Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Революция: отлив

Куда движется «арабское пробуждение»?

Резюме: После революционного свержения старых режимов в арабском мире возврат к авторитаризму исключен. Будь то под эгидой исламистов или «восточного бонапартизма». Маловероятно и движение по пути западного парламентаризма.

Отстранение от власти президента Египта Мухаммеда Мурси, избранного в июне 2012 г. на волне массовых народных выступлений на площади Тахрир, повсеместно вызвало крайне противоречивую реакцию. Разброс оценок необычайно широк: «военный переворот», «удар по конституционной законности», «корректировка революции», «революция против тех, кто украл революцию», «свержение исламской диктатуры», «возврат к демократическому процессу» и т.д.

Взлет протестной активности под демократическими лозунгами и социально-политические потрясения, охватившие в 2011 г. весь Ближний Восток, носили противоречивый и неопределенный характер. Не оправдавшиеся надежды на скорое улучшение материальной жизни создали возможность приливов и отливов, резких колебаний в общественных настроениях. Революции начинать гораздо легче, чем заканчивать. Их, как правило, сопровождает хаос, ожесточенная борьба за власть между победителями, экономическая деградация, распад сложившихся государств. Оборотной стороной обвальных перемен, в очередной раз подтвердивших эту историческую закономерность, и явились события под идеалистическим названием «арабская весна».

Эксперимент с демократией

«Тахрир-2», сместивший первого президента-исламиста, по сути, завершает «весенний» политический сезон в первоначальном смысле, который в него вкладывался, и потому заслуживает особого внимания. Во-первых, появляется повод оценить демократический потенциал политического ислама и, во-вторых, в очередной раз поразмышлять о путях трансформации в арабском мире, в том числе об их восприятии Россией и Западом, о применимости западных стандартов к государствостроительству в регионе. Этот круг по-прежнему далеко не решенных вопросов приобрел новые нюансы еще и в связи с тем, что «исламская демократия» по-турецки теряет привлекательность. В то же время саудовская и иранская формы правления, возникшие на гребне исторического становления ислама как мировой религии, в условиях противоборства его различных «мазхабов» вряд ли могут претендовать на универсальный охват.

Демократически избранный президент Египта смещен в результате прямого вмешательства армии, и в этом смысле произошедшее трудно рассматривать иначе как военный переворот. Президент Мурси, духовный лидер «братьев-мусульман» Мохаммед Бадиа и многие другие видные деятели движения подверглись аресту, закрыты отделения политического крыла Партии свободы и справедливости, а ее средства массовой информации конфискованы. Действие Конституции, принятой на референдуме в короткий период нахождения исламистов у власти, приостановлено.

Невольно напрашивается параллель с событиями 1991–1992 гг. в Алжире. Тогда армия, напуганная победой «Исламского фронта спасения» на парламентских выборах, ради защиты демократии прервала избирательный процесс между первым и вторым турами. Президент Алжира Шадли бен Джедид, выступивший за гибкую линию в рамках конституционного поля, был отстранен от власти в результате тихого «дворцового переворота». На этом параллели, собственно, исчерпываются. В отличие от Алжира и классических военных переворотов, сотрясавших арабский мир в 50–60-е гг. прошлого столетия, вторая попытка армии в Египте возглавить переходный период имеет существенные особенности. Действия военных не вписываются в черно-белую парадигму: переворот против демократии или движение в защиту демократии. Просто потому, что демократии как таковой в Египте не было. Вмешательство военных диктовалось логикой той стадии развития, на которой находится египетское общество, расколотое на два полярных лагеря.

Разлом между исламизированной его частью, находящейся под влиянием «братьев-мусульман», и остальным населением из мусульман и христиан, не принимающим исламизацию общественно-политической жизни, вылился в «противостояние площадей». И те и другие признавали за армией роль арбитра, полагаясь на ее поддержку. В результате генералитет счел «своим моральным и патриотическим долгом» вернуться на авансцену политики, чтобы «предотвратить сползание к гражданской войне» и «конфессиональной розни», не допустить «крушения государственных институтов». По мере эскалации внутреннего противостояния армия прилагала максимум усилий к тому, чтобы навести мосты взаимопонимания, но поиск диалога о компромиссной формуле национального примирения не увенчался успехом. Создав совместно с молодежными активистами «Фронт национального спасения», светская оппозиция либеральных и левых сил провела массовые народные акции и выдвинула требование об отставке исламистского президента. Он, в свою очередь, не пошел на уступки и проигнорировал обращенный вначале к обеим сторонам ультиматум военных, опираясь на свой статус демократически избранного главы государства. 1 июля армия объявила о поддержке протестующих и потребовала от президента в трехдневный срок начать политический диалог. С окончанием ультиматума военные пошли на решительные действия.

Особенность драматического развития событий заключалась в том, что отстранение египетского президента состоялось, как считают «секуляристы», по призыву народа и под сильнейшим давлением снизу, сопоставимым по своей критической массе с «революцией 23 января» 2011 г., которая, собственно, и привела исламистов к власти. На этот раз армия постаралась закамуфлировать военный характер режима синхронным переходом к временному гражданскому правлению. Буквально в тот же день и.о. главы государства был объявлен бывший председатель Конституционного суда Адли Мансур, который, проконсультировавшись с представителями партий и общественных движений, предложил «дорожную карту» восстановления демократических институтов с указанием сроков каждого этапа. В ускоренном порядке сформировано переходное технократическое правительство, в котором в качестве жеста к национальному примирению были предложены места нескольким министрам из прежнего состава.

Оценивая итоги короткого полновластного правления Мухаммеда Мурси (с января по июнь 2012 г. сохранялось что-то вроде двоевластия между победившими на парламентских и президентских выборах исламистами и Высшим военным советом) нельзя не отметить его противоречивость. Дистанция огромного размера пролегает между его первоначальными декларациями, благодаря которым новый режим быстро снискал международную легитимацию, и последующей политикой, направленной на форсированное изменение природы общества и его социального уклада. В этом одна из главных причин, почему исламистское политическое течение не удержалось у власти и не смогло реализовать провозглашенные революцией демократические цели и идеалы.

Победив на выборах в стране с устоявшимися светскими традициями в условиях экономического хаоса, политической конфронтации и завышенных ожиданий «египетской улицы», исламистское движение недооценило степень стоящих перед ним вызовов и больших рисков. Причина неудачи не только в объективном противоречии между желанием большинства египтян получить быстрые дивиденды от смены власти и отсутствием возможности для этого в реальной жизни. Руководство «Братьев-мусульман» совершило крупный просчет, не модернизировав консервативную концепцию ислама по вопросам государственной власти, над которой много веков довлеет груз средневековых трактовок Корана и жестких шариатских канонов. Сосредоточившись на укреплении политических позиций и не располагая кадрами профессиональных экономистов, исламисты не сумели быстро включиться в решение насущных экономических проблем. На пост министра финансов в январе с.г. был назначен университетский профессор, специалист в области исламских финансов, не имеющий опыта работы в правительстве.

Эксперимент в Египте показал, что победа на избирательных участках еще не означает торжества демократии и конституционной законности. В обществах с вековыми демократическими традициями смена власти, не оправдавшей доверия избирателей, происходит путем досрочных выборов, но на Востоке, особенно в мусульманских странах, находящихся на историческом перепутье, вступает в действие уличная стихия – та самая «охлократия». Вот тут-то и сказалась неспособность исламистов продвинуться сколько-нибудь вперед по пути решения реальных проблем, вызванных послереволюционным хаосом: экономическая разруха, взлет преступности, обострение межконфессиональных конфликтов в традиционно толерантном обществе, и многие другие.

Вопреки предвыборным обещаниям сотрудничать со всеми «национальными силами», «уважать мнение меньшинства» и построить «современное демократическое конституционное государство» новый президент, уверявший, что будет представлять «всех египтян», взял курс на монополизацию властных полномочий. Начались попытки исламизации законодательства, чистки госаппарата, местных органов власти, судебных инстанций. Указом от 23 декабря 2012 г. Мурси наделил себя практически неограниченными полномочиями исполнительной и (в отсутствии распущенного парламента) законодательной власти. Президент поставил себя над судебной властью, что в условиях Египта, где исторически укоренилось англо-саксонское право, беспрецедентно. Светские политические силы и образованная молодежь расценили данный акт как присвоение президентом «диктаторских полномочий в интересах одной политической силы».

Насаждаемую исламистами политическую систему оппозиция окрестила «хукм уль-муршид», то есть правление духовного лидера «братьев-мусульман». В восприятии все большего числа египтян государство начинало ассоциироваться не с особым египетским национализмом, а скорее с исламской идеологией, зачастую радикального толка. Президент как выдвиженец «братьев-мусульман» и подотчетный перед ними уже не воспринимался как символ национального суверенитета и единства. Такая конструкция власти мешала ему «подняться над схваткой» в интересах всей нации.

Особенно решительное отторжение вызвало принятие новой конституции на референдуме при крайне низкой явке избирателей. По сути заложенных в ее тексте формулировок в стране вводился приоритет шариатских норм, ограничивались права женщин. Именно этот вопрос и стал камнем преткновения, что усугубило политический кризис и поляризацию общества, практически преградило путь к достижению компромисса. Поляризация общества происходила не в зависимости от социальной принадлежности – и это одна из особенностей внутреннего противостояния, – а исходя из отношения к мировоззренческим вопросам: общепринятые человеческие ценности, роль религии в современном мире, понимание национально-культурной идентичности в условиях глобализации, которая в массовом сознании мусульман часто ассоциируется с вестернизацией. При этом на президентских выборах 2012 г. Мухаммед Мурси победил с минимальным перевесом голосов, чуть более трех процентов, лишившись тем самым мандата на решение ключевых проблем национального развития без участия других политических сил. Форсированная исламизация государства, армии и общества вызвала отторжение во многих сегментах государственного аппарата, в судейском корпусе, в армейских кругах и полиции, среди журналистов и студенчества, а также в профессиональных организациях, где раньше исламисты имели большинство. Все это толкнуло в стан противников президента пассивные группы населения, которые предпочитали занимать выжидательную позицию – так называемую «партию дивана». В итоге перегруппировки сил сложилась незримая коалиция между левыми, умеренными националистами, либералами, революционной молодежью, улемами из исламского университета «Аль-Азхар» и сторонниками прежнего режима, теми, которых в Египте называют «глубоким государством». По данным американской социологической службы Zogby Reseach Services, в течение года поддержка исламистского президента упала с 57% до 28%.

Все кувырком

От умеренного течения в исламистском движении Египта требовалось примирить современные демократические нормы и прагматизм в политике с консервативной идеологией его салафитского течения. Сделать это оказалось не просто, поскольку речь в конечном счете шла об обновлении «святая святых» – самого ислама. В последние месяцы появились даже признаки того, что именно салафиты начали одерживать верх в борьбе за влияние на президента, оказавшегося перед дилеммой – либо пойти на риск и сузить электоральную базу среди исламистов, либо поставить под угрозу отношения с Западом. Чаша весов окончательно склонилась в пользу оппозиции, когда на пост губернатора провинции Луксор был назначен радикальный исламист, бывший член террористической организации «Аль-Гамаа Аль-Ислямия». Кроме того, резко изменились позиции, с которых рассматривался внутренний конфликт в Сирии. Речь идет о смене умеренной поддержки сирийской оппозиции и попыток сыграть примиряющую роль на агрессивно-фанатичные призывы к «священной войне» против «безбожного» режима Асада.

Столь решительное выступление армии на стороне «секуляристов», судя по первой растерянной реакции руководства «братьев-мусульман», оказалось для них полной неожиданностью. Тем более что в августе прошлого года военные как бы «по воле народа» отдали власть исламистскому президенту под определенные компромиссные условия. В исламистском движении даже наметился раскол, когда салафитская партия «Ан-Нур», вторая по итогам парламентских выборов, отказалась присоединиться к протестам и при формировании правительства пошла на сотрудничество с новой властью. Однако по мере того как обстановка накалялась и появились первые жертвы, исламисты сумели консолидироваться, мобилизовав внушительную энергию протестных выступлений. Сам Мурси отказался отречься добровольно, что придало дополнительный импульс к продолжению уличных акций и массовой сидячей забастовки на площади «Рабиа аль-Адавия». Активисты «братьев-мусульман» заявляли о решимости продолжать борьбу вплоть до восстановления конституционной законности. По призыву коалиции исламистских организаций (от умеренных до ультраэкстремистских) повсюду начались бессрочные акции протеста. Чем больше накалялась обстановка, тем становилось понятней, что «вторая революция» не разрешила политический кризис.

Затянувшаяся проба сил поставила переходное правительство перед судьбоносным выбором: либо идти на риск силовых действий, либо искать компромисс, сопряженный с уступками, которые не обязательно гарантируют удержание власти. Поражение в этих условиях, как показывает турецкий прецедент, могло быть чревато уголовными преследованиями. Полтора месяца после военного переворота Египет балансировал между этими двумя опциями. С одной стороны, многомиллионные выступления противников исламистов предоставили министру обороны Абдель Фатаху ас-Сиси народный мандат на борьбу с терроризмом (именно так был поставлен вопрос), после чего правительство поручило МВД восстановить порядок. С другой – военные открылись для внешнего посредничества.

Лишь после того как египетские власти официально объявили о провале международного посредничества, возложив всю ответственность на «братьев», в развитии египетского кризиса наступил критический момент. Настойчивые требования исламистов вернуть своего президента и восстановить действие конституции 2012 г. не оставили военным пространства для маневра, хотя Запад не давал «зеленый свет» на разгон протестующих исламистов, призывая обе стороны воздерживаться от насилия.

14 августа эскалация внутриполитического кризиса вступила в «горячую» фазу. Силы правопорядка в течение двух дней жестко зачистили два района Каира, служившие местом массового сосредоточения сторонников Мухаммеда Мурси и очагом распространения опасных поджигательских призывов. В стране введено чрезвычайное положение сроком на один месяц, среди исламистов проводились повальные аресты. Применение силы встретило ожесточенное сопротивление, в том числе с применением оружия, что вынудило полицию перейти от использования слезоточивого газа и водометов к боевым патронам. Количество жертв и пострадавших катастрофически росло. Только за 15 августа число убитых увеличилось, по официальным данным, с 343 до 526 человек. В последующие дни столкновения охватили большинство крупных городов Египта и сопровождались новыми жертвами и разрушениями, поджогами коптских храмов и другими уголовными преступлениями. С отстранением Мурси резко обострилась обстановка также в северной и центральной части Синайского полуострова. Армейские блокпосты и полицейские участки регулярно подвергались вооруженным нападениям боевиков, поддерживающих «братьев-мусульман» и салафитские организации.

Следует признать, что в той конкретно сложившейся ситуации силовой сценарий оказался, к сожалению, неизбежным. Среди военных и в руководстве гражданского «Фронта спасения» взяли верх сторонники жесткой линии. Другая сторона сознательно шла на обострение, выдвигая заранее неприемлемые требования – освобождение свергнутого президента и восстановление исламистской Конституции 2012 года. Помимо расчетов привлечь симпатии Запада ставка делалась на общечеловеческую психологию и особенно распространенный в мусульманском мире «ореол мученичества». Такая позиция не оставляла шансов сторонникам терпеливых поисков компромисса в египетском руководстве.

На фоне общей дестабилизации обстановки в регионе возвращение военных к власти в ключевой арабской стране и прокатившаяся вслед за этим волна насилия вызвали особую озабоченность мирового сообщества. После того как политический ислам получил международную легитимацию, исход гражданского противостояния в Египте в значительной степени предопределял расстановку сил в процессах переформатирования всего регионального ландшафта. Отсюда та беспрецедентная дипломатическая активность, которая сразу же развернулась вокруг египетского кризиса. Главными действующими лицами выступили официальные представители США, Евросоюза, Организации африканского единства, а также арабских государств Персидского залива – Катара и ОАЭ при закулисной роли Саудовской Аравии. На карту «арабской весны» было поставлено слишком много интересов, но, как выяснилось, не всегда и не во всем совпадающих. В особо затруднительном положении оказались американская администрация и руководство Евросоюза. Новый зигзаг египетской революции в очередной раз обнажил горькую реальность, которую многие на Западе долгое время старались не замечать. Революционное переустройство региона, с самого начала сильно идеологизированное, окончательно перестало вписываться в демократический контекст. Признание смещения президента Мурси военным переворотом предполагало сворачивание военной помощи Каиру в размере 1,3 млрд долл. ежегодно, что ослабило бы традиционное влияние Соединенных Штатов. Официальное же одобрение действий военных, свергнувших демократически избранного главу государства, отразилось бы на отношениях с исламистским движением, поддержка умеренного крыла которого во многом являлась основой стратегической линии США на Ближнем Востоке.

С учетом деликатности взрывоопасной обстановки в Египте и разноречивости реакции в самом американском истеблишменте Вашингтон удовлетворился тем, что на передний план выдвинулась европейская дипломатия. Сам Вашингтон на официальном уровне занял позицию невмешательства, тщательно избегая называть происшедшее военным переворотом. Заместитель госсекретаря Уильям Бёрнс вначале ограничился высказываниями в том смысле, что определять свое будущее должны сами египтяне, и американцы не собираются «читать кому-то лекции» и пытаться навязать свою «модель поведения». Только после того, как компромиссная формула верховного представителя ЕС Кэтрин Эштон была отклонена противоборствующими сторонами, Вашингтон стал наращивать обороты по оказанию давления на оба лагеря, побуждая их к диалогу на базе взаимных уступок. Госсекретарь Джон Керри вынужден был даже заявить, что военного переворота в Египте не было, а военные лишь «восстановили демократию». Это было признанием свершившегося факта. Принять новые реалии потребовали и от «братьев-мусульман» в обмен на освобождение Мурси и лидеров движения, снятие ареста с их банковских счетов, а главное – на предоставление исламистским партиям возможности вернуться в переходный политический процесс. В посредничество были вовлечены также министры иностранных дел ОАЭ и Катара.

Однако трагические последствия развития событий по силовому сценарию поставили Соединенные Штаты и Евросоюз перед еще более сложной дилеммой: чему отдать предпочтение – идеологическим принципам или прагматическим интересам. Вашингтон и Брюссель осудили жесткое подавление протестов и кровопролитие, призвав военных придерживаться демократических норм и соблюдать право граждан на мирные демонстрации. Вместе с тем США ограничились символическими мерами, аннулировав поставки нескольких истребителей-бомбардировщиков и отменив ранее запланированные совместные военные учения. Мягким предупреждением военным прозвучало заявление Барака Обамы о намерении провести переоценку отношений с Египтом в зависимости от дальнейшего развития внутренней обстановки. Европейцы, со своей стороны, пригрозили отменой обещанной Египту финансовой помощи в размере 5 млрд евро на 2012–2014 годы.

Отдав дань идеологии через критику действий египетских властей, Запад одновременно посылал сигналы политической поддержки исламистам: неуместно в этой ситуации прозвучали призывы к освобождению Мухаммеда Мурси и отмене чрезвычайного положения. При этом не были сколько-нибудь внятно осуждены противозаконные силовые действия «братьев-мусульман». Все эти попытки пройти по тонкой грани между идеологией и интересами да еще с оглядкой на происходящее в Сирии, Ираке и других частях арабского мира возымели обратный эффект. Исламисты обвинили Америку и Израиль в подстрекательстве военных к захвату власти, а временное правительство Египта и светская общественность расценили позицию Вашингтона как поощрение террористических актов.

На фоне бессилия влиятельных внешних акторов оказать какое-то воздействие на ситуацию особое значение приобрели действия региональных игроков. Конфликт в Египте расколол мусульманский мир теперь уже не по линии конфессиональной борьбы – шииты-сунниты, а в зависимости от расчетов и интересов. Саудовская Аравия, ОАЭ и Кувейт открыто поддержали военных и их «войну с терроризмом». Демократический, по их мнению, эксперимент в Египте и Тунисе рассматривается ими как вызов монархическим устоям в своих странах со стороны общеарабского движения «братьев-мусульман». Король Саудовской Аравии Абдалла заявил, что террористы извращают учение ислама и потому «более опасны для правоверных, чем оружие видимых врагов». Катар и Турция, исходя из собственного видения политического ислама, решительно выступили на стороне Мурси, назвав происходящее в Египте государственным переворотом. Турция подвергла резкой критике «молчание» Запада. Как заявил министр иностранных дел Турции, «те, кто не займет нужной позиции сегодня, не смогут учить демократии кого бы то ни было в будущем».

Без консенсуса не получится

Даже если эскалацию напряженности удастся остановить, политическая судьба Египта все более неопределенна. Можно только предположить, что дальнейшее развитие не пойдет по пути развязывания гражданской войны, пока армия сохраняет свою монолитность. Несмотря на обстановку уличного хаоса, государственные структуры, их силовой блок продолжали функционировать в рабочем режиме. Исламистское движение способно и дальше противостоять новой власти, но вряд ли сумеет вернуться насильственным путем. Руководство египетских «братьев-мусульман» начало извлекать уроки из своего кратковременного пребывания у штурвала. Слухи о том, что в рядах «братьев-мусульман» наметился раскол, появились сразу после свержения Мурси. Молодые активисты движения предъявили верховному наставнику обвинения в излишне жесткой линии. Наряду с критической оценкой допущенных ошибок наметилась другая тенденция – представить Мухаммеда Мурси жертвой заговора внешних сил – США, Саудовской Аравии и Израиля, что вполне вписывается в пропагандистские клише «джихадизма». Если возобладает экстремистское течение, переходный режим столкнется с различными формами сопротивления – от кампаний гражданского неповиновения до уличного терроризма. Правда, их мобилизационный ресурс, по последним опросам, значительно сократился по сравнению с периодом пика в 2012 году.

Чтобы вернуться в политический процесс, умеренное крыло исламистов должно осмыслить прежде всего свои собственные просчеты в период с 1952 по 1954 годы. После «революции 23 июля» 1952 г. исламистское движение действовало вполне легально. В первое время военные стремились привлечь «братьев-мусульман» к сотрудничеству как самую организованную и массовую силу в Египте. Однако руководство «братьев» повело себя высокомерно в отношении молодых «свободных офицеров», недооценив их властные амбиции. После того как член «братьев-мусульман» совершил в Александрии покушение на Гамаля Абдель Насера, по этой организации был нанесен сокрушительный удар, от которого она не могла оправиться долгие годы. Предстоит также осмыслить алжирский опыт: тогда жестокое насилие со стороны военных властей встретило столь же жестокий ответ алжирских исламистов. В итоге страна пережила длительную гражданскую войну, унесшую более 200 тыс. человеческих жизней. Между тем демократический эксперимент за 20 лет так и остался незавершенным. Алжир, где военные не отказались от правления из-за кулис, по-прежнему находится в поисках модели национальной идентификации.

При всех различиях между двумя странами главный урок для Египта состоит в том, чтобы понять, каких действий следует избегать, чтобы конфронтация не пошла по алжирскому пути. Поражение исламского «Фронта спасения» в Алжире служит предостережением египетским «братьям-мусульманам» от сползания к методам террора с выпадением из политического процесса и возвращением к подпольной деятельности. Египетским военным, в свою очередь, необходимо проявлять сдержанность, не допускать репрессий. Это относится в равной степени к гражданским политикам, которые сначала требовали возвращения армии в казармы, а затем призывали ее вернуться на авансцену политики, чтобы перезапустить переход к гражданскому правлению. В этот критический момент противники исламизации Египта – военные и светские политики – ведут себя не лучше, чем «братья-мусульмане», которые разработали и протащили на референдум Конституцию без участия своих светских политических оппонентов. После отказа «братьев» подключиться к политическому процессу комиссия экспертов приступила к пересмотру конституции также в одностороннем порядке. Если вначале «братьев-мусульман» призывали к сотрудничеству в «перезапуске революции» и предложили войти в правительство, то после того как расчеты на быстрое преодоление кризиса не оправдались, на первое место вышло силовое подавление с угрозами наложить запрет на движение «братьев-мусульман». Пока не ясно, какой из двух подходов одержит верх. Видимо, военные, как это было в Алжире, намерены сочетать их в расчете углубить наметившийся раскол и со временем привлечь умеренные группировки к диалогу о примирении на основе новой «дорожной карты».

Исламисты и секуляристы глубоко ошибаются, если они допускают возможность построить новый Египет без достижения национального консенсуса. Политическое фиаско Мухаммеда Мурси, избранного народом и отстраненного им же, тому весомое доказательство.

Новый поворот в Египте ставит в региональную и международную повестку дня целый ряд головоломных вопросов. Способен ли военный переворот стать катализатором демократических преобразований? Насколько жизнеспособна модель «исламской демократии» и готов ли арабо-мусульманский мир к демократии вообще, значит ли это, что «братья-мусульмане» потерпели поражение или движение в русле политического ислама продолжится и дальше?

При всей непредсказуемости обстановки в ведущей стране арабского мира жаркое египетское лето подводит по крайней мере к двум выводам. Специфика арабского мира и господствующие общественные настроения после революционного свержения старых режимов практически исключают возврат к авторитаризму. Будь то под эгидой исламистов или «восточного бонапартизма». Маловероятно и дальнейшее продвижение по пути западного парламентаризма. Демократические ценности в их либеральном понимании плохо ложатся на арабо-мусульманскую многоконфессиональную и полиэтническую действительность. Провал политической системы Ирака, скроенной по западным лекалам – наглядное тому свидетельство. Но и развитие в сторону теократического государства иранского образца также вряд ли возможно. В специфических условиях Ирана это был чисто шиитский феномен, уходящий своими корнями в историю становления и развития ислама.

«Вторая революция» в Египте дала новый импульс дискуссиям о дееспособности исламского демократического проекта. Высказывались даже мнения о том, что свержение власти египетских «ихванов» ставит крест на этом феномене в региональном масштабе. Президент Сирии Башар Асад поспешил заявить, что «в Египте произошло крушение того, что называется политическим исламом». Первая реакция на египетские события, может быть, и дает повод для такой оценки. Но не более того. О дальнейшей эволюции политического ислама трудно судить только по его первому, пусть и неудавшемуся, опыту в Египте, где сильны светские устои и армия исторически занимает особое место в обществе. В Тунисе, например, исламистская партия «Ан-Нахда», победившая на парламентских выборах, пошла по пути создания коалиции с двумя левоцентристскими светскими партиями, сумела избежать монополизации власти и сохранить национальный диалог, несмотря на провокационные действия ультраконсерваторов из числа салафитов. В этом смысле Тунис, откуда началась «арабская весна», может дать исламистскому движению пример прагматичного подхода к реформированию государства и общества.

Каков бы ни был финал гражданского противоборства в Египте, широко разветвленное движение «братьев-мусульман» получило международное признание и остается влиятельной силой. Другое дело, что его умеренное крыло, опасаясь сузить свою социальную базу и утратить образ религиозной политической силы, не может открыто противопоставить себя радикальным исламистам. Показательно, что последователи «джихада» моментально воспользовались новой ситуацией в Египте. Глава Международного союза мусульманских богословов Юсуф аль-Кардави призвал мусульман всего мира в Египет, чтобы объявить войну военным, приняв «мученическую смерть». Лидер «Аль-Каиды» Айман аз-Завахири посоветовал египтянам «забыть о демократии и жить по законам шариата». Сирийские исламисты предупредили Запад, что события в Египте ведут к «борьбе за власть не на избирательных участках, а с оружием в руках».

Политический ислам умеренного толка находится на перепутье. Каким образом будет складываться соотношение сил, во многом будет зависеть от того, как будет разрешен политический кризис в Египте – путем компромисса или продолжения насилия. В первом случае у «братьев-мусульман» останется возможность участвовать в переходном политическом процессе и готовиться к новым парламентским и президентским выборам. Развитие событий по второму сценарию будет означать «замыкание в себе» и уход в подполье. Такой оборот не отвечает интересам стабилизации на долговременной основе и значительно затормозит становление в Египте демократических институтов власти.

Если международные посредники исходили из того, что Египет, как это не раз бывало в истории арабов, послужит притягательным примером в региональном масштабе, то здесь существует и обратная связь. Чем закончится анализ причин, приведших к провалу исламского «демократического проекта», зависит в немалой степени от развития обстановки вокруг Египта. В начале «арабской весны» могло показаться, что «террористический интернационал» терпит стратегическое поражение. Однако по мере эскалации гражданской войны в Сирии и после ухода американцев из Ирака организации, аффилированные с «Аль-Каидой», обрели второе дыхание, создав новую опорную базу уже не на окраинах, а в самом центре арабского мира. Они сделали заявку на образование исламского государства, охватывающего территории Сирии, Ирака, Ливана и Иордании.

В свете египетских событий международное сообщество должно дать согласованный ответ на вызов международного терроризма с учетом взаимосвязанности происходящих процессов, в которых исламисты будут и дальше играть определяющую роль. Россия призвала все политические силы Египта в высших общенациональных интересах проявлять выдержку и решать назревшие политические и социально-экономические проблемы в рамках демократии, не прибегая к насилию и с учетом интересов всех без исключения слоев и конфессий. Если по Египту позиции России и Запада практически полностью совпали, то по Сирии по-прежнему сохраняются расхождения, несмотря на то что именно сирийский кризис служит в настоящий момент главным очагом распространения террористической опасности. Совместный отпор исламскому джихаду в Сирии, на чем настаивает Россия, окажет морально-политическую поддержку и тем умеренным силам среди египетских «братьев-мусульман», которые готовы стать частью демократического обновления Ближнего Востока.

А.Г. Аксенёнок – кандидат юридических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посол, опытный дипломат, арабист, долго работавший во многих арабских странах, в том числе в качестве посла России в Алжире, а также спецпредставителем на Балканах и послом Российской Федерации в Словакии.

Египет > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 31 августа 2013 > № 885386 Александр Аксененок

Свежий ветер оптимизма

Новый образ мышления для успеха в будущем мире

Резюме: Сегодня отдельные страны, даже самые большие, уже не могут позволить себе роскошь самодостаточности. Результатов добиваются те, кто умеет быть открытым, создавать альянсы и использовать возможности союзников.

Мировая система переживает глубокий кризис. Каждый цикл «творческого разрушения» старого миропорядка меняет и правила игры. Новая система будет формироваться под влиянием других факторов успеха и форм поведения ее участников. Чем быстрее страна приспособится к меняющимся условиям, тем большего она сможет добиться в следующие 10–20 лет. Темпы адаптации во многом зависят от способности правительств понять, куда движется мир, и выбрать эффективную конкурентную стратегию.

Атлантический совет выпустил недавно доклад «Взгляд в 2030 год: стратегия США для постзападного мира», который опирается на сценарии, подготовленные Национальным советом по разведке. Авторы полагают, что в ближайшие годы Соединенные Штаты вернут себе возможность управлять миром. Россия почти не упоминается: по сути, ее списывают со счетов как влиятельного игрока будущего.

Есть ли у России шанс обрести достойное место в формирующейся мировой системе? С какими вызовами ей придется столкнуться? Успех определит способность страны переосмыслить свое место в мире и выработать международную стратегию, отличную от той, что была характерна для эпохи евро-атлантического соперничества великих держав.

Контуры нового мира

Несмотря на высокую степень неопределенности, экономические и социально-политические тенденции уже позволяют составить представление о том, какой станет планета через 10–20 лет.

Экономика и технологии: тектонические сдвиги. Через 10 лет мир все еще будет приходить в себя после долгого периода медленного роста. Экономики США и особенно Европы – главных потребителей сегодняшнего дня – еще продолжат отрабатывать накопленные долги. Несмотря на значительный прогресс в области здравоохранения, компьютерной техники и чистой энергетики, базовые технологии нового кондратьевского цикла еще не будут достаточно зрелыми, чтобы генерировать финансовые потоки, достаточные для опережающего роста мирового благосостояния.

Азиатско-Тихоокеанский бассейн определенно затмит евро-атлантический регион в качестве центра мировой экономики. Независимо от того, как быстро будет дальше развиваться Китай, около половины мировой элиты составят богатые, образованные и уверенные в себе выходцы из Азии, на долю которых, согласно расчетам Центра по европейской реформе, придется 42% мирового потребления. Для них глобальные центры притяжения сместятся из Нью-Йорка и Лондона в Шанхай, Мумбай и Сингапур.

Начало следующего долгого цикла роста будет сопровождаться переделом влияния в мировых бизнес-элитах. Лидерство в компаниях перейдет от финансистов и адвокатов к тем, кто способен понять и привлечь новых покупателей и обеспечить рост доходов, – инноваторам, инженерам, маркетологам. Доллар, несмотря на относительно крепкое здоровье американской экономики, скорее всего, утратит неоспоримое право быть единственной резервной валютой мира. По мере снижения его роли американским финансовым элитам – королям нынешней мировой экономической системы – придется умерить амбиции.

Мировая экономика станет еще более тесно интегрированной, превратится в систему увязанных друг с другом торговых соглашений, сконцентрированных вокруг наиболее сильных региональных игроков. Страны попытаются привести налоговые режимы, стандарты и законодательства к единому знаменателю, все больше поступаясь реальным национальным суверенитетом. Ожесточенная конкуренция за инвестиции и таланты обострится; неравенство в доходах и богатстве между несколькими лидирующими глобальными центрами и остальным миром станет еще более разительным.

Народы против правительств. На Западе правительствам, перегруженным финансовыми и социальными обязательствами, придется иметь дело с уставшим от кризиса, поляризованным и скептически настроенным электоратом. На Востоке и Юге режимы столкнутся с возросшими ожиданиями увеличивающегося населения, в то время как рост ориентированной на экспорт экономики замедлится.

Следующие 20 лет – это усугубление напряженности в отношениях между «управляющими» и «управляемыми». Отчаянно нуждаясь в деньгах, правительства будут стремиться установить полный контроль над своими гражданами-налогоплательщиками. Те же, наконец, начнут сопротивляться. Растущий городской средний класс, активный, коммуникабельный и нетерпеливый, потребует больше прав, прозрачности и социальной защищенности. В Турции, Испании, Бразилии и Египте мы уже становимся свидетелями зарождения протестной культуры, характерной для нового поколения.

Несмотря на попытки прижать налогоплательщиков к ногтю, государства утратят контроль над своими самыми ценными активами – людьми. Как заметил, выступая в Давосе, президент Израиля Шимон Перес, благодаря образованию и международным корпорациям граждане обретут беспрецедентную свободу самовыражения и развития индивидуальности. Лучшие будут востребованы всюду, тогда как «худшие» – бедные и необразованные – нигде и никому не понадобятся. Наблюдая за жизнью богатых и знаменитых на экранах своих мобильных телефонов, миллиарды мальчишек и девчонок захотят пожертвовать многим для достижения своей мечты. Те, мечтам которых не суждено сбыться, пополнят ряды преступных групп и радикальных организаций.

Социальная напряженность – питательная среда для политической нестабильности и всплесков национализма. Она также породит крупные движения с требованиями социальной справедливости. Фрэнсис Фукуяма ожидает ренессанса левого фланга политического спектра как реакции на поляризацию и доминирование мировых финансовых элит. Распространению левого движения благоприятствует отсутствие свежих идей в лагере правых. Пользуясь преимуществами социальных сетей, взывая к разочарованной молодежи из глобализированного среднего класса, эти движения способны быстро приобрести всемирный характер, захлестывая одно правительство за другим.

Безопасность и окружающая среда: новые мобилизующие темы. Ослабленные кризисом государства, испуганные недовольством собственного населения и растущим давлением внешних факторов, бросят все силы на обеспечение безопасности, пытаясь контролировать буквально все: от личности и финансов граждан до их поведения на улице, не говоря уже о политической деятельности. Вооруженные новыми технологиями тотальной слежки, службы безопасности повсеместно превратятся в вездесущих «больших братьев». В отличие от законопослушных родителей, зацикленных на потреблении, молодое поколение, как уже очевидно, не намерено терпеть беспредельный контроль и создаст свою «пиратскую контркультуру», героями которой станут такие люди, как Ассанж и Сноуден.

Поскольку иммиграционные потоки продолжат размывать социальную ткань западных обществ, у правительств не останется другого выбора, как воздвигать защитные барьеры против пришельцев, играя на ксенофобии и национализме. В большей части развивающегося мира быстрая индустриализация и избыточная урбанизация приведут к деградации городской среды, все менее пригодной для проживания. Экономическая необходимость заставит огромные массы людей искать прибежища в горстке мегаполисов, страдающих от загрязнения, перенаселения и преступности. В странах с авторитарными режимами при отсутствии легальных возможностей для политической оппозиции дело защиты окружающей среды может стать мобилизующей темой и поводом для того, чтобы требовать политических реформ.

Международные отношения: неопределенность и напряженность. Многие согласны с Иэном Бреммером, президентом «Евразия груп», который считает, что через 20 лет в мире не останется единого доминирующего центра силы. Влияние Запада и США станет менее выраженным, а их свобода маневра, проистекающая из контроля над мировой финансовой, медийной и военной инфраструктурой, сократится. Для новой мировой элиты, особенно азиатской и латиноамериканской, Бреттон-Вудские соглашения и холодная война полностью уйдут в историю. Бразилия, Индия, Иран, Турция и Индонезия превратятся в региональные центры влияния, а Китай – в глобальный. Запад утратит монополию на передовые военные технологии – у региональных игроков появятся боеспособные вооруженные силы, дающие возможность без стеснения отстаивать свои интересы.

Логика бизнеса без границ и усугубление глобальных проблем, таких как миграция, состояние окружающей среды, распространение средств массового уничтожения или противоречия относительно прав человека способны и дальше размывать понятие государственного суверенитета. Параг Ханна описывает будущее мира, где корпорации, государства, люди и религиозные организации будут взаимодействовать не только реально, но и виртуально, а официальные каналы утратят монополию на управление отношениями между странами. Современные международные институты, неспособные справиться с растущей сложностью стоящих перед ними проблем, продолжат уступать реальную власть региональным организациям или целевым группам, подобным «Большой двадцатке». Однако передача полномочий стихийно создаваемым форумам, не обладающим всеобщей легитимностью, неизбежно приведет к новым трениям и непостоянству союзов.

В условиях «текучести» системы международных отношений, все меньше контролируемой ядерными державами – членами Совета Безопасности, усиливающиеся региональные игроки попытаются сформировать собственные зоны влияния, тогда как небольшие страны будут искать спасения в альянсах. Это особенно характерно для пространства между Средиземным и Южно-Китайским морями, где расположены старые соперники с новыми амбициями – Турция, Иран, Саудовская Аравия, Пакистан, Индия, Вьетнам и Китай. Нестабильная социальная ткань многих мусульманских государств гарантирует, что в какой-то момент напряженность перерастет в вооруженные столкновения.

Соединенные Штаты, в отличие от прежних времен, вряд ли захотят прямо ввязываться в это соперничество. Америка, самодостаточная в энергетическом плане и занятая поиском новой идентичности, скорее всего, проявит осторожность на мировой арене, вмешиваясь преимущественно для того, чтобы сохранить благоприятный для себя расклад сил в ключевых регионах мира.

Вполне вероятно, что в течение следующих 20 лет еще несколько стран получат возможность наносить массированные парализующие удары – как ядерные, так и кибернетические. Вместо того чтобы идти на риск прямой конфронтации, соперники предпочтут проецировать силу опосредованно, используя оппозиционные религиозные или сепаратистские движения. Инвестиции в разведку, контрразведку, каналы информационного воздействия, силы специального назначения и кибернетическое оружие будут расти гораздо быстрее, чем в традиционные вооруженные силы.

Продолжится размежевание на конкурирующие между собой группы стран. До тех пор пока очередной долгий цикл экономического роста не ослабит социальное недовольство масс, поляризация и нестабильность продолжат усугубляться. Трудно не согласиться с бывшим госсекретарем США Колином Пауэллом, который характеризует следующие несколько лет как «революционные».

Новые факторы успеха

Для обуздания социальной напряженности и создания рабочих мест государствам придется еще жестче соперничать за возможности и ресурсы роста. Пытаясь соблазнить инвесторов привлекательными условиями, правительства в то же время будут использовать все средства, чтобы обеспечить сбыт для своих товаров и услуг. Крупнейшие игроки, такие как Соединенные Штаты и Китай, постараются расширить рынки, находящиеся под их контролем. Менее крупные игроки займутся укреплением региональных альянсов: скоро мы увидим модифицированный вариант интеграции в Европе, формирование азиатского экономического и оборонного блока вокруг АСЕАН, а также общее латиноамериканское экономическое пространство.

Наряду с конкуренцией за природные ресурсы существенно обострится борьба за человеческий капитал, лежащий в основе инноваций и добавочной стоимости. Возрастет значение мест, где этот капитал аккумулируется – стабильных стран с высокой межрелигиозной и межэтнической терпимостью, где правительства не посягают на свободу граждан, с умеренной системой налогообложения, чистой природной средой и развитой инфраструктурой.

Какие же опасности подстерегают в новом мире? Что будет залогом безопасности и конкурентоспособности государств?

На первый план выходит риск стать «чужаком» в мировом сообществе, утратить беспрепятственный доступ к рынкам, талантам, финансированию и технологиям. Трудности с интеграцией в наиболее привлекательные глобальные процессы разделения труда и создания стоимости будут означать замедление роста и дополнительные издержки. Чтобы гарантировать экономике реальные шансы на успех, страны захотят стать членами как можно большего числа экономических альянсов и зон свободной торговли. Те, кто неспособен найти место в возникающем мировом порядке, столкнутся с задачей выживания в самых невыгодных условиях, что мы видим сейчас на примере Ирана.

Существует также угроза стать мишенью для враждебно настроенных держав, объектом если не прямого вооруженного вторжения, то подрывной деятельности. В любом случае конфронтация потребует чрезвычайных усилий и изнурительных расходов на национальную оборону. Императивы безопасности вынудят правительства выбирать один из двух вариантов: либо самим наращивать военную мощь, включая обретение оружия массового уничтожения, либо искать защиты в военном альянсе с сильным партнером.

Риск отсутствия внутреннего мира – социального, религиозного и этнического – не менее важен, чем угроза войны, так как он ставит крест на нормальном экономическом развитии. Внутренняя стабильность – обязательное условие для привлечения талантов и инвестиций и важный компонент качества жизни. Конкуренция за людей невозможна без создания условий для всплеска социального и экономического оптимизма. Культура равноправия и равных возможностей для всех этнических групп, четкие и ясные правила игры – необходимые условия успеха.

Поскольку никто не может предсказать, как новые технологии повлияют на бизнес и геополитику, государствам придется быть готовыми быстро приспосабливаться к меняющимся условиям. Более чем когда-либо важно уметь распределять риски: заручиться конкурентными преимуществами в нескольких областях создания богатства, не ограничиваться одним рынком, одной отраслью, одним альянсом. Как отмечает Иэн Бреммер, страны, у которых есть выбор в путях развития, получат преимущество. Они смогут дороже «продавать» себя на международной арене.

Вызовы для России

В настоящее время Россия не входит ни в один из основных экономических клубов. Хотя членство во Всемирной торговой организации открыло российский внутренний рынок миру, последний двери в ответ не распахнул. Дальнейшее углубление мировой экономической интеграции связано с созданием преференциальных зон, что во многом девальвирует ценность вступления России в ВТО. Сергей Рогов, директор Института США и Канады РАН, отмечает образование двух крупнейших торговых орбит – транстихоокеанской и трансатлантической. Латинская Америка, Китай и Индия так или иначе войдут в эти орбиты. К сожалению, пока непонятно, как Россия, не являясь полноправным участником этих торговых зон, сможет вписаться в новую экономическую карту мира. Членство в БРИКС не дает очевидных торговых преимуществ, тогда как создание Евразийского союза расширяет экономическое пространство России, но не обеспечивает доступа к наиболее перспективным рынкам будущего.

Россия все еще не имеет возможности оказывать заметное влияние на механизмы ценообразования на рынках природных ресурсов, от которых критически зависит. Заслуженно или нет, но у нее отнюдь не безупречная репутация среди мировых инвесторов. Поскольку Россия не входит в круг стран, которые определяют мировую экономическую политику, наши власти не имеют достаточного набора инструментов, однако несут полную ответственность за ситуацию в экономике и благополучие граждан.

Если говорить о стратегической безопасности, Россия зажата между двумя растущими центрами силы – Китаем и Европейским союзом. У страны нет надежных друзей, а численность населения неуклонно снижается. Громадные природные ресурсы вызывают зависть. Обладая внушительным ядерным арсеналом, Россия пока может не опасаться прямого нападения, но ее южные границы уязвимы для конфликтов малой интенсивности, разжигаемых в том числе и теми, кто стремится эксплуатировать российские религиозно-этнические проблемы.

Что касается Запада, то преимущественно православная Россия недостаточно мала, чтобы быть поглощенной европейским центром цивилизации, но и недостаточно велика, чтобы сформировать собственный глобальный полюс притяжения, подобно Китаю. Несмотря на растущие экономические и культурные связи с Европой, религиозные и политические отличия не позволяют России стать полноправным членом евроатлантического клуба. По отношению к Востоку Россия всегда будет стоять особняком в культурном и этническом отношении. Ей трудно уладить давний вялотекущий конфликт с Японией, не говоря уже о потенциальных трениях с Китаем. При самом оптимальном сценарии будущее здесь можно определить по принципу «чем выше забор, тем лучше соседи». В соответствии с логикой преобладающих рыночных связей Центральная Азия втягивается в орбиту «большого» Китая, в то время как российское культурное и языковое пространство там продолжает сужаться.

Чем беспокойнее мусульманский мир и чем яснее он себя осознает, тем менее комфортно России по соседству с ним. Российские мусульмане по мере роста численности и влияния могут испытывать культурное тяготение к модернизирующейся Турции и богатым странам Персидского залива. Для них не пройдут незамеченными и перемены на Ближнем Востоке, где религиозные силы берут политическую власть.

С точки зрения внутренней стабильности Россия вступает в новый век, не будучи в ладах сама с собой. Обостряется поляризация общества, растет религиозная нетерпимость и пропасть между этническими группами. России трудно чем-либо гордиться в плане качества жизни. Густонаселенные районы экологически неблагополучны, инфраструктуры хронически не хватает. Муниципальное хозяйство ведется из рук вон плохо. Бюрократия «кошмарит» бизнес и частных граждан, сводя на нет привлекательность низких ставок налогообложения. Несмотря на динамичную культурную жизнь, повседневное пьянство и беспредел на дорогах производят отталкивающее впечатление как на местных жителей, так и на приезжих.

Российская культура объединила и ассимилировала многочисленные этнические группы в границах империи, а затем и Советского Союза. Однако, будучи удаленной и самодостаточной державой, Россия не имеет опыта обращения с «настоящими» иностранцами – теми, кто не принадлежит к ее цивилизационному пространству. Хотя мобильная и любознательная российская молодежь открыта миру, Россия как страна для него закрыта. Ее предприятия и администрация работают по старинке, и им в массе своей нет дела до того, как ведутся дела в других местах. У подавляющего большинства талантливых, предприимчивых и мобильных иностранцев, готовых искать новые возможности, Россия может вызывать интерес как место деловых и туристических визитов, но не проживания и открытия бизнеса.

Страна не имеет конкурентных преимуществ в какой-либо другой области кроме природных ресурсов. Но даже и с гигантскими запасами полезных ископаемых влияние на мировых рынках будет уменьшаться, поскольку Соединенные Штаты становятся конкурентом России по экспорту нефти и газа, а мир ищет альтернативные способы выработки энергии.

Утечка качественных, профессиональных человеческих ресурсов продолжается, а система образования России с трудом справляется с задачей замещения отъезжающих специалистов. Более того, пока не удается возродить технологичные отрасли экономики с высокой добавленной стоимостью, критически важные для сохранения передовых производственных навыков населения. Что касается репутации в научном мире и в области образования, то, если измерять ее количеством зарегистрированных патентов или цитирований в крупных научных журналах, Россия, прямо скажем, не блещет.

Новая стратегическая парадигма

Новый мир формируется вокруг России и часто без российского участия. Официально страна намерена оставаться крупным игроком на мировой арене, пятой либо шестой экономикой по размеру ВВП. Хотя она больше не соперник США, Евросоюзу или Китаю, цель – выступать на равных с Японией, АСЕАН, Индией или Бразилией.

Но эти сценарии и прогнозы основаны на экономических моделях прошлого. В мире, где доминируют другие факторы успеха, российская экономика едва ли станет расти с той скоростью, которая ожидается. Как сырьевой державе, производящей не более 3% мирового ВВП, России отводится второстепенная роль в глобальном хозяйстве.

Хотя уже 20 лет очевидно, что Азия превратится в крупнейший рынок будущего, Россия едва открывает свои восточные двери. Она утрачивает влияние в Центральной Азии и пассивна на Украине, позволяя новым торговым барьерам сформироваться в непосредственной близости от ее экономического центра. Вот уже много лет Россия не может заключить всеобъемлющий договор с ЕС, чрезвычайно важный для ее развития. Турция постепенно перехватывает инициативу на Кавказе. Деловые связи с Соединенными Штатами, крупнейшим игроком мировой экономики, незначительны. По мере обострения глобальной конкуренции Россия оказывается все более уязвимой. Дееспособность мировых институтов, где Москва традиционно пользуется влиянием, таких как ООН, снижается, в то время как увеличивается роль региональных группировок, где Россия может остаться в меньшинстве. Речь идет прежде всего об Арктике, Черноморском и Каспийском бассейнах.

Численность российского населения и экономический вес сокращаются, страна постепенно теряет геополитический масштаб. Если негативные тенденции продолжатся, через пару десятилетий Россия рискует оказаться на глобальной периферии.

Меняется стратегическая парадигма. Россия жила в мире соперничества великих держав, с четко определенными границами и механизмами использования силы. 300 лет страна оставалась одним из ведущих игроков в мировой системе, центром которой являлась Европа. Россия была соперником и партнером Запада, но не имела достойных оппонентов к Востоку и к Югу. Россия и Советский Союз внушали страх своими размерами и могуществом. В экономическом плане страна была самодостаточной, и ей не нужно было ничем делиться.

Сегодня отдельные страны, даже самые большие, уже не могут позволить себе роскошь самодостаточности. Результатов добиваются те, кто умеет создавать альянсы и использовать возможности союзников. Для таких стран, как Россия, это фундаментальный вызов. Взаимоотношения Москвы с Европейским союзом особенно наглядно демонстрируют, как трудно играть в одиночку против целой команды. Россия, привыкшая к матчам один на один, чувствует себя теннисистом, которого вынуждают сразиться в футбол. Это мучительно, даже если команда противника далека от пика своей формы и не слишком хорошо сыграна.

В новой парадигме Россия зависит от остального мира. Однако у страны мало опыта создания альянсов и работы в команде, ей предстоит научиться находить друзей. Она исторически терпеть не может организаций, в которых не играет доминирующей роли, и продолжает разговаривать с соседями менторским тоном. Москву быстро утомляют бюрократические лабиринты многосторонних организаций. Как верно замечает Николай Злобин, России еще нужно найти способ, как сохранять свою независимость, не теряя при этом влияния на мировые процессы.

Россия выступает за многополярное устройство, но не освоила методы эффективной работы в многомерном многоскоростном мире. Подобно тому как американским элитам пора осознать необходимость делиться силой и влиянием, российским нужно понять, что страна больше не способна добиться успеха в одиночку.

Новый менталитет для новой парадигмы

Что же мешает стать хорошим командным игроком? Поведение России – результат миропонимания и образа мышления, который превалирует в обществе. Но чтобы завоевать достойное место, нужен другой подход, другой образ мыслей.

Не изменив существующий менталитет, мы обречены воспроизводить прежнее поведение. Нужно критически переосмыслить те «априори», из которых складывается коллективное сознание, открыто сказать о вызовах, отказаться от табу и подходов, которые мешают быть конкурентоспособными. Избавление от страхов, изъянов и недостатков – процесс болезненный. Попытки переоценки прошлого поведения спровоцируют обвинения в отсутствии «патриотизма». Однако нет ничего более патриотичного, чем постараться понять, что мешает достичь успеха в будущем. Петра Первого тоже обвиняли в отказе от «священных традиций», когда он стриг бороды боярам.

Во-первых, давайте перестанем «играть от обороны» и перейдем в наступление. Мы представляем себе Россию как «осажденную крепость». Национальная психология веками выковывалась через сопротивление внешним агрессорам – монголам, немцам, французам, американцам. Это оборонное сознание работало на объединение огромной и разнородной страны и справилось с этой задачей. Представляя Россию как вечную жертву агрессии, мы, по сути, утверждаем наше моральное превосходство. Однако это же подразумевает, что россияне отдают инициативу другим и что есть возможность жертвовать временем и пространством, прежде чем само существование как нации окажется под угрозой.

Такая логика больше не работает. Маловероятно, что кому-то захочется оккупировать Россию. Во всех других смыслах, кроме географического, она не так уж велика, особенно с точки зрения человеческого, промышленного и финансового потенциала. Огромные расстояния – помеха не только и не столько для врагов, но и главным образом для нас самих. В мире современных технологий оборонительное мышление утрачивает всякий смысл.

Традиции делают Россию пассивной и создают иллюзию, будто достаточно просто протянуть дольше, чем противники, выждать, пока над нами не нависнет смертельная угроза, и лишь тогда начать действовать. Россия ждет предложений извне вместо того, чтобы самой активно организовывать других. Страна играет от обороны, отвечая на действия европейцев, американцев или китайцев, в то время как необходимо самим задавать тон и искать новых друзей и возможности. Мы нередко с опозданием реагируем на то, что происходит в информационном пространстве, позволяя окружающим формировать российский имидж на международной арене и даже нашу внутриполитическую повестку дня.

Тем самым увековечивается психология жертвы, которая снимает с нас ответственность за собственные просчеты. Достаточно просмотреть ежедневную прессу, как консервативную, так и либеральную, чтобы понять, насколько в России любят винить других – власти, соседей, масонов, инородцев, – не предлагая ничего взамен. Комплекс жертвы приводит к недооценке собственных способностей и убивает желание пытаться что-то изменить.

Пора отказаться от психологии осажденной крепости, научиться строить мосты, а не стены. Оборонный менталитет диктует внешнюю политику, нацеленную на сохранение статус-кво и защиту суверенитета в качестве незыблемого принципа. На уровне заявлений Евразийский союз, Шанхайская организация сотрудничества, БРИКС и Арктический совет, то есть альянсы, которые формируют новую стратегическую среду, – приоритеты. Но реальный упор делается на консервацию, на старые инструменты – место постоянного члена в Совете Безопасности ООН, ядерный статус, членство в «большой восьмерке» и стратегические отношения с Соединенными Штатами.

Во-вторых, давайте перестанем считать себя «особенными» и начнем на равных играть на всем мировом поле. Оборонительное поведение нередко оправдывается притязаниями на «уникальность». Некоторые утверждают, что остальной мир не может понять Россию, которая всегда будет идти своим особым путем. Подобное представление – следствие ограниченного взаимодействия с другими странами, так как себя можно познать только в сравнении с окружающими. Российская культура не более уникальна, чем культура любой другой крупной нации – индийской, китайской, немецкой, персидской или японской.

Ментально отделяя себя от других, мы лишаем себя возможности конкурировать на самом важном мировом рынке – рынке идей, «мягкой силы». На откуп американцам и европейцам отдается право вводить в общий обиход концепции и понятия, с помощью которых судят об окружающем мире, в том числе и о России. Владислав Иноземцев сожалеет о том, что ни одна из основных концепций, формирующих сегодняшние мировые дебаты, таких как, например, «глобализация» или «столкновение цивилизаций», не предложена российскими мыслителями. Повторяя заклинания о собственной исключительности, россияне строят интеллектуальную «Берлинскую стену» и обесценивают идеи, рождающиеся в России.

Несмотря на историю многонациональной империи, мы не знаем, как обращаться с выходцами из других стран, боимся других культур и религий. Российская иммиграционная система не работает, страна не справляется с ассимиляцией приезжих, как это делают, например, американцы. Согласно исследованию Всемирного экономического форума, по доле населения с негативным отношением к иностранцам Россия занимает третье место с конца в списке из 140 стран.

Глава Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу сказал недавно, что «Россия – это цивилизация, маскирующаяся под нацию; континент, прикидывающийся страной». В этом есть немало правды. Мы сами еще не поняли, где проходят наши «естественные» границы, где начинается и где заканчивается «настоящая Россия». Мы не знаем, гордиться ли нам своей историей, то высмеиваем все русское, то агрессивно демонстрируем свое богатство и силу. В общем, не производим впечатление людей, которые знают, кто они такие и чего хотят. За границей россияне к тому же создали себе неважную репутацию как партнеры по бизнесу и даже просто туристы.

Среднему по размеру государству с населением менее 150 млн человек не выжить в изоляции. Наш рынок и наша сфера интересов должны быть глобальными. Россия или «выйдет в мир» с инициативой и идеями, или «пойдет по миру». Однако отказ от ментального водораздела «мы» – «они» означал бы и осознание того, что иностранцы – западники, азиаты и т.д. – не умнее, не богаче и не лучше нас. Пора перестать ждать, пока «иностранные инвесторы» перестроят Россию и решат ее проблемы.

Следуя той же логике, необходимо изменить отношение к русской диаспоре. До недавнего времени по сравнению со многими другими странами россияне, живущие за рубежом, были слабо связаны с родиной. В советское время эмиграция была равносильна предательству. Однако в мире социальных сетей и глобальных компаний российская диаспора – достояние и актив. Миграция – естественный процесс. Хотя тот факт, что россияне покидают родину, свидетельствует о том, что за границей пока жить лучше, диаспора должна стать живой нитью, связывающей страну с остальным миром, стимулирующей обмен идеями и развитие бизнеса. Китайская диаспора стала катализатором взрывного роста экономики КНР, индийская сделала Индию мировым лидером в области аутсорсинга и информационных технологий. Для будущего развития Россия отчаянно нуждается в людях, которые уже интегрированы во внешний мир.

В-третьих, давайте перестанем рассуждать о «миссии» и определим национальные интересы. Россия, в том числе и в своей советской ипостаси, всегда считала себя страной, на которую возложена миссия. Она всегда претендовала на особую роль – будь то Третий Рим, покровительство православным и славянам, защита трудящихся всего мира или хотя бы альтернативный центр силы. О собственном прошлом мы говорим в мессианских терминах: защитили Европу от татаро-монгольского ига, освободили славянских братьев от турецкого владычества, спасли мир от фашизма и противостояли империализму. Общество верит в особое предназначение России. Даже сегодня, после того как страна пережила, быть может, самые унизительные моменты своей истории, в глубине души мы надеемся, что «историческая справедливость» восторжествует, и гордимся президентом за то, что он снова «заставил мир считаться с Россией».

Увлеченные поиском национального смысла, россияне не уделяют должного внимания осознанию и защите своих жизненно важных интересов, которые продиктованы логикой географического положения, окружения и возможностей. России необходимо сделать концептуальный шаг, который Роберт Каплан характеризует как «макиавеллиевский рывок от религиозной добродетели к светской корысти». Заметим, что защита ключевых национальных интересов совсем не означает торжества цинизма и безыдейности либо отсутствия ясных идеалов и ценностей, признаки чего заметны в российской общественно-политической практике.

Сегодня, когда формируется новая национальная государственность, следует переосмыслить приоритеты и союзы на основе современных реалий, а не старых обид. Связи с Японией и США – прекрасный пример тех областей внешней политики, где четкий фокус на взаимные интересы помог бы перестроить отношения, исходя из требований будущего, а не из багажа прошлого. К слову сказать, такое переосмысление в равной степени полезно и нашим партнерам.

Американские элиты берут сейчас паузу для того, чтобы обсудить национальные интересы и правильно расставить приоритеты, однако внутри российских элит такой диалог не ведется. Поскольку общество в целом не выработало понимания своих подлинных интересов, невозможно оценить, добиваемся ли мы успехов или терпим неудачу. Российским элитам давно пора начать открытый диалог о месте России в мире, не оставляя его на откуп тем, «кто должен этим заниматься». Ясность в вопросе о том, что хорошо, а что плохо для России, позволит «мягкой силе» целой нации реализоваться через «мегадипломатию». Этим термином Параг Ханна обозначает целый спектр мировых взаимоотношений между коммерческими предприятиями, негосударственными организациями и простыми людьми.

В-четвертых, давайте прекратим «зацикливаться» на прошлом и подумаем о будущем. Бесконечные дебаты вокруг недавно минувшего явно выходят за пределы разумного, превращаются в трату сил и времени. Можно не соглашаться в оценке уже произошедшего, но достичь согласия относительно того, что нам еще предстоит сделать, мы просто обязаны. Достаточно споров о том, кто был святым, а кто злодеем, надо готовиться к грандиозным вызовам, которые ожидают Россию. Пока российские политики набирают рейтинги в изнурительных спорах, другие страны заняты созиданием. Кроме того, даже если этнические русские все еще составляют большинство, население крайне многообразно в национальном, религиозном и идеологическом отношении, представители различных групп по-разному видят историю страны, так что прошлое вряд ли сможет объединить.

События ХХ столетия слишком свежи. Россия борется с тем, что психотерапевты называют «синдромом жертвы насилия», когда женщина, подвергшаяся агрессии, снова и снова переживает мучительные воспоминания, винит себя за то, что случилось, и, будучи не в силах объективно оценить ситуацию, неспособна вернуться к нормальной жизни. Принимая во внимание трагическую историю прошедших 100 лет и поражение в холодной войне, Россию можно считать «жертвой насилия». Более того, сейчас она стоит перед выбором, не подавить ли ей чувство гордости и не позволить ли «богатому насильнику», Соединенным Штатам, повести себя под венец.

Возможно, наступил момент, когда, как говорит бразильско-американский философ Роберто Унгер, «пророчество важнее памяти». Прошлое, по его словам, не имеет права затмевать будущее. Люди хотят понять, куда идти. Больше всего они нуждаются в лидерах, способных вдохновить и поставить амбициозные задачи. Хотя идейные разногласия никогда не позволят элитам прийти к консенсусу о прошлом, они обязаны сотрудничать ради политического выживания. Подлинную легитимность российские элиты обретут, только вместе созидая лучшую страну.

Уроки Петра Первого

В тревожную пору «подростковых лет» этого века надо приспосабливаться к новым правилам игры. Страна утратила многие прежние преимущества, и у нее не останется выбора, если она не станет лидером в формировании новой системы международных отношений. Будущее России зависит от способности обрести надежных союзников и полностью интегрироваться в мировую экономику. Страна в силах предложить остальному миру много ценного. В раздираемом конфликтами и экологически неблагополучном пространстве она способна стать стабильным независимым привлекательным островом. Россия в состоянии занять место арбитра в конкуренции между Востоком и Западом, благодаря своему географическому положению и природному потенциалу.

Время проявлять инициативу, переходить в наступление и завоевывать место в новом мире. Государственная система должна стать активной и наступательной, способной к изменениям, диктуемым новыми вызовами. В статье «Россия сосредотачивается» Владимир Путин отмечал, что как общество мы не ведем достаточно серьезных стратегических дискуссий о глобальных вызовах, с которыми мы столкнемся. Надо начинать, пока не поздно.

В российской истории был пример того, как целенаправленное изменение менталитета правящих элит привело к величайшему историческому прорыву. Посещая европейские державы, Пётр Первый осознал, насколько отстала страна. Пётр видел Россию не как крепость, окруженную врагами, а как активного игрока в европейской системе. Он перешел в наступление, бросив вызов сильнейшему соседу – Швеции. Открылся внешнему миру, веря в то, что взаимодействие с ним несет новые возможности. Четко определил российские жизненные интересы – борьба за доступ к морским портам, развитие торговых связей и политических альянсов. Опираясь на новое поколение элит, он всколыхнул страну амбициозными проектами. Несмотря на сопротивление, перестроил государственную систему, сделав ее более восприимчивой к прогрессу и способной воплотить в жизнь его честолюбивые планы. И что еще важнее – изменил представление страны и ее элит о самих себе.

В XXI веке государства будут укрепляться или слабеть в зависимости от того, насколько сумеют мобилизовать и вдохновить своих граждан. России нужен свежий ветер социального оптимизма, позитивный взгляд в будущее. Люди хотят понять, каким путем идет их страна, чтобы уверенно делать свои собственные шаги.

Андрей Безруков – специалист по стратегическому планированию, доцент МГИМО(У) МИД России

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 31 августа 2013 > № 885375 Андрей Безруков

Вместе или порознь?

Применительно к мировой экономике и политике ответ еще пару лет назад считался аксиомой – конечно, вместе. В глобальном мире, где все так или иначе зависят друг от друга, добиться успеха можно только посредством все более глубокой кооперации.

Череда кризисов подорвала веру в универсальность подходов. Снова начинается фрагментация мира. Теперь большее число игроков претендуют на то, чтобы формулировать правила для себя и сопредельного пространства, а уже с этих позиций вступать во взаимодействие с остальными. Это означает конкуренцию интеграционных проектов, участники которых должны, чтобы не отстать от меняющегося мира, быстро принимать решения о качественном и количественном развитии объединений.

Диалектика интеграции, проблемы самоопределения в глобальном мире – в центре внимания авторов этого номера.

Андрей Безруков пишет о том, что для успеха в XXI веке России надо изменить образ мышления, отказавшись от присущего нации оборонного сознания. В открытой и конкурентной среде попытка обособления обрекает на фатальное отставание. Американские эксперты Джон Киль, Дуглас Фейт и Джон Фонте бьют тревогу по поводу стремления транснациональных институтов и их приверженцев внутри США навязать стране «чуждое» законодательство. Только собственные законы, принятые демократически избранными представителями, имеют силу в Америке, каким бы глобальным ни был мир, заявляют авторы.

Какова основа интеграции – вопрос актуален для России, которая выступает движущей силой создания Евразийского экономического союза. Егор Чурилов излагает белорусский взгляд – объединение не должно посягать на независимость стран, в него входящих, хотя автор признает, что абсолютно независимых держав не бывает. Павел Салин размышляет об интересах и ценностях, способных цементировать грядущую структуру. Самое главное, уверен он, – не ограничиваться диалогом номенклатур, а достучаться до граждан, объяснить, что они выигрывают. Александр Габуев затрагивает чувствительный миграционный вопрос. Политически Москва заинтересована в присоединении к союзу стран Центральной Азии, но беспокойство населения проблемой наплыва оттуда рабочей силы превращается в реальное препятствие. Александр Искандарян подчеркивает: на постсоветском пространстве интеграция если и реальна, то только не под лозунгом воссоздания прежней общности, от нее как раз все и разбегаются.

Евразийская интеграция ориентируется на пример европейской, но с ней многое неясно. Сергей Павленко говорит о неспособности элит стран-участниц из Центральной и Восточной Европы использовать членство для обновления. Николас Берггрюен и Натан Гарделс представляют выводы о будущем ЕС, сделанные экспертной группой самого высокого уровня – лишь прорыв к политической общности даст необходимый импульс. Райнхард Клоучек обращается к наследию основоположника идеи Пан-Европы Рихарда Куденхове-Калерги. Только ценой неослабевающего интеллектуального и творческого напряжения можно сохранить мировое лидерство Старого Света, иначе он быстро превратится в периферию. Предостережение из первой половины прошлого века звучит своевременно.

Вопрос о кооперации важен для Арктики. Скотт Борджерсон признает ошибочность своих недавних алармистских предсказаний о неизбежности там столкновения. Дмитрий Тулупов, однако, обращает внимание на острую дипломатическую конкуренцию в районе Полярного круга, приводя в пример умелые действия Норвегии и удивляясь пассивности крупных субъектов – России, Соединенных Штатов и Канады.

Арктику считают гигантским резервуаром углеводородов, и отсутствие напряженности вокруг него стало пока приятной неожиданностью. Зато нынешний источник сырья – Ближний Восток – лихорадит, и международное взаимодействие не в силах остановить эскалацию. Александр Аксенёнок оценивает положение в Египте, где попытка исламского переустройства закончилась возвращением военного правления, а ситуация напоминает замкнутый круг. На фоне арабского мира островом уверенности в себе выглядит Иран, о чем пишет по итогам своей поездки туда Андрей Бакланов.

Огромный регион от Северной Африки до Южной Азии, пришедший в движение, объединяет одно – желание обновления, нахождения социально-политической модели для новых условий. Пока результаты скорее плачевны. Вообще в глобальной среде, где национальные границы совершенно проницаемы, ответы все чаще приходится искать не вовне, а внутри. Понимание того, чего хочет страна, и современная идентичность, опирающаяся на созидательные ценности, – залог прогресса общества и веса государства на международной арене.

Анатолий Адамишин вспоминает в этой связи 1990-е гг., когда внутренняя неустроенность и попытки элиты решать свои проблемы за счет поддержки извне подорвали способность России добиваться внешнеполитических целей. Это аукается до сих пор. Ведь страсть Запада к интервенциям, которая подливает масла в огонь на Ближнем Востоке, зародилась 20 лет назад на Балканах, Россия была бессильна помешать. Александр Кузнецов описывает политическую культуру царской дипломатической службы, как она воспринимала внутренние процессы и пыталась ли на них повлиять. Лучшие представители дипкорпуса сочетали глубокий патриотизм с поддержкой идеи обновления и приверженностью открытости.

Россия, как и все, сталкивается с множеством новых вызовов, с которыми не справиться привычными способами. Прежняя самоидентификация исчерпана, будущую предстоит формировать с учетом особенностей мира. Задача сложная вдвойне. Мы начинаем публиковать материалы проекта Совета по внешней и оборонной политике «Стратегия XXI», цель которого – наметить контуры долгосрочного развития страны. Святослав Каспэ размышляет, как модифицировать политическую систему, чтобы она содействовала максимальному раскрытию человеческого капитала нации. Мы печатаем выдержки из больших докладов, которые будут представлены на мероприятиях СВОП.

Федор Лукьянов

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 31 августа 2013 > № 885365 Федор Лукьянов

Иранский ключ к ближневосточной двери

Смена руководства в Тегеране дает шанс для новой региональной политики

Резюме: Ситуация вокруг Ирана – фрагмент конфликтного пространства, охватывающего Ближний и Средний Восток и прилегающие регионы. Иранский кризис следует рассматривать в пакете с региональными проблемами, беспокоящими Тегеран.

Избрание нового президента Ирана Хасана Роухани привлекло всеобщее внимание. На церемонии инаугурации присутствовали представители более 50 зарубежных стран. Появилось много предположений по поводу возможной эволюции режима, перспектив отношений Тегерана с внешними партнерами. Преобладающий настрой – победа умеренного и прагматичного кандидата дает надежду на более результативный диалог, ведущий к решению многочисленных накопившихся проблем. В оценках содержится немало резонных характеристик, но в основном превалируют укоренившиеся штампы, которые нуждаются в серьезной корректировке, если мы не хотим упустить (в очередной раз) открывающиеся возможности.

Находясь под жесткими экономическими санкциями стран Запада и имея сложные отношения практически со всеми соседями, Иран при этом превращается в наиболее важное государство обширного геополитического пространства, включающего Ближний и Средний Восток, Центральную и Западную Азию. Иранский аспект присутствует едва ли не во всех международных проблемах, находящихся в центре всеобщего внимания, – ядерное нераспространение, ближневосточный мирный процесс, правовой режим Каспийского моря, центральноазиатская тематика и многое другое. Тегеран активно участвует в диалоге цивилизаций и, естественно, остается одним из основных игроков на рынке углеводородов. В немалой степени роль Ирана возрастает благодаря трудностям, которые на волне «арабской весны» переживают другие крупнейшие страны региона, в том числе традиционный соперник Ирана – Египет, погружающийся в трясину внутриполитических столкновений.

В преддверии президентских выборов мне представилась возможность побывать в Иране и узнать мнение ряда ведущих политических и религиозных деятелей относительно внутренней ситуации, восприятия ими темы иранской ядерной программы и других проблем, «сопрягающих» сегодня Тегеран со странами региона и ведущими мировыми державами. С учетом роли религиозного фактора особенно интересно было услышать аргументы религиозных авторитетов при посещении священного города шиитов Кума.

Гордость и предубеждение

Естественно, сквозная тема всех встреч – так называемое «ядерное досье». По их итогам у меня сложилось понимание того, почему затяжной, вязкий «диалог» с Ираном пока мало что дает. Дело в том, что ядерная проблематика, как правило, обсуждается в ее узком, буквальном смысле – рассматриваются технические аспекты, без сомнения важные, но отнюдь не главные. Исходным мотивом иранцев является не само по себе стремление к обладанию ядерными технологиями, а нечто более существенное и принципиальное – обеспечение на деле неотъемлемого права страны на полный суверенитет во всех его проявлениях, желание занять заметное, всеми уважаемое и признаваемое место в системе региональных отношений, да и в более широком международном контексте, выход на самый высокий современный уровень технологического развития. Иранцам нужны твердые гарантии, что с их страной не поступят как с Ираком, Ливией или Сирией. Пока Тегеран не видит солидного политического залога обеспечения суверенитета и свободы выбора. Отсюда желание подкрепить свои международные и региональные позиции силовой составляющей, создать фактор сдерживания против возможного вооруженного вмешательства. Самый короткий и радикальный путь к этому – обретение ядерного статуса.

Отдельные шаги для перевода переговоров с Тегераном в более широкий формат предпринимались. Так, в июне 2008 г. «шестерка» международных переговорщиков, поддерживающих контакты с Тегераном по ядерной проблематике (Россия, США, Великобритания, Франция, ФРГ, КНР), передала иранской стороне пакет расширенных предложений. В нем содержались такие элементы, как обещание наладить обмен мнениями по вопросам региональной безопасности и нераспространения, установить взаимодействие в Афганистане (борьба с незаконным оборотом наркотиков, помощь беженцам, охрана ирано-афганской границы), сотрудничество в области сельского хозяйства, транспортной инфраструктуры, диалог цивилизаций. Однако линия на расширение пакета договоренностей развития не получила. Разговор по широкий тематике с Тегераном ведет только Москва, подключающая иранцев к контактам в рамках ШОС и другим форматам.

Вашингтону, похоже, выгодна усеченность переговорного процесса с Ираном. Поскольку негативная реакция Тегерана на те или иные технические предложения легко прогнозируется, появляются все новые предлоги для ужесточения санкционного режима, ведущего, по мнению американцев, к реализации главной цели – свержению неугодного им режима. Эта ситуация чем-то напоминает затяжные и заведомо безрезультатные переговоры Спецкомиссии ООН по оружию массового уничтожения в Ираке, которые фактически способствовали 10 лет назад созданию политико-психологической основы для агрессии против суверенной страны.

На иранском направлении нужны новые переговорные форматы для преодоления тяжелого груза проблем, которые превратили Иран в «осажденную крепость». Конечно, встречные шаги потребуются от каждой из сторон. Попытки одностороннего давления и угроз в отношении Ирана не ведут к результату, а лишь меняют конфигурацию не поддающихся решению вопросов.

На пути немало трудностей. Иран имеет неважный имидж в глазах многих европейцев и американцев. В годы президентства Махмуда Ахмадинежада на Западе и в ряде стран Ближнего и Среднего Востока укрепилось представление об Иране как об эксцентрике, что во многом связано с индивидуальными особенностями этого политического деятеля. Такие оценки отчасти распространились и в странах, традиционно поддерживающих Тегеран. Однако при непосредственном общении с иранцами становится ясно, что их основополагающие подходы к мировым и региональным проблемам базируются на устойчивом стремлении к обеспечению национальной идентичности, а также обстоятельном анализе происходящего в мире. Другое дело, что в Тегеране охотно говорят вслух то, о чем многие предпочитают молчать. И нередко иранцам, выдвигавшим очень смелые для своего времени идеи, удавалось предвосхитить дальнейшее развитие событий.

Приведем один из наиболее ярких примеров, который представляется симптоматичным. Некогда именно Иран первым из стран третьего мира поставил вопрос о более справедливом мировом экономическом порядке, в том числе в контексте обеспечения права народов на находящиеся в недрах этих стран полезные ископаемые. Закон о национализации нефтяных месторождений был принят в Иране в марте 1951 г., задолго до того, как это произошло в странах Ближнего и Среднего Востока. Тогдашний премьер-министр Мохаммед Моссадык открыто поставил вопрос о ликвидации засилья англичан и американцев, пошел даже на разрыв дипломатических отношений с Великобританией. В ответ Вашингтон и Лондон объявили бойкот иранской нефти.

В тот период согласованными усилиями западных стран «зарвавшегося» иранского премьера удалось «поставить на место». В августе 1953 г. посредством прямого вмешательства во внутренние дела Моссадыка отстранили от власти.

Зная последующее развитие событий на Ближнем и Среднем Востоке и в мире в целом, можно считать, что Моссадык и его сподвижники опередили время, выдвинув ряд идей, которые были реализованы уже в новой международной обстановке, в том числе в виде национализации полезных ископаемых в странах третьего мира, создания ОПЕК и т.п. (Кстати, после исламской революции 1979 г. 20 марта – день национализации иранской нефтяной промышленности – был объявлен праздничным.) Полезно держать в памяти подобного рода примеры и не спешить объявлять иранцев «эксцентриками», идущими «не в ногу» с другими.

Сами иранцы считают, что их политическая модель соответствует реалиям XXI века и органично вписывается в формирующуюся структуру многополярного мира. Более того, они акцентируют внимание на том, что страны Запада, взявшиеся поучать Иран, вступили в полосу затяжного кризиса и совсем не годятся на роль менторов для государств, имеющих давний опыт самостоятельного развития и достаточно развернутую демократическую систему, пусть и отличную от западной.

На одной из недавних встреч с членами руководства страны высший духовный авторитет аятолла Али Хаменеи так охарактеризовал главные козыри, которыми располагает Иран: «Превосходное географическое положение, история, которой можно гордиться, древняя цивилизация с глубокими корнями, природные богатства и ресурсы, колоссальный человеческий потенциал». Обращаясь к историческому пути, Хаменеи сказал, что в свое время движение за передачу в национальное распоряжение иранской нефти потерпело поражение, однако в дальнейшем «победа исламской революции и образование Исламской Республики послужили решительным и категоричным ответом на удары, которые Иран получал со стороны чужеземцев».

Ключевым направлением национального возрождения и отправной точкой для усиления влияния Тегерана на события в регионе и в мире в целом Хаменеи назвал развитие науки и технологии. «Скорость научного развития за прошедшие 10 лет была на удовлетворительном уровне, темп научного развития не следует снижать, потому что во имя достижения желаемого уровня экономического развития, завоевания передовых рубежей и приближения к мировым стандартам в сфере научных исследований мы нуждаемся в сохранении набранной скорости». Верховный руководитель отметил, что только если Иран «научится распознавать истинный характер поведения противоположной стороны», понимать цели, приемы и образ действий противостоящих сил, можно будет избежать нежелательных последствий, поражений. «Главное… что мы не должны допускать ситуации, при которой будут создаваться препятствия нашему движению вперед».

Взгляд на задачи национального развития и внешнеполитическую ориентацию прочно соединился в сознании иранцев со скептическим, можно даже сказать ироничным восприятием попыток Запада представить западный образ жизни и ценности в качестве безальтернативной модели «цивилизованного устройства». В Иране циркулирует множество изданий, критически подающих и историю Запада, и сегодняшний облик западного общества. Иранцы активно ссылаются на кризисные явления в Евросоюзе, в финансовой системе западных стран для доказательства своей правоты. Тем более отторжение вызывают «советы» Вашингтона и европейских столиц, высказываемые в неприемлемой, нажимной форме.

Россию, КНР, другие страны, проводящие «самостоятельный курс в международных отношениях», иранцы призывают «соединить усилия» для более успешного противостояния западному давлению. Тегеран стремится подать проблему санкций, введенных США и Евросоюзом, как агрессивные действия, направленные не только против Ирана, но и против «всех сил, сопротивляющихся диктату Вашингтона».

Санкции и экономика

Санкции, охватывающие две основные сферы – энергетическую и финансовую, – самая тяжелая проблема страны. Соединенные Штаты и государства ЕС ввели запрет на импорт, закупку и транспортировку иранской нефти и продуктов ее переработки, а также на оказание связанных с этим финансовых и страховых услуг. Также запрещен импорт нефтехимической продукции из Ирана, экспорт в Иран нефтехимического оборудования и технологий, инвестиции в иранскую энергетику и нефтехимию. Иранцы оперативно отреагировали, в частности, перенацелив нефтяной экспорт на страны АТР.

Что касается санкций в финансовой и банковской областях, то они значительно более чувствительны и для иранцев, и для стран, продолжающих поддерживать с Тегераном нормальные торгово-экономические связи. 31 декабря 2011 г. Барак Обама подписал закон о жестких санкциях против зарубежных банков, осуществляющих операции с Центробанком Ирана, в том числе в экспортно-импортной сфере. В мае 2012 г. американский президент принял решение, согласно которому в отношении физических и юридических лиц, нарушающих режим односторонних американских санкций, применяются такие меры, как замораживание счетов, блокирование собственности, запрет на въезд в США и др.

Американцы выстроили продуманную и жесткую систему воздействия на государства, которые отказываются присоединяться к вводимым Вашингтоном санкциям. По тому же пути пошел Евросоюз, приняв в октябре 2012 г. односторонние экономические меры. Запрещены любые операции с иранскими банками, за исключением обслуживания закупок медикаментов, продовольствия и гуманитарной помощи. В черный список попал ряд ведущих иранских компаний и банков, а также предприятий нефтяного сектора.

По мнению иранских политических деятелей, США тестирует на Иране «санкционную» модель давления на независимые государства. Если процесс не остановить, подчеркивают иранцы, завтра санкции станут рутинной нормой системы межгосударственных отношений.

Особый аспект темы – оценка эффективности санкций. С одной стороны, начались серьезные экономические трудности. Подскочила инфляция, а национальная валюта даже по официальным данным упала в цене на 70 процентов. Однако Иран устоял, экономика не рухнула. Более того, иранцы стремятся дать системный, продуманный ответ на принятые меры. Тегеран вынужден идти на ускоренную диверсификацию экономики, обеспечить максимальное использование внутренних ресурсов. В долгосрочном плане шаги по адаптации к санкционному режиму способны дать серьезный импульс развитию. Так, растет экспорт сельскохозяйственных и промышленных товаров. Население расширяет закупки продукции отечественного производства, включая автомобили и бытовую электротехнику, стимулирует расширение выпуска этих товаров.

В целом ситуация не так уж плоха. В последние восемь лет темпы роста оставались в диапазоне 4–5% в год. Увеличился выпуск продукции нефтехимической промышленности, производство стали возросло с 10 до 24 млн тонн, цемента – с 33 до 89 млн тонн в год. Удвоилось производство автомобилей (с 960 тыс. до 2 миллионов). Ирану, правда, не удалось достичь целей, поставленных программой развития на 2005–2010 гг., которая предусматривала ежегодный рост экономики на уровне 8%. Самое печальное – падают доходы от продажи нефти.

Россия и Иран

Санкции США и ЕС имеют практически экстерриториальный характер и затрагивают интересы третьих стран, в том числе России. В первую очередь это относится к финансово-банковской сфере. Руководители российских банков не жаждут осложнений деловых связей с традиционными, наиболее важными партнерами – американскими финансовыми институтами. В 2008 г. объем товарооборота между Российской Федерацией и Ираном достиг 3,7 млрд долларов. Затем вследствие экономического и финансового кризиса он снизился на 20%, составив в 2008 г. 3 млрд долларов. Далее вновь последовал рост в 2011 году. Но под воздействием режима санкций в 2012 г. объем торговли сократился до 2,3 млрд долларов. Судя по показателям первых месяцев 2013 г., процесс снижения продолжается.

Встает вопрос о создании альтернативного механизма расчетов с использованием национальных валют России и Ирана или валют третьих стран для проведения расчетов с российскими экспортерами напрямую. Москва и Тегеран исходят из необходимости добиваться, несмотря на усложнение условий, реализации пакета имеющихся договоренностей. В целом объективные возможности расширения связей выглядят неплохо. В июле 2010 г. во время визита в Москву министра нефти Ирана подписана «дорожная карта» сотрудничества в энергетической области на 30 лет. В ней предусматривается обмен технологиями и опытом в добыче нефти и газа, переработки углеводородов, проведение геологоразведочных работ, совместная разработка нефтяных и газовых месторождений с применением передовых российских технологий мирового уровня, проектирование и строительство инфраструктуры по транспортировке и хранению углеводородного сырья, поставка оборудования для нефтяной, газовой и нефтехимической промышленности.

Правительство Ирана осуществляет обширную программу модернизации горнодобывающей и металлургической промышленности, в рамках которой к 2025 г. планируется увеличить мощности по выплавке стали с 20 до 55 млн тонн, по производству алюминия – с 400 тыс. тонн до 1 млн тонн. В этих сферах наша страна со времен СССР имеет опыт оказания технического содействия. В соответствии с пятым пятилетним планом развития Ирана (2011–2015 гг.) должен обновиться самолетный парк. В прошлом российская сторона уже пыталась наладить сотрудничество в этой сфере, в том числе с привлечением третьих государств. Взаимодействие надо активизировать.

Благодаря географическому положению иранский рынок весьма перспективен для сбыта российской сельскохозяйственной продукции (пшеница, рожь, ячмень, кукуруза, жмых подсолнечника). В 2012 г. Россия экспортировала в Иран зерновых на сумму 485 млн долл., являясь одним из основных поставщиков.

В сентябре 2013 г. планируется ввод в действие атомной электростанции в Бушере, сооружаемой при российском техническом содействии. Теперь необходимо определиться относительно будущего взаимодействия в сфере атомной энергетики. Конечно, большое значение будет иметь такой фактор, как восприятие международным сообществом и влиятельными региональными странами политики Тегерана, особенно в области нераспространения. Многое зависит и от того, как сложится ситуация в самом Иране, в регионе и в мире в целом. Это, в частности, относится и к сирийскому кризису.

Иран в региональном контексте

Дамаск – один из немногих тесных и доверенных партнеров Ирана в регионе, а иранцы глубоко вовлечены во внутрисирийские дела. Официальная позиция Тегерана по Сирии состоит в том, что разрешение кризиса должно быть достигнуто путем сирийско-сирийских переговоров без вмешательства извне. Иранское руководство встречалось в Тегеране со спецпредставителями генсека ООН по делам Сирии (Кофи Аннан и Лахдар Брахими).

Согласно шестиступенчатому иранскому плану, вначале, после прекращения столкновений, следует отказаться от отправки оружия и живой силы сирийской оппозиции, чтобы создать почву для начала национальных сирийско-сирийских переговоров. Они должны привести к формированию переходного правительства, которое сможет подготовить почву для свободных и всеобщих выборов в Сирии. Будущее правительство сформируют на основе волеизъявления сирийских граждан без иностранного вмешательства. Тегеран поддержал план создания четырехстороннего комитета с участием Ирана, Египта, Турции и Саудовской Аравии, иранцы принимали участие во всех заседаниях этого комитета на всех уровнях. Иран председательствовал в трехсторонней встрече с участием представителей правительств Сирии и Швейцарии, которая открыла дорогу для отправки гуманитарной помощи ряда европейских стран.

Иранцы вплотную подошли к пониманию того, что решение сирийского кризиса вряд ли осуществимо без изменения ситуации в регионе в целом, без создания системы региональной безопасности. Это дает шанс для привлечения Тегерана к поискам комплексных развязок в масштабе региона.

Что можно предложить для интенсификации диалога с Ираном?

Прежде всего признать тот факт, что ситуация вокруг Ирана – фрагмент общего конфликтного пространства, охватывающего Ближний и Средний Восток и прилегающие регионы. Проблемы из «иранского досье» разрешимы только на основе уважительного отношения к Тегерану, а также создания климата доверия, безопасности и стабильности в регионе. Иранский кризис следует рассматривать в увязке или даже в пакете с другими региональными проблемами, беспокоящими Иран.

Для этого нужно не изобретать новые механизмы переговоров, а воссоздать формат, который уже функционировал. Это многосторонняя Рабочая группа по контролю над вооружениями и обеспечению региональной безопасности на Ближнем Востоке (РГКВРБ). Первоначально она сформирована в рамках ближневосточного мирного процесса в январе 1992 г. на московской встрече министров иностранных дел Российской Федерации, США, других ведущих стран мира и региональных государств. Группа продвинулась по пути создания свода правил, регулирующих поведение ближневосточных стран в сфере безопасности, которые включали отказ от применения или угрозы применения силы. Предусматривалось учредить региональный центр мониторинга ситуации в военной области, способный направлять миссии по выяснению фактов в проблемные районы Ближнего и Среднего Востока. К сожалению, по инициативе египтян (это была их большая, стратегическая по своим последствиям ошибка) работа группы по проблематике региональной безопасности была свернута в 1996 году. Предлогом стало «оказание давления» на израильтян, у которых возникли очередные трудности на переговорах с палестинцами.

Восстановить работу органа, занимающегося проблематикой ближневосточной региональной безопасности, можно было бы следующим образом.

На первом этапе – провести совещание экспертов для подготовки встречи на министерском уровне. Помимо традиционного состава участников ближневосточного мирного процесса (Россия, США, ЕС, ООН, арабские страны – члены Лиги арабских государств, Израиль), к работе группы следует привлечь Иран и Турцию. Решение о возобновлении деятельности РГКВРБ можно принять на встрече министров иностранных дел заинтересованных стран.

Появились субъективные предпосылки для реализации этой идеи. Так, на пост министра иностранных дел Ирана назначен многоопытный дипломат, бывший постпред этой страны в ООН Мохаммад Джавад Зариф. Он – один из самых крупных авторитетов по проблеме региональной безопасности на Ближнем Востоке и в зоне Персидского залива. Зариф неоднократно выступал на международных форумах с конструктивными предложениями по этому вопросу.

Аналогичная ситуация в Египте. Министром иностранных дел стал Набиль Фахми, бывший постпред АРЕ в ООН, посол в Токио и Вашингтоне. Фахми в течение всего периода функционирования упомянутой выше многосторонней рабочей группы принимал активное участие во всех ее значимых мероприятиях. Участие специалистов такого калибра гарантировало бы преемственность и результативность работы.

Актуальность восстановления многостороннего направления мирного ближневосточного процесса возрастает в связи с возобновлением контактов между израильтянами и палестинцами. Формулу окончательного палестино-израильского урегулирования, включающую такие вопросы, как судьба беженцев, распределение водных ресурсов, будущее Иерусалима, отношения со странами региона и др. невозможно вывести в двустороннем формате. Необходим многосторонний переговорный механизм, способный увязать предлагаемые проекты решения этих проблем с интересами других стран региона.

Иранский народ и его новое руководство способны стать конструктивными партнерами по созданию системы региональной безопасности, в которую вошли бы все без исключения государства. Обнадеживающими представляются положения речи, с которой выступил Хасан Роухани на церемонии инаугурации 4 августа 2013 г. в Меджлисе исламского совета Ирана. «В сфере внешней политики в качестве лица, избранного благородным народом Ирана, я со всей решимостью заявляю, – сказал он, – что Исламская Республика Иран выступает за мир и стабильность в регионе. Иран – гавань стабильности в этом турбулентном районе мира… Спокойствие и стабильность во всех окружающих нас регионах представляют собой не только мечту и желание, но и потребность и всестороннюю необходимость для Исламской Республики Иран… Ключом, открывающим ворота доверия, является транспарентность. Транспарентность, о которой мы говорим, не может быть односторонней и существовать без практических механизмов ее реализации в двухсторонних и многосторонних отношениях». Многое теперь зависит от готовности иранской стороны на деле идти по пути расширения диалога с другими странами.

А.Г. Бакланов – начальник управления международных связей Совета Федерации Федерального собрания РФ, чрезвычайный и полномочный посол, заместитель председателя Совета Ассоциации российских дипломатов.

Иран > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 31 августа 2013 > № 885362 Андрей Бакланов

Миграционный порог

Политика Москвы в Центральной Азии и интересы россиян

Резюме: Развитие Евразийского экономического союза остается ключевым геополитическим приоритетом. Но большинство россиян не поддерживают сближения со странами Центральной Азии и резко против предоставления гражданам этих стран тех же прав на работу, что есть у граждан России.

В течение двух десятилетий после распада СССР политику России в Центральной Азии определяла логика взаимодействия великих держав и международного престижа. Однако нелегальная миграция, точнее ее восприятие гражданами, становится настолько значимым фактором внутриполитической ситуации в России, что это способно привести к смене приоритетов в отношениях Москвы со странами региона. Перемены могут повлиять даже на такие проекты, как Евразийский экономический союз (ЕАС).

Проект для президента

В обновленной Концепции внешней политики РФ, утвержденной президентом Владимиром Путиным 12 февраля 2013 г., сказано, что «Россия считает приоритетной задачу формирования Евразийского экономического союза, призванного не только максимально задействовать взаимовыгодные хозяйственные связи на пространстве СНГ, но и стать определяющей будущее стран Содружества моделью объединения, открытого для других государств». То, что строительство ЕАС на базе Таможенного союза (ТС) России, Белоруссии и Казахстана объявлено приоритетом российской внешней политики, вполне объяснимо. Уже 3 октября 2011 г., когда в «Известиях» вышла статья Владимира Путина (тогда еще премьера) «Новый интеграционный проект для Евразии», стало ясно, что именно создание ТС (а затем – еще более интегрированного Евразийского союза) будет мегазадачей Путина в новом политическом цикле. Текст появился уже после объявления 24 сентября о будущей «рокировке» премьера Путина и президента Дмитрия Медведева. И статья задала тон череде публикаций кандидата Путина в ходе президентской кампании.

Движение к евразийской интеграции как главному внешнему проекту России вполне закономерно: оно объясняется изменением объема доступных Кремлю ресурсов для проведения активной внешней политики, а также осознания своего веса и места в мировой системе. Этот процесс при правлении Владимира Путина прошел через несколько этапов.

Первый, начавшийся с его приходом к власти и закончившийся поздней осенью 2003 г., стал очередной попыткой России встроиться в евроатлантическую систему в качестве демократической страны с рыночной экономикой, партнера США и Евросоюза. Символы – звонок Джорджу Бушу после терактов 11 сентября и выступление президента в бундестаге на немецком языке. Первый период закончился рядом поворотных событий, среди которых – американское вторжение в Ирак, арест Михаила Ходорковского и «цветная революция» в Грузии. Второй этап – попытки Москвы обрести большую роль в мировых делах с помощью энергоресурсов, остановить распространение «цветных революций» и экспансию НАТО на постсоветском пространстве, укрепить влияние на территории бывшего СССР. Вместе с потоком нефтедолларов росла и убежденность российских лидеров в том, что страна скоро станет одной из могущественных держав (пусть и не самой мощной) в многополярном мире. Ключевые вехи – «газовые войны» с Украиной и Белоруссией, «мюнхенская речь» Владимира Путина и пятидневная война с Грузией в августе 2008 года. Черту подвел мировой экономический кризис, ударивший по России поздней осенью того же года. Затем третий – медведевский – период, когда новый президент на фоне падения нефтегазовых доходов бюджета налаживал испорченные связи с Западом и выстраивал «модернизационные альянсы». Одновременно свою внешнеполитическую линию проводили премьер Путин и члены его кабинета (в особенности вице-премьер по ТЭКу Игорь Сечин), сосредоточившиеся на экономической дипломатии. В частности, именно тогда глава правительства активно занимался созданием нормативной базы ТС и Единого экономического пространства (ЕЭП). Самые значимые события – подписание Медведевым и президентом Бараком Обамой в Праге нового Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (ДСНВ) 8 апреля 2010 г. и создание Евразийской экономической комиссии в ноябре 2011 года.

Четвертый период характеризуется несколькими особенностями. Это долгосрочная неопределенность ситуации в окружающем мире; падение темпов роста глобальной экономики и спроса на сырье; отсутствие избыточных доходов от сырьевого экспорта, которые можно было бы пустить на внешнеполитические проекты (это усугубляется «сланцевой революцией» и переделом мировых рынков углеводородов); возрастание нестабильности и оппозиционных настроений внутри страны. В этих условиях Кремль принял решение направить все имеющиеся ресурсы на укрепление зоны своего влияния на постсоветском пространстве. Теперь Москва уже не претендует на контроль над всеми республиками бывшего Советского Союза помимо балтийских (членов ЕС и НАТО). В интеграционные проекты зовут тех, кто действительно готов и хочет сближаться с Россией на экономических основаниях и с кем объединение выгодно. Единственное заметное исключение – Украина, Москва старается различными мерами (в основном – экономического принуждения: от высокой цены на газ до торговых войн) заставить Киев вступить в ЕАС и отказаться от курса на Евросоюз. Подобная позиция связана с восприятием Украины как необходимого элемента для сохранения России в качестве великой державы с базой Черноморского флота в Севастополе, контролем над системой транспортировки газа в Европу и единой военной промышленностью.

Политика России в отношении Центральной Азии полностью отражает эту эволюцию. На первом этапе до 2004 г. Москва не слишком активно участвовала в делах региона. Во многом из-за комплекса факторов, возникших во времена СССР или после его развала и автоматически обеспечивавших влияние Москвы. Это высокая доля России в товарообороте и сильные позиции российских компаний на местных рынках; участие стран региона в пророссийских структурах вроде ЕврАзЭС и ОДКБ; ориентация элит на взаимодействие с Москвой как приоритетным партнером; военное присутствие (в Киргизии, Таджикистане и Казахстане). На втором и третьем этапах Россия включилась в гонку за влияние с другими крупнейшими игроками, главные среди которых – Запад (интересы США и ЕС в регионе во многом совпадали) и Китай (влияние Турции и Ирана существенно, но не столь значительно). Приоритеты Москвы в Центральной Азии 2004–2009 гг. – борьба с американским присутствием и недопущение проектов энергетического экспорта в направлении Европы. Для решения этих задач Россия вступила в тактический альянс с Китаем, который официально никогда не обнаруживал больших амбиций в отношении Центральной Азии. В 2005 г. Москва совместно с Пекином на площадке Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) потребовала от Вашингтона назвать дату вывода войск из Афганистана и рассказать о судьбе американских военных объектов в регионе. Россия активно боролась против проекта строительства Транскаспийского газопровода (сначала в 2007 г. объявив об альтернативном проекте Прикаспийского газопровода, а затем повысив в 2008 г. закупочные цены на центральноазиатский газ), поддержала революцию в Киргизии против президента Курманбека Бакиева в апреле 2010 г., не препятствовала прокладке нефтепровода Казахстан–Китай и газопровода Туркменистан–Китай.

Начиная с 2011 г. в подходе России к выстраиванию отношений с Центральной Азией происходят важные изменения – ставка окончательно делается на ТС и ЕЭП как ключевой формат развития отношений с привилегированными партнерами на постсоветском пространстве. Отныне конкуренция за влияние в регионе идет не только с Западом, но и с Китаем: интеграционный формат предполагает закрытие всех членов ТС таможенными пошлинами от дешевого китайского импорта, а также степень интеграции экономики, недоступную для внешних участников (Пекин в Таможенный союз и прочие структуры такого рода, разумеется, никогда не приглашали). Соответственно, Москва должна была предложить реально привлекательные условия участия в проекте, которые помогли бы элитам Казахстана и Белоруссии решить собственные проблемы. Это и сделано: контроль над Евразийской экономической комиссией поделен поровну между всеми тремя участниками, а не пропорционально весу экономик. Каждая из трех стран получила право вето на ключевые решения. Уступки сделаны и по вопросам пошлин внутри ТС (за исключением многих изъятий, важнейшим из которых стала сфера углеводородов).

Наконец, Россия предложила партнерам привлекательную модель ЕАС, которая бы обеспечивала полную свободу движения товаров, услуг, капитала и рабочей силы на территории будущего союза. То есть все экономические игроки получали доступ к рынку в 165 млн человек и ставились в изначально равные условия. Для элит Белоруссии и Казахстана это оказалось привлекательным: Минск получал преимущества для экспортеров своей сельскохозяйственной и машиностроительной продукции, Астана могла выиграть за счет конкуренции юрисдикций (в Казахстане лучший инвестиционный климат и низкие налоги). Модель оказалась столь удачна, что в союз сразу же попросилась Киргизия (о ее готовности вступить в ЕАС самое позднее с 2015 г. было объявлено 19 октября 2011 г.), в статье, опубликованной в «Известиях» Владимир Путин упомянул возможность рассмотреть заявку Таджикистана. На тот момент вопрос создания условий для реализации всех четырех свобод (товары, услуги, капитал, рабочая сила) не вызывал особых сомнений.

Две статьи

В статье для «Известий» Владимир Путин открыто и без каких-либо оговорок пишет о свободе движения рабочей силы в рамках ЕАС как об одном из конкурентных преимуществ: «ЕЭП будет базироваться на… единой визовой и миграционной политике, что позволит снять пограничный контроль на внутренних границах. То есть творчески применить опыт Шенгенских соглашений, ставших благом не только для самих европейцев, но и для всех, кто приезжает работать, учиться или отдыхать в страны ЕС… Для граждан снятие миграционных, пограничных и прочих барьеров, так называемых “трудовых квот” будет означать возможность без всяких ограничений выбирать, где жить, получать образование, трудиться. Кстати, в СССР – с его институтом прописки – подобной свободы не было». Очевидно, что в сентябре 2011 г., когда готовился материал, идея равных возможностей на рынке труда для граждан стран ЕАС (включая будущих членов – Киргизию и Таджикистан) не казалась Москве проблемной.

Оговорки появляются буквально через несколько месяцев. В статье «Россия: национальный вопрос», опубликованной 23 января 2012 г. в «Независимой газете», Путин пишет: «Сегодня граждан серьезно волнуют, а скажем прямо – раздражают, многие издержки, связанные с массовой миграцией – как внешней, так и внутрироссийской. Звучит и вопрос – не приведет ли создание Евразийского союза к усилению миграционных потоков, а значит, и к росту существующих здесь проблем».

Неожиданная на первый взгляд постановка вопроса, скорее всего, объясняется не только появлением антимигрантских комментариев на статью в «Известиях», но и резко изменившейся (по крайней мере как казалось на тот момент власти и обществу) внутриполитической ситуацией в России. Итоги парламентских выборов 4 декабря 2011 г. не только зафиксировали падение популярности правящей «Единой России» и тандема Путин–Медведев, но и привели к беспрецедентным уличным акциям оппозиции. Кремль начал гораздо более активно изучать поводы недовольства граждан и пытаться перехватить протестную повестку, чтобы не допустить масштабного альянса оппозиционных групп (либералов, левых и националистов).

На тот момент, по данным соцопросов, идея ужесточения миграционного законодательства и борьбы с потоком приезжих набирала популярность. Согласно опубликованному в ноябре 2012 г. опросу «Левада-центра», 45% населения испытывали к «выходцам из южных республик» «раздражение», «неприязнь» или «страх» (никаких особых чувств – 46%, а позитивные эмоции – 8%). Нелегальных мигрантов, по мнению 64% опрошенных, надо выдворять из России (шесть лет назад так считали 55%), за легализацию выступают 20% (в 2006 г. – 31%). Опрос января 2011 г. показывал, что 68% выступают за ограничение количества приезжих на территории России.

Путин дает в статье расплывчатый ответ на поставленный вопрос, суть которого – «тесная интеграция на постсоветском пространстве как реальная альтернатива неконтролируемым миграционным потокам». «Объективные причины массовой миграции… колоссальное неравенство в развитии и условиях существования. Понятно, что логичным способом если не ликвидации, то хотя бы минимизации миграционных потоков было бы сокращение такого неравенства… В глобальном масштабе эта красивая, этически безукоризненная позиция страдает очевидным утопизмом. Однако нет никаких объективных препятствий для того, чтобы реализовать эту логику у нас, на нашем историческом пространстве. И одна из важнейших задач евразийской интеграции – создать для народов, миллионов людей на этом пространстве возможность достойно жить и развиваться», – описывает цели Путин. Почему именно на просторах пока не созданного Евразийского союза получится то, что не получилось в том же ЕС, автор не объясняет.

Впрочем, в статье упомянуты и другие меры контроля миграции, не имеющие прямого отношения к евразийскому проекту. Укрепление полицейских функций миграционных служб и ужесточение миграционного законодательства, ужесточение правил регистрации и санкций за их нарушение (включая уголовную ответственность), борьба с созданием закрытых национальных гетто, введение для мигрантов экзаменов на знание русского языка, культуры и истории. Эти меры понравились избирателям. Согласно опросу ВЦИОМа (данные опубликованы 1 февраля 2012 г.), за них высказались 77%, 75%, 79% и 67% опрошенных. Тактическая задача была решена: в марте 2012 г. Владимир Путин выиграл президентские выборы. Однако стратегическое несовпадение целей власти и интересов общества сохранилось, что ярко проявилось уже во время следующей крупной кампании – выборов мэра Москвы 8 сентября 2013 года.

Хватит кормить!

Среди всех кампаний, проходивших в рамках единого дня голосования 8 сентября 2013 г., самой значимой стала борьба за должность мэра Москвы – один из важнейших политических постов в стране. В предвыборной программе всех шести кандидатов, зарегистрированных Мосгоризбиркомом, имеется раздел, посвященный ограничению присутствия мигрантов в столице в целом и борьбе с нелегальной миграцией в частности. Но только у Алексея Навального присутствовал пункт о введении визового режима с государствами Центральной Азии – в случае победы он собирался обратиться с соответствующей инициативой в федеральные органы власти.

Внимание кандидатов к миграционной тематике объяснимо. Согласно опубликованным 11 июля 2013 г. данным опроса «Левада-центра», чрезмерное присутствие мигрантов «из бывших южных республик СССР/с Северного Кавказа» (такова формулировка вопроса) беспокоит 55% опрошенных москвичей больше всего. Это самая часто называемая проблема, следующие – рост тарифов ЖКХ (43% опрошенных) и пробки (38%). Похожую картину социологи получают и по всей России. Согласно опросу 17–18 августа 2013 г., проведенному фондом «Общественное мнение» (ФОМ), с настороженностью к мигрантам относится 65% россиян – в основном женщины, а также люди со сверхнизкими (до 4 тыс. рублей в месяц) и низкими (до 9 тыс. рублей в месяц) доходами. Чрезмерным, по данным «Левада-центра» (опрос 3 июля 2013 г.), присутствие мигрантов считают 68% россиян. Ту же картину дают опросы ВЦИОМа (1 и 7 августа 2013 г.): россияне считают наличие большого числа приезжих отрицательным явлением (74%), миграцию из стран СНГ надо пресечь (57%, в 2004 г. так считали 44%), а 40% полагают, что миграция вредна для российской экономики (позитив видят только 16%).

В итоге официально поддержанное Алексеем Навальным введение виз с Центральной Азией популярно у подавляющего большинства населения. По данным «Левада-центра» (опрос 3 июля 2013 г.), идею визового режима с Центральной Азией и Закавказьем поддерживают 84% россиян, против – всего 9%.

Какова же миграционная реальность, которой так возмущены россияне? Достоверная статистика по этому вопросу отсутствует. Большинство исследователей оперируют данными Федеральной миграционной службы (ФМС), полученными при анализе миграционных карт, которые иностранцы должны заполнять на въезде в Российскую Федерацию. Эксперты сходятся во мнении, что эти данные не совсем полны – существуют каналы для нелегального проникновения в страну через южные границы с Казахстаном. Хотя паспортный контроль на границе обязателен, имеются многочисленные способы (разумеется, связанные с коррупцией) миновать эту процедуру. Правда, у России почти со всеми странами Центральной Азии (кроме Туркмении) – безвизовый режим, так что нет экономического смысла переходить границу без предъявления паспорта и платить взятки.

По данным ФМС на конец декабря 2012 г., на территории России находились чуть более 10,3 млн иностранных граждан. Из них больше месяца в стране находились 9 млн человек (чуть менее 3 млн – больше года). По данным первого замглавы ФМС Екатерины Егоровой, 42% иностранцев официально прибыли с целями, не связанными с осуществлением трудовой деятельности, лишь 17% работают легально и указали в миграционных карточках, что едут в Россию на работу. Эта цифра соответствовала квоте на мигрантов, которую правительство на 2012 г. установило в размере 1,746 млн человек. Количество нелегальных трудовых мигрантов эксперты в итоге оценивают в 4–7 млн человек (в подписанной президентом Путиным в июне 2013 г. Концепции миграционной политики РФ дается оценка 3–5 млн в год). То есть легальные и нелегальные мигранты в совокупности не превышают 10% от экономически активного населения России (75 млн человек, по данным Росстата). При этом необходимо учесть сезонный характер работы значительной части мигрантов: они въезжают на теплый период для работы в крупных городах, а на зиму возвращаются на родину.

Таким образом, если по показателям абсолютного числа мигрантов Россия, по данным ООН, находится на втором месте после США (около 43 млн) и незначительно опережает Германию, то в относительных величинах ситуация с мигрантами в России гораздо менее серьезна, чем во многих странах мира. Для сравнения, доля мигрантов в населении Катара – 87%, Сингапура – 41%, Люксембурга – 35%, Германии – 11,6%, Великобритании – 11% (данные ООН и Eurostat). Даже если считать, что все официально зарегистрированные 10,4 млн мигрантов живут в России на постоянной основе (что далеко не так, но позволяет сделать поправку на неучтенную нелегальную миграцию), то количество мигрантов не превысит 7,2% населения.

Данные ФМС указывают, что 80% иностранцев на территории России – граждане стран СНГ, в основном – как раз выходцы из Центральной Азии. По данным на конец 2012 г., в Российской Федерации находились около 2,3 млн граждан Узбекистана, 1,4 млн граждан Украины, 1,1 млн граждан Таджикистана, 620 тыс. граждан Азербайджана и 540 тыс. граждан Киргизии.

Привлечение мигрантов во многом помогает восполнить снижение трудоспособного населения в России, которое возобновилось в 2007 г. и будет набирать обороты. По прогнозу Росстата, до 2025 г. оно уменьшится на 10 млн человек. Сокращение трудового потенциала в горизонте ближайших 15 лет не будет зависеть от уровня рождаемости в данный период: все люди, которые выйдут в это время на рынок труда, уже родились. Демографы прогнозируют естественную убыль трудовых ресурсов в России как минимум до 2050 года. Соответственно, в обозримом будущем одним из самых больших дефицитов в России будет труд. Толчком к росту миграции из Центральной Азии как раз стало сокращение населения (нехватка рабочих рук ощущалась с начала 2000-х гг.), а также начавшийся рост ВВП (бум на сырьевых рынках потянул за собой другие отрасли). Сейчас же, по расчетам ФМС, мигранты компенсируют естественную убыль российского населения. За 2012 г. количество людей, постоянно проживающих в России, увеличилось на 292,4 тыс. – в основном за счет трудовых мигрантов. Этот прирост покрыл убыль населения: по данным Росстата, за 2012 г. в стране родилось 1,896 млн, а умерло 1,898 млн человек.

Чем же объясняется фиксируемый социологами рост враждебного отношения к мигрантам? По данным демографов, в абсолютных значениях в 2000-е гг. в Россию прибыло заметно меньше мигрантов, чем в 1990-е (1,916 млн против 4,649 миллионов). Однако серьезно изменилось качество приезжих: если в конце прошлого века во многом ехали русские, выходцы из городов бывших национальных республик СССР, то в 2000-е гг. основной поток мигрантов образует сельская молодежь с другой поведенческой культурой, слабым знанием русского языка, а порой – демонстративной религиозностью. Раздражение относительно чуждых поведенческих стандартов накладывается на враждебное отношение к выходцам с Северного Кавказа, которые являются полноправными гражданами России, но, как показывают исследования, нередко воспринимаются населением других российских регионов наравне с мигрантами из стран Центральной Азии и Закавказья.

Отложенное решение

Московская мэрская кампания демонстрирует, что вскоре власти России могут оказаться перед непростой дилеммой. С одной стороны, развитие Евразийского экономического союза остается геополитическим приоритетом. В условиях глобальной неопределенности этот интеграционный проект – один из немногих шансов для России создать собственную компактную сферу влияния на постсоветском пространстве, содержание которой не потребует значительных ресурсов. Снятие таможенных, а затем и административных (об этом мечтают многие российские чиновники) границ между странами ЕАС – логичное развитие этого процесса. Тем самым Москва надеется в короткие сроки создать подконтрольное пространство, экономически и человечески максимально завязанное на Россию и русский язык.

В то же время, как показывают соцопросы, большинство россиян отнюдь не поддерживают сближения с государствами Центральной Азии и резко против предоставления гражданам этих стран тех же прав при устройстве на работу, что есть у граждан России. Между тем именно это предусматривает подписанное в 2011 г. Соглашение о правовом статусе трудящихся мигрантов и членов их семей. По расчетам экспертов Евразийского банка развития, в случае присоединения Таджикистана и Киргизии к ЕАС число легальных трудовых мигрантов из Казахстана может увеличиться на 50 тыс. человек, из Киргизии – на 360 тыс. человек, из Таджикистана – на 890 тыс. человек. Этот прогноз выглядит оправданным. В Таджикистане и Киргизии наблюдается рост населения, при этом по уровню ВВП на душу населения обе страны заметно отстают от России (около 14 тыс. долл. из расчета по номинальному ВВП, 50-е место за 2012 г. по оценке Всемирного банка). В Киргизии этот показатель составляет 1,16 тыс. долл. (154-е место), а в Таджикистане – 872 долл. (161-е место). Обе страны, по данным Всемирного банка, зависимы от денежных переводов мигрантов: в Таджикистане они составляют 35% ВВП, в Киргизии — 15% ВВП (данные 2009 года).

Таким образом, любые шаги, которые приведут к реальному увеличению числа мигрантов в России, могут вызвать дальнейшее падение популярности власти. Вкупе с надвигающимися экономическими трудностями это чревато нежелательными политическими последствиями вплоть до массовых выступлений.

Разрешить эти противоречия непросто. С одной стороны, Москва уже взяла на себя обязательства перед партнерами, неисполнение которых повлечет откат в развитии интеграционного проекта и урон престижу. С другой стороны, внутриполитическая цена борьбы за международный статус может быть слишком высока. Затягивание присоединения Киргизии и особенно Таджикистана к ЕАС будет лишь временным решением. При этом Москва не заинтересована в полном перекрытии каналов миграции из Центральной Азии (хотя неофициально грозит этим в случае обострения отношений с партнерами в регионе, например в 2011 г. во время конфликта с Душанбе по поводу задержанных российских летчиков). Избыток мужского безработного населения в трудоспособном возрасте дестабилизирует авторитарные режимы Центральной Азии и, как опасаются в Москве, может привести к власти исламистов.

Комплексное решение проблем миграции, скорее всего, невозможно без системных реформ внутри России. Расчет необходимого числа мигрантов должен строиться на четком осознании своего места в глобальном разделении труда в среднесрочной и долгосрочной перспективе. При этом нужен ответ на принципиальный вопрос: намерена Россия повышать свою глобальную конкурентоспособность за счет увеличения производительности труда и роста квалификации кадров (в том числе привлеченных из-за рубежа), либо будет развиваться экстенсивно, замещая выбывающих местных малоквалифицированных работников столь же малоквалифицированными мигрантами? В зависимости от ответа станет понятно, каково оптимальное население для выбранной экономической модели, а также сколько и каких мигрантов нужно для решения этих задач. Правда, опыт развитых сырьевых стран с более высокой производительностью труда вроде Канады или Австралии показывает, что без мигрантов все равно не обойтись.

Александр Габуев - заместитель главного редактора "КоммерсантЪ - Власть", китаист.

Россия. Казахстан. Таджикистан. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика. Миграция, виза, туризм > globalaffairs.ru, 31 августа 2013 > № 885361 Александр Габуев

Федеральное бюро расследований усилило работу по сбору информации о сирийцах, которые проживают в США, в целях обеспечения национальной безопасности, пишет в субботу New York Times со ссылкой на высокопоставленные правительственные источники.

Эта мера вызвана опасениями, что военное вмешательство в конфликт против сил сирийского президента Башара Асада спровоцирует террористические нападения. По данным издания, министерство внутренней безопасности и ФБР разослали федеральным, государственным и местным представителям правоохранительных органов секретный бюллетень о потенциальных угрозах, которые могут возникнуть из-за обострения сирийского конфликта.

Газете стало известно, что в ближайшие дни агенты ФБР проведут беседы с сирийскими гражданами. Как отмечает New York Times, подобные массовые "контакты" агенты спецслужб уже осуществляли два года назад во время вмешательства США в конфликт в Ливии, тогда были опрошены около тысячи ливийцев, которые проживали в США.

Вместе с тем правительство предупредило федеральные организации и частные компании, что в случае военных действий США в Сирии их сайтам грозят кибератаки. Американские чиновники не исключают, что удару могут подвергнуться и союзники США, в частности Израиль со стороны Ирана, отмечает газета.

Очередное обострение ситуации в Сирии произошло 21 августа, когда ряд СМИ сообщил о масштабном применении войсками правительства химического оружия в окрестностях Дамаска, коалиция национальной оппозиции Сирии заявила, что число жертв составляет около 1,3 тысячи. Сирийские власти отвергли обвинения. После этого на Западе открыто заговорили о возможном вмешательстве в сирийский конфликт. В пятницу Белый дом обнародовал доклад с данными разведки, в котором возложил ответственность за химатаку под Дамаском на режим Асада. Администрация консультируется с конгрессом по поводу ответных действий, но уже заявила, что не рассматривает возможность наземной операции, бесполетной зоны, подобной ливийской, а также неограниченной по срокам масштабной операции.

Что говорят в США

Сенаторы-республиканцы Джон Маккейн и Линдси Грэм: "Цель военных действий в Сирии не должна сводиться к тому, чтобы президент сохранил лицо. Они не должны быть косметическими. Напротив, задачей военной операции стоит сделать изменение расклада сил не в пользу Асада и его войск. США с союзниками должны лишить режим военно-воздушных сил, баллистических ракет, командных пунктов и других важных военных объектов, серьезно нарастить усилия по подготовке и снабжению оружием умеренной оппозиции".

Георгий Каламанов: «В рамках Российско-Иранской комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству создана рабочая группа по сотрудничеству в области промышленности»

«В настоящее время, как мы и договаривались, идет работа по созданию в рамках Российско-Иранской комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству Рабочей группы по сотрудничеству в области промышленности. Рассчитываем, к одиннадцатому заседанию Межправкомиссии провести первое заседание Рабочей группы», - об этом заявил заместитель Министра промышленности и торговли Российской Федерации в ходе переговоров с советником по инновациям Президента Ирана, начальником Центра по технологическому и инновационному сотрудничеству при Президенте Исламской Республики Иран Хамидреза Амириния.

Открывая переговоры замглавы Минпромторга России, в частности, сказал: «Уважаемый господин Амириния, рад приветствовать Вас и Ваших коллег в Министерстве промышленности и торговли Российской Федерации. Знаю, что основным рефреном Вашего визита в Москву проходит посещение Международного авиационно-космического салона МАКС-2013, надеюсь все проходит успешно. Знаю, что в ходе выставки Иран впервые организовал экспозицию для демонстрации своих достижений в этой области».

«В наших общих интересах активнее работать по всему спектру двухстороннего сотрудничества, задействовав для этого максимально и возможности Межправкомиссии», - особо отметил Георгий Каламанов.

Мировой рынок стали: 15-29 августа 2013 г.

Мировой рынок стали продолжает оставаться в промежуточном состоянии. С одной стороны, металлургические компании ожидают сезонного оживления спроса в начале осени и поэтому стараются повышать котировки на стальную продукцию. Однако, с другой стороны, существенного расширения объема продаж пока нет. Хотя поставщики отмечают некоторый рост интереса со стороны покупателей, для оправдания намеченного повышения котировок еще нет по-настоящему веских оснований.

Полуфабрикаты

Производителям заготовок в странах СНГ так и не удалось реализовать намеченное ими на вторую половину августа повышение цен до $520/т FOB. Более того, из-за слабого спроса им пришлось пойти на уступки. Белорусский метзавод был вынужден сбавить цену до $502/т FOB на условиях предполаты, а российские и украинские предприятия совершали сделки по $505-510/т FOB, хотя некоторые экспортеры все еще выставляют предложения на уровне $515/т FOB.

Львиная доля продаж украинских полуфабрикатов в последние две недели пришлась на Турцию, где местные прокатчики были готовы приобретать их по $525-535/т CFR. В самой Турции внутренние цены находились во второй половине августа в интервале $540-550/т EXW, но в последние дни месяцы наметилось понижение, отражающее ослабление регионального рынка длинномерного проката.

Правда, в сентябре металлурги рассчитывают на расширение спроса. Интерес к приобретению заготовок проявляют компании из Саудовской Аравии, ОАЭ, Египта и Ирана, вопрос только в цене. В условиях стагнации на ближневосточном рынке арматуры поставщикам полуфабрикатов трудно рассчитывать на существенный рост.

В Юго-Восточной Азии спрос на заготовки пока имеет ограниченный характер. Несмотря на то, что спрос на длинномерный прокат в сентябре должен возрасти благодаря завершению сезона дождей, прокатные компании пока не спешат с закупками полуфабрикатов, ожидая прояснения ценовой ситуации. Кроме того, рынок покинули таиландские компании, для которых импортная продукция стала слишком дорогостоящей из-за снижения курса национальной валюты.

Корейские и тайванские компании в настоящее время предлагают заготовки на экспорт на уровне порядка $540/т CFR. Российская продукция пока на рынке отсутствует, но новые предложения, как ожидается, поступят из расчета не менее $530-535/т CFR.

Спотовый рынок слябов во второй половине августа активизировался. Российские компании завершили реализацию октябрьского материала, заключив контракты, преимущественно, с корейскими и индонезийскими потребителями. Цены, при этом, возросли от около $470/т FOB в середине месяца до $500/т в конце. Украинские металлурги предлагают слябы в Турцию по $500-510/т FOB. Дальнейший рост цен на плоские полуфабрикаты, впрочем, выглядит проблематичным из-за торможения подъема на рынках горячего проката в Восточной Азии и на Ближнем Востоке.

Конструкционная сталь

Турецким компаниям пришлось понизить экспортные котировки на длинномерный прокат, потому что потребители их продукции в странах региона не приняли объявленное в середине августа подорожание до $595-605/т FOB. Возобновить продажи удалось только при условии понижения цен до $590-595/т FOB, а некоторые сделки совершались и на уровне $585/т FOB.

Спрос на арматуру в странах Ближнего Востока остается относительно слабым. Строительная отрасль Саудовской Аравии получила серьезный удар вследствие резкого ужесточения местных законов, регламентирующих применение труда гастарбайтеров, в середине июля. Тысячам иностранных рабочих за последний месяц пришлось покинуть страну, из-за чего местные строительные компании испытывают серьезные проблемы с рабочей силой.

Не восстановилась пока активность и в таких странах как Ирак и ОАЭ, а Ливан находится под угрозой дестабилизации из-за обострения ситуации в соседней Сирии. К тому же, на ливанском рынке активны китайцы, предлагающие арматуру и катанку по $570-590/т CFR. В самой Турции строители также воздерживаются от крупных закупок. Внутренние цены несколько возросли в подешевевшей местной валюте, но их долларовый эквивалент остается неизменным уже несколько недель на уровне $590-605/т EXW.

Объем экспорта длинномерного проката из стран СНГ остается минимальным. Арматура во второй половине августа вообще практически не отправлялась в «дальнее зарубежье», а цены на катанку по-прежнему варьируют в интервале $570-600/т FOB/DAP. Существенное их изменение в обозримом будущем маловероятно.

На европейском рынке постепенно восстанавливается спрос на длинномерный прокат, хотя основные продажи ожидаются в сентябре. Тем не менее, региональные меткомпании, в конце августа возобновившие производство после летних каникул, приступили к повышению цен. По словам металлургов, им приходится реагировать на ожидаемое в сентябре подорожание металлолома.

Даже на юге Европы стоимость арматуры составляет в настоящее время не менее €460/т EXW, а германские компании выставляют новые предложения на уровне €500/т EXW. Экспортные котировки пока остаются в интервале €460-465/т FOB, но и алжирские покупатели еще не приступили к новым приобретениям.

Листовая сталь

Ни в Китае, ни в других странах Восточной Азии меткомпаниям во второй половине августа не удалось продолжить повышение цен на плоский прокат, начатое в предыдущем месяце. Спрос на стальную продукцию начал восстанавливаться в Китае, но в других государствах региона остается таким же низким, как и на протяжении последних нескольких недель. Потребители не соглашаются на рост цен и требуют от поставщиков увеличения дисконтов. При этом, объем предложения по-прежнему имеет избыточный характер.

Цены на китайские г/к рулоны и толстолистовую сталь в итоге стабилизировались на уровне $530-535/т FOB несмотря на попытки экспортеров довести котировки до $550/т FOB и более. Японские, корейские и тайванские компании предлагают горячий прокат в страны Юго-Восточной Азии и персидского залива по $540-580/т FOB, но сделки, как правило, заключаются из расчета не более $570/т FOB. В последнее время в регионе усилилась конкуренция со стороны индийских компаний. Благодаря резкому падению курса рупии по отношению к доллару местные производители смогли понизить котировки на горячий прокат до $540-555/т FOB.

Впрочем, потребители в странах Ближнего Востока считают даже индийскую продукцию дороговатой. Спрос в этом регионе в течение всего августа оставался низким, а наличие запасов позволяет покупателям и дальше выжидать. Предложения на продажу индийских и восточноазиатских г/к рулонов, поступающие на уровне $560-600/т CFR, пока не вызывают особого интереса.

Украинские компании во второй половине августа активно поставляли горячий прокат в Турцию, но для этого им пришлось немного сбавить цены. По данным трейдеров, сделки заключались по $515-525/т FOB. Российские экспортеры также пошли на некоторые уступки. Цены порядка $560/т FOB сохранились только на иранском направлении. При поставках же в Турцию и другие страны Ближнего Востока котировки сократились до $540-555/т FOB.

На европейском рынке плоского проката в конце августа начался рост покупательской активности. Местные меткомпании, при этом, завершили продажу сентябрьской продукции, а при заключении октябрьских контрактов рассчитывают на новое повышение цен не менее чем на €10-20/т. В странах Восточной Европе и в Германии стоимость г/к рулонов достигла €440-460/т EXW, хотя при экспорте в Турцию сохраняются цены порядка €400-420/т EXW.

Украинские компании, тем временем, предлагают свой горячий прокат в Польшу по €415-425/т DAP, а российская продукция может достигать €450/т DAP. Количество сделок пока незначительное, но в сентябре поставщики рассчитывают на расширение объема продаж.

Специальные сорта стали

После невыразительной первой половины августа азиатские производители нержавеющей стали приступили к подъему котировок, реагируя на повышение цен на никель на Лондонской бирже металлов. За последние две недели ряд китайских и тайванских экспортеров анонсировали увеличение стоимости своей продукции на $100-180/т. В результате цены на нержавеющий холодный прокат 304 2В вышли в интервал $2400-2480/т FOB.

Европейские компании вследствие слабости регионального рынка были вынуждены ограничиться увеличением сентябрьской доплаты за легирующие элементы на €10-20/т по сравнению с августом. Базовые цены пока остались без изменений. Таким образом, нержавеющие х/к рулоны 304 2В предлагаются в странах Евросоюза по €2100-2130/т CPT.

Металлолом

Турецкие компании к концу августа завершили закупки сырья на ближайший месяц, так что продажи лома на этом направлении практически прекратились. Цены на материал HMS №1&2 (80:20) стабилизировались на уровне около $375/т CFR, причем, во второй половине августа произошло сближение котировок американских и европейских компаний, первые из которых пошли на некоторые уступки, а вторые добились небольшого повышения.

Российские компании, во второй половине августа предлагавшие лом 3А по $370-375/т FOB, остались вне рынка. Немногие сделки на этом направлении были осуществлены на уровне, близком к $365/т FOB. Экспорт лома из Украины также не проводился, так как выставляемые трейдерами цены на уровне $360-365/т CFR были расценены потенциальными потребителями как чрезмерные.

В сентябре в Европе ожидается новое повышение цен на металлолом в пределах €10-15/т, в то время как американские специалисты прогнозируют для национального рынка спад на $5-10/т. Котировки на мировом рынке, судя по всему, не претерпят существенных изменений.

В Восточной Азии покупательская активность минимальная. Японские экспортеры предлагают лом Н2 по $345-355/т FOB, но потребители требуют понижения, как минимум, на $20/т. Зато американцы достаточно успешно предлагают свой HMS №1&2 (80:20) по $355-365/т CFR.

Виктор Тарнавский

РОССИЯ НАЗВАНА ГЛАВНОЙ "МИШЕНЬЮ" США

Эдвард Сноуден рассекретил очередную порцию документов. Экс-сотрудник разведки рассказал, сколько денег американские власти выделят ЦРУ в этом году, и кто станет целью разведуправления

Эдвард Сноуден рассекретил бюджет американских спецслужб на 2013 год. Документы бывший сотрудник ЦРУ передал газете The Washington Post. По данным издания, в этом году разведывательные службы США получат от правительства 52,6 миллиарда долларов. При этом большую часть средств направят в ЦРУ.

Американское правительство уже несколько лет года публикует сумму, выделяемых спецслужбам средств, однако детали их бюджета никогда не становились достоянием общественности.

Согласно бюджету спецслужб США на 2013 год, ЦРУ получит почти 15 млрд долларов, Агентство национальной безопасности - 11 млрд долларов и Национальное управление воздушно-космической разведки - 10 млрд долларов.

Россия в документе названа одной из главных "мишеней" для разведки США. При этом спецслужбы признают, что не в состоянии с уверенностью спрогнозировать возможную реакцию российских властей на "дестабилизирующие события в Москве, наподобие крупных акций протеста и терактов".

Другие приоритетные цели - Китай, Иран и Куба. Главной угрозой для национальной безопасности США в документе назван терроризм. В контртеррористических программах занят сейчас примерно каждый четвертый из более чем 107 тысяч сотрудников спецслужб. Как отмечает The Washington Post, расходы США на разведку сейчас больше, чем в разгар "Холодной войны".

К почти 53 млрд долларов нужно прибавить еще 23 - столько стоят разведывательные программы Пентагона в этом году, указывает The Washington Post. Тогда общая сумма превышает 71 млрд - это максимальный объем средств, который американская разведка использовала во время "Холодной войны".

"Это очень много и несопоставимо с другими спецслужбами по какой-либо иной стране мира, - комментирует эксперт по кризисным ситуациям, ветеран службы внешней разведки Лев Корольков. - Штаты ставят перед собой глобальные задачи по управлению всеми процессами в мире. Кроме того, по каждому официальному бюджету, это в мире общепринятая практика, есть бюджет из иных источников. ЦРУ спокойно может получить еще несколько миллиардов, которые направляются на операции, которые не входят уже в какие-то списки, планы и прочее".

Документ, опубликованный The Washington Post, отражает запрос администрации, который рассматривался в феврале прошлого года. Его сумма - неокончательная. Реальный объем выделенных средств объявят по окончании финансового года. В США он завершается 30 сентября.

Проблемы и пути развития двустороннего сотрудничества между российскими и иранскими бизнесменами обсуждались в Торгово-промышленной палате Нижегородской области 26 августа. Об этом сообщает пресс-служба ТПП региона.

На встрече присутствовали генеральный консул РФ в г. Реште (Исламская Республика Иран) Максим Баранов, генеральный директор ТПП НО Дмитрий Краснов и помощник генерального директора по внешнеэкономическим связям ТПП НО Алексей Акимов.

По мнению генерального консула РФ в г. Реште Максима Баранова, уровень торгово-экономических связей России и Ирана не соответствует промышленному и экономическому потенциалу двух стран. «Последние данные по товарообороту ярко свидетельствуют о спаде — экспорт из России в Иран существенно падает, а иранский экспорт в Россию растет. К примеру, 5-6 лет назад было соотношение 1:10, в прошлом году — уже 1:5, а сейчас примерно 1:3. Такое снижение показателей произошло за счет падения российского экспорта с одной стороны, и за счет увеличения импорта из Ирана, — с другой», — считает генконсул Максим Баранов.

По данным ФТС России, в 2012 году товарооборот между Россией и Ираном сократился на 37,9% по сравнению с 2011 годом и составил 2,33 млрд. долл. США, в том числе экспорт из России в Иран упал на 44,1% и составил 1,9 млрд. долл. США, российский импорт из Ирана вырос на 21,8% до 428,5 млн. долл. США. Данные за 1 полугодие 2013 года также подтверждают эту динамику — товарооборот между Россией и Ираном сократился на 30%, экспорт из России упал на 45%, а российский импорт из Ирана вырос на 24%.

В ходе беседы Максим Баранов также затронул сложившуюся политическую ситуацию вокруг Ирана, в частности, ряд проблем, связанных с введением экономических санкций. Это, безусловно, тормозит двустороннее сотрудничество и вынуждает многие российские компании пересмотреть планы своей деятельности на иранском рынке. Тем не менее, не смотря на эти сложности, Иран является давним экономическим партнером России, и в настоящее время существует взаимный интерес к развитию торговых отношений между нижегородскими и иранскими бизнесменами. Недавний визит нижегородских деловых кругов в провинцию Голестан Исламской Республики Иран под эгидой ТПП НО, прошедший в июле 2013 года, выявил наибольший обоюдный интерес в таких областях как металлопереработка, сельское хозяйство, деревопереработка и оказание логистических услуг.

Подводя итоги встречи, генеральный консул РФ в г. Реште Максим Баранов высоко оценил усилия Торгово-промышленной палаты Нижегородской области по развитию российско-иранского сотрудничества и выразил благодарность лично Дмитрию Краснову за оказанную всемерную поддержку по установлению надежных связей между предпринимательскими кругами Нижегородской области и провинциями Исламской Республики Иран.

Справка

ТПП НО имеет действующие соглашения о сотрудничестве с ТПП провинции Голестан и ТПП провинции Гилян. Представители ТПП НО с 2009 года являются постоянными участниками заседаний Международного совета делового сотрудничества ТПП стран прикаспийского региона «Деловой Каспий». Ежегодно ТПП НО организует торгово-экономические миссии в Иран. За четыре года в миссиях приняли участие представители 20 нижегородских компаний. Результатом переговоров стало подписание контактов с иранскими бизнесменами.

ВРЕМЯ: Новости Нижнего Новгорода и Нижегородской области

Число иранских фисташковых ферм ежегодно снижается на 10%, сообщил глава Ассоциации иранских фермеров-производителей фисташек Мохсен Джалалпур.

Он выразил опасения, что, если так пойдёт и дальше, через 10 лет стране придётся начать импортировать этот продукт.

По словам Джалалпура, в настоящее время иранские фисташковые хозяйства занимают 300 тыс га, но около 30 тыс га пострадали от воздействия климата.

Глава Ассоциации считает, что Иран должен поставить себе задачу наладить промышленное производство фисташек и создать мегафермы.

Также он сообщил, что прогнозирует производство 170 тыс т фисташек в этом календарном году, сообщает Trend со ссылкой на газету Jahanesanat.

На железнодорожной станции в Захедане состоялась приуроченная к проводимой в Иране Недели правительства церемония открытия терминала по разгрузке сжиженного газа, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

Принимавший участие в церемонии министр труда, кооперации и социального благополучия Рабии заявил, что Духовный лидер аятолла Хаменеи неоднократно подчеркивал необходимость пристального внимания к провинции Систан и Белуджистан и усилия правительства по строительству объектов, подобных новому терминалу, позволят обеспечить всестороннее развитие провинции.

Рабии отметил, что открытие железнодорожного терминала по разгрузке сжиженного газа позволяет создать дополнительные рабочие места, а также обеспечивает реализацию целого ряда важных экономических проектов.

Генеральный директор компании «Перси Иран Газ» Бакери, в свою очередь, отметил, что ежемесячные потребности населения провинции Систан и Белуджистан в газе составляют в среднем около 14 тыс. т и сжиженный газ будет доставляться на железнодорожный терминал в Захедане из Бендер-Аббаса и Исфагана. Помимо железнодорожного транспорта для доставки газа в названную провинцию будут использоваться более 100 автоцистерн.

Начальник Юго-Восточной железной дороги Давуди подчеркнул, что железнодорожники провинции Систан и Белуджистан при тесном сотрудничестве с компанией «Перси Иран Газ» смогли за год построить крупнейший в стране железнодорожный терминал по разгрузке сжиженного газа.

По словам Давуди, мощности терминала позволяют обрабатывать до 20 железнодорожных цистерн в сутки.

Заместитель генерального директора автопромышленной группы (АГ) «Иран ходроу» по вопросам экспорта Абдолазим Саадиян заявил, что АГ «Иран ходроу» предпринимает новые шаги для расширения зарубежных рынков для своей продукции и с этой целью отправляет пробную партию из 6-ти легковых автомобилей разных марок в Тунис для того, чтобы подготовить почву для выхода на рынки стран Северной Африки, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

По словам А.Саадияна, в эту партию входят такие автомобили, как «Саманд», «Ранна» и «Сурен», и все они полностью соответствуют стандартам, принятым в Тунисе.

Как отметил А.Саадиян, усилия АГ «Иран ходроу» будут направлены также на то, чтобы через рынок Туниса выйти и на рынки Ливии и Алжира, и до конца текущего года (до 20.03.14 г.) запланировано поставить в Тунис не менее 1 тыс. иранских автомобилей.

В Тунис одновременно с поставкой пробной партии автомобилей направляется группа специалистов АГ «Иран ходроу» для изучения вопроса о перспективах присутствия иранских автомобилестроителей на рынке этой страны.

АГ «Иран ходроу» планирует открыть в городе Сус официальные представительства по продажам автомобильной техники и маркетингу и намеревается поставлять свои автомобили также в Ливию и Алжир.

Мохаммад Ибрагим Амин назначен главой Центра страхования Ирана, сказал в пятницу министр экономики и финансов Ирана Али Тайебниа, передает в пятницу информационное агентство Fars News.

Согласно сообщению, в настоящее время он является председателем и управляющим директором страховой компании "Alborz".

Амин имеет степень магистра в области управления, он работал директором департамента в Организации управления и планирования Ирана.

Центр страхования Ирана был создан в 1971 году в целях регулирования и расширения предоставления страховых услуг в стране.

Иран намерен создать в городе Тебриз специальные медицинские городки для иностранных пациентов.

Как передает АПА со ссылкой на IRIB, об этом сообщил член иранской парламентской комиссии по здравоохранению, бывший министр здравоохранения, доктор Масуд Пезешкиан.

По его словам, приезжающим в Иран на лечение иностранным пациентам будут оказываться услуги на еще более высоком уровне: «Парламент Ирана рассматривает вопрос создания специальных медицинских городков для иностранных пациентов».

Отметим, что за последние годы приезжающие в Иран из соседних стран на лечение граждане выбирают именно город Тебриз. Среди таких пациентов преобладают граждане Азербайджанской Республики.

Министерство иностранных дел Ирана объявило о назначении Марзие Афхам представителем ведомства по связям со СМИ и общественностью, сообщает Middle East Online.

Это первое назначение женщины на столь высокий пост в публичной политике, к тому же в ее внешнем аспекте.

Марзие Афхам – карьерный дипломат, она проработала в МИД свыше трех десятилетий, возглавляя в последние годы департамент медиа и публичной дипломатии этого ведомства.

Данное назначение, разумеется, было воспринято неоднозначно в религиозно-политической элите Ирана. Например, консервативный шиитский клерик, ходжат оль-ислам Мортеза Хоссейни заявил, что необходимо противодействовать назначению женщины на этот пост. Он даже собрался писать письмо главе МИДа Мохаммаду Джаваду Зарифу с требованием назначить на этот пост мужчину.

« У Марзие Афхам огромный опыт в сфере медиа-дипломатии ,– говорит нынешний представитель иранского МИД Аббас Аракчи. – Те, кто скептически относится к назначению на этот пост женщины, должны понимать, что опыт – единственный критерий, которым мы руководствовались при выборе данной кандидатуры».

Представитель внешнеполитического ведомства также сообщил, что еще одна женщина будет назначена послом Ирана в одной из стран.

Во время своей предвыборной кампании Хассан Роухани обещал активнее продвигать женщин на государственные и общественные должности.

В целом, в Иране женщины более эмансипированы, чем в других странах с исламской политической системой. Они занимают государственные и административные должности, активны в бизнесе и общественной жизни. Однако до сих пор они не могут быть, например, президентом ИРИ.

Сторона, которая начнет войну в регионе Ближнего Востока, проиграет в первую очередь, сказал министр обороны Ирана Хусейн Дегхан во время телефонного разговора со своим сирийским коллегой Фахдом ахда аль-Джасемом эль-Фрейджем, сообщает в пятницу информационное агентство IRNA.

Он отметил, что Иран очень тщательно подходит к вопросам региональной безопасности.

В свою очередь, глава оборонного ведомства Сирии отметил, что в этом вопросе должны быть приняты мирные и справедливые политические решения, добавив, что вмешательство в ситуацию в Сирии приведет к кризису в других странах.

Он опроверг обвинения в том, сирийское правительство использует химическое оружие, добавив, что террористы использовали химическое оружие, чтобы получить дополнительную поддержку от своих региональных и межрегиональных сторонников.

Глава министерства обороны Сирии отметил, что сирийская армия и граждане страны готовы противостоять любой военной атаке.

Некоторые страны Запада, а также Турция высказались за интервенцию в Сирию после очередного обострения ситуации в стране. 21 августа ряд СМИ сообщил о масштабном применении войсками сирийского правительства химического оружия в окрестностях Дамаска.

Жертвами атаки стали, по предварительным данным, более 600 человек. Коалиция национальной оппозиции Сирии утверждает, что число жертв могло достигнуть 1,3 тысячи человек. После инцидента стороны конфликта неоднократно заявляли о своей непричастности, обвиняя в случившемся оппонентов.

Ранее президент США заявил, что применение химического оружия станет "красной чертой" для режима Башара Асада. СМИ сообщают о подготовке ВМС и ВВС стран Запада к началу интервенции.

Первый вероятный срок нанесения удара по Дамаску, в ночь с 29 на 30 августа, о котором говорили «надежные источники» миновал. Медиа-истерия в отношении химической атаки 21 августа принимает более сглаженные формы, западная пресса снижает число погибших с полутора тысяч до трехсот пятидесяти и, думаю, что это не предел. Союзники США по НАТО отказываются от участия в «гуманитарной интервенции». Арабские монархии, вложившие в свержение Асада сотни миллионов, замерли в ожидании того, что решит Вашингтон, но делать первый шаг отказываются напрочь. Словом, судя по всему, повторения «иракского сценария» не произойдет. Если на выходных «ястребы» в Вашингтоне не уломают Обаму на точечные удары, то перед нами будет повторение «Ормузского кризиса» декабря 2011 – угрозы, истерика, движения флотов, но удар по Ирану так и не состоялся.

Причин такой противоречивой реакции Запада на «ужасающее преступление режима против сирийского народа» как минимум три. Во-первых, даже законченным ненавистникам Асада ясно, что налицо откровенная провокация. Спустя несколько месяцев, а может и раньше, станут известны детали того, как радикальная сирийская оппозиция при помощи Саудовской Аравии ее осуществила. За весь период кризиса в Сирии Башар Асад допустил минимальное количество политических ошибок, что, собственно, и принесло ему победу над оппозицией, во всяком случае, над вооруженной ее частью. И сейчас международному сообществу предлагается поверить, что накануне победы, достигнутой, кстати, без всякой «химии», он решил «перейти красную черту», дать повод для иностранного вмешательства? При работающих в стране экспертах ООН, расследующих аналогичные события в пригороде Алеппо 19 марта?

Во-вторых, всем ясно, что эта провокация, делающая те же США заложником собственных предупреждений о «красной линии», выгодна только и исключительно оппозиции, стремившейся сорвать российско-американскую встречу по сирийскому вопросу и подготовке «Женевы-2», намеченную на 28 августа. Таким образом, Западу предлагается воевать за интересы «сирийской оппозиции». Но как таковой единой сирийской оппозиции не существует в природе, верх в ней берут исламистские радикалы, «Аль-Каеда» и прочие «ан-Нусры». С какой стати Западу воевать за интересы не пойми кого? В Ливии уже «навоевали»…

И, наконец, в–третьих. Что бы там не говорилось, но в Вашингтоне, в европейских столицах, в самом регионе прекрасно отдают отчет, что «война в Сирии» станет настоящей геополитической катастрофой, негативные последствия которой будут даже сильнее последствий вторжения в Ирак и последовавшего за ним разрушения все ближневосточной системы сдержек и противовесов.

Британский «индикатор» и трещины единого фронта

Факт понимания катастрофичности большой войны в Сирии прекрасно демонстрирует голосование в британском парламенте. 24 августа был обнародован доклад спецслужб Великобритании о произошедшей химической атаке. Ответственность за нее составители доклада, основываясь на видео из интернета, «разведданных и сведений из дополнительных источников» возлагают, кто бы сомневался, на сирийский режим. Правительство быстро подготовило резолюцию о «необходимости жестко отреагировать на гуманитарный кризис в Сирии», что предполагало в дальнейшем активное участие Британии в «гуманитарной интервенции». Но, что стало неприятным сюрпризом и для Кэмерона, и для Обамы, единодушного анти-асадовского решения в британском парламенте не состоялось. Против правительственной инициативы выступили 285 депутатов, в то время как за нее - 272. Стало ясно, что нагнетание медиаистерии, подкрепленное «данными разведки» не сработало. «Мне ясно, что британский парламент и британский народ не хотят военных действий (в Сирии), я буду действовать согласно принятому решению», - констатировал британский премьер.

Аналогичная ситуация произошла и с Германией, которая даже на парламентские слушания вопрос не вынесла. В состоявшемся вчера телефонном разговоре Меркель с Обамой, стороны «согласились с тем, что применение химического оружия является серьезным нарушением международных норм, и пообещали продолжать тесные консультации по поводу возможного ответа международного сообщества». В переводе с дипломатического языка на человеческий это означает, что Германия категорически отказалась участвовать в каких-либо силовых акциях против Дамаска. Примерно те же слова Обама услышал и от других союзников по НАТО. Хорошо информированный источник в штаб-квартире этой организации сообщил, что «стран, уже отказавшихся со всей определенностью от любых форм участия в боевых действий в Сирии без санкции СБ ООН, на самом деле гораздо больше, чем одна Великобритания. Речь идет как минимум о дюжине государств». Антиасадовская коалиция НАТО, еще вчера столь монолитная и несокрушимая, дала трещину.

Обама у красной черты

Трещина в отношении применения военной силы против Дамаска легла не только между Европой и США, но и между политическими элитами Вашингтона. Американские «ястребы», израильское и саудовское лобби в США ожесточенно критиковали нынешнего президента и его команду за «нерешительность» в сирийском вопросе. Сам Обама максимально затягивал принятие решения о какой-либо силовой акции в Сирии, в том числе - и вопрос о поставке оружия оппозиции. В этом его последовательно поддерживало и командование вооруженных сил США, выступающее после Афганистана и Ирака против «новой войны на Востоке», и разведывательное сообщество, которое предпочитает делать ставку на «дроновые войны», точечные ликвидации и организацию переворотов. И Обама, и его команда отдают себе отчет, что прямая агрессия в Сирию – это игра с непредсказуемым результатом. Речь не идет о возможности военной победы, речь идет о том, что последствия такой победы могут оказаться катастрофическими для США и в экономическом, и во внешнеполитическим и в стратегическом плане.

Если говорить об экономике, то время, когда Америка богатела за счет продажи своей техники и вооружений воюющим сторонам безвозвратно ушло. Запредельная дороговизна современных сверхсложных вооружений и максимальная дешевизна терроризма, как ответа на американскую агрессию, делает еще одну военную акцию на Ближнем Востоке совершенно убыточной для США, непосильной для американской экономики. Результатом свержения Асада, если таковое произойдет, будет и крах созданной и тщательно оберегаемой Соединенными Штатами системы кэмп-дэвидских соглашений. А это неизбежно будет означать и возникновение смертельной угрозы безопасности Израиля, обеспечение которой является одним из стратегических приоритетов США в регионе. Интересно, что в отношении к вооруженным операциям против Ирана и Сирии Белый дом думает о безопасности Израиля больше, чем нынешние «ястребы» из Тель-Авива.

Ну и, пожалуй, одно из главных последствий. Атака на Сирию перечеркнет возможность диалога с Тегераном, к которому сегодня так стремится Вашингтон. Пожалуй, эта «красная черта» для нынешней администрации является гораздо более важной и значимой, чем исход внутрисирийского конфликта. Все это время Белый дом придерживался наиболее оптимальной для себя стратегии – поддерживать антиасадовские силы угрозой применения силы против Дамаска, воздействовать этой угрозой на Асада, при помощи этой угрозы продавливать более выигрышные позиции сирийской оппозиции на международных конференциях и внутрисирийских переговорах. Существовал некий баланс угроз и возможностей диалога. Война обрушит этот баланс, приведя регион к хаосу.

Разрушительные изменения: последствия агрессии для региона и мира

Главное, что отчетливо понимает весь мир – то, что после прямого американского вмешательства Сирии уже не будет. Лидерство в антиасадовской оппозиции не у «Свободной армии Сирии», как на это рассчитывал Вашингтон, а у «международных джихадистов», «Аль-Каеды», «ан-Нусры», групп наемников, стянувшихся в Сирию буквально со всего мира. Управлять этим конгломератом банд невозможно, случись победа – они перегрызутся между собой, заливая Сирию кровью, превращая ее и соседний Ливан в «ближневосточное Сомали».

Но метастазы пойдут дальше, агрессия «джихадистов» выплеснется за границы Леванта и пойдет на весь регион, провоцируя исламских радикалов по всему миру, давая им опорную «тыловую» базу терроризма, которая возникнет на руинах Дамаска. Следующей целью станет Ирак, Израиль, Египет, Иран. А дальше – Кавказ, Центральная Азия и Синцзян-Уйгурский автономный округ Китая.Кровавая метель закружит всех, и союзников, и противников Вашингтона.

Сейчас США поставляют оружие и амуницию сирийским повстанцам. Это означает, что оружие получает «Аль-Каида». Сейчас Саудовская Аравия финансирует «Фронт ан-Нусра». Это означает, что деньги идут исламистским радикалам, которые разожгут на них «всемирный джихад» в регионе, в США, в Европе и остальной Азии. Понимание опасности хаоса, который возникнет после прямого вмешательства США в сирийский кризис, понимание угроз, которые возникнут после падения Асада и прихода к власти воинствующих исламистов, становится международным.

Против войны в Сирии жестко выступил Египет. Соседний Ирак тоже определился со своей позицией – премьер Малики высказался предельно категорично против использования своего воздушного пространства для проведения атак на Сирию. Аравийские монархии, главные спонсоры сирийской оппозиции, молчат, потому как и до них дошло, что интервенция против Сирии вызовет волну возмущения в арабском мире, а выигрыш и усиление Израиля по итогам этой интервенции станет таким обвинением монархам, от которого они и не откупятся раздачей денег населению, и не отмоются в глазах мусульманской уммы.

Диалог Москва-Тегеран и сирийский кризис

Откровенное нежелание международной общественности поддержать прямую американскую агрессию против Сирии убедительно показало, что избранная Москвой стратегическая линия на поддержку Асада была верной. Кроме того, пусть и не оформленная, но сформировалась международная коалиция в поддержку нынешнего режима в Дамаске, своеобразная ось Москва-Тегеран-Пекин, и наличие этой оси служит серьезным сдерживающим фактором для другой коалиции, антиасадовской, в состав которой первоначально входили США, Великобритания, Франция, Турция, Саудовская Аравия, Израиль и Катар.

Падение Асада будет означать окончательный уход России с Ближнего Востока, окончательную утрату Москвой статуса одного из ведущих международных игроков. Именно поэтому в сирийском вопросе Путин вел себя столь последовательно, а заявления Лаврова, которые можно было трактовать двусмысленно, относились скорее к привычной практике зондажа позиций оппонентов, нежели отражали колебания Кремля – «сдавать или не сдавать». Кроме того, 20 000 российских граждан в Сирии – более чем весомый аргумент для защиты стабильности в этой стране и отправке туда военно-морских сил.

************************

Сейчас для Москвы наступил момент истины. Британский проект резолюции в Совете Безопасности Россией и Китаем уже провален, шансы его принятия после «доработки» равны нулю. России даже не нужно сейчас делать резких заявлений – каждый час промедления играет на Асада и против «ястребов» в США, ставя впервые за столько лет Вашингтон перед угрозой международного осуждения. Необходимость выдержки понимают и в Пекине, ориентируясь на позицию Москвы. Ни Китай, ни Россия не готовы сегодня к прямой конфронтации с США, однако обе страны обладают возможность ассиметричными действиями причинить Вашингтону массу неприятностей в самых различных сферах. Для нового иранского президента нынешняя ситуация может послужить прекрасным предлогом для начала качественно нового диалога с Москвой. Сирийская тема, где взаимодействие наших стран прошло испытание внешнеполитическим давлением оппонентов, вполне может стать прологом стратегического партнерства и в других проблемных точках, на всем пространстве от Каспия до Афганистана.

Игорь Панкратенко, Специально для Iran.ru

Директор крупнейшего в Иране завода по производству композитных труб Бакери заявил, что увеличив объем производства полиэтиленовых труб на 40 тыс. т в год, Иран вышел на уровень самодостаточности в области производства названной продукции, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

По словам Бакери, в Иране производятся полиэтиленовые трубы диаметром до 4 м, и, если в позапрошлом году было выпущено около 45 тыс. т названной продукции, то в прошлом году этот показатель вырос до 85 тыс. т.

Бакери отметил, что в самое ближайшее время планируется запустить еще четыре линии по производству полиэтиленовых труб, и к концу года (к 21.03.14 г.) годовой объем производства этой продукции должен составить около 150 тыс. т. Такое количество выпускаемой продукции позволит Ирану стать одним из экспортеров полиэтиленовых труб.

На заводе по производству композитных труб, который расположен в Ясудже, административном центре провинции Кохгилуйе и Бойерахмед, выпускаются полиэтиленовые трубы 270-ти видов диаметром от 16 до 4000 мм, и названная продукция широко применяется в области транспортировки нефти и газа и в системах водоснабжения и канализации.

На долю завода в Ясудже приходится более 40% производимых в стране полиэтиленовых труб, и он считается крупнейшим предприятием по производству названной продукции. Завод введен в эксплуатацию в 2008 году.

Начальник главного управления портов и мореходства провинции Мазендеран Сейед Наби Сейедпур заявил, что за последние годы благодаря реализации целого ряда проектов пропускная способность морских портов провинции Мазендеран выросла до 15 млн. т грузов в год, сообщает агентство ИСНА.

По словам С.Н.Сейедпура, протяженность береговой линии в провинции Мазендеран составляет около 350 км, и у этой провинции самая протяженная морская граница с прикаспийскими государствами по сравнению с другими северными провинциями Ирана. В этой связи морской транспорт в провинции Мазендеран занимает особое место.

В настоящее время в провинции Мазендеран насчитывается три торговых порта, Ноушехр, Ферейдун-Кенар и Амирабад, а также нефтяной порт Нека, через которые осуществляются экспортно-импортные поставки.

Затронув вопрос о развитии порта Ноушехр, С.Н.Сейедпур отметил, что поставки современной морской и наземной техники и оборудования позволили в последние годы увеличить объем разгрузочно-погрузочных работ в этом порту с 500 тыс. т грузов в год до 3,5 млн. т грузов.

С.Н.Сейедпур подчеркнул, что использование самой современной портовой техники, средств связи и высокая скорость обработки грузов составляют главное преимущество портов провинции Мазендеран, в особенности если сравнивать их с портами других прикаспийских стран.

Далее С.Н.Сейедпур сообщил, что в порту Ноушехр завершается строительство первой очереди элеватора для зерновых вместимостью около 50 тыс. т, ввод в эксплуатацию которой состоится максимум через месяц.

Коснувшись вопроса о ситуации в порту Ферейдун-Кенар, С.Н.Сейедпур сказал, что в настоящее время пропускная способность этого многоцелевого порта, в строительство которого инвестировано 100 млрд. туманов, составляет 700 тыс. т различных грузов в год. В нем обрабатываются генеральные грузы, горюче-смазочные материалы, зерновые, и через него активно осуществляются транзитные перевозки. Со временем, с завершением реализации соответствующих проектов, порт Ферейдун-Кенар станет одним из портов, через которые будут осуществляться поставки газа.

Новый министр экономики и финансов Ирана Али Таййебниа выразил сожаление по поводу слишком сильной, по его мнению, зависимости экономики Ирана от экспорта нефти и подтвердил необходимость сокращения такой зависимости, сообщает Fars.

По его мнению, даже если необоснованная политика Запада и санкции вызвали экономические проблемы в Иране, все равно их фундаментальная причина кроется в высоком уровне зависимости от нефти.

Министр считает, что экономические проблемы могут быть решены путем большей синергии и сплоченности между государственными секторами экономики и подразделениями правительства. Ведь даже, если санкции против Ирана будут сняты полностью, его экономика все равно останется очень слабой именно в силу излишней нефтезависимости.

Зависимость от нефти, по мнению министра не только снизила эффективность и производительность труда в экономике, но и ослабила систему налогообложения, добавив при этом правительству излишнюю функцию распределителя нефтяной ренты.

Правительству необходимо, считает новый министр, заменить доходы от нефти доходами от налогообложения всех секторов экономики и граждан. Кроме того, для диверсификации иранской экономики будет использовано наращивание всех возможных производственных мощностей в стране. Он подчеркнул,что создание лучших условий для бизнеса, приватизации, повышение возможностей частного сектора, привлечение иностранных инвестиций, развертывание отечественных капиталов, упрощение налоговой системы, при одновременной борьбе с уклонением от уплаты налогов будет способствовать «уходу от нефти» в иранской экономике.

Более 565 тысяч тонн грузов было обработано в иранском порту Шахид Бахонар, расположенном в южной провинции Хормозган, в течение первых четырех месяцев текущего иранского календарного года, который начался 21 марта, сообщает в четверг информационное агентство ISNA.

Согласно сообщению, это превышает показатель аналогичного периода прошлого года на пять процентов.

Основными экспортными товарами являются продукты нефтехимической, сельскохозяйственной промышленности и минеральные продукты, а также изделия из стали и строительные материалы, которые были экспортированы Ираном в арабские государства Персидского залива и страны Индийского океана.

Основные импортные товары включают в себя рис, сушеные орехи, автомобили, текстиль и бытовую технику, которые импортируются из арабских государств Персидского залива и Восточной Азии.

Иран увеличит свой интернет-трафик на 25 гигабит в секунду и доведет его до 97 гигабит в секунду в ближайшее время, сказал министр информационных и коммуникационных технологий Ирана Махмуд Ваези.

Об этом, как передает Day.Az со ссылкой на Trend, сообщает иранский государственный телеканал IRINN.

Согласно сообщению, Ваези также обвинил интернет-провайдеров Ирана в том, что они привлекают больше пользователей, чем позволяет их потенциал, что в конечном итоге приводит к падению скорости интернета в стране.

Национальная информационная сеть или "национальный интернет" должны быть завершены как можно скорее, сказал министр, добавив, что сеть решит проблему Ирана со скоростью интернета.

"Национальный интернет должен быть содержательным и реагировать на все потребности людей, которые ищут информацию", - добавил он.

Более 45 миллионов человек использует интернет в Иране, согласно информации Национального центра развития интернета.

Начиная с 2005 года, Иран занимается разработкой "национального интернета", чтобы улучшить контроль за его содержанием, а также за скоростью. Проект интернета должен быть завершен в скором времени. Эта сеть будет отделена от остальной части интернета, в частности для домашнего использования.

Министр сельского хозяйства Армении Серго Карапетян посетил деревню Зораван Егвардского региона. Скотобойня там была восстановлена на средства предпринимателей из Ирана.

Министр Карапетян и посол Ирана Мухаммад Реиси ознакомились с производственными мощностями и технологиями скотобойни. Иранская сторона заверила министра, что в скором времени бойня будет готова к убою 600 овец в день. А в случае соответствующего спроса эти объемы можно будет удвоить. Собственники нового комплекса сообщили министру, что на бойне можно организовать убой и крупного рогатого скота, с учетом потребностей рынка. По словам министра, в Армении уже есть естественный прирост мелкого рогатого скота на 15%, что создает возможность экспорта 25-280 тыс голов овец в год. «Наличие таких боен – приоритет. В будущем году будет создано еще 5 боен, а в ближайшие 5 лет - еще десять, в каждой области Армении. Они будут действовать для убоя как крупного, так и мелкого рогатого скота»,– заявил министр.

Сейчас овцеводство развивается на уровне 30-35% своих возможностей, тогда как оно является достаточно перспективной отраслью с низким уровнем риска. Нынешнее поголовье овец в 680 тыс, отметил министр, можно утроить. «Нужно учесть, что в Армении есть 1 млн 56 тыс га горных пастбищ, из которых используется всего 25%», – заявил министр.

Иран с начала «своего» календарного года (в Иране он начинается 21 марта) импортировал 963 тыс. тонн пшеницы, сообщает агн. ISNA. Объемы импорта упали на 60% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Стоимость импортируемой пшеницы составила $ 400 млн. Поставки пшеницы в страну производили, главным образом, экспортеры Швейцарии, Великобритании и Турции. Кроме них, в снабжении зерном Ирана, находящегося под режимом санкций, поучаствовали экспортеры Германии, Нидерландов, Италии, России, Австрии, Узбекистана, Гонконга и Туркменистана.

В начале августа ФАО ООН прогнозировало, что урожай пшеницы в Иране может достичь 14,5 млн. тонн, что на 5% больше, чем год назад.

Общий объем производства зерна может составить 21,85 млн. тонн, что на 3,4% больше чем в 2012г., в том числе 3,2 млн. тонн ячменя и 2,4 млн. тонн риса

Импорт пшеницы Ираном в сезоне 2013/14 может снизиться на 67% до, примерно, 2 млн. тонн.

ИРАН ПОСТАВИЛ ЕЩЕ 1,8 ТЫСЯЧИ ЦЕНТРИФУГ ДЛЯ ОБОГАЩЕНИЯ УРАНА

Общее число центрифуг доведено до 15416

Иран дополнительно установил еще 1861 центрифугу первого поколения для обогащения урана в центре в Натанзе, сообщает Reuters со ссылкой на доклад МАГАТЭ. Общее число центрифуг доведено до 15416. В Натанзе установлены уже 1008 модернизированных центрифуг IR-2M. В майском докладе МАГАТЭ говорилось о 700 устройствах нового поколения. Они еще не эксплуатируются, иранские специалисты пока готовятся к их тестированию.

Иран уже начал производство топлива для исследовательского реактора на тяжелой воде IR-40 в Араке. Ввод в строй реактора, намеченный на первый квартал 2014 года, был перенесен на более поздний срок.

По данным агентства Bloomberg, запасы обогащенного до 20% урана возросли в Иране до 372,5 килограмма против 324 килограммов, о которых сообщалось в мае. Несмотря на увеличение мощностей, Иран не перешел установленную Израилем "красную черту" по объему высокообогащенного урана.

США, ряд других стран Запада и Израиль обвиняют Иран в разработке ядерного оружия под прикрытием программы "мирного атома". Тегеран заявляет, что его атомная программа носит исключительно научно-исследовательский характер.

В Афганистане началась информационная кампания по ознакомлению населения с многочисленными опасностями, которым подвергаются нелегальные мигранты. Так афганское правительство пытается противодействовать росту числа беженцев.Многие эксперты предсказывают, что после вывода войск МССБ из Афганистана в 2014 году ещё больше афганцев будут предпринимать попытки выехать за рубеж. В то же время мало кто из потенциальных беженцев представляет себе, насколько опасной может оказаться такая попытка, сообщил радио «Аззатык» представитель Кабульского офиса Международной организации миграции (МОМ) Сиддик Хазратзай.

Министерство по делам беженцев и министерство труда ИРА совместно с Детским фондом ООН и МОМ проведут трёхмесячную информационную кампанию во всех провинциях страны. В основном ознакомление населения с возможными рисками будет производиться государственными СМИ. Также в крупных городах появятся крупные плакаты на ту же тему.

По данным ООН, за последние 2 года число афганцев, попросивших убежища за рубежом, возросло на 30%. Многие афганцы уезжают в Иран и Пакистан в поисках работы. Профессионалы и жители крупных городов пытаются попасть в Австралию или страны Европы. Жители Афганистана платят контрабандистам десятки тысяч долларов, чтобы уехать из Афганистана. Пытаясь добраться до отдалённых стран морским путём, десятки афганцев утонули в море.

Напомним, что недавно Австралия заявила, что больше не будет предоставлять убежище нелегальным мигрантам. Они смогут выбрать, оставаться ли жить в Папуа Новой Гвинее или возвращаться на родину.

Хотя Иран объяснил крупномасштабные земляные работы в районе объекта Парчин строительством дороги, МАГАТЭ продолжает требовать доступа на этот объект, говорится в опубликованном в среду докладе МАГАТЭ о соблюдении гарантий нераспространения ядерного оружия в Иране.

Очередной доклад МАГАТЭ по Ирану, который будет представлен собирающимся в начале сентября Совету управляющих и Генеральной конференции МАГАТЭ, был распространен в среду среди дипломатических миссий в Вене и неофициально опубликован на сайте одной из экспертных организаций.

Согласно докладу, МАГАТЭ получило информацию о том, что Иран построил большую взрывостойкую камеру с целью проведения гидродинамических экспериментов. Такие эксперименты были бы серьезным доказательством возможной разработки ядерного оружия.

По этой информации, в марте 2011 года было установлено местоположение камеры в Парчине, а в январе 2012 года МАГАТЭ сообщило об этом Ирану. С этого времени, говорится в докладе, спутниковая съемка зафиксировала обширную активность в этом районе. Однако, с момента прошлого доклада гендиректора МАГАТЭ Юкия Амано, когда он в июне этого года говорил о больших массивах земли, перемещенных в районе Парчина, "значительных изменений в данной местности не наблюдалось", говорится в опубликованном в среду докладе.

Иран заявил, что подозрения МАГАТЭ относительно Парчина "безосновательны", а перемещения земли вызваны строительством и асфальтированием новой дороги, говорится с докладе.

Несмотря на то что деятельность в Парчине уже "серьезно подорвала" возможность МАГАТЭ провести там эффективную проверку, в докладе сказано, что агентство по-прежнему требует от Ирана предоставить "безотлагательный" доступ международных экспертов в Парчин и ответить по существу на имеющиеся у МАГАТЭ вопросы. Андрей Золотов.

В последнем докладе ОПЕК о ситуации на мировом нефтяном рынке отмечается, что в июле иранская тяжелая нефть подорожала более чем на 3 доллара за 1 баррель по сравнению с ее стоимостью в июне этого года, сообщает агентство ИСНА.

Так, если в июне иранская тяжелая нефть стоила в среднем 100 долларов 61 цент за 1 баррель, то в июле ее средняя стоимость составила 103 доллара 65 центов.

При этом в первом полугодии этого года средняя цена иранской нефти снизилась и составила 104 доллара 16 центов за 1 баррель против 109 долларов 56 центов в 2012 году.

Военное вмешательство в ситуацию в Сирии будет иметь катастрофические последствия для всего региона, заявил верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи в ходе встречи с кабинетом министров Ираном, сообщает агенство ISNA.

"Этот регион как пороховая бочка, невозможно предсказать будущее таких действий", сказал Хаменеи.

Говоря о Египте, Хаменеи заявил, что Иран не имеет намерения вмешиваться в внутренние проблемы этой страны. "Тем не менее, те, кто убивают безоружных людей, понесут ответственность за это, и они, конечно, обречены", сказал Хаменеи.

Очередное обострение ситуации в Сирии произошло 21 августа, когда ряд СМИ сообщил о масштабном применении войсками правительства химического оружия в окрестностях Дамаска.

Коалиция национальной оппозиции Сирии утверждает, что число жертв составляет около 1,3 тысячи человек. После этого на Западе открыто заговорили о возможном вмешательстве в сирийский конфликт.

26 августа министр иностранных дел Великобритании Уильям Хейг заявил о возможности иностранного вмешательства без единогласной поддержки всех членов СБ ООН.

25 августа 2013 года в Тегеран с трехдневным официальным визитом прибыл глава Султаната Оман Кабус бен Саид в сопровождении большой правительственной делегации. Это был первый визит главы иностранного государства в Тегеран при новом президенте Хасане Роухани.

Кабус бен Саид, придя к власти в 1970 году, возглавил едва ли не самую отсталую страну на планете. За прошедшие годы ему удалось провести коренные политические и социально-экономические реформы и превратить султанат в динамично развивающееся государство. Несмотря на то, что Султанат Оман остается сравнительно небольшим государством в пустыне на побережье Оманского залива с населением около 3 миллионов человек, из которых около полумиллиона являются иностранной рабочей силой, роль и значение этой страны в регионе весьма значительны.

Казалось бы, ничего сенсационного в решении султана Кабуса посетить Иран нет, более того, это уже его третий визит в Тегеран. Предыдущий визит состоялся в 2009 году и завершился подписанием 8 двусторонних соглашений в различных областях (политической, торгово-экономической, культурной и безопасности). Следует учитывать, что Иран и Оман совместными усилиями своих флотов осуществляют охрану Ормузского пролива, который соединяет Персидский залив с Индийским океаном и служит «торговыми воротами» в богатейший нефтегазоносный регион.

Султанат Оман, являясь членом региональной организации Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), где главную роль играет враждебное Ирану Королевство Саудовской Аравии, и, имея весьма тесные традиционные связи с США и Великобританией, должен был по идее воздержаться от дальнейшего сближения с Ираном. Однако, вопреки этим обстоятельствам, султан Кабус все же прибыл в Иран в качестве первого руководителя иностранного государства, посетившего Тегеран при новом президенте ИРИ Хасана Роухани. В ходе пребывания султана Кабуса в Тегеране состоялись его встречи и беседы с духовным лидером страны Али Хаменеи, президентом Ирана Хасаном Роухани, спикером парламента Али Лариджани, министром обороны Хусейном Дехканом и другими иранскими руководителями.

Политические обозреватели не исключают, что султан Кабус прибыл в Тегеран с посреднической миссией и даже привез с собой некое «послание из Вашингтона» новому президенту ИРИ. Такой вариант вполне возможен, хотя и маловероятен. Действительно, у оманских властей имеется определенный практический опыт подобного посредничества. В 2011 году, благодаря усилиям Маската, были освобождены американские туристы, задержанные за нелегальный переход границы с Ираном, а также иранский ученый, арестованный в Калифорнии по обвинению в нарушении режима санкций.

Султан Кабус в силу своего умения сохранять нормальные отношения как со странами Запада, так и с исламскими государствами является весьма удобной фигурой для посреднических миссий. Он всячески пытается снять напряжение, возникшее вокруг иранской ядерной программы на Западе, и снизить порог конфронтации между Ираном и его оппонентами в лице США, Израиля, ЕС и монархий Персидского залива. Весьма важным моментом для посредничества Маската является тот факт, что граждане Омана в религиозном плане занимают промежуточное положение между суннитской и шиитской ветвями религии (ибадиты). Такое положение дает возможность Оману выступать посредником между шиитскими и суннитскими общинами.

Султан Кабус, как и многие другие умеренные лидеры стран региона, считает, что сейчас как никогда важно притушить разжигаемое извне пламя вражды между суннитами и шиитами. Именно на этой почве ведется гражданская война в Сирии, осуществляются масштабные теракты и вооруженные столкновения в Ливане, Ираке, других арабских странах. Обострение суннитско-шиитского противостояния все больше угрожает безопасности всего Ближнего и Среднего Востока. Естественно, что проблемы региональной безопасности были в центре внимания на омано-иранских переговорах на высшем уровне.

Визит султана Кабуса в Иран показал, что в позиции Маската по отношению к Тегерану происходит трансформация: от нейтральной на проиранской. Если раньше представители Омана делали лишь умеренные заявления, в которых Тегеран предостерегали от возможных негативных последствий разработки ядерного оружия, то теперь Оман открыто признает право Исламской Республики на развитие ядерной программы и не считает, что она имеет какую-либо военную составляющую. Кроме того, Маскат выступает резко против возможной военной операции Запада против Ирана, считая, что это еще больше дестабилизирует обстановку на всем Ближнем Востоке. Оман также заявляет, что не допустит использования его территории в качестве плацдарма для нанесения возможных ударов по Ирану. Ранее глава МИД Омана Юсиф бен Алави открыто высказывался против присутствия иностранных флотов в Персидском и Оманском заливах.

Следует также упомянуть и недавнее заявление представителя Омана шейха Аль-Исаи, в котором он призывает Иран сделать совместные "эффективные шаги для восстановления безопасности и стабильности в Ираке". По его мнению, иракские шииты и сунниты раньше не испытывали друг к другу такой вражды и она является порождением провокационных действий со стороны США. Не последнюю роль в "перемене настроений" в Маскате сыграли действия самого Запада и его попытки оседлать "арабскую весну" в своих интересах. С проявлениями негативных последствий этих событий в феврале-марте 2011 года столкнулся и сам Оман. Несмотря на то, что США и их союзники в целом вели себя по отношению к местным акциям протеста довольно сдержанно, многие в Маскате расценили реакцию политиков и СМИ Запада враждебной самому существованию монархической власти в Омане. В частности, окружение Кабуса довольно настороженно отреагировало на американские призывы "ускорить проведение демократических реформ", которые на практике означают заметное ослабление власти султана. Арабский мир все больше ощущает на себе процесс искусственной «демократизации» по западным лекалам.

Безусловно, в ходе визита султана Кабуса в Тегеран обсуждались планы по расширению взаимовыгодных торгово-экономических отношений. В частности, министр нефти Ирана Б.Н.Зангене заявил, что в ходе данного визита была достигнута принципиальная договоренность об экспорте иранского газа в Оман. Ранее сообщалось, что Оман проявляет заинтересованность в импорте более двух миллиардов кубометров иранского газа в день.

*******************

В целом, визит высокого оманского гостя в Тегеран наглядно показал, что попытки Вашингтона изолировать Иран на международной арене и в регионе не эффективны. Даже среди монархий Персидского залива не все страны удалось убедить в мнимой ядерной угрозе или шиитской экспансии со стороны Ирана. Все больше людей понимают, что источником нестабильности и новых вспышек насилия на Ближнем Востоке является провокационная политика США и их союзников. Поддержка Вашингтоном напрямую и через своих сателлитов террористических группировок в арабских странах, попытки насильственного свержения неугодных Западу режимов – вот главная причина растущей напряженности в регионе.

Станислав Иванов, Специально для Иран.ру

Приход на пост главы Министерства нефтяной промышленности Ирана Бижана Намдар Зангане повлечет за собой изменение стратегии взаимодействия нефтяных компаний страны с внешним миром.

Бижан Намдар Зангане ранее более восьми лет возглавлял министерство, однако после прихода к власти Махмуда Ахмадинежада был отправлен в отставку, даже несмотря на то, что пользуется поддержкой высшего руководителя страны - аятоллы Али Хаменеи.

Зангане в первую очередь известен тем, что, несмотря на все противоречия, сумел привлечь многомиллиардные инвестиции в нефтяной сектор страны.

На его взгляд, высокие цены на нефть являются одним из способов оказания давления на Иран, так как в условиях постоянного ужесточения режима санкций именно региональные конкуренты страны получают все выгоды от подобной ситуации на рынке. Рост цен на нефть позволил странам ОПЕК без резкого увеличения мощностей сформировать значительный запас ликвидности.

Зангане накануне заявил, что цены выше $106 за баррель являются причиной для беспокойства. Министр убежден, что высокая стоимость нефти является не только источником возможностей, но и рисков. Он считает, что США заинтересованы в высоких ценах на нефть, так как это стимулирует развитие добычи сланцевой нефти внутри страны, что в долгосрочной перспективе ударит не только по Ирану, но и по всем ближневосточным странам.

Эта точка зрения серьезно расходится со взглядом экс-министра нефтяной промышленности Ирана Рустама Касеми, который не раз заявлял, что цены на баррель нефти выше $100 позволяют нивелировать негативный эффект от санкций.

Министры энергетики Омана и Ирана 26-го августа подписали меморандум о взаимопонимании. Было достигнуто соглашение в области поставок природного газа. Импорт иранского газа в Оман предусмотрен с 2015 года.

Контракт стоимостью в шестьдесят миллиардов долларов рассчитан на 25 лет. Меморандум также предусматривает строительство газопровода для транспортировки «голубого топлива» в Оман из Ирана.

Иран считается одним из самых крупных импортеров природного газа на мировом рынке. Переговоры о поставках газа между Ираном и Оманом ведутся с 2005 года. Но международные санкции, действующие в отношении Ирана, а также давление со стороны США заставили власти Омана отказаться от иранских поставок энергоносителя и заключить в 2007 году соответствующий договор с Катаром.

На сегодняшний момент в Омане ощущается нехватка природного газа, так как за последнее время потребности страны в нем сильно возросли. Поэтому Оман вновь приступил к переговорам с иранскими властями.

Кроме того, в стране есть значительный потенциал для производства СПГ (Оман может производить ежегодно до 10,4 миллионов тонн СПГ). На данный момент этот показатель составляет около 8,4 миллионов тонн. После начала поставок иранского газа Оман значительно увеличит эти цифры.

Задержание индийского нефтяного танкера, перевозящие сырую нефть из Ирака, Ираном привело к возникновению обеспокоенности среди экспортеров риса, так как они опасаются, что это может нанести удар по экспорту риса басмати из страны. Иран является крупнейшим импортером риса басмати, особенно длиннозерного сорта Pusa 112, из Индии. В 2012-13 гг. Иран закупил около 10 820 000 тонн риса басмати из общего объема экспорта данного риса из Индии.

"Иран является крупным импортером риса из Индии, поэтому напряженные отношения между странами могут повредить торговле", - говорит К.М. Сингх, директор компании-экспортера риса Punjab Basmati Rice Limited.

По имеющимся данным, иранский революционный корпус задержал нефтяной танкер MT Desh Shanti в Персидском заливе 12 августа и направил его в порт Бандар Аббас. Танкер перевозил нефть из Басры, Ирак.

Рисовый брокер Даниэль Масих, который недавно посетил Иран в ходе деловой поездки, сказал, что недавние события заставили экспортеров побеспокоиться. "Они ожидают, что индийское правительство немедленно примется за решение проблемы. Причем, жесткими методами. Ведь, Иран является основным рынком потребления риса басмати (Pusa 1121 ) из Пенджаба", - сказал он.

Развеять опасения по поводу торговли рисом басмати из-за задержания танкера поспешил Раджив Сетия, исполнительный директор компании Chaman Lal Setia Exports, который заявил, что это единичный случай недопонимания между странами и что он не должен сильно повлиять на двусторонние торговые отношения.

Министру нефти Ирана Бижану Зангане поставили задачу создать новый орган. Он поможет повышению экспорта из страны и сможет противостоять западным санкциям в отношении её нефтесектора.

Считается, что предыдущее правительство ввело схему реализации нефти через якобы частных брокеров на разных мировых рынках, главным образом, в юго-восточной Азии.

В иранских СМИ указали несколько лиц, близких к окружению экс-президента, которые стали первыми нефтяными магнатами в стране. Есть информация, что они зарабатывали гигантские суммы на сделках по реализации иранской нефти и обратно ввозили твёрдую валюту в страну.

Создание нового ведомства одобрили некоторые члены иранской ассоциации экспортёров нефти и газа. Кое-кто полагает, что с учётом действующих санкций, страна обязана пересмотреть старые способы продажи сырья и подготовить новые.

Иран принимает участие в авиасалоне МАКС 2013, который проводится в подмосковном Жуковском с 27 августа по 1 сентября. Исламскую Республику на этом авиасалоне представляют 15 компаний, которые демонстрируют свою высокотехнологичную продукцию. Кроме того, вниманию посетителей авиасалона предлагаются последние научно-технические достижения 7-и иранских научно-исследовательских центров и университетов.

В области авиации на авиасалоне МАКС 2013 демонстрируются иранские самолеты «ИрАн 140», «Фаджр» и «Азад», несколько типов беспилотных аппаратов и самолетов авиации общего назначения. Кроме того, представлен целый ряд авиационного оборудования, в том числе высотомеры, бортовые компьютеры, авионика, учебно-тренировочное оборудование, в частности авиационный тренажер с 6-ю степенями свободы.

В области космонавтики демонстрируются ракеты-носители «Сафир Омид», «Сафир Расад», «Симорг», а также спутники «Омид», «Толу», «Садр» с капсулой для живых организмов. Кроме того, на авиасалоне представлены стационарные и мобильные наземные станции отечественной разработки, оборудование для дистанционного зондирования земли (ДЗЗ) и технические средства для обработки изображений, звездные датчики, лабораторные вакуумные камеры, испытательный стенд для космических микроприводов.

В авиасалоне в Жуковском принимают участие многочисленные делегации специалистов иранской авиационной промышленности. Они планируют провести переговоры с различными компаниями и организациями, специализирующимися в области авиации и космонавтики, с целью экспорта технологий, заключения контрактов и налаживания сотрудничества.

Иранская экспозиция находится в выставочном павильоне D3.

DAGENS NYHETER: БРИТАНСКИЕ СПЕЦСЛУЖБЫ УГРОЖАЮТ СВОБОДЕ ПРЕССЫ

И объясняют это защитой демократии

"Защитим свободу прессы!", призывает шведская газета Dagens Nyheter.

По мнению стокгольмского издания, требование британских спецслужб к руководству британской Guardian уничтожить жесткие диски с информацией, предоставленной бывшим агентом ЦРУ Эдвардом Сноуденом, "угрожает свободе прессы по всему миру".

Ситуация представляется "тем более серьезной", что США и Британия являются крупнейшими мировыми державами, представляясь "главными защитниками свобод и демократии в современном мире".

Китай или Иран заставляют уничтожать жесткие диски или преследуют журналистов будучи диктатурами. Когда подобное происходит в западном мире, это объясняется защитой демократии.

Google уведомила Android-разработчиков о том, что те могут начать предлагать бесплатные программы на территории Ирана, одновременно с этим Apple сняла с Ирана ограничения, связанные с дистрибуцией ее продуктов

В сообщении Google в социальное сети Google + сказано, что разработчики уже с сегодняшнего дня могут предлагать бесплатные приложения для Ирана, передает «CyberSecurity».

Эксперты полагают, что данное решение, вероятно, связано с майским решением США по ослаблению санкций на иранский экспорт ряда потребительских продуктов, в частности бытовых коммуникационных устройств и программного обеспечения. Напомним, что экспорт американских хайтек-решений в Иран был заблокирован с 1990х годов, но в преддверии последних президентских выборов в стране, США решили ослабить санкционный режим.

Впрочем, экспорт оборудования для нужд иранских госучредений по-прежнему запрещен. Снятие режима санкций идет только для частных граждан, а также класса решений для «обеспечения персональных коммуникаций», в частности конечных программ для работы с мгновенными сообщениями, сойцсетями, электронной почтой, чатами, обменом фото и видео.

С другой стороны США по-прежнему запрещают ввоз с Иран своих спутниковых телефонов, компьютеров, оборудования для построения компьютерных стетей, VPN-сетей и средства организации VoIP.

В Google говорят, что компания снимает санкции только в отношении бесплатных приложений. Платные приложения или приложения, предусматривающие встроенные покупки все еще запрещены. В Apple разрешили поставку в Иран своего программного обеспечения, а также продуктов iPhone, iPad и Mac.

Заместитель директора Организации по защите окружающей среды Али Мохаммед Шаэри в интервью агентству ИРНА сообщил, что до конца года три нефтеперерабатывающих завода (НПЗ) в Тебризе, Исфагане и Бендер-Аббасе начнут производства бензина и дизельного топлива стандарта «Евро 4».

На данный момент бензин и дизельное топливо стандарта «Евро 4» уже производится на 4 НПЗ в Эраке, Рейе вблизи Тегерана, Абадане и на острове Лаван в объеме 30 млн. литров в сутки.

А.М.Шаэри подчеркнул, что использование топлива стандарта «Евро 4» позволяет существенно снизить уровень загрязнения воздуха в крупных городах. В настоящее время на долю автотранспорта приходится до 70% от общего объема выброса загрязняющих веществ.

Крупнейшая частная металлургическая компания Китая, Shagang Group, наладила производство тонкостенных трубопроводов большого диаметра специально для иранских клиентов. Shagang будет производить 20 тысяч тонн трубопроводов в год с толщиной 15,7 мм и шириной 4388 мм, которые предназначены для Ирана.

На самом деле, Shagang Group подписали со своим клиентом из Ирана контракт на поставку 120 тысяч тонн 15,7 * 4388 * 12100 X70 трубопровода. При этом Shagang отмечает, что данная технология производства является более сложной, чем прежняя и требует больших временных затрат. Тем не менее, Shagang добились успехов в этой области. Они изучили зарубежные рынки и добились повышения прибыли на фоне вялого рынка стали как дома, так и за рубежом. На настоящий момент ими совокупно экспортировано более 200 тысяч тонн стального трубопровода в различные страны мира, в том числе Россию.

В условиях жесткой конкуренции в Китае Shagang приобрели четыре меньшие компании стали, и теперь занимает лидирующие позиции как крупнейший в Китае частный производитель стали. Благодаря научной концепции инновационного развития, компания идет по пути новой индустриализации. Shagang является одним из самых конкурентоспособных производителей стального листа и сортового проката, высококачественной арматуры и горячекатаных рулонов.

Особое внимание при разработке новых технологий производства тонкостенных трубопроводов большого диаметра уделяется качеству, энергосбережению и достижению гармонии между производством и окружающей средой. Shagang Group приняли программу на дальнейшее расширение и интернационализацию основного бизнеса и сектора обслуживания.

Иран объявил о завершении разработки проекта первого в истории страны пилотируемого космического корабля. Как сообщило сегодня местное информационное агентство ИСНА, проект подготовлен специалистами университета Хадже Насир - Лейлой Халаджзаде и Мехраном Шамсом

Иранский космический корабль сможет принять на борт до трех человек и рассчитан на полет вокруг Земли на низкой орбите в течение нескольких часов, передает ИТАР-ТАСС.

Согласно проекту корабль будет монтироваться из нескольких модулей, в одном из которых будет находиться спускаемый аппарат для космонавтов.

Иран в настоящее время теряет около 23% производимой в стране электроэнергии по причине ее несанкционированного использования, а также потерь в электрических сетях. Об этом заявил министр энергетики Ирана Хамид Читчиан, сообщает Trend со ссылкой на местные СМИ. Потери электроэнергии при ее передаче по энергосистеме Ирана достигают примерно 18%, сказал он.

Министр отметил, что показатель средней эффективности энергосистемы Ирана составляет всего около 38%. Ранее заместитель министра энергетики Ирана Мохаммед Бехзад отмечал, что электроэнергетический потенциал Ирана составляет 68,38 ГВт.

В настоящее время Иран экспортирует электроэнергию в Турцию, Азербайджан, Туркменистан, Армению, Пакистан, Афганистан, Сирию и Ирак. В минувшем календарном году, который закончился 21 марта 2013г., страна поставила этим странам свыше 11 млн кВт*ч электроэнергии.

Иран готов предоставить преференции по сервисным контрактам на разработку углеводородов для компаний, работающих в нефтегазовом секторе, сказал министр нефти Ирана Бижан Намдар Зангане, передает во вторник иранское информационное агентство IRIB.

Иран планирует внести некоторые структурные изменения в нефтяные контракты, предусматривающие в том числе введение некоторых преференций, добавил он.

По его словам, привилегии будут распространяться на нефтегазовые проекты, реализуемые, в частности в Каспийском море, а также на проект разработки газового месторождения "Южный Парс".

США и ЕС ввели санкции в отношении экспорта нефти Ирана и банковской системы страны, в результате чего Иран столкнулся с проблемами экспорта нефти и получения нефтяных доходов.

Месторождение "Южный Парс" расположено в Персидском заливе. Это крупнейшее газовое месторождение в мире является собственностью Ирана и Катара. Извлекаемые запасы газа, по оценкам, эквивалентны 215 миллиардам баррелей нефти. Также месторождение содержит около 16 миллиардов баррелей конденсата.

Месторождение "Южный Парс" разделено на 29 фаз и содержит около 14 триллионов кубометров газа, или около восьми процентов от общего объема мировых запасов.

В ближайшее время Китай станет крупнейшим импортером нефти в мире, и в первом полугодии из Ирана он импортировал более 420 тыс. баррелей сырой нефти в сутки, сообщает агентство ИРНА.

В течение двух последних лет объем поставок иранской нефти в Китай менялся в пределах от 360 до 500 тыс. баррелей в сутки, и Иран считается третьим по значимости поставщиком нефти в КНР.

За первое полугодие этого года Китай импортировал из Ирана в общей сложности 12 млн. 250 тыс. т нефти, и это не существенно отличается от показателя за аналогичный период прошлого года.

Между двумя странами сложились тесные торговые отношения, и одно из основных направлений сотрудничества между ними связано с нефтью и энергетикой.

Генеральный директор Фонда ОПЕК по международному развитию (OFID) Сулейман Ясир Аль-Хербиш примет участие в Иране в международной конференции по вопросам финансов и управления рисками, сообщает в понедельник агентство IRNA.

Конференция будет проходить 27-28 октября на острове Киш в Персидском заливе.

OFID является межправительственным финансовым институтом развития, занимающимся социально-экономической поддержкой развивающихся стран, которые не относятся к странам-участницам ОПЕК.

Идея создания Фонда международного развития ОПЕК (OFID) возникла на Международном саммите монархов и глав государств-членов Организации стран - экспортеров нефти (OPEC), который состоялся в 1975 году. Результатом такой встречи на высшем уровне стала декларация, в которой содержался призыв к странам-участницам саммита укреплять взаимовыгодное сотрудничество.

Министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф и его оманский коллега Юсуф бин Алауи бин Абдалла в ходе встречи в Тегеране подчеркнули важность четырехстороннего соглашения между Ираном, Оманом, Туркменистаном и Узбекистаном о транзите.

Зариф и бин Алауи подчеркнули необходимость реализации четырехстороннего соглашения, вновь подчеркнув его выгодность для государств региона. Министр иностранных дел Ирана подчеркнул важность четырехстороннего соглашения, заявив, что оно имеет много преимуществ для стран региона, сообщает Fars.

Оманский министр иностранных дел, в свою очередь, также подчеркнул важность соглашения, отметив: "Много мер было принято для лучшего транзита, и мы должны серьезно попытаться завершить этот важный проект". Бин Алауи заявил, что Иран находится в центре регионального транзита, и реализация соглашения будет способствовать сотрудничеству между этими странами в области торговли и транзита товаров в дополнение к сокращению расстояний и транзитных маршрутов.

В конце 2010 года было подписано четырехстороннее соглашение между Ираном, Оманом, Туркменистаном и Узбекистаном о создании эффективного транзитно-транспортного коридора для грузов и пассажиров между государствами Центральной Азии и портами Ирана и Омана.

Начальник таможенной службы энергетической особой экономической зоны (ОАЭ) «Парс» Пурхейдар заявил, что экспорт газового конденсата из Асалуйе вырос на 35%, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

По словам Пурхейдара, за 5 месяцев текущего года (21.03-22.08.13 г.) через возглавляемую им таможенную службу было экспортировано 4 млн. 10 тыс. т газового конденсата общей стоимостью 3 млрд. 552 млн. долларов, что на 19% больше в весовом и на 35% в стоимостном выражении по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Всего за указанный период из Асалуйе было поставлено на экспорт 7 млн. 263 тыс. т различной продукции, такой как полиэтилен, газовый конденсат, пропан, бутан, бензол и т.п., общей стоимостью 5 млрд. 863 млн. долларов.

Пурхейдар отметил, что основные поставки перечисленной продукции осуществляются в такие страны, как Китай, Япония, ОАЭ, Индия, Индонезия, Голландия, Бельгия, Испания, Турция, Румыния, Тайвань, Таиланд, Малайзия, Афганистан и Вьетнам.

При этом импортировано через таможню ОАЭ «Парс» за указанный период было 103 тыс. 376 т различных грузов общей стоимостью 833 млн. долларов. В основном, это было оборудование для нефтеперерабатывающих и нефтехимических предприятий.

Иран рассматривает возможность назначения женщины на пост пресс-секретаря МИД, сказал официальный представитель МИД Ирана Аббас Арагчи, сообщает во вторник агентство IRIB.

"В настоящее время мы обсуждаем этот вопрос, и возможно пресс-секретарем в министерстве иностранных дел будет назначена именно женщина", - сказал он.

Арагчи подчеркнул, что в настоящее время женщины работают в министерстве иностранных дел на административных и экспертных должностях.

Официальный представитель МИД также отметил, что Иран рассмотрит возможность назначения женщин на посты послов Ирана в страны дальнего зарубежья. Подобные изменения, касающиеся назначения женщин на должности послов и представителя МИД, будут введены в Иране впервые после Исламской революции 1979 года.

Самоограничение, друзья

«Вопрос в том, что нам-то с вами от этой то ли стагнации, то ли рецессии? Давайте порассуждаем»

Помните, как в песне: «речка движется и не движется»? Так вот, это про нашу экономику. По данным Росстата, в первом полугодии 2013 года темпы роста в сравнении с прошлым годом упали в три раза. Если в январе — июне 2012-го ВВП прибавил 4,5 процента, то спустя год — всего 1,4 процента. В первом и втором квартале по официальной статистике мы растем со скоростью чуть выше нуля, по неофициальным данным — чуть ниже нуля. То ли движемся, то ли не движемся, то ли стагнация, то ли рецессия. И это на фоне сверхвысоких цен на нефть.

Как же так получилось? При цене в 30 долларов десять лет назад ВВП рос. При цене в 50 долларов восемь лет назад ВВП рос. При цене в 70 долларов шесть лет — опять рос. А при 105 долларах не просто расти перестал, но очень похоже, что даже начал сокращаться! Очень грубо говоря, дело в том, что минусы от госуправления наконец перевесили плюсы от дорогой нефти.

У России достаточно большой задел для роста, но в рамках нынешней политической парадигмы он использован быть не может. По сути у власти осталось лишь два инструмента подстегивания экономического роста: девальвация и эмиссия. Ну еще суперпроекты, финансируемые за счет бюджетных средств. Но с учетом невысокой эффективности таковых это не инвестиции, а скорее затраты. Но «в моменте» они рост ВВП, конечно, подхлестнут.

Печально то, что угроз нашей сырьевой экономике куда как больше. Одни сланцевые нефть с газом чего стоят. На уровне тактики пока выручают ливийские, сирийские, египетские события, помноженные на эмбарго на экспорт иранской нефти. А также то, что добыча сланцевой нефти — дело дорогое, до выборов в США еще далеко и в настоящий момент Вашингтон заинтересован в дорогой, а не дешевой нефти.

Но макроэкономика макроэкономикой: ни вы, ни я с ней ничего поделать не можем, пусть о ней голова у Улюкаева с Набиуллиной болит. Вопрос в том, что нам-то с вами от этой то ли стагнации, то ли рецессии? Давайте порассуждаем.

Цена на нефть не растет — следовательно, не растут и доходы бюджета от экспорта нефти и газа. Остальная экономика также стагнирует — значит, и она не обеспечивает роста поступлений в бюджет. А под выборы было обещано столько, что расходам еще расти и расти. При этом обещано, что повышать налоги до 2018 года не будут. То есть сами себя в угол загнали.

Что в этой ситуации делать? Правильно: забирать у одних и отдавать другим. Вводить лимиты потребления на электроэнергию и воду, где «богатые» доплатят за бедных, увеличивать зарплаты в высшем образовании в основном за счет сокращения работников такового, вводить двухпроцентный налог на зарплату, который будет платить сам работник с перечислением средств в бюджет Пенсионного фонда. Что еще? Правильно — повышать налоговую нагрузку на население. Пусть теперь платит взносы на капитальный ремонт домов, налог на недвижимость, приближенный к реальной кадастровой цене, а не к бэтэишной стоимости. Что еще? Сокращать расходы — путем снижения коэффициента при компенсации утерявших покупательную способность вкладов в Сбербанке с 85 раз до 4 (то есть раньше за советский рубль государство компенсировало 85 нынешних, а теперь будет давать только четыре), сокращения пенсии для работающих пенсионеров, отказа от материнского капитала, отмены субсидий на передвижение железнодорожным транспортом на расстояние больше 1500 километров.

Вообще, если посмотреть только что опубликованный проект предложений специалистов Минфина, который будет представлен Владимиру Путину, то вся надежда на пенсионеров. Именно старая гвардия — проверенные бойцы! — должна спасти бюджет страны из личных средств.

То есть перед выборами пенсии подняли. Теперь можно менять порядок индексации страховой части пенсии (что должно сократить расходы бюджета в долгосрочной перспективе на целые 1,5 триллиона рублей) и/или сокращать пенсии работающим пенсионерам (что уменьшит расходы бюджета еще на 2,5 триллиона).

На самом деле президент может отклонить эти людоедские предложения (что, скорее всего, и сделает) — и возможно, сугубо для этого они и появились на свет. Возможно и то, что, допустив их утечку в прессу, Минфин забросил пробный камень и по итогам «общественного обсуждения» (помните: «по просьбам трудящихся»?) сам дезавуирует их. Но общий вектор ясен. Пирожки закончились, менять в экономике никто ничего не собирается, и, как недавно заявил глава синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин, «именно достаточность и самоограничение в стяжании земных благ всегда были свойственны православной цивилизации».

А куда деваться? Реальные зарплаты стагнируют — за последние пять лет они выросли всего на 15 процентов (если считать через фиксированный набор товаров и услуг), стагнирующая же экономика обеспечить их значимый рост не способна в принципе. Да и растущая низкими темпами — тоже. Так что — достаточность и самоограничение... Достаточность и самоограничение... Повторять до полного просветления...

Максим Авербухген­ди­рек­тор ЗАО «Завод «Элек­тро­мет»

Иран и Индонезия могут использовать свои национальные валюты вместо международных валют для двусторонних экономических отношений, сказал глава Палаты торговли, горнорудной промышленности и сельского хозяйства Ирана Мохаммад Нахавандиан, пишет в понедельник газета "Donya-e-eqtesad".

У Ирана есть хороший опыт в этом вопросе, сказал он, добавив, что новая администрация Ирана будет делать все возможное, чтобы сократить отрицательные последствия международных санкций против Ирана, которые привели к удешевлению иранской валюты.

Нахавандиан, который также является главой аппарата президента Хасана Рухани, сделал это заявление во время встречи с главой индонезийской Торговой палаты Сурио Сулисто и представителями частного сектора Индонезии.

Нефть, газ и нефтехимия являются основными направлениями сотрудничества между Ираном и Индонезией, сказал глава Палаты торговли, горнорудной промышленности и сельского хозяйства Ирана.

В свою очередь Сулисто сказал, что Индонезия нуждается в иранских газе и нефти.

Он отметил, что Джакарте необходима активизация двустороннего сотрудничества с Ираном в области реализации инфраструктурных проектов.