Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Соглашение о Зоне свободной торговли между ЕАЭС и Ираном вступит в силу 27 октября

Соглашение о Зоне свободной торговли между Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС) и Ираном вступит в силу 27 октября, сообщает пресс-служба Евразийской экономической комиссии (ЕАЭС).

Пресс-релиз ЕАЭС в среду сообщает, что посол Ирана в Москве Мехди Санаи и глава ЕАЭС Тигран Саркисян обменялись документами, необходимыми для завершения формальностей, чтобы эта сделка вступила в силу в конце октября.

Согласно сообщению, "на встрече, организованной Евразийской экономической комиссией 28 августа, председатель Правления ЕАЭС Тигран Саркисян и Чрезвычайный и Полномочный Посол Ирана в России Мехди Санаи обменялись сообщениями о завершении необходимых процедур для обеспечения исполнения временного соглашения, ведущего к формированию Зоны свободной торговли между ЕАЭС и Ираном. Это означает, что соглашение вступит в силу 27 октября".

Тигран Саркисян отметил, что ратификация соглашения является историческим событием.

"Главы государств ЕАЭС заявили, что создание Зоны свободной торговли с Исламской Республикой Иран является приоритетной задачей Евразийской экономической комиссии", - сказал он.

"Это соглашение также очень важно для Ирана. Я считаю, что это пойдет на пользу народу и экономике Ирана, а также народам ЕАЭС", - сказал Мехди Санаи. "Переговоры были сложными, но они окончены. Соглашение было подписано и ратифицировано. Прогресс очевиден", - добавил посол Ирана.

Стороны также договорились продолжить сотрудничество, в том числе в реализации соглашения. ЕАЭС и Иран уже ведут диалог об усилении сотрудничества между таможенными службами. Стороны также ведут переговоры о формате делового диалога, который предусмотрен в соглашении о Зоне свободной торговли.

Санаи предложил провести в ближайшее время совместную бизнес-конференцию с ЕАЭС в Иране, чтобы продемонстрировать иранским бизнесменам преимущества торговли на общем рынке ЕАЭС.

ТРАМП ХОЧЕТ РАЗРУШИТЬ ЕВРОСОЮЗ

Чиновники из Европейского союза все больше опасаются непредсказуемого Трампа, подозревая его в намерении разрушить европейское единство.

Трамп действительно собирается сделать «европейскую угрозу» для Америки одним из пунктов своей предвыборной кампании. Он продолжает развивать идею о том, что Европа живет за счет Америки, вгоняя ее граждан в нищету. Трамп использует любую возможность больно уязвить своих брюссельских оппонентов - ставленников его противников из Демократической партии.

Еврокомиссар по торговле Сесилия Мальмстрем между тем предупредила, что США в скором времени введут тарифы на европейские товары и что это будет ответный удар в споре между Вашингтоном и Брюсселем о субсидиях авиакомпаниям.

Европейский Airbus заявил, что Boeing не сумел бы осуществить программу Dreamliner, если бы не получил противозаконные субсидии от правительства США. Такие же обвинения Трамп выдвинул в отношении Airbus.

«ЕС многие годы наживается в торговле за наш счет. Пора положить этому конец», - заявил Трамп, ранее наложивший 25-процентный тариф на европейскую сталь и 10-процентный на импорт алюминия.

Мальмстрем грозит поднять тарифы на американский импорт стоимостью 39 миллиардов долларов, если президент США затруднит экспорт в страну европейских автомобилей и запчастей. Но ответные меры Трампа окажутся куда серьезнее, так как ЕС экспортирует в США товаров на 684 миллиарда долларов (для сравнения: поставки из Китая оцениваются в 558 миллиардов).

С этим согласен директор мозгового центра ECIPE Фредрик Эриксон. В условиях кризиса американские тарифы могут привести к катастрофическим последствиям для европейцев, считает он.

В этой напряженной обстановке администрация Трампа отказывается сотрудничать с организацией по укреплению трансатлантического сотрудничества - это основанная в 1952 году в Гамбурге лоббистская группа «Атлантический мост», которой активно пользовался Барак Обама.

Посол США в Германии Ричард Гренелл отказался общаться с этим органом, влиявшим на политику Берлина и Вашингтона. Гренелл отклонил приглашение выступить на заседании «Атлантического моста», заявив, что ему это неинтересно. Этим летом еще более усилился разлад между Меркель и Трампом, особенно после того как Берлин отказался присоединиться к американской военно-морской операции против Ирана.

Как отмечает «Шпигель», раньше Меркель еженедельно разговаривала с Бараком Обамой, сегодня же она не общается с президентом США по несколько месяцев. Во время поездок Ангелы в США для участия в Ассамблее ООН или выступлений в Гарвардском университете она даже не запрашивала встречи с Трампом, который принципиально отказывается от визита в Берлин.

Тем временем уже и в рядах Демократической партии США растет недовольство поведением Германии, демократические кандидаты в ходе предвыборной кампании тоже заговорили, что Берлин должен больше платить за американскую защиту.

Американцам нравится сваливать свои проблемы на немцев, а в Германии большинство населения с большей симпатией относится к России и Китаю, нежели к США.

Николай Иванов

Американские санкции Пекину не указ

Китай — вопреки американским санкциям — увеличивает закупки нефти из Ирана. Поставки неуклонно растут с начала мая, когда начали действовать американские санкции, свидетельствуют данные Главного таможенного управления КНР. В июле Пекин импортировал из Ирана 213 тыс. б/с — почти на 5% больше, чем в июне.

Таким образом, несмотря на заметное сокращение импорта нефти из Ирана (примерно на 60% по сравнению с показателями прошлого года), Китай продолжает активно препятствовать желанию Трампа свести экспорт нефти из Ирана к нулю. Власти КНР убеждены, что сотрудничество с Ираном является законным в соответствии с международным правом.

Одновременно с ростом импорта нефти из Ирана китайцы также активно покупали нефть у конкурирующей с Ираном Саудовской Аравии. В июне закупки достигли даже рекорда в 1,89 млн б/с, правда, в июле сократились до 1,65 млн б/с. В течение первых семи месяцев 2019 года Саудовская Аравия была главным поставщиком нефти в Китай, а Россия и Ирак — вторым и третьим соответственно.

Между тем, Соединенные Штаты вошли в первую десятку поставщиков нефти в Китай — впервые с августа 2018 года. В июле Штаты занимали по этому показателю восьмую строчку, увеличив поставки на 45% в годовом выражении.

По мнению «Вести.Экономика», для Ирана крайне важно, что Китай остается крупнейшим покупателем нефти: именно это позволяет режиму удержаться.

Взрывной рост или стагнация: что ждет российский топливный рынок?

Опасный рост

Добыча нефти и газового конденсата в России в январе — июле 2019 г. выросла на 2% по сравнению с аналогичным периодом 2018 г., составив 325 млн т. Прирост добычи в 2018 г. составил 9,1 млн т; за 7 месяцев 2019 г. дополнительная добыча составила 6,4 млн т.

По соглашению ОПЕК+ Россия согласилась в I полугодии сократить добычу на 228 тыс. б/с от уровня октября 2018 г., когда Россия достигла максимальных значений в нефтедобыче за весь период с января по ноябрь 2018 г., а именно 48,3 млн т (11,4 млн б/с). Более высокий показатель был зафиксирован только в декабре 2018 г. — 48,4 млн т.

В 2019 году объем российской нефтедобычи сокращался именно относительно октябрьских показателей 2018 г., но превышал ежемесячные значения 2018 г. Суточный показатель в рамках исполнения обязательств по сделке ОПЕК+ был выполнен, но вводимые ограничения не повлияли на рост абсолютных значений нефтедобычи в России. На российском и международном рынках по-прежнему имеется избыточное предложение нефти, а соблюдение ограничений в рамках ОПЕК + не является сдерживающим фактором для роста российской нефтедобычи и увеличения предложения на мировом рынке.

Противостояние ограничений нефтедобычи странами ОПЕК+ и роста сланцевой добычи США, а также противоречивые политические факторы влияния в виде санкций против Ирана, торговой войны США и Китая и другие заложены инвесторами в текущей системе ценообразования.

Объемы российского нефтяного экспорта выросли за первые 7 месяцев 2019 г. относительно аналогичных показателей 2018 г. в целом на 7,1 млн т, что опережает рост нефтедобычи за этот период, составивший 6,4 млн т.

Незначительная коррекция объемов экспорта в сторону снижения произошла в мае 2019 г., когда импортеры сократили прием загрязненной хлорорганикой нефти.

В то же время отмечается снижение объемов поставки нефтяного сырья на переработку: за первые 7 месяцев 2019 г. объем поставляемой на переработку нефти снизился на 2,8 млн т, несмотря на последовательную реализацию российскими компаниями программы модернизации НПЗ и ожидаемый прирост объемов переработки.

Маржинальность и объемы российской нефтепереработки находятся в прямой зависимости от конъюнктуры мировых цен на нефть и нефтепродукты, уровней налоговых ставок и субсидий и прямого воздействия регулирующих органов, устанавливающих предельные уровни цен реализации нефтепродуктов на внебиржевом рынке.

Кроме того, одной из причин снижения объемов переработки в России за 7 месяцев 2017 г. явилась остановка Антипинского НПЗ, находящегося в состоянии банкротства. В дальнейшем завод продолжил работу по давальческой схеме, а поддержку проекту оказал глава Сбербанка Герман Греф, направив обращение к президенту РФ с просьбой предоставить предприятию новые льготы. Но Минэнерго и Минфин отклонили просьбу президента Сбербанка.

Отметим, что Антипинский НПЗ — высокотехнологичное предприятие, существенно превышающее по уровню модернизации большинство российских НПЗ. Еще в 2016 г., после введения в эксплуатацию комбинированной установки глубокой переработки мазута, завод полностью отказался от производства мазута, достигнув уникальной для российской нефтяной отрасли глубины переработки в 98%. В сентябре 2018 г. Антипинский НПЗ приступил к промышленному производству автомобильного бензина.

Как мы видим, модернизация предприятия, глубина переработки и выход светлых нефтепродуктов не являются главными факторами для получения налоговых субсидий, обеспечивающих рентабельность НПЗ, ориентированного прежде всего на потребности внутреннего рынка. В текущих экономических реалиях и параметрах налогового маневра для получения экономического результата предприятиям нефтепереработки важна близость к экспортным рынкам и ориентация продукции на экспорт по мировым ценам.

Налоговый маневр против модернизации

Одно из последствий реализации налогового маневра — сокращение числа независимых перерабатывающих предприятий. К моменту завершения всех этапов внедрения маневра независимые мини-НПЗ будут вынуждены приобретать нефть по мировым ценам, а реализация нефтепродуктов на внутреннем рынке в течение фактически полугода осуществлялась по регулируемым ценам, ограничивающим маржинальность нефтепереработки и приводящим к убыточности НПЗ.

Убыточность коснулась не только независимых мини-НПЗ, но и вертикально интегрированных компаний, обеспечивающих собственные перерабатывающие заводы поставками собственной нефти. Например, только по группе компаний «Роснефть» списанный убыток из-за заморозки цен на нефтепродукты в 2018 г. составил 180 млрд руб. Всего же, по оценкам НААНС-Медиа, в зоне риска находится группа независимых и мини-НПЗ с суммарным объемом переработки 46 млн т в год.

Выбывание из игры существенной части мини-НПЗ при отсутствии изменений в параметрах налогового маневра может привести к потере РФ к 2024 г. около 16% текущих поступлений от сектора нефтепереработки. Оно обернется фактическими потерями объемов производства моторных топлив. Так, за 7 месяцев 2019 г. производство дизтоплива сократилось на 0,8 млн т, а производство бензина выросло лишь на 0,1 млн т, то есть значимых прорывов в объемах производства моторных топлив не наблюдается. Программы модернизации на большинстве российских НПЗ, предусматривающие увеличение производства и глубины переработки, а также полный переход на выпуск нефтепродуктов по стандартам Евро-5, либо приостановлены, либо ведутся крайне низкими темпами.

На темпы модернизации негативно повлияли не только изменения налогового режима, но и кризис 2014 г., ввод антироссийских санкций, сокративший возможности финансирования и закупки необходимого оборудования. Завершение ряда модернизационных программ перенесено с 2020 на 2027 г., некоторые были прекращены.

ЛУКОЙЛ в 2016 г. первым завершил программу модернизации на Волгоградском, Пермском, Ухтинском и Нижегородском НПЗ, об этом сообщил на встрече с премьер-министром РФ Дмитрием Медведевым президент компании Вагит Алекперов. В 2018 г. на Нижегородском НПЗ начато строительство дополнительного комплекса замедленного коксования. Увеличение мощности вторичной переработки наряду с оптимизацией загрузки завода позволит сократить выпуск мазута на 2,7 млн т в год с увеличением выхода светлых нефтепродуктов.

В 2018 г. на «Киришинефтеоргсинтезе», входящем в группу «Сургутнефтегаз», введены в эксплуатацию установки изомеризации и каталитического риформинга, а также мощности по гидроочистке бензина.

В том же году на «ТАИФ-НК» начал работать комплекс глубокой переработки нефтяных остатков. Ангарская нефтехимическая компания ввела в строй комплекс сернокислотного алкилирования. На «Орскнефтеоргсинтезе» введен в эксплуатацию комплекс гидрокрекинга. «Газпром нефтехим Салават» провел ремонт установок по выпуску бензинов, а также работы по запуску комплекса гидроочистки.

АО «ТАНЕКО», входящее в группу «Татнефть», в 2016 г. полностью исключило выход темных нефтепродуктов, запустив установку замедленного коксования.

Указанные мероприятия повлияли на глубину переработки, улучшение качества моторных топлив, выход светлых нефтепродуктов, но, к сожалению, не повлияли на увеличение производственных показателей в общегосударственном масштабе.

Что же производить?

Если говорить о продуктовом балансе в части моторного топлива, основной объем производимого в России бензина (90–93%) потребляется на внутреннем рынке, в то время как около 50% дизельного топлива экспортируется. Это традиционная ситуация для российской нефтепереработки, формировавшейся в основном по «дизельной» схеме.

В дальнейшем российские производители дизтоплива могут столкнуться с проблемой перепроизводства — экспорт будет сокращаться в связи с вводимыми ограничениями в Европе на использование автомобилей с дизельными двигателями.

Курс на дизелизацию выбран многими российскими компаниями — собственниками НПЗ в рамках программы модернизации, но в результате «дизельгейта» многие автогиганты сокращают производство автомобилей, работающих на дизельном топливе, в связи с превышением разрешенных норм уровня оксида азота и все более укрепляющимся трендом на более экологичные электромобили и гибриды. Германия, Франция и другие европейские страны все более склоняются к сокращению или даже запрету эксплуатации автомобилей с дизельными двигателями.

Это сигнал к оценке эффективности и направления будущих инвестиций, предусмотренных в том числе параметрами налогового маневра, а именно норм направления денежных средств на модернизацию НПЗ, в частности для получения возвратного акциза.

Помимо соглашений с крупными нефтяными компаниями — собственниками НПЗ, Минэнерго РФ заключило новые соглашения с 9 независимыми НПЗ о модернизации нефтеперерабатывающих мощностей (в соответствии с постановлением Правительства Российской Федерации от 29.12.2018 № 1725 «О соглашениях о модернизации нефтеперерабатывающих мощностей», вступившим в силу с 1 января 2019 г.):

АО «Нефтехимсервис»;

ОАО «Новошахтинский НПЗ»;

ООО «Афипский НПЗ»;

АО «ТАНЕКО»;

ПАО «Орскнефтеоргсинтез»;

АО «Антипинский НПЗ»;

ООО «Марийский НПЗ»;

ООО «Ильский НПЗ»;

ООО «Славянск ЭКО».

Документом утвержден перечень промышленных установок вторичной переработки нефти, строительство которых позволяет предприятиям претендовать на получение возвратного акциза в рамках завершения налогового маневра. В соответствии с соглашениями до 1 января 2026 г. запланирован ввод 13 установок вторичной переработки.

В рамках соглашений с ВИНК о модернизации НПЗ предусмотрен ввод на нефтеперерабатывающих предприятиях России большого количества установок для производства дизельного топлива, что при существенных затратах неминуемо вызовет переизбыток этого вида топлива. Согласно плану, в 2019 г. могут быть введены в эксплуатацию 13 новых установок. На 2020–2027 гг. запланирован запуск еще 31 установки. Всего к концу реализации программы модернизации НПЗ должны быть введены 127 установок первичной и вторичной переработки.

В 2019 г. ПАО «Роснефть» отказалось от нескольких проектов модернизации НПЗ. Крупнейшая российская государственная компания заморозила программу реализации масштабного проекта строительства нефтеперерабатывающего и нефтехимического комплекса Восточной нефтехимической компании (ВНХК) на Дальнем Востоке, который стал нерентабелен в текущих параметрах большого налогового маневра.

Дополнительный фактор, оказывающий давление на рынок нефтепереработки в будущем, — сокращение использования мазутов, в частности в секторе морских перевозок. В этой связи возможно обеспечить перестройку производственных процессов и утилизацию компонентов, которые могут быть использованы при производстве судового топлива с низким содержанием серы.

Поскольку возможности для поставок российского дизеля на внешний рынок сократятся, перераспределение производственной корзины топлив (а именно наращивание производства бензинов) является важным направлением для удержания производственного потенциала нефтепереработки в России.

В случае если сектор независимых НПЗ сможет обеспечить в текущих налоговых условиях выполнение соглашений по модернизации для получения возвратного акциза, ввод новых установок позволит увеличить производство автомобильного бензина экологического класса К5 более чем на 3 млн т в год. Это дополнительные 8% к существующему производству, что является точкой роста отечественной нефтепереработки в семилетней перспективе.

Для реализации программы модернизации и предупреждения банкротства независимых предприятий важно обеспечить корреляцию субсидий, возмещаемых за счет установления максимальной ценовой границы оптовой реализации моторного топлива, с тем чтобы собственникам НПЗ по результатам деятельности не приходилось списывать убытки от заморозки национальных цен.

Но в рамках реализации параметров налогового маневра убыточность внутренних поставок (разница между фактической ценой на нефтепродукты на внутреннем рынке России и нетбэком — индексом экспортной альтернативы) по бензину достигла максимального уровня к концу апреля (23,9 тыс. руб./т), а по ДТ — в феврале и апреле (9,3 тыс. руб./тонну).

Компенсационные (демпферные) надбавки составили по бензину в марте–июне 5600 руб./т, по дизельному топливу в январе–июне — 5000 руб./т. Стоит отметить значительный разрыв между убыточностью внутренних поставок и компенсационными надбавками. То есть НПЗ выполняют функции сглаживания социальной напряженности путем акцепта убытков от реализации моторных топлив на внутреннем рынке, особенно бензинов.

При этом цены на нефть, сложившиеся в июле–августе 2019 г. на внутреннем рынке России, поддерживают отечественную нефтепереработку лучше субсидий, предусмотренных параметрами налогового маневра, что является несомненным подспорьем для роста маржинальности российских НПЗ в условиях нестабильности меняющейся системы налоговых субсидий.

Так, индекс экспортной альтернативы на нефть на базисе Нижневартовск по состоянию на 14 августа 2019 г. составил 21,9 тыс. руб./т. Напомним, максимальная цена на внутреннем рынке России в 2019 г. достигала уровня 29 тыс. руб./т в апреле 2019 г.

Таким образом, основные факторы, которые окажут неизбежное влияние на будущее отечественной нефтепереработки и топливного рынка, — профицит производства дизтоплива при возможной неэффективности затрат на реализацию программ модернизации, снижение потребления дизтоплива в Европе, что повлияет на сокращение экспорта этого вида нефтепродуктов из России; потребность в наращивании производства нафты, бензинов и судового топлива маловязкого и малосернистого, востребованных на внутреннем и внешнем рынках. Кроме того, на отрасль пагубно влияют отсутствие системы стимулирования создания новых производств и единой для всех участников системы распределения государственных субсидий в отрасли, меняющиеся параметры налогового маневра, нацеленные на максимальное бюджетное наполнение в текущем режиме, но формирующие неопределенность финансовых результатов при реализации инвестпроектов в отрасли. В перспективе это приведет к выбыванию активов и сокращению налогооблагаемой базы.

Для сохранения налогооблагаемой базы нефтеперерабатывающей отрасли, стимулирования развития отечественной нефтедобычи, нефтепереработки и нефтехимии, формирования бизнес-ориентиров в отрасли на долгосрочную перспективу важно разработать прогнозные балансы производства и потребления отраслевой продукции с учетом изменения мировой потребительской корзины.

Такие балансы позволят внести своевременную корректировку в программу модернизации НПЗ для того, чтобы избежать избыточных инвестиций в отрасль и, с другой стороны, своевременно перераспределить инвестиционные потоки в новые сегменты.

Тамара Сафонова, исполнительный директор НААНС-Медиа,

доцент кафедры международной коммерции РАНХиГС

Саратовская область хочет использовать транзитные возможности иранской СЭЗ Энзели

Надлежащая инфраструктура и правовая обеспеченность Свободной экономической зоны Энзели на севере Ирана привели Саратовскую область к выводу об использовании транзитных возможностей в этом районе, заявил заместитель председателя правительства Саратовской области Алексей Стрельников.

"Учитывая инфраструктуру и правовую обеспеченность Свободной экономической зоны в Энзели, Саратовский подход заключается в том, чтобы воспользоваться транзитными возможностями, доступными в этом районе для экспорта готовой продукции на потребительские рынки, поскольку тем самым сделать стоимость транзита товаров дешевле, чем на других доступных маршрутах", - сказал он, сообщает IRNA.

Свободная экономическая зона Энзели является единственной свободной зоной Ирана на Каспии. Турция, прикаспийские страны, страны Персидского залива и Юго-Восточной Азии являются основными экспортными и импортными рынками для продукции через Свободную экономическую зону Энзели.

Москва планирует организовать трехсторонние переговоры с Ираном и Турцией по Сирии

Президент России Владимир Путин объявил, что Москва планирует организовать трехсторонние переговоры с Ираном и Турцией по Сирии.

"Ситуация в зоне деэскалации Идлиба вызывает серьезную обеспокоенность у нас и наших турецких партнеров", - заявил Путин во вторник на совместной пресс-конференции с президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом после переговоров под Москвой, сообщает Tasnim News.

Путин добавил, что оба лидера договорились о "дополнительных совместных шагах" для нормализации ситуации в Идлибе, но не предоставил подробностей. Российский лидер заявил, что Москва организует трехсторонние переговоры в середине сентября.

Переговоры будут сосредоточены в основном на Идлибе, в котором с 8 августа начались боевые действия, добавил он.

На прошлой неделе Эрдоган заявил, что крупное наступление сирийских сил против боевиков в провинции Идлиб очень серьезно угрожает национальной безопасности Турции.

Министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил в понедельник, что наступление сирийских военных в Идлибе не нарушает никаких соглашений с Турцией.

Сирийские войска окружили боевиков на северо-западе Сирии во время наступления, чтобы вернуть территорию и города, которые они потеряли в начале войны.

Москва и Анкара в прошлом году заключили соглашение о создании буферной зоны вокруг Идлиба - последнего основного оплота боевиков.

Добыча нефти в Иране может быть восстановлена до объема, имевшегося до санкций, через три дня после снятия ограничений

Министр нефти Ирана Бижан Намдар Зангане заявил, что добыча нефти в стране может быть восстановлена до объема, имевшегося до санкций, через три дня после снятия ограничений.

"В случае отмены санкций в отношении экспорта иранской нефти мы восстановим добычу нефти до уровня, предшествующего санкциям, в течение трех дней", - сказал Зангане, сообщает Iran Daily.

Он исключил идею о том, что санкции США нанесли серьезный ущерб производственным и экспортным мощностям страны, заявив, что после отмены американских запретов объем производства очень скоро нормализуется.

Иранские власти настаивают на том, что продажи по нетрадиционным каналам продолжались в течение последних месяцев, несмотря на односторонние санкции Вашингтона, введенные в ноябре и ужесточенные в мае.

Ранее сообщалось, что во вторник Китай, главный покупатель нефти у Ирана до введения санкций, импортировал на восемь процентов больше иранской нефти в июле этого года.

Зангане заявил во вторник, что производство нефтехимической продукции в Иране удвоилось по сравнению с 2013 годом, добавив, что в 2021 году страна превысит целевой показатель производства нефтепродуктов в 100 миллионов тонн в год.

Тегеран сделает 3-ий шаг по сокращению своих ядерных обязательств, если переговоры с ЕС не достигнут прогресса

Глава администрации президента Ирана Махмуд Ваези заявил, что если в предстоящих переговорах с европейскими сторонами по ядерному соглашению 2015 года, известному как Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД), прогресс не будет достигнут, Тегеран, безусловно, сделает третий шаг по сокращению своих ядерных обязательств.

Выступая перед журналистами в кулуарах заседания кабинета министров в Тегеране в среду, Ваези указал на недавний визит во Францию министра иностранных дел Мухаммеда Джавада Зарифа и сказал, что президент, администрация и министр иностранных дел пытаются использовать все средства, чтобы санкции против Ирана были отменены, сообщает Tasnim News.

"В последние несколько недель, особенно в последние несколько дней, мы вели переговоры с Францией о восстановление прав Ирана (упомянутых) в СВПД и снятии жестоких санкций, введенных США", - добавил он.

"Если в предстоящих переговорах не будет достигнуто никакого прогресса, то наверняка будет сделан третий шаг к сокращению обязательств по СВПД", - заявил Ваези.

В прошлом месяце Иран объявил второй шаг по сокращению своих обязательств, увеличив уровень обогащения урана до более 3,67 процента.

Иран утверждает, что новые меры предназначены не для того, чтобы нанести ущерб ядерной сделке, известной как Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД), а для того, чтобы сохранить соглашение путем создания баланса в обязательствах.

Пресс-секретарь Организации по атомной энергии Ирана (AEOI) Бехруз Камальванди недавно заявил, что запасы обогащенного урана в стране достигли 360 - 370 килограммов.

Внутренние инвестиции в свободные экономические, промышленные зоны Ирана увеличились почти на 40 %

Секретарь Высшего совета Свободных экономических зон Ирана заявил, что внутренние инвестиции в свободные экономические, промышленные зоны страны увеличились почти на 40 процентов за прошлый 1397 иранский календарный год (закончившийся 20 марта 2019), сообщает IRIB.

По данным Мортезы Банка, внутренние инвестиции в Свободные экономические зоны страны за прошедший иранский календарный год составили 67,9 триллиона риалов (около 1,66 миллиарда долларов), что почти на 40 процентов больше, чем в прошлом году, когда они были на уровне 48 триллионов риалов (около 1,142 миллиарда долларов).

Чиновник отметил, что, учитывая влияние санкций США, очевидно, что в указанный период иностранные инвестиции сократились, однако было достигнуто 60 процентов запланированных иностранных инвестиций за год.

"В прошлом году нашей целью было привлечь 600 миллионов долларов иностранных инвестиций, из которых нам удалось реализовать 400 миллионов долларов или 60 процентов", - сказал Мортеза Банк.

Говоря об экспорте из свободных и особых экономических зон страны, Банк отметил, что в указанном году общий объем экспорта из свободных зон и особых экономических зон составил более 18 миллиардов долларов, из которых почти 16 миллиардов долларов поступили из Особых экономических зон и около 2,5 миллиардов долларов из Свободных экономических зон.

Он также подчеркнул количество рабочих мест, созданных в свободных и особых экономических зонах страны, отметив, что в прошлом году в этих зонах было создано более 25 000 рабочих мест.

По словам заместителя секретаря Высшего совета свободных экономических зон по вопросам производства, экспорта и технологий Акбара Эфтехари, в Иране существует семь Зон свободной торговли и 25 Особых экономических зон, в которых около 500 000 человек работают на 1700 производственных единицах.

Иран является крупнейшим производителем бензина в регионе, а также среди стран-членов ОПЕК

С ежедневной производственной мощностью 115 миллионов литров бензина, Исламская Республика Иран является крупнейшим производителем этого продукта в регионе, а также среди стран-членов Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК).

Заместитель министра нефти по переработке и дистрибуции Алиреза Садегхабади выступил в среду и оценил суточное производство бензина с начала текущего года (с 21 марта 2019 года) до настоящего времени в 108 миллионов литров.

По оценкам, с начала текущего года (с 21 марта 2019 года) в стране ежедневно производилось 108 миллионов литров бензина.

По его словам, ежедневный объем производства бензина в стране в июне составил 110 миллионов литров, добавив, что "объем производства бензина в июле и августе текущего года составил 111 и 112 миллионов литров, соответственно".

Далее он назвал текущую суточную производительность нефтяного газа в стране в 125 миллионов литров, в то время как в августе было выпущено 120 миллионов литров газойля.

Соответственно, Исламская Республика Иран стоит на первом месте среди стран региона, а также государств-членов ОПЕК по объемам производства газойля, подчеркнул он.

Учитывая важность устойчивых поставок топлива, в настоящее время в стране сохраняется избыточное производство бензина, добавил замминистра нефти.

Несмотря на сокращение нефтяных доходов страны, Иран не столкнется с дефицитом бюджета

Глава Иранской планово-бюджетной организации (PBO) заявил, что, несмотря на сокращение нефтяных доходов страны, в текущем 1398 календарном году (заканчивается 19 марта 2020 года) Иран не столкнется с дефицитом бюджета.

"Хотя предусмотренные доходы не будут полностью реализованы в этом году, поскольку запланированные расходы должны быть пропорциональны имеющимся доходам, мы не ожидаем какого-либо дефицита бюджета", - отметил Мохаммад-Бакер Ноубахт, сообщает информационное агентство Tasnim в среду.

"Фактически мы сократим государственные расходы до суммы наших доходов, чтобы они были равны", - добавил он.

По словам чиновника, правительство собирается сократить сумму ожидаемых расходов и финансовых ресурсов страны с предыдущих 4,48 квадриллионов риалов (около 106,6 млрд. долларов) до 3,86 квадриллионов риалов (около 91,9 млрд. долларов) к концу года.

Президент Ирана Хасан Роухани представил меджлису в конце декабря законопроект о государственном бюджете на сумму 17,03 млрд. риалов (около 405 млрд. долларов США) на текущий 1398 календарный год.

Поставка основных товаров, лекарств и медицинского оборудования, обеспечение средств к существованию, поддержка производства и занятости, продвижение туризма и сохранение водных ресурсов и окружающей среды были основными пунктами законопроекта.

Как было объявлено 7 декабря Организацией по бюджету и планированию, в предлагаемом бюджете прогнозировалась продажа 1,5 миллиона баррелей нефти в день по цене 54 доллара за баррель.

Иран обладает скрытой военной техникой, которая более эффективна, чем представленная официально

Заместитель начальника иранской армии бригадный генерал Мохаммад Хоссейн Дадрас заявил, что Иран обладает скрытой военной техникой, которая более эффективна, чем представленная официально.

"Сегодня многое из нашего вооружения представлено, но наше более эффективное вооружение не представлено, и оно появится, когда это будет необходимо, чтобы нанести сильный удар по врагу", - сказал Дадрас в среду, сообщает Mehr News.

Он также подчеркнул растущий прогресс в оборонном секторе страны, заявив, что скрытные вооружения и оборудование Ирана существуют в наземном, воздушном и морском секторах Вооруженных сил страны.

Военачальник также заявил, что военные проводят несколько секретных еженедельных испытаний и тренировок, заявив, что иранские Вооруженные силы прилагают все усилия, чтобы сохранить свои силы на максимально высоком уровне.

Ссылаясь на враждебную политику некоторых стран в отношении Исламской Республики, генерал подчеркнул, что армия глубоко изучает внешние угрозы и готова противостоять им.

"У нас есть вооружение, которое может наказать врагов в самых отдаленных точках, если это будет необходимо", - сказал он.

США были на грани нападения на Иран

Начальник Генерального штаба Вооруженных сил Ирана генерал-майор Мохаммад Хоссейн Багери заявил в среду, что после того, как Корпус стражей Исламской революции Ирана (КСИР) сбил вторгшийся американский шпионский беспилотник "Global Hawk", США были на грани нападения на Иран, но отменили планы из-за силы сдерживания Ирана.

"США должны были принять практические меры [военный удар] против нас, но из-за большого числа вероятных жертв они отменили это решение", - сказал он, добавив: "Основной причиной, однако, была сила сдерживания Ирана".

Это результат иранской мысли и командования лидера революции, сказал он, отметив, что, несмотря на все проблемы, Иран обладает большими возможностями в оборонном секторе, и иранская нация не допустит начала новой войны, сообщает Mehr News.

В июне, иранский Корпус стражей Исламской революции (КСИР) сбил американский шпионский беспилотник "Northrop Grumman RQ-4 Global Hawk" после того, как тот нарушил воздушное пространство Ирана. Несмотря на заявления США о том, что беспилотник летел над международными водами, Иран заявил, что он нашел обломки беспилотника в своих территориальных водах, где он был сбит.

Президент США Дональд Трамп впоследствии заявил, что он прервал военный удар, чтобы отомстить Ирану за сбой американского беспилотника, поскольку он мог убить 150 человек, и дал понять, что он открыт для переговоров с Тегераном.

Производство СУ-35 в Иране сделает Россию глобальным игроком

В Жуковском, в Московской области, сейчас проходит крупнейший авиасалон МАКС 2019. Триста сорок компаний из многих стран мира демонстрируют на этой выставке авиационных вооружений свою продукцию. Одним из активных участников этого мероприятия является Иран, предоставивший свои передовые боевые системы, включающие разные версии БПЛА собственного производства, в том числе модели беспилотников большой и малой дальности, образец учебного самолета, а также разные виды авиационных двигателей. На выставке впервые представлена новая крылатая ракета «Мобин». Она имеет низкое радиолокационное сечение (RCS), обладает высокой радиолокационной способностью и может быть оснащена боеголовками весом до 120 кг. «Мобин» может летать на высоте 13 700 м с дальностью 450 км. Она весит 670 кг и летит со скоростью 900 км / ч.

Иранскую делегацию на авиасалоне в Жуковском возглавляет заместитель министра обороны Ирана и руководитель организации авиакосмической промышленности страны Абдолкарим Банитарафи. В интервью каналу «Россия 24» он намекнул, что после октября 2020 года, когда истечет срок действия санкций против Ирана в вопросах поставок ему вооружений, Исламская Республика намерена провести важные переговоры с российской стороной в области поставок различных видов военной техники.

Очевидно, что американцы и вслед за ними европейцы никогда не снимут санкции с России. Наоборот, они будут расти вширь и вглубь, и скоро станут тотальными. Санкции — это сдерживающий фактор, а сдерживать Россию — это стратегическая задача для США и Запада в целом. Чтобы нивелировать действия санкций, России необходимо создавать свои альянсы, типа свою команду. И первым таким реальным альянсом может стать Россия – Иран – Турция. Между этими странами на сегодня существуют глубокие непреодолимые противоречия, но есть и общность интересов перед лицом современных вызовов. Похоже, эти страны научились сосредотачиваться на общих интересах — борьбе с международным терроризмом, исламским фундаментализмом и экстремизмом, обеспечении собственной и региональной безопасности, отстаивании своих интересов перед давлением США и стран Запада. Ярким примером такого эффективного сотрудничества стала Сирия. Хотя координация действий в альянсе далека от совершенства, тем не менее, даже в ныне существующем виде он стал весомым фактором, реально влияющим на ситуацию в этой стране.

Любой альянс имеет своего лидера, который является центром силы и притяжения. В альянсе Россия – Иран – Турция безусловным лидером является Россия. Чтобы альянс имел притягательную силу, Россия, как лидер призвана усилить позиции других членов альянса, ибо сила и эффективность этого союза в силе каждого из его членов. Кроме того, в любом блоке тончайшей работой является соблюдение баланса отношений между лидером и другими его членами.

Если Россия согласиться с производством СУ-57 в Турции и не даст Ирану СУ-35, то можно будет распрощаться с новоиспеченным альянсом, т.к. в чистом виде Турция является геополитическим оппонентом и экономическим конкурентом Ирана. Одностороннее усиление позиции Турции вызовет отторжения у Ирана. В этой стране итак с большой завистью следят за готовностью России предоставить Турции С-400 по первой ее просьбе, тогда как иранцам в свое время было отказано в этой системе.

Турция, по своей сути, является прозападным государством, членом НАТО, не совсем искренним и непредсказуемым партнером. Что стоит, например, заявление Реджепа Эрдогана о том, что «Турция никогда не признает аннексию Крыма», более того если вспомнить недавнее прошлое, то за первые пять войны в Сирии, Турция напрямую поддерживала террористов всех мастей. И лишь после того, как в бой вступила Россия, произошел перелом, тогда она поменяла свою позицию.

Турция приближается к России по трем основным причинам, во-первых, в пику США т.к. американцы ратуют за создание в Сирии основы будущего Курдского государства (этот фактор смертельно угрожает суверенитету и целостности Турции), поддерживают антиэрдогановскую оппозицию во главе с Фетхулаххом Гюленом и не без их вмешательства Турция десятилетиями сидит в предбаннике ЕС. Во-вторых, союз с Россией и Ираном защищает ее интересы в Сирии и, в-третьих, членство в этой тройке позволит ей следить на расстоянии вытянутой руки за состоянием прямых российско-иранских двухсторонних отношений.

С Ираном совершенно другая картина. Политическая и экономическая система Ирана адаптировались к условиям санкций. США и Запад также никогда не снимут санкции с Ирана. Влияние санкций, по большому счету, достигло дна, и экономика Ирана начинает подниматься. Заработали внутренние ресурсы, в некоторых направлениях есть прорывные достижения. Политическая система и безопасность страны незыблемы. Нет сейчас в мире силы, которая могла бы реально угрожать суверенитету и целостности страны. Но этого недостаточно. Страна все-таки находится в изоляции, жизненный уровень населения продолжает падать и надо как-то выйти из этого положения. Реальным и весьма эффективным выходом из этой ситуации может стать новый уровень отношений с Россией. Если Россия предложит Ирану совместное производства СУ-35, то это в корне поменяет обстановку в самом Иране, в регионе и в мире в целом.

У России свои интересы, и она в первую очередь будет думать о них. И если она предложила бы Ирану углублённые военно-политические отношения, то это отвечало бы ее интересам. Например, взамен передачи технологии жемчужины российского самолетостроения, Россия могла бы претендовать на создание своей базы на юго-востоке страны в провинции Систан и Белуджистан в Оманском заливе на стыке Индийского океана с двумя точками базирования, в случае необходимости, на юго-западе Ирана в провинции Бушер и на западе Ирана в провинции Восточный Азербайджан.

В этом случае, база России в Систане и Белуджистане могла бы контролировать все процессы, происходящие на востоке Индийского океана и в Оманском заливе, на юге Пакистана и Индии, а там и до южных рубежей Афганистана рукой падать. Точка базирования в провинции Бушер позволила бы реально контролировать стратегический Ормузский пролив и весь Персидский залив, а точка базирования в провинции Восточный Азербайджан позволит России мониторить ситуацию на Кавказе, в самой Турции, в Ираке и через небольшую территорию этой страны или еще меньшую — Турции, иметь доступ к востоку Сирии и защищать свою базу в Хмеймиме и центр поддержки ВМС России в Тартусе с востока этого государства. Практически все страны этого ключевого региона от черного моря до индийского океана могут оказаться в шаговой доступности для российской авиации. Это серьезный фактор влияния на мировую политику. Россия станет глобальным игроком, центром притяжения многих государств.

Правда, получить согласие Ирана на этот проект будет нелегко, т.к. по Конституции Исламской Республики запрещено на территории страны размещение военных баз и группировок иностранных государств. С другой стороны, Иран будет иметь доступ к самой передовой военной технологии, которая даст мощный толчок военной промышленности Ирана, а безопасность страны будет самым серьезным образом защищена, и, в-третьих, присутствие России на территории Ирана наверняка будет обусловлено определёнными взаимными обязательствами в случае нештатных ситуации.

Есть еще одно обстоятельство, фактор недоверия иранцев к России. На протяжении десятилетий Запад во главе с США и Великобританией вели ежедневную информационную войну против России в Иране, делая из нее чуть ли не монстра. К тому же в новейшей российской истории были шаги, которые в Иране воспринимаются, как минимум, не дружественными.

Если Тегеран и Москва начнут сборку самолетов СУ-35 в Иране, и эти передовые истребители заступят на дежурство для защиты иранского воздушного пространства, вполне может измениться геополитический баланс сил. Наличие такого летательного аппарата, показавшего свою эффективность и надежность в борьбе с ИГИЛ (группировка запрещена на территории России) в Сирии, наверняка остудит горячие головы врагов Ирана и во враждебных Ирану странах ближневосточного региона. Уязвимость их авиации с учетом наличия у Ирана глубокоэшелонированной обороны ПВО, способной работать, как на малых, средних, так и на больших высотах, в районе Персидского залива и Оманского залива повысится многократно.

Все в движении, все меняется. Ничего незыблемого и вечного нет, тем более в политике. Иранцы прагматичные люди и в первую очередь исходят из своих собственных интересов. И если есть что-то, что отвечает их интересам, то они вполне готовы начать с чистого листа.

Раджаб Сафаров. Гендиректор Центра изучения современного Ирана.

Источник "Эх Москвы": https://echo.msk.ru/blog/r_safarov/2491547-echo/

ЕАЭС и Иран готовятся предоставить друг другу торговые преференции

Евразийский экономический союз и Иран завершили процедуры для вступления в силу Временного соглашения, ведущего к образованию зоны свободной торговли. Документ начнет действовать 27 октября.

Нотами о завершении процедур 28 августа обменялись председатель Коллегии Евразийской экономической комиссии Тигран Саркисян и чрезвычайный и полномочный посол Ирана в РФ Мехди Санаи.

По итогам встречи достигнута договоренность о продолжении тесного взаимодействия, в том числе направленного на реализацию соглашения, сообщили Fishnews в пресс-службе ЕЭК. Так, уже начат диалог об углублении сотрудничества между таможенными службами. Кроме того, согласовывается формат работы бизнес-диалога, создание которого предусмотрено соглашением.

Зону свободной торговли с Ираном создают в два этапа. Первый – временное соглашение. За три года его действия стороны планируют договориться по полноформатному соглашению о ЗСТ. Россия ратифицировала временное соглашение в конце ноября.

Договор предусматривает первоочередной перечень товаров, по которым ввозные пошлины во взаимной торговле будут снижены или устранены после вступления документа в силу. В список тарифных обязательств ЕАЭС вошли в том числе лососевые и креветки.

Fishnews

ОПЕК+ прогнозирует сокращение мировых запасов нефти во II полугодии 2019

Значительное снижение запасов нефти в мире во второй половине 2019 года прогнозируют страны-участники соглашения о сокращении добычи нефти, сообщил министерский мониторинговый комитет (JMMC) ОПЕК+. «JMMC подчеркнул растущую важность декларации о сотрудничестве в поддержании стабильности рынка нефти, которая наряду с пока сохраняющимся здоровым уровнем спроса сдерживает рост нефтяных коммерческих запасов в мире и должна привести к их значительному сокращению во втором полугодии», — говорится в релизе ОПЕК.

«Общее соблюдение сделки ОПЕК+ в июле 2019 года, — отметили в комитете, — составило 159%, что на 22 процентных пункта выше, чем в июне 2019 года, а среднее выполнение с января 2019 года было самым высоким и составило 134%. Этот высокий уровень соблюдения условий сделки компенсировал неопределенность на рынке из-за продолжающегося беспокойства по поводу экономического роста», — говорится в релизе.

По данным «Вести.Экономика», добыча нефти ОПЕК достигла восьмилетнего минимума в июле, поскольку на ситуацию повлияли сокращение добычи со стороны крупнейшего экспортера Саудовской Аравии, санкции США в отношении Ирана и перебои в работе в других частях организации. Добыча 14 стран-членов ОПЕК, отмечает Reuters, составила в июле 29,42 млн б/с, что на 280 тыс. баррелей ниже, чем в июне. Июльский показатель стал самым низким с 2011 года.

Опрос показал, что Саудовская Аравия продолжила снижать добычу нефти больше уровня, на который договорились участники сделки ОПЕК+.

ОПЕК, Россия и другие страны, не являющиеся членами картеля, договорились в декабре сократить поставки на 1,2 млн б/с с 1 января этого года. Доля стран ОПЕК в общем сокращении добычи составляет 800 тыс. б/с. Сокращение не затронуло Иран, Ливию и Венесуэлу.

Вячеслав Мищенко: Рынок и геополитика — кто кого?

В последние несколько месяцев давление геополитики на нефтяной рынок значительно выросло. Трейдеры оглядываются на антикитайскую риторику президента США Дональда Трампа, военные инциденты в районе Персидского залива и американские санкции против нефтедобывающих стран. Иногда политические шаги главного регулятора мирового энергорынка приводят к неожиданным результатам. Так, агентство Bloomberg сообщило, что в результате американских санкций против Венесуэлы и Ирана увеличился экспорт тяжелой высокосернистой нефти Urals из России. Но это скорее исключение из правил. В последнее время геополитические проблемы все сильнее давят именно на традиционных поставщиков, в том числе и Россию. О том, какие вызовы стоят перед мировым нефтегазовым сектором и с чем предстоит столкнуться в среднесрочной перспективе российским экспортерам, «НиК» поговорил с исполнительным директором Центра энергетики московской школы управления «Сколково» Вячеславом Мищенко.

«НиК»: В плену каких факторов оказался мировой нефтегазовый рынок, на что стоит больше всего обращать внимание?

— Мы живем в период очень высокой волатильности на всех рынках. Это связано с изменениями торговых отношений между ключевыми мировыми экономиками и в первую очередь с напряженностью, присутствующей и нарастающей между США и Китаем. Неопределенность привносят и другие конфликты: между Ираном и США, усиление противоречий между Вашингтоном и Брюсселем. В последние месяцы к этим факторам добавилась и Турция. Перечисленные выше мировые экономики являются крупнейшими потребителями энергоресурсов.

В течение последних 5 лет мы пережили очередной кризис на мировом нефтяном рынке, перераспределение между спросом и предложением. В 2015 и начале 2016 г. падение цен на нефть составило около $30 за баррель. На авансцену вышли новые игроки. США стали крупнейшим производителем и поставщиком энергоресурсов, в первую очередь нефти и производных нефтепродуктов и природного газа. Американское сырье вышло на мировой рынок и на рынки сопредельных стран. США активно наращивают производство по всем направлениям. В ближайшее время они обгонят Саудовскую Аравию и Россию.

На энергетической конференции CERAWeek в Хьюстоне Минэнерго США объявило, что к 2024 г. Штаты будут производить приблизительно 15 млн баррелей нефти и газоконденсата в сутки.

Россия добывает примерно 11,16 млн б/с, производство нефти в Саудовской Аравии находится в этих же пределах. В связи с этим ожидается, что текущая пятилетка будет рекордной по добыче именно для США.

«НиК»: Какова роль коммерческой и ценовой стратегии на внешних рынках для российских компаний?

— У России есть два ключевых направления поставок: европейское, включающее северо-западные страны ЕС, и средиземноморский юг Европы. В средиземноморском направлении объемы поставок неуклонно снижаются. Urals уже практически вытеснили альтернативные сорта, которые приходят на нефтеперерабатывающие заводы в первую очередь Турции, Италии, Греции, Испании, — активно используются новые сорта из Западной Африки, с Ближнего Востока. США также активно наращивают экспорт и в европейском направлении.

Urals остается как технический эталонный сорт, но на рынке физических сделок и спота его доля существенно уменьшилась. Это связано с появлением новых, агрессивных по ценовой политике поставщиков.

В северо-западных странах ЕС ситуация достаточно стабильна; Россия по совокупности поставок занимает около 30% нефтяного рынка Западной Европы. Но ситуация также далеко не безоблачная: тенденция выдавливания и с этого рынка явно присутствует. Американская и саудовская нефть приходит на терминалы Гданьска (Польша), прибалтийских стран. Во многом это связано с геополитическими тенденциями, напряженностью вокруг антироссийских санкций, а также проблемами взаимоотношений России с бывшими странами социалистического блока и бывшими республиками СССР. Скорее всего, это не приведет к серьезному падению объемов поставок Urals в Северо-Западную Европу. Но у нефтепереработчиков, которые традиционно закупали российское сырье, появляется альтернатива.

Второе ключевое экспортное направление поставок российской нефти, развивающееся в последние 10 лет, — страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Оно представлено крупнейшей нефтепроводной системой Восточная Сибирь — Тихий океан (ВСТО), по ней экспортируется новый экспортный сорт ВСТО. Это более легкая нефть, она премиальна по отношению к экспортному бенчмарку — сорту Dubai Crude, эталонному для поставок в регион. Российская нефть активно экспортируется в Китай, и поставки активно наращиваются. В ближайшее время ВСТО сможет экспортировать до 80 млн т нефти.

«НиК»: Россия подтвердила приверженность договоренностям в рамках ОПЕК+. Однако многие аналитики говорят, что у России появился шанс расширить присутствие на рынке, при том что США начинают играть все большую роль. Как коррелируются эти тезисы?

— ОПЕК+ свидетельствует, что успешное взаимодействие членов картеля с не входящими в него странами продолжается. Прежде всего, это взаимоотношения Саудовской Аравии и России. Эта сделка, или платформа (многие говорят о некой постоянной платформе), существует уже 3 года и позволяет достаточно действенно регулировать поставки нефти на мировой рынок, прежде всего с точки зрения предложения. Сделка успешная, как бы ее ни критиковали. Факты говорят, что дисциплина по соглашению все это время соблюдалась. В среднем срезали добычу на 1,7 млн б/с. Россия взяла обязательство сократить 300 тыс. б/с, Саудовская Аравия — 600 тыс. б/с. На последней встрече договорились, что общий объем сокращения будет порядка 1,2 млн б/с. Есть много вопросов вокруг этих объемов и состояния рынка. Однако эффект от сделки был, цены пошли вверх. Порядка $50 за баррель стоила нефть в конце 2016 г., когда договаривались о сделке, к концу 2018 г. цена доходила до $80.

В то же время сделка ОПЕК+ позволила американским производителям существенно нарастить добычу и экспорт.

Сейчас у США одно ограничение — экспортные терминалы и трубопроводные мощности, которые сейчас активно строятся. США быстро наращивают добычу, поскольку уровень цен порядка $65 за баррель, который мы наблюдаем сейчас, комфортен для американских производителей. Критики сделки ОПЕК+ говорят, что она работает исключительно на пользу производителей США. Я бы так однозначно не утверждал, но в целом тенденция действительно очевидна.

Опасность ее в том, что, с одной стороны, комфортный уровень цен, который мы сейчас наблюдаем, устраивает и производителей, и покупателей. Все понимают, что жить при серьезной волатильности очень сложно и поставщикам, и покупателям.

Тем не менее один подводный камень, который мы в ближайшее время увидим, — выход на проектную мощность инфраструктурных проектов, строящихся в Мексиканском заливе США.

Существующие мощности компаний Соединенных Штатов позволяют экспортировать более 2 млн б/с, в I полугодии 2020 г. мощности будут удвоены. В перспективе два крупнейших терминала — Corpus Christi и Sabine Pass — смогут совокупно экспортировать до 8 млн б/с. Это будет очень крупный энергетический хаб. Напомню, что в настоящее время Россия экспортирует 5,2 млн б/с. Буквально в течение года США могут обогнать Россию.

«НиК»: Получается, что ситуация с производством нефти в США может нивелировать в среднесрочной перспективе эффект от сделки ОПЕК+?

— Аналитики часто не обращают внимания на важный фактор — торговую и коммерческую стратегию ценообразования. Вопрос не только в том, кто сколько сможет добывать, а в том, сколько должна добывать Россия. Это уже не одно десятилетие мучает чиновников и руководителей российских нефтегазовых компаний. В 1990-х гг. экспортный рынок был наиболее премиальным, но не хватало экспортных мощностей. Затем они были построены, появилось такое понятие, как нетбэк — цена экспортного рынка. Сейчас самую важную роль играет ценовая стратегия и необходимо ответить на вопрос, сколько должна добывать Россия. Сколько она должна поставить на внутренний рынок, и сколько мы сможем продать, по какой цене и на каких условиях. Вопрос не только в наращивании добычи или ее поддержании в неких объемах, а в сохранении экспортной выручки, рентабельности и маржинальности поставок.

Стратегия упирается в использование ценовых индикаторов. Это очень сложная тема, даже внутри отрасли нет единого мнения. Мы говорим о тех индикаторах, которыми традиционно пользуются российские экспортеры после распада СССР. Urals привязан к североморскому сорту Brent, корзине североморских сортов нефти. Его используют африканские и ближневосточные поставщики, но ситуация с использованием ценовых индикаторов очень нестабильна, поскольку на рынок активно выходит американская нефть.

Поставки из Мексиканского залива привязаны к американскому сорту WTI.

Мексиканский залив становится новым центром мировой нефтеторговли и ценообразования. А американским компаниям и поставщикам выгодно пользоваться индикаторами, которые они устанавливают у себя в регионе.

В России попытки запуска собственных индикаторов не увенчались успехом. Первым был российский экспортный контракт REBCO (Russian Export Blend Crude Oil), он торговался на Нью-Йоркской товарно-сырьевой бирже, но неудачно. Санкт-Петербургская международная товарно-сырьевая биржа 3 года назад запустила так называемый фьючерсный контракт на Urals, который также не обрел твердой почвы среди нефтетрейдеров и не является индикатором.

Сейчас встал вопрос, что будет происходить по мере того, как США удвоят или учетверят экспортные мощности. С 2015 г., когда был снят запрет на экспорт нефти из Соединенных Штатов, в стране произошла логистическая революция. Американская нефть будет приходить на различные рынки, включая традиционно российские; что будет происходить с ценообразованием на американскую нефть — большой вопрос. Европейские бенчмарки стагнируют, уменьшается их добыча, они имеют мало общего с физическим рынком нефти, Brent просто исчезает. Как долго трейдерское и финансовое сообщество будет это терпеть — неизвестно, и не захотят ли серьезные игроки использовать американский бенчмарк? Непонятно, что будет делать Россия и российские нефтяные компании, продающие сырье на европейском рынке. Решения проблемы нет ни у чиновников, ни у компаний. Я хорошо понимаю специфику взаимоотношений с финансовыми игроками нефтяного рынка при потенциальной возможности введения новых санкций. Поэтому проблему ценовых индикаторов продажи нефти на европейских рынках надо решать уже сейчас.

По восточному направлению ситуация выглядит гораздо лучше, поскольку экспортный сорт ВСТО, по сути, уже почти бенчмарк.

Там до сих пор используются котировки, как на Dubai Crude, но российский сорт торгуется с премией. У него есть больше шансов закрепиться в качестве эталона, учитывая еще и то, что очевидно стратегическое влияние китайского рынка. Напомню, что львиная доля нефти ВСТО идет в Китай. Есть и другие направления: Южная Корея и Тайвань, Япония. Раньше этот сорт доходил и до побережья США.

Резюмируя, замечу, что для компаний кране важна способность гибко реагировать на волатильность рынка как с точки зрения ценового предложения, так и посредством коммерческой стратегии: можешь ли ты уступать в чем-то, предлагать более гибкие схемы, гибкие контракты, адаптированную к конкретному клиенту ценовую формулу. В этом случае российским компаниям не будут страшны ни объемы, ни качество нефти, которую они продают. США до сих пор дефицитная страна с точки зрения импорта нефти: добываемое сырье очень легкое, нефтепереработчики вынуждены закупать более тяжелые сорта. Рынок гораздо сложнее, чем просто совокупность показателей добычи нефти.

«НиК»: Какой фактор сейчас больше всего влияет на нефтяные цены?

— Скорее, совокупность факторов. В первую очередь торговые войны. Когда на рынок стали поступать новости, что торговая война между США и Китаем смягчается, а Пекин готов пойти на уступки, на данную информацию очень быстро отреагировали игроки физических и бумажных рынков, а цена на нефть в рамках контрактов быстро пошла вниз.

«НиК»: Сколь велико влияние на цену нефти геополитической ситуации на Ближнем Востоке?

— Обострение конфликта налицо. Несколько месяцев ежедневно появляется информация об инцидентах в Персидском заливе и Ормузском проливе, через который экспортируется до 65% нефти из стран региона, в первую очередь из Саудовской Аравии. Ситуация очень взрывоопасная. Первое время игроки рынка реагировали на нее, но сейчас они адаптировались, новостной фон не слишком сильно влияет на котировки. Но напряженность сохраняется. Вопрос лишь в том, какая из сторон пойдет на обострение. Прозвучали заявления, что США готовы отправить в регион авианосную группу, ужесточить режим контроля в заливе. Но для Ирана Ормузский пролив — внутренние воды, там уже оперируют иранские ВМС.

Что может произойти? В первую очередь, военный конфликт с Ираном. В каком виде, насколько он окажется затяжным, предсказать невозможно, сценариев никаких нет.

Боевые действия могут возникнуть по целому ряду причин, в том числе и из-за провокаций. Какие будут последствия для региона, будут ли втянуты в конфликт другие участники рынка, в частности Саудовская Аравия и ОАЭ, неизвестно, но вероятность такого развития событий очень высока. На это накладываются и жесткие санкции США в отношении Ирана, нежелание Вашингтона делать исключения для покупки иранской нефти — ранее 8 стран пользовались исключениями. Будет ли придерживаться санкций Китай — неизвестно. Иран продолжает продавать нефть.

Ситуация может разрешиться прямым диалогом США и Ирана. Но такое развитие событий маловероятно из-за позиции общественности этих стран. В Иране сильны антиамериканские настроения. В США переговоры будут расценены как слабость, на президента обрушится шквал критики и обвинений в торговле американскими интересами.

На нефтяной рынок влияет и сокращение объемов добычи и экспорта иранской нефти. До санкций Иран планировал выйти на уровень производства в 2,5 млн б/с, сейчас этот показатель упал до 500–600 б/с. Это также добавляет волатильности.

«НиК»: Санкции распространяются и на нефть Венесуэлы. Как это влияет на рынок?

— В Венесуэле относительно стабилизировалась политическая ситуация. Попытки «полувооруженного переворота» потерпели неудачу, оппозиция в состоянии неопределенности. Россия и Китай заявили, что они не позволят менять власть в регионе, где у них серьезные экономические интересы, в первую очередь в нефтегазовых проектах. Но экономическая ситуация в стране тяжелая, а добыча нефти за 2 года упала в 2 раза. Себестоимость добычи высокая, и любой скачок цен влияет на цепочку, связанную с поставками нефти. Насколько быстро страна сможет нормализовать все эти взаимосвязи и «залатать» дыры в нефтегазовом секторе, остается большим вопросом. Но благодаря относительно стабильной политической ситуации можно предположить, что контракты PDVSA с контрагентами будут выполняться. Тем не менее Венесуэла пока не способна нарастить добычу.

«НиК»: Как влияют на рынок крупнейшие импортеры сырья, например Индия?

— Это сложный игрок на энергетическом рынке. Страна, с одной стороны, крупнейший потребитель энергоресурсов, в том числе нефти, а с другой — активно наращивает проекты добычи не только на своей территории, но и в сопредельных странах. Индия строит крупнейшие нефтеперерабатывающие предприятия, в частности 20-миллионник НПЗ Reliance.

Индия активно выходит на нефтяной рынок, но собирается ли она соблюдать правила игры, которые устанавливают США, предсказать сложно.

Напомню, ранее Иран был одним из ключевых поставщиков нефти на индийском направлении.

«НиК»: Какие еще страны будут активно влиять на энергорынок?

— Я бы отметил Турцию. Она традиционно, как страна суннитского блока, в конфликтных отношениях с Ираном. Кроме того, Анкара претендует на лидерство в регионе. Но жизнь подсказывает, что в ближайшие несколько лет Турции придется не только по Сирии, но и по экономическим направлениям развивать отношения с иранскими компаниями. Поэтому ее позиция в регионе очень важна. Пока Турция на военно-политическом уровне демонстрировала высокую самостоятельность. Сможет ли ее руководство удержаться на таком уровне принятия самостоятельных решений при закупках нефти у Ирана, тоже будет играть существенную роль в балансе спроса и предложения, ну и в целом влиять на ситуацию в регионе.

«НиК»: Что делать в этой ситуации России и ее нефтегазовым компаниям?

— Первое, напомню, заниматься развитием ценовых и коммерческих стратегий. Гибко и аккуратно реагировать на изменения рынка, постоянно меняющуюся конъюнктуру рынка и геополитические проблемы — Россия и ее нефтегазовый сектор под американскими санкциями.

Единой торговой стратегии ждать не стоит. Каждый игрок должен сам определять направление поставок, коммерческую стратегию и ценовую политику. Тем не менее координация должна быть. Геополитические условия бизнеса для российских нефтегазовых компаний достаточно жесткие. Очень высока конкуренция, высока цена ошибки. Как пример могу привести работу «Газпрома». 10 лет назад концерн оказался вынужден вести работу в крайне неприятных условиях на рынке ЕС. Несколько негативных факторов одновременно повлияли на работу компании: падение цен на нефть, начало активного производства природного газа на американском рынке в связи со сланцевыми проектами, экспорт катарского СПГ, который не смог удержаться на американском рынке, плюс изменение в европейском законодательстве и отвязка цен на газ от нефтяной формулы. В данной ситуации «Газпром» был вынужден найти решения для сохранения своей доли рынка.

Ситуация была непредсказуема, но концерн достойно прошел этот период. Ему пришлось приспосабливаться, он поменял ценовую стратегию. В 2011 г., кроме фор­мульных нефтяных индикаторов, компания включила индикаторы собственного европейского рынка. Сейчас активно используется так называемая гибридная ценовая формула, которую «Газпром» активно внедряет во все контракты. «Газпром» успешно развивает и другие финансовые механизмы, например аукционные, биржевые продажи. Российские нефтяные компании также должны пройти «революцию» с точки зрения ценообразования и коммерческой стратегии.

«НиК»: С учетом развивающейся торговой войны США и Китая, активной переориентации российских поставок на рынки КНР можно ли предположить, что в регионе может сформироваться собственный ценовой индекс, способный стать для данного региона определяющим и даже посоперничать с традиционными европейскими и американскими?

— Китай — крупная экономика, потребляющая огромное количество энергоресурсов. Сейчас он отказывается от угольных электростанций из-за сложной экологической обстановки. Газ — топливо переходного периода, Россия активно пытается занять эту нишу.

«НиК»: Таримский нефтегазоносный бассейн Китаю разрабатывать сложно и дорого?

— Нельзя сказать, что Китай в обозримом будущем станет крупнейшим производителем газа, будет себя обеспечивать и определять цены на определенные энергоресурсы.

В ближайшие 20 лет Китай останется крупнейшим потребителем и импортером углеводородного сырья, в первую очередь нефти.

Российское сырье доминирует на китайском рынке. Что касается ценообразования, то Китай активно им занимается, но со своих позиций: он формирует цену входящей нефти на Шанхайской товарно-сырьевой бирже, активно пытаясь влиять на финансовые рынки и на рынки физических объемов раскруткой ликвидности торговли фьючерсами на бирже. Задача Китая — выйти на торговлю в юанях, как у России — на торговлю в рублях. Но даже если Китай успешно создаст ликвидный и устойчивый индикатор, скорее всего, он останется региональным. Заменит ли это систему использования Dubai Crude на Дубайской товарно-сырьевой бирже? Наверное, нет. Российский экспортный сырьевой сорт ВСТО мог бы в региональном разрезе занять определенную нишу. Но по политическим причинам им как индикатором вряд ли будут пользоваться другие игроки, в первую очередь американские.

России, скорее всего, надо продавливать нишу регионального бенчмарка. Должен быть и фьючерсный, и физический индикатор. Учитывая стратегическое сотрудничество российской и китайской стороны, можно было бы рассчитывать на позитивную динамику, формирование взаимоотношений, которые привели бы к успешному решению вопроса в региональном разрезе.

На европейском направлении ситуация несколько иная. Недавние проблемы качества российской нефти сильно испугали европейских нефтепереработчиков и трейдеров. И утверждать, что эта тема будет рассматриваться в трейдерском сообществе, я не могу. Западное направление можно пока отставить в сторону, ожидая нормализации обстановки.

Признание Urals как технического бенчмарка возможно. Даже на юге Европы, где доминируют пришлые нефти, а физические поставки российского сырья выдавлены, технически НПЗ создают некий аналог Urals из смеси нефтей.

Это не приносит прибыли российским компаниям, но позволяет незримо присутствовать в умах и головах рынка.

Что делать на северо-западном направлении, где 30% российской нефти по-прежнему продается физически, непонятно. Возможно, создавать биржевые механизмы продажи российской нефти на европейских площадках.

Никто не будет отдавать ценообразование в руки конкурентов. Саудовская Аравия и Россия в рамках ОПЕК+ активно взаимодействуют, но это скорее тактический союз. Еще 4 года назад мы были злейшими врагами: со стороны Эр-Рияда звучали достаточно воинственные высказывания. И ценовая гонка была развязана Саудовской Аравией в первую очередь против России и США.

Быстрого успеха не будет. Но если где-то какой-то контракт начнет работать и вокруг него сложится какая-то ликвидность, его тут же заметят финансовые спекулянты и хеджеры. Как дальше сложится мировая политика — неизвестно: мы живем в период тектонических изменений политических и внешнеэкономических стратегий. Америка стала ключевым производителем и скоро может стать ключевым экспортером нефти и газа, 10 лет назад об этом даже не думали.

«НиК»: В ближайшей перспективе выборы в США. Трампа может сменить менее истеричный и консервативный персонаж, опять произойдут серьезные геополитические изменения. Как это отразится на нефтяном рынке?

— Мир вошел в фазу динамичных изменений: меняются интересы и стратегии, на авансцену выходят новые игроки. Рынок нефти — самый чувствительный к мировой политике, он огромен по финансовым и физическим объемам. Важность углеводородного сырья никуда не делась, несмотря на развитие альтернативных источников энергии.

Ближайший год будет очень сложным с точки зрения изменений работы рынка.

До последнего времени от геополитических потрясений мы спасались только гибкостью налоговой политики, использованием гибкой платформы по экспортным пошлинам, привязанной к стоимости нефти. Это позволило пройти кризисные периоды с потерями для бюджета, но падение рубля смягчило ситуацию для нефтяных компаний. Тем не менее ценовая и коммерческая стратегии также должны видоизменяться в соответствии с очень быстро меняющимся международным ландшафтом. Компании должны быть похожи не на игроков в гольф, а на участников турнира по пинг-понгу. Нужно слушать покупателей, потому что время монополизма безнадежно прошло.

Беседовала Екатерина Дейнего

Россия. США. Китай. Весь мир > Нефть, газ, уголь. Внешэкономсвязи, политика > oilcapital.ru, 28 августа 2019 > № 3191099 Вячеслав Мищенко

Крым предлагает перевозить иранскую нефть через порты республики

Перевозка через Крым иранской нефти, транспортировка которой традиционными путями стала из-за санкций затруднительной, могла бы стать одним из направлений сотрудничества между регионом и Ираном, заявил ТАСС зампредседателя Совета министров Крыма — постоянный представитель республики при президенте РФ Георгий Мурадов. «Обоюдный интерес к сотрудничеству между Ираном и Крымом возрастает, особенно с учетом антииранской американской политики, санкций, которые введены в отношении этой страны, и связанных с ними последствий. Некоторые иранские бизнесмены проявляют интерес к работе в Крыму, хотя очевидной активной работы с иранской стороны мы не наблюдаем. Мы тоже подаем сигналы, что готовы плодотворно сотрудничать с Ираном, рассматриваем разные варианты. Например, Иран мог бы воспользоваться нашими портовыми мощностями для перевозки нефти», — сказал Мурадов.

Суэцкий канал, через который традиционно ходили танкеры с иранской нефтью, из-за санкций оказался закрыт для исламской республики. Между тем и у Ирана, и у РФ есть выход к Каспийскому морю. «В этой ситуации Иран может воспользоваться нашими судоходными возможностями, каналами „река — море“ — и перевозить нефть по Волгодону, через Крым, в Черное море», — уточнил собеседник.

Иранское производство гранатов достигнет 900 000 тонн к концу года

Иранское производство гранатов достигнет 900 000 тонн к концу текущего 1398 иранского года (19 марта 2020 года), рассказала чиновница Министерства сельскохозяйственного развития Ирана Захра Джалили Мокаддам.

Провинции Фарс, Исфахан, Хорасан Резави, Южный Хорасан, Йезд, Маркази, Семнан и Лурестан являются ведущими производителями гранатов в Иране, сообщает IRIB News.

По словам чиновницы, за прошлый иранский год (март 2018- март 2019), Иран экспортировал в Россию, Ирак, Южную Корею, Швейцарию, Францию и Германию 15 тыс. тонн гранатов на сумму $15 млн.

По ее словам, мощности экспорта гранатов в стране в 10 раз больше и достигают 150 тысяч тонн.

"Производство гранатов в Иране сокращалось в последние два-три года из-за засухи и заморозков", - рассказала она.

Иран считается ведущим производителем гранатов в мире, за которым следуют Индия, Китай, Турция и США.

В стране есть самая большая в мире база семян гранатов, находящаяся в Йезде, и которая состоит из 780 генотипов плодов.

Во всем мире ежегодно выращивается около 3 миллионов тонн гранатов.

В Иране откроют железную дорогу, которая сделает удобнее Международный транспортный коридор Север-Юг

Министр автомобильных дорог и городского развития Ирана Мухаммед Эслами заявил, что с открытием новой железной дороги, соединяющей северо-западные города Миане и Бостан-Абад, Международный транспортный коридор Север-Юг (INSTC) станет короче.

Выступая в эфире Государственного телевидения Исламской Республики Иран (IRIB), Эслами подчеркнул стратегическое местоположение Ирана и сказал, что страна находится "на перекрестке мира".

С Божьей помощью, железная дорога из Миане в Бостан-Абад откроется в ближайшие дни на церемонии с участием президента Ирана Хасана Роухани, сказал он, сообщает Tasnim News.

Железнодорожный проект сократит маршрут к северо-западному городу Тебриз на 4 часа, добавил министр дорог, подразумевая, что INSTC также станет короче.

В последние годы администрация Ирана активизировала усилия по развитию железнодорожной отрасли страны.

Соглашение по проекту INSTC было подписано в 2012 году. Среди подписавших и присоединившихся стран - Россия, Иран, Индия, Азербайджан, Армения, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Турция, Украина, Беларусь, Оман и Сирия. Болгария имеет статус наблюдателя в проекте.

Проект INSTC предусматривает строительство транспортных и инфраструктурных объектов вдоль маршрута доставки через Индию, Иран, Азербайджан, Россию и Северную Европу.

Проект направлен на сокращение затрат и времени железнодорожных и морских перевозок между странами, расположенными вдоль маршрута.

Иран ввел в эксплуатацию свою первую бездымную факельную систему на нефтяном месторождении

Иран ввел в эксплуатацию свою первую бездымную факельную систему на операционном блоке № 2 в Ахвазе после решения страны прекратить сжигание газа на южных месторождениях, несмотря на то, что США препятствовали передаче этой технологии стране.

Управляющий директор нефтегазодобывающей компании "Karoon" Голямреза Мофиди обрисовал особенности системы, заявив, что, запустив систему, загрязняющие вещества в окружающей среде в районе столицы провинции города Ахваз будут сокращены, а сжигание 10 миллионов кубических футов газа в день будет предотвращено, сообщает Fars News.

Он сказал, что для разработки и запуска системы было инвестировано 15 миллиардов риалов (357 миллионов долларов), и добавил, что все расходы по проекту будут окуплены в течение трех месяцев.

Чиновник также добавил, что система была разработана иранскими экспертами из Национальной иранской южной нефтяной компании, озвучив готовность этой компании осуществлять аналогичные проекты в других эксплуатационных районах страны.

Сжигание факельного газа - это сжигание природного газа, который не может быть переработан. Сжигание факельного газа является важной мерой безопасности на многих участках добычи нефти и газа, поскольку оно предотвращает чрезмерное давление и взрыв на оборудовании промышленного предприятия.

Членство Ирана в ЕАЭС может повысить доверие к национальной иранской валюте

Заместитель председателя Комиссии по упрощению процедур торговли Иранской палаты торговли, промышленности, шахт и сельского хозяйства (ICCIMA) Мохаммадреза Фарухи заявил в воскресенье, что членство Ирана в Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС) может повысить доверие к национальной иранской валюте.

Ведение торговли и ведения бизнеса с помощью национальной валюты является одним из преимуществ присоединения к ЕАЭС, сказал он, добавив, что "присоединение к российской альтернативе SWIFT и использование национальной валюты поможет повысить ценность иранского риала", сообщает Mehr News.

Переходя к началу реализации Соглашения о преференциальной торговле (РТА) между Ираном и государствами-членами ЕАЭС и его влиянию на торговые операции страны, он сказал: "Членство Ирана в блоке ЕАЭС является хорошей возможностью во многих аспектах, учитывая состояние страны в условиях санкций".

В настоящее время Иран использует национальную валюту для ведения торговли с Кыргызстаном, и запуск российского платежного механизма будет большим преимуществом для Исламской Республики Иран, добавил Фарухи.

Он подчеркнул, что "Иран может создать транзитный коридор для государств-членов ЕАЭС, а также подключить их к индийскому рынку".

Членство Ирана в ЕАЭС также может способствовать взаимодействию страны со Всемирной торговой организацией (ВТО), заявил он.

Годовой объем производства стали в Иране планируется увеличить на три миллиона тонн до конца года

Годовой объем производства нерафинированной стали в Иране планируется увеличить на три миллиона тонн до 28 миллионов тонн в текущем 1398 иранском календарном году (заканчивается 19 марта 2020 года), считает глава Организации развития и реконструкции шахт и горнодобывающей промышленности Ирана (IMIDRO).

Ходадад Гарибпур заявил: "Сегодня мы являемся свидетелями национальной воли, и стремление к самообеспечению и продвижению производства должно фактически рассматриваться как необходимость в этом отношении" , сообщает IRNA.

Производство нерафинированной стали в Иране в течение первых восьми месяцев 2019 года выросло на шесть процентов по сравнению с аналогичным периодом 2018 года, объявила Всемирная ассоциация стали (WSA) в своем последнем отчете.

WSA оценило производство стали в стране в 17,188 млн. тонн за восемь месяцев этого года, увеличившись с 16,153 млн. тонн за аналогичный период предыдущего года.

Производство сырой стали в Иране растет, несмотря на санкции США.

Согласно планам, годовой объем производства стали в Иране должен достичь 45 миллионов тонн к 1400 иранскому календарному году (март 2021 года - март 2022 года).

По данным World Steel Association, Иран стал десятым крупнейшим производителем стали в мире в 2018 году.

Согласно отчету WSA, Иран произвел 25 миллионов тонн сырой стали в 2018 году, что больше на 17,7 процента по сравнению с 21,2 млн. тонн в 2017 году.

Отношения между Россией и Ираном постоянно улучшаются

Посол России в Иране Леван Джагарян заявил, что развитие контактов между парламентами Ирана и России будет способствовать развитию отношений двух стран.

"Я удовлетворен уровнем парламентских отношений и консультаций между двумя странами", - заявил агентству Fars News посол России в Иране Леван Джагарян.

Джагарян сказал, что законодатели в парламентах двух стран также провели обсуждения и активно развивают двусторонние отношения.

По словам российского дипломата, регулярно проводятся обмены визитами для развития парламентских обменов между парламентами Ирана и России на разных уровнях.

Он добавил, что позиции двух стран становятся все ближе друг к другу.

Джагарян также сказал, что развитие двусторонних парламентских отношений облегчит отношения между Ираном и Россией, добавив, что усиление парламентских связей может проложить путь к расширению сотрудничества между министерствами двух стран и расширению их деятельности.

Он также подчеркнул необходимость того, чтобы законодатели двух стран активизировали свои усилия, чтобы подтолкнуть два правительства Ирана и России к расширению отношений.

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел Республики Индии С.Джайшанкаром, Москва, 28 августа 2019 года

Мы конструктивно и полезно провели переговоры с моим индийским коллегой. Эта наша первая полноформатная встреча с С.Джайшанкаром в качестве нового главы внешнеполитического ведомства Индии.

Сегодня договорились о том, как нам и далее наращивать наше особо привилегированное, стратегическое партнерство, в том числе во внешнеполитической сфере. Это партнерство является самоценным, оно не подвержено каким-либо конъюнктурным колебаниям и активно поддерживается на самом высоком уровне в ходе регулярных встреч Президента В.В.Путина и Премьер-министра Н.Моди. В прошлом году они встречались пять раз. А в текущем – дважды.

Сегодня основное внимание уделили подготовке визита Премьер-министра Индии Н.Моди в Российскую Федерацию для переговоров с В.В.Путиным и для участия в пятом Восточном экономическом форуме во Владивостоке в качестве главного гостя. Предметно обсудили содержательное наполнение этого визита. Пришли к выводу, что мы на верном пути.

Констатировали позитивную динамику торгово-экономических связей. По итогам прошлого года объем товарооборота вырос более, чем на 17%, достиг почти 11 млрд долл.США. Хорошие темпы сохраняются и в этом году. Вопросы нашего торгово-экономического и инвестиционного взаимодействия Министр иностранных дел Индии С.Джайшанкар рассмотрит подробнее после наших переговоров в ходе встречи с Вице-премьером Ю.И.Борисовым в качестве сопредседателя Межправительственной комиссии по торгово-экономическому, научно-техническому и культурному сотрудничеству.

У нас общая позитивная оценка состояния и перспектив военно-технического взаимодействия, включая возможности расширения совместного производства современных видов вооружений. Договорились наращивать многоплановую кооперацию в сфере освоения космоса, в сфере ядерной энергетики и в других высокотехнологичных областях.

С совпадающих или весьма близких позиций обсудили ключевые проблемы глобальной и региональной повестки дня. Мы едины в необходимости выстраивания межгосударственного диалога на принципах Устава ООН, при уважении права народов на самостоятельный выбор моделей развития. У нас тесное сотрудничество и координация в рамках ООН, в «Группе двадцати», по линии БРИКС, ШОС, РИК.

Рассмотрели ряд специфических вопросов, включая необходимость интенсифицировать работу в формате Россия-Индия-Иран по созданию Международного транспортного коридора «Север-Юг». Соответствующие ведомства продолжают предметные консультации по этой теме.

Также отметили, что углубление торгово-экономического взаимодействия с Нью-Дели находится в фокусе внимания Евразийского экономического союза. На сегодняшний день выполнены все необходимые процедуры для начала официальных переговоров по заключению соглашения о зоне свободной торговли между ЕАЭС и Индией. Скорейший запуск соответствующего переговорного процесса будет важным этапом на пути взаимодействия между Индией и ЕАЭС.

В целом, итоги встречи подчеркивают, как я уже сказал, особо привилегированный характер нашего стратегического партнёрства. С обеих сторон есть твердое намерение выполнять установки Президента России В.В.Путина и Премьер-министра Индии Н.Моди на углубление этих отношений.

Вопрос: Как Вы можете прокомментировать недавнее заявление Президента США Д.Трампа о том, что в определенный момент России и Индии придётся бороться с террористами в Афганистане?

С.В.Лавров: Борьба с терроризмом, с подпитывающим его наркотрафиком — в центре нашей позиции по Афганистану и цель всех наших усилий, которые мы предпринимаем и в Московском формате, и в рамках деятельности «тройки» Россия-США-Китай, к работе которой мы хотели бы подключить и другие страны, включая Индию, Пакистан, Иран. Все эти усилия нацелены на то, чтобы содействовать такому политическому урегулированию в Афганистане, которое было бы приемлемо для всех основных этноконфессиональных политических групп, опиралось бы на общенациональный консенсус и исключало бы угрозы терроризма, экстремизма, наркобизнеса, исходящие с территории Афганистана. Эта позиция, которая совпадает с основными подходами наших индийских друзей и большинства других стран, которые участвуют в работе по содействию достижению такого урегулирования.

В более предметном плане оказываем и продолжим оказывать содействие в оснащении афганской армии, сил безопасности Афганистана. Пока еще они не в состоянии самостоятельно действовать по искоренению террористической угрозы, поэтому такие усилия должны продолжаться. Безусловно, борьба с терроризмом должна проводиться без каких-либо «двойных стандартов».

В силу целого ряда причин, включая развязанные США и их союзниками войны в Ираке, Ливии и Сирии, т.наз. «Исламское государство» (ИГИЛ) уже расползается по другим странам, в том числе и в Афганистан, где игиловцы пытаются «окопаться» на севере и создать там плацдарм для проецирования своей деятельности на наших союзников в Центральной Азии. Есть беспокоящие сообщения, которые появились давно и не исчезают, о том, что некоторые наши западные коллеги проявляют «двойные стандарты» в отношении этой запрещенной Советом Безопасности ООН террористической группировки, пытаются их использовать для достижения своих односторонних геополитических задач в Афганистане. Не буду вдаваться в детали, мы такую дискуссию ведём с соответствующими государствами. Могу лишь заверить, что в том, что в части, касающейся афганских проблем, у нас практически полное совпадение позиций с индийской стороной. Договорились сегодня продолжать тесную координацию по этой теме.

Вопрос (С.В.Лаврову): Сергей Викторович, как в России оценивают инициативу Франции по смягчению санкционного режима против Исламской Республики Иран?

С.В.Лавров: Относительно инициатив по преодолению кризиса вокруг Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по иранской ядерной программе, которое выдвинуло французское руководство, то был подробный разговор Президента России В.В.Путина и Президента Франции Э.Макрона неделю назад в Бергансоне на таком внеочередном российско-французском саммите. Президент В.В.Путин поддержал предложение Президента Э.Макрона, направленное на то, чтобы восстановить жизнеспособность СВПД и всех договоренностей, которые в нем закреплены. Что касается конкретных шагов на этом направлении (я не буду на них подробно останавливаться, т.к. это все-таки еще процесс переговоров и доверительных консультаций), то они, конечно же, будут успешными в том случае, если будут приемлемы для всех участников СВПД, включая Исламскую Республику Иран. Мы будем готовы содействовать достижению такого результата.

Вопрос (С.В.Лаврову): Во время грядущего российско-индийского саммита и экономического форума Вы собираетесь обсуждать новые сферы двустороннего сотрудничества. Собираетесь ли вы популяризировать российскую продукцию в Индии? Например, сыр, мед, травы и другие товары для потребителей, которые могут найти свой рынок в Индии.

С.В.Лавров: Спасибо, что упомянули сыр среди достижений российского сельского хозяйства. Это говорит о том, что политика импортозамещения не только работает в России, но уже получила признание во всем мире, по крайней мере, в крупнейшей демократии современного мира.

Мы не нуждаемся в том, чтобы специально популяризировать нашу продукцию в Индии, потому что индийские партнеры очень хорошо знают российский рынок. У нас очень тесные контакты по линии соответствующих министерств, ведомств, частных компаний и государственных корпораций. Рынок друг друга очень хорошо изучен. О наших возможностях в тех или иных областях — не только в сыроварении и производстве меда, но и в высокотехнологичных отраслях — индийские партнеры очень хорошо информированы. Более того, уже не один год реализуется целый ряд проектов по использованию российских технологий в Индии, в том числе и в гражданской области, и в военно-технической области. Мы стараемся в полной мере учитывать программу под названием «Делай в Индии», которую выдвинул Премьер-министр Н.Моди. Мы с удовольствием прорабатываем конкретные проекты. Думаю, что саммит во Владивостоке, который состоится на полях Восточного экономического форума (ВЭФ), принесет в этой связи дополнительные конкретные результаты.

Россия. Индия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 28 августа 2019 > № 3150302 Сергей Лавров

Всесильно, потому что верно?

Истоки политического мессианства и судьба либерализма

И.А. Истомин – кандидат политических наук, доцент кафедры прикладного анализа международных проблем МГИМО МИД России.

Резюме Универсалистские идеологии неизбежно вызывают противодействие правительств, ощущающих угрозу своей легитимности. Стремление построить идейную гегемонию может оказаться очень затратной для лидеров либерализма и контрпродуктивной – для достижения поставленной цели.

Последние годы отмечены дискуссиями о кризисе либерализма как доминирующей идейной доктрины современности и либерального мирового порядка как институциональной рамки международной системы. Изначальный изъян таких дебатов – дефицит понятийной точности и размытость предмета обсуждения. Нередко игнорируется, что современный либерализм – это сложная система представлений, охватывающая различные сферы общественной жизни. Следовательно, не все аспекты либерального учения оспариваются в равной мере и не всегда одними и теми же игроками.

Немало копий уже сломано вокруг экономического либерализма и принципа свободной торговли. Не отрицая глубину возможных последствий торговых войн между США и Китаем, стоит отметить, что в данном случае противоречия относительно правил функционирования мирового хозяйства выступают инструментальной производной от статусной борьбы на международной арене. В содержательном плане гораздо более серьезную концептуальную оппозицию вызывают политические аспекты либеральной доктрины. Попытки универсализировать западную форму организации власти создают очаги напряженности и побуждают к выстраиванию новых коалиций.

Последующие рассуждения будут посвящены как раз эволюции либеральной модели политической организации, а также попыткам Соединенных Штатов и других стран Запада добиться их признания в качестве единственного приемлемого варианта правления.

Пути политизации либеральной идеи

Парадоксальным образом поначалу либеральные идеи были лишены мессианской ориентации и имели сугубо оборонительное значение. Как отмечает в недавней книге американский теоретик Джон Миршаймер, появление либерализма – реакция на неспособность представителей различных ветвей западного христианства договориться о фундаментальных основаниях не только веры, но и общественной жизни. После религиозных войн XVI–XVII веков это идейное течение противопоставило католическому, лютеранскому, кальвинистскому универсализму радикальный индивидуализм.

Чтобы остановить безрезультатную борьбу за установление правильной веры, либерализм предложил право каждому выбирать близкую ему концепцию добра и зла. Подобное решение при всей простоте порождало новую проблему: как в условиях сосуществования различных ценностных представлений и образов жизни обеспечить взаимодействие в рамках общества? Ответ был найден в утверждении примата толерантности – готовности признать право другого на собственные суждения и образ жизни. Сочетание свободы выбора и терпимости к чужим взглядам и составило ядро либерального учения. Следствием новой доктрины стало не только утверждение веротерпимости, но и расширение пространства свободы человека, опиравшегося на возможности личностного выбора. При этом либерализм оставался социальным учением, а не политической идеологией в полном смысле, так как не предписывал никакой конкретной модели организации власти. Государственный Левиафан мог принимать любую форму до тех пор, пока не пытался заполонить собой все общественное пространство и оставлял место для реализации индивидуальных целей и представлений.

Миршаймер объясняет трансформацию изначального, ограниченного либерализма в более наступательную идеологию дополнением негативных свобод от внешнего принуждения концепцией позитивных прав. Последняя выражала признание за человеком набора неотъемлемых возможностей и благ, выходящих за рамки свободы индивидуального выбора. Одновременно она закрепляла за государством обязанность их обеспечить. Американский специалист видит в этом изменении истоки западного либерального интервенционизма, стремящегося распространить реализацию естественных прав на весь мир.

Такое объяснение не кажется вполне убедительным. Оно игнорирует внутреннюю противоречивость самой либеральной идеологии в том виде, какой она приняла на Западе в XX веке, а также значимость ее собственно политического измерения. Более того, представления Миршаймера о распространении либерально-демократической модели как отражении благодушного стремления западных государств спроецировать собственные убеждения на иные общества не соответствуют степени ее фиксации на исключительно эгоистических интересах того же Запада.

Либерализм приобрел нынешние черты не в результате внедрения позитивных прав, а благодаря слиянию идей республиканизма и выборной демократии. Это привело к его преобразованию из социально-философского учения, обосновывающего свободу личных убеждений, частную собственность и толерантность, в полноценную политическую идеологию, предписывающую конкретную систему организации власти. Речь пошла уже не только о резервировании пространства для индивидов, огражденного от государственного или иного вмешательства, но и о том, кто и как должен править.

Соединение в единой идеологической системе личных свобод и демократического правления не было естественным или априори заданным. Более того, они во многом противоречат друг другу – либерализм провозглашает неотчуждаемость прав человека; народовластие, напротив, предполагает абсолютизацию власти большинства. Англия, в которой идея личной свободы находила наиболее последовательное воплощение на протяжении XVII–XIX веков, в политическом смысле сохраняла приверженность династическому монархизму и легализованной олигархии, демонстрируя искреннее презрение к демократическому правлению. Допуск широких масс к управлению страной воспринимался как угроза индивидуальным правам, которые могли бы пасть жертвой толпы.

История предлагает множество примеров республиканских институтов, существовавших задолго до утверждения примата либеральных свобод. Политические режимы в этих случаях строились на подчинении личности воле сообщества. Иллюстрацией антилиберального характера традиционных демократий был остракизм, практиковавшийся в Древних Афинах. Народное собрание имело право изгнать любого гражданина на десятилетний срок за пределы города (не говоря уже о фактическом бесправии неграждан и тем более рабов, которые составляли реальное большинство населения полиса).

Нынешняя западная политическая форма не представляется логичной, внутренне непротиворечивой системой взаимодополняющих институтов. Она отражает опыт взаимной подгонки и балансирования двух принципов: индивидуальной свободы и правления большинства. Их соединение стало результатом болезненного поиска и неочевидных компромиссов, а вовсе не исторической предопределенности и естественной необходимости. Итог эволюционного процесса – модель политического порядка, декларирующая превосходство над любыми другими системами правления. Вместе с тем либерализм – далеко не первое учение, претендующее на такого рода уникальное положение. Рассмотрение его положений в более широком историческом контексте позволяет вскрыть логику развития мессианских политических идеологий и международные последствия их появления.

Методологическая интерлюдия: значение идейного универсализма

Как и большинство категорий, характеризующих общественные явления, понятие «политическая идеология» допускает множество интерпретаций. В практическом смысле оно может описывать систему коллективных убеждений по поводу принципов организации власти в стране. В самом общем виде политическая идеология отвечает на вопросы: где проходят границы политического сообщества; кто должен в нем править; каким образом обретается и теряется власть.

Функциональная роль политической идеологии заключается в легитимации государства как такового, а также правящих в нем элит. Устойчивая власть не может основываться исключительно на грубом насилии. Любой режим стремится обосновать свою нужность населению. Идеология формирует ценностную опору существующей системы правления, убеждая, что она лучше доступных альтернатив. Но делать это можно по-разному.

Ряд идейных учений утверждает, что предлагаемая ими модель политической организации является объективно лучшей, применимой к любому социуму, а потому универсальной. В частности, теократические представления, основанные на мировых религиях, нередко стремятся представить земную государственность пусть и несовершенным, но отражением божественного порядка. Для такого рода ойкуменистических воззрений местная специфика не имеет существенного значения, так как они обращены ко всему человечеству.

Другие концепции акцентируют не универсальную природу власти, а уникальность конкретного сообщества, обосновывая свое локальное превосходство апелляцией к историческому опыту отдельной страны. Нередко они оперируют представлениями об особом пути развития, географической или социальной специ­фике, требующих индивидуальных решений и в политической сфере. В этой связи рост национализма в XIX–XX веках способствовал распространению убеждений, что каждый народ имеет не только право на собственную государственность, но и возможность самостоятельно определять ее форму.

Универсалистские и партикуляристские идейные представления порой причудливо сочетаются в отдельных странах, порождая странные гибриды. Так, концепция «социализма с китайской спецификой» выражает стремление, с одной стороны, присвоить мобилизационный потенциал марксистской модели, пользовавшейся глобальным признанием, а с другой – обосновать отклонение от нее ссылкой на национальную уникальность. Вместе с тем в каждом конкретном случае один из двух элементов оказывается преобладающим. Например, в Китае по мере ослабления классовой основы организации политической системы происходил неуклонный сдвиг в сторону партикулярности.

Из положений универсалистской идеологии вытекает нетерпимость к любым альтернативным системам правления – только одна модель организации власти является лучшей для всех, только она может быть легитимной. Наличие иных версий политического порядка, а тем более успешность их функционирования при решении социальных, экономических, военных задач подрывает аргументацию универсализма. Если другие общества не выбирают модель, претендующую на превосходство, собственное население может засомневаться в ней.

Таким образом, правящие элиты, опирающиеся в обосновании своей власти на универсалистскую идеологию, заинтересованы в ее распространении за рубежом. Идеологический прозелитизм необязательно становится их единственной внешнеполитической целью (как правило, они решают также множество других задач – например, защита от территориальной агрессии или повышение материального благосостояния), но способен занять высокое место в списке приоритетов. От широты международного признания политической модели начинает зависеть (по крайней мере отчасти) стабильность внутри страны. В случае преобладания партикулярных представлений аналогичных стимулов к идейному экспансионизму не возникает – как чужие успехи, так и собственное отставание обосновываются культурной, цивилизационной или иной национальной спецификой.

Хотя системы политических убеждений – это мыслительные конструкты, их последователи используют не только силу слова. Контроль над государственными институтами открывает возможности мобилизации всех инструментов национальной мощи в целях распространения исповедуемой политической модели. Упоминавшиеся межконфессиональные войны начала Нового времени были борьбой не только за правильную веру, но и за соответствующую ей форму властвования. Протестантизм, отвергавший иерархическую логику католической церкви, подрывал и принципы построения Священной Римской Империи, а некоторые направления религиозной Реформации ставили под сомнение сам институт династической монархии.

Экспансионизм универсалистской идеологии заставляет государства, сталкивающиеся с давлением ее приверженцев, выбирать между тремя стратегиями. Они могут принять стандарты данной идеологии, согласившись на преобразование своей политической системы (или по крайней мере убедительно имитируя реформы). Они также могут попытаться доказать стране, стремящейся навязать собственную модель правления, что принесут больше пользы, например, с экономической или военной точки зрения, сохранив прежний режим. Следуя такой стратегии «выкупа», они получают шанс хотя бы на время вывести себя из-под идеологической угрозы. Наконец, они могут постараться остановить волну идейно-политического прессинга по аналогии с тем, как они сдерживают территориальную агрессию. Такой курс во многих случаях требует не только убедительной пропагандистской реакции на утверждения адептов универсалистской идеологии, но и готовности ответить на широкий спектр мер дипломатического, экономического и военного давления. Идейные расхождения относительно предпочтительных моделей политической организации могут вести к значительным материальным издержкам.

На практике первые две линии поведения возможны не всегда.

Во-первых, принятие навязываемых стандартов и проведение реформ способно угрожать интересам местных элит или повышать риск общей дестабилизации в стране. Во-вторых, у государства не всегда наличествуют достаточные ресурсы для торга и даже тактического умиротворения идеологического оппонента. В этих условиях значительная часть стран идет по третьему пути и вынуждена мобилизовать доступный потенциал, чтобы сбалансировать оказываемое давление.

Одним из элементов ответа на вызов универсалистской модели становится кооперация с другими игроками, которые также не готовы менять форму правления. Это сотрудничество порождает международные коалиции, которые можно обозначить как контридеологические. Их участники стремятся ответить на общий идейно-политический вызов, но не нуждаются в сходстве убеждений и политических режимов для сотрудничества. Перефразируя утверждение Джорджа Лиски, они создаются прежде всего против кого-то или чего-то и лишь во вторую очередь – за что-то. Подобная негативная повестка характерна для большинства межгосударственных объединений.

Такие союзы могут быть достаточно прочными и сохраняться сравнительно долго, по крайней мере до тех пор, пока не исчезнет породивший их вызов. Универсалистские идеологии сами способствуют формированию таких балансирующих коалиций, изображая все альтернативы как различные градации политического заблуждения. Подобное упрощение во многом неизбежно, ведь признание многообразия «зла» потребовало бы допущения множественности «добра», а значит – ослабило бы утверждения об исключительности предлагаемой модели.

В XVI–XVII веках объединению остро конкурировавших между собой реформистских движений способствовала католическая неразборчивость, которая привела к тому, что они начали игнорировать несовместимость их религиозных догматов, социальных доктрин, политических установок. Схожим образом на протяжении XX века советские сторонники мировой революции раз за разом отталкивали от себя умеренные социал-реформистские движения в Европе, отклонявшиеся от ортодоксального марксизма. Отсутствие гибкости в этом вопросе способствовало консолидации Запада в противодействии коммунистическому экспансионизму.

Утверждение универсалистских идеологий в качестве источника легитимации политических элит (особенно в крупных государствах) ведет к наступательности внешнеполитического курса, росту напряженности на международной арене и возникновению новых линий раздела. Оно нередко стимулирует появление балансирующих коалиций, объединяющих игроков, неготовых принять навязываемую им модель политического устройства. Способность универсалистских идеологий сближать своих противников не раз приводила к ослаблению государств, которые их проповедовали. История либерального учения не является исключением в этом отношении.

Предыстория современного либерального экспансионизма

Возникновение нынешней западной формы политической организации связано с наследием американской и французской революций конца XVIII века. Порожденные ими режимы впервые постарались воплотить или хотя бы декларировать то сочетание политических и гражданских идеалов, которые определяют основы современной западной модели. Во многих отношениях они были далеки от представлений нынешнего либерализма, отражая продолжавшийся эксперимент с формами республиканской государственности. Тем не менее эти прецеденты показательны для осмысления международного значения внутриполитических изменений.

В частности, падение ancien régime во Франции немедленно сказалось на европейской политике. Новая власть, не успев утвердиться внутри страны, приступила к активному и даже насильственному распространению своих идеалов за рубежом. Результатом стал продолжительный период революционных и наполеоновских войн, в ходе которого сменяющие друг друга монархические коалиции пытались справиться с мобилизационным потенциалом французского радикализма. Мир в Европе был восстановлен спустя четверть столетия, после реставрации династического правления в Париже.

Возникшие несколько ранее Соединенные Штаты несколько отличались от революционной Франции.

Во-первых, американская республика в первые годы существования выдвигала куда менее радикальную программу социальных и политических изменений. Сохранение рабства в Новом свете контрастировало с отменой феодальной зависимости и привилегий в Европе. Что еще важнее с точки зрения политической организации, американская система правления оставалась в значительной мере патрицианской. Она включала ряд механизмов, обособлявших политику от влияния народных масс (включая сохраняющийся доныне институт непрямых выборов президента).

Во-вторых, хотя американские колонии провозгласили, что все индивиды имеют неотчуждаемые свободы и «для обеспечения этих прав людьми учреждаются правительства, черпающие свои законные полномочия из согласия управляемых», для них было характерно ощущение собственной исключительности. Оно логично вытекало из истории заселения континента. Выходцы из Европы самим фактом переезда свидетельствовали о невозможности реализовать свои устремления в тех странах, которые они покинули.

США с момента появления были экспансионистским государством в территориальном смысле, ориентированным на освоение западного фронтира. Они также рано заявили претензии на доминирование в Западном полушарии, выдвинув доктрину Монро. Более того, в ценностном отношении Соединенные Штаты хотели выступать «сияющим градом на холме», образцом для остального человечества. Тем не менее изначально они не стремились к непосредственному экспорту своей политической системы за рубеж. Легитимность американской государственности определялась ее контрастом с другими, а не наличием последователей.

Подобное положение позволило новой республике сравнительно быстро интегрироваться в международную систему в отличие от революционного Парижа. Идеологическая угроза, которую США создавали для европейских монархий, была несравнима с опасениями, которые Франция, Испания, Голландия или даже Россия испытывали в отношении британского могущества. В результате большинство европейских держав или напрямую поддержали восставшие американские колонии, или сохраняли дружественный нейтралитет в период их борьбы за независимость.

Поскольку французский эксперимент потерпел поражение, а американская республика дистанцировалась от европейской политики, либеральная демократия лишалась субъекта, на который могла бы опереться, – государства, готового предоставить собственный потенциал для ее распространения. Революционная угроза монархиям сохранялась на протяжении всего XIX века, свидетельством чего стали сменявшие друг друга сдерживающие коалиции консервативных держав (в первую очередь Австрии, России и Пруссии). Однако эта угроза была отчасти остановлена, отчасти канализирована осторожными реформами. В результате единственной державой на континенте, которая пережила возврат к республиканской форме правления, оставалась Франция. Объединение Италии и Германии, а также трансформация Японии проходили на монархической основе.

Первая мировая война, казалось бы, создала благоприятные условия для популяризации либерально-демократической модели – раз уж последняя была характерна для держав-победительниц. Но Британия и Франция оказались слишком заняты попытками обратить вспять закат собственного могущества, а Соединенные Штаты оставались в политической самоизоляции. Желание президента Вудро Вильсона мобилизовать США на проведение активного международного курса под лозунгами либеральной идеологии не нашло понимания в стране, по-прежнему испытывавшей скепсис в отношении внешнего мира.

В период Второй мировой войны противостояние с «державами оси» побудило США сменить курс. При этом их транзит к глобальной роли проходил под лозунгами защиты «свободного мира». По окончании войны уже на фоне обострения отношений с СССР Вашингтон занялся конструированием либерально-демократических режимов в Западной Европе и Японии. Однако эта политика осуществлялась непоследовательно и недолго. Еще в годы Второй мировой, несмотря на идеологизированную риторику, Соединенные Штаты проявили готовность вступать в союзы не только с британской демократией, но и с советскими коммунистами. После рьяно поддерживали лояльных монархов и полезных диктаторов – всех, кто представлялся полезным в борьбе с недавними союзниками по антигитлеровской коалиции. При этом практически за каждым народно-демократическим или антиколониальным движением США видели руку Москвы.

В первые десятилетия холодной войны идеология, безусловно, оказывала влияние на американскую стратегию, но это была зависимость «от противного». Соединенные Штаты не столько стремились распространить собственный вариант политической организации, сколько испытывали опасения по поводу популярности социалистической модели.

Американское лицо либерального мессианства

В конце 1970-х гг. ситуация стала меняться. Ключевую роль в идеологизации внешней политики сыграл наметившийся кризис доверия американского общества к национальной политической системе. Разоблачения, вызванные войной во Вьетнаме и Уотергейтом, дискредитировали правящую элиту. Вера в американскую исключительность не исчезла, но в глазах населения власти все больше представали коррумпированными и некомпетентными. Общественное недоверие затрагивало представителей обеих ведущих партий, так как и демократы, и республиканцы несли ответственность за внешнеполитические провалы и вскрывшиеся обманы.

Осознание уязвимости заставило американские элиты перейти к либеральному мессианству на мировой арене. Первые шаги предпринял президент-демократ Джимми Картер, акцентировавший борьбу за права человека. Эта линия быстро получила развитие и поддержку обеих партий. Символичным стало создание в 1983 г. Национального фонда демократии – спонсируемой из бюджета организации, занимающейся распространением западной политической модели. Впоследствии представления о ее работе по смещению «неблагонадежных» режимов приобрели поистине конспирологический ореол, но даже официальные сведения свидетельствуют об идеологической ориентации фонда.

Распад Советского Союза в начале 1990-х гг. дискредитировал главную универсалистскую альтернативу либеральной демократии, породив чувство идеологического триумфа в Соединенных Штатах. На этой волне президент Билл Клинтон объявил основанием стратегии национальной безопасности США расширение сообщества, базирующегося на западных ценностях. Следующий американский лидер Джордж Буш-младший схожим образом провозгласил приоритетом внешней политики «повестку поддержки свободы» (freedom agenda).

Стратегия демократизации предполагала не только убеждение пламенной риторикой, но и практические шаги. Последние включали как помощь странам, принявшим западную модель, так и давление на сомневающихся. Вашингтон стремился политически и экономически изолировать режимы, определяемые как недемократические. Присваивая им ярлыки «государств-изгоев», он старался обосновать связь между авторитаризмом и угрозами международной безопасности – разработкой оружия массового уничтожения, локальными конфликтами, поддержкой терроризма.

После распада биполярной системы в США и других западных странах сформировалось убеждение, что в долгосрочной перспективе альтернативы либерально-демократической модели не существует. Рано или поздно все общества должны были усвоить преимущества выборности властей, политического плюрализма и индивидуальных свобод. Отсутствие признаков демократизации в отдельных странах (например, в Китае) представлялось временным явлением. Трудности в проведении реформ (в том числе в России) не принимались всерьез.

Такой фатализм пресловутого «конца истории» может рассматриваться как проявление высокомерия Запада. Вместе с тем он лишал Вашингтон стимулов усердствовать в реализации идеологической программы, позволяя закрывать глаза на отклонения от либерально-демократического строительства. Принуждение как экономическое, так и силовое применялось избирательно, в качестве показательной меры и исключительно в отношении слабых стран, ставших париями международного сообщества (Ирак, Иран, КНДР, Куба, Ливия). Остальных стремились вовлечь в сеть американоцентричных институтов и хозяйственных связей, ожидая, что рост зависимости будет способствовать их политической трансформации.

С середины 2000-х гг. стало проявляться растущее нетерпение США в связи с затуханием постбиполярной либерально-демократической волны. Метрики, призванные фиксировать ее продвижение (например, индекс свободы Freedom House), указывали на разворот в обратном направлении. Неблагонадежные режимы не только не торопились следовать логике политического транзита, но и демонстрировали жизнеспособность и даже успехи в социально-экономическом развитии. Прежнее благодушие и внутреннее спокойствие сходили на нет.

Идеологической мобилизации, правда, препятствовало ощущение перенапряжения в ходе неудачных кампаний в Афганистане и Ираке, а также финансово-экономического кризиса 2007–2009 годов. Однако даже запрос на сокращение внешнеполитических обязательств оказал лишь краткосрочное воздействие на американскую стратегию. Уже на рубеже 2010-х гг. волнения на Ближнем Востоке и в Северной Африке («арабская весна») стимулировали возврат Вашингтона к политике демократизации. Симптоматичным стало принятие Агентством США по международному развитию (United States Agency for International Development, USAID) в 2013 г. стратегии поддержки демократии, прав человека и надлежащего управления, ставившей задачу «формирования и консолидации инклюзивных и ответственных демократий для продвижения свободы, достоинства и развития».

Победа Дональда Трампа на президентских выборах в 2016 г. ожидаемо породила панику в рядах сторонников демократизации. И в ходе избирательной кампании, и потом новый лидер демонстрировал отсутствие интереса к пропаганде западной модели. Напротив, он указывал на ее изъяны. Апеллируя непосредственно к массам, противопоставляя себя истеблишменту, он вновь вскрыл противоречия между либерализмом и народовластием, за что был назван популистом. Тем не менее практики ведомств, вовлеченных в реализацию внешней политики, изменились мало. Так, объем федеральных средств, выделенных на поддержку демократий в 2018 г., сопоставим с показателями президентства Барака Обамы. Более того, избрание Трампа породило алармистский дискурс, обосновывавший новую мобилизацию общества на защиту американской демократии и борьбу с нелиберальными режимами.

За последние десятилетия универсалистские амбиции либеральной идеологии глубоко укоренились в американском сознании и внешнеполитической практике. В основе стратегии США сохраняется представление, что мир может стать действительно безопасным для демократий только в том случае, если будет состоять лишь из них. Кроме того, политическая поляризация и социальное недовольство, усугубившиеся в 2010-е гг., угрожают основам сложившегося в Соединенных Штатах порядка. В этих условиях поиск внешних источников его легитимации не просто остается востребован, его значение может возрастать.

Придется ли США пожинать бурю?

Американский курс на распространение западной политической модели провоцирует рост напряженности в отношениях с широким кругом стран. В то же время его конфликтогенная роль разнится от случая к случаю. Во взаимодействии с рядом контрагентов идеологические разногласия накладываются на противоречия по другим вопросам. К примеру, Китай не только не соответствует западным стандартам либеральной демократии, но и угрожает превратиться в главного конкурента США на мировой арене. В этих условиях порицание его политической системы резонирует с попытками остановить подъем соперника.

В других ситуациях идеологические противоречия приобретают центральное значение. Например, такие страны, как Египет, Саудовская Аравия и Турция, традиционно выступали в качестве близких региональных союзников и партнеров Соединенных Штатов, создавая каркас их политического и военного присутствия на Ближнем Востоке. Однако на протяжении последнего десятилетия разногласия по поводу природы их политических режимов становятся источником растущих противоречий. Особенно показателен опыт турецкого правительства, которое открыто обвиняет своего союзника по НАТО в поддержке, если не организации попытки государственного переворота.

Россия занимает, по-видимому, промежуточное положение между двумя рассмотренными вариантами. Недовольство монополизацией мирополитической повестки, построением натоцентричного порядка в Европе, расширением американского присутствия в бывших союзных республиках накапливалось у Москвы еще с 1990-х годов. Однако курс на разобщение стал более четким с середины 2000-х гг. Россия подозревала США в поддержке «цветных революций» на постсоветском пространстве, а Запад все острее критиковал российскую политическую систему. Провокационным стал и опубликованный в 2006 г. доклад американского Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations, CFR) о движении Москвы в «неправильном направлении». В результате в Кремле начали зреть опасения относительно западного вмешательства во внутренние дела.

Недовольство политикой демократизации по-разному соотносится с другими проблемами в отношениях с Соединенными Штатами. Но во всех упомянутых случаях ощущение идеологической угрозы порождает поиск способов балансирования. Его следствием становится рост числа объединений незападных стран, подвергающихся критике и давлению по идеологическим мотивам. Пока они чаще проявляются в мягком сближении, а не в официально закрепленных блоках. Объединения такого рода включают полноценные межправительственные организации (Шанхайская организация сотрудничества), менее институционализированные клубы (БРИКС) или даже совсем неформальные коалиции. Обычно они предполагают комбинацию политической координации и практической кооперации. Пример тому дает наметившееся сближение России и Турции, включающее взаимодействие в такой чувствительной области, как военно-техническое сотрудничество. Другая иллюстрация – Россия и Китай, которые укрепляют многомерное партнерство, но не торопятся закреплять взаимные обязательства на бумаге.

Показательно, что формирующиеся коалиции включают страны, существенно различающиеся по характеру внутриполитических систем и источникам легитимации моделей государственности. Как уже отмечалось, они носят контридеологический характер, а потому остаются инклюзивными, гибкими и позволяют подключать к сотрудничеству любого партнера, который не замечен в приверженности либеральному экспансионизму.

Слабость такого сотрудничества часто связывают с отсутствием позитивной повестки взаимодействия. Но это не всегда так. Упомянутое выше сближение России и Турции демонстрирует, что два государства нашли множество сфер для практической кооперации, как только геополитические противоречия ушли в тень на фоне общей идеологической угрозы. Кооперативная повестка создает дополнительные опоры сближения, даже если не становится его ключевым драйвером.

Сегодня не видно особых предпосылок для исчезновения универсалистских претензий западного либерализма, а значит – уровень идеологизации международной политики в обозримой перспективе останется высоким. Несмотря на разговоры об упадке США, они остаются наиболее влиятельным игроком на мировой арене, и американскую политическую повестку игнорировать невозможно. В этой связи идеологическая угроза продолжит играть заметную (если не ведущую) роль в расчетах политических элит и порождать объединение государств, стремящихся ее сбалансировать.

Причиной распада контридеологических объединений мог бы стать транзит их участников в сторону либерализма западного типа. Однако тенденции последнего десятилетия не указывают на реалистичность подобного. Напротив – международная среда определяется расширением плюрализма моделей государственного устройства. Во многих странах с 2000-х гг. растут националистические настроения, предполагающие создание собственных политических институтов независимо от внешнего влияния. Эта тенденция в сочетании с агрессивным либеральным универсализмом создает почву для дальнейшей консолидации контридеологических объединений вплоть до их трансформации в жесткие блоки.

* * *

Сторонники либерализма настаивают на его принципиальном отличии от прежних политических учений, поскольку он строится на преобладании личных свобод, а не на подчинении индивида различным формам коллективной идентичности. Справедливость такого рода утверждений оценить невозможно, так как они постулируют радикальный разрыв с предыдущим опытом. Либеральная демократия получила широкое, но не универсальное признание в качестве предпочтительной модели политической организации. А сам либерализм порой далек от толерантности в отношении альтернативных идейных представлений.

История показывает, что универсалистские идеологии неизбежно вызывают противодействие правительств, ощущающих угрозу своей легитимности. Государства, руководствующиеся ими в своей политике, постоянно сталкиваются с контридеологическими объединениями. Империю Габсбургов, революционную Францию и Советский Союз, пропагандировавших католический универсализм, республиканизм и марксизм соответственно, можно отнести к числу жертв попыток политического прозелитизма. В каждом из этих случаев стремление построить идейную гегемонию повышало уровень напряженности на международной арене. С этой точки зрения политика США представляет очередной пример в длинном ряду. Она может оказаться очень затратной для лидеров либерализма и контрпродуктивной – для достижения поставленной цели.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 28 августа 2019 > № 3138483 Игорь Истомин

Возвращение Судного дня

Новая гонка ядерных вооружений: как Вашингтон и Москва могут ее остановить

Эрнест Мониц – сопредседатель и исполнительный директор Инициативы по сокращению ядерной угрозы, профессор физики и инженерных систем в Массачусетском технологическом институте, министр энергетики США с 2013 по 2017 год.

Сэм Нанн – сопредседатель Инициативы по сокращению ядерной угрозы, экс-сенатор от штата Джорджия, председатель сенатского комитета по вооруженным силам с 1987 по 1995 год.

Резюме Перефразируя Джона Кеннеди, надо сказать: человечество не для того тысячелетиями преодолевало тяготы и испытания, чтобы попросту капитулировать, отказавшись от всего, даже собственного существования. Наблюдая, как рассыпается здание стратегической стабильности, Вашингтон и Москва ошибочно считают, будто время на их стороне.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 5, 2019 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

2020 год. Российские военные проводят масштабные учения в Калининграде, своем эксклаве на Балтике, граничащем с Литвой и Польшей – членами НАТО. Самолет-разведчик альянса случайно вторгается в воздушное пространство России, и его сбивают ракетой «земля – воздух». НАТО направляет в регион ВВС и военные корабли. Стороны предупреждают, что рассматривают применение ядерного оружия, если под угрозой окажутся их жизненно важные интересы.

После вторжения в Крым, роста напряженности на Ближнем Востоке, краха режима контроля над вооружениями и размещения новых видов ядерного оружия НАТО и Россия готовы к конфликту. В Вашингтоне, где в разгаре президентская кампания, кандидаты соревнуются в демонстрации жесткой позиции в отношении России. В Москве знают, что антиамериканизм себя оправдывает, поэтому российское руководство ужесточает риторику против Вашингтона.

Когда стороны находятся в боевой готовности, на российскую систему раннего оповещения предпринимается кибератака неизвестного происхождения, имитирующая авиаудар НАТО по базам в Калининграде. На подтверждение атаки дается несколько минут, при этом между НАТО и Россией нет диалога по разрешению кризиса, потому Москва решает, что должна ответить сразу, и запускает обычные крылатые ракеты с калининградских баз по аэродромам НАТО. Альянс отвечает немедленно – авиаударами по Калининграду. Видя приближение сил НАТО и опасаясь наземного вторжения, Москва приходит к выводу: для деэскалации нужна эскалация. Надеясь добиться паузы в конфликте и начать переговоры на своих условиях, она наносит ядерный удар малой мощности по ядерным бункерам на аэродроме НАТО. Но расчет на деэскалацию оказывается ошибочным, и происходит обмен ядерными ударами.

Такое гипотетическое развитие событий похоже на сценарии катастроф, которые, казалось, ушли в прошлое вместе с холодной войной. Но сегодня они вновь актуальны. Все ключевые элементы уже на местах, не хватает только искры, чтобы поджечь фитиль.

Несмотря на десятилетия сокращения арсеналов, у Соединенных Штатов и России по-прежнему более чем 90% мирового ядерного оружия – свыше восьми тысяч боеголовок. Этого достаточно, чтобы уничтожить друг друга и весь мир, и не один раз. Долгое время стороны старались управлять угрозой, которую представляют эти арсеналы. Но в последние годы геополитическая напряженность подорвала «стратегическую стабильность» – процессы, механизмы и соглашения, облегчающие стратегические отношения в мирное время и позволяющие избежать ядерного конфликта, а также размещать войска так, чтобы минимизировать вероятность нанесения первого удара. Контроль над вооружениями умирает, каналы связи закрыты, в то время как ядерные арсеналы времен холодной войны сохранились и к ним добавились новые угрозы в киберпространстве и опасные новшества в военных технологиях (например, гиперзвуковое оружие, скорость которого в пять раз превышает скорость звука).

США и Россия пребывают в состоянии стратегической нестабильности: случайность или сбой могут привести к катаклизму. Со времен Карибского кризиса 1962 г. риск конфронтации с применением ядерного оружия не был так высок, как сегодня. Но в отличие от времен холодной войны обе стороны намеренно закрывают глаза на опасность.

Вашингтон и Москва вместе несут ответственность за предотвращение ядерной катастрофы, даже в периоды взаимного недоверия и внутренних разногласий в Соединенных Штатах. Президенты США и России должны начать с создания условий для диалога между своими правительствами, преодоления разногласий и сотрудничества – особенно сейчас, когда дело касается общей экзистенциальной угрозы ядерной войны. Возродить и заново выстроить стратегическую стабильность не так просто, это длительный процесс, но американским лидерам с разных сторон политического спектра следует включить этот пункт в список приоритетов и приняться за работу – снять непосредственную угрозу конфронтации. Риск ядерной эскалации слишком высок, чтобы ждать.

Ракеты и недоверие

Последние двадцать лет столкновение национальных интересов, политика безопасности с нулевой суммой в Европе и вокруг нее провоцировали напряженность и недоверие между Россией и Западом. Трения из-за Балкан и война в Косово в 1990-е гг. стали первым сигналом конфликтных отношений в постсоветскую эпоху. Процесс расширения НАТО, начавшийся в 1997 г., усугубил напряжение. После того как Владимир Путин и Джордж Буш – младший пришли к власти (в 2000 и 2001 гг. соответственно), разногласия из-за противоракетной обороны и войны в Ираке стали поводом для знаменитого выступления Путина на Мюнхенской конференции по безопасности в 2007 г., когда он раскритиковал США за «почти ничем не сдерживаемое, гипертрофированное применение силы» и предупредил о новой гонке вооружений. Затем последовало российское вторжение в Грузию в 2008-м, углубившее недоверие между Москвой и Западом, которое продолжалось и в период президентства Барака Обамы, несмотря на попытки «перезагрузить» отношения. Вторжение НАТО и смена режима в Ливии в 2011 г. вызвали у Кремля подозрения, граничащие с паранойей.

Ситуация постепенно ухудшалась до 2014 г., когда аннексия Россией Крыма, ее военная интервенция на восток Украины и крушение лайнера Malaysia Airlines, якобы сбитого ракетой российского производства с территории, подконтрольной сепаратистам, подорвали отношения России и Запада. Соединенные Штаты и Европа ответили экономическими санкциями, направленными на изоляцию России и побуждающие ее к дипломатическому урегулированию кризиса на Украине. Несмотря на два соглашения – «Минск-1» и «Минск-2», заключенные в 2014 и 2015 гг., – конфликт продолжается. НАТО и Россия наращивают свой военный потенциал в регионе. На Балтике и в Черном море силы НАТО и России действуют в опасной близости друг от друга, в результате увеличивается риск катастрофы из-за случайности или ошибки.

Усугубляет эту опасность намеренный, ускоренный подрыв архитектуры контроля над вооружениями, которая на протяжении десятилетий обеспечивала сдерживание, прозрачность и предсказуемость обычных и ядерных сил сторон. В ее отсутствие Россия и Запад рассматривают худшие сценарии. Первая трещина появилась в 2002 г., когда Соединенные Штаты вышли из Договора по противоракетной обороне (ПРО), подписанный тридцатью годами ранее, чтобы не позволить Вашингтону и Москве развернуть общенациональную систему защиты от баллистических ракет большой дальности. Спустя пять лет Россия приостановила действие еще одного соглашения – Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) 1990 г., то же самое сделал Североатлантический альянс.

Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД) 1987 г., запрещавший целый класс дестабилизирующего ядерного оружия в Европе, получил смертельный удар, когда Вашингтон заявил о решении выйти из него, а Москва приостановила его исполнение. США опасались, что Россия разместит запрещенные ракеты, что, в свою очередь, спровоцировало ответные обвинения Москвы. Судьба Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ) тоже под вопросом. Четыре сенатора-республиканца поинтересовались у президента Трампа этой весной, не рассматривает ли он возможность отказа от этого соглашения. Неясна и судьба нового договора по СНВ (СНВ-3) 2010 г. Если стороны не договорятся о его продлении, – а Трамп и его администрация раз за разом отказываются рассматривать эту перспективу, – срок действия документа истечет в 2021 году. Иными словами, через два года может исчезнуть последнее соглашение по ограничению и мониторингу стратегических ядерных сил Соединенных Штатов и России. А вместе с ним пропадет и прозрачность ядерных арсеналов двух стран, которая обеспечивалась в том числе взаимными инспекциями.

Помимо разрушения механизмов контроля над существующими вооружениями военный баланс еще больше нарушают новые технологии. Кибератаки могут привести к сбоям в системе раннего оповещения или структурах командования и управления ядерными силами, что увеличивает риск ложной тревоги. Силы мгновенного удара располагают системами доставки с обычными и ядерными боеголовками, включая гиперзвуковые планирующие блоки и крылатые ракеты, способные лететь с большей скоростью, на малой высоте и маневрировать, чтобы избежать перехвата. В случае развертывания эти системы уменьшат время предупреждения и принятия решений страной, оказавшейся под ударом. Военные стратеги с обеих сторон все больше опасаются, что потенциальный первый удар обеспечит атакующему решающее преимущество.

Есть еще милитаризация дальнего космоса – сфера, нерегулируемая соглашениями. Китай, Россия, а в последнее время и Индия, наращивают противоспутниковые возможности, Вашингтон обдумывает создание специального космического подразделения.

Грозная смесь рушащегося контроля над вооружениями и передовых военных технологий становится опаснее из-за отсутствия диалога между Россией и Западом, в частности между гражданскими и военными специалистами министерств обороны и иностранных дел. Нынешний разрыв контактов можно назвать беспрецедентным даже по сравнению с периодом холодной войны. Несмотря на остроту конфликта, демократы и республиканцы в Белом доме и Конгрессе понимали, что взаимодействие с Советским Союзом необходимо для обеспечения безопасности американцев. Переговорщики США и СССР регулярно встречались в Женеве, Нью-Йорке и Вене. Американские командующие постоянно общались со своими советскими коллегами на различных форумах, включая переговоры по контролю над вооружениями, потому что их объединяла общая ответственность – не допустить ядерной катастрофы.

Осмотрительный образ мыслей исчез после российской агрессии против Украины и вмешательства в американские и европейские выборы. Соединенные Штаты и их союзники по НАТО вступили в конфронтацию с Россией. В последние годы Запад считал диалог вознаграждением за хорошее поведение, а не дипломатическим инструментом, используемым в силу необходимости. Недостаточная коммуникация только усугубляет раздражение и напряженность и повышает барьеры для диалога. Например, Совет Россия – НАТО, площадка, созданная в 2002 г. для регулярных консультаций, перестал функционировать, хотя мог бы использоваться в моменты кризисов, как в случае с Украиной. Североатлантический альянс полностью приостановил вза­имодействие в рамках Совета на два года в апреле 2014 года. С тех пор прошло всего 11 заседаний на уровне ниже послов. Регулярные контакты военных специалистов по-прежнему заблокированы.

Отчасти разрыв коммуникации связан с политическими разногласиями внутри США. В Конгрессе широко распространено неверие в способность Трампа выстроить правильные отношения с Москвой, а также негодование из-за вмешательства России в выборы и ее действий на Украине. В результате члены обеих партий считают любые контакты с Россией подозрительными. Конгресс подавляющим большинством голосов принял законы, закрепляющие существующие антироссийские санкции, и разрабатывает новые, президенту чрезвычайно сложно изменить или снять их своим решением. Кроме того, принят закон, запрещающий американским военным сотрудничать с российскими коллегами. (Диалог по ограниченным целям разрешен, но не приветствуется.) Эти рестрикции практически заморозили столь необходимую коммуникацию военных.

Раскол внутри НАТО также мешает взаимодействию с Россией. Администрация Трампа подрывает отношения с европейскими союзниками, публично критикуя их за нежелание увеличивать расходы на оборону и при этом ставя под вопрос дальнейшее выполнение Соединенными Штатами своих обязательств. Несмотря на возражения членов НАТО и ЕС, США разорвали ядерную сделку с Ираном и вышли из Парижского соглашения по климату. Все эти трансатлантические дрязги мешают воспринимать НАТО как сильный альянс. Кроме того, в НАТО нет единого мнения о том, каким должен быть баланс между взаимодействием и конфронтацией с Россией. Эта неопределенность и непредсказуемость руководства ослабляет позиции Вашингтона, и он не может направить дебаты в нужное русло и убедить западные страны придерживаться общей, последовательной линии в отношениях с Россией. В случае кризиса разногласия в НАТО могут подорвать авторитет США и увеличить риск военной конфронтации с Москвой.

Россия как она есть

Несмотря на свои внутренние проблемы (экономическая и политическая структура опирается на один товар – энергия – и одного человека – Путин – и поэтому уязвима), Россия еще долгое время будет оставаться силой, с которой следует считаться. Благодаря географическому размеру, постоянному членству в Совете Безопасности ООН, модернизированным вооруженным силам и ядерному арсеналу Россия способна нарушить геополитические ситуацию в жизненно важных для США регионах, включая Европу, Ближний Восток, Азию и Арктику. Дальнейшие столкновения и кризисы не просто возможны, а даже вероятны. Стороны должны уже сегодня задуматься о том, как не позволить конфронтации выйти из-под контроля, а лучше вообще ее избегать.

Стратегическое взаимодействие с Москвой не означает игнорирования российской агрессии, будь то вторжение на Украину, вмешательство в выборы на Западе, отравление бывшего агента в Великобритании или нарушение ДРСМД. Пытаясь сотрудничать с Россией в сфере сокращения ядерной угрозы, Запад по-прежнему должен сдерживать неприемлемое поведение. Соединенным Штатам и Евросоюзу, к примеру, не следует снимать с России санкции, связанные с Украиной, не добившись существенного прогресса в урегулировании кризиса. Также Вашингтон не должен отменять санкции, введенные в ответ на российское вмешательство в выборы, пока такая деятельность не будет гарантированно прекращена. В то же время Конгресс должен дать Трампу или его преемнику возможность гибко или избирательно снимать санкции в случае достижения их цели: если русские придут к выводу, что никогда не покинут скамейку штрафников, у них не будет стимула отказываться от агрессивного поведения.

НАТО следует поддерживать усиленное военное присутствие в Европе, включая ротацию временных контингентов в странах Балтии. В то же время нужно выполнять обязательства, закрепленные в Основополагающем акте Россия – НАТО от 1997 г. – дорожной карты по нормализации отношений после холодной войны. А это значит не хранить и не размещать ядерное оружие на территории новых стран-членов альянса в Восточной Европе.

Проще говоря, лидеры в Вашингтоне и других столицах НАТО должны взаимодействовать с Россией, четко осознавая наши различия. Диалог нужно строить на признании общей заинтересованности в предотвращении использования ядерного оружия.

Назад к длительным переговорам

Для Вашингтона первый шаг к восстановлению продуктивного диалога с Москвой – это налаживание рабочего взаимодействия относительно России между администрацией Трампа и Конгрессом. Даже при отсутствии доверия между президентом и демократами, особенно в преддверии выборов 2020 г., достичь согласия по российскому вопросу две партии должны прямо сейчас. Учитывая серьезность рисков, конгрессмены просто не могут позволить себе ждать смены руководства в Белом доме или в Кремле.

Новая межпартийная группа в составе лидеров обеих партий в Палате представителей и Сенате, председателей комитетов, а также высокопоставленных сотрудников администрации Белого дома, сфокусированная на политике в отношении России, ядерном диалоге и НАТО, могла бы дать толчок и способствовать такому процессу. Спикеру Палаты представителей Нэнси Пелоси, демократу из Калифорнии, и лидеру большинства в Сенате Митчу Макконнеллу, республиканцу из Кентукки, не обязательно дожидаться звонка из Белого дома, чтобы создать такую группу и начать работать. Они должны высказать напрямую президенту и госсекретарю предложение по координации усилий исполнительной и законодательной власти. Такая площадка подкрепит позицию США в переговорах с Россией, продемонстрировав, что обе партии, а также исполнительная и законодательная власть выступают единым фронтом. Если администрация Трампа станет возражать или колебаться, Конгресс должен использовать свои полномочия для создания подобной рабочей группы и вызывать представителей администрации на слушания в рамках комитетов. (При содействии Пелоси и Макконнелла рабочая группа способна стать фундаментом для диалога с российскими парламентариями и руководством.)

Договоренность Трампа и Путина о новом диалоге по стратегической стабильности и ядерным угрозам на встрече в Хельсинки в июле 2018 г. была шагом в правильном направлении. Но их неспособность реализовать договоренность, в том числе на уровне гражданских и военных специалистов, которым нужен «зеленый свет» от руководства, демонстрирует масштабы дисфункции в отношениях двух стран. Переговоры о «стратегической безопасности», начатые американскими и российскими дипломатами после июньской встречи Трампа и Путина на саммите G20 в японской Осаке, должны быть продолжены с привлечением ведущих военных и гражданских специалистов. Повестку нужно расширить, а встречи – проводить чаще. Лидерам Конгресса следует обеспечить двухпартийную – вернее, непартийную – поддержку инициативы.

Чтобы повысить прозрачность и доверие между военными двух стран и Европы в целом, США, НАТО и Россия должны возобновить антикризисный диалог с участием командующих ядерными силами. Ранее площадкой для обсуждения являлся Совет Россия – НАТО (при поддержке комиссий по контролю над вооружениями), в идеале диалог можно возродить в рамках Совета или отдельной рабочей группы. Соединенные Штаты, НАТО и Россия должны вновь открыть каналы взаимодействия между экспертным сообществом по таким актуальным темам, как предотвращение ядерного и радиологического терроризма, повышение безопасности ядерных реакторов, решение проблемы ядерных отходов, содействие инновациям в сфере мирного атома и укрепление МАГАТЭ.

Если сотрудничество удастся восстановить хотя бы отчасти, США и Россия смогут перейти к более конкретным шагам по уменьшению вероятности новой ядерной гонки вооружений, что имеет жизненно важное значение для международного сообщества, особенно в свете краха ДРСМД. Все страны заинтересованы в реализации и продлении СНВ-3 до 2026 г. (в документе предусмотрена пролонгация максимум на пять лет). Здесь Конгресс тоже в состоянии оказать поддержку и дать понять, как и в 1980-е гг., что финансирование ядерной модернизации осуществляется при условии сотрудничества Вашингтона и Москвы по сокращению ядерных рисков и введению проверяемых лимитов для арсеналов двух стран.

Прервать цикл эскалации

Еще один приоритет – поиск возможностей, дающих лидерам ядерных держав больше времени на принятие решения о применении ядерного оружия в случае кризиса, особенно если они опасаются, что могут подвергнуться ядерной атаке. Сегодня у руководителей в Вашингтоне и Москве есть всего несколько бесценных минут, чтобы решить, является ли предупреждение о ядерном ударе реальным и следует ли в ответ применять собственное ядерное оружие. Новые технологии, прежде всего, гиперзвуковое оружие и кибератаки, угрожают сократить время принятия решений еще больше. Тот факт, что российские войска дислоцированы и регулярно проводят учения в западных областях страны у границ НАТО, а Североатлантический альянс в последнее время тоже стал проводить маневры вблизи границ России, увеличивает риск удара с кратковременным предупреждением и связанные с этим опасения. В условиях сокращения времени принятия решения риск ошибки становится реальным. Лидеры в Вашингтоне и в Москве должны нацелить своих военных на взаимодействие, чтобы минимизировать опасения и увеличить время принятия решения.

Хотя, учитывая нынешний политический расклад и акцент на сдерживании, это и кажется парадоксальным, США, НАТО и Россия должны задуматься о том, что американское и российское ядерное оружия передового развертывания в Европе является фактором риска, а не активом. Это оружие – потенциальная цель на ранней стадии конфликта, оно может спровоцировать упреждающий ядерный удар, чего обе стороны должны стремиться избежать. Есть мнение, что Россия заинтересована в эскалации ради деэскалации – то есть, согласно этой логике, Москва в определенных обстоятельствах может намеренно пойти на обострение конфликта посредством ограниченного ядерного удара, чтобы добиться урегулирования на выгодных для себя условиях (это неоднозначное утверждение, которое опровергают российские официальные представители и эксперты). Однако любое применение ядерного оружия, скорее всего, вызовет дальнейшую эскалацию.

Кроме того, американские объекты передового базирования – привлекательная цель для террористов, они уязвимы, поскольку расположены в районах с высокой террористической угрозой и политической нестабильностью (то же самое можно сказать и о российских объектах). Вашингтон и Москва также должны найти способы не допустить размещения ракет средней дальности в евроатлантическом регионе, учитывая, что ограничения ДРСМД уже не имеют обязательной силы. Иначе в Москве, Лондоне и в Париже вновь начнут опасаться ядерного удара с кратковременным предупреждением, который может лишить страну руководства и командования, а это увеличит риск ложной тревоги.

После выхода США из Договора по ПРО в 2002 г. системы защиты от ракет большой дальности оказались вне механизмов контроля, и в Москве испытывают беспокойство относительно того, что американская программа противоракетной обороны в какой-то момент может подорвать российское ядерное сдерживание. Заключение нового соглашения, аналогичного Договору по ПРО, маловероятно, учитывая активное противодействие любым ограничениям в этой сфере в Сенате, который должен одобрить новый договор двумя третями голосов. Тем не менее можно согласовать более мягкие рамки противоракетной обороны, включая взаимные меры прозрачности – посещение объектов для мониторинга возможностей ПРО и договоренности не размещать системы ПРО так, чтобы они подрывали возможности ядерного сдерживания другой стороны и не вызывали опасения по поводу первого удара.

Обмен информацией об операциях и возможностях сторон позволит добиться того, чтобы системы мгновенного удара, включая современное гиперзвуковое оружие, не подрывали стратегическую стабильность. Это, в первую очередь, касается США и России, но, учитывая сведения о разработке гиперзвуковых ракет Китаем, возможно, потребуется привлечение других стран. Также стоит обеспечить большую прозрачность неядерных систем мгновенного удара и отделить эту категорию обычных вооружений от разработок и размещения ядерного оружия. Таким образом можно избежать ошибок системы раннего предупреждения, которая не примет обычный удар за ядерный. Новый договор по СНВ или его преемник также может ввести ограничения для систем мгновенного удара большой дальности, способных нести обычные и ядерные боеголовки. В противном случае их неограниченное развертывание будет провоцировать страх первого удара.

Вашингтон и Москва должны четко определить «красные линии» в киберпространстве и дальнем космосе. Обе сферы практически не регулируются международным правом, поэтому другие страны или акторы могут угрожать интересам США и России или даже попытаться спровоцировать войну между ними. Кибератаки на ядерные объекты, пункты командования ядерными силами или системы раннего предупреждения могут привести к неверным расчетам или ошибкам, например, ложному оповещению о ракетном ударе или к неспособности предотвратить кражу ядерных материалов. Страны продолжат разрабатывать и совершенствовать возможности атаковать спутники, поэтому Соединенные Штаты и Россия могут лишиться их на ранней стадии конфликта. Для решения этой проблемы стоит создать совместный пилотный проект по обмену информацией о деятельности в дальнем космосе, что позволит избежать столкновений и конфликтов там. Пилотный проект посодействует определению информации, необходимой для обмена, или созданию механизмов взаимодействия, что в конечном итоге позволит США и России создать рамки гражданской и военной деятельности в космосе. «Красные линии» и пилотные проекты помогут сторонам доверять друг другу и подготовят почву для дальнейшего сотрудничества и даже заключения соглашений о деятельности в киберпространстве и дальнем космосе.

Наконец, самый важный пункт: стороны должны разработать набор основных принципов, касающихся ядерного оружия. Один из таких основополагающих принципов был сформулирован президентом США Рональдом Рейганом и советским лидером Михаилом Горбачёвым в 1985 году. Он гласит, что в ядерной войне нельзя победить, и поэтому её нельзя начинать. Это заявление стало важным шагом к завершению холодной войны. Сегодня оно может стать основой практических шагов, например, возобновления усилий пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН и одновременно ядерных держав по укреплению Договора о нераспространении ядерного оружия и активизации сотрудничества с целью не допустить попадания ядерных материалов в руки террористов.

Пока не стало слишком поздно

На протяжении десятилетий стратегическая стабильность между Соединенными Штатами и Россией включала взаимное признание жизненно важных интересов, «красных линий» и средств уменьшения рисков случайностей и ошибок, способных привести к конфликту и особенно к применению ядерного оружия. Однако сегодня столкновение национальных интересов, отсутствие диалога, разрушение механизмов контроля над вооружениями, совершенствование систем вооружения и новые киберугрозы дестабилизировали старое равновесие. Политическая поляризация в Вашингтоне только усугубила ситуацию, уничтожив остатки консенсуса по внешней политике США и в отношениях с Россией. Если Вашингтон и Москва не решат эти проблемы сегодня, крупный международный конфликт и ядерная эскалация станут пугающе вероятными. Вместо этого Трамп и Путин шутят о российском вмешательстве в американские выборы, обсуждают идею «избавления от прессы» и проблему фейковых новостей, хотя на самом деле свобода прессы находится под угрозой во всем мире, а авторитаризм набирает силу. В этих мрачных обстоятельствах некоторые предлагают отказаться от российско-американских переговоров и ждать прихода новых лидеров в обеих странах. Это было бы ошибкой. Диалог между двумя президентами по-прежнему необходим – только он может создать политическое пространство для взаимодействия гражданских и военных специалистов двух стран и дискуссий, которые помогут предотвратить катастрофу. Конгресс должен задавать тон в поддержке коммуникации и сотрудничества с Россией ради снижения военных рисков, особенно связанных с ядерным оружием. Иначе жизнь американцев окажется в опасности.

Перефразируя Джона Кеннеди (который во время Карибского кризиса был ближе к Армагеддону, чем любой другой американский лидер), человечество не для того тысячелетиями преодолевало тяготы и испытания, чтобы попросту капитулировать, отказавшись от всего, даже собственного существования. Сегодня, наблюдая как медленно, но верно рушится конструкция стратегической стабильности, Вашингтон и Москва ведут себя так, будто время работает на них. Но они заблуждаются.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 28 августа 2019 > № 3138478 Эрнест Мониц, Сэм Нанн

Китай временно запретил импорт креветок из Саудовской Аравии и открыл рынок для иранских креветок

Китай временно запретил импорт креветок из Саудовской Аравии, в то время как 40 экспортерам креветок из Ирана был предоставлен доступ к китайскому рынку.

По данным китайской таможни, Китай импортировал 23 048 тонн креветок из Саудовской Аравии за первые шесть месяцев этого года, сообщает IRNA.

Временный запрет был объявлен 2 августа Главным таможенным управлением Китая и распространяется на Национальную группу по аквакультуре Саудовской Аравии (NAQUA).

NAQUA - крупнейшая в Саудовской Аравии аквакультурная компания - ранее была единственной саудовской фирмой, которой был разрешен экспорт продукции в Китай.

Конечная дата для запрета не указана. Руководитель NAQUA не ответил на немедленные запросы о комментариях.

Китайское промышленное издание Foodspath сообщило, что китайская таможня обнаружила вирус синдрома белого пятна (WSSV) в партии креветок. Ссылаясь на отраслевой источник, оно сообщило, что китайская таможня ввела запрет, чтобы "предотвратить проникновение болезни в Китай".

Вскоре после временного запрета был обеспечен доступ к рынку для иранских экспортеров креветок.

Иран экспортирует около 30 000 тонн креветок в год, причем Китай является его крупнейшим рынком.

Среди экспортеров, которым было предоставлено разрешение на продажу рыбной продукции в страну, - переработчик креветок "Daryazad Seafood Products". Согласно веб-сайту, штаб-квартира компании находится в провинции Бушер, прибрежном районе Персидского залива, и производит сырые переработанные продукты с добавленной стоимостью и креветки.

От редакции iran.ru: Вирус синдрома белого пятна является заразной болезнью и в течение нескольких дней она способна истребить всю популяцию креветок на ферме.

Охват услугами мобильной связи в сельской местности в Иране расширяется быстрыми темпами

Охват Ираном услуг мобильной связи и широкополосного доступа в сельской местности быстро расширяется для более легкого доступа к онлайн-образованию и другим ресурсам сельских жителей.

Министр связи и информационных технологий Ирана Мухаммед Джавад Азари Джахроми заявил, что за последние шесть лет к сети мобильной связи страны было подключено в общей сложности 34 090 деревень по всему Ирану, сообщает Press TV.

Азари Джахроми рассказал, что эта цифра более чем в семь раз превысила общее число деревень, которые имели доступ к услугам мобильной связи до того, как президент Ирана Хасан Роухани вступил в должность в августе 2013 года.

Между тем, министр рассказал, что более 30 000 деревень по всему Ирану в настоящее время подключены к национальной информационной сети страны, что является большим успехом по сравнению с шестью годами ранее, когда доступ к сети был впервые введен в сельской местности.

Он рассказал, что расширение услуг безопасной широкополосной связи в деревнях по всему Ирану позволило правительству объединить через сеть более 19 000 школ и более 17 000 местных кабинетов здравоохранения, позволяя сельскому населению получать более качественные услуги в этих секторах.

Столкнувшись с резким сокращением сельского населения за последнее десятилетие, Иран ускорил предложение коммунальных услуг, которые могли бы улучшить уровень жизни в деревнях и возродить закрытые сельскохозяйственные проекты.

Министр энергетики Ирана Реза Ардаканян заявил в понедельник, что 99,7 процента деревень по всей стране были электрифицированы и около двух третей из них имеют доступ к водопроводной воде.

Заявления США об эмбарго на поставки оружия Ирану отражают политику подрыва СВПД

Заявления Соединенных Штатов в отношении эмбарго на поставки оружия Ирану отражают политику Вашингтона по подрыву Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по ядерной программе Ирана, отметил в понедельник постоянный представитель России при международных организациях в Вене Михаил Ульянов.

Специальный представитель США по Ирану Брайан Хук заявил во время брифинга для прессы 20 августа, что Соединенные Штаты будут призывать Совет Безопасности ООН продлить эмбарго на поставки оружия и запрет на поездки в Иран до истечения срока действия мер в октябре.

"Предложения США отражают его линию подорвать СВПД и не могут восприниматься всерьез", - заявил Ульянов, сообщает Fars News со ссылкой на информагентство Спутник.

Иран представил новейшую модель своей крылатой ракеты "Мобин" на авиасалоне MAKS 2019

Иран представил новейшую модель своей крылатой ракеты "Мобин" на авиасалоне MAKS 2019 в России.

Крылатая ракета имеет низкое радиолокационное сечение (RCS) и обладает высокой радиолокационной способностью и может быть оснащена боеголовками весом до 120 кг. "Мобин" может летать на высоте 45 000 футов с дальностью 450 км. Она весит 670 кг и летит со скоростью 900 км / ч.

В начале февраля Иран также представил крылатую ракету большой дальности "Ховейзе" на церемонии, в которой принял участие министр обороны бригадный генерал Амир Хатами, сообщает Fars News.

"Дальность полета ракеты "Hoveizeh" составляет более 1350 км, и она хороша для наведения на наземные цели", - сказал Хатами, выступая на церемонии. Он упомянул быструю реакцию, низкую высоту полета, высокую точность навигации и высокую мощность разрушения в качестве основных характеристик этой ракеты.

"Крылатая ракета "Hoveizeh" была испытана на дистанции 1200 км, и ей удалось точно поразить указанную цель", - сказал Хатами, добавив, что эта ракета увеличит возможности Вооруженных сил Ирана и сдерживающую силу Ирана.

На прошлой неделе заместитель министра обороны Ирана бригадный генерал Касем Такизаде подчеркнул, что крылатые ракеты, производимые этой страной, обладают более высокой точностью, чем американские, добавив, что Иран изготовил специальную систему обороны для перехвата всех типов целей на малых высотах.

"Мы производили баллистические и крылатые ракеты пропорционально радиусу угроз, которые нам угрожают, радиусом действия до 1800 км, и крылатые ракеты, произведенные Ираном, гораздо более точны, чем их американские конкуренты", - сказал генерал Такизаде, выступая на форуме в Тегеране в субботу.

Иранские депутаты требуют отказаться от любых переговоров с США

Законодатели Ирана подписывают заявление, в котором осуждаются и запрещаются любые переговоры с США, рассказал депутат Ахмад Алирезабейджи.

Во вторник, Алирезабейджи сказал, что это заявление является реакцией на выступление президента Хасана Роухани относительно переговоров, сообщает Mehr News.

Депутат отметил, что согласно заявлению, проведение переговоров с США в нынешних условиях и с учетом выхода США из ядерной сделки нанесет ущерб интересам иранской нации и, следовательно, будет осуждено и запрещено.

Напряженность в отношениях между США и Ираном начала нарастать после того, как президент США Дональд Трамп отозвал Вашингтон из соглашения 2015 года, официально известного как Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД), в мае 2018 года и ввел санкции против Тегерана в попытке оказать максимум давления на Исламскую Республику.

Администрация Трампа также сделала пустые призывы к переговорам, но Исламская Республика утверждает, что до тех пор, пока действуют санкции и США отказываются возвращаться в СВПД, переговоры будут бессмысленными.

Выступая на заседании парламента во вторник, депутат Мостафа Кавакебян подтвердил, что переговоры не состоятся, пока США не откажутся вернуться в СВПД, и "наши денежные операции не будут облегчены".

"Некоторые из наших коллег в парламенте ведут себя так, как будто президент Роухани собирается сегодня провести переговоры с Трампом", - сказал Кавакебян. "Это неправда. Мы считаем, что никаких переговоров не будет, пока американцы не вернутся в СВПД", - добавил он.

Президент Ирана Хасан Роухани заявил во вторник, что Соединенные Штаты должны отменить все свои жестокие санкции против Ирана и начать уважать права страны в качестве первого шага к диалогу.

Он подчеркнул, что Исламская Республика не будет участвовать ни в каких переговорах просто ради фотосессий.

Роухани заявил об этом на следующий день после того, как президент Франции Эммануэль Макрон выразил надежду на встречу между президентом Ирана и его американским коллегой Дональдом Трампом в ближайшие несколько недель.

Иран продолжает мирную ядерную программу без остановки

"Мы продолжим наше движение к достижению наших ядерных целей, и мы никогда не останавливались и никогда не остановимся", - заявил глава Организации по атомной энергии Ирана (AEOI) Али Акбар Салехи.

Во второй половине дня во вторник во время посещения строящегося Национального центра ионной терапии в Карадже, в провинции Альборз, рядом с Тегераном, глава Организации по атомной энергии Ирана (AEOI) Али Акбар Салехи сказал, что зал для строительства центрифуг, построенный ядерным агентством, способен производить 60 усовершенствованных центрифуг в день.

Находясь в Центре ионной терапии, глава иранского атомного центра выразил надежду, что больница будет открыта в течение следующих пяти лет, сообщает Mehr News.

Он отметил, что работы по строительству двух атомных электростанций, начатые два года назад с предполагаемой стоимостью в 10 миллиардов долларов, будут продолжены.

Салехи также отверг утверждения о том, что Иран прекратил свою ядерную промышленность после подписания СВПД, отметив, что "я хотел бы прямо сказать людям, что мы продолжим наше движение к достижению наших ядерных целей, и мы никогда не останавливались и никогда не остановимся в будущем".

Он также рассказал, что ядерное агентство годами добывало 10 тонн урана, тогда как в прошлом году этот объем составил 30 тонн. Салехи подчеркнул, что добыча урана может увеличиться до 50 тонн, если нынешняя тенденция сохранится.

Он также отметил, что Иран установил 20 центрифуг IR6 в первом месяце этого иранского года (22 марта - 22 апреля 2019 года), несмотря на протест европейцев.

Иранские официальные лица не раз отмечали, что ядерная программа Ирана имеет исключительно мирные цели, и Иран не стремится к обладанию ядерным оружием.

В Иране начали работу 14 электростанций на возобновляемых источниках энергии

Глава Иранской организации по возобновляемой энергии и энергоэффективности (известной как SATBA) заявил, что 14 новых электростанций на возобновляемых источниках энергии начали работу в девяти различных провинциях в течение Правительственной недели, сообщает IRIB.

По словам Сейеда Мохаммада Садекзаде, с общей мощностью 160 мегаватт (МВт), упомянутые проекты включают ветряную электростанцию и 13 солнечных ферм.

Чиновник отметил, что для завершения указанных проектов было предоставлено более 4,45 триллионов риалов (почти 106 миллионов долларов) плюс 107 миллионов евро.

"Эти 14 электростанций были введены в эксплуатацию в провинциях Восточный Азербайджан, Тегеран, Хамадан, Зенджан, Йезд, Керман и Фарс", - рассказал Садекзаде.

Ввод в действие этих электростанций позволил создать более 1270 рабочих мест в указанных провинциях по всему Ирану.

Заместитель министра энергетики назвал текущую мощность электростанций на возобновляемых источниках энергии в стране на уровне около 760 МВт, добавив, что в настоящее время продолжается строительство еще 32 электростанций для подачи дополнительных 380 мегаватт от возобновляемых источников энергии в национальную электрическую сеть.

По данным PAVEN, в настоящее время электростанции на возобновляемых источниках энергии создали 43 450 рабочих мест по всей стране, а объем частных инвестиций в этот сектор превысил 124 триллиона риалов (более 2,95 миллиарда долларов).

Основная часть выработки электроэнергии из возобновляемых источников, около 85 процентов, поступает от солнечных и ветряных электростанций, а додя биомассы составляет только один процент от общего объема производства.

На возобновляемые источники энергии, в том числе гидроэнергетику, приходится всего шесть процентов общего производства энергии в стране, а доля природного газа - 90 процентов.

В целом, в ближайшие пять лет, Иран планирует увеличить мощность электростанций на возобновляемых источниках энергии на 5000 МВт для удовлетворения растущего внутреннего спроса и расширения своего присутствия на региональном рынке электроэнергии.

За неделю в Иране откроют 2616 проектов в области сельского хозяйства

Министерство сельскохозяйственного развития Ирана объявило о том, что 2616 проектов по развитию и производству стоимостью 29,11 триллиона риалов (около 693 миллионов долларов США) будут открыты по всей стране по случаю Недели правительства (24-30 августа).

IRIB сообщает, что открытие этих проектов позволит создать более 94 000 рабочих мест по всей стране.

Как сообщается, провинции Хорасан-Резави с 280 проектами, Исфахан с 260 проектами и Западный Азербайджан с 220 проектами были в тройке лучших провинций по количеству проектов.

Эти проекты охватывают различные области, включая водные и почвенные подразделения, животноводство и птицеводство, а также проекты по садоводству и растениеводству.

Согласно отчету министерства, с августа 2017 года и до настоящего времени в различных областях сельскохозяйственного сектора страны было открыто около 19 000 проектов.

На прошлой неделе Минсельхоз опубликовал отчет о развитии аграрного сектора страны за последние шесть лет.

Согласно опубликованным данным, общий объем сельскохозяйственного производства Ирана в различных секторах, включая садоводство, животноводство, птицеводство и аквакультуру, достиг 122 млн. тонн в прошлом 1397 иранском календарном году (закончившемся 20 марта 2019 года), что на 3,3 процента больше по сравнению с показателем за март 2013 года.

Как сообщает IRNA, общий объем сельскохозяйственного производства в стране составлял 97 млн. тонн в 1392 иранском календарном году (начался в марте 2013 года).

По словам заместителя министра сельскохозяйственного развития Аббаса Кешаварза, уровень самообеспеченности страны в производстве пшеницы увеличился с 65 процентов в 1392 иранском календарном году (март 2013 - март 2014) до 105 процентов в прошлом году.

За прошедшие сорок лет после Исламской революции, в Иране произошли заметные улучшения в различных секторах, и сельскохозяйственная отрасль стала одной из областей, в которых страна претерпела огромное развитие.

Революция в сельскохозяйственной отрасли посредством реализации проектов в области развития, исследований и образования на миллиарды долларов по всей стране стала одной из главных причин значительных улучшений в этом секторе в последние годы.

Недавние проливные дожди по всей стране также создали хорошие условия для сельскохозяйственного сектора страны, чтобы засвидетельствовать рост производства.

Ранее, в июне, министр сельскохозяйственного развития Ирана Махмуд Ходжати заявил, что в стране ожидается значительный рост сельскохозяйственного производства из-за достаточного количества осадков в этом году (март 2019 - март 2020).

В Иране началась реализация Национального плана строительства доступного жилья

Президент Ирана Хасан Роухани, во вторник, официально объявил о реализации Национального плана действий правительства по строительству и снабжению жильем, открывая проект по строительству 110 000 единиц доступного жилья.

Выступая на церемонии инаугурации, которая состоялась в Тегеране, Роухани также издал директивы для начала строительных работ в нескольких других провинциях, включая Хорасан Резави, Южный Хорасан, Исфахан, Хормозган и Чахармахаль-Бахтиари, сообщает Tehran Times.

Национальный план действий по строительству и снабжению жильем направлен на возведение 400 000 малых и средних квартир (площадью 70-100 квадратных метров) по всей стране и особенно в Тегеране, где цены на жилье наиболее резко выросли.

Из общего числа домов, около половины будет построено в пригородных "новых городах" Тегерана, таких как Паранд и Пардис, расположенных на западе и востоке города, соответственно.

По словам министра транспорта и городского развития Ирана Мухаммеда Эслами, правительство надеется завершить строительство новых блоков к апрелю 2021 года.

В то время как министерство будет предоставлять землю для новых разработок, оно будет только осуществлять надзор за строительством, привлекая частные строительные фирмы, которые будут заключать контракты, которые дадут им право на получение государственных займов и субсидируемых строительных материалов.

Как сообщалось, правительственные инвестиции в строительство помогут создать новые рабочие места по всей стране и, как ожидается, повысят заработную плату среди рабочих.

Предоставление жилья семьям с низкими доходами может также помочь облегчить экономические трудности, особенно если государственная помощь может помочь пострадавшим от инфляции съемщикам жилья стать домовладельцами.

В отношениях между Ираном и США не произойдет никаких изменений без снятия санкций и изменения неверного пути

Президент Ирана Хасан Роухани заявил во вторник, что в отношениях между Ираном и США не произойдет никаких изменений без снятия всех санкций и изменения неверного пути, по которому пошел Вашингтон.

"Если кто-то просто хочет сфотографироваться с Хасаном Роухани, это невозможно, если они не снимают все жестокие санкции и не уважают права иранского народа", - сказал он в прямом эфире государственного телевидения, сообщает Tehran Times.

Он отметил, что Иран продолжает переговоры с остальными участниками ядерной сделки 2015 года, известной как СВПД.

Он добавил: "Наш путь свободен. Мы вернемся, если они вернутся к своим обязательствам. Мы стремимся решать проблемы и решать проблемы логическим путем".

"Изменение нашего поведения по отношению к тем, кто ввел санкции против Исламской Республики Иран и начал экономический терроризм, начнется, когда они покаются. Они должны вернуться к своим обязательствам и изменить неверный путь, по которому они пошли. Они должны служить интересам мира и международной безопасности. Они должны признать права иранцев и уважать (Исламскую) революцию и исламскую систему", - сказал он.

Он также отметил: "У Вашингтона есть ключ к позитивному развитию отношений между двумя странами, обеспечению безопасности в регионе и улучшению отношений со странами региона".

Роухани также сказал, что Иран никогда не стремился создать оружие массового поражения. "Эта наша политика была принята не из-за вашего недовольства и замечаний, а из-за наших убеждений, морали и фетвы, высказанной лидером Исламской революции [аятоллой Сейедом Али Хаменеи]", - сказал он.

Президент Франции Эммануэль Макрон заявил в понедельник, что идет подготовка к встрече Роухани с президентом США Дональдом Трампом. "Я надеюсь, что в ближайшие недели, основываясь на этих переговорах, нам удастся увидеть саммит между президентом Роухани и президентом Трампом", - цитирует его слова "Аль-Джазира".

Роухани также рассказал, что принципы внешней политики Ирана не изменились, и страна стремится к "конструктивному и всестороннему" взаимодействию с миром. Он добавил, что Иран никогда не искал напряженности и приветствует сотрудничество.

"Мы готовы двигаться в рамках международного права и национальных интересов и безопасности. Мы выбрали путь под названием расширение прав и возможностей Ирана", - добавил он.

Он отметил: "Там, где нужны переговоры и защита, мы это сделаем. Мы выступаем против издевательств. Наша конечная цель - величие Ирана".

Иран продолжит свою ракетную программу быстрее, чем раньше

Председатель Ассамблеи экспертов аятолла Ахмад Джаннати заявил, что Иран продолжит свою ракетную программу.

"К большому разочарованию врагов, Иран будет продолжать свою ракетно-оборонительную деятельность более быстрыми темпами, чем раньше", - заявил председатель Ассамблеи экспертов во время посещения выставки, где недавно был представлена дальнобойная иранская система противовоздушной обороны "Бавар-373", сообщает Mehr News.

Председатель Ассамблеи экспертов добавил, что Иран никогда не прекратит производство необходимой военной и оборонительной техники и оружия, несмотря на давление врагов.

Аятолла Джаннати также отметил, что молодые иранские эксперты в министерстве обороны, своей разработкой и производством передовой системы обороны внутри страны, сделали иранский народ и мусульманские страны региона гордыми.

Судьба Европы: что Макрон хочет от России

Эксперты оценили, чего добивается Макрон в отношениях с Москвой

Александр Братерский

Эммануэль Макрон активно примеряет на себя роль лидера Европы. В момент, когда Ангела Меркель занята собственным здоровьем, а Борис Джонсон — выходом из ЕС, Макрон выдвигает глобальные идеи по переустройству мира и говорит о кризисе капитализма. Он также говорит о необходимости большего сближения с Россией, пытаясь в этом подражать своему кумиру Шарлю де Голлю. Внутри страны амбиции Макрона не вызывают больших симпатий, но экономика страны развивается успешно, что дает ему определенные рычаги.

В последние несколько дней президент Франции Эммануэль Макрон сделал несколько заявлений, которые касались кризиса западной политической и экономической системы. Во вторник, 27 августа, французский президент заявил, что западному доминированию может прийти конец. По его словам, это связано с глобальными геополитическими переменами, так как сейчас укрепляются позиции других стран.

«Китай выдвинулся в первые ряды, а Россия добивается большего успеха в своей стратегии», — отметил Макрон, добавив, что необходимо прояснить отношения с Россией, чтобы на Европейском континенте была безопасность и стабильность.

По мнению Макрона, Европа и РФ должны совместно делать «что-то полезное», иначе Россия выберет в союзники Китай. Как отметил французский лидер без построения новых отношений с Россией невозможно построить новую архитектуру безопасности в Европе.

Это не первый реверанс французского лидера в сторону России в последнее время. Перед саммитом «большой семерки» во Биаррице Макрон заявил, что Россия — как «европейская страна» — должна участвовать в заседаниях G7.

В тени генерала де Голля и вместе с Россией

По мнению наблюдателей, в стремлении играть первую скрипку в отношениях Европы с Россией Макрон подражает своему политическому кумиру — покойному президенту Франции Шарлю де Голлю. Известно, что последний был русофилом, и при нем было положено начало «особым отношениям» Парижа и Москвы. Во время одного из визитов в Россию де Голль заявил, что «СССР и Франция несут ответственность за сохранение и обеспечение как европейского, так и всеобщего мира».

О настоящем сближении СССР и Франции речи, конечно, не шло — слишком разными были политические и экономические подходы двух стран. Однако де Голль видел в России не только крупную мировую державу, но и часть Европы. «Вся Европа — от Атлантики до Урала — будет решать судьбы мира!» — заявил де Голль в своей исторической речи 1959 года в Страсбурге.

Во время недавней встречи с российским президентом Владимиром Путиным Макрон обратился к знаменитой фразе де Голля, правда, слегка перефразировав ее: «Европа должна быть едина от Атлантики до Урала».

По мнению главного редактора франкоязычной российской газеты Courrier De Russie Бориса Юнанова, в условиях сложных отношений Европы и России Макрон — «самый удобный собеседник» для Путина.

«Кроме того, в Кремле понимают: на фоне предстоящего ухода Меркель ключевая роль в Европе переходит к Франции», — говорит «Газете.Ru» эксперт.

Союз между Германией и Францией, двумя локомотивами европейской экономики, долгое время рассматривался политологами как основа для будущего союза после выхода из него Великобритании. В январе 2019 года они продемонстрировали это символическим жестом. Лидеры обновили соглашение, которое предусматривает сближение экономической, внешней и оборонной политики двух стран, сотрудничество в приграничных регионах и «совместную парламентскую ассамблею», состоящую из ста французских и немецких депутатов.

Несмотря на торжественность церемонии подписания, документ во многом имеет церемониальное значение — он обновляет и дополняет положения Елисейского договора, заключенного между Францией и ФРГ в 1963 году.

«Оба правительства консультируются перед каждым решением во всех важных вопросах внешней политики и, в первую очередь, в вопросах совместного интереса, чтобы достигать как можно равноцельных позиций», — говорилось в документе того времени.

Пока неясно, как будут развиваться положения документа после ухода с политической арены канцлера Германии Ангелы Меркель. При этом не исключено, что ее уход даст «преимущество Франции, как в политическом, так и экономическом плане», отмечал в беседе с «Газетой.Ru» научный сотрудник Центра Германских исследований института Европы РАН Александр Камкин. Амбиции французского президента он определяет как «имперские».

«Когда позиции Меркель зашатались, он пытается укрепить свою роль лидера ЕС. И, учитывая проблемы между ЕС и США, он пытается на этом конфликте укрепить свои позиции и на мировой арене», — говорит «Газете.Ru» ведущий научный сотрудник Института Европы РАН Борис Гуселетов.

Однако, по мнению завсектором стратегических оценок ИМЭМО РАН Сергея Уткина, Макрону придется учитывать ситуацию в ЕС, где формируется новая команда «формальных лидеров» — новая Еврокомиссия, председатель Европейского совета. «Они и будут представлять союз, отражая баланс между странами-членами. Лидер одной страны, даже большой, остается политиком именно национального уровня. Конечно, Германия и Франция обладают авторитетом и инструментарием, чтобы гнуть свою линию, но получается это не всегда. Шансы на эффективное лидерство растут, когда несколько крупнейших стран выступают согласованно».

Макрон заполняет «вакансию Трампа»

Пока новое руководство ЕС еще только приступает к работе», Макрон смог наглядно продемонстрировать свою роль европейского лидера на прошедшем во Франции саммите «большой семерки».

Он пригласил на него главу МИД Ирана Мохаммада Джавад Зарифа, что стало сюрпризом для американской делегации, и пообщался с ним накануне встречи G7. При этом он фактически уговорил президента США Дональда Трампа встретиться с главой Ирана Хасаном Роухани, и тот ответил, что не исключает такой возможности. «Г-н Макрон не упустил возможности использовать все преимущества своей роли в качестве принимающей стороны саммита в южном курортном городе Биаррице.

«Это дало ему идеальную возможность для реализации своих амбиций — как грандиозных, так и корыстных: позиционировать Францию и его самого в качестве кандидатов на замещение вакансии, оставленной г-ном Трампом в отступлении от традиционных западных ценностей»,— так описывает стремления Макрона The New York Times.

Французский президент не в первый раз бросает вызов американскому лидерству. В 2018 году он выдвигал идею создания «европейской армии» в пику ведомого США блока НАТО. В Америке эти идеи восторга не вызвали, а обозреватель Newsweek Дэвид Бреннан отмечал, что подобные заявления питают военные амбиции: «Президент Макрон хочет создать европейскую армию, но он возрождает французскую военную мощь».

Попытка перетянуть на себя европейское лидерство — лишь часть амбиций Макрона, которого французы упрекают в авторитарных тенденциях и даже в шутку называют «Юпитером» в честь надменного римского бога.

В то же время Макрон — сторонник европейского единства, но его политические взгляды эклектичны. Бывший министр экономики в правительстве социалистов, Макрон даже состоял в Соцпартии.

Однако в 2016 году, он создал движение «Вперед, республика!», заявив, что он не является «ни правым, ни левым». Политик ранее объяснял, что является сторонником «конвергенции» — идеи соединения достоинств капитализма и социализма, которые, к слову, продвигал академик и правозащитник Андрей Сахаров.

Макроном недовольны, но экономика растет

При этом, выступая против леворадикальных «желтых жилетов», которые борются с капитализмом, Макрон фактически перехватывает их же повестку.

После завершения саммита «большой семерки» он заявил, что «демократия вышла из моды, а капитализм вышел из-под контроля и сошел с ума». Политик считает, что необходимо создать более совершенную систему.

«Мы сами же порождаем те проявления неравенства, урегулировать которые мы затем не в состоянии», — подобные заявления Макрон сделал во время встречи с бизнесменами, добавив, что речь должна идти о переустройстве мировой системы. Французский лидер не впервые выдвигает мировоззренческие концепции о кризисе мировой экономики. Он указывал на то, что капитализм «деградирует».

Однако громкие заявления своего президента только раздражают многих французов. Президенту Франции удалось в определенной степени погасить радикализм выступающих против его политики «желтых жилетов», однако они вновь дали о себе знать во время проведения саммита G7. В акциях во время событий семерки приняло участие более 9 тыс. человек.

Согласно недавнему опросу Le Journal du Dimanche, только 34% французов отметили, что им нравится, как работает их президент, в то время как 66% опрошенных говорит о своем негативном отношении к лидеру Франции.

Правда, русская парижанка Наталья признается «Газете.Ru», что видит разницу между Макроном и его предшественниками: «Я к нему отношусь хорошо. Я понимаю, что он далеко не идеальный президент. Но стране нужны реформы, а они никогда не бывают безболезненными. Хотя, согласна, что у него взгляд экономиста, порой оторванный от народа».

При этом, несмотря на недовольство Макроном, его политическим стилем и громкими заявлениями, ситуация во французской экономике улучшается. По данным правительства Франции, во втором квартале уровень безработицы в стране упал до самого низкого уровня за последние пять лет. Согласно статистике, показатель за год снизился почти на 2%, приблизившись к отметке 2014 года. По прогнозам экономистов Saxo Bank, экономический рост во Франции за 2019 год достигнет 1,2%, что станет лучшим результатом для еврозоны. В качестве драйверов роста называют внушительный приток кредитов из-за возросшего потребительского спроса, а также налогово-бюджетное стимулирование, на которое из бюджета было выделено около €10 млрд.

Кремль не получил — во всяком случае, пока — приглашения для Владимира Путина от президента США на следующий саммит "Большой семерки". О таком намерении заявил, напомним, Дональд Трамп после окончания мероприятия в Биаррице, что поставило выразительную точку в нем.

В целом там, как мы знаем, все прошло неплохо.

Участники достигли согласия по итоговой декларации, и никто даже свою подпись под документом не отозвал — подобно тому же Трампу в прошлом году. По нынешним временам одно это уже можно считать немалым достижением, поскольку едва ли не за половиной пунктов коммюнике стоят принципиальные разногласия членов "Семерки".

Например, Запад, конечно, выступает дружно против создания Ираном ядерного оружия. Вот только нет компромисса между американцами и европейцами по поводу методов работы в связи с этим. Европа уже больше года успешно уклоняется от жесткого подхода, навязываемого Штатами, и чем дальше, тем у Вашингтона меньше шансов переломить ситуацию.

Приезд на саммит из Тегерана главы внешнеполитического ведомства Джавада Зарифа по личному приглашению Эммануэля Макрона ничего не изменил. Все остались при своих: Трамп отказался с ним встречаться, Иран не пожелал обсуждать свою ракетную программу. Разве что французское руководство может записать себе в актив серию встреч с иранским министром, но их смысл и результат совсем не ясны.

Также "Семерка" призывает к повышению эффективности ВТО и снижению регуляторных барьеров. Только происходит это на фоне повсеместного усиления протекционизма и множащихся торговых войн, инициаторами которых выступают как раз участники клуба.

Разборки Вашингтона с Пекином приняли такой размах, что от них лихорадит всю мировую экономику. Британия не может договориться об условиях развода с ЕС. Правда, США с Францией вроде достигли "предварительного соглашения" из-за предстоящего введения Парижем "налога на Google", за что Трамп пригрозил ограничить импорт французского вина. Однако вопрос, перейдет ли оно в окончательное, остается открытым, поскольку все чаще мировые лидеры руководствуются в своих действиях принципом "я вся такая внезапная, противоречивая вся".

Кроме того, в декларацию саммита попали Ливия (призыв к долгосрочному перемирию), Гонконг (призыв избегать насилия) и Украина (обещание Германии и Франции организовать встречу в нормандском формате в ближайшие недели) — в общем, привычные и пустопорожние положения за все хорошее и против всего плохого. Даже наиболее конкретная цель — "нормандская" встреча — вызывает серьезные сомнения. Вряд ли ее итогом станет нечто большее, нежели искренняя радость Владимира Зеленского от собственного участия на равных в мероприятии на высшем уровне с ключевыми мировыми лидерами.

А за рамками коммюнике осталась Россия (ставшая для Запада устойчивым предметом раздора), экологическая проблематика (любимая "игрушка" Эммануэля Макрона и объект глубокого презрения Дональда Трампа), ну и, разумеется, личные особенности мировых лидеров, которые, похоже, вознамерились посоревноваться в степени эксцентричности и масштабах публично проявляемых амбиций. И если к американскому президенту за последние пару лет все более-менее привыкли, то идущие по его стопам британский премьер и французский президент придают происходящему уже явный привкус абсурда.

Впрочем, следующий саммит обещает быть еще интереснее, поскольку он будет в США, и, можно не сомневаться, хозяин Белого дома найдет способ указать коллегам по клубу их место — как он его представляет.

Констатация кризиса формата "Большой семерки" в последнее время стала общим местом, однако за перечислением конкретных тем, раскалывающих Запад изнутри, зачастую не замечают главного: возникновение подобных проблем противоречит самой сути и природе G7.

Неофициальный форум ведущих западных государств был создан в 1975 году как символ и практическое воплощение их единства: вначале — в противостоянии СССР, затем — в виде клуба лидеров и главных бенефициаров однополярного мира. Разумеется, внутри были определенная иерархия и некоторые трения, но перед планетой G7 представала блистательной в своем могуществе и единстве партнеров, союзников и единомышленников.

Для "клуба либеральных демократий" в G7 недостаточно либерализма, считает официальный представитель МИД России Мария Захарова. Этот клуб, вместе с тем, довольно агрессивен, отметил в эфире радио Sputnik политолог Максим Жаров.

Присоединение в 1997 году к клубу России ничего не изменило. За формулой G8 отчетливо читалось G7+1, где Москва стояла рядышком, но не была частью общности.

Пожалуй, ни один действующий формат международного сотрудничества — будь то "Большая двадцатка", БРИКС или ШОС — не может похвастаться тем, что в его основу заложен подобный уровень единодушия и консенсуса. Скорее наоборот: везде действует принцип сотрудничества через последовательное преодоление возникающих разногласий.

Но то, что еще недавно было важнейшим достоинством "Семерки", ныне обернулось опасной уязвимостью и сыграло с ней злую шутку. Обострение противоречий и усиление конфликтности между участниками формата превратили клуб, несколько десятилетий правивший миром, в коммунальную кухню. Наблюдать за все более громкими и многочисленными скандалами в ней по-своему интересно, но о чем-то большем говорить не приходится.

В России многие вздохнули с облегчением, узнав, что на саммите не пришли к консенсусу по приглашению Москвы на мероприятие в следующем году. В таком решении некоторые видели даже угрозу односторонних уступок российского руководства под давлением консолидированного Запада. Однако есть подозрения, что сами члены клуба боятся возвращения Москвы куда больше, поскольку Владимир Путин приобрел за последние годы прямо-таки демоническую репутацию в области усиления противоречий и провоцирования расколов в рядах антироссийского фронта.

Так что кому стоит опасаться больше, еще вопрос.

Что же касается возможного личного приглашения для Путина от Трампа, то надо напомнить: российский президент со своей стороны уже пригласил американского коллегу — на празднование Дня Победы в следующем году. Стоит для начала дождаться ответа из Овального кабинета.

Ирина Алкснис

Бывшего мэра Тегерана и экс-вице-президента страны Мохаммада Али Наджафи, который был приговорен к смертной казни за убийство супруги, в среду выпустили под залог, сообщает иранское агентство ISNA.

Ранее сообщалось, что в июле этого года Мохаммад Али Наджафи был признан виновным в убийстве жены и приговорен к "кисасу" - наказанию в исламском праве, равному по тяжести совершенному преступлению.

Отмечается, что суд позволил выпустить Наджафи под залог, так как ранее семья жертвы простила его.

Согласно исламскому уголовному кодексу Ирана, жертва или семья жертвы могут помиловать преступника и отменить исполнение наказания. В таком случае вместо смертной казни виновный выплачивает компенсацию за совершенное преступление. Тем не менее, как ранее сообщали иранские СМИ, родственники убитой жены Наджафи отказались от денег.

Жена экс-мэра Тегерана была застрелена в жилом доме в элитном районе на севере Тегерана в конце мая. Наджафи сам сдался сотрудникам правоохранительных органов и признался в убийстве супруги, заявив, что оно произошло из-за семейных проблем. Наджафи занимал пост мэра Тегерана с августа 2017 года по апрель 2018 года. За время своей политической карьеры он также возглавлял министерство образования и министерство высшего образования Ирана.

Америка выкопала «Томагавки»

ответ России будет не только симметричным, но и исчерпывающим

Владислав Шурыгин

19 августа, менее чем через семнадцать дней после своего выхода из Договора по ракетам средней и меньшей дальности (ДРМСД), США провели испытание ракеты наземного базирования, по своим характеристикам подпадающей под действие этого договора.

Испытанная наземная модификация основной крылатой ракеты американской армии «Томагавк», без всякой переделки или доводки, всё в том же универсальном контейнере Мк-41, была установлена на платформе обычного трейлера и запущена на дальность 500 км. При этом стоит напомнить, что «Томагавк» изначально создавался в сухопутном варианте, и первые его успешные испытания проводились ещё в 1979 году. Затем была принята на вооружение сухопутная модификация этой ракеты BGM-109A с дальностью полёта 1250 км. После заключения ДРСМД эти ракеты официально были сняты с вооружения, но в реале их просто переместили с наземных пусковых установок на корабельные и авиационные.

И нынешние испытания ставят ещё один неудобный вопрос: а не развёрнуты ли уже в Европе такие ракеты — например, на тех же самых базах ПРО в Румынии и Польше? Пусковой контейнер у ракет ПРО и «Томагавков» один и тот же — универсальный Мк-41. При этом и местные власти, и даже местная военная администрация — полностью «отключены» от районов позиционного базирования и никак их не контролируют.

На самом деле, главной причиной выхода США из договора по РСМД стала необходимость любой ценой освободиться от предусмотренных им ограничений перед лицом растущей китайской военной мощи, которую в Вашингтоне сейчас считают главной для себя угрозой. Как известно, Китай не входил в договор РСМД, но именно он сегодня является лидером в разработке и производстве ракет среднего радиуса действия. НОАК уже приняла на вооружение баллистическую ракету DF-26 средней дальности (4000-4500 км), способную нести ядерный заряд. Эта ракета стала дополнением к уже стоящей на вооружении ракете DF-21D — единственной в мире баллистической ракете, способной наводиться на движущиеся морские цели, включая авианосные группы. Обе эти системы, общее количество которых оценивается в 1500-2000 единиц, полностью перекрывают весь "архипелаг" американских военных баз в Тихом океане и Юго-Восточной Азии, в том числе — и главные, на Гуаме и Окинаве. И для полноценного парирования "китайской угрозы" американцам и нужно было разместить на своих базах в Японии и Южной Корее свои ракеты средней и меньшей дальности, а для этого — выйти из ДРСМД, ставшего для них «неудобным». Об этом ещё год назад совершенно открыто заявил помощник главы Белого дома по национальной безопасности Джон Болтон: «Это (выход из ДРСМД) потому, что у Китая развёрнуты уже тысячи таких ракет. Они не были участниками Договора о ядерных РСМД, так что они свободно могли это делать…»

Но при этом американцы попытались представить свои действия как ответ на мифические нарушения ДРСМД со стороны России, обвинив нашу страну в нарушении этого договора — якобы развёртыванием некой «особой» ракеты для комплекса «Искандер». Все аргументы российской стороны по этому поводу игнорировались, и даже когда иностранным военным атташе и журналистам была продемонстрирована эта самая ракета 9М729 и аргументированно доказано, что она никак не нарушает параметры договора, американцы это просто проигнорировали.

Вспомним, как США в 2001 году выходили из договора по ПРО. В середине 90-х перед ними забрезжила надежда получить стратегическое военное превосходство над Россией, чья военная мощь тогда стремительно угасала. Перспектива успешного упреждающего удара по России и гарантированного перехвата немногих уцелевших русских ракет так вскружила голову стратегам Пентагона, что они вышли из договора по ПРО в одностороннем порядке, вообще без всяких объяснений, придумав детскую отговорку про какую-то иранскую ракетную угрозу. После чего начали строительство противоракетных баз в Польше и Румынии, которые никак не прикрывали Европу от Ирана, но были точно сориентированы на российские ракетные районы…

Конечно, трезвые головы на Западе отдают себе отчёт в том, что выход США из ДРСМД Россия не оставит без последствий. Ведь если американские ракеты появятся на том же Дальнем Востоке, в зоне их поражения окажется не только китайская военная инфраструктура, но и наши стратегические объекты в этом регионе. У нашей страны просто нет другого выхода, и президент Путин постоянно говорит об этом, подчёркивая, что мы не будем первыми размещать РСМД, но если в Европе, Азии или ещё где-то появятся наземные ракеты американского производства, ответ России на это будет не только симметричным, но и исчерпывающим. Наши новейшие системы вооружений полностью девальвируют все попытки американцев получить военное превосходство. Но станет ли от этого Европа безопаснее или, напротив, Европа и мир может столкнуться с перспективой нового Карибского кризиса, если не хуже?

Истребители за лиры: как торгуются Россия и Турция

Эрдоган задал вопрос Путину, можно ли купить Су-57

Ксения Чемоданова

Президент Турции Реджеп Эрдоган заявил о желании купить российский истребитель Су-57. Предложение о новом военном контракте прозвучало на авиасалоне МАКС-2019, на открытие которого турецкий лидер прибыл вместе с президентом РФ Владимиром Путиным. Тем временем Анкара покупает у Москвы не только военную технику, но и ведет переговоры по увеличению товарооборота до $100 млрд. в год. Достичь намеченных показателей можно за счет перехода на расчеты в рубля и лирах, указывают аналитики.

Лидеры Турции и России Владимир Путин и Реджеп Эрдоган официально открыли Международный авиакосмический салон, который стартовал в подмосковном Жуковском.

После торжественной церемонии открытия авиасалона главы государств осмотрели часть представленной экспозиции. В частности, особое внимание Путин и Эрдоган уделили истребителю пятого поколения Су-57.

В ходе осмотра машины президент Турции спросил, летает ли аппарат и можно ли его купить. Владимир Путин после незначительной паузы ответил на оба вопроса утвердительно.

Между тем пресс-секретарь президент РФ Дмитрий Песков не стал комментировать вопрос журналистов о том, выступила ли уже турецкая сторона с предложением начать переговоры по закупкам данного вида техники.

При этом до показа новейшего истребителя Турция была заинтересована в покупке другого аппарата — Су-35. Слухи о возможных поставках в Анкару таких самолетов появились после заявления главы госкорпорации «Ростех» Сергея Чемезова. В середине июля текущего года он отметил, что Россия готова поставить Турции новейшие истребители, если правительство страны выступит с подобным предложением.

После того как США заявили о планах исключить Анкару из программы истребителей F-35, страна действительно проявила интерес к российскому Су-35, отмечает в беседе с «Газетой.Ru» руководитель аналитического департамента AMarkets. По итогу встречи на МАКСе стороны могут договориться о совместном производстве линейки боевых самолетов, не исключает эксперт.

При этом Турция уже на протяжении последних пяти лет активно наращивает военно-техническое сотрудничество с Россией. Так, с 27 августа текущего года стартовали поставки второй партии российских ЗРК С-400. Накануне на авиабазу в Мюртед были доставлены компоненты систем первой партии ЗРК.

Всего в рамках контракта Москва обязуется поставить четыре дивизиона установок С-400. Точная стоимость соглашения властями не раскрывалось. Тем не менее, в декабре 2017 года представители «Ростеха» отмечали, что стоимость поставки Анкаре систем С-400 составляет $2,5 млрд.

По словам аналитика ГК «Финам» Алексея Коренева, более трети российского экспорта в Турцию приходится на так называемый «скрытый раздел».

«Этот раздел включает в себя и поставки военной техники. Одной из самых громких покупок Турции за последние годы, конечно, считается контракт на ЗРК «Триумф», — обращает внимание эксперт, добавляя, что «военка» является лишь одной из составляющей постоянно растущего торгового оборота, который при переходе на расчеты в нацвалюты значительно вырастит.

Торговля за рубли

План расчетов в исключительно национальных валютах Москва и Анкара разрабатывает уже второй год. В сентябре 2018 года Реджеп Эрдоган заявил на деловом форуме в Бишкеке, что Турция готовится перейти на расчеты в национальных валютах в торговле со своими крупнейшими партнерами — Китаем, Россией и Ираном.

По оценкам местного правительства, отказ от доллара в торговых расчетах и его замена на бартерные схемы и национальные валюты займет около двух лет.

Россия, которая также взяла курс на дедолларизацию, пока сдержанно отнеслась к предложению Анкары, заявив, что сначала необходимо наладить работающие схемы провода транзакций. Первые шаги в этом направлении уже были сделаны. С конца весны россияне получили возможность расплачиваться картами «Мир» во время отдыха в Турции. За проведение операций отвечает турецкий эквайер Is Bank, который располагает сетью в 6,5 тыс. банкоматов и держит на балансе сотни тысяч платежных терминалов. Пока услуга доступна в четырех городах Измире, Анкаре, Стамбуле и Анталии, но банк планирует расширить географию приема карт «Мир».

Уход от доллара даст экономикам двух стран серьезный толчок к развитию, признают опрошенные «Газетой.Ru» аналитики.

Товарооборот России и Турции в прошлом году составил $40 млрд, но у показателя есть потенциал роста до $100 млрд, прогнозирует начальник отдела инвестидей «БКС Брокер» Нарек Авакян.

Об увеличении объемов торговли на сумму свыше $100 млрд в год говорил и Эрдоган на церемонии открытия МАКС.

Сейчас по объему товарооборота между странами Анкара находится на шестом месте среди ключевых партнеров России. Доля в российском внешнеторговом обороте составляет 3,9%, в то время как по экспорту российских товаров Турция занимает четвертое место с долей более 5%, приводит статистику Алексей Коренев.

Традиционно треть российского экспорта в Турцию составляют нефть и нефтепродукты, а примерно четверть приходится на металлы и изделия из них. При этом Анкара поставляет в Россию сельскохозяйственную продукцию растительного происхождения, включая помидоры.

Любопытно, что «томатный вопрос» власти решают уже не один год. В ноябре 2017-го Москва после длительных переговоров отменила запрет на ввоз турецких помидоров, который был принят после инцидента с российским истребителем. Но при этом Минсельхоз ввел квоту в размере 50 тыс. тонн в год. Турецкие бизнесмены настаивали на увеличении квоты хотя бы в три раза, но министерство пока решило оставить показатель на прежнем уровне, чтобы защитить российских фермеров.

Энергетический поток

Сильны связи Анкары и Москвы также в энергетической сфере. До конца текущего года должна заработать первая нитка «Турецкого потока». В середине августа проектная компания South Stream Transport B.V., которая занимается строительством магистрали, заявила, что возведение приемного терминала для газопровода завершено на 95%.

По оценкам строителей, сам газопровод мощностью 15,75 млрд кубометров в год будет полностью покрывать энергетические потребности Турции.

Также в планах Москвы и Анкары значится расширение мощности «Турецкого потока» и завершение строительство его второй нитки, которая будет поставлять газ европейским потребителям. Ожидается, что ветка на Европу пройдет через Болгарию, Сербию и Венгрию в Австрию, где находится Центральноевропейский газовый хаб в Баумгартене. Плюс еще обсуждается обходной маршрут через Грецию.

Впрочем, в зону энергетических интересов двух государств входит и другой полномасштабный проект — строительство АЭС «Аккую».

Весной Владимир Путин и Реджеп Эрдоган приняли участие в церемонии начала строительства АЭС.

Очевидно, что Россия и Турция продолжают курс на сближение по большому ряду вопросов, что дает возможность ставить позитивные прогнозы в дальнейшем сотрудничестве государств, отмечает аналитик ГК «АЛОР» Алексей Антонов.

«Наверняка особый акцент лидеры будут делать на закупках Турцией военной техники у РФ, что само по себе стало поводом для ухудшения взаимоотношений Турции и США», — заключил собеседник «Газеты.Ru».

«Летающая «Газель»: куда несет российскую авиацию

Эксперт рассказал, где будут востребованы МС-21 и SSJ

Ольга Шерункова

России вряд ли удастся в ближайшие годы занять весомую нишу в мировой гражданской авиации. Наш первый современный самолет SSJ 100 пока терпит неудачи, уже окутан негативным шлейфом многообещающий российский самолет МС-21. О том, какие проблемы у «первой ласточки» — среднемагистрального лайнера МС-21, который представили публике на этом авиасалоне МАКС, и смогут ли наши самолеты заменить «боинги» и «эйрбасы», рассказал в интервью «Газете.Ru» ведущий эксперт Института экономики транспорта и транспортной политики НИУ ВШЭ Андрей Крамаренко.

— На авиасалоне МАКС в Жуковском в этом году представлен МС-21. Сроки реализации проекта уже сдвинулись как минимум на год из-за необходимости замены зарубежных композитных материалов. Как вы считаете, эта отсрочка сильно повредила проекту МС-21?

— На самом деле, скорее нет. Какой-то большой катастрофы не произошло. Изначально при запуске проекта МС-21 была идея выпустить его до ремоторизованных версий Airbus и Boeing, то есть NEO и MAX. Опередив конкурентов, можно было занять немного мирового рынка.

Но, как видите, Airbus и Boeing свои самолеты уже запустили в серийное производство, хотя и не без трудностей, и теперь можно никуда не спешить. Поэтому лишний год или два ничего для программы МС-21 не решат. Понятно, что любая задержка сказывается на окупаемости проекта, но в отечественном авиапроме коммерческая составляющая – не главная.

— А реально ли в принципе заменить японские композиты российскими для МС-21? Может ли из-за этого проект затянуться еще больше?

— По композитам мне сложно сказать – это не вполне моя тема. В России есть производство современных композитных материалов, но ключевой вопрос в том, насколько они сопоставимы с японскими и какие потребуются работы по перепроектированию планера. В любом случае, такие вещи быстро не делаются.

— Нет ли опасности вообще утратить наше конкурентное преимущество в виде композитного крыла?

— Выскажу альтернативную точку зрения, где вопрос материалов — глубоко вторичен. Могу представить, что композитное крыло — предмет справедливой гордости авиастроителей, но коммерческому директору любой авиакомпании безразлично, из чего сделан самолет. Он же своего рода «летающая «Газель», и просто должен работать и приносить прибыль, а не демонстрировать достижения науки и техники.

Понятно, что композитное крыло облегчает конструкцию, но в противовесе — рост цены и сложности обслуживания. И Airbus, и Boeing на среднемагистральных машинах пока сохраняют металл, а композиты применяют только в каких-то абсолютно новых самолетах вроде Вoeing 787 или А 350.

— Говорили, что для окупаемости проекта МС-21, нужно продать 900 самолетов. Учитывая непростую судьбу SuperJet 100, это будет сложная задача? Там его окупаемость сдвинулась до 2026 года…

— С одной стороны, 900 самолетов – не очень много, у Airbus сейчас темпы производства А 320 составляют около 600 штук в год. Но что-то мне подсказывает, как и с SSJ мы будем, в основном, рассчитывать на внутренний рынок, а он невелик и больше 30-40 новых среднемагистральных машин в год не перевалит.

Выйти на экспорт – сложная задача по нескольким причинам. Мы за несколько лет как-то обособились от остального мира и в политическом, и в экономическом отношении, поэтому за российской техникой следует ненавязчивый шлейф из санкционных рисков, которые ни одной из авиакомпаний, имеющих хоть какой-то выбор, не нужны.

Остаются маргинальные покупатели вроде Air Koryo или Cubana, но это так себе рынок. Второй негативный шлейф – от безобразной организации послепродажного обслуживания SSJ, которая создает нехороший бэкграунд и новому МС-21. Надеюсь, что сейчас все будет сделано гораздо лучше, но иностранные авиакомпании вначале посмотрят на стартовый опыт эксплуатации, и только потом начнут предметный разговор. Налет и готовность к вылету – важнейшие факторы, определяющие себестоимость перевозки, и мир уже успел привыкнуть к надежным самолетам и хорошо организованному техническому обслуживанию.

— Пару лет назад на тот момент вице-премьер, а ныне глава Роскосмоса Дмитрий Рогозин озвучивал цель перевода российских авиаперевозчиков на эксплуатацию исключительно российских самолетов. По вашему мнению, насколько это нужная и достижимая цель?

— Цель абсолютно бессмысленная и даже вредная. Российский рынок перевозок составляет всего около 2,5% от мирового, и замыкаться в его масштабе для наших авиастроителей — путь в никуда. Мы закроем рынок — и нам симметрично закроют рынки, останутся только дружественные, но по странному совпадению не слишком платежеспособные страны вроде Сирии или Ирана. Если мы по аналогии представим полное импортозамещение в каких-то других сферах жизни, нам становится смешно. А почему-то в авиапроме это не смешно, это воспринимается всерьез.

— И все-таки удастся ли России занять какое-то заметное место на мировом рынке авиации? И когда?

— На самом деле, это очень сложный вопрос. Гражданский самолет — будь он маленьким Superjet или большим А380 — это не только сложнейшее серийное техническое изделие в мире, но и невероятно сложные организационные процессы разработки, производства, технического обслуживания. Ни технические, ни организационные компетенции не появляются из ниоткуда за несколько лет — этот факт нужно понимать и не ждать мгновенных результатов.

А как вот происходит во всем мире? Давайте посмотрим на Airbus: от идеи общеевропейского авиастроения до первого настоящего коммерческого успеха линейки А320 прошли 30-40 лет. Бразильской Embraer понадобилось около 30 лет работы, чтобы занять ведущее место на рынке региональных самолетов.

Понимаете ли, времена, когда Сикорский мог на коленке собрать самолет, уже давно прошли. Современный авиапром – это долгая и очень затратная повесть о наработке научных, инженерных, производственных, логистических, коммерческих и других компетенций. И, кстати, репутации как в глазах авиакомпаний, так и у пассажиров.

Поэтому для видимых невооруженным глазом успехов должно пройти приличное время.

Мы можем критиковать Superjet, я его тоже иногда с удовольствием критикую. Но это первый по-настоящему современный российский самолет. Просто все, что до этого было, это были самолеты из предыдущей эпохи. Когда экономические параметры никого не интересовали – ни производителя, ни эксплуатанта.

Superjet – это первый самолет, который был сделан для того, чтобы авиакомпании могли на нем зарабатывать. И, в общем-то, по большому счету, программа Superjet должна была развиваться вслед за спросом в сторону удлинения фюзеляжа, то, что [Михаил] Погосян [экс-глава Объединенной авиастроительной корпорации (ОАК). — «Газета.Ru»] называл Superjet NG на 130 кресел. Но программа сначала заглохла, потом появился проект Superjet на 75 кресел – тупиковый путь, потому что через 10-15 лет реактивные самолеты такой размерности уже не будут востребованы на основных рынках.

В результате новый самолет получит несколько десятков заказов, проект будет свернут, а наработанные компетенции – похоронены. Может быть, у меня слишком пессимистический взгляд на это, но пока никакой стратегической логики в развитии проекта SSJ не просматривается.

— А вот все-таки, опять же по вашей оценке, почему Superjet 100 не смог стать конкурентоспособным? На него же потратили десятки миллиардов рублей. И все-таки он может еще оправдать надежды, стать коммерчески успешным?

— Сам Superjet, увы, уже нет. Но если проект будет развиваться, то новое поколение региональных машин, учитывая опыт проектирования и эксплуатации SSJ, может оказаться куда конкурентоспособнее. У Superjet вскрылись все те проблемы, которые бывают у новичков в авиапроме, и это нормально, эти проблемы устранимы, но для того, чтобы их устранить, нужно стратегическое понимание развития рынка региональных самолетов, время и финансовые вливания. Понимаете, для того, чтобы что-то очень хорошо делать, нужен опыт. Нельзя просто взять и сделать какой-то очень сложный продукт с нуля, даже имея много денег.

— Но вы считаете катастрофа, которая случилась в Шереметьево с Superjet, она все-таки уже не может привести к отказу России от Superjet, от этого проекта?

— Думаю нет, к сожалению, все самолеты падают. Это редко приводит к радикальным решениям.

— Ожидается, что в этот раз на авиасалоне в Жуковском будет представлен концепт сверхзвукового гражданского лайнера, с предложением производства которого в прошлом году выступил президент Владимир Путин. Может ли это потенциально стать запоминающимся событием на этом авиасалоне, и вообще много ли известно про сверхзвуковой гражданский лайнер?

— На самом деле, про него известно достаточно многое. Но давайте честно – никакого коммерческого сверхзвука сейчас быть не может, потому что это слишком дорого и ненадежно. То есть там есть две проблемы. Первая: то, что на таких скоростях двигатели сжигают слишком много керосина, а керосин нынче дорогой. То есть весь сверхзвук начинался в эру дешевой нефти до 1973 года, когда стоимость керосина вообще никого не волновала. Тогда начали проект «Конкорда» и Ту-144.

Как только в 1973 году после очередной войны на Ближнем Востоке цены на керосин поднялись в несколько раз, все с будущим сверхзвуком, по крайней мере, в перспективе нескольких десятков лет, стало понятно. Даже в Советском Союзе. И сейчас ничего не изменилось.

Полет на сверхзвуке – дорогое удовольствие. Да, в мире есть несколько рынков, где пассажиры готовы платить премию за скорость, но их немного, и никто из нынешних авиастроителей не будет создавать узконишевой продукт.

Мало того, что современный коммерческий самолет должен иметь готовность к вылету, превышающую 99%. То есть это означает, что на 100 рейсов в расписании как минимум 99 раз самолет должен быть в исправном состоянии. А в одном случае из 100 возможен технический отказ, который будет сопровождаться задержкой, отменой и использованием запасного самолёта. Сверхзвуковая техника – слишком сложная, чтобы иметь такой уровень надежности, особенно в части двигателей. Напомню, что авиакомпании уже привыкли к самолетам, которые летают, а не стоят на земле. Не отрицаю, что в каком-то объеме могут быть востребованы сверхзвуковые бизнес-джеты. Но и эта история больше про имидж, чем про реальную экономию времени.

— В этом году в СМИ поднималась кадровая проблема в гражданской авиации. Десятки пилотов лишились работы из-за недействительных дипломов. Можно ли говорить о кадровом кризисе в сфере авиации в России?

— Кадровый кризис длится уже 10 лет и конца не видно. Первая проблема в том, что Росавиация убила все негосударственные учебные заведения. То есть я допускаю, что многие из них имели какие-то нарушения в учебной программе, хотя мы понимаем, что утверждение учебных программ и контроль, в общем-то, были в сфере деятельности Росавиации.

Вторая проблема в том, что зарплата пилотов сейчас гораздо ниже, чем в других странах мира. Притом рынок труда очень открытый и прозрачный. Вот народ и уезжает за длинным рублем. Ситуация абсолютно рыночная. Пока в наших авиакомпаниях сложился такой уровень оплаты, все пилоты, которые имеют хорошее знание английского и ничто их здесь не держит, они потихоньку и уезжают. Особенно это касается опытных пилотов.

В этом плане кадровый голод касается не количества выпускников летных училищ, а именно опытных [командиров экипажа воздушного судна] КВС с большим налетом. Выпускников летных училищ у нас полно. Хотя, конечно, меньше чем хотелось бы, но тем не менее. Чтобы остановить отток кадров, зарплаты у нас должны сравняться с мировыми. Есть еще серьезная проблема в вертолетных перевозках: там остался только один колледж в Омске, где уже 2 года не было выпуска, потому что курсанты не могут налетать необходимое для количество часов. Нет ни техники, ни инструкторов. И вот там сейчас проблемы, которые никакими деньгами не решаются.

— Если говорить про качество образования, наша авиационная школа, она сейчас сильна или есть какие-то проблемы серьезные здесь тоже?

— Я в этом не специалист, но злые языки в отрасли говорят, что, в общем-то, пора бы уходить от советской системы высшего образования к мировым практикам, когда получить лицензию CPL (Commercial Pilot License), то есть коммерческого пилота, можно за два года без курсов теоретической физики, высшей математики, без строевой подготовки и так далее. При этом все делается не на бюджетные средства, а на коммерческой основе. То есть вы получаете образовательный кредит, а дальше его возвращаете. У нас же на подготовку пилотов ежегодно тратится около пяти миллиардов бюджетных рублей в год, хотя по сути, в этом нет никакой необходимости.

— У меня последний вопрос. Есть ли предпосылки к тому, что авиасалон МАКС-2019 этим летом будет в плане нахождения потенциальных покупателей успешнее для России, чем предыдущий?

— Продать Superjet даже на внутреннем рынке сложно — он уже насыщен региональной техникой. Ситуацию с МС-21 я уже обрисовал: там пока нечего покупать, все ждут опыта стартовых заказчиков, будет ли какое-то количество ритуальных меморандумов о намерениях, опционов и совместных пресс-конференций. Но для реальных продаж самолетов это не самый удачный год. С гражданскими вертолетами, надеюсь, будет веселее.

Сирийский кризис: тернистое движение от войны к миру

А.Г. Аксенёнок – Чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации, вице-президент Российского совета по международным делам (РСМД).

Резюме Восьмилетний сирийский кризис можно разбить на два этапа: до решительного военного вмешательства России в сентябре 2015 года и после того, как российские военно-космические силы развернули операции в Сирии, что позволило восстановить контроль Дамаска над большинством потерянных территорий, уничтожить военную инфраструктуру ИГИЛ и других террористических группировок.

Второе десятилетие 2000-х гг.началось с череды протестных взрывов на Ближнем Востоке и в Северной Африке, которые оказали дестабилизирующее воздействие на весь регион. Причём не только на страны, где произошла насильственная смена режимов. Выход из глубокого кризиса, носящего системный характер, до сих пор не найден. В большинстве стран начались нужные, пусть и запоздалые, социально-экономические реформы с трудно прогнозируемым пока результатом (Египет, Тунис, Марокко, Иордания, Саудовская Аравия). В других частях арабского мира вопрос о власти решается через гражданские войны (Сирия, Ливия, Йемен). Здесь сплелись в один запутанный узел «легитимные» и «нелегитимные» правительства, многочисленные «народные милиции» и террористические группировки, иностранные контингенты — все эти скрытые и явные инструменты геополитического соперничества «нового типа».

В итоге регион по-прежнему остаётся источником насилия и терроризма, тяжёлых внутригосударственных потрясений, гуманитарных катастроф мирового масштаба и миграционных волн. Цена революций, вызванных ими материальных разрушений и внешних вмешательств, оказалась слишком высокой, и нельзя исключать новых рецидивов.

Специфика конфликта

Сирийский кризис, хотя и отражает общую картину болезненного состояния широкого ареала Ближнего Востока, всё же представляет собой особый случай. Он стал следствием глубинных перемен в расстановке сил на глобальном и региональном уровнях, незавершённости и разнонаправленности мировых процессов. Можно без преувеличения сказать, что именно здесь сфокусировалось большинство геополитических, идеологических, социальных и этно-конфессиональных катаклизмов XXI в.

Стратегия «смены режимов» США и их европейских союзников в бывшей Югославии, Ираке, Ливии и, наконец, на Украине стала тем полем, где прошли линии размежевания между Россией и Западом. Образовался разрыв между политикой «свершившихся фактов» и «политической целесообразности», с одной стороны, и ключевыми принципами (национальный суверенитет, территориальная целостность, невмешательство во внутренние дела и неприменение силы вне рамок и процедур, установленных Уставом ООН) того миропорядка, который сложился по итогам Второй мировой войны — с другой. В плоскость острых международных дебатов был поставлен также вопрос о правовых основаниях лишения режимов, неугодных той или иной группе государств, статуса международной законности.

Конфликт в Сирии разворачивался в тот исторический период, когда отношения России и США от былого партнёрства конца 1990-х – начала 2000-х гг. постепенно, но неуклонно сползали к конфронтационной модели времён холодной войны, хотя и со своими новыми чертами. Общепризнанные нормы международного права подвергались ревизии в одностороннем порядке, а коллективного «механизма разрешения кризисных ситуаций», к чему призывала Россия, выработано не было. Такой механизм, как предлагал президент России в своём выступлении на Ежегодном заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» 2014 г., мог бы включать в себя «внятную систему взаимных обязательств и договорённостей» и «чёткие условия, при которых вмешательство является необходимым и законным»[1].

Затяжной сирийский кризис поставил международное сообщество перед серьёзным вызовом: способно ли оно стабилизировать взрывоопасные конфликтные очаги совместными усилиями или верх возьмёт силовое соперничество в продвижении геополитических интересов и непомерные амбиции региональных центров силы. В этом смысле конечный исход гражданского противоборства в Сирии будет иметь последствия, выходящие далеко за региональные рамки. В Москве убеждены: то, каким образом разрешится ситуация в этой стране, может стать в дальнейшем моделью реагирования мирового сообщества на внутренние конфликты в развивающихся государствах.

В годы националистического подъёма Египет называли «головой арабизма», а Сирию — его «сердцем». В этом есть что-то исторически предопределённое, хотя с тех пор многое изменилось. Понятие арабизма потеряло своё прежнее звучание, Египет утратил позиции лидерства, появились новые центры финансового и политического влияния в Персидском заливе, возвысилась роль «неарабских регионалов», таких как Турция, Иран, Израиль. Изменившаяся расстановка сил на региональном уровне сделала Сирию ареной, где опосредованно и уже в других исторических условиях развернулось столкновение суннитской Саудовской Аравии и шиитского Ирана — этих двух религиозных центров и апологетов ведущих течений в исламском мире[2]. На конфессиональной почве выросло и такое новое проявление международного терроризма, как средневековое государствостроительство в виде арабского халифата, что придало конфликту многомерный характер. С развёртыванием полномасштабной гражданской войны в центре арабского мира туго переплелись где-то сталкивающиеся, а в чём-то и совпадающие интересы множества вовлечённых сторон, что затрудняло поиски взаимоприемлемых договорённостей и делало коалиционные связи подвижными и двусмысленными. Всё это в конечном счёте предопределяло длительность, кровопролитность и жестокость противоборства.

На территории Сирии в отличие от других конфликтных очагов в Азии и Африке находятся в непосредственной близости воинские контингенты и военные базы шести иностранных государств (России, Ирана, Турции, США, Франции и Великобритании) со своими сферами политического притяжения. Причём только Россия и Иран — на легальном международно-правовом основании, то есть по приглашению сирийского правительства. В воздушном пространстве страны проведены линии раздела. Столь компактное иностранное военное присутствие, в том числе в виде негосударственных военизированных формирований (proxies), не только таит в себе непредсказуемые риски, но и даёт в руки каждого из этих игроков «на земле» военно-политические инструменты, позволяющие срывать любой неприемлемый для него финальный исход. В зеркале сирийского кризиса отразился также рост влияния региональных акторов, которые ведут собственные «партии» в большой ближневосточной игре, всё чаще не совпадающие с глобальными интересами крупных держав.

Специфика и вместе с тем трудноразрешимость сирийского кризиса состоит ещё и в том, что многосторонние переговоры о будущем государственном устройстве проходили на фоне непрекращающихся военных действий с короткими перерывами на хрупкие соглашения о прекращении огня и «зоны деэскалации». В международной практике региональных конфликтов институциональные реформы обычно начинаются после завершения военной фазы. В сирийском урегулировании договорённости о реформах такого рода между непосредственными участниками конфликта при международном содействии должны стать, по сути, условием прекращения военных действий и направления общих усилий против сохраняющейся террористической опасности.

В контексте революционных вызовов современного мирового развития сирийский кровопролитный конфликт стал ещё одним свидетельством того, к каким тяжёлым последствиям для государства и общества может привести недооценка важности проведения назревших политических реформ и допущенные просчёты с выработкой тактики дальнейших шагов после первых проявлений антирежимных настроений.

Режим Асада полагал, что после проведённых экономических реформ Сирия, как «бастион антиамериканизма» на Ближнем Востоке, в отличие от считавшихся прозападными Туниса и Египта, имеет особый иммунитет. Показательно в этом отношении интервью сирийского президента 31 января 2011 г. газете «Wall Street Journal», в котором он заявил, что, несмотря на все трудности, «Сирия остаётся стабильной», и для быстрых перемен «время ещё не пришло»[3]. Зная критическое отношение отца нынешнего президента Сирии Хафеза Асада к горбачёвским реформам и их последствиям вкупе с неудачным опытом демократизации Алжира[4], можно предположить, что этими соображениями в числе многих других объясняются колебания и непоследовательность Башара Асада задолго до начала массовых протестов, принятие им с запозданием ряда важных политических решений.

Кстати, Алжир конца 1980-х – начала 1990-х гг. даёт нам обратный пример. Искусственное форсирование демократических реформ в разделённом обществе также приводит к гражданскому противоборству, которое длилось в Алжире десять лет (1991–2000 гг.) и может начаться вновь.

Текущее положение на карте военного противоборства

Крупным планом восьмилетний сирийский кризис можно разбить на два этапа: до решительного военного вмешательства России в сентябре 2015 г. и после того, как российские военно-космические силы развернули операции в Сирии, что позволило восстановить контроль Дамаска над большинством потерянных территорий, уничтожить военную инфраструктуру ИГИЛ[5] и других террористических группировок.

Спорадические антиправительственные выступления в конце февраля – начале марта 2011 г. носили вначале мирный характер. Лозунги, выдвинутые оппозицией, не выходили за рамки политических требований расширения прав и свобод, продолжения начатых и ранее обещанных реформ. Критическая масса протестов стала волнообразно распространятся по всей стране после того, как верх в сирийском руководстве быстро взяли всесильные силовые структуры, требовавшие перейти от уступок к военному подавлению восстания. В апреле–мае против мирных демонстраций были задействованы тяжёлые виды вооружений. Законодательные меры по частичной либерализации политического режима, призывы к началу национального диалога и даже принятие новой конституции в феврале 2012 г. уже не смогли разрядить обстановку. Милитаризация конфликта стремительно нарастала.

Сирийская оппозиция, представленная политической эмиграцией и в основном подпольными организациями гражданского общества с разношёрстными идеологическими установками (от либералов до троцкистов и радикальных исламистов), сама по себе не могла представлять угрозу режиму с отлаженным механизмом жёсткой авторитарной власти. Быстрый, по сути одномоментный, переход к военной фазе был эффектом поразительной синергии, вызванной взрывом стихийных протестов с широким применением современных технологий связи, непропорциональным военным ответом властей, дезертирством из армии в сочетании с массовым вбросом боевиков и вооружений через границы соседних с Сирией государств при прямой поддержке Турции и финансовой подпитке со стороны арабских монархий Персидского залива, в первую очередь Саудовской Аравии и Катара. Лидеры регионального окружения Сирии имели к тому же «старые счёты» с Башаром Асадом, отношения с которым в предшествующий период колебались от тесного сотрудничества до взаимных нападок и обвинений. Конфессиональные факторы существенной роли вначале не играли, но с расширением военных действий и вовлечением новых участников использовались всеми сторонами в качестве мобилизационного ресурса.

США и ведущие страны Евросоюза сразу объявили режим Асада нелегитимным, признали политическое крыло оппозиции законным представителем сирийского народа и развернули давление на Дамаск через ООН и другие международные площадки. Лига арабских государств (ЛАГ) приняла беспрецедентное в своей истории решение о приостановке членства Сирии в этой организации. На тот момент цель свержения режима по ливийскому сценарию была объединяющим началом в сформировавшейся антиасадовской коалиции. Со временем конфликт интересов между США и их региональными партнёрами, а также между самими крупными игроками в регионе (Турцией, Саудовской Аравией, ОАЭ и Катаром) привёл к переменам в конфигурации коалиционных связей, что придало сирийскому кризису новые измерения.

Однако первая рефлекторная реакция, как это особенно видно с высоты сегодняшнего дня, стала крупным политическим просчётом, что признаётся сегодня солидными западными экспертами. Соединённым Штатам не удалось создать прочную военно-политическую опору среди арабской части вооружённой оппозиции — «оружие всё время попадало не в те руки» — и отделить «умеренных исламистов» от быстро размножавшихся террористических организаций. Но настойчивые требования об уходе Асада постоянно подстёгивали иллюзии оппозиции о возможности военной победы, разжигали соперничество в её рядах в борьбе за политическое влияние и контроль над потоками вооружений и внешнего финансирования. Безоговорочная поддержка оппозиционного движения, в котором быстро набирали силу «джихадисты», связанные с ИГИЛ и «Аль-Каидой»[6], предопределила слабость американской дипломатии, лишило её свободы манёвра. Это делало Вашингтон заложником непомерных требований эмигрантских политиков и их региональных спонсоров. Дело дошло до того, что политика США стала слишком явно играть на руку терроризму, которому американцы сами объявили войну. С особой очевидностью это проявилось летом 2014 г., когда военные успехи ИГИЛ в Ираке и Сирии поставили администрацию Барака Обамы в ещё более щепетильное положение.

В 2012–2015 гг. внутренние ресурсы Дамаска для отражения военного давления изнутри постепенно истощались. Вооружённая оппозиция расширяла зоны своего территориального контроля не только на севере и востоке страны, куда шёл перелив радикальных исламистов из Ирака, но и в центральных густонаселённых районах. Сирийская армия не была готова к тактике боёв в городских условиях и постепенно переходила к оборонительным действиям, сосредоточив усилия на защите дальних подступов к столице, стратегических узлов и важных транспортных коммуникаций.

Вступление в вооружённые действия отрядов ливанской «Хизбаллы» в 2012 г. и наращивание прямой военной помощи со стороны Ирана, в том числе с привлечением шиитских ополчений из Ирака, Афганистана и Пакистана, позволило на время затормозить продвижение к жизненно важным центрам, но обострило межобщинное взаимодействие, придав конфликту особое ожесточение. Иран, установивший тесные отношения с Сирией ещё с середины 1980-х гг., сумел за годы региональных потрясений закрепиться в Ираке и Ливане и создать протяжённую военную инфраструктуру под своим контролем. Сирийская территория рассматривается иранцами как ключевое звено в стратегии национальной безопасности, в основу которой заложено противодействие Саудовской Аравии и её претензиям на лидерство в исламском мире. После того как США при администрации Дональда Трампа вышли в одностороннем порядке из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) и перешли к антииранской тактике экономического и политического давления, региональная стратегия Ирана подвергается самым серьёзным испытаниям. В условиях большого финансового бремени, растущих экономических трудностей и людских потерь в сирийской войне на поверхность всё чаще всплывают признаки внутреннего недовольства[7]. Возникают вопросы, где пределы региональной безопасности Ирана, каково в ней место Сирии как важного звена в более широких рамках стратегической линии в отношениях с США и Саудовской Аравией.

Позиция Турции, сделавшей ставку на быструю смену режима в Дамаске и приход к власти идеологически близких к правящей партии Реджепа Эрдогана исламистских организаций, пережила в ходе конфликта существенные метаморфозы. Смена акцентов в региональной политике происходила под воздействием осложнений в процессе перехода от парламентской республики к модели жёсткой президентской власти и разочарований в сирийской политике США и Евросоюза, с одной стороны, и осознания преимуществ от налаживания взаимодействия с Россией по Сирии в широких рамках двустороннего сотрудничества — с другой.

Меняющуюся региональную картину во многом определял курд­ский фактор, роль которого во внутренней политике стран «курдского треугольника» (Сирия, Турция, Ирак) всегда была и остаётся значитель­ной. Вскоре после начала военных действий правительство Сирии при­няло решение о свёртывании своего военного присутствия в северо-восточных районах, которые перешли под контроль курдского большинства. Проводимая Эрдоганом война на два фронта — с режимом Асада и курдскими вооружёнными формированиями — не только не принесла успеха, но и привела к наращиванию террористических атак со стороны ИГИЛ уже в самой Турции. Участились трения с американцами, сделавшими ставку на курдов, которые продемонстрировали свою высокую боеспособность в проведении антитеррористических операций против ИГИЛ. В результате сложилась ситуация, когда сирийские курды, впервые получившие возможность сомкнуть свои анклавы в Африне и Кобани, сочли этот исторический момент благоприятным для оформления на северных границах с Турцией автономного ареала (своего рода Западного Курдистана) с претензиями на провозглашение независимости. После разрыва перемирия с Курдской рабочей партией и прекращения легальной деятельности курдской оппозиции внутри Турции курдские отряды самообороны и их политическое крыло в Сирии — партия Национальный Союз — стали рассматриваться турецким руководством как террористическая организация наравне с ИГИЛ.

Курс на военное вмешательство собственными силами с целью очистить пограничную территорию к востоку от Евфрата от курдских отрядов, создать «буферную зону» безопасности на территории Сирии и подготовить условия для возвращения беженцев стали официальным обоснованием для совместных операций турецких вооружённых сил и Сирийской свободной армии на севере Сирии. Россия, поддерживающая партнёрские отношения с Турцией в рамках «астанинской тройки», с пониманием относится к этим озабоченностям, исходя при этом из заверений турецкого руководства о приверженности принципу территориальной целостности Сирии как конечной цели политического процесса.

Роль Саудовской Аравии в сирийском конфликте также претерпела значительные перемены. Бурное развитие событий в регионе и расширение сферы иранского влияния в Ираке, Ливане и Бахрейне укрепили в Эр-Рияде представление о том, что Иран вынашивает планы окружить «шиитским поясом» святыни ислама и дестабилизировать саудовскую монархию. С началом конфликта главные усилия саудовцев стали направляться на создание противовеса Ирану в Сирии путём консолидации идеологически близких к ним исламистских сил. Финансирование этой части вооружённой оппозиции и распространение саудовского влияния на структурирование её политической части сыграли свою роль в эскалации военных действий не в пользу правительственных войск.

По мере того, как в развитии конфликта происходил перелом, баланс выигрышей и неудач складывался не в пользу военно-политических группировок, находящихся под саудовским влиянием. Политика, направленная на подрыв изнутри законного режима в Сирии, вступала в открытое противоречие с затянувшимся вооружённым вмешательством в Йемене под лозунгом восстановления той же «конституционной законности». Война на два фронта становилась всё более обременительной. Закрепление ИГИЛ в Сирии и Ираке дало импульс к расширению террористической активности на юге Аравийского полуострова и в самой Саудовской Аравии. Переход от ставки на скорое падение режима Асада к более реалистическому видению перспектив происходил также на фоне осложнившихся отношений с Соединёнными Штатами. Несмотря на их общую антииранскую направленность, в Саудовской Аравии усиливалось недовольство хаотичной и непредсказуемой политикой администрации Трампа на Ближнем Востоке. Возникли опасения, что США готовятся к уходу из региона, и, соответственно, ощущение неуверенности в получении поддержки в нужный момент, если Иран воспользуется образовавшимся вакуумом.

Параллельно, несмотря на разногласия между Саудовской Аравией и Россией по Сирии, шёл процесс выстраивания отношений между ними на базе более широких совместных интересов в региональной и глобальной политике. На этой основе в ходе регулярных контактов, в том числе на высшем уровне, постепенно достигалось взаимопонимание и по принципиальным подходам к сирийскому урегулированию, таким как искоренение террористической угрозы, скорейшее начало работы Конституционного Комитета, содействие расширению гуманитарных поставок и возвращению беженцев.

Действия России — и это признаётся всеми её оппонентами — внесли коренной перелом в развитие сирийского кризиса. К моменту начала военной кампании в Сирии правительственная армия и различные лояльные ей милицейские формирования вели бои на окраинах столицы, с трудом сдерживали наступление боевиков на южном фронте, и приход к власти «зелёного интернационала» в центре арабского мира был вполне прогнозируем. Именно тогда, летом 2015 г., президент Асад сказал свою известную фразу о необходимости «сохранить полезную Сирию», то есть «алавитский коридор» в западной части страны вдоль побережья от г. Дераа на юге до Латакии на севере, то есть не более 30–35% сирийской территории.

На сегодняшний день сложилась совершенно иная военная реальность. Дамаск вернул контроль над большей частью территории (по различным оценкам 68–70%), вооружённая оппозиция лишена возможности вести активные боевые действия, сохранив некоторые свои анклавы на северо-западе. «Арабский халифат» как квазигосударственное террористическое образование и его военная инфраструктура разгромлены. В то же время на пути перехода к постконфликтному урегулированию предстоит преодолеть множество препятствий, предвиденных и непредвиденных. Примерно одна треть сирийской территории находится под контролем Турции (северный анклав от турецкой провинции Хатай до западного берега реки Евфрат) и «Сирийских демократических сил», получивших специальную подготовку и оснащение от США,в северных и северо-восточных районах вдоль Евфрата. И, наконец, нерешённость проблемы провинции Идлиб на западе, где зона деэскалации захватывает часть провинций Халеб и Хама. Доминирующие позиции там удерживают радикальные исламисты джихадистского толка, сгруппировавшиеся вокруг террористической организации «Хей’ат Тахрир Аш-Шам»[8].

Перипетии международного посредничества: между Женевой и Астаной

За восемь лет конфликта, который был с самого начала интернационализирован, в первую очередь самими арабскими государствами, сменилось три Специальных представителя Генерального Секретаря ООН по Сирии и предпринималось множество попыток найти пути к урегулированию совместными усилиями международного сообщества. Все они не привели к искомому результату, хотя, следует признать, внесли существенный вклад в мировую практику конфликтного урегулирования, дали богатый материал для объективного анализа причин неудач. В плоскость международных дискуссий были поставлены такие вопросы посреднической роли ООН, как: способен ли её специальный посланник, каким бы он ни был искусным переговорщиком, соблюдать беспристрастность, если члены Совета Безопасности (СБ ООН), перед которым он отчитывается, поддерживают разные стороны в конфликте, почему он постоянно обвиняется в пристрастности то одной, то другой из сторон, зависит ли успех миссии посредника от содержания его мандата и, наконец, может ли «жёсткий мандат», каким располагал Верховный представитель Евросоюза в Боснии, быть более эффективным для поддержания необходимого давления на противоборствующие стороны.

В первые месяцы вооружённых столкновений посредническую миссию предприняла ЛАГ, усилия которой не увенчались успехом и были быстро свёрнуты. Режим и оппозиция рассчитывали на скорую победу при поддержке извне, а сирийское руководство имело все основания не доверять Лиге, которая находилась под влиянием Саудовской Аравии и Катара. С февраля 2012 г.начался отсчёт международного посредничества по линии ООН.После того, как СБ ООН оказался неспособным выработать согласованные решения (линия Запада совместно с арабскими государствами Персидского залива на международную легализацию вмешательства встречала решительное вето со стороны России и Китая), Генеральная Ассамблея поручила Генеральному секретарю назначить своего специального представителя по Сирии. Им стал бывший Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, имевший большой опыт миротворческой деятельности.

План из шести пунктов, разработанный международным посредником, предусматривал меры по прекращению военных действий, развёртывание наблюдательной миссии ООН и переход к межсирийским переговорам при международном содействии[9]. Однако этот простой и в теории правильный план не получил солидарной поддержки в СБ ООН, а его реализация была сорвана самими сирийскими сторонами. Наблюдатели ООН не смогли продолжать свою деятельность в условиях непрекращавшихся военных действий, провокаций с различных сторон и искусственных ограничений на передвижение со стороны сирийских властей. В июне 2012 г. Аннан подал в отставку, не проработав на своём посту и шести месяцев.

Вместе с тем, миссия Аннана подготовила почву для выработки первого консенсусного международного документа, Женевского коммюнике от 30 июня 2012 г., и затем на этой основе — резолюции СБ ООН 2254 (2015 г.), заложивших правовую базу сирийского урегулирования. Ведущую роль в этой работе сыграло деловое взаимодействие России и США, которые, несмотря на имеющиеся разногласия в рамках «Группы действий по Сирии», смогли в то время прийти к согласию в отношении главных принципов международного сопровождения усилий самих сирийцев по выходу из кризиса. Эти документы оставались основой мандата для последующих Специальных представителей Генерального Секретаря — бывшего министра иностранных дел Алжира Лахдара Брахими и Стефана де Мистуры, возглавлявшего ранее миссии ООН в Ираке и Афганистане.

С самого начала посредничества по линии ООН политический процесс столкнулся с трудностями. Принятые меж дународно-правовые документы содержали руководящие принципы урегулирования и «дорожную карту» с указанием ориентиров по времени для каж дого из его этапов (формирование переходного органа с исполнительными полномочиями, разработка проекта новой конституции, проведение свободных выборов под меж дународным контролем). Из всего комплекса причин, предопределивших в конечном счёте тупик переговорного процесса на Женевском треке, наиболее существенными представляются следующие:

• Согласно документам по сирийскому урегулированию, СБ ООН рассматривается как главный и единственный механизм имплементации и инструмент поддержки Спецпредставителя. При возникновении раскола в его рядах политический капитал международного посредничества девальвировался.
• Обострение российско-американских разногласий в трактовке положений Женевского коммюнике и резолюции СБ ООН 2254, относящихся к содержанию переходного периода и очерёдности шагов. Наибольшие столкновения вызывали такие вопросы, как статус и полномочия «переходного управляющего органа», роль и место в этот период президента Асада. Вплоть до последнего времени США и оппозиция ставили его отставку предварительным условием начала прямых межсирийских переговоров. Для такой натянутой интерпретации в текстах основополагающих документов весомых оснований не было.
• Отсутствие поддержки с сирийских сторон, связывающих свои расчёты с военной победой. В сентябре 2016 г. российско-американское взаимодействие было прервано, что осложнило усилия международного посредника по принуждению сирийцев к переговорам. Перерывы между раундами становились всё продолжительней, эскалация насилия продолжалась, а политические вопросы затенялись нараставшим комом гуманитарных проблем.
• Долгие дискуссии на тему, что вначале, а что потом: борьба с терроризмом или договорённости о параметрах переходного периода, то есть раздела власти.
• Разрозненность политической оппозиции, бесконечные внутренние трения и перестановки в её рядах в борьбе за лидерство, неспособность заручиться поддержкой со стороны боевых командиров на местах, между которыми также разгорались конфликты как отражение соперничества Саудовской Аравии, Катара и Турции.
• Отсутствие достаточного внешнего давления на сирийские стороны. Если по мере успехов сирийской армии на поле военных действий после российского вмешательства завышенные требования оппозиции склонялись к умеренности, то Дамаск проявлял всё меньше готовности к уступкам и даже ужесточал свои политические позиции.
• Фрагментация межсирийских и международных переговорных площадок, что снижало значимость Женевского формата.

Следует констатировать, что в ходе интенсивных переговоров в различных форматах и комбинациях участников двум крупным дипломатам международного уровня, наделённым международным мандатом, не удалось добиться эффективного прекращения военных действий, обеспечить беспрепятственную доставку гуманитарной помощи и вывести правительство Сирии и оппозицию на прямые переговоры. В то же время во многом благодаря их усилиям вялый политический процесс в Женеве поддерживался на плаву и постепенно вырисовывались его слабые места. С начала 2017 г. стало понятно, что для выхода из затянувшегося политического тупика требуется стабилизация военной обстановки. Акцент с российской стороны был сделан на взаимодействии с Турцией, которая расширила к тому времени сферу своего влияния на различные организации сирийских боевиков и, со своей стороны, проявляла желание сотрудничать с Россией в Сирии. С подключением Ирана, также заинтересованного в деэскалации военных действий, образовался такой переговорный механизм, как Астанинский формат (по названию столицы Казахстана, где проходили первые встречи).

Работа в этом формате, в которой принимал участие и Стефан де Мистура, имела свои особенности и преимущества. Представители сирийского правительства впервые сели за стол переговоров с командирами отрядов вооружённой оппозиции, теми самыми, которые назывались в Дамаске террористами. Россия, Турция и Иран, действуя скоординировано и на параллельных курсах, выступали гарантами выполнения достигнутых договорённостей. Турция обеспечивала «кооперабельное поведение» тех отрядов, на которые она имеет влияние, а Россия старалась добиться того же от Дамаска. Иран в этой сложной схеме должен был сдерживать неконтролируемые действия «Хизбаллы» и отрядов шиитского ополчения. Важным итогом регулярных встреч под эгидой «астанинской тройки» были соглашения о четырёх зонах деэскалации, которые позволили на время снять накал по линиям военных действий, активизировать работу по достижению перемирия на местах. Оппозиция придавала большое значение решению вопросов, связанных с мерами доверия (освобождение заключённых, обмен пленными), разблокированием ряда населённых пунктов и оказанием гуманитарной помощи районам, находившимся в бедственном положении.

Повестка дня межсирийских переговоров в Астане по мере их продолжения стала расширяться. Это вызывало негативную реакцию США и ведущих стран Евросоюза, по заявлениям которых Астанинский формат заходит на политическое поле, отведённое по резолюции СБ ООН 2254 Женеве при посредничестве Спецпредставителя Генерального секретаря ООН. Вопрос о том, как соотносятся между собой оба этих формата, долгое время отягощал отношения с западными партнёрами, которые высказывали недоверие к миротворческим усилиям Москвы, подозревая её в попытках «обойти» ключевые положения ооновских документов и девальвировать роль миссии ООН в сирийском урегулировании. С российской стороны при этом не раз давались разъяснения, что переговоры в Астане и встречи в верхах между Россией, Турцией и Ираном нацелены на «поиск компромиссных решений» с целью «помочь Женевскому процессу», что политико-дипломатическому решению сирийского кризиса на международно-правовой основе нет альтернативы.

В то же время новые реалии в военном противостоянии и изменение в соотношении сил между режимом и оппозицией потребовали внесения определённых корректировок в порядок и очерёдность действий по выполнению ключевых положений резолюции СБ ООН 2254. Сирийское руководство, сотрудничая со Спецпредставителем ООН, отказывалось обсуждать по существу вопрос о создании «переходного управляющего органа», способного «в полном объёме осуществлять полномочия исполнительной власти», как об этом записано в Женевском коммюнике. Вместо этого выдвигались различные варианты проведения в Дамаске широкого диалога с целью формирования правительства национального единства — для оппозиции совершенно неприемлемые.

Отсюда возникла идея начать предметный межсирийский диалог с обсуждения проекта новой конституции, принятие которой включено одним из центральных пунктов в «дорожную карту» политического процесса. С конца 2017 г. фокус работы Спецпредставителя с сирийскими сторонами при содействии России, Турции и Ирана, проводивших регулярные встречи на высшем уровне, переместился на формирование состава Конституционного комитета. Значительный вклад в эти усилия внёс Конгресс сирийского национального диалога в Сочи (январь 2018 г.), который принял принципиальное решение о начале конкретной работы по линии ООН над подготовкой проекта конституции.

Усилия Стефана де Мистуры в этом направлении, продолжавшиеся вплоть до его отставки в декабре 2018 г., со всей очевидностью показали, насколько велика пропасть взаимного недоверия между всеми сторонами, имеющими рычаги политического влияния, и как трудно найти точки совпадения интересов. Россия, со своей стороны, стремилась выстроить широкое поле согласия на «сбалансированной и инклюзивной основе» вокруг кандидатур в состав «третьего списка», представляющего гражданское общество и независимых экспертов (состав членов Комитета от правительства и оппозиции был в конце концов представлен). Однако её ведущая роль на этом направлении встречала ревностное отношение со стороны западных партнёров. В то же время формирование окончательного состава Конституци­онного Комитета осложнялось позицией Дамаска, который рассматривает подготовку конституции как «чисто суверенное дело» сирийского народа без «какого-либо иностранного вмешательства», тем самым в определённой степени дезавуируя ооновский трек.

Вместе с тем к началу 2019 г. сложилась обстановка, в целом благоприятствующая постепенному переходу от военной фазы к политическому процессу. Наметился своего рода консенсус вокруг того, что в новой обстановке парадигма переговорного трека «Женева-2» по схеме «платформа режима» versus «платформа оппозиции» себя изжила и дальнейшее продвижение по этому пути становится малоперспективным[10]. Новые военные реалии признаются Соединёнными Штатами и европейскими партнёрами России, которые в настоящее время не заостряют вопрос о смене режима, делают акцент на скорейшем проведении конституционной реформы и последующем проведении свободных выборов под эгидой ООН в соответствии с резолюцией СБ ООН 2254. Весь вопрос в том, как привести к единому знаменателю все составные части политического процесса и возможно ли это в принципе в условиях нарастающего конфликта между Россией и Западом.

Основные компоненты сирийского урегулирования

К числу базовых элементов, без которых возвращение Сирии к миру и национальному примирению не представляется возможным, следует отнести такие направления, как реформа конституционно-государственного устройства, экономическая реконструкция и налаживание срочной гуманитарной помощи, в чём нуждается более половины населения, возвращение беженцев, реорганизация армии и силовых структур, проведение выборов под надзором со стороны ООН и многое другое. Соединение всех этих элементов в одном стабилизационном пакете — важная, хотя и трудновыполнимая задача, требующая усилий многосторонней дипломатии при достижении минимального уровня международного взаимопонимания.

Государственно-политическое устройство послевоенной Сирии и его конституционная легитимация — один из ключевых вопросов, вокруг которого сталкиваются интересы внешних сил и концентрируются межсирийские разногласия. Определение графика и процедуры разработки проекта новой конституции записано в резолюции СБ ООН 2254 как одно из центральных положений в ходе перехода к «инклюзивному правлению на внеконфессиональной основе». При всех разночтениях, касающихся последовательности шагов в переходный период, в международном сообществе постепенно вырисовывается более или менее общее понимание — отправным пунктом должно быть начало конституционного процесса, ведомого, как предусмотрено резолюцией, самими сирийцами.

Среди сирийских юристов и политологов обозначилось два подхода — принятие новой конституции либо внесение поправок в ныне действующий закон 2012 г. Официальный Дамаск подвергает сомнению саму необходимость принятия новой конституции, полагая, что он способен решить все эти вопросы самостоятельно, без существенных уступок. Сирийская оппозиция, раздираемая разногласиями по многим другим вопросам, выступала в принципе за разработку и принятие новой конституции. Однако в последнее время многие её реалистически мыслящие представители выражают согласие взять за основу конституцию 2012 г., но при условии внесения в неё существенных поправок[11]. Их смысл, по существу, означает переход от жёстко президентской к президентско-парламентской форме правления с децентрализацией административно-государственного устройства, но при сохранении унитарного характера государства и закреплении в конституции необходимых гарантий его территориальной целостности. Любые формы федерации рассматриваются как расчленение Сирии и категорически отклоняются как режимом, так и большинством оппозиции. Это немногое, что их объединяет.

Одобренная на референдуме в условиях нараставшего гражданского конфликта конституция 2012 г., по мнению оппозиционеров, не может считаться продуктом национального консенсуса. Конституционная комиссия была образована прямым декретом президента, то есть путём назначения. Проект конституции не прошёл стадию публичного общественного обсуждения, что в условиях вооружённых столкновений, принимавших всё более масштабный характер, вряд ли было практически возможным. Возражения, по существу, сводятся к отсутствию недвусмысленной записи в конституции, указывающей на разделение властей, к требованиям ввести ограничения на полномочия института президентской власти (в этой части конституция претерпела незначительные изменения), расширить права местных органов власти и этнических меньшинств в сторону децентрализации, обеспечить независи­мость судебной власти[12].

Формирование Конституционного комитета, столкнувшееся с серьёзными трудностями, показало, что выработка поправок в текст действующей конституции займёт немало времени. Особое место занимает тема территориально-административного устройства страны, если учесть роль курдского фактора.

За время военных действий курдам при поддержке американцев, сделавших на них ставку в борьбе с ИГИЛ, удалось создать сильную военную структуру и сформировать в северных и восточных районах Сирии систему местных органов власти, неподконтрольных Дамаску. Неопределённость с сохранением военного присутствия США в Сирии и непредсказуемость Вашингтона в качестве союзника поставили курдов перед необходимостью сделать выбор между отражением военной угрозы со стороны Турции или достижением договорённостей с Дамаском. Курдское руководство стремится сохранить автономный статус своих кантонов, где они имеют позиции де-факто, и не допустить расформирования подразделений «Сирийских демократических сил», которые могли бы взять на себя ответственность за обеспечение безопасности территорий к востоку от Евфрата.

Позиция правительства Сирии в отношении предоставления курдам особого административного статуса существенно не изменилась. Согласно заявлению министра по вопросам национального примирения Сирии Али Хейдара, ни одна из сирийских провинций не может иметь «преференции, отличающие её от других провинций или этнических групп»[13]. Переговоры на этот счёт продолжаются, и речь может идти о различных форматах децентрализации, в том числе — о децентрализации на уровне местных сообществ или о создании некой ассиметричной территориально-административной структуры. Подходящей основой для обсуждений всего комплекса этих вопросов мог бы стать приемлемый для оппозиции действующий Закон №107 о местном самоуправлении.

Другой насущный вопрос урегулирования сирийского конфликта — это восстановление экономики. Из всех конфликтных очагов в регионе Сирия понесла наибольшие потери в виде материальных разрушений, людских жертв и снижения качества человеческого капитала. За годы войны ВВП республики сократился более чем вдвое, в то время как по предвоенному экономическому плану он должен был вырасти на 40%. Бюджетный дефицит увеличился более чем в 16 раз. Общий ущерб от военных действий оценивается ООН суммой в $250 млрд, в то время как сирийское правительство говорит о $400 млрд, необходимых только для восстановления инфраструктуры. Нужды в гуманитарной помощи, по подсчётам экспертов, также составляют внушительную сумму— $20 млрд. От недоедания страдают более 70% семей, жизнь 80% сирийцев опустилась ниже черты бедности, а её продолжительность сократилась на 20 лет.

В этих условиях Сирия не может восстановиться без привлечения внешней помощи. Финансовый ущерб и разрушения достигли таких масштабов, которые делают задачу реконструкции её экономики неподъёмной ни для самой Сирии, ни для какого-либо одного государства или даже группы государств. Исходя из понимания важности экономической и гуманитарной составляющих в процессе урегулирования, Россия обратилась к США, ЕС и другим потенциальным донорам с предложением объединить усилия в мобилизации ресурсов на восстановление экономики и в возвращении беженцев.

Однако при всём осознании масштабов материального ущерба и гуманитарной катастрофы, самой крупной со времени Второй мировой войны, согласованная линия на международном уровне, в том числе в системе ООН, по-прежнему отсутствует. США и страны Евросоюза отказываются направлять финансирование на цели реконструкции районов Сирии, находящихся под контролем сирийского правительства (а это более 70% наиболее населённой территории с наиболее разрушенной инфраструктурой). В качестве условия выдвигается трансформация Сирии в соответствии с «заслуживающим доверия» политическим процессом. При этом в первую очередь имеется в виду разработка и принятие новой сирийской конституции и проведение «свободных и справедливых выборов», организованных «под надзором со стороны ООН».

Политическую обусловленность помощи на цели реконструкции Запад рассчитывает использовать как инструмент давления на Дамаск и его союзников. Отказ сотрудничать напрямую с сирийским правительством кроме политических соображений аргументируется необходимостью проведения реформ государственного управления, изменения законодательства в сфере собственности и инвестиций. В условиях действующей в стране «военной экономики» поступление международной экономической помощи через официальные каналы, по мнению западных экспертов, неизбежно будет вести к закреплению позиций обслуживающих интересы режима коррумпированных бизнесменов и структур, различных аффилированных с ним милиций, удерживающих власть на местах[14]. Положение осложняется ещё и тем, что руководство Сирии, со своей стороны, также политизирует вопросы экономической реконструкции, декларируя неготовность получать помощь от «пособников терроризма». Расчёт при этом делается на то, что подходы ряда стран Евросоюза могут и измениться в случае, если Дамаск проявит достаточную твёрдость. Показательны в этом отношении заявления президента Асада о том, что «сирийцы способны самостоятельно восстановить свою страну» и «помощь стран Запада в этом им не понадобится»[15]. Среди европейских стран в последнее время действительно наметились расхождения в позициях между теми, кто решительно против сотрудничества с «режимом, не подлежащим реформированию», и теми, кто придерживается примиренческого подхода в расчёте на скорую стабилизацию или участие компаний своих государств в выгодных проектах[16].

Сегодня очевидно, что выработка согласованного проекта экономической реабилитации Сирии является задачей всего международного сообщества с учётом того, что тяжёлые политические и гуманитарные последствия конфликта вышли далеко за пределы ближневосточного региона. Здесь могла бы быть найдена та точка совпадения интересов, которая позволила бы увязать многосторонние действия на политическом треке в один стабилизационный пакет.

С реконструкцией Сирии неразрывно связана проблема возвращения беженцев. Сирийские беженцы составляют на сегодня не менее одной трети перемещённых лиц во всём мире. В результате конфликта, по данным ООН, лишилось мест постоянного проживания около половины довоенного населения Сирии (5,6 млн беженцев и 6,6 млн внутренне перемещённых лиц). Наибольшее количество беженцев сосредоточено в Турции (3,5 млн), Ливане (1 млн) и в Иордании (650 тыс.)[17]. Эта проблема продолжает оказывать депрессивное воздействие на экономику соседних стран, создаёт для них серьёзные внутриполитические и социальные трудности. Для Ливана, где сирийцы составляют 20% населения, беженцы, по выражению премьер-министра Саада Харири, превратились в «бомбу замедленного действия». Рост реального ВВП Иордании в течение последних трёх лет сокращается, а показатель дохода на душу населения с 2012 г. находится на нуле[18].

Правительство Сирии должно быть заинтересовано в создании благоприятных условий для возвращения беженцев по целому ряду очевидных причин. Это и восстановление доверия, и привлечение в экономику среднего предпринимательского класса, и нормализация отношений с Западом, и, что немаловажно, проведение выборов (президентские выборы предстоят в 2021 г.),которые были бы признаны как легитимные. По призыву России и во многом благодаря её инициативам в середине 2018 г. начался процесс возвращения беженцев, в основном из Ливана и Иордании, а также из Турции в районы, не контролируемые правительством Сирии. Началу полномасштабного возвращения препятствует целый ряд обстоятельств. В первую очередь, это позиция США и стран-членов ЕС, которые считают, что внутренние условия для добровольного и безопасного возвращения пока не созданы. Такой же позиции придерживается Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев. В контактах с правительством Сирии его представители добиваются более широкого присутствия в Сирии для оказания помощи беженцам на местах и повышения степени доверия[19]. Объективно говоря, сложная военно-политическая обстановка, сохраняющаяся неопределённость с перспективами политического процесса не создают достаточных условий для скорого возвращения беженцев, а с течением времени такая вероятность, как показывает, например, боснийский опыт, будет сокращаться. Согласно исследованию Фонда Карнеги, «несмотря на желание большинства беженцев вернуться домой, маловероятно, что они смогут сделать это в ближайшее время, даже в том случае, если прекратятся военные действия»[20].

Для создания внутренней среды, которая стимулировала бы начало широкомасштабного процесса возвращения, требуется, по международной практике в других конфликтных зонах, соблюдение целого ряда предварительных условий. Среди них решение таких вопросов, как обеспечение безопасности, правовые гарантии прав собственности, возможность возвращения к прежним местам проживания, амнистия уклонистов от призыва в армию, наличие рабочих мест и социальных услуг, восстановление системы здравоохранения и образования. То есть многое здесь зависит от самого правительства Сирии — насколько оно способно решать такие масштабные задачи и имеется ли для этого соответствующая политическая воля.

Между тем представители оппозиции, склонной договариваться с правительством, и западные источники отмечают непоследовательность и противоречивость действий официального Дамаска на этом направлении постконфликтной реконструкции Сирии. Большое недоумение вызвал принятый 2 апреля 2018 г. Закон №10 о недвижимости[21]. Новый закон даёт правительству Сирии возможность изымать недвижимость и пускать её под городскую застройку (редевелопмент) без соблюдения надлежащих процедур и выплаты компенсации владельцам. Жителям Сирии независимо от мест их фактического проживания предписывалось в течение 30 дней предоставить документы о собственности, что для беженцев представлялось практически нереальным. По многим оценкам, продвигаемый властями закон направлен против противников режима с целью создать условия для заселения районов новых застроек в крупных городах «лоялистами». Хотя впоследствии давались успокаивающие пояснения и вносились поправки в правоприменение, сам факт принятия этого Закона не способствовал восстановлению доверия и имел отрицательный резонанс.

Выполнение других условий, способствующих возвращению, потребует проведения реальных социально-экономических реформ, реорганизации множества спецслужб и армии, реинтеграции комбатантов в мирную жизнь, перестройки правовой системы и, что самое главное, — изменения самого менталитета от мышления категориями «победитель получает всё» на логику подлинного национального примирения по принципу «ни победителей, ни побеждённых». Такие перемены займут, разумеется, довольно продолжительное время с учётом сопротивления со стороны тех сил внутри режима, которые не заинтересованы в коренных реформах, и со стороны радикальных исламистов, не готовых к компромиссам.

Таким образом, реально складывающаяся обстановка подсказывает необходимость выстраивать целостный подход, подразумевающий движение одновременно по трём направлениям — конституционно-политическое устройство, экономическая реконструкция и возвращение беженцев. На определённом этапе первое звено в этой цепочке может и должно быть приоритетным.

Перспективы послевоенной Сирии: интересы России

За годы военных усилий Россия, в том числе её военная дипломатия, достигла многого из тех стратегических целей, которые ставились перед си­рийской операцией:

• поставлен предел насильственной смене режима в Сирии;
• предотвращён приход к власти радикальных исламистов с даль­нейшей дестабилизацией всего региона и переливом воинствую­щего исламизма на территорию России;
• ИГИЛ как террористическое территориальное образование и его военная инфраструктура разгромлены, и хотя совместную анти­террористическую коалицию, к чему призывала Россия, создать не получилось, Россия и США действовали в борьбе с ИГИЛ, пусть и раздельно, но всё же на параллельных курсах;
• под контроль правительства Сирии возвращено более двух третей сирийской территории;
• закреплены позиции России в восточной части Средиземноморья, исторически важные для российского флота;
• подтверждён статус России как мировой державы.

Возникает вопрос: что дальше? Какая должна быть последовательность действий в сочетании военных усилий и политической дипломатии?

Военно-политическая обстановка «на земле» ограничивает возможности Дамаска принимать самостоятельные решения о дальнейшем продвижении правительственных войск. Освобождение Идлиба, северных и восточных территорий силовым путём помимо трудностей военного и гуманитарного порядка сопряжено с достижением политических договорённостей и каких-то сложных компромиссных решений в более широком формате — не только между Россией, Турцией и Ираном. На этом этапе от России требуется проявить искусство дипломатического маневрирования, чтобы сохранить взаимопонимание со своими партнёрами по Астанинскому процессу и в то же время не оттолкнуть от себя Израиль. Совместить законные опасения Ирана и Израиля в сфере безопасности и не допустить столкновения между ними будет непростой задачей.

Нельзя сбрасывать со счетов и возможность налаживания рабочих отношений с США по постконфликтному урегулированию в Сирии, то есть за пределами военных каналов связи, которые, по оценкам обеих сторон, функционируют успешно. Несмотря на заявления Трампа, США отнюдь не намерены сворачивать своё военное присутствие. Будет ли сокращение и, если будет, то насколько, в данном случае не имеет значения, поскольку спецназ на востоке Сирии, как это уже показывали американцы, находится под постоянной защитой ВВС США. Сохранение ограниченного контингента в Сирии, по мнению большинства в американском военно-политическом истэблишменте, рассматривается как способ «держать флаг» в ходе многосторонних переговоров по Сирии и одновременно контролировать линии военных коммуникаций Ирана между Ираком, Иорданией и Ливаном.

Новый расклад сил в конфликте ознаменовал как бы завершение его военной фазы и создал предпосылки для продвижения на политическом треке. Вопрос в том, что понимать под политическим решением — урегулирование на долговременной основе или его имитация путём поверхностных изменений. Уже сейчас заметно, что рисуется картина одержанной победы. Это особенно проявляется в триумфаторских настроениях Дамаска. Военное решение, о невозможности которого твердили все участники конфликта, мол, уже состоялось, и дальнейший политический процесс должен теперь проходить под диктовку победителей. Тактика сирийского руководства, как её наметил президент Сирии Башар Асад, состоит в том, чтобы добиваться примирения, а если это окажется недейственным, то использовать военную силу для освобождения всей страны, в том числе и от «американской оккупации»[22].

Такой подход таит в себе немалые опасности. Как показывает мировой опыт гражданских войн, полная победа одной из сторон отнюдь не гарантирует наступление мира, если проблемы, изначально ставшие источником конфликта, остаются нерешёнными и сохраняется недружественное для победителей внешнее окружение.

Запад фактически признаёт,что России принадлежит «ключевая роль», но в то же время ставит препятствия, добиваясь от неё оказания давления на Дамаск, который всегда был для Москвы нужным, но трудным партнёром. Тем самым на Дамаск и его «союзников» в определённой степени возлагается ответственность за конечный результат. Если получится найти точки соприкосновения с Россией на почве совместного видения послевоенной Сирии, то США и Европа будут готовы к взаимодействию, если нет— то любой из действующих игроков на сирийском направлении имеет возможности дестабилизировать обстановку, сыграв роль спойлера.

В интересах России вести дело к урегулированию на устойчивой основе, исходя из того понимания, что политическое устройство Сирии не может оставаться таким, каким оно было до войны. Новая военная реальность должна закрепиться построением такой властной конструкции, которая опиралась бы на действительно инклюзивную базу, представляющую широкий спектр национально-патриотических сил, в том числе политические интересы суннитского большинства. В противном случае плоды военного успеха со временем могут быть упущены.

Важное значение для достижения долговременного урегулирования имеет также восстановление отношений Сирии не только с её ближайшим окружением — здесь наметились некоторые сдвиги, — но и с внешним миром. В интересах России добиваться такого урегулирования, которое было бы итогом международного согласия. Составной частью такого согласия должно быть признание легитимности реформированного сирийского режима и военного присутствия России в Сирии на долгосрочной основе. В том случае, если Россия более открыто и понятно обозначит свои стратегические интересы в Сирии и готовность к многосторонним компромиссам, у неё имеется достаточно возможностей и военно-политического влияния для обеспечения своих интересов неконфронтационным путём. Растопить лёд взаимной вражды и ненависти после стольких жертв и гуманитарных катастроф можно только путём долгих, терпеливых и, главное, непрерывных многосторонних усилий в различных комбинациях.

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.

Данный материал вышел в серии записок Валдайского клуба, публикуемых еженедельно в рамках научной деятельности Международного дискуссионного клуба Валдай. С другими записками можно ознакомиться по адресу http://valdaiclub.com/publications/valdai-papers

Сирия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 27 августа 2019 > № 3138497 Александр Аксененок

Иран развернул свой самый современный эсминец "Саханд" в Аденском заливе в рамках миссии, направленной на обеспечение безопасности иранских судов в открытом море.

Начальник штаба иранской армии контр-адмирал Хабиболла Сайяри заявил, что во время рейда военный корабль сопровождается логистическим судном и вертолетоносцем "Харг", сообщает IRNA в понедельник.

Он добавил, что эта флотилия является 63-й иранской военно-морской группой, которая будет отправлена на морские операции за рубежом, и будет сопровождать иранские корабли в Оманском заливе и Персидском заливе.

Эта миссия - первое долгосрочное путешествие "Саханда". Судно вошло в состав Южного флота в декабре прошлого года.

Это третий из фрегатов класса "Mowj", построенных Ираном после "Джамарана" и "Демавенда", но его расширенные оперативные возможности и размеры делают его вдвое более мощным с точки зрения наступательных и оборонительных характеристик.

Он был спроектирован и изготовлен в отдельных модулях, и в первую очередь может похвастаться способностью обходить радары.

В сопровождении своего логистического судна "Sahand", оснащенный четырьмя двигателями, может плавать 150 дней в далеких океанах и бурных морских условиях.

Он был оснащен самыми современными торпедными пусковыми установками, различными зенитными орудиями, ракетными системами, высокоточным защитным механизмом, противолодочной оборонительной системой, а также различными электронными приборами.

Эсминец также снабжен системами перехвата, управления огнем, радиолокационных помех и системами крылатых ракет большой дальности, а также собственной радиолокационной системой и различными датчиками.

Предыдущая иранская военно-морская группа в составе эсминца "Баяндор" и логистического судна "Бушер" вернулась в страну в июне, пройдя 2350 морских миль.

Ирак осудил израильские авиаудары по складам "Хашд аш-Шааби"

Президент Ирака Бархам Салих и премьер-министр Адель Абдул Махди в воскресенье осудили израильские авиаудары по базам и складам оружия, принадлежащим Народным мобилизационным подразделениям Ирака, также известным как "Хашд аш-Шааби".

Оба лидера назвали бомбардировку "нападением на иракский суверенитет" и призвали к национальному единству, говорится в заявлении, цитируемом Государственным информационным агентством Ирака, сообщает Tasnim News. Бомбардировки произошли недалеко от границы с Сирией, сообщается в заявлении.

Два беспилотных самолета совершили нападения, убив одного ополченца и серьезно ранив другого. Ирак обвинил Соединенные Штаты в оказании авиационной поддержки Израилю для этих ударов.

Источник в службе безопасности сообщил агентству Рейтер, что было два воздушных удара, один из которых пришелся по штаб-квартире местной бригады, а другой удар был нанесен по колонне автомобилей, покидающих здание.

Атака произошла после серии взрывов в последние недели на оружейных складах, принадлежащих народному движению.

Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху намекнул в четверг о возможном участии Израиля в недавнем уничтожении складов оружия "Хашд аш-Шааби"в Ираке.

"Мы работаем - не только при необходимости, мы работаем во многих областях против государства, которое хочет уничтожить нас. Конечно, я дал вооруженным силам свободу действий и поручил им сделать все необходимое, чтобы сорвать планы Ирана", - сказал он.

В иранской провинции Систан-Белуджистан открыты сразу 342 проекта развития

342 проекта по развитию сельских районов в иранской провинции Систан-Белуджистан были начаты с помощью видеоконференции президента Роухани в присутствии губернатора провинции и ряда провинциальных администраторов по случаю Правительственной недели.

Губернатор провинции Систан и Белуджистан Ахмад Али Мохеббати заявил в понедельник на церемонии инаугурации проектов Недели правительства Систана и Белуджистана президентом Ирана Хасаном Роухани, что на правительственной неделе будет открыто 823 проекта, 343 из которых относятся к сельской местности.

Далее Мохебати рассказал, что в области водоснабжения сельских районов провинции 35 деревень были охвачены водоснабжением.

Президент Роухани заявил в понедельник, что Иран обеспечивает национальные интересы двумя руками власти и дипломатии, и те, кто считает, что одной руки достаточно для решения проблем, делают ошибку.

Роухани выступил во время посещения выставки о достижениях правительства, организованной по случаю Недели правительства. "Мы должны использовать военные, охранные, культурные и политические силы, чтобы помешать проблемам, создаваемым врагами", - отметил он.

Президент Ирана сказал, что Иран должен использовать любые имеющиеся инструменты, чтобы гарантировать национальные интересы, добавив, что если бы он знал, что встреча с кем-то необходима для решения проблем страны, он бы это сделал. "Что важно в этом, так это наш национальный интерес", - констатировал Роухани.

Президент Ирана добавил, что за последний год Иран подвергся самым суровым санкциям, но сопротивлялся им и постепенно сокращает обязательства по ядерной сделке с двухмесячными перерывами. Он добавил, что интервалы должны дать время для дипломатии, политических встреч и переговоров.

"Хезболла" даст сокрушительный ответ Израилю в ответ на агрессию Тель-Авива в Бейруте

Специальный помощник спикера иранского парламента (меджлиса) заявил, что "Хезболла" даст сокрушительный ответ Израилю в ответ на агрессию Тель-Авива в Бейруте.

"Агрессия #TelAviv в # Бейруте была большим просчетом @ netanyahu", - написал Хосейн Амир Абдоллахиан в своем аккаунте в Twitter, сообщает IRNA. "Ожидайте, что ответ будет шокирующим и наносящим вред", - добавил он.

"Без сомнения, сионисты заплатят огромную цену за агрессию в Ливане, Сирии и Ираке", - отметил он. "Обеспечение устойчивой безопасности является "красной чертой" региона", - сказал он.

Несмотря на то, что некоторые СМИ сообщили об уничтожении двух израильских беспилотников в Дахие, мусульманском пригороде шиитов к югу от Бейрута, официальный представитель "Хезболлы" Мухаммед Афиф заявил, что "Хезболла" не сбила ни одного израильского беспилотника. Первый дрон рухнул, а второй, который был нагружен бомбой, взорвался.

Ранее, в понедельник, генеральный секретарь Ливанского движения сопротивления "Хезболла" Сайед Хасан Насралла выразил протест против агрессии Израиля по позициям "Хезболлы" в Сирии, предупредив Израиль о решительном ответе.

Насралла отверг необоснованные обвинения израильтянина Нетаньяху о нападении на иранский центр в Сирии. Он добавил, что Нетаньяху хочет представить себя победителем. Насралла обвинил премьер-министра Израиля во лжи и искажении реальности.

Иран заявил, что не будет вести переговоры о ракетах и хочет экспортировать больше нефти

Иран хочет экспортировать не менее 700 000 баррелей в день своей нефти и в идеале до 1,5 млн. баррелей в сутки, если Запад хочет договориться с Тегераном о сохранении ядерной сделки 2015 года, сообщили Reuters в воскресенье два иранских чиновника и один дипломат.

"В качестве жеста доброй воли и шага к созданию пространства для переговоров мы откликнулись на предложение Франции. Мы хотим экспортировать 700 000 баррелей нефти в сутки и получать деньги наличными ... и это только для начала. Экспорт должен составить 1,5 миллиона баррелей в сутки", - сказал высокопоставленный иранский чиновник, который попросил не называть его имени.

Второй чиновник рассказал: "Программа Ирана по баллистическим ракетам не может, и не будет обсуждаться. Мы подчеркнули это четко и открыто".

Иранский дипломат заявил, что Иран также исключил любые переговоры о своем "праве на обогащение урана, о его самостоятельном ядерном топливном цикле ... и в ответ мы будем полностью привержены ядерному пакту 2015 года".

Источники в отрасли сообщили Reuters, что экспорт иранской нефти в июле упал до 100 000 баррелей в сутки из-за санкций, введенных в отношении США Соединенными Штатами с тех пор, как президент Дональд Трамп вышел из пакта 2015 года в прошлом году.

Интервью Reuters было опубликовано в тот же день, когда министр иностранных дел Ирана Мохаммед Джавад Зариф неожиданно посетил Биарриц, во Франции, где встречались лидеры G7.