Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Объем перевозок по железным дорогам колеи 1520 в 2015 году упал на 4,1% и составил 1,94 млрд тонн грузов

В первом квартале 2016 года было перевезено 459 млн тонн грузов, что на 0,3% больше, чем за аналогичный период прошлого года

За 2015 год на сети железных дорог государств-участников СНГ перевезено в международном пассажирском сообщении 20,5 млн пассажиров (-34,1% к 2014 году). Об этом рассказали на 64-м заседании Совета по железнодорожному транспорту государств-участников СНГ, которое проходит в Тбилиси с 18 по 19 мая, сообщается в пресс-релизе ОАО «Российские железные дороги». Делегацию железнодорожного перевозчика возглавляет вице-президент компании Павел Иванов.

В ходе пленарного заседания было отмечено, что в 2015 году железными дорогами, входящими в совет, перевезено 1,94 млрд тонн грузов, что на 4,1% меньше, чем в предыдущем году. В то же время в 1 квартале 2016 года наметилась общая положительная динамика: перевезено 459 млн тонн грузов, что на 0,3% больше, чем за аналогичный период прошлого года.

Особое внимание было уделено вопросу повышения эффективности и привлекательности международных пассажирских перевозок.

Количество перевезенных пассажиров в международном сообщении сократилось у всех железнодорожных администраций.

В 1 квартале 2016 года снижение объемов замедлилось: перевезено 3,8 млн пассажиров, что на 10,4% меньше, чем за аналогичный период прошлого года.

Железнодорожными администрациями проводилась активная работа в области развития пассажирского комплекса.

Так, железными дорогами Российской Федерации, Республики Узбекистан и Литовской Республики в 2015 году запущены новые скоростные поезда по маршрутам Москва – Нижний Новгород, Ташкент – Карши, Вильнюс – Клайпеда. Современный подвижной состав позволил существенно увеличить скорость движения, а также повысить сервис для пассажиров – вагоны оснащены современными системами поддержания микроклимата, экологически чистыми туалетными комплексами, комфортабельными креслами. Закуплен современный подвижной состав на железных дорогах Азербайджанской Республики (двухэтажные электропоезда «Штадлер»), в Республике Казахстан - дополнительные вагоны для развития скоростных поездов «Тулпар-Тальго».

Большое внимание железнодорожными администрациями уделяется и развитию современных каналов продаж проездных документов.

На сети российских железных дорог в 2015 году проведена работа по внедрению II этапа проекта электронного билета с заменой билетно-кассового оборудования на новый программно-аппаратный комплекс. Расширен полигон предоставления услуги электронной регистрации в сообщении с Республикой Казахстан и Эстонской Республикой.

Внедрена продажа проездных документов на сайте Узбекских железных дорог, а также для внутреннего сообщения на сайте Литовских железных дорог.

Продолжается развитие сервисов для пассажиров в поездах и на вокзалах. Белорусской железной дорогой внедрена услуга по предоставлению доступа в сеть Интернет по Wi-Fi на вокзальных комплексах. В поездах АО «ФПК» реализован доступ в сеть Интернет и Wi-Fi кинотеатр, выбор рациона питания при оформлении проездных документов.

Повесткой заседания совета предусмотрено рассмотрение итогов эксплуатационной работы сети железных дорог, работы пассажирского комплекса в международном сообщении за 2015 год и 1 квартал 2016 года, взаиморасчетов между железнодорожными администрациями, разработки графика движения поездов на 2016/2017 годы, переписи грузовых вагонов и контейнеров.

Кроме того, на заседании совета планируется обсудить и принять изменения в ряд нормативных документов, касающихся эксплуатации и ремонта железнодорожной инфраструктуры и подвижного состава.

64-е заседание Совета по железнодорожному транспорту государств-участников Содружества проходит в Тбилиси 18-19 мая. В нем принимают участие члены организации – руководители железнодорожных администраций Российской Федерации, Азербайджана, Армении, Беларуси, Казахстана, Киргизии, Молдовы, Таджикистана, Туркменистана, Узбекистана, Украины, ассоциированных членов совета — руководителей железных дорог Грузии, Латвии, Болгарии и Финляндии.

Также на заседании присутствуют представители железнодорожных администраций Литвы, Эстонии и Ирана, Исполнительного комитета СНГ, Международной Конфедерации профсоюзов железнодорожников и транспортных строителей.

Совет по железнодорожному транспорту государств-участников Содружества учрежден для координации работы железнодорожного транспорта на межгосударственном уровне и выработки согласованных принципов его деятельности соглашением глав правительств государств-членов Содружества независимых государств 14 февраля 1992 года.

Мария Платонова

Телекоммуникационные компании России и Китая подписали меморандум, направленный на развитие культурного, делового и технического сотрудничества, сообщается на сайте президента РФ.

Соглашение предусматривает создание условий для экспорта российских культурных продуктов, включая художественные, мультипликационные, познавательные фильмы. Эти продукты будут распространяться на международных рынках с использованием интернет-платформы, разработанной китайскими партнёрами. Также планируется создание в Китае русского телеканала.

"Меморандум о сотрудничестве подписан между АО "Цифровое Телевидение", АО "Российский экспортный центр", АНО "Институт развития интернета" и LeEco Global Holdings Limited (Китай)", — говорится в сообщении.

Участие в церемонии подписания принял чрезвычайный и полномочный посол Китая в России Ли Хуэй, а также советник президента РФ Герман Клименко. Ли Хуэй отметил исключительную важность соглашения для развития российско-китайского культурного обмена и укрепления добрососедских отношений двух великих народов.

Также при институте развития интернета (ИРИ) создана рабочая группа "Интернет+Китай", в состав которой вошли представители ведущих компаний отрасли, суммарная капитализация которых превышает 1 триллион долларов. Основной задачей рабочей группы является поддержка и стимулирование экспорта российских товаров и услуг в Китае, привлечение инвестиций и инноваций китайских интернет-компаний и фондов в российские стартапы, поддержка российских игроков при выходе на китайский рынок, помощь при формировании стратегических партнёрств, популяризации российских интернет-компаний в Китае, а китайских – в России.

Французские власти не одобрили передачу под контроль НАТО системы противоракетной обороны, против строительства которой выступает Россия. Французам нужны гарантии, что система будет под контролем именно НАТО, а не США, пишет The Wall Street Journal.

Американские власти полагают, что если члены НАТО не договорятся по ключевым вопросам, Москва может расценить это как слабость альянса. В частности, если НАТО на саммите в июле этого года, который состоится в Варшаве, не сможет договориться по поводу наращивания ПРО в Европе, Россия будет считать это своей победой, пишет WSJ.

Издание отмечает, что Москва неоднократно выражала протест против этих планов, поскольку они является ничем иным как элементом сдерживания России. Представители НАТО при этом настаивают, что система направлена не на Россию, а на предотвращение угроз со стороны таких стран, как Иран.

WSJ со ссылкой на неназванного французского чиновника пишет, что в Париже обеспокоены механизмами командования и контроля над системой в рамках НАТО, а также разграничением ответственности в случае ее использования. Он также сообщил о том, что система командования и контроля альянса не готова к управлению подобным проектом, таким образом она остается полностью в руках американцев. "Система попросту недостаточно зрелая, чтобы допустить коллегиальный контроль со стороны НАТО ", — пояснил французский чиновник.

Автор статьи уточняет, что небольшое время подлета баллистических ракет требует от командования мгновенных и слаженных действий по ее перехвату. Американские чиновники заявили, что правила НАТО по перехвату ракет начнут действовать, как только управление полностью перейдет к альянсу.

Главной частью системы являются открытая в мае база перехвата в Румынии, радар для нацеливания, который находится в Турции, а также специально оборудованные для перехвата американские эсминцы, которые стоят в Испании. Также американские противоракетные комплексы и радары стоят на авиабазе Рамштайн в ФРГ, которая была построена на деньги НАТО.

Полностью ввести объект в оперативную готовность планируется в 2023 году, после завершения строительства базы перехвата в Польше, заключает WSJ.

В Вашингтоне считают, что размещение системы ПРО в непосредственной близости от границ России необходимо для нейтрализации возможных атак со стороны Ирана и КНДР. В России подобные инициативы классифицируют как угрозу национальной безопасности. В частности, в ходе совещания 13 мая Владимир Путин заявил о необходимости "купировать" подобные угрозы, имея в виду открытие радиолокационной станции (РЛС) НАТО в Румынии.

Россия - центральный экспонент 29-й Тегеранской международной книжной ярмарки

C 4 по 14 мая 2016 года в Иране прошла 29-ая Тегеранская международная книжная ярмарка, где были представлены около 1200 книг из России.

Россия впервые выступила в качестве специального гостя на 29-й Тегеранской международной книжной ярмарки, хотя наша страна уже не первый год принимает участие в этом форуме. Организатором российского национального стенда «Книги России» выступил Российский книжный союз и Генеральная дирекция международных книжных выставок и ярмарок при поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникаций. На национальном стенде России через призму книгоиздания были продемонстрированы культура и наука, образование и искусство, архитектура и туризм.

Открывал Тегеранскую ярмарку 4 мая 2016 года лично президент Ирана Хасан Рухани. Он высоко оценил работу зарубежных гостей и отметил, что культура – это вершина всех дел, а экономика и политика не являются единственными целями после принятия "Совместного комплексного плана действий", который предусматривает отказ Ирана от ядерного вооружения в обмен на постепенное снятие ряда международных санкций и их окончательную отмену. По словам Рухани, «после заключения СКПД Иран достигнет вершины развития именно с помощью культуры, книг и глубокого мышления». «Культура может создать экономику», - сказал президент Рухани, назвав книгу международной властью.

Иранский президент также высоко оценил усилия всех, кто отвечал за проведение Тегеранской книжной ярмарки, а также отечественных и зарубежных гостей, присутствующих на это крупном международном мероприятии.

Духовный лидер во время посещения выставки заявил, что сегодня слишком велико влияние западной и американской культуры, и необходимо больше изучать русский язык.

Выступая на открытии, специальный представитель Президента Российской Федерации по международному культурному сотрудничеству Михаил Швыдкой отметил высокий взаимный интерес издателей к литературным произведениям обеих стран. При этом Швыдкой особо подчеркнул, что сегодня народы Ирана и России имеют весьма отдаленное представление о современной литературе друг друга.

«Современный российский читатель плохо понимает, что собой представляет современная иранская литература, равно как и иранский читатель ориентирован, прежде всего, на русскую классику. С кем бы мы ни говорили в Иране, тут же возникают имена Достоевского, Толстого, Чехова. Но назвать писателей второй половины 20-о века, а тем более современных, практически не могут. Только узкие специалисты», - сказал Швыдкой.

Важным аспектом двустороннего сотрудничества в гуманитарной сфере Швыдкой назвал расширение контактов между молодыми людьми Ирана и России, в частности в области кино. По его словам, «российская молодежь имеет представление об иранском кинематографе. И иранские мастера, всемирно признанные, часто представлены на российских кинофестивалях. Русское кино в Иране знают значительно хуже. Это тоже одна из тем, которые мы обсуждали с моими коллегами в министерстве культуры и исламской ориентации».

«Иранцы достаточно высоко ценят позицию РФ в отношении отмены санкций, которые были применены к Ирану. И я думаю, что эта позиция России, равно как и недавние встречи президента Рухани с президентом Путиным в нашей стране – в Астрахани и в Уфе и во время визита Владимира Путина в Иран, оказали очень серьезное влияние на связи наших стран и, безусловно, открыли новую страницу в наших отношениях», - отметил спецпредставитель.

Швыдкой также выразил уверенность в том, что отношения между России и Ираном «имеют большую перспективу». И программа Тегеранской книжной ярмарки это доказала.

На открытии также присутствовали министр культуры Ирана Али Джаннати и мэр Тегерана Мохаммад Бакер Галибаф, а также целый ряд издателей. С российской стороны на открытии выступили заместитель руководителя Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям Владимир Григорьев, руководитель Генеральной дирекции международных книжных выставок и ярмарок Сергей Кайкин. В состав российской делегации вошли писатели Алексей Варламов, Виктор Ерофеев, Канта Ибрагимов, Фарит Нагимов, Гузель Яхина, Елена Усачёва, Алия Каримова, Назим Зейналов, а также российские издатели, журналисты и книгораспространители.

В ходе работы российского стенда было представлено 1200 книг из 50 издательств. За 10 дней работы ярмарки посетители национального стенда «Книги России» смогли по достоинству оценить классическую, научную, учебную литературу для изучающих русский язык как иностранный, а также детскую литературу, справочники и научно-популярные издания, современную прозу и поэзию, фотоальбомы, книги и альбомы по искусству.

На ярмарке также было подписано соглашение о взаимном переводе и издании сборников современной поэзии и прозы. Ответственным с иранской стороны выступил Фонд поэзии и прозы Ирана и издательство Сампт, с российской стороны – Институт перевода. Первые результаты проделанной работы будут представлены в Москве сентябре, в рамках Московской международной книжной выставки-ярмарки.

Особой популярностью пользовались в Иране российские писатели. Так, Алексей Варламов в первые дни работы форума провел несколько встреч с читателями. Говорил о творчестве Булгакова. Также Варламов провел встречу с писателями и руководством Фонда поэзии и прозы Ирана.

Всего было проведено около 70 мероприятий. Часть из них прошла на самом стенде «Книги России», а часть – за пределами выставки. В первый же день работы Тегеранской международной книжной ярмарки состоялась презентация программы обучения русскому языку и профессионального образования в Государственном институте русского языка им. А.С. Пушкина в исследовательском центре гуманитарных наук Ирана при Министерстве образования Ирана. Об обучающей программе говорили специалисты Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина, представители Иранской Ассоциации русского языка и литературы, а также представители университетов Ирана.

На ярмарке состоялся и ряд обсуждений за «круглым столом»:

- Полемика по вопросам взаимного перевода произведений. Презентация АНО «Институт перевода» и его грантовых программ - по вопросам развития и перевода детской литературы при участии программного директора АНО «Институт перевода» и представителей университетов Ирана.

- Диалог о перспективах развития книжной отрасли в России и Исламской Республике Иран.

На ярмарке также прошла презентация Московской международной книжной выставки-ярмарки, Санкт-Петербургского международного книжного салона, Санкт-Петербургской выставки исторической литературы. Были достигнуты договоренности о проведении совместных проектов в Москве и других городах России.

Особое внимание на Тегеранской международной книжной ярмарке было уделено детям. Прошли мастер-классы для детей по аппликации и искусству конструирования без ножниц и клея, Гжельской и Жестовской росписи. На всех мероприятиях детской программы неизменно было много посетителей.

Национальный стенд России представил «Каталог издательств России», где размещена информация о более чем 200 издательствах - вся палитра российского книжного рынка.

Также на ярмарке был представлен каталог «Книги из России», где собрана информация о книгах, которые были отмечены российскими читателями и профессиональным сообществом в 2015 году. Это издания – победители, а также книги, вошедшие в «короткие списки» национальных книжных премий России.

Обширную программу на стенде России представили регионы. В центре внимания в этом году была республика Татарстан. Не секрет, что, воплощая богатые традиции и духовную самобытность народов, проживающих на территории республики, культура Татарстана одновременно олицетворяет общечеловеческие ценности и является частью мирового культурного наследия. Через призму музыки, поэзии, национальных промыслов участники ярмарки представили все многообразие татарской культуры.

Также прошла презентация серии книг «Сказки Великого шелкового пути». Поэт, переводчик, заместитель главного редактора молодежного журнала «Идель» Алия Каримова рассказала о том, как на протяжении столетий Великий шелковый путь объединял народы Евразии, связывал территории разных стран и государств. В серии «Сказки Великого шелкового пути» уже вышли татарские, чувашские, алтайские, крымско-татарские, узбекские сказки. Готовятся башкирские и мордовские. Фольклорные сюжеты и персонажи, уникальные у каждого народа, тем не менее, имеют много общего, что свидетельствует об активном культурном обмене, который происходил благодаря развитию экономических и политических отношений на протяжении столетий.

С Ираном связана жизнь отдельных российских писателей, таких как Александр Грибоедов. В дни ярмарки состоятся открытый урок на тему «Александр Грибоедов и Персия. Тайны великой судьбы», а также презентация книги Сергея Дмитриева «Последний год Грибоедова. Триумф, любовь и гибель». Главный редактор издательства «Вече» Сергей Дмитриев в своей новой фундаментальной книге продолжает историческое расследование биографии великого русского поэта и дипломата Грибоедова, начатое в его книгах «Персидские напевы. От Грибоедова и Пушкина до Есенина и XXI века» и «Грибоедов. Тайны смерти Вазир-Мухтара».

Отметили на Тегеранской ярмарке и 55-летие полета первого человека в космос. Интерес у посетителей вызвала лекция «Космонавтика как наука». Представитель Самарского государственного аэрокосмического университета имени академика С.П.Королева рассказал о зарождении авиации и космонавтики в России и мире.

Также на стенде «Книги России» состоялась церемония награждения премией «Terra Incognita» президента Иранского института философских исследований Хосейна Хосров-панах и писателя Хабиба Ахмад-заде. Лауреатом премии стал Хабиб Ахмад-заде, известный писатель и киносценарист.

В рамках ярмарки в Университете Аль-Захра состоялась лекция «Жизнь и творчество А.Н. Толстого» и «Жизнь и творчество М.А. Булгакова». В дискуссиях на тему «Булгаков и Мастер: мифы и реальность» приняли участие русский писатель, исследователь истории русской литературы XX века Алексей Варламов, генеральный директор Музея Михаила Булгакова – Пётр Мансилья-Круз, а также представители Университета Аль-Захра.

На форуме прошли презентации книг популярных иранских авторов в переводе на русский язык. Для посетителей провели викторину с призами.

По окончании выставки все книги национального стенда были переданы в дар университетам Ирана, Посольству Российской Федерации в Исламской Республике Иран.

Тегеранская Международная Книжная выставка-ярмарка стала демонстрацией отечественных и зарубежных книг. В этом году 29-я книжная выставка-ярмарка выбрала своим девизом «Завтра будет слишком поздно читать». Тегеранская международная книжная ярмарка – форум с многолетним опытом успешного проведения встреч на самом высоком уровне. Традиционно в ярмарке принимают участие свыше 1600 издателей из разных уголков мира, которые представляют порядка 220 тысяч наименований книг. Ярмарку ежегодно посещают более 1 миллиона читателей. В 2016 году в ярмарке приняли без малого 30 стран. Это в том числе Азербайджан, Афганистан, Бельгия, Венесуэла, Германия, Индия, Испания, Казахстан, Канада, Китай, Кувейт, Мексика, Оман, Польша, Россия, США, Туркмения, Турция, Южная Корея, Япония и другие государства.

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции с Государственным секретарем США Дж.Керри и cпециальным посланником Генерального секретаря ООН по Сирии С.де Мистурой по итогам заседания МГПС, Вена

Уважаемые дамы и господа,

Я разделяю те оценки, которые вы сейчас услышали по итогам нашего сегодняшнего заседания. Государственный секретарь США Джон Керри подробно изложил содержание принятого коммюнике. Главным результатом я считаю подтверждение в полном объеме и без каких-либо изъятий той базы, на которой зиждется вся наша работа – это совместное заявление МГПС и резолюции Совета Безопасности ООН 2118, 2254 и 2268. Сегодняшний документ подтвердил актуальность всех договоренностей, закрепленных в упомянутых мною решениях. Главное достоинство этой нашей коллективной позиции заключается в том, что она всеобъемлющим образом охватывает все основные направления работы. Прежде всего, прекращение боевых действий с прицелом на скорейшее прекращение огня по всей стране, во-вторых, расширение гуманитарного доступа и, в-третьих, политический процесс. Хочу отметить, что по всем трем направлениям мы зафиксировали движение вперед. Уровень насилия существенно снизился после конца февраля, когда было объявлено прекращение боевых действий. Гуманитарный доступ улучшился, хотя здесь еще требуется немало сделать. В рамках политического процесса прошел очередной раунд Женевских переговоров при посредничестве специального посланника Генерального секретаря ООН С.де Мистуры и его очень эффективной команды.

По итогам этого раунда уже есть заделы для того, чтобы провести очередную встречу, в рамках которой все сирийские стороны должны конструктивно сотрудничать со специальным посланником Генерального секретаря ООН по Сирии С.де Мистурой. Безусловно, при этом нельзя забывать, что наша общая позиция, которая была одобрена в Совете Безопасности ООН предполагает инклюзивный характер межсирийских переговоров. Исключать кого бы то ни было, в частности оппозиционную курдскую Партию демократического союза, из участников женевских переговоров мы считаем неправильным. Мы рассчитываем, что в самое ближайшее время все, кто препятствует включению Партии демократического союза в круг переговорщиков в Женеве, снимут свои возражения. Тем более, что это буквально одна-две страны.

Сегодняшний документ закрепил все предыдущие договоренности и дополнил их целым рядом конкретных шагов, о которых сейчас сказал Джон. Большинство этих шагов опираются на российско-американские договоренности, в частности, в конце марта был принят документ под названием «Совместные процедуры на случай нарушения режима прекращений боевых действий». 9 мая было принято еще одно российско-американское заявление. Оно также посвящено дополнительным мерам, нацеленным на пресечение таких нарушений.

Как сказал Джон, мы работаем в повседневном режиме. Функционирует совместный центр в Женеве, который был создан благодаря сотрудничеству наших коллег из ООН. Они предоставили помещение и оборудование. Он работает 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Помимо этого, военные командиры, которые руководят российской операцией в Сирии, осуществляемой по просьбе Правительства САР с авиабазы в г.Хмеймиме, и американские военные, которые работают в иорданской столице г.Аммане, ежедневно общаются в режиме видеоконференции. Они подробно и с фактами в руках рассматривают конкретные случаи нарушения режима прекращения огня и разрабатывают возможные совместные скоординированные шаги по решению конкретных возникающих на земле вопросов.

Хочу также сказать, о чем сейчас упомянул Джон. Россия и США – сопредседатели МГПС, две страны, которые находятся в повседневном контакте по всем вопросам сирийского урегулирования, поэтому они несут особую ответственность за то, чтобы принятые решения на уровне Совета Безопасности ООН и МГПС выполнялись. Мы взяли на себя обязательство в заявлении от 9 мая (сегодня это было подтверждено) активнее работать с Правительством САР, чтобы оно следило за тем, как реализуется его обязательства. США вызвались более активно работать с оппозицией и региональными игроками, в том числе по вопросу, как сказал Джон, продолжающегося потока боевиков, финансов и оружия из-за границы в Сирию.

Отдельно хочу сказать о том, что сейчас является наиболее актуальным, потому что за всеми нашими усилиями стоит общая озабоченность нарастанием угрозы терроризма в этом регионе и в Сирии в частности. Здесь уже становится навязчивой проблема «Джабхат ан-Нусры». Она мимикрирует, вступает в некие ситуативные альянсы с различными группировками, которые, вроде бы, подписались под прекращением боевых действий, но, когда им это удобно, они временно выходят из этих договоренностей, а потом снова в них возвращаются. Мы считаем, что нужно выполнять обязательства, которые США и другие страны взяли на себя, и которые касаются необходимости добиться того, чтобы нормальная неэкстремистская оппозиция отмежевалась от «Джабхат ан-Нусры», в том числе географически. Это нужно, чтобы зарубежные страны, потихоньку покровительствующие «Джабхат ан-Нусре», не имели предлога требовать прекратить бомбить ее позиции.

В целом, на мой взгляд, по всем упомянутым мной вопросам есть дополнительное движение вперед. Оно, как сказал Джон, зафиксировано пока на бумаге. Наша общая цель – сделать так, чтобы это все воплотилось в конкретные действия на земле. Мы будем активно добиваться именно этого.

Вопрос (перевод с английского): Не могли бы Вы рассказать о рычагах давления на Президента Сирии Б.Асада? Сейчас Президент Сирии игнорирует или сопротивляется давлению Москвы, которое на него оказывается с целью выполнения режимом прекращения боевых действий. Как Вы это прокомментируете?

С.В.Лавров (отвечает после Дж.Керри): Если под «рычагами влияния» Вы имели в виду санкции, то я немного озабочен такой постановкой вопроса, потому что мы в последнее время наблюдаем у ЕС то, что у наших американских партнеров мы наблюдаем давно, - искушение, что как только что-то не получается, сразу хвататься за инструмент санкций. В отношении режима Б.Асада, кстати, введены односторонние санкции США, Европы и ряда других стран. От этого только усугубляется и без того тяжелая гуманитарная ситуация. Не будем забывать, что помимо беженцев есть внутренне перемещенные лица – около 6 миллионов человек в Сирии. В сегодняшнем коммюнике мы добились того, что этот аспект не будет забыт. Санкции, которые были введены, эти т.н. «рычаги» для достижения политических целей, реально вредят гуманитарному положению гражданских лиц. Между прочим, односторонние санкции в ситуации, когда что-то не получается с налаживанием политического диалога, уже вводятся в отношении отдельных лиц в Йемене и Ливии. Считаем это большой ошибкой, подрывающей усилия по обеспечению национального примирения в тех случаях, о которых я упомянул, в Сирии и любой другой ситуации внутреннего конфликта.

Джон в своем вступительном слове сказал, как о само собой разумеющемся, что Россия и Иран поддерживают Президента Сирии Б.Асада. Мы не поддерживаем Б.Асада. Мы поддерживаем борьбу с терроризмом. Сегодня на земле мы не видим другой более эффективной и реальной силы, чем армия САР (при всех ее слабостях) и оппозиционные отряды, с которыми мы установили диалог через базу России в Хмеймиме. Уже несколько десятков отрядов оппозиции подписали соглашение о перемирии, более ста населенных пунктов объявили о том, что они участвуют в этом процессе. Мы будем продолжать эту работу. Но защищаем мы не кого-то персонально, мы защищаем государство-член ООН по просьбе Правительства этого суверенного государства, чей суверенитет, территориальную целостность и политическую независимость мы все в наших документах и резолюциях Совета Безопасности ООН обязались уважать и обеспечивать. Это еще один момент, который мы не должны забывать.

Нужно выбирать приоритеты. В Вашем вопросе и во многих сегодняшних выступлениях ряда членов МГПС прозвучала тема выбора между режимом и борьбой с терроризмом. Считаю это абсолютно неприемлемым, тем более, когда люди говорят, что все сразу наладится, «ИГИЛ», «Джабхат ан-Нусра» и все прочие террористические отряды будут побеждены, когда уйдет Башар Асад. Совет Безопасности ООН в свое время многократно принимал решения, в которых написано, что террористическое зло ничем не может быть оправдано, что не может быть оправдания какого-либо рода любому акту терроризма. Получается, ставится вопрос в плоскости «либо Асад, либо мы не будем бороться с терроризмом».

Сегодня, когда был поставлен вопрос о том, почему нельзя отделить нормальную оппозицию от «Джабхат ан-Нусры», чтобы не было предлогов требовать пощадить террористов и можно было лучше работать без каких-либо жалоб со стороны некоторых, один наш коллега сказал на заседании: «Мы сейчас разбомбим «Нусру», а кто же займет на земле те позиции, которые она сейчас оккупирует?». Это «оговорка по Фрейду», она означает, что люди мыслят именно категориями, не совместимыми с подходами Совета Безопасности ООН. Получается, что «Джабхат ан-Нусра» рассматривается, как средство сдерживания нынешнего режима. Это опасное развитие событий. Я думаю, что мы на эту тему еще поговорим с нашими американскими партнерами и другими членами МГПС.

Насчет рычагов давления могу сказать следующее. Рычаги можно использовать не только в отношении одной стороны, как от нас постоянно требуют. Вторая сторона тоже нуждается в воздействии. Мы уже сегодня упоминали, а Государственный секретарь США Дж.Керри цитировал часть нашего заявления, в котором сказано, что необходимо добиваться прекращения потока боевиков, оружия, финансов из-за границы внутрь Сирии, подпитывающих этот конфликт. В этом потоке в Сирию уже направляются танки, и были случаи, когда террористы-смертники использовали танк для совершения террористических актов. Это новое развитие кризиса. Снова повторю, надо видеть приоритеты. Те, кто говорят, что, «пока Асад не уйдет, они не прекратят бомбежку», берут на себя очень тяжелую ответственность. Приоритеты надо видеть. Борьба с терроризмом является безусловным приоритетом. Мы много раз говорили с нашими партнерами откровенно на эту тему, когда они не стояли на трибуне перед большими аудиториями. Все за редчайшим исключением в один голос признавали, что режим Б.Асада для них – гораздо меньшее зло, чем террористическая угроза, разрастающаяся в условиях отсутствия политического процесса. Мы стараемся налаживать политический процесс, но его пытаются саботировать те, кто сделал ставку на свержение режима. Они настраивают своих подопечных в ходе женевских переговоров на бескомпромиссную и ультимативную позицию.

Еще раз скажу, надо видеть приоритеты. Для нас антитеррор - приоритет номер один. Мы прекрасно понимаем, что надо двигаться по всем направлениям одновременно: и по расширению гуманитарного доступа, и по расширению территорий, на которых действует перемирие, режим прекращения боевых действий и в перспективе режим прекращения огня, и, конечно, нужно двигаться по политическому процессу, искать компромиссы. Нельзя оставить все, как есть, это понимают все. Нельзя ломать государственные институты. У нас на этот счет есть концептуальная основа в виде решений МГПС.

Что касается того, игнорирует ли Б.Асад наши советы и нашу с ним работу, то нет, не игнорирует. Президент Сирии Б.Асад прекрасно знает и помнит, что он взял на себя обязательства выполнять ту последовательность действий, которая заложена в резолюции 2254 (о ней только что упомянул Государственный секретарь США Дж.Керри): формирование совместного переходного механизма между Правительством САР и всем спектром оппозиции на переходном этапе, разработка новой конституции, проведение новых досрочных президентских и парламентских выборов на ее основе. Это все должно занять, как мы определили, ориентировочно до 18 месяцев. Эти обязательства Президент Сирии Б.Асад подтвердил в контактах с Президентом России В.В.Путиным.

Вопрос: Вы уже упоминали тему контроля на границе. Как будет перекрываться сирийско-турецкая граница, раз поступает информация о поставках оружия и о передвижении через границу террористов?

С.В.Лавров: Мы давно говорим на эту тему, потому что совершенно очевидно, что это главный канал снабжения экстремистов и тех, кто занимает непримиримую позицию, даже если формально не относит себя к террористическим группировкам. Между Сирией и Турцией есть участок границы чуть более 90 км, который со стороны сирийской территории контролируется боевиками ИГИЛ, а с другой – Турцией. Рядом расположены два анклава курдов. Турция периодически заявляет, что если курды начнут вытеснять ИГИЛ с этого участка границы, то Турция этого не потерпит, как не потерпит и соединения сил двух курдских анклавов, потому что это неприемлемо. Но в любой ситуации кто-то должен бороться с ИГИЛ на этом участке границы, именно этот участок является «дырявым». Через него в одном направлении шла контрабанда (сейчас она сократилась и стала гораздо меньше), а в направлении Сирии шли поставки вооружений для групп боевиков и сами боевики. Всеми признается, что такое положение неприемлемо, но есть много фактов, которые говорят о существования очень серьезной и разветвленной сети, которая создана с турецкой стороны для продолжения и маскировки такого снабжения. В Совете Безопасности ООН мы распространили какое-то время назад неофициальный документ, в котором собрали из открытых источников факты, подтверждающие такую неприглядную и неприемлемую деятельность. Наши турецкие соседи в Совете Безопасности ООН сказали, что все это выдумки чистой воды, а сегодня Министр иностранных дел Турции М.Чавушоглу, когда я ему об этом напомнил, подтвердил, что Турция категорически отвергает все, что там написано. Там приведены названия населенных пунктов, турецких организаций, вовлеченных в этот процесс, и многие другие факты. Вместо голословного отрицания лучше было бы, наверное, объяснить в Совете Безопасности ООН, почему это неправда, а если вдруг что-нибудь из этого правда, то попросить помощи, если Турция своими силами не может пресечь подобные злоупотребления. Мы не пытаемся злорадствовать или кому-либо мстить, мы хотим достичь главной цели – решить проблему сирийского кризиса мирным политическим путем, и все, что мы можем, направленно именно на это.

Сирия. США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 17 мая 2016 > № 1776157 Сергей Лавров

Игорь Каграманян поприветствовал нового сопредседателя иранской части Российско-Иранской Рабочей группы по здравоохранению, заместителя министра здравоохранения и медицинского образования Исламской Республики Иран господина Мохсена Асади-Лари и участников иранской делегации.

Первый заместитель Министра отметил, что заседание российско-иранской рабочей группы по здравоохранению является примером планомерного развития и расширения областей сотрудничества. Он особенно выделил интенсивность взаимодействия российских и иранских экспертов в вопросах предметного сотрудничества, в том числе две* встречи в 2016 г. заместителей министров здравоохранения Российской' Федерации и Исламской Республики Иран.

Среди перспективных направлений российско-иранского сотрудничества Игорь Каграманян назвал направления по разработке лекарственных средств, трансферту технологий, а также проведению клинических исследований

совместных разработок. Кроме того, обсуждался предстоящий визит Министра здравоохранения Ирана в Москву и встречи Министров здравоохранения России и Ирана в июне-июле 2016 г.

«Круг предполагаемых вопросов широк и лежит в том числе и вне сферы межведомственной Российско-Иранской Рабочей группы по здравоохранению в рамках Постоянной Российско-Иранской комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству», - отметил Первый заместитель Министра.

Участники заседания согласовали и утвердили текст проекта Протокола о намерениях в сфере регулирования обращения лекарственных средств и обсудили текст Меморандума о взаимопонимании и сотрудничестве в области контроля за медицинской продукцией между Федеральной службой по надзору в сфере здравоохранения и Организацией по контролю за качеством продуктов питания и лекарственных средств Исламской Республики Иран.

КИТАЙ БУДЕТ СМОТРЕТЬ РОССИЙСКОЕ ТЕЛЕВИДЕНИЕ

Российский экспортный центр сообщает о том, что 16 мая 2016 г. готовится подписать четырёхстороннее соглашение о продвижении российского медиаконтента на китайский рынок. Прежде всего, речь идёт о медиаконтенте "Цифрового телевидения". Меморандум подпишут руководители организаций – генеральный директор РЭЦ Петр Фрадков, президент Leshi Internet Information & Technology Beijing (LeEco) Виктор Сюй, глава совета директоров АО "Цифровое телевидение" Дмитрий Медников, председатель Совета АНО "Институт развития интернета" (ИРИ), советник президента Российской Федерации Герман Клименко.

Напомним, на днях подписано соглашение о строительстве "Агропарка Чувашия-Сычуань" между китайской "Сычуаньской инвестиционной железнодорожной корпорацией" и "Корпорацией развития Чувашской Республики". Предполагаемый объём инвестиций порядка 1 млрд. долл. "Агропарк Чувашия-Сычуань" планирует привлекать к участию в сотрудничестве большое число частных предприятий.

Тем временем, на границе с Забайкальским краем в Маньчжурии к сентябрю завершится создание зоны свободной торговли. Через погранпереход Маньчжурия-Забайкальск проходит более половины всех сухопутных грузов в рамках российско-китайской торговли.

Папу римского ждут в Баку в октябре

2 октября в Азербайджане ждут главу Римско-Католической церкви. Детали визита папы Римского в течение трех дней обсуждала в Баку делегация во главе с посланником Ватикана по Южному Кавказу, нунцием Мареком Солчински.

Сохранившиеся письменные источники об истории католических общин в Азербайджане относятся к XIV веку, когда туда начали приезжать монахи из Европы. В XVII веке в Ширване, Баку, Шамахе, Нахичевани, Гяндже, Тебризе появляются общины кармелитов, доминиканцев, капуцинов, августинцев, иезуитов. Монахи занимаются просветительской деятельностью, проповедью Евангелия и медициной, открывают свои монастыри, церкви и учебные заведения. С конца XIX века в Баку действует независимый римско-католический приход Святой Марии. В Начале XX века в городе строятся церковь Святого Креста храм Непорочного Зачатия Девы Марии.

Восстановление католической общины в постсоветский период начинается с письма группы католиков в Ватикан, которые просят прислать священника для совершения богослужений. С каждым годом в Азербайджан приезжает все больше священнослужителей, а в мае 2002 года в Баку с официальным визитом прилетает папа римский Иоанн Павел II. Влиятельнейший религиозный деятель мира впервые в истории совершает визит в Азербайджан. 23 мая его встречает президент Азербайджана Гейдар Алиев, а на следующий день папа служит мессу, на которую собирается нескольких тысяч человек.

Сам по себе первый визит главы Римско-католической церкви в республику после развала Советского Союза и обретения Азербайджаном независимости говорит о многом. Иоанн Павел II поднимает темы межрелигиозного диалога, социальные темы в их большом измерении и говорит: "Азербайджан - уникальная страна, где мирно проживают три различные религии, и сформировалось стабильное общество с точки зрения терпимости". Эксперты считают, что вряд ли в истории можно найти второй пример столь высокой оценки, данной руководителем Ватикана, толерантности в какой-либо другой стране как до Иоанна Павла II, так и после него.

Между тем, католическая община получает участок земли для строительства нового католического храма Непорочного Зачатия Девы Марии на месте уничтоженного большевиками. Строительство завершается в феврале 2007 года. Сейчас в Азербайджане, в котором всегда мирно уживались представители различных конфессий, где бок о бок в небо смотрят мечети и синагоги, православные и католические церкви, вспоминают личный вклад мецената Айдына Курбанова в строительство культовых сооружений.

В марте 2008 года в Азербайджан прибывает представитель Святого Престола – государственный секретарь кардинал Тарчизио Бертоне для официального открытия храма в Баку. В церемонии открытия также принимают участие президент Ильхам Алиев, первая леди Мехрибан Алиева и руководители всех религиозных общин Азербайджана. Уже тогда было заявлено, что Святой Престол ценит Азербайджан как страну, открытую для всех религий и народов, и обеспечивающую всем равные права, и азербайджанский народ, имеющий богатый опыт в построении межрелигиозных отношений.

В 2009 году Католическая церковь Азербайджана начинает сотрудничество с Фондом Гейдара Алиева, в частности осуществляя совместный проект установки в храме Непорочного Зачатия классического витража изображающего Сошествие Святого Духа на Апостолов и керамического панно по мотивам тайн молитвы Святого Розария.

В 2011 году Святой престол ратифицирует соглашение между Баку и Ватиканом о правовом статусе Римско-католической церкви в Азербайджане. В Ватикане подчеркивают, что прежде ни с одной страной не подписывали такого соглашения.

В 2012 году папа римский Бенедикт XVI в ходе своего ежегодного выступления перед представителями дипкорпуса заявляет: "Ватикан стремится развивать отношения с различными государствами. И в качестве позитивного примера могут послужить отношения Святого престола с Азербайджаном".

Позже в Риме Фонд Гейдара Алиева и Святой престол подписывают Соглашение о реставрации римских катакомб. Свои подписи под документом ставят президент фонда Мехрибан Алиева и председатель папской комиссии по священной археологии кардинал Джанфранко Равази. Недвнее открытие недавно катакомб Святых Марчеллино и Пьетро, восстановленных в Ватикане по инициативе Фонда Гейдара Алиева считают лучшим примером сотрудничества на пути сохранения и укрепления межцивилизационного и межрелигиозного диалога, ценностей мультикультурализма. См. "Вестник Кавказа" "Мехрибан Алиева провела встречи в Ватикане"

После этого на сайте "Радио Ватикана" выходит интервью с Мехрибан Алиевой, где первая леди Азербайджана, отвечая на вопрос "Почему фонд из Азербайджана, мусульманской страны, финансирует реставрационные работы христианского наследия?" заявляет: "Азербайджан является страной на рубеже Европы и Азии, Востока и Запада, и это географическое положение повлияло на глубокое разнообразие, которое характеризует нашу страну. Дружба и братство всегда сопровождали населяющие ее народы, и наше великое богатство заключается также в присутствии многих религиозных конфессий. В частности, реставрация катакомб Святых Марчеллино и Пьетро является частью совместного проекта Святейшего Престола и Азербайджана. В будущем наш фонд всегда будет готов продолжать эту совместную работу".

Деятельность Фонда Гейдара Алиева охватывает также Ватиканскую апостольскую библиотеку, где были восстановлены многие азербайджанские рукописи, а также Ватиканские музеи, где начались работы по реставрации внушительной статуи Юпитера.

Сотрудничество будет продолжено и в рамках других важных проектов - 23 февраля подписан договор о восстановлении произведений в монументальном комплексе Святого Себастьяна вне Стен, расположенного на древней Аппиевой дороге. В соглашении, помимо прочего, говорится о реставрации исключительной коллекции древних саркофагов.

То, что делает Фонд Гейдара Алиева, это долгосрочные инвестиции в общечеловеческое будущее, говорят эксперты. Деятельность фонда под руководством Мехрибан Алиевой в этом направлении поднимает авторитет Азербайджана в Европе, и делает его неотъемлемый частью мировой цивилизации.

Это наверняка по достоинству будет оценено в ходе октябрьского визита в Баку папы Франциска. Визит понтифика в любую страну считается знаком мира для всех людей доброй воли, вселяет надежду в укрепление межрелигиозного диалога. Бакинский визит может сыграть положительную роль и в вопросе нагорно-карабахского конфликта, и в вопросе межрелигиозного взаимопонимания, считают наблюдатели. Однако очевидно, что атмосфера религиозной свободы и так сформирована в Азербайджане, который, будучи расположенным на перекрестке различных культур, на протяжении столетий играл важную роль в межрелигиозном и межцивилизационном взаимопонимании. В обществе сформировались богатая историческая база и опыт в этой сфере, которым Азербайджан готов делиться особенно щедро в этом году, объявленном Годом мультикультурализма.

Российским ВКС придется столкнуться с «северным фронтом»

CША и Турция создают в Сирии так называемый «северной фронт».

В новую антиправительственную армию в Сирии сгоняют боевиков из состоящих на содержании Турции, Катара и Саудовской Аравии группировок. Эта северная армия будет действовать при авиационной и артиллерийской поддержке турецкой армии. Хотя фрмально она ориентирована на борьбу с «Исламским государством» (группировка запрещена в РФ), это воинство станет еще одной силой, противостоящей Башару Асаду.

В подготовке первого наступления «северного фронта» участвует агентура ЦРУ. Как сообщает иранское информационное агентство,США согласились с требованием Турции развязать на севере Сирии масштабные военные действия, которые могут быть направлены и против курдского ополчения.

Сообщается о состоявшемся на днях в Турции секретном совещании представителей США, Турции, Саудовской Аравии и Катара по созданию коалиции «северного фронта». В обсуждении плана боевых действий участвовали и главари воюющих против Асада экстремистских группировок.

Одновременно при участии турецкого генштаба в Сирии началось скоординированное наступление «Фронта Нусры» (запрещена в РФ), его союзников и «Исламского государства», что позволило террористам захватить город Хан Туман. «Исламское государство не оставляет надежды вновь овладеть Пальмирой, сейчас бои ведутся совсем рядом с древним городом, террористам удалось отбить у сирийских войск ряд ключевых высот.

Российским ВКС приходится работать на пределе. На полях сражений, приобретающих прежние размах и ожесточение, начинается сказываться вывод из Сирии части российской авиационной группировки. Сирийская армия, столкнувшаяся с вторжение новых тысяч иностранных наемников, переброшенных за время навязанного США «перемирия», сейчас ощущает нехватку сил, чтобы успешно отражать удары боевиков на нескольких фронтах. Источники из Сербии сообщают, что в ряды «Исламского государства» сейчас устремился поток боевиков из Косово.

Николай Иванов

Китайский LeEco нашел вход в Россию

Елизавета Титаренко

Китайская интернет-компания LeEco Global Holding Ltd., которая развивает единую вертикальную экосистему, включающую крупнейшую в Китае интернет-видеоплатформу, библиотеку контента, собственную линейку смартфонов, а также мобильные приложения и сервисы, в июне этого года откроет в России офис, а с осени запустит видеостриминговый сервис и начнет продажи "умных" устройств. Россия станет для LeEco третьим международным рынком после США и Индии. Президент LeEco в России и Восточной Европе Виктор Сюй уже возглавил созданную Институтом развития Интернета (ИРИ) рабочую группу "Интернет+Китай". Кроме того, китайский вендор вместе с ИРИ, Российским экспортным центром и АО "Цифровое Телевидение" (ЦТ) заключили соглашение о сотрудничестве.

"Компания LeEco имеет самые серьезные планы развития на российском интернет-рынке, которые связаны с предоставлением наших уникальных сервисов и "умных" устройств потребителям в РФ. Мы заинтересованы в развитии интернет-отраслей России и Китая", - заявил журналистам президент LeEco в России и Восточной Европе Виктор Сюй.

По его словам, стратегия выхода китайского вендора на российский рынок состоит из трех направлений. Во-первых, в сентябре этого года компания намерена запустить в РФ онлайн-кинотеатр (видеостриминговый сервис). В Китае его аудитория составляет около 850 млн пользователей ежемесячно. В беседе с корреспондентом ComNews сооснователь и вице-президент LeEco Лю Хонг сообщил, что корпорация ведет переговоры с российскими онлайн-кинотеатрами. Он не исключает возможность покупки одного из них, потому что в этом случае LeEco сразу получит доступ к сформировавшейся аудитории.

LeEco предложит российской аудитории как китайские, так и голливудские кинофильмы, телесериалы, клипы, а также трансляции спортивных соревнований. Кроме того, компания намерена сама производить контент, а также заинтересована в дистрибуции прав на трансляцию матчей Чемпионата мира-2018. Пока видеоплатформа LeEco не поддерживает русский язык, однако, по заверению Лю Хонга, "такая опция появится в ближайшем будущем".

Помимо видеосервиса, китайская корпорация с сентября планирует начать в России продажи смартфонов и Smart TV. Пока вендор занимается адаптацией устройств под российский рынок, сертификацией гаджетов, а также созданием в РФ гарантийных центров. Виктор Сюй не исключил в перспективе возможность поставки на российский рынок и "умных" электромобилей, разработкой и производством которых занимается LeEco. Впервые компания представила прототип такого авто 20 апреля на мировой презентации в Пекине.

Третье направление бизнеса, которое LeEco планирует развивать в России, - это облачные сервисы. "Для того чтобы обеспечить качественную работу наших приложений и их защиту, мы планируем размещать сервера и CDN-платформы (Content Delivery Network - Прим. ComNews) на территории России", - сообщил он.

Председатель cовета директоров АО "ЦТ" Дмитрий Медников назвал китайскую корпорацию гибридом Netflix, Samsung и Tesla.

В 2015 г. LeEco уже вышла на рынки Индии и США. В конце апреля этого года вендор открыл офис в Сан-Хосе в Калифорнии. Кроме того, в этом году компания намерена открыть центр R&D в Индии. В планах компании - войти в тройку самых популярных по продажам в Индии производителей смартфонов, говорится на портале The Hindu.

В России корпорация откроет офис в июне этого года, сообщил корреспонденту ComNews глава пресс-службы LeEco в России и Восточной Европе Александр Сивков. Он не исключил, что LeEco, как производитель гаджетов, может составить конкуренцию китайским Huawei и ZTE.

Выход LeEco на российский рынок предварили ряд инициатив российской интернет-отрасли, которая заинтересована в кооперации с китайскими компаниями. Институт развития Интернета (ИРИ) создал рабочую группу "Интернет+Китай", которая стала девятой в списке уже действующих ("Интернет+медиа", "Интернет+суверенитет" и др.). Новая рабочая группа призвана стимулировать экспорт российских товаров и услуг в Китай и привлекать инвестиции в российские компании, популяризировать китайские интернет-проекты в России и российские - в Китае. Ее руководителями стали управляющий партнер Russian Ventures Евгений Гордеев, а также Виктор Сюй. В числе участников группы - LeEco, LeSports, AliExpress, Baidu, JD.com, Huawei, China Big Data Exchange и Yidao.

"Рабочая группа "Интернет+Китай" - новый для ИРИ формат международной кооперации. Уверен, он поможет российским и китайским игрокам развивать совместные проекты и станет успешным образцом для создания подобных рабочих групп с компаниями из других стран", - заявил председатель cовета ИРИ и помощник президента РФ Герман Клименко.

"Задача рабочей группы - помочь китайским компаниям выйти на российский рынок. Китайский контент слабо представлен в России, - отметил Евгений Гордеев. - Если ИРИ продолжит нас поддерживать, то наша рабочая группа станет одной из самых активных". По словам Виктора Сюя, она станет одним из инструментов возрождения "Великого шелкового пути". В планах рабочей группы на 2016 г. - заключение стратегических партнерств по выходу российских компаний в КНР, а также создание "Китайского дома" для популяризации интернет-брендов этого государства в России.

Кроме того, LeEco, ИРИ, Российский экспортный центр (РЭЦ) и АО "Цифровое Телевидение" (ЦТ, совместное предприятие холдинга ВГТРК и ПАО "Ростелеком") заключили меморандум о продвижении экспорта российского медиаконтента на рынки Китая и других стран. Документ подписали Герман Клименко, генеральный директор РЭЦ Петр Фрадков, вице-председатель LeEco Global Holding Ltd. и глава Le Vision Pictures Жанг Жао, а также председатель cовета директоров АО "ЦТ" Дмитрий Медников. Соглашение предусматривает в первую очередь продвижение российских детских мультфильмов и научно-познавательных фильмов, а также сериалов на рынки Китая и других стран с использованием видеоплатформы LeEco.

РЭЦ будет осуществлять финансовую и нефинансовую поддержку компаний-экспортеров, а также консалтинговую помощь в вопросах соблюдения авторских прав при реализации российского видеоконтента за рубеж. ИРИ обеспечит экспертную поддержку и поможет компаниям определиться с перспективными направлениями экспорта контента в Интернете. ЦТ предоставит сам контент. "Я рассчитываю, что мы покажем пример взаимного сотрудничества России с другими странами, которое касается экспорта не сырья, а интеллектуальных ценностей, что важно и для российской, и для китайской экономики", - отметил Герман Клименко.

Дмитрий Медников отметил, что благодаря соглашению российские компании смогут работать с китайской аудиторией, а компании из КНР получат доступ к отечественной аудитории. Он твердо уверен, что российский контент будет более чем востребован китайскими пользователями. "Рынок перенасыщен англосаксонским продуктом. Это не значит, что он плохой. Просто для любого рода аудитории полезно знать, что происходит на Востоке, что происходит на Западе, как выглядит мир", - отметил он. По его словам, ЦТ провело ряд исследований, которые показали, какой контент будет пользоваться спросом в Китае.

Чрезвычайный и полномочный посол Китая в России Ли Хуэй подчеркнул пользу соглашения для развития российско-китайского культурного обмена и "укрепления добрососедских отношений двух великих народов". Петр Фрадков считает, что продвижение российского контента на зарубежные рынки позволит "сформировать новый имидж России за рубежом" - "понятный, прогрессивный, комфортный".

Со своей стороны, LeEco планирует приобретать дистрибуционные права и показывать продукцию российских производителей на своей интернет-платформе аудитории Китая и других стран. Кроме того, компания займется международной адаптацией видеоконтента, в частности, переводом на китайский и другие языки.

Досье ComNews

LeEco Global Holding Limited - китайская технологическая компания, основанная предпринимателем Цзя Юэтином в ноябре 2004 г. Штаб-квартира находится в Пекине. Она объединяет в единую вертикально интегрированную экосистему (так называемая Le Ecosystem) крупнейшую в Китае интернет-видеоплатформу и библиотеку видео- и аудиоконтента, собственную линейку смарт-устройств, а также многочисленные мобильные приложения и сервисы. В частности, дочерними компаниями холдинга являются LeEco (бывшая LeTV, видеостриминговый сервис), Le Vision Pictures (киностудия) и др. LeEco также занимается производством смарт-велосипедов, участвует в передовых разработках в автомобилестроении в партнерстве с американской Faraday Future и британской Aston Martin. Кроме того, компания представила в апреле электромобиль с самообучаемым автопилотом.

"Ростелеком" стал доступнее

Елизавета Титаренко

"Ростелеком" запустил в эксплуатацию подводную магистральную линию на участке Сахалин - Магадан. Благодаря этому широкополосный доступ в Интернет появился в Магадане и близлежащих поселках. Игроки рынка спутниковой связи уверены, что огромные расстояния и невысокая плотность населения играют против "Ростелекома". Ему, в отличие от VSAT-операторов, не удастся предоставить услуги связи в каждый небольшой населенный пункт.

"Ростелеком" завершил пусконаладочные и строительно-монтажные работы по модернизации опорной сети в Магадане и подводной волоконно-оптической линии связи на участке Сахалин - Магадан. ПВОЛС связала поселок Ола в Магаданской области и город Оха в Сахалинской. Длина линии связи по дну Охотского моря составила около 900 км, ее максимальная пропускная способность - 400 Гбит/с (с возможностью расширения до 8 Тбит/с).

"Для региона подводная магистраль имеет стратегическое значение, направленное на создание единого информационного пространства. Современные технологии открывают новые возможности как для населения, так и для бизнеса - жителям Колымы будет доступен широкий спектр телекоммуникационных услуг с хорошим качеством и высокой скоростью", - сказал вице-президент - директор макрорегионального филиала "Дальний Восток" ПАО "Ростелеком" Алексей Сапунов. "Впервые в истории Магаданской области мы готовы предоставить жителям Колымы возможность подключить скоростные безлимитные тарифы на доступ в Интернет", - отметил директор Магаданского филиала "Ростелекома" Сергей Власов.

Оператор запустил линейку безлимитных тарифных планов в Магаданской области, к ним смогут подключиться жители Магадана, а также поселков Палатка, Хасын, Стекольный, Уптар, Ола и Сокол. Оператор предлагает тарифный план "Домашний Интернет Центр" (для абонентов, подключенных по технологии xDSL): скорость доступа в Интернет до 2 Мбит/с обойдется абоненту в 1199 руб. в месяц; скорость до 5 Мбит/с - в 1599 руб. в месяц. Для клиентов, пользующихся Интернетом по технологии MetroEthernet, оператор создал тариф "Домашний Интернет Центр Fast 10" со скоростью до 10 Мбит/с за 1999 руб. в месяц.

На Дальнем Востоке, включая Магадан, остров Сахалин и полуостров Камчатка, уже давно работают операторы спутниковой связи, которые предоставляют населению услуги спутникового ШПД.

"Приход "Ростелекома" в Магадан и Петропавловск-Камчатский, безусловно, важное событие и для спутниковой связи. В первую очередь, оно затронет операторов, предоставляющих магистральные каналы, которые преимущественно работают в С- или в Ku-диапазонах, - говорит руководитель ГК AltegroSky Сергей Пехтерев. - Так как стоимость 1 кбит/с в магистральном канале дешевле, чем у VSAT, то клиентов в Магадане и Петропавловске-Камчатском у нас было немного. И сейчас они, видимо, будут использовать VSAT-терминал в качестве резервного канала".

По его словам, большая часть VSAT-комплектов установлена вне городов. "Угроза этому бизнесу будет, если "Ростелеком" начнет прокладывать оптику из столиц субъектов дальше в глубинку. Насколько это экономически рентабельно - большой вопрос. Поэтому на сегмент VSAT приход оптики окажет, по моему мнению, не столь значительное влияние, как на сегмент магистральных каналов", - говорит Сергей Пехтерев.

Где есть оптика - спутник не актуален, говорит генеральный директор спутникового провайдера "Радуга-Интернет" Денис Дианов. "Но огромные расстояния и невысокая плотность населения на Дальнем Востоке играют в пользу VSAT, так как подвести оптику к каждой "юрте" не сможет даже "Ростелеком", - полагает он.

Напомним, история проекта линии связи "Камчатка - Сахалин - Магадан" берет начало в 2012 г., когда "Ростелеком", "ВымпелКом", "МегаФон" и МТС подписали соглашение о намерениях по совместному строительству ПВОЛС. Однако осенью того же года "большая тройка" отказалась от дальнейших работ по реализации проекта, и он был заморожен. В 2014 г. "Ростелеком" приступил к реализации проекта "Камчатка - Сахалин - Магадан" собственными силами. ПВОЛС позволит повысить уровень проникновения телекоммуникационных услуг в Магаданской области и Камчатском крае.

"Ростелеком" начал строительство ПВОЛС в акватории Охотского моря в рамках проекта "Камчатка - Сахалин - Магадан" в июле 2015 г. (см. новость ComNews от 14 июля 2015 г.). В сентябре 2015 г. оператор завершил первый этап реализации проекта прокладки ПВОЛС по маршруту Магадан - Сахалин - Камчатка. Он построил линию связи протяженностью около 900 км, соединяющую Сахалин и Магадан. Общая протяженность линий связи составит около 2 тыс. км, максимальная пропускная способность системы - 400 Гбит/с на каждое направление (с возможностью расширения до 8 Тбит/с).

Согласно плану строительства, прокладка ПВОЛС на участке Сахалин - Камчатка продлится с июля по октябрь 2016 г. Запуск этой линии связи в эксплуатацию запланирован на I квартал 2017 г.

Прокладку ПВОЛС "Ростелеком" реализует совместно с китайской компанией Huawei, которая является поставщиком оборудования по данному проекту. Работы по прокладке кабеля выполняет компания Huawei Marine Networks - совместное предприятие, учрежденное Huawei Technologies и Global Marine Systems. Компания использует кабель немецкого производителя NSW Cable Company, а также репитеры (подводные усилители), разработанные Huawei Marine. Прокладку подводного кабеля выполняет английское кабельное судно Cable Innovator в сопровождении российского буксира "Нептуния". Полная стоимость проекта, с учетом проектирования и наземной части, составляет 3,8 млрд руб.

Среди других проектов Huawei по прокладке ПВОЛС, а их более 15, - кабельные системы, связывающие Тунис и Италию (протяженность линии - 180 км, емкость - 9,6 Тбит/с), Суринам и Гайану (1249 км, 1,28 Гбит/с), Оман и Иран (570 км, максимальная емкость - 5,12 Тбит/с), Нигерию и Камерун (930 км, 12,8 Тбит/с). Еще одна линия протяженностью 180 км (емкость 25,6 Тбит/с) проходит по территории Ливии.

Иран: основная часть иска по С-300 урегулирована

После получения первой партии ЗРК С-300 основная часть иска Ирана к России полностью урегулирована. Такое заявление сделал член комитета по национальной безопасности Ирана Хуссейн Сабхани.

«Мы можем сказать, что дело на стадии приостановки, его отзыв нуждается в некоторых мерах, которые Иран должен предпринять перед Международным судом, однако основная часть иска полностью урегулирована после получения Ираном первой партии ЗРК», - цитирует слова Сабхани агентство Sputnik.

При он пояснил, что после получения Ираном С-300 иск больше не имеет никаких законных оснований так как был подан в следствие невыполнения российской стороной своих обязательств, однако теперь Ирану был направлен ЗРК.

Как сообщал Iran.ru, в апреле министр обороны Хосейн Дехкан сообщил о том, что российские зенитно-ракетные комплексы С-300 поступили в распоряжении иранской армии. Впервые ЗРК были продемонстрированы во время военного парада 17 апреля.

Иран возлагает надежды на конференцию по Сирии

Министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф заявил, что Министерское заседание Международной группы поддержки Сирии, которая состоится сегодня (17 мая) в Вене является хорошей возможностью, чтобы подчеркнуть угрозу со стороны террористических групп в отношении Сирии, и всего мира, а также сохранить перемирие.

«Во время Венской конференции необходимо сосредоточиться на том чтобы противостоять террористам и не позволить им неправильно использовать перемирие, продолжая террористические акты против сирийцев», - добавил иранский министр по прибытию в Австрию.

По словам Зарифа во время двухдневной встречи в Вене иранская сторона снова акцентирует внимание на своем предыдущем плане относительно урегулирования сирийского кризиса политическими методами, так как у сирийского кризиса нет военного решения.

По информации Iran.ru, визит главы МИД Ирана в Вену также включает в себя отдельные встречи со спец посланником Организации Объединенных Наций по Сирии Стаффаном де Мистурой, австралийским министром иностранных дел Джули Бишоп и руководителем внешней политики Европейского союза Фередикой Могерини.

Иран не удовлетворен реализацией ядерного соглашения

Заместитель министра иностранных дел Ирана Маджид Тахт Раванчи выступил с критикой правительства США за задержку исполнения своих обязательств в соответствии с ядерным соглашением.

«Мы не полностью удовлетворены реализацией ядерного соглашения, и причина состоит в том, что правительство США уклоняется от своих обязанностей полностью осуществить ядерное соглашение», - заявил Раванчи.

При этом замглавы МИД Ирана также подверг критике крупные европейские банки за то что ими не были использованы возможности, созданные после внедрения Совместного комплексного плана действия по иранскому атому.

«Основанием нашего сотрудничества с европейскими странами, включая Италию, является экономическое взаимодействие и передача технологий в рамках экономики сопротивления. Но пока европейские банки демонстрируют только суетливое поведение», - заявил Раванчи в ходе Совместной Конференции по торгово-экономическим отношениям Ирана и Италии.

Генерал Хаджизадех: Эр-Рияд активизировал попытки дестабилизации обстановки в Иране

Командующий авиационно-космического подразделения КСИР генерал Амир Али Хаджизадех предупредил, что Саудовская Аравия и некоторые другие арабские государства усилили поддержку террористической деятельности в приграничных областях, чтобы дестабилизировать обстановку в Иране.

«В настоящее время были сделаны некоторые инвестиции, чтобы поддержать террористические группы в приграничных областях. И эта поддержка осуществляется определенными арабскими странами, и прежде всего Саудовской Аравией» - заявил командующий.

При этом он также упомянул консультативную деятельность Ирана в Ираке и Сирии направленную на то, чтобы помочь этим странам противостоять террористическим группам. По словам генерала Хаджизадеха высокий уровень безопасности и стабильности в Иране - результат жертв иранских военных советников и сотрудничества с фронтом сопротивления.

Как сообщал Iran.ru, в соответствующих замечаниях в апреле текущего года командующий сухопутных войск КСИР бригадный генерал Мохаммад Пакпур сообщил, что Саудовская Аравия тайно руководит террористическими атаками на Исламскую республику, обучая и финансируя террористические группы вдоль иранских границ.

Главы МИД Ирана и России провели перевоговоры в Вене

Сегодня в австрийской столице состоялась двусторонняя встреча министра иностранных дел России Сергея Лаврова с главой МИД Исламской республики Иран Мохаммадом Джавадом Зарифом.

Как отмечают СМИ, перед началом двухсторонних переговоров главы МИД Ирана и России «тепло поприветствовали друг друга» и Джавад Зариф поинтересовался графиком Лаврова.

По информации Iran.ru, стороны обсудили двусторонние отношения и текущие события в Сирии, включая перемирие и возможности политического решения сирийского кризиса. Встреча министров Ирана и России проходила за закрытыми дверями.

Напомним, что Сергей Лавров и Джвад Зариф находятся в Вене для участия в заседании Международной встреча по Сирии, целью которой является обсуждение параметров политического урегулирования в САР.

Роухани: Иран и Франция могут активизировать антитеррористическую кампанию

Иранский президент Хасан Роухани подчеркнул необходимость углубление отношений между Тегераном и Парижем во всех областях, отмечая, что сотрудничество между двумя странами может активизировать усилия по борьбе против терроризма.

«Установление мира и спокойствия в регионе, и прежде всего в Сирии и Ираке, принесет пользу как Ирану, так и Франции. И обе страны могут играть важную роль в укреплении мира и стабильности в регионе», - заявил Роухани в ходе встречи с новым французским Послом в Тегеране Франсуа Сенемо.

При этом иранский президент описал терроризм как глобальную угрозу, указывая что, Исламская Республика Иран длительное время прилагает усилия для борьбы с терроризмом, и сотрудничество с Францией в этом отношении приведет к лучшим результатам.

По информации Iran.ru, Сенемо, со своей стороны, подчеркнул, что Париж полон решимости развивать и углублять отношения с Тегераном во всех областях включая борьбу против террористических организаций.

Иранская компания может построить в Пензенской области теплицы и логистический центр

Иранская агропромышленная группа Argo Golden Foods рассматривает возможность реализации трех инвестиционных проектов на территории Пензенской области - проекта развития яблоневых садов, строительства тепличного комплекса, а также агрологистического комплекса с круглогодичным рынком плодоовощной продукции.

Планы Argo Golden Foods обсуждались в ходе рабочей встречи председателя правительства Пензенской области Николая Симонова с представителями иранской агропромышленной группы и советником почетного представителя Торгово-промышленной палаты РФ в Иране Грифом Караковым, состоявшейся в понедельник, 16 мая.

При обсуждении инвестиционных проектов Николай Симонов акцентировал внимание на созданной в Пензенской области инфраструктуре и преимуществах для инвесторов. По итогам встречи председатель правительства Пензенской области поручил профильным министерствам проработать вопрос о подборе земельного участка для будущих теплиц и организации агрологистического комплекса, сообщает пресс-служба Минэконома региона.

Иран начнет экспорт рыбной и сельскохозяйственной продукции в Россию

Иран в ближайшие дни начнет поставку сельскохозяйственной и рыбной продукции в Россию посредством авиасообщения между Тегераном и Астраханью, заявил замминистра сельского хозяйства страны Хассан Салехи (Hassan Salehi).

По словам чиновника, прямые рейсы между городами будут осуществляться специально для экспорта продукции. "Первый такой полет состоится в ближайшие дни. Таможенные службы двух стран в ближайшее время заключат соглашение о создании системы зеленого коридора. Проект соглашения уже подготовлен", — передает слова Салехи агентство Mehr.

Глава иранской рыболовной организации отметил, что в последние недели между Ираном и Россией были достигнуты договоренности касательно экспорта рыбной продукции и инвестиций российских компаний в зоны свободной торговли Энзели (Anzali) и Кешм (Qeshm).

"Достигнутые договоренности касаются множества областей, включая разведение мальков, сардин, светящихся анчоусов, экспорта и инвестиций в отрасли разведения креветок. Кроме этого, предполагается сотрудничество в сфере проведения исследований с университетами и научно-исследовательскими центрами, расположенными в Астрахани", — приводит агентство его слова.

Иран готов экспортировать 2 млн. т пшеницы

Зам. министра сельского хозяйства Ирана Ali Ghanbari заявил, что страна готова экспортировать 2 млн. т пшеницы, если будет получено разрешение правительства. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн со ссылкой на ISNA.

Ali Ghanbari добавил, что Иран приближается к достижению самообеспеченности пшеницей. Он выразил удовлетворение по поводу производства пшеницы и сказал, что страна не допустит её импорта в этом году.

По официальным прогнозам, в текущем году, несмотря на недостаток осадков, урожай может превысить прошлогодний показатель благодаря мерам по стимулированию производства пшеницы.

МСХ США ожидает, что валовой сбор пшеницы в Иране в сезоне 2016/17 вырастет до 15,5 млн. т (15,0 млн. т в текущем сезоне). Внутреннее потребление составит 18,5 (18,0) млн. т.

Экспорт зерна из РФ в июне может снизиться до 1,2 млн тонн - эксперт

Экспорт зерна из России в июне может составить 1,2 млн тонн против 1,5 млн тонн, прогнозируемых на май, считает замдиректора департамента стратегического маркетинга ЗАО "Русагротранс" Игорь Павенский.

"Поскольку спрос на зерно для экспорта не всегда находит предложение, экспортная активность постепенно замирает, что, впрочем, типично для конца сезона", - заявил И.Павенский "Интерфаксу".

По его словам, плавно растущие экспортные цены позволяют экспортерам постепенно увеличивать рублевые закупочные цены в портах. "Однако хозяйства и элеваторы, в которых еще осталось зерно, видят ограниченность запасов и повышают свои ценовые запросы", - отметил он.

Как сообщил эксперт, пшеница урожая 2016 года с поставкой в июле-августе предлагается по $180 за тонну. "Хорошим знаком является то, что цены не "проседают" по мере приближения нового сезона, но риски этого по-прежнему сохраняются", - считает он.

И.Павенский уточнил, что в общем июньском зерновом экспорте 700 тыс. тонн придется на пшеницу (900 тыс. тонн в мае).

В апреле Россия экспортировала 2,26 млн тонн зерна, из которых 1,42 млн тонн пшеницы (63%). В марте доля пшеницы при экспорте в 1,71 млн тонн составила 62%. Экспорт ячменя в апреле снизился до 207 тыс. тонн (9%) с 299 тыс. тонн (11%) в марте, кукурузы - до 595 тыс. тонн (26%) с 703 тыс. тонн (25%) соответственно.

Основными экспортерами в апреле были Международная зерновая компания - 206 тыс. тонн (9,1%), ТД "Риф" - 167 тыс. тонн (7,4%), "КЗП-Экспо" - 139 тыс. тонн (6,2%), "Зернотрейд" - 130 тыс. тонн (5,7%), ТД "Содружество" - 113 тыс. тонн (5%).

Лидером по закупкам российского зерна является Турция - 288 тыс. тонн (12,7%). Египет закупил 247 тыс. тонн (10,9%), ЮАР - 242 тыс. тонн (10,7%), Иран - 153 тыс. тонн (6,8%), республика Корея - 151 тыс. тонн (6,7%), Саудовская Аравия - 127 тыс. тонн (5,6%), Нигерия - 112 тыс. тонн (5%).

С июля 2015 года по апрель 2016 года российский экспорт достиг 31,2 млн тонн (без учета бобовых и муки в пересчете на зерно), что на 13% (на 3,64 млн тонн) больше, чем за соответствующий период прошлого сельхозгода (27,57 млн тонн).

В том числе экспорт пшеницы составил 22,7 млн тонн против 19,86 млн тонн, ячменя - 4,16 млн тонн против 4,86 млн тонн, кукурузы - 4,01 млн тонн против 2,42 млн тонн. Наиболее крупными покупателями стали Египет, Турция, Саудовская Аравия, Иран, ЮАР, Азербайджан, Нигерия, Бангладеш. Объем поставок в каждую из этих стран превысил 1 млн тонн.

МСХ ожидает урожай в Казахстане в 2016 году на прошлогоднем уровне

Прошлогодний урожай зерновых в Казахстане составил почти 18,7 млн тонн. В этом году аграрии республики рассчитывают собрать примерно такой же объем.

В министерстве сельского хозяйства Казахстана ожидают, что в нынешнем году казахстанские сельчане соберут урожай на уровне 2015 года, сообщила во вторник директор департамента производства и переработки растениеводческой продукции аграрного ведомства Ажар Каджибекова.

В феврале этого года комитет по статистике министерства национальной экономики страны сообщил, что валовой сбор зерновых и бобовых культур во всех категориях хозяйств Казахстана в 2015 году в весе после доработки составил 18,673 миллиона тонн, что на 8,8% больше, чем годом ранее. В первоначально оприходованном весе урожай составил 20,276 миллиона тонн, что на 7,3% превышало показатель 2014 года.

"По урожаю могу сказать, что научно-исследовательскими институтами, которые проводят такие исследования, сейчас прогнозируется, что урожай будет на уровне прошлого года, но это будет зависеть от климатических условий", — сказала Каджибекова на брифинге.

"По экспорту зерна традиционные рынки зерна у нас открыты и сейчас мы больше открываем рынки. Мы сейчас прорабатываем рынок с Китаем, прорабатываем рынок с Ираном для того, чтобы отгружать зерно и практически у нас в этом году экспорт зерна, наверно, будет намного больше, чем в прошлом году", — добавила она.

В свою очередь, вице-министр сельского хозяйства Гульмира Исаева напомнила, что по итогам прошлогодних переговоров Казахстана и Китая был подписан протокол по фитосанитарным требованиям, что позволило "снять ограничения по затариванию казахстанского зерна в мешки и уже реализовать зерно россыпью, навалом". "Также парафирован и в ближайшее время будет подписан протокол по фитосанитарным требованиям по соевым бобам. Продолжаются переговоры с министерством сельского хозяйства Китая по вопросам снятия ограничений и получению доступа (на рынок КНР) всего спектра сельскохозяйственной продукции", — сказала Исаева.

В частности, это касается поставок казахстанского мяса на китайские рынки. "Завершилась на днях миссия китайских экспертов, целью которой было провести аудит ветеринарной и фитосанитарной службы Казахстана для того, чтобы признать ее и уже на основании результатов этого аудита обеспечить доступ казахстанских перерабатывающих предприятий с их продукцией на рынок Китая. Мы ожидаем в ближайшее время решения этой комиссии. По результатам этой комиссии наше мясо, баранина, говядина, мед получат возможность для экспорта в Китайскую Народную Республику", — считает вице-министр.

Она также напомнила, что ее ведомство в этом году заключило меморандумы с областями по экспорту мяса говядины. "Планируется, что в 2016 году объем экспорта мяса говядины составит 29,6 тысячи тонн, в рамках первого квартала текущего года объем экспорта говядины составил более 2 тысяч тонн", — подчеркнула Исаева.

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе встречи с молодежью в Белорусском государственном университете, Минск

Дорогие друзья,

Очень приятно быть здесь вместе с вами – в стенах Белорусского государственного университета, безусловного лидера системы высшего образования Республики Беларусь – университета, который известен далеко за пределами вашей страны и имеет очень достойную международную репутацию. Я ценю возможность такой встречи. В силу сжатого графика она не может быть слишком продолжительной. Вначале я бы хотел сказать несколько слов, а потом иметь возможность послушать вас и ответить на ваши вопросы.

Буквально на днях мы отметили очередную годовщину Великой Победы. Мы знаем, насколько свята эта дата для народов России и Белоруссии, нашего общего Cоюзного государства. Мы всегда помним о том героизме, мужестве, о тех страданиях, которые выпали на долю наших стран в рамках Советского Союза. В День Победы состоялись массовые шествия в Белоруссии, это ваша давняя традиция, я знаю об этом. Мы только что вспоминали об этом на встрече с Президентом Республики Беларусь А.Г.Лукашенко. Прошли соответствующие шествия и марши под названием «И в памяти навеки имена» в Гродно и «Беларусь помнит» в Минске. Параллельно в России в очередной раз прошла массовая акция «Бессмертный полк». Это невозможно придумать, это то, чем живут наши люди. Крайне важно, что в наших странах дети, внуки и правнуки тех героев воспитываются в святом уважении к тому по-настоящему бессмертному подвигу. В Минске работает, по-моему, один из лучших музеев Великой Отечественной войны, который в 2014 г. открывали президенты наших стран. Совсем недавно Председатель Правительства Российской Федерации Д.А.Медведев был в Мемориальном комплексе «Буйничское поле» под Могилевом. Эти традиции для нас абсолютно святы.

Сегодня на переговорах мы договорились уделить особое внимание нашей дальнейшей работе по координации действий по недопущению извращения истории, причин и итогов Второй мировой войны и Великой Отечественной войны. Эти наши шаги будут тесно координироваться. Особое внимание будем уделять неприемлемой безнравственной войне с памятниками, которую пытаются развязывать в Польше националисты. Это совершенно неприемлемо.

Сегодня мы подробно рассмотрели наше сотрудничество по реализации Программы согласованных действий Союзного государства в области внешней политики, которая была принята в январе этого года и охватывает, по сути дела, весь спектр международной повестки дня.

Ситуация в мире непростая. Идет процесс перераспределения экономической мощи, финансового влияния, а вместе с этим и политического веса. Процесс болезненный для тех, кто привык занимать доминирующие позиции в мире в течение многих столетий. От этой привычки очень трудно избавиться. Но объективный процесс превращения мировой системы в полицентричную, в более сбалансированную и демократическую идет и его не остановить. Попытки опять «цепляться» за однополярную концепцию мира, хотя и иллюзорны, но, к сожалению, наносят вред состоянию международных отношений, сопровождаются вмешательством во внутренние дела, попытками смены режимов, силового принуждения, что привело к реальным рискам, хаосу, анархии, открыло дорогу террористам, в частности на Ближнем Востоке и Севере Африки. Поэтому мы должны помнить об уроках истории, когда появляются общие зло и враг – мы должны объединяться. Так было во время Великой Отечественной войны, так происходит и сейчас, когда терроризм стал абсолютно универсальным врагом всех народов и государств на нашей планете. Бороться с ним нужно только сообща, без двойных стандартов, без попыток делить террористов на «хороших» и «плохих» или, скажем так, на «плохих» и «приемлемых», с которыми можно временно сотрудничать в конъюнктурных целях. Это попытка с негодными средствами, которая только бьет бумерангом по тем, кто прибегает к подобным методам.

Как вам известно, Президент Российской Федерации В.В.Путин предложил сформировать на подлинно коллективной основе по-настоящему универсальный антитеррористический фронт, который опирался бы на единственно возможную почву – Устав ООН. Мы можем сказать, что в результате инициативных действий России как в политическом плане, так и в плане поддержки с воздуха борьбы с терроризмом в Сирии, удалось изменить ситуацию – не допустить развала сирийского государства, его захвата террористической организацией, которая называет себя ИГИЛ и ее пособниками. Худо-бедно мы запустили процесс политического урегулирования, создав Международную группу поддержки Сирии (МГПС), где Россия и США являются сопредседателями. Мы далеко еще не в конце пути. Работы «непочатый край». Повторю, если по-честному выполнять то, о чем договорились в рамках принятых в этой Группе и в СБ ООН документах, то у нас есть все шансы вывести ситуацию из нынешнего состояния и перейти к политическому урегулированию при параллельной и непримиримой борьбе с террористами.

Не буду подробно говорить о проблемах, которые накапливаются в Евроатлантическом регионе. Здесь, к сожалению, за последние пару десятилетий также возобладала линия на отказ от подлинно равноправного подхода к решению проблем безопасности. Продолжаются попытки сохранять и даже углублять разделительные линии. Наши партнеры на Западе не соглашаются с тем, чтобы выстраивать общую систему безопасности, в которой каждая страна чувствовала бы себя одинаково комфортно. Лозунг «равной и неделимой безопасности», когда никто не обеспечивает свою безопасность за счет ущемления безопасности других, остается только политической декларацией. Превращать его в юридически обязывающую норму наши западные партнеры отказываются, не объясняя вразумительно причины. Также они не объясняют причин, почему замыслы таких, например, инициатив, как «Восточное партнерство» продолжают реализовываться в разрезе логики «свой-чужой», «либо с нами, либо с Россией» – вот, что говорят западные партнеры. Мы знаем, что Республика Беларусь в рамках «Восточного партнерства» продвигает совершенно другие принципы сотрудничества, но пока, повторю, это не слишком воспринимается теми, кто никак не может оставить эту логику в прошлом.

Кульминацией курса на продвижение логики «свой-чужой» стала ситуации на Украине, где произошел государственный переворот. Когда он состоялся, то новые власти, пришедшие в Киев силовым путем, развязали братоубийственную войну в этой стране, по сути, получили индульгенцию со стороны западных партнеров, которые видели в этом единственную для себя вещь – сделать Россию слабее. Так они, по крайней мере, надеялись. То, что здесь, в Минске в конечном итоге были разработаны очень важные договоренности 12 февраля 2015 года, я считаю, отразило понимание европейцами и американцами, хотя они здесь не участвовали, необходимости прекратить вбивать клинья не только между Украиной и ее соседями, но и внутри нее самой.

Сейчас никто не отрицает необходимость полного и неукоснительного выполнения Минских договоренностей. К сожалению, здесь не все от нас зависит. Но, в последнее время, по-моему, западные коллеги уже понимают, где «собака зарыта» и кто отвечает за сохраняющийся пока тупик. Если смотреть на мир открытыми, а не зашоренными глазами, то мы считаем, что при наличии доброй воли неразрешимых проблем нет. Конфронтация ни с Америкой, ни с НАТО, ни с Евросоюзом не входит в круг наших интересов. Это не наш выбор. Исходя из логики политического реализма, мы убеждены, что наши связи рано или поздно должны выйти на траекторию устойчивого развития. Главное, чтобы партнеры осознали безальтернативность сотрудничества на основе равноправия, уважения друг друга и выполнения того, о чем договаривались. Когда такой подход применятся, то достигаются и результаты. Мы смогли договориться именно на основе таких принципов по иранской ядерной программе, реализовать программу химической демилитаризации Сирии, создать МГПС, о которой я уже упоминал. Парижская конференция по климату – это тоже результат коллективного подхода поиска баланса интересов, а не навязывание кому-то каких-то рецептов извне.

Убеждены, если следовать такому курсу, то можно достичь прогресса в реализации такой масштабной инициативы, как создание единого экономического гуманитарного пространства от Атлантики до Тихого океана. В этом контексте важным вкладом в общие усилия вполне может стать наведение мостов между Евразийской экономической интеграцией и интеграцией в рамках Европейского союза. Наш Евразийский экономический союз уже обретает новых партнеров, подписаны соглашения о зоне свободной торговли, начинается диалог в русле наведения мостов между Евразийской интеграцией и китайской инициативой «Экономического пояса Шелкового пути», ШОС, возможно, и АСЕАН, о чем говорил Президент Российской Федерации В.В.Путин. Сейчас это реализуется.

В общем и целом, как подчеркнул Президент России В.В.Путин, мы открыты для объединения усилий со всеми государствами, готовы работать над созданием современной, внеблоковой системы международных отношений. В этой работе будем повседневно координировать свои шаги с нашими союзниками, прежде всего, конечно, с Республикой Беларусь.

Готов ответить на ваши вопросы.

Вопрос: Вы сказали, о сопряжении между ЕАЭС и «Экономическим поясом Шелкового пути», о чем президентами было подписано соответствующее совместное заявление 8 мая 2015 г.

Не кажется ли Вам, что учитывая ресурсы, которые Китай вкладывает в этот проект, в конечном итоге может получиться так, что ЕАЭС будет поглощен китайской инициативой?

С.В.Лавров: У меня нет такого впечатления. Мы должны быть реалистами. Российская Федерация не может отгородиться от своего соседа, а если это так, то в рамках нашего общего евразийского интеграционного проекта мы должны учитывать весь периметр нашей конфигурации: соседей Белоруссии, России, Казахстана и других участников ЕАЭС, в том, что касается интересов в развитии отношений с партнерами.

ЕАЭС не идет по пути тех попыток, которые сейчас предпринимают американцы по созданию Транстихоокеанского партнерства и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства. В обоих случаях речь идет об узком круге стран, внутри которого имеется в виду согласовать правила игры без учета интересов остальных. Только тогда, когда эти правила будут в этом узком и закрытом коллективе согласованы, остальные будут туда приглашаться присоединиться уже на основе без них написанных правил. В нашем случае мы с самого начала провозгласили, что ЕАЭС является открытым объединением и в наших интересах не отгораживаться от более сильной экономики, каковой является китайская экономика, называя вещи своими именами, а искать пути гармонизации подходов к сотрудничеству со странами, которые уже имеют с нами разветвленные связи. Знаю, что Китай сотрудничает с Республикой Беларусь, Казахстаном, другими странами Центральной Азии и Российской Федерацией.

Тот факт, что Китай заинтересовался сотрудничеством с ЕАЭС, безусловно, отражает понимание ими возможности извлечь выгоду для себя, но весь опыт нашего взаимодействия с КНР показывает, что они вполне осознают нереалистичность достижения односторонних выгод. Выгоды могут быть только взаимными.

ЕАЭС еще пока молодое объединение, но интерес к нему очень большой. С Вьетнамом уже подписано соглашение о зоне свободной торговли. Есть интерес пойти по этому же пути у всего АСЕАН. Поступила пара десятков просьб о процессе создания зоны свободной торговли, в т.ч. из стран Ближнего Востока, включая Израиль, Латинской Америки. Так что мы никогда не сможем отгородиться от внешнего сотрудничества, а раз так, то лучше садиться и честно добиваться своих интересов в рамках пакета, который будет взаимовыгоден для всех.

Вопрос: Хотел бы начать с пожелания. Мы очень активно сотрудничаем с Российским центром науки и культуры (РЦНК) в Минске, но было бы хорошо, если бы открылись РЦНК в Могилеве и других областях, потому что они пока есть только в Минске и Бресте. Открытие дополнительных центров расширит возможности для реального сотрудничества.

Сейчас много говорят о новых формах работы с молодежью, какие новые формы Вы видите?

С.В.Лавров: Полностью согласен с Вами, относительно того, что нам нужно больше работать в гуманитарном пространстве, тем более что к этому есть прямой интерес у наших граждан: граждан Белоруссии и Российской Федерации. Буквально сегодня во время переговоров наши белорусские друзья нас проинформировали о том, что в ответ на наш запрос было принято положительное решение об открытии еще одного филиала РЦНК в Гомеле.

Что касается работы с молодежью, то считайте, что я работаю с молодежью.

Есть и более структурированные инициативы, например, в рамках СНГ уже два года проходят Форумы молодых дипломатов, если говорить о нашей профессии. Третий Форум молодых дипломатов СНГ состоится в июле в Российской Федерации. Сегодня Президент Республики Беларусь А.Г.Лукашенко на встрече высказал готовность пригласить очередной Форум молодых дипломатов в Республику Беларусь. Считаю, что это очень интересный и перспективный формат.

Кроме того, в Министерстве иностранных дел Российской Федерации есть не только Совет ветеранов, но и Совет молодых дипломатов. Этот Совет готов установить побратимские или сестринские связи с молодыми дипломатами Министерства иностранных дел Республики Беларусь. В принципе, необходимо встречаться почаще, мы подобные молодежные форматы всячески поощряем.

Например, в Российской Федерации создан Фонд им. А.М.Горчакова, нацеленный на предоставление грантов НПО для проведения международных контактов. В рамках этого Фонда регулярно приглашается в Российскую Федерацию молодежь из разных учебных заведений стран СНГ. Я встречаюсь с ними, они ходят по различным министерствам, общественным организациям, ездят по Российской Федерации. Было бы желание и, конечно, деньги. Работать с молодыми коллегами всегда очень интересно.

Вопрос: Вы говорили о необходимости борьбы с международным терроризмом как с общим злом. Но, как вы знаете, до сих пор в науке и политике, наверное, нет общепринятого понятия, о котором мы с Вами говорим. В чем же состоит сила ИГИЛ? Кто его поддерживает?

С.В.Лавров: Во-первых, что касается общего понятия терроризма, то оно согласовано, но не в завершенной форме. Есть дюжина, если не больше, антитеррористических конвенций по различным направлениям борьбы с терроризмом: финансирования, идеологии терроризма, но нет зонтичной конвенции, которую очень давно пытаются согласовать и принять в ООН. Россия с самого начала очень активно поддерживала эту работу. Индия была основным инициатором. Все уперлось в споры о том, можно ли исключить из понятия терроризма национальную освободительную борьбу, имея в виду, прежде всего, интересы арабского мира и его отношения с Израилем. По понятным причинам консенсуса вокруг этой проблемы сейчас не получается достичь. Все же смею судить, что тот пакет, который уже наработан и воплощен в конвенции, вполне достаточен для того, чтобы вести такую борьбу, тем более, если брать во внимание нормотворчество, которым занимается СБ ООН. Резолюция 1540 СБ ООН, которую писали, когда я еще работал в Нью-Йорке, нацелена на то, чтобы предотвратить попадание ядерных материалов в руки террористов. Сейчас мы вместе с Китаем продвигаем в СБ ООН резолюцию, которая позволила бы принять такие же меры по пресечению химического, биологического терроризма, что не менее актуально в условиях, когда террористы пытаются добраться до соответствующих материалов. В СБ ООН создан Контртеррористический комитет, в Секретариате - Контртеррористический исполнительный директорат, есть глобальная контртеррористическая стратегия, есть механизм квалификации различных экстремистских организаций, в качестве террористических. В соответствии с этим механизмом и процедурой ИГИЛ, «Джабхат ан-Нусра», а также связанные с ними организации обозначены в качестве таковых. Они являются законной целью для всего прогрессивного человечества, если говорить старым языком.

Не буду называть поименно тех, кто поддерживает ИГИЛ, но извне поддержка идет. И поддержка идет в первую очередь со стороны тех, кто соседствует с Ираком и Сирией. Есть такие страны, которые с обеими этими странами соседствует.

ИГИЛ – первая террористическая организация, которая занимается не просто наведением страха по всему миру, а созданием квазигосударства. Оно себя так и называет «Исламское государство Ирака и Леванта», Ирака и Сирии, по-разному варьируя эти термины. В этом не только ее сила, но и опасность, потому что поставлена цель создания халифата от Португалии до Пакистана. Как это ни прискорбно, но у них уже сейчас получается, правда менее эффективно, чем до того как мы активизировали коллективную борьбу с терроризмом на Ближнем Востоке, вербовать сторонников. Для этого используется очень изощренный метод, начиная чуть ли не с колыбели обхаживают мальчиков и девочек, вбивают им в голову этот террористический менталитет, активнейшим образом используют нищету, хаос и все, что происходит негативное на Ближнем Востоке, используют неурегулированность конфликтов, включая палестино-израильский конфликт, заявляя о том, что это проявление чудовищной несправедливости по отношению к палестинцам-арабам, которым было обещано еще в конце 1940-х годов самостоятельное государство.

Как ни прискорбно, но у них есть возможность вербовать не только идеологических сторонников с детских лет, но и привлекать квалифицированные кадры, которые могут организовать жизнедеятельность на больших территориях. Сейчас эта возможность у них существенно ослаблена, потому что нефтяной бизнес и бизнес с контрабандой артефактов и прочих незаконных перемещений через границу, которым занимались турки, и в отношении которого турецкое руководство ничего не предпринимало, чтобы его пресечь. Более того, есть основание полагать, что даже грело руки на этом бизнесе. В результате действий наших ВКС этот поток сейчас существенно ослаблен, потому что уничтожается инфраструктура, которую используют террористы для того, чтобы пополнять свою казну. Вслед за тем как в ответ на просьбу сирийского руководства мы начали свою воздушную операцию, коалиция, которую создали американцы за год до этого, тоже стала как-то подключаться к использованию своих ВВС для уничтожения этого незаконного бизнеса, который подпитывает эти поползновения на создание некоего «Исламского государства». Предстоит еще очень непростая борьба. Поэтому мы и говорим, что сейчас необходимо «отделить зерна от плевел» и увидеть главное, как в свое время увидели нацизм и фашизм в качестве главной угрозы и забыли обо всех разногласиях, которые тогда были идеологически глубокими. Сейчас нет идеологических разногласий. Тем более сейчас не надо идти на поводу у тех, кто пытается «в этой мутной воде ловить рыбку», причем абсолютно зашоренно, не видя этой общей угрозы или даже пытаясь использовать террористов для того, чтобы нанести поражение своим врагам, тем, кого вы лично стали вдруг ненавидеть. Говорят: «Президент Сирии Б.Асад уйдет и все будет хорошо». Ушел С.Хусейн и стало хорошо в Ираке? По-моему, нет. М.Каддафи, зверски убили, да еще наслаждались этим чудовищным зрелищем. Что стало с Ливией? Нет государства. Так под огромным вопросом и государственность Ирака. Поэтому только вместе и только без двойных стандартов.

Вопрос: Сергей Викторович, Вы в своем выступлении упомянули, что западные партнеры вразумительно не могли объяснить свои действия. То же самое можно сказать и об их СМИ. СМИ США и Евросоюза зачастую ошибочно или скорее намеренно, изменяя факты, освещали военную операцию ВКС России в Сирии. При этом, несмотря на регулярные опровержения и доказательств «Russia Today», «Звезды», «ВГТРК», американские и европейские СМИ продолжали гнуть ту же линию. Каким образом можно бороться с таким игнорированием? Или таким образом западные СМИ сами настраивают свою аудиторию против своих?

С.В.Лавров: Это вечная тема. По большому счету, всегда есть искушение, наверное, у любой власти использовать СМИ. Можно это делать на основе каких-то понятных правил, а можно сознательно создавать дезинформацию.

В английской газете «Guardian» была недавно утечка о том, как в СМИ готовится антироссийская, антисирийская кампании с участием разведывательных служб и официальных представителей британского правительства, как они буквально пишут для журналистов или вместо журналистов материалы, которые являются фейковыми, как принято сейчас говорить. Если брать последний пример, то ответ такой: «Надо просто показывать правду». Возьмите Восточную Украину. Там на постоянной основе работают только российские журналисты, подвергая свои жизни большим рискам. Приглашают журналистов из других стран. Приезжают единицы и, действительно, начинают менять тональность своих репортажей. В основном репортаж идет без какого-либо личного общения с людьми, которые живут на этой территории. То же самое можно сказать и об освещении сирийского конфликта. Один из самых популярных источников информации – квартира в Лондоне, где живет один человек, и называется это Сирийской обсерваторией по правам человека. Это на самом деле так и это установлено.

Приведу только один конкретный пример. Наверное, это будет достаточно красноречиво характеризовать методы работы. Я с Госсекретарем США Дж.Керри регулярно разговариваю по телефону. Сегодня вечером мы встречаемся в Вене, а завтра с утра там состоится очередное министерское заседание МГПС. Пару недель назад главной темой его телефонного звонка было требование о привлечении внимания сирийского правительства, режима как они говорят, к недопустимости бомбардировок медицинских учреждений. В качестве примера приводилось загулявшее тогда по СМИ сообщение о том, что с воздуха разбомбили госпиталь «Аль-Кудс» в районе г.Алеппо. Я сказал, что хочу разобраться в этом вопросе. Через день Госсекретарь США Дж.Керри звонил в очередной раз по другому поводу, но опять напомнил про этот госпиталь, что необходимо что-то делать и надо это все пресекать. К тому времени наши военные провели соответствующие изыскания и предъявили американцам и в СБ ООН два снимка из космоса, в аутентичности которых никто не усомнился. Один снимок был сделан непосредственно сейчас после этой тревоги, которую подняли американцы, а второй в октябре прошлого года. Никакого отличия между двумя этими снимками нет. Когда Госсекретарь США Дж.Керри звонил мне уже после того, как мы положили на стол эту информацию, то он ни о чем не спрашивал. Но я сам задавал ему вопрос, посмотрел ли он на то, каким образом эта дезинформация стала гулять по СМИ. К сожалению, повторю еще раз, я не обвиняю Госсекретаря США Дж.Керри. Это кто-то запустил. Так же как генерал Вооруженных сил США К.Пауэлл, один из предшественников Дж.Керри, тряс в моем присутствии пробиркой с белым порошком и говорил, что это сибирская язва, поэтому С.Хуссейна нужно бомбить. А там оказалось, что-то вроде зубного порошка. Его тоже подставили. Надо быть бдительнее не только в отношении зарубежных партнеров, но и в отношении своих собственных служб.

Россия. Белоруссия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 16 мая 2016 > № 1776141 Сергей Лавров

Китайские компании получили контракты на разработку иранских месторождений нефти - Зангане.

 Контракты на развитие второй очереди нефтяного месторождения Северный Азадеган и месторождения Ядаваран переданы двум китайским компаниям. Об этом заявил сегодня министр нефти Ирана Бижан Намдар Зангане по результатам переговоров в Тегеране с заместителем директора Национальной энергетической администрации КНР Чжан Юйцином.

"В качестве подрядчиков на разработку второй очереди нефтяного месторождения Северный Азадеган и месторождения Ядаваран определены китайские Sinopec и Китайская национальная нефтегазовая корпорации (CNPC) соответственно", - приводит слова министра агентство Тасним.

По словам иранского министра, "в переговорах по плану развития Ядаварана достигнут прогресс, а по Северному Азадегану дискуссии до сих пор продолжаются".

Касаясь подписанного с китайской стороной контракта на развитие НПЗ в Абадане, Зангане отметил, что стоимость проекта определена в объеме 1,5 миллиона евро. "Контракт вступил в силу и финансирование должно осуществляться китайской стороной", - добавил министр.

Зангане также подчеркнул, что "Иран рассматривает Китай в качестве стратегического партнера в нефтегазовой и нефтехимической отраслях".

Российско-китайское газовое соглашение, или дым без огня

В конце прошлого месяца два китайских банка вышли с предложением о выделении крупной суммы в размере $12 миллиардов на развитие проекта «Ямал СПГ» по добыче сжиженного газа в Арктике, что является одной из крупнейших сделок в области проектного финансирования в корпоративной истории России.

По сути, за прошедшую пару месяцев соглашение стало вторым проявлением заинтересованности со стороны Китая в проекте. В марте «Новатэк», крупнейшая независимая газовая компания и основной акционер с российской стороны в проекте «Ямал СПГ», продал 9,9% своей доли в проекте китайскому фонду Silk Road Fund. Стоимость сделки оценена экспертами в $1,2 миллиарда.

Обе сделки выступают в своем роде прорывом, как для «Новатэк», так и для Кремля. Они означают, что необходимое финансирование в размере $27 миллиардов полностью обеспечено, и в следующем году проект будет запущен, несмотря на то, что подобные проекты были приостановлены на фоне перепроизводства дешевой энергии, как например, $40-миллиардный проект Browse австралийской компании Woodside Petroleum по производству СПГ на газовых месторождениях у побережья Западной Австралии.

Эта сделка откроет морской маршрут экспорта СПГ в Азию, что позволит России уменьшить зависимость от поставок газа в Европу. В не меньшей степени она важна для Москвы, чтобы продемонстрировать Западу свои возможности по обеспечению финансирования подобных проектов, хотя, как компания «Новатэк» так и ее совладелец Геннадий Тимченко, входящий в круг лиц, приближенных к президенту России Владимиру Путину, попали в санкционный список США.

Однако, ямальское соглашение меньше всего похоже на спешку при заключении подобных энергетических контрактов между Россией и Поднебесной. Более того, оно является, скорее исключением, чем правилом.

Инвестиции из Полнебесной

За последние несколько лет между Пекином и Москвой произошел ряд значимых событий, таких, как 25-летний контракт Роснефти, заключенный в 2013 году и оцененный в $270 миллиардов, на поставку 365 миллионов тонн нефти китайской компании China National Petroleum Corporation. Одновременно CNPC приобрел 20% в проекте «Ямал СПГ».

В мае 2014 года, через несколько недель после воссоединения Крыма с Россией, Пекин согласовал с Москвой $400-миллиардный контракт на 30 лет на поставку Газпромом китайской CNPC 38 миллиардов кубометров газа в год.

Удивительным образом Китай не торопился использовать в своих интересах собственные финансовые ресурсы на фоне западных санкций ни для завоевания значительного куска российского энергетического рынка, ни для финансирования огромного числа российских проектов. Одной из причин может быть отсутствие у китайских банков практических знаний и навыков управления рисками для предоставления полномасштабного финансирования российских клиентов.

Александр Габуев, эксперт по Азии Московского центра Карнеги, полагает, что хотя Китай и подверг санкции критике, китайские банки и финансовые организации оказались не готовы вступать с ними в противоречия. За последние два года ни одна из российских компаний не пустила свои акции или долговые бумаги на китайском рынке, хотя Кремль надеется, что азиатские рынки могут стать заменой западным.

Как отмечает Габуев, фонд Silk Road Fund, приобретший долю в проекте «Ямал СПГ», является $40-миллиардным инструментом президента Китая Си Цзиньпина в реализации инициативы «Один пояс и один путь». Он становится, по сути «политическим карманом» китайского правительства, в значительной мере не связанным с международными финансовыми рынками. Точно также, как и банки, предоставляющие финансирование проекту «Ямал СПГ» - China Development Bank и Export-Import Bank of China – являются банками политическими и в меньшей мере вовлечены в глобальную финансовую систему.

Китайский подарок?

По мнению Габуева, Си Цзиньпин, понимает, что Китай не предоставил ожидаемой Россией финансовой поддержки, и рассматривает инвестиции в ямальский проект в качестве «скромного личного подарка Путину и его окружению, чтобы продемонстрировать, что их не бросили …. в качестве инвестиций в отношения».

Потребности китайской энергетики и щедрые поставки России, и наоборот, когда речь заходит о финансировании, возможно, позволят объединиться этим странам в естественном партнерстве. Не исключено, что другие проекты смогут раскрыть шире двери для китайских инвестиций в Россию, даже несмотря на санкции, что продемонстрировал Китай в отношениях с Ираном.

Тем ни менее, в течение прошлого года потребность Китая в газе резко сократилась, у него есть несколько поставщиков, к тому же Поднебесная уже достигла немалых успехов в обеспечении собственных потребностей на ближайшие годы. По всей видимости, отношениям будут препятствовать несговорчивость Москвы по цене и решимость Пекина сорвать крупную сделку. И пока длятся западные санкции, скорее Россия нуждается в Китае, чем наоборот.

Автор: Бакли Нил @Financial Times

В середине мая исполняется сто лет со дня подписания соглашения Сайкса-Пико, которое положило начало созданию новых государств на Ближнем Востоке. Это странный юбилей. Он больше похож на похороны. Потому что сегодня эти самые государства уже готовы развалиться прямо на наших глазах.

Одного этого достаточно, чтобы вспомнить о том, как 16 мая 1916 года британец Марк Сайкс и француз Франсуа Жорж-Пико по заданию своих правительств вели тайные переговоры о разделе Османской империи. Тогда шла Первая мировая война. Рушилось старое. В муках создавалось новое. Соглашение Сайкса-Пико (его еще называют соглашением о Малой Азии) стало предвестником этих изменений.

Кто хозяин ситуации в Сирии?

Но только ли из-за круглой даты надо ворошить прошлое? В последнее время иностранцы, размышляя о "прощании с эпохой Сайкса-Пико", все чаще упоминают в этом контексте Россию. Смысл этих рассуждений сводится к тому, что границы на Ближнем Востоке изменятся, но теперь эти перемены уже не смогут произойти без участия России, где президент Владимир Путин показал, кто "хозяин ситуации в Сирии".

Британский Королевский институт международных отношений (знаменитый "Четэм-хаус") цитирует историка Шон МакМикина, занимающегося периодом Первой мировой войны, по мнению которого, "Путин на Ближнем Востоке продолжает дело русских царей". Эксперт напоминает, что и в начале XX века, и сегодня Россия укрепляла свое влияние в регионе и заставляла с собой считаться.

Этот и другие специалисты считают, что, "если бы не произошла коммунистическая революция, договоренности по разделу Азиатской Турции вполне могли называться бы соглашением Сазонова-Сайкса-Пико". Министр иностранных дел царской России Сергей Сазонов в 1915 — 1916 годах тоже работал над этими дипломатическими нотами и протоколами, добиваясь в них изменений. В марте 1916 года на встречу с ним в Петроград даже пожаловали господа Сайкс и Пико.

России отдавали Стамбул, и не только

Этому визиту предшествовали долгие переговоры Сазонова с дипломатами из Франции и Великобритании, с их послами в Петрограде и главами МИД. Советский историк Григорий Львович Бондаревский, один из моих наставников, в свое время изложил суть англо-франко-русского соглашения, достигнутого годом ранее, весной 1915 года.

Работая в архивах, он обнаружил, что Англия и Франция готовы были согласиться "на присоединение Константинополя (Стамбула) и проливов Босфор и Дарданеллы к Российской империи, а также примыкающих к ним районов европейской и азиатской части Турции", которая была союзницей Германии в Первой мировой войне.

Были и предложения о придании Константинополю международного статуса. Тогда же поднимался вопрос и о новом разделе Персии.

Себя англичане и французы никоим образом не обделили. Марк Сайкс и Франсуа Жорж-Пико в договоренностях о разделе Азиатской Турции определили пять зон. Синяя — для Франции, красная — для Англии, коричневая предлагалась для международного управления (например, территория Палестины, но позже эти планы изменились). Еще две обозначались буквами "А" и "Б".

В соглашении оговаривалось, кто и какие порты будет контролировать в Средиземном и Красном морях, в Персидском заливе. Кто и где будет строить железные и другие дороги.

Территории нынешних Ирака, Сирии, Ливана, Иордании и других государств делились на зоны влияния, где державы-победительницы позволяли себе безраздельное правление, хотя местным арабам до этого была обещана независимость.

Сайкс и Пико приехали в Петроград из-за взятия Эрзерума

Чем успешнее действовало то или иное государство на восточном фронте, тем серьезнее становились его притязания. Так, поначалу условия диктовали французы, в военной помощи которых нуждались англичане. Итальянцы подозревали о соглашении, но свой кусок пирога получили только после того, как объявили войну Германии.

К России союзники вновь прибежали тогда, когда русская армия к весне 1916 года заняла турецкий Эрзерум и другие пункты, приблизившись к территориям, населенным арабскими племенами. Вот поэтому-то в начале марта 1916 года Сайкс и Жорж-Пико появились в Петрограде, где встретились с Сазоновым.

Доводы нашего дипломата подкрепляли успехи российской армии. Аргументы были тем понятнее, чем сильнее грохотали пушки.

После революции 1917 года и начавшейся гражданской войны о доли России союзники уже не вспоминали. К тому же советские комиссары разгласили пункты соглашения. И тогда англичане объявили соглашение Сайкса-Пико недействительным, сославшись на "выбытие одного из участников", то есть России.

Более поздние договоренности о разделе арабских территорий были выгоднее уже англичанам (под свое управление они получили еще Палестину и провинцию Мосул в Ираке), хотя французы тоже сохранили важные приобретения.

В чей гроб грозился вбить гвоздь халиф аль-Багдади

Так что не соглашение Сайкса-Пико, как мы видим, определило нынешние границы на Ближнем Востоке. Они утрясались на протяжении нескольких лет, а то и десятка лет.

Последовали другие встречи и договоренности, пик которых пришелся на двадцатые годы: в Сан-Ремо, в Севре, в Лозанне. Поэтому когда говорят, что сегодня на Ближнем Востоке рушатся границы, установленные соглашением Сайкса-Пико, то допускают натяжку.

И, тем не менее, в связи с границами на Ближнем Востоке чаще всего вспоминается все-таки это соглашение. Дошло до того, что даже террористы объявили этот документ своим кровным врагом. Поскольку их цель — уничтожение границ и объединение нескольких территорий (тех же Ирака и Сирии) в едином халифате.

В июле 2014 года, выступая в городской мечети Мосула вскоре после взятия этого города, лидер террористической группировки ДАИШ (она же ИГ, запрещена в России) Абу Бакр аль-Багдади объявил: "Нас не остановить, пока мы не вобьем последний гвоздь в гроб соглашения Сайкса-Пико".

Это соглашение стало символом, который вобрал в себя многое: и искусственность границ в регионе, и их зыбкость, причем какую-то странную, как обманчивые пески Аравии. Ведь, как ни крути, но все же сто лет это просуществовало. Когда говорят про соглашение Сайкса-Пико, подразумевают и то, как бесцеремонно ведущие западные державы расправились с наследством Османской империи, поделив ее в своих интересах и проигнорировав местное население.

Сайкса погубила "испанка", а Сазонова — революция

Рассказывая о соглашении, нельзя не сказать несколько слов о судьбе его составителей. Франсуа Жорж-Пико успешно работал дипломатом, много работал на Ближнем Востоке, потом был послом в Аргентине, дожил до 80 лет.

Марку Сайксу не повезло. Ему было 40, его карьера была на взлете, и он планировал новую книгу о Ближнем Востоке, когда отправился на корабле из Сирии в Европу, чтобы в январе 1919 года принять участие в Парижской международной мирной конференции по итогам войны. То ли в дороге, то ли уже во французской столице, но где-то он подхватил "испанку", тяжелый грипп, от которого только в 1919 году умерло 50 миллионов человек.

Сайкс умер в парижском отеле в феврале 1919 года. В 2007 году ученые-вирусологи выпросили у его потомков разрешение на вскрытие свинцового гроба, чтобы поработать с наверняка сохранившимся вирусом и подобрать лекарства на случай повторения эпидемии.

Сергей Сазонов представлял во Франции Совет по внешней политике русского белого движения. На той же мирной конференции он хотел выступить от имени России с докладом, но союзники отказали, объявив, что единого правительства в этой стране пока нет, а значит, и делегации быть не может. Сазонов умер в Ницце в 1927 году в возрасте 67 лет. А разработанные с его участием протоколы так и не стали называться соглашением Сазонова-Сайкса-Пико.

Новое дело для министра Лаврова

Сейчас звучат предложения это исправить. "Российский министр Сергей Лавров, который в свое свободное время иногда рисует в стиле импрессионистов, тоже знает, что границы современного Ближнего Востока исчезли", — пишет один из авторов серьезной арабской газеты "Аш-Шарк аль-Авсат" Мустафа Фахас. По его мнению, "министр не скрывает, что Россия возвращается на Ближний Восток, чтобы нарисовать там новую карту".

"Но для этого Лавров должен найти международных партнеров, как в свое время Сазонов нашел Сайкса и Пико", — предлагает Фахас. Только вот Сазонов в силу не зависящих от него обстоятельств не смог закрепить свои успехи на практике. В 1917 году не стало той России, которой он верно служил. "Лавров, — излагает свои мысли араб, — должен реабилитировать дело Сазонова".

Что бы ни думал про это сам Сергей Лавров, но за рубежом многие так воспринимают действия России в Сирии.

Недавно наткнулась на фразу одного из западных журналистов о том, что "Путин положил конец безраздельному хозяйничанью Запада на Ближнем Востоке в последние годы. И тем самым завершил эпоху Сайкса-Пико, прокладывая путь к новому этапу".

Елена Супонина, политический обозреватель, востоковед, специально для РИА Новости

Олег Белозеров: РЖД намерены активно развивать сотрудничество с Ираном

Президент ОАО «Российские железные дороги» обсудил с министром дорог и городского строительства Ирана Аббасом Ахунди и президентом Иранских железных дорог Мохсеном Пур Сейедом Агайи реализацию совместных проектов

Президент ОАО «Российские железные дороги» (РЖД) Олег Белозеров обсудил в Тегеране с министром дорог и городского строительства Ирана Аббасом Ахунди, а также президентом Иранских железных дорог Мохсеном Пур Сейедом Агайи перспективы сотрудничества России и Ирана в развитии железнодорожной инфраструктуры региона Каспийского бассейна, а также привлечения дополнительных объемов грузооборота на железнодорожный транспорт. Об этом 16 мая сообщает пресс-служба ОАО «РЖД».

«Сейчас потенциал нашего взаимодействия используется далеко не в полную силу. В то же время у железных дорог России и Ирана накоплен опыт в совместной реализации инфраструктурных проектов: в 2012 году ОАО «РЖД» завершило электрификацию железнодорожной линии Тебриз — Азаршахр», — отметил Олег Белозеров.

Так, в рамках встречи с президентом Иранских железных дорог была затронута тема формирования прямого железнодорожного сообщения по западной ветви международного транспортного коридора «Север — Юг». Проект предусматривает строительство линии Решт — Астара, которая соединит железные дороги РФ, Азербайджана и Ирана. Новая инфраструктура позволит ускорить доставку грузов между государствами Европы, Персидского залива и Южной Азии.

Также стороны обсудили условия реализации проекта электрификации линии Гармсар — Инче Бурун протяженностью 495 км. Модернизация этой инфраструктуры позволит увеличить пропускную способность и скорость движения поездов.

По итогам встречи был подписан протокол об основных направлениях дальнейшего сотрудничества ОАО «РЖД» и Иранских железных дорог.

Делегация ОАО «РЖД» также приняла участие в работе I Международной конференции о сотрудничестве железных дорог, нефтепроизводителей и портов, организованной при участии Международного союза железных дорог в рамках «RailExpo 2016». В своем выступлении на конференции президент ОАО «РЖД» Олег Белозеров отметил, что внешнеэкономическое взаимодействие между Россией и Ираном набирает все больший оборот, и это положительно сказывается на изменении объемов железнодорожных перевозок.

«Если в прошлом году наблюдалось снижение объемов перевозок с участием железнодорожного транспорта, то за 4 месяца этого года перевозки грузов между Россией и Ираном выросли более чем на 25%, — заявил он. — Мы намерены и впредь активно развивать сотрудничество с Ираном в области железнодорожного транспорта как в двухстороннем, так и в многостороннем формате, способствуя тем самым устойчивому развитию экономик наших стран».

ОАО «РЖД» входит в мировую тройку лидеров железнодорожных компаний. ОАО «РЖД» было учреждено постановлением Правительства РФ от 18 сентября 2003 года.

Компания осуществляет следующие виды деятельности: грузовые перевозки, пассажирские перевозки в дальнем и пригородном сообщении, предоставление услуг инфраструктуры, предоставление услуг локомотивной тяги, ремонт подвижного состава, строительство объектов инфраструктуры, научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы.

Пассажиропоток на поездах дальнего следования и электричках ОАО «РЖД» в 2015 году снизился на 4,3% по сравнению с показателями 2014 года, составив 1,02 млрд человек.

Чистая прибыль ОАО «Российские железные дороги» по РСБУ по итогам 2015 года составила 318 млн руб. против убытка в размере 44 млрд руб. годом ранее. Выручка компании по сравнению с 2014 годом выросла на 7,8% до 1,5 трлн руб.

Учредителем и единственным акционером ОАО «РЖД» является Российская Федерация.

Анна Булаева

Иран направил сто военных советников в Сирию и Ирак

Около100 военных советников и инструкторов из университета по подготовке офицерского состава Корпуса стражей исламской революции им. имама Хусейна были направлены в Сирию и Ирак. Об этом заявил начальник университета Муртаза Сафари.

«Только за один прошлый год число наших командиров и инструкторов численностью около 100 человек, отправились на службу на территории Ирака и Сирии», — заявил Сафари.

Как отмечает командующий, часть советников после двух-трех месяцев службы вернулась в Иран, а некоторые продолжили выполнять консультативную миссию для помощи сирийской и иракской армии.

Как сообщал Iran.ru, ранее замглавы МИД Ирана Хосейн Амир Абдоллахиан сообщал, что Иран увеличит количество своих военных советников в Сирии в связи с активизацией борьбы против терроризма.

Парламент Ирана одобрил законопроект, требующий компенсаций от США

Более 181 иранских парламентария проголосовал за утверждение законопроекта, который обязывает правительство требовать компенсации от США за его враждебную деятельность в отношении Ирана.

Под антииранскими действиями США подразумевается участие в перевороте 1953 года против правительства Мохаммада Мосаддыка, благодаря чему к власти пришел шах Реза Пехлеви, который, в течение еще 26 лет гарантировал удовлетворение нефтяных интересов Запада к Ирану.

Законопроект также требует, чтобы правительство потребовало компенсацию от США за поддержку Саддама Хуссейна во время его вторжения в Иран в 1980-х годах и содействию антииранским мерам израильского режима. Также Вашингтон должен возместить ущерб, который причинен Тегерану из-за заморозки активов Ирана в американских банках.

По информации Iran.ru, данная инициатива иранского парламента явилась ответом на решение американского Верховного Суда, направленная на то чтобы присвоить около $2 миллиарда из замороженных активов Ирана.

Президент Хорватии посетит Тегеран

Хорватский президент Колинда Грабар-Китарович планирует нанести официальный визит в Иран в ближайшие дни. Целью поездки заявлены переговоры с высокопоставленными иранскими чиновниками.

Как ожидается, визит президента Хорватии в Иран состоится на следующей неделе по приглашению ее иранского коллеги Хасана Роухани. Грабар-Китарович прибудет в сопровождении высокопоставленной экономической делегации.

Около 50 крупных хорватских компаний пошлют своих представителей, которые присоединятся к хорватскому президенту и чиновникам во время ее визита в Тегеран.

Как сообщал Iran.ru, в начале октября прошлого года спикер хорватского Парламента Йосип Леко призвал к дальнейшему расширению отношений с Ираном, подчеркнув важную роль Тегерана как региональной державы.

Путин: ядерной угрозы со стороны Ирана нет

На совещании в Кремле, где обсуждались вопросы оборонно-промышленного комплекса, Владимир Путин заявил, что ядерной угрозы Западу со стороны Ирана нет, но США продолжают создавать систему противоракетной обороны.

Президент России напомнил, что несколько лет назад во время установки компонентов системы ПРО в Румынии НАТО «все в один голос оппоненты говорили о том, что система противоракетной обороны нужна нашим партнерам на Западе и в Европе для предотвращения ракетных ядерных угроз со стороны Ирана».

«Где теперь эти ядерные угрозы со стороны Ирана?— спросил Путин у участников совещания по ОПК. — Их нет. Сами Соединенные Штаты подписали договор с Ираном, были одними из инициаторов подписания этого договора. На самом деле все правильно сделали, и мы поддерживали эту позицию администрации США».

По информации iran.ru, Владимир Путин с непониманием отозвался о целях создания системы противоракетной обороны в Европе, считая, что она главным образом направлена на создание угрозы в адрес России, а не на защиту от Ирана. «Угрозы нет, а создание системы противоракетной обороны продолжается», - заявил Путин.

Иран примет участие в международной встрече по Сирии

Глава Министерства иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф отправился в Вену чтобы принять участие в заседании, посвященном кризису в Ливии и Сирии. В мероприятии также будут принимать участие его коллеги из России, США, Италии, Франции и Германии.

По словам госсекретаря США Джона Керри и его итальянского коллеги Паоло Джантилони, ответственного за заседания по Ливии, главной опорой в вопросе установления безопасности в Ливии является правительство "национального единства".

Как стало известно Iran.ru, во вторник (17 мая) в Вене состоится заседание международной группы поддержки по Сирии, которая включает в себя 17 стран и три международных организации. Переговоры будут посвящены вопросам поддержания перемирия, обеспечения гуманитарной помощью сирийских граждан, а также обсуждению процесса политического перехода в Сирии.

Генерал Джазаери: ВС Ирана всегда готовы дать отпор США

Заместитель начальника Генерального штаба Вооруженных сил ИРИ Масуд Джазаери предупредил, что Иран всегда готов «дать сокрушительный ответ» на малейшую агрессию со стороны американской армии.

«Вооруженные силы Исламской республики никогда не будет пасовать перед лицом актов агрессии Соединенных Штатов в регионе», - заявил командующий, выступая в Тегеране в минувшее воскресенье.

При этом он также напомнил о хорошем обхождении Ирана с десятью американскими морскими пехотинцами, которые нарушили территориальные воды Ирана в январе текущего года. «Американцы не потерпели даже такого мирного поведения, и мы видим свидетельства того, что они рассержены вследствие того, что произошло с их матросами в Персидском заливе», - пояснил он.

Как сообщал Iran.ru, в начале мая, командующий ВМС ИРИ контр-адмирал Хабиболла Сайяри также заявил, что его силы всегда готовы дать сокрушительный ответ на малейшую агрессию американской армии.

Иран обвиняет Израиль, Саудовскую Аравию и США в блокировке реализации ядерного соглашения

Заместитель министра иностранных дел по правовым вопросам Аббас Аракчи выступил с обвинениями в адрес Израиля, Саудовской Аравии и «экстремистского лобби» в США в попытках задержать полную реализацию ядерного соглашения.

«Экстремистское лобби в США, сионистский режим, и некоторые страны, включая Саудовскую Аравию, используют иранофобию, чтобы препятствовать тому, чтобы Иран получил выгоду от реализации ядерного соглашения в полном объеме», - заявил Аракчи в эфире одного из государственных телеканалов Ирана.

Отмечая, что американские санкции препятствовали взаимодействию крупных европейских банков с Ираном, Аракчи также отметил, что несмотря на это отдельные средние и небольшие европейские банки имели взаимодействия с их иранскими коллегами.

По информации Iran.ru, замглавы МИ ИРИ также выразил уверенность в том, что банковские проблемы будут постепенно улаживаться благодаря усилиям иранского Министерства иностранных дел и мировые державы выполнят свои обязательства, основанным на июльском ядерном соглашении.

Эр-Рияд пытается переложить вину за проблемы вокруг хаджа на Иран

В саудовских СМИ появилась заявление правительства Саудовской Аравии, в котором утверждается, что Эр-Рияд не запрещает никому совершать паломничество к святым местам ислама, и в запрете паломникам из Ирана совершить хадж якобы «виновны иранские власти».

Также саудовские агентства печати сообщают о проведении сегодня (16 мая) правительством Саудовской Аравии во главе с королем Салманом бен Абдель Азизом заседания по вопросам хаджа для паломников из Ирана.

Между тем, как сообщал Iran.ru, глава министерства культуры и исламской ориентации Ирана Али Джанати указал на высокую вероятность того, что в этом году иранские паломники могут пропустить паломничество из-за саботирования Саудовской Аравией переговоров по вопросам безопасности.

По словам министра, саудовские власти препятствовали диалогу по организации хаджа, включая выдачу виз паломникам и обеспечение безопасности. При этом Эр-Рияд утверждал, что иранские паломники должны обратиться к третьей стороне для получения виз. Не получив никаких гарантий иранская делегация отказалась подписать документ о завершении подготовки к отправке иранских паломников.

«Это мы должны устанавливать условия для Саудовской Аравии, потому что история показывает, что Саудовская Аравия не способна к обеспечиванию безопасности паломников», - заявил в связи с конфликтом председатель иранского парламентского Комитета по Национальной безопасности и Внешней политике Алаэддин Боруджерди.

Штаты гонят нефть вверх

Цена барреля нефти приблизилась к $50

Алексей Топалов

Американские нефтяные компании не выдерживают текущих цен, все больше их оказывается за гранью банкротства. Для восстановления компаниям из США нужна цена барреля на уровне от $50 до $70. Однако к психологической отметке в $50 цены приблизились уже вплотную. Банк Goldman Sachs прогнозирует дефицит нефти во втором квартале, что может придать ценам дополнительный толчок.

В США продолжается банкротство нефтяных компаний. Как пишет Bloomberg, цена барреля на уровне $45 (именно такова была средняя цена в последний месяц. — «Газета.Ru») оказалась недостаточной для выживания американских нефтяников.

На прошлой неделе, по данным агентства, объявили себя банкротами компании Chaparral Energy Inc., Penn Virginia Corp. and Linn Energy LLC. Их общий долг, послуживший причиной банкротства, превысил $11 млрд.

По данным юридической фирмы Haynes & Boone, с начала прошлого года о своем банкротстве заявили 130 нефтегазопроизводителей и сервисных компаний в Северной Америке. Их общий долг составил около $44 млрд.

Причем в их число не вошли три ранее упомянутые компании. И еще как минимум четыре компании с общим долгом более $8 млрд (в том числе Breitburn Energy Partners LP и Sandridge Energy Inc.) близки к финансовому краху. Пока еще держатся такие компании, как Sandridge Energy (долг — $4,13 млрд) и Breitburn ($3 млрд), они ведут активные переговоры с кредиторами.

Ведущий эксперт Союза нефтегазопромышленников России Рустам Танкаев говорит, что обанкротились как минимум 150 американских компаний.

«Даже Chesapeak Energy, которая заявляла, что выдержит любые цены на нефть, в апреле привлекла кредит на $400 млн под залог 90% своих активов», — рассказывает эксперт.

При этом, отмечает Танкаев, банковские аналитики сходятся во мнении, что кредит этот Chesapeak вернуть не сможет. Эксперт также указывает, что проблема даже не столько в ценах на нефть, сколько в нестабильности единицы измерения — то есть американского доллара. Его укрепление ведет к снижению себестоимости добычи нефти, ослабление — наоборот (правда, ослабление доллара ведет и к росту нефтяных цен. — «Газета.Ru»). «Если отталкиваться от цены золота в $35 (сейчас $35,2) за грамм, то себестоимость добычи в США колеблется в коридоре $35–50 за баррель, — рассказывает Танкаев. — И при такой цене золота, чтобы американская добыча начала активно восстанавливаться, стоимость барреля должна быть не ниже $60. Но это оптимистичный прогноз, по нашим оценкам — не менее $70».

С начала прошлой недели нефтяные котировки постепенно, но стабильно идут вверх и уже вплотную приблизились к психологической отметке в $50. Если после майских праздников баррель стоил около $43,5, то к 16.30 мск понедельника его цена на межконтинентальной бирже ICE в Лондоне составила уже $49,15 (+2,68%).

Тот же Bloomberg, кстати, со ссылкой на участников рынка писал в конце апреля, что именно $50 за баррель станет «магической ценой», которая позволит сбалансировать финансовые показатели нефтяных компаний. Так, мировой лидер по количеству буровых установок Nabors Industries заявляла, что ведет переговоры с клиентами о расширении сотрудничества — если цены вырастут до $50 и выше.

Консалтинговая компания Wood Mackenzie говорила тогда, что ведущие 50 игроков нефтяного рынка перестанут нести убытки при цене барреля в $53. Инвестбанк Goldman Sachs опубликовал прогноз, согласно которому во втором квартале 2016 года нефтяной рынок начнет испытывать дефицит (кстати, именно после выпуска этого прогноза в понедельник нефть показала столь заметный рост). Как передает Reuters, аналитики GS полагают, что в мае сыграл свою роль спад производства при устойчивом спросе, что приведет к нехватке 71 тыс. баррелей в день до июня, а в четвертом квартале дефицит может вырасти до 417 тыс. баррелей в день. При этом банк поднял прогноз по росту спроса в 2016 году с 1,2 млн баррелей в сутки до 1,4 млн баррелей.

Снижение производства вызвано не только низкими ценами, из-за которых пострадала, например, Венесуэла, сократившая в 2016 году добычу по меньшей мере на 188 тыс. баррелей в день, но и ситуацией в Нигерии, где из-за атак радикальных группировок производство нефти упало до минимума за последние десятилетия. В Штатах добыча сократилась до 8,8 млн баррелей (-8,4% максимумов 2015 года), Китай снизил добычу на 5,6%, до 4,04 млн баррелей.

Председатель совета директоров инжиниринговой компании «2К» Иван Андриевский указывает, что цены растут, несмотря на рост добычи в Саудовской Аравии, России и Иране, вопреки затоваренности рынков, демпинга ряда производителей и более низкого, чем ожидалось, роста потребления.

При этом даже недавнее сообщение Ирана о том, что страна вышла на досанкционный уровень добычи (4 млн баррелей в сутки), не смогло остановить рост котировок. «Таким образом, иранский фактор, который фактически компенсировал все новости о снижении добычи в мире, себя исчерпал, — указывает Андриевский. — В итоге сейчас любые перебои с поставками на рынке будут восприниматься более остро, и они действительно вполне способны поддержать котировки на высоких отметках до прекращения перепроизводства».

Но лишь при условии сохранения сегодняшнего баланса на нефтяном рынке, который, по словам Андриевского, все-таки выглядит очень хрупким.

Учитывая сложившуюся ценовую конъюнктуру, не стоит ждать каких-то радикальных решений от очередной встречи ОПЕК, которая должна состояться в начале июня. В апреле страны ОПЕК (с подачи Саудовской Аравии) не смогли договориться с рядом других нефтепроизводителей (в первую очередь с Россией) о заморозке добычи, а на тот момент цены были на уровне $43 за баррель. При этом не стоит забывать, что ОПЕК постоянно нарушает собственные квоты на добычу, составляющие 30 млн баррелей в день, производя в совокупности примерно на 2 млн баррелей в сутки больше.

Американские шулера и ПРО США в Европе

Юрий РУБЦОВ

Новостью № 1 на минувшей неделе стала информация об открытии на территории бывшей военно-воздушной базы Девеселу на юге Румынии наземной стационарной части американского комплекса ПРО Aegis Ashore и закладке аналогичного комплекса в Польше вблизи поселка Редзиково, что в 200 км от границы с Калининградской областью России.

Американцы перешли Рубикон: если до того речь шла лишь о планах развертывания третьего (европейского) позиционного района ПРО США, то теперь планы начали воплощаться в жизнь: 23 противоракеты семейства Standard SM-3 и предназначенная для их запуска универсальная пусковая установка MK-41, которыми обзавелась база в Девеселу, - это уже не слова, а серьёзные дела.

Отлично зная, что в Москве действия США и их союзников по НАТО по развёртыванию системы ПРО в Европе расценивают как угрозу своей национальной безопасности, Вашингтон по привычке пускает в ход дымовую завесу. Принимавший участие в церемонии открытия комплекса ПРО в Румынии заместитель министра обороны США Роберт Уорк заявил, что России беспокоиться не о чем: мол, ПРО развёртывается «против угрозы вне пределов евро-атлантического района операций».

Упоминание о мифической угрозе «вне пределов евро-атлантического района операций» возвращает нас к старому шулерскому приёму американской стороны – «объяснениям» того рода, что США, дескать, защищают европейских союзников от ядерной угрозы со стороны Ирана. После достижения в июле 2015 года договоренностей между "шестеркой" (пять постоянных членов СБ ООН и Германия) эта лживая аргументация потеряла даже видимость правдоподобия, но американские шулера действуют по наработанным схемам, почему-то уверенные, что никто и ничто их не остановит

Такой же ложью являются и заявления о том, что якобы НАТО в течение многих лет пыталась наладить диалог с РФ по проблеме ПРО, но Москва, мол, не заметила протянутую руку и в 2013 г. в одностороннем порядке прекратила партнёрский диалог. Напомним, каким был этот «диалог партнёров».

В 2010 г. Брюссель предлагал Москве участие в совместном строительстве ПРО европейского театра с перспективой создания ракетного щита «от Ванкувера до Владивостока». Российская сторона, не отказываясь в принципе от такого участия, просила уточнить, будет ли входить в евро-ПРО инфраструктура европейского сегмента НПРО США. Ответы были крайне расплывчатыми, и лишь настойчивость Москвы заставила тогдашнего генсека НАТО А. Фог Расмуссена признать, что такой щит, по замыслам Вашингтона и Брюсселя, должен стать связующим звеном между ПРО театра военных действий НАТО и НПРО США с подключением возможностей Российской Федерации.

Москва пыталась найти точки взаимопонимания. Однако чем обернулись шаги навстречу западным партнерам по переговорам? Сошлемся на комментарий официального представителя МИД РФ Марии Захаровой: «Мы были готовы к тесному сотрудничеству – вплоть до создания в Европе совместно с НАТО такой противоракетной архитектуры, которая была бы построена по принципу секторов. Она могла бы действительно защитить регион от возможных ракетных угроз извне Евроатлантики и при этом не подрывала бы стратегический паритет». По словам М. Захаровой, американцы «действительно предложили… определенный вид партнерства по этому вопросу, но исключительно в рамках развернутой ими программы и их системы. Для чего это было сделано? Для того чтобы, по большому счету, легализовать собственную систему, которую они, как мы теперь понимаем, ни на минуту не собирались приостанавливать». От такого «партнерства» Россия, естественно, отказалась, а строительство третьего (европейского) позиционного района ПРО США продолжалось в соответствии с программой, выдвинутой Бараком Обамой ещё в сентябре 2009 г.

Генсек НАТО Йенс Столтенберг утверждает, что объекты ПРО в Румынии и Польше не представляют «никакой угрозы для стратегического ядерного сдерживания России», поскольку, мол, «география и физика делают невозможным для системы НАТО сбивать российские межконтинентальные баллистические ракеты».

Да, противоракетой, стартовавшей откуда-нибудь с полигона Редзиково, SS-18 не собьешь. Но ведь и к одной-двум базам система ПРО США не сводится. Уже сегодня она включает патрулирующие Средиземное море и активно осваивающие акваторию Черного и Балтийского морей эскадренные миноносцы УРО типа Donald Cook, оснащенные крылатыми ракетами «Томагавк», а также боевыми информационно-управляющими системами Aegis, способными при интеграции с другими средствами ПВО одновременно сопровождать и обстреливать сотни целей. Командование ВМС США не скрывает, что оснащённые этой системой корабли будут использованы в качестве корабельного компонента европейского сегмента НПРО. В систему включены также радар в Турции, четыре системы уничтожения баллистических ракет в Испании и расположенный в Германии командный центр.

Так что если принять во внимание всю совокупность усилий США по созданию глобальной ПРО, картина становится совершенно иной, нежели та, какую пытаются изобразить Йенс Столтенберг и другие натовские планировщики. Есть и ещё один аспект, на который в эти дни обратил внимание постоянный представитель РФ при НАТО Александр Грушко, а именно наличие «стратегической сцепки американского противоракетного проекта с программой так называемого "молниеносного глобального удара" и стремлением Вашингтона сохранить "свободу рук" в возможной милитаризации космоса».

На совещании с руководящим составом Министерства обороны и представителями оборонно-промышленного комплекса 13 мая президент России В.Путин отметил, что «ситуация не становится лучше» и заверения американской стороны о том, что создание ПРО США в Восточной Европе не угрожает России, никого в заблуждение не введyт. Мы поставлены перед необходимостью «купировать угрозы, возникающие в отношении безопасности Российской Федерации», подчеркнул президент.

Россия сделает всё от неё зависящее, чтобы сохранить стратегический баланс сил в мире, и никакие попытки нарушить его, прикрываясь шулерскими приёмами, этому не помешают.

Пределы возможностей

Предварительные выводы из участия ВМФ России в сирийской кампании

Прохор Тебин – кандидат политических наук.

Резюме По результатам участия ВМФ в сирийской кампании можно сделать два вывода. Первый – российский флот начал восстанавливаться после длительного периода упадка. Второй – флот уже сталкивается с нехваткой кораблей практически всех основных классов.

Российская военная операция в Сирии продемонстрировала высокий уровень боеготовности российских Воздушно-космических сил (ВКС) и положительные результаты реформирования Вооруженных сил в целом. Об этом подробно говорится в статье Руслана Пухова «Полигон будущего», опубликованной в марте 2016 г. в журнале «Россия в глобальной политике». Внимание, уделяемое действиям ВКС в прессе и экспертном сообществе, неудивительно, ибо именно этот вид ВС играет основную роль в российской кампании против радикального «Исламского государства» (организация запрещена в России. – Ред.). Но не менее важен и российский Военно-морской флот. Интересно проанализировать, как действия в Сирии характеризуют современное состояние ВМФ. Тем более что в то время, как начался вывод части российской группировки из Сирии, ВМФ продолжает деятельность в восточной части Средиземного моря.

Между ядерным апокалипсисом и гуманитарной помощью

Повседневные задачи ВМФ России в настоящее время можно свести к трем основным группам.

Во-первых, ВМФ, имеющий в своем составе морские силы ядерного сдерживания (МСЯС), участвует в поддержании режима стратегической стабильности между Россией и Соединенными Штатами. Силы общего назначения обеспечивают боевую устойчивость МСЯС, а сами стратегические ракетоносцы являются инструментом ядерного сдерживания США и НАТО.

Во-вторых, силы общего назначения ВМФ осуществляют функцию неядерного сдерживания потенциальных противников. Опора только на МСЯС существенно ограничивает возможности руководства страны в случае конфликта с той или иной крупной морской державой. Наличие развитых сил неядерного сдерживания позволяет избежать ненужной эскалации конфликта и повышает ядерный порог. Это тем более важно, что во многих сценариях столкновения между великими державами перед участниками стоят ограниченные политические цели. Применение или угроза применения ядерного оружия в таких случаях невозможны или неразумны, а позиция стороны, не имеющей достаточных конвенциональных сил сдерживания, заведомо проигрышна.

Наконец, в-третьих, перед ВМФ стоят задачи, связанные с проблемами мирного времени – проведение гуманитарных операций, содействие дипломатической деятельности, а также борьба с терроризмом и иными нетрадиционными угрозами национальной безопасности. Кроме того, третья группа задач включает в себя участие в локальных конфликтах и конфликтах низкой интенсивности. Российская операция в Сирии относится преимущественно именно к этой категории. Но для ее проведения требуется и осуществление неядерного сдерживания.

Деятельность ВМФ в рамках сирийской операции сводится к следующим направлениям:

Обеспечение поставок вооружения, военной техники и иных грузов правительству Сирии («сирийский экспресс»), а также снабжение российской наземной группировки морским путем. Задействованы десантные корабли ВМФ, а также вспомогательные корабли флота, включая с недавнего времени специально приобретенные для этой цели и введенные в состав ВМФ гражданские суда.

Обеспечение боевой устойчивости перевозок в Сирию, осуществление контроля за воздушной и подводной обстановкой, прикрытие с моря авиабазы Хмеймим и пункта материально-технического обеспечения Тартус. Выполняется силами оперативного соединения ВМФ в Средиземном море.

Нанесение ударов крылатыми ракетами морского базирования (КРМБ) большой дальности. Судя по информации, официально подтвержденной Министерством обороны, КРМБ применялись трижды – 7 октября и 20 ноября 2015 г. с надводных кораблей Каспийской флотилии (всего 44 ракеты), а также 8 декабря 2015 г. с подводной лодки «Ростов-на-Дону», находившейся в восточной части Средиземного моря (судя по имеющимся данным, было выпущено четыре ракеты).

По результатам участия ВМФ в сирийской кампании можно сделать два вывода. Первый достаточно оптимистичен – российский флот начал восстанавливаться после длительного периода упадка в 1990-е – начале 2000-х годов. Второй менее утешительный – флот уже сталкивается с нехваткой кораблей практически всех основных классов. Для ее преодоления требуется ввод в строй новых кораблей в опережающем темпе по отношению к списанию техники советской постройки.

Морской мост

Как указывалось выше, корабли ВМФ начали осуществлять перевозку различных грузов сирийскому правительству в 2012 году. Причина понятна – в отличие от гражданского флота, он пользуется правом экстерриториальности, делающим юридически невозможным, например, досмотр груза. А наличие собственного вооружения и бойцов морской пехоты служит дополнительной страховкой от различных непредвиденных ситуаций.

С 2013 г. по сентябрь 2015 г. большие десантные корабли ВМФ осуществили более 100 рейсов в Сирию. «Сирийский экспресс» стал хорошей школой для флота и продемонстрировал высокий уровень подготовки моряков и берегового персонала, обеспечивавшего техническую исправность кораблей. Так, в 2015 г. БДК «Новочеркасск» был на боевой службе 10 раз и за 170 ходовых суток прошел около 30 тыс. миль. А во время непрерывной боевой службы с конца 2012 г. по начало 2014 г. БДК «Александр Шабалин» Балтийского флота провел в море 392 дня и за 283 ходовых суток прошел около 47 тыс. миль.

Обеспечение поставок Дамаску потребовало привлечения практически всех имеющихся БДК. В течение каждого года на эту задачу отвлекалось примерно 9–10 БДК, а всего было задействовано 16 из 19 БДК российского флота. Таким образом, поставки Сирии потребовали высокого напряжения практически всех имеющихся сил. При этом средний возраст российских БДК – 34 года, самому старому – 50 лет, самому новому – 25. К сожалению, в ближайшей перспективе ВМФ может рассчитывать лишь на два БДК пр. 11711 в 2016–2017 годах. Каким образом будет модернизироваться флот десантных кораблей далее, пока неизвестно.

Основная нагрузка (около 60% от общего числа рейсов) легла, разумеется, на Черноморский флот. Как заявил в марте 2016 г. главный штурман Черноморского флота капитан 1-го ранга Александр Плохотнюк, в 2013–2015 гг. наплаванность кораблей флота стремительно росла – 272 тыс. морских миль в 2013 г., 544 тыс. миль в 2014 г., 767,5 тыс. миль в 2015 году. Судя по имеющейся информации, это связано в первую очередь именно с деятельностью БДК в рамках «сирийского экспресса».

Интенсивность перевозок лишь возросла с началом сирийской операции ВКС. По словам командующего российской группировкой в Сирии генерал-полковника Александра Дворникова, с сентября 2015 г. по март 2016 г. морской транспорт осуществил более 80 рейсов. Для снабжения российской группировки и сирийской армии потребовалось привлечение танкеров и иных вспомогательных судов. Из-за нехватки кораблей пришлось закупать на вторичном рынке гражданские суда. Это стало своеобразным подтверждением нехватки десантных кораблей и специализированных транспортных судов.

Использование гражданских судов под военным флагом и в военно-политических интересах представляется разумной и оправданной мерой с точки зрения критерия стоимости-эффективности. Тем более в сценарии, подобном сирийскому, когда военный флаг нейтрализует большую часть политических и юридических рисков, а реальной и непосредственной военной угрозы нет. Можно было бы указать на гипотетическую угрозу со стороны достаточно мощного подводного флота Турции, но БДК пр. 775 или пр. 1171 столь же уязвимы для подлодок, как и судно гражданского образца.

Опыт «сирийского экспресса» говорит в пользу создания внутри ВМФ структуры, похожей на Командование морских перевозок США, которой был бы подчинен флот судов, ориентированных именно на транспортировку грузов в интересах Министерства обороны в мирное и военное время. Сам флот состоит как из закупленных судов новой постройки или бывших в употреблении, так и из судов, находящихся в долгосрочной аренде. При этом экипаж зачастую состоит преимущественно из гражданских, а количество военнослужащих может быть существенно сокращено, вплоть до небольшой группы морской пехоты для защиты судна.

Средиземноморская эскадра

Создание подчиненного командующему Черноморского флота оперативного соединения ВМФ в Средиземном море началось весной 2013 г., когда в регион направился отряд кораблей Тихоокеанского флота. Состав группировки постоянно менялся, здесь успели послужить корабли всех объединений ВМФ, включая тяжелый атомный ракетный крейсер «Петр Великий» и тяжелый авианесущий крейсер «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов». В ходе операции ВКС в Сирии состав оперативного соединения был более или менее постоянным – ракетный крейсер «Москва» и несколько иных надводных боевых кораблей. К этому следует добавить корабли и суда «сирийского экспресса», а также иные вспомогательные суда. Кроме того, в состав оперативного соединения, очевидно, включались подводные лодки, но информация об этом закрыта. Тем не менее в связи с пусками КРМБ стало известно о подлодке «Ростов-на-Дону».

В январе 2016 г. крейсер «Москва» в составе «сирийской эскадры» сменил его «систершип» – ракетный крейсер Тихоокеанского флота «Варяг». По словам каперанга Плохотнюка, крейсер «Москва» за три боевые службы 2015 г. прошел 40 тыс. миль. Именно «Москва», а затем «Варяг» стали ядром соединения, обеспечивавшего действия ВКС и десантных кораблей. Они гарантировали противовоздушную и противолодочную оборону, защиту от надводных угроз, осуществление контроля воздушного пространства и управление всем оперативным соединением. Стоит отметить, что прикрытие действий ВКС над территорией Сирии не входило в задачи флота. После того как российский бомбардировщик был сбит турецкими силами, крейсер «Москва» приблизился к побережью Латакии, а на суше его дополнил зенитный ракетный комплекс С-400.

Выбор «Москвы» и «Варяга» не случаен. По сути, это были единственные боеготовые корабли, подходящие для подобных задач. Третий крейсер пр. 1164 «Маршал Устинов» и ТАРКР «Петр Великий» проходят заводской ремонт. Средний возраст этих четырех кораблей – 27 лет. В 2018 г. флот рассчитывает получить ТАРКР «Адмирал Нахимов», но его место в доке займет «Петр Великий». Существующие большие противолодочные корабли и эсминцы советской постройки не способны в полной мере выполнять функции флагмана средиземноморского соединения. Дальнейшая модернизация небольшого российского флота крупных надводных кораблей зависит от реализации программы строительства эсминца нового поколения. Функции ПВО смогут также выполнять фрегаты пр. 22350, но их возможности по длительному выполнению задач флагмана соединения представляются достаточно низкими.

Ситуация с другими кораблями соединения немногим лучше. «Москву» у берегов Сирии сопровождали различные корабли советской постройки, включая, в частности, сторожевой корабль «Сметливый» (сдан флоту 47 лет назад). В марте 2016 г. Черноморский флот получил фрегат пр. 11356 «Адмирал Григорович», а в ближайшем будущем получит еще два корабля этого проекта. Из-за срыва Украиной поставки энергетических установок от строительства еще трех фрегатов этого типа отказались. С одной стороны, возможно, и к лучшему – пр. 11356 очевидно вынужденное временное решение, так как корабли такого типа морально устарели. С другой стороны, это вновь ставит вопрос о создании сравнительно массовых универсальных надводных боевых кораблей. Сейчас строятся фрегаты пр. 22350, но эта программа из-за высокой стоимости и сложности реализуется медленно.

С подводной компонентой дела обстоят значительно лучше. Шесть новых подлодок пр. 636.3, подобных «Ростову-на-Дону», способны кардинально усилить подводные силы Черноморского флота. Кроме того, создание данных подлодок может быть продолжено в интересах других региональных флотов России. Да и самому Черноморскому флоту две-три дополнительных лодки пр. 636.3 будут полезны.

Длинная рука флота

Особое внимание наблюдателей привлекло активное применение новейших КРМБ большой дальности 3М14 ракетного комплекса «Калибр». По словам начальника Главного оперативного управления Генштаба ВС РФ Андрея Картаполова, осуществить пуски было решено после того, как российская «разведка вскрыла ряд важных объектов боевиков, которые подлежали немедленному уничтожению». Тем не менее, вероятно, применение КРМБ продиктовано не столько военной необходимостью, сколько желанием проверить и продемонстрировать новые возможности России.

Основным носителем этих ракет были малые ракетные корабли пр. 21631, входящие в состав Каспийской флотилии. Долгое время ряд экспертов ставили под сомнение целесообразность строительства МРК со столь мощным ракетным вооружением и вообще активное перевооружение флотилии, которая в начале 2000-х гг. получила первые четыре корабля, вооруженные комплексом «Калибр». Сирийская кампания наглядно показала разумность этого решения – сейчас на кораблях флотилии есть 32 пусковые установки дальнобойных КРМБ, в радиус действия которых попадает весь Кавказ, значительная территория Центральной Азии и Ближнего Востока. Именно в этих регионах с наибольшей вероятностью могут возникнуть угрозы национальной безопасности России, в частности связанные с деятельностью международных террористических организаций.

Сравнительно дешевые МРК пр. 21631 «Буян-М», на которые не распространяются требования Договора о ракетах малой и средней дальности, имеют важное преимущество – способность маневра с использованием внутренних водных путей России. Вместо длительного и небезопасного в военное время межфлотского перехода МРК могут быть легко и относительно быстро переброшены, к примеру, из Каспийского моря в Балтийское, Черное или в зону ответственности Северного флота.

В декабре 2015 г. два МРК пр. 21631 получил Черноморский флот. Отчасти это должно компенсировать сокращение серии СКР пр. 11356. Всего же в ВМФ должны поступить девять «Буянов-М». Кроме того, начато строительство МРК пр. 22800, отличающихся от «Буянов-М» повышенной мореходностью и способностью действовать в морской зоне. Два первых МРК пр. 22800 уже заложены, а всего может быть построено до 18 подобных кораблей.

Таким образом, благодаря МРК Россия в сжатые сроки и по умеренной цене (в сравнении со строительством более крупных и технологически сложных многоцелевых кораблей) получит до 27 кораблей, способных нести более 200 КРМБ. Кроме того, «Калибром» будут оснащены практически все корабли новой постройки, включая СКР пр. 11356 и подлодки пр. 636.3.

Здесь стоит отметить один важный момент. Возможность применения КРМБ из закрытых акваторий вроде Черного или Каспийского морей зависит от разрешения использовать воздушное пространство третьих стран. В случае с Каспием такое разрешение имелось, и ракеты шли через воздушное пространство Ирана и Ирака. Использовать КРМБ для ударов по Сирии из акватории Черного моря было бы невозможно из-за позиции Турции. Вероятно, с этим был связан поход МРК «Зеленый Дол» Черноморского флота в феврале 2016 года. В начале марта в прессе сообщалось, что МРК нанес удар КРМБ по целям в Сирии, но эта информация официально не подтверждалась.

О переходе количества в качество

В 2010-е гг. основные ресурсы в рамках кораблестроительной программы шли на финансирование двух крупных проектов – строительство стратегических ракетоносцев пр. 995/995А и многоцелевых атомных подводных лодок c крылатыми ракетами пр. 885/8851. Эти атомоходы в будущем станут основой российских морских сил сдерживания – ядерного и конвенционального, соответственно. Но опыт сирийской кампании говорит о том, что необходимо обеспечить скорейшее создание целого ряда других кораблей и судов. В противном случае в перспективе 15 лет даже одна-единственная операция вроде сирийской окажется ВМФ не по силам. Приоритетными направлениями являются:

строительство многоцелевых боевых надводных кораблей океанской зоны (эсминца по программе «Лидер»), способных выполнять роль флагмана оперативного соединения ВМФ в Мировом океане и активно участвовать в осуществлении неядерного сдерживания;

строительство сравнительно дешевых и многочисленных сторожевых кораблей морской зоны;

модернизация флота десантных кораблей советской постройки;

создание внутри ВМФ структуры, отвечающей за морские перевозки, формирование флота транспортных судов.

Отдельно стоит сказать о еще двух классах кораблей, необходимость в которых обнаружила сирийская кампания – универсальные десантные корабли и авианосцы. ВМФ России нуждается по меньшей мере в двух авианосцах. Нынешняя операция была бы вряд ли возможна без доступа к аэродрому Хмеймим. Особое значение имело то, что аэродром находился в стороне от зоны боевых действий, и непосредственной угрозы на суше и воздухе для него не было. Наличие поблизости ПМТО в Тартусе позволило оперативно и в полном объеме снабжать группировку.

Атаки с воздуха и суши, прерывание линии снабжения авиабазы или просто отсутствие подходящего и доступного аэродрома сделало бы операцию ВКС на порядок сложнее или вовсе невозможной. Стратегическая авиация и КРМБ не смогли бы в полном объеме заменить фронтовую авиацию. Альтернативой на все время операции или до момента создания подходящей наземной авиабазы было бы только использование авианосца. Единственному российскому авианосцу, «Адмиралу флота Советского Союза Кузнецову», не довелось принять участие в сирийской кампании, но и без этого понятно, что возможности корабля и его авиагруппы в действиях против берега в настоящее время достаточно скромные.

Результаты действий российских ВКС в Сирии (более 9 тыс. ударных самолетовылетов за 5,5 месяца) приблизительно сопоставимы с возможностями одного американского авианосца типа Nimitz. Так, в 2002 г. во время операции в Афганистане авиакрыло авианосца USS Theodore Roosevelt за пять месяцев осуществило более 10 тыс. вылетов. Группировка на авиабазе Хмеймим способна продолжать операцию в течение практически любого времени, а интенсивное участие авианосца в воздушной кампании ограничено 4–6 месяцами.

Наконец, в операции, подобной сирийской, пригодились бы и универсальные десантные корабли типа «Мистраль». Они могли активно участвовать в перевозке грузов и личного состава, а также осуществлять функции кораблей управления, плавучих госпиталей и носителей внушительной вертолетной группы. Сочетание «Мистраля» как корабля управления и фрегата пр. 22350 как корабля ПВО способно обеспечить эффективные действия оперативного соединения флота в отсутствие полноценного флагманского корабля. Но российский флот не получил УДК «Севастополь» и «Владивосток». В связи с этим разумным представляется разработка и строительство серии десантно-вертолетоносных кораблей-доков, сопоставимых с ДВКД «Роттердам» ВМС Нидерландов. От кораблей типа «Мистраль» он бы отличался меньшими водоизмещением и стоимостью, а также урезанными авиационными возможностями. Разработка и строительство полноценного УДК большого водоизмещения в краткосрочной перспективе вряд ли целесообразна в свете описанных выше потребностей флота.

Не по-соседски

Российско-турецкие отношения и проблемы безопасности Кавказского региона

Сергей Маркедонов – кандидат исторических наук, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета.

Резюме Россия и Турция могут оказаться не в состоянии предотвратить слом статус-кво на Южном Кавказе, что опасно для обеих стран. Велик риск того, что и Москва и Анкара будут вынуждены действовать фактически в одностороннем порядке.

Данная статья представляет собой сокращенную версию записки, подготовленной по заказу Валдайского клуба в апреле 2016 года. Полную версию со справочным аппаратом можно прочитать по адресу valdaiclub.com

Прошлогодний инцидент с российским бомбардировщиком Су-24 в одночасье изменил характер отношений между Россией и Турцией. Стратегическое партнерство (а именно так их видели лидеры двух стран) сменилось жесткой конфронтацией. Демонстрационный эффект усилился за счет того, что отношения Москвы и Анкары еще недавно рассматривались как пример трансформации противостояния двух евразийских гигантов, исторических конкурентов и геополитических противников в успешное сотрудничество.

Однако трагическое событие, случившееся 24 ноября 2015 г., не открыло принципиально новых противоречий между Москвой и Анкарой. Еще в 2009 г., когда отношения развивались по нарастающей (и прошли, среди прочего, испытание событиями «пятидневной войны» на Кавказе), турецкий эксперт Бюлент Араз использовал для их характеристики метафору «соревновательное соперничество» и предрекал взаимодействию России и Турции «многообещающие, но сложные перспективы».

Динамично развивающиеся экономические связи не могли скрыть различия в подходах к нагорно-карабахскому урегулированию, ситуации вокруг Кипра, развитию закавказской энергетики. После «арабской весны» и начала вооруженного противостояния в Сирии обозначились серьезные противоречия по поводу перспектив Ближнего Востока. Москва в качестве главной угрозы видела укрепление радикальных джихадистских группировок и крах государственности в регионе, что создавало риски для самой России и соседних стран постсоветского пространства. Анкара же, с одной стороны, искала возможности для укрепления позиций в качестве региональной сверхдержавы, а с другой – стремилась к сдерживанию любых проявлений курдского самоопределения. В 2014 г. добавились расхождения по статусу Крыма. И хотя после присоединения полуострова к России Анкара не поддержала санкции, введенные партнерами по НАТО, четкую позицию по данному вопросу она обозначила. По справедливому замечанию Павла Шлыкова и Натальи Ульченко, тема Крыма и Украины подогревалась и вводилась в широкий общественно-политический оборот во многом искусственно.

Таким образом, ноябрьский инцидент прошлого года перевел количество старых проблем и противоречий в новое качество. Он воочию продемонстрировал, что даже эффективная экономическая кооперация, существующая поверх внешнеполитических противоречий, не обеспечит устойчивость отношений, а критические выпады в адрес США, на которые не скупились представители турецкого истеблишмента, не означают совпадения позиций по широкому спектру вопросов с российскими партнерами.

Большой Кавказ: риски и угрозы в тени Сирии и Украины

Сегодня в фокусе внимания политиков и экспертов находится ближневосточный театр российско-турецких отношений. Однако не менее важным представляется анализ динамики в других регионах, прежде всего на Большом Кавказе. Регион сохраняет стратегическую значимость.

Во-первых, дают о себе знать неразрешенные конфликты, в особенности нагорно-карабахское противостояние, где в последнее время возросло число вооруженных инцидентов (не только на линии соприкосновения сторон, но и на границе Армении и Азербайджана за пределами конфликтного региона). В отличие от Нагорного Карабаха ситуация в Абхазии и Южной Осетии выглядит относительно спокойной. Две частично признанные республики получили военно-политические гарантии и социально-экономическую помощь России, а Грузия, несмотря на официальную риторику о восстановлении территориальной целостности как важнейшем приоритете, не предпринимает усилий по восстановлению юрисдикции над Сухуми и Цхинвали.

Абхазский и югоосетинский выбор упрочил связи Тбилиси с Соединенными Штатами, НАТО и Евросоюзом. Правительство «Грузинской мечты» не только не пересмотрело прозападный вектор Михаила Саакашвили, но и укрепило его. При этом действия Южной Осетии по пограничному размежеванию (известные как «бордеризация»), поддерживаемые Москвой, вызывают у Тбилиси и Запада опасения по поводу продвижения России на собственно грузинскую территорию.

Во-вторых, Россия и США рассматривают Южный Кавказ как площадку для геополитической конкуренции, и события вокруг Украины лишь оттенили, но не отменили этот факт. Для Вашингтона регион интересен в контексте «энергетического плюрализма», т.е. альтернативного обеспечения Европы нефтью и газом, а также как ресурс сдерживания амбиций Тегерана и Москвы. Для России, в составе которой семь республик Северного Кавказа, положение дел в странах по другую сторону Кавказского хребта является продолжением внутриполитической повестки, особенно в сфере безопасности.

В-третьих, помимо уже имеющихся проблем значительно выросла роль так называемых «фоновых факторов». Речь прежде всего об угрозе со стороны запрещенного в России «Исламского государства» (ИГ). Ранее джихадистские структуры Ближнего Востока, такие как «Аль-Каида», не объявляли Кавказ сферой своих интересов или приоритетным регионом. Летом 2014 г. представители ИГ сделали подобное заявление: в его рядах немало людей кавказского происхождения.

Украинский кризис вывел на более высокий уровень конкуренцию между европейской и евразийской интеграцией. Часть постсоветских государств (среди них Грузия) выбрала Соглашение об ассоциации с Европейским союзом, часть (в их числе Армения) – вхождение в Евразийский экономический союз под эгидой Москвы, а некоторые (например, Азербайджан) – балансирование между интеграционными векторами. И те и другие страны, вовлеченные в этнополитические конфликты, рассматривают интеграционные возможности как дополнительный инструмент обеспечения своих интересов. Кризис на Украине способствовал активизации контактов между Грузией и НАТО. И хотя Тбилиси не получил План действий по членству в Альянсе, но добился в сентябре 2014 г. «усиленного сотрудничества» с Североатлантическим альянсом. В Крцаниси же в августе 2015 г. открылся совместный учебный центр для подготовки грузинских офицеров и военных из стран НАТО и государств-партнеров блока.

Турция на Кавказе: традиции, мотивы, интересы

В отличие от США и стран Евросоюза, Турция – не новичок в кавказской политике. В XVI–XVIII вв. исторический предшественник Турецкой республики – Османская империя – вела борьбу за доминирование на Кавказе с Персией, а в XVIII – начале ХХ вв. – с Российской империей. Значительная часть территорий нынешних государств Южного Кавказа в различные периоды входила в состав этого мощного имперского образования. Однако на протяжении многих десятилетий после создания в 1923 г. современной Турции ее элита игнорировала кавказское направление. Вдохновленная идеями Кемаля Ататюрка о том, что ислам и имперское наследие консервируют отсталость и сдерживают модернизацию, она была обращена к Европе (а после 1945 г. и к США). Кавказ отодвинули на задний план. В годы холодной войны Турция была лишь натовским форпостом по отношению к южной части Советского Союза.

По справедливому замечанию Керима Хаса, эксперта по евразийской политике Международной организации стратегических исследований (Анкара), «распад Советского Союза позволил Турции после долгого исторического перерыва заново открыть ряд территорий, одной из которых стал Кавказ, граничащий со Средней Азией и связанный с ней тесными историческими, этническими, культурными, лингвистическими и религиозными узами». С приходом же к власти в Турции Партии справедливости и развития во главе с Реджепом Тайипом Эрдоганом Анкара стала вести более активную и самостоятельную политику в регионах, которые исторически относились к «османскому пространству». Именно Эрдоган после «пятидневной войны» 2008 г. предложил т.н. «Платформу стабильности и сотрудничества на Кавказе». Впрочем, инициатива не была реализована из-за противоречивых интересов стран региона, а также внешних игроков.

Интерес Турции к Кавказу определяется несколькими факторами. Во-первых, она имеет прочные связи с тюркоязычным Азербайджаном. Анкара признала независимость этой страны 9 декабря 1991 г., то есть через день после подписания Беловежских соглашений. За четверть века две страны превратились в стратегических союзников. Турция последовательно поддерживает территориальную целостность Азербайджана и осуждает действия Армении в Нагорном Карабахе. Турецкие военные активно участвуют в подготовке и переподготовке азербайджанского офицерского корпуса. Турция начиная с апреля 1993 г. и до настоящего времени блокирует сухопутную границу с Арменией (около 300 км).

И хотя турецкое общественное мнение время от времени требует применить к Еревану более жесткие меры и активнее поддержать Азербайджан, официальная Анкара уходила от прямого вовлечения в военное противоборство. Турецкая дипломатия по большей части стремилась мобилизовать международное общественное мнение против Армении. Также велась информационная кампания по обличению армянских властей и диаспоры, якобы оказывающей помощь Рабочей партии Курдистана, которую в Турции рассматривают как террористическую.

Азербайджан и Турция вовлечены в различные энергетические проекты (Баку–Тбилиси–Джейхан и Баку–Тбилиси–Эрзерум, Трансанатолийский и Трансадриатический газопроводы) и инфраструктурные программы (железная дорога Баку–Ахалкалаки–Тбилиси–Карс). И если цель первых – стать альтернативным поставщиком углеводородного сырья в Евросоюз, то железнодорожное строительство фактически нацелено на усугубление изоляции Армении, поскольку ведется в обход ее территории и без ее участия.

Во-вторых, общие интересы связывают Турцию и Грузию. Официальный Тбилиси стремится в НАТО (если не стать полноправным членом альянса, чему мешают неразрешенные этнотерриториальные конфликты, то как минимум укрепить военно-политические связи), Анкаре же важно увязать свои региональные амбиции с поддержкой Североатлантического блока. Две страны также объединяет и участие в совместных энерготранспортных проектах. С помощью турецкого бизнеса реконструированы аэропорты в Тбилиси и Батуми. Следует отметить такие сферы двусторонней кооперации, как военно-техническое сотрудничество (модернизация аэродрома в Марнеули) и торговля.

В-третьих, значительную роль играют кавказские диаспоры. По различным оценкам, около 10% населения современной Турции имеют связь с Северным Кавказом и Закавказьем. Приблизительная численность выходцев из северокавказского региона оценивается в 3–5 млн человек, азербайджанцев – 3 млн, грузин – 2–3 миллиона. Многие из них ведут активную общественную и лоббистскую деятельность, представлены в армии, парламенте, медийных структурах, являются важным электоральным ресурсом. Среди наиболее влиятельных кавказских НПО можно назвать Kafkas Derne?i («Кавказская ассоциация»), Kafkas Vakf? («Кавказский фонд») и Birle?ik Kafkas Dernekleri Federasyonu («Объединенная федерация кавказских ассоциаций»), которые созданы черкесами. Есть также Çeçen Dayan??ma Grubu («Группа чеченской солидарности»). Азербайджанская и грузинская диаспора имеют свои организации Azerbaycan Dostluk Derne?i («Азербайджанская ассоциация дружбы»), Gürcistan Dostluk Derne?i («Грузинская ассоциация дружбы»).

В-четвертых, турецкие действия на Кавказе воспринимаются в контексте не только внешнеполитических подходов Анкары, но и как солидарное участие в освоении региона Западом. Соединенные Штаты и их союзники из Евросоюза всячески поддерживают трехстороннюю кооперацию Турции, Азербайджана и Грузии. По словам эксперта вашингтонского Центра стратегических и международных исследований Джеффри Манкоффа, приоритетом США является продвижение «геополитического плюрализма» и обеспечение поставок каспийской нефти и газа в Европу. В зависимости от развития мировых энергетических рынков в ближайшее десятилетие или около того значение поставок каспийских энергоресурсов для Европы может пойти на убыль. Но Соединенные Штаты все же будут поддерживать трубопроводы через Южный Кавказ как средство обеспечения геополитического плюрализма, то есть минимизации российского военно-политического присутствия в регионе. Согласно выводам авторов доклада «Прослеживая Кавказский круг» (Фиона Хилл, Кемаль Кириши и Эндрю Моффатт), вышедшего в свет под эгидой Института Брукингса в июле 2015 г., вовлеченность Вашингтона и его союзников в региональные дела невелика, и этот недостаток следует исправить. При этом авторский коллектив рассматривает Турцию наряду с Евросоюзом и Соединенными Штатами как часть коллективного Запада. Схожим образом трактует турецкие действия в Закавказье (то есть как вклад в западное «вовлечение) и руководитель программы по изучению Восточной Европы, Кавказа и Центральной Азии известного европейского института FRIDE Йос Боонстра в своем докладе «Южнокавказский концерт: каждый играет на свой лад» (опубликован в сентябре прошлого года).

В-пятых, самой большой проблемой для турецкой внешней политики на постсоветском пространстве стала Армения. За последние два с половиной десятилетия эти две страны не раз предпринимали попытки «сломать лед», однако видимых успехов не достигли. После подписания в октябре 2009 г. двух протоколов о восстановлении дипотношений и общей нормализации процесс примирения вошел в состояние стагнации, в котором и пребывает в настоящее время. По-прежнему не установлены дипломатические отношения, продолжается блокада сухопутной границы. Интерпретация трагических событий 1915 г. в Османской империи, официально принятая на государственном уровне, до сих пор жестко противопоставляет Армению и Турцию. Остроты отношениям добавляет и стратегическое взаимодействие Москвы и Еревана. Армения вместе с Россией состоит в Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС), а 102-я российская военная база в Гюмри дислоцируется именно на армяно-турецкой границе.

Москва и Анкара: кавказская региональная динамика

Российско-турецкие отношения на кавказском направлении за последние четверть века переживали спады и подъемы. Были не только резкие расхождения во время вооруженной фазы нагорно-карабахского конфликта (1991–1994) и в период первой антисепаратистской кампании России в Чечне, но и компромиссы и признание нового статус-кво на Северном Кавказе в начале 2000-х, а в Закавказье – после 2008 г. (в целом выгодного РФ).

Хотя Анкара не разделяла взгляд Москвы на статус Абхазии, Южной Осетии и территориальную целостность Грузии, в открытую полемику она не вступала. Наличие абхазской диаспоры, а также бизнес-контакты граждан Турции – выходцев из Абхазии со своей исторической родиной делали политику Анкары более нюансированной. Турцию посещали, пускай и с частными визитами, первый и второй президенты Абхазии Владислав Ардзинба и Сергей Багапш (при желании турецкие власти могли их не пустить). Осенью 2009 г. в Сухуми побывал известный турецкий дипломат Юнал Чевикоз, что спровоцировало слухи о возможном признании абхазской независимости. Турецкие продовольственные и промышленные товары до начала 2016 г. занимали около 20–25% общего объема абхазского рынка. Присутствовали и другие формы бизнес-контактов. Это и фрахт турецких рыболовецких судов во время путины, и экспорт угля из абхазского Ткварчели (Ткуарчала) на турецкую территорию.

Однако конфронтация между Россией и Турцией обозначила потенциальные точки риска не только на Ближнем Востоке, но и за его пределами. По мнению польского востоковеда Конрада Заштовта, «конфликт между Турцией и Россией из-за противоречивых интересов этих стран на Ближнем Востоке углубляет разделение Кавказского региона на два блока. Как результат Турция укрепляет политическое и экономическое сотрудничество с Грузией и Азербайджаном, в то время как Россия расширяет военную кооперацию с Арменией». Но насколько верно представление о Кавказе как потенциальной площадке столкновения российских и турецких интересов?

На первый взгляд, многие факты свидетельствуют в пользу данного тезиса. Так, в начале декабря, вскоре после инцидента с российским бомбардировщиком Су-24, турецкий премьер Ахмет Давутоглу заявил, что «для разрешения конфликта в Нагорном Карабахе и мира в регионе необходимо полностью освободить оккупированные азербайджанские земли». В свою очередь, в конце 2015 г. произошло укрепление российского военного присутствия в Армении, а в начале февраля 2016 г. опубликован список российских вооружений, поставляемых в эту республику. В январе нынешнего года Абхазия, руководствуясь Договором с РФ о союзничестве и стратегическом партнерстве, присоединилась к российским санкциям против Анкары. Естественно, это не могло не отразиться на позициях турецкого руководства в отношении Грузии. Не случайно по итогам трехсторонней встречи в Тбилиси (19 февраля 2016 г.) главы МИД Турции, Грузии и Азербайджана подписали совместную декларацию, в которой обеспечение территориальной целостности названо одним из высших приоритетов региональной безопасности. После резкого обострения конфликта в Нагорном Карабахе в начале апреля 2016 г. президент Эрдоган выразил поддержку Баку и соболезнования по поводу гибели азербайджанских военнослужащих на линии соприкосновения.

Стоит отметить и другие резоны, не позволяющие говорить о жесткой фрагментации Кавказа по блокам во главе с Россией и Турцией. Во-первых, решение о наращивании российско-армянской военно-политической кооперации имело собственную логику и динамику. Оно было принято еще до инцидента с Су-24. В апреле прошлого года сообщалось о создании единых систем ПВО в Восточной Европе, Центральной Азии и на Кавказе в рамках СНГ. 11 ноября 2015 г. президент России Владимир Путин распорядился подготовить документ о создании общей с Арменией региональной системы ПВО в Кавказском регионе. Российско-турецкая конфронтация придала особую остроту всем этим планам и, если угодно, дополнительную символическую нагрузку. 23 декабря 2015 г. министры обороны РФ и Армении Сергей Шойгу и Сейран Оганян подписали соглашение о совместной системе противовоздушной обороны. Тогда же в Армению поступила авиатехника более новых модификаций.

Во-вторых, сколь ни были бы близки позиции Анкары, Баку и Тбилиси, их нельзя считать тождественными. У Азербайджана непростые отношения с Западом, и в последнее время критика авторитарных методов Баку со стороны США и Евросоюза стала намного более жесткой. Россия уже не первый год видится в прикаспийской республике как противовес Западу и дополнительный источник международной легитимации режима. Есть у Азербайджана интерес и к экономической кооперации с Россией, и к взаимодействию против джихадистской угрозы. Последний пункт способен заинтересовать и Грузию, столкнувшуюся с аналогичным вызовом в Панкиси. Кстати, ни Тбилиси, ни Баку не стали полностью уравнивать свои интересы с официальным Киевом, их позиции в 2014 – начале 2016 гг. выглядели более сложными. Азербайджан также занимает довольно осторожную позицию по Сирии, опасаясь, как и Россия, коллапса светской государственности на Ближнем Востоке и экспорта джихадистских идей и практик. Как следствие, Баку не готов привязать свою внешнеполитическую линию к турецкому подходу. «Наши отношения динамично развиваются как с Турцией, так и с Россией, и Азербайджан уделяет особое внимание углублению связей с обеими странами», – заявил в феврале 2016 г. глава МИД Эльмар Мамедьяров, отметив, что его страну не устраивает нынешнее состояние отношений между Москвой и Анкарой.

В-третьих, столкнувшись с эскалацией конфликта в Нагорном Карабахе, Россия продолжает искать баланс между Арменией (стратегическим союзником) и Азербайджаном (стратегическим партнером). Утратив многие рычаги влияния на Грузию после признания Абхазии и Южной Осетии, Москва не может позволить себе такой роскоши, как втягивание во вражду с Азербайджаном, чем, конечно, не преминут воспользоваться турецкие политики. И в этом случае на дагестанском направлении мы рискуем получить дополнительные очаги нестабильности вдобавок к уже имеющимся (только с декабря 2015 г. в Дагестане было четыре теракта под знаменем ИГ). Более того, превращение Азербайджана в откровенно враждебное государство завершит формирование антироссийской конфигурации Анкара–Баку–Тбилиси, в которой пока есть внутренние разногласия.

В-четвертых, из кавказского уравнения нельзя исключать такую переменную, как Иран. Тегеран стремится вести самостоятельную линию, не примыкая ни к одному из центров силы (Запад или Россия). При этом Исламская Республика – единственная страна, выступающая с критикой «Обновленных мадридских принципов нагорно-карабахского урегулирования» и полагающая, что данный вопрос, как и другие конфликты, должен разрешаться без участия внешних нерегиональных игроков. В «разморозке» боевых действий (с возможным подключением той же Турции на стороне Азербайджана) Тегеран видит угрозу своим интересам, поскольку опасается более активного военно-дипломатического вмешательства США и Евросоюза, в том числе в формате миротворческой операции.

Но Азербайджан последовательно подчеркивает свой интерес к нормализации отношений с Ираном (23 февраля 2016 г. состоялся визит Ильхама Алиева в Тегеран и его переговоры с духовным лидером Али Хаменеи и с президентом Хасаном Роухани). Это происходит, несмотря на расхождения по Сирии и Ближнему Востоку в целом между Турцией, стратегическим союзником Баку, и Исламской Республикой. Перспективы развития двусторонних отношений с Тегераном видит и Тбилиси (свидетельством чему переговоры между министром энергетики Грузии Кахой Каладзе и министром нефти Ирана Бижаном Намдаром Зангане в феврале 2016 г.). Нормализация отношений с Западом и выход из режима санкций открывают перед Ираном новые возможности на Кавказе, с чем не сможет не считаться ни один игрок, включая Москву и Анкару.

В-пятых, сам Запад, поддерживая «геополитический и энергетический плюрализм», не заинтересован в одностороннем усилении Турции, а также расширении ее евразийских амбиций. Еще в июле 2006 г. Палата представителей Конгресса США (во многом под влиянием армянского лобби) проголосовала за предоставление гарантий того, что никакие экспортные и импортные фонды не будут использованы для содействия проекту строительства железной дороги Баку–Ахалкалаки–Тбилиси–Карс в обход Армении. И по настоящее время эта позиция остается прежней.

Три сценария: между статус-кво и modus vivendi

Говорить о разделении Кавказского региона из-за конфронтации России и Турции пока не приходится, хотя опасность есть. Неразрешенные этнополитические проблемы на фоне отсутствия прорыва в российско-турецких отношениях создают потенциальные риски.

В этой ситуации возможны три сценария. Первый – борьба за сохранение статус-кво. Россия, не разрешив для себя проблемы Сирии и Украины, вряд ли захочет ломать нынешний порядок вещей на Кавказе. Особенно когда Запад фактически смирился с уходом Абхазии и Южной Осетии в российскую сферу влияния взамен на укрепление собственных позиций в Грузии (такой раздел лишь укрепляет положение дел, сложившееся в регионе после августа 2008 г.).

Для Москвы слом хрупкого статус-кво в Нагорном Карабахе может иметь негативные последствия. Развитие ситуации по неблагоприятному сценарию поставит под вопрос перспективы евразийских интеграционных проектов (ОДКБ и ЕАЭС), учитывая отсутствие консенсуса среди их участников по поводу военно-политической поддержки Армении, а также резко противопоставит интересы Москвы и Баку, к чему сегодня не готовы обе стороны (даже в условиях российско-турецкой конфронтации).

Турция в своих возможных действиях по обострению ситуации в Карабахе (а к конфликтам в Абхазии и Южной Осетии Анкара всегда проявляла крайне ограниченный интерес) чрезвычайно связана фактором Запада. На сегодня непризнанная никем (даже Арменией) Нагорно-Карабахская Республика (НКР) – единственное образование такого рода на постсоветском пространстве, получающее хотя и незначительное, но финансирование из американского госбюджета. В случае активного и, главное, открытого военного вовлечения Анкары в конфликт армянское лобби и в Конгрессе США, и в европейских странах (прежде всего во Франции) предпримет значительные усилия. Не факт, что это приведет к тотальной заморозке стратегически важных обеим сторонам американо-турецких отношений. Но в любом случае не позволит представить конфликт как proxy war между Россией и Западом (что де-факто удалось на Украине и в Грузии). Во многом по этой же причине (а также не имея решающего военно-технического преимущества перед армянской стороной) Азербайджан также не спешит конвертировать жесткую риторику в практические действия. Сдерживающую роль играет и Иран, рассматривающий полномасштабное возобновление военных действий как угрозу своим интересам.

Впрочем, сценарий сохранения статус-кво не означает полного замораживания ситуации. Не исключены варианты «тестирования» противоборствующих сторон и стратегических союзников, стоящих за ними (Россия и Турция). Рост числа инцидентов на линии соприкосновения и вдоль армяно-азербайджанской границы за пределами собственно Нагорного Карабаха создает дополнительное напряжение, которое, среди прочего, интерпретируется и как последствие ближневосточного противостояния Москвы и Анкары (даже если в действительности это не так).

Второй сценарий предполагает активизацию военных действий и возможное перерастание инцидентов (обстрелы, диверсионные рейды) в полномасштабное противостояние с вовлечением третьих сторон (прежде всего России и Турции). Развитие событий по такому алгоритму возможно в случае утраты (полной или значительной) контроля над ситуацией на линиях соприкосновения противоборствующих сторон. Вряд ли Анкара и Москва будут сами подталкивать к реализации такого варианта по причинам, указанным выше. Но они могут стать его заложниками, если эскалация произойдет сама собой. В этом особая опасность апрельского обострения.

Издержки от «сдачи» стратегического союзника могут оказаться слишком высокими. Таким образом, наибольший риск именно в том, что Россия и Турция окажутся не в состоянии предотвратить обвал кавказского статус-кво, что опасно для них обеих. Тогда велик риск того, что и Москве, и Анкаре придется действовать фактически в одностороннем порядке. Их союзники по ОДКБ и ЕАЭС, с одной стороны, и по НАТО, с другой, не имеют прямого интереса ни к вмешательству в противостояние в Нагорном Карабахе, ни к участию в его урегулировании в стадии новой эскалации. От реализации негативного сценария удерживает имеющаяся и в Армении, и в Азербайджане «вертикаль власти». В случае же внутриполитической дестабилизации в обеих странах (причины здесь вторичны) положение дел может измениться, и не в лучшую сторону.

Третий сценарий – нахождение modus vivendi и улучшение отношений – представляется в краткосрочной перспективе маловероятным. Более того, поскольку сегодняшняя конфронтация катализирована ближневосточными событиями, именно оттуда должен начаться процесс нормализации. Возможно, успех перемирия и мирного процесса в Сирии сделает позиции Москвы и Анкары ближе (или создаст некие предпосылки для сглаживания противоречий). В этом случае возможно и снижение рисков в других регионах, где интересы двух стран пересекаются.

Россия. Турция. СКФО > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754245 Сергей Маркедонов

ЕАЭС и все-все-все

Внешний контур становления евразийской интеграции

Сергей Ткачук – директор по проектам Научного центра евразийской интеграции.

Резюме Будучи ядром Евразийского континента и располагая важными транспортными коридорами, Россия пока проигрывает конкуренцию проектам «среднеазиатского транзитного звена» ЭПШП и отстает в борьбе за международные трансграничные потоки.

Концепция разноскоростной и разноуровневой интеграции, которая лежала в основе Таможенного союза (ТС), позволила в сжатые сроки очертить территорию с едиными правилами игры и понятными перспективами развития. На основании Таможенного кодекса прямого действия унифицированы таможенный контроль, санитарный, ветеринарный, фитосанитарный, некоторые функции транспортного контроля, система технического регулирования. ТС России, Белоруссии и Казахстана (в 2015 г. к ним присоединились Армения и Киргизия) создал общий рынок в 180 млн человек с совокупным ВВП в 2,2 трлн долларов. Классический эффект увеличения масштаба рынка способствует наращиванию взаимодействия и росту экономического потенциала. В среднесрочной перспективе темпы роста государств-членов могут повыситься в 1,5–2 раза за счет восстановления кооперационных связей и запуска общего экономического пространства без изъятий и ограничений.

Уже за первый год существования единой таможенной территории статистика подтвердила неоспоримую выгоду снятия барьеров на пути движения товаров, опровергнув скептические ожидания и прогнозы противников евразийской интеграции в национальных органах управления. Так, общий товарооборот Белоруссии, России и Казахстана в 2011 г. вырос более чем на треть по сравнению с аналогичным периодом 2010 года. Более чем на 40% выросла взаимная торговля внутри ТС, особенно на приграничных территориях.

Однако затем первые обнадеживающие цифры стали сокращаться. Объем взаимной торговли за январь-декабрь 2014 г. составил 57 млрд долларов, или 89% от уровня соответствующего периода 2013 г. (в т.ч. между Казахстаном и Россией – 79%). За январь-сентябрь 2015 г. цифры составили всего 74% к аналогичному периоду прошлого года. И если объективно проседание объясняется исчерпанием первоначального эффекта снятия пограничных барьеров, то изъятия из режима единой таможенной территории (например, вступление Казахстана в ВТО с уровнем тарифной защиты, отличным от единого таможенного тарифа в ТС) становится непреодолимой сложностью. Нетарифные ограничения, а также отсутствие реальной координации политик (макроэкономической, промышленной, сельскохозяйственной и далее по списку) – проблемы иного свойства, предопределенные институциональной рыхлостью евразийской интеграции. С переходом к созданию Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и преобразованием Комиссии ТС в Евразийскую экономическую комиссию установлено абсолютное равенство всех сторон при принятии решений, в то время как доля России в финансировании бюджета достигла 88% в соответствии с ее долей в распределении доходов от поступления импортных пошлин.

Формальное уравнивание России с другими государствами ЕАЭС способно усложнить принятие решений и снизить темпы интеграции. Наделение всех членов равным количеством голосов и представительством в органах управления с предоставлением каждому права вето на решения наднационального органа резко усложнило выработку общей позиции. В результате затягивается формирование полноценного единого экономического пространства, завершение которого отодвинуто с 2017 на 2024 год. Расширение наднациональной бюрократии (число сотрудников выросло в 10 раз) повлекло удорожание работы наднационального органа – средние расходы на одно решение Евразийской экономической комиссии возросли более чем в 20 раз по сравнению с Комиссией ТС. И это притом что ЕЭК так и не приняла на себя функции инициирования решений (они по-прежнему вносятся правительствами), а также ответственности за их исполнение.

Пассивность бюрократической надстройки проявилась в размывании идеи формирования ЕАЭС с согласованием отраслевых политик развития, которые имеют ключевое значение для обретения союзом самодостаточности и конкурентоспособности. Появление таких политик в конечном счете означает восстановление кооперационных связей при совместном производстве сложной продукции, востребованной и внутри объединения, и на внешних рынках. Синергия объединения усилий в промышленности и сельском хозяйстве – это 2/3 совокупного интеграционного эффекта (против трети, полученной от самого факта появления единой таможенной территории), а также неиспользованный ресурс экономического роста для стран союза.

Партнеры далеко и близко

Эта краткая характеристика эволюции евразийской интеграции необходима для того, чтобы обратиться к другому источнику повышения конкурентоспособности – пока незадействованному. Назовем его условно «внешним контуром», по которому, коль скоро стагнирует «внутренний», следует выстроить концепцию оживления ЕАЭС. Речь о создании сети зон свободной торговли (ЗСТ) и соглашений о преференциальных режимах торгово-экономического сотрудничества в Евразии. Для ЕАЭС это имеет принципиальное значение – прежде всего по причине тектонических изменений в правилах мировой торговли, которые объективно не в интересах нашей интеграционной группировки. Откровенно признаемся самим себе, что ЕАЭС, производящий всего 3,5% мирового ВВП, не является самодостаточным рынком, способным на равных встроиться в мировую систему.

Что сделать, чтобы занять подобающее место в мировом торгово-экономическом и технологическом разделении?

Во-первых, создать работоспособную сеть ЗСТ. Идет проработка соглашений с Египтом, Индией, Израилем и Новой Зеландией. Другие потенциальные партнеры – Южная Корея, Чили, ЮАР. С большинством стран Каспийского региона государства ЕАЭС имеют соглашения о ЗСТ на двусторонней основе. Но особенно важно рассмотреть преференциальное торговое соглашение с Ираном. Это позволит получить выход на рынки и доступ к важнейшим транзитным маршрутам Среднего Востока, а также расширит возможности использования режима свободной торговли с другими государствами Каспия.

Еще один бесспорный приоритет – установление отношений со странами латиноамериканского общего рынка МЕРКОСУР. Взаимодействие с ним могло бы основываться на межблоковом диалоговом партнерстве. Аналогичный подход применим к странам Тихоокеанского альянса (Мексика, Перу, Чили, Колумбия). Стоит рассмотреть вопрос углубления сотрудничества с Республикой Никарагуа, которая осуществляет крупный проект строительства канала между Тихим и Атлантическим океанами.

Основным партнером в Африке может стать Южно-Африканское сообщество развития (15 государств, пять из которых входят и в Южно-Африканский таможенный союз), обладающее обширной институциональной структурой и нацеленное на экономическую интеграцию. Ведущая экономика сообщества, ЮАР – член БРИКС, который имеет шансы стать серьезным игроком в процессе формирования многополярного мира.

Во-вторых, целесообразно активизировать переговорный процесс не только в ЮВА, но и с Евросоюзом как крупнейшим торгово-экономическим партнером. Подход можно окрестить в духе китайских «дацзыбао» – «Стоять на двух ногах». Легкомысленно делать ставку на одного партнера. Ряд стран ЕС не будет до последнего идти на поводу у брюссельской бюрократии, если экономические интересы потребуют проявить прагматизм и здравый смысл.

Одна из «ног», нагрузка на которую возросла с введением Западом экономических санкций против России, – Китай и ориентированные на него торгово-экономические образования. В ЕАЭС идет работа над оптимальным алгоритмом долгосрочного сотрудничества. Примечательно, что государства-члены признали преждевременной инициативу КНР о полноценной зоне свободной торговли. Как отмечается, «приоритетной представляется разработка непреференциального соглашения по торгово-экономическим вопросам (Всеобъемлющее соглашение о партнерстве и сотрудничестве)». Не вводя преференций в торговом режиме между ЕАЭС и КНР, но охватывая достаточный спектр торгово-экономической проблематики сотрудничества, такое соглашение должно содействовать развитию кооперации в инновационных областях, реализации транзитного потенциала Союза, привлечению инвестиций.

Напротив, разумно установить преференциальный режим торговли между ЕАЭС и Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН). Члены Ассоциации формируют единое экономическое пространство с общим рынком 615 млн человек. Экономики десяти государств, входящих в объединение, во многом дополняют ЕАЭС, что создает перспективы сотрудничества без угнетающего воздействия на отечественных товаропроизводителей. АСЕАН имеет отношения свободной торговли с Индией (членом группы БРИКС), а ЕАЭС создало ЗСТ с Вьетнамом. Наличие особого режима торгово-экономических отношений между АСЕАН и ЕАЭС позволило бы сделать шаг к созданию ЗСТ «от Лиссабона до Владивостока». Во всяком случае, осязаемой стала бы ЗСТ от Петербурга до Джакарты, включающая ЕАЭС, Индию, АСЕАН с общим рынком 2 млрд человек и ВВП 6,6 трлн долларов (по ППС – 16,5 трлн долларов). Российские производители обрели бы дополнительные рынки сбыта и смогли бы диверсифицировать источники импорта критически значимых товаров.

В этом году запланирован запуск Регионального всеобъемлющего экономического партнерства (РВЭП) АСЕАН, анонсированного в 2012 году. В рамках этого проекта ЗСТ АСЕАН предполагается интегрировать с пятью другими аналогичными зонами, которые Ассоциация либо уже создала, либо договорилась создать с Китаем, Японией, Республикой Кореей, Индией, а также Австралией и Новой Зеландией (с последними двумя у АСЕАН подписано общее соглашение). Россия как крупнейшая экономика ЕАЭС точно не проиграет, если проведет консультации с правительствами Индонезии, Вьетнама и Малайзии о перспективах отношений ЕАЭС–АСЕАН, а ЕЭК с соответствующим мандатом Высшего Евразийского экономического совета (глав государств) могла бы проработать вопрос с секретариатом АСЕАН. В случае успешных консультаций по обоим каналам можно объявить о начале формирования Евразийской зоны свободной торговли.

Впрочем, учитывая инерционность наднационального органа управления интеграцией, а также изменения, связанные с коренной перестройкой системы взаимодействия крупнейших региональных игроков в Азии, успешное воплощение предложенного подхода на этом этапе маловероятно.

Один пояс – много путей

Для повышения престижа и конкурентоспособности ЕАЭС на евразийской арене необходимо наполнить содержанием и другие форматы взаимодействия. Большую роль в реализации идеи, скажем, транспортных коридоров Россия–ЕАЭС (с последующим замыканием на магистрали, создаваемые в рамках проекта «Экономический пояс Шелкового пути») должны сыграть ШОС с опорой на формируемый банк организации и БРИКС с использованием потенциала Банка развития и пула резервных валют. Группа БРИКС, учитывая взаимное доверие лидеров государств, способна взять на себя функцию системного координатора процессов экономической интеграции. Иными словами, логичной представляется идея «союза союзов» – экономической интеграции блоков, лидерами которых выступают отдельные участники БРИКС. Дьявол, как водится, в деталях, а именно в адекватном механизме сочленения и приведении к взаимоприемлемому знаменателю принятых в каждом объединении норм регулирования (таможенно-тарифное, нетарифное, техническое, системы контроля происхождения товаров и т.д.). Таким образом, воздействие БРИКС на процессы региональной экономической интеграции членов группы можно многократно усилить уже в краткосрочной перспективе, если перейти от протокольной работы к конкретным программам взаимодействия.

Намеченное сопряжение трансъевразийских планов ЕАЭС со стратегической инициативой «Экономический пояс Шелкового пути» (ЭПШП) требует трезвого расчета и прагматизма. Суперпроект «Один пояс, один путь», выдвинутый председателем КНР Си Цзиньпином осенью 2013 г., быстро превращается в несущую конструкцию новой геополитической и геоэкономической стратегии Китая. Объединив проекты «Экономического пояса Шелкового пути» и «Морского Шелкового пути для XXI века», это начинание быстро приобрело организационную структуру в составе Госсовета (правительства КНР), солидную финансовую базу в форме фонда «Шелковый путь» (50 млрд долларов) и Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ) с уставным капиталом в 100 млрд долларов. «Один пояс, один путь» призван решить сразу несколько внешнеэкономических и внутриэкономических проблем самого Китая, но одновременно проект становится стержнем для нескольких интеграционных форматов, включая ЕАЭС, ШОС, АСЕАН, Евросоюз. И он неизбежно окажется конкурентом и препятствием на пути реализации подконтрольных США Транстихоокеанского партнерства (ТТП) и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП).

Предпринимая каждый новый шаг (разумеется, не отказываясь от выгодных форм взаимодействия), партнерам по ЕАЭС необходимо помнить о негативных последствиях вхождения в предлагаемый экономический альянс с КНР. Проект «Экономический пояс Шелкового пути» – естественная модель противодействия нарастанию нестабильности в экономике Китая за счет расширения внешних рынков сбыта. В связи с этим понятны усилия Пекина расширить внешние рынки, создав, в частности, юаневую зону торговли, куда вошли бы Россия, страны АТР, Центральной Азии, Африки, Южной Америки, а также арабские государства.

Реализуя «Великий Шелковый путь», Китай надеется получить под свой экономический контроль огромную территорию – от Юго-Восточной Азии до Закавказья. В перспективе на этом пространстве предполагается развитие международной экономической интеграции, финансового и политического взаимодействия, логистических и инфраструктурных систем. Пока стратегия охватывает внутреннюю часть Китая плюс близлежащие страны – республики Центральной Азии и ряд стран ЮВА. Россия осмотрительно заявила, что готова на взаимодействие с учетом опорных многосторонних механизмов функционирования БРИКС и ШОС.

Осторожность Москвы небеспочвенна. Вместе с тем, поскольку «места под солнцем» распределяются «здесь и сейчас», а интеграционный ландшафт кроится в угоду наиболее проворным игрокам, России и ее партнерам по Евразийскому экономическому союзу следовало бы поторопиться. Реализация инициативы глав России и Китая по сопряжению ЕАЭС и ЭПШП открывает широкие возможности развития российско-китайского (а также России с другими государствами АТР) сотрудничества. Начинать можно с обеих сторон. ЕАЭС – предложить уже подготовленные, но не начатые инвестиционные проекты развития трансконтинентальной транспортной инфраструктуры – железнодорожных, автомобильных магистралей и авиационных коридоров, а также расширить проекты, находящиеся в портфеле Евразийского банка развития. К примеру, идея Трансъевразийского пояса Razvitie, нацеленная на расширение железнодорожного сообщения «Европа–Азия», представляется фундаментальным дополнением к китайскому ЭПШП. Обе инициативы предусматривают создание протяженного кластера (железнодорожного, автомобильного, энергетического) с участием международных финансовых и производственных институтов.

Пояс Razvitie – принципиально новый концепт, который сочетает геоэкономические и геополитические проекты с культурным, финансовым и правовым аспектами. Он шире понятий «страновой мост» и «коридор развития». Геоэкономическая новизна состоит в формировании нового полюса генерации общественного богатства, заметного на фоне имеющихся мировых экономик. Геополитически предполагается создание новой формы международного сотрудничества в стратегическом планировании и неоиндустриальном освоении значительных территорий. Наконец, геокультурный аспект заключается в формулировании евразийского мировоззрения, основанного на диалоге цивилизаций. Подобный подход позволяет на русский лад переосмыслить идею Великого Шелкового пути, но не как исключительно транспортной магистрали, а прежде всего как коммуникативной мегаинфраструктуры взаимодействия государств, религий и цивилизаций.

Каждый из интеграционных проектов имеет свои инструменты воплощения в жизнь конкурентных преимуществ. В ЕАЭС это Евразийский банк развития (ЕАБР), в Китае – АБИИ. Симфония дополняющих друг друга режимов торгово-экономических отношений в сочетании с возможностями привлечения средств для инвестиций в транспорт, логистику и инфраструктуру формируют реальное «безбарьерное пространство» для создания надежных коридоров, связывающих Китай и Юго-Восточную Азию с Европой. Поэтому совместное использование институтов, находящихся в арсенале ЕАЭС и Китая, открывает возможности для реализации интеграционного потенциала каждого из проектов. Например, можно сочетать формирование единого воздушного пространства и открытие новых воздушных коридоров с переходом на самолеты собственной разработки и их изготовление в рамках российско-китайской кооперации. Или открытие внутренних водных путей со строительством и использованием судов собственного производства. Или сооружение трансконтинентальных транспортных коридоров с развитием собственной базы железнодорожного и автодорожного машиностроения. Аналогичный подход применим к формированию общего энергетического пространства, которое должно сопровождаться созданием общей машиностроительной базы. Скажем, доступ к природным ресурсам может быть обусловлен разработкой, производством и использованием отечественных машин и оборудования. Доступ к трубопроводным системам – инвестициями в их модернизацию и повышение эффективности.

Стратегия Пекина нацелена на создание надежного и безопасного торгового маршрута из Китая в Западную Европу и на Ближний Восток. С учетом военно-политической ситуации оптимальное направление транспортных коридоров проходит по территории стран ШОС и ЕАЭС. По этому маршруту уже налажено регулярное движение железнодорожных контейнерных составов. Завершено строительство шоссе через Синьцзян и Казахстан, которое доходит до границы с Россией в Оренбургской области.

Пекин заинтересован в продвижении грузов через ЕАЭС без задержек на таможенных границах. Именно это должно стать содержанием переговоров и консультаций на всех уровнях. Однако, несмотря на стратегический характер партнерства КНР и России, торг о конфигурации меридиональных транспортных сетей будет очень сложным. Китай уже активно работает над развитием альтернативных трансконтинентальных маршрутов через Центральную Азию и Закавказье. Стремление Пекина к расширению транспортных связей западных регионов страны с внешними, в том числе региональными рынками пока негативно сказывается на российских интересах.

Можно выделить несколько проектов, способных перекроить мировой рынок трансграничных перевозок:

Западный Китай – Казахстан – Закавказье – Турция – Европа (маршрут, в значительной степени совпадающий с ТРАСЕКА);

Западный Китай – Казахстан – Центральная Азия – Иран (с выходом в Турцию и Европу);

Западный Китай – Центральная Азия – Афганистан – Иран (с выходом в Турцию и Европу);

Западный Китай – Пакистан (порты на побережье Аравийского моря).

В реализации подобных проектов заинтересованы и страны-транзитеры, рассчитывающие увеличить доходы собственного транспортного сектора, и государства, которые, обретя статус транзитеров, смогут выйти на мировой рынок транспортных услуг.

Обратим внимание на ключевое присутствие в перечисленных маршрутах Турции. Несмотря на все риски военно-политической напряженности на турецком пограничье (равно как и внутри страны), Анкара в последние годы успешно реализовала ряд проектов по повышению транспортной конкурентоспособности. Так, в 2013 г. Турция ввела в эксплуатацию тоннель под Босфором, соединяющий железнодорожные системы Азии и Европы, и собирается продолжить расширение своих транзитных возможностей.

Являясь географическим ядром Евразийского континента и располагая экономически привлекательными транспортными коридорами, Россия пока проигрывает конкуренцию проектам «среднеазиатского транзитного звена» ЭПШП и серьезно отстает в борьбе за обработку международных трансграничных потоков. Накопившиеся проблемы грозят утратой сектора, стратегически важного для российской экономики.

Транзитный потенциал

Во избежание неблагоприятного сценария России следует исходить из следующих принципиальных соображений.

Первое. Транзит является мощным интеграционным фактором, способствующим росту региональной торговли, увеличению иностранных инвестиций и реализации совместных трансграничных проектов. Большинство проектов направлено на расширение сотрудничества со странами Азии (Китай, Индия, Корея и другие) и подразумевают реализацию программ модернизации востока страны.

Второе. Развитие транзитных направлений способствует росту эффективности транспортно-коммуникационной инфраструктуры, укреплению связей между регионами, обеспечению экономического единства территории страны и повышению ее промышленного потенциала. По расчетам ОЭСР, увеличение производительности в транспортном секторе на 10% ведет к росту ВВП на 0,8%.

Третье. Сложные конкурентные условия определяют необходимость высокого уровня сервиса и надежности перевозок, что подразумевает внедрение современных транспортных средств, модернизацию инфраструктуры (решение этой задачи в рамках единой таможенной территории мог бы взять на себя Евразийский банк развития).

Четвертое. Приоритетное и опережающее развитие восточных областей России, прежде всего их инфраструктуры, транспорта и человеческого потенциала, превращение этих регионов во второй политико-экономический центр страны.

Россия – единственная страна «от моря до моря», через которую могут пройти маршруты, связывающие три мировых полюса современного экономического и технологического развития. Эксперты считают крупнейшим событием столетия создание коммуникационного каркаса Евразийского континента, образуемого Великим Шелковым путем, Азиатско-Североамериканской и Арктической магистралями. При этом должны соблюдаться принципы классической транспортной задачи (замкнутая сеть более эффективна, чем отдельный транспортный коридор). Маршрут значительной протяженности даст экономический эффект, если в его срединной части находится государство с высокой потребительской емкостью внутреннего рынка. Большое значение имеют экспортные возможности срединной страны, создающие грузопотоки в направлении мировых рынков. Евразийский каркас станет жизнеспособным, если у образующих его торговых мостов будут опоры на всем протяжении. Новая стратегия интеграции и развития России и Евразии в целом должна предусматривать выстраивание механизмов пространственного планирования, новые принципы институционального развития.

России и ее партнерам по ЕАЭС важно поймать «азиатский ветер» в «паруса» своего развития еще и потому, что маршруты, проходящие по союзной территории, будут способствовать увеличению объемов товарообмена между АТР и другими регионами континента. В настоящее время около 60% мирового валового продукта создается в АТР, общая стоимость мировых перевозок оценивается в 3–5 трлн долларов, причем значительная их часть осуществляется морским путем за длительные сроки. 80% общей протяженности экономически оптимальных путей от Восточной Азии до Атлантики составляют российские транспортные сети.

Россия могла бы переключить на себя значительную часть евроазиатских грузопотоков. При 50-процентной российской доле в доходах транспортных систем это составит 1,5–2,5 трлн долларов. Вдоль магистралей появятся современные города с населением 1,5–2 млн человек, что позволит разгрузить мегаполисы в европейской части и оживить малонаселенную территорию Сибири и Дальнего Востока. Сегодня Россия обслуживает не более 5–7% потенциального объема евразийского рынка транспортно-логистических услуг.

Утверждение России и ЕАЭС как ключевого транспортно-коммуникационного звена единой евразийской инфраструктуры позволило бы сблизить сырьевые и промышленные регионы России, способствовало развитию производственных комплексов и социально-экономической сферы на обширных восточных территориях. Получили бы интенсивное развитие железнодорожная, металлургическая отрасли, горнорудная промышленность, речное судостроение и судоходство, технологии энергосбережения, космические средства навигации, газовая и лесная промышленность, телекоммуникационные и другие технологии.

Та или иная конфигурация транспортной инфраструктуры Евразии – благодатная почва для осуществления плана создания зоны гармоничного сотрудничества Азии и Европы, заявленного президентом России. Тем более что и в Брюсселе развитие высокотехнологичных транспортных коридоров между Евросоюзом и соседними странами (преимущественно на востоке) рассматривается как важная составляющая экономического роста. По прогнозам, объем наземных грузовых перевозок между Евросоюзом и странами-соседями увеличится к 2020 г. в два раза по сравнению с показателями конца XX века. Транспортная отрасль создает 10% ВВП ЕС, в ней трудится более 10 млн человек. Общеевропейская транспортная сеть включает более 75 тыс. км скоростных автомобильных дорог, около 78 тыс. км железнодорожных путей, 330 аэропортов и 480 морских портов, из них 270 международных.

За последние 10 лет (ровно столько времени прошло с момента утверждения Брюсселем схемы развития пяти европейских международных транспортных коридоров) Евросоюз не смог продвинуться дальше дискуссий. Сегодня же, в условиях обострения копившихся годами проблем, Европейский союз не менее других партнеров по Евразии заинтересован в согласовании четкого алгоритма долгосрочного сотрудничества с ЕАЭС и АТР. Прежде всего это касается совместных инвестиций в транспортную инфраструктуру и коммуникации, которые позволят создать прочный экономический базис, не подверженный колебаниям политической конъюнктуры.

Воронка влияния США?

Тектонические сдвиги в мировой торгово-экономической системе связаны с ее постепенным затягиванием в воронку влияния Соединенных Штатов. Запланированное создание Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП) США–ЕС и уже созданное Транстихоокеанское партнерство (ТТП) коренным образом изменит конфигурацию глобального экономического пространства.

Примечательно, что за скобки этой операции американцев, направленной, по сути, на переписывание правил мировой торговли под себя, пока выведен Китай. Планы по нейтрализации влияния Поднебесной разработчики соглашения не скрывали, Барак Обама прямо заявил: «В условиях, когда 95% потребителей американской продукции находятся за границами США, Америка не может позволить таким странам, как Китай, формулировать правила глобальной экономики».

ТТП является ярким примером и составной частью внешнеторговой стратегии Соединенных Штатов, в которую, наряду с планом заключения ТТИП, входит присоединение к соглашению по торговле услугами (ТИСА) с участием 23 стран – членов ВТО. Соглашение о ТТП является примером утилитарности американской внешнеэкономической экспансии. По оценкам Института мировой экономики Петерсона, к 2025 г. американоцентричное партнерство увеличит доходы его участников на 285 млрд долларов, их экспорт вырастет на 440 млрд долларов. При этом 64% общего прироста ВВП придется на Японию и Соединенные Штаты. Во взаимной торговле будут отменены около 18 тыс. пошлин на американские товары.

Таким образом, не обнуляя значения ВТО как всемирного арбитража по урегулированию торговых споров, США связывают с ТТП идею не только установления правил функционирования мирового сообщества после Второй мировой войны, но и продвижения своей экономической и политической системы как основополагающей модели справедливой конкуренции. Когда правила справедливы, указывается в мотивации Соединенных Штатов, американцы в состоянии вытеснить любого конкурента, однако необходимым условием является полное снятие барьеров на пути движения американских товаров, поскольку издержки производства в США даже в рамках программы «Сделано в Америке» существенно выше, чем в развивающихся странах. Основным требованием Вашингтона в связи с подписанием ТТП является закрепление лидерства в Тихоокеанском регионе. В частности, цены на американские автомобили упадут на 59%, а на поставки американской курятины – на 40%. ТТП должно снять барьеры на других рынках, чтобы продукция США имела возможность конкурировать на них. Доля изделий по программе «Сделано в Америке» выросла в экспорте почти на 50% и обеспечила около трети общего экономического роста с 2009 по 2014 год. Американский экспорт поддерживает 11,7 млн рабочих мест в Соединенных Штатах (рост на 1,8 млн рабочих мест за последние пять лет). Каждый миллиард долларов американского экспорта – это в среднем +5,8 тыс. рабочих мест в США. Одновременно Соединенные Штаты решают задачу ликвидации нетарифного регулирования, основанного на лицензиях, используемых рядом стран – Японией, Вьетнамом и др. Кроме того, американские автомобили получают доступ на японский рынок, который до этого считался достаточно закрытым, поскольку ликвидируются длительные задержки при таможенном оформлении американских товаров.

Обобщая, безбарьерная экспортная экспансия США, подкрепленная ими же написанными правилами, сулят американским корпорациям исключительные блага в АТР, в том числе доминирование над национальными нормами и законами, и обесценивают базовые права государств принимать свои нормы и уложения. ТНК смогут напрямую подавать иски против правительств в частный экстерриториальный трибунал, избегая обычной судебной системы на местах. Они вправе требовать компенсаций за потерянные и даже ожидаемые прибыли вследствие строгого трудового или экологического законодательства. На выходе получается своеобразное «ВТО плюс» XXI века: вместо гармонизации правил мировой торговли – ее хаотизация и усугубление глобальных финансовых диспропорций.

По тем же лекалам создается трансатлантическая беспошлинная экономическая зона с потребительским рынком в 820 млн человек – ТТИП. Инициаторы соглашения заявили, что оно позволит экономикам стран ЕС и США увеличить доход минимум на 100 млрд долларов в год. Но согласно докладу Института глобального развития и окружающей среды, опубликованному в 2014 г., в течение первых 10 лет соглашение приведет к потерям европейского нетто-экспорта (Франция лишится 2% ВВП, Германия – 1,1%, Великобритания – почти 1%). Это, в свою очередь, вызовет волну крупных сокращений, падение трудовых доходов (во Франции, к примеру, 5,5 тыс. евро в годовом исчислении на одного трудоспособного). Договоренность приведет к потерям государственных доходов, а дефицит госбюджетов всех европейских стран может превысить предусмотренный Маастрихтским соглашением порог в 3%.

Очевидно, что на подавляющей части мировых рынков экспортеры государств ЕАЭС окажутся в менее благоприятном положении, чем поставщики стран – членов суперблоков. В отношении российской продукции на территориях ТТП и ТТИП могут действовать ставки пошлин режима наибольшего благоприятствования (они закреплены в обязательствах ВТО), тогда как продукция стран – членов глобальных ЗСТ либо вообще не будет облагаться импортными пошлинами, либо будет облагаться преференциальными ставками. Это снизит конкурентоспособность продукции ЕАЭС, а значит устойчивость самого Евразийского экономического союза. Он, вероятнее всего, выпадет из новой конфигурации мирового экономического пространства, на которое в предстоящие годы будет приходиться большая часть международного товарного и инвестиционного обмена.

ЗСТ между США и Евросоюзом станет серьезным препятствием при переговорах о создании евразийского пояса гармоничного сосуществования и сотрудничества от океана до океана, предложенного президентом России. Снижается вероятность формирования зоны свободной торговли между ЕАЭС и ЕС, что станет дополнительным барьером для расширения интеграционных процессов на постсоветском пространстве, будет способствовать определенной изоляции рынка Евразийского экономического союза. ТТИП потенциально создает сложности для общеевропейской энергетической политики. В случае наращивания поставок американских энергоносителей в Евросоюз, скорее всего, будут переписаны требования к трансатлантическому энергетическому рынку, а Россия столкнется с еще большими, чем предусмотрено Третьим энергопакетом, ограничениями на европейском рынке.

Попытки стимулировать интеграцию в Тихоокеанском регионе без участия России противоречат интересам страны и ЕАЭС в целом. Опасность усугубится, если к либерализации торговли в рамках ТТП в той или иной форме присоединится Китай. Это существенно девальвирует саму концепцию разворота на Восток, снизит привлекательность России как экономического и политического партнера для КНР.

* * *

Итак, Евразия находится в ситуации высокой геополитической волатильности. Широкий спектр новых рисков и угроз экономической безопасности ЕАЭС, БРИКС и ШОС, возникающих в ходе реализации ТТП и ТТИП, требует ответов. Необходимо развивать аналогичные механизмы координированного управления агрегированными экономическими системами. При любом сценарии укрепление позиций России в мировой экономике и международной торговле будет зависеть не столько от изменений глобального экономического пространства, сколько от успешного решения стоящих перед страной интеграционных задач. И основной из них является осуществление новой индустриализации внутри ЕАЭС, сопряжение промышленных возможностей и преимуществ друг друга для создания кластеров производств, способных выдержать конкуренцию в любой точке земного шара. Необходимо извлечь максимальные выгоды из своего геостратегического положения, став крупнейшим мировым Таможенным союзом – транзитером с отлаженной системой магистралей и инфраструктурой. Целесообразно пригласить к полноправному членству в союзе и другие экономики, включая страны СНГ, партнеров, с которыми имеются отношения свободной торговли либо ведутся переговоры об установлении преференциальных режимов.

Только конкретные экономические проекты с просчитанными выгодами и издержками, пониманием их влияния на будущее ЕАЭС не позволят другим региональным и трансконтинентальным торговым группировкам заполнить образовавшийся в силу перманентной инертности управленческих звеньев вакуум на постсоветском пространстве.

Россия. Весь мир > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754230 Сергей Ткачук

Туризм как фактор глобальной политики

Пять аргументов из мировой практики

Николай Новичков – профессор, доктор экономических наук, в 2012–2013 гг. – заместитель руководителя Федерального агентства по туризму (Ростуризма), профессор Российского государственного университета туризма и сервиса (РГУТиС), член Экспертного совета правительства Российской Федерации.

Резюме Если государство хочет быть представлено в глобальной повестке и продвигать на мировой арене некую систему представлений, первый шаг – массовый «завоз» туристов, чтобы те могли впитать идеи, которые страна намерена экспортировать.

В последнее время в России много говорят о том, что туризм стал заложником внешней политики. Затронуты самые популярные еще недавно направления. Закрыто авиационное сообщение с Египтом (туристические власти страны оценивают ежемесячные потери в 273 млн долларов), против Турции введены санкции, а ухудшение политических отношений с Европейским союзом привело к уменьшению числа поездок туда российских граждан.

По данным Российского союза туриндустрии, выездной туризм сократился в 2015 г. на 31,3%. При этом Россия еще совсем недавно была вторым туристическим рынком Европы и четвертым – мира, обеспечив международным туристическим услугам свыше 54 млрд долларов выручки в 2013 году. Сокращение почти на треть – это не просто очень много, а, как говорят экономисты, почти обвал, и многочисленные банкротства туроператоров в 2014–2015 гг. представляются вполне объяснимым явлением. Значительную роль в сжатии отечественного туристического рынка сыграло, конечно, снижение мировых цен на нефть и последовавшая за этим девальвация рубля. Как результат, траты на путешествия и досуг неминуемо пошли вниз вслед за сокращением доходов, выраженных в долларах или евро.

Во время экономического кризиса туризм как деятельность по получению и потреблению впечатлений попадает в зону риска. Траты на досуг и культурное потребление неминуемо сокращаются, что наглядно отражается, например, в расходах в новогодние праздники. Как показывают опросы, от новогодних зарубежных путешествий в 2016 г. отказались 30% россиян, ранее проводивших длинные рождественские выходные в туристических поездках. А ведь без поездок современный мир невозможен, так же как и без обмена информацией, художественных или медийных образов, того или иного культурного поведения и потребления. Это означает, что ситуация на российском туристическом рынке рано или поздно, но изменится к лучшему. Сейчас же есть все основания говорить, что туризм как деятельность и область экономики в России находится в глубоком и, боюсь, затяжном кризисе.

Кризисные явления порождены как глобальной экономической конъюнктурой, так и рядом политических решений. Некоторые называют внешнюю политику России главным фактором развития внутреннего туризма. Действительно, рост внутреннего туристического потока пусть и не галопирующими темпами, но все-таки наблюдается, о чем не перестает рапортовать Ростуризм. Внутренний туризм в 2015 г. рос, по данным Ассоциации туристических операторов, на 20%, и в 2016 г. рост может продолжиться.

Это очень хорошо, но современный мир немыслим без международных контактов и туристических обменов, которые составляют важную часть экономики, международных отношений и глобальной политики. В связи с этим крайне важна положительная динамика въезда туристов-иностранцев в Россию. По данным министра культуры Владимира Мединского, въездной туризм в 2015 г. показал рост в 8%, что привлекло на полтора миллиона туристов больше, чем годом ранее. Лидеры въездного потока прежние: Китай, США, Германия и другие члены Евросоюза. Если повышение роли китайских визитеров – отголоски бурного экономического роста Поднебесной, то увеличение турпотока из ЕС и Северной Америки – прямое следствие нашей девальвации. Оба экономических фактора пока играют в нашу пользу.

Как показывает мировой опыт, часто именно туристическая сфера позволяла государствам решать важные политические проблемы, в том числе на международном уровне. Есть как минимум пять направлений, на которых туризм выступает эффективным инструментом глобальной политики.

Туризм как инструмент выхода на глобальный рынок

Глобальный рынок начал формироваться на рубеже XIX–XX веков и стал ответом на появление первых индустриальных держав. В этот период лидерами мировой экономики стали США, Германия, Великобритания, Франция, Россия, Япония. В ряде отраслей компании из этих государств доминируют до сих пор. Однако многие страны, обретя независимость в ХХ веке, просто опоздали к разделу экономического пирога. Понимая, что в традиционных отраслях часто «ловить нечего», они успешно реализовались в сферах, ставших значимыми и набравших обороты именно в ХХ веке. Понимание того, что, оказывается, можно зарабатывать в прямом смысле на воздухе в совокупности с солнцем, морем и культурным наследием, позволило многим экономически недостаточно развитым странам найти свое место на глобальном рынке.

Но туристическая отрасль превращается в рынок только тогда, когда средний класс становится существенным социальным фактором, создавая прослойку людей, располагающих свободными деньгами и свободным временем. Учитывая, что средний класс («третье сословие»), зародившись как явление в Англии, Франции и Америке, стал полноценной реальностью в ХХ столетии, можно с уверенностью говорить, что туризм оказался «новой экономикой» именно прошлого века. Если в 1950 г. в мире постоянно путешествовало всего около 20 млн человек, то к настоящему времени их число перевалило за миллиард.

Туризм для экономики – только начало, поскольку туристический поток формирует инвестиционную привлекательность, что, в свою очередь, позволяет вкладывать привлеченные финансовые ресурсы в смежные отрасли – транспорт, пищевую промышленность, жилищное строительство и др. Многие страны мира успешно реализовали данную стратегию.

Хрестоматийным примером является Арабская Республика Египет. До «арабской весны», в 2012 г., египетская экономика находилась на 23-м месте по уровню ВВП, вплотную подходя к «Большой двадцатке» и став, наряду с Турцией и Таиландом, самой большой туристической экономикой в мире. Выйдя на глобальный рынок с серьезными туристическими предложениями, Египет сумел построить (пусть и недостаточно устойчивую, со множеством структурных и прочих перекосов) большую экономику, несопоставимую с возможностями этой страны в предшествующие периоды.

Конечно, Египет во многом уникален. Время доставки туриста из Европы на теплое даже в январе Красное море – 4–5 часов. Исключительный набор культурно-исторических ценностей, некритичные по ближневосточным меркам внутриполитические проблемы (по крайней мере до последнего времени), вполне сносные отношения с соседями. Однако все эти факторы позитивной уникальности не снижают значимость приведенного примера, поскольку, как известно, нет таких возможностей, которые нельзя было бы потерять.

Трансформация мирового туристического рынка в ХХ веке действительно произошла в результате массированной экспансии в мировую экономику именно развивающихся рынков. И если в 1950-е гг. 75% всех путешествующих в мире людей были либо из Европы, либо посещали Европу, направляясь во Францию, Италию, Германию, Великобританию, то в «докризисном» 2013 г. в список самых посещаемых стран мира, наряду с обозначенными, уже входили США, а также Испания, Китай, Турция, Россия, Таиланд. Туризм как отрасль позволил государствам, еще вчера находившимся на обочине экономических отношений, занять достойное место на глобальном рынке.

Развитие туризма как способ выхода из международной изоляции

В прошлом столетии мир был разделен по самым разным осям и причинам. Привычная схема «капиталистический запад vs социалистический восток», конечно, неполна. В «социалистическом лагере» существовал, скажем, «китайский блок», были стоящие особняком страны Движения неприсоединения, но и на Западе имелись свои «особые» государства. К ним относятся, например, те, что пережили период правой диктатуры. Наиболее известный пример – Испания, прошедшая путь от Гражданской войны в 30-е гг. до демократических выборов и Пакта Монклоа в конце 70-х гг. прошлого века.

Важно отметить, что Испания открылась для иностранного туризма еще при режиме Франко. Уже в 1970-е гг., например, Канары были процветающим европейским курортом, затем появились и иные туристические направления, сделавшие Испанию любимым местом отдыха для многих европейцев. Сегодня сложно представить без туриста практически любой регион Испанского Королевства. Пример Испании показывает, как массовый туризм фактически подготовил как позитивное восприятие этой страны, так и прием ее в семью демократических стран. Можно ли тиражировать подобный опыт? Да, это успешно сделали многие латиноамериканские страны. Коста-Рика не всегда была открытой миру страной без армии. Правая диктатура, с одной стороны, и увлечение левацкими движениями, с другой, ее не обошли. Демократизация привела к превращению в туристический оазис, который благодаря этому демонстрирует неплохой экономический рост. Кстати, соседка Коста-Рики по Карибскому бассейну, Республика Куба, также начала политику открытости с туризма. Чем больше европейцев и жителей других стран проводили время на Кубе, тем более абсурдной выглядела многолетняя блокада со стороны Соединенных Штатов. Так что можно сказать, что недавние политические перемены, установление дипотношений с США и визит Барака Обамы в Гавану стали в том числе и следствием успехов туристической отрасли.

Кто-то может предположить, что стимулирование въездного туризма содействует развитию демократии: мол, чем больше приезжих из демократических государств, тем больше свободы в стране их временного пребывания. Наверное, такая точка зрения имеет право на существование, хотя примеры туристических государств Ближнего Востока едва ли это подтверждают. Любая демократизация – это процесс внутриполитической трансформации, основанный на органическом принятии обществом новых ценностей. Туристы могут служить примером (или антипримером) благотворности тех или иных общественно-политических моделей. Но изменить внутриполитические особенности они, конечно, не в состоянии. Более того, туристический поток как важная статья экспорта может служить укреплению авторитарного режима по причине притока валюты, иногда очень значительного. Китай, Куба и ближневосточные монархии наглядно демонстрируют подобные особенности.

Нельзя не упомянуть такое явление, как легитимация непризнанных государств. Приезжающие туда люди де-факто (а после пересечения границы часто и де-юре) признают независимость данного государственного образования. А если впечатления, приобретенные в результате поездки, оказываются не просто позитивными, а исключительно приятными, вчерашний турист фактически станет проводником идеи о признании. Подобную стратегию реализует Турецкая Республика Северного Кипра, которую формально признает только Анкара, что не мешает туркам-киприотам принимать больше миллиона туристов в год не только из Турции, но и из стран ЕС, России и др. Нечто подобное пытается осуществлять Марокко в аннексированной Западной Сахаре. Аналогичную стратегию, по идее, нужно взять на вооружение Абхазии, однако пока она остается курортом, ориентированным в основном на граждан России.

Туристический поток как инструмент политического воздействия

Понятно, что туризм становится инструментом политического влияния, только если доходы принимающей стороны играют существенную роль в национальной или региональной экономике. За примерами далеко ходить не надо. Введенные Западом санкции, последовавшее за ними российское эмбарго и общее охлаждение отношений России и Евросоюза привели к значительному сокращению числа россиян, выезжающих в европейские страны. Прямой ущерб от снижения туристического потока из России и введения санкций мэр Риги Нил Ушаков оценил в 60 млн евро, что, конечно, негативно сказывается на экономике и Риги, и Латвийской Республики. Из-за ухудшения политических отношений российский турист в 2014–2015 гг. меньше посещал такие страны, как Испания, Греция, Италия и др. Снижение экспорта туристических услуг на российский рынок серьезно отражается на экономике многих восточноевропейских стран – Венгрии, Чехии, Эстонии.

Будет ли данная ситуация иметь какие-то серьезные политические последствия? Попробуем обратиться за примерами к другим странам и эпохам. После социалистической революции на Кубе 1 января 1959 г. туристический поток в эту страну из США упал практически до нуля. Повлияли ли эти и иные санкции на экономику Острова свободы? Конечно, повлияли! Туристическая отрасль пережила серьезную трансформацию. Способствовали ли санкции и сокращение числа туристов решению политических задач Соединенных Штатов? Нет, и в конце концов Вашингтон это даже признал. Изменения на Кубе, по крайней мере сейчас, проходят по внутриполитическим причинам, а не в силу давления на те или иные отрасли экономики. Аналогичная ситуация с Ираном, который, будучи в 70-х гг. прошлого века светской прозападной страной, привлекал значительное число туристов. После исламской революции 1979 г. туристический поток резко уменьшился, а против Ирана были введены санкции как со стороны США, так и со стороны Европейского сообщества.

Еще один пример – Югославия начала 90-х годов. СФРЮ хоть и относилась к социалистическому лагерю, была весьма интегрирована в Общий рынок. Не будучи членом Организации Варшавского договора и придерживаясь позиции неприсоединения, Югославия сохранила существенные элементы рыночной экономики, поддерживала тесные отношения с ЕЭС и привлекала значительное число туристов из Западной Европы. Ситуация радикально изменилась после распада федерации в 1991 г. и начала серии войн на территории еще недавно единого государства. Союзную Республику Югославию (или «третью» Югославию), в которую вошли Сербия и Черногория, объявили агрессором, против которого были введены американские и европейские санкции. Их политическая успешность до сих пор вызывает большие сомнения, хотя режим и направленность страны радикально изменились.

В общем, разрушить туризм в политических целях можно, но к последствиям, которых желают инициаторы санкций, это все равно не ведет.

Туризм как локомотив развития

Туризм привлекает внимание к стране, что повышает ее инвестиционную привлекательность. Он стимулирует модернизацию старых и открытие новых аэропортов, создание рабочих мест в потребительском секторе, крайне эффективно влияет на жилищное строительство. Испания или Северный Кипр – не только туристические страны, но и территории, предоставляющие «вторые дома», то, что во многих языках называется русским словом dacha, для граждан целого ряда европейских государств. Политика открытости, соответствующие меры безопасности, повышение качества услуг, связанное со стимулированием туризма, влияют на кредитные и иные инвестиционные рейтинги стран и регионов, что снижает цену кредитных ресурсов и, в свою очередь, на новом витке стимулирует экономический рост. Воздействует ли это на глобальную политику и международные отношения? Естественно. Экономически развитой или интенсивно развивающейся стране всегда легче решать политические вопросы на международной арене.

Нельзя не упомянуть фактор глобальной безопасности. Эта проблема обостряется уже не только в странах с развивающимися рынками, но и в традиционно спокойных регионах мира. Благополучная Европа или Израиль, имеющий одну из самых эффективных систем безопасности на планете, не могут гарантировать туристу беспечное, с точки зрения сохранения его жизни и здоровья, времяпрепровождение. Как будет реагировать на происходящее глобальная отрасль? Однозначно пока сказать невозможно. Массовой сдачи путевок и авиабилетов в Европу не наблюдалось ни разу, даже после самых страшных террористических актов. Похоже, это говорит о том, что турист привыкает жить в условиях наличия террористической угрозы, а потребность во впечатлениях сильнее страха. Здесь, видимо, важно говорить о таком явлении, как системная привлекательность того или иного направления. В головах туристов есть образы, которые притягивают настолько, что даже угрозы насильственных действий не приводят к решению об отказе от поездок. Скорее всего, терроризм и иные угрозы безопасности не уменьшат глобальный туристический поток, а содействуют как раз перераспределению предпочтений туристов в пользу системно привлекательных направлений. Как попасть в этот элитный клуб – тема отдельного исследования.

Туризм как трансляция гуманитарных ценностей

Существует неофициальное правило: «Хочешь влюбить в себя весь мир – развивай туризм». Если государство стремится быть представлено в глобальной повестке и продвигать на мировой арене некую систему ценностей, то первый шаг – массовый «завоз» туристов, чтобы они смогли впитать идеи и смыслы, которые страна намерена экспортировать. Примеров можно вспомнить достаточно. СССР активно использовал компанию «Интурист» для пропаганды советского строя, советского образа жизни и социалистических ценностей. На определенном этапе – вполне успешно. Габриэль Гарсиа Маркес после посещения Советского Союза в 1957 г. не без восторга отметил, что «СССР – 22 400 000 квадратных километров без рекламы “Кока-Колы”». Имидж Советского Союза действительно не всегда был ужасен, когда-то страна имела притягательный образ и политический авторитет. Другим примером могут служить Индия и целый ряд буддистских государств. Для «очищения» и «погружения в мудрость» Индию ежегодно посещают миллионы иностранцев, которые не только поддерживают экономику, но и распространяют по всему миру истории о месте, где «каждый может найти себя и получить ответы на свои вопросы».

Конечно, важен пример США, которые привлекают ежегодно около 70 млн человек со всего мира и намерены в ближайшие годы довести эту цифру до 100 миллионов. И дело здесь, конечно, не только в деньгах, хотя в Америке туризм считается одной из главных экспортных отраслей. Через туристов Соединенные Штаты еще и реально транслируют свои «фирменные» ценности: демократия, свобода, права человека, пропагандой которых пронизано все американское общество. Волей-неволей их впитывают и визитеры со всего мира.

Россия. Что дальше?

Есть ли у туризма в России и из России потенциал для решения политических и международных задач? Страна вполне может занять место на глобальном рынке, предложив туристические продукты разным целевым аудиториям. С учетом более низких издержек и высокого уровня безопасности в нашей стране – это вполне реально. Грамотная политика продвижения туристических возможностей способна повысить инвестиционную привлекательность и ныне шатающиеся кредитные рейтинги. России традиционно свойственны весьма масштабные амбиции на международной арене, руководство видит ее одним из ведущих мировых центров разработки и продвижения глобальных гуманитарных идей. Имеются ли эти идеи в нашем стратегическом запасе? Однозначного ответа пока, увы, нет. Но никто не сказал, что мы не в состоянии предложить мировому сообществу ценности, привлекательные для сотен миллионов людей. И туристический потенциал России (который всеми и всегда признается значительным) окажется здесь очень полезен.

Как бы то ни было, туризм – явление мирового масштаба, а значит, разговаривать с туристом нужно на глобальные темы, показывая не просто экзотику, а демонстрируя то, что он сможет усвоить, увезти с собой и начать транслировать друзьям и знакомым.

Россия. Весь мир > Миграция, виза, туризм > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754209 Николай Новичков

В сетях архаики

Пять стратегических векторов конфликта в Сирии

Дмитрий Евстафьев – кандидат политических наук, профессор департамента интегрированных коммуникаций факультета коммуникаций, медиа и дизайна Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Резюме Сирийский конфликт показал возможность глубокой виртуализации политики и создания устойчивых сконструированных сущностей, бытующих исключительно в коммуникационном пространстве. Наиболее примечательной из них оказалась «умеренная оппозиция».

Междуречье Тигра и Евфрата и Большой Левант, а говоря современным языком, территория Сирии, Ливана и Ирака – почти идеальное место, где можно наблюдать проявление основных противоречий современного мира. Ряд немедленных последствий конфликта очевидны, как и то, что отсутствует полноценная кооперативная база для стратегического взаимодействия ключевых государств. Это, правда, не исключает определенного, хотя и ограниченного сотрудничества не только на военном этапе, но и в процессе политического и социально-экономического воссоздания.

Конфликт выявил несколько долгосрочных векторов развития, эффект которых пока в полной мере не ясен, но они, безусловно, имеют как минимум среднесрочный характер и могут начать определять политические процессы не только на Ближнем и Среднем Востоке.

Вектор 1. Сочетание этно-религиозных, политических и экономических факторов

Конфликт в Сирии вряд ли можно назвать цивилизационным в чистом виде, хотя возникший разлом имеет очень глубокий характер. Есть классические цивилизационные идентификаторы, которые Сэмюэл Хантингтон формулировал на основе этно-религиозных и культурно-поведенческих отличий, они находят подтверждения в длительной исторической перспективе. Но в данном случае проявился и ряд специфических аспектов дестабилизации, которые невозможно свести ни к национальным, ни к этническим.

Даже в самой широкой трактовке «национального» оно утрачивает значение решающего фактора размежевания. Управление такого рода конфликтами существенно осложняется, ведь сердцевиной всегда являлось национальное государство и его институты, пусть и по-разному понимаемые. Но кроме процессов, обусловленных невозможностью и далее сохранять национальные государства в рамках колониальной эпохи (Ирак, Сирия, Иордания, да и Ливия – классические примеры), наметилась перспектива передела пространства ради получения экономических выгод. То есть фактор этно-конфессиональной напряженности все больше воздействует на систему международных отношений, но дополняется экономически мотивированной дестабилизацией. На фоне торможения глобализации и в условиях кризиса стратегий догоняющего развития это особенно бросается в глаза.

Многогранный характер разломов и их последствий – главный стратегический вектор развития мира. Сирия – первый очаг конфликта, где это явственно проявилось, хотя пока и в ограниченной степени. Страна не играет важной роли в мировой экономике и остается второстепенным элементом логистической системы. Столкновение интересов будет куда ожесточеннее, если в его центре окажутся территории, более значимые с точки зрения всеобщих экономических потоков.

Традиционные транспортные и инфраструктурные коридоры и объекты, имеющие глобальное или трансрегиональное значение, давно находятся либо в «белой зоне» взаимоотношений мировых держав (регулируются юридически обязывающими соглашениями), либо хотя бы в «серой» (неформальные договоренности). Пример первого рода – знаменитая «конвенция Монтрё», которую стараются соблюдать даже в периоды максимального обострения отношений (как, например, в ходе нынешнего украинского кризиса или российско-грузинской войны). Пример второго рода – режим судоходства в Гибралтаре, Баб-эль-Мандебском проливе и некоторых других специфических регионах мира.

Однако новые логистические направления, возникающие в ходе перекройки карты мира, попадают в зону неопределенности – и правовой, и политической. Один из наиболее острых вопросов проекта «Экономический пояс Шелкового пути» – стандарты, которыми он будет регулироваться. Стремление КНР построить коридор исключительно на национальных нормах и принципах едва ли вызовет энтузиазм остальных участников. Можно не сомневаться, что тема правил игры возникнет и в связи с такими перспективными логистическими пространствами, как Никарагуанский канал и Северный морской путь (даже несмотря на то, что российский суверенитет над ним пока никто не оспаривает).

Вектор 2. Столкновение сетевой структуры и иерархичности

Девяностые годы XX века были отмечены бурным ростом интереса к сетевым структурам. Считалось, что они эффективнее иерархических, более адаптивны, да и вообще идут на смену прежним моделям управления. Концепция и политическая практика «цветных революций» заключалась в подрыве иерархической конструкции (государства) за счет гибкости и мобильности сетевых образований. Сетевое глобальное пространство, которое, как казалось, заменит скучное господство иерархии, виделось миром транснациональных компаний. Сами по себе они, безусловно, иерархические, но, становясь действующими лицами глобального сообщества, стимулируют переход процессов социально-экономической глобализации в сетевую форму.

Интересно, что на этапе зрелой глобализации (конец 1990-х гг. и нулевые) ТНК нормально уживались и даже взаимодействовали с транснациональными неправительственными организациями, хотя последние, как правило, объявляли себя борцами против засилья глобального бизнеса. Например, значительная часть мирового экологического движения деликатно смолчала по поводу сланцевой нефте- и газодобычи. Или, скажем, первоначально антиглобалистски настроенное «Движение за справедливую цену» сейчас активно используется крупнейшими глобальными корпорациями (тем же «Старбаксом») в маркетинговых целях. То есть чисто теоретически существовала возможность симфонии между ними, равно как и вероятность возникновения сетевого универсума, в котором государственная принадлежность индивида была бы вторичной по сравнению с его принадлежностью к той или иной сети.

Принято констатировать, что «сетевики» уступили в конкуренции с «иерархами», поскольку национальное государство сохранилось в качестве базовой единицы системы международных отношений. На деле ситуация далеко не так однозначна. Противоборство продолжается, и конфликт в Сирии и Ираке дал ему новый импульс.

Однако сетевыми структурами, в наибольшей степени освоившими механизмы глобализации, оказались радикально-религиозные сообщества, глобальный криминал и террористический интернационал. Собственно, рост их влияния в последние пять-семь лет, вероятно, можно связать с тем, что в условиях явного торможения глобализации (прежде всего социальной и социально-экономической) сетевые структуры действительно проявили больше операционной гибкости и воспользовались возможностями передела геополитического пространства и ключевых финансовых потоков.

Сирийский конфликт доказал способность сетевых структур оказывать социальные услуги в подконтрольных им районах. Неформальные группы занимались этим и раньше, порой более успешно, нежели государство. Однако и ХАМАС в секторе Газа, и «Хезболла» на юге Ливана действовали скорее как обычные иерархии, которые подменили собой государство на контролируемой территории. А вот ИГИЛ в Ракке и Дамаске, и «Джабхат ан-Нусра» в Алеппо и Идлибе (обе организации запрещены в России. – Ред.) оставались однозначно сетевыми.

Другой вопрос, что сетям ни разу не удавалось удержать власть. Более того, для «сетевиков» принципиальной задачей был не столько разгром иерархической структуры того или иного государства, сколько врастание в нее и превращение себя в подобие власти, то есть иерархии. Где-то это получалось (Сербия, Тунис, Грузия), где-то нет (Египет), где-то приводило к тяжелой долгосрочной дестабилизации (Украина). Но модель проникновения сетевого элемента в иерархическую конструкцию везде по сути одна и та же. В Сирии впервые в новейшей истории столкнулись чисто сетевая структура (ИГИЛ) и классическое, хотя и «сложносочиненное» государство. ИГИЛ, рожденное именно как сеть и остававшееся ею на протяжении большей части конфликта, ставило задачей разрушение государства как такового. Попытки обозначить собственную иерархичность (государственность) не оказали заметного воздействия ни на ход боевых действий, ни на концептуальную и идеологическую составляющие радикал-исламистского сообщества. Более того, сетевой характер организации исламистского пространства в Сирии и Ираке сохраняется, несмотря на угрозу военного поражения.

Интересно, что сетевой, по сути, характер постмайданной государственности не преодолен и на Украине, несмотря на жесткий нажим извне. В том, что Киеву следует вернуться к иерархичности в политике и сфере применения насилия (в частности, ликвидировать силовое крыло сетевой государственности – т.н. добровольческие батальоны), были едины и США, и Россия, и ЕС, и ОБСЕ. По мере ослабевания внешнего политического контроля над украинской политикой сетевой характер государственности имеет тенденцию к воспроизводству.

Показательно и то, как концепция «русского мира» все больше становится антиподом российской государственности. Она оказывается направлена против государственных институтов, которые представляются слишком косными, неспособными к динамическому расширению и в недостаточной степени отражающими «народность».

Ключевой вопрос, который питает противоречие между иерархическими и сетевыми моделями управления, – способность классического для XIX–XX столетий национального или многонационального государства с доминирующим этносом обеспечивать эффективную обратную связь между политическими институтами и обществом. Второй по значимости вопрос – насколько верхушка может «эмансипироваться» от общественных настроений. История гражданской войны в Сирии и судьба политической элиты во главе с Башаром Асадом преподала немало уроков. По мере того как нарастал «дефицит реакции» верхов на мнение общества, вакуум заполнялся именно сетевыми структурами. А они, похоже, обеспечивают большее «пространство соприкосновения» с обществом.

Попытки начать государственное строительство в Сирии «с нуля», как фактически предлагают США и Запад (демонтаж модели, центром которой являются алавиты), значат, что «новая сирийская государственность» станет возводиться в прямой конкуренции с сетевыми образцами «псевдогосударственности» ИГИЛ и «Джебхат ан-Нусры», международно признанных террористов. Предложение Москвы сохранить «асадовскую оболочку», наполняя ее новым содержанием, выглядят куда более стратегически осмысленно.

По сути, мы имели первый опыт наблюдений за усилиями по институционализации сетевой государственности. Впервые в качестве основы для государственного строительства востребована антисистемная идеология.

Сетевой вызов, вероятно, будет острым и для ислама как наиболее активно развивающейся идеологической системы современности. В какой-то степени это естественно для религии, в которой фактически нет клира как иерархической структуры, поэтому считалось, что прецедент уникален, его невозможно перенести на другие цивилизационные модели. Теперь, однако, речь идет о сетевизации управления насилием, порождаемого идеологией, которая использует исламскую оболочку, но наполняет ее иным содержанием. И это вполне применимо и за пределами ислама, во всяком случае в его классической трактовке.

Вектор 3. Стратегическое противостояние монополярности и полицентричности

Концепция многополярности при всей активной теоретической проработке и информационной подпитке, прежде всего со стороны Китая и спонсируемых им научных кругов, пока практического воплощения не получила. Более того, ни ЕС, ни КНР как потенциальные полюсы силы не смогли конвертировать свое преимущество по определенным типам ресурсов (нормативная и «мягкая» сила в случае Евросоюза и экономическая мощь в случае Китая) в новый геополитический статус. Пекин сделал ставку на врастание в биполярность через глобальную экономику и отказался от возможности бороться за статус второго полюса. Конкуренция с США проявляется скорее в формировании региональных коалиций, разных по составу, целям и задачам, которые невозможно в полной мере перенести в другие части мира.

Предпринята попытка утверждения как минимум двух новых центров силы – Турции и Саудовской Аравии, которые ставят геополитические цели, превышающие их собственный ресурс. В возникшую ситуацию вмешался Иран, который также хотел реализовать как экономическую, так и прежде всего политическую составляющую своего потенциала центра силы. Несмотря на локальность применения силовых инструментов, последствия того, что новые центры стимулировали вооруженные конфликты, выходили далеко за рамки большого Ближнего Востока.

Особенно это видно на примере Турции, которая интенсивно пыталась реализовывать уже не столько политическую или экономическую, сколько геополитическую программу неоосманизма. Схожую политику – естественно, с учетом возможностей и реальных условий – проводят другие страны: Польша, Индия, Бразилия, а в недалекой перспективе при условии стабилизации экономической ситуации, вероятно, к ним могут присоединиться Индонезия, Египет. Саудовская Аравия уже способна сформировать собственную коалицию на основе клиентских отношений с рядом арабских и африканских государств. Возникают полноценные субсистемы зависимости, обладающие собственной логикой развития. На этом фоне государства полузабытой «оси зла» выглядят почти безопасно, поскольку ни одно из них не обладало возможностями для существенного изменения международной системы.

Москва работает в этой парадигме, реализуя на локальном пространстве свое преимущество в отдельных видах мощи. Естественно, потенциал России существенно больше, нежели у обычного центра силы. И она также пытается действовать в логике создания собственной субсистемы союзнических связей, хотя это пока получается политически неэффективно, а экономически – затратно.

С другой стороны, выявилась группа стран, которые, обладая возможностями для более «самостоятельного плавания», заинтересованы в сохранении системы и ключевых тенденций глобализации. Это прежде всего государства, которые встраиваются в новые институты американоцентричной архитектуры – Транстихоокеанское партнерство или Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство. Ряд значимых потенциальных центров, например, Вьетнам, Южная Корея, Германия, продемонстрировали стремление остаться в рамках классических форматов глобализации, использовав монополярность в своих национальных интересах. И это важная тенденция, подтверждающая гипотезу о нелинейности, разнонаправленности геополитических процессов.

Главная проблема современной американской политики заключается в стратегической неспособности обеспечить управление амбициями ключевых игроков и встроить их в систему глобальной монополярности. Именно растерянность перед полицентричностью вызвала к жизни так повеселивший мировую общественность набор угроз глобальной безопасности, который вполне серьезно изложил Барак Обама в своем выступлении в ООН (Россия, Эбола, ИГИЛ).

Можно отчасти согласиться с мнением ряда специалистов о том, что американский военный активизм нулевых и десятых годов ознаменовал кризис однополярности. Основанную на ней систему уже нельзя было поддерживать в сбалансированном состоянии без прямого силового воздействия.

В мире тормозящей глобализации моделью для потенциальных центров силы стало не только вхождение в те или иные экономические системы, но прежде всего наращивание военных возможностей. Вероятно, справедливы прогнозы относительно медленного, а главное – асимметричного размывания монополярности. Это происходит и на качественном уровне – утрата Соединенными Штатами превосходства в компонентах национальной мощи, и на региональном – потеря Вашингтоном доминирующего положения в конкретных регионах мира. Отмирание монополярности – если, конечно, не произойдет значимых событий, которые развернут этот тренд или катализируют его – не будет носить характер одномоментного обвала, смены модели.

США, скорее всего, упустили время для корректировки глобальных институтов, чтобы они отвечали вызовам новой эпохи. Шаги в этом направлении сделаны – например, изменение системы квот в МВФ в пользу стран БРИКС. Но ситуация уже приобрела ярко выраженную силовую окраску, и эффект частичного экономического умиротворения существенно ниже, чем он мог бы быть в других условиях. Виной тому, вероятно, фиксация нового статуса военной силы и политической воли ее применять, продемонстрированная в ходе конфликта в Сирии и Ираке и не только там. Действия КНДР, целевой аудиторией которых были все же не Соединенные Штаты, а Китай и Япония, не менее показательны и подтверждают гипотезу о том, что в формирующейся системе международных отношений военно-силовой потенциал легко монетизируется.

Вектор 4. Столкновение высоких технологий и архаики в военной сфере

Как показала операция российских ВКС в Сирии, наличие высокотехнологичных вооружений последних поколений (ракеты «Калибр», высокоточное оружие воздушного базирования) не дало абсолютного преимущества сирийской армии на поле боя, хотя и обеспечило благоприятную ситуацию по двум важным показателям. С одной стороны, применение именно высокоточного оружия позволило избежать неблагоприятных гуманитарных последствий, которые были бы для России весьма чувствительными. С другой – дало возможность сравнительно быстро восстановить паритет в управлении войсками между сирийской правительственной армией и боевиками.

Однако в дальнейшем военно-технологическое превосходство перестало быть решающим. Более того, российские ВКС перешли к широкому использованию классических, можно сказать, пред-высокоточных боеприпасов (например, с самолетов Ту-22М3), и это не сказалось негативно на качестве воздушно-огневой поддержки. Зачастую общая интенсивность боевых действий была важнее. Это так, даже если отрешиться от вопроса о стоимости-эффективности применения различных видов вооружения, что в условиях нетотального конфликта является одним из важнейших факторов.

Еще более показательна относительно низкая эффективность боевых действий «западной коалиции», которая почти исключительно использовала высокотехнологичные вооружения и добилась лишь имитационных результатов, фактически проиграв ИГИЛ на поле боя.

Правомерны сомнения во всей методологии расчета субстратегического баланса сил, на которой зиждется утверждение о безусловной американской военно-силовой гегемонии. В ее основе, мол, непревзойденная мобильность вооруженных сил, дополненная преимуществом в высокотехнологичном вооружении. Но если военно-техническое превосходство не дает решающего превосходства даже в асимметричных конфликтах (с заведомо более слабыми противниками), насколько вообще надежна основа военно-силовой монополярности?

Конфликт в Сирии и Ираке показал, насколько ограничен потенциал высокотехнологичных воздушно-наземных операций, если он не сопровождается действиями сухопутных войск или их дееспособного суррогата. Например, частных охранных компаний или подразделений добровольцев, ополчений, которые будут фронтально противостоять противнику, получая воздушную поддержку в виде качественного, но не решающего бонуса. Особенно если боевые действия выходят за рамки классического для биполярного мира квазиколониального конфликта.

Под вопросом вся концепция технологизации боя как единственной основы военного доминирования Севера в условиях демографического и ресурсного превалирования Юга. Именно такой взгляд преобладал после холодной войны. Первые сомнения в правильности «качественной асимметрии» как подхода к ведению боевых действий возникли в ходе «Второй ливанской войны» 2006 г. – операции израильской армии (ЦАХАЛ) против подразделения «Хезболлы» и ее союзников в Ливане. Тотальное технологическое преимущество израильтян не позволило им добиться безоговорочных результатов на поле боя, а соотношение потерь оказалось неблагоприятным. Однако тогда это обстоятельство восприняли как разовый «сбой эффективности».

Важно изучать формы и методы участия разных государств в сирийском конфликте. Наиболее интересный пример – Иран, который создал и продемонстрировал в Сирии, кажется, самую гибкую из апробированных в военных конфликтах последних лет систему силовых инструментов. Иран обкатал и классические военные подразделения, и возможности военных советников (хотя эффект их деятельности, вероятно, более спорный), и подразделения внутренней безопасности (кстати, опыт участия КСИР именно в локальном конфликте может оказаться востребованным в дальнейшем), и полувоенные аффилированные подразделения («Хезболла», причем как ливанская, так, вероятно, и иранская), и внешне самостоятельные подразделения «шиитских добровольцев». Иран испробовал военный потенциал на любой вкус, исходя из максимально широкого спектра потенциальных вооруженных конфликтов, которые могут затронуть его интересы. Конечно, Тегерану есть над чем работать, но у его потенциальных оппонентов в регионе или нет и такого опыта, или имеется опыт скорее негативный, как, например, у Саудовской Аравии в Йемене.

Вектор 5. Усложняющееся взаимодействие социальной реальности и «информационного общества»

Сирийский конфликт показал пример глубокой виртуализации политики (даже ее силовой составляющей) и создания устойчивых сконструированных сущностей исключительно для коммуникационного пространства. Наиболее примечательна «умеренная оппозиция». Появление этого понятия и признание ее в качестве важнейшего элемента конфликта показывает глубину манипулятивных возможностей информационного общества, построенного на принципах интегрированных коммуникаций. Но есть и другая сторона вопроса.

Исламистские структуры сравнительно легко осваивают новейшие формы манипуляций. Информационное общество прорастает в архаизированные социальные структуры, последние же берут на вооружение новейшие технологии. Следствием становится глобализация архаических социальных укладов и поведенческих парадигм.

Этот феномен имеет отложенный эффект, который, впрочем, может со временем оказаться едва ли не самым значимым. События сорока лет показали высокий темп архаизации обществ во всем мире. Формальной отправной точкой, вероятно, стоит считать череду потрясений: начало радикального исламского противодействия центральной власти в Афганистане при Мухаммаде Дауде (1976–1977 гг.), «хлебные бунты» в Египте (1977 г.), показавшие силу архаических социальных институтов во вроде бы модернистских городах, исламистское восстание в сирийском Алеппо (1979 г.), Исламская революция в Иране (1978–1979 гг.). Окончательной легитимацией этих процессов можно считать референдум об исламском устройстве Пакистана, проведенный президентом-автократом Зия-уль-Хаком. Он знаменовал не просто откат в прошлое, а признание новой стратегической модели развития общества, всерьез претендовавшего до этого на промышленную модернизацию.

Но все подобные проявления воспринимались преимущественно как нечто, касающееся развивающегося мира. Ирак, Афганистан, Пакистан, Ливия, Нигерия, отчасти даже Египет превратились из относительно модернистских обществ в архаические не только по форме, но и по сути. Архаизацию удалось несколько замедлить в Алжире, Тунисе, Индонезии, Таджикистане, но, очевидно, только на время. Развитие информационного общества не только не сдерживало скольжение в прошлое, но и, очевидно, было одним из его инструментов. Оно и обеспечило внедрение в сознание мысли о том, что архаические социальные и экономические уклады вполне приемлемы.

Последняя волна нестабильности на Ближнем Востоке и все большая информационная прозрачность постмодернистских обществ делает возможным перенос социальной архаизации из развивающегося мира в сообщество стран с развитой экономикой. Этому способствует деструкция базовых социальных институтов западного мира. Безусловно, процесс небыстрый, и он далек от «точки невозврата», однако отрицать его бессмысленно. Признаки очевидны в Великобритании (например, т.н. шариатские патрули) и Франции. Они все более заметны в Германии, Бельгии. И в том числе это касается такого базового общественного института, как образование.

Перевод борьбы против ИГИЛ в реальную сферу не привел к исчезновению виртуального конфликта. Эту составляющую просто оттеснили на периферию, и она обрела другие формы. Конечно, в точке соприкосновения с реальностью действия виртуальное измерение перестает быть доминирующим. Но там, где этого соприкосновения нет или оно носит несколько иной характер (например, в странах Евросоюза главным является ожидание терроризма и нарастающий страх перед последствиями миграции), баланс между виртуальным и реальным может быть иным. Что допускает возможность воссоздания сконструированной реальности условной ИГИЛ на принципиально иной операционной площадке – за пределами Леванта и Ближнего Востока.

Давно обещанное противоборство Север–Юг, вероятно, уже идет через конкуренцию модернистских и архаических социальных институтов, и более конкурентоспособными оказываются архаические. Они эффективнее используют возможности информационного общества. Это обстоятельство отмечал скандальный немецкий политик Тило Сарацин в нашумевшей книге «Германия: самоликвидация». Деконструкции подвергаются классические социокультурные институты, прежде всего те, которые имеют организационное воплощение. Так разъедается каркас современного устройства западного типа. Оно замещается – пока на локальном уровне – архаизированными институциональными суррогатами. Высокотехнологичное информационное общество, безусловно, относящееся к атрибутам европейского постмодерна, успешно используется для архаизации социального пространства Европы.

Вместо заключения

Рассмотренные векторы – явления долгосрочные, в полной мере их эффект проявится лишь через некоторое время. Однако именно они определят структуру и особенности системы международных отношений, если торможение глобализации станет не только политической, но и операционной реальностью.

Реализация всех этих векторов – в комплексе или по отдельности – предполагает расширение зоны нестабильности, поскольку во всех случаях в той или иной степени предполагается использование силовых инструментов. Собственно, конфликт в Сирии и Ираке даже больше, нежели ситуация вокруг применения экономических санкций против России, показал значимость и потенциальный эффект различных силовых инструментов в современном мире: от почти классических войн союзников (proxy warfare) через новую парадигму гибридных войн к применению стратегических вооружений. Не показал конфликт в Сирии только одного – пределов допустимой эскалации. И это – главная угроза для системы международных отношений.

Внешняя политика России носит относительно деидеологизированный характер, в какой-то мере она приближается к практикам периода разрядки, когда пропаганда играет лишь роль ширмы для решения прагматических, во многом технологических задач. Однако идеологизация внешней политики США постоянно нарастает, определяя политические действия. Это делает маловероятной стратегию ограниченного партнерства, а частные случаи взаимодействия (например, сотрудничество против ИГИЛ) оказываются заложниками пропагандистской инерции.

Ситуация будет выглядеть менее безнадежно, если признать, что управлять возникшими векторами развития можно лишь отчасти, особенно в период глобальной экономической нестабильности. Тогда не исключены хотя бы попытки разговора с Соединенными Штатами (а они обеспечат лояльность своих европейских сателлитов) о пределах дестабилизации в современной системе международных отношений.

С другой стороны, конструктивное взаимодействие между Россией и Западом зависит от способности расширить рамки относительно малоконфликтной повестки дня между Москвой и Вашингтоном, которая, как показала практика, остается сердцевиной многостороннего взаимодействия. Это сложно, но возможно – с целью замедления глобальных деструктивных процессов.

Стратегическая задача России на ближайшие пять-семь лет вполне ясна. Необходимо дополнить эффективный военный потенциал (который, конечно, нужно расширять) возможностями стратегического конструирования и управления как минимум субглобальными геополитическими процессами. Только очень наивные люди могут предполагать, что обозначившиеся в Сирии и Ираке тенденции не проявятся на постсоветском пространстве. Но для адекватного реагирования нужна совершенно иная экономическая база и более эффективные социальные и управленческие институты.

Сирия. США. Россия > Армия, полиция. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754105 Дмитрий Евстафьев

От ВМФ до МВФ

Фёдор Лукьянов - главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» с момента его основания в 2002 году. Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России с 2012 года. Профессор-исследователь НИУ ВШЭ. Научный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай». Выпускник филологического факультета МГУ, с 1990 года – журналист-международник.

Резюме После окончания активной российской военной кампании на Ближнем Востоке наступила другая фаза, пока, правда, непонятно, какая. Тем не менее, некоторые предварительные итоги бурного сезона 2015-2016 можно подводить.

После окончания активной российской военной кампании на Ближнем Востоке наступила другая фаза, пока, правда, непонятно, какая. Тем не менее, некоторые предварительные итоги бурного сезона 2015-2016 можно подводить. С тем, что сирийская коллизия много глубже и обширнее, чем просто еще один региональный конфликт, никто не спорит.

Дмитрий Евстафьев выделяет пять стратегических тенденций развития региона и мира, которые проявились в Сирии и, вероятнее всего, будут усугубляться. В частности, он ставит под сомнение распространенную идею о неизбежной победе полицентризма над монополярностью, подчеркивая, что обе модели имеют влиятельных сторонников среди значимых держав. Интересное ответвление ближневосточной темы затрагивает Владимир Чернега – как приток мусульман влияет на изменение государственного строя европейских стран.

Прохор Тебин анализирует действия российского Военно-морского флота в Сирии – первую крупную операцию за долгие годы. Николай Кожанов рассматривает отношения России и Ирана в контексте событий последних месяцев и приходит к выводу, что даже тесное взаимодействие не означает союзничества. Сергей Маркедонов связывает ближневосточные события с Южным Кавказом, где недавно тоже произошло резкое обострение.

Специальный раздел посвящен Евразии – континент находится в центре всеобщего внимания, в том числе и из-за угрозы распространения радикального исламизма с Ближнего Востока. Впрочем, более серьезные вопросы связаны с самим евразийским устройством, как будет организовано это огромное пространство. Весьма характерна статья Роберта Каплана – идеальный пример, мягко говоря, небесстрастного подхода. Автор воспроизводит все имеющиеся клише и выбирает в качестве базовых самые негативные из всех мыслимых сценариев развития России и Китая, делая на этой основе вывод о неизбежном скором превращении Евразии в зону бедствия. Сергей Ткачук, напротив, оптимистичен – он видит в Евразийском экономическом союзе эффективный инструмент сопряжения самых разнообразных интересов от Европы до Юго-Восточной Азии. Георгий Толорая бросает взгляд на самую восточную оконечность Евразии – Корейский полуостров, разбирая причины, по которым случилось очередное резкое обострение вокруг КНДР.

Китай переживает не самое простое время, однако мало кто оспаривает, что именно от этой страны прежде всего зависит сегодня динамика изменений в мире. Во всяком случае, от Пекина ждут, что он будет играть решающую роль. Готов ли он к этому? Впервые за долгое время очевидны признаки того, что КНР наращивает потенциал проекции силы далеко за пределами прилегающих территорий, утверждает Василий Кашин. Владимир Портяков спорит с китайскими специалистами, которые сообщают, что Китай уже догнал Соединенные Штаты по совокупной мощи. Впрочем, в наличии у Пекина таких амбиций он не сомневается. Панкаж Жемават и Томас Хоут указывают на относительную слабость китайских корпораций, глобальная активность которых должна быть неотъемлемой частью мировой роли страны. Фэн Шаолэй рассуждает о преемственности китайской внешней политики, которая, конечно же, не стремится ни к какой доминирующей роли, боже упаси. Фу Ин, демонстрируя идеально сбалансированный подход, объясняет, почему китайско-российские отношения имеют стратегический характер, но никогда не станут полноценным альянсом.

Мартин Гилман задается вопросом, может ли Международный валютный фонд сохранить свое влияние и роль в ситуации, когда мировой баланс сдвигается в сторону незападных стран, а идея универсализма уступает место фрагментации. Николай Новичков обращает внимание на связь политических процессов с развитием туризма. А Илья Косых пишет о возможностях, которые открывает кризис в отношениях России и Запада для внутреннего туризма.

В следующем номере мы обратимся к горячей теме международного права – что с ним происходит и как восстановить доверие. Мы продолжим следить за развитием Китая и не оставим в стороне военные угрозы. Ну и, наверняка, случится что-то еще, достойное нашего внимания.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754104 Федор Лукьянов

Борьба или бегство

Выбор Америки на Ближнем Востоке

Кеннет Поллак – старший научный сотрудник в Институте Брукингса.

Резюме Политическая система США склонна избегать решительных действий, и следующая администрация почти неизбежно с горем пополам завершит то, что делала предыдущая. Нежелание выбирать может оказаться худшим выбором из всех возможных.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 2, 2016 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

На Ближнем Востоке редко царит спокойствие, но так плохо, как сегодня, не было еще никогда. Полномасштабные гражданские войны охватили Ирак, Ливию, Сирию и Йемен. Новые конфликты зреют в Египте, Южном Судане и Турции. Последствия этих войн угрожают стабильности Алжира, Иордании, Ливана, Саудовской Аравии и Туниса. Напряжение между Ираном и Саудовской Аравией достигло новых высот, так что над регионом нависла угроза религиозной войны. Израиль и палестинцы перешли в режим вялотекущего насилия. Кувейту, Марокко, Оману, Катару и ОАЭ до сих пор удавалось избежать потрясений, но даже их страшит то, что происходит вокруг. Такого хаоса на Ближнем Востоке не было со времени монголо-татарских нашествий XIII века.

В ближайшее время положение вряд ли улучшится. Сколько бы раз американцы ни повторяли, что жители Ближнего Востока, предоставленные самим себе, одумаются и справятся с трудностями, этого никогда не случится. Без внешнего влияния лидеры региона раз за разом выбирают стратегии, усугубляющие конфликт и питающие постоянную нестабильность. Гражданские войны – это особо сложные проблемы, и без решительного вмешательства извне они длятся десятилетиями. Гражданская война в Конго продолжается уже 22-й год, в Перу – 36-й, а в Афганистане – 37-й год. Нет оснований надеяться, что ближневосточные конфликты разрешатся сами собой.

Следующему американскому президенту предстоит сделать непростой выбор: прилагать гораздо больше усилий для стабилизации на Ближнем Востоке или более решительно отдалиться от этого региона и его проблем. Но, учитывая, какие бури бушуют сейчас в этой части мира, оба варианта обойдутся Соединенным Штатам намного дороже, чем принято считать. Стабилизация региона почти наверняка потребует больше ресурсов, энергичных усилий, внимания и политического капитала, чем это признают и понимают сторонники активизации внешнеполитической линии США. Но и отказ от контроля над регионом и от ранее взятых обязательств будет связан с несравненно более серьезными рисками, чем признает большинство сторонников ухода из региона. Затраты на укрепление присутствия на Ближнем Востоке более управляемы, чем риск оставить его на произвол судьбы, но любой из вариантов лучше, чем постоянные колебания и нерешительность.

Человек, государство и гражданская война

Чтобы осознать реальный выбор, перед которым оказались на Ближнем Востоке Соединенные Штаты, нужно честно понимать, что там происходит. Хотя модно объяснять беды региона древней враждой и ненавистью или дурной картографией мистера Сайкса и месье Пико, реальные проблемы коренятся в современной системе арабских государств. После Второй мировой войны арабские страны обрели независимость. Большинство стряхнули колониальную власть европейцев, и все взяли на вооружение более современные политические системы, будь то светские республики (читай «диктатуры») или новоиспеченные монархии.

Ни одно из этих государств не функционировало достаточно хорошо. Их экономика во многом зависела от нефти – либо напрямую, поскольку они ее добывали, либо опосредованно через торговлю, социальную помощь и денежные переводы работников. Эти экономики-рантье создавали слишком мало рабочих мест и слишком много богатства, которое их гражданское население не контролировало и не производило, что побуждало правящие элиты относиться к своим гражданам как к иждивенцам. Нефтедоллары служили питательной средой для массовой коррупции, а также раздутого госсектора, не заинтересованного в потребностях или устремлениях широких слоев населения. Положение усугублялось тем, что арабские государства образовались на месте европейских колоний и Османской империи и сохранили их традиционные социокультурные системы, которые нефтяная автократия сочла возможным использовать.

Эта модель кое-как работала несколько десятилетий, но в конце XX века начала разваливаться. Нефтяной рынок стал менее стабильным, длительные периоды низких цен создали экономические трудности даже в богатых нефтью странах, таких как Алжир, Ирак и Саудовская Аравия. Глобализация привнесла в регион новые идеи о связи между правительством и народом, а также влияние иностранных культур. Арабы (и иранцы) все чаще требовали от правительств решения своих проблем, но встречали полное пренебрежение.

К 1990-м гг. народное недовольство стало распространятся на всем Ближнем Востоке. «Братья-мусульмане» и их многочисленные филиалы быстро разрастались в качестве политического противодействия режимам. Другие стали прибегать к насилию – мятежники в регионе Неджд Саудовской Аравии, исламистские повстанцы в Египте и различные террористические группировки в других местах, – и все они пытались свергнуть существующие режимы. В конце концов некоторые из этих групп решили, что для начала им необходимо изгнать всех иностранных спонсоров своих правительств, начиная с США.

В 2011 г. долго сдерживаемое разочарование и жажда политических перемен вырвались наружу во время «арабской весны», когда почти во всех арабских странах начались крупномасштабные протесты, и в пяти государствах правящий режим оказался свергнут или серьезно ослаблен. Но революции – коварная вещь. Особенно ярко это проявилось в арабском мире, где автократы позаботились об устранении всех оппозиционных лидеров, способных объединить страну после падения режима, и где нет альтернативных идей по поводу того, как организовать новое государство. Поэтому в Ливии, Сирии и Йемене итогом стал крах государственности, вакуум в сфере безопасности и гражданская война.

Если проблема первого порядка на Ближнем Востоке – крах послевоенной арабской государственной системы, то не менее важная проблема второго порядка – гражданские войны. Эти конфликты уносят немало жизней, дестабилизируя ситуацию не только на Ближнем Востоке, но и во всем мире, представляют непосредственную угрозу для жителей региона.

Гражданские войны имеют свойство перекидываться на территорию соседних стран. Границы пересекает не только огромное число беженцев, но и не меньшее число террористов и вооруженных боевиков, а также революционная идеология, боевые действия и изоляционизм. Таким образом, нестабильность перетекает к соседям, где тоже может начаться внутренний конфликт. Исследователи уже выявили закономерность, согласно которой самым верным признаком приближающейся гражданской войны служит соседство с государством, где она уже идет полным ходом.

Стремясь защитить свои интересы и предотвратить распространение конфликта, государства обычно решают поддержать конкретных боевиков или полевых командиров на сопредельных территориях. Но это разжигает конфликт с другими державами, которые выбирают иных фаворитов. Даже если конкуренция опосредована, она может быть изматывающей в экономическом и политическом смысле и даже губительной. В худшем случае вспыхивает региональная война, когда государство, уверенное в том, что его доверенные лица плохо выполняют работу, отправляет в зону конфликта войска. Чтобы убедиться в этой закономерности, достаточно посмотреть на саудовскую интервенцию в Йемене или на военные операции Ирана и России в Ираке и Сирии.

Симптомы самоустранения

Как будто краха послевоенной системы арабской государственности и начала четырех гражданских войн было мало, США вдруг решили дистанцироваться от этого региона. Начиная с османских завоеваний XVI века, Ближний Восток не оставался без надсмотрщика в лице какой-либо великой державы. Это не означает, что внешний гегемон всегда был абсолютным добром, но он часто играл конструктивную роль, помогая смягчить конфликт. Хорошо это или плохо, государства региона привыкли взаимодействовать друг с другом в присутствии третьей доминирующей силы, иногда в переносном, но чаще в буквальном смысле.

Отказ от военного и политического влияния привел к самым плачевным результатам в Ираке. Вывод американских войск из страны стал самым важным фактором втягивания ее в гражданскую войну. Исследователи давно признают, что для выхода из междоусобного конфликта требуется внутренний или внешний миротворец, гарантирующий выполнение соглашения по разделу власти между враждующими партиями. Со временем эта роль может становиться все более символической, как случилось с НАТО в Боснии. В течение примерно пяти лет альянс сократил свое присутствие там до уровня незначительного воинского контингента, но по-прежнему играл важную политическую и психологическую роль в смысле умиротворения соперничающих фракций, чтобы не допустить возврата к насилию. В Ираке такую функцию исполняли США, и их самоустранение в 2010 и 2011 гг. привело к исторически закономерным последствиям.

Этот феномен проявляется на всем Ближнем Востоке. Вывод американских войск заставил правительства по-новому взаимодействовать друг с другом, поскольку исчезла надежда на то, что Вашингтон обеспечит решение проблем безопасности, которых хватает в этом регионе, и предложит путь реального сотрудничества. Уход Соединенных Штатов усугубил опасения многих государств, что другие страны поведут себя более агрессивно без сдерживающего фактора в виде американской военной мощи. Эти страхи заставляют их самих действовать агрессивнее, что, в свою очередь, провоцирует других на более серьезные контрмеры – снова в ожидании того, что США не будут сдерживать ни первоначального действия, ни противодействия. Особенно остро динамика проявляется в отношениях Ирана и Саудовской Аравии по принципу «око за око и зуб за зуб». Обмен агрессивными выпадами становится все более ожесточенным. Саудовцы пошли на дерзкий шаг, осуществив прямое вмешательство в гражданскую войну в Йемене против этнического меньшинства хуситов, которых они считают проводниками иранских интересов.

Хотя Ближний Восток выходит из-под контроля, никто не спешит оказать помощь. Политика администрации Обамы не направлена на смягчение остроты реальных проблем, не говоря уже о том, чтобы разрешить их. С тех пор как президент Барак Обама вступил в должность, положение ухудшилось, и нет предпосылок к тому, что станет лучше после того, как он покинет Белый дом. В Каирской речи 2009 г. Обама заявил, что США попытаются помочь региону приблизиться к созданию новой арабской государственной системы, но не подкрепил призыв реальной политикой, не говоря уже о финансовых ресурсах. В 2011 г. его администрация не смогла разработать последовательную стратегию в отношении «арабской весны», чтобы помочь странам осуществить переход к более стабильным, плюралистическим системам правления. Упустив возможность, Вашингтон теперь едва ли даже на словах признает потребность в постепенных и долгосрочных реформах.

Администрация сосредоточена лишь на устранении симптомов гражданских войн, пытаясь сдерживать их побочные эффекты путем нанесения ударов по ИГИЛ, приема некоторых беженцев и действий по профилактике терактов на собственной территории. Однако история показывает, что бороться со следствиями вместо причин чрезвычайно трудно, и сегодняшний Ближний Восток – не исключение. События в Сирии стали искрой, воспламенившей огонь в Ираке. В свою очередь, отголоски иракского и сирийского катаклизма породили гражданскую «войну низкой интенсивности» в Турции; Иордания и Ливан также стоят на пороге междоусобиц. События в Ливии дестабилизируют Египет, Мали и Тунис. Гражданские войны в Ираке, Сирии и Йемене втягивают Иран и страны Персидского залива в ожесточенное опосредованное противостояние на всех трех полях сражений. А беженцы, террористы и радикализация, становящиеся неизбежным итогом этих войн, создают новые трудности для Европы и Северной Америки.

Искоренить симптомы невозможно, если не лечить основной недуг. Неважно, сколько тысяч беженцев примут на Западе – пока продолжается братоубийство, миллионы будут стремиться прочь. И не имеет значения, сколько террористов уничтожили американцы – если не положить конец гражданским войнам, ряды террористов будут и дальше пополняться за счет молодых людей. За 15 лет угроза джихадизма салафитского толка возросла на несколько порядков. И это несмотря на урон, нанесенный «Аль-Каиде» в Афганистане. В местах, раздираемых усобицами, новые группировки, включая ИГИЛ, рекрутируют новобранцев, находят новые пристанища и поля для джихада. Но там, где удается навести порядок, они рассеиваются. Ни «Аль-Каида», ни ИГИЛ не обрели популярности в немногочисленных сильных государствах Ближнего Востока. Когда США к 2007 г. добились, наконец, стабильности в Ираке, местная ячейка «Аль-Каиды» оказалась на грани исчезновения. Ее спас 2011 г., когда гражданская война вспыхнула в соседней Сирии.

Вопреки распространенному мнению, третья сторона может положить конец внутреннему конфликту задолго до того, как он угаснет сам собой. Исследователи гражданских войн обнаружили, что в 20% случаев после 1945 г. и примерно в 40% случаев после 1995 г. внешняя сила помогала выйти из тупика. Конечно, это нелегко, но вовсе не обязательно так дорого и болезненно, как пришлось делать американцам в Ираке.

Держава, осуществляющая интервенцию, должна выполнить три задачи. Во-первых, изменить динамику ведения боевых действий так, чтобы ни одна из воюющих сторон не думала, будто сможет одержать победу на поле боя, и ни одна из сторон не опасалась, что ее бойцы будут убиты, если сложат оружие. Во-вторых, предложить соглашение о разделе мест в правительстве между различными группировками, чтобы все они участвовали в управлении страной. И в-третьих, создать институты, которые убедят все стороны, что первые два условия будут выполнены. В какой-то степени неосознанно НАТО точно выполнила эту дорожную карту в Боснии в 1994–1995 гг., а Соединенные Штаты следовали ей в Ираке в 2007–2010 годах.

История также свидетельствует, что когда внешние силы отходят от данного подхода или выделяют недостаточно ресурсов для урегулирования, их интервенция неизбежно заканчивается неудачей и лишь удлиняет конфликты, делая их более кровавыми и менее сдержанными. Неудивительно, что политика США в отношении Ирака и Сирии (не говоря уже о Ливии и Йемене) провалилась после 2011 года. И до тех пор, пока Вашингтон будет избегать единственного действенного метода урегулирования, нет оснований надеяться на что-то иное. Максимум, чего Соединенные Штаты могут добиться нынешней кампанией против ИГИЛ в Ираке и Сирии – то же, чего они добились, осуществляя удары по «Аль-Каиде» в Афганистане: нанести серьезный урон ИГИЛ, но если не положат конец питающим эту организацию конфликтам, она видоизменится, распространится по всему региону, и со временем ей на смену придет «достойный» преемник подобно тому, как само «Исламское государство» подхватило знамя «Аль-Каиды».

Укрепление ближневосточного курса

Стабилизация на Ближнем Востоке потребует нового подхода, при котором будут устранены глубинные причины всех бед в регионе, но для этого нужны ресурсы. Главной целью должно быть окончание гражданских войн. В любом случае это потребует для начала изменить динамику на поле боя, чтобы убедить все враждующие фракции, что военными средствами победу не одержать. В идеале потребуется отправка небольшого (около 10 тыс. солдат) воинского контингента США в Ирак и, возможно, в Сирию. Но при отсутствии политической воли даже для столь скромного вмешательства следует увеличить число военных советников, боевых самолетов, активизировать обмен разведданными и обеспечить логистику, хотя вероятность успеха при таком подходе снижается.

Помимо этого Соединенным Штатам и их союзникам придется помочь проблемным ближневосточным странам создать новые армии, способные победить террористов, ополченцев и экстремистов, чтобы затем стать фундаментом нового государства. В Ираке это означает поддержание и реформирование сил безопасности в гораздо большей степени, чем предусматривает нынешняя политика США. В Ливии и Йемене это означало бы создание местной традиционной армии (при значительной американской помощи), способной победить любого потенциального соперника, защитить гражданское население и обеспечить соблюдение постоянного прекращения огня.

Во всех четырех гражданских войнах американцам и их союзникам придется приложить серьезные политические усилия к тому, чтобы выработать справедливые соглашения о разделе власти. В Ираке Соединенным Штатам следует вести к выявлению минимальных потребностей и потенциальных областей достижения согласия между шиитскими и суннитскими фракциями, как это делал Райан Крокер, посол США в 2007–2009 гг., и его команда. Это, а также выделение материальных ресурсов умеренным политическим лидерам Ирака и их избирателям среди шиитов и суннитов должно способствовать выработке новой сделки по разделу власти. Ее задача – положить конец отчуждению суннитского населения, которое остается главной причиной нынешних проблем Ирака. В свою очередь, данное соглашение позволит правительству Абади и Соединенным Штатам выступить в защиту суннитских военных формирований, чтобы помочь освободить от ИГИЛ районы с преобладающим суннитским населением и ослабить шиитских ополченцев, поддерживаемых Ираном.

Международные мирные переговоры по Сирии должны послужить отправной точкой для политического урегулирования. Большего вряд ли удастся добиться, потому что военная ситуация не способствует достижению реального политического компромисса, не говоря уже о постоянном прекращении огня. Ни режим Асада, ни оппозиция, поддерживаемая Западом, не верят, что могут позволить себе прекратить боевые действия, и каждая из трех самых сильных повстанческих группировок – «Ахрар аль-Шам», «Джабхат аль-Нусра» и ИГИЛ – все еще уверена в том, что сможет одержать полную и безоговорочную победу. Поэтому до тех пор, пока не изменится положение на фронтах, не стоит ждать каких-то ощутимых сдвигов за столом переговоров. Если же полевая обстановка станет другой, западные дипломаты обязаны помочь основным сообществам в Сирии прийти к соглашению о справедливом разделе политической власти и экономических выгод. В сделке должны участвовать и алавиты, но вовсе не обязательно сам президент Башар Асад, и нужно будет заверить все основные фракции, что новое правительство не станет их угнетать, как это делалось в прошлом, когда алавитское меньшинство третировало суннитское большинство.

Ливийская неразбериха – зеркальное отображение положения дел в Сирии, хотя мировое сообщество уделяет Ливии намного меньше внимания. Первый шаг для Соединенных Штатов – убедить партнеров играть более конструктивную роль. Если США возьмут на себя руководство ситуацией в Ираке и Сирии, то Европе пора взять ответственность за Ливию. В силу экономических связей и географической близости ливийская ситуация больше угрожает интересам Европы, чем Америки, и роль НАТО в интервенции 2011 г. может стать предпосылкой европейского лидерства в разрешении этого конфликта. Конечно, европейцы не примут этот вызов, если не убедить их, что Соединенные Штаты сделают свою часть работы по тушению пожара гражданских войн. И это еще раз подчеркивает важность последовательной стратегии, опирающейся на необходимые ресурсы. Чтобы помочь Европе в борьбе за стабилизацию в Ливии, Вашингтону, вне всякого сомнения, придется обеспечить материально-техническое снабжение, командование, контроль, делиться разведданными и, возможно, даже военными советниками.

В Йемене кампания ВВС стран Персидского залива не привела к желаемым результатам; однако интервенция немногочисленного наземного контингента во главе с Объединенными Арабскими Эмиратами позволила потеснить повстанцев, создав возможность для мирных переговоров. К сожалению, страны Персидского залива не демонстрируют готовности предложить йеменской оппозиции условия справедливого раздела политической власти и экономических выгод, а также предоставить гарантии безопасности. Соединенным Штатам и их союзникам необходимо поощрить своих партнеров в Заливе, чтобы они пошли на значимые уступки. Если не сработает, то самое полезное – уговорить монархии свести к минимуму присутствие в Йемене, прежде чем эта интервенция, поглощающая немало ресурсов, поставит под угрозу их собственную внутреннюю целостность.

После окончания нынешних гражданских войн следующим приоритетом в более активной стратегии США на Ближнем Востоке будет поддержка государств, которым больше всего угрожает сползание к ним: Египта, Иордании, Туниса и Турции. Именно крах государственности, а не нападение ИГИЛ, «Аль-Каиды» или иранских сателлитов, – истинный источник конфликтов на Ближнем Востоке. Эти четыре страны пребывают в зоне риска и отчаянно нуждаются в экономической помощи и в развитии инфраструктуры. Однако в первую очередь им нужна политическая реформа, чтобы избежать краха государственности. Следовательно, стоит предложить этим странам торговые преференции, финансовые стимулы и экономическую помощь в обмен на поэтапные, но конкретные шаги в направлении политической реформы. В данном случае целью должна быть не демократизация как таковая (хотя Тунис следует решительно поощрить, чтобы он не сворачивал с этого пути), а эффективное управление в виде системы правосудия и власти закона, прозрачности и справедливого распределения государственных благ и услуг.

Последняя часть головоломки – усилия в направлении более широких экономических, социальных и политических преобразований. Даже если США и их союзники сумеют найти способ умиротворения воюющих сторон, но на смену недееспособным государствам не придет новая государственная система, старые проблемы вскоре снова дадут о себе знать. Лидеров региона будет трудно убедить в необходимости реформ, поскольку они уже давно сопротивляются им из-за опасения потерять власть и положение. Однако парадокс в том, что гражданские войны способны подсказать решение этой проблемы. Все державы в этой части мира страшатся, что конфликты перекинутся на их территорию, и отчаянно нуждаются в помощи американцев для отвода угрозы. В частности, многие арабские союзники США расстроены выгодами, которые извлек Иран, эксплуатируя вакуум власти. Это означает, что Соединенным Штатам и их союзникам следует предложить хрупким государствам региона экономическую помощь в обмен на реформы. Условие следующее: мы приложим усилия к тому, чтобы положить конец гражданским войнам, только если все страны региона, в том числе более сильные арабские государства, согласятся на необходимые перемены.

Уход с Ближнего Востока

Если следующий президент США не будет готов удвоить усилия ради стабилизации положения на Ближнем Востоке, единственная реальная альтернатива – сделать шаг назад и отмежеваться. Без солидной продуманной стратегии и достаточного финансирования гражданские войны все равно не остановить, а делать что-либо вполсилы – значит заведомо выбросить деньги на ветер. Возможно, даже с противоположным эффектом. Проводя политику реального самоустранения, США станут вообще воздерживаться от участия в гражданских войнах. Вместо этого они попытаются ликвидировать последствия этих войн, как бы трудно это ни было, но если не получится и этого, Вашингтон вернется к защите исключительно своих ключевых интересов на Ближнем Востоке.

Администрация Обамы до сих пор осуществляла похвальную работу по поддержке Иордании на фоне хаоса в Ираке и Сирии, и даже в случае ухода из региона США могли бы продолжать помогать Амману и соседним странам, которым грозит сползание в болото гражданской войны – Египту, Ливану, Тунису и Турции. Все они нуждаются в западной экономической, дипломатической, технической и военной помощи. Но поскольку гражданские войны имеют свойство перекидываться на соседей, одна или более из вышеперечисленных стран – в зоне риска. А это, в свою очередь, снова вызовет цепную реакцию.

Поэтому уход из региона также потребует от Вашингтона беспощадной оценки минимума, который Соединенные Штаты могут предпринять, чтобы обезопасить свои жизненно важные интересы. Связаны они по большей части с Израилем, угрозой терроризма и нефтью.

Как показывают все последние опросы общественного мнения, большинство американцев по-прежнему считают, что безопасность Израиля важна для них и для Соединенных Штатов. Однако США уже делают для ее обеспечения все, что могут. Израильская армия в состоянии нанести поражение любому противнику, оснащенному обычными вооружениями, и способна сдерживать потенциальные угрозы использования оружия массового поражения. Американцы защищали Израиль дипломатическими и военными средствами несчетное число раз, включая неявную угрозу начать ядерную атаку против Советского Союза во время войны Судного дня 1973 года. Соединенные Штаты даже сняли с повестки дня иранскую ядерную угрозу, по меньшей мере на следующее десятилетие, благодаря сделке, которую удалось заключить в прошлом году. Единственное, от чего США не могут спасти Израиль, – его хроническая гражданская война с палестинцами. Но лучшим решением конфликта остается мирное урегулирование, в котором ни израильтяне, ни палестинцы особо не заинтересованы. Короче, Израилю вряд ли нужно от Соединенных Штатов нечто радикальное, чтобы защититься от внешних врагов. А то, что Израилю может понадобиться (например, продажа вооружений), США легко обеспечат, даже если уйдут с Ближнего Востока.

Возможно, самым большим преимуществом невмешательства Соединенных Штатов в дела Ближнего Востока станет снижение террористической угрозы. Террористы из региона атакуют американцев в основном потому, что недовольны их политикой на Ближнем Востоке. Точно так же они совершают теракты во Франции и Великобритании, поскольку эти страны – твердые союзники Соединенных Штатов (и бывшие колониальные империи), и начали атаковать Россию после ее вмешательства в дела Сирии. Чем меньше США будут вовлечены в проблемы региона, тем меньше вероятность того, что местные террористы станут совершать теракты против американцев. Неслучайно Швейцария практически не страдает от рук ближневосточных террористов.

Конечно, даже если Вашингтон постарается отгородиться от проблем Ближнего Востока, это не сделает американцев абсолютно неуязвимыми для ближневосточного терроризма. Сторонники теории мирового заговора в регионе бесконечно обвиняют США в том, чего они никогда не делали, а также в прошлых злодеяниях, поэтому экстремисты всегда найдут повод, чтобы сделать американцев своей мишенью. Кроме того, даже при таком минималистском подходе Соединенные Штаты все равно будут поддерживать Израиль и Саудовскую Аравию, тогда как многие террористические группировки ненавидят оба этих государства.

Если интересы США, касающиеся Израиля и терроризма, совершенно не пострадают в случае снижения активности Вашингтона на Ближнем Востоке, этого нельзя сказать о нефтяной сфере. Идея о том, что технологии добычи сланцевой нефти обеспечили энергетическую независимость Соединенных Штатов – миф. До тех пор пока мировая экономика зависит от ископаемого топлива, США будут уязвимы в случае серьезных нарушений поставок нефти-сырца, сколько бы ее ни производилось. В ближайшие 25 лет не предвидится ослабления глобальной зависимости от нефти или снижения доли Ближнего Востока в ее добыче. По этой причине Соединенные Штаты кровно заинтересованы в бесперебойном поступлении ближневосточного сырья.

Вместе с тем США не нужно защищать каждый баррель в регионе. Вопрос в том, какие объемы считать достаточными. Вот тут-то и начинаются главные сложности. Многие страны располагают стратегическими запасами нефти, которые могут смягчить неожиданное падение объемов добычи. А некоторые, особенно Саудовская Аравия, имеют достаточно избыточных мощностей, чтобы выкачивать и экспортировать больше, если понадобится. Технология вторичного гидроразрыва позволяет североамериканским производителям сланцевой нефти частично компенсировать дефицит. Хотя вследствие гражданской войны добыча нефти в Ливии с 2011 г. упала более чем на 80%, другие производители смогли восполнить эту потерю.

Однако Саудовская Аравия стоит особняком. Она добывает около 10% всей нефти, потребляемой в мире, и имеет подавляющее большинство избыточных мощностей; даже если бы все другие страны опустошили свои стратегические запасы и добывали сланцевую нефть как сумасшедшие, это не компенсировало бы выпадение саудовской нефти. Таким образом, Соединенным Штатам придется и дальше защищать саудовских союзников. Но против чего? Ни одно ближневосточное государство (даже Иран) не имеет возможности победить Саудовскую Аравию, и скромный контингент ВВС и ВМС США, размещенный в Персидском заливе, более чем достаточен, чтобы отразить атаку Ирана на нефтяную инфраструктуру страны.

Главные угрозы королевству находятся внутри него самого. Хотя никто никогда не ставил и не поставит денег на свержение Дома Сауда, монархия управляет по сути нефункциональным послевоенным арабским государством, испытывающим серьезное политическое, экономическое и социальное давление. Шииты, составляющие большинство в богатой нефтью Восточной провинции Саудовской Аравии, десятилетиями поднимали мятежи и сопротивлялись гнету правительства, и их недовольство росло вместе с углубляющимся расколом между шиитами и суннитами в регионе. Королевству удалось избежать потрясений «арабской весны» в основном благодаря далеко идущей (пусть и постепенно) программе реформ короля Абдуллы вкупе с внушительными выплатами гражданам наличными. Но Абдулла умер в январе 2015 г., и его преемнику, королю Салману, еще только предстоит доказать приверженность реформе. Хотя цены на нефть остаются низкими, Салман разбрасывается деньгами у себя на родине и за рубежом (включая дорогостоящую интервенцию в Йемене), сжигая накопленные до него сбережения суверенного Фонда благосостояния со скоростью 12–14 млрд долларов в месяц. При таком расточительстве фонд опустеет примерно через четыре года, но король столкнется с внутренними вызовами значительно раньше.

Как США могут защитить Саудовскую Аравию от самой себя? Невозможно представить, чтобы какой-либо американский президент решился на размещение войск в этой стране для подавления народной революции или для поддержки разваливающейся монархии. Более того, чем дольше гражданские войны будут полыхать на северной границе Саудовской Аравии в Ираке и на южной границе в Йемене, тем выше вероятность того, что конфликты дестабилизируют монархию, не говоря уже о возможной гражданской войне в Иордании. Но стратегия выхода из региона означает, что американцы не будут пытаться подавить потенциальные гражданские войны, и у Вашингтона немного способов убедить саудовцев начать реформы. У него будет еще меньше рычагов влияния, если он откажется от единственной помощи, которую саудовцы хотят получить: более активное вмешательство в происходящие события с целью положить конец гражданским войнам и не дать возможности Ирану эксплуатировать эти конфликты. В этих обстоятельствах у США фактически не будет возможности спасти Саудовскую Аравию от нее самой, если ее правители упорно будут избирать пагубный для себя путь. Вместе с тем в контексте поэтапного отхода Соединенных Штатов от дел региона велика вероятность того, что саудовцы встанут именно на этот путь.

Нет выхода

Наконец, величайший вызов для США, если они отдалятся от Ближнего Востока – придумать способ защиты американских интересов, когда им угрожают проблемы, для решения которых у Вашингтона нет достаточно сил и средств. Поскольку предотвращение расширения ареала гражданских войн – трудное дело, отказ Соединенных Штатов от решения насущных проблем Ближнего Востока повысит риск развала в ближайшее время Египта, Иордании, Ливана, Туниса и Турции. Хотя ни одна из этих стран не добывает много нефти, нестабильность там может в долгосрочной перспективе перекинуться на страны-производители. Мир в состоянии пережить потерю иранской, иракской, кувейтской или алжирской нефти, но в какой-то момент турбулентность не исключена и в Саудовской Аравии. Даже если она останется стабильным производителем, до конца неясно, может ли глобальная экономика позволить себе лишиться нескольких менее значимых поставщиков нефти.

Главная выгода политики самоустранения будет заключаться в радикальном снижении бремени, которое отягощало бы США, возьми они на себя миссию стабилизации Ближнего Востока. Однако подобная политика связана с большими рисками. Если Соединенные Штаты начнут сокращать список стран, которые они готовы защищать от любых угроз, непонятно, где остановиться, чтобы уход не превратился в паническое бегство. Если Иордания или Кувейт сползут в омут гражданской войны, пойдут ли США на размещение стотысячного оккупационного контингента для стабилизации этих стран и защиты Саудовской Аравии (а в случае гражданской войны в Иордании – для защиты Израиля)? Смогут ли Соединенные Штаты сделать это вовремя, чтобы не допустить расшатывания королевства и перетекания беспорядков в соседние страны? Если нет, то есть ли другие способы? Принимая во внимание все эти факторы неопределенности, самой благоразумной политикой для американцев была бы стабилизация региона, чтобы не допустить роста издержек в будущем.

Учитывая все вышесказанное, определенно нельзя застрять между укреплением присутствия на Ближнем Востоке и уходом из этого региона. Нельзя допустить, чтобы рост расходов не привел к видимому улучшению ситуации. Гражданские войны не остановить полумерами. Внешняя держава должна сделать все, что от нее требуется, и оплатить сопутствующие издержки – иначе ее интервенция лишь ухудшит положение всех участников конфликта, включая саму внешнюю державу. Трагедия в том, что по причине склонности политической системы США избегать решительных действий следующая администрация почти неизбежно с горем пополам завершит то, что делала предыдущая. Учитывая хаос, который царит сейчас на Ближнем Востоке, нежелание выбирать может оказаться худшим выбором из всех возможных.

США. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754098 Кеннет Поллак

Бывший игрок московского «Локомотива» построит жилой комплекс в Хорватии

Сенияд Ибричич, бывший игрок московского «Локомотива», вместе с Эдином Джеко, футболистом итальянской «Ромы», возведет под Сплитом жилой комплекс премиум-класса.

Объект разместится в 20 метрах от пляжа в местечке Грлевац, рядом с поселком Подстрана. Исторический центр Сплита расположен всего в восьми километрах. Сумма инвестиций в этот проект держится в секрете, пишет Balkanpro.ru.

Из окон квартир комплекса будут открываться живописные виды на Адриатическое море и побережье Хорватии. По оценкам аналитиков, квадратный метр в проекте будет стоить от €2000 до €2500. Заселение планируется в конце этого или в начале следующего года.

Местные СМИ пишут, что окрестности Сплита становятся все более притягательными для иностранных инвесторов, которые покупают земельные участки под строительство жилья.

Сейчас оба спортсмена выступают за сборную Боснии и Герцеговины. А Сенияд Ибричич играет в иранском клубе «Сепахан».

Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху после встречи с главой МИД Франции Жан-Марком Эйро назвал прямые переговоры с палестинцами единственным способом урегулирования конфликта, подтвердив негативное отношение к задуманной Парижем ближневосточной мирной конференции.

Израильтяне опасаются, что вовлечение в процесс большого числа влиятельных международных игроков обернется для них усилением внешнего давления с навязыванием невыгодных параметров потенциальной сделки.

"Я сказал ему, что единственный путь к истинному миру с палестинцами лежит через прямые переговоры между нами и ими без предварительных условий", — рассказал Нетаньяху о разговоре с французским министром на заседании правительства.

"Только так мы достигли мира с Египтом и Иорданией, а любые другие пути отдаляют достижение мира и дают палестинцам возможность уклониться от решения стержневой проблемы конфликта – непризнания Государства Израиль", — добавил премьер.

Ожидается, что в конце мая в Париже соберутся несколько десятков министров иностранных дел без участия израильтян и палестинцев для обсуждения и подготовки большой ближневосточной конференции, которую предполагается созвать осенью. Позиция Нетаньяху противоположна подходам палестинского руководства, которое говорит об исчерпанности двустороннего формата урегулирования и поддерживает инициативу Франции, предполагающую перезапуск мирного процесса с вовлечением в него широкого круга стран — по образцу механизма решения иранской атомной проблемы.

По итогам встреч с Нетаньяху в Иерусалиме и главой Палестинской национальной администрации Махмудом Аббасом в Рамаллахе Эйро дал понять, что Франция не отказывается от своей инициативы, которая, по его словам, призвана не заместить собой прямые переговоры, а поддержать их.

"Нам ясно, и об этом я сказал Нетаньяху и президенту Аббасу, что мы не можем взять на себя роли обеих сторон. Им придется вести прямые переговоры, но, поскольку процесс сейчас застопорился, необходимо придать ему внешний импульс", — цитирует министра агентство Рейтер.

Принц Мухаммед бин Сальман и новая экономическая политика Саудовской Аравии

Александр КУЗНЕЦОВ

Политическая и экономическая жизнь Саудовской Аравии, долго остававшаяся тайной за семью печатями и пребывавшая, казалось, в состоянии вечного застоя, в последнее полугодие не устаёт поражать новостями. Поколение саудовской элиты, пришедшее на смену геронтократам, управлявшим страной со времени короля Фахда бин Абдель Азиза, уступает место новой генерации принцев из правящего дома аль-Саудов, всерьёз взявшихся за модернизацию экономической системы страны. От успеха саудовского реформаторского эксперимента во многом зависит будущее Ближнего Востока.

Обширная программа экономических реформ

7 мая 80-летний король Саудовской Аравии (КСА) Сальман бен Абдель Азиз Аль Сауд произвел крупные перестановки в правительстве. Реструктуризация, в частности, коснулась одного из самых влиятельных в стране ведомств - Министерства нефти и минеральных ресурсов. 80-летний Али ан-Нуэйми, возглавлявший это одно из самых важных в КСА министерств на протяжении 21 года, уступил место Халеду аль-Фалеху - выдвиженцу принца Мухаммеда бин Сальмана. Кадровым перестановкам предшествовало программное заявление принца Мухаммеда о начале серьезных экономических реформ.

Основной заботой саудовского руководства является лечение «голландской болезни» - односторонней зависимости от экспорта нефти, дающего 71% поступлений в бюджет страны. Падение цен на чёрное золото, продолжающееся с начала 2015 года, уже привело к тяжелым последствиям для экономики королевства. Бюджетный дефицит Саудовской Аравии в 2015 году составил 98 миллиардов долларов. В этом году он ожидается на уровне 87 миллиардов. Стабилизационный фонд королевства сократился с 746 миллиардов долларов в 2014 году до 616 миллиардов в текущем году. Сюда необходимо добавить ложащиеся на саудовскую казну тяжелым бременем расходы на бесперспективную войну в Йемене, поддержку вооруженной оппозиции в Сирии, масштабные дотации союзному Египту.

Мухаммед бин Сальман подчеркивает, что нахождение на территории королевства Мекки и Медины ставит КСА в особое положение в арабском и мусульманском мире. В своей программе принц обозначил географически центральную позицию Саудовской Аравии в мировой торговле, заявив, что КСА имеет выход к трем морям, через которые проходят 30% мировых торговых потоков. Два из них – Красное море и Персидский залив, но совсем понятно, какой третий морской бассейн принц имел в виду. Принц Мухаммед предложил создать транспортную магистраль из Египта в Саудовскую Аравию для оживления торговли по Суэцкому каналу.

Предлагается также создание суверенного фонда размером в 2 триллиона долларов путем продажи 5% акций крупнейшей в стране нефтяной компании Saudi Aramco. Доходы от ее продажи должны пойти на инвестиционные вложения по всему миру. В качестве положительных примеров саудовского инвестирования за рубежом Мухаммед бин Сальман выделил согласованные инвестиции в экономику России размером в 10 миллиардов долларов и приобретение 38% акций южнокорейской компании Posco constructing and engineering Co.

Мухаммед бин Сальман намерен также создать новые рабочие места для саудовских граждан и упорядочить наём иностранной рабочей силы. Планируется поддержка мелкого и среднего бизнеса, предложение саудитам тех работ, которые раньше были зарезервированы за иностранцами, прекращение нелегальной иммиграции. Для ценных иностранных кадров Мухаммед бин Сальман предусматривает легализацию с помощью выдачи видов на жительство, аналога американских green cards.

Важное направление программы реформ – диверсификация саудовской экономики. В частности, предлагается создать 90 тысяч рабочих мест в горнодобывающем секторе, учитывая, что Саудовская Аравия занимает одно из первых мест в мире по разведанным запасам урана. Повышенное внимание будет уделено также возобновляемым источникам энергии.

Важное место в программе реформ занимает поощрение туризма - прежде всего мусульманского паломничества, но и светского туризма тоже. Ставится задача довести к 2030 году ежегодное количество паломников в Мекку с 9,5 до 30 миллионов человек.

Наконец, Мухаммед бин Сальман планирует создание в королевстве собственного военно-промышленного комплекса, способного частично заместить импорт вооружений.

Подводные камни неолиберализма

Программа реформ, объявленных «наследником наследного принца» (именно так звучит официальный титул Мухаммеда бин Сальмана), чрезвычайно интересна, но ее практическое осуществление может натолкнуться на ряд серьёзных препятствий.

Для масштабного увеличения ВВП и избавления от нефтяной зависимости необходимо значительное расширение рынка. Сама Саудовская Аравия с населением 27 миллионов человек по меркам глобальной экономики таким рынком не является. Правда, она окружена странами с крупным населением (Египет - 85 миллионов человек, Иран - 75 миллионов человек, Турция - 75 миллионов, Эфиопия - 90 миллионов), но в выступлении принца, посвящённом программе реформ, об экономической интеграции с соседями ничего сказано не было. В отношении Ирана, например, это просто невозможно, учитывая конфронтацию КСА и ИРИ.

Определенные выгоды может принести экономическая интеграция с Египтом, но и здесь не всё так просто. Поток товаров, проходящих по Суэцкому каналу, составляет всего 10% от мирового товарооборота. Прокладка транспортных магистралей через Синайский полуостров возможна, но в данный момент сильно затруднена из-за вооруженного конфликта на Синае. Самым большим портом, поглощающим основную часть товарного потока в регионе Персидского залива, является Джебель Али, находящийся в распоряжении Объединенных Арабских Эмиратов и выступающий конкурентом Джидды, намного превышающим ее возможности.

Что касается доходов от хаджа, то они составляют относительно скромную долю доходов королевства. Их пик был зафиксирован в 2012 году, когда они достигли 16,5 миллиарда долларов, после чего неуклонно снижались. Однако и цифра 2012 года - это всего лишь 3,5 % валового внутреннего продукта страны. Даже если количество прибывающих в хадж будет увеличиваться на 2-3 миллиона человек ежегодно, выбывание доходов от добычи нефти хадж не возместит. Что касается светского туризма, то большого притока посещающих закрытую страну со строгими шариатскими правилами ждать не приходится.

А самое главное - не предусмотрены социальные последствия саудовской новой экономической политики. Источником суверенитета в Саудовской Аравии является правящая королевская семья (КСА представляет собой уникальный случай, когда целая страна названа по имени семьи ее основателя). Количество принцев в этой семье уже превышает 10 тысяч человек. Нет гарантии, что все из них воспримут продажу части компании Saudi Aramco, этой коллективной кормушки, как должное, а не как угрозу своим интересам.

В январском (2016) интервью журналу Economist принц Мухаммед отметил необходимость введения в стране налога на добавленную стоимость и снятия ряда субсидий. Однако «налоговый рай» является частью общественного договора правящей семьи с рядовыми саудитами. Относительная экономическая защищенность позволяет последним терпеть произвол шариатской полиции и жёсткое авторитарное правление. Что произойдет, когда у саудовцев отнимут права, оставив им одни обязанности?

В настоящее время королевство находится на распутье. Если Мухаммед бин Сальман сможет снять Саудовскую Аравию с «нефтяной иглы» и создать в этой стране динамичную и справедливую социально-экономическую систему, он без преувеличения станет великим реформатором. Если же дело сведется к некритическому копированию неолиберальных образцов, тогда крах саудовской монархии может оказаться неминуемым.

В январе, отвечая на прямой вопрос корреспондентов британского журнала, являются ли предлагаемые им экономические реформы неолиберальной политикой в духе Тэтчер, Мухаммед бин Сальман ответил: «Если хотите, то да».

Знаковым в обширных планах молодого 30-летнего принца является то, что консультантом по продаже доли Saudi Aramco выбран один из бастионов Уолл-стрит – банк J.P.Morgan. В том же банке планируется разместить и доходы от продажи части саудовских нефтяных активов.

В интересах своей новой экономической политики Мухаммеду бин Сальману и другим представителям саудовской элиты полезно было бы помнить, что причиной многих арабских революций, в том числе той, которая свергла саудовского союзника Мубарака в Египте, была приверженность этих авторитарных правителей догмам неолиберализма. Повторение той же ошибки на почве Саудовской Аравии может дать совершенно непредсказуемые результаты.

«Печально, что Россия тратит так много на борьбу с ЕвроПРО»

Советник американской миссии НАТО о перспективах системы ЕвроПРО

Александр Братерский

В Польше началось строительство новой базы американской ЕвроПРО. Другой элемент системы введен в эксплуатацию в Румынии. НАТО заявляет, что основное назначение ракетного щита — защита Европы от возможной атаки со стороны Ирана. Между тем Владимир Путин уже заявил, что Россия будет думать о «купировании угрозы» ЕвроПРО. О том, кому угрожает эта система, «Газете.Ru» рассказал Роберт Белл, советник американской миссии НАТО по обороне.

— Недавно главком РВСН Сергей Каракаев заявил, что американская система ПРО «не приводит к критическому снижению боевых возможностей РВСН». Как вы оцениваете это заявление?

— Эти слова только подтверждают наши высказывания, что европейская система ПРО не нарушает паритета с Россией. У США нет никаких намерений ослабить ядерный потенциал России. Если бы у нас была такая цель, нам нужно было бы очень много ракет-перехватчиков, установленных в США на западном побережье страны. Во много раз больше, чем те 44, которые мы планируем держать на Аляске.

Системы ПРО США на Аляске направлены против КНДР и угроз с ее стороны. Ведь КНДР не только демонстрировала возможности баллистической ракеты, но и угрожала атакой на Лос-Анджелес.

Что же касается американской системы в рамках НАТО, она направлена на угрозы, исходящие с Ближнего Востока.

— Когда говорят о «Ближнем Востоке», какие еще страны, кроме Ирана, имеются в виду?

— США и НАТО также озабочены ситуацией в Сирии. Здесь важно отметить, что, например, зенитно-ракетные комплексы Patriot в Турции возле границы с Сирией устанавливали не только США, но и Нидерланды, Германия и Испания. Итальянцы тоже собираются установить здесь свои комплексы ЗРК. Все эти системы будут находиться под тем же командованием на базе Рамштайн в Германии, что и американские комплексы ПРО Aegis.

— Что будет, если Иран перестанет быть угрозой? Останется ли смысл содержать систему, на которую потрачены огромные средства?

— Наша система ПРО называется «Европейский поэтапный адаптивный подход». Это означает, что она может быть адаптирована к увеличению или уменьшению опасности. Сейчас мы видим, что Иран продолжает вкладывать большие средства в модернизацию своих баллистических ракет, увеличивая как мощность, так и их число. Это является нарушением резолюций Совбеза ООН.

Резолюция Совбеза 2231 запрещает Ирану создание ракет, способных нести ядерное оружие. Однако иранцы продолжают испытания этих снарядов, что, как неоднократно заявляли США, нарушает международное право.

Иранское правительство утверждает, что не собирается останавливать свою баллистическую военную программу. Ядерная программа в стране была приостановлена, но Иран может получить ядерное оружие в течение года, если решит разорвать заключенные международные договоренности.

— Почему Польша была выбрана страной, где будут размещены элементы системы ЕвроПРО?

— Решение создать третий район ПРО именно в Польше было принято при предыдущем американском президенте Джордже Буше-младшем. Третий район должен был защищать США от межконтинентальных баллистических ракет из Ирана. Однако впоследствии первоначальный план был изменен. Администрация Барака Обамы пришла к созданию «Европейского поэтапного адаптивного подхода» в 2009 году.

В своей автобиографической книге «Долг» Роберт Гейтс, в то время возглавлявший минобороны США, пишет: первоначальный план Джорджа Буша не пользовался бы политической поддержкой ни в Польше, ни в Чешской Республике (в этой стране первоначально также планировалось разместить элементы ПРО США. — «Газета.Ru»). Гейтс также пиcал, что, согласно тогдашним данным разведки, попытки Ирана создать межконтинентальную ракету, которая может достигнуть США, не представляли столь серьезную угрозу, как считалось ранее.

Поэтому президент Обама приказал переориентировать ракетный щит на защиту Европы, а не США. Вашингтон принял решение построить систему именно под НАТО, то есть под коллективное руководство 28 стран — членов альянса. Иными словами, изначально ракеты-перехватчики в Польше должны были находиться только под контролем США. Сегодня же ракеты системы ПРО Aegis находятся под контролем сил коллективной обороны 28 членов НАТО.

Была создана система, которая могла бы защитить Европу (включая американские военные объекты и военнослужащих на европейской территории) от иранских ракет среднего радиуса действия.

Изменение коснулось также американских ракет-перехватчиков SM-3, которые, помимо размещения на наземных установках, стали устанавливаться и на кораблях.

— Известно, что ранее в планах «адаптивного подхода» была четвертая стадия, которая позволяла бы сбивать межконтинентальные баллистические ракеты. Почему от нее в 2013 году отказались?

— Ракета-перехватчик типа SM3-2B существовала лишь в виде презентации на Power Point. Считалось, что, если Иран сможет достичь возможности создания межконтинентальной баллистической ракеты к 2020 году, у США должна быть ракета для перехвата. Главная проблема была в том, можно ли создать уменьшенную ракету-перехватчик, размеры которой подходили бы для оснащения кораблей в рамках системы Aegis?

Такая ракета должна обладать достаточной скоростью, чтобы перехватить межконтинентальную баллистическую ракету. При этом у нее должен быть твердотопливный двигатель, а не жидкостный. Известно, что жидкостный ракетный двигатель может представлять опасность на море.

Когда Пентагон обратился с вопросом к крупнейшим военным производителям, могут ли они создать такую ракету, все они ответили в один голос: это невозможно. В итоге программа SM3-2B была прекращена.

— Российскую сторону не удовлетворяют американские аргументы относительно ЕвроПРО. Кремль говорит о нарушении стратегической стабильности. Нет ли у вас опасения, что невозможность найти компромисс может нас снова загнать в гонку вооружений?

— Мне кажется печальным, что правительство России хочет потратить на это противостояние так много средств сегодня, когда в стране возникли трудности в экономике.

Я имею в виду ресурсы, которые тратятся на нестратегические ракеты средней и малой дальности, баллистические ракеты, способные нести ядерный заряд.

Это не только комплексы «Искандер», но и ракеты морского базирования, разработкой которых занимаются в России. Все эти снаряды приспособлены для того, чтобы поражать цели в Европе.

Стратегический диалог США с Россией до кризиса в Крыму касался возможности сотрудничества в создании совместной системы ПРО, а также создания двух совместных центров противоракетной обороны Россия — НАТО. Однако летом 2013 года я был на встрече с Анатолием Антоновым (заместитель главы Министерства обороны России. — «Газета.Ru») и Джимом Миллером, замглавы Пентагона, и тогда Россия проинформировала нас, что не будет обсуждать эти вопросы, если США не примут юридически обязывающий документ, который накладывал бы ограничения на мощности ракет-перехватчиков. Ни один президент США на это условие не пошел бы.

— Может ли новая администрация США пойти на какие-то изменения в вопросе ПРО?

— Очень трудно предугадать, какой диалог будет у следующего американского президента с президентом Путиным. В свою бытность госсекретарем США Хиллари Клинтон (нынешний демократический фаворит предвыборной гонки. — «Газета.Ru») была в курсе всех решений, которые принимались, и полностью поддерживала европейскую адаптивную систему.

Позиции Клинтон в этой связи сходны с позицией администрации Обамы. Если Клинтон победит на выборах, то, как и любой президент, она может пересмотреть любые политические решения. Я ожидаю, что относительно ЕвроПРО новая администрация США сохранит политику и не будет менять ее кардинально.

Что касается господина Трампа (кандидат в президенты США от Республиканской партии. — «Газета.Ru»), то он много раз критиковал президента Обаму за то, что тот отказался от третьего района ЕвроПРО. Это дает основание понять, что он является стойким сторонником развития системы.

США. Евросоюз. Россия > Армия, полиция > gazeta.ru, 14 мая 2016 > № 1755288 Роберт Белл

Совбез ООН по-эрдогански

Александр Рогожин

Увы, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, по его собственным словам, считает (или делает вид, что считает), будто главной причиной террора в Турции являются усилия по недопущению вхождения этой страны в десятку крупнейших экономик мира. «Мы со всей очевидностью видим, что превращение Турции в одну из десяти крупнейших экономик мира не отвечает интересам кое-каких стран… И они пытаются помешать Турции достичь этой цели с помощью волны террора».

Выходит, поскольку десять крупнейших экономик мира не хотят видеть Турцию в своём списке, они провели тайные встречи и решили, что наилучшим способом остановить рост Турции является развязывание террора на турецкой земле, известной своим мирным прошлым?

Эрдоган полагает, что Турция или иная мусульманская страна должна обладать теми же полномочиями, что и предполагаемые глобальные заговорщики против неё – пять постоянных членов Совета Безопасности ООН.

В своей недавней речи Эрдоган обновил свой известный афоризм «мир больше, чем пять стран». «Среди этой пятёрки нет мусульманских стран – все они христианские, а не мусульманские державы. Что это за подход? Разве это справедливо? Нет!», воззвал он, напомнив всем, что он хочет включения мусульманской страны в Совбез ООН «лишь для того, чтобы мир стал справедливее».

Не будем слишком строги и не станем обращать внимания на тот факт, что Эрдоган считает Китай – постоянного члена Совета Безопасности ООН – христианской страной. Хотя в этой стране, возможно, наблюдается некий подъём христианства, что-то не слышно, Коммунистическая партия Китая вроде бы не объявляла христианство официальной религией страны.

Если не эта пятёрка, то что сделает мир равноправным, по мнению Эрдогана? Может быть, наделить все 193 государства-члена ООН статусом постоянного члена Совета Безопасности с правом вето? Это явно не очень практично. Предусмотреть вхождение в СБ ООН по одной стране, представляющей каждую монотеистическую религию? Неужели Эрдоган хочет увидеть Израиль в числе постоянных членов Совета Безопасности ООН? А кто займёт место атеистов? Китай или КНДР? Также в новом Совбезе ООН должна быть представлена Индия с её индуизмом и Япония как представитель синтоизма.

Однако представительство мусульманской страны может оказаться гораздо более проблематичным, нежели наивно полагает Эрдоган. Начнём с вопроса о том, какое именно из исламских течений должно получить место в Совете Безопасности ООН? Если оно достанется суннитам, не пойдёт ли это вразрез с тезисом Эрдогана о том, что в Совбезе ООН должны быть представлены все вероучения? Таким образом, это будут Иран и постоянный представитель от суннитов.

Но какая суннитская страна представит суннитскую ветвь ислама? Нетрудно предположить, какую именно страну видит Эрдоган в качестве идеального кандидата. Однако какими будут справедливые критерии определения этого кандидата? Какую страну можно признать «самой мусульманско-суннитской в мире»? Что может облегчить выбор?

Одним из естественных кандидатов на этот пост является Саудовская Аравия – хранительница самых ценных святынь ислама. Интересно посмотреть, как в Совете Безопасности будут мирно восседать бок о бок Саудовская Аравия и Иран, причём в компании с Израилем.

Другим критерием для номинирования может стать определение страны с самым многочисленным мусульманским населением в мире. Однако по этому критерию Турцию обходят Индонезия, Пакистан и даже Египет. Кроме того, то, что мусульманская община Индии вдвое многочисленнее всего населения Турции, делает эту страну куда более подходящим кандидатом в члены Совбеза.

Эрдоган жалуется, что все пять членов Совета Безопасности ООН – христиане, однако если обеспечить формирование Совбеза по религиозному принципу и дать там места суннитам и шиитам, то разве не придётся также обеспечить представительство христиан в соответствии с существующими конфессиями: католической, православной, протестантской (есть и другие)? Как быть с анимистическими культами Африки? Или с зороастрийцами – в отношении которых Эрдоган никогда не скрывал своего крайнего презрения?

В конце концов, о чем надо вести речь? О Совете безопасности ООН или о мировом конгрессе верующих, включающем в себя и атеистов?

Иран достиг досанкционного уровня добычи нефти - Блумберг.

Объем добычи нефти в Иране достиг уровня, отмеченного до введения экономических санкций. Об этом сегодня сообщает агентство Блумберг со ссылкой на данные Международного энергетического агентства.

Согласно приведенным данным, в апреле уровень добычи составил 3,56 млн баррелей в день. Это максимальный показатель с ноября 2011 г. В то же время экспорт нефти достиг 2 млн баррелей в день.

Крупнейшим импортером иранской нефти в апреле стал Китай, который приобретал 800 тыс. баррелей в день.

Санкции в отношении иранской нефтяной промышленности, связанные с ядерной программой ИРИ, вступили в действие в 2013 г. С началом реализации 16 января 2016 г. ядерного соглашения Тегерана и "шестерки" (пять постоянных членов СБ ООН и Германия) были отменены ограничения на экспорт Ираном нефти.