Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Битва за Алеппо: Россия-Сирия-Иран в одном шаге от победы

Даниэле Раинери (Daniele Raineri)

Противники Башара Асада, спустя четыре года сопротивления в Алеппо, близки к окончательному поражению. Ключевым фактором является поддержка сирийской армии самолетами российской боевой авиации. Операция по возвращению контроля над всем Алеппо — это триумф военного союза России-Ирана-Сирии. Когда вы слышите или читаете, что «наступает сирийская армия», на самом деле, это лишь удобная форма определения воюющей стороны. Иран признает тысячи погибших добровольцев-иранцев, погибших во время сражений в Сирии. Бойцы ливанской, близкой к Тегерану группировки «Хезболлы» также вносят заметный вклад в победы сирийских правительственных войск. Слабость антиасадовского фронта состоит в полной разобщенности. Винегрет из аббревиатур, в которых даже специалисты ориентируются с трудом, имеет немного шансов вызвать симпатию глобальной аудитории в настоящий кризисный момент.

Равенства сил больше нет, после 2 тысяч бомбардировок в течение двух недель сторонники Асада получают перевес. Вплоть до 27 ноября гражданская война в Сирии основывалась на положении, что ни одна из участвующих в войне сторон не обладает достаточной силой, чтобы иметь перевес над остальными. Это положение уже два дня не действует во втором по величине городе страны Алеппо, расколотом на два лагеря с лета 2012 года между силами сторонников Башара Асада и группами его противников. В воскресенье оборона повстанцев рухнула, и правительственные ополченцы завоевали почти 40% анклава восточной части Алеппо, остававшегося вне контроля Асада.

Представьте себе этот анклав в форме цифры восемь или песочных часов, с двумя округлыми территориями, соединенными тонкой перемычкой. Проправительственные войска продвигались маневром охвата с востока на запад, в самую узкую зону, чтобы отрезать и захватить верхнюю часть «восьмерки». Для них этот маневр был несложен, потому что они уже в течение нескольких месяцев окружали весь анклав, выжидая лишь самый подходящий момент, чтобы сомкнуть окружение. Алеппо в эти дни стал самым важным сирийским фронтом, потому что происходящее там будет иметь последствия для остального хода войны в других частях Сирии и на других фронтах, например, в Дамаске, на севере Хамы и на юге, недалеко от иорданской границы, которые на данный момент не активны.

Почему же повстанцы в Алеппо проигрывают сейчас, спустя четыре года сопротивления в тяжелых условиях? Ключевым фактором, разумеется, является присутствие российских самолетов, прибывших в Сирию в сентябре 2015 года и «ретировавшихся» (но не на самом деле) после объявления «окончания миссии», сделанного Владимиром Путиным в марте этого года, вместе с сирийской авиацией они ведут безжалостную кампанию бомбардировок по восточной части Алеппо.

В ходе последней атаки, начатой сирийским правительством две недели назад, произошло около 2 тысяч воздушных атак, в которых погибли не менее 500 человек, и тысячи были ранены. Эта кампания является продолжением совместной воздушной атаки, начавшейся еще с 2015 года. Старая военная пословица «Артиллерия завоевывает, а пехота оккупирует» сегодня звучала бы так: «Бомбардировщики опустошают и изгоняют гражданское население и вооруженные группы, а солдаты на земле объявляют победу вследствие технического поражения противника».

Антиасадовские силы отвечают и бомбардируют западную часть Алеппо, используя гранатометы и ракеты, но между двумя фронтами непропорционально распределены силы, способные наносить ущерб. В долгосрочной перспективе тот, кто обладает подавляющим преимуществом в воздухе, одерживает верх. Другие два фактора, объясняющие победу, касаются времени, установленного для нападения: восточная часть Алеппо не могла оказывать длительное сопротивление, потому что в данный момент она попала в условия идеального шторма, включающего в том числе наступление зимы (которую не может пережить анклав, находящийся в осаде в течение 95 дней и имеющий запас пищи меньше, чем на неделю) и переходный политический момент в Америке между администрацией Обамы и администрацией Трампа.

Создавалось впечатление, что Обама в течение последних нескольких месяцев отрекся от сирийской проблемы, не намерен больше спасать положение и утратил средства, которые позволили бы ему оказать какое бы то ни было влияние. Трамп во время своей предвыборной кампании заявил, что занимает сторону Путина и Асада. В любом случае этот переходный период соответствует в Сирии молчанию, в котором каждый волен предложить собственный план, или, как пишет корреспондент Buzzfeed на Ближнем Востоке Борзоу Дарагахи (Borzou Daragahi), попытаться захватить как можно большую территорию.

Остается еще меньшая часть «песочных часов», однако без внешнего снабжения она повторит судьбу уже проигранной территории, хотя и нельзя сказать, когда: на это могут уйти дни или месяцы. Вчера в английском парламенте говорили о сбросах с воздуха запасов еды и медикаментов, чтобы облегчить положение находящегося в осаде населения, количество которого с точностью неизвестно, говорят, что до 200 тысяч. Но это отдаленная возможность, потому что она ставит слишком сложные политические вопросы. Вот главный: лететь медленно и низко над Алеппо — значит бросить вызов контролю воздушного пространства со стороны России.

Другой вопрос — это устойчивость — на фоне английского общественного мнения — воздушного моста в Алеппо, который в результате сыграл бы на руку и продлил жизни вооруженных формирований, связанных с «Аль-Каидой», составляющих около 10% ополченцев, по данным, предоставленным в сентябре Стаффаном де Мистурой (Staffan de Mistura), спецпосланником ООН по Сирии. Операция по возвращению контроля над всем Алеппо — это триумф совместного предприятия России-Ирана-Сирии.

Когда вы слышите или читаете, что «наступает сирийская армия», на самом деле, это лишь удобная форма определения воюющей стороны, лучшими представителями которой являются иранцы из Революционной гвардии (которые на прошлой неделе объявили о тысяче погибших в своих рядах во время сражений в Сирии) и ливанцы из «Хезболлы» (которые тогда же, на прошлой неделе, впервые организовали встречу с российскими офицерами в Алеппо для координации сражения в городе). Кроме того, постепенно, по мере продвижения в Ираке кампании против «Исламского государства» (террористическая организация, запрещенная в России — прим. ред.), освобождаются ресурсы среди иракского шиитского ополчения, которые могут начать воевать за Асада, своего естественного союзника из-за их общего соседства с Ираном.

Два самых действенных и знаменитых сирийских отряда — «Силы Тигра» и «Ястребы пустыни» — не являются частью обычных военных подразделений и больше напоминают два ополчения, состоящих из самых верных Ассаду людей. Несмотря на свою разнородность, все эти отряды слаженно передвигаются под прикрытием беспрепятственных бомбардировок российской авиации, сирийских истребителей и вертолетов (последние обвинялись в сбрасывании бочковых бомб с хлором, который сопровождает взрывы токсической волной) и обеспечивают режиму Башара Асада позицию силы, немыслимую всего 16 месяцев назад в июне 2015 года.

С другой стороны фронта царит тотальное отчаяние. Арон Лунд (Aron Lund), непредвзятый аналитик Института Карнеги, пишет в своем анализе, звучащем как окончательный приговор вооруженным группам противников Асада, также зависящим от помощи со стороны: «Если их спонсоры решили, что не стоит спасать восточную часть Алеппо, значит, они прекратили поддерживать сирийских повстанцев, иначе сложно поверить, будто они сдали самый важный город, чтобы потом вновь захватить его в отдаленном будущем».

В воскресенье, 27 ноября, правительство Катара подчеркнуло, что даже в случае отсутствия американской поддержки повстанцам из-за победы на выборах Дональда Трампа суннитское королевство продолжит оказывать свою помощь. Слабость антиасадовского фронта состоит в полной противоположности одерживающим верх асадистам — разобщенности. Винегрет из аббревиатур, в которых даже специалисты ориентируются с трудом, имеет немного шансов вызвать симпатию глобальной аудитории в настоящий кризисный момент. Накануне, 27 ноября, только чтобы не уступать кварталы асадистам, их передали курдам, представляя, что это менее враждебные собеседники, с которыми однажды дело может дойти до переговоров.

Генпрокурор Ирана обвинил США и Израиль в создании ИГИЛ, "Аль-Кайды" и "Талибана"

Генеральный прокурор Ирана Мохаммад Джафар Монтазери заявил в среду, что транснациональные террористические группы, такие как ИГИЛ и "Аль-Каида" являются зловещим наследием западных спецслужб во главе с США и Израилем.

Генеральный прокурор Ирана заявил об этом в своем обращении на 14-ом заседании генеральных прокуроров государств-членов Шанхайской организации сотрудничества. Монтазери утверждает, что появление террористических группировок изначально было направлено на изменение гегемонии, стабильности и безопасности в регионе, которые затем, к сожалению, воспользовались некоторыми правительствами и политическими партиями, финансовыми и экономическими выгодами.

Он считает Иран самой большой жертвой терроризма. Страна потеряла 17 000 человек, в том числе должностных и гражданских лиц в терактах, в течение последних 38 лет.

Далее Монтазери добавил, что террористические группы, такие как ИГИЛ, "Аль-Каида" и "Талибан" были созданы при поддержке некоторых региональных и западных стран, в частности США, и, к сожалению, они до сих пор продолжают свои акты террора при поддержке тех же самых стран.

Монтазери подчеркнул, что единственным способом борьбы с терроризмом является серьезное противостояние и устранение самих террористов, отметив, однако, что в то время как террористы могут быть нейтрализованы или ликвидированы, идеология терроризма будет по-прежнему преобладать.

"До сих пор, 10 конвенций и два протокола по борьбе с терроризмом были ратифицированы ООН в течение последних нескольких лет, и международное сообщество достигло консенсуса в отношении осуждения террористических актов, но, к сожалению, отсутствие исполнительных и оперативных подходов тормозят любые положительные результаты", - сказал он.

Монтазери, однако, выразил надежду на то, что данный саммит сможет способствовать получению ценных и конструктивных практических результатов для людей в мире.

Мохаммад Джафар Монтазери, который, в настоящее время, находится в Китае во главе делегации, уже провел ранее переговоры со своими коллегами из Китая, Казахстана и Кыргызстана в кулуарах 14-го совещания генеральных прокуроров государств-членов Шанхайской организации сотрудничества (ШОС).

Примечание: ИГИЛ, "Аль-Каида" и "Талибан" признаны террористическими организациями и их деятельность запрещена в России.

В Иране полным ходом идет приватизация государственных компаний

Иранская приватизационная организация (IPO) продала частному сектору акции государственных предприятий страны на сумму 6,704 трлн. риалов (около 171, 897 млн. долларов), в течение первых восьми месяцев текущего 1395 иранского календарного года (с 20 марта по 20 ноября 2016).

В прошлом 1394 иранском календарном году, закончившемся 19 марта 2016 года, частному сектору было передано акций государственных компаний на сумму 29,662 трлн. риалов (около 760,564 млн. долларов). В 1393 году было приватизировано государственных компаний на общую сумму 47,738 трлн. риалов (около $ 1 224 млн.).

Иранское правительство предложило большую программу приватизации в период Пятого пятилетнего национального плана развития (2010-2015), с целью приватизировать около 20 процентов государственных фирм ежегодно. В рамках настоящей интерпретации статьи 44 Конституции Ирана, сотни государственных компаний были приватизированы.

Руководитель IPO Абдолла Пури-Хоссейни недавно объявил, что 200 государственных компаний будут переданы частному сектору к концу текущего иранского календарного года (к 20 марта 2017 г.).

С момента своего создания, то есть, в течение последних 15 лет, IPO продала акции 1111 государственных компаний в частный сектор, добавил он.

Китай и Иран договорились о производстве гибридных и электрических автомобилей

Китайская автомобильная компания BYD и иранский автопроизводитель "Kerman Motor" подписали Меморандум о взаимопонимании с целью установления взаимодействия в производстве гибридных и электрических транспортных средств, сообщает информационное агентство Trend.

По условиям соглашения, китайская компания будет экспортировать технологию производства гибридных и электрических автомобилей, а также аккумуляторных батарей в Исламскую Республику. Меморандум также предусматривает экспорт в 2017 году кроссоверов модели "BYD Е6" и автомобиля "BYD Tang" в Иран.

"BYD E6" представляет собой полностью электрический компактный кроссовером, а "BYD Tang" является гибридным внедорожником.

Исполнительный директор BYD по делам Ближнего Востока и Африки Aд Хуан сообщил в кулуарах церемонии подписания Меморандума, что Иран обладает высоким потенциалом в сфере использования возобновляемых источников энергии на автомобильном рынке. Компания обеспечит высокое качество продукции и услуг на иранском автомобильном рынке, добавил китайский чиновник.

Страны ОПЕК договорились о снижении уровня добычи нефти

Страны-экспортеры нефти ОПЕК на совещании в Вене договорились о сокращении уровня добычи нефти впервые с 2008 года, на 1,2 млн. баррелей в день до 32,5 млн. баррелей в сутки.

Фьючерсы на нефть марки Brent подскочили на 8 процентов до более чем $ 50 за баррель после того, как Эр-Рияд дал понять, что, наконец, достиг компромисса с Ираном.

По словам источника, страны ОПЕК, в среду, согласились с предложением Алжира сократить производство примерно на 4,5 процента, то есть почти на 1,2 млн. баррелей в сутки.

Саудовская Аравия уменьшит добычу нефти почти на 0,5 млн. баррелей в сутки до 10,06 млн. баррелей в сутки, сказал источник, в то время как Иран заморозит добычу на уровне близком к сегодняшнему - 3,797 млн. баррелей в сутки. Другие члены ОПЕК также сократят свое производство.

Перед началом встречи, министр энергетики Саудовской Аравии Халид аль-Фалих сказал, что ОПЕК действительно сосредоточила внимание на значительном сокращении, и выразил надежду на Россию и другие не входящие в ОПЕК страны-производители, что они будет способствовать сокращению добычи нефти еще на 0,6 млн. баррелей в сутки.

Директор ЦРУ назвал попытки разорвать ядерное соглашение с Ираном "верхом глупости"

Уходящий со своего поста директор ЦРУ Джон Бреннан заявил, что это будет "верхом глупости", если избранный президент США Дональд Трамп разорвет Совместный комплексный план действий (JCPOA) относительно иранской ядерной программы.

"Я думаю, что это было бы верхом глупости, если следующая администрация разорвет это соглашение", - сказал он в интервью BBC, в среду. Он заявил, что если будущая администрация разорвет это соглашение, то это станет беспрецедентным шагом в отношении действий предыдущей администрации. Он добавил: "Я думаю, что это будет иметь катастрофические последствия".

Иран и шесть крупных мировых держав подписали соглашение по ядерной программе Ирана (JCPOA) в июле 2015 года, и оно вступило в силу в январе 2016 года. В ходе предвыборной агитации, избранный президент США Дональд Трамп заявлял, что он разорвет это соглашение, что вызвало бурю негодования в мире.

Генерал КСИР Ирана назвал заявление Эрдогана моральной поддержкой террористов

Заявление президента Турции Тайипа Эрдогана о том, что его армия находится в Сирии, с целью свержения президента Башара Асада, является психологическим ходом в интересах, осажденных в сирийском городе Алеппо террористов, заявил заместитель командующего Корпуса стражей Исламской революции по политическим вопросам, в среду.

"Замечания господина Эрдогана не что-то новое, и они могут быть своего рода утешением террористов, которые находятся в сложных условиях осады Алеппо, и сталкиваются с народными протестами там", - сказал генерал КСИР Расул Санаи-Рад в интервью информационному агентству Tasnim.

"С этой точки зрения представляется, что заявления, сделанные турецким президентом являются своего рода утешением и попыткой поднять дух террористических групп (в Сирии)", - добавил командующий.

Он также подчеркнул, что Эрдоган не имеет достаточной мощи, чтобы свергнуть сирийское правительство, добавив, что если Турция имела бы такую силу, она была бы в состоянии укрепить буферную зону в Сирии, в прошлом.

В своей речи во вторник, Эрдоган заявил о вторжении войск Турции в августе этого года в Сирию: "Мы здесь, чтобы восстановить справедливость. Мы здесь, чтобы закончить господство жестокого Асада, который распространяет государственный

Заявление турецкого президента последовало после того, как сирийская армия, при поддержке союзных войск, достигла больших успехов в операции по уничтожению террористических группировок в Восточном Алеппо, в течение последних недель.

Азия бьет рекорды по импорту иранской нефти

Импорт сырой нефти четырьмя основными покупателями Ирана в Азии в октябре увеличился более чем в два раза, по сравнению с годом ранее.

Исламская Республика продолжает отыгрывать свою долю рынка, потерянную из-за санкций, в первую очередь благодаря увеличению поставок нефти своим двум крупнейшим покупателям - Индии и Китаю, которые импортировали почти по 800 000 баррелей в день, каждый.

В общей сложности, четыре главных азиатских покупателя иранской нефти - Китай, Индия, Южная Корея и Япония, импортировали 1,99 млн. баррелей в сутки в прошлом месяце. Таким образом, обеспечив рост иранского нефтяного экспорта на 147,9 % в годовом исчислении.

Министерство торговли Японии в среду выпустило официальные данные, показывающие, что импорт страны вырос на 32,1 %, по сравнению с годом ранее, до 202 000 баррелей в сутки, в октябре.

Импорт Индии вырос более чем в четыре раза по сравнению с годом ранее до 789 100 баррелей в день, и это самый высокий показатель, по крайней мере, за последние 15 лет. Во главе списка импортеров иранской нефти находится Китай с 773 860 баррелей в день, что показывает на увеличение закупок более чем вдвое по сравнению с годом ранее. Импорт третьего по величине покупателя - Южной Кореи вырос на 73,2 %.

Иран и Румыния будут строить электростанцию у границ с Ираком

Иран и Румыния подписали первоначальное соглашение о строительстве электростанции мощностью 1000 МВт вблизи иракской границы.

Соглашение было подписано в ходе недавнего визита министра иностранных дел Ирана Мохаммада Джавада Зарифа в несколько восточно-европейских государств. "Одним из достижений поездки стало подписание меморандума о взаимопонимании по строительству электростанции мощностью 1000 МВт в Мехране, в Иламе, которое будет финансироваться иранскими и румынскими инвесторами", - сообщил член экономической делегации, сопровождающей Зарифа, Мохаммад Азади.

Сделка, которая была подписана между румынской стороной и иранской компанией "Pichak Sanat Ilam Company" требует инвестиций в размере до $ 700 млн., из которых 70 процентов будут предоставлены румынами, а остальная сумма - Ираном. Новая электростанция будет предназначена для экспорта электроэнергии западному соседу Ирана, сказал Азади.

В настоящее время Иран экспортирует около 1500 МВт электроэнергии в Ирак, и в настоящее время этот объем увеличивается с целью достижения показателя до 2000 МВт.

Ранее в этом месяце, заместитель министра энергетики Хушанг Фалахатиан заявил, что Ирак имеет выдающийся долг Ирану размером в $ 1 млрд., относящийся к покупке электроэнергии, и соседние страны обсуждали механизмы для урегулирования выплат.

Иран также строит электростанцию на природном газе с применением комбинированного цикла в Басре, в Ираке, на сумму $ 2,5 млрд. Проект, осуществляемый иранской компанией "MAPNA Group" рассчитан на добавление мощности электроэнергии размером 3000 МВт в национальную энергосистему Ирака, которая пронизана острым дефицитом, имея нынешнюю мощность 8500 МВт.

Иран также ведет строительство отдельных трубопроводов для передачи газа в Ирак, чтобы обеспечить работу электростанций в Басре и Багдаде.

ЮАР увеличивает свое присутствие на иранском рынке электронных услуг

Высокопоставленный чиновник телекоммуникационного гиганта ЮАР, компании "MTN Group", заявил, что страна планирует увеличить свое присутствие на прибыльном после отмены санкций рынке Ирана.

Мы очень рады увеличению объемов работы в электронном пространстве Ирана и открываемым там возможностям, заявил вновь назначенный глава MTN по вопросам стратегии, слияний и поглощений Стивен ван Коллер.

MTN, которая выделила около $ 700 млн. на капитальные затраты, которые включают в себя реконструкцию своей сети в Иране, также стремится расширить свои услуги за счет увеличения своих предложений по электронной коммерции в стране, куда компания уже инвестировала $ 22 млн. в электронную систему тегеранского такси SNAPP.

"В то время как наше присутствие в электронном коммерческом пространстве Ирана еще только зарождается, оно быстро растет, особенно в розничной торговле и туристическом секторе", - сказал Коллер.

Новая иранская нефтяная компания производит 400 000 баррелей нефти в день

Нефтяная компания "Arvandan" в настоящее время производит 400 000 баррелей сырой нефти в день на месторождениях в западной части Ирана, заявил директор компании по производству и эксплуатации.

Учитывая рост добычи нефти на нефтяных месторождениях "Северный Яран", "Южный Яран", "Южный Азадеган" и "Северный Азадеган" в последние месяцы, компания достигла общего объема производства до 400 000 баррелей в сутки, сказал Рамин Хатами.

По его словам, большая часть продукции компании экспортируется, в то время как часть направляется на НПЗ "Абадан". Компания производит 30 000 баррелей в день на нефтяном месторождении "Северный Яран".

Добыча нефти Ираном на совместных нефтяных месторождениях в регионе Западный Карун увеличилась с 65 000 баррелей в сутки в 2013 году до более чем 260 000 баррелей в сутки, с тех пор, как президент Роухани вступил в должность в августе 2013 года.

"Arvandan" - это нефтедобывающая, только что созданная расцветающая компания в Иране. В настоящее время она функционирует на месторождениях с суммарными нефтяными запасами до одного миллиарда баррелей. Более половины месторождений компании являются общими с соседями Ирана.

Украина готовится к восстановлению финансовых операций с Ираном после отмены санкций.

Согласно веб-сайту Национального банка Украины (НБУ), в ноябре состоялось первое заседание рабочей группы банковского сотрудничества между банковскими системами Ирана и Украины. Исламскую Республику представляли заместитель главы Центрального банка Ирана по валютным операциям и представители иранской банковской системы. "В будущем, украинско-иранская рабочая группа планирует работать больше о потенциальных путях сотрудничества между банковскими системами двух стран...", -говорится в докладе.

Национальный банк Украины заявил, что постановление Кабинета министров, которое, в частности, снимает санкции в отношении финансовых операций с банками Ирана, вступило в силу в ноябре. "После того, как Национальный банк в ближайшее время примет свои правила в соответствие с этим постановлением, украинские банки также будут иметь возможность открывать корреспондентские счета и проводить операции с иранскими банками", - сообщается в документе.

За 8 месяцев в Иране выпущено 820 463 автомобиля

Иранские автомобильные компании произвели 820 463 автомобилей за восемь месяцев текущего 1395 календарного иранского года, в период с 20 марта по 20 ноября 2016 года.

Эти данные говорят об увеличении производства автомобилей в стране, к концу восьмого календарного месяца Абан (20 ноября), на 35,9 % по сравнению с тем же периодом времени в предыдущем году.

Иран планирует произвести 1,35 млн. автомобилей до конца текущего календарного года, объявил в начале апреля 2016 года заместитель министра промышленности, горнодобывающей промышленности и торговли Мохсен Салехиния.

Как было подчеркнуто чиновником, правительство Ирана стремится улучшить качество, а также количество автомобилей отечественного производства с целью повышения объемов экспорт автотранспортных средств.

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова итальянской газете «Коррьере делла Сера», Москва, 1 декабря 2016 года

Вопрос: Считаете ли Вы, что избрание Д.Трампа президентом США может открыть новую страницу в диалоге Москвы и Вашингтона? Какие отношения хотела бы выстроить Россия с новым президентом США? Помогла ли Москва Д.Трампу стать президентом, в чем ее обвиняют представители Демократической партии?

С.В.Лавров: Начну с последней части Вашего вопроса. Президентом Д.Трампу «помогли стать» американские граждане, поддержавшие его кандидатуру на выборах 8 ноября. Как не раз публично заявлял Президент В.В.Путин, мы никогда не стремились влиять на избирательную кампанию, исходя из того, что это – внутреннее дело США. Если кто и пытался вмешиваться, то это американские союзники. Почитайте, что говорили и писали о Д.Трампе многие европейские лидеры в ходе предвыборной кампании.

Что касается небылиц про «русских хакеров» и других обвинений в наш адрес в предвыборном контексте, то они уже набили оскомину. Симптоматично, что авторы подобных инсинуаций, взвинчивавшие русофобскую истерию в США накануне голосования, сейчас словно «воды в рот набрали». Никакие обещанные «доказательства» вмешательства в электоральный процесс так и не были представлены ни американской, ни мировой общественности. Это еще раз подтверждает, что вся эта история – из области мифотворчества с целью решить конъюнктурные политические задачи.

Рассчитываем, что новая администрация США не станет повторять ошибок своих предшественников, целенаправленно обрушивших российско-американские отношения. Мы, разумеется, позитивно восприняли настрой Д.Трампа на развитие взаимодействия между нашими странами, который он демонстрировал в ходе предвыборной кампании. Со своей стороны всегда открыты для выстраивания честного прагматичного диалога с Вашингтоном по всем вопросам двусторонней и глобальной повестки дня на основе принципов взаимного уважения, равноправия, учета интересов друг друга и невмешательства во внутренние дела.

14 ноября нынешнего года Президент В.В.Путин и избранный Президент США Д.Трамп провели первый телефонный разговор, подтвердив готовность совместно работать в интересах выведения двусторонних связей из нынешнего кризисного состояния и урегулирования актуальных международных проблем, включая противодействие террористической угрозе. Надеемся, что формируемая сейчас внешнеполитическая команда нового президента сделает практические шаги в этом направлении и взаимодействие с ней будет конструктивным.

Разумеется, отдаем себе отчет, что восстановление полноформатного сотрудничества между Россией и США – непростая задача. Для преодоления разрушительных последствий антироссийского курса администрации Б.Обамы потребуются серьезные усилия с обеих сторон. Но, как отметил Президент В.В.Путин, мы готовы пройти свою часть пути, чтобы вернуть российско-американские связи на устойчивую траекторию.

Исходим из того, что от наших стран многое зависит в современном мире, в том числе в плане поддержания стратегической стабильности и безопасности, эффективного решения ключевых проблем современности.

У нас также есть возможности для наращивания взаимовыгодного сотрудничества в торгово-инвестиционной, инновационной и технологической сфере. Заинтересованы в расширении культурно-гуманитарных обменов, контактов между людьми. В общем, при обоюдном желании нам есть над чем потрудиться.

Вопрос: Каковы цели России в Сирии?

С.В.Лавров: С самого начала сирийского кризиса Россия неизменно выступает и продолжает выступать за его урегулирование политико-дипломатическим путем – через запуск инклюзивного межсирийского диалога. Все свои действия четко соизмеряем с международным правом.

В ходе проводимой по официальной просьбе законных властей государства-члена ООН операции российских Воздушно-космических сил в Сирии нам удалось нанести серьезный урон террористам, пустившим глубокие корни в этой стране, в том числе благодаря массированной подпитке из-за рубежа. При этом всегда исходили из того, что одними военными методами сирийский узел развязать не удастся. Наша главная задача – сделать так, чтобы у сирийцев появилась перспектива, надежда на лучшее будущее в свободном светском государстве, где все этнические и религиозные группы населения будут жить в мире и согласии.

Попытки навязать чуждую сирийцам повестку дня уже привели к сотням тысяч погибших и раненых, миллионам беженцев и временно перемещенных лиц, отбросили страну на годы назад, разрушили социально-экономическую инфраструктуру, внесли элементы этно-конфессионального раскола в сирийское общество. Чтобы решить все эти проблемы, сирийцы должны сами, без вмешательства извне договориться о том, каким они видят свое государство, его политико-административное устройство, а затем – демократическим путем определить, кто будет управлять страной.

Но прежде всего необходимо обеспечить мир и безопасность, ликвидировать террористический очаг в Сирии. Пока же целые районы остаются в руках террористических группировок, таких как ИГИЛ, «Джабхат Фатх Аш-Шам» и других. В этой связи весьма востребовано формирование широкого антитеррористического фронта на общепризнанной международно-правовой основе – соответствующая инициатива была выдвинута Президентом В.В.Путиным еще в сентябре прошлого года.

Параллельно должен быть запущен инклюзивный межсирийский переговорный процесс на основе положений Женевского коммюнике от 30 июня 2012 года, резолюции 2254 СБ ООН, решений Международной группы поддержки Сирии. Решению этой задачи призван активнее способствовать спецпосланник Генсекретаря ООН по Сирии С.де Мистура, имеющий четкий и ясный мандат Совета Безопасности.

Мы помогаем создать для этого благоприятные условия, поддерживая процесс «локальных замирений» и проводя большую работу с вооруженной оппозицией через Центр примирения враждующих сторон в Хмеймиме.

Еще раз подчеркну. Сирийский конфликт может быть урегулирован только самими сирийцами. В этой связи вновь призываем западных и региональных партнеров отказаться от попыток геополитической инженерии в регионе, уважать суверенитет и территориальную целостность САР и сообща способствовать достижению главной цели – возвращению жизни в этом государстве в мирное русло.

Вопрос: Президент В.В.Путин неоднократно утверждал, что Москва не вынашивает никаких агрессивных планов в отношении стран восточного фланга НАТО. С какой целью в таком случае Россия усилила группировку войск в приграничной зоне?

С.В.Лавров: Сегодня мы наблюдаем беспрецедентное с момента окончания «холодной войны» наращивание военного потенциала, усиление военного присутствия и инфраструктуры НАТО на т.н. «восточном фланге» альянса с целью оказания военно-политического давления на нашу страну.

У российских границ проводятся боевые учения стран блока, которые зачастую носят откровенно провокационный характер. Под предлогом мифической «угрозы с Востока» в странах Центральной и Восточной Европы размещаются американские войска и тяжелая военная техника, появляются новые элементы командно-штабной структуры альянса.

Все эти действия альянса получили «одобрение» в ходе состоявшегося в июле в Варшаве саммита НАТО, по итогам которого по сути закреплен долгосрочный курс на дальнейшее усиление военной составляющей блока. Создается стойкое впечатление, что США и НАТО сознательно продолжают повышать градус напряженности.

Эти шаги вписываются в многолетнюю деструктивную линию Североатлантического альянса, нацеленную на достижение военно-политического доминирования в европейских и мировых делах, сдерживание России. Даже в «лучшие времена» НАТО не прекращала продвижения своей военной инфраструктуры к российским рубежам, в том числе посредством «трех волн» расширения, поддерживала высокую активность в восточноевропейском регионе, встраивалась в противоракетные программы США, истинная направленность которых и до урегулирования ситуации вокруг иранской ядерной программы не вызывала особых сомнений. Не говоря уже о попытках альянса и его отдельных стран-членов, не считаясь с нормами и принципами международного права, решать собственные узкокорыстные геополитические задачи. Достаточно вспомнить бомбардировки бывшей Югославии, вторжение в Ирак, агрессию против Ливии.

В сложившихся условиях Россия, стоящая перед необходимостью адаптироваться к меняющейся в результате деструктивных действий НАТО обстановке на континенте, вынуждена предпринимать соответствующий комплекс мер в интересах укрепления обороноспособности и национальной безопасности. Замечу также, что все эти шаги мы осуществляем на собственной территории. В отличие от США и ряда других стран, перебрасывающих войска в сопредельные с Россией государства и проводящих провокационные военные демонстрации у наших границ.

Готовы к диалогу и сотрудничеству с НАТО, но только и исключительно на условиях равноправия, как это записано в учредительных документах Совета Россия – НАТО.

Вопрос: Минские договоренности так и не были реализованы на Украине. Чья это вина? Почему Россия не выведет тяжелое вооружение из юго-восточных областей Украины? Каким Россия видит будущее Украины?

С.В.Лавров: К сожалению, приходится констатировать, что ситуация на юго-востоке Украины остается сложной – там нет масштабной войны, но нет и мира. Очевидно, что никто не заинтересован в замораживании такого положения.

Исходим из отсутствия альтернативы минскому «Комплексу мер» от февраля 2015 года. В этом главный итог прошедшего 19 октября в Берлине саммита «нормандской четверки». Все его участники, включая президента П.А.Порошенко, выразили приверженность имеющимся договоренностям, подтвердили необходимость строгого соблюдения положений минского «Комплекса мер» во всей их совокупности и последовательности.

Недавно у нас состоялся ряд контактов с партнерами по «нормандскому» формату, включая встречу мининдел в Минске 29 ноября, а также с нашими американскими коллегами. На них обсуждались дальнейшие шаги по нахождению жизнеспособного решения кризиса на Украине. Для этого прежде всего требуется проявление Киевом политической воли, которой ему явно не достает. Украинская сторона не спешит действовать в логике достигнутых договоренностей, на собственный лад переиначивает итоги «нормандских» встреч, в том числе на высшем уровне. Подобная практика подрывает общие усилия в направлении окончательного урегулирования.

Чем скорее власти в Киеве осознают необходимость выполнения своих обязательств по «Минску-2», в первую очередь, в политической части – предоставление Донбассу особого статуса, проведение в регионе местных выборов, осуществление амнистии и конституционной реформы – тем быстрее мы сможем стать свидетелями полного выполнения «Комплекса мер». Напомню, что речь идет о «классических» европейских ценностях: граждане должны иметь право на местное самоуправление, изъяснение и обучение на своем языке, жизнь по своему укладу.

Россия заинтересована в разрешении конфликта вблизи своих границ больше, чем кто бы то ни было. Хотелось бы, чтобы у нас был предсказуемый и надежный сосед, с которым развивалось прагматичное равноправное взаимодействие по всем направлениям.

Утверждения относительно присутствия российского тяжелого вооружения на юго-востоке Украины, которое требует вывода, – явно из области фантастики. Специальная мониторинговая миссия ОБСЕ и группа ОБСЕ в КПП «Гуково» и «Донецк» на российско-украинской границе ни в одном из своих документов не зафиксировали фактов присутствия российских войск, наличия или поставок на территорию Донецкой и Луганской областей российских вооружений, в том числе тяжелых. Стороны в конфликте воюют тем оружием, которое осталось на Украине с момента распада СССР. Киев, помимо прочего, пытается компенсировать свои потери поставками вооружений из стран НАТО, в том числе летальных.

Очевидно, что вопрос о наличии вооружений в Донбассе отпадет сам по себе в случае полной реализации минского «Комплекса мер», включая предоставление населению юго-востока надежных конституционных гарантий безопасности в виде особого статуса региона.

Вопрос: Италия выступает за сохранение каналов диалога с Россией, но одновременно входит в группу стран, поддерживающих антироссийские санкции. Считаете ли Вы, что такая позиция негативно влияет на двусторонние отношения?

С.В.Лавров: Введенные Евросоюзом санкции в отношении России, к которым присоединилась Италия, и ответные российские шаги негативно сказались на двустороннем торгово-экономическом сотрудничестве. Сегодня ситуация в этой сфере остается весьма сложной, вызывает у обеих сторон серьезную озабоченность. Наглядный показатель – значительное снижение товарооборота. В прошлом году он сократился на 36,2% до 30,6 млрд. долл., а за девять месяцев нынешнего года – на 41,2% до 14,2 млрд. долл.

По данным самих итальянских источников – итальянского агентства экспортных кредитов «САЧЕ», прямые потери экономики Италии от антироссийских санкций ЕС оцениваются в 2,5 – 3 млрд. долл. Естественно, что и российские участники несут определенные издержки. Вместе с тем проводимая в нашей стране политика импортозамещения приносит ощутимые результаты. В целом, российская экономика крепко «стоит на ногах», адаптировалась и к рестрикциям, и к низким ценам на нефть.

Италия сейчас является шестым по величине экономическим партнером России, хотя на протяжении длительного времени удерживала четвертую позицию. Примечательно, что на пятую строчку поднялись США. Таким образом, Вашингтон, ставший инициатором значительной части антироссийских установок, потерь не несет. Здесь нашим итальянским, да и в целом есовским партерам, наверное, есть над чем задуматься.

Мы видим, что политические, деловые, общественные круги Италии все активнее высказывают недовольство санкционной политикой, выступают за возвращение двусторонних отношений на траекторию роста. Знаем, что настроения в пользу разблокирования торгово-экономических связей с Россией сильны и в итальянских регионах – в целом ряде областей Италии приняты резолюции с призывом к снятию антироссийских санкций.

Надеемся, что Рим будет выстраивать отношения с Москвой, исходя прежде всего из собственных интересов. Вся богатая история российско-итальянских связей, которые опираются на многолетний опыт плодотворного сотрудничества, – пример того, что совместными усилиями нам удавалось добиться весомых результатов.

Особое значение в деле поддержания доверия и взаимопонимания между нашими государствами принадлежит диалогу на высшем уровне. В ходе переговоров Президента В.В.Путина и Председателя Совета министров М.Ренци в июне «на полях» ХХ Петербургского международного экономического форума обсуждались перспективы активизации российско-итальянского взаимодействия на ключевых направлениях.

На состоявшемся 5 октября заседании Российско-Итальянского Совета по экономическому, промышленному и валютно-финансовому сотрудничеству намечена «дорожная карта» выхода из сложившейся ситуации с упором на диверсификацию экономических связей, поиск новых перспективных направлений, более активное вовлечение регионов, реализацию совместных проектов, в том числе ориентированных на рынки третьих стран. Рассчитываю, что свой вклад в общие усилия по динамичному развитию российско-итальянских связей внесут предстоящие 2 декабря переговоры с моим итальянским коллегой П.Джентилони.

Россия. Италия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 1 декабря 2016 > № 1989999 Сергей Лавров

Суверенитет самопровозглашенной республики Косово официально признан со стороны Сингапура, написал в своем аккаунте в Twitter президент непринятого в ООН государства Хашим Тачи в четверг.

Первым о признании властями Сингапура независимости Приштины от Белграда сообщил министр иностранных дел Косово Энвер Ходжай.

"Сингапур сегодня признал Косово как суверенное и независимое государство, и мы установили дипломатические отношения после этого, 113 признания нашей независимости", — написал Ходжай в Twitter.

Он также разместил в своем аккаунте фото рукопожатия с неназванным сингапурским официальным лицом и изображение значка с перекрещенными флагами самопровозглашенной республики и Сингапура.

Президент Тачи и посол косовско-албанских властей Приштины в Вашингтоне Влёра Читаку поспешили официально подтвердить сообщение и поблагодарить сингапурцев.

В 1999 году вооруженное противостояние албанских сепаратистов из Освободительной армии Косово и армии и полиции Сербии привело к бомбардировкам Югославии (в то время состоявшей из Сербии и Черногории) силами НАТО. В марте 2004 года косовские албанцы устроили погромы, которые привели к массовому отселению сербов из края и уничтожению многочисленных памятников их истории и культуры.

Косовско-албанские структуры в Приштине 17 февраля 2008 года в одностороннем порядке провозгласили независимость от Сербии. Самопровозглашенную республику не признают Сербия, Сирия, Россия, Китай, Израиль, Иран, Испания и ряд других государств.

Современные отношения между США и Россией находятся в далеком от идеального состоянии, и новая американская администрация должна сделать первый шаг к их нормализации, пишет политолог из Института Кеннана при Международном научном центре имени Вудро Вильсона Майкл Кофман в колонке на сайте National Interest. При этом следует учитывать, что США не могут рассчитывать на шаг навстречу со стороны России, если сами они будут с пренебрежением относиться к ее интересам.

По мнению Кофмана, нынешняя политика Вашингтона по отношению к Москве чревата тем, что ухудшение отношений создаст угрозу интересам США и их союзников. Новая американская администрация должна выступить с инициативой по нормализации отношений с РФ, полагает Кофман, хотя такой шаг непременно столкнется с сопротивлением политических элит страны, привыкших видеть в Москве главного геополитического противника.

По мнению автора, приоритетом на данном этапе является возобновление контактов в военной сфере, для чего США может пойти на более широкое сотрудничество по сирийской проблеме, одновременно объединив усилия по борьбе с ИГ (группировка запрещена в России). Автор отмечает, что потепление в отношениях с Россией может помочь США в продвижении их собственных интересов в Афганистане, Иране, КНДР и, возможно, Китае. Однако, отмечает автор, никакое улучшение отношений не может быть серьезным, если администрация Трампа не сможет или не захочет обойти два главных камня преткновения на пути к нормализации: украинский кризис и вопрос антироссийских санкций.

Уже ясно, что политика санкций не принесла никаких выгод ни одной из сторон, являясь, по существу, путем в никуда, пишет Кофман. Украинский кризис — это показатель того, что Россию не устраивает та роль, которую отводили ей предыдущие архитекторы мирового порядка во главе с США. Более того, говорит автор, США вряд ли может рассчитывать на сохранение статуса мирового лидера в случае, если к многочисленным вызовам, сопряженным с этим званием, добавится еще и риск конфликта с Россией в Европе. Поэтому Вашингтону необходимо выработать такой подход к внешней политике, который позволит сотрудничать с Москвой по ключевым вопросам безопасности, заключает эксперт.

Институт развития интернета (ИРИ) готов представить предложения по развитию телемедицины в России, заявил советник президента РФ по интернету, председатель Совета ИРИ Герман Клименко.

Президент РФ в четверг в послании Федеральному собранию поручил в течение двух лет подключить все российские больницы и поликлиники к высокоскоростному интернету. Это позволит врачам даже в отдаленном городе или поселке использовать возможности телемедицины, быстро получать консультации коллег из региональных и федеральных клиник, отметил президент. Он также призвал обеспечить устойчивое финансирование высокотехнологичной медицинской помощи.

"Мы, совместно с экспертами Института развития интернета готовы дать свои предложения по развитию этого направления", — сказал Клименко, слова которого приводятся в сообщении пресс-службы ИРИ.

"Важно, что президент в своем послании отметил значимость развития высокотехнологической медицины в нашей стране и отдельно сказал о переходе к телемедицине. После принятия соответствующего закона, который может быть рассмотрен уже на весенней сессии Госдумы, оказание дистанционных медицинских услуг с помощью информационных технологий, наконец, войдет в правовое русло", — отметил Клименко.

Напомним, что вопрос развития телемедицины обсуждался на недавнем Форуме "Интернет+медицина", организованном ИРИ. Эксперты отметили, что переход к телемедицине позволит облегчить процесс оказания ряда медицинских услуг, особенно в отдаленных местностях и труднодоступных населенных пунктах.

Санкции как локальные угрозы мировой системе ПОД/ФТ

ВИКТОР ДОСТОВ

президент Ассоциации «Электронные деньги»

Для России тема санкций стала особенно актуальной последнюю пару лет, при этом в мировом масштабе санкции являются вполне обыденным явлением. Автор не компетентен обсуждать политологические аспекты вопроса или санкции в целом, но хотел бы обратить внимание на очевидную и совершенно не рассматриваемую обычно специфику последствий санкций в финансовом секторе.

Санкции бывают крайне разнообразны. Существуют упомянутые выше международные ограничения, налагаемые на уровне ООН. Другим примером финансовых санкций являются черные списки ФАТФ, ограничивающие или запрещающие целый блок корреспондентских отношений с финансовыми институтами стран, которые не придерживаются (Иран, КНДР) или придерживаются не в полной мере (Афганистан, Ирак, Лаос, Сирия, Уганда, Йемен и другие) рекомендаций этой организации.

Существуют также локальные механизмы, возникающие как косвенные последствия определенных конфликтов. На последнем механизме и хотелось бы остановиться на совсем свежем примере — санкций Украины против систем денежных переводов из России. Суть ситуации состоит в следующем.

В терминах международных денежных переводов Россия — один из крупнейших доноров Украины. Около 2 млн украинских трудовых мигрантов (данные ФМС РФ) пересылают домой ежегодно сотни миллионов долларов. Меньшие, но значимые количества идут в разделенных семьях и по другим моделям (данные ЦБ РФ по 2016 году). После банковского кризиса на Украине в 2014 году рынок международных переводов практически был полностью представлен российскими («Лидер», «Золотая корона», «Юнистрим», «Колибри», Blizko, Anelik) и международными (WesternUnion и MoneyGram) системами денежных переводов, а также другими безналичными механизмами — переводами по SWIFT, переводами через системы электронных и мобильных платежей и так далее, с безусловным доминированием российских систем.

Точнее будет использовать форму прошедшего времени «был», поскольку указом президента Украины №467/2016 от 17 октября 2016 года на Украину запрещено переводить деньги через все действующие российские системы переводов: «Колибри» (Сбербанк), «Золотая корона» (РНКО «Платежный центр»), «Юнистрим» (банк «Юнистрим»), «Международные денежные переводы „Лидер”» (НКО «АО „Лидер”»), Anelik (банк «Анелик РУ»), Blizko (Связь-банк).

По сути, это прямой запрет на работу на Украине игроков рынка, обеспечивающих, по разным оценкам, 44–60% от упомянутого потока. Следует отметить, что особенно критична возможность перевода денежных средств на Украину из Крыма в связи с отсутствием международных систем денежных переводов в Крыму.

Попытаемся предположить, что может произойти дальше. Какое-то количество клиентов перейдет на международных игроков. В более жестком сценарии Россия примет ответные меры. Соответствующий законопроект №21966-7 о запрете на денежные переводы с помощью иностранных платежных систем с территории России на территорию государств, которые ограничили действие российских платежных систем, внесен на рассмотрение Госдумы 8 ноября 2016 года. Но, вне зависимости от того, будет принят симметричный запрет или нет, при сохранении нынешней ситуации и учитывая традиционно более высокие по сравнению с российскими тарифы международных систем, можно абсолютно уверенно предсказать, что значительная часть потока уйдет в альтернативные способы перевода. Это в первую очередь транспорт наличных средств, вывод по фиктивным контрактам и другие суррогатные инструменты.

Как мы видим, санкции неизбежно ведут к увеличению наличного, а также серого безналичного потока между странами. Само по себе это явление несет пруденциальные и непруденциальные риски, от ухода физлиц из-под налогообложения и мошенничеств под видом услуги перевода до повышенных физических рисков для неформальных агентов при транспорте наличных средств. Однако создание большого серого потока неизбежно приводит к тому, что в нем оказывается возможным прятать черные потоки, связанные с финансированием терроризма, наркотрафиком и тому подобным. Явление маскировки черных потоков внутри в целом некриминального трафика хорошо изучено на примере хавалы, в которой большая часть трафика также не имеет криминальной компоненты. Мы не видим никакой специфики украинского коридора, гарантирующей исключение подобной опасности.

Хавала — это система подпольного банкинга, сохранившаяся с древних времен и использующаяся на Среднем Востоке, в Африке и Азии. Отправитель обращается к брокеру, который после получения денег отправляет партнеру в стране получения сообщение по электронной почте, факсу или звонит по телефону. Сообщение содержит сумму, имя получателя и код, по которому получатель получает деньги. При этом деньги перемещаются из страны в страну без финансовых документов. Отследить потоки практически невозможно, так как транзакции осуществляются методом взаимозачета или при личных встречах. Простота использования и непрозрачность делают хавалу привлекательным инструментом для отмывания денег, уклонения от уплаты налогов и для использования террористами и прочими нелегальными организациями.

Подводя итог, можно однозначно сказать, что конкретный механизм санкций, использованный в данном случае, неизбежно приведет к системному росту угроз ПОД/ФТ. Проблема сохранения режима ПОД/ФТ на фоне применения санкций возникает неизбежно, однако рассмотренный пример делает ее наиболее ясной. Решение этого вопроса выходит из плоскости компетенций финансовых разведок и иных надзорных органов и требует обсуждения на общем дипломатическом уровне. Оптимальным форматом представляется включение изучения подобной угрозы и методов борьбы с ней в повестку международных организаций формата ФАТФ, МАНИВЕЛЛ и других.

Боевики уже разговаривают, но еще не сдаются

Сирийская оппозиция подтвердила переговоры с Россией в Анкаре

Инна Сидоркова

Несмотря на резкие заявления турецкого лидера Реджепа Эрдогана в адрес президента Сирии, Турция продолжает содействие России в переговорах с сирийскими боевиками, в том числе в Алеппо. Источники «Газеты.Ru», знакомые с ходом переговоров, рассказали об исламистах, с которыми российские представители встречались в Анкаре, однако, по их словам, джихадисты из Алеппо готовы «попасть в рай».

Лидеры сирийских повстанцев ведут тайные переговоры с Россией о прекращении боевых действий в Алеппо, сообщила в четверг газета Financial Times со ссылкой на четырех членов оппозиции из удерживаемой повстанцами Северной Сирии. По их словам, переговоры проходят в Анкаре, а посредник в них — Турция.

США отходят на второй план

Как утверждают повстанцы, стороны сосредоточены на обсуждении сделки, которая положит конец конфликту в Алеппо. По мнению оппозиции, такие переговоры свидетельствуют о том, что США могут отойти на вторые позиции в решении ближневосточных проблем.

«Русские и турки сейчас ведут переговоры без участия США.

Вашингтон полностью исключен из этих переговоров и даже не знает, что происходит в Анкаре», — цитирует Financial Times одного из оппозиционеров, который попросил не называть его.

В переговорах, по-видимому, достигнут определенный прогресс, но факт того, что они проходят без США, подчеркивает смещение политических движущих сил на Ближнем Востоке, отмечает издание. Сейчас региональные игроки в большей степени готовы обойтись без Вашингтона и искать соглашений с Россией.

Представитель местного самоуправления в Алеппо Али Шейх Омар сказал, что лидеры в удерживаемых повстанцами восточных районах города хотят присоединиться к переговорам с Россией по поводу прекращения авианалетов, «сравнивающих город с землей».

На прошлой неделе проправительственные силы добились больших успехов в Алеппо, взяв под свой контроль более трети контролируемых повстанцами кварталов.

«Обсуждение условий ведется непосредственно с Россией, потому что все мы знаем на данный момент, что Башар Асад не более чем провинциальный губернатор, выполняющий приказы Владимира Путина», — сказал Али Шейх Омар.

Это не первый раз, когда представители повстанцев встречаются с русскими, сказал собеседник издания. Однако он отметил, что такое большое количество оппозиционных групп задействовано в переговорах впервые. Это указывает на то, что есть необходимость достичь соглашения, отмечает Financial Times.

Переговоры в Анкаре

Факт переговоров в Анкаре РИА «Новости» подтвердил представитель Национальной коалиции оппозиционных и революционных сил Сирии (НКОРС) Самир Нашар.

«Встречи проходили три дня усилиями Турции, с большой осторожностью. Участвовали группировки, на которые Турция может оказывать какое-то влияние», — рассказал Нашар, отметив, что не знает, кто именно представлял Москву и Анкару.

Оппозиционер добавил, что участники пытались выработать план по решению ситуации в Алеппо на основе предложений спецпосланника ООН Стаффана де Мистуры о безопасных коридорах для выхода жителей в обмен на прекращение огня.

По информации источника «Газеты.Ru», знакомого с ходом переговоров, на прошлой неделе Турция организовала в Анкаре представителям России встречу с десятью лидерами различных группировок боевиков — среди которых были «Ахрар аш-Шам», «Джейш аль-Ислам» и «Джейш аль-Муджахеддин» (все организации запрещены в России).

«Россия просила турецкую сторону повлиять на боевиков, оказать на них давление, чтобы те сдались.

Турки действительно имеют влияние на все группировки хотя бы потому, что абсолютное большинство членов семей лидеров этих группировок сидит в Турции. И есть уже негативный опыт, когда лидеры боевиков что-то делали не так, как говорят турки, и либо лидеров потом убивали, либо расправлялись с членами их семей.

Однако Турция ограничилась только обещанием организовать эту встречу», — рассказал собеседник «Газеты.Ru», пожелавший остаться неназванным. Он отметил, что пока переговоры закончились ничем.

«Боевики «Ахрар аш-Шам» и остальные сказали, что никакой сдачи не будет, они будут сражаться до конца: «Пусть вы нас убьете, но мы попадем в рай», — пересказал итоги встречи собеседник.

Тем не менее российский Генштаб заявляет, что многие боевики все-таки покидают восточные районы Алеппо.

«Только за последние дни из города вышло 647 членов незаконных вооруженных формирований. Из них 630 человек были амнистированы и отпущены, в отношении 17 проводятся проверочные мероприятия», — заявил начальник Главного оперативного управления Генштаба Сергей Рудской.

По его словам, у боевиков есть выбор: либо беспрепятственно покинуть Алеппо и уйти в город Идлиб, либо воспользоваться объявленной Башаром Асадом амнистией и сложить оружие.

Эрдоган против Асада

На прошлой неделе Генштаб Турции обвинил сирийские ВВС в убийстве трех турецких военных. Во вторник президент страны Реджеп Эрдоган заявил, что его армия начала военную операцию в Сирии, чтобы положить конец правлению президента этой страны Башара Асада. Его слова процитировало издание Hurriyet Daily News.

После заявления Эрдогана Сирия обвинила Турцию в агрессии, Россия от резкой критики воздержалась.

«Мы исходим в контексте урегулирования сирийского кризиса и в контексте двусторонних отношений с Турцией из тех договоренностей, которые у нас есть и которые были достигнуты на официальном уровне непосредственно с руководством Турции», — заявила представитель МИДа Мария Захарова.

Она подчеркнула, что речь идет об официальных договоренностях, которые являются для России «основополагающими» в контексте сирийского урегулирования и двусторонних отношений с Анкарой.

Ранее Турция, помимо всего прочего, обещала не деблокировать Алеппо и направила свои силы в сторону Аль-Баба, объяснял «Газете.Ru» руководитель Санкт-Петербургского центра изучения современного Ближнего Востока Гумер Исаев.

На Эрдогана оказывается давление со стороны исламистов, которые с 2011 года инвестируют деньги в боевиков и в лагеря беженцев, рассказал «Газете.Ru» востоковед Александр Сотниченко. Заявление Эрдогана было сделано в первую очередь для саудитов, считает он.

«Исламисты требуют от Эрдогана отчета о том, где их деньги. При этом Турцию также спонсируют Саудовская Аравия и Катар, которые никогда не отказывались от своих первоначальных планов свергнуть режим Асада. И Турция была всегда их главным союзником в этом», — пояснил востоковед.

«Это просто заявление. Операция «Щит Евфрата» не дойдет до Дамаска, и Анкара будет соблюдать свои договоренности по поводу Алеппо», — уверен Сотниченко.

Взять Алеппо до Нового года

Эксперт напомнил, что крупнейший сирийский город Алеппо с 2012 года разделен на две части: западную и восточную.

«Это практически два разных города. В Западном Алеппо стояли сирийские войска и большое количество людей, которые сбежали из Восточного Алеппо. Даже когда цены на востоке были в десятки раз ниже и турки организовали великолепное снабжение, и там было всего завались, а Западный Алеппо реально голодал, все равно все бежали на запад, потому что под боевиками жить никто не хотел», — уверяет Сотниченко.

Сейчас идет война за объединение города, и до конца года она может завершиться победой армии САР, заключил востоковед.

В начале недели сирийские правительственные войска и союзные им вооруженные формирования палестинцев «Лива аль-Кудс» зачистили северо-восточную часть Алеппо, где сосредоточилась ранее отрезанная от соратников часть окруженной на востоке города группировки боевиков, и начали новый этап операции.

Источники иранского издания Fars News на поле боя утверждают, что усилия сирийской армии будут сосредоточены в квартале Шейх-Саид — в южной части оставшейся у боевиков территории. Через этот район правительственные войска направятся в сторону городской Цитадели — древней крепости на господствующей высоте в центре города, где закончится решающий этап битвы за Алеппо.

Оперативная информация об экспорте зерна и продуктов его переработки по состоянию на 21.11.2016 г (предварительно)

За неделю (15.11-21.11.2016) – 1,13 млн. т

По данным территориальных управлений Россельхознадзора (далее – ТУ), на основании выданных фитосанитарных сертификатов, с территории РФ в период 15.11.2016-21.11.2016 экспортировано 1,13 млн. т зерна и продуктов его переработки (+28,5% к предыдущей неделе) (далее – продукции), без учета перемещения в страны Таможенного союза экспортировано 1,1 млн. т продукции (+29% к предыдущей неделе).

Зерновых культур вывезено – 1,0 млн. т (доля 87,1%, +35,3% к предыдущей неделе), в т. ч.:

- пшеницы – 633,1 тыс. т (доля в группе 65,1%, доля в общем объеме 56,7%, +20,4% к предыдущей неделе);

- кукурузы – 247,4 тыс. т (доля в группе 25,5%, доля в общем объеме 22,2%, +48,0% к предыдущей неделе);

- ячменя – 86,8 тыс. т (доля в группе 8,9%, доля в общем объеме 7,8%, в 3 раза больше, чем на предыдущей неделе).

В меньших объемах экспортировались:

- продукты переработки зерна – 45,1 тыс. т (доля 4,0%, +34,9% к предыдущей неделе);

- масличные культуры – 44,1 тыс. т (доля 3,9%, +21,4% к предыдущей неделе);

- корма, комбикорма и их ингредиенты – 39,4 тыс. т (доля 3,5%, -33,7% предыдущей неделе);

- зернобобовые культуры – 15,2 тыс. т (доля 1,4%, -11,9% к предыдущей неделе).

Продукция экспортировалась в 63 страны (61 страна – в предыдущей неделе), в т. ч. максимальные объемы вывезены:

- в Ливанскую Республику – 122,0 тыс. т. (доля 10,9%, в 2 раза больше, чем на предыдущей неделе;

- в Турецкую Республику – 113,8 тыс. т (доля 10,2%, -24% к предыдущей неделе);

- в Народную Республику Бангладеш – 111,6 тыс. т (доля 10,0%, +100% к предыдущей неделе);

- в Арабскую Республику Египет – 98,8 тыс. т (доля 8,9%, -50% к предыдущей неделе);

- в Королевство Саудовская Аравия – 77,9 тыс. т (доля 7,0%, в 17 раз больше, чем на предыдущей неделе).

С начала месяца (01.11-21.11.2016) – 3,0 млн. т.

По данным территориальных управлений Россельхознадзора, на основании выданных фитосанитарных сертификатов, с территории РФ в период 01.11.2016-21.11.2016экспортировано 3,0 млн. т. продукции, без учета перемещения в страны Таможенного союза экспортировано 2,96 млн.т. продукции.

Зерновых культур вывезено – 2,5 млн. т (доля 85,5%), в т. ч.:

- пшеницы – 1,7 млн. т (доля в группе 67,4%, доля в общем объеме 57,6%);

- кукурузы – 677,6 тыс. т (доля в группе 26,8%, доля в общем объеме 22,9%);

- ячменя – 136,5 тыс. т (доля в группе 5,4%, доля в общем объеме 4,6%).

В меньших объемах экспортировались:

- корма, комбикорма и их ингредиенты – 150,5 тыс. т (доля 5,1%);

- масличные культуры – 120,9 тыс. т (доля 4,1%);

- продукты переработки зерна – 114,0 тыс. т (доля 3,9%);

- зернобобовые культуры – 42,2 тыс. т (доля 1,4%).

Продукция экспортировалась в 84 страны, в т. ч. максимальные объемы вывезены:

- в Турецкую Республику – 481,7 тыс. т (доля 16,3%);

- в Арабскую Республику Египет – 431,7 тыс. т (доля 14,6%);

- в Ливанскую Республика – 186,8 тыс. т (доля 6,3%);

-в Народную Республику Бангладеш – 169,7 тыс. т (доля 5,7%);

- в Исламскую Республику Иран – 163,6 тыс. т (доля 5,5%).

На пороге нового меркантилизма

Влияние распада СССР на мировую экономику

Александр Лосев – генеральный директор АО «УК «Спутник – управление капиталом».

Резюме Экономика подчиняется идеологии не только в тоталитарных обществах. И социализм, и консерватизм, и либерализм – определенные наборы идейно-политических и экономических программ.

После распада Советского Союза прошло четверть века, и стоит ли говорить, как много изменилось за эти годы в общественном сознании, в политике, в экономике. Как правило, годовщина – всегда повод подвести итоги и постараться найти ответы на вопросы: какие именно тенденции получили развитие, что потеряли и приобрели мы сами и наша страна и что дало остальному миру исчезновение великой державы?

Что получил мир?

Чтобы понять, какое влияние на мировую экономику оказал распад СССР, какие глобальные экономические изменения вызвало это событие и ощущается ли его воздействие в наши дни, необходимо не только постараться различить корреляцию и причинность последующих событий, но и выяснить (как в римском праве: post hoc ergo propter hoc или post hoc non est propter hoc), что произошло после события, а что вследствие случившегося.

Согласно теории относительности, результат наблюдения зависит от местоположения наблюдателя, скорости объекта и момента наблюдения. Этот постулат современной физики отчасти справедлив и в отношении макроэкономики. С точки зрения российских экспертов и экономистов, особенно старой советской политэкономической школы, за последние 25 лет в мировом хозяйстве произошли колоссальные изменения – как в производственных отношениях, так и в производительных силах. Революционные преобразования, совершившиеся в структуре собственности и способах производства, в политике и социальной сфере, полностью подтверждают диалектический характер связи «базиса» и «надстройки» в определениях исторического материализма.

И, напротив, на взгляд многих западных коллег, исчезновение Советского Союза с политической карты мира не изменило в глобальной экономике ровным счетом ничего. Ну, действительно, как поставлял СССР на мировой рынок углеводороды, металлопрокат, сырьевые товары, древесину и целлюлозно-бумажные изделия, различное стрелковое и тяжелое вооружение, грузовики и сельскохозяйственную технику, так и продолжает поставлять Российская Федерация. Структура российского экспорта в 2015 г. практически не отличалась от советских внешнеторговых поставок образца 1986 года. Как не был Волжский автомобильный завод конкурентом, например, для BMW, General Motors и Toyota, так и АвтоВАЗ никогда не сможет соперничать с мировыми автогигантами.

Хотя в СССР сразу после войны и была создана третья в мире после немецкой Z4 и американской ENIAC действующая ЭВМ, а программирование и кибернетика всегда оставались на высоте, законодателем мировой «электронной моды» наша вычислительная техника не стала. Американские Intel, AMD и IBM успешно доказывают справедливость закона Мура, удваивая каждые два года количество транзисторных элементов на кристаллах микросхем и увеличивая производительность процессоров. И вовсе не зеленоградское ОАО «Квант», а заокеанские гиганты цифровой индустрии Apple и Microsoft обходят сейчас по рыночной капитализации традиционные корпорации и банки. Место компании в современном мире определяют миллиардные инвестиции, эффективность производства, умелый маркетинг и глобальные спрос, а не прошлые заслуги или научные приоритеты. И таким аргументам западных экономистов сложно возразить.

Исчезновение Советского Союза и последовавший за этим общий упадок промышленности и сельхозпроизводства на пространстве распавшейся страны, а также разрушение производственных связей и цепочек открыли западным производителям новые рынки сбыта. Но лидерство в массовом сегменте здесь осталось за Китаем, поскольку небогатое в целом население стран СНГ, включая Россию, могло позволить себе в основном потребительские товары сомнительного качества Made in China. Евросоюз в целом пока остается крупнейшим торговым партнером России, на него приходится 45% в структуре российской внешней торговли, но в статистике не по союзам государств, а по отдельным странам Китаю нет равных.

Экспорт трудовых ресурсов на Запад оказался более весомым фактором прямого экономического влияния развала СССР на внешний мир, чем даже появление новой конфигурации потребительского рынка. После падения железного занавеса и открытия границ квалифицированную рабочую силу в основном поставляли на Запад государства Центральной Европы, вырвавшиеся из орбиты Восточного блока, а также лимитрофные республики бывшего СССР. Согласно недавним оценкам МВФ, за последние четверть века около 20 млн уроженцев Восточной Европы, в основном молодых специалистов, перебрались в поисках лучшей жизни в Западную Европу и США, что, в свою очередь, усугубило дисбалансы в экономическом развитии между старыми и новыми членами Евросоюза, и даже сейчас продолжает увеличивать разрыв в производительности труда и в доходах на душу населения между развитыми странами и бывшим социалистическим лагерем, включая осколки СССР.

А вот эмиграция непосредственно из самой России в Северную Америку и ЕС оказалось ограниченной. По статистическим оценкам миграционных служб, с 1991 по 1998 гг. Российскую Федерацию покинули около 1 млн человек, а порядка 8 млн примерно в то же время переехали на постоянное место жительства в Россию из бывших союзных республик. И если оставить в стороне миграцию трудовых ресурсов и так называемую «утечку мозгов», то на первый взгляд получается, что распад Советского Союза не оказал значительного влияния на глобальную экономику, и всё в мире развивается именно так, как и должно было развиваться. Появляются новые технологии, меняются отраслевые чемпионы, трансформируются рынки, перенаправляются потоки капитала, увеличивается эффективность использования ресурсов, в том числе и трудовых, и вместе с этим растет общее благосостояние населения планеты. А экономически неэффективные и не адаптируемые к меняющимся условиям системы оказываются нежизнеспособны и остаются в прошлом в полном соответствии с фундаментальными законами рынка. И все это происходит после, а не вследствие исчезновения СССР.

И разве что-то изменилось в естественном ходе событий после 1991 года? Как ни странно, да, мир изменился принципиально, и не только в интерпретации исторического материализма. И изменился он именно потому, что с политической карты исчез Советский Союз. Более того, эти перемены продолжаются и могут привести к самым неожиданным последствиям и для мировой экономики, и для общего миропорядка.

Идеология как спутник экономики

Экономическая наука старается отделить знания об экономике от идеологии, поэтому рассматривает далеко не все аспекты человеческой деятельности, и к тому же пытается все измерить в денежном эквиваленте. Чтобы понять и оценить глобальные трансформации, произошедшие с момента распада СССР, следует взглянуть на геополитические и геоэкономические процессы и обратить внимание на роль философии и идеологии, а также на теорию мир-экономики и мир-системного анализа.

Не всякий экономический провал приводит к смене политических моделей или даже к краху государственности. К тому же тысячелетний исторический опыт показывает, что экономика и естественные потребности людей далеко не всегда первичны для обществ и государств. В основе политических и идеологических доктрин, миропонимания и системы знаний, ценностей и взаимоотношений находится философия, которая как раз и создает цели, идеалы и нормы.

Философия выше любых законов экономики. Она формирует идеологию, а идеология, в свою очередь, вырабатывает систему ценностей, императивы общественной жизни, механизмы контроля и средства реализации целей, то есть политические доктрины. Политика связана с идеологией не меньше, чем с экономикой, потому что идеология, в том числе и религиозная, служит для объяснения социальных, экономических и политических реалий, процессов и действий. Тоталитарные идеологии могут как ускорять развитие отдельных стран и регионов, так и действовать вопреки экономическим законам и формировать заметные дисбалансы. Экономика подчиняется идеологии не только в тоталитарных обществах. И социализм, и консерватизм, и либерализм – определенные наборы идейно-политических и экономических программ.

Когда марксистско-ленинская философия победила на 1/6 части суши и распространилась на территориях, попавших в орбиту влияния СССР, то началось (не считаясь ни с какими затратами и лишениями) не только строительство светлого коммунистического будущего, но и борьба за идеологическую гегемонию в мире. Ответом стал антикоммунизм, правые и ультраправые доктрины, такие, например, как фашизм или – позже – маккартизм. Философия и идеология национал-социализма ввергла страны Старого Света в пучину кровопролитной войны, а затем началась холодная война Советов с Западом и гонка вооружений. Экономика, конечно, никуда не делась, но в определенные периоды прошлого века она становилась вторичной по отношению к политике и идеологии. Сегодня можно лишь сокрушаться о миллионах жертв, экономических, культурных и духовных потерях и упущенных возможностях.

После Второй мировой войны сформировался баланс сил, определявший геополитические правила и условия, при которых ни один из противоборствующих лагерей не смог бы добиться стопроцентной гегемонии в политике, экономике, мировой торговле, в военной и идеологической сферах. Советский Союз стал одним из полюсов силы, однако затем потерял эффективность в экономической и политической областях и утратил свои позиции. А вот конкуренция философских, культурных и научных идей капиталистического и социалистического миров на протяжении большей части ХХ века стимулировала глобальный научно-технический прогресс и социально-экономическое развитие, пусть и в условиях крайне опасного противостояния.

Послевоенным миропорядком управляли политики, пережившие в молодости ужасы войны. В какой-то момент, после неоднократных «проб сил», был провозглашен принцип мирного сосуществования двух систем. Началась разрядка, и никто уже не собирался устраивать мировую революцию или уничтожать марксизм-ленинизм, обращая в прах города и страны. Но при этом многое приходилось создавать самим, так как далеко не все можно было взять или купить в противоборствующем лагере. Существовали стимулы совершать научные открытия, придумывать технологии, производить продукцию и трансформировать социокультурное пространство. Вынужденное «импортозамещение» в биполярном мире запустило индустриализацию в одном лагере и дало мотивацию качественного развития в другом. И можно сказать, что достижения и прорывы в науке и технике второй половины прошлого века, включая космос, атомную энергетику и информационные технологии – результат той самой вполне здоровой конкуренции, а не только рыночных факторов спроса и предложения.

Правда, роль государства и партийных структур в советской экономике была очень высокой. При ограниченности ресурсов не законы свободного рынка, а экономический дирижизм обеспечивал выполнение определенных задач, целесообразность которых осталась в прошлом.

Так или иначе, Советский Союз сыграл заметную роль в цивилизационном развитии человечества. И вот в 1991 г. этот полюс силы исчез, мир превратился в однополюсный. И как в физике магнитный монополь существует лишь гипотетически в теориях великого объединения всех фундаментальных взаимодействий, так и в единственном оставшемся мировом центре силы возникла идея абсолютной гегемонии.

Звездный час неолиберализма

История развития капитализма и экономическая практика последних столетий показывают, что государства, добившиеся мировой гегемонии, становятся активными сторонниками глобального либерализма, естественно, к своей выгоде. Соединенные Штаты исповедуют сейчас тот же самый либеральный подход и принципы свободного перемещения капиталов, товаров и трудовых ресурсов, что и Голландия после Тридцатилетней войны (1618–1648) или Великобритания, ставшая мировым гегемоном к середине XIX века.

Превосходя остальные страны в экономической эффективности и обладая контролем над мировыми финансами, США, как в свое время Британия, крайне негативно относятся к каким-либо ограничениям в международной торговле. Они стремятся активно поддерживать все либеральные силы, явно или неявно вмешиваясь в политические процессы в других государствах, следуя собственным корыстным интересам с целью добиться экономических преимуществ в обмен на политическую или идеологическую поддержку либеральных правительств и парламентов как отдельных стран, так и государственных объединений.

При этом идеологическая основа для получения экономической выгоды может опираться на общечеловеческие моральные и нравственные принципы, как, например, международная борьба с работорговлей в середине XIX века, когда военные корабли европейских держав и Соединенных Штатов досматривали все суда, идущие из Западной Африки в сторону Америки. А была еще Гражданская война в США и отмена рабства. Аболиционизм затронул британские и французские колонии, Бразилию и Индокитай. Но мало кто знает, что истинной целью организованного Британской империей движения за отмену рабства были меркантильные интересы британской Ост-Индской компании, производившей хлопок в Индии. Гражданская война в Соединенных Штатах и прекращение поставок африканских рабов на хлопковые плантации в Америке позволили Великобритании на какое-то время стать основным производителем хлопка в мире и лидером текстильной промышленности. А бесчеловечная эксплуатация населения Индии на таких же плантациях никого в цивилизованной Европе не волновала.

Спустя полтора столетия «весь цивилизованный мир» рукоплещет идеям демократии, общечеловеческих ценностей, политкорректности, толерантности к секс-меньшинствам и адатам мигрантов, а также борьбе с «кровавыми диктаторами», такими как Милошевич, Хусейн, Каддафи и Асад, и к сдерживанию с помощью санкций «агрессивных амбиций» Ирана и России. И мало кого волнует цена такой борьбы за всеобщую демократию и экономические потери от санкций.

Как показывает теория мир-системного анализа, при достижении гегемонии одной из держав в мировой экономике заканчивается свободное движение факторов производства и независимость рынков и начинается контролируемое вмешательство политических и монетарных властей гегемона в глобальные экономические процессы. Уход СССР с геополитической сцены, повлекший за собой распад биполярной системы международных отношений, как раз и стал основным фактором влияния на глобальную экономику.

Мировое лидерство и в экономике, и в политике прочно удерживают Соединенные Штаты. Хотя суммарный номинальный ВВП Евросоюза чуть больше американского, а китайская экономика за последние пару десятилетий выросла в 4 раза, на США приходится 22,5% мирового ВВП, есть еще и американские корпорации, чья производственная активность вынесена в третьи страны, а бюджеты превосходят финансовые возможности большинства государств.

Борьба за идеологическую гегемонию также закончилась победой Соединенных Штатов. После 1991 г. главенствующей идеологией на планете стал американский неолиберализм – концепция, декларирующая принципы демократии, открытых рынков, свободной конкуренции и социальной справедливости, но при этом поддерживающая жесткий протекционизм, социальный интервенционизм, вмешательство государства и важных негосударственных акторов в деятельность рынков, а также подмену международного права и межгосударственных институтов понятийными критериями толерантности, прав человека и либеральной морали.

Геополитические просторы XXI века включают экономические и информационные пространства, контролируемые гегемоном через систему экономических и политических отношений и управление механизмами распределения ресурсов и факторов производства. Доктрина неолиберализма подразумевает также, что государство-гегемон и его корпорации контролируют передовые технологии и устанавливают свои международные стандарты при одновременной глобализации торговли и свободном доступе на потребительские рынки всего мира. Этим и объясняются успехи тех же Apple и Microsoft.

Согласно концепции неолиберализма, «невидимая рука рынка» сама разберется, кто, когда и где будет производить продукцию, кто – поставлять для этого сырье и трудовые ресурсы, а кто в конечном итоге получит прибавочную стоимость и прибыль. Периферии глобального мира остается сырьевая специализация или монокультурные виды производства в полном соответствии с «принципами свободного рынка», которые фокусируют внимание на отдельных «конкурентных преимуществах» (например, больших запасах нефти и газа или свободных трудовых ресурсов) и подменяют собой экономическую политику более слабых, чем США, стран.

Таким образом, классические подходы Кейнса и Шумпетера, когда отдельные государства сознательно делают выгодными инновации и промышленное развитие на своих территориях, которые успешно реализовывались в биполярном мире прошлого, сейчас отодвинуты в сторону диктатом неолиберальной доктрины. И лишь те из развивающихся стран, которые смогли отказаться от следования рекомендациям МВФ и Всемирного банка (так называемого Вашингтонского консенсуса), демонстрируют сейчас заметные экономические успехи.

А сам неолиберализм в последнюю четверть века затормозил, как это ни парадоксально, развитие целого ряда стран и регионов, усугубил неравенство и дисбалансы и стал причиной повторяющихся время от времени региональных и глобальных экономических и финансовых кризисов. Один только кризис 2008 г., вызванный проблемами американской ипотечной системы, согласно докладу МВФ, стоил мировой экономике около 4 трлн долларов. И это тоже цена распада СССР и исчезновения биполярного миропорядка, которую приходится платить всем.

И вновь продолжается бой

Дальше могут начаться куда более опасные последствия того, что Советский Союз не смог трансформироваться и перестроить свою экономику, а просто ушел со сцены. Глобальный либерализм начинает сдавать позиции. Несимметричное разделение труда и неэквивалентный обмен между гегемоном, сформировавшим этот новый экономический миропорядок, и периферийными государствами создают напряженность и раскачивают созданную за 25 лет систему. Экономические кризисы, общее замедление роста и сокращение инвестиций в развивающиеся страны снижают для них преимущества глобализации и заставляют задуматься о политике протекционизма и переходу к неодирижизму и неоклассической модели Шумпетера. Азиатский регион показывает высокие темпы экономического роста и серьезные мобилизационные возможности. Впереди борьба за стратегическое доминирование и создание новых мировых институтов.

Формируются новые полюса силы и экономические лидеры, способные в будущем бросить вызов гегемонии Вашингтона. И здесь уже вступают в силу факторы длинных экономических циклов и смены технологических укладов (так называемые циклы Кондратьева). Пока мир живет в существующей финансово-экономической системе, доминирующая держава определяет правила игры и следит за их выполнением остальными странами. Но, как отмечал в своей теории мир-системного анализа Иммануил Валлерстайн, «государство теряет гегемонию не потому, что слабеет, а потому, что другие набирают силу».

Как только дальнейшее развитие мировой экономики запустит новый кондратьевский цикл и начнется перераспределение потоков капитала и факторов производства, мгновенно появятся новые претенденты на доминирование. А на смену победившей глобализации придет эпоха национального эгоизма, разрушения прежних союзов, системы международных отношений и глобальной безопасности. Державы-претенденты сформируют вокруг себя новые военно-политические союзы и лимитрофные образования, а мир окажется в ситуации, похожей на ту, что сложилась перед Первой мировой войной. Войны за передел геополитических пространств уже начались, но ведутся они вдали от основных территорий великих держав и пока чужими руками, в том числе и с помощью радикальных террористических группировок.

Но ядерное оружие никуда не делось. Если достигнутый между СССР и США в ХХ веке ядерный паритет практически на 100% гарантировал сохранение мира, а взаимный контроль стремился предотвратить распространение ядерных вооружений и технологий в третьи страны, то теперь, когда державы по всему миру вдруг начинают заявлять о своих амбициях и собственной безопасности, риски новой общемировой гонки вооружений и ядерного конфликта возрастают. И очень сложно сказать, готовы ли современные политики и экономические системы к таким рискам. И это тоже последствие исчезновения Советского Союза.

Россия в этом меняющемся мире может сделать только одно: сосредоточиться на собственных национальных интересах в наступающую эпоху нового меркантилизма и любой ценой сохранить за собой важнейшее место в системе международной безопасности, доставшееся в наследство от СССР.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 ноября 2016 > № 1999011 Александр Лосев

Переосмысление ядерной политики

Учет запасов

Фред Каплан – военный публицист журнала Slate и автор книги «Темная территория: секретная история кибервойны и волшебники Армагеддона»

Резюме В отсутствие изменений в мировой политике, на которые в ближайшем будущем надеяться не стоит, все глубоко увязли в ядерном оружии. Оно сдерживает агрессию – не только возможный ядерный удар, но и вторжение традиционных войск.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 5, 2016 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Через четыре месяца после вступления в должность президента Барак Обама, выступая на саммите в Праге, пообещал предпринять «конкретные шаги в направлении мира без ядерного оружия». Однако спустя почти восемь лет он руководит программой модернизации ядерного арсенала США, которая обойдется бюджету в 35 млрд долларов в год в течение следующего десятилетия и в последующие годы. Тем, кто обвиняет его в лицемерии, Обама говорит, что всегда считал мир без ядерного оружия долгосрочной целью, которая вряд ли будет достигнута при его жизни и тем более за время его пребывания на президентском посту. Он заявляет, что программа модернизации не предусматривает создания новых смертоносных ядерных вооружений в большем количестве, она направлена на сохранение имеющегося арсенала и на обеспечение его безопасности.

По большому счету это утверждение верно, но без ответа остается более важный вопрос: нужен ли Соединенным Штатам их нынешний арсенал? Похоже, что в конце президентского срока Обама размышляет как раз над этим. В речи, произнесенной 6 июня этого года в Ассоциации по контролю над вооружениями, заместитель советника по национальной безопасности Бен Родс заметил, что «план модернизации составлялся при другом бюджете и другом Конгрессе» и президент «продолжит пересматривать эти планы, думая о том, как передать эстафету своему преемнику». В каком-то смысле Родс просто повторяет мысль Роберта Уорка, заместителя министра обороны, высказанную в феврале: в эпоху бюджетных ограничений цена ядерного плана вынудит пойти на компромиссы, и если это будет означать сокращение обычных вооружений, то план будет «очень и очень проблематичным». Однако другие официальные лица заявили, что пересмотр, упомянутый Родсом, подстегивается не только бюджетными проблемами, но и вопросами стратегии и истории.

Заявление Родса несколько приглушило тревогу, которая ощущалась в определенных коридорах Конгресса. В письме от 16 июня сенаторы-республиканцы Джон Маккейн и Боб Коркер напомнили Обаме, что во время дебатов по поводу нового Договора о сокращении стратегических вооружений (нового СНВ) в 2010 г. он обещал в обмен на ратификацию договора Сенатом модернизировать или заменить все три составляющие ядерной триады. Речь идет о межконтинентальных баллистических ракетах наземного базирования (МБРНБ), баллистических ракетах на подводных лодках (БРПЛ) и бомбардировщиках дальнего радиуса действия. Сенаторы предупредили его, что он не должен теперь давать задний ход.

Таким образом, через четверть века после окончания холодной войны Соединенные Штаты стоят на краю пропасти, скатываясь в очередные ядерные дебаты. В 1980-е гг. ядерное оружие настолько доминировало в дискуссиях о политике национальной безопасности, что специалистам моложе 50 лет это сейчас просто трудно себе представить. Арсеналы двух сверхдержав выросли до таких пугающих размеров, а вероятность реальной войны между ними настолько уменьшилась, что гонка ядерных вооружений стала восприниматься как чистой воды абстракция, когда малопонятные (и по сути бессмысленные) показатели вроде «коэффициента полезной нагрузки ракет» стали символом конкуренции и конфликта.

Несмотря на трения между США и Россией в эпоху Владимира Путина, стороны отказались от подобного соперничества. Сегодня трудно найти таблицы сопоставления ядерных арсеналов, которые когда-то анализировались с научной дотошностью. Никто всерьез не помышляет о том, чтобы приводить подобную статистику для измерения «баланса сил», какой бы смысл ни вкладывался в это понятие. Поэтому сегодня самое время задать несколько принципиальных вопросов до того, как пикейные жилеты углубятся в новые дебаты. Для чего Соединенным Штатам ядерный арсенал? Сколько боеголовок и какого вида следует считать достаточным минимумом?

Подробности Судного дня

Публичная дискуссия по этим вопросам всегда была лицемерна. Министр обороны при президенте Джоне Кеннеди Роберт Макнамара изобрел формулу «ограниченного сдерживания», известную как «взаимно гарантированное уничтожение». Иными словами, если после первого удара русских у американцев останется достаточное количество боеголовок и ракет для уничтожения двухсот советских крупнейших городов, этого будет вполне достаточно, чтобы удержать СССР от рассмотрения возможности первого удара. Ущерб, нанесенный любыми другими вооружениями, доказывал Макнамара, будет несопоставимо малым и ничтожным. Фактически эта формула всего лишь использовалась министром обороны для обуздания аппетитов армейских чинов (Объединенный комитет начальников штабов запросил 10 тыс. МБРНБ; Макнамара же урезал это число до одной тысячи). Даже в эпоху Макнамары американские ракеты никогда не были нацелены на советские города или населенные центры как таковые; мишенью были преимущественно военные объекты. И все же боеголовки и бомбы были настолько огромны в то время – многие несли заряд, существенно превышавший мегатонну, – что десятки или сотни миллионов людей были бы убиты в любом случае, не говоря уже о миллионах, которые могли погибнуть от радиоактивных осадков.

Первый согласованный план ядерной войны, известный как Единый комплексный операционный план, был разработан Командованием стратегических ВВС США в Омахе, штат Небраска, в 1960 г., до избрания Кеннеди. В этом плане обосновывалось необходимое военным количество бомб и ракет. Мишенью стали все сколько-нибудь ценные объекты в Советском Союзе (а также в коммунистическом Китае и Восточной Европе). Офицеры Объединенного штаба по планированию стратегических целей постановили, что несколько особо важных целей должны быть уничтожены с вероятностью 90%, а другие – с вероятностью 98 процентов. По этим правилам каждый объект становился целью для нескольких орудий и, таким образом, армия должна закупить в несколько раз больше вооружений, чем это могло показаться разумным на первый взгляд.

В 1961 г., сразу после того как Кеннеди стал президентом, Макнамара пересмотрел единый комплексный план, чтобы предоставить президенту возможность нанесения «ограниченных» ударов по советским стратегическим военным целям (МБРНБ, укрытия для подводных лодок, авиабазы стратегических бомбардировщиков), а не по городам. И все же требования оставались колоссальными. Поскольку Советы увеличивали ядерный арсенал на протяжении 1960-х гг. – в основном в ответ на наращивание американского ядерного потенциала – потребности росли прямо пропорционально. Ограничение Макнамары на уровне тысячи МБРНБ оставалось в силе, поэтому американский военный истеблишмент разработал ракеты, оснащенные несколькими боеголовками, каждая из которых могла поражать отдельную мишень. Они получили известность как РГЧИН – «разделяющаяся головная часть с блоками индивидуального наведения». Когда советские и американские МБРНБ были оснащены РГЧИН, они в одночасье стали самым смертоносным и по этой причине наиболее уязвимым видом вооружений. Само существование такого оружия создавало новый вид нестабильности: во время кризиса каждая из сторон могла испытать искушение нанести первый удар своими МБРНБ хотя бы для того, чтобы упредить первый удар другой стороны.

Эта ситуация, которую теоретики окрестили «нестабильностью в случае кризиса», породила множество сценариев ядерного обмена с обманчиво точными расчетами. Все они предусматривали, что президент США и генеральный секретарь ЦК КПСС дадут приказ выпустить сотни или тысячи ядерных боеголовок по главному противнику, убив десятки или сотни миллионов граждан. При этом предполагалось, что лидеры сохранят трезвый ум и хладнокровие, чтобы обмениваться ракетными ударами (теоретики абсурдно исходили из предпосылки, будто разведывательные спутники и компьютеры все еще будут функционировать достаточно хорошо, чтобы оценивать ущерб). В результате этой любопытной шахматной партии та или другая сторона одержит какую-то победу. Сегодня эти книги и статьи кажутся странными, если не сказать бредовыми (многие из них были переизданы в специализированных журналах).

С окончанием холодной войны закончились и эти диковинные рассуждения, равно как и гонка ядерных вооружений. Ядерный арсенал США достиг пика в 1967 г., когда на вооружении стояло 31 255 боеголовок, но уже к 1991 г. он снизился до 19 008 боеголовок – в основном за счет демонтажа тактического ядерного оружия в Западной Европе и Южной Корее. Через десять лет это число сократилось еще вдвое, а в следующем десятилетии снова уменьшилось вдвое. Частично это стало следствием соглашений о контроле ядерных вооружений, которые подписывались с начала 1970-х годов. Но в гораздо большей степени это сокращение стало возможно потому, что при президенте Джордже Буше-старшем, а затем при президенте Билле Клинтоне гражданские аналитики Пентагона взяли под контроль Единый комплексный операционный план – впервые с 1961 г., когда он был пересмотрен Макнамарой.

Внимательнее ознакомившись с самым секретным перечнем целей и числом боеголовок, нацеленных на каждую из них, гражданские аналитики пришли к выводу, что список искусственно раздут: многие включенные в него объекты не были важными, и многие можно было уничтожить гораздо меньшим числом боеголовок. В итоге, как пишет отставной генерал Джордж Ли Батлер, бывший главком Стратегического военного командования (СВК), в книге «Необычное дело», ядерные потребности были снижены с 10 тыс. боеголовок до 5888. (Гражданские аналитики даже это количество считали избыточным, но им пришлось пойти на политический компромисс.) Фактическое число боеголовок сократилось пропорционально и продолжало уменьшаться, хотя и не так резко.

Последнее (и достаточно скромное) сокращение стало следствием нового договора по СНВ. Обама надеялся на новые соглашения, но ему так и не удалось их согласовать и подписать. Он объясняет это возвращением Путина в президентское кресло. Но даже если бы президентом России остался партнер Обамы по переговорам, более умеренный Дмитрий Медведев, сомнительно, что им удалось бы заключить еще один договор по СНВ. В то время Обама сказал, что второй договор должен предусматривать сокращение не только ракет дальнего радиуса действия, но и ракет среднего и ближнего радиуса действия. Однако, учитывая превосходство американцев в обычных вооружениях, ни один российский лидер не рискнул бы встать на этот путь. Когда Советский Союз и страны Варшавского договора превосходили НАТО в стрелковом вооружении и танках вдоль границы между Восточной и Западной Германией, президенты США считали ядерное оружие, включая ракеты, тактические бомбы и даже ядерную артиллерию, средством компенсации военного дисбаланса. Аналогичным образом сегодня относятся к ядерному оружию и российские лидеры. (Соединенные Штаты сохраняют на своих европейских складах всего 184 атомные бомбы, которые могут быть установлены на тактических боевых самолетах, тогда как Россия, по некоторым оценкам, имеет более 2 тыс. боеголовок, многие из которых развернуты и готовы к запуску.)

Коль скоро ядерные переговоры зашли в тупик, следовало ли Обаме продолжать одностороннее сокращение ядерных боеголовок? В сфере ядерного оружия, в конце концов, нет необходимости на каждую неприятельскую ракету иметь свою собственную – боеголовка на боеголовку или килотонна на килотонну. Президентам необходимо определиться с тем, какие задачи, по их мнению, должен выполнять ядерный арсенал, и позаботиться о том, чтобы, даже исходя из пессимистического сценария, у военных было достаточно оружия для выполнения поставленных задач. Если расчеты показывают, что им нужны, допустим, тысяча ядерных боеголовок, то не имеет значения, будет ли у России или другой недружественной страны в два, три или в десять раз больше боеголовок. Однако в политических кругах на эти вопросы смотрят несколько иначе.

Системная модернизация

Сегодня у Соединенных Штатов 440 МБРНБ, 288 БРПЛ (на 14 подлодках) и 113 стратегических бомбардировщиков, способных нести совокупный груз в 2070 атомных бомб и ядерных боеголовок. Еще 2508 боеголовок хранятся на складах на случай резкого ухудшения международных отношений и возобновления серьезной гонки вооружений. У России 307 МБРНБ, 176 БРПЛ (на 11 подлодках) и 70 бомбардировщиков, способных нести совокупный груз в 2600 бомб и боеголовок. Плюс к этому 2400 боеголовок хранятся на складе. У Китая 143 МБРНБ, 48 БРПЛ (на четырех подлодках) и три бомбардировщика, имеющих достаточно большой радиус действия, чтобы атаковать западное побережье Соединенных Штатов – всего примерно 180 бомб и боеголовок. (Эти цифры взяты из материалов Ханса Кристенсена и Роберта Норриса, которые составили самые полные и, как утверждают мои источники, самые надежные, незасекреченные таблицы ядерных арсеналов разных стран.)

Китайцы никогда не играли в игру под названием «гонка ядерных вооружений»; они проводят политику «минимального сдерживания», поддерживая уровень вооружений, достаточный, чтобы не подпускать близко потенциальных противников: Россию и США. (В последнее время мы слышим об умеренном наращивании вооружений Китаем – возможно, как реакция на успехи американцев в области системы противоракетной обороны.) С другой стороны, русские проводят активную программу модернизации вооружений. Они сохранили 46 старых МРНРБ, оснащенных РГЧИН, и собираются заменить две трети старого арсенала.

По сравнению с русскими американцы не слишком активны – они лишь заменяют старые ракеты и бомбардировщики новыми, которые не отличаются большей разрушительной силой. При этом Вашингтон не слишком спешит даже с простой заменой устаревших образцов. США давно уже избавились от МРНРБ, оснащенных РГЧИН, и у новой модели ракеты лишь одна боеголовка. Называется она стратегическим сдерживающим средством наземного базирования, и ее дебют ожидается не раньше 2028 года. Новая подводная лодка класса SSBN-X пройдет испытания в море не раньше 2031 года. Новый самолет под названием «Ударный бомбардировщик дальнего радиуса действия» должен появиться в конце 2020-х гг., равно как и новая ракета класса «воздух-земля» дальнего радиуса действия – модернизированный вариант нынешней крылатой ракеты «воздух-земля».

Но при этих сроках американский план модернизации, если его выполнить в полном объеме, будет очень дорогим. Согласно Бюджетному управлению Конгресса, 642 новые МБРНБ (из которых 400 будут развернуты в шахтах) обойдутся налогоплательщикам в 60 млрд долларов, 12 новых атомных подводных лодок – в 100 млрд долларов, 100 новых бомбардировщиков – в 55 млрд долларов. Еще 30 млрд придется заплатить за тысячу новых крылатых ракет и 50 млрд – за более быстрые, гибкие и безопасные системы командования и управления. И это не считая содержания ядерных лабораторий, на что в следующем десятилетии уйдет еще 80 миллиардов.

Изначальная причина появления ядерной триады – чисто бюрократическая. Армия строила МБРНБ, ВМС – подлодки, а ВВС – бомбардировщики. В конце концов контракт на МБРНБ достался ВВС, а армии осталось размещение ядерного оружия на носителях среднего и ближнего радиуса действия в Западной Европе и Южной Корее, а также проведение исследований и разработок в области противоракетной обороны для защиты континентальной части Соединенных Штатов. С тех пор эти проекты по большей части испарились. Однако, когда в 1960-е гг. началась гонка вооружений, триада приобрела стратегическую подоплеку. МБРНБ были самым могущественным и точным из трех видов вооружений – идеальным инструментом для своевременного удара по подземным пусковым шахтам советских ракет, защищенных от воздействия ударной волны. БРПЛ были не столь могущественным и менее точным видом вооружений. Однако они были наилучшим образом защищены, так как находились на подлодках, незаметно бороздивших просторы океана. Если определять сдерживание как сохранение сил второго удара, БРПЛ так же важны. Бомбардировщики были медленнее – для достижения цели им требовалось не несколько минут, а несколько часов, но благодаря этому летчики оставались за пределами советских границ в ожидании дальнейших указаний или могли быть отозваны на базу, если кризис удастся разрешить.

Доводы в пользу МБРНБ наземного базирования сегодня малоубедительны, и такими они были с 1990 г., когда ВМС США начали размещать ракеты класса «Трайдент II» на подводных лодках. В отличие от прежних МБРНБ, эти ракеты достаточно точны и способны уничтожить подземные пусковые шахты советских ракет, защищенных от воздействия ударной волны. Другими словами, одна из уникальных особенностей МБРНБ – способность быстро поражать цели, защищенные от воздействия ударной волны – больше не была уникальной. Между тем их другое качество – уязвимость для первого удара противника – никуда не делось. Даже если следовать эзотерической логике ядерных стратегов, МБРНБ снижают безопасность США, не предлагая ничего взамен.

Во время холодной войны главный довод в пользу наземного базирования МБРНБ заключался в необходимости отвечать на действия Советов – хотя бы для того, чтобы продемонстрировать «решимость» и «внушить доверие». Этот аргумент и в те времена выглядел малоубедительным, а уж сегодня и подавно. Так в чем же смысл сохранения и тем более модернизации МБРНБ? Если они дестабилизируют обстановку, почему бы их не демонтировать?

У ВВС и некоторых гражданских стратегов появились новые резоны. Они называют это «теорией губки». Их логика гласит, что без МБРНБ, которые отвлекают на себя русские ракеты, в континентальной части США останется всего шесть стратегических целей. Это три базы бомбардировщиков (в Луизиане, Миссури и Северной Дакоте), два порта подлодок (в Бангоре, штат Вашингтон, и Кингс-Бей, штат Джорджия), а также Высшее национальное военное командование (Вашингтон, округ Колумбия). Русские могли бы атаковать эти цели всего двумя или даже одной ракетой с разделяющимися боеголовками. Американский президент, понимая, что у русских остаются тысячи боеголовок, может не нанести ответного удара, опасаясь новых действий со стороны России. В 1970-х гг. некоторые ястребы рисовали аналогичный сценарий, который они называли «сдерживание наших сдерживающих средств». С другой стороны, если Соединенные Штаты сохранят 400 МБРНБ, то русским придется выпустить как минимум 400 боеголовок для их уничтожения. По любым меркам это был бы массированный удар, способный спровоцировать ответный массированный удар, перспектива которого будет удерживать русских от соблазна атаковать первыми.

Это странная теория, поскольку она исходит из того, что президент США будет мириться с ядерным ударом, который, несмотря на ограниченный масштаб, может стоить жизни сотням тысяч, а, быть может, и миллионам гражданских лиц, и не нанесет ответный удар любой из сотен ракет, установленных на неуязвимых подводных лодках. Но допустим, что эта теория имеет под собой какие-то основания и армии нужно больше шести целей на территории Соединенных Штатов, которые будут действовать подобно губке, впитывающей и принимающей на себя ядерный удар России. Даже в этом случае только с большой натяжкой можно настаивать на необходимости 400 МБРНБ или 400 губок. Сколько их нужно на самом деле? Десяток, два десятка? Наверняка не больше. При этом данные ракеты (опять же, если исходить из того, что в этой теории есть хоть доля здравого смысла) вовсе необязательно должны быть сверхсовременными. Иными словами, можно убедительно доказать, что Соединенным Штатам вообще не нужна новая МБРНБ.

Нужен ли США новый пилотируемый бомбардировщик дальнего радиуса действия, способный преодолеть российскую систему ПВО? Доводы в его пользу также малоубедительны. При радиусе действия 2400–2500 км крылатые ракеты «воздух-земля» могут быть выпущены с бомбардировщиков, находящихся вне пределов досягаемости российских средств ПВО. Значит ли это, что новая крылатая ракета воздушного базирования – хорошая идея? Возможно, но с одной оговоркой: крылатая ракета ВВС дальнего радиуса действия, неуязвимая для ПВО противника – не простая замена устаревших аналогов. Это новый вид вооружений в американском плане модернизации, с совершенно новой конструкцией. У таких ракет выше точность и больше радиус действия, что не вызывает возражений, но они могут нести как обычные бомбы, так и ядерные боеголовки, и эта их особенность уже вызывает озабоченность. Бывший министр обороны Уильям Перри утверждал, что если удар будет нанесен с применением оружия дальнего радиуса действия вне зоны досягаемости средств ПВО противника, то лидер атакуемой страны не сможет выяснить, какой вид заряда несет ракета. Исходя из худших предположений (обычно политические лидеры следуют этой логике в военное время), он или она могут предположить, что ракета несет ядерный заряд, и отреагировать соответственно.

Что касается нового класса подлодок с ядерными ракетами на борту, против них трудно что-либо возразить. Подлодкам класса «Огайо», которые сегодня стоят на вооружении, от 20 до 40 лет. В какой-то момент они станут слишком старыми, и их уже будет опасно отправлять в длительное плавание в Мировой океан. Но нужны ли американским ВМС 12 новых подлодок? Может быть, хватило бы 8–10, как полагают некоторые? В любых расчетах необходимо учитывать, что какие-то подлодки должны находиться в Тихом океане, другие – в Атлантическом океане, а третьи – в порту для дозаправки и ремонта. Если исходить из логичного допущения, что трех подлодок достаточно для каждой локации, то девяти новых подлодок вполне хватит. Если посчитать это число избыточным, то можно обойтись и восемью; если посчитать это слишком рискованной стратегией, то десяти в любом случае должно хватить. Но обосновать необходимость строительства 12 новых подлодок едва ли возможно.

Наконец, программа лучше защищенных систем управления и контроля не вызывает сомнений на фоне растущей уязвимости спутниковых средств связи для прямого удара или хакерских атак. Если Соединенные Штаты не могут пока обойтись без ядерных вооружений, то у президента по крайней мере должна быть возможность воспользоваться ими или придержать их, но желательно сохранять ситуацию под личным контролем.

Какое ядерное оружие нам нужно

В отсутствие изменений в мировой политике, на которые в ближайшем будущем надеяться не приходится, все глубоко увязли в ядерном оружии. Оно, конечно, выполняет определенную функцию, сдерживая агрессию – не только возможный ядерный удар, но и вторжение традиционных войск. Во время споров о размежевании границ в середине 1960-х гг. Кремль рассматривал возможность ограниченного вторжения в Китай, но воздержался от этого, потому что у КНР было несколько ядерных боеголовок. Израильтяне опасаются иранской бомбы не столько потому, что думают, будто верховный руководитель может неожиданно ударить по Тель-Авиву ядерными ракетами (по некоторым оценкам, у Израиля 200 ядерных боеголовок, способных испепелить Тегеран), сколько потому, что даже несколько ядерных зарядов уже могут обеспечить прикрытие для других форм иранской агрессии.

Возможная параллель: если бы Израиль в 1981 г. не уничтожил ядерный реактор Ирака «Озирак» и если бы Саддам Хусейн сумел создать несколько атомных или водородных бомб, трудно представить себе столь многочисленную коалицию западных и арабских государств, созданную для изгнания иракской армии из Кувейта 10 лет спустя. США могли бы предложить партнерам ядерное прикрытие, пообещав ответить на возможный иракский ядерный удар, но вряд ли другие страны, прежде всего арабские, стали бы доверять подобным заявлениям. В 1960-е гг. британские и французские лидеры, сомневавшиеся в том, что НАТО заслуживает доверия, задавались вопросом, рискнут ли Соединенные Штаты пожертвовать Нью-Йорком ради защиты Лондона или Парижа. Египетские и саудовские правители справедливо сомневались, что США смогут сделать подобное ради Каира или Эр-Рияда.

Но, как видно из этих сценариев, сдерживание не требует большого ядерного арсенала: в некоторых случаях достаточно всего нескольких зарядов, в других – пары сотен. Если Обама всерьез намерен пересмотреть план модернизации ядерных вооружений, ему следует начать с переоценки требований сдерживания. Американский план ядерной войны – перечень целей и количество боеголовок, которые необходимо направить на каждую из них – не анализировался ни гражданскими экспертами, ни официальными лицами уже четверть века, после того как это было сделано при Буше и Клинтоне. Хотя арсеналы США и России с тех пор не сократились, потребности тем не менее можно было бы уменьшить, не меняя исходной логики. Возможно, их можно было бы уменьшить и в том случае, если эта логика будет поставлена под сомнение. Правительству давно уже пора обнулить бюджет Единого комплексного операционного плана, отбросить в сторону план войны, как если бы ядерного оружия не было вообще, чтобы затем сверстать бюджет заново на основе рациональной оценки реальных потребностей в ядерных вооружениях, а также конечной цели каждой ядерной боеголовки. Этого до сих пор не сделано по одной простой причине: сопротивление военных, могущественные фракции которых влюблены в ядерное оружие. А кроме того, могущественные члены Конгресса поддерживают ядерные лаборатории и производителей ядерного оружия из своих округов. Всякий раз, когда президент подписывает договор о контроле над ядерными вооружениями, Сенат требует увеличения расходов, а иногда и одобрения новых, более летальных ядерных вооружений – в обмен на его ратификацию. Маловероятно, что армейские чины или Конгресс смирятся с односторонним сокращением, какие бы разумные аргументы в его пользу ни выдвигались.

Даже будь политический истеблишмент сговорчивее, Обама вряд ли смог бы в оставшееся время на президентском посту подготовить почву для подобных расчетов. Но это было бы достойной задачей для его преемника, равно как и для других мировых лидеров.

США. Весь мир > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 30 ноября 2016 > № 1999010 Фред Каплан

Ядерное оружие в век информационных технологий

Эндрю Футтер – старший преподаватель мировой политики, факультет политологии и международных отношений, Университет Лестера; научный сотрудник Академии высшего образования Великобритании.

Резюме Распространение кибернетических средств нападения изменяет, переиначивает и усугубляет характер нынешней напряженности в области ядерных вооружений. Появляются новые динамические составляющие и вызовы, которые необходимо понять и освоить.

Данная статья основана на Валдайской записке, опубликованной МДК «Валдай» в сентябре 2016 года. Полный текст с научным аппаратом по адресу http://ru.valdaiclub.com/

Обеспечение безопасности и надежности управления системами и арсеналами ядерного оружия всегда было непростым делом, сопряженным с рисками и неопределенностью. Еще более сложной эта задача стала с появлением кибертехнологий и хакеров, стремящихся получить доступ к системам ядерного оружия или взломать их. Спектр вызовов широк: от безопасности, защиты и надежности систем командования и управления ядерным оружием до новых проблем информбезопасности, распространения ядерного оружия и обеспечения режима секретности в отношении стратегических ядерных технологий, проблем стратегического сдерживания и эскалации, а также обеспечения кибербезопасности ядерных объектов.

Ядерное оружие все еще остается наиболее важным атрибутом национальной безопасности – киберугрозы пока не претендуют на эту роль. Но безопасность ядерных систем все чаще под вопросом, в связи с чем для ядерных держав все актуальнее проблема стратегии управления ядерными силами. Обеспечение кибербезопасности требует гибкого и тонкого подхода, поскольку появление киберугроз привело не столько к радикальному изменению систем командования и управления ядерным оружием, сколько к еще большему усложнению проблем, и без того им присущих. Новые вызовы свидетельствуют об изменении дискурса о ядерном оружии, управлении государствами своими ядерными силами, ядерной политике и стратегии. Соответственно, эта проблема затрагивает не только вопросы ядерной безопасности и функционирования систем командования и управления ядерным потенциалом, но и тему поддержания стратегического баланса, сохранения в силе соглашений по контролю над вооружениями и сокращения ядерных арсеналов в будущем.

Природа проблем, связанных с киберпространством

Природа и смысл киберпространства по-разному трактуются различными государствами, организациями и экспертами. Не существует единого, общепризнанного определения. В итоге на основе разных посылов делаются отличающиеся выводы и предлагаются разнообразные решения. В то время как некоторые авторы придерживаются узкой трактовки концепции кибербезопасности, уделяя основное внимание сетевым операциям (Computer Network Operations, CNO) и интернет-атакам, есть и более широкая интерпретация, согласно которой кибербезопасность относится к сфере информационных войн и является их составной частью. Некоторые идут еще дальше, рассматривая кибербезопасность как комплексное понятие, влияющее на все аспекты национальной безопасности. Разные подходы имеются и к классификации кибератак. К последним относят, с одной стороны, обычные хакерские атаки, в том числе во имя политических и религиозных целей (так называемый «хактевизм»), киберпреступность, DoS-атаки и кибершпионаж, с другой – подрывную деятельность, разрушение объектов инфраструктуры и даже военные действия. Разнообразие и масштаб киберугроз и является основной причиной разногласий по вопросу об их уровне и природе.

При рассмотрении проблем, с которыми сталкивается атомная промышленность, необходимо принимать во внимание все аспекты, связанные с киберпространством, и руководствоваться наиболее широким определением данного понятия с учетом физических, информационных и когнитивных аспектов, а также логики сетевых операций. При таком подходе понятие cyber применительно к ядерной сфере относится к операционной среде, наступательному потенциалу, уровню общественного развития, а также различным силам. Хакерские атаки представляют большую угрозу, но это не единственный феномен, способный воздействовать на институты, связанные с ядерным оружием. Целесообразно использовать термин «вызов кибербезопасности», под которым следует понимать все потенциальные направления атак: нанесение ущерба, уничтожение, срыв или установление контроля над различными видами деятельности, связанными с компьютерами, сетями, программным и аппаратным обеспечением или инфраструктурой, а также причастным к ним людям.

Кибератаки против систем ядерных вооружений могут иметь физический характер, например, когда объектом нападения являются компьютеры, аппаратное обеспечение, узлы связи, проводка и кабели, оборудование, обеспечивающее распространение и хранение информации. Такие атаки также вероятны на программном уровне, например, когда их объектом становятся операторы аппаратного обеспечения и программное обеспечение, отвечающее за передачу, интерпретацию и обмен ключевой информацией. Кибератаки возможны через компьютерные сети, по Интернету. Они способны наносить вред программному обеспечению, в частности, посредством заражения его компьютерными червями, логическими бомбами, вирусами-троянами. Наконец, не исключены обычные хакерские атаки с целью завладения или порчи информации, на основе которой функционируют такие системы или которую используют операторы.

Кроме того, понятие «вызов кибербезопасности» включает проблемы, являющиеся результатом естественного процесса усложнения систем и обусловленные неуверенностью в надежности ключевых систем. Наконец, важнейшим аспектом понятия «вызов кибербезопасности» является человеческий фактор, ведь именно люди проектируют системы и создают программное обеспечение, рассчитывая, что компьютеры и другое оборудование будет работать в штатном режиме.

Таким образом, это многогранный вызов, затрагивающий все уровни: от безопасности отдельных объектов командования и управления ядерным оружием до структур государственного значения, национальной стратегии в области безопасности, международных отношений по вопросу о стратегических видах вооружений и обеспечения стабильности на фоне кризисных явлений. Хотя такие вызовы нередко лишены каких-либо зримых проявлений, они, как правило, взаимосвязаны. Например, атака против системы предварительного оповещения о ядерном ударе может подорвать стабильность и лишить страну сдерживающего потенциала.

Целесообразно рассмотреть все три уровня функционирования ядерной отрасли: система ядерного вооружения внутри страны, государственная стратегия по ядерному оружию и международная система.

Новые виды уязвимости систем ядерного оружия

Системы ядерного оружия всегда находились под угрозой вмешательства и нападения извне. Известно множество примеров просчетов, аварий и ошибок, причем не раз причиной становились компьютеры или компьютерные сети. Вот почему необходимо обеспечение подтверждающего контроля (гарантия срабатывания в любых условиях) и негативного контроля (предупреждение случайного или несанкционированного использования). Ядерное оружие всегда будет уязвимо перед лицом попыток вмешаться в работу систем подтверждающего или негативного контроля. Соответственно, киберугрозы не меняют, а скорее дополняют и делают еще более сложной структуру командования и управления ядерными арсеналами (и связанную с ними инфраструктуру). В этом отношении необходимо обратить внимание на два аспекта. Во-первых, усложнение системы, в особенности ее компьютеризация и переход на цифровые технологии, повышает риск обычных аварий. Кроме того, чем сложнее система управления ядерным оружием, тем больше в ней слабых мест, которые могут быть использованы хакерами.

Доказательством того, что в системах командования и управления ядерным оружием изначально были заложены виды уязвимости, служат многочисленные аварии, промахи и просчеты прошлого. Согласно теории обычных аварий, сложные системы время от времени дают сбои, особенно если они подвергаются высокому давлению из-за невозможности проведения исчерпывающих замеров или связаны с опасными технологиями. Системы командования и управления ядерным оружием – хороший пример. В атомный век произошло немало аварий. Многие, хотя и не все, были связаны с компьютерами и программным обеспечением. В будущем по мере все большего усложнения управления ядерным оружием и перевода его на цифровые технологии число таких аварий может вырасти.

Рост зависимости от компьютеров и программного обеспечения, будь то механизмы раннего предупреждения, защиты, обработки и анализа данных или даже санкционирования пуска и его осуществления, открывает перед хакерами новые возможности. Одна из главных проблем заключается в том, что в системах командования и управления ядерным оружием используется все более совершенное и сложное программное обеспечение. Вероятность наличия в программном коде ошибок, проблем и непредвиденных недочетов выше, чем в обычном программном обеспечении, особенно если код сложен, сводит воедино множество функций и элементов аппаратного обеспечения и отвечает за выполнение точных вычислений в сжатые сроки. Именно такими слабыми местами пользуются хакеры для взлома систем и обхода их средств защиты. Это представляет угрозу для командования и управления ядерным оружием, а также может иметь серьезные последствия для всей ядерной отрасли, в особенности в том, что касается безопасности секретной информации о технологиях.

Конечно, системы ядерного оружия всегда хорошо защищены от киберугроз и, как правило, не подключены к Интернету. Однако их ни в коем случае нельзя считать неуязвимыми. Перед хакерами открывается реальная возможность спровоцировать пуск ядерного оружия или вывести из строя систему; подать ложный сигнал на датчики предупреждения, создать помехи связи или получить доступ и использовать информацию высокой степени секретности. И вероятность такого сценария только увеличивается.

Ядерный кибершпионаж

Возможность кражи секретной информации о ядерном оружии (проекты, характеристики, оперативные планы и процедуры) всегда была актуальна. Однако компьютеризация, сетевые технологии и цифровые форматы хранения данных привели к появлению новых проблем. Дело не только в возможности взлома секретных систем и скачивания данных, но и в степени защиты компьютеров и информации в рамках систем, не подключенных к Интернету. Обе проблемы стоят очень остро в силу хранения на компьютерах больших объемов информации, которая может быть украдена, причем (относительно) минимальными усилиями. Возможность проведения таких атак удаленно сводит к минимуму риск для нарушителей. Подобные нападения достаточно эффективны в силу своей масштабности: ведь они направлены на то, чтобы украсть как можно больше информации о чем угодно, но могут быть нацелены и на получение конкретных сведений.

Эпоха ядерного кибершпионажа началась в середине 1980-х гг., когда в организациях оборонного комплекса, особенно в США, стали появляться компьютеры и внедряться сетевые технологии.

Одним из первых проявлений этого вида преступности стал эпизод, получивший название «Кукушкино яйцо» (1986 г.). В 1991 г. голландские хакеры взломали сеть американской армии в поиске ядерных секретов и данных о параметрах ракет, чтобы продать их Саддаму Хусейну. В 1998 г. из доклада члена Палаты представителей Криса Кокса стало известно, что Китай украл большой объем информации высокой степени секретности о разработке термоядерной боеголовки W88. В том же году хакер взломал компьютерную систему Атомного научно-исследовательского центра имени Хоми Бхабха в Индии, скачав пароли и данные электронной почты. В 1999 г. стало известно о масштабной атаке Moonlight Maze против Пентагона и похищении секретной информации у органов государственной власти Соединенных Штатов.

За последнее десятилетие эта тенденция не только сохранилась, но и приобрела еще более выраженный характер. В 2005 г. в ходе операции «Титановый дождь» хакеры, связанные с Народно-освободительной армией Китая, взломали ряд компьютерных сетей американской армии. В 2006 г. МОССАД заразил вирусом компьютер сирийского чиновника, получив таким образом сведения о программе создания ядерного оружия, которая предположительно велась в Сирии. Что и стало основанием для проведения операции «Фруктовый сад» в 2007 году. В 2008 г. из-за оставленного на парковке USB-накопителя США подверглись нападению в ходе операции Buckshot Yankee. Были взломаны секретные сети и получен доступ к компьютерам, не имевшим связи с Интернетом. В 2011 г. обнаружен вирус-троян «Зевс», который использовался против подрядчиков, участвовавших в создании Великобританией подводных лодок, оснащенных БРПЛ Trident. В том же году Иран обвинили в проведении хакерской атаки против МАГАТЭ. Был обнаружен компьютерный червь Shady RAT, который использовался против государственных ведомств Соединенных Штатов, оборонных подрядчиков и высокотехнологических компаний. В 2012 г. группа «Анонимус» пригрозила раскрыть украденную у МАГАТЭ секретную информацию по ядерной программе Израиля.

На протяжении последнего десятилетия главной мишенью были лаборатории и оборонные подрядчики США. Кроме того, объектами хакерских атак также становились американские и израильские программы противоракетной обороны. Хотя значительная часть попыток кражи информации о ядерном оружии была направлена против Соединенных Штатов, операция «Олимпийские игры», одним из результатов которой стало появление компьютерного вируса Stuxnet, изначально нацелена на сбор информации о ядерных объектах Ирана. Аналогичным образом компьютерные черви Flame и Duqu созданы для получения разведданных о системах и инфраструктуре, они стали, по всей видимости, провозвестниками срыва иранской ядерной программы.

Все эти действия имели противоречивые последствия. Наиболее простым видом кибершпионажа в целях получения сведений о ядерном оружии является сбор информации о действиях определенного государства или организации и потенциале ядерной программы. На следующем уровне секреты могут быть использованы для борьбы с определенными системами или защиты от них, а также для получения операционных данных. Еще большую озабоченность вызывает кража секретной информации о ядерном оружии в целях его распространения, а также для торговли проектами и чертежами на черном рынке ядерных технологий. Наконец, атаки бывают частью подрывных операций и нацелены на сбор данных о расположении ядерных объектов и их уязвимости.

Создание помех, искажение информации, диверсии

Всеобщая компьютеризация значительно повысила возможности осуществления диверсий на важнейших объектах обеспечения безопасности, включая национальную инфраструктуру и системы ядерных вооружений. Существует опасность ограниченных атак, как направленных против ядерных сил и систем ядерных вооружений, так и не направленных против ядерного оружия непосредственно, но способных оказать на него отрицательное воздействие. Хотя ядерные системы наверняка защищены от диверсий и атак намного лучше, чем гражданская инфраструктура, упомянутая опасность реальна, и ее признаки заметны во всех отраслях, имеющих отношение к производству ядерного оружия.

Со значительным риском сопряжена, например, поставка ядерного ПО и компонентов ЯО. Дело в том, что внедрение логических бомб, троянов для ПО и ЭВМ может произойти сразу на нескольких этапах: производство, поставки и обслуживание. Диверсии принимают разные обличья: физическое изменение компонентов, чтобы в определенный момент они либо переставали функционировать, либо работали не так, как положено; внедрение вредоносных программ или преднамеренно модифицированных кодов для видоизменения процессов либо установка программ, позволяющих в дальнейшем осуществлять доступ к системам с тем, чтобы управлять протекающими в них процессами, препятствовать им или их останавливать.

Кибердиверсионная деятельность зародилась в 1980-е гг., когда ЦРУ организовало поставку в СССР модифицированного технического и компьютерного оборудования. В рамках операции под кодовым названием «Прощальное досье» советскому военно-промышленному комплексу были подброшены дефектные компьютерные микросхемы и фальшивые чертежи. В 90-е гг. прошлого века Соединенные Штаты и Израиль внесли изменения в конструкцию вакуумных насосов, закупавшихся Ираном, чтобы обеспечить в дальнейшем их выход из строя. В 2012 г. фирму Siemens обвинили в установке взрывных микроустройств в оборудование, закупленное Ираном для своей ядерной программы. А в 2014 г. Иран обвинил Запад в том, что тот «пытается вывести из строя расположенный в Араке ядерный реактор на тяжелой воде путем замены компонентов его системы охлаждения».

Кибердиверсии также включают в себя попытки атаковать, вскрывать или обманывать системы раннего оповещения и системы связи, а также выхолащивать информацию, которой руководствуются принимающие решения инстанции. Важнейшими составляющими боевых действий издавна были попытки заблокировать каналы связи противника и перехитрить его, подсунув ложную информацию, но в век кибернетики эта тактика также меняется. Лучший тому пример – использование Израилем в 2007 г. для блокирования сирийского радара ПВО военной программы «Сутер», что позволило разбомбить предполагаемый ядерный объект. Вместо того чтобы просто глушить сигналы радара, «Сутер» [якобы] внедрился в систему ПВО Сирии и тем самым позволил израильским самолетам беспрепятственно отбомбиться по намеченной цели. Хотя и ограниченная по масштабу, эта атака послужила жестким предупреждением о наличии новых уязвимых мест в системах безопасности.

Наконец, некоторые атаки направлены на то, чтобы вызвать физические разрушения или ядерный взрыв. Хотя испытание в 2007 г. генератора Aurora и выявило возможности для диверсий с помощью киберсредств, лишь немногие кибератаки вызвали физические разрушения, о которых известно широкой публике. И только одна из них (с использованием червя Stuxnet) нанесла непосредственный урон ядерному объекту (хотя ходят слухи об американских атаках на объекты ядерной программы КНДР). Stuxnet, по-видимому, проник в отключенную от Интернета сеть комбината в Натанзе с инфицированного USB-накопителя или иного устройства по недосмотру служащего. Но предварительно сеть изучили и создали ее карту.

И Stuxnet, и операция «Фруктовый сад» свидетельствуют о возможности выведения из строя даже тех сетей, которые считаются не подсоединенными к Интернету, а также систем, жизненно необходимых для функционирования ядерных объектов. Основной проблемой остается риск непрямого вмешательства, а также вмешательства третьих сторон. Небезынтересно, что более старые и менее изощренные системы и объекты инфраструктуры, используемые в управлении ядерными арсеналами, более безопасны и лучше защищены от (кибер-) диверсий.

Стратегическая стабильность и антикризисное управление

Хотя кое-кому и может показаться, что киберпространство существует отдельно от остального мира, в действительности разделить их не представляется возможным. Именно поэтому киберпространство и будет играть в дальнейшем важную роль в процессе принятия решений по ядерному оружию и в поддержании стратегического равновесия. Эксплуатация киберпространства и кибератаки (осуществленные либо в автономном режиме, либо во взаимодействии с подвижными военными силами) приобретают все большее значение, и это повлияет на характер вооруженной борьбы, стратегическую стабильность и в особенности – на практику антикризисного управления в исполнении обладателей ядерного оружия.

Кибератаки могут воздействовать на стратегическую и кризисную стабильность в четырех главных областях.

Во-первых, хакеры гипотетически способны нарушить и полностью вывести из строя работу каналов связи, осложнив управление ядерными силами и подорвав доверие командиров к собственным системам. Для нарушения связи, создания помех в системах управления боем и затруднения процесса оценки обстановки могут быть запущены распределенные атаки типа «отказ в обслуживании» (DDoS).

Во-вторых, они способны создать обостренное ощущение спешки у тех, кто принимает решение относительно удара/ответного или превентивного удара.

В-третьих, они могут спровоцировать свертывание поиска реальных альтернатив, тем самым сократив время докризисного урегулирования.

В-четвертых, они способны повысить неопределенность ситуации, создать неверное представление о намерениях сторон и о имеющихся у них силах и средствах, либо спровоцировать нештатное срабатывание систем раннего оповещения (что особенно опасно, учитывая возможность провокационных вылазок третьих сторон), усугубить опасения по поводу вероятности внезапного удара и создать помехи в системе сигнализации. В совокупности все это повышает вероятность случайной эскалации, превращая управление кризисной ситуацией в еще более трудное и опасное дело.

Скорее всего, основное соперничество развернется между США и Китаем, не скрывающими, что им известно значение кибероружия и атак на информационные системы. Главным образом следует опасаться стремительного перерастания незначительного конфликта в стратегический. Но существует (особенно в Китае) и опасность кибератак на систему управления ядерными силами и смежные объекты и их повреждения с помощью электронных средств нападения. В таком случае Китаю будет непросто соблюдать обязательство о неприменении ядерного оружия первым, особенно ввиду наличия у американцев системы противоракетной обороны и ударных неядерных сил.

Соперничество иного порядка возможно между Соединенными Штатами и их союзниками по НАТО, с одной стороны, и Россией – с другой. В Североатлантическом блоке открыто заявляют, что главным вызовом и предметом озабоченности являются кибератаки и что некоторые из них «могут нанести странам альянса и их экономикам такой же тяжелый урон, как и война с применением обычных видов оружия». И в НАТО, и в России признают ядерное сдерживание: на боевом дежурстве там остается значительное число ядерных средств.

Хотя угроза эскалации под воздействием провокаций в киберпространстве – важный аспект стратегического баланса в отношениях Востока и Запада, особенно актуальной остается прямая и косвенная киберугроза ядерным силам США и России. В число таких вызовов входят атаки, направленные на нейтрализацию систем управления ядерными вооружениями, их повреждение или разрушение. Кроме того, возможны атаки третьих сторон, стремящихся ускорить наступление кризиса, усугубить его и даже спровоцировать ядерный пуск. Хотя эти вызовы идентичны тем, что стоят перед парой США–Китай, в отношениях между Вашингтоном и Москвой они усугубляются наличием огромных ядерных арсеналов. В ходе любого возможного в будущем кризиса эти вызовы будут только умножаться.

Сдерживание кибератак с помощью ядерного оружия?

Выработка действенного метода противостояния кибервызовам дается с трудом. Процесс осложняется значительными различиями между ядерным и кибероружием: проблемами и ограничениями киберобороны и контроля над вооружениями, вероятной потребностью в междоменной стратегии сдерживания/возмездия (в которой может учитываться или не учитываться фактор ядерного оружия), изначально существующими трудностями атрибуции и неясностью характера и масштаба киберугрозы или атаки. Эти переменные и превращают выработку национальной ядерной киберстратегии в непростую задачу.

Кибероружие часто сравнивают с ядерным, но это совершенно разные вещи. Между ними по крайней мере четыре различия: масштаб и характер угрозы, типы целей, акторы, а также правила и конвенции, регулирующие использование этих средств. Что касается масштаба, даже самые изощренные киберудары не причинят таких разрушений, как ядерная бомба. К тому же кибероружие едва ли можно назвать стратегическим. Отчасти – потому что у кибератак и ядерных ударов разные цели. Хотя ядерный удар и может быть ограниченным и узконаправленным, ядерное оружие как таковое считается средством неизбирательного действия. При этом даже самые грозные кибератаки направлены на определенные цели.

Хотя киберугроза и отличается от угрозы, создаваемой ядерным оружием, необходимо хорошо поразмыслить над тем, как защищаться от кибератак, предотвращать их и наносить ответный удар. Но кибербезопасность и кибероборона требуют более широкого понимания сдерживания на основе отказа в доступе, и концепция контроля над кибервооружениями по-прежнему проблематична. Поэтому в любую стратегию следует включить концепцию сдерживания на основе наказания и угрозы возмездия.

Однако для предотвращения кибератак с помощью угрозы наказания необходимо с уверенностью установить источник атаки и определить форму ответной реакции, чтобы она оказалась действенной, пропорциональной и законной. Есть и другой вопрос: должно ли кибероружие рассматриваться отдельно или как часть более широкой (междоменной) стратегии сдерживания, включающей другие формы военной и политической мощи? Дело еще больше осложняется тем, что концепцию сдерживания, возможно, придется приноравливать к специфическим типам атак, учитывая широкое разнообразие действий, попадающих в разряд кибератак.

Если сдерживание кибератак должно быть приспособлено к специфическим типам угрозы и нападения, то возникает проблема, связанная с выбором варианта реагирования. Не исключено, что некоторые типы кибератак потребуют асимметричного ответа, в том числе с использованием подвижных военных сил. Поэтому кибероружие, возможно, придется включить в междоменное планирование операций сдерживания. Подобного рода рассуждения с неизбежностью приводят к вопросу о том, есть ли вообще возможность найти для ядерного оружия место в иерархии средств сдерживания на случай кибератаки, угрожающей жизненно важным центрам государства.

Безусловно, есть определенная логика во включении ядерных сил в междоменную стратегию киберсдерживания. Но большинство аналитиков ставят под вопрос целесообразность смешения ядерного и кибероружия, так как кибератаки не грозят такими разрушениями и поражением жизненно важных центров, как ядерные удары. Применение ядерного оружия в ответ на кибератаку является действием непропорциональным и неоправданным, а киберсдерживание трудно осуществлять на практике. Более того, объединение двух типов оружия дает новую мотивацию сторонникам распространения ядерного оружия. Учитывая нынешний масштаб киберугроз, использование ядерного оружия для борьбы с кибероружием и его сдерживания удачным вариантом не представляется. Однако при изменении характера угрозы ядерное оружие, вероятно, еще сможет сыграть определенную роль.

* * *

В ближайшем будущем кибероружие в качестве абсолютного символа и гарантии национальной безопасности не сможет заменить ядерное. Не будет оно представлять и стратегической или экзистенциальной угрозы. Но эти средства все же знаменуют собой важный сдвиг в том, что мы думаем о ядерном оружии и ядерной безопасности, как улаживаем отношения в этой сфере и блюдем ядерную стабильность, регулируем мировой ядерный порядок. Появление и распространение кибернетических средств нападения изменяет, переиначивает и усугубляет характер нынешней напряженности в области ядерных вооружений. Появляются новые динамические составляющие и новые вызовы, которые необходимо понять и освоить.

Киберугрозы, кроме того, будут иметь и более масштабные последствия. Осознание того, что ядерные системы могут быть повреждены и перестать функционировать в штатном режиме, способно привести к модернизации ядерных сил и распространению ядерного оружия, повлиять на существующие соглашения о контроле над ядерными вооружениями и на ядерные режимы, стать новым препятствием на пути сокращения этого вида вооружений. Особенно тревожным представляется сочетание кибертехнологий с другими потенциально дестабилизирующими средствами – это способно подорвать стратегическую стабильность, повысить вероятность вмешательства третьих сторон и умножить шансы неверной оценки ситуации и даже использования ядерного оружия.

Легких путей разрешения этой проблемы не существует. Начинать же надо с начала: разобраться в характере вызова и прийти к относительному согласию о значении самого термина. Вторая рекомендация обращена ко всем ядерным державам, которым необходимо надежно защитить свои ядерные арсеналы от кибератак. Им также нужно принять меры по минимизации последствий кибервмешательства: усовершенствовать системы и создать запасные, улучшить подготовку и подбор операторов, отработать время применения оружия. Все это можно делать совместно и положить в основу мораториев или межгосударственных соглашений о взаимном неприменении кибероружия против ядерных систем. И хотя мир не застрахован от нападения третьих сторон, надо использовать шанс для создания основы доверия и сотрудничества. Наконец, кибероружие, наравне с другими современными стратегическими средствами, должно стать предметом обсуждения в контексте ядерного дискурса, предметом диалога и соглашений о контроле над вооружениями.

Великобритания. США. Россия. Весь мир > Армия, полиция. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 30 ноября 2016 > № 1999009 Эндрю Футтер

Начало холодной кибервойны

Новое пространство фронтального противостояния

Елена Черненко – кандидат исторических наук, руководитель международного отдела газеты «Коммерсантъ».

Резюме Лидеры ведущих кибердержав говорят о намерении ограничить свои действия в виртуальном пространстве. Но ожидать аналогов соглашений о нераспространении или контроле за вооружениями скоро не приходится. Пока не наступит понимание необходимости взаимных ограничений и правил игры, неизбежны кризисы.

Накануне президентских выборов в США накал страстей вокруг темы кибербезопасности. Пятого ноября, за три дня до голосования, канал NBC News сообщил со ссылкой на анонимного высокопоставленного представителя разведки и секретные документы, что «военные хакеры США внедрились в электросети и телекоммуникации России, а также в командную систему Кремля, сделав их уязвимыми для атаки с помощью секретного американского кибероружия, если Соединенные Штаты сочтут это необходимым». «Кибероружие будет применено только в том маловероятном случае, если на США будет осуществлено значительное нападение», к которому причисляется попытка «нарушить проведение президентских выборов за счет киберобмана, включая возможную публикацию фальшивых документов и распространение фальшивых аккаунтов в соцсетях, направленных на распространение дезинформации».

Значение этой утечки, которая, вероятнее всего, сознательна и санкционирована, не только в том, что она содержит прямую угрозу. Если изложенное правда (ну или по крайней мере является декларацией о намерениях), фактически речь идет о распространении на киберпространство принципа «неотвратимого ответного удара», который с середины прошлого века лежит в основе стратегической ядерной стабильности. Возможно, это подвигнет к серьезной работе по упорядочиванию конфронтации, аналогичной той, что СССР и США вели с начала шестидесятых годов. До сих пор лидеры ведущих кибердержав лишь говорили о намерении ограничить свои действия в виртуальном пространстве, но ничего подобного соглашениям о нераспространении или контроле за вооружениями всерьез не обсуждалось. Слишком привлекательным является это новое оружие. И прежде чем придет понимание необходимости взаимных ограничений и правил игры, неизбежны серьезные кризисы.

Хакеры судьбы

Соединенные Штаты впервые официально обвинили российские власти в организации хакерских атак за месяц до выборов. В специальном заявлении Министерства внутренней безопасности США и офиса директора Национальной разведки, обнародованном 7 октября, утверждается, что российские хакеры взломали почтовые серверы американских граждан, политических организаций и госструктур для вмешательства в избирательный процесс в стране. Спецслужбы считают, что «исходя из масштаба и изощренности таких усилий, только высокопоставленные российские чиновники могли санкционировать подобную деятельность». Речь идет прежде всего о взломах серверов Демократической партии.

Ранее Вашингтон официально обвинял в причастности к компьютерным диверсиям только власти Китая, КНДР и Ирана. Не исключено, что Соединенные Штаты теперь введут в отношении России новые санкции: правом наказывать киберагрессоров подобным образом глава Белого дома наделил сам себя еще в 2015 году.

В Кремле претензии американских властей назвали «ерундой». В российском МИДе добавили, что «доказательная база столь серьезных обвинений начисто отсутствует». «Она у администрации США либо вообще не складывается, либо придумана теми, кто сейчас в Вашингтоне выполняет очевидный политический заказ, продолжая нагнетать беспрецедентную антироссийскую истерию», – отметили на Смоленской площади.

Это знаковое событие свидетельствует о том, что активно развивающееся с 1990-х гг. киберпространство не стало объединяющей средой и площадкой для практического сотрудничества между ведущими державами, но превратилось в еще одну арену их противостояния. И это касается не только России и Соединенных Штатов. Гонка кибервооружений идет полным ходом. Спецслужбы используют потенциал киберпространства для тайных операций, в том числе в отношении союзных государств. Корпорации терпят огромные убытки из-за промышленного кибершпионажа, нередко поддерживаемого на государственном уровне. Приемы хакеров в последнее время используются и в международной политике – для достижения геополитических целей и сведения счетов с оппонентами.

На этом фоне все чаще звучат требования создать «кодекс ответственного поведения государств в киберпространстве». В сентябре об этом в очередной раз заявил президент Барак Обама. При этом первой с инициативой о предотвращении использования всемирной сети в противоправных целях еще в 1998 г. на площадке ООН выступила Россия. Однако прорыв случился лишь в 2015 г., когда Группа правительственных экспертов ООН приняла доклад, в котором впервые перечислены базовые принципы, которых государства должны придерживаться в киберпространстве. В Москве надеются, что в 2017 г. Генассамблея ООН примет специальную резолюцию, содержащую эти (и, возможно, дополнительные) нормы. Проблема в том, что подобные резолюции носят рекомендательный характер. Сделать киберпространство более безопасным могут лишь юридически обязывающие ограничения наподобие действующих режимов для оружия массового уничтожения. Но в ближайшие годы такой документ вряд ли появится.

Новое поле боя

Для иллюстрации того, насколько сильно технологический рывок последних 25 лет изменил мир, хватит лишь одной новости: в августе 2016 г. НАТО официально признала киберпространство потенциальным «полем боя». Ранее к таковым альянс относил сушу, воду, воздух и космос. Теперь к ним добавилось пространство, созданное человеком.

Первыми виртуальную среду наделили таким статусом США – в мае 2011 г. принята государственная стратегия действий в киберпространстве, оставлявшая за Вашингтоном право реагировать на компьютерные диверсии всеми доступными средствами вплоть до ядерного оружия. В декабре 2011 г. со схожих позиций выступила и Москва – в обнародованных Минобороны «Концептуальных взглядах на деятельность Вооруженных Сил Российской Федерации в информационном пространстве». С учетом этого решение НАТО выглядит ожидаемым и даже несколько запоздавшим.

К каким практическим последствиям приведет признание пятого измерения еще одним пространством для боестолкновения, пока абсолютно непонятно. Разногласия есть и внутри НАТО, распространившей на киберпространство принцип коллективной обороны (5-ю статью Вашингтонского договора). По идее это должно означать, что в случае кибератаки на одно из государств блока отвечать агрессору будут силы всего альянса. Но нигде не сказано, при каком ущербе вступает в силу этот принцип. Также нигде не оговаривается, как в НАТО намерены решать проблему атрибуции (а выявить киберагрессора со стопроцентной уверенностью очень сложно).

Так, многие американские и европейские эксперты считают, что DDoS-атаки на эстонские ресурсы в 2007 г. (во время скандала вокруг переноса Бронзового солдата) стали первым примером межгосударственной кибервойны. Между тем ущерб был минимальным (сайты ряда госучреждений и банков Эстонии не работали пару часов). А доказать прямую причастность российских госструктур не удалось (хотя есть основания полагать, что диверсию организовало одно из прокремлевских молодежных движений). Тем не менее власти Эстонии обратились к союзникам по альянсу за помощью. Тогда принцип коллективной обороны не распространялся на киберпространство, и за Эстонию никто не вступился. Теперь же правила изменились, но как они будут применяться, совершенно не ясно.

Еще больше вопросов возникает, когда речь заходит о применимости существующего международного (прежде всего гуманитарного) права к киберсреде. В 2013 г. Объединенный центр передового опыта по киберобороне НАТО (NATO CCDCOE, создан в эстонской столице через год после истории с Бронзовым солдатом) опубликовал 300-страничный документ под названием «Таллинское руководство по ведению кибервойн». В нем впервые представлены алгоритмы действий государств и военных альянсов на случай масштабных кибератак. Цель документа – доказать, что существующие международные правовые нормы применимы и к киберпространству. А значит, вопреки позиции России и ряда других государств, новые законы не нужны.

С этим документом стоит ознакомиться, чтобы узнать, как будут выглядеть конфликты будущего. Самый большой раздел «Руководства» посвящен кибератакам, сопровождающим традиционные вооруженные конфликты. На них, по мнению авторов документа, распространяются все нормы международного гуманитарного права, вплоть до признания участников и организаторов компьютерных диверсий комбатантами, которые могут быть пленены или физически ликвидированы.

К специфике киберпространства в документе приспособлены и многие другие правовые положения о вооруженных конфликтах. Запрещается проводить кибероперации против гражданских лиц (за исключением участников народного ополчения) и объектов, например, больниц. Атаки против плотин и атомных электростанций предлагается проводить «с особой осторожностью», дабы свести к минимуму жертвы среди гражданского населения. Задействуя вредоносные программные средства для сокращения электроснабжения противника путем нарушения работы АЭС, эксперты НАТО рекомендуют особое внимание «уделить обеспечению постоянной целостности системы охлаждения» реактора.

Также подробно объясняется, в каких еще случаях можно атаковать гражданские объекты. Например, завод, производящий компьютерное оборудование или программное обеспечение по контракту с вооруженными силами неприятеля, представляет собой, по мнению экспертов НАТО, «военную цель, даже если на нем выпускаются и товары гражданского назначения». А операция против SCADA-системы водохранилища может быть «задействована для спуска воды на область, в которой ожидается осуществление неприятельских военных операций, что предотвратит ее использование противником».

Российские власти к появлению «Таллинского руководства» отнеслись весьма настороженно. В Москве сочли этот документ шагом на пути к легитимации самого понятия кибервойн, против чего Москва впервые выступила еще в 1998 году.

Россия идет в мирную атаку

В 1997 г. в одном из районов Сан-Франциско по непонятным причинам вышла из строя электростанция. 125 тыс. человек на сутки остались без света. Через несколько дней в американском Сенате прошли специальные слушания по этому поводу, где впервые и прозвучал термин, который по сей день охотно используют алармистски настроенные эксперты в области кибербезопасности: «электронный Перл Харбор». Употребил его заместитель министра обороны Джон Хамр, предупреждая о том, что могут устроить злоумышленники при помощи новейших технологий. При этом он был убежден, что на сей раз удар придется не по военно-морской базе, а по одному из объектов критически важной инфраструктуры страны (АЭС или плотине, например).

Однако не США, а Россия первой призвала ввести ограничения на действия государств в киберпространстве. В сентябре 1998 г. министр иностранных дел Игорь Иванов направил тогдашнему генсеку ООН Кофи Аннану спецпослание, в котором говорилось о необходимости предотвращения милитаризации виртуальной среды. Глава российской дипломатии предупреждал, что разрушительные свойства кибероружия могут быть сравнимы с оружием массового уничтожения. Это письмо легло в основу резолюции «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности», представленной Россией на 53-й сессии ГА ООН. Документ был принят единогласно. С тех пор Россия каждый год обновляет резолюцию и вносит ее на рассмотрение ГА ООН. Ассамблея документ уже по традиции одобряет, но никаких практических последствий ритуал не имеет.

Осенью 2011 г. Россия начала продвигать в ООН конвенцию «Об обеспечении международной информационной безопасности», в которой прописаны нормы регулирования Интернета с учетом военно-политических, криминальных и террористических вызовов. Помимо запрета использовать сеть для вмешательства в дела других стран и свержения неугодных режимов Россия предлагала наделить правительства широкой свободой действий внутри «национальных сегментов» Интернета. В документе также шла речь о запрете на милитаризацию киберпространства и, в частности, о недопущении «использования информационных технологий для враждебных действий», включая хакерские атаки.

Но и эта инициатива далеко не продвинулась. США и их союзники увидели в ней стремление более слабой стороны ограничить возможности более сильной. Предложение запретить развивать наступательные кибертехнологии в Вашингтоне назвали «нереалистичным», ссылаясь на то, что традиционные соглашения (вроде Договора о нераспространении ядерного оружия) в киберпространстве будут малоэффективны. А требование распространить принцип невмешательства во внутренние дела государств на Интернет и дать правительствам больше полномочий – «попыткой насаждения цензуры и государственного контроля в сети».

Непросто складывается судьба и созданной в 2004 г. Группы правительственных экспертов ООН в сфере международной информационной безопасности (ее первым председателем стал представитель России – Андрей Крутских, ныне занимающий должность спецпредставителя президента по вопросам международного сотрудничества в области МИБ). Потратив несколько лет на терминологические и процессуальные споры, группа лишь в 2015 г. добилась прорыва, представив на рассмотрение генсека ООН доклад, который гипотетически мог бы стать основой для глобального пакта об электронном ненападении.

В соответствии с договоренностями, достигнутыми в рамках группы, государства обязуются использовать кибертехнологии «исключительно в мирных целях». Среди прочего предполагается, что они не будут атаковать объекты критически важной инфраструктуры друг друга (АЭС, банки, системы управления транспортом и т.п.), перестанут вставлять вредоносные «закладки» (вредоносные коды) в производимую ими IT-продукцию, воздержатся от огульного обвинения друг друга в кибератаках и начнут прилагать усилия в борьбе с хакерами, осуществляющими компьютерные диверсии с их территории или через нее.

Правда, пока этот киберкодекс является не более чем сводом благих намерений, поскольку доклад группы никого ни к чему не обязывает. Российские власти рассчитывают, что в 2017 г. Генассамблея ООН примет специальную резолюцию в поддержку доклада, что позволит существенно увеличить его вес. Но и в этом случае содержащиеся в нем нормы не станут законом, так как резолюции Генассамблеи носят лишь рекомендательный характер.

Сделать киберпространство более безопасным помог бы аналог соглашений о нераспространении ядерного оружия или контроле за вооружениями. Однако глядя на то, сколько времени ушло у ооновской группы на выработку нескольких добровольных ограничений, сложно представить, когда появятся юридически обязывающие нормы. Из-за специфики киберсреды выполнение принятых норм будет очень сложно контролировать. Ракету, в отличие от вредоносных программ, трудно утаить. И тем более не представляет трудностей определить, кто ее запустил, в отличие от киберсреды, где выявить агрессора куда сложнее.

Медвежья услуга

Впрочем, загвоздка не только в проблеме контроля. Все очевиднее, что, несмотря на публичные заявления политиков, такое соглашение ни одной из кибердержав, включая Россию, особо не нужно. Осознав все преимущества новых технологий, государства не спешат реально, а не на бумаге, ограничивать себя в их применении, пусть это и ведет к росту исходящих из киберпространства угроз.

Наиболее скептически к идее об ограничениях относятся военные, у которых на кибероружие большие планы. Так, согласно новой (2015 г.) киберстратегии Пентагона, американские военные рассчитывают, что наступательные возможности в киберпространстве позволят им вывести из строя командно-контрольные системы противника и лишить его способности применять оружие. Ставку на кибернетическое оружие делают и многие другие страны, включая Россию и Китай.

Для спецслужб киберпространство вообще стало любимой «песочницей». Обнародованные бывшим сотрудником Агентства национальной безопасности США Эдвардом Сноуденом подробности о тайных операциях американской разведки в сети поражают воображение. О возможностях российских и китайских спецслужб известно гораздо меньше, но нет сомнений, что и они по полной программе используют потенциал информационно-коммуникационных технологий в своей работе.

Но, пожалуй, наиболее креативно их потенциал раскрывается в политике и дипломатии. И тут пальма первенства принадлежит американцам. В рамках концепции «цифровой дипломатии», зародившейся в бытность Хиллари Клинтон госсекретарем, они начали активно применять новые технологии для реализации геополитических задач, прежде всего для влияния на политические процессы и общественное мнение в других странах. На смену «Голосу Америки» пришли социальные сети и микроблоги, тренировочные лагеря диссидентов уступили место онлайн-играм, а шифровки – теневому Интернету и независимым сетям мобильной связи.

Российские власти к подобным методам по понятным причинам отнеслись с большим подозрением, узрев в них попытку вмешательства во внутренние дела государств. Значительная часть дипломатических инициатив Москвы (включая конвенцию «Об обеспечении международной информационной безопасности» 2011 г.) была направлена именно на пресечение подобных практик. Впрочем, в последнее время обвинения в ведении «информационной войны» все чаще звучат и в адрес самой России.

Все началось со взлома почтового сервера Национального комитета Демократической партии США. Кто-то при помощи вредоносных программ вскрыл электронные ящики представителей руководящего органа демократов, скачал несколько тысяч писем и передал их специализирующемуся на разоблачениях порталу Wikileaks. Из обнародованной переписки в частности стало известно, что верхушка партии подыгрывала Хиллари Клинтон, высмеивая и критикуя ее соперника Берни Сандерса. Разразился громкий скандал. Председателю Национального комитета Дебби Вассерман-Шульц пришлось уйти в отставку.

Нанятая демократами исследовательская компания CrowdStrike пришла к выводу, что за атакой стоят две группы хакеров, связанные с российскими спецслужбами. Одну они назвали Fancy Bear («Модный медведь»), а вторую – Cozy Bear («Уютный медведь»). По мнению американских экспертов, эти два зверя еще с середины 2000-х гг. занимаются взломом правительственных, военных, информационных и коммерческих структур по всему миру. Эксперты из CrowdStrike привели ряд доказательств в подкрепление своей теории, однако их оказалось недостаточно, чтобы сделать однозначный вывод о причастности российских спецслужб к данному инциденту.

Тем не менее Хиллари Клинтон обвинила в кибератаке Москву, которая, по ее словам, пыталась повысить рейтинг республиканца Дональда Трампа. Власти США на протяжении нескольких месяцев воздерживались от официальных обвинений в адрес Кремля. Представители американских разведывательных и правоохранительных структур только на условиях анонимности сообщали СМИ, что идут именно по «российскому следу». Официальное обвинение прозвучало лишь 7 октября на фоне резкого ухудшения отношений Москвы и Вашингтона, связанного с событиями в Сирии. Сразу после этого Wikileaks опубликовал очередную порцию вскрытой информации – теперь переписку главы избирательной кампании Клинтон Джона Подесты. Тот тоже обвинил Россию.

В Москве, естественно, всё отрицали. При этом президент Владимир Путин, фактически насмехаясь над оппонентами, призвал уделить больше внимания тому, «что было предъявлено общественности», вместо того чтобы заниматься «второстепенными вопросами, связанными с поиском того, кто это сделал». То же самое он сказал после того, как хакеры вскрыли базу данных Всемирного антидопингового агентства (WADA), и стало известно, что целому ряду титулованных западных спортсменов якобы из-за заболеваний было разрешено принимать запрещенные препараты.

Чиновники WADA официально обвинили в диверсии российские власти, но также не смогли подкрепить свои претензии неопровержимыми доказательствами. Могли ли российские спецслужбы взломать серверы демократов и WADA? Запросто. Могли ли они быть заинтересованы в этом? Могли. В Москве действительно предпочли бы победу Трампа над Клинтон. Кроме того, история с Клинтон и Сандерсом прекрасно демонстрирует лицемерие политиков и несовершенство политической системы страны, пытающейся учить весь мир демократии. А информация о том, что американские спортсмены, по словам президента Киргизии Алмазбека Атамбаева, «хлебали допинг», выставляет в выгодном свете их российских коллег, отстраненных от Олимпиады в Рио.

Но сделали ли они это? Для ответа нужно больше информации. Хотя и при наличии множества улик прийти к однозначному выводу о причастности именно российских государственных структур к данным инцидентам будет непросто. Такова уж специфика киберпространства. Это делает его весьма привлекательным инструментом для политиков. И уменьшает шансы на принятие каких-либо юридически обязывающих норм поведения государств в этой среде.

Россия. США. Весь мир > СМИ, ИТ. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 30 ноября 2016 > № 1999007 Елена Черненко

Сохранение превосходства

Оборонная стратегия для новой администрации

Эндрю Крепиневич – президент и почетный старший научный сотрудник Центра стратегических и бюджетных оценок

Мак Торнберри – конгрессмен-республиканец из Техаса и председатель Комиссии Палаты представителей по делам Вооруженных сил.

Резюме США придется взять на вооружение «тактику ведения полуторной войны», что позволит одновременно сдерживать Китай или вести крупномасштабную войну с ним и отправить экспедиционный корпус в Европу или на Ближний Восток.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 5, 2016 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Следующий президент США получит незавидное наследие в сфере безопасности. Сегодня Соединенные Штаты вынуждены отражать все более серьезные угрозы, будучи в нарастающей степени ограничены в средствах и находясь в ослабленном положении. При этом как внутри страны, так и за рубежом все чаще звучат сомнения по поводу готовности американцев защищать своих друзей и собственные интересы. В Европе, западной акватории Тихого океана и Персидском заливе – регионах, которые и демократические, и республиканские администрации давно считают жизненно важными для национальной безопасности США – ревизионистские державы стремятся опрокинуть устоявшийся мировой порядок. В Европе российский президент Владимир Путин захватил Крым, развязал опосредованную войну на востоке Украины и угрожает союзникам НАТО на периферии России. Продолжая демонстрировать вновь обретенную самоуверенность, Россия отправила войска в Сирию и нарастила ядерный арсенал. После неудачной попытки «перезагрузки» отношений с Москвой президент Барак Обама жестко предупредил Россию и ввел против нее экономические санкции, которые не помогли сдержать Путина.

«Разворот» администрации в сторону Азии, продолжающийся уже пять лет, также не подкреплен эффективными действиями. Китай продолжает увеличивать военные расходы, инвестируя большие средства в системы вооружений, которые представляют угрозу для американских сил в западной акватории Тихого океана. В итоге мы видим: Китай все чаще демонстрирует растущие экспансионистские притязания в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях, а также возможности для достижения поставленных целей. Не довольствуясь урегулированием споров посредством дипломатии, Пекин осуществляет милитаризацию, строя военные базы на природных и искусственных островах. США не смогли дать энергичный отпор провокациям, и союзники усомнились в готовности американцев выполнять свои давнишние обязательства в сфере безопасности.

Сомнения в способности Соединенных Штатов играть лидирующую роль подливают масла в огонь нестабильности на Ближнем Востоке. В Ираке администрация Обамы лишилась с таким трудом завоеванных позиций, выведя все американские войска и создав вакуум в сфере безопасности, что стало предпосылкой для усиления иранского влияния и формирования «Исламского государства» (ИГИЛ, запрещено в России. – Ред.). Усугубив свои стратегические просчеты, администрация в корне ошибочно интерпретировала характер «арабской весны», не поняв, что восстания создадут возможности для радикальных исламистов, а не приведут автоматически к новому демократическому устройству общества. Опыт предыдущей администрации в Ираке ничему не научил администрацию Обамы, которая решила «руководить на расстоянии» в Ливии, организовав интервенцию для свержения Муаммара Каддафи лишь для того, чтобы объявить о победе и оставить страну в хаосе и разрухе. Затем она провела «красную линию», под которой понималось применение президентом Башаром Асадом химического оружия, но не перешла к решительным действиям, когда Башар ее пересек. В итоге нестабильность на Ближнем Востоке усугубляется, а влияние США падает.

При администрации Обамы возросла угроза исламского терроризма. Суннитские группировки «Аль-Каида» и ИГИЛ закрепились в Ираке, Ливии, Сирии, Йемене и даже в Западной Африке. Переговоры Обамы с Ираном, родиной радикального шиитского исламизма, не помешали этой стране участвовать в опосредованных войнах в Ираке, Сирии и Йемене, а также поддерживать движение «Хезболла» в Ливане. Ядерная сделка с Ираном несколько замедлила его продвижение к созданию собственного ядерного оружия, но предоставила этому одиозному режиму доступ к десяткам миллиардов долларов ранее замороженных активов. Уже в марте Тегеран испытал баллистические ракеты, способные нести ядерные заряды, проявив вопиющее пренебрежение к резолюции Совета Безопасности ООН.

Нестабильность еще больше усиливается из-за начала военного соперничества в относительно новых сферах: в космосе и киберпространстве. Рано или поздно оно перекинется и на подводную экономическую инфраструктуру.

Поскольку нынешний подход терпит крах, следующему президенту потребуется другая оборонная стратегия. Она должна состоять из трех основных частей: четко заявить, к чему стремятся Соединенные Штаты, чего они хотят добиться, понять, какие средства имеются для достижения этих целей, а также разработать руководящие указания относительно использования этих средств. Это позволит США не допустить возникновения гегемонистской державы на евразийской периферии и сохранить доступ к общим благам, не обанкротив при этом страну.

Цели и средства

Главная цель американской внешней политики – не допустить, чтобы недружественное государство установило гегемонию в ключевых регионах – Европе, западной акватории Тихого океана или в Персидском заливе – и аккумулировало мощь, позволяющую угрожать ключевым интересам США. Так, в первой половине XX века Соединенные Штаты два раза вели войну в Европе, чтобы победить Германию, и один раз в Тихом океане, чтобы победить Японию. В годы холодной войны они работали с союзниками над пресечением доминирования Советского Союза в Западной Европе или расширения его влияния на Ближнем Востоке и в Восточной Азии. Эта цель актуальна и поныне.

Чтобы сохранить возможность взаимодействия с союзниками и торговыми партнерами, США также нужен доступ к общему достоянию или благам. Свыше 70 лет американская армия несет ответственность по обеспечению гарантированного доступа к морям и воздушному пространству – не только для самих Соединенных Штатов, но и для других стран. Они настолько хорошо справляются с этой задачей, что многие стали считать это чем-то само собой разумеющимся. Однако сохранение доступа к общечеловеческим благам – нелегкая и недешевая работа. Если бы США отказались от этой роли, их не смогла бы заменить другая держава-единомышленница.

Выполнение этих задач становится с каждым днем все труднее из-за того, что у ревизионистских стран появляются новые возможности и средства по ограничению доступа, такие как оружие для нанесения высокоточных ударов на большом расстоянии, противоспутниковые системы и всевозможные виды кибероружия. Все они предназначены для нападения на «мышечную систему» американской армии (авиабазы и авианосцы передового базирования) и ее «нервную систему» (системы слежки, разведки, связи и наведения на цель).

Хотя Соединенные Штаты уже не доминируют в мире, как это было после окончания холодной войны, страна все еще занимает завидное положение относительно ревизионистских держав. Она обладает большими природными ресурсами и полезными ископаемыми, действенной системой свободного предпринимательства и самыми здоровыми демографическими характеристиками из всех крупных держав. Соединенные Штаты доказали способность ассимилировать иммигрантов, а система образования, хотя и нуждается в безотлагательной реформе, все же считается одной из лучших в мире. Благодаря географической изоляции и миролюбивым соседям США могут позаботиться об обороне родины вдали от ее берегов. В длинном списке союзников Вашингтона – большинство крупнейших экономик мира. Соединенные Штаты гордятся лучшей в мире армией с точки зрения персонала и военной техники, а также опыта проведения широкого спектра операций.

Но, несмотря на появление все новых и новых вызовов безопасности, Вашингтон продолжает сокращать военные расходы. С 2010 по 2016 гг. военный бюджет снизился на 14% в реальном выражении и примерно на 30%, если рассчитывать его как процент ВВП. Вероятно, расходы на оборону продолжат снижаться и в следующем десятилетии, поскольку проценты по государственному долгу растут. Наиболее дееспособные союзники вносят еще меньший вклад. Из самых богатых стран НАТО только Великобритания тратит на оборону больше 2% ВВП, которые были определены как минимальная планка для членов альянса. Япония по-прежнему ограничена потолком в 1% ВВП, который она сама же для себя установила.

Это не значит, что США должны просто привязать свои расходы на оборону к конкретному проценту ВВП. Уровень должен зависеть от многих факторов, включая виды угроз, риск, на который готов пойти американский народ, вклад союзников и др., тем не менее снижение военных расходов – особенно в сравнении с инвестициями ревизионистских держав – ставит Вашингтон и его союзников во все более опасное и уязвимое положение. Как сказал в 2014 г. бывший министр обороны Роберт Гейтс, «сокращение Соединенными Штатами расходов на оборону сигнализирует о том, что мы не заинтересованы защищать свои глобальные интересы». Но Вашингтону необходимо сделать нечто большее, чем просто вкладывать больше денег. Нужна стратегия для более эффективного расходования этих долларов и повышения боеспособности армии.

Наметить курс

Средства всегда ограничены, так что стратегия заключается в том, чтобы сделать правильный выбор. Для этого политикам надо учитывать не только актуальность угрозы, но и ее масштабы, форму и направленность. Радикальный исламизм представляет самую непосредственную и реальную опасность, с которой сталкиваются американцы, но у Китая и России гораздо больше возможностей угрожать безопасности США. Китай, быстро усиливающаяся держава, имеет наиболее дееспособные традиционные вооруженные силы, не считая американской армии, а Россия, хоть и переживает упадок по всем признакам, по-прежнему сохраняет самый большой в мире ядерный арсенал. Тем временем угроза, исходящая от Ирана, преимущественно сводится к тому, что если у этой страны все же появится ядерное оружие, к обладанию которым она стремится, это станет спусковым механизмом для дальнейшего его распространения на Ближнем Востоке, где сразу несколько стран захотят сравняться с Тегераном в этом отношении. Поскольку цель Соединенных Штатов – минимизировать долгосрочные риски, следует принципиально сосредоточиться на отражении угроз, исходящих от Китая и России, и уже во вторую очередь сдерживать иранский экспансионизм и поддерживать своих партнеров и единомышленников в их стремлении подавить радикальные исламистские группировки.

Чтобы ответить на все эти вызовы в условиях ограниченных средств, армии США придется взять на вооружение «тактику ведения полуторной войны», что позволит одновременно сдерживать Китай или вести крупномасштабную войну с ним и отправить экспедиционный корпус в Европу или на Ближний Восток. В западной акватории Тихого океана это означает стратегию «передовой обороны» первой островной цепи, которая тянется от Японии через Тайвань и дальше вдоль Филиппин – трех стран, с которыми Вашингтон связан твердыми обязательствами в области безопасности. Не следует делать ставку на удаленную блокаду Китая или стратегию мобилизации для отвоевания потерянных территорий, как США делали в период Второй мировой войны. Это означало бы обречь союзников и партнеров на агрессию или принуждение, и именно так они расценят подобный курс. Вместо этого, выдвинув достаточные силы на линию потенциального противостояния, включая сухопутные войска в Японии и на Филиппинах, Соединенные Штаты могли бы вместе со своими союзниками сдержать потенциальную агрессию Китая, наращивающего военную мощь в этом регионе, и сохранить мир. В Японии, на Филиппинах и, возможно, во Вьетнаме все шире открывается дверь для американских военных, поскольку эти страны приветствуют военное присутствие и помощь США. Но дверь не будет открыта бесконечно. К тому же Соединенным Штатам не удастся достаточно быстро развернуть передовую оборону. Поэтому следующей администрации нужно без промедления начать такой процесс.

Непосредственная угроза, исходящая от России, состоит в том, что она может использовать «пятую колонну» за границей. Принимая во внимание характер этой угрозы, Вашингтону следует разместить больше наземных и военно-воздушных сил в странах Восточной Европы, граничащих с Россией. Их миссия будет заключаться в оказании помощи этим государствам в сдерживании (а если понадобится, и подавлении) попыток Кремля использовать в качестве «пятой колонны» местную русскую общину. Соединенным Штатам следует побуждать главных союзников по НАТО внести аналогичный вклад. Для дальнейшего сдерживания российского авантюризма нужно загодя развернуть в регионе вооружения, боеприпасы и тыловое обеспечение, чтобы можно было оперативно усилить потенциал союзников, когда в этом возникнет необходимость.

На Ближнем Востоке американцы бросались из одной крайности в другую, от слишком назойливого участия в делах региона до пренебрежения им, одновременно ставя нереалистичные задачи, такие как уничтожение ИГИЛ и победа над сателлитами Ирана. Вашингтон не может ликвидировать извращенные разновидности ислама – на это способно только местное население. Однако Америка может и должна поддерживать те государства и группы, которые к этому стремятся, и гораздо энергичнее, чем до сих пор. Принимая во внимание тот факт, что Китай и Россия бросают США гораздо более серьезные вызовы, акцент нужно сделать не на количестве, а на качестве. Это означает, что нужно больше полагаться на силы особого назначения и военных советников, оказывающих помощь местным правительствам и группам – при поддержке с воздуха и в киберпространстве. Как и в Восточной Европе, это означает отправку в регион экспедиционного корпуса, а в случае явной агрессии – в данном случае со стороны Ирана – нужно иметь возможность быстро перебросить необходимое подкрепление для отражения угрозы.

Северная Корея со своим радикальным режимом, слабеющей экономикой и растущим ядерным арсеналом – уникальный вызов. На протяжении многих лет Соединенные Штаты были согласны оказывать стране экономическую помощь, чтобы не допустить ее превращения в ядерную державу. После того как в 2006 г. Пхеньян перешел эту черту, Вашингтон пытался заключить другие соглашения в тщетной попытке ограничить ядерный арсенал режима, который продолжает увеличиваться. К счастью, сегодня есть указания на то, что администрация Обамы отказывается от первоначальной стратегии и переходит к более жестким экономическим санкциям, а также помогает Японии и Южной Корее усовершенствовать ракетную оборону. Следующей администрации не следует отказываться от таких усилий в обмен на обещания правительства Северной Кореи. Надо ужесточить санкции и снять их только после того, как Пхеньян предпримет поддающиеся контролю и необратимые шаги по сокращению ядерного потенциала. Они должны стать частью плана полной его ликвидации.

Одержать верх

Главный элемент любой оборонной стратегии включает обретение военных преимуществ в некоторых областях, чтобы компенсировать потери в других. Например, монополия Соединенных Штатов в высокоточном оружии близится к концу по мере того, как их соперники приобретают новые возможности по ограничению доступа. Более 70 лет подход США к проецированию силы сводился к наращиванию выдвинутых наземных и военно-воздушных баз, а также к размещению военных кораблей в непосредственной близости от берегов недружественной страны. Но с увеличением числа ракет и самолетов, оснащенных высокоточными боеприпасами, Китай и другие неприятели получают все больше возможностей брать под прицел американскую военную технику, расположенную на большом удалении.

Американцы также теряют преимущество в ряде ключевых военных технологий. Искусственный интеллект, большие данные, направленная энергия, генная инженерия и робототехника могут применяться в военной сфере, хотя инициатива в их разработке принадлежит в основном частному сектору. Таким образом, сегодня они доступны всем, кто может себе позволить заплатить за них, включая противников Соединенных Штатов.

Чтобы сохранить преимущество в главных областях, где идет конкуренция, армии придется разработать новые операционные концепции, то есть методы, с помощью которых она организует, оснащает и применяет вооруженные силы для сдерживания противника или доминирования над ним, если сдерживание не помогает. Прежде всего необходимо позаботиться о том, чтобы армия сосредоточилась на решении наиболее насущных задач, таких как угрозы ограничения доступа к тем регионам, где имеются жизненно важные интересы. Эти усилия могут включать эксперименты с разными видами войск и военной техники, поскольку история свидетельствует: эксперименты лежат в самом сердце всех великих нововведений в военном деле. Например, между двумя мировыми войнами немецкая армия экспериментировала с использованием прорывов в таких коммерческих технологиях, как механизация, авиация и радиосвязь, тем самым закладывая основания для блицкрига. ВМС США экспериментировали с аналогичными технологиями, чтобы совершить скачок от флота, опирающегося в первую очередь на военные корабли, к флоту, организованному вокруг мощного авианосца. Помимо стимулирования новаторского и творческого мышления, экспериментальная деятельность позволяет позаботиться о тщательной проверке новых систем вооружений до начала их массового производства, чтобы уменьшить вероятность вынужденной отмены инновационной программы.

История также свидетельствует о том, что армии придется смириться с регулярными неудачами, для того чтобы совершить серьезный прорыв. Если все эксперименты будут успешны, никто ничему не научится по большому счету. Немецкая армия терпела многочисленные неудачи на пути к блицкригу, равно как и американские ВМС в процессе создания ударной группировки авианосцев. Прежде всего прошлый опыт показывает, что, поскольку подготовка к решению новых проблем часто требует серьезных изменений, подобные усилия нередко наталкиваются на упорное сопротивление. Для его преодоления необходимо сильное руководство – как гражданское, так и военное.

Армия должна не только разрабатывать верные концепции операционной деятельности, чтобы эксплуатировать появляющиеся технологии, но и размещать силы, необходимые для того, чтобы делать это быстрее противников. Чем быстрее она будет генерировать новые возможности, тем меньше придется тратить на регулярные ВС. Однако в настоящее время Соединенные Штаты тратят больше времени, чем их противники, на передачу новой техники от кульманов и планшетов в руки военных. В некоторых случаях процесс длится больше 10 лет. Во многом это происходит потому, что Пентагон нередко стремится довести эксплуатационные характеристики новых систем до максимально возможного уровня. Запланированные расходы на новую технику часто оказываются превышены, когда кураторы проектов пытаются ввести в строй новые технологии до того, как они будут надлежащим образом испытаны. Время и деньги тратятся впустую, а войска вынуждены довольствоваться старой техникой. Проблемы осложняются тем, что дядя Сэм слишком часто тратит, условно говоря, тысячи долларов на то, чтобы у него не «выцыганили» копейки. Давно пора менять эту систему, выдвигая более реалистические требования и ускоряя передачу новой техники военным.

Сохранение доступа к общим благам остается одной из важнейших целей США, и это необходимо учитывать при разработке военной стратегии. Примерно сто лет назад или чуть больше под «общими благами» или «достоянием» понимались морские просторы и Мировой океан. В последующие десятилетия технические достижения расширили такое определение, и теперь под общим достоянием также понимаются воздушное и космическое пространство, киберпространство, подводная энергетическая и телекоммуникационная инфраструктура. После окончания холодной войны доступ Соединенных Штатов к общему достоянию воспринимался как данность. Армия США контролировала морское и воздушное пространство, а также считала дружественными другие, более новые сферы деятельности.

Теперь это в прошлом. Ревизионистские государства все энергичнее оспаривают доступ Соединенных Штатов к общим благам. И Китай, и Россия совершенствуют противоспутниковое оружие. По мере увеличения мощности лазерных пушек все новые и новые государства получат возможности ослеплять или даже уничтожать спутники. Киберпространство превращается в арену экономических войн, шпионажа, преступности и терроризма. И то, что подводная инфраструктура станет мишенью, – вопрос времени. Государства и негосударственные образования могут получить беспилотные подводные аппараты, способные погружаться на морское дно. Как и в случае с кибератаками, затруднительно определить источник нанесения ударов по космическим и подводным целям, а это означает, что стратегия, основанная на сдерживании, вряд ли будет эффективной. Вместо этого американской армии придется взять курс на защиту своих материальных активов, ограничение возможностей причинения им ущерба и быстрый ремонт и восстановление поврежденных объектов.

Новый атомный век

Ядерные силы остаются фундаментом национальной безопасности США. Но контекст, в котором эти силы функционируют, резко изменился. Мир вступил во второй ядерный век, оставив в прошлом биполярную конкуренцию между Соединенными Штатами и Советским Союзом, становясь все более многополярным с региональной и мировой конкуренцией. Эта конкуренция также становится многомерной. Хотя ядерное оружие сохраняет свое законное место, в дискуссии о стратегическом балансе сил имеют место и другие измерения, такие как высокоточное и кибернетическое оружие, а также передовые системы ракетной и воздушной обороны. То, что раньше обычно называлось «ядерным равновесием», сегодня можно более точно описать как «стратегическое равновесие».

Например, Китай и Россия выражают обеспокоенность по поводу разрабатываемых в США возможностей нанесения «мгновенного глобального удара», позволяющего поражать цель в любой точке мира в пределах одного часа. Они также недовольны системами американской противоракетной и воздушной обороны: русские протестуют против планов Вашингтона разместить систему ПРО в Восточной Европе для отражения атак с Ближнего Востока, а китайцы возражают против аналогичных планов в Южной Корее, призванных защитить союзника от удара Северной Кореи. Положение еще больше осложняется опасениями по поводу кибероружия, которое может применяться для выведения из строя систем раннего оповещения, командования и управления.

Несмотря на эти глубокие перемены, администрация Обамы твердо придерживается парадигмы контроля над вооружениями времен холодной войны, обращая пристальное внимание на ядерные арсеналы Соединенных Штатов и России, мечтая при этом о безъядерном мире. Главные соперники США, напротив, уже действуют по законам нового ядерного века. Русские приняли доктрину «эскалации и деэскалации», в которой содержится призыв использовать ядерное оружие для ликвидации отставания России в обычных вооружениях. Они уже испытали оружие, которое, вероятно, нарушает Договор 1987 г. о ядерных силах среднего и малого радиуса действия. Китай разделяет озабоченность России относительно возможностей нанесения американцами высокоточного удара, а также относительно противоракетной обороны. При этом КНР не желает предоставлять подробных отчетов о собственном ядерном потенциале и намерениях, хотя модернизирует ядерные силы и расширяет арсенал высокоточных боеприпасов и кибероружия.

Пора выйти за рамки мышления эпохи холодной войны и оценить конкуренцию не с помощью простого подсчета вооружений, а через призму реалий второго ядерного века. Ключевой шаг в направлении адаптации американского ядерного арсенала – разработка подробных планов с учетом разных правдоподобных сценариев кризиса при участии США, Китая, России; возможного применения ядерного оружия второстепенными державами, такими как Северная Корея, или конфликта между двумя странами, обладающими ядерным оружием, такими как Индия и Пакистан. Тем временем американцы должны сохранять обоснованную и жизнеспособную ядерную стратегию в качестве главного гаранта собственной безопасности. Боеголовки, методы их доставки, а также системы командования и управления так долго находились в забвении у американского военного истеблишмента, что в скором времени способны все разом устареть. Соединенные Штаты могут позволить себе модернизировать сдерживающий ядерный арсенал – это будет стоить не более 5% общего бюджета на оборону. Но необходимо начать работу прямо сейчас, чтобы у США были современные ядерные средства сдерживания для ответа на вызовы в будущем, а не те ядерные силы, которые создавались в прошлом веке.

Ликвидировать разрыв

Даже лучшая стратегия потерпит крах, если под нее не выделяются необходимые средства, а описанная в данной статье стратегия требует гораздо более значительных ресурсов, чем те, что могут быть доступны, согласно сегодняшним планам Пентагона. К счастью, обе главные политические партии Соединенных Штатов поддерживают восстановление финансирования обороны до уровней, заложенных в бюджете, который Гейтс предложил в бытность министром обороны на 2012-й финансовый год. В этом случае есть реальный шанс ликвидировать разрыв между потребностями США в сфере безопасности и способностью удовлетворить их, сохраняя риск на разумном уровне.

Однако быстрый рост социальных выплат и прогнозируемое увеличение бюджетного дефицита, вероятно, будут означать политические ограничения расходов на оборону. Политика администрации Обамы обеспечила вялое восстановление экономики при дальнейшем увеличении долгового бремени, возложенного на будущие поколения, тем самым ускоряя ослабление позиций США в мире. Следующий президент должен сделать восстановление экономического фундамента своим приоритетом. Долгосрочное решение заключается в стимулировании экономического роста, сложном выборе в отношении социальных выплат и пересмотре устаревшего налогового кодекса. Успех далеко не гарантирован, и даже если удастся добиться какого-то прогресса, в одночасье всех экономических проблем это не решит.

Есть другие способы сокращения разрыва между целями и средствами, но они потребуют дальновидности и политического мужества. Один из подходов – более решительная ставка на экономическую мощь США. Санкции оказали существенное давление на Иран и Северную Корею; однако последние три администрации отказались от них в обмен на обещания, оказавшиеся иллюзорными. Экономическая мощь Соединенных Штатов – плохо используемый источник силы и влияния. При правильном применении этого рычага соперники США понесли бы настолько серьезные потери, что это могло бы принудить их отказаться от финансирования программ перевооружения.

Вашингтону также следует больше полагаться на военный потенциал союзников. Администрация Обамы слишком часто обращалась с союзниками как с помехой на пути умиротворения противников Соединенных Штатов, несмотря на отсутствие доказательств, что последние готовы отказаться от своих враждебных целей. Работа с правительствами стран-единомышленниц над принятием продуманных региональных стратегий помогла бы восстановить доверие союзников к США как дееспособному и надежному партнеру. Улучшение отношений в западной акватории Тихого океана было бы особенно актуально, поскольку наши партнеры там должны решить для себя, работать ли им с Соединенными Штатами или приспосабливаться к все более самоуверенному и требовательному Китаю.

Не менее важно, чтобы Вашингтон ясно сформулировал свою стратегию, союзники должны знать, какие военные возможности будут задействованы для выполнения общих задач. Четкая и понятная стратегия также поможет уменьшить разрыв между целями и средствами, поскольку даст армии четкие указания по поводу национальных приоритетов и во многом устранит ту неопределенность, которая мешает оборонному планированию. Слишком долго военные стратеги США были лишены внятных указаний и директив, что приводит к дурному распределению средств. Как говорится, «если не знаешь, куда идешь, можешь идти любой дорогой».

Четкая стратегия позволит перераспределить ресурсы и не только сберечь средства, но и снизить общие риски для безопасности. Например, население Южной Кореи в два раза превышает население Северной, а ее ВВП в 10 раз выше, чем у северного соседа. Со временем Сеул должен самостоятельно укомплектовывать большую часть наземных войсковых соединений, размещение которых предусмотрено союзническим договором между США и Южной Кореей, и тем самым высвободить американские сухопутные формирования для выполнения других приоритетных миссий. Аналогичным образом разработка новых операционных концепций – например, концепции эффективной передовой обороны первой островной цепи – даст армии более четкие представления о том, какие силы и возможности наиболее ценны, а какие можно сократить при минимальном риске. В итоге мы получим более эффективное использование имеющихся средств и ресурсов и более эффективную армию.

Способность быстро развертывать новые технологические возможности в полевых условиях также снизит расходы американского оборонного бюджета – отчасти за счет отказа от практики упования на неиспытанные и непроверенные технологии, что приводит к перерасходу средств и большим производственным задержкам. Если политики будут формулировать реалистичные требования в процессе закупок, армия сможет быстрее и эффективнее брать на вооружение новую технику. Кроме того, подобные действия вынудят противников идти на дополнительные расходы, поскольку неопределенность, создаваемая сжатыми сроками перевооружения, заставит их готовиться к расширению военных возможностей США. Им придется либо распылять имеющиеся у них средства на оборону, либо увеличивать расходы для противодействия новым образцам военной техники и вооружений, которые Вашингтон может закупать постоянно. Пентагон добился определенных успехов в этой области, создав Управление средств быстрого реагирования ВВС США, чтобы дать возможность военно-воздушным силам быстро закупать новую технику и обновлять устаревший парк в обход плохо функционирующей системы государственных закупок. ВМС последовал примеру ВВС, создав в этом году свое Управление средств быстрого реагирования. Однако долгосрочное решение заключается в фундаментальном реформировании самой системы.

Тяжелый выбор

Вследствие неэффективной стратегии администрации Обамы в течение последних восьми лет мы видим ослабление позиций Соединенных Штатов в мире и рост угроз нашим национальным интересам. Как заметил в прошлом году Генри Киссинджер, «со времени окончания Второй мировой войны США еще никогда не сталкивались с более разнородной и сложной цепочкой кризисов».

С учетом того, что нынешние вызовы более масштабны, чем те, с которыми Соединенные Штаты сталкивались в недалеком прошлом, и отличаются от них по форме, увеличение расходов на национальную безопасность – необходимая, но недостаточная мера. Наращивание традиционных сил и возможностей не решит проблему. Соединенные Штаты должны разрабатывать новые военные возможности и делать это быстрее своих соперников.

Это будет нелегко. В годы холодной войны США в среднем выделяли более 6% ВВП на оборону для создания щита, за которым их благосостояние выросло до беспрецедентных высот. Однако, несмотря на существенное сокращение военных расходов, финансовое положение значительно ухудшилось с начала Великой рецессии, и федеральное правительство накапливает долги с беспрецедентной скоростью. Конечно, есть место для повышения эффективности распределения долларов, выделяемых правительством на оборону. Однако финансовые беды никак не связаны с военными расходами, поскольку главные причины – быстрорастущий государственный долг и рост стоимости социальных программ. Попросту говоря, Соединенные Штаты приближаются к тому времени, когда долг уже нельзя будет перекладывать на плечи будущих поколений.

Таким образом, именно на внутреннем фронте должны быть приняты жесткие решения, чтобы защитить безопасность и экономическое благополучие страны. Самое время вспомнить предупреждение президента Дуайта Эйзенхауэра: «Пытаясь найти решение важнейшей проблемы обеспечения безопасности, мы должны сохранять платежеспособность. В противном случае мы проиграем внутреннее сражение, пытаясь одержать победу на внешнем поле боя».

США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 30 ноября 2016 > № 1999005 Эндрю Крепиневич, Мак Торнберри

Отстраненность вместо конфронтации

Постевропейская Россия в поисках самодостаточности

Алексей Миллер – профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, профессор Центрально-Европейского университета (Будапешт).

Фёдор Лукьянов - главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» с момента его основания в 2002 году. Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России с 2012 года. Профессор-исследователь НИУ ВШЭ. Научный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай». Выпускник филологического факультета МГУ, с 1990 года – журналист-международник.

Резюме После холодной войны российское общество повторило в ускоренном темпе стадии, которые русская мысль проходила в XIX веке. От готовности к роли ученика и надежды на скорое вхождение в «гильдию» к поиску партнеров по многополярному миру, надеждам на экономический симбиоз ЕС и России, и наконец, пониманию того, что стать частью Европы не получится.

Статья представляет собой краткое изложение доклада, полностью опубликованного на сайте www.globalaffairs.ru.

2016 год знаменовал исчерпание 70-летнего периода международных отношений, который состоял из двух стадий – холодная война 1940-х – 1980-х гг. и переходное время после распада Советского Союза. Мир стоит на пороге новой парадигмы. Провозглашена она была на рубеже восьмидесятых и девяностых годов, но на деле так и не наступила. Минувшие четверть века – не созидание нового устройства, а попытка адаптировать институты, пережившие эпоху идеологической конфронтации (в основном те, что во время противостояния обслуживали западный мир), к совершенно другому международному контексту. Сделать это не удалось. Сейчас неудача такого подхода если и не признана де-юре, то де-факто осознается все большим числом политиков, а главное – обществами ведущих стран, которые не поддерживают собственные элиты, ответственные за курс прошедших лет.

Уходящий мир

Завершающийся этап состоял из двух фаз, каждая из которых по-своему уникальна. На стадии холодной войны – не имеющая аналогов прочная стратегическая стабильность, основанная на военно-политическом равновесии двух сверхдержав. Затем, на стадии выхода из противостояния – нетрадиционный порыв распространить идейно-ценностные принципы одной группы стран на весь мир в качестве универсальных. После холодной войны, по сути, была предпринята попытка сохранить ту же модель власти над миром, что практиковалась раньше. Но теперь с опорой не на две уравновешивающих друг друга сверхдержавы, а на одну «гипердержаву».

Объединяющая черта всего периода, которая имеет определяющее значение для России, – существование Запада как единого политического понятия и даже, по сути, института. Запад как идея, конечно, появился много раньше, но до середины ХХ века он представлял собой пространство остро соперничающих между собой великих держав. Итоги Второй мировой войны и, прежде всего, появление СССР в качестве сверхдержавы впервые консолидировали Запад как идейно-политическую, военную и экономическую общность. С концом холодной войны она не только сохранилась, но и превратилась в институциональное ядро мировой системы.

Позиционирование Советского Союза в отношении Запада было очевидным – системный оппонент. Россия же оказалась перед двойной дилеммой. С одной стороны, принятие или непринятие западной идейной и ценностной базы (эта тема присутствовала в российском дискурсе не менее 200 лет). С другой – участие или неучастие в управляемых Западом политических институтах, чего никогда раньше не предполагалось. То есть Россия просто не могла не определиться со своим местом относительно Запада – и по своим внутренним причинам, и со структурной точки зрения. Смешение этих двух измерений, прежде отдельных друг от друга, усугубило мучительную траекторию отношений, начиная с девяностых годов.

Мировое устройство, возникшее по итогам идеологического противостояния второй половины прошлого века, вступило в финальную фазу своего кризиса в 2014 году. Намерение Евросоюза/НАТО институционально привязать Украину к своей сфере и отказ обсуждать это с Россией спровоцировали крайне жесткую реакцию. Москва заявила о нежелании соблюдать правила, сложившиеся в период ее слабости и неспособности добиться приемлемых договоренностей. С точки зрения России, порядок, установившийся после 1991 г., не был естественным продолжением соглашений, которые обеспечивали мир и стабильность в Европе на последней стадии холодной войны. Соответственно, Россия не признавала незыблемыми реалии, возникшие после распада СССР, и не считала свои действия в отношении соседних стран (они были созданы уже после согласованных решений 1970-х – 1980-х гг.) нарушением договоров, достигнутых раньше. Иными словами, страна так никогда в полной мере и не согласилась с существованием «нового мирового порядка», который Запад считал само собой разумеющимся, хотя до середины 2000-х гг. мирилась с ним как с данностью.

Как победитель в противостоянии второй половины прошлого века Запад, по сути, получил возможность выбирать, как обустроить мир на исходе ХХ века. В отношении России вариантов было два. Первый – логика Венского конгресса, когда побежденную Францию включили в клуб пяти великих держав, ставший основой европейского Концерта. Второй – логика Потсдама, когда была поставлена задача не допустить, чтобы Германия в ХХ веке могла вновь стать великой державой.

В итоге ни одна из двух логик не была воплощена в полной мере. Запад не проявил интереса к тому, чтобы включить Россию в свои структуры (институционально, а не на словах) и приложить по-настоящему серьезные усилия для содействия ее внутренней трансформации (впрочем, масштаб усилий, которые потребовались бы для достижения такой цели, даже трудно себе представить). И, с другой стороны, не «добил» Россию, вероятно посчитав, вслед за Збигневом Бжезинским, что потеряв Украину и другие имперские окраины, Россия уже не имеет ресурсов вернуться на роль великой державы. К тому же российский кризис 1990-х гг. был настолько глубок, что мало кто на Западе мог предположить скорое восстановление политико-экономического потенциала до сколько-нибудь значимого уровня.

В результате Россия сохранила прежнюю ментальность великой державы, однако она сочеталась с неясным ограничением по ресурсам и накопленным грузом мнимых и реальных обид, унижений и претензий по поводу невыполненных гарантий (бесконечная полемика об обещании не расширять НАТО на восток). Тот факт, что на каком-то этапе Россия искренне верила в возможность доверительных отношений с ЕС и США, только усугубил нынешний крах доверия.

Ситуация опасна тем, что Россия, вернув геополитическую дееспособность и действуя умело в тактическом плане, обижена, отчуждена и нервна, и понимает, что если она снова даст слабину, то ее «добьют». Но истеричность в международной политике и в обсуждении будущего (Артемий Магун метко обозначил современную атмосферу как триумф «истерического маккиавелизма») свойственна, увы, не только России. Глубокая неуверенность сквозит и в европейских дискуссиях о будущем, и в американских дебатах периода избирательной кампании, где мотивы экзистенциальной угрозы играют центральную роль. Есть горькая ирония в том, что на Западе публичным олицетворением коварного могущества выступают Путин и Россия (небывалого уровня достигло присутствие «русского вопроса» в американской президентской кампании 2016 г.), в то время как сама Россия страдает синдромом «осажденной крепости» и уверена во всевластии и повсеместном присутствии «руки Вашингтона».

Россия и Европа: взаимное самоопределение

Завершающаяся эпоха (середина 1940-х – середина 2010-х) была, вероятно, исторической кульминацией непосредственной российской включенности в дела Европы. Во время холодной войны часть Европы просто контролировалась из Москвы, и судьба Старого Света в значительной степени зависела от решений, принимавшихся в Кремле. А после ее окончания Россия предприняла попытку стать частью новой Европы, полностью идентифицировать себя с ней. Но сейчас такая перспектива больше не стоит на повестке дня.

Кризис в отношениях с Западом, резко обострившийся в 2013–2014 гг., ускорил и сделал более «читаемыми» важные процессы переформатирования коллективной идентичности. Эти изменения вызревали давно, и будут иметь далеко идущие последствия для всех сторон жизни России, в том числе и для ее внешнеполитического позиционирования.

Значительная часть элит, и большинство населения перестали думать о будущем страны в западо-ориентированной перспективе. Резкий рост в 2015 г. (до 75% общего числа опрошенных) тех, кто считал Запад врагом России, следует, конечно, отнести к воздействию средств массовой информации. Некоторое уменьшение интенсивности конфронтационной телепропаганды в 2016 г. сразу дало ощутимый эффект – число считающих Запад врагом снизилось до 60–65%. Но и дружественно настроенных к Западу людей больше почти не стало. То есть «демобилизация» враждебности ведет не к возрастанию позитивного отношения, а к увеличению числа тех, кто настроен безразлично, а если и доброжелательно, то отстраненно.

Дружественное отношение россиян к Западу было основано на представлении о возможности некоего совместного проекта будущего. Вера в него неуклонно сокращалась в течение всего постсоветского периода, став сегодня достоянием немногочисленных групп. Заметный в 2016 г. рост позитивных ожиданий в настроениях россиян (11 %) связан с ощущением, что страна научилась жить в условиях санкций и не рухнула в конфронтации с Западом.

Социологические данные не противоречат, а дискурсивный анализ современной полемики о будущем России прямо указывает на то, что Запад в целом, и Европа в частности перестали играть ключевую роль в русских представлениях о будущем. Это не значит, что новые представления кристаллизовались. Напротив, дебаты только разворачиваются. Но отход от евроцентризма уже можно констатировать.

Для понимания природы и масштаба этих изменений важно увидеть их сквозь призму длительных исторических процессов. В течение нескольких веков Россия, наряду с Османами, играла роль конституирующего Иного в формировании европейской идентичности. Наиболее подробно эту тему исследовал норвежец Ивер Нойманн в книге «Использование "Другого". Образы Востока в формировании европейских идентичностей». В течение более чем трех веков Россия выступала в европейском дискурсе в двух ролях. Первая – «варвар у ворот» – понятна и не нуждается в пояснении. Сегодня мы видим ее очередное издание.

Вторая роль, предписанная России в европейских дискурсах идентичности, – «вечный подмастерье». В средневековой Европе ученик-подмастерье был в полной зависимости от мастера, у которого находился «в обучении». Некоторым давали возможность создать и представить на суд гильдии свое творение, и стать членом корпорации в случае одобрения. Но применительно к России европейские дискурсы неизменно настаивали на том, что «ученик не готов». Роль вечного подмастерья представляла (и представляет) собой ловушку, в которой «Европа» неизменно выступает в качестве учителя и постоянно меняет критерии оценки, фиксируя Россию в ученической роли.

Когда Николай Карамзин в конце XVIII – начале XIX века, в частности, в своих «Письмах русского путешественника», говорил об учебе у Европы, в его рассуждениях сквозила уверенность отличника, который справляется с курсом и скоро получит аттестат зрелости. Роль обучающегося принималась без психологического надрыва, с благодарностью и почтением к европейским достижениям, но только до тех пор, пока это сопровождалось убежденностью в скором и успешном выпуске из школы.

Уверенный в себе молодой европеизм Карамзина был поколеблен Французской революцией с ее ужасами террора, а затем и вторжением Наполеона в Россию, которое впервые познакомило русских с «просвещенной» Европой как источником смертельной угрозы. Но все равно в первой половине XIX века западники и славянофилы спорили о том, какие «европейские ценности» – либеральные или консервативные – близки России, приходит ли с Запада «прогресс» или Запад, как писал славянофил Алексей Хомяков, является «страной святых чудес» (сегодня их назвали бы традиционными ценностями). Так или иначе, Запад был доминантой русских дискурсов о прошлом и будущем, то есть об идентичности.

В XIX веке некоторые скептические умы постепенно начинали трезво представлять структуру европейских дискурсов о России, а также осознавать неспособность русских изменить их, поскольку не они эти дискурсы формировали. Однако Николай Яковлевич Данилевский, который в 1869 г. впервые сформулировал тезис о том, что Россия и Европа представляют собой две разные и враждебные цивилизации, оставался поначалу фигурой экзотической, во многом маргинальной.

Представление о Западе как об источнике угрозы суверенитету в России присутствовало, что объединяло ее, например, с Японией того же времени. Однако в отличие от Японии большинство российских элит понимали задачу не как защиту суверенитета и идентичности от агрессии Запада, но как утверждение России в роли неотъемлемой и полноправной участницы европейского концерта держав, европейской цивилизации и европейской цивилизаторской миссии.

В 1881 г. Достоевский уже писал в «Дневнике писателя» о «еврофиксации» как о психологическом недуге: «Этот стыд, что нас Европа сочтет азиатами, преследует нас уж чуть не два века. Но особенно этот стыд усилился в нас в нынешнем девятнадцатом веке и дошел почти до чего-то панического… Этот ошибочный стыд наш, этот ошибочный наш взгляд на себя единственно как только на европейцев, а не азиатов (каковыми мы никогда не переставали пребывать), – этот стыд и этот ошибочный взгляд дорого, очень дорого стоили нам в эти два века, и мы поплатились за него и утратою духовной самостоятельности нашей, и неудачной европейской политикой нашей, и, наконец, деньгами, деньгами, которых бог знает сколько ушло у нас на то, чтобы доказать Европе, что мы только европейцы, а не азиаты». («Геок-тепе. Что такое для нас Азия?»)

В начале XX века ряд виднейших русских политических деятелей настаивали, что будущее России – в Азии. В их числе были Сергей Витте и Петр Столыпин, Петр Дурново и Роман Розен. Когда Столыпин мечтал о двадцати спокойных годах для России, он имел в виду не только угрозу внутренней революции, но и необходимость дистанцироваться от назревавшей в Европе войны. (Очевидно, что одно с другим теснейшим образом связано.) Колоссальная переселенческая программа Столыпина была направлена на то, чтобы сдвинуть центр тяжести России ближе к тихоокеанскому региону. Россия ХХ века виделась этим людям, часто разделенным между собой политическими противоречиями и личными амбициями, как империя континентального масштаба с населением более 400 миллионов человек, единственный соперник США, обладавших сравнимыми ресурсами.

После Первой мировой войны, в которой Россия отстаивала свою роль великой европейской державы, и революции, которая уничтожила империю и старое общество как таковое, Советская Россия смотрела на Европу как на арену продвижения мировой революции, а затем, в 1930-е гг., как на зреющую опасность. Европа перестала служить образцом для подражания и источником вдохновения. Точкой соотнесения стали Соединенные Штаты – и как основной союзник во Второй мировой войне, и как главный противник в войне холодной. СССР поделил Европу с США, и уже рассматривал континент как площадку соревнования двух сверхдержав.

Ренессанс и апогей русского европеизма пришлись на конец XX века, когда Михаил Горбачёв и поддержавшее его в этом общество отказались от холодной войны и вдохновлялись идеей не просто сближения с Европой, но создания общих структур, способных объединить континент «от Лиссабона до Владивостока» общими пространствами безопасности, гуманитарного и экономического сотрудничества. В понимании Горбачёва и его соратников «общеевропейский дом», как и вырастающий из него «новый мировой порядок» (этот термин в 1986 г. впервые ввел в оборот именно советский генсек), должен был стать совместным предприятием бывших соперников. СССР и Запад взаимодействовали бы «на паях», по сути руководствуясь идеей конвергенции социализма и капитализма. Иными словами, перестроечные власти позднего Советского Союза предполагали равноправное участие в созидании нового мира, а не подчинение какой-либо «правильной» системе. Крушение сверхдержавы перечеркнуло эту модель.

Тем не менее, после развала СССР ельцинское руководство все еще надеялось на объединение с Западом. В конце ХХ столетия Россия впервые в истории жила в ситуации полной духовной и даже политической победы «западников», хотя интеллектуальные и моральные характеристики нового издания «западничества» зачастую оставляли желать много лучшего. Прискорбной чертой стало полное забвение того опыта «евроскептицизма», точнее – трезвого отношения к Европе, который русская мысль постепенно вырабатывала в конце XIX и начале ХХ века.

Россия – не Европа?

Правомерность полностью западо-центричного курса стала ставиться под сомнение в России уже с середины 1990-х гг. на фоне все более бесцеремонной политики Запада по переустройству Европы и мира. И все же надежда, что Европа откроет объятия для равноправного стратегического взаимодействия, умирала долго и болезненно. Готовность к роли ученика, продемонстрированная в начале 1990-х гг., сменилась в 2000-е гг. надеждой найти в Европе партнеров для ограничения американской гегемонии. В 2003 г., накануне вторжения США в Ирак, ненадолго показалось, что такое возможно. Но это была иллюзия. Расширение НАТО и Европейского союза в 2004 г. привело к серьезным последствиям в отношениях ЕС и России. Внутри Евросоюза сформировалась устойчивая антироссийская коалиция «новых» и части «старых» стран, имевшая, как показали последующие годы, поддержку влиятельных сил в европейском ядре и, естественно, в Соединенных Штатах.

Стремление к стратегическому сотрудничеству с Европой в экономической сфере также выявило наличие серьезных ограничений. Истории с попытками купить акции Airbus и Opel, неудачным участием российской частной компании в сделке по металлургическому концерну Arcelor и др. послужили ясным указанием, что доступ к технологиям будет по-прежнему строго контролироваться и ограничиваться либо самими европейцами, либо американцами. Ведущая роль России как поставщика энергоресурсов все более рассматривалась в ЕС сквозь призму безопасности. Впрочем, справедливости ради стоит заметить, что весомый вклад в деградацию энергетического диалога России и Евросоюза внесли транзитные страны бывшего СССР и неспособность Москвы выстроить с ними ровные деловые отношения.

Евросоюз полагал, что вправе диктовать нормативно-правовые рамки экономических связей с Россией, а политические отношения строить по принципу обусловленности (conditionality) – практически любой шаг со стороны Европейского союза Россия должна была «заслужить». В итоге позитивная повестка дня «высохла». Программа «Восточного партнерства» превратилась в инструмент геополитической борьбы между Западом и Россией. Конфронтация 2014 г. стала логическим завершением этих процессов.

За 25 лет после холодной войны и отказа от Советской власти российское общество повторило в ускоренном темпе те стадии, которые русская мысль проходила в XIX веке. От готовности к роли ученика и надежды на скорое вхождение в общие структуры к поиску в Старом Свете партнеров для осуществления концепции многополярного мира, надеждам на партнерство для модернизации российской экономики, которое должно было перерасти в экономический симбиоз ЕС и России, и наконец, пониманию того, что стратегия стать частью Европы неосуществима.

Современный взгляд России на Европу выражается в публичном пространстве тремя формулами. «Западники», превратившиеся в маргинальную силу с точки зрения общественной поддержки, сохраняют влиятельные позиции в средствах массовой информации и в экономическом блоке правительства. Для них нынешнее состояние дел – срыв с верного «европейского» пути. Предполагается, что исчерпанность положительной повестки в отношениях с Западом будет как-то преодолена, и Россия вернется на траекторию интеграции во все еще западо-центричную глобальную экономику. Однако в большинстве случаев авторы даже не пытаются предположить, как и когда.

Другая формула, которую используют для описания отношений с Европой, предлагает считать Россию «иной Европой». До украинского кризиса этот дискурс фактически был официальным. Во всех программных выступлениях Владимира Путина с 1999 до 2013 гг. подчеркивалось, что Россия – неотъемлемая культурно-историческая и политическая часть Европы, хотя постепенно все больше акцентировалось, что в рамках единой европейской цивилизации есть разные традиции и недопустима унификация.

Среди тех, кто отстаивает идею «другой Европы», немало людей, полагающих, что отказ от «европейской ориентации» чреват укреплением авторитарных тенденций. Однако вряд ли настаивание на европейской принадлежности России существенно повысит шансы на демократическое развитие ее политических институтов. Между тем, все проблемы евроцентричности дискурсов об идентичности в этом случае остаются – претензию на статус «иной Европы» все равно нужно отстаивать перед «главной» Европой. Эта позиция оставляет неизменными все психологические ловушки и комплексы евроцентризма, которые уже столько лет служат источником русского ресентимента в отношении Запада.

Настроения, которые можно выразить формулой «Россия – не Европа», возобладали, пожалуй, впервые в отечественной истории. Есть основания полагать, что это – устойчивая тенденция, а не кратковременная реакция на ухудшение отношений с Западом.

Европа всегда была для России источником заимствования технологий, ориентиром при построении системы науки и образования. Кризис коммунистического проекта сделал актуальным взгляд на Европу и как на социальный и политический образец, который справедливо признавался достойным подражания, а именно – верховенство права, модель представительной демократии и социального государства. К сегодняшнему дню в России утвердился взгляд, что Запад перестал быть единственно возможным источником заимствований в научно-технической сфере, к тому же он нередко ограничивает возможности заимствования по политическим соображениям. Социальное государство демонтируется на наших глазах, и российские элиты можно обвинить разве что в том, что они выступают лучшими учениками в этом классе. А опыт развития посткоммунистических обществ показал, что стабилизация демократического устройства возможна только в тех странах, которые были приняты в «западный клуб», «демократизация» же периферийных по отношению к Западу обществ нередко становится инструментом их дестабилизации или подчинения.

Века русского евроцентризма, конечно, оставили след не только в виде ресентимента и разочарования. Россия усвоила и даже творчески развила многие элементы европейской цивилизации. Европа и Россия могут быть добрыми соседями, и сформировать новую позитивную повестку взаимоотношений. Но Европе при этом необходимо признать, что структуру диалога с Россией придется изменить. Не потому, что подмастерье выучился (или не выучился). Это уже не важно. Просто подмастерье исчезает в этом качестве из-за того, что уже не стремится быть членом гильдии и добиться ее признания. При этом не собирается претендовать на роль «учителя», как в советское время. После того, как Европа подустанет от доминирующего сегодня дискурса «варвара у ворот», ей придется расширять свой дискурсивный репертуар в отношении России.

Великодержавность и «русский вопрос»

Как выяснилось в 2014 г., убеждение, что Россия должна быть великой державой, объединило правящий слой и большинство населения. Готовность вступить в конфронтацию с Западом, продемонстрированная Путиным и его окружением, стала, помимо прочего, ответом на магистральную линию критики Кремля со стороны националистов, обвинявших верхушку в дегенерации до уровня компрадорской элиты, полностью зависимой от «западных хозяев». Выяснилось, насколько существенна тема «достоинства» и способности жестко противостоять Западу, когда он на это достоинство посягает.

Но вопрос о том, что значит быть «великой державой» сегодня, нуждается в прояснении. Вернуться в XIX век к концерту великих держав невозможно. Попытка интегрироваться в Запад с сохранением особого статуса нереалистична. Также потерпели неудачу планы России стать самостоятельным центром интеграции постсоветского пространства.

Возможным драйвером экспансии мог бы стать русский ирредентизм, «спасение» русских соотечественников за пределами современных границ России. Этот мотив отчетливо прозвучал в 2014–2015 годах. Потом Кремль перестал им оперировать не в последнюю очередь потому, что осознал, насколько трудно контролировать этнический национализм, по сути, последний невыработанный идеологический ресурс. Экспансия и ревизионизм ни в форме возрождения империи, ни в форме русской ирреденты не являются движущими силами российской политики, и не поддерживаются подавляющей частью населения. Хотя настойчивые усилия разных игроков, пытающихся сделать русский ирредентистский национализм влиятельным фактором, отчетливо прослеживаются на протяжении последних 10 лет. Нужно иметь в виду, что эмоциональные и интеллектуальные корни русского ирредентизма глубоки, они уходят в XIX век. Советская национальная политика строилась на отрицании представления о русской национальной территории, которое выстраивалось во второй половине XIX – начале ХХ века. Тогда шел процесс формирования внутри Российской империи «большой русской нации», которая включала бы всех восточных славян. Закат советского проекта реанимировал тогдашние идеи. Когда Александр Солженицын в трактате «Как нам обустроить Россию» (1990) попытался определить границы ядра, которое должно было остаться нетронутым в процессе распада СССР, в его концепции практически без изменений «проступил» тот образ русской национальной территории, что доминировал накануне Первой мировой войны.

Задача избегания рисков, связанных с новыми попытками реализации ирредентистской идеи, становится одной из ключевых как для самой России, так и для государств постсоветского пространства. Пример Украины показал, что стремление порвать политико-экономические связи с Россией, кардинально переориентироваться на другие центры влияния резко повышают опасность русского ирредентизма в странах, где имеется значительное русское население. Например, для Казахстана участие в проекте Евразийского экономического союза и предотвращение перехода власти к этническим националистам – залог территориальной целостности и сохранения северных областей, где проживает русское население. Напротив, дестабилизация Казахстана, создающая риски для этнических русских, может иметь крайне опасные политические последствия не только для него, но и для России, поставив ее перед необходимостью реагировать в ирредентистском русле.

Одним из существенных российских интеллектуальных течений ХХ века являлось евразийство, и оно неизбежно будет присутствовать в предстоящих дискуссиях. Ведь Евразия действительно становится авансценой глобальной политики, мощным центром экономического и политического развития. К сожалению, нынешний извод евразийской идеи – смесь примитивного понимания имперскости, элементов ирредентизма, агрессивного антизападничества и реакционного толкования геополитики. Между тем стране нужно нечто совсем другое – концепция созидательного действия, прежде всего геоэкономического, нацеленного на придание нового динамизма огромной территории от Европы до Юго-Восточной Азии в сотрудничестве прежде всего с Китаем, но и с другими странами региона. Такой подход может стать свежим импульсом к подъему России, и уберечь ее от соблазна заведомо ущербного реваншистского курса в Восточной Европе.

Дмитрий Тренин полагает, что Россия является великой державой «не потому, что способна контролировать других и навязывать им свои нормы, правила и решения, а благодаря высокому уровню самодостаточности и собственной устойчивости к внешнему воздействию, а также, что очень важно, благодаря принципиальной способности производить глобальные публичные блага, такие как обеспечение международной безопасности, международного правосудия и миротворческого посредничества». Подобная интерпретация показывает верное направление – отход от любой «обреченности», будь то неизбывная имперскость и, стало быть, нацеленность на бесконечный реванш и конфликт с соседями, или неизбежное встраивание в чей-то проект. Исходя из объективных параметров сегодняшнего мира, роль дееспособного «свободного агента» может оказаться привлекательной.

Дмитрий Тренин (и не только он) считает, что в России настало время для «собственно российского национального проекта XXI века»:

«Россия испытывает острую потребность в созидательном национализме, вписанном в глобальный контекст… национализме просвещенного действия, сосредоточенного на развитии России… и отвергающего самоизоляцию страны, ее противопоставление другим странам и высокомерное или враждебное отношение к другим нациям».

В этом много здравого. Прежде всего, перенос фокуса с национализма «воинского подвига», который насаждался в ХХ веке, на патриотическую мотивацию созидания в различных сферах жизни: местном самоуправлении, среднем и мелком предпринимательстве, науке, здравоохранении, образовании, охране природы. И, конечно, в утверждении правового государства как ключевой предпосылки, без которой нельзя надеяться на успех ни в какой сфере. Провал России на этом направлении – ее главная неудача за весь посткоммунистический период развития.

Но ключевой тезис – представление о «российском национальном государстве» как цели развития – вызывает возражения. Восприятие нации-государства в качестве нормы можно считать одним из примеров некритического евроцентризма современной русской политической мысли. Модель нации-государства, где лишь одна этническая группа воспринимает государство как собственное, а остальным гарантирует защиту прав меньшинств, в России неприменима. Особенности доставшегося нам советского наследия, а именно институционализация и территориальное закрепление этничности, делают невозможным построение нации-государства. Русские составляют более 80% населения, что превышает численность титульных групп во многих нациях-государствах, и русский национализм является силой, которую нельзя «растворить» в общероссийском проекте, как в рамках проекта советского. В то же время у нас есть политически мобилизованные нерусские группы, которые обладают ясно сформулированными представлениями о своем статусе как нации и о своей национальной территории, а также собственной республиканской автономией, и для них неприемлемо национальное государство, построенное исключительно вокруг русской идентичности.

Попытки создать нацию-государство в таких условиях ведут к тяжким последствиям. Политическая наука разрабатывала в последние годы модель государства-нации, в которой дизайн государственных структур должен соответствовать ситуации с двумя или более политически мобилизованными сообществами, сознающими себя как нации. Некоторые элементы этой модели могут быть применимы в России. Речь, вероятно, должна идти об ассиметричной федеративной структуре, способной сочетать русскость и российскость как два взаимодополняющих принципа.

Устойчивую модель государственного устройства России, в которой проблемы политического и гражданского участия и равенства эффективно регулируются в правовом поле, а не решаются, по преимуществу, сочетанием взаимного шантажа центра и периферии и мер ad hoc, еще предстоит создать. И здесь лишь одна из многих составляющих большого уравнения, которое должно описать отсутствующую сегодня стратегию успешного социально-экономического развития страны. Это сложная задача, и трудно предсказать, где мы найдем ответы на эти вопросы. Однако ясно, что фиксация на европейском опыте, равно как и на евроцентричном дискурсе идентичности, лишь затрудняет поиск решений.

Европа находится сегодня в таком же положении, что и Россия – и одна, и другая выступают уже не как гегемоны, но как периферийные центры силы. Прежние рецепты не работают, будущее предстоит вообразить и построить заново. Россия не стала частью Европы, современное состояние России и Европы, проблемы, перед ними стоящие, существенно различаются. Рецепты будущего развития они будут искать независимо друг от друга, и рецепты эти будут разными.

Не спешить на поезд

В ближайшие годы России предстоит решить ряд взаимосвязанных задач как внутри страны, так и в контексте позиционирования в мире. Поиск решений должен опираться на три ключевых принципа.

Во-первых, их следует вырабатывать без спешки и синдрома «уходящего поезда». Все равно не угадать, куда, собственно, «поезд» сейчас идет. Россия стоит перед серьезными вызовами, но ей не привыкать – в таком положении она оказывалась многократно и справлялась с ним.

Гегель говорил, что величие страны определяется ее способностью верно определить для себя меру. Для России это значит не только понимание ограниченности собственных возможностей (как представляется, этот урок усвоен после распада СССР), но и обратное. Противоестественно, когда держава, обладающая способностью уничтожить планету, становится жертвой панического алармизма и психологии «осажденной крепости». Важно освободиться от экзистенциальных фобий, свойственных малым восточноевропейским странам, нервозности реакций, вызываемой страхами, и начать выстраивать длительные, рассчитанные на десятилетия, стратегии самостоятельного развития.

Во-вторых, стратегии должны быть принципиально новыми. России нужно воспользоваться наметившейся тенденцией преодоления евроцентризма своей общественной мысли и воображения будущего, который доминировал со времени перестройки. Решение этой задачи предполагает достижение широкого общественного консенсуса по вопросу о базовых ценностях. Страна находится в точке, когда ни хищнический индивидуализм первых постсоветских годов, ни ненасытный потребительский раж «жирных лет» уже не доминируют в обществе. Есть запрос на восстановление общественной ткани, стабильность, и социальную защищенность. Это необходимое, хотя и недостаточное условие для того, чтобы выстроить стратегию длительного устойчивого развития. Развития, мерилом которого будет не сравнение с воображаемым европейским уровнем и образом жизни, саркастическим символом которого стал печально известный «евроремонт», но скромный достаток, дополненный доступностью сферы образования, здравоохранения и уверенностью в возможности найти работу. Нужно понять, что идейная палитра меняется повсеместно, и России пора перестать бродить в трех соснах, раз за разом воспроизводя конфликт одних и тех же догм – монетаризм против дирижизма, эффективность против справедливости и пр. Успеха в современном мире добьется тот, что предложит сбалансированный вариант конвергенции всех этих понятий.

В-третьих, принципиально важно, чтобы момент преодоления евроцентризма не превратился в «момент Данилевского», иначе говоря, не перешел в восприятие Европы как врага. Россия по своей культуре и истории не перестанет быть во многом европейской страной, без достижений европейской цивилизации, как правовое государство, уважение к правам личности, успеха добиться невозможно. Экономическое взаимодействие с Европой останется важнейшим условием развития на долгие годы вперед. К тому же Россия заинтересована в дружественном и предсказуемом соседе.

Однако тенденция к эмоциональному отчуждению присутствует в общественном пространстве, и враждебное отношение многих европейских политических сил к России или к путинскому режиму ее подпитывают. Это часть общего мотива «осажденной крепости», у которого своя богатая традиция/инерция. И многое в современных отношениях России и Запада ее усугубляет.

Отчуждение, только не эмоциональное, импульсивное, а осознанное, инструментальное, необходимо России и Европе для того, чтобы выбраться из трясины обид, ревности, необоснованных ожиданий и обманутых надежд, накопившихся за годы после холодной войны. Связям, как ни странно, требуется рационализация, невозможная без способности отстраненно взглянуть друг на друга. Разумная отстраненность способна остановить опасное скатывание к новой конфронтации.

Принципиально важно сделать все зависящее от Москвы, чтобы преодолеть истеричность атмосферы в отношениях с Западом. Следует отказаться от систематического передразнивания, троллинга Евросоюза и США, подчеркивания всеми возможными способами их неискренности и двойных стандартов. На адресатов это все равно не действует, а практика Пекина показывает, что все то же самое можно сказать намного спокойнее, демонстрируя не ревнивую психопатическую неприязнь, а уверенное в себе безразличие.

Россия должна жестко зафиксировать «красные линии», которые будут вызывать неотвратимую реакцию. Как представляется, те на Западе, кто в состоянии сделать анализ собственных ошибок, поняли, что практика 2013–2014 гг., когда Москве фактически было указано, что отношения Украины и ЕС – «не ее дело», и есть переход «красной черты».

Фирменным знаком российской политики последнего времени стала ее способность заставать всех остальных врасплох, позволяющая компенсировать ограниченность ресурсов. Неожиданные ходы Путина не раз давали существенное тактическое преимущество. Однако репутация России как непредсказуемого игрока, которая в отдельных случаях полезна, приносит и заметные издержки не только в отношениях с Западом (прежде всего США), но и на других направлениях. Так, собеседники Москвы на востоке и юге привыкли считать ее чересчур импульсивным актором, склонным к резким зигзагам, импровизациям и не любящим системной работы. При этом и в Китае, и в Индии, и особенно в Иране многие убеждены, что все азиатские направления вторичны для Москвы, а то и – хуже – не самоценны, несерьезны, инструментальны и подчинены главной цели – борьбе за благосклонность Запада.

Заработать репутацию надежного, конструктивного и долгосрочного партнера не-западного мира – насущная необходимость. В первую очередь требуется новое качество политики в Азии, где страна традиционно прежде всего искала подтверждения своей принадлежности к Европе. Задача на предстоящие годы – обрести собственную идентичность в этой части мира, понятную азиатским партнерам и независимую от состояния связей со Старым и Новым Светом. Также надо отдавать себе отчет в том, что отношения с Соединенными Штатами на обозримый период будут колебаться в диапазоне от откровенного противостояния до умеренного взаимного сдерживания. Это обусловлено и общей логикой развития, и тем, что и Россия, и США переживают сложные внутренние трансформации, а это наименее благоприятное время для выстраивания новых позитивных связей.

Азиатский вектор российской политики не должен и не будет исчерпываться Китаем, однако именно Пекин в силу растущего веса и влияния является опорным партнером к востоку от Урала. По мере нарастания взаимодействия неизбежны трения и повышение конфликтности – интересы великих держав никогда не совпадают в полной мере, а глубокое понимание друг друга и, соответственно, умение преодолевать противоречия (в том числе и возникающие в процессе неизбежной экономической конкуренции) с минимальными потерями еще только предстоит наработать. Подготовке и совершенствованию кадров, которые обеспечивали бы процесс взаимной «притирки», следует уделить особое внимание и ресурсы.

Умение правильно понимать Азию и эффективно с ней работать становится важным преимуществом в глобальной конкуренции. Это же будет способствовать формированию сбалансированной самоидентификации самой России, преодолению упомянутой выше психологической зацикленности на Западе, убеждения, что адекватное взаимопонимания возможно только при наличии общих культурных корней. Пока получается наоборот – побеги от одного корня проросли в столь разных направлениях, что наличие совместной предыстории скорее сбивает с толку, чем помогает понять друг друга.

В условиях глобальной непредсказуемости мало что ценится столь же высоко, как свобода маневра. Как самая большая страна мира, расположенная на стыке большинства судьбоносных процессов, Россия сталкивается с многочисленными вызовами по всему периметру границ. И заинтересована во взаимодействии с самыми разными партнерами по противодействию этим вызовам. Уход от евроцентризма, минимизация конфликтов с соседями, поиск оптимальной комбинации отношений для каждой конкретной проблемы – это если и не модель развития на XXI век, то способ с наименьшими потерями пережить предстоящие катаклизмы и приготовиться к более упорядоченной фазе мировой истории, которая обязательно наступит после начинающегося переходного периода.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 ноября 2016 > № 1998989 Федор Лукьянов, Алексей Миллер

Узнать о современной британской литературе, приобрести книги, познакомиться с творчеством Шекспира с помощью аудио- и видеоинсталляций и создать собственное произведение по мотивам его любовной лирики, побывать на открытых интервью и дискуссиях со всемирно известными писателями, отправиться в гастрономические путешествия и поучаствовать в творческих мастерских смогут гости Non/fictio№18.

Международная ярмарка интеллектуальной литературы Non/fictio№18 открылась сегодня в Центральном доме художника на Крымском Валу. На неё съехались около 300 участников из 20 стран, сообщил директор ЦДХ Василий Бычков. Среди них крупные и малые издательства, книготорговые предприятия и институты культуры.

«На ярмарке представлены 294 писателя и книгоиздателя из 20 стран, она занимает всё пространство ЦДХ, запланировано более 400 мероприятий на девяти дискуссионных площадках и на стендах участников», — уточнил руководитель ЦДХ.

Этот значимый международный форум проходит с 30 ноября по 4 декабря уже в 18-й раз. За пять дней его смогут посетить около 50 тысяч человек.

Актуальные темы и более 80 всемирно известных авторов

На стендах и в деловой программе будут представлены Беларусь, Болгария, Великобритания, Венгрия, Германия, Израиль, Иран, Италия, Китай, Нидерланды, Норвегия, Польша, Россия, Сербия, Словения, США, Франция и Япония. Ожидаются презентации книг, творческие встречи популярных авторов с читателями, круглые столы, лекции и дискуссии на актуальные темы современной литературы и книгоиздательского бизнеса. Посетители увидят лучшие новинки художественной, публицистической, научной и научно-популярной, мемуарной, деловой, справочной литературы.

По словам Василия Бычкова, на ярмарку приехали 30 известных зарубежных писателей, драматургов и учёных, а также более 50 российских. Произведения многих из них в числе самых востребованных в мировой читательской аудитории. Во взрослый топ-лист представители экспертного совета включили более 170 изданий, в детский — около 80.

В основной программе примут участие Евгений Бунимович, Дмитрий Быков, Михаил Веллер, Евгений Водолазкин, Владимир Войнович, Денис Драгунский, Алексей Кара-Мурза, Борис Мессерер, Глеб Павловский, Лев Рубинштейн, Людмила Улицкая и другие известные прозаики, поэты, переводчики, литературные критики, иллюстраторы, кинематографисты, учёные, культурные и общественные деятели.

Среди зарубежных участников деловой программы — писатель, драматург, доктор медицины Идо Нетаниягу (Израиль), писатель, журналист и путешественник Альберто Тозо Феи (Италия), учёный Турбьерн Арлов и популяризатор науки Бор Стенвик (Норвегия), писатель Януш Леон Вишневский (Польша), театральный режиссёр Марианн Эллиотт (Северная Ирландия), военный историк Бранко Богданович (Сербия), физик Луис Блумфилд и экономист Сильвия Назар (США), прозаик, лауреат ряда литературных премий Фуминори Накамура (Япония) и другие.

Британская программа: корифеи литературы, интервью и дискуссии

2014 год был перекрёстным Годом культуры Великобритании и России, 2016 — Годом языка и литературы Великобритании и России. И вот впервые за всю историю ярмарки Великобритания стала её почётным гостем.

«Это событие, с моей точки зрения, очень важное. Важно то, что в этом году британская литература была достаточно широко представлена на российских книжных ярмарках. Этот год действительно прошёл успешно. Тем более что он не заканчивается, потому что памятник Шекспиру мы установим в следующем году, я так думаю. И это тоже будет заметным событием в наших отношениях», — сказал специальный представитель Президента России по международному культурному сотрудничеству Михаил Швыдкой.

Он напомнил, что сегодня в Лондоне открывается фестиваль российского кино, а 2017 год станет Годом науки и образования в Великобритании и России.

«Следующий год мы планируем, я думаю, мы об этом объявим в январе уже громогласно, будет перекрёстным между Великобританией и Российской Федерацией Годом науки и образования. И я надеюсь, что он тоже пройдёт успешно», — отметил спецпред.

Стенд Великобритании расположен в центре павильона на втором этаже ЦДХ. Посетителей ждёт обширная программа мероприятий Британского совета, который развивает сотрудничество в области образования и культуры между Великобританией и другими странами, в том числе Россией. Гости узнают о современной британской литературе, смогут приобрести книги, лучше познакомиться с творчеством Шекспира с помощью аудио- и видеоинсталляций и создать собственное произведение по мотивам его любовной лирики. Запланированы художественные чтения, перфомансы, автограф-сессии писателей, торжественные церемонии. Одним из знаковых событий станет подведение итогов и награждение победителей Всероссийского конкурса художественного перевода.

Почётными гостями станут известные британские писатели — авторы крупной прозы и рассказов, детской и специализированной литературы, театральные сценаристы, иллюстраторы, историки. Среди них Себастьян Фолкс, Марина Уорнер, Эндрю Дэвис, Джонатан Коу, Лалин Полл, Джим Крейс, Дэвид Алмонд, Дженни Брум, Том Голд, Марианн Эллиотт, Эмма Хили и Пол Мейсон.

2 декабря в 18:00 в киноконцертном зале ЦДХ запланировано открытое интервью с британским сценаристом Эндрю Дэвисом «Война и мир».

3 декабря в 12:00 пройдёт дискуссия «История и вымысел» с участием Джима Крейса, Себастьяна Фолкса и Евгения Водолазкина.

Долгожданным подарком будет визит обладателя Букеровской премии, автора всемирно известных бестселлеров «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «Предчувствие конца» Джулиана Барнса. 3 декабря в 17:00 он даст открытое интервью журналисту Юрию Сапрыкину, посвящённое роману «Шум времени» — беллетристической биографии Дмитрия Шостаковича. Побывать на этой встрече и задать писателю вопросы сможет каждый посетитель, прошедший дополнительную регистрацию.

4 декабря в 17:00 ожидается дискуссия «Что значит быть британцем сегодня?» с участием Лалин Полл, Марианн Эллиотт, Тома Голда, Эммы Хили и Эндрю Дэвиса.

Появление Барнса в качестве главного гостя павильона Великобритании станет не единственной премьерой британской программы.

Более десяти книгоиздателей из Великобритании соберутся на ярмарке, чтобы обменяться опытом и наладить сотрудничество c российскими коллегами.

«Территория познания» для детей

Неизменная и важнейшая составляющая ярмарки — детская программа с участием лучших издательств на площадке «Территория познания», которая займёт большую часть третьего этажа ЦДХ. Для детей и родителей проведут встречи с лучшими российскими и зарубежными авторами и книжными иллюстраторами, творческие занятия, мастер-классы, игры-квесты, выставки. Мероприятия для родителей и специалистов по детскому чтению помогут работать с детской книгой, создавать вокруг неё интересное и живое пространство, обсуждать с ребёнком прочитанное. Детская программа «Читай, рассказывай, спорь» вовлечёт юных читателей в обсуждение книг, поможет им определять свою жизненную позицию и вырабатывать собственное мнение.

Среди интересных событий онлайн-семинар по скайпу лауреата премии Карнеги, специалиста по вопросам чтения Эйдана Чамберса с демонстрацией метода «Расскажи»; дискуссии с участием экспертов по детскому чтению «Где начинается другой человек, и есть ли границы уважения», «Чтение как инструмент создания пространства людей и для людей».

Кухня, кофе и гастрономические путешествия

Один из тематических разделов ярмарки — «Гастрономия» — охватывает кулинарное искусство, страноведение, путешествия, культурологию, национальные кухни. Его дискуссионная площадка станет местом презентаций программ разных стран. Там выступят авторы популярных кулинарных книг, профессиональные повара, путешественники, рестораторы, блогеры, фуд-стилисты и другие интересные рассказчики.

Особое место займёт тема русской кухни. О возрождении и переосмыслении старорусских рецептов гости смогут поговорить с молодыми и заслуженными шефами, журналистами, рестораторами, PR-менеджерами и историками. Чтобы посетители «Гастрономии» смогли устроить дома настоящее тематическое застолье, кулинарный блогер Владислав Пискунов познакомит с лучшими рецептами за 500 лет, автор книги «Блюда русской кухни, которые легко приготовить» Оксана Путан расскажет, по каким блюдам нашу кухню узнают в мире.

В последний день ярмарки состоится беседа об индустрии кофе, презентация карманной иллюстрированной энциклопедии и другие события.

Графические романы и главный российский комикс года

4 декабря в рамках программы иллюстраторов пройдут встречи на тему «Комикс как часть книжной культуры». Для гостей организуют лекцию «Комиксы, непохожие на комиксы» преподавателя Британской высшей школы дизайна Виктора Меламеда. Запланирована творческая встреча с Томом Голдом — британским иллюстратором и автором комиксов, два из которых были опубликованы на русском языке. Ожидается презентация графического романа молодого петербургского автора комиксов Ольги Лаврентьевой «ШУВ. Готический детектив в восьми главах с прологом и эпилогом», который уже назвали главным российским комиксом этого года.

Для букинистов и ценителей винтажа

Постоянный раздел Non/fiction — книжная антикварная ярмарка, которая популярна среди любителей и коллекционеров старинной книги. Гости смогут оценить историю и состояние издательского дела сегодня.

В 13-й раз в стенах ЦДХ состоится ярмарка виниловых пластинок, CD, винтажной аппаратуры и аксессуаров. Она позволяет встретиться и пообщаться поклонникам качественной литературы и любителям музыки, которые собирают редкие музыкальные документы эпохи.

В 2016 году по просьбам посетителей часы работы ярмарки продлили. 30 ноября она открыта до 20:00, 1 и 4 декабря — с 11:00 до 20:00, 2 и 3 декабря — с 11:00 до 21:00.

Те, кто не желает стоять в очереди в кассу, могут приобрести электронные билеты на сайте. Доступны разные виды билетов: обычный, абонемент на пять дней, семейный билет на четырёх человек — родителей с двумя детьми.

Битва "пророссийских" кандидатов во Франции

Орхан Саттаров

До президентских выборов во Франции остается менее полугода, и одним из реальных претендентов на должность следующего президента считается лидер партии "Национальный Фронт" Марин Ле Пен. Она выступает с ультраправых позиций, ратует за выход из еврозоны и признает итоги референдума в Крыму. Считается, что ее победа станет настоящим подарком для России, поскольку Марин Ле Пен, как минимум, подорвет единую позицию Европу относительно Украины и антироссийских санкций. На фоне крайне непопулярного действующего президента Франсуа Олланда лидер "Национального Фронта", пользующаяся поддержкой трети населения, смотрелась довольно выигрышно. Настолько, что основной вопрос в предвыборной Франции поставлен следующим образом - кто из французских политиков сможет одержать победу в политической схватке с Марин Ле Пен?

На этот вопрос, пожалуй, первыми дали ответ французские консерваторы. Неожиданно для подавляющего большинства политических обозревателей и аналитиков "праймериз" (проведенные, кстати, впервые за историю партии) среди французских республиканцев выиграл не бывший верный соратник экс-президента Жака Ширака, мэр Бордо Алан Жюппе, и даже не экс-президент Николя Саркози. Оба политика, кстати, в свое время пострадали от коррупционных скандалов. Считавшийся "аутсайдером" бывший премьер-министр Франсуа Фийон, возглавлявший правительство при Саркози, одержал убедительную победу над своими конкурентами и считается ныне наиболее вероятным кандидатом на пост главы Пятой республики. Впрочем, Дональд Трамп тоже считался "аутсайдером" на "праймериз" американских республиканцев, что не помешало ему стать президентом США.

Специализирующаяся на Франции эксперт Германского общества внешней политики (DGAP) Клер Демесме полагает, что шансы Марин Ле Пен быть избранной президентом значительно снизились после победы Фийона на внутрипартийных выборах. Фийон – политик крайне консервативных взглядов, и его программа в некоторых пунктах пересекается с программой Марин Ле Пен. "Он является отличной альтернативой для тех избирателей, которым нравится программа Ле Пен, но при этом они не поддерживают идею выхода из еврозоны", - заявила политолог в интервью Deutschlandradio.

В случае избрания Франсуа Фийона президентом весьма интересная ситуация сложится во внешнеполитической плоскости. С одной стороны, Фийон открыто выступает против антироссийских санкций и за признание Крыма российским. Одновременно абсолютным приоритетом для Фийона является совместная с Россией, Ираном и Турцией борьба против исламистского тоталитаризма в Сирии. Для Фийона также важна защита христиан на Ближнем Востоке. "Он хочет проводить мягкий курс в отношении России, чтобы сотрудничать с ней по Сирии. Сирия и терроризм – на этих темах сфокусировано его внимание, и надо понимать, что эти темы играют во Франции очень важную роль – особенно, после терактов", - отмечает Клер Демесме.

Несмотря на то, что планируемые Фийоном структурные реформы стагнирующей французской экономики отвечают пожеланиям Берлина, политолог предупреждает, что избрание Франсуа Фийона президентом Франции чревато довольно серьезными проблемами для германо-французских отношений. "Надо учитывать следующий момент: что произойдет с французской внешней политикой? Что произойдет с общеевропейской политикой? Фийон всегда говорил, что выступает за Европу наций. Он хочет, чтобы Франция оставалась суверенной страной. Все эти идеи и акценты могут затруднить германо-французское сотрудничество", - считает политолог из DGAP.

В любом случае, окончательный расклад в предвыборной гонке во Франции станет известен лишь после определения кандидата от социалистов. При этом шансы действующего президента Франсуа Олланда быть переизбранным фактически равняются нулю. Однако уже сейчас можно предполагать, что, как минимум, два сильных кандидата в президенты Франции – Фийон и Ле Пен – планируют взять четкий курс на нормализацию отношений с Россией.

Как Иран и Россия могут подорвать сделку ОПЕК

Вчера в телефонном разговоре Владимир Путин и президент Ирана Хасан Рухани договорились координировать шаги на мировых рынках углеводородов, в том числе в рамках энергодиалога России и Организации стран-экспортёров нефти. Он отметили принципиальную важность предпринимаемых по линии ОПЕК мер по ограничению добычи сырья как ключевого фактора стабилизации глобального нефтяного рынка.

О том, с чем экспортеры нефти прибудут на сегодняшнюю встречу ОПЕК, рассказывает Wall Street Journal.

В понедельник крупнейшие мировые нефтедобывающие страны активизировали переговоры о сокращении уровня добычи, но им не удалось разрешить споры о добыче в Иране, Ираке и России, которые потенциально могут сорвать сделку. Организация стран-экспортеров нефти пытался закрепить детали сентябрьского соглашения, направленного на борьбу с глобальным переизбытком нефти. Официальная встреча состоится в Вене в среду, через два года после того, как 14 стран, входящих в картель, позволили ценам на нефть упасть, что привело к падению рынка до исторического минимума.

Страны ОПЕК пытаются договориться о сокращении объема нефтедобычи картеля на 1 млн баррелей в сутки, что составляет более 1% от объема мировых поставок. Саудовская Аравия, крупнейший мировой экспортер нефти и самая влиятельная страна ОПЕК, также призвала страны не входящие в ОПЕК, в частности Россию, присоединится к соглашению. Сделка оказалась под вопросом в воскресенье, когда министр энергетики Саудовской Аравии Халид аль-Фалих заявил, что рынок стабилизируется и без сокращения уровня добычи. Ранее Фалих был одним из самых ярых сторонников сокращения. Определенный прогресс был достигнут в понедельник. На закрытой встрече представители Ирана и Ирака отметили, что задумываются о сохранении добычи на нынешнем уровне, хотя изначально обе страны заявляли, что хотят его увеличить.

Иракские чиновники часто связывались со своим руководством, что подчеркивает сложность переговоров. К тому же обещание заморозить добычу может не удовлетворить Саудовскую Аравию, поскольку страна выступала за то, чтобы другие члены ОПЕК пошли на сокращение. Как заявили президент России Владимир Путин и президент Ирана Хасан Рухани в понедельник, они договорились координировать усилия по ограничению добычи, однако подробностей они не раскрыли. Это идет вразрез с желанием Саудовской Аравии сократить добычу. В то же время, алжирский и венесуэльский министры нефти Нуреддин Бутерфа и Эулохио дель Пино посетили в Москву в понедельник, чтобы попытаться уговорить Россию присоединится к сокращению.

Цены на нефть выросли на фоне этих переговоров. Brent поднялся на 2,2%, до $49,31.

В ОПЕК отметили, что саудовские чиновники обеспокоены нежеланием других стран присоединиться к сокращению. Они боятся, что другие страны могут украсть их долю на рынке, как это произошло в 1980-х. Нигерия и Ливия могут стать исключением, но саудовские чиновники не хотят идти на жертвы, чтобы затем позволить своим соперникам, таким как Иран, продолжать поднимать уровень добычи. "Если Саудовская Аравия пойдет на сокращение добычи, она не хочет, чтобы кто-то смог заменить ее на рынке", - отметил источник в ОПЕК.

Министр нефти Ирана Биджан Зангане выразил надежду, что "нефть не будет использоваться в качестве политического инструмента", когда страны встретятся в среду.

Иран, Ирак и Россия стремятся к росту цен на нефть, но от сокращения добычи они получат гораздо меньше, чем многие другие. Россия хочет, чтобы цены выросли, поскольку от нефти и газа зависит чуть менее половины ее доходов. Но у Москвы меньше пространства для маневра, чем у Саудовской Аравии, так как большая часть ее нефтяной промышленности находится под санкции Запада, а крупные нефтяные месторождения, расположенные в холодной Сибири, могут быть легко повреждены.

Ирак хочет получать от нефти максимальную прибыль для финансирования дорогостоящей войны с радикальной ИГИЛ. Багдад также оспорил независимые данные по уровню добычи страны, используемые ОПЕК, заявив, что она больше примерно на 200 тысяч баррелей в день.

Иран пытается вернуть себе долю нефтяного рынка, которую он потерял из-за западных санкции. Даже при низких ценах Тегерану выгодно восстанавливать отношения с европейскими и азиатскими покупателями. Иран имеет более диверсифицированную экономику, чем многие члены ОПЕК. Экспорт нефти составляет около 25% его бюджета, по сравнению с 70% в Саудовской Аравии и более чем 40% в Венесуэле.

Скорее всего, Садовская Аравия и Иран смогут преодолеть разногласия, потому что от результатов этих переговоров зависит многое, отметил иранский экономист Манучехр Такин. Некоторые аналитики считают, что если соглашение не будет достигнуто, то нефть может подешеветь до $35 за баррель. "Сейчас идут торги. Когда наступает кризис, члены ОПЕК всегда договариваются принять общий подход", - сказал Такин.

The Wall Street Journal

Угрозы Трампа заставили Иран вспомнить о дружбе с Россией

Иран внезапно изменил свое мнение по поводу использования Россией авиабаз на своей территории. Если еще в августе из-за такого использования в Иране возник целый внутриполитический скандал, то сейчас Тегеран едва ли не призывает Москву воспользоваться своими аэродромами. Похоже, у этой перемены настроения есть глобальный политический подтекст. Тегеран готов вновь предоставить ВКС России авиабазу Ноуже в Хамадане, если этого потребует ситуация в Сирии, заявил во вторник советник главы МИД Ирана Хоссейн Шейхольэслам.

«Если у России возникнет такая необходимость и вопрос будет согласован с российской стороной, то российские ВКС смогут использовать эту базу для осуществления своей военной миссии в Сирии. Если того потребует ситуация в Сирии, то, как и в прошлый раз, мы готовы снова предоставить возможность российской стороне совершать полеты и заправку ВКС с этого аэродрома», – цитирует Шейхольэслама РИА «Новости».

При этом он оговорился, что все действия на территории базы должны проводиться исключительно под иранским полным контролем. «(Ранее) российские самолеты получили от нас разрешение на осуществление полетов с этого аэродрома для нанесения авиаударов по позициям террористов в Сирии, при этом все эти полеты, а также использование возможностей авиабазы контролировались нами», – отметил советник в интервью Sputnik Persian.

Падение Алеппо или победа Трампа

В субботу министр обороны Ирана Хосейн Дехган также предупредил, что ВКС опять смогут использовать авиабазу в Хамадане, если этого потребует ситуация в Сирии. А в понедельник вечером президенты России и Ирана Владимир Путин и Хасан Роухани провели телефонный разговор. Лидеры обсудили совместные проекты в торгово-экономической сфере, а также ситуацию на Ближнем Востоке и дали высокую оценку уровню взаимодействия в борьбе с террором. Эксперты обратили внимание на то, что звонок совпал с общей победой сирийских, иранских и российских сил в Алеппо, а также с решением Тегерана снова пригласить ВКС в Хамадан.

Американист Борис Межуев не исключает, что новое сближение Ирана и России связано с победой на президентских выборах в США Дональда Трампа.

«Разумеется, с избранием Трампа иранцы серьезно напряглись. Мы пока не знаем, кто займет ключевые посты в его команде, в частности госсекретаря и главы Пентагона, однако иранская тема была одной из главных в предвыборной риторике Трампа и его команды. Для Тегерана важно снова заняться поиском союзников. Позиция России будет иметь принципиальное значение», – предположил американист в интервью газете ВЗГЛЯД. По его предположению, Трамп до победы на выборах вообще не задумывался, как будет совмещать «ястребиную» риторику по отношению к Ирану с тенденцией на примирение с Россией, в том числе и по сирийскому вопросу.

Однако Межуев не ждет ничего хорошего от возможного разрыва иранской ядерной сделки или подобных решений Вашингтона. «В том числе это не выгодно и Европе. Не только Россия, но и западноевропейские страны не поддержат Трампа в случае какой-либо антииранской акции», – считает эксперт.

Четыре причины вспомнить о Москве

Начальник отдела исследований ближневосточных конфликтов и вооруженных сил региона Института инновационного развития Антон Мардасов в интервью газете ВЗГЛЯД также напоминает об антииранской риторике Дональда Трампа и его соратников. «Хотя у них нет внятной стратегии по поводу Ирана, но в Тегеране явно слышали их предвыборные обещания пересмотреть ядерную сделку, и потому решили в случае возникновения каких-то новых противоречий с Вашингтоном опереться на Россию», – пояснил он.

Впрочем, Мардасов перечислил и три чисто военные версии активизации российско-иранского сотрудничества. Во-первых, эксперт не исключает, что теперь – после возможного падения Алеппо – снова особое внимание будет уделяться восточной части Сирии, даже несмотря на остающиеся проблемы на западе страны.

«Асад просто должен претендовать на свой кусок пирога в районе Ракки, где есть нефть и сеть каскадов гидроэлектростанций. В этой ситуации для российских ВКС Хамадан просто идеален, чтобы наносить удары по востоку страны. Использование этой базы резко сокращает подлетное время. Собственно, в августе мы наносили удары оттуда в основном по Хомсу и другим восточным провинциям», – полагает востоковед. Мардасов также отметил: в отличие от западных провинций, где действуют другие группировки, восток Сирии оккупирован полностью «Исламским государством»*, а значит, по поводу ударов по восточным провинциям есть возможность достичь консенсуса с основными внешнеполитическими игроками.

Во-вторых, эксперт предполагает, что ведутся параллельные переговоры о наращивании иранского военного присутствия в Сирии. «Глава генштаба Ирана заявил о возможности размещения на сирийском берегу военно-морской базы. С этим тоже может быть связана очередная активизация российско-иранских переговоров», – напомнил политолог.

В-третьих, полагает эксперт, Иран, возможно, пытается уговорить Россию сделать ставку на более агрессивный путь решения конфликта. В частности, не вести переговоры о разграничении зон влияния, а более активно поддержать правительственную армию и шиитские отряды в их возможном наступлении на Идлиб и форсировать штурм оставшихся районов Алеппо. «Но это не самый лучший вариант, поскольку в районах, где нарушен баланс между шиитским и суннитским населением, решить вопрос можно только путем политического регулирования», – предупреждает востоковед.

Как писала газета ВЗГЛЯД, в конце августа внезапная размолвка Москвы и Тегерана вынудила нашу авиацию покинуть авиабазу Хамадан. Тот же Хосейн Дехган тогда допустил редкий по своей недипломатичности публичный упрек в адрес России. «Доля хвастовства и бесцеремонного поведения» – такими словами охарактеризовал министр комментарии российских коллег по поводу использования авиабазы. Иран неожиданно прервал столь, казалось бы, перспективное военное сотрудничество с Россией. Эксперты полагали, что причиной этому стало внутреннее политическое давление, которое было оказано на иранских военных со стороны консерваторов, опасавшихся впускать на территорию страны каких бы то ни было иностранных военных, пусть даже и российских союзников. По данным источников «Коммерсанта», Москва хотела использовать Хамадан как полноценную военную базу с размещением там соответствующих арсеналов, но Тегеран этот вариант не устроил.

Иранская тема активно использовалась и предвыборной повестке в США. Будучи еще кандидатом в президенты, Дональд Трамп не раз обещал разорвать иранскую ядерную сделку. После его победы политолог из Университета штата Теннесси (США) Андрей Коробков назвал в интервью газете ВЗГЛЯД вполне вероятным сценарий, при котором новая администрация США предложит Москве сделку – в обмен на совместные, союзнические действия в Сирии в той или иной степени отказаться от дружбы с Тегераном.

Текст: Никита Голобоков

Отношения между Ираном и Россией вышли на самый высокий уровень

Иранские и российские заместители глав МИД подчеркнули решимость своих стран завершить совместные крупные проекты, в том числе строительство второго и третьего энергоблоков на АЭС в Бушере.

Заместитель министра иностранных дел Ирана по азиатско-тихоокеанскому региону Эбраим Рахимпур, который находится в Москве для проведения политических консультаций с российскими официальными лицами, встретился с заместителем министра иностранных дел России Игорем Моргуловым, во вторник.

В ходе встречи, российская сторона отметила рост товарооборота между двумя странами на 80 % за 9 месяцев 2016 года, заявив, этот рост оказался даже выше, чем торгово-экономические связи России с такими странами, как Китай, Индия и государствами-членами АСЕАН.

Моргулов считает перспективу иранско-российских экономических отношений весьма позитивной, и подчеркнул решимость своей страны в деле реализации важных проектов в Иране, в том числе по возведению второго и третьего энергоблоков АЭС в Бушере.

В сентябре Иран начал проект с российской стороной, чтобы построить два новых энергоблока на АЭС в Бушере. Новые реакторы будут созданы в течение десятилетнего периода. Первый блок электростанции, построенной российскими специалистами, присоединился к иранской национальной сети почти пять лет назад.

Со своей стороны, Рахимпур отметил много достижений в двустороннем сотрудничестве между двумя странами в различных политических и экономических областях, а также приветствовал конструктивное участие двух стран в поиске решения сирийского кризиса.

Он подчеркнул, что отношения между Ираном и Россией поднялись на специальный уровень, выйдя новый этап сотрудничества, который требует инициатив и дальнейших консультаций и взаимодействия между главными должностными лицами двух стран.

В ходе встречи обе стороны также подчеркнули, что подписание меморандумов и упрощение предоставления выдачи виз увеличили количество прямых рейсов между двумя странами, что привело к значительному росту туризма.

Оба дипломата дополнительно обсудили региональные события, дела в Афганистане, а также борьбу с терроризмом и экстремизмом, особенно в Центральной Азии и на Кавказе.

Визит министр образования Ирана в Италию

Находящийся в Риме с визитом министр науки, исследований и технологий Ирана Мохаммад Фархади провел переговоры с итальянским министром образования и университетов Италии Стефанией Джаннини.

Как сообщает ИРНА, в ходе встречи обе стороны также договорились создать совместный комитет, направлен на реализацию взаимных соглашений в области научно-технического сотрудничества. Иранские и итальянские министры также призвали к расширению научных связей между университетами и научно-исследовательскими центрами двух стран.

Министр образования Италии выразила заинтересованность в научном сотрудничестве с иранскими университетами и исследовательскими центрами.

Как сообщало Иран.ру, эксперты американского агентства проанализировали работу вузов из 60 стран мира по 12 аспектам, отражающим уровень научных исследований университета, а также его региональную и мировую репутацию.

В списке тысячи лучших вузов планеты 2017 года по версии U.S. News оказались одиннадцать иранских университетов: Технологический университет имени Шарифа, Тегеранский университет, Исфаханский технологический университет, Технологический университет имени Амир-Кабира, Кереджский исламский университет Азад, Иранский университет естественных наук и технологий, Тегеранский университет медицинских наук, Университет Тарбият Модаррес, Тебризский университет, Мешхедский университет имени Фирдоуси и Университет медицинских наук имени Шахида Бехешти.

По словам главы Центра науки исламского мира (ISC) Мохаммада Джавада Дехгани, три иранских вуза, а именно Тебризский университет, Мешхедский университет имени Фирдоуси и Университет медицинских наук им. Шахида Бехешти, вошли в этот список впервые.

Технологический университет имени Шариф, в свою очередь, в этом году улучшил результат и поднялся с 435 до 405 места. Кереджский исламский университет Азад также продемонстрировал прогресс и оказался на 629 месте, хотя в прошлом году был 736-ым.

Дехгани подчеркнул, что по количеству университетов, вошедших в список лучших в мире, Иран занимает второе место в регионе после Турции.

Министр энергетики России посетит Иран 13 декабря

Посол России в Тегеране Леван Джагарян сообщил, что министр энергетики России Александр Новак отправится в Тегеран 13 декабря и примет участие в заседании Ирано-российской совместной экономической комиссии.

Джагарян сообщил об этом после встречи с главой Иранской палаты торговли, промышленности, горнорудной промышленности и сельского хозяйства Голям-Хосейном Шафеи, в Тегеране. Он сказал, что Иран и Россия достигли соглашения для облегчения выдачи виз для своих бизнесменов.

Российский посол напомнил, что Иран и Россия ранее поставили цель довести объем двусторонней торговли до четырех миллиардов долларов в год, и это вполне достижимо.

Джагарян надеется на встречу иранских и российских бизнесменов, которая должна пройти две недели спустя, что она поможет укрепить двусторонние связи.

В Иране создан комитет, надзирающий за исполнением Новых нефтяных контрактов

Президент Ирана Хасан Роухани создал комитет, в обязанности которого входит надзор за иполнением новой модели нефтяных контрактов.

Во главе новой структуры поставлен экс-начальник штаба Корпуса стражей Исламской революции (КСИР) Мухаммед Фарузаде.

В комитет также включены несколько высокопоставленных чиновников из администрации бывшего президента страны Махмуда Ахмадинежада – занимавший пост министра экономики при нем Давуд Данешдживари, министр нефти в команде бывшего президента Голугуссейн Ноузари и другие. Комитет будет следить за выполнением новых нефтяных контрактов с иностранными компаниями, предложенных министерством нефти Ирана.

Ранее Иран сообщил представителям крупнейших нефтегазовых компаний мира о деталях новой модели нефтяных контрактов на добычу нефти на 52 месторождениях страны. Модель нефтяных контрактов (IPC) разработана Ираном специально для повышения привлекательности своих нефтяных проектов для иностранных инвесторов. IPC предлагает подрядчикам различные этапы разведки, разработки и производства в качестве комплексного пакета.

Согласно сообщениям официальных лиц Ирана в СМИ, иностранные нефтяные компании ведут активные переговоры по вопросу возвращения на иранский рынок.

Международная компания "Swaupe" готова инвестировать в иранскую СЭЗ "Чабахар"

Менеджеры транснациональной компании "Swaupe" заявили, что порт Чабахар имеет потенциал для создания нефтеперерабатывающего завода и производственных единиц возобновляемой энергии.

Должностные лица "Swaupe" выразили готовность построить электростанцию мощностью 400 МВт, объекты с солнечными энергоблоками для жилых районов и офисных комплексов, а также мини-НПЗ.

После встречи с исполнительным директором "Swaupe" Брентом Пирсоном, генеральный директор Свободной экономической зоны "Чабахар" Абдолрахим Корди сообщил, что надлежащие основания для осуществления деятельности в различных секторах, уже предусмотрены для всех отечественных и иностранных инвесторов, поскольку необходимая инфраструктура будет готова в кратчайшие сроки. "Около 800 гектаров земли в Чабахаре были выделены международной компании "Swaupe" для реализации своих проектов", - продолжил он.

Чиновник также отметил, что визит более ста отечественных и иностранных делегаций в Чабахар, является свидетельством его значимости для торгово-экономической деятельности, которая может привести к немедленной окупаемости инвестиций. "Инвесторам в СЭЗ "Чабахар" предлагается освобождение от уплаты налогов сроком на 20 лет, в то время как нигде на материке не существует подобная льгота", - подчеркнул Корди.

Генеральный директор СЭЗ "Чабахар" также напомнив, что Правительство Ирана завершает железнодорожную, воздушную и портовую инфраструктуры в регионе, призвал отечественных и зарубежных инвесторов не упустить имеющиеся возможности.

СЭЗ "Чабахар" начала свою деятельность в 1995 году, сосредоточив внимание на пяти основных областях, включающих транзит товаров, привлечение инвестиций и связанных с ними услуг, туризм, строительство и городское развитие, а также образование.

Иран имеет наименьшую зависимость от нефтяных доходов среди нефтедобывающих стран

Сегодня, в Вене началась встреча министров энергетики 13 стран ОПЕК. Министр нефти Ирана Бижан Намдар Зангане перед отъездом в австрийскую столицу подчеркнул, что Исламская Республика имеет наименьшую зависимость от нефтяных доходов среди нефтедобывающих стран.

Выступая в понедельник вечером перед отъездом, министр нефти Ирана заявил, несмотря на то, что Иран имеет наименьшую зависимость от доходов от продажи нефти, он всегда пытался принять меры в соответствии с политикой ОПЕК.

Кроме того, он выразил надежду на то, что на встрече ОПЕК в переговорах будет преобладать экономический дух, и что нефть не будет использоваться в качестве политического инструмента для того, чтобы переговоры дали результаты.

С вступлением в силу в январе Совместного комплексного плана действий (JCPOA) – ядерного соглашения между Ираном и мировыми державами, Иран в настоящее время, как сообщается, производит около 3,1 млн. баррелей нефти.

Санкции против Тегерана сократили экспорт сырой нефти из Ирана с пикового значения в 2,5 миллиона баррелей в сутки в 2011 году, до чуть более 1 миллиона баррелей в сутки в последние годы.

Иранский внешнеторговый оборот ненефтяных товаров достиг $ 55,5 млрд.

Иранский внешнеторговый оборот ненефтяных товаров в течение восьми месяцев текущего 1395 иранского года, в период с 20 марта по 20 ноября составил $ 55,5 млрд.

Согласно последнему отчету, опубликованному Таможенным управлением Исламской Республики Иран, из страны было экспортировано 81,76 млн. тонн ненефтяных товаров на сумму $ 28,11 млрд., в течение восьми месяцев, что на 5,74% больше в стоимостном выражении по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Импорт в страну составил 21,56 млн. тонн на сумму $ 27,38 млрд., что на 0,94 % больше, нежели год назад.

Газовый конденсат был основной статьей ненефтяного экспорта Ирана ($ 4,51 млрд.), что составляет 16,7% от общего объема экспорта. Вслед за ним идет сжиженный природный газ (1,95 млрд. долларов), легкая сырая нефть и ее производные, за исключением бензина (1,57 млрд. долларов), нефтяной газ и сжиженные углеводороды ($ 960 млн.), и сжиженный пропан ($ 763 млн.).

Основу импорта составили кукурузные злаки ($ 874 млн.), соя ($ 594 млн.), автозапчасти ($ 531 млн.), рис ($ 520 млн.), а также моторные транспортные средства ($ 459 млн.).

Китай стал главным импортером иранских товаров. Иран экспортировал товаров на сумму $ 5,11 млрд. в эту азиатскую страну, что на 1,82% больше, чем за тот же период прошлого года. Другими основными направлениями экспорта стали ОАЭ с $ 4,37 млрд., Ирак ($ 4,68 млрд.), Турция ($ 2,6 млрд.) и Южная Корея ($ 2,14 млрд.). Экспорт в Южную Корею за указанный период показал колоссальные рост в годовом исчислении на 708 %.

В то же время, основными экспортерами в Иран являлись Китай ($ 6,47 млрд.), ОАЭ ($ 4,67 млрд.), Южная Корея ($ 2,14 млрд.), Турция ($ 1,76 млрд.) и Германия ($ 1,46 млрд.).

Импорт из Китая, ОАЭ, Южной Кореи и Турции снизился на 4,82%, 10,91%, 12,38% и 14,23% соответственно. Тем не менее, импорт из Германии увеличился на 25,21% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Ненефтяной товарооборот внешней торговли Ирана составил $ 81,38 млрд. в прошлом финансовом году, который закончился в марте 2016 года. Импорт тогда составил $ 40,13 млрд., что было на 22,77% меньше, по сравнению с предыдущим годом. Экспорт достигал $ 41,24 млрд., что указывало на снижение на 16,3%.

Согласно данным эксперта по экономике Самана Панахи, в настоящее время Иран экспортирует свою продукцию в 150 странах мира. Девяносто три процента всего иранского экспорта идут в 20 стран мира, а именно в Китай, ОАЭ, Ирак, Турцию, Южную Корею, Индию, Афганистан, Японию, Пакистан, Оман, Азербайджан, Италияю, Туркменистан, Тайвань, Испанию, Армению, Германию, Таиланд, Сирию и Египет, а остальные 130 стран являются пунктами назначения только для 7% иранских товаров.

Кроме того, более чем на 58% всего ненефтяного экспорта приходится только 20 видов продукции, а на остальные 6000 товаров, приходится 42 %. По словам главы исследовательского центра парламента Ирана Саида Голями-Багхи, эти цифры показывают отсутствие разнообразия экспорта Ирана и, что это ставит внешнюю торговлю страны под угрозу.

В Иране введены новые директивы относительно импорта автомобилей

Организация содействия торговли Ирана объявила новые директивы в отношении импорта автомобилей в страну.

Эта организация, входящая в Министерство промышленности, горнодобывающей промышленности и торговли объявила о том, что Идентификационный номер транспортного средства (VIN) или номер шасси импортируемых автомобилей должны быть сообщены до того, как автомобиль может быть ввезен в иранские таможенные пункты. VIN это уникальный код, включающий серийный номер, используемый в автомобильной промышленности для идентификации автотранспортных средств.

Новые правила были доведены до сведения таможенных пограничных ведомств страны, и правительство предупреждает, что импортеры, которые не зарегистрируют коды VIN будут сталкиваться с проблемами относительно реализации их новых автомобилей в стране.

Глава Ассоциации автомобильных импортеров Ирана Фархад Эхтешамзад рассказал, что 25 ноября 2016 года был введен в эксплуатацию экспериментальный этап регистрации кодов VIN, и система вступит в силу во всех таможенных пунктах в течение следующих нескольких недель.

Новая программа должна помочь остановить проникновение некачественных автомобилей в страну. Импортные автомобили с зарегистрированным кодом VIN также должны предлагать обязательные гарантии иранским клиентам. Схема регистрации VIN также помогает искоренить нелегальный, независимый импорт и вынудит компании соответствовать международным стандартам.

Армения и Иран будут развивать информационные технологии

Армянское информационное агентство "PanArmenian.Net" сообщило, что сотрудничество Армении и Ирана будет также развиваться и в сфере информационных технологий.

Об этом рассказал министр транспорта, связи и информационных технологий Армении Ваан Мартиросян во время встречи с послом Исламской Республики Иран в Армении Сейедом Касемом Саджади и делегацией, которую возглавлял руководитель Главного штаба по нанотехнологиям Ирана, профессор Сайед Саркари.

Армянский министр отметил, что высоко характеризует сотрудничество своей страны с Ираном в сфере транспорта и связи, и выразил надежду, что взаимодействие будет развиваться также и в сфере информационных технологий.

Сайед Саркари, подробно рассказав о достижениях Исламской Республики в сфере нанотехнологий, подчеркнул, что в данной сфере между Арменией и Ираном может быть достигнуто серьезное сотрудничество.

Мартиросян, в свою очередь, отметил, что в Армении планируется построить инженерный городок, в котором будут представлены международные организации, добившиеся успеха в сфере технологий. Министр предложил иранской стороне присоединиться к этому проекту. Саркари, принимая предложение, подчеркнул важность совместных программ в данной отрасли.

Транспортный коридор "Север-Юг" начнет работу со следующего месяца

Иран, Азербайджан, Россия и Индия договорились начать использовать транспортный коридор "Север-Юг" для мультимодальных перевозок грузов из Индии в Россию, со следующего месяца, сообщил агентству Trend вице-президент компании "Иранские железные дороги" Хоссеин Ашури.

По его словам, грузы из Индии будут доставляться в южный порт Ирана, откуда через Азербайджан посредством поездов и грузовых автомобилей они проследуют в Россию. Тестовый контейнерный поезд по этому маршруту был отправлен еще два месяца назад. Как пояснил Ашури, сегодня время доставки грузов составляет 22 дня, однако в дальнейшем, сроки грузоперевозок могут быть сокращены до 19 суток.

Что касается самого транспортного коридора "Север-Юг", иранский чиновник отметил, что Иран планирует достроить две железнодорожные линии внутри страны - Казвин-Решт (165 км) и Решт-Астара (164 км). В свою очередь Азербайджан продлит свою железную дорогу в Иран через приграничный город Астара. По словам Ашури, строительство этого участка находится на финальном этапе и завершится в ближайшее время.

"Строительство железной дороги Казвин-Решт планируется завершить в течение семи месяцев", - сказал он, добавив, что строительство другого участка железной дороги Решт-Астара потребует порядка пяти лет. При этом Ашури уточнил, что Иран готов транспортировать грузы по любым доступным сухопутным и морским маршрутам, пока не завершится строительство этих участков железной дороги.

Транспортный коридор "Север-Юг" призван соединить Северную Европу с Юго-Восточной Азией. Он будет служить связующим звеном для соединения железных дорог Ирана, Азербайджана и России. На первом этапе по этому транспортному коридору планируется транспортировать 6 млн. тонн грузов в год, а в дальнейшем - 15-20 млн. тонн грузов.

Иран увеличит мощность обогащения урана до 190 000 ЕРР, если США нарушит ядерное соглашение

Иран увеличит свою мощность обогащения урана, если США возобновят санкции против Исламской Республики и нарушат знаковое ядерное соглашение между Тегераном и группой стран P5 + 1, заявил высокопоставленный иранский парламентарий.

"В случае продления санкций [против Ирана] и нарушения JCPOA (ядерного соглашения, известного как Совместный комплексный план действий), мы поднимем производство и обогащение урана до 190 000 ЕРР (единиц работы разделения изотопов)", - сообщил, во вторник, председатель Комитета иранского парламента по национальной безопасности и внешней политике Аладдин Боруджерди. Он добавил, что эта "карательная мера" будет осуществляться в соответствии с законодательством, принятым иранским парламентом.

16 января, Иран и пять постоянных членов Совета Безопасности ООН - США, Франция, Великобритания, Китай и Россия, а также Германия, начали осуществлять соглашение JCPOA, которое они подписали в июле 2015 года. В соответствии с соглашением JCPOA, Иран обязался ограничить свою ядерную программу в обмен на отмену санкций в отношении Тегерана.

Боруджерди далее сказал, что иранские законодатели считают, что потенциальный шаг США в сторону возобновления санкций против Тегерана, станет равносильным невыполнению обязательств по JCPOA, добавив, что иранский парламент обязал правительство "принять необходимые меры в соответствии с интересами Исламской Республики Иран".

Трамп нашел министра в Голливуде

Кого Дональд Трамп выбрал на пост министра финансов США

Иделия Айзятулова

Наиболее вероятным кандидатом на пост министра финансов США стал бизнесмен Стивен Мнучин, член предвыборного штаба Дональда Трампа. До начала избирательной кампании Мнучин не участвовал в политике, работал в инвестиционных банках и занимался финансированием кинофильмов.

Избранный президент США Дональд Трамп планирует назначить на должность министра финансов бизнесмена Стивена Мнучина, который отвечал за финансовую часть его президентской кампании во время выборов. 53-летний Мнучин обладает большим опытом в бизнесе, работал на Уолл-стрит и в Голливуде, но политических постов никогда не занимал.

Карьера будущего министра началась в Goldman Sachs, где выпускник Йельского университета в течение 17 лет занимался ипотечными облигациями и государственными ценными бумагами, дорос до партнера, а в 2002 году основал собственный хедж-фонд Dune Capital Management, перебрался на Западное побережье и начал заниматься продюсированием кинопроектов, в частности франшизы «Люди Икс» и «Аватара».

Ожидается, что на посту министра Мнучину придется заниматься контролем выполнения предвыборных обещаний Трампа в сфере экономики: сокращением налогов, выводом США из международных торговых соглашений, отказом от программы страхования Obamacare, реализацией программы обновления инфраструктуры (в которую будущий президент планирует вложить около $1 трлн). Также Мнучин может оказать влияние и непосредственно на политику, если Трамп решит пересмотреть достижения администрации Барака Обамы и вновь наложит экономические санкции на Иран и Кубу.

Пока Мнучин выглядит неоднозначным выбором, поскольку помимо отсутствия политического опыта олицетворяет как раз ту «мировую финансовую элиту», которую Трамп во время избирательной кампании назвал «ограбившей рабочий класс», отмечает The New York Times.

Впрочем, до Мнучина Трамп делал предложение другому бизнесмену, Джонатану Грэю, который руководит подразделением по недвижимости в корпорации Blackstone Group, однако тот отказался от предложения, заявив, что у него «все еще много работы в Blackstone».

Среди других кандидатов на пост министра финансов СМИ называли главу совета директоров банка JPMorgan Джейми Даймона и председателя комитета палаты представителей по финансовым услугам Джеба Хенсарлинга.

Скорее всего, назначение Мнучина позволит Трампу набрать очки среди представителей Уолл-стрит, которые одобряют эту кандидатуру. Во время работы Мнучину должен пригодиться опыт работы в финансовой сфере, так как после избрания Трампа рынки ценных бумаг резко пришли в движение — впервые за долгое время — и их состояние необходимо отслеживать, не упуская малейших деталей.

Из-за работы в Goldman Sachs либеральная общественность обвиняет Мнучина в том, что он «нажился» на финансовом кризисе 2008–2010 годов.

«Он за копейки выкупил обанкротившийся банк, а затем лишил своего дома десятки тысяч семей. Все, кого волнуют миллиардеры с Уолл-стрит, управляющие американской экономикой, должны сейчас прийти в ужас из-за возможного назначения Мнучина», — говорит Йон Грин, представитель общественного движения «Оккупируй Уолл-стрит».

Грин говорит о калифорнийском банке IndyMac, который Goldman Sachs в 2009 году приобрел у правительства. Мнучин стал председателем новой компании на основе банка, OneWest, и в 2015 году продал ее кредиторской компании CIT, получив вдвое большую сумму, чем была уплачена при покупке. OneWest обвиняли в пренебрежительном отношении к должникам и нежелании понять проблемы людей в стремлении получить выгоду.

Баррель пробил $50

Страны ОПЕК практически договорились о сокращении добычи нефти

Алексей Топалов

Страны ОПЕК еще не объявили официально о соглашении об ограничении добычи, но рынок уже поверил в успех переговоров: цена барреля впервые с конца октября превысила психологическую отметку в $50. Если соглашение будет достигнуто, котировки могут подпрыгнуть и до $60. В случае провала переговоров цена нефти, по мнению экспертов, может упасть до $30–40 за баррель.

На ожиданиях результатов встречи ОПЕК нефтяные котировки резко пошли вверх. На Межконтинентальной бирже ICE в Лондоне стоимость январских фьючерсов на нефть марки Brent к 15.14 мск поднялась до $50,45 за баррель, чего не было с конца октября. Затем, впрочем, произошла коррекция вниз, к 16.00 баррель стоил уже $49,69 (+6,66% относительно начала торгов).

Нефть растет, несмотря на то что официально Организация стран – экспортеров нефти пока так и не приняла ключевого решения об ограничении производства. Более того, до сих пор не устранены основные разногласия.

Впрочем, Bloomberg сообщает, что страны – члены ОПЕК на встрече в Вене пришли к соглашению о сокращении добычи нефти на 1,2 млн баррелей в сутки, до 32,5 млн.

Как сообщил министр нефти Венесуэлы Эулохио дель Пино, на встрече обсуждается сокращение добычи странами картеля и производителями, не входящими в ОПЕК, в общей сложности на 1,8–2 млн баррелей в сутки. При этом избыток предложения на рынке нефти оценивается примерно в 1 млн барр. в сутки (об этом недавно говорил глава российского Минэнерго Александр Новак). То есть соглашение в том виде, о котором заявил дель Пино, способно привести к созданию дефицита на нефтяном рынке, что и вызвало скачок котировок.

Кстати, по оценкам Венесуэлы, если производители действительно достигнут консенсуса, нефть в кратчайшие сроки подорожает на $5–7 за баррель и быстро достигнет уровня в $60.

Но пока неясно, кто и на сколько должен сократить производство. ОПЕК считает, что страны, не являющиеся членами картеля, должны снизить добычу в совокупности на 600 тыс. баррелей. При этом лидер организации Саудовская Аравия настаивает на том, что провести сокращение должна и Россия, так как она вышла на пиковые показатели добычи (сейчас РФ действительно добывает около 11,2 млн баррелей в сутки, что является максимумом со времен Советского Союза).

Россия ранее заявляла, что готова лишь зафиксировать уровень добычи, но ни о каком сокращении речи не идет. Как отмечал Александр Новак, заморозка на текущем уровне уже станет сокращением на 200–300 тыс. баррелей, если сравнивать с планами по добыче на 2017 год. Саудовцы же считают, что заморозки недостаточно и должно иметь место именно сокращение. Свое окончательное решение Россия пообещала огласить после того, как страны ОПЕК договорятся между собой.

Кроме того, не решена проблема с Ираном, который также отказывается сокращать добычу, упирая на потерянные за время действий санкций Запада темпы производства и доли рынка. И вновь именно Саудовская Аравия заявляет, что Иран должен снизить добычу. Ранее саудиты предупреждали, что в противном случае они вообще прекратят какие-либо переговоры об ограничительных мерах.

При этом министр энергетики Саудовской Аравии Халид аль-Фалих заявил в среду, что, даже если соглашение не будет достигнуто, рынок восстановится самостоятельно, просто это займет больше времени.

«Если ОПЕК договорится, нефть вырастет на 4–5%, если отталкиваться от текущего уровня около $50, то есть на $2–2,5 за баррель, — прогнозирует глава аналитического департамента «Golden Hills – КапиталЪ АМ» Михаил Крылов. — Если соглашение не будет достигнуто, следует ожидать падения на 2–3% ($1–1,5)».

Аналитик Райффайзенбанка Денис Порывай в своем обзоре «RAIF: Daily Focus» от 30 ноября дает гораздо более негативный прогноз. По его оценкам, в случае провала переговоров баррель может рухнуть до $30–40.

Рынок продавил ОПЕК

Россия согласилась сократить добычу нефти на 300 тысяч баррелей в сутки

Алексей Топалов

Несмотря на пессимистические ожидания, страны ОПЕК сумели договориться о сокращении добычи. К компромиссу пришли даже традиционные антагонисты Саудовская Аравия и Иран. Более того, сократить добычу пообещала и Россия, которая ранее неоднократно заявляла, что готова лишь зафиксировать уровень добычи. По словам экспертов, рынок не оправдал надежд производителей, и тяжелая ситуация вынудила их наконец прийти к соглашению. На новостях о соглашении нефть прибавила более 7% и пробила психологическую отметку в $50 за баррель.

Организация стран – экспортеров нефти (ОПЕК) согласовала сокращение нефтедобычи на 1,2 млн баррелей в сутки, до 32,5 млн баррелей. Соглашение вступит в силу с января 2017 года и будет действовать шесть месяцев с возможностью продления на такой же срок.

Решение было принято в среду, 30 ноября, в ходе официальной встречи ОПЕК в Вене.

Лидер ОПЕК Саудовская Аравия должна будет сократить добычу на 486 тыс. баррелей, до 10,058 млн в день, говорится в документах ОПЕК. Для Ирака, второго по объемам производителя ОПЕК, предполагается сокращение на 210 тыс. баррелей, до 4,351 млн баррелей в день. ОАЭ сократят добычу на 139 тыс. баррелей в день, тогда как Кувейт — на 131 тыс. баррелей в день. Один из инициаторов ограничения добычи Венесуэла должна будет урезать производство на 95 тыс. баррелей в день. Алжир сократит добычу на 50 тыс. баррелей в день, Катар — на 30 тыс. баррелей в день, Эквадор и Габон на 26 тыс. и 9 тыс. баррелей в день соответственно.

Министр энергетики и промышленности Катара Мухаммад Салех аль-Сада заявил, что таблица с квотами для всех членов организации будет опубликована позднее.

Интересная ситуация в итоге сложилась с Ираном. С одной стороны, ему была определена квота добычи в 3,797 млн баррелей в сутки, тогда как, по данным ОПЕК, Исламская Республика Иран в октябре ежедневно производила 3,69 млн баррелей. Таким образом, это можно считать преференцией стране, которой разрешено увеличить добычу на 90 тыс. баррелей в день.

Кстати, Саудовская Аравия ранее угрожала вообще прекратить переговоры об ограничении добычи, если Иран не сократит производство. Но, с другой стороны, Иран ранее заявлял, что уже вышел на досанкционные показатели (4 млн баррелей в сутки). Санкции США и Европы в отношении Ирана, ограничивающие экспорт, а следовательно и добычу нефти, были отменены только в середине января.

Как и предполагалось ранее, Нигерия и Ливия будут освобождены от требований по сокращению производства нефти.

Индонезия, по словам министра энергетики и промышленности Катара Мухаммада Салех аль-Сада, не приняла участие в соглашении по сокращению добычи, поэтому ее членство в ОПЕК приостанавливается.

Примечательно, что Индонезия вернулась в ОПЕК лишь в конце прошлого года (ранее страна покидала картель, так как импортировала нефть). Однако по сути она до сих пор так и осталась нетто-импортером, хотя ее добыча в октябре составила 0,722 млн баррелей в сутки.

Но сокращать добычу будет не только ОПЕК. Независимые производители со своей стороны должны убрать с рынка еще 600 тыс. баррелей в день.

Министр энергетики Саудовской Аравии Халид аль-Фалих заявил, что страны, не входящие в ОПЕК, уже подтвердили свое согласие.

Мухаммад Салех аль-Сада добавил, что Россия готова снизить добычу на 300 тыс. баррелей в сутки. Позднее эту информацию подтвердил глава российского Минэнерго Александр Новак.

Ранее Россия заявляла, что готова лишь зафиксировать уровень добычи. Как отмечал тот же Новак, заморозка на текущем уровне уже станет сокращением на 200–300 тыс. баррелей — если сравнивать с планами по добыче на 2017 год.

Окончательная договоренность с производителями, не входящими в ОПЕК, должна быть достигнута в ходе встречи, которая состоится 9 декабря.

Идея об ограничении добычи с целью балансировки нефтяного рынка возникла еще в начале 2016 года. Тогда инициаторами выступили Россия, Саудовская Аравия и Венесуэла. Переговоры продолжались до середины апреля, но в итоге заключение соглашения было сорвано из-за позиции Ирана. ИРИ заявила, что намерена восстановить досанкционные уровни добычи. Выход ИРИ из переговоров заставил отказаться от ограничения добычи и Саудовскую Аравию, которая считала, что должны замораживать добычу либо все, либо никто.

«Сегодняшнее соглашение говорит о том, что производители не выдержали сложившегося тяжелого положения», — комментирует завсектором экономического департамента Института энергетики и финансов Сергей Агибалов.

Эксперт напоминает, что та же Саудовская Аравия сейчас испытывает серьезный дефицит бюджета и если раньше ее интересовало увеличение доли рынка, то теперь она заинтересована в росте цен. «Изначально все рассчитывали, что рынок сбалансируется сам, в том числе из-за сильного снижения добычи в США, — поясняет Агибалов. — Но за последние два года мало что серьезно изменилось. Штаты снизили добычу на 1 млн баррелей в сутки, но на этом падение практически остановилось. Спрос также растет медленнее, чем прогнозировалось. Все это и заставило производителей, наконец, договариваться».

Кстати, Саудовская Аравия как раз в среду заявляла, что рынок придет к балансу и без посторонней помощи, но это займет больше времени.

При этом, по словам Агибалова, сейчас сложно оценить долговременные последствия Венского соглашения. «Будет уже хорошо, если цена барреля укрепится на уровне около $50, — отмечает эксперт. — С другой стороны, говорить о росте до $60 еще нельзя».

Именно такой прогноз — $60 за баррель — давала в среду Венесуэла, говоря о перспективах заключения соглашения.

Как таковое, решение ОПЕК на цены практически не повлияло: они росли весь день на ожиданиях. К 20.35 мск январские фьючерсы на нефть Brent на Межконтинентальной бирже ICE в Лондоне торговались по $50,06 (+7,351 по сравнению с началом торгов).

Аналитик «Алор Брокер» Кирилл Яковенко указывает, что ориентиром для снижения добычи фактически являются рекорды, установленные как странами ОПЕК, так и независимыми производителями, в первую очередь Россией (РФ добывает сейчас порядка 11,2 млн баррелей в сутки, что является максимумом со времен СССР).

«Сейчас 32,5 млн баррелей в сутки выглядят победой и первым шагом к восстановлению рынка, но еще два года назад, в декабре 2014-го — январе 2015 года объемы добычи ОПЕК в 30,2 млн баррелей в сутки стали поводом для формирования мощного нисходящего тренда по нефти», — напоминает Яковенко.

Эксперт обращает внимание, что страны ОПЕК и независимые игроки за последние два года довели до максимума объемы добычи нефти, а теперь договорились о незначительном снижении, которое, по словам Яковенко, хоть и будет способствовать балансировке рынка, но не сразу и не столь сильно, как это может казаться.

«Текущее ралли по нефти, вызванное принятием решения участниками картеля, в ближайшие дни вполне может вернуть котировки к уже порядком подзабытым $55, — прогнозирует эксперт. — Однако достижение достаточно сложного компромисса не должно восприниматься как победа — это лишь первый к ней шаг».

Кроме того, контроль выполнения сторонами достигнутого соглашения достаточно сложен.

«Каждая страна-участница и ОПЕК ведут независимый учет объемов добываемой и экспортируемой нефти, и зачастую эти данные существенно расходятся. Кто в такой ситуации прав и чьи данные точнее на деле доказать проблематично, если не сказать невозможно», — предупреждает Яковенко.

Сама ОПЕК уже на протяжении нескольких лет не соблюдала собственные квоты. Ранее они составляли 30 млн баррелей в сутки, картель отказался от них в конце прошлого года. Но и до этого квоты не соблюдались.

Что же касается России, то эксперты рынка ранее неоднократно указывали на сложность ограничения добычи в РФ. Ведь в отличие от Саудовской Аравии, где вся добыча сосредоточена в руках одной компании, подконтрольной королевскому дому, в России компаний много.

Как сообщает ОПЕК, за соблюдением договоренностей по уровню добычи будет следить комитет, в состав которого войдут Алжир, Кувейт, Венесуэла и два неназванных независимых производителя. Впрочем, с большой долей вероятности можно предположить, что одним из них будет Россия.

Меркель начинает битву за Москву

Петиция в поддержку антироссийских санкций говорит об изменении политики Меркель

Игорь Крючков, Дарья Зорилэ

Петиция германских парламентариев с требованием ввести новые санкции против России отражает приближение предвыборного периода в Германии. Этот документ также демонстрирует и политический разворот канцлера Ангелы Меркель. Ее партия все меньше ориентируется на нынешних союзников по коалиции.

Глава комитета по международным делам германского бундестага Норберт Реттген заявил, что сирийский Алеппо «уже пал» и в этом немалую роль сыграла Россия. «Успешное завершение осады Алеппо станет победой для президента Сирии Башара Асада, для России и для Ирана, — рассказал он в интервью телеканалу ARD. — И это мощный политический сигнал. Алеппо — последний крупный город, который удерживали сирийские повстанцы. Это не только важная стратегическая точка. Это еще и символ того, что в Сирии никто ничего не делает».

Реттген имел в виду западную коалицию, главной задачей которой, по его мнению, должно стать сдерживание России в Сирии.

«Много говорится о военных преступлениях в Сирии. Но слово «Россия» в этом контексте отсутствует, — заявил политик. — Назвать вещи своими именами, назвать главного военного преступника в Сирии должно стать не просто нашим желанием, а нашей обязанностью».

Военное решение России

29 ноября МИД Германии опубликовал официальное заявление, в котором выражал обеспокоенность действиями России и Ирана на сирийской территории. Реттген, в свою очередь, настаивал, что санкции должны быть введены только против РФ. «Да, мы хотим протянуть руку Москве, хотим открыть новую страницу в двусторонних отношениях. Но мы не можем молчать, когда в Сирии происходят военные преступления», — добавил немецкий политик.

Сам Реттген — представитель Христианско-демократического союза, правящей партии Германии, которую возглавляет канцлер страны Ангела Меркель.

Накануне Реттген и еще один депутат бундестага — представительница партии «Союз-90/Зеленые» Франциска Брантнер представили петицию, которая призывает власти ЕС ввести новые санкции против России и обеспечить воздушный коридор для снабжения Алеппо.

«Благодаря российской помощи Асаду стерты с лица земли города, множество людей загнано в бегство, сброшено большое количество бомб, а также намеренно были разрушены некоторые больницы и школы», — гласит петиция, текст которой доступен на открытом ресурсе Change.org.

В петиции также закреплено, что под предлогом борьбы с терроризмом в Сирии уже более шести лет ведется война с собственным народом, в которой погибают мирные жители.

«Евросоюз обязан наложить санкции хотя бы на тех россиян, кто напрямую связан с этими ужаснейшими преступлениями. Нельзя допустить того, чтобы эти люди спокойно летали в Париж и Мюнхен перед Рождеством, в то время как в Сирии гибнут женщины и дети», — утверждается в петиции.

«Евросоюз утверждает: у сирийского конфликта нет военного решения. Это правда, с одной стороны, но с другой — правда и то, что Россия как раз использует военные решения, продвигая свои интересы в Сирии, — рассказал глава комитета бундестага в интервью ARD. — В этом виновата позиция западных стран, в том числе американцев. Они оказались не способны обеспечить бесполетную зону, чтобы защитить сирийских гражданских лиц».

Меркель меняет союзников

По мнению Александра Рара, научного директора Германо-российского форума, петиция Реттгена и Брантнер — это лишь декларация о намерениях. Хотя бы потому, что решение о новых санкциях против России на уровне ЕС нужно согласовать со всеми странами союза. Между тем еще в конце октября Евросоюз не смог согласовать новый пакет антироссийских санкций, поскольку Италия, Испания, Австрия, Кипр и Греция выступили против. Вряд ли эти страны передумают, рассматривая петицию Реттгена и Бартнер.

«Эти депутаты — заметные фигуры в бундестаге. Петиция по Сирии отражает другой важный для Германии политический процесс, — считает Рар. — Это один из первых признаков того, что канцлер страны Ангела Меркель перед началом предвыборного периода в стране начинает ориентироваться на другой формат правящей коалиции».

По его мнению, Меркель и ее ХДС перестают ориентироваться на нынешний союз с социал-демократами Германии (партия СДПГ), которые относятся к России более позитивно.

«Союз ХДС с партией «зеленых» однозначно будет хуже для России, чем нынешняя коалиция, — добавил Александр Рар. — Они стремятся вернуться к власти на волне громких идеологических заявлений о западных ценностях. И это гарантирует ужесточение подхода к России».

С точки зрения Владислава Белова, руководителя Центра германских исследований института Европы РАН, во время предвыборного периода в Германии, который окончится всеобщими выборами в 2017 году, Россия будет играть заметную роль, но не определяющую.

«Внутренняя экономическая и социальная политика в Германии все-таки будет на первом плане, — рассуждает собеседник «Газеты.Ru». — О России тоже будут говорить, особенно в разрезе украинского конфликта, Крыма и Сирии, но это будет не центральная тема».

Даже если в Германии будет складываться союз ХДС и «зеленых», Кремль вряд ли изменит свою позицию и будет продолжать ориентироваться на Меркель.

«Мы пока не знаем, кто бросит ей вызов и выставит свою кандидатуру на пост канцлера, — добавил Белов. — Вряд ли кандидат от социал-демократов предложит принципиально иное решение противоречий с Россией. Между тем в Кремле знают все возможные реакции Меркель, и в этом смысле она более предсказуемый и удобный для нас лидер».

Два наиболее вероятных соперника Меркель на выборах — это нынешний министр экономики и вице-канцлер Зигмар Габриэль, а также уходящий глава Европарламента Мартин Шульц.

В Европарламенте антироссийские настроения также преобладают, рассказал «Газете.Ru» Эли Нахт, советник вице-спикера парламента Израиля, который 29 ноября побывал на заседании комитета Европарламента по международным делам.

Заседание было посвящено Сирии и российскому влиянию на ход конфликта.

«Сейчас европарламентарии в замешательстве. Сирийскую ситуацию сегодня рассматривают в разрезе победы на выборах в США Дональда Трампа, от которого никто не знает, что ждать, — рассказал он. — Это заставило представителей Европарламента говорить обо всех вариантах развития событий. От обострения военного противостояния с Россией до резкой активизации мирных переговоров по Сирии, если вдруг они случатся. Честно говоря, эта позиция выглядит несколько наивной».

По словам Нахта, официальный посланник ООН в Сирии Стаффан де Мистура, посетивший заседание комитета Европарламента, заявил, что при Трампе «активизация взаимодействия между США и Россией неизбежна». Однако в какую сторону будет развиваться взаимодействие, представители ЕС предугадать не могут.

Нефть: быть или не быть сокращению добычи

Валерий Полховский, аналитик группы компаний Forex Club

Цены на нефть основных эталонных сортов находятся на позитивной территории в среду утром 30 ноября, по мере того как участники рынка ждут итогов встречи ОПЕК, а некоторые заявления официальных лиц носят достаточно оптимистичный характер.

По данным Libertex, контракты на европейскую нефть марки Brent со сроком экспирации в феврале на бирже ICE в Лондоне 21 ноября в 11.00 по московскому времени прибавляли в цене 1,9% до 48,26 доллара за баррель. Одновременно американский эталон WTI подрастал на 1,7% до 46,06.

Министр энергетики Ирана Биджан Намдар Зангане в комментариях представителям информационного агентства Bloomberg отметил, что никто не требует от Ирана сокращения добычи, и, что предлагаются варианты приемлемые для его страны.

Вчера рынок оказался под давлением после того как Халид аль-Фалих отметил, что Саудовская Аравия не считает сокращение добычи единственным вариантом, и, что спрос и предложение сбалансируются сами в 2017 году. При этом он подчеркнул, что СА ожидает участия в соглашении всех стран. Иран при этом отверг возможность сокращения добычи, и это было расценено как серьезный негатив.

Однако, это не совсем правильно. Иран может участвовать в соглашении, приняв условие заморозки на определенных уровнях. Учитывая, что он уже добывает почти на предсанкционной отметке, проблем с этим быть не должно. В алжирских соглашениях Иран входил в список стран, на которых не должно было распространяться сокращение добычи. Тогда четко были обозначены три страны: Нигерия Ливия и Иран. Так что, пока все идет по ранее оговоренным условиям и, похоже, шансы на соглашение растут.

Самая главная проблема — Ирак. Его представители отмечали, что хотят войти в число стран, на которые не будут сокращать добычу из-за войны с ИГ. Именно эта позиция выглядела как основная угроза, но риторика Ирака изменилась в последние дни. Он сигналит о готовности сокращать.

В общем, шансы на то, что ОПЕК сможет договориться, можно расценить как 65%. В случае если все пройдет идеально гладко, Brent сможет закрепиться выше 50 и начнет формировать тренд в сторону годовых максимумов на уровне около 54 долларов за баррель.

Саудитам не выгодна заморозка добычи нефти

Алена Николаева, портфельный управляющий GHP Group

Центральное событие дня — встреча стран—участниц ОПЕК в Вене. Инвесторы во всем мире давно и с нетерпением ждали этого события. Напомню, что изначально надежды на успешный исход переговоров были довольно высоки, что подстегивало динамику нефтяных котировок.

Однако на минувшей неделе в прессе стали появляться настораживающие комментарии представителей Саудовской Аравии, Ирака, России, которые поставили под сомнение оптимистичные настроения инвесторов. В данный момент вероятность договориться о заморозке или существенном снижении добычи сильно ниже 50%.

Низкие цены на нефть не убили сланцевых производителей в США. Высокотехнологичный американский сланец имеет короткий инвестиционный цикл, порядка полугода. После того как нефтяные котировки приблизились к $50 за баррель в середине мая 2016 года, вполне ожидаемы были рекордные уровни добычи нефти в США к концу октября. Сланцевым производителям вполне комфортны такие уровни стоимости сырья, потому что при нефти выше $50 им легко захеджировать риски форвардными контрактами.

При этом в случае снижения общего объема добычи ОПЕК на 1 млн баррелей в сутки (с 33,6 млн до 32,5 млн) сильнее всего придется ужаться именно Саудовской Аравии, которая к тому же значительно проиграет и в доле рынка, не получив серьезного преимущества в цене.

Саудитам также не выгодно давать фору своим внешнеполитическим противникам в лице Ирана и России. Кроме того, вследствие экономических трудностей картель хочет освободить от сделки Нигерию и Ливию. Все эти факторы говорят против введения серьезных ограничений на добычу сырья.

В противовес нефтяному рынку цены на уголь и сталь сохраняют восходящее движение. В основе такой динамики лежит использование элементов государственного капитализма в китайской экономической модели, которая до недавних пор обеспечивала функционирование ряда неэффективных, убыточных добывающих производств. Закономерное закрытие таких шахт, вызванное, в том числе, изменением мировой рыночной конъюнктуры, способствует увеличению цен на целый ряд сырьевых товаров. Дорожающее сырье способно подстегнуть инфляцию в мире, что позитивно отразится на экономике, подтолкнув ее к росту наряду с мировыми фондовыми индексами.

Роскомнадзор обсудил новостные агрегаторы

Андрей Федосеев

Вчера в Роскомнадзоре состоялось совещание, на котором руководство ведомства обсудило с топ-менеджерами ИТ-компаний и медиахолдингов обязанности владельцев агрегаторов, а также вопросы их взаимодействия с контролирующим органом в целях исполнения закона "О новостных агрегаторах". Этот закон вступит в силу с 1 января 2017 г.

В совещании приняло участие руководство Роскомнадзора, Российской ассоциации электронных коммуникаций (РАЭК) и топ-менеджеры таких компаний, как Mail.Ru Group, Rambler&Co, "Яндекс" и др. На нем они обсудили вопрос, как определить посещаемость ресурса. "Предполагается, что определение посещаемости ресурса новостного агрегатора будет основываться на информации о посещаемости, размещенной непосредственно на новостном агрегаторе, а также на информации, полученной с использованием информационных систем или программ, позволяющих установить посещаемость, либо на основании информации, представленной владельцем новостного агрегатора и иными лицами по запросу Роскомнадзора, - говорится в сообщении РАЭК. - В случае принадлежности сайта и мобильного приложения и идентичности новостной информации будет производиться совокупный подсчет посещений новостных агрегаторов".

Кроме того, на совещании была продемонстрирована схема включения в реестр новостных агрегаторов, а также обсуждены возможные исключения для некоторых типов интернет-ресурсов по включению в этот реестр. "Роскомнадзор не будет рассматривать в качестве новостных агрегаторов социальные сети, блоги, сайты телеканалов и сайты с лентой новостей. Роскомнадзор не будет применять нормы, касающиеся ответственности владельцев новостных агрегаторов за распространение недостоверных общественно значимых сведений при использовании новостными агрегаторами информации, размещенной на официальных сайтах органов государственной власти и местного самоуправления, официальных сайтах государственных и муниципальных предприятий и иных организаций с государственным участием", - говорится в сообщении РАЭК.

Кроме того, Роскомнадзор продемонстрировал участникам систему взаимодействия между ведомством и новостным агрегатором через личный кабинет. Работать в тестовом режиме по такой системе компании начнут с 1 декабря 2016 г. По итогам совещания стороны решили в случае необходимости собраться еще раз в конце декабря 2016 г.

Напомним, 25 февраля 2016 г. депутаты Госдумы Алексей Казаков и Александр Ющенко внесли в Госдуму проект федерального закона №1004188-6 "О внесении изменений в Федеральный закон "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" и Кодекс РФ об административных правонарушениях (в части упорядочения распространения информации в сети Интернет)". Парламент принял так называемый законопроект "О новостных агрегаторах" в первом чтении 19 апреля. При этом регламент Госдумы не предполагал внесения каких-либо поправок при рассмотрении законопроекта в первом чтении.

Законопроект предусматривал ответственность владельцев агрегаторов за информацию, которую они распространяют, даже если она взята из стороннего источника - с сайта СМИ. Агрегаторов хотели обязать заранее проверять информацию, которую публикует пресса. Кроме того, депутаты предложили ограничить иностранное владение в компаниях, управляющих агрегаторами: согласно проекту, иностранцы могли владеть не более чем 20% в таких компаниях. Если же надзорные органы уличат новостной агрегатор в распространении недостоверной информации или же агрегатор не выполнит норму о 20% владения, то компанию ожидал бы штраф до 5 млн руб.

12 мая консолидированные на базе ЭКС при РАЭК и ИРИ предложения интернет-отрасли по доработке законопроекта "О новостных агрегаторах" были направлены в Комитет по информационной политике и информационным технологиям Госдумы. После того как профильный комитет рассмотрел предложения отрасли, в законопроект были внесены изменения. В частности, была исключена ответственность владельца новостного агрегатора за распространение им недостоверной информации в случае, если она является цитированием СМИ. Были изменены требования к владельцу новостного агрегатора об участии иностранных лиц - теперь владельцами новостного агрегатора могут быть любые иностранные компании посредством учреждения российского юрлица. Кроме того, был снижен размер административных штрафов за неисполнение предписаний Роскомнадзора. Было также уточнено требование о хранении информации владельцем новостного агрегатора - информация должна храниться владельцем новостного агрегатора, и речь идет только об информации, размещавшейся новостным агрегатором. Срок вступления закона в силу был перенесен на 1 января 2017 г., тогда как первоначально предполагалось, что закон заработает по истечении 10 дней после официального опубликования.

Однако ряд предложений интернет-отрасли на тот момент так и не были учтены. Затем по итогам совместной работы по экспертизе и консолидации отраслевых предложений, подготовленных Экспертно-консультативным советом при РАЭК, а также по итогам диалога отрасли с представителями госвласти и профильным комитетом Госдумы эксперты отметили, что ход работы над законопроектом о новостных агрегаторах может стать примером эффективного взаимодействия и совместной работы государства и интернет-индустрии (см. новость ComNews от 7 июня 2016 г.).

В июне 2016 г. закон "О новостных агрегаторах" был принят Госдумой в третьем чтении, одобрен Советом Федерации и подписан президентом РФ.

Министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф совершит официальные визиты в Индию, Китай и Японию в течение следующих нескольких дней, заявил представитель иранского МИД Бахрам Касеми.

"Министр иностранных дел поедет в Индию для участия в конференции "Сердце Азии", посвященной Афганистану… Глава МИД Ирана по приглашению коллег из Китая и Японии совершит в эти страны официальный визит", — приводятся в сообщении, опубликованном на сайте иранского МИД, слова Касеми.

Страны ОПЕК договорились снизить добычу на 1.2 млн баррелей в сутки до 32.5 млн баррелей. Об этом сообщает агентство Bloomberg со ссылкой на свои источники.

Страны ОПЕК сократят добычу нефти впервые с 2008 года.

В ходе переговоров Саудовская Аравия согласилась с тем, что Иран в рамках квоты ОПЕК сможет нарастить добычу до 3.9 млн баррелей.