Всего новостей: 4271263, выбрано 12451 за 0.136 с.
Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Списков нет
В результате операции, проведенной морской полицией Малайзии совместно с подразделением спецназа, освобожден нефтяной танкер, захваченный морскими пиратами около острова Лангкави. «Нефтяной танкер, шедший под малайзийским флагом и перевозивший дизельное топливо из Сингапура в Мьянму, был захвачен группой из десяти морских пиратов, вооруженных огнестрельным и холодным оружием. Инцидент произошел накануне в 25 морских милях к западу от острова Лангкави 04.00 по местному времени (00.00 мск)», – рассказал в интервью газете «Стар» начальник полиции штата Кедах Супиан Ахмат.
По его словам, вооруженные пулеметами и мачете бандиты догнали танкер «Нэплайн Делима» на скоростном катере, высадились на его борт и, угрожая физической расправой над всеми 19 членами экипажа, потребовали судовую кассу и ценные вещи. События, происшедшие далее, не имеют аналогов в истории борьбы с морскими пиратами в Юго-Восточной Азии, пишет издание.
28-летний матрос сумел ускользнуть от охранявших экипаж бандитов, прыгнул за борт и добрался вплавь до пришвартованного катера, на котором прибыли пираты. В течение пяти часов Мохамед Хамид вел моторную лодку до ближайшего поста морской полиции, расположенного в Букит Малуте.
«Было очень темно, и мне пришлось ориентироваться по звездам, чтобы проложить путь к берегу. К тому же шел сильный ливень и держаться выбранного курса порой было нелегко. Я добрался до берега лишь около девяти утра и, встретив местных рыбаков, попросил указать дорогу к полицейскому участку», – рассказал моряк.
На место происшествия были направлены более шестидесяти сотрудников морской полиции и отряд специального назначения, которые обнаружили судно, прошедшее за это время 23 морских мили в направлении территориальных вод Таиланда.
«Заметив приближение сотрудников правоохранительных органов, прибывших на пяти патрульных катерах в сопровождении вооруженного корабля, пираты пригрозили взорвать танкер и убить членов экипажа», – рассказал глава кедахской полиции.
По его словам, переговоры, которые вел при помощи радиопередатчика глава штурмового подразделения помощник суперинтенданта полиции Абдул Салам Абдул Халим, увенчались успехом лишь через три часа.
«Предводитель пиратов согласился сложить оружие при условии, что ни ему, ни его подельникам не будет причинен ущерб для здоровья после сдачи. Некоторое время ему потребовалось для того, чтобы убедить остальных бандитов подчиниться требованиям властей.
Когда полицейские поднялись на борт захваченного танкера, они обнаружили, что все огнестрельное и холодное оружие, которым пираты угрожали членам экипажа, выброшено за борт. Единственным трофеем, доставшимся спецназовцам, стал абордажный нож с м.ым лезвием», – добавил Супиан Ахмат.
При обыске у нападавших были обнаружены документы, выданные властями Индонезии. По предварительным данным, задержанные бандиты регулярно принимали участие в нападениях на беззащитные торговые и рыболовецкие суда, шедшие через Малаккский пролив.
«Капитан танкера индонезиец Са Сангкор и двое матросов, которые подверглись избиению со стороны пиратов за попытку организовать сопротивление нападавшим, были госпитализированы. Позже в больницу Лангкави были направлены еще три члена экипажа», – отметил начальник полиции Кедаха.
Германия в янв.-апр. 2005г. традиционно заняла первое место в списке крупнейших торговых партнеров России с показателем 9,8 млрд.долл. Об этом сообщает Федеральная таможенная служба РФ. По сравнению с аналогичным периодом 2004г. внешнеторговый оборот РФ и Германии вырос на 45,6%. Помимо Германии, основными торговыми партнерами России в янв.-апр. были Нидерланды – 7,5 млрд.долл. (увеличение товарооборота на 57%), Италия – 6,9 млрд.долл. (на 66,9%), Украина – 5,87 млрд.долл. (+25.2%), Китай – 5 млрд.долл. (+10,5%), Белоруссия – 4,32 млрд.долл. (снижение товарооборота на 8,8%), Турция – 3,6 млрд.долл. (+57,1%), Финляндия – 3,4 млрд.долл. (+31,5%), Польша – 3,3 млрд.долл. (+38,4%), США – 3,3 млрд.долл. (+42,7%), Великобритания – 3,2 млрд.долл. (+57.4%). На долю Евросоюза в янв.-апр. 2005г. приходилось 53,4% российского товарооборота, тогда как до расширения ЕС до 25 стран его доля составляла 36,8%. На страны СНГ пришлось 15.3% российского товарооборота (в аналогичный период 2004г. – 17,9%), на страны ЕврАзЭС – 7,8% (10%), на страны АТЭС – 15,5% (16.4%).
В рамках договора о повышении мер безопасности в Сингапурском проливе Сингапур и Индонезия установили систему радарного слежения, позволяющую фиксировать перемещения практически любых судов. Об этом сообщила в субботу одна из ведущих малайзийских газет «Стар». «Благодаря установке четырех новейших радаров пройти через пролив незамеченным теперь не сможет практически ни одно судно», – заявил главнокомандующий ВМС Индонезии адмирал Сламет Соэбиджанто. Последние разработки сингапурских специалистов, использованные при изготовлении радарной системы, позволяют обнаружить и отследить перемещения отдельных судов длиной от 30 м., заходящих в территориальные воды обоих государств. Новейшая технология задействует спутниковый и радиоканалы связи для получения информации, пишет издание.
«Радарная система позволит патрульным кораблям Сингапура и Индонезии получать визуальную информацию о перемещении судов в зоне их ответственности в режиме реального времени, а также координировать совместные усилия при несении боевого охранения», – отметил главнокомандующий ВМС Сингапура адмирал Ронни Тэй.
Центр, в котором анализируется информация, поступающая от системы слежения, расположен на индонезийском острове Батам, в 24 километрах к югу от Сингапура. Власти города-государства круглосуточно получают данные о заходе судов в их территориальные воды посредством спутниковой связи, пишет газета.
По словам Тэя, на повестке дня стоит вопрос о присоединении Малайзии к заключенному договору в целях расширения зоны безопасного судоходства. «Малаккский и Сингапурский проливы представляют собой весьма привлекательную цель как для террористов, ищущих объекты для воплощения в жизнь своих сомнительных политических целей, так и для морских пиратов, промышляющих грабежом», – добавил главнокомандующий ВМС Сингапура.
Он сообщил, что ранее на переговорах с представителями США обсуждалась необходимость тщательного мониторинга ситуации вокруг проливов, поскольку террористы вполне могут захватить отдельно идущий нефтяной танкер и использовать его в качестве плавучей бомбы огромной разрушительной силы. Определенные опасения вызывает и возможность перевозки взрывчатых веществ и взрывных устройств под днищем судна, пишет «Стар».
Малаккский пролив, соединяющий Азию с Европой и странами Ближнего Востока, является одной из крупнейших мировых транспортных артерий – ежегодно по нему проходят 50 тыс. судов, которые перевозят около половины мирового оборота нефти и треть всех потребляемых на планете товаров.
Япония и США выработали новые принципы в плане разделения функций в оборонительной политике и передислокации американских баз на японской территории. Об этом говорится в заявлении Управления национальной обороны (УНО), цитируемом во вторник газетой «Йомиури». В подготовленном военными ведомствами двух стран документе «Принципы японско-американского сотрудничества в области обороны» выделены три основных раздела – «оборона страны», «противодействие новым угрозам» и «улучшение положения в сфере международной безопасности».
Как отмечает газета, по сравнению с принятыми в 1997г. «Принципами оборонительного сотрудничества» в новом документе больше внимания уделено возможности использования американскими военными гражданских аэродромов и портов на территории Японии, снабжению военных баз США топливом и продовольствием, а также осуществлению различных перевозок амеркианских военных грузов подразделениями японских Сил самообороны.
Во втором разделе нового документа говорится о совместном использовании информации о пусках баллистических ракет, об ускорении проводящихся двумя странами исследовательских работ по созданию в Японии системы противовоздушной обороны и об обмене развединформацией для предотвращения террористических актов и диверсионных операций.
В третьем разделе дается оценка деятельности подразделений японских Сил самообороны в Ираке, где они занимаются восстановлением разрушенной инфраструктуры страны, и на индонезийском острове Суматра, где они оказывали помощь пострадавшим от разрушительного землетрясения и цунами.
Российские вертолетчики из Ханты-Мансийского автономного округа в понедельник приступили к работе в Индонезии на о-ве Суматра (Банда Ачех), наиболее пострадавшем от цунами и землетрясений в дек. 2004г.Как сообщили в пресс-службе компании, согласно контракту, заключенному на три месяца, в Индонезии будет работать один вертолет Ми-8Т, который задействуют в перевозке продуктов питания, предметов первой необходимости и других грузов, необходимых при ликвидации последствий трагедии. В результате землетрясения, произошедшего 26 дек. 2004г., и вызванного им цунами в Индонезии погибло 100 тыс.чел.
Россия и Таиланд договорились о создании делового совета, заявил в пятницу в Москве глава МИД РФ Сергей Лавров по окончании переговоров с заместителем премьера Таиланда Суракеатом Сатиентайем. «Отношения России и Таиланда развиваются все более и более динамично, чему способствует регулярный диалог лидеров двух стран. Торгово-экономические связи возросли. Сегодня мы договорились создать российско-тайский деловой совет», – сказал Лавров.
В ходе переговоров «российская и таиландская стороны обсудили реформу ООН». «Наши подходы к этому вопросу близки», – подчеркнул Лавров.
Российский министр сказал также, что особое внимание в ходе встречи было уделено развитию интеграционных процессов в Азиатско-Тихоокеанском регионе. «Мы подтвердили значение предстоящего в конце года саммита Россия-АСЕАН», – сказал Лавров.
«В ближайшее время российская и таиландская стороны рассчитывают провести заседание совместной межправительственной комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству», – добавил глава МИД РФ.
Малайзия готова сотрудничать с США в области обеспечения безопасности судоходства в Малаккском проливе, заявил в ходе встречи с первым заместителем госсекретаря США Робертом Зелликом вице-премьер Малайзии Наджиб Тун Разак. «США предлагают нам помочь в решении этой важной проблемы, однако это не означает их обязательное военное присутствие в Малаккском проливе. Существуют и другие, не менее эффективные, формы сотрудничества», – подчеркнул малайзийский вице-премьер, одновременно занимающий пост министра обороны страны.
По его словам, двустороннее сотрудничество в этой области может предусматривать обмен информацией, обучение персонала, а также поставку технологий, пишет во вторник одна из ведущих малайзийских газет «Стар».
Роберт Зеллик признал, что вопрос обеспечения морской безопасности в Малаккском проливе является прерогативой прибрежных государств, в т.ч. Индонезии и Сингапура, отмечает издание. «Все решения должны приниматься тремя государствами коллегиально», –добавил Зеллик. Первый заместитель госсекретаря США посетил Малайзию в рамках своего 10-дневного турне по странам Юго-Восточной Азии.
В Сингапуре создана первая в Юго-Восточной Азии частная фирма, предлагающая вооруженное сопровождение ценных грузов, перевозящихся морским путем через Малаккский и Сингапурский проливы. Необходимость создания такой компании вызвана резким увеличением числа нападений морских пиратов на суда, идущие через Малаккский пролив. По данным Международного морского бюро «Ай-Эм-Би», только за первые три месяца 2005г. было зафиксировано 56 нападений, в то время как за весь 2004г.были зарегистрированы 79 инцидентов, пишет малайзийская газета «Стар».
Как сообщил изданию директор по менеджменту «антипиратской» компании Алекс Дюперузель, фирма располагает несколькими суднами различного типа и назначения, а также специальным бронированным кораблем.
«Наши сотрудники прекрасно владеют огнестрельным оружием, в их распоряжении находятся осветительные ракеты, прожекторы дальнего радиуса действия, громкоговорительные системы и другое оборудование», – отметил Дюперузель. По его словам, компания получает вооружение от лицензированных поставщиков из Индонезии, Малайзии, Филиппин и Таиланда.
«Учитывая то обстоятельство, что нашими основными клиентами являются владельцы нефтяных танкеров, мы не исключаем вооруженных столкновений с морскими пиратами уже в ближайшее время», – добавил Алекс Дюперузель.
Через десять лет после объявления Индонезии свободной от полиомиелита опасная болезнь вернулась в эту страну, говорится в пресс-релизе министерства здравоохранения островного государства, поступившем в РИА «Новости». В расположенной в провинции Западная Ява деревне Гириджая подтвержден соответствующий диагноз у полуторагодовалой девочки. С подозрением на полиомиелит там госпитализировано еще семеро детей. Как считают специалисты министерства здравоохранения Индонезии и Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), вирус опасной болезни имеет не местное происхождение, а был принесен в «страну трех тысяч островов» из-за рубежа. Анализ его генетической структуры показал почти полную тождественность со штаммом, существующим в Нигерии. По всей видимости, оттуда он попал в Индонезию через Саудовскую Аравию или Эфиопию. «Это означает, что инфицированные дети вступили в контакт с носителями вируса», – говорит местный представитель ВОЗ Бардан Джунг Рана.
В настоящее время минздрав Индонезии предпринимает активную программу иммунизации детей в провинциях Бантен и Западная Ява, а также Особом столичном округе, говорится в пресс-релизе. Как ожидается, она будет завершена лишь к концу мая и охватит 5 млн.чел. Крупнейший архипелаг планеты был объявлен ВОЗ свободным от полиомиелита в 1995г. Однако программы вакцинации детей продолжались здесь до 2002г., когда они были окончательно свернуты.
Полиомиелит является заразным вирусным заболеванием, поражающим нервную систему человека и способным вызвать паралич или даже летальный исход. Опасная болезнь преимущественно поражает детей в возрасте до трех лет.
Усилия ВОЗ по искоренению полиомиелита привели к тому, что число заболеваний им на планете упало с примерно 350 тыс. в 1988г. до 1 тыс. 267 в 2004г. Однако болезнь все еще сохраняется в Афганистане, Египте, Индии, Нигере, Нигерии и Пакистане, а также имеют место случаи ее вспышек в странах, уже объявленных свободными от этой болезни. Индонезия оказалась 16 государством, где это произошло.
Индонезия останется полноправным членом Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК). С таким заявлением, опубликованным в четверг по каналам генерального секретариата ОПЕК в Вене, выступил Пурномо Юсгианторо, министр энергетики и минеральных ресурсов Индонезии, который в минувшем году был президентом и генеральным секретарем ОПЕК. Он опроверг сообщения о том, что официальная Джакарта написала письмо в штаб-квартиру ОПЕК в Вене с просьбой «пересмотреть ее статус в мировом нефтяном картеле и считать Индонезию не членом ОПЕК, а наблюдателем в этой организации». По словам Пурномо Юсгианторо, он «проверил эти сообщения через индонезийский МИД и выяснил, что письмо такого рода в генеральный секретариат ОПЕК внешнеполитическое ведомство не направляло».
Заключение соглашения о стратегическом партнерстве между Индонезией и Китаем – таков главный итог завершившегося во вторник двухдневного государственного визита председателя КНР Ху Цзиньтао в «страну трех тыс.островов». Наряду с подписанным главой китайского государства и президентом Индонезии Сусило Бамбангом Юдхойоно документом, представлявшие две крупнейшие страны Азии министры поставили подписи под восемью другими соглашениями, затрагивающими различные сферы двустороннего взаимодействия: от финансовой области до сотрудничества между Национальным управлением метеорологии и геофизики (НУМГ) Индонезии и управлением по делам землетрясений Китая. Соглашение о стратегическом партнерстве «станет новой исторической вехой в наших отношениях», заявил в этой связи Юдхойоно. По его мнению, подписанный документ проложит путь для того, чтобы в течение трех ближайших лет объем торговли между двумя государствами вырос до 20 млрд.долл. с нынешнего уровня в 14 млрд.долл. Уже в ближайшее время Китай передвинется вверх со второй позиции в списке крупнейших инвесторов в экономику Индонезии, заняв первое место, на котором сейчас стоит Япония. Как говорится в пресс-релизе индонезийского ведомства министра-координатора по экономическим вопросам, Китай обязался вложить в экономику «страны трех тысяч островов» 10,7 млрд.долл. 10 млрд.долл. из них придется на инвестиции со стороны частного сектора КНР в инфраструктуру, сельское хозяйство и добычу природных ресурсов Индонезии, тогда как остающиеся 700 млн.долл. будут предоставлены в виде льготных займов. «Китай и Индонезия имеют возможность совместно развиваться и искать решения для ответа на вызовы, которые двум странам бросает положение на международной арене», – заявил, в свою очередь, в Джакарте председатель КНР. По его словам, Юдхойоно с благодарностью принял приглашение посетить Китай в ближайшее время.
До официального открытия в понедельник своего визита Ху Цзиньтао вместе с главами государств и правительств 50 государств и таким же количеством делегаций из стран Азии и Африки принял участие в проходившем 23-25 апр. в индонезийской столице и г.Бандунг азиатско-африканском саммите. По завершении пребывания в Индонезии председатель КНР отбыл на Филиппины.
Во Вьетнаме во вторник откроется неофициальная встреча министров экономики стран-членов Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН). Как сообщили в МИД СРВ, главной темой двухдневной встречи станут вопросы активизации экономического сотрудничества среди стран-членов АСЕАН. Днем позже состоится консультативная встреча АСЕАН-ЕС. Встреча пройдет на уровне министров, для участия в ее работе во Вьетнам прибудет торговый комиссар ЕС Питер Мандельсон. По данным представительства ЕС в СРВ, первый визит во Вьетнам Мандельсона имеет особое значение, посколько он совпадает с 15-летием установления отношений между СРВ и ЕС, также 10-летием со дня подписания двустороннего договора о сотрудничестве. Согласно данным Евросоюза, товарооборот между его странами и Вьетнамом в 2004г. превысил 5,2 млрд. евро.
Начавший свою работу 22 апр. в индонезийской столице саммит стран Азии и Африки завершился в воскресенье в г.Бандунг подписанием Декларации о новом стратегическом партнерстве двух континентов. Именно в этом городе ровно полвека назад в ходе встречи лидеров 29 государств Азии и Африки была принята также историческая Бандунгская конференция 1955г., положившая начало созданному через шесть лет в Белграде Движению неприсоединения. Знаменитые «Десять принципов Бандунга», сформулированные в итоговом документе форума 1955г., включали в себя, в частности, уважение основополагающих прав человека, а также целей и принципов Устава ООН, неприменение силы в международных отношениях, признание равенства всех стран – больших и маленьких, суверенитет наций и право на самоопределение. По единодушному мнению прибывших на нынешний саммит делегаций более чем ста государств, «дух Бандунга» жив и сегодня. Однако за прошедшие полвека мир существенно изменился, поставив тем самым новые задачи в азиатско-африканском сотрудничестве. Кроме того, если в политической области взаимодействие двух континентов было весьма успешным, то в социально-экономической сфере оно проявилось намного слабее. «На 106 стран, находящихся на азиатском и африканском континентах приходится более половины членов ООН, они покрывают почти половину территории мира. Мы говорим о 4,6 млрд. людей – 73% населения планеты. Наш совокупный ВВП равен 9,3 трлн.долл.», – подчеркнул он. О значении завершившегося форума говорит и тот факт, что около 50 стран Азии и Африки направили на него делегации на уровне глав государств и правительств. Среди них – премьер-министр Индии Манмохан Сингх, председатель КНР Ху Цзиньтао, президент Нигерии Олусегун Обасанджо, премьер-министр Японии Дзюнъитиро Коидзуми.
Во встрече также принял участие генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, обсудивший с его участниками свои планы реформирования Сообщества наций. Их поддержка будет иметь для реорганизации ООН критическое значение, поскольку страны Азии и Африки имеют более половины голосов в этой организации. Главная идея новой Бандунгской декларации – необходимость построить «мост сотрудничества» через Индийский океан. На этот раз главы государств и правительств государств Азии и Африки намерены уделить внимание, в первую очередь, практическим шагам в области социально-экономического взаимодействия двух континентов. При этом приоритетное значение будут иметь такие области, как торговля, привлечение инвестиций, туризм, передача технологии и здравоохранение.
Канада намерена добиваться повышения своего статуса и влияния в мире путем увеличения помощи иностранным государствам и наращивания военного потенциала. Об этом говорится в опубликованной во вторник новой концепции канадской внешней политики. «Мы хотим оказывать реальное влияние на прекращение и предотвращение конфликтов, улучшение благосостояние людей во всем мире, – заявил, представляя документ, премьер-министр Канады Пол Мартин. – Народ нашей страны давно понял, что в качестве гордого гражданина мира у Канады глобальные обязательства». С этой целью концепция предусматривает, в частности, ежегодное увеличение вплоть до 2010г. расходов Канады на оказание помощи зарубежным государствам на 8%. Расходы Оттавы на эти цели составляют 2,9 млрд.долл. Документ предлагает сконцентрировать эти средства для оказании помощи 25 странам мира, в основном африканским, где, по мнению Оттавы, она может быть использована наиболее эффективно. В их числе – Эфиопия, Гана, Индонезия, Шри-Ланка, Пакистан, Бангладеш и Украина.В то же время планируется постепенно сократить помощь 155 другим странам. «Мы никого не бросаем, – заявила министр международного сотрудничества Айлин Кэррол. – Все (существующие) программы и контракты будут завершены, мы не допустим резкого выхода». Она указала на то, что Канада продолжит предоставлять миротворцев и другую помощь таким «обанкротившимся государствам» как Гаити, Афганистан и Сомали. С этой целью новая концепция внешней политики Канады предусматривает увеличение в течение предстоящих пяти лет вдвое возможностей по развертыванию канадских вооруженных сил за рубежом. Планируется завербовать на службу по контракту дополнительно пять тыс.военнослужащих, создать силы быстрого развертывания, приобрести новые автомобили, самолеты и корабли. На эти цели планируется израсходовать 10,3 млрд.долл.
Представители 83 государств Азии и Африки подтвердили свое участие в открывающемся 22 апр.я в индонезийской столице двухдневном азиатско-африканском саммите. Как заявил официальный представитель МИД Индонезии Марти Наталегава, по данным на этот момент, 46 стран будут представлены на уровне глав государств и правительств. Среди них – премьер-министр Индии Манмохан Сингх, председатель КНР Ху Цзиньтао, президент Нигерии Олусегун Обасанджо, премьер-министр Японии Дзюнъитиро Коидзуми, а также генеральный секретарь ООН Кофи Аннан. Россия имеет на встрече статус наблюдателя. Участники форума представляют 105 стран двух континентов с совокупным населением в 4,6 млрд. чел. (73% обитателей Земли) и совокупным ВВП в 9,3 трлн.долл., заявил в дни подготовки саммита министр иностранных дел Индонезии Хасан Вираюда. Форум пройдет под девизом: «Укрепить дух Бандунга: двигаться к созданию нового азиатско-африканского стратегического партнерства». По мнению участников саммита, принятые ровно полвека назад «Десять принципов Бандунга», в число которых входят уважение основополагающих прав человека, целей и принципов Устава ООН, неприменение силы в международных отношениях, признание равенства всех стран, остаются не менее актуальными и полвека спустя. Однако теперь к этом необходимо добавить нечто новое. «В ходе Бандунгской конференции 1955г. все страны Азии и Африки имели одну цель, а именно, обрести независимость», – поясняет глава директората по вопросам Африки МИД Индонезии Бали Мониага. «Сегодня же им необходимо заключить новое стратегическое партнерство», – отметил он. Как заявил Наталегава, планируется проводить подобные саммиты раз в четыре, а встречи министров государств двух континентов – раз в два года.
Саммиту будет предшествовать конференция министров иностранных дел стран Азии и Африки, которая пройдет в Джакарте 20 апр.я. В рамках сопутствующих встрече на высшем уровне мероприятий 21-22 апр. в Джакарте также состоится первый в истории азиатско-африканский бизнес-саммит. А 24 апр. участники саммита посетят город Бандунг, где примут участие в торжествах по случаю «золотого юбилея» положившей начало Движению неприсоединения Бандунгской конференции, состоявшейся в этом городе 18-24 апр. 1955г.
Американский бизнес может инвестировать в телекоммуникации и ИТ – технологии Болгарии, а также в малый и средний бизнес. Об этом было заявлено на первой своей встрече с членами Американской торговой палаты министром экономики Болгарии М.Ковачевым. Представители 75 компаний интересуются, получат ли иностранные компании с крупными вложениями средств преференции, какие применяются, например, в Индонезии и Китае. Министр объяснил, что в соответствии с законодательством, которое синхронизировано с европейским, на данном этапе невозможно предоставить преференции мелкому бизнесу, так как это может расцениваться, как государственная помощь.
Газ-СПГ
Газ постепенно занимает место нефти в мировом энергетическом балансе. Потребление газа растет в два раза быстрее, чем потребление нефти. До недавнего времени основным и единственным способом транспортировки газа были трубопроводы. В 1990гг. начался быстрый рост потребления сжиженного природного газа (СПГ). 27% мирового производства СПГ приходится на 4 африканские страны: Алжир, Нигерию, Египет и Ливию.
Сжиженный природный газ – это не продукт. При его производстве, то есть при сжижении газа, добавленная стоимость не создается. Собственно сжиженный газ никому не нужен, он становится продуктом только после регазификации -обратного превращения в газообразное состояние. СПГ – это не продукт, а способ его транспортировки. Сжижение газа целесообразно там, где между поставщиком и потребителем трудно или невозможно протянуть трубопровод.
Перевозки СПГ осуществляются исключительно морем. Основные элементы транспортной инфраструктуры в данном случае следующие: завод по сжижению на побережье, совмещенный с терминалом; специальный танкер (танкеры); завод по регазификации – также на побережье и также совмещенный с терминалом. Все заводы по сжижению (и, «разжижению») газа находятся на побережье. К заводу ведут газопроводы от месторождений – или со стороны моря (с шельфа) или со стороны суши.
Рост потребления сжиженного газа вызван двумя обстоятельствами: во-первых, стали дешеветь технологии сжижения. Во-вторых, сыграла свою роль общая либерализация газового рынка: при поставках сжиженного газа покупатель в меньшей степени зависит от продавца, а продавец – от покупателя.
СПГ (LNG) занимает в 600 раз меньший объем, чем исходный продукт (газ в его природном состоянии). 1 куб.м. СПГ весит 400 кг. (0,40 т.). Следовательно, из 1000 куб.м. природного газа получается 1,67 куб.м. или 0,67 т. СПГ. Производительность завода измеряется в кубометрах исходного сырья или в т. производимого СПГ. Важно не путать эти два показателя при сопоставлении. Заводы по сжижению газа есть в Алжире, Индонезии, Тринидаде и Тобаго, Венесуэле, Нигерии, Норвегии, Катаре, Австралии и Омане. Рост потребления сжиженного газа в мире составляет 6-7% в год (газа в целом – 2%).
Алжир. Самый первый в мире завод по сжижению газа был построен в Алжире, в порту Арзев, в 1964г. Небольшой по мощности (1,7 млрд.куб.м.) завод был закрыт в 1997г., затем модернизирован и снова введен в строй в 1999г. Спустя 4г. он должен был быть закрыт окончательно, но из-за дефицита мощностей продолжает работать до сих пор, на пределе своих возможностей.
Самый старый в мире завод давно не является для Алжира основным. 95% производства приходится на три других завода, два из которых также расположены в Арзеве (установленная мощность – 11,2 и 12,3 млрд.куб.м.). Третий по размеру алжирский завод находится в Скикде. Расчетная мощность производства в Скикде – 6,5 млрд.куб.м. 19 янв. 2004г. на заводе произошли взрыв и пожар. Не исключено, что причиной взрыва в Скикде был теракт, погибли 27 чел. – работников производства.
3 из 6 модулей завода вышли из строя, производительность сократилась на 44% – до 3,6 млрд.куб.м. по итогам 2004г. Министр энергетики Алжира Хелил заявил, что вместо трех взорванных модулей будут построены 2, но по мощности вместе они будут в 2 раза больше трех взорванных. На это необходимо 800 млн.долл., и пока восстановление мощностей завода не произошло.
Алжирский газ занимает 17% мирового рынка СПГ (2 место после Индонезии). Основные поставки приходятся на Францию (Gaz de France), Бельгию (Distrigaz), Испанию (Enagas), Турцию (Botas), Италию (Snam), Грецию (DEPA), а также США (5% всего объема). Алжирские заводы целиком находятся в собственности и управлении государственной монополии Sonatrach.
Нигерия. В Нигерии построен пока всего один завод по сжижению газа, но этот завод может вскоре стать крупнейшим на континенте. Планируется строительство еще 3-5 заводов, в результате чего Нигерия может занять 15% мирового рынка и выйти на первое место в Африке по производству СПГ.
Единственный пока завод расположен на острове Бонни в Гвинейском заливе, недалеко от впадения в океан одного из рукавов Нигера (вся добыча нефти и газа в Нигерии сосредоточена вокруг Дельты Нигера). Завод начал работу в 1999г., в 2002г. закончено строительство третьего модуля, после чего проект вышел на первоначально запланированную мощность 10,7 млрд.куб.м. Успех проекта вдохновил акционеров, и ведутся работы по расширению завода, известного под названием Bonny Island (о-в Бонни). В 2005г. должны быть введены в строй 4 и 5 модули по сжижению газа, в результате чего мощность завода должна удвоиться (составит 21 млрд.куб.м.).
Собственником Bonny Island является Nigeria Liquefied Natural Gas Corporation (NLNG). Крупнейший акционер (49%) – NLNG – государственная нефтяная корпорация, ей не принадлежит контрольный пакет, что является отступлением от основного принципа развития нефтегазовой промышленности Нигерии (стандартная доля NNPC во всех объектах – 60%). Преобладание иностранного капитала в Bonny Island компенсируется его разнообразием – акционерами являются британская Shell (25,6%), французская TotalFinaElf (15%) и итальянская Agip (10,4%).
Большинство газа в Нигерии находится в нефтяных месторождениях, этот газ уже извлекается и, по большей части, сжигается. Развитие производства СПГ на данный момент представляется реальной программой использования нигерийского газа. В большинстве случаев не требуется проводить специальную разведку. 99% разведанных запасов газа находится вблизи побережья (в прибрежных районах или на шельфе), поэтому нет необходимости в строительстве дорогостоящих магистральных газопроводов до побережья (как в Алжире и Ливии, например).
Помимо расширения завода на острове Бонни существует еще ряд перспективных проектов создания мощностей по производству СПГ. Среди них проработаны следующие (см. карту): West Niger Delta (инвестор – ChevronTexaco); Brass River (инвестор – Phillips); Nnwa (плавучий, инвестор – Statoil); Без названия (плавучий, ExxonMobil). Их совокупная мощность может составить 26,5 млрд.т. в год (15% нынешнего мирового рынка СПГ).
Египет. Первый завод по сжижению природного газа начал работать в Египте в янв. 2005г. Завод расположен на побережье Средиземного моря, в окрестностях г.Думьят (Dumietta) и рассчитан на переработку 7,1 млрд.куб.м. газа в год. Cобственник и оператор завода – совместное предприятие Segas (Spanish Egyptian Gas), образованное испанской Union Fenosa (80%) и двумя египетскими госкомпаниями – Egyptian Gas Holding (EGAS, 10%) и Egyptian General Petroleum Corp (EGPC, 10%). В свою очередь, 50% Union Fenosa Gas принадлежит итальянской Eni (остальные 50% – Union Fenosa SA, Испания).
Строительство завода происходило с некоторыми задержками, инвестиции в проект составили 1,4 млрд.долл. 17 дек. 2004г. агентство Dow Jones сообщило о выделении займа в 250 млн.долл. на достройку завода. Заем выделил Европейский инвестиционный банк (European Investment Bank). В янв. Segas объявил о начале пробных поставок СПГ. В июле 2004г. британская компания BG (бывшая British Gas) заключила соглашения о поставках своего газа на завод и закупках готового СПГ (то есть об экспорте своего газа «через» завод). Речь в соглашениях шла о газе с офшорных месторождений Дельты Нила Scarab Saffron. Соглашение рассчитано на поставки 6,3 млн.куб.м. газа в день (2,3 млрд. в год) в течение ближайших 4 лет. BG разрабатывает месторождения совместно с египетской EGPC и малазийской Petronas. BG будет закупать на заводе 700 тыс.т. жидкого газа в год для реализации в Европе (информация компаний). Предполагаются поставки в интересах Eni и Gas de France (Франция).
Открытие второго египетского завода, с приблизительно такой же производительностью, ожидается в конце 2005г. Строительство ведется также на побережье Средиземного моря, в 50 км. к востоку от Александрии. Завод строится в интересах BG, которая выступает «в партнерстве» с Petronas (Малайзия). Первая очередь завода должна быть готова в III кв. 2005г., вторая – в середине 2006. Газ для этого завода будет поставляться с офшорных месторождений Siman/Sienna, разрабатываемых BG. В окт. 2002г. подписано соглашение сроком на 20 лет (c 2005) о продаже 3,6 млн.т. в год СПГ (50% всего объема) французской Gaz de France (информация African Energy). После ввода в строй второй очереди (середина 2006) основным покупателем СПГ должна стать BG, которая будет закупать газ в том числе для своего завода по регазификации в Lake Charles (Луизиана, США). По предположению EIA, с 2007г. BG может начать поставлять египетский газ и на терминал в Бриндизи (Brindisi), Италия. В финансировании этого проекта участвовали как европейские, так и арабские финансовые структуры: European Investment Bank, Credit Lyonnais, HSBC Bank, Arab Petroleum Investments Corporation, Societe Generale и другие; а также египетский кредитный пул: Commercial International Bank, Misr International Bank, и дочерний банк Societe Generale в Египте.
Если оба завода, в Думьяте и Икду, заработают на полную мощность, то Египет, по нашим оценкам, уже в 2006г. может занять 3-4% газового рынка Евросоюза, причем весьма вероятно, что за счет сокращения российской доли в поставках (сейчас – 38%).
Ливия. В Ливии пока функционирует всего один небольшой завод по сжижению газа (Мерса-ал-Брега). Он был построен еще в 60гг. прошлого века американской компанией Esso и начал работу в 1971г. Ливия тогда стала вторым в мире (после Алжира) экспортером СПГ. Установленная мощность завода составляла 100 млрд.куб. футов газа (2,8 млрд.куб.м.). Из-за введения американских санкций против режима Каддафи ливийский завод испытывает хроническую нехватку запчастей и квалифицированного обслуживания. Он пришел в упадок, объем переработки составляет 0,9 млрд.куб.м. в год. Собственник и управляющая компания – государственная нефтегазовая монополия NOC, покупатель газа – испанская компания Enagas.
Развитие газодобычи является приоритетным направлением для госкомпании NOC. Пока на газ приходится только 6% добычи углеводородов в Ливии (в пересчете на нефтяной эквивалент), в то время как доля газа в разведанных запасах – 18%, а в прогнозируемых запасах – еще выше. После снятия международных санкций появились проекты строительства как магистральных трубопроводов, так и заводов по сжижению газа, но пока говорить о них детально нет смысла.
Ангола. Помимо 4 уже состоявшихся экспортеров СПГ, на карте Африки могут появиться новые. Наибольший интерес представляет в этой связи проект строительства завода в Анголе, в порту Сойо на севере страны. Уже создан консорциум инвесторов, в который вошли ChevronTexaco (США, 32%), Sonangol (ангольская госмонополия, 20%), Norsk Hydro (Норвегия, 12%), BP (Великобритания, 12%), Total (Франция, 12%) и ExxonMobil (США, 12%). Оператором завода будет лидер консорциума – американская ChevronTexaco. Ангольский завод может стать первым подобным объектом на континенте под управлением именно американской компании. Первоначально завод предполагали строить близ столицы страны Луанды, но затем проект был перенесен ближе к запасам газа, в северную провинцию Заире. Первая очередь завода будет состоять из одного модуля, рассчитанного на переработку 6 млрд.куб.м. газа в год. Разработка проекта должна закончится в середине 2005г., а окончательное инвестиционное решение должно быть принято, по данным EIA, в середине 2006.
Перспективы. У четырех рассмотренных нами африканских производителей принципиально различается доля, которую СПГ занимает в их газовом экспорте. 0,1 млрд.куб.м. газа в год будет перекачиваться из Египта в Иорданию по трубопроводу (введен в строй в июле 2004г.). В 70 раз больше поставляться с одного только завода в Думьяте. После введения в строй аналогичного по мощности завода Идку доля трубопроводного транспорта в экспорте газа составит менее 1% (хотя еще полгода назад составляла 100%). В Нигерии завод по сжижению на о-ве Бонни – единственный экспортер газа, как и ливийский Мерса ал-Брега. Только в Алжире наблюдается паритет: на магистральные трубопроводы в Европу приходится 54% экспорта, на заводы по сжижению – 46%.
Во всем в мире в целом сжиженный газ постепенно увеличивает свою долю рынка – за счет трубопроводного транспорта. В Африке ситуация не будет развиваться столь однозначно. Совершенно очевидно, что мощности по сжижению газа будут существенно расширяться во всех рассмотренных нами странах – в Алжире, Ливии, Египте и Нигерии. Рано или поздно появится завод по сжижению природного газа в Анголе. Монополия СПГ на экспорт в Нигерии, Ливии и Египте может быть нарушена.
В первую очередь это касается Ливии. Скорее всего, будут реализованы проекты строительства магистральных трубопроводов по дну Средиземного моря в Италию (напрямую или через Тунис). В результате соотношение СПГ/газопроводы в ливийском экспорте может приблизиться к алжирскому (46:54). В самом Алжире доля СПГ может даже сократиться. В результате ввода в строй трубопроводов Medgaz (во Францию) и Galsi (в Италию) к 2008г. доля СПГ в экспорте может сократиться до 38-40% (с учетом имеющихся планов по расширению мощностей сжижения).
В Египте и Нигерии также популярны проекты развития трубопроводной инфраструктуры. Газопровод Египет-Турция вряд ли станет реальностью в ближайшие годы (Турция затоварена российским и иранским газом), направление Ливия-Италия представляется весьма перспективным для экспорта египетского газа. Из Нигерии строится газопровод в Гану (WAGP, первая очередь 1,5 млрд.куб.м. в год). Недавно был подписан контракт на обоснование строительства (feasibility study) газопровода через Алжир в Европу пропускной способностью от 10 млрд.куб.м. Анализ показал, что, с учетом имеющихся планов строительства заводов по сжижению и трубопроводов, доля СПГ в нигерийском экспорте газа может составить к 2012г. от 62% до 91% (сейчас 100%) при увеличении экспорта в 8-13 раз.
Во всем мире доля СПГ на рынке будет расти, а в экспорте из африканских стран – снижаться. Африканские страны еще не прошли до конца первую – трубопроводную – фазу развития газовой инфраструктуры. Для Ливии, Египта и Нигерии газ – сверхновый продукт, освоение крупных месторождений только начинается. Поэтому данные страны, начав с СПГ, постепенно будут смещаться в пользу паритета. Остальной мир также, возможно, будет двигаться в сторону паритета, но с другой стороны.
Сжижение газа не ведет к созданию добавленной стоимости. Не ведет оно и к созданию внутреннего рынка. Строительство заводов по производству СПГ в стратегическом плане выгодно только покупателям газа. Трубопроводы в этом отношении привлекательны для экспортеров (производителей) газа. Строительство труб – это развитие инфраструктуры. Вместе с трубами можно строить дороги, линии электропередачи. От трубопроводов могут быть сделаны ответвления на внутренний рынок – для развития газовой энергетики и промышленности. Строительство крупных трубопроводов обеспечивает подрядами местные компании, создает рабочие места – чего не происходит в случае со сжиженным газом.
Раздутая популярность СПГ-проектов может пойти на спад в ближайшие годы. Особенно в тех случаях, где есть альтернатива: понятно, что для островов Тринидада и Тобаго, например, сжижение является единственным возможным способом экспорта газа. Во многих других случаях сжижение газа больше подходит на навязанный выбор, стратегически не выгодный странам-производителям.
Россия. Для России проекты по сжижению газа в Африке представляют интерес в первую очередь потому, что наша страна является крупнейшим в мире производителем и экспортером газа. Поэтому африканский сжиженный газ составляет прямую конкуренцию российскому газу, в первую очередь на европейском рынке. Сама Россия сжиженный газ не производит и не продает. В данном случае это обстоятельство принципиального значения не имеет. Совершенно очевидно, что страны Евросоюза ставят перед своими нефтегазовыми компаниями задачу диверсифицировать поставки, проще говоря – снизить долю российского газа в импорте.
Даже большую «угрозу» для России, чем СПГ, несут трубопроводные проекты – по дну Средиземного моря и через Сахару уже очень скоро на европейский рынок пойдут десятки млрд.куб.м. газа. Вначале они компенсирую рост потребления, потом – заменят норвежский газ; российская доля будет медленно, но верно сокращаться с нынешних 38% до 25-27% (неофициальный целевой уровень). С СПГ в этом отношении ситуация не столь однозначна: нигерийский и алжирский сжиженный газ поставляется в том числе в США, туда же в скором времени должна направиться значительная часть египетского. Строительство заводов ущерба положению России на газовом рынке нанести не должно.
Российским производителям газа («Газпром», прежде всего) стоит ближе присмотреться к возможностям по инвестированию в газодобычу за рубежом. Если крупная национальная компания ограничивается добычей только внутри «своей» страны, то рано или поздно становится объектом колониального захвата: диктат покупателя определяет ее инвестиционные решения, кадровую политику, структуру переработки. В конечном счете, опасна для государственного суверенитета.
|
Запасы и добыча нефти и газа в Африке (2004г.) (принят эквивалент 1 т. нефти = 1250 куб.м. газа) |
|||||||
| нефть | газ |
эквивалент |
|||||
| млрд.т. | млн. т/г |
трлн. куб.м |
млрд. куб.м |
млрд.т. | млн. т/г | ||
| 1 | Нигерия | 4,5 | 110 | 5,5 | 40 | 8,9 | 142 (2) |
| 2 | Ливия | 4,9 | 75 | 1,3 | 6 | 5,9 | 80 (3) |
| 3 | Алжир | 1,5 | 93 | 4,5 | 80 | 5,1 | 157 (1) |
| 4 | Египет | 0,5 | 38 | 1,9 | 34 | 2,0 | 65 (4) |
| 5 | Ангола | 0,7 | 46 | 0,0 | 0,5 | 0,7 | 46 (5) |
| 2004г., подсчеты «Аф-Ро» на основе данных производителей, WGJ, EIA, WB, McKenzie. | |||||||
Андрей Маслов, Борис Свинцов.
Нигерия > Нефть, газ, уголь > af-ro.com, 28 февраля 2005 > № 340352
Все автомобили в островном южнотихоокеанском государстве Вануату переходят на топливо из кокосового масла, которое обычно используется в пищевой промышленности и для массажа. Об этом объявил министр земель, геологии, шахт, энергетики и водных ресурсов страны Пол Телуклук. Его ведомство планирует переключиться на кокосовое топливо для машин уже в фев. Во время посещения местной компании, производящей масло кокоса, Телуклук пояснил, что биотопливо на Вануату станет альтернативным и биологически чистым источником энергии на фоне роста цен на нефть. Первый опыт использования кокосового топлива уже применили в Океании Маршалловы острова, Самоа и острова Кука, но в ограниченных масштабах. Кокосовое масло в качестве топлива вдвое дешевле бензина, дает меньше черного дыма и открывает новые возможности для занятости населения на кокосовых плантациях. На расположенных к востоку от Австралии островах Вануату живут 217 тыс.чел. Ежегодно страна вынуждена импортировать бензин и дизтопливо на 10 млн.долл., что съедает 20% госбюджета.В начале янв. представители островных государств обсуждали на специальной конференции ООН на острове Маврикий вопросы замены нефти на кокосовое масло в качестве топлива. Участники форума напомнили, что впервые кокосовое топливо успешно использовалось во время Второй мировой войны на Филиппинах из-за нехватки нефти – в дизельное топливо подмешивалось масло кокосовых орехов. Однако после войны это делать запретили. В июне прошлого года министры энергетики из Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) призвали к поиску новых источников энергии, включая кокосовое и пальмовое масла. Всего пяти кокосовых орехов достаточно для получения одного литра топлива, на котором могут работать любые дизельные двигатели без каких-либо технических модификаций, однако только в тропических странах. При температуре ниже 17 градусов по Цельсию кокосовое масло твердеет. Поэтому для его использования, к примеру, в европейских странах, технологам предстоит изобрести способ предварительного разогрева биотоплива из кокосов в холодную погоду.
Город-государство в Юго-Восточной Азии, состоящее из главного острова и 50 мелких островков, лежащих на юг от Малаккского полуострова. Остров Сингапур отделяет от полуострова узкий Джохорский пролив. На юге от Индонезии его отделяет Сингапурский пролив, соединяющий Индийский океан и Южно-Китайское море. Площадь Сингапура 640 кв.км.Население (по оценке на 1998г.) составляет 3490350 чел., средняя плотность населения 5400 человек на кв.км. Большая часть населения сосредоточена в южной части главного острова. Этнические группы: китайцы – 76,4%, малайцы – 14,9%, индийцы – 6,4%, европейцы, японцы. Язык: английский, китайский (мандарин), малайский, тамильский (все государственные). Вероисповедание: буддизм – 29%, христианство – 19%, ислам – 16%, таоизм – 13%. Столица – Сингапур. Средняя продолжительность жизни (на 1998г.): 72 года – мужчины, 77 лет – женщины. Уровень рождаемости (на 1000 человек) - 13,8. Уровень смертности (на 1000 человек) - 4,7.
До XIV в. Сингапур был торговым центром империи Шри-Виджая. Позже перешел во владение королевства Маджапахит, в XV в. стал частью Малаккского султаната. Современный Сингапур был основан в 1819г. сэром Томасом Стэмфордом Рэф-лзом. В 1824г. султан Джохора подарил его британской Ост-Индской компании. Во время второй мировой войны Сингапур был оккупирован Японией, 6 сент. 1945г. британская армия освободила город. 3 июня 1959г. Сингапур получил право самоуправления в рамках Британского Содружества. 16 сент. 1963 года Сингапур вошел в Малайскую федерацию, однако 9 авг. 1965г. провозгласил полную независимость. Сингапур является членом ООН, ГАТТ, МВФ, ВОЗ. Климат страны влажный, тропический, среднегодовая температура составляет 27°С. Сезон дождей продолжается с нояб. по янв. Одной из главных достопримечательностей страны является дворец императрицы (1860г.), в котором расположен культурный центр с художественной галереей, магазинами и ресторанами.
7 дек. 2004г. правительство Индонезии объявило о сокращении в 2005г. объема поставок сжиженного природного газа (СПГ) в Японию, Южную Корею и Тайвань. Снижение объема поставок в Японию, которая является самым крупным партнером Индонезии по импорту СПГ, составит 11% (1,74 млн.т.). Общий объем японского импорта СПГ в 2003г. составил 58,47 млн.т. При этом крупнейшим поставщиком являлась именно Индонезия, доля которой равнялась 30%. В 2005г. с учетом нынешнего сокращения из этой страны предполагается импортировать 16 млн.т. газа.Основными причинами уменьшения объема поставок являются сокращение производства на самом крупном в стране газовом объекте Арун на о-ва Суматра, а также пожар, случившийся в июне 2004г. на заводе в Бонтанге на о.Климантан. Существует опасение, что завод в Бонтанге до конца будущего года не сможет выйти на требуемую производственную мощность. В этих условиях правительство Индонезии, чтобы возместить нехватку СПГ для экспорта, планирует срочно закупить 360 тыс.т. из Омана, Катара и др. стран. В случае если о поставке удастся договориться, Индонезия сможет частично уменьшить объем неотгруженной продукции в Японию.
Решение правительства Индонезии о сокращении поставок коснулось интересов всех энергетических и газовых компаний – импортеров СПГ из трех вышеуказанных стран и в т.ч. 11 японских компаний, среди которых: «Тюбу дэнреку», «Кансай дэнреку», «Осака газ» и др. каждая компания стремится как можно быстрее компенсировать недополученную часть СПГ. Возможное при этом изменение внешнеторговых партнеров может привести к росту расходов по доставке СПГ, результатом чего станет рост цен на внутреннем рынке, который будут оплачивать потребители внутри страны.
Поскольку торговля СПГ осуществляется на основе долгосрочных (20-30 лет) стабильных поставок, одностороннее изменение содержания контрактов страной производителем по отношению к потребителям, по мнению отдельных японских специалистов в области энергетики, – «беспрецедентный случай». В целом решение правительства Индонезии усилило беспокойство крупных японских компаний-импортеров СПГ относительно гарантирования стабильных поставок на средне- и долгосрочную перспективу и еще раз обратило их внимание на необходимость дальнейшей диверсификации источников поставок.
25 нояб. 2004г. оператор нефтегазового проекта «Сахалин-2» компания «Сахалин Энерджи» объявила об отгрузке в адрес корпорации «Тохоку электрик» 170 тыс. бар. сырой нефти. Сахалинская нефть характеризуется низким содержанием серы и будет использована для выработки электроэнергии.Японская энергетическая компания активно занимается импортом сырой нефти из Индонезии и других стран Юго-Восточной Азии, закупки нефти с о-ва Сахалин производятся впервые и рассматриваются компанией как источник диверсификации поставок.
В пользу осуществления импорта нефти с о-ва Сахалин свидетельствует целый ряд факторов. Во-первых, это – растущая цена малосернистой нефти, закупаемой из Юго-Восточной Азии, составляющая более 50 долл. за бар. Во-вторых, возможность значительно сократить срок доставки: нефть с о-ва Сахалин доставляется в течение 3 дней – на 10 дней быстрее, чем из Индонезии. В-третьих, это – значительное сокращение расходов по доставке.
История
Если когда-нибудь Африка станет единой, то ее центром будет ЮАР. Успехи в развитии сельского хозяйства, промышленности и технологий очевидны, особенно на фоне остального континента. Задача, которую ставит перед страной правительство, заключается в том, чтобы лидерство корпораций создало долгосрочную основу благополучия для всей страны, а затем и для всего континента. В ЮАР реализуется амбициозный и масштабный проект по перераспределению капитала и собственности в рамках «общественно-частного партнерства». Конечная цель – превращение ЮАР в центр силы мирового масштаба.
Весной 2004г. в ЮАР широко отмечалась десятая годовщина наступления «свободы», под которой подразумеваются первые в истории страны всеобщие выборы и победа на них АНК – партии черного большинства. До этого чернокожее население было лишено гражданских прав и подчинялось правительству белого меньшинства. Идеология раздельного проживания и основанный на ней режим, получивший название апартеид («разделение»), был причиной международной изоляции ЮАР.
Смена власти в 1994г. прошла бескровно и относительно спокойно. Бывшие «угнетатели» и «угнетаемые» сумели найти общий язык как в политике, так и в экономике. Удивительная мягкость перемен объясняется, не в последнюю очередь, договоренностью двух авторитетных лидеров – Фредерика де Клерка (последнего белого президента) и Нельсона Манделы (первого черного). Распространено мнение о том, что их смерть или окончательный уход из политики может привести к катастрофическому всплеску неконтролируемого экстремизма. Объективно каждый следующий год мирного сосуществования общин делает подобную мрачную перспективу все менее вероятной.
Черных в ЮАР принято называть «черными» (blacks), а белых – «белыми», мы также будем использовать эти термины. Официальная идеология объединяет черных, женщин и инвалидов в категорию HDSA – Historically Disadvantaged South Africans («исторически ущемленные южноафриканцы»). В стране принят ряд законодательных и подзаконных актов, обеспечивающих HDSA целый ряд преференций при устройстве на работу, продвижении по службе и получении образования. Причем эти преференции должны предоставлять не только госструктуры, но и частные компании – в качестве компенсации за то, что на протяжении десятилетий они пользовались дешевым трудом угнетенных.
На бытовом уровне между черными и белыми поддерживаются отношения напряженного баланса сил, по-прежнему широко распространено раздельное проживание, чрезвычайно редки смешанные браки. Самое распространенное объявление на частных домах и офисах столицы ЮАР Претории – Armed Response («Вооруженный ответ») – сопровождается, как правило, лаконичной рекламой какой-нибудь охранной компании. Эти охранные компании дали работу большинству белых, уволившимся из армии и полиции после 1994г. В ЮАР постепенно начинает возникать проблема безработицы и даже нищеты среди белого населения. Официальная статистика говорит о 200 тыс. (из 6 млн.) белых, живущих сейчас за чертой бедности, то есть меньше, чем на доллар в день. Для обеспеченных белых граждан основной проблемой, омрачающей существование, является бандитизм. Возможно, он и не имеет расовой основы: как везде и во все времена, бедные грабят богатых. Но богатые (пока), в основном, белые, а бедные (пока) – черные. Поэтому черные часто грабят и убивают белых, что также создает основания для разжигания розни.
Основу белого населения ЮАР составляют африканеры – потомки переселенцев из Голландии (их также называют бурами, что значит «крестьянин, фермер»). После того, как стало известно о том, что в 1994г. власть белых закончится, многие африканеры покинули страну, эмигрировали в Европу. Многие впоследствии вернулись, не сумев устроится на новом месте. Белые жители ЮАР не чувствуют себя пришельцами, колонизаторами, вообще чужими. Африканеры осознают себя белыми африканцами и таковыми, по существу, и являются. На южной оконечности материка, в районе нынешнего Кейптауна, их предки появились в 17 веке, когда эта территория не была занята ни одним из нынешних черных «народов» ЮАР (подробнее см. нашу справку). На протяжении нескольких веков потомки европейских колонистов двигались с западного побережья на восток, а волны чернокожих скотоводов – от восточного побережья на Запад. Позднее африканеры воевали за независимость Южной Африки от англичан, проиграли войну, но затем все-таки вернули себе независимость (хотя Южно-Африканский союз и был британским протекторатом до конца второй мировой войны).
Что касается других лиц, включенных в категорию HDSA – женщин и инвалидов, – то складывается впечатление, что они упомянуты для того, чтобы проходящая в стране компания empowerment («передача полномочий HDSA») получила уверенную международную поддержку. Побочным результатом усиления черных стало то, что из 49 членов недавно назначенного правительства 22 – женщины. В реальной жизни рядом со словом empowerment чаще употребляются слово black (т.е. black empowerment), чем расплывчатое и политкорректное HDSA.
Главная особенность экономической системы ЮАР – высокий уровень стратегической самодостаточности в сочетании с высоким уровнем развития экспортных отраслей. Такое редкое сочетание делает экономику весьма устойчивой и нацеленной на экспансию. Во многом благодаря накопленному потенциалу, нынешнее правительство может позволить себе эксперименты с empowerment, то есть фактически передел собственности и экономического влияния общин.
Эти эксперименты выходят далеко за рамки политического популизма. Конечная цель empowerment заключается в том, чтобы превратить ЮАР в экономический центр мощного регионального блока, который, впоследствии, должен охватить всю Африку к югу от Сахары.
Международная изоляция, которой страна подверглась во время апартеида, была весьма своеобразной, если не сказать условной. Против ЮАР были введены международные санкции, страна не входила в ООН, и занимала ключевые позиции на мировых ресурсных рынках. Даже Советский Союз был вынужден, хоть и тайно, сотрудничать с южноафриканской компанией De Beers на мировом алмазном рынке.
Определенные последствия международной изоляции сказывались. ЮАР не могла рассчитывать на стабильный импорт ближневосточной нефти. Основу энергетики страны составляет уголь, по запасам которого страна занимает 7 место в мире (5%).
Black Empowerment – «Усиление черных» или «Передача полномочий черным». Основополагающий документ – ВЕЕ (Black Economic Empowerment) Асt 2003. Специальные «хартии» приняты для добывающей промышленности; сферы информационных технологий; финансового сектора. Будет приняты ВЕЕ-хартии в области сельского хозяйства, виноделия, транспорта, строительства, туризма. В платах – рынок здоровья и парфюмерно-косметической продукции.
В хартиях вводятся термины – еmpowering companies (то есть, компании, вставшие на путь исправления – empowerment) и еmpowerment companies (уже исправившиеся). В еmpowering companies черным должно принадлежать 26% акций, в еmpowerment companies – 50,1%. Основной пафос всех документов – достижение уровня 26% акций у черных к 2014г., как в каждой отдельно взятой компании, так и в экономике в целом.
По данным Ernst and Young Management Services, в 2003г. в рамках ВЕЕ было заключено сделок на 6,5 млрд.долл. По словам Майка Лоуи (Mike Lowe), спикера оппозиционной партии «Демократический альянс», 60% приобретений приходится на Патриса Мотсепе и Токио Сессуэйла. По подсчетам BusinessMap Foundation, черные пока контролируют только 3% общей капитализации компаний, чьи акции торгуются на Бирже Йоханнесбурга (JSE) (на начало 2004г.).
Большая часть руководителей крупнейших компаний южноафриканской экономики подписали ВЕЕ-хартии, подразумевающие частичный передел собственности в пользу коренного населения, найм этого населения на работу, а также широкие социальные обязательства в рамках РРР (public private partnership). Эти уступки были платой за сохранение социального мира в стране, и платой вполне приемлемой. По своей сути ВЕЕ является абсолютно не рыночным механизмом. Крупнейший нефтехимический концерн Sasol назвал процесс ВЕЕ основным риском для своего развития в официальном заявлении для Нью-Йоркской биржи.
Белые менеджеры компаний, в большинстве своем, англичане или англо-африканцы, потомки колонизаторов. Среди белого населения они составляют только одну треть (две трети – африканеры), но занимают ключевые позиции в экономике, особенно в промышленности и финансовом секторе. Их самосознание существенно отличается от самосознания африканеров. Лучше употреблять название «африканер», так как под словом «бур» подразумевается, помимо буквального значения «крестьянин», еще и «простофиля, неумеха».
Прямым следствием ВЕЕ стало прекращение притока прямых иностранных инвестиций. В 2003г. они составили 350 млн.долл., а в 2004г. основной объем дала противоречивая сделка между «Норильским никелем» и Anglo American по приобретению акций Gold Fields. Собственно южноафриканский капитал устремился за рубеж. В ответ правительство ЮАР вводит ряд заградительных мер против вывода капитала. Например, покупка бизнеса или акций за рубежом должны быть компенсированы привлечением того же объема инвестиций из-за рубежа (например, через продажу акций иностранным инвесторам). Это правило не распространяется на инвестиции в страны африканского континента.
Передел собственности и новые правила ведения бизнеса не способствуют интенсивному экономическому росту. В 2004г. ВВП увеличился только на 2,4%, доход на душу населения остался практически не прежнем уровне; приток прямых иностранных инвестиций фактически прекратился 3г. назад. Собственный капитал южноафриканских компаний продолжает выводиться в соседние страны, несмотря на законодательные ограничения.
African Superpower – «Африканская сверхдержава». Несмотря на все противоречия, ЮАР – одна из немногих стран в мире, где есть национальная идея, и есть она потому, что без нее существование страны вряд ли возможно. Большая часть этой идеи лежит в сфере внешней политики и выражается словами to be (to become) African superpower – «быть (стать) африканской сверхдержавой». Из этого лозунга следует еще один, даже популярный – proudly South African («гордимся быть южноафриканцами»). Основным поводом для гордости является континентальное лидерство страны. И это не просто лидерство по объему ВВП или доходу на душу населения. Это определенное осознание ответственности ЮАР за происходящее на всем огромном пространстве к югу от Сахары с населением 800 млн. чел.
Когда в стране царил апартеид и черные были лишены гражданских прав, белая община изолировала себя внутри страны, а страну – внутри континента. Нынешних возможностей для экспансии не было. Безусловно, определенные интересы компаний из ЮАР были представлены в небольших соседних странах. Но даже эти ограниченные интересы воспринимались как враждебная экспансия белых угнетателей. Теперь, когда белые добровольно уступили власть большинству, исчезли и барьеры, отделявшие ЮАР от остального континента. За время изоляции в стране сформировалась диверсифицированная экономика с собственной технологической и ресурсной базой. И эта экономика готова к региональной экспансии в самых различных секторах.
По итогам года ранд стал самой сильной конвертируемой валютой в мире. По отношению к долл. ранд укрепился на 20%, по отношению к евро на 14%, к иене – на 18%. Расчет изменений за три последних года дает еще впечатляющие результаты – доллар подешевел относительно ранда в 2 раза. На первый взгляд, главная причина роста ранда – высокие цены на золото, никель, платину, уголь и другое сырье, экспортируемое из ЮАР.
Влияние объективных макроэкономических факторов не стоит преувеличивать – высокие цены на нефть, вполне могли бы оказать обратное воздействие на курс. Усиление ранда – осознанная политика руководства ЮАР. Резервный банк ЮАР не предпринимает никаких усилий для борьбы с укреплением национальной валюты. Как результат такой политики рентабельность большинства добывающих компаний близка к нулю уже 2-3г. подряд.
Убытки добывающих компаний, которые в основном принадлежат белому меньшинству, компенсируются ростом влияния ЮАР на континенте. Конечной целью является региональное экономическое доминирование. В результате, импорт в ЮАР из стран континента вырос на 61% в рандах, а за 3г. – в 2,5 раза в рандах и в 5 раз – в долл. Экономический вес страны в Африке вырос в соответствующей пропорции. Этому способствует также уход южноафриканского капитала в соседние страны. Ранд становится все популярнее как средство платежей и резервирования, и постепенно может превратиться в полноценную региональную валюту.
Последствия такой политики внутри страны остаются неоднозначными. Рост ВВП по итогам 2004г. не превысит 3%, прямые иностранные инвестиции практически перестали поступать (исключение составил «Норильский никель» с покупкой акций Gold Fields). Для добывающей промышленности издержки сильного ранда хотя бы частично компенсируются высокими ценами на мировом рынке. В чистом проигрыше – экспортеры сельхозпродукции и туристический бизнес.
Несмотря на внутриэкономическую стагнацию, ЮАР будет продолжать вести политику сильного ранда столько, сколько сможет. Политические амбиции руководства, по всей видимости, важнее задачи ускорения экономического роста. Единственный фактор, способный остановить рост ранда – опережающий рост цен на нефть, так как основную часть энергоносителей страна импортирует. Как показал опыт 3 последних лет, влияние этого фактора ограничено.
Политическая и экономическая доктрина континентального лидерства оборачивается национальной идеей и уже в этом качестве обретает функциональную завершенность. Можно сказать и иначе: колоссальное внутреннее напряжение, существующее внутри ЮАР, начинает трансформироваться в энергию внешней экспансии. Возможность превратить Африку в зону своего политического и экономического доминирования примиряет черных и белых, заставляет их сотрудничать.
Proudly South African – «С гордостью (быть) южноафриканцем». Амбиции южноафриканских элит не ограничиваются Африкой, это совершенно очевидно. Если некоторые белые, по инерции, еще чувствуют себя анклавом Севера на Юге, то для черных миссия ЮАР заключается в том, чтобы быть лидерами Юга. И многие белые, особенно те, кто связан с управлением крупнейшими корпорациями страны, начинают разделять эту идеологию.
Группа IBSA и Китай фактически являются основой политико-экономического союза развивающихся стран, оформленного, рамками G20 (основная задача которой – лоббирование интересов развивающихся стран в ВТО). В эту группу входят 13 государств Латинской Америки (Аргентина, Боливия, Бразилия, Венесуэла, Гватемала, Колумбия, Коста-Рика, Куба, Мексика, Парагвай, Перу, Чили, Эквадор); 5 из Азии (Индия, Китай, Пакистан, Таиланд, Филиппины), и 3 африканских (Египет, Нигерия, ЮАР). Борис Свинцов.
ЮАР > Внешэкономсвязи, политика > af-ro.com, 10 декабря 2004 > № 353272
В рамках вступления во Всемирную торговую организацию (ВТО) Украина подписала двусторонние протоколы о доступе на рынки товаров и услуг с Турцией и Шри-Ланкой. Об этом сообщили агентству «Новости-Украина» в пресс-службе министерства экономики и по вопросам европейской интеграции Украины. Кроме того, по информации пресс-службы, на стадии подписания находится единый протокол о доступе на рынки товаров и услуг с Гондурасом и Доминиканской Республикой. Меморандум о завершении переговоров по доступу на рынки товаров и услуг подписан с Монголией. По данным пресс-службы Минэкономразвития, украинская делегация во главе с заместителем министра экономики и по вопросам европейской интеграции Валерием Пятницким участвовала в проходившем в Женеве (Швейцария) с 28 нояб. по 5 дек. заседании рабочей группы по вопросам присоединения Украины к ВТО. За это время были проведены переговоры со странами-членами рабочей группы – Эквадором, Норвегией, Сальвадором, Гондурасом, Доминиканской Республикой и Индонезией. Украина подписала 28 двусторонних протоколов о доступе на рынки товаров и услуг. Следующее заседание рабочей группы по вопросам присоединения Украины к ВТО запланировано на конец янв. 2005г.
Sakhalin Energy, оператор проекта «Сахалин-2», осуществила отгрузку первой на Дальнем Востоке партии нефти объемом 170 тыс.бар. с производственно-добывающего комплекса (ПДК) «Витязь» на шельфе Сахалина для японской энергетической компании Tohoku Electric. Как говорится в сообщении Sakhalin Energy, это первые прямые поставки нефти с ПДК «Витязь» для энергетической компании. Все предыдущие партии нефти поставлялись на нефтеперерабатывающие заводы. Поставленная нефть будет использована непосредственно для выработки электроэнергии. «Японские энергетические компании рассматривают сейчас сахалинскую нефть как альтернативу нефти, поставляемой из таких стран юго-западной Азии, как Индонезия», – говорится в пресс-релизе.Sakhalin Energy уже продает нефть на нефтеперерабатывающие заводы в Японии, Корее, Китае, Тайване, Филиппинах, Таиланде и США. Инвестором проекта «Сахалин-2» является консорциум иностранных компаний со следующим распределением долевого участия: Shell Sakhalin Holding (дочерняя компания англо-голландской корпорации Shell) – 55%, Mitsui Sakhalin Development (дочерняя компания крупнейшей японской финансово-промышленной группы Mitsui) – 25%, Diamond Gas Sakhalin – 20%. Для реализации комплексного нефтегазового проекта «Сахалин-2» в 1994 консорциумом была создана компания Sakhalin Energy.
Уроки войны
© "Россия в глобальной политике". № 5, Сентябрь - Октябрь 2004
А.Л. Адамишин – Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ (в отставке), первый заместитель министра иностранных дел РФ в 1992–1994 годах, министр РФ по делам СНГ в 1997–1998 годах, член научно-консультативного совета журнала «Россия в глобальной политике».
Резюме Еще далеко не все оценили масштабы бедствия, которое несет человечеству международный терроризм. Сообщество цивилизованных наций обязано, отложив в сторону второстепенные разногласия, сплотиться в борьбе против «чумы XXI века». Пока, правда, мир не смог добиться главного – осознать опасность и преодолеть нехватку политической воли.
Беспощадная война, объявленная мировому терроризму три года назад, вовлекает в свою орбиту все большее число стран. Россия раньше других оказалась на передовой ее невидимого фронта. Какие уроки можно извлечь из опыта, накопленного за истекшее время?
Первое. Подавляющее, казалось бы, превосходство над силами противника не обеспечивает цивилизованному миру победу в войне с терроризмом. Число жертв террора лавинообразно растет, а сам он приобрел новое, зловещее измерение после чудовищной трагедии в Беслане, приведшей к гибели сотен детей. Но международное сообщество так и не сплотилось перед лицом нового вызова. Далеко не все оценили масштабы бедствия, многие не считают борьбу с ним приоритетом номер один, более того – успокаивают себя тем, что террористические акты, как и любое зло, неизбежны, ибо представляют собой извечное оружие слабого в противоборстве с более сильным. Однако то, что принято (скорее для краткости, чем для точности) называть международным терроризмом, уже давно вышло за рамки разрозненных акций. Мы столкнулись с качественно новым явлением, компонентом современного этапа развития земной цивилизации, именуемого, опять-таки для краткости, глобализацией. Именно поэтому к нему невозможно подходить с прежними мерками.
Второе. До сих пор нет отчетливого понимания того, с кем ведется война. Враг не материализован в привычные формы: у него нет собственной территории, регулярной армии, национальной экономики. Зачастую он даже не имеет лица. Из этого иногда делают вывод, что глобального терроризма вовсе не существует. Приверженцы данной концепции утверждают, что локальные террористические проявления во всем мире не составляют единой системы, поскольку в различных регионах планеты за ними стоят разные силы, преследующие несхожие цели – политические, религиозные или просто криминальные. Соответственно объявлять войну международному терроризму, как это сделали США, – ошибка. Ведь именно политическая мотивация противника определяет способы, пригодные для его нейтрализации. Война же – это универсальное средство, взятое из арсенала колониального или неоколониального прошлого. Вторжение в чужую страну всегда вызывает жесткое противостояние оккупантам и коллаборационистам. Ирак – наглядное тому доказательство.
Конечно, нельзя всех нанизать на одну «ось зла». Но очевидно, что явления и силы, питающие терроризм, переплетаются, образуя различные комбинации, поддерживая друг друга и зачастую распространяясь за границы своих регионов. Для россиян самый яркий пример такого рода – конфликт в Чечне. Более десяти лет назад он начинался как сугубо внутрироссийский, но затем в нем появился и стал стремительно усиливаться международный фактор. Уже в 1997 году Усама бен Ладен назвал Чечню инкубатором религиозной войны. К бандитам рекой потекли деньги из таких вроде не связанных между собой регионов, как зона Персидского залива, Европа, Юго-Восточная Азия и даже Северная Америка. Можно спорить, какой компонент чеченского конфликта является доминирующим, но мощное финансирование и идеологическая поддержка из-за рубежа, участие иностранных наемников делают Чечню частью глобального джихада.
Сепаратистские, региональные и уголовные элементы тесно переплелись в Косово. Эта провинция, де-юре принадлежащая Сербии и Черногории, становится прибежищем для террористов различных мастей. Победа там сепаратизма не только создает негативный прецедент для других проблемных регионов. Он дестабилизирует обстановку в традиционно неспокойной части Европы.
Афганистан – это еще один пример того, насколько пагубно отсутствие системного подхода. Операция против талибов, которые поддерживали международный терроризм, казалось бы, была успешной, однако она не сопровождалась решительным ударом по наркобаронам. Расцвет наркобизнеса (а значительная часть тех трехсот тонн героина, что ежегодно производятся в Афганистане, проходит через Россию) способствует оживлению движения «Талибан». Террор, финансируемый доходами от наркобизнеса да еще и не брезгующий применять наркотики для воздействия на человеческое сознание, получает дополнительные возможности для расползания по всему земному шару.
А так ли уж безобидна с точки зрения подпитки и распространения терроризма ситуация в Ираке? За тем ли врагом погнались, нанеся по Саддаму Хусейну превентивный удар без достаточных, как выяснилось, оснований. Во всяком случае, ни обладание оружием массового уничтожения, ни связи Багдада с «Аль-Каидой» подтверждения не нашли. Справедливости ради стоит, правда, заметить, что решимость американцев произвела впечатление, например, на Ливию и Сирию, политика которых претерпела серьезные изменения.
Есть ли гарантия того, что отдельные террористические отряды, начав со сговора и взаимодействия по оперативным вопросам, не сольются впоследствии в единую армию? Много ли пройдет времени до того, как управление этой армией будет осуществляться если не из одного штаба, то из нескольких центров, координирующих между собой основные шаги? Там, где есть общая идея, рано или поздно появится и общая стратегия. Уже сейчас говорят о террористическом интернационале, который вступает, в схватку если не за власть над миром, то за разрушение оного. Общий враг объявлен: западная цивилизация, демократия, гражданское общество. На авансцену стремительно выходит радикальный исламизм. Последние удары по России, по единству ее многонационального населения рассчитаны со стратегической точностью.
Отрицание наличия глобального терроризма ведет на практике к отходу от идеи единого фронта борьбы с невидимым, но крайне опасным врагом. Многие европейцы считают, что противостояние террору – это «чужая» война. За подобной позицией угадывается стремление отсидеться в «тылу», отвести от себя угрозу, направить ее в другую сторону. Можно понять «чувствительность» правительств стран Западной Европы к проблеме все более многочисленного мусульманского населения. Как выразился недавно один эксперт, «Европа может стать частью Арабского Запада или Магриба». Но заигрывание с «полутеррористами», терпимое отношение к различным фондам и ассоциациям, предоставляющим деньги и убежище преступникам, не может быть способом решения проблемы. Старый как мир двойной стандарт оборачивается пособничеством террористам. Если верх возьмет политика умиротворения, своеобразный «Мюнхен XXI века», то шансов победить в войне с террором не будет.
Один из способов преодоления различия в оценках – совместная аналитическая работа с целью выработать четкое и приемлемое для всех определение понятия «международный терроризм». Основой для консенсуса мог бы стать проект Всеобъемлющей конвенции по международному терроризму, внесенный Индией в ООН. Понятно, что проблема сложна, поскольку весьма политизирована. Как отличить террориста от «борца за свободу», как быть с так называемым государственным терроризмом? Но хотя до окончательного решения еще далеко, уже наработан обширный комплекс практических мер по взаимодействию в борьбе с терроризмом. Их необходимо принимать без промедления.
Третье. Два года назад я писал на страницах этого журнала: «Бывшие противники в холодной войне должны всерьез проникнуться осознанием того факта, что само их выживание зависит от способности переключить внимание на новые опасности». Сегодня это, к сожалению, еще более актуально. Прекращение распрей внутри одной цивилизационной семьи (а Россия, безусловно, относится к западной цивилизации) становится настоятельным императивом.
Бывшим противникам в холодной войне пора прекратить выяснение отношений друг с другом, сосредоточившись на главном. Каждая крупная террористическая акция вызывает шаги навстречу друг другу как в двустороннем, так и в многостороннем (ООН, «восьмерка», НАТО, ЕС) плане. Так, Россия и НАТО вместе определили три направления отражения террористических угроз:
нейтрализация сетей «Аль-Каиды»;
повышение безопасности полетов гражданских самолетов;
противодействие исламским экстремистским группам.
На этой базе проведен ряд совместных антитеррористических меневров, например «Калининград-2004». Но проходит время – и возвращается прежнее недоверие. Сколько же можно повторять одни и те же ошибки в выборе приоритетов?
Именно неразборчивость в средствах во времена холодной войны способствовала разрастанию исламского радикализма. В тот период Соединенные Штаты, по выражению одного французского публициста, заключили союз с дьяволом – мусульманским экстремизмом. Они пошли на этот шаг даже в ущерб отношениям с более умеренными исламскими кругами, лишь бы насолить Советскому Союзу. А ведь многие из тех, кто давал подобные советы Рональду Рейгану, не ушли из активной политики, а пополнили ряды сегодняшних американских неоконсерваторов. Не отсюда ли примиренческое, мягко говоря, отношение к той роли, которую играют в разжигании терроризма влиятельные круги в Саудовской Аравии? СССР, следует признать, тоже не брезговал неджентельменскими приемами в конфронтации с США.
К застарелым противоречиям между Россией и тем, что у нас именуют Западом, добавились разногласия внутри евроатлантического сообщества. Если главное для США – война против исламских террористических групп, а также стран, укрывающих и поддерживающих их, то европейцы считают, что терроризм можно сдержать так называемой «мягкой силой», то есть сочетанием политических, полицейских и лишь в крайнем случае военных методов. Россия сама воюет в Чечне, но в международном плане тяготела к европейскому подходу, что проявилось в оценке американских действий в Ираке. Правда, сейчас российская позиция ужесточается. И в Западной Европе зазвучали голоса, призывающие повысить способность Европейского союза «устранять угрозу в зародыше», т. е. за пределами Европы и жесткими мерами.
Лучшее, что может сблизить подходы, – это практическая работа по координации антитеррористических усилий. Россия, США, Европейский союз в целом и его отдельные страны-члены, а также Япония, Индия, Китай, Израиль должны проявить политическую волю для перехода к качественно новому сотрудничеству.
Вот лишь некоторые из необходимых шагов:
установление более доверительных и тесных отношений между спецслужбами;
сотрудничество в области современного антитеррористического оборудования и вооружений. Россия с ее огромной территорией, протяженными транспортными, в том числе трубопроводными, системами находится с этой точки зрения в уязвимом положении. Необходимо содействие в техническом переоснащении средств защиты, ибо имеющиеся устарели и неадекватны;
выявление и перекрытие каналов финансирования террористических организаций;
совместные операции по поиску и задержанию террористов;
партнерство в военной сфере, в том числе проведение совместных учений, а впоследствии создание совместных баз и спецформирований.
Первые шаги в этом направлении уже делаются. Пример налаживания такого союзнического, по сути, сотрудничества должны показать США и Россия. Специальная рабочая Группа высокого уровня по вопросам терроризма провела более десятка продуктивных встреч. В российско-американском активе есть несколько удачных «полевых» операций. Однако дальнейшему прогрессу мешают стереотипы прошлого.
Спецслужбы, сформировавшиеся в эпоху холодной войны, идут на обмен информацией с явной неохотой. Правильные решения, принимаемые на высшем уровне, вязнут на уровне непосредственных исполнителей.
Пора прекратить стенания по поводу того, как труден один партнер для другого. Пора перестать публично учить друг друга жизни – и не потому, что Россия или США в таких уроках не нуждаются, а потому, что поучения дают обратный эффект. Ведь нам угрожает общий враг – самый опасный со времен Второй мировой войны.
Ведь между участниками антигитлеровской коалиции вспыхивали острые разногласия вплоть до взаимных подозрений в сепаратных попытках договориться с нацистами. В отличие от сегодняшнего дня союзники по коалиции исповедовали диаметрально противоположные идеологические ценности. Но все это отошло на второй план ради самого важного – разгрома гитлеровской Германии.
Всплеск в России антизападных настроений, рассуждения о неких геополитических соперниках нашей страны, которые добиваются ее расчленения, используя терроризм как инструмент, уводят в сторону от реальных опасностей. Конечно, в странах, считающихся нашими партнерами, хватает тех, кто относится к России отнюдь не дружески. Но это еще не повод для того, чтобы возрождать рефлексы холодной войны, культивировать «синдром осажденной крепости». Это мы проходили, горький итог известен.
Терроризм – страшный монстр. Против такого чудовищного изобретения, как «живые бомбы», нет защиты. Изощренность методов, жесточайшая дисциплина внутри террористических организаций, их сетевой характер, шантаж населения только усиливают разрушительное воздействие терроризма. Что же будет, если террористам удастся воплотить в жизнь давнее желание и добраться до оружия массового уничтожения, чего они давно и целенаправленно добиваются? Одна лишь эта мысль должна побудить ответственных государственных деятелей отбросить второстепенные проблемы, обеспечить надежные заслоны на пути ядерного, химического, биологического оружия, с тем чтобы оно не попало в преступные руки. В этой области Россия также нуждается в поддержке со стороны западных партнеров, прежде всего США. Пока предоставляемая помощь (порядка 780 млн дол. в год) не соответствует масштабу задач по ликвидации оружия массового уничтожения, предотвращению его захвата.
Четвертое. Необходимо внести коррективы в международно-правовое обеспечение антитеррористической деятельности, создать однородное правовое поле. Для этого надо максимально сблизить национальные законодательства, которые по-прежнему сильно отличаются друг от друга, особенно в том, что касается принципов экстрадиции. В противном случае любой террорист будет рассчитывать на то, что ему удастся уйти от наказания.
Не выработаны критерии, правовая основа и механизмы осуществления принудительных мер, применяемых извне с целью покончить с геноцидом и массовыми нарушениями прав человека в том или ином государстве. В переосмыслении нуждается принцип суверенитета, ибо его абсолютизация не отвечает современной обстановке. На повестку дня следует поставить и вопрос о возможности международной опеки в отношении стран, власти которых не могут осуществлять свои функции.
Пятое. Борьба с террором – сражение за умы людей, особенно молодого поколения, поэтому необходимо создать атмосферу тотального неприятия терроризма. Как абсолютное зло, оно не может быть оправдано никакими политическими, религиозными или иными мотивами. Не бывает «хорошего» и «плохого» терроризма, в борьбе с ним нет места нейтралитету или благодушию. Решающая роль в создании широкого антитеррористического фронта принадлежит гражданскому обществу.
Шестое. Жизненно важно отделить религиозный фанатизм, проявляющийся в бесчеловечных формах, от религии, как таковой. Радикализм пагубен в любой религии: и фундаменталисты-евреи, и фундаменталисты-христиане нередко ведут себя так, будто знают истину в последней инстанции и готовы, если потребуется, утвердить ее мечом. Своя «Хезболла», к сожалению, есть и в Израиле. Пока экстремисты – это лишь небольшая часть мусульманского сообщества. И уж тем более недопустимо превращать «Аль-Каиду» в полномочного представителя всех угнетенных мусульман.
Многие и на Западе, и в исламском мире верят, что подоплекой происходящего является столкновение цивилизаций, разделение мира на «нас» и «их». Якобы ислам занял идеологическую нишу, освобожденную коммунизмом. Если такое мироощущение одержит верх, мрачные времена ожидают всех: и «их», и «нас». Как донести до сознания людей тот факт, что речь идет не о войне цивилизаций, а войне с цивилизацией?
Составная часть победы в этой войне – модернизация необъятного мусульманского мира. Он стоит перед серьезнейшими вызовами, связанными с неравенством, отсталостью, нестабильностью, наркоторговлей, деградацией целого ряда государств на фоне баснословного богатства узких групп. Все это составляет питательную среду терроризма, и усилия следует направить на ее оздоровление. Несправедливо утверждение о том, что исламский мир не приемлет современного экономического развития и чужд демократии. Примеры таких стран, как Индонезия, Турция, Малайзия, свидетельствуют об обратном.
Седьмое. Хотя в определенных ситуациях военные действия неизбежны, решить проблему только силой невозможно. Опыт Ирака и Чечни – лучшее тому доказательство. Политика не может безраздельно доверить свою миссию войне. Подходы и Вашингтона, и Москвы нуждаются в существенном пересмотре. Ограниченность методов силового воздействия отчетливо проявляется и в палестино-израильском противостоянии, – конфликте, выходящем за рамки локального. Игнорирование Израилем и США интересов палестинцев воспринимается мусульманами во всем мире как своеобразный крестовый поход против ислама. Трудно надеяться на избавление от террористической чумы, пока нет мира на Ближнем Востоке.
Восьмое. Для координации усилий по сдерживанию и искоренению международных террористических сетей необходимы специальные организационные рамки.
С завершением холодной войны закончился и период так называемой негативной стабильности. Мир вошел в зону турбулентности, он неустойчив и плохо управляем, что подталкивает к борьбе за контроль над ним. В этой связи на первый план выступает ООН, как единственный универсальный форум, хранительница норм международного права, организация, наделенная в лице своего Совета Безопасности полномочиями решать вопросы войны и мира. Именно в рамках этой структуры можно наладить сотрудничество развитых и развивающихся стран, основой которого стал бы своеобразный «обмен»: первые выделяют большие средства на экономические нужды, а вторые в свою очередь принимают меры по противодействию международному терроризму и нераспространению оружия массового уничтожения.
С миссией «главной» организации мира ООН пока не справляется. При решении принципиального вопроса о нападении на Ирак американцы просто-напросто обошли Совет Безопасности в ущерб и себе, и международной организации. Но часть вины лежит и на Объединенных Нациях, ибо нельзя жить по Уставу, написанному 60 лет назад. Вакуум в своде международных правил, заполняемый односторонними действиями, должен быть устранен правовым путем – совместной разработкой новых норм поведения.
Отрадно, что ведущие страны – члены ООН пришли к пониманию необходимости реформировать эту организацию. Но деятельность в данном направлении буксует. Необходимо не только придать импульс усилиям по перестройке ООН, но и подумать о создании специализированной мировой структуры, призванной помочь справиться с новыми вызовами и угрозами. Контртеррористический комитет Совета Безопасности пока занят мониторингом выполнения резолюций ООН по борьбе с терроризмом, которых накопилось немало. Новая структура должна оказать содействие в деле оперативного реагирования на широкую гамму проблем – от предотвращения терактов до ликвидации их последствий.
Проблемы, стоящие перед государствами в их борьбе с неуловимым и безжалостным противником, крайне сложны, но все же решаемы. Беда в том, что на сегодняшний день мы пока не смогли добиться главного – осознать опасность, преодолеть нехватку, а то и паралич политической воли. Не пора ли, наконец, начать учиться на собственных трагических ошибках?
Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 18 ноября 2004 > № 2913934
Анатолий Адамишин
Индонезия намерена активно привлекать российских туристов. Об этом заявил новый министр культуры и туризма «страны трех тыс. островов» Джеро Ачик. «Вы первый из иностранных журналистов получаете это», – улыбнувшись, сказал занявший свой пост менее месяца назад министр, протягивая свежеотпечатанную визитную карточку. В последние годы число прибывающих на отдых в Индонезию россиян неуклонно растет, в среднем увеличиваясь на 22% в год, рассказал он. В прошлом году оно превысило 14 тыс. человек. «Учитывая тот факт, что из России ежегодно выезжает более 20 млн. туристов, это очень мало. И мы намерены упорно работать над тем, чтобы увеличить это число, использовать для этого все возможности», – подчеркнул собеседник агентства. Одной из главных проблем на пути двустороннего туризма является отсутствие прямых авиарейсов между нашими странами, отметил он. «Это заколдованный круг: рейса нет потому, что недостаточно велик поток туристов, а тот, свою очередь, невелик потому, что нет рейса», – улыбнулся Ачик. Другая проблема состоит в том, что граждане России до сих пор не пользуются правом получения въездной визы в Индонезию по прилете в страну. «Мы намерены добиваться того, чтобы эта возможность была предоставлена и россиянам», – сказал министр. Своими главными стратегическими задачами министр считает повышение безопасности туризма в Индонезию, не раз становившуюся в последние годы мишенью нападений террористов, и убеждение в этом приезжающих. «В ходе любой своей поездки за пределы Джакарты я непременно встречаюсь с руководством местной полиции, – рассказал собеседник агентства. – И пытаюсь убедить его в том, что развитие и обеспечение безопасности туризма – дело не только нашего министерства, но и всех правительственных органов». Большое значение имеет и налаженная обратная связь, сообщил министр. «И потому нам было бы чрезвычайно интересно регулярно получать критические замечания россиян, уже побывавших в Индонезии, чтобы мы могли совершенствовать свое гостеприимство», – заключил Джеро Ачик.
Межправительственный форум «Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество» (АТЭС) образован в нояб. 1989г. Его участниками являются 21 страна и территория АТР: Австралия, Бруней, Вьетнам, Гонконг, Индонезия, Канада, КНР, Республика Корея, Малайзия, Мексика, Новая Зеландия, Папуа-Новая Гвинея, Перу, Россия, Сингапур, США, Таиланд, Тайвань, Филиппины, Чили, Япония. В 1998г. одновременно с вступлением России, СРВ и Перу в АТЭС введен 10-летний мораторий на дальнейшее расширение состава членов Форума. С учетом специфики, обусловленной участием в Форуме территорий (Тайвань, Гонконг), в АТЭС принято обозначать страны-участницы как «экономики». Ряд стран зондирует возможность получения членства в АТЭС после снятия моратория. Наиболее активны в этом вопросе Колумбия и Эквадор, подавшие заявки на подключение к деятельности рабочих групп АТЭС.На долю участников АТЭС приходится около 60% мирового ВВП, 47% оборота внешней торговли, более 40% объема иностранных инвестиций и 40% населения. Руководящими органами Форума являются ежегодные неформальные саммиты глав государств и правительств и приуроченные к ним встречи министров иностранных дел и министров торговли. В течение года также проводятся отраслевые министерские встречи и ежеквартальные совещания Старших должностных лиц АТЭС.
Проблематикой конкретных направлений взаимодействия в АТЭС занимаются комитеты, подкомитеты, рабочие группы и другие органы Форума (всего 40). В АТЭС действует институт председателя (традиционно страна-хозяйка саммита). Выполнение административно-технических функций возложено на Секретариат Форума, находящийся в Сингапуре.
Бизнес-сообщество региона представляет функционирующий в рамках АТЭС Деловой консультативный совет (ДКС), который был создан в нояб. 1995г. в целях повышения эффективности взаимодействия Форума с деловыми кругами. В состав ДКС входят по три представителя предпринимательских структур от каждого члена Форума, назначаемые главами государств.
Также с 1995г. в рамках Форума активно функционирует Сеть женщин-лидеров АТЭС, занимающаяся вопросами поддержания тендерного равенства во всех областях деятельности АТЭС и обмена национальным опытом вовлечения женщин в социальную и хозяйственную жизнь региона. Проводятся ежегодные встречи женщин-лидеров.
Работа АТЭС, основополагающими принципами которой являются консенсус и добровольность, строится на основе ряда программных документов. Главный из них – принятая в 1994г. Богорская декларация, которая ставит целью формирование в регионе системы свободной и открытой торговли и инвестиционной деятельности к 2010г. для развитых и к 2020г. – для развивающихся стран (т.н. Богорские цели).
Начиная с саммитов в Шанхае (2001г.) и Лос-Кабосе (2002г.) в качестве одной из профилирующих тем прочно закрепилась тема борьбы с международным терроризмом экономическими, финансовыми и иными средствами. В русле проявившейся в последнее время тенденции к обновлению Форума в условиях, когда активно обсуждаются задачи адаптации АТЭС к новым условиям и предлагаются различные варианты его реформирования, принято решение уделять больше внимания и другим аспектам безопасности, в т.ч. в сфере торговли и финансов, а также безопасности личности.
Последний саммит АТЭС прошел 20-21 нояб. 2004г. в Сантьяго (Чили) под общим лозунгом «Единое сообщество – наше будущее». Была вновь подтверждена приоритетность для Форума задачи борьбы с международным терроризмом в увязке с обеспечением благоприятных условий для экономического развития и политической стабильности в АТР. Один из важных результатов мероприятий в Сантьяго – одобрение по инициативе России и США руководящих принципов контроля над перемещением в регионе АТЭС переносных зенитно-ракетных комплексов (ПЗРК). Утверждены также положения об усилении режимов нераспространения ОМУ и обязательства стран-экономик в отношении присоединения к Дополнительному протоколу к Соглашению о гарантиях с МАГАТЭ.
Полностью соответствуют нашим принципиальным подходам и принятые на саммите Сантьягская декларация в поддержку борьбы с коррупцией и обеспечения транспарентности, а также Курс действий АТЭСпо борьбе с коррупцией и обеспечению транспарентности. В итоговые документы Сантьяго включены устраивающие нас формулировки в поддержку переговорного процесса о присоединении России к ВТО. Тема очередного 13 саммита АТЭС, который состоится 18-19 нояб. 2005г. в г.Пусане (Республика Корея) «К единому сообществу – через испытания и обновление».
В качестве приоритетов Форума на 2005г. корейскими организаторами предложены: проведение среднесрочного обзора действий по реализации Богорских целей, поддержка процесса ВТО, борьба с коррупцией, комплекс вопросов безопасности (борьба с терроризмом, энергетическая безопасность, здравоохранение), развитие «экономики, основанной на знаниях», поддержка малых и средних предприятий, реформирование АТЭС. Новыми направлениями взаимодействия стали в 2005г. предотвращение и борьба с последствиями катастроф и стихийных бедствий, а также культурное сотрудничество. Вслед за Республикой Корея председателями АТЭС и хозяевами его ключевых мероприятий будут Вьетнам (2006г.), Австралия (2007г.), Перу (2008г.), Сингапур (2009г.) и Япония (2010г.).
Очередной саммит АТЭС состоится в Пусане (Республика Корея) 18-19 нояб. 2005г. Запланировано участие в нем президента Российской Федерации В.В.Путина, который регулярно, начиная с 1999г., участвует в данных ежегодных мероприятиях (за исключением 2002г., когда по поручению президента российскую делегацию возглавлял председатель правительства). Непосредственно перед саммитом, 15-16 нояб. 2005г. в Пусане пройдет совещание министров иностранных дел и министров торговли АТЭС, в котором, как предполагается, примут участие С.В.Лавров и Г.О.Греф.
Тема саммита – «К единому сообществу – через испытания и обновление». На обсуждение лидеров и министров планируется вынести блоки вопросов как экономического, так и политического сотрудничества в регионе, в том числе:
• поддержка процесса многосторонних торговых переговоров в рамках ВТО (конкретно – повестки дня развития, принятой в Дохе);
• подтверждение приверженности экономик-участниц основополагающим для Форума Богорским целям (достижение в АТР системы свободной и открытой торговли и инвестирования к 2010г. для развитых экономик и к 2020г. – для развивающихся);
• реформирование и обновление собственно АТЭС с целью придания Форуму большей эффективности и динамики (включая возможное одобрение схемы увеличения размеров бюджета Форума и взносов экономик-участниц);
• взаимодействие в борьбе с новыми вызовами и угрозами, из которых выделяются терроризм, коррупция, масштабные катастрофы и стихийные бедствия;
• комплекс вопросов обеспечения безопасности в различных сферах жизнедеятельности, в частности в энергетике, на транспорте.
Не исключено, что страна-устроитель саммита, Республика Корея, предложит включить в повестку дня совещания министров и такие вопросы, как ядерная проблема Корейского полуострова и нераспространение. США, со своей
стороны, выступают за обсуждение нераспространенческого досье, в т.ч. вопросов контроля за радиоактивными материалами. Против этого возражает Китай. В данной ситуации российская сторона выступает за поддержку Форумом усилий по укреплению режима Магатэ, упрочению ядерной безопасности, отмечая при этом – с учетом специфики АТЭС – необходимость достижения атэсовского консенсуса по данному вопросу (американцы активно работают в этом направлении с китайцами, однако конкретных подвижек пока не наблюдается).
Формирование повестки дня саммита и совещания министров начинается на третьей встрече Старших должностных лиц (СДЛ) АТЭС в сент. 2005г. в Кенджу (Республика Корея) с ее последующей «доводкой» в период до нояб. 2005г. По итогам мероприятий будут приняты соответственно совместная декларация лидеров и совместное заявление министров, в которых будут суммированы итоги и обозначены приоритеты деятельности АТЭС на ближайшую перспективу.
Вероятно, одним из итоговых документов саммита станет также т.н. «Пусанская дорожая карта» движения к Богорским целям АТЭС. Имеется в виду дать обобщенную позитивную оценку уже проделанной Форумом работе на этом треке, уточнить основные направления дальнейшего движения к реализации Богорских целей, подтверждая базовые принципы деятельности Форума в целом – консенсуса при принятии решений и добровольности при их осуществлении на национальном уровне.
С момента присоединения в 1998г. к форуму «Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество» (АТЭС) Россия последовательно наращивает активность в его рамках. Наша работа на этом направлении базируется на одобренной президентом Российской Федерации В.В.Путиным в нояб. 2000г. Концепции участия России в форуме АТЭС.
С 1999г. президент Российской Федерации регулярно принимает участие в ежегодных саммитах АТЭС (во встрече лидеров в Лос-Кабосе в 2002г. по поручению президента российскую делегацию возглавлял председатель правительства). Традиционными стали также проводимые в ходе саммитов его встречи с членами Делового консультативного совета (ДКС) АТЭС.
Расширяется участие российских представителей в отраслевых министерских встречах, заседаниях рабочих и экспертных групп АТЭС по таким актуальным вопросам, как торговля, инвестиции, финансы, энергетика, транспорт, малое и среднее предпринимательство, наука и технологии, рыболовство, сельское хозяйство и др.
Активные позиции Россия занимает в вопросах развития в рамках Форума контртеррористического сотрудничества. Россия полностью выполняет положения антитеррористического Заявления лидеров АТЭС 2002г., инициативно участвует в работе Специальной группы АТЭС по борьбе с терроризмом. В одобренных в Сантьяго решениях закреплено единодушное осуждение АТЭС актов терроризма в России. По настоянию российской стороны в итоговых документах саммита акцентирована необходимость опоры контртеррористической активности АТЭС на соответствующие международно-правовые документы (в частности, резолюцию 1566 СБ ООН), а также активизации взаимодействия Форума с профильными международными организациями и институтами.
По инициативе России и США Форум одобрил руководящие принципы контроля над перемещением в регионе АТЭС переносных зенитно-ракетных комплексов (ПЗРК).
В марте 2005г. в рамках совещания СДЛ АТЭС в Сеуле успешно прошла процедура обзора Индивидуального плана действий России (ИПД) в АТЭС по либерализации условий торговли и инвестирования и повышения уровня открытости экономики. Фактически была проведена с привлечением независимых иностранных экспертов оценка масштаба и эффективности экономических преобразований в России за 7 лет ее участия в АТЭС, а также качества национальной законодательной базы.
В контексте масштабных трагических последствий, вызванных цунами в Индийском океане, при активном и инициативном содействии России на совещании Старших должностных лиц в марте 2005г. в Сеуле принято решение о формировании специальных рабочих механизмов АТЭС по вопросам повышения готовности к чрезвычайным ситуациям. Первая профильная встреча экспертов экономик-участниц Форума была назначена на май 2005г.
В соответствии с поручением президента Российской Федерации завершен процесс присоединения России к «первопроходческой инициативе» АТЭС о движении к участию в обновленной Киотской конвенции об упрощении таможенных процедур (соответствующий пассаж включен в итоговое совместное заявление министров иностранных дел и министров торговли АТЭС в Сантьяго).
Закрепляется практика проведения мероприятий АТЭС на российской территории. В 2002г. в Москве прошли Форум по деловому сотрудничеству в области инновационного предпринимательства (июнь) и заседание Рабочей группы АТЭС по телекоммуникациям (авг.). Крупными событиями в экономической жизни региона стали инвестиционный симпозиум и масштабная инвестиционная ярмарка АТЭС (Владивосток, сент. 2002г.). Хорошую оценку в АТЭС получили результаты международного тест-семинара по формированию благоприятных условий для функционирования рынка цветных металлов (Братск, авг. 2003г.). В июне 2004г. в Москве состоялась Международная конференция АТЭС «Взаимодействие малого и крупного бизнеса».
В сент. 2005г. Владивосток принимал у себя заседание Рабочей группы АТЭС по транспорту, в Москве состоялось заседание Экспертной группы по вопросам энергоэффективности и энергосбережения. На 2007г. запланировано проведение заседания Рабочей группы АТЭС по промышленной науке и технологиям.
Все шире подключается к работе на поле АТЭС российский бизнес. К состоявшемуся 20-21 нояб. 2004г. в Сантьяго саммиту АТЭС была запущена первая российская инициатива общерегионального масштаба о функционировании Диалога АТЭС по цветным металлам (ДЦМ). Разработаны и утверждены регламентирующие документы ДЦМ, за Россией закреплено место сопредседателя Руководящего комитета Диалога (совместно с Чили). Первое полноформатное заседание ДЦМ состоялось в мае 2005г. в увязке с заседанием Старших должностных лиц АТЭС (о-в Чеджу, Республика Корея).
В начале 2005г. одобрен российский проект в рамках АТЭС по повышению энергоэффективности экономики, в авг. 2005г. – проект о применении «лучших образцов» практики, накопленной экономиками АТЭС в области электронной торговли и государственных закупок.
В 2004г. осуществлена ротация представителей России в ДКС АТЭС. В соответствии с распоряжением президента Российской Федерации в 2004-06гг. ими будут руководители компаний «Базовый элемент», ОАО «Газпром» и Банка внешней торговли.
С 1998г. в России действует «Деловой клуб АТЭС», в котором состоят представители более 70 российских компаний и банков. В 2002г. в целях активизации работы на тендерном направлении по инициативе МИД и при содействии Союза женщин России был создан российский «Женский клуб АТЭС», в состав которого вошли женщины-руководители предприятий и организаций, представители научных и общественных структур.
В целом АТЭС рассматривается Россией не только в качестве локомотива интеграции в районе «тихоокеанского кольца», уникальной для ATP многосторонней структуры диалога по ключевым вопросам торговли и инвестиций, экономического и технического сотрудничества в регионе, но и как эффективный механизм взаимодействия по решению острейших региональных и общемировых проблем.
К числу наиболее перспективных направлений расширения нашей экономической активности на пространстве АТЭС следует отнести в первую очередь транспорт и энергетику. Координацией деятельности российских министерств и ведомств занимается созданная в окт. 2004г. правительственная комиссия по вопросам экономической интеграции (руководитель – председатель правительства Российской Федерации).
Зампред правительства Хабаровского края по экономическим вопросам Владимир Сыркин встретился с послом королевства Таиланд в Российской Федерации Сорают Промпотом. Делегация королевства Таиланд, состоящая из 7 чел., прибыла в Хабаровск с целью изучения потенциала нашего региона и определения сфер сотрудничества. В ходе встречи Владимир Сыркин изложил подробную информацию об инвестиционных программах Хабаровского края и обрисовал ситуацию в ведущих отраслях экономики Приамурья. Как отметил Сарают Промпот, после прошлогоднего визита президента РФ в Таиланд произошел положительный сдвиг в налаживании связей в сфере торговли, инвестиций, природных ресурсов, деревообработки. В 2003г. денежный оборот между Россией и Таиландом составил 500 тыс.долл. Большая часть этого оборота – поставки товаров из Таиланда. Однако Сарают Промпот считает, что этот показатель может вырасти благодаря экспорту товаров с Дальнего Востока. «Товары, производимые в крае, могли бы поступать не только в Таиланд, но и в 10 стран АСЕАН, население которых составляет порядка 500 млн.чел. С другой стороны, Хабаровский край мог бы стать распространителем товаров, производимых у нас в стране,» – сказал Сарают Промпот. Большой интерес для таиландской стороны представляет также продукция КнААПО, в частности, современные боевые самолеты семейства СУ.
Российское объединение «Гознак» – единственный в РФ изготовитель денежных купюр и банкнотной бумаги – становится крупнейшим поставщиком бумаги для изготовления индонезийских банкнот. «Мы чрезвычайно довольны качеством бумаги, – заявил глава тендерного комитета Центробанка Индонезии Дифи Джоханшах. – Она очень ровная, и у нас нет никаких проблем с качеством». Джоханшах продемонстрировал только что отпечатанную новенькую купюру с портретом одного из героев национально-освободительной борьбы номиналом в 20 тыс. индонезийских рупий (2 долл.) и сообщил, что отпечатана также пробная купюра в сто тыс. рупий, которая имеет 20 степеней защиты. Борьба «Гознака» за тендер на поставку бумаги для изготовления индонезийских денег была длительной и нелегкой. Ему пришлось встретиться лицом к лицу с рядом крупнейших мировых производителей. Среди них – германская Papirfabrik Louisenthal и американская Crane AB (изготовители бумаги для евро и долл.), французская ArjoWiggins, британская Portals и Cartiere Miliani Fabriano из Италии, принимавший участие в ходе тендера. По его словам, «дело дошло до повторного тендера, причем его участников даже завели в по2льное помещение, попросив сдать сотовые телефоны. – Это делалось для того, чтобы никто не мог воспользоваться просочившейся информацией о предлагаемых ценах».
Индонезийская сторона «совершенно не ожидала» столь выгодного для нее предложения, которое сделал «Гознак», сказал Джоханшах. «К тому же качество бумаги значительно выше, чем у всех остальных претендентов», – отметил он. Новые индонезийские банкноты номиналом в 10, 20 и 100 тыс. рупий будут запущены в обращение уже в дек.
По уровню защищенности банкнотная бумага для Индонезии вполне сопоставима с бумагой последней модификации российских руб. (при том, что эти бумаги абсолютно различны, с разным комплексом защитных признаков), отмечается в пресс-релизе российского производителя. «В ходе подготовки и осуществления модификации российских руб. Гознак сумел серьезно повысить собственный технологический и научный потенциал. Его ресурсы и оснащение сегодня – на высоком современном уровне», – отмечается в документе. Основная часть подготовительных работ к выполнению индонезийского заказа уже завершена, отмечается в пресс-релизе. К концу нояб. санкт-петербургская фабрика «Гознака» планирует отгрузить первую партию банкнотной бумаги для десятитысячной индонезийской рупии. Все поставки бумаги по результатам сентябрьского тендера предстоит завершить до конца 2005г.
Согласно данным, опубликованным в среду международной организацией Transparency International, Грузия по уровню коррупции делит 133 место с Анголой, Конго, Кот-Д'Ивуаром, Индонезией, Таджикистаном и Туркменистаном.Transparency International проводит исследования по уровню коррупции в различных странах мира с 1995г. и в этом году ранжирует 146 стран в зависимости от степени представлений о распространенности коррупции среди госслужащих и политиков. Индекс восприятия коррупции (ИВК) – составной индекс, основанный на данных 17 различных опросов и исследований, проведенных 13 независимыми организациями среди предпринимателей и местных аналитиков, включая опросы жителей данной страны, как ее граждан, так и иностранцев. ИВК колеблется в пределах от 10 (коррупция практически отсутствует) до 0 (очень высокий).
Среди 146 стран, включенных в рейтинговый список международной организацией Transparency International, лучший показатель и 1 место, как и в пред.г., у Финляндии – ее Индекс восприятия коррупции (ИВК) составляет 9,7.
У Грузии ИВК по оценке Transparency International составляет 2,0, и он определен на основе 7 исследований, проведенных в стране различными международными организациями. В зависимости от исследований ИВК колеблется от 1,6 до 2,3.
Учитывая данные Transparency International, ситуация в Грузии по сравнению с 2003г. улучшилась – в пред.г. ИВК в Грузии составлял 1,8 и, в зависимости от исследований он колебался от 0,9 до 2,8. В 2003г. Грузия находилась на 127 месте, однако тогда в рейтинг были включены только 133 страны.
По данным Transparency International наименее коррумпированными из государств СНГ и Балтии являются Эстония (31 место – ИВК 6,0), Литва (44 – 4,6), Латвия (57 – 4,0), Белоруссия (74 – 3,3), Армения (82 – 3,1), Россия (90 – 2,8), Молдавия и Узбекистан (114 – 2,3), Казахстан, Украина и Киргизстан (122 – 2,2).
Хуже чем в Грузии ситуация с коррупцией в Азербайджане и Парагвае (ИВК 1,9), Чаде и Мьянме (1,7), Нигерии (1,6), Гаити и Бангладеш (1,5).
Сегодня в центральном офисе ОАО «Газпром» состоялась рабочая встреча председателя правления Алексея Миллера и Чрезвычайного и Полномочного Посла Исламской Республики Пакистан в Российской Федерации Ифтихара Муршеда. Стороны обсудили вопросы активизации сотрудничества ОАО «Газпром» с министерством нефти и природных ресурсов Пакистана, а также с нефтегазовыми компаниями страны, в соответствии с Меморандумом о взаимопонимании между ОАО «Газпром» и министерством нефти и природных ресурсов Пакистана. В частности, рассматривались перспективы двустороннего сотрудничества в сфере разведки и разработки нефтегазовых месторождений, развития газовой инфраструктуры Пакистана, создания системы подземного хранения газа, реализации проектов по использованию природного газа в качестве моторного топлива. Как сообщили в управлении по работе со СМИ ОАО «Газпром», особое внимание стороны уделили проекту строительства газопровода Иран-Пакистан-Индия и возможности участия ОАО «Газпром» в реализации этого проекта. Для активизации взаимодействия сторон было принято решение о создании в «Газпроме» рабочей группы по сотрудничеству с Пакистаном.Доказанные запасы природного газа Пакистана составляют 750 млрд. куб. м. – шестое место в азиатско-тихоокеанском регионе (после Индонезии, Австралии, Малайзии, Китая и Индии). Ежегодная добыча составляет 21 млрд. куб. м. (данные за 2003г. Весь добываемый газ потребляется внутри страны. В энергобалансе Пакистана природный газ составляет 43%, нефть – 37%. В соответствии с прогнозами, к 2006г. спрос на природный газ в стране увеличится до 30 млрд.куб.м. 11 нояб. 2002г. в Исламабаде был подписан Меморандум о взаимопонимании между ОАО «Газпром» и министерством нефти и природных ресурсов Пакистана.
Премьер Госсовета КНР Вень Цзябао в среду начинает официальный двухдневный визит во Вьетнам. Это его первый визит во Вьетнам в качестве главы китайского правительства. Как сообщил МИД СРВ, в рамках визита, кроме переговоров со главой вьетнамского правительства Фан Ван Кхаем, китайский премьер-министр встретится с лидером страны, – генеральным секретарем ЦК КПВ Нонг Дык Манем, президентом Чан Дык Лыонгом и председателем Национального Собрания Нгуен Ван Аном. Ключевыми темами двусторонних переговоров и встреч, по словам представителя МИД СРВ, станут вопросы торгово-экономического сотрудничества между странами. Китай на данный момент стал одним из крупнейших торговых партнеров Вьетнама. Товарооборот между странами в 2003г. составил 4,87 млрд.долл. и, по данным местного Минторговли, превысит 5 млрд.долл. в текущем году. По оценке местных экономистов, объем товарооборота заметно возрастет в следующем году, когда войдет в строй транспортный и экономический коридор Кунминь-Хайфонг, а импортные пошлины для многих видов сельскохозяйственных товаров, поставляемых в Китай из стран АСЕАН, в т.ч. Вьетнама, будут значительно сокращены. Китай, вложив в местную экономику более 50 млн.долл. за 8 месяцев, вошел в список десяти главных зарубежных инвесторов во Вьетнаме. В рамках визита премьера Госсовета стороны подпишут 8 документов, в т.ч. – соглашения о предоставлении Китаем кредитных средств для строительства некоторых конкретных транспортных и энергетическгих объектов, протокол о эпидемиологическом надзоре для продуктов, риса и морепродуктов, договоренность о безвомездной помощи (50 млн. юаней) для строительства Дворца вьетнамо-китайской дружбы в Ханое. Отношения между Вьетнамом и Китаем за последние годы, как оценили руководители обеих стран, приобрели характер «добрососедства, всестороннего сотрудничества, долгосрочной стабильности и стремления к будущему». Между государствами подписаны основные документы в погранично-территориальной сфере, в частности – Договор о демаркации сухопутных границ (1999г., Договор о демаркации Тонкинского залива и сотрудничестве в рыболовстве в этом заливе (2000г. Они стали важнейшими юридическими документами, направленными на укрепление не только добрососедства и сотрудничества между двумя странами, но и на обеспечение мира и стабильности в регионе. Вень Цзябао после визита останется во Вьетнаме для участия в пятом саммите «Азия-Европа», который состоится 8 и 9 окт.
Саудовская организация по набору рабочей силы устанавливает контакты с властями среднеазиатских республик, в частности Киргизии. Об этом сообщила саудовская газета «Сауди газет» со ссылкой на Валида Ас-Сувейда - председателя Национального комитета офисов по трудоустройству. Он заявил, что целью таких контактов является достижение договоренности о вьезде в королевство жителей республики, желающих помогать в ведении хозяйства и дома в саудовских семьях.Речь идет о том, чтобы таким путем ослабить монополию на эти работы, которые сейчас выполняются выходцами из Индонезии, Филиппин и Индии. Комитет, по словам его председателя, пришел к выводу, что Киргизия может стать перспективным рынком для наема рабочей силы, соответствующей требованиям в Саудовской Аравии.
Глава МИД Индии Натвар Сингх и премьер-министр Сингапура Го Чок Тонг обсудили актуальные проблемы международной безопасности, а также различные аспекты двусторонних отношений, в первую очередь в торгово-экономической области. Как сообщили в министерстве иностранных дел Индии, глава МИД страны посетил с кратким визитом Сингапур по пути из Индонезии, где он принимал участие в 11 Региональном форуме Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН). Стороны обменялись мнениями по вопросу о нынешнем состоянии двусторонних политических и экономических отношений. В МИД напомнили, что Сингапур является самым крупным торговым партнером Индии среди всех стран АСЕАН, объем товарооборота между двумя странами составляет 2,9 млрд.долл. Сингапур также является одним из крупнейших инвесторов на индийском рынке. Кроме того, на встрече обсуждались различные аспекты региональной и международной безопасности, в т.ч. ситуация в Ираке и Афганистане. Глава индийского внешнеполитического ведомства рассказал о нынешнем состоянии индо-пакистанских отношений, а также о перспективах развития мирного диалога между двумя странами. Как сообщили в МИД Индии, премьер-министр Сингапура Го Чок Тонг посетит Нью-Дели с визитом 8-10 июля. В частности, предполагается вручение ему премии имени Джавахарлала Неру «За международное понимание» за 2003г.
Дубайская компания «Илкон» и египетская «Харф Информейшн Текнолоджи» создали новый мобильный телефон ilkone i800, рассчитанный, прежде всего, на мусульманскую аудиторию. Новый аппарат не только подскажет направление на Мекку из 5 тыс. городов мира, но и звуковым сигналом пять раз в день призовет владельца телефона к молитве. В ilkone i800 есть полный текст корана, его перевод на английском языке, система поиска и Хиджра (мусульманское летосчисление).В новом телефоне нет цифровой камеры. Одной из причин ее отсутствия является запрет телефонов с камерами в Саудовской Аравии. В этой стране, как и в других странах Ближнего Востока, ilkone i800 может стать очень популярным, считают разработчики. Цена новой модели составляет 496 долл. По словам пресс-секретаря компании «Илкон», телефон уже поступил в продажу в Ливане этой весной. Новинка продается также в Иордании, Сирии, Судане и Алжире, ее можно будет приобрести и в Бангладеш. В Индонезии, Малайзии и Индии «мусульманские» телефоны поступят в продажу уже до начала следующего года, добавил пресс-секретарь.
Владимир Путин встретится с президентом Аргентины Нестором Киршнером. Как сообщил пресс-секретарь президента РФ Алексей Громов, Киршнер будет находиться в Москве с краткой рабочей остановкой по пути из Праги в Пекин. Договоренность о встрече была достигнута в ходе официального визита министра иностранных дел Аргентины Рафаэля Бьелсы в Россию. Глава аргентинского МИД, находящийся в Москве с 23 июня, присоединится в российской столице к официальной делегации, которая будет сопровождать президента Аргентины во время его визита в Китай. В беседе с аргентинскими журналистами в Москве посол Аргентины в РФ Хуан Карлос Санчес Арнау высказал мнение, что предстоящая в Москве встреча президентов двух стран свидетельствует о том, что Владимир Путин уделяет большое внимание российско-аргентинским отношениям. Переговоры глав МИД России и Аргентины прошли в Москве в пятницу.Российский министр Сергей Лавров по окончании встречи сообщил, что Аргентина рассчитывает на встречу президента России с главами государств-членов Меркосур. По его словам, после того, как президент РФ Владимир Путин примет участие в саммите АТЭС в Чили в нояб., аргентинская сторона выразила пожелание, чтобы российский президент встретился с президентами государств, входящих в Меркосур. «Мы обещали продумать предложения аргентинской стороны и доложить их президенту Путину», – сказал Лавров.
Южноамериканский общий рынок (Меркосур) создан в 1995г. В него входят Аргентина, Бразилия, Парагвай и Уругвай. Чили и Боливия являются ассоциированными членами. В зоне свободной торговли четырех стран ликвидированы таможенные пошлины и другие ограничения на 90% товаров, а также согласованы общие внешние тарифы на 85% импортируемых товаров. Меркосур – это крупнейший интегрированный рынок Латинской Америки, где сосредоточено 200 млн.чел.
Индонезия объявила о приостановлении импорта мяса из Бразилии вследствие вспышки ящура в северном штате Пара. Как сообщило в пятницу информационное агентство «Фолья», помимо мяса остановлены также поставки в Индонезию кормов для животных, в т.ч. кукурузная и соевая мука. Импорт в Индонезию соевой муки из Бразилии составил в 2003г. 1,5 млн.т. Ранее поставки мяса из Бразилии приостановили Россия и Аргентина. На прошлой неделе правительство Бразилии сообщило о вспышке ящура в штате Пара, что привело к быстрой реакции российских властей о временном прекращении ввоза бразильского мяса в связи с возможностью заражения ящуром. Россия является третьим крупнейшим потребителем бразильского мяса. В 2003г. поставки говядины составили 120 тыс.т. на 100 млн.долл.В этом году они выросли наполовину и уже достигли 866 млн.долл. По заявлению президента национальной конфедерации сельского хозяйства Антенора Ногейры, который считает, что приостановление импорта бразильского мяса в Россию является отражением интереса России в продаже Бразилии своего зерна. «Проблема - не санитарного характера. Она связана с зерном, - подчеркнул он. - Россия продемонстрировала свой интерес в экспорте зерна Бразилии и хочет получить ясные подтверждения того, что Бразилия отдаст в этом вопросе предпочтение России». Ногейра сообщил, что Минсельхоз Бразилии готовит документ, в котором выражается готовность Бразилии изучить возможность открытия бразильского рынка для российского зерна.
Интеграция в свободу
© "Россия в глобальной политике". № 3, Май - Июнь 2004
А.Е. Бовин – журналист-международник, Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ. Когда номер готовился к печати, пришло скорбное известие о скоропостижной кончине автора. Эту публикацию редакция посвящает памяти человека, вклад которого в российскую международную журналистику и аналитику невозможно переоценить.
Резюме Многополюсный мир не должен быть антиамериканским (равно как анти- любым другим). Иначе он станет прелюдией к большой войне, по сравнению с которой конфликты XX века покажутся играми расшалившихся детей.
В каком мире нам суждено жить и какую роль будет играть Россия в международной политике? Наше будущее зависит прежде всего от нас самих, от нашей способности осмыслить собственную историю и освоить новое историческое пространство. Однако в том, что касается эволюции системы международных отношений, перестройки мирового порядка, определяющую роль играет не Россия и даже не Америка. Ведь общее направление изменений в мировой политике и экономике формируется под воздействием сложнейшего переплетения и столкновения разнородных и разнонаправленных интересов. В этом смысле мы сталкиваемся с историческими тенденциями объективного характера, пробивающими себе дорогу сквозь уйму случайных отклонений.
На первое место среди этих тенденций я бы поставил процессы, объединенные понятием «глобализация». Оставим в стороне суждения нео-, пост- и супермарксистов, трактующих глобализацию как целенаправленную и непременно злокозненную политику «золотого миллиарда», и в первую очередь США. Попробуем не выходить за пределы здравого смысла.
Понятие «глобализация» связано прежде всего с глобальными проблемами современности, решение которых требует совместных усилий если не всего человечества, то значительной его части. В конце 60-х – начале 70-х годов прошлого века приоритетными считались такие задачи, как прекращение гонки вооружений и ядерное разоружение. Далее следовали проблемы, вызванные демографической и экологической ситуацией, нарастающими дисбалансами в топливно-энергетической, транспортной, продовольственной и других областях жизни общества.
За прошедшие десятилетия в этих сферах в принципе мало что изменилось. Окончание холодной войны, заключение нескольких фундаментальных соглашений о ядерных вооружениях, очевидно, притупили остроту разоруженческой проблематики. А на глобальный уровень вышли опасности и риски другого типа, связанные с пугающим и чуть ли не безнадежным разломом мира на процветающее, прогрессирующее меньшинство (государства, по традиции обозначаемые как Север) и застывшее в сонной апатии большинство (опять же по традиции именуемое Югом). И не случайно международный терроризм активизировался вдоль линии разлома – безнадежность конвертируется в отчаяние. Более тревожными стали и кризисные явления по линии взаимодействия биосферы и техносферы, так называемых первой и второй природы.
Еще одна группа проблем, к которым также применимо слово «глобализация», возникла в результате нарастающего взаимодействия субъектов международного общения, то есть как следствие интернационализации, преодолевающей национальные границы и пронизывающей политику, экономику, культуру всех народов и стран. Происходит «усреднение» образов жизни. Люди в разных государствах пользуются одними и теми же техническими устройствами, смотрят одни и те же фильмы, слушают одну и ту же музыку. В общем, впитывают одни и те же ароматы времени. Этот процесс, формирующий единую историю единого человечества, начался задолго до ХХ века и вряд ли завершится в веке нынешнем. Он неизбежен и неотвратим.
Неизбежна и острая борьба внутри сферы, охваченной процессами глобализации. Глобализация, понимаемая как интернационализация жизни, движется вперед, преодолевая существующие противоречия и порождая новые, ломая сопротивление одних социальных групп и выводя им на смену другие. Плоды глобализации, связанные с ней плюсы и минусы «усреднения» распределяются неравномерно. Бедным и слабым, как всегда, не везет. Будучи обществом, ушедшим вперед, Америка получает от глобализации больше, чем, допустим, Россия или Восточный Тимор. Традиционные культуры, уходящие корнями в седую древность, оттесняются и вытесняются всякого рода агрессивными субкультурами, опирающимися на материальные возможности авангарда глобализации.
Протест порождает антиглобализм. В конечном счете он обречен, как в свое время были обречены луддиты. Но если не иметь в виду крайние экстремистские формы, протест полезен. Он помогает высветить неприемлемые крайности глобализации, нащупать пути и методы сохранения разнообразия в единстве, способствует усилению внимания к поискам альтернатив, качественно иной цивилизации.
Итак, глобализация в обеих своих ипостасях (и как поиск глобальных решений глобальных проблем, и как интернационализация жизни мирового социума) – объективная историческая данность. Ее невозможно «объехать», нельзя заговорить антиглобалистскими речами. Глобализацию нужно понять, и в нее необходимо включиться.
На втором месте среди ведущих тенденций мирового развития – дрейф системы международных отношений в сторону многополюсности, то есть постепенное и неравномерное вызревание новых «полюсов» (центров силы) за пределами «великолепной восьмерки».
По модулю «полярности» можно выделить три класса систем международных отношений: однополюсную, двухполюсную и n-полюсную. В первой доминирует один центр силы. Бывает такое не так уж часто. Вспоминается Древний Рим, а дальше – долгая пауза. И в начале XXI века – Соединенные Штаты Америки. Однополюсный мир достаточно удобен (особенно для того, кто и есть «полюс»). Нападение на этот самый «полюс» исключено почти по определению. Решающее превосходство центра силы позволяет поддерживать дисциплину и равновесие. И наводить порядок там, где он нарушается.
Но часто случается так, что порядок, дисциплина и равновесие на политической поверхности скрывают зреющие под ней разброд и недовольство. В критических ситуациях возможен бунт, хоть и на коленях. Поэтому гегемон вынужден изнурять себя повышенной и постоянной бдительностью.
Двухполюсный мир, как помнят многие из нас, тревожнее. Теоретически мирное сосуществование СССР и США не исключало возможность истребительной войны между ними. Чтобы не допустить ее на практике, потребовалось ракетно-ядерное равновесие и согласие «полюсов»-соперников на принцип взаимного гарантированного уничтожения. Двухполюсный мир характеризуется жесткой блоковой дисциплиной интересов и идеологий. В период холодной войны блоки, конфронтационные центры готовились к войне большой, настоящей. Но они и предотвращали ее, выталкивая локальные военные конфликты на периферию ойкумены.
Главная опасность соперничества обоих центров силы – постоянная гонка вооружений. Пользуясь своим техническим и экономическим превосходством, американцы шли впереди и держали «социалистический» противополюс в режиме постоянной необходимости догонять. Сохранение ракетно-ядерного равновесия далось нам только ценой полной разбалансировки народного хозяйства. Ноша, которую мы на себя взвалили, оказалась неподъемной…
Все прелести двухполюсного, а теперь уже и однополюсного мира мы смогли попробовать на зуб. А мир многополюсный существует для нынешнего поколения лишь в книгах по истории дипломатии.
Мировое сообщество, опирающееся на взаимодействие нескольких центров силы, несравненно сложнее и потенциально опаснее, чем мир, держащий равнение на один или два центра. Не случайно обе мировые войны разразились вследствие нарушения именно многомерного баланса, призванного удерживать великие державы тех лет от резких движений. Логика тут простая: чем больше независимых элементов образуют систему, тем труднее установить и поддерживать равновесие между ними. Процветающий Pax Americana или привычная конфронтация двух сверхдержав обойдутся человечеству дешевле, чем постоянное выяснение отношений между новыми актерами мировой сцены.
Возможно, это и так. Однако выбора-то у нас как раз и нет. Ведь новые центры силы формируются, возникают и утверждаются на международной арене не в результате реализации планов, замыслов, воли тех или иных исторических деятелей, а в результате глобализации, вызывающей стихийные сдвиги в мировой расстановке сил.
Контуры надвигающегося многомерного мира уже намечены. Первая очередь претендентов на мировое лидерство дышит Америке в затылок: Китай, Западная Европа, Япония. Подальше, но все же видны Индия, Бразилия, Индонезия. Пока еще лишь маячат у линии горизонта расплывчатые очертания возможных конгломератов арабских, африканских, иберо-американских стран. О России – разговор особый и отдельный.
Многополюсное устройство неизбежно отразится на характере глобализационных процессов. Наличие центров силы, каждый из которых вместе со своим ближайшим окружением будет нести на себе отпечаток той или иной самобытной цивилизации, создаст благоприятные условия для сохранения мировой полифонии культур. Формирование и отработка механизмов регулирования отношений между центрами силы, внедрение в эти отношения «принципов мирного сосуществования» позволят свести к нулю вероятность столкновения цивилизаций, которым пугал нас Самьюэл Хантингтон.
По мере движения к многополюсности удельный вес США в мировой экономике и политике будет снижаться, а однополюсный мир – постепенно растворяться в иной структуре международных отношений. Зависимость мира от США съеживается. Такой процесс – это еще одна ведущая тенденция мирового развития, но проходить он будет неравномерно и займет, возможно, полтора-два десятилетия.
Полезно напомнить, что превращение Соединенных Штатов в единственную сверхдержаву было обусловлено совпадением нескольких случайных обстоятельств. Это, с одной стороны, удаленность Америки от центра мировых бурь и потрясений, а с другой – неожиданная самоликвидация второго полюса международной жизни после самоуничтожения Советского Союза.
Политическая элита США оказалась на высоте: она постаралась выжать из возникшей ситуации максимальную пользу для Америки. Возможно, даже перестаралась. Ведь за океаном «державников» ничуть не меньше, чем у нас. И хотя американским «державникам» помогали «державники» российские, задача укрепить систему международных отношений как систему американоцентричную так и не была (если иметь в виду официальный уровень) поставлена достаточно четко.
Присущий американцам здравый смысл сдерживал столь же свойственную им самонадеянность силы. Даже в таком подчеркнуто «державном» документе, как Концепция национальной безопасности, опубликованном 20 сентября 2002 года, заявлено: «Мы… руководствуемся убежденностью в том, что ни одна страна не может построить более безопасный, лучший мир, действуя в одиночку. Альянсы и многосторонние институты могут умножить силу свободолюбивых стран. Соединенные Штаты привержены таким надежным, устойчивым институтам, как ООН, Всемирная торговая организация, Организация американских государств и НАТО, а также другим давно существующим альянсам. Коалиции единомышленников могут дополнять эти постоянные институты».
Все правильно. Ведь, строго говоря, однополюсного мира в буквальном смысле не было и нет. Америке всегда приходилось оглядываться по сторонам, с течением времени – все больше и больше. Зависимость США от остального мира возрастает и в наши дни. Умные люди в Вашингтоне понимают это. А неумные, надеюсь, будут умнеть.
Верю, что поумнеют и политики в Москве. Все они, естественно, против однополюсного мира. Но далеко не все, рассуждая о мире многополюсном, способны отказаться от привычного антиамериканского угла зрения и отнестись к Вашингтону не как к глобальному сопернику, а как к глобальному партнеру. Отсюда и политическая комбинаторика, выкраивание из «остального мира» фигур антиамериканской направленности. К примеру, знаменитый треугольник Москва – Пекин – Дели. Боюсь, эта идея напугала китайцев и индийцев едва ли не больше, чем американцев. А иракский кризис повел «многополюсную» мысль европейскими коридорами. Греша политическим наивом, Москва выдвигала против американцев тройственное франко-германо-российское взаимодействие. Те даже не оглянулись…
Многополюсный мир не должен быть миром антиамериканским (равно как антикитайским, антироссийским или анти- любым другим). В противном случае он станет прелюдией к мировой войне, по сравнению с которой войны XX века покажутся играми расшалившихся детей.
Усложнение всей сети общественных отношений, возросшая вероятность катастрофических последствий стихийного развития событий, находящегося за пределами социально-политического контроля, вызывают множащиеся попытки сознательно регулировать, направлять ход международной жизни. После Первой мировой войны родилась Лига Наций. Ее незавидная судьба отразила судьбу человечества, делавшего робкие попытки подняться над разрушительной силой истории.
После Второй мировой эти попытки стали более интенсивными и эффективными. Опыт регулирования внутренних проблем государств упорно переносился на мировую арену. Отдельные решения постепенно формировали важное направление перемен в международных делах. Вокруг ООН создавалось плотное облако институтов, органов и организаций, имевших отношение практически ко всем сторонам общественной жизни. До выработки «сознательного направления», до появления «на выходе» практически реализуемых решений было очень далеко. Однако накапливался опыт квалифицированного наблюдения, анализа, изучения социальной действительности, выработки рекомендаций, предлагавших оптимальные для тех или иных условий стратегии. Множилось число специалистов, знавших положение дел в разных странах и регионах и умевших сопоставлять несравнимые, казалось бы, явления и процессы. Экономика формально шла в ногу с политикой, но, по существу, опережала ее. Международный банк реконструкции и развития и Международный валютный фонд уже с конца 1940-х становятся заметными факторами мирового хозяйства.
Холодная война, ставшая буднями послевоенного мира, конфронтация двух мировых идеологий, ориентация обеих систем на игру с нулевой суммой изначально подрывали любую попытку единого подхода к формированию общего экономического и политического климата в глобальном масштабе. На таком фоне Восток вообще считал разговоры о мировом правительстве пустой тратой времени и уходил в глухую интеллектуальную изоляцию. Запад предпочел бы вовсе избавиться от Востока, а пока стремился дополнить его интеллектуальную самоизоляцию изоляцией политической и экономической.
Официальные международные организации для этого не годились. Началась самодеятельность. В 1954 году в Голландии прошло первое сугубо закрытое совещание высокопоставленных (но не значившихся на государственной службе) деятелей из США и Западной Европы. Повестка дня была вполне глобальна: приспособление капитализма к новым историческим условиям – в частности, защита Европы от коммунизма. Выработка рекомендаций правительствам. По месту проведения заседаний (отель «Бидельсберг») эти встречи получили наименование «Бидельсбергский клуб».
Потребовалось два десятилетия, чтобы дополнить эту неформальную трансатлантическую ассамблею. В 1973-м по инициативе Дэвида Рокфеллера создается Трёхсторонняя комиссия, объединяющая представителей деловых и политических кругов США, Западной Европы и Японии. Задачи остались прежние: разработка мировой стратегии стабилизации капитализма, противостояние напору коммунизма.
Параллельно проходило объединение и академической элиты, пытавшейся сформулировать глобальные проблемы и найти способы их решения. Дискуссии в рамках заседаний Римского клуба, созданного в 1968 году, отличались меньшим антикоммунистическим накалом и более внимательным отношением к самым актуальным вопросам современности. Знаменитые доклады Римского клуба, посвященные диагностике болезней цивилизации и методам их лечения, стали на долгие годы мировыми бестселлерами. Боюсь, правда, что они пользовались успехом в научных библиотеках, а не в правительственных учреждениях.
После арабо-израильской войны 1973-го резко взлетели цены на нефть, и «инфаркт экономики», пережитый капитализмом, заставил лидеров ведущих государств Запада срочно создать механизм регулярных контактов. Приходилось действовать по принципу: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих».
«Мир несчастен, – говорил в 1974 году президент Франции Жискар д’Эстен. – Он несчастен потому, что не знает, куда идет. А если бы знал, то обнаружил бы, что идет к катастрофе». Катастрофы удалось избежать. Во многом благодаря регулярным встречам клуба капитанов капитализма, «великолепной семерки». Первая из таких встреч состоялась в 1975-м в Рамбуйе под Парижем (тогда это была еще «пятерка»). Первоначально группа G5-G7 занималась экономическими сюжетами, но постепенно сфера ее интересов расширялась, охватив по существу весь спектр глобальных проблем. В целом Запад достиг нужного эффекта. В отличие от своего социального оппонента он сумел использовать научно-техническую революцию для укрепления политической и экономической стабильности капитализма.
Кризис и развал мировой социалистической системы, самоликвидация Советского Союза, окончание холодной войны вызвали к жизни принципиально новую ситуацию. Человечество стало гораздо более однородным. Постепенно создаются условия для формирования глобального механизма исполнительной власти – мирового правительства, которое могло бы наводить всемирный порядок. На первом плане – предотвращение военно-политических кризисов, а коль скоро они возникают, то скорейший и максимально безболезненный выход из них. Есть, разумеется, второй, третий и прочие планы, которые охватывают как уже существующие, так и вновь возникающие глобальные проблемы.
В рамках указанных тенденций неизбежен ренессанс ООН. Вопреки тому, чтЧ сегодня часто говорят и пишут, иракский кризис – не конец ООН, а исходная точка ее подлинной истории. Это начало не обещает быть легким. Необходимы радикальные реформы, чтобы покончить с пережитками Второй мировой войны, из-за которых ООН до сих пор сохраняется как организация, закрепляющая преимущества победителей. Крупные сражения, несомненно, развернутся вокруг права вето. Но в нынешнем виде оно обречено. Вероятное направление поиска – изменение состава Совета Безопасности ООН.
Многополюсное устройство мира – устройство, по существу, олигархическое. Реальной властью, то есть реальной возможностью оказывать решающее воздействие на ход глобального политического и экономического развития, будут располагать центры силы, мировые олигархи XXI века. Но такая власть и такая возможность вряд ли потребуют закрепления в виде права вето.
Формирование международной олигополии не вызывает особых симпатий. Но перепрыгнуть через этот этап эволюции миропорядка вряд ли удастся. Можно лишь предположить, что по мере упрочения демократического правосознания мировой элиты противостояние олигархического порядка основополагающим положениям Устава ООН будет постепенно утрачивать остроту.
Укрепление в ходе глобализации либерально-демократических начал общественной жизни, стабильные, выдерживающие нестандартные нагрузки отношения между мировыми центрами силы, общая демократизация и демилитаризация международных отношений позволят создать в рамках ООН эффективные институты и механизмы, которые можно будет использовать, чтобы минимизировать риски и опасности, угрожающие человечеству.
Центр таких рисков и опасностей постепенно перемещается в сторону экологических проблем. Но пока будут сохраняться и паразитировать на людских слабостях тиранические режимы, не исчезнет опасность геноцида, гражданских войн, агрессии, расползания оружия массового уничтожения. Следовательно, сохранится и необходимость совместными усилиями развязывать такие узлы, а еще лучше – не допускать их появления. В этом контексте правомерна постановка вопроса о «гуманитарных интервенциях», то есть о праве Совета Безопасности ООН использовать международные миротворческие силы (или вооруженные силы стран – членов ООН) для наведения порядка. Даже если для этого придется нарушать суверенитет того или иного государства и вмешиваться в дела, которые международное право традиционно считало и считает внутренними.
Гегель писал, что история – это прогресс в сознании свободы. И хотя бывали чудовищные «черные дыры» несвободы, в которые проваливались целые века и страны, немецкий философ прав. Ведущие тенденции развития современной системы международных отношений показывают, что движение к свободе в «западном», либерально-демократическом смысле продолжается. И темпы выздоровления России, ее роль в мировой истории будут зависеть от того, насколько полно она сможет интегрироваться в эту свободу. Как в свете внутренних преобразований, так и с точки зрения приспособления к требованиям нового мирового порядка.
Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 24 июня 2004 > № 2851567
Александр Бовин
Новая карта Пентагона
© "Россия в глобальной политике". № 3, Май - Июнь 2004
Томас Барнет – профессор Колледжа военно-морских сил США, неоднократно приглашался в Пентагон и американские разведслужбы в качестве консультанта по стратегическим вопросам. Данная статья была впервые опубликована в журнале Esquire в марте 2003 года, в апреле 2004-го ее расширенная версия вышла в свет в виде отдельной книги под названием The Pentagon's New Map: War and Peace in the Twenty-First Century в издательстве G.P. Putnam's Sons.
Резюме Проанализировав географию американских интервенций за последнее десятилетие, легко вывести основное правило безопасности. Вероятность того, что какая-либо страна спровоцирует США на военное вторжение, обратно пропорциональна ее вовлеченности в процессы глобализации.
Война Соединенных Штатов против режима Саддама Хусейна ознаменовала собой поворотный пункт истории. С этого момента Вашингтон взял на себя всю полноту ответственности за стратегическую безопасность в эпоху глобализации. Вот почему публичная дискуссия вокруг этой войны так важна. Она заставит американцев согласиться с тем, что я называю новой парадигмой в области безопасности, смысл которой передает фраза: разобщенность таит в себе опасность. Под знаком этой парадигмы будет протекать нынешний век. Незаконный режим Саддама Хусейна находился в опасной изоляции в глобализирующемся мире, пренебрегал его нормами и связями, обеспечивающими всеобщую взаимозависимость.
Когда эксперты спорят о глобализации, то, как правило, звучат две крайние точки зрения на то, чтЧ она собой представляет: грандиозный процесс планетарного масштаба или нечто ужасное, обрекающее человечество на гибель. Оба мнения явно несостоятельны, поскольку глобализация, как исторический процесс, – это слишком широкое и сложное явление, чтобы быть втиснутой в узкие рамки простых обобщений. Вместо этого необходим принципиально иной подход к оценке нового мира, в котором мы живем: есть регионы, где глобализация по-настоящему пустила корни, и регионы, куда она, по сути, еще не проникла.
Посмотрите на страны, куда глобализация добралась в виде развитых телекоммуникационных сетей, финансовых потоков, либеральных средств массовой информации и коллективной безопасности, и вы увидите регионы со стабильным правительством, растущим уровнем благосостояния, где люди скорее погибают от самоубийств, чем становятся жертвами преступлений. Эти регионы я называю «Функционирующим ядром» или просто «Ядром». Но взгляните на страны, которые пока слабо вовлечены в процессы глобализации или вообще в них не участвуют, — там господствуют авторитарные режимы, пышным цветом расцветают политические репрессии, царит тотальная нищета и отмечается высокий уровень заболеваемости. Массовые убийства стали в этих регионах обыденным явлением, и, что самое главное, там постоянно тлеют очаги конфликтов, в которых, как в инкубаторе, рождаются новые поколения мировых террористов. Эти регионы я называю «Неинтегрированным провалом» или просто «Провалом».
«Озоновая дыра» глобализации, возможно, не попадала в поле зрения до 11 сентября 2001 года, но после этого дня ее уже нельзя было не замечать. Так где же мы запланируем следующий раунд военных учений армии США в реальных полевых условиях? Ответ достаточно прост, и он основывается на опыте последних лет со времени окончания холодной войны: в зоне «Провала».
Я поддерживаю войну в Ираке не просто потому, что Саддам — это сталинист, готовый перерезать глотку любому ради того, чтобы остаться у власти, и не потому, что в последние годы его режим явно содержал тех, кто стремился раскинуть сети терроризма. На самом деле я сторонник этой войны, потому что длительное участие в военных действиях заставит Америку заняться всем «Провалом», видя в нем стратегически опасное пространство.
ПОДВИЖНАЯ ГРАНИЦА
Для большинства стран, находящихся в стадии формирования, принять глобальный набор правил, которые связаны с общей демократизацией, прозрачностью и свободной торговлей, — значит совершить беспримерный подвиг. Это очень непросто понять большинству американцев. Мы склонны забывать о том, с какими трудностями было на протяжении всей истории связано сохранение единства Соединенных Штатов и непрерывное согласование наших внутренних, подчас противоречивых правил в годы Гражданской войны, Великой депрессии и длительной борьбы за равноправие рас и полов, которая продолжается и по сей день. Что касается большинства государств, то с нашей стороны было бы нереалистично ожидать от них того, что они быстро приспособятся к правилам глобализации, которые выглядят уж очень по-американски. Но не нужно слишком увлекаться дарвиновским пессимизмом. Ведь, начав извиняться за глобализацию как навязывание американских ценностей или американизацию, легко перейти к намекам на то, что «эти люди никогда не станут такими, как мы, в силу расовых или цивилизационных различий». Всего десять лет тому назад большинство специалистов охотно списывали со счетов неблагополучную Россию, заявляя, что славяне по своей генетической природе не способны перейти к демократии и капитализму. Подобные аргументы звучали и в большинстве критических высказываний в адрес Китая в 1990-е годы, да и до сих пор их можно услышать в дебатах о возможности демократизации общества в постсаддамовском Ираке по западному образцу. Мол, «мусульмане — это все равно что марсиане».
Так как же отличить тех, кто по праву принадлежит к «Ядру» глобализации, от тех, кто остается во мраке «Провала»? И насколько постоянен и неизменен водораздел между ними? Понимая, что граница между «Ядром» и «Провалом» подвижна, выскажу предположение, что направление перемен важнее, чем их интенсивность. Да, можно сказать, что бразды правления в Пекине по-прежнему в руках Коммунистической партии, идеологи которой на 30 % руководствуются принципами марксизма-ленинизма и на 70 % — понятиями героев «Клана Сопрано» (название детективного сериала про итальянскую мафию в Америке. – Ред.). Однако Китай присоединился к Всемирной торговой организации, а в долгосрочной перспективе это гораздо важнее, чем перманентное вхождение страны в зону «Ядра». Почему? Потому что это вынуждает Китай приводить свои внутренние правила в соответствие с принципами глобализации в банковской сфере, в области таможенных пошлин, защиты авторских прав и окружающей среды. Конечно, простое приведение внутренних норм и правил в соответствие с формирующимися правилами глобализации еще не гарантирует успеха. Аргентина и Бразилия недавно на собственном горьком опыте испытали, что выполнение правил (в случае с Аргентиной весьма условное) автоматически не обеспечивает иммунитет против паники, пирамид в экономике и даже рецессии. Стремление приспособиться к глобализации само по себе не может служить гарантией от одолевающих страну невзгод. Это не значит, что беднейшие слои населения тут же превратятся в стабильный средний класс, – просто с течением времени уровень жизни людей будет расти. В итоге всегда есть опасность выпасть из фургона под названием «глобализация». Тогда кровопролитие неизбежно.
Какие же страны и регионы мира можно в настоящее время считать функционирующими? Это Северная Америка, бЧльшая часть Южной Америки, Европейский союз, Россия при Путине, Япония и формирующиеся азиатские экономики (в первую очередь Китай и Индия), Австралия и Новая Зеландия, а также ЮАР. По примерной оценке, в этих странах и регионах проживают четыре из шести миллиардов населения земного шара.
Кто же тогда остается в «Провале»? Было бы проще сказать, что «все остальные», но я хочу представить вам больше доказательств, чтобы аргументировать свою точку зрения о том, что «Провал» еще долго будет причинять беспокойство не только нашему бумажнику или совести.
Если мы отметим на карте те регионы, в которых США проводили военные операции после окончания холодной войны, то обнаружим, что именно там сосредоточены страны, не входящие в сферу разрастающгося «Ядра» глобализации. Эти регионы – Карибский перешеек, фактически вся Африка, Балканы, Кавказ, Центральная Азия, Ближний Восток и значительная часть Юго-Восточной Азии. Здесь проживают приблизительно два миллиарда человек. Как правило, на этих территориях отмечен демографический перекос в сторону молодого населения, доходы которого можно охарактеризовать как «низкие» или «ниже среднего» (по классификации Всемирного банка они составляют менее 3 тыс. долларов в год на душу населения).
Если обвести линией большинство тех районов, куда мы вводили свои войска, у нас, по сути, получится карта «Неинтегрированного провала». Конечно, некоторые страны, если принять во внимание их географическое положение, не укладываются в простые схемы. Они, как Израиль, окружены «Провалом», или, наоборот, как Северная Корея, волею случая оказались внутри «Ядра», или же, как Филиппины, расположились в пограничной зоне. Но, учитывая приведенные данные, трудно отрицать внутреннюю логику складывающейся картины: если та или иная страна выпадает из процесса глобализации, отвергает ее содержательную часть, резко возрастает вероятность того, что США рано или поздно отправят туда войска. И наоборот: если страна функционально связана с процессом глобализации и действует в основном по ее законам, нам нет нужды посылать свои войска, чтобы восстанавливать порядок и ликвидировать угрозы.
НОВОЕ ПОНИМАНИЕ УГРОЗЫ
Со времени окончания Второй мировой войны в нашей стране бытовало представление о том, что реальная угроза безопасности исходит от стран с сопоставимыми размерами, развитием и уровнем достатка, — иными словами, от таких же великих держав, как Соединенные Штаты. В годы холодной войны такой супердержавой был Советский Союз. Когда в начале 1990-х произошло крушение «большой красной машины», у нас высказывались опасения относительно объединенной Европы, могущественной Японии, а в последнее время — в связи с усилением Китая.
Любопытно, что все эти сценарии объединяло одно предположение: по-настоящему угрожать нам способно только развитое государство. А как насчет остального мира? В военных документах менее развитые страны и регионы проходили как «малые включенные». Это означало: достаточно располагать военной мощью, способной отвести угрозу, исходящую от великой державы, чтобы всегда быть готовыми к действиям в менее развитом регионе.
События 11 сентября заставили усомниться в этом предположении. В конце концов, мы подверглись нападению даже не со стороны государства или армии, а всего лишь группы террористов, которых Томас Фридмен на своем профессиональном жаргоне назвал «сверхоснащенными одиночками, готовыми умереть за свое дело». Их нападение на Америку повлекло за собой системную перестройку нашего государственного аппарата (было создано новое Министерство внутренней безопасности), нашей экономики (теперь мы платим де-факто налог на безопасность) и даже нашего общества. Более того, эти события послужили сигналом к началу войны с терроризмом, и именно через их призму наше правительство теперь рассматривает любые двусторонние отношения в области безопасности, которые мы налаживаем во всем мире.
Во многих отношениях атаки 11 сентября оказали огромную услугу американскому истеблишменту, отвечающему за национальную безопасность: они избавили нас от необходимости заниматься абстрактным планированием и искать себе «ровню» для будущих высокотехнологичных войн, заставив обратить внимание на присутствующие «здесь и сейчас» угрозы мировому порядку. Таким образом высветилась линия водораздела между «Ядром» и «Провалом» и, что еще важнее, приобрела рельефные очертания та среда, в которой зарождается сама угроза. Усама бен Ладен и «Аль-Каида» представляют собой продукты большого «Провала» в чистом виде — по сути дела, его наиболее жесткую ответную реакцию на посыл, исходящий от «Ядра». Они показывают, насколько хорошо мы справляемся с задачей экспорта безопасности в регионы беззакония (не очень-то хорошо) и какие государства они хотели бы «отлучить» от глобализации и вернуть к «хорошей жизни», как ее представляли себе в VII веке (их цель — все государства большого «Провала» с преобладающим мусульманским населением, особенно Саудовская Аравия).
Если принять во внимание эти намерения Усамы и сопоставить их с хроникой наших военных интервенций последнего десятилетия, то вырисовывается простое правило безопасности: вероятность того, что та или иная страна спровоцирует США на военное вторжение, обратно пропорциональна ее вовлеченности в процессы глобализации. Понятно, почему «Аль-Каида» сначала базировалась в Судане, а потом в Афганистане: они находятся в ряду стран, наиболее удаленных от процессов глобализации. Взгляните на другие государства, в которых в последнее время появлялись силы быстрого развертывания США: Пакистан (северо-западная часть), Сомали, Йемен. Эти страны и глобализация находятся на разных полюсах.
Деятельность данной сети терроризма важно пресечь на корню «на ее собственной территории», но столь же важно отрезать террористам доступ к «Ядру» через «промежуточные государства», расположенные вдоль политых кровью границ большого «Провала». В качестве примера на память тут же приходят такие страны, как Мексика, Бразилия, ЮАР, Марокко, Алжир, Греция, Турция, Пакистан, Таиланд, Малайзия, Филиппины и Индонезия. Но США работают над этой проблемой не в одиночку. Например, Россия ведет свою войну с терроризмом на Кавказе, Китай с удвоенной энергией взялся за укрепление своей западной границы, а всю Австралию взбудоражили взрывы на острове Бали.
Если мы отвлечемся на минуту и поразмышляем о значении складывающейся ныне новой карты мира в более широком смысле, то стратегию США в области национальной безопасности можно представить себе следующим образом: (1) добиться более широких возможностей защитных структур «Ядра» адекватно реагировать на события типа 11 сентября — например, осуществить системную перестройку; (2) работать с промежуточными государствами с целью расширения их возможности защищать «Ядро» от экспорта терроризма, наркотиков и пандемических болезней из стран большого «Провала»; (3), самое важное, сократить размеры большого «Провала». Обратите внимание: я не сказал, что надо отгородиться от «Провала». Первую нервную реакцию многих американцев на события 11 сентября можно выразить следующим образом: «Давайте покончим с нашей зависимостью от иностранной нефти, и тогда нам не придется иметь дело с теми людьми». В основе этой мечты лежит крайне наивное представление, будто сокращение того небольшого числа контактов, что существуют между «Ядром» и большим «Провалом», сделает последний менее опасным для нас в долгосрочной перспективе. Из-за того что Ближний Восток превратится в Центральную Африку, мир не станет более безопасным для моих детей. Мы не сможем просто взять и отмахнуться от тех людей.
Ближний Восток — это идеальная стартовая площадка. Дипломатия бессильна в регионе, где главный источник нестабильности – внутреннее положение в самих странах, а не взаимоотношения между ними. Хуже всего то, что на Ближнем Востоке отсутствует личная свобода, а это приводит к возникновению тупиковых ситуаций в жизни большинства здешнего населения — в первую очередь молодежи. Некоторые государства, такие, как Катар и Иордания, созрели для своего рода «перестройки» и рывка в более светлое политическое будущее благодаря молодым лидерам, осознающим неизбежность перемен. Иран также ждет прихода своего Горбачёва, если он уже не пришел.
Что мешает преобразованиям? Страх. Это боязнь отказа от традиций и боязнь осуждения муллы. Это и опасение мусульманских государств быть помеченными позорным клеймом «вероломных предателей» своей веры, и боязнь стать мишенью для радикальных группировок и террористических сетей. Но прежде всего это страх быть не такими, как все, и оказаться под огнем со всех сторон — разделить участь Израиля.
Ближний Восток давно уже превратился в некую дворовую кодлу, всегда готовую обидеть слабого. Израиль еще держится на плаву лишь потому, что стал, как это ни прискорбно, одним из самых «крутых» в квартале. Изменить эту гнетущую обстановку и открыть шлюзы для перемен способно только одно – вмешательство внешней силы, которая в полном объеме возьмет на себя функцию Левиафана. Свержение Саддама, главного хулигана во всей округе, заставит США играть роль Левиафана более последовательно и решительно, чем они это делали в последние десятилетия. В первую очередь потому, что Ирак — это Югославия Ближнего Востока, перекресток цивилизаций, которые исторически всегда нуждались в диктатуре для поддержания порядка. Когда надобность в приходящих «няньках» отпадет, за этим регионом так или иначе придется присматривать, так что наши длительные усилия в послевоенных Германии и Японии покажутся легкой прогулкой в сравнении с тем, что предстоит нам на Ближнем Востоке.
Дело это верное, и сейчас самое время им заняться, да к тому же мы единственная страна, которой это по плечу. Дерево свободы не зацветет на Ближнем Востоке, пока там нет безопасности, а безопасность занимает самое важное место в экспорте нашего государственного сектора. При этом я имею в виду не экспорт вооружений, а то внимание, которое наши вооруженные силы уделяют любому региону, где сохраняется опасность массового насилия. Мы единственное государство на планете, способное экспортировать безопасность на постоянной основе, и у нас имеется достойный послужной список в этом деле.
Назовите мне страну, в которой царят мир и спокойствие, и я укажу вам на прочные или укрепляющиеся связи между местными военными и американскими военнослужащими. Покажите мне регионы, где большая война немыслима, и я продемонстрирую вам постоянно находящиеся там американские военные базы и имеющиеся долгосрочные альянсы в области безопасности. Перечислите мне крупнейшие инвестиционные проекты мировой экономики, и я укажу вам на два примера военной оккупации, преобразившей Европу и Японию после Второй мировой войны. В течение полувека наша страна успешно экспортировала безопасность в регион старого «Ядра» глобализации (Западная Европа и Северо-Восточная Азия), а в последние 25 лет, после неудачи во Вьетнаме, и в формирующееся новое «Ядро» (развивающиеся страны Азии). Но наши усилия на Ближнем Востоке были несущественны, а в Африке почти ничего не предпринималось. Пока мы не начнем систематический, долгосрочный экспорт безопасности в большой «Провал», он будет все настойчивее экспортировать свои недуги в «Ядро» в виде терроризма и других факторов нестабильности.
Чтобы сократить размеры «Провала», потребуется нечто большее, чем только американский экспорт безопасности. Например, Африке придется оказать гораздо более существенную помощь, чем предполагалось в прошлом, и в конечном итоге интеграция большого «Ядра» будет скорее зависеть от частных инвестиций, нежели от усилий государственного сектора «Ядра». Но все должно начинаться с безопасности, потому что свободные рынки и демократия не могут процветать в условиях непрекращающегося конфликта.
Придется перестроить наш военный истеблишмент так, чтобы он мог соответствовать стоящим перед ним задачам. В обозримом будущем нам не грозит мировая война — прежде всего потому, что наш колоссальный ядерный потенциал делает такую войну бессмысленной для кого бы то ни было. Одновременно классические войны «государство против государства» становятся довольно редким явлением, и если Соединенные Штаты находятся в процессе преобразования своего военного ведомства, то возникает естественный вопрос: каким оно должно стать, чтобы успешно справляться с будущими угрозами? По-моему, клин выбивают клином. Если в мире растет число «сверхоснащенных одиночек», то и наша армия должна состоять из таких же «сверхоснащенных одиночек».
Это звучит, вероятно, как стремление возложить дополнительное бремя ответственности на и так уже перегруженных военных. Но именно непрерывный успех Америки в сдерживании глобальной войны и исключении войн в отношениях между отдельными государствами позволяет нам совать свой нос в более сложные межэтнические конфликты и предотвращать возникновение порождаемых ими опасных транснациональных сил. Мне известно, что большинство американцев не желают и слышать об этом, но реальное поле боя в глобальной войне с терроризмом по-прежнему находится именно там. Если бы все ворота были на замке и было бы достаточно «охранников», то 11 сентября никогда не стало бы реальностью.
В истории много поворотных моментов, подобных тому страшному дню, но вспять она не поворачивает никогда. Мы рискуем многим, игнорируя существование большого «Провала», потому что он никуда не исчезнет до тех пор, пока мы, как нация, не ответим на брошенный нам вызов и не сделаем глобализацию по-настоящему глобальной.
СДЕЛАТЬ «ПРОВАЛ» БЕЗОПАСНЫМ
Вот какие регионы являлись мировой проблемой в 1990-е годы и угрожают сегодня и завтра реальными бедствиями, способными застигнуть нас во дворе собственного дома.
1. Гаити. Усилия по строительству государства в 1990-е принесли разочарование. На протяжении без малого ста лет мы вводили сюда войска и, несомненно, вернемся в эту страну в случае кризиса.
2. Колумбия. Страна разбита на несколько незаконных территорий со своими армиями, повстанцами, наркобаронами и настоящими правительствами, которые заняты переделом территории. Наркотики по-прежнему текут рекой. На протяжении последнего десятилетия укреплялись связи между наркокартелями и повстанцами, а теперь стало известно о наличии связей с международным терроризмом. Мы вмешиваемся в этот конфликт, раздаем обещания, но так ничего и не достигли. Приложение с нашей стороны частичных, разрозненных усилий и постепенное их наращивание ни к чему не приводят.
3. Бразилия и Аргентина. Обе страны дрейфуют между большим «Провалом» и функционирующим «Ядром». В 90-е годы прошлого века обе вволю наигрались в игру под названием «глобализация» и чувствуют себя обманутыми. Им угрожает реальная опасность вывалиться из фургона и встать на путь саморазрушения, проводя политику крайне левого или крайне правого толка. Ни о какой военной угрозе говорить не приходится, разве что об угрозе их собственным демократическим завоеваниям (возможное возвращение военных к власти). Южноамериканский общий рынок МЕРКОСУР пытается создать собственную реальность, в то время как Вашингтон настаивает на свободной торговле между двумя Америками. Но, возможно, нам придется довольствоваться соглашениями с Чили или тем, что только Чили войдет в расширенную ассоциацию НАФТА (Североамериканское соглашение о свободной торговле). Неужели Бразилия и Аргентина доведут дело до самоизоляции и будут потом жалеть об этом? Бассейн реки Амазонка остается большой неуправляемой территорией Бразилии. Кроме того, окружающей среде наносится все более серьезный урон. Проявит ли мировое сообщество достаточную озабоченность в связи со сложившейся ситуацией, чтобы вмешаться и попытаться исправить положение?
4. Бывшая Югославия. В течение большей части последнего десятилетия Европа демонстрировала свою неспособность действовать сплоченно и согласованно даже на собственных задворках. Западу теперь долго придется выполнять в этом регионе роль приходящей няньки.
5. Конго и Руанда/Бурунди. В результате военных действий, длившихся на протяжении всего десятилетия, в Центральной Африке погибло от двух до трех миллионов человек. Насколько еще должно ухудшиться положение, прежде чем мы попытаемся хоть что-то предпринять? Должны погибнуть еще три миллиона? Конго — это государство в стадии деградации, ни живое, ни мертвое, и все стремятся поживиться за его счет. Кроме того, в этом регионе свирепствует СПИД.
6. Ангола. В стране так и не предпринято серьезных попыток остановить непрекращающуюся гражданскую войну, которая за прошедшие четверть века унесла полтора миллиона жизней. По сути дела, внутренние междоусобицы продолжаются здесь с середины 1970-х годов, когда рухнула португальская колониальная империя. Ожидаемая продолжительность жизни в этой стране менее сорока лет!
7. Южная Африка. ЮАР – единственная африканская страна, входящая в состав функционирующего «Ядра». Тем не менее она находится на перепутье. Существует множество опасений по поводу того, что ЮАР служит своего рода шлюзом для террористических сетей, стремящихся получить доступ к «Ядру» через заднюю дверь. Самая большая угроза безопасности — преступность, принявшая характер эпидемии. В этой стране также свирепствует СПИД.
8. Израиль — Палестина. Террор не утихает — каждое новое поколение на Западном берегу спит и видит продолжение эскалации насилия. Защитная стена, которая возводится в настоящее время, будет своего рода Берлинской стеной XXI века. В конце концов внешним державам придется разводить обе враждующие стороны, чтобы обеспечить безопасность (это разведение обещает быть очень болезненным). Всегда существует вероятность того, что кто-либо попытается нанести по Израилю удар с помощью оружия массового уничтожения (ОМУ) и тем самым спровоцирует ответный удар, на который, как нам кажется, Израиль способен, что тоже не может не вызывать тревогу.
9. Саудовская Аравия. Менталитет монаршей мафии, действующей по принципу «надо дать им кусок пирога», в конечном счете спровоцирует внутреннюю нестабильность и насилие. Политика выплаты отступных террористам, чтобы держались подальше от этой страны, рано или поздно приведет к краху, а поэтому следует ожидать опасностей и извне. Значительную часть населения составляет молодежь, у которой практически нет надежд на будущее, немногим лучше и перспективы правящей элиты, основной источник доходов которой — тающие на глазах долгосрочные активы. Вместе с тем нефть еще достаточно долго будет значить слишком много для Соединенных Штатов, и они не постоят за ценой, чтобы обеспечить стабильность в этой стране.
10. Ирак. После вторжения нас ожидает гигантская восстановительная работа. Нам придется выстраивать режим безопасности во всем регионе.
11. Сомали. Хроническое отсутствие дееспособного правительства. Хроническая проблема с продовольствием. Хроническая проблема подготовки в стране террористов. Мы ввели туда морских пехотинцев, а также специальный воинский контингент, но ушли разочарованными — это своего рода маленький Вьетнам 1990-х. Будет сделано все возможное, чтобы он не повторился.
12. Иран. Контрреволюция уже началась: на этот раз студентов не устраивают захватившие власть муллы, от которых они хотят избавиться. Иран стремится дружить с США, но возрождение фундаментализма — это та цена, которую нам, возможно, придется заплатить за вторжение в Ирак. Муллы поддерживают терроризм и реально стремятся заполучить ОМУ. Значит ли это, что они станут следующей мишенью после того, как мы разберемся с Ираком и Северной Кореей?
13. Афганистан. Эта страна попирала законы и была рассадником насилия еще до того, как на мировую арену вышел режим «Талибан», тянувший ее в прошлое, в VII век (что было не так трудно сделать). Правительство продалось «Аль-Каиде» за гроши. Это крупный центр производства наркотиков (героин). В настоящее время США увязли там надолго, пытаясь уничтожить наиболее отъявленных террористов/мятежников, которые предпочли остаться.
14. Пакистан. Всегда существует опасность того, что эта страна применит атомное оружие в конфликте с Индией по причине своей слабости (последний тревожный звонок прозвучал 13 декабря 2001 года, когда прогремели взрывы в Дели). Опасаясь, что Пакистан может пасть жертвой радикальных мусульман, мы решили поддержать приверженные твердой линии военные группировки, которым в действительности не доверяем. Страна кишит боевиками «Аль-Каиды». США намеревались объявить Пакистан государством-изгоем, пока 11 сентября не вынудило нас снова перейти к сотрудничеству. Попросту говоря, Пакистан, похоже, не контролирует большуЂю часть своей территории.
15. Северная Корея. Усиленными темпами продвигается к созданию ОМУ. Эксцентричное поведение Пхеньяна в последние годы (признание в похищениях людей; нарушение обещаний, связанных с ядерным оружием; открытая поставка вооружений в те страны, куда мы не рекомендуем поставлять оружие; подписание соглашений с Японией, которые как будто указывают на наступление новой эры; восхваление идеи новой экономической зоны) указывает на то, что он намерен провоцировать кризис. Такое поведение характерно для некоторых случаев психических заболеваний. Мы опасаемся, что Ким может пойти ва-банк (мало ли чего можно ждать от умалишенного). Численность населения сокращается — как долго люди там еще продержатся? После Ирака эта страна может стать нашей следующей целью.
16. Индонезия. Привычные опасения по поводу раскола страны «с самым многочисленным в мире мусульманским населением». Страна сильно пострадала от азиатского кризиса, буквально уничтожившего ее экономику. Как выяснилось, это район активных боевых действий террористических сетей.
Есть опасения, что новые/интегрирующиеся части «Ядра» в ближайшие годы могут быть потеряны. Речь идет о нижеследующих странах.
17. Китай. Страна во многом соревнуется сама с собой, пытаясь сократить число нерентабельных государственных предприятий, почти не снижая при этом уровня занятости. Кроме того, предпринимаются усилия, чтобы решить проблему роста потребностей в энергоносителях и сопутствующего загрязнения окружающей среды, а также предотвратить грядущий кризис с выплатами пенсий. Новое поколение лидеров подозрительно напоминает лишенных воображения технократов. И еще не известно, справятся ли они со стоящими перед страной задачами. Если ни один из этих макроэкономических факторов не спровоцирует внутреннюю нестабильность, то вряд ли Коммунистическая партия Китая (КПК) тихо растворится в ночи, предоставив массам бЧльшие политические и экономические свободы, которые на каком-то этапе могут показаться людям недостаточными. В настоящее время КПК чрезвычайно коррумпирована и фактически является паразитом на теле нации, но все еще верховодит в Пекине. Армия, похоже, все дальше уходит от общества и от реальности, более близоруко сосредоточиваясь на противодействии «угрозам» со стороны США, которые не дают Китаю возможности угрожать Тайваню, остающемуся еще одной взрывоопасной точкой. Кроме того, в Китае огромные масштабы приобрела эпидемия СПИДа.
18. Россия. Путину еще предстоит проделать большой путь в утверждении диктатуры закона; в руках мафии и баронов преступного мира все еще сосредоточено слишком много власти и влияния. Чечня и ближнее зарубежье в целом будут втягивать Москву в насилие, которое, тем не менее, вряд ли выплеснется за границы Российской Федерации. Продвижение США в Центральную Азию само по себе вызывает нервозность в Москве и может, если не действовать аккуратно, привести к ухудшению взаимотношений. У России слишком много внутренних проблем (слабость финансовой системы, деградация окружающей среды и пр.), слишком сильна ее зависимость от экспорта энергоресурсов, и она не ощущает себя в безопасности (не получится ли так, что восстановление экономики Ирака убьет курицу, несущую золотые яйца для России?). СПИД тоже распространяется здесь быстрыми темпами.
19. Индия. Постоянно сохраняется опасность ядерного противостояния с Пакистаном. Мало того, проблема Кашмира также не способствует улаживанию конфликта с Пакистаном, и война с терроризмом вызвала рост степени вовлеченности США. Индия наглядно демонстрирует все плюсы и минусы глобализации в миниатюре: высокие технологии, массовая бедность, островки бурного развития, трения между разными культурами/религиями/цивилизациями и т. д. Индия слишком велика, чтобы преуспевать, и одновременно она слишком велика, чтобы можно было допустить ее крах. Индия хочет быть могучим и ответственным военным игроком в регионе, надежным другом США и отчаянно стремится догнать по развитию Китай (сама себя убеждая в том, что нужно непременно добиться успеха). Кроме того, в стране быстро распространяется СПИД.
США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 24 июня 2004 > № 2851523
Томас Барнет
Австралийский брэнд по уходу за телом Jurlique продолжает завоевывать позиции на индийском рынке. «Мы планируем в течение года расширить продажи марки в Мумбае (Западная Индия), Ченнэй/Пондикэррайе (Юго-восточное побережье), Калькутте (Восток), Дели, Нагпуре и Джайпуре. В большинстве своем магазины будут франчайзинговыми, кроме одного, столичного», – заявил владелец брэнда Мадхури Кадияла (Madhuri Kadiyala). Дистрибуцию Jurlique планируется осуществлять и через Beau'Belle-спа-салоны. Впервые Jurlique вышел на рынок Индии в фев. этого года в Хайдарабаде. «Мы планируем запустить 39 средств по уходу за телом, 13 наименований по уходу за малышами и несколько средств для ухода за волосами, таких, как шампуни и кондиционеры в авг. этого года», – сообщил Кадияла. Jurlique был основан в 1985г. немецкой семейной парой Юрген и Улрике Клайн (Jurgen и Ulrike Klein). Брэнд уже стал доступным в таких странах, как: Канада, США, Колумбия, Эквадор, Кипр, Дания, Германия, Греция, Финляндия, Швеция, Швейцария, Великобритания, Австралия, Новая Зеландия, Китай, Гонконг, Индонезия, Япония, Малайзия, Сингапур, Южная Корея, Тайвань и Таиланд.
ОАО «Горьковский автозавод» рассматривает возможность организации сборки «Газелей» в Индии. Это может произойти в случае создания совместного предприятия с индийской фирмой Ashok Leyland. Автозавод планирует в рамках контракта с Ashok Leyland выпустить 20-30 тыс. грузовых автомобилей с правым рулем. Контракт будет заключен после подписания протокола о намерениях. Для индийского рынка будут поставляться автомобили с правым расположением руля. Сейчас Горьковский автозавод поставляет праворульные «Газели» в ЮАР и планирует организовать их поставки в Индонезию.
На фоне новых сообщений о пиратских нападениях в Юго-Восточной Азии (ЮВА) правительство Малайзии предложило защиту проходящим Малаккским проливом судам. Заместитель премьер-министра и минобороны Малайзии Мохаммад Наджиб Абдул Разак заявил о готовности официального Куала-Лумпура выделить эскорт из числа сотрудников королевских военно-морских сил обратившимся с соответствующей просьбой судам. Все расходы по данному мероприятию возьмет на себя правительство Малайзии, подчеркнул глава минобороны. Это означает, что иным государствам нет никакой необходимости брать на себя обязанности об охране Малаккского пролива, добавил он. Расположенный между индонезийским островом Суматра и полуостровной Малайзией Малаккский пролив является самой оживленной морской торговой трассой планеты. По нему ежедневно проходит четверть объемов мировой торговли, половина поставляемых нефти и сжиженного газа. Потому он является одной из наиболее вероятных мишеней для морского терроризма и пиратства. Заявление минобороны страны ясным намеком в адрес США, чей командующий Тихоокеанским флотом адмирал Томас Фарго сообщил недавно о планах разместить на протяжении пролива свои скоростные корабли с морскими пехотинцами и спецназом на борту, чьей задачей стало бы предотвращение там возможных терактов. «За обеспечение безопасности в Малаккском проливе отвечают Малайзия и Индонезия, а мы в настоящее время не намереваемся приглашать Соединенные Штаты для участия в проводимых нами в этом районе операциях», - подчеркивал в этой связи Наджиб. «Даже если они сами пожелают действовать, им следует спросить нашего разрешения», - подчеркнул министр обороны. Аналогичную позицию занял и МИД Индонезии. Между тем, сингапурская газета «Стрейтс таймс» пишет в понедельник об участившихся в водах Юго-Восточной Азии пиратских нападениях. Так, неделю назад в море Сулу, где смыкаются территориальные воды Малайзии и Филиппин, около десятка одетых в форму и вооруженных автоматами М-16 и гранатометами «морских разбойников» захватили морской буксир и уничтожили на нем радиопередающее оборудование. После этого они скрылись, прихватив с собой в качестве заложников капитана, инженера и оператора крана. В самом Малаккском проливе 8 апреля пиратами был ограблен танкер. «Возможно, все это является репетициями», - заявил изданию сингапурский эксперт по вопросам терроризма Рохан Гунаратна. По сведениям правоохранительных органов региона, действующая в ЮВА террористическая организация «Джамаа исламийя», имеющая тесные связи с «Аль-Каидой», имеет планы нападений на морские цели.
По словам индийских трейдеров, Индия, один из крупнейших мировых импортеров растительных масел, прекратила заключать новые контракты на поставку соевого масла и замедлила темпы импорта пальмового масла ввиду роста запасов масел в портах и увеличивающихся внутренних поставок. Запасы растительных масел в индийских портах, преимущественно южноамериканского соевого масла и пальмового масла из Малайзии и Индонезии, уже достигли 550 тыс.т., что в 2 раза превышает обычный уровень запасов – 250 тыс.т.Летний урожай масличных в Индии в нынешнем сезоне ожидается на уровне 8,29 млн.т., что на 38% больше летнего урожая масличных в прошлом году. Всего в 2003/04г. (нояб.-окт.) урожай масличных в Индии составит 24,98 млн.т. против 15,1 млн.т., собранных в 2002/03г. По прогнозам местных трейдеров, внутреннее производство растительных масел в апр. и мае в Индии вырастет до 700 и 725 тыс.т. соответственно против 500 и 530 тыс.т. в такие же месяцы в 2003г. Только за последние 3 недели цены на растительные масла в индии снизились на 7-8%.
Индонезия намерена приобрести у России еще 8 истребителей Су, чтобы довести число состоящих на вооружении этих боевых машин до полной эскадрильи. С таким заявлением выступил на состоявшейся в Джакарте генеральной репетиции празднования 58-летия военно-воздушных сил страны главнокомандующий ВВС маршал Чаппи Хаким. «Мы закупим у России еще восемь «Сухих», чтобы иметь эскадрилью (этих) реактивных истребителей», - подчеркнул маршал. «Мы надеемся, что это произойдет уже в этом году. А на протяжении более длительного срока у нас появятся две-три эскадрильи», - добавил глава индонезийских ВВС. Контракт на закупку Индонезией по два истребителя Су-27 СК и Су-30 МК был подписан 24 апреля минувшего года. Ранее главнокомандующий ВВС Индонезии неоднократно высоко оценивал боевые качества самолетов «Су», подчеркивая при этом, что их поставка не связывается с какими-либо политическими условиями. Эти истребители полностью отвечают требованиям вооруженных сил Индонезии, а их способность выполнять большой спектр задач позволит поднять эффективность боевого применения ВВС, полагает и главнокомандующий индонезийскими вооруженными силами генерал Эндриартоно Сутарто.
Индонезия делает ставку на российских туристов. Об этом заявил замминистра культуры и туризма Индонезии Удин Сайфуддин, который возглавлял вернувшуюся в Джакарту из Москвы делегацию, участвовавшую в работе крупнейшей туристической выставки МИТТ (Московская международная выставка «Путешествия и туризм»). По его словам министерство готовит документы для индонезийского МИД, которые в дальнейшем позволят россиянам посещать страну без предварительного получения визы. Министерство культуры и туризма Индонезии намерено добиться отмены решения минтранса страны о повышении в семь раз платы за приземление на Бали чартерных рейсов из России. «Соответствующие распоряжения внутри министерства уже отданы», – сказал замминистра. По его словам, в «стране 3 тыс. островов» признательны россиянам за смелость, проявленную после организованных террористами в октябре 2002г. взрывов бомб на острове-курорте Бали.«Тогда резко упало число гостей из Австралии, США, Западной Европы, других стран, – вспоминает замминистра. – А вот из России оно, наоборот, выросло. Только русские смогли понять, что, как это у вас говорят, снаряд два раза в одну воронку не попадает». По его словам, с тех пор число прибывающих в Индонезию туристов из России стремительно растет. «В 2002 Индонезию посетили 14 тыс. 155 человек, в 2003г. их было - 17 тыс. 500 человек, – отметил замминистра.– В текущем году мы надеемся на то, что это число увеличится еще на 30%».
Туризм является одним из важнейших источников для поступления в госбюджет Индонезии иностранной валюты. До взрывов на Бали «страна 3 тыс. островов» принимала по 4 млн. гостей из-за рубежа в год, и это приносило государству до 5 млрд.долл. ежегодно. «Но дело не сводится к одной лишь экономике», – считает Сайфуддин. «Наша работа чрезвычайно важна для укрепления связей между нашими странами в целом, – считает замминистра. – Россия начала узнавать нас именно благодаря путешественникам. Сначала идут туристы, потом – торговцы, и лишь после них – официальные делегации». Недавно Индонезия разрешила автоматически получать визу по прибытии в страну гражданам целого ряда государств. Россия в этот список не попала. Официально – потому, что индонезийцы не пользуются подобной льготой в России. Но, как считают эксперты, это произошло потому, что туристов из России в Индонезии все еще не так много в сравнении с американцами или австралийцами. Тем не менее, Сайфуддин выразил надежду, что эта ситуация в скором времени кардинально изменится. «В прошлом году на отдых за рубеж выехало 20 млн. жителей России. Это означает, что ваше государство вошло по этому показателю в первую десятку мира», – обосновал свою уверенность замминистра.
Правительство Индонезии намеревается начать в 2005г. строительство тоннеля между двумя наиболее населенными островами страны - Явой и Суматрой, сообщает в пятницу газета «Джакарта пост». По словам заместителя главы Бюро планирования национального развития по вопросам инфраструктуры Суйоно Дикуна, проект стоимостью в 15 млрд.долл. будет финансироваться консорциумом европейских фирм. «Мы надеемся, что к 2008г. он будет завершен», - подчеркнул Дикуна. Ожидается, что проезд с одного острова на другой обойдется автомобилистам 20 долл. Большая часть тоннеля в 33 км. длиной проляжет в 40 м. под Сунданским проливом. На о-ве Ява - мировом рекордсмене по плотности населения - проживает 60% из 240 млн. индонезийцев. На него приходится лишь 6% территории страны.
Международная финансовая система: конец единовластия
© "Россия в глобальной политике". № 4, Октябрь - Декабрь 2003
О.В. Буторина – д. э. н., заведующая кафедрой европейской интеграции МГИМО МИД РФ, член научно-консультативного совета журнала «Россия в глобальной политике»
Резюме В ближайшие десять-пятнадцать лет мировая гегемония доллара будет разрушена. Костяк новой международной системы составят два-три десятка наиболее значимых валют, замкнутых в высокоэффективную сеть скоростных расчетов. Такая смена формата может кардинально улучшить позиции российского рубля и сменить ориентиры национальной валютной политики.
В ближайшие десять-пятнадцать лет мировая гегемония доллара будет разрушена. Ей на смену придет не единая мировая валюта, как предлагали Кейнс и Манделл, не множественность денежных единиц в рамках одного государства, как считал Хайек, и не раздел мира на несколько валютных зон. Костяк новой международной системы составят два-три десятка наиболее значимых валют, которые посредством новейших технологий будут замкнуты в высокоэффективную сеть скоростных расчетов. Такая смена формата может кардинально улучшить позиции российского рубля и сменить ориентиры национальной валютной политики.
Если Россия войдет в число стран, денежные единицы которых подключатся к общемировой паутине политвалютных платежей, то отечественные предприятия смогут расплачиваться рублями за импортные товары. Одновременно российский рубль станет главной валютой СНГ. Это резко расширит сферу его применения, понизит спрос на иностранные валюты и спровоцирует выведение долларов из внутреннего обращения. Как следствие, значительно увеличатся внутренние инвестиционные источники, а также возрастут количественные и качественные характеристики российского фондового рынка. Банку России не придется иметь огромные валютные резервы ради поддержания стабильности рубля. В целом же Россия сможет воспользоваться многими благами рыночной экономики, которые сейчас для нее не доступны из-за того, что в условиях глобализации ее валюта и финансовая система ежедневно вступают в конкуренцию с неизмеримо более сильными соперниками.
Чтобы подобный шанс был реализован, России следует уже сегодня делать три вещи. Во-первых, всеми доступными способами расширять сферу обращения рубля. Во-вторых, максимально использовать современные технологии расчетов. И в-третьих, быть готовой к системным изменениям в международных валютных отношениях, включая масштабные и плохо поддающиеся оценке перемены в глобальной роли американского доллара.
ОТ ЗОЛОТА К ДОЛЛАРУ
История человечества знает четыре международные валютные системы. Первая – Парижская – была создана в 1867 году и просуществовала до Первой мировой войны в общей сложности 47 лет. Самой недолговечной оказалась Генуэзская: возникнув в 1922-м, она распалась уже в 1931 году с началом Великой депрессии. Бреттон-Вудская система продержалась с 1944 по 1971 год, когда США прекратили размен долларов на золото, – то есть 27 лет. Ровно столько же действует нынешняя Ямайская система, официально оформленная совещанием стран – членов МВФ в Кингстоне в январе 1976 года.
Смена валютной системы всегда означала упразднение одних элементов международного денежного устройства и введение других. Закат Парижской системы – это отмена золотомонетного стандарта. С расстройством Генуэзской системы обменные курсы перестали фиксироваться по отношению к золоту. По Бреттон-Вудским соглашениям лишь доллар сохранил связь с золотом, а все остальные валюты привязывались к нему. Ямайская система упразднила последнее звено в цепи, связывавшей деньги с золотом, – мир раз и навсегда перешел к плавающим курсам.
Современный мировой валютный рынок невообразимо далек от того, каким он был в момент создания Ямайской системы. Однако способ его регулирования остался тем же, что и в 1976 году. Тогда, вспомним, в Китае прощались с Великим кормчим, в Москве открылся XXV съезд КПСС, а в Калифорнии два приятеля собрали в гараже первый персональный компьютер.
ВАЛЮТНО-ФИНАНСОВЫЕ РЫНКИ: ГЛОБАЛЬНОЕ ИЗМЕНЕНИЕ КЛИМАТА
В последней четверти XX века валютные рынки оказались под воздействием пяти новых факторов: 1) всеобщая либерализация движения капиталов, 2) развитие информационных технологий, 3) изменение природы курсообразования, 4) распад социалистической системы и 5) введение евро.
О размахе валютной либерализации говорит следующий факт: в 1976 году обязательства по VIII статье Устава МВФ (она запрещает ограничения по текущим платежам, дискриминационные валютные режимы и барьеры на пути репатриации средств иностранных инвесторов) выполняла 41 страна, в 2002 году – 152. Сравнительно недавно даже самые развитые страны Запада имели множество валютных ограничений. Так, например, в Англии до середины 1970-х резидентам запрещалось приобретать наличную иностранную валюту сверх установленного крайне низкого лимита, а во Франции в 1983 году были введены жесткие правила репатриации экспортной выручки, покупки валюты для импорта, покрытия валютных сделок на срок финансирования инвестиций за границей.
Для многих развивающихся стран и стран с переходной экономикой результаты валютной либерализации конца прошлого века оказались далеко не однозначными. По утверждению МВФ, валютная либерализация должна была содействовать интеграции в мировую экономику и росту конкурентоспособности. На практике же отмена валютных ограничений часто выпадала из макроэкономического контекста и ее темпы не соизмерялись с темпами формирования механизмов и институтов рынка. Как следствие, была создана почва для долларизации, утечки инвестиционных ресурсов, беспорядочного движения спекулятивных капиталов.
Революция в средствах связи и обработки информации сделала международные финансовые потоки еще более подвижными. В 1970–1980-е годы во многих странах были созданы общенациональные системы расчетов в режиме реального времени (Real Time Gross Settlement – RTGS). В 1990-е между ними возникли связующие звенья. Например, в Гонконге существуют такие системы расчетов в гонконгских долларах, в долларах США, а с апреля 2003-го – в евро, причем все они функционально дополняют друг друга. Кроме того, усовершенствованы традиционные системы международного клиринга, повышена их надежность, увеличены лимиты кредитования, расширен круг участников и набор функций. Это позволило перемещать огромные суммы денег из одной точки мира в другую простым нажатием клавиши.
За последнюю четверть века произошел и другой серьезный качественный сдвиг: обменный курс той или иной валюты перестал формироваться во внешней торговле. Это было вызвано стократным увеличением объемов международных валютных рынков. Действительно: если в 1970-е ежедневный объем валютных операций в мире составлял 10–20 млрд дол. (то есть приближался к стоимости ВВП, производимого в развитых странах в течение одного рабочего дня), то в 2001 году эта цифра равнялась 1,2 трлн долларов. На обслуживание товарных сделок теперь приходится всего 2 % от совершаемых в мире валютообменных операций. Поэтому возможность отклонения рыночного курса валюты от паритета покупательной способности (по которому курсовое соотношение двух валют должно отражать соотношение цен в данных странах) намного возросла. К примеру, на один доллар в России можно купить вдвое больше товаров, чем в США. То есть рыночный курс рубля составляет 50 % от паритета его покупательной способности (ППС). Такое положение характерно для большинства государств Центральной и Восточной Европы. В некоторых странах курс национальной валюты занижен еще больше, например, в Индии и Китае он находится на уровне 20 % от ППС.
Если в 1971 году обменные курсы оторвались от золотого якоря, то потом они оторвались и от казавшегося естественным товарного якоря. Несмотря на глобализацию и наличие развитого мирового рынка (который, правда, составляет менее 20 % от мирового ВВП), в настоящее время нет и намека на выравнивание внутренних цен между странами. Иначе говоря, коридор возможных колебаний курса той или иной валюты резко расширился. Моментальное обесценение валюты в два или в четыре раза, как это было с российским рублем, теперь никого не удивляет.
На рубеже 1980–1990-х годов распалась социалистическая система, бывшие страны СЭВ начали переход к рыночной экономике. Большинство из них сразу сделали конвертируемыми свои валюты и сняли основные ограничения по текущим операциям. В России в 1992 году был принят закон «О валютном регулировании и валютном контроле», разрешивший конверсионные операции и трансграничное движение капиталов. К мировым валютным рынкам добавился не существовавший ранее сегмент. Это серьезно изменило облик международной валютной системы, хотя на указанные регионы приходится только 2 % совершаемых в мире конверсионных операций. Достаточно вспомнить, что все новые валюты пережили периоды высочайшей инфляции и резкого обесценения. Одновременно произошла глубокая долларизация постсоветского пространства. Американские деньги, будучи гораздо сильнее и надежнее, чем встававшие на ноги местные валюты, выдавили последние из большой части внутреннего оборота. А в 1998 году Россию поразил финансовый кризис.
Еще один новый фактор современных валютно-финансовых отношений – введение с 1 января 1999 года единой европейской валюты. Два первых года своей жизни она теряла в цене, а уже на рубеже 2002–2003 годов евро стал стоить дороже доллара. Это показало частным и государственным инвесторам, что европейская валюта может использоваться как средство диверсификации их накоплений. Никогда еще европейские денежные единицы не использовались в международном масштабе столь широко, сколь теперешний евро. И если курс единой валюты останется стабильным, то ее привлекательность будет расти и впредь. С прежними национальными денежными единицами этого не могло случиться в принципе.
В то же время для мировых финансовых рынков евро стал еще одним фактором турбулентности. Связано это с тем, что у операторов появилась реальная альтернатива доллару (пусть не во всех сферах), а у Евросоюза – возможность проводить более независимую от США экономическую и валютную политику. В 2001 году, по данным Банка международных расчетов в Базеле, волатильность (краткосрочная изменчивость) курса евро по отношению к доллару США была в три раза (!) больше, чем аналогичный показатель для немецкой марки в 1998 году. Одновременно увеличилась амплитуда и частота колебаний в большинстве других важнейших валютных пар. Введение евро, конечно, явилось не единственной причиной, обусловившей нестабильность валютных рынков, однако налицо его «вклад» в сложившуюся ситуацию.
Все эти процессы привели в 1990-е годы к росту нестабильности международной валютной системы. Серию региональных кризисов открыл кризис Европейской валютной системы 1992–1993 годов. Тогда атакам впервые подверглись валюты даже тех стран, правительства которых придерживались вполне адекватного и грамотного курса. Экономисты заговорили о кризисах «второго поколения», когда решающим оказывается не качество национальной политики, а соотношение денежных средств, которые правительство с одной стороны и валютные спекулянты с другой готовы бросить в схватку. Спекулянты рассчитывают, какую сумму государство может потратить на интервенции, и если их собственные возможности оказываются весомее, то игра на понижение начинается.
В 1997–1998 годах на мир обрушился очередной ряд финансовых потрясений. Началось с Юго-Восточной Азии и России, дальше завибрировали валютные системы Латинской Америки, в 2001 году разразился кризис в Турции, в 2002-м – в Аргентине. Как бы ни хотелось считать эти события случайными, они, увы, таковыми не являются. Дело здесь не в безответственности властей и не в фатальном стечении обстоятельств, а в изменении глобального валютно-финансового климата как такового.
Что же мировое сообщество готово предпринять в ответ?
УПРАВЛЕНИЕ ВАЛЮТНЫМИ КУРСАМИ: КЛАССИКА ЖАНРА
Основными методами управления курсами до сих пор являлись валютные интервенции, изменение процентной ставки, регулирование текущего баланса и привязка национальной денежной единицы к более сильной. Однако с каждым из них в последние полтора десятилетия произошла глубокая метаморфоза.
Количество средств для интервенций снизилось. Не то чтобы их число в целом сократилось (напротив, с 1990 по 2002 год совокупные валютные резервы всех стран мира увеличились с 640 до 1730 млрд СДР (специальные права заимствования, расчетная единица МВФ. – Ред.) – почти в 3 раза) – их мало относительно объема рынка. Если потребуется поддерживать курс евро или доллара, то имеющихся запасов (все валютные резервы Европейской системы центральных банков составляют 300 млрд евро, а Федеральной резервной системы (ФРС) США – 60 млрд дол.) хватит лишь на косметические мероприятия. Осенью 2000 года Европейский центральный банк четырежды проводил интервенции в поддержку евро. Результат оказался минимальным: после первой интервенции, проведенной совместно с ФРС и Банком Японии, курс поднялся с 0,86 до 0,89 доллара за один евро, а после последней – котировки колебались вокруг отметки 0,85. О размере средств, потраченных зоной евро на интервенции, косвенно можно судить по тому, что за ноябрь 2000 года валютные резервы ЕЦБ (без золота, СДР и резервной позиции в МВФ) уменьшились на 13 млрд евро.
Крупнейшими в мире держателями золотовалютных резервов являются страны Юго-Восточной Азии. В середине 2003 года официальные валютные запасы Японии выросли до 540 млрд дол., Китая – до 350 млрд дол., Тайвань, Южная Корея и Сянган (Гонконг) имели по 100 с лишним миллиардов каждый. Получается, что главные мировые валюты эмитируют одни страны, а основной частью резервов владеют другие. Асимметрия налицо. В случае падения курса доллара или евро едва ли азиатские государства пожертвуют сколько-нибудь крупными средствами ради укрепления хотя и важных для них, но все-таки чужих валют.
Что касается процентной ставки, то ее влияние на обменный курс тоже довольно ограниченно. Связь между двумя показателями прослеживается более или менее отчетливо только для валют, имеющих широкое международное признание, в основном для доллара и евро. (В Японии последние годы процентные ставки близки к нулю, и на фоне вялой конъюнктуры власти не скоро смогут их повысить. В Великобритании естественным ограничителем роста ставки является высокая задолженность домохозяйств, большинство британских семей выплачивает ипотеку. В Швейцарии ставка традиционно низка благодаря банковской тайне, владельцы капиталов сомнительного происхождения мирятся с нулевой или отрицательной доходностью депозитов, обеспечивая швейцарским предприятиям дешевый доступ к внешнему финансированию.) Но и это происходит не всегда. Так, с лета 2001 года рыночные ставки в зоне евро превысили американские, но подъем евро начался полтора года спустя. Для нерезервных валют повышение ставки рефинансирования мало способствует притоку иностранных капиталов, затрудненному не только в силу отсутствия доверия, но и вследствие слабости местных финансовых рынков. Внешние операторы резонно опасаются, что, вложившись в редкую валюту или номинированные в ней ценные бумаги, они не смогут в нужный момент продать данные активы по прежней цене. Ведь резкие колебания конъюнктуры – обычное дело для неразвитых рынков.
Важнейшим фактором курсообразования считается состояние баланса по текущим операциям. Выдача кредитов на урегулирование текущих балансов стран-членов – один из основных инструментов МВФ в деле содействия курсовой стабильности. Однако неотрицательный баланс по текущим операциям в странах, чьи валюты не участвуют в международном обороте, на практике не гарантирует ровной курсовой динамики, хотя и благоприятствует ей (в 1998 году Россия имела положительное сальдо в размере 700 млн дол., но это никак не уберегло рубль от девальвации). В государствах же, чья валюта доминирует в мире, отрицательный текущий баланс может вполне компенсироваться притоком долгосрочного капитала, что и происходит в США уже многие годы.
До кризисов в Юго-Восточной Азии и России МВФ с подачи США настойчиво рекомендовал развивающимся странам и странам с переходной экономикой жестко привязывать свои валюты к наиболее сильным валютам мира, главным образом к американскому доллару. Считалось, что такой режим валютного курса быстро восстанавливает доверие инвесторов к местной денежной единице, подавляя инфляцию и увеличивая приток капиталов из-за рубежа. События 1997–1998 годов показали, насколько тяжелыми могут быть средне- и долгосрочные последствия такой политики. Обязательства правительств поддерживать жесткие паритеты и прозрачность сведений о работе центральных банков (в том числе о величине официальных резервов) позволили спекулянтам «правильно» сориентироваться на местности, точно определить время и характер наступательных действий.
НОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ – НОВЫЕ РЕЦЕПТЫ
Если испытанные методы действуют все с меньшей эффективностью и явно не соответствуют вызовам времени, значит, нужны новые решения. Их усиленно ищут, особенно после 1997 года. Новые или значительно модернизированные в последнее время способы валютно-финансовой стабилизации можно разделить на три группы: 1) региональное сотрудничество, 2) международное регулирование и 3) использование новых операционных технологий. Кроме того, в стадии обсуждения находится еще одно средство международной валютной стабилизации – увязка курсов основных валют.
Валютная стабилизация в рамках отдельного региона – процесс, в принципе, отработанный. Таким путем шла Западная Европа после Второй мировой войны: в 1950 году был создан Европейский платежный союз, в 1972 году – уже под эгидой Европейского экономического сообщества – «валютная змея», в 1979 году – Европейская валютная система, наконец, в 1999 году – Экономический и валютный союз. Упорство европейцев диктовалось хозяйственной необходимостью: для большинства стран региона торговля с соседями составляла больше половины всего внешнеэкономического оборота, а разнонаправленное движение курсов после распада Бреттон-Вудской системы нарушало традиционные товарные потоки.
Европейский опыт давно стал образцом для подражания: им попытались воспользоваться в Центральной Америке (в 1964 году Гватемала, Коста-Рика, Никарагуа и Сальвадор подписали Соглашение о Центральноамериканском валютном союзе) и в Африке (в 1975 году 16 стран Экономического сообщества Западной Африки (ЭКОВАС) создали Западноафриканскую клиринговую палату). В ноябре 1997 года 14 стран Юго-Восточной Азии создали Манильскую рамочную группу (Manila Framework Group), которая должна была разработать механизмы управления кризисами. Затем Индонезия, Малайзия, Филиппины, Сингапур и Таиланд заключили СВОП-соглашение (ASEAN Swap Arrangement) о кредитах. Система (аналогичная действовавшей в ЕС в 1980–1990-е годы) позволяет стране, валюта которой подверглась атаке, получить иностранную валюту для интервенций под залог государственных ценных бумаг. В мае 2000 года все страны АСЕАН, а также Китай, Япония и Южная Корея подписали в Таиланде соглашения о соответствующем расширении зоны действия данного механизма. Документы получили название «Инициативы Чианг-Май» (Chiang Mai Initiative). К весне 2003 года действовало уже 10 двусторонних кредитных линий на общую сумму 29 млрд дол. и еще три находились в процессе согласования.
Как видно, объем кредитов, предоставляемых в рамках инициативы, совсем не велик. Тем не менее организаторы считают, что она дает важный сигнал рынкам, так как центральные банки, не увеличивая резервы, получают дополнительные возможности противостоять спекуляциям. По мнению азиатских экономистов, ценно и то, что данные средства доступны по первому зову, тогда как финансовая помощь МВФ приходит с большим опозданием. Кроме того, кредиты МВФ всегда являются жестко обусловленными. Правительства не спешат обращаться за ними, боясь морального давления, вмешательства во внутреннюю политику и усиления оттока капиталов из страны.
Из остальных регионов мира, где имеются планы валютного сотрудничества, реальный шанс есть, разве что, у СНГ. Хотя в ближайшие 20–30 лет единая валюта здесь наверняка не появится, тем не менее страны Содружества способны значительно продвинуться по пути консолидации своего валютно-финансового пространства. Определенные результаты уже достигнуты. В 2000 году начали действовать банковская ассоциация «Объединенная платежная система Содружества» и Международная Ассоциация бирж (МАБ) стран СНГ. В 2001 году Межпарламентская ассамблея СНГ приняла модельные законы «О рынке ценных бумаг» и «О валютном регулировании и валютном контроле», также было разработано Соглашение о принципах организации и функционирования валютных рынков стран Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭс). В 2002 году девять стран СНГ договорились о создании Совета руководителей государственных органов по регулированию рынков ценных бумаг, была разработана Конвенция об интеграции фондовых рынков стран СНГ.
Перечисленные шаги сегодня имеют лишь косвенное отношение к проблеме стабилизации валютных курсов. И все же они содействуют увеличению масштабов и степени развития национальных валютно-финансовых рынков, что является одной из ключевых предпосылок для повышения их устойчивости. В перспективе введение коллективной расчетной единицы (подчеркну – не единой валюты), совместные действия по дедолларизации и реализация мер, аналогичных азиатской инициативе, могли бы заметно укрепить позиции валют СНГ.
Из международных инструментов валютно-финансовой стабилизации наиболее известным является налог Тобина. В 1972 году американский экономист, будущий лауреат Нобелевской премии Джеймс Тобин выступил с идеей обложить в масштабах всего мира спекулятивные движения капиталов особым налогом в размере до 0,1 % от суммы операции, а вырученные средства направить на нужды развивающихся стран. После финансовых кризисов 1997–1998 годов дискуссия об этом налоге наконец перешла в практическую плоскость. О его необходимости официально заявили правительство Финляндии, парламент Канады, президент Бразилии, а также различные парламентские фракции США, Великобритании, Франции, Бельгии, Италии. В 2001 году 40 членов Европейского парламента и национальных парламентов Евросоюза призвали ввести в ЕС налог Тобина, установив его на двух уровнях: нормальном и экстренном. Последний мог повышаться до 50 % при угрозе резкого обесценения той или иной валюты. Однако руководство Союза отклонило инициативу, сославшись на то, что налог вынудит бизнес уйти в офшорные зоны и в результате он скорее дестабилизирует рынки, нежели упорядочит их. Сейчас меры, аналогичные налогу Тобина, применяются на некоторых фондовых площадках: в Сингапуре сделки облагаются налогом в размере 0,2 %, в Сянгане – 0,4 %, в США – 0,0034 %, во Франции – от 0,3 до 0,6 %. Перспективы того, что налог Тобина будет введен сразу во всем мире – а только в этом случае он имеет смысл, – весьма призрачны.
Наконец, еще один тип методов валютной стабилизации – применение новых информационных технологий. Здесь основную нагрузку несет частный бизнес, а не государство. Как отмечалось выше, в 1990-е годы многие страны создали системы скоростных расчетов, сначала национальные, а потом трансграничные. В ЕС сейчас действует две крупные международные системы. Первая из них – ТАРГЕТ – проводит двусторонние расчеты между банками из разных стран через их центральные банки и специальную стыковочную платформу. Вторая – Евробанковская ассоциация – работает на основе многостороннего клиринга между коммерческими банками-участниками, а роль расчетной палаты выполняет Европейский центральный банк. Эти системы не только сократили время прохождения платежей (до нескольких минут), но и устранили валютные риски, поскольку по своей природе они могут работать только в одной валюте.
Что касается страхования валютных рисков, то это еще одна сфера, где требуются и уже начались перемены. Такие давно существующие на рынках инструменты страхования валютных рисков, как форварды, фьючерсы, опционы, уже не способны удовлетворить растущие требования бизнеса к инфраструктуре рынка. С сентября 2002 года в США начал действовать БПСР – Банк продолженных связанных расчетов (Continuous Linked Settlement Bank), созданный крупнейшими банками мира при взаимодействии с семью центральными банками. Данный механизм позволяет значительно снизить риск при проведении многовалютных платежей (возникающий из потенциальной возможности не получить купленную валюту после поставки проданной). В системе участвуют финансовые институты США, Европы и Юго-Восточной Азии – их число возросло с 42 в ноябре 2002 года до 70 в июле 2003 года. За это же время доля нового банка в общем объеме мирового валютообменного рынка увеличилась с 16 до 50 %, теперь он ежедневно осуществляет сделки на сумму более 600 млрд долларов. Операции ведутся в семи валютах: долларах США, евро, японских иенах, фунтах стерлингов, швейцарских франках, канадских и австралийских долларах. К ним планируется добавить еще шесть валют: шведскую, датскую и норвежскую кроны, а также сингапурский, гонконгский и новозеландский доллары.
Еще одно широко обсуждаемое средство международной валютной стабилизации – увязка курсов доллара, евро и, возможно, иены. В 1985 и 1987 годах страны «большой семерки» заключили сначала Соглашение «Плазы» (Plaza Agreement), а потом Луврское соглашение (Louvre Accord) с целью снизить завышенный тогда курс доллара и выровнять курсовую динамику. При отклонении котировок на 2,5 % начинались добровольные односторонние интервенции, при отклонении на 5 % – обязательные многосторонние. Больше подобные действия никогда не предпринимались.
В конце 1998 года – перед введением евро – идея увязать курсы двух или трех основных валют снова вышла на авансцену. Возможность создания коридора долго обсуждалась лидерами США, ЕС и, отчасти, Японии, но в конце концов она была отвергнута. Главное препятствие состоит в том, что модели рыночной экономики в США, ЕС и уж тем более Японии, сильно отличаются друг от друга. Не совпадают и не будут совпадать их экономические циклы, что делает невозможной синхронизацию инфляции и процентных ставок. Кроме того, объявление пределов колебаний наверняка дало бы повод спекулянтам для атак на одну из валют, а средства центральных банков США и ЕС не достаточны для результативных интервенций. Вопрос об увязке курсов вновь поднимался на недавней встрече «большой восьмерки» в Эвиане, однако вероятность того, что такая увязка действительно состоится, минимальна. Лучшим исходом данной дискуссии может быть закрытая договоренность о координации общих направлений валютной политики, например об управлении официальными резервами.
Казалось бы, в решении специфических валютных проблем развивающихся стран и стран с переходной экономикой одну из ключевых ролей должны играть МВФ и другие международные организации. Тем не менее они почти ничего не сделали в этой области. Наличие у развивающихся и «переходных» стран особых механизмов курсообразования, отличных от тех, что характеризуют промышленно развитые государства, до сих пор не получило официального признания. Им все еще предлагаются рецепты, пригодные для доллара, евро, иены и других международных валют. При этом игнорируются очевидные факты – а именно то, что инфляция там может расти и при зажиме денежной массы (она пополняется за счет иностранной валюты); что вследствие долларизации целые сегменты денежного рынка выводятся из-под влияния центрального банка; что импорт не оплачивается национальной валютой, а валютные рынки неглубоки и плохо держат удар.
Региональные кризисы конца 1990-х годов, вернее, неспособность их предвидеть и купировать, стали основанием для резкой критики МВФ со стороны как пострадавших государств, так и лидеров промышленно развитых стран, деловых кругов и мировой элиты в целом. Выяснилось, что фонд, располагавший первоклассными специалистами и проводивший жесткую «воспитательную работу» с развивающимися странами, оказался беспомощным в ситуации, когда от него требовались решительные действия.
В конце 2001 года МВФ опубликовал доклад о реализованных и готовящихся инициативах по предотвращению кризисов. Представленные в нем меры в основном касаются финансовых рынков, а непосредственно валютному регулированию посвящен всего один подраздел – о золотовалютных резервах. Точно так же в центре внимания Форума финансовой стабильности, созданного в 1999 году «большой семеркой», находится не что иное, как финансовый и пруденциальный надзор, координация действий и обмен информацией в данной области. (Форум собирается дважды в год на уровне министров финансов, представителей центральных банков и органов банковского надзора стран «большой семерки», Нидерландов, Сингапура, Австралии и Гонконга.) Бесспорно, курсовая динамика зависит от экономической политики, от состояния финансовой сферы и поведения зарубежных инвесторов. Но дело не только в этом. В 1990-е природа валютных кризисов изменилась. Теперь они имеют собственные причины, далеко не всегда проистекающие из слабой бюджетной дисциплины и безответственной государственной политики.
НА ПУТИ К ПЯТОЙ ВАЛЮТНОЙ СИСТЕМЕ
Последовательная смена четырех международных валютных систем включала в себя два параллельных процесса: вытеснение из обращения золота и переход валютного лидерства от одной страны к другой. В первом случае мы имеем дело с эволюцией собственно денег, во втором – с использованием национальной валюты в качестве мировой.
Выше было показано, что современная Ямайская система становится все менее эффективной. Ее конструктивные элементы не справляются с возрастающей нагрузкой. Пустоты, возникающие из-за снижения активности традиционных инструментов, заполняются лишь в небольшой части. Что может спровоцировать закат системы? До сих пор таким толчком являлись войны или тяжелые экономические кризисы, однако, как показал опыт Югославии и Ирака, локальный характер военных конфликтов XXI века, в которых к тому же применяются точечные удары и высокотехнологичное, нелетальное оружие, только лишь деформирует траекторию обменных курсов. К счастью, невелика и возможность глубочайшей депрессии в мире или в США.
Ямайскую систему подточат не катаклизмы, а высокие технологии. Они заявят о своих институциональных правах. До XIX века, когда мировыми деньгами были серебро и золото, покупателя и продавца не интересовало, чей герб красовался на монетах. По мере отступления золотого стандарта одни валюты приобретали функции мировых, а другие уходили с международной арены. Критерием отбора было то, насколько те или иные национальные валюты могли выполнять функции денег на внешних рынках. К концу XX века большинство национальных денежных единиц стали конвертируемы, однако они по-прежнему не обслуживают мировую торговлю. Россия не покупает китайские товары за рубли, а Китай не продает их за юани, хотя ни та ни другая сторона не ограничивает движение капитала по текущим операциям. Двусторонний бартер крайне неудобен, а многосторонний возможен только в общей расчетной единице.
Таким образом, доллар, евро и несколько других общепризнанных валют работают в качестве мировых денег именно потому, что урегулирование гигантской паутины международных платежей технически невозможно в поливалютном режиме. Это касается не только торговли и инвестиций, но и валютных рынков, на которых девять сделок из десяти совершаются с целью купли или продажи долларов. Поскольку большинство валют не обмениваются друг на друга напрямую, доллар США выполняет функцию денег на рынках, где продаются и покупаются деньги других стран.
Как только удастся наладить поливалютные многосторонние платежи, спрос на главенствующие валюты, особенно на доллар, уменьшится, а международное значение прочих валют начнет возрастать. Искомое техническое решение, скорее всего, будет найдено в течение десяти лет – к нему, как видно на примере применения оптико-волоконных технологий, уже подбираются. Балансировать платежи в 150 валютах не обязательно – для радикального перелома достаточно сделать это в валютах 20–30 стран, на которые приходится более 4/5 мировой торговли и финансовых потоков. Третьи страны, например Грузия, смогут перевести свою внешнюю торговлю с долларов на валюты основных партнеров – евро, российские рубли, турецкие лиры.
Данная система значительно сократит трансакционные издержки. Новая парадигма, кроме того, будет означать, что мировые деньги совершат виток в развитии, вернувшись в ином качестве на линию, от которой они начали движение при отмене золотомонетного стандарта. Единой мировой валюты не потребуется. А в процессе интернационализации имеющиеся центростремительные силы (региональные валютные организации) будут сочетаться с валютной полифонией.
В целом пятая валютная система может иметь следующий вид: развитая сеть поливалютных платежей для двух-трех десятков наиболее значимых денежных единиц плюс несколько региональных ареалов продвинутого валютно-финансового сотрудничества. Первый, ключевой элемент схемы имеет шанс материализоваться до конца десятилетия. Возможно, это произойдет и раньше, по крайней мере в отдельных сегментах финансовых рынков. Ждать осталось недолго.
США. Весь мир. Россия > Финансы, банки > globalaffairs.ru, 28 ноября 2003 > № 2911758
Ольга Буторина
Следующая цель – мировой рынок газа
Дэниел Ергин, Майкл Стоппард
© "Россия в глобальной политике". № 4, Октябрь - Декабрь 2003
Даниэл Ергин – председатель Кембриджской ассоциации энергетических исследований (CERA) и автор книги The Prize: The Epic Quest for Oil, Money, and Power («Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть».)
Майкл Стоппард – директор департамента СПГ в CERA и соавтор книги «Новая волна: глобальный СПГ-бизнес в XXI веке». Данная статья была опубликована в журнале Foreign Affairsв № 6 (ноябрь/декабрь) за 2003 год. © 2003 Council on Foreign Relations, Inc.
Резюме Зарождающийся глобальный рынок природного газа способен удовлетворить растущий спрос на электрическую энергию во всем мире. Собственные американские запасы газа истощаются, но огромные неразрабатываемые источники этого сырья в других местах планеты становятся доступными как никогда. Сегодня газ может подвергаться сжижению, перевозке и быть эффективно использован. Новая энергетическая взаимозависимость создаст новые риски – но каждый из них можно регулировать посредством надлежащей диверсификации.
Сегодня зарождается новый глобальный энергетический бизнес, и связан он с природным газом. Этот бизнес несет новые возможности и риски, создает новые взаимозависимости и геополитические группировки и окажет далеко идущее воздействие на мировую экономику. По мере того как природный газ будет становиться предметом мировой торговли, он превратится в решающий фактор удовлетворения множества насущных потребностей. Соединенным Штатам природный газ нужен, чтобы обеспечить развитие и предупредить ожидаемую нехватку энергии. Европе – чтобы оживить свою экономику. Развивающимся странам – чтобы повысить темпы роста. И всем странам без исключения природный газ необходим, если они хотят жить в более чистой окружающей среде.
Возникновение мирового рынка становится возможным как за счет строительства магистральных трубопроводов, так и благодаря изменениям, происходящим с самим природным газом. По иронии судьбы он больше не является газообразным, а сжижается посредством охлаждения. Танкеры, которыми будут перевозить сжиженный природный газ (СПГ), смогут менять свой курс в открытом море, реагируя на внезапные изменения спроса или цен. Что означает появление этого нового мирового товарного рынка? Возможность того, что электричество, на котором в США работают осветительные приборы, системы кондиционирования воздуха и промышленные предприятия, будет генерироваться из природного газа, добываемого в Индонезии или в алжирской пустыне, в акватории Тринидада и Тобаго или в Нигерии, на острове Сахалин – самой восточной части России, в холодных северных водах Норвегии или у подножия Анд.
Один из наиболее тревожащих аспектов, связанных с появлением нового глобального бизнеса, состоит в том, что этот процесс напоминает изменения конца 1960-х – начала 1970-х годов, когда США интегрировались в мировой нефтяной рынок. Всего за несколько лет Соединенные Штаты превратились из второстепенного в одного из самых крупных импортеров нефти. Всплеск спроса на нефть на мировых рынках, подстегнутый американской экономикой, способствовал возникновению условий для нефтяного кризиса 1970-х и создал взаимозависимости между странами, которые мир до сих пор не может преодолеть.
Если не считать импорта из Канады, то на протяжении более чем полувека Америка в значительной степени обеспечивалась собственным природным газом. По всей вероятности, в ближайшие пять лет США станут крупным импортером газа, а в течение десятилетия они обгонят Японию – нынешнего лидера среди импортеров. По мере того, как Америка неизбежно становится частью этого нового мирового рынка газа, не приведет ли это к новым проблемам в сфере безопасности? Или, напротив, новые взаимозависимости позволят уменьшить будущие риски?
За последнее десятилетие предметом действительно глобального бизнеса – как по характеру операций, так и по своим перспективам – стали многие товары. Природный газ до сих пор являлся исключением. Хотя торговля газом – это гигантский бизнес (его стоимость составляет более чем 500 млрд долларов в год), в силу ограниченной протяженности трубопроводов и отсутствия мирового рынка газа он развивался лишь на местном, государственном и региональном уровнях. Однако эта картина меняется, поскольку благодаря СПГ потребители смогут получать газ из богатых, но в течение долгого времени не разрабатываемых и простаивающих месторождений во всем мире.
Потребность в глобальном рынке СПГ становится насущной. Со второй половины 1990-х годов цены на газ в США удвоились, это ложится дополнительным бременем на экономику и предвещает дефицит газа. Глава Федеральной резервной системы США Алан Гринспен предостерег недавно: сокращение внутренних запасов газа является «очень серьезной проблемой» и одной из главных угроз национальной экономике; он решительно заявил о необходимости наращивать поставки СПГ.
На СПГ возлагаются сейчас большие надежды. Однако, чтобы полностью развить его потенциал, в общей сложности может потребоваться 200 млрд долларов, и энергетическим компаниям придется выбирать между инвестициями в СПГ и иными инвестициями. Учитывая неопределенность на мировых рынках, в сфере регулирования и государственной политики, удастся ли своевременно создать сложную систему технологий и инвестиций? Не будут ли геополитические риски сдерживать или подрывать это развитие? Способен ли природный газ удовлетворить наши потребности и оправдать наши ожидания?
РАСШИРЯЮЩИЕСЯ РЫНКИ
Природный газ, как и нефть, является углеводородом и в природе встречается либо вместе с нефтью, либо в отдельных месторождениях. Есть старый анекдот времен зарождения нефтяного бизнеса: пробурив разведочную скважину, геолог докладывает: «Плохая новость – мы не обнаружили нефти. Хорошая новость? Газа мы тоже не обнаружили». Шутка отражает тот факт, что природный газ традиционно имеет более ограниченный рынок и меньшую ценность по сравнению с нефтью. Да и к тому, что нельзя закачать в бензобак, принято было относиться пренебрежительно. В последние десятилетия, однако, преимущества газа становятся все более очевидными.
Из всех видов природного топлива газ имеет самую высокую степень сгорания. При сжигании он лишь незначительно загрязняет окружающую среду и выделяет меньше двуокиси углерода – основного парникового газа, чем нефть или уголь. Кроме того, газа на земле много. Объем всех доказанных запасов составляет более триллиона баррелей в нефтяном эквиваленте. Россия, на которую приходится 30 % известных запасов, является «газовой Саудовской Аравией». Еще 25 % выпадает на долю Ирана и Катара: газ находится в сообщающихся месторождениях «Южный Парс» и «Северное», залегающих под акваторией между обеими странами. Далее по запасам газа следуют Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты. США, на долю которых приходится лишь 3,3 % мировых запасов, занимают шестую позицию. Государства с еще меньшими запасами (например, Индонезия и Малайзия), все же входят в число крупнейших экспортеров СПГ. Во многих других странах также имеются большие запасы газа, способные стать основой для производства СПГ. Естественно ожидать, что вследствие роста интереса к природному газу будут открыты еще более крупные месторождения. Нигерию, например, обычно считают крупной нефтяной страной. Однако для тех, кто знает о результатах геологических изысканий на ее территории, она представляется потенциально огромной газовой провинцией, в которой заодно встречается и нефть.
Современная газовая промышленность США зародилась в один из самых мрачных периодов Второй мировой войны, когда дефицит энергии угрожал успеху союзников. «Я хочу, чтобы по Вашему указанию кто-то из Ваших людей рассмотрел возможность использования природного газа, – писал президент США Франклин Рузвельт министру внутренних дел Гарольду Икесу в 1942 году. – Мне известно, что на западе и юго-западе США есть ряд месторождений, где практически не найдено нефти, но в огромных количествах находится природный газ. Этот газ так и оставлен в земле, поскольку месторождения расположены слишком далеко от крупных населенных пунктов, чтобы к ним можно было бы проложить трубопровод».
После Второй мировой войны только что созданные газовые компании наконец подвели трубопроводы к этому газу и стали перегонять его с юго-запада на северо-восток страны. Сегодня природный газ обеспечивает выработку почти четверти всей электроэнергии для экономики США. Хотя европейский рынок газа по-настоящему «развернулся» только в 1959-м с открытием крупного месторождения в Нидерландах, в настоящее время газ используется для выработки более 20 % энергии региона, и эта доля продолжает расти.
Основным источником природного газа для Европы был Советский Союз, а теперь – Россия. В 1980-х годах предложения по расширению поставок советского газа в Европу стали причиной осложнения геополитической ситуации: между США и европейским странами разгорелся самый острый спор десятилетия. Сторонники строительства новых трубопроводов из СССР полагали, что транспортируемый газ уменьшит зависимость Европы от Организации стран – экспортеров нефти (ОПЕК) и укрепит ее экономику. Противники, в основном в США, утверждали, что таким образом усилится зависимость Европы от СССР, а у Кремля появятся как политические рычаги, так и дополнительная твердая валюта для содержания своего военно-промышленного комплекса. И хотя в середине 1980-х конфликт удалось отчасти уладить в результате активных дипломатических действий, окончательное урегулирование произошло лишь с распадом СССР. Однако развитие того, что ныне представляет собой сеть трубопроводов из Сибири до берегов Атлантики длиной около 10 тыс. километров, предвещало интернационализацию газового бизнеса. О том же говорило и появление СПГ.
ЖИДКАЯ ЭНЕРГИЯ
Эффективно транспортировать природный газ – в его газообразной форме – можно только по трубопроводам. Но когда на пути возникает океан, трубопроводы не помогут. К счастью, если природный газ охладить до температуры примерно минус 162 градуса по Цельсию, он превратится в жидкость, которую можно на специальных танкерах перевозить по морю на расстояния в тысячи километров.
Затем доставленный сжиженный газ возвращается в первоначальное состояние на терминалах по регазификации СПГ. Это традиционно очень дорогостоящий процесс. Однако он очень эффективен (газ метан, будучи сжиженным, уменьшается в объеме в 600 раз) и позволяет уместить огромное количество энергии в одной грузовой емкости: за одну перевозку доставляется количество, эквивалентное 5 % газа, потребляемого в США за одни сутки.
Торговля СПГ началась в середине 1960-х годов между Алжиром, с одной стороны, и Великобританией и Францией – с другой. Но вскоре на смену этому многообещающему бизнесу пришли более дешевые поставки по трубопроводам из Нидерландов и британской части Северного моря, а затем из России и Норвегии. И только в конце 1990-х в Европе появился СПГ из Нигерии, Тринидада и Табаго и позже – Катара, где были реализованы новые газовые проекты.
Прирост СПГ, однако, произошел благодаря азиатским странам. Япония стремилась уменьшить загрязнение воздуха за счет перехода от угля и нефти к природному газу для выработки электроэнергии, но транспортировка газа по трубопроводам исключалась. Таким образом, в 1969 году Япония стала импортировать СПГ из Аляски (что продолжает делать и до сих пор). После нефтяного кризиса-1973 правительство Японии сделало ставку на СПГ из соображений энергетической безопасности, чтобы снизить зависимость от ближневосточной нефти. С тех пор Япония диверсифицировала свои источники энергетического сырья путем импорта из различных стран, таких, как Объединенные Арабские Эмираты, Австралия, Бруней, Индонезия, Малайзия и Катар. Южная Корея стала вторым крупнейшим импортером СПГ в Азии в конце 1980-х годов, а Тайвань присоединился к азиатскому клубу импортеров СПГ в 1990-х. Постоянно растущий спрос на электричество в ближайшие несколько лет вынудит войти в ряды импортеров СПГ Китай и Индию – страны с гигантскими экономиками.
В 1970-х годах, когда США начали импорт газа из Алжира, казалось, что они примкнут к странам – покупателям СПГ. Но затем растущая доступность североамериканского газа пресекла легкий «газовый» бум и привела к образованию значительного избытка внутреннего предложения (это явление известно как «газовый пузырь»). По мере того как контракты, вокруг которых разгорался конфликт, приводили к бедственному финансовому положению и тяжбам, СПГ превратился из объекта морских перевозок в объект судебных разбирательств. Терминалы по регазификации были закрыты, и в течение нескольких лет США вообще не импортировали СПГ.
Реализация азиатских и европейских проектов, связанных с СПГ, проходила в соответствии с определенным набором неписаных правил, которые можно назвать «парадигмой СПГ». Эта парадигма направлена на обеспечение того, чтобы логистическое, финансовое и коммерческое звенья цепи связывали поставщиков и потребителей контрактами, оговаривающими каждый этап процесса – от добычи и сжижения газа до его погрузки, доставки и регазификации. Для конкретных предприятий по сжижению природного газа определены и разрабатываются определенные залежи, а готовая продукция доставляется специальными судами на конкретные рынки. Все элементы таких проектов, рассчитанных на 20 лет и более, продумываются и разрабатываются самым тщательным образом еще до каких-либо серьезных инвестиций. Цены на газ рассчитываются по формулам, связывающим цены на СПГ с ценами на нефть. Таким образом, цены остаются конкурентоспособными и не зависящими от последующих решений и покупателей, и продавцов.
Парадигма СПГ была разработана по двум причинам: огромные капитальные затраты на проекты, связанные с СПГ, и неизбежная взаимозависимость между покупателями газа и его продавцами. Попросту говоря, не имеет смысла разрабатывать запасы, если нет рынка, и наоборот. Согласно данной парадигме необходимо, чтобы спрос и предложение развивались в тандеме.
Стоимость «газовых» проектов – от трех до десяти миллиардов долларов за один проект – означает, что инвесторы хотят обеспечить будущие продажи и доходы, защищая себя от непредвиденных и непредсказуемых колебаний рынка.
Эта парадигма вступает в резкое противоречие с тем, как устроен американский газовый рынок после его дерегулирования в 1980-х. Для газового рынка США не характерны долгосрочные контракты: он функционирует на основе спотовых и фьючерсных сделок и краткосрочных контрактов. Несоответствие между парадигмой СПГ и организацией газового бизнеса в США заставило многих наблюдателей прийти к выводу о том, что вряд ли США когда-либо будут импортировать значительное количество СПГ. По крайней мере, такого мнения эксперты придерживались до самого последнего времени.
НАПРАВЛЯЮЩИЙ СВЕТ
Если и существует единственная причина превращения природного газа в товар мирового масштаба, то это рост спроса на электричество. Сегодня природный газ в качестве «предпочтительного топлива» для удовлетворения быстро растущих потребностей в электричестве выбирают как развитые, так и развивающиеся страны. В США спрос растет темпами, которые составляют две трети от темпов роста экономики в целом. В развивающихся странах спрос растет гораздо быстрее. В Китае ныне потребляется в три раза больше электричества, чем в 1990 году, и рост потребления равен рекордным 17 % в год.
Газовые турбины комбинированного цикла (ГТКЦ) – это предназначенная для выработки электроэнергии технологическая новинка, идея которой была заимствована у реактивного двигателя. Она обусловила главное преимущество газа перед его конкурентами: углем, нефтью, атомной и гидроэнергетикой. Станции, оснащенные ГТКЦ, требуют меньше затрат, быстрее строятся и более эффективны в потреблении энергии, чем существующие станции, работающие на угле. Экологические соображения также укрепили позиции газа в качестве нового «предпочтительного топлива». Из всех видов природного топлива природный газ больше всего подходит для «пост-Киотской» ситуации в мире: при производстве электричества из природного газа образуется лишь 40 % углекислого газа, выделяемого при выработке электроэнергии из угля. И поскольку эти, работающие на газе, электростанции меньше по размеру и гораздо чище, их можно размещать внутри или вблизи городов, что устраняет необходимость в строительстве магистральных линий электропередач.
Государственные лидеры во всем мире проводят дерегулирование энергетического бизнеса с целью перехода от «естественных монополий» к такому рынку, на котором присутствовали бы различные игроки, торгующие и конкурирующие друг с другом. Оказывается содействие новым независимым энергогенерирующим компаниям, выходящим на рынок. Работающие на газе турбины – небольшие по размеру, дешевые, быстрые и экологически чистые – хорошо приспособлены для эры дерегулирования рынков энергии.
Технологии также воздействовали на поставки газа на этот рынок. Раньше казалось, что не удастся сократить высокие затраты на терминалы и танкеры, но фактически они снизились. Недавние технические и проектные усовершенствования привели к снижению стоимости почти на 30 %. Снижение это продолжается и поныне.
Но для формирования мирового рынка недоставало одного компонента – Соединенных Штатов.
АМЕРИКАНСКИЙ ЛОКОМОТИВ
За последние два года США продемонстрировали, что являются одним из ключевых, а в действительности ведущим рынком СПГ с высоким потенциалом развития. Только на США приходится четверть всего природного газа, ежесуточно потребляемого в мире. По мере увеличения американского импорта из Канады на протяжении 1990-х самообеспеченность в национальном масштабе плавно переросла в самообеспеченность – и взаимозависимость – в масштабе всего континента. И в довершение всего теперь уже Мексика импортирует газ из США.
В США с большим энтузиазмом восприняли технологию производства энергии из природного газа. В целом использование газа в выработке электроэнергии выросло почти на 40 % по сравнению с 1990 годом – и ожидается еще более значительный рост. За последнее время построены или скоро вступят в строй новые электростанции общей мощностью свыше 200 тыс. мегаватт. Это огромная мощность, эквивалентная более чем четверти всех энергетических мощностей страны в 2000-м и превышающая мощность всей электроэнергетики Великобритании и Франции, вместе взятых. Значительно больше чем 90 % этой новой мощности будет производиться за счет природного газа.
Однако увеличивающийся спрос на газ столкнулся с проявляющейся сегодня нехваткой природного газа в США. Традиционные источники снабжения больше не способны удовлетворить растущее вследствие повышения спроса на электроэнергию потребление газа. Неутешительные результаты бума 2000–2001 годов, когда активно велись буровые работы, стали первым индикатором этого несоответствия. С 2001-го поставки снизились на четыре процента. В предстоящие годы будут пробурены новые скважины и осуществлены новые поставки. (Ввиду истощения действующих скважин через десять лет более половины собственного газа в США будет добываться из еще не пробуренных в настоящее время скважин.) В ближайшие несколько лет может произойти умеренный скачок поставок газа, что в совокупности с ослабленной экономикой и мягкой погодой способно на какое-то время создать иллюзию отсутствия дефицита. Реальность такова, отмечает Национальный нефтяной совет США в своем новом исследовании, что потенциал геологической базы США уже исчерпан. Нехватка поставок газа и, как следствие, скачок цен на выработку электроэнергии из природного газа стали одной из причин энергетического кризиса в Калифорнии в 2000–2001 годах.
Реагируя на несоответствие между предложением и спросом в США, внутренние цены на газ выросли в два раза, что негативно отразилось на экономике. Между тем сегодняшний разрыв весьма незначителен по сравнению с тем, что может произойти через несколько лет, когда начнется фактическое снижение добычи североамериканского газа. Рост цен ударит по домовладельцам и таким зависящим от газа отраслям, как производство удобрений и пластмасс, химическая промышленность. Компании, занятые в этих секторах, уже сокращают производство и закрывают предприятия. Но в полной мере эффект роста цен на газ еще не ощущается. Когда это произойдет, предприятия будут вытеснены за пределы страны, а рабочие места – сотни тысяч или даже миллионы – потеряны. Печальным образом этот крайне болезненный процесс одновременно приведет к снижению потребления в промышленном секторе экономики. Некоторые из этих явлений происходят уже сейчас.
Сбережение энергии будет играть важную роль в смягчении проблемы, связанной с дефицитом поставок газа, однако его возможности ограничены, особенно в свете постоянного роста спроса на электроэнергию (а значит, и на природный газ), опережающего рост эффективности ее использования. Открытие новых крупных месторождений и прорывы в технологии бурения могут увеличить внутренние поставки газа. В США достаточно крупных разведочных областей: восточная часть Мексиканского залива, Скалистые горы и шельфы восточного и западного побережий. Но в настоящее время их нельзя разрабатывать по экологическим соображениям, и любые попытки получить доступ к этим районам неизбежно приведут к политическому скандалу. Строительство нового газопровода с севера Аляски (не путать с Арктическим национальным заповедником дикой природы в Аляске, вокруг которого ведутся дискуссии) обеспечит новые значительные поставки газа, но на реализацию этого проекта уйдет десять лет или больше, и даже если он будет осуществлен, то нехватка покроется лишь частично.
Таким образом, СПГ необходим для возмещения большой части дефицита поставок. В 2002 году на СПГ приходился лишь один процент американских поставок природного газа. К 2020-му его доля может превысить 20 %. Но для реализации потенциала СПГ США необходимо достаточно быстро инвестировать в терминалы по регазификации СПГ. Эти терминалы являются воротами, соединяющими мировую газовую сеть с внутренними рынками США. Разногласия на экологической почве по вопросам лицензирования и выбора участка для строительства терминалов способны сорвать инвестирование, поэтому необходимо решать их разумно и четко применять существующие нормы. Выступая перед Конгрессом, Алан Гринспен сказал: «Мы не можем, с одной стороны, стимулировать использование в США природного газа, более предпочтительного с экологической точки зрения, пока, с другой стороны, не разрешим проблему импорта СПГ в большем объеме».
И рынок, кажется, реагирует на эти потребности: для реализации уже предложено более 30 проектов по регазификации СПГ. Одни регазификационные установки будут находиться на суше, другие же на плаву в море. А для удовлетворения потребностей тех штатов, которые больше всего нуждаются в таких терминалах, но имеют наиболее строгие экологические законы, установки по регазификации могут быть построены в соседних странах: в Мексике – для снабжения Калифорнии, на Багамах – чтобы обеспечить Флориду, а в Канаде – для удовлетворения нужд Новой Англии. Чтобы преодолеть газовый дефицит США, по меньшей мере треть из предложенных проектов необходимо реализовать в ближайшие десять лет. Каждому из проектов придется пройти через сложный лабиринт процедур получения разрешений и одобрений.
Еще более серьезный вопрос – будут ли разрабатываться месторождения газа и строиться заводы по его сжижению? Ведь именно они и обеспечат поставки на терминалы по регазификации. Многое еще предстоит сделать, чтобы мечта о поставках со всего мира, обеспечивающих Америку сжиженным природным газом, воплотилось в реальность из стали и железобетона. Единственное и самое большое препятствие на этом пути – исключительный масштаб необходимого финансирования: разработка запасов для обслуживания одного терминала в США стоит миллиарды долларов. Для компаний, которые обеспечивают финансирование, проекты, связанные с СПГ, представляются лишь одним из возможных направлений для инвестирования. Таким проектам мало быть просто привлекательными – они должны быть более привлекательны, чем другие проекты. Реалистичные и своевременные переговоры между компаниями и государствами являются одним из важнейших шагов для преодоления этих финансовых трудностей.
ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ
Что может обратить вспять развитие СПГ-бизнеса? В случае высоких цен на нефть и газ перспективы нового рынка СПГ вот-вот будут давать основания для оптимизма. Однако производство не будет развиваться по прямой линии – придется преодолевать трудности и вносить исправления уже по ходу работы. Низкие цены на газ, даже если это только временное явление, способны насторожить инвесторов и замедлить рост. Для формирования мирового рынка требуется нечто большее, нежели рост спроса, многочисленные запасы и конкурентные цены. Частные компании должны предоставить необходимые финансовые и человеческие ресурсы. Государственные компании должны разрешить противоречия между коммерческой привлекательностью СПГ и другими, политическими и социальными, императивами. Банкам и прочим кредиторам необходима уверенность в финансовой состоятельности этих проектов. И все участники проектов должны быть способны выдержать взлеты и падения цен на товарных рынках.
Высокие цены на энергию могут также подорвать этот бизнес, возродив традиционный спор за раздел прибыли между правительствами и иностранными компаниями. Под воздействием спроса на рынке, финансовых трудностей или же националистических настроений правительства могут испытать соблазн пересмотреть существующие договоренности, чтобы добиться более высокой цены на свои ресурсы. В конечном счете крупные газовые проекты будут реализовываться только тогда, когда контракты станут заключаться на равных, справедливых и неизменных для всех сторон условиях. Вероятно, возникнут новые налоговые схемы, чтобы адекватно отразить уровень осознанного риска и ожидаемой доходности от инвестирования в развитие газового бизнеса, а также минимизировать разрыв между неустойчивым американским рынком газа и традиционно стабильной долгосрочной парадигмой СПГ.
Правительствам стран – потребителей газа также придется бороться с рядом искушений. В учебниках сказано: если дать рынку возможность работать, то рост цен на газ приведет к увеличению поставок, и тогда восстановится рыночный и ценовой баланс. В действительности, однако, высокие цены на газ могут также подтолкнуть правительства к принятию таких мер, которые хотя и будут политически популярными, но с экономической точки зрения окажутся контрпродуктивными. В США уже ходят разговоры об установлении контроля над ценами и ограничении потребления газа «актами о потреблении топлива». Серьезное рассмотрение этих мер увеличит риск и неопределенность новых проектов и таким образом приведет к отсрочке столь необходимых инвестиций. А уж применение подобного рода ограничений способно вообще остановить развитие.
Глобализация рынка газа поднимает также вопросы геополитического характера. Одни эксперты предсказывают, что новые интересы и взаимозависимости, появившиеся в результате торговли СПГ, упрочат отношения между странами-производителями и странами-потребителями. Другие опасаются, что это лишь создаст зависимость от импорта еще одного ключевого товара и в итоге приведет к уязвимости перед умышленными махинациями, политическими потрясениями и экономическими трудностями.
Это беспокойство нельзя сбрасывать со счётов. Мятеж исламских сепаратистов на острове Суматра в 2001 году привел к временной остановке предприятий, снабжающих Японию СПГ, хотя образовавшийся дефицит и был компенсирован за счет СПГ из других районов Индонезии. В прошлом году производство нефти было прервано в Венесуэле, где фактически разразилась гражданская война между президентом Уго Чавесом и его противниками, а также в Нигерии – в результате межэтнической напряженности и региональных конфликтов. Оба случая имели серьезные последствия для мирового нефтяного рынка. Можно легко представить себе сценарии, при которых большие объемы экспорта СПГ будут каким-либо образом заблокированы, пусть даже на короткое время. Самая правильная реакция на обеспокоенность по поводу безопасности поставок СПГ – это развивать мировой СПГ-бизнес и обеспечивать поступление больших объемов СПГ из многих стран. Гарантией того, что не возникнет излишняя зависимость от ограниченного числа поставщиков, является поддержка проектов, связанных с СПГ, во многих странах.
Что можно сказать насчет ОГЕК, то есть «газовой» версии ОПЕК? Могут ли несколько стран стать доминирующими на рынке поставок СПГ и перенять конфронтационный курс, которому следовала ОПЕК в 1970-х? Какого-либо рода объединение стран – экспортеров СПГ вполне вероятно. Многие из этих стран являются также экспортерами нефти, и не исключено, что они не удержатся от желания уподобить финансовые условия продажи газа условиям продажи нефти. Но все же эти страны будут ограничены в своих стремлениях. Во-первых, по всей вероятности, их окажется чересчур много и они будут слишком разными, чтобы сформировать единый блок. Видение мира Австралией, Йеменом и Анголой не совпадет. Более того, страны – экспортеры СПГ будут конкурировать не только между собой, но и с местным производством в странах-потребителях, и с поставками газа по трубопроводам, что также ослабит их давление. Наконец, самим странам-экспортерам необходимы также хорошие отношения с потребителями, дабы защитить свою долю рынка и продвигать дополнительные инвестиции. Следовательно, они, по всей видимости, станут с осторожностью подходить к таким действиям, которые способны прервать поток необходимых доходов, поступающих в их казну.
Эти геополитические вопросы должны служить напоминанием того, что торговля газом будет иметь и политические последствия, хотя и не обязательно в форме конфронтации. Газ – не просто еще один товар. В силу своего международного характера торговля газом является также хорошей возможностью для разных стран установить длительные отношения друг с другом, как это произошло в Азии и Европе в последние тридцать лет. Испытывающая недостаток в электроэнергии, Япония давно осознала необходимость укрепления политических связей с государствами, поставляющими ей газ. Так, инвестиции в размере 10 млрд долларов в связанный с СПГ проект «Сахалин», предусматривающий поставки российского газа в Японию, являются единственным примером столь крупного капиталовложения в Россию со стороны иностранного частного сектора. Это – грандиозное предприятие, которое существенно зависит от решимости правительств всех участвующих в проекте стран поддерживать частные инвестиции.
Газовый бизнес ожидают радикальные перемены. Он начинает приобретать глобальный масштаб и действовать по более гибкой рыночной модели. Газ действительно может стать топливом, способным обеспечить развитие во всем мире. Но чтобы эти преобразования в самом деле стали реальностью, Америке необходимо освоить рынок СПГ. К тому же присутствие США на рынке СПГ требуется для удовлетворения потребностей их собственной энергетики и экономики. Компании, разрабатывающие свою стратегию, и правительства, формирующие свою политику, должны идти одним курсом, добиваясь перемен в сфере газового бизнеса. Усиление взаимозависимости приведет к множеству рисков, но в условиях растущего многоотраслевого глобального рынка их можно нейтрализовать. И кроме того, они кажутся незначительными на фоне гораздо более серьезного риска – ведь не исключено, что США и Европа столкнутся с постоянным дефицитом природного газа. Инвестиции в СПГ крайне необходимы в ближайшее время, чтобы позже, в течение этого десятилетия, избежать более серьезных осложнений на газовых рынках и в экономике.
Россия. США. Весь мир > Нефть, газ, уголь > globalaffairs.ru, 28 ноября 2003 > № 2906320
Дэниел Ергин, Майкл Стоппард
Глобализация и неравенство: что – причина, что – следствие?
© "Россия в глобальной политике". № 1, Январь - Март 2003
В.Л. Иноземцев – д. э. н., научный руководитель Центра исследований постиндустриального общества, председатель научно-консультативного совета журнала «Россия в глобальной политике», заместитель главного редактора журнала «Свободная мысль–XXI».
Резюме Современное неравенство – результат не столько внешней экспансии западного мира, сколько его внутреннего прогресса. Впервые в истории оно порождается личными усилиями и успехами представителей одной части общества или цивилизации – потому «новое неравенство» нельзя признать несправедливым.
Рассуждения о глобализации стали приметой нашего времени. Этот не вполне четкий термин, появившийся в литературе в начале 1980-х годов, распространился по страницам научных работ и публицистических статей не менее стремительно, чем в свое время «постиндустриальное общество» или эпоха «модернити». Прошедшие двадцать лет дискуссий о глобализации резко поляризовали отношение исследователей к феномену, скрывающемуся за этим словом. Оказалось, что многие фундаментальные проблемы теории глобализации (если можно говорить о наличии таковой) остались нерешенными. Так, например, до сих пор остается вопросом, не представляет ли собой понятие «глобализация» лишь более «политкорректную» версию термина «вестернизация». Следует ли считать феномен глобализации новым явлением международной и социальной жизни? Ведь общественные науки доказывают, что сегодняшние процессы могут рассматриваться, по меньшей мере, как третья волна глобализации, что масштабы взаимодействия крупнейших национальных экономик в конце XIX столетия по большинству параметров были солиднее, чем в канун XXI века. Наконец, вопрос о связи глобализационных процессов и углубления неравенства в мире не только не имеет вразумительного ответа, но и, как я полагаю, даже не сформулирован пока адекватным образом.
Современная глобализация представляется мне процессом преобразования региональных социально-экономических систем, уже достигших высокой степени взаимозависимости, в единую всемирную систему, развивающуюся на базе относительно унифицированных закономерностей. Используя термины, введенные в научный оборот Фернаном Броделем, можно сказать, что глобализация представляет собой превращение ряда обособленных мирохозяйств (l’Economie-monde) в мировую экономику (l’Economie mondiale).
В то же время следует иметь в виду, что сами по себе различия между l’Economie-monde и l’Economie mondiale не слишком очевидны; любое l’Economie-monde потому и выступает в качестве такового, что границы самого мира (monde) представляются совсем не такими, какими они кажутся нам сегодня. Становление Римской империи, проникновение венецианской торговли на Восток и утверждение европейских позиций на американском континенте были для современников не менее «глобальными» процессами, чем опутывание земного шара сетями Интернета. Рассматривая динамику глобализации, необходимо не упускать из виду два важнейших обстоятельства.
Во-первых, каждый из ее этапов – начиная с развития средиземноморской торговли и до наших дней – был непосредственно обусловлен технологическими достижениями и поступательной сменой доминирующих социальных укладов. Каждое из великих технических новшеств – от косого паруса до паровой машины, от электричества до современных информационных технологий – открывало новую страницу в летописи глобализации. Не менее важно и то, что все эти новшества могли реально повлиять на динамику общемировых процессов лишь в том случае, если они оказывались востребованными обществом. Ни для кого не секрет, что вплоть до начала XIX века Китай оставался наиболее могущественной державой, чей хозяйственный потенциал превосходил суммарную экономическую мощь всех стран Европы [1] и где наука достигала невиданных успехов. Между тем специфика социальной структуры стран Востока, которую можно отчасти охарактеризовать как закоснелую, препятствовала их активной экспансии, как политической, так и культурной. Напротив, склонная к постоянной модернизации западная модель социального устройства способствовала беспредельному расширению границ monde, что в конечном счете и превратило европейское l’Economie-monde в l’Economie mondiale.
Во-вторых, процессы глобализации были четко направлены от «центра» – наиболее динамично развивающегося региона мира – к его «периферии». Тем, кто пытается, используя понятие глобализации, завуалировать «вестернизаторский» аспект нынешних социальных процессов, не следует забывать об этом очевидном обстоятельстве. Историческая правда не должна приноситься в жертву политической корректности; говоря словами Дайнеша Д’Сузы, полезно помнить, что «именно Колумб и его корабли пустились в опасный путь и достигли побережья Америки, а не американские индейцы высадились на берегах Европы» [2]. Выдающийся исследователь экономической истории Энгас Мэддисон имеет все основания называть страны, возникшие за пределами Европы и первоначально населенные европейскими колонистами, – США, Канаду, Австралию и Новую Зеландию – «боковыми ветвями Запада» (Western offshoots) [3]. Элементарные подсчеты свидетельствуют, что из 188 стран, в начале 2000 года входивших в ООН, 36 представляли европейский континент, а еще 125 – территории, в то или иное время находившиеся под управлением европейцев [4].
Таким образом, оценивая глобализацию в историческом контексте, можно без преувеличения рассматривать ее как продолжительный процесс установления европейского доминирования над миром. Даже соглашаясь с критикой сегодняшней ее стадии, проходящей «по сценарию Соединенных Штатов», нужно учитывать, что, хотя «сегодня много говорится об “американском мире”, словосочетание “европейский мир” более подходит для описания двух предшествующих mondialisations, поскольку именно Европа рассеяла по всем континентам свои капиталы, свою технику, свои языки и своих жителей» [5].
Рассматривая глобализацию в историческом контексте, нельзя не заметить, что одной из ее особенностей было формирование новой социальной и хозяйственной культуры в отдаленных регионах мира. Этот процесс способствовал, как правило, ускоренному развитию населявших эти регионы народов. Среди современных антиглобалистов распространено мнение, что отсталость большинства стран Третьего мира порождена в первую очередь разрушительными последствиями европейского колониального господства и варварской эксплуатацией европейцами материальных и людских ресурсов целых континентов. На мой взгляд, этот тезис в значительной степени ошибочен.
Колониализм и его последствия остаются сегодня одной из наиболее спорных проблем мировой истории. Что принесла европейская колонизация народам Африки, Латинской Америки и Азии? Безусловно, во многих своих проявлениях она обернулась позором для европейцев. В колониальных войнах гибли массы коренного населения; введенная колонизаторами в практику работорговля привела в XVI–XIX веках к сокращению населения африканского континента на 16 млн человек [6]. В Европу в гигантских объемах экспортировались золото и драгоценные камни, редкие породы дерева, полезные ископаемые и т. д. Но именно колонизаторы положили начало тем отраслям промышленности и сельского хозяйства, которые подчас и сегодня остаются важнейшими для экономики стран «периферии». Разработка алмазов в Африке, металлов в Латинской Америке, даже возделывание чая на Цейлоне и выращивание каучуковых деревьев в Малайзии – все это было бы невозможно без вмешательства европейцев. Накануне Первой мировой войны хозяйственным лидером планеты стали США, объединившие, как известно, бывшие британские, французские и испанские колониальные владения, а Аргентина, также бывшая испанская колония, заняла седьмую строку в списке крупнейших экономик.
История не знает сослагательного наклонения. Поэтому успехи и неудачи одних стран приходится сравнивать с успехами и неудачами других, а не с тем, какими могли бы быть их собственные успехи и неудачи при ином повороте событий. В таком свете современное положение Третьего мира выглядит удручающим. Но многие ужасы этого положения следует поставить «в заслугу» правительствам и народам самих этих стран. Людские потери в колониальных войнах были огромны, но лишь с 1988 по 2001 год в семи основных конфликтах в Африке было убито не менее 6,3 млн человек [7]. Начиная с 1973-го население континента растет быстрее валового национального продукта (ВНП) составляющих его стран; как следствие, уровень жизни и даже ее продолжительность, считавшаяся главным завоеванием постколониальной эпохи, начинают снижаться [8]. При этом потери природных ресурсов несопоставимы с любыми грабежами, на которые были способны колонизаторы.
Мы далеки от того, чтобы рассматривать европейскую колонизацию как благо для народов стран мировой «периферии», но остается фактом, что именно после того как распались европейские колониальные империи, разрыв в благосостоянии граждан «первого» и Третьего мира стал расти особенно быстрыми темпами. Если в начале XIX века средние доходы в расчете на душу населения в развитом мире превосходили показатели стран, ныне относящихся к развивающимся, в 1,5–3 раза, а в середине ХХ – в 7–9 раз, то существующий в наши дни разрыв составляет 50–75 раз [9]. В какой мере новый виток глобализации ускорил данный процесс? Вызвано ли нарастание разрыва обнищанием населения периферийных регионов? Отличается ли современная глобализация от ее предшествующих стадий?
Начавшийся в 60-е годы прошлого века новый этап развития глобализационных процессов не только не опроверг закономерности, обнаруживаемые на более ранних этапах, но и подтвердил их.
Во-первых, современная глобализация со всей очевидностью продемонстрировала, что экономическое развитие «периферии» в еще большей степени, нежели прежде, зависит от хозяйственных потребностей (и возможностей) великих держав. Нуждаясь в сокращении издержек производства и будучи заинтересованы в импорте дешевых качественных товаров, западные предприниматели обратили взоры к периферийным экономикам, способным освоить значительные инвестиции и обеспечить высокую эффективность производства. В результате выявились новые «точки роста», прежде всего в Юго-Восточной Азии, где, однако, темпы роста ВНП всегда оставались ниже темпов роста внешних инвестиций (которые увеличились в 1987–1992 годах в Малайзии в 9 раз, в Таиланде – в 12, а в Индонезии – в 16 раз [10]); большинство технологий импортировалось, а устойчивость экономического развития целиком определялась возможностями экспорта производимой продукции в развитые страны (так, в 1980-е экономический рост Южной Кореи и Тайваня соответственно на 42 % и 74 % был обусловлен закупками их продукции со стороны одних только США [11]; доля экспорта в ВНП составляла в Южной Корее 26,8 %, на Тайване – 42,5, в Малайзии – 78,8, а в Гонконге и Сингапуре – соответственно 117,3 и 132,9 % [12]). Напротив, в странах Африки, расположенных к югу от Сахары, где совокупные инвестиции в 90-е годы не превосходили объема безвозмездной помощи, предоставляемой по линии гуманитарных программ, хозяйственный рост практически остановился.
Во-вторых, как прежде, так и во второй половине ХХ века неучастие той или иной страны в процессе глобализации представляло собой серьезное препятствие для развития. Согласно данным Всемирного банка, 24 развивающиеся страны, в которых отношение объема экспорта к ВНП в 1960–90-х в среднем удвоилось, повысили темпы роста среднедушевого ВНП с 1 до 5 % в год. В то же время, согласно тем же данным, в 30 странах, наименее активно вовлеченных в международное разделение труда, показатель ВНП на душу населения снизился по сравнению с серединой 1970-х [13]. Последние десятилетия продемонстрировали, что даже мощные экономики не способны обеспечить устойчивое развитие, оставаясь обособленными от мирового хозяйства. Доказательством этого тезиса может служить банкротство советской хозяйственной модели, приведшее к тому, что в 1999–2000 годах Россия, занимая 11,47 % площади на карте мира, обладала лишь 1,63 % мирового ВНП и обеспечивала 1,37 % мирового экспорта, представленного в основном сырьевыми товарами. О негативных последствиях обособленности от мирового хозяйства свидетельствует и затяжной экономический кризис в Японии, долгое время отгороженной от остального мира высокими таможенными барьерами. В этой стране вот уже десять лет темпы роста производства балансируют около нулевой отметки, государственный долг приближается к 170 % ВНП, а дефицит бюджета достигает почти 40 % его доходной части.
В-третьих, как и на более ранних этапах, глобализация остается однонаправленным процессом: иллюзорное единение мира определяется усилиями развитых стран, в то время как активность Третьего мира проявляется лишь в том, что известный американский социолог Сейла Бенхабиб удачно назвала «обратной глобализацией» [14], – в банальной миграции населения «периферии» в страны «центра», принимающей угрожающие масштабы. Так, с 1846 по 1924 год из Великобритании, Италии, Австро-Венгрии (до 1918-го), Германии, Португалии, Испании и Швеции эмигрировали не менее 43 млн человек [15]. Ныне же Европа сама становится прибежищем иммигрантов (8–11 % населения Великобритании, Франции, Голландии, Бельгии и Австрии [16]). В США в середине 1990-х наибольшее число иммигрантов прибывало из 10 стран, среди которых не было ни одной европейской и ни одного государства с продолжительной демократической традицией. Интерес к культурным и социальным традициям стран «периферии» сегодня, как и прежде, носит в развитых странах подчеркнуто антропологический характер. Такие традиции не воспринимаются в качестве значимого источника общецивилизационного прогресса [17].
Итак, процессы, называемые глобализацией, на поверку оказываются естественным результатом освоения сначала европейцами, а затем и представителями Western offshoots все новых регионов планеты. По сути, единственной особенностью современного этапа глобализации является то, что границы «периферии», осваиваемой западным миром, простираются в наши дни на весь земной шар. Постоянно расширявшаяся в прошлом «зона интересов» западной цивилизации достигла естественного предела.
В то же время существенно изменились механизмы глобализации. Во-первых, с каждым новым столетием снижалась и продолжает снижаться роль военной силы в обеспечении позиций западных стран в периферийных регионах. Глобализация, носившая первоначально преимущественно политический характер, сейчас охватывает главным образом экономическую и финансовую сферы. Во-вторых, усилия стран Запада по поддержанию своих доминирующих позиций в мире постоянно сокращаются. Эффективность использования западными странами политического и экономического влияния на периферийные регионы сегодня намного выше, чем двести, сто или даже пятьдесят лет тому назад. Затрачивая минимальные усилия, Запад весьма уверенно контролирует ситуацию в масштабе всей планеты.
Однако установление контроля над остальным миром, достигаемое в ходе нынешнего этапа глобализации, не предполагает включения всей «периферии» в состав единой цивилизации, строящейся на западных принципах демократии и экономического либерализма. Как мы уже отмечали, собственно Western offshoots возникли там, где выходцы из Европы не просто серьезно видоизменили те или иные общества, а скорее создали их с нуля, составив абсолютное большинство населения. Ныне подобная перспектива не кажется сколько-нибудь реалистичной. Более того, любой этап глобализации предполагал наличие центра и провинций, метрополии и колоний, экономического ядра и периферии. Единый и унифицированный мир не был, не является и не может быть целью глобализационного процесса, хотя, как это ни парадоксально, именно против этой угрожающей унификации и направлены наиболее пафосные выступления противников глобализации.
Таким образом, глобализация вполне допускает неравенство и даже предполагает разделение мира на «центр» и «периферию». Однако является ли глобализация причиной неравенства? Основывается ли хозяйственное могущество «центра» на эксплуатации «периферии», или же оно обусловлено внутренними закономерностями развития экономик ведущих стран? Этот вопрос оказался своего рода центральной идеологической проблемой нашего времени, ибо тот или иной ответ на него определяет позиции ученого и политика даже более отчетливо, чем тот или иной ответ на пресловутый основной вопрос философии. Так чем же, если не глобализацией, обусловлено то неравенство, современные масштабы которого представляют собой главную угрозу стабильности существующего мирового порядка?
Глубокий анализ проблемы неравенства объективно затрудняется двумя особенностями субъективного восприятия этого феномена. Во-первых, абсолютное большинство исследователей, глубоко убежденных в несправедливости неравенства, как такового, обходят стороной вопрос о том, какое неравенство может считаться несправедливым и почему. Во-вторых, говоря о материальном неравенстве, обществоведы считают самым очевидным его проявлением бедность, и потому борьба с неравенством сплошь и рядом сводится к борьбе с бедностью.
Западная философская традиция считает неравенство чуть ли не противоестественным – идет ли речь о неравенстве моральном, политическом, экономическом или социальном. Само возникновение христианской религии стало в определенной мере реакцией на несовершенство общества, а идея равенства («человек создан Господом одним и единственным для того, чтобы показать, как приятно Ему единство среди множества» [18]) заняла в ней центральное место. Уже в эпоху Средневековья распространились представления о равенстве людей с точки зрения морали, в XVI–XVIII веках с формированием гражданского общества утвердились принципы политического равенства граждан, к концу XIX – началу ХХ столетия относятся первые радикальные шаги, направленные на преодоление экономического неравенства. В наши дни приверженцы идей мультикультурализма утверждают равную ценность различных существующих в современном мире культурных и мировоззренческих традиций.
Хотя на протяжении большей части ХХ века имущественное неравенство в пределах западного мира уверенно сокращалось (с начала 30-х до середины 70-х доля национального богатства, принадлежавшая одному проценту наиболее состоятельных семей, снизилась в США с 30 до 18 %, в Великобритании – с 60 до 29 %, во Франции – с 58 до 24 % и т. д. [19]), в последние 30 лет тенденция сменилась на противоположную во всех без исключения странах Запада. В 1989–1997 годах доходы одного процента граждан США, составляющего самую богатую часть общества, росли в среднем на 10 % ежегодно. В этот же период доходы наименее обеспеченных [20] процентов росли не более чем на 0,1 % в год 20. К 1981-му упомянутый один процент американского населения увеличил свою долю в национальном богатстве до 24 %, к 1984-му – до 30, а к середине 90-х годов – до 39 %, вернув ее к уровню начала ХХ века [21]. Исходя из представлений о ведущей роли Запада в глобализирующейся экономике, я полагаю, что именно эти тенденции нарастания неравенства в развитых странах и являются основной предпосылкой роста неравенства во всемирном масштабе.
Проблема неравномерности распределения богатства ставилась в социологической литературе крайне редко; вплоть до XIX столетия причину этой несправедливости усматривали в принуждении, основанном на силе. В XIX веке сначала Анри Сен-Симон, а затем Карл Маркс показали соответственно, что предприниматели, новый поднимающийся класс, имеют реальное право претендовать на значительную часть общественного продукта и что капиталистическое производство базируется на непривычном для предшествующих эпох принципе эквивалентного обмена. Таким образом, вот уже более ста лет признается, что имущественное неравенство основано на объективных законах общественного развития, а не порождено чьей-то злой волей.
Чем же обусловливается неравенство в ту или иную эпоху? На мой взгляд, ответ на этот вопрос достаточно прост, но выглядит весьма неожиданным.
Неравенство (и в этом сходятся все его исследователи) определяется тем, что одна социальная группа обретает в обществе особые позиции, позволяющие ей перераспределять в свою пользу непропорционально большую часть общественного богатства. Такую возможность открывает перед ней контроль над наиболее редким ресурсом того или иного общества, наиболее редким фактором производства. На ранних этапах социального прогресса важнейшим ресурсом служила военная сила, монополия на нее определяла доминирующий класс общества. Вся история Древнего мира свидетельствует, что контроль над армией обеспечивал все необходимые рычаги управления. В более поздний период, когда прямое принуждение было дополнено некоторыми элементами экономического, важнейшим ресурсом стали земля и другие условия сельскохозяйственного производства, а собственность на землю определяла принадлежность к доминирующему феодальному классу. По мере того как возникала возможность аккумулировать значительные богатства методами, отличными от эксплуатации крестьянства, роль земли как основного фактора производства снижалась – вплоть до того, что претензии ее собственников на государственную власть стали восприниматься как совершенно безосновательные. Буржуазный строй, при котором все элементы общественного богатства стали товаром, предопределил превращение капитала в решающий фактор производства, а владение им – в главную предпосылку социальной поляризации.
Чего же можно было ожидать дальше? Маркс и его последователи заявили, что новым доминирующим классом должны стать пролетарии, но этот вывод радикально противоречил всей логике предшествующего развития. Труд – то единственное, чем владели представители рабочего класса, – никогда не был редким ресурсом в отличие от военной силы, земли или капитала. А поскольку именно редкость ресурса определяла его ценность и ограничивала численность контролировавшей его социальной группы, труд не мог стать новым доминирующим фактором производства.
В то же время гипотеза Маркса была в целом правильна, так как предполагала, что новый основной фактор производства будет заключен в самих людях и в их способностях. Таковым стали знания – способность человека усваивать информацию и применять полученные навыки и умения в различных сферах своей деятельности.
Переход от индустриальной экономики к экономике знаний считается главной чертой той постиндустриальной трансформации, начало которой относится к 70-м годам ХХ века. Масштаб перемен, порожденных этим процессом, долгое время не представлялся достаточно отчетливо. В 70–80-е многие с восторгом говорили, что информационное общество станет самым свободным и демократическим, так как «информация есть наиболее демократичный источник власти» [22] и открывает возможность участия в общественном производстве без существенного накопления первоначального капитала. Однако вскоре стало ясно, что приобретение и потеря знаний, в отличие от иерархических статусов или денежных богатств, – процесс гораздо более длительный и сложный. Хотя информация и становится все более доступной, но она оказывается наименее демократичным фактором производства, ибо доступность отнюдь не то же самое, что обладание. Знания превращаются в одну из наиболее настоятельных потребностей современного общества (доля американцев, поступающих в колледж после окончания школы, выросла с 15 до 62 % только за последние 50 лет [23]), что определяется в том числе и открывающимися в результате их получения экономическими преимуществами. Так, начиная с середины 1980-х годов в США устойчивый рост доходов прослеживался только у высокообразованных групп населения; в 1998 году 96 % наиболее обеспеченных граждан имели высшее образование. Как отмечал Фрэнсис Фукуяма, «существующие в наше время в Соединенных Штатах классовые различия объясняются главным образом разницей в полученном образовании; социальное неравенство возникает в результате неравного доступа к образованию, а необразованность становится вечным спутником граждан второго сорта» [24].
Неравенство доходов, порождаемое в конечном счете неравенством интеллекта и знаний, гораздо труднее осуждать, нежели определяемое любыми иными факторами. По сравнению с прошлыми историческими эпохами углубление неравенства имеет в наши дни качественно иную природу, и едва ли возможно остановить этот процесс. Но если тенденции, прослеживающиеся в западных странах, определяют облик глобализирующегося мира, то логично предположить, что именно информационное неравенство, не имеющее к пресловутой глобализации прямого отношения, и определяет современный раскол мира на «золотой миллиард» и остальное человечество.
Информационная революция в странах Запада, с одной стороны, резко ослабила их заинтересованность в природных и трудовых ресурсах государств «периферии», а с другой – создала ресурс, практически бесплатное тиражирование которого позволяет западным корпорациям получать многомиллиардные прибыли. В последние десятилетия усиливается не «эксплуатация» «центром» «периферии», а его безразличие к ней. Это иллюстрируется тем, что в начале 90-х годов индустриально развитые государства направляли в страны того же уровня развития 76 % общего объема экспорта и импортировали из развивающихся стран товаров и услуг на сумму, не превышавшую 1,2 % своего суммарного ВНП [25]; суммарные инвестиции Соединенных Штатов, европейских стран и Японии друг в друга, а также в быстро развивающиеся индустриальные страны Азии составляли 94 % общемирового объема прямых иностранных инвестиций [26].
Ситуация в странах «периферии» становится все более катастрофической еще и потому, что выработка новых знаний, в отличие от накопления капиталов, не только не боится конкуренции и общения, но и предполагает их. Поэтому если собственники капитала объективно стремятся расширить сферу своего влияния, то носители знаний, напротив, тяготеют к концентрации и консолидации. Если потоки капиталов и сегодня остаются разнонаправленными, то потенциальные создатели знаний мигрируют исключительно из «периферии» к «центру». Процесс социальной поляризации во всемирном масштабе становится поэтому неконтролируемым и необратимым.
Таким образом, современное углубление мирового неравенства не вызывается изменением интенсивности и направленности финансовых и торговых потоков, которые обычно ассоциируются с инструментами глобализации, а сопровождается таковым. Оно представляется результатом не столько внешней экспансии западного мира, сколько его внутреннего прогресса. Впервые в истории неравенство порождается личными усилиями и успехами представителей одной части общества или одной части цивилизации, и потому в соответствии с традиционными представлениями о справедливости «новое неравенство» нельзя признать несправедливым. Возможно, что по мере осознания этого обстоятельства желание реформировать складывающийся мировой порядок будет угасать. В этом контексте мы хотим еще раз подчеркнуть, что глобализация не является причиной роста неравномерности мирового развития, – скорее она как раз не способна стать значимым фактором его преодоления.
Этим и объясняется изменение ориентиров, которые ставят перед собой современные политики и экономисты. Если в 70-е и в начале 80-х сторонники теорий «догоняющего» развития выступали с позиций необходимости сокращения экономического неравенства между «первым» и Третьим миром, то сегодня акцент ставится на искоренение бедности в странах «периферии». Между тем преодоление неравенства и борьба с бедностью – это далеко не одно и то же. Преодоление неравенства предполагает обеспечение условий для самостоятельного развития периферийных стран, сокращение масштабов бедности – увеличение размеров гуманитарной и иных видов помощи. За изменением акцента стоит важнейшая проблема: в современных условиях даже ускоренное развитие отсталых стран не способно обеспечить сокращение мирового неравенства.
Этот тезис нуждается в конкретизации. Речь идет прежде всего о том, что быстрый экономический рост в отдельных регионах, когда бы он ни инициировался, начинается, как правило, в условиях крайне низкого уровня ВНП (около 300 — 400 дол. на душу населения). Так, в Малайзии он составлял не более 300 дол. в начале 50-х годов, в разрушенной войной Корее – около 100 дол. в конце 50-х, на Тайване – 160 дол. в начале 60-х, в Китае, двинувшемся по пути преобразований в 1978 году, – 280 дол., а во Вьетнаме уровень в 220 дол. был достигнут лишь к середине 80-х [27]. Даже если исходить из того, что ВНП на душу населения в успешно развивающихся странах «периферии» достигает сегодня 3–4 тыс. дол., приходится признать, что для реального сокращения имущественного разрыва с гражданами ведущих западных стран, где этот показатель составляет 20–25 тыс. дол., новым индустриальным странам необходимо обеспечить его рост на 15–20 % в год при 2–3-процентном росте в развитых странах. Неудивительно, что итогом блестящих 80-х годов для Таиланда, Малайзии и Индонезии стало нарастание разрыва в показателе роста ВНП на душу населения по сравнению с показателем, рассчитанным для стран «большой семерки». Этот рост составлял соответственно 7, 23 и 34 % [28]. Таким образом, даже если в относительном выражении сокращение неравенства и может иметь место, разрыв в объеме потребляемых благ между гражданами «первого» и Третьего мира будет лишь увеличиваться.
Более того. Перенос акцента с проблемы неравенства на проблему бедности вызван также и тем, что 1990-е – один из наиболее успешных в ХХ веке периодов развития мировой экономики – ознаменовались дальнейшим ростом численности населения, живущего в условиях крайней бедности (менее чем на 1 дол. в день). Несмотря на то, что его доля в совокупном населении планеты снизилась в 1987–1998 годах с 28,3 до 24,0 %, абсолютная численность увеличилась с 1,18 до 1,2 млрд человек. При этом прирост численности населения, живущего за гранью бедности, составил за эти годы в Южной Азии 10,1 %, а в регионах Африки, прилегающих к Сахаре, – 33,9 % [29]. На протяжении второй половины 90-х среднегодовой объем помощи африканским странам, расположенным к югу от Сахары, составлял 18,36 млрд дол., в то время как суммарные иностранные инвестиции в экономику этих государств не превышали 2 млрд дол. в год [30]. Сегодня в США и странах Западной Европы действуют более 8 тысяч неправительственных организаций, деятельность которых целиком связана с реализацией программ содействия повышению уровня жизни в Третьем мире. При этом безвозмездные поставки обеспечивают до 18 % продовольствия и до 60 % лекарственных препаратов, потребляемых в 60 беднейших странах планеты [31]. Подобная практика становится самовоспроизводящейся, и, таким образом, период надежд на «развитие» завершился, а перспективы многих развивающихся стран связаны лишь с благотворительностью западного мира.
Международный аспект проблемы бедности до известной степени воспроизводит ситуацию, имевшую место в самих развитых странах. Возьмем пример самой богатой из них – Соединенных Штатов Америки. В 1959 году 23,2 % американцев находились за чертой бедности, а беспорядки и насилие достигали уровней, не виданных со времен Гражданской войны 1861–1865 годов [32]. Правительство вынуждено было принять беспрецедентную программу увеличения социальных расходов. Так, в период с 1960 по 1975 год суммы прямых денежных трансфертов и пособий малоимущим выросли более чем вдвое, ассигнования на социальное страхование – в 3,5 раза, средства, направляемые на выделение бесплатного питания и медицинских услуг, – в 4 раза [33]. Как следствие, в 1976-м, когда суммарный объем средств, направляемых на реализацию социальных программ, достиг 18,7 % ВНП, доля бедных американцев снизилась более чем вдвое – до 10,5 % населения [34]. Масштабы предпринятого перераспределения средств поражают воображение: только с 1992 по 1996 год доля расходов на субсидирование малоимущих увеличилась в США с 290 до 420 млрд долларов. Данные пособия довели суммарные доходы 20 % наименее обеспеченных американцев до 5,2 % национального дохода, в то время как без их учета соответствующий показатель не превышал бы 0,9 % [35]. При этом сегодня совершенно очевидно, что социальные программы не приводят к росту экономической самостоятельности и социальной активности наименее обеспеченных групп населения, а лишь консервируют сложившуюся ситуацию.
Подводя итоги, мы можем отметить, что, несмотря на очевидные экономические причины, наиболее существенной из которых оказывается развертывание технологической революции, неравенство, как и прежде, воспринимается как сугубо социальная, а чаще даже морально-этическая проблема. Однако (и это следует подчеркнуть) в начале XXI века, в отличие от предшествующих эпох, неравенство порождается принципиально новыми обстоятельствами, которые оказываются общими для всей цивилизации.
Основанием современных форм неравенства является неравное участие отдельных групп населения и отдельных стран в развертывании технологической революции. Нынешняя глобализация не порождает неравенства между «первым» и Третьим миром, а лишь распространяет на весь мир действие тех механизмов, которые вот уже несколько десятилетий обусловливают углубление неравенства в рамках самой западной цивилизации. При этом, если ведущие западные страны, как мы показали выше, имеют в своем распоряжении существенные ресурсы, позволяющие смягчить наиболее вопиющие последствия имущественной поляризации общества, в мировом масштабе соответствующие механизмы отсутствуют, и это приводит к резкому обострению проблемы.
Концепции глобализации, в рамках которых предпринимаются попытки осмыслить современный мир, в основных своих чертах сформировались во второй половине 80-х и в 90-е годы ХХ века. Характеризуя этот период, можно прибегнуть к аналогии с часто используемым историками приемом выделения так называемых «длинных столетий» (the long centuries) [36], границы которых определяются не формальным наступлением нового века, а событиями, отграничивающими его от предшествующего и последующего. При таком подходе началом «длинных 90-х годов» следует назвать вечер 9 ноября 1989-го, когда была разрушена Берлинская стена, а моментом завершения – утро 11 сентября 2001 года, когда рухнули небоскребы в Нью-Йорке. Между этими событиями заключен самый благополучный, а потому и самый наивный период истории ХХ века. Тогда казалось, что глобализация обусловлена экспансией общечеловеческих ценностей, что неравенство является проблемой нравственного прогресса цивилизации, что информационная революция приведет к распространению демократии, а экономическое развитие обретет бескризисный характер.
Сегодня «длинные 90-е» суть достояние истории. И поэтому становятся все более актуальными задача пересмотра многих социологических концепций, казавшихся фундаментальными, отказ от поверхностных объяснений реальности и попытка глубже понять, почему все более глобализирующийся мир был, есть и остается «расколотой цивилизацией».
1 Рассчитано по: Kennedy P. The Rise and Fall of Great Powers. Economic Change and Military Conflict from 1500 to 2000. London: Fontana Press, 1988, p. 190.
2 D’Souza D. What’s So Great About America. Washington (DC): Regnery Publishing Inc., 2002, p. 39.
3 См.: Maddison A. Monitoring the World Economy 1820-1992. Paris: OECD, 1995, pp. 19-21.
4 Abernethy D. B. The Dynamics of Global Dominance. European Overseas Empires, 1415-1980. New Haven (Ct.), London: Yale University Press, 2000, p. 12.
5 Revel J-F. L'obsession anti-amПricaine. Son fonctionnement, ses causes, ses incon-sПquences. Paris: Plon, 2002, р. 80.
6 См.: Braudel F. Civilisation matПrielle, Пconomie et capitalisme, XVe – XVIIIe siПcle, t. 3, рр. 377-378.
7 См.: SIPRI Yearbook 2002: Armaments, Disarmament and International Security. Oxford: Oxford University Press, 2002, pp. 24, 27, 33, 36, 64 и др.
8 См.: Lancaster C. Aid to Africa: So Much to Do, So Little Done. Chicago, London: University of Chicago Press, 1999, p. 19; Human Development Report 2001. New York: United Nations, 2001, p. 169.
9 См.: Сohen D. The Wealth of the World and the Poverty of Nations. Cambridge (Ma.): MIT Press, p. 17.
10 См.: McLeod R. H. and Garnaut R. East Asia in Crisis. From Being a Miracle to Needing One? London, New York: Routledge, 1998, p. 50.
11 См.: Thurow L. Head to Head. The Coming Economic Battle Among Japan, Europe, and America. New York: Warner Books, 1993, p. 62.
12 См.: Goldstein M. The Asian Financial Crisis: Causes, Cures and Systemic Implications. Washington (DC): Institute for International Economics, 1998, p. 27.
13 См.: Globalization, Growth and Poverty. Building an Inclusive World Economy. Washington (DC): The World Bank, 2002, рр. 4-5.
14 См.: Benhabib S. The Claims of Culture. Equality and Diversity in the Global Era. Princeton (NJ), Oxford: Princeton University Press, 2002, р. 182.
15 См.: Nugent W. Crossings. The Great Transatlantic Migrations, 1870-1914, table 8, p. 30; table 9, p. 43.
16 См.: Sassen S. Guests and Aliens. New York: New Press, 1999, table 1, p. 161.
17 См.: Wallerstein I. The End of the World as We Know It. Social Science for the Twenty-First Century. Minneapolis (Mn.), London: University of Minnesota Press, 1999, pр. 171-176.
18 St. Augustinus. De civitate Dei, XII, 21.
19 См.: Pakulski J. and Waters M. The Death of Class. London: Sage Publications, 1996, p. 78.
20 См.: Gephardt R. with Wessel M. An Even Better Place. America in the 21st Century. New York: Public Affairs, 1999, p. 33.
21 См.: Nelson J. I. Post-Industrial Capitalism. Exploring Economic Inequality in America. Thousand Oaks (Ca.), London: Sage Publications, 1995, pp. 8-9.
22 Toffler A. Powershift: Knowledge, Wealth and Violence at the Edge of the 21st Century. New York: Bantam Books, 1991, p. 12.
23 См.: Bell D. Sociological Journeys: Essays 1960-1980. New Brunswick (NJ), London: Transaction Books, 1982, p. 153; Mandel M. J. The High-Risk Society. Peril and Promise in the New Economy. New York: Random House, 1996, p. 43.
24 Fukuyama F. The End of History and the Last Man. London: Penguin, 1992, p. 116.
25 См.: Krugman P. Peddling Prosperity. Economic Sense and Nonsense in the Age of Diminishing Expectations. New York, London: W. W. Norton, 1994, p. 231; George Kenwood, and Alan Lougheed. The Growth of the International Economy 1820-1990. An Introductory Text. London, New York: Routledge, 1992, p. 288; Krugman P. ‘Does Third World Growth Hurt First World Prosperity?’ in Kenichi Ohmae (ed.). The Evolving Global Economy: Making Sense of the New World Order. Boston: Harvard Business School Press, 1995, p. 117.
26 См.: Heilbroner R. and Milberg W. The Making of Economic Society. 10th ed. Upper Saddle River (NJ): Prentice Hall, 1998, p. 159.
27 См.: Mahathir bin Mohammad. The Way Forward. London: Weidenfeld & Nicolson, 1998, p. 19; Yergin D. and Stanislaw J. The Commanding Heights. New York: Simon & Schuster, 1998, p. 169; Robinson R. and Goodman D. S. G. (eds.). The New Rich in Asia. London, New York: Routledge, 1996, p. 207; Murray G. Vietnam: Dawn of a New Market. New York: St. Martin's Press, 1997, p. 2.
28 См.: Рalat R. A. (ed.) Pacific-Asia and the Future of the World System. Westport (Ct.): Avon, 1993, pp. 77-78.
29 Рассчитано по: World Development Report 2000/2001. Attacking Poverty. Washington (DC): World Bank, 2001, table 1.1, р. 23.
30 Рассчитано по: Lancaster C. Aid to Africa. So Much to Do, So Little Done. Chicago, London: Univ. of Chicago Press, 1999, table 5, p. 70.
31 См.: Gardner G. ‘Food Aid Falls Sharply’ in Brown L. R., Renner M., Flavin Ch. (eds.). Vital Signs. The Environmental Trends that are Shaping Our Future 1997-1998. London: Earthscan Publications Ltd., 1997, p. 110.
32 См.: Lind M. The Next American Nation. The New Nationalism and the Fourth American Revolution. New York: Free Press, 1995, p. 111.
33 См.: Burtless G. ‘Public Spending on the Poor: Historical Trends and Economic Limits’ in Seldon Danziger. Sandefur G., and Weinberg D. (eds.). Confronting Poverty: Prescription for Change. Cambridge (Ma.): Harvard Univ. Press, 1994, pp. 57, 63-64.
34 См.: Pierson Ch. Beyond the Welfare State? The New Political Economy of Welfare. Cambridge: Polity Press, 1995, p. 128; Jencks Ch. ‘Is the American Underclass Growing?’ in Jencks Ch., Peterson P. E. (eds.) The Urban Underclass. Washington (DC): Brookings Institution, 1991, p. 34; Madrick J. The End of Affluence. The Causes and Consequences of America’s Economic Dilemma. New York: Random House, 1995, p. 152.
35 См.: Fischer C. S., Hout M., Jankowski M. S., Lucas S., Swidler A. and Voss K. Inequality by Design. Cracking the Bell Curve Myth. Princeton (NJ): Princeton Univ. Press, 1996, p. 132; Luttwak E. Turbo-Capitalism. Winners and Losers in the Global Economy. London: Weidenfeld & Nicolson, 1998, pp. 86-87.
36 См., напр.: Briggs A. and Snowman D. (eds.). Fins de SiПcle: How Centuries End 1400-2000. New Haven (Ct.), London: Yale Univ. Press, 1996; Arrighi G. The Long Twentieth Century. London: Verso, 1994, и др.
США. Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 19 февраля 2003 > № 2911858
Владислав Иноземцев
Международная безопасность в эпоху глобализации
© "Россия в глобальной политике". № 1, Январь - Март 2003
И.С. Иванов – министр иностранных дел Российской Федерации.
Резюме Надежды начала 1990-х годов на решительный рывок к новой, более безопасной системе мироустройства пока не оправдались. От того, какой путь обеспечения своей безопасности изберет международное сообщество в условиях глобализации, будет зависеть облик нашей планеты в грядущие десятилетия.
Уже более десятилетия прошло с тех пор, как человечество освободилось от пресса идеологической, политической и военной конфронтации времен холодной войны. Сообщество государств далеко отошло от смертельной пропасти ядерной войны, у края которой оно стояло сорок лет назад, в дни Карибского кризиса.
Вместе с тем приходится признать, что надежды на решительный рывок к новой, более безопасной системе мироустройства, столь большие в начале 1990-х годов, пока не оправдались. На смену угрозе тотального ядерного уничтожения цивилизации пришли новые опасности и вызовы. Это – терроризм и сепаратизм, национальный, религиозный и другие формы экстремизма, наркоторговля и организованная преступность, региональные конфликты и угроза распространения оружия массового уничтожения (ОМУ), финансово-экономические кризисы, экологические катастрофы и эпидемии. Все эти проблемы существовали и раньше, но в эпоху глобализации, когда мир стал намного более взаимосвязанным и взаимозависимым, они стали быстро приобретать универсальный характер, реально угрожая региональной, а нередко и международной безопасности и стабильности. Одновременно – и это следует подчеркнуть особо – они в гораздо большей степени затрагивают повседневную жизнь миллиардов людей. Доказательство тому – волна беспрецедентных по масштабам и жестокости террористических актов, прокатившаяся от Нью-Йорка до острова Бали и Москвы.
Почему же создание новой системы международной безопасности, жизненно важной не только для государств, но и для их граждан, идет столь медленно и трудно? Каковы главные факторы, определяющие динамику и существо новых опасностей и вызовов, с которыми сталкивается человечество в начале XXI века? А главное – что должно предпринять мировое сообщество для того, чтобы действительно надежно защитить себя от этой новой волны угроз?
Cвет и тени глобального мира
Все более влиятельным «архитектором» новой повестки дня международной безопасности становится глобализация. Она оказывает противоречивое воздействие на эволюцию отношений государств в этой ключевой сфере.
С одной стороны, глобализация содействует ускоренному развитию производительных сил, научно-техническому прогрессу, все более интенсивному общению государств и народов. Таким образом она объективно способствует созданию человечеством ресурсной базы и интеллектуального потенциала для обеспечения международной безопасности на качественно новом уровне. Рост взаимозависимости стран и народов во всех сферах бытия помогает и формированию новых политических подходов, нацеленных на создание демократических многосторонних механизмов управления международной системой, а значит, и надежного решения проблем безопасности.
И в то же время процессы глобализации, в основном развивающиеся стихийно, без коллективного направляющего воздействия мирового сообщества, усугубляют целый ряд застарелых проблем международной безопасности, порождают новые риски и вызовы.
Резко повышается роль внешних факторов в развитии государств. При этом из-за различий в финансово-экономической мощи взаимозависимость между странами приобретает все более асимметричный характер. Если узкая группа ведущих индустриальных государств играет в основном роль субъектов глобализации, то огромное большинство остальных превращается в ее объекты, «дрейфующие» на волнах финансово-экономической конъюнктуры. В результате усугубляется неравномерность социально-экономического развития мира. Очевидно расслоение мировой экономики на «зоны роста» и «зоны застоя». Так, в 1998 году на десять ведущих государств-получателей иностранных инвестиций приходилось 70 % их общего объема, а для стран с низким уровнем развития этот показатель составлял менее 7 %. Если в 1960 году доходы богатейших 20 % населения мира в 30 раз превышали доходы 20 % беднейших, то к 2002-му этот разрыв увеличился еще в три раза. В настоящее время доход половины населения Земли меньше двух долларов в день. Около миллиарда человек не имеет работы, а среди работающих почти 89 % лишены социальных гарантий.
Нарастающая неравномерность развития различных стран и регионов способствует усугублению неустойчивости мирового экономического роста, накоплению кризисного потенциала в международной финансовой и торгово-экономической системе. Как отмечают авторитетные западные специалисты, пока мировому сообществу не удалось решить коренные проблемы в этой сфере: создать надежные страховочные механизмы для предотвращения, локализации или тушения финансовых кризисов, преодолеть «раздробленность институциональной архитектуры международной экономической системы, которая, по сути, делает невозможным решение проблемы взаимозависимости эффективным и последовательным путем».
Замедление темпов мирового экономического роста в последние годы привело и к торможению темпов глобализационных процессов. Потоки инвестиций, товаров, ресурсов, научных инноваций «локализуются» в узком кругу наиболее развитых стран. Это уменьшает и без того скромные экономические выгоды, которые получала от глобализации большая часть человечества. В то же время социальные, культурные, морально-психологические последствия глобализации уже приобрели собственную инерцию и все глубже воздействуют на многие страны и общества. Происходит массированный «экспорт» негативных последствий глобализации в Третий мир. Так же, как эпидемия ударяет прежде всего по ослабленным людям, слабейшие члены мирового сообщества несут больший ущерб от роста негативных последствий глобализации, чем страны, защищенные своей финансово-экономической мощью. Таким образом, спад динамики глобализации ведет к тому, что разрывы в темпах и направленности социально-экономического развития целых регионов мира не только не сокращаются, но и увеличиваются.
Закономерным результатом такой «модели» глобализации является усугубление ее негативных социальных и политических последствий для большей части человечества. Рост ксенофобии на одном, относительно благополучном, «полюсе» человеческого общества сопровождается радикализацией требований более справедливого мироустройства на другом, бедствующем. Возрождается – уже на новой основе – тенденция к глубокой идеологизации международных отношений, казалось бы отошедшая в прошлое вместе с холодной войной.
Усиливая взаимозависимость государств в сфере безопасности и экономики, глобализация ведет к глубоким изменениям приоритетов их курса на мировой арене, заставляет по-новому взглянуть на арсенал внешнеполитических средств, способствует быстрым изменениям повестки дня мировой политики.
Меняется содержание понятия «мощь государства». При сохранении значительной роли военно-силового компонента на первый план все больше выдвигаются экономические, финансовые, интеллектуальные и информационные ресурсы влияния на партнеров и оппонентов.
Факторы, облегчающие или, напротив, затрудняющие доступ государств к благам глобализации, все активнее включаются в арсенал стратегий обеспечения национальной безопасности. Глобализация и манипулирование ее ходом все чаще используются в качестве орудия политического давления. На эту особенность нынешнего этапа развития международных отношений указывается в подготовленном в ООН докладе «Влияние глобализации на социальное развитие». В документе, в частности, отмечается, что «обеспокоенность по поводу глобализации отчасти объясняется тем, что на национальную политику того или иного государства все чаще сильное влияние оказывает политика, проводимая за его пределами». Инструменты такого воздействия многообразны. Это и «инвестиционно-кредитная дипломатия», использующая острую потребность большинства стран мира в зарубежных капиталовложениях и займах. И информационная дипломатия, нацеленная на доминирование в глобальном информационном пространстве. И «политическая инженерия» – комбинированное использование экономических, информационных и военно-политических рычагов для «конструирования» нужных «партнеров» – правительств, готовых принять навязываемые им извне условия решения международных и внутренних проблем.
В целом процесс формирования новой системы международных отношений после окончания холодной войны приобрел затяжной и во многом неуправляемый характер. Создалась ситуация, несущая в себе большой кризисный потенциал и одновременно мало приспособленная к предотвращению и урегулированию глобальных проблем безопасности на коллективной основе. Отсутствие эффективных механизмов координации действий и учета интересов широкого круга государств может быть использовано как повод или оправдание тезиса о том, что обзаведение оружием массового уничтожения, пусть даже в ограниченном количестве, становится чуть ли не единственным способом гарантировать свою безопасность в нестабильном и труднопредсказуемом мире. Опасность положения состоит в том, что, если не предпринять срочных мер, угрозы международному миру и безопасности могут разрастись до таких масштабов, когда мировое сообщество будет не в состоянии не только справиться с ними, но и удержать ситуацию под контролем.
Угрозы старые и новые
Каковы наиболее острые проблемы международной безопасности на нынешнем этапе развития глобализации? Насколько эффективны усилия мирового сообщества по их решению?
Международный терроризм вырастает в стратегическую угрозу безопасности человечества. Грозным симптомом этой болезни стали чудовищные по жестокости и количеству жертв теракты, прокатившиеся по миру в последние месяцы.
Террористы различных мастей непрерывно меняют методы, средства и тактику борьбы, отыскивают новые цели для своих действий. Население крупнейших мегаполисов планеты и стратегически важные морские перевозки энергоресурсов, компьютерные системы жизнеобеспечения современного государства, транспортная, туристическая, банковская инфраструктура мира – это далеко не полный перечень целей уже состоявшихся и возможных в будущем атак. Главное же – лидеры экстремистских группировок все активнее стремятся посеять рознь, играя на застарелых стереотипах насчет «плохих» и «хороших» террористов. Они дестабилизируют обстановку в отдельных странах через разжигание религиозной и национальной вражды и сепаратизма, ищут – и порой находят – слабые звенья в глобальной цепи – правительства, которые по причине внутренней слабости или из-за близоруких внешнеполитических расчетов склонны заигрывать с международным терроризмом.
Реагируя на брошенный террористами вызов, мировое сообщество смогло сплотиться, чтобы сообща противостоять этой новой глобальной угрозе. Впервые со времен Второй мировой войны создано столь широкое объединение государств – антитеррористическая коалиция, которая уже продемонстрировала свою эффективность в Афганистане, где был нанесен мощный удар по логову международного терроризма. Принципиально важно, что координирующую роль в этих усилиях играет Организация Объединенных Наций.
Набирают силу региональные механизмы антитеррористического взаимодействия, в том числе в рамках Содружества Независимых Государств и Шанхайской организации сотрудничества, призванные поставить серьезный заслон распространению терроризма в Центральной Азии. Важный потенциал противодействия террору заложен в новом качестве партнерства России со странами НАТО и Евросоюзом. Общая задача мирового сообщества – сохранить и развить обретенный опыт взаимодействия в рамках коалиции, избегая таких односторонних действий, которые могли бы ее подорвать.
Именно ООН призвана и дальше гарантировать, чтобы усилия в борьбе с новыми угрозами и вызовами опирались на прочную основу международного права.
Защита прав и свобод своих граждан – обязанность любого государства. Право на жизнь – главное из них. Но именно жизни простого человека угрожают террористы. Мировое сообщество обязано обеспечить гражданам право на надежную защиту от терроризма.
Решение данной задачи возможно, если под эгидой ООН удастся выработать действенный кодекс защиты прав человека от терроризма, направленный на:
– предупреждение и пресечение актов терроризма;
– противодействие финансированию терроризма;
– уголовное преследование лиц, совершивших акты терроризма или иным образом причастных к ним;
– обеспечение неотвратимой ответственности и наказания таких лиц;
– предоставление помощи лицам, пострадавшим от терроризма, в том числе путем финансового содействия, их социально-психологической реабилитации и реинтеграции в общество;
– эффективное международное сотрудничество для достижения перечисленных целей.
В условиях глобализации новое звучание приобретают многие «классические» проблемы международной безопасности.
Устойчивость и надежность формирующейся международной системы XXI века напрямую зависят от поддержания и укрепления стратегической стабильности. В условиях глобализации роль этого фактора не только не уменьшается, но и, напротив, по многим параметрам возрастает.
С одной стороны, поддержание стабильных партнерских отношений между ядерными державами, недопущение возрождения гонки стратегических вооружений приобретают особое значение для укрепления атмосферы взаимного доверия и предсказуемости на мировой арене – ключевых предпосылок развития широкого международного экономического сотрудничества, основы процесса глобализации. В то же время ускорение научно-технического развития, стимулируемое глобализационными процессами, объективно формирует предпосылки для создания все более мощных систем оружия. Реализация этих возможностей обернулась бы для человечества возобновлением гонки самых разрушительных видов оружия, отвлечением все более значительных средств на непроизводительные цели. Разрастание стратегических арсеналов, весьма вероятно, спровоцировало бы новый раунд распространения оружия массового уничтожения и средств его доставки. Излишне говорить, какие последствия будет иметь эта «цепная реакция» для обстановки во многих районах мира и для перспектив международной безопасности в целом.
В этой связи особое значение – причем не только с военной, но и с политической точки зрения – имел Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов, подписанный президентами России и США в ходе их встречи в Москве в мае 2002 года. Принципиально важно, что в данном документе подтверждена объективно существующая взаимосвязь между стратегическими наступательными и оборонительными вооружениями. Таким образом, этот договор призван существенно восполнить правовой вакуум в сфере стратегической стабильности, образовавшийся в результате одностороннего выхода США из Договора по ПРО. Московский договор, заключенный в пакете с другими документами по стратегическим вопросам отношений России и США, нацелен на закрепление новых взаимоотношений между обеими странами, радикально изменившихся со времен холодной войны. Он обеспечивает необходимый уровень контроля, транспарентности и предсказуемости в развитии крупнейших стратегических арсеналов планеты, что исключительно важно для поддержания атмосферы доверия на глобальном уровне.
В то же время в сфере стратегической стабильности остается немало нерешенных вопросов, часть из которых, увы, усложняется вследствие односторонних действий Вашингтона. Речь идет в первую очередь о планах создания национальной системы противоракетной обороны США. Они способны спровоцировать ответные шаги со стороны ряда ядерных держав, вызвать «региональную» гонку ракетных и противоракетных вооружений.
Гораздо большую, чем прежде, остроту приобретает в условиях глобализации проблема нераспространения оружия массового уничтожения. Сама опасность попадания ядерных, химических, биологических вооружений или их компонентов в руки террористических или экстремистских группировок многократно повышает разрушительный потенциал международного терроризма. Отсюда – особая важность наращивания усилий по укреплению режимов нераспространения оружия массового уничтожения и средств его доставки.
При этом создание новых режимов в области нераспространения ОМУ и контроля над вооружениями отнюдь не означает отказа от действующих режимов и соглашений. Они – общий защитный механизм всех государств мира, причем весьма надежный и проверенный временем. Неоправданное разрушение ключевых элементов международно-правовой структуры нераспространения способно усугубить военно-стратегическую ситуацию в мире, подорвать глобальную безопасность.
Напротив, первоочередная задача сейчас – добиться «универсализации» важнейших договоров о нераспространении ядерного оружия и о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний. В ракетной сфере необходимо развертывание устойчивого переговорного процесса, нацеленного на заключение международной договоренности о глобальном режиме нераспространения ракет и ракетных технологий.
Неотъемлемая часть процесса нераспространения – предотвращение вывода оружия в космическое пространство. Назрела необходимость разработки всеобъемлющей договоренности, цель которой – сохранить космос в качестве зоны, свободной от оружия любого рода.
Еще одна извечная угроза международному миру, по-новому раскрывающаяся в условиях глобализации, – региональные и глобальные конфликты. Болезненная реакция значительной части общества в развивающихся странах на перекосы глобализационных процессов сказывается на динамике многих конфликтов. Подъем политического и религиозного экстремизма во многих «горячих точках» многократно затрудняет поиск компромиссов, ожесточает всех участников конфронтации, способствует формированию своего рода пояса нестабильности от Косово до Индонезии.
Мировое сообщество смогло в последние годы добиться прогресса в восстановлении мира и согласия в отдельных регионах мира. В первую очередь следует указать на ощутимое продвижение, достигнутое при весомом участии ООН в постталибском обустройстве Афганистана, а также на принятие Советом Безопасности ООН важнейших практических решений в поддержку всеобъемлющего урегулирования на Ближнем Востоке, на преодоление кризисов в ряде стран Африки.
И все же до радикального снижения числа и интенсивности вооруженных конфликтов пока далеко. Прежде всего это относится к ситуациям на Ближнем Востоке и вокруг Ирака. Этот комплекс связанных между собой конфликтов все явственнее превращается в невралгический центр не только глобальной безопасности, но и глобальной экономики – и из-за дестабилизирующего воздействия на международный рынок энергоносителей, и из-за негативного влияния на мировую экономическую конъюнктуру в целом. Перевод обоих конфликтов из сферы силовой конфронтации в плоскость политических переговоров на основе международного права – насущная задача укрепления уже не только региональной, но и глобальной безопасности.
Во все времена и по всему миру терроризм и экстремизм пытались искать себе оправдание в сохраняющейся социально-экономической нестабильности и бедности. Признавая наличие этих серьезных проблем, следует самым решительным образом подчеркнуть, что терроризму нет и не будет никаких оправданий. Вместе с тем построение устойчивой и справедливой мировой финансово-экономической структуры, несомненно, помогло бы в борьбе со многими опасными вызовами человечеству. В ходе недавней серии крупных международных форумов – Международной конференции по финансированию развития в Монтеррее, Всемирного продовольственного саммита в Риме, Всемирного саммита по устойчивому развитию в Йоханнесбурге — были приняты решения, призванные подрубить корни наиболее угрожающим диспропорциям в мире. Дело теперь за реализацией достигнутых договоренностей.
Не менее масштабные задачи стоят перед мировым сообществом в области охраны окружающей среды. Стихийные бедствия, обрушившиеся летом 2002 года на многие регионы нашей планеты, еще раз наглядно подтвердили, что решение экологических проблем нельзя откладывать, иначе под угрозой окажется само выживание грядущих поколений. И в сфере экологии будущее за многосторонними шагами, исключающими эгоизм отдельных государств. Скоординировать международные усилия в этой области призвана инициатива президента России о проведении в Москве осенью 2003-го Всемирной конференции по изменению климата.
Подытоживая этот краткий анализ современных угроз и вызовов международной безопасности, можно сказать: человеческое общество заметно активизировало поиск новых, более эффективных ответов на проблемы, которые глобализация ставит перед ним в сфере безопасности. Однако усилия эти пока во многом разрозненны, не сведены в единый комплекс мер, не покрывают весь спектр угроз и рисков. Что следует предпринять в этих условиях?
Солидарный ответ на угрозы и вызовы
В принципиальном плане возможны два пути решения проблем безопасности в эпоху глобализации.
Первый – путь односторонних действий. Сторонники такого выбора отражают, как правило, мнения, бытующие в ведущих государствах Запада. Суть их рассуждений: масштаб проблем, рождаемых глобализацией, таков, что даже совокупных ресурсов развитых стран недостаточно для их решения. А раз так, то целесообразнее «выплывать в одиночку», создавая с помощью протекционистских мер и односторонних, часто силовых, решений некие «островки экономической и политической стабильности».
Как представляется, подобный вариант ответа на вызовы современности неприемлем ни по этическим, ни по чисто прагматическим соображениям. Соблазн односторонних действий для получения максимальных выгод от глобализации и для защиты от ее негативных последствий провоцирует рост соперничества, пренебрежение международным правом и многосторонними институтами. Такой путь может дать краткосрочную выгоду, но ущерб будет долгосрочным: возрастет опасность расшатывания основ международного правопорядка, падения управляемости развития мировой политики, «расползания» гонки вооружений.
Другой путь – коллективный поиск решения двух взаимосвязанных задач. Первая, неотложная – обезопасить себя от множащихся угроз и рисков политического, экономического, криминально-террористического характера. Вторая, на длительную перспективу – разработка стратегии управления глобализацией, с тем чтобы расширить ее позитивное воздействие на все народы, а не только на ограниченный круг «избранных».
Ключ к поиску эффективных решений проблем безопасности видится в создании Глобальной системы противодействия современным угрозам и вызовам. Такая система должна быть предназначена для решения реальных проблем в сфере безопасности, отвечать жизненным интересам каждого государства, обеспечивать международную стабильность и устойчивое развитие на длительную перспективу.
Для эффективного функционирования подобной системы необходим общепризнанный координирующий центр, способный сплотить вокруг себя мировое сообщество. Такой центр уже есть – Организация Объединенных Наций с ее уникальной легитимностью, универсальностью и опытом.
Сегодня можно констатировать, что процесс формирования Глобальной системы начался, и начался успешно. Ее прообразом и одновременно важной несущей конструкцией является международная антитеррористическая коалиция, сеть механизмов и соглашений, созданных ее участниками. Опыт создания и функционирования данной коалиции позволяет сформулировать ключевые параметры системы сотрудничества, которая призвана обезопасить человечество от гораздо более широкого спектра вызовов и рисков.
Совершенно очевидно, что создаваемая система должна быть:
– глобальной, так как современные вызовы представляют собой планетарную опасность, и ответы на них необходимо давать на общемировом уровне;
– всеобъемлющей по охвату, так как каждая из современных угроз несет в себе колоссальный разрушительный потенциал, поэтому все эти проблемы без исключений должны находиться в сфере деятельности системы;
– обеспечивающей принятие комплексных решений, так как между новыми угрозами и вызовами зачастую имеется прямая взаимосвязь;
– универсальной по составу участников, поскольку современные угрозы направлены против безопасности и благополучия всех членов мирового сообщества в целом и каждого в отдельности.
Наконец, создаваемая система должна стать эталоном международной законности, так как ее сила – в опоре на принципы и нормы международного права, прежде всего Устава ООН.
Опыт, накопленный при решении первой, неотложной задачи, даст возможность надежно решить вторую, перспективную: разработать международную стратегию управления глобализацией.
Президент России В.В. Путин определил суть российского подхода к проблеме создания такой стратегии в приветствии участникам международной конференции «Форум–2000», проходившей в сентябре 2000 года в Нью-Йорке. Российский лидер подчеркнул: «На рубеже веков человечество нуждается в серьезном осмыслении мощных глобальных тенденций, проявляющихся в экономике, в сфере культуры и информации. Будущее за теми, кто научится управлять этими процессами, заставит их работать на благо людей. Мы должны позаботиться о том, чтобы глобализация стала социально ориентированной, чтобы народы мира в равной мере могли пользоваться плодами научно-технического и интеллектуального прогресса».
Общей целью такой стратегии должно быть придание глобализации социально ответственного характера, обеспечение всем народам доступа к ее преимуществам. Человечеству вполне под силу создать или укрепить механизмы, способные поддерживать стратегическую стабильность, предотвращать крупные региональные конфликты, ограничивать перерастание обычных колебаний финансовой и экономической конъюнктуры в катастрофические кризисы, предсказывать возможные «шоки», быстро мобилизовывать ресурсы для ликвидации их последствий.
Принципиально важно заложить в основу такой стратегии морально-этические принципы, разделяемые всеми членами мирового сообщества, и в первую очередь идею социальной солидарности человечества. Сам процесс выработки такой стратегии должен носить широкопредставительный, коллективный характер, учитывать подходы и позиции как отдельных государств, так и ведущих региональных объединений при главенствующей роли Организации Объединенных Наций.
Без преувеличения можно сказать: от того, какой путь обеспечения своей безопасности изберет мировое сообщество в условиях глобализации, будет зависеть облик нашей планеты в грядущие десятилетия. Надеюсь, что императив солидарных действий перед лицом общих опасностей возобладает над рефлексом «спасения в одиночку» и человечество сделает выбор в пользу демократического многополюсного миропорядка, гарантирующего поступательное развитие и равную безопасность для всех государств.
Россия. ООН > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 февраля 2003 > № 2911809
Игорь Иванов
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter