Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

ИГ в Афганистане: реальная угроза для региона?

Григорий Лукьянов

Преподаватель НИУ ВШЭ

На рубеже 2014–2015 гг. информационные сети террористической организации «Исламское государство Ирака и Леванта» заполнили сообщения, в которых представители различных исламистских боевых групп и движений в Азии и Африке приносили клятву верности ее лидеру Абу Бакру аль-Багдади и провозглашали образование новых провинций (вилайятов) «халифата» за пределами Ирака и Сирии (1;2). На волне страха и восхищения, вызванной триумфальным шествием сторонников ИГ в 2014 г. (взятие Мосула и Тикрита в Ираке, Ракки в Сирии), следовавшие одно за другим признания имели своей целью доказать всему миру, что отныне ИГ представляет собой силу глобального масштаба, сопоставимую и даже превосходящую ранее гипертрофированно демонизированную в публичном и экспертном пространстве «Аль-Каиду».

В январе 2015 г. прозвучала долгожданная присяга (байа) представителей крупнейшего на сегодняшний день регионального военно-политического исламистского объединения Южной и Центральной Азии, главного союзника «Аль-Каиды» в регионе — движения талибов. Несколько месяцев упорной работы эмиссаров самопровозглашенного халифа и переговоров с лидерами талибов увенчались успехом и созданием нового оплота ИГ. Учитывая недавнюю историю региона АфПак (Афганистан и Пакистан) и роль, сыгранную в ней талибами, трудно переоценить последствия создания такого альянса и открывающиеся в связи с этим перспективы для государств Центральной и Южной Азии, а также всей системы региональной безопасности. Каковы мотивы, инструменты и условия участия ИГ в процессах на территории Афганистана? Какова степень вовлеченности этой организации в собственно внутренний афганский конфликт и где простираются границы ее влияния на ситуацию?

Провинция Хорасан: что это и как оно работает?

О создании провинции (вилайята) «Исламского государства» Хорасан [1] было объявлено 26 января 2015 г. С того момента прошло более полутора лет, но все это время вилайят оставался явлением в большей степени виртуальным (1;2). Ключевая причина — односторонний пропагандистский характер действий по его созданию и поддержанию, т.к. оно было сформулировано и тиражировалось преимущественно «центральным» пропагандистским аппаратом ИГ, а не самим местным филиалом. Гомогенная провинция Хорасан — это то, как видят в Ракке и Мосуле свое присутствие в соседнем регионе в целях решения проблем в Сирии и Ираке, но это видение не учитывает ни местных особенностей, ни расколов, существующих в местных обществах. При этом объединительный посыл, заложенный в идею о создании единой провинции в столь широких географических рамках, далеко не полностью поддерживается и разделяется даже теми апологетами исламизма в регионе, которые объявили о своей лояльности ИГ.

Так, продиктованный из Ракки идеологический конструкт не обладал безусловной поддержкой среди сил ИГ в регионе. Сторонников универсалистской и до предела упрощенной идеологии «Исламского государства» [2] разделяло отсутствие языковой общности, единой актуальной повестки, авторитетной платформы для коммуникации и согласования стратегии совместных действий на местном уровне. Можно с уверенностью говорить, что каждая из разбросанных по столь обширным пространствам групп сегодня имеет куда больше общего с Мосулом и Раккой, чем с временными ставками правителя (эмира) Хорасана или же друг с другом.

По своей сути вилайят Хорасан на данном этапе представлял собой разветвленную сеть крайне неоднородных, разбросанных по большой территории и потому в значительной степени автономных ячеек, у каждой из которых были собственные мотивы и цели для сотрудничества с «Исламским государством». Формальное руководство и координация их деятельности осуществлялась Советом (шура) на децентрализованной основе. Предположительно, управляющие институты и ставка располагались на северо-западе Пакистана, где государственная власть присутствует лишь формально, а местные племенные и иные объединения вполне договороспособны и благорасположены к любому, кто готов оплатить свое присутствие на их земле. Активно заявляя о себе с помощью террористических актов и перманентных диверсий, структуры ИГ, тем не менее, не обладали достаточными силами для самостоятельного захвата крупных территорий ни в Афганистане, ни в Пакистане. Несмотря на это, их влияние и присутствие оказались заметны в некоторых афганских провинциях (Нангархар и Кунар), где позиции талибов ослабли под давлением правительственных сил с одной стороны и междоусобиц внутри собственного лагеря с другой. Вопреки заявлениям пакистанских военных [3], в течение длительного времени отрицавших сей факт, рекрутинговые и пропагандистские команды ИГ развернули свою деятельность не только на северо-западе, но и в других частях страны, воспользовавшись пассивностью властей и благоприятствующей фрагментацией в рядах местных исламистов.

Главное достоинство Хорасанской шуры для центрального руководства ИГ — ее мобилизационный ресурс, а именно — способность привлечь и поставить под ружье большое количество опытных обстрелянных бойцов (ветеранов афганских войн), обладающих всеми навыками, необходимыми для ведения не только долгосрочной партизанской войны, но и крупномасштабных боевых действий. Для их доставки в Ирак и Сирию в 2014–2015 гг. были аккумулированы значительные организационные ресурсы и созданы маршруты транспортировки через страны Центральной Азии (из Афганистана) и Персидского залива (из Пакистана) [4]. Переняв многое из наработок «Аль-Каиды» и привлекая ее кадры, региональные операторы ИГ сделали акцент на воссоздание собственной логистической системы.

Не имея возможности соперничать на равных с талибами, структуры ИГ в регионе оказались неспособны с той же эффективностью поставить себе на службу локальные институты теневой экономики, в т.ч. региональные контрабандистские сети, и аккумулировать в сопоставимых объемах доходы от производства и транзита наркотиков, торговли оружием и продовольствием. В этой связи выстроилась непреодолимая в обозримой перспективе финансовая зависимость от оплота ИГ в Ираке и Сирии, чей бюджет и стал главным (если не единственным) источником средств для функционирования вилайята Хорасан как мобилизационной и организационной системы.

Афганцы в Ираке и Сирии под знаменами ИГ и его врагов

Вплоть до осени 2015 г. и начала 2016 г. одним из главных лейтмотивов призыва (да’ава) «Исламского государства» было обоснование необходимости и целесообразности консолидации сторонников и ресурсов на территории Ирака и Сирии, где тогда развернулся главный фронт борьбы за построение «нового истинного» халифата. Идеологи и пропагандисты ИГ ставили цель максимально нарастить военную мощь организации и закрепиться в самом сердце арабского мира. Ценой ослабления своих позиций на второстепенных направлениях, к которым в тот момент можно было отнести и «хорасанский фронт мирового джихада», руководство ИГ рассчитывало получить военное превосходство в борьбе с иракскими и сирийскими правительственными войсками за счет притока опытных военных кадров из зоны афганского конфликта. За это время через Иорданию, Турцию и Ливан вместе с сотнями новобранцев из различных стран мира для защиты оплота ИГ прибыли (совершили хиджру), по разным оценкам (1;2), несколько сотен или даже тысяч представителей этнических групп, проживающих на территории центральноазиатских государств, Афганистана, Пакистана (таджики, узбеки, пуштуны).

После того как активная фаза крупномасштабной операции российских ВКС и регулярной сирийской арабской армии в Сирии с одной стороны и действия иракских проправительственных сил и международной коалиции в Ираке с другой начали приносить свои плоды, тон и мотив призыва руководителей ИГ трансформировались вслед за изменениями на карте боевых действий. Новая глобальная стратегия ИГ включала в себя принцип участия в джихаде посредством свершения активных действий по месту пребывания, т.е. без совершения хиджры, переселения на земли халифата (1;2). Помощь локальным общинам и активистам в организации борьбы и совершенствовании ее методов на местах могли и должны были оказать ветераны боевых действий в Ираке и Сирии, обладавшие реальными навыками и опытом боев, а также должной идеологической подготовкой и правильной мотивацией. В связи с этим начался отток тех, кто прибыл в сирийско-иракскую зону боев в 2014–2015 гг., включая афганцев, в родные им страны. Превращение региональных филиалов организации, первоначально созданных как пропагандистские или мобилизационные пункты, в реально функционирующие и воюющие «отряды халифата», как ожидается, должно изменить ход и правила войны, которую ведет ИГ, сделав ее воистину глобальной и повсеместной. При этом не стоит исключать и того, что действия некоторой части руководства ИГ, представленной преимущественно не сирийцами и иракцами, преследуют цель подготовить запасные районы для развертывания/отступления в случае потери главных сил организации в Сирии и Ираке.

Наметившийся обратный транзит бойцов не только способен в корне поменять сущность и значение хорасанского вилайята, изменить тактику и стратегию ИГ в Афганистане и Пакистане, но непременно скажется на положении афганских отрядов (катаибов) в Ираке и Сирии. Афганские подразделения ввиду языковой обособленности не принимали в свой состав арабов, если в этом не было особой необходимости. Без постоянной подпитки соплеменниками и подкреплений с родины из-за последовательного ожесточения боевых действий и роста потерь в 2016 г. они столкнулись с проблемой сохранения своей эффективности и боеспособности.

Примечательно то, что на территории Сирии и Ирака в составе вооруженных отрядов шиитской милиции, выступающей на стороне суверенных правительств этих стран в их борьбе против ИГ, также воюют добровольцы из Афганистана. По некоторым свидетельствам, далеко не все афганские «наемники», как их часто называют пропагандистские структуры ИГ, — шииты, защищающие лишь шиитские святыни и население от уничтожения экстремистами ИГ. Некоторую их часть составляют мусульмане-сунниты, а также последователи крупных суфийских братств, присутствие и влияние которых исторически распространяется далеко за пределами Ближнего Востока. Угроза, которую представляет собой деятельность поборников Абу Бакра аль-Багдади, сплотила представителей различных групп населения Афганистана и мотивировала их к совместным организованным действиям за пределами своей страны и региона АфПак. Наблюдаемое в этом случае активное участие афганцев-суннитов в военно-политических процессах на Ближнем Востоке — не только под эгидой международных исламистских террористических движений, но и в стане их противников — видится новым и потому в некотором роде уникальным явлением, продемонстрировавшим характер реакции афганского сообщества на вызов со стороны ИГ. Так, идеология ИГ не видится ни единственной, ни даже доминирующей в идейном пространстве и политическом дискурсе афганцев. В свою очередь, существующие в Южной и Центральной Азии религиозные идентичности и апеллирующие к ним альтернативные политические и религиозно-политические концепции (в т.ч. фундаменталистские), опираясь на традиционные или выстроившиеся в последние десятилетия институты, также успешно служат основой для мобилизации населения и ограничения влияния внешних по своей природе сил.

Во время предыдущих иракских войн (1990–1991 и 2003–2004 гг.) выступления в Пакистане (преимущественно последователей суфийских братств), вызванные мусульманской солидарностью и стремлением защитить исламские святыни Ирака, ограничились лишь протестными демонстрациями с антиамериканской и «просаддамовской» риторикой, сбором средств и оказанием финансовой помощи иракским общинам, пострадавшим от войны [5]. Но в нынешних условиях пред лицом ИГ, которое интерпретируется как безусловная угроза, афганские религиозные элиты перешли от слов к делу и приняли непосредственное участие в борьбе с ней уже на территориях Ирака и Сирии.

Каковы же эти новые условия? Наиболее важным здесь видится новый уровень зрелости афганских и пакистанских политических организаций. Они опираются на религиозно-политический дискурс и стремятся с его помощью аккумулировать массовую поддержку. Они действуют в регионе АфПак, но при этом не только стремятся предложить населению решение локальных и региональных проблем, но также претендуют на роль проводника исторически изолированного местного мусульманского сообщества в большой современный мир. Речь идет как минимум о трех группах акторов. Во-первых, радикальные исламистские сетевые структуры, а именно — «Аль-Каида», апеллирующая к суннитскому большинству с позиций исламизма и исламского фундаментализма. Во-вторых, политические структуры, произрастающие из южноазиатских школ мусульманских богословов и суфийских тарикатов деобанди и барелви. Именно последователи деобанди наполнили идейным и духовным содержанием движение талибов в 1990-х гг. [6], а барелви, в свою очередь, имеют тесную связь с Ираком, где расположены имеющие сакральное значение для их последователей захоронения авторитетов и духовных наставников [7]. В-третьих, шиитские политические организации, так или иначе зависимые от Ирана и находящиеся в сфере религиозного и политического влияния Кума и Тегерана.

Необходимо отметить новый уровень посредничества со стороны Ирана как важного условия в увеличении степени вовлеченности афганцев в борьбу против ИГ на территории как Сирии и Ирака, так и собственно Афганистана и Пакистана. Сегодня Исламская Республика Иран обладает большим авторитетом и арсеналом инструментов для проецирования собственного влияния в соседних регионах. В последние годы Тегеран создал себе репутацию непримиримого и наиболее стойкого противника ИГ в исламском мире. Как ни парадоксально, укреплению этого образа способствует пропаганда самого «Исламского государства», представляющая именно шиитов и «сефевидское государство» (так именуется ИРИ) своим главным врагом внутри мусульманской общины (уммы).

«С миру по нитке»: кто воюет на стороне ИГ в Афганистане и Пакистане?

Большинство из полевых командиров талибов, присягнувших на верность Абу-Бакру аль-Багдади в 2014–2015 гг., оказались представителями пакистанского ответвления талибов — «Движения Талибан в Пакистане» (Техрик-и-Талибан Пакистан). Тем не менее состав сторонников ИГ в регионе не исчерпывается лишь пакистанскими пуштунами, составляющими значительную часть членов ТТП. Смерть муллы Омара и преждевременная гибель его преемника Мухаммеда Мансура в 2016 г. вызвали смуту внутри афганских талибов как раз в период активного восхождения «Исламского государства» и способствовали последовательной фрагментации Талибана в целом и созданию благоприятных условий для оттока его региональных лидеров и функционеров под знамена ИГ. Опорой последнего стали крайние радикалы, противники политического урегулирования афганского и пакистанского кризисов. К ним присоединились и те, кто посчитал себя обделенным и лишенным каких-либо перспектив в новой конфигурации власти и управления при новом эмире — маулави Хайбатулле Ахундзаде.

Однако стоит отметить, что лояльность пуштунских лидеров всегда носила относительный характер. Даже заявляя о своей приверженности идеалам «Исламского государства» и верности его политического курса, они не порывают с Талибаном и некоторыми местными акторами «Аль-Каиды», — не торопятся разрывать сложившиеся связи так, как это было сделано Абу-Бакром аль-Багдади в Ираке и Сирии.

Одними из первых под влияние ИГ попали отряды, состоящие из представителей этнических меньшинств (узбеков, таджиков, уйгуров), оказавшихся в Пакистане в 2003–2004 гг. после крупномасштабного отступления талибов, вызванного вторжением американских войск в Афганистан [8]. Участники бывшего «Исламского движения Узбекистана» (ИДУ) и «Исламского движения Туркестана» (ИДТ) на протяжении всех этих лет, хоть и базировались в Вазиристане, имели тесные связи с «Аль-Каидой» и иррегиональными международными исламистскими структурами. Испытывая на себе последствия комплекса жертвы «пуштунского шовинизма», царящего в Талибане, они сравнительно легко пошли на сотрудничество с ИГ и оказались ядром той самой когорты, которая была мобилизована для участия в боевых действиях в Ираке и Сирии. В течение многих лет оторванные от родных земель они являются универсальным инструментом и главным активом, который может быть использован с одинаковой эффективностью как в АфПаке, так и на Ближнем Востоке и в Центральной Азии.

На данном этапе ИГ не удалось искоренить взаимное недоверие между своими реальными и потенциальными сторонниками, ранее принадлежавшими к афганскому или пакистанскому Талибану. Не нашлось механизмов преодоления межплеменного соперничества внутри пуштунского этноса, искоренения общего недоверия к пуштунам со стороны представителей других этнолингвистических групп [9]. В принципе, такая задача и не ставилась центральным руководством в Ракке перед своими агентами в Хорасане, что в очередной раз доказывает второстепенный характер данного направления деятельности ИГ и заметно сокращает вероятность его органичной включенности в местные конфликты и систему взаимоотношений. Мобилизационные, организационные и иные механизмы, продемонстрировавшие свою эффективность в Ираке и Сирии, в арабской сообществе оказались неприменимы в условиях южно- и центральноазиатских реалий, поэтому появление массового организованного движения, аналогичного существующему на арабских землях, здесь оказалось невозможно.

«Бумажный тигр», который выгоден всем

Тем не менее присутствие ИГ в Афганистане именно в иллюзорном виде соответствует интересам практически всех региональных акторов. Для сторонников центрального правительства внимание мировой общественности ко всему, что связано с «Исламским государством», в настоящий момент является действенным подспорьем к привлечению дополнительной помощи для борьбы с Талибаном — куда более реальной и понятной угрозой для кабульского режима. В свою очередь, талибы, разделенные и фрагментированные ввиду сложившегося кризиса политического лидерства и эффективного управления, хоть и находятся по многим направлениям в конфликтных отношениях с ИГ, выигрывают от его террористической деятельности. Готовность ИГ брать ответственность даже за террористические акты и диверсии, которые они не совершали, развязывают руки лидерам талибов в их «местнической дипломатии» с локальными элитами и правительствами Афганистана и Пакистана без реального отказа от эффективного применения силы и насилия. Не имея за собой в регионе реальных экономических и социально-политических институтов и значительных военных ресурсов, «Исламское государство» не способно составить конкуренцию талибам, да и многим другим политическим силам, в их борьбе за власть и доминирование в Афганистане. Тем не менее сам факт присутствия продолжает позволять Ракке получать от Афганистана то, что ей было нужно от него всегда, — репутационные дивиденды от проецирования своего влияния и человеческие ресурсы для ведения войны на других направлениях «глобального джихада», в том числе в Европе.

Исходя из того, что в рядах и сторонников, и противников ИГ в Ираке и Сирии числится немало уроженцев АфПака и Центральной Азии, проблема «Исламского государства» для афганцев имеет больше, чем одно измерение. Более того, война с ИГ или против него представляет собой для многих рядовых афганцев еще один путь выхода из замкнутого круга перманентной конфликтности и нескончаемых гражданских войн, разрушивших государство и экономику этой страны. Тысячи афганских беженцев и переселенцев присоединились к потоку мигрантов из Азии и Африки в Европу в поисках лучшей жизни, используя в своих личных целях фактор присутствия ИГ в Афганистане для легитимизации корыстных по своей природе, но вполне естественных в сложившихся условиях намерений переселиться в развитые западные страны.

Таким образом, сколь иллюзорной и малосодержательной, никак не учитывающей местных условий и специфики, ни была бы деятельность ИГ в Афганистане в обозримый период, стоит признать и учитывать, что она органично удовлетворяет потребности широкого круга сторон и потому остается востребованной и жизнеспособной в своей гибридной форме в среднесрочной перспективе.

1.Границы провинции Хорасан охватывают территории Афганистана и Пакистана, прилегающие районы Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана, западный регион Китая (СУАР), северные штаты Индии (Джамму и Кашмир) и Бангладеш.

2.Подробнее см.: Bunzel C. From Paper State to Caliphate: The Ideology of the Islamic State // The Brookings Project on U.S. Relations with the Islamic World. Analysis Paper. 19 March 2015.

3.Rafiq A. Op. cit.

4.Zahid F., Khan M.I. Prospects for the Islamic State in Pakistan // Current Trends in Islamist Ideology. 1 April 2016.

5.Кепель Ж. Джихад. Экспансия и закат исламизма. М.: Ладомир, 2004. С. 218-219.

6.Подробнее см.: Behuria A.K. Sects Within Sect: The Case of Deobandi–Barelvi Encounter in Pakistan // Strategic Analysis. 2008. Vol. 32. Iss. 1. Pp. 57-80; Masooda B. Rational Believer: Choices and Decisions in the Madrassas of Pakistan. Cornell University Press, 2012.

7.Ahl al-Sunnah wa'l-Jamaah // The Oxford Dictionary of Islam / ed. by J. L. Esposito. Oxford University Press, 2003 [Online edition].

8.Zahid F., Khan M.I. Op. cit.

9.Op. cit. // Sahifa At-Takrir. 23 June 2015.

Михаил Ремизов: "Для США поставить санкции на паузу – не проблема"

Спецпредставитель президента России по Афганистану Замир Кабулов напомнил сегодня о случае снятия антироссийских санкций США: в ноябре прошлого года Вашингтон был вынужден сделать исключение для попавшего под санкции "Рособоронэкспорта" с тем, чтобы закупленные им в России для афганских властей вертолеты было кому обслуживать. Президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов рассказал "Вестнику Кавказа" о том, в каких условиях можно ожидать аналогичного поведения США.

- По вашей оценке, насколько этот случай демонстрирует фактические возможности США по отмене антироссийских санкций?

- США, когда не хотят соблюдать свои же санкции, нарушают их – либо ищут официальные лазейки, либо делают это неофициально. Случай с отменой санкций ради афганских вертолетов – пример первого сценария. Действительно, в Афганистане традиционно много советской военной техники, со стороны Кабула были закупки российского оружия уже после американского вмешательства. Естественно это все требует обслуживания, которое осуществляется по линии российско-афганского военно-технического сотрудничества, и чтобы оно шло по официальным каналам, с обязательствами, которые принимает на себя российская сторона, а не по серым схемам, США сделали исключение для "Рособоронэкспорта". Еще, к примеру, они по-прежнему покупают у нас ракетные двигатели, просто потому, что на строительство их у себя потратят большие деньги и время – им выгоднее затратить те же ресурсы на разработку ракет нового поколения. Это происходит и с "Фальконами", и с другими моделями. Так что там, где США выгодно, они вполне могут сделать исключение из санкций. Известны случаи в Европе и США, когда американские компании обходили американские санкции, притом что Вашингтон на это смотрел сквозь пальцы, скажем, часто упоминается General Electric применительно к иранским санкциям. Поставить санкции на паузу для США не проблема.

- В каких ситуациях, по вашей оценке, Вашингтон может пойти на отмену санкций в обозримом будущем?

- Существует не столь большое количество позиций, по которым для США экономически чувствительно сотрудничество с нами. Это поставки некоторых металлов, например титана для Boeing – заметьте, компания, которая этим занимается, насколько я понимаю, не попала под санкции. Если же, допустим, произойдет какое-то слияние или корпоративное поглощение и эта компания окажется аффилированной санкционной компанией, тогда в США будут опять искать лазейки. Опять же, в зависимости от позиций промышленной, психологической и экономической кооперации, если Штатам будет интересно, они сделают исключение без особого труда для любой важной для них компании.

- Важна ли для США экономическая эффективность антироссийских санкций?

- Прямой зависимости тут нет. США будут держать режим санкций, даже если увидят, что российская экономика адаптировалась, как это было с пресловутыми поправками Джексона-Вэника, которые надолго пережили политический контекст их принятия и постоянно экономически приостанавливались, но все равно продолжали действовать как базовый режим. Я думаю, в целом санкции Штаты отменят не будут. Очень важным моментом является то, что само наличие санкционного режима представляет собой удобный рычаг, который можно ослаблять или отжимать – его гораздо проще иметь просто фоном, при желании делая послабления или глядя на что-то сквозь пальцы, чем отменять бесполезные санкции, а потом вводить новые, начиная всю работу с самого начала. Резерв ужесточения санкционного режима даже без новых ограничений очень значителен: сейчас достаточно сигнала любой мировой компании от США, что сотрудничество с Россией нарушает американские правила, чтобы эта компания с высокой вероятностью отступилась. Все же зависят от расчета в долларах, многие крупные компании национального уровня зависят от американского внутреннего рынка, очень многие технологические компании зависят от поставок оборудования или критически важных компонентов со стороны США. Поэтому у них достаточно возможностей для того, чтобы усиливать санкционное давление в лице и собственных компаний, и любых компаний глобального уровня.

- Насколько для США сегодня существенно взаимодействие с Россией на том или ином направлении?

- Для этого сейчас нужно узнать, кто же будет в скором времени хозяином Белого дома и как он будет видеть роль США в мировых делах. Сейчас как раз пространство возможностей расширяется, сама американская политика, внутренняя и внешняя, близка, возможно, к новой перезагрузке, которая может затронуть и отношения с Россией. Именно внутри США есть определенный кризис жанра с точки зрения понимания своего места в мире и целеполагания на глобальном уровне. Как новый президент и его команда из этого кризиса жанра будут выходить, так и будут определяться российско-американские отношения. Можно дать лишь самый общий прогноз, как и в случае с санкциями, что США будут вести переговоры там, где у нас будет сильная переговорная позиция, а на слабых позициях нас будут игнорировать.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > vestikavkaza.ru, 13 сентября 2016 > № 1900244 Михаил Ремизов

Смогут ли РФ и США предотвратить борьбу сирийских вооруженных групп

Соглашение о перемирии, которое вступило в силу в Сирии с 19:00 по дамасскому времени 12 сентября может стать последним шансом для сохранения единства страны. Такое заявление сделал вчера госсекретарь США Джон Керри. Одновременно пресс-секретарь президента США Джош Эрнест заявил, что США начнут выполнять договоренность о координации ударов по экстремистам только после того, как убедятся, что выполняются другие элементы общего пакета, включая снижение насилия в течение семи дней подряд и предоставление беспрепятственного доступа гуманитарной помощи, причем не только в Алеппо, но и в другие осажденные места.

Соглашения, достигнутые Сергеем Лавровым и Джоном Керри, призваны укрепить режим прекращения боевых действий (РПБД), содействовать решению гуманитарных проблем и, таким образом, создать условия для запуска всеобъемлющего политического процесса в Сирии. С 19:00 участники РПБД должны были прекратить боевые действия и при содействии ООН начнется проводка гуманитарных конвоев в Алеппо по северной дороге «Кастелло». Со временем по ней будет налажено безопасное движение гражданского и коммерческого транспорта. Южная дорога в Алеппо через район Рамуса будет также открыта для гуманитарного доступа в соответствии с правилами РПБД.

Перемирие должно продлиться 48 часов, а затем еще 5 дней. После этого к практической деятельности приступит Совместный исполнительный центр (СИЦ), в рамках которого военные России и США будут осуществлять координацию ударов по целям «Джабхат ан-Нусры» («Джабхат Фатх аш-Шам»), ДАИШ и других террористов в согласованных районах, где действия сирийской авиации будут приостановлены. Таким образом будет достигнуто размежевание между террористами и вооруженными отрядами оппозиции-участниками РПБД.

В Дамаске с планом согласились, но у Москвы озабоченность вызывает реакция со стороны некоторых вооруженных групп сирийской оппозиции, крупнейшая из которых – «Ахрар аш-Шам» - заявила об отказе следовать российско-американским договоренностям и нежелании порывать со своими «товарищами по оружию» из «Джабхат Фатх аш-Шам». Причем США до сих пор не дают согласия на то, чтобы внести «Ахрар аш-Шам» в террористический список ООН.

Что касается политической оппозиции, то, по данным МИД РФ, привечаемый на Западе «Высший комитет по переговорам» обусловил свое согласие с достигнутыми в Женеве российско-американскими договоренностями требованием к США предоставить гарантии их выполнения правительством САР. В Москве рассчитают, что американская сторона пройдет свою часть пути и окажет необходимое воздействие на тех, кого она считает «умеренной» оппозицией в Сирии, с тем, чтобы обеспечить полное выполнение ею условий РПБД и добиться практической реализации российско-американских договоренностей.

"Вестник Кавказа" предлагает читателям ознакомиться с материалом Royal United Services Institute о возможных последствиях российско-американских договоренностей.

Сделка по реализации соглашения о прекращении огня в Сирии при посредничестве США и России стала важным событием в ходе жестокого конфликта в этой стране. Она дает слабый проблеск надежды, первый за последние годы, что конец самого кровавого на сегодняшний день конфликта столетия на горизонте.

На пятый год войны в Сирии стало ясно, что ни одна из сторон, вовлеченных в конфликт, не может достигнуть окончательной победы. В значительной степени это произошло из-за того, что конфликт настолько интернационализирован, что ход войны все более определяется волей внешних сил, а не противоборствующими внутренними фракциями. Все больше и больше стран вовлекаются в боевые действия в Сирии для того, чтобы сохранить или продвинуть свои интересы. Иран, Россия, Турция, США и Великобритания имеют подтвержденное присутствие сухопутных сил внутри Сирии. Кроме того, есть и непосредственно сирийские противоборствующие силы, а также огромное количество доверенных лиц, которые также задействованы в конфликте.

Таким образом, война во многом стала битвой между странами, которые поддерживают Асада и теми государствами, которые ему противостоят. Тем не менее никто не вложил достаточное количество человеческих ресурсов и денег в поддержку своих доверенных лиц, чтобы выиграть войну. Все действия направлены на то, чтобы предотвратить поражение "выбранного доверенного лица". В результате сложилась безвыходная ситуация вокруг сирийских городов, разрушенных многочисленными наступательными и контрнаступательными операциями - мало что ценного достанется победителю.

С этой точки зрения, сделка, заключенная между государственным секретарем США Джоном Керри и министром иностранных дел России Сергеем Лавровым, запоздала, но была встречена с осторожным оптимизмом различными силами, включая членов ЕС и Турцию. Региональные конкуренты - Иран и Саудовская Аравия - до сих пор не выразили поддержку соглашению, поскольку единой позиции по Сирии между двумя ведущими державами региона нет, учитывая напряжение, которое существует между ними. Так что соглашение, предложенное в настоящий момент, скорее всего, вызовет разочарование, а не облегчение.

Положит ли оно конец войне? Нет. До подписания мирного договора нерегулярные столкновения будут продолжаться, особенно в тех районах, где локальные группы на местах (например, курды) до сих пор полагают, что захват территории может усилить их политические и военные позиции. Исторические прецеденты не обнадеживают: прекращение огня в сирийской войне чаще всего оказывалось временным перерывом для всех сторон, обеспечивающим передышку и подготовку к еще более ожесточенным военным действиям.

Россия и Иран по-прежнему поддерживают режим в Дамаске, поэтому пока сложно понять, как Башар Асад воспримет компромисс. В конечном счете, только России под силу решить эту проблему: Москва может использовать военную поддержку Сирийской арабской армии для того, чтобы заставить Асада согласиться на определенные условия. Однако это возможно только в том случае, если Россия действительно серьезно относится к сдерживанию сирийского режима.

Хорошая новость заключается в том, что если соглашение будет исполняться, то почти все силы в Сирии, которые делят территорию с ДАИШ, смогут выступить против группировки и изгнать ее Сирии навсегда. Этот год стал не самым лучшим для ДАИШ - их территория сокращается, и они больше не контролируют жизненно важные транспортные маршруты и границы, и не поставляют нефть. Согласованный удар всех сторон по ДАИШ стал бы огромным шагом по ограничению мощи группировки, а также обеспечил бы столь необходимую помощь тем сирийцам, которые живут под контролем джихадистов в течение двух последних лет.

Однако желание получить контроль над территориями ДАИШ может вызвать еще больший конфликт, так как конкурирующие стороны будут бороться за территориальные приобретения, несмотря на прогнозируемый уровень координации действий против террористической группы между Россией и Соединенными Штатами. Так что многое будет зависеть от того, как Москва и Вашингтон обеспечат распределение территории после ее освобождения от ДАИШ, и смогут ли две державы, заключившие соглашение, предотвратить борьбу сирийских вооруженных групп.

Керри и Лавров вряд ли нашли панацею, так сирийская война никогда не будет окончена одним соглашением, в котором обе стороны не спешат идти на уступки. Лучше всего рассматривать сделку как тактический маневр в попытке уменьшить насилие и улучшить жизнь многих сирийцев, который обеспечивает невмешательство как режима, так и оппозиционных сил до тех пор, пока не будет найден политический компромисс. Именно за это госсекретарь США и министр иностранных дел России заслуживают кредита доверия, несмотря на продолжающиеся разногласия между их странами. Война в Сирии не кончается, но появляется потенциал для менее кровавого, хотя и отдаленного будущего.

Royal United Services Institute

Ги Меттан: «Запад всегда найдет повод для санкций»

Андрей САМОХИН

Известный швейцарский журналист и политик, в недавнем прошлом председатель парламента женевского кантона, а ныне — депутат от Христианско-демократической партии Ги Меттан знает нашу страну не понаслышке. В 1994 году он удочерил трехлетнюю русскую девочку, получил российское гражданство и с тех пор исколесил одну седьмую часть суши вдоль и поперек.

Сегодня мы беседуем о его работе «Запад — Россия: тысячелетняя война. История русофобии от Карла Великого до украинского кризиса. Почему мы так любим ненавидеть Россию?». За минувшее лето книга успела навести в Европе шороха.

культура: Как приняли Ваш труд на Западе? Наверное, часто приходится выслушивать обвинения, что Вы «агент Кремля»?

Меттан: На родине к моей книге о русофобии, господствующей в западных политических элитах и в СМИ, отнеслись неплохо. Будучи нейтральной страной, Швейцария сильно озабочена тем, чтобы не казаться, а быть независимой. Это, кстати, стало причиной, по которой правительство включилось в санкции лишь косвенно. Но «мейнстрим» в европейских масс-медиа и чиновничьих кругах — вести общий наступательный курс по отношению к России.

Во Франции книгу бойкотировали все основные издания. Но интересно, что при этом народ в целом принял ее хорошо. После исламистских нападений, а также успехов российской военной операции против террористов в Сирии для европейского общественного мнения становится все более очевидным, что официальная русофобская пропаганда была «ложным звонком». Но моя книга никоим образом не является акцией, оплаченной российским лобби. Перед вами не боевик, а холодный и безэмоциональный исторический анализ предрассудков и общих мест, которые пестовали и развивали западные ученые и пропагандисты на протяжении столетий. Вот причина, почему это так неудобно для моих оппонентов: я просто привожу факты, тщательно избегая оценочных мнений и теорий заговора.

культура: Ранее основным идейно-организационным звеном русофобии являлась Великобритания. Так повелось еще со времен Джерома Горсея и Джайлса Флетчера, оклеветавших Иоанна Грозного. А есть ли такой географический центр сейчас?

Меттан: Как только Россия начала превращаться в серьезную силу, ее стали рассматривать на континенте в качестве потенциального противника. С той поры ее царь, либо президент, либо другой национальный лидер изображается как тиран, деспот — в общем, плохой парень, чья единственная цель состоит в том, чтобы поработить чистую и невинную Европу. Эти банальности про российский деспотизм и экспансионизм проходят сквозь все века с периода церковного раскола, спровоцированного германскими императорами и католической церковью в XI столетии.

Указанные предрассудки легли в основу фабрикации в 1760-е годы тайным кабинетом французского короля Людовика XV подложного «Завещания Петра Великого». Его в 1812-м опубликовал Наполеон, чтобы оправдать свое вторжение. Ложное «Завещание» использовалось французскими и английскими империалистами, дабы объяснить свое участие в Крымской войне. И только в 1870-е западные страны признали, что этот документ подделка. Смешно, но лондонская Times использует почти одинаковые эпитеты, рисуя политические портреты царя Николая I в 1850 году и президента Владимира Путина в 2016-м, как будто время на редакционных часах застыло.

культура: Следует ли рассматривать русофобию в качестве явления не столько политического, сколько духовного — несущего мировоззренческое неприятие нашего строя души и жизненных принципов, противостоящих западничеству?

Меттан: Глобальные интересы и конкуренция — основные причины русофобии. У британских и американских геополитиков, скажем, Маккиндера или Спайкмена, равно как у их современных последователей, подобных Збигневу Бжезинскому, одна навязчивая идея: задержать, задушить, разоружить или уничтожить Россию. Либо по крайней мере изолировать ее, поскольку она является ключевой силой на пространстве от Европы до Китая. В своей книге, изданной в 90-е, Бжезинский очень ясно говорит: Украина должна быть отделена от России всеми возможными средствами, чтобы пошатнуть европейское положение последней. При этом саму ненавистную страну следует расчленить на три части, чтобы не мешала Западу контролировать Евразию.

Однако эта геополитическая борьба, как правило, драпируется в одежды «морального долга цивилизованного мира», который-де несет высокую миссию продвижения демократии, свободы и прав человека. По сути, это лишь модернизация старой колониальной легенды, обосновывавшей завоевание Латинской Америки, Азии, Африки необходимостью принести дикарям блага цивилизации. Но граждане западных стран не слепые — и они все более наглядно убеждаются в двойных стандартах «миссионерства». Исповедуя жесткую риторику в адрес России, Ирана, Китая, таковую полностью опускают по отношению к деспотическим союзникам Запада, той же Саудовской Аравии. Столь гибкое использование высоких некогда нравственных понятий в качестве инструментов достижения специфических целей напрочь их дискредитирует. И это на самом деле вызывает сегодня большую озабоченность истинных демократов и правозащитников.

культура: На Ваш взгляд, будущее человечества в некоем внегосударственном интернационале и окончательном упразднении границ или в свободном и равноправном союзе стран-наций, сохраняющих свои духовные, бытовые особенности, — ну почти как кантоны в Швейцарии?

Меттан: Я считаю, что существует всего один вид людей и что каждый человек обладает одинаковыми правами и обязанностями вне зависимости от того, где он живет и какой у него цвет кожи. То же относится к народам. Любая нация обладает равными правами и обязанностями. Данное положение и было основополагающим принципом ООН. Проблема в том, что некоторые нации считают себя «более равными» и диктуют свои моральные ценности, экономическую систему или религию другим. Именно это и служит причиной сегодняшней напряженности в мире. Мы можем назвать такую политику неоимпериализмом, даже когда она маскируется борьбой за равноправие. Да, я думаю, что опыт Швейцарии, с ее парой религий, четырьмя национальными языками и двумя культурами — латинской и немецкой, — может быть моделью того, как организовать сотрудничество, справедливое для всех. Подобное стало возможным благодаря прямой демократии, где рядовой гражданин волен предложить законодательные изменения путем сбора подписей (право инициативы и право на референдум). Но это очень трудно разработать. Югославия также была примером «жизни вместе», однако ее разрушили внешнее вмешательство и внутренний дисбаланс. Обычный способ защиты меньшинств в мультиэтнических или многонациональных государствах — сильная центральная власть, как в России или Китае, помогающая избежать анархии, что самое плохое для всех людей. Реальна, наверное, и комбинация обоих принципов при наличии инструментария прямых консультаций с народом.

культура: Может быть, будущее окажется похожим на то, какое вывел Оруэлл в романе «1984»?

Меттан: Если смотреть на мир в целом, то, да, пожалуй, мы медленно, но верно вползаем в оруэлловскую антиутопию. Единая «политкорректная» идеология с постоянным голосом масс-медиа, который нашептывает вам в ухо о преимуществах: либеральной экономики, индивидуализма без социальной ответственности; «демократии», выводящей за скобки «нормального общества» тревожные голоса своих критиков; всеобъемлющих «прав человека», на самом деле строго ограниченных политическим декором при грубом попрании социальных, экономических, экологических прав каждого землянина.

культура: Как менялось Ваше отношение к России за то время, что Вы с ней знакомы?

Меттан: На мой взгляд, за последние десять — пятнадцать лет перемены произошли очень заметные. Страна стала гораздо более открытой и приятной для туризма, повысился уровень жизни, бытовые условия. Обе столицы — Москва и Санкт-Петербург — весьма разнообразны в своих культурных проявлениях, причем как днем, так и ночью. После самоизоляции 90-х Россия успешно демонстрирует свою позицию на международной арене, делает это убедительно и напористо.

Считаю, вашей и моей стране (у меня ведь теперь двойное гражданство) непременно нужно развивать собственное производство, уходить от сибаритства экспортной экономики. Еще предстоит кардинально улучшить условия для малых и средних предпринимателей, которые являются главной опорой занятости, инноваций и внутреннего роста. Коррупция и бюрократия должны быть минимизированы. Также явно просматривается задача увеличения инвестиций в науку, культуру, сельское хозяйство и местную инфраструктуру. Это железная необходимость, поскольку Запад будет пытаться продлевать санкции и ограничения как можно дольше. Он всегда найдет повод, чтобы не ослаблять экономическое давление.

культура: Каким, по-Вашему, должно быть поведение Кремля в нынешней обстановке?

Меттан: Для меня особенно важно, чтобы Россия вела себя как Россия. То же самое относится и к Китаю, Бразилии, развивающимся государствам. Я устроил настоящий скандал на Западе, заявив, что наши собственные свободы зависят от Москвы и Пекина. Потому что убежден: без сильного противовеса западные народы постепенно все растеряют. Запад никогда не был столь прогрессивен, как во времена Советского Союза: страх коммунизма заставил капиталистов вручить некоторые социальные подарки своим народам. Это закончилось 25 лет назад. Но ведь то же верно и для личных свобод. Как типичный швейцарский гражданин, рожденный в стране кантонов, я настоящий демократ. Я знаю ограничения и недостатки двух великанов — России и Китая: коррупция, неравенство, отсутствие поддержки малого бизнеса, концентрация власти. Однако я также и реалист. Без эффективных противовесов западная система быстро превратится фактически в мягкую автократию, где демократия будет лишь видимостью.

культура: Что должны сделать глобальные игроки, дабы остановить сползание к третьей мировой войне? Играет ли в этом какую-то роль культура?

Меттан: На данный момент Россия не потеряла самообладание, несмотря на такие провокации, как развертывание ядерных ракет США в Румынии и Польше. Но вызывает беспокойство нарастающий поток пропаганды войны на всей планете. У меня складывается впечатление, что мозговые центры и СМИ готовят общественное мнение к новой конфронтации, как накануне Первой мировой. Это особенно тревожит интеллектуалов на Западе, где антироссийская и антикитайская шумиха носит все более систематический и воинственный характер.

Борьба с терроризмом может стать возможностью сотрудничества. Только оно должно быть справедливым. Культурные и гуманитарные обмены, как музыка и туризм, — также хорошие способы сломать предрассудки. Жители Запада, открыв Россию впервые, бывают сильно удивлены, увидев страну, гораздо более дружелюбную и гостеприимную, чем они думали. Впереди много работы, чтобы избавиться от клише злого русского медведя.

Политика Запада в Иранском Курдистане – угроза стабильности Ближнего Востока

Григорий Тарасенко

США, Великобритания и Израиль начали очередной проект по дестабилизации Евразии. Про турецкую, сирийскую и иракскую части Курдистана известно достаточно много. Однако есть часть, которая наименее изучена и СМИ ее старательно обходят стороной. Речь пойдет о Восточном или Иранском Курдистане, который представляет собой настоящую мину будущего апокалипсиса, заложенную не только под Иран, но и весь Ближний Восток. ИРИ - «остров» стабильности между Сирией и Ираком с одной стороны, и Афганистаном и Пакистаном - с другой стороны. Кроме того Иран в ближайшей обозримой перспективе может стать важнейшей логистической точкой континента. И пока Иран будет существовать, ни о какой сплошной дуге нестабильности в мусульманском мире, от Средиземного моря до Китая, речи быть не может.

У США, Великобритании и Израиля на геополитической арене в вопросе глобального доминирования в мире есть несколько сильных конкурентов. В первую очередь - это ЕС, Россия и Китай, во вторую Иран, который за годы противостояния умудрился создать собственный цивилизационный проект-конкурент.

Нужно констатировать, что несколько предшествующих проектов, запущенных троицей всемирных «доброжелателей», не дали им ожидаемого результата. В связи с этим они начали их постепенное сворачивание и трансформацию в новые проекты, ведь так тяжело бросить задуманное, в которое уже «инвестировано» (за 15 лет) несколько триллионов долларов. При этом если на этот раз замысел удастся, то реанимировать варианты из предыдущих проектов не составит особого труда, ведь цель – вся Евразия.

Ирану в этих планах отведена очень важная роль. Ведь он является «островом» стабильности между Сирией и Ираком с одной стороны, и Афганистаном и Пакистаном - с другой стороны. Кроме того Иран в ближайшей обозримой перспективе может стать важнейшей логистической точкой континента. И пока Иран будет существовать, ни о какой сплошной дуге нестабильности в мусульманском мире, от Средиземного моря до Китая, речи быть не может.

Совсем недавно накрылся «медным тазом» один из предыдущих проектов, по дестабилизации Ирана под названием Туркман-Эли. Неудачный военный переворот в Турции (2016) и попытки раскачать Азербайджан похоронили на ближайшее время этот и сопутствующие ему проекты. В них отводилась главная роль Турции и Азербайджану, а также многочисленному азербайджанскому населению Ирана.

В связи с этим возникла необходимость изучить вопрос, а какие еще народы населяют Иран? Зная это можно прогнозировать дальнейший ход мыслей «доброжелателей», которые за десятилетия наловчились использовать национальный вопрос в свою пользу. Кроме того, много интересного можно почерпнуть изучая открытые данные самого ЦРУ, ведь анализируя эту информацию и сопоставляя ее с информацией из других источников, можно сделать настоящие открытия.

Этнически Иран разделен следующим образом: персы составляют 61% населения, азербайджанцы 16%, курды 10%, луры 6%, белуджи 2%, туркмены (тюркские племена) 2%. Кроме того в Иране спокойно проживают от 250 до 500 тысяч евреев, а население страны в целом составляет более 75 миллионов человек.

В настоящее время у Ирана уже имеется одна не проходящая многие десятилетия «головная боль» – это белуджи. С их идеей создать свое суннитское государство Белуджистан из кусочков Ирана, Пакистана и Афганистана. Это еще одно наследие колониального владычества Великобритании. И в Иранском Белуджистане регулярно гремят взрывы.

Более того Иран даже отгораживается от Пакистана и Афганистана настоящей стеной, с башнями, рвами и другими инженерными сооружениями (более 1000 километров) для противодействия проникновению боевиков и других нежелательных элементов.

Белуджей реально немного (по отношению к остальному населению страны) и местность, где они проживают, не способствует ведению партизанской войны. Для курдов все выглядит наоборот: их количества достаточно даже для создания небольшого государства, кроме того местность их проживания в основном гористая. А через границу находятся уже ведущие боевые действия соплеменники из Сирии, Турции и Ирака.

Теперь мы подходим к самому главному. Фактически речь идет об объявлении войны Ирану со стороны группировок курдов , находящихся под контролем спецслужб США, Великобритании и Израиля. Назовем их прозападными курдами, и они сделали ставку не на мирный процесс урегулирования «курдского вопроса», а взяли на себя роль «локомотива» войны в регионе против Турции, Сирии, Ирака и теперь Ирана.

Достаточно крупной силой в иранском Курдистане является «Партия свободы Курдистана» (ПСК). Боевики этой организации регулярно нападают на военных, правоохранителей и чиновников в Иране. У них достаточно сил, чтобы активизировать свою деятельность и устроить настоящий террористический ад в западных провинциях Ирана.

Длительное время боевиков этой организации готовили представители спецслужб стран «доброжелателей», а оттачивали боевые навыки они в сопредельных странах. Главой этой организации является Хусейн Язданпана, который уже не стесняется фотографироваться с инструкторами-кураторами. Он является непримиримым сторонником войны против Ирана и стоит за многими нападениями.

Да и сами «доброжелатели» не скрывают того факта, что боевики ПСК официально (!) проходили обучение с марта по сентябрь 2015 года в Ираке. Это делалось в рамках «международной программы поддержки курдов» в войне против запрещенной организации ИГ («Исламское государство» - террористическая группировка, запрещенная в РФ и ряде других стран). В обучающую программу входило изучение обращения с различными взрывчатыми веществами.

Пикантности добавляет тот факт, что все боевики носят опознавательные знаки. И у турецких, иракских, сирийских и иранских курдов они разные, что означает, что «доброжелатели» вполне осознавали, кого и для чего они готовят. Хотя официально представители США, Великобритании и Израиля все будут отрицать, ведь эти действия можно классифицировать как государственный терроризм в международных масштабах.

На территории Иранского Курдистана действуют и другие активные и крупные курдские организации, такие, как «Партия свободной жизни Курдистана» и «Демократическая партия Иранского Курдистана», да и соплеменники из других группировок, расположенных на территории Турции, Сирии и Ирака, не прочь похозяйничать на иранской территории.

При этом Иран очень серьезно относится к «курдскому вопросу» и считает его одной из главных угроз национальной безопасности. Это не удивительно, ведь 10% населения это не шутка. Общая численность курдов в регионе (Турция, Сирия, Ирак и Иран) превышает 40 миллионов человек. Многие из них умеют обращаться с оружием, прошли подготовку и имеют боевой опыт. Учитывая это, в Иране может полыхнуть очень серьезно. Это может еще больше «раззадорить» белуджей и без того воюющих не одно десятилетие, а также зародить нехорошие мысли у других, населяющих страну, народов, что приведет к уничтожению Ирана как государства, со всеми вышеописанными последствиями для региона и континента в целом.

Иранское руководство, конечно, все это понимает, и есть надежда на то, что оно проявит не только твердость и жесткость, но также мудрость. Образование курдской национальной автономии снизит градус напряженности. Если примеру Ирана затем последуют Турция и Сирия, то стоит ожидать снижения напряженности уже в целом регионе. При этом вопрос с образованием государства Курдистан стоит вынести на всемирную конференцию при ООН. Тогда пожертвовав небольшими частями, можно сохранить все остальное, ведь курды имеют право на самоопределение. Здравомыслящая часть курдов, которых пока большинство, согласятся на Курдистан пусть и в урезанном масштабе. Ведь именно это их мечта, к достижению которой они стремятся, ради которой они воюют и готовы умереть. Выбив этот козырь из рук «доброжелателей» в регионе наступит мир.

Отдельно стоит рассмотреть вопрос об «аппетитах» курдской прозападной элиты. Ведь они растут не по дням, а по часам. Благодаря помощи извне и пиару на народном восстании за создание своего государства, их ряды значительно укрепились, хотя и составляют пока меньшинство от общего числа курдов. Однако если притеснения курдов со стороны других стран будут расти, есть вероятность того, что и силы прозападных значительно вырастут. А «доброжелатели» в таких ситуациях чувствуют себя, как рыба в воде, ведь это их «поляна».

В том, что «доброжелатели» добиваются именно такого результата, сомнений нет. Им на самом деле все равно будет у курдов государство или нет. Они их просто используют, как таран, против других государств. И есть вероятность того что Турция, Сирия, Ирак и Иран будут сообща «воспитывать» курдов. Что на самом деле становится очень опасным прецедентом по созданию обиженного народа, так как есть вероятность скатывания в геноцид. Главное начать процесс, который перерастет в полномасштабную войну в регионе, в результате чего можно будет разрушить несколько государств.

Если раньше карты «Большого Курдистана» не выходили за рамки Турции, Сирии, Ирака и Ирана, отщипывая по солидному куску территории у каждой страны, то теперь все выглядит несколько по-другому. И карта до боли напоминает нечто подобное в воображении «бармалеев», бредящих Исламским Халифатом, уютно расположившимся между Европой, Россией и Китаем, с кусками их территорий.

Нужно также отметить, что часть финансовых расходов в вопросе работы инструкторов и поставок оружия из стран «доброжелателей», берет на себя Саудовская Аравия, которая является закадычным «другом» персов. При этом Иран, с восточной отзывчивостью отвечает ей «взаимностью» в Йемене.

Ну, а государствам, заинтересованным в сохранении стабильности в мире, уже сейчас нужно начать консультации, по организации международного трибунала по Большому Ближнему Востоку, это бы несколько остудило пыл «доброжелателей», их последователей и исполнителей.

Министр обороны Ирана призвал к уничтожению воюющих в Сирии террористов из Европы

Генерал Хоссейн Дехкан считает: опасения в том, что сторонники террористических групп будут пытаться использовать прекращение огня в Сирии, как шанс к усилению и реорганизации своих сил, вполне обоснованы.

Как сообщает Иран.ру, выступая перед журналистами сегодня, генерал Дехкан подчеркнул "сирийский режим прекращения огня является благоприятной ситуацией для всех, однако, то, что касается спонсоров террористических группировок, то они могут использовать эту возможность, чтобы оборудовать и реорганизовать подконтрольные им силы, чтобы подготовить другие жестокие операции, более масштабные, чем раньше".

Он добавил, что все должно способствовать установлению режима прекращения огня. Глава военного ведомства ИРИ обратил внимание на то, что любые принимаемые США и Россией меры должны помочь тем, кто живет в осажденных районах.

По мнению министра обороны Ирана, нужно искать политическое решение сирийского кризиса, а не ограничиваться ситуативными решениями. Дехкан отметил, что позицию законного правительства в Сирии должны уважать все страны. "Нынешняя ситуация в Сирии свидетельствует о том, что не будет никакого военного решения кризиса", сделал вывод министр обороны Ирана. ПРИ этом он указал: "В этом случае должна быть глобальная воля, чтобы полностью уничтожить воюющих в Сирии террористов из Европы".

В Иране стартовала кампания по переписи населения

Духовный лидер ИРИ аятолла Хаменеи сегодня встретился с руководством Статистической организации Ирана, выступив с рекомендациями о проведении переписи населения и жилого фонда страны.

Глава Ирана отметил важность предстоящей переписи населения и обратился к иранскому народу с призывом самым серьезным образом принять участие в этом государственном проекте. Лидер исламской революции назвал достоверную и сконцентрированную научную статистику "главной основой принятия эффективных решений в ИРИ".

"В статистике необходимо правильно обосновать и существующее положение и процесс изменений с тем, чтобы власти страны могли принимать своевременные решения и не были захвачены врасплох стремительно меняющимися статистическими данными", подчеркнул аятолла Хаменеи.

Глава Ирана посоветовал людям из всех слоёв общества принять участие в предстоящей всеобщей переписи населения и предоставить должностным лицам правдивую информацию. «Люди должны знать, что эта информация будет храниться в тайне, и им не о чем беспокоиться», добавил Хаменеи.

Семья Саудитов не дождется: Иран не откажется от паломничества в Мекку

Посольство Ирана в Кувейте опровергло необоснованные сообщения, сделанные и распространённые некоторыми арабскими СМИ о том, что иранские паломники должны заменить хадж в Мекку на паломничество в священный город Кербелу.

В своём заявлении посольство Ирана опровергло заявления, сделанные арабскими СМИ, принадлежащими саудовским правителям. «Никогда не выносилось ни одной фетвы о замене хаджа в Мекку паломничеством в святыню Имама Хусейна в Кербеле. Такое утверждение является ложью», подчёркивается в заявлении.

Агентство ИРНА отмечает, что из-за саудовской враждебности по отношению к Ирану, а также вследствие трагедии в Мине в прошлом году, некоторые арабские СМИ утверждают, что более одного миллиона иранских паломников направятся в Кербелу в Ираке, так как фетва велела им сделать это, чтобы заменить паломничество в Мекку на Кербелу.

Как сообщало РИА Иран.ру, Тегеран заявил, что Саудовская Аравия должна обеспечить необходимую безопасность для всех паломников, в том числе иранцев, когда они находятся в этой стране, Саудовские власти отказались гарантировать безопасность паломников и таким образом лишили иранцев возможности выполнить ежегодный хадж в этом году, который является правом для любого мусульманина.

Президент Ирана встретится с кубинским лидером Фиделем Кастро

Президент Роухани по пути в Нью-Йорк для участия в сессии генассамблеи ООН посетит Каракас и Гавану, где ожидается его встреча с Фиделем Кастро.

В Венесуэле иранский президент выступит с речью на 17-м саммите Движения неприсоединения (ДН), который состоится на острове Маргарита.

Как сообщало РИА Иран.ру, председательство ИРИ в ДН подошло к концу и должно быть передано Венесуэле, передача председательства состоится в ходе визита президента Роухани. Предыдущий, 16-й саммит лидеров Движения неприсоединения состоялся в августе 2012 года в Тегеране, в ходе которого председательство данного движения перешло от Египта к Ирану.

В Венесуэле Роухани также проведет переговоры с высокопоставленными официальными лицами ряда стран, принимающих участие в саммите Движения неприсоединения. Затем иранский президент отправился в Гавану, чтобы провести переговоры с высокопоставленными официальными лицами Кубы, в том числе лидером страны Фиделем Кастро.

На заключительном этапе поездки, Роухани отправится в Нью-Йорке, где выступит с речью на 71-й сессии Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций.

Иран помогает Сирии сбивать израильские самолеты и беспилотники

Командование сирийская армии сообщило, что 13 сентября около часа ночи в районе города Кунейтра был сбит военный самолет и беспилотник Израиля.

Верховное командование ВС Сирии обвинило Израиль в поддержке террористических группировок, связанных с нападениями на позиции армии Асада в районе населенного пункта Эль-Кунейтра. По версии Дамаска, израильская сторона помогает террористам передвигаться с оружием и техникой по оккупированной полосе.

Ранее ЦАХАЛ сообщил о разрыве в центральной части Голанских высот минометного снаряда, выпущенного из Сирии. В результате, как полагают, случайного обстрела никто не пострадал и не был причинен материальный ущерб.

Голанские высоты - спорная территория на Ближнем Востоке, которая в настоящее время находится под контролем Израиля. Израильский премьер Нетаньяху неоднократно говорил, что сирийскому лидеру Башару Асаду в обстоятельствах, когда он контролирует всего 20% сирийской территории, следует забыть о претензиях на Голанские высоты.

Но, когда армию САР усилила поддержка Ирана, появились прогнозы, что Сирия сможет восстановить контроль над Голанскими высотами, а это поможет Ирану открыть новый фронт против Израиля и создать "второй сектор Газа" или "второй юг Ливана". О планах Дамаска вернуть себе Голанские высоты заявлял заместитель министра иностранных дел Сирии Фейсал Микдад.

Иран и Катар сделали важный шаг на пути к политическому диалогу

В телефонном разговоре с эмиром Катара президент Роухани подчеркнул, что только политический диалог может урегулировать региональные проблемы.

Как сообщает Иран.ру, президент Ирана поздравил катарского эмира шейха Тамим бин Хамада аль-Тани с мусульманским праздником Курбан-Байрам (на персидском – Эйд аль Адха). В ходе разговора Роухани особо отметил, что региональные вопросы должны быть решены и урегулированы странами региона и лишь путем политических переговоров, диалога и взаимопонимания.

Указав на расширение экстремизма, насилия и терроризма в регионе, президент ИРИ выразил сожаление, что Ближний Восток остается «не в хорошем состоянии». "Мы ответственны, чтобы спасти мусульман от угрозы терроризма и установления стабильности в регионе и укрепление братства среди мусульман", сказал он.

Роухани подчеркнул, что Исламская Республика приложит все усилия для расширения политического решения региональных проблем, и каждая страна должна работать в этой области.

Шейх Тамим бин Хамад аль-Тани со своей стороны заявил, что Тегеран и Доха всегда поддерживали сердечные и глубоко укоренившиеся отношения. Он подчеркнул, что Катар приветствует расширение особых связей с Ираном во всех областях.

Катарский эмир подчеркнул, что Иран и Катар должны иметь связи для решения сложных проблем в регионе. Он указал на важность улучшения диалога между Ираном и арабскими странами Персидского залива, отметив, что существующие проблемы должны решаться региональными государствами, а не иностранными державами.

Иран и Беларусь будут сотрудничать в подготовке полицейских кадров

Начальник Военного университета «Амин» и глава делегации полицейской академии Беларуси, подчеркнули волю двух сторон в непрерывном сотрудничестве в области полицейской подготовки.

Как сообщает ИРНА, генерал-майор Лутфулла Бахтиари в рамках визита делегации полицейской академии Беларуси в иранский университет «Амин» подчеркнул: "Сотрудничество Ирана с другими странами мира по полицейской подготовке имеет большое значение".

"Сегодняшняя встреча с белорусской делегацией будет началом непрерывных двухсторонних отношений между двумя академиями", отметил генерал Бахтиари.

На данной встрече глава делегации полицейской академии Беларуси, генерал Владимир Бачила, в свою очередь, выразил надежду в подготовке необходимой почвы для тесного взаимодействия между Ираном и Белоруссией в области подготовки сотрудников полиции.

Делегация из Академии МВД Беларуси, прибывшая в Иран в рамках расширения полицейских взаимоотношений, посетила несколько академий и центров профессиональной подготовки МВД ИРИ в Тегеране.

США надеются, что Иран использует свое влияние для сохранения в Сирии режима прекращения огня

"Наши ожидания заключаются в том, что Иран будет использовать свое влияние так, чтобы" поддерживаемые им отряды "придерживались режима прекращения боевых действий", заявил пресс-секретарь Госдепа.

В Госдепартаменте США рассчитывают, что Иран воспользуется своим влиянием на поддерживаемые им силы, действующие на территории Сирии, чтобы они не нарушали режим прекращения боевых действий. Такую позицию в понедельник на регулярном брифинге для журналистов озвучил глава пресс-службы внешнеполитического ведомства Джон Кирби.

Режим прекращения огня не распространяется только на группировки, признанные ООН террористическими, уточнил пресс-секретарь Госдепа, указавший на "Исламское государство" и "Джебхат Фатх аш-Шам" (обе запрещены в РФ).

Кирби также уточнил, что обновленный режим прекращения боевых действий не предполагает полного запрета на полеты сирийских правительственных ВВС, они смогут наносить удары по террористическим группировкам.

"Цель заключалась в ограничении их боевых операций таким образом, чтобы они не наносили удары по оппозиции или гражданским целям", - сказал он, отметив, что атаки против группировки "Джебхат Фатх аш-Шам" (прежнее название - "Джебхат ан-Нусра") разрешены.

Иран: некомпетентность саудовских властей поставила ислам под угрозу

Спикер парламента Ирана призвал мировое сообщество сформировать комиссию по расследованию обстоятельств трагедии в долине Мина в прошлом году.

Али Лариджани в понедельник в послании по случаю первой годовщины трагических событий в Мине подчеркнул: "Исламский мир и международные правозащитные организации должны, руководствуясь общечеловеческой совестью, постараться разобраться в трагедии, происшедшей в долине Мена в ходе прошлогоднего хаджа, и наказать виновников этих событий".

В этом послании также говорится: "Трагедия в Мине свидетельствует о бездарности и некомпетентности организаторов паломничества и отвратительном управлении великим обрядом хаджа со стороны властей Саудовского режима. По прошествии года с этой трагедии иранский народ, мусульмане всего мира и все свободолюбивые народы все еще пребывают в трауре по невинно погибшем в долине Мена паломникам".

Лариджани также отметил, что ошибочная и амбициозная политика режима Сауда, включающая агрессию против соседнего Йемена, воспитание и поддержку террористических группировок такфиритского толка в регионе и поддержание тайных и явных взаимоотношений с сионистским режимом, оккупировавшим Палестину, свидетельствует о бездарности властей Саудовской Аравии, которая поставила под угрозу весь ислам".

Рост иностранных инвестиций в сфере ценных бумаг Ирана

Иностранные инвестиции на внутреннем рынке ценных бумаг Ирана увеличились на 140% с момента начала осуществления ядерной сделки, и стоят 11 700 млрд. риалов (около 329 миллионов долларов по рыночному обменному курсу).

Заявление было сделано новым главой Организации по ценным бумагам и биржам Ирана господином Мохаммади. При этом он добавил, что большинство инвесторов из Германии и немецкоязычных стран.

Санкции против Исламской Республики были сняты 16 января после эпохального договора, подписанного Ираном с мировыми державами в июле 2015 года.

Инвесторы из США, Великобритании, Испании, России, Германии, Швеции, Швейцарии, Узбекистана, Китая, Нидерландов, Индии, Турции, Ливана, Южной Африки, Японии, Кипра, Италии, ОАЭ, Норвегии, Греции, Индонезии, Польши, Катара, Ирака, Пакистана, Сирии, Люксембурга, Кувейта, Новой Зеландии, Малайзии, Южной Кореи и Афганистана, в настоящее время, имеют доли на фондовых рынках Ирана.

Рост производства электроэнергии в Иране за один месяц

866 МВт новых мощностей добавлены к энергосистеме Ирана, к середине шестого календарного иранского месяца Шахривар, который начался 21 августа. Таким образом, номинальная мощность выработки электроэнергии в Иране достигла 75,549 МВт.

Согласно отчету, в течение указанного периода, было получено 834 МВт новых мощностей от газовых электростанций и 32 МВт от распределенных электростанций, которые были добавлены к предыдущей мощности в 74,683 МВт.

Ранее в этом месяце Иранская распределительная сетевая компания, известная как «Таванир», объявила о том, что страна планирует увеличить мощность выработки электроэнергии за счет своих распределенных электростанций до 4000 МВт к концу своей шестой пятилетки Национального плана развития (к 2021 году).

Индия заинтересована в порте Чабахар для торговли с Оманом

Индия заинтригована идеей создания торгового морского сообщения с Ираном и Оманом через иранский порт Чабахар, который Индия развивается для того, чтобы получить доступ к региональным рынкам.

Индия также проявляет интерес к разработке оманского порта Дагм и связывает его с портом Чабахар в единую логистическую цепочку. Учитывая хорошие политические отношения между Ираном и Оманом, Индия надеется использовать стратегическое расположение порта Дагм для качественного применения и стимулирования торговли морским путем в регионе.

У иранской автомобилестроительной компании «Iran Khodro» также имеются планы по созданию завода в районе оманского порта Дагм для производства автомобилей, и ожидается, что производство начнется к 2017 году.

В настоящее время, Индия разрабатывает порт Чабахар в рамках трехстороннего соглашения, подписанного с Ираном и Афганистаном, чтобы стимулировать взаимодействие со странами Центральной Азии и за их пределами. Страна инвестировала $ 500 млн. в проект, который включает в себя строительство двух терминалов и грузовых причалов.

Иран занимает 20 процентов мирового рынка ковров ручной работы

Иран, в настоящее время, занимает 20% мирового рынка ковров ручной работы, заявил член Совета Тегеранской палаты торговли, промышленности, горнорудной промышленности и сельского хозяйства Сейед Рази Хадж-Акамири.

Во всем мире операции с коврами ручной работы составляют $ 1,5 млрд. в год. После укрепления иранской экономики (после снятия санкций), доля Ирана достигла $ 300 млн.

Санкции в отношении ядерной энергетической программы Ирана были сняты в середине января в рамках знакового ядерной сделки страны, подписанной с мировыми державами в прошлом году. Со своей стороны, Иран согласился ограничить сферу своей ядерной деятельности.

Структура экспорта ковров из Ирана сильно пострадала в результате санкций. Крупнейший импортер иранских ковров ручной работы – США, запретили импорт ковров, среди других иранских продуктов, в сентябре 2010 года.

Теперь, когда санкции отменены, экспорт постепенно набирает обороты. Исламская Республика экспортировала ковров ручной работы в США на сумму $ 27 млн., в течение первых четырех месяцев текущего иранского года (20 марта – 21 июня 2016 г.), по словам главы иранского Национального центра ковра.

Общий экспорт ковров ручной работы за этот период составил $ 83 млн., регистрируя увеличение на 39,5%, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

В среднем, Иран ежегодно экспортировал ковров ручной работы на сумму 500 миллионов долларов, прежде чем санкции вступили в силу.

Рост экспорта полезных ископаемых из Ирана

Ценность экспорта полезных ископаемых и продукции горнодобывающей промышленности Ирана увеличилась на 23 %, в течение первых пяти месяцев текущего иранского 1395 календарного года (с 20 марта по 21 августа 2016 г.), по сравнению с тем же периодом в прошлом году.

По данным Организации рудников, реконструкции и развития горнодобывающей промышленности (IMIDRO), экспорт полезных ископаемых и продукции горнодобывающей промышленности составил $ 2,9 млрд. в указанное время, в то время как этот показатель составлял $ 2,3 млрд. в первые пять месяцев прошлого года.

Еще в июне, Министерство промышленности, горнорудной промышленности и торговли объявило, что на минеральные продукты и отрасль приходилось 16,5 процентов ненефтяного экспорта страны в течение последнего иранского календарного года (закончился 19 марта 2016 г.). Стоимость экспорта продукции горнодобывающей отрасли страны превысила $ 7 млрд. в прошлом году.

Таиланд расширяет авиасообщение с Ираном

Таиландский авиаперевозчик «Thai Airways International» (THAI) объявил, что он увеличит количество рейсов по маршруту Бангкок-Тегеран до четырех в неделю с 1 октября.

Многие международные авиакомпании начали или возобновили прямые рейсы в Иран после ядерной сделки страны с крупнейшими мировыми державами, которая отменила незаконные санкции против Исламской Республики.

«British Airways» возобновила прямые рейсы в Иран после перерыва в четыре года. «Air France» возобновила рейсы Париж-Тегеран в апреле, впервые за последние восемь лет. «Austrian Airlines» предлагает своим пассажирам дополнительный ежедневный рейс в Тегеран с марта 2016 года, и летает в иранскую столицу в два раза каждый день.

Иран видит экономические перспективы участия в китайско-пакистанских делах

Иран проявил интерес к участию в китайско-пакистанских экономических отношениях, в частности к проекту экономического коридора (CPEC), назвав его одним из самых крупных проектов региона.

Посол Ирана в Пакистане Мехди Хонардуст сделал заявление на встрече с президентом Федерации торгово-промышленной палаты Пакистана Абдул Рауфом Аламом.

CPEC, в настоящее время, охватывает проекты, находящиеся в стадии строительства. Работа организации предназначена для быстрого расширения и модернизации пакистанской инфраструктуры, а также расширения экономических связей между Пакистаном и Китаем. Коридор считается продолжением амбициозного плана 21-го века - Шелкового пути из Китая.

Хонардуст добавил, что ирано-пакистанская двусторонняя торговля получит беспрецедентный импульс после решения банковских проблем. Он отметил, что пакистанский текстиль, рис, хирургические медикаменты, спортивный инвентарь и сельскохозяйственные продукты пользуются большим спросом в Иране. Президент ТПП Пакистана заявил, что Пакистан готов увеличить импорт газа и электроэнергии из Ирана, призывая Тегеран снизить цены.

Иран изучает газовый рынок Европы

Иран изучает ряд вариантов для экспорта природного газа в Европу. Таким образом, снова возрождается амбициозный план, который был отложен ранее из-за санкций, а также из-за технических проблем.

Управляющий директор Национальной иранской газовой экспортной компании (NIGEC) Алиреза Камели сообщил, что экспорт природного газа в Европу через новый трубопровод экономически нецелесообразен.

По его словам, из-за более низкой международной цены на природный газ, строительство нового трубопровода не имеет никакого экономического обоснования. Камели заявил, что Иран рассматривает несколько вариантов для экспорта газа в Европу. Один из них, по его мнению, включает в себя использование имеющихся трубопроводов или строительство небольших веток для быстрого доступа к существующим трубопроводам.

В июле этого года, директор NIGEC по международным делам Азизолла Рамазани сообщил, что Иран рассматривает возможность поставок природного газа потребителям в Европейском Союзе через трубопровод, который будет проходить через Юго-Восточную Европу на Запад. Рамазани подчеркнул, что Иран может быть подключен к Транс-Анатолийскому газопроводу Турции (TANAP) для экспорта газа в Европу.

"Наша производственная мощность увеличится до 1,2 млрд. кубических метров в сутки в течение следующих пяти лет. Таким образом, мы имеем достаточное количество газа для экспорта", - заявил Рамазани в кулуарах 9-ой сессии по энергетике юго-восточной Европы.

Иран в течение многих лет преследовал планы по экспорту природного газа в Европу. Предварительная схема, которая была разработана в сотрудничестве с консорциумом «Nabucco», предусматривает подключение трубопроводов иранского природного газа из южного энергетического узла Ассалуйе в Турцию, а оттуда в Европу. Тем не менее, «Nabucco», в конце концов, отказалась от возможностей Ирана в 2008 году после осложнений, наиболее важными из которых явились спроектированные США санкции против иранского энергетического сектора. Но данный проект без Ирана не имеет реальной эффективности.

Иран приветствует открытие нового порта в Казахстане

Иранский чиновник Акбар Хонджи объявил об официальном открытии нового порта в казахстанском городе Актау, через который Иран будет связан посредством морского сообщения.

Управляющий директор транспортной иранской компании «Hazar Sea Shipping Lines» Акбар Хонджи заявил о том, что Актауский международный морской порт в Казахстане официально открыт частным сектором Казахстана и стыкован с линией морского судоходства «Виана», принадлежащей возглавляемой его компанией. "В настоящее время, в период строительства зернохранилищ в порту Актау, три причала этого морского порта готовы к работе", - добавил он.

"В будущем, количество причалов будет расширено до более шести", - сказал он. «В этом порту, который был построен с помощью современных технологий, могут быть разгружены и разгружены разнообразные товары, включая навалочные грузы, пшеницу и генеральные грузы», - сказал он.

«Я не верю ни в какие долгосрочные договоренности и союзы между иранцами и турками».

Как меняется сегодня ситуация на Ближнем и Среднем Востоке? Какую роль играет в этом президент Турции Реджеп Эрдоган? От кого или чего зависят его решения? На эти темы, а также о том, как будет развиваться ситуация с курдами, отвечает публицист, политик и специалист по Среднему Востоку Роман Бабаян.

— Реджеп Эрдоган свободен в своих решениях? Или турецкое решение нанести удар по курдам было вынужденным?

— Я думаю, Эрдоган абсолютно несвободен. Я бы даже сказал, что все его внутриполитические решения тоже вынужденные. При этом нельзя сказать, что он находится в жесткой зависимости от кого-то конкретно, но он абсолютная жертва обстоятельств.

Он прекрасно понимает, что шаг влево для него грозит тем, что он потеряет власть, и шаг вправо приведет к ровно тем же самым последствиям. Если взять всю эту историю со сбитым самолетом, помните, когда Эрдоган буквально сразу, в первые часы интервью раздавал налево-направо: "Десять раз предупредили, и один раз выстрелили, десять раз предупредили, один раз сбили, они сами виноваты, Турция суверенное государство, в наше воздушное пространство залетать нельзя". Эрдоган был весь из себя такой герой.

Но проходит совсем чуть-чуть времени, и мы узнаем, что, оказывается, это не он отдавал приказ на уничтожение российского бомбардировщика, а какие-то генералы, какие-то оппозиционеры, которые окопались где-то в Турции. Но господину Эрдогану очень нравится, когда его называют "новым султаном". Он не скрывает, что у него есть идея неоосманизма. Турки пытаются каким-то образом увеличить влияние Турции в ближневосточном регионе, Балканы тоже в зоне их интересов.

Но если Эрдоган — новый султан Турции, как мы можем себе представить, чтобы султан не контролировал генералов, которые принимают решение сбить бомбардировщик мощнейшего на этой планете ядерного государства? Если он действительно был не при чем и его поставили перед фактом, то тогда он не султан, а евнух в гареме, в лучшем случае.

— Или султан по 1828 году, когда у него янычары восстали, и русские штыки спасли…

— Да, совершенно верно. Если он не хочет быть евнухом, а хочет быть действительно султаном, значит, ему приходится врать. Дальше что происходит? Он идет на поклон к Путину, он включил заднюю передачу, написал это тонкое официальное послание. В его послании было четко понятно по контексту, что это действительно сигнал с извинениями, он идет на поклон.

Почему он пошел на поклон? Потому что он зависим от обстоятельств, в том числе и от внутриполитических обстоятельств. У него трещала по швам вся экономика, у него восстал весь туристический бизнес за небольшой промежуток времени — прошло всего семь месяцев. У него восстал строительный бизнес, который очень хорошо себя чувствовал на территории России. Но им перекрыли кислород, им запретили здесь работать.

Восстал весь сельскохозяйственный бизнес, который точно так же был в первую очередь заточен на российский рынок. Плюс у него восстали банки.

Ладно, экономическую составляющую убираем и смотрим теперь политическую ситуацию. Сторонники бывшего президента Турции его "очень сильно любят", как мы понимаем. К ним же он собственными руками прибавил сторонников бывшего премьер-министра Турции. Помните, когда тот приехал из Европы и выступал с обращением к нации, на это никто внимания не обратил. Но он, выступая, начал свое обращение со слова millet, по-турецки это нация, народ. Начинать обращение этим словом может себе позволить только руководитель номер один.

Когда Эрдоган увидел, что премьер-министр обращается именно таким образом, говорит "нация, я привез вам безвизовый режим с Европой", Эрдоган просто обалдел. Потому что это же он вел переговоры с Евросоюзом. Он заключал с ними эти соглашения — три миллиарда в обмен на беженцев, безвизовый въезд, перспективы вступления Турции в Евросоюз… И тут приезжает премьер-министр и делает вот такое заявление.

Эрдоган его тут же отставил. Но у премьера были свои сторонники, он никогда в жизни не начал бы свое собственное телевизионное обращение именно так, как он начал, если бы он не ощущал за собой определенную силу. Соответственно, мы плюсуем к врагам и недругам Эрдогана внутри Турции этих людей, и они могут его порвать на клочья, он это понял.

Потом Эрдоган еще начал думать о том, что у него отвратительные отношения с американцами, потому что они не поняли этих телодвижений. У него не очень хорошие отношения с европейцами, которые, наоборот, поняли, что он их пытается доить и подвесил их на крючок, угрожая миллионами беженцев. И когда Эрдоган понял, что у него такие плохие отношения с Россией, что дальше некуда, он просто ощутил физически, что он висит на волоске.

И тогда Эрдоган пошел тем путем, по которому он пошел — поехал в Петербург, на родину президента Путина. Это огромный символический знак и сигнал, который мы послали всей турецкой нации: "Ваш новый султан, или ваш президент — как угодно его называйте, — написал письмо с извинениями и летит на родину к русскому президенту". Вот такие нюансы. Где здесь самостоятельность? Конечно, Эрдоган абсолютно зависимый человек.

— Давайте поговорим про такого важного игрока, как Иран. Неожиданная вещь — турки, Иран, Сирия жестко схлестнулись и сейчас заговорили совершенно по-другому.

— Я не верю ни в какие долгосрочные договоренности и союзы между иранцами и турками. Это невозможно по определению. Персы с турками никогда в жизни долгосрочно сотрудничать не будут, только на краткосрочный период. У каждого собственные интересы на сегодняшний день.

— То есть вам не кажется, что Эрдоган, спровоцировав конфликт между Рабочей партией Курдистана и войсками сирийской армии, и через это ищет сближения с Ираном и Сирией?

— Нет, с Ираном он никогда не пойдет ни на какое сближение. В Иране к любому человеку подойди, и он тебе скажет, что турки — это враги. У них в подсознании это сидит.

— А для меня достаточно очевидно, что Эрдоган поссорился с саудовцами, чтобы помириться с Али Хаменеи на фоне общих врагов.

— На основании общих врагов они могут какое-то время поддерживать отношения, но не более того. У Турции на сегодняшний день, на мой взгляд, только одна-единственная проблема — им нужно любыми средствами не допустить создания анклава сирийского Курдистана. Потому что, если они сейчас допустят создание аналога того, что существует у курдов на севере Ирака, на территории Сирии, это значит, что в ближайшее время эти процессы захлестнут Турцию так, что она может не сохраниться.

Они это прекрасно понимают. И все телодвижения, которые они сейчас делают, направлены на это. Кроме того, на юго-востоке Турции идут бои, там война идет. Я сам когда-то видел своими глазами, как проводит карательные операции турецкая полиция. Они не смотрят, в принципе, кто там — женщина, ребенок или еще кто-то. Бронетранспортеры просто заходят в курдскую деревню в пригородах Диярбакыра и солдаты начинают избивать людей железными прутьями. Они их просто убивают, по большому счету.

А откуда получают оружие боевики Рабочей партии Курдистана? Оно идет через Сирию, через сирийских курдов, и Турция это прекрасно знает. Американцы поддерживают сирийских курдов оружием, а это оружие перебрасывается боевикам РПК.

Теперь представьте ситуацию, что здесь уже есть курдское государство. Почему турецкая армия сейчас проявляет активность в районе турецко-сирийской границы и вошла даже на территорию? Потому что курды стояли в одном шаге от того, чтобы взять всю границу под контроль, эти оставшиеся пресловутые 98 километров.

Там же 400 километров уже контролировалось курдами, и раньше у курдов была такая философия: "Вот мы живем здесь, за границы этого территориального образования мы не выходим. Там пускай что хочешь происходит, но мы воюем только здесь, туда мы не идем". На этом и основывались проблемы всех стран, которые пытались взаимодействовать с курдами и пытались их использовать во всех этих процессах. Курды не хотят воевать за пределами Курдистана.

Сейчас в Сирии произошла уникальнейшая совершенно вещь. Они контролировали границу с Турцией, которая, собственно, обозначена, как Сирийский Курдистан, а эти 98 километров вообще не имели к ним никакого отношения. И они не хотели участвовать в боевых действиях, но сейчас их на это вынудили, и они пошли. Чтобы они не взяли эту границу, Турция вошла в эти территории, туда двинулись азербайджанцы или туркоманы. И если бы они этого не сделали, то мы с вами получили бы следующую ситуацию: есть Иракский Курдистан, и вот возникает Сирийский Курдистан. При этом Сирийский Курдистан абсолютно контролирует всю границу, перерезает все финансовые потоки, которые сейчас существуют, и снабжает оружием курдов на юго-востоке Турции.

— Ответьте не как объективный публицист, а как политик, что делать России?

— Нам нужно активно работать с курдами. В этом наш интерес сейчас.

— То есть ссориться с Реджепом Эрдоганом, с Башаром Асадом, и договариваться с курдами?

— Ни с кем не ссориться. Со всеми надо разговаривать сладким языком. Но чем больше у нас будет влияния именно на курдский мир, на этот курдский регион, тем больше у нас будет возможности влияния на все четыре столицы.

Голландия становится проводником иранских торговых интересов в Западной Европе

В Гааге был открыт Иранско-Голландский торговый и культурный центр INTCC.

На церемонии открытия присутствовали посол Ирана в Нидерландах Али-Реза Джахангири, заместитель главы Иранской торгово-промышленной палаты Фархад Шариф и глава Организации иранского культурного наследия, ремесел и туризма Масуд Солтанифар.

Созданный частным сектором Ирана, INTCC является первым из таких центров в Европе. Он будет служить в качестве платформы для демонстрации иранских изделий ручной работы, мебели, ковров и керамики, помогая улучшить взаимодействие между иранскими и голландскими торговцами и теми, кто активен в творческих отраслях.

Иран угрожал сбить два самолета-разведчика ВВС США

Елена Сергеева

Иранские военные пригрозили сбить два американских самолета-разведчика, приблизившихся к морским границам страны. Отмечается, что пилоты ВВС США никак не отреагировали на предупреждения.

В минувшую субботу два разведывательных самолета ВВС США приблизились к побережью Ирана. В свою очередь, иранские военные пригрозили сбить воздушные судна, однако американские летчики никак не отреагировали на предупреждение

Как сообщает телеканал Fox News со ссылкой на три осведомленных источника в оборонной сфере, на борту самолета P-8 Poseidon находились девять человек, а на борту EP-3 Eries были 24 члена экипажа.

Американские самолеты пролетели в 13 милях от иранского побережья. Отметим, что территориальные воды страны простираются на 12 морских миль от берега, то есть самолеты находились в международном воздушном пространстве. В оборонном ведомстве США сообщили, что американские ВВС хотели проверить реакцию иранских сил на подобную ситуацию.

Один из источников также сообщил, что ситуация не была опасной, так как в указанном районе не было обнаружено установок ПВО.

Перехват, которого не было

Израильские военные опровергли уничтожение своего самолета в Сирии

Александр Братерский, Михаил Ходаренок

Армия Сирии заявила об уничтожении израильских истребителя и беспилотника после атаки на свои позиции. Израильские военные опровергли потери своих ВВС и подтвердили нанесение удара по сирийской артиллерии. Израиль и ранее совершал авианалеты на соседние территории, ссылаясь на угрозу от армии Башара Асада. Инцидент несет риски для объявленного Россией и США «режима тишины» в Сирии.

Ночью Израиль атаковал позиции сирийской армии на юге страны, пишет сирийское госсагентство SANA.

«ВВС Израиля совершили авианалет на одну из позиций сирийской армии в провинции Эль-Кунейтра, — цитирует агентство сообщение Верховного командования армии и ВС САР.

— Сирийские противовоздушные силы противодействовали атаке и cбили израильский истребитель к югу от Кунейтры и вражеский беспилотник к западу от поселка Сасаа».

В сирийской армии утверждают, «эта неприкрытая агрессия со стороны Израиля совершена в рамках поддержки террористических группировок, действующих в Сирии, с целью повысить их боевой дух после значительных поражений, нанесенных экстремистам сирийскими войсками в провинции Эль-Кунейтра».

Уточняется, что нападение израильской авиации произошло около часа ночи по Москве 13 сентября.

Представитель ЦАХАЛ майор Арье Шаликар заявил, что ночью по израильскому самолету были выпущены две ракеты класса «земля-воздух» после того, как авиация Израиля «атаковала позиции сирийской артиллерии».

«Ни на одном из этапов инцидента безопасность летательных аппаратов ВВС Израиля не была под угрозой», — отметил израильский военный, опровергая потери ВВС.

Слова сирийских военных о беспилотнике он не комментировал.

Израиль сохраняет относительный нейтралитет в сирийском конфликте, однако самолеты ВВС этой страны время от времени подавляли сирийские огневые точки в пограничных районах.

Один из таких инцидентов произошел в июле, когда израильские ВВС нанесли авиаудар по целям в сирийском городке расположенном близ границы. Он находится под контролем правительственной армии. Власти заявляли, что беспорядочный огонь, который вели сирийские военные, угрожал безопасности Израиля.

Руководство Израиля неоднократно заявляло, что опасается за безопасность на Голанских высотах, где ООН поддерживало долговременный режим перемирия. В настоящее время эту территорию часто обстреливают боевики из сирийской оппозиции и лояльные Башару Асаду силы.

Ситуация с обстрелом израильского самолета в Сирии происходит на фоне объявленного США и Россией перемирия в сирийском конфликте. Однако в случае, если сообщение подтвердится, это может привести к обострению ситуации в сирийском конфликте и нарушить режим перемирия. Об этом режиме договорились 12 сентября военные России и США.

Израиль имеет хорошие отношения и с Россией, и с США. Поэтому он вряд ли будет идти на риск эскалации ситуации в сирийском конфликте. В настоящее время между Израилем и Сирией проводится обмен разведывательной информацией о происходящем в регионе. Ранее президент России Владимир Путин уверил руководство Израиля, что оружие поставляемое Россией Сирии, не попадет в руки шиитской группировки «Хезболла».

Сохраняя нейтралитет, руководство Тель-Авива опасается роста в ослабленной Сирии своего главного регионального врага — Ирана. Тегеран наравне с Россией оказывает поддержку режиму Башара Асада.

Из чего могли сбить израильский самолет

В боевом составе войск ПВО Сирии насчитывается две дивизии ПВО, около тридцати зенитных ракетных бригад и полков, а также несколько сотен установок МЗА (малокалиберной зенитной артиллерии типа ЗСУ-23-4 «Шилка» и ЗУ-23-2) и более сотни 57-мм орудий. «Шилки» в основном применяются для поддержки в наземных боях общевойсковых частей и подразделений.

Сирийские войска ПВО несут боевое дежурство и прикрывают почти половину территории страны. Однако современными зенитными ракетными комплексами и системами оснащены не более десятой части сирийских дивизионов. К ним относятся всего несколько зенитных ракетных дивизионов «Бук-М2Э» и батарей зенитно-пушечного ракетного комплекса «Панцирь-С1». «Буки» развернуты в северных районах Сирии, в Латакии. «Панцири» стоят в основном на прикрытии Дамаска. Однако и тот и другой комплекс свертывается и развертывается всего за пять минут, обладает очень высокими маршевыми способностями, и мог быть легко выдвинут на маршруты пролетов самолетов ВВС Израиля.

У ракетчиков противовоздушной обороны существует такой способ действий — «стрельба из засады». На практике это означает совершение марша с применением всех мер маскировки (в первую очередь радиотехнической) в новый позиционный район, включение на излучение (поднятие высокого напряжения на передающих устройствах) всего за несколько секунд до выполнения боевой стрельбы и поражение заранее назначенной для обстрела цели. Сразу же после этого дивизион (батарея) свертывается и покидает стартовую позицию.

Колесный «Панцирь-С1» легко передвигается по автодорогам общего пользования и с применением элементарных средств камуфляжа мало чем отличается от других грузовых автомобилей в общем потоке машин. Таким образом

подобную сегодняшней боевую стрельбу мог выполнить зенитно-пушечный ракетный комплекс «Панцирь-С1».

Эта система обладает очень высокими боевыми характеристиками и в состоянии выполнить пуски зенитных управляемых ракет даже без поднятия высокого напряжения на передатчиках, с использованием только оптико-электронной системы сопровождения воздушных целей.

Зенитно-пушечный ракетный комплекс «Панцирь-С1» способен поражать цели, летящие на скоростях до 1000 м/с. Эта зенитная ракетная система способна одновременно обстреливать сразу четыре цели. Время реакции «Панциря» — всего 3-5 сек. Дальность поражения целей ракетным вооружением комплекса «Панцирь» составляет 20 км, высота — до 15 км, артиллерийским вооружением ЗПРК способен уничтожать воздушные объекты на дальности до 4 км и высоте от 0 до 3 км.

Данных, чем конкретно был сбит самолет ВВС Израиля (и был ли это точно их самолет, и состоялся ли на деле факт поражения), пока нет. Но боевая машина теоретически могла быть сбита как зенитной управляемой ракетой «Панциря», так и огнем из его 30-мм пушек.

Перемирие в Сирии. Виден ли конец войны?

В результате переговоров министра иностранных дел Российской Федерации Сергея Лаврова и госсекретаря США Джона Керри были достигнуты договорённости о прекращении огня в Сирии до завершения главного мусульманского праздника Йид аль-адха (Курбан-байрам). Соглашение включает в себя несколько основных пунктов. Во-первых, прекращение на срок перемирия всех бомбардировок и всех военных действий на земле. Во-вторых, допуск поставок гуманитарных грузов во все районы, как находящиеся в состоянии осады, так и не осаждённые, включая Алеппо. В-третьих, начало совместных военных действий России и США против джихадистских группировок, а именно «Исламского государства» и «Джабхат фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра»). В-четвёртых, призыв ко всем сторонам сирийского конфликта прекратить враждебные действия и начать переговоры по определению политического будущего Сирии на основе решений конференций «Женева-1» и «Женева-2».

Наибольший урон от данного соглашения понесли джихадисты из ИГ и «Джабхат ан-Нусры», а также их прямые покровители – монархии Персидского залива. Прежде всего, речь идёт о Саудовской Аравии, спецслужбы которой при руководстве принца Бандара бин Султана активно участвовали в создании «Джабхат ан-Нусры», и Катаре, принимавшем участие в становлении «Исламского государства».

После того как Вашингтон объявил о военных действиях против этих группировок, монархии Залива лишаются своего «ударного тарана» в борьбе против правительства Башара Асада. Однако и сирийское правительство не испытывает от соглашения о перемирии особого комфорта. Ведь перемирие срывает продолжение наступления правительственной Сирийской Арабской армии, достигшей значительных успехов в Алеппо и в окрестностях Дамаска после взятия Дарайи. Перемирие осложняет перспективы Дамаска в установлении полного контроля над Алеппо.

Политика США имеет многослойный характер и направлена не только на установление мира в Сирии. Крайне любопытны оживлённые контакты американцев по сирийскому вопросу с Анкарой. В последние недели Турция, как никогда, приблизилась к статусу центра ближневосточной, а значит, и мировой геополитики. Об этом свидетельствуют визит в Турцию американского вице-президента Джо Байдена и переговоры турецкого руководства с генеральным секретарем НАТО Й.Столтенбергом.

Выигрышность турецкой позиции резюмировал президент Эрдоган, отметивший, что «без согласия Турции невозможно реализовать в Сирии ни один сценарий». С точки зрения Анкары дипломатическая игра Эрдогана с Москвой и Тегераном представляется безупречной. Эта игра была начата после охлаждения отношений между Турцией и Западом вслед за неудачной попыткой военного переворота 15-16 июля. Если бы Запад принял решение о свёртывании отношений с Турцией, турки заключили бы полноценный альянс с Тегераном и Москвой. В ином варианте интенсивные дипломатические контакты с Ираном и Россией рассматривались как шантаж США и Евросоюза. Именно этот вариант и осуществился на практике. В Вашингтоне и Брюсселе просто закрыли глаза на многочисленные нарушения прав человека и наступление авторитаризма в Турции и сочли за благо наладить с Анкарой плодотворное сотрудничество по Сирии. Обозреватель газеты Financial Times Саймон Купер писал ещё до саммита в Ханчжоу: «Западные лидеры хотят, чтобы Эрдоган помог им в разгроме «Исламского государства», в минимизации ужасов сирийского конфликта и в том, чтобы избежать потока беженцев в Европу. Если он окажет такую помощь, ему простят любые эксцессы».

В этом контексте и следует рассматривать поддержку Соединёнными Штатами турецкой военной операции «Щит Евфрата» и предложение о совместном освобождении Ракки от боевиков ИГ.

США и их союзники по НАТО стремятся закрепиться на севере Сирии и Ирака, и в этом плане поддержка Турции как члена НАТО в операциях по занятию Ракки и Мосула имеет для Вашингтона критически важное значение. 9 сентября за участие турецкой армии в операции по освобождению Мосула высказался мэр Мосула в изгнании Адиль Нуджайфи, представитель влиятельного суннитского клана, всегда выступавший против влияния Ирана на иракскую политику и против участия шиитских формирований «Хашед аш-шааби» в операции по освобождению Мосула.

Неслучайно также, что развёртывание операции «Щит Евфрата» совпало с визитами в Анкару в начале сентября министра иностранных дел Саудовской Аравии Аделя аль-Джубейра и премьер-министра Катара Абдаллы Насра аль-Халифа. По информации ливанской газеты «Аль-Ахбар», министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу на встрече с саудовским коллегой подчеркнул важность участия военных контингентов стран Персидского залива в операции по освобождению Мосула от ДАИШ.

В свою очередь Адель аль-Джубейр заявил, что, по его мнению, в турецкой позиции по Сирии после прихода Бинали Йылдырыма на пост главы правительства Турции не произошло никаких изменений. Он полностью поддержал операцию «Щит Евфрата», направленную не столько против ИГ, сколько против сирийских курдов, и весьма нелестно охарактеризовав политику курдской Партии демократического союза (ПДС): «Они склонны к расколу и к очень узкой повестке. Мы против того, чтобы дать им роль в будущей Сирии».

По мнению турецкого военного аналитика Метина Гуркана, Турция подошла к поворотной точке своих военных действий в Сирии. Существуют три возможных варианта дальнейших действий турецкой армии. Первый вариант состоит в том, чтобы не продвигаться дальше, а закрепиться на полосе между ар-Раи и Джараблусом. Второй вариант - продолжить движение до аль-Баба, где окопались отряды ИГ. Третий вариант - пройти 40 километров в сторону Манбиджа, который удерживают вооружённые формирования курдов из ПДС. В последнем случае острие турецкой военной операции уже прямо развернётся не против «Исламского государства», а против курдов.

Исходя из печального опыта предыдущих пяти лет сирийского конфликта, можно предположить, что нынешнее перемирие будет, скорее всего, не последним в затяжной сирийской смуте. Многое будет зависеть от намерений тех, кто разожгли в своё время сирийскую войну. В чём они больше заинтересованы: в том, чтобы принести наконец в Сирию мир или продолжать идти путём перекройки политической карты региона, поддерживая свою сирийскую клиентуру?

Советник президента Ирана Акбар Торкан заявил, что Иран передал управление некоторыми проектами в торговом порту Чабахар Индии.

Афганистан, Иран и Индия подписали соглашение о совместном использовании порта Чабахар

Он отметил, что соответствующее соглашение было подписано в ходе визита министра по делам судоходства Индии в Тегеран.

Торкан также рассказал, что Тегеран, Кабул и Нью-Дели договорились о транспортировке индийских грузовых судов в Чабахар, но этот процесс еще не был запущен.

Советник президента ИРИ напомнил, что порт имеет возможность погрузки и разгрузки 85 тысяч тонн грузов. Он также добавил, что порт оснащен 6 причалами и в ближайшем будущем число причалов увеличится до 22.

Торкан подчеркнул, что развитие порта является одной из приоритетных задач иранского правительства, сообщают иранские средства массовой информации.

Напомним, что в мае прошлого года Афганистан, Иран и Индия подписали соглашение о совместном использовании порта Чабахар.

Старое вино в новые мехи

Какой будет доктрина президента Хиллари Клинтон

Максим Сучков – кандидат политических наук, эксперт Российского совета по международным делам, доцент кафедры международных отношений, политологии и мировой экономики Пятигорского государственного университета, приглашенный исследователь Нью-Йоркского (2015) и Джорджтаунского (2010–2011) университетов.

Резюме: Последней по порядку, но, возможно, первой по значимости является общая обеспокоенность будущих членов администрации Клинтон тем, что внешнеполитические элиты Соединенных Штатов утратили стратегическое видение.

В ходе президентской кампании Хиллари Клинтон не упускает возможности напомнить избирателям, что разбирается в международных отношениях и внешней политике гораздо лучше, чем ее оппонент из стана республиканцев Дональд Трамп. Действительно, за Клинтон – больший опыт в этой сфере, укомплектованная команда профессиональных дипломатов и политологов и, главное, стремление продолжать движение в сформированном десятилетиями фарватере двухпартийного «внешнеполитического консенсуса». В этой связи особенно важно понимать, какой будет стратегия США в случае избрания первой в истории страны женщины-президента и насколько вероятный курс отвечает реалиям быстро меняющегося мира.

В американском предвыборном дискурсе сложилось убеждение, что Дональд Трамп в качестве потенциального президента выгоден исключительно Москве. Такое мнение основано на незамысловатой логике: если предложения эпатажного миллиардера противоречат национальным интересам, как их понимает истеблишмент в Вашингтоне (а в этом, за редким исключением, не сомневаются ни элиты, ни СМИ, ни экспертное сообщество), они могут служить только противникам Америки, прежде всего России. Именно Москва рассматривается как «главный бенефициар» президентства Трампа. Весьма кстати в этой связи пришлись и спекуляции о связях его советников и самого бизнесмена с «околокремлевскими инсайдерами», благожелательные заявления Трампа и российского президента в отношении друг друга и, наконец, взлом почтовой рассылки Национального совета Демократической партии, который сразу поспешили приписать «российским хакерам». В одних случаях все это призвано усилить нарратив о Трампе как о «кандидате Кремля», в других – отвлечь избирателя от скандалов и внутрипартийной оппозиции Клинтон в стане демократов.

С чем действительно сложно спорить, так это с тем, что у Хиллари Клинтон и ее команды гораздо больший опыт в управлении внешней политикой, лучшее понимание «химии» международных отношений и наличие видения роли, которую Соединенные Штаты должны играть в современном мире. Но при более внимательном рассмотрении окажется, что опыт далеко не всегда был удачным, понимание – весьма специфическое, а видение – достаточно ригидное для подвижной и турбулентной динамики международной системы. Однако если исходить из того, что шансы Клинтон на победу высоки, России и остальному миру придется иметь дело с проекцией подобного видения во внешнеполитическом курсе США на протяжении как минимум четырех лет.

«Исключительность» как заявка на право обладания

Детальной разработкой собственной внешнеполитической программы Клинтон занималась еще с середины 2000-х гг., готовясь подойти к партийным праймериз максимально подготовленной. За это время мир претерпел серьезные изменения, немалой части которых способствовала сама же Клинтон, будучи госсекретарем США. Немногочисленные открытые брифинги советников Хиллари Клинтон по внешнеполитическим вопросам и беседы с отдельными членами ее будущей команды не оставляют сомнений: в штабе кандидата демократов уверены, что способны адекватно рефлексировать на тему новых и старых вызовов Америке, верно определять приоритеты. Это отражается в системе внешнеполитических целей, выстраиваемой под будущую администрацию, и в разработке инструментария по их достижению.

Исходным посылом внешнеполитической программы Клинтон является признание – американские граждане в целом разочарованы собственной страной. Этому, по мнению демократической команды, способствовало пять основных факторов: две затяжные и непростые во многих отношениях войны в Афганистане и Ираке; болезненный финансовый кризис, перманентная угроза терроризма, которая «держит Америку в напряжении»; вызовы «увядающих» и «поднимающихся» держав; и, наконец, политическая дисфункция всей системы власти и межпартийных отношений в самом Вашингтоне.

Вместе с тем для бывшего госсекретаря это не является демотиватором к продолжению более наступательного курса. Ее главный консультант по внешней политике и наиболее вероятный претендент на пост помощника по национальной безопасности Джейк Салливан обозначил общее настроение в команде Клинтон: «Хоть эти кризисы и ослабили веру граждан в наши способности и наши возможности, мы должны быть сильными и уверенными. Несмотря на все наши недостатки, на все раны, которые мы сами себе нанесли, только мы сможем привести мир к большему успеху и процветанию».

Даже со скидкой на предвыборный пафос несложно заметить, что, подобно Обаме, Клинтон полностью разделяет идею американской «исключительности», которую готова продвигать и отстаивать с еще большей настойчивостью. Более того, в ее случае это – реальный идеологический фундамент директив, которыми она намерена руководствоваться. Ранее Хиллари Клинтон сама высказывала схожую мысль: «Американская исключительность оправдана потому, что только у нас есть исключительные способности выстроить будущее для себя и других».

Команда Клинтон предлагает «проект за новую американскую политику» – терминология, созвучная языку «неоконов». Напомним, что идеологема «проекта за новый американский век», призванная «продвигать американское лидерство», получила распространение в период президентской легислатуры Джорджа Буша-младшего, в то время как одноименный мозговой центр стал, по сути, главным генератором неоконсервативных идей для его администрации. За год до закрытия этого центра в 2008 г. был создан аналогичный институт с ярко выраженной продемократической ориентацией – «Центр за новую американскую безопасность», ставший кузницей кадров для команды Клинтон и разработчиком основных идей ее внешнеполитической программы.

В основе концепции – двухуровневый императив. С одной стороны, американской внешней политике следует стремиться к обновлению мирового порядка, учитывая его новые реалии. С другой – мировой порядок должен гарантированно защищать собственно американские ценности и установки. В такой диалектике стратеги Клинтон усматривают как вызовы, так и возможности: «Если позволить всему идти своим путем, события вскоре сами начнут определять наше поведение, в то время как все должно быть наоборот».

Штаб внешнеполитических советников Клинтон выделяет два основных типа угроз, с которыми, по его мнению, столкнулась Америка. К первой группе относятся геополитические вызовы «увядающей» (declining) России и «поднимающегося» (rising) Китая. Вторая группа обозначается более расплывчатым термином – «стратегический терроризм» (strategic terrorism). Под этим понимают широкий круг акторов: от ставших уже конвенциональными террористических организаций радикально-религиозной направленности до кибертерроризма, способного парализовать работу правительственных институтов и влиять на внутриполитический процесс в отдельных странах.

Поскольку противостояние обозначенным вызовам прогнозируется как процесс, рассчитанный на 10–15 лет, само президентство Клинтон видится критическим этапом для того, чтобы создать предпосылки укрепления американского доминирования в мире XXI века. Если Обама был озабочен формированием благоприятного политического наследия своего президентства, личные амбиции Клинтон не ограничиваются намерением продолжать его инициативы или стремлением успешно реализовать ряд собственных точечных проектов. Важно запомниться как «президент-строитель», заложивший фундамент для обновленной системы международных отношений при безусловном лидерстве Соединенных Штатов.

«Политика позитивных действий»

Для описания будущей внешнеполитической стратегии США советники Клинтон вводят термин «политика позитивных действий» (affirmative action foreign policy), по аналогии с практикой предоставления преимущественных прав различным – чаще всего ранее притесняемым – расовым, этническим и социальным группам с целью создания статистического равенства в государственных и социальных институтах. Во внешнеполитическом срезе это предполагает пересмотр отношений с одними субъектами мировой политики и большее «вовлечение» других.

Проведение в жизнь «политики позитивных действий» потребует реализации трех групп установок. Согласно уже укоренившейся традиции их доктринального оформления, они выстраиваются по маркетинговым лекалам трех «R»: укрепление (reinforce); перебалансировка (rebalance); видоизменение (reshape).

«Укрепление» как предпосылка для осуществления двух других инициатив предполагает работу по четырем основным направлениям. Во-первых, Клинтон считает необходимым укрепить основы американской мощи и престижа, которые, по ее мнению, изрядно девальвировались за последние годы. Примечательно, что аналогичный тезис был центральным пунктом в критике, которая звучала в адрес Джорджа Буша-младшего и Республиканской партии во время президентской кампании 2008 г. от сенатора Барака Обамы. Главный инструмент для Клинтон – создание условий для динамичного роста экономики, прежде всего посредством масштабного инвестирования в три сферы – инфраструктуру, образование и инновации.

Укрепление политической системы – второй значимый элемент этого процесса. Основным средством и одновременно необходимым условием для решения задачи является примирение двух партий. Это должно не только стать прологом к консолидации всего американского общества, но и положить конец ситуациям, когда межпартийный разрыв приводит к саботажу законодателями внешнеполитических акций администрации действующего президента. Более того, в идеале Клинтон хотелось бы видеть «единую интеллектуальную приверженность» поиску наиболее эффективных решений в сфере обеспечения национальной безопасности.

Третий пункт программы – укрепление основ американских ценностей, которые, по мнению Клинтон, как и престиж страны, на протяжении многих лет «подвергались коррозии»: «Молодые люди по всему миру видят в Америке главный моральный ориентир, но их разочаровывают наши тюрьмы Абу-Грейб и Гуантанамо. Вместе с тем они мало знают о том, как много США сделали для демократии по всему миру в годы холодной войны». В качестве основного инструмента корректировки ситуации предполагается еще больше подчеркивать роль, которую Соединенные Штаты сыграли в борьбе за права женщин, ЛГБТ-сообществ и распространение интернет-свобод. Таким образом, известное стремление Клинтон к активному продвижению этих тем органично встраивается в общую систему внешнеполитического целеполагания.

Наконец, финальным пунктом программы является укрепление ведомых Соединенными Штатами альянсов. Основной акцент направлен на работу с европейцами, которые, по мнению демократов, в настоящий момент столкнулись с тремя ключевыми вызовами: последствиями «Брексита», кризисом с беженцами и – шире – массовой миграцией, а также «агрессивной Россией». Сторонники Клинтон и сама бывшая госсекретарь избегают критических рефлексий на тему упадка Европейского союза, внутренней хрупкости и глубоких проблем его институтов как предпосылок для двух первых вызовов, предпочитая фокусироваться на третьем. Как результат, предлагаемые рецепты для будущей администрации не содержат новых ингредиентов: консолидация трансатлантического партнерства, прежде всего через укрепление связей с Великобританией и союзниками в Восточной Европе. При этом американцы убеждены, что безопасность европейских союзников – «ключ к успеху и безопасности у нас дома».

«Перебалансировка» и «видоизменение» как способ трансформации стратегии

Параллельно с курсом на укрепление политической ресурсной базы Америки команда Клинтон считает необходимой серьезную работу по переустройству окружающего мира. В последние годы баланс сил в некоторых стратегически значимых регионах складывался не в пользу Соединенных Штатов. Уже сейчас это ограничивает возможности для всестороннего американского присутствия, а в перспективе и вовсе может лишить США стратегических преимуществ. Таким образом, возникает «запрос» на «перебалансировку» как минимум в двух частях мира.

Во-первых, это Азиатско-Тихоокеанской регион, где растет геополитическое влияние Пекина, его готовность следовать более наступательной линии поведения, не исключающей силовых моделей. Хотя конкретных планов по сдерживанию Китая пока немного, желаемая генеральная линия обозначена – избегать лобового столкновения.

Американцы намерены использовать преимущественно две тактики. Первая – дальнейшее создание в регионе возможностей для американского капитала и наращивание регионального авторитета через замыкание точек экономического роста на собственных проектах и инициативах. Вторая – укрепление Транстихоокеанского партнерства через опору на региональных союзников: Японию, Южную Корею, Австралию, Филиппины и Таиланд. Разговоры о формировании «Тихоокеанской НАТО» в американских экспертных кругах ходят давно, но администрация Клинтон будет как минимум стремиться сделать серьезное движение в сторону практического воплощения этой идеи.

Вторая масштабная «перебалансировка» должна коснуться Ближнего Востока. Американцы понимают опасность «радикальной идеологии», охватившей регион, долгосрочные последствия крушения государственных институтов и самой государственности на Ближнем Востоке, а также угрозы «войн по доверенности». Вместе с тем, по собственному признанию советников Клинтон, пока отсутствует четкий план необходимых шагов. В качестве рабочего варианта предлагается давно обсуждаемая идея формирования новой системы региональной безопасности.

Действительно, существующая система не обеспечивает стабильность, не справляется с предотвращением кризисов и неэффективна даже как переговорная площадка. Она ограничена по степени участия региональных держав и строится, по сути, вокруг монархий Персидского залива. В связи с этим всестороннее вовлечение Ирана поможет, как полагают сторонники этой идеи, снизить градус его противостояния с арабскими странами, сделать Тегеран «более ответственным», эффективнее находить ответы на актуальные вопросы безопасности. Особенно это касается решений, которые могут угрожать интересам США. Вашингтон не рассматривает Иран как альтернативу державам Залива. Напротив, «сопряжение» призвано упрочить уверенность аравийских партнеров в приверженности Америки гарантиям их безопасности. Насколько сами участники потенциального проекта готовы совместно выстраивать региональную безопасность – вопрос открытый. Однако «перебалансировка» – не самоцель. Она нужна, чтобы подготовить почву для дальнейшего более глубокого, эффективного, но вместе с тем точечного вовлечения в регион Соединенных Штатов.

План пока выглядит утопическим. Сильных и целостных государств на Ближнем Востоке остались единицы, а сам регион вступил в период длительной турбулентности. В таких условиях долгосрочная стратегия вообще едва ли возможна, а бесконечное число импровизаций трудно выстроить в последовательную «перебалансировку».

«Перебалансировки», по мнению штаба Клинтон, требуют и собственные возможности кризисного реагирования США. Эта тема рассматривается в контексте отставания Америки от «новых способов проявления внешнеполитической активности» государственными и негосударственными игроками: быстрота принятия решений и скорость их практического воплощения, использование «асимметричных средств» достижения целей. Демократов особенно заботят способы противодействия «пропаганде иностранных государств», коррупции как «инструменту влияния на соседние государства» и кибератакам. Данные вызовы не столько привязываются к конкретным странам, сколько служат контекстуальным оформлением видения изменяющейся природы международных угроз, которое существует у Клинтон.

Наконец, третьей приоритетной целью является «видоизменение». В отличие от двух других установок эта наименее четко сформулирована, а ее организационные задачи наиболее размыты. Однако все они подчинены общей директиве – первыми устанавливать правила. Это в равной степени относится к защите окружающей среды и политики в области изменений климата, регулированию киберпространства, вопросам ядерного нераспространения и принципам международной торговли. Для президентства Клинтон именно способность задавать тон, формировать тренд, писать директивы – фундаментальная задача внешней политики, которая будет определять жизнеспособность Америки в этом веке.

«Крокодилы» возле лодки

Реализации этого складного в теории плана может помешать ряд деструктивных сил. Между собой советники Клинтон называют их «крокодилами, способными перевернуть лодку и сожрать пассажиров».

Тот факт, что первой в списке этих «крокодилов» стоит Россия, символичен. Он отражает место, которое Россия занимает в картине мира Клинтон – главный «спойлер», разрушитель всего хорошего. Это видение мало отличается от того, которое в свое время изложил Обама и которое до сих пор при каждом удобном случае смакуют в российских СМИ. Однако для Клинтон главную опасность представляет именно «слабость» России. «Легко отмахнуться от страны с одномерной экономикой и сокращающимся населением. Но “увядающие” державы могут быть не менее опасны, чем “восходящие”. Поэтому нельзя недооценивать то, что, скорее всего, станет долгосрочным вызовом от обиженной (aggrieved), агрессивной и чувствующей себя неуверенной и незащищенной России», – сказал один из главных советников Клинтон по России. Если Россия не будет встраиваться в политику позитивных действий (в чем в штабе Клинтон почти не сомневаются), давление на нее посредством ограничения доступа к мировому капиталу, формирования соответствующего международного информационного фона и санкционной политики – в том числе через европейских союзников – должно быть продолжено. Это не означает, что приход Клинтон автоматически приведет к обострению конфронтации. Она неоднократно демонстрировала умение договариваться с бывшими врагами, если видела возможность прагматичного сотрудничества, которую могла использовать с выгодой для себя. Однако это очень узкое окно возможности. Чтобы им воспользоваться, необходима серьезная обоюдная политическая воля, а прагматика должна казаться американцам достаточно убедительной в деле достижения вышеизложенных целей и задач.

Отсутствие в этой системе Китая является, скорее, показателем «стратегического лукавства» разработчиков доктрины Клинтон. Сами они в частных беседах признают, что на закрытых мозговых штурмах китайская тема зачастую занимает до девяноста процентов времени. Хотя на России, по их признанию, и замыкается большее число сюжетов безопасности – от Европы, проблем разоружения и отношений с НАТО до борьбы с ИГИЛ (запрещено в России. – Ред.) и сотрудничества в Центральной Азии, – именно Китай видится главным соперником на глобальной арене, в то время как Россия – помехой.

Так или иначе, вторым «крокодилом» будущей администрации Клинтон представляется финансовый кризис и общая экономическая неопределенность. Американцев беспокоит низкая предсказуемость того, в какой сфере может произойти следующий кризис и как именно он отразится на состоянии рынка, мировых финансовых институтах и собственно на американской экономике. К тому же они признают, что инструментарий преодоления кризисов исчерпался в последние годы, а отдельные его элементы оказались не настолько эффективными, как предполагалось.

Третья деструктивная сила, способная неожиданным образом изменить направление развития и характер внешней политики США, – международный терроризм. За последние годы террористические сети разрослись по всему миру, изменив географию угроз, способы вербовки сторонников и характер террористических актов. Ближайшие союзники Соединенных Штатов теперь непосредственно в зоне риска, да и для самой Америки «доморощенные террористы» остаются проблемой.

Наконец, последней по порядку, но, возможно, первой по значимости является общая обеспокоенность будущих членов администрации Клинтон тем, что внешнеполитические элиты США утратили стратегическое видение. По словам одного из близких соратников кандидата, вместо «толпы детей, бегущих за брошенным мячом» (аллегория зацикленности современных политиков и экспертов на новостных сенсациях), необходимо создавать «ориентированные на стратегические миссии команды профессионалов... Следить за тем, что происходит в мире, важно, но нельзя отрывать взгляда и от долгосрочности того, какую страну и какой мир мы хотим создать».

«Застегнуться как следует»

Для достижения заявленных целей у Хиллари Клинтон, кажется, есть почти всё. В ее распоряжении – обширный кадровый резерв советников и практиков, а Соединенные Штаты – по-прежнему мощная инновационная экономика и крупнейшая военная держава с наилучшими политическими возможностями формирования постоянных и ситуативных альянсов. Американцы могут рассчитывать и на демографический ресурс – его правильная организация, в том числе через изменение миграционного законодательства, также является одним из внутренних приоритетов штаба Клинтон.

В инаугурационной речи 20 января 1993 г. 42-й президент США Билл Клинтон заявил: «Наша страна столкнулась с вызовом формирования абсолютно новой внешней политики в фундаментально изменившемся мире. С вызовом, равным, пожалуй, тому, что был брошен нам в конце сороковых». Можно спорить, насколько текущий этап мировой политики сопоставим по значимости с вызовами начала 1990-х гг., однако то, что сама Клинтон воспринимает свою миссию как минимум равной той, что возлагали на ее супруга, сомнений не вызывает. Клинтон убеждена, что хорошо усвоила уроки, которые ее предшественникам пришлось познать на горьком опыте собственных ошибок. Она готовится выстраивать свое президентство – от организационного до операционного уровней – на качественно иной основе, по крайней мере ей так кажется.

Заявляемые Клинтон идеи не новы, а на концептуальном уровне весьма уязвимы для критики. В частности, «политика позитивных действий» не лишена изъянов и во внутриполитической практике – расовые предрассудки, неравные возможности, разрыв в доходах между белым и цветным населением сохраняются, хоть и не в тех масштабах, о которых часто говорят в России. Однако едва ли приходится надеяться на то, что скроенная по этим принципам внешняя политика будет в состоянии полноценно вовлечь «обездоленные» группы и государства в новый мир при американском лидерстве. К тому же, учитывая характер самих предложений, не совсем ясно, в какой степени американцы готовы к такому «вовлечению». Поступаться своими интересами ради интересов других они, очевидно, не собираются вне зависимости от того, кто окажется в Белом доме.

Внешняя политика Хиллари Клинтон, скорее всего, будет выстраиваться как «комбинация лучших практик» в политике трех президентов, правивших страной после окончания холодной войны. От Билла Клинтона в разных формах унаследуют три доктринальных столпа президентства: продвижение демократии, содействие экономическому процветанию и укрепление безопасности. От Джорджа Буша-младшего – ориентацию на военную силу и склонность к интервенционизму. От Обамы – продолжение намеченных им магистральных направлений, прежде всего во внутренней политике. Но и во внешней большинство стратегических инициатив сохранятся и станут развиваться: контроль над ключевыми мировыми транспортно-логистическими коммуникациями, «ядерная сделка» с Ираном, Трансатлантическое инвестиционное партнерство (ТТИП) и Транстихоокеанское партнерство (соратники Клинтон признают, что нынешние критические заявления о нем делаются исключительно в электоральных целях и не отражают истинного отношения Хиллари к этому проекту).

На протяжении более тридцати лет карьеры и публичной жизни Клинтон допустила немало просчетов. Гёте как-то сказал: «Кто неправильно застегнул первую пуговицу, уже не застегнется как следует». Справедлива ли эта максима в политике или Клинтон, сменив наряд, удастся «не запутаться в пуговицах», можно будет говорить по окончании ее – пока еще потенциального – президентства. В противном случае международные отношения ожидает еще больший беспорядок.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 13 сентября 2016 > № 1892027 Максим Сучков

Укрепить силу Америки

Как видит мир республиканский кандидат в президенты

Дональд Трамп – кандидат в президенты Соединенных Штатов от Республиканской партии.

Резюме: У главнокомандующего должна быть хорошая интуиция. И это одна из самых больших проблем Обамы: в сфере национальной безопасности интуиция почти всегда его обманывает.

Среди других стран США занимают достойное положение, которое может быть вовсе утрачено, если Америка проявит репутацию слабой страны. Если мы хотим избежать оскорблений, мы должны быть способны им противостоять; если мы хотим обеспечить мир, который является самым могущественным инструментом нашего растущего процветания, пусть все знают, что мы всегда готовы к войне.
Президент Джордж Вашингтон

Если вы мертвы, ваши гражданские свободы ничего не значат. Вот почему национальная оборона – самая важная функция федерального правительства. Отцы-основатели США понимали это. Они понимали, что, если люди опасаются за свое физическое существование, они не могут наслаждаться радостями жизни. Не могут наслаждаться религиозной свободой, экономической свободой, свободой слова. Но, к сожалению, мы живем в опасном мире, который с каждым днем становится еще опаснее. Китай наращивает военную мощь и создает кибероружие, способное поставить Америку на колени. На подъеме Россия. Иран, финансирующий террористов по всему миру, приближается к созданию ядерного оружия. Пакистан разоблачен как страна, пригревшая у себя Усаму бен Ладена, а разведывательное управление Пакистана помогает группировке Хаккани, которая даже опаснее «Аль-Каиды». Афганистан погружен в хаос и остается рассадником терроризма. Сирия на грани гражданской войны, в Ливии она уже идет. И, разумеется, не стоит забывать о безумных диктаторах в Венесуэле, на Кубе и в Северной Корее.

Короче говоря, угрозы национальной безопасности Соединенных Штатов есть повсюду, и они нарастают. Если история чему-то нас учит, так прежде всего тому, что сильные страны нуждаются в сильных лидерах, имеющих четко сформулированные принципы национальной безопасности. Реальность стремительно меняется; международная обстановка способна накалиться в мгновение ока. Президент не всегда в состоянии предвидеть, где в следующий раз возникнет угроза национальной безопасности, но может и должен иметь устойчиво работающий и надежный компас, направляющий его решения. Любая внушающая доверие доктрина внешней политики Америки должна определяться по меньшей мере семью основными принципами:

Интересы Америки прежде всего. Всегда. И никаких извинений.

Максимальная огневая мощь и военная готовность.

В войну США вступают только для того, чтобы одержать победу.

Всегда сохранять верность друзьям и подозрительность в отношении врагов.

Постоянно поддерживать остроту нашего технологического «меча».

Видеть невидимое. Готовиться к отражению угроз еще до того, как они материализуются.

Уважать и поддерживать нынешних военнослужащих и ветеранов прежних времен.

К сожалению, президент Обама попрал каждый из этих базовых принципов. Большинство американцев настолько зациклены на экономических провалах Обамы, что у них нет времени присмотреться к тому, как Обама «свинтил» национальную безопасность. Но при более пристальном рассмотрении обнаруживаются некоторые весьма тревожные реалии.

У главнокомандующего должна быть хорошая интуиция. И это одна из самых больших проблем Обамы: в сфере национальной безопасности интуиция почти всегда его обманывает. В ходе президентской кампании 2008 г. он обещал, что закроет тюрьму в Гуантанамо на Кубе. Потом Обаму избрали президентом, он встретился с людьми, выросшими в мире военных и разведчиков, и был вынужден впрямую столкнуться с тем, что тюрьма в Гуантанамо служит определенной цели, о чем постоянно твердили президент Джордж Буш и вице-президент Дик Чейни.

И тут проявился глупый инстинкт Обамы, который велит относиться к террористам как к преступникам (а не как к попавшим в плен солдатам противника, каковыми они и являются) и судить их гражданским судом, а не военным трибуналом. Как известно, гражданские суды не дают обвинителям свободы, в которой те нуждаются, чтобы изолировать опасных террористов и обеспечить безопасность. Но Обама и его министр юстиции Эрик Холдер мыслили по-другому, пока реальность снова не шлепнула их по лицу. Я говорю о болезненном уроке, который получил Обама, когда гражданский суд оправдал Ахмеда Гайлани, участника взрывов американских посольств в Африке, по более чем 224 обвинениям в убийстве.

Эта ошибка напомнила проволочку, допущенную Обамой и Холдером в вопросе о том, судить или не судить зачинщика террористических ударов 11 сентября Халида Шейха Мохаммеда в Нью-Йорке. Причины, по которым Обама и Эрик Холдер хотели предоставить одному из самых главных врагов Америки трибуну для связей с общественностью и широкий доступ к СМИ в городе, где террористы нанесли удары по башням-близнецам, выходят за рамки здравого смысла. После года путаницы и международного унижения Обама и Холдер, наконец, сделали то, что изначально хотел сделать каждый американец, т.е. решили судить Халида Шейха Мухаммеда в Гуантанамо.

А потом Обаму озарило внезапное желание ограбить американских военных, сократив оборонный бюджет на 400 млрд долларов, т.е. на сумму вдвое большую, чем та, которую Роберт Гейтс, занимавший тогда пост министра обороны, назвал разумной. Но тут дело в самом Бараке Обаме. Ведь этот малый никогда не сталкивался с расходами, которые ему не по душе. Это человек, который своими непомерными тратами раздул государственный долг сильнее, чем все президенты вместе взятые за 225 лет существования США. Когда речь заходит о финансировании военных, о предоставлении им оснащения, подготовки и поддержки, в которых они нуждаются, Обама прикидывается без вести пропавшим. Как сказал бывший министр обороны Роберт Гейтс, когда услышал о решении своего президента, такой ход приведет к деградации «структуры вооруженных сил и их боеспособности».

Вообще, когда министр обороны говорит президенту, что предлагаемые им сокращения расходов подорвут боеспособность вооруженных сил, тому стоит прислушаться. Причина, по которой консерваторы поддерживают сильные и хорошо финансируемые вооруженные силы, заключается в том, что они знают: все свободы вытекают из национальной безопасности. Поэтому нам нужен новый президент. Надо проводить мощную внешнюю политику для того, чтобы противостоять угрозам и вызовам, которые бросают Америке ее соперники и враги.

«Очнитесь и вспомните»

Пока Обама, сокращая расходы, ослабляет нашу военную мощь, китайские коммунисты хохочут до упаду. Они с умом используют миллиарды долларов, которые ежегодно крадут у США, и наращивают свои военные расходы на 13% ежегодно в течение последних двадцати лет!

Конечно, поскольку китайское руководство действует исподтишка, оно сообщает существенно заниженные данные о своем оборонном бюджете и технологическом преимуществе. Китайцы следуют завету Дэн Сяопина, который сказал, что Китай должен скрывать свою мощь и ждать благоприятного момента. Например, Пекин утверждает, что его годовой военный бюджет составляет всего лишь 78,6 млрд долларов. Однако в Пентагоне считают, что на самом деле Китай ежегодно тратит на военные нужды более 150 млрд долларов. А если принять во внимание покупательную способность юаня и доллара, то реальный военный бюджет приближается к 300 млрд долларов (и является вторым по величине в мире). Эта сумма равна той, на которую Китай ежегодно обдирает США.

Китай также искусно надувает Америку, когда речь заходит о совершенствовании китайских вооружений. После того, как глава делегации Народно-освободительной армии Китая генерал Чэнь Биндэ посетил Институт национальной обороны в Америке, он заявил: «Честно говоря, я очень расстроен, поскольку думаю, чувствую и знаю, насколько несовершенно наше оружие и насколько мы еще отстаем». Только дурак может принять на веру такой вздор.

В 2011 г., всего лишь за неделю до визита в США председателя КНР Ху Цзиньтао, НОАК успешно испытала новый, малозаметный для систем ПВО средний бомбардировщик J-20, который, как считали в администрации Обамы, китайцы смогли бы разработать разве что через несколько лет. Как выразился один из экспертов, «китайцы показали неприличный жест министру обороны Роберту Гейтсу», который в то время находился у них с официальным визитом. А как поступил Обама? Не желая упустить возможность поклониться еще одному иностранному лидеру, он сделал то, что всегда делает, когда враги Америки наносят чувствительные удары. То есть ничего. Позволил Ху Цзиньтао на следующей после этих испытаний неделе запросто приехать в нашу страну, сделать из нас полных идиотов и продемонстрировать слабость. Хуже того, Обама пресмыкался перед коммунистом, от займов которого зависит финансирование провальных программ американского президента. В частной беседе Хиллари Клинтон сказала: «Как можно жестко разговаривать с вашим банкиром?»

Вот мой ответ на этот вопрос: очнитесь и вспомните, что деньги сами по себе – оружие. Ху Цзиньтао понимает это. Понимает и большинство американцев. Но только не бестолковая и бесхребетная клика Белого дома. А может быть, этим парням все равно. В любом случае, китайские коммунисты знают: накопление нашего долга позволяет им держать нас в заложниках под угрозой того, что они сбросят наш долг и взвинтят процентные ставки до небес. Вот почему Китай скупает полезные ископаемые, нефть и продовольствие в Африке, Южной Америке и на Среднем Востоке. Соедините это экономическое «оружие» с массированным наращиванием военной мощи, и станет предельно ясно, что Америке следует укреплять военную мощь, а не ослаблять ее. Скажу конкретнее: эксперты считают, что военный вызов со стороны Китая потребует от Соединенных Штатов развертывания большего числа подводных лодок, самолетов пятого поколения вроде F-22 Raptor и F-35 Lightning. США должны укрепить противолодочную и противоминную оборону, системы защиты от ракетных снарядов и крылатых ракет, усовершенствовать технологии кибервойны и разведывательные платформы и дополнить эти системы прецизионным оружием дальнего действия.

«Снимаю шляпу перед русскими»

Популярность Обамы в Америке, возможно, достигла минимума, но я знаю место, где его рейтинг достигает заоблачных высот. Это – Кремль. Российские лидеры, наверное, до сих пор не могут поверить в свою удачу. Ни разу за миллион лет российские лидеры не думали, что в Америке изберут президентом такого неэффективного, некомпетентного человека. Проводимая Обамой дипломатия в стиле «всегда пожалуйста» и бесконечные разъезды по миру американских официальных лиц, которые приносят извинения и раскланиваются перед всеми, отлично соответствуют интересам России. Владимир Путин, с моей точки зрения, очень умный и деловитый руководитель, – бывший офицер КГБ. Как только Обама перебрался в Белый дом, он начал делать уступки и приносить мощь Америки в жертву ради «улучшения отношений» с Россией.

По словам любимой Обамой The New York Times, через несколько недель после торжественной клятвы президента США он направил в Москву высокопоставленного американского чиновника. Посланец Обамы вручил Дмитрию Медведеву, который был в то время президентом, секретное послание. По данным газеты, в письме говорилось, что Обама «воздержится от развертывания новой системы противоракетной обороны в Восточной Европе, если Москва поможет в деле прекращения Ираном разработки оружия дальнего действия». Едва только Обама успел перевести свой аппарат в Белый дом, как ему уже не терпелось поскорее заняться снижением мощи Америки и подрывом позиций наших союзников.

Неудивительно, что Путин пришел в восторг. «Последнее решение президента Обамы… имеет позитивное значение, – заявил он. – Очень надеюсь на то, что за этим очень правильным и смелым решением последуют и другие».

Дальше – больше. Администрация Обамы приняла решение толкнуть друзей Америки, Польшу и Чешскую Республику, под русский «автобус» и лишить их защиты от ракетных ударов, «невзирая на отсутствие каких-либо публичных гарантий», что Москва обеспечит содействие в ликвидации ракетной программы Ирана. Опрометчивый и нелепый ход поставил в тупик многих представителей разведывательного сообщества. К единодушному хору критиков присоединились и сенаторы. «Послание Обамы будут рассматривать как капитуляцию перед русскими, у которых нет никаких реальных причин возражать против того, что творят США, – предупредил сенатор-республиканец. – И, в конце концов, окажется, что это вы дали русским такие возможности, осчастливили Иран и заставили народы Восточной Европы задаться вопросом, кто мы, американцы, такие». Как отреагировал на критику Обама? Он ответил: «Если побочным продуктом этой инициативы станет некоторое ослабление паранойи русских, и отныне они захотят более эффективно сотрудничать с нами в борьбе с угрозами вроде иранских баллистических ракет или разработки Ираном ядерного оружия, это бонус за наши усилия».

Результаты заискивания Обамы перед русскими обернулись полной катастрофой. В 2010 г. русские перехитрили Обаму, пообещав играть по правилам и не продавать Ирану системы ПВО. Сообщение об этом Белый дом приветствовал как большой успех и похвалил Медведева за то, что тот «проявил лидерские качества и заставил Иран отчитаться за свои действия, с начала и до конца». Затем, пока Обама всячески подбадривал русских, газета Los Angeles Times сообщила, что «русские дипломаты потихоньку привлекают другие страны к противодействию более жестким санкциям против Исламской Республики». Для России это было невероятной удачей: русские заставили Обаму отказаться от развертывания систем ПРО в Восточной Европе, практически не сделав никаких уступок, и продали Америке «порченый товар», втайне убеждая другие государства поддержать Иран.

Путин строит большие планы для России. Он хочет потеснить соседние страны для того, чтобы Москва могла контролировать поставки нефти во все европейские государства. Путин также объявил о создании Евразийского союза, в который вошли бы постсоветские страны и который бы господствовал в регионе. Я уважаю Путина и русских, но не могу поверить, что лидер США позволяет им так запросто себя дурачить. Я уверен, что Владимир Путин удивлен даже сильнее, чем я. Снимаю шляпу перед русскими.

«Плохие сделки – не для меня»

План Обамы заставить Россию противостоять Ирану провалился, в результате чего Америка выставила себя на посмешище. К сожалению, политика, которую США ныне проводят в отношении Ирана, не менее катастрофична.

Во-первых, Обама, энергично выступивший за свободу во время так называемой «зеленой революции» в Иране, допустил огромную и необъяснимую ошибку. Весь мир наблюдал, как иранские студенты и диссиденты вышли на улицы, требуя демократических реформ и соблюдения прав человека. Но их мирные протесты были подавлены головорезами режима. Что же сделал Обама? Промолчал, хотя это невероятно и возмутительно. Мы говорим о режиме Махмуда Ахмадинежада – человека, который заявил о желании увидеть, как «с карты мира будет стерт» Израиль, один из самых старых и верных союзников Америки. Если бы Обама в самом начале «зеленой революции» поддержал протестующих, Ахмадинежада можно было бы легко свергнуть, и сегодня Америка была бы избавлена от самой серьезной проблемы. Когда речь заходит о защите прав человека в исламском мире, Обама уходит в кусты, потому что думает, будто Америке надо извиняться перед исламскими странами, а не высказывать свою позицию откровенно. Это позор.

Однако самое сильное возмущение вызывает нежелание Обамы решительно противодействовать ядерным амбициям Ахмадинежада. Иран – член ООН, на которого наложено больше всего санкций. И все же, зная об этом, Обама продолжает придумывать незрелые «решения», которые должны якобы остановить иранскую угрозу. Например, в то время когда взрослые люди в разведывательном сообществе ломают головы над тем, как остановить Иран и не дать ему создать ядерное оружие, Барак Обама предлагает такую детскую чушь, что мне даже неловко писать об этом. Обама хотел провести линию экстренной телефонной связи между Америкой и Ираном. Решение, призванное помешать превращению Ирана в ядерную державу, сводится к установлению жалкой телефонной линии, которой американские военные могут воспользоваться для того, чтобы вежливо побеседовать с террористическим режимом.

Иран посмеялся над Обамой и полностью отверг его план. Хуже того, как только в Тегеране узнали о предложении Обамы и поняли, какой шут этот малый, иранцы ощутили прилив храбрости и стали вести себя намного жестче. По сообщениям The Wall Street Journal, «иранские военные не только отвергли предложение о линии горячей телефонной связи, но и пригрозили развернуть военно-морские силы в западном полушарии, в том числе, возможно, и в Мексиканском заливе» (курсив мой. – Д. Т. ).

И как отреагировал на это Белый дом? Обама через своего пресс-секретаря сделал такое энергичное заявление: «Мы не принимаем эти слова всерьез, поскольку они нисколько не соответствуют возможностям ВМФ Ирана». Как это обнадеживает…

Суть не в том, что ВМФ Ирана не способны разместить корабли у побережья Флориды. Просто правительство Ирана настолько мало боится американского руководства и так мало его уважает, что может безбоязненно бросать такой вызов. Иранцы знают, что президент США отсидится и ничего не предпримет, точно так же как он ничего не сделал во время «зеленой революции». Они уверены: Обама инстинктивно предрасположен к извинениям, пресмыкательству и отступлениям. Другими словами, Иран теперь чувствует себя в состоянии говорить повелительным тоном потому, что Обама принял кошмарное решение и объявил о сроке вывода американских войск из района Персидского залива. А между тем в 2011 г. Пентагон сообщил о том, что скоростные катера Корпуса стражей исламской революции и военные корабли США и союзных стран несколько раз «опасно сближались». Так держать, господин президент!

Позвольте заявить это с предельной откровенностью, поскольку я знаю, как добиться цели: ядерную программу Ирана необходимо прекратить – причем любыми средствами. Точка. Америка не может позволить иранскому радикальному режиму завладеть ядерным оружием. Лучше положить конец этому сейчас, чем потом!

В конце своего второго срока президент Джордж Буш санкционировал секретную программу «разрушения электрических и компьютерных систем» на заводе по обогащению урана в Натанзе, Иран. В результате было создано самое передовое в мире кибероружие. При технической поддержке Израиля и других союзников против иранских центрифуг применили компьютерный червь Stuxnet, который заставил центрифуги вращаться с такой скоростью, что они сами разрушились. Была уничтожена примерно пятая часть иранских центрифуг. Никто не знает точно, на сколько месяцев или лет мы отбросили назад ядерную программу Ирана. Некоторые аналитики говорят, что на полгода, другие – что на год, а то и на два.

Многие эксперты считают, что единственный способ устранить иранскую ядерную угрозу – это разбомбить иранские предприятия по обогащению урана. Очевидно, что Тегеран учитывает такую возможность. В сентябре 2011 г. Иран перевел производство самого важного ядерного топлива на «надежно защищенный подземный военный объект». Представитель Белого дома от имени Совета национальной безопасности заявил, что это прямое нарушение требований ООН и «еще одна провокация». Как всегда, Обама ничего не предпринял. Он слишком занят своим переизбранием, общением со сборщиками средств на президентскую кампанию и поездками на отдых.

Бестолковые действия Обамы в отношении Ирана просто шокируют. 18 мая 2008 г. в речи, которую Обама произнес, будучи кандидатом в президенты, он сделал ошеломляюще невежественное заявление: «Вот что я хочу сказать, подумайте об этом. Иран, Куба, Венесуэла – крошечные страны по сравнению с Советским Союзом. Эти страны не представляют для нас такой серьезной угрозы, какую представлял Советский Союз… Иран расходует на военные нужды одну сотую того, что тратим мы. У Ирана нет ни малейшего шанса всерьез угрожать США. И нам следует использовать нашу силовую позицию, чтобы набраться мужества и слушать». Затем, после того как советники объяснили Обаме, какое идиотское заявление он сделал, он через пару дней изменил свою позицию: «Иран – серьезная угроза. Иран разрабатывает незаконную ядерную программу, Иран поддерживает террористов по всему региону и ополчение в Ираке, Иран угрожает существованию Израиля и отрицает Холокост». И снова первые, интуитивные потуги Обамы всегда оказываются неправильными. В данном случае эти движения создают угрозу Америке и нашему союзнику Израилю.

Очевидно, нам нужно прислушаться к тому, что говорят наши специалисты из разведки, чтобы выбрать самый лучший способ свести на нет ядерные амбиции Ирана. Но реальность такова: следующий президент, которого изберет Америка, по всей вероятности, либо пресечет разработки Ираном ядерного оружия, либо отсидится в стороне и позволит этой стране довести дело до конца. Учитывая жуткий послужной список Барака Обамы, на такой риск Америка пойти не может.

Обама заключил жалкую и очень невыгодную сделку с Ираном. Он вознаградил его сотнями миллиардов долларов, иранские муллы получили ядерное оборудование и обещание того, что Америка в случае чего защитит Иран от израильского нападения. Это вызовет гонку ядерных вооружений на Среднем Востоке и сделает главного в мире спонсора терроризма ядерной державой. И Тегеран будет продолжать ядерный проект, одновременно наращивая темпы роста своей экономики.

Обама вел переговоры с позиций слабака. Это крайне непрофессионально. Обаме следовало не снимать санкции в начале переговоров, а вдвое их ужесточить. А республиканцы снова капитулировали перед Обамой, разрешив ему протолкнуть опасное соглашение с Ираном через Сенат без подавляющего большинства голосов.

Обама отказывается называть свою ядерную сделку с Ираном договором. Это означает, что ни одна будущая администрация не обязана соблюдать это соглашение. Если президентом изберут меня, можете быть уверены: я не стану считать себя обязанным соблюдать это соглашение. Плохие сделки – не для меня.

«Пакистан – не друг Америки»

Когда наши прославленные «морские котики» захватили Усаму бен Ладена, они нашли его не в каком-то мрачном подземном убежище и не в отдаленной горной пещере. Нет, Усаму бен Ладена обнаружили в Пакистане, в доме, расположенном по соседству с одной из самых престижных пакистанских военных академий. О чем это говорит? Лично мне – о том, что Обама всегда знал, где скрывается бен Ладен.

Скажу прямо: Пакистан – не друг Америки. США вбухали туда миллиарды и миллиарды долларов, а что взамен? Предательство, неуважение и даже хуже. Когда один из американских вертолетов был сбит в ходе операции по захвату бен Ладена, Пакистан передал его Китаю для того, чтобы китайские инженеры украли технологии, на разработку которых мы потратили миллиарды. Пакистанцы считают нас сборищем наркоманов. Они не уважают нас и не начнут уважать до тех пор, пока главнокомандующим в США остается Барак Обама. По словам одного военного чиновника, «нам не разрешают открывать огонь в ответ на обстрелы с территории Пакистана. Мы знаем, что во многих случаях придется вести огонь по пакистанским военным. Пакистан нас провоцирует».

То, что американские правила ведения боевых действий не разрешают нашим военным обороняться и открывать ответный огонь, – полное сумасшествие. Нам необходимо снять наручники с наших военных и проявить силу. Если по нашим войскам ведут огонь, они должны отвечать. И всё. Точка.

Но из Пакистана исходит еще одна угроза. Я имею в виду появление так называемой сети Хаккани, террористической организации, в которой, по различным оценкам, состоит 15 тыс. бойцов. Эта группировка тесно связана с «Аль-Каидой». Сеть Хаккани изначально возникла в Афганистане, но ее члены проникли в Пакистан и теперь отсиживаются там. Группировку Хаккани считают даже более крупной, чем «Аль-Каида», и, кроме того, она лучше финансируется. А вот и самая плохая новость: помощь Хаккани оказывает пакистанская Межведомственная разведка. Адмирал Майкл Маллен, бывший председатель Объединенного комитета начальников штабов, работал с пакистанцами теснее, чем большинство других военных. Он говорит, что Хаккани превратилась в «стратегическое оружие» пакистанского разведывательного ведомства и несет ответственность за нападения на посольство США и отель «Интер-Континенталь» в Кабуле, а также за взрыв грузовика, в результате которого пострадали 77 американских солдат.

И примите к сведению: по мнению экспертов из разведки, «в благодарность за миллиарды долларов критически важной военной помощи, которую Пакистан получает из США, он любезничает с Китаем и активно выпрашивает помощь у исламского союзника, Саудовской Аравии».

Когда мы проснемся и поймем, что финансируем собственных врагов? И когда наши войска, наконец, откроют ответный огонь? В настоящий момент мы запрещаем нашим силам использовать беспилотные летательные аппараты Predator в городе Мирам, где находится штаб-квартира Хаккани. Почему? Обама, видите ли, не хочет «оскорблять» Пакистан. Но это абсурд – ведь террористы убивают наших солдат! Нам надо стать сильнее, жестче, дать нашим войскам разрешение открывать ответный огонь и заявить Пакистану, что разорвем с ним все экономические отношения, если он не прервет связи с сетью Хаккани. Если пакистанская разведка сотрудничает с террористами, значит, и пакистанских военных мы должны объявить террористической организацией.

"Нефть сама текла к нам в руки"

Обама шел в президенты с обещанием больше не развязывать ни одной «незаконной войны». И что же? Он ее начал! Обама не выступил в Конгрессе с просьбой объявить войну Ливии. Вместо этого он по личной инициативе начал эту войну и вверг Америку в кровопролитную гражданскую бойню. Разве не за это Обама так резко критиковал Джорджа Буша, который все-таки избавился от Саддама Хусейна?

Теперь Каддафи мертв. США потратили на операции в Ливии более миллиарда долларов, а взамен получили огромный счет. Глупость администрации Обамы просто баснословна. В Ливии сосредоточены огромные запасы нефти. Когда так называемые «повстанцы» обратились к НАТО (а НАТО – это на самом деле Соединенные Штаты) с просьбой помочь им разгромить Каддафи, нам следовало сказать: «Мы поможем вам свалить Каддафи, а вы отдадите нам половину своей нефти на следующие 25 лет, чтобы расплатиться за нашу военную поддержку». «Повстанцы» с радостью вцепились бы в такое предложение. В конце концов, они не имели шансов на успех: они были разобщены, и войска Каддафи громили «повстанцев» повсюду.

Представьте, сколько нефти мы могли бы получить. Подумайте, какое экономическое облегчение мы дали бы американцам и американскому бизнесу. Заключить подобную сделку было нетрудно. Нефть сама текла нам в руки. Но наши дипломаты просто слабаки. Они не хотят никого «оскорблять». А в результате оскорблен американский народ! Наша политика должна быть такой: нет нефти, нет и военной поддержки.

К сожалению, теперь, когда Каддафи нет, цена, которую нам придется платить за нашу глупую политику в Ливии, может оказаться намного выше и намного ужаснее, чем миллиард долларов. В сентябре 2011 г. в Ливии пропало до 20 тыс. ПЗРК. По данным правозащитной организации Human Rights Watch, это произошло из-за отказа Барака Обамы обеспечить надлежащую охрану и защиту складов оружия. Либеральные СМИ раздули из пропажи оружия в Ираке целую историю, которую использовали в попытках свалить Джорджа Буша. Но теперь, под надзором Обамы, невозможно найти 20 тыс. ПЗРК, которыми можно сбивать коммерческие авиалайнеры! А ведущие газеты и телеканалы зевают, как будто так и надо.

Нечего и говорить о том, сколько денег можно выручить за эти ПЗРК на черном рынке. Могу поставить последний доллар на то, что в очередь за ними выстроятся террористические организации. Мы знаем, что «Аль-Каида» уже действует в Ливии. Ричард Кларк, бывший советник Белого дома по вопросам борьбы с терроризмом, считает «весьма высокой» вероятность того, что «Аль-Каида» успешно вывезет ПЗРК из Ливии. Когда всплыла эта история, в Белом доме, как обычно, пожали плечами.

А вот и самая плохая новость: угадайте, кто оказывал ливийским повстанцам «гуманитарную помощь» до падения Триполи? Правильно, Иран. Когда повстанцы захватили столицу, Иран «поздравил исламский народ Ливии».

Как и все, я рад тому, что Каддафи больше нет. Но если бы мы были умнее и жестко вели переговоры, то взяли бы половину нефти, которую добудут в Ливии в течение следующих 25 лет, прежде чем потратили бы горы денег. Обама снова показал себя ужасным переговорщиком и специалистом по расточению огромных возможностей для Америки. И угадайте, кто получает большую часть ливийской нефти? Правильно, Китай.

* * *

Американцы слишком заняты борьбой с опустошениями, которые принесла экономическая политика Обамы. Они не замечают той колоссальной катастрофы, которую вызвал «организатор общественности», заняв пост главнокомандующего. Ущерб, нанесенный Обамой военной мощи Америки и ее положению в мире, может исправить только новый президент, человек, который будет уважать наших мужчин и женщин в форме и следовать доктрине национальной безопасности, ставящей интересы Америки на первое место.

Данная статья – сокращенный вариант шестой главы книги «Время стать сильными» (“Time to get tough: Making America # 1 again”), опубликованной в США в 2011 году и с тех пор неоднократно переизданной. На русском языке она вышла под названием "Былое величие Америки" в издательстве «Эксмо», которое любезно предоставило нам право напечатать отрывок. Публикуется в журнальной редакции.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 13 сентября 2016 > № 1892025 Дональд Трамп

Среднего не дано

Российско-американские отношения и региональный постсоветский порядок

Самуэль Чарап – директор российских и евразийских программ и старший научный сотрудник Международного института стратегических исследований (IISS).

Джереми Шапиро – директор по исследованиям Европейского совета по международным делам (ECFR).

Резюме: Администрация Обамы заявила, что намерена избежать холодной войны, но не проявила интереса к решению ключевого вопроса – установлению регионального порядка в постсоветской Европе и Евразии. Нужен другой подход.

Российско-американские отношения развиваются по нисходящей с момента, как в феврале 2014 г. Владимир Путин принял судьбоносное решение о вторжении в Крым. Прошло два с половиной года, и сегодняшняя ситуация столь же угрожающа, как в самые опасные дни начала 1980-х годов. Россия и Соединенные Штаты фактически ведут опосредованную войну в Сирии.

Двусторонние дипломатические каналы по-прежнему открыты и активно действуют, но снять напряженность не удается. Из-за недоверия к России и страха перед агрессивной непредсказуемостью любые уступки ей вызывают на Западе яростные обвинения в попустительстве. С другой стороны, чувство исторической несправедливости укрепляет позиции авторитарного российского лидера, упивающегося готовностью рисковать и доказывать военную мощь своей страны.

Конфронтация быстро превращается в новую холодную войну. Для российского премьер-министра Дмитрия Медведева она уже началась. «Мы скатились, по сути, во времена новой холодной войны», – сказал он в феврале, выступая на Мюнхенской конференции по безопасности. Войны, холодные или горячие, не похожи друг на друга, поэтому новая холодная война будет кардинально отличаться от прежней. Но этот конфликт приобретает чрезвычайно опасную форму: он предполагает широкую конфронтацию, которая разыграется на различных опосредованных театрах по всему миру и может привести к возрождению постоянной угрозы ядерной войны.

Президент Обама заявил, что намерен избежать новой холодной войны. Однако он не продемонстрировал заинтересованности в решении ключевого вопроса – установления регионального порядка в постсоветской Европе и Евразии. После российского вторжения в Крым в феврале 2014 г. администрация Обамы пытается следовать по «среднему пути».

Вместо прямой конфронтации он предполагает сотрудничество с Россией по ключевым глобальным вопросам, в решении которых требуется участие Москвы, пример – ядерная программа Ирана. В то же время администрация продолжает оказывать давление на Россию в связи с ее действиями на Украине. Средний путь базируется на предположении, что новой холодной войны можно избежать, не вступая в переговоры с Россией по региональному порядку на окружающем ее пространстве.

Иллюзия среднего пути

Год назад мы предупреждали, что долго придерживаться среднего пути не удастся; политические и бюрократические факторы с обеих сторон приведут к усугублению конфронтации. Мы говорили, что поддерживать сотрудничество с Россией по глобальным вопросам, при этом открыто противодействуя ей на Украине, политически невозможно. Такой двойственный подход – осуждать Россию как агрессора, а на следующий день пытаться сотрудничать с ней – дает повод критикам Обамы обвинять его в слабости и беспринципности. В то же время влиятельные фигуры в правительствах обеих стран продолжают увязывать с украинским кризисом те аспекты двустороннего взаимодействия, которые еще функционируют.

Аналогичная динамика в Сирии и Европе. В Сирии российское вмешательство в значительной степени было направлено на то, чтобы продемонстрировать Соединенным Штатам, что Россия больше не будет мириться с американской политикой смены режимов на Ближнем Востоке. Иными словами, это передовой рубеж обороны от глобальных – простирающихся от Триполи до Киева и в конечном итоге до Москвы – попыток Запада свергнуть неугодных ему лидеров посредством поддержки извне демократических восстаний, как это видится российскому истеблишменту. Россия пошла на односторонние действия, ведущие к эскалации ситуации, потому что считает: США будут учитывать ее интересы лишь под давлением. Такой шаг оказался возможен только после разлада в российско-американских отношениях.

Соединенные Штаты, признавая российский вызов в регионе, где они долгое время были доминирующей внешней державой, начали контрэскалацию, цель которой – заставить Россию заплатить высокую военную цену за вмешательство. Действия обеих сторон создали опасные условия для дальнейшего взвинчивания, включая прямую конфронтацию между Россией и США.

Несмотря на нежелание переходить к активному военному участию в сирийском конфликте, в конечном итоге Обаме, возможно, придется предпринять военные действия против режима Асада – не для достижения конкретных целей в Сирии, а для поддержания репутации Америки в мире. Президент находится под невероятным давлением даже со стороны собственной администрации: от него требуют продемонстрировать, что США не отступят перед «российской агрессией».

В Европе ситуация менее взрывоопасная, но также не способствующая предотвращению новой холодной войны. Россия продолжает проверять сплоченность Североатлантического альянса, используя различные провокации – от прощупывания ВВС до предполагаемого похищения эстонского офицера разведки, что вызывает медленную, но вполне определенную реакцию со стороны НАТО и Соединенных Штатов. Военные расходы в Европе и США начинают расти на фоне нового российского вызова.

Соединенные Штаты выделят 789 млн долларов в 2016 г. и 3,4 млрд долларов в 2017 г. в специальный фонд для расширения своего присутствия в Восточной Европе, помимо прочего предполагается периодическая ротация бронетанковых и воздушно-десантных бригад в Польше. Саммит альянса в Варшаве принял решение разместить в Прибалтике и Польше четыре батальона в знак решимости защищать новых членов. Эти меры направлены на укрепление доверия союзников по НАТО и сдерживание авантюризма России. Но такие шаги также убедят Москву, что США форсируют приближение своей военной инфраструктуры к границам России, начавшееся после холодной войны. Мы, в свою очередь, можем ожидать дальнейшего наращивания военной мощи России в Западном военном округе, включая Калининградскую область, граничащую с Польшей и Литвой.

Больше всего пугает тот факт, что ядерная риторика времен холодной войны возвращается, хотя и в другом виде. Россия, осознавая, что уступает НАТО в обычных вооружениях, открыто говорила о возможности приведения ядерных сил в боевую готовность во время операции в Крыму, разместила ракеты, способные нести ядерные боеголовки, в Калининградской области и даже угрожала членам НАТО. В ответ альянс укрепляет средства сдерживания и продвигает планы развертывания системы ПРО – ситуация развивается по спирали.

Средний путь администрации Обамы дал некоторые результаты. Прежде всего стороны смогли преодолеть политическое и бюрократическое сопротивление и сотрудничать в рамках переговоров с Ираном в формате «5+1». Достигнуты военные и военно-технические договоренности по Сирии, которые позволили снизить вероятность эскалации. Кроме того, стороны пытаются добиться прогресса по политическому урегулированию, хотя пока без результатов. Но общая направленность российско-американских отношений не внушает оптимизма и только ухудшается. В феврале Москва объявила о прекращении сотрудничества с Вашингтоном по Афганистану, где США и Россия обычно находили общую цель и эффективно работали на протяжении 15 лет.

Выработка американской политики в отношении России после украинского кризиса – непростая задача. Средний путь оказался не худшим вариантом: он отражал разумное решение игнорировать призывы к крайним мерам в ответ на поведение России. И администрация Обамы заслуживает похвалы за то, что последовательно отвергала варианты, ведущие к гиперэскалации. Показательным примером стали яростные дебаты – не только в правительстве, но и в экспертном сообществе – по поводу поставок оружия на Украину. Те, кто выступал «за», вероятно, стремились обеспечить безопасность этой страны, но следование их рекомендациям, несомненно, усугубило бы напряженность между Соединенными Штатами и Россией.

Однако отказ от радикальных решений не предотвратил сползания к новой холодной войне, просто происходило это не так резко. Иными словами, средний путь провалился. Главная идея такой политики – новой холодной войны можно избежать, не решая ключевой вопрос европейской безопасности, – оказалась ошибочной. Пришло время переориентировать американский курс, пока не нанесен непоправимый ущерб.

Как мы до этого дошли?

Безусловно, стабильные российско-американские отношения предпочтительнее новой холодной войны. Чтобы их наладить, нужно заняться ключевой проблемой, ставшей катализатором кризиса на Украине – конфликтом из-за регионального порядка на постсоветском пространстве. Cубрегион, включающий Украину, Белоруссию, Молдавию, Грузию, Армению и Азербайджан, поднялся на поверхность из геополитических глубин на фоне фундаментальных противоречий между Россией и Западом по поводу его будущего.

Возникновение этих противоречий относится к критическому периоду 1989–1991 гг., когда порядок, существовавший после Второй мировой войны, был отвергнут. Удачное решение сделать объединенную Германию полноправным членом НАТО и Европейского сообщества создало прецедент для остальной посткоммунистической Европы: расширение без существенных модификаций существующих евроатлантических институтов для стимулирования демократических и экономических преобразований. В конечном итоге расширение институтов способствовало позитивной трансформации большей части посткоммунистической Европы – в начале 1990-х гг. такой результат не казался очевидным.

Минусы заключались в том, что таким образом НАТО и ЕС никогда не смогут полностью интегрировать Россию, а Москва не примет интеграцию на ультимативных условиях Запада. Даже если бы Россия стала рыночной демократией и стремилась к членству в НАТО и Евросоюзе, эти институты не были бы способны принять такую большую страну – с множеством проблем в экономике, социальной сфере и сфере безопасности, – кардинально не изменившись сами. Базовое исходное условие расширения НАТО и ЕС – существующие правила не подлежат обсуждению. Меняются страны, которые хотят вступить в эти институты, а не институты – чтобы принять новых членов.

Проблему положения России как аутсайдера усугубляли сигналы от НАТО и ЕС о намерении продолжать процесс интеграции, пока все или почти все соседи России не будут включены в евроатлантический порядок. Москва – справедливо или ошибочно – воспринимала это как прямую угрозу. Была запущена спираль «действие-противодействие»: Евросоюз и НАТО продвигались на восток, Россия предпринимала контрмеры, что вело к эскалации конфронтации. В апреле 2008 г. на саммите Североатлантического альянса в Бухаресте была принята декларация, в которой говорилось, что Украина и Грузия станут членами блока. В августе 2008 г. Россия вторглась в Грузию и признала независимость двух сепаратистских регионов. На следующий год Евросоюз запустил программу «Восточное партнерство», предложив укрепление политических и экономических связей Молдавии, Украине, Белоруссии, Грузии, Армении и Азербайджану. Россия реализовывала собственные проекты в сфере региональной безопасности и экономической интеграции – в форме Организации договора о коллективной безопасности и Евразийского экономического союза.

Украинский кризис начался в контексте этого соперничества за влияние на постсоветском пространстве. В конце ноября 2013 г. правительство Украины приостановило подготовку к подписанию соглашения об ассоциации с ЕС – апофеоза «Восточного партнерства». Переговоры по соглашению напоминали прежнюю практику расширения, хотя в данном случае перспективы членства не предлагались: ожидалось, что страны-претенденты примут правила и нормы Евросоюза в обмен на либерализацию торговли, упрощение визового режима и более тесное политическое сотрудничество. Под давлением Кремля президент Виктор Янукович отказался подписать соглашение за несколько дней до намеченной даты. Такой поворот привел к массовым протестам, в итоге Януковичу пришлось покинуть страну.

Доводы в пользу стабильности

Политика США должна быть направлена на достижение стабильности в российско-американских отношениях, потому что они необходимы Вашингтону для эффективной реализации его целей в мире. Устойчивые связи позволят России и Соединенным Штатам сотрудничать по общим вызовам и угрозам, рассчитывая на взаимную выгоду по каждой конкретной глобальной проблеме. Сегодня испорченные отношения фактически гарантируют отсутствие сотрудничества, даже если оно жизненно необходимо. Стабильность не означает, что стороны всегда будут согласны друг с другом, но она даст им шанс приходить к консенсусу и решать споры. Многосторонняя дипломатия перестанет быть жертвой российско-американских разногласий.

Стабильные отношения также позволят резко уменьшить вероятность непреднамеренного конфликта между Россией и НАТО. Сегодня у Кремля есть мотивация бряцать оружием у границ альянса, такое поведение не только демонстрирует недовольство политикой блока, но и заставляет Запад обратить внимание на опасения Москвы. Снизятся предполагаемая и реальная вероятность конфликта России и НАТО, поскольку такой мотивации уже не будет. Кроме того, уменьшится необходимость ремилитаризации Европы с обеих сторон.

Стабильные отношения высвободят политическое пространство для поддержания стратегического баланса в ядерной сфере. Для примера возьмем нынешние разногласия по поводу выполнения Москвой Договора о ракетах средней и меньшей дальности. (США полагают, что Россия в нарушение документа разрабатывает крылатую ракету наземного базирования, Москва отвергает эти обвинения и выдвигает встречные претензии.) Если события продолжат развиваться в русле новой холодной войны, дипломатическое решение, которое позволит сохранить договор, маловероятно. Голоса тех в российском правительстве, кто задается вопросом, с какой стати идти на уступки Вашингтону, заглушат мнение сторонников контроля над вооружениями. На Капитолийском холме уже раскритиковали Белый дом за бездействие и потребовали принять военные контрмеры. Если в ближайшее время решение не будет найдено, такие призывы зазвучат еще громче. Стабильные отношения обеспечат пространство для работы дипломатов.

Наконец, стабильные российско-американские отношения дадут Украине шанс выжить и даже, возможно, процветать. Хотя интенсивность боевых действий в Донбассе снизилась с сентября 2015 г., инциденты происходят ежедневно и риск эскалации сохраняется. Кроме того, экономика Украины остается в плачевном состоянии. Уровень коррупции не уменьшился, и власть еще в руках олигархов. У страны нет шансов добиться устойчивости или процветания, пока Соединенные Штаты и Россия рассматривают ее в качестве трофея в своем соперничестве.

Стабильность в двухсторонних отношениях не означает возвращения к положению дел до присоединения Крыма. Россия произвела слишком большой переполох, чтобы такой возврат был возможен или желателен. Многие решения, принятые за два года, останутся в силе, в том числе запрет на экспорт в Россию товаров военного и двойного назначения, введенный США и ЕС. Сохранятся и новые меры сдерживания в НАТО. Российско-американские отношения никогда не станут стратегическим партнерством, о котором многие мечтали в прошлом, и по ряду вопросов – от ПРО до прав человека – неизбежны разногласия, но угроза назревающего конфликта исчезнет. Кроме того, у сторон появится пространство для сотрудничества, когда их интересы совпадают.

Как к этому прийти?

Резкая реакция России на смену власти в Киеве в феврале 2014 г. понятна только в контексте более широкого соперничества с Западом за региональный порядок. В Москве, по-видимому, решили, что новое правительство Украины выполнит свое обещание о быстром движении к членству в НАТО и Евросоюзе. Пока интеграция Украины в евроатлантические институты остается правдоподобным сценарием, любое российское руководство пойдет на крайние меры, чтобы этого не допустить.

Ирония в том, что ни НАТО, ни ЕС не могут предложить членство ни одной из шести стран субрегиона, который стали называть «промежуточным» (“in-between”). Мнения участников альянса по поводу разумности такого решения разделились, особенно в контексте предоставления гарантий безопасности государствам, на которые Россия регулярно посягает. А Евросоюз переживает самый глубокий кризис за время существования: дестабилизация еврозоны, волны мигрантов с Ближнего Востока и из Северной Африки, выход Великобритании из ЕС. Когда под вопросом выживание Союза, присоединение новых партнеров не является приоритетом.

Более того, ни одно из государств промежуточного субрегиона (и в наименьшей степени Украина) не соответствует стандартам эффективного управления, функционирующего рынка и демократических процессов, которые необходимы для членства в Евросоюзе или НАТО. Украина уже не справляется с выполнением условий соглашения об ассоциации – интеграционного инструмента, который оказался слишком амбициозным для страны, переживающей кризис. Иными словами, несмотря на прошлые успехи, политика расширения евроатлантических институтов в посткоммунистической Европе себя исчерпала.

Признание этого факта не означает, что Запад должен согласиться с доминированием России над соседями. Для государств промежуточного субрегиона необходимы другие институты, которые послужат мостом между евроатлантическими структурами и проектами, которые осуществляет Россия. Чтобы эти институты были эффективными, они должны соответствовать следующим критериям:

Быть приемлемыми для всех вовлеченных сторон – России, Запада и самих государств промежуточного региона.

Позволить странам повысить уровень интеграции и с Евросоюзом, и с Евразийским экономическим союзом. Иными словами, обеспечить разнонаправленную интеграцию, а не сегодняшнюю несовместимость одних институтов с другими.

Способствовать дальнейшим экономическим реформам и улучшению функционирования рынка. Экономические стандарты стоит привязать к наименьшему общему знаменателю, но поскольку ЕАЭС стремится походить на Евросоюз, процесс переговоров поможет повысить нормативное качество во всем регионе.

Прежде чем браться за изменение согласованной региональной архитектуры, участники переговоров принимают на себя обязательство добиться консенсуса. Это позволит укрепить стабильность и исключить одностороннее изменение статус-кво.

Все стороны должны уважать суверенитет и территориальную целостность друг друга, воздерживаться от использования силы для разрешения споров. Россия будет вовлечена в процесс, в результате которого она в конечном итоге выведет свои войска из таких неоспариваемых районов, как Приднестровье и Донбасс.

Всем надлежит вести активные переговоры по гуманитарным, экономическим мерам, а также вопросам безопасности, связанным со спорными территориями. Многосторонние гарантии нейтралитета в том, что касается статуса территорий, т.е. официальное снятие с переговоров политических вопросов, позволит сторонам, занимающим непримиримые позиции, решать практические вопросы, которые касаются жителей зон замороженных конфликтов, не отступая от своих политических позиций. Со временем это ослабит напряженность и создаст условия для урегулирования.

Даже при таких широких критериях по некоторым темам потребуются жесткие переговоры. И, конечно, прийти к согласию в нынешней атмосфере недоверия и взаимных упреков будет чрезвычайно сложно. Но все-таки возможно. В конце концов, Хельсинкский Заключительный акт – возможно, еще более амбициозный проект – удалось согласовать на пике холодной войны.

Как бы ни было трудно, прежде всего Соединенные Штаты и их союзники должны поставить долгосрочную цель – достижение компромисса приблизительно по вышеупомянутым критериям. После окончания холодной войны Запад никогда не стремился к компромиссу, иногда даже убеждая себя, что Россия примет региональный порядок, определяемый исключительно евроатлантическими институтами.

Урегулирование нынешнего кризиса должно исходить из необходимости достичь этой долгосрочной цели. Это не значит, что США следует просто удовлетворить все требования России. Процесс переговоров предполагает, что всем сторонам, включая Москву, придется пойти на непростые уступки. Запад будет вынужден признать, что модель, отлично работавшая в Центральной и Восточной Европе, не подходит для остальной части континента. России предстоит четко следовать новым соглашениям, которые определят пределы ее влияния в регионе, и отказаться от военного вмешательства в дела соседей. Подобная стратегия обеспечит России безопасность у ее границ без конфронтации с Западом, но отказ от участия в новых договоренностях будет подразумевать ее изоляцию и новую конфронтацию.

Таков путь к стабильным российско-американским отношениям, и это единственный способ избежать новой холодной войны. Успешные переговоры не только обеспечат взаимоуважение великих держав. Новые институциональные механизмы региональной архитектуры также дадут постсоветскому региону шанс на безопасность, реформы и процветание. Поддержание статус-кво геополитического соперничества – путь к постоянной нестабильности, политической дисфункции и экономической отсталости.

Сегодня главное препятствие в том, что ни одна из сторон не верит, что оппонент стремится к стабильности. Москва убеждена, что Запад хочет распространить свое влияние до самых границ России (и даже вглубь ее территории). Запад – что применение силы и угрожающее поведение России отражает абсолютную приверженность агрессивной политике в отношении соседей. К сожалению, ни те, ни другие опасения нельзя назвать безосновательными. Чтобы избежать новой холодной войны, придется пойти на уступки: США и их союзникам – в отношении дальнейшего расширения евроатлантических структур, а России – в том, что касается вмешательства в дела соседей и угрожающего поведения в военной сфере. Скептики укажут множество причин, по которым подобные переговоры могут провалиться. Но тяжелые последствия длительной конфронтации оправдывают попытки прийти к согласию. Одной холодной войны достаточно.

Опубликовано в журнале Bulletin of the Atomic Scientists, Vol.72:3 (2016) pp.150–155 (‘US-Russian relations: The Middle Cannot Hold’ By Samuel Charap & Jeremy Shapiro), публикуется на русском языке с разрешения Taylor & Francis Ltd, www.tandfonline.com по поручению Bulletin of the Atomic Scientists.

США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 13 сентября 2016 > № 1892021 Самуэль Чарап, Джереми Шапиро

Доводы в пользу офшорного балансирования

Лучшая внешнеполитическая стратегия США

Джон Миршаймер – профессор политологии в Чикагском университете.

Стивен Уолт – профессор международных отношений Школы имени Кеннеди Гарвардского университета.

Резюме: Офшорное балансирование основано на уверенности в американских традициях и понимании непоколебимых преимуществ страны. Стратегия использует географическое положение и признает, что другие государства должны уравновешивать мощных соседей.

Впервые за последние годы значительное число американцев ставит под сомнение внешнеполитическую стратегию страны. Как показал проведенный в апреле 2016 г. опрос центра Pew, 57% американцев считают, что Соединенные Штаты должны «заняться собственными проблемами и позволить другим решать свои проблемы как они считают нужным». В ходе предвыборной кампании и демократ Берни Сандерс, и республиканец Дональд Трамп неизменно находили поддержку избирателей, когда задавались вопросом о стремлении США продвигать демократию, субсидировать оборону союзников и прибегать к военному вмешательству. Лишь Хиллари Клинтон защищала статус-кво.

Недовольство американцев доминирующей внешнеполитической стратегией не должно вызывать удивления, учитывая результаты последних 25 лет. В Азии Индия, Пакистан и Северная Корея увеличивают свои ядерные арсеналы, а Китай бросает вызов статус-кво в региональных водах. В Европе Россия аннексировала Крым, а отношения Вашингтона с Москвой оказались на самом низком уровне со времен холодной войны. Американские войска по-прежнему воюют в Афганистане и Ираке, но побед не видно. Несмотря на ликвидацию большинства первоначальных лидеров, «Аль-Каида» распространилась по всему региону. Арабский мир охвачен хаосом – в значительной степени из-за решения США способствовать смене режимов в Ираке и Ливии и попыткам добиться этого в Сирии. Из этого хаоса возникло «Исламское государство» (ИГИЛ). Многочисленные попытки Соединенных Штатов добиться урегулирования палестино-израильского конфликта закончились провалом, вероятность существования двух государств сейчас далека как никогда. В то же время демократия переживает спад по всему миру, а применение пыток, точечных ликвидаций и других морально неоднозначных методов серьезно навредили имиджу США как защитника прав человека и международного права.

Не только Соединенные Штаты несут ответственность за все эти беды, но они приложили руку к большинству из них. Неудачи являются естественным следствием неверной внешнеполитической стратегии либеральной гегемонии, которой демократы и республиканцы следовали на протяжении многих лет. Согласно этому подходу, США должны использовать мощь не только для решения глобальных проблем, но и для укрепления мирового порядка, основанного на международных институтах, представительных органах власти, открытых рынках и уважении прав человека. Как «исключительная держава» Соединенные Штаты обладают правом, обязанностью и мудростью, чтобы контролировать политику практически во всех точках планеты. По сути либеральная гегемония – это ревизионистская внешнеполитическая стратегия: вместо того чтобы требовать от Америки простого поддержания баланса сил в ключевых регионах, она вынуждает Соединенные Штаты продвигать демократию по всему миру и защищать права человека, если они находятся под угрозой.

Существует более подходящий вариант. Следуя стратегии «офшорного балансирования», Вашингтон откажется от амбициозных усилий по переделке общества в других странах и сосредоточится на том, что действительно важно: сохранении американского доминирования в Западном полушарии и противодействии потенциальным гегемонам в Европе, Северо-Восточной Азии и Персидском заливе. Вместо того чтобы выступать в роли мирового полицейского, США должны поощрять другие страны к активному участию в сдерживании поднимающихся держав и вмешиваться только в случае необходимости. Это не означает отказа от позиции единственной мировой супердержавы или возвращения к стратегии «Америка – это крепость». Скорее, офшорное балансирование позволит сберечь силы и таким образом обеспечит лидерство Соединенных Штатов в будущем и укрепит свободу внутри страны.

Постановка правильных целей

США – самая успешная великая держава в современной истории. Другим ведущим государствам приходилось мириться с наличием грозных противников у своих границ – даже Великобритания несколько раз сталкивалась с угрозой вторжения через Ла-Манш. У Соединенных Штатов на протяжении двух с лишним столетий подобных проблем не было. Далекие державы не представляют серьезной угрозы из-за двух огромных океанов, отделяющих их от Америки. Жан-Жюль Жюссеран, французский посол в США с 1902 по 1924 гг., писал: «На севере у страны слабый сосед, на юге – другой слабый сосед, на востоке – рыба и на западе – рыба». Кроме того, Соединенные Штаты обладают огромными территориальными и природными ресурсами, значительным энергичным населением, что позволило создать крупнейшую экономику мира и самый мощный военный потенциал. США также имеют на вооружении тысячи ядерных боеголовок, поэтому атака на американскую территорию еще менее вероятна.

Такие геополитические преимущества дают огромный простор для ошибок: лишь настолько защищенная страна может пытаться переделать мир по собственному усмотрению. Одновременно эти преимущества позволяют ей оставаться мощной и защищенной, не прибегая к затратной экспансионистской внешнеполитической стратегии. Офшорное балансирование будет иметь именно такой эффект. Его главная задача – поддерживать мощь Соединенных Штатов на максимуме, в идеале это доминирующее положение на планете. В первую очередь речь идет о сохранении господства в Западном полушарии.

Однако в отличие от изоляционистов сторонники офшорного балансирования полагают, что и за пределами Западного полушария есть регионы, которые заслуживают американских усилий. Сегодня для США значимы три региона: Европа, Северо-Восточная Азия и Персидский залив. Первые два – это ключевые центры индустриальной мощи и местонахождение других великих держав, в третьем производится почти 30% мировой нефти.

Главная проблема в Европе и Северо-Восточной Азии – подъем региональных гегемонов, которые будут доминировать там почти так же, как США на Западе. Государство-гегемон должно обладать огромным экономическим весом, способностью разрабатывать современное вооружение, потенциалом для проецирования силы в мире и, возможно, достаточными ресурсами, чтобы превзойти американцев в гонке вооружений. Такое государство может даже завести союзников в Западном полушарии и вмешиваться в ситуацию вблизи Соединенных Штатов. Главная цель США в Европе и Северо-Восточной Азии – поддерживать региональный баланс, чтобы самое мощное государство каждого региона – на данный момент Россия и Китай соответственно – продолжали беспокоиться по поводу своих соседей и не интересовались Западным полушарием. В Персидском заливе Соединенные Штаты заинтересованы в блокировании гегемона, который может вмешаться в поставки нефти и таким образом нанести ущерб мировой экономике и угрожать благополучию Америки.

Офшорное балансирование – это реалистическая стратегия, имеющая ограниченные цели. Продвижение мира хотя и желательно, но в число этих целей не входит. Это не значит, что Вашингтон должен приветствовать конфликты и отказаться от дипломатических и экономических инструментов для предотвращения войны. Но для этой цели не могут использоваться только американские войска. Целью офшорного балансирования также не может быть прекращение геноцида, как в Руанде в 1994 году. Однако следование этой стратегии не исключает проведение подобных операций при условии, что необходимость очевидна, миссия выполнима и американское руководство уверено, что вмешательство не приведет к ухудшению ситуации.

Как это работает

Офшорное балансирование предполагает, что США будут определять свое военно-политическое поведение в соответствии с распределением сил в трех ключевых регионах. Если потенциального гегемона в Европе, Северо-Восточной Азии или Персидском заливе не видно, нет оснований и для размещения в регионе сухопутных войск или ВВС, соответственно, нет необходимости наращивать военный потенциал дома. Чтобы обрести достаточный вес для доминирования в регионе, требуется много лет, поэтому у Вашингтона будет время для выявления угрозы и выработки адекватного ответа.

В этом случае США должны обратиться к странам региона как первой линии обороны, позволив им поддерживать баланс сил на собственном пространстве. Вашингтон может предоставлять помощь союзникам и обещать поддержку в случае угрозы нападения, но должен воздерживаться от размещения значительных военных контингентов за границей. В некоторых случаях имеет смысл сохранить соответствующие активы, например небольшие контингенты, объекты для сбора разведданных или склады военной техники, но в целом нужно переложить ответственность на региональные державы, которые в большей степени заинтересованы в предотвращении доминирования над ними одного государства.

Если эти страны не могут сдерживать потенциального гегемона собственными силами, Соединенные Штаты должны помочь, разместив достаточную огневую мощь в регионе, чтобы изменить баланс сил в свою пользу. Иногда это означает отправку войск до того, как начнется война. Например, в годы холодной войны США сохраняли значительные контингенты сухопутных войск и ВВС в Европе, полагая, что западноевропейские страны не способны сдерживать Советский Союз собственными силами. В других случаях американцы могут вмешаться после начала войны, если есть вероятность, что одна из сторон превратится в регионального гегемона. Так происходило в двух мировых войнах: Соединенные Штаты вмешались, когда стало ясно, что Германия может доминировать в Европе.

Иными словами, цель – держаться в отдалении как можно дольше, осознавая при этом, что иногда нужно переходить к активным действиям. В случае необходимости США должны заставить союзников взять на себя основную нагрузку, а американские войска следует вывести как можно быстрее.

У офшорного балансирования много плюсов. Ограничение регионов, которые США будут обязаны защищать, а также привлечение других стран к выполнению своей части работы позволят уменьшить расходы Вашингтона на оборону, стимулируют инвестиции и потребление в стране; гораздо меньше американцев будут рисковать жизнью. Сегодня союзники воспринимают американскую защиту как должное, после окончания холодной войны проблема лишь усугубилась. Например, на Соединенные Штаты приходится 46% ВВП НАТО, при этом они несут 75% военных расходов. «Это соцобеспечение для богатых», – язвительно отметил политолог Барри Позен.

Офшорное балансирование также позволит уменьшить риск терроризма. Либеральная гегемония обязывает США распространять демократию в незнакомых странах, что иногда требует военной оккупации и всегда подразумевает вмешательство в местную политическую систему. Такие действия неизменно вызывают националистическое возмущение, и поскольку противники слишком слабы, чтобы напрямую противостоять Соединенным Штатам, они используют терроризм. (Стоит напомнить, что мотивацией для Усамы бен Ладена в значительной степени послужило присутствие американских войск в его родной Саудовской Аравии.) Либеральная гегемония не только стимулирует появление террористов, но и облегчает их деятельность: смена режимов для продвижения американских ценностей подрывает местные институты и создает неконтролируемые пространства, где процветает экстремизм.

Офшорное балансирование смягчит эту проблему посредством отказа от социального инжиниринга и минимизации присутствия войск. Американские военные будут находиться на иностранной территории, только если государству ключевого региона угрожает потенциальный гегемон. В этом случае возможная жертва будет воспринимать США как спасителя, а не оккупанта. Когда угроза ликвидирована, американские войска могут вновь скрыться за горизонтом, вместо того чтобы остаться в стране и вмешиваться в местную политику. Демонстрируя уважение к суверенитету, офшорное балансирование вряд ли будет стимулировать антиамериканский терроризм.

Убедительная история

Сегодня офшорное балансирование может показаться радикальной стратегией, но на протяжении многих десятилетий именно оно определяло логику американской внешней политики и хорошо служило стране. В XIX веке США были заняты расширением своей территории в Северной Америке, строительством мощного государства и обеспечением гегемонии в Западном полушарии. Выполнив эти задачи к концу столетия, страна заинтересовалась сохранением баланса сил в Европе и Северо-Восточной Азии. Тем не менее она позволяла великим державам обоих регионов сдерживать друг друга, прибегая к военному вмешательству только когда баланс сил нарушался – во время двух мировых войн.

В годы холодной войны у Соединенных Штатов не было выбора – требовалось военное присутствие в Европе и Северо-Восточной Азии, поскольку их союзники не могли сдерживать СССР собственными силами. Поэтому Вашингтон заключал союзы, размещал войска в обоих регионах, воевал в Корее, чтобы противодействовать советскому влиянию в Северо-Восточной Азии.

В Персидском заливе Соединенные Штаты держались в отдалении, предоставив Великобритании главную роль в противодействии доминированию того или иного государства в нефтеносном регионе. Когда британцы в 1968 г. объявили об уходе из Персидского залива, американцы обратились к иранскому шаху и монархам Саудовской Аравии, чтобы возложить на них эту задачу. После свержения шаха в 1979 г. администрация Картера начала создавать силы быстрого развертывания, чтобы не допустить доминирования Ирана или СССР в регионе. По тем же причинам администрация Рейгана помогала Багдаду в 1980–1988 гг. во время ирано-иракской войны. Американские военные держались на расстоянии до вторжения Саддама Хусейна в Кувейт в 1990 г., которое могло повысить влияние Ирака и угрожало Саудовской Аравии и другим нефтедобывающим странам региона. Для восстановления регионального баланса сил администрация Джорджа Буша-старшего направила экспедиционные войска, чтобы освободить Кувейт и нанести удар по военной машине Саддама Хусейна.

Иными словами, на протяжении почти 100 лет офшорное балансирование позволяло предотвращать появление опасных региональных гегемонов и сохранять глобальный баланс сил, который обеспечивал безопасность США. Показательно, что, когда американские политики отходили от этой стратегии – например во Вьетнаме, где у Вашингтона не было жизненно важных интересов, – все заканчивалось сокрушительным провалом.

События после окончания холодной войны преподали тот же урок. В Европе после распада СССР не было доминирующей державы. Соединенным Штатам следовало постепенно сокращать военное присутствие, развивать дружественные отношения с Россией и предоставить решение вопросов европейской безопасности европейцам. Вместо этого США расширяли НАТО и игнорировали интересы России, что в конечном итоге привело к конфликту на Украине и сближению Москвы с Китаем.

На Ближнем Востоке Соединенным Штатам также следовало отойти на расстояние после войны в Персидском заливе и позволить Ирану и Ираку уравновешивать друг друга. Вместо этого администрация Клинтона проводила политику «двойного сдерживания», которая требовала присутствия сухопутных войск и ВВС в Саудовской Аравии, чтобы сдерживать Иран и Ирак одновременно. Администрация Джорджа Буша реализовывала еще более амбициозную стратегию «региональной трансформации», которая привела к дорогостоящим неудачам в Афганистане и Ираке. Администрация Обамы повторила эту ошибку – она помогла свергнуть Муаммара Каддафи в Ливии и способствовала эскалации хаоса в Сирии, настаивая на том, что Башар Асад «должен уйти», и поддерживая некоторых его противников. Отказ от офшорного балансирования после холодной войны стал рецептом провалов.

Пустые надежды гегемонии

Сторонники либеральной гегемонии приводят ряд неубедительных аргументов. Обычно они утверждают, что только сильное лидерство США может сохранить порядок в мире. Но глобальное лидерство не является самоцелью, оно желательно, пока приносит пользу непосредственно Соединенным Штатам.

Кто-то может утверждать, что американское лидерство необходимо для решения проблемы коллективных действий, когда локальные акторы не справляются с потенциальным гегемоном. Офшорное балансирование признает эту опасность и призывает Вашингтон вмешиваться, если это нужно. Эта стратегия также не запрещает давать советы и оказывать материальную помощь дружественным государствам в ключевых регионах.

Другие сторонники либеральной гегемонии считают, что американское лидерство необходимо, чтобы противостоять новым транснациональным вызовам, которые исходят от распавшихся государств, терроризма, преступных сетей, потоков беженцев и т.д. Атлантический и Тихий океаны не обеспечивают достаточную защиту от этих угроз, но, с другой стороны, благодаря современным военным технологиям Соединенным Штатам проще проецировать свою власть в мире и бороться с этими угрозами. Иными словами, современная «глобальная деревня» более опасна, но одновременно ею проще управлять.

Для этой точки зрения характерно преувеличение угроз и переоценка способности Вашингтона справиться с ними. Преступность, терроризм и прочие проблемы вызывают беспокойство, но они вряд ли являются экзистенциальными угрозами, требующими военного решения. Постоянное вмешательство в дела других государств – и особенно частые военные интервенции – напротив, вызывают недовольство, стимулируют коррупцию и таким образом обостряют транснациональные угрозы. Долгосрочное решение проблем может дать только компетентное местное управление, а не тяжелая рука США как мирового полицейского.

Кроме того, такая роль обходится совсем не так дешево, как утверждают сторонники либеральной гегемонии, – и в долларах, и в жизнях. Войны в Афганистане и Ираке стоили 4 и 6 трлн долларов соответственно, погибли около 7 тыс. американских солдат, более 50 тыс. были ранены. Среди ветеранов этих конфликтов высокие показатели депрессий и самоубийств, а государству практически нечем компенсировать принесенные ими жертвы.

Сторонники статус-кво также опасаются, что офшорное балансирование позволит другим государствам заменить Соединенные Штаты на вершине глобальной власти. На самом деле стратегия продлит доминирование страны, позволив сосредоточить усилия на ключевых целях. В отличие от либеральной гегемонии, офшорное балансирование не предполагает растрачивания ресурсов на дорогостоящие и контрпродуктивные крестовые походы, что позволит государству больше инвестировать в компоненты долгосрочной силы и процветания: образование, инфраструктуру, исследования и разработки. Вспомните, США стали великой державой, не участвуя в войнах за рубежом и строя экономику мирового уровня. Аналогичной стратегии придерживается Китай последние 30 лет. А Соединенные Штаты в это время тратили триллионы долларов и поставили под угрозу свое лидерство в долгосрочной перспективе.

Еще один аргумент – американские войска должны дислоцироваться по всему земному шару, чтобы поддерживать мир и обеспечивать открытость глобальной экономики. Согласно этой логике, сокращение военного присутствия приведет к возобновлению конфликтов великих держав, губительному экономическому соперничеству, в конечном итоге вспыхнет большая война, и США не смогут остаться в стороне. Лучше по-прежнему выступать в роли мирового полицейского, чем рисковать повторением 1930-х годов.

Подобные опасения неубедительны. Во-первых, такой аргумент предполагает, что более активное участие Соединенных Штатов в европейских делах могло предотвратить Вторую мировую войну – это утверждение никак не соотносится с непоколебимым стремлением Адольфа Гитлера к войне. Региональные конфликты будут иногда происходить независимо от действий Вашингтона, но в них не стоит вмешиваться, если не затронуты жизненно важные интересы США. Иногда в случае региональных конфликтов Соединенные Штаты действительно оставались в стороне – во время русско-японской войны, ирано-иракской войны и нынешнего конфликта на Украине – что противоречит утверждениям о неизбежном втягивании Америки в конфликт. А если страна вынуждена вести войну с другой великой державой, то лучше не спешить и позволить прочим государствам нести основную нагрузку. Последней из крупных держав вступив в обе мировые войны, Америка стала сильнее после них, потому что выжидала.

Недавние события заставляют сомневаться в том, что американское лидерство обеспечивает мир. За последние 25 лет Вашингтон начал или поддерживал несколько войн на Ближнем Востоке и способствовал мелким конфликтам в других регионах. Если стратегия либеральной гегемонии направлена на укрепление глобальной стабильности, то она не справляется с этой задачей.

С точки зрения экономики стратегия также не дала особых результатов. Учитывая свою защищенность в Западном полушарии, США могут свободно торговать и инвестировать средства в любой прибыльный проект. Поскольку все страны заинтересованы в этой деятельности, Вашингтону не нужно выступать в роли мирового полицейского для экономического взаимодействия с другими государствами. На самом деле американская экономика находилась бы сейчас в лучшем состоянии, если бы правительство не тратило так много денег, пытаясь управлять миром.

Сторонники либеральной гегемонии также полагают, что Соединенные Штаты должны следить за всем земным шаром, чтобы не допустить распространения ядерного оружия. Утверждается, что если США сократят свою роль в ключевых регионах или вообще уйдут, у стран, привыкших к американской защите, не останется другого выбора, кроме как защищаться своими силами, т.е. разрабатывать ядерное оружие.

Ни одна внешнеполитическая стратегия не может быть полностью успешной с точки зрения предотвращения ядерного распространения, но офшорное балансирование справится с этой задачей лучше, чем либеральное господство. В конце концов эта стратегия не помешала Индии и Пакистану наращивать ядерный потенциал, Северной Корее – стать новым членом ядерного клуба, а Ирану – добиться значительного прогресса в реализации ядерной программы. Страны обычно стремятся сделать ядерную бомбу, потому что боятся нападения, а действия США по смене режимов только усиливают эти опасения. Благодаря офшорному балансированию, которое предполагает отказ от смены режимов и сокращение американского военного присутствия, у стран будет меньше оснований гнаться за ядерными проектами.

Кроме того, военные действия не могут помешать государству получить ядерное оружие, если оно к этому стремится, разве что замедлить процесс. Недавнее соглашение с Ираном служит напоминанием о том, что скоординированное международное давление и жесткие экономические санкции – лучший способ противодействовать ядерному распространению, чем превентивная война или смена режима.

Конечно, если США урежут гарантии безопасности, несколько уязвимых государств могут пойти по пути разработки собственного ядерного оружия. Такой исход нежелателен, но полномасштабные усилия по пресечению ядерного распространения обойдутся очень дорого и вряд ли окажутся успешными. Кроме того, последствия могут быть не такими серьезными, как полагают пессимисты. Обладание бомбой не превращает слабые государства в великие державы и не дает им возможности шантажировать соперников. 10 государств преодолели ядерный порог после 1945 г., но мир не перевернулся. Ядерное распространение будет оставаться проблемой независимо от действий Соединенных Штатов, но офшорное балансирование – лучшая стратегия в этой сфере.

Иллюзия демократии

Другие критики отвергают офшорное балансирование, потому что уверены: США имеют моральный и стратегический императив продвигать свободу и защищать права человека. По их мнению, распространение демократии избавит мир от войн и жестокостей и сохранит безопасность Соединенных Штатов.

Никто не знает, каким будет мир, состоящий исключительно из либеральных демократий, но распространять демократию под дулом автомата редко удается, а формирующиеся демократии особенно подвержены конфликтам. Вместо того чтобы укреплять мир, США в итоге будут вести бесконечные войны. Более того, насильственное насаждение либеральных ценностей за рубежом может подорвать их значение дома. Глобальная война с терроризмом и связанные с ней попытки внедрить демократию в Афганистане и Ираке привели к пыткам заключенных, точечным убийствам и масштабному электронному слежению за американскими гражданами.

Некоторые сторонники либеральной гегемонии утверждают, что смягченная версия этой стратегии позволит в дальнейшем избегать катастроф, которые произошли в Афганистане, Ираке и Ливии. Они обманывают себя. Продвижение демократии требует масштабного социального инжиниринга в иностранных обществах, которые американцы плохо понимают. Именно поэтому усилия Вашингтона обычно заканчиваются провалом. В результате разрушения старых политических институтов и строительства новых неизбежно появляются победители и проигравшие, и последние часто берут в руки оружие. Когда это происходит, американские чиновники, уверенные, что на кону стоит доверие к США, используют чудовищную военную мощь, чтобы решить проблему, и страна оказывается втянутой во все большее количество конфликтов.

Если американцы хотят способствовать распространению либеральной демократии, лучший способ – самим быть хорошим примером. Другие страны будут подражать Соединенным Штатам, если увидят справедливое, процветающее и открытое общество. А для этого нужно улучшать ситуацию дома и меньше манипулировать политикой за границей.

Проблематичный успокаивающий фактор

Некоторые считают, что Вашингтон должен отказаться от либеральной гегемонии, но сохранить значительные войска в Европе, Северо-Восточной Азии и Персидском заливе исключительно для предотвращения возможных проблем. Утверждается, что такая недорогая страховка сохранит жизни и сэкономит деньги в долгосрочной перспективе, потому что США не придется бросаться на помощь, когда конфликт уже начался. Такой подход – иногда называемый «селективным вовлечением» – выглядит привлекательно, но тоже не сработает.

Во-первых, вероятен возврат к либеральной гегемонии. Взяв на себя обязательства по поддержанию мира в ключевых регионах, американское руководство будет испытывать искушение заняться распространением демократии, опираясь на убеждение, что демократии не воюют друг с другом. Именно этот довод использовался при расширении НАТО после холодной войны, заявленной целью которого была «единая и свободная Европа». В реальном мире черта, отделяющая селективное вовлечение от либеральной гегемонии, легко стирается.

Сторонники селективного вовлечения также полагают, что само присутствие войск США в различных регионах гарантирует мир, поэтому американцам не нужно беспокоиться о втягивании в отдаленные конфликты. Иными словами, расширение обязательств по обеспечению безопасности несет незначительные риски, потому что с ними никогда не придется столкнуться.

Но такая точка зрения слишком оптимистична: союзники зачастую действовуют непродуманно, а Соединенные Штаты сами могут спровоцировать конфликты. В Европе успокаивающий фактор присутствия США не предотвратил балканские войны 1990-х, российско-грузинский конфликт в 2008 г. и нынешний клинч на Украине. На Ближнем Востоке Вашингтон несет основную ответственность за несколько последних войн. Сегодня реально возможен конфликт в Южно-Китайском море, несмотря на существенную роль ВМС США в регионе. Размещение американских войск по всему земному шару не гарантирует мир автоматически.

Селективное вовлечение также не решает проблему перекладывания всей ответственности на США. Сегодня Великобритания выводит войска из континентальной Европы, в то время как НАТО говорит о растущей угрозе со стороны России. Ожидается, что Вашингтон вновь займется решением проблемы, хотя мир в Европе должен больше волновать державы региона.

Стратегия в действии

Как будет выглядеть офшорное балансирование в современном мире? Трудно представить себе серьезный вызов американской гегемонии в Западном полушарии, кроме того, на данный момент не видно потенциального гегемона в Европе и Персидском заливе – это хорошие новости. Теперь к плохим новостям: если Китай продолжит свой впечатляющий подъем, то будет стремиться к гегемонии в Азии. Соединенным Штатам необходимо предпринять серьезные усилия, чтобы этого не допустить.

В идеале Вашингтон должен опираться на региональные державы в сдерживании Китая, но эта стратегия не обязательно сработает. Китай не только может оказаться мощнее своих соседей, но и сами государства расположены далеко друг от друга, поэтому сформировать эффективную коалицию сложно. США придется координировать усилия партнеров и поддерживать их своим весом. В Азии Соединенные Штаты действительно являются необходимым участником.

В Европе США следует отказаться от военного присутствия и отдать НАТО европейцам. Не имеет смысла держать в Европе американские войска, поскольку ни одно государство не может доминировать в регионе. Ведущие державы, Россия и Германия, потеряют свою относительную мощь из-за сокращения населения, а других потенциальных претендентов на гегемонию не видно. Правда, что перекладывание ответственности за безопасность в Европе на европейцев может повысить там риски. Но если конфликт возникнет, он не будет угрожать жизненно важным интересам Соединенных Штатов. Поэтому США нет смысла ежегодно тратить миллиарды долларов (и рисковать жизнями своих граждан) ради предотвращения подобного конфликта.

В Персидском заливе следует вернуться к стратегии офшорного балансирования, которая отлично работала до перехода к двойному сдерживанию. Ни одна держава сейчас не в состоянии доминировать в этой части мира, поэтому американцы могут спокойно вывести большую часть войск.

Что касается ИГИЛ, то стоит предоставить решение этой проблемы региональным державам, ограничив роль Соединенных Штатов поставками вооружения, передачей информации и подготовкой военных. ИГИЛ – серьезная угроза для стран региона, но менее значимая проблема для США, а лучшее долгосрочное решение – совершенствование местных институтов власти, и в этом Вашингтон не в состоянии помочь.

В Сирии целесообразно позволить России взять на себя ведущую роль. Сирия, стабилизированная под контролем Асада или разделенная на враждующие мини-государства, не представляет особой опасности для интересов Америки. Президенты и от Демократической, и от Республиканской партии успешно сотрудничали с режимом Асада в прошлом, а разделенная, слабая Сирия не будет угрожать балансу сил. Если гражданская война продолжится, это будет проблема Москвы, хотя Вашингтону нужно быть готовым помочь в политическом урегулировании.

Отношения с Ираном надо улучшать. Нарушение ядерного соглашения Тегераном – не в интересах США, возобновление погони за бомбой более вероятно, если персы будут опасаться американского удара – поэтому необходимо налаживать связи. Кроме того, с ростом своих амбиций Китай будет искать союзников в Заливе, и Иран скорее всего возглавит список. (В подтверждение этих слов, в январе председатель КНР Си Цзиньпин посетил Тегеран и подписал 17 соглашений.) В интересах США противодействовать китайско-иранскому сотрудничеству в сфере безопасности, а для этого нужно протянуть руку Ирану.

Исламская Республика имеет большую численность населения и обладает более значительным экономическим потенциалом, чем ее арабские соседи, поэтому рано или поздно она может достичь уровня, когда будет в состоянии доминировать в регионе. Если страна начнет двигаться в этом направлении, США должны помочь другим державам Персидского залива уравновесить Тегеран, соизмеряя свои действия и военное присутствие в регионе с масштабом опасности.

Заключение

В сумме все эти шаги позволят Соединенным Штатам заметно сократить оборонные расходы. Хотя американские войска останутся в Азии, их вывод из Европы и Персидского залива высвободит миллиарды долларов, так же как уменьшение расходов на борьбу с терроризмом, завершение войны в Афганистане и сворачивание других операций за рубежом. США сохранят значительные активы ВМС и ВВС, а также небольшие, но мощные сухопутные силы, и будут готовы нарастить их в случае необходимости. Но в обозримом будущем государство будет тратить больше денег на внутренние нужды или оставит их в карманах налогоплательщиков.

Офшорное балансирование – внешнеполитическая стратегия, основанная на уверенности в американских традициях и понимании непоколебимых преимуществ страны. Стратегия использует выгодное географическое положение и признает главный побудительный мотив: другие государства должны уравновешивать слишком мощных или амбициозных соседей. Стратегия уважает национальные чувства и не пытается навязывать американские ценности другим обществам, фокусируется на том, чтобы показать пример, которому захотят следовать другие. Как и в прошлом, офшорное балансирование не только отражает интересы США, но и совпадает с приоритетами американцев.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 4, 2016 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 13 сентября 2016 > № 1892019 Джон Миршаймер, Стивен Уолт

Единство и борьба

Василий Кашин – кандидат политических наук, старший научный сотрудник Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН.

Резюме: Сфера сдерживания Китая начинает расширяться, а область сотрудничества с США – постепенно сужаться. Опасно не замечать этого, жонглируя цифрами двустороннего товарооборота и увлечением китайцев американской массовой культурой.

Американо-китайские связи, как любят подчеркивать китайские политики и ученые, – «самые важные двусторонние отношения в XXI веке». Постепенно они превратились в один из центральных, если уже не в главный мировой сюжет. От их развития, а они переживают нелегкий период, зависят и перспективы российской внешней политики, и ситуация в весьма отдаленных от Азии частях мира. Насколько далеко могут зайти противоречия? Чтобы ответить на этот вопрос, имеет смысл вспомнить, почему вообще США и КНР начали когда-то сотрудничать, с какими целями связи продвигались вперед и к чему они привели.

Борьба с коммунизмом

Предпосылки для взаимодействия между руководством Коммунистической партии Китая (КПК) и Соединенными Штатами сложились еще до того, как в 1949 г. КПК пришла к власти. Мао Цзэдун стремился к установлению пусть ограниченного, но сотрудничества с Вашингтоном, еще находясь на своей «революционной базе» в Яньане. Во время Второй мировой войны коммунисты регулярно контактировали с американскими политическими и военными представителями в Китае, а с 1944 г. в Яньане постоянно находились американские наблюдатели («миссия Дикси»). Такой подход к США был для китайской компартии вполне естественным при всем радикализме ее доктрин. Мао был прежде всего китайским националистом, видевшим в коммунизме способ восстановить величие страны. Он тяготился зависимостью от СССР (и избавился от нее при первой возможности). Его стремление к проведению многовекторной политики было логичным и неизбежным.

Целый ряд опытнейших американских специалистов-китаеведов, военных и гражданских, уже в те далекие времена обоснованно указывали на перспективы партнерства с коммунистами. Режим президента Китайской Республики Чан Кайши был слаб, коррумпирован и неэффективен, его устойчивость вызывала сомнения, он систематически злоупотреблял экономической и военной помощью США. В то же время американцы ясно осознавали стремление Мао выйти из тени Москвы. Группа заслуженных работников Госдепартамента, известных как China Hands, указывала на весомые достоинства китайских коммунистов, их эффективную организацию, дисциплину и некоррумпированность, а также готовность заключать сделки с Соединенными Штатами.

Точка зрения China Hands пользовалась поддержкой и некоторых видных военных, включая генерала Джозефа Стилуэлла. Но им противостояла группа антикоммунистических догматиков во главе с Патриком Херли, американским послом в Китае на завершающем этапе войны, полностью подпавшим под влияние семьи Чан Кайши. Казалось бы, после победы коммунистов на материке в 1949 г. и изгнания сторонников Гоминьдана на Тайвань выбор в пользу сотрудничества с Мао становился очевидным. Но этого не произошло. После победы коммунистов в Китае США охватила паника, которая внесла весомый вклад в раскручивание маккартизма. На эти настроения удачно легли эффективные лоббистские усилия Чан Кайши и его жены Сун Мэйлин, делавших ставку на партнерство с консервативными религиозными группами в Соединенных Штатах (оба были христиане-методисты).

Результатом стало парадоксальное для развитой демократической страны явление массовой кадровой чистки неугодных с привлечением спецслужб и установление атмосферы подозрительности и самоцензуры в отдельно взятой области американской внешней политики. China Hands и близкие к ним ученые, разведчики и журналисты подверглись травле, основанием для обвинений становились порой даже их вполне верные, уже сбывшиеся прогнозы. Так, Джон Дэвис, политический атташе при Стилуэлле и один из организаторов «миссии Дикси», сумел заблаговременно предсказать победу коммунистов в гражданской войне и был на этом основании обвинен в симпатиях к ним, уволен из Госдепартамента и занимался мебельным бизнесом в Перу.

Даже вмешательства судебных властей не хватало для исправления ситуации и защиты жертв идеологической кампании. Другой известный дипломат-китаист, Джон Сервис, встречавшийся с Мао в Яньане, после восстановления на службе решением Верховного суда был направлен в американское консульство в Ливерпуле без присвоения дипломатического ранга.

События, происходившие в 1950-е гг. в американской внешней политике под влиянием сформированного Чан Кайши так называемого «китайского лобби», определили облик американо-китайских отношений до конца 1960-х годов. Американская политика на Дальнем Востоке была догматизирована и захвачена узкой группой профессиональных идеологов и лоббистов. До 1970-х гг. Чан Кайши продолжал успешно продавать американцам миф о «коммунистической угрозе», и многие были готовы его купить. Высказывать альтернативные точки зрения было опасно.

За подобный курс США и их союзники дорого заплатили – политическими интересами, территориями, экономическими потерями и тысячами жизней. КНР, став непримиримым врагом западного мира, сражалась с войсками ООН в Корее, способствовала поражению Франции в Индокитае и американскому провалу во Вьетнаме. Даже явный советско-китайский разрыв в 1960 г. не привел к немедленным изменениям американской позиции. Лишь явно неудачный ход холодной войны и увязание во вьетнамской западне побудили США к концу 1960-х гг. искать пути диалога с Пекином. Никсон и Киссинджер, волевым решением перечеркнувшие предыдущие 20 лет американской внешней политики в Восточной Азии, одержали крупнейшую, пусть и запоздалую, победу.

Сближение против СССР

Переход Пекина в лагерь партнеров Соединенных Штатов по антисоветской коалиции был самой тяжелой внешнеполитической катастрофой Москвы за весь период глобального соперничества с Америкой. СССР и КПСС утратили влияние на целый ряд левых и национально-освободительных движений в «третьем мире», обрели активного и авторитетного оппонента, занявшего вскоре место в СБ ООН. В сибирской и дальневосточной тайге пришлось разместить группировку войск в многие сотни тысяч человек, обеспечить их жильем и инфраструктурой, что привело к перенапряжению экономики. Китай сыграл ключевую роль в вооружении афганских моджахедов стрелковым оружием советских образцов. Наибольшие потери авиации в Афганистане приходились не на широко разрекламированные американские переносные зенитные ракетные комплексы «Стингер», а на произведенные в Китае по советской лицензии крупнокалиберные пулеметы ДШКМ.

Однако в 1988–1989 гг. произошли важные изменения, устранившие базовые предпосылки для американо-китайского партнерства на антисоветской основе. Закончилась холодная война, советские войска покинули Афганистан, а Вьетнам приступил к выводу войск из Камбоджи, в ходе визита Михаила Горбачёва в Пекин в 1989 г. советско-китайские отношения окончательно нормализовались. В то же время подавление выступлений на площади Тяньаньмэнь явно продемонстрировало, что китайские коммунисты не намерены идти по пути советских и восточноевропейских коллег и становиться на путь демократических реформ.

Китайско-американские отношения действительно вступили в период кризиса. После подавления выступлений в 1989 г. на Китай были наложены экономические и технологические санкции, некоторые из них (оружейное эмбарго) США и их союзники не отменили до сих пор. В Конгрессе раздавались призывы к полному пересмотру отношений с Пекином или по крайней мере увязке их с соблюдением прав человека. Президент Клинтон в 1993 г. принял решение обусловить постоянный статус наибольшего благоприятствования в торговле прогрессом в этой сфере, правда, оно не было выполнено.

Отношения смогли сохраниться, трансформироваться и возобновить развитие на основе двух важнейших факторов – экономического и идеологического. Китайско-американская торговля товарами к 1990 г. уже достигла 20 млрд долларов и росла на десятки процентов в год. Приток прямых инвестиций международных компаний в Китай достигал к этому времени уже 6,6 млрд в год. Для бизнеса было очевидно, что Китай – перспективный гигантский рынок и выгодное место размещения производства.

Пекин тщательно учитывал влияние американского бизнеса на политику и уделял приоритетное внимание связям с предпринимательскими кругами. При необходимости осуществлялись крупномасштабные одномоментные закупки американской продукции, например, гражданских самолетов, представительских автомобилей, промышленного оборудования. Ко времени распада Советского Союза сотрудничество Китая и Соединенных Штатов имело активных и заинтересованных сторонников, доносивших свое мнение до Конгресса и президента.

Ожидание перерождения

С идеологической точки зрения после крушения советского блока авторитарные коммунистические режимы перестали восприниматься в качестве серьезного оппонента. Трансформация и в последующем полное перерождение либо падение подобных режимов с переходом к либеральной демократии считалось предопределенным. Еще в 1980 г. китайские реформы вызвали в США надежды на то, что коммунистическая система «рассосется сама собой» и уже находится на грани распада и перерождения (Рональд Рейган любил называть КНР «так называемый коммунистический Китай»).

События 1989 г. лишь слегка поколебали эту уверенность. Более того, предполагалось, что китайские власти сами понимают неизбежность движения к либеральной модели и просто стремятся придать преобразованиям управляемый характер. Ясные и недвусмысленные формулировки партийных документов о недопустимости «либерального перерождения», усилившийся контроль над СМИ и общественной жизнью, изменения в военной политике и прочие «неудобные факты» игнорировались Вашингтоном по идеологическим мотивам. Президент Билл Клинтон в 1998 г. написал в книге My Life про своего китайского коллегу: «Чем больше времени проводил я с Цзяном, тем больше он мне нравился... Хотя я не во всем соглашался с ним, я был убежден, что он верил в изменение Китая настолько, насколько это возможно и в правильном направлении».

Распространение Интернета в 1990-е гг. сопровождалось завышенными романтическими ожиданиями и укрепило иллюзию неизбежного и скорого изменения режима – считалось, что власть КПК несовместима со свободным движением информации в сети. Господствующие взгляды на неизбежное перерождение китайского государства были, например, системно изложены в марте 2000 г. в выступлении Клинтона в Конгрессе по вопросу о предоставлении Китаю постоянного статуса нормальных торговых отношений.

«В новом веке свобода будет распространяться через сотовый телефон и кабельный модем. В прошлом году количество адресов в Интернете выросло более чем вчетверо, с двух до девяти миллионов... Нет сомнения, что Китай пытался контролировать Интернет. Удачи им! Это все равно, что пытаться прибить желе гвоздем к стене... В экономике, основанной на знаниях, экономические инновации и расширение политических прав, нравится это кому-то или нет, неизбежно идут рука об руку», – заявил американский президент.

Но сегодня правительство КНР имеет эффективную систему контроля над Интернетом. Китай является одной из самых мощных держав мира в сфере компьютерного шпионажа, компьютерной безопасности и использования Интернета для решения политических задач. Новые технологии не привели к подрыву системы, а, скорее, укрепили ее, расширив возможности пропаганды и контроля.

Клинтон в 2000 г. упоминал сотовый телефон как один из инструментов либерализации. В 2015 г. агентство «Синьхуа» опубликовало забавный материал о том, как Главное политическое управление Народно-освободительной армии Китая начало закачивать в смартфоны китайских солдат специальные приложения для изучения идеологических дисциплин – с текстами Мао и классиков марксизма-ленинизма и контрольными для закрепления пройденного.

В целом США никогда ни на минуту не были готовы смириться с существованием Китая в его нынешнем виде. Американская политика по отношению к КНР с конца 1960-х гг. и до первых успехов реформ Дэн Сяопина основывалась на необходимости любой ценой восстановить баланс сил с Москвой после серии тяжелых поражений. В дальнейшем, в особенности после краха коммунизма в Европе, курс исходил из господствующей в Соединенных Штатах целостной догматической картине мира, в соответствии с которой китайский режим просто вследствие экономического развития и модернизации должен был прийти к установлению либерального капиталистического порядка.

До того как эта трансформация произойдет, Пекин предполагалось сдерживать в тех областях, где его действия будут мешать интересам США. Считалось, что слишком больших усилий тратить не придется, ведь Китай изменится прежде, чем сможет представлять серьезную проблему.

Китайские усилия по восстановлению и наращиванию военной мощи со второй половины 1990-х гг. не остались незамеченными. В 2000 г. Конгресс потребовал от Пентагона предоставлять ежегодные доклады по китайской военной мощи. Тем не менее вплоть до конца 2000-х гг. действия Пекина в этом направлении рассматривались на Западе главным образом с насмешливым пренебрежением. Считалось, что Китай не способен в разумные сроки создать высокотехнологичную промышленную базу и мощные вооруженные силы. Недооценивались и темпы роста экономического присутствия Китая в таких регионах мира, как Африка, Латинская Америка, Ближний Восток, и рост китайского политического влияния, и расширение сферы его интересов.

Пекин старательно поддерживал иллюзии американцев. Политическая риторика для внутреннего и внешнего потребления была четко разделена. Страна неукоснительно проводила предписанный Дэн Сяопином временно пассивный внешнеполитический курс («оставаться в тени, копить силы»). Либерально настроенные экономисты и политологи, выступавшие за осторожные реформы и сотрудничество с Западом, пользовались благосклонностью властей. Были удвоены усилия по налаживанию связей с представителями крупного американского бизнеса и политики. Иногда такие усилия принимали анекдотический характер. Согласно опубликованным в конце 1990-х гг. показаниям Джонни Чана, собиравшего средства для Демократической партии, в августе 1996 г. шеф китайской военной разведки генерал-майор Цзи Шэндэ лично встретился с ним в Макао и вручил 300 тыс. долларов для кампании по переизбранию Клинтона на второй срок.

Разумеется, Китай действительно переживал в это время существенную социальную и политическую трансформацию, но со временем ее вектор все сильнее отклонялся от американских ожиданий. Китайские реформы не имеют ничего общего с тем, что происходило в Восточной Европе в конце 1980-х или в 1990-е годы. Скорее эти преобразования напоминают Западную Европу XIX века, Россию и Японию конца XIX – середины XX веков.

Индустриализация и экономический рывок неизбежно ведут к разрыву поколений, ломке векового жизненного уклада и семейных устоев, экономическому неравенству и радикализму. Постепенно обостряются внутренние конфликты, общество чувствует потребность в «сильной руке». К этому добавляется упоение экономическими и промышленными успехами, рост национализма, чувство исключительности, интерес «к корням». Сегодня в Китае можно наблюдать симбиоз государственной бюрократии и крупного капитала, нуждающегося в международной экспансии, сильнейшее имущественное расслоение и вызванные им противоречия, доминирование левых и националистических идей в общественной дискуссии при наличии небольшой, не пользующейся широкой поддержкой прослойки прозападных либеральных «публичных интеллектуалов». На внутренние проблемы накладывается стремление к реваншу за шок и позор, пережитый китайцами с середины XIX по середину XX веков. На осмыслении и переживании этой травмы во многом строится современная идеология и культура. Даже свою программную речь о «китайской мечте», понимаемой как обновление и возрождение нации, Си Цзиньпин произнес при посещении выставки, посвященной «столетию позора», в пекинском Национальном музее.

Милитаризация политики и растущая популярность радикальных идей – еще один показатель того, что Китай, где еще в 1980 г. в деревнях жило более 80% жителей, находится на той стадии политического развития, на которой крупные страны Европы и Япония пребывали 100–150 лет назад. Проводимые в таких условиях политические реформы могут и, скорее всего, должны сопровождаться внедрением отдельных демократических институтов, но они будут далеки от образцов современной западной либеральной демократии, как далеки от нее, например, реально работающие выборные институты современного Ирана.

Исторический опыт свидетельствует, что в таком состоянии можно существовать и быстро расти, в том числе и технологически, в течение неопределенно долгого времени – как минимум, много десятилетий. Европейские империи и японская империя перестали быть таковыми не в результате плавного и естественного перерождения, а после мировых войн, которые приводили к распаду государства или иностранной оккупации для побежденных, либо катастрофическому перенапряжению для победителей. В ядерную эпоху угроза таких войн снизилась. При этом поддержание ядерного щита после завершения основных работ по его строительству стоит дешево (расходы на ракетные войска стратегического назначения составляют менее 10% военных расходов России). Это позволяет обеспечить военную неуязвимость, избегая экономического перенапряжения, конечно, при проведении разумной (т.е. не советской) военной политики.

Дестабилизация правящего режима в таких условиях возможна, но трудно увидеть, как она приведет к установлению либеральной демократии. Имеющиеся данные говорят о том, что в китайском обществе накопился значительный потенциал недовольства, однако требования равенства и социальной справедливости, а также национализм занимают куда более важное место в глазах населения, чем политические свободы. В гипотетическом «постреволюционном» Китае командование НОАК, функционеры нынешней КПК и менеджмент госкомпаний будут неизмеримо сильнее прогрессивной профессуры и журналистов деловых СМИ.

Между тем Китай уже сейчас превратился в экономическую сверхдержаву и великую военную державу. Китайский фактор полностью изменил систему отношений между поставщиками и покупателями природных ресурсов не в пользу последних. Правящие режимы развивающихся стран – экспортеров ресурсов и дешевого труда почувствовали себя куда увереннее с появлением нового рынка, а также источника инвестиций и технологий, альтернативного западному. Ряд государств уже могут фактически рассматриваться в качестве китайских «клиентов» – например, в Юго-Восточной Азии это Камбоджа и Лаос. Партнерство с Пекином укрепило позиции лидеров военного правительства Таиланда на фоне реакции США, осудивших переворот.

Китай уже стал третьей военной и военно-промышленной державой мира после Соединенных Штатов и России. При этом по отдельным важным составляющим военной мощи Китай опережает Россию и имеет несравнимо большие резервы для наращивания военного потенциала. Внешнеполитический курс КНР начал меняться с 2013 г., становясь постепенно все более активным и наступательным, особенно в важных для Китая стратегических проблемах (Южно-Китайское море), а в 2015 г. страна обзавелась первой зарубежной военной базой. Предписанная Дэн Сяопином пассивная внешняя политика уходит в прошлое.

Между тем перспективы «трансформации» Китая становятся все более туманными. Реформы экономической модели начались еще в конце 2000-х гг., но были замедленными и часто запоздалыми. С приходом к власти Си Цзиньпина их начали сопровождать куда более очевидные перемены политической модели, связанные с масштабной антикоррупционной чисткой госаппарата и армии, а также беспрецедентной централизацией власти, усилением контроля над СМИ и обществом, ужесточением политики по отношению к действующим в стране западным структурам.

Отказ от иллюзий

Важным рубежом в американском осмыслении китайской ситуации можно считать опубликованную в марте 2015 г. в The Wall Street Journal статью известнейшего американского китаеведа Дэвида Шамбо «Предстоящий китайский развал», в которой теория трансформации была развенчана и отброшена. По оценке автора, китайский режим под руководством Си Цзиньпина движется в неправильном направлении, в отличие от эпохи Цзян Цзэминя и Ху Цзиньтао, когда происходили желаемые перемены. Соответственно, единственным возможным исходом является коллапс, который, скорее всего, будет сопровождаться хаосом и насилием и наступит быстрее, чем многие думают. В обоснование приводятся, в числе прочих, параллели с Советским Союзом, крайне странные, учитывая, что СССР и современная КНР являются совершеннейшими культурными, политическими и экономическими антиподами, общее у которых – только «отсутствие демократии» и слово «коммунизм» в названии правящей партии.

Как бы то ни было, представление о неизбежном поэтапном и относительно безболезненном превращении Китая в лояльного члена возглавляемого США мирового порядка ушло на периферию дискуссии. Существующему режиму дана определенная оценка и ему предсказан крах, но когда он наступит, точно никто не знает.

Следует отметить, что сомнения в быстрой трансформации Китая стали укрепляться еще в конце 1990-х – начале 2000-х гг., однако события 11 сентября 2001 г. временно сместили фокус американской политики в сторону Ближнего Востока, обеспечив Пекину стратегическую передышку, которая продолжалась до провозглашенного администрацией Обамы «поворота в Азию». Некоторые китайские аналитики ожидали, что вторую передышку им дадут события на Украине. Однако положение в Южно-Китайском море показывает, что они ошиблись. Украинская ситуация в целом стабилизировалась и ушла из глобальной повестки дня, ситуация в западной части Тихого океана привлекает все большее внимание.

Сфера сдерживания Китая начинает расширяться, а область американо-китайского сотрудничества – постепенно сужаться. Разумеется, очень легко не замечать этого, жонглируя гигантскими цифрами американо-китайского товарооборота и увлечением китайцев американской массовой культурой. Обычно именно их приводят в доказательство того, что отношения тесны и продуктивны, а элементы соперничества – второстепенны. Оба аргумента, и экономический, и культурный, были столько раз опровергнуты историей, что странно их использовать до сих пор.

Главными торговыми партнерами Японии в 1920-х – начале 1930-х гг. были США, Британская империя, Китай и Голландская Индия (Индонезия) – как раз те страны, на которые Япония напала. Своим возвышением Япония была обязана длительному (до начала 1920-х гг.) экономическому и индустриальному партнерству с Великобританией – даже японские броненосцы, утопившие русский флот при Цусиме, были построены на британских верфях. Германия и Италия, ее союзники во Второй мировой войне, напротив, не играли существенной роли в японской торговле. Британская империя и Франция были важнейшими торговыми партнерами Германии перед обеими мировыми войнами. Крупнейшим экономическим партнером России перед Первой мировой была Германия, на которую приходилось до половины русского импорта и которая была важнейшим источником технологий и инвестиций.

Нынешняя американская «мягкая сила» – жалкое подобие «мягкой силы» Франции XVIII – начала XIX веков. Были времена, когда в целом ряде стран Европы по-французски говорила вся аристократия. Франция была единственным законодателем в моде и искусстве, и следы тех времен мы до сих пор храним в нашем языке. Это Францию, как известно, ни от чего не уберегло. Франкоязычные русские аристократы привели башкирскую конницу в Париж. Первая мировая война велась европейскими империями, правящие дома и ведущие семьи которых состояли между собой в кровном родстве. Великий японский адмирал Исороку Ямамото, спланировавший атаку на Перл-Харбор, был изрядным американофилом, поскольку учился и много лет работал в США. Многие образованные японцы того времени были под сильнейшим влиянием английской и американской культуры.

Разумеется, процесс нарастания конфронтации между двумя гигантами современного мира будет медленным, как, впрочем, было и нарастание противоречий между европейскими империями перед Первой мировой. По-прежнему продолжится торговля и сотрудничество в самых разных сферах. В конце концов, от формирования франко-русского союза 1891 г. до открытого столкновения великих держав в Первой мировой прошло более двух десятилетий. И все это время не было недостатка в рассуждениях о том, что в цивилизованный век торговли, инвестиций и прогресса прямой конфликт великих держав невозможен.

США. Китай. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 13 сентября 2016 > № 1892014 Василий Кашин

Старые цели, новые задачи

Основные направления международного сотрудничества России в сфере энергетики

Александр Новак – министр энергетики Российской Федерации.

Резюме: С учетом ускорения развития новых технологий и потенциального ограничения цен на энергоресурсы борьба за рынки будет обостряться. Основными задачами остаются привлечение инвестиций, технологий и человеческого капитала в российский ТЭК.

Международное энергетическое сотрудничество – одно из ключевых направлений деятельности Российской Федерации. Оно помогает не только развивать взаимовыгодные торговые связи, но и обеспечивать энергетическую безопасность страны и ее партнеров. В процессе реализации международных проектов укрепляются позиции российских компаний на интересующих нас рынках, происходит совершенствование важных для экономики компетенций, повышается общий уровень конкурентоспособности российского ТЭКа.

Кроме того, международное энергетическое сотрудничество способствует решению актуальных задач внешней экономической политики:

созданию на территории Евразийского экономического союза общих энергетических рынков;

формированию на европейском пространстве правовых и политических условий для бесперебойного транзита российских энергоресурсов;

развитию транспортной инфраструктуры, снижающей транзитные риски и обеспечивающей конкурентоспособность российских энергоносителей;

повышению эффективности экономической интеграции со странами АТР и увеличению поставок энергоресурсов на растущие азиатские рынки;

продвижению российских интересов при подготовке итоговых документов многосторонних мероприятий высокого уровня.

Эти задачи определяют общую проблематику и преемственность внешней энергетической политики России. Но в условиях текущих трансформаций и неопределенности на рынках мы сталкиваемся с новыми вызовами и вопросами, на которые необходимо отвечать своевременно и эффективно. В данной статье речь как раз и пойдет о нашем взгляде и реакции на наиболее актуальные вызовы для мировой энергетической отрасли.

В поисках рыночного равновесия

Главный вызов связан с тем, что меняются базовые механизмы и условия формирования устойчивого равновесия на энергетических рынках, это вызвано переинвестированием в отрасли в период высоких цен на нефть, а также взрывным развитием технологий. Конкуренция на всех направлениях резко обострилась, цены на энергоносители рухнули. Снизилась инвестиционная активность и нарушилась долгосрочные отношения потребителей и производителей. Острая конкуренция повышает роль новейших технологий, способных в перспективе снижать себестоимость производства энергоресурсов. Это расширяет практику применения краткосрочных финансовых инструментов и манипулирования ими. В условиях неопределенности на рынок стремятся выйти новые игроки, которые в борьбе за рыночные ниши прибегают к демпингу, а при наличии политических рычагов – к прямому давлению на потребителя. В краткосрочной перспективе подобное привело мировой рынок к перепроизводству энергоресурсов и снижению роли производителей, а в среднесрочной – может вызвать серьезный дефицит энергоресурсов в связи с теперь уже имеющимся недоинвестированием отрасли.

Новое рыночное равновесие все равно наступит – вопрос в том, как при этом изменится положение России на наиболее важных рынках. Для нас это вопрос важнейший, ведь ТЭК продолжает играть ключевую роль в российской экономике (в 2015 г. доля ТЭК в ВВП составила 27%). Да и в мировой экономике рынки энергоресурсов еще долго будут сохранять значение: по актуальному прогнозу Международного энергетического агентства и нашим расчетам, в ближайшие 20–30 лет мир останется «углеводородным», а спрос на нефть и газ продолжит расти, хоть и не такими темпами, как в прошлые десятилетия.

Но прежде чем ответить на вопрос, как будут меняться позиции российского ТЭК в мировой энергетике, нужно понять, в каких условиях ему предстоит развиваться.

Среди долгосрочных трендов, на наш взгляд, важнейшими являются:

Сохранение ведущих позиций углеводородов на рынках энергоресурсов в ближайшие десятилетия. Их доля в мировом энергобалансе снизится за счет распространения и удешевления технологий возобновляемых источников энергии (ВИЭ), но в количественном отношении потребление углеводородов продолжит расти. Этому способствует автомобилизация развивающихся стран, где машины с двигателями внутреннего сгорания за счет дешевизны еще долго будут популярнее электромобилей, и электрификация новых регионов: в мире до сих пор не имеют доступа к электроэнергии 1,5 млрд человек.

Технологический прогресс в добыче традиционных углеводородов, делающий рентабельными ранее экономически непривлекательные запасы. Вовлечение новых месторождений позволит странам – нынешним импортерам максимально наращивать добычу.

Растущий избыток перерабатывающих мощностей (доля загруженных мощностей переработки нефти в мире составляет 85%, в Европе – 80%). Перерабатывающие предприятия начинают перемещаться ближе к потребителю – в том числе в страны Юго-Восточной Азии. Глубина переработки и качество нефтепродуктов будут играть все большую роль в мировой торговле.

Растущая доступность СПГ. За последние 15 лет СПГ удвоил долю на рынке (с 18 до 36%), а в ближайшие десять лет может опередить по объему продаж трубопроводный газ. Очевидно, что это приведет к диверсификации поставщиков на ключевых рынках – в Китае и Европе – и повысит конкуренцию на мировом рынке газа, в том числе для российских производителей.

Возможность появления очередного «черного лебедя» на рынке технологических инноваций. Многие страны работают над совершенствованием технологий накопления энергии, добычи трудноизвлекаемых запасов, таких как метан-гидраты, над новыми видами двигателей – например, водородными. Эти прорывные технологии могут полностью изменить конфигурацию мировой энергетики.

В краткосрочной перспективе рынки ТЭК также останутся под давлением. Так, на нефтяном рынке продолжается одно из самых затяжных падений цен. Оно связано с перепроизводством нефти вследствие технологического прогресса и переинвестирования в период высоких цен, с ожиданием замедления темпов роста мировой экономики и постепенным укреплением доллара.

В среднесрочной перспективе цена на нефть будет регулироваться себестоимостью добычи «замыкающих объемов». Сейчас это сланцевая нефть, потолок цены которой находится в диапазоне 50–60 долларов. В дальнейшем технологический прогресс может удешевить добычу сланцевой нефти, и замыкающими станут более дорогие запасы на глубоководном шельфе или битуминозных песках. Тем не менее вопрос о потенциале тех или иных видов месторождений и себестоимости их добычи открыт.

На рынках природного газа также наблюдается избыток предложения. Темпы роста спроса были ниже, чем ожидалось, а добыча показала высокую устойчивость к низким ценам на нефть и сам газ.

Аналогичные процессы мы отмечаем и на мировом угольном рынке, где удешевление производства и ВИЭ обвалили цены.

Растет конкуренция в электроэнергетике, в том числе атомной, где широко применяются политический лоббизм, ограничения на доступ к финансовым рынкам и искусственные преференции в пользу ВИЭ.

Таким образом, для энергетики, как и для всей глобальной экономики, характерно обострение конкуренции, причем ситуация только усугубляется, а конкурировать нам приходится с производителями, обладающими преимуществами в доступе к финансовым ресурсам и технологиям.

Россия и конкурентоспособность

Несмотря на объективно сложное положение на международных рынках, Россия сегодня – один из наиболее конкурентоспособных производителей углеводородов в мире, что определяется как себестоимостью основных экспортных товаров, так и географическим положением и применяемыми технологиями.

Это хорошо видно на примере наших нефтегазовых компаний, которые, в отличие от многих конкурентов, продолжают зарабатывать деньги в сегменте добычи и при этом наращивают ее – что, кстати, объясняет сохраняющийся интерес международных инвесторов.

В прошлом году Россия удержала лидерство по поставкам газа на мировые рынки (20%) и вернула первое место по поставкам жидких углеводородов – нефти (12%) и нефтепродуктов (9%). Проект Энергетической стратегии России до 2035 г. предусматривает дальнейшее развитие по целому ряду направлений – в частности:

Россия останется в числе лидеров по добыче и экспорту нефти, газа и конденсата. Добыча нефти сохранится на уровне не ниже 525 млн тонн. В структуре добычи произойдет увеличение доли трудноизвлекаемых ресурсов, шельфовых и арктических запасов, увеличится КИН (коэффициент извлечения нефти) на действующих месторождениях. Такие изменения потребуют широкого внедрения новых технологий добычи, развития сервиса и процессов импортозамещения.

Продолжится модернизация нефте- и газопереработки, а также нефте- и газохимии с целью увеличения глубины переработки (увеличение глубины нефтепереработки – с 72 до 90% с производством моторного топлива высших экологических классов) и выхода на внешние рынки с новыми группами товаров.

Трубопроводная инфраструктура будет развиваться в целях диверсификации регионов поставки. В первую очередь – нефтепровод ВСТО и газопроводы «Сила Сибири», «Северный поток-2», «Южный/Турецкий поток». Произойдет существенный рост поставок в восточном направлении при сохранении в среднем уровня поставок в направлении на запад (в том числе увеличение в два раза продажи нефти и нефтепродуктов на рынках АТР). В экспорте газа, включая СПГ, доля АТР вырастет почти на порядок. Мы ожидаем пятикратного увеличения производства СПГ к 2035 г., что позволит России нарастить долю в мировой торговле СПГ примерно до 15 процентов.

Энергостратегия подразумевает снижение энергоемкости экономики к 2035 г. в 1,6 раза. Среди необходимых мер в данном направлении – сокращение удельных расходов топлива на выработку электроэнергии и расхода энергии на нужды объектов ТЭК. Не последнюю роль должны играть и возобновляемые источники энергии. Сектор ВИЭ будет развиваться для формирования научных и промышленных компетенций в этой важной сфере. К 2035 г. установленная мощность возобновляемой энергетики составит 7–9 ГВт, а производство электроэнергии на электростанциях ВИЭ вырастет в 10 раз.

Неизбежна структурная трансформация энергетического сектора – увеличится доля инвестиций в инновации, модернизацию производства, создание высокопроизводительных рабочих мест, повышение экономической и энергетической эффективности. Предусматривается изменение соотношения государственного регулирования и механизма рыночной конкуренции в пользу последней, что опять-таки повысит эффективность и качество функционирования энергетики.

Научно-технологическое развитие ТЭК и импортозамещение даст России возможность экспортировать не только топливо и энергию, но и энергетические услуги и технологии. Уже сейчас российские компании работают во всех регионах мира (45 стран), участвуя в проектах по добыче и переработке энергоресурсов, строительстве объектов генерации и инфраструктуры, поставках энергетического оборудования.

Помимо этого Россия на протяжении многих лет является одним из мировых лидеров в экспорте технологий ядерной энергетики, у нас выдающиеся навыки в строительстве ГЭС и ТЭЦ, отечественные разработки в области солнечной энергетики вполне конкурентоспособны. В частности, большой интерес представляют отечественные технологии высокоэффективных гетероструктурных солнечных элементов каскадного типа с КПД более 40 процентов.

Расширяются поставки энергетического оборудования, в том числе турбин. Российские компании участвуют в строительстве всех видов энергетической инфраструктуры, реализуются проекты по подготовке кадров для энергетики разных стран. Все эти направления мы планируем развивать и в будущем.

Наличие опыта, знаний и технологических заделов – важное преимущество. Но в условиях перечисленных вызовов монетизировать его на международных энергетических рынках можно только скоординированными усилиями различных ведомств, дипломатических структур, межправкомиссий и представительств российских энергетических компаний.

Приоритеты энергосотрудничества

Каковы приоритетные формы энергетического сотрудничества на современном этапе? Прежде всего необходимо вовлекать иностранных партнеров во все звенья производственной цепочки – от добычи и транспортировки энергоресурсов до их глубокой переработки, генерации электроэнергии, а также маркетинга (например, сбыт через розничные сети АЗС или трейдинговые операции), в том числе на рынках третьих стран. Аналогичный подход должен быть и к российским компаниям за рубежом – участвовать не только в поставках энергоресурсов, но и в их переработке, маркетинге, реализации конечным потребителям и в создании инфраструктуры. Интенсивнее применять обмен активами на основе принципа зеркальности для расширения присутствия на интересующих нас рынках.

Будет все больше применяться практика заключения своповых контрактов на поставку СПГ и нефти. Однако либерализация торговли СПГ не означает отказа от политики единого экспортного канала для трубопроводного газа.

В интересах развития и привлечения инвестиций необходимо увеличивать процент локализации в России наукоемкого высокотехнологического производства и услуг в сфере энергетики. Одно из важных направлений – увеличение экспорта энергетических технологий и компетенций, реализация совместных проектов с ведущими компаниями в третьих странах.

Главными принципами двустороннего и многостороннего энергетического сотрудничества являются последовательность развития взаимовыгодных партнерских отношений в данной сфере, индивидуальный подход в сочетании с защитой наших базовых интересов. Кратко остановимся на позиционировании проводимой политики по ряду основных направлений.

В рамках многостороннего сотрудничества мы ориентируемся на продолжение и укрепление взаимодействия с различными организациями – в частности такими, как ОПЕК, Форум стран – экспортеров газа (ФСЭГ), АСЕАН. Много общих интересов у нас со странами БРИКС, потенциал взаимодействия с ними огромен. У нас во многом схожие экономические проблемы, в частности зависимость от импорта высоких технологий. Мы предлагаем существенно углубить экономическую кооперацию, создавая совместные НИОКР и продвигая высокотехнологичную продукцию ТЭК. Хорошие перспективы сотрудничества имеются в рамках Энергоклуба ШОС (включая, например, продвижение проекта «Шелковый путь»). На евразийском направлении ключевой задачей остается формирование общих энергетических рынков, включая решение вопросов ценообразования на ресурсы и транзит.

Политика против рынка

Несмотря на санкции и растущую политизированность отношений, Евросоюз является ключевым партнером. Мы, со своей стороны, готовы к восстановлению взаимодействия, которое было нарушено политикой ЕС и США последних двух лет – естественно, на основе равноправия, невмешательства во внутренние дела и уважения взаимных интересов. Три года назад была подписана Дорожная карта энергетического сотрудничества России и Евросоюза до 2050 г., нацеленная на создание панъевропейского энергетического пространства – но никаких сдвигов не происходит. Более того, практически заморожен энергодиалог Россия–ЕС. Налицо стремление европейских партнеров политизировать сотрудничество.

Приведу несколько примеров. До сих пор не удалось решить проблемы с использованием газопровода ОПАЛ. Под давлением Еврокомиссии свернут проект «Южный поток», ряд стран, прежде всего Польша и страны Прибалтики, развернули кампанию против сооружения «Северного потока-2». В то же время мы видим активную поддержку Брюсселем и Вашингтоном конкурирующих проектов вроде Трансадриатического или Транскаспийского газопровода. Польше, Хорватии, Греции и прибалтийским странам активно навязывают проекты приемных СПГ-терминалов для поставок американского природного газа, который заведомо проигрывает ценовую конкуренцию российскому «голубому топливу». К слову – уже построенные СПГ-терминалы в Европе загружены только на 30%, что лишний раз доказывает их экономическую нецелесообразность.

Еще один пример. С лета 2013 г. на неопределенное время фактически заморожены переговоры о Соглашении о совместной работе Единой энергетической системы России, Белоруссии, Латвии, Литвы и Эстонии в синхронном режиме. А ведь эта тема крайне важна для гарантий энергетической безопасности северо-запада нашей страны – в Калининградской области (до 40% пропускной способности между энергосистемами центра и северо-запада России обеспечивается сетями прибалтийских стран). В этой ситуации нам приходится думать об обеспечении автономного энергоснабжения Калининградской области.

Тем не менее мы не видим каких-то значимых барьеров (включая так называемый Третий энергопакет) на пути к полномасштабному восстановлению и развитию энергетического сотрудничества – если за основу взять рыночные принципы, а не политизированные соображения. Именно таким рыночным, коммерческим проектом является газопровод «Северный поток-2», осуществление которого тормозится именно политиками.

Опубликованный Еврокомиссией в начале года очередной пакет документов относительно энергобезопасности направлен на дальнейшую централизацию полномочий в области энергетики на уровне ЕК. В случае принятия документов она получит возможность администрировать договорные отношения в сфере поставок энергоресурсов, исходя из принципа «надежности поставок» в соответствующем государстве-члене, регионе или Евросоюзе в целом. При этом не установлены критерии для оценки воздействия договоров на надежность поставок газа в пределах ЕС, а также не определены последствия такой оценки. Очевидно, что подобный подход сложно назвать рыночным, а с учетом последних событий он ожидаемо может носить антироссийский характер.

К числу антирыночных и антироссийских шагов Евросоюза относятся и попытки принудить «Газпром» к изменению условий контрактов на поставку газа, включая перенос точек сдачи, отказ от условия «бери или плати» и т.д. Сюда следует отнести и планы ввести обязательное согласование с ЕК любых энергетических соглашений, включая юридически не обязывающие документы (декларации, меморандумы и т.д.) между странами Евросоюза и третьими странами еще до их подписания.

Тем не менее возможностей для развития энергетического сотрудничества с ЕС много: нужно ориентироваться на развитие прямых контактов по «незамороженным» направлениям, в том числе на региональном уровне, и работать над созданием более благоприятных условий кооперации в будущем.

Позитивное влияние на отношения с Евросоюзом может оказать конструктивное взаимодействие с нашими партнерами по ФСЭГ – по вопросам баланса экологии и энергетики, популяризации природного газа как экологичного и доступного вида топлива. Большой потенциал у совместных экспертных площадок, совместных научно-исследовательских работ и проектов.

Все большее значение приобретает сотрудничество со странами АТР и Азии. Ключевые партнеры – Китай, Япония, Вьетнам, Индия и Республика Корея. Эти государства заинтересованы в расширении поставок российских энергоресурсов, поскольку стремятся снизить зависимость от углеводородов с нестабильного Ближнего Востока.

Рынки Китая и Индии – самые быстрорастущие в мире, и расширение присутствия на них российских компаний – одна из основных задач. Взаимодействие показывает, насколько всеобъемлющим может быть это сотрудничество – помимо роста поставок нефти по ВСТО, соглашений по продаже СПГ в Китай и Индию, инвесторы из обеих стран проявляют высокий интерес к проектам в России (Ванкор, ВНХК, Верхнечонск, Ямал СПГ) и дают доступ к проектам на своей территории (Essar в Индии, Тяньцзинь НПЗ в Китае). Отмечен большой интерес и к некоторым российским технологиям. Китайские и другие партнеры готовы действовать без оглядки на американские санкции. Яркий пример – выделение многомиллиардного финансирования для проекта «Ямал СПГ» и прокладка подводного кабеля из Тамани в Крым.

Ближний Восток – еще одно ключевое направление. Богатые нефтью страны – Иран, Ирак и другие – представляют большой интерес для российских энергетических компаний, в том числе для участия в восстановлении и развитии инфраструктуры добычи и переработки нефти и газа. Мы видим очень высокий потенциал взаимодействия со всеми государствами региона. При этом перед странами Персидского залива стоят задачи, во многом схожие с нашими, – диверсификация экономики, импортозамещение. Если правильно координировать усилия, это не только перспективный рынок для российской промышленности, но и потенциальные возможности укрепления связей на годы вперед.

Энергетика – один из важных аспектов сотрудничества и с государствами Африки и Латинской Америки, где российские компании участвуют не только в разработке ресурсов, но и в создании электросетевой инфраструктуры и систем генерации электроэнергии.

* * *

В каком бы направлении ни развивалось энергетическое сотрудничество, основными задачами остаются привлечение инвестиций, технологий и человеческого капитала в российский ТЭК. С учетом ускорения развития новых технологий и потенциального ограничения цен на энергоресурсы борьба за энергетические рынки будет обостряться. Необходимо эффективно пользоваться нашими преимуществами, чтобы оказать максимально позитивное влияние на развитие российской энергетики и экономики в целом.

Россия. Весь мир > Нефть, газ, уголь > globalaffairs.ru, 13 сентября 2016 > № 1892001 Александр Новак

Экспорт российского ячменя снизился из-за Саудовской Аравии

За август 2016г. Россия экспортировала 350,289 тыс. тонн ячменя. Это на 22,5% меньше экспорта июля и на 42% меньше экспорта августа 2015г.

В августе главным направлением экспорта для российского ячменя осталась Саудовская Аравия (38%). Однако абсолютные объемы поставок в эту страну по сравнению с июлем упали в 2,4 раза.

На 2-м месте - Иран (около 20%), на третьем – Ливия (свыше 11%). Всего в августе российский ячмень был отправлен по 10 зарубежным адресам (11 – в июле).

Экспорт украинского подсолнечного масла: новый сезон – новый рекорд

Согласно прогнозу аналитиков ИА «АПК-Информ», в сезоне-2016/17 Украина достигнет нового рекорда в экспорте подсолнечного масла – 5 млн. тонн. Данный показатель более чем на 0,5 млн. тонн превысит результат 2015/16 МГ, который является рекордным на данный момент.

Стоит отметить, что в сезоне-2015/16 отмечаются некоторые изменения в ТОП-5 стан-импортеров украинского масла. Так, с 5 места на 3 поднялась Испания, куда за первые 10 месяцев МГ было отгружено 343,2 тыс. тонн продукции против 151,9 тыс. тонн за аналогичный период сезоном ранее. В целом страны ЕС в текущем МГ более активно закупают подсолнечное масло из Украины. Так, 4 и 5 места в рейтинге занимают Нидерланды и Италия, которые вытеснили из ТОП-5 Иран и Турцию, тогда как годом ранее указанные страны находились на 7 и 8 местах соответственно.

Лидером по импорту украинской продукции остается Индия, однако объемы отгрузок в указанном направлении сократились до 1,19 (1,52) млн. тонн. В то же время, второй по величине покупатель – Китай – в 2015/16 МГ увеличил закупки продукта до 0,52 (0,45) млн. тонн.

Иранские мукомолы нуждаются в импорте 1 млн. тонн высококачественной пшеницы

Мукомольная промышленность Ирана нуждается в импорте пшеницы высокого качества. До апреля необходимо закупить не менее 1 млн. тонн, заявил генеральный секретарь Федерации ассоциаций продовольственной промышленности Ирана Kaveh Zargaran. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн со ссылкой на агн. Bloomberg.

Импортная пшеница необходима для смешивания с отечественной пшеницей, которая как правило, невысокого качества и с низким содержанием глютена.

Иран с 21 марта запретил регистрацию новых контрактов на импорт пшеницы, обосновывая это решение избыточностью внутренних запасов. Те компании из России, Германии и Литвы, которые успели зарегистрировать свои сделки до конца марта, смогли поставить в Иран в общей сложности около 1 млн. тонн.

Правительство Ирана может рассмотреть вопрос о возобновлении импорта в октябре, когда страна завершит уборку зерновых.

По прогнозу USDA, Иран в 2016г. соберет 15,5 млн. тонн пшеницы. Это будет самый большой урожай за 9 лет.

Иран нашел необходимые средства для работ по строительству второго блока АЭС "Бушер" - МИД.

Иран изыскал необходимые средства для работ по строительству второго блока АЭС "Бушер", разногласий по проекту между Москвой и Тегераном нет, заявил РИА Новости во вторник спецпредставитель президента по Афганистану, директор Второго департамента Азии МИД РФ Замир Кабулов.

"С мертвой точки сдвинулся процесс, Кириенко съездил. Закладка камня - это символически, но важно, что иранская сторона изыскала необходимые средства, чтобы оплатить это сооружение. Сейчас - нулевой цикл", - сказал высокопоставленный дипломат.

По его словам, "физическое сооружение второго блока "Бушер" начнется в следующем году, третьего блока - в 2019-м". "Почему важно сейчас это открыть, потому что строительные мощности, все люди, оборудование, которое использовалось на строительстве первого блока, если бы мы сейчас затянули с подписанием и строительством, то их надо было либо вывозить, а потом завозить обратно, что повысило бы издержки, а теперь этого не надо делать. Эти люди плавно перетекут на новую площадку", - пояснил Кабулов.

Он добавил, что "мы Ирану собираемся построить блоки нового поколения, новые постфукусимские дизайны".

Торжественная церемония начала работ по проекту строительства второй очереди АЭС "Бушер" (проект АЭС "Бушер-2") состоялась в Иране 10 сентября. В ходе нее иранские и российские атомщики подписали протокол о начале работ.

Контракт на строительство двух новых блоков АЭС "Бушер" РФ и Иран подписали в ноябре 2014 года. На энергоблоках №№2 и 3 будут работать реакторные установки российского проекта ВВЭР-1000, отвечающие самым высоким, так называемым "постфукусимским", требованиям безопасности. Генеральный проектировщик АЭС "Бушер-2" - АО "Атомэнергопроект", генеральный подрядчик — АО "Атомстройэкспорт" (входят в инжиниринговый дивизион госкорпорации "Росатом" группу ASE).

Реализация проекта "Бушер-2" займет 10 лет, его стоимость иранская сторона оценивает примерно в 10 миллиардов долларов. Работы по физическому пуску второго энергоблока АЭС "Бушер" намечено начать в октябре 2024 года, такие же работы на третьем энергоблоке по плану стартуют в апреле 2026 года.

Первый бетон в основание энергоблока №2 АЭС "Бушер" планируется залить в третьем квартале 2019 года, это будет началом фактического строительства блока.

Иран покушается на «тепличные» условия российских производителей овощей

В 2017 году между Евразийским экономическим союзом и Ираном начнет функционировать зона свободной торговли. Россия является членом ЕАЭС и на ее территорию в следующем году начнут поступать иранские продукты питания по упрощенной таможенной процедуре, которая предусматривает для иностранных производителей сниженные пошлины. Но вот российские производители овощей не обрадовались нововведениям, понимая, что на рынке появляется конкурент с более интересными для потребителей условиями поставки и ценами. Продовольственное эмбарго, препятствующее поступлению в российскую торговлю сельхозпродукции из европейских и других стран, подпадающих под ограничения, создало для отечественного аграрного бизнеса достаточно льготные условия.

Изначально, зона свободной торговли с Ираном будет носить временный характер. На постоянную основу льготный режим перейдет к 2020 году. Учитывая, что Иран является членом ВТО, Россия не может подписать с ним в торговой сфере долгосрочный стабильный договор. В конце августа 2016 года Минсельхоз направил всем заинтересованным организациям письмо, в котором уведомил их, что в настоящее время ведомством ведется подготовка документов относительно создания между членами Евразийского экономического союза и Ираном зоны свободной торговли.

Минсельхоз в настоящее время формирует перечень товаров, которые находятся в приоритете для отечественных экспортеров, а также проводит анализ всех рисков от импорта продуктов из Исламской республики Иран.

Уже известно, что речь идет не только, о томатах, картофеле и перце, а также огурцах и корнишонах, но и о сухом молоке, мясе курицы и субпродуктах, масле пальмовом, заменителе какао-масла, белом сахаре, жевательной резинке, яблочном соке консервированных томатах, свежем чесноке, луке репчатом и луке-шалоте, яблоках, форели и других продуктах.

Национальный союз производителей овощей и фруктов, получив соответствующее уведомление от Минсельхоза, подготовил ответное письмо, в котором убедительно просил не включать в перечень продуктов из Ирана, предполагаемых к поставке по льготным таможенным пошлинам такие овощи, как морковь, картофель, огурцы и томаты. Со слов организации, подобная ситуация противоречит государственной программе развитии сельского хозяйства, согласно которой к 2020 году на территории России должно быть построено 1,3 тыс. га современных теплиц. Также, по мнению Союза, льготные поставки продуктов из Ирана идут в разрез импортозамещению овощей защищенного грунта.

Производители против

Представитель Национального союза производителей овощей и фруктов отметил, что программа по теплицам действует с 2013 года. В этом году началось строительство 100 теплиц, расположенных на территории 100 га. На общую сумму 20 млрд. руб. Правда, по плану объем работ и соответственно финансирования должен быть в 3 раза больше. Но эксплуатация подобных тепличных комплексов имеет достаточно сложную финансовую схему их окупаемости. Дело в том, что эти хозяйства имеют исключительно сезонную прибыль – в осенне-весенний период. Летом же данные предприятия убыточны, так как их продукция в этот период продается ниже себестоимости. Дешевые иранские овощи, которые выращиваются в более мягком климате, могут составить серьезную конкуренцию российским продуктам и свести на нет бизнес тепличных предприятий.

В России в настоящее время активно идет сбор урожая картофеля и моркови. По статистике в 2015 году было произведено 7,6 млн. т. картофеля – это на 22% больше, чем в 2014 году. По моркови эти показатели составляют 713,0 тыс. тонн и 25% соответственно. Подобная тенденция связана, прежде всего, с увеличением финансирования отрасли и внедрением новейших технологий.

По оценкам экспертов импорт овощей на российский рынок колеблется в пределах 30-50%. Они заявляют, что отечественное тепличное производство не в состоянии конкурировать с аналогичной импортной продукцией. Так, например, прошедшей зимой иранские огурцы можно было купить за 80 руб. – российские же стоили 200 руб. за 1 кг.

Потребителю при равноценности качества все равно где произведены овощи – на первый план выходят цены. Очевидно, что российские производители овощей хотят сохранить свое монопольное право на рынке. Но, также очевидно, что пострадавшими от этих финансовых амбиций являются отечественные потребители. Они остаются в проигрыше.

А вот российские производители мяса совершенно не против будущего соглашения России с Ираном. Им импортные поставки этой продукции, даже по дешевым таможенным ставкам, не страшны. По мясу птицы, например, цены российских производителей одни из самых дешевых в мире. Что касается, говядины, то Иран себя-то не может прокормить – какой уж тут импорт. На 30% потребность этой страны в говядине покрывается за счет привозного мяса.

Российские торговые сети уже работают с иранским производителями по такой продукции, как виноград, перец, киви и огурцы. Российские же поставщики экспортируют в исламскую республику Иран мясо, рыбу, молоко, сыры, творог, а также фрукты, овощи и орехи.

Автор: Селиверстова Алена

Иран открывает культурный центр в Нидерландах

Иранский вице-президент и голландский министр образования, культуры и науки призвали к развитию сотрудничества в сфере туризма и культурного наследия.

Как сообщает ИРНА, в ходе встречи в Гааге, вице-президент Ирана и глава Организации культурного наследия, ремесел и туризма Ирана Масуд Солтанифар и голландский министр образования, культуры и науки Джет Буссемакер изучили пути развития культурных связей между двумя странами.

Солтанифар рассказал Буссемакер о туристическом потенциале Ирана, включая исторические памятники, музеи и изделия народного промысла различных регионов страны.

Голландский министр приветствует повышение культурных связей между Амстердамом и Тегераном, и призвала к продолжению консультаций между двумя странами в этой области.

Вице-президент Ирана планирует открыть торговый и культурный центр Ирана и Нидерланды во время своего поездки.

Иран возлагает большие надежды на национальное кино

Иранское авторское кино постепенно становится брендом страны, инструментом «мягкой силы», как йога в Индии или мода во Франции.

Иранский кинематограф — один из лучших в мире. Это факт, признанный многими известными мировыми кинокритиками и жюри ведущих международных кинофестивалей, где почти ежегодно призерами становятся фильмы иранских режиссеров. Так, в мае этого года на Каннском фестивале фильм «Торговец» иранского режиссера Асгара Фархади получил приз за лучший сценарий. В 2015 году на Берлинском кинофестивале главный приз «Золотой медведь» получил фильм «Такси» Джафара Панахи. В 2012 году работа Асгара Фархади «Развод Надера и Симин» получил первый в Иране Оскар как лучший фильм на иностранном языке. Годом ранее в 2011 году эта же кинокартина стала триумфатором Берлинского кинофестиваля, получив пять наград, включая главный приз фестиваля.

Список наград иранского кино на международных фестивалях можно продолжать и дальше. Однако факт остается фактом — с конца 1990-х (триумф кинокартины «Вкус вишни» режиссера Аббаса Киаростами на Каннском фестивале в 1997 году) и до наших дней ни один международный кинофестиваль не обходится без иранских фильмов. А имена таких иранских режиссеров, как Аббас Киаростами, Мохсем Махтальбар, Маджид Маджиди, Джафар Панахи, Асгар Фархади и других, уже сейчас заняли свои почетные места в истории мирового кинематографа.

Иранское кино стало главным культурным феноменом конца XX — начала XXI вв. Мир открыл для себя другой Иран — не страну с жестким авторитарным режимом, где повсеместно нарушаются права человека и по многим преступлениям мера наказания — смертная казнь, а страну с богатой культурой, где важное место отводиться маленькому человеку с его проблемами и переживаниями.

Примечательно, что до победы Исламской революции в 1979 году иранское кино было меньше всего похоже на современный артхаус, а скорее напоминало фильмы из Голливуда.

Однако после смены режима в 1979 году была введена жесткая цензура. В течение первых четырёх лет существования Исламской Республики 1956 из 2208 фильмов иранского производства были запрещены. Цензура действует и сейчас: в Иране нельзя показывать насилие, какие-либо проявления сексуального характера, нельзя критиковать режим и религию и т.п. За киноиндустрией в целом и за соблюдением цензуры в частности внимательно следит Министерство культуры и исламской ориентации. Оно решает, какие фильмы финансировать, а какие нет, какие отправлять на международные фестивали, а какие и вовсе запрещать.

Тем не менее, по мнению многих экспертов в области кино, именно жесткая цензура придает иранскому кинематографу свою особенность. Цензура заставляет местных режиссеров, в отличие от их западных коллег, искать свои уникальные методы передачи на экране тех или иных проявлений межличностных отношений. К другим факторам успеха иранского кино причисляют полную государственную поддержку и отсутствие конкуренции со стороны западного кинематографа — в иранском прокате нет голливудских фильмов.

Изначально руководство Ирана внимательно следило за киноиндустрией, как и за другими сферами культуры, по банальным причинам, чтобы не допустить «идеологически неверных» культурных проявлений. В первые послереволюционные годы даже шли разговоры о полном запрете кино как западной формы искусства, чуждой мусульманскому обществу. В докладе «Цензура в культуре Ирана» отмечается, что иранское правительство стало поддерживать национальный кинематограф после того, как поняло, что кино можно использовать в качестве орудия пропаганды «духовных скреп» нового режима. Авторы доклада также отмечают еще одну особенность взаимоотношений руководства страны с киноиндустрией: по сравнению с другими сферами культуры иранский кинематограф менее всего подвержен контролю со стороны властей.

Мировой интерес к иранскому кинематографу был взят на вооружение властями страны. В среднем после Исламской революции и до настоящего времени Иран каждый месяц отсылает около 65 представителей киноиндустрии на международные мероприятия. Иранское авторское кино постепенно становится брендом страны, инструментом «мягкой силы», как йога в Индии или мода во Франции.

В нынешних политических условиях, когда руководство Ирана, представленное реформаторами в лице президента Хасана Роухани, проводит курс на нормализацию отношений со странами Запада после достижения соглашения по иранской ядерной программе, спрос на иранский артхаус как никогда велик и власти страны возлагают большие надежды на его продвижение за рубежом. Хотя большинство фильмов иранских режиссеров затрагивают негативные аспекты жизни в стране — бедность, социальное неравенство, тяжелое положение женщин и т.п., они все же не показывают тот образ Ирана, который создают западные СМИ (режим, который беспощаден ко всем несогласным и который мечтает создать атомную бомбу, чтобы уничтожить Израиль и т.п.). Более того, позитивный образ стране придают сами иранские режиссеры, принимающие участие в фестивалях. Перед европейцами предстают образованные интеллигентные люди, а не религиозные фанатики, какой многим на Западе представляется иранская элита.

Тем не менее, не все так позитивно во взаимоотношениях кинематографа и власти. В Иране существует негласное деление на фестивальное кино и кино для внутренней аудитории. Как правило, фестивальное кино, которое становится призерами на международных конкурсах, не выходит в широкий прокат в самом Иране, а то и вовсе запрещено. Это касается фильмов известного режиссера Джафара Панахи. Сам Панахи в 2011 году был приговорен к шести годам тюремного заключения за «антииранскую пропаганду». Ему также запрещено в течение 20 лет снимать фильмы и выезжать за рубеж.

Режиссер был арестован после того, как начал работу над фильмом о «зеленом движении» в Иране. Напомним, что «зеленое движение» — это протестное движение, образовавшееся в Иране после президентских выборов 2009 года, когда победу одержал представитель консервативного клана в иранской политике Махмуд Ахмадинежад. По мнению сторонников движения, выборы были проведены нечестно с массовыми нарушениями. Со временем протестный пыл «зеленого движения» сошел на нет. Самых активных его членов арестовали, менее активных отчислили из вузов и уволили, а само движение назвали проделкой западных сил. Другой известный иранский режиссер Асгар Фархади, поддержавший «зеленое движение», избежал ареста, но стал объектом травли властей. Особенно после того, как привлек мировое внимание к своей персоне, став обладателем первой премии «Оскар» в истории иранского кинематографа.

Запад по-прежнему внимательно следит на судьбой Джафара Панахи, который продолжает находиться под домашнем арестом, что, впрочем, не мешает ему снимать фильмы, которые потом тайно вывозят из страны. В 2015 году его тайно вывезенный фильм «Такси» получил главный приз Берлинского фестиваля.

Нынешнее руководство Ирана, в отличие от его консервативных предшественников, более лояльно относится к «инакомыслию» известных режиссеров, понимая их значение для страны, а также ту негативную огласку, которую может оказать давление на представителей киноиндустрии в западных СМИ. Такое отношение вполне объяснимо, учитывая, что сейчас пострадавшая от многолетних санкций экономика Ирана как никогда нуждается в иностранных инвестициях и западных технологиях.

Екатерина Чулковская,

востоковед-тюрколог, редактор Russia Beyond The Headlines

Начинается освоение новых газовых месторождений в Иране

Целью разработки газовых месторождений «Дей» и «Сефид Захор» является производство 5,1 млн. кубометров и 10 млн. куб. м газа в сутки, соответственно. Добытый газ должен поставляться для переработки на НПЗ «Феррашбенд» в Иране и в магистральные газопроводы (IGAT) 2 и 3 для национальных потребностей.

Месторождение «Дей» расположено в 60 километрах к югу от Фирузабада и в 140 километрах к югу от Шираза, в южной провинции Фарс. «Дей», которое по оценкам содержит 2,6 трлн. куб. футов газа, близко по своим возможностям месторождениям «Ахар» и «Далан». «Сефид Захор», которое имеет размеры 40 км в длину и 8 км в ширину, находится в 150 километрах к юго-востоку от Шираза, недалеко от города Кгир, в провинции Фарс.

Освоение этих месторождений нуждается в инвестициях и самых современных технологиях. Именно поэтому эти два месторождения были названы в качестве возможных объектов для инвестиций, в ходе конференции, состоявшейся в начале этого года, относительно новой модели нефтяных и газовых контрактов Ирана.

По данным исследований, проведенных Управлением резервов Национальной иранской южной нефтяной компании (NISOC) инженерно-технических изысканий, Иран планирует добывать 15,1 млн. кубометров газа в сутки на этих месторождениях, после бурения семи новых скважин и капитального ремонта двух скважин на «Сефид Захор», и бурения четырех новых скважин и капитального ремонта одной скважины на месторождении «Дей».

Газ –основной компонент иранских электростанций

Первый заместитель президента Ирана Эсхак Джахангири заявил, что газ является координационным центром для генерации более чем 75 000 МВт электроэнергии на иранских электростанциях.

В беседе с журналистами, по прибытии в провинцию Хузестан, Джахангири сказал, что одним из основных направлений политики правительства является диверсификация энергетики, и в настоящее время, большая часть энергии страна получает из превращения ископаемого вещества в мощность.

Он так же заявил, что «мы должны двигаться в направлении использования возобновляемых источников энергии». Он отметил, что использование ядерной энергии поможет долговечности энергетических сетей, защите окружающей среды и экономии потребления ископаемого топлива. Он выразил надежду, что в других частях страны будут созданы электростанции для создания такой энергии.

Германия активно представляет техническую поддержку иранским проектам

Сделка между иранской компанией «Kian Petrochemical Company» и германской «Linde Group» по предоставлению последних научно-технических достижений в сфере производства олефинов, бутадиена, гидродеалкилирования и строительства бензольного цеха, была заключена.

Управляющий директор завода Мохаммад Реза Фазели заявил, что сделка была заключена три недели назад, и компания «Linde», в настоящее время, активно предоставляет техническую поддержку проектов.

Сделка была подписана 2 августа на церемонии, состоявшейся в присутствии заместителя министра нефти по нефтехимическим делам и главы Национальной нефтехимической компании (NPC) Марзие Шахдаеи, а также некоторых руководителей компании «Linde».

Добыча нефти в Иране выросла за месяц на 10 000 баррелей в сутки

Иран сообщил ОПЕК, что добыча нефти в Иране в августе 2016 года составила 3,63 млн. баррелей в сутки, показав рост на 10 000 баррелей в сутки, по сравнению с июлем.

Последние данные показывают, иранское производство нефти достигло уровня добычи конца 2011 года, когда были ужесточены санкции, что привело к падению иранского экспорта.

Иран находился в течение нескольких лет под жесткими санкциями, которые ограничивали экспорт нефти до одного миллиона баррелей в сутки, а также поставили крест на иностранных инвестициях в нефтяной отрасли.

После снятия санкций в январе 2016 года, Ирану удалось увеличить объемы добычи нефти и, соответственно, экспорт нефти на несколько сотен тысяч баррелей в день, в течение только короткого промежутка времени. В июне информагентство Reuters, сообщило в своей статье, что Иран смог увеличить экспорт нефти гораздо более быстрыми темпами, чем ранее предполагалось.

Директор по международным делам Национальной иранской нефтяной компании (NIOC) Мохсен Камсари недавно сообщил, что уровень добычи нефти в Иране достиг 3,8 миллиона баррелей в сутки.

В Иране используют искусственные облака

Иран планирует с ноября запустить новый виток проекта по созданию облаков, поскольку эксперты прогнозируют уменьшение количества осадков осенью, заявил глава Исследовательского центра создания облаков Ирана Мохаммад Мехди Джавадян.

Чиновник добавил, что создание облаков может начаться в начале ноября, как только к концу октября будут предоставлены необходимые средства. Он отметил, что для этой работы потребуется более $ 3 млрд., в течение шести месяцев.

Наиболее распространенными химическими веществами, используемыми для создания облаков, являются йодистое серебро, йодид калия и сухой лед (твердый диоксид углерода).

Иран провел операции формирования облаков в ряде провинций, включая Йезд, Керман, Фарс, Исфахан, Западный Азербайджан, Восточный Азербайджан и Тегеран, в прошлом году.

В настоящее время, в стране имеется два специальных самолета, способных осуществлять проект, и есть планы, чтобы увеличить общее количество подобных самолетов до пяти, в течение следующих четырех лет.

Мощности по добыче газа в Иране вскоре увеличатся на 140 млн. куб.м.

Управляющий директор «Pars Oil and Gas Company» (POGC) Али Акбар Шабанпур сообщил, как только площадки находящиеся в стадии строительства будут приведены в рабочее состояние, к мощностям добычи газа в Иране добавятся еще 140 млн. куб. метров.

Чиновник сообщил об этом на совместном заседании с компаниями-подрядчиками, ответственными за разработку фаз 13, 22, 23, 24, 17 и 18 в провинции Бушер.

По данным сайта Министерства нефти Ирана, и Шабанпур подтвердил это, в настоящее время в стадии разработки находится несколько береговых и морских секций, которые завершат цепочку производства в данном регионе и отрасли, на основании графика.

Иран – лидер по нанотехнологиям на Ближнем Востоке

В 1394 году, закончившемся в марте 2016 года, экспорт нанопродуктов из Ирана осуществлялся в 17 стран мира и достиг суммы $ 35 млн., заявил секретарь Совета по вопросам нанотехнологий Ирана при вице-президенте Ирана по науке и техник Саид Саркар.

"Мало того, что Иран преуспел в нанонауке, но также и в разработке технологий и их применении для создания новых и различных продуктов. В этой отрасли Иран входит в число ведущих стран в мире", - сказал чиновник.

Ни одна страна не может конкурировать с Ираном в области нанотехнологий на Ближнем Востоке, отметил Саркар, добавив, однако, развитые страны могут смотреть сверху вниз на Иран в области новых технологий и считать развивающейся страной. "Мы ищем то, что изменит подобное мировоззрение в отношении Ирана", - отметил он.

Иран сделал значительные улучшения в сфере разработки нанопродуктов в текстильной промышленности, моющих промышленных средствах, сельском хозяйстве и строительстве, заключил свою речь Саид Саркар.

Китай будет развивать крупнейший НПЗ в Иране

Заместитель министра нефти Ирана Аббас Каземи сообщил об окончательном соглашении между Ираном и китайской компанией «Sinopec» относительно дальнейшего развития нефтеперерабатывающего завода «Абадан».

Касаясь последней нефтяной сделки между Ираном и Китаем, управляющий директор Национальной иранской нефтеперерабатывающей и распределительной компании (NIORDC) Аббас Каземи сказал, что "окончательное соглашение было достигнуто с компанией «Sinopec» («China Petroleum & Chemical Corporation») для реализации первой фазы развития крупнейшего нефтеперерабатывающего комплекса страны - НПЗ «Абадан».

Чиновник, сообщая о том, что новая сделка была достигнута с дочерней компанией «Sinopec», сказал, что проект преследует несколько целей, включая сокращение производства мазута, увеличение производственных мощностей для бензина и дизельного топлива стандарта «Евро-4».

Каземи указал на необходимость инвестиций в 1,2 млрд. долларов для первой фазы развития и реконструкции НПЗ «Абадан».

"Последний раунд переговоров с китайской стороной вращался вокруг повторного открытия кредитных линий для проекта нефтеперерабатывающего завода", - отметил представитель NIORDC, полагая, что китайцы начнут производить операции к декабрю.