Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Левая сторона истории: споры о коммунистическом прошлом XX столетия

Рональд Суни

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2017, 5

Перевод с английского Андрея Захарова

[стр. 242 – 264 бумажной версии номера]

Рональд Григор Суни (р. 1940) — американский историк, профессор политической и социальной истории Чикагского университета.[1]

War and Revolution: Rethinking the 20th Century

Domenico Losurdo

London; New York: Verso Press, 2015

Fire and Blood: The European Civil War 1914—1945

Enzo Traverso

London; New York: Verso Press, 2016

The Left Side of History: World War II and the Unfulfilled Promise of Communism in Eastern Europe

Kristen Ghodsee

Durham, NC: Duke University Press, 2015

Когда я, намереваясь работать над диссертацией, прибыл в Советский Союз в середине 1960-х годов, меня удивила поразительно спокойная, но вместе с тем очень живая реальность этой страны, ничуть не похожая ни на мрачные картины западных теоретиков тоталитаризма, ни на лубочные образы восхваляющих себя советских «строителей коммунизма». Схематичные, богатые в теоретическом отношении, но эмпирически убогие построения, выдаваемые за «науку» в тумане «холодной войны» — вспомним, например, о том, как Маргарет Мид и Грегори Горер пытались объяснять советский авторитаризм особенностями пеленания русских младенцев или как политологи-талмудисты замысловато выводили сталинизм из работ Маркса или из брошюры Ленина «Что делать?», — никак не подготовили меня и моих товарищей к восприятию открывшегося перед нами богатства и разнообразия жизни. Объективное наблюдение осложнялось не столько препятствиями, которые чинили нам советские власти, сколько преобладанием негативных предубеждений, привезенных с собой американскими студентами. Впитанные нами предрассудки вкупе с когнитивным диссонансом магически влияли на восприятие того, что мы переживали. Лишь продолжительное пребывание в изучаемой среде и постепенное осознание дистанции между повседневным и вымышленным позволили сломать границы предвзятых суждений, усвоенных нами в Америке.

Несмотря на то, что консенсус относительно советского опыта 1960—1970-х годов, отмеченного надеждами и разочарованиями, едва ли был возможен, мы, молодые западные ученые, начали всерьез оспаривать устоявшиеся парадигмы, господствовавшие тогда в изучении СССР. Мы быстро перешли от политической истории к истории социальной и, сосредоточив внимание на народных силах, участвовавших в революции, во-первых, полностью отбросили трактовку Октября как заговора или государственного переворота, а во-вторых, признали, что сталинизм, каким бы жестоким и неэффективным он ни был, пользовался значительной поддержкой масс. Молодые политологи, отталкиваясь от нового «полевого» опыта, стремились предложить альтернативную оптику, призванную сменить те инструменты, посредством которых Советский Союз рассматривался их предшественниками. Прежде всего речь шла о пересмотре тоталитарной модели, которая объединяла советский эксперимент с нацистским режимом, предсказывая Советам аналогичные итоги во внешней политике, да и в судьбе государства в целом. Наше поколение было ориентировано на разрядку в международных отношениях, и наши надежды на ослабление напряженности между Востоком и Западом начали оправдываться в конце 1980-х — начале 1990-х годов. Но с распадом коммунистической империи истины, извлеченные нами из непосредственного опыта, начали отступать под натиском старых концептуальных конструкций, обретавших вторую жизнь. Вновь появилось множество неототалитарных теорий; одновременно Советскому Союзу приписывались как родство с колониальными империями, так и постмодернистский пессимизм в отношении социальных реформ. История Советского Союза и Восточной Европы оставалась подчиненной дисциплиной, трактуемой в свете модальностей, преобладающих в западной историографии. Историкам, живущим в этих странах, как и историкам, занимающимся этими странами, полагалось осваивать историческую классику Запада, в то время как работы, подготавливаемые нами, молодыми западными историками-славистами, не входили в круг обязательного чтения. Подчиненный преимущественно либеральному прочтению прошлого, в рамках которого Россия и Восток воспринимались как политические пространства, не сумевшие освоить западных практик современного, демократического и успешного строительства гражданской нации, опыт «второго мира» — даже после того, как само это понятие исчезло в качестве отдельной категории, — был осмыслен как история провала и краха.

Четверть столетия отделяет нас от последних лет СССР, но посмертное наследие реально существовавших социалистических систем продолжает отбрасывать свою тень на наше восприятие «короткого ХХ века». Вопросы о том, как понимать минувшие сто лет, что стояло за грандиозной борьбой между коммунизмом и фашизмом и какой смысл имел последующий триумф, пусть даже и временный, либерализма, буржуазной демократии и рыночного капитализма, вмещают в себя больше, нежели просто академический интерес. Доминирующие трактовки всех этих событий воодушевляют политиков и журналистов, педагогов и активистов, которые постоянно обращаются к прошлому, утверждая себя в настоящем и стараясь предвидеть будущее. Представленные в этой рецензии три современные теории, разработанные в рамках различных дисциплин — философии (Доменико Лосурдо), истории (Энцо Траверсо) и антропологии (Кристен Годзее), — бросают вызов устоявшемуся нарративу «мы выиграли “холодную войну”» и, более того, подвергают обстоятельному препарированию ту частную разновидность исторического ревизионизма, которая в последние десятилетия подрывала революционную традицию 1789—1991 годов. Так, итальянский философ Доменико Лосурдо предлагает переосмыслить ХХ век, занимаясь контр-историей либерализма, которая разрушает привилегированное место Запада и вплетает повествование о нем в более широкий и жестокий контекст империализма и колониализма[2]:

«XX век стал веком, когда тоталитарное господство и практики геноцида, глубоко укорененные в европейской колониальной традиции, обрушились на тот самый континент, где эта традиция возникла. Первейшим проявлением этого стала попытка Гитлера построить в Центральной и Восточной Европе колониальную империю, подчиняющую, уничтожающую и порабощающую “дикарей”, которые населяли эти территории, и истребляющую тех из них (евреев и большевиков), на кого возлагалась ответственность за подъем “неполноценных рас”» (Losurdo, p. 145).

Главным объектом критики для Лосурдо выступает феномен, называемый им «историческим ревизионизмом»; под ним имеется в виду интерпретация ХХ века, предложенная такими историками, как Эрнст Нольте и Франсуа Фюре, и «предполагающая ликвидацию революционной традиции с 1789 года до наших дней» посредством постулирования ее фатальной связи с террором начиная с Французской революции и до сталинизма (Losurdo, p. 5). Для сторонников ревизионистской парадигмы вполне очевидно, что прагматичное, хотя и жесткое применение государственного насилия против оппонентов, явленное в ходе и после иностранных вторжений в революционную Францию и внешнего вмешательства в гражданскую войну в России, имеет интеллектуальные истоки, обнаруженные еще Эдмундом Бёрком. «Идеологическая интоксикация», о которой говорят ревизионисты, типична для революционных амбиций, движений и режимов, которые угрожают «цивилизации», то есть капиталистической демократии передовых индустриальных стран.

Как утверждал Бёрк, левые изначально были одурманены универсализмом, утверждавшим наличие «неких прав человека» и «абсолютного равенства всех людей» (Losurdo, p. 35). В революционную традицию с XVIII века и до сегодняшнего дня было встроено не только уничтожение привилегий, основанных на праве рождения; она влекла за собой и утверждение формального политического равенства, всеобщее право голоса, упразднение рабства, гендерное, расовое и этническое равноправие, отказ от колониализма. Великие государственные деятели, как неоднократно отмечает Лосурдо, незамедлительно осознавали все эти следствия, стоило им только столкнуться с большевизмом. Уинстон Черчилль, например, обвинял большевиков в «низвержении человека из цивилизации ХХ века в состояние варварства, причем еще более худшего, чем в каменном веке» (Losurdo, p. 57). Ленин уподоблялся им «флакону с микробами тифа или холеры, который опорожняется в водопроводную систему большого города». Он называл вождя русской революции «главным жрецом и вождем» «потрясающей секты, самой потрясающей секты в мире», которая старается «уничтожить все религиозные верования», насаждая вместо них языческое поклонение «международному совету русских и польских евреев» (Losurdo, p. 195).

Исторический ревизионизм, как утверждает Лосурдо, оценивает длившуюся с 1914-го по 1945 год «тридцатилетнюю войну» не по сражениям и революциям, которые велись за сохранение и укрепление демократии, а исходя из сходства двух разновидностей тоталитаризма — нацистского и советского. Политическая зашоренность тех, кого Лосурдо называет ревизионистами, вынуждает их отрицать различные цели двух режимов и фокусироваться на сходстве их результатов: «Кошмар “третьего рейха” блекнет благодаря тому, что его сравнивают с ужасами сталинской России» (Losurdo, p. 28—29). Подобно ее противникам, ревизионисты видят в октябрьской революции, во-первых, не настоящую революцию, а верхушечный переворот, а во-вторых, продукт азиатского экспорта, призванный подорвать европейское, или, говоря более широко, «белое», доминирование. По мнению Лосурдо, от подобного страха перед призраком коммунизма до биологического расизма и антисемитизма Адольфа Гитлера и нацистского концепта иудо-большевизма — всего лишь один маленький шажок. Согласно Лосурдо, подобно тому, как 1798—1815 годы стали временем международной гражданской войны между теми, кто стремился поддержать старый порядок, и теми, кто желал его уничтожить, так и «Октябрь нельзя отделить от международной гражданской войны», которая сначала столкнула между собой «две стороны, вовлеченные в Первую мировую войну, а потом распространилась за пределы Европы на весь колонизованный мир» (Losurdo, p. 89).

«Вторая мировая война началась как колониальная война — в защиту тех территорий, которые агрессоры намеревались превратить в собственные колонии. Здесь можно сослаться на итальянское вторжение в Эфиопию, японское завоевание Китая, немецкий захват (пусть даже легализованный Мюнхенским соглашением) Чехословакии» (Losurdo, p. 104).

Упомянутые ревизионисты пренебрегали колониальным и национальным вопросом, а также сопротивлением жителей колоний имперскому господству, делая, таким образом, «невозможным понимание великого демократического и освободительного значения Второй мировой войны» (Losurdo, p. 115). Самым грандиозным колониальным проектом в современной истории, которому Красная армия положила позорный и кровавый конец, стало безумное намерение Гитлера этнически «очистить» Восточную Европу от евреев, славян, цыган и прочих народов. Их предполагалось депортировать, поработить, уничтожить, а на освободившихся восточных землях расселить «добрых немцев». Гитлер с гордостью сравнивал свой план с успешным вытеснением коренных американцев и порабощением насильственно привезенных в Америку африканцев. Называя порой «недочеловеков» Восточной Европы «индейцами», он фактически выделял Соединенные Штаты как образцовый случай того, как создаются успешные имперские государства-нации.

В то время как большевизм и СССР реализовали в отношении этнических групп особую политику, учредив многонациональный псевдофедеративный союз, нацисты занимались «натуралистической деспецификацией» в духе эссенциализма, которая облекалась в форму расистской идеи о наличии «высших» и «низших» человеческих общностей. Именно эта программа послужила основой геноцида. По словам Гитлера, евреи были разносчиками большевистского вируса, великими уравнителями рас, противниками колониализма, которые со времен апостола Павла подстрекали «рабов против элиты, против хозяев и господствующей власти»:

«Они везде настраивали плебс против правящих классов. Они повсюду сеяли недовольство существующими порядками. [...] Они повсеместно раздували пламя ненависти между людьми одной и той же крови. Именно евреи изобрели классовую войну» (цит. по: Losurdo, p. 196—197)[3].

Тирады фюрера, обращенные к ближайшим единомышленникам, напоминают мне плакат, который я видел сорок лет назад на демонстрации крошечной ультраправой секты, выступавшей против первомайского шествия на площади Юнион-сквер в Нью-Йорке. Текст был лаконичен: «Карл Маркс был евреем». Возможно, кто-то добавил бы: а также христианином.

Как пишут ревизионисты, подобные Нольте, нацизм стал реакцией на большевистский «красный террор». Примерно в том же русле рассуждает и Тимоти Снайдер в своей широко читаемой книге «Кровавые земли»[4], говоря о нацистской реакции на эксцессы сталинизма. Таким образом доказывается, что нацисты лишь повторили то, что прежде сделали коммунисты. Причем в указанной парадигме дело не ограничивается лишь констатацией того, что оба режима и их убийственные практики вполне сопоставимы друг с другом; Советы, как предполагается, сами взращивали своих непримиримых врагов. Но Лосурдо не приемлет подобных сопоставлений, считая их морально подозрительными:

«Для релятивизации ужаса тотального истребления евреев исторический ревизионизм избрал самый легкий путь: Холокост был приравнен к “политическому геноциду” или “классовому геноциду”, в котором обвинялась якобинско-большевистская традиция» (Losurdo, p. 199).

Лосурдо утверждает — правда, не слишком доказательно, — что, хотя коллективизация сельского хозяйства действительно явилась продолжением гражданской войны с крестьянством, одновременно она была и войной против «повстанческого движения», то есть средством уничтожения прежде всего политических противников.

«Все это не имеет никакого отношения к бюрократически организуемому геноциду в отношении строго определенных социальных групп, членам которых не предоставляется никаких вариантов выбора и которые истребляются независимо от их поведения. Скорее на ум приходит что-то вроде колониальной войны» (Losurdo, p. 202).

Впрочем, даже если она и была «колониальной», возможности крестьян сопротивляться объединенному натиску коммунистической партии, армии и примкнувших к ним рабочих оставались минимальными. Аргументация Лосурдо звучит более убедительно, когда он признает, что украинский Голодомор, унесший миллионы жизней, нельзя рассматривать в качестве примера этноцида, поскольку он не был направлен против специфической национальной группы. Однако, сопоставляя сталинскую политику, которая оборачивалась гибелью множества людей от голода, с британской политикой в Ирландии в 1840-х годах или в Бенгалии в 1940-х, он увлекается теми же вырванными из исторического контекста сопоставлениями, за которые сам критикует ревизионистов. Согласно его выводу, «международная гражданская война способна порождать крайне ожесточенные конфликты и ужасающие бойни, но она тем не менее никогда не выливается в геноцид в строгом смысле этого слова» (Losurdo, p. 212). Почему? Из-за того, заявляет Лосурдо, что революционеры не допускают ренационализации и ренатурализации собственных врагов. Приверженность классовым критериям и ориентация на актуальные практики индивидов и групп, вместо сосредоточения на нациях и расах, всегда, по умолчанию, формировали позицию левых[5].

Лосурдо указывает, что ностальгия ревизионистов по империи, наиболее красноречивым глашатаем которой сегодня выступает Ниал Фергюсон, воспроизводит классические постулаты ориентализма: превосходство Запада, неполноценность всех остальных, цивилизационные преимущества «хорошего империализма»[6]. Сквозь эту искаженную призму невозможно разглядеть преступлений Запада, среди которых ужасающее истребление колониальных народов, не говоря уже об экономической деградации, сопутствовавшей имперским практикам управления. Фергюсон осуждает «плохой империализм», например, японское порабощение Китая, которое сопровождалось среди прочего убийством сотен тысяч мирных жителей Нанкина, но восхваляет добродетели капиталистического империализма, несущего народам блага рыночной экономики и процветание. Главная проблема, по его мнению, в том, что те, кто мог бы и дальше распространять блага западной цивилизации на пребывающий во мраке невежества «третий мир» — в первую очередь Соединенные Штаты Америки, — занимаются этим либо неохотно, либо вообще никак.

«США стали империей, но американцам не хватает имперского склада ума. Они предпочитают потреблять, а не покорять. Им больше нравится строить торгово-развлекательные центры, а не новые нации»[7].

С точки зрения Фергюсона, западная цивилизация-остров, умеющая сочетать добро с материальным достатком, остается последней надеждой человечества. При этом Фергюсон считает, что выбор антиколониальных лидеров в пользу советской модели делался сугубо из-за большевистского алгоритма захвата власти, а не по причине традиции, представленной октябрьской революцией и отвергающей колониальное высокомерие и расовые предрассудки.

Тема международной гражданской войны, длившейся с начала Первой мировой до конца Второй мировой, присутствовала в умах людей уже во время первого глобального катаклизма 1914—1918 годов. Рассматриваемая столь различными мыслителями, как Исаак Дойчер, Ханна Арендт и Эрик Хобсбаум, она послужила организующей концепцией и для более консервативных историков, подобных Нольте и Фюре, нападавших на большевизм и советский эксперимент. Предпринятая в книге Лосурдо переоценка понятий «международной гражданской войны» и «новой тридцатилетней войны» была продолжена и в историческом исследовании Энцо Траверсо, который сосредотачивается на констелляции войн и революций первой половины ХХ века. Подобно Лосурдо, он тоже стремится сконструировать нарратив, который противостоял бы доминирующей версии в историографии, восхваляющей либерализм в качестве главнейшего оппонента фашизма, уравнивающей коммунистический тоталитаризм с фашистским тоталитаризмом и отказывающейся признавать в антифашизме силу, спасшую демократию и капитализм. Траверсо заимствует у Фернана Броделя модель трехчленной исторической темпоральности, в рамках которой «время большой длительности» (longue durée) рассекается «циклами», знаменующими крупные структурные сдвиги, а также «событиями», зачастую эфемерными, но решающими. Более ранняя европейская история уже знала две «тридцатилетние войны»: первой из них стал разгоревшийся в XVII веке конфликт между католиками и протестантами, который завершился Вестфальским мирным договором 1648 года и учреждением современных суверенных государств, а вторую составил кризис, инициированный Французской революцией 1789 года и завершившийся окончательным разгромом Наполеона в 1815 году, который серьезно потряс основания ancientrégime и открыл дорогу для становления либеральных и республиканских государств.

«Вестфальский мир породил абсолютизм; а Венский конгресс начал процесс его похорон. […] Если первую “тридцатилетнюю войну” исторически можно трактовать как решительный шаг в совершенствовании цивилизации, то вторая “тридцатилетняя война” предстает в виде ее кризисного пароксизма» (Traverso, p. 36, 34).

Две эти эпохи конфликтов и противостояний породили Европу и Соединенные Штаты Америки как цивилизацию, которую ее творцы считали особенной и наилучшей.

«В пространстве за пределами Европы, представляемом как территория, открытая для колонизации, насилие можно было применять без каких бы то ни было ограничений и правил» (Traverso, p. 36).

Третья «тридцатилетняя война», выступающая главным предметом исследования Траверсо, изображается как единый континуум насилия, который включает обе мировые войны, сталинизм и фашизм. Этот феномен прекрасно иллюстрирует распространенный ныне тезис о том, что «бойни, которые сопровождали историю колониализма, стали моделью для тотальных войн ХХ столетия» (Traverso, p. 70).

Траверсо раскрывает понятие международной гражданской войны в качестве основы, отталкиваясь от которой, он пытается объяснить, каким образом «симбиоз культуры, политики и насилия […] формировал менталитет, идеи, представления и практики политических акторов» (Traverso, p. 1). В гражданском противостоянии третьей «тридцатилетней войны» столкнулись революция и реакция, защитники Просвещения и его враги; одновременно она включала в себя целый ряд межгосударственных и внутригосударственных войн. Так, российская гражданская война 1918—1921 годов представляла собой целый набор конфликтов:

«[Это была] революционная война советского государства с международной коалицией его врагов; классовая война городского пролетариата с промышленной и аристократической элитой; национальная война русских с нерусскими народами и, наконец, социальная война города с деревней» (Traverso, p. 50).

Точно так же испанская гражданская война 1936—1939 годов вобрала в себя иностранную интервенцию, борьбу одних классов против других, города против деревни, реакции против реформы и революции и множество других внутренних размежеваний и разграничений, из которых возникло понятие «пятой колонны». Европейская гражданская война не закончилась со Второй мировой войной, но продолжилась в виде «холодной войны» до самого крушения Советского Союза.

Траверсо видит в гражданской войне радикальную трансформацию столкновения между государствами:

«[Это] противостояние между людьми, нациями и цивилизациями, которое приобретает самые разные формы, но при этом ни одна из форм не предполагает взаимного уважения враждующих сторон. Принцип “jus inbello” был уничтожен сначала немецким попранием нейтралитета Бельгии и Люксембурга, затем пренебрежением к статусу нейтральных вод на море, потом блокадой “центральных держав”, обстрелами мирных городов и безразличием к судьбе их жителей» (Traverso, p. 69—70).

В условиях «разрушения внутреннего порядка, лишившего государства былой монополии на насилие», участники этой гражданской войны «стремились не к справедливому миру с признанным противником, но скорее к полному уничтожению врага» (Traverso, p. 71, 75).

«[В гражданской войне] насилие никогда не является чисто инструментальным. У него неизменно есть символическое измерение, которое имеет собственную динамику и само питает себя. Иными словами, экстремальное насилие превращается в немыслимую жестокость» (Traverso, p. 86).

Закон молчит; у власти оказываются харизматики; устанавливаются диктатуры; оправдывается террор как средство, необходимое для навязывания воли одной стороны другой стороне. «Фашистская диктатура упразднила закон для того, чтобы сделать исключительный порядок перманентной нормой» (Traverso, p. 100). В практику вошла тотальная война, «в которой армии уничтожали гражданское население и не признавались никакие правила, за исключением полного уничтожения врага» (Traverso, p. 167). Возможными стали массовые депортации и геноцид: сначала на географической периферии Европы в отношении армян, а затем на самом континенте, некогда провозгласившем себя эпицентром цивилизации. «Именно европейская гражданская война создала условия, которые сделали возможными продумывание и осуществление Холокоста» (Traverso, p. 63).

Результатом мировой войны и гражданской войны в Европе стал отказ многих интеллектуалов и политиков от либеральной, демократической и гуманистической традиции, отождествляемой с Французской революцией. Геббельс самоуверенно провозглашал: «1789 год будет вычеркнут из истории» (Traverso, p. 260). Сражаясь одновременно с ультралевым ленинизмом и ультраправым фашизмом, либеральная демократия оказалась слишком слабой, чтобы противостоять как самой революции, так и тому, что Муссолини называл «революцией против революции». Широко расхваливаемый сегодня Карл Шмитт превозносил «отказ от правового государства в пользу государства властного, сопровождаемый ограничением личных свобод и упразднением определенных фундаментальных прав человека» (Traverso, p. 238). Между тем по другую сторону баррикад Вальтер Беньямин предлагал «ввести настоящее “чрезвычайное положение”, которое позволит эффективно бороться с фашизмом — иными словами, революционным образом изменить развитие мира» (Traverso, p. 245). Наконец, Лев Троцкий отчаянно пытался «отделить большевизм от сталинизма и тем самым развести по разным сторонам революционное насилие и насилие термидорианской власти, узурпировавшей, по его мнению, революцию». При этом он всячески восхвалял Октябрь, автором которого был, и проклинал сталинский Термидор — «во имя социалистической морали, освобождающей человека» (Traverso, p. 249).

Вместо того, чтобы осуждать людей, обратившихся к насилию ради сопротивления антидемократическим атакам со стороны фашизма и сталинизма, Траверсо защищает «политику вовлеченности», исходящую из необходимости действовать.

«Консервативный дух нашего времени представляет гуманизм как закономерное порождение либерализма, невосприимчивое к идеологиям и возрождающееся из пепла после целого столетия нескончаемого ужаса» (Traverso, р. 8).

При этом игнорируется, что именно насилие остается «повивальной бабкой» истории (Traverso, р. 9). Он заново интегрирует антифашистские движения в исторический процесс, из которого их вычеркнули:

«Противостояние фашизма и антифашизма определяло политическую культуру 1930-х и 1940-х годов, облекшись в форму драматичного выбора, с которым столкнулась Европа» (Traverso, р. 6).

В борьбе не на жизнь, а на смерть, которой стала европейская гражданская война, политические симпатии левых интеллектуалов нередко ставили их в ситуации трудного морального и политического выбора, с которым сталкивался и сам Траверсо, выросший в семье антифашистов, воочию видевшей ужасы войны и освобождения. В ходе испанской гражданской войны тройственная оппозиция фашизма, коммунизма и либерализма «свелась к единственной конфронтации — между фашизмом и антифашизмом» (Traverso, р. 256). В интерпретации правых, усвоенной и значительной частью современной историографии, антифашизм либо вовсе вычеркивался, либо смешивался с коммунизмом. Не соглашаясь с этим, Траверсо показывает, что «антифашизм интеллектуалов отнюдь не был побочным продуктом, порожденным принятием коммунистическими партиями политики Народного фронта; напротив, он предшествовал этому единению левых сил» (Traverso, р. 262). Будучи гораздо шире ленинизма или сталинизма, антифашизм противопоставлял «пацифистский космополитизм мистицизму нации и войны», боролся с магической привлекательностью национализма, отстаивая «принципы равенства, демократии, свободы и гражданства в противовес реакционным ценностям власти, иерархии и расы» (Traverso, p. 203). Как в культуре, так и в политике, кульминацией которой стала деятельность Сопротивления, антифашизм «организовал и артикулировал сопротивление демократических обществ XX века приходу современных диктатур» (Traverso, p. 264). Трагедия, однако, заключалась в том, что антифашизм утверждался в неразрывной моральной и политической связи с коммунизмом. Коммунисты были по существу антифашистами; без них справиться с фашизмом было нельзя.

«Никакая массовая мобилизация против нацистской угрозы не была бы возможной, если бы ее возглавили старые либеральные элиты. Борьба против фашизма нуждалась в надежде, в вести об универсальной эмансипации, которая, как казалось в то время, могла исходить только из страны Октябрьской революции» (Traverso, p. 270).

Траверсо сожалеет о том, что антифашизм не сталкивался с советским режимом напрямую; в своем благодушии он зачастую взирал на сталинизм в слепом восхищении. Левые стремились не замечать того, чего не могли принять.

Закалившись после прихода нацистов к власти и консолидировавшись в испанской гражданской войне и Сопротивлении Второй мировой войны, антифашизм в послевоенные годы трансформировался в «своеобразную “гражданскую религию”, вдохновлявшую демократические режимы, имевшие опыт Сопротивления». Сейчас, по словам Траверсо, «это выглядит пережитком прошлого» (Traverso, p. 10).

«Антифашистское единство начало разрушаться с наступлением “холодной войны” и разделом Германии в 1949 году, а окончательно оно рухнуло в ходе советского вторжения в Венгрию в 1956-м. Некоторые антифашисты тогда попробовали остаться нейтральными и не выбирать между СССР и “свободным миром”, но в идеологически поляризованной среде они вскоре оказались политически не востребованными. Либералы же повсеместно представляли себя в качестве врагов тоталитаризма, означавшего прежде всего антикоммунизм; соответственно, антифашизм идейно отождествлялся с коммунизмом» (Traverso, p. 271).

Кто-то мог бы добавить (так, впрочем, считаю скорее я сам, нежели Лосурдо или Траверсо), что немалый вклад в искажение памяти о героических жертвах левых сил и Советского Союза, сражавшихся с фашизмом, внесли историки. То, что СССР и советскому народу пришлось пережить в годы второй «Великой отечественной войны», либо вообще замалчивалось, либо перетолковывалось в духе «холодной войны» — через подтасовки, предвзятые акценты, сознательные недомолвки. По имеющимся оценкам, в той войне погибли от 25 до 27 миллионов советских граждан. И все же среди нарративов, раз от разу повторявшихся, неизменно оказывалась история о том, как Советы затушевывали Холокост, пытаясь интегрировать страдания евреев в общий массив страданий советских людей. Или, скажем, рассказ об участии СССР в освобождении Польши подменялся повествованием о расстреле 22 тысяч польских офицеров в Катыни и других местах по приказу Сталина и Берии (что действительно не признавалось советскими властями до Горбачева) и отказе Сталина помочь варшавскому восстанию. История миллионов советских военнопленных, умиравших от голода в нацистских лагерях и обреченных на каннибализм, была забыта на полвека. Наконец, массовые изнасилования немецких женщин советскими солдатами также запятнали их победу над Германией. Многократное подчеркивание жестокости советских войск, которую ответственные историки должны были бы не только признать, но и объяснить, окрасили вклад в победу Советского Союза в мрачные тона, омрачив эйфорию и дух товарищества, которые сопутствовали торжеству союзников. Когда я десять лет назад ходил с экскурсией по Освенциму, польский гид сорок минут рассказывала нам о страданиях, пережитых поляками, и лишь потом упомянула евреев. Завершая рассказ, она бегло сообщила, что лагерь был освобожден в конце января 1945 года, — не упомянув о том, кто это сделал. Я тогда провокационно спросил, кто же на деле положил конец Холокосту. Пристально взглянув на меня, она вынуждена была ответить: «Красная армия» — и продолжила экскурсию.

История неизбежно формируется настоящим, иногда даже в большей степени, чем прошлым, которое историки так тщательно стараются запечатлеть в своих хрониках. День, когда советские солдаты вошли в Освенцим, 27 января, сегодня отмечается как Международный день памяти жертв Холокоста; однако Владимир Путин после осуществленного им присоединения Крыма не был приглашен на празднование 70-летия этого события. Плодовитый и популярный историк советско-германской войны Энтони Бивор, комментируя в газете «The Guardian» отсутствие Путина, заметил: «В отношении России эта особенная глава в истории Второй мировой войны была и остается полной противоречий»[8]. Когда освободили Треблинку, пишет он, журналистов попросили не упоминать об особых страданиях евреев или о том факте, что охрана этого лагеря состояла преимущественно из украинцев. Еврейский антифашистский комитет и военные корреспонденты, подобные Василию Гроссману, который одним из первых начал писать о массовом уничтожении евреев, были проинструктированы не акцентировать внимания на этнической или религиозной принадлежности узников. «Не надо разделять погибших! Евреи не должны считаться какой-то особой категорией жертв. В них видели исключительно граждан СССР и Польши». После того, как заключенные Освенцима вышли на свободу, первые сообщения о лагере появились в советской прессе лишь пять месяцев спустя. Бивор продолжает:

«Таким образом, Сталина можно считать первым из тех, кто отрицал Холокост, даже если его антисемитизм и отличался от антисемитизма нацистов. В основе его ксенофобии лежала скорее боязнь всемирных сетей и связей, а не расовая ненависть».

Действительно, сталинский антисемитизм «отличался от антисемитизма нацистов», но это не мешает аналогии — и Сталин попадает в ряды тех, кто отрицает Холокост, причем еще до того, как Холокост был признан в качестве такового. В конце своей статьи Бивор рассуждает о том, что Путин есть лишь «бледная копия его героя» — все того же Сталина. Впрочем, справедливости ради надо отметить, что он не заходит столь далеко, как некоторые журналисты или даже историки, которые, подобно Тимоти Снайдеру, сравнивают российского президента с Гитлером. На деле же Путин критически относится как к Ленину, так и Сталину; его гораздо больше восхищает последний компетентный премьер-министр царской России Петр Столыпин. Но, несмотря на это, поверхностные и неисторичные сравнения российского лидера с самыми отчаянными тиранами ХХ века стали сегодня чуть ли не банальностью.

Злоупотребление историческими аналогиями, выводимыми в частности из параллелей, которые предлагает Мюнхенский пакт, многократно сказывалось и продолжает сказываться на политике различных государств и на международных отношениях. Уместно сослаться на то, как такие сравнения использовались в нынешнем украинском кризисе. Особенно злостно искажая исторические факты, Тимоти Снайдер, например, сравнивает политический курс Путина с действиями Сталина в период позорного советско-нацистского пакта.

«Подобно тому, как Сталин в свое время пытался поднять наиболее радикальные силы европейской политики, возглавляемые Адольфом Гитлером, против самой Европы, так ныне и Путин блокируется с пестрой компанией ненавидящих Европу популистов, фашистов и сепаратистов. Именно его союзники из числа крайне правых сегодня выступают в роли политических сил, которые желают положить конец современному европейскому порядку, покончив с Европейским союзом»[9].

Не желая замечать того, что сталинский альянс с Гитлером был скорее тактическим маневром, предпринятым после того, как Запад пренебрег советскими заигрываниями, и имел целью выиграть время, не позволив немцам воспользоваться уязвимостью СССР, Снайдер утверждает, что Сталин имел сходные с Гитлером цели и что именно их альянс сделал Холокост возможным. Исходя из такой логики Путин даже хуже Сталина, который по крайней мере столкнулся с реальной угрозой со стороны Гитлера. «Путин, с другой стороны, не имеет врага в Европе, — пишет Снайдер. — В 2013 году без какой-либо видимой причины российское правительство впервые определило Европейский союз как противника». Этот автор уверен, что российское вмешательство в дела Украины было преднамеренным и неспровоцированным; его нисколько не интересуют причины, побудившие Путина пойти на такой риск, а предположения, согласно которым Кремль опасался прихода НАТО в Крым, где базируется российский Черноморский флот, для него вообще не существуют.

Хотя российские власти и бóльшая часть официальных СМИ бездумно заклеймили протестующих на киевском Майдане, а потом и новое украинское правительство как «фашистов», Снайдер настаивает на том, что Путин и евразийская идеология, которую он продвигает, на самом деле вдохновляются фашистскими философами типа Карла Шмитта или российских писателей и мыслителей правых взглядов.

«Этническое очищение того наследия, которое осталось от коммунизма — это определенно мотив национал-большевизма, который сегодня выступает главным носителем идеологии евразийства. А сам Путин восхищается философом Иваном Ильиным, желавшим, чтобы Россия была националистической диктатурой»[10].

По-видимому, Снайдер исходит из того, что цитировать Ильина, консервативного монархиста, отвергавшего демократию как не подходящую для России модель, и славянофила, полагавшего, что у его страны абсолютно особый духовный и политический путь, это все равно что признавать себя фашистом. Но для большинства историков слово «фашизм» имеет вполне конкретный и точный смысл: им обозначают движение и идеологию в межвоенной Европе, которые исходили из того, что бывают расы высшие и низшие, а война выступает главным инструментом государственного могущества. Пренебрежение сложностью и противоречивостью мыслей, высказываемых отдельными личностями, будь то политики или полемисты, влечет за собой вольное и безответственное применение эпитета «фашист» для дискредитации оппонентов. Опасаясь не имеющего никакого отношения к истории смешения совершенно непохожих друг на друга событий, обстоятельств и режимов, я присоединяюсь к той школе изучения гитлеризма, которую представляет американский комик и телеведущий Джон Стюарт. По его мнению, единственный человек, которого можно называть «Гитлером», — это сам Гитлер[11].

В послевоенные десятилетия вера в великие нарративы, пропагандирующие прогресс, была поколеблена; Макс Хоркхаймер и Теодор Адорно видели в Освенциме символ «саморазрушения рационализма»[12]. Размышляя в том же русле, Траверсо пишет:

«Нацизм уже изменил лицо столетия и образ самого человека. Признание Освенцима как полнейшего разрыва цивилизационной ткани было неразрывно связано с радикальным вызовом идее прогресса. Но если нацизм пытался истребить наследие Просвещения, то и он сам должен быть понят диалектически, как продукт самой цивилизации, в лице которого техническая и инструментальная рациональность перестала служить освобождению человека и превратилась в орудие доминирования» (Traverso, p. 275).

В свое время сталинизм похоронил критический потенциал марксизма; сегодня пережитки революционной традиции за пределами советской империи, в особенности западный интеллектуальный марксизм, тяготеют к пессимизму, наиболее ярко представленному в работах Перри Андерсона[13]. И вот здесь, в этой безнадежности, оставленной Холокостом, Траверсо покидает нас.

Хотя Кристен Годзее начинает в том же пессимистическом духе, в котором Траверсо заканчивает, позже, по мере развития повествования, она все более вдохновляется примером смельчаков, дерзнувших вступить в противоборство с фашизмом. Она начинает с личных воспоминаний — так делают многие этнографы — о том, как «по воле случая» написала свою последнюю книгу, получившую название «Левая сторона истории». Работая в архивах над совершенно другой темой, она была поражена, с каким недоверием и разочарованием в Болгарии, да и в остальной Восточной Европе, относятся к неолиберальному капитализму, сочетаемому с «демократией». При этом, однако, во многих восточноевропейских странах вновь поднимают голову правые националисты и ксенофобы, рьяно нападающие на левые силы и клеймящие коммунистическое прошлое:

«Используемая ими жесткая антикоммунистическая риторика демонизирует любого, кто когда-то называл себя “коммунистом” или просто верил в коммунистический идеал. После 1989 года в городах и деревнях по всей Болгарии памятники местным героям, которые погибли, сражаясь в годы Второй мировой войны против союзного с нацистами болгарского режима, ниспровергались и демонтировались только потому, что увековеченные ими люди были членами коммунистической партии. Тысячи и тысячи болгарских партизан сегодня зачастую вспоминаются как “красные подонки”» (Ghodsee, p. хvi).

Годзее взялась заново пересмотреть личные истории людей, подобных британскому коммунисту Фрэнку Томпсону, который, чтобы сражаться с фашистами, присоединился к болгарским партизанам в 1944 году, или членам семейства болгарских коммунистов Лагадиновых, которые, как и Томпсон, рисковали жизнью ради своих идеалов.

«Пока я писала эту книгу, я осознала, что, оказывается, множество мужчин и женщин боролись за то, чтобы сделать коммунизм гораздо лучше того, чем он стал в конечном счете. И среди них было много мечтателей — а ведь меня в свое время приучали видеть в них своекорыстных лицемеров» (Ghodsee, p. хх).

Нарратив Годзее подтверждает те контуры антифашизма, которые ранее очертил Траверсо. Младший брат Фрэнка Томпсона, видный историк Эдвард Томпсон, в письме другу детства своего брата, математику Фримену Дайсону, писал, что, оставаясь с болгарскими партизанами, его брат считал себя в первую очередь антифашистом, хотя и состоял в британской компартии:

«Поскольку “Отечественный фронт” [коалиция болгарских партий, противостоящая “монархическо-фашистскому” режиму Бориса III] был антифашистским альянсом, я думаю, что Фрэнк скорее всего называл себя именно так, как об этом рассказывают [то есть антифашистом]. Более того, во многих его последних письмах есть неявные указания на то, что он: а) стал более просвещенным в отношении сталинизма и б) начал ценить антифашистский Народный фронт в целом больше его коммунистической составляющей» (Ghodsee, p. 19).

Годзее продолжает:

«Почти все мужчины и женщины, которые уходили в горы или рисковали своими жизнями, доставляя партизанам продукты, медикаменты или информацию, мечтали о лучшем мире. Не все они были коммунистами, среди них попадались анархисты, аграрии или социал-демократы, но все без исключений разделяли общий идеал будущего, в котором рабочим и крестьянам будет принадлежать бóльшая доля власти и национального богатства. Фрэнк Томпсон, Лагадиновы и бессчетное множество молодых идеалистов во всей Европе вдохновлялись этой мечтой, вселявшей в них мужество и надежду» (Ghodsee, p. 65).

«Партизаны не были ни героями, ни злодеями. Они были обычными мужчинами и женщинами, пытавшимися улучшить мир, перевернутый вверх дном» (Ghodsee, p. 68).

Истории, о которых повествует Годзее, глубоко трагичны. Фрэнка Томпсона особо фанатичный болгарский генерал-монархист приказал казнить всего за месяц до освобождения страны Красной армией, причем, несмотря на то, что он считался военнопленным, а не партизаном; Асена Лагадинова, попавшего в засаду, устроенную болгарскими жандармами, обезглавили; идеалистические чаяния многочисленных партизан и антифашистов были растоптаны сталинистами, пришедшими к власти в послевоенной Восточной Европе. Жестокость гражданской войны раскрывается в историях беспримерного мужества и невероятной стойкости партизан, безнадежно уступавших по численности болгарской армии и полиции, неоднократно предаваемых теми крестьянами, за которых они сражались, перемолотых в абсолютно бессмысленной мясорубке, которая лишь со временем обрела вид героической революционной борьбы. Узнав о судьбе своего брата, Эдвард Томпсон написал отцу, что смерть Фрэнка не была напрасной: «Своими поступками он внес вклад в благополучие и процветание будущих поколений». Размышляя о жертвах, принесенных павшими героями, автор, однако, не может удержаться от грустного вывода:

«К сожалению, глядя из 2012 года, я почти не вижу подтверждений тому, что ранняя смерть людей, подобных Фрэнку Томпсону и Асену Лагадинову, действительно смогла способствовать “благополучию и процветанию будущих поколений”» (Ghodsee, p. 97—98).

Тем не менее, когда Годзее брала интервью у 80-летней Елены Лагадиновой, перед ней предстала идеальная коммунистка — человек того типа, о котором так много говорила партия. Эта женщина ушла в горы и присоединилась к партизанам в возрасте четырнадцати лет, после того, как ее дом сожгли жандармы. В долгое правление Тодора Живкова она занимала высокие посты и успешно работала над улучшением качества жизни болгарских женщин, препятствуя запрету абортов, который в те годы практиковался в соседней Румынии; поощряя декретные отпуска и развивая сеть детских дошкольных учреждений. По ее мнению, коммунистическая Болгария стала образцовой страной в плане прав женщин, утратив многие из этих достижений только с крахом государственного социализма в 1989 году. Коммунизм, объясняла Лагадинова своей собеседнице, не означал равенства — он подразумевал справедливость: «Мы строили общество, призванное работать на всех, а не обогащать немногих» (Ghodsee, p. 194). Елена показывает рукой за окно:

«А теперь, видите, что с нами стало? Множество людей не имеют медицинской помощи. Многие дети болтаются по улицам и вообще не ходят в школу. Проститутки зарабатывают больше, чем врачи и судьи. Молодежь уезжает на Запад и надеется никогда не возвратиться назад. Люди беднее сейчас, чем до войны, а богатеи живут в особняках и виллах с бассейнами. [...] Мы сражались вовсе не за это» (Ghodsee, p. 124—125).

В увлекательной главе о встрече женщин, которые делились своими воспоминаниями о коммунизме, Годзее собирает контрастные впечатления об их сложном и трудном опыте. Ей рассказывали о принудительной модернизации, улучшении жизни простых людей, выгодах государственной системы социальной защиты, гарантированной работе, дешевом и субсидируемом государством жилье, бесплатном высшем образовании, цензурных ограничениях интеллектуальной жизни, навязывании марксизма-ленинизма, обязательном почитании Советского Союза, показательных процессах и репрессиях в отношении инакомыслящих. Реальность капитализма в посткоммунистической Болгарии контрастна и противоречива. Женщина-пропагандист, которая десять лет писала о язвах капитализма, после смены строя осталась безработной и едва не лишилась квартиры, которую у нее хотел отобрать банк:

«Раньше я думала, что это было ложью. Но только представьте, все мои пропагандистские рассказы оказались правдой! Коммунизм был подобен Кассандре: он твердил истину, но это никак не влияло на будущее, потому что никто ему не верил» (Ghodsee, p. 150, 154).

Освобождение от приукрашенной и лживой истории европейского коммунизма и антифашизма влечет за собой опрокидывание в стремительный поток новейшей официальной ревизии недавнего прошлого. В ходе этого пересмотра новые националистические мифологии выдаются за аутентичные истории народов, а на дело антикоммунизма работает целая индустрия, состоящая из некоммерческих организаций и институций, финансируемых США, монументов и памятных дат, посвященных жертвам коммунизма, огромного количества публикаций. Многие из этих жертв, конечно, были фашистами, коллаборационистами и антисемитами, помогавшими организовывать Холокост. Среди них оказались, например, палачи Фрэнка Томпсона и Асена Лагадинова. Ведь нынешнее очернение коммунизма, полагает Годзее, включает в себя и прославление тех, кто сражался за болгарскую монархию и ее гитлеровских союзников. В Болгарии, как и на Украине, в Эстонии, Латвии и других государствах Восточной Европы, прежнее официальное и коммунистическое толкование истории было не просто вытеснено, но полностью погребено под толщей столь же официальной новейшей антикоммунистической истории. Среди жертв этого процесса оказалась сама историческая истина.

Какими бы ни были ужасы коммунизма в Восточной Европе, как бы жестко он ни репрессировал, цензурировал или ограничивал живущих здесь людей, наихудшие эксцессы сталинизма случились гораздо раньше: их надо искать в советской коллективизации, украинском Голодоморе, депортациях и казнях сотен тысяч кулаков, представителей нерусских народов и прочих невинных жертв Большого террора. Победа во Второй мировой войне обошлась в десятки миллионов жизней, бессчетное число раненых, множество разрушенных судеб, но, какой бы однозначной она ни была, сокрушение фашизма не в состоянии стереть память о бессмысленных и неоправданных преступлениях, совершенных во имя принудительного прогресса. Восточная Европа страдала под советским и коммунистическим гнетом, даже несмотря на то, что ее общество шло вперед, становясь все более модернизированным, индустриализированным, урбанизированным и образованным; это продолжалось до тех пор, пока господство стареющего псевдосоциалистического аппарата не стало полностью бессмысленным. Когда Горбачев убрал с шеи Восточной Европы «тяжелую руку» советской армии и спецслужб, которые, собственно, и были главными защитниками восточноевропейского коммунизма, марксистские режимы один за другим начали рушиться.

Как показывают наши авторы, для тех, кто воспринял позитивный смысл социализма, он был утопией — не в смысле недосягаемой цели, но скорее в смысле направления, придерживаясь которого, люди могли бы работать над воплощением своих политических устремлений. Их желания, независимо от того, можно ли их было реально достичь, заключались в наделении властью всех людей, обеспечении социальной справедливости и равенства (равенства не только потенциального, в какое верили либералы, но практически реального). Даже в нашу эпоху разочарования в утопиях социализм по-прежнему противостоит центральному постулату классической либеральной (а теперь консервативной) экономической идеологии, согласно которому личная жадность будет магически производить величайшее благо для максимального числа людей, а капитализм окажется концом истории. Более того, воскрешая представления о политике, нацеленной на достижение общественного блага, социализм — в контрапункт с либерализмом, но в определенный унисон с некоторыми формами консерватизма, религии и национализма — прилагает усилия к восстановлению социальной солидарности, разрушаемой в рыночной конкуренции. Таким образом, утопия по-прежнему вдохновляет социалистическую политику.

Историки и другие ученые также действуют в утопическом контексте. Как дисциплина история обеспечивает знанием о том, как складывалось настоящее и что человеческие существа могут сделать (или не сделать) в будущем. Она одновременно вносит вклад в наше понимание как наций и сообществ, так и интеллектуального устройства нашего воображения, касающегося политических сообществ, которые не могут существовать без нарративов, приукрашивающих национальную и социальную истории. Несмотря на то, что историки пытаются предложить объективное понимание прошлого и критикуют то, что кажется им «мифологическими» представлениями, они вынуждены соглашаться с тем, что сами тоже оказываются продуктами прошлого и исторически утверждаемого настоящего. Дилемма историка или иного исследователя-обществоведа прекрасно изложена Траверсо, использующего предложенные Антонио Грамши понятия «органического» и «традиционного» интеллектуала:

«Интеллектуал (в частности, историк), “органично” связанный с классом, меньшинством, группой или партией, рискует забыть о критической автономии, присущей его профессии. С другой стороны, я не верю, что историк, прежде всего историк настоящего, способен оставаться просто наблюдателем, парящим над схваткой. Для того, чтобы практиковать свои научные навыки, он должен соблюдать определенную критическую дистанцию; но при этом ему приходится осознавать и собственную связь с объектом исследования, которая всегда предполагает толику субъективности, индивидуально преломляющей события прошлого и концентрирующей, подобно призме, его внимание» (Traverso, p. 18—19).

Всякий воспитатель в свое время где-то воспитывался. Точность и взвешенность могут стать самым коротким путем к объективности и нейтральности. Но все-таки никто из нас не может жить без политических привязанностей, причем некоторые более вовлечены в политику, чем другие. И эти обязательства самым серьезным образом могут сказаться на том, как мы «делаем» историю и социальные науки в целом.

После двадцатипятилетнего триумфа Запада, гордящегося тем, что капитализм и демократия выиграли «холодную войну», а социализм выброшен на свалку истории, Лосурдо, Траверсо и Годзее представляют нам «левую сторону истории», возрождая первоначальный гуманизм, вдохновлявший столь многих антифашистов, и привнося толику здравого смысла в историографию, преобладающую сегодня на Западе и в бывших коммунистических странах. Эти авторы убеждены, что политика, этика и приверженность идеальной модели будущего способны просвещать и даже вдохновлять качественную социальную науку. Смотреть на коммунизм объективно и нейтрально сложно или даже вообще невозможно, но внедрение взвешенного и нюансированного видения, осознание всех его противоречий, сложностей и аномалий являются важнейшими начальными шагами к честной исторической реконструкции. Разумеется, сказанное не означает, что историки не могут испытывать возмущения или негодования по поводу того попрания человечности, которым был отмечен минувший век, или, напротив, что они должны оставить любые попытки найти оптимистичную альтернативу темной стороне современности. Возможно, утверждение, что забывший прошлое обязательно повторит его, в избытке фаталистично, но историческое невежество, безусловно, облегчает такой исход, а выбор, совершаемый необдуманно, открывает путь к ошибке. Или, как это полагает канадская актриса, кинопродюсер, журналист и телеведущая Саманта Би: «Порой говорят, что те, кого история не учит, обречены повторить ее, хотя, как мне кажется […] они просто обречены»[14].

Перевод с английского Андрея Захарова,

доцента факультета истории, политологии права РГГУ

[1] Перевод осуществлен по изданию: Suny R.G. The Left Side of History: The Embattled Pasts of Communism in the Twentieth Century // Perspectives on Politics. 2017. Vol. 15. № 2. P. 455--464.

[2] Образец этого нарратива представлен в собрании рассуждений Адольфа Гитлера: Hitler A. Hitler’s Table Talk, 1941--1944. London: Weidenfeld & Nicolson, 1973. (Рус. перев.: Пикер Г. Застольные разговоры Гитлера. Смоленск: Русич, 1993. В 2008 году эта книга по решению суда была включена в Федеральный список экстремистских материалов, составляемый Министерством юстиции Российской Федерации. -- Примеч. ред.)

[3] Лосурдо цитирует здесь «Застольные разговоры Гитлера».

[4] См.: Snyder T. Bloodlands: Europe between Hitler and Stalin. New York: Basic Books, 2012 (рус. перев.: Снайдер Т. Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным. Киев: Дулиби, 2015. -- Примеч. ред.).

[5] Одним из немногочисленных примеров противоположного подхода, когда левые силы подошли к врагу с «эссенциалистских» позиций (причем последствия этого оказались катастрофическими), стала кампания большевиков против казачества в годы гражданской войны в России. См.: Holquist P. «Conduct Merciless Mass Terror»: Decossackization on the Don, 1919 // Cahiers du Monde Russe. 1997. Vol. 38. № 1--2. Р. 127--162; Idem. Making War, Forging Revolution: Russia’s Continuum of Crisis, 1914--1921. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2002. P. 166--205.

[6] См.: Ferguson N. Civilization: The West and the Rest. London: Penguin, 2011.

[7] Ibid. P. 237.

[8] Beevor A. Why Vladimir Putin Should Be at the Auschwitz Memorial Ceremony // The Guardian. 2015. January 20 (www.theguardian.com/commentisfree/2015/jan/20/vladimir-putin-auschwitzme...).

[9] Snyder T. Fascism, Russia, and Ukraine // New York Review of Books. 2014. March 20 (www.nybooks.com/articles/archives/2014/mar/20/fascism-russia-and-ukraine/).

[10] Ibid; Idem. How a Russian Fascist is Meddling in an American Election // New York Times. 2016. September 20 (www.nytimes.com/2016/09/21/opinion/how-a-russian-fascist-is-meddling-in-...). См. также критику того, как Снайдер использует цитаты Ильина, озвученные Путиным: Robinson P. Quotations, Quotations(https://irrussianality.wordpress.com).

[11] См.: Stewart J. The Daily Show. 2005. June 16 (www.cc.com/video-clips/xrdazj/the-daily-show-with-jon-stewart-a-relative...).

[12] Adorno T., Horkheimer М. Dialectic of Enlightenment. Stanford, CA: Stanford University Press, 2002.

[13] См.: Anderson P. Considerations on Western Marxism. London: NLB, 1976.

[14] См.: Bee S. Full Frontal with Samantha Bee. Episode 25. 2016. October 5 (www.youtube.com/watch?v=UB1bSJB3n10).

Россия > Внешэкономсвязи, политика > magazines.gorky.media, 5 сентября 2017 > № 2550557 Рональд Суни

Избежать неизбежного

Игорь Долуцкий

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2017, 5

[стр. 276 – 287 бумажной версии номера]

Игорь Иванович Долуцкий (р. 1954) — историк, автор учебников по российской и всемирной истории ХХ века, учитель истории «Европейской гимназии» в Москве.

Historically Inevitable? Turning Points of the Russian Revolution

Tony Brenton (Ed.)

London: Profile Books, 2016

Пятнадцать авторов, пристально вглядываясь в российскую историю первой четверти ХХ века через призму сослагательных наклонений, размышляют по принципу «что было бы, если…» В стране, где детям в школе непрестанно вдалбливают, что история не терпит сослагательного наклонения, а большинство академиков с докторами, доцентами и аспирантами тоже его не выносят, приятно сознавать хотя бы частичную методологическую конгениальность с Домиником Ливеном, Ричардом Пайпсом, Орландо Файджесом, Ричардом Саквой. Если добавить сюда Александра Герцена, Юрия Лотмана и Натана Эйдельмана, то получится славная компания индетерминистов.

При этом полезно помнить констатацию Лотмана:

«Если […] исходить из представления о том, что историческое событие — всегда результат осуществления одной из альтернатив и что в истории одни и те же условия еще не означают однозначных последствий, то потребуются иные приемы подхода к материалу. Потребуется и другой навык исторического подхода: реализованные пути предстанут в окружении пучков нереализованных возможностей»[1].

Эта цитата достойна стать зачином последующего разговора. Особое внимание обратите на слова «иные» и «пучки». Есть еще, кстати, не менее подходящие мысли из 1921 года, принадлежащие пока еще капитану Шарлю де Голлю:

«Историческая фатальность существует только для трусов. […] Счастливый случай и смелость изменяли ход событий. История учит не фатализму. […] Бывают часы, когда воля нескольких людей разбивает детерминизм и открывает новые пути. Если вы переживаете зло происходящего и опасаетесь худшего, то вам скажут: “Таковы законы истории. Этого требует эволюция”. И вам все научно докажут. Не соглашайтесь, господа, с такой ученой трусостью. Она представляет собой больше, чем глупость, она является преступлением против разума»[2].

Между тем рецензируемую книгу открывают слова Пушкина о русском бунте, «бессмысленном и беспощадном». Ими же через триста страниц редактор Тони Брэнтон, бывший посол Ее Величества в России, и подведет итог труда. Но при чем здесь, собственно, бунт, если мы ждем альтернатив, ему заявленных? То есть не того, что было на самом деле, а некоторой несбывшейся потенциальности? Хотелось бы видеть анализ вроде разбора шахматной партии: упущенные красивые ходы и композиции, которые ветвятся. Попутно стоило бы указать на очевидную ошибочность мнения Гринева-Пушкина. (Кстати, у классика сказано: «Не приведи бог видеть русский бунт — бессмысленный и беспощадный», то есть тут имеется и некая альтернативность. Причем и дальше неплохо: про тех, «которые замышляют у нас невозможные перевороты».) Беспощадный — да, на 150%. Но не бессмысленный! Помните, что говорил Пугачев в одном из манифестов? «Жалуем всех […] вольностью и свободою и вечно казаками», «владением землями, […] угодьями […] без покупки и без оброка». А было и того краше — специально для киргизов, башкир, калмыков: «Жалую вас землею, водою, травами […] и даю волю детям вашим и внучатам вечно. Пребывайте как степные звери»[3]. Жалованная грамота всем. Свои смыслы у бунта были и в XVIII, и в ХХ веках. Или не так? И раз уж на страницах этой книги бушует безудержный плюрализм, то почему бы не учесть, что все «истории» пишутся в сослагательном наклонении? Например, российская/советская история первой половины прошлого столетия конструируется так, будто бы произведения «Краткий курс истории ВКП(б)» и «О Великой Отечественной войне Советского Союза» товарища Сталина были абсолютной истиной, а не буквально контрфактуальной историей.

Немного о фактах. На страницах X—XVI помещена хронология событий 1905—1924 годов, связанных с революцией. Без всяких альтернативных изысков гражданская война в этом списке завершается в ноябре 1920 года с эвакуацией Врангеля из Крыма. Так и отчеканено: «End of Civil War». А где же начало? Но важнее иное: где-то в тексте мелькает и вторая гражданская война. Это — о борьбе коммунистов против собственного народа (и, естественно, наоборот), составившей основу широкомасштабной войны, начатой большевиками весной 1918 года. Так, конечно, правильнее. Все-таки столетие уже прошло, пора бы отказаться от клише, а их в книге полным-полно. И монгольское иго, породившее деспотизм. И Петр, стремившийся модернизировать Россию, в которой отсутствовали демократические традиции. Это все неладно — ну да пусть. Но вот совсем диковатые новации поражают: умирающий Ленин оставляет завещание, рекомендуя (хотя и с оговорками) Льва Троцкого своим преемником: именно об этом сообщается в предшествующей основному тексту хронологии (р. XVI). То-то было бы раздолье для борцов с буржуазной фальсификацией...

Пережив мелкую досаду, углубимся, однако, в текст. Допустим, Германия выиграла Первую мировую войну. Тогда, объясняет Доминик Ливен в открывающей книгу главе («1900—1920. Иностранная интервенция: долгосрочная перспектива»), ни Ленин, ни большевики не страшны. А еще лучше, чтобы войны вообще не было — вполне реальная перспектива! Без нее же какое-нибудь большевистско-левоэсеровское правительство, возможно, и пришло бы к власти в 1917-м, но вряд ли долго продержалось бы. И никакого Гитлера, разумеется, как и никакой Второй мировой. Почему? А потому что в Центральной и Восточной Европе господствовал бы великий «второй рейх» кайзера Вильгельма. Этому рейху, обогатившемуся российскими «прибалтийскими провинциями», а также, похоже, Польшей и превращенной в немецкий протекторат Украиной, англо-французская Антанта была бы способна противопоставить лишь оборонительный союз. Самóй процветающей и победоносной Германской империи внутренняя революция, разумеется, была бы не страшна, а коммунистов в Москве нетрудно было бы осадить спонсированием российской контрреволюции. Но не окажется ли германское правление на Востоке хуже сталинского? Бог весть, на этот вопрос автор не отвечает. С его точки зрения, хорошо было бы предпочесть Германию Вильгельма Германии Гитлера, но для этого немцам требовалось войну выиграть. Как это можно было обеспечить? Следовало бы отвратить США от вступления в войну, а это вполне допустимо. Без российской же и американской помощи Англия и Франция никак не одолели бы Германию.

Рассуждая в описанном ключе, Ливен исходит из трех постулатов: 1) нет войны — нет и революции; 2) решающее влияние на российскую революцию оказал международный контекст; 3) победа Германии в Первой мировой стала бы благом для Европы и мира. Германия могла бы взять верх, если бы в России в 1906 году победила революция, по крайней мере если бы самодержавие пало. Если бы такое случилось, Вильгельм, желая гарантировать собственность немцев и прочих иностранных подданных, ввел бы войска в «прибалтийские провинции». А с таким плацдармом любую войну кайзер мог выиграть. Правда, между делом замечает автор, это вряд ли уберегло бы Россию от Сталина.

Ответим на эти рассуждения классической фразой: «Бездоказательно, профессор!». Раз уж выращивается древо фантастических вариантов, то полезно просчитывать и ответы противника. Итак, предположим, в ноябре 1905 года Ленин возвращается в Россию из эмиграции, причем не по воле Германии и не в «пломбированном вагоне». Царь лишен власти, но не расстрелян; он вполне способен сыграть роль символа контрреволюции. Да и Распутина нет, как нет и «измены» императрицы. (Лишь в такой момент, кстати, и могут осуществиться фантазмы единственного попавшего в сборник российского автора Эдуарда Радзинского, рисующие царя символом «сопротивления» в главе «Июль 1918. Спасая царя и его семью».) Вторжение немцев в Прибалтику, в этот развороченный улей (в двух основных районах Латвии горячие парни тогда пожгли половину польских и немецких фольварков) легкой прогулкой не будет — там уже действуют отряды лесных братьев, их лет на десять хватит. А вот какой, кстати, виделась победоносная послевоенная Германия немецкому поэту Эриху Кёстнеру:

Когда бы мы вдруг победили

Под звон литавр и пушек гром,

Германию бы превратили

В огромный сумасшедший дом.

Страна бы закалила нервы,

Народ свой загоняя в гроб.

Потомство для нее — консервы,

А кровь — малиновый сироп.

Когда бы мы вдруг победили,

Мы стали б выше прочих рас:

От мира бы отгородили

Колючей проволокой нас.

Когда бы мы вдруг победили,

Все страны разгромив подряд,

В стране настало б изобилье...

Тупиц, холуев и солдат.

Тогда б всех мыслящих судили,

И тюрьмы были бы полны,

Когда б мы только победили...

Но, к счастью, мы побеждены[4].

Поучительно, не правда ли? Абстрагирование от внутренних факторов, порождавших революцию, некорректно. Куда адекватнее мнение Николая Бердяева:

«Если бы не было войны, то в России революция все-таки в конце концов была бы, но, вероятно, позже и была бы иной. […Она] в значительной степени есть расплата за грехи прошлого, есть знак того, что не было творческих духовных сил для реформирования общества»[5].

И еще, не будем забывать: песенку о том, что «мы раздуваем пожар мировой», красноармейцы пели задолго до 1933 года. А ответственность Сталина за Вторую мировую будет точно не меньше, чем у Гитлера.

Тут, впрочем, есть еще одно предположение. Раз революция победила в 1906 году, просчитаем возможные последствия. Может быть, «и Ленин, такой молодой, и юный Октябрь впереди»? Едва ли. Первая, кадетская, Дума, собравшись, принимает новый избирательный закон: она гарантирует выборы в Учредительное собрание уже к осени, создает комиссию по земельной реформе и оба основных проекта (кадетский и трудовиков) передает во вторую Думу (уже социалистическую). Никакого Столыпина и великороссийских мечтаний. Ни монгольское иго, ни Иван Грозный, ни герр Петер и тому подобное наследие не мешают удовлетворять, по выражению Маркса, юношескую страсть к земле. Сплошной грабеж и черный передел по закону. Да, за такую Думу и без всяких демократических традиций мужики снесут башку хоть Ленину, хоть Гитлеру. О проливах и Царьграде все позабудут вовсе. Так что никаких мировых, Версалей и прочего. Кстати, и без социализма тоже обошлись бы.

На фоне безудержной фантастики, которой изобилует книга, верхом научности выглядит спокойная глава об убийстве Столыпина («Сентябрь 1911. Убийство Столыпина»). Саймон Диксон логично полагает, что ключевой вопрос не в том, что могло бы произойти в 1911—1914 годах, останься Столыпин в живых, а как оценивать 1906—1911 годы. Получается, что прав был Александр Гучков, утверждавший, что этот реформатор умер политически задолго до своей физической смерти. Впрочем, Ленин в этом был уверен уже в 1909-м. Исследователи самых разных направлений, включая Арона Авреха, Андрея Анфимова, Валентина Дякина, Ричарда Пайпса и Теодора Шанина, пришли к общему выводу: главнейшая реформа — аграрная — не достигла ни одной из поставленных перед ней целей.

Прочие же главы о «персоналиях» — о Распутине, Николае, Ленине, Корнилове, Каплан — разочаровывают, хотя авторы иной раз и напоминают, что «будущее России не предопределено» (Дональд Кроуфорд, р. 68) или прямо ссылаются на теорию хаоса (Мартин Сиксмит, р. 198). Скорее всего, как говаривали в прежние времена, все они льют воду на мельницу детерминистов. Интерес к действиям/бездействиям людей в минуты роковые вполне обоснован — как и поиск альтернатив. Но там ли были проблемы, где их пытаются отыскать?

Государь отрекся за себя и за сына, а великий князь Михаил Александрович престола не принял и тем самым лишил легитимности Временное правительство, поставив его в зависимость от Совета, пишет Дональд Кроуфорд («Март 1917. Последний царь») (р. 86). Но кто обеспечил легитимность последнего? Да те же, кто, по воспоминаниям Василия Шульгина, вязким человеческим повидлом залепили зал за залом растерянный Таврический дворец. И буквально принудили Михаила Родзянко прохрипеть: «Да, я беру власть». Распутин был против участия России в войне. И что же? В июне—июле 1914 года состоялись убийства Франца Фердинанда, Жана Жореса, а также покушение на самого «сибирского старца». Разве непонятно, намекает автор, чей это заговор по устранению тех, кто способен войну предотвратить. Интересно, что далее (р. 60) следует список лиц, отговаривавших царя воевать; среди прочих помянут и Петр Дурново с февральским меморандумом-пророчеством. Со стороны государя тогда последовало молчание. Так в Распутине ли дело?

Показательно, что в главе о возвращении Ленина, которую написал Шон МакМикин («Апрель—июль 1917. Вступает Ленин»), можно кое-что узнать о причинах николаевского военного упрямства (р. 95—98). Накануне Февраля император не только лелеял мечты о захвате проливов и Стамбула, создании Великой Армении и унификации Польши, но и приказал предпринять конкретные приготовления, направленные на реализацию этих замыслов. Напомню: в 1977 году вышла работа Валентина Емеца о российской внешней политике в период Первой мировой войны, где подробно были рассмотрены имперские планы России. Еще в 1913-м Министерство иностранных дел и Морское министерство подготовили для царя проект доклада «О целях отечества». Главная из них виделась в том, чтобы в ближайшее время, а именно в 1918—1919 годах, овладеть черноморскими проливами. Почему не ранее? Сил пока маловато. Потому, кстати, и не ввязались в Балканские войны — а вовсе не от «старческих» предупреждений и антипатий относительно балканских народов[6]. В третьем томе своей «России и Европы» Александр Янов подробно рассмотрел план барона Романа Розена («в войну не вступаем, придерживаемся вооруженного нейтралитета»). Но Янов полагал, что континентальный союз Франции, Германии и России был невозможным из-за неразрешимой проблемы Эльзаса-Лотарингии[7]. Я намекаю на то, что и у Франции с Россией были имперские цели, от которых Доминик Ливен абстрагировался, борясь за «предотвращение» Первой мировой.

А что же Ленин? Никто и не спорит, без него в 1917-м был возможен менее разрушительный курс, и в этом МакМикин прав (р. 107). Но тут необходима оговорка: большевиков слева обходили анархисты. Антон Деникин, Павел Милюков, Николай Суханов прекрасно описали «стихию», уточняя, что настроение у нее было не большевистским, а анархическим. Помните, толпа подвалила к ЦИКу, и какой-то рабочий, потрясая кулаком, втолковывал Виктору Чернову: «Принимай, сукин сын, власть, коли дают»[8]. Мнение Керенского о том, что его разрыв с Корниловым сделал захват власти большевиками неизбежным, на которое ссылается Ричард Пайпс, выглядит неопровержимым («Август 1917. Дело Корнилова: трагедия ошибок»). Но патриарх советологии ограничился воспроизводством своего старого текста из «Русской революции» — а этого недостаточно. Не хватает контрфактуальной проекции: что сделал бы тандем Корнилов—Керенский, на что был бы способен один генерал? Вот Ленин, например, предостерегал от 20—40 лет «белогвардейского террора». Это реально? Каковы были шансы генеральской альтернативы?

Но тут, казалось бы, хоть что-то мерцает. А вот после утверждения Мартина Сиксмита — три пули Каплан сделали террор постоянной характерной чертой советского общества — вообще ничего не светит («Август 1918. Попытка Фанни Каплан убить Ленина»). Конечно, апогей пришелся на времена Сталина, но без ее покушения не было бы красного террора и режим был бы мягче (р. 195). Между тем о терроре Ленин и до покушения писал много и со вкусом. Владимир Ильич всегда оставался «мучеником догмата», и его, да и весь большевистский террор, нельзя сводить к единственному случайному фактору, пусть и утроенному тремя пулями Каплан. Еще до одичания, вызванного мировой бойней, вождь мирового пролетариата мечтал о сотне отрубленных романовских голов.

В 1908 году Ленин назвал две ошибки Парижской коммуны. Во-первых, она увлеклась мечтами о высшей справедливости вместо того, чтобы приступить к «экспроприации экспроприаторов». Во-вторых, парижане проявили «излишнее великодушие», стараясь морально повлиять на буржуазию, тогда как ее надо было уничтожать. Вывод прост: взятие власти неизбежно порождает гражданскую войну, в которой интересы пролетариата «требуют беспощадного истребления врагов»[9]. На заседании ВЦИК 29 апреля 1918 года вождь комментирует лозунг «Грабь награбленное»: «Как я к нему ни присматривался, я не мог найти что-то неправильное»[10]. Кстати, аплодисментами, о которых сообщает стенограмма заседания, идею встречали не только в России. Вот как это выглядело по-китайски:

«Революция — это не званый обед, не литературное творчество, не рисование или вышивание; она не может совершаться так изящно, так спокойно и деликатно, так чинно и учтиво. Революция — это насильственный акт, это беспощадные действия одного класса, свергающего власть другого класса. […] В каждой деревне необходим кратковременный период террора. Это — настоящая большевизация!»[11]

Тут важны не оттенки коммунизма и не сложности перевода, а превратности метода. Коммунизм тоталитарен — как и любая другая радикальная революция. Вот, например, наблюдения Альбера Матьеза, историка Французской революции:

«Чтобы проводить законы, нарушающие все частные интересы, потребовалось усилить диктатуру центральной власти, […] охватить всю Францию армией, […] уничтожить все свободы. […] Потребовалось насаждать повсюду новую бюрократию, […] ввести нормированное потребление при помощи карточной системы, […] прибегнуть к помощи домашних обысков, заполнить тюрьмы подозрительными, заставить гильотину работать перманентно»[12].

Не стоит забывать и рассуждений классиков о диктатуре меньшинства — правлении людей, которые напуганы. Не забыть бы и VI конгресс Коминтерна, состоявшийся в августе 1928 года, на котором Николай Бухарин втолковывал делегатам: «В наше время мы стремимся действительно подчинить своему влиянию весь мир и руководить им»[13]. А тем, кто все еще ищет оттенки в большевизме и надеется на «большевистскую реформацию» — как, например, Катриона Келли в главе «Февраль 1922. Большевистская реформация», — программа и устав Коминтерна предлагают подробные пояснения[14]. Да, в случае длительной контрреволюционной войны против диктатуры пролетариата «может появиться необходимость в военно-коммунистической хозяйственной политике», «при более или менее полной ликвидации свободной торговли и рыночных отношений, при резком нарушении индивидуалистических хозяйственных стимулов мелкого производителя». «Но мы еще дойдем до Ганга, но мы еще умрем в боях, чтоб от Японии до Англии сияла родина моя!»[15] — вот и вся «реформация».

Орландо Файджес выбрал для анализа как будто бы самый что ни на есть «момент истины». И ведь сколько драматизма: Ленин в ночь на 25 октября идет через полгорода в Смольный — и по пути его останавливает патруль Временного правительства. Детали опускаем, смотрите главу «Октябрь 1917. “Безобидный пьяница”: Ленин и октябрьское восстание». Суть проста: он не дошел до штаба революции — и что было бы? Задумавшись над этим, замечу, что очень не повезло товарищу Троцкому. В период сталинской фальсификации он был контрреволюционным пугалом, которое мешало революции, а после падения советской власти по-прежнему остался пугалом, но уже сугубо революционным. Исаак Дойчер в своей биографии Троцкого высказывает уверенность в том, что не будь его и Ленина в Питере, никакой революции не произошло бы: без Ленина Троцкий не смог бы сломить сопротивления большевистского ЦК[16]. А вот Ленин, напротив, был способен все в одиночку организовать, и не дай бог ему где-нибудь в марте 1917-го поскользнуться или попасть под трамвай!

Но все-таки век минул с тех славных дней. И вот в серии «ЖЗЛ» печатается «максимально объективное на сегодняшний день» жизнеописание Льва Троцкого кисти Георгия Чернявского. В одном из параграфов, названном «Организатор Октябрьского переворота», есть пронзительные строки: «Вечером 24 октября в Смольном появился загримированный Ленин, который, едва войдя в штаб переворота, узнал, что он уже совершен»[17]. Порадуемся за отечественную историографию. Впрочем, свидетельства очевидца в лице Николая Суханова — разве не источник? Разве не Троцкого он называет главным героем этой замечательной страницы истории? Но вот и более важное замечание: по существу переворот был совершен в тот момент, когда гарнизон признал верховной властью Совет, а непосредственным начальником — Военно-Революционный Комитет (ВРК) во главе с Троцким. Это означает, что правительство было низложено еще 21 октября; оставалось только «оформить» переворот. Примерно о том же говорит и сам Троцкий в «Истории русской революции», характеризуя стоявшую перед ним задачу как «мат в два хода»[18].

Короче говоря, Ленин мог и не ходить в Смольный: вдруг патруль застрелил бы подозрительного пешехода, который оттого так и бесился, что видел выигрышные ходы — и думал, что он один такой. Или по крайней мере — вдвоем с Троцким. Но тот во главе Петросовета и ВРК, а у Ленина, вспомните, — «Советы постороннего». Не доверял Ленин своему ЦК всю осень. Шестую книгу своих «Записок», охватывающую период с сентября по октябрь, Суханов назвал «Разложение демократии»[19]. Она почему разлагалась? Потому что массы уходили к Ленину. Чем можно было блокировать Ленина и Троцкого, отъявленных волюнтаристов и субъективистов, с их Октябрем? Да тем, что, в конце концов, Дан и Мартов и предложили Керенскому: власть — Советам, мир, земля, хлеб и далее по списку народной революции. Надо было перехватывать инициативу. А они мыслили в пифагоровых плоскостях, не постигая ленинской многомерности искривленного пространства. Кстати, в сентябре Ленин допускал и мирное взятие власти, и коалицию. А миттельшпиль тандем отыграл только в первой половине октября.

Файджес противопоставляет друг другу два пути: «от восстания к диктатуре большевиков» и «от съезда к коалиционному правительству». Восстание, действительно, сужало поле выбора, но коалиции теоретически оставались мыслимыми как до него, так и после. Коалиция могла сложиться только на почве народных требований, которые лишь большевики поддерживали безоговорочно. А с кем же и для чего коалиция после того, как мужики уже захватили землю, а большевики своим декретом лишь санкционировали захват? Эсеры, в том числе и Чернов, со своей социализацией сидели в правительстве, посылали войска подавлять крестьянскую войну, откладывали решение до Учредительного собрания. Так вот же оно — решение! В 1918 году развилкой стал не январь, а май—июнь с хлебной диктатурой, продотрядами и комбедами, когда большевики разошлись с народной революцией — и началась гражданская война. Большевики едва не лишились власти и в 1921-м, и им снова пришлось дрейфовать вместе с народом.

Ричард Саква в главе «1917—1922. Расцвет ленинизма: конец плюрализма в постреволюционной большевистской партии» напоминает, что большевизм разнообразен: выбор отнюдь не ограничивался парой «Троцкий—Сталин». Политическая траектория Бухарина свидетельствует об ошибочности детерминистского взгляда на советскую историю. Отсюда закономерный вопрос: несет ли Маркс ответственность за советский авторитаризм? Или проблему лучше даже поставить так: марксистское понимание переходного периода от капитализма к социализму неизбежно ли предполагает насилие (р. 281)? Через пару страниц предлагается неожиданный ответ: да, альтернатива догматическому и террористическому ленинизму существовала — но большевистский плюрализм есть противоречие в определении. Тем более, что марксистский идеал не только недостижим, но и открывает ворота тоталитаризму. Но если так, то к чему же множить перечни гипотетических альтернатив? Стивен Коэн утверждал, что поражение Бухарина имело огромные социальные последствия, так как речь шла о выборе не только между различными программами, но и разными судьбами[20]. Тут действительно есть проблема. Ведь китайский же нэп показал, что «всерьез и надолго» — это весьма возможно, причем отнюдь не черепашьими темпами. Можно себе представить бухаринский социализм со Сталиным; но сталинский «реальный социализм» Бухариных отторгает.

Обобщим проблемы, которые обнаруживаются при чтении этой книги.

1. Главы по большей части строятся на посылках: «хорошо, если бы не было Ленина, большевиков, Октября и так далее». Да, хорошо бы! Но доказательства альтернативности буквально контрфактуальные и малоубедительные. Поневоле сделаешься детерминистом. А сколько было бы радости коммунистическим бойцам идеологического фронта! Их, несомненно, восхитило бы не раз высказанное в книге мнение, согласно которому тоталитаризм, в том числе и коммунистический, — это один из вариантов модернизации. В свое время, кстати, даже интеллектуальные противники Сталина, подобно Андрэ Жиду, были уверены в том, что победить нацизм можно было лишь благодаря антинацистскому тоталитаризму.

Меняется ли что-то, если считать 1917 год великой контрреволюцией или контрреформацией? Во всяком случае за ним последовало строительство Великого тупика (Юрий Левада). Допустим, прав Марат Чешков, видевший в «реальном социализме» этакратический способ производства и тотальную общность[21]. Но в такой трактовке он бессодержателен, поскольку обретает смысл лишь в противопоставлении капитализму — как его ложная альтернатива. Это тупик уже при рождении, распад, который длится пусть и не вечно (хватило на век), но довольно долго.

2. Отсюда логично задуматься над глубиной субъективного влияния на объективные процессы (если допускать, что последние вообще существуют). Теория хаоса предполагает, что небольшая флуктуация в неравновесной системе может положить начало эволюции в совершенно новом направлении, которая резко изменит все поведение макросистемы. Но допустимо ли смешивать «социологический» уровень с «конкретно-историческим»? Или в ситуации «шар на конусе» (кажется, так выразился Троцкий о революционном периоде) никаких отдельных «уровней» нет?

С другой стороны, не очевидно ли, что ряд уже идущих процессов можно затормозить или загнать в тупик, но (субъективно), проводя их и способствуя им, изменить их (объективных) правил нельзя? Лыжник оторвался от трамплина, летит. Ветром ли его сдует, шею ли он сломает, рекорд ли установит — зависит от него, но вот назад ему уже точно не вернуться. В 1861 году Россия вступила в позднюю модернизацию, процесс пошел. В его основе нарастание свободы[22]. У этого процесса собственные правила, которые диктуют, что, в конце концов, вместо «мы, милостью божьей» утвердится «мы, народ […] имеем право на…». Короче, «Долой самодержавие!» — неизбежно, то есть эта «политическая революция» предстает актуально-неотвратимой на протяжении, пожалуй, всей первой трети ХХ века.

3. Но как же представить эту треть века? (Хотя, строго говоря, тянется все с середины 1850-х годов, да и сама середина берет начало с 1825-го.) Кажется, будто вся эта полоса состоит из множества моментов выбора. Допустим, что это скорее множество пересекающихся торов, каждый из которых есть особый, альтернативный вариант. Только в зонах пересечения и возникают значимые моменты выбора. Прошли, прошляпили, упустили — и катит история по инерции до следующей развилки. Декабристы — мимо! Так ведь и 1861-й мог миновать, не развяжи Николай I Крымской войны. Отсиделись бы с крепостным правом до японской или мировой. И…

В этой книге самое примечательное — название: «Историческая неизбежность? Моменты выбора российской революции». Взгляд заявлен. Позиция авторов обозначена: история есть процесс альтернативный, непредопределенный, все могло быть иначе. Но, думаю, продвижения не произошло. Плацдарм не расширен, не укреплен, чрезвычайно уязвим; все начинание скорее отсылает к жанру фэнтези.

[1] Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб.: Искусство, 2000. С. 347—348.

[2] Цит. по: Молчанов Н.Н. Генерал де Голль. М.: Международные отношения, 1973. С. 339.

[3] См.: Буганов В.И. Крестьянские войны в России XVII—XVIII вв. М.: Наука, 1976. С. 37, 35.

[4] «Другая возможность». Перевод К. Богатырева.

[5] Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: Наука, 1990. С. 113; Он же. Судьба России. М.: Наука, 1990. С. 324.

[6] См.: Емец В.А. Очерки внешней политики России. 1914—1917. М.: Наука, 1977. С. 54—58.

[7] См.: Янов А.Л. Россия и Европа. 1462—1921. Кн. 3: Драма патриотизма в России. 1855—1921. М.: Новый хронограф, 2009. С. 459—464.

[8] Милюков П.Н. Воспоминания. М.: Политиздат, 1991. С. 511.

[9] Ленин В.И. Уроки Коммуны // Он же. Полное собрание сочинений. М.: Политиздат, 1973 Т. 16. С. 452—454.

[10] Он же. Заседание ВЦИК 29 апреля 1918 г. Заключительное слово по докладу об очередных задачах Советской власти // Он же. Полное собрание сочинений. М.: Политиздат, 1974. Т. 36. С. 269.

[11] Мао Цзэдун. Крестьянское движение в провинции Хунань // Он же. Избранные произведения. М.: Политиздат, 1952. С. 43—44, 88.

[12] Цит. по: Плимак Е.Г., Пантин И.К. Драма российских реформ и революций.М.: Весь мир, 2000, С. 46—47.

[13] Бухарин Н.И. Проблемы теории и практики социализма. М.: Политиздат, 1989. С. 189.

[14] Программа и Устав Коминтерна. М.: Госиздат, 1937. С. 38—39.

[15] Заключительная строка стихотворения Павла Когана 1940 года.

[16] Дойчер И. Троцкий в изгнании. М.: Политиздат, 1991. С. 295—298.

[17] Чернявский Г.И. Лев Троцкий. М.: Молодая гвардия, 2012. С. 197.

[18] Троцкий Л.Д. История русской революции. М.: ТЕРРА, 1997. Т. 2. Ч. 2. С. 263.

[19] См.: Суханов Н.Н. Записки о революции. М.: Республика, 1991.

[20] Коэн С. Бухарин. М.: Прогресс, 1988. С. 384—401.

[21] Чешков М.А. Развивающийся мир и посттоталитарная Россия. М.: Наука, 1994. С. 115—139.

[22] См.: Sen A. Development as Freedom. New York: Anchor Books, 2000.

ГЕРМАНИЯ И ФРАНЦИЯ ХОТЯТ ЗАКРЫТЬ ВОПРОС О ВСТУПЛЕНИИ ТУРЦИИ В ЕС

Лидеры европейских стран все чаще предлагают прекратить обсуждение с Турцией возможности вступления последней в Евросоюз.

Так, 5 сентября канцлер ФРГ Ангела Меркель заявила о своем намерении поднять этот вопрос на следующем саммите альянса. Она пообещала, что предложит другим европейским политикам отложить или полностью отказаться от переговоров с Анкарой.

При этом Меркель подчеркнула, страны Евросоюза должны выработать единую позицию по этому вопросу и продемонстрировать свою сплоченность.

Подобное отношение к переговорам с Турцией Меркель объяснила тем, что страна все больше отдаляется от взятого ей ранее курса на создание правового государства.

Аналогичной позиции придерживаются и во Франции. Официальный представитель страны Кристоф Кстанер заявил, что Брюссель не может продолжать переговоры с Турцией в связи с текущей обстановкой в политической жизни страны. Он также назвал предыдущие годы обсуждения возможности вступления Турции в ЕС «пустой тратой времени».

Вера Сергеева

Школьникам разрешили курить в стенах альма-матер

Террористические угрозы заставляют власти Франции запретить ученикам лицеев курить во дворе, как это сегодня принято. А закон запрещает курить внутри школьных зданий. Ну и где смолить школяру?

Из двух зол администрация школ в провинции Иль-де-Франс выбрала меньшее: решила не пускать учеников наружу и отвела им специальные места внутри школ.

Курс на хорошо забытое старое

Анатолий Журин

Что даст реорганизация в отечественном авиапроме

В российском авиапроме время собирать камни. В первый день осени советы директоров ОАК, корпорации «Иркут» и ГСС приняли решение объединить активы, чтобы стать Корпоративным центром обновленной единой компании с приданием ему функций гражданского дивизиона на базе ПАО «Корпорация «Иркут». По идее, это создаст фундамент для увеличения выпуска пассажирских самолетов до уровня 100-120 машин в год.

«Мы подошли к ситуации, когда любой проект требует вовлечения всех частей организма, — образно пояснил новый глава Корпоративного центра Юрий Слюсарь. — Старая структура становится все менее адекватной новым вызовам».

Замечание справедливое, но кому оно адресовано? К неумелым попыткам оживить авиапром и сам господин Слюсарь, пришедший в отрасль почти полтора десятка лет назад, приложил руку. Теперь «старая структура», сложившаяся именно в последнюю четверть века, признана нежизнеспособной. А новый курс — объединение активов — есть хорошо забытое старое. Налицо возвращение к советскому опыту. Так и хочется призвать: изучайте, господа, историю еще обозримого прошлого! Оно того стоит.

Сегодня выпуск сотни самолетов в год кажется заветной, труднодостижимой мечтой, но ведь недалеко ушло то время, когда это было обыденностью. «Аэрофлот» получал даже больше машин, а еще почти столько же мы за рубеж продавали. В одно десятилетие, с 1979-го по 1988-й, было экспортировано свыше 700 самолетов и 1300 вертолетов в три десятка стран.

А что с рынком авиаперевозок? 30 лет назад все тот же «Аэрофлот» перевозил ежегодно более 120 млн пассажиров, порядка 3 тысяч тонн грузов, свыше 400 тысяч тонн почты. Самолеты гражданской авиации страны — заметьте, исключительно собственного производства — выполняли регулярные полеты в 4 тысячи населенных пунктов СССР и в аэропорты еще сотни зарубежных государств. Общая протяженность воздушных линий «Аэрофлота» тогда превысила 1 млн км...

Выдающийся авиаконструктор Генрих Новожилов вспоминал, как в ильюшенское КБ позвонил министр гражданской авиации Борис Бугаев: «Генрих Васильевич, ты на Ил-86 в Узбекистан долететь можешь?» — «Нет, Борис Павлович, у нашего самолета дальность 2400 км, а до Ташкента — 3200...» — «Ну и скажи тогда, зачем мне такой самолет?» Так появилось новое техзадание по уже почти готовому лайнеру. Конструкторы и производственники, что называется, стояли на ушах, но справились. В серию пошел самолет с увеличением дальности полета до 3600, а потом и до 5000 километров.

«Профессионализм и общая ответственность за результат скрепляли деловые связи науки, производства и управления, — вспоминает участник разработок и внедрения программ развития гражданской авиации, бывший в ту пору заместителем министра Виктор Горлов. — То есть для успеха мало объединить активы. Важно выстроить отношения в технологической цепочке, где последнее слово остается за заказчиком».

Действительно, в те времена авиапром начинал производство после согласования МГА. Готовые самолеты передавались в авиаотряды «Аэрофлота», а тот рассчитывался за машины по мере амортизации двигателей. То есть фактически действовал лизинг. Именно отказ от системы оплаты в рассрочку, уверены наши эксперты, и стал одной из причин развала российского авиастроения.

Виктор Горлов считает, что сегодня реально восстановить взаимодействие на уровне разработчика — изготовителя — эксплуатанта. Маркетинг и договорные отношения являются основой этих отношений. Так, кстати, работают концерны «Боинга» и «Эрбаса», где созданы специальные структуры, изучающие требования и конъюнктуру заказчиков — скажем, по типу его использования, по числу кресел, по авионике и т. д.

Роль государства? Оно, вложившее бюджетные средства в дело, должно брать на себя функции управления в этом сегменте: спрашивать за целевое и полное использование средств, эффективность вложения, детально разбираться в причинах срыва проектов. Откаты и воровство бюджетных средств стали притчей во языцех. «Разве не удивительно, — говорит Горлов, — что до сих пор органы власти не пытаются разобраться в причинах срыва реализации проектов Ил-114 и Ту-334. Ведь самолеты прошли испытания, получили сертификаты типа, но так и не встали на конвейер. И никто не ответил за выброшенные на ветер огромные бюджетные деньги».

Легче всего, конечно, административным давлением вынудить перевозчика покупать то, что имеется, летать на том, что выпускает авиапром, не сообразуясь с интересами авиакомпаний. Так, Минтранс хочет обязать новые авиакомпании иметь в парке минимум три самолета российского производства, чтобы получить разрешение на полеты.

«В данном случае Минтранс занимается не своим делом, — считает наш эксперт, председатель комиссии по гражданской авиации Общественного совета Ространснадзора Олег Смирнов. — Ему бы озаботиться притоком в руководящие структуры отрасли профессионалов. Им с самого начала было ясно, что, к примеру, разрекламированный суперджет не может быть конкурентом боингам и эрбасам из-за отсутствия отлаженного послепродажного обслуживания. Министерство транспорта должно не раздавать разнарядки по распределению самолетов, а создавать условия для производства в России конкурентной авиатехники. Сейчас перевозчик сравнивает суперджет с боингом и эрбасом и видит, что наша машина по всем экономическим параметрам проигрывает. Именно поэтому он предпочитает зарубежные самолеты».

Сегодня российские авиаперевозчики 95% пассажирооборота совершают на самолетах западного производства. После обвала рубля это стало очень накладно, не говоря об угрозе санкций. Неудивительно, что президент дал поручение правительству заниматься импортозамещением в авиапроме. Но пока на выходе мы имеем очередную реорганизацию.

Как в старом анекдоте, где директору дают пакет с директивой на крайний случай. Тот вскрывает и читает наказ: «Не знаешь, что делать? Срочно объявляй реорганизацию!»

Иран занимает первое место на Ближнем Востоке по производству аквакультурной продукции, сообщает IRIB со ссылкой на генерального секретаря Союза производителей и торговли продукцией рыболовства Ирана Али-Акбар Ходаи.

Оценив производство аквакультурной продукции в стране на уровне 320 147 тонн, Ходаи также отметил, что Иран занимает 17-е место в мире по этому направлению.

По словам чиновника, с помощью аквакультурных хозяйств, выпускающих 45,4 млн. тонн различных видов рыбной продукции, Китай стоит на первом месте в мире.

Он также отметил, что Турция и Пакистан занимают второе и третье места на Ближнем Востоке, после Ирана, с производством 234 000 и 148 000 тонн, соответственно.

В прошлом 1395 иранском году (закончившемся 20 марта 2017), в Иране было произведено более 1,05 млн. тонн рыбной продукции, сообщает глава Иранской организации по рыболовству («Шелат») Хасан Салехи. По словам чиновника, в прошлом году страна экспортировала рыбной продукции на 412 млн. долларов США.

Генеральный директор Организации по вопросам улучшения качества, обработки и развития рынка, Иса Гольшахи рассказал, что в этом году запланирован экспорт рыбы на 450-500 миллионов долларов.

После осуществления ядерной сделки с мировыми державами в январе 2016 года, иранское правительство сосредоточилось на развитии отечественной рыбохозяйственной отрасли для привлечения иностранных инвестиций и увеличения доли страны на международном рынке, заявил глава рыбохозяйственной организации в феврале.

В связи с этим были проведены соответствующие переговоры с некоторыми зарубежными странами, такими как Франция, Румыния, Финляндия, Италия, Китай, Вьетнам, Россия и Таиланд, добавил он.

В Иране, плантации фисташек ежегодно сокращаются на 8 000 - 12 000 га

Ежегодно от 8 000 до 12 000 гектаров фисташковых садов Ирана теряется из-за нехватки воды и засоления почвы, рассказал глава Иранской ассоциации фисташковых орехов.

"Земля под культивированием фисташек в Иране в настоящее время составляет около 350 000 гектаров, в то время как в течение 2000-х годов этот показатель составлял более 400 000 гектаров", - также уточнил Мохсен Джалалпур, сообщает Eranico.

Провинция Керман на юго-востоке Ирана является крупнейшим производителем фисташек в стране. Провинция когда-то осуществляла 70 % производства фисташек в Иране, но теперь производит только 30 % от всех фисташек, выращенных в стране из-за сильного водного кризиса.

"Фисташки, в настоящее время, выращиваются в 19 провинциях по всей стране, все из которых более или менее сталкиваются с одними и теми же проблемами", - сказал он.

По словам Джалалпура, который ранее являлся председателем Иранской палаты торговли, промышленности, горнодобывающей промышленности и сельского хозяйства, около 150 000 тонн фисташек на сумму 1,5 млрд. долларов США, по оценкам, будет экспортировано из Ирана в течение текущего 1396 иранского года (начался 21 марта 2017). По его расчетам экспорт вырастит на 11 % и 25 % по весу и стоимости, соответственно, по сравнению с прошлым годом, когда было экспортировано 135 000 тонн этой продукции на сумму около 1,2 млрд. долларов, сообщает IRNA.

По его словам, производство в этом году достигнет 235 000 тонн, что будет на 38 % больше по сравнению с прошлогодними 170 000 тонн.

По словам чиновника, Иран является вторым по величине производителем фисташек в мире после США и главным экспортером этого продукта. По словам заместителя министра промышленности, горнодобывающей промышленности и торговли Ирана Моджтабы Хосротаджа, Иран поставляет более 50 % продукции на мировой рынок фисташек.

Около 16 660 тонн фисташек на сумму 173,66 млн. долларов США было экспортировано из Ирана в 56 стран, включая США, Украину, ОАЭ, Италию, Бахрейн, Бразилию, Болгарию, Турцию, Канаду, Катар, Швейцарию, Францию, Польшу, Швецию, Малайзию, Вьетнам, Нидерланды, Таиланд, Японию, Румынию и Гонконг, за первые четыре месяца текущего 1396 финансового года (21 марта - 22 июля 2017).

МЧС России проводит конференцию в г. Новокузнецке под эгидой Международной горноспасательной организации (IMRB). Министр Владимир Пучков в рамках программы мероприятий посетил Новокузнецкий военизированный горноспасательный отряд. Это один из наиболее крупных по своей численности отрядов на территории региона: более 450 специалистов, оснащенных самым современным оборудованием. В настоящее время в составе Новокузнецкого отряда 5 взводов, которые дислоцируются в городах Новокузнецк, Междуреченск и Калтан.

Подразделения военизированных горноспасательных частей МЧС России территориально расположены в 32 субъектах Российской Федерации. Структурно они состоят из 18 военизированных горноспасательных отрядов (ВГСО), с командирами которых глава МЧС России Владимир Пучков встретился сегодня в рамках рабочего визита на Международную конференцию горноспасателей в Новокузнецк. В ходе рабочей встрече командиры военизированных горноспасательных отрядов рассказали об особенностях деятельности подразделений ВГСЧ в регионах.

Так, командир отряда филиала «ВГСО Восточной Сибири» ФГУП «ВГСЧ» Анатолий Буланов доложил, что на горных предприятиях России создано 325 вспомогательных горноспасательных команд (ВГК) общей численностью 11609 человек. «Существенную помощь подразделениям военизированных горноспасательных частей МЧС России при ликвидации аварии оказывают вспомогательные горноспасательные команды, рассказал Анатолий Буланов. - Активное развитие этого важного направления началось в 2014 году. Первоочередной задачей на данном этапе является повышение качества их готовности, которая достигается регулярными тренировками в учебных центрах ВГСЧ, а также в ходе совместных учений».

О текущей ситуации в регионе министру МЧС России также доложили представители Дальневосточного региона, подразделения которого дислоцированы на территории 3-х субъектов ДФО, расстояния между подразделениями составляет 3 тыс. км.

В состав военизированных горноспасательных частей МЧС России входит 61 горноспасательный взвод (пункты). Группировка сил и средств военизированных горноспасательных частей МЧС России составляет около 3000 человек и более 700 единиц техники. В сфере ответственности военизированных горноспасательных частей МЧС России находится свыше 1000 опасных производственных объектов, в том числе 159 подземных шахт и рудников, из которых более половины являются опасными по газу и пыли.

За последние два года подразделениями военизированных горноспасательных частей МЧС России ликвидировано 45 аварий, при которых было выведено из аварийных участков и спасено свыше 1000 шахтеров. Медицинскими бригадами экстренного реагирования оказана квалифицированная медицинская помощь 425 пострадавшим работникам горных предприятий.

В настоящий момент, в рамках выполнения положений Федерального закона от 18 июля 2017 года № 167-ФЗ, проводится работа по подготовке проектов постановления Правительства Российской Федерации по установлению единых государственных требований к профессиональным горноспасательным формированиям и внесению изменений в порядок аттестации спасателей и аварийно-спасательных формирований.

Владимир Пучков подчеркнул, что реализация новых требований Федерального закона позволит объединить в МЧС России функции по управлению, координации и контролю за деятельностью всех профессиональных горноспасательных формирований.

«Такая правовая норма позволит обеспечить эффективное взаимодействие всех подразделений ВГСЧ и обеспечит возможность оперативной концентрации сил и средств при ликвидации крупных подземных аварий. - сказал глава МЧС России. – Также видимый положительный результат достигается благодаря дальнейшему развитию материально-технической базы военизированных горноспасательных частей». На вооружение ВГСЧ ежегодно поступает новое техническое оснащение российского производства: современные образцы дыхательных аппаратов, приборы контроля и анализа рудничной атмосферы, тепловизоры, аварийно-спасательный инструмент, установки для возведения изолирующих перемычек, средства связи, оперативные автомобили и другие виды современного высокотехнологичного оборудования, оснащения и техники.

В первый день участники конференции также ознакомились с деятельностью уникального Национального горноспасательного центра - первого в нашей стране общероссийского аэромобильного центра, где готовят шахтеров и горноспасателей со всей России в условиях, максимально приближенных к реальности. На базе Центра создан отряд оперативного реагирования, горноспасатели которого участвовали, в частности, в ликвидации последствий аварии на руднике «Мир» 4 августа 2017 года. Гости осмотрели комплекс зданий Центра, посетили выставку горноспасательной техники и оборудования.

В первый день мероприятий состоялось общее собрание представителей Международной горноспасательной организации IMRB. В ряды международного горноспасательного сообщества была единогласно принята Колумбия, которая примет у себя следующую конференцию в 2018 году. России же в 2018 году второй год подряд станет площадкой для международного обмена опытом в рамках профессионального сообщества горноспасателей: в следующем году именно в России пройдет международные соревнования горноспасателей. В минувшем 2016 году на соревнованиях в Канаде российский горноспасатель завоевал золотую медаль в личном первенстве.

Официальная церемония открытия конференции состоялась в Новокузнецком драматическом театре.

Министр МЧС России поприветствовал российских и зарубежных коллег и выразил уверенность, что «мероприятие принесет пользу и послужит развитию всей индустрии, станет важным шагом в достижении общей цели – сохранении жизни и здоровья горноспасателей и шахтеров»:

«Сегодня здесь, на юге Сибири, в центре российской угольной промышленности впервые за вековую историю горноспасательного дела более 200 экспертов в этой области со всего мира собрались для того, чтобы обсудить вопросы безопасности, новейшие подходы в сфере горноспасательного обслуживания, поделиться опытом ликвидации аварий на предприятиях горной промышленности, продемонстрировать образцы горноспасательной техники лучших российских и зарубежных производителей. Значительное внимание в обсуждениях будет уделено подготовке горноспасателей и шахтеров», - сказал Владимир Пучков.

Беспрецедентную роль региона в масштабах страны и мира отметил и.о. губернатора Кемеровской области Владимир Чернов:

«Около 60% всего российского угля добываются у нас на Кузбассе. Порядка 75% , если говорить о марках коксующегося угля. На территории региона работает порядка 170 угольных предприятий. Также у нас базируется горноспасательный отряд быстрого реагирования, готовый вылететь в любую точку России и мира. Уверен, что конференция станет эффективной площадкой обмена опытом», - отметил Владимир Чернов, и.о. губернатора Кемеровской области

Секретарь-казначей Международной горноспасательной организации Алекс Груска от лица представителей 21 горнодобывающей страны мира, присутствующих на конференции, выразил благодарность России и отдельно МЧС России за приглашение, а также отметил высокий уровень того оборудования, снаряжения и подготовки, которые не могли не отметить профессионалы со всего мира уже в первый же день визита.

Впереди у участников конференции насыщенная программа. В Новокузнецке будут проведены мастер-классы от ведущих производителей горноспасательной техники и оборудования. Участники заслушают доклады, посвященные вопросам управления горноспасательными работами и эффективности ликвидации аварий, противоаварийной готовности шахт, перспективным направлениям развития горноспасательного дела, а также медицинскому обеспечению горноспасательных работ. Участники конференции также увидят демонстрационные учения по ведению горноспасательных работ, которые станут кульминацией программы конференции.

Международная горноспасательная организация IMRB создана для обмена информацией о принципах деятельности горноспасательных служб и ведения спасательных работ, методах подготовки горноспасателей и горноспасательном оснащении. Она была организована в мае 2001 года представителями горноспасательных служб девяти стран: Чехии, Словакии, Польши, Румынии, Франции, Великобритании, Австралии, ЮАР, США. Первая конференция прошла в октябре 2003 года в ЮАР.

Total планирует продать оставшуюся долю в нефтегазовом месторождении Gina Krog, добыча на котором началась в июне 2017 года. Как сообщает журнал Neftegaz.ru, об этом компания заявила 4 сентября.

Свою 15-процентную долю в месторождении компания намерена продать Kuwait Foreign Petroleum Exploration Company (Kufpec).

По завершении продажи Kufpec будет владеть 30% долей участия в месторождении, Statoil будет принадлежать 58.7% акций, PGNiG Upstream International - 8%, а Aker BP - 3.3%.

Продажа пакета акций будет осуществлена в рамках более крупной сделки с Kufpec, которая была согласована в 2016 году. Общая стоимость сделок составит $617 млн.

В Total пояснили, что избавившись от данного актива, компания сможет сфокусироваться на других возможностях в Норвегии. Вполне вероятно, что она уже освобождает место для новых активов. Так, в августе Total объявила, что приобретёт Maersk Oil за $5 млрд.

Извлекаемые запасы Gina Krog оцениваются в 106 млн баррелей нефти, 11.8 млрд куб. м газа и 3.2 млн т газового конденсата. В освоение месторождения уже вложено свыше $3.7 млрд. В течение первых 16 лет разработки месторождения объём инвестиций в проект составит $4.88 млрд, эксплуатационные расходы - $167 млн в год. Ожидается, что добыча будет вестись в течение 15-20 лет, полка добычи составит 60 тыс. баррелей нефти и 9 млн куб. м газа в сутки.

На месторождении Gina Krog планируется бурение 20-ти скважин. Первоначальный план предусматривает 11 добывающих и 3 нагнетательных скважины. Месторождение привлекательно тем, что находится в развитых районах с налаженной инфраструктурой. Добывающая платформа на месторождении Gina Krog подсоединена к перерабатывающей инфраструктуре платформы Sleipnir A.

Компания Total S.A. осуществляет весь цикл работ, связанных с нефтегазовым производством, начиная с добычи и заканчивая реализацией продукции переработки конечным потребителям.

В Китае Пекинская туристическая группа (Beijing Tourist Group) руководит работами над созданием национального гостиничного бренда Nuo. Отели Nuo могут отрыться в Шанхае, Сиане, Гуанчжоу, Гонконге, Чэнду, а также Нью-Йорке, Париже и Лондоне, Москве и Санкт-Петербурге. Первый отель Nuо-Beijing открылся вблизи аэропорта Пекина.

Кстати, китайская компания «Юй Пэн» планирует начать жилищное строительство на российском Дальнем Востоке. «Юй Пэн» уже реализует несколько проектов в Хасанском районе края и стремится усилить своё присутствие на приморском строительном рынке. В администрации сообщают, что кроме домов нужно будет возвести школы, детские сады, учреждения здравоохранения. К строительству будут привлекаться китайские рабочие и местное население.

Власти округа Монро в американском штате Флорида объявили о начале эвакуации туристов с островов у южного побережья штата в связи с приближением урагана "Ирма", который уже достиг пятой, максимальной категории опасности.

Согласно распространенному предупреждению, пока в обязательном порядке предписано эвакуировать туристов, отдыхающих на островах гряды Ки (Key).

Пока ураган находится на расстоянии около 2,5 тысячи км от города Ки-Уэст. Он движется на запад со скоростью около 22,5 км/час. Скорость в центре урагана составляет примерно 290 км/час.

Ранее режим ЧП объявили на принадлежащем США острове Пуэрто-Рико и в густонаселенном штате Флорида, куда при определенном развитии событий может дойти "Ирма".

Ранее предупреждение об урагане было опубликовано для Антигуа и Барбуды, Сент-Китса и Невиса, британских островов Ангилья и Монтсеррат, принадлежащих Нидерландам островов Саба и Синт-Эстатиус, разделенного между Францией и Нидерландами острова Сен-Мартен и заморской территории Франции Сен-Бартелеми. Ураган может затронуть также Британские Виргинские острова и Кубу.

Деловую программу III Международной конференции Рособрнадзора представили в Москве ее организаторы и участники

Самые актуальные проблемы сферы образования станут предметом экспертного обсуждения в рамках международной конференции Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки. Программу III Международной конференции Рособрнадзора «Образование с высокими возможностями для каждого: международный опыт, оценка, внедрение» представил на пресс-конференции в МИА «Россия сегодня» руководитель Центра национальных и международных исследований качества образования ФИОКО Сергей Станченко.

Национальная система учительского роста, инновационные технологии в образовании, роль и тенденции международных исследований качества образования, инструменты обеспечения качества образования в России – темы, которые широко обсуждаются в этом году не только внутри образовательного сообщества. «Мы будем говорить об образовательных стандартах, как о возможностях для детей, инструментах создания их счастливого будущего», – рассказал Сергей Станченко. Свой опыт и успешные практики представит Москва и международные лидеры системы образования, в том числе Япония, Сингапур, Франция, Германия.

Один из спикеров конференции генеральный секретарь Сингапурского профсоюза учителей (Singapore Teachers’ Union) Майк Тируман заявил, что с нетерпением ждет начала форума для обсуждения вопросов развития образования с коллегами. «Люди во всем мире хотят, чтобы учащиеся обладали глубокими знаниями, были уверены в себе, могли реализоваться в обществе. Чтобы дети были успешны – мы сами должны непрерывно развиваться», - отметил он.

Вице-президент образовательного холдинга «Просвещение» Алексей Шаповалов рассказал, что в рамках круглого стола представители крупного бизнеса и образовательного сообщества поднимут тему инвестиций в образование. «В первую очередь, мы говорим не о деньгах, а об образовательном результате. Мы понимаем повестку именно как инвестиции в человеческий капитал», – акцентировал внимание Алексей Шаповалов.

Также в рамках пресс-конференции была представлена подробная программа http://moscowglobalforum.ru/program/ Форума «Город образования», на площадке которого пройдет III Международная конференция «Образование с высокими возможностями для каждого: международный опыт, оценка, внедрение».

Справочно:

Темой первой конференции 2015 года стала «Эволюция оценки качества образования», в ходе нее свыше 70 экспертов обсудили глобальные тенденции и основные вызовы, стоящие перед мировым сообществом в этой области.

Вторая конференция, прошедшая в 2016 году, «Использование результатов исследований качества образования – проблемы и перспективы» объединила 435 участников и была посвящена практическим вопросам использования результатов оценки качества образования для развития школ и системы подготовки педагогических кадров.

Аккредитоваться для участия в III Международной конференции «Образование с высокими возможностями для каждого: международный опыт, оценка, внедрение» можно по адресу электронной почты: svechkopalova@mcko.ru с пометкой «Конференция Рособрнадзора».

Начало мероприятия – 14:30.

Следить за ходом конференции также можно будет посредством онлайн-трансляции на сайте moscowglobalforum.ru.

Названы страны с самой высокой долей арендуемого жилья

Швейцария является единственной европейской страной, где больше людей (60%) арендует, а не покупает недвижимость. Среди лидеров в этом направлении – также Германия (50%), Австрия (45%), Турция и Дания (по 40%).

На другом конце спектра - Хорватия, Македония и Румыния. Здесь менее 10% людей снимают квартиры, согласно исследованиям компании Savills. Великобритания, Франция, Нидерланды и Австралия, Ирландия, Швеция, Бельгия, Финляндия, Италия, Кипр и Португалия – во всех этих странах примерно 30% населения не покупают, а арендуют жилую недвижимость, сообщает PropertyWire.

Хотя точное количество варьируется в зависимости от страны, в целом в Европе только 30,6% населения живут в арендованных квартирах. Savills отмечает, что конкретный процент сводится к ряду факторов, включая местную экономику, доступность жилищного финансирования и государственную политику. Но самое интересное - это разница в отношении к аренде.

В Германии аренда является нормой, и сектор имеет хороший запас качественного съемного жилья и благоприятных условий для арендатора. Для сравнения: многие страны с высоким уровнем владения собственностью находятся в бывших коммунистических странах, где к такому результату привела быстрая приватизация государственного арендного жилья в 1990-х годах.

В докладе говорится, что в некоторых крупных городах отношение к аренде меняется, поскольку молодые люди предпочитают снимать жилье в центральных районах, близких к работе и прочим удобствам, а не покупать недвижимость на окраине города.

Кроме того, в глобальных городах, таких как Лондон, Нью-Йорк, Сидней и Мельбурн, за последнее десятилетие сильно выросли цены на собственность, из-за чего молодому поколению не так просто приобрести недвижимость. В Лондоне и Нью-Йорке 50% населения арендуют жилье, в Сиднее - около 34%, а в Мельбурне - 30%.

Возможно, Швейцария лидирует по уровню арендной недвижимости еще и по причине высокой стоимости жилья. К примеру, Цюрих является самым дорогим городом Европы и третьим в мире. А стоимость квадратного метра здесь составляет $12 760.

Маршрут газопровода «Северный поток – 2» пройдет через Кургальский заказник

Компания Nord Stream 2 AG, разработчик газопровода «Северный поток – 2» через Балтийское море для поставок российского газа на рынок ЕС, совместно с администрацией Кингисеппского района провела общественные слушания по проекту отчета об оценке воздействия на окружающую среду (ОВОС) для российского участка газопровода.

«Предварительные результаты ОВОС показали, что «Северный поток – 2» не окажет существенного негативного воздействия на окружающую среду, включая Кургальский заказник, с учетом запланированного комплекса природоохранных мероприятий», -- к такому выводу пришла команда экспертов ООО «ФРЭКОМ», выполнявшая в качестве независимого консультанта подготовку документации об ОВОС в России.

Григорий Вильчек, руководитель российской группы разрешений и ОВОС Nord Stream 2 AG, отметил: «Проект отчета об ОВОС опирается на результаты комплексных изысканий, проведенных для проекта в течение последних пяти лет ведущими научными организациями, такими как Российская академия наук (РАН), Санкт-Петербургский государственный университет (СПбГУ) и Государственный научный институт озерного и речного рыбного хозяйства (ГосНИОРХ)».

Исследования по предполагаемому маршруту стали наиболее подробными и полными из всех когда-либо проводившихся в этом районе. Они позволили в значительной мере приумножить базу знаний о южной части Кургальского заказника и примыкающей к ней акватории Финского залива. Ранее на основе комплексного анализа широкого круга факторов маршрут через Нарвский залив пересекающий южную, периферийную часть Кургальского заказника, был определен в качестве предпочтительного, поскольку он окажет наименьшее социальное и экологическое воздействие в сравнении с другими рассмотренными вариантами.

Проведенные в Кингисеппе общественные слушания являются частью общественных обсуждений проекта отчета об ОВОС. В мероприятии приняли участие представители администрации и жители Кингисеппского района, общественные организации, эксперты Nord Stream 2 AG и компании «ФРЭКОМ».

Компания-разработчик представила детальные разъяснения по основным аспектам реализации проекта на российском участке, а именно:

- «Северный поток – 2» не окажет существенного негативного влияния на Кургальский заказник, непосредственное воздействие будет оказано лишь на 0,1% территории заказника;

- проект реализуется при полном соблюдении требований российского законодательства, изыскания и исследования по маршруту выполняются при наличии всех необходимых разрешений высококвалифицированными специалистами и при безусловном соблюдении режима охраны заказника;

- строительство газопровода в узкой южной части Кургальского заказника не приведет к уничтожению редких видов флоры и фауны, сходные растительные сообщества присутствуют к югу и к северу от планируемой трассы газопровода;

- воздействие на орнитофауну будет сведено к минимуму с учетом всего комплекса природоохранных мероприятий;

- критические местообитания охраняемых видов морских млекопитающих вдоль маршрута через Нарвский залив отсутствуют, что подтверждается имеющимися данными, воздействие строительства газопровода на этих животных оценивается как низкое.

Общественные обсуждения проекта отчета об ОВОС и сбор комментариев к нему будут продолжатся еще в течение 30 дней после проведения слушаний, в соответствии с российским законодательством. Итоговый документ, подготовленный с учетом полученных комментариев, будет передан вместе со сводом материалов общественных обсуждений в составе проектной документации на государственную экологическую экспертизу.

В преддверии слушаний компания Nord Stream 2 AG провела серию встреч с местным населением, экологическими неправительственными организациями и экспертным сообществом.

Не менее 200 жителей из 9 населенных пунктов Кингисеппского района приняли участие в консультациях по проекту, организованных при поддержке региональных и муниципальных органов власти. Предложения общественности были зафиксированы для дальнейшего учета по согласованию с органами власти и в пределах соответствующих полномочий и компетенций.

Nord Stream 2 AG работает в тесном контакте с международными и региональными экологическими неправительственными организациями с ранней стадии реализации проекта. Около 30 экспертов из более чем 10 научных институтов и неправительственных экологических организаций, включая РАН, СПбГУ, ГосНИОРХ, Союз охраны птиц России, Мониторинг БТС, Балтийский фонд природы, Фонд друзей балтийской нерпы, были вовлечены в детальное обсуждение в формате фокус-групп проекта отчета об ОВОС, проведенных экологических исследований и их результатов.

По итогам совещаний компанией-разработчиком и экспертами были согласованы конкретные рекомендации для учета в итоговой версии документации об ОВОС. Среди них – максимально способствовать естественным процессам восстановления растительности и избегать внесения инвазивных видов при рекультивации, применять фотоловушки для улучшения мониторинга морских млекопитающих на острове М.Тютерс, обеспечить присутствие на судах обученных наблюдателей за морскими млекопитающими во время строительства и т.д.

Ранее по инициативе компании и при содействии ведущих природоохранных организаций был организован тематический круглый стол по оценке альтернативных маршрутов для российской части проекта. Для выполнения рекомендаций экспертов, высказанных во время круглого стола, компания провела индивидуальные консультации по отдельным вопросам выбора маршрута, организовала встречу с Международным союзом охраны природы, вынесла на обсуждение тематических фокус-групп проект отчета об ОВОС.

Всего в рамках общественных обсуждений, инициированных в апреле 2017 г., компания опубликовала на своем веб-сайте 13 объемных документов, подробно описывающих экологические и социальные аспекты реализации проекта и выбора маршрута на российском участке. Для эффективного информирования населения были открыты четыре общественные приемные в г. Кингисепп и сельских поселениях Кингисеппского района, где все желающие также имели возможность ознакомиться с представленными документами.

Гринпис утверждает, что строительство «Северного потока - 2» через Кургальский заказник уничтожит среду обитания краснокнижных видов животных и растений. Экологи предупреждают, что прокладка трубопровода приведёт к разрушению уникальных природных комплексов в полосе не менее четырёх километров.

Справка

«Северный поток-2» – международный проект газопровода через Балтийское море, который позволит обеспечить надежные поставки российского природного газа на ключевой рынок Европейского союза на долгосрочной основе.

«Северный поток – 2» опирается на успех действующего газопровода «Северный поток» и пройдет преимущественно вдоль его маршрута. Экологический мониторинг на всем протяжении строительства и эксплуатации газопровода показал, что воздействие на окружающую среду было минимальным, локальным и краткосрочным, и в ряде случаев существенно ниже предварительных оценок.

Проект отчета об ОВОС для российского участка газопровода «Северный поток – 2» опирается на результаты комплексных изысканий, проводимых для проекта в течение последних лет ведущими научными организациями, а также учитывает данные о состоянии окружающей среды от экологических организаций, таких как межправительственная Хельсинкская комиссия. В документе представлена оценка влияния реализации проекта на атмосферу, водные объекты, геологические условия, биотические и другие компоненты окружающей среды, а также социально-экономические условия в районе строительства «Северного потока – 2». В соответствии с наилучшими международными практиками проведена оценка кумулятивного экологического и социально-экономического воздействия реализации проекта. Изыскательская кампания для морской части была также выполнена с высокой степенью детализации, выходящей за рамки требований российского законодательства. По запросу эстонской стороны исследование проб грунта было произведено по трем слоям дискретно (0-2 см, 2-10 см, 10-30 см), что позволило получить наиболее точные данные по всем 45-ти анализируемым показателям. Сверх требований законодательства, в дополнение к обязательному исследованию с моря, были проведены авиационные исследования морских млекопитающих.

В дополнение к процедуре ОВОС, предусмотренной российским законодательством, по проекту «Северный поток–2» были проведены международные консультации о потенциальных экологических трансграничных воздействиях в соответствии с Конвенцией об оценке воздействия на окружающую среду в трансграничном контексте (Конвенцией Эспо). Несмотря на то, что Российская Федерация не ратифицировала Конвенцию Эспо, в рамках проекта «Северный поток – 2» она приняла на себя добровольные обязательства в качестве «страны происхождения», насколько это не противоречит национальному законодательству.

Проект «Северный поток – 2» инициирован компанией ПАО «Газпром» при поддержке международных энергетических компаний Uniper SE и BASF SE/Wintershall Holding GmbH (Германия), Royal Dutch Shell plc (Великобритания и Нидерланды), OMV AG (Австрия) и Engie S.A. (Франция).

США: «Северная Корея дала пощечину каждому в международном сообществе»

Соединенные Штаты хотят жестких мер от Совбеза ООН относительно КНДР. В проекте резолюции, которую подготовила Америка, говорится, что деловые связи с Северной Кореей приравниваются к помощи «безумным и опасным ядерным намерениям»

США призывают Совбез ООН к максимально жестким мерам против КНДР. При этом постпред Штатов Никки Хейли говорит хоть и о самых жестких, но все-таки о санкциях, которые позволили бы решить проблему дипломатическим путем.

Вашингтон готовит новую резолюцию по Северной Корее. Проект документа Штаты намерены вынести на голосование в следующий понедельник, 11 сентября.

«Пришло время использовать все дипломатические средства, чтобы закончить этот кризис. Это означает оперативно принять серьезные меры здесь, в Совбезе ООН. Только серьезные санкции позволят нам решить эту проблему через дипломатию. Соединенные Штаты будут рассматривать любую страну, которая имеет деловые связи с Северной Кореей, как государство, которое помогает безумным и опасным ядерным намерениям. Корея дала пощечину каждому в международном сообществе, необходимо потребовать от них прекратить это. Это срочно. 24 года мер и проваленных переговоров. Достаточно!» — говорится в проекте резолюции.

Замгенсека ООН призвал Совбез к всеобъемлющему ответу на «провокации КНДР». Новые санкции должны охватывать все сектора экономики, заявил постпред Франции. Постпред России в Совбезе ООН Василий Небензя осудил «провокационную ракетно-ядерную активность КНДР», но добавил, что угроза перерастания противостояния на Корейском полуострове в горячую фазу «как никогда велика» и что в текущей ситуации странам нужно действовать спокойно и взвешенно.

«Господин председатель, РФ призывает, чтобы международное сообщество не поддавалось эмоциям, действовало спокойно и взвешенно. Еще раз подчеркиваем: комплексного урегулирования ядерных и других проблем Корейского полуострова можно добиться исключительно политико-дипломатическими средствами, в том числе с задействованием посреднических усилий Генерального секретаря ООН. Благодарю вас».

Постоянный представитель Японии в Совбезе ООН Коро Бэссе перед началом экстренного заседания совета заявил, что для работы над новой резолюцией об ужесточении санкций против КНДР потребуется поддержка со стороны России и Китая. Москва и Пекин напомнили, что у них есть план по урегулированию ситуации. Вот что заявил представитель Китая при ООН Лю Цзеи:

«Ситуация на Корейском полуострове постоянно ухудшается. Проблема, на наш взгляд, должна быть разрешена мирным путем. Китай не допустит войну на полуострове. Мы считаем, что лучше объединиться, наладить диалог и предотвратить дальнешее ухудшение положения. Шаг за шагом другие страны могут присоединяться к концепции России и Китая — «дорожной карте», которая должна решить корейский вопрос. Эта инициатива практичная, она направлена на скорейшее решение и облегчение напряжения так скоро, как это возможно, предотвращая эскалацию ситуации».

В воскресенье Северная Корея объявила об успешном испытании водородного заряда, который можно использовать в качестве боеголовки для межконтинентальной баллистической ракеты. В тот же день Великобритания, США, Франция, Южная Корея и Япония запросили проведение экстренного заседания Совбеза ООН.

Франция в ответ на действия КНДР призывает к санкциям со стороны Совет Безопасности ООН и ЕС, заявил постпред страны при ООН Франсуа Делаттр.

Перед внеочередным заседанием СБ ООН в понедельник дипломат сообщил журналистам, что Франция призывает "к быстрой и единой" реакции Совета Безопасности ООН. Делаттр высказался за "оперативное принятие Советом Безопасности новых санкций". Также он призвал к "принятию новых санкций со стороны ЕС".

Еще одним необходимым условием представитель Франции назвал "очень строгое выполнение существующих санкций всеми сторонами". По его словам, новые ограничительные меры в отношении Северной Кореи должны охватывать "все сектора" экономики.

Постпред Великобритании при ООН Мэттью Райкрофт, в свою очередь, заявил, что "есть дальнейшие сектора экономики (КНДР — ред.), которые могут затронуть санкции".

КНДР 3 сентября заявила об успешном испытании водородного боезаряда, который предназначен для оснащения межконтинентальных баллистических ракет. Приказ о проведении испытания был лично подписан северокорейским лидером Ким Чен Ыном. КНДР утверждает, что испытание водородного боезаряда не привело к утечке радиации или другим негативным воздействиям на окружающую среду. Министерство обороны Японии предварительно оценило мощность испытанного заряда в 70 килотонн, что в несколько раз больше мощности атомных бомб, сброшенных на японские города Хиросима и Нагасаки в 1945 году.

Совет Безопасности ООН должен придерживаться санкций в отношении Северной Кореи, пока Пхеньян не будет готов к диалогу, заявил постпред Великобритании при ООН Мэттью Райкрофт.

"Диалог всегда будет нашей конечной целью. Но возвращение к диалогу без серьезных знаков о намерении (его вести) со стороны Пхеньяна будет заранее обречено на неудачу. Северная Корея должна изменить политику, чтобы позволить вернуться к диалогу. Если они это сделают, появится возможность положить конец этому кризису. До этого момента мы должны придерживаться линии на санкции", — заявил Райкрофт на внеочередном заседании СБ ООН. Ранее он выступал за ограничительные меры Совбеза в отношении северокорейских рабочих за рубежом.

Представитель Франции на встрече в понедельник призвал ответить на действия КНДР санкциям со стороны Совета Безопасности ООН и Европейского Союза.

КНДР 3 сентября заявила об успешном испытании водородного боезаряда, который предназначен для оснащения межконтинентальных баллистических ракет. Приказ о проведении испытания был лично подписан северокорейским лидером Ким Чен Ыном.

Спецслужбы европейских стран разыскивают пособника террористов, совершивших нападения в середине августа в Барселоне и Камбрильсе, пишет газета ABC.

Днем 17 августа автофургон въехал в толпу людей в районе пешеходной улицы Рамбла в Барселоне. Позже в тот же день аналогичный инцидент произошел в Камбрильсе в 120 км от Барселоны. Жертвами терактов стали 16 человек, 130 пострадали. Ответственность взяла на себя ИГ*.

Газета со ссылкой на свой источники в антитеррористических спецслужбах утверждает, что речь идет об "инструкторе инструкторов", человеке, которого ИГ* отправила для "оказания помощи группам местных джихадистов в подготовке терактов, объяснений им оперативных техник, например, производства взрывчатки, в особенности TATP (пероксид ацетона, бомба, известная как "Мать Сатаны"), или как уходить от наблюдения сил безопасности различных стран".

Основная версия, над которой работает следствие, сообщили источники газеты, основывается на том, что двое членов ячейки — Юнес Абуякуб, совершивший наезд на людей в Барселоне, и Мохамед Хичами, ликвидированный в Камбрильсе, несколько раз ездили в другие европейские страны — в Цюрих в конце 2016 года и в Париж незадолго до терактов в том числе, чтобы "войти в контакт с инструктором инструкторов".

Испанское государственное телевидение TVE также со ссылкой на источники сообщает, что помимо имама "мог существовать другой человек, который давал им инструкции по обращению со взрывчаткой", и обучение могло происходить в других европейских странах — Франции или Бельгии. Кроме того, один из террористов в прошлом году был в Мадриде, следователи изучают его возможные контакты в испанской столице.

Как отмечает газета ABC, существование еще одного человека, занимавшегося подготовкой террористов, будет означать, что методы работы исламистов изменились — они уже переправили в Европу тех, кому поручено готовить местные террористические ячейки.

"Дай Бог, ячейка, которая радикализовалась тут, изучала оперативные техники через интернет, равно как и производство взрывных устройств, и что нет связей за пределами Испании или в других частях нашей страны, но это, к сожалению, наименее вероятная гипотеза, и в любом случае надо работать с наихудшим возможным сценарием", — цитирует газета источник.

В случае, если такое предположение следствия окажется верным, то роль имама Риполя Абдельбаки эс-Сати, до сих пор считавшегося главным организатором терактов, значительно снизится. "Его роль остается ключевой, но больше в плане, что он был ответственным за религиозный контекст группы. Однако данным, которые мы узнаем, он не был ответственным за операцию", — заявили источники.

Эта роль скорее всего отводилась Юнесу Абуякубу и Мохаммеду Хичами. Они оба были ликвидированы полицией — первый в Субиратсе в ходе спецоперации 21 августа, второй — после теракта в Камбрильсе. Именно они, а не имам, больше всего совершили поездок по Европе. Пребывание Абдельбаки эс-Сати в других европейских странах было ограничено Бельгией, где он жил с января по март этого года в Вилворде.

В пользу этой версии говорит и тот факт, что теракты были проведены в Барселоне и в Камбрильсе, несмотря на смерть имама, то есть молодые люди действовали самостоятельно и пользовались уважением в группе.

Следствие также считает важными членами группировки 22-летнего Юсефа Аалла (Youssef Aalla), который также погиб во время случайного взрыва в Альканаре, 21-летнего Мохаммеда Хули (Mohamed Houli), который был ранен в результате этого взрыва и арестован, а также Дрисса Укабира, который арендовал автофургоны, и который также арестован. По мнению следствия, остальные члены группировки играли более второстепенные роли.

Собеседник газеты обращает внимание, что члены ячейки не использовали социальные сети и не пытались купить оружие, ограничившись ножами и топорами, поскольку переписка в соцсетях может изучаться спецслужбами, а продажа оружия находится под тщательным контролем государства.

"Каждый раз становится все сложнее определить такого рода группировки, как это видно на примере Каталонии, и именно это вызывает особую озабоченность", — говорит источник.

Эксперты отмечают, что причиной нападения стали не столько религиозные причины — ни один из задержанных не знал глубоко Коран и течения джихадизма, скорее всего речь идет о "социальной ненависти".

*Запрещенная в России террористическая организация

Турция по-прежнему хочет вступить в Евросоюз, заявил глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу.

"Мы хотим быть членом Евросоюза, это по-прежнему наша стратегия, наш выбор", — сказал Чавушоглу, выступая в ходе стратегического форума в Бледе.

Отвечая на продолжающиеся со стороны европейских властей обвинения Анкары в нарушении прав человека, министр обратил внимание на то, что во Франции после терактов было введено чрезвычайное положение, которое неоднократно продлевалось, но в то же время подобный режим в Турции считается в ЕС неприемлемым.

Отношения ЕС и Турции ухудшились после попытки вооруженного переворота в стране — Евросоюз раскритиковал реакцию турецких властей, массовые аресты и другие меры Анкары и приостановил подготовку к открытию новых глав переговорного досье о вступлении Турции в Евросоюз.

Особенно обострились отношения Турции с Австрией, которая настаивает на прекращении переговоров о вступлении страны в организацию, и с Германией, заявившей о пересмотре экономической политики в отношении Анкары, кредитных и инвестиционных программ из-за ареста правозащитников в Турции.

Российская сторона пока не видела предлагаемый США проект резолюции по КНДР, на содержание документа надо посмотреть, заявил в понедельник постпред РФ при ООН Василий Небензя.

СБ ООН в понедельник обсуждал очередные ядерные испытания КНДР.

"Может быть еще одна резолюция, которую США вызвались составить. Мы ее пока не видели, надо будет посмотреть, что в ней", — сказал Небензя журналистам.

По словам российского постпреда, санкционный ресурс давления на КНДР практически исчерпан. "Наша цель — решить проблему Корейского полуострова. Не уверен, что новый пакет санкций будет этому способствовать в условиях, когда мы только месяц назад консенсусом приняли довольно жесткую санкционную резолюцию 2371, и которая еще до конца не выполнена", — отметил Небензя.

Представитель Франции на встрече СБ в понедельник призвал ответить на действия КНДР санкциям со стороны Совета Безопасности ООН и Европейского союза. Постпред Великобритании призвал СБ ООН придерживаться санкций в отношении Северной Кореи, пока Пхеньян не будет готов к диалогу.

КНДР 3 сентября заявила об успешном испытании водородного боезаряда, который предназначен для оснащения межконтинентальных баллистических ракет. Приказ о проведении испытания был лично подписан северокорейским лидером Ким Чен Ыном.

Ураган "Ирма" в Атлантическом океане усилился до опасной 4-й категории по пятибалльной шкале, сообщил Национальный центр США по предупреждению ураганов.

Отмечается, что скорость ветра внутри урагана достигает 130 миль в час (209 километров в час).

Впоследствии ураган может затронуть принадлежащий США остров Пуэрто-Рико, Антигуа и Барбуду, заморскую территорию Великобритании Ангилью, британский Монтсеррат, Сент-Китс и Невис, Гваделупу, Сен-Мартен и Британские Виргинские острова. Не исключено и продвижение урагана к атлантическому побережью континентальных США.

Алексей Богдановский.

В единый день голосования в 10 субъектах России будут работать 27 международных экспертов из 12 стран, приглашённые Ассоциацией наблюдателей "Национальный общественный мониторинг". 10 сентября в регионах будут работать представители из Франции, Испании, Болгарии, Италии, Латвии, Чехии, Словакии, Бельгии, Швеции и Нидерландов.

График международных наблюдателей расписан по дням. В преддверии выборов они познакомятся с российскими избирательными технологиями, проведут встречи с организаторами выборов и представителями различных политических сил.

А уже в единый день голосования международные эксперты направятся в регионы. Совместно с представителями Ассоциации наблюдателей "Национальный общественный мониторинг" эксперты посетят избирательные участки.

С долгосрочной миссией наблюдения в Россию уже прибыл электоральный эксперт из США Клайн Престон IV.

"Я был наблюдателем на других выборах, заинтересован в открытом голосовании и решил побыть наблюдателем здесь. Прямо сейчас я в Рязани" — рассказал корреспонденту РИА Новости Клайн Престон IV.

Также наблюдатель поделился своими ожиданиями от предстоящих выборов. По его мнению, голосование должно пройти открыто и прозрачно. "Никогда не видел проблем с выборами в России", — отметил Клайн Престон IV.

Ранее с долгосрочной миссией наблюдения Россию уже посетил представитель Ирландии Том Китт. Он побывал Ленинградской области, где проконтролировал ход подготовки к дополнительным выборам депутата Государственной Думы.

"Наблюдатель посмотрел новые механизмы, например, QR-коды. Том Китт отметил, что таких наработок сейчас нет в Европе, — рассказал координатор ассоциации наблюдателей "Национальный общественный мониторинг" Роман Коломойцев.

Также Коломойцев отметил, что главными критериями для отбора зарубежных наблюдателей стали их независимость и широта политического спектра, который они представляют.

"Мы хотели, чтобы среди наблюдателей были и левые и правые и центристы. Мы сделали акцент на европарламентариев или работающих в евроструктурах, если это европейцы", — сообщил Коломойцев.

Всей оперативной информацией международные эксперты будут делиться в ходе прямых включений из регионов, которые будут транслироваться в рамках online-марафона "Ночь выборов-2017".

А уже после выборов, по итогам мониторинга международные представители экспертного сообщества соберутся в Москве, где в открытом формате обсудят результаты региональных избирательных кампаний.

Предвыборная кампания в ФРГ завершена, канцлер Ангела Меркель и возглавляемый ей альянс ХДС/ХСС однозначно победят на выборах 24 сентября, заявил в понедельник на пресс-конференции известный политический эксперт, блогер и бывший главный редактор таблоида BILD am SONNTAG Михаэль Шпренг.

"Вчера была кульминация выборов. Вчерашние дебаты между Меркель и (кандидатом в канцлеры от Социал-демократической партии Германии Мартином) Шульцем могли бы поколебать, хоть и незначительно, баланс сил, но этого не произошло. Прорыва нет, новых цифр поддержки тоже нет, а это означает, что Меркель победит. В оставшиеся три недели предвыборная кампания будет просто завершена", — сказал эксперт.

Баланс сил сложился

По словам Шпренга, в случае возникновения новых очагов международных конфликтов в следующие три недели, например, в результате развития на Корейском полуострове, "это пойдет на пользу Меркель, а не Шульцу", так как именно действующая канцлер определяет внешнюю политику Германии и имеет возможность не только озвучить свою позицию, но и предпринимать конкретные шаги по урегулированию проблемы.

Шпренг заявил, что не видит тем во внутренней политике, способных поставить под вопрос лидерство Меркель. "Даже если, не дай бог, произойдет теракт, это не прибавит голосов социал-демократам", а скорее пойдет на пользу партии евроскептиков "Альтернатива для Германии", считает эксперт. При этом он посулил "Альтернативе для Германии" третье или четвертое место по итогам выборов в бундестаг.

Дебаты разочаровали

Сами дебаты, которые прошли между Меркель и Шульцем — лидерами двух самых крупных немецких партий, в воскресенье в студии телеканала ARD, Шпренг охарактеризовал, как "разочаровывающие, не ставшие большим событием".

По словам эксперта, это связано и с неудачным форматом, в котором ведущие пресекали живое общение между кандидатами, превратив "дуэль в ответы на вопрос студии", и с тематикой беседы, которая "была во многом обращена к прошлому и к настоящему, а не к будущему, и молодые люди не смогли получить ответов на волнующие их вопросы, таких как дигитализация, быстрый интернет, будут ли рабочие места в будущем, гарантированы ли они".

Эффект Шульца разрушен

Рассуждая о причинах поражения Мартина Шульца и возглавляемой им Социал-демократической партией (СДПГ) на выборах, Шпренг заявил, что кратковременный успех в начале года, сразу после назначения экс-главы Европарламента председателем партии и кандидатом в канцлеры, так называемый "эффект Шульца" были "разрушен СДПГ и им самим".

Среди "ужасных ошибок", допущенных Шульцем, эксперт назвал: проигрыш трех подряд земельных выборов, исчезновение из публичного поля в самый разгар кампании и отказ от использования "европейской темы", которую Шульц должен был развить "много раньше и с большим энтузиазмом в духе нового президента Франции Эммануэля Макрона", но не сделал этого, отделавшись "бюрократическими заявлениями".

Секрет успеха Меркель

Что касается Меркель, то, по словам эксперта, ее работа на посту канцлера "соответствует ожиданиям немецкой аудитории". Большинство населения чувствует себя экономически уверенно, несмотря на некоторые проблемы в социальной сфере. Многие в Германии, даже из числа критиков Меркель считают, что страна "будет лучше управляться, если политика последних четырех лет будет продолжена, и в конечном счете это приведет к тому, что за нее проголосуют", сказал Шпренг.

"Меркель не привержена политическим играм, действует спокойно и разумно, осуществляя контроль над процессом, вызывает доверие, отказывается от экспериментов, работает основательно и хорошо выполняет свою работу, она не стремится к ссорам и спорам. И это соответствует настроениям в Германии", — считает эксперт. Он добавил, что при этом Меркель "очень осведомлена, знает много деталей, много читает, в том числе про своих соперников".

Отвечая на вопрос РИА Новости о предполагаемом влиянии на исход выборов из России, Шпренг заявил, что у России нет "политического интереса вмешиваться в кампанию", так как Меркель "при всей своей критической оценке" готова к диалогу с Москвой и является "одной из немногих или даже единственной политической фигурой", при посредничестве которой может быть реализован разговор между РФ и Европой.

Ангелина Тимофеева.

Японские специалисты продолжат диагностику производительности российских предприятий и подготовку кадров в смежных отраслях.

В рамках Восточного экономического форума во Владивостоке на встрече Президента России Владимира Путина с Премьер-министром Японии Синдзо Абэ состоится подписание Меморандума о реализации двух совместных инициатив: «Диагностика производительности российских предприятий» и «Подготовка кадров в смежных отраслях» с внедрением информационных технологий. Министр промышленности и торговли Российской Федерации Денис Мантуров и Министр экономики, торговли и промышленности Японии Хиросигэ Сэко намерены продлить реализацию указанных проектов до 2018 года.

В рамках первой инициативы в 2017 году японскими специалистами продолжается диагностика производительности 12 российских предприятий. В рамках второй – с января 2017 года по март 2018 года около 120 российских менеджеров пройдут стажировку на предприятиях в Японии.

Практическая реализация указанных проектов началась с января 2017 года. Японские специалисты посещают российские предприятия и совместно с их руководителями обсуждают вопросы выстраивания эффективной производственно-маркетинговой политики в целях увеличения объемов производства и реализации продукции.

По мнению руководителей российских предприятий, проведение стажировки в крупных японских компаниях является полезным с точки зрения обмена опытом и понимания принципов непрерывного совершенствования процессов производства «кайдзэн». Полученный опыт позволяет уже сегодня задать новый вектор при организации производственного процесса.

Игорь Джикаев, генеральный директор ООО «Производственное объединение «Инновационные технологии металлообработки», г. Козельск, Калужская область:

«По многим из технологических направлений в станкостроении и инструментальной отрасли, являющихся чувствительными для российской промышленности, японские компании традиционно занимают ведущие позиции в мире. Мы признательны японским специалистам за ценные советы, полученные в ходе серии визитов на наше предприятие делегации Японской ассоциации по торговле с Россией и новыми независимыми государствами (РОТОБО). Их видение параметров организации бережливого производства было инкорпорировано нами в планы размещения оборудования на строящейся производственной площадке площадью 3,5 тыс. кв. м. Ознакомившись с примерами, как это работает на японских предприятиях, мы намерены использовать результаты проводимого технологического аудита для внедрения эффективного механизма работы нашего предприятия».

ООО «ПО «Инновационные технологии металлообработки», на котором трудятся 70 человек, 12 лет занимается прецизионной металлообработкой, проектированием и изготовлением сложных корпусных деталейиз труднообрабатываемых сплавов и эффективно сотрудничает с ведущими предприятиями российской машиностроительной отрасли. В соответствии со стратегией развития компания в сентябре 2017 года планирует начать серийный выпуск номенклатуры приводной технологической оснастки для современных станков с ЧПУ токарной и фрезерной группы, аналогов которой в России не производится.

Иван Климачев, генеральный директор Группы компаний «Исток-Аудио», г. Фрязино, Московская область:

«По итогам официального визита японских специалистов было принято решение о начале совместной разработки и выпуска на производственной базе нашего предприятия уникального устройства, предназначенного для пожилых людей, имеющих нарушения слуха. Опыт японских специалистов будет востребован на всех этапах, начиная от разработки и выпуска продукции, заканчивая выстраиванием маркетинговой стратегии».

ГК «Исток-Аудио» основана в 1994 году и является ведущим российским производителем и поставщиком реабилитационного и адаптационного оборудования для людей с ограниченными возможностями здоровья, в том числе, средств индивидуальной реабилитации для людей с нарушенной функцией слуха, оборудования для обучения и реабилитации учащихся с инвалидностью в инклюзивных и коррекционных учебных заведениях, а также технического оборудования для формирования доступной среды в учреждениях широкого профиля. В настоящее время на предприятии работает более 800 человек. Оборудование производства ГК «Исток-Аудио» установлено во многих коррекционных школах России, а также в учебных заведениях, вовлеченных в систему инклюзивного образования.

Светлана Линник, директор ООО «Пегас-Агро», п.Стройкерамика, Самарская область:

«В связи с высоким спросом на производимую сельхозтехнику перед нами стоит глобальная задача – до 2020 года увеличить в три раза объем выпускаемой продукции. Также мы внедряем систему совершенствования процессов производства, поэтому получить опыт японских специалистов, которые стояли у истоков развития принципов «кайдзен» – уникальная возможность. Один из специалистов, посетивших наше предприятие, г-н Катсухико Сузуки, вице-президент Toyota Engineering Coporation с огромным опытом работы – почти 50 лет, построил завод «Тойота» в Австралии и завод по выпуску автомобилей «Тесла» в Америке. Впечатляет, что человек с таким гигантским опытом помогает нашему небольшому предприятию проектировать новый завод, который будет выпускать сельхозтехнику для российских производителей».

ООО «Пегас-Агро» зарегистрирована на территории Самарской области в 2010 году и занимается конструированием и производством самоходных опрыскивателей-разбрасывателей серии «Туман». ООО «Пегас-Агро» является современным производственным комплексом полного цикла – от собственного конструкторского бюро до выпуска готовой продукции. На производственной площадке более 5 тыс. кв. м трудятся более 200 человек. Основную долю станочного парка занимают японские высокотехнологичные станки группы Mazak, в том числе, для металлообработки, что позволяет создавать детали любой сложности и отличного качества.

Игорь Акинчев, генеральный директор ООО «Автопартнер», г. Димитровград, Ульяновская область:

«Полученные советы японских коллег с точки зрения оптимизации производства особенно важны в условиях жесткой конкуренции на мировом рынке автомобильной промышленности. Неожиданным для нашего предприятия стало предложение японской сторон распространить наше производство на номенклатуру в медицинской сфере – комплектующие для автомобильных тросов некоторые японские компании успешно применяют в качестве элементов для диагностического медицинского оборудования. С одной японской компанией нами прорабатывается вопрос о развитии абсолютно нового для нас направления высокотехнологичного производства».

Димитровградский завод тросов привода «Автопартнер» — один из крупнейших в России производителей тросов и тяг привода для отечественных легковых и грузовых автомобилей. Основанный в 1999 году в Ульяновской области, завод занимает площадь 30 тыс. кв. м со штатом сотрудников 300 человек. Производство осуществляется на высокотехнологичном оборудовании отечественных и зарубежных производителей, а также на оборудовании, созданном благодаря собственным техническим разработкам. Продукция предприятия поставляется в страны ближнего и дальнего зарубежья – Украину, Узбекистан, Таджикистан, Азербайджан, Армению, Молдову, Киргизию, Литву, Турцию, Египет и Кубу.

Андрей Кузик, генеральный директор АО «Люберецкий завод «Монтажавтоматика», г. Люберцы, Московская область:

«В результате реализации данного проекта мы надеемся получить синергию наших и японских компетенций, которая выражалась бы в реальном увеличении производительности труда и, как следствие, существенном повышением эффективности нашего предприятия. Мы стремимся к тому, чтобы обеспечить трансфер японских технологий, но при этом понимаем, что создание на первом этапе сети дистрибуции, организация продаж, развитие дилерской сети являются для нас начальной формой сотрудничества. На втором этапе планируется создание центра крупноузловой сборки с последующим трансфером технологий и локализацией производства».

АО «Люберецкий завод «Монтажавтоматика» – предприятие с 80-летней историей разработки и производства электротехнической продукции. Сегодня завод, открытый в 1936 году, является первый в Российской Федерации кластер продукции транспортного электромашиностроения и силовой электроэнергетики, объединяющий в рамках структуры производство, разработки и проектирование новых продуктов. Основной вид деятельности предприятия – производство трансформаторов, преобразователей, трансформаторных подстанций. Сотрудники предприятия - авторы многих конструкторских разработок, инноваций и патентов в области создания современного высоковольтного электрооборудования.

Ирек Сафиуллин, генеральный директор ООО «Автосвет», г. Димитровград , Ульяновская область:

«По итогам двух визитов японских аудиторов специалисты ООО «Автосвет» совместно с представителями «Тойота Инжиниринг» разработали мероприятия, направленные на снижение производственных потерь, которые включили в себя 19 этапов. Срок окончания намеченных мероприятий – 3 квартал 2017 г. Планируемый уровень снижения потерь на производстве достигнет 15-20%».

ООО «Автосвет» основано в 2012 г. в г. Димитровграде Ульяновской области. Основная деятельность – производство изделий светотехники. Объем продаж в 2016 г. составил 2,2 млрд. руб., планируемый объем продаж в 2017 г. – 2,4 млрд. руб. На предприятии работает 560 человек.

Артем Рязанов, генеральный директор ОАО «Белагромаш-Сервис имени В.М. Рязанова», г. Белгород:

«Практический опыт, которым с нами поделились японские коллеги, позволил выявить скрытые резервы повышения эффективности работы нашего предприятия. Благодаря оценке аудиторами возможных затрат на капитальный ремонт и внедрению системы энергосбережения нам удастся грамотно перераспределить денежные средства, в том числе, приобрести высокотехнологичное оборудование».

ОАО «Белагромаш-Сервис имени В.М. Рязанова» – один из крупнейших заводов в России по производству высокопроизводительной почвообрабатывающей сельскохозяйственной техники. Основные производственные мощности завода оснащены новейшим высокоточным японским, немецким, итальянским, американским оборудованием, что позволяет выпускать конкурентоспособную продукцию, соответствующую европейским стандартам качества. На предприятии работает 352 человека. Продукция реализуется более чем в 40 регионах России, на Украине, в Белоруссии, Узбекистане, Казахстане, Болгарии, Франции, Польше и Канаде.

Дмитрий Морозов, управляющий директор ООО «Рекардо», г. Димитровград, Ульяновская область:

«После визита японских специалистов нас заинтересовали перспективы технологического развития нашего предприятия, капитальные затраты в новое передовое оборудование в увязке с ростом заказов и новыми клиентами. Мы заинтересованы в привлечении крупных японских компаний, чтобы совместно работать над локализацией производства и обсуждать высокотехнологичные проекты».

ООО «Рекардо» - компания-производителей автокомпонентов основана в 1991 году в г. Димитровграде Ульяновской области. Крупнейшие заказчики: ОАО «АВТОВАЗ», ОАО «КАМАЗ» и ОАО «УАЗ».

На предприятии трудятся более 250 человек. Производство включает несколько направлений: литье цветных металлов, производство изделий из пластмасс, прессовое производство. Предприятие выполняет заказы компаний отраслей транспортной инфраструктуры, энергетики и оборонно-промышленного комплекса.

РОСПОТРЕБНАДЗОР ОБНАРУЖИЛ В ЯИЧНОМ ПОРОШКЕ ИЗ ФРАНЦИИ ЯД

Сотрудники управления Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей арестовали партию яичного порошка с высоким содержанием опасного вещества фипронила. Продукт был произведен во Франции.

Роспотребнадзор в связи с участившимися случаями выявления в яйцах, поставляемых из европейских стран, химически активного вещества пестицидов усилил меры по контролю качества импортной пищевой продукции.

На сайте ведомства сообщили о том, что в Петербурге были обнаружены 203 килограмма некачественного яичного порошка. Опасная партия под арестом и в розничную продажу на территории РФ не поступала.

Фипронил является хим. активным веществом пестицидов (фенилпиразол), применяется в сельском хозяйстве, в медицинской и бытовой обработке, ветеринарии при борьбе с вредителями.

Людмила Петрова

Канцлер ФРГ Ангела Меркель и президент Франции Эммануэль Макрон в телефонном разговоре высказались за ужесточение санкций со стороны ЕС против КНДР после очередных ядерных испытаний, заявили в воскресенье в пресс-службе кабмина ФРГ.

"Оба (Меркель и Макрон – ред.) решительно осуждают новейшие ядерные испытания в Северной Корее. Эта последняя провокация власти в Пхеньяне достигла нового качества… Канцлер и президент высказались за ужесточение санкций ЕС в отношении Северной Кореи", — говорится в распространенном заявлении.

Ранее в воскресенье КНДР заявила об успешном испытании водородного боезаряда, который предназначен для оснащения межконтинентальных баллистических ракет. Приказ о проведении испытания был отдан северокорейским лидером Ким Чен Ыном. КНДР утверждает, что испытание водородного боезаряда не привело к утечке радиации или другим негативным воздействиям на окружающую среду.

Ангелина Тимофеева.

Заседание Совета Безопасности ООН в связи с ядерным испытанием КНДР будет открытым, сообщили в постпредстве Эфиопии при ООН.

С 1 сентября Эфиопия является председателем СБ ООН.

Ранее проведение экстренной встречи запросили делегации США, Великобритании, Франции, Японии и Южной Кореи. Понедельник, 4 сентября, является нерабочим днем в ООН в связи с Днем труда — федеральным выходным США. Несмотря на это встреча по КНДР пройдет в 10.00 по местному времени (17.00 мск).

Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерреш в воскресенье осудил проведенное КНДР ядерное испытание и призвал власти страны остановить подобные действия.

Ранее в воскресенье КНДР заявила об успешном испытании водородного боезаряда, который предназначен для оснащения межконтинентальных баллистических ракет. Приказ о проведении испытания был отдан северокорейским лидером Ким Чен Ыном. КНДР утверждает, что испытание водородного боезаряда не привело к утечке радиации или другим негативным воздействиям на окружающую среду.

Совет безопасности ООН проведет в понедельник заседание по вопросу ядерного испытания в КНДР. Об этом говорится в заявлении миссии США при Организации объединенных наций.

Встреча состоится в 17:00 по московскому времени. Созыва Совбеза потребовала постпред США при ООН Никки Хейли, а также ее коллеги из Японии, Франции, Великобритании и Южной Кореи.

В воскресенье КНДР заявила, что по приказу ее лидера Ким Чен Ына был успешно испытан водородный боезаряд, предназначенный для оснащения межконтинентальных баллистических ракет. По словам источника агентства Рейтер в американской разведке, речь идет об "усовершенствованном ядерном устройстве".

Реакция международного сообщества

Президент США Дональд Трамп назвал ядерные испытания опасными для Соединенных Штатов и не исключил возможности нанесения удара по КНДР. Глава Белого дома также заявил, что Вашингтон рассматривает возможность полного прекращения торговли со странами, которые "ведут бизнес" с Северной Кореей.

Как рассказал пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков, Владимир Путин в телефонном разговоре с премьером Японии Синдзо Абэ высказался за то, чтобы "международное сообщество не поддавалось эмоциям", а также "подчеркнул, что комплексного урегулирования ядерной и других проблем Корейского полуострова можно добиться исключительно политико-дипломатическими средствами".

Официальный представитель Кремля также отметил, что Россия готова принять участие во всех обсуждениях по проблематике КНДР в рамках Совета безопасности ООН.

Власти Южной Кореи назвали сегодняшнее испытание неприемлемым и подчеркнули, что действия Пхеньяна угрожают миру и безопасности на Корейском полуострове. Власти Японии направили Пхеньяну решительный протест и объявили, что намерены срочно созвать Совбез ООН.

Генсек ООН Антониу Гутерреш осудил ядерное испытание и назвал его "очередным серьезным нарушением международных обязательств, подрывающим международные усилия по нераспространению и разоружению".

Федеральная служба по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека информирует, что в странах тропического и субтропического климата в течение последних лет продолжается эпидемиологическое неблагополучие по лихорадке чикунгунья.

Естественными районами распространения лихорадки чикунгунья считаются тропики Африки, Индии, Юго-Восточной Азии и островов Индийского океана, где сезонные вспышки инфекции фиксируются ежегодно, а также Мексика и Гватемала. В последние годы отмечаются случаи регистрации лихорадки чикунгунья в Европейских странах –Италии и Франции.

По информации Национального агентства общественного здравоохранения Франции в августе 2017 г. были подтверждёны 4 случая заболевания лихорадкой Чикунгунья в результате местной передачи вируса чикунгунья в Ле-Канн-де-Мор (регион Прованс, департамент Вар, округ Драгиньян), больные за пределы региона не выезжали, инфицирование произошло на территории региона.

Лихорадка чикунгунья – вирусная инфекция, которая передается человеку с укусами кровососущих насекомых. В основном, переносчиками болезни являются комары двух видов Aedes aegypti и Aedes albopictus, которые могут также передавать другие вирусы, включая лихорадку денге.

Основные симптомами заболевания является повышение температуры до 40 градусов, головные боли, боли в мышцах и суставах. В большинстве случаев болезнь не приводит к опасным для жизни осложнениям, однако она может представлять угрозу для пожилых людей и людей с ослабленным иммунитетом. В ряде случаев заболевание протекает бессимптомно. Специальных противовирусных препаратов для лечения лихорадки чикунгунья нет.

Люди, совершающие поездки в районы риска, должны соблюдать элементарные меры предосторожности, в том числе использовать репелленты, носить одежду с длинными рукавами и брюки и предусматривать в комнатах оконные сетки для предотвращения проникновения насекомых.

Роспотребнадзор обращает внимание российских граждан на ухудшение эпидемиологической ситуации во Франции и просит учитывать данную информацию при планировании поездок.

Федеральная служба по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека сообщает.

В связи с информацией об обнаружении в Европе яиц, загрязненных инсектицидом фипронилом территориальными органами Роспотребнадзора усилен контроль за продукцией в обороте.

В отобранных в сети пробах различных пекарских смесей, изготовленных с использованием яичного порошка из Европы, а также яичного порошка других стран-производителей превышения нормативов содержания фипронила и его производных не обнаружено.

Вместе с тем в оптовом звене специалистами Управления Роспотребнадзора по городу Санкт-Петербургу выявлена партия яичного порошка производства Франции. Продукция сопровождалась ветеринарным сертификатом на ввоз. Проведенные научно-исследовательскими организациями Роспотребнадзора лабораторные исследования установили в яичном порошке превышение содержания фипронила и его производных.

Весь объем продукции, ввезенный в Российскую Федерации в количестве 203 килограмма, арестован Роспотребнадзором. Партия загрязненного инсектицидом яичного порошка не поступала в розничную сеть.

Ситуация остается на постоянном контроле Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека.

Итальянские мелодии Caruso, Mattinata, Volare, Con te partirò и арии из опер Джакомо Пуччини, Джузеппе Верди, Жюля Массне, Жоржа Бизе в исполнении культового оперного певца и Национального филармонического оркестра России откроют серию фестивальных концертов.

Немецкий оперный певец Йонас Кауфман, один из самых востребованных современных теноров в мировой опере, выступит с концертом на открытии ежегодного фестиваля «Новый год в Консерватории — 2018». Встреча с ним состоится 31 декабря в 19:00.

На сцену Большого зала Московской государственной консерватории имени П.И. Чайковского он выйдет вместе с Национальным филармоническим оркестром России под управлением маэстро Владимира Спивакова. В этот вечер оркестр возглавит одна из самых ярких фигур среди дирижеров XXI века итальянка Сперанца Скапуччи.

В новогодний вечер Кауфман порадует публику специальной программой. Прозвучат итальянские мелодии Caruso, Mattinata, Volare, Con te partirò и арии из опер Джакомо Пуччини, Джузеппе Верди, Жюля Массне, Жоржа Бизе.

Мужественный и мощный драматический голос известного во всем мире тенора отличается особой окраской и неповторимой вокальной техникой, сочетается с привлекательной внешностью и харизмой. Все это снискало ему любовь публики и благосклонность критиков. График Йонаса Кауфмана плотно расписан на пять лет вперед, а имя в афише гарантирует аншлаги в лучших европейских и американских оперных домах.

В творческом багаже исполнителя 11 альбомов и 32 DVD, в том числе с записями опер. Тенор удостоен многочисленных наград, среди которых орден Искусств и литературы Министерства культуры Франции (2011), премия GQ «Человек года» (категория «Классическая музыка», 2009), орден «За заслуги перед Федеративной Республикой Германия» (2016).

«Новый год в Консерватории — 2018» пройдет в Москве во второй раз с 31 декабря 2017 года по 4 января 2018-го. Зрителей ждут концерты популярнейших исполнителей мировой классической сцены.

В прошлом году за пять дней первого фестиваля выступили ведущая скрипка США Сара Чанг в сопровождении Национального филармонического оркестра России, звезда Венской оперы Рамон Варгас с симфоническим оркестром театра «Геликон-опера», самый востребованный лирический тенор современности Хуан Диего Флорес, французский пианист Давид Фрэ и золотой гобой России Алексей Уткин.

На стройплощадке новых энергоблоков Ленинградской АЭС побывали представители 20 стран мира

В рамках программы сотрудничества Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) и госкорпорации «Росатом» на стройплощадке новых энергоблоков ЛАЭС прошел научный визит представителей из 20 стран мира, которые встали на путь развития национальной атомной энергетики или планируют развивать ядерные энергетические проекты.

Марина Лобынцева, заместитель директора Международного центра подготовки персонала ЦИПК «Росатом», отметила: «В научном визите принимают участие представители различных государственных ведомств, которые на национальном уровне будут формировать позицию страны в отношении строительства объектов электрогенерации и, соответственно, участвовать в принятии решений, какой именно вид энергетики получит в ней развитие. В составе группы - участники из Турции, Иордании и Египта, которые уже определись в своем выборе, а также эксперты из Франции, Финляндии и Белоруссии».

Зарубежные гости побывали на энергоблоке в самый «горячий» период. Сейчас блок выходит на финишную прямую, все его основное и вспомогательное оборудование и технологические системы проходят целый комплекс испытаний на горячей фазе обкатки, чтобы подтвердить надежность и безопасность эксплуатации энергоблока как минимум на ближайшие 50 лет. На строительной площадке гости задали большое количество вопросов, касающихся будущей эксплуатации энергоблока, его производственно-экономических показателей работы и об организации экологического мониторинга на территории присутствия АЭС.

Представитель «Электриситэ де Франс» (Electricite de France, EDF, Франция) Девид Френк Терсигни сказал: «Это мой первый визит в Россию, и, в частности, на российскую АЭС. До этого я продолжительное время работал в ядерной энергетике, и Ленинградская АЭС, безусловно, интересна для меня с инженерной точки зрения. Хотелось узнать, как реализуется проект. Меня впечатлило то, чего здесь достигли, и как безопасно ведутся строительно-монтажные работы. Что касается дополнительных систем безопасности самого энергоблока, то уверен, что это один из самых безопасных проектов. Такое же поколение реакторов сейчас строится и у нас, во Франции, хотя наше государство также рассматривает и другие источники возобновляемой энергии».

Начальник отдела учебно-методологического обеспечения учебно-тренировочного центра Белорусской АЭС Георгий Шпунтов заявил: «Я был здесь ровно год назад, и вижу, что в турбинном зале произошли значительные изменения: турбоагрегат полностью собран, испытан на валоповоротном устройстве, и набран вакуум. Раньше я много работал с электрооборудованием, и поэтому сразу нашел для себя много интересных идей, связанных с электрической частью проекта. Это, прежде всего, само оборудование. Силовой трансформатор энергоблока здесь тоже российского производства, как впрочем, и более 80% всего оборудования энергоблока. Это говорит о мощной научно-технической базе для дальнейшего развития атомной энергетики в России».

Всего запланировано шесть групп иностранных гостей, которые в течение полутора месяцев будут знакомиться с ходом сооружения энергоблоков ВВЭР-1200 и получат необходимый объем информации о проектных особенностях и эксплуатационных характеристиках самого современного российского энергоблока.

Специалисты Роспотребнадзора арестовали в Санкт-Петербурге 203 килограмма яичного порошка из Франции, загрязненного фипронилом, партия в продажу не поступала, сообщается на сайте ведомства.

Отмечается, что в связи с информацией об обнаружении в Европе яиц с фипронилом ведомство усилило контроль за оборотом продукции. Сообщается, что в отобранных в сети пробах различных пекарских смесей, изготовленных с использованием яичного порошка из Европы, превышения содержания фипронила и его производных не обнаружено.

При этом специалисты петербургского управления Роспотребнадзора обнаружили в оптовом звене партию яичного порошка из Франции, в котором было превышено содержания фипронила. Уточняется, что продукция сопровождалась ветеринарным сертификатом на ввоз.

"Проведенные научно-исследовательскими организациями Роспотребнадзора лабораторные исследования установили в яичном порошке превышение содержания фипронила и его производных. Весь объем продукции, ввезенный в РФ в количестве 203 килограмма, арестован Роспотребнадзором. Партия загрязненного инсектицидом яичного порошка не поступала в розничную сеть", — говорится в сообщении.

Ранее в Евросоюзе разразился скандал, связанный с обнаружением в яйцах некоторых бельгийских и голландских птицеводческих хозяйств инсектицида фипронил. Его используют для лечения куриц-несушек от вшей, однако по европейским нормам применять фипронил в птицеводческих хозяйствах, чья продукция ориентирована на потребительский рынок, запрещено. Тем не менее, миллионы яиц, зараженных фипронилом, поступили на прилавки магазинов стран ЕС. Кроме того, фипронил был обнаружен в яичной продукции Испании, Венгрии, а также в хлебобулочной продукции во Франции.

«Сегодня в России, а завтра и у нас!»

Александр Бобраков-Тимошкин

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2017, 5

Чешские споры о русской революции

[стр. 178 – 198 бумажной версии номера]

Александр Евгеньевич Бобраков-Тимошкин (р. 1978) — филолог-богемист, историк, переводчик, автор исследования «Проект Чехословакия» (2007).

Томаш Гарриг Масарик, один из создателей, идеолог и первый президент независимой Чехословацкой республики (ЧСР), считал Первую мировую войну начальным актом «мировой революции», смыслом которой была победа «современной демократии над теократией»[1], а эпизодом ее — возникновение Чехословакии. Важную роль в этой «революции», как признавал Масарик, сыграли события 1917 года в России. Уже в самые первые месяцы независимости ЧСР оценка роли русской революции в создании Чехословакии стала предметом споров. Эти споры впоследствии продолжились и среди историков.

Скептически настроенный по отношению к основателям Чехословацкой республики и их идеям, чешско-американский историк Йозеф Калвода писал:

«Первоначальные планы Масарика и его товарищей сильно изменились — великие державы поменяли свою позицию по отношению к чехословацкому движению за независимость, преследуя свои собственные интересы и реализуя свои планы устройства Центральной Европы... Масарику, Бенешу и Штефанику помогли некоторые исторические события. Одним из этих событий была русская революция»[2].

Свои слова Калвода мог бы подкрепить свидетельством упомянутого им ближайшего соратника Масарика в годы Первой мировой войны Эдварда Бенеша, писавшего в конце 1920-х:

«Если Россия и не помогла угнетенным народам своей политической программой или — с 1917 года — борьбой на фронтах, она весьма помогла им своей революцией... появились новые, непобедимые идейные и моральные силы, которые легитимизировали те шаги, которые уже были сделаны в нашу пользу ранее. [...] Массы революционизировались, они угрожали автократиям любого толка, затрудняли ведение войны. [...] Революция... оказала нам недооцененные услуги»[3].

Интересен, однако, не только вопрос о влиянии революции 1917 года на чехословацкую государственность, но и более широкий контекст — воздействие событий в России на чешскую политику и общественную жизнь, влияние революционных событий на отношение чешского общества к России как таковой.

***

«Мы все были воспитаны как русофилы, славянская и русская идеи сливались для нас в одно... Мы любили то, чего не знали... О русских и России, прежде чем мы попали туда, мы не знали ничего, совсем ничего», — писал Масарик в сентябре 1920 года[4]. В отношении себя он, конечно, лукавил, поскольку до мировой войны считался одним из крупнейших в Центральной Европе специалистов по России. Но по отношению к чешскому обществу в целом оценка, данная Масариком, была весьма точной:

«В национально ориентированных кругах чешского общества... было — безотносительно истинной внешней политики России или внутреннего состояния российского государства — распространено представление о “старшем славянском брате”, на которого можно положиться и который в критический момент придет на помощь[5]».

При этом «средний» чех не только никогда не бывал в России, но и не владел какой-либо содержательной информацией о подлинных обстоятельствах русской жизни. Исследователи говорят о русофильской «константе», свойственной чешскому обществу конца XIX — начала XX века. Неудивительно, что начало Первой мировой войны стало, с одной стороны, сильнейшим ударом по чешскому обществу, а с другой, — ознаменовалось подъемом русофильских настроений. Чешский исследователь Александр Бруммер пишет в этой связи:

«Чешская русофилия 1914—1918 годов, связанная не только с военными событиями и национально мотивированным сопротивлением Вене, Германии и немцам, представляла собой одну из вершин чешского славянского чувства и его проявлений на протяжении длинного XIX века»[6].

Характерным примером тут может служить статья одного из чешских политических лидеров того времени Карела Крамаржа «Мировая война», опубликованная 4 августа 1914 года в газете «Národní listy». Крамарж пишет о начавшейся войне как о столкновении «германства» и «славянства» и о том, что Россия начала войну, чтобы помочь «славянам», называя это решение «одним из прекраснейших моментов русской истории». Сам автор позднее говорил, что в день объявления войны возможность дальнейшего пребывания чешской нации в составе Австрии перестала казаться ему реальной и он решил поставить все на «российскую карту»[7].

Крамарж полагал, что Россия сможет одержать военную победу над Австро-Венгрией и русские войска займут территорию Чехии. Он надеялся, что будущее чешское государство будет конституционной монархией, во главе которой будет стоять кто-то из русских великих князей. При этом само это государство он видел, судя по всему, автономией в составе расширенной Российской империи[8]. Поражение русских войск в кампании 1915 года нанесло сильный удар по этим надеждам — а в конце мая Крамарж был арестован и обвинен в государственной измене. Центр тяжести в борьбе за чешскую независимость окончательно переместился в Париж, где начал работу так называемый Чешский (затем Чехословацкий) национальный совет во главе с Масариком.

***

Масарик в своих мемуарах «Мировая революция» (1925) признает, что в первые месяцы войны те чешские политики, которые полагали, что чешскому национальному делу будет выгодна победа Антанты и, соответственно, поражение Австро-Венгрии, связывали свои надежды практически исключительно с Россией. При этом он почти не касается собственных «русофильских» текстов первого периода мировой войны — между тем, изучая их, можно сделать вывод, что до определенного момента представления Масарика о будущем чешских земель мало чем отличались от «русофильского мейнстрима» чешской политики.

Так, в мае 1915 года в меморандуме «Независимая Богемия»[9], предназначенном для британского министерства иностранных дел, он не возражал против представителя русской династии на троне — указывая, что такой вариант «был бы самым популярным в народе». Там же он выражал «общую надежду»: «Сейчас чехи хотят, чтобы их русские братья быстро заняли чешскую и словацкую территорию». Наконец, в декабре 1916 года в интервью газете «Русская воля»[10] Масарик высказывался в пользу личной унии будущего Чешского (Чехословацкого) королевства с Россией. О возможности республиканского правления Масарик высказывается без особого энтузиазма: «Наши радикальные партии подумывают и о республике».

Все это не помешало Масарику после окончания войны утверждать, что он с самого начала скептически относился к надеждам на приход русских войск, к планам грядущего государственно-политического устройства чешских земель, которые вынашивал Крамарж, и к чешской политической русофилии вообще — а связывал успех борьбы за независимость с западными государствами Антанты[11]. В «Мировой революции» Масарик пишет, что его прозападная ориентация была не только мировоззренческим выбором, но и политическим расчетом: «Я опасался, имея пример войны с Японией, что Россия в войне провалится и что, возможно, снова случится и революция»[12]. Эдвард Бенеш утверждал в 1920 году:

«С самого начала войны президент Масарик отказался поставить судьбу нашей борьбы только на российскую карту. Тогда, когда все верили у нас в скорую победу России, он опасался, что Россия старого режима проиграет»[13].

Действительно ли Масарик предугадал крах «старой России» или подправил свою позицию «задним числом»? Современный исследователь Вратислав Доубек указывает на весьма скептические по отношению к царской России взгляды Масарика, которые тот высказывал до войны, в частности, в запрещенном в России труде «Россия и Европа». Историк Ян Галандауэр утверждает, что Масарик вплоть до февральской революции вынужден был «сидеть на двух стульях»:

«[Он] был противником царизма, но царская Россия была фактором, необходимым для разрушения Австро-Венгрии и создания чехословацкого государства. Он хотел победы русской армии, поскольку без нее Австрия не могла быть разрушена, но не хотел, чтобы чехословацкое государство, которое возникнет на ее развалинах, было составной частью империи, во главе которой был бы русский царь»[14].

Планы российских властей относительно переустройства Центральной Европы в случае победы Антанты — предмет отдельного исследования[15]. Однако ясно, что в Петрограде не хотели делать ставку на Масарика. Хорошо известна попытка коллеги Масарика по австрийскому рейхстагу и Чехословацкому национальному совету Йозефа Дюриха, опираясь на связи в российских правящих кругах, подчинить себе в конце 1916-го — начале 1917 года чехословацкие организации в России. Сам Дюрих после войны заявлял:

«Я работал полностью в духе чешского народа, не только за идею независимости чешского королевства (именно королевства, поскольку об иной государственной форме тогда никто не думал!) и за освобождение родины при помощи русских, но во вторую очередь и за идею великой единой Славии во главе с Россией. Никто не будет отрицать, что таковы были тогда идеалы чешской нации»[16].

По словам Дюриха, министр Покровский говорил ему в феврале 1917 года, что на днях в Думе заявит о признании Россией независимости чехословацкого государства — но досадная случайность помешала этому: февральская революция. Масарик был, вероятно, первым чешским политическим деятелем, приветствовавшим ее на официальном уровне — отправив поздравительные телеграммы Михаилу Родзянко и Павлу Милюкову.

***

И современники, и исследователи — и в некотором смысле сам Масарик — согласны в том, что февральская революция в России по сути «расчистила дорогу» Масарику к укреплению его позиции в качестве главы чехословацкого сопротивления:

«[Февральская революция] дискредитировала абсолютизм и монархию как таковую, похоронила план Крамаржа и позволила Масарику, которому уже не нужно было огладываться на характер российского режима, развернуть свою идеологическую концепцию борьбы демократии с теократией»[17].

С практической точки зрения, февраль 1917-го означал отстранение от дел Дюриха, а впоследствии и санкцию Временного правительства на создание в России полноценной чехословацкой армии — так называемых легионов, сыгравших впоследствии столь важную роль в укреплении международной субъектности будущей Чехословакии[18].

Но дело было не только в практических вопросах. Доубек полагает, что Масарик приветствовал февральскую революцию не только потому, что она помогла ему справиться с «проблемой Дюриха», и не только в силу того, что сам Масарик был противником царизма и симпатизировал пришедшим к власти политикам, но и потому, что на самом деле выход (царской) России из игры был для него выгоден во внешнеполитическом смысле: не нужно было более считаться с вариантами вроде «русского царя на чешском троне»[19].

«Падение царизма и приход к власти либерального Временного правительства, как ни парадоксально, развязали руки Масарику, который мог теперь не оглядываться на возможность “российского решения”»[20].

«Наше движение в Западной Европе российскую революцию честно и не скрывая приветствовало», — пишет Бенеш[21], и публично это было действительно так. Главным мотивом уже упомянутой телеграммы Масарика Милюкову была следующая мысль: «Свободная Россия имеет полное право освободить славян от германо-мадьяро-турецкого ига... Свободная Россия означает смерть иезуитской Австро-Венгрии»[22]. Похвалы в адрес февральской революции Масарик продолжал расточать и после приезда в Россию: «Великая русская революция принесет России возрождение» (выступление 28 мая 1917 года)[23].

Можно предположить, что Масарик был искренен в своей оценке Февраля: «Положение старой России в антигерманском альянсе было несколько фальшивым... однако новая Россия уже не препятствие для демократии», — писал он в конце марта 1917 года[24]. Кроме того, февральская революция оказала существенное влияние на внутреннюю политику Австро-Венгрии и позицию легального чешского представительства в политической жизни империи; по словам Крейчи, после февральской революции «сразу стала ясной одна славная и победная весть: по соседству с освобожденной демократической Россией не может существовать Австро-Венгрия абсолютистская, с немецко-венгерским господством»[25].

Однако — как пишет сам Масарик в «Мировой революции» — восторг, выраженный в публичных выступлениях, был далеко не единственной его эмоциональной реакцией на февральскую революцию. В «Мировой революции» он пишет, что отнесся к ней скорее с опасениями:

«Первые сообщения о русской революции были неясные и невероятные — я боялся ее с самого начала, но, когда она случилась, я был все же, причем в негативном смысле, удивлен: какими будут последствия для Антанты и для ведения войны?»[26]

Опасения усилились в мае, после приезда Масарика в Россию — по его словам, он быстро пришел к выводу, что на Россию как военную силу рассчитывать нельзя. Главное опасение Масарика было связано с размахом пацифистских настроений, ведь именно мир означал бы конец надежд на развал Австро-Венгрии — и, следовательно, на создание чехословацкого государства. «Революционная Россия своей идеологией, целями, стремлениями и симпатиями должна идти с нами»[27], — считал тем не менее Масарик, однако события вновь приняли неожиданный оборот.

***

Впрочем, оставим на время Масарика в революционной России — необходимо посмотреть, какое влияние февральская революция оказала на события в самих чешских землях. «Громы революции гремят и, возможно, будут слышны даже громче, чем грохот орудий на фронте», — писала 15 марта газета «Večerník Práva lidu»[28]. «Чешские политики все более смелели после российской февральской революции», — отмечает историк Ян Крлин[29]. 30 мая в стенах рейхстага чешские депутаты заявили, что «только превращение габсбургско-лотарингской державы в федерацию свободных и равноправных национальных государств... обеспечит развитие каждой нации в интересах империи и династии». Выступлениям депутатов предшествовали первые за военные годы забастовки и уличные акции, которые, как сообщала начальству полиция пражского района Карлин, были вызваны «ролью рабочей партии в русской революции»[30]. В полицейских депешах содержатся многочисленные свидетельства нового расцвета «народной русофилии». Вот оценка влияния февральской революции на чешское общество в воспоминаниях одного из очевидцев:

«На чешскую общественность русская революция подействовала чудесным образом. Немые тени без лиц, улыбок, выражения ожили, сгорбленные фигуры распрямились. В жилах вновь растеклась кровь... Революция! Движение масс!.. Клич раздался по Праге, на улицах, в кофейнях — всюду все изменилось за одну ночь... Прага ожила инстинктивно. В каждом движении, взгляде людей можно было видеть радость, ту радость, от которой оживает животное, которое в смертельной схватке вдруг поняло, что выскользнуло из когтей хищника. Власть насилия пала! Сегодня там, а завтра и у нас!»[31]

Процесс радикализации чешских политических кругов и их перехода на сепаратистские, чехословацкие позиции с весны 1917 года начал развиваться уже по своей логике, вне прямой связи с событиями в России.

***

Первые сообщения об октябрьском перевороте в России появились на страницах чешских газет 9 ноября 1917 года. Социал-демократическая «Právo lidu» опубликовала статью под заголовком «Новый бунт большевиков»:

«Русская революция еще не завершилась. Такой огромный переворот, который произошел столь быстро, да еще и посреди мировой войны, быстро завершиться не может... и вот мы имеем дело с новой революцией большевиков!.. Никто сейчас не может предугадать, к каким последствиям это приведет»[32].

Газета аграрной партии «Venkov» в тот же день в статье под заголовком «Ленин изгнал Керенского» характеризует большевиков как «еврейско-немецких адвокатов, которые русифицировали свои имена»[33].

Вскоре на первый план в глазах чешского общества выдвинулись не подробности борьбы за власть в России, а мирные предложения большевиков, которые, помимо уже известного лозунга «мира без аннексий и контрибуций», содержали и требование самоопределения наций. Симпатии чешской прессы практически всех направлений оказались на стороне Совета народных комиссаров — а не австрийского правительства. «Právo lidu» 30 ноября писало:

«Русский пролетариат хочет мира в своих интересах, в интересах революции, великой России и всех ее народов. [...] Этот поступок русского пролетариата будет записан в истории золотыми буквами. С востока пришел первый луч теплого солнца в ледяную тьму»[34].

Всеобщая забастовка в январе 1918 года в Чехии проводилась уже под националистическими лозунгами — речь шла не просто о мире, но и о праве на самоопределение. «До распада Австро-Венгрии и возникновения Чехословакии идейное влияние октябрьской революции проявилось прежде всего в бурном развитии национально-освободительной борьбы»[35]. О лозунге самоопределения с прямой отсылкой к России говорилось и в так называемой Крещенской декларации ведущих чешских политических сил от 6 января 1918 года, где впервые прозвучал лозунг полного национального суверенитета.

На протяжении 1918 года отношение к советской России в чешском обществе, однако, начало меняться. Брестский мир чешские националисты рассматривали как измену общеславянским интересам. Печать буржуазных партий обвиняла большевиков в насилии и развале экономики России, предрекая их крах.

«Все исчезло: любовь, вера в идеалы, свободу и право. Большевики обратились к насилию, чтобы удержаться. Сейчас они являются самой ненавидимой партией во всей стране... все считают, что необходима новая революция, чтобы освободить Россию от их ужасного правления»[36].

Подобной позиции придерживался и вышедший из тюрьмы и вновь занявший место в первых рядах чешской политики Карел Крамарж.

Дальнейшие события в чешских землях — вплоть до провозглашения Чехословацкой республики 28 октября 1918 года — происходили уже под влиянием военных поражений Германии и Австро-Венгрии и укрепления международно-политического положения Чехословацкого национального совета, постепенно признанного союзными державами в качестве легитимного правительства будущего государства. Этому признанию немало способствовала история чехословацких вооруженных формирований — так называемого легиона — в России. Так что самое время вернуться к Масарику, встретившему октябрьский переворот в Петрограде.

***

«Октябрьскую революцию, эту эпохальную веху в истории человечества, Масарик не приветствовал никакой телеграммой», — справедливо замечает историк-коммунист[37].

«В силу определенности своей политической позиции Масарик мог относиться с симпатией только к тем российским политическим силам, которые выступали за безусловное продолжение мировой войны и за победу над австро-венгерской коалицией... Поэтому большевики… воспринимались Масариком как враги, как противники»[38].

Впрочем, такое восприятие не было помехой для весьма прагматичной политики.

Первой попыткой по существу оценить феномен большевизма стало написанное Масариком по-русски письмо Георгию Плеханову, опубликованное в газете «Единство» 15 ноября 1917 года. Описав свои непосредственные впечатления от большевистского переворота в Москве, Масарик пытается распространить свои наблюдения на большевизм как таковой. Он отмечает деструктивный характер переворота, связанный, по мнению Масарика, с тем, что русские революционеры не преодолели наследия царизма и собственного «сектантства»:

«Русские революционеры были потому столь радикально негативные, что царский абсолютизм должен был быть устраненным. Русские революционеры привыкли к этой деструктивной, разрушительной (я говорю, что она была необходима) работе, этому — я бы сказал — занятию. Замкнув себя в кружках, потеряли из виду мир»[39].

Масарик считает приход к власти большевиков по-своему логичным развитием революции, но при этом — такова вторая мысль Масарика — совершенно необязательным:

«Как только Россия избавлена от абсолютизма, как только провозглашена республика — как только введен парламент и конституционные свободы, революция уже теперь лишена нравственного и политического обоснования»[40].

Третий его тезис: отсталость России и, следовательно, невозможность для нее быть авангардом для всего человечества. Четвертое — отмеченный Масариком антигуманизм большевиков, в то время как для него «прямая цель политики — сбережение человеческой жизни».

Главными заботами чехословацкого руководителя стало сохранение подчиненных ему вооруженных сил и принятие решения об их дальнейшем использовании в интересах Антанты и чехословацкой независимости. Так возникла идея «вооруженного нейтралитета» чехословаков в российских делах, которую Масарик энергично отстаивал как против сторонников антибольшевистского выступления, так и против радикальных чешских социал-демократов, симпатизировавших большевикам. В письме Милюкову из Киева, датированном 19 февраля 1918 года, Масарик очень резок по отношению к адресату, с которым его связывали дружеские отношения. Он категорически возражает против антибольшевистской интервенции Чехословацкого корпуса: «Я обязан соблюдать строгий нейтралитет... я не буду стрелять в русских... у меня нет права вмешиваться в русские дела и силой решать, какая партия права»[41]. В «Токийском меморандуме», составленном для президента США Вудро Вильсона в апреле 1918 года, после выезда из России в Японию, Масарик предлагает Антанте признать власть большевиков de facto — даже несмотря на заключенный ими сепаратный мир с центральными державами.

Антибольшевистскому выступлению Чехословацкого корпуса в мае 1918 посвящено множество литературы, и здесь нет необходимости на нем останавливаться. Когда вооруженная борьба легионеров с большевиками все же началась, чехословацкое политическое руководство рассматривало его в первую очередь как самооборону и — пусть косвенное — продолжение борьбы против центральных держав:

«Наши бои в Сибири не были вовсе интервенцией против большевиков, они случились не из-за интервенционистской политики, а по соображениям самообороны»[42].

Опыт легионеров весьма интересен с точки зрения трансформации чешской «народной русофилии». Это был первый в чешской истории опыт близкого знакомства с Россией именно широких народных масс (в русском плену за годы войны побывали более 200 тысяч чехов и словаков, через легионы прошли десятки тысяч), а не избранных представителей интеллигенции. Неудивительно, что большая часть легионеров была настроена антибольшевистски[43], однако немалая часть вернувшихся из России чехов, напротив, примкнула впоследствии к коммунистам.

В начале 1920 года история легионов завершилось эвакуацией остатков чехословацких войск через Владивосток по договоренности с Советами. К этому времени Чехословацкая республика существовала уже более года, и ее созданию немало помогла «хорошая пресса», которую история легионов создала чехословацкому делу в странах Антанты. Неудивительно поэтому, что Масарик дает такую оценку русской революции: «Мне представляется, что российская революция 1917 года для нас и нашего освобождения была скорее плюсом, чем минусом... И даже большевистская революция нам не помешала»[44]. Так события октября, как и февраля, несмотря на все перипетии, вновь помогли Масарику в достижении его политических целей: после большевистского переворота он мог окончательно отказаться от оглядки на Россию (и на ее — пусть даже гипотетическое — участие в центральноевропейских делах) и обосновать этот отказ для чешского общественного мнения.

***

Суть вспыхнувших с новой силой в 1919 году разногласий между президентом ЧСР Масариком и премьер-министром Крамаржем по русскому вопросу можно описать так: Масарик, полагавший, что «чешский вопрос можно решить лишь в рамках глобальной политики»[45], «махнул рукой» на выпавшую из числа союзников-победителей в мировой войне и охваченную хаосом Россию. Исключив ее из числа потенциальных гарантов чехословацкой независимости, он решил опереться в послевоенном мире исключительно на Запад. Крамарж же до последнего надеялся на свержение большевиков и установление в России дружественного ЧСР режима.

В то время, как Масарик использовал «русофильскую» карту там, где ему это было выгодно, но в целом сохранял скепсис по отношению к России, Крамарж был искренним русофилом еще со времен своего первого путешествия в Россию в 1890 году и женитьбы на Надежде Абрикосовой. Однако в позиции Крамаржа были не только эмоции, но и своя логика, которая видна, например, из его письма Масарику в июле 1919 года:

«Моей самой глубокой верой, политическим кредо является то, что наше, именно наше будущее зависит от будущего России. Я люблю, очень люблю Россию, но, когда я работаю на благо России, я знаю, что тем самым работаю прежде всего для нас, для нашей нации»[46].

Вот, что в этой связи пишут современные биографы первого чехословацкого премьера:

«Крамарж... продолжал считать, что внешнеполитической гарантией существования чехословацкого государства может быть лишь сильная и дружественная Россия. Поэтому в освобождении российского государства от большевизма, восстановлении его былой мощи и влияния Крамарж видел основную задачу»[47].

«“Освободить Россию от правления большевиков”. Этой цели Крамарж de facto подчинил свою деятельность в Париже... о себе Крамарж грезил как о великом освободителе России»[48].

Провал попыток Крамаржа добиться на Парижской мирной конференции согласия на антибольшевистскую интервенцию описан в немалом количестве работ. Видя нерешительность союзников, чехословацкий премьер сам, поддерживая контакты с русскими эмигрантами (в том числе Борисом Савинковым), в конце января — начале февраля 1919 года взялся выработать план интервенции в России, ключевую роль в реализации которого должна была сыграть Чехословакия. На ее территории предполагалось сформировать армию численностью около 250 тысяч человек. В Праге, однако, план не вызвал понимания. Ударом для Крамаржа стало интервью Масарика от 11 февраля 1919-го, в котором президент прямо утверждал:

«Военная интервенция в Россию сейчас невозможна! После четырех с половиной лет ужасной войны страны Антанты не могут требовать от своих солдат, чтобы они шли воевать в Россию для достижения плохо обозначенной цели»[49].

В конце концов чехословацкий кабинет отверг план своего председателя.

Начиная борьбу за интервенцию в России, Крамарж искренне полагал, что его позиция совпадает со взглядами большей части чешского общества. Однако большевистский переворот, Брестский мир, гражданская война в России с участием чехословацких легионов и, самое главное, победа Антанты и создание Чехословацкой республики резко изменили ситуацию. «Крамарж не просчитал в своем политическом плане общественного мнения собственной страны, не заинтересованной в России или даже симпатизирующей ходу русской революции»[50]. Слишком деятельные хлопоты в Париже по поводу российских дел не только привели уже к середине 1919 года к отставке Крамаржа с поста премьера, но и по сути превратили его в «нишевого» политика, без шансов на возвращение к власти.

Из изложенного выше могло сложиться впечатление, что Масарик и Крамарж были полными антагонистами во всем, что касается России. Однако, если мы сравним их характеристику России царской и России советской, их размышления о русской интеллигенции, о причинах русской революции, о возможностях ее развития и перспективах конца большевистской власти, мы, как ни парадоксально, обнаружим больше сходств, чем различий

Книга Крамаржа «Русский кризис», которую чешский политик закончил в 1921 году, чрезвычайно критична по отношению к дореволюционной России (той самой России, на вхождение в состав которой Чехии на правах автономии Крамарж был готов во время войны!). Причины «русского кризиса», приведшего к революции, по Крамаржу, состояли в слабом национальном и гражданском чувстве в широких слоях народа, германофилии высшей аристократии, склонности к мистике и слепой вере — и, наконец, в превратно трактуемом интеллигенцией «западничестве»:

«В России все перенимали с запада — железные дороги, телеграфы, телефоны, скорострельную артиллерию — все, кроме общественных учреждений, которые предоставили Западу возможность мирного развития, несмотря на все социальные тревоги второй половины XIX века»[51].

Русскую революцию, пишет Крамарж, начали интеллигенты как «оргию сентиментальности», а продолжили «люди жестокие и отнюдь не фантазеры».

«[В результате] русская интеллигенция, которая лелеяла религиозную веру в то, что социализм даст России счастье, мир и высшую справедливость, видит, как в действительности выглядит исполнение ее прекрасных мечтаний... Она видит, должна видеть, куда ее фантазии привели Россию... нужно похоронить не только абсолютизм, но и интеллигентскую идеологию с ее материализмом, революционностью и социалистическими фантазиями»[52].

Но все же — несмотря на все проклятия в адрес интеллигенции — Крамарж признает: «Главной причиной русской катастрофы была... русская автократия». Уничтожение этой автократии, в конце концов, по мнению Крамаржа, может быть, даже перевесит все ужасы революции:

«Русская революция полностью провалилась, но одну неоценимую заслугу на все времена в истории России имеет — она освободила... Россию от абсолютизма и освободила личность. Это заслуга, благодаря которой, возможно, однажды даже забудут обо всем остальном»[53].

Крамарж не пишет о том, каким он видит конец большевизма, но переходит непосредственно к предложениям по «обустройству» некоммунистической России будущего. Драма Крамаржа, однако, была в том, что в Чехословакии 1921 года эти идеи могли заинтересовать совсем немногих — по сути только его сторонников по национал-демократической партии.

«Октябрьская революция 1917 года очень остро разделила наше общество на два противоположных лагеря», — писал коммунистический идеолог Зденек Неедлы[54]. Но на самом деле таких лагерей было три. Помимо антибольшевистски настроенных национал-демократов Крамаржа, коммунистов, ориентированных на Россию (на советскую, а не национально-русскую), существовал — и не просто существовал, а определял внешнюю политику чехословацкого государства и так или иначе объединял большинство системных политических сил — лагерь «Града»[55], то есть лагерь Масарика, Бенеша и их сторонников. Подход этого лагеря Бруммер характеризует следующим образом:

«[Этот лагерь] исходил из представлений президента Масарика и считал оба вышеупомянутых направления... крайностями. Большевизм он отрицал, считал его специфически русским явлением и внутренней проблемой России, был против интервенции и демонстрировал желание нормализовать отношения с Советской Россией»[56].

Масарик посвятил большевизму немало текстов, опубликованных в начале 1920-х годов, а затем уточнил и расширил свои представления о нем в «Мировой революции». Уже выступление президента в парламенте 28 октября 1919-го, в первую годовщину провозглашения ЧСР, содержит главные пункты его отношения к большевизму. Это прежде всего взгляд на большевизм как на чисто русский феномен, непереносимый на западноевропейскую почву. Далее — отрицание марксистской природы большевизма, подчеркивание его родства с анархизмом, с одной стороны, и русским авторитаризмом (царизмом), — с другой; «экономический и культурный примитивизм» большевистской власти; ее неоправданная жестокость; «олигархический» и «аристократический» характер большевистской власти, выражающийся в партократии; бюрократизм и милитаризм[57].

К разным аспектам своих оценок большевизма Масарик обращается в статьях и выступлениях 1920 года. Так, в выступлении перед рабочими 24 сентября Масарик делает упор на чисто российскую природу большевизма: «Утверждаю перед вами, согласно голосу своего разума и совести — нам, чехам, русский образец не подходит»[58]. В цикле статей «Советская Россия и мы», опубликованном в сентябре 1920-го под псевдонимом «Чешский легионер», Масарик сравнивает Россию и Чехию, пытаясь доказать неприемлемость большевизма для ЧСР. В этой же работе воспроизводятся и другие, уже знакомые нам, тезисы о большевизме:

«[Большевизм] по своему внутреннему развитию становится милитаристским, бюрократическим и буржуазным. […] Русские не созрели для социализма, и Ленин надеется, что быстро сможет воспитать их террором. Напрасные надежды — террор не воспитывает. […] Иван Грозный и цари называли свою власть божественной, Ленин называет ее марксистской»[59].

Наконец, в политико-философской части «Мировой революции» развита мысль о связи большевизма с русской историей:

«Русские — и большевики в том числе — порождение собственного царизма, который их столетиями создавал и воспитывал. Они смогли убрать царя, но не царизм[60]».

Чехословацкий президент верил в постепенное перерождение большевистского режима, его демократизацию, предпосылки для которой он видел и в некоторых чертах советского режима. Эта вера, собственно, и лежала в основе чехословацкой внешней политики по отношению к СССР — ее придерживался и Бенеш, говоривший, что, «если большевики поймут, что России нужны умные администраторы и способные организаторы,.. то этот режим удержится и нам нужно будет видеть в нем ядро будущей России»[61]. В 1922 году ЧСР de factoпризнала РСФСР, подписав с ней договор. При этом политику властей Чехословакии в 1920-е годы, конечно, нельзя назвать просоветской. ЧСР долгое время отказывалась признавать СССР de jure, оказывала щедрую поддержку русским эмигрантам в надежде, что эмиграция еще сыграет роль в демократическом возрождении России.

***

В середине 1920-х «русская тема» стала одной из центральных в очередном конфликте Крамаржа и «Града» — на сей раз по вопросу «кто нас освободил» (то есть кто внес больший вклад в дело независимости Чехословакии — Масарик или Крамарж). По сути стороны продолжили старый спор о том, насколько обоснованной была их исключительно пророссийская ориентация в годы мировой войны. В споре, однако, приняла участие и третья сторона. Ее мнение было таким: создание Чехословакии не было бы возможным... без октябрьской революции! Характерный пример этой логики — статья Ярослава Кратохвила в журнале «Новая Россия», приуроченная к 10-летию ЧСР[62]. Кратохвил, в прошлом легионер, ныне симпатизирующий Советской России автор, исходит из масариковской концепции «мировой революции», но считает главным ее двигателем революцию именно русскую:

«Очаг и источник мировой революции, частным проявлением которой является наше национальное освобождение, колыбель нашего национального будущего, — именно великая русская революция».

Впоследствии, в 1930-е и особенно послевоенные годы, в коммунистической историографии (прежде всего в Чехословакии и СССР) утвердилась единая трактовка событий 1917—1918 годов, выразившаяся в чеканной формулировке времен сталинизма: «Без 7 ноября 1917-го не было бы 28 октября 1918-го»[63].

Первые чешские большевистские организации (что не удивительно) возникли в 1917 году в Советской России, а не в самих чешских землях. Вернувшиеся из России чешские большевики — наряду со «старыми» социал-демократами, воспринявшими большевистские идеи в качестве близких себе, — начали создавать так называемую «левую марксистскую платформу» в социал-демократии, совершенно не таясь, что лояльны Москве и Коминтерну, а не Чехословацкой республике. Во главе движения вскоре появилось знакомое лицо — бывший лидер социал-демократической партии Богумир Шмерал, во время войны довольно долго занимавший проавстрийские позиции. Весной 1920 года он отправился в Советскую Россию. Результатом поездки стала книга «Правда о советской России» — интереснейшее, хотя и предвзятое, свидетельство, одно из первых сочинений в жанре «путешествие в страну большевиков». Шмерал вернулся из России ее восторженным сторонником:

«Я прихожу из другого мира, прихожу другим человеком. То, что происходит в России, — огромно, головокружительно, честно, разумно, необходимо, непобедимо. Novarum rerum nobis nascitur ordo. Рождается новый порядок вещей!»[64]

Завершается книга уже известным нам лозунгом: «Сегодня Россия — завтра весь мир!».

Сила созданной в 1921 году Коммунистической партии Чехословакии заключалась не только в ее опоре на беднейшие слои населения, но и в симпатиях к левым идеям значительного числа чехословацких интеллектуалов. Среди них был и профессор-музыковед Зденек Неедлы, долгое время бывший сторонником Масарика. В 1919 году он призвал не отвергать революционную Россию априори, апеллируя при этом не к коммунистическим идеям, а к... чешским русофильским традициям. Он выдвинул важный тезис о том, Россия во время войны не «разочаровала» (как считали — по разным причинам — и Крамарж, и Масарик), а наоборот:

«Действительно ли Россия нас разочаровала? Разве она не боролась с крупнейшей военной силой, неготовая, невооруженная, с блестящим результатом? И разве именно Россия своей революцией не совершила крупнейшее освободительное деяние всей войны, следствия которого почувствовали именно мы столь сильно, что от русской революции можем отсчитывать начало своего освобождения?»[65]

Здесь же звучит призыв к тесному знакомству с современной Россией — «плакать с Россией страдающей, но и доверять России, ищущей пути к спасению»; как на этот призыв откликнулся, в частности, Шмерал, мы уже видели выше.

К 1930-м в трудах Неедлы начинают появляться пересечения большевистских идей с чешской национальной историей: «Неедлы видел переход к социализму как естественный исход чешской истории»[66], подчеркивая ее народные, демократические, прогрессивные тенденции (то есть «творчески развивая» идеи Масарика). Все это закономерно привело его к роли идеолога чехословацкого послевоенного «национального коммунизма».

«Оправданию» большевизма перед лицом широкой чешской общественности служили не только размышления, подобные текстам Неедлы, но и — в целом антибольшевистски настроенные — тексты близкого к «Граду» историка Яна Славика, крупнейшего в Чехословакии 1920—1930-х годов специалиста по истории русской революции. Славик считал, вслед за Масариком, что большевизм есть «закономерный итог русской идеи», переделка модной западной теории (марксизма) на русский лад. В конечном счете большевизм, несмотря на все свои зверства и в то же время административную беспомощность, — закономерный этап развития России на пути от абсолютизма к демократии, своего рода русский извод якобинского периода Французской революции:

«Мне не кажется, что русская революция развивается иначе, чем все типичные социальные революции»[67].

«Я вижу в нынешнем российском правительстве интермеццо, переход от царизма к русской демократии»[68].

В книге «Смысл русской революции» Славик сравнил правление большевиков с эпохой Петра I. Большая часть работы посвящена полемике с «Русским кризисом» Крамаржа: «В зверствах виноват не большевизм, а то, что всегда дремало в русском мужике, — большевизм просто это использовал»[69]. При том, что, с точки зрения системы власти, большевизм — это, как утверждает Славик, возвращение к царизму, он отмечает несомненные, по его мнению, достижения советской власти: федерализацию России, ликвидацию неграмотности, воспитание «азбуки гражданского сознания», обогащение крестьян, улучшение трудовой морали, наконец, влияние на социальные реформы за рубежом.

Изменение международной обстановки в начале 1930-х и приход нацистов к власти в Германии заставили руководство ЧСР искать опору не только на западе, но и на востоке. Новой политической линии на сближение с СССР способствовал оформившийся к этому времени «симбиоз» «старой» чешской русофилии и симпатий к Советам — СССР все больше, несмотря на протесты Крамаржа, стал восприниматься как легитимный наследник России. Этому способствовало и восприятие событий в СССР как процесса демократической эволюции (во мнении о постепенной демократизации большевистского режима постепенно утвердился и Бенеш, ставший президентом в 1935 году). Русофильские настроения нашли выход в массовых протестах сентября 1938 года, когда демонстранты требовали от властей войны с Германией в союзе с СССР.

«Образ Советской России в чешском обществе таким образом вернулся к своей первоначальной функции, выступая как психологическая опора в моменты национальной тревоги, что было прямой отсылкой к функции чешской русофилии как составной части национальной идентичности, идеологии и традиции»[70].

Так «новая» русофилия в смысле ориентации на СССР окончательно пришла на смену «белой» русофилии Крамаржа.

В драматических обстоятельствах Второй мировой войны Бенеш, однако, руководствовался логикой Крамаржа, а не Масарика, увидев в Советском Союзе, как некогда Крамарж в царской России, гаранта защиты послевоенной Чехословакии от германского реваншизма. Гипотетический вопрос о том, как повела бы себя имперская Россия в случае, если бы в 1915 году ее войска дошли до Праги, сменился реальным приходом Красной армии в Прагу в 1945-м.

***

Современный историк Радомир Влчек пишет:

«Если даже ничем иным, то хотя бы самим фактом завершения 300-летнего правления династии Романовых и отпадением некоторых “окраин” от бывшей царской империи Россия оказала влияние на видение, а позднее и собственно реконструкцию центральноевропейского пространства»[71].

Но, как мы могли заметить, дело не только в одном этом факте. Русские революции 1917 года оказали влияние на сам феномен чешской русофилии. Несмотря на скепсис президента Масарика, прозападную внешнеполитическую ориентацию ЧСР и отрицание ее руководством теории и практики большевизма, несмотря даже на крах «исторической России», русофилия у значительной части общества сохранилась, трансформировавшись в лояльный интерес к СССР — чему способствовала как традиция, так и прагматический подход Масарика (и особенно Бенеша) к «новой России». В том числе и на это могла опираться послевоенная идеология «чехословацко-советской дружбы», в рамках которой коммунисты обосновали необходимость вассальной зависимости Праги от Москвы. Однако в те же первые послереволюционные месяцы и годы в чешской политике и публицистике была заложена и противоположная, антибольшевистская, традиция — в том числе в текстах Масарика и его оппонента Крамаржа, где содержалось немало интересных, важных не только для чешского контекста наблюдений о русской революции.

[1] Masaryk T.G. Světová revoluce. Praha, 1925. S. 435.

[2] Kalvoda J. Genese Československa. Praha, 1998. S. 15.

[3] Beneš E. Světová válka a naše revoluce. Praha, 1927. Díl I. S. 318.

[4] Masaryk T.G. O bolševictví. Praha, 1990. S. 37.

[5] Brummer A. Rusko a «naše osvobození». Význam válečného rusofilství a vztahu k carskému Rusku za Velké války a v meziválečném období // Slovanský Přehled. Review for the History of Central, Eastern and Southeastern Europe. 2012. Vol. 98. № 5. S. 480.

[6] Ibid. S. 466.

[7] Eidrnová M. Karel Kramář, Roman Dmowski a Rusko. Diplomová práce (Mgr.). Univerzita Karlova. Fakulta sociálních věd. Institut mezinárodních studií. Katedra ruských a východoevropských studií. Praha, 2013. S. 36.

[8] Vlček R. Mezi Masarykem a Kramářem. Fenomén Ruska při vzniku ČSR // TGM, jeho spolupracovníci a vznik československého státu. Hodonín, 2009. S. 88.

[9] Galandauer J. Vznik Československé republiky 1918. Programy, projekty, perspektivy. Praha, 1988. S. 260—275.

[10] Syllaba T. Tomáš Garrigue Masaryk a revoluce v Rusku. Praha, 1959. S. 124.

[11] Приведем цитату из письма Масарика Крамаржу от 13 июля 1920 года: «Вы не чувствовали необходимости работать против Австро-Венгии, вы рассчитывали на победу России, что она для нас все сделает. Я не верил в победу России, не обманулся ее первыми успехами и ждал революции. Думаю, самое успешное мое политическое действие было в том, что я не отдался российской ориентации». Цит. по: Hájková D. Tak zabili a rozsekali dr. Kramáře... a utratili život prof. Masaryka: poznámky ke vztahu TGM ke Karlu Kramářovi za první světové války // Karel Kramář (1860—1937). Život a dílo. Praha, 2009. S. 342.

[12] Masaryk T.G. Světová revoluce. S. 25.

[13] Beneš E. Problémy Nové Evropy a zahraniční politika československá. Praha, 1924. S. 44.

[14] Galandauer J. Vznik Československé republiky 1918… S. 36. О том, что продвижение русских войск воспринималось сторонниками Масарика скорее как угроза, свидетельствует, например, и такое высказывание философа Франтишека Вацлава Крейчи (в будущем депутата парламента и уполномоченного в чехословацких легионах в Сибири): «Из рук великого князя Николая Николаевича достанется ли нам лучшая судьба, чем та, что была при Австрии? Тем более, что цели, с которыми Россия вступала в войну, не были ясны, ее страшная мощь приближалась к нам, темная и молчаливая, как сфинкс, и мы не знали, несет она нам добро или зло» (Krejčí F.V. Naše osvobození. Praha, 1919. S. 38).

[15] Как полагает чешский историк Матей Новак, «источники свидетельствуют, что в случае освобождения Чехии русскими войсками, у России вряд ли хватило бы политической воли дать чехам политическую самостоятельность»: Novák M. Rusofilské a procarské tendence v československém zahraničním odboji ve Francii 1914—1915 // Historický obzor. 2002. Vol. 13. № 7—8. S. 181.

[16] Durich J. V českých službách. Klášter nad Jizerou, 1921. S. 62. Дюрих предполагал превратить Чехию в автономию в составе Российской империи.

[17] Brummer A. Rusko a «naše osvobození»… S. 486.

[18] По оценке Бенеша, «революционные события в России позволили нам создать довольно сильную армию»: Beneš E. Problémy Nové Evropy a zahraniční politika československá. S. 9.

[19] Масарик прямо призвал к созданию республики, выступая 1 августа 1917 года в Киеве с речью «Чешская программа в мировой войне».

[20] Доубек В. Динамика критики антидемократического режима. Т.Г. Масарик, Э. Бенеш и большевистская революция // Россия и Чехия: научные, культурные и общественные связи. СПб., 2016. С. 88.

[21] Beneš E. Světová válka a naše revoluce. S. 305—306.

[22] Korespondence T.G. Masaryk — Slované. Poláci, Rusové a Ukrajinci. Praha, 2015. 1 svazek. S. 451—452.

[23] Papoušek J. Masarykovy projevy a řeči za války. Praha, 1920. S. 27.

[24] Pichlík K. Masaryk a Rusko za první světové války // Sto let Masarykovy České otázky. Praha, 1997. S. 99.

[25] Krejčí F.V. Naše osvobození. S. 55—56.

[26] Masaryk T.G. Světová revoluce. S. 155.

[27] Beneš E. Světová válka a naše revoluce. S. 317.

[28] Цит. по: Doležal J. Ohlas ruských revolucí ve východních Čechách. Hradec Králové, 1977. S. 118.

[29] Krlín J. Projevy veřejného mínění v českých zemích v letech 1917—1918 // Paginae historiae. Sborník státního ústředního archivu v Praze. 1997. Vol. 5. S. 89.

[30] «Психологическую основу этого движения следует искать в возбуждении рабочих, которое стало следствием событий в России», — отмечали в своем рапорте о событиях в Праге австрийские военные власти (Ohlas Velké říjnovésocialistické revlouce v Praze. Praha, 1977. S. 27).

[31] Haišman J. Mafie v rozmachu. Vzpomínky na odboj doma. Praha, 1933. S. 47.

[32] Ohlasy českého a slovenského tisku na Velkou říjnovou socialistickou revoluci z let 1917 až 1924. Praha, 1967. S. 14—15.

[33] Ibid. S. 13.

[34] Ibid. S. 20.

[35] Galandauer J. Ohlas Velké říjnové socialistické revoluce v české společnosti.Praha, 1977. S. 192.

[36] Цит. по: Ohlasy českého a slovenského tisku... S. 36—37.

[37] Říha O. VŘSR a náš zahraniční odboj za první světové války // Velká říjnová socialistická revoluce a naše národní svoboda. Brno, 1950. S. 36.

[38] Старцев В.И. Т. Масарик и «немецкие деньги» большевиков // Томаш Гарриг Масарик и Россия. СПб., 1997. С. 62.

[39] Korespondence T.G. Masaryk — Slované. Poláci, Rusové a Ukrajinci. S. 464. Цитата приведена в том виде, как эти слова произнес Масарик на русском.

[40] Ibid. S. 465.

[41] Korespondence T.G. Masaryk — Slované. Rusové a Ukrajinci. 1918—1937.Praha, 2016. S. 39.

[42] Masaryk T.G. Světová revoluce. S. 327. Конечно, это что называется «мудрость задним числом»: безусловно, легионы — во всяком случае до конца 1918 года — активно участвовали в антибольшевистской борьбе. Масарик, однако, не лукавит в том, что борьба с большевиками не была ни главной задачей деятельности легионов, ни причиной их создания.

[43] Существует и немало свидетельств разочарования чехов не только в русской революции, но и в самой России и ее народе. Так, Бруммер анализирует дневники чешского военного врача по фамилии Боучек, сдавшегося в плен русским в ноябре 1914 года и умершего в России в 1918-м. Вот одна из дневниковых записей Боучека: «Русь! Долго я закрывал глаза на местные недостатки, извинял их и старался не замечать изо всех сил. Я насильственно хотел сконструировать образ той России, о которой повествует русская художественная литература. Но больше не могу — сломлена моя вера и доверие. Достаточно посмотреть на тупую рожу русского солдата, который уставился на тебя, как переодетая обезьяна» (Brummer A. Rusko a «naše osvobození»… S. 498).

[44] Masaryk T.G. Světová revoluce. S. 231.

[45] Vlček R. Masarykovy reflexe ruské revoluce v únoru 1917 // Tomáš Garrigue Masaryk a ruské revoluce. Hodonín, 1998. S. 48.

[46] Korespondence T.G. Masaryk — Karel Kramář. Praha, 2005. S. 393—394.

[47] Серапионова Е.П. Карел Крамарж. М., 2007. С. 281.

[48] Lustigová M. Karel Kramář. První československý premiér. Praha, 2007. S. 168.

[49] Цит. по: Syllaba T. Op. cit. S. 235.

[50] Lemberg H. Ruská akce Karla Kramáře v Paříži 1919 // Idem. Porozumění. Češi — Němci — Východní Evropa. Praha, 1999. S. 154.

[51] Kramář K. Ruská krise. Praha, 1921. S. 30.

[52] Ibid. S. 484.

[53] Ibid. S. 491.

[54] Nejědlý Z. Komunisti dědici pokrokových tradic českého národa. Praha, 1951. S. 66.

[55] По названию дворцового комплекса Пражский Град, где после 1918 года расположилась резиденция президента ЧСР.

[56] Brummer A. Rusko a «naše osvobození»… S. 502.

[57] См.: Moulis V. T.G. Masaryk a sovětské Rusko // TGM, Rusko a Evropa. Dílo-vize-přítomnost. Praha, 2002. S. 189.

[58] Masaryk T.G. O bolševictví. S. 9—10.

[59] Ibid. S. 50—61.

[60] Idem. Světová revoluce. S. 215.

[61] Beneš E. Problémy Nové Evropy a zahraniční politika československá. S. 49—50.

[62] Kratochvíl J. Rusko a Československo v světové revoluci // Nové Rusko / Новая Россия. 1928/1929. Vol. 3. № 9. S. 293—295.

[63] Charvát J. Vliv VŘSR na dělnické hnutí v českých zemích // Velká říjnová socialistická revoluce a naše národní svoboda. S. 41.

[64] Šmeral B. Pravda o sovětovém Rusku. Praha, 1920. S. 3.

[65] Статья в газете «Česká stráž» от 27 марта 1919 года, цит. по: Ohlas Velké říjnové socialistické revoluce... S. 102—104.

[66] Křesťan J. Zdeněk Nejedlý a problém českého národního komunismu // Český a slovenský komunismus (1921—2011). Praha, 2012. S. 300.

[67] Slavík J. Smysl ruské revoluce. Praha, 1927. S. 57.

[68] Ibid. S. 140.

[69] Ibid. S. 49.

[70] Brummer A. Rusko opět «slovanské»? České rusofilství a pozitivní obraz Sovětského svazu v posledních letech první republiky. Praha, 2013. S. 530.

[71] Vlček R. Mezi Masarykem a Kramářem. S. 78.

Генрик Сенкевич, революция, Россия

Александр Суслов

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2017, 5

1905 – 1907-й и нобелевский лауреат

[стр. 214 – 232 бумажной версии номера]

Александр Суслов (р. 1987) — историк, окончил МГУ имени М.В. Ломоносова, проходил стажировку в Варшавском университете. Сфера научных интересов — социально-политическая история Польши конца XIX — начала XX веков, формирование польского национального самосознания.

В 1905 году Генрик Сенкевич достиг вершин славы и международного признания, удостоившись Нобелевской премии за «выдающиеся заслуги в области эпоса» (ранее он получил в благодарность от соотечественников имение Обленгурек, а от Французской Республики — Орден Почетного легиона). В том же году Сенкевич счел необходимым использовать свой авторитет в политических целях: автор «Quo vadis?» и «Крестоносцев» активно проявил себя в деле сдерживания революционной стихии, которая охватила часть Польши, входившую в состав Российской империи.

Ниже я попытаюсь ответить на следующие вопросы:

1) Как действовал живой классик польской литературы в амплуа контрреволюционера и чем была мотивирована его гражданская позиция в событиях 1905—1907 годов?

2) Почему Сенкевич, чьи романы поддерживали веру поляков в национальное возрождение и, соответственно, их мечты о боевой славе и самопожертвовании, скептически относился не только к пролетарской революции, но и к каким бы то ни было идеям вооруженного сопротивления российскому самодержавию?

3) Какой след политическая рефлексия автора, связанная с интересующим нас периодом, оставила в его творчестве?

Перед тем, как начать обсуждать эти вопросы, небольшой экскурс в историю первой русской революции на территории Царства Польского.

Еще до «кровавого воскресенья», летом и осенью 1904 года, в российской части Польши прошли громкие протестные акции и антиправительственные выступления. С одной стороны, все большее недовольство проявляли рабочие, чье положение резко ухудшилось из-за спада промышленного производства в первые пять лет XX века. При этом Царство Польское было одним из наиболее индустриально развитых регионов Российской империи[1], а местный пролетариат, насчитывавший около 300 тысяч человек[2], представлял собой вполне внушительную силу, способную бороться за свои права. Уменьшение зарплат, закрытие предприятий, катастрофический рост безработицы, а также призывы резервистов на войну с Японией подталкивали рабочее население Польши к забастовкам и антивоенным демонстрациям. С другой стороны, в Варшаве впервые со времен январского восстания (1863—1864) произошло вооруженное выступление под лозунгом борьбы за независимость. Боевики Польской социалистической партии, организовавшей патриотическую манифестацию на Гжибовской площади 13 ноября 1904 года, намеренно дождались прибытия полицейских и, когда те попытались отнять у демонстрантов знамя, открыли по ним огонь. После многочасовых попыток навести порядок были арестованы более 600 человек, убиты около десяти, ранены несколько десятков[3].

Трагические события 9 января 1905 года в Петербурге привели к обострению ситуации и в Царстве Польском — страну охватила трехнедельная всеобщая стачка, в которой приняли участие 93,2% заводских рабочих (для сравнения: в Москве бастовало лишь 20% местного пролетариата). Именно Польша стала главным очагом стачечного движения в Российской империи — более трети забастовок и демонстраций проходило на ее территории[4]. Кульминация этого процесса — Лодзинское восстание 22—24 июня 1905 года, одно из самых кровопролитных столкновений между рабочими и правительственными войсками за все три года революции (наряду с декабрьским восстанием в Москве). Помимо знаменитых текстильных фабрик Лодзи, в забастовках участвовали предприятия Варшавы, Сосновца, Домбровы-Гурничей, Островца (27 декабря 1905 года местные жители изгнали царскую администрацию и провозгласили Островецкую республику, просуществовавшую около двух недель), Ченстоховы, Радома и многих других городов. Еще одна всеобщая стачка прошла в октябре—ноябре 1905 года, вынудив правительство ввести военное положение на территории Царства Польского. Городские протесты сопровождались разгулом уличной преступности, с которой рабочие боролись собственными силами и методами: организовывали милицейские патрули, устраивали нападения (нередко перераставшие в погромы) на бордели и места с сомнительной репутацией[5]. Протестная активность польского пролетариата оставалась высокой вплоть до начала 1907 года, когда волна забастовок начала ослабевать.

Революционное движение также охватило польскую деревню, хотя и не приняло там столь же ожесточенного характера, как в губерниях центральной России. Первоначально мирные акции части крестьян, стремившихся улучшить свое материальное положение, к осени 1905 года превратились в открытое противостояние самодержавию. Жители гмин нередко изгоняли администрацию и брали власть в свои руки, самостоятельно решая вопросы об имуществе и сервитутах, отказываясь от уплаты налогов и призыва в армию, а также осуществляя суд над подозреваемыми в воровстве и других преступлениях[6]. Главной революционной силой польской деревни был «сельский пролетариат» — батраки, с которыми начиная с 1904 года активно работали революционные агитаторы[7]. Среди их акций — порча государственной собственности, потравы и порубки, уничтожение скота. При этом случаи нападения на помещиков и их усадьбы были редки, тем более что последние, как правило, откликались на экономические требования бастующих[8]. Многие крестьяне протестовали против обучения своих детей в гминных школах на русском языке. Ситуация в деревне вызывала особую обеспокоенность царского правительства, которое со времен январского восстания проводило курс, направленный на превращение польского крестьянства в опору своей власти на территории Царства Польского. Вернуть ситуацию под контроль ему удалось лишь весной 1906 года, через несколько месяцев после введения военного положения.

Важной частью польской революции стали масштабные протесты студентов (прежде всего в Варшаве) и школьников, отказывавшихся от посещения занятий. По примерным подсчетам, весной 1905 года бастовали 20 тысяч учащихся[9]. Общим требованием протестующих, несмотря на различия их политических симпатий, было ведение преподавания на польском и добавление в учебную программу польской литературы. Администрация пыталась оказывать давление на учащихся через родителей, однако такой расчет едва ли себя оправдал: большинство родителей, особенно тех, кто не состоял на государственной службе, после некоторых колебаний поддержали своих детей. Впрочем, от участия в бойкоте отказывались многие некатолики, не видевшие в русификации образования повода для возмущения. Тех, кто продолжал посещать занятия, бастующие подвергали остракизму, избиениям, известны даже случаи, когда в здания школ закладывали бомбы. Некоторые уступки властей (частичное возвращение польского языка), сделанные весной и летом 1905 года, впоследствии оказались свернуты. В ответ общество создавало обширную сеть частных школ, противостоявших государству вплоть до обретения Польшей независимости.

1905—1907 годы, помимо всего прочего, были периодом, когда политические партии и движения, действовавшие в условиях конспирации, стали превращаться в массовые партии модерного типа. Наиболее крупные и активные политические объединения левого фланга — Польская социалистическая партия (ППС) и Социал-демократия Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ), действовавшие от имени рабочего класса, — отстаивали две разные стратегии борьбы с самодержавием. Приоритетом ППС было общепольское восстание против Российской империи с целью обретения национальной независимости как необходимого условия для дальнейшей социальной революции. Партия демонстрировала готовность сотрудничать с представителями любых слоев общества, разделявшими ее стремление к освобождению Польши. Грозной силой в структуре ППС стала боевая организация, практиковавшая индивидуальный террор и так называемые «эксы» (экпроприации). Наиболее известный эпизод ее деятельности — «кровавая среда» 15 августа 1906 года, когда Царство Польское потрясли десятки покушений на полицейских, жандармов и агентов Охранного отделения. Руководство боевой организации, в которое входил и будущий лидер польского государства Юзеф Пилсудский, считало своей задачей воспитание кадров революционной армии, способной противостоять царским войскам. В 1906 году ППС раскололась на «революционную фракцию» («старые»), продолжавшую намеченный путь, и «левицу» («молодые»), тяготевшую к принципам Социал-демократии Королевства Польского и Литвы. В свою очередь СДКПиЛ рассматривала себя как неотъемлемую часть рабочего движения всей России и выступала за солидарные действия социалистов в борьбе с самодержавным строем. В период революции она вошла в Российскую социал-демократическую партию на правах автономной секции. Третьей по величине и влиянию силой левого фланга был Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России («Бунд»), который в некоторых городах, например, в Лодзи, занимал лидирующие позиции.

На пороге революции все эти партии, вынужденные действовать в зоне постоянного риска, были весьма ограничены в своих возможностях, однако резкий подъем массовой активности и попытки социалистов конвертировать протестные настроения в поддержку своих политических лозунгов, позволили им радикально увеличить базу сторонников: в 1906 году в СДКПиЛ состояли уже около 30 тысяч человек, а в ППС — 46,5 тысяч[10].

На противоположном фланге доминирующие позиции занимала Демократически-национальная партия (ДНП, эндеки[11]), основанная в 1897 году, а в 1905-м получившая статус легальной политической организации. Для Польши партия националистов-эндеков была принципиально новой как по своим целям, так и по методам их достижения. Желая создать условия для формирования этнически однородной польской нации, она апеллировала к широким слоям общества (средние слои городского населения, рабочие, крестьяне) и, самое главное, сумела наладить с ними обратную связь. Своей мощи ДНП достигла за счет популистской риторики, строгой внутрипартийной дисциплины и разветвленной сети подконтрольных образовательных организаций, таких, как Общество народного просвещения, Общество народных учителей Царства Польского и Литвы, Гимнастическое общество «Сокол» в Галиции и, наконец, Польская школьная матица, численность которой в 1907 году составляла 116 тысяч 341 человек[12].

Идеологи национально-демократического движения отреклись от идеала «исторической» Речи Посполитой в границах 1772 года, характерного для шляхетской традиции, и противопоставили ему «плебейские» доктрины, отводившие особую социальную роль крестьянству как носителю оригинальной этнической культуры. Вместе с тем эндеки выработали прагматический подход в отношении держав, разделивших между собой Польшу. Лидер ДНП Роман Дмовский, впоследствии ставший одним из архитекторов межвоенной Польской республики, называл Российскую империю «деспотией похуже азиатской»[13], однако был готов сотрудничать с «ослабшим» царским правительством перед лицом угрозы, исходившей от усилившейся Германии, которая проводила бескомпромиссный курс на деполонизацию своих восточных окраин[14]. Если социалисты старались обуздать и направить в желанное для себя русло революционную стихию, то ДНП определила своей задачей выйти в легальное поле общеимперской политики, образованное благодаря Манифесту 17 октября 1905 года, собственными силами унять недальновидный мятеж, а затем добиться для Царства Польского автономии и создать законные культурные институты, укореняющие национальную идею в массах. В качестве союзников эндеки выбрали консервативную Партию реальной политики и Прогрессивно-демократический союз, с которыми они сходились в надеждах на автономизацию Польши.

Помещая в такой контекст взгляды Сенкевича, прежде всего стоит обратить внимание на следующее: автор «Огнем и мечом» и «Потопа» был одним из родоначальников польской массовой культуры, референтной фигурой не только для образованных слоев общества, но и для зарождавшейся низовой аудитории, воспринимавшей его через адаптации в «народных» газетах, публичные чтения и так далее[15]. Учитывая, что Сенкевич был не только широко известен, но и несколько раз оказывался в центре громких идеологических споров, представителям политической сцены трудно было оставаться равнодушными к его деятельности и не упоминать его в своих высказываниях.

Хотя мы не знаем наверняка, что думали о Сенкевиче польские революционеры-социалисты, нам хорошо известна точка зрения той части польской интеллигенции, которая им симпатизировала. Например, философ и публицист Станислав Бжозовский, один из наиболее ярких и непримиримых критиков автора «Огнем и мечом», сетовал на то, что поляки предпочитают жить в комфортном буржуазно-шляхетском мире, созданном для них Сенкевичем, не желая замечать современности:

«Как же донести до какой-нибудь Марыни Поланецкой[16], что существует классовая борьба или еще нечто, что лишь начинает произрастать? Нечто такое, что формируется и должно существовать, но еще не созрело? А тут тебе и уютный, теплый дом, и на стене висит старое оружие, и пес греется у камина, и умиротворяюще потрескивают дрова, и у крыльца фыркают лошади, и мерцают звезды, и хрустит снег. И разве существует какая-то русская революция, и был ли посиневший труп Каспшака?[17] Все это лишь сон, нелепое сновидение. […] В том-то и заключается колдовская сила Сенкевича. Общество внезапно забывает обо всей этой борьбе, целях, работе, внезапно видит себя прирученным и беззаботным»»[18].

Человеком чуждым, находящимся по другую сторону баррикад, Сенкевича изобразил поэт Анджей Немоевский, который посвятил писателю сатирическое стихотворение «Quovadisiana», вошедшее в цикл «Люди революции» (1906). Автор «Quo vadis?» предстает в нем как «польский министр без портфеля» от «угодово-эндекской»[19] партии, он сидит в своем имении и пишет «тройной эдикт»: в первом пункте писатель обращается к российским властям, уверяя, что Польша не посягнет на порядок в империи; во втором требует от молодежи сидеть, помалкивая, в русской школе; в третьем объявляет бунты чуждыми польским интересам («покорен народ, тишину обожает»)[20].

Впрочем, не все социалисты и их сторонники видели в Сенкевиче антагониста — или по крайней мере не всегда. Например, в 1897 году видный деятель ППС и один из главных польских теоретиков марксизма Казимеж Келлес-Крауз, скрываясь под псевдонимом Михал Люсьня, опубликовал в краковской газете «Напшуд» заметку о «Quo vadis?». В ней он пытался по-своему интерпретировать знаменитый тезис Сенкевича об истории как лекарстве для «укрепления сердец»: назвал роман «подлинно революционным» и уподобил его героев — первых христиан, «жаждущих перестроить жизнь до основания, полностью возродить человечество, дать массам такую идею, которая необходима, чтобы подняться на самоотверженное и спасительное дело», — социалистам своего времени[21]. При этом, если речь шла об «Огнем и мечом», Келлес-Крауз превращался в сурового обличителя паразитизма и шовинизма польской шляхты, одновременно критикуя ту часть современных ему читателей, которая «питает живую симпатию к сенкевичевским укротителям крестьянства и охотно подает князю Яреме кол для атамана Сухаруки»[22].

Если в социалистический дискурс Сенкевич вошел в качестве «конституирующего Другого», то национал-демократы обрели в его лице если не официального сторонника, то по крайней мере желанного и заинтересованного партнера. Чем можно объяснить такое сближение писателя и политиков-националистов? Прежде всего стоит отметить, что Сенкевич еще с 1880-х годов, будучи главным редактором варшавской газеты «Слово», мечтал о возникновении в Польше единого фронта патриотических сил, и в появлении на политической сцене столь мощного объединительного центра, как партия Романа Дмовского, он, вероятнее всего, увидел долгожданное предзнаменование. Было бы неверно утверждать, что Сенкевич разделял националистические идеалы эндекского движения, однако он искренне поддерживал его политические цели в годы революции и готов был участвовать в различных инициативах ДНП.

Как и эндеки, автор «Крестоносцев» питал неприязнь к Российской империи, однако считал ее меньшим злом по сравнению с Германией, стремившейся к унификации своих земель и, соответственно, устранению каких-либо препятствий на этом пути, в том числе поляков-католиков. В связи с этим писатель соглашался пропагандировать идею формирования польского объединения в Государственной Думе первого созыва, так называемого Польского кола. По сути это был проект эндеков, наиболее представленных в парламенте империи по сравнению с другими партиями Царства Польского (часть из них бойкотировала выборы, а принявшие участие Партия реальной политики и Прогрессивно-демократический союз действовали в коалиции с ДНП). Сенкевич выступал с речами в Варшаве, объясняя соотечественникам задачи будущей парламентской группы, а также участвовал в работе Центрального комитета, выдвигавшего кандидатов в депутаты.

В письме к жене от 10 декабря 1906 года свежеиспеченный нобелевский лауреат делился своим удовлетворением в связи с ходом предвыборной кампании и в то же время обозначал границы желанного для себя вовлечения в политику:

«Получил сейчас депешу от Дмовского следующего содержания: “Договоренность между партиями достигнута, ваше участие обязательно. Письмо выслано”. Мое участие — значит участие в Центральном комитете. Один раз я уже отказался от председательства и, если речь об этом, откажусь еще раз.

Однако дело вышло хорошее, потому что большая масса так называемых беспартийных теперь примет дирекцию комитета и будет голосовать по его указаниям. Договоренность, несомненно, касается Национал-демократии, реалистов и Польской прогрессивной партии. В стороне остаются, помимо социалистов, прогрессисты с Кемпнерами и Свентоховским[23], но сами по себе они ничего не значат.

И вот теперь солидарное Польское коло будет лицом не только одной партии, но и всей страны. Я этому рад, ибо дело нужное, спасительное, и я ему весьма поспособствовал»[24].

В следующем письме — от 17 декабря — Сенкевич продолжал:

«Дмовский был у меня утром, а не застав, пришел снова и досидел до моего возвращения, то есть до четырех. Разговор шел о разных делах, но прежде всего о Центральном комитете. Выборы председателя состоятся на этой неделе. После долгих уговоров я согласился, чтобы моя фамилия значилась среди участников комитета, поскольку всем кажется, что это обязательно. Однако одну руку я оставил свободной и ни в коем случае не хотел брать на себя обязательств, что приму выбор на место председателя, хотя Дмовский убеждает, что иначе все объединение может расколоться, ибо ни на кого другого не хотят согласиться все три партии. [...] Что до меня, то желания нет»[25].

Приведенные цитаты свидетельствуют не только о желании Сенкевича сохранить свою независимость, но и о том, как нуждался в нем Дмовский, которому необходимо было обеспечить своему проекту хорошую рекламу, а лицом всего предприятия сделать беспартийного человека с репутацией выразителя общенациональных интересов. Во многом ему это удалось: после долгих уговоров Сенкевич согласился возглавить Центральный комитет, не говоря уже о том, что он активно поддерживал эндеков в печати.

Еще больший интерес у Сенкевича вызывали инициативы по созданию в Польше негосударственной образовательной системы, способной привить национальную идею широким слоям населения. Так, писатель принял непосредственное участие в борьбе за учреждение и легализацию Польской школьной матицы — культурно-просветительской организации, стремившейся обустроить в Царстве Польском сеть частных школ с преподаванием на польском языке. Главным инициатором и председателем правления матицы был Антоний Осуховский, известный юрист, меценат и общественный деятель, защищавший права поляков в Тешинской Силезии, Вармии и Мазурах (входивших в Германскую империю). Сенкевич был в контакте с Осуховским с 1900 года, а их длительная переписка свидетельствует не только о партнерских, но и о дружеских отношениях. В проекте Матицы писатель исполнял роль популяризатора, а также занимал пост председателя Контрольного совета. По мнению одного из главных знатоков биографии Сенкевича, Марии Бокщанин, привлечение автора «Крестоносцев» на это место было попыткой Осуховского сделать акцент на аполитичности своей организации[26]. Тем не менее эндеки оказывали его инициативе поддержку и имели на Матицу определенное влияние. В письме к Осуховскому от 26 февраля 1906 года Сенкевич поддерживал предложение мецената учредить Центральный комитет Матицы и рекомендовал в качестве его члена Владислава Яблоновского, литературного критика и близкого соратника Дмовского. Другое письмо — от 14 мая 1906 года — позволяет понять, что Сенкевич и Осуховский специально встречались с лидером эндеков, чтобы обсудить свой проект[27]. Таким образом, деятельность по созданию Матицы логично вписывалась в общую стратегию ДНП, заинтересованной в создании легальных культурных институтов, распространяющих образование в широких слоях общества.

Сенкевич возлагал на Матицу большие надежды и уделял ей особое внимание. Свои публичные обращения и тексты выступлений он писал, в том числе рассчитывая на интерес со стороны русского общества, а вернее, либеральной его части. Отсюда его умеренный тон и попытка убедить адресата, что преподавание на польском языке в Царстве Польском так же соответствует интересам империи Романовых, как ее подданных-поляков. Такой подход действительно в какой-то мере себя оправдал: в 1905 году открытое письмо Сенкевича по поводу Матицы напечатала петербургская газета «Русь»; немного погодя газета «Биржевые ведомости» у него взяла интервью, в котором писатель заявил, что в случае наделения Царства Польского автономией на его территории открылись бы пять тысяч школ; в 1906 году Сенкевича приглашала на свое заседание Петербургская лига просвещения[28].

В одном из самых известных воззваний писателя к соотечественникам («Народ самому себе») речь шла о сборе средств на учреждение польскоязычных школ. Сенкевич отмечал в нем способность поляков жертвовать на общественное благо и призвал их сделать это еще раз:

«Весь народ понял, что если бы Мацежь [Матица] сумела обнять те широкие пространства, которые она намеревается охватить, если бы, ставши на сильном основании, она могла и была бы в силах исполнить подъятую задачу, то в течение нескольких лет выросло бы просвещенное, моральное и благородное поколение, слившееся в единый просвещенный, моральный, благородный и патриотический народ»[29].

Несмотря на солидную публичную поддержку и первоначальный успех, Матице в ее легальной форме не удалось пережить революцию (она просуществовала около года, пока имперское правительство не отменило разрешающий указ). Поняв, что в условиях юридической шаткости дальнейшие призывы к пожертвованиям могут превратиться в обман населения, Сенкевич отказался от участия в организации. Впрочем, колебания возникали у него и раньше. В письме Осуховскому от 2 июня 1906 года писатель признавался, что опасается реакционных мер имперской бюрократии по отношению к столь важному для поляков институту[30].

В течение всего революционного периода Сенкевич со страстным осуждением отзывался о социалистах, ввергающих Царство Польское в бездну анархии и подвергающих его риску новых репрессий со стороны правительства, которое непременно возобладает над мятежниками и вернется к прежнему курсу. Антисоциалистические высказывания писателя можно обнаружить как в его эпистолярии, так и в публицистике, но, пожалуй, главным текстом Сенкевича, выносящим моральный вердикт революции, стал роман «Омут», который печатался на страницах нескольких польских газет в 1909-м и вышел отдельным изданием в 1910 году. В современной Польше «Омут» принято называть «забытым романом Сенкевича» (во всяком случае с подобными определениями можно столкнуться, обратившись за информацией о нем к Google). И действительно, это произведение, если и не забыто окончательно, гораздо менее известно широкой аудитории не только по сравнению с «Крестоносцами», «Quo vadis?» или «Трилогией», но и такими романами, как «Без догмата» и «Семья Поланецких». В 1910 году «Омут» казался запоздалой реакцией на прошедшую революцию, в межвоенный период его идеологический пафос, связанный с конкретным моментом истории, утратил актуальность, а в годы существования коммунистической Польши шел вразрез с идеологией правящей партии. Неудивительно, что в ПНР роман был издан лишь однажды и небольшим тиражом — в составе 60-томного собрания сочинений автора[31].

В России «Омут» издавался трижды — все три раза до 1917 года — под названиями «В омуте жизни» (М.: Заря, 1910), «Омут» (М.: Новь, 1911) и «Водоворот» (М.: Русская мысль, 1912). Название романа («Wiry» — буквально «Омуты», «Вихри») в первую очередь связано с традиционной метафорой революционной стихии (вспомним «Вихрь» Власа Дорошевича, тоже являвшийся откликом на события 1905 года) и одновременно — метафорой любовных страстей и непредсказуемой человеческой судьбы. Переплетение идеологических мотивов с любовными — «фирменный» прием Сенкевича[32]. В «Омуте» одна из главных интриг заключается в том, смогут ли влюбленные друг в друга герои — помещик и бывшая крестьянка — построить свое счастье на основе взаимного уважения и понимания (иначе говоря, смогут ли представители двух культурных миров, веками разделенных сословными барьерами, осознать себя равноправными гражданами, членами одной нации).

Революция в романе манифестирует себя как в конкретных событиях, так и в диалогах на политические темы. Жизнь героев — помещика Владислава Кшицкого, его гостей и соседей — напоминает сельскую идиллию, над которой начинают кружиться вихри 1905 года. Бóльшую часть времени персонажи-мужчины посвящают приятным занятиям: слушают музыку, фантазируют на высокие темы, охотятся на вальдшнепов, беседуют о дамах и их добродетелях, присматривают себе пару и упражняются в политической риторике. Их спокойствие периодически нарушают забастовки (фольварочной службы, извозчиков, магазинов и даже аптек), письма с угрозами от социалистов («смертные приговоры»), случаи хозяйственного вредительства и, наконец, вооруженные нападения (покушение на Кшицкого и трагический финал, в котором гибнет юная скрипачка Марыня Збылтовская).

Диалоги героев представляют собой любопытный источник, проясняющий авторское отношение не только к революции, но и к другим политическим проблемам, стоявшим на повестке дня в Польше начала XX века: русификации, германизации (осуждаются «пруссаки», которые «почитают сверххамство за сверхчеловечество») и украинскому вопросу (в главе 16 второго тома обсуждаются помещики Волыни, которые идентифицируют себя как «волынцы с польской культурой» и тем самым «предают» своих предков-«поляков»). Примечательно, что сентенции, вложенные автором в уста персонажей, не только отражают собственные убеждения Сенкевича, но и обнаруживают текстуальную близость к его публицистическим высказываниям. При этом в романе Сенкевич позволил себе выразить мнение о тех или иных политических партиях, чего он ранее публично не делал. Так, в «Омуте» не менее трех раз упоминается ППС (как «Польская социалистическая партия» и «П.П.С.»), а также «национальные партии» (эндеки) и «реалисты» (Партия реальной политики). И хотя автор старается раскрывать мотивацию и аргументацию сторонников разных сил, отмечать не только достоинства, но и недостатки тех, кому он симпатизирует, его приоритеты расставлены довольно четко.

Среди персонажей-фаворитов Сенкевича, обсуждающих революцию, наиболее словоохотливы — и при этом последовательны — двое. Первый — шляхтич Гроньский, близкий по мироощущению самому автору: эрудит и эстет, «Экклезиаст во фраке», скептик, но не атеист, чем-то напоминающий Петрония из «Quo vadis?». Гроньский — одновременно патриот и гражданин всей Европы, он искренне любит Польшу, хочет видеть ее «благородной, просвещенной, культурной, как можно более европейской, но все же сохраняющей свои лехитские черты лица и держащей в руке стяг с белым орлом»[33]. Второй персонаж — Шремский, талантливый врач, ведущий широкую практику в уездном городе и его окрестностях, человек кипучей энергии, неисправимый оптимист и общественник (трудится над созданием тайных школ, читален, детских приютов, кооперативов и так далее). Шремский вызывает подозрения у властей и ненависть у социалистов, «поскольку своей популярностью и влиянием на рабочих он делал напрасными их старания»[34].

Антагонистом и политическим оппонентом героев (если не сказать, грушей для битья в дискуссиях) выступает студент-медик, член ППС Ляскович, подрабатывающий гувернером в доме Кшицкого, а заодно сеющий смуту среди местных крестьян. Хотя окружающие крайне терпимо относятся не только к его взглядам, но и к опасным выходкам[35], Ляскович питает ненависть к своим «сытым» работодателям[36]. Радикализм студента, судя по комментариям автора и репликам других персонажей, можно объяснить его внутренней озлобленностью, недостатком образования, слабыми аналитическими способностями и — вспомним о типичном приеме Сенкевича — неразделенной любовью к панне Марыне (когда студент-социалист «смотрел на столь утонченную панну, ему пришло в голову, что пролетарской руке до такого цветка не дотянуться, а значит, он выращен пролетариату назло»[37]). По характеру Ляскович несколько напоминает других молодых антигероев Сенкевича, например, Азью Тугай-беевича из романа «Пан Володыёвский» — оба недооцененные, не до конца принятые в шляхетском обществе, но смелые, даже отчаянные, временами способные к себе расположить, дьявольски амбициозные и влюбленные в благородных шляхтянок. Впрочем, автор старается не демонизировать Лясковича, даже относится к нему с некоторым сочувствием (ему и самому доводилось голодать и подрабатывать гувернером в студенческом возрасте), видя в нем жертву обесценивания патриотических и религиозных идеалов. По социальному происхождению и интересу к медицине герой близок Шремскому[38] и мог бы выбрать тот же путь, но его «дикая и фанатичная душа» увела его в другую сторону, прямиком к гибели, в «омут» которой попадает и невинное дитя, возлюбленная Лясковича.

Переходя к антисоциалистическому содержанию романа, следует выделить несколько мотивов, вокруг которых строится риторика героев. Во-первых, в социализме, по мнению Гроньского, нет ничего оригинального, чего бы не знала история человечества. Его проникновению в общественно-политическую повестку дня способствует кризис европейской цивилизации, наиболее ярко выраженный в благополучной Франции[39]. Порой социализм, тождественный жажде социальной справедливости, «прячется под землей, когда его изживают другие идеи, а потом вновь выходит на белый свет». Гроньский проповедует:

«Сегодня мы становимся свидетелями наводнения, и очень опасного, которое может затопить не только фабрики, города и страны, но и целые цивилизации. Прежде всего это грозит Франции, где благополучие и деньги вытеснили все остальные идеи. Социализм для такого положения дел — неизбежное следствие. Ничего иного капитал в союзе с демагогией породить не мог»[40].

Еще хуже — переходя ко второму мотиву романа, — когда западный социализм дает всходы на неестественной для него «варварской» почве. Автор прямо заявляет, что он не против гуманистического социализма и признает его возможности для осуществления глобальных перемен к лучшему, однако «импортная» версия этого политического товара, получившая хождение в Польше, — следствие глупости и горячности местных радикалов («идиотизма», «кретинизма», «невежества» — Сенкевич щедро использует резкие эпитеты), их однобокой интерпретации науки и прогресса, поверхностного знания народа и непонимания духовных принципов, лежащих в основе труда. По убеждению Гроньского, социалисты в Польше обречены на поражение («крестьянская стихия даст им отпор»[41]), но прежде, чем отступят, успеют навредить собственной нации.

В одном из своих воззваний перед выборами в Государственную Думу Сенкевич писал:

«Я помню, с каким усилием отвлекали людей от польской идеи, от их любви к отечеству. Было бы ошибкою думать, что этих людей уже нет или что они составляют незначительную горсточку. Варварский и лишенный мозга социализм местного изготовления [...] охвати[л] солидные полчища, в особенности в рабочем классе, и сдела[л] свое. Да ведь, наконец, мы имели и революционные усилия — эту ничтожную и бессильную дочку бессильной русской революции. Вслед за матерью она бросила несколько бомб, убила несколько десятков русских полициантов, несколько сот польских граждан, а в конце перешла в то, во что и должна была перейти, именно потому, что не была народною, — в обыкновенное бандитство»[42].

По прочтении такой цитаты легко догадаться, что третья составляющая антисоциалистической проповеди Сенкевича имеет явный ориенталистский характер. Как неоднократно намекает и подсказывает автор, проблема заключается не только в том, что польский вариант социализма «импортный», но и в том, что его завезли не напрямую из Европы, а транзитом через Россию. Читатель «Омута» безошибочно определит источник революционной заразы, особенно если дойдет до финала:

«Теперь вихрь поднимается с Востока, и тусклый песок засыпает нашу традицию, нашу цивилизацию, нашу культуру — всю Польшу, превращая ее в пустыню, где не растут цветы, а жить могут лишь шакалы»[43].

Хотя этот вывод делает еще один герой романа, паяц Свидвицкий, готовый ради забавы оспаривать и высмеивать любую политическую точку зрения, личная переписка Сенкевича свидетельствует о том, что он сам разделял такую позицию. Особенно красноречив фрагмент его письма к другу, редактору «Газеты львовской» Адаму Креховецкому:

«Возможно, социалы и терпят крах, [...] однако в принципе наше общество проявило симптомы быстрого загнивания, утраты национальной совести и внутренней заразы. Оказывается, нельзя жить ни в гнилье, ни рядом с гнильем. Восток разлагал нас с давних времен»[44].

Отметим, что критика социализма давала Сенкевичу предлог и для почти нескрываемой критики Российской империи[45], особенно ее жестокой бюрократии, десятилетиями проводившей курс на русификацию Царства Польского, которая в глазах автора тождественна подрыву общественной морали (как восклицает Шремский, у молодых людей «отобрали совесть, а в руки дали револьверы»[46]). Причины «чуждости» полякам социалистических доктрин Гроньский объясняет Лясковичу следующим образом:

«В вас самих нет ничего польского. Школа, через которую вы прошли, не отняла и не могла отнять у вас языка, однако с вашими душами и умами сотворила такое, что вы теперь не поляки, а русские, ненавидящие Россию. […] Вам теперь кажется, что вы делаете революцию, но только революция эта обезьянья — и к тому же чужая»[47].

Именно поэтому сочетание слов «польская» и «социалистическая» в названии партии Лясковича представляется сразу трем персонажам «Омута» смехотворным, ибо нельзя одновременно считать себя «рыбой» и «раком», «католиком» и «атеистом», служить Польше и навязывать ей чуждые интересы. Устами Шремского автор пытается втолковать в том числе и русскому чиновнику, чьего ребенка спасает врач, что ослабление национального языка и культуры в Царстве Польском вредит не только полякам, но и самой России, поскольку играет на руку Германии:

«Подумайте объективно, как человек, не утративший способности к мышлению, что бы [...] могло помешать нам стать немцами? Наше славянское происхождение? Но ведь славяне-то мы именно постольку, поскольку являемся поляками»[48].

Обрушивая критику на Лясковича и его единомышленников, Сенкевич, однако, старается не идеализировать польский «исторический» класс, то есть шляхту. Не считая того, что современный читатель ощутит в романе, помимо авторских интенций — атмосферу неравенства, высокомерного и покровительственного отношения панов к крестьянам, сведение роли женщин к функции украшения мужского общества[49], — в произведение заложена доля критики консервативно-шляхетского мира с его сословными стереотипами и ценностями в духе high life. На роль искупителя шляхетских грехов претендует главный герой «Омута» Владислав Кшицкий, в студенческом возрасте соблазнивший пятнадцатилетнюю деревенскую девушку Ханку Скибянку. Вновь встретив Ханку, которая успела эмигрировать в Англию, попасть в семью фабриканта, мистера Энни, стать его приемной дочерью и получить образование, Кшицкий должен пройти путь очищения, подобно своим «собратьям» из других романов Сенкевича — Кмицицу, Поланецкому и Виницию. Несмотря на то, что новый социальный статус Ханки облегчает ее повторное сближение с Кшицким и оба готовы пренебречь мнением света, помещик обязан проявить в отношениях с возлюбленной особую сдержанность и деликатность, научиться любить бывшую крестьянку «на равных», а не как барин. Удастся ли ему достичь такой непростой цели и вновь расположить к себе панну Энни — этот вопрос автор оставляет открытым.

Помимо критики, в «Омуте» можно обнаружить и элементы позитивной программы. Единственным реальным противоядием от социализма и русификации Сенкевич считал энергичную нациостроительную работу. Вырабатывая кодекс патриотического поведения в условиях всеобщего революционного возбуждения, автор велит адресату своего романа сохранять спокойствие и защищать наиболее уязвимую часть общества от дополнительных тягот. Именно поэтому главные герои собирают деньги на бедных (в том числе Марыня, дающая благотворительные концерты и гибнущая после нападения бесчинствующей толпы). Революционерам, вымогающим у шляхты деньги для партийных нужд, герои отвечают, что готовы выделять средства «на людей, лишенных хлеба», но не на «бомбы, динамит и пропаганду стачек»[50].

Не ограничиваясь помощью голодающим, патриот обязан дать своему народу и хлеб духовный. Просвещенческую миссию в «Омуте» исполняют Кшицкий и Шремский, втайне от властей создающие польские школы, а также покойный помещик Жарновский, завещавший имение на строительство сельской школы и хозяйственные стажировки для крестьян. Учебные заведения с преподаванием на польском языке писателю, принимавшему участие в создании Матицы, казались ключом к национальному возрождению, в котором, быть может, обретут свой шанс и молодые люди, соблазненные социализмом:

«Большинство из них — то лучшее, честное большинство — носит в груди польские сердца. Потому и дьявол, решивший их выловить, для приманки зовется польским. Ах, им бы только школ! Просвещение, уроки польской истории, чтобы они не поддавались обману — вот что нужно!»[51]

Став свидетелем революции, увидев в ней историческую развилку, сулящую Польше как новые тяготы, так и новые возможности, Сенкевич пришел к окончательному убеждению, что главная задача поляков — сохранить нацию. На вопрос, какой высшей цели служит программа созидательных мирных действий и на что могут надеяться ее сторонники, читателям «Омута» отвечает Гроньский:

«Народ наш будет съеден лишь тогда, когда позволит себя съесть. А если не позволит? Если он, взявшись за великий и возвышенный труд, обеспечит себе просвещение, общественную дисциплину, благосостояние, науку, литературу, искусство, богатство, твердость, здоровье, силу внутреннего спокойствия, что тогда? И кто может сегодня сказать, как завтра сложатся дела в обществе и политике? Кто может поручиться, что нынешние системы правления полностью не изменятся, не падут и не будут признаны столь же идиотическими и преступными, какими сегодня считаются, скажем, пытки?»[52]

В то же время Гроньский, выступая в роли визионера, предупреждает о том, что случится, если победу одержат социалисты:

«Я хочу сказать, что ваше социалистическое государство, если вы когда-нибудь его создадите, превратится в такое подчинение человеческой личности общественным учреждениям, такое вворачивание человека в шестерни общего механизма, в такой контроль и такую неволю, по сравнению с которыми даже нынешнее прусское государство — храм свободы. И тут же, несомненно, воспоследует реакция. Пресса, литература, поэзия, искусство объявят вам беспощадную войну во имя индивида и его свободы — и знаете, кто понесет флаги такой оппозиции? Молодежь!»[53]

О том, как сложилась история Польши в XX веке и как реализовались обе эти альтернативы, Сенкевичу, ушедшему из жизни за два года до возрождения польского государства, узнать уже не довелось.

[1] Ihnatowicz I. Przemysł, Handel, Finanse // Polska XIX wieku. Państwo, społeczeństwo, kultura. Warszawa, 1986. S. 82.

[2] Żarnowska A. Zasięg, wpływ i baza społeczna PPS w przeddzień rewolucji 1905 r.// Kwartalnik Historyczny. 1960. № 2. S. 384—385.

[3] Матвеев Г.Ф. Пилсудский. М., 2008. С. 55.

[4] Blobaum R.E. Rewolucja: Russian Poland, 1904—1907. Ithaca, NY, 1995. P. 73.

[5] Ibid. P. 94.

[6] Ibid. P. 116.

[7] Żarnowska A. Op. cit. S. 374.

[8] Blobaum R.E. Op. cit. P. 121—122.

[9] Ibid. P. 169.

[10] Żarnowska A. Op. cit. S. 384—385.

[11] От аббревиатуры НД (ND) — национал-демократия (Narodowa Demokracja). Отсюда endeki, endecja.

[12] Wojdyło W. Wychowanie jako forma działania politycznego w koncepcjach obozu narodowego przed I wojną światową // U zródeł polskiej nowoczesnej myśli politycznej w XIX i XX w. Szczecin, 1996. S. 99.

[13] Речь идет о статье Дмовского «Современное положение России в исторической перспективе», опубликованной в январе 1905 года. Характеризуя правление и реформы Петра I, лидер эндеков называл Российскую империю «абсолютно азиатской», несмотря на внешние заимствования. В то же время Дмовский отметил роль немцев, окружавших Петра, которые, не испытывая ни малейшей симпатии к России, создали машину угнетения подвластного им народа, взрастили «новый тип русского государственного служащего, настолько отличный от типа обыкновенного москаля, будто это порождения двух далеко отстоящих друг от друга рас» (см.: Przegląd Wszechpolski. 1905. № 2. S. 108—112).

[14] Свои взгляды на соотношение сил в Европе и их влияние на перспективы решения польского вопроса Дмовский изложил в книге «Германия, Россия и польский вопрос», впервые вышедшей в 1908 году и ставшей международным бестселлером. См.: Дмовский Р. Германия, Россия и польский вопрос. СПб., 1909.

[15] «Сам видел, — отмечал в дневнике писатель Стефан Жеромский, — как в Сандомирском уезде все те, что даже не умеют читать, хотят получить “Потоп”. Книги ходят из рук в руки, расходятся моментально. Невиданный и неслыханный успех, Сенкевич сделал много, очень много». См.: Żeromski S. Dzienniki. T. 3. Warszawa, 1956. S. 195; цит. по: Крисань М.А. Восприятие прессы крестьянами Царства Польского в преддверии эпохи политической трансформации // Революционная Россия 1917 года и польский вопрос. Новые источники, новые взгляды. М., 2009. С. 159.

[16] Героиня романа Сенкевича «Семья Поланецких» (1894), дочь обедневших шляхтичей, которая встречает эгоистичного торговца и постепенно помогает ему заполнить внутреннюю пустоту, стать любящим мужем и главой крепкой буржуазной семьи.

[17] Марцин Каспшак (1860—1905) — участник польского социалистического движения, в 1905 году казненный в Варшаве за нелегальную деятельность и убийство жандармов при попытке спасти подпольную типографию. Суд над Каспшаком вызвал в Польше немалый резонанс и волну протестов.

[18] Brzozowski S. Współczesna powieść polska. Warszawa, 1906. S. 58—60.

[19] Угодовцы (от польского ugoda — соглашение, примирение) — группа сторонников заключения договора между поляками и Романовыми, по которому первые обязались бы хранить верность престолу, а взамен получили бы автономию. Угодовцы представляли собой союз между консерваторами Царства Польского, представленными газетой «Слово», и польскими либералами из Петербурга, писавшими в еженедельнике «Край» (их лидерами были адвокат Влодзимеж Спасович и публицист Эразм Пильц). В 1904 году они основали Партию реальной политики, вошедшую в Государственную Думу вместе с ДНП и Прогрессивно-демократическим союзом.

[20] Niemojewski A. Quovadisiana // Idem. Ludzie rewolucji. Kraków, 1906. S. 127—128.

[21] Luśnia M. Powieść rewolucyjna // Naprzód. 1897. 7 stycznia. № 1. S. 1.

[22] Kelles-Krauz K. Liczmany nauki i polityki // Idem. Naród i historia: wybór pism.Warszawa, 1989. S. 237—244.

[23] Станислав Александр Кемпнер (1857—1924) — варшавский журналист, главный редактор «Новой газеты», в 1906—1907 годах выходившей под названием «Людзкость», политический деятель, член Прогрессивно-демократического союза. Габриэль Кемпнер (1855—1916) — юрист, публицист, переводчик и театральный критик, брат Станислава Кемпнера, кандидат в депутаты I Государственной Думы от политических объединений Калиша. Александр Свентоховский (1849—1938) — писатель и публицист, один из лидеров лагеря варшавских позитивистов (литературное и общественно-политическое течение в Царстве Польском 1870—1880-х годов), многолетний главный редактор еженедельной газеты «Правда», основатель Прогрессивно-демократического союза, один из самых принципиальных критиков Генрика Сенкевича.

[24] Sienkiewicz H. Listy. Warszawa, 2008. T. 4. Cz. 1. S. 466—467.

[25] Ibid. S. 470—471.

[26] Ibid. Warszawa, 2007. T. 3. Cz. 2. S. 292.

[27] Ibid. S. 325—326.

[28] Krzyżanowski J. Kalendarz życia i twórczości Henryka Sienkiewicza. Warszawa, 1953. S. 251, 252, 256.

[29] Сенкевич Г. Народ самому себе // Он же. Два луга. М., 1909. С. 134.

[30] Sienkiewicz H. Listy. T. 3. Cz. 2. S. 326—327.

[31] Idem. Dzieła. Warszawa, 1951. T. 35—36.

[32] Взять хотя бы любовь Виниция к Лигии в «Quo vadis?», которая превращает главного героя из эгоистичного римского патриция в верующего христианина (причем Лигия, как намекает автор, происходит из племени, некогда населявшего территорию Польши). Точно так же любовь героя «Потопа» Анджея Кмицица, дикого шляхтича-рубаки, позволяет ему нравственно переродиться и стать истинным патриотом, защитником Речи Посполитой и католической веры.

[33] Idem. Wiry. Warszawa, 1910. T. 1. S. 172.

[34] Ibid. S. 193.

[35] Надо сказать, что не все помещики в Царстве Польском проявляли схожую терпимость и отказывались прибегать к помощи полиции для успокоения бунтующих крестьян и поимки агитаторов, не говоря уже об акциях боевых групп эндеков, которые охотились на тех, кого подозревали в террористической деятельности.

[36] Стоит упомянуть, что Сенкевичу лично приходилось сталкиваться с «неблагодарной» критикой со стороны представителей молодой интеллигенции левых взглядов. Например, Станислав Бжозовский незадолго до своих публицистических атак на автора «Трилогии» выиграл одну из премий Драматического конкурса имени Сенкевича (300 рублей). До этого на средства благотворительного Фонда имени Марии Сенкевич лечился писатель Станислав Пшибышевский. Сенкевич по этому поводу замечал в одном из писем: «[Я не придаю значения] тому, что за лекционные труды, за хлеб для пострадавших от наводнений, за трилогию, etc. партия [газеты] “Глос”, кажется, намерена устроить мне в Варшаве скандал и свист. Если бы ты приехал 27-го числа с.м., то стал бы очевидцем. Это Пшибышевский ([в благодарность] за стипендию) et comp.» (Idem. Listy. T. 3. Cz. 1. S. 357).

[37] Idem. Wiry. T. 1. S. 46.

[38] Ляскович и Шремский для Сенкевича — олицетворения двух разных типов современной ему польской молодежи. Не случайно автор предъявляет их читателю по очереди: сначала Гроньский в главе 9 первого тома едет в город, беседуя с Лясковичем, затем возвращается с Шремским.

[39] Наиболее полно свое критическое отношение к Франции Сенкевич выразил в эссе «О натурализме в романе» и «Письма о Золя». «Золя, — замечает автор, — не может быть путеводной звездой ни для наших читателей, ни для наших писателей. Возможно, он и представляет собой естественное явление в таком рафинированном обществе, как французское, которое, впрочем, при огромном разнообразии вкусов, требований и ожиданий, утратило понимание того, что, собственно, должно быть высшей мечтой и главной целью. [...] Наше положение иное. Нам надо идти в гору, а не скатываться вниз» (Idem. Dzieła. T. 45. Cz. 1. S. 100—101).

[40] Idem. Wiry. T. 1. S. 131.

[41] Ibid. S. 130.

[42] Сенкевич Г. Народное объединение // Он же. Два луга. С. 152.

[43] Sienkiewicz H. Wiry. Warszawa, 1910. T. 2. S. 299.

[44] Idem. Listy. T. 3. Cz. 1. S. 363. Приведенную цитату стоит сравнить с характеристикой, которую дал социалистам и российскому влиянию на поляков Роман Дмовский в письме к Зыгмунту Милковскому (апрель 1906 года): «В самом деле, Царство [Польское] — это сущий ад. Весь этот политический сифилис, которым нас лет сорок заражали москали, теперь высыпал — и не известно, когда все это кончится. Социалы в минувшем году поверили, что пришло время “свергнуть самодержавие”, а теперь, когда у них с “революцией” не заладилось, мстят своему же обществу, уничтожают его забастовками, грабят, убивают буржуазных фабрикантов и националистов (а те им иной раз платят той же монетой). Такова суть нынешней “революции”» (цит. по: Kawalec K. RomanDmowski (1864—1939). Wrocław, 2002. S. 104).

[45] См. подробнее: Суслов А.В. «Восток разлагал нас с давних времен…» Как Генрик Сенкевич относился к России // Родина. 2012. № 11. С. 134—135.

[46] Sienkiewicz H. Wiry. T. 1. S. 198.

[47] Ibid. S. 185.

[48] Ibid. T. 2. S. 274.

[49] Герои часто смешивают в диалогах обсуждение политики и дам, что создает комический эффект. Вот, например, итог беседы Гроньского, Кшицкого и его соседа Долханьского про социализм и нависшую над поместьями проблему забастовок: «И, черт возьми, почему все эти бесчинства происходят, когда у нас в Ястшембе [собрались] такие милые женщины!» (Ibid. T. 1. S. 134).

[50] Ibid. T. 2. S. 54.

[51] Ibid. S. 198.

[52] Ibid. S. 90—91.

[53] Ibid. S. 182—183.

Мандьяма Пративади Бхаянкара Тирумала Ачарья: от большевизма к анархизму

Вадим Дамье

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2017, 5

[стр. 199 – 213 бумажной версии номера]

Вадим Валерьевич Дамье (р. 1959) — историк, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН, автор работ по истории анархизма и социальных движений, включая монографии «Забытый Интернационал. Международное анархо-синдикалистское движение между двумя мировыми войнами» (2006—2007), «История анархо-синдикализма: краткий очерк» (2010), «Стальной век: социальная история советского общества» (2013), «Anarcho-Syndicalism in the 20th Century» (2009).

Жизнь индийского революционера Мандьяма Пративади Бхаянкара Тирумала Ачарьи (1887—1951) похожа на приключенческий роман. Родившийся в Мадрасе, Ачарья в 1908 году стал издателем радикальной еженедельной газеты «Индия», которая приобрела большую популярность, что навлекло на нее преследования со стороны британских колониальных властей. Ачарье пришлось укрыться во французской колонии Пондишери, откуда он продолжал распространять свое издание, а затем отправиться в Европу. Через Цейлон и Францию он добрался до Лондона, где стал одним из лидеров объединения индийских революционных студентов — Дома Индии. В 1909 году вместе с еще одним индийским революционером Ачарья отправился в Марокко, надеясь принять участие в борьбе с испанскими колонизаторами, но его поездка закончилась неудачей, и ему пришлось вернуться в Лондон. Однако оставаться в британской столице после разгрома Дома Индии было небезопасно, и молодой революционер вынужден был уехать в 1910 году в Париж. Там он активно участвовал в работе «Парижского индийского общества», занимался контрабандой революционной литературы в Индию и другие страны, укрепил свое знакомство с социалистическими кругами. В последующие годы Ачарья ездил по Европе (побывал в Нидерландах, Германии, Бельгии), в 1911-м он посетил Стамбул в попытке получить поддержку турецких националистов в борьбе против Британской империи. В Брюсселе он установил связи с египетскими революционерами, в Стамбуле — с младотурецкими кругами. В 1912 году Ачарья отправился в США, где вошел в контакт с ирландскими республиканцами. Власти намеревались его выслать, но он сам покинул страну после начала Первой мировой войны, став одним из основателей «Комитета индийской независимости» в Берлине. По поручению комитета Ачарья был отправлен в Османскую империю, где пытался создать корпус индийских добровольцев для освобождения Индии[1]. В 1917—1920 годах Ачарья был одним из лидеров индийской революционной эмиграции в Стокгольме, Кабуле и Средней Азии и одним из создателей индийской компартии.

В мае 1917 года берлинский центр индийской эмиграции создал филиал в Стокгольме, который оформился как бюро для ведения пропаганды в пользу независимости Индии. Среди его членов были Ачарья, Вирендранат Чатопадайя (Чаттападхайя) (1880—1937), Бхупендранатх Датта (1880—1961). В 1918 году к ним присоединился Хар Даял (1884—1939), ранее уже контактировавший с анархистами и социалистами в США и Европе. Вопреки возражениям в эмигрантских кругах, полагавших, что в Индии невозможно создать социалистическую партию, он настоял на сближении с мировым социал-демократическим движением. «Только социалисты действительно заинтересованы в свободе. Все остальные партии не интересуются Азией и азиатами», — доказывал он[2]. Первоначально связи были установлены именно с представителями социал-демократических партий, но, разочаровавшись в их поддержке, индийские радикалы в Стокгольме и Берлине обратили свое внимание на победивший в России большевизм, который объявил о поддержке «права наций на самоопределение» и независимости колониальных стран.

Члены Стокгольмского бюро установили отношения с представителями российских большевиков Анжеликой Балабановой и Константином Трояновским и договорились с ними о сотрудничестве. В декабре 1918 года в Петрограде был создан пропагандистский центр во главе с Трояновским. Лидеры индийских радикалов Махендра Пратап (1886—1979), Мухаммад Баракатулла (1858—1927) и Ачарья в 1918—1919 годы посещали Советскую Россию и встречались с председателем Совнаркома Владимиром Лениным, обсуждая возможность советской помощи в освобождении Индии от колониальной зависимости. Пратап предлагал организовать «международную социалистическую армию» из германских, австрийских, болгарских, турецких и русских социалистов, которая могла бы через Россию ворваться в Индию. Базируясь в Кабуле, индийские эмигранты поддерживали эмира Афганистана Амануллу в ходе англо-афганской войны 1919 года, надеясь на восстание в британских владениях и одновременно взаимодействуя с советскими представителями Николаем Бравиным и Яковом Сурицем. Однако после окончания войны афганский монарх не пожелал больше осложнять отношений с Великобританией, и индийские революционеры вынуждены были перенести свой центр в Советский Туркестан[3]. Там важнейшими индийскими объединениями стали созданная в марте 1920 года группа Баракатуллы — Мухаммада Шафика, сотрудничавшая с коминтерновским Союзом интернациональной пропаганды на Востоке в Ташкенте, и Индийская революционная ассоциация, образованная в конце 1919-го — начале 1920 года еще в Кабуле Ачарьей. Революционная программа первой из них предусматривала, в частности, свержение иностранного господства, экспроприацию у крупных индийских землевладельцев и владельцев фабрик, установление в Индии советской республики на основе «принципов коммунизма». Вторая прибыла в Ташкент в июле 1920 года и издавала газету «Азад Хиндустан акбар» («Известия свободного Индостана»). Ассоциация выступала за восстановление в независимой Индии общинного строя, который рассматривался как истинный социализм. Предполагалось обратиться за помощью к Советской России, но лишь «в согласии с нашими чаяниями» и «без всякого вмешательства в дела веры и религии»[4].

В июле—августе 1920 года индийские революционеры Манабендра Нарендранатх Рой (1887—1954), Ачарья и Абани Мукерджи (1891—1937) принимали участие в работе II конгресса Коминтерна, после чего под руководством Роя в Москве был образован Всеиндийский центральный революционный комитет, претендовавший на единоличное руководство движением в Индии[5]. Советские власти в Москве и Туркестане активно помогали индийским революционерам: им выделялась финансовая помощь, оказывалось содействие в пропагандистской работе, была создана Индийская военная школа. Стоит отметить, что среди российских представителей в Туркестане активную роль в этом процессе играл ветеран-анархист Николай Рогдаев (Музиль, 1880—1934). Отклонивший предложение Ленина отправиться в штаб Нестора Махно, чтобы уговорить его подчиниться большевистской власти[6], он тем не менее в 1920 году входил в «тройку» Военно-революционного бюро, которая руководила всей практической работой по подготовке восстания большевиков и младобухарцев против власти эмира Бухары[7]. В Туркестане Рогдаев контактировал и с индийскими революционерами, в том числе с будущим индийским анархистом Ачарьей[8]. В 1921 году для ведения анархистской агитации среди индийцев в Средней Азии в Ташкент направилась группа из пяти российских анархистов во главе с Андреем Андреевым и Зорой Гандлевской. Однако они были арестованы большевистскими властями и освобождены лишь благодаря помощи Рогдаева[9].

При поддержке Туркестанского бюро Коминтерна на заседании 17 октября 1920 года в Ташкенте пять человек (Рой и его жена, Мухаммад Шафик, Мукерджи и Ачарья) учредили Коммунистическую партию Индии (КПИ), которая объявила, что она «принимает принципы, возвещенные III Интернационалом, и выработает программу, приспособленную к условиям Индии»[10]. На заседании партии 15 декабря 1920 года Ачарью избрали ее председателем, и было решено, что партия, «работая пока с революционерами-некоммунистами Индии, будет сохранять свою независимость и свободу действия»[11]. Но уже 28 декабря Рой и его сторонники сместили Ачарью, заявив, что тот «проявил себя неспособным занимать пост из-за своего ожесточенного личного отношения к другим членам партии, безосновательных обвинений... против Центрального комитета и индийской революционной работы в целом». Его обвинили также в поддержке «групп и лиц, именующих себя революционерами, но признанных виновными в ведении упорной антикоммунистической и панисламистской пропаганды, в стремлении всеми способами помешать прогрессу революционной работы»[12]. Ачарья отрицал обвинения, ушел из Всеиндийского революционного комитета и в январе 1921 года уехал в Москву.

За личными конфликтами, как это нередко бывает в политике, стояли более глубокие и содержательные разногласия. Группа Абдул Роба (Раба), Ачарьи и ряда других членов Индийской революционной ассоциации считала невозможным механическое перенесение опыта и модели большевизма в Индию и настаивала на сотрудничестве с другими антиколониальными силами и течениями[13], в частности с группой Чатопадайи, которая в конце 1920 года организовала Индийский революционный комитет в Берлине, претендовавший на представительство эмигрантов, живших в Западной Европе и США. 11 марта 1921 года этот конфликт обсуждался на Туркестанском бюро Коминтерна, которое поддержало группу Роя. Последней попыткой достичь договоренности между группами Роя, Абдул Роба — Ачарьи и Чатопадайи стала конференция 25 мая 1921 года в Москве, которая по существу завершилась безрезультатно[14].

Летом 1921 года группа Роя была официально признана в качестве компартии III Конгрессом Коминтерна. После этого в письме, направленном в секретариат Коминтерна (3 августа 1921 года), Ачарья призвал исключить из индийской партии Роя и его ближайших сторонников и создать смешанную комиссию из представителей «индийских коммунистов и прокоммунистических индийских “националистов”, а также одного или двух российских товарищей, представляющих Коминтерн (либо одного российского товарища и другого, представляющего французскую, германскую или какую-либо другую строго революционную партию, заинтересованную в немедленном разрушении Британской империи)». Такая комиссия должна была, по его мысли, «составить планы по организации, действию и контролю» всей революционной работы в Индии. Ачарья напомнил, что «индийская политическая, социальная и революционная ситуация очень сложна и отлична от европейской» и применение методов, за которые выступает Рой, приведет только к контрреволюции[15]. Это обращение, как и следовало ожидать, не возымело действия. В сентябре 1921 года Чатопадайя, Баракатулла, Датта, Абдул Раб и Ачарья покинули Москву и перенесли свою работу в Европу. Там их политические судьбы разошлись.

Из-за разногласий с группой Роя, которая получила поддержку Коминтерна, в 1921 году Ачарье пришлось покинуть Советскую Россию. В 1922-м он переехал в Берлин, где вступил в контакт с анархо-синдикалистскими кругами и стал убежденным сторонником анархистских взглядов.

Обстоятельства своего разрыва с большевиками Ачарья подробно изложил в письме, которое 18 декабря 1922 года он направил из Берлина своему российскому знакомому, сотруднику Наркомата по иностранным делам Игорю Рейснеру. По словам Ачарьи, в ГПУ поступил сигнал с тем, чтобы задержать его. «Мне, должно быть, повезло, и я все-таки выбрался из России»[16]. В свою очередь Ачарья обвинил советских представителей и Коминтерн в репрессиях против зарубежных активистов, интригах и сговоре с британским империализмом:

«При режиме Сафарова, Петерса, Радека и даже более искренних революционеров Москва испытывает волю каждого революционера, желающего остаться революционером. Если воля окажется сильной, она будет сломлена, но, если она слаба, она будет куплена и употреблена для провокационных целей Антанты и других правительств для дальнейшего шпионства против других революционеров. Исходя из этого меня нисколько не удивит, если что-нибудь случится с революцией и революционерами, направляющимися в Россию. Я сам все это пережил, но с открытыми глазами и сосредоточенным вниманием, и если я удрал, то обязан именно этим открытым глазам и не только одной счастливой случайности. […]

Но кто же руководители Коминтерна, если не несколько дураков и полномочных агентов брит[анской] империи? […]

Пока революционная работа Коминтерна и Чеки не больше как провокация или попытка к провокации, революционерами и коммунистами будут те, которые на самом деле ни то ни другое, а служат вышеуказанной цели. Все остальные, разумеется, являются к.р.-революционерами [контрреволюционерами. — В.Д.], включая и анархистов, и синдикалистов. Ладно, пускай я буду в их глазах контрреволюционером: это, по-моему, единственная революционная точка зрения»[17].

Ачарья сообщал, что присоединился к антибольшевистским революционерам в Германии (имея в виду анархо-синдикалистов):

«Коммунисты, в конце концов, вырождаются в провокаторов и агентов Антанты. Как настоящему революционеру они равно мне противны. Я очень радуюсь при мысли, что есть еще настоящие революционеры вне коммунистических партий и против Коминтерна... Я знаю в Германии некоторых остающихся вне партий и против Моховой 16 [адрес, по которому в Москве располагался Коминтерн. — В.Д.]. Я “предпочитал” принадлежать к ним. Они издали несколько книг, в которых показывают все банкротство коммунистической политики в России. Неважно, если они пока мало кого убедят. Но достаточно, что они держат высоко знамя настоящей, хотя неудачной революции. Так называемые неудачные и “непрактичные” революционеры могут пока быть беспомощными, но “удачные” просто безнадежны»[18].

Среди нескольких «хороших брошюр о России» Ачарья называет «Банкротство государственного капитализма в России» (на самом деле, очевидно, книгу «Банкротство российского государственного коммунизма», написанную немецким анархо-синдикалистом Рудольфом Роккером) и книгу о Кронштадтском восстании американского анархиста Александра Беркмана.

«Хотя они еще не то, что мне хотелось бы, однако они стараютсяобъяснить правду... Эти люди, однако, как видно, не понимают экономического и политического банкротства русских Советов, как я. Они это объясняют теоретическими расхождениями с ними. Так же, как сами банкроты объясняют свой успех своей неопровержимой теоретической силой»[19].

Как видно, в идейном плане Ачарья в это время еще не отождествлял себя полностью с анархизмом, хотя и ощущал свою близость к нему. При этом он, по существу, констатирует полное перерождение «удачных» революционеров-большевиков:

«Они делаются к.р.-революционерами наряду с другими к.р.-революционерами, то же самое как дипломаты и чиновники, ибо они прочно держатся за свои местечки и их интерес приобретает ту же сущность, как и интерес тех, против которых они вели борьбу. В этом смысл их передышки и авторитет. Это должно быть понято только как зло и опасность для революционного прогресса. С этой опасностью должно вести борьбу всеми средствами. Пусть меня назовут анархистом»[20].

«Революция Ленина, Бухарина и Троцкого», по мнению Ачарьи, «приближается к краху», тогда как шансы на успех индийской революции он оценивал совсем иначе:

«Наша революция приближается… к удаче и проглотит их революцию и их самих. Все они будут искать убежища в Европе и Америке, как Керенский и грузинские меньшевики, которых они изгнали из России. Они боролись за политическую власть, а не непременно за коммунизм и добились первой без второго — и вот заявили, что это коммунизм, что он осуществлен и рай воцарился (для них самих). Но с таким “авторитетом” (деньгами и штыками) властвовали в свое время другие банды негодяев и дурачили массы, пока не были выбиты из седла»[21].

Несмотря на столь резкую и беспощадную отповедь, Ачарья в тот момент еще был готов пойти на известный компромисс. Если «мне будет дана гарантия, что личности и политики будут изменены», если прекратятся травля и действия против индийских революционеров, а Рой «будет отозван и обезврежен для нас», то и Ачарья готов делать шаги навстречу:

«Я, пожалуй, уменьшу остроту моего языка. Иначе мне придется быть еще более жестоким и отчаянным, чем вы меня знаете. Я буду еще больше разоблачать весь шпионаж, провокации и навязанное нам в России безделье против нас — с самого начала до последнего дня моего пребывания на русской земле. В этом ни КАРАХАН, ни ЧИЧЕРИН, ни РАДЕК, ни ЗИНОВЬЕВ, ни ЛЕНИН не будут пощажены. Пусть по крайней мере индусы хотя бы знают, что можно ожидать от разных разговоров про мировую революцию, деланную в России. Я пущу в ход все, что я написал советским и коминтерновским богам о британском шпионаже и саботаже и преследованиях, чинимых во имя коммунизма»[22].

Ачарья упоминал, что они с Чатопадайей намерены создать в Берлине «газетное агентство для Индии» и делать анализ «революцион[ного] движения для индусских газет». Он сам уже активно писал в них статьи:

«28 газет в Индии уже обратились за специальными корреспонденциями, за которые они будут платить. Они ждут уже несколько месяцев, и мы торопимся закончить нашу организацию. Я надеюсь, что это будет полезно и для России, и для Коминтерна»[23].

Однако компромисс с Коминтерном так и не состоялся. Вместо этого, Ачарья еще больше сблизился с анархо-синдикалистскими кругами[24]. Он и другие индийские революционеры присутствовали на Учредительном конгрессе Международной ассоциации трудящихся (МАТ) в Берлине в декабре 1922-го — январе 1923 года. По инициативе секретариата МАТ было образовано Европейское бюро (комитет) по пропаганде революционного синдикализма в Индии. Комитет формально не входил в МАТ, но работал в полном согласии с ней[25]. Секретариат оказывал поддержку работе Комитета.

Ачарья использовал даже респектабельные индийские газеты для резкой критики в адрес компартии Роя и большевистских методов. Так, например, в статье, опубликованной в мадрасской газете «Хинду» в феврале 1923 года, он подверг разбору программу КПИ, прежде всего отметив, что ее обещание ввести в независимой Индии всеобщее избирательное право не внушает доверия.

«Все эти принципы провозглашены самонадеянно, скорее дерзко и ложно, вероятно, чтобы добиться согласия со своей программой или по крайней мере вовлечь других в дискуссию по ней. В такую же игру играли в 1917 году большевики, чтобы захватить политическую власть, т.е. правительственную машину, а сейчас в России нет ни демократического всеобщего избирательного права, ни свободного избрания рабочими в их собственные советы, как всем известно. Есть только электоральное маневрирование, электоральная коррупция и терроризм».

Упомянув о том, что «нынешнее правительство» большевиков не желает в действительности передавать землю крестьянам, Ачарья отверг и экономическую политику Советской России в целом:

«Рой говорит также о кооперативных банках государства, созданных для земледельцев, о продаже сельскохозяйственных орудий на льготных условиях и налоге на доходы. Если устанавливаются банки, продажа и налоги, работа этих революционеров никогда не будет завершена, как и в России при новой экономической политике. Будет существовать и новая буржуазия, к которой принадлежат все русские “товарищи” Роя»[26].

Созданный МАТ и Ачарьей комитет стремился завязать контакты с рабочими организациями Индии, и ему удалось установить связи c рядом из них. Пресс-бюллетень МАТ переводился на английский язык, соответствующим образом обрабатывался и посылался в Индию, где материалы из него перепечатывались в изданиях рабочих организаций[27]. Агитация была направлена на молодое индийское профсоюзное движение, которое быстрыми темпами развивалось после Первой мировой войны. В нем существовало радикальное крыло, ориентированное на антиколониальных революционеров, коммунистов и социалистов. Определенную известность получил и опыт «Индустриальных рабочих мира», в том числе благодаря возникшему на его платформе в марте 1917 года в Дурбане (Южная Африка) Индийскому рабочему индустриальному союзу. Разрабатывались планы перевода материалов южноафриканской «Индустриальной социалистической лиги» на индийские языки — тамильский, хинди и телугу. Как утверждала газета «Indian Opinion», «молва об Индийском рабочем союзе и деятельности товарища [Бернарда] Сигамани достигли даже Лахора в Индии», где одна из местных газет писала: «Разве это не служит уроком для трудящихся классов в Индии?»[28].

Ачарья внимательно следил за растущей активностью профсоюзного движения в Мадрасе и агитировал рабочих активистов Индии за присоединение к МАТ. Так, в письме, направленном одному из ведущих деятелей Рабоче-крестьянской партии, он характеризовал анархо-синдикалистский Интернационал как «антиполитический и федералистский»:

«Он представляет собой улучшение, далеко превосходящее III Интернационал, с которым я нахожусь в ссоре после того, как с надеждой сотрудничал с ним целый год. Я хорошо знаю всех персонажей там, включая Ленина, с которым я встречался дважды. Я веду борьбу с ними всеми в каждой статье, в каждой речи и повсюду»[29].

Ачарья также снабжал материалами об индийском рабочем движении газету русских анархо-синдикалистов в эмиграции «Рабочий путь».

Власти быстро осознали опасность распространения анархистских взглядов и методов. В том же 1923 году правительство Британской Индии распорядилось запретить распространение материалов и изданий МАТ[30]. Это положило конец попыткам развернуть анархо-синдикалистскую агитацию в самой стране.

Находясь в эмиграции в Европе, Ачарья сотрудничал с различными анархистскими изданиями. Так, он опубликовал в анархо-синдикалистской прессе ряд статей, посвященных развитию и перспективам индийского антиколониального движения во главе с Махатмой Ганди. В материале, вышедшем в берлинской газете «Der Syndikalist» 21 июня 1930 года, Ачарья высказывал мнение, что протесты меняют свой характер и проявляют тенденцию выскользнуть из-под контроля политиков всех мастей — от националистов до приверженцев большевизма.

«[Движение] уже не может ни прекратиться, ни даже заглохнуть, даже если бы Ганди и захотел этого. Ибо мы имеем дело с экономической революцией 220 миллионов крестьян, которая преследует точные хозяйственные цели, например, при неуплате налогов, с неповиновением в случае взыскания последних. В этом случае мы имеем дело не с националистическим, не с большевистским движением, как это понимают в Европе».

Ачарья заявлял, что «движение носит явно выраженный антикапиталистический характер», и выражал надежду на то, что следующим этапом его станет отказ от любого правительства.

«В общем, индусское движение представляет собой социальную крестьянскую революцию в специфической индусской форме, под толстовским влиянием, и такой лишь она завершит свои задачи. […] Индусская революция имеет основное содержание анархической революции»[31].

В ряде статей, опубликованных в журнале «Die Internationale», Ачарья подверг разбору тактику антиколониальной борьбы Индийского национального конгресса во главе с Ганди и обосновывал анархистский идеал. Он критиковал Ганди за непоследовательность его пацифизма и антимилитаризма, отмечая, что его ненасилие направлено скорее против насилия масс, чем насилия со стороны властей. Первое лидер Конгресса отвергает безоговорочно, второе в принципе допускает, хотя вряд ли сам согласился бы занять государственный пост[32]. В серии написанных Ачарьей статей он защищал идеи анархистского коммунизма[33].

«Единственный строй, который может прийти на место нынешней и всех дурно устроенных систем, — это руководство производством со стороны самих потребителей с целью равного потребления продуктов. Это влечет за собой разрушение государства и любой формы частной собственности... далее возможно создание независимых местных коммунальных единиц, в которых каждый член общества равен всем остальным и представляет сам себя, вместо того, чтобы передоверять представительство [своих интересов] другому лицу... Труд, а не деньги станут масштабом человечности... Сотрудничество может и должно осуществляться не через посредство обмена, а только путем совместного расчета производства и соответствующего распределения продуктов различными общинами».

Внутри федерации таких коммун «не может быть никакого вопроса о ценах, никакого обмена и подобных сложностей». Ачарья предлагал «статистическую службу для различных соединенных друг с другом коммун», которая, используя самые современные технические средства, могла бы получать и передавать каждой коммуне информацию о том, «сколько благ могли бы быть потреблены в отдельных общинах». Во всех остальных вопросах каждая коммуна могла бы действовать и существовать совершенно автономно, в духе разнообразия и гармонии, обеспечивая свободное передвижение людей, свободу в семейных и брачных отношениях, уход за детьми и воспитание их. Объединение коммун заменило бы собой государство, не нуждаясь в специальном управленческом, полицейском, карательном или дипломатическом механизме[34].

Ачарья вступил на страницах «Die Internationale» в прямую полемику с теми, кто предлагал сохранить деньги («украденный труд») в будущем обществе. «Экономика денег — это всегда капиталистическая экономика», — писал он. Тот, кто допускает деньги, «проявляет капиталистическое мышление и капиталистический интерес», тот сам становится капиталистом или по меньшей мере сторонником капиталистического хозяйства. Предлагаемая деньгами свобода мнима, писал Ачарья, это «свобода в несправедливости и эгоизме»; по сути это рабство. Деньги как регулятор распределения плохи тем, что они безлики и не учитывают индивидуальных потребностей и особенностей конкретного человека. Индийский анархист отстаивал анархо-коммунистический подход, при котором «местные коммуны справедливо распределяют необходимые им товары пропорционально общему числу членов», причем «под общественным контролем». Общее количество людей и есть регулятор верхней границы потребления, и каждый должен получить именно то, что ему нужно, а не безликие деньги. «Обмен — это капиталистическая форма хозяйственной жизни». Как и классические анархо-коммунисты, Ачарья отмечал неразрывную связь между принципом обмена и государством. «Идея обмена, — писал он, — ведет к индивидуализму и заканчивается, в конечном счете, необходимостью судьи и диктатора». Он доказывал, что свободное общество нельзя построить на эгоизме: «Тот, кто обменивает, тот не социалист, а насильник, вечный носитель политических конфликтов».

В социалистической идеологии, подчеркивал Ачарья, не должно и не может быть речи об обмене и теориях обмена. Труд, изделия и общество неразрывны. Вопрос не стоит даже об обмене между отдельными коммунами, ведь все коммуны не более чем части одной большой всеобщей коммуны, все члены отдельной коммуны являются в одно и то же время членами общего целого. Все они в известной мере живут под одной крышей, как одна семья. Человек свободного общества трудится не для обмена, а для того, чтобы доставить удовольствие себе и своим товарищам. Отвечая на утверждения, будто такое общество невозможно, Ачарья ссылался на опыт первобытных народов и вновь созданных общин и коммун.

Индийский теоретик назвал вещи своими именами: речь идет о заимствовании некоторыми либертариями марксистских представлений.

«Нет никакой переходной стадии между несоциалистическим и социалистическим строем, даже во время революции. Любой мирный переход был бы комбинацией обоих, диаметрально противоположных по сути своей принципов... Такой переход может быть только марксистским: сначала революция, затем переходная стадия и только потом идеология и цель».

Это заканчивается большевизмом, предупреждал он, призывая срочно разрешить вопросы, связанные с социализмом, до революции. Наконец, он предлагал агитацию в странах Азии и Африки с тем, чтобы «превратить все деревни в... колонии без денег», «осуществить социализацию без обмена на местном и мировом уровне». Он показал свою статью одному китайскому студенту, и тот выразил желание пропагандировать эту идею в Китае[35].

До 1933 года Ачарья жил в Берлине, хотя в 1930—1931-м работал в амстердамской школе анархо-синдикализма[36]. В начале 1930-х он познакомился в Германии с индийским радикальным издателем Ранчоддасом Бхаваном Лотвалой (1875—1971), рассказал ему о своем опыте в Советской России и укрепил его в оппозиции сталинизму[37]. После прихода к власти Гитлера Ачарья покинул Германию, жил в Швейцарии, а в 1935 году получил, наконец, возможность вернуться в Индию. Поселившись в Бомбее вместе с русской женой Магдой (художницей, с которой познакомился еще в России), он работал журналистом и продолжал поддерживать тесные контакты с зарубежными анархистами, включая Таидзи Ямага в Японии и Лю Цзяньбо из китайской провинции Сычуань. В 1940-х Ачарья писал для таких либертарных изданий, как «Freedom» (Лондон), «Tierra Y Libertad» (Мехико), «Contre-courant» (Париж), установил связи с Комиссией по связям Анархистского Интернационала, Анархистской группой Северо-Восточного Лондона (создана в 1946 году) и британским анархистом Альбертом Мельтцером, вместе с которым основал недолго просуществовавший Комитет помощи азиатским заключенным[38].

В Бомбее Ачарья тесно сотрудничал с Лотвалой. Они вели долгие беседы об анархизме и синдикализме, и под влиянием Ачарьи Лотвала стал испытывать все большие симпатии к либертарным идеям. Индийский издатель пришел к выводу, что централизация экономической и политической власти неизбежно ведет к тоталитаризму. Вместо этого, как он теперь полагал, следует развивать мелкую индустрию и рабочие кооперативы, создавать строй «кооперативного сообщества» и рабочих синдикатов, который гарантирует максимальную индивидуальную свободу для каждого. В то же время Лотвала полагал, что полностью обойтись без государства все же невозможно. По рекомендации Ачарьи он читал либертарную литературу — Прудона (который ему понравился больше всего), Бакунина, Кропоткина и немецкого анархо-синдикалиста Рудольфа Роккера. Во второй половине 1940-х годов Лотвала реорганизовал созданный им Институт социологии и журнал «Indian Sociologist» и назначил новый Административный комитет в составе Ачарьи, К.Н. Пхадке и Шанты Бхалерао. Институт был переименован в Либертарный социалистический институт, чей устав был опубликован незадолго до провозглашения независимости Индии — 7 августа 1947 года[39].

Согласно этому документу, задачами Института являлись поощрение интереса людей к либертарному социализму; сбор и распространение новостей и информации о либертарной мысли и деятельности; поощрение изучения естественных и социальных наук; изучение различных взглядов в самóм либертарном движении; создание библиотеки и периодического издания; осуществление всех мер, необходимых для достижения данных целей[40]. Таким образом, Институт должен был совмещать черты исследовательского центра и либертарно-социалистической группы.

«Исторически правительства основаны, чтобы опираться на силу, поддерживать несправедливость, урезать свободу, вызывать нищету и порождать войны. Этический характер человека есть продукт окружающей его среды... Наиболее значительным воздействием окружающей среды является “правительство”, понимаемое как все общественные и политические силы, которым подчинен индивид. Эти силы почти все являются злом, самое худшее — это широкое неравенство собственности, приводящее к высокомерию и узурпации со стороны богачей и к тяжкому труду, лишениям и рабству бедняков. Главное зло — это причинная связь между политической властью и экономическими привилегиями, [что также ограничивает] свободу духа».

Авторы документа выступали за сведение государства к минимуму, с перспективой безгосударственного и бесклассового общества. Работа над этим идеалом должна была начинаться «здесь и сейчас», путем создания ассоциаций для взаимной помощи, а не борьбы за существование. Путями к нему были названы развитие разума и сознания, совершенствование образования:

«Такая рациональность неизбежно ведет к отходу от узости патриотизма к космополитизму... Мудрый человек будет готов прилагать свои усилия в защиту свободы там, где она существует... но приложение его сил будет отдано делу, а не его стране как таковой... Он всегда возвращается к свободе»[41].

Фактически под руководством Ачарьи возникла либертарная группа. С 1947 года она поддерживала связи с анархо-синдикалистским Интернационалом — Международной ассоциацией трудящихся. Институт издавал не только «Indian Sociologist» (с 1942 года), но также ежемесячные журналы «Cooperative Democracy» (с 1948 года; редактором был Лотвала) и «Free Economic Review» (1 апреля 1956 года издание было преобразовано в «Indian Libertarian»). Было создано «Либертарное книгоиздательство», в котором вышли произведения анархистской классики («Бог и государство» Бакунина, «Анархо-синдикализм» Роккера и так далее)[42].

До самой своей смерти 20 марта 1951 года Ачарья оставался главным мотором анархистской агитации в Индии. В работе «Как долго капитализм сможет выжить?»[43], опубликованной в 1951-м группой «Свободное общество» в Чикаго, он подверг резкой критике государственный капитализм в Советском Союзе и еще раз подчеркнул необходимость анархистской альтернативы:

«Анархия и анархисты должны быть подготовлены в научном и жизненном плане. Для анархистов анархия — это синоним научной экономики, и для такой экономики обязательны анархические условия, то есть отсутствие государства. Следовательно, мы должны установить экономический и социальный план ради блага всех — план, который должен быть приемлем даже для тех, кто не является анархистом. Наша программа должна быть представлена не как анархистская программа, а как план научной экономики. Мы должны понимать анархизм как предшественника научной экономики, неотделимый от этой экономики... Ни у нас, ни у кого другого нет решений для огромных экономических проблем, существующих в системе наемного труда. Нынешние битвы за повышение заработной платы ничего не дадут — единственное решение лежит в ее отмене. Все остальное не что иное, как иллюзия и крушение иллюзий. Профсоюзные активисты не должны впадать в соблазн борьбы за лучшее распределение, если они хотят подготовиться к социальной революции. Либо мы забудем о проблемах зарплат — либо захлебнемся в капиталистическом и большевистском болоте»[44].

Ачарья скончался незадолго до отплытия в Англию на открытие выставки его покойной жены.

[1] Acharya M.P.T. Reminiscences of an Indian Revolutionary. New Delhi, 1991; Ramnath M. Decolonizing Anarchism. An Antiauthoritarian History of India’s Liberation Struggle. Oakland; Edinburgh; Washington, 2011. P. 125--128.

[2] Yadav B.D. Introduction // Acharya M.P.T. Reminiscences of an Indian Revolutionary. P. 40--41.

[3] Ibid. P. 40--52; Райков А.В. Национально-революционные организации Индии в борьбе за свободу, 1905--1930. М., 1979. С. 88--93, 99--117.

[4] Райков А.В. Указ. соч. С. 111--120.

[5] Yadav B.D. Op. cit. P. 52--53.

[6] См.: Махно Н.И. Над свежей могилой т. Н. Рогдаева // Он же. На чужбине. Записки и статьи 1923--1934. Париж, 2004. С. 155.

[7] См.: Мошкин С.В. Красная экспансия на Восток. Екатеринбург, 2000. С. 62; Абдуллаев К.Н. От Синьцзяна до Хорасана. Из истории среднеазиатской эмиграции ХХ века. Душанбе, 2009. С. 163.

[8] Так, в письме, направленном представителем Андижанского отделения Совета интернациональной пропаганды «Исидором» 20 декабря 1920 года в Ташкент Ачарье, тот просит индийского революционера в числе прочего передать привет анархисту Рогдаеву (Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 495. Оп. 68. Д. 2. Л. 32). Автор благодарит Н. Микаберидзе за предоставленные копии архивных документов.

[9] Рублев Д.И. Российский анархист начала ХХ в. в СССР 1950-х -- 1960-х гг.(на примере А.Н. Андреева и З.Б. Гандлевской) // Прямухинские чтения 2007 года. Тверь, 2008. С. 138.

[10] Протокол заседания, состоявшегося 17 октября 1920 года, см.: Documents of the History of the Communist Party of India. New Delhi, 1971. Vol. 1 («1917--1922»). P. 231. Протоколы учредительного и последующих заседаний компартии Индии в Ташкенте см.: РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 68. Д. 4.

[11] Протокол заседания Коммунистической партии от 15 декабря 1920 год в Ташкенте, см.: Documents of the History of the Communist Party of India. Vol. 1. Р. 231.

[12] Report of the work and organization of the Indian Communist Party. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 213. Д. 232. Л. 13.

[13] Yadav B.D. Op. cit. P. 53.

[14] Ibid. P. 56--57.

[15] РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 68. Д. 45. Л. 7.

[16] РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 68. Д. 64. Л. 36. Как утверждал Ачарья, в ГПУ позвонил швейцарский социалист Карл Моор, тесно сотрудничавший с большевиками и немецкими коммунистами, и попросил задержать его, не дав выехать из страны, якобы как виновника ареста германскими властями члена индийского берлинского комитета Далипа Сингха Джилла, подозревавшегося в шпионаже в пользу Великобритании (об аресте Джилла см.: Sareen T.R. Indian RevolutionaryMovement Abroad. 1905--1921. New Delhi, 1979. P. 244). Джилл заявил Моору, что Ачарья является британским шпионом. (Интересно, что историк Отто Шюддекопф, ссылаясь на материалы из немецких и австрийских архивов, доказывает, что сам Моор был «двойным агентом», то есть работал и на большевиков, и на власти Германии, Австрии и Швейцарии, которым передавал информацию о большевистской деятельности. О Карле Мооре см.: Schurer H. Karl Moor -- German Agent and Friend of Lenin // Journal of Contemporary History. 1970. Vol. 5. № 2. P. 131--152).

[17] РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 68. Д. 64. Л. 38--40.

[18] Там же. Л. 41.

[19] Там же.

[20] Там же. Л. 40--41.

[21] Там же. Л. 41.

[22] Там же. Л. 42.

[23] Там же. Л. 43.

[24] Один из основателей компартии Индии Музаффар Ахмед утверждал позднее, что Ачарья и Чатопадайя еще раннее имели контакты с французской анархистской организацией под названием «Анархо-коммунистическая партия» и что Ачарья настаивал на приглашении анархо-синдикалистов на первые конгрессы Коминтерна. Разочаровавшись в Советской России, он якобы вернулся к «своему прежнему анархизму» (см.: Ramnath M. Op. cit. P. 131). Организации под таким названием во Франции не существовало. Возможно, имеется в виду Анархистская коммунистическая революционная федерация, существовавшая до Первой мировой войны и в 1920 году восстановленная как Анархистский союз, или же созданная анархистами в мае 1919-го «Французская коммунистическая партия», заявившая о присоединении к Коминтерну, но уже в конце того же года преобразованная в «Коммунистическую федерацию советов».

[25] Der Syndikalist. 1923. № 4. Beilage.

[26] Mr. Bhayankar [Acharya M.P.T.]. The «Communist» Programme: A Critical Review // The Hindu. 1923. February 14.

[27] International Institute of Social History (Internationaal Instituut voor Sociale Geschiedenis, IISG) (Amsterdam). IWMA Archives. № 17. 2nd Congress. Bericht des Sekretariats der IAA über 1923--1924. S. 53.

[28] Walt L. van der. A History of the IWW in South Africa // Bread & Roses. IWW Magazine. 2001. Autumn.

[29] Цит. по: Ramnath M. Op. cit. P. 132.

[30] Pressedienst von Sekretariat der IAA. 1923. № 6.

[31] Цит. по: События в Индии // Дело труда. 1930. № 60--61. Ноябрь--декабрь. С. 12--13.

[32] См.: А[charya] M. Der Antimilitarismus in Indien // Die Internationale. 1928. Mai. S. 14--17.

[33] См.: Acharya M. Trusts und Demokratie // Die Internationale. 1930. März. S. 110--113; April. S. 134--139; Idem. Das Problem der Ausbeutung und ihrer Beseitigung // Die Internationale. 1931. April. S. 131--134.

[34] Idem. Trusts und Demokratie // Die Internationale. 1930. April. S. 134--139.

[35] Idem. Das Problem der Ausbeutung und ihrer Beseitigung.

[36] Ramnath M. Op. cit. P. 132.

[37] Ранчоддас Бхаван Лотвала, преуспевающий предприниматель из Бомбея, проделал к этому времени долгую идейную эволюцию. Он участвовал в начале XX века в обществе «Арья самадж», ратовавшем за религиозную реформу индуизма, вел борьбу за права низшей касты «неприкасаемых», издавал газету «Хиндустан», пропагандировал идеи фабианского социализма, с которыми ознакомился в Англии в 1913 году, а после 1922-го стал сторонником российской революции. Лотвала создал Общество по продвижению социализма в Индии, в 1922-м помог издать в Индии «Манифест Коммунистической партии» Маркса и Энгельса и финансировал издательство «Labor Press», в котором, помимо марксистской литературы, было выпущено, между прочим, и обращение Петра Кропоткина к молодежи. В начале 1930-х Лотвала, находясь в Лондоне, примкнул к троцкистам, осудив сталинский режим. Он выступил против «всех тоталитарных систем, будь то фашистские или коммунистические», потому что они приносят в жертву свободу. Основал Индийский институт социологии. См.: Ramnath M. Op. cit. P. 134--140; Yajnik I.K. The Life of Ranchoddas Bhavan Lotvala.Bombay: Writer’s Emporium, 1952.

[38] Heath N. Acharya, M.P.T (1887--1954) (https://libcom.org/history/acharya-mpt-1887-1951).

[39] Ramnath M. Op.cit. P. 140--142.

[40] Heath N. Op. cit.

[41] Ramnath M. Op. cit. P. 142--143.

[42] См.: Enciclopedia Anarquista. T. I. Ciudad de México: Tierra y Libertad, 1972. P. 178; IISG. IWMA Archive. № 32. Annual reports, rules and regulations. Internationale Arbeiter-Assoziation. Bericht über das Jahr 1947. S. 8; Ibid. Bericht über 1948. S. 9; Дело труда -- пробуждение. 1949. № 29. С. 40; Там же. 1956. № 50. С. 32; Rocker R. Anarcho-Syndicalism. London, 1989. P. 166.

[43] Acharya M.P.T. How Long Can Capitalism Survive? // The World Scene from the Libertarian Point of View. Chicago, 1951.

[44] Цит. по: Heath N. Op. cit.

ЮГ ФРАНЦИИ ПОРАЗИЛА ТРОПИЧЕСКАЯ ЛИХОРАДКА

Несколько случаев заболевания лихорадкой чикунгунья зафиксированы в местечке Ле-Канн-де-Мор французского региона Прованс. Роспотребнадзор просит россиян быть бдительными во время поездок.

Информацию о заражении в августе четырех человек этой тропической лихорадкой распространило Национальное агентство общественного здравоохранения Франции. Интересно, что все заболевшие подхватили опасный вирус, не уезжая не только из страны, но даже за пределы региона.

Ранее болезнь считалась характерной для тропиков Африки, Индии, Юго-Восточной Азии, а также Мексики и Гватемалы. Однако в последнее время лихорадкой чикунгунья заболевают и на юге Европы.

Вирус лихорадки разносят комары. У заразившихся поднимается высокая (вплоть до 40 градусов) температура, их мучает тошнота, головные, суставные и мышечные боли. Роспотребнадзор просит российских путешественников, выезжающих во Францию, принимать во внимание ухудшение эпидемиологической обстановки в этой стране.

Ранее мы писали, что во Вьетнаме лихорадка Денге угрожает жителям.

Вера Сергеева

О ЗАБОЛЕВАЕМОСТИ ЛИХОРАДКОЙ ЧИКУНГУНЬЯ ВО ФРАНЦИИ

В связи с сообщением Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей о зафиксированных случаях заболеваемости лихорадкой Чикунгунья во Франции, Федеральное агентство по туризму информирует о следующем.

По данным Роспотребнадзора и Национального агентства общественного здравоохранения Франции, в августе 2017 года были подтверждены 4 случая заболевания лихорадкой Чикунгунья в результате местной передачи вируса Чикунгунья в Ле-Канн-де-Мор (регион Прованс, департамент Вар, округ Драгиньян), больные за пределы региона не выезжали, инфицирование произошло на территории региона.

Естественными районами распространения лихорадки чикунгунья считаются тропики Африки, Индии, Юго-Восточной Азии и островов Индийского океана, где сезонные вспышки инфекции фиксируются ежегодно, а также Мексика и Гватемала. В последние годы отмечаются случаи регистрации лихорадки чикунгунья в Европейских странах – Италии и Франции.

Гражданам, совершающим поездки в районы риска, следует соблюдать меры предосторожности, в том числе использовать репелленты, носить одежду с длинными рукавами и брюки и предусматривать в комнатах оконные сетки для предотвращения проникновения насекомых.

Федеральное агентство по туризму рекомендует российским туристам, планирующим поездки во Францию, учитывать ухудшение эпидемиологической обстановки.

Туроператоров, реализующих туры в эту страну, Ростуризм призывает информировать своих клиентов о рисках заражения лихорадкой Чикунгунья и необходимых мерах предосторожности.

Для справки:

Лихорадка чикунгунья – вирусная инфекция, которая передается человеку с укусами кровососущих насекомых. В основном, переносчиками болезни являются комары двух видов Aedes aegypti и Aedes albopictus, которые могут также передавать другие вирусы, включая лихорадку денге.

Основные симптомами заболевания является повышение температуры до 40 градусов, головные боли, боли в мышцах и суставах. В большинстве случаев болезнь не приводит к опасным для жизни осложнениям, однако она может представлять угрозу для пожилых людей и людей с ослабленным иммунитетом. В ряде случаев заболевание протекает бессимптомно. Специальных противовирусных препаратов для лечения лихорадки чикунгунья нет.

«Очередь в Версаль не занимать!»

Сергей Панкратов

Тревожная новость для любителей путешествий: мировая туриндустрия заходит в тупик

Четыре года назад Всемирная туристическая организация ООН сообщила, что ежегодное количество туристов, пересекающих границы своей страны, достигло миллиарда. А уже в следующем десятилетии количество путешественников, совершающих зарубежные поездки, может достичь 2 млрд человек! Что это означает на практике, корреспонденту «Труда» довелось наблюдать собственными глазами.

Чудесное солнечное утро, предвкушение долгожданной встречи с Версалем — что еще нужно человеку для счастья? Но вот мы выходим с приятелем из пригородной парижской электрички и... упираемся в бесконечную очередь. Желающие попасть в Версаль выстроились на дальних подступах для прохождения контроля безопасности. И хотя контроль этот крайне беглый, пришлось отстоять более 40 минут под палящим солнцем.

Но это только начало. Дальше нас ждет длиннющая очередь к билетной кассе. Выстояв и ее, проходим еще один контроль, посерьезнее, с рамками и металлоискателями. И, наконец, попадаем в «отстойник», откуда туристов, через 10-15 минут группами по 20-30 человек запускают в Версальский дворец. Итак, подход к цели занял у нас около двух часов.

А Версаль впечатляет! Но... издали. Разглядеть красоты поближе, тем более вникнуть в детали практически невозможно. Смотрители знаками торопят, подгоняют посетителей. Группа движется, не останавливаясь, по отведенному узкому проходу. Полное впечатление конвейера. Сзади на пятки наступает следующая группа.

Кстати, в лондонском Тауэре туристов поставили на конвейер в буквальном смысле. Посетители, пришедшие взглянуть на знаменитый алмаз «Кохинур» из короны Елизаветы II, движутся с заданной скоростью по ленте транспортера. Остановка около знаменитого сокровища не предусмотрена. Зато никакой давки...

Но вернемся в Версаль. Когда мы тесной колонной прошагали через приемные покои, спальни и кабинеты Людовика XIV и, наконец, оказались в огромной Зеркальной галерее версальского дворца, то здесь уже можно было «выйти из строя». Но свободы и тут нет, приходится работать локтями в толчее. Из нее хочется поскорее вырваться на свежий воздух, в зеленеющий за окнами галереи легендарный версальский парк. Еще одна очередь (вход в парк за отдельную плату) — и мы в аллеях Версаля. Но и тут плетутся все те же толпы туристов, наивно мечтавшие о неспешной прогулке по тенистому парку.

Нет, я ни в коей мере не хочу упрекнуть служащих Версаля в неумелой постановке дела. Разве они виноваты в том, что желающих посмотреть одно из чудес света гораздо больше, чем может пропустить версальский дворец? Кстати, на официальном сайте Версаля часто можно видеть вежливое обращение к туристам: их честно просят не приезжать вообще, потому что из-за массового наплыва посетителей все желающие попасть во дворец все равно не смогут. Но такие увещевания не очень-то действуют: люди приехали во Францию вовсе не для того, чтобы входить в положение музейных служителей...

Число посетителей всемирно известной сокровищницы — Лувра также растет как на дрожжах. Билетов на Эйфелеву башню сегодня продают почти в 4 раза больше, чем еще пять лет назад. С теми же проблемами можно столкнуться при посещении любой всемирно известной достопримечательности. Скажем, чтобы попасть летом в Сикстинскую капеллу в Ватикане, нужно отстоять двухчасовую очередь. Амстердамский Рейксмузеум, работающий семь дней в неделю, после реставрации увеличил пропускную способность до 5 млн человек в год. Но и этого оказалось мало. «Нам придется продлить часы работы», — заявил директор музея Вим Пейбес.

Похоже, популярные у туристов музеи, дворцы, как и города в целом, не могут «переварить» ту массу путешественников, которую готова поставить им сегодняшняя туристическая индустрия. У той ведь одна цель: перевезти как можно больше пассажиров, забронировать как можно больше ночевок в гостиницах. Для этого возводятся все новые и новые отели, запускаются дешевые чартеры. Но ведь нельзя увеличить число реальных достопримечательностей! Биг Бэн у человечества только один, как и Эйфелева башня, и Венеция, и Барселона...

Стоит ли удивляться, что власти самых востребованных у путешественников городов ставят вопрос об ограничении числа приезжих. Первой об этом заговорила мэр Барселоны Ада Колоу: «Если мы не хотим закончить, как Венеция, нам придется установить что-то вроде лимита на туристов!»

Она права. Чтобы попасть в творения Гауди вроде собора Саграда Фамилия или парка Гуэль, нужно отстоять час-другой. Посетить одну из главных достопримечательностей Барселоны — городской рынок — желает такое огромное количество туристов, что им разрешен вход только группами и в определенные часы. Но основная толчея на главной улице каталонской столицы — Рамбла. Ощущение такое, будто попадаешь в колонну демонстрантов. Попробуйте выпить чашку кофе — в очереди только на заказ будете стоять четверть часа. В дни, когда к обычной толпе прибавляются пассажиры круизных лайнеров, в центре Барселоны скапливается до 130 тысяч человек! Даже сами туристы (52% опрошенных) считают, что в городе слишком много «понаехавших».

Барселона сейчас принимает более 8 млн туристов в год, притом что сам город насчитывает 1,5 млн жителей. Гостиницы вытесняют жилой сектор на окраины, цены взвинчены, как и нервы у местного населения... Как сказала в беседе с корреспондентом «Труда» представитель городского совета по туризму Монтсе Планас, меры по регулированию туристического потока необходимо принимать срочно, так как бесконтрольный рост числа приезжающих в Барселону создает серьезное социальное напряжение.

Но, пожалуй, самая критическая ситуация сложилась в уже упоминавшейся Венеции. Жители города неоднократно обращались к мэрии с просьбой ограничить число въезжающих. Мэрия обещала подумать. А пока она думает, ежегодно по 20-30 тысяч жителей покидают Венецию, поскольку не хотят жить в городе, превратившемся в некое подобие Диснейленда. На сегодня в городе осталось 260 тысяч венецианцев. Речь идет уже о спасении жемчужины Адриатики, и меры надо принимать срочно. Если не ограничивать въезд, то хотя бы регулировать турпотоки. Но как это сделать, когда существует свобода выбора и передвижения? Ответа нет.

Тогда здесь уместно задать вопрос: почему мы, люди, можем создавать заповедники для сохранения живой природы, но не считаем возможным ввести разумные ограничения для сохранения нормальной жизни в тех городах, которые задыхаются от нашествия туристов? Понятно, шаг этот во многом вынужденный, но он поможет сохранить Венецию не только для тех, кто в ней живет, но и для тех, кто туда приезжает.

Топ-20 самых посещаемых туристами городов мира

(по данным прошлого года)

Бангкок — 21,5 млн туристов за год

Лондон — 19,9 млн

Париж — 18 млн

Дубай — 15,3 млн

Нью-Йорк — 12,7 млн

Сингапур — 12,1 млн

Куала-Лумпур — 12 млн

Стамбул — 11,9 млн

Токио — 11,7 млн

Сеул — 10,2 млн

Гонконг — 8,4 млн

Барселона — 8,2 млн

Амстердам — 8 млн

Милан — 7,6 млн

Тайбэй — 7,3 млн

Рим — 7,1 млн

Осака — 7 млн

Вена — 6,7 млн

Шанхай — 6,1 млн

Прага — 5,8 млн

Москва в этом рейтинге находится на 59-м месте, а Санкт-Петербург — на 85-м.

Русское не для русских

Сергей Бирюков, редактор отдела культуры, Зальцбург - Москва

Зальцбургский фестиваль, заинтересовавший полмира, не заинтересовал российских телеменеджеров. Почему - неизвестно

Все спрашиваю себя и своих знакомых, причастных к миру высокой музыки: почему Зальцбургский фестиваль, заинтересовавший полмира, не заинтересовал российских телеменеджеров? И нет нам ответа.

Почти столетие на этот смотр привлекаются со всего мира лучшие артистические силы. Регулярно принимали участие в нем и наши соотечественники — достаточно вспомнить сенсационную «Травиату» 2005 года с участием Анны Нетребко. Но чтобы сразу три знаменитых российских дирижера — Владимир Юровский, Теодор Курентзис и Марис Янсонс — ставили три крупных оперных спектакля, не говоря о большой ретроспективе «Время Шостаковича» и других событиях, — такого прежде не было.

Конечно, пробыть в Зальцбурге полные шесть недель, чтобы увидеть все девять оперных постановок, включая «Двое Фоскари» с великим Пласидо Доминго или «Лукрецию Борджиа» с Хуаном-Диего Флоресом и Ильдаром Абдразаковым — малореально. Как и посетить все выступления легендарных оркестров и дирижеров, все звездные камерные программы вроде сольных фортепианных вечеров Григория Соколова и Евгения Кисина или уникального вокально-фортепианного ансамбля Матиаса Герне и Даниила Трифонова...

Но и того, что увидено-услышано за пять августовских дней, хватило, чтобы получить панорамное впечатление. И увенчалась эта панорама триумфальным исполнением русской оперы.

Впрочем, когда ты в Зальцбурге, ощущение кульминации и триумфа возникает едва ли не каждый день. Ну вот, например, «Ариодант» Генделя.

Уже одно то, что в заглавной партии — Чечилия Бартоли, заставляет зрительское сердце биться чаще. Или «Аида» с участием Анны Нетребко — primadonna assoluta, как ее представила с экрана ведущая вечера. С экрана — поскольку спектакль, продирижированный легендарным маэстро Риккардо Мути, пришлось смотреть в трансляции на Домскую площадь города: билетов в зал на это исполнение даже у пресс-службы не было.

То, что ставить «Милосердие Тита» Моцарта в его родном Зальцбурге было доверено нашему дирижеру Теодору Курентзису, — закономерная честь. Кто еще из знаменитых маэстро так систематично, с такой заботой об исторической достоверности и притом живой современности звучания разрабатывает моцартовскую ниву? Но нынешняя работа даже на фоне предыдущих («Свадьба Фигаро», «Так поступают все женщины», «Дон Жуан») особенно значительна: это последняя партитура, созданная Моцартом в оперном жанре.

Она не только написана на высшем уровне композиторского мастерства, но и поднимает важнейшую проблему, которая волновала Моцарта, увлеченного популярными тогда масонскими идеями построения общества всеобщего благоденствия. Да, собственно, вопрос, каким должен быть правитель — жестким диктатором или заботливым отцом нации, актуален и поныне. Курентзис вместе с американским режиссером Питером Селларсом и международной командой исполнителей, костяк которой составляет знаменитая пермская оркестрово-хоровая труппа MusicAeterna, приходит к печальному выводу: в современном, зараженном агрессией и терроризмом мире такая гармония невозможна.

Когда после следующей оперной продукции на поклоны вышел ее автор немецкий композитор Ариберт Райман, я неожиданно подумал: как на самом деле много отзвуков классики в едва ли не шумовой партитуре его оперы «Лир»! Как удивительно похожа тема Корделии на тему беззащитной и все же непобедимой Аиды! Как громадное соло басовой флейты перекликается с трагическими сольными монологами деревянных духовых у Шостаковича! Только у классиков все это работает гораздо сильнее...

Мысль была связана не только с отзвучавшей накануне «Аидой», но и с предвкушаемым исполнением «Леди Макбет Мценского уезда». Вот оно для меня стало настоящей кульминацией смотра. Начиная со сценического решения выдающегося немецкого режиссера Андреаса Кригенбурга (знакомого российской публике, в частности, по великолепному «Процессу» Кафки на одном из Чеховских фестивалей). Никаких треухов и зипунов.

Комната Катерины напоминает современную квартиру-студию, кабинет ее мужа Зиновия Измайлова, тускло светящийся на противоположной стороне сцены, оснащен компьютером. Да, в любую эпоху, в любом национальном окружении могла случиться эта страшная история издевательства над личностью, приведшая к трагедии.

Великолепен состав главных действующих лиц — вальяжно-гротескный Борис Тимофеевич в трактовке замечательного баса и актера Дмитрия Ульянова (Московский академический музыкальный театр), анемичный Зиновий Борисович в интерпретации прекрасного тенора Максима Пастера (Большой театр), Поп Станислава Трофимова, Задрипанный мужичонка Андрея Попова (оба — Мариинский театр), Квартальный Алексея Шишляева (МАМТ). Не потерялся в этом окружении и американский тенор Брэндон Йованович в роли Сергея, хотя среди других исполнителей его делал слегка чужаком изрядный акцент.

Особая находка — Евгения Муравьева в роли Катерины. Вообще-то в тот вечер мы настроились на выступление прославленной шведки Нины Стемме. Но звезда заболела, и выручить спектакль взялась молодая солистка Мариинского театра. Сочувствуя Нине и желая ей скорейшего выздоровления, я ни секунды не пожалел о произошедшей замене. Вместо «валькирии» Стемме мы увидели как бы реинкарнацию Галины Вишневской — Евгения напомнила ее и внешней хрупкостью, за которой чувствовалась громадная сила, и актерским темпераментом со всеми его необходимыми гранями, от взрывной сексуальности до отчаянного желания найти хоть одну родственную душу.

Огромная удача то, что за постановку взялся Марис Янсонс — один из патриархов петербургской дирижерской школы, которой склад мышления петербуржца Шостаковича особенно близок. Его понимание партитуры великого земляка, помноженное на всемирно признанное мастерство Венского филармонического оркестра и хора Венской оперы, дало великолепный результат. С первого щемяще-тоскливого кларнетового напева до финального вселенского вскрика скорби и протеста музыка властно держала слух.

Среди восторженно ревущего после спектакля зала я заметил бурно аплодирующую Чечилию Бартоли. Не правда ли, символично?

... В итоговом отчете, разосланном прессе дирекцией фестиваля, приводятся данные о его публике. Это — помимо 260 тысяч посетителей (при ценах на билеты от 5 до 450 евро) — более 2 млн телезрителей в Австрии, Германии, Франции: Пять театральных и концертных вечеров записаны различными мировыми телекомпаниями, в том числе японской NHK. Однако в этом списке нет ни одного российского телеканала. Неужели праздник мирового искусства, в этом году в огромной степени превратившийся в праздник русского искусства, не достоин того, чтобы его увидели и наши, российские зрители?

Бельгийские производители инвестируют 15 млн евро в теплицы на севере Франции

Бельгийская компания Les Serres des Hauts-de-France направила 15 млн евро на строительство тепличной фермы в коммуне Арк. Ежегодно на этой ферме планируют выращивать около 6 000 тонн томатов, что составляет 10% всего регионального выпуска продукции под торговой маркой Les Nouveaux Producteurs.

Проект руководителей Les Serres des Hauts-de-France Йонаса и Кевина Вандевельде также поддержал кооператив Reo Veiling, который стремится расширить свою деятельность во Франции. Reo Veiling производит 250 000 тонн фруктов и овощей в год.

Тепличные фермы на севере Франции перспективны для промышленного производства не только томатов, но и перца, баклажанов, огурцов и земляники. Ключевую роль в бизнес стратегии Serres des Hauts-de-France играет большая площадь, обеспечивающая высокий объем производства, и экономичный источник энергии.

Для поддержания тепла на объектах будет использоваться когенерация (совместное производство тепла и электричества), что в три раза дешевле обычных установок. Тепличное производство имеет большое преимущество перед выращиванием овощей в открытом грунте. Так как созданная комфортная для растений среда снижает риск возникновения заболеваний, сертификация, подтверждающая соблюдение фитосанитарных норм, необязательна. При этом «органическими» признаются только продукты, выращенные в поле.

Первый урожай ожидается в марте, когда рыночные цены будут самыми высокими. В уборочной кампании изначально будет задействовано 26 человек, а после расширения бизнеса штат расширят до 50 сотрудников.

Брюссель запретил полиэтиленовые пакеты

Столица Бельгии Брюссель, следом за Валлонским регионом, запретила пользоваться одноразовыми пластиковыми пакетами. Владельцам торговых сетей разрешили продавать до 30 ноября пакеты, закупленные до 1 сентября.

Об этом сообщает телеканал RTBF.

Запрет не касается многоразовых пластиковых пакетов толщиной более 50 микрон.

Подобную меру решили ввести для уменьшения загрязнения окружающей среды. Дело в том, что полиэтиленовый пакет разлагается в природе 450 лет. С 1 декабря 2016 года полиэтиленовые пакеты запрещены в Валонии. В конце августа за подобную меру выступили и власти Кении. Более того, в Кении ввели уголовное наказание за производство, продажу и использование пластиковых пакетов. Нарушителям грозит до четырех лет тюремного заключения или штраф до $40 тыс.

Пластиковые пакеты запрещены уже в более чем 40 странах, включая Китай, Францию, Руанду и Италию. Согласно данным ООН по защите окружающей среды в мировой океан ежегодно выбрасывается до 8 млн т пластика, а это приведет к тому, что у 2050 году пластика в океанах станет больше, чем рыбы.

Макрон рассказал о разногласиях с Путиным

«Я говорю со всеми очень прямо и откровенно, стараюсь обозначить разногласия», — честно признался Макрон. В Кремле его позицию разделяют

Эммануэль Макрон рассказал о своих разногласиях с Владимиром Путиным. Французский президент дал развернутое интервью журналу Le Point в связи со 120 днями своего мандата. В нем он достаточно подробно коснулся отношений Франции и России.

«По Украине мы придерживаемся абсолютно разных подходов, но мы договорились о диалоге между гражданскими обществами. Проект «Трианонского диалога» мы реализуем», — заявил французский президент. В том, что касается Сирии, он подчеркнул прагматичную и правдивую позицию, которой придерживается Франция в этом вопросе. «Мы с Владимиром Путиным продвигаемся в обсуждении по химическому оружию, и я чувствую, что позиция России изменилась после нашего разговора в Версале». «Я говорю со всеми очень прямо и откровенно, стараюсь обозначить разногласия, точки совпадения и пути, по которым можно продвигаться вместе», — сказал он.

При этом Макрон отметил, что у его страны и России есть точки соприкосновения, где российская сторона «готова поддержать» позицию Франции, например соглашение по климату. Владимир Путин в курсе этого интервью, в Кремле разделяют такую позицию. Нет смысла скрывать разногласия, но они не должны препятствовать продолжению конструктивного диалога там, где он возможен, заявил Business FM пресс-секретарь президента Дмитрий Песков:

«Мы, безусловно, ознакомились с этим интервью. Действительно, мы высоко ценим готовность президента и желание президента Франции вести диалог с нашей страной. Это абсолютно взаимное намерение. Президент Путин его разделяет. Не обходя тех вопросов, по которым имеются достаточно серьезные разногласия, но вместе с тем не увязывая наличие определенного набора разногласий с перспективами развития отношений в целом. Мы абсолютно согласны с постановкой вопросов, когда расхождение во взглядах по тем или иным региональным и мировым проблемам не должно быть препятствием для продолжения и расширения диалога. В этом плане в Москве абсолютно взгляды респондируются с таким подходом главы французского государства».

И все же главным препятствием для улучшения отношений между двумя странами продолжает оставаться Украина. 28 августа в ходе совместной пресс-конференции президент Франции и канцлер Германии призвали глав России и Украины к соблюдению условий минских договоренностей, а Россию — к активизации усилий по прекращению боевых действий между украинскими войсками и ополченцами ДНР и ЛНР, которые, как было заявлено, пользуются поддержкой РФ.

Специализированный угольный терминал с высокотехнологичной перевалкой угля «Ростерминалуголь», входящий в состав портового угольного холдинга ООО «Управляющая портовая компания», 1 сентября отгрузил на экспорт 16-миллионную тонну угля, сообщает пресс-служба холдинга. Примечательно, что 15-миллионная тонна была отгружена 21 августа.

Темп, с которым терминал работал последние 11 дней, стал рекордным для стивидорного предприятия. В среднем терминал отгружал ежесуточно 91 тыс. тонн угля, что является абсолютным рекордом не только для «Ростерминалугля», но и для угольных портов всей европейской части России.

16-миллионная тонна угля вошла в состав судовой партии балкера Albion Bay (тип Handymax), который взял на борт 44 тыс. тонн. Судно стало 228-м по счету на терминале с начала года. В данный момент теплоход следует во Францию.

В прошлом году 16 млн тонн удалось погрузить лишь 25 ноября, а итоговый грузооборот за год составил 18,1 млн тонн.

1 сентября "Ростерминалуголь" отгрузило на экспорт 16-миллионную тонну угля на теплоход, следующий во Францию. На отгрузку очередного миллиона тонн понадобилось всего 11 дней. Это рекорд как для терминала, так и для угольных портов, расположенных в европейской части России.

Напомним, что 15-миллионная тонна была отгружена 21 августа. Темп, с которым терминал работал последние 11 дней, стал рекордным для стивидорного предприятия. В среднем терминал отгружал ежесуточно 91 тыс. тонн угля, что является абсолютным рекордом не только для «Ростерминалугля», но и для угольных портов всей европейской части России.

16-миллионная тонна угля вошла в состав судовой партии балкера «Albion Bay» (тип Handymax), который взял на борт 44 тыс. тонн. Судно стало 228-м по счету на терминале с начала года. В данный момент теплоход следует во Францию.

Отметим, что в прошлом году 16 млн. тонн удалось погрузить лишь 25 ноября, а итоговый грузооборот за год составил 18,1 млн. тонн.

"Промывание мозгов" населения в антироссийском ключе наблюдается сегодня в Польше, в нынешней ситуации встречи с польской стороной не видятся возможными, заявил глава МИД РФ Сергей Лавров, выступая перед студентами МГИМО.

"В Польше ощущается реальное промывание мозгов населению в ключе, который будет однозначно антироссийским. Параллельные заявления о том, что мы с вами готовы общаться и давайте встречаться – ну, на таком фоне это просто невозможно", — сказал Лавров, отвечая на вопрос о том, в чем причина антироссийской политики Польши и почему в этой стране принят закон, предусматривающий снос памятников советского периода.

По словам главы МИД, причина в тех, кто заводит националистические настроения в польском обществе, кто переписывает историю "очень старательно", кто пытается возродить польский национализм на позициях исключительности.

Как отметил министр, в Польше есть те, кто "пытается свалить вину за все польские беды на нашу страну", включая попытки преподнести пакт Молотова-Риббентропа как реальную причину Второй мировой войны. При этом Лавров отметил, что польское руководство забывает о том, что "когда был мюнхенский сговор, когда Чехословакию поделили, Польша молча забрала себе очень лакомый кусочек". "То, что это явилось очень серьезным толчком к тому, чтобы создавать конфликтный потенциал в Европе, Польша предпочитает не говорить, так же, как предпочитает не говорить о том, что задолго до пакта Молотова-Риббентропа Великобритания и Франция заключили свои схожие договоры с гитлеровской Германией", — добавил глава российского политического ведомства.

Роспотребнадзор предупреждает россиян о случаях заболевания лихорадкой чикунгунья во Франции и просит учитывать это при планировании поездок.

Как сообщается на сайте ведомства, естественными районами распространения лихорадки считаются тропики Африки, Индии, Юго-Восточной Азии и островов Индийского океана, где сезонные вспышки инфекции фиксируются ежегодно, а также Мексика и Гватемала. Подчеркивается, что в последние годы отмечаются случаи регистрации лихорадки чикунгунья в европейских странах — Италии и Франции.

"По информации Национального агентства общественного здравоохранения Франции, в августе 2017 года были подтверждены четыре случая заболевания лихорадкой чикунгунья в результате местной передачи вируса чикунгунья в Ле-Канн-де-Мор (регион Прованс, департамент Вар, округ Драгиньян), больные за пределы региона не выезжали, инфицирование произошло на территории региона", — говорится в сообщении.

Роспотребнадзор обращает внимание россиян на ухудшение эпидемиологической ситуации во Франции и просит учитывать это при планировании поездок.

Ведомство поясняет, что лихорадка чикунгунья — вирусная инфекция, которая передается человеку с укусами кровососущих насекомых. В основном переносчиками болезни являются комары двух видов: Aedes aegypti и Aedes albopictus, которые могут также передавать другие вирусы, включая лихорадку денге.

Основные симптомы заболевания — повышение температуры до 40 градусов, головные боли, боли в мышцах и суставах. Сообщается, что в большинстве случаев болезнь не приводит к опасным для жизни осложнениям, но она может представлять угрозу для пожилых людей и людей с ослабленным иммунитетом. В ряде случаев заболевание протекает бессимптомно, специальных противовирусных препаратов для лечения лихорадки чикунгунья нет.

Роспотребнадзор рекомендует тем, кто совершает поездки в районы риска, соблюдать элементарные меры предосторожности, в том числе использовать средства для защиты от насекомых, носить одежду с длинными рукавами и брюки.

В иранском Исфахане открылась выставка цемента

Четвертая выставка цемента "Cement Expo" открылась в иранском городе Исфахан в четверг, сообщает информационное агентство ILNA.

В мероприятии принимают участие более 100 местных фирм и компаний из Франции, Швейцарии, Японии, Италии, Турции, США, Тайваня, Австралии и ОАЭ.

Министерство промышленности, горнодобывающей промышленности и торговли Ирана поставило цель достичь уровня отечественного производства цемента к 2025 году в объеме 120 миллионов тонн в год.

Экспорт цемента также нацелен на увеличение на 68 % до 32 миллионов тонн в год.

В прошедшем иранском году, закончившимся 20 марта 2017 года, производство цемента составило 57 миллионов тонн. По последним статистическим данным, страна экспортировала 11,5 млн. тонн цемента за 11 месяцев прошлого года, в период до 18 февраля 2017.

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе встречи со студентами и профессорско-преподавательским составом МГИМО и Дипакадемии, Москва, 1 сентября 2017 года

Уважаемый Анатолий Васильевич,

Уважаемый Евгений Петрович,

Дорогие друзья,

Хотел бы искренне в очередной раз на этой традиционной встрече приветствовать первокурсников, преподавателей, руководство МГИМО и Дипакадемии. Но, прежде всего, первокурсников, которые сегодня впервые вступают в новый этап уже самостоятельной жизни и вливаются в ряды тех, кто решил посвятить свою жизнь профессии специалиста-международника, неважно из какой международной сферы – будь то дипломатия, бизнес, журналистика или международные отношения. Сейчас очень много профессий, которые не могут быть полноценными без международного фактора.

Я только что присутствовал на торжественной линейке в первый учебный день гимназии имени Е.М.Примакова Московской области, где говорили о значении, которое в нашей стране придается молодому поколению. Наверное, и в этой аудитории уместна эта тема, потому что через какое-то непродолжительное время именно вам предстоит брать на себя ответственность за обеспечение развития нашего Отечества, защиты его интересов на международной арене. Неотъемлемое условие для того, чтобы страна развивалась эффективно – обеспечение максимально благоприятных внешних условий за счет проведения ответственной, самостоятельной, ориентированной на национальные интересы внешней политики. Таким курсом мы следуем последовательно.

Президент Российской Федерации В.В.Путин неоднократно подчеркивал, что то, что мы сейчас наблюдаем в виде конфронтации, попыток изолироваться или самоизолироваться – это совсем не наш выбор. Мы открыты для сотрудничества со всеми, кто к этому готов, но, разумеется, на основе взаимного уважения, равноправия, учета интересов друг друга, соблюдения международного права во всей его полноте, а не только в той части, которая сегодня отвечает конъюнктурным стремлениям того или иного нашего партнера.

Россия обладает уникальным геостратегическим положением, значительным военно-политическим и экономическим потенциалом, статусом постоянного члена Совета Безопасности ООН и благодаря всем этим факторам является одним из ключевых центров человеческой цивилизации. Мы не раз в нашей истории доказывали, что способны успешно решать задачи внутреннего развития, эффективно отстаивать свой суверенитет, а при необходимости защищать права наших соотечественников за рубежом, служить опорой союзникам. История убеждала уже не раз, что подчинить нас какому-то чуждому влиянию, пытаться решать свои проблемы за наш счет не получится, и я уверен, не получится и впредь. Повторю еще раз, эти уроки извлекаются, наверное, не всеми.

Не секрет, что определенной части того, что принято называть политической элитой на Западе не нравится наша самостоятельная политика. Там хотели бы иметь дело с послушной Россией, готовой идти на уступки во вред себе. Отсюда – стремление наказать нас за то, что мы отстаиваем свое законное место в международных делах и в мире. Вы, наверняка, знаете, как происходят попытки такого наказания. Используются различные инструменты сдерживания, санкции, информационные войны, нацеленные на то, чтобы извратить наши принципиальные подходы к различным международным проблемам и опорочить наш курс в международных делах.

Хорошо известно, кто на самом деле в последние годы нарушал основополагающие принципы международного права – суверенное равенство государств, обязательства не вмешиваться в их внутренние дела и мирным способом урегулировать все споры. Все это Устав ООН. Знаем, кто попрал обязательства в ОБСЕ, резолюции СБ ООН, бомбил Югославию, Ирак и Ливию, сеял хаос в регионе Ближнего Востока и Северной Африки и кто дал возможность поднять голову террористическому интернационалу, благодаря чьим авантюрам была создана «Аль-Каида», ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусра», которые сейчас являются главными врагами всего человечества.

Россия всегда выступала и будет выступать против беззакония на международной арене. Совсем недавно мы совместно с Китайской Народной Республикой подписали декларацию о повышении роли международного права в межгосударственных отношениях и распространили ее в качестве официального документа ООН. Пригласили к дискуссиям, но энтузиазма со стороны наших западных партнёров не наблюдаем, хотя будем твердо продолжать работать в интересах стабилизации мирового порядка.

При этом очень важно понимать, что мы не стремимся ни к возрождению империи, ни к геополитической или какой-то иной экспансии. Все, что мы хотим, – строить свою жизнь самим, без чужих подсказок и непрошенных советов, без попыток натравливать на нас дружественные и родственные нам народы, с которыми нас связывают многие столетия совместной истории, культуры, традиций и семейные узы. При этом и мы сами не навязываем свои взгляды и рецепты никому. Но, как я уже сказал, мы не приемлем логики чьей-то исключительности, по принципу «что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку».

Мы видим, что многим на Западе трудно признать очевидную вещь – «постбиполярный» этап закончился. Расчеты заменить его воцарением гегемона провалились. Сегодня идет процесс становления нового, более справедливого и демократического полицентричного мироустройства. Его суть – в появлении и укреплении новых центров экономической мощи и связанного с этим политического влияния. Руководствуясь собственными национальными интересами, страны и возрождающиеся центры силы стремятся активно участвовать в формировании международной повестки дня, чтобы она отражала их интересы, уверенно берут свою часть ответственности за поддержание безопасности и стабильности на различных уровнях. По сути, многополярность – это воплощение культурно-цивилизационного многообразия современного мира, желания народов самим определять свою судьбу, естественного стремления к справедливости, причем так, как это видели те, кто писал Устав ООН. Перечитав его, мы поймем, что ничего сверхъестественного те, кто хочет большей справедливости в мировых делах, не просят.

Стремление узкой группы западных государств воспрепятствовать чаяниям народов, не гнушаясь диктата и применения силы в обход СБ ООН, конечно, тормозит становление многополярного миропорядка, но остановить этот объективный и неумолимый процесс никто не в состоянии.

Мы убеждены в безальтернативности возрождения культуры диалога, поиска компромисса, возвращения к созидательной дипломатии как инструменту согласования общеприемлемых решений – в политике, экономике, финансах, экологии. Только объединяя усилия всем миром и на основе баланса интересов можно выйти на эффективные развязки, и делать это следует не откладывая.

Напряженность последних лет дорого обходится для международной стабильности. Особую тревогу вызывают настойчивые усилия НАТО по изменению военно-политической ситуации в Евроатлантике, включая наращивание военного присутствия и инфраструктуры в приграничных с Россией регионах, и, конечно же, создание европейского сегмента американской глобальной ПРО. Наверное, это понятно тем, кто инициирует подобные неконструктивные действия, что при любом развитии событий мы сможем надежно обеспечить суверенитет и безопасность страны. Но как страна ответственная, мы твердо привержены тем декларациям, которые принимались за последние 20 лет в ОБСЕ и Совете Россия-НАТО. Мы все хотим сформировать пространство равной безопасности в Евроатлантике и Евразии, никто из нас не будет укреплять свою безопасность за счет ущемления безопасности других. К сожалению, эти декларации остались на бумаге в виде политических обещаний. Наши попытки сделать их юридически обязательными были отвергнуты западными странами. Убежден, если бы этого не произошло и если бы равная и неделимая безопасность действительно обрела юридически обязывающую форму, то многих конфликтов, которые сохраняются сейчас в Европе давно бы не было, их бы урегулировали. Я думаю, это касается приднестровского, карабахского и косовского конфликтов. При наличии юридически обязывающих норм равной безопасности уже давно можно было договориться о неприменении силы в Закавказье, чего мы давно добиваемся. Самого свежего украинского кризиса, наверное, вообще бы не было, если бы мы все уважали те обязательства, которые брали на себя в ОБСЕ – равной и неделимой безопасности.

Тем не менее, мы будем по-прежнему добиваться объединения усилий всех стран в Евроатлантике и во всем мире для отражения общих для всех страшных угроз, прежде всего угрозы международного терроризма. Мы помогаем законному Правительству Сирии ликвидировать террористов и способствуем общесирийскому политическому процессу, причем работаем со всеми сторонами и не поощряем вмешательства извне, исходя из того, что судьбу своей страны должны определять сами сирийцы. Ровно на основе таких же принципов мы работаем со всеми участниками кризисов в Ливии, Ираке, Йемене для решения стоящих перед этими странами проблем. Предлагаем помощь в возобновлении палестино-израильских переговоров, продвигаем инициативы о национальном примирении в Афганистане, в мирном урегулировании ядерной проблемы Корейского полуострова.

Долгосрочный характер носит реализация инициативы Президента России В.В.Путина по формированию Большого Евразийского партнерства, который предусматривает налаживание открытой многосторонней торгово-экономической кооперации стран-участниц ЕАЭС, ШОС, АСЕАН, а в перспективе и других государств Азии и Европы, в интересах формирования единого экономического пространства от Атлантики до Тихого океана. Это давняя идея, но сейчас с учетом живого интереса, который проявляется к ней в региональных интеграционных группировках, вполне может претвориться в конкретные дела.

Надеемся, что здравый смысл и политическая мудрость позволят восстановить наши отношения с ЕС и его членами на основе подлинного добрососедства, предсказуемости и открытости.

Что касается еще одного нашего соседа – США, то, как говорил Президент Российской Федерации В.В.Путин, мы не ищем ссоры с этой страной и были всегда дружественно настроены к американскому народу. Сейчас открыты для конструктивного взаимодействия – там, где это отвечает российским интересам. Искренне хотим, чтобы двусторонняя политическая атмосфера стала нормальной. Но, как вам известно, для танго нужны двое. Пока, по-моему, наши американские партнеры исполняют раз за разом индивидуальный брейкданс.

Мы в целом по-прежнему будем продвигать позитивную повестку дня, взаимоуважительные подходы, искать и находить компромиссы. Именно таким образом выстраиваем наше взаимодействие в ЕАЭС, ОДКБ, СНГ, ШОС, БРИКС и на двусторонней основе без преувеличения со странами всех континентов.

Спасибо. Готов ответить на ваши вопросы.

Вопрос: В июле Россия, США и Иордания договорились о создании зоны деэскалации на юго-западе Сирии, однако встретили жесткую критику со стороны Израиля. С чем, на Ваш взгляд, связана подобная реакция этой страны?

С.В.Лавров: Я бы не сказал, что это решение стало неким шагом в сторону игнорирования интересов безопасности Израиля. Когда это решение готовилось, то наряду с трехсторонними российско-иордано-американскими контактами израильские партнеры информировались о том, в каком направлении движется эта работа. По завершении основной ее части (модальности конкретного функционирования данной зоны, обеспечения ее мониторинга, наблюдения за ненарушением прекращения огня, за доставкой гуманитарной помощи еще предстоит согласовать, хотя зона уже функциональна) мы слышали, в том числе во время визита Премьер-министра Б.Нетаньяху в Сочи для встречи с Президентом России В.В.Путиным, то, что Израиль по-прежнему озабочен своей безопасностью. Мы это прекрасно понимаем. Всегда во всех наших дискуссиях по ближневосточной проблематике, будь то сирийская, ливанская, палестино-израильская, мы исходим из того, что в любой договоренности (к сожалению, их пока не так много) интересы безопасности Израиля, как, естественно, и всех других стран, должны быть обеспечены. Мы заверили израильских коллег, что если у них и есть какие-то опасения насчет того, что их безопасность будет уязвлена, то они не должны иметь под собой каких-либо оснований, потому что мы твердо привержены тому, чтобы этого не произошло. Подтверждением того, что так оно и есть, является комментарий самого Б.Нетаньяху в ответ на измышления какой-то израильской газеты о том, что его встреча с В.В.Путиным закончилась плохо. Он назвал это абсолютной неправдой. Это, наверное, самый хороший ответ на Ваш вопрос.

Вопрос: Еще Император Николай I в беседе с Послом Франции говорил, что его брат завещал ему крайне важные дела, и самое важное дело – восточное. Г.Киссинджер также отмечает, что события на Востоке, в частности в Сирии, демонстрируют чудовищную тенденцию распада государственности, постоянных споров и войн. В данном регионе ключевую роль играют ближневосточные державы, в частности Катар. Как, на Ваш взгляд, сирийский вопрос влияет на развитие двусторонних российско-катарских отношений?

С.В.Лавров: Нет ничего удивительного в том, что такие постоянно огнедышащие регионы, как Ближний Восток, Балканы, привлекающие к себе различных внешних игроков (причем не только соседних, но и издалека), остаются в центре внимания мировой политики многие века. Отсюда Вы «перекинули мостик» к нашим отношениям с Катаром. У нас очень хорошие отношения со всеми странами региона, включая государства Персидского залива, как арабские, так и Иран, с которыми мы выстраиваем доверительные отношения, всегда основываясь на желании понять конкретные интересы, которые продвигают наши партнеры в той или иной ситуации. Мы не согласны с теми, кто заявляет, что ту или иную страну в этом регионе нужно «посадить в коробку» (если переводить прямо) и вообще не выпускать за ее границы, чтобы она нигде ни на кого не влияла. Это нереально. Любая страна – большая или маленькая – имеет в современном мире свои интересы, которые не могут ограничиваться ее внутренним периметром. Всегда будет интерес работать с соотечественниками, соплеменниками той же конфессии, которой принадлежишь ты.

Недавно состоялась наша поездка в Кувейт, ОАЭ, Катар, через несколько дней мы едем в Саудовскую Аравию и Иорданию. Со всеми этими странами у нас хорошие отношения.

Если говорить о сирийском кризисе и его влиянии на наши отношения с Катаром, то с момента, когда администрация Б.Обамы полностью оказалась несостоятельной в выполнении договоренности, которую мы достигли с Дж.Керри еще в сентябре 2016 г. (несостоятельность объяснялась тем, что они провалили свое обещание отмежевать бандитов из «Джабхат ан-Нусры» от нормальной оппозиции, расписавшись в беспомощности), мы поняли, что нужно искать договороспособных партнеров, и таковыми оказались Турция и Иран. Мы договорились с ними о начале астанинского процесса, к которому в качестве наблюдателей подключились иорданцы и США, уже при Администрации Д.Трампа. Этот процесс продолжает активно работать, в его рамках одобрена и реализуется на практике Концепция создания зон деэскалации. Об одной (юго-западной) мы только что говорили. Созданы также зоны в Восточной Гуте и в районе г.Хомс, которые также достаточно успешно налаживают свое функционирование, – там решаются вопросы патрулирования, мониторинга, доставки гуманитарной помощи. МИД и Министерство обороны России настойчиво просят международные гуманитарные организации не тянуть с направлением такой помощи под предлогом выдуманных проблем с Правительством Б.Асада. Проблем нет – безопасность обеспечена. Дело в том, чтобы направлять помощь непосредственно в эти зоны по маршрутам, которые наиболее эффективны, однако наши партнеры пытаются сохранять «трансграничные» маршруты, которые использовались с территорий Турции и Иордании при практическом отсутствии какого-то контроля со стороны ооновцев. Там просто физически трудно это обеспечить и важно понимать, что перевозят в тех или иных грузах. Уверен, что большинство товаров являются гуманитарными, но учитывая, что на территории стран региона действуют различные неподконтрольные никому группировки, могут быть и злоупотребления. Мы хотим этого избежать.

Когда мы стали работать в «астанинском формате» с Ираном и Турцией, то специально поинтересовались у арабских коллег в регионе, устраивает ли их такой формат. Конкретно Катар и Саудовская Аравия сказали нам, что их подходы к сирийскому урегулированию представляет Турция, но параллельно с этим мы вели двусторонний диалог с Эр-Риядом и Дохой. Мой нынешний визит подтвердил, что у нас с Катаром, по большому счету, есть нюансы в подходах – мы более близки с проправительственными силами, а они с оппозиционными. Но желание прекратить войну, понимание важности использования в этих целях зон деэскалации и налаживания прямого диалога между всеми нетеррористическими вооруженными отрядами и Правительством у нас абсолютно идентичные. Также катарские коллеги подтвердили нам необходимость обеспечить светский характер сирийского государства, в котором все этноконфессиональные группы будут пользоваться равными правами и будут одинаково защищены.

Повторю, легких партнеров, наверное, нигде нельзя найти, но если ты слушаешь своего собеседника и стараешься его услышать, то он отвечает взаимностью, и тогда вы находите решения, позволяющие двигаться вперед. Это гораздо сложнее, чем требовать, чтобы все подчинились твоему мнению, а неподчинившихся тут же, без всякой дипломатической дискуссии, загонять в санкционные режимы. Но у меня нет сомнений в том, что это в миллион раз продуктивнее.

Вопрос: Каковы были Ваши впечатления от первой заграничной командировки?

С.В.Лавров: Сразу после института я поехал в командировку в качестве секретаря-референта в Посольство в Коломбо в Шри-Ланке. Когда самолет приземлился (в Посольство летело несколько человек, включая дежурных комендантов), нас встречал микроавтобус с сотрудником Посольства и водителем. Мы ехали, когда уже было темно кругом. Квакали лягушки, шумели цикады. Спустя минут двадцать мы спросили, далеко ли до города, а нам ответили, что мы уже в городе.

Я провел четыре года в этой прекрасной стране, которая только вышла из гражданской войны. Природа очень щедро одарила именно Шри-Ланку великолепными пляжами, горными районами (в течение нескольких часов можно из комфортного горного воздуха попасть на жаркий пляж). В этой стране, конечно, есть и интересные исторические памятники: старый город Канди, Нувара Элия, горная вершина Адамов пик (по легенде, именно туда попали Адам и Ева, когда их изгнали из Эдема). Страна была в состоянии только после гражданской войны, и многое было там не в порядке.

Второй раз я оказался в Шри-Ланке года четыре назад, и сразу же взыграли ностальгические чувства. Мне понравилось, что страна уверенно развивается, становится краше. Для нас наиболее важным было то, что уже построили новое Посольство России, которое стало проектироваться, когда я еще находился там в 1973 г. Поэтому долгострой, к сожалению, свойственен и нашим зарубежным партнерам (правда, там были бюрократические сложности). Посольство получилось прекрасным, чему я очень рад.

Первая командировка – это всегда новый мир, открытие для себя новых друзей. Если кто-то бывал за границей с туристической целью до того, как поехать туда работать, то это совсем другая история. В командировке ты общаешься, понимая, что это часть твоей работы, и ты должен, в идеале, получать удовольствие от общения с зарубежными партнерами, но и понимать, как это поможет тебе формулировать те вещи, которые требуются от тебя по служебным обязанностям.

Вопрос: Известно, что с основания ЕС Франция играла значимую роль в судьбе Евросоюза. Изменится ли траектория развития этого объединения с приходом нового лидера Франции?

С.В.Лавров: Президент Франции Э.Макрон обещает именно это, заявляя, что скоро у него будут конкретные идеи, как встряхнуть и возродить Европу, вернув ей активный интерес к решению своих проблем и преодолению сложностей, связанных с «брекзитом» и, прямо скажем, засильем брюссельской бюрократии, что вызывает недовольство не только у открытых критиков Еврокомиссии, таких как Польша, Венгрия и ряда других стран, но и у грандов – Германии, Франции, – это подспудно все равно проскальзывает. Это и понятно: Германия – самая мощная страна и, наверное, это должно быть отражено в том, как функционирует ЕС и как там принимаются решения. У кого больше экономического, политического, финансового веса, тот вправе претендовать на то, что его голос будет звучать громче и весомее. Однако еврокомиссары часто считают себя самыми главными и поэтому допускают, что национальные правительства можно игнорировать так же, как сейчас происходит с проектом «Северный поток–2». Есть официальное заключение юридической службы самой Еврокомиссии о том, что проект никоим образом не нарушает действующие в Евросоюзе правила и не требует никаких дальнейших согласований, а отдельные еврокомиссары говорят, что их юрслужба это сказала, но они будут думать по-другому. Это пример того, как действия Брюсселя воспринимаются в качестве тормоза на пути реализации взаимовыгодных проектов.

За последние несколько лет Франция действительно была больше поглощена внешнеполитическими инициативами и уделяла мало внимания Европе, как бы отдавая лидерство Берлину. Сейчас Президент Э.Макрон сказал, что считает важным не только сохранять германо-французскую связку, но и делать ее более сбалансированной. Это его решение. Будем наблюдать и делать выводы, поскольку для нас небезразлично, как развивается ЕС. Хотим видеть его единым, сильным и опирающимся на принципы межгосударственного общения, которые всегда использовались в нормальных ситуациях: равноправие, взаимное уважение и поиск баланса интересов.

Вопрос: Представляется, что Вашингтон рассматривает российскую дипсобственность в США как «разменную монету». Правда ли это? Если так, то что они хотят получить взамен?

С.В.Лавров: Если честно, даже не хочу это комментировать.

Мы наблюдаем какие-то пароксизмы, связанные с той самой исключительностью, которую Президент США Б.Обама постоянно подчеркивал, аррогантно указывая на место, по его разумению, которое должны занимать все остальные страны.

Санкции против России начались еще в 2013 г., задолго до украинских событий. Придумывались разные поводы. Была раздута история вокруг трагедии с юристом С.Л.Магнитским. Сейчас выясняются многие интересные факты, которые те, кто стоят за раздуванием данного скандала и принятием на его основе санкций, стараются замотать, воздействовать на суды, в которых рассматриваются иски в отношении того же самого У.Браудера, напрямую связанного, по убеждению наших следователей, с аферами, которые привели к смерти С.Л.Магнитского. Потом были другие санкции. На нас обижались из-за того, что Э.Сноуден решил не лететь туда, где ему грозила смертная казнь, попросив у нас убежища по гуманитарным соображениям. Б.Обама в 2013 г. даже отменил визит в Москву, который был согласован накануне саммита «Группы двадцати» в Санкт-Петербурге.

Неумение воспринимать реальность очень характерно для администрации Б.Обамы. Э.Сноуден попросил политического убежища в России в то время, как в США политического убежища просят миллионы людей, а некоторых они сами выкрадывают и обвиняют в чем угодно. Э.Сноуден, наверное, по американским законам совершил некие неправомерные действия, но нам США вообще никогда никого не выдавали даже, когда это были люди, совершившие преступления в России. Он в России ничего не нарушал и попросил защитить его от американской Фемиды, которая вполне могла приговорить его к электрическому стулу.

Еще один немаловажный факт – пока Э.Сноуден летел из Гонконга в Москву, чтобы дальше пересесть на рейс в Латинскую Америку, у него аннулировали паспорт. По всем, в том числе международным законам, мы не имели права никуда выпускать его из аэропорта, где и решалась судьба предоставления ему убежища.

Наверное, президент Б.Обама испытывал какие-то комплексы, что проявилось в неспособности выполнить договоренность о сирийском урегулировании. Американцы оказались просто неспособны сделать то, о чем договорились и что однозначно отвечало их интересам. Может, не захотели, а может, оказались неспособны отделить ту самую «Джабхат ан-Нусру» и прекратить с ней сотрудничать. Наши подозрения всегда крутились вокруг того, что они хотят впоследствии использовать ее для свержения режима Б.Асада, и пока не подкреплены ничем, кроме фактов, которые говорят о том, что они не борются против «Джабхат ан-Нусры» и не выполнили свое обещание изолировать ее.

Возможно, на почве расстройства внешней политикой и поражением Демократической партии на президентских выборах Б.Обама совершил, как я считаю, абсолютно неприличный шаг и за день до Нового года выгнал 35 российских дипломатов, что с семьями составляет более 100 человек, дав им два дня на то, чтобы они убрались. Это означало, что они не смогут дождаться прилетавшего через три дня прямого рейса Москва–Вашингтон, а должны будут ехать с детьми в Нью-Йорк 500 с лишним километров в не очень простых условиях, с багажом и прочим скарбом. Это было не очень благородно, тем более со стороны лауреата Нобелевской премии мира. Людям специально создали условия, когда они должны были натерпеться физических и бытовых сложностей из-за того, что на отъезд им дали два дня, было необходимо собирать вещи и уезжать. Конечно, российское руководство направило туда спецрейс, чтобы нормально, по-человечески всех вывезти.

Плюс, американцы арестовали, а, по сути, национализировали российскую собственность. Мы думали, что нынешняя Администрация сможет проявить здравый смысл, но, к сожалению, этого не позволили русофобы в Конгрессе, принявшие закон, в котором отнятую российскую собственность будет невозможно вернуть без «благословения» на то самого Конгресса. При нынешнем составе Конгресса и антироссийской истерике это практически невозможно. Произошедшее нарушает и американские законы, поскольку речь идет о нашей собственности, а в США она может быть отнята только по решению суда. Но их это не останавливает – у них специфическое понятие сути правового государства.

Как вы знаете, мы ответили абсолютно адекватно. Не стали делать чрезмерных шагов, попросили американскую сторону привести в полное соответствие количество российских и американских дипломатов с обеих сторон. Причем, если угодно, благородно включили в число российских дипломатов не только наши двусторонние дипломатические миссии в США, но и Представительство России при ООН (хотя оно не имеет никакого отношения к российско-американским отношениям и аккредитовано не при Белом доме, а при Генеральном секретаре ООН), а это более 150 человек. То есть, мы позволили американцам сохранить дополнительно больше на 150 сотрудников, занимающихся двусторонними вопросами в России, по сравнению с нашими сотрудниками, которые занимаются аналогичными вопросами в США. Мы считали, что это справедливо. Также мы попросили их прекратить использовать собственность, которая не идет ни в какое сравнение с комплексами под Вашингтоном и Нью-Йорком. Там это серьезные объекты, где можно отдыхать, принимать иностранных гостей, заниматься спортом, а здесь это небольшая территория в Серебряном Бору и небольшой склад, где они что-то хранили.

По поводу того, что вчера сообщил мне Госсекретарь США Р.Тиллерсон и что потом нам расписали в ноте, у меня двойственное ощущение. Они явно хотели как-то зацепиться за нашу логику о том, что 455 дипломатов – это паритет, и стали отталкиваться от этой логики, сократив на одну единицу количество российских генконсульств в США. У нас были генконсульства в Нью-Йорке, Сан-Франциско, Сиэтле и Хьюстоне. Это давняя история, потому что при СССР у США тоже было четыре генконсульства: в Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Владивостоке и Киеве. СССР не стало, Киев перестал быть местом, где находится американское генконсульство в России, и мы предложили США открыть четвертое генконсульство на нашей территории. Они отказались, сказав, что трех им достаточно. Здесь, конечно, можно говорить о паритете, но он все равно остается специфическим, поскольку, как я сказал, в количество дипломатов мы включили сотрудников Постпредства при ООН. Сейчас я говорю об этом и понимаю, что влезать в детали этой темы не очень хочется.

Отмечу, что закрытие генконсульства в Сан-Франциско, о котором было объявлено, также сопровождалось требованием освободить его за двое суток. Мы дали американцам месяц на то, чтобы они привели количество своего персонала в соответствие с количеством нашего в США, а наших 35 человек с семьями выгнали за двое суток и сейчас заставляют за это же время закрыть генконсульство. Сказали, правда, что все, кто работают в генеральном консульстве и еще в двух точках, занимавшихся в основном экономическими вопросами в Вашингтоне и Нью-Йорке, не обязательно должны уезжать, если не хотят, и могут быть переведены в другие наши загранучреждения – в Посольство в Вашингтоне и генконсульства в Сиэтле и Нью-Йорке.

Мы только ночью получили подробную ноту. Занимаемся этим и отреагируем, как только закончим анализ. Хочу сказать, что вся эта история с обменом санкционными выпадами затеяна была не нами, а администрацией Б.Обамы именно с целью подорвать российско-американские отношения и не позволить Д.Трампу выйти на стезю своего президентства с конструктивными предложениями, чтобы максимально затруднить для него выполнение своих предвыборных заявлений о необходимости нормализации отношений с Россией. Президент США Д.Трамп и сейчас повторяет эти заявления. Президент России В.В.Путин неоднократно говорил о том, что мы также в этом заинтересованы, но взаимоуважительное движение должно быть встречным. Мы к этому готовы. Разговор на эту тему продолжится независимо от того, когда и как мы отреагируем.

Вопрос: На пятом году членства России в ВТО в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации был внесен законопроект о денонсации протокола о присоединении России к соглашению. Как Вы считаете, какое влияние оказывает настоящая политическая ситуация на экономическую составляющую членства России в ВТО?

С.В.Лавров: Уже совершенно точно, что такое влияние не позитивно. Уже не раз мы говорили, что секторальные торгово-экономические санкции, которые ввели против нас, подрывают принципы и дух ВТО и соглашений, заключенных в ее рамках. Не раз говорили и о том, что планы по созданию региональных торгово-экономических блоков закрытого характера, которые вынашивала еще администрация Б.Обамы, также создают риски для глобальной открытой торговой системы, воплощенной в ВТО.

Сейчас, когда мы были вынуждены в ответ на абсолютно нелегитимные санкции ЕС и США предпринять ответные встречные меры, возникает достаточно много торговых споров, которые в нынешней ситуации не очень просто рассматривать. Мы выступаем всегда за то, чтобы любые споры урегулировались на основе взаимоприемлемых договоренностей за пределами арбитражных процедур. Не всегда это получается. Короткий ответ: «да», это не помогает эффективному использованию преимуществ, которые однозначно для России присутствуют в случае нормального функционирования всех механизмов ВТО.

Вопрос: Я гражданин Республики Беларусь. Недавно в Польше был принят закон, предусматривающий снос памятников периода Советов, в т.ч. порядка нескольких сотен памятников солдатам Красной Армии, которые ценой своей жизни освободили от фашизма саму Польшу и всю Европу. Такое вопиющее решение является оскорбительным для России и других стран, участвовавших в борьбе с фашизмом. В чем, на Ваш взгляд, причина такого поведения со стороны Польши? Каким образом можно было бы предотвратить негативные последствия подобных действий?

С.В.Лавров: Причина, по-моему, заключается в тех, кто заводит националистические настроения в польском обществе, кто очень старательно переписывает историю, кто пытается возродить польский национализм с позиций преподносимой исключительности, кто пытается свалить вину за все польские беды на нашу страну. Все это включает мероприятия, которые сейчас проводятся с целью преподнести Пакт Молотова-Риббентропа как начало и реальную причину Второй Мировой войны, забывая о том, что когда был Мюнхенский сговор и Чехословакию «поделили», Польша молча забрала себе «очень лакомый кусок». То, что это явилось серьезным толчком к созданию конфликтного потенциала в Европе, в Польше предпочитают не говорить. Так же предпочитают не говорить о том, что задолго до Пакта Молотова-Риббентропа Великобритания и Франция заключили схожие договоренности с гитлеровской Германией. Я не буду брать более древнюю историю, те времена, когда Польша продвигала идеи «троеморья», опять-таки стремясь упрочить свое влияние по периметру наших границ, не говоря о том, когда Польша внутри России пыталась укреплять за счет наших земель свои позиции.

У нас с поляками есть совместная Российско-польская группа по сложным вопросам. У каждой страны есть полное право иметь свой взгляд на свою историю, историю своих соседей и историю своих отношений с другими странами. Эта Комиссия работала достаточно продуктивно. На некоторых этапах выходили на совместные статьи, и была даже идея о совместном учебнике, посвященном значительному периоду отношений между Россией/СССР и Польшей. Сейчас Польша заморозила все без исключения форматы нашего общения: комиссии, которые существовали под эгидой министров иностранных дел и с участием других ведомств и целый ряд других каналов. Польша пытается формальное сохранение бумаги об этой Группе использовать для того, чтобы навязывать свои представления о происходящем. В ситуации, когда происходит то, с чего Вы начали свой вопрос, это абсолютно неприемлемо.

Вы знаете, у поляков много проблем с интерпретацией событий Второй Мировой войны, причем далеко не только с нами. Недавно у них были проблемы с украинцами, где на кладбище во Львове вандалами были обезображены могилы. Украинская сторона не нашла ничего лучше, как опять обвинить нас, что-де польские захоронения были осквернены российскими бандитами во Львове.

Я считаю, что привносить эти исторические фантазии в сегодняшнюю реальную политику очень опасно. В Польше ощущается реальное «промывание мозгов» населению в однозначно антироссийском ключе. Параллельные заявления о том, что они готовы общаться, предложения о встречах, лишь подчеркивают, что на таком фоне это просто невозможно.

Постоянно раздувается вранье в связи с трагедией, произошедшей в апреле 2010 года, когда самолет президента Польши Л.Качиньского с большим количеством представителей руководства разбился под Смоленском, задев березу в условиях плохой видимости, когда все рекомендовали не заходить на посадку. Все давно установлено. Сейчас пытаются делать какие-то абсурдные заявления о том, что обнаружены следы каких-то взрывчатых веществ на крыльях самолета. Все давным-давно было согласовано и завизировано нашими польскими коллегами.

Мне трудно здесь что-то добавить. Я вижу одержимость тем, чтобы создать в польском обществе атмосферу полного неприятия всего, что связано с Россией. Это плохо и абсолютно не соответствует принципам, под которыми подписалась Польша, вступая в ООН и при создании ОБСЕ. На это обращают внимание в той же ОБСЕ, потихоньку начиная критиковать Польшу. Надеюсь, что если все это продолжится, то будут критиковать за подобные ультранационалистические настроения более серьезно.

Вопрос: Говоря о будущем российской дипломатии, не подскажете, что должно стать ее основой для претворения в жизнь нашего внешнеполитического курса? Есть ли такие неэффективные методы, которые необходимо было бы исключить, т.е. другими словами, которые свое «отжили»?

С.В.Лавров: Если говорить в таком политическом плане, в том, что касается политических методов, то я уже упоминал, что методы диктата, ультиматума и санкций свое «отживают». На мой взгляд, они уже должны по сути дела считаться отжившими свое. Почему я упомянул санкции в качестве части дипломатии? Когда сейчас идет дискуссия вокруг КНДР и что с ней делать, мы и китайцы говорим, что исчерпаны все возможные санкции, которые были нацелены на то, чтобы не дать КНДР использовать внешние связи для развития запрещенных ей Советом Безопасности ООН ракетных и ядерных программ. Все мыслимые и даже немыслимые санкции, которые напрямую мало относятся к этим сферам жизнедеятельности КНДР, уже приняты Советом Безопасности ООН. В дополнение приняты односторонние санкции, которые мы считаем абсолютно нелегитимными. Если есть санкции Совета Безопасности ООН по одному вопросу, о котором договорились, то участник этой договоренности не имеет ни морального, ни юридического, я считаю, права делать что-то сверх этого. Коллективные санкции как решение Совета Безопасности ООН обязательны для всех. По моему убеждению, от таких решений нельзя ничего отнять (не выполнять что-то из того, что было согласовано), но ничего нельзя также и прибавлять. Когда мы сейчас с Китаем говорим, что методы давления исчерпаны и призываем придумать условия, чтобы сесть за стол переговоров, то нам отвечают, что военного решения никто не хочет (Россия и Китай, конечно, тоже никакого военного решения не приемлют). Но чтобы этого не было, то нужно «продолжить дипломатию». На наш вопрос о способе, отвечают предложением принять дополнительные санкции. Наши западные партнеры в своем менталитете определяют санкции как метод дипломатического инструмента. От них надо отказаться, равно как и от ультиматумов.

За американцами это стало водиться достаточно давно, а сейчас к этому стали привыкать европейцы. Как только они выносят свое предложение, которое явно сформулировано в одностороннем ключе и не отражает интересов того, кому это предложение делается, а мы и другие при этом призываем сесть, поговорить и обсудить, то отказываются, ссылаясь на время и указывая на санкции как инструмент «ускорения». Так сейчас пытаются действовать в отношении Южного Судана, который администрация Б.Обамы сознательно выпестовала и «отколола» от Судана. Сейчас в Южном Судане США что-то не понравилось, и они хотят применять против этой республики новые санкции по принципу «что хочу, то и ворочу». Формально это дипломатическая позиция, но этому не место в дипломатии.

В дипломатии есть место культуре консенсуса, культуре поиска диалога. Как в любой семье, когда у Вас не очень хорошее настроение, но Вы хотите чего-то добиться от товарища или родственника, то можно кричать (в зависимости от того, боится он Вас или нет, он может согласиться или нет), но лучше всего всегда, подавив в себе все нервные потуги, начать договариваться. Еще раз подчеркну, это гораздо дольше, чем крик с надеждой, что кто-то дрогнет, но в подавляющем большинстве случаев это единственный путь.

Если рассматривать то, о чем Вы спросили, с точки зрения современных технологий, то, конечно, их надо осваивать: социальные сети, электронную почту как средство доставки информации, многое другое. По мере развития нового технологического уклада эти возможности будут только расширяться, но это никогда не заменит прямой человеческой дипломатии через общение по двум причинам. Во-первых, сейчас очень много хакеров и «утечек». Они гораздо легче происходят именно в электронных средствах информации, нежели с традиционных носителей. Многие будут опасаться слишком много доверять новым технологиям, по крайней мере в том, что касается самых деликатных вещей. Во-вторых, ничем не заменить ситуацию, когда ты смотришь человеку в глаза и когда понимаешь, отвечает ли он тебе искренне (а не думает, как ему сформулировать реакцию на твой твит). По-моему, все так.

По поводу того, что касается ошибок, то в каждом случае их надо рассматривать индивидуально. Кто-то когда-то ошибся в Совете Безопасности ООН и на Корейском полуострове в начале 50-х гг. появились американские войска под названием «Войска ООН». Это конкретная ошибка. Необходимо рассматривать историю дипломатии в каждом конкретном случае.

Вопрос: В течение этого года мы наблюдаем тревожные сведения касательно настроений новой американской Администрации по выходу из Парижских соглашений. Судя по всему, это происходит, потому что эти соглашения не соответствуют интересам американской элиты. В связи с тем, что Вы в своем выступлении говорили об этом, а мы наблюдаем не одно десятилетие, что часто для США международные нормы или Устав ООН не становятся средством ограничения их власти, какие рычаги должны быть созданы? Какими способами можно воздействовать, в частности на США, чтобы решать общемировые и важные вопросы, которые представляют интерес для всего человечества?

С.В.Лавров: Я убежден, что только диалог и открытость к диалогу на основе равноправия, готовность услышать реальные озабоченности, которые побудили США выходить из Парижских соглашений, как и готовность и необходимость услышать реальные озабоченности любой страны, которая меняет свое отношение к тому или иному международному документу. Это происходит не первый раз.

Б.Обама баллотировался с обещанием сделать несколько сугубо конкретных вещей: закрыть нелегальную базу в Гуантанамо (чего он не сделал) и ратифицировать, среди прочего, Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний. Об этом он перестал даже упоминать через пару лет, и тоже не сделал. Это серьезные вещи, возможно, не менее серьезные, чем соглашения по климату. По большому счету, это добровольное дело. В этом и состоит сила международных договоров и конвенций — к ним присоединяются добровольно. Страна, которая увидела, что «вырисовывается» текст, который не учитывает ее интересы, вполне вправе не присоединиться. Так многие не присоединяются к Статуту МУС. Россия, подписав его, очень долго присматривалась, как он будет работать. В итоге мы отозвали свою подпись, потому что Обвинитель МУС повел себя абсолютно неадекватным образом, просто отказавшись рассматривать жалобы жителей Южной Осетии на то, как они подверглись нападению грузинской армии. Вместо этого он заявил, что будет рассматривать, как югоосетины действовали по отношению к напавшим на них грузинам.

Возвращаясь к парижскому документу. Он рамочный, а не прямого действия. Мы при подписании четко сказали, что будем рассматривать вопрос о его ратификации в зависимости от того, какой сложится механизм его реализации. Предусмотрено, что подписавшие страны после того, как эта рамочная договоренность будет одобрена, начинают процесс переговоров о том, что конкретно она означает, в том числе каковы доли сокращения выбросов, как и кем они будут контролироваться. Это самое главное, потому что это по большому счету конкретизированный лозунг. Там нет механизма его имплементации. Мы будем ждать, пока он будет согласован, посмотрим, насколько понятным, отвечающим нашим интересам и интересам других государств его удастся сделать, насколько он будет жизнеспособен. Это абсолютное право страны подвесить свое присоединение к той или иной международной конвенции. Но при всех обстоятельствах нужно разговаривать и убеждать. Президент США Д.Трамп, придя к власти, обещал пересмотреть многие сферы внешней политики в военно-политической, экономической, торговой и экологической сферах. Еще только формируется позиция Администрации, ей не дают нормально работать, хотят сделать все, чтобы она так и осталась в таком нерабочем состоянии. Несколько сотен чиновников второго уровня – заместители и ниже глав ведомств – не только не назначены, но даже их кандидатуры не внесены в Конгресс. Пытаются связать руки, придумать какие-то российские вмешательства, связи Д.Трампа и его семьи с Россией. Скоро будет уже десять месяцев, как играет эта тема в США. Она всплыла прямо накануне голосования, ни единого факта никто на стол так и не положил. Я считаю, что это стыдно для взрослых людей, которые занимают не самые последние посты в исполнительной, судебной и законодательной власти в США.

Вопрос: Встреча президентов России В.В.Путина и США Д.Трампа стала одной из главных интриг саммита «Большой двадцатки». Ранее Вы заявляли, что она внесет ясность в будущие отношения этих двух стран. Оправдались ли эти ожидания? Что изменится в российско-американских отношениях?

С.В.Лавров: Я считаю, что никто никогда не может внести стопроцентную ясность, хоть миллион раз встречайся. Но стало яснее, что Д.Трамп, как он сам неоднократно заявлял после встречи (в т.ч. совсем недавно), заинтересован в нормализации отношений с Российской Федерацией. Это встречное желание. У нас точно такая же позиция. Мы готовы двигаться с той скоростью и на ту глубину, которая будет комфортна для Администрации Д.Трампа. Мы понимаем, что их пытаются сейчас «поджарить» по каждому поводу, извините за жаргон. Не считаем необходимым как-то активничать на американском направлении, но понимаем, что Администрацию просто хотят подрубить. В этом контексте и рассматриваем санкционные действия, которые Конгресс США навязывает Президенту США Д.Трампу (это теперь уже не вызывает ни у кого сомнения), принятие закона, который не столько направлен против России, сколько на достижение той же самой цели – связать Д.Трампу руки, не позволить ему в полной мере использовать свои конституционные полномочия в сфере внешней политики.

Жизнь никогда не бывает одноцветной, она всегда намного богаче. Диалектика нас учит, замечая неприемлемое и учитывая то, что делается враждебного в отношении тебя, делать выводы о своей реакции, но она должна быть такой, чтобы в дополнение к нанесенному тебе ущербу сам себе дополнительно еще не навредил. Естественно, при этом мы будем жестко отвечать на те вещи, которые наносят нам ущерб абсолютно на ровном месте и которые продиктованы только желанием испортить наши отношения с США.

Вопрос: Каковы на сегодняшний день позиция и роль России в сфере международного экологического сотрудничества?

Ответ: Я этого только что коснулся. Мы являемся частью Парижского соглашения по климату, хотим, чтобы оно приобрело очертания, которые уже позволят судить о том, насколько эффективно оно будет исполняться. Волею судеб после того, как распался СССР, когда у нас промышленность «лежала на боку» (а после этого восстанавливалась очень непросто, но с использованием современных экологических технологий), у нас количество выбросов углекислого газа в атмосферу сейчас такое, что мы без какого-либо напряжения к 2030 г. не только достигнем той доли, уровня которой нам предстоит достичь, но наши показатели будут гораздо ниже этой квоты. Наша позиция в том, что касается проблемы изменения климата, объективно очень прочная и честная. Но повторяю, нам помогла ситуация, когда у нас был глубокий кризис после распада СССР. В принципе мы выступаем за то, чтобы экономическое сотрудничество развивалось и углублялось, но чтобы это делалось не на основе каких-то панических однозначных утверждений и требований, а на основе научного анализа. По тому же изменению климата в последнее время появилась масса глубоких научных статей, которые анализируют состояние климата планеты за несколько тысячелетий. Я не специалист, но наверняка те, кто принимают решение сегодня, должны быть знакомы с этими исследованиями. Мне кто-то сказал, что есть школы мысли скептиков, которые считают, что все эти требования внедрения новых дорогостоящих технологий (иначе-де планета «перегреется» и наступит коллапс) очень напоминают «Проблему 2000 г.». Может быть, Вы не помните, была такая «Проблема 2000 г.», когда накануне нового тысячелетия огромное количество людей подчеркивали необходимость срочно закупать новые компьютеры, потому что старые при этих трех нулях просто выключатся. Кто-то продал очень неплохую партию этих компьютеров по всему миру. Потом, когда выяснилось, что старые компьютеры прекрасно пережили новогоднюю ночь, мы забыли это. Но проблема такая была.

Я не хочу сказать, что то же самое происходит с изменением климата, отнюдь нет. Сейчас появляется массив научного анализа про тысячелетний ряд наблюдений. Когда в Антарктиде нашли замерзшую воду подземного озера – это тоже помогло сделать выводы, которые касаются анализа изменений климата в течение многих тысячелетий. Поэтому мы за научный подход. Сейчас Президент Российской Федерации В.В.Путин показывает пример борьбы со свалками, это ведь тоже экология. Для нас она гораздо важнее, по-моему, чем сейчас понять, насколько важно будет понижать нашу долю выбросов углекислого газа. Поэтому к экологии подходим комплексно. Заверяю Вас, что на международных конференциях по окружающей среде нашу позицию воспринимают с большим уважением, у нас много идей и предложений, которые, в конечном счете, становятся предметом международных договоренностей.

Вопрос: Сергей Викторович, для многих студентов Вы сегодня кумир и на Вас равняются. Скажите, а кто был Вашим кумиром, когда Вы были студентом?

С.В.Лавров: Это не очень, наверное, правильно – у меня было много кумиров. Тогда таким словом не апеллировали, относили его к разряду беллетристики, но были люди, которых мы считали примером и хотели быть на них похожими. Например, Е.М.Примаков – несомненно, один из них. Не хочу никого обидеть. Кумир – это что-то заоблачное, а люди, на которых равнялись, наверное, их фамилии ничего вам не скажут, не буду перечислять, чтобы не забыть и не обидеть кого-то. Это люди, которые учили меня работать, когда я пришел после МГИМО (У) сначала на пару месяцев в МИД, а потом поехал в Шри-Ланку. Я им всем очень благодарен, до сих пор со многими из них встречаюсь, общаюсь. Здесь у Вас тоже есть учителя, которые наверняка надолго запомнятся Вам после того, как Вы успешно закончите это прекрасное учебное заведение.

Вопрос: Недавно были новости о том, что Парламент Республики Молдовы отправил запрос в ООН о выводе российских миротворцев из Приднестровья, на что Президент Приднестровья В.Н.Красносельский ответил, что, вероятнее всего, в этом случае будет война. Как Вы оцениваете эту ситуацию? Каков риск обострения конфликта?

С.В.Лавров: Я не думаю, что нужно предрекать войну. Никто этого не хочет, кроме тех, кто водил рукой представителей молдавского Правительства, когда они писали ноту о необходимости вывода наших военнослужащих из Приднестровья. Те, кто подсказал это молдавскому Правительству – хотят войны между нами и Украиной, между нами и Молдовой. Это линия на сдерживание России. Как говорится, ничего лишнего. Санкции и все остальное оттуда. Наши военнослужащие находятся в Приднестровье на основе соглашений, которые были заключены вскоре после того, как горячую фазу конфликта в начале 90-х удалось погасить благодаря российской армии, после этого соответствующее подразделение российской армии было преобразовано в объединенную группу российских войск Приднестровья с единственной целью – охранять колоссальные запасы боеприпасов на складах Колбасна. Параллельно были созданы миротворческие силы, в которые также вошли наши военнослужащие, которые занимаются поддержанием стабильности на Днестре.

С тех пор, как эти решения были приняты, ни единого срыва в какие-то силовые акции в Приднестровье не происходило. Были напряженные инциденты, но никогда никто ни в кого не стрелял. Все понимали, что вывод нашей группы войск, которая охраняет склады с боеприпасами, зависит от того, насколько успешно будет решаться вопрос политического урегулирования. Потому что население Приднестровья, после того, как они почувствовали горячую войну с Молдовой, которая была остановлена, заявило, что они никуда не отпустят военнослужащих и не дадут вывезти оружие до тех пор, пока им не предоставят те права, о которых была договоренность. Мирные граждане буквально ложились на рельсы.

Когда в 2003 г. начался процесс планового урегулирования, в соответствии с которым в рамках территориально-целостной Молдовы Приднестровье получало особый статус, за тот период, когда готовилось это соглашение, вывезли половину того, что хранилось на этих складах, и все было нормально. И вывезли бы давным-давно все остальное, если бы тогдашний Президент Молдовы В.Воронин не отказался подписать парафированный текст соглашения, потому что ему позвонили из Брюсселя. Все это знают.

Вот почему там находятся наши военнослужащие, которые уйдут, как только будут созданы условия для вывоза этих смертоносных запасов. Те люди, которые подсказывают Молдове совершать эти конфронтационные действия, именно они тормозят работу группы «5+2», которая создана под эгидой ОБСЕ и занимается урегулированием. Им не нужно урегулирование, им нужно что-то неприятное сделать для Российской Федерации, опять втянуть нас в очередную кризисную ситуацию.

Вопрос: В 2018 г. пройдут выборы Президента Российской Федерации. На сегодняшний день таких ярких, сильных, харизматичных личностей, как Вы, которые смогли бы взять ответственность за страну и повести за собой народ, не так уж и много. Рассматриваете ли Вы себя как кандидатуру для выборов?

С.В.Лавров: Нет, не рассматриваю. Скажу откровенно, не в порядке лести, а в порядке искреннего заявления, мне очень комфортно и приятно работать с Президентом Российской Федерации В.В.Путиным. Я вижу, что у нас есть еще целый ряд задач, которые необходимо решить на внешнеполитическом фронте, и то, что Министерство иностранных дел России этим активно занимается, я считаю самым главным в своей жизни.

Вопрос: Все мы знаем, что в октябре в Сочи состоится Всемирный фестиваль молодежи и студентов, и МГИМО (У) также активно интегрировано в подготовку. Планируете ли Вы посетить Фестиваль?

С.В.Лавров: Да, я планирую посетить этот Фестиваль. Сейчас решается логистическая часть этой темы, потому что одновременно там будут проводиться заседания дискуссионного клуба «Валдай», на которых будут присутствовать иностранные гости, с которыми придется провести переговоры. Мы стараемся спланировать это таким образом, чтобы все это посмотреть и обязательно пообщаться с участниками Фестиваля.

Вопрос: В ответе на один из вопросов Вы упомянули Иран как партнера России. Некоторое время назад в вестнике «РБК» была размещена информация о проекте создания Ираном и Россией судоходного канала из Каспия в Персидский залив. Вы можете прокомментировать какую-нибудь информацию о реализации этого проекта? Какие выгоды может получить Россия от создания данного канала? Какое сопротивление может встретить данный проект в мировом сообществе?

С.В.Лавров: Проще было бы остановиться на первом вопросе, могу ли я это подтвердить. Я этого не знаю. Остальные вопросы уже, наверное, не актуальны. Но такие идеи, наверняка, могут витать у кого-то в головах. Сейчас каналы – модная тема. Наши никарагуанские друзья хотят параллельно Панамскому каналу через свою территорию рыть канал, там даже всерьез это обсуждается.

Про канал, о котором Вы упомянули, вообще ничего не слышал. Слышал, что на каком-то этапе были идеи построить канал между Черным и Каспийским морями, но научная проработка этой темы показала ее рискованность. Но буквально сегодня прочитал, что на Украине в сети Интернет открыто голосование за то, чтобы прорыть канал, отделив физически Крым от Украины. Такие идеи появляются.

Вопрос: Какие шаги в международной политике должна предпринять Россия для укрепления курса национальной валюты?

С.В.Лавров: Это совсем не моя специальность. Я не хочу давать дилетантских советов. Мне кажется, что у нас курс валюты после известных резких падений стабилизировался. И то, что я читаю в различных публикациях, в том числе на Западе, это всеми признается. Как дальше будет развиваться дело, я сказать Вам не могу. Следите за тем, как комментируют это специалисты.

Вопрос: Вы известны всем не только как Министр иностранных дел России, но и как многогранная личность, автор стихов, Ваши выступления мгновенно разбирают на цитаты, поскольку у Вас есть свой индивидуальный стиль, характеризующийся виртуозным владением речью и остроумием. Я, как студентка, не могу не задаваться вопросом, как, занимаясь профессионально любимым делом, которое увлекает и требует максимальной отдачи, не дать ему полностью себя поглотить, а суметь сохранить разнообразие внутреннего мира и свою индивидуальность? Как в погоне за совершенством не переступить грань между профессионализмом и обезличенностью? Не могли бы Вы, опираясь на Ваш опыт, дать мне и моим товарищам совет?

С.В.Лавров: Очень трудно проводить психоанализ самого себя. Для меня работа всегда была на первом месте, но не руководствуйтесь этим в своей жизни. Я никогда не переходил к каким-либо досугам, пока не сделаю всю свою работу. Я это делал с остервенением, желая, может быть, иногда в ущерб качеству закончить поскорее.

Вопрос: За последние полгода ситуация на Корейском полуострове резко накалилась за счет участившихся ракетных запусков, совершаемых Северной Кореей и резкой реакции США. В то же время Россия предпринимает все попытки сохранить мир. Как вы думаете, сможет ли Россия не допустить военного вмешательства США в дела стран Корейского полуострова?

С.В.Лавров: Одна Россия, конечно же, не сможет. Здесь надо опираться на здравый смысл многих государств. Прежде всего, у нас с Китайской Народной Республикой есть совместные подходы и инициатива, которая была закреплена в заявлении министров иностранных дел России и Китая 4 июля, когда здесь с визитом был Председатель КНР Си Цзиньпин. Она распространена в ООН – СБ ООН, ГА ООН и также во всех резолюциях. Мы напоминаем о том, что во всех резолюциях, которыми вводились санкции СБ ООН, обязательно есть положения о том, что необходимо добиваться мирного решения, возобновления переговоров и так далее.

Сейчас мы оказались в той ситуации, о которой предупреждали – спираль конфронтации начинает раскручиваться очень опасным образом. Последовательность воспроизводится одна и та же. Где угодно можно начать запуск ракеты или ядерные испытания, результат – резолюции с санкциями. Затем очередные учения США и новый запуск в ответ на эти учения – новые резолюции и санкции. Мы предложили поддержать последовательный подход к разрядке напряженности. В этом контексте поддержали китайскую инициативу т.н. «двойной заморозки», то есть Северная Корея замораживает все свои запуски и испытания, а США и Южная Корея резко сокращают масштабы своих военных учений. Мы это говорили еще Дж.Керри. Американцы нам сказали то же самое, что сейчас повторяют в Администрации Д.Трампа – это неравноценное предложение, потому что запуски и ядерные испытания Северной Кореи запрещены СБ ООН, а военные учения – это абсолютно легитимная вещь. На это мы отвечаем, что не стоит упираться в такую легалистскую логику. Конечно, никто не обвиняет американцев в том, что они нарушают международное право, но, если дело идет к войне, а американцы сами признают, что военная опция у них остается в очень активной разработке, то тогда, наверное, если мы хотим предотвратить войну, первый шаг должен сделать тот, кто умнее и сильнее. Тут не может быть сомнений, кто в этой паре обладает такими качествами. Хотя, кто знает.

Министр обороны США Д.Мэттис несколько раз говорил, что военное решение этой ситуации будет сопряжено с колоссальными человеческими жертвами. Нам американцы это тоже подтверждают. Мы у них спрашиваем, что эти жертвы, прежде всего, будут среди ваших союзников – Японии, Южной Кореи, а они нам намекают, что, может, мол, сложится такая ситуация, когда не останется другого выбора. Это совершенно жуткий вариант развития событий. Будем все-таки добиваться того, чтобы эти переговоры возобновить. Мы знаем, что американцы по какому-то полускрытому, полуофициальному и полуакадемическому каналу разговаривают с представителями Пхеньяна. Не будем иметь ничего против, наоборот, мы будем только за, если они договорятся о какой-то деэскалации, чтобы все остыли, сели за стол переговоров и начали говорить.

У нас есть общая цель – денуклеаризация Корейского полуострова, чтобы на Севере не было ядерного оружия и на Юге, чтобы не было ни своего, ни американского ядерного оружия. Но также необходимо признать, что любая страна, включая Северную Корею, имеет право на гарантию безопасности. Много же было угроз, что там сменят режим, объединят ее насильно с Южной Кореей. В этом смысле мне стало очень приятно, когда недавно Государственный секретарь Р.Тиллерсон выступил с инициативой «четырех нет» – применению силы, смены режима, ускоренному объединению Северной и Южной Кореи и перехода американскими войсками 38-й параллели. В общем-то правильные слова. Но, к сожалению, пока они никак не трансформируются в какие-то шаги, которые можно было бы использовать для начала этих переговоров. Мы стараемся по своим каналам со всеми участниками т.н. шестисторонних переговоров нащупать какие-то вещи, которые позволят всем нам все-таки разработать нечто функциональное и увести ситуацию в сторону от этих обоюдных военных угроз. Конечно, это будет предполагать категорический отказ Северной Кореи от всяких испытаний и запусков ракет.

Вопрос: Известный британский государственный деятель У.Гладстон говорил, что главным принципом внешней политики является успешное управление внутри страны. Как Вы относитесь к этому высказыванию? Считаете ли его правильным?

С.В.Лавров: Чем сильнее любая страна экономически, социально и в плане обеспечения собственной безопасности, тем эффективнее ее внешняя политика. В этом нет сомнений. То, что сейчас наша внешняя политика набрала очень хороший ход, вышла на хороший уровень и достигла высот, на которых с Россией уже никто не может не считаться, отличает нас от той ситуации, которая была в девяностые годы, когда у нас просто не было никакой экономики, была развалена социальная сфера. Безусловно, у нас сейчас есть трудности, сопряженные с известными обстоятельствами, но по большому счету это экономика, которая работоспособна. Это признается уже всеми. Мы это ощущаем на внешнеполитическом фронте, нам легче работать с такой экономикой, нежели с той, которая была в девяностые годы.

Вопрос: Всем известно, что у Вас очень насыщенная и интересная биография. Вы побывали во многих странах, знакомы со многими выдающимися личностями, с главами других государств. Какой момент в Вашей дипломатической жизни стал самым ярким и запоминающимся, стал Вам уроком и, возможно, станет уроком и для нас?

С.В.Лавров: Самые яркие моменты в моей жизни связаны не только с дипломатической службой. Не хочу оказаться в ситуации, когда я что-то забуду упомянуть. Много было моментов, которые доставляют удовлетворение проделанной работой. Это и целый ряд двусторонних договоров, которые мы заключили с соседними странами, в том числе в отношении окончательного урегулирования проблемы границ. Это было важно после распада СССР. Это и договорённость по ядерной программе Ирана, которая заняла многие годы. Надеюсь, сейчас мы не позволим дать ее развалить, хотя многие в Вашингтоне советуют это сделать поскорее. Это плохая идея, которая встраивается не в логику режима нераспространения ядерного оружия, а в логику поддерживания управляемого хаоса. Как только где-то что-то намечается в конструктивном ключе, те, кто хочет «ловить рыбку в мутной воде», обязательно должны вставить туда какую-то новую занозу. Вспоминается также договоренность с экс-Госсекретарем США Дж.Керри по Сирии год назад сразу после встречи президентов России В.В.Путина и США Б.Обамы в Китае, где они окончательно согласовали на компромиссной основе в концептуальном плане остававшуюся проблему. Нам было поручено положить это на бумагу. Это заняло какое-то время. Документ был готов. Это был настоящий прорыв. Я думаю, что если бы тогда американцы не оказались беспомощными в подавлении «Джабхат ан-Нусры», сирийский кризис сейчас был бы уже в стадии политического урегулирования без каких-либо рецидивов. Есть много всего. Я просто с ходу об этом не думал. Мемуары писать не собираюсь, поэтому приятное в этой жизни не систематизировал.

Вопрос: Как уже отмечали многие эксперты, в том числе и Вы, за последние несколько десятков лет ряд западных стран выработал систему дестабилизации и нарушения суверенитета более слабых, беззащитных государств. На протяжении последних двадцати-тридцати лет она успешно применялась в Восточной Европе и на Ближнем Востоке. Ирак, Ливия и ряд других стран стали ее жертвами. Но в случае с Сирией, когда ее Президент Б.Асад вместе с Россией стал отстаивать суверенитет своего народа, многие увидели возможность обрушения этой злой и несправедливой системы. Верите ли Вы, что победа в Сирии станет принципиальным фактором в изменении устоявшейся системы на Ближнем Востоке? Если да, то в какую сторону она изменится?

С.В.Лавров: То, что достижение урегулирования в Сирии станет безусловно позитивным фактором не только для Ближнего Востока, но и для всех международных отношений, сомнений нет. По крайней мере, это остановит черед грубейших вторжений, которые произошли – в Ираке без всякого обсуждения в СБ ООН, в Ливии, где было нарушение того ограниченного мандата, который выдал Совет Безопасности ООН. Именно то, что Сирия сейчас пошла по другому пути благодаря в том числе и нашей помощи, злит наших западных партнеров. В стремлении сохранить и удержать доминирование, которым они наслаждались многие века, они идут на такие резкие движения и необдуманные поступки.

Кстати, они сами рассуждают о том, когда они снимут против нас санкции. Мы изначально сказали, что эта тема нас не касается. Вы их вводили, вы их и снимайте. Мы обсуждать какие-то условия снятия санкций не собираемся. Но они сами в разговорах с собой, с мировой общественностью, с прессой и СМИ начинают говорить, что Россия должна выполнить Минские договоренности, хотя в них десять раз упомянут киевский режим, а Россия – ни разу. Сейчас многие начинают понимать абсурдность этого условия, в частности, политики в Германии уже публично говорят об этом, но тем не менее в том духе, что хотят снять санкции, понимают, что с Россией надо взаимодействовать, без нее трудно решать многие проблемы, но пусть она сначала выполнит Минские договоренности. Потом вдруг стала появляться тема Сирии – если бы только Россия стала сотрудничать с нами по Украине, и еще бы по Сирии перестала поддерживать Б.Асада, тогда бы мы и сняли с нее санкции. Как по З.Фрейду, они выдают правду о том, что им не нравится все, что касается хоть какой-то позитивной роли России. К сожалению, такие люди есть, но к счастью, их становится все меньше и меньше. Но те, кто придерживается таких позиций, пока у власти надолго и останутся. Нужно работать с теми, кто такие позиции занимает.

Но в более широком плане, конечно, это будет сигналом о том, что нельзя больше диктовать в одностороннем порядке решения, не учитывая мнение ни страны, о которой идет речь, ни тех стран, которые также заинтересованы в том или ином вопросе. Это не переломит тенденцию. Общие тенденции, как я об этом говорил в самом начале, тяготеют к многополярному миру, но до этого будет переходная эпоха, если мы правильно оцениваем то, что видим сейчас в международных отношениях. Но в рамках этой эпохи пока еще мы остаемся на восхождении к пику сопротивления этой тенденции. Пик недалек. Все больше наших западных партнеров понимают, что нужно не то, что смириться с объективностью, а понять реальные тенденции современности, что свои национальные интересы тем же западным странам гораздо проще и эффективнее обеспечивать, идя в ногу с этой тенденцией, а не против течения.

Вопрос: Как известно, история развивается по спирали. Как Вы думаете, в истории Российского Государства и его дипломатии были схожие с современной ситуацией периоды?

С.В.Лавров: Идентичного никогда ничего не бывает, но история повторяется несколько раз. Периодов, когда нас сдерживали, очень много. Их можно даже не перечислять. Если Вы занимаетесь историей, Вы их все знаете. На нашей территории была смута, были захватчики. Никогда это не заканчивалось тем, что наш народ пропадал, смирялся. Всегда рано или поздно он находил в себе силы. В «горячей» войне, как это было в Великую Отечественную войну и в Отечественную войну 1812 года, это была решительная и резкая национально-освободительная борьба. В других ситуациях требовалось больше времени, может быть, другой вид мужества, больше связанный с терпением и созданием условий, чтобы ты возобладал. Я думаю, что и сейчас терпения нам не занимать. «Горячей» войны никто не хочет, мы не собираемся в ней участвовать, но видя то, что происходит вокруг, мы должны иметь вооружение, армию, флот, воздушно-космические силы, которые соответствуют современным реалиям.

Я читаю многие западные материалы. Они сейчас открыто об этом пишут аналитические заметки во всяких военных журналах, признают, что у нас суперсовременная армия и воздушный флот. Их больше всего поражает и то, что это и очень сильный военно-морской флот. Мы говорим это не для того, чтобы провоцировать кого-то на гонку вооружений или испытать на прочность. Просто ситуаций, когда слабовооруженная страна становится объектом поглощения не в юридическо-правовом плане, а в плане самостоятельности, достаточно много.

Повторю еще раз, периодов, когда нас пытались сдерживать разными способами, включая военные, немало. Но сдерживали и санкциями. Это же не первый раз, когда против нас в таком масштабе применяются санкции. Вспомните советское время, если Вы читали про ту историю. Тогда тоже санкций было немало. Самое главное, что помимо того, что у нас есть огромная богатейшая территория, армия, флот и военно-космические силы, у нас есть российский народ, который генетически впитал в себя нашу цивилизационную культуру, открытость ко всему миру при понимании, что мы будем готовы разговаривать и дружить с теми, кто хочет отвечать взаимностью на равноправной основе и кто не будет приходить «в наш монастырь со своим уставом». Я убежден, что эти качества очень хорошо знают все те, с кем общаются наши люди, когда бывают за границей и принимают гостей здесь. Очень рассчитываю, что Ваши коллеги из зарубежных государств, учась бок о бок с нашими гражданами, во всей полноте почувствуют эту великую черту российского народа.

Россия. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > mid.ru, 1 сентября 2017 > № 2292997 Сергей Лавров

Российские и международные эксперты обсудят в Москве создание равных образовательных возможностей

Ведущие международные и российские эксперты сферы образования 7 сентября соберутся в Москве для участия в конференции Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки, которая пройдет в рамках Московского международного форума «Город образования».

В работе III Международной конференции «Образование с высокими возможностями для каждого: международный опыт, оценка, внедрение» примут участие свыше 700 специалистов из России, Сингапура, Франции, Японии, Германии, Дании, Болгарии, Казахстана, а также международные эксперты из самых влиятельных организаций по оценке качества образования, организаторы международных исследований PISA, TIMSS, PIRLS: директор Департамента по образованию и навыкам ОЭСР Андреас Шляйхер (Mr. Andreas Schleicher), директор IEA Анна Берит Кавли (Ms. Anne-Berit Kavli), старший менеджер проекта PISA, ОЭСР Тью Халгрин (Mr. Tue Halgreen), генеральный Секретарь Singapore Teachers’ Union Майк Тируман (Mr. Mike Thiruman).

«В этом году акцент в тематике конференции сделан на обеспечение образовательных возможностей для каждого обучающегося. Дать возможность раскрыть свой потенциал, независимо от социальных и географических факторов, – цель, которая должна сегодня объединить усилия всех участников глобального образовательного сообщества. Рассчитываем, что в рамках конференции состоится содержательный разговор о возможных подходах к решению этого вопроса, в том числе за счет использования современных технологий в образовании», – отмечает руководитель Рособрнадзора Сергей Кравцов.

В ходе III Международной конференции «Образование с высокими возможностями для каждого: международный опыт, оценка, внедрение» участники поделятся своим управленческим опытом в сфере школьного образования и обсудят лучшие практики, позволяющие добиться высоких образовательных результатов, создание современного образовательного пространства независимо от местонахождения и условий.

Аккредитоваться для участия в III Международной конференции «Образование с высокими возможностями для каждого: международный опыт, оценка, внедрение» можно по адресу электронной почты: svechkopalova@mcko.ru с пометкой «Конференция Рособрнадзора».

Начало мероприятия – 14:30.

Пресс-подход с участием ключевых спикеров – руководителя Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки Сергея Кравцова, директора Департамента по образованию и навыкам ОЭСР Андреаса Шляйхера, руководителя Департамента образования г. Москвы Исаака Калины, директора IEA Анны Берит Кавли – состоится в 14.00.

Адрес: Москва, Проспект Мира, 119 (ВДНХ), павильон № 75, Конференц-зал.

Бейдж и раздаточные материалы можно будет получить в пресс-центре форума «Город образования».

Следить за ходом конференции также можно будет посредством онлайн-трансляции на сайте moscowglobalforum.ru.

Справочно:

Темой первой конференции 2015 года стала «Эволюция оценки качества образования», в ходе нее свыше 70 экспертов обсудили глобальные тенденции и основные вызовы, стоящие перед мировым сообществом в этой области.

Вторая конференция, прошедшая в 2016 году, «Использование результатов исследований качества образования – проблемы и перспективы» объединила 435 участников и была посвящена практическим вопросам использования результатов оценки качества образования для развития школ и системы подготовки педагогических кадров.