Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Лондон подождет с санкциями против России по делу Скрипалей

Великобритания не сможет ввести новые ограничительные меры до официального выхода из ЕС, намеченного на март следующего года. По словам министра безопасности страны, по жесткости новый режим санкций не будет уступать американским

Лондон отложит новые антироссийские санкции до выхода из ЕС. Ограничения в связи с делом Скрипалей могут быть введены не ранее весны следующего года, поскольку Великобритания должна покинуть ЕС, чтобы вводить санкции единолично. Об этом сообщила The Telegraph со ссылкой на министра безопасности Великобритании Бена Уоллеса.

По его словам, новый режим санкций может не уступать в жесткости мерам, вводимым Вашингтоном. По сути, это британская копия американского «закона Магнитского», принятого в декабре 2012 года. Так называемая поправка Магнитского позволяет Лондону замораживать активы россиян и запрещать въезд коррупционерам и нарушителям прав человека.

Пока с момента отравления бывшего офицера ГРУ и его дочери Лондон ограничился лишь высылкой 23 российских дипломатов. Правительство сейчас уделяет все внимание переговорам по «Брекзиту» и на заниматься санкциями ему просто некогда, считает руководитель центра политической интеграции Института Европы РАН Людмила Бабынина:

«Процесс переговоров о выходе Великобритании из ЕС идет настолько сложно, что сейчас это, наверное, основной вопрос, которым занимается британское правительство. А санкции в отношении России уже введены, их достаточно много, они достаточно регулярно продлеваются, поэтому вводить какие-то новые меры против России сейчас, я думаю, правительству просто некогда. Чтобы продумать, какие именно меры могут ударить по России сильнее, чем то, что действует сейчас, Великобритании нужно понимать свое положение после выхода, то есть после конца марта, поскольку сейчас пока не понятен ни формат будущих отношений, ни то, будет ли вообще сделка о выходе Великобритании из ЕС».

Официальный выход Великобритании из Евросоюза намечен на март следующего года, переходный период должен продлиться до конца 2020-го.

Между тем мэр Лондона Садик Хан призвал провести повторный референдум по «Брекзиту», раскритиковав правительство Терезы Мэй за провальные, на его взгляд, переговоры с ЕС. Премьер-министр в ответ заявила, что новый референдум будет «предательством демократии».

Министр безопасности Бен Уоллес, говоря об отложенных санкциях против России в связи с делом Скрипалей, остановился на юридической стороне вопроса, но не учел дипломатический и внешнеполитический контекст, считает гендиректор исследовательской компании Europe Insight Андрей Куликов:

«Ситуация не так однозначна, и в дальнейшем Великобритания тоже будет в определенном смысле стеснена своими договоренностями. И не так просто будет вводить односторонние санкции, потому что Великобритания нацелена на то, чтобы получить поддержку других стран. Последние события одного-двух лет это подтверждают — приоритет коллективных действий. Великобритания выступала за то, чтобы ЕС последовал примеру США и ввел аналогичные санкции. Но ЕС, конечно, пока не готов переходить своеобразную красную линию, поэтому Великобритания пока остается в меньшинстве».

Бывший полковник ГРУ Сергей Скрипаль и его дочь Юлия были отравлены в Солсбери в марте этого года. Великобритания заявляет о причастности России к преступлению, а в начале сентября назвала имена подозреваемых. 13 сентября Боширов и Петров дали интервью RT, в котором заявили, что они «бизнесмены средней руки», а в Солсбери ездили «посмотреть на знаменитый собор».

Ранее Евросоюз продлил на полгода, до 15 марта следующего года, индивидуальные санкции против России, введенные в связи с присоединением Крыма и конфликтом на востоке Украине. Ограничительные меры затрагивают 155 физических лиц и 44 организации.

Падение афганского лидера: обратный отсчет запущен

Нижняя палата парламента Афганистана проголосовала за пересмотр двустороннего соглашения с США о сотрудничестве в сфере безопасности. В экспертной среде называют начатый депутатами Волуси Джирги процесс попыткой оказать давление на американское руководство. Цель – убедить Вашингтон отказаться от поддержки президента Исламской Республики Ашрафа Гани. Для афганского лидера ситуация становится потенциально опасной, особенно учитывая то, что на фоне этого он теряет свой политический актив.

Ожидание уступок от США

О намерении афганских парламентариев запустить пересмотр исторического соглашения с Соединенными Штатами было известно давно, однако только сейчас они перешли к делу. Из 150 депутатов, которые присутствовали на соответствующем заседании, 146 выступили за пересмотр двустороннего соглашения. Парламентариев не устраивает неэффективность договоренностей с американской стороной. По их словам, США не выполнили условия договора и не смогли обеспечить афганские силы безопасности необходимой поддержкой. Против сохранения договоренностей выступают и депутаты Мешрано Джирги (верхней палаты законодательного органа). Сенаторы обращают внимание на дестабилизацию обстановки в стране и подчеркивают, что отсутствие необходимого ответа Соединенных Штатов на существующие угрозы безопасности лишает двустороннее соглашение всякого смысла.

Соединенные Штаты пытались добиться подписания соответствующего соглашения долгое время. Предыдущий президент Хамид Карзай, который сейчас составляет оппозицию официальному Кабулу, тогда не поддержал ратификацию договора. Добиться прогресса удалось только при действующем главе афганского государства Ашрафе Гани. В экспертной среде указывают, что сам процесс пересмотра направлен против фигуры президента. «Это очень важный документ для США, – напомнил в разговоре с «Афганистан.Ру» директор Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА) Омар Нессар. – Они долгое время добивались его подписания. Любая попытка пересмотра этого договора – это акт давления на Соединенные Штаты. Политики делают это не для того, чтобы довести дело до реального пересмотра. На самом деле, речь, скорее всего, идет о том, чтобы получить от США отказ от поддержки Ашрафа Гани».

Когда отсутствие команды опаснее ракет

Но куда более опасным для фигуры афганского лидера становится потеря своего политического актива. В августе прошение об отставке подал советник президента Афганистана по вопросам национальной безопасности Мохаммад Ханиф Атмар. С таким же прошением к президенту Афганистана обратился заместитель главы Совета национальной безопасности Афганистана Сулейман Какар. Отставку прочат и и. о. министра национальной обороны Тарику Шаху Бахрами и главе МВД Ваису Ахмеду Бармаку. Формальным поводом стал произошедший 21 августа ракетный обстрел президентского дворца и дипломатического квартала Кабула.

Значительной потерей Гани эксперты считают уход Атмара. «До прихода Атмара аппарат Совета безопасности Афганистана был номинальной структурой, – считает Омар Нессар. – Сейчас же он превратился в значимую структуру, которая имеет влияние не только на силовой блок, но и даже на формирование внешней политики. Не приведет ли уход Атмара к разрушению этого политического органа? Сейчас президент фактически может потерять управление своим активом и тем сложным механизмом, который был создан Атмаром». Некоторые аналитики не исключают, что уход Атмара может быть связан с российским фактором. О разногласиях между президентом и его советником по вопросам национальной безопасности сообщалось и ранее. Однако отставка Атмара произошла фактически спустя считанные дни после того, как он провел переговоры с российским послом в Кабуле, на которых они явно обсуждали встречу в Москве (московский формат – «Афганистан.Ру»). По данным агентства «Пажвок», в тот день Атмар попросил российского посла Александра Мантыцкого оказать давление на «Талибан» (запрещен в РФ).

Президент без социальной базы

«Системные политические движения Афганистана можно разделить на две большие группы, – говорит Омар Нессар. – Это моджахеды – те политики, чей бэкграунд сформировался в годы советского присутствия в Афганистане. И вторые – это технократы, образованные афганцы с двойным гражданством, которые вернулись из других стран, в основном, из западных. Эта группа сформировалась после прихода в Афганистан американцев. В отличие от первых, вторая политическая группа – а точнее, большинство ее лидеров – не смогла найти себе социальную базу в афганском обществе. Если посмотреть, у кого какая социальная база, то нынешний президент – как представитель технократов – имеет минимум. Именно поэтому, когда в Афганистане идут выборы, технократы вынуждены объединяться с другими политиками. Но после выборов такие альянсы, как правило, распадаются».

Накануне прошлой борьбы за президентское кресло Ашраф Гани создал тактический альянс с узбеками и таджиками и тем самым обрел некую легитимность. «После этого при первом случае он разошелся с ними, – напомнил Омар Нессар. – Теперь он уже расходится со своим политическим активом, с технократами, которые пытаются получить свою социальную базу. Например, Атмар, в отличие от президента, имел прямой выход на народ, мог полагаться на него. Гани же всегда ищет посредников, потому что прямого контакта у него нет. С одной стороны, это уменьшает его легитимность, с другой стороны, это ставит его в зависимость от других политических групп в его окружении».

Автор: Игорь Субботин

Соединенные Штаты готовы обсуждать с Украиной ее потребности для усиления обороноспособности и решать этот вопрос в бизнес-ключе, заявил в субботу на брифинге в Киеве в рамках конференции YES спецпредставитель госдепартамента США по вопросам Украины Курт Волкер.

"Президент (Барак) Обама запрещал предоставлять Украине летальное оружие, а теперь мы передаем. Теперь мы готовы улучшать оборонную возможность Украины. Конечно, она уже усилилась, но есть некоторые пробелы в этом. Мы можем говорить о том, где есть эти пробелы. Мы готовы сесть и обсудить с Украиной, какие она имеет потребности. Они могут определенные вещи покупать", — приводит слова Волкера украинское информагентство "Укринформ".

Он добавил, что Украина и США над этим будут работать, и это будет обычный бизнес. "Таким образом, Украина будет усиливать свою оборонную возможность", — сказал Волкер.

В 2018 году Украина получила от США, Литвы, Великобритании и Канады летального оружия и других военных средств более чем на 40 миллионов долларов. При этом многие российские и европейские политики неоднократно предостерегали от поставки вооружений Киеву, так как это может привести к эскалации конфликта в Донбассе.

В начале сентября в администрации президента Украины заявляли, что Петр Порошенко лично ведет переговоры с представителями США о расширении военно-технического сотрудничества, в частности ведется постоянная работа в расширении списка военно-технической помощи, и США получили соответствующий запрос от Киева.

Россия неоднократно предостерегала от поставки вооружений на Украину, так как это лишь приведет к эскалации конфликта в Донбассе. Как не раз заявлял пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков, поставки оружия на Украину извне не будут способствовать урегулированию в Донбассе и реализации минских соглашений. Замглавы МИД России Григорий Карасин также заявил РИА Новости, что Москва обеспокоена планирующейся поставкой летальных вооружений на Украину.

Руководство минобороны Словакии обеспокоено тем, что личный состав вооруженных сил (ВС) республики укомплектован лишь на 75%, заявил в пятницу глава ведомства Петр Гайдош во время посещения МО премьером Петром Пеллегрини.

"Нас особенно беспокоит недокомплект личного состава ВС, сейчас они укомплектованы примерно лишь на 75%. Это вызвано, в частности, и тем, что мы создаем новые подразделения, которые будем дополнять тогда, когда в части будет приходить новая техника, что также будет мотивировать молодых людей к вступлению в ВС", — сказал министр на пресс-конференции после встречи, которую транслировали сетевые ТВ-каналы.

В свою очередь, премьер подчеркнул масштаб начавшейся модернизации армии.

"За полгода работы нашего правительства мы стали свидетелями крупнейших инвестиций в техническую модернизацию армии. Это требует весьма непростых и смелых решений, но я полагаю, что они необходимы и правильны", — сказал Пеллегрини.

Премьер напомнил, что уже принято решение о закупке в США 14 новых истребителей F-16, к техническому обслуживанию которых намечено привлечь и предприятие по ремонту авиамашин в городе Тренчине на западе республики.

Кроме того, по словам Пеллегрини, правительство уже одобрило закупку 25 отечественных самоходных артиллерийских установок Zuzana-2 и новых радарных систем, а в самое ближайшее время кабинет планирует также обсудить вопрос о закупке многоцелевых тактических боевых бронемашин с колесной формулой 8х8 и 4х4.

"После принятия решения о повышении зарплаты работникам бюджетной сферы правительство планирует, что с января 2019 года и с января 2020 года зарплата военнослужащих также будет повышена, в обоих случаях — на 10%", — сообщил премьер.

В филиале Государственного Русского музея в испанской Малаге в субботу откроются две выставки – здесь будут представлены работы Казимира Малевича и Давида Бурлюка.

"На выставке произведений Казимира Малевича будет представлено около 50 работ мастера, раскрывающих его творческий путь: от раннего творчества художника до всемирно известных произведений и супрематизма, ставшего классикой. Среди них "Красный квадрат", "Супрематизм № 56", "Скачет красная конница", "Спортсмены", "Сложное предчувствие" ("Торс в желтой рубашке"), "Автопортрет" и другие", — говорится в сообщении Русского музея.

Экспозицию дополнят костюмы, созданные по эскизам Малевича для реконструированной оперы–мистерии "Победа над солнцем", посмертная маска художника, снятая Николаем Суетиным, и слепок руки живописца.

"Казимир Малевич – самый знаменитый и бесстрашный выразитель русского авангарда. Его творчество – это целая вселенная, неповторимая, сложная и гениальная в своей уникальности. Художник, теоретик, педагог, он "взорвал" художественный мир своим "супрематизмом", став одним из пионеров абстракционизма в 1910-е годы. Но он же – автор загадочного и емкого по смыслу "второго крестьянского цикла", созданного в конце 1920-х –1930-е годы. Выставка в Малаге уникальна тем, что представляет многообразие граней таланта Малевича на протяжении всей его творческой биографии",- отмечают организаторы.

В этот же день в Малаге будет открыта выставка произведений Давида Бурлюка, которого называют "отцом" русского авангарда.

"Экспозиция представляет разные грани таланта Давида Бурлюка, эволюцию его творчества в более поздние годы. В 1920 году художник покидает Россию и некоторое время живет в Японии, а в 1922 году переезжает в США, где и остается до конца своих дней, не изменяя миссионерским идеям и традициям русского авангарда", — отмечается в сообщении.

На выставке будут представлены произведения, датированные 1900-1940-ми годами, среди которых его признанные шедевры: "Лошадь-молния", "Поле", "Мост (Пейзаж с четырех точек зрения)", "Портрет поэта- футуриста Василия Каменского" и другие.

Выставки произведений Малевича и Бурлюка в Малаге будут открыты для посетителей до 3 февраля 2019 года.

Первый европейский филиал Русского музея открылся в Малаге 25 марта 2015 года. Он расположен в выставочных помещениях центра "Табакалера", в здании бывшей табачной фабрики.

Круглый стол «Ресурсы» прошел в рамках МРФ-2018.

14 сентября в рамках II Международного рыбопромышленного форума состоялся круглый стол «Ресурсы». Ведущие мировые ученые обсудили глобальные прогнозы состояния водных биоресурсов к 2050 году, долгосрочные риски для мирового рыболовства и аквакультуры: изменение климата и антропогенное воздействие, роль международного сотрудничества в регулировании и сохранении биоресурсов, заинтересованность бизнеса в долгосрочном партнерстве.

Как отметил модератор, научный руководитель ФГБНУ «ВНИРО» Михаил Глубоковский, сегодня необходимо обсуждение ресурсов и сценариев развития ситуации, возможностей влияния на ННН-промысел, роли международных рыбопромышленных организаций, способных стать для отрасли как благом, так и «большим братом».

Исполнительный директор международной организации НПАФК Владимир Радченко представил доклад «Лосось-2050: вероятные сценарии». Сегодня в мире производят 170 млн тонн рыбы в год. Объем мирового производства лосося и торговли лососем растут примерно на 10% в год. По данным ФАО, в 2017 году торговля лососем вышла на первое место в мире.

По данным эксперта, с 2010 года благоприятный для миграции лосося коридор ухудшается. «В неблагоприятных условиях выживания лосось становится чувствительным и к промыслу» – заявил Радченко. По его мнению, промысел требует дополнительного регулирования. Он также отметил, что на рынке лососевых будет расти роль аквакультуры: «До 2050 года увеличение продукции лососевых при отсутствии стабильного роста вылова природных запасов будет обеспечиваться аквакультурой».

Почетный представитель Тихоокеанского биологического института доктор Ричард Бимиш заявил, что наука поможет спасти лосося в будущем. Международный год лосося, который объявят открытым 15 сентября в рамках третьего дня МРФ-2018, будет способствовать выявлению причины снижения численности лососей в мире. «Океан теплеет, рыбы меньше мигрируют. Но истинные причины снижения численности популяций в отдельных регионах должна выявить наука, причем исследования должны хотя бы частично поддерживаться бизнесом и частным сектором», – отметил он.

По словам Ричарда Бимиша, можно будет привлечь международных экспертов для изучения ситуации с лососем в районе Аляски – подобных исследований до сих пор не проводилось. По мнению профессора Бимиша, в исследованиях необходимо участие и российских ученых, которые имеют огромный опыт в изучении лососевых видов рыб. «Исследования лягут в основу совершенствования механизмов регулирования популяции лососевых», – добавил эксперт.

О важности научных исследований говорил в ходе круглого стола и представитель Института морских исследований Фарерских островов Ян Арге Якобсен. По его словам, именно наука может помочь странам грамотно распределять добычу рыбы. Первые принципы распределения запасов были использованы еще в 1978 году. «Нужно учитывать и данные научных исследований, и влияние коммерческого вылова рыбы, и другие факторы, и на основе взвешенного анализа принимать управленческие решения», – сказал он.

Перспективы и риски российского рыболовства обозначил первый заместитель директора ФГБНУ «ВНИРО» Олег Булатов. Он напомнил, что сегодня среди ученых нет единой точки зрения относительно климата: одни ставят во главу угла антропогенный фактор, другие говорят, что природные процессы цикличны и повторяются. «Сейчас мы наблюдаем новый период „возрождения“ дальневосточной сардины, а следующая „эпоха лососей“ начнется в 2050 году. При масштабных климатических изменениях значение российских северных районов промысла – Берингова моря, северной части Охотского моря – тоже может измениться. Вместо трески доминирующим видом может стать мойва», – сказал эксперт.

По его прогнозам, к 2035 году, в связи с климатическими изменениями, возможно сокращение численности и вылова минтая – это может стать одним из главных рисков российского рыболовства. При этом в дальневосточном промысле может вырасти роль сахалино-хоккайдской сельди.

«Скорее всего, к 2035 году ситуация по добыче останется близкой уровню 2018 года, но с разными долями по видам рыб. В целом, перспективы на 2035-й, 2050-й годы мы оцениваем оптимистично, в общем вылове не проиграем», – заявил спикер.

Начальник Управления контроля запасов Агентства по рыболовству Японии Такаси Коя рассказал о проблемах и перспективах контроля водных биоресурсов в Японии. Японская рыбная промышленность занимает одно из ведущих мест в мире, однако в стране сокращаются зоны активного рыболовства, растет импорт. По словам эксперта, приоритеты японского правительства – это трансформация модели производства, восстановление рыбных ресурсов в регионе. Япония ожидает роста валового объема, увеличения темпов восстановления основных видов рыб к 2050 году в несколько раз, достижение целевых показателей. «Необходимо объединять усилия с другими странами, в том числе с Россией, иначе не будет результатов» – отметил он.

Эксперты сошлись во мнении, что международное сотрудничество – ключевой фактор успеха в достижении мировой продовольственной безопасности.

Сайт МРФ: fishexpoforum.com

Крах Венесуэлы: готовится свержение Мадуро

Генсек ОАГ допустил военное вторжение в Венесуэлу

Организация американских государств допускает возможность военного вторжения в Венесуэлу, заявил генсек альянса Луис Альмагро. Он добавил, что наплыв беженцев в Колумбию показывает «лживость венесуэльской диктатуры». Ранее сообщалось, что администрация главы Белого дома Дональда Трампа обсуждала с офицерами-повстанцами планы по силовому свержению президента Венесуэлы Николаса Мадуро.

Генеральный секретарь Организации американских государств (ОАГ) Луис Альмагро допустил возможность военного вторжения в Венесуэлу, передает ФАН.

Об этом он заявил в ходе посещения расположенного на границе с Венесуэлой колумбийского города Кукута, в который массово прибывают беженцы.

«Что касается военного вторжения для свержения Николаса Мадуро, мы не должны исключать никакого варианта. Наплыв венесульских беженцев в Кукуте показывает лживость венесуэльской диктатуры», — сказал чиновник.

Двумя днями ранее президент Венесуэлы Николас Мадуро отправился в Китай для укрепления связей сотрудничества и указал, что его поездка осуществляется на фоне улучшения положения его страны, так как запущена «программа восстановления экономики, роста и процветания».

«Я улетаю в КНР с государственным визитом, очень нужным для нас, который полон больших ожиданий для Венесуэлы, чтобы увеличить объем наших отношений, чтобы продвинуться в новых соглашениях стратегической ассоциации в экономике, финансах, энергетике, технологии, связи», — сказал политик.

И если спад экономики в стране замедлился, то об общественной обстановке в самой Венесуэле и у ее границ того же самого сказать нельзя. Так, издание New York Times со ссылкой на военные источники в США и Венесуэле сообщало, что администрация президента США Дональда Трампа обсуждала с венесуэльскими офицерами-повстанцами планы по силовому свержению Николаса Мадуро.

Тайные встречи между администрацией американского президента и оппозиционными офицерами в Венесуэле велись на протяжении года. Анонимный венесуэльский военачальник рассказал, что не менее трех военных групп в Венесуэле готовили заговор против правительства Мадуро, причем переворот планировался не менее трех раз с лета 2017 года.

Однако мятеж так и не был претворен в жизнь. Сообщалось также, что венесуэльские мятежники просили США о материальной помощи, в том числе о радиоустройствах с возможностью шифрования, однако американская сторона поддержку не оказала.

Президент Боливии Эво Моралес, в свою очередь, в твиттере заявил, что осуждает планы правительства США по «свержению» Николаса Мадуро. Он также пообещал, что страны Латинской Америки будут противостоять политике США в регионе.

Ранее президент Бразилии Мишел Темер проинформировал о направлении подразделений своих вооруженных сил на границу с Венесуэлой, это связано с увеличением числа мигрантов из этой страны.

Как отмечается, на север страны в штат Рорайма направили 120 военнослужащих, которые должны будут предотвращать инциденты, связанные с наплывом венесуэльских мигрантов.

«Сегодня я отдал распоряжение о применении вооруженных сил для обеспечения правопорядка в штате Рорайма», — заявил Темер.

Он пояснил, что данная мера необходима для обеспечения безопасности бразильцев и самих мигрантов.

Власти Перу и Эквадора ввели ЧП из-за притока венесуэльских беженцев. Отмечается, что особо остро проблема стоит в столичной эквадорской провинции Пичинча. Беженцев также много в провинциях Карчи и Эль-Оро, граничащих с Колумбией и Перу соответственно.

В районы с опасной обстановкой Кито направил дополнительные силы миграционного контроля, медиков, психологов и социальных работников. Также международные организации выразили готовность предоставить продовольствие, воду, палатки и предметы первой необходимости.

В августе на Мадуро было совершено покушение с помощью дронов.

Инцидент произошел во время выступления главы государства на параде, приуроченном к очередной дате создания национальной боливарианской гвардии. В дроне была закреплено взрывное устройство на основе С4, передает НСН.

Покушение не было доведено до конца — беспилотник был сбит. Мадуро и находившееся на трибуне рядом с ним политическое и военное руководство страны не пострадали, но несколько участников парада получили ранения. Мадуро был немедленно эвакуирован.

За покушение ответственность на себя взяла «Фланелевые солдаты», радикальная группировка, основанная экс-офицером полиции и противником действующего президента Венесуэлы Оскаром Пересом, убитым в 2018 году. Часть причастных к покушению – около 50 человек — уже были задержаны.

Сам Мадуро заявил, что за покушением на него стоят правые силы Венесуэлы и Колумбии. По его словам, ряд организаторов покушения живут в США. Более того, он выразил уверенность, что реакция Вашингтона доказывает причастность к теракту и самих США.

Со своей стороны советник президента США по национальной безопасности Джон Болтон отверг всякую возможность в причастности страны к инциденту в Каракасе. Дипломат также заявил, что Вашингтон готов рассмотреть доказательства в отношении людей, которые проживают на территории США и могут быть причастны к покушению на президента Венесуэлы.

«Что же он так плохо закусывает»: в Сети высмеяли Порошенко

В Сети высмеяли слова Порошенко об «оккупации» Россией Азовского моря‍

В Сети высмеяли заявление президента Украины Петра Порошенко о намерении России «оккупировать» Азовское море, как и Крым. Некоторые посчитали, что подобным заявлениям не стоит придавать большого смысла, другие решили, что это сделано для политического пиара. Комментаторы также отмечали, что на фоне ситуации с задержанием российского корабля украинскими пограничниками такие слова Порошенко выглядят нелогично.

Пользователи социальных сетей высмеяли слова президента Украины Петра Порошенко о стремлении России «оккупировать» Азовское море.

«Как говорится, маразм крепчал, куда еще дальше-то? Вспоминая историю с «Нордом» (крымский корабль, задержанный украинскими пограничниками в Азовском море – «Газета.Ru»), я бы вообще молчал на его месте», — отметил Руслан Ливанов.

«Что же он так плохо закусывает…», — пошутил Александр Яковлев.

Многие пользователи уверены, что такие заявления не нужно воспринимать всерьез. «Если бы его кто всерьез воспринимал… Он каждый месяц обещает флаг поднять то над Донецком, то над Ялтой», — подчеркнула Алина Прищеп.

«Обычная попытка политического пиара», — предположил Станислав Петрушин.

Ранее Порошенко заявил, что Россия собирается «оккупировать» Азовское море так же, как и Крым, а это является «грубым нарушением международного права». Об этом он сказал газете The Washington Post.

Порошенко подчеркнул, что Украина укрепляет свою военную мощь в Азовском море, потому что у нее «абсолютно четкий правовой статус» в этом регионе. «Россия не имеет права атаковать или останавливать наши суда, которые перевозят грузы и пассажиров из двух важных украинских портов — Мариуполя и Бердянска», — отметил украинский лидер.

Он также предупредил, что если Россия не прекратит свои действия в акватории Азовского моря, то у Украины «есть только один инструмент — санкции». Порошенко сообщил, что Киев подал против Москвы иск в Постоянную палату третейского суда в Гааге.

Обвинение украинской стороны в том, что Россия намерена «оккупировать» Азовское море, является нелепым предположением, считает глава Общественной палаты Крыма Григорий Иоффе.

«Все это фантастические предположения, которые делаются с одной целью – продемонстрировать, что руководство украинского государства якобы является самым прозорливым, самым острожным и патриотичным. Украинской стороне надо просто выполнять международные правила, связанные с морским правом. Досмотр, который проводится, — это совершенно в рамках закона, а вот то, что делает Украина, задерживая российские суда и моряков, – это пиратство», — отметил Иоффе в разговоре с РИА «Новости».

Заявления Порошенко напомнили главе ОП Крыма русскую поговорку: «На зеркало неча пенять, коли рожа крива». «Пусть посмотрят на себя и свои поступки. Тогда все станет понятно. Первоначальная вина за все, что сегодня происходит в отношениях между Россией и Украиной, лежит на нынешней киевской власти», — уверен Иоффе.

Российско-украинские отношения в Азовском море начали накаляться после того, как в марте этого года украинские пограничники задержали крымское судно «Норд» и обвинили экипаж в нарушении порядка пересечения границы Украины. Свое обвинение они объяснили тем, что официальный Киев считает полуостров своей «временно оккупированной территорией».

В ответ на действия украинской стороны Россия выразила решительный протест и потребовала отпустить экипаж.

В августовском отчете Госпогранслужбы Украины было указано, что к тому моменту российские пограничники задержали в акватории Азовского моря не менее 150 судов, направлявшихся в украинские порты.

В то же время крымское погрануправление ФСБ не раз заявляло, что они проверяют иностранные суда в полном соответствии с международным морским правом, а у судовладельцев никогда не возникало замечаний и претензий. Более того, даже замглавы МИД Украины Елена Зеркаль отмечала, что российские пограничники во время осмотра украинских судов в Азовском море не нарушают протоколы.

После этого конфликта Украина начала увеличивать свое присутствие в регионе. Так 12 сентября Генеральный штаб Вооруженных сил Украины (ВСУ) решил усилить группировки войск на Азовском направлении, сообщил на своей странице в фейсбуке командующий Сухопутных войск ВСУ Сергей Попко.

«В ответ на агрессивные действия Российской Федерации в Азовском море, по решению Генерального штаба Вооруженных сил Украины, усилена группировка Вооруженных сил, в том числе Сухопутных войск, на Азовском направлении», — отметил он.

Командующий объяснил, что это сделано для «обеспечения полного контроля ситуации в регионе», а также для «поддержки действий корабельной группировки» и «обеспечения надежной обороны морского побережья». «Организуем постоянное присутствие и контроль района силами общевойсковых бригад и бригад территориальной обороны, подразделений ракетных войск и артиллерии, подразделений армейской авиации», — написал он.

Украину в этом конфликте поддерживает американская сторона. В конце августа Госдеп призвал Россию «прекратить кошмарить международное судоходство» в Азовском море и Керченском проливе, связывающем его с Черным морем.

«Соединенные Штаты осуждают российскую угрозу международному судоходству в Азовском море и Керченском проливе. Россия задержала с апреля сотни коммерческих судов и остановила по меньшей мере 16 судов, которые пытались достичь украинских портов», — отмечается в заявлении официального представителя Госдепартамента Хезер Науэрт.

Россия, в свою очередь, призвала США прекратить вступаться за «бесчинствующих на Азовском море подопечных», о чем написано в заявлении российского посольства в Соединенных Штатах.

«Госдеп в лице официального представителя Хизер Науэрт озаботился легитимными остановками для проверок судов в Азовском море. Остановками. Не арестами, не задержаниями. Примечательно, что из «сотен» судов не названо ни одно (это важно для понимания политики двойных стандартов). Госдеп сознательно ушел от этого», — заметили в посольстве.

Православный раскол: РПЦ против Константинополя

РПЦ допустила разрыв церковной общности с Константинополем‍

Русская православная церковь прекращает совместные службы с иерархами Константинопольского патриархата, а также не исключает полного разрыва евхаристического общения с Константинополем в будущем. Об этом заявил представитель РПЦ митрополит Волоколамский Иларион. Он напомнил, что в 1993 году было принято решение о том, что в дальнейшем любая автокефалия будет предоставляться только с одобрения всех поместных церквей. А в случае с Киевом такого решения не было.

Синод Русской православной церкви в ходе экстренного заседания вечером в пятницу 14 сентября принял решение о прекращении поминовения патриарха Константинопольского Варфоломея I в ходе богослужений в РПЦ.

Также в РПЦ сообщили о приостановлении практики сослужения с иерархами Константинопольского патриархата и участия во всех структурах, в которых председательствуют или сопредседательствуют представители Константинополя.

«Это включает епископские ассамблеи в странах так называемой диаспоры, богословские диалоги», — уточнили в Отделе внешних церковных связей Московского патриархата.

Причиной такого решения является назначение Варфоломеем двух своих экзархов на Украину — архиепископа Памфилийского Даниила из США и епископа Эдмонтонского Илариона из Канады, передает ФАН.

«Константинопольский патриарх незаконно, вопреки церковным канонам вторгся на каноническую территорию Московского патриархата, назначив двух своих экзархов в Киев»,— пояснили в РПЦ.

Председатель ОВЦС МП митрополит Волоколамский Иларион напомнил, что в 1993 году было принято решение о том, что в дальнейшем любая автокефалия будет предоставляться только с одобрения всех поместных церквей. А в случае с Киевом такого решения не было.

«Константинопольский патриарх теперь говорит, что Украинская церковь всегда, оказывается, была в юрисдикции Константинопольского патриархата, который якобы имеет полное право в одностороннем порядке предоставить ей автокефалию. Мы с этой позицией категорически не согласны», — детализировал священник.

При этом он добавил, что решение приостановить молитвенное поминовение за богослужением Константинопольского патриарха не означает полного разрыва евхаристического общения.

«Те миряне, которые приезжают на Афон или оказываются в храмах Константинопольского патриархата, могут в них причащаться. Но мы отказываемся от сослужения с иерархами Константинопольского патриархата, поскольку всякий раз за богослужением они поминают своего патриарха, а его поминовение мы приостановили», — пояснил Иларион.

Он, однако, не исключил и углубление раскола между РПЦ и Константинополем.

«Полагаю, что решение направить экзархов в Киев принято именно сейчас потому, что Константинополь очень торопится завершить процесс предоставления автокефалии, пока у власти находится нынешний президент Украины Петр Порошенко,

который активно его поддерживает. Не думаю, конечно, что все это окончательно закрывает двери для диалога, но наше сегодняшнее решение — это сигнал Константинопольскому патриархату о том, что если действия подобного рода будут продолжаться, мы будем вынуждены полностью разорвать евхаристическое общение», — заверил представитель РПЦ.

Помимо этого он предрек возможные негативные последствия для Украины в целом вследствие последних событий в религиозной сфере, например — захвата святынь РПЦ и Киево-Печерской лавры.

«Мы не можем этого исключать, ибо захваты храмов на Украине уже происходят, и уже около 50 храмов канонической Украинской православной церкви захвачены раскольниками. Если этот автокефальный проект будет продолжаться, если раскол будет легитимизирован, то мы можем прогнозировать самые печальные последствия для Украинской церкви, ибо эти погромы, скорее всего, будут продолжаться», — подчеркнул священник.

Стоит отметить, что во Вселенском патриархате всецело поддерживают желание Киева создать единую автокефальную украинскую поместную церковь.

28 июля епископ Эдмонтонский УПЦ в Канаде Иларион прибыл в Киев для участия в праздновании Крещения Руси. На встрече с президентом Украины он огласил послание вселенского патриарха Варфоломея.

В тексте говорилось, что дарование украинской церкви автокефалии является «конечной целью» Константинополя. Там также написали и о «желании восстановить единство разделенного церковного тела на Украине».

«Не будем забывать, что Константинополь никогда и никому не уступал территорию Украины посредством какого-либо церковного акта», — заметил Варфоломей.

В Украинской православной церкви также спрогнозировали возможные негативные последствия предоставления томоса (указа главы церкви) об автокефалии Украинской православной церкви Киевского патриархата.

«Назначение экзархов является грубым нарушением канонической территории Украинской православной церкви. Назначение экзархов в Киев состоялось без ведома блаженнейшего митрополита Киевского и всея Украины Онуфрия как единого канонического епископа города Киева. Ответственность за возможные негативные последствия этого деяния должна лежать на Константинопольском патриархате», — сказали в УПЦ МП.

Вскоре СМИ сообщали, что РПЦ намерена создать в Сергиевом Посаде «православный Ватикан», который будет представлять собой комплекс из храма под открытым небом, библиотеки, церковных учреждений, молодежного центра и других построек для нужд церкви, передает НСН.

Финансовый апокалипсис: повторится ли кризис-2008

Когда наступит новый мировой экономический кризис

За последнюю сотню лет мировая экономика пережила более 20 масштабных кризисов и еще большее количество биржевых обвалов, обернувшихся крахом компаний и корпораций, казавшихся непотопляемыми. Надежных способов предсказать, когда разразится новый кризис, не существует, но эксперты полагают, что это может произойти уже очень скоро.

Десятилетие кризиса

15 сентября 2008 года американский банк Lehman Brothers, один из мировых лидеров в инвестиционном бизнесе, подал в суд заявление о банкротстве. На тот момент долги холдинговой компании составляли $613 млрд. Банкротство Lehman Brothers стало самым крупным в истории США, оно спровоцировало обвал мировых фондовых и сырьевых рынков и в итоге стало одним из основных катализаторов начала глобального экономического кризиса. Спад мировой экономики продолжался полтора года, затем ситуация выправилась, но о прежних темпах роста не приходится говорить до сих пор.

Причиной краха Lehman Brothers стал перегрев рынка недвижимости США – банки щедро выдавали американцам ипотечные кредиты с низкими процентными ставками и льготными условиями. Под эти высокорискованные займы выпускались облигации, занявшие существенное место в инвестиционных портфелях многих финансовых структур. Эта система успешно работала до того момента, как начали падать цены на недвижимость и долговой пузырь лопнул, уничтожив при этом своих создателей. Из-за падения стоимости жилья на 20% его американские владельцы обеднели почти на $5 трлн.

В результате банкротства Lehman Brothers цены на нефть упали со 147 до менее чем 40 долларов за баррель, обвал фондового рынка США в октябре 2008 года стал крупнейшим для страны за два предшествующих десятилетия, а для Японии — за всю историю. В России ситуация обстояла не лучше — за сентябрь 2008 года остатки на счетах физических лиц в 50 крупнейших российских банках снизились на 54 миллиарда рублей, что составило 1,2% от общего объема.

Бегство вкладчиков пошатнуло устойчивость финансовой системы и привело к банкротству нескольких крупных банков, а также обвалу основных биржевых индексов. По данным Росстата, в декабре 2008 года падение промышленного производства в России достигло 10,3% по отношению к декабрю 2007 года (в ноябре — 8,7%), что стало самым глубоким спадом производства за последнее десятилетие.

При этом в докладе Всемирного банка, опубликованном в марте 2010 года, говорится, что потери российской экономики в результате кризиса оказались меньше, чем первоначально ожидалось.

Согласно документу, этого удалось добиться во многом благодаря масштабным антикризисным мерам, предпринятым правительством.

Урок истории

Финансово-экономический кризис 2008 года был далеко не первым в истории человечества – и, к сожалению, не последним. В прошлом веке одним из наиболее существенных биржевых обвалов произошел в США в 1929 году, породив период рецессии, известный как «Великая депрессия».

Обвальное падение американских акций на Нью-Йоркской фондовой бирже началось 24 октября, в «черный четверг» — в панике инвесторы распродали за один день 12,9 млн ценных бумаг, опасаясь, что они полностью обесценятся. В результате индекс Dow Jones к концу четверга потерял 11 процентных пунктов. Стоимость ценных бумаг упала на 60–70%, резко снизилась деловая активность, и в итоге был отменен золотой стандарт для основных мировых валют. Кризис продолжал бушевать до 1933 года, а его последствия ощущались до конца 1930-х годов.

Затем были и другие кризисы — энергетический кризис 1973 года, «черный понедельник» 1987 года (индекс Dow Jones обвалился на 22,6%), Мексиканский кризис 1994-1995 годов и Азиатский кризис 1997 года.

Но россиянам, разумеется, больше всего запомнился дефолт 1998 года, ставший одним из тяжелейших экономических кризисов в истории России. Причинами дефолта стали огромный государственный долг России, низкие мировые цены на углеводороды и пирамида государственных краткосрочных облигаций, по которым правительство РФ просрочило платежи.

В результате курс рубля по отношению к доллару в августе 1998 года -– январе 1999 года упал в три раза – с 6 рублей за доллар до 21 рубля за единицу американской валюты.

По подсчетам Московского банковского союза, общие потери российской экономики от «черного августа» составили 96 млрд долларов. Коммерческие банки потеряли $45 млрд, корпоративный сектор — $33 млрд, а обычные граждане — $19 млрд. Объем национальной экономики просел втрое – до $150 млрд, а собираемость налогов достигла рекордно низких показателей. В три раза подскочила инфляция, внешний российский долг увеличился до $220 млрд долларов, а многие финансовые организации лишились лицензий (в частности, Инкомбанк, на тот момент входивший в пятерку крупнейших банков России). Преодолеть кризис России удалось довольно быстро – уже в начале 2000-х годов цены на нефть вновь пошли вверх, а за ними устремилась и российская экономика.

Кризис на пороге?

Один из основных вопросов, возникающих после изучения опыта прошлых кризисов – есть ли способ узнать, когда экономика обвалится снова. Пока такой методики нет, точнее, их великое множество, но вот точность выдаваемых ими результатов вызывает сомнения. «Такого способа не существует. Иначе бы кризисов не было вовсе (если бы методика была у государств. – прим.ред.) или кто-то бы заработал все деньги мира. Как шутят экономисты, модели предсказали 8 из последних 5 кризисов», — отметил в беседе с «Газетой.Ru» главный экономист «Эксперт РА» Антон Табах.

С ним согласна и руководитель рейтинговой службы НРА Татьяна Ковалева. «Предпосылки и условия возникновения экономических кризисов на разных этапах и в каждой стране различны, поэтому, несмотря на отдельные относительно удачные случаи предсказания кризисов, говорить о наличии какой-либо надежной методики прогнозирования кризисов не приходится», — пояснила она «Газете.Ru».

Отсутствие безупречной методики, разумеется, не повод для отказа от экономических прогнозов в целом. Аналитики периодически предсказывают, что новый биржевой крах и финансовый кризис уже не за горами. Так, в июле Bank of America выпустил прогноз, согласно которому в ближайшее время может повториться сценарий 1998 года, когда в азиатском регионе случился масштабный экономический кризис.

Это не единственный негативный прогноз, озвученный в последнее время – в мае во время выступления в Париже знаменитый финансист Джордж Сорос, предсказавший дефолт 1998 года, увидел признак грядущей рецессии в росте курса доллара и оттоке капитала с развивающихся рынков.

Всемирный банк в докладе «Глобальные экономические перспективы» отмечал, что в глобальной цикличной экономике рецессии случаются каждые десять лет – именно столько прошло с кризиса 2008 года.

«Эксперты отмечают, что в мировой экономике присутствуют некоторые тенденции, схожие с предкризисной обстановкой 20-летней давности. Среди них можно отметить высокий уровень закредитованности из-за низких ключевых ставок Центробанков разных стран, нестабильность рынков и уход капиталов из развивающихся стран, высокая стоимость американского доллара. Опасность несут и факторы геополитического характера. Основное давление на Россию, например, оказывают санкции и закрытые иностранные рынки, ограничивающие доступ к ликвидности», — соглашается с иностранными коллегами Татьяна Ковалева. Антон Табах при этом допускает, что кризис пройдется только по развивающимся рынкам и мало затронет развитые – как это уже было в 1998 году.

«Россию мы переиграли»

Порошенко назвал дружбу Украины с Евросоюзом победой над Россией

Украина опередила Россию в динамике экономического развития, это, в частности, отражается на повышении экспортных отношений с Евросоюзом, заявил украинский лидер Петр Порошенко. Между тем ранее министр иностранных дел Павел Климкин заявил, что на Украине катастрофическая ситуация с миграцией, около миллиона украинцев уезжают каждый год из страны.

Президент Украины Петр Порошенко заявил, что недавние экономические успехи его страны показывают то, насколько Киев опередил в конкуренции Москву.

«Могу констатировать, что Россию мы переиграли, и уже прошло более года, как соглашение об ассоциации между Украиной и ЕС вступило в силу. Доля Евросоюза в экспорте колеблется от 42 до 43%, стремительно приближаясь к 50%, и это весомая компенсация тех потерь, которые принесла нам Россия», — написал политик в твиттере.

Десять дней назад Порошенко поприветствовал решение ЕС о продлении санкций против России еще на полгода.

«Приветствую новость из Брюсселя о логичном решении послов ЕС продлить на полгода индивидуальные санкции против России в отношении более 150 человек и около 50 компаний…», — сказал украинский лидер.

Он добавил, что Украина совместно с ЕС идет единым непоколебимым трансатлантическим фронтом.

В прошлом месяце украинское правительство одобрило законопроект, предусматривающий введение санкций против российских компаний, участвовавших в строительстве Крымского моста через Керченский пролив.

В список, в частности, вошли «Институт Гипробудмист — Санкт-Петербург», «Мостотрест», «Портгидробут», «СГМ-Мост», «Стройгазмонтаж» и другие. Всего ограничительные меры предусмотрены для 19 российских компаний.

Как указывалось в комментарии пресс-служба украинского министерства по вопросам неподконтрольных территорий и внутренне перемещенных лиц, данные рестрикции сделают невозможными для указанных компаний экономические отношения с Украиной.

Кроме того, авторы документа выражали уверенность в том, что санкции будут препятствовать сотрудничеству данных предприятий со странами Евросоюза и США, передает ФАН.

Кроме того, Окружной суд Амстердама по запросу Киева вынес решение об аресте принадлежащих российскому энергетическому гиганту «Газпром» акций оператора морского участка газопровода «Голубой поток» — Blue Stream Pipeline Company.

Это было сделано в рамках взыскания $2,56 млрд по спору «Газпрома» и украинской компании «Нафтогаз Украины» в Арбитражном институте торговой палаты Стокгольма. Порошенко тогда пригрозил, что Москва компенсирует Киеву все убытки, понесенные украинской стороной по газовым контрактам.

В ответ на это первый зампред комитета Госдумы по энергетике Игорь Ананских пояснял, что слова Порошенко являются «очередными патриотическими лозунгами».

Депутат подчеркивал, что Россия готова возобновить переговоры с Украиной по поводу газового контракта только после 2019 года и только на рыночных условиях. Он указывал, что такие высказывания украинского президента могут быть нацелены на его кампанию на предстоящих выборах.

Главный коммерческий директор «Нафтогаза» Юрий Витренко в этой связи отмечал, что потери Киева в случае отказа России транспортировать природный газ через территорию Украины составят более 3% ВВП. По его словам, для украинского ВВП это примерно соразмерно расходам страны на оборону.

В конце августа Порошенко заявил, что министерство иностранных дел страны должно представить пакет документов необходимых для начала процесса разрыва соглашения о дружбе с Россией.

По словам главы государства, Украина подошла к прекращению действия договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Украиной и Россией, который он назвал «анахронизмом».

Министр иностранных дел России Сергей Лавров, в свою очередь, призвал дождаться конкретных шагов Киева по этому вопросу.

«Намерений высказывается слишком много — там были намерения и дипломатические отношения разорвать, были намерения прекратить транспортное сообщение с Россией. Давайте дождемся, когда какое-то дело будет сделано», — подчеркнул он.

Дипломат также предположил, что по мере приближения к президентским выборам на Украине в марте 2019 года о подобных намерениях будут заявлять все чаще.

Что касается заявлений Порошенко о дружбе с ЕС, то, по заявлению самого Киева, у сближения Украины с Европой есть и отрицательные стороны. Так, министр иностранных дел Павел Климкин заявил, что на Украине катастрофическая ситуация с миграцией, примерно миллион украинцев уезжают каждый год из страны.

Он выразил уверенность в том, что в ближайшее время эта тенденция сохранится. В свою очередь экс-депутат Верховной рады Владимир Олейник заявил, что миграция из страны дошла до таких размеров, что уже угрожает украинской экономике, передает НСН.

«Чтобы не уезжал народ из страны, надо менять власть, политику надо менять. Это и правда ситуация катастрофическая, уезжает миллион самых ценных, квалифицированных, трудоспособных граждан, которые вместо того, чтобы работать на экономику своей страны, трудятся сегодня в Польше, России, Чехии, Германии. Они наполняют бюджеты чужих стран. Это убивает экономическую основу любого государства» — сказал политик.

Деньги для Эрдогана: чем опасен кризис в Турции

Чем экономический кризис в Турции опасен для Евросоюза

Резкое падение турецкой лиры за последний год сильно беспокоит европейских чиновников — в Германии, в частности, опасаются, что полномасштабный экономический кризис в Турции может дестабилизировать ситуацию на Ближнем Востоке и привести к очередному всплеску иммиграции. СМИ даже пишут о возможном предоставлении ФРГ финансовой помощи Анкаре, однако сами немецкие политики пока не торопятся подтверждать эти слухи.

Ухудшение экономической ситуации в Турции все сильнее заботит европейских политиков, которые опасаются, что проблемы Анкары могут перекинуться на европейские страны и привести к дестабилизации на Ближнем Востоке, а главное — увеличению потока мигрантов, прибывающих в ЕС.

28 сентября президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган отправится в Берлин, где будут обсуждаться в том числе возможные меры по восстановлению турецкой экономики.

На прошлой неделе Анкару посетил министр иностранных дел Германии Хайко Маас.

Маас отправился в Анкару, чтобы попытаться наладить отношения ФРГ и Турции, которые сильно охладели после пресечения попытки госпереворота в Турции, в ходе которого были арестованы десятки тысяч людей, включая граждан Германии.

«В то время как Турция переживает кризис после того, как Соединенные Штаты ввели санкции, чиновники из Германии, богатейшей страны в Европе, увидели шанс наладить отношения, что потенциально позволит добиться улучшения условий содержания арестованных», — пишет газета The New York Times.

Недавний авиаудар российских ВКС по объектам террористов в сирийском Идлибе также обсуждался на встрече Мааса с президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом и главой МИД Мевлютом Чавушоглу.

На совместной пресс-конференции по итогам переговоров Чавушоглу подчеркнул, что теперь беженцы из Идлиба, вероятно, направятся в Турцию и европейские страны.

«Германия готова удвоить объемы гуманитарной помощи, если дойдет до расширения фронта борьбы в регионе», — сказал Маас. В то же время он отметил, что на переговорах с Чавушоглу и Эрдоганом он поднимал вопрос об удерживаемых в Турции гражданах ФРГ, хотя и отказался рассказывать подробности этой беседы.

Между тем глава МИД ФРГ заявляет, что сейчас в Германии не обсуждают вопрос о возможности предоставления Турции финансовой помощи для предотвращения полномасштабного экономического кризиса, который несет потенциальную угрозу и для европейских стран. Напомним, за 2018 год турецкая лира потеряла 40% стоимости к доллару, что привело к инфляции и давлению на компании и граждан, у которых есть долги в иностранной валюте.

«Конечно, нас проинформируют об экономической ситуации и о том, что турецкое правительство делает для ее преодоления. В настоящий момент я не думаю, что это означает, что нам надо обсуждать меры помощи», — заявил Маас на пресс-подходе перед вылетом в Турцию, где он провел очередную встречу со своим турецким коллегой Бератом Албайраком.

Ранее американская газета The Wall Street Journal со ссылкой на высокопоставленных чиновников во властных структурах Германии и ЕС писала как раз обратное — в материале издания говорилось, что

немецкое правительство рассматривает возможность предоставления финансовой помощи Турции в связи с опасениями, что полномасштабный экономический кризис может дестабилизировать регион.

По данным газеты, эти обсуждения пока находятся на начальной стадии и могут не привести к принятию решения о предоставлении подобной помощи. Берлин беспокоит, что спад в турецкой экономике может отразиться на ситуации в Европе, спровоцировав неспокойную обстановку на Ближнем Востоке и вызвав очередную волну иммиграции на север. «Мы должны многое сделать, чтобы попытаться стабилизировать Турцию», — заявил изданию один из немецких чиновников. По его словам, у ФРГ «нет особого выбора».

Правительства других стран Европы переживают за будущее Турции не меньше Германии. Принимая своего турецкого коллегу в Париже в августе, президент Франции Эммануэль Макрон заявил о необходимости поддерживать попытки турецких властей восстановить национальную экономику.

Двое высокопоставленных чиновников в Берлине заявили The Wall Street Journal, что министр финансов Германии Олаф Шольц обсуждал некоторые опции со своим турецким коллегой Бератом Албайраком во время недавних переговоров.

Такая помощь стала бы большим шагом по восстановлению дружественных отношений между Германией и Турцией, которые стали сильно конфликтовать в последние несколько лет, когда режим нынешнего президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана стал более авторитарным.

Эрдоган планирует посетить Берлин 28 сентября — возможная финансовая помощь со стороны ФРГ будет одним из пунктов повестки его встречи с Меркель. Накануне поездки Эрдогана в Германию прибудет Албайрак, чтобы встретиться с Шольцем для подготовки президентского визита.

Главный страх Берлина состоит в том, что, если разразится кризис, это может привести к расторжению соглашения 2015 года с Турцией, согласно которому Анкара обещала Евросоюзу принимать высылаемых из ЕС беженцев, прибывших в Европу через турецкую территорию, в обмен на финансирование. Опасения вполне обоснованны — Германия, например, столкнулась с крайне негативной реакцией населения на принятие почти двух миллионов беженцев с 2015 года.

Страны, которые сталкивались с проблемами платежного баланса, в прошлом обращались в расположенный в Вашингтоне Международный валютный фонд, который может предоставить средства своим акционерам в обмен на зачастую непопулярные экономические реформы.

Между тем США грозятся наложить вето на любые просьбы Турции о предоставлении финансирования из МВФ. Чиновники из Берлина и Брюсселя утверждают, что в этой ситуации Европа будет вынуждена действовать в одиночку.

В разговоре с The Wall Street Journal официальный представитель министерства финансов Турции отказался обсуждать какие-либо аспекты возможного предоставления Турции финансирования со стороны Евросоюза, а турецкие чиновники заявили, что у них нет желания «выпрашивать» иностранную помощь.

Любая помощь Турции будет также повлечет определенные политические риски для канцлера ФРГ Ангелы Меркель. По данным недавнего опроса Deutschlandtrend, 72% немцев выступают против оказания любой финансовой помощи Турции.

Это также может привести к усугублению противоречий между Меркель и президентом США Дональдом Трампом, который и без того крайне резко высказывается по поводу либеральной миграционной политики Германии, ее низких затрат на оборону, а также энергетической политики ФРГ и огромного профицита в торговле с США.

Стратегия только по названию

Куда ведет Брекзит?

Игорь Ковалев – доктор исторических наук, профессор, первый заместитель декана факультета мировой экономики и мировой политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Резюме Когда-то барон Бивербрук сказал о премьере Ллойд Джордже: «Ему все равно куда ехать, при условии, что он сидит за рулем». Тереза Мэй тоже управляет автомобилем, который мчится по тоннелю с односторонним движением, меняя правила и не имея понимания, что ее ожидает в конце пути.

Прошло уже два года с исторического референдума, на котором британцы большинством почти в 4% приняли решение о выходе страны из ЕС. Итоги плебисцита стали поворотным моментом в истории Европы, поскольку нанесли серьезный удар по интеграционному проекту, считавшемуся долгое время эталонным и наиболее эффективным. Шокированные результатами волеизъявления подданных Ее Величества политики и эксперты с удвоенной энергией возобновили дискуссии о пределах интеграции и необходимости серьезных институциональных реформ, активизировались споры о том, стоит ли стремиться к увеличению гибкости внутри Союза или же делать ставку на максимальную консолидацию государств-членов. Многие специалисты говорили о возможности цепной реакции и эффекта домино, опасаясь, что примеру Соединенного Королевства могут последовать страдающие от долгового кризиса Греция, Франция и Италия, в которых евроскептические настроения получают все большую поддержку рядовых граждан.

Референдум о Брекзите заставил обратить внимание и на целый ряд фундаментальных вопросов. Прежде всего он продемонстрировал очевидный запрос на обновление политических элит и растущую поддержку популистских идей. Как известно, за выход из ЕС проголосовали в основном избиратели среднего или старшего возраста из небольших или средних городов, которые до этого не отличались особой политической активностью и считали, что интеграционные процессы и глобализация для них скорее зло, нежели польза. Симптоматично, что спустя несколько месяцев данная ситуация повторится и на президентских выборах в США, приведя в Белый дом Дональда Трампа.

Наконец, итоги плебисцита заставили задуматься о том, насколько допустимо решать вопросы, связанные с серьезными экономическими и политическими последствиями, при помощи механизмов и инструментов прямой демократии в стране, которая считается образцом и эталоном представительной демократии. Могут ли рядовые избиратели, не обладающие необходимыми знаниями, делать столь важный исторический выбор? Не лучше ли доверить это профессионалам, имеющим соответствующую подготовку и квалификацию, а также мандат граждан на принятие таких решений?

Со времени оглашения итогов референдума проведено множество исследований о том, каких масштабов достигнут финансово-экономические, конституционно-правовые, гуманитарные и прочие последствия Брекзита. Хотя и Лондон, и Брюссель неоднократно подтверждали, что Соединенное Королевство покидает европейский интеграционный проект, до сих пор отдельные политики и часть экспертного сообщества лелеют надежду о применении кнопки «обновить», рассуждают либо о повторном плебисците, либо о максимально возможном сохранении прежних взаимоотношений.

Такое развитие событий, учитывая уже состоявшиеся переговоры и законодательное закрепление даты выхода Великобритании из Евросоюза, представляется маловероятным, а вот понимание стратегических целей и тактических маневров обеих сторон этого процесса чрезвычайно важны. Именно выработка хорошо продуманных и сбалансированных путей, средств и механизмов достижения желаемых целей, четкое понимание сильных и слабых сторон партнеров по переговорам, а также наличие лидеров, способных вести борьбу и отстаивать свои интересы, являются залогом успеха в таких процессах.

Начало пути

Для британской политической элиты начальный этап формирования стратегии по Брекзиту, как это ни странно, был в большей степени благоприятным. Шок от итогов референдума о членстве в ЕС оказался непродолжительным и не перерос в полноценный политический кризис. Ошибочное и отчасти вынужденное решение о плебисците поставило крест на политической карьере Дэвида Кэмерона, но консерваторы, несмотря на очевидный раскол на евроскептиков и еврооптимистов, сохранили власть и не допустили прихода к руководству партией радикальных сторонников разрыва отношений с единой Европой. Новым лидером и премьер-министром стала Тереза Мэй – опытный политик с большим стажем работы в кабинете, призванный обеспечить единство различных фракций тори в столь сложное время. В ходе агитационной кампании перед референдумом она дисциплинированно, но крайне осторожно высказывалась вслед за Кэмероном в пользу сохранения членства в ЕС. Зато уже в качестве главы правительства первым делом заявила, что «Брекзит означает Брекзит». Избирателям и европейским партнерам, таким образом, был послан четкий сигнал о том, что никакого пересмотра воли народа не будет.

В составе нового кабинета сформировали два новых ведомства, призванных стать своеобразным штабом для разработки стратегии Брекзита – Министерство по выходу из Евросоюза во главе с Дэвидом Дэвисом и Министерство международной торговли под руководством Лиама Фокса. Ключевая должность государственного секретаря по иностранным делам и делам Содружества досталась одному из ярых торийских евроскептиков и сопернику Мэй в борьбе за лидерство в партии – Борису Джонсону. Вместе с тем новый премьер не спешила инициировать 50-ю статью Лиссабонского договора, написанную, по иронии судьбы, британским дипломатом лордом Кинлохрадским. Во время первого зарубежного визита в Берлин и переговоров с Ангелой Меркель Мэй объяснила это желанием выработать «разумные и упорядоченные условия выхода из ЕС». Единственное, что пообещала премьер-министр, это подать соответствующее уведомление до конца марта 2017 года.

Существовал и целый ряд других факторов, оправдывавших такую осторожную линию. В Палате общин значительная часть депутатов были сторонниками дальнейшего участия в европейской интеграции. Большинство избирателей в Шотландии и Северной Ирландии на референдуме проголосовали за то, чтобы остаться в Евросоюзе, поэтому в первой провинции националисты заявили о стремлении провести повторный референдум о независимости, а во второй – серьезную озабоченность вызвала перспектива закрытия границы с Ирландской республикой. Наконец, группа общественников в Верховном суде смогла добиться вердикта, в соответствии с которым правительству необходимо получить согласие парламента на направление в Брюссель уведомления о выходе из Евросоюза. Кабинету пришлось готовить законопроект, который с большим трудом, преодолевая жесткое сопротивление обеих палат, удалось провести лишь к середине марта 2017 года. В целом же действия лидеров консерваторов в тот период представлялись вполне разумными. Они не торопили события, осознавая сложность выработки плана дальнейших действий, понимая, насколько расколото общество, да и сама партия тори.

Столкновение дорожных карт

Первый вариант правительственной стратегии по выходу из Евросоюза был представлен 2 февраля 2017 г., т.е. формально еще до принятия закона, позволяющего запустить сам процесс. В белой книге «Выход Соединенного Королевства из ЕС и новое партнерство с ним» зафиксированы 12 приоритетов, впервые озвученные Мэй в ее программной речи месяцем ранее. Ключевыми из них стали: выход из единого рынка и таможенного союза, введение новой системы миграционного контроля, а также выход из-под юрисдикции Европейского суда. Вслед за этим, 29 марта, в Брюссель отправлено официальное письмо, в котором говорилось о запуске 50-й статьи Лиссабонского договора и отмечалось, что, если не будет заключено новое соглашение о торговле между Великобританией и Евросоюзом, она будет вестись по правилам Всемирной торговой организации.

Многочисленные эксперты и политические оппоненты Мэй констатировали, что глава кабинета вступила на путь жесткого противостояния с Брюсселем, который напоминал курс ее знаменитой предшественницы Маргарет Тэтчер, категорической противницы политической интеграции. Вместе с тем, если внимательно изучить содержание белой книги, станет очевидно, что все ее положения лишены конкретики и крайне расплывчаты, кроме того, в ней не указаны ни очередность заключения новых соглашений, ни инструменты и механизмы их реализации. Кроме того, британская сторона намеревалась вести параллельно переговоры как по условиям выхода из европейского интеграционного проекта, так и по принципам новых взаимоотношений с ЕС.

Ответная стратегия Евросоюза, сформулированная и единогласно утвержденная всего за 15 минут лидерами стран-членов на саммите 29 апреля 2017 г., также предсказуемо оказалась достаточно жесткой. Брюссель, во-первых, четко определил стадии и порядок рассмотрения вопросов в рамках переговорного процесса, что лишало Лондон возможности маневра, например, добиваться заключения нового торгового соглашения между сторонами до окончания Брекзита. Фактически это означало утверждение принципа «ничего не согласовано, пока не согласовано все». Отдельно подчеркивалась недопустимость ведения сепаратных переговоров. Во-вторых, сформулированы ключевые пункты, предлагавшиеся к обсуждению на первой стадии – требование выплатить 60 млрд евро в счет выполнения финансовых обязательств Соединенного Королевства по отношению к ЕС, гарантировать права граждан Евросоюза и членов их семей, проживающих в Великобритании, а также сохранить действующий пограничный режим с Ирландией.

Вариант жесткого изначального противостояния в стратегиях обеих сторон не вызывал особого удивления. Все понимали, что в условиях предстоящих двухлетних переговоров по широкому спектру болезненных вопросов необходимо поле для маневров, позволяющих жертвовать чем-то менее принципиальным, чтобы в итоге достичь желаемого компромисса. Кроме того, ЕС стремился если не наказать покидающую его Британию, то продемонстрировать прочное единство остающихся членов, а также защитить интересы их граждан, свести к минимуму неизбежные финансовые, экономические, имиджевые и прочие потери.

С британской стороны ставка на радикальное противостояние с Брюсселем, помимо всего прочего, объяснялась и изменившимся балансом в расстановке политических сил. Во-первых, к этому времени, после достаточно длительного периода усиления роли малых и третьих партий, наметилась тенденция к возрождению классической двухпартийности, что нашло отражение как в росте числа членов Консервативной и Лейбористской партий, так и в расширении их электоральной поддержки. Во-вторых, опросы общественного мнения зимой и весной 2017 г. демонстрировали существенно большее доверие избирателей к правящей партии по сравнению с оппозицией. В-третьих, Мэй стала премьер-министром без «народного мандата», поскольку не приводила свою партию к победе на всеобщих выборах. Как следствие, дополнительная легитимация в сложных условиях Брекзита для нее была важна. Учитывая, что ее рейтинг в апреле 2017 г. составлял 50% против 14% у лидера лейбористов Джереми Корбина, премьер-министр после некоторых колебаний все же решилась на проведение досрочных парламентских выборов 8 июня 2017 года.

Она явно рассчитывала увеличить парламентское большинство тори перед началом бракоразводного процесса с ЕС. Доминирование в парламенте должно было обеспечить беспрепятственное прохождение всех правительственных инициатив в рамках стратегии жесткого Брекзита и блокировать любые попытки оппозиции и противников разрыва отношений с Европой помешать реализации выработанного курса.

Однако итоги всеобщих выборов спутали все карты. С одной стороны, многие третьи и малые партии вообще лишились представительства в Палате общин. Представительство наиболее последовательных противников выхода из ЕС – шотландских националистов сократилось с 56 до 35 мандатов. С другой стороны, консерваторы не только не увеличили свою фракцию в нижней палате, но и потеряли абсолютное большинство. Мэй в условиях «подвешенного парламента» смогла сохранить премьерское кресло только благодаря коалиции с небольшой североирландской Демократической юнионистской партией. Задача обеспечить прочное правительственное большинство и получить возможность игнорировать мнения противников стратегии жесткого Брекзита оказалась проваленной.

В этих условиях в Великобритании все настойчивее и громче стали звучать голоса сторонников более мягкого варианта выхода из Евросоюза и даже его отмены путем проведения повторного референдума, к чему призывали, например, политический ветеран Тони Блэр и бывший вице-премьер Ник Клегг. Кроме того, по данным консервативной газеты The Telegraph, в новом составе Палаты общин стратегию жесткого Брекзита поддерживали 297 парламентариев (292 консерватора и пять лейбористов). С другой стороны, приверженцами политики более конструктивного и менее радикального диалога с Брюсселем были 342 депутата, включая 10 представителей от Демократической юнионистской партии, благодаря голосам которых кабинет Мэй остался у власти. Масла в огонь подлили и лидеры ЕС, которые на фоне этих событий и в преддверии старта переговорного процесса несколько раз заявляли, что двери их союза остаются для Соединенного Королевства открытыми, в том случае если оно передумает.

Помимо очевидного раскола в обществе, после парламентских выборов усилились разногласия о Брекзите внутри Консервативной партии и в правительстве. В частности, канцлер Казначейства Филип Хэммонд неоднократно выступал с идеей более мягкого варианта и призывал коллег по кабинету пересмотреть прежнее решение о проведении полностью независимой политики в торговле. Эту точку зрения поддерживали такие тяжеловесы в партийной элите тори, как глава аппарата кабинета Дэмиан Грин и министр внутренних дел Эмбер Радд. Весьма примечательна и метаморфоза, произошедшая с одним из наиболее убежденных и непримиримых евроскептиков в рядах тори Майклом Гоувом, который после проигранной битвы за лидерство в партии все же получил министерский портфель. В июне 2017 г. он неожиданно для многих заявил, что правительство «должно искать максимально возможный консенсус по Брекзиту».

Несмотря на это, на первой же встрече официальных представителей Великобритании и ЕС 19 июня 2017 г. Дэвис сказал, что его страна будет осуществлять жесткий вариант Брекзита, предусматривающий выход из единого рынка и «возврат контроля над законодательством и границами». Однако британский министр вынужден был согласиться как с предложенным Брюсселем форматом переговоров (две последовательные стадии), так и с основными вопросами. Фактически инициатива оказалась в руках опытного французского дипломата Мишеля Барнье, который непреклонно следовал выработанной лидерами ЕС стратегии, выдвигая четко сформулированные и конкретные предложения.

Битва за промежуточный финиш

На первом этапе, в ходе которого предстояло договориться об условиях выхода Великобритании из ЕС, с июня по ноябрь 2017 г. состоялось пять раундов переговоров. Однако, по мнению Брюсселя, «значительного прогресса» на них не достигнуто, поскольку британская сторона предлагала размытые, абсолютно декларативные формулировки и упорно не желала давать четкие обязательства и гарантии. Данное обстоятельство не позволяло перейти к следующей стадии, предусматривающей выработку новых принципов взаимоотношений.

Явная пробуксовка переговорного процесса существенно осложняла и без того не очень прочное положение правительства Мэй, а также ставила под сомнение правильность избранной стратегии. Министр финансов Хэммонд в октябре 2017 г. даже допустил возможность выхода из Евросоюза без заключенного соглашения. Такой сценарий вызвал негодование лидера Лейбористской партии. «Тори, бесспорно, проваливают переговоры. Они разделены и ведут переговоры друг с другом, вместо того чтобы вести их с Евросоюзом. С каждым днем они приближают нас к тому, что выход из ЕС состоится без соглашения», – констатировал Корбин. Дважды, в октябре и в ноябре, консервативные депутаты-заднескамеечники выдвигали предложение об отставке Мэй, причем во втором случае им не хватило всего восьми голосов для формального запуска процедуры перевыборов лидера партии. Премьер-министр в этой ситуации демонстрировала уверенность в своих силах и заявляла, что не покинет капитанский мостик, следуя логике своей предшественницы Тэтчер, которая в свое время сказала: «Я останусь до тех пор, пока не устану. А пока Британия во мне нуждается, я никогда не устану». Наконец, надо было учитывать и то обстоятельство, что в Палате общин уже обсуждался Законопроект о Брекзите, в котором устанавливалась точная дата выхода Великобритании из Евросоюза – 29 марта 2019 г., что делало невозможным продление ведущихся переговоров.

Первым свидетельством того, что правительственная стратегия может быть изменена, стала программная речь Мэй во Флоренции, в которой она предложила ввести двухлетний переходный период после официального выхода Соединенного Королевства из ЕС, в течение которого оно будет соблюдать прежние правила и постепенно внедрять новые принципы взаимоотношений. Кроме этого, в декабре 2017 г. Великобритания пошла на уступки по всем вопросам, обсуждавшимся в рамках первой стадии переговоров. Наиболее показательным в этом плане стал итог дискуссии о финансовых обязательствах. Первоначально представители ЕС назвали сумму в 60 млрд евро, затем под давлением Франции и Германии она увеличилась до 100 миллиардов. В Лондоне цифры посчитали завышенными и даже высказывалась точка зрения о том, что следует вовсе отказаться от каких-либо выплат. Однако в сентябре 2017 г. Мэй заявила, что ее страна полностью выполнит все подобные обязательства перед Евросоюзом, правда, не назвав конкретную сумму. По сути, европейские переговорщики, сыграв на повышение, смогли добиться желаемого результата.

Ключевым моментом, подводящим итог первой стадии переговоров, стала встреча Мэй с главой Европейской комиссии Жан-Клодом Юнкером в начале декабря 2017 года. Премьер-министр предприняла отчаянную попытку настоять на своем видении соглашения, но столкнулась с не менее твердой позицией оппонента, который заявил: «Тереза Мэй энергично и настойчиво защищала английские интересы, я делал то же в отношении общеевропейских». В итоге после семи месяцев переговорного марафона Великобритания вынуждена была уступить по всем трем приоритетным вопросам для того, чтобы получить возможность перейти ко второму этапу и выработке соглашений о новых принципах взаимоотношений с ЕС в сфере торговли, безопасности, обороны и внешней политики.

Курс на Брино?

Проиграв первую битву, Мэй начала задумываться о смене стратегии. Первым свидетельством этого стали начавшиеся в январе 2018 г. перестановки в правительстве, когда премьер-министр планомерно меняла сторонников жесткой линии в переговорах с ЕС на преданных ей соратников и представителей «нового поколения талантов». В итоге более 70% министров и их заместителей впервые заняли должности в структурах исполнительной власти.

Во-вторых, глава кабинета вынуждена была учитывать и растущее сопротивление курсу на радикальный разрыв с Брюсселем в парламенте. Во время обсуждения Билля о выходе из Европейского союза правительству пришлось согласиться на внесение в документ нескольких существенных изменений, включая такое важное, как обещание предоставить парламенту право принятия окончательного решения по Соглашению о выходе Великобритании из ЕС. Но даже несмотря на это, в Палате лордов кабинет потерпел 14 поражений при голосованиях по поправкам, предложенным пэрами. Примечательно, что суть большинства этих поправок была во многом созвучна требованиям переговорщиков со стороны Евросоюза – гарантии прав граждан ЕС, решение проблемы границы с Ирландской республикой.

В-третьих, скепсис в отношении жесткого Брекзита нарастал и в британском обществе. Многочисленные опросы зимой-весной 2018 г. показывали неуклонный рост числа граждан, сомневающихся в способности правительства отстоять национальные интересы в переговорах с Брюсселем. Сокращался и рейтинг доверия премьер-министру. Все попытки властей переключить внимание британцев на другие темы – свадьба принца Гарри, дело Скрипалей и т.д. – не дали желаемого результата.

В итоге 6 июля Мэй решилась на смену курса. Она выступила за сохранение зоны свободной торговли с ЕС, согласилась следовать общеевропейским стандартам и мерам регулирования в сфере торговли товарами и сельхозпродукцией и с возможностью беспрепятственных поездок на работу и учебу для граждан ЕС и Соединенного Королевства. Однако такой поворот привел к острому внутриполитическому кризису. Новая стратегия была воспринята в штыки сторонниками жесткого Брекзита, а два ключевых члена кабинета – Джонсон и Дэвис – демонстративно подали в отставку. Премьер-министра обвинили в игнорировании воли народа, высказанной на референдуме, и стремлении превратить Великобританию в «колонию ЕС». В политический лексикон вошел новый неологизм – «Брино» (Brino – сокращение от Brexit in name only – Брекзит только по названию). Над Мэй нависла вполне реальная угроза смещения с поста лидера партии.

Продолжает расти число британцев, отрицательно оценивающих политику правительства по подготовке выхода из ЕС. Согласно опросу, проведенному 30 июля 2018 г. Sky News, таковых уже 78%, а недовольных работой премьер-министра – 74%. Налицо и факт глубокого раскола в политической элите по вопросу о Брекзите. Причем он очевиден как на межпартийном, так и на внутрипартийном уровнях. Кроме того, можно говорить и о противостоянии относительно выхода из ЕС между разными ветвями власти, а также между Лондоном и Эдинбургом. Все настойчивее требования о проведении референдума по условиям сделки с Брюсселем. Политики, выпустившие в свое время из бутылки «джинна прямой демократии», теперь пытаются загнать его обратно, отказывая в проведении новых региональных и национальных плебисцитов.

Но самым важным стало то, что отказ от прежней стратегии и заявление премьер-министра о том, что она лично возглавит британскую сторону в переговорном процессе, не привели к существенным прорывам. Лондон и Брюссель по-прежнему периодически говорят об отсутствии значимого прогресса в диалоге, вновь прибегают к политике взаимных обвинений и угроз, допускают возможность выхода Соединенного Королевства из ЕС без заключенной сделки. Между тем до 29 марта 2019 г. – даты, когда процесс выхода Великобритании должен официально завершиться, – остается все меньше времени.

Туманные перспективы

От формата взаимоотношений между Соединенным Королевством и Евросоюзом после развода зависит очень многое. Декларации нынешних британских политиков о том, что после Брекзита страна вновь обретет роль не только региональной, но и глобальной державы и сможет продвигать свои интересы, не оглядываясь на указания и директивы из Брюсселя, представляются малореальными. За почти 45 лет участия в общеевропейском интеграционном проекте британская экономика настолько масштабно и глубоко встроилась в единый внутренний рынок, что говорить о быстрой и безболезненной переориентации на других партнеров просто не приходится. Не случайно большая часть предпринимательского сообщества, включая Конфедерацию британской промышленности, были и остаются последовательными сторонниками «курса Брино».

Стоит также учитывать, что длительное время Соединенное Королевство в торговых отношениях с другими странами руководствовалось соглашениями, заключенными европейскими чиновниками в рамках ЕС. Многие специалисты считают, что после выхода из Союза британцы вряд ли смогут быстро и эффективно наладить переговорный процесс о новых условиях торговли, а также указывают на очевидный дефицит квалифицированных кадров, способных выполнить эту задачу. Большинство экспертов также прогнозируют ослабление роли лондонского Сити в качестве одного из мировых финансовых центров. Утрата возможности использовать «паспорт» ЕС для оказания финансовых услуг, без сомнения, заставит часть банкиров переориентироваться на альтернативные площадки в Париже, Франкфурте, Милане, Люксембурге или Дублине.

Серьезной проблемой остается вопрос о дальнейшем сотрудничестве в сфере безопасности и борьбы с терроризмом. Великобритания, которая, как известно, является одной из главных целей атак различного рода экстремистских организаций, рискует лишиться чрезвычайно важной поддержки партнеров из континентальной Европы. Какими катастрофическими последствиями это чревато, нетрудно догадаться.

Между тем политика правительства Мэй по вопросу о выходе из ЕС остается примером неудачного стратегического мышления. В первоначальной стратегии жесткого Брекзита не были сформулированы ясные и понятные приоритетные вопросы, призванные нивелировать или минимизировать политические, административные и экономические последствия предстоящего расставания с Европой. Единственная четкая позиция заключается в том, что выход из общеевропейского проекта состоится в любом случае, но сбалансированного сочетания ключевых целей и задач с путями и средствами, при помощи которых их можно достичь, не было. Отсутствовала и взвешенная, адекватная оценка возможностей и вероятного поведения противостоящей стороны.

В результате брюссельская бюрократия на первом этапе переговоров явно переиграла британскую. Последовавший затем переход к стратегии мягкого Брекзита не только не привел к прорывам в трудном диалоге, но и стал причиной острого внутриполитического кризиса, продемонстрировал, что правящий кабинет не имеет прочной опоры и поддержки внутри страны. В свое время барон Бивербрук, оценивая политику Дэвида Ллойд Джорджа, сказал: «Ему все равно куда ехать, при условии, что он сидит за рулем». Похоже, что и Тереза Мэй пока управляет автомобилем, который мчится по тоннелю с односторонним движением, постоянно меняя правила и, судя по всему, не имеет четкого понимания, что ее ожидает в конце пути.

Великобритания. Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 сентября 2018 > № 2775784 Игорь Ковалев

Арктические амбиции Поднебесной

Как Китай прорывается на север

Павел Гудев – кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН.

Резюме Пекин стремится размыть эксклюзивный характер сотрудничества и взаимодействия стран арктической пятерки. Фактически, речь идет о максимальной интернационализации арктических пространств и ресурсов в угоду некоему абстрактному «международному сообществу».

Двадцать шестого января 2018 г. в КНР опубликован документ, определивший китайское видение арктического региона и места Поднебесной в нем – первое издание Белой книги «Арктическая политика Китая». Это действительно знаковое событие, так как ранее анализировать приоритеты Пекина в регионе можно было лишь на основе выступлений и комментариев представителей китайской политической элиты, отличавшихся сдержанностью формулировок, или же экспертов, с чьей стороны, наоборот, было слишком много необоснованных претензий, зачастую плохо коррелирующих с действующими нормами международного морского права. Теперь же, во всяком случае на концептуальном уровне, проблема решена: новый документ имеет всеохватывающий характер, затрагивая практически все сферы, в той или иной степени связанные с арктической проблематикой, а его пафос заключен в максимально полном позиционировании Китая в Арктике.

На первый взгляд, китайская Белая книга – документ предельно сдержанный, уж никак не направленный на то, чтобы вызвать возмущение или какие-либо опасения со стороны других, прежде всего региональных, стран. Не случайно особый акцент сделан на уважении прав всех арктических государств, а также норм международного права. Однако это лишь первое впечатление, дьявол кроется в деталях, а точнее – в конкретных формулировках, свидетельствующих о весьма амбициозных целях Пекина в Арктике. При этом в ряде случаев эти амбиции противоречат национальным интересам государств, побережья которых омываются водами Северного Ледовитого океана.

Так, Китай заявляет, что развитие ситуации в Арктике выходит за пределы региона и интересов исключительно арктических стран и имеет жизненно важное значение не только для внерегиональных игроков, но и для всего международного сообщества. Ни много ни мало декларируется, что от ситуации здесь зависит «выживание, развитие и общее будущее всего человечества».

Действительно, тезис об Арктике как о всеобщем достоянии чрезвычайно популярен среди неарктических стран, хотя и имеет абсолютно внеправовой, скорее умозрительный характер. Он дает им возможность обосновывать свои растущие интересы в регионе, связанные с освоением и эксплуатацией его пространств и ресурсов. Особый аргумент – утверждение о климатообразующей роли Арктики, а именно о том, что изменения, происходящие здесь, могут затронуть значительное число государств. В частности, таяние арктических льдов приведет к повышению уровня Мирового океана, что чревато не только затоплением ряда островных государств, но и способно воздействовать на состояние береговой линии прибрежных стран. Китай, кстати, именно в таком духе обосновывает свою роль в процессе борьбы с глобальным потеплением и необходимость участия в выработке решений, касающихся Арктики в целом.

Признавая за внерегиональными странами законность и обоснованность интереса к региону, отечественная правовая доктрина, позиция которой находит поддержку и у ряда зарубежных экспертов, исходит из того, что Северный Ледовитый океан – уникальный район Мирового океана, который принципиальным образом отличается от Атлантического, Индийского или Тихого. Среди этих отличий:

фактическая окруженность побережьями исключительно пяти арктических государств;

малая площадь;

мелководность;

значительная протяженность шельфовой зоны;

особые климатические условия, включая наличие ледовой обстановки;

наконец, экологическая уязвимость. Например, негативные последствия любой чрезвычайной ситуации (авария нефтеналивного танкера; взрыв на нефтегазодобывающей платформе) затронут прежде всего арктические государства, и уже потом, вследствие циркуляции вод Мирового океана, внерегиональные страны.

В этой связи, принимая во внимание особую географическую изолированность Северного Ледовитого океана, а также тот факт, что за исключением анклава открытого моря в центральной его части, скованного льдами значительную часть года, большее пространство его акватории – это зоны суверенитета и юрисдикции арктических государств, вполне обоснована необходимость приоритетного учета их интересов.

Вполне логично отождествление этого самого маленького по площади из океанов с Балтийским или Средиземным морем. Это означает его правовую классификацию в качестве полузамкнутого морского региона, где прибрежные страны в рамках ст. 122–123 Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. наделены дополнительными полномочиями в управлении живыми ресурсами, защите морской среды, проведении научных исследований. С нашей точки зрения, «Арктическое Средиземноморье» было бы наиболее удачной концепцией, предельно точно характеризующей возможный режим управления Арктикой с приоритетным учетом интересов арктических государств.

Китай без лишней скромности позиционирует себя в Арктике как активного подрядчика и спонсора, который не жалеет усилий для развития региона. Интересы Пекина не ограничены судоходством и разработкой минеральных ресурсов дна и недр, они связаны и с выловом водных биологических ресурсов, защитой морской среды и ее биоразнообразия, проведением научных исследований. Пожалуй, единственное, что опущено в Белой книге, – это военно-стратегическое значение, которое Китай отводит арктическому региону. Бесспорно, сделано это вполне осознанно.

КНР рассматривает себя как государство, готовое отвечать за выработку и усовершенствование правил поведения в Арктике, более того – системы управления Арктическим регионом в целом. Цель такой системы предельно универсалистская – создать условия для защиты, развития и управления Арктикой в интересах всего человечества. Для этого Пекин готов сотрудничать не только с арктическими государствами, но и со всеми другими странами и участниками мирового сообщества, включая международные государственные и негосударственные институты и организации. Фактически это амбициозная попытка возглавить процесс активизации внерегиональных игроков, закамуфлированное желание играть среди них одну из лидирующих ролей в формировании повестки дня.

Однако режим управления в Арктике, усовершенствовать который намеревается Пекин, уже давно существует. Он основан прежде всего на положениях общего международного права, а также договорных нормах, в частности кодифицированных в рамках ключевого международного соглашения в этой области – Конвенции ООН по морскому праву 1982 года. Последняя играет для Арктики, как и для всего Мирового океана, роль не только своеобразной Конституции морей, но и так называемого «правового зонтика», под которым формируются более конкретно-фрагментированные правовые режимы, зачастую регионального значения. На следующем уровне – национальное законодательство прибрежных, в данном случае – арктических, государств.

Китай признает два из вышеуказанных уровней регулирования – широкий международный и более узкий региональный. Проблема лишь в том, что он де-факто сводит подробно разработанный региональный уровень до единственного соглашения – Парижского договора 1920 г. о Шпицбергене, участником которого является с 1925 года. А ведь применительно к Арктике существует целый ряд договоренностей (соглашение по белому медведю; по сохранению морских котиков северной части Тихого океана и др.), которые полноценно работают уже не одно десятилетие. Параллельно с этим в рамках Арктического совета идет процесс улучшения регионального регулирования за счет новых договоренностей (Соглашения по поиску и спасению, по ликвидации нефтеразливов, по научному сотрудничеству).

Ссылка на Договор по Шпицбергену чрезвычайно важна для Китая, так как позволяет ему позиционировать себя как государство, которое с 1925 г. – то есть уже более 90 лет – вовлечено в арктическую проблематику. Кроме того, Шпицберген с начала 2000-х гг. стал для китайцев своеобразным научным плацдармом, и Пекин не готов снижать здесь свое присутствие. Правда, ссылка на такую богатую собственную предысторию в Арктике выглядит немного нелепой. В отличие от СССР и России, имеющих не только многолетнюю историю присутствия на архипелаге, но и определенные правовые основания для этого (русские поморы открыли и активно осваивали пространства и воды архипелага), интерес Пекина к Шпицбергену возник лишь в начале 1990-х годов.

Кроме того, позиция КНР в отношении правового статуса архипелага и масштабов проецирования суверенитета Норвегии над ним до сих пор четко не сформулирована. Хотя в Белой книге повторены выдержки из Парижского договора 1920 г. о равных правах его участников на различные виды деятельности на архипелаге и водах вокруг него, Китай вряд ли готов идти на обострение разногласий с Осло по этому вопросу. Напомним, что норвежские власти ставят нормы и положения Конвенции 1982 г. выше норм и положений Договора о Шпицбергене, пытаясь тем самым узаконить формирование полного объема морских зон вокруг архипелага (территориальное море, исключительная экономическая зона, режим континентального шельфа) и ограничить присутствие и осуществление морехозяйственной деятельности других государств – участников договора.

Россия и некоторые другие страны (Исландия, Испания) выступают основными противниками, резонно полагая, что норвежский суверенитет хоть и распространяется на Шпицберген, но ограничен определенными изъятиями в рамках Парижского договора. Для Китая же ссылка на безапелляционность применения положений Конвенции 1982 г. к Арктике, абсолютизация ее значения – основа правопритязаний на освоение и эксплуатацию пространств и ресурсов региона. Стратегия Пекина предельно проста: он будет выступать против любых ограничений прав стран – участниц Договора о Шпицбергене, но никогда не заявит о приоритете последнего над Конвенцией 1982 года.

Возвращаясь к уровням регулирования в Арктике, Пекин в Белой книге упускает из виду (вероятно, абсолютно осознанно), что помимо международного и регионального существует еще и страновой уровень, базирующийся на национальном законодательстве прежде всего СССР/России и Канады, как государств с наиболее протяженной береговой линией в Арктике. Это законодательство разработано задолго до вступления в силу Конвенции 1982 г. (произошло в 1994 г.) и остается действующим вплоть до сегодняшнего дня. Так, например, именно национальные нормы регулирования являются основой правовых позиций России и Канады в отношении контроля судоходства по Северному морскому пути (СМП) и Северо-Западному проходу (СЗП).

Позиция Китая в отношении СМП и СЗП, сформулированная в Белой книге, несколько противоречива. С одной стороны, заявляется, что КНР «уважает законодательные, правоприменительные и судебные полномочия арктических стран в водах, находящихся под их юрисдикцией». То есть можно подумать, что Пекин признает национальный уровень регулирования. Однако уже в следующем пассаже утверждается, что «управление арктическими судоходными маршрутами должно осуществляться в соответствии с договорами, включая Конвенцию 1982 г. и общее международное право, и что свобода судоходства, которой пользуются все страны… и их права на использование арктических морских путей, должны быть обеспечены».

Как известно, позиция России, в основном идентичная позиции Канады в отношении СЗП, строится на том, что СМП – это национальная транспортная артерия, находящаяся под нашим полным государственным контролем и регулированием. Она никогда не являлась международным судоходным маршрутом, а ее освоение и эксплуатация (включая строительство береговой инфраструктуры, проведение навигационно-гидрографических работ и т.д.) осуществлялись за счет существенных финансовых вливаний СССР/России.

В этой связи наша страна настаивает на своем приоритетном праве вводить разрешительный порядок прохода через все акватории СМП (это не только внутренние воды и территориальное море, но и исключительная экономическая зона (ИЭЗ)) как гражданских судов, так и военных кораблей, а также предоставлять обязательную ледокольную и лоцманскую проводку. Дополнительной правовой основой для таких действий служит ст. 234 «Покрытые льдом районы» Конвенции 1982 г., которая дает прибрежным странам право в районах, большую часть года покрытых льдами, в пределах своей 200-мильной ИЭЗ вводить дополнительные меры регулирования судоходства для защиты морской среды от загрязнения с судов.

Основным противником этой правовой позиции являются США. Они не признают приоритетные права России и Канады по регулированию судоходства в арктических водах и считают, что право мирного прохода должно быть применимо в пределах территориального моря, конвенционное право свободы судоходства должно быть гарантировано в пределах 200-мильной ИЭЗ, а арктические проливы (как российской Арктики, так и канадского арктического архипелага) – это международные проливы с правом транзитного прохода, которое одинаково применимо как в отношении гражданских судов, так и военных кораблей, и не может быть никогда и никем приостановлено. С их точки зрения, введение разрешительного порядка прохода иностранных судов и в особенности военных кораблей, а также обязательное использование исключительно российской ледокольной и лоцманской проводок (а это платные услуги!) – признак расширительного толкования ст. 234 Конвенции 1982 г. со стороны Российской Федерации.

Нет сомнений, что для КНР, заинтересованной в вывозе российских минеральных и энергетических ресурсов по СМП на свой внутренний рынок, а также во включении СМП в проект «Полярного Шелкового пути» для расширения возможностей экспорта китайских товаров, свобода судоходства дает гораздо большие преимущества, нежели весьма жестко регламентированный уровень регулирования, на котором настаивает Россия.

Однако было бы наивно ожидать, что позиции Москвы по этому ключевому вопросу изменятся в ущерб национальным интересам. А для КНР, как представляется, крайне опасно связывать свою позицию по этой проблеме с позицией Соединенных Штатов, учитывая прямые нарушения Пекином конвенционных прав в области судоходства в прилежащих к ее берегам акваториях.

К сожалению, излишняя претенциозность, необоснованные амбиции, непоследовательность, а также ряд правовых ошибок и географических нелепостей – отличительные черты китайского документа. Хотя в различных его разделах справедливо указывается, что прибрежные арктические страны обладают в регионе суверенитетом, суверенными правами и юрисдикцией, которые должны уважаться другими государствами, в одном из абзацев допущена настораживающая неточность. В частности, заявлено, что «эти страны имеют в пределах своей юрисдикции внутренние воды, территориальные моря, прилегающие зоны, исключительные экономическое зоны и континентальные шельфы в Северном Ледовитом океане». На первый взгляд все корректно, но это не совсем так.

Государство действительно наделено определенными видами юрисдикции в пределах внутренних вод и территориального моря (уголовной, например), но объем его прав гораздо шире: на эти акватории, воздушное пространство над ними, морское дно и его недра распространяется полный государственный суверенитет (!). В пределах же 200-мильной ИЭЗ и соответствующего ей континентального шельфа государство не обладает никаким суверенитетом, здесь его юрисдикция преимущественно ресурсная: оно имеет исключительные (т.е. те, которые не могут быть оспорены) права по разведке, разработке и освоению живых и неживых ресурсов. Соответственно, понятие юрисдикции намного уже понятия суверенитета, юрисдикция – это уменьшенный набор прав по сравнению с суверенитетом, она лишь является его составной частью. Такое упущение авторов документа, возможно, случайно и даже связано с трудностью корректного перевода с китайского на английский язык. Более того, оно может быть обусловлено тем, что в некоторых китайских документах, касающихся судоходства, фигурирует такое понятие, как «юрисдикционные воды», куда Пекин включает все акватории под его суверенитетом и юрисдикцией, но это понятие некорректное и внеправовое, никак не коррелирующее с нормами и положениями Конвенции 1982 года. Если же это осознанная неточность, направленная на принижение уровня прав арктических государств в прилежащих морских акваториях, в таком случае стоит задать неудобные вопросы нашим китайским партнерам.

Вторая неточность, присутствующая в документе, касается констатации того факта, что за пределами зон национальной юрисдикции арктических государств в Северном Ледовитом океане расположен:

а) район открытого моря и

б) непосредственно Район (Area).

С первой частью утверждения нельзя не согласиться – центральная часть Северного Ледовитого океана за пределами 200-мильной зоны от исходных линий, от которых отсчитывается ширина территориального моря, это действительно анклав открытого моря со всеми вытекающими свободами открытого моря (всего их – шесть). Вторая же часть утверждения о том, что здесь расположен Район, в данном случае имеется в виду Международный район морского дна (МРМД), – крайне спекулятивное заявление.

Дело в том, что, пока эксперты Комиссии по границам континентального шельфа не вынесли рекомендаций ни по доработанной российской заявке по определению внешних границ континентального шельфа России в Арктике, ни по датской заявке, часть претензий которой пересекается в районе Северного полюса и хребта Ломоносова с российской, ни по потенциальной канадской заявке – ни де-факто, ни де-юре никакого Района здесь не сформировано.

Да, потенциальная вероятность возникновения таких районов (по крайней мере одного-двух) чрезвычайно велика, иногда их исключительно в ознакомительных целях даже указывают на картах и схемах. Но процесс рассмотрения заявок может растянуться на 15 и даже 20 лет, срок сложно сегодня прогнозировать. Кроме того, Комиссия не принимает «решений», она дает лишь «рекомендации», с которыми государство может согласиться или не согласиться. Соответственно, не факт, что рекомендации Комиссии устроят перечисленные страны и они не решат проводить дополнительные исследования по обоснованию своих претензий на ту или иную часть подводной окраины материка.

Лишь после окончательного установления границ между так называемым «расширенным» континентальным шельфом арктических стран в Арктике и глубоководным районом Северного Ледовитого океана последний будет рассматриваться как Международный район морского дна, а его ресурсы получат статус Общего наследия человечества, их разработка в интересах всех государств, в том числе не имеющих выхода к морю, будет курироваться Международным органом по морскому дну (МОМД).

Китай, безусловно, заинтересован в освоении минеральных ресурсов потенциального Района в Арктике, так как это сделает его одним из главных бенефициаров «открытия» этого морского региона для внерегиональных стран. Необходимый опыт и технологии Пекин уже накапливает под эгидой МОМД в других районах Мирового океана, ведя работы по разведке и оценке глубоководных полиметаллических конкреций и сульфидов, а также кобальтоносных марганцевых корок в Атлантическом, Индийском и Тихом океанах. Однако провокационно и поспешно выдавать желаемое за действительное, в особенности если это сделано, как в случае с предшествующим сюжетом, преднамеренно.

Наконец, не может не вызвать удивления тот факт, что Китай уже не первый раз, но теперь на официальном уровне, вводит в отношении себя понятие «околоарктическое государство» (Near-Arctic State), что безусловно является внеправовым термином, да и с географической точки зрения весьма спорно.

В существующей иерархии принято выделять пять арктических государств, побережья которых непосредственно омываются водами Северного Ледовитого океана (Дания (Гренландия), Канада, Норвегия, Россия, США), а также три приарктические страны – Исландию, Финляндию и Швецию, которые являются полноправными членами Арктического совета вследствие того, что часть их территории находится за Полярным кругом.

КНР объясняет термин «околоарктический» тем, что ее территория весьма близка к Полярному кругу. Однако северной точкой территории Китая является координата 53° северной широты, а береговой зоны – 40° северной широты, в то время как координаты Полярного круга – 66° северной широты. В подобной логике такие прибрежные страны, как Великобритания, Бельгия, Германия, Польша, Украина, Франция, чьи территории также проходят по 53-му градусу северной широты, могут считать себя «околоарктическими».

Надо признать, что некоторые их них примерно так и делают. Франция в своей Дорожной карте 2016 г., посвященной Арктике, называет себя «полярной нацией» (polar nation). Однако такая характеристика обоснована не географией, а так называемыми «полярными традициями», а именно тем, что французские исследователи активно участвовали в изучении обоих полярных регионов и их имена давно вписаны в учебники по этой тематике. Кроме того, среди заморских территорий Франции – острова Сен-Пьер и Микелон, расположенные в Северной Атлантике к югу от о-ва Ньюфаундленд, принадлежащего уже арктической стране – Канаде. И хотя координаты северной точки французских островов – 47° северной широты, тем не менее Северный Ледовитый океан можно хотя бы условно считать продолжением Северной Атлантики, в отличие, например, от Желтого или же Восточно- и Южно-Китайского морей.

В итоге позиция Китая относительно Арктики строится на том, что это некий «общий морской регион», где интересы всех государств, в том числе и внерегиональных, имеют законные основания на существование. Пекин при этом ставит перед собой основную задачу – сделать режим управления в Арктике еще более совершенным, разработать и внедрить некие новые международные правила поведения в Арктике, гарантирующие права всех заинтересованных стран. Очевидно, что такая позиция означает одно: Пекин всячески стремится размыть эксклюзивный характер сотрудничества и взаимодействия стран арктической пятерки (Дания, Канада, Норвегия, Россия, США), заменив его на более инклюзивный, то есть основанный на более широком привлечении внерегиональных государств и игроков. Фактически речь идет о максимальной интернационализации арктических пространств и ресурсов в угоду некоему абстрактному «международному сообществу». Такой подход, как представляется, не только не отвечает национальным интересам России, но и, без сомнений, вряд ли найдет поддержку других арктических государств.

Китай. Россия. Арктика. ДФО > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 сентября 2018 > № 2775783 Павел Гудев

Трамп и не только: революция без конца

Покой им только снится

Дмитрий Новиков - кандидат политических наук, научный сотрудник Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Резюме За дебатами о потенциале политического выживания Трампа ушел в тень тот факт, что для политической системы его победа или поражение на следующих выборах уже не имеет большого значения. Трансформация партийной системы не остановится с уходом виновника торжества.

Июльский саммит президентов США и России и последовавшее за этим объявление о новых санкциях в очередной раз продемонстрировали, что международная линия Вашингтона во многом подчинена динамике и характеру ее внутренней трансформации. В краткосрочной перспективе – это проблема промежуточных, а затем и президентских выборов в 2020 году. В более широком плане на повестке стоит вопрос о том, в каком направлении будет развиваться «популистская революция» 2016 г. и к чему она приведет.

Есть у революции начало

В преддверии промежуточных выборов в Конгресс можно наблюдать новое обострение противостояния сторонников и противников действующего президента. Линия разделения во многом определяется готовностью принять и признать «популистскую революцию» 2016 года. «Революционность» для американской политической системы событий, произошедших почти два года назад, трудно оспорить – Республиканская партия, да и вся партийная система уже подвергаются фундаментальным метаморфозам, а страна адаптируется к новым внешним и внутренним условиям существования.

Для многих итоги президентских выборов, впрочем, представляются скорее переворотом – беспринципным и нелогичным, попранием если не буквы, то духа американской демократии. Выборы и 2018-го, и в особенности 2020 г. являются для этой части населения полем боя, на котором можно и нужно побеждать. Победа означает сохранение «старого порядка». Его окончательное и безвозвратное разрушение – цена поражения.

Тех, кто готов принять «революцию Трампа» (даже если вовсе не считают ее таковой), по-видимому, меньшинство, но их число растет. Во всяком случае эти люди организуются, превращаются в более или менее устойчивую социальную базу правящей администрации с повышающимся уровнем общественно-политического самосознания. На пятисотый день президентства Трамп остается вторым президентом-республиканцем в истории по уровню поддержки избирателей собственной партии – 87% респондентов-республиканцев одобряют его курс. По большей части это ядерный республиканский электорат – те, кто дважды выбирал Дж. Буша-младшего, потом дружно в нем разочаровывался, а затем уже не так дружно, но искренне ненавидел Обаму.

За это время с учетом целого ряда факторов – внешнеполитических неудач Буша-второго, проблем партийного лидерства и прежде всего социально-экономических последствий кризиса 2007–2009 гг., приведших к обеднению и фактическому выпадению из среднего класса части «белого» электората – республиканское ядро начало распадаться. При администрации Обамы на крайне правом фланге угнездились популисты из «Чайной партии» – их представители в 2010 г. даже составили в Конгрессе собственную фракцию, чье голосование характеризовало ее скорее как «третью партию», нежели сегмент республиканцев. Часть традиционно консервативных республиканцев на волне экономического кризиса, наоборот, подалась «влево»: так, в 2008 г. за Обаму проголосовали до 10% традиционного республиканского электората, воспринявшие его прогрессивные лозунги и призыв к переменам. В центре спектра окопался тесно сплетенный с крупным бизнесом, но стремительно утрачивающий связь с электоратом мейнстрим. Все они полагали себя истинными республиканцами, вернее предлагали себя, свою программу, образ мышления и модель поведения в качестве республиканца XXI века. Трамп, изначально выглядевший как наименее привлекательный в ряду таких альтернатив, более того – вносивший во время и после выборов раскол в стан «Великой старой партии», отторгаемый частью республиканского электората, сегодня словно заново собирает ядро.

Республиканец XXI века оказался громким, краснолицым, грубоватым и не очень последовательным, словом, во всем непохожим на нормального респектабельного политика и тем привлекательным для уставшего от чинной партийной бюрократии электората.

Это наглядно отражается в последних опросах, которые демонстрируют если не рост, то стабилизацию поддержки администрации. Трамп сумел сохранить свой электорат – согласно статистике Фонда Гэллапа, его поддерживает более 80% республиканцев, в целом по стране рейтинг одобрения его политики в июне составил 45%, а в июле – 41% (в 2017 г. показатель редко достигал 40%). Это соизмеримо с рейтингом многих его предшественников на июль второго года правления – например, выше, чем у неудачливого Джимми Картера (40%) и на уровне республиканского кумира Рональда Рейгана (42%). Главный идеологический враг Трампа – Барак Обама – статистически опережал его по этому показателю лишь на несколько пунктов (46%).

Такое повышение показателей можно рассматривать как своего рода институционализацию Трампа, его превращение в более или менее «нормального» политика и лидера Республиканской партии. Однако на самом деле скорее стоит говорить о процессе ползучей «трампификации» Республиканской партии, смены ее идеологической и электоральной базы. Стартом этого процесса стало поражение на праймериз всех ключевых кандидатов, представлявших центристский или правоцентристский мейнстрим партии: Джеба Буша, Теда Круза, Марко Рубио и др. Стабилизация поддержки Трампа традиционным республиканским электоратом опровергает версию о том, что это была случайность, и позволяет говорить, что в обозримом будущем аналогичные поражения могут преследовать мейнстримных кандидатов-республиканцев на выборах более низкого уровня: в Конгресс, на пост губернатора, в легислатуры штатов.

Этот процесс гораздо сложнее и объемнее, и, вероятно, переживет (политически) самого Трампа. Перспективы переизбрания действующего главы государства по-прежнему выглядят сомнительными – он все равно остается одним из наиболее слабых президентов в истории с весьма ограниченным политическим капиталом. Согласно тому же Фонду Гэллапа, антирейтинг продолжает бить рекорды – Трамп является единственным президентом, доля одобрения деятельности которого никогда не превышала долю неодобрения. В середине июня 2018 г., когда рейтинг достиг максимума с момента инаугурации, уровень неодобрения все равно составлял 50%. В этот момент кривые одобрения и неодобрения действующей администрации приблизились друг к другу максимально. Далее они вновь разошлись – мониторинг уже следующей недели показал 55% неодобрения и 41% поддержки.

В этом основная слабость Трампа по сравнению с другими президентами. Его предшественники даже при относительно невысоких рейтингах всегда имели значительный люфт из тех, кто сохранял нейтралитет. Та же логика действовала и в отношении Конгресса, где отсутствие враждебности облегчало вербовку голосов в лагере оппонентов: коалиция «нового курса» Рузвельта и двухпартийная поддержка эмансипации 1960-х гг. – яркие тому примеры. Действующая администрация по-прежнему представляет собой осажденную крепость, пусть и с солидным гарнизоном, все чаще совершающим смелые вылазки. Поляризация общества объективно тормозит обещанные преобразования, а Трампу не дает стать президентом реформ, на что он претендует. Пока единственным крупным внутренним преобразованием, которое администрации удалось провести, остается налоговая реформа. И хотя ее масштабы и влияние трудно переоценить, сама по себе она не способна «вернуть Америке величие», то есть реализовать задуманную программу. Другие реформы, о которых заявлял Трамп: отмена «Медикэр», программа развития инфраструктуры, миграционная как часть президентского курса – пока провалились, будучи выхолощенными или отложенными.

Вместе с тем вряд ли кто-то возьмется точно спрогнозировать исходы выборов 2018 и 2020 года. Опыт последних лет показывает, что данные опросов дают представление об уровне поддержки того или иного политика не более, чем тень от предмета – о самом предмете. В этих условиях лагерь Трампа будет подпитываться надеждой на чудо, усиливаемой каждым новым тактическим успехом, а лагерь противников, напротив, – испытывать дефицит уверенности в собственных силах. Так, еще год назад сокрушительная победа демократов на промежуточных выборах казалась почти неизбежной – опросы указывали на провал поддержки республиканской партии даже среди ядерного электората. Однако за несколько месяцев до промежуточных выборов комментаторы скорее предпочитали осторожно надеяться на минимальный перевес, а некоторые всерьез рассматривали возможность победы «слонов». Это, вероятно, одно из следствий «трампификации» республиканцев, мимикрия под стиль, риторику и платформу президента оказалась действенной стратегией для привлечения голосов. Даже уверенная победа демократов на промежуточных выборах может не столько обескровить лагерь трампистов, сколько еще сильнее цементировать распределение сторонников и усилить их мобилизацию.

Между тем за дебатами о потенциале политического выживания Трампа ушел в тень простой факт, что по большому счету для американской политической системы его победа или поражение на следующих выборах уже не имеет большого значения. Революция свершилась, а запущенный выборами 2016 г. процесс трансформации партийной системы едва ли будет остановлен с уходом из активной политики виновника торжества. Более того, процессы во многом предопределены самой логикой и историей политической системы США, в которой циклический подъем популистских волн играет особенную и чрезвычайно важную роль.

Популизм как норма

Слово «революция» в американском общественном дискурсе имеет не менее, а может, даже более сакральное значение, чем в России. На истории американской революции зиждется все здание государственного и общественного устройства. Деяния отцов-основателей легли в основу исторического мифа о рождении американской демократии – для многих американцев гораздо более реального, чем полеты на Луну. Наделить этим статусом действия современных политиков, тем более в нынешних условиях – значит осквернить прошлое и придать легитимность, если не сакральность, как ни крути, довольно неприглядному настоящему.

Тем не менее мирные политические революции – события, переворачивавшие американскую политическую жизнь с ног на голову – в истории случались не раз, а популизм является не девиацией, а нормой. В среднем жизненный цикл партийной системы составлял 20–30 лет, после чего всякий раз происходила перестройка партийно-политического ландшафта. Эти периодические встряски, обязательным спутником которых являлся подъем популистов, возникали вследствие неспособности старых партий и их бюрократии угнаться за изменениями в стране и мире и ответить на новые вызовы, волнующие избирателей, будь то социальное расслоение, наплыв мигрантов или процветающее в республиканской стране рабовладение. Эти тектонические сломы всякий раз придавали динамику развитию, не позволяя элитам замкнуться в себе, «сварить» страну «в собственном соку». Политическая система выходила из ловушки стагнации, адаптируясь к меняющимся внутренним и внешним условиям.

В поиске объяснений «революции» Трампа многие интеллектуалы, например Уолтер Рассел Мид и Генри Уильям Брэндс, обратились к наиболее близкому историческому аналогу – «джексонианской» революции 1820-х годов. Тогда, как и сейчас, обозначился кризис демократических механизмов: сращивание партий и ослабление политической конкуренции привело к ослаблению связи между политическим классом и избирателем, в результате последний начал терять возможность эффективной защиты своих интересов. Это заставило массы и наименее удовлетворенные элитные группы поддержать несистемного кандидата-популиста, чтобы вернуть американской демократии ее изначально эгалитарный характер. Генерал Эндрю Джексон – герой англо-американской войны 1812–1814 гг., не имевший никакого политического опыта – стал выразителем этого народного недовольства, впервые проявившегося на выборах 1824 года.

У Джексона была «своя Хиллари» – его оппонентом выступил один из главных символов клановости и элитарности того времени, сын второго президента, бывший госсекретарь Джон Куинси Адамс. По итогам выборов Джексон набрал большее количество голосов избирателей и выборщиков и должен был победить. Однако тогда элита пошла на обман – Адамс сумел заручиться поддержкой выборщиков другого кандидата, спикера палаты представителей Генри Клея, назначенного за это на должность госсекретаря. Победа Адамса, да еще в результате кулуарной сделки, привела к кризису доверия не только к правящему политическому классу, но к политической системе в целом.

Следствием этих событий стал социальный взрыв. На следующих выборах вокруг Джексона объединилась «соль Америки» – жители аграрных южных и средних штатов, и с опорой на них ему удалось опрокинуть правящую элиту и провести радикальные по тем временам реформы. Бунт американской глубинки привел к «перезагрузке» американской системы – на месте старых партий эпохи отцов-основателей появились новые политические группы сторонников и противников Джексона (будущие демократы и республиканцы), обеспечившие своей борьбой политическую конкуренцию. Система вышла из ловушки стагнации, адаптировавшись к меняющимся внутренним и внешним условиям.

Эти события в современной американской историографии обозначаются как «Джексонианский бунт» (revolt), хотя всего полстолетия назад в американской историографии расхожим мнением было то, что события 1820-х гг. являются прямым продолжением американской революции. Многие американские историки, особенно первой половины XX века (например, Чарльз Бёрд) считали принятие Конституции началом консервации системы и утраты только складывающейся политической системой эгалитарных черт. Хотя современные исследователи в меньшей степени склонны обвинять американские элиты в стяжательстве и антидемократизме, двойственность итогов революции и откат системы к более консервативному и аристократическому варианту в целом признается и ими. В связи с этим новая революционная волна казалась многим сторонникам Джексона необходимой, чтобы вернуть ей изначальный эгалитарный характер.

Под лозунгами возврата к истокам Джексон совершил новую или, вернее, продолжил старую революцию, одновременно адаптировав партийную систему к вызовам времени: спорные решения и идеи, бившие по самым основам политического мейнстрима – ликвидация Национального банка, политика в отношении индейцев и миграционная политика – обозначили путь, по которому страна двигалась в следующие десятилетия. Впоследствии система неоднократно выводилась из стагнации ростом новых популистских волн. Таким образом, давшая начало государственности американская революция не заканчивается – она воспроизводится без конца, корректируя дисбалансы политический системы.

Правда, характер этих революций изменился. В ходе практически всех последующих смен партийных систем политическим элитам и институтам удавалось избегать опрокидывания «уличным популизмом» – всякий раз при его появлении внутри самих мейнстримных партий, на правом или левом их крыле, возникал «системный популизм», корректирующий систему изнутри. Если не считать Гражданскую войну – единственный случай, когда назревшие противоречия не удалось разрешить мирно – последние полтора столетия эти циклы проходили достаточно безболезненно. Усвоившие урок «джексонианской революции» элиты всякий раз оказывались чрезвычайно чутки к появлению популизма.

Так, в конце XIX века новая популистская волна, возглавляемая демократом Уильямом Брайаном, заставила мейнстримные элиты учесть часть запросов «средней Америки», главным из которых были претензии на более справедливое распределение результатов бурного экономического роста последней трети столетия. Ответом стали реформы республиканца Теодора Рузвельта, возглавившего т.н. прогрессивное крыло «Великой старой партии». Следует отметить, что по своему психологическому архетипу, манере выступлений, тактике политической борьбы и некоторым особенностям риторики Трамп во многом похож или, возможно, пытается копировать Тедди Рузвельта.

Другой Рузвельт – знаменитый Франклин Делано – в 1930-е гг. стал лидером перестройки партийной системы в рамках политики «нового курса». Структурные проблемы в экономике и в обществе были тогда гораздо глубже, что определило и остроту внутриполитической борьбы, и продолжительность периода трансформации, занявшего практически целое десятилетие. Однако дальновидность Франклина Рузвельта и объединившейся вокруг него части элиты позволила разрешить эти проблемы без катастрофических потрясений, адаптировав американскую систему к вызовам XX века.

Некоторые указывали на то, что события 1930-х гг. стали последним серьезным преобразованием партийной системы США, после чего она стабилизировалась и, опираясь на сильные институты, далее развивалась без серьезных катаклизмов. Однако большая часть современных исследователей эту точку зрения не разделяют. Хотя политические перегруппировки 1960-х и 1980-х гг. едва ли сравнимы по масштабу с великим сломом эпохи Франклина Рузвельта, они столь же значимы с точки зрения эволюции американской политической системы. Укрепление политических институтов во второй половине XX века сделало смены партийных систем менее заметными и в какой-то мере создало миф о стабильности американской политической системы, которому в 2016 г. был нанесен серьезный удар.

Последние два цикла партийной трансформации, на которые обычно указывают исследователи, осуществлены при более благоприятных обстоятельствах и прошли относительно гладко. Нарастающее давление «слева» (движение за гражданские права) и «справа» (консервативная реакция на него) в 1950-е гг. разрешилось реформами администраций Кеннеди–Джонсона. Правая популистская волна, которую возглавил на выборах 1964 г. консервативный республиканский кандидат Барри Голдуотер, потерпела поражение – демократической администрации удалось перетянуть на свою сторону значительную часть его электората, а сам возмутитель спокойствия после поражения по сути подвергся общественному остракизму, даже со стороны однопартийцев. В 1980 г. консерваторы уже гораздо более умеренного толка взяли реванш: приход к власти Рональда Рейгана ознаменовал победу неолибералов в экономической политике и неоконсерваторов – во внешней.

Нынешняя политическая сумятица, по-видимому, является отражением очередного слома старой и формирования новой партийной системы, что создает большие ожидания относительно изменения американской внешней политики. Вопреки нарастающему пессимизму, эти ожидания могут сбыться, но в существенно иной форме. По ряду причин, в отличие от последних циклов, в этот раз «перезагрузка», по-видимому, будет протекать с серьезными осложнениями и действительно больше напоминает «джексонианскую революцию», нежели эволюционные преобразования XX столетия.

Всерьез и надолго

Что пошло не так и почему назревшая трансформация партийной системы проходит в таких экстраординарно тяжелых условиях? По всем параметрам ныне существующая партийная система находится на финальной стадии существования. Она довольно «старая» – если считать окончанием предыдущего цикла правление Рональда Рейгана, ей уже больше 35 лет. Налицо и признаки разложения – границы между партиями в ряде случаев практически стерты, доверие американцев к федеральному правительству, и без того зачастую невысокое, согласно всем опросам достигло рекордно низких отметок. Идеологическая база нынешнего американского мейнстрима изживает себя, отторгается и массовым избирателем, и частью наиболее прогрессивно (или деструктивно) настроенных элит.

Избрание в 2008 г. Барака Обамы воспринималось многими как ответ на назревшую необходимость перемен. Первый в истории Соединенных Штатов чернокожий президент активно играл в умеренного популиста и подчеркивал реформаторский характер своего правления, сравнивая себя с Франклином Рузвельтом и Авраамом Линкольном. Однако его приход к власти в 2009 г. оказался в какой-то мере фальстартом. Половинчатость проводимых его администрацией реформ (в том числе и во внешней политике, которая, сменив вывеску и инструменты, руководствовалась прежними императивами), привела к тому, что внутренний кризис американского общества лишь усугубился. Страна начала расползаться «влево» (движение «Оккупай Уолл-стрит») и «вправо» (движение «чайников»), привлекательность же предлагаемой истеблишментом повестки последовательно снижалась. К концу правления Обамы разговоры о кризисе доверия к федеральным институтам власти стали общим местом, а некоторые наиболее прозорливые наблюдатели, такие как Дэвид Игнейшас и Филипп Уоллак, еще в 2015–2016 гг. указывали на грядущий коллапс центристского мейнстрима и связанный с этим политический кризис.

Избрание Хилари Клинтон едва ли позволило бы избежать кризиса – страна по-прежнему оставалась бы расколотой, а правительство – слабым. Администрации Клинтон в той же мере, что и администрации Трампа, пришлось бы иметь дело с враждебным Конгрессом и негативно настроенными медиа при постоянно снижающихся рейтингах. Основным отличием такой альтернативы стало бы, вероятно, то, что Джеймс Коми давал бы показания не по делу «русских хакеров», а о секретной дипломатической переписке Клинтон. Но главное – это еще более радикализировало бы антимейнстримные настроения и, по сути, привело бы к воспроизведению ситуации 1824–1828 годов. На это указывают почти одинаковые с Трампом антирейтинги Клинтон в период президентской кампании, которые с большой долей вероятности она забрала бы с собой в Белый дом. Однако с некоторой степенью вероятности при таком сценарии перестройка системы могла завершиться одним рывком.

Нынешний «джексонианский бунт» принял вялотекущую и растянутую во времени форму. Победа антисистемного кандидата не являлась абсолютной и выглядит для многих как досадная случайность. В отличие от Джексона, Трамп не имел достаточного морального капитала, чтобы одномоментно опрокинуть истеблишмент, и в то же время он, по-видимому, не обладает и способностью к компромиссам с оппонентами, которая позволила Франклину Рузвельту в гораздо более тяжелых условиях выстроить коалицию «нового курса». Спустя два года после выборов лагерь трампистов испытывает такой же дефицит лидерства, что и традиционные партийные элиты. За исключением, собственно, самого президента у них пока нет фигур, способных вести избирателей на федеральном уровне – хотя появляются аналоги Трампа на уровне штатов.

Не находя разрешения в Вашингтоне, эта ползучая революция выливается на периферию. Нынешние промежуточные выборы станут лишь первой пристрелкой для политиков и политтехнологов – как перестроить избирательные кампании и платформы, чтобы соответствовать общественным настроениям. В борьбе за сердца избирателей республиканские кандидаты все больше предпочитают мимикрировать под действующего президента, по крайней мере на уровне риторики. И это дает плоды. На проводимых в преддверии выборов праймериз поддерживающие Трампа кандидаты – как уже занимавшие посты, так и «новички» – демонстрировали большие шансы пройти через партийный фильтр в тех штатах, где Трамп одержал победу. В Висконсине Скотт Уокер, считающийся одним из наиболее последовательных сторонников Трампа, набрал 92% голосов, в то время как в Миннесоте критиковавший администрацию Трампа действующий губернатор-республиканец Тимоти Поуленти проиграл относительно малоизвестному, но горячо поддерживающему президента региональному политику Джефу Джонсону. Свое поражение Поуленти прямо объяснил несоответствием «образу Трампа». В проголосовавшем за Клинтон Вермонте борющийся за переизбрание губернатор-республиканец, наоборот, дистанцировался от действующего президента.

Если этот тренд сохранится, в течение четырех-восьми лет значительная часть «старых» республиканцев в Конгрессе и легислатурах штатов уйдет. Ей на смену придет новое поколение, ориентированное на электорат Трампа, его идеологию и риторику. В долгосрочной перспективе такая Республиканская партия в целом будет, вероятно, более националистической, протекционистской, возможно, более жесткой в миграционной политике и менее терпимой в отношении меньшинств – именно этот набор установок в той или иной форме превалирует среди поддерживающих Трампа кандидатов. Впрочем, в таком случае республиканцы рискуют сами стать партией меньшинства – с более узкой, но более консолидированной электоральной базой.

Демократическая партия в этих условиях получает возможности стать условной центристской партией большинства, собирая под своими знаменами всех, кто так или иначе не согласен с курсом действующего президента. По большому счету именно на эту тактику делают и будут в ближайшие два года делать ставку демократы. Однако такое развитие событий даст заведомо временный результат, так как превратит демократов в эдакий американский вариант нынешней ХДС/ХСС – движение с растворившейся идеологией, всеядное по отношению к политикам, функционерам и избирателям, и, по сути, партию «старого порядка». Такая политическая структура, как показывает опыт той же ХДС/ХСС, обречена на постепенное «высушивание» и ослабление по мере кристаллизации внутреннего конфликта.

Вероятно, чтобы обрести некоторую идеологическую четкость, демократы вынуждены будут еще сильнее взять влево. Успех Берни Сандерса продемонстрировал, что эта повестка может увлечь молодых избирателей, интеллектуалов и мечтателей. Однако, что гораздо важнее, при должной гибкости умеренные инкарнации Сандерса могут взять на борт и более широкие массы растерявшихся избирателей, в том числе «потерянных республиканцев» – тех, кто пострадал от последствий экономического кризиса 2007–2009 г., но не разделяет риторику и политику Трампа. Выборы 2008 г. показали, что в условиях кризиса своей партии часть республиканцев готова голосовать за привлекательного демократического кандидата. На уровне истеблишмента прогрессивные консерваторы – их кокус (Republican Main Street Partnership) занимает 73 места в нижней и четыре в верхней палате сто шестнадцатого Конгресса (2016–2018) – идеологически гораздо ближе к демократическому центру, чем к действующей администрации. Некоторые представители этого лагеря публично говорят о готовности «перебежать» к демократам. Борьба за этот электоральный ресурс станет одним из важных пунктов будущих выборов.

В случае таких трансформаций поляризация американской политической жизни продолжится, но будет проходить уже в рамках более институционализированных структур. На месте активистов «Чайной партии» и молодых анархистов из движения «Оккупай Уолл-стрит» появятся более организованные и стабильные политические организмы, которые под вывесками старых партий республиканцев и демократов продолжат борьбу за власть. В какой-то момент, осуществляя обратную электоральную экспансию, два полюса вновь сойдутся в центре политического поля – после чего можно будет говорить о том, что другая партийная система окончательно оформилась и стабилизировалась. И тогда настанет черед новой революции.

Готовиться к худшему

Затяжной характер внутриполитической трансформации Соединенных Штатов, по-видимому, станет определяющим фоном международной жизни в ближайшие четыре-восемь (возможно, и больше) лет. Этот фон будет негативно влиять на мировую политику и безопасность.

Исторически сломы партийной системы, как правило, сопровождались повышением агрессивности американской внешней политики. Администрация Эндрю Джексона активизировала военные действия против индейцев. Слом партийной системы в 1890-е гг. сопровождался ростом экспансионистских настроений, захватом Кубы и Филиппин и началом масштабного строительства военного флота при администрации Теодора Рузвельта. Трансформация 1930-х гг. вначале способствовала умиротворению американской внешней политики в рамках «политики добрососедства», однако уже с 1940 г. администрация Рузвельта фактически взяла курс на вступление во Вторую мировую войну. Историки до сих пор спорят о мотивах, но участие в войне сыграло важную роль в разрешении внутренних экономических и политических проблем. В 1960-е гг. США втянулись в большую и оказавшуюся стратегически бессмысленной войну во Вьетнаме, а приход к власти Рейгана обернулся радикализацией политики в отношении СССР, объявлением «крестового похода против коммунизма», ростом военных расходов.

Каждый из указанных примеров можно объяснить и внешними факторами – решение задач укрепления американских позиций в мире, обеспечение безопасной среды для существования и развития Соединенных Штатов. Однако периоды внутриэлитных перегруппировок создавали предпосылки для того, чтобы Вашингтон делал ставку на военные и околовоенные инструменты, эффектные, но не всегда эффективные односторонние акции, вызванные внутриполитическими, а не стратегическими соображениями. Удар по базе Шайрат, эскалация вокруг Северной Кореи, применение в Афганистане «матери всех бомб» – яркие тому примеры. Однако в силу особенностей внешних и внутренних обстоятельств период нынешней трансформации характеризуется не столько военной, сколько экономической агрессией: администрация Трампа развязывает экономические войны против противников и союзников не для укрепления позиции США в мире, но и чтобы удовлетворить интересы целевого электората: заинтересованных в протекционизме отраслей промышленности, военно-промышленного комплекса, «синих воротничков», составивших костяк «джексонианского бунта» и желающих проведения более национально-ориентированного внешнеполитического курса.

Следствием роста влияния внутренних факторов на внешнюю политику является стратегическая фривольность, которая, по-видимому, будет усугубляться. Другим великим державам – России и Китаю – в этих условиях придется готовиться к худшему и брать ответственность за международную стабильность в свои руки. Эта политика не должна стать односторонним заполнением вакуума, который может образоваться в результате возможного ухода США из тех или иных географических и политических областей. России и Китаю необходимо сформировать вокруг себя такую международную структуру, которая будет купировать негативные эффекты американской политики и до известной степени структурировать ее, выполняя роль стабилизатора их действий на международной арене – как это в чрезвычайно жесткой форме было в период холодной войны. На деле это означает твердость позиций и даже прямое противостояние Соединенным Штатам в чувствительных для международной системы областях. Очевидно, до завершения внутренней трансформации и сохранения внутриполитической нестабильности нет смысла и обсуждать какую-либо «сделку», большую или малую.

Однако ошибочным является и расчет на то, что внутренние проблемы являются концом Америки как великой державы и что следующее десятилетие будет временем утраты ею международных позиций, а возможно и самоизоляции. Исторический опыт подсказывает, что по завершении внутренней трансформации США окажутся, скорее всего, более консолидированными и более сильными. С такой Америкой – целостной, уверенной в себе и, вероятно, обладающей более ясным стратегическим мышлением – можно и нужно иметь дело.

В этой связи крайностью будет и превращение Соединенных Штатов в «экзистенциального врага», сдерживание которого становится самоцелью и осуществляется любой ценой. Это означало бы отказать США в способности к внутренней эволюции и игнорировать возможности трансформации внешнеполитического нарратива, которые открываются в условиях обновления американской политической системы.

Наиболее позитивным для России сценарием был бы реванш условных киссенджерианских реалистов, оформление новой американской стратегии на основе баланса сил с другими участниками международной жизни и деидеологизации внешней политики. Он же – и наименее вероятный в силу особенностей политических и идеологических основ американского государства. Однако даже коррекция существующего внешнеполитического нарратива может открыть возможности для серьезного разговора о новых правилах безопасной международной жизни. Или, вернее сказать, – безопасного международного сожительства.

Президентство без ограничений

Сдержки и противовесы были подорваны задолго до Трампа

Джеймс Голдгайер – профессор международных отношений в Американском университете и приглашенный старший научный сотрудник в Совете по внешним связям.

Элизабет Сондерс – профессор факультета внешнеполитической службы и член профессорско-преподавательского состава Программы исследования безопасности Джорджтаунского университета.

Резюме Сегодня мы имеем в США необузданную, ничем не ограниченную президентскую власть. Началось это не с Трампа, но при нем полномочия президента стали беспрецедентными, и американцы вынуждены будут еще долго пожинать последствия.

В эпоху Дональда Трампа порой возникает ощущение, что один человек может совершенно самостоятельно определять внешнеполитический курс Соединенных Штатов в нашем непростом мире. С тех пор как Трамп занял кресло президента, он принял ряд односторонних решений, имевших колоссальные последствия. Он вышел из Транстихоокеанского партнерства, Парижского соглашения по изменению климата и иранской ядерной сделки. Он обложил пошлинами Канаду, Китай, Мексику и Европейский союз. В июне он единолично перевернул вверх дном саммит «Большой семерки», оскорбив канадского премьер-министра Джастина Трюдо и не подписав от имени Соединенных Штатов совместное коммюнике. Его июльское турне по Европе сопровождалось дипломатическими фейерверками, начиная с саммита НАТО в Брюсселе, где возникли сомнения относительно приверженности Трампа этой организации, до почтительной пресс-конференции с президентом России Владимиром Путиным.

Каждое из этих решений вызывало вопли негодования, однако реального противодействия не было. Например, Конгресс оказался неспособен помешать президенту начать торговую войну с Китаем и союзниками США. Сколько бы Трамп ни сетовал на теневое «глубинное государство», все время вставляющее ему палки в колеса, гигантская бюрократия американского правительства пассивно наблюдала за тем, как президент тянет с реализацией плана по сдерживанию российского вмешательства в электоральный процесс. Даже ближайшие союзники не смогли убедить Трампа не вредить организациям либерального мирового порядка, которыми Соединенные Штаты руководили десятилетиями, и не выходить из них. Как может политическая система, славящаяся сдержками и противовесами, позволить одному человеку действовать по своему усмотрению в таких важных вопросах?

В действительности проблема не только в Трампе и даже не в тенденции к увеличению президентских полномочий. Ограничения, накладываемые на президента – не только Конгрессом, но также бюрократией, союзниками и международными организациями – размываются на протяжении нескольких десятилетий. Ограничения чем-то напоминают мышцы: когда они атрофируются, требуется время для их восстановления, прежде чем спортсмен сможет вернуться в игру. Не Трамп создал ту свободу действий президента, которой он теперь пользуется. Он просто продемонстрировал, как трудно помешать президенту США.

Сочетание снижающейся внешнеполитической компетентности конгрессменов и растущей политической поляризации лишает законодателей способности контролировать исполнительную власть, даже если бы они очень этого захотели. У чиновников нет стимула повышать уровень компетентности и проявлять свои полномочия, когда центр принятия внешнеполитических решений смещается в Белый дом, а надзор Конгресса за внешнеполитической деятельностью неуклонно ослабевал. В то же время союзники Вашингтона все менее способны контролировать внешнюю политику президента, по мере того как альянсы становятся заложниками партийной борьбы в США. Помимо всего прочего, после окончания холодной войны президенты нередко обходили международные организации и не считались с их мнением.

В будущем при любой попытке остановить рост президентских полномочий необходимо учитывать не только ущерб, причиненный Трампом, но также и более глубокую проблему: органы, уполномоченные ограничивать президентские полномочия, неуклонно утрачивают как желание, так и возможности обуздывать президентов. Многие, особенно после событий 11 сентября 2001 г., красноречиво доказывали необходимость сдерживать президентские полномочия. Однако Конгресс не в том состоянии, чтобы вернуть себе былую роль во внешней политике, равно как и другие традиционные источники ограничения власти американских президентов. Для перезапуска этой системы может потребоваться сильное потрясение – например, беспрецедентный рост могущества Китая.

Законодатели ушли в самоволку

Конституция дает Конгрессу полномочия ограничивать президента по таким вопросам, как торговля и применение силы. Хотя формальное голосование по вопросам внешней политики, проводимой президентом, случается редко, законодательная власть имеет возможность сдерживать президента другими, менее формальными способами. Сенаторы и конгрессмены могут проводить слушания, вызывающие дебаты и выносящие решения на суд широкой общественности. Они способны также вынудить президента просчитывать реакцию Конгресса на проводимую им политику, что будет побуждать его сдерживать себя до того, как это сделают конгрессмены. Это важная, пусть зачастую и невидимая, форма надзора. Например, президент может проработать детали спорного международного соглашения таким образом, чтобы Конгресс не обрушился на него с критикой.

Однако контроль Конгресса над американской внешней политикой значительно ослаб со времени начала холодной войны, и особенно с середины 1990-х годов. По словам политолога Линды Файлер, «что-то не так в Сенате и его комитетах по национальной безопасности». Два сенатских комитета, имеющих мандат следить за внешней политикой и национальной безопасностью – Комитет по внешним связям и Комитет по вооруженным услугам – проводят значительно меньше слушаний (публичных и закрытых), чем в эпоху холодной войны, что привело к ослаблению надзора за внешнеполитическими предприятиями, такими как войны в Афганистане и Ираке.

Почему уменьшилось число слушаний? Обострение межпартийной борьбы – одна из важных причин. Внешняя политика никогда не была полностью изолирована от внутренней, но в 1970-е гг. политическая поляризация начала нарастать и резко усугубилась в 1990-е годы. И сегодня конгрессмены рефлексивно поддерживают свою партию. В периоды единого правительства это означает крайне почтительное отношение к президенту, в периоды разделенного правительства – тупиковую ситуацию. Ни тот ни другой сценарий не способствует качественной работе Конгресса.

Поляризация также дает президентам повод просто игнорировать Конгресс при проведении внешней политики. Как утверждает политолог Кеннет Шульц, поскольку конгрессмены все меньше готовы перейти черту, становится «все труднее получить двухпартийную поддержку амбициозных или рискованных предприятий, особенно получить добро на применение силы и заключение договоров». Поэтому президенты предпочитают формальным механизмам, таким как ратифицированные договоры, альтернативы типа исполнительных соглашений. Это хорошо видно на примере иранской ядерной сделки. В 2015 г. Барак Обама, озабоченный тем, что не сможет провести договор с Ираном через Конгресс, находящийся под контролем республиканцев, решил заключить исполнительное соглашение (что позволило Трампу впоследствии так легко его разорвать).

Еще одна тенденция, ведущая к ослаблению влияния Конгресса – снижение компетенций конгрессменов в области внешней политики и национальной безопасности. Попросту говоря, раньше законодатели были лучше осведомлены о тонкостях и нюансах внешней политики, чем сейчас. Более глубокие экспертные знания усиливали формальную и видимую роль Конгресса, поскольку его комитеты могли осуществлять более строгий надзор за исполнительной властью. Экспертные знания также усиливали невидимые способы ограничения президентской власти, используемые Конгрессом. Президентам приходилось думать о том, как искушенный председатель или член комитета оценит их политику. Например, во время начальной эскалации войны во Вьетнаме президент Линдон Джонсон старался заручиться поддержкой могущественных председателей комитетов, таких как сенатор Уильям Фулбрайт, возглавлявший Комитет Сената по внешним связям с 1959 по 1974 годы. Фулбрайт поддержал сенатскую резолюцию по Тонкинскому заливу в 1964 году. Но спустя два года его доказательные слушания помогли настроить общественное мнение против войны.

Экспертиза Конгресса также помогала выработать серьезную двухпартийную линию, вынуждавшую президента подчиниться. Хорошим примером служит Программа совместного уменьшения угрозы – инициатива по обеспечению безопасного хранения и уничтожения оружия массового уничтожения в бывшем Советском Союзе. Сенатор-демократ от штата Джорджия Сэм Нанн и сенатор-республиканец от штата Индиана Ричард Лугар – два столпа и оплота оборонного лобби, принимавшие активное участие в подготовке соглашений по контролю вооружений в годы холодной войны – предложили эту программу в 1991 г. в качестве поправки к ежегодному законопроекту об обороне. Поначалу администрация Джорджа Буша-старшего возражала против принятия этой поправки, поскольку на нее требовалось 500 млн долларов, ранее утвержденных для других целей. Однако Нанн и Лугар одержали верх, так как их поддержали 86 сенаторов. Законопроект был утвержден Сенатом, потому что имевшая уже тогда место поляризация все еще была управляемой, и к тому же оба сенатора являлись уважаемыми специалистами по вопросам обороны и внешней политики.

Данная программа стала апофеозом законотворческой деятельности на базе экспертных знаний. В последующие годы законодателей все меньше и меньше интересовали детали внешней политики. В 1994 г. небольшая группа недавно избранных конгрессменов-республиканцев даже с гордостью заявила, что у них нет загранпаспортов.

Упадок экспертных знаний объясняется несколькими причинами. Изменения в распределении функций комитетов, а именно увеличение числа комитетов, привело к расширению широты охвата за счет глубины. Средства массовой информации, столкнувшись с сокращением бюджетов, обращали меньше внимания на важные комитеты, особенно Комитет по внешним связям в Сенате и Комитет по внешней политике при Палате представителей. Тем самым они утрачивали привлекательность в качестве средства повышения репутации на Капитолийском холме. Текучесть кадров привела к сокращению стажа работы и опыта, особенно в Комитете Сената по внешним связям, а это, в свою очередь, уменьшило число специалистов, к которым можно обращаться за советом по сложным вопросам. Добавьте сюда поляризацию и рост числа безвыходных ситуаций, что, при снижении общей активности Конгресса, также сокращает стимулы для развития специализации. Итог – решительный упадок экспертных знаний в Конгрессе.

Переломный момент в долговременной тенденции ослабления надзора со стороны Конгресса наступил после 11 сентября, когда законодатели одобрили применение военной силы. Эта мера была призвана противодействовать терроризму; однако президенты в итоге стали широко интерпретировать данное позволение. На протяжении почти 17 лет санкция на применение военной силы служила законным оправданием расширения военных действий на Ближнем Востоке, многие из которых лишь условно соотносились с первоначальным намерением. Однако законодатели не проявили большого рвения, чтобы добиться новой санкции, ограничивающей президента, когда речь заходит о проведении многочисленных контртеррористических операций в таких странах, как Сомали, Сирия и Йемен. А все потому, что нынешний статус-кво устраивает многих конгрессменов. Он позволяет им избегать голосования по военным операциям, что всегда рискованно, поскольку в случае неудачи после завершения кампании они могут быть призваны к ответу. И это позволяет сосредоточиться на законности той или иной операции без необходимости занять определенную позицию о ее целесообразности.

Решение Обамы в августе 2013 г. добиться от Конгресса одобрения по вопросу использования силы в Сирии в ответ на применение тамошним режимом химического оружия может на первый взгляд выглядеть как признак уважительного отношения. Однако на самом деле это показало, насколько ослабли полномочия законодателей по объявлению войны. Не получив поддержку даже от Великобритании, Обама объявил, что будет добиваться санкционирования военных действий Конгрессом, прежде чем нанести удар. Если не считать нескольких республиканцев, утверждавших, что президент не может нанести удар по Сирии без одобрения законодателей (на чем они впоследствии не настаивали, когда в 2017 г. Трамп нанес удары по Сирии), большинство конгрессменов явно не желали втягиваться в дебаты. Тем самым они еще раз продемонстрировали, до какой степени отстранены от внешнеполитических дел. Как подтвердил в своих мемуарах помощник советника Обамы по национальной безопасности Бен Роудс, президент добивался голосования в Конгрессе, зная, что может проиграть, что ясно продемонстрировало бы нежелание законодателей поддерживать более активное военное вовлечение США в дела Ближнего Востока. Как показали последующие события, этот вопрос стал более запутанным, когда, по понуканию России, Сирия пообещала отказаться от химического оружия.

Так же неохотно Конгресс поддерживает президента в вопросах торговли. Несмотря на опасения по поводу протекционистских мер Трампа, законодатели от Демократической и Республиканской партии, по сути, отказались рассматривать этот вопрос. В июне Боб Коркер, республиканец от штата Теннесси, председательствующий в Комитете Сената по внешним связям, предложил законопроект, требующий от президента добиваться утверждения Конгрессом пошлин, вводимых по соображениям национальной безопасности. Однако он не смог получить достаточной поддержки других республиканцев, не желающих сердить Трампа в преддверии промежуточных выборов.

И все же в Конгрессе есть люди, неравнодушные к внешнеполитическим вопросам, готовые бороться за то, чтобы голос законодательной власти был услышан. Например, в 2017 г. Конгрессу удалось ввести дополнительные санкции против России, вопреки желаниям президента. Но в целом Конгресс отказался от своих полномочий в области внешней политики и торговли в пользу исполнительной власти, и теперь ему будет трудно их вернуть, даже если он очень этого захочет.

Отстранение бюрократии от дел

Формирование Соединенных Штатов как мировой державы столетие назад потребовало сильного аппарата внешнеполитического ведомства и международных отношений, выстраивающего отношения с другими странами. Знающие и опытные сотрудники стали противовесом импульсивным переменам. Вполне естественно, президентов всегда раздражало, что они не могут заставить чиновничество выполнять свои поручения. Например, президент Гарри Трумэн жаловался, что «старые дипломаты» из Госдепартамента отказываются проводить его политическую линию. Однако в последние десятилетия некоторые из тех сил, которые ослабляют Конгресс, также подрывают и способность бюрократии сдерживать и ограничивать власть президента.

С тех пор как Трумэн подписал в 1947 г. Закон о национальной безопасности, согласно которому был создан Совет по национальной безопасности (СНБ), президенты пытаются отодвинуть в сторону опытных сотрудников Государственного департамента, фактически заменяя их политически более благонадежными кадрами из СНБ в Белом доме. Опираясь на наследие президента Джона Кеннеди, замкнувшего внешнеполитические процессы в большей степени на Белом доме, Генри Киссинджер, служивший помощником по национальной безопасности президента Ричарда Никсона, отрезал бюрократию от важных инициатив, таких как установление деловых отношений с Китаем и переговоры по контролю над вооружениями с Советским Союзом. Его коллега при администрации Картера Збигнев Бжезинский позаботился о закреплении доминирования Белого дома во внешней политике. В частности, он не подключил Госдепартамент к переговорам 1978 г. о нормализации отношений с Китаем. Хотя президент Рональд Рейган вернул полномочия Госдепартаменту на короткий период, когда у руля стоял Джордж Шульц (сменив шесть помощников по национальной безопасности за два президентских срока), маятник качнулся в обратную сторону при президенте Джордже Буше-старшем. Его могущественный госсекретарь Джеймс Бейкер отодвинул от дел служащих своего ведомства, сделав ставку на горстку политических назначенцев для управления процессами воссоединения Германии и переговоров между Израилем и Палестиной.

Следующие президенты неуклонно расширяли СНБ, так что число его сотрудников удваивалось при каждом последующем. Если при Джордже Буше-старшем там было 50 человек, то при Билле Клинтоне – уже 100, при Джордже Буше-младшем – 200, а при Обаме – 400. СНБ уже не просто координировал политику, а проводил ее – во многом за счет кадровых дипломатов из Госдепартамента. Даже официальные лица в Пентагоне чувствовали, что их пытаются «вывести за скобки». Бывший министр обороны Роберт Гейтс жаловался, что «Белый дом пытается управлять военной политикой на микроуровне».

Более могущественный СНБ может быть полезен президентам, но он снижает возможность чиновников влиять на ситуацию, пользуясь своими глубокими и независимыми экспертными знаниями. Политические инсайдеры, выбираемые президентом для управления работой Белого дома за свою лояльность, зачастую не имеют достаточного опыта для политических маневров. Например, Клинтон пришел в Белый дом после 12-летнего правления республиканских администраций; его сравнительно неопытная команда порой не знала, что делать в сложной ситуации, складывавшейся в таких странах, как Босния, Гаити и Сомали. Но чем больше эта политика разрабатывается и проводится Белым домом, тем меньше у чиновников стимулов использовать свои знания для восполнения пробела. Если никто не поручает чиновникам разрабатывать и проводить в жизнь внешнеполитическую линию, то зачем париться?

Конгресс не только не мешал президентам постоянно приближать внешнеполитический аппарат к Овальному кабинету, но и играл определенную роль в размывании бюрократии в качестве противовеса. Поскольку в годы холодной войны президентам нередко приходилось быстро принимать решения и действовать, Конгресс согласился с ростом президентских полномочий не только за свой счет, но и за счет служащих Госдепартамента. Как доказывали политологи Шон Гейлмард и Джон Пэтти, если Конгресс не может ограничивать власть президента, то по крайней мере было бы логично «позаботиться о том, чтобы президент при принятии важных политических решений опирался на заслуживающих доверие советников, к которым он прислушивается». Если уж президент склонен к централизации внешнеполитических решений и прислушивается в основном к мнению чиновников Белого дома, то Конгресс по крайней мере хотел бы быть уверен, что глава исполнительной власти принимает осознанные решения. Поэтому Конгресс предпочел не сдерживать рост персонала СНБ.

Однако есть одно подразделение американской государственной бюрократии, которое переживает рост и подъем, а не упадок, и это Пентагон. Внешняя политика США неуклонно милитаризуется, по крайней мере после 11 сентября, и Конгресс выделяет все более значительные финансовые ресурсы для Пентагона без сопутствующего ужесточения контроля их использования. Больше всего от этого страдает Госдепартамент. В Африке, Латинской Америке и на Ближнем Востоке региональное военное командование подчас играет более важную роль в выстраивании двусторонних отношений, чем послы США. Армия действительно впечатляет своей способностью быстро решать разные вопросы; однако опасность в том, что военное командование слишком часто может полагаться на применение силы. Как сказал министр обороны Джеймс Маттис, «если вы не финансируете Госдепартамент в полном объеме, тогда мне нужно закупать больше военной техники».

Несмотря на эти тенденции, Госдеп долгие годы сохранял экспертный потенциал, что давало ему некоторые полномочия, чтобы влиять на принимаемые президентом решения. Однако при первом госсекретаре Трампа Рексе Тиллерсоне пренебрежительное отношение исполнительной власти к внешнеполитическому ведомству достигло кульминации. Должности заместителя и помощника госсекретаря остались вакантными. В декабре 2017 г. бывший посол и президент Американской внешнеполитической ассоциации Барбара Стивенсон сообщала, что дипломатический корпус США с января того же года лишился 60% кадровых дипломатов. Несмотря на критику Конгресса, Тиллерсон отказался расходовать уже выделенные средства на противодействие российской и террористической пропаганде и даже поддержал дальнейшее сокращение бюджета своего ведомства (чего Конгресс не допустил). Преемник Тиллерсона Майк Помпео заявил в мае, что возобновит кадровую комплектацию Государственного департамента и вернет ему былую «крутизну». Однако в июле все еще не ясно, выполнит ли он свое обещание.

Нет союзников, на которых можно опереться

На фоне ослабления внешнеполитических полномочий Конгресса и бюрократии еще одним важным противовесом внешнеполитической линии президентов были консультации с союзниками. После окончания Второй мировой войны США тесно координировали действия с союзниками при принятии серьезных решений, нередко учитывая их внутренние потребности. Отчасти подобное почтительное отношение было продиктовано необходимостью сохранять единство перед лицом советской угрозы. Президенты понимали, что если самая могущественная страна в мире будет играть мышцами, не считаясь с озабоченностями других государств, это породит противодействие. Вот почему менее сильные союзники во многом могли выполнять функцию противовеса американской силе.

В конце 1940-х гг., во время переговоров о реализации «плана Маршалла», Трумэн позволил Великобритании сохранять привилегированный статус в торговле со своими колониями и протекторатами во избежание раскола в трансатлантическом альянсе. В конце 1970-х гг. Соединенные Штаты обнадежили своих западноевропейских союзников, предложив двойное решение для НАТО: США размещают ядерные силы дальнего радиуса действия в Европе и одновременно ведут переговоры о контроле над вооружениями с Советами. А после вторжения Ирака в Кувейт в 1990 г. Бейкер объезжал весь мир, встречаясь с главами и министрами иностранных дел стран, входящих в Совет Безопасности ООН (а также других стран, выделивших войска для проведения операции по освобождению Кувейта). В то же время Джордж Буш-старший обзванивал коллег, чтобы добиться принятия резолюции ООН, разрешающей применить военную силу, если Ирак не освободит Кувейт. Как впоследствии признал Бейкер, решение Буша не захватывать Багдад в ходе преследования иракских войск американской армией отчасти объяснялось его нежеланием поставить под угрозу международную коалицию.

Но в 1990-е гг. Америка все чаще стала думать, что как единственная сверхдержава она может и обязана формировать мир по своему усмотрению и желанию. К концу десятилетия союзники Соединенных Штатов чувствовали себя исключенными из процесса принятия решений, что видно на примере министра иностранных дел Франции Юбера Ведрина, в раздражении назвавшего США «гипердержавой». ООН также меньше и меньше ограничивала власть Вашингтона – отчасти благодаря усилиям республиканцев-конгрессменов, энергично противостоявшим этой организации.

В преддверии войны в Косово в 1999 г. Клинтон обошел ООН, так как понимал, что Китай и Россия наложат вето на резолюцию. Однако он все же провел военную операцию США через НАТО, чтобы укрепить ее легитимность. Соединенные Штаты с готовностью проводили все варианты возможного выбора целей через процесс проверки в Североатлантическом совете – органе по принятию политических решений в рамках НАТО, и французы, в частности, притормозили ряд американских запросов.

Президент Джордж Буш-младший поднял односторонний подход на новые высоты. Однако он стремился хоть как-то привлечь союзников к вторжению в Ирак и даже попытался добиться второй резолюции ООН – отчасти чтобы помочь британскому премьеру Тони Блэру в решении внутренних проблем. Первая резолюция была принята в конце 2002 г., чтобы дать Саддаму Хусейну последний шанс выполнить требования по разоружению, но она не санкционировала войну. А когда Франция и Россия заявили, что наложат вето на вторую резолюцию, Буш провозгласил, что будет действовать с «коалицией добровольцев». Он все же не решался единолично развязать войну, это было бы уж слишком. Вместе с тем вторжение справедливо считается примером того, как США игнорируют мнение ближайших союзников. Одним из итогов стала политизация альянсов, когда американские сторонники войны стали критиковать страны, которые не поддержали эту инициативу (конгрессмен-республиканец, осуществлявший надзор за кафетерием Палаты представителей, даже переименовал «французский картофель фри» (French fries) в «картофель свободы»).

Обама вел свою кампанию на платформе восстановления отношений между Соединенными Штатами и их союзниками, и ему удалось вернуть союзников и международные организации в русло проводимой США внешней политики. Но ущерб уже был причинен. Фундаментальные союзнические обязательства могли больше не выполняться независимо от того, кто хозяин в Овальном кабинете; они все чаще становились предметами межпартийных дебатов. Когда Обама решил осуществить интервенцию в Ливии при посредничестве НАТО после одобрения СБ ООН в 2011 г., республиканцы, вместо того чтобы поддержать вовлечение союзников, раскритиковали президента за «лидерство из-за чужих спин», как один из его советников охарактеризовал эту стратегию.

Впоследствии, когда Обама договорился о ядерной сделке с Ираном, поддержка союзников не помогла ему добиться одобрения республиканцев, что стало свидетельством снижающегося влияния союзников на достижение американского внутриполитического консенсуса.

Если альянсы продолжат рассматриваться через призму межпартийной борьбы, то, по мнению политолога Даниэла Дрезнера, «акции союзников будут расти или падать в цене в зависимости от того, кто находится в Белом доме и какая партия контролирует ситуацию». Это нанесет урон не только видимой, законной роли альянсов, когда общественность больше склонна поддерживать внешнеполитические инициативы, одобряемые союзниками или многосторонними организациями, но также и их консультативной функции. Во время кризисов союзники могут быть как полезным противовесом, так и ценным ресурсом. Однако некоторые будущие президенты лишатся контроля со стороны союзников, что очень опасно. Другие могут попытаться связаться и проконсультироваться с союзниками, но те не захотят поднимать трубку телефона.

Будущее сдержек и противовесов

Долгое время у американских президентов было больше свободы действий во внешней, нежели во внутренней политике, но никогда у них не было полного контроля. Однако после окончания холодной войны система сдержек и противовесов, когда-то ограничивавшая президентскую власть на международной арене, стала размываться. Ничем не связанная исполнительная власть при Трампе появилась не на пустом месте: она стала возможной как кульминация долгосрочных тенденций. Будучи президентом, которого явно не интересуют чужие мнения, Трамп вряд ли мог мечтать о более подходящей системе.

Многие ограничения внешнеполитического курса не видны. Президенты предвидят отповедь со стороны Конгресса и соответственно ограничивают себя сами. Они беспокоятся о том, чтобы получить достаточную поддержку вне Америки, и предлагают уступки союзникам на встречах за закрытыми дверями. Невидимость этих ограничений затрудняет их понимание до тех пор, пока в них не возникает потребность. Трамп демонстрирует, что этих ограничений по сути уже нет, и их нельзя быстро восстановить.

Можно ли что-то предпринять? Окончание холодной войны развязало руки американским президентам. Быть может, понадобится беспрецедентный подъем Китая до уровня равной конкуренции с США, чтобы американский народ и его лидеры осознали: для проведения более действенной внешней политики нужна мудрость и сдержанность, предлагаемая Конгрессом и бюрократией, имеющими реальные полномочия и серьезные экспертные знания. Нужны также консультации с союзниками и международными организациями, приносящими реальную пользу. Угроза со стороны Китая может привести к росту влияния внешнеполитической экспертизы Конгресса, укреплению дипкорпуса и осознанию того, что союзники и международные организации могут дать Америке больше сил и возможностей для отведения этой опасности.

Без этого Конгресс вряд ли будет интересоваться внешней политикой или повышать свою компетентность в этой области; Белый дом все так же будет пренебрегать талантами, сокрытыми в дипломатическом корпусе, а президенты продолжат игнорировать мнения даже ближайших союзников. Сегодня мы имеем необузданную, ничем не ограниченную президентскую власть. Началось это не с Трампа, но с тех пор, как он стал президентом, полномочия президента стали беспрецедентными, и американцы вынуждены будут еще долго пожинать последствия этого тренда.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 5, 2018 © Council on Foreign Relations, Inc.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 сентября 2018 > № 2775781

Трамп и санкции: без иллюзий

Андрей Цыганков – профессор международных отношений и политических наук Университета Сан-Франциско.

Трамп – не только политический боец за выживание в вашингтонских джунглях, но и убежденный сторонник глобальной гегемонии США. Он отнюдь не является противником санкций против России. Его пресловутое уважение к Путину (и наоборот) связано с родством идеологического свойства, но отнюдь не родством интересов. Оба лидера прекрасно понимают, что нахождение общего языка не означает согласия. «Поладить» с Путиным Трамп готов лишь на своих условиях, в которых России отведена роль страны, помогающей США давить на конкурентов и всецело принимающей американскую глобальную гегемонию.

Анонсирование новых санкций против России под различными, теперь уже не связанными с Украиной, поводами стало предметом активных дискуссий об их природе и последствиях. В российской политической и экспертной среде нередки оценки, согласно которым вся проблема заключается во внутренней политике Соединенных Штатов. Чуть утрируя, можно сказать, что логика этих оценок сводится к тому, что настроенному на сотрудничество Трампу не дает работать русофобский истеблишмент Конгресса, американских медиа и силовых структур.

При этом одни уповают на относительно скорую нормализацию отношений с США, связывая с ней консолидацию внутриполитических позиций Трампа и надеясь на его «здравый смысл» и понимание того, что мир американской гегемонии уходит в прошлое. Другие на улучшение не надеются, но также связывают санкции с раскручиванием спирали внутриполитической борьбы в связи с приближающимися ноябрьскими выборами в Конгресс. Трамп, мол, играет на опережение, будучи вынужден отдать должное популярной антироссийской теме и демонстрируя, что и в этом вопросе он «круче» своих оппонентов в Конгрессе.

В этих рассуждениях упускается из виду то, что Трамп – не только политический боец за выживание в вашингтонских джунглях, но и убежденный сторонник глобальной гегемонии США. Его нападки на либералов-фритрейдеров и демократизаторов – критика не изоляциониста, а националиста-сверхдержавника. Национализм предполагает жесткое соперничество за свои интересы. Это и есть нормализация, которую Трамп связывает с завоеванием новых рынков и беззастенчивым ослаблением конкурентов, используя для этого широкий набор инструментов. В числе последних – политическое давление, угрозы военного вмешательства, а также различного рода санкции и торговые ограничения.

В мире сохраняющегося господства доллара и американских корпораций именно финансово-экономические меры призваны укрепить пошатнувшуюся гегемонию США. Трамп не является противником санкций против России, как это видится некоторым связывающим с ним преодоление кризиса двусторонних отношений. Идеологически и психологически он готов к активному введению экономических ограничений не только против Китая, Северной Кореи, Ирана и Турции, но и не разделяющих его мировоззрения европейских стран-«союзников».

До тех пор пока американская экономика демонстрирует тенденции роста и пока разрознены противники американского неомеркантилизма, стратегия санкций будет приносить США дивиденды. Незападные страны во главе с Китаем могли бы поставить заслон этой стратегии, но все еще изготавливаются к борьбе политически и психологически. Европейцы же либо идут на уступки, либо демонстрируют неспособность защитить свой бизнес от американского давления. Свидетельством такой неспособности стала история с выходом США из соглашения с Ираном и решением целого ряда европейских компаний покинуть иранские рынки, несмотря на попытки ЕС противодействовать Трампу. Если после ноябрьских выборов в Конгресс Трамп продолжит укреплять внутриполитические позиции, то следует ожидать как относительного примирения с ним его оппонентов в Вашингтоне, так и продолжения курса на экономическое давление на Россию.

Российский ответ, несмотря на обещания анонсированных МИД «зеркальных» мер, вряд ли будет симметричным. В таком ответе, имея в виду асимметричность отношений с США в целом, нет смысла. Очевидно, что в условиях глобальной иерархичности международной системы симметричный или «зеркальный» ответ – расставленная для ослабления России ловушка. Политика Кремля последних лет, включая меры скрытого сопротивления в военной, информационной и цифровой сферах, была проникнута пониманием опасности втягивания в симметричное противостояние. Характерно и то, что значимого ответа на апрельские санкции Конгресса не последовало, а изначально жесткий законопроект Думы о санкциях был тщательно выправлен с изъятием всех намеков на симметричность.

Есть в Кремле и понимание возможностей наращивания экономического давления США вплоть до мер, которые Дмитрий Медведев расценил как объявление экономической войны. Ответ на такое давление не может быть единовременным, что не исключает возможностей российского асимметричного реагирования в чувствительных для США сферах. Адекватным был бы ответ комплексный, нацеленный на дальнейшую реорганизацию международных политико-экономических и финансовых связей, развитие и координацию отношений с противниками неомеркантилистской гегемонии США, а также на активное развитие внутреннего и регионального рынка экономических связей.

Данный комментарий подготовлен для клуба «Валдай» и опубликован на сайте http://ru.valdaiclub.com/

США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 сентября 2018 > № 2775780 Андрей Цыганков

Три здравицы в адрес внешней политики Трампа

Чего не понимает истеблишмент

Рэндалл Швеллер - профессор политологии и директор программы исследования реалистичной внешней политики в Университете штата Огайо.

Резюме: Поскольку американская эра близится к концу, Вашингтону необходимо взять на вооружение новую большую стратегию, чтобы справиться с ситуацией в мире. Именно такой стратегией является реализм, исповедуемый Трампом.

Победа Дональда Трампа на президентских выборах 2016 года предвещала не меньше чем катастрофу. По крайней мере, в этом твердо убеждены все те, кого советник по внешней политике в администрации Обамы Бен Роудс назвал «Кляксой», – сообщество людей в крупнейших средствах массовой информации и внешнеполитическом истеблишменте обеих партий. Они руководствуются традиционными идеями, напускным благочестием и ложной мудростью, встревожены упадком мирового порядка, ведомого США. «Вполне возможно, мы являемся свидетелями начала мировой рецессии, которой не видно конца», – предсказывал публицист The New York Times Пол Кругман после победы Трампа. Другие пророчествовали, что Трамп уйдет в отставку к концу первого года президентского срока (Тони Шварц, соавтор книги «Трамп: искусство сделки»), либо что он через шесть месяцев будет укрываться от правосудия в посольстве Эквадора (мнение либерального комментатора Джона Аравосиса), либо что США пойдут тем же путем, что и Германия, деградировавшая от Веймарской Республики до Третьего рейха. Последнее предупреждение сделал бывший президент Барак Обама в декабре прошлого года, когда, выступая в Экономическом клубе Чикаго, напомнил о нацистской Германии. «Нам необходимо заботиться о нашем демократическом саде, иначе он может быстро прийти в запустение, – сказал Обама. – Тогда погибло 60 миллионов человек. Так что вам надо быть внимательными. И голосовать».

Конец света до сих пор не наступил – до этого далеко. Через год после избрания Трампа Исламское государство, или ИГИЛ (между прочим, фашистская организация), по сути, побеждено в Сирии и выбито из всех своих центров в Ираке. Это стало возможно благодаря решению администрации Трампа вооружить преимущественно курдское ополчение, воющее с ИГИЛ в Сирии, а также предоставить командующим сухопутными войсками больше свободы в руководстве боевыми операциями. Вместе с тем Трамп продолжил реализацию доктрины Обамы, направленную на уклонение от крупномасштабных войн на Ближнем Востоке с применением обычных вооружений, и преуспел там, где его предшественник потерпел фиаско. Он провел четкую «красную линию», предупредив Башара Асада о недопустимости применения нервно-паралитического газа в Сирии, а когда эта линия была нарушена, нанес точечные удары с воздуха по подразделениям Асада. Что касается Северной Кореи, то стратегия «максимального давления» Трампа вдвое уменьшила международные выплаты этой стране. Это заставило Ким Чен Ына осознать, что единственный выбор для него – сесть за стол переговоров.

На внутреннем фронте безработица упала в мае до 3,8% – такого не было с бурных дней доткомовского бума. При этом безработица среди афроамериканцев достигла рекордно низких значений. Среди граждан латиноамериканского происхождения, тинейджеров и людей без высшего образования она находится на самом низком уровне за много десятилетий или близко к этим показателям. Что касается работающих женщин, то безработица ниже всего за 65 лет. За время президентства Трампа фондовый рынок и потребительcкое доверие побили все мыслимые рекорды. Количество обращений за ипотечным кредитом для приобретения нового дома достигло высшей точки за 7 лет, а цены на бензин и топливо упали до самых низких значений за 12 лет. Наконец, Трамп пообещал положить конец эпохе, когда «наши политики были больше заинтересованы в том, чтобы защищать границы других стран, чем свои собственные». И число нелегальных иммигрантов с ноября 2016-го по ноябрь 2017 года снизилось на 38%. А в апреле 2017-го пограничная служба зафиксировала 15 766 инцидентов на юго-западных рубежах страны, что стало самым низким показателем как минимум за 17 лет.

Критики обвиняют Трампа в том, что он отвергает многие незыблемые постулаты либерального мирового порядка – обширной и многогранной системы, которую США и их союзники выстраивали и поддерживали на протяжении семи десятилетий. Поставив под сомнение саму суть международного сотрудничества, он пошел в наступление на мировую систему торговли, уменьшил финансирование ООН, раскритиковал НАТО, вознамерился положить конец многосторонним торговым соглашениям, призвал снова включить Россию в клуб ведущих держав G7 и глумился над попытками дать ответ на глобальные вызовы, такие как изменение климата. Но что бы ни говорило сборище глобалистов в Давосе, подобную политику следует приветствовать, а не опасаться ее. Транзакционный подход Трампа к связям с внешним миром означает, что Соединенные Штаты меньше заинтересованы в управлении долгосрочными отношениями. Их больше интересует, какую выгоду можно извлечь из краткосрочных сделок. Трамп просигнализировал всему миру, что США отныне будут стремиться отстаивать узко определяемые собственные интересы, а не интересы так называемого мирового сообщества, даже если для этого придется поступиться интересами давнишних союзников.

По сути, это реалистский подход. В ходе избирательной кампании и за время пребывания в Белом доме Трамп настаивал на том, чтобы союзники разделяли бремя ответственности за свою оборону. Он также потребовал коррекции торговых сделок, чтобы выровнять игровое поле в пользу американских предприятий и рабочих – для защиты американских промышленных отраслей от валютных манипуляций. В душе Трамп экономический националист. Он считает, что экономические отношения важнее политики, глобализация не укрепляет согласие между странами, а экономическая взаимозависимость усугубляет уязвимость государства. Он также утверждает, что государство должно вмешиваться, когда интересы компаний расходятся с интересами национальной безопасности. Например, требовал бойкота компании Apple до тех пор, пока она не помогла ФБР взломать айфон одного из террористов, осуществивших теракт в Сан-Бернардино, штат Калифорния. Подобное реалистское мировоззрение не только легитимно, но и отвечает чаяниям американских избирателей, которые справедливо признают, что Соединенные Штаты больше не живут и не действуют в однополярном мире, возникшем после окончания холодной войны. Сегодня им приходится существовать в многополярном мире с обостряющейся конкуренцией. Трамп просто отказывается от старых штампов и предрассудков, воспринимая международную политику такой, какой она всегда была и есть на самом деле, – крайне конкурентной средой, населенной своекорыстными государствами, озабоченными собственной безопасностью и экономическим благополучием. Лозунг Трампа «Америка прежде всего» радикален лишь как призыв отстаивать прежде всего интересы США.

Бесплатного сыра больше не будет

Главная задача, поставленная Трампом, – восстановить нормальный торговый баланс между Соединенными Штатами и остальным миром, чтобы выправить систематический и чрезмерный перекос в торговле с богатой Восточной Азией и Европой и одновременно защитить отрасли, жизненно важные для американской национальной безопасности. Торговый баланс – это разница между стоимостью экспорта и импорта. Когда импортируется больше, чем экспортируется, образуется торговый дефицит, означающий, что страна во многом зависит от прямых зарубежных инвестиций или от денежных заимствований для восполнения разницы. В долговременной перспективе устойчивый дефицит торговых операций снижает совокупный спрос на товары и услуги в стране, замедляя рост экономики и занятости населения. В 2017 году торговый дефицит США в области товаров и услуг вырос на 12% – до 566 млрд долларов, и это самый высокий показатель с 2008 года. С учетом этого дисбаланса странно слышать, что мнимые друзья и союзники Соединенных Штатов клеймят Трампа как протекциониста, вознамерившегося уничтожить либеральный экономический порядок. Этим неблагодарным администрация Трампа посылает недвусмысленный сигнал: вам никто больше не позволит держать американцев за наивных простаков. Иными словами, бесплатного сыра больше не будет.

«Клякса» переживает, что политика администрации Трампа свидетельствует о резком снижении готовности США укреплять мировую торговлю и инвестиции. Однако угрозы Трампа ввести высокие заградительные пошлины и прочие протекционистские меры – скорее, средство давления на другие страны, чтобы они открыли свои рынки для американских товаров. Это также попытка повысить стратегический статус торговой дипломатии с помощью санкций и иных форм экономического государственного управления и надавить на другие страны, чтобы заставить их делать то, что хочет Вашингтон и чего они в противном случае делать не станут. В конце концов, Соединенные Штаты остаются ведущим мировым рынком экспортных товаров, что дает стране огромное преимущество и важный рычаг влияния в торговых переговорах. Однако США традиционно пренебрегали этим средством, чтобы не прослыть врагами либерального мирового порядка. Трамп избрал другой путь.

В отношениях с Китаем – единственным государством, которое может на равных конкурировать с Америкой, Трамп использует торговую дипломатию, чтобы добиться ряда ценных уступок. В настоящее время торговый дефицит с КНР составляет 375 млрд долларов; во время переговоров в мае сообщалось, что китайские официальные лица пообещали уменьшить дефицит до 200 млрд долларов к 2020 году. Администрация Трампа продолжает оказывать давление на китайское правительство, требуя прекратить помощь китайским компаниям и то, что Вашингтон считает несправедливыми субсидиями. В течение ряда лет китайские госпредприятия скупали американских конкурентов в высокотехнологичных отраслях, тогда как американским компаниям запрещалось приобретать конкурирующие с ними китайские компании. Однако теперь Белый дом намерен наложить на Китай аналогичные инвестиционные запреты. Как сообщила в марте The New York Times, «он готовится ограничить китайские инвестиции в новейшие американские технологии – от микрочипов до беспроводной технологии 5G».

Принимая меры для выправления дисбаланса в экономических отношениях с Китаем, администрация Трампа ввела пошлины против демпинга на крупные стиральные машины и оборудование солнечной энергетики из КНР, а также ввозные пошлины на китайскую сталь и алюминий по соображениям национальной безопасности. В апреле администрация пригрозила жесткими пошлинами на импорт 1300 китайских изделий на общую сумму 50 млрд долларов, приоткрыв завесу над самым агрессивным планом противодействия торговым методам Пекина за последние десятилетия. Китай в ответ предложил купить американский экспорт на 70 млрд долларов, если администрация Трампа не будет вводить упомянутые и планируемые пошлины. А в мае Китай снизил ввозные пошлины на зарубежные автомобили с 25% до 15% (при этом американская ввозная пошлина на автомобили иностранного производства – всего 2,5%).

Трамп дал ясно понять, что даже соседи и ближайшие союзники США не будут освобождены от американских пошлин. В конце мая он выполнил свое предвыборное обещание, введя 25-процентную пошлину на импорт стали и 10-процентную – на импорт алюминия из Канады, Мексики и ЕС. В качестве оправдания администрация сослалась на соображения национальной безопасности и выводы министерства торговли о том, что импорт металла приводит к деградации американской индустриальной базы. Канада объявила об ответных шагах и вместе с остальными членами «Большой семерки» приняла заявление о «единодушной озабоченности и разочарованности» решением Соединенных Штатов.

Если отбросить в сторону возмущение партнеров, то введение пошлин Трампом вполне оправданно. Это не более чем «реализм для чайников» в чистом виде. Как отметил политолог Джонатан Киршнер, в анархическом мире «государства будут стремиться к самодостаточности, чтобы гарантировать себе способность использовать средства конкурентной борьбы и снизить собственную уязвимость, вызванную нарушением международных экономических потоков, характерных для мирного времени». В программной внешнеполитической речи во время избирательной кампании Трамп сам сформулировал эту позицию: «Ни одна страна, которая не ставила свои интересы на первое место, никогда не процветала. И наши друзья, и наши недруги ставят интересы своих стран выше наших интересов, и мы должны начать делать то же самое, поступая с ними по справедливости. Мы больше не будем делать нашу страну или ее народ заложниками ложной песни глобализма. Национальное государство остается подлинным фундаментом счастья и согласия в обществе». В словах Трампа явно прослеживается лейтмотив реализма.

Больше никаких многосторонних соглашений

Еще один столп в фундаменте внешнеполитической платформы Трампа состоит в том, что Соединенным Штатам следует работать с международными партнерами по возможности на двусторонней основе, а не через многосторонние соглашения и договоренности. Следуя этой линии, администрация Трампа вышла из ядерной сделки по Ирану, Транстихоокеанского партнерства и Парижского соглашения о противодействии изменениям климата. Она предложила уменьшить взносы США в ООН на 40%, заставила Генеральную ассамблею сократить миротворческий бюджет на 600 млн долларов, объявила о намерении выйти из ЮНЕСКО и Совета по правам человека ООН, а также отказалась от переговоров по миграции. Трамп также пригрозил разорвать Североамериканское соглашение о свободной торговле и вместо этого подписать отдельные соглашения с Канадой и Мексикой. Ему кажется, что соблюдение таких договоренностей легче контролировать, чем многосторонние соглашения.

С точки зрения Трампа, многосторонние отношения «снижают нашу способность контролировать свою политику». Даже поборникам либерального мирового порядка следует признать его правоту, поскольку это именно то, ради чего и был создан миропорядок, основанный на правилах: ограничить выгоду от своевольного применения чрезмерной силы в международных отношениях и политике. Фактически те, кто выступает за такой порядок, стремятся ни много ни мало к революционному преобразованию мировой политики, надеясь заменить анархическую систему международных отношений, где правит бал грубая сила, системой, где все подчинено власти закона. Для этих поборников глобализма главная фишка всегда состояла в том, чтобы убедить слабые и второстепенные государства – то есть всех, кроме США, – что институциональные ограничения и многосторонние соглашения свяжут свободу действий гегемона. Чтобы такой порядок работал, он должен быть автономным и способным обеспечить соблюдение правил независимо от желаний гегемона. Иначе у других стран не окажется оснований полагать, что данный порядок будет всегда ограничивать власть гегемона.

Теперь игра окончена. Трамп понял, что многочисленные институты послевоенного мироустройства фактически связывают Америку по рукам и ногам, и освободился от этих пут. Слабость господствующего миропорядка не должна никого удивлять: со времени окончания Второй мировой войны международные институты и нормы подкреплялись силой США, а потому не могут использоваться для их сдерживания. По большому счету, Соединенные Штаты всегда сдерживали себя сами, и мало кто может обвинить Трампа в том, что он открыл эту и без того всем хорошо известную истину. Американские лидеры и внешнеполитические элиты выступали в защиту многосторонних соглашений, международных институтов и власти закона как чего-то самоценного – безотносительно к тому, как все это сказывается на национальных интересах страны.

Безбилетников больше не будет

Заключительный внешнеполитический постулат Трампа – это его требование, чтобы союзники несли справедливую долю расходов на свою оборону. НАТО соглашается, что на долю США приходится 73% расходов альянса, что слишком много для организации с 29 странами-членами, главная задача которой – обеспечение европейской безопасности. Тем не менее обозреватели привычно потешались над Трампом за то, что он называл союзников «безбилетниками», стремящимися все заботы о собственной безопасности переложить на США. Они могли бы добавить, что так же их называл Обама. «Безбилетники меня огорчают», – сетовал он в интервью журналу The Atlantic в 2016 году. Обама включил в список партнеров, не желающих нести свою ношу, Великобританию, предупредив, что эта страна больше не сможет рассчитывать на «особые отношения» с Америкой, если не будет тратить хотя бы 2% своего ВВП на оборону.

На протяжении нескольких десятилетий американские президенты сетовали по поводу нежелания европейцев увеличивать расходы на оборону, но, когда доходило до дела, ничего не делали для решения этой проблемы. В годы холодной войны Соединенные Штаты и их союзники вместе противостояли советской угрозе, что хоть как-то объясняло нежелание Вашингтона надавить на партнеров. Но теперь, когда дракон убит, и притом много лет назад, и когда правительство США думает резко сокращать социальные расходы для восстановления финансового здоровья страны, не может быть никакого оправдания дальнейшему субсидированию безопасности Европы. Как выразился на страницах этого журнала политолог Барри Позен, «это социальное пособие для богатых».

Похоже, что нападки Трампа на НАТО уже приносят плоды. Расходы на оборону европейских членов Атлантического альянса достигли максимума с 2010 года. Однако, по мнению «Кляксы», Трамп не просто пытается заставить союзников платить по справедливости, но и активно работает над уничтожением НАТО. Дэвид Леонхардт, журналист The New York Times, написал в июне этого года: «Если бы президенту США нужно было набросать план развала Атлантического альянса, то этот план удивительным образом напоминал бы то, что делает Трамп». Похоже, что Леонхардт, однако, забыл одну прописную истину: «Величайший враг альянса – это победа». Когда Запад победил в холодной войне, НАТО утратило смысл существования. В мире, который все больше становится многополярным, альянсы теряют былую жесткость: друг сегодня может стать врагом завтра (или как минимум конкурентом) и наоборот. Трамп с этим согласен. Он придерживается принципа Realpolitik: «У Америки нет постоянных друзей или врагов; есть только интересы».

Инстинкты Трампа-реалиста ярче всего проявляются в его подходе к России. Как и все американские президенты до него, Трамп встретился с лидером Кремля, ища сотрудничества в решении ряда вопросов безопасности (в данном случае по Ирану и Сирии), а также для того, чтобы избежать войны между двумя ядерными сверхдержавами, если говорить о самом фундаментальном и экзистенциальном уровне отношений. Те, кто громче всех кричат, что Россия – смертельный враг США и что Трамп – марионетка российского президента Владимира Путина, – это те самые люди, которые проводили провальный внешнеполитический курс в последнюю четверть века.

Суть в том, что Трамп – не главная причина, по которой связи внутри НАТО ослабевают и разваливаются; всему виной структура международных отношений. На самом деле то же самое можно сказать и о предшественнике Трампа. Многое из того, что раздражало внешнеполитическую элиту, – конкретно, минималистские стратегические цели Обамы и его разговоры о медленном, но верном и безопасном продвижении вперед к намеченной цели (известная цитата Обамы, где он описывает свою международную стратегию в бейсбольных терминах – как серию «синглов» и «даблов», то есть ударов, при помощи которых игрок нападения постепенно, отрезок за отрезком, продвигается от одной «базы» к другой. – Ред.) – было по сути своей осознанием структурных ограничений.

В годы холодной войны, по словам политолога Джона Айкенберри, «Америке нужны были союзники, а союзникам нужна была Америка», и эта взаимозависимость «создавала стимулы для сотрудничества в других областях, помимо национальной безопасности». Все изменилось после того, как исчезла советская угроза, общая для всех стран Запада. У Соединенных Штатов стало меньше ограничений во внешней политике; но то же можно сказать и об их союзниках. У них снизилась потребность в великодержавном покровителе, и поэтому у Вашингтона теперь меньше рычагов влияния. В 1993 г. Кеннет Уолц, приверженец школы реализма в системе международных отношений, мудро заметил: «Советский Союз создал НАТО, а исчезновение советской угрозы “освободило” Европу, Запад и Восток. Однако свобода влечет за собой необходимость полагаться на себя». Говоря о европейских странах, Уолц приходит к такому выводу: «В не слишком отдаленной перспективе им придется самим заботиться о своих интересах – либо пожинать последствия собственной беспечности». Спустя четверть века эта «не слишком отдаленная перспектива» наконец-то наступила. Трамп не создавал эту реальность – он просто ее признал.

Все дело в структуре, глупыш

Говоря откровенно, не все при администрации Трампа идет так уж хорошо. После того как президент осудил проект национального строительства и назвал войну в Афганистане «бессмысленной тратой средств», ведущие советники убедили его отказаться от поспешного ухода из этой страны. Они доказывали, что это создаст вакуум, который заполнят ИГИЛ и «Аль-Каида», а потому необходимо оставить там небольшой американский контингент для противодействия возрождающемуся «Талибану». «Поначалу я был намерен вывести оттуда наши войска, и, как правило, мои инстинкты меня не обманывают, – сказал Трамп, объявляя о новой стратегии. – Но я всю жизнь слышу, что решения, принимаемые за столом в Овальном кабинете, значительно отличаются от тех, которые подсказываются здравым смыслом». Ему следовало прислушаться к собственной интуиции вместо того, чтобы соглашаться с нелепой идеей, будто несколько тысяч американских солдат и офицеров смогут добиться того, что оказалось не под силу стотысячному воинскому контингенту, – найти выход из тупика в самой длительной войне в истории Америки.

Однако Трамп понимает одно: либеральный мировой порядок болен. Эта болезнь, как доказывает публицист Мартин Вольф, развилась в мировом масштабе из-за того, что «после окончания холодной войны Запад неуклонно становился все менее востребованным как сообщество безопасности; это усугублялось снижением его экономического веса, особенно по отношению к Китаю». Внутри страны проблемы объясняются мнением, разделяемым многими жителями богатых стран, что они ничего не получили от либерального мирового порядка. «Более того, у многих возникает ощущение упущенных возможностей, доходов и уважения». Многие американцы справедливо полагают, что глобализация, наводняя страну дешевыми потребительскими товарами и уводя рабочие места за рубеж к низкооплачиваемым рабочим, разрушает промышленное производство США, увеличивая безработицу и снижая заработную плату. Неудивительно, что сетования Трампа по поводу несправедливых торговых соглашений нашли понимание у избирателей, особенно жителей промышленного Среднего Запада.

Ослепленные своей неприязнью к человеку труда, внешнеполитические элиты упустили из виду более серьезные структурные силы в мире, которые привели Трампа к власти. Чтобы понять действие этих сил, необходимо вернуться к концу холодной войны. Будучи единственной сверхдержавой в то время, Соединенные Штаты тесно взаимодействовали с миром, но цель этого взаимодействия изменилась. В годы холодной войны она состояла в сдерживании Советского Союза; США действовали, исходя из нужд обороны, и стремились сохранить статус-кво. Однако впоследствии они взяли на вооружение ревизионизм под маской либерализма. Как непререкаемый гегемон, Соединенные Штаты вознамерились перестроить большую часть мира в соответствии со своими представлениями о мировом порядке. Вашингтон не только состыковал собственную практику с принципами демократии, прав человека и с правосудием, но и начал активно пропагандировать и насаждать либеральные ценности за рубежом. Это стало концом прагматизма времен холодной войны и наступлением эры крестовых походов во внешней политике США. В мечтах и грезах американских внешнеполитических элит все страны, включая великие авторитарные державы, такие как Китай и Россия, должны были стать соискателями членства в мировом порядке, где Соединенные Штаты занимают доминирующее положение.

Затем наступила Великая рецессия, бросившая тень сомнений на относительную силу Америки на фоне усиления Китая и возрождения России. В результате эпоха однополярного мира если и не полностью завершилась, то явно подходит к концу. Слабеющие державы в условиях низкой уязвимости склонны сокращать свои внешние обязательства и обращать взоры вовнутрь (как это сделала, например, Великобритания после Первой мировой войны). Поэтому не стоит удивляться тому, что так много американцев наконец-то усомнились в большой стратегии своей страны, игравшей роль мирового жандарма, и проголосовали за кандидата, обещавшего поставить интересы Америки на первое место. Поскольку американская эра близится к концу, Вашингтону необходимо взять на вооружение новую большую стратегию, чтобы справиться с ситуацией в мире. Именно такой стратегией является реализм, исповедуемый Трампом.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 5, 2018 © Council on Foreign Relations, Inc.

США > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 14 сентября 2018 > № 2775779 Рэндалл Швеллер

Столкновение исключительностей

Новая борьба за старую идею

Чарльз Капчан – профессор международных отношений Джорджтаунского университета, старший научный сотрудник Совета по международным отношениям.

Резюме Трамп не справится с современными вызовами, вернувшись в прошлое. Соединенным Штатам нужна новая идея исключительности, которая определит внешнеполитическую стратегию и переформатирует их роль как якоря спасения либеральных идеалов.

Многих американцев отталкивает внешнеполитический курс президента Дональда Трампа под лозунгом «Америка прежде всего». Критики утверждают, что популистский стиль управления президента подрывает роль США как исключительной державы, призванной нести миру политические и экономические свободы. Трамп демонстрирует изоляционистские и протекционистские инстинкты, привержен односторонним действиям, индифферентен к продвижению демократии и враждебен к иммигрантам. Как американцы могли избрать президента, который настолько не соответствует устремлениям страны?

Однако слоган «Америка прежде всего» отнюдь не противоречит истории страны, как кажется на первый взгляд. Трамп не отказывается от американской исключительности, он скорее придерживается более ранней ее версии. После Второй мировой войны исключительная миссия страны строилась на идее Pax Americana и подкреплялась активным экспортом американской мощи и ценностей. Но до этого исключительность США подразумевала изолированность американского эксперимента от внешних угроз, стремление избегать международных конфликтов, распространение демократии собственным примером, а не навязыванием, протекционизм и справедливую (а не свободную) торговлю, а также сохранение относительной однородности населения благодаря расистской и антииммигрантской политике. Иными словами, Америка прежде всего.

Первоначальная версия американской исключительности – назовем ее версией 1.0 – исчезла из мейнстримной политики после нападения на Перл-Харбор. Тем не менее она сохранила привлекательность и сегодня возвращается, поскольку американцы устали от роли мирового полицейского и скептически относятся к преимуществам глобализации и иммиграции. Конечно, курс «Америка прежде всего» как внешнеполитическая стратегия обречен на провал. Соединенные Штаты и остальной мир слишком взаимосвязаны, решение большинства международных проблем требует коллективных, а не односторонних действий, а из-за притока иммигрантов однородность населения давно ушла в прошлое.

Возникшая в XVIII веке идея исключительности не подходит для нынешнего столетия. Однако привлекательность лозунга «Америка прежде всего» и связанный с этим поворот вовнутрь показывают, что версия американской исключительности, на которой базировалась внешняя политика США после 1940-х гг., тоже себя изжила. Президентство Трампа продемонстрировало потребность в новых идеях, определяющих внешнюю политику. Исключительная миссия Америки далека от завершения: мир скатывается к антилиберализму и нуждается в противовесе, которым должны стать республиканские идеалы. От того, как Соединенные Штаты определят свою исключительную роль сегодня, и будет зависеть, справятся ли они с ее выполнением.

Американская исключительность 1.0

С момента своего появления нарратив исключительности установил границы общественной дискуссии и заложил политические и идеологические основы внешнеполитической стратегии Соединенных Штатов. Первоначально концепция базировалась на пяти национальных особенностях.

Во-первых, география: океаны защищают от агрессивных государств, плодородные земли обеспечивают растущее население и дают богатства, помогая США стать ведущей державой Западного полушария. Но геополитические амбиции страны не должны простираться дальше. Исключительные географические преимущества позволяли и даже предписывали проведение изоляционистской внешней политики. В прощальном послании президент Джордж Вашингтон отмечал «географически отдаленное положение страны» и вопрошал: «Почему же не воспользоваться преимуществами такого особого положения? К чему покидать нашу собственную землю и переходить на чужую?». Соединенные Штаты проводили империалистические эксперименты, колонизировав Филиппины в 1898 г., заняв Гавайи и ряд тихоокеанских островов, участвовали в Первой мировой войне в Европе. Но эти эпизоды вызвали резко негативную реакцию и способствовали консолидации изоляционизма в межвоенные десятилетия.

Вторая особенность отчасти обусловлена географической изолированностью: страна обладает беспрецедентной автономностью во внутренних и внешних делах. Отцы-основатели охотно расширяли внешнюю торговлю и заключали торговые соглашения, но не стремились брать на себя стратегические обязательства. Вашингтон отмечал в прощальном послании: «Основополагающим правилом поведения для нас во взаимоотношениях с иностранными государствами является развитие торговых отношений с ними при минимально возможных политических связях». После отказа в 1793 г. от альянса с Францией, который помог американцам обрести независимость, США не вступали ни в какие союзы до Второй мировой войны.

В-третьих, американцы верят в свое мессианство. Они считают, что их уникальный эксперимент политической и экономической свободы спасет мир. Публицист Томас Пейн писал в памфлете «Здравый смысл»: «Со времен Ноя до настоящего времени не было положения, подобно существующему. Рождение нового мира не за горами». Но Соединенные Штаты не должны были выполнять свою миссию посредством интервенций. Когда в начале XIX века в Европе и Латинской Америке вспыхнули либеральные революции, госсекретарь Джон Куинси Адамс отмечал, что США не следует «отправляться за рубеж в поисках чудовищ, которых нужно уничтожить». Страна должна стремиться к свободе и независимости для всех, но только «посредством поддержки и собственным примером», подчеркивал он.

В-четвертых, Соединенные Штаты обладают невероятным социальным равенством и экономической мобильностью. Монархию и аристократию американцы заменили равенством возможностей. Фермеры и мелкие торговцы стали основной движущей силой, предопределившей успех демократии и процветание от одного побережья до другого. Став ведущей торговой державой, Соединенные Штаты принялись защищать свою промышленную базу с помощью пошлин и настаивали на справедливой, а не свободной торговле. В случае необходимости США были готовы применить военную силу для защиты коммерческих интересов своих граждан, как показали берберийские войны и англо-американская война 1812 года.

Наконец, американцы убеждены, что их страна обладает не только исключительной землей, но и исключительным англосаксонским народом. Пастор конгрегациональной церкви Хорас Бушнелл выразил господствующую на заре истории Соединенных Штатов точку зрения: «Из всех жителей мира был выбран особый, самый благородный народ, чтобы населить нашу страну». Расовый аспект американской исключительности продемонстрировали кампании против коренного населения, рабство и сегрегация афроамериканцев, регулярные вспышки антииммиграционных настроений. Приняв в 1798 г. Закон об иностранцах и подстрекательстве к мятежу, Конгресс установил сроки предоставления иммигрантам американского гражданства и закрепил за федеральным правительством право заключать под стражу или депортировать тех, кого оно посчитает нелояльными. Ограничения иммиграции возникли во второй половине XIX века и ужесточились в межвоенный период. Страх «разбавить» население «людьми второго сорта» остановил стремление приобретать новые территории на Карибах и в Центральной Америке после Гражданской войны.

Американская исключительность 2.0

Потом произошло нападение на Перл-Харбор, и «для любого реалиста изоляционизм закончился», как написал сенатор-республиканец и изоляционист Артур Ванденберг. Началась эра американской исключительности 2.0. Поскольку США больше не могли защититься от мира и демонстрировать результаты американского эксперимента только собственным примером, нужно было взять на себя лидирующую роль и более активно проецировать в мире свою мощь и ценности. С 1940-х гг. стали доминировать интернационалисты, а изоляционисты превратились в политических изгоев – сенатор-республиканец Джон Маккейн из Аризоны назвал коллегу из Кентукки Рэнда Пола и его единомышленников «чокнутыми».

Стремление избегать международных конфликтов уступило место стратегии глобальной вовлеченности. Холодная война обеспечила условия для ключевых альянсов в Европе и Азии, а также для создания глобальной сети дипломатических и военных форпостов. На смену одностороннему подходу пришел многосторонний. В 1919–1920 гг. Сенат трижды отвергал участие США в Лиге Наций, а в 1945 г. верхняя палата ратифицировала Устав ООН 89 голосами против двух. Соединенные Штаты также взяли на себя ведущую роль в международных институтах, устанавливавших правила послевоенного мирового порядка. При этом страна продолжала выполнять мессианскую задачу, но более жесткими средствами: от успешной оккупации и трансформации Германии и Японии после Второй мировой войны и до продолжающихся и менее успешных операций в Афганистане и Ираке.

«Американская мечта» оставалась основой этой обновленной версии исключительности, но теперь ее должен был воплотить работник завода, а не мелкий фермер. Послевоенный индустриальный бум обеспечил поддержку открытой торговли обеими партиями. С развитием движений за гражданские права в 1950–1960-х гг. американская исключительность утратила расовый аспект. Появилось убеждение, что благодаря «плавильному котлу» из многообразия народов удастся создать единую нацию. Плюрализм и толерантность стали частью продвижения «американской мечты».

Возвращение к «Америке прежде всего»

Президенты США послевоенного периода, включая Барака Обаму, являлись непоколебимыми приверженцами американской исключительности 2.0. «Соединенные Штаты были и всегда будут ключевым участником в мировых делах», – заявил Обама, выступая в Академии ВВС в 2012 году. Трамп, придя в Овальный кабинет, пообещал нечто иное. «С этого момента – Америка прежде всего» – провозгласил он в инаугурационной речи.

Поскольку созданный в 1940 г. Комитет «Америка прежде всего» был призван не допустить участия США во Второй мировой войне, эта фраза вызывает ассоциации с антисемитизмом и изоляционизмом. Однако кампания Трампа с аналогичным названием отличается от своей предшественницы. Политический успех Трампа в значительной степени обусловлен его умением использовать ту версию американской исключительности, которая резонирует с историей страны. Как отмечает Уолтер Рассел Мид, популистская внешняя политика – джексоновский подход – всегда пользовалась поддержкой в центральной части страны, которая и является электоральной базой Трампа. Верит ли сам Трамп в исключительную природу американского эксперимента – непонятно (судя по его антилиберальным инстинктам и поведению, может быть и нет). Тем не менее ему удалось успешно реанимировать основные элементы американской исключительности в версии 1.0.

Трамп примерил на себя роль изоляциониста, постоянно ставя под сомнение значимость американских альянсов в Европе и Азии и пообещав в ходе избирательной кампании, что США перестанут заниматься строительством государств. Пока его риторика гораздо жестче реальных действий, и выполнить обещания до сих пор не удалось. Соединенные Штаты остаются гарантом стратегической стабильности в Европе и Северо-Восточной Азии и продолжают увязать на Ближнем Востоке. Что касается Ирана и Северной Кореи, то тут Трамп занимает позицию ястреба.

Тем не менее взгляды Трампа можно назвать изоляционистскими. В рамках кампании «Америка прежде всего» он заявил, что союзникам придется защищать себя самостоятельно, если они не увеличат военные расходы. А также пообещал положить конец периоду, когда «наших политиков больше интересовала защита границ иностранных государств, чем своих собственных».

Трамп хочет свернуть многосторонний подход. В ходе предвыборной кампании он обещал, что Америка «не вступит в соглашения, которые могут уменьшить ее возможности контролировать собственные дела». Заняв пост президента, он объявил о выходе из Транстихоокеанского партнерства, Парижского соглашения по климату и ЮНЕСКО. Он отказался подтверждать ядерную сделку с Ираном, а теперь нацеливается на НАФТА и ВТО.

Что касается мессианской роли, Трамп с презрением относится к активному продвижению демократии в соответствии с версией 2.0. Он объяснял, что считает нынешнюю нестабильность на Ближнем Востоке прямым следствием «опасной идеи превратить в западные демократии страны, у которых нет такого опыта и которые не хотят таковыми становиться». На этом Трамп не останавливается: он даже превосходит американскую исключительность версии 1.0, демонстрируя нетерпимость к республиканским идеалам. Он запутался во лжи, оскорбляет СМИ, восхищается российским президентом Владимиром Путиным и другими авторитарными лидерами.

«Американская мечта» превратилась в «американское безумие», заявил Трамп в инаугурационной речи, богатство среднего класса страны украли и «перераспределили между всем миром». Взяв страницу из версии 1.0, он пообещал «вернуть наши рабочие места, наши границы и наши мечты».

Трамп также хочет восстановить однородность населения Америки. Он ограничивает иммиграцию, сворачивают программу Обамы по защите нелегальных мигрантов, которые были привезены в страну еще детьми, оскорбляет латиноамериканцев, отправляет домой гаитян, сальвадорцев и других пострадавших от стихийных бедствий и уклончиво высказывается о выступлениях неонацистов в Шарлоттсвилле. Все это можно считать гимном тому времени, когда в США доминировали христиане европейского происхождения. Для Трампа вернуть Америке величие означает сделать ее белой.

Американская исключительность в кризисе

Идея «Америка прежде всего» помогла Трампу победить на выборах, но если она станет главным принципом внешней политики, страна может сбиться с пути. Трамп уже увидел, что из-за растущего числа угроз США не могут вернуться к эпохе «без альянсов, связывающих по рукам и ногам», как выражался Томас Джефферсон. Основанный на правилах мировой порядок, построенный Соединенными Штатами, может ограничивать пространство для маневра, но его разрушение – путь к анархии. В условиях современной глобальной экономики протекционизм ухудшит, а не улучшит положение американского среднего класса. А поскольку доля белого населения нелатиноамериканского происхождения упадет ниже 50% к середине нынешнего столетия, вернуться к англосаксонской Америке не удастся.

В то же время политическая привлекательность слогана «Америка прежде всего» отражает серьезные проблемы в версии 2.0 американской исключительности, которая по-прежнему доминирует во внешнеполитическом истеблишменте. Успех Трампа обусловлен не только его умением использовать традиционные элементы американской идентичности, но и его обещанием ответить на законное и широко распространенное недовольство. США переоценили свои возможности за рубежом: кстати, именно Обама, а не Трамп, настаивал на том, что «пора сосредоточиться на укреплении нации дома». Средний класс действительно серьезно пострадал: стагнирующие зарплаты, неравенство и социально-экономическая сегрегация сделали «американскую мечту» недостижимой для большинства. Стране еще предстоит прийти к эффективной и гуманной политике, которая позволит контролировать иммиграцию. При этом придется ответить на важные вопросы о жизнеспособности теории «плавильного котла».

Американская исключительность 2.0 не получает поддержки и за рубежом.

С помощью Соединенных Штатов многие страны Европы, Азии и Америки стали демократическими, но нелиберальные альтернативы американскому пути сохраняют свои позиции. Общее благосостояние Запада упало ниже 50% от мирового ВВП, а Китай бросает вызов послевоенной архитектуре. Следовательно, Соединенные Штаты уже не могут в одиночку возглавлять международные институты. США с удовольствием поддерживали миропорядок, правила для которого писали сами, но этот период закончился. Сегодня американские идеалы уже не поддерживаются доминированием США, поэтому продвигать американские ценности стало сложнее.

Американская исключительность 3.0

Поскольку американская исключительность 2.0 забуксовала, а попытки Трампа вернуться к первоначальной версии нежизнеспособны, Соединенные Штаты могут либо отказаться от нарратива исключительности, либо разработать новый. Первый вариант кажется привлекательным на фоне политических и экономических проблем, но издержки могут быть слишком высоки. Идея американской исключительности долгое время помогала США сохранять консенсус по внешнеполитической стратегии, направленной на распространение демократии и верховенства закона. Поскольку антилиберализм находится на подъеме, мир нуждается в якоре республиканских идеалов – эту роль могут взять на себя только Соединенные Штаты. Если основанный на правилах порядок не удастся сохранить, это будет означать возвращение к гоббсовскому миру, в результате под угрозой окажутся не только принципы, но и интересы США. Именно потому, что мир находится в переломной точке, Соединенным Штатам следует обновить мантию своей исключительности.

Для этого потребуется пересмотреть все пять аспектов исключительности.

В первую очередь, Соединенным Штатам нужно найти разумную середину между изоляционизмом версии 1.0 и перенапряжением, которым сопровождалась идея Pax Americana. Некоторые эксперты предлагают политику «офшорного балансирования» – другие страны должны взять на себя ведущую роль в поддержании мира в Европе, Северо-Восточной Азии и Персидском заливе, а Вашингтон будет вмешиваться только в случае стратегической необходимости. Но такой подход заводит слишком далеко. Главной проблемой последнего времени стало втягивание в ненужные войны на стратегической периферии – в частности, на Ближнем Востоке – где офшорное балансирование действительно может оказаться правильным подходом. Но в стратегических регионах Европы и Азии уход США лишь обеспокоит союзников и усилит противников, начнется гонка вооружений и обострятся конфликты. Вашингтону необходимо сложить с себя обязанности мирового полицейского, но оставаться арбитром, отдавая предпочтение дипломатическому, а не военному воздействию.

Соединенным Штатам также необходимо изменить баланс альянсов и партнерств. Трамп не одинок в неприятии пактов, связывающих по рукам и ногам. Конгресс тоже утратил интерес к договорным обязательствам, лежащим в основе послевоенного миропорядка. Но США не могут позволить себе просто переключиться на односторонний подход. Только коллективные действия помогут справиться с современными международными вызовами, включая терроризм, ядерное распространение, изменение климата. Поэтому Соединенные Штаты должны воспринимать себя как лидера мирового сообщества, защищать международные институты и создавать коалиции доброй воли, если возможно только неофициальное сотрудничество.

Трампу не хватает такта, но он справедливо указывает американским союзникам на необходимость взять часть ответственности на себя. США должны и дальше способствовать международному взаимодействию, однако Вашингтон должен четко дать понять, что готов тратить деньги, только если это будут делать и его партнеры. В тех регионах, где произойдет переход к политике «офшорного балансирования», нужно содействовать укреплению роли Совета сотрудничества государств Персидского залива, АСЕАН и Африканского союза. Необходимо также предоставить развивающимся странам, таким как Бразилия, Китай, Индия и ЮАР, возможность участвовать в гуманитарных, миротворческих миссиях и программах развития.

Мессианская задача США должна оставаться основой идеи исключительности, однако следует отказаться от роли крестоносца и вновь стать примером для других. Смена режимов на Ближнем Востоке не открыла путь к демократии, а привела к насилию и нестабильности в регионе. Служить примером не значит отказаться от продвижения демократии. Речь идет об уважении политического многообразия и взаимодействии с режимами всех типов. В любом случае американцы должны защищать универсальные политические права и права человека – иначе придется отказаться от идеалов, определяющих национальную идентичность. Ошибки Трампа на этом направлении не способствуют обновлению идеи американской исключительности, а принижают ее.

Чтобы восстановить веру в американский путь, нужны перемены внутри. Соединенные Штаты не могут служить маяком для всего мира, пока электорат расколот и граждане лишены равенства возможностей. Но если США удалось преодолеть внутренний раскол после Гражданской войны и тяготы Великой депрессии, то они справятся и с нынешними проблемами. Обновление «американской мечты» – ключевой шаг к преодолению политической поляризации. Для этого потребуется реалистичный план восстановления вертикальной мобильности, а не пустые обещания вернуть индустриальный бум. Занятость на производстве упала в основном из-за автоматизации, а не из-за открытой торговли и иммиграции. Здесь будет полезен пересмотр условий торговли. Но для восстановления среднего класса и экономического оптимизма в районах, пострадавших от деиндустриализации, потребуются амбициозные планы обучения и переподготовки рабочих, распространение широкополосного доступа в интернет, стимулирование секторов роста, включая возобновляемые источники энергии, здравоохранение и обработку данных.

Наконец, обновленная версия американской исключительности должна предусматривать идею интеграции многообразного населения США в национальное сообщество, разделяющее давние гражданские ценности. Когда религиозные страсти раскалывают Ближний Восток, индуистский национализм дестабилизирует обстановку в Индии, разногласия по поводу иммиграции и мультикультурализма проверяют на прочность Евросоюз, американцы должны продемонстрировать единство на фоне многообразия. Подход «плавильного котла» версии 2.0 был верным, но для поддержания его эффективности нужны дополнительные меры. Для преодоления социально-экономической сегрегации и восстановления мобильности потребуются огромные инвестиции в государственные школы и колледжи. Эффективный пограничный контроль, рациональный подход к легальной иммиграции и справедливое, но жесткое отношение к нелегальным мигрантам убедят американцев в том, что многообразие – это результат проектирования, а не хаос. Хорошее владение английским языком поможет иммигрантам попасть в мейнстрим. Волонтерская служба и другие программы для молодежи обеспечат социально-культурную интеграцию.

Успех Трампа продемонстрировал, что американская исключительность версии 2.0 себя изжила. Но, несмотря на все усилия, Трампу не удастся справиться с современными вызовами, вернувшись в прошлое. Соединенным Штатам нужна новая идея исключительности, которая определит внешнеполитическую стратегию страны и переформатирует ее роль как якоря спасения либеральных идеалов.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 2, 2018 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 сентября 2018 > № 2775778 Чарльз Капчан

Как победить в холодной войне

Заметки о прошлом и будущем

Сергей Караганов — ученый-международник, почетный председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике, председатель редакционного совета журнала "Россия в глобальной политике". Декан Факультета мировой политики и экономики НИУ ВШЭ.

Резюме Подходит время для действительно новой концепции внешней политики России, прежний нарратив себя исчерпал, он все больше воспринимается как ритуал. Ситуация меняется в нашу пользу и будущие договоренности, вероятно, окажутся выгоднее.

Осложнение международного положения, все более острые разногласия крупных держав вызвали интенсивную дискуссию относительно природы противоречий в мире. В частности, является ли такое положение вещей новой «холодной войной»? Берусь утверждать, что да. Она, естественно, отличатся от своего аналога прошлого века, прежде всего тем, что имеет односторонний характер. Ее уже не первый год ведут Соединенные Штаты и ближайший круг их клиентов, действуя по лекалам предыдущей конфронтации.

Те, кто помнит прошлое противостояние, хорошо видят, как повторяются приемы. Программы военного строительства нацелены на возвращение утерянного превосходства и втягивание России в гонку вооружений, как в нее когда-то втравили Советский Союз. Санкции, ограничения имеют целью замедлить развитие. Пропагандистская кампания работает на оправдание первых двух целей и подрыв международного престижа России, в том числе путем организации откровенных провокаций.

Совпадают и многие оперативные шаги. В 1980-е гг. СССР толкали к интервенции в Польшу. Сейчас эта роль «жертвы» отведена Украине. Уже около десятилетия пытаются повторить ракетный кризис в Европе 1970-х – 1980-х гг., пытаясь милитаризировать европейскую политику. Рейган объявил Советы империей зла. Сейчас же просто оголтело сатанизируют образ страны и ее руководства.

Если называть вещи своими именами, то в попытке переиграть складывающееся не в его пользу мировое соотношение сил Запад развязал одностороннюю «холодную войну». Она опасна. Нужно трезво оценивать перспективы геополитической, геоэкономической и идеологической ситуации, опыт прошлой войны, наметить долгосрочную стратегию. Но если 30 лет назад Советский Союз потерпел поражение, на этот раз шансы преуспеть как раз на стороне России, которая выступает не сама по себе, а в качестве авангарда растущего и утверждающего себя на глобальной арене незападного мира.

В «холодной войне» заведомо проигрывают все. Вопрос в том, кто потеряет меньше. Выигрыш преходящ, а зачастую и опасен, Запад ощутил это сейчас, очнувшись, наконец, от эйфории, которая овладела им после краха коммунизма. Важно не забывать о том, что мировая политика – игра не с «нулевой суммой». И ее целью должно быть не чье-то поражение, а по возможности выигрыш для всех в условиях нового, более устойчивого и справедливого мирового порядка.

Новая война

Острота навязываемого противостояния, особенно в информационной сфере, вызвана тем, что Запад непривычно для себя оказался в ситуации отчаянной обороны, пытаясь развернуть вспять складывающееся не в его пользу соотношение сил в мире. Стратегическая мишень этого арьергардного боя – Китай. Но чтобы не дать ему стать первой мировой державой, нужно морально сломать или разгромить стоящую на пути Россию. Тем более, что против нее сражаться привычнее.

Главная причина отчаянной контратаки глубинна. Запад утратил безоговорочное военное превосходство, на котором с XVI-XVII веков строилось его экономическое, политическое, культурное доминирование. Появление ядерного оружия СССР, КНР, потом некоторыми другими незападными странами, сохранение Россией своего ядерного потенциала и восстановление в 2000-е гг. способности к активному сдерживанию лишило Запад возможности обеспечивать свою гегемонию применением военной силы. Это демократизировало мир, создало другим странам и цивилизациям возможность использовать накопленные (в том числе за счет привлечения западных технологий) конкурентные преимущества. Восстановив свой стратегический потенциал и волю к борьбе за собственный суверенитет и безопасность, Россия, по сути, стала «повивальной бабкой» подъема новых держав, прежде всего Азии. Соотношение сил в мире за последние 10-15 лет радикально изменилось.

Отступление Запада – следствие (помимо прочего) его едва ли не фатальной ошибки начала 1990-х годов. Тогда в силу разных обстоятельств большая часть российской элиты и общества хотели стать частью западного мира на достойных условиях. Но Запад не откликнулся на этот порыв – из-за собственного высокомерия, триумфализма, идеологических шор и интеллектуальной недальновидности. От России потребовали невозможного – идеологического, геополитического и экономического подчинения вплоть до ограничения суверенитета, что шло вразрез со всей исторической традицией страны. Шанс был упущен. А когда Россия в исторически короткие сроки предсказуемо восстановила свой статус ведущего мирового игрока, прежде всего благодаря военному потенциалу, политически она уже состоялась как не-Запад. Это коренным образом сместило мировое соотношение сил.

Другая причина вспышки «холодной войны» более прикладная. На фоне недовольства большинства населения ростом неравенства и отсутствием перспектив увеличить благосостояние элиты Запада упустили контроль над собственными политическими системами. Это большинство – его представляют т.н. «популисты» – получило возможность влиять на политику в обход традиционных институтов, самоорганизуясь через социальные медиа. Изменить систему, провоцирующую рост недовольства, элиты неспособны. Но взять новые процессы под контроль пытаются. А для этого необходим внешний враг – в данном случае полумифические «русские хакеры».

Конфронтация стала неизбежной уже лет 10 тому назад, когда Москва заявила о себе как о независимом и суверенном игроке, и, главное, всерьез взялась восстанавливать боеспособность вооруженных сил. Снижения противостояния стоит ждать только тогда, когда США и другие на Западе привыкнут к новому положению вещей, наведут у себя хотя бы частичный порядок, взяв под контроль расползающиеся политические системы, что будет означать неизбежное нарастание уже очевидных элементов авторитаризма.

Соединенные Штаты и их ближайшие союзники бросили в бой все резервы. Стремясь использовать остающиеся преимущества, Запад политизирует и тем самым разваливает либеральную мировую экономическую систему. Поскольку западное влияние по-прежнему очень сильно в информационной сфере, пропагандистская война развязана против всех. Это, кстати, подрывает основу преимущества и в этой области – нивелируя репутацию, созданную благодаря относительно качественной объективной подаче информации в прошлом.

Чтобы предложить набросок стратегии в новой холодной войне, нужно оценить ресурсы сторон и картину мира, внутри которой будет развиваться противостояние.

Идейная сфера

На стороне Запада пока важнейшее идеологическое преимущество – высокий уровень и качество жизни большинства граждан. Тем более что пока удается поддерживать стереотип, что благосостояние – результат политической демократии, доминирующего способа государственного управления почти во всех развитых странах. Но он уже подвергается сомнению. Индексы организации «Фридом хауз», оценивающей распространение и популярность демократии в мире, несколько лет демонстрируют негативную динамику.

Ключевая причина этого внутри Запада – углубление неравенства, падение жизненного уровня среднего класса. Удар по имиджу нанесла серия интервенций, по большей части, безуспешных – Афганистан, Ирак, Ливия, поддержка «арабской весны». Долгосрочный кризис в Евросоюзе и политика Дональда Трампа внесли свой вклад в то, что обаяние демократии поблекло. Тем более что достижения авторитарных азиатских стран лишают западную «мягкую силу» аргументов о безальтернативности модели развития.

Либеральной демократии придется отступить. Как демократия отступала в жесткой конкуренции почти всегда в истории. Эллинские республики уступали тираниям. Римская республика превратилась в Империю. Новгородская пала. Венецианская – ослабла и сдалась Наполеону. Относительно демократическое польское государство проиграло Российской империи и Пруссии и было разорвано. Да и в менее отдаленные времена мы видели схожие процессы. Почти вся Европа сдалась Гитлеру. Если бы не отчаянная борьба СССР и готовность к самопожертвованию его народа, история континентальной Европы и большей части мира была бы иной.

Выскажу еще более крамольную мысль – капитализм, по определению порождающий неравенство, противоречит демократии. Условием и базой для его успеха была не демократия, а доставшаяся от феодализма правовая система защиты собственности. К тому же развитие демократии на капиталистическом Западе опиралось на авторитарные по нынешним меркам политические системы, основанные на военном превосходстве, перераспределении мирового ВНП от колоний и полуколоний. Больше такой опоры нет и не будет. Как не будет и угрозы государственного коммунизма, заставившего правящие круги Запада делиться и обращать внимание на социальную справедливость.

Сказанное не означает отмирания демократии. Любые правительства вынуждены реагировать на запросы населения. В том числе и по той причине, которая приведена выше, – технологии дают гражданам беспрецедентные возможности для самоорганизации и отстаивания своих интересов. И это касается всех, Россия тут, естественно, тоже не исключение.

Уже через десяток лет дихотомия «регрессивный авторитаризм – прогрессивная демократия» сотрется еще больше. В мире сложится набор разнообразных гибридных систем. Наибольшие шансы демократия сохраняет в США – благодаря эффективности тамошней экономической системы, которую Трамп скорее всего подстегнет, а также из-за того, что Америка уникальна. Она – единственное государство, рожденное как демократия, и отказаться от этой формы устройства, скорей всего, просто не способна. Но степень либеральности может меняться. Демократическое поле сузится и в Соединенных Штатах, что уже происходит в борьбе за контроль над новыми коммуникациями и в результате новаций Трампа. Они, не исключено, сохранятся и после его ухода с поста президента.

Сходная ситуация будет складываться и в ценностной сфере. Период глобализации открыл новые рынки, привел к резкому росту благосостояния Запада. На фоне настроений, порожденных еще революциями 1968 г., все это привело к массированному сдвигу ценностных установок значительной части западных элит в сторону примата индивидуализма, догматически понимаемой толерантности, космополитизма, отвержения веры, даже частично семьи, других традиционных ценностей. Но ситуация изменилась. Благосостояние больше не растет. Большинство в ведущих странах Запада перестало благосклонно воспринимать диктат постмодернистских ценностей. А подавляющее большинство жителей активно развивающегося не-Запада (вес которого в мировой экономике, политике, идейной сфере растет) эти ценности попросту игнорирует как несоответствующие местным культурным традициям. В результате прогрессивное – или считающее себя таковым – западное меньшинство (и «продвинутое» меньшинство в других странах) становятся почти ничтожно малым. На обозримую перспективу ему придется обороняться, а не наступать.

Здесь стоит заметить, что поражение агрессивного либерализма не отменяет социально-гуманистические завоевания, которые были достигнуты на протяжение истории западной цивилизации. А противодействие навязыванию западной идеологии совершенно не исключает стремлении соответствовать лучшим образцам – в интересах собственного развития. Уход голода, непосредственной угрозы войны, информационная революция, повышение уровня жизни будут толкать все социально-политические модели к большей гуманности, открытости и толерантности. Что, собственно, уже происходит, например, в России естественным образом. И это никак не противоречит российским ценностям – патриотизму, приверженности суверенитету, самореализации через служение семье, обществу, стране, а не только себе, веротерпимости, культурной открытости. Последнее особенно важно в открытом взаимосвязанном виде.

Таким образом, даже без специальной внешней политики, просто поддержанием относительного мира Россия будет содействовать объективному перераспределению сил в части идеологического соревнования. Надо просто дать истории работать. А вот в информационно-пропагандистской сфере ситуация сложнее.

Здесь сильна инерция многолетнего культурного господства, накопленного доверия к западным СМИ. Интеллектуалы по всему миру привыкли узнавать не только о соседях, но часто и о себе из западных источников. Проигрывая в мировой конкуренции, Запад резко интенсифицировал пропагандистскую работу.

Россия необходимо наращивать пропагандистские мощности. Мешают унаследованные от скудных советских времен и слабости первого российского десятилетия болезненная фиксация на Западе и желание оправдываться, «давать отпор». У части интеллигенции, ментально застрявшей в 1980-х-1990-х гг., сохранился комплекс неполноценности, презрения к своей стране. Но история развернулась. В кризисе и глухой обороне находятся западные партнеры, они делают одну вынужденную ошибку за другой, подрывая доверие к себе даже в собственных странах. Большинство российского общества считают, что Россия одерживает победы. Это ощущение надо лелеять и развивать.

Но для бодрости необходимы, конечно, экономический рост и поступательное развитие социальной сферы. Все-таки нынешний всплеск патриотизма и уверенности большинства россиян в немалой степени результат того, что за пятнадцать лет они стали жить неизмеримо сытнее, комфортнее и вольнее, чем в тяжком XX веке.

Геоэкономика

Распад СССР, кризис и неудачные реформы 1990-х гг., не использованный для решительной модернизации углеводородный достаток 2000-х гг. серьезно сократил долю страны в мировом ВНП и населении. Почти утеряны многие относительно передовые отрасли экономики, например, гражданское авиастроение. Разбазарили часть высококачественной научно-технической интеллигенции. Скромный ВНП и медленный рост ограничивают все внешнеполитические возможности. Россию не считают экономически поднимающейся державой, с которой хочется дружить и опасно враждовать.

Но по сравнению с СССР есть немало и преимуществ. Главное – переход к рынку позволил, наконец, накормить народ. Большинство живет все еще небогато, но несравнимо лучше, чем при советской власти. Среди причин относительного благосостояния – прекращение обескровливавшей страну гонки вооружений и дорогостоящей политики, основанной на идеологических догмах. Советский Союз был по сути военной экономикой. Никто не знает, сколько тратилось на оборону. Но скорее всего около четверти ВНП, то есть в 5-6 раз больше, чем нынешняя доля военных расходов. РСФСР субсидировала почти все союзные республики, а СССР – все страны соцлагеря. Гигантские суммы тратились или растрачивались на помощь странам «социалистической ориентации» и «третьему миру». Незадолго до краха Советского Союза заместитель министра иностранных дел Владимир Петровский обнародовал цифру этой помощи – 24 млрд долларов. Получается, что скудно живший народ оказывал другим странам помощь больше, чем весь остальной мир вместе взятый. И танков стояло на вооружении больше, чем у всего остального мира. Россия этим не обременена и, соответственно, экономический ресурс для того, чтобы выдержать противостояние, гораздо больше, чем можно судить по более чем скромной доле России в мировом ВНП по сравнению с Советским Союзом.

СССР был закрытой экономикой, вынужденной производить большинство базовых товаров самостоятельно. Россия гораздо более открыта, она широко использует выгоды международного разделения труда. Но это же делает ее более уязвимой. В условиях жесткого соперничества предстоит постоянно делать трудный выбор между открытостью и самообеспеченностью. Это требует другого уровня интеграции внешней и экономической политики. Но главное – оживление экономического роста. И для поддержания морального духа общества, и для обретения дополнительных ресурсов в геополитической конкуренции.

Геостратегия

При развале СССР историческая Россия потеряла значительную часть территорий, почти половину населения. Сократился или вовсе сошел на нет важный с психологической и военной точки зрения стратегический буфер на Западе. НАТО на сотни километров приблизилась к центральным регионам России. Линия прямого соприкосновения удлинилась более чем в десять раз. Это создало неприятную ситуацию не только для России, но и для новобранцев. Балтам теперь действительно есть чего бояться. Останься они нейтральными, поводов было бы меньше.

Экспансия Североатлантического блока не только усугубила взаимную подозрительность, но и мощно укрепило антироссийскую фракцию в евроатланических институтах за счет стран Балтии и Польши, ряда неустойчивых и коррумпированных государств, наиболее уязвимых для американского влияния. Решительно изменилось формальное соотношение военных сил и военных расходов. Запад тратит в десять с лишним раз больше России. Расширение НАТО, Евросоюза сократило внешнеполитические возможности России, ограничило свободу передвижения российских граждан. Ряду стран пришлось отказаться от безвизового режима с Россией.

Ослабление единого военного и политического контроля сделало некоторые республики бывшего СССР – южное стратегическое подбрюшье России – уязвимыми перед радикализмом и терроризмом. В период почти двадцатилетней (с конца 1980-х гг.) слабости СССР/Россия оказались подвержены военно-политическому давлению, влиявшему на принятие решений в Москве.

Наконец, деградация системы ограничения вооружений, появление новых вооружений, в том числе кибероружия, привели к эрозии стратегической стабильности, росту угрозы войны.

Допустив расширение западных союзов до запредельного рубежа, Россия получила на своих границах источник потенциальных конфликтов – крупное разваливающееся государство с оскорбленным и несчастным народом, главной легитимацией элиты которого на долгие годы будет антироссийская политика. Это – Украина.

Но дальше идут сплошные геостратегические плюсы. Уход ненадежных и дорогостоящих союзников в Восточной Европе снял со страны огромное бремя. На Ближний Восток и отчасти во Вьетнам Россия в военно-политическом отношении вернулась на гораздо более выгодных условиях. Россия больше не субсидирует союзные республики, уровень жизни прежде был, как правило, выше, чем в РСФСР, теперь же граждане этих государств живут в основном значительно хуже и вынуждены ехать в Россию в качестве трудовых мигрантов. Злостно ошибочная политика и коррупция привели к растрате гигантских средств на субсидирование Украины, вернее ее верхушки, скидками на газ. Но эта практика давно прекращена.

Осознав опасность дальнейшего расширения западных союзов, чреватых большой войной, рост угроз с юга, Россия провела военную реформу, создав в разы более дешевые, эффективные с военно-технической и морально-психологической точки зрения вооруженные силы. При этом они не могут (несмотря на западную пропаганду и в отличие от гигантских ВС СССР) рассматриваться как нацеленные на массированные наступательные действия. Создав новое поколение высокоточных, в том числе гиперзвуковых стратегических систем, о которых объявил Владимир Путин 1 марта 2018 г., Россия де-факто выиграла гонку вооружений, не ввязавшись в нее. Эти системы упреждающе обесценивают подавляющее большинство запланированных в США инвестиций в новый виток модернизации и наращивания стратегических сил. Видимо, сводят на нет и часть уже сделанных гигантских вложений (например, резко увеличивая уязвимость авианосцев). (За мысль о том, что Россия на этом этапе выиграла гонку вооружений, не ввязавшись в нее, я благодарен видному российскому дипломату и ученому-международнику Александру Крамаренко).

Санкции содействовали успешному импортозамещению в ряде отраслей, в первую очередь в сельском хозяйстве. Заметно укрепилась продовольственная безопасность. Пока успешной и недорогой остается сирийская операция, которая вкупе с мастерской дипломатией качественно усилила российские позиции не только на Ближнем Востоке, но и в мире в целом.

Мировой ВНП перераспределяется в направление не-Запада. Туда же перемещаются военные ресурсы и политическое влияние. Страна успешно осуществляет поворот на Восток, к поднимающейся Азии. Он начал выправлять невыгодный со времен СССР баланс в отношениях с Западом – чрезмерную зависимость от него в технологическом, экономическом, финансовом и моральном отношении. Высшая российская элита больше не ощущает себя окраинно-европейской, она становится центрально-евроазиатской. Через несколько лет доли торговли с Европой и Азией сравняются. Из-за внутренней динамики серьезно ослаблены атлантические отношения. ЕС вошел в длительный кризис, рушащий мировые позиции Европы и толкающий ее к попыткам (неизвестно, насколько долговременным) консолидироваться вокруг противодействия России. Только США, но уже в значительной степени в одиночку, имеют позитивные перспективы развития. С этим придется считаться. НАТО расширилась, но «сдулась» в военном смысле. Вряд ли стоит серьезно опасаться ее нападения.

Коренное же геополитическое отличие положения России от СССР – отношения с Китаем. На протяжении большей части холодной войны Советский Союз противостоял и имевшему подавляющее экономическое и психологическое превосходство Западу, и громадному Китаю. Сейчас между Россией и КНР установились де-факто долговременные партнерские отношения, приближающиеся к союзным. А Китай почти обречен на превращение через 10-15 лет в первую державу мира по совокупной мощи. Вероятно, неизбежное соперничество Вашингтона и Пекина создаст Москве дополнительные внешнеполитические возможности, расширит поле маневра, частично суженное противостоянием с Западом.

Разумеется, и Россия обязана балансировать свои интересы. Но если Китай не пойдет по пути гегемонизма, потенциально заложенного в концепции «срединного царства», а станет первым среди равных в Большой Евразии, погрузит себя в ее институты, сохранит приверженность к равновесию, отношения между двумя странами останутся близкими, что коренным образом меняет соотношение сил в мире. В развязываемой холодной войне против России и Китая США и их сателлиты имеют дело с равным, а, возможно, уже и превосходящим конкурентом. Дальше продолжать конфронтацию будет еще невыгоднее. В мае 2018 г. Белферский центр Гарвардского университета опубликовал обзор серии проведенных на Западе исследований, как меняются позиции России в мировом соотношении сил. Все без оценки указывают на то, что за последние 15 лет по совокупной мощи страна резко усилилась в сравнении с Западом. А две из трех – и в целом в мире.

Итак, в навязываемом противостоянии Россия имеет гораздо более благоприятные позиции по сравнению с СССР. Она может не только выдержать очередную «холодную войну», но и активно участвовать в создании нового мирового порядка. Но чтобы предпосылки стали реальностью, нужна смелая и умная политика. И, разумеется, экономический рост.

Политика, нацеленная в будущее

Необходимо внимательно изучать опыт прошлой «холодной войны» и последующего периода, чтобы не повторить ошибок, сделанных СССР и ранней Россией. Этот опыт – наше преимущество перед конкурентами, которые считали, что они победили.

В условиях соперничества нельзя оставаться в институтах, где преобладает инерция прошлого, а конкуренты нацелены на противостояние. Уходить отовсюду не надо. Но необъяснимо постоянное желание вернуться, например, в Совет Россия – НАТО, который легитимирует альянс, доказавший свою враждебность и моральную несостоятельность, совершивший серию агрессий. Мы недостаточно умиротворяли? Вместо этого – только диалог военных во избежание столкновения и гонки вооружений. Стоит понижать и представительство в ОБСЕ. На переходный период строительства новой миросистемы, возможно, есть резон продлить договоры об ограничении вооружений. Но новые почти бессмысленны либо вредны, поскольку будут порождать ремилитаризацию мышления и толкать к невыгодным решениям. Переговоры следует вести о мерах по уменьшению недоверия и опасений.

Требуется восстановить диалог с США, чтобы снижать опасный уровень конфронтации. Нельзя загонять себя в угол патологического антиамериканизма, как сейчас это сделали американцы, раскрутив антироссийскую истерию. Но сближения на обозримый период ожидать не стоит.

Европоцентризм устарел. Пора отстраниться, предоставить Европе возможность повариться в собственном малоаппетитном сейчас соку. Это не означает прекращения выгодного и полезного сотрудничества в культурной, образовательной, экономической сферах, однако не предусматривает никаких совместных политических инициатив. В среднесрочной перспективе предстоит привлечь желающих и интересующихся европейских партнеров к евразийскому проекту. К тому же, для них это может стать единственным способом сохранить позитивную динамику развития и международную субъектность.

Сам же евразийский проект требует конкретизации, постоянного движения вперед. Иначе его ждет судьба многих наших начинаний, наподобие превращения ОБСЕ в общеевропейскую систему безопасности или подписания Договора о европейской безопасности. Пекин движется к созданию в Евразии синоцентричной системы. Без встречного энергичного движения и предложения собственных идей мы останемся на периферии, хотя и дружеской.

В российской экономической элите до сих пор господствуют представления о том, что успешное развитие и даже рывок возможны в рамках прежней мировой экономической системы, той, в которой доминируют США. Но это опасная иллюзия. Во-первых, сама система явно пребывает в состоянии перенапряжения, борясь за сохранение позиций. Во-вторых, внутри ее никто уже никому «постороннему» развиваться не даст. В Вашингтоне осознали тщетность надежд на то, что Китай, идя по капиталистическому пути, политически и стратегически двинется в фарватере Запада. Впредь Китай станут сдерживать, открыто сожалея, что в предшествующие годы содействовали его подъему, а развитию России будут препятствовать. Попросту говоря, санкции навсегда. Любые же серьезные уступки – хоть в политике, хоть в экономике – усугубят желание дожать, а то и добить. Направления и инструменты внешнеэкономической деятельности придется диверсифицировать для максимально возможной независимости от западных институтов. Политизация мировой экономики требует экономизации внешней политики, иного уровня интеграции процесса принятия экономических и внешнеполитических решений.

Отказываясь от старых институтов, нужно начинать совместно с партнерами строить новые. Прежде всего углублять и расширять ШОС, ЕАЭС, предъявить, наконец, миру свое видение будущего не только действиями – вокруг Украины, на Ближнем Востоке, выстраивания новой восточной ориентации, но и вербально. Наконец, нужна наступательная защита мира, подчеркивание роли России как залога глобальной стабильности. Через восстановление эффективного военного сдерживания США и Запада, через пресечение дестабилизировавшей планету политики смены режимов, через прямую борьбу с радикализмом и терроризмом Россия является основным мировым поставщиком жесткой безопасности.

Подходит время для действительно новой концепции внешней политики, прежний нарратив себя исчерпал, он все больше воспринимается как ритуал, а не руководство к действию. России сейчас как никогда необходимо «стратегическое терпение». В целом ситуация меняется в нашу пользу и будущие договоренности, вероятно, окажутся выгоднее, чем те, что нам предлагают ныне. Повторюсь: выиграть холодную войну вчистую нельзя. Поэтому стоит вести ее к завершению на приемлемых для всех условиях.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 сентября 2018 > № 2775777 Сергей Караганов

Советский Союз и революция в Иране

Дмитрий Асиновский

Как эксперты, спецслужбы и политики двух сверхдержав проспали зарождение исламского фундаментализма

Дмитрий Асиновский – младший специалист-исследователь Европейского университета в Санкт-Петербурге.

Резюме Исламизм, политический ислам, исламский фундаментализм – сегодня эти термины звучат везде. Но то, что сегодня представляется естественной частью международных отношений, на рубеже 1970-1980-х гг. было не просто новым, а невиданным и немыслимым явлением в мировой политике.

Я хочу засвидетельствовать, что в советской внешней политике того периода такой проблемы, как фундаментализм, не существовало на практическом уровне. Никто не обсуждал этот вопрос на Политбюро или коллегии МИДа. В то время мы действительно не рассматривали это как серьезную проблему. По крайней мере я не помню ни одного документа или постановления, или дискуссии о фундаментализме в правительственных кругах. Анатолий Добрынин, советский посол в США (1962–1986)

Вы знали больше об исламском фундаментализме в Соединенных Штатах, чем мы в Советском Союзе, потому что я не думаю, что кто-то в то время объяснил нашему руководству, что такое «аятолла». Карен Брутенц, зам. заведующего Международным отделом ЦК КПСС (1976–1986)

В сентябре 1995 г. по приглашению Норвежского Нобелевского института в историческом отеле Лысебю под Осло прошел симпозиум, собравший ветеранов холодной войны с советской и американской стороны – людей, принимавших политические, военные и идеологические решения. Темой симпозиума была история советского вторжения в Афганистан и завершения разрядки. Среди участников с советской стороны присутствовали бывший заместитель заведующего Международным отделом ЦК КПСС Карен Нерсерович Брутенц и бывший резидент КГБ в Тегеране, а позднее глава первого главного управления КГБ Леонид Владимирович Шебаршин. На сессии, посвященной революции в Иране и реакции на нее сверхдержав, возможно, впервые после окончания холодной войны прозвучал ряд тезисов о советском взгляде на иранскую революцию, которые после этого многократно цитировались и обсуждались исследователями. Именно во время этой сессии Карен Брутенц и бывший посол СССР в Соединенных Штатах Анатолий Добрынин произнесли фразы, вынесенные в эпиграф.

Страны Азии и Африки vs. Страны третьего мира

Исламизм, политический ислам, исламский фундаментализм – сегодня не только медийное пространство, но и академические исследования пестрят этими терминами. На фоне радикальных исламских движений 1990–2010-х гг. режим в Иране кажется нам сегодня если не умеренным, то точно более понятным хотя бы потому, что вписан в рамки государственных структур. Однако то, что сегодня представляется естественной частью международных отношений, на рубеже 1970–1980-х гг. было не просто новым, а невиданным и немыслимым явлением в мировой политике. Революция в Иране стала неожиданностью для большинства аналитиков, включая тех, кто вырабатывал внешнюю политику мировых держав. Однако внезапные смены режимов не были большой редкостью, особенно в государствах, которые в СССР было принято называть «странами Азии и Африки», а в США и Западной Европе – «странами третьего мира». Всего за несколько лет до событий в Иране неожиданный переворот в Эфиопии заставил Москву разорвать длительный союз с Сомали и лишиться морской базы на Красном море ради поддержки нового просоветского режима Менгисту. Особенность иранской революции заключалась не в ее внезапности, а в том, какие силы ее возглавили и какие в итоге сформировали правительство нового Ирана.

Представления о религии как элементе исключительно традиционного домодерного общества были ключевой частью как идеологии либеральной демократии, так и теории марксизма. Тем более важной составляющей либеральной теории и особенно марксизма является представление о революционном развитии во главе с прогрессивными силами, двигающими историю вперед. В этих идеологических рамках нарратив об «исламской революции», предложенный аятоллой Рухоллой Хомейни сразу после его возвращения в Иран в феврале 1979 г., не мог быть воспринят всерьез ни в США, ни особенно в СССР.

Выступая в Лысебю, Шебаршин подчеркнул, что события, происходившие в Иране, нельзя назвать иначе, как «народной революцией». В этом он полностью соглашался со своими американскими коллегами. Революция в Иране действительно была результатом массового народного движения против шахского режима, но что двигало миллионами демонстрантов, каким они видели новый Иран? В течение уже почти сорока лет историки дискутируют о причинах и природе иранской революции. Была ли она действительно «исламской» и что такое «исламская революция»? Или же исламские лозунги лишь прикрывали социальный или антизападный характер вполне секулярного модерного движения? Не имея цели и компетенции для участия в этой дискуссии, здесь мы обращаемся к взгляду людей, задававшихся такими же вопросами по ходу развития событий в Иране. С той только разницей, что эти люди должны были формулировать позицию одной из сверхдержав.

Роль лидера мировой революции всегда была определяющей для советской идеологии. Победа во Второй мировой войне и распространение влияния в Восточной Европе делали эту заявку на лидерство более настойчивой, чем когда-либо раньше. Смерть Сталина и приход к власти Никиты Хрущёва, совпавшие с мировым трендом на деколонизацию, позволили расширить арену противостояния холодной войны и изменить отношение Советского Союза к антиколониальным национальным движениям. В результате противостояние двух сверхдержав в Европе превратилось в то, что принято называть глобальной холодной войной. Стремление СССР привлечь на свою сторону обретающие независимость страны Азии и Африки привело к появлению новых внешнеполитических инструментов. Например, интеллигенцию советской Средней Азии использовали в качестве посредников в коммуникации с культурными элитами азиатских и африканских стран, опровергая нарратив о Советском Союзе как о такой же колониальной державе, как и страны Западной Европы. Несмотря на целый ряд стратегических неудач (поражение Гамаля Абдель Нассера и его союзников в Шестидневной войне и отказ нового президента Египта Анвара Садата от сотрудничества с Москвой; переворот в Индонезии под руководством генерала Сухарто, свержение режима Сальвадора Альенде в Чили и наиболее болезненная из всех – идеологический раскол с Китаем), в начале 1970-х гг. в Советском Союзе сложилось впечатление, что наконец марксистские законы истории приведены в действие и развивающийся мир разворачивается в сторону советского пути развития.

Эта иллюзия утвердилась в результате череды политических трансформаций в развивающемся мире, которые посчитали результатом успешной внешней политики СССР. В 1971 г. после того, как последние британские солдаты были эвакуированы из Адена, власть в Южном Йемене захватили повстанцы, исповедовавшие леворадикальные марксистские взгляды. В 1975 г. после десятилетия кровавой войны в Индокитае последние американские солдаты покидали Сайгон. В 1976 г. при советской и кубинской поддержке в столицу Анголы Луанду вступили формирования марксистского Народного Движения за Освобождение Анголы (МПЛА). За два года до этого в другой бывшей колонии Португалии – Мозамбике в результате переворота к власти пришла просоветская леворадикальная партия ФРЕЛИМО. В 1977–1978 гг. в Эфиопии была свергнута многовековая монархия и у власти оказалась просоветская партия Дерг во главе с Менгисту Хайле Мариамом. В середине 1979 г. леворадикальные повстанцы Сандинистского фронта национального освобождения, поддерживаемые СССР и Кубой, после продолжительной гражданской войны захватили власть в Никарагуа.

Революция в Иране казалась логичным продолжением этой серии предполагаемых успехов советской внешней политики – надежный союзник США и «региональный полицейский» (по доктрине Никсона), шах Ирана был свергнут в результате массового народного движения. Однако на деле иранская революция оказалась одним из первых сигналов начала обрушения системы международной разрядки, не вписываясь в советскую теории революции и расходясь с привычным опытом революций в странах Азии и Африки. Советский Союз занял официально благожелательную позицию по отношению к новому революционному режиму и вновь образованной исламской республике. Даже к 1983 г., когда иранское левое движение было уничтожено, а в Иране явно установилась теократическая система власти, в СССР продолжали называть исламскую республику «прогрессивной антиимпериалистической силой, которой удалось свергнуть деспотичный и феодальный режим шаха».

19 ноября 1978 г. в передовице «Правды» было опубликовано заявление Леонида Брежнева. Официальную позицию Советского Союза относительно ситуации в Иране можно было описать одним словом — «невмешательство». Социальный и политический кризис, продолжавшийся в Иране к ноябрю 1978 г. уже почти год, для экспертов и людей, принимавших решения в советском руководстве, являлся частью большей картины глобального масштаба – картины, в которой Иран был одной из многих арен идеологической конфронтации между двумя сверхдержавами. В своем заявлении Брежнев предостерегал какую-либо иностранную силу от вмешательства во внутренние дела Ирана. Это заявление во многом вписывалось в общую риторику советских средств массовой информации предыдущих месяцев, а также, несомненно, влияло на публичную позицию последующего периода. Советскому читателю, зрителю или слушателю предлагалось не только описание актуальных событий в Иране, но также и анализ исторической ретроспективы, в которую эти события вписывались.

Особое внимание уделялось военному перевороту 1953 г. против правительства доктора Мохаммеда Моссадыка, который был спланирован и организован ЦРУ. Подчеркнутое внимание именно к этому эпизоду указывало на схожесть текущей ситуации с событиями 25-летней давности, а также вольно или невольно вскрывало главное опасение советских экспертов и политических деятелей – потенциальное повторение этих событий и подавление Соединенными Штатами народного движения в Иране. Подобный взгляд из Москвы кажется вполне естественным в рамках системы международных отношений периода холодной войны, вот только это «народное движение» в конечном итоге вылилось в революцию совсем иную, нежели те, к которым советские эксперты были подготовлены учебниками по историческому материализму.

Региональная Realpolitik семидесятых

Общая граница и традиционные геополитические интересы СССР в регионе определили советскую активность после вывода войск из Ирана в мае 1946 г. и даже после отказа иранского меджлиса ратифицировать договор о нефтяных концессиях в конце 1946 года. Основным проводником советских интересов оставалась Народная партия Ирана – «Туде». Однако в 1949 г. партия была запрещена под предлогом покушения на шаха, якобы осуществленного при участии «Туде». Таким образом, к началу 1950-х гг. возможности у СССР влиять на ситуацию в Иране существенно сократились. Этот момент совпал с важнейшими изменениями в стране – приходом к власти Национального фронта во главе с Мохаммедом Моссадыком. Попытка национализации нефтяной промышленности и последовавший за этим переворот, организованный американскими и британскими спецслужбами, оказались ключевыми не только для истории Ирана XX века, но и для восприятия советским руководством будущей внутриполитической ситуации в стране – в том числе и в период революции 1978–1979 годов.

Сегодня для исследователей Ирана XX века это событие является важнейшей (наряду с самой революцией) точкой, но, как становится понятно из советской научной литературы 1970-х гг., оно было не менее принципиально и тогда. Теперь нам вполне достоверно известно развитие событий и, что важнее, тот факт, что ЦРУ официально признало свое участие в перевороте. В 1970-е гг. данный факт все еще оставался вопросом спекуляций, активно использовавшихся советскими экспертами и в то же время формировавших их представление о роли Соединенных Штатов и иранского национализма во внутренней политике Ирана.

Любопытно, что, когда Моссадык был премьер-министром Ирана, он не воспринимался в Советском Союзе как дружественная фигура или потенциальный идеологический союзник. Его противодействие предоставлению СССР концессий на добычу нефти в Северном Иране в 1944 г., а также в целом «буржуазно-националистическая» программа способствовали формированию скорее негативного образа. Даже его программа национализации, которая, казалось бы, могла привлечь советских лидеров мотивами антиимпериалистической борьбы с Великобританией, была воспринята как часть сделки Моссадыка с США, которые намеревались занять место британцев в Иране. В целом позиция Москвы в отношении Ирана в период Моссадыка была нейтральной. После неудачных попыток занять доминирующее положение в Иране в конце Второй мировой войны советская внешняя политика остерегалась непосредственного вмешательства в дела страны. Никакой особенной поддержки Моссадыку Советский Союз не оказывал ни в ходе его правления, ни после свержения. Однако с середины 1950-х гг. его образ в СССР начинает серьезно меняться. Из потенциального союзника американских империалистов Моссадык превращается в символ национально-освободительной борьбы и коварства империалистических держав.

Во многом это связано с более глобальным разворотом Советского Союза к странам Азии и Африки. Во второй половине 1950-х гг. советское руководство и лично Хрущёв сделали несколько попыток наладить отношения с Мохаммедом Реза Шахом. В 1956 г. шах осуществил свой первый визит в Советский Союз. Поиски компромиссов и добрососедских отношений с Тегераном напрямую связываются с образованием Багдадского пакта, в котором Иран стал играть ключевую роль. Попытки найти общий язык с шахом совпали с идеологической реабилитацией его важнейшего политического противника – Моссадыка. Решение не поддерживать Моссадыка во время переворота оказалось в числе прочего среди обвинений, предъявленных Вячеславу Молотову на пленуме 1957 г., раскрывшем «антипартийную группу». Молотов, вернувший себе контроль над внешней политикой после смерти Сталина, действительно разделял сталинский взгляд на бесперспективность революционной ситуации в Иране. Однако к 1957 г. конъюнктура изменилась, и отказ от поддержки Моссадыка уже мог быть поставлен в вину как предательство интересов глобального антиколониального движения.

В то же время эта разнонаправленность инициатив не позволила выстроить дружеские отношения с шахом в ходе секретных переговоров 1959 года. Переговоры велись о заключении соглашения о ненападении, но в конце концов зашли в тупик из-за нежелания шаха создавать конфликт внутри Багдадского пакта, с которым подобный договор вошел бы в противоречие. Вслед за провалом переговоров история инспирированного американцами переворота против Моссадыка стала важной частью антишахской пропаганды, которая велась с территории Советского Союза на Иран. Впрочем, даже после 1962 г., когда отношения с Тегераном стабилизировались и пропагандистская кампания была прекращена, Моссадык как национальный лидер остался главной фигурой, к которой шли отсылки советских оценок недавней иранской истории и современной политики.

После начала своеобразной разрядки в советско-иранских отношениях в 1962 г. ключевым аспектом взаимодействия двух государств стало быстрое экономическое и торговое сближение. Растущий торговый оборот, общие инфраструктурные проекты, экономическое сотрудничество в бассейне Каспийского моря были не только взаимовыгодны, но и укрепляли политический фундамент двусторонних отношений. К концу 1970-х гг. осуществлялось более 150 совместных сельскохозяйственных и индустриальных проектов, включая строительство Транскавказского газопровода, позволившего СССР поставлять больше газа в Восточную Европу и тем самым увеличить доходы в твердой валюте.

Начатая шахом в 1963 г. «белая революция» была положительно встречена и прокомментирована в СССР как движение, ломающее традиционные феодальные отношения в иранском обществе и открывающее перспективы «демократического прогрессивного развития». Советская пресса откликнулась на иранские реформы как на «попытку прорыва из феодализма в капитализм с усилением пролетариата в традиционном аграрном обществе, снижением политического влияния крупных землевладельцев и усилением классовой борьбы». Любопытно, что подобные оценки расходились с официальной позицией руководства «Туде», находившегося в изгнании в Восточном Берлине. Подконтрольное «Туде» радио «Пейк-е Иран», вещавшее на территорию Ирана из Болгарии, резко критиковало реформы шаха, объявляя их недостаточными и обманными. Под советским давлением болгарское руководство не только остановило трансляции, но и вовсе закрыло радио «Пейк-е Иран» вплоть до 1978 г., когда его работа возобновилась.

Впрочем, несмотря на сохраняющиеся чрезвычайно плодотворные экономические связи Тегерана и Москвы, оценка политической трансформации иранского режима к началу 1970-х гг. в Советском Союзе перестала быть столь же оптимистичной, как в 1962–1963 годах. Все более явно проявлялось стремление шаха сделать Иран ключевой региональной державой, вписывающееся в доктрину Никсона и опиравшееся на долговременный союз с США. C 1971 г. шаху удалось наладить и укрепить отношения с двумя стратегическими противниками СССР. На региональном уровне шах интенсифицировал сотрудничество с Египтом как раз в тот момент, когда президент Анвар Садат разорвал дружественные отношения с Москвой и выслал всех советских советников из страны (1972 г.). Стоит отметить, что личные отношения Садата с шахом оставались очень близкими вплоть до смерти монарха – именно в Египте тело изгнанника было захоронено после торжественной церемонии, организованной по протоколу государственных похорон. Вторым партнером Ирана в эти годы стал намного более серьезный противник СССР на мировой арене – Китай. В 1971 г. шаху удалось установить с КНР дипломатические отношения, которые, впрочем, не перевели двустороннее взаимодействие в активную фазу, но явились явным сигналом для Москвы и даже в большей степени для Вашингтона. Соединенные Штаты продолжали оставаться основным и стратегическим союзником Тегерана, и с укреплением иранской экономики, особенно после нефтяного кризиса 1973 г – важнейшим поставщиком вооружений для иранской армии. Рост цен на нефть укрепил представления шаха о перспективах Ирана как региональной державы и позволил начать масштабные закупки вооружений за океаном, что стало еще одним поводом для критики с советской стороны.

В середине 1970-х гг. перспективы подъема революционного движения в Иране оценивались в Советском Союзе как незначительные и ограниченные. Левое движение в этот период практически не существовало – партия «Туде» была запрещена уже в течение 25 лет, ее лидеры пытались влиять на иранскую политику, однако большинство из них находилось в изгнании в Советском Союзе или в странах народной демократии. Более радикальные и популярные левые движения, такие как Моджахедин-э Халк (Организация моджахедов иранского народа), были плохо организованы, разрознены и не способны ни на что, кроме редких спорадических террористических атак. И если позже, с началом революции, такие движения, как Моджахедин, стали более массовыми, то партия «Туде», наиболее близкая к СССР, продолжала испытывать трудности.

Есть у революции начало…

Роль духовенства в Иране для широкого круга экспертов, судя по всему, была еще менее понятна. Особенно ярко это можно заметить в одной из публикаций журнала «Новое время», где впервые в советской печати появляется аятолла Рухолла Мусави Хомейни:

«Самая сильная группировка, выступающая против шаха, – отмечала “Нью-Йорк таймс” – состоит из мусульман-традиционалистов, верных аятолле Мохаммеду (так!) Хомейни, религиозному деятелю, живущему в эмиграции в Ираке с 1963 года, когда он организовал по всей стране движение против проведения земельной реформы и других предпринятых шахом мер по модернизации».

Справедливости ради нужно признать, что в обзоре иностранной прессы авторы дословно цитируют июньскую статью из «Нью-Йорк таймс», где будущий лидер исламской революции назван именно так. Сам по себе этот маленький и, казалось бы, незначительный эпизод довольно символичен – по обе стороны океана аналитики в равной степени несведущи во внутренней ситуации в Иране. Если ни в «Нью-Йорк таймс», ни в «Новом времени» не нашлось специалиста, который мог бы указать на явную ошибку в имени одного из крупнейших религиозных деятелей Ирана, то стоит ли задаваться вопросом об их информированности относительно идеологической основы новых исламских политиков? В новогодней речи 31 декабря 1977 г. в Тегеране президент США Джимми Картер назвал Иран «островом стабильности» на Ближнем Востоке. Картера вполне могли поддержать советские коллеги. Тот факт, что американские журналисты в июне и советские в ноябре все еще мало что знали о ключевых фигурах иранской религиозной оппозиции, в какой-то степени даже более показателен, чем новогодний просчет Картера.

По мере развития событий в Иране отношение Советского Союза к революции и новому режиму постепенно менялось. Озабоченность и недоверие к возможности изменений в начале-середине 1978 г. сменились осенью-зимой 1978 г. опасениями вероятного вмешательства Соединенных Штатов для предотвращения свержения иранской монархии. Хотя подобные опасения доминировали и в дальнейшем, советские руководители и эксперты довольно быстро пришли к выводу, что свершившаяся в начале 1979 г. революция позволит левыми силами – прежде всего Народной партией Ирана – перехватить инициативу. И хотя этого не произошло, СССР продолжал поддерживать иранский революционный режим, в том числе и после начала операции в Афганистане, которая вызвала резкий рост антисоветских настроений в иранском руководстве и обществе. Только полный разгром левого движения и суд над партией «Туде» привел к охлаждению и фактической заморозке отношений с Тегераном. Впрочем, в академической и экспертной среде и после 1983–1984 гг. революция в Иране и сложившийся там режим оценивались скорее положительно.

Подобное, отчасти парадоксальное, отношение советских руководителей и экспертов к событиям в Иране объясняется рядом факторов. Прежде всего оперативное управление советской внешней политикой было возложено наряду с МИД СССР на Международный отдел ЦК КПСС. В частности, иранское направление в Международном отделе курировал Ростислав Александрович Ульяновский. В представлении этого старого большевика, изучавшего международные отношения в Коминтерне, ситуация в Иране вписывалась в концепцию некапиталистического пути развития, предполагавшую быстрый переход освобождающихся от империалистической зависимости народов к построению социализма. Доступные нам документы и публикации за подписью Ульяновского, а также воспоминания показывают, что именно Международный отдел ЦК КПСС по сути руководил действиями партии «Туде», используя резидентуру КГБ в Тегеране как канал связи и финансирования тудеистов. Это подтверждают воспоминания резидента КГБ в Тегеране Леонида Шебаршина, его подчиненного и впоследствии перебежчика Владимира Кузичкина, а также документы из архива Василия Митрохина.

Положение и возможности Ульяновского-идеолога во многом определили преимущественное влияние идеологии на решения советского руководства. Это, однако, не означает отсутствия прагматизма. В частности, один из людей, входивших в узкий круг лиц, принимавших внешнеполитические решения – председатель КГБ Юрий Андропов, по воспоминаниям Шебаршина, не верил в скорое просоветское продолжение революции. Отметим, впрочем, что такие выводы, по тем же воспоминаниям, Андропов делал на базе сочинений Маркса, то есть тоже с отчасти идеологических позиций. Однако прагматизм Андропова заключался в том, что возглавляемый религиозными лидерами Иран был выбит из круга союзников США. И главное опасение Андропова и его окружения заключалось в том, что Соединенные Штаты будут искать способ эту ситуацию изменить. В этом смысле захват заложников в американском посольстве и кризис ирано-американских отношений, с одной стороны, воспринимался в СССР с осторожным оптимизмом, но с другой – становился поводом для большей тревоги. Даже в 1995 г., выступая в Лысебю, несмотря на протесты американских коллег, Шебаршин утверждал, что неудачная попытка освобождения заложников в 1980 г. была на деле операцией с более значительными целями – вплоть до смены режима в Иране.

На ошибках учатся?

Постоянные опасения американской интервенции объясняют – по крайней мере частично – последовательную поддержку, которую СССР продолжал оказывать исламскому режиму, даже когда это, казалось бы, противоречило не только идеологическим, но и прагматическим соображениям. Генералы всегда готовятся к предыдущей войне. Тема событий 1953 г. и переворота, осуществленного британскими и американскими спецслужбами против правительства Мохаммеда Моссадыка, постоянно появлялась на страницах советской прессы и аналитики. Советские руководители рассматривали поведение своих предшественников в 1953 г. как непростительную ошибку. Вместо того чтобы вмешаться и поддержать антиимпериалистическое, пусть и не просоветское, правительство Моссадыка, Советский Союз остался наблюдателем в ситуации, когда США удалось защитить свои геополитические интересы в Иране. Эта ошибка была признана и непублично осуждена еще в хрущёвские времена. И теперь, когда в Иране вновь установилось не просоветское, но антиимпериалистическое правительство, Москва стремилась не повторить эту ошибку.

Ввод войск в Афганистан оказал значительное влияние на баланс советско-иранских отношений. С одной стороны, он спровоцировал резко негативную реакцию в Тегеране. И, несмотря на то, что наиболее активные сторонники жесткой линии в отношении Советского Союза во главе с министром Готбзаде были отстранены от власти, вторжение в Афганистан помогло закрепить в иранской внешней политике тезис аятоллы Хомейни об СССР как о «малом сатане». С другой стороны, начало войны в Афганистане вызвало всплеск исследовательской активности в отношении ислама как фактора политической жизни. Несмотря на достаточно консервативный подход большинства советских экспертов, отрицавших исламский фактор как политическую составляющую, протоколы заседаний секций и круглых столов, собиравших специалистов международников и востоковедов в 1979–1981 гг., показывают нам другую картину. Среди советских аналитиков находилось достаточное число людей, видевших проблему в недоизученности ислама как политической силы и приводивших революцию в Иране как явное тому доказательство в противовес публичной позиции СССР, отражавшей точку зрения Международного отдела. Особо показательна дискуссия между Георгием Мирским и Евгением Примаковым, в которой оба сошлись на том, что поддержка хомейнистской революции была ошибкой, способной привести к краху левого движения в Иране и в целом нанести ущерб интересам Советского Союза.

Однако эти голоса почти не были услышаны людьми, принимавшими решения. На фоне афганских событий, внутриполитического кризиса, в который начал входить Советский Союз, иранская проблема, а вместе с ней и проблема изучения политического ислама, по сути, исчезли из повестки дня. Таким образом, когда в Лысебю Анатолий Добрынин говорил об отсутствии в советском руководстве дискуссии об исламском фундаментализме и самого такого понятия, он не лукавил – лидеры СССР не захотели увидеть эту проблему, оставив ее решение своим последователям.

Данный материал представляет собой сокращенный вариант статьи, опубликованной по-английски в третьем номере журнала Russia in Global Affairs за 2018 год.

Россия. Иран > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 сентября 2018 > № 2775776 Дмитрий Асиновский

«Возвышение Римланда»: новая политическая география и стратегическая культура

Резюме Новая мировая политическая география имеет физическое измерение – выход Китая и Индии в число держав мирового порядка и мировых интересов. Державам Азии необходимо ответить на вызов собственной центральности, и они будут делать это на основе своих стратегических культур. Выдержки из доклада Валдайского клуба.

«Нельзя забывать, что воссоединение Германии важнее,
чем развитие Европейского союза, что распад Советского
Союза важнее, чем воссоединение Германии, а расцвет
Индии и Китая важнее, чем распад Советского Союза».
Генри Киссинджер

В международных отношениях начались небывалые со времен завершения Второй мировой войны изменения глобального контекста. Распад СССР, произошедший в начале 1990-х гг., хотя и серьезно разбалансировал международную систему, не привел к фундаментальным изменениям ее природы и содержания основных процессов. Либеральный мировой порядок претендовал на универсальность, но оказался непродолжительным периодом относительного господства одной группы государств, переходной и скоротечной формой международного политического устройства.

Современная политическая картина формируется под влиянием качественно новых факторов. В их сердцевине мы находим новую политическую географию планеты. По распределению сил мир структурно все больше напоминает эпоху позднего Средневековья, однако физически взаимосвязан как никогда ранее в истории.

Новая политическая география

Возвышение Китая и Индии, произошедшее за последние полтора десятилетия, действительно изменило мировой ландшафт. Хотя две державы выступают пока в разном качестве. Китай – уже активный участник конкуренции за глобальное лидерство и ресурсы. И даже, по мнению многих ученых, фактически является драйвером этой конкуренции (Россия стала катализатором военно-дипломатического обострения, но не глобального сдвига).

Китай – один из немногих важнейших участников глобальной политики, накопленная мощь которого позволяет ему проецировать влияние по всему миру – в Азии, Евразии, Африке, Восточной Европе и Латинской Америке. Отчасти Китай опирается в своей геостратегии и на военную мощь России, с которой его связывают доверительные отношения.

Индия со своей стороны является субъектом преимущественно на региональном уровне, на общемировом – она скорее активный объект, не выдвигающий глобальной повестки и концепций. Хотя есть основания считать, что постепенно индийская внешняя политика также будет стремиться преодолеть традиционную систему координат. В качестве первого признака можно рассматривать увлеченность Дели концепцией «Индо-Тихоокеанского региона» (ИТР) как альтернативы АТР. При этом у Индии, Японии и Соединенных Штатов разное видение беспокоящей Китай идеи ИТР. Вашингтон и Токио активно поддерживают эту концепцию, рассчитывая создать на ее основе дугу глобального сдерживания Китая. Для Индии ИТР необходим как инструмент наращивания собственного глобального значения, а затем легитимации присутствия за пределами традиционной зоны интересов исключительно в Индийском океане.

Борьба ведущих игроков за Индию (как и за Европу) может стать одной из примет нового мира. Но положение Индии и Европы качественно различаются. Европа утеряла глобальное доминирование в результате Первой мировой войны. В конце прошлого – начале этого века европейские государства попробовали вернуть себе статус глобальной силы мирными средствами, но потерпели поражение. Европа идет вниз, Индия, вслед за Китаем, – вверх. Поэтому важно внимательно относиться к ее интересам, стратегическим взглядам и амбициям. Для России Индия – важный партнер, природа отношений с которым является дружественной, а географические зоны интересов не пересекаются.

Процессы, связанные с изменением роли Китая и Индии, вносят весомый вклад в формирование «Евразийского феномена» – увеличение объемов международной торговли и ожиданий, связанных с традиционно периферийным, континентальным регионом Центральной Евразии. Всего несколько лет назад даже минимальная конкуренция сухопутной торговли с морской представлялась невозможной. Но после того как Китай дал импульс евразийскому сотрудничеству своей инициативой «Экономического пояса Шелкового пути», происходят фундаментальные изменения. Евразия стала одной из важнейших частей современного международного нарратива – значит, идея востребована.

Для России этот феномен исключительно выгоден. Он снимает застарелую и мучительную (хотя явно ложную) проблему выбора между Востоком и Западом и позволяет, по определению китайского ученого Чжао Хуашена, сформулировать собственную национальную внешнеполитическую стратегию. А также, добавим, предложить другим государствами региона концепцию эффективного многостороннего сотрудничества. В условиях конфликта с США и Европой Москве жизненно важно обеспечить надежный евразийский «тыл», и делает она это, используя мирные инструменты.

Неизбежно происходит эрозия монопольного положения европейской стратегической культуры и внешнеполитических алгоритмов. Естественным для себя образом новые гиганты приносят в региональную и мировую политику собственные модели поведения, укорененные в их национальной стратегической культуре. В Индии, которая со времен Неру делит окружающий мир на концентрические круги в зависимости от степени соседства, идет процесс обращения к корням и переосмысления этих кругов в понятиях теории «раджамандалы», сформулированной древним мудрецом Каутильей. Китаю присуща система даннических двусторонних отношений с соседями и партнерами. Оба взгляда на мир полностью трансформируют модель многостороннего сотрудничества, выработанную на историческом «вестфальском пространстве» – в Европе, Северной Америке и инкорпорированной в это сообщество России. Хотя последняя и не принимала непосредственного участия в создании вестфальских порядков, она играла по этим правилам, часто давая им свою интерпретацию.

Наконец, глобальный контекст меняется под влиянием новой мировой политической географии: завершается эпоха, когда главное место в мировых делах занимала Европа. Центр тяжести мировой политики смещается на Восток. Век Европы закончился 100 лет назад, век Америки завершается на наших глазах. Веку Китая не бывать – его будут сдерживать все более активно. Но XXI столетие станет веком Азии. Не только основные системообразующие конфликты ожидаются в самой населенной части Земли, но и ее стратегическая культура и интересы, связанные с выживанием и развитием, будут определять или корректировать ход и результаты важнейших процессов на региональном и глобальном уровне.

Изменение мирового политического контекста требует нового взгляда на роль, которую играют в международной политике и экономике два важнейших океана – Индийский и Тихий. Оба связаны с возникновением и развитием арабской, индийской и китайской цивилизаций, но в силу исторических обстоятельств стали по сути «колониальными морями», в то время как Атлантика и маленькое Средиземное море оказались ключевыми акваториями в ходе формирования западной цивилизации, навязавшей свои ценности и понятия остальному миру. Великая талассократия Индийского океана, морская империя Чола, за несколько столетий до прихода европейцев пала под ударами мусульманских завоевателей, превративших Индийский океан во внутреннее море ислама, где не было смысла стремиться к морскому могуществу, а адмирал династии Мин Чжэн Хэ совершал экспедиции вплоть до Красного моря.

Все закончилось в XVI веке, когда на эти морские пространства пришли европейцы, обладавшие абсолютным военно-техническим превосходством. Позже они назвали эти времена эпохой великих географических открытий, как обычно отождествляя собственные свершения с достижениями человечества. Народы Востока потерпели одно за другим военное поражение, были частично колонизированы и политически оттеснены вглубь континентов. Эти драматические события сыграли не меньшую роль в формировании их стратегической культуры, чем соседство со Степью определило стратегическую культуру России во времена раннего Московского государства. Однако исторически решающее значение имела фантастическая географическая удаленность друг от друга основных цивилизационных центров в Азии и Евразии. Влияние этого фактора сопоставимо с фактором тесноты и постоянного недостатка жизненного пространства для европейцев.

Одновременно в Евразии началась эра «континентального проклятья». Большинство ее государств – те, что сохранили независимость, включая Россию, – были выключены из международной торговли и на протяжении 500 лет развивались гораздо медленнее морских конкурентов. Пришел в запустение Великий шелковый путь – его караваны вытеснили португальские каравеллы и английские клиперы, а им на смену пришли гигантские океанские танкеры и контейнеровозы. В конце XIX – первой половине ХХ века в Европе и США возникла геополитическая военно-стратегическая концепция контроля над дугой, опоясывающей Евразию с запада, юга и востока. Обеспечивать этот контроль должны были огромные флоты сначала Великобритании, а затем – Соединенных Штатов. Россия даже в период наивысшего военного могущества позднего СССР не могла составить им конкуренцию.

Индийский и Тихий океаны становились важнейшими артериями мировой торговли, но оставались на периферии международной политики. Особенно это касается Индийского океана. И сейчас основные торговые конфликты в мире проходят по двум направлениям: трансатлантическому и главному, транстихоокеанскому. Однако базовые 70% торговли товарами и сырьем так или иначе связаны именно с Индийским океаном, и если бы моря относились к океанам не физически, а по признаку торговли, то Средиземное море никак бы не было замкнуто на Атлантику. В наши дни 80% торговли здесь связано именно со странами акватории Индийского океана или потоками оттуда.

При этом Индийский океан и вся Южная Азия остаются, с точки зрения международной торговли и инвестиций, удаленными регионами. Вовлеченность в глобальное разделение труда крупнейшей страны региона и самой густонаселенной страны мира – Индии – в 10 раз меньше, чем Китая. Торговли между странами мало. Индия приобретает углеводороды в Персидском заливе. Все покупают хлопок и текстиль у Индии, Бангладеш и Пакистана. Однако для большинства стран основные торговые партнеры – Китай или США. Даже произошедший рост экспорта из Индии, в том числе в КНР (оборот торговли Китай–Индия вырос на 40%, до 84 млрд долларов) на 2/3 состоит из роста стоимости руды и прочих сырьевых грузов.

Сейчас оборот двусторонней торговли Китая и Индии – двух полуторамиллиардных стран – в три раза меньше, чем у Китая с Японией или Тайванем, и практически совпадает с цифрами торговли России и Китая. Население Южной Азии зависит от внешней торговли критически мало. Вторая крупнейшая по населению страна Южной Азии – Пакистан – еще меньше вовлечена в торговлю с внешним миром. В результате государства Индийского океана не влияют на международную торговую политику. Об этом свидетельствует и наиболее распространенная форма их вовлечения в торговые конфликты. Чаще всего индийские металлурги или пакистанские текстильщики сами становятся объектами войн. Большинство стран региона Индийского океана, согласно DHL Global Connectedness Index, в 2016 г. в силу невысокого уровня жизни и избытка дешевой рабочей силы ориентированы на экспорт. В меньшей степени это касается Индии, чей самый известный экспортный продукт – программное обеспечение, в большей степени – стран Индокитая, Малайзии, Таиланда.

Таким образом, пока динамика международной торговли не свидетельствует в пользу формирования единого Индо-Тихоокеанского пространства и позволяет говорить о чисто политическом характере этой широко обсуждаемой инициативы. Однако именно политика становится все более важным обстоятельством, определяющим как развитие торговых связей, так и будущий расклад сил на мировой арене. Необходимо внимательно посмотреть на важнейшие геополитические факторы региона и сделать выводы, которые отвечали бы интересам России и требованиям сотрудничества с важнейшими партнерами в Азии и за ее пределами.

Среди этих факторов на первом месте – национальные интересы и стратегическая культура Китая и Индии, попытки США ответить на возвышение этих гигантов через «европеизацию» азиатского мира и его двухполюсную раздробленность и, наконец, распад исторической дуги «Римланда», переход его важнейших государств в качество уже не объектов, а субъектов геополитического соревнования и экспансии.

Возвышение «Римланда» и будущее мировой политики

Новая мировая политическая география имеет совершенно определенное физическое измерение – выход Китая и Индии в число держав мирового порядка и мировых же интересов. Ведущим державам Азии придется ответить на вызов собственной центральности, и они будут делать это на основе своих уникальных стратегических культур. Последним, в свою очередь, необходимо адаптироваться под новый глобальный запрос. Поэтому адекватным представляется вопрос, будет ли индийская стратегия простой экстраполяцией традиционной внешнеполитической философии «Мандала», и окажутся ли отношения Китая с его младшими партнерами современной и политически корректной копией даннической системы? Либо оба игрока воспримут выработанные за столетия господства Запада модели международного взаимодействия на основе многосторонних механизмов и институтов? Приведет ли возвышение Индии и Китая, а также реакция на это США и других государств к расколу региона или на основе уникальной азиатской традиции возникнет новая система многостороннего балансирования, частью которого станет Россия?

Под влиянием тектонических сдвигов в мировой экономике и политике даже само название и инструментарий знакомой нам политической географии, имеющей сугубо европейское происхождение, будут неизбежно корректироваться. Геополитические построения, впервые сформулированные немецким ученым Фридрихом Ратцелем в конце XIX века, были затем успешно развиты англо-саксонскими авторами на основе той политической реальности, с которой они имели дело: слабости ведущих азиатских государств, абсолютном доминировании морских торговых путей, агрессивном давлении на юг имперской и советской России, военном господстве Запада.

Сейчас все эти обстоятельства не могут рассматриваться как объективные исходные тезисы для анализа. Азиатские государства сильны, сухопутные торговые пути в Евразии обрели новую жизнь, а военное господство США и их союзников стало относительным. Россия, исторически являвшаяся основным противником Запада и угрозой для Востока, уже не стремится к теплым морям. Более того, современная Россия, в отличие от своих предшественников за все 500 лет суверенной государственности, не может вести наступательные действия и на западном, и на восточном направлениях. Несмотря на ее географическую протяженность и военные возможности, демография и экономика заставляют Россию придерживаться курса на создание многосторонних институтов и платформ.

Конфронтация России и Запада, начавшаяся в 2014 г., еще больше способствует тому, чтобы Москва была позитивным игроком и стремилась к новому качеству участия в восточных делах. Парадоксально, но, поворачиваясь к Востоку, где ее главные партнеры – Китай и Индия, Россия проповедует там европейские ценности международного общения. Реалии старой геополитики уходят, появляются новые факторы и новая геополитика.

В середине ХХ века на волне ожесточенного противостояния советской экспансии Николас Спикмен разработал на основе геополитических построений XIX века концепцию «Римланда» – «дуговой земли». Контроль над ней позволяет «Острову» – океанским Великобритании и Соединенным Штатам – сдерживать могущество континентальной Евразии и экспансию ее центральной силы – России. Эта концепция лежит в основе глобальной стратегии США, но уже не может работать в своем прежнем качестве. Важнейшие государства этой «дуги» – Китай и Индия становятся в большей или меньшей степени источниками экспансии, все более активно осваиваясь на других континентах. Попытки выдавить Китай в Евразию ведут не к его столкновению с Россией, а к новому выплеску китайского могущества на прежде неизвестные ему континенты. «Дуга» исчезает в своей наиболее важной центральной части, сохраняется контроль только над ее западной и восточной оконечностями – Европой и Японией. А Китай и Индия уже сами начинают давить на другие географические зоны.

Как писал британский географ Гордон Уэст, «человек предполагает, а природа располагает». Но не только в части принуждающих факторов или ограничений, которые накладывает география на государства. Вне зависимости от субъективных факторов включение в активную мировую политику новых географических зон в качестве важнейших приведет к коррекции природы и содержания этой политики. Если раньше геополитика КНР и Индии интересовала международную политику скорее факультативно, хотя и по возрастающей, то теперь такой интерес стал решающим. Китай имеет для мировой политики значение намного большее, чем, например, Бразилия, не только в силу своего географического положения, как пишет американский политический обозреватель Роберт Каплан. Его совокупные возможности таковы, что необходимо максимально серьезно смотреть на интересы, определяемые этим положением. Это же, в несколько меньших пока масштабах, относится к Индии или Японии. На горизонте – Индонезия, а за горизонтом – объединенная Корея.

Потребовалось более полутора столетий для того, чтобы включение Китая в международную систему против его воли привело к фундаментальным изменениям принципов и физических условий развития и существования этой системы. «Выход из тени», держаться в которой завещал великий Дэн Сяопин, уже состоялся, и вопрос в том, как могущественный Китай будет действовать в качестве глобальной державы. После обретения независимости в 1947 г. в международную систему включилась Индия. Но только сейчас это стало фактором, влияющим на положение дел. Тем самым вслед за экономической глобализацией, которая может начать частично осыпаться под напором экономической войны Запада против России, завершается процесс глобализации политической. То есть состояния, при котором страны всех регионов мира вовлечены в международную политику, а число активных игроков больше двух, как это было во второй половине XX века. Международная политика, наконец, через 150 лет после всеобщего распространения Вестфальской системы, стала глобальной.

Новый «Римланд» и Третий Рим

Глобализация международной политики принципиально меняет систему координат, в которой выстраивается внешнеполитическая деятельность значимых стран мира. В силу своих военно-политических и, в меньшей степени, экономических возможностей Россия сохраняет статус и качество державы первого плана, одного из трех постоянных членов Совета Безопасности ООН, самостоятельных в проведении внешней политики. Одновременно она вынуждена действовать в условиях ограничений, которых нет у Соединенных Штатов и Китая – слабого демографического потенциала и всестороннего политико-экономического давления со стороны США и их союзников.

Россия сталкивается с феноменом, который был присущ некоторым великим державам в истории. Она слишком большая, чтобы вступать в чужие альянсы, но ее потенциала недостаточно, чтобы безусловно доминировать в каком-либо собственном блоке. Поэтому российская внешняя политика должна быть более гибкой, ситуативной и направленной на участие в многостороннем балансировании как на региональном – евразийском, так и на глобальном уровне. Приобретение державами бывшего «Римланда» нового качества источников силы, экспансии и влияния создает для такой политики новые условия.

Во-первых, качественное изменение мирового баланса сил и возможностей по сравнению с предыдущими периодами истории делает еще менее вероятной перспективу даже относительного успеха Запада в развернутой им борьбе за мировое господство. Это должно вселить уверенность в тех представителей российской элиты, которые смотрят на потенциал противостояния с Западом с некоторой обреченностью. Объективно неизбежное противостояние США и Китая будет требовать все больше ресурсов, а для России создаст новые возможности в диверсификации внешнеэкономических связей и источников технологических решений. Шок, который ощутили в КНР на фоне американских санкций против крупнейших индустриальных компаний в 2018 г., приведет к большей автономности китайской экономики, в первую очередь финансов, и технологий. А это откроет России доступ к отключенным на Западе ресурсам развития. Кроме того, необходимость вести борьбу одновременно против России и Китая качественно отличает сегодняшнее положение Соединенных Штатов от решающих лет первой холодной войны. Теперь США оказались в положении СССР 1965–1989 годов. Американские союзники в Европе недееспособны и презираемы в крупнейших странах Азии как ослабевшие бывшие колонизаторы. Слабость Европы и ее подчинение Америке делают европейские государства не активом, а пассивом американской политики.

Во-вторых, нужно постепенно, но решительно уходить от периферийности отношений с Китаем и Индией по сравнению с отношениями с Западом – их изолированности от других региональных и глобальных измерений. Отношения с США и Европой уже не могут рассматриваться в отрыве от отношений с азиатскими гигантами. Это тоже потребует большей «сопрягаемости» региональных направлений российской внешней политики на практическом уровне, по крайней мере в связке США–Европа–Азия. Позволит учитывать возможности и ограничители, формирующиеся на Востоке и из-за Востока при выстраивании отношений с Западом.

В-третьих, нужно, по всей видимости, еще активнее наращивать недипломатические каналы взаимодействия и общения с ведущими державами «Римланда» – Китаем, Индией, Ираном, Индонезией, Южной Кореей. Это относится к бизнесу, экспертному сообществу и гражданскому обществу. Масштабы дипломатического и экспертного взаимодействия с Индией и Китаем должны пропорционально соответствовать соотношению численности их населения с населением традиционных партнеров России в Европе. Необходимо последовательно убирать транспортно-логистические препятствия к тому, чтобы европейская Россия была не меньше связана и переплетена с ними, чем с традиционными партнерами на Западе. Это сложно в силу географической удаленности не-Запада и протяженности коммуникаций. Однако современные транспортные и коммуникационные средства сокращают значимость этих препятствий. Нужно физически и институционально «привязывать» «Римланд» к «Хартленду», в идеале оставляя «Остров» в изоляции.

В-четвертых, необходимо всячески продвигать и подчеркивать приверженность России традиционным и важным для новых мировых держав принципам Вестфальского порядка: невмешательство во внутренние дела, суверенное равенство и отсутствие в мировой политике гегемонистской силы. Нужно и дальше втягивать Индию и Китай в многосторонние структуры с российским участием – обе державы, несмотря на существующие между ними противоречия, все равно будут договариваться – за этим столом необходимо присутствие России. Свойственная стратегической культуре обеих держав склонность к гипертрофированной двусторонности в отношениях друг с другом и третьими силами является и препятствием, и возможностью для России. Препятствием – потому что объективно ослабляет многосторонние институты, важный ресурс российской внешней политики. Возможностью – потому что создает предпосылки для дипломатического маневра и формирования ситуативных коалиций по интересам. Главное, что участники коалиций исповедуют общие базовые ценности международного общения, отрицавшиеся Западом после его победы в первой холодной войне. Эти ценности формируют основу для взаимного признания легитимности – важнейшего условия эффективного многостороннего балансирования.

И, наконец, необходимо на национальном уровне начать системную и многоплановую исследовательскую работу по изучению краткосрочных и долгосрочных последствий глобализации международной политики. Новая геополитическая конфигурация уникальна. При этом в России исторически имеет место ограниченность знаний и представлений о стратегической культуре Индии, Китая и других незападных держав, пока отсутствует почва для эффективного учета их фактора в мировой политике. Эти пробелы необходимо заполнять в активном сотрудничестве с азиатскими партнерами. Российское внешнеполитическое мышление должно трансформироваться вслед за происходящей трансформацией мира.

Данный материал представляет собой выдержки из доклада Валдайского клуба, подготовленного коллективом авторов под руководством Т.В. Бордачёва. С полным текстом можно ознакомиться по адресу http://ru.valdaiclub.com/a/reports/rimland-novaya-geografiya/

Китай. Индия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 сентября 2018 > № 2775775

Глава ВТБ Андрей Костин разработал план по отказу от доллара, состоящий из четырех основных пунктов. Об этом он рассказал в интервью газете "Известия". Ранее глава ВТБ отмечал, что на уход от доллара могут потребоваться годы, но сделать это необходимо.

Первый пункт — ускоренный переход на другие валюты в расчетах с другими странами по экспорту и импорту.

Второй — перевод крупнейших российских холдингов в отечественную юрисдикцию (регистрация за рубежом усложняет выполнение дальнейших задач).

Затем, пояснил Костин, необходимо максимально перевести на российскую площадку размещение еврооблигаций, а также провести лицензирование всех участников фондового рынка таким образом, чтобы все работали по единым правилам.

"Есть еще целый ряд более мелких вопросов. Что-то может быть сделано быстрее, что-то займет длительное время. Но этим надо заниматься", — добавил он.

Финансист отметил, что на Дальнем Востоке ВТБ проводит 70 процентов операций по торговле с Китаем в долларах, всего 22 процента — в рублях и еще восемь процентов — в юанях. По его мнению, такие сделки надо расширять, и во многом это зависит от желания экспортеров.

Глава ВТБ уже неоднократно высказывался за дедолларизацию российской финансовой сферы. Так, в июле, на встрече с президентом Владимиром Путиным, он заявил, что специалисты банка подготовили предложения по увеличению использования рубля в международных расчетах. По его словам, это не только позволит защитить российский финансовый сектор от внешних факторов, но и даст новый импульс для его развития.

"Уход от доллара неизбежен"

На днях в интервью Блумберг ТВ в рамках Восточного экономического форума Костин заявил, что уход от расчетов в долларах в пользу национальных валют может занять годы, но он необходим.

"Сложилась такая ситуация, что США используют доллар в качестве оружия. Я не первый говорю об этом — это слова бывшего главы Банка Франции Кристиана Нуайе. Когда BNP Paribas оштрафовали на девять миллиардов долларов за нарушение санкционного режима (правда, там речь шла о санкциях против Кубы, а не против России), он сказал, что торговать нужно не в долларах, а в нефти, евро или какой-нибудь другой валюте. Так что я считаю, что если США продолжат использовать доллар как оружие, то неизбежно не только в России, но и в других странах мы увидим тенденцию к отходу от доллара", — сказал глава ВТБ.

По его словам, на это может потребоваться "лет двадцать", но этот процесс обязательно будет происходить, о чем свидетельствует реакция на американскую политику санкций.

"Теперь такое понимание приходит не только в России, но и в Турции и даже в Европе. Многие бизнесмены и банкиры говорят, что нужно больше вести бизнес в евро. Почему американские санкции должны оказывать влияние на деятельность европейских компаний? Например, санкции против Ирана. Европейцы явно не очень счастливы от такой ситуации", — пояснил Костин.

Что считают в Кремле

Пресс-секретарь президента России отметил, что тема дедолларизации активно обсуждается не только в Москве, но и во всем мире.

Президент общероссийской общественной организации Деловая Россия Алексей Репик во время интервью на стенде Международного информационного агентства Россия сегодня на IV Восточном экономическом форуме

"Это пока начало пути, но фиксируется достаточно последовательный и твердый настрой многих стран как в Европе, так и на Востоке, на Ближнем Востоке и так далее, чтобы постепенно минимизировать доллары во взаимном обороте. Поэтому это действительно процесс, который имеет место быть. Четких каких-то планов пока нет у российской стороны, но это вопрос, который стоит на повестке дня", — сказал он.

По словам Пескова, это совершенно естественная реакция стран, в том числе России, на непредсказуемые действия США и их достаточно спорные с точки зрения норм и правил международной торговли решения.

"Конечно, это все ведет к тому, что доверие к доллару постепенно падает и возникает устойчивое желание замещать его другими валютами", — заключил пресс-секретарь.

"Дельные предложения"

План Костина по дедолларизации прокомментировали в Госдуме. Председатель думского комитета по финансовому рынку Анатолий Аксаков назвал предложения главы ВТБ актуальными.

"Я думаю, это дельные предложения, они не на спасение банковской системы направлены, а на реализацию мер, которые сделают независимой нашу финансовую систему от внешнего влияния. Нужно ратифицировать финансовые процессы, сделать их независимыми от внешних решений. Инерция большая, все понимают, что расчеты в долларах за наши экспортные товары — это риск, в том числе для экспортеров", — сказал он.

По его мнению, отказ от доллара в нынешних условиях пойдет быстрее, и в течение трех-пяти лет ситуация развернется. "Тем более мы не ожидаем, что санкции в ближайшее время будут сняты, они, скорее всего, будут только ужесточаться", — заметил Аксаков.

Ответ на негатив

Ранее глава Минэкономразвития Максим Орешкин говорил в интервью РИА Новости о том, что действия США по усилению протекционизма в экономике стимулируют Россию и другие страны отказываться от расчетов в долларах.

"Ответом на весь негатив, который идет в глобальной экономике, является только углубление сотрудничества, причем по разным направлениям, например, более активная работа по осуществлению расчетов в национальных валютах", — сказал он.

В пример министр привел отношения с Китаем — уже сейчас существенная доля взаимной торговли ведется в национальных валютах.

Однако, добавил он, для расширения таких расчетов на компании европейской части России нужно выстраивать работу финансовых институтов, в частности сделать доступной конвертацию рубля и юаня, так как, в отличие от России, в Китае в этой сфере есть ограничения.

"И второй момент – стоимость таких транзакций, она должна серьезно уменьшаться. И здесь центральные банки и России, и Китая очень активно над этим работают, чтобы финансовую инфраструктуру создать", — заключил глава Минэкономразвития.

Американская компания SpaceX сообщила, что подписала соглашение с первым в мире космическим туристом, который облетит Луну на ракете для длительных миссий.

Ранее сообщалось, что SpaceX осуществит первый полет космических туристов к Луне не раньше середины 2019 года. За всю историю на Луне побывали только 24 человека. С 1972 года после завершения миссии американских астронавтов никто не совершал посадку на спутник Земли.

"SpaceX подписала контракт с первым в мире пассажиром, который облетит вокруг Луны на борту нашей ракеты Big Falcon (BFR) — важный шаг на пути к открытию доступа для обычных людей, которые мечтают путешествовать в космосе", — написала компания в сети микроблогов Twitter.

Компания добавила, что 17 сентября объявит, кто этот первый пассажир и почему он решил полететь в космос.

Бывший руководитель предвыборного штаба Дональда Трампа Пол Манафорт и его адвокаты достигли предварительной договоренности с представителями спецпрокурора Роберта Мюллера о том, что Манафорт признает себя виновным, сообщил телеканал ABC News со ссылкой на источники.

Признание себя виновным по части обвинений позволит Манафорту сократить потенциальный приговор, а Мюллеру — сэкономить время и деньги, необходимые для "российского расследования".

Сделка может привести к тому, что второй процесс по делу Манафорта не состоится. Ранее Манафорт был осужден по 8 из 18 пунктов обвинения в финансовых преступлениях в суде Александрии, 17 сентября должен был открыться второй процесс по его делу в Вашингтоне. На втором процессе Манафорт обвиняется в сговоре, отмывании денег и работе иностранным агентом без регистрации в минюсте США.

Суть сделки неясна. Манафорт может просто признать себя виновным, а может и пойти на сотрудничество со следствием, отмечает телеканал. Вероятно, Мюллер потребует от Манафорта информации о том, знал ли Трамп о контактах отдельных представителей своего штаба с российскими гражданами. Мюллер расследует предположения о "сговоре" Трампа с Россией на президентских выборах, Кремль и Белый дом опровергают наличие каких-либо связей между Москвой и Трампом.

Как ожидается, о сделке будет объявлено в пятницу, уточняет телеканал.

Чужие среди своих

Сергей БЫЧКОВ

Попытки развести Россию с Украиной через церковь продолжаются

Попытки развести Россию с Украиной через церковь продолжаются. В Киево-Печерскую лавру заехали спецпредставители из США и Канады. Сколько месяцев (или лет) понадобится Константинопольскому патриархату, чтобы оформить единую Украинскую церковь и дать ей автокефалию?

Раскольнические движения на Украине возникли с 1990 года. Сегодня там сосуществуют три крупные ветви православия, практически не общающиеся между собою. В течение четверти века Русская православная церковь не сумела ликвидировать это противоречие, а сегодня на этих струнах играют те, кто хочет дальнейшего обострения отношений между странами-соседками. В начале сентября Константинополь назначил двух спецпосланников — архиепископа Памфилийского Даниила (с 2008 года — глава Западной епархии Украинской православной церкви в США) и епископа Эдмонтонского Илариона (с 2008 года управлял Западной епархией Украинской церкви в Канаде), которые должны подготовить в Киеве проведение Всеукраинского собора. Оба посланника относительно молоды (им по 46 лет), оба родились и выросли в бывшем СССР. Оба получили серьезное богословское образование за рубежом. Епископ Иларион окончил богословский факультет Университета имени Аристотеля в Салониках, а владыка Даниил — Католический университет Америки в Вашингтоне, а также Украинскую семинарию в США. Украинское правительство уже выделило им корпус в Киево-Печерской лавре, а также взялось обеспечить всем необходимым для работы.

В первую очередь посланникам предстоит провести кропотливое изучение биографий епископата двух непризнанных церквей Украины — УПЦ Киевского патриархата и Украинской автономной православной церкви. Среди епископов этих двух ветвей могут оказаться те, кто поставит под угрозу легитимность предстоящего Собора. Сейчас, говоря простым языком, нужно найти на них компромат, который не позволит им высказаться против.

Вторая задача — подготовка самого Всеукраинского собора, где предстоит выработать принципы объединения двух раскольнических церквей в единую и избрать предстоятеля, которому будет вручен документ о независимости. Независимости в первую очередь от Москвы. Обе задачи требуют немало усилий, но, по словам наших экспертов, епископы достаточно подготовлены, не обременены дурными бюрократическими привычками и владеют современными технологиями. Так, архиепископ Даниил известен тем, что решает практически все проблемы своей епархии в режиме онлайн.

Московский патриархат попал в сложное положение. Решение о предоставлении Украинской церкви автономии было поддержано предстоятелями почти всех православных Церквей. Пока воздерживаются от оценки Болгарская и Грузинская. Сербская, которой сейчас предстоит непростое решение — признать независимость Македонской церкви, также заняла выжидательную позицию.

Как поведет себя в этой ситуации Московский патриархат? Пока что решение Константинополя направить в Киев своих специальных посланников вызвало бурю эмоций и слов, но едва ли подобную реакцию можно назвать конструктивной.

Не секрет, что госструктуры не остаются в стороне от проблем церкви. Со дня на день там, в кабинетах, где осуществляется взаимодействие, ожидаются кадровые перестановки. Выборы несколько замедлили этот процесс, но он неминуемо произойдет — поскольку ответственные работники не сумели решить поставленную перед ними задачу. А вот произойдут ли перемещения в структурах РПЦ? Весьма сомнительно. Там стабильность и преданность считаются важнее прочего.

Если здравый смысл все же одержит верх, то следует ожидать активного участия представителей Москвы в подготовке Всеукраинского собора. В противном случае наша Русская православная церковь может оказаться в изоляции в «едином» православном мире...

Слетать на работу и обратно

Юрий Совцов, журналист

Придет ли конец московским пробкам? И если придет, то какой?

Если бы города болели, как люди, они бы давно вымерли от тромбоза. К счастью, улицы-артерии пока могут часами выдерживать закупорку автомобильными пробками, но... Рано или поздно конец неминуем.

Каждый день на московские улицы выезжают около 3 млн автомобилей (половина принадлежат жителям других регионов). А для движения без пробок количество автотранспорта не должно превышать 500 тысяч. И хотя скорость потока благодаря отладке системы организации движения увеличилась на 12%, каждое авто в среднем едет по Москве около 80 минут в сутки, все остальное время где-то просто стоит. А если едет, то, опять же по статистике, перевозит в среднем в одной машине 1,25 человека.

Примерно так же обстоят дела в Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Новосибирске, Самаре, других миллионниках. Чуть свободнее в городах масштабом поскромнее, но надолго ли? Число легковушек стремительно растет. Как сообщают в Госавтоинспекции, в России их зарегистрировано более 56 млн. А еще 2 млн мотоциклов, 3 млн прицепов, 1 млн автобусов: За десятилетие автопарк граждан вырос на 65%. На МКАД средняя скорость движения в утренние часы не превышает 37 км/ч, а вечером — 30 км/ч. Глава столичного департамента транспорта Максим Ликсутов объясняет доходчиво: если все оставить как есть, то вы будете выезжать на работу сегодня, а приезжать домой на следующий день.

Каждая страна ищет свой рецепт от дорожного тромбоза. На пути из Балтимора в Нью-Йорк я обнаружил, что мы мчимся по одностороннему хайвею. А где же встречка? Попутчики объяснили, что она в нескольких километрах левее. Японцы, у которых земли мало, строят дороги многоэтажные. Помните, «Солярис» Тарковского начинается с фантастической картины: автомобили несутся по восьми-этажной дороге-этажерке. Снято, кстати, даже не в Токио, а где-то в провинции. В Германии уповают на строгие порядки и немецкую пунктуальность...

Кстати, в Лондоне давным-давно в газете появилась статья, где автор, опираясь на расчеты, сообщал: в скором времени движение на улицах британской столицы замрет. В те времена по городу в большом количестве сновали кебы, телеги и всадники. Естественно, улицы покрывались изрядным слоем навоза, из-за чего движение затруднялось. Казалось, все, тупик, приехали. И знаете, что случилось? Появились первые автомобили! Нечто подобное вот-вот случится и в наши дни. Только революционные перемены произойдут не на земле, а в воздухе. В небе пока места хватит на всех. Требуется лишь воздушный транспорт с вертикальным взлетом.

Думаете, я фантазирую? Нет, я просто пересказываю сообщение ТАСС: одна из московских компаний работает над созданием летающего мотоцикла и аэротакси, способных в недалеком будущем курсировать в столице. Об этом заявил руководитель столичного департамента науки, промышленной политики и предпринимательства Алексей Фурсин: «Мы на нашем стенде представляем ряд новых технологий и стартапов, один из них — грузовой дрон. Надеемся, будет уже и серийное производство».

Между прочим, внутри МКАД уже действуют полсотни вертолетных площадок, которыми пользуются главным образом спасатели. Еще 60 площадок расположены в Подмосковье, и там уже сегодня можно заказать воздушную экскурсию, аэротакси, вылет в другой город. К вашим услугам 255 вертолетов, выполняющих 1700 вылетов в год. Три года в России действует компания, занятая перевозкой пассажиров на легких вертолетах. Еще цифра: до 2020-го в городах Подмосковья с населением свыше 50 тысяч человек планируется построить 25 вертолетных площадок. Правда, цены пока кусаются: стоимость полета на вертолете с шашечками начинается с 10 тысяч рублей. Да и масштаб перевозок с автомобильными несравним. Ну так ведь еще не так давно и мобильный телефон был роскошью и экзотикой...

Так что не за горами то прекрасное раннее утро, когда вы отправитесь на ближайшую авиапарковку, запустите движок своего дрона, на навигаторе проложите маршрут, сообщите свои координаты авиадиспетчеру и вертикально взмоете к облакам. Счастливого пути!

Успеть в последний вагон. За Кабаковыми

Елена Широян

В Москве проходит рекордно большая выставка самого дорогого из ныне живущих художников российского происхождения

Гвоздь сезона в Москве — рекордно большая выставка Кабаковых, наиболее востребованных в мире мастеров из России. Хотя новый арт-сезон разделил публику на эстетов и искателей смыслов. Первым — услада глаз в ГМИИ имени Пушкина, блеснувшем шедеврами из Японии, в Музеях Кремля, собравших удивительные драгоценности Дома Bulgari, в музеях Рублева и Историческом, где ждут знатоков икон. Третьяковка же, ритуально украсив русскими пейзажами «Зарядье», в своих собственных владениях на Крымском Валу выкатила совсем тяжелую артиллерию совриска (современного искусства, если кто не привык к этому словечку). В Москве после лондонской галереи Тейт и питерского Эрмитажа завершает мировые гастроли экспозиция звездного авторского дуэта Ильи и Эмилии Кабаковых.

Проект «В будущее возьмут не всех» впервые дал нам панораму творчества самого дорогого из ныне живущих художников российского происхождения, к которому в последнее время примкнула соавтором его супруга. Маэстро уже 30 лет живет за океаном, а ключевые произведения рассеяны по мировым музеям и фондам: например, «Человек, улетевший в космос из своей комнаты» прибыл из Центра Помпиду. К тому же Кабаков, в СССР подвизавшийся иллюстратором детских книг, давно перешел к со-зданию «тотальных инсталляций», а их сложно перевозить и монтировать. Теперь силами нескольких музеев удалось совершить прорыв, пусть и заменив недоступные работы макетами.

Риск остаться без привычной толпы зрителей Третьяковку, похоже, не пугает, хотя подозрительное отношение нашей публики к современному искусству известно. С той же отвагой рядом с кабаковской выставкой ГТГ откроет вскоре ретроспективу Михаила Ларионова — пионера русского авангарда, прожившего полвека в эмиграции и, увы, мало известного на родине, в отличие от его жены Натальи Гончаровой. Запрос зрителя «сделайте мне красиво» — это точно не к нему...

Именно это требование и высмеял Кабаков, построив «Пустой музей» — большой зал, неотличимый от классического, с мягкими диванами, бархатом стен, золотом рам, да только без картин. В записке у входа обещано скоро их привезти, а пока — лишь пучки света по стенам, где должны висеть холсты, и возвышенная музыка Баха. Кто знает, что сюда завезут: а вдруг дефицит, мечту советского обывателя? Спешите занять очередь!

Правда, как ни старайся, в будущее всех не возьмут, гласит название проекта — и главного экспоната. Предупреждение горит на последнем вагоне поезда, оставившего позади брошенный хлам: обломки, обрывки холста, осколки надежд. Ироничный автор ведет диалог с «великим и ужасным» Малевичем, перечеркнувшим старое искусство своими «квад-ратами», и в то же время — с живыми коллегами, жаждущими остаться в истории. Спросить бы, видит ли он в прекрасном будущем самого себя, да лукавый Илья Иосифович, которому вот-вот стукнет 85, не приехал из Нью-Йорка.

У Кабакова вы столкнетесь с миром коммунальной квартиры. Вы спросите, сколько же можно об этом: страна-то у нас совсем другая! Грешна, я и сама так думала, пока не сходила на выставку. Там печаль, шок и... правда: пусть мы выехали из коммуналок, но мир вещей, грозящих заполонить все пространство и вытеснить человека, никуда не делся. «Случай в коридоре возле кухни» — давняя инсталляция, где в воздухе опасно зависли «взбунтовавшиеся» миски-плошки-сковородки, грозящие полететь нам в голову. Ну а юным полезно узнать про графики, на которых обозначалось, чья очередь мыть туалет...

Не знаю, вспомнил ли кто-то, готовя выставку, что она проходит в год столетия с начала Гражданской войны. И художник в реминисценциях коммунального быта словно возвращается к той войне, тлевшей и легко вспыхивавшей под любой, даже вполне мирной крышей. Сегодня, когда наше общество вновь расколото на сказочно богатых и непоправимо бедных, творчество Кабакова, казалось бы, уже принадлежащее истории, внезапно обрело злободневность.

Астронавта обидеть каждый может

Виталий Головачев, обозреватель «Труда»

Где саботаж - в космосе или на Земле?

Скандалами нынче трудно кого-то удивить, но этот взметнулся поистине на космическую высоту, затронув космонавтов и астронавтов на орбите. Ищут саботажника, просверлившего дырку в корабле «Союз», пристыкованном к Международной космической станции (МКС).

Сюжет острый, детективный. Напомню суть. Две недели назад датчики на МКС показали утечку воздуха из звездного дома. ЧП! Экипаж, проверяя отсеки, нашел 2-миллиметровое отверстие в стенке бытового отсека «Союза». Дырку быстро заделали герметиком и тремя заплатками, произвели наддув, восстановили рабочее давление воздуха на МКС. Но интрига в том, что отверстие не следствие удара микрометеорита или космического мусора, а рукотворное. Это, как установила комиссия, вовсе не производственный брак, таких отверстий на «Союзе» не делают. Кто-то специально просверлил дрелью небольшую дырочку в районе космического туалета и затем залил клеем. Клей через какое-то время рассохся, и воздух стал понемножку уходить.

Важная деталь: злоумышленник все сделал так, чтобы в космосе не случилось катастрофы. Отверстие небольшое, чтобы после срабатывания датчиков экипаж имел время найти течь и произвести ремонт. Бытовой отсек, где тайно поработали сверлом, при возвращении корабля на Землю отстреливается в космосе. Этот отсек не нужен, потому что экипаж летит к Земле в спускаемом аппарате. То есть опасности для космонавтов и астронавтов не было. Но сам факт сверления... Кто бросил дерзкий, из ряда вон вызов? Почему? Комиссия, если верить сообщениям неназванных источников, не нашла виновного ни на предприятии, где изготавливали «Союз» (РКК «Энергия» в подмосковном Королеве), ни на Байконуре. Все это тем не менее бьет по репутации и престижу отечественной космонавтики.

А дальше поворот, до какого едва ли мог додуматься и писатель-фантаст. В публичное пространство вброшена версия: просверлить дыру в корабле мог: кто-нибудь из экипажа МКС. Признаюсь, я испытал шок, прочитав заявление руководителя Роскосмоса Дмитрия Рогозина: «Версия, которую мы не отметаем: преднамеренное воздействие в космосе». Кто же там, в космосе, тайно сверлил дыру в корабле? Один из наших двух космонавтов, или кто-то из трех американских астронавтов, или астронавт Европейского космического агентства? А главное — зачем? Сначала высказывались два предположения: надоело летать в космосе, захотелось домой; «у кого-то с неустойчивой психикой могла поехать крыша». В минувшую среду появилась еще версия: из-за острой болезни одного из членов экипажа потребовалась эвакуация. При этом должны будут вернуться на Землю сразу три человека. А платить за новый корабль для пополнения экипажа на МКС американцам не хочется. К перечисленным можно прибавить и версию № 4: ЦРУ завербовало кого-то из астронавтов, чтобы просверлить дыру и дискредитировать российскую космонавтику...

Все эти странные предположения, по мнению многих специалистов и космонавтов, не выдерживают никакой критики. Если астронавт серьезно заболел, то без всяких проблем «Союз» досрочно доставит его на Землю. Такое бывало. В 1985-м со станции «Салют-7» был снят из-за болезни Владимир Васютин, не пролетавший и половины запланированного срока. В 1976-м был прерван полет Бориса Волынова и Виталия Жолобова на станции «Салют-5» из-за плохого самочувствия Жолобова. Словом, здесь все отработано. Не знаю, надо ли было бы платить Америке за досрочную посадку, но для НАСА это не такие уж большие суммы. В любом случае, когда речь идет о жизни астронавта, вопрос о деньгах вообще отпадает. Смешно звучит и предположение, что кто-то из американцев соскучился по дому. Между прочим, астронавты Фойстел и Арнольд возвращаются уже через три недели — 4 октября.

А Серина Ауньен-Ченселлор за три месяца не успела соскучиться. Если серьезно, то хорошо подготовленные астронавты не те люди, которые могут вдруг психануть и пуститься во все тяжкие ради скорейшего возвращения домой. Про злые козни ЦРУ и возможность вербовки астронавтов даже говорить не буду, потому что на такую бессмысленную затею никто не пойдет (США вложили в МКС более 100 млрд долларов). К тому же все тайное становится явным.

Нет, не могу представить, чтобы янки сверлили наш корабль. Но в российских СМИ их уже обвинили. Позавчера 53-летний доктор наук, опытный командир экипажа МКС Эндрю Фойстел сказал телеканалу CBS: «Я могу со всей определенностью заявить, что команда не имеет никакого отношения к этому (сверлению дырки. — «Труд»), без сомнений. Я считаю постыдным тот факт, что кто-то тратит время на предположения, будто члены команды были вовлечены в это». Действительно постыдный факт, потому что нет ни малейшего доказательства, повода поверить в этот идиотский бред. Но в интернете вовсю обсуждают, кто из астронавтов диверсант... Кто знает, как далеко зашла бы охота на ведьм, не вмешайся весьма авторитетный вице-премьер Юрий Борисов, курирующий в том числе и космическую отрасль. Он высказался, как передает «РИА Новости», жестко и определенно: «Абсолютно неприемлемо бросать тень ни на наших космонавтов, ни на американских астронавтов. Работает комиссия, и пока не будет завершено расследование, выносить подобные приговоры ни в коем случае нельзя. Не исключено, что причиной мог быть и производственный брак. До завершения расследования вешать ярлыки и искать ведьм, мягко говоря, недальновидно и опасно. Экипаж на МКС — это единый коллектив, в котором никаких политических разногласий нет и не может быть».

Дмитрий Рогозин, еще недавно публично не отвергавший версию преднамеренного воздействия в космосе (что подлило масла в огонь), теперь заявляет: «Распространение домыслов и слухов вокруг происшедшего на МКС не помогает работе экспертов Роскосмоса и направлено на подрыв товарищеских отношений в коллективе космической станции». А какие такие домыслы? Просто развивали одну из ваших версий, Дмитрий Олегович.

Бездоказательное обвинение американских астронавтов уже нанесло мощный удар по сотрудничеству с США в космической сфере. Не сомневаюсь, дальше эта трещина будет расширяться, и ее не заделаешь герметиком. Последний мост сотрудничества между Россией и США — космический — может разрушиться. И что тогда? Лунный проект, как признают все, должен быть международным. Но мы можем остаться на обочине, если по репутации отечественной космонавтики сами же будем наносить удар за ударом.

Между тем положение в космонавтике совсем незавидное. «Сегодняшнее состояние отрасли, — сказал два дня назад Юрий Борисов, — те позиции, которыми мы гордились, находятся не в лучшей ситуации. Это факт. Это и аварии ракет-носителей, и аварии спутников, которые, конечно, влияют на авторитет нашей космической отрасли... Это действительно можно назвать системным кризисом» («Интерфакс»). Яснее не скажешь! В такой ситуации только и остается списывать все беды на американских саботажников.

Если доказательств нет, комиссия должна честно сказать: провели расследование; установили, что дыру просверлили специально, но виновного найти не удалось. Да, будет висяк, однако это лучше, чем странные намеки.

Что касается саботажа, то такие случаи в отечественной космонавтике бывали. В 1970-е мне рассказывали на Байконуре про крупное ЧП. На старте перед беспилотным запуском был обнаружен перерезанный провод. Запуск отменили, началось расследование. На срезе обнаружили микрочастицы перочинного ножа. Удалось найти его владельца — офицера, майора. У него тяжело болела жена. Врачи сказали, что ей очень вреден жестокий байконурский климат. Майор подавал рапорты о переводе, но ему отказывали. И в отчаянии он сорвался...

А несколько лет назад из-за нездоровой обстановки на объекте и серьезных проблем была просверлена дыра при строительстве гидролаборатории в Центре подготовки космонавтов под Москвой. В знак протеста и для привлечения внимания. Виновных быстро выявили.

Может быть, и появление отверстия на «Союзе» имеет вполне земную причину? В любом случае космический скандал надо гасить. И чем быстрее, тем лучше. Получится ли это у Дмитрия Рогозина?

Россия. США > СМИ, ИТ. Авиапром, автопром > trud.ru, 14 сентября 2018 > № 2767276 Виталий Головачев

Гражданин, сдавай валюту!

Александр Киденис

Поверили ли граждане министру экономического развития Максиму Орешкину, посоветовавшему согражданам продавать валюту?

На этой неделе глава Минэкономразвития Максим Орешкин призвал граждан продавать валюту и покупать рубли. По его мнению, равновесный курс при текущей цене на нефть находится на отметке около 50 рублей за доллар. А ослабление связано с краткосрочным оттоком капитала из страны. Как только он прекратится, тенденция поменяется. И потому министр не видит причин для изменения среднесрочного и долгосрочного прогноза курса в 63-64 рубля за доллар.

Граждане, однако, министру не поверили. Как и рынок: именно в этот день рубль обвалился до минимальных за 2,5 года значений. Глава ВТБ Андрей Костин осторожно усомнился в оптимистичном прогнозе своего бывшего подчиненного по поводу укрепления рубля, изящно выразив простую мысль: «Я бы не был так уверен...» А известный экономист Игорь Николаев из компании «ФБК» прямо заявил, что сейчас есть фундаментальные причины не для усиления, а для ослабления отечественной валюты: «Основной негатив идет из США. Если осенью будет принят очередной пакет санкций, в конце года за доллар будут давать 80 рублей, за евро — 90». Кто же прав в этом ученом споре?

К слову, большинство прогнозов наших министров можно выбрасывать в корзину. В марте, когда доллар стоил 59 рублей, все тот же Орешкин предсказывал повышение курса до 67,5 рубля, а инфляцию — в 4%. Но по итогам года российская валюта укрепилась до среднегодового курса в 58,3 рубля, а официальная инфляция составила 2,52%. Ошибка в курсовом прогнозе составила 9 рублей, и если бы министр работал в банке валютным брокером, его бы точно уволили. В нынешнем году ситуация повторилась. Летом он обещал долларовый курс на уровне чуть более 60 рублей, а «зеленый» вдруг прыгнул выше 70.

Или не вдруг? Помощник президента РФ Сергей Глазьев обвиняет в стремительном падении рубля российский Центробанк. По его словам, именно «неисполнение Центральным банком своих конституционных обязанностей» по обеспечению устойчивости курса рубля стало главным фактором, повлиявшим на обвал национальной валюты. «Имея валютных резервов больше, чем объем денежной базы, они отдали курсообразование на откуп финансовым спекулянтам, которые произвольно раскачивают рубль, получая гигантские сверхприбыли на дестабилизации макроэкономической ситуации при фактически попустительстве денежных властей», — заявил советник главы государства. И добавил: «Если бы ЦБ вернулся к исполнению своих обязанностей, рубль был бы стабилен начиная еще с 2014 года».

А Серина Ауньен-Ченселлор за три месяца не успела соскучиться. Если серьезно, то хорошо подготовленные астронавты не те люди, которые могут вдруг психануть и пуститься во все тяжкие ради скорейшего возвращения домой. Про злые козни ЦРУ и возможность вербовки астронавтов даже говорить не буду, потому что на такую бессмысленную затею никто не пойдет (США вложили в МКС более 100 млрд долларов). К тому же все тайное становится явным.

Нет, не могу представить, чтобы янки сверлили наш корабль. Но в российских СМИ их уже обвинили. Позавчера 53-летний доктор наук, опытный командир экипажа МКС Эндрю Фойстел сказал телеканалу CBS: «Я могу со всей определенностью заявить, что команда не имеет никакого отношения к этому (сверлению дырки. — «Труд»), без сомнений. Я считаю постыдным тот факт, что кто-то тратит время на предположения, будто члены команды были вовлечены в это». Действительно постыдный факт, потому что нет ни малейшего доказательства, повода поверить в этот идиотский бред. Но в интернете вовсю обсуждают, кто из астронавтов диверсант... Кто знает, как далеко зашла бы охота на ведьм, не вмешайся весьма авторитетный вице-премьер Юрий Борисов, курирующий в том числе и космическую отрасль. Он высказался, как передает «РИА Новости», жестко и определенно: «Абсолютно неприемлемо бросать тень ни на наших космонавтов, ни на американских астронавтов. Работает комиссия, и пока не будет завершено расследование, выносить подобные приговоры ни в коем случае нельзя. Не исключено, что причиной мог быть и производственный брак. До завершения расследования вешать ярлыки и искать ведьм, мягко говоря, недальновидно и опасно. Экипаж на МКС — это единый коллектив, в котором никаких политических разногласий нет и не может быть».

Дмитрий Рогозин, еще недавно публично не отвергавший версию преднамеренного воздействия в космосе (что подлило масла в огонь), теперь заявляет: «Распространение домыслов и слухов вокруг происшедшего на МКС не помогает работе экспертов Роскосмоса и направлено на подрыв товарищеских отношений в коллективе космической станции». А какие такие домыслы? Просто развивали одну из ваших версий, Дмитрий Олегович.

Бездоказательное обвинение американских астронавтов уже нанесло мощный удар по сотрудничеству с США в космической сфере. Не сомневаюсь, дальше эта трещина будет расширяться, и ее не заделаешь герметиком. Последний мост сотрудничества между Россией и США — космический — может разрушиться. И что тогда? Лунный проект, как признают все, должен быть международным. Но мы можем остаться на обочине, если по репутации отечественной космонавтики сами же будем наносить удар за ударом.

Между тем положение в космонавтике совсем незавидное. «Сегодняшнее состояние отрасли, — сказал два дня назад Юрий Борисов, — те позиции, которыми мы гордились, находятся не в лучшей ситуации. Это факт. Это и аварии ракет-носителей, и аварии спутников, которые, конечно, влияют на авторитет нашей космической отрасли... Это действительно можно назвать системным кризисом» («Интерфакс»). Яснее не скажешь! В такой ситуации только и остается списывать все беды на американских саботажников.

Если доказательств нет, комиссия должна честно сказать: провели расследование; установили, что дыру просверлили специально, но виновного найти не удалось. Да, будет висяк, однако это лучше, чем странные намеки.

Что касается саботажа, то такие случаи в отечественной космонавтике бывали. В 1970-е мне рассказывали на Байконуре про крупное ЧП. На старте перед беспилотным запуском был обнаружен перерезанный провод. Запуск отменили, началось расследование. На срезе обнаружили микрочастицы перочинного ножа. Удалось найти его владельца — офицера, майора. У него тяжело болела жена. Врачи сказали, что ей очень вреден жестокий байконурский климат. Майор подавал рапорты о переводе, но ему отказывали. И в отчаянии он сорвался...

А несколько лет назад из-за нездоровой обстановки на объекте и серьезных проблем была просверлена дыра при строительстве гидролаборатории в Центре подготовки космонавтов под Москвой. В знак протеста и для привлечения внимания. Виновных быстро выявили.

Может быть, и появление отверстия на «Союзе» имеет вполне земную причину? В любом случае космический скандал надо гасить. И чем быстрее, тем лучше. Получится ли это у Дмитрия Рогозина?

Напомним: курс доллара подскочил на Московской бирже с 63,5 до 68,66 всего за одну неделю, с 7 по 13 августа. Правительственные экономисты объясняют скачок объявлением новых американских санкций из-за «дела Скрипалей». Однако к тому моменту американский Сенат еще не успел даже утвердить текст санкционного закона, не говоря уже о наступлении реальных последствий. Зато успел наш Центральный банк: именно 6-7 августа он начал скупать на валютной бирже большие объемы валюты — на 15-16 млрд руб-лей в день. Момент был выбран самый неблагоприятный для рубля, ибо финансовый мир ожидал его падения из-за американских козней. А действия Центробанка спровоцировали дефицит долларов и евро, которые начали расти в цене. 8-9 августа, когда рубль уже натурально устремился вниз, ЦБ продолжил скупку валюты, выбросив на рынок еще около 25 млрд рублей. Результат известен: отечественная валюта обесценилась на 8,5%. И лишь тогда Центробанк спохватился и объявил о прекращении «рублевых интервенций». После чего курсы доллара и евро стабилизировались, но, само собой, уже на новом уровне.

Как тут не вспомнить классический валютный трюк Джорджа Сороса в 1992 году. Тогда знаменитый биржевой спекулянт массовым вбросом на рынок английского фунта стерлингов «уронил» британский фунт. Банк Англии был вынужден девальвировать национальную валюту. А Сорос заработал на этой операции около 2 млрд долларов...

Кто заработал на августовском непрофессионализме Банка России, пока неясно. Неизвестно также, сколько времени (и денег!) придется потратить, чтобы вернуть отечественную валюту России к прежнему курсу. Если, конечно, нашему Минфину нужен такой возврат, ведь теперь для финансирования социальных расходов государства казне можно будет потратить значительно меньше валюты. К тому же чиновники утверждают, что слабый рубль «дает конкурентные преимущества отечественным производителям», чья продукция становится более дешевой, а потому может стать «важным подспорьем для экономического роста в стране».

Наш Минфин уже выступил с заявлением, что ослабление рубля, «вызванное волатильностью на мировых рынках», скоро закончится — курс выровняется до конца этого года. Хотя финансовые чиновники не стали уточнять, на каком уровне он выровняется — на июльском или на нынешнем? Но если читатель захочет обвинить во всем этом безобразии один лишь российский Центробанк, пусть учтет: августовские покупки валюты делались банком в пользу Минфина (для пополнения резервов казны) и по его поручению. Кстати, нынешняя рекомендация министра экономического развития Орешкина населению — продавать валюту и покупать рубли — очень удобно укладывается в ту же конструкцию: сегодня около 20% сбережений россиян хранится в валюте — пусть ее доля у народа станет меньше, а у казны — больше. А это уже больше напоминает не политику, а прохиндейство, жульничество. Как результат — очередное снижение доверия россиян к своей валюте и к своей власти.

«Обесценивающийся рубль — это прежде всего рост неопределенности в экономике, — говорит экономист Игорь Николаев. — По прогнозу Минэкономразвития, средний курс в нынешнем году должен быть 60,8 рубля за доллар, а тут скачок до 70 рублей. Инвесторы не понимают, что будет дальше. Выжидают, не торопятся вкладывать деньги».

Министр Орешкин в приватных разговорах на Восточном экономическом форуме во Владивостоке уже заявил, что в ближайшее время темпы роста российской экономики могут еще замедлиться. «Мы особенно ждем в I квартале следующего года замедление. Я давно об этом говорил, что рост может опуститься ниже 1%», — сказал Орешкин. А ведь совсем недавно Минэкономразвития в обновленной версии макропрогноза до 2020 года уже снижало прогноз по росту российской экономики в 2018 году с 1,9 до 1,8%, прогноз по росту ВВП на 2019-й был снижен с 1,4 до 1,3%. Впрочем, за неполных два года, которые Максим Орешкин занимает нынешний пост, ничем, кроме негативных прогнозов, он не успел прославиться. Хотя при назначении на министерскую должность в беседе с президентом Владимиром Путиным новый член правительства многообещающе заявил: «Если говорить сейчас о российской экономике, то ситуацию можно коротко охарактеризовать: самое плохое уже позади, но темпы роста еще, конечно, недостаточные. Поэтому главная задача на предстоящий год — это подготовка ключевых мер, которые позволили бы снять структурные преграды для роста российской экономики и позволить ей двигаться вперед». А на уточняющий вопрос президента, как это сделать, ответил коротко, но ясно: «Много ограничений. Сейчас как раз начнем работу и все детально распишем...»

Всего через 20 дней на встрече Ассоциации европейского бизнеса новый министр отрапортовал, что структурные реформы в макроэкономической политике России завершаются (!), в дальнейшем страна будет развиваться более устойчиво и с меньшей зависимостью от внешних факторов. Хотя и бизнес, и экономическая наука, и даже государственные чиновники не устают повторять: стране абсолютно необходимы настоящие структурные реформы, без которых рост экономики невозможен. А их все нет.

«Если посмотреть на те шаги, которые Россия сделала за последние три года, то здесь и внедрение инфляционного таргетирования, и переход к плавающему валютному курсу, новая система бюджетных правил — все то, что позволит российской экономике в дальнейшем развиваться более устойчиво, более стабильно и с меньшей зависимостью от колебаний внешнеэкономической среды», — надувает щеки теперь министр экономического развития.

Ну а где же развитие?

Слова

Максим Орешкин, глава Минэкономразвития

— Если посмотреть на те шаги, которые Россия сделала за последние три года, то здесь и внедрение инфляционного таргетировия, и переход к плавающему валютному курсу, новая система бюджетных правил — все то, что позволит российской экономике в дальнейшем развиваться более устойчиво, более стабильно и с меньшей зависимостью от колебаний внешнеэкономической среды.

Россия > Финансы, банки > trud.ru, 14 сентября 2018 > № 2767270 Александр Киденис

Нательные камеры, интенсивно поступающие в последние годы на вооружение полиции разных стран, — вероятный объект для воздействия хакеров. Об этом журналу Wired рассказал Джош Митчелл, консультант компании Nuix. Злоумышленник в состоянии подключиться к камере, залогиниться, посмотреть изображение, отредактировать его, внести изменения в файловую структуру.

Уязвимости Джош Митчелл нашёл в пяти нательных камерах, выпущенных компаниями Vievu, Patrol Eyes, Fire Cam, Digital Ally и CeeSc. При этом он не исследовал на наличие уязвимостей камеры Axon, крупнейшего в США производителя этого вида продукции. Однако недавно эта компания приобрела компанию Vievu, и потому данный вопрос её в любом случае касается.

Все пять исследованных Митчеллом камер имеют уязвимости, связанные с тем, как в них проверяются обновления видеозаписей и ПО. В камерах не используются криптографические механизмы, которые призваны гарантировать законность обновлений прошивок и загрузок изображения. Видеозаписи не защищены цифровой подписью, которая удостоверяла бы, что они не подвергались изменениям. Без такой проверки атакующий может загрузить, отредактировать и перекачать видеоизображение, не оставив следов. Прошивки используются в камерах без верификации, что позволяет хакерам загружать в них вредоносный код под видом нормального обновления ПО.

Взломав защиту камеры, хакер может следить за самим офицером полиции, который её носит. Записанное камерой изображение может быть частично или полностью уничтожено, изменено или заменено. Камеры можно использовать для рассылки через полицейские сети вредоносного кода, например рансомварей, предназначенных для вымогания денег.

Через плохо защищённые нательные камеры умелый хакер может получить доступ ко всей сети полицейского отделения. Через камеру он сможет заразить эту сеть, введя в неё вредоносный код. Сеть злоумышленники будут выводить из строя просто так или с помощью рансомварей, то есть с требованием выкупа. Масштабы опасности хорошо видны, если вспомнить, как обстоит дело хотя бы с паролями по умолчанию в телекамерах видеонаблюдения.

Всем пяти производителям Митчелл сообщил о найденных уязвимостях. Первой ответила компания Axon — она заявила, что выпустит заплатку для уязвимостей в камерах Vievu.

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на Германо-Российском форуме, Берлин, 14 сентября 2018 года

Уважаемый господин М.Платцек,

Дамы и господа, коллеги,

Я признателен за приглашение выступить перед столь авторитетной аудиторией. Высоко ценим конструктивное взаимодействие с Германо-Российским форумом, деятельность которого вносит значительный вклад в развитие двустороннего сотрудничества, в укрепление атмосферы дружбы, доверия, добрососедства между нашими народами.

Наш диалог с представителями германских общественно-политических, деловых кругов стал доброй традицией. В июле прошлого года встречались в Фонде им.Кербера. В феврале нынешнего года – на «полях» Мюнхенской конференции по вопросам политики и безопасности – с «капитанами» бизнеса России и Германии. В сегодняшней ситуации в европейских, да и в мировых делах такие дискуссии, ориентированные на укрепление взаимопонимания между россиянами и немцами, особенно востребованы. Они свидетельствуют об обоюдной заинтересованности в совместной конструктивной работе по поиску оптимальных решений накопившихся вопросов – как в двусторонней, так и в международной повестке дня.

Убежден, что сегодняшняя встреча не станет исключением. Ее тема, как только что сказал М.Платцек, – интеграционные процессы в Большой Евразии, перспективы построения общего экономического и гуманитарного пространства от Лиссабона до Владивостока. Актуальность этих вопросов трудно переоценить. Перспективы сопряжения потенциалов всех без исключения государств нашего континента во имя его мирного развития и процветания занимали умы многих выдающихся европейских политиков. В свое время, как вам известно, Президент Франции Ш.де Голль выдвинул идею Европы от Атлантики до Урала. Важность широкого партнерства с Россией в интересах формирования общеевропейской архитектуры безопасности и экономического сотрудничества неоднократно подчеркивали такие «еврогранды», как канцлеры Г.Коль и Г.Шредер, Президент Ж.Ширак. Хотел бы также напомнить, что о естественности такого общеконтинентального взаимодействия писали еще в 20-30-е гг. прошлого века первые идеологи евразийской интеграции – российские философы, географы и историки Н.С.Трубецкой, П.Н.Савицкий, Г.В.Вернадский. Они определяли потенциальную кооперацию на нашем общем огромном материке как «природный синтез» начал Востока и Запада, соединения их «цивилизационных кодов».

По окончании «холодной войны» исчезли все препятствия на пути взаимного сближения России и Евросоюза – двух ключевых экономических и геополитических игроков на континенте – во имя построения Большой Европы без разделительных линий. Мы, со своей стороны, делали максимум для того, чтобы российско-есовское партнерство стало действительно стратегическим. На решение этой задачи были нацелены наши многочисленные инициативы – от снятия барьеров для контактов между людьми до создания в перспективе единого энергетического комплекса. В 2008 г. выступили с предложением заключить Договор о европейской безопасности, который юридически кодифицировал бы соответствующие политические обязательства каждого государства о неукреплении своей безопасности за счет других. Последовательное осуществление этих идей могло бы стать важным подспорьем в деле создания общего экономического и гуманитарного пространства от Атлантики до Тихого океана.

Символично, что здесь, в берлинской гостинице «Адлон», Президент России В.В.Путин, выступая в ноябре 2010 г. на четвертом ежегодном экономическом форуме руководителей и топ-менеджеров ведущих германских компаний, выразил убеждение в неизбежности сближения России и Европы, если все мы хотим сохраниться как цивилизация, быть успешными и конкурентоспособными. Этот тезис, на наш взгляд, не только сохраняет свою силу, но буквально с каждым днем становится все более актуальным.

К сожалению, не все в Европе поддерживают настрой на расширение взаимодействия с нашей страной. Понимаем, что здесь существуют различные точки зрения, и не всегда прагматизм берет верх. Иногда срабатывают не изжитые исторические фобии. Россию представляют как некую угрозу европейской безмятежности и образу жизни. Но угрозой она, конечно же, не является. Нередко сталкиваемся с попытками учить нас тому, как обустроить собственный дом: как будто непонятно, что менторский тон в любом диалоге, а, тем более, с Россией, идеологизация отношений – бессмысленны и контрпродуктивны.

Говорю о сегодняшней ситуации в нашем большом европейском доме с искренним сожалением. Убежден, что на базовом, содержательном уровне России и Евросоюзу предопределено сотрудничать друг с другом. Последнее десятилетие стало во многом временем упущенных возможностей. Приведу лишь несколько примеров. Мы могли бы, как только что сказал М.Платцек, отменить визовые формальности, но тема была искусственно «замотана» по политическим мотивам брюссельской бюрократией. Мы могли бы радикально укрепить торгово-экономические связи, но Брюссель начал возводить препятствия на пути основных товаров российского экспорта. В числе таких препятствий – «Третий энергопакет», направленный, будем называть вещи своими именами, на создание проблем для ПАО «Газпром» на европейском энергетическом рынке. И это несмотря на то, что наша страна всегда была надежным поставщиком углеводородов в Европу.

В рамках программы «Восточное партнерство» была затеяна игра даже не с «нулевой», а с «отрицательной суммой» в виде попыток поставить государства постсоветского пространства перед ложным выбором «либо с нами, либо против нас». Кульминацией курса на сдерживание России стал поддержанный рядом западных государств антиконституционный переворот на Украине. К власти там пришли национал-радикалы, которые разорвали Соглашение об урегулировании кризиса, подписанное в феврале 2014 г. и гарантами которого от имени ЕС выступили Германия, Франция и Польша. При этом ни Берлин, ни Варшава, ни Париж даже не пытались что-то сказать по поводу такого отношения путчистов к европейскому посредничеству.

Также удивило, с какой поспешностью в Евросоюзе – по прямой указке Вашингтона – решились обрушить проверенное временем сотрудничество с Россией, добровольно согласились нести многомиллиардные убытки из-за санкций. Парадокс, но американцы потерь не несли и не несут.

А ведь украинский кризис можно было предотвратить. Напомню, ЕС стремился втянуть Украину в свою орбиту путем заключения с ней Соглашения об ассоциации, которое неизбежно вело бы к выходу Украины из зоны свободной торговли СНГ и как результат – к разрыву кооперационных связей Киева с Москвой. Вместо того, чтобы упорно двигаться по этому деструктивному сценарию, мы предлагали договориться об устраивающих все три стороны – Евросоюз, Украину и Россию – параметрах гармонизации интеграционных процессов, которые бы учитывали как нормы ЕС, так и уже существовавшие обязательства Киева в рамках СНГ и двусторонних отношений с Москвой. Однако все наши предложения российской стороны о трехсторонних переговорах в 2013 г. и начале 2014 г. безапелляционно отклонялись Брюсселем. И если выражение «извлекать опыт из ошибок прошлого» имеет какой-то смысл, то это, на наш взгляд, как раз тот случай, когда всем нам не помешало бы оглянуться назад и сделать выводы на будущее, в том числе в контексте обсуждения тех вопросов, которые вынесены на повестку дня сегодняшней встречи.

Кстати, в этом плане стоит поторопиться, ведь мировой геополитический ландшафт продолжает стремительно меняться и становится все более конкурентным. Наращивают свой потенциал новые центры экономической мощи, прежде всего в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Становление полицентричного мироустройства делает не работающими старые схемы, основанные на принципе «ведущий – ведомый». Востребованы нестандартные, новаторские идеи.

Если взглянуть на вещи беспристрастно, то, по-моему, Евросоюзу стоило бы серьезно оценить то, какие плюсы его собственным интересам могло бы принести создание принципиально новой модели экономического сотрудничества в Евразии, основанной на взаимодополняемости национальных стратегий роста и сложении потенциалов многосторонних экономических проектов.

Со своей стороны, мы приступили к формированию условий для движения в этом направлении. Совместно с партнерами по Евразийскому экономическому союзу (ЕАЭС), который действует на принципах ВТО, мы создали единые рынки товаров и услуг, обеспечиваем условия для свободного движения капитала и рабочей силы, укрепляем внешние контакты ЕАЭС. В частности, действует зона свободной торговли с Вьетнамом, ведутся переговоры о заключении аналогичных соглашений с Израилем, Сербией, Сингапуром, другими странами АСЕАН. В скором времени они начнутся с Египтом и Индией. Подписано временное соглашение с Ираном. Всего от различных стран и объединений поступило около 50 предложений об установлении партнерских отношений с Союзом.

Особое значение имеет начавшаяся работа по сопряжению интеграции в рамках ЕАЭС с китайской инициативой «Один пояс, один путь» (ОПОП). В мае подписано соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве между ЕАЭС и КНР. В планах – «стыковка» инфраструктурных проектов в рамках ЕАЭС и ОПОП с Северным морским путем. Все это создает предпосылки для продвижения по пути реализации инициативы Президента России В.В.Путина по строительству Большого евразийского партнерства – максимально свободного пространства широкой экономической кооперации с участием стран ЕАЭС, ШОС, АСЕАН.

Рассчитываем на подключение к этим усилиям и Европейского союза – тогда идеи единого экономического пространства от Лиссабона до Владивостока обретут практическое воплощение.

Мы ценим, что многие германские политики проявляют интерес к такой совместной работе. М.Платцек только что упомянул, что вопросы создания единого экономического пространства от Лиссабона до Владивостока включены в коалиционный договор нынешнего Правительства ФРГ. Данная тематика регулярно обсуждается в ходе различных российско-германских контактов, в том числе на высшем уровне. Главное, чтобы намерения трансформировались в конкретные шаги.

Разумеется, осуществление масштабных планов невозможно без общего оздоровления российско-есовских отношений, которые во многом остаются заложником украинского кризиса, а сам кризис остается таковым в решающей степени из-за линии нынешних киевских властей, которые тормозят выполнение Минских договоренностей, которые являются безальтернативным решением нынешней ситуации в соседней с нами стране. Мы знаем, что в Европе растет число тех, кто осознает контрпродуктивность конфронтационного курса в отношении России, кто стремится проводить прагматичную политику и не желает, чтобы ими манипулировали в ущерб их же собственным законным интересам.

Думаю, надо сделать правильные выводы и начать работу по ремонту общеевропейского дома, по созданию общего пространства мира, безопасности и экономического сотрудничества, где учитывались бы интересы всех стран – как входящих, так и не входящих в различные интеграционные объединения. Очень многое здесь будет зависеть от состояния отношений между Россией и Германией – двух крупнейших европейских держав. История знает немало примеров, когда конструктивное российско-германское взаимодействие оказывало благотворное влияние на общую ситуацию в Европе.

В этой связи показательно, что даже в нынешних условиях сотрудничество между нашими государствами продолжает развиваться в различных областях – от экономики до культуры. Наглядное свидетельство – мой визит в Берлин по приглашению Министра иностранных дел ФРГ Х.Мааса, приуроченное к церемонии закрытия «перекрестного» Года региональных и муниципальных партнерств. Вижу в этом хорошее подспорье для постепенного восстановления взаимного доверия, столь необходимого для Европы, мира в целом.

На этом хотел бы остановиться. Готов ответить на ваши вопросы.

Вопрос: Вы только что сказали, что «ремонт» общеевропейского дома стоит на повестке дня. Каковы Ваши существенные предложения? Как можно взяться за этот «капитальный ремонт»? Что нужно ещё помимо того, что уже делается сегодня? Чего нам недостает?

С.В.Лавров: Откровенно говоря, я не знаю, что «уже делается сегодня». Для того, чтобы браться за «ремонт» общеевропейского дома, надо начать разговаривать. У нас оборваны практически все каналы диалога между Россией и Европейским союзом, между Россией и НАТО. Всё практическое сотрудничество с Североатлантическим альянсом закрыто по его инициативе. Из более чем 20 отраслевых диалогов с Европейским союзом не работает ни один. Нет, я, наверное, погорячился – есть контакты по линии миграционного диалога, который столь важен для Германии и Европейского Союза. По-моему, функционирует ещё один или два. Энергодиалог не возобновлён в том формате, в котором он существовал. Есть спорадические контакты между заместителем Председателя Комиссии ЕС М.Шефчовичем и Министром энергетики Российской Федерации А.В.Новаком. Иногда они встречаются вдвоем, иногда втроем с Министром энергетики Украины И.С.Насаликом, если обсуждение касается вопросов, связанных с ролью Украины в энергетическом сотрудничестве между Российской Федерацией и Европейским союзом.

Я уже не помню, когда мы с Верховным представителем ЕС по иностранным делам и политике безопасности Ф.Могерини проводили Постоянный совет партнерства, который, в соответствии с до сих пор действующим соглашением «О партнерстве и сотрудничестве между Россией и Европейским союзом», призван делать обзор всех без исключения направлений взаимодействия между Россией и ЕС. С Ф.Могерини мы встречаемся спорадически на полях международных форумов, и ее интересуют исключительно международные вопросы, прежде всего Сирия и Украина. Пожалуй, больше каких-то серьезных дискуссий у нас не было. А вот сесть и разобраться, где находятся наши отношения с Евросоюзом в целом, у нас пока не получается. Саммиты не проводятся уже с 2013 г., не функционирует уже упомянутый мной Постоянный совет партнерства, подавляющее большинство отраслевых диалогов также заморожено.

Если мы не начнем нормально сотрудничать через встречи, обсуждения любых вопросов и озабоченностей, которые у есть сторон, то, я думаю, что мы не сдвинемся с нынешнего места. Один пример, который является очень показательным: мы до сих пор не можем обмениваться информацией, касающейся передвижения по всему миру, в том числе по нашему общему пространству, т.н. иностранных террористов-боевиков, потому что Евросоюз не проявляет заинтересованности или активности в том, чтобы довести до конца работу по заключению соглашений между Российской Федерацией и Европолом, а также между Россией и Евроюстом. Без таких соглашений нельзя обмениваться персональными данными в соответствии с законами Российской Федерации и ЕС. Вот пример, когда острейшая проблема, вызов, угроза, общая для всех нас, не является предметом нашего специального внимания. Так что надо садиться и начинать разговаривать. Мы к этому готовы.

Вопрос: Есть ли в этой связи особые ожидания в отношении Правительства ФРГ?

С.В.Лавров: Мы знаем о той роли, которую Германия играет в ЕС, Европе, в мировой политике. Наверное, от позиции ФРГ зависит немало. Будем только приветствовать, если Берлин проявит инициативу в том, чтобы без каких-либо предварительных условий, но и особых ожиданий на данном этапе, просто начать предметный разговор по всем вопросам, отягощающим российско-европейскую повестку дня.

Вопрос: У нас были причины и проблемы, а также их нерешение, обусловленное недоверием, которое на лицо в Западной Европе и Германии по отношению к России. Мы действительно не знаем, относится ли Россия к нам хорошо. Гибридная война, киберистории и те моменты, о которых еще говорят. Что там вообще происходит? Про Крым я вообще говорить не хочу. Я считаю, что нам необходимы меры, которые сформировали бы доверие. Каким образом могли бы выглядеть такие меры?

С.В.Лавров: Напрасно Вы не хотите говорить про Крым, потому что, по-моему, это заслуживает обсуждения. Мы готовы отвечать на все ваши вопросы. То, что Вы сказали об отсутствии возможности знать, что происходит в России, – наверное, результат отсутствия между нами нормального диалога, который не обуславливался бы требованием, чтобы сначала Россия призналась во всех смертных грехах, причем без наличия каких-либо конкретных фактов нашей противоправной деятельности, а потом уже можно будет с Россией разговаривать.

Вы упомянули кибербезопасность, вмешательство в выборы. Мы внимательно следим за тем, как нашу политику и действия оценивают за рубежом. Видим ту вакханалию, которая сейчас наблюдается в США по поводу того, что якобы все беды американской политической системы связаны с российским вмешательством. Спецпрокурор Р.Мюллер работает уже больше года. Сотни людей были опрошены в рамках слушаний в Конгрессе США, ФБР проводит свои расследования. При таком количестве опрошенных подозреваемых и свидетелей очень трудно что-нибудь утаить. Американская система славится тем, что утечки в ней случаются мгновенно. Не приводится ни единого конкретного факта. Просто голословные обвинения в том, что некто из Санкт-Петербурга взломал сайт того или иного государственного учреждения США.

Был скандал вокруг П.Манафорта, который работал в избирательном штабе Президента США Д.Трампа. Его обвиняли в том, что он является чуть ли не ключевым человеком, обеспечивавшим заговор между Д.Трампом и Российской Федерацией. Далее начался судебный процесс, все обвинения, кроме одного или двух, были отброшены. Ни одно из них не было связано с Россией. Кстати, главное обвинение о том, чтобы он выполнял функции иностранного агента, не зарегистрировавшись таковым, связано с его работой на украинское Правительство. Об этом никто не говорит. В СМИ может «проскользнуло» одно упоминание, и все.

Мы предлагаем американской стороне все-таки возобновить работу двусторонней группы по кибербезопасности. Такая группа существовала в 2013 году. После того, как американцы вслед за государственным переворотом на Украине, который они поддержали, разорвали многие каналы общения, она не функционировала. В прошлом году мы постарались возобновить этот процесс. В марте этого года в Женеве должна была состояться соответствующая солидная встреча с участием с обеих сторон межведомственных делегаций, представителей дипломатических ведомств, служб безопасности и разведки. Наша делегация прибыла в Женеву, где эта встреча была согласована, только для того, чтобы на аэродроме услышать новость об отказе американцев ее проводить. Опять кто-то где-то сказал, что появился вирус «Нот Петя», они взяли, развернулись и уехали. Летом этого года на соответствующих мероприятиях ОБСЕ американские эксперты подходили к нам, говорили, что давайте возобновлять контакты. Мы согласились, но пока таких контактов не происходит.

На встрече Президента Российской Федерации В.В.Путина и Президента США Д.Трампа в Хельсинки мы вновь эту тему заострили. Президент США Д.Трамп сказал, что это правильный подход. Такой же разговор был за год до этого «на полях» саммита «Большой двадцатки», где мы тоже договорились возобновить работу по кибербезопасности. Но в Администрации Д.Трампа и соответствующих ведомствах, которые отвечают за данное направление, эта инициатива поддержки не нашла. В Конгрессе США Президента Д.Трампа даже обвинили в том, что он готов согласиться разговаривать с русскими по вопросу, который является доказательством вредоносного вмешательства России в американские дела. Если подходить таким образом, то далеко не уедешь.

Здесь у нас возникает такая же тема. Кибербезопасность стоит на повестке дня наших отношений с Германией, и на март этого года была намечена первая встреча Рабочей группы по кибербезопасности, которая была отложена по просьбе германской стороны.

Вы сказали, что причина отсутствия нормального диалога – это недоверие к России. Но без диалога Вы не развеете свои сомнения и недоверие не сможет быть устранено. Я упоминал сегодня про государственный переворот на Украине в феврале 2014 г., когда в результате посредничества ЕС было заключено соглашение между тогдашним Президентом Украины В.Ф.Януковичем и оппозицией, в том числе той, которая сейчас представлена в руководстве Украины. Соглашение было засвидетельствовано Германией, Францией и Польшей, которые выступили гарантами его исполнения. На утро, после его подписания оно было разорвано, произошел государственный переворот, и вместо создания правительства народного единства, как гласил п.1 этого Соглашения, путчисты объявили о создании Правительства победителей. Это немного другая психология. Я не думаю, что русскоязычное население Украины обрадовалось первому акту этого нового руководства в Киеве. Этим первым актом была отмена закона, который гарантировал права русского языка и языков других меньшинств. Через день после этого путча один из лидеров-радикалов, Д.А.Ярош, возглавлявший экстремистскую неонацистскую организацию «Правый сектор», публично пригрозил всем русским в Крыму, что он их оттуда будет выгонять, потому что русский никогда не будет понимать украинца, чтить украинских героев (он имел в виду Р.И.Шухевича, С.А.Бандеру и прочих приспешников-нацистов). Поэтому русский должен быть изгнан из Крыма. Я думаю, что этот сигнал, полученный жителями Крыма, сыграл немалую роль в тех действиях, которые они потом предприняли, проведя референдум. К тому же, что за этими его угрозами последовали направление боевиков на т.н. «поездах дружбы» в Крым, попытка захвата Верховного совета Крыма.

Говоря про доверие, мы, естественно, обратились к нашим германским и французским коллегам с тем, чтобы поинтересоваться, как они относятся к тому, что их посредничество, зафиксированное на бумаге, просто было проигнорировано. Более того, оппозиция поступила ровно наоборот по сравнению с тем, под чем она подписалась. Ни в Берлине, ни в Париже никто нам ничего ответить не смог. Кстати, в пользу заключения того Соглашения в феврале 2014 г. выступал президент США Б.Обама, он специально звонил Президенту Российской Федерации В.В.Путину и просил его не настраивать президента Украины В.Ф.Януковича против подписания такого документа. Мы не настраивали. Сказали, что, если есть договоренность между властью и оппозицией, то, конечно, мы будем только приветствовать ее подписание. Президент США Б.Обама после того, что произошло, даже не пытался как-то объяснить, почему США, которые так настойчиво поддерживали подписание Соглашения, не просто смирились с его разрывом, а активнейшим образом поддерживали власти, которые пришли в Киев путем вооруженного государственного переворота. Поскольку все это связано с Крымом, давайте думать, как не упираться в те или иные оценки событий, а разбираться, почему так произошло. Опять же, делать это не для того, чтобы выставлять друг другу какие-то претензии, а чтобы на этих ошибках учиться и делать выводы. Мы только «за».

Насчет гибридных войн. То, что происходит на Западе, где формируется политика в отношении России, это абсолютно подходит под понятие «гибридная война». Есть прямые военные действия, когда на наших границах, вопреки всем дававшимся заверениям, растет военное присутствие инфраструктуры НАТО, развертываются новые боевые подразделения, ударные вооружения. В прессе идет шельмование России по любому поводу и неправительственные организации, которые функционируют в Российской Федерации и других странах, активнейшим образом используются для вмешательства в наши внутренние дела. Есть десятки неправительственных организаций, которые работают в России и получают гранты из-за границы. Мы не запрещаем их работу, но просим тех, кто функционирует на зарубежные деньги, сообщать об этом и регистрироваться в качестве иностранных агентов. Это ровно то, что делают американцы.

Например, насчет вмешательства во внутренние дела и гибридные войны. Летом 2015 г. США был принят закон «О поддержке стабильности и демократии на Украине», частью которого является обязательство Государственного департамента работать на продвижение демократии в России как напрямую, так и используя неправительственные организации. На эти цели выделяется 20 млн.долл.США в год. Это записано в законе, который не является секретным документом. Я хочу себе представить, если бы что-то похожее в отношении американских общественных организаций было принято в российском Парламенте, то какая была бы реакция и истерика за океаном.

Давайте все сопоставлять и не будем претендовать на то, что именно свой образ жизни и подход к международным делам является единственно верным. Только компромиссы помогут находить решение всех самых злободневных проблем, но для этого нужен диалог. Я рад, что сегодня мы стараемся его завязать.

Вопрос: Вы использовали хорошее понятие, чтобы вернуться к теме Украины и неразрешённого конфликте на Донбассе. Там тоже наблюдается большая гуманитарная проблема. Её решение было зафиксировано на бумаге, однако оно не реализуется, и это всё усложняет. Вы сказали об упущениях Украины в этой связи. Имеете ли Вы представление о российском подходе, чтобы обеспечить мир в этой стране, регионе?

С.В.Лавров: Имею представление о подходе, но он не новый и называется «Минские договорённости» – документ, который явился результатом 17-часовых (без перерыва) переговоров с участием президентов России, Франции, Украины, канцлера Германии и одобрен единогласно резолюцией СБ ООН. В нём действительно много внимания уделяется вопросам, от которых зависит состояние населения, решение гуманитарных проблем, в частности, записано обязательство киевских властей обеспечивать восстановление экономических связей, возобновление банковских услуг, от которых были отрезаны жители Донбассы. Однако вместо этого, как вы знаете (надеюсь, вы следите за украинской тематикой), Киевом уже достаточно давно была объявлена полная экономическая, торговая, транспортная блокада этих территорий. Пропускной режим в большинстве случаев по сути запретительный. Пенсии выплачиваются, как у нас говорят, «с грехом пополам». Что касается банковских услуг, то в рамках «нормандского формата» руководители Германии и Франции обязались наладить мобильные банковские услуги, но у них этого так пока и не получилось.

Уже много лет украинское правительство не сотрудничает ни с Берлином, ни с Парижем с тем, чтобы решались проблемы простых людей, оказавшихся в зоне конфликта. Там, как вы знаете, проходит операция объединённых сил, причём её на своей территории проводят Вооружённые силы Украины. До этого была антитеррористическая операция. Людей, которые отказались признать государственный переворот, назвали террористами. Но если вы просто освежите в памяти факты, то поймёте, что эти люди ни на кого не нападали. Когда произошёл путч, когда они увидели политические и философские установки новой власти, прежде всего антироссийские – против русского языка, культуры, Церкви, они попросили оставить их в покое, сказав, что хотят понять, что происходит в Киеве, а пока будут жить сами по себе. Они же ни на кого не нападали. Напали на них, объявив их террористами.

Это маленькая часть того, что можно вспоминать и обсуждать касательно генезиса украинского кризиса. Однако самое главное – Минские договорённости. Их нужно выполнять при полном уважении ключевых пунктов: во многих параметрах этого небольшого документа прямо говорится о необходимости Киеву не только консультироваться с Донецком и Луганском, но и согласовывать с ними все ключевые вопросы, включая конституционную реформу, особый статус Донбасса, амнистию, проведение выборов. Ничего из этого Киев делать не собирается. Он постоянно создаёт искусственное напряжение на линии соприкосновения, обманывает своих партнёров по «нормандскому формату» хотя бы в том, что не соглашается на разведение сил и средств в одном из населённых пунктов (в уже всем известной Станице Луганская), а в два других пункта, где состоялось такое разведение, украинские военные вернулись «тихой сапой». Об этом знает мониторинговая миссия ОБСЕ, об этом говорится в её докладах. Это, конечно, вопиющий пример нежелания Киева под всякими искусственными предлогами зафиксировать на бумаге т.н. «формулу Ф.–В.Штайнмайера» – вашего уважаемого Президента, моего коллеги, когда он работал Министром иностранных дел.

Ещё в октябре 2015 г. в Париже, когда руководителями стран «нормандской четвёрки» рассматривался вопрос о том, как проводить выборы, потому что в Минских договорённостях было записано, что сначала должен быть принят и введён в действие закон об особом статусе этих территорий (а закон готов, его содержание согласовано, только он не вступает в силу), Президент П.А.Порошенко спросил, как он может ввести закон об особом статусе, если не знает, кого изберут на этих выборах. Подтекст был такой: если изберут тех, кто подходит, тогда, может быть, и особый статус будет не нужен. Поэтому, сказал он, сначала выборы, потом статус. Тогда Ф.–В.Штайнмайер, будучи Министром иностранных дел, предложил компромисс: закон вступает в действие в предварительном плане в день выборов после закрытия избирательных участков, а в полную силу и на постоянной основе он вступает в действие в день, когда ОБСЕ распространит свой итоговый доклад по наблюдению за выборами. Обычно это занимает пару месяцев. Все согласились, и это стало называться «формулой Ф.-В.Штайнмайера». Когда через год в октябре 2016 г. нормандские лидеры собрались уже здесь, в Берлине, Президент России В.В.Путин напомнил своим коллегам, что договорённость в Париже была достигнута, но эксперты и министры иностранных дел ни в «нормандском формате» , ни в Контактной группе не смогли положить её на бумагу, закрепить и двигаться дальше, потому что этому противится украинское правительство. Президент П.А.Порошенко сказал, что «формула Ф.–В.Штайнмайера» предполагает, что закон вступает в силу на постоянной основе в день выхода итогового доклада ОБСЕ по наблюдению за выборами, но что если вдруг в этом докладе будет сказано, что выборы были нечестными и несправедливыми? Потребовался год, чтобы приготовить такой аргумент. Президент России В.В.Путин тут же ответил, что это и имелось в виду, и предложил так и записать: что закон вступает в силу на постоянной основе в день выхода доклада ОБСЕ, если в этом докладе выборы будут признаны свободными и справедливыми.

Это был октябрь 2016 г., Берлин, скоро исполнится вторая годовщина этой договорённости. Украинское правительство категорически не хочет класть на бумагу этот документ. Позавчера была очередная телефонная беседа представителей лидеров «нормандской четвёрки» (помощники общались по телефону), новая попытка французского и германского представителей всё-таки согласовать фиксацию «формулы Ф.-В.Штайнмайера» на бумаге натолкнулась на сопротивление украинского представителя. Могу долго говорить на эту тему, поэтому давайте перейдём к чему-нибудь другому.

Кстати, что касается Крыма, я не ухожу от этой темы. В большинстве стран Евросоюза, включая Германию, действует дискриминационное правило, в соответствии с которым шенгенские визы не ставятся в паспорта тех людей, которые получили их в Крыму после марта 2014 г. Если посмотреть все конвенции о правах человеках, обязательства касательно свободы передвижения, принятые в ОБСЕ, СЕ, то это прямое нарушение гуманитарных обязательств теми, кто вводит такую дискриминацию.

Я был при одном разговоре, где вопрос был очень интересно поставлен: если принять, что референдум в Крыму действительно отразил реальное волеизъявление населения, тогда, значит, что, не выдавая визы крымчанам, их наказывают за политические убеждения. Если же, с другой стороны, взять за основу вариант, который продвигают наши западные коллеги, что это была «аннексия», то и здесь получается, что те, кто живёт в Крыму, гражданские люди, совсем ни при чём. Их «аннексировал» снаружи «агрессор», «напав» на них. А люди-то почему страдают? Какую логику ни возьми, здесь нет объяснений позиции европейцев, которые не выдают визы обладателям выданных в Крыму паспортов. Это если мы заботимся о гуманитарных вещах.

Вопрос: Ваша страна интенсивно работает по военной линии в Сирии. В Европе и ФРГ наблюдается миграция в связи с событиями в этой стране. Что делает Россия, ваша дипломатия для того, чтобы предотвратить обострение в Идлибе, где ожидается использование химического оружия? Там находится один миллион детей, три миллиона человек, среди которых боевики и те люди, которых мы называем террористами. Изгнание трёх миллионов человек не может быть ценой борьбы с ними.

Мы слышим предложения России по восстановлению Сирии, в котором могла бы участвовать Германия. Нас радует, что Россия готова работать в этом регионе. Как конкретно Вы себе представляете восстановление Сирии с европейским участием по завершении политического процесса?

С.В.Лавров: Давайте по порядку. Мы помогаем сирийскому Правительству силами наших ВКС. У нас есть контингент советников «на земле», который помогает сирийской армии группироваться более эффективно для борьбы с терроризмом. Успехи в этом направлении очевидны. Подавляющая часть сирийской территории очищена от ИГИЛ, «Джабхат ан-Нусры» и тех, кто к ним примкнул.

Не мы одни находимся в Сирии со своими вооружёнными силами, военизированными подразделениями, военными советниками и спецназом. Там есть страны, которые в отличие от нас не были приглашены в САР её законным Правительством и поэтому их присутствие там противоправно. Однако, будучи не идеологически мотивированными, а прагматиками, мы понимаем, что это реальность и она должна побудить всех внешних игроков, которые присутствуют в Сирии договариваться в интересах сирийского народа, устранения всех угроз сирийскому государству и строгого выполнения резолюции 2254 СБ ООН, согласно которой только сам сирийский народ может определить будущее своей страны через разработку Конституции и проведения на её основе выборов под надзором ООН.

Мы, Россия, Турция и Иран, работаем в «астанинском формате». Совсем недавно был саммит. Работаем также по двусторонним каналам с иорданцами, израильтянами и американцами. Между военными есть линии связи, которые помогают избегать непреднамеренных инцидентов и могут быть использованы, когда необходимо решить сущностные вопросы, а не только рассматривать деконфликтинг.

Миграция – серьёзная проблема. Нас она затронула в самой малой степени, в несравнимом масштабе. Мы понимаем, насколько это серьёзно для многих стран ЕС в социально-экономическом и мировоззренческом плане. Полагаемся на мудрость Европы. Уверен, что усилия по поиску общеприемлемых решений будут продолжаться.

Напомню, что главный миграционный штормовой вал был поднят агрессией против Ливии, когда натовские страны бомбили в нарушение резолюции СБ ООН Ливийскую Арабскую Джамахирию и помогали тем, кто устроил охоту за лидером страны М.Каддафи. В итоге помогли зверски его уничтожить под восторженные возгласы наблюдателей, которые смотрели это всё в режиме онлайн по телевизору в Белом доме в Вашингтоне. Именно тогда поднялась волна миграции. Ливия превратилась в чёрную дыру, через которую в Африку южнее Сахары пошли потоки террористов, экстремистов и оружия. Обратно на север, в Европу через неё же потекли миллионы беженцев.

Вспоминаю случай, когда вскоре после того, как Ливию привели в то состояние, в котором она остаётся до сих пор, и никто не знает, как из него выходить, во второй половине 2011 г. бывший министр иностранных дел Франции Л.Фабиус обратился ко мне и попросил поддержать Францию в СБ ООН по вопросу пресечения тех угроз, которые хлынули в Республику Мали. Там был французский контингент, и они хотели получить добро СБ ООН для использования этого контингента в целях пресечения вылазок террористов, которые пришли из Ливии. Я ответил, что борьба с террором – предмет, который даже не стоит обсуждать, и мы поддержим любые решения, которые будут способствовать этой борьбе. Однако я напомнил коллеге, что те террористы, с которыми они собрались бороться в Мали – те же самые люди, которых они вооружали в Ливии, чтобы свергнуть режим М.Каддафи. Причём вооружали вопреки резолюции СБ ООН, которая вводила полное эмбарго на поставки вооружения в Ливию. Французские военные публично говорили, что помогают оппозиции, несущей Ливии демократию.

Что касается ситуации в Идлибе, то это единственный оставшийся значимый очаг террористов, которые используют свою излюбленную тактику, выставляя гражданских лиц в качестве живого щита. Они подмяли под себя большинство вооружённой оппозиции и регулярно пытаются наносить удары по подразделениям сирийской армии и нашей авиабазе Хмеймим, используя, в том числе, беспилотники. Десятки беспилотников взлетают из района Идлиба (один раз беспилотник даже смог сбросить взрывчатые вещества). С тех пор все беспилотники подавляются, уничтожаются – мы знаем, как с ними бороться. Поэтому, неправда, что в Идлибе люди просто засели, как в крепости и хотят перемирия. Они оттуда активно осуществляют боевые действия и используют ту подпитку, которую получают каким-то образом из-за рубежа.

Мы говорим с нашими турецкими коллегами, которые знают, что их территория порой используется нехорошими людьми для того, чтобы осложнять ситуации в Сирию. Они обеспечивают дополнительные меры контроля на границе. В том же Идлибе по договорённости, которой мы достигли, действует двенадцать наблюдательных пунктов, установленных Турцией. Это немного успокаивает ситуацию. Турция взяла на себя обязательства добиваться размежевания той вооружённой оппозиции, которая готова к диалогу с Правительством, от террористов, с тем, чтобы последние не подминали под себя вооружённые группы, не являющиеся экстремистскими, террористическими.

Необходимо иметь ввиду, что Идлиб – одна из четырёх зон деэскалации, которые были созданы в Сирии по решению стран астанинской «тройки». Одна из этих зон, на юге, была согласована Россией с США и Иорданией, а её параметры устраивали Израиль (это было очень важно, потому что Израиль опасался присутствия экстремистов на своих границах, недалеко от Голанских высот). Все три предыдущие зоны сейчас закрыты. Они были политически ликвидированы, потому что там удалось договориться о выходе боевиков и о том, чтобы оппозиционеры отмежевались от террористов. Эти оппозиционеры заключили локальные соглашения о перемирии с Правительством. Сейчас в этом районе всё спокойно, хотя там остаётся совершенно непонятна, созданная американцами в одностороннем порядке в районе Ат-Танфа, территория в 55 км радиусом, которую они взяли под свой контроль и на которой остаются игиловцы и другие террористы, чувствуя себя там вольготно и периодически совершая оттуда вылазки, в том числе, в район Пальмиры и Алеппо.

Идлиб. Надо понимать, о чём договаривались во всех случаях создания зон деэскалации. Там объявляется перемирие, которое (это чётко выделено) не распространяется на террористов. Оппозиционные группировки призываются к тому, чтобы отмежеваться от террористов и вступать в контакт с правительственными силами при нашем посредничестве, при посредничестве Турции или Ирана и договариваться о локальных примирениях. Безусловно, мы будем делать всё, что мы делаем и сейчас, в полной мере учитывая проблемы гражданского населения.

Помимо усилий по организации локальных договорённостей с теми или иными группами, которые находятся в идлибской зоне, создаётся гуманитарный коридор для тех, кто желает оттуда выйти, как мы делали в зоне на юге, в провинции Хомс, Восточной Гуте. Буквально на следующей неделе, в понедельник, состоится очередная встреча Президента России В.В.Путина и Президента Турции Р.Эрдогана. 7 сентября в Тегеране они обсуждали, как решать проблемы зоны Идлиба, чтобы минимизировать риски для гражданского населения. Сейчас между нами и турками идёт диалог по линии дипломатов и военных. В следующий понедельник президенты будут рассматривать эту ситуацию.

То, что сейчас выдаётся за начало наступления сирийских войск при российской поддержке, является недобросовестным представлением фактов. И сирийские войска, и мы реагируем только на вылазки из зоны Идлиба. Я уже упоминал, что порядка 50 беспилотников запускались в район нашей базы. Их очень трудно засекать обычными средствами противовоздушной обороны, многих из них сделаны из дерева и не видны на радарах, но у нас есть разведывательная информация о том, в каких районах зоны Идлиба собирают эти беспилотники из компонентов, которые проникают туда контрабандным путём. Как только мы получаем такую информацию, мы подавляем подобные подпольные фабрики, изготавливающие смертоносное оружие. Заверяю вас, что мы будем максимально аккуратно подходить к этим вопросам, создавать гуманитарные коридоры, поощрять т.н. локальные замирения, делать всё, чтобы не пострадало гражданское население. Мы не будем действовать так, как действовала коалиция в иракском Мосуле, сирийской Ракке, когда не велось никаких разговоров о локальных перемириях с вооружённой оппозицией, не создавалось никаких гуманитарных коридоров (Ракка – примерно сопоставимый по размеру с Идлибом город), сравнивалась с землёй, там месяцами не могли убрать труппы. Мы ждём от ООН информации о том, как сейчас эволюционирует ситуация в Ракке, насколько там активно создаются условия для возвращения населения. Для информации: в Восточный Алеппо (перед его освобождением тоже было много таких достаточно эмоциональных восклицаний) и Восточную Гуту (откуда население уходило перед освобождением этих районов от террористов) уже сотнями тысяч возвращаются сирийцы.

Насчёт химического оружия мы уже всё сказали. Мы ежедневно представляем факты, доказывающие, что готовится очередная провокация, которую скорее всего будут осуществлять руками т.н. «Белых касок» – НПО, которую наши западные партнёры выставляют в качестве образца гуманитарной деятельности, но почему-то эта организация действует исключительно на территориях, которую контролируют экстремисты в отличие, скажем, от того же Международного комитета Красного Креста, работающего по всей территории Сирии, причём деполитизированно.

Когда заявляют, что сирийским правительством вот-вот будет применено оружие и уж тогда Франция, Великобритания и США нанесут сокрушительный удар по «режиму», как они его называют, это, по сути дела, приглашение экстремистам создать очередную постановку, как они это сделали в Восточной Гуте, и тогда будет вызван удар на сирийское правительство. Это тоже провокация в своём смысле. Ни единого факта относительно того, что правительство готовится к чему-то подобному нам не дают, а на те факты, которые наши военные ежедневно выкладывают для всеобщей информации о том, как это готовится, сколько завезли бочонков с хлором, какие взрывчатки задействуют, какие населённые пункты используются – никто никак не реагирует.

Надо опираться на прочную основу фактов, как и в любом другом деле. Будь то история в Солсбери, химическая проблема в Восточной Гуте, где западная «тройка» ударила в тот момент, когда всех взбудоражило видео, на котором «Белые каски» из шланга поливают мальчика. Мы потом нашли этого мальчика с его отцом, привезли его в Гаагу, где он рассказал, что просто находился в этом помещении и вдруг туда ворвались какие-то люди в белых касках и стали его поливать водой из шланга. Мы (не Запад) настояли на том, чтобы туда поехали эксперты ОЗХО. Когда они были в нескольких часах езды от Восточной Гуты, США, Франция и Великобритания нанесли удар по этому месту. ОЗХО по нашему требованию должна была представить доклад о том, что же там увидели эксперты. До сих пор этого доклада нет, а на наши вопросы Технический секретариат этой организации отвечает, что они вот-вот закончат. Всё это выглядит очень плохо с точки зрения открытости и того, что мы все должны бороться с химическим оружием и террористами, а не пытаться использовать и то, и другое в геополитических играх.

Что касается вопроса о том, как мы видим восстановление инфраструктуры. Мы хотим, чтобы Сирия возвращалась к мирной жизни и чтобы там решались гуманитарные проблемы, возвращались беженцы, в том числе из Европы. Из Ливана они уже начинают возвращаться тысячами, ливанское правительство активно сотрудничает при нашей поддержке с организациями, которые помогают им вернуться. Наши военные провели вместе с сирийским правительством инвентаризацию населённых пунктов, в которых условия уже позволяют возвращаться и начинать обустраивать свои дома: там есть вода, канализация, элементарные медицинские услуги. Мы эту информацию распространили по всем странам, которые принимают на своей территории сирийских беженцев, в том числе Германии, с просьбой посмотреть, есть ли среди тех беженцев, которые находятся на вашей территории, жители тех самых сёл, городов, где возможности для жизни уже существуют, чтобы они получили такую информацию. Мы работаем в этом направлении и с Управлением Верховного комиссара ООН по делам беженцев.

Что можно сделать дополнительно? Наверное, включиться в эту работу и не делить сирийскую территорию на «хорошую» и «плохую». Сейчас наши западные коллеги, например, ЕС, США, говорят, что они будут предоставлять только гуманитарную помощь (и то не хотят слишком много передавать правительству), а что касается восстановления инфраструктуры, экономики, то это только после того, как начнётся т.н. политический переход и когда они убедятся, что этот переход идёт в «правильном» направлении. А вот на территории, которую сейчас незаконно занимают США вместе с подконтрольными им отрядами оппозиции, прежде всего курдами, на Восточном берегу Евфрата, вкладывают миллионы и десятки миллионов долларов в то, чтобы делать ровно то, от чего Запад отказывается на другой части сирийской территории. Иными словами, там создаются более благоприятные условия для населения и, судя по всему, это замысел, который в корне противоречит клятвенным заверениям наших западных коллег, что они будут уважать территориальную целостность САР.

Безусловно, на состояние страны, в том числе на усилия по созданию условий для возвращения беженцев, влияют и односторонние санкции, которые ЕС и США ввели против сирийского правительства, резко сократив его возможности предоставлять медицинские услуги и многое другое, что необходимо для нормальной жизни людей. Тут есть целый ряд моментов, о которых можно подумать на Западе по вопросу того, что можно сделать.

Вопрос: Вы сказали, что на лицо дефицит форумов для панъевропейского диалога. Совет Европы – это организация, которая в принципе охватывает весь регион, который Вы описали. Какой вклад готова сделать Российская Федерация, чтобы вернуться за стол Парламентской ассамблеи Совета Европы?

С.В.Лавров: Вы серьезно? Вы знаете, то, что происходит сейчас в Парламентской ассамблее Совета Европы лишь усугубляет проблему дефицита форумов. Агрессивное русофобское меньшинство делает все, чтобы этот форум перестал быть общеевропейским, заставить всех остальных идти у них на поводу и наказывать Российскую Федерацию. Когда это русофобское меньшинство, мы знаем о каких конкретно депутатах Парламентской ассамблеи идет речь, провело противозаконные решения о лишении нашей делегации права голоса, мы проявили добрую волю. Предлагали договориться о том, чтобы все делегации в Совете Европы были равноправными, как записано в Уставе Совета Европе, где описываются полномочия Парламентской ассамблеи. Лишение права голоса любой делегации является грубейшим нарушением основополагающего принципа функционирования Парламентской ассамблеи Совета Европы. Когда это произошло, мы несколько раз ездили на специально созданный механизм для переговоров с руководством Парламентской ассамблеи, с Генеральным секретарем Совета Европы Т.Ягландом. Эти встречи ни к чему не привели, хотя Т.Ягланд и Председатель Парламентской Ассамблеи Совета Европы М.Николетти искреннее делали все возможное, чтобы этот кризис преодолеть. Причем мы где-то полтора года после того, как нашу делегацию лишили голоса, продолжали платить свои взносы в Совет Европы, но честно всех предупреждали, что вечно так продолжаться не может, потому что был нарушен принцип равноправия, который является базовым для всех органов Совета Европы, будь то Комитет министров, Комитет местных региональных властей или Парламентской ассамблея. Когда, наконец, терпению пришел конец, потому что все усилия Т.Ягланда и М.Николетти не приводили к результату, мы сказали, что с определенного момента не можем платить наши взносы, поскольку к тому времени уже больше половины судей Европейского суда по правам человека были избраны Парламентской ассамблеей без участия российской делегации. Затем, в Парламентской ассамблее Совета Европы состоялось избрание Верховного комиссара Совета Европы по правам человека Д.Миятович, которая была опять избрана без участия российской делегации. В будущем году будут выборы Генерального секретаря Совета Европы. Если к тому моменту этот вопрос не будет решен, то легитимность всех этих структур Совета Европы для нас будет очень сомнительной.

Летом этого года, в ответ на критику о том, что мы не платим взносы и за это надо исключать из Совета Европы, мы заявили, что как только все вернуться к основам Устава Совета Европы, когда наша парламентская делегация будет восстановлена в своих правах без всяких изъятий, так тут же мы заплатим все, что мы должны Совету Европы. Эта позиция остается в силе. Насколько конструктивно будут вести себя парламентарии зависит от парламентариев. Если те кто хочет наказывать Россию за все и вся, мы знаем примерно какие это страны, будут манипулировать всей Парламентской ассамблеей, то наверное это не будет делать чести депутатам из других стран, которые заинтересованы в диалоге, пусть даже по самым сложным вопросам. Крым, кризис на Украине, миграционные проблемы и многое другое могут обсуждаться. Если сказать откровенно, когда страна, которая добровольно покидает Евросоюз, при этом определяет политику ЕС по отношению к России, то это не делает чести Евросоюзу.

Россия. Германия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 14 сентября 2018 > № 2752684 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел ФРГ Х.Маасом, Берлин, 14 сентября 2018 года

Уважаемый господин Министр, дорогой Хайко,

Прежде всего, хотел бы поблагодарить за приглашение посетить Берлин.

Наш диалог традиционно носит регулярный и насыщенный характер. Я бы подчеркнул его доверительность. На этот раз мой визит приурочен к церемонии закрытия российско-германского «перекрестного» Года регионально-муниципальных партнерств. Мы с Министром иностранных дел ФРГ Х.Маасом солидарны в том, что эта совместная инициатива была весьма успешной, помогла укрепить атмосферу взаимопонимания и добрососедства, а также продвижению практической кооперации на уровне контактов между городами, регионами и гражданскими обществами.

Мы не ставим точку в традиции проведения «перекрестных» годов. Как сказал мой коллега, в ближайшее время состоится запуск еще одной инициативы – Года научно-образовательных партнерств. Договорились приложить необходимые усилия для того, чтобы и это начинание было полезным для наших граждан и соответствующих научных и образовательных учреждений.

Германия – наш важный партнер в Европе, мире в целом. У нас обоюдная заинтересованность в конструктивной совместной работе по всем, включая сложные, вопросам двусторонней и международной повестки дня.

Констатируем позитивную динамику торгово-экономического сотрудничества. Договорились энергично поддерживать эти процессы и закреплять эту важную тенденцию. Дали положительную оценку работе российско-германской межведомственной Рабочей группы высокого уровня по стратегическому сотрудничеству в области экономики и финансов.

Предметно обсудили комплекс вопросов, связанных с нашим энергетическим взаимодействием. Подтвердили поддержку проекта «Северный поток-2», который носит коммерческий характер и осуществление которого реально укрепит энергобезопасность европейского континента.

В сфере гуманитарного сотрудничества главным событием в будущем году будут «Русские сезоны», которые открываются в январе в Берлине. Надеемся, что они с интересом будут восприняты нашими немецкими друзьями.

Приветствовали развитие сотрудничества между гражданскими обществами. Это не только «перекрестные» годы, но еще и деятельность таких структур, как «Петербургский диалог», «Потсдамские встречи», а также Германо-Российский форум, на заседании которого сегодня состоялось мое выступление перед политическими и деловыми кругами ФРГ.

Со своей стороны подчеркнули заинтересованность в скорейшем возобновлении деятельности еще одной структуры – российско-германской межведомственной Рабочей группы высокого уровня по вопросам политики безопасности. Она не собиралась с 2012 г. Сейчас наши эксперты готовят возобновление ее деятельности. Надеюсь, что до конца этого года в Берлине может состояться очередное заседание. Это полезно, поскольку сегодня такие совместные усилия приобретают особое значение на фоне общих для нас масштабных вызовов и угроз, прежде всего, терроризма, наркотрафика, организованной преступности, распространения оружия массового уничтожения.

Что касается наших отношений с Евросоюзом, они далеко не в лучшей форме, как, собственно говоря, и наши контакты с НАТО, которые заморожены по всем практическим направлениям. Мы выразили озабоченность, которая хорошо известна, в связи с курсом Альянса по нагнетанию напряженности и наращиванию военной инфраструктуры вблизи российских границ.

Как сказал мой коллега, мы подробно рассмотрели ситуацию на Украине. Едины в том, что Минским договоренностям альтернативы нет. О том, как двигаться к их практической реализации сейчас идет конкретный разговор на уровне помощников лидеров стран «нормандского формата». Надеюсь, что в ближайшее время в этом формате, а также в «Контактной группе» смогут быть позитивные подвижки. Хотел бы решительно предостеречь тех, кто вынашивает силовой сценарий. Это будет катастрофой для украинского народа, потому что может реально подорвать государственность Украины. Нельзя воевать со своими гражданами.

В фокусе нашего внимания была и ситуация в Сирии. Обстановка в этой стране имеет тенденцию к улучшению. Практически вся территория Сирии освобождена от террористов. Последний очаг остался в провинции Идлиб. Сегодня подробно говорили о том, как необходимо действовать в этом регионе с учетом требований резолюции 2254 СБ ООН и договоренностей о принципах деэскалации в этом, как и в других, районе Сирии. Задача, прежде всего, состоит в том, чтобы бескомпромиссно продолжать борьбу с террористами, добиваться отмежевания вменяемой умеренной оппозиции от «Джабхат ан-Нусры» и ей подобных, делать все, чтобы минимизировать любые риски для гражданского населения.

Мы проинформировали наших германских коллег о том, как эти вопросы сугубо предметно обсуждались не недавнем саммите лидеров астанинской тройки в Тегеране и как мы готовимся к очередному контакту Президента России В.В.Путина с Президентом Турецкой Республики Р.Эрдоганом на следующей неделе, где это тема будет одной из главных.

Подчеркнули также, что сейчас на первый план выходят задачи создания условий для возвращения беженцев, восстановления разрушенной инфраструктуры и экономики страны, социальной сферы. Мы проинформировали о тех шагах, которые Российская Федерация в сотрудничестве с сирийскими властями, предпринимает для того, чтобы эти условия были максимально конкретными и понятными для беженцев, которые хотят вернуться. Все это, конечно же, будет способствовать возобновлению устойчивого политического процесса с учетом тех результатов, которые были достигнуты в рамках астанинской «тройки» в поддержку резолюции 2254 СБ ООН и роли ООН в политическом урегулировании, а также с учетом результатов Конгресса сирийского национального диалога, который состоялся в январе этого года в Сочи. В его рамках была достигнута договоренность о формировании Конституционного комитета при содействии спецпосланника Генсекретаря ООН по Сирии С.де Мистуры, с которым Россия, Иран и Турция в качестве астанинских стран-гарантов находятся в постоянном контакте (последний из которых состоялся чуть ранее на этой неделе).

Мы, безусловно, внимательно следим за ситуацией, которая складывается вокруг Совместного всеобъемлющего плана действий по урегулированию ситуации вокруг иранской ядерной программы после того, как США в одностороннем порядке вышли из этой договоренности.

У нас схожие опасения в том, что полный развал этой договоренности чреват непредсказуемыми последствиями, в том числе для стабильности на ближневосточном пространстве и для режима нераспространения оружия массового уничтожения. Поэтому мы вместе с нашими германскими коллегами, другими европейскими участниками этой договорённости, с КНР и Ираном будем делать все, чтобы сохранить важнейшую многостороннюю договоренность.

В начале сессии Генеральной Ассамблее ООН в Нью-Йорке состоится встреча министров иностранных дел стран-участниц этой сделки, на которой мы посмотрим, какие шаги предпринимаются для ее сохранения.

Сегодня вечером мы продолжим обсуждение других международных вопросов.

Я еще раз признателен Министру иностранных дел ФРГ Х.Маасу за приглашение посетить сегодня Берлин с визитом.

Вопрос (адресован С.В.Лаврову): Как Вы видите решение проблемы О.Г.Сенцова, чтобы не произошло самое худшее, и режиссёр не умер?

Вопрос (адресован Х.Маасу): ФРГ очень нерешительно выступали в «деле А.Литвиненко». В случае «дела Скрипалей» у вас с британским Правительством якобы есть какие-то доказательства того, что за этим стоит Россия?

С.В.Лавров: По вопросу о «деле О.Сенцова», который осуждён за подготовку террористического акта и взрывов в Крыму, что не отрицается украинским руководством, мы неоднократно публично информировали общественность, в том числе о состоянии его здоровья. Он находится под постоянным наблюдением врачей. Этот вопрос касается сугубо гуманитарной сферы. В России есть законодательные процедуры, которые применимы в данном случае. Все, кто беспокоится о его судьбе, об этом осведомлены. Об этом шла, в частности, речь на недавней встрече в Мезеберге между Президентом России В.В.Путиным и Канцлером Германии А.Меркель.

Поскольку Ваш вопрос Министру иностранных дел ФРГ Х.Маасу касается обвинения в адрес России, то я тоже должен сказать несколько слов. Не только в «деле А.Литвиненко» и «деле Скрипалей», но и в случаях с гибелью в Лондоне других российских граждан, включая Н.Глушкова совсем недавно, нет каких-либо фактов, которые можно было бы вразумительно рассматривать и обсуждать. Принцип «хайли лайкли» не годится, хотя наши британские коллеги пользуются им исключительно с целью ошельмовать Россию и восстановить против нас всех своих европейских партнёров. Делается это в процессе «брекзита», и поэтому интенсивность подобных усилий Лондона возрастает.

Хочу ещё раз подчеркнуть, мы с самого начала и в случае с А.Литвиненко, и в случае со Скрипалями просили по официальным каналам задействовать процедуры, которые существуют в рамках нашей двусторонней конвенции с Великобританией, конвенции Совета Европы и, в случае со Скрипалями, также в рамках Конвенции о запрещении химического оружия. На все наши официальные обращения были даны отписки, если не устные ответы, которые сводились к тому, что мы виноваты и единственное, что от нас требуют – объяснить, как мы это сделали: по приказу или недоразумению. Вести серьёзный разговор на таком уровне бессмысленно.

Сегодня мы подтвердили нашим немецким партнёрам, что каких-либо доказательств мы не видели, и я очень сильно сомневаюсь, что своим союзникам по НАТО и ЕС англичане предъявили что-то, выходящее за рамки того, чем они публично пользуются для голословных обвинений.

Мы по прежнему готовы к серьёзному разговору на основе международного права, а не принципа «хайли лайкли», который уже стал притчей во языцех.

Вопрос: Как Вы расцениваете заявления ряда европейских официальных лиц, приравнивающих готовящуюся операцию в Идлибе при участии сирийской армии и поддержке российских ВКС, к военному преступлению?

С.В.Лавров: Я об этом не слышал, хотя допускаю, что это возможно, учитывая риторический напор, который мы сейчас наблюдаем вокруг ситуации в Идлибе. Что-то похожее, но гораздо меньшего накала было при освобождении Восточного Алеппо и Восточной Гуты. Там не произошло каких-либо гуманитарных катастроф, хотя, конечно, были жертвы среди гражданского населения, что, к сожалению, происходит всегда. Сотни тысяч людей, которые покинули Восточный Алеппо и Восточную Гуту во время операции, уже возвращаются обратно. Надеюсь, что они там будут обустраиваться при поддержке международного сообщества, в чём есть конкретная, прямая необходимость, в том числе для того, чтобы беженцы стали возвращаться из Европы к своим очагам.

Касательно военных преступлений, то есть процедуры, которые установлены международным гуманитарным правом, и их нужно соблюдать. Мы всегда руководствуемся нормами международного гуманитарного права, когда ведём операции связанные с боевыми действиями. Напомню, что Российская Федерация находится в Сирии, стране-члене ООН, по просьбе её законного Правительства, которому в резолюциях СБ ООН многократно подтверждалось уважение суверенитета и территориальной целостности САР.

Мы готовы обсуждать любые ситуации, но хотим делать это конкретно и предметно, а не на уровне риторики и «хайли лайкли», чтобы набрать каких-то аргументов последующего оправдания неправомерных действий, как это было в июле, когда, не дав инспекторам ОЗХО доехать до Восточной Гуты, её разбомбили под предлогом провокации, которую все видели на видеороликах с поливанием детей из шланга и прочей постановочной мишурой.

Так что мы готовы разговаривать конкретно. Если у кого-то есть серьёзные вопросы для решения, нужно садиться и их обсуждать, а не выбегать сразу в публичное пространство с новыми угрозами, которые только нагнетают конфронтацию и не помогают делу.

Вопрос: Сегодня многие западные издания вышли с заголовком «В Нидерландах задержаны два российских шпиона». Сообщается о двух наших гражданах, которых задержали, но почему-то не взяли под стражу, а сразу же выслали обратно в Россию. Причем, судя по тому, что написано, случилось это еще весной, чуть ли не в марте, но это было напечатано только сегодня, сразу после интервью А.Петрова и Р.Боширова. Как Вы можете прокомментировать такую реакцию на интервью двух наших граждан? Известно ли Вам что-либо об этом? Может быть, поступала какая-то информация по дипломатическим каналам еще весной? Как Вы можете оценить вчерашнюю острую британскую реакцию на то же самое интервью?

С.В.Лавров: Мне трудно давать какие-либо оценки тем действиям, которые мы видим со стороны Лондона в последнее время. Это не поддается логическому восприятию, потому что страна, которая кичится своей законопослушностью, предъявляет себя как эталон правовой системы, ведет себя абсолютно вне правового поля и пытается заниматься тем, чем вредно заниматься, я имею в виду мегафонную дипломатию. Ни единого факта нам по официальным каналам в соответствии с международно-правовыми документами передано не было - сплошные голословные обвинения с требованием признать свою вину. Угрозы, что против Российской Федерации будет поднят весь цивилизованный мир, несерьезны.

Вы сказали про сообщение, что где-то в Нидерландах при помощи еще швейцарцев и британцев какие-то два шпиона были арестованы и высланы в Россию. Я даже не могу предположить, чтобы такое событие, в котором участвовали специалисты трех западных стран, могло бы остаться вне поля зрения средств массовой информации. Если какие-то факты будут нам предъявлены, я думаю, тогда мы сможем их более вразумительно комментировать.

На днях появилась еще одна новость, что где-то в апреле в Риме был завербован некий дипломатический сотрудник российского посольства, которому британская спецслужба МИ-6 присвоила кличку «Аполлон», видимо, с учетом той роли, которую ему отводили в действиях МИ-6. Официальный представитель МИД это вчера уже комментировала. Никаких сотрудников, которые работают в Риме, мы не смогли не досчитаться. Никто из них никуда не пропадал. Не можем и не будем рассматривать всерьез такие вбросы в средства массовой информации, стремление сделать СМИ инструментом своей неприглядной политики.

Что касается А.Петрова и Р.Боширова, они ведь тоже были установлены англичанами еще в апреле, как стало известно. Поэтому к британцам надо обращаться с вопросом почему все это проводится таким несуразным методом, почему никаких фактов не предъявляется, кроме записей с камер видеонаблюдения. Еще раз подчеркну, что наше предложение о том, чтобы задействовать механизмы, существующие между Москвой и Лондоном в рамках оказания правой помощи по уголовным делам, остаются в силе. Если на эти предложения нет отклика, то у нас есть все основания полагать, что нет и преступлений, которые приписывают нашим гражданам эти леди и джентльмены.

Вопрос: На Западе существует озабоченность, что будет очень большое количество гражданских жертв перед предстоящим наступлением в Идлибе. Может ли российская сторона представить себе, что будут установлены защитные зоны для беженцев в Идлибе? Возможно под руководством Турции?

С.В.Лавров: Мы активно работаем с нашими турецкими партнерами над тем, чтобы разрешить ситуацию в Идлибе в полном соответствии с теми договоренностями, которые были заключены, когда там создавалась зона деэскалации. Договоренности предусматривают объявление режима прекращения огня за одним, но очень важным, исключением - в отношении террористов никакое перемирие, никакой режим прекращения огня не действует. Это закреплено в договоренностях о создании данной зоны деэскалации, такой же подход закреплен в резолюциях Совета безопасности ООН, и их надо выполнять.

Параллельно, как я уже подчеркнул, мы вместе с нашими турецкими партнерами, которые очень конструктивно сотрудничают в этом вопросе, способствуем локальным договоренностям между отрядами умеренной оппозиции и правительственными войсками, как это делалось и в других зонах деэскалации, когда они существовали. Способствуем созданию гуманитарных коридоров и безопасных зон для мирного населения. Напомню, что мы так же поступали при освобождении Восточного Алеппо, помогая сирийской армии, и при освобождении Восточной Гуты. Не хочу проводить каких-либо сравнений, но для того, чтобы картина была полной, напомню, что ни локальных замирений, ни коридоров безопасности, ни гуманитарных коридоров никто даже не пытался создать, когда военно-воздушные силы американской коалиции бомбили Ракку и Мосул. То, что происходило и продолжает происходить в Ракке, является гуманитарной катастрофой. Об этом (по непонятным мне причинам) не принято говорить, наверное, это не политкорректно. Касательно Идлиба, еще раз подчеркну, что все эти меры предпринимаются. Есть поручения Президента России В.Путина и Президента Турции Р.Эрдогана, которые будут встречаться на следующей неделе и рассматривать эту ситуацию во всех ее деталях.

Россия. Германия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 14 сентября 2018 > № 2752682 Сергей Лавров

Аборигенам увеличили китовые квоты

Международная китобойная комиссия утвердила квоту на аборигенную добычу – теперь семилетнюю. По итогам голосования принят ряд изменений: в частности, увеличены лимиты, неиспользованную часть разрешено переносить на следующий год.

Очередное заседание МКК проходит с 4 по 14 сентября в бразильском городе Флорианополисе. Во встречах принимает участие рабочая группа представителей Чукотского автономного округа.

13 сентября состоялось голосование по предложениям стран, ведущих аборигенный китобойный промысел. Как сообщили Fishnews в пресс-службе правительства ЧАО, пакет предложений содержал следующие основные пункты: установить пилотный семилетний период реализации квоты (до сих пор он составлял шесть лет); перенос неиспользованной части лимита, не превышающий 50% в год; автоматическое обновление блок-квот.

«В частности, Россия предложила увеличить квоты по добыче серых китов ежегодно со 124 до 140. Похожее предложение, но уже по увеличению квоты на добычу финвалов с 12 до 20 поступило от Дании/Гренландии. Кроме этого, Дания/Гренландия предложили изменить срок промысла с 9 до 12 месяцев», - говорится в пресс-релизе.

В правительстве региона подчеркнули, что пакет предложений - квинтэссенция 20-летней работы четырех стран, в том числе России. Результаты этих трудов легли в основу отчета Научного комитета комиссии.

Помимо россиян в поддержку представленных предложений высказались коренные жители Аляски, племя Мака, китобои Сент-Винсента и Гренадин, Дании и Гренландии. Оппонентами стран, поддерживающих аборигенный китобойный промысел, являются, в частности, государства «Буэнос-Айровской группы» - Чили, Перу и Бразилия. С их стороны прозвучали претензии и замечания, поэтому вопрос был вынесен на общее голосование.

В голосовании участвовала 71 страна: за поддержку проголосовало 58 государств, против – 7, воздержалось – 5 и отсутствовала 1 страна. Для принятия пакета предложений необходимо было ¾ голосов (75%), в результате было получено почти 90%. Таким образом, предложения о выделении квоты на семь лет, о переносе квот и их обновлении, были утверждены.

По мнению ряда экспертов, этот прецедент стал прорывом не только для коренных жителей, но и для всей МКК. Голосование показало мощную поддержку аборигенного китобойного промысла во всем мире, считают на Чукотке.

Fishnews

Цифры сходятся

Страны СНГ вырабатывают единый подход к разработке нормативной документации в области информационного моделирования

В августе в Казахском научно-исследовательском и проектном институте строительства и архитектуры (АО «КазНИИСА») состоялось совещание Подкомиссии по развитию нормативно-технической базы в области технологии информационного моделирования в строительстве стран СНГ. Его участники признали необходимость руководствоваться общими принципами при разработке национальных стандартов. Это позволит обеспечить единый подход к созданию информационных моделей для субъектов рынка на территории стран Содружества.

В одном формате

Отвечая на вопрос «СГ» об общих принципах формирования информационных моделей, руководитель подкомиссии, управляющий директор по развитию и цифровизации АО «КазНИИСА» Александр Шахнович напомнил, что информационная модель формирует структурированный набор данных и иной необходимой информации о строительном объекте на протяжении всего его жизненного цикла. При этом процесс управления информацией должен обеспечивать соблюдение принципов совместной работы на основе контейнеров, аккумулирующих набор актуальных и достоверных данных о строительном объекте в пределах файловой, системной или программной иерархии хранения на каждой стадии жизненного цикла. Участники инвестиционно-строительного проекта создают, контролируют и проверяют информацию, а также получают данные от других участников процесса путем ссылки, объединения или прямого обмена в случаях, когда это необходимо. Такой принцип позволяет сформировать четкие требования и предоставить всем сторонам соответствующий уровень доступа к управляемой среде общих данных (CDE), а также обеспечить надежность хранения информации о строительном объекте в течение всего срока его существования.

По словам Александра Шахновича, в качестве основного формата для обмена данными информационного моделирования был принят международный формат с открытой спецификацией IFC. При этом в случае необходимости за заказчиком остается право запросить данные в оригинальном формате специализированного программного обеспечения, включая объекты библиотек. Любые другие форматы данных также могут быть использованы, если они соответствуют цели проекта. Например, может быть использован табличный формат COBie. При этом процесс управления, выгрузки и использования необходимой информации о строительном объекте (элементе) из модели обеспечивается системой классификации и кодирования. Так как информационное моделирование строительных объектов происходит в информационной среде и задействует большое количество технологий, создание системы классификации потребует интеграции с существующими решениями по информационному моделированию строительных объектов. Такая интеграция необходима для автоматизации сметных расчетов, сбора аналитической информации и уменьшения информационных потерь при междисциплинарном проектировании.

На грани фантастики

Присутствовавшие на совещании представители российских компаний рассказали о том, какую роль при разработке нормативной документации в области информационного моделирования призваны сыграть системы искусственного интеллекта. По словам директора департамента по работе с компаниями ТЭК RedSys Павла Миронова, к таким системам относятся системы символьного и логического моделирования, системы с применением множества алгоритмов вероятностного поиска (IBM Watson) и искусственные когнитивные системы (ИКС). Для решения задач, обсуждавшихся на совещании, по мнению Павла Миронова, наилучшим образом подходят ИКС, которые обеспечивают понимание смысла и контекстуального значения информации, самостоятельное усвоение знаний из различных источников, обучение и даже субъективную оценку информации. Эти системы построены на базе кортикоморфных (подобных организации коры головного мозга) искусственных нейронных сетей. Преимущество состоит в том, что такие системы понимают предлагаемый текст так же, как его понимают специалисты строительной отрасли. На базе ИКС возможно построение полноценного единого терминологического строительного словаря.

Необходимость создания такого словаря очевидна. Ведь одна из трудностей формирования национальных НТД заключается в неоднозначности определения строительных терминов в Казахстане, России и Белоруссии. Например, в изданном в Москве в 2014 году терминологическом словаре для национальных нормативных документов, реализующих Еврокоды, понятие «конструктивная система» определяется как совокупность конструктивных элементов, подчиненная определенной закономерности. А в словаре, изданном в том же году в Казахстане, — как несущая система определенного типа, характеризуемая конструктивным решением составляющих систему элементов, их взаимным расположением и способом передачи усилий, объединенная в систему совокупность элементов здания, обеспечивающая его прочность, жесткость и устойчивость. Соответственно, конструктивная система по одному словарю определяется жестко как «несущая система», по другому словарю — это просто совокупность элементов. Такой разнобой в определениях приводит к неоднозначному пониманию нормативно-технической документации. Поэтому на совещании было решено выработать общие принципы разработки нормативной документации с учетом необходимости единообразного определения понятий.

Так вот, ИКС способны построить ассоциативные основания по всем вариантам определения терминов и взаимоотношения терминов. В них используются модели кортикальной колонки (так же, как в коре головного мозга) с запоминанием терминов (семантических объектов), их припоминанием с учетом введенного ассоциативного основания (логики), самостоятельно продолжающегося ассоциирования системы после завершения ввода извне, ветвление ассоциаций, торможение неправильного, забывание несущественного и других когнитивных функций. Это значит, что ИКС самостоятельно анализирует частоту и корректность употребления терминов различными специалистами, проектными командами. На основании такого анализа эта система способна выдать рекомендуемое определение термина. Так же, как специалист строительной отрасли определяет, что данное понятие использовано неправильно, система поступает подобным образом, используя эталонное понятие. ИКС способны самостоятельно искать несоответствие терминов в различных словарях и выявлять различия, причем делать это значительно быстрее и точнее человека. Тем не менее, по словам Павла Миронова, разговоры о том, что система искусственного интеллекта заменит человека, беспочвенны. Дело в том, что качество такой системы определяется качеством ее обучения — она не может воспринять ничего нового, если она не обучена, поэтому роль специалистов по стандартизации и технической оценке в строительстве по-прежнему велика.

Кроме того, ИКС могут помочь реализовать еще один общий для стран СНГ принцип, который должен применяться при разработке нормативной документации — согласование со стандартом ISO 81346-12 в части системной классификации строительной информации. Применение этого стандарта позволяет выполнить описание технической системы как части другой системы или компонента.

Чтобы банк «не лопнул»

Разумеется, не для всех проблем, обсуждавшихся на совещании, были найдены решения. Среди них — вопрос создания банка данных информационных моделей. Как рассказал «СГ» Павел Миронов, на заседании выявились разные подходы к пониманию задач и реализации банка данных. Участники совещания понимают цели и задачи создания такого банка по-разному. Одни видят в нем систему поддержки процесса проектирования, другие — средство подбора шаблонных элементов конструкций, третьи — средство экспертной поддержки на этапе эксплуатации. Исходя из различных задач использования банка данных, специалисты дают разные определения единицы хранения или элемента банка данных (элемент конструкции, материал, проект, конструктивная схема и т. д.). Соответственно, пока еще не выработано ясного и единого определения единицы хранения в банке данных. Осталась неопределенность и в понимании подхода для формирования метаописания единиц хранения в банке данных. Так что тема формирования банка данных информационных моделей, скорее всего, будет обсуждаться на следующих совещаниях подкомиссии.

Кстати

Системы искусственного интеллекта способны сопровождать строительный объект на всем протяжении его жизненного цикла. Они применимы как средство сопровождения строительного объекта в качестве цифрового двойника, который будет не только включать в себя собственно информационную модель, но и обеспечивать ее сопровождение в автоматическом режиме без участия человека.

№36 от 14.09.2018

Автор: Алексей ТОРБА

ГТУ-ТЭЦ «Восточная», построенная компанией РусГидро, введена в эксплуатацию. Это первый объект большой энергетики, возведенный за последние 45 лет во Владивостоке.

Станция электрической мощностью 139,5 МВт и тепловой мощностью 432 Гкал/ч обеспечит столицу Приморского края электричеством, теплом и горячей водой. Проектная годовая выработка электрической энергии составляет 791 млн кВт·ч, тепловой энергии – 1,377 млн Гкал.

ТЭЦ «Восточная» оснащена эффективным оборудованием с высокими техническими показателями. Здесь действуют три аэропроизводные газотурбинные установки General Electric – ГТУ типа LM6000 PF DLE с системой повышения мощности SPRINT. Эта технология помогает снижать температуру в камере сгорания турбины за счет разбрызгивания мелкодисперсной водяной пыли. При этом компрессор осуществляет сжатие и подачу большего количества воздуха, что в свою очередь повышает выходную мощность турбины.

Кроме того, каждая установка оснащена камерой сгорания типа DLE с системой сухого подавления выбросов оксидов азота во всем диапазоне мощности, что позволяет сохранять низкий уровень выбросов даже при неполной загрузке турбины. В комплект поставки GE также вошли модульные, многоступенчатые статические системы фильтрации (КВОУ), оснащенные антиобледенительной системой, которая обеспечит надежную работу ГТУ в зимних условиях.

Во всем мире функционирует более 1 200 ГТУ модели LM6000, которые на сегодня суммарно отработали 37 млн часов с надежностью 99,98%.

Из турбин отработавшие горячие газы попадают в котлы-утилизаторы, где нагревают воду – это повышает общую эффективность использования топлива. Для выдачи тепла установлены три пиковых водогрейных котла, а для производства пара для промышленных нужд – два паровых котла.

Сейдинский НПЗ наращивает экспорт продукции

Сейдинский нефтеперерабатывающий завод - крупный экспортёр нефтепродуктов Туркменистана на мировой рынок. Четверть века вырабатываемые из сырой нефти и газового конденсата прямогонный бензин, дизельное топливо и мазут через Государственную товарно-сырьевую биржу закупаются компаниями Европы и Азии.

А в этом году на экспорт отгружены первые тысячи тонн высококачественного дорожного битума. Нефтепереработчики города Сейди выпускают продукцию, отвечающую высоким международным стандартам.

За последние пять лет на заводе были успешно реализованы два инновационных проекта. Согласно контрактам с американской компанией «Westport Trading Europe Limited», в 2015 году была запущена суперсовременная автоматизированная установка по производству дорожного битума мощностью свыше 37 тысяч тонн в год, а затем завершена комплексная реконструкция установки по переработке сырой нефти – каталитического риформинга, что позволило начать производство компонентов высокооктанового бензина марки «Евро-5». Предприятие планирует наращивать выпуск светлых нефтепродуктов и увеличивать объемы экспортных поставок.

Коровы дают не только молоко, но и биогаз для городских автобусов и автомобилей Калифорнии

Финская Wärtsilä Corporation перевооружает в США завод по производству биогаза, получаемого из навоза 50 000 молочных коров. Полученного объема хватит на 570 городских автобусов или 10 000 автомобилей.

Puregas Solutions, часть технологической группы Wärtsilä Corporation, заключила контракт на поставку "под ключ" биогазовых модернизационных технологий завода в США. Модернизируют существующий анаэробного реактор по производству биометана. Проект выполняется по заказу лидера в области устойчивого ведения сельского хозяйства из штата Орегон. Заказ забронирован во втором квартале 2018 года.

Puregas будет обрабатывать 3100 CFM (кубических футов в минуту) биогаза из анаэробного сбраживания навоза из более чем 50 000 молочных коров. Возобновляемый природный газ будет подан в трубопровод для использования в качестве транспортного топлива в Калифорнии, в соседний штат.

Завод будет производить около 81 БТЕ биометана в год. Это эквивалентно годовому расходу электроэнергии 15 000 домовладений, 570 городских автобусов, или 10 000 автомобилей, при этом ежегодное сокращение выбросов CO2 на 51 000 тонн. Моденизация позволит значительно сократить выбросы метана на молочных фермах США.

Проектом предусмотрена установка кондиционирования газового оборудования, а также сжатие до 975 PSI для трубопровода впрыска. В Puregas CApure CA80 перевооружение завода биогаза планируется осуществить в первом квартале 2019 года. Контракт включает поставку и установку системы удаления сероводорода.

“Этот проект, который, по существу, преобразует метан из навоза в продукт для транспортировки топлива, является экологически значимым и может рассматриваться как тенденция использования биогаза как побочного продукта в сельском хозяйстве”, - говорит Ян Молин, директор, Puregas решения.

На этой неделе компания Apple представила три новых iPhone - 5,8-дюймовый iPhone XS, 6,5-дюймовый iPhone XS Max и «бюджетный» iPhone XR, а также обновленные «умные» часы.

Жители стран Персидского залива смогут оформить предварительный заказ на iPhone XR 19 октября, а доставлять смартфон начнут через неделю. iPhone XS и iPhone XS Max будут доступны в комплектациях на 64, 256 и 512 Гб в разных цветах по минимальным ценам в 4229 и 4649 дирхамов, соответственно ($US 1150 и $US 1265).

Предварительный заказ iPhone XS и iPhone XS Max для жителей стран Персидского залива, в том числе ОАЭ, открывается 14 сентября, а сами смартфоны будут доступны с 21 сентября.

Новые iPhone имеют более мощные процессоры и камеры по сравнению со своими предшественниками, а также поддерживают две SIM-карты (пока не во всех странах).

Обновленные часы, способные фиксировать падение владельца и передавать медицинские данные, в частности ЭКГ, поступят в магазины по минимальной цене в $US 399 21 сентября.

Источник: Arabian Business

Участники ядерного соглашения с Ираном проведут совещание 24 сентября в кулуарах ГА ООН в Нью-Йорке

Участники ядерного соглашения с Ираном (Россия, Китай, Великобритания, Франция, Германия и Иран) проведут совещание на уровне министров 24 сентября в кулуарах Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке, сообщает Mehr News.

Встреча назначена на 24 сентября. В ней также примет участие глава внешнеполитического ведомства Европейского Союза Федерика Могерини.

Ожидается, что стороны обсудят пути сохранения ядерной сделки после одностороннего выхода США и повторного введения санкций США против Ирана.

В 2015 году Иран и группа стран 5 + 1 приняли Совместный всеобъемлющий план действий (JCPOA), в частности предусматривающий снятие санкций, введенных в отношении Тегерана по поводу его ядерной программы. 8 мая президент США Дональд Трамп объявил о выходе Вашингтона из этой сделки.

Президент Ирана назначил бывшего главу Центрального банка Ирана своим новым советником

Президент Ирана Хасан Роухани назначил бывшего главу Центрального банка Ирана (CBI) своим новым советником по денежно-кредитным и банковским делам.

В декрете, опубликованном в четверг, Роухани назначил Валиоллу Сеифа "советником президента по денежно-кредитным и банковским делам", сообщает Tasnim News.

В конце июля Сеиф был заменен на Абдолнасера Хеммати после того, как валюта страны достигла рекордного низкого уровня по отношению к доллару США.

Указ Роухани пришел после того, как пресс-секретарь иранской судебной системы Голям Хоссейн Мохсени Эджейи рассказал, что бывший глава Центрального банка Ирана (CBI) находится под следствием по последним случаям экономической коррупции.

Выступая в телевизионной программе в субботу вечером, Эджейи сказал, что в отношении некоторых правительственных чиновников ведется следствие за возможное участие в недавних случаях финансовой коррупции.

В письме главному судье страны в августе аятолла Хаменеи писал: "Наказание осужденных за экономическую коррупцию должно проводиться срочно и справедливо, и надлежащая тщательность должна быть уделена назначению приговоров судами".

Товарооборот Ирана с Афганистаном составил $1,43 млрд. за 5 месяцев

В течение первых пяти месяцев текущего 1397 иранского финансового года (21 марта-22 августа 2018), товарооборот Ирана с Афганистаном составил 2,79 млн. тонн не нефтяных товаров на сумму 1,43 млрд. долларов США.

Эти данные говорят о росте товарооборота между двумя странами на 15,46% и 31,75% по тоннажу и стоимости, соответственно, по сравнению с тем же периодом прошлого года, сообщает Financial Tribune со ссылкой на последние данные, опубликованные Таможенной администрацией Исламской Республики Иран.

Экспорт Ирана в Афганистан составлял 2,79 млн. тонн на сумму 1,43 млрд. долларов США, что на 15,87% и 32,49% больше по тоннажу и стоимости, соответственно, в годовом исчислении.

В течение этого периода Афганистан был четвертым крупным экспортным пунктом Ирана. В течение пятимесячного периода, Иран, в основном, экспортировал в Афганистан нефть низкой плотности, углеводороды и напольные покрытия.

Афганистан экспортировал 3 847 тонн товаров на сумму 4,31 млн. долларов США, что на 67,65% и 53,79% меньше по тоннажу и стоимости, соответственно, по сравнению с тем же периодом прошлого года.

В течение пяти месяцев, Афганистан был 73-м экспортером товаров в Иран. Экспорт, в основном, включал в себя растения, используемые для производства парфюмерии и фармацевтических препаратов, кунжут и крупный рогатый скот.

Ядерный комитет иранского парламента подготовил отчет о ходе реализации ядерной сделки

Ядерный комитет иранского парламента подготовил пятый полугодовой отчет о ходе реализации ядерной сделки с Ираном, заключенной в 2015 году, рассказал депутат.

В интервью Tasnim News в четверг, председатель комитета Моджтаба Золнур рассказал, что периодический доклад подготовлен и представлен в Комиссию по национальной безопасности и внешней политике, которая, в свою очередь, представит ее председательствующему в парламенте после ратификации.

Он отметил, что в докладе содержатся ссылки на 3-месячные отчеты Министерства иностранных дел, а также приводятся результаты визитов членов парламента на ядерные объекты страны в Натанзе и Форду.

До настоящего времени министерство иностранных дел предоставило парламенту 10 квартальных отчетов об осуществлении Совместного всеобъемлющего плана действий (JCPOA).

Тегеран и Группа 5 + 1 (Россия, Китай, США, Великобритания, Франция и Германия) 14 июля 2015 подписали соглашение по ядерной программе Ирана (JCPOA), которое вступило в силу в январе 2016 года.

Согласно закону, который требует, чтобы иранское правительство защищало достижения страны и ядерные права, Комиссии по национальной безопасности и внешней политике было поручено наблюдение за "надлежащим осуществлением" JCPOA и она должна представлять отчеты по этому вопросу председательствующему совету каждые шесть месяцев.

В мае 2018 года президент США Дональд Трамп вывел свою страну из JCPOA. После выхода США, Иран и остальные стороны начали переговоры, чтобы сохранить это соглашение.

Южная Корея ищет пути для продолжения экономических операций и совместных инвестиций с Ираном

Спикер Национального собрания Республики Корея заявил, что его страна ищет пути для продолжения экономических операций и совместных инвестиций с Ираном в условиях санкций США.

Спикер Национального собрания Республики Корея Мун Хи Санг выступил с речью на встрече с приглашенным председателем Парламентской группы дружбы Иран-Южная Корея Асадоллой Аббаси, сообщает Mehr News.

Корейский чиновник выразил сожаление по поводу одностороннего выхода США из ядерной сделки с Ираном, заключенной в 2015 году, подчеркнув при этом решимость его страны поддерживать экономические связи с Ираном.

Далее он сказал, что Иран и Южная Корея, как две могущественные страны Азии, могут сыграть важную роль в установлении устойчивого мира и стабильности в ближневосточном регионе и на Корейском полуострове.

Со своей стороны глава иранской делегации сказал, что Исламская Республика поддерживает любые меры в соответствии с установлением устойчивого мира и стабильности на Корейском полуострове.

Аббаси подчеркнул, что принятие независимой от США политики другими странами, особенно Южной Кореей, приведет к продолжению и продвижению уровня отношений между Тегераном и Сеулом.

В Благовещенский центр продаж услуг ОАО «РЖД» за май – август поступило более 1,5 тыс. обращений грузоотправителей Приамурья. В том числе свыше 900 из них – на организацию перевозок грузов в контейнерах, сообщает служба корпоративных коммуникаций Забайкальской железной дороги.

Также особым спросом пользуется сервис по подбору и предоставлению вагонов под перевозку крупнотоннажных грузов: гусеничной техники и железобетонных изделий.

Весь комплекс услуг, начиная от разработки схем крепления груза, предоставления подвижного состава, оплаты тарифа и взаимодействия с контролирующими органами, предоставляется офисом РЖД по единому договору транспортно-экспедиционного обслуживания.

Многофункциональный офис предоставления транспортно-логистических услуг ОАО «РЖД» среднему и малому бизнесу открылся в Благовещенске в мае 2018 года, его задача – максимально упростить взаимодействие грузоотправителей с ОАО «РЖД». Клиенты центра могут оформить заявки на перевозку грузов не только по железной дороге, но и с использованием автомобильного и водного видов транспорта.

В ОАО «РЖД» реализована услуга по ускоренной доставке грузов – «Грузовой Экспресс». Она позволяет сократить сроки доставки грузов за счет их перевозки по специально разработанному расписанию без переработок (сортировок) в пути следования.

Ирина Таранец

Китай лидирует в области высокоскоростных железных дорог

14 сентября 2018 года Государственное бюро статистики КНР обнародовало доклад, согласно которому китайская сеть высокоскоростных железных дорог практически завершена, что делает Поднебесную первой страной с самой длинной работающей сетью скоростных железных дорог.

За сорок лет длина железнодорожных линий в Китае выросла на 145,5% — ежегодный прирост превысил 2,3%. Длина китайских скоростных магистралей сейчас составляет 25,2 тыс. км, что является абсолютным рекордом среди всех стран.

По общей протяженности всех железных дорог — 103 тыс. км — Китай занимает второе место после США. Сеть железных дорог в Китае является одной из старейших в мире: первые поезда появились здесь в 1876 году.

Средняя скорость поездов в Китае — 200 км/ч. В настоящее время китайцы изучают возможность создания суперскоростного железнодорожного поезда, способного развивать скорость до 1500 км/ч. Испытания проходят на платформе Юго-западного университета Цзяотун провинции Сычуань.

Лидирует Китай и в области безопасности железных дорог. По статистике, путешествовать поездом здесь вдвое безопаснее, чем в Японии или Германии. И в 200 раз безопаснее, чем по американским автобанам.

Нет равных Китаю и по скорости строительства железных дорог и инфраструктуры для них. Так, этой весной китайцам потребовалось быстро построить железнодорожную станцию. И 1500 китайских рабочих выполнили задачу всего за 9 часов!

В Санкт-Петербурге состоялась официальная церемония открытия Международного рыбопромышленного форума.

В этом году Форум и Выставка рыбной индустрии выросли по количеству статусных участников, по масштабу обсуждаемых проблем и площади экспозиции.

В Санкт-Петербурге официально открылся Международный рыбопромышленный форум. На три дня, с 13 по 15 сентября, Северная столица стала рыбной столицей в глобальном понимании этого слова. В России во второй раз собрались профессионалы мировой рыбной индустрии, ученые с мировыми именами, министры рыболовных держав, представители региональных и глобальных объединений, бизнес-сообщества и общественных организаций.

В торжественной церемонии открытия приняли участие Министр сельского хозяйства Российской Федерации Дмитрий Патрушев, заместитель Министра – руководитель Федерального агентства по рыболовству Илья Шестаков, Вице-Премьер, Министр рыболовства Фарерских островов Хогни Хойдал, Министр сельского хозяйства, морского рыболовства, развития сельских территорий, внутренних водоемов и лесного хозяйства Королевства Марокко Азиз Аханнуш, Министр рыбного хозяйства КНДР Сон Чхун Соп, Министр рыболовства, аквакультуры и морского хозяйства Гвинейской Республики Фредерик Луа, заместитель Министра сельскохозяйственного Джихада (развития) Ирана – руководитель Организации по рыболовству и рыбоводству «Шилат» Ирана Хасан Салих, вице-губернатор Санкт-Петербурга Сергей Мовчан.

Открывая мероприятие, Дмитрий Патрушев зачитал приветственную телеграмму от имени Президента России Владимира Путина участникам и гостям Международного рыбопромышленного форума и Выставки рыбной индустрии, морепродуктов и технологий.

«Уже во второй раз здесь, в Санкт-Петербурге, собираются представители бизнеса, органов власти, экспертного сообщества из многих стран, чтобы обсудить актуальные темы отраслевой повестки. Среди них – рациональное освоение ресурсов Мирового океана, обеспечение устойчивого рыболовства, глобальной продовольственной безопасности. Отмечу, что в России этим вопросам уделяется приоритетное внимание. Сегодня полным ходом идёт реализация масштабной программы по обновлению производственных мощностей рыбохозяйственного комплекса, строятся современные рыбоперерабатывающие заводы и суда», - говорится, в частности, в телеграмме.

Глава Минсельхоза России отметил, что отечественный рыбохозяйственный комплекс динамично развивается, демонстрируя рост ключевых экономических показателей.

Государство планомерно поддерживает социально ответственный и прозрачный бизнес. Непрерывно идет актуализация научной базы. «Мы возобновляем промысловую разведку, запланировали строительство суперсовременных научно-исследовательских судов. Большое внимание уделяем профильному образованию, – сказал Дмитрий Патрушев. – Но краеугольный камень устойчивого рыболовства и сохранения запасов водных биоресурсов – это развитие международного сотрудничества. Ведущим рыболовным странам, в число которых входит Россия, необходимо совместно решать глобальные, системные задачи. Население планеты растет, вопросы продовольственного обеспечения обостряются. Мы должны учитывать интересы всех государств, и, решая продовольственные вопросы, не допустить чрезмерной эксплуатации запасов Мирового океана».

Глава Росрыболовства Илья Шестаков поприветствовал и поблагодарил зарубежных министров, которые приняли участие в форуме, глав российских регионов, а также всех участников мероприятия. Всего в выставке и форуме в этом году, отметил глава Росрыболовства, принимает более 3 тысяч человек. Более 200 российских и зарубежных компаний представляют свою продукцию и технологии. «Нам предстоит обсудить тенденции мирового рыболовства с перспективой до 2050 года, возможные риски и перспективы развития», – сказал Илья Шестаков.

Участники форума рассмотрят варианты долгосрочного развитие рыболовства в различных районах Мирового океан, перспективы и риски аквакультуры, тенденции на глобальном рыбном рынке, вопросы обеспечения продовольственной безопасности, расширения международных торгово-экономических связей и научно-технического сотрудничества, в том числе вопросы судостроения, обеспечения безопасности промысла и многое другое.

Справочно:

В мероприятии принимают участие делегации из более чем 20 ведущих рыболовных государств, включая Китайскую народную республику, Японию, Республику Корею, КНДР, Норвегию, Фарерские острова, Исламскую Республику Иран, Королевство Марокко, Мавританию, и Гвинейскую республику, а также ключевых международных отраслевых организаций в области рыболовства, Продовольственной и сельскохозяйственной организации Объединенных Наций (ФАО). В Санкт-Петербург приехали представители отраслевого бизнес-сообщества из Исландии, Германии, США, Канады, Великобритании, Швеции, Италии, Турции и других стран. Всего в выставке рыбной индустрии, морепродуктов и технологий примет участие более 200 ведущих российских и зарубежных рыбопромысловых, рыбоводных, рыбоперерабатывающих, судостроительных предприятий, производители и поставщики оборудования и сопутствующих материалов для рыбной промышленности, финансовые, торговые и другие компании. Представлены объединенные стенды рыболовных держав. Важное место занимают объединённые экспозиции российских регионов. Площадь выставки увеличится на 60% по сравнению с прошлым годом – до 13 тыс. кв. метров. С использованием современных мультимедийных технологий представлены новые инвестиционные проекты в рыбопромышленном комплексе и смежных отраслях. Кроме того, в рамках выставки организован «закупочный нетворкинг», чтобы российские розничные сети смогли закупить продукцию из тихоокеанских лососей и других видов рыб без посредников, заключить при необходимости долгосрочные контракты.

Организатор: Федеральное агентство по рыболовству при информационной поддержке Министерства сельского хозяйства Российской Федерации.

В 2018 году исполняется 50 лет с момента основания крупнейшей советской отраслевой международной выставки «Инрыбпром», которая также проводилась в Санкт-Петербурге.

Сайт МРФ: www.fishexpoforum.com

Janssen поможет Biogen вывести на рынок РФ препарат для лечения спинальной мышечной атрофии

Компания Janssen объявила о партнерстве с Biogen по выводу на российский рынок препарата для терапии спинальной мышечной атрофии. Сотрудничество предполагает передачу от Biogen эксклюзивных прав на дистрибуцию нусинерсена в России после его государственной регистрации в стране, сообщает благотворительный фонд «Семьи СМА».

Носинерсен является первым лекарственным препаратом, одобренным в США и ЕС для лечения спинальной мышечной атрофии, наследственного заболевания центральной нервной системы, поражающего детей различного возраста и взрослых и приводящего к тяжелой инвалидизации и смерти.

Новый лекарственный препарат является антисмысловым олигонуклеотидом, влияющим на регуляторные элементы сплайсинга пре-мРНК SMN2 и способствующим включению 7-го экзона в ген SMN2.

В США одобрен препарат против волосатоклеточного лейкоза

Регуляторные органы США выдали маркетинговое разрешение на препарат моксетумомаб (moxetumomab), разработанный для лечения взрослых пациентов с рецидивирующей формой волосатоклеточного лейкоза. Лекарственное средство может применяться среди больных, уже прошедших минимум два курса системной терапии. Как сообщает FDA, моксетумомаб является первым препаратом в своем классе, одобренным для лечения волосатоклеточного лейкоза.

Эффективность нового лекарства оценивалась в открытом клиническом исследовании при участии 80 пациентов. По результатам работы, у 30% участников был достигнут устойчивый полный ответ на терапию. В целом, у 75% пациентов наблюдался частичный или полный ответ.

Моксетумомаб (зарегистрирован под торговым наименованием Лумоксити) является специфичным к CD22 цитотоксином. Права на лекарственный препарат принадлежат компании AstraZeneca.

На Джерси принят законопроект о компаниях LLC

11 сентября 2018 года парламент острова Джерси одобрил законопроект "О компаниях LLC" (англ. Draft Limited Liability Companies (Jersey) Law). Новый для этой юрисдикции тип компаний направлен в первую очередь на операторов инвестиционного бизнеса и призван укрепить позиции Джерси в качестве международного финансового центра.

Компания LLC является гибридной организационно-правовой формой бизнеса. Она сочетает в себе признаки компании LTD и партнерства LP (или LLP). Как и у акционеров компании LTD, ответственность участников (владельцев) LLC ограничена их вкладом в уставный капитал. Однако в отличие от LTD, компания LLC акций не выпускает. Вместо акций участники LLC владеют "сертификатами участия" (англ. Certificates of Ownership или Certificates of LLC Interest), в которых указывается размер их доли в компании.

Еще одной отличительной чертой компании LLC является более высокая гибкость управления. Руководство ее деятельностью может осуществляться как непосредственно участниками, так и наемными менеджерами.

Основным преимуществом компании LLC считается ее налоговая прозрачность. Это означает, что такая компания не является субъектом обложения корпоративным налогом на прибыль. Все доходы компании LLC сразу переходят в собственность ее участников. Каждый участник должен включать причитающуюся ему долю доходов компании в свой совокупный годовой доход и платить с нее подоходный налог по законам страны своей налоговой резидентности. В этом заключается сходство компании LLC с партнерством с ограниченной ответственностью.

Исторической родиной компаний LLC являются Соединенные Штаты Америки. Первый закон о компаниях такого типа появился в штате Вайоминг в 1977 году. К 1996 году законодательством о компаниях LLC обзавелись все 50 штатов.

В погоне за клиентурой из США некоторые оффшоры стали принимать аналогичные законы. Расчет здесь был простой: американский потенциальный пользователь видит знакомые законодательные формулировки и охотней учреждает оффшорную компанию, принося в юрисдикцию свои кровные доллары. За последние несколько десятилетий законы о компаниях LLC появились на Невисе, Каймановых Островах, Бермудах и в ряде других юрисдикций.

В основу принятого на Джерси законопроекта о компаниях LLC также легли положения законодательства США. Местные власти надеются, что регулирование компаний LLC по американским лекалам в совокупности с высокой репутацией Джерси вызовет интерес у заокеанских институциональных инвесторов и управляющих хедж-фондами. Например, джерсийская компания LLC может быть использована ими при создании двуслойных инвестиционных структур, работающих по схеме "основной-питающий фонд" (англ. Master-Feeder Fund). В такой схеме инвесторы вкладывают свои средства в американские "питающие фонды" (англ. Feeder Funds), которые затем перенаправляют их в оффшорный "основной фонд" (англ. Master Fund), расположенный на Джерси. Непосредственным инвестированием занимается "основной фонд". Полученная в итоге прибыль распределяется между "питающими фондами", которые затем выплачивают ее своим инвесторам.

Разумеется, четко выраженная ориентация на американцев (точнее, на их деньги) вовсе не означает, что воспользоваться новым типом компаний смогут только они. Учреждение компаний LLC на Джерси будет доступно резидентам любой страны. Никакой дискриминации в этом плане законопроект, естественно, не предусматривает.

Среди специфических особенностей компаний LLC на Джерси отдельно следует отметить обязательность наличия секретаря, что по нынешним временам выглядит обременительным анахронизмом, а также возможность ее структурирования в виде компании с разделенными портфелями (англ. Protected Cell Company, сокр. PCC).

Для вступления в силу, законопроект о компаниях LLC должен получить т.н. "Королевскую санкцию" (англ. Royal Assent) - официальное одобрение британским монархом, а также пройти регистрацию в Королевском суде Джерси (англ. Royal Court of Jersey). Завершение этих процедур ожидается в течение 12 месяцев.