Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Саудовская Аравия стремится к диалогу с ливанским движением «Хизбалла»

Саудовская Аравия, как сообщается, ведет диалог с ливанским движением сопротивления «Хизбалла» после недавних попыток наладить отношения с Ираном и Сирией.

Ливанская ежедневная газета «Аль-Ахбар» опубликовала в субботу отчет со ссылкой на неназванного саудовского чиновника, который заявил, что королевство надеется начать диалог с «Хизбаллой» «в ближайшее время».

Он также сослался на «неофициальные источники в Бейруте», заявившие, что диалог «будет вестись через третью сторону».

«Независимо от того, увенчается ли эта попытка успехом или неудачей, она отражает новую фазу, на которой Эр-Рияд перестраивает региональные отношения…», — пишет газета, описывая изменение политики королевства как «беспрецедентное».

Аналитики утверждают, что этот значительный пересмотр внешней политики уже стал свидетелем того, как Саудовская Аравия предприняла шаги по восстановлению дипломатических отношений с Ираном и продемонстрировала открытость в отношении восстановления отношений с Сирией и движением палестинского сопротивления ХАМАС.

Саудовская Аравия также значительно дистанцировалась от США как в экономическом, так и в политическом плане.

Еще в марте, в том же месяце, когда Эр-Рияд и Тегеран договорились восстановить свои отношения при посредничестве Китая, генеральный секретарь «Хизбаллы» Сейед Хасан Насралла назвал примирение «хорошим событием».

Связи между двумя крупными региональными игроками были разорваны в 2016 году после протестов за пределами дипломатических учреждений Саудовской Аравии в Иране против казни королевством ведущего шиитского священнослужителя.

Реформа внешней политики также подрывает любую перспективу «нормализации» отношений между Саудовской Аравией и Израилем.

Размышляя о разворачивающихся событиях в понедельник, израильская газета «Маарив» сообщила: «Ожидается, что саудовский поезд остановится на станции с большим знаком с названием «Хизбалла».

Многие другие израильские СМИ также назвали продолжающуюся кампанию Саудовской Аравии по сближению с антиизраильскими партиями региона источником разочарования для Тель-Авива.

Нет сомнений, что Иран отреагирует, если сработает механизм Snapback

Посол России в расположенном в Вене Международном агентстве по атомной энергии заявил в понедельник, что Иран, несомненно, отреагирует, если будет активирован механизм мгновенного возврата в отношении ядерной сделки 2015 года.

Замечания Михаила Ульянова прозвучали через несколько часов после того, как официальный представитель министерства иностранных дел Ирана Нассер Канаани предупредил стороны ЕС, что любой «просчет» или «нелогичное действие» приведет к реакции со стороны Ирана, которая уже была направлена им в виде четкого сообщения.

«Несомненно, это предупреждение сбудется в случае злоупотребления процедурой #snapback», — написал Ульянов в Twitter.

«Все предсказуемо, потому что #Иран действует прозрачно. Проблема в том, что западные страны не извлекают уроков из негативного опыта прошлого», — добавил российский дипломат.

В другом твите в субботу Ульянов сказал: «Похоже, #США и #E3 решили демонтировать #СВПД, который был и остается главным достижением в области ядерного нераспространения. Каждый день, когда они откладывают возобновление #ViennaTALks, приближает нас к точке невозврата».

Новость о возможной активации механизма Snapback впервые появилась после того, как Али Ваез, директор иранского проекта Международной кризисной группы (ICG), написал в Твиттере: «E3 пригласил десять членов Совета Безопасности ООН и проинформировал их о своих консультациях относительно использования Резолюции. Механизм мгновенного возврата 2231 для восстановления санкций ООН в случае нарушения Ираном красных линий».

В E3 входят три европейские страны — Великобритания, Франция и Германия, подписавшие СВПД.

Переговоры о возрождении СВПД прекратились летом 2022 года, поскольку администрация Байдена отказалась снять санкции, введенные против Ирана при администрации Трампа.

Переговоры о восстановлении многосторонней ядерной сделки начались в апреле 2021 года после того, как президент Байден объявил, что его администрация готова присоединиться к соглашению, от которого отказался Дональд Трамп в мае 2018 года.

Между Ираном и пятью оставшимися сторонами, подписавшими СВПД, состоялось несколько раундов переговоров: Великобритания, Франция, Германия, Китай и Россия — при косвенном участии США. Переговоры проходили при посредничестве главы внешнеполитического ведомства ЕС Жозепа Борреля и его заместителя Энрике Мора.

Иран выделяет 3,5 миллиарда долларов на субсидирование импорта медицинских препаратов

Центральный банк Ирана (CBI) обнародовал план выделения 3,5 млрд. долларов на субсидирование импорта лекарств, медицинского оборудования и детских смесей в текущем иранском календарном году, заканчивающемся в марте 2024 года.

Фонд будет выделен по субсидированной цене в 285 000 риалов за доллар, курс, который правительство использует в качестве стимула для импорта товаров первой необходимости, включая лекарства и медицинское оборудование, заявил во вторник губернатор CBI Мохаммад Реза Фарзин.

Доллар обменивается по курсу чуть выше 500 000 риалов на открытом рынке.

Фарзин заявил, что Центральный банк будет поставлять около 300 миллионов долларов в месяц на импорт медицинских товаров, что, по его словам, направлено на решение проблемы дефицита в стране.

Санкции США, вновь введенные против Ирана в 2018 году после выхода Вашингтона из ядерной сделки 2015 года, ограничили финансовые каналы, необходимые для оплаты основных товаров и лекарств в стране.

Управляющий CBI заявил, что Центральный банк планирует предоставить фармацевтическим компаниям новые кредиты в размере 300 триллионов риалов в этом календарном году за счет фондов оборотного капитала в банках-агентах.

Годовой экспорт крупных горнодобывающих компаний Ирана превышает $12,2 млрд.

Экспорт крупных горнодобывающих компаний Ирана составил 12,239 миллиарда долларов в прошлом 1401 иранском календарном году (закончившемся 20 марта), что свидетельствует о росте веса на 3,5% и снижении стоимости на 7,6% в годовом исчислении.

Как сообщалось, на первом месте оказалась стальная цепь с экспортом в $5,76 млрд. Экспорт из этой сети снизился на 22% в стоимости и на 6% в весе.

Медная сеть занимает второе место с экспортом в размере 1,577 миллиарда долларов, что свидетельствует о снижении на 27 процентов.

В прошлом году алюминиевой сети удалось экспортировать товаров на 973 миллиона долларов, что на 29 процентов больше, чем экспорт в 1400 году в стоимостном выражении, и имеет благоприятную ситуацию по сравнению с другой продукцией.

По словам Амира Сабаха, директора по экономическим вопросам и инвестиционному развитию Иранской организации развития и реконструкции шахт и горнодобывающей промышленности (IMIDRO), отключения природного газа и электричества в стране были одними из факторов, связанных с сокращением экспорта товаров стальной цепочки.

Между тем, как сообщалось ранее, общий объем продаж крупных горнодобывающих компаний Ирана через фондовый рынок в прошлом иранском году достиг 22,4 млрд. долларов, увеличившись на 18% в годовом исчислении.

В то время как фондовый рынок Ирана заметно развивался в последние годы, особенно за последние два иранских календарных года, показатели горнодобывающей промышленности на этом рынке были очень выдающимися.

Показатели этого сектора были настолько хорошими, что IMIDRO, крупнейшая государственная холдинговая компания, работающая в горнодобывающем секторе Ирана, предсказала многообещающее будущее для горнодобывающих компаний на фондовом рынке.

Кроме того, глава IMIDRO недавно заявил, что производство большинства полезных ископаемых и продукции горнодобывающей промышленности выросло в прошлом иранском году.

Ваджихолла Джафари еще раз подчеркнул, что, несмотря на все существующие ограничения и проблемы, включая перебои с подачей электроэнергии и газа, в прошлом году был зафиксирован рост производства большинства видов минерального сырья и продукции горнодобывающей промышленности.

Он заявил, что основными факторами для достижения этого роста были попытка использовать полную мощность заводов и компаний и укрепление внутреннего и экспортного рынков, а также планирование поставок сырья и других производственных нужд в периоды простоев.

В прошлом году в сфере геологоразведки были предприняты серьезные меры, далее констатировал замминистра промышленности, горнорудной промышленности и торговли.

Имея 81 вид полезных ископаемых, Иран входит в десятку самых богатых минералами стран мира. В связи с этим иранское правительство серьезно реализует несколько программ по продвижению горнодобывающего сектора как одного из основных факторов экономического роста страны.

Разведанные запасы железной руды Ирана составляют 2,7 миллиарда тонн, а запасы меди в стране - 2,6 миллиарда тонн. Страна также имеет 11 миллионов тонн запасов цинка.

Общие доказанные запасы иранских рудников оцениваются примерно в 60 миллиардов тонн, которые, как ожидается, достигнут более 100 миллиардов тонн с реализацией программ Министерства промышленности, горнодобывающей промышленности и торговли по разведке более 500 000 квадратных километров новых зон полезных ископаемых.

Несмотря на огромный потенциал страны в этой области, из-за некоторых проблем, таких как нехватка необходимых машин и оборудования и отсутствие доступа к финансовым ресурсам и иностранным инвестициям из-за санкций США, иранский горнодобывающий сектор изо всех сил пытается работать на полную мощность за последние несколько лет.

Таким образом, государственные программы по развитию этой отрасли, в основном, ориентированы на опору на внутренние источники помощи горнодобывающему сектору в преодолении текущих проблем и достижении идеальных целей.

Иран > Металлургия, горнодобыча > iran.ru, 3 мая 2023 > № 4361643

Карта болельщика стала ещё доступнее

С 26 мая детям младше 14 лет можно оформить Карту болельщика без посещения МФЦ. Карта будет выдаваться автоматически, если родитель заполнит данные о ребёнке на Госуслугах. Постановление об этом подписал премьер-министр Михаил Мишустин.

Другие изменения:

инвалиды и дети-инвалиды от 14 до 18 лет смогут получить Карту при помощи клубов Российской футбольной премьер-лиги. Сотрудники клубов будут сами заполнять заявление и проводить идентификацию

для пенсионеров и инвалидов на стадионах Российской премьер-лиги появятся отдельные окна, где они смогут получить Карту

Напоминаем, что с 15 марта на Госуслугах работает сервис оформления Карты болельщика онлайн, без визита в МФЦ.

Что нужно для оформления онлайн

подтверждённая учётная запись на Госуслугах

действительный 10-летний загранпаспорт нового поколения (с чипом)

смартфон с NFC-модулем

приложение «Госуслуги Карта болельщика»

Возможность оформления в МФЦ также сохраняется. Сначала нужно подать заявление на Госуслугах или в приложении «Госуслуги Карта болельщика». После этого прийти с паспортом в МФЦ.

RuStore

Google Play

AppStore

AppGallery

Китай ответил ворчащим о потере демографического дивиденда КНР

Константин Щепин (проект "Россия-Китай: события и комментарии")

Нынешний год стал богат на громкие демографические новости из Китая. В январе Госстат подтвердил, что по итогам 2022 года численность населения КНР упала впервые за 60 лет, сократившись на 850 тысяч человек. А 19 апреля ООН объявила, что КНР уступила Индии звание самой густонаселенной страны мира.

Такие вести повлекли множество разговоров о том, что Китай потерял демографический дивиденд, в связи с чем получит новые трудности в экономическом развитии. Дошло до того, что соответствующие утверждения пришлось опровергать на уровне китайского МИД. "Хочу подчеркнуть, что демографический дивиденд определяется не только количественными, но и качественными показателями. Население Китая - более 1,4 миллиарда человек. Как уже говорил премьер Госсовета КНР Ли Цян, национальный демографический дивиденд не исчез, растет дивиденд человеческого капитала - все это сохраняет наш мощный потенциал к развитию", - отметил день в день с публикацией статистики ООН официальный представитель МИД КНР Ван Вэньбинь.

Наблюдатели отмечают, что Китай все чаще оперирует понятием именно "дивиденда человеческого капитала", а не "демографического дивиденда", поскольку первый делает упор не на количество населения как таковое, а на уровень его образования и производительности труда. Эти показатели постоянно растут. Сегодня в КНР представитель трудоспособного населения в среднем получает 14-летнее образование. У каждого четвертого - высшее образование: среди 875,5 миллиона человек трудоспособного населения в КНР насчитывается более 240 миллионов выпускников вузов.

Благодаря растущему дивиденду человеческого капитала Китай уверенно развивает свою экономику, даже несмотря на падение численности трудоспособного населения. Она начала сокращаться еще с 2012 года и к началу нынешнего десятилетия уменьшилась примерно на 40 миллионов. При этом Китай с 2012 по 2022 годы смог увеличить национальный ВВП более чем вдвое: с 51,9 триллиона до 121 триллиона юаней. Чем не ответ ворчащим о "потере демографического дивиденда"?

В десятилетии нынешнем, по прогнозам специалистов, численность трудоспособного населения КНР сократится еще на 60 миллионов. Однако заметного отрицательного эффекта от этого не будет, уверены экономисты. Так, "дефицит рук" в городах возможно с легкостью удовлетворить за счет роста мигрирующей рабочей силы из деревень, заявила ранее старший экономист инвестиционного банка UBS Ван Тао. По ее словам, в нынешнем десятилетии благодаря повышению эффективности сельского хозяйства за счет дальнейшей механизации и роботизации деревня может высвободить для промышленных центров еще 40 млн рабочих рук.

В целом, по прогнозам демографов, темпы сокращения населения Китая в ближайшие десятилетия будут невелики. Они значительно ускорятся лишь ближе к середине века: к тому времени население КНР начнет ежегодно ужиматься на 10 миллионов человек, прогнозируют в Китайском центре исследований народонаселения и развития (КЦИНР). Это дает китайскому правительству значительное "временное окно", чтобы подстроить экономику под тающий демографический дивиденд и повысить дивиденд человеческого капитала.

Для этого уже сегодня разворачивается работа по основным четырем направлениям. Во-первых, это повышение производительности труда. "Сокращение населения вполне способно идти бок о бок с экономическим развитием при условии постоянного повышения производительности труда", - уверен исследователь КЦИНР Лю Хоулянь. Ставка делается, прежде всего, на внедрение производственных инноваций, научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы. Для этого стране нужен огромный пул высококвалифицированных кадров, и на их подготовку Китай денег не жалеет. Так, по прогнозу Центра безопасности и нарождающихся технологий при Джорджтаунском университете (США), к 2025 году из стен китайских вузов будет выходить вдвое больше, чем в США, докторов наук по таким направлениям, как инженерия и математика. Активная подготовка научных кадров уже сейчас приносит Китаю ощутимый дивиденд: в 2019 году КНР обогнала Соединенные Штаты по объему зарегистрированных патентов, выйдя на первое место в мире.

Кроме того, в целях повышения производительности труда Китай идет по пути роботизации производства и сектора услуг. Если в 2015 году по стране на 10 тысяч работников приходилось 49 промышленных роботов, то к 2021-му - уже 246, а к 2025-му, по прогнозам, этот показатель вырастет до 500. По мнению специалистов, к 2030 году роботы вполне способны сменить человека на 99 процентов работ в сельском хозяйстве, 98 процентов - в строительном секторе, 94 процента - в области развития и обслуживания энергосетей, 25 процентов - в страховом секторе и 22 процента - в секторе банковском. Таким образом машины компенсируют снижение предложения на национальном рынке труда.

Во-вторых, это более эффективное распределение трудовых ресурсов. Профессор Пекинского университета экономики и бизнеса Тун Юйфэн предлагает достичь этой цели за счет уравнения в правах мигрирующей рабочей силы из деревень с местным городским населением. Напомним, что численность мигрирующей рабочей силы в КНР по итогам 2022 года в КНР достигла 295,6 миллиона человек.

В-третьих, это повышение возраста выхода на пенсию. Соответствующее решение может быть принято уже в нынешнем году. По оценкам профессора Чжэцзянского университета Ли Ши, сегодня численность трудоспособного населения в предпенсионном возрасте в Китае составляет около 145 миллионов человек, и они вполне могут продолжить вносить свой вклад в экономическое развитие.

Наконец, в-четвертых, это работа по поддержке рождаемости для того, чтобы темпы сокращения численности населения не приобрели лавинообразный характер. В этих целях Китай еще на заре прошлого десятилетия начал смягчать политику ограничения деторождения.

Microsoft прекращает поддержку самой популярной версии Windows. Что нужно знать пользователям?

Microsoft прекращает поддержку самой популярной версии Windows

Дмитрий Бевза

Компания Microsoft официально объявила, что текущая версия Windows 10 (22H2) станет последней официальной версией этой ОС.

Это означает, что Microsoft прекращает обновлять функциональность Windows 10 версий Home, Pro, Pro Education, Pro для рабочих станций, включая новые возможности системы, новые драйвера для оборудования и периферии. При этом обновления безопасности будут ежемесячно выходить до 14 октября 2025 года.

Обновления для версий сборки Windows LTSC (Long-Term Servicing Channel) будут поддерживаться до 12 января 2027 года, а цикл обновлений "Windows 10 IoT Корпоративная LTSC" устанавливаемой в устройства интернета вещей, например, в банкоматы, продлится до 13 января 2032-го.

Пользователям прекращение выпуска обновлений грозит потенциальными проблемами с новым железом и приложениями. Так в феврале компания Google прекратила поддержку Windows 7, 8 и 8.1, а Chrome 110 стала первой версией браузера, которой для установки требуется Windows 10 или Windows 11.

И хотя до 14 октября 2025 года использование Windows 10 будет таким же безопасным, как и сейчас, пользователи старой ОС не смогут получать различные полезные обновления, такие как недавний апдейт приложения "Связь с телефоном", позволяющий пользователям iPhone синхронизировать свое устройство с ПК, совершать и принимать телефонные звонки, отправлять и получать текстовые сообщения в iMessage, а также просматривать уведомления iPhone на компьютере под управлением Windows.

Бесплатное обновление с Windows 10 до Windows 11 для российских пользователей по-прежнему доступно. Самый простой вариант - это обновление через меню "Обновление и безопасность" в разделе "Параметры". На многих ПК под управлением Windows 10 там имеется кнопка "Скачать и установить Windows 11".

Если такая кнопка не появилась, то установить Windows 11 можно с сайта Microsoft. Удобнее всего это сделать, скачав и установив на компьютер приложение Windows 11 Installation Assistant. И сайт, и программа, и обновление доступны для пользователей из России.

По мнению главного редактора портала, Ferra.ru Евгения Харитонова, веских причин отказываться от перехода с Windows 10 на Windows 11 нет - новая система лучше выглядит, проще в настройке для непрофессионалов и лучше раскрывает потенциал современных процессоров и видеокарт - в особенности, процессоров Intel 12 и 13 поколения и видеокарт NVIDIA GeForce серий RTX 30 и RTX 40.

"Другой вопрос, что, хоть "на бумаге" системные требования Windows 11 выглядят умеренными, в действительности их нужно умножать в два раза. Иными словами, для комфортной работы в Windows 11 в ноутбуке/настольном ПК потребуются 8 ГБ оперативной памяти и четырехъядерный процессор. Это означает, что ноутбуки 2017 модельного года и старше не смогут обеспечить достойную производительность для работы в W11. Исключение составляют разве что старые игровые флагманские модели", - говорит Харитонов.

Еще один важный момент, который не упомянут в системных требованиях к ПК для Windows 11 - наличие SSD-диска. Благодаря тому, что Windows постоянно занимается "профилактическими" системными задачами (фоновая загрузка и установка обновлений, антивирусное сканирование и т.д.) её не рекомендуется устанавливать на компьютеры с жёсткими дисками (HDD), так как скорость запуска системы и запуска программ в ней вырастает до некомфортных для работы значений.

Сегодня Windows 10 является самой популярной операционной системой в мире. В апреле 2023 года доля Windows 10 составляла 71,43% от всех инсталляций Windows, а доля Windows 11 всего 23%. По состоянию на январь 2023 года операционные системы Windows были установлены на 74% всех персональных компьютеров в мире.

Ведущий аналитик Mobile Research Group Эльдар Муртазин, считает, что агрессивная политика миграции на Windows 11 и прекращение поддержки на Windows 10 вызвана экономическими соображениями: "Полноценная поддержка каждой версии Windows требует от Microsoft большого количества ресурсов, как человеческих, так и финансовых. В условиях кризиса компания ищет варианты для сокращения издержек. Именно поэтому для большинства пользователей сохраняется возможность бесплатного апгрейда с 10 до 11 версии. Исключение составляют некоторые варианты корпоративной миграции на Windows 11".

4 марта 2022 году компания Microsoft начала сворачивать бизнес в России, а 8 июня 2022 года объявила о прекращении операционной деятельности в РФ. При этом компания продолжает поддерживать своих российских корпоративных клиентов и продлевает их лицензии на Windows. Официально власти США вывели коммуникационные сервисы и программное обеспечение из-под санкций, и по мнению экспертов решение Microsoft уйти из России было связано с их трактовкой репутационных рисков при работе в РФ. Отметим, что и сегодня в российской рознице по-прежнему доступны для покупки две коробочные версии ОС: Windows 11 (Home) и Windows 11 (Pro). Также лицензионные версии Windows 11 импортируются в Россию из стран ближнего зарубежья, в частности из Казахстана.

Минфин США грозит дефолтом. Сбудется ли "катастрофический" сценарий, предрекаемый СМИ

Игорь Дунаевский

Правительство США может оказаться неспособным обслуживать долговые обязательства к 1 июня, если к этому сроку Конгресс не повысит потолок госдолга или не приостановит его действие. Проще говоря, Америку может ждать дефолт. Такое предостережение озвучила глава минфина США Джанет Йеллен в письме лидеру Палаты представителей Кевину Маккарти. Формально власти США еще в январе достигли потолка заимствований, который установлен на уровне 31,4 трлн долларов. С тех пор ведомство Йеллен применяет чрезвычайные меры, чтобы платить по счетам, но вскоре исчерпает и их.

Тема быстро стала топовой в местных СМИ, которые охотно сгущают краски, называя сценарий "катастрофическим" и грозящим "непоправимыми последствиями" для экономики, рынков и рядовых американцев.

Несмотря на угрожающее звучание, об угрозе реального дефолта говорить преждевременно. К установленному Конгрессом пределу власти США подбираются не в первый раз. Порой вопрос о повышении лимита заимствований решался на грани истечения дедлайна, но ни разу в истории США дефолта не случалось. Вопрос скорее в том, какие уступки администрация президента Джо Байдена и противостоящая ей Республиканская партия смогут получить друг от друга в этой игре нервов.

Впрочем, учитывая, что переговоры, по сути, еще не начались и позиции сторон бесконечно далеки, времени действительно не так много. Тем более что во второй половине месяца Байден будет занят поездками в Японию и Австралию.

А вот его оппоненты-республиканцы, контролирующие Палату представителей, уже сделали первый ход. Они одобрили законопроект разрешающий повышение госдолга, но только в обмен на заметное урезание расходов. СМИ расценили это как успех, поскольку тем самым Маккарти и Ко показали готовность выдвигать свои идеи и договариваться - на данный момент это единственный законопроект о повышении госдолга в Конгрессе. Поэтому спикер Палаты представителей в ответ на письмо Йеллен заявил, что проблема в администрации Байдена, которая "отказывается выполнять свою работу".

Тем не менее демократы уже дали понять, что заблокируют документ в Сенате. С подачи Байдена лидеры Демократической партии пока категорически отказываются увязывать повышение потолка госдолга с любыми другими инициативами, включая урезание расходов бюджета.

Как показывает практика последних десятилетий, республиканцы, традиционно скептически относящиеся к повышению лимита госдолга, едва ли согласятся на это без всяких условий. Как указывает информационный ресурс axios.com, часть конгрессменов-демократов уже сигнализировали, что вопреки позиции Байдена готовы изучать компромиссы, сочетающие повышение потолка госдолга с мерами снижения дефицита бюджета. Все это, вероятно, и будет обсуждаться на встрече в Белом доме 9 мая, на которую Байден пригласил лидеров Конгресса. Впервые Конгресс США прописал в законах потолок госдолга в 1917 году. Минфин страны не может выпускать новые гособлигации для финансирования деятельности правительства сверх этого лимита. Его превышение может лишить федеральное правительство США возможности осуществлять многие бюджетные выплаты, а также долги и проценты по ним. За последнее столетие Конгресс многократно повышал верхнюю планку госдолга, хотя зачастую это становится предметом острого политического торга. В 2008 году госдолг Америки превысил 10 трлн долларов, а в 2017-м - 20 трлн. В последний раз власти США подняли лимит заимствований в декабре 2021 года: с 28,9 до 31,4 трлн.

Почему "крестный отец" искусственного интеллекта выступил против своего детища

Анна Белорусцева

Первопроходец в области искусственного интеллекта Джеффри Хинтон покинул Google, чтобы предупредить человечество о надвигающейся угрозе. По словам "родоначальника" ИИ, инновационная гонка между технологическими гигантами выходит из-под контроля и может быть остановлена только с помощью глобального урегулирования. Примечательно, что в 2012 году господин Хинтон вместе с двумя студентами из университета Торонто создал нейросеть для распознавания и анализа базовых объектов на фото вроде цветов, машин и собак, заложив тем самым фундамент для таких разработок, как чат-бот ChatGPT. За свое детище ученый получил народное звание "крестного отца" ИИ, а заодно и влиятельную должность в Google, поглотившем компанию "золотой троицы" за 44 миллиона долларов. Проработав в корпорации больше десятилетия, Хинтон анонсировал свой сенсационный уход со страниц The New York Times. В интервью изданию он рассказал о своих тревогах, связанных с разработками сверхинтеллекта.

Хинтон убежден, что усовершенствование ИИ сопровождается наводнением интернет-пространства недостоверной информацией, а также сгенерированными видео и фото. В результате простой человек больше не может знать наверняка, где правда, а где ложь, предупреждает ученый. Так случилось и с подставным снимком Папы Римского Франциска, которого ИИ недавно "нарядил" в дутый брендовый пуховик. Между тем машинный интеллект не стоит на месте и может совсем скоро превзойти своего разумного создателя благодаря специфике системы. "Это как если бы у вас было 10 тысяч человек и всякий раз, когда один человек чему-то учился, все автоматически это знали. Так и эти чат-боты могут знать гораздо больше, чем любой другой человек", - объясняет ученый. В связи с этим разработчик выразил обеспокоенность на фоне "выхода" искусственного интеллекта на рынок труда. Как отмечает Хинтон, несмотря на то что пока роботы лишь "ассистируют" homo sapiens, совсем скоро они могут оставить без работы помощников юристов, переводчиков, секретарей, а также других специалистов, которые выполняют рутинные задачи. Прогнозы ученого уже начали сбываться. Гендиректор корпорации IBM Арвинд Кришна на днях поведал Bloomberg о новой кадровой политике компании. Она приостановит наем сотрудников, которых сможет заменить искусственный интеллект, и в ближайшие пять лет планирует автоматизировать до 30 процентов своего бэк-офиса и даже частично отдать управление персоналом в "руки" ИИ.

Впрочем, господин Хинтон полагает, что основная угроза, исходящая от машинного разума, - это непредсказуемость из-за огромных пластов информации, которые хранятся у него "на подкорке". Лаборатории по разработке ИИ в свою очередь лишь подливают масла в огонь, разрешая искусственному интеллекту не только генерировать компьютерный код, но и самостоятельно управлять им. "Крестный отец" опасается, что без должного контроля изобретения могут попасть в руки недоброжелателей, которые превратят их в мощное оружие. К тому же с недавних пор ИИ умеет читать человеческие мысли. Таким навыком машинный интеллект наделили ученые из Техасского университета в Остине. ИИ считывает изображения активности мозга и "переводит" мысли на человеческий язык в формате текста. Хотя разработка и направлена на помощь людям, потерявшим способность говорить в результате инсульта и других недугов, ее вполне могут применить и не в самых благородных целях. "Трудно понять, как вы можете помешать "плохим актерам" использовать это для плохих целей", - констатировал ученый, предупреждая, что реальность, в которой орудуют роботы-убийцы, не за горами. К слову, сам Хинтон - ярый противник применения технологий искусственного интеллекта на поле боя. Так, в 1980-е он покинул университет Карнеги-Меллона в штате Пенсильвания, потому что не хотел, чтобы его разработки финансировал Пентагон.

Руководители немецких компаний выступают против перехода на четырехдневную рабочую неделю. Они опасаются снижения продуктивности производства и, как следствие, потери конкурентоспособности. "В период трансформации мы должны, наоборот, засучить рукава. Иначе немецкие производители автомобилей потеряют лидирующие позиции в мире", - считает глава Mercedes-Benz Ола Каллениус. С ним соглашаются и другие представители бизнеса. По словам руководителя союза немецких работодателей Штеффена Кампетера, меньше работы за ту же зарплату - это, с точки зрения экономики, ничем не обоснованный расчет.

Дополнительного выходного в Германии требуют профсоюзы, и с этим требованием они вышли в этом году на первомайские демонстрации. Профсоюзы ссылаются на исследования, доказывающие, что сокращение рабочей недели не снижает, а напротив - повышает производительность. Кроме того, полагают, что таким образом можно справиться с нехваткой квалифицированных кадров. "Женщины, которые сейчас из-за семейных обязанностей работают неполный день, вернутся к работе на полную ставку, тем самым повысив производительность компании", - говорит в интервью газете Bild глава профсоюза металлургов Йорг Хофманн. По его расчетам, даже если на полный день выйдут только 10 процентов немецких женщин, это сразу даст экономике более 400 тысяч квалифицированных работников.

В спор активно включились и политики. Социал-демократы встали на сторону профсоюзов, а либеральная СвДП и консервативный блок ХДС/ХСС поддержали работодателей. Аргументы из уст представителей партий звучат примерно те же - о продуктивности и нехватке кадров. К тому же есть опасения, что четырехдневная рабочая неделя потребует кардинальной перестройки всего управления в бизнесе, что только усложнит жизнь компаниям.

Впрочем, эксперты считают, что с внедрением искусственного интеллекта перестраиваться и сокращать рабочую неделю все равно придется. ИИ, как ожидается, должен повысить производительность, но при этом лишними могут стать многие работники или по меньшей мере часть их должностных обязанностей. И эту проблему надо будет как-то решать. "Мы должны встретить технологические изменения сокращением рабочего времени", - уверен немецкий специалист по цифровой трансформации занятости Филипп Фрей.

Подготовил Василий Федорцев

Ирак стал пиком усилий США по утверждению полноценной и никем не оспариваемой гегемонии

Федор Лукьянов: Вторжение США в Ирак стало апофеозом американского экспансионизма после холодной войны и одновременно свидетельством его обреченности

Двадцать лет назад, первого мая 2003 года, президент США Джордж Буш приземлился на палубе авианосца "Авраам Линкольн", находившегося в Персидском заливе, и провозгласил, что "миссия выполнена". Буш объявил об освобождении Ирака и окончании активной фазы боевых действий, по сути, о военной победе.

Формально так и обстояло дело. Багдад находился под контролем американских сил, иракский президент Саддам Хусейн сбежал и был пойман полгода спустя. Фактически вторжение Соединенных Штатов и их коалиции разрушило иракскую государственность, что повлекло за собой кровопролитную гражданскую войну, распад страны, кардинальное изменение баланса сил в регионе (кстати, не в пользу американцев), а также стало первопричиной череды потрясений, которые охватили Ближний Восток в нулевые и десятые годы.

Об иракской войне сказано очень много, повторяться не будем. Заметим только, что ее защитники, обосновывающие целесообразность тогдашних действий под, как теперь хорошо известно, ложным предлогом, сейчас есть разве что в рядах самых упертых неоконсерваторов. Даже их единомышленники, но менее радикального толка, признают, что интервенция оказалась неуспешной и ненужной. Тем не менее большинство инициаторов кампании - сам экс-президент Буш, его ближайшее окружение Дик Чейни, Пол Вулфовиц, Ричард Пёрл - пребывают на почетной пенсии, а Дональд Рамсфелд с почестями покинул этот мир два года назад.

Оглядываясь на события того времени, важно оценить, какую роль вторжение сыграло в современной истории. Ирак стал пиком усилий США по утверждению полноценной и никем не оспариваемой гегемонии. Чем бы ни мотивировалось решение вступить в войну (а мотивы были разные - от предельно меркантильных до личных и догматически-идеалистических), политического смысла не скрывали. События 11 сентября 2001 года, когда Америку атаковал странный и вроде бы совсем ей не соответствующий по калибру враг, вызвали шок. Надо было показать, что Вашингтон по-прежнему способен сделать всё, что считает нужным. Даже если это не встречает поддержки у большей части мира и ключевых союзников. Так и случилось. И явление Буша на авианосце призвано было зафиксировать статус-кво.

Однако дальше дела пошли так, что Ирак на деле зафиксировал обратное. Предел американских возможностей и необходимость отступить перед лицом почти не контролируемой религиозно-политической стихии. Это произошло не моментально, но уже было необратимо. Второй президентский срок, который Буш выиграл, несмотря на массовое недовольство, в частности, иракской ситуацией, стал временем постепенного утихомиривания амбиций. Стоит напомнить, что первый срок помимо Ирака и Афганистана включал в себя еще и "цветные революции" в прилежащих к России странах (Грузия и Украина), что вписывалось в общий курс на доминирование.

Дальнейшее пребывание США на Ближнем Востоке в нарастающей степени знаменовалось не проактивными, а реактивными действиями, американцам приходилось всё больше заниматься последствиями собственной политики. "Арабская весна" поначалу вызвала энтузиазм и даже возродила инстинкт интервенционизма, но довольно быстро увязла в запутанных реалиях. Ну а появление "Исламского государства" (запрещено в РФ) заставило всерьез тушить пожар, потенциально угрожающий непосредственным американским интересам. Тушили, правда, в итоге все, не только те, кто изначально разжег.

Российская военная операция в Сирии в 2015 году в некоторой степени означала завершение этапа, который начался в 2003-м. В США происходит процесс гласного или не вполне переосмысления значимости Ближнего Востока. Он начался при Обаме и продолжился при Трампе. Последний явно тяготился великодержавными обязательствами в регионе, однако выбрал две опорные точки - Израиль и Саудовскую Аравию. Парадоксальным образом, именно с ними отношения откровенно скукожились при Байдене, хотя он вроде бы обещал восстановить лидирующую роль США в этой части мира. В результате сегодня присутствие Соединенных Штатов всё больше склоняется к декларативному, а главное - неясны цели.

Собственно, "извивы" американского отношения к Ближнему Востоку были бы фактом исторической биографии только самих США, если бы не удивительный (благотворный) эффект, который их дистанцирование имеет на регион. Долгое время бытовала точка зрения, что эта часть мира из-за стечения разных обстоятельств представляет собой безнадежный муравейник. Сами народы и государства обречены на бесконечные свары, а внешние силы так или иначе упорядочивают ситуацию. Тоже совсем не идеально, но хоть как-то.

Опыт последних десятилетий доказывает обратное. Основные беды являются следствием внешнего вмешательства, чем бы оно ни обосновывалось. А когда в силу тех или иных обстоятельств региональные игроки предоставлены сами себе, методом проб и ошибок они-таки начинают выруливать на нормализацию. Это всё равно чрезвычайно сложно, но, по крайней мере, в интересах всех, поскольку всех напрямую касается.

Американское вторжение в Ирак стало апофеозом американского экспансионизма после холодной войны и одновременно свидетельством его обреченности. И это, конечно, урок не только для Вашингтона, но и иллюстрация изменений в мире. Эпоха сверхдержав завершена. Мир будет устроен иначе.

США. Ирак. Россия > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 3 мая 2023 > № 4360607 Федор Лукьянов

Что ждет европейский рынок газа во второй половине этого года

Сергей Тихонов

Европа закончила отопительный сезон 2022-2023 года с рекордным остатком газа в подземных хранилищах газа (ПХГ) - 56 процентов. Более того, за неполный апрель ЕС даже сумел немного пополнить ПХГ - до 59 процентов.

Успех несомненный, учитывая, что еще осенью 2022 года из-за дефицита газа многие ждали серьезных проблем, вплоть до перебоев с поставками электроэнергии и тепла. Естественно, это сказывается на стоимости газа на европейских площадках: котировки снизились до 430-450 долларов за тысячу кубометров. Еще три года назад такая цена считалась бы очень высокой, но после максимумов 2022 года (весной котировки доходили до 3892 долларов за тысячу кубометров), такой уровень воспринимается рынком позитивно.

Также успокаивающе на европейских потребителей газа действует наращивание объемов экспорта сжиженного природного газа (СПГ) из США, Катара и, как не удивительно, России. Фактически, не исполнилось ни одно из пессимистических предсказаний прошлого года. Дефицита газа не было, его цена не взлетела до 5 тысяч долларов за тысячу кубометров, веерных отключений электричества не было, и никто в Европе не замерз.

Причем, как отмечает начальник управления аналитических исследований ИК "ИВА Партнерс" Дмитрий Александров, шансы на высокий уровень заполнения европейских ПХГ перед отопительным сезоном 2023-2024 года очень велики. Действительно, для того, чтобы достичь уровня прошлого года (95%), в европейские ПХГ нужно закачать чуть более 44 миллиардов кубометров газа. Год назад речь шла почти о 80 миллиардах кубометров.

Но есть несколько факторов, которые могут сильно осложнить ЕС задачу заполнения хранилищ газом и прохождения отопительного сезона.

Первый фактор связан с поставками трубопроводного газа из нашей страны. Несмотря на рекордное снижение нашего экспорта, в Европу ушло более 80 миллиардов кубометров газа. Причем, даже по почти остановленному "Северному потоку" с начала лета 2022 года до его подрыва в сентябре прокачивалось в Германию газа больше, чем по европейскому ответвлению "Турецкого потока" прокачивается сейчас. В этом году с большой долей вероятности ЕС получит не больше 30 миллиардов кубометров российского трубопроводного газа. А это минус 50 миллиардов кубометров.

Второй фактор связан с нашим экспортом СПГ. Сейчас в ЕС опять обсуждается возможный запрет его импорта из России. Это еще около 20-21 миллиардов кубометров (объем поставок из РФ в 2022 году, по данным Kpler). Едва ли страны ЕС договорятся по этому вопросу, но учитывая давление политиков, исключать такой возможности нельзя.

Третий фактор связан с экспортом СПГ из США. В 2022 году Штаты поставили в ЕС 38,9 миллиона тонн СПГ (около 55 миллиардов кубометров). Этим не особо довольны американские потребители газа, поскольку в итоге выросли цены на внутреннем рынке США. Обсуждается даже возможность временного ограничения или полного запрета экспорта американского СПГ. Сомнительно, что на такие меры пойдут, но и гарантировать повторение рекордных объемов поставок США не могут. Чем дешевле газ в Европе, тем менее этот рынок интересен для продавцов американского СПГ, которые часто имеют "прописку" на Ближнем Востоке или в странах Азии.

Ну и последний фактор связан с Китаем. В прошлом году Китай с хорошим прибытком перенаправлял в Европу СПГ, не исключено, что российский. Что будет со спросом на газ в Китае в этом году, абсолютно непонятно. Вполне возможно, что таких поставок больше не будет, а если потребление будет расти, то Пекин вполне способен перетянуть на себя значительные объемы сжиженного газа.

Едва ли все эти причины сработают вместе, и сомнительно, что они помешают заполнить европейские ПХГ. Но их заполнение совсем не гарантирует спокойное прохождение зимы. На запасах только ПХГ получится протянуть максимум месяц, и то, если сильно экономить.

Как отмечает замглавы Фонда национальной энергетической безопасности Алексей Гривач, многое будет зависеть от Божьей воли или небесной канцелярии. Погодный фактор теперь играет основную роль, и никакого запаса прочности у европейской энергетической системы в связи с отказом от сотрудничества с Россией в энергетике уже не осталось. Засушливое и жаркое лето (да еще и без ветра) в 2021 году взвинтило цены на газ в Европе до невообразимых высот. И, наоборот, минувшая теплая и ветреная зима позволила закончить отопительный сезон с высокими остатками в ПХГ и относительно низкими ценами на рынке. Еще и на фоне ковидных ограничений в Китае, которые стали снимать, оживляя спрос, ближе к концу отопительного сезона, подчеркивает эксперт.

По его мнению, нового витка роста цен на газ в Европе можно ожидать в случае неблагоприятных погодных условий или возникновения форс-мажоров на стороне предложения энергоресурсов по тем или иным причинам.

Кроме того, по словам Александрова, ждать роста цен на газ пока сложно. На цены влияют экономический спад, снижение потребления и рост ставок (Федеральной резервной системы США и Европейского центрального банка).

Европе может подфартить, если зима будет теплой, лето не особо жарким, а ветер сильным (для обеспечения высокой доли ветровой генерации электричества). Но может и не повезти. И дело будет уже совсем не в политике, хотя именно политики будут виноваты в энергетическом кризисе. Впрочем, на фоне прошлогодних пророчеств льдов и снегопадов в Берлине и Амстердаме, не хочется кликушествовать. Евросоюз очень богат и может преодолеть не такие препятствия. Другое дело, что сейчас они созданы силами руководителей этого самого ЕС и никакого экономического смысла не имеют.

Американская трагедия: кто виноват в крахе FRB и что за этим последует

Екатерина Свинова

Калифорнийский First Republic Bank (FRB) стал третьим крупным финансовым учреждением США, потерпевшим крах с начала весны. До этого много шума наделали рухнувшие Silicon Valley Bank и Signature Bank. Впрочем, FRB превзошел своих собратьев по несчастью, поскольку стал крупнейшим обвалившимся заемщиком в Штатах с 2008 года, передает NBC News.

"FRB - крупнейший заемщик, который рухнул со времен финансового кризиса 2008 года", - говорится в публикации.

По словам экономиста и директора по коммуникациям BitRiver Андрея Лободы, общий объем активов обанкротившихся на начало II квартала текущего года банков в США уже превысил 0,5 триллиона долларов, и эта цифра будет расти.

"Похоже, США уверенно входят не только в эпоху банкопада, но и тотального экономического кризиса, при котором отраслевые и региональные кланы во власти просто не слышат друг друга", - отметил он.

По мнению эксперта, одна из причин кризиса - повышение ставки ФРС . Так, если ставка растет на один процент - это минус 100 миллиардов долларов из прибыли банков. Ставка уже выросла до 5% и ожидается, что 3 мая она поднимется до 5,25%, пояснил Лобода.

Деньги дорожают, кредиты становятся недоступнее, в результате в США дорожает все, ухудшается уровень жизни, промышленность, ипотека, фондовый рынок последовательно идут на спад, а вместе с ними потребительский спрос и персональные финансы американцев, считает Лобода. "Вклад ФРС в разгорающийся кризис не менее значимый, чем и некомпетентность менеджмента самих проблемных банков. На горизонте в США снова появилась дефляция - опасный экономический симптом", - уточнил эксперт.

Он отметил, что игнорирование объективных проблем экономики сыграло с внутренней повесткой США злую шутку. FRB - второй по величине разорившийся банк США за всю историю, и кто бы его не купил, залить проблему необеспеченными долларами уже не получится при стремительном развитии негативных для экономики США событий, а они, как видим, уже неизбежны.

На открытии торгов на Нью-Йоркской бирже в конце апреля стоимость одной акции FRB обвалилась на 30,37 процента - до 4,31 доллара. В моменте банк подешевел до исторического максимума, а в годовом выражении его акции обесценились на 97%.

В понедельник также стало известно, что JPMorgan Chase&Co купит большую часть активов FRB в рамках последней попытки его спасения под руководством регулирующих органов США. JPMorgan возьмет обязательства по кредитам на сумму 173 миллиарда долларов, ценным бумагам на 30 миллиардов долларов и депозитам обанкротившегося кредитора на 92 миллиарда.

США и Европа заканчивают повышать процентные ставки. К чему это может привести?

Роман Маркелов

Самый быстрый с 1980-х годов цикл ужесточения монетарной политики и заодно рекордной за последние сорок лет инфляции в США и Европе может подойти к концу на этой неделе. Если Федеральная резервная система (ФРС) США и Европейский центробанк (ЕЦБ) продолжат повышать ставки, это может привести к новому глобальному экономическому кризису - но даже если он случится, то затронет российскую финансовую систему по минимуму.

Заседания ФРС и ЕЦБ пройдут 3 и 4 мая соответственно. ФРС, скорее всего, повысит диапазон ставки до 5-5,25% годовых и на этом завершит цикл ужесточения монетарной политики, полагает главный аналитик Совкомбанка Михаил Васильев. "Ключевая долларовая ставка в 5,25% - это уровень 2008 года. В 2008 году американская экономика не выдержала ставку ФРС в 5,25% и разразился мировой финансовый кризис", - напоминает аналитик. По его прогнозу, цикл ужесточения монетарной политики ФРС столкнет американскую экономику в рецессию в этом году. Это, вероятно, поможет победить инфляцию и позволит ФРС уже к концу этого года перейти к снижению ставки. ЕЦБ же повысит базовую ставку еще на 0,25 процентного пункта - до 3,75%, а также может анонсировать новое повышение ставки на следующем заседании в июне, считает Васильев.

"Дальнейшее ужесточение финансовых условий со стороны двух ведущих центробанков увеличивает риски глобальной рецессии и финансового кризиса", - допускает эксперт. "Возможный финансовый кризис на Западе или рецессия в мировой экономике, вероятно, приведет к снижению цен на сырье и уменьшению объемов их потребления. Американские и европейские потребители будут меньше покупать, а Китай - меньше производить.Через сырьевой канал потенциальный финансовый кризис на Западе окажет непосредственное влияние на российскую экономику и российских инвесторов", - считает Васильев. Но российская финансовая система и экономика во многом оказались отрезанными от западной финансовой системы, поэтому новый потенциальный глобальный финансовый кризис, вероятно, окажет меньшее влияние на нас, чем в 2008-2009 годах, полагает аналитик.

Михаил Мишустин провёл совещание с членами Правительственной комиссии по вопросам социально-экономического развития Северо-Кавказского федерального округа

Из стенограммы:

М.Мишустин: Добрый день, уважаемые коллеги!

Сегодня на заседании Правительственной комиссии обсудим ключевые вопросы развития Северного Кавказа. Проводим это совещание на территории округа с участием представителей всех его субъектов, чтобы подробно оценить положение дел.

Президент отмечал, что у республик Северного Кавказа есть все возможности, чтобы по максимуму раскрыть свой богатый потенциал и обеспечить рост основных экономических показателей.

Только что лично убедился в этом в ходе осмотра Кавказской инвестиционной выставки. На ней представлены интересные проекты в самых разных отраслях, в том числе в сельском хозяйстве, промышленности, туризме, энергетике, строительстве, на транспорте. Есть возможности и для наращивания объёмов собственного производства, и для выстраивания новых логистических маршрутов.

Спасибо большое за приглашение её посетить.

Это надёжная основа для системной совместной работы и для реализации тех задач, которые перед нами ставит Президент.

Подробнее о выставке расскажет Александр Валентинович Новак.

Глава государства не раз подчёркивал особую значимость Северного Кавказа для нашей многонациональной страны.

На прошлом заседании комиссии мы с вами определили ряд проблем в системах здравоохранения, образования и в отдельных отраслях, в первую очередь в жилищно-коммунальном хозяйстве, где надо было налаживать стабильную работу снабжающих предприятий, повышать собираемость платежей, навести порядок в расчётах, чтобы эти трудности не сдерживали развитие субъектов округа. Конечно, и пандемия, и ограничения со стороны недружественных стран также сказались на социально-экономическом состоянии регионов Северного Кавказа.

Подробно говорил о ситуации в округе в ходе состоявшихся на прошлой неделе четырёх встреч с главами субъектов, а также во время поездки в Карачаево-Черкесию, где мы общались с работниками целого ряда предприятий, руководителями (кстати, их вижу и здесь среди присутствующих).

Такие встречи действительно необходимы для принятия взвешенных, сбалансированных решений, с учётом мнения наших граждан, то есть той обратной связи, о которой говорит Президент.

В целом в развитии округа мы видим положительную динамику. Многое сделано для повышения инвестиционной привлекательности регионов Северного Кавказа. За прошлый год объём вложений в основной капитал достиг почти 8%. Есть рост и в промышленности. Увеличился объём товаров собственного производства, сегодня мы видели это на стендах при посещении выставки.

Серьёзно уменьшилась безработица – уже примерно до 10%, за последние три года ещё минус 3,6 процентных пункта. При этом выросло число занятых в экономике почти на 4,5%. Сегодня это более 4 миллионов человек.

Президент отмечал, что любой проект на Северном Кавказе мы должны мерить такими важными критериями, как создание новых рабочих мест. Текущие изменения в структуре занятости свидетельствуют о повышении спроса на квалифицированный труд среди работодателей.

Эти результаты стали возможны во многом благодаря поддержке, оказанной главой государства, Правительством, и, конечно, работе руководителей регионов, которые ответственно решали поставленные задачи.

Были сформированы условия, чтобы регионы смогли зарабатывать самостоятельно, а бюджетные средства стали гарантией для привлечения частного капитала в новые проекты.

Основным инструментом, внедрить который мы решили два года назад, стали модели экономического развития. Именно они помогли синхронизировать действия Правительства, Министерства экономического развития и других ведомств, регионов и государственных корпораций.

Модели были разработаны для каждого субъекта округа. Мы долго дискутировали, провели целый ряд стратегических сессий. Здесь хочу поблагодарить Александра Валентиновича Новака, естественно, Юрия Яковлевича Чайку, полномочного представителя, – мы всё это вместе с вами выработали – и вас, уважаемые главы субъектов. Управленческие решения, которые мы на основе этой аналитической работы принимали, смогли реализоваться сегодня в прорывных проектах.

Во всех регионах были определены пять ключевых вопросов и пять прорывных проектов кластерного типа, которые предусматривают уже десятки инвестиционных подпроектов. В основном – в наиболее сильных отраслях, таких как агропром и индустрия гостеприимства. Это если взять в целом.

Сегодня в ходе выставки о многих из них вы рассказывали. Они принесли регионам более 240 млрд рублей и способствовали созданию свыше 9 тыс. рабочих мест.

12 из этих инвестиционных подпроектов уже завершены. Ещё 79 – находятся на различных стадиях. Но главное, что они внимательно мониторятся как субъектами, так и федеральным Правительством.

Мы также продолжаем реализовывать задачи, которые поставлены в государственной программе развития Северного Кавказа. Ведётся работа и по достижению целей национальных проектов.

Обеспечивая российским субъектам государственную поддержку, предусмотрели и меры, которыми они могут сами воспользоваться для привлечения в свои регионы бизнеса.

Среди них – механизм реструктуризации бюджетных кредитов, используя который регионы могут направить высвободившиеся ресурсы на строительство необходимых объектов.

Очень востребованным инструментом оказались и инфраструктурные бюджетные кредиты. По поручению Президента на прошлой неделе предусмотрели на эти цели ещё 190 млрд рублей.

Также компании могут взять долгосрочный кредит по низкой ставке – это 5,25%, если участвуют в выпуске приоритетной продукции в рамках развития собственного производства в России, – через механизм кластерной инвестиционной платформы.

Более того, для реализации проектов, в том числе крупных, на Северном Кавказе компании могут получить инвестиционные займы под 3%. Сегодня как раз об этом говорили с руководством компании «Кавказ.РФ».

Мы их также дополнили новыми инструментами – долевого и долгового финансирования, чтобы инвесторы могли более гибко управлять проектами, снизить риски и улучшить свои финансовые показатели.

Подробнее по вопросам поддержки предпринимателей позже доложит Министр экономического развития Максим Геннадьевич Решетников.

Теперь несколько слов о наиболее важных направлениях работы, которым немало внимания уделяется в каждом субъекте. Это туризм, сельское хозяйство, транспорт и промышленность – отрасли, развитие которых способствует созданию точек роста в регионах Северного Кавказа.

Как это происходит с индустрией гостеприимства. Новые курорты обеспечивают рабочие места не только на конкретных туристических объектах, но и в смежных сферах. Как известно, туризм вообще в этом смысле имеет самый высокий мультипликатор. И здесь от строительства до розничной торговли – всё это начинает развиваться с развитием туризма.

Спрос на комфортабельные и разнообразные путешествия внутри страны только растёт. Об этом все говорили сейчас: турпотоки идут практически во все субъекты.

А здесь, на Северном Кавказе есть огромное преимущество – красота вокруг и возможности отдыха. Это и уникальное расположение, и благоприятный климат, и красивейшие места. Требуется инфраструктура, которая позволит обеспечить развитие не только привычных тут видов отдыха – я имею в виду санаторно-курортный и горнолыжный туризм, – но и условия для всесезонного, пляжного, экологического туризма. И сегодня на выставке представлен целый ряд проектов как раз из этой сферы.

Ещё одно очень важное направление, по которому Северный Кавказ уверенно лидирует, это сельское хозяйство. Здесь многое делается для обеспечения продовольственной безопасности страны. Всё активнее агробизнес в округе внедряет и современные технологии. Идёт закладка интенсивных садов, которые позволяют собирать больше яблок и груш. Сегодня как раз показали целый ряд таких проектов. Есть интерес к развитию аквакультуры. Обновляются и традиционные направления, такие как овцеводство – ведётся селекционно-генетическая работа, модернизируется переработка. Также мы занимаемся и локализацией тех элементов промышленного производства, которые помогли бы развивать эти направления.

Предстоит оснастить ваш агропром и необходимыми мощностями для хранения сельхозпродукции, создать условия для оперативной доставки скоропортящихся грузов. Северный Кавказ имеет и важное геостратегическое значение, учитывая его расположение в глобальном коридоре «Север – Юг» и выходы к Каспийскому морю. С Сергеем Алимовичем (Меликовым) сейчас подробно обсуждали все возможные варианты развития этих проектов.

В нынешних условиях в глобальном коридоре «Север – Юг» Северный Кавказ становится ключевым транспортно-логистическим узлом. И поэтому, конечно, нужно наращивать водное и дорожное сообщение, создавая всю необходимую инфраструктуру. Это даст дополнительные возможности для увеличения объёмов поставок российских товаров на новые перспективные рынки сбыта.

Хорошие перспективы открываются и для других производств. В Кавказском федеральном округе созданы четыре промышленных кластера, действует технопарк «Монокристалл» в Ставропольском крае, сегодня Владимир Владимирович (Владимиров) подробно рассказывал о нём. Коллеги также говорили, что в рамках прорывных проектов была проведена глубокая модернизация и перезапуск некоторых крупных предприятий. Все они имеют большое значение для страны в целом, наращивания собственных производств и обеспечения нашего технологического суверенитета.

Создан хороший задел в самых сильных отраслях округа. Последовательное выполнение всех запланированных мероприятий позволит вывести экономику этих регионов на качественно новый уровень. И мы все с вами сегодня это почувствовали, убедились в этом в наших дискуссиях на форуме.

Однако, чтобы и дальше поддерживать такую положительную динамику, предприятиям нужны квалифицированные кадры, которые, как известно, решают всё. Причём как со средним специальным образованием, так и с высшим. Этот вопрос очень волнует руководителей компаний. Государство его решает системно, подготавливая работников буквально со школьной скамьи. Думаю, что министр Кравцов со мной согласится.

Здесь очень многое сделано. Заработали проекты «Профессионалитет» и «Передовые инженерные школы». А для Северного Кавказа по поручению Президента мы специально разработали комплексную программу среднего профессионального образования.

В ближайшие три года проведём модернизацию колледжей и их ремонт. Закупим для них оборудование, организуем повышение квалификации педагогов. Разберёмся, что делать с кластерами, потому что обязательно необходимо, чтобы субъект формировал, если хотите, техническое задание на профессии. Чтобы, когда у вас есть видение перспективы социально-экономического развития, то и формировалась под это длинная стратегия подготовки кадров.

Такой подход позволит подготовить необходимое число квалифицированных сотрудников, решить в регионах округа кадровый вопрос. Но что ещё очень важно – у людей будет работа и стабильный доход, а значит, более высокий уровень жизни. Кстати, один из показателей эффективности работы, о котором мы с вами договорились, это рост реальных доходов жителей всех субъектов Российской Федерации. И конечно, регионов Кавказа.

Уважаемые коллеги, дорогие друзья, сегодня мы оценим ситуацию по ключевым направлениям, подведём промежуточные итоги, определим задачи до конца текущего года.

Вопросов очень много, повестка у нас обширная. Перейдём к обсуждению.

Хотел бы передать слово Александру Валентиновичу Новаку – вице-премьеру Правительства.

А.Новак: Уважаемый Михаил Владимирович! Уважаемые коллеги!

В первую очередь позвольте поблагодарить Вас, Михаил Владимирович, за особое внимание к региону, его проблемам и потребностям. Это позволяет оперативно решать возникающие вопросы и находить пути решения актуальных задач.

Правительство Российской Федерации продолжает работу по обеспечению условий экономического и социального развития Северного Кавказа.

В прошлом году утверждена стратегия социально-экономического развития округа на период до 2030 года. В нынешнем году разработан план мероприятий по её реализации, он содержит около 100 пунктов – это большой, амбициозный план действий как для федерального Правительства и институтов развития, так и для региональных команд.

Специально для Северного Кавказа разрабатываются и реализуются проекты и программы в банковской сфере, жилищно-коммунальном хозяйстве, туризме. Работает единый институт развития – «Кавказ.РФ».

Особое внимание сосредоточено на внедрении нового инструмента, о значительной роли которого для макрорегиона Вы, Михаил Владимирович, говорили только что. Это модели экономического развития. Их основная задача – наращивание инвестиций, развитие собственных производств, создание рабочих мест.

Методика формирования моделей была разработана с учётом анализа рынка труда, масштаба теневой экономики, доступных мер поддержки. Был применён индивидуальный подход для каждого региона.

Таким образом, разработанные экономические модели позволяют эффективно формировать задачи, чётко определять приоритеты, качественно работать с рисками.

Подробно об итогах социально-экономического развития регионов доложит Министр экономического развития Максим Геннадьевич Решетников.

Уважаемый Михаил Владимирович, Вы сегодня посетили стенды субъектов на Кавказской инвестиционной выставке, ознакомились с экономическим потенциалом каждого из них. Все регионы округа имеют свои особенности, уникальные характеристики, но объединяют их широкие возможности для развития и привлечения инвестиций.

Выставка в этом году проходит впервые, но она уже стала важным событием для развития Северо-Кавказского федерального округа. На площадке выставки сформирована полноценная деловая программа. Мы предоставили возможность прямого диалога между государством, бизнесом и общественными институтами.

Основной темой выставки стало развитие инвестиционного и туристического потенциала. В мероприятиях выставки принимают участие руководители и представители органов власти, отраслевых компаний, бизнесмены, эксперты, ведущие СМИ из стран СНГ и «каспийской пятёрки». Зарегистрировалось более 3 тысяч участников выставки.

Впереди ещё большая часть деловой программы, но уже можно подвести первые итоги.

На данный момент проведено 15 отраслевых сессий и круглых столов по насущным проблемам. По итогам предложены пути решения по ключевым для Северного Кавказа вопросам.

Два круглых стола состоялось по проблематике ЖКХ и топливно-энергетического комплекса. На них коллеги обсуждали устойчивое функционирование и модернизацию этих систем, применение в них цифровых технологий. Состоялась сессия по вопросу мастер-планирования и грамотного применения этого инструмента.

Другое крупное направление выставки – это транспорт. На круглом столе по этой проблематике обсудили вопросы совершенствования современной транспортной инфраструктуры, поддержки транспорта, таможенной деятельности, современных технологий в этой сфере. Ещё одна сессия была посвящена развитию транспортного коридора «Север – Юг», его роли в экономическом росте стран-участников и перспективам создания евразийского транспортного каркаса.

Следующий большой блок мероприятий – в части сельского хозяйства. Здесь в рамках трёх сессий обсуждались основные отрасли: садоводство, виноградарство и животноводство. Коллеги высказали идеи о том, как улучшить финансовые инструменты поддержки в этих сферах, нарастить производство и раскрыть потенциал производителей.

Михаил Владимирович, Вы сегодня обратили внимание на развитие садоводства. Что касается интенсивного садоводства, то в Северо-Кавказском федеральном округе производится более 50% от общего объёма продукции в стране. Первое место Кавказ занимает по сбору фруктов и ягод в стране. Второе место – по производству орехов и винограда. И третье место – это овощи закрытого грунта.

Также приоритетная для СКФО отрасль – это туризм. Вы тоже об этом говорили во вступительном слове. Также на выставке обсуждали пути её развития, влияние туризма на привлечение инвестиций, создание и продвижение межрегиональных маршрутов.

В ходе совместной работы намечены конкретные направления, по которым необходимо повышать привлекательность и качество туризма.

Сформулированы проблемные вопросы, которые предстоит решить, чтобы реализовать потенциал транспортной инфраструктуры, в том числе масштабно запустить МТК «Север – Юг».

Разработаны предложения по развитию Кавминвод. Принят блок решений по исследованию залежей минеральных ресурсов, обновлению бюветов, популяризации санаторно-курортного и медицинского туризма среди молодёжи.

Отдельный круглый стол посвящён вопросам развития промышленности. Это в том числе проблемы, препятствующие успешному развитию, вопросы обеспечения промышленности инфраструктурой и кадрами, функционирования индустриальных парков.

По итогам уже проведённых круглых столов и сессий крупные игроки в банковском секторе, сельском хозяйстве, энергетике выразили намерение нарастить присутствие в округе, запустить новые проекты.

Со стороны государства и частного бизнеса достигнуто согласие о необходимости продолжить применение инструментов государственно-частного партнёрства в сферах транспорта и санаторно-курортного комплекса.

Сейчас в ходе выставки продолжается работа круглых столов, в том числе по вопросам рынка труда, финансовых инструментов поддержки предпринимательства, роли эндаументов для развития регионов, бренда «Сделано на Кавказе». Организаторы – не только федеральные ведомства, но и кредитные организации, институты развития. Хотел бы поблагодарить всех за активное участие в работе выставки. Это говорит о высоком инвестиционном потенциале округа, желании инвесторов вкладывать в регион.

Уважаемый Михаил Владимирович! Ещё раз позвольте Вас поблагодарить за то, что нашли возможность посетить выставку и провести совещание с членами правительственной комиссии. Уверен, что работа выставки принесёт практическую пользу. В рамках деловой программы мероприятия звучат и интересные идеи, и инициативы. Мы будем их внимательно изучать и анализировать. Лучшие будем использовать в работе по дальнейшему социально-экономическому развитию Северо-Кавказского федерального округа.

У Северного Кавказа множество друзей и партнёров как в России, так и за её пределами. Мы видим высокий интерес. В этой связи, Михаил Владимирович, есть предложение сделать выставку ежегодной и, если Вы поддержите, придать данному мероприятию статус форума.

М.Мишустин: Спасибо, Александр Валентинович.

Слово предоставляется полномочному представителю Президента в Северо-Кавказском федеральном округе Чайке Юрию Яковлевичу.

Ю.Чайка: Уважаемый Михаил Владимирович! Уважаемые участники совещания!

Хочу поблагодарить Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина, Вас, уважаемый Михаил Владимирович, за внимание, которое Правительство Российской Федерации уделяет развитию субъектов нашего округа.

Принятые на федеральном уровне решения по вопросам всестороннего развития регионов Северного Кавказа оказались крайне своевременными и эффективными.

Благодаря совместной комплексной работе утверждена Стратегия социально-экономического развития Северо-Кавказского федерального округа на период до 2030 года. Реализуются модели экономического развития субъектов округа и система мер по снижению доли теневой экономики, предпринимаются усилия по стабилизации топливно-энергетического комплекса Северо-Кавказского федерального округа, эффективно достигаются показатели национальных проектов и многое другое.

За последние два года доходы консолидированного бюджета в целом по округу по сравнению с 2020 годом выросли на 23,4%. В рамках реализации национальных проектов в 2022 году в Северо-Кавказском федеральном округе возведено более 1100 социально значимых объектов. Общая сумма финансирования составила 94 млрд рублей, кассовое исполнение – 86,8 млрд, или 92,4%.

В текущем году также ведётся строительство и реконструкция, ремонт более 1100 социально значимых объектов, в том числе 131 школы, 14 детских дошкольных учреждений, 290 объектов здравоохранения и многих других.

Социально-экономические показатели продолжают демонстрировать стойкую положительную динамику. В 2022 году индекс промышленного производства в Северо-Кавказском федеральном округе составил 102,7% к 2021 году. Объём работ по виду деятельности «Строительство» увеличился на 4,4%, объём ввода жилья также сохраняет эту тенденцию, увеличившись на 26,5%. Среднемесячная номинальная начисленная заработная плата за 2022 год выросла почти на 10% по отношению к 2021 году и составила 37 тыс. рублей. Уровень безработицы по методологии Международной организации труда в среднем в октябре – декабре 2022 года, Вы говорили об этом, Михаил Владимирович, составил 10% – это самый низкий показатель по округу с 2016 года. В течение трёх последних лет было создано более 190 тыс. рабочих мест. Внешнеторговый оборот округа за прошедший год составил 3,6 млрд долларов, что выше объёма 2021 года почти на 27%. Сальдо внешнеторгового баланса сложилось положительно в сумме 1,3 млрд долларов США.

Вместе с тем не могу не отметить, что в округе до сих пор остаётся значительный пласт нерешённых проблем. Одной из самых острых является теневая экономика и неформальная занятость населения. По оценкам Росстата, доля занятых в неформальной экономике в субъектах округа составляет около половины работающего населения, что вдвое больше среднего значения по Российской Федерации.

Проблема неформальной занятости наблюдается прежде всего в сфере малого и среднего предпринимательства. Поэтому в настоящее время крайне важно создать такие условия, которые бы стимулировали участников рынка к легальной деятельности. В качестве таких механизмов можно было бы рассмотреть развитие системы финансово-кредитной поддержки, предоставление льготных кредитов, расширение финансовой базы гарантийных фондов, снижение налоговой нагрузки, в том числе на легализуемые предприятия, инфраструктурную поддержку через создание индустриальных и промышленных парков и другие.

Уважаемые коллеги! Безусловно, все шаги, которые мы сегодня на разных уровнях и в разных направлениях предпринимаем, делаются с учётом изменений внешнеполитической ситуации.

После начала специальной военной операции в округе было серьёзное расширение потенциала предприятий оборонно-промышленного комплекса.

Под моим председательством уже состоялось совещание о деятельности профильных заводов, работающих по гособоронзаказу на территории Ставропольского края. В ближайшее время подобные мероприятия пройдут и в других регионах Северо-Кавказского федерального округа.

Во взаимодействии с заинтересованными структурами решаем проблему с кадрами для оборонно-промышленного комплекса, она звучала там очень остро.

Несмотря на попытки деструктивных сил расшатать ситуацию, лишить экономику и общественно-политическую сферу устойчивости, регионы Северо-Кавказского федерального округа при поддержке и активном участии Правительства Российской Федерации продолжают эффективно решать задачи, которые ставит перед нами Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин.

М.Мишустин: Спасибо, Юрий Яковлевич.

Слово для доклада – Решетникову Максиму Геннадьевичу, Министру экономического развития Российской Федерации. Он расскажет о социально-экономическом развитии Северного Кавказа. Пожалуйста, Максим Геннадьевич.

М.Решетников: Уважаемый Михаил Владимирович! Уважаемые коллеги!

Только что вы осмотрели экспозицию выставки, где отражён инвестиционный потенциал Северного Кавказа. Хотел бы в первую очередь поблагодарить Юрия Яковлевича (Чайку) за идею создать такую площадку. Именно полпредство в своё время предложило эту идею. И теперь у всех есть возможность увидеть, насколько активно развивается округ, как изменился инвестиционный климат. Очень важно, что сегодня здесь не только регионы, бизнес, федеральное Правительство, но и представители наших стран-соседей, в первую очередь Прикаспийского региона. У нас здесь гости из Азербайджана, Казахстана, Ирана, а также приехали наши коллеги из Киргизии, Таджикистана. То есть очень большой интерес иностранных гостей.

Активное изменение инвестиционного климата и развитие Северного Кавказа подтверждается ключевыми показателями. Михаил Владимирович, не буду их ещё раз повторять, Вы основные моменты озвучили.

Действительно, за последние три года Кавказ показывает очень хорошую динамику, которой здесь ранее не видели. Это результат длительной, системной работы. Во многом эти результаты связаны с реализацией моделей экономического развития. Они нацелены на ключевые вопросы формирования нового фундамента экономики Кавказа. Это инвестиции, рабочие места, выпуск товаров.

И очень важно, что это не просто показатели долгосрочной программы, а что эти показатели привязаны к конкретным проектам. И декомпозированы в виде 91 проекта в каждом конкретном регионе. Конкретные инвестиции, конкретные земельные площадки, конкретные механизмы. И всё это поставлено на контроль. Показатели мониторятся в ежеквартальном режиме, контрольные точки формируются в ежеквартальном режиме. И все команды – и губернаторы, и федеральные ведомства – все знают, за что они отвечают, за счёт этого регулярного рассмотрения у Вас, Михаил Владимрович, на совещаниях. Александр Валентинович (Новак) большое внимание этому уделяет. Мы держим фокус именно на этих приоритетных вопросах.

Не буду повторять цифры, 12 проектов уже завершились, 79 реализуются. Что бы мы здесь предложили? В II квартале выйти с предложениями обновить перечень этих проектов. Сейчас достаточно много новых идей родилось. Мы начали предметно заниматься, есть новые проекты. Мы бы их включили в этот перечень. Соответственно, завершённые проекты перевели бы в статус завершённых – работающие предприятия перевели бы в режим сопровождения.

Что ещё важно отметить? Параллельно с поиском и реализацией проектов были также выявлены в ходе подготовки к той стратегической сессии (два года назад) системные проблемы, которые стоят перед Северным Кавказом, и сформированы конкретные программы мер по их решению. Программы были закреплены Вашими, Михаил Владимирович, поручениями. Остановлюсь на ключевых из них.

Первый вопрос – это программы устойчивого развития ЖКХ.

Вы знаете, что во многих регионах Кавказа ранее сложилась такая ситуация, что компании, которые поставляли людям воду, электричество, тепло, периодически банкротились. Были неплатежи, низкое качество услуг. Постоянно требовалось выделение дополнительных средств из бюджетов всех уровней на противоаварийные мероприятия. В общем, не было системной работы. И это не позволяло вкладывать туда инвестиции, потому что всё это приходило быстро в негодность. И поэтому потребовались дополнительные меры по стабилизации именно экономического положения в ЖКХ. И такие механизмы был разработаны.Были реализованы три пилотных проекта – в Дагестане, Северной Осетии и Ингушетии.

Суть предложенного механизма. Во-первых, создание единого оператора на уровне субъектов Российской Федерации. На базе этих операторов – консолидация имущественного комплекса, в том числе и с муниципального уровня, очень много предприятий было в банкротстве. Всё это собирается воедино, верифицируется абонентская база, устанавливаются экономически обоснованные тарифы и нормативы потребления. Как правило, эти экономически обоснованные тарифы существенно отличаются от тех, что были ранее установлены, и требуется определённый переходный период, с тем чтобы население постепенно к этим экономически обоснованным тарифам привыкало. Поэтому выделялись и выделяются деньги из федерального бюджета на компенсацию части межтарифной разницы.

Быстрее всех с программой стартовал Дагестан. Он консолидировал коммунальный комплекс на сегодняшний момент двух городов – это 10% всего коммунального комплекса Дагестана – и установил тарифы.

При этом сразу отметим, что эти тарифы проходят одновременную проверку центральным аппаратом Федеральной антимонопольной службы и прокуратурой. В зависимости от них выделяются деньги федерального бюджета, поэтому здесь – особый контроль не только на региональном уровне, хотя все губернаторы это держат под контролем, но и на федеральном.

К примеру, в Каспийске экономически обоснованный тариф отличается от того, что был, более чем в три раза. А для населения он вырос на треть, остальное покрыла компенсация из федерального бюджета. При этом бизнес сразу полностью взял на себя обязательства и платит тариф в полном объёме. И платит исправно.

За это время собираемость платежей выросла с 77 до 85%, абонентская база выросла на 8%, а выручка предприятий увеличилась в 3 раза. То есть у нас реально пошёл ремонт сетей, у нас сформированы нормальные службы, нормальный фонд оплаты труда. Действительно рывок произошёл.

Северная Осетия включилась в работу чуть позже, но по объёму включённости в работу – тарифы были установлены во Владикавказе, это 63% от всего коммунального комплекса региона. Тоже коллеги серьёзно продвинулись. Изначально мы установили сроки: программа закончится в следующем году. Поэтому регионам, с одной стороны, надо ускориться. Особенно Ингушетии, где первая передача имущества оператору запланирована на июнь. Важно теперь эти сроки соблюсти.

Вместе с тем уже сейчас понятно, что все проблемы не решим за это время. Поэтому, Михаил Владимирович, просим Вашей поддержки и предлагаем сделать периоды включения в программу гибкими и участие в программе – три года с момента включения в программу. При этом установить, что в программу муниципалитеты могут попасть в этом и следующем годах, чтобы все успели войти. И тогда за счёт этого мы действительно решим проблемы, которые здесь годами копились.

Кроме того, чтобы регионы не растеряли темпы работы, необходимо в этом году в федеральном бюджете предусмотреть 1,9 млрд рублей дополнительно на компенсацию межтарифной разницы.

Второй системный вопрос – это решение по поддержке для реализации программы СПО.

Здесь мы вместе с регионами и бизнесом уже определили, какие кадры необходимы для экономики СКФО, что Вы, Михаил Владимирович, отметили. Создано пять центров опережающей профподготовки, два образовательных кластера, к осени откроется ещё один. Здесь у Минпросвещения, у Сергея Сергеевича (Кравцова) работа на контроле.

М.Мишустин: Максим Геннадьевич, на слайде есть популярные направления подготовки специалистов профессионального образования в СКФО и потребность рынка. А есть приоритизация какая-то? Потому что, я смотрю, здесь «Сестринское дело», «Экономика и бухгалтерский учёт», «Право» и «Организация соцобеспечения». Делали анализ? Кто наиболее востребован?

М.Решетников: Михаил Владимирович, слева на слайде перечислены направления, по которым раньше готовили. Мы на стратсессии в 2021 году объясняли, что было «Сестринское дело», «Право», «Экономика и бухучёт». А справа – те, кто на самом деле нужны. И как раз «Производство сельхозпродукции», «Туризм»…

М.Мишустин: Я как раз про это и говорю, то есть не равно: производство сельхозпродукции, специалисты в области туризма, санаторно-курортного отдыха и специалисты в области жилищного строительства. Так? Руководители субъектов, так это? А экономисты, бухгалтеры и медсёстры уже, наверное, подготовлены?

М.Решетников: Там, как нас учит Сбербанк, искусственный интеллект начинает внедряться, поэтому поменьше потребуется.

Михаил Владимирович, в этой связи что хотелось бы отметить? Ресурсов Минпросвещения на сегодняшний момент недостаточно для того, чтобы в нужных объёмах сдвинуть ситуацию. Поэтому Вы в прошлый раз поручали предусмотреть дополнительное финансирование СПО на 11 млрд рублей до 2030 года. Мы в прошлом бюджетном цикле средства не нашли, но просим найти в этом бюджетном цикле средства на расширение именно программы для Северного Кавказа, с одной стороны. А с другой стороны, сегодня выбранная Министерством просвещения идеология отбора проектов для поддержки не всегда учитывает интересы Северного Кавказа. Но есть нюансы – здесь очень много малого и среднего бизнеса и нет крупных предприятий, которые могли бы запартнёриться. Сергей Сергеевич (Кравцов) сейчас это вручную учитывает, но мы предлагаем тоже в методике отбора сделать на системной основе, с тем чтобы уравнять Северный Кавказ с другими регионами в плане конкуренции за федеральные средства. Поэтому здесь просим Вашей поддержки.

Теперь по отраслевым приоритетам. Первый блок – агропромышленный комплекс. Здесь у нас уже приняты важные решения. В первую очередь это виноградарство. У нас производителям коньяка установлен размер компенсационного механизма в виде вычета сумм акциза. Дагестан стал пилотом по реинвестированию этого вычета в отрасль. В этом году бизнес планирует направить 3,5 млрд рублей на развитие производств и закладку новых виноградников – 350 га. Аналогичную работу начинаем со Ставропольем, Кабардино-Балкарией, Северной Осетией. Но поскольку действие повышающего коэффициента при расчёте вычета завершается в этом году, мы предлагаем вместе с Минфином и Минсельхозом проработать возможность его продления. Потому что механизм системный, механизм правильный. И нам нужны здесь новые виноградники, для того чтобы сформировать системную основу на будущие годы.

СКФО также является одним из лидеров в стране по сбору фруктов, ягод, орехов, овощей закрытого грунта. Очень важны программы Минсельхоза по поддержке фрукто- и овощехранилищ. У нас регионы активно подают заявки. Мы видели сегодня, сколько проектов есть. Очень важно, чтобы эта динамика в целом сохранилась.

Видим большой потенциал в развитии и легализации отрасли овцеводства, поэтому, готовясь к этой правкомиссии, выработали ряд решений. Крайне важная тема.

По промышленности. Промышленность в последние годы показывает большой рост, но во многом это эффект низкой базы. Потенциал остаётся не в полной мере раскрытым, а степень участия регионов в отраслевых мерах поддержки – пока недостаточная.

За три года Фонд развития промышленности поддержал 13 проектов на 3,9 млрд рублей. Сейчас принято решение об увеличении софинансирования фонда по программам совместных займов с региональными фондами с 70 до 90%. Плюс планируется докапитализировать региональные фонды, чтобы поддержать проекты портфелем на 10 млрд рублей. Это важная работа Минпромторга. Просим глав регионов активнее в это включаться.

Плюс регионы готовят предложения по созданию на территориях технопарков. Это тоже была инициатива полпредства, Юрия Яковлевича. Мы их поддержим по линии «Кавказ.РФ». Коллеги, соответственно, готовьте заявки.

По транспорту.

Здесь предусмотрен отдельный доклад, поэтому много говорить не буду. Единственное, на чём остановлюсь, мы очень много говорим о дорогах, транспорте, портах и так далее… Это всё важно, но хотелось бы обратить внимание, что очень важно здесь развитие крупных логистических комплексов. С тем чтобы грузы не шли через Кавказ, не задерживаясь, а чтобы здесь была мощная переработка. И сборка тех грузов, которые формируются на Кавказе, грузовой базы, для отправки в Каспийский регион, в другие регионы Российской Федерации и для переработки того транзита, который идёт. Поэтому здесь приоритет: Северная Осетия – это Верхний Ларс, наш ключевой пункт, экономическая дорога жизни, важно, чтобы там проекты состоялись, – и, конечно, Дагестан. Наши отношения с Азербайджаном, наши азербайджанские коллеги сделали гигантскую работу по расширению пропускных пунктов, и мы сейчас тоже завершаем большие реконструкции.

Ещё одна стратегическая задача – это строительство дороги Архыз – Красная Поляна в привязке с курортом «Лагонаки». Она принципиально изменит транспортную доступность курортов Сочи, Адыгеи, Карачаево-Черкесии и свяжет между собой Черноморский и Кавминводский кластеры. Здесь Валентин Олегович (Иванов, заместитель Министра транспорта) тоже отдельно расскажет. Мне кажется, у всех есть понимание, что этот проект надо продвигать и он крайне необходим Кавказу.

Туризм.

По туризму идём сразу несколькими треками.

При поддержке «Кавказ.РФ» привлекли стратинвестора к управлению курортом «Архыз». Мы рассчитываем, что не разовый случай, это реальная модель, когда государство создаёт базовую инфраструктуру, доводит курорт до операционной рентабельности и привлекает инвестора. Мы планируем это применять и к другим курортам. Но, Михаил Владимирович, Вы сегодня абсолютно правильно отметили, что важно инвестора привлекать на ранней стадии – чем раньше привлечём, тем проще потом передавать в управление. Лучше всего это делать действительно на этапе мастер-планирования, что мы и будем делать.

Все средства, которые мы выручили от «Архыза», инвестор заплатит, – мы реинвестируем в курорты здесь, на Северном Кавказе, в том числе начнём осваивать прибрежную полосу. Побережье Каспийского моря – это гигантский, нераскрытый пока ещё потенциал.

При этом развитие туризма идёт не только за счёт программ Северного Кавказа, но и за счёт программ развития туризма, программ развития малого и среднего бизнеса. В рамках нацпроекта по туризму льготными кредитами поддержаны пять проектов по строительству гостиниц на 12 млрд рублей. Коллеги, и сейчас открыт конкурс на модульные гостиницы. Я здесь обращаюсь к губернаторам, хочу просто акцентировать: до 11 мая ждём ваших заявок. Более того, вчера Президент поддержал выдвинутую идею: если будут хорошие заявки, то есть ещё 1,2 млрд рублей, которые нам поступили от продажи иностранцами активов, и по предложению Михаила Владимировича мы их тоже готовы направить на поддержку модульных гостиниц. Заявляйтесь.

Очень важно, что поддержка идёт не только финансовая. Разрабатываются мастер-планы туристических территорий. Синхронизировано законодательство об ОЭЗ с природоохранным законодательством. Здесь наши коллеги из Минприроды сделали большую работу.

И я бы отдельно ещё на одном вопросе заострил внимание. Михаил Владимирович, у нас здесь очень много федеральной собственности. И зачастую у нас недостаточно средств, чтобы в эту федеральную собственность инвестировать. Да и надо ли нам вкладывать в пансионаты, курорты и так далее? Для этого есть частный бизнес. Более того, частный бизнес вокруг некоторых объектов ходит по несколько лет, предлагая нам решения, и готов на открытых аукционах, прозрачно, понятно, с обязательствами взять объекты под реконструкцию. Поэтому предлагаем тоже с этим вопросом двигаться, мы эти объекты знаем.

Теперь по мерам поддержки, на что Вы просили обратить внимание.

Первое. В рамках реструктуризации бюджетных кредитов округ может списать 38 млрд рублей перед федеральным бюджетом, направив их на строительство инфраструктуры для новых инвестпроектов. Регионы пока подали заявки только на половину этой суммы. Коллеги-губернаторы, обращаю внимание, посмотрите внимательно. Это всё возможности для развития. Вы пользуетесь этим, вы этот механизм знаете. Просто давайте это используем в полном объёме, чтобы у нас были аргументы перед Министерством финансов дальше поднимать вопросы по улучшению порядка списания потом всех этих долгов и так далее.

Второй момент. Регионам одобрены инфраструктурные бюджетные кредиты на 43 млрд рублей, из них 8 млрд уже доведено. И, Михаил Владимирович, многие из проектов, которые сегодня Вам были представлены, напрямую увязаны с этими деньгами.

За три года банки с госучастием в два с половиной раза увеличили объём инвестиционного кредитования. В округе реализуются две программы – со Сбербанком и МСП Банком. При господдержке в 3 млрд рублей коллеги приняли обязательства оказать поддержку для субъектов МСП на 22 млрд рублей. Здесь очень высокий кредитный рычаг. И мы приветствуем ещё ПСБ – тоже активно инвестирует, в том числе в туризм здесь. Тоже спасибо коллегам за это.

По темпам кредитования МСП округ опережает другие федеральные округа. В прошлом году каждый четвёртый кредитный портфель был обеспечен господдержкой. На Кавказе самая высокая доля кредитования с господдержкой: в полтора раза выше общероссийской.

То есть, понятно, здесь есть некоторая специфика, поэтому всё равно господдержка необходима, но банки стали активно предоставлять кредиты, и округ активно откликается на это. Отдельно здесь отмечу работу Корпорации МСП в рамках нацпроекта по малому бизнесу, и в рамках программы развития Северного Кавказа здесь много совместных инструментов.

«Кавказ.РФ» – это ключевой интегратор всех мер поддержки. В прошлом году коллеги скорректировали инвестиционную политику корпорации. Александр Валентинович (Новак) возглавляет совет директоров. Мы постоянно совершенствуем нашу инвестиционную политику. Здесь уже и долевое, и долговое финансирование, и предоставление гарантий поддержки крупных проектов от 20 млрд рублей, и финансирование в рамках концессии.

Что главное? У нас объём портфеля проектов увеличился за этот год в 10 раз. Мы действительно многие проекты дособрали, сложили благодаря всем этим изменениям. И конечно, сейчас у нас это драйвер не только по курортам, а по всем проектам – и «Чеченцемент», и Тырныауз, и другие крупные проекты. Так или иначе идёт поддержка со стороны корпорации.

Подводя итоги. Несмотря на все результаты, в округе сохраняется высокий, относительно среднероссийского, уровень безработицы и теневой сектор. Мы продвинулись в контрольно-надзорной сфере, но действенных стимулов для выхода бизнеса и работников из тени не хватает. Поэтому у нас есть предложение дополнительно с Минфином подумать над мероприятиями, которые бы стимулировали легализацию в отраслях с высокой долей теневого сектора и с высокой занятостью. В том числе, может быть, посмотреть практику налоговых режимов, которые у нас в других регионах эффективно работают, что-то отчасти сюда перенести. Поэтому мы просим дать такое поручение. И дополнительно готовы предложения представить.

В завершение хотелось бы поблагодарить региональные команды, потому что все проекты, которые сложены, – сложены благодаря регионам. Да, мы действительно – федеральное Правительство, банки – по поручению Президента много возможностей, много инструментов создали. Но как они используются – зависит от региональных команд. И то, что сегодня представлено, и то, что сегодня многие проекты – уже случившиеся проекты или активно реализуемые, – это итог работы региональных команд, их профессионализма, который на Кавказе существенно вырос. Поэтому хотелось бы коллег поблагодарить. И Вас, Михаил Владимирович, за постоянное внимание к округу и за сегодняшнее мероприятие. И конечно, Александра Валентиновича, который нас в постоянном режиме координирует.

Спасибо большое.

М.Мишустин: Слово предоставляется Александру Александровичу Ведяхину, первому заместителю председателя правления «Сбербанка».

А.Ведяхин (первый заместитель председателя правления ПАО «Сбербанк»): Уважаемый Михаил Владимирович, уважаемые коллеги! «Сбер» активно присутствует на территории округа. У нас 5 миллионов клиентов – физических лиц, 117 тысяч клиентов – юридических лиц. За последние три года наш портфель вырос в 1,5 раза и составляет 167 млрд рублей, из них 46 млрд рублей – это кредиты с господдержкой.

Мы активно работаем в агропромышленном комплексе (50 млрд рублей, выросли в 1,6 раза за три года) и в жилой недвижимости (3,4 млн кв. м – то, что мы прокредитовали на сумму также порядка 50 млрд рублей и дальше будем это развивать).

Проект «Сунжа» – Максим Геннадьевич (М.Решетников) его уже упоминал – это проект образцовый для нас, где вложился «Сбер», «Кавказ.РФ», где собственные средства собственник вложил и был бюджетный инфраструктурный кредит, при большой поддержке Минэка. Здесь процентная ставка 5% за счёт субсидий Минсельхоза. Повторюсь, это образцовый для нас проект, и таких проектов должно быть гораздо больше на территории округа.

Также мы активно работаем с Корпорацией МСП и с «Кавказ.РФ» по финансированию субъектов малого предпринимательства. У нас уже сейчас заявок на 1,7 млрд рублей, и, соответственно, двигаемся дальше.

Инвестиционный потенциал регионов Северо-Кавказского федерального округа мы оцениваем в более чем 1,8 трлн рублей. Это действительно большие цифры, и мы видим, что на половину этого объёма инструменты есть. Но на оставшуюся половину нам предстоит ещё улучшить инструменты. И наши дальнейшие предложения будут о том, что можно изменить и улучшить, для того чтобы добавить возможности финансирования в Северо-Кавказский федеральный округ. Будет три предложения по финансированию бизнеса и три предложения по финансированию инфраструктуры.

Первое предложение связано с Корпорацией МСП. Сейчас корпорация работает хорошо в регионе, при этом придерживается принципов зонтичного финансирования. Есть ограничения на один кредит – 500 млн рублей. Мы бы предложили убрать это ограничение либо сместить его в сторону гарантий, допустим, в объёме 50–70% от суммы кредита и так далее. Тогда это позволит нам дальше двигать достаточно большие проекты. С той же Сунжей, допустим, мы не смогли воспользоваться этим инструментом, воспользовались другим. Но тем не менее, если это поправим, то думаем, что плюс 15 млрд рублей могут зайти дополнительно через финансирование со стороны «Сбера» и также, естественно, других банков.

Следующее наше предложение. Мы очень хорошо работаем с «Кавказ.РФ», мы вместе делаем все эти проекты. Есть одно условие, которое пока что тормозит, – это то, что «Кавказ.РФ» просит 100-процентное обеспечение под свои гарантии. Но это ограничивает определённым образом банки. Поэтому мы предлагаем, может быть, снизить этот порог до 50% и обозначить условия последующего залога. Считаем, что это даст ещё плюс 10 млрд рублей кредитов от всех банков.

Третье направление – это увеличение сроков субсидирования. Вот мы говорили, допустим, про садоводство – садоводство окупается на горизонте 10–12 лет. Сейчас субсидирование от Минсельхоза идёт на 8 лет. Однако наши модели денежных потоков при таком субсидировании не показывают возвратность. Поэтому, если бы можно было увеличить сроки субсидирования до 12 лет по таким направлениям, как садоводство или другим направлениям, связанным с долгой окупаемостью, это бы тоже дало дополнительные инвестиции в округ. Мы считаем, что порядка плюс 20 млрд рублей.

И Максим Геннадьевич (Решетников), и Александр Валентинович (Новак), и Юрий Яковлевич (Чайка) говорят и указывают нам всем на необходимость развития инфраструктуры в федеральном округе. Мы видим, что здесь проектов примерно на 230 млрд рублей – это большая сумма, которая требует очевидно привлечения финансирования от банков. Здесь мы бы хотели тоже предложить три основных изменения, которые могли бы дать дополнительно порядка 100 млрд рублей привлечения инвестиций.

Есть очень хороший инструмент – «облигации специализированного общества проектного финансирования», который позволяет финансировать не только жилищное кредитование, но и инфраструктуру под жильё, потому что жилья сейчас строится много в округе, а инфраструктура под него требует финансирования. И сейчас это может делать только один банк. Если бы это могли делать больше банков, то это бы создало дополнительные возможности привлечения средств в регион. Поддержка за счёт гарантий «Кавказ.РФ» либо «ВЭБ.РФ» во всех проектах ГЧП (государственно-частное партнёрство) является дополнительной хорошей опорой для принятия риска и очевидно увеличит и размер кредита и снизит соответствующим образом процентную ставку. И, если мы посмотрим на другую часть нашей страны – Дальний Восток, то там есть дальневосточная концессия – это инструмент, который очень интересен, у нас сейчас в пайплайне несколько хороших, больших сделок. Возможно, для Северо-Кавказского федерального округа имеет смысл сделать аналогичный инструмент, это тоже добавит дополнительных денег.

Итого на стороне бизнеса 50 млрд, здесь 100 млрд, и это общая сумма плюс порядка 150 млрд рублей, которые могут прийти в Северо-Кавказский федеральный округ, и это будут не только деньги, но и доступные деньги, потому что, Михаил Владимирович, Вы справедливо говорите о том, что должен быть не только объём, но и условия. Для банков, если снижается риск, то, соответственно, снижается ставка для клиента, плюс условия субсидирования позволяют получать конечным потребителям ставки на уровне 4,5–5%.

М.Мишустин: Спасибо, Александр Александрович!

У нас следующий доклад Иванова Валентина Олеговича, заместителя Министра транспорта. Пожалуйста.

В.Иванов (заместитель Министра транспорта): Уважаемый Михаил Владимирович, уважаемые коллеги!

Развитие федерального округа является важной задачей, обеспечивающей эффективную реализацию потенциала субъектов Российской Федерации, который связан в том числе и с развитием туристического сегмента региона.

Кроме того, через федеральный округ (то, что уже все отражали в своих докладах) проходят участки международного транспортного коридора «Север – Юг», позволяющего переориентировать экспорт в направлении стран Азии и Ближнего Востока. Важно, что в развитие данного коридора вовлечены практически все виды транспорта. Транспортная инфраструктура Северного Кавказа – это, в частности, автомобильные дороги протяжённостью более 92 тыс. км, работает 14 пунктов пропуска на границах с Азербайджаном, Грузией, Южной Осетией, функционирует 7 аэропортов, 6 из них являются международными. Протяжённость железнодорожных путей общего пользования – более 2 тыс. км, и это железнодорожная инфраструктура Западного и Транскаспийского маршрутов коридора «Север – Юг». В Махачкале расположен единственный в округе морской порт. В части автомобильных дорог из 92 тыс. км автомобильных дорог 3 тыс. – это федеральные трассы (доля их в нормативе составляет 72%), более 21 тыс. км – это региональные дороги (в нормативном состоянии они на 65%) и почти 68 тыс. км – это дороги местного значения (57% которых соответствует нормативным требованиям). За последние три года приведено к нормативу около 1 тыс. км федеральных трасс, региональных дорог и дорог агломераций – порядка 2 тыс. км. Существенный объём ремонтных работ за последние три года позволил повысить качество региональных дорог с 61 до 65%, дорог агломераций – с 72 до 81%. И эти показатели дорожной сети Северо-Кавказского федерального округа выше среднероссийских.

В части развития региональных и местных дорог стоит отметить завершённые участки реконструкции горного дублёра трассы «Кавказ» между столицами Чечни и Дагестана. В Республике Северная Осетия сдана в эксплуатацию автомобильная дорога, соединяющая Владикавказ и Моздок. В декабре прошлого года с участием Президента России открыли после реконструкции автодорожный тоннель на подъезде к горно-рекреационному комплексу «Мамисон» в Северной Осетии.

Последовательно продолжаем развитие федеральных трасс. Так, за последние три года завершены работы по строительству и реконструкции 68 км магистралей. В том числе это реконструкция отдельных участков дороги «Кавказ» в Дагестане и Ингушетии, расширение до четырех полос дороги между Минеральными Водами и Кисловодском. Отремонтировано, в том числе капитально, свыше 950 км федеральных трасс. На текущую трёхлетку, 2023–2025 годы, на развитие дорог выделены значительные средства бюджетов всех уровней. Так, на развитие дорог федерального значения предусмотрено 53 млрд рублей, на дороги регионального и местного значения – ещё порядка 28 млрд рублей из федерального бюджета.

В целях развития международного транспортного коридора «Север – Юг» нам важно обеспечить строительство автодорожных обходов городов Дербента, Махачкалы и Хасавюрта. Это капиталоёмкие мероприятия общей стоимостью более 106 млрд рублей. Пятилетним планом строительства реализация данных проектов предусмотрена с началом работ в 2025 году. При условии выделения дополнительных средств федерального бюджета в 2024-м мы смогли бы начать строительные работы раньше предусмотренного срока. Все проектные работы по этим объектам будут завершены уже в текущем году.

Принимая во внимание важность развития туристического кластера региона, продолжаем капитальный ремонт подъезда к туристическому комплексу «Ведучи» в Чеченской Республике, реализовываем меры по обеспечению опережающего и дополнительного финансирования мероприятий по развитию улично-дорожной сети города Беслана и строительству дороги к туристическому комплексу «Мамисон» в Северной Осетии.

Кроме того, согласно поручению Президента по проекту строительства автомобильной дороги между курортами «Архыз» и «Красная Поляна» планируем провести необходимую технико-экономическую оценку этого проекта для оценки возможности его реализации в рамках концессии. Протяжённость этой горной дороги составляет около 111 км, включая 13 км тоннеля. Стоимость строительства оценивается более чем в 200 млрд рублей. Учитывая масштабы этого проекта, возможность его реализации рассматриваем на период после 2027 года.

В части пунктов пропуска: в Северо-Кавказском округе функционирует 14 пунктов пропуска, модернизация 11 из них предусмотрена. В 2021 году завершили оснащение воздушного пункта пропуска Махачкала.

В 2022 году на российско-грузинском участке завершили первый этап реконструкции Верхнего Ларса. Опережающими темпами запустили здесь 24 полосы движения для легкового транспорта. Таким образом, у нас с 14 полос движения до начала реконструкции на сегодняшний день осуществляется движение по 38 полосам. На российско-азербайджанском участке границы завершили первый этап реконструкции пункта пропуска Яраг-Казмаляр, запустили движение по семи дополнительным полосам для грузовиков. В круглосуточный режим перевели пункт пропуска Ново-Филя, открыли движение в Тагиркент-Казмаляре и обеспечили запуск четырёх (из них двух – в начале 2023 года) дополнительных полос движения. Таким образом общая пропускная способность погранпереходов на границе с Азербайджаном уже увеличена более чем в 4 раза – с 400 до 1,7 тыс. грузовых транспортных средств ежесуточно.

В текущем году завершим реконструкцию Верхнего Ларса, Яраг-Казмаляра, в автомобильном пункте пропуска Тагиркент-Казмаляр установим портальный досмотровый комплекс. Это инновация, такие досмотровые системы позволяют сканировать грузовики в движении, что в разы сокращает сроки контрольных мероприятий и увеличивает пропускную способность. Проведём также техническое оснащение морского пункта пропуска Махачкала. Все указанные мероприятия позволят в текущем году увеличить пропускную способность дополнительно на 700 транспортных средств ежесуточно.

До конца 2025 года оснастим ещё три воздушных пункта пропуска – это Минеральные Воды, Ставрополь и Владикавказ. В 2026 году завершим реконструкцию уже начатых проектов. Это пять проектов: автомобильные пункты пропуска Тагиркент-Казмаляр, Ново-Филя и Нижний Зарамаг, железнодорожный – Дербент, а также морской пункт пропуска Махачкала. Тем самым увеличим общую пропускную способность ещё на 1,3 тыс. грузовых машин в сутки, и это дополнительно 19 млн т в ежегодном исчислении.

В части авиации ведётся масштабная работа по увеличению мощности действующих аэропортов. В декабре 2020 года в аэродромном комплексе аэропорта Минеральные Воды завершена реконструкция перрона. В текущем году начинается реконструкция терминала для внутрироссийского сообщения стоимостью более 14 млрд рублей. В 2022 году построен аэровокзальный комплекс внутренних воздушных линий Владикавказ, предусмотрена реконструкция аэродромной инфраструктуры аэропорта Махачкалы стоимостью около 13 млрд рублей, объявлены сейчас конкурсные процедуры, заключение государственного контракта будет в июне текущего года.

По реконструкции аэропорта Грозный заключён государственный контракт, срок завершения работ – 2024 год, из средств федерального бюджета предусмотрено более 15 млрд рублей. Кроме этого по аэровокзальному комплексу Грозного заключено концессионное соглашение, стоимость работ – более 18 млрд рублей.

В 2026–2027 годах предусмотрена реконструкция аэропортового комплекса Ставрополь с финансированием порядка 6 млрд рублей из федерального бюджета. Для обеспечения доступных авиаперевозок Правительством с Северо-Кавказским федеральным округом реализуются две программы поддержки. Субсидируются 45 маршрутов региональных перевозок и по четырём маршрутам субсидируются перевозки наименее социально защищённых групп населения.

Суммарный объём господдержки этих авиаперевозок в текущем году составляет более 925 млн рублей, что обеспечит по субсидированным тарифам перевозку порядка 300 тысяч пассажиров.

В части водного транспорта. Грузооборот морского порта Махачкала по итогам 2022 года составил порядка 3 млн т. Основным грузом, переваливаемым в морском порту Махачкала, является транзитная нефть, перевалка которой сократилась на 41% в прошлом году в связи с переключением транзита нефти из Туркменистана и Казахстана через Азербайджан. При этом стоит отметить положительную динамику перевалки сухих грузов, которая по итогам прошлого года выросла на 45%, что прежде всего связано с раскаткой коридора «Север – Юг».

Дальнейшее развитие морского порта Махачкала связано с его планами по приватизации и привлечением инвестиций, в том числе для строительства паромного комплекса, увеличения мощностей по перевалке контейнеров, а также по перевалке зерна на 1,5 млн т ежегодно. За счёт запланированных мероприятий по развитию морского пункта пропуска обеспечим увеличение пропускной способности до 9 млн т ежегодно.

Кроме этого совместно с Республикой Дагестан прорабатываем финансирование строительства автомобильной дороги, подъезда к порту с использованием механизма инфраструктурных облигаций «ДОМ.РФ».

В части железнодорожной составляющей. Благодаря комплексу мероприятий по развитию коридора «Север – Юг» по итогам 2022 года объём перевозок на нём вырос на 64%, в том числе западный маршрут увеличился на 3 млн т. Это прирост на 58% за год. Транскаспийский маршрут вырос более чем в 3 раза.

По итогам I квартала этого года перевезено уже почти в 2 раза больше грузов, чем за аналогичный период прошлого года, а контейнеров – в 5 раз больше.

В «дорожной карте» по развитию коридора предусмотрены в период 2022–2025 годов мероприятия по строительству железнодорожной станции Самур-2 и пункта Дербент с общим объёмом финансирования порядка 10 млрд рублей. Реализация данных мероприятий позволит увеличить провозную способность до 15 млн т в год – это увеличение более чем в 1,5–2 раза от фактических объёмов перевозок.

Решая глобальные логистические задачи, не забываем и о пассажирских перевозках. По итогам трёх месяцев текущего года на территории федерального округа железнодорожным транспортом в пригородном сообщении перевезён на 14% больший объём пассажиров, чем в прошлом году, а по поездам дальнего следования – на 34% больше объёма перевозок I квартала 2022 года.

При этом в текущем году объём перевезённых пассажиров железнодорожным транспортом дальнего следования прогнозируется на уровне 1,9 миллиона пассажиров. Этот показатель тоже превысит данные прошлого года.

Кроме того, на территории Северо-Кавказского федерального округа начиная с 2021 года курсирует туристический поезд «Жемчужина Кавказа». Более 3,5 тысячи туристов в 2022 году воспользовались услугами этого туристического поезда. В текущем году назначено 10 рейсов, скорректирован маршрут поезда с добавлением пересечения Республики Северная Осетия и Республики Ингушетия. Увеличено время пребывания в Республике Дагестан.

Уважаемый Михаил Владимирович! Все необходимые мероприятия обеспечены финансированием. В случае возможности выделения дополнительных средств можно было бы ускорить реализацию ряда крупных капиталоёмких инфраструктурных проектов. Отдельное спасибо главам регионов также за активное привлечение внебюджетных источников финансирования и заёмных возвратных средств.

В завершение отмечу, что при поддержке Правительства и региональных властей Минтранс продолжит работу по системному развитию транспортного комплекса, основываясь прежде всего на приоритетах обеспечения транспортной доступности для населения и развития международного коридора «Север – Юг».

М.Мишустин: Слово – Ткачёву Александру Николаевичу, председателю совета директоров фирмы «Агрокомплекс». Пожалуйста.

А.Ткачёв: Уважаемый Михаил Владимирович! Уважаемые коллеги, друзья!

Пользуясь случаем, хочу от имени бизнес-сообщества, предпринимателей поблагодарить Правительство Российской Федерации за очень полновесную, профессиональную, системную поддержку отрасли туризма в России. Думаю, что доклад Министра экономического развития вчера Президенту и сегодняшнее мероприятие как раз являются этому подтверждением. Хочу заверить, Михаил Владимирович, что мы понимаем, разделяем свою ответственность и задачи, чувствуем её и готовы к работе.

Действительно, те инструменты, которые сегодня предложены министерством, завораживают. И ситуация в корне поменялась. Многие годы мы туризм вообще не воспринимали как отрасль. А в это время наших туристов миллионами разбирали – часть уезжала в Европу, часть в Турцию. Хочу напомнить: в 2019 году – 7 миллионов туристов, в 2014 году было 4 миллиона. А часть уезжала на Восток, в Азию и так далее. Мы не уделяли внимания этой отрасли, поэтому туризм выбирал рублём в пользу других курортов. В Турции 20 лет назад было 10 отелей all inclusive, сегодня их 200. В общем-то за счёт нашего туриста.

Что касается горнолыжных курортов, это для нас новая отрасль, для россиян. Мы до 2014 года и не знали её толком, предпочитали европейские курорты, но они были доступны небольшому количеству россиян. Хочу напомнить, миллион человек выезжало в Европу – Альпы и другие места. Миллиарды и миллиарды долларов вывозились из страны.

Конечно, программа, которую реализует «Кавказ.РФ», Минэкономразвития поддерживает, поменяла и облик наших горнолыжных курортов, и инфраструктуру. Я помню, начинал её Президент в своё время – 10 лет назад дал старт.

Знаете, я никогда не забуду: работая министром, семь лет назад я летел из Москвы в Нальчик или Дагестан. Была прекрасная погода. И маршрут так был построен, что я увидел Эльбрус, не говоря уже о Красной Поляне, которую я знал. Казбек, Приэльбрусье – это такое впечатление неизгладимое! Это огромный потенциал. Это лучше, чем Европа, чем Альпы, я Вас уверяю. И мы сегодня начали подбираться к этим вершинам, тратить деньги огромные, но другого выхода нет, потому что мы эти курорты делаем для нашей страны, для нашей экономики, для бизнеса и, конечно, для наших туристов – россиян, которые с удовольствием будут ездить.

Приведу пример. Что касается наших лыжников, только 2% россиян катаются сегодня. В Европе – 20%. Огромная разница. У нас огромный потенциал. В Европе каждый пятый катается на лыжах, у нас – каждый 50-й. Конечно, то, что мы делаем сегодня, ещё 10 лет надо было начать строить, чтобы удовлетворить все потребности. Потому что сегодняшние школьники и студенты завтра встанут на лыжи. Это модно. Молодёжь, и не только, ждут зиму, а не только лето, чтобы поехать отдохнуть. А здесь совершенно другой вид отдыха – это свои традиции, культура, экипировка и так далее. Поэтому всё, что мы делаем сегодня, мне кажется, заслуживает огромного уважения. И наши дети, внуки ещё скажут нам огромное спасибо. В Швейцарии, Австрии, Италии сделали ещё 30–40 лет назад подобные проекты.

Что касается транспорта. Я хотел бы несколько слов сказать об этой, на мой взгляд, очень важной проблематике. Красная Поляна действительно под боком. Как мне кажется, жизненно необходимо (об этом говорил в своём выступлении Максим Геннадьевич) сделать единый кластер: Красная Поляна – Архыз – Кавминводы. Мы прекрасно понимаем, это бесценный проект, и дорога Кисловодск – Адлер могла бы существенно улучшить транспортное взаимодействие двух округов.

Сейчас дорога из Красной Поляны до Архыза занимает 13–15 часов. Вы можете представить? Ну кто осмелится добраться? А если будет транспорт, если мы построим несколько тоннелей, как, собственно, мы уже умеем, судя по Красной Поляне, это будет полтора часа, а на вертолёте – 30 минут.

И жители Кавказского региона получат доступ к Чёрному морю. Новая транспортная артерия объединит бальнеологические горные курорты Северного Кавказа с пляжным туризмом Черноморского побережья, а также и Абхазии. Это тоже для нас очень близкая страна, понятная нам. У нас ни много ни мало – 1 миллион туристов, россиян, отдыхает в Абхазии. И надо тоже об этом помнить и заботиться об этом.

Как Вы говорили, Михаил Владимирович, это круглогодичная история. Сегодня загрузка Красной Поляны, хочу подчеркнуть особо для коллег из всех республик, достигает летом 75%. У нас уже экономика горного кластера Красной Поляны – 50 на 50. 50% мы зарабатываем зимой, 50% – летом. То есть здесь тоже нужно вводить все новшества. Почему мы это сделали? Почему люди к нам поехали летом? Потому что здесь прогулки по экотропам, здесь спа, рестораны, байк-парки, парки аттракционов, верёвочные парки, тюбинги, квадроциклы, многое другое, что привлекает людей, и они с удовольствием в жару не сидят возле моря, а ходят по тропам, оздоравливаются. И конечно, мы хотим строить уже детоксные поликлиники. Это всё, как в Австрии, Германии. Это всё будет работать. И я уверен, что будет востребовано.

Архыз также станет в этом смысле федеральным курортом. Мы планируем инвестировать до 2030 года 40 млрд рублей в его развитие, вдвое, до 57 км, увеличить протяжённость горнолыжных трасс. В четыре раза – до 8 тыс. увеличить места размещения в современных отелях. Создать всю инфраструктуру для отдыха, как я уже говорил, летом, в том числе 65 км пешеходных троп к водопадам и горным долинам. Есть, конечно, места просто удивительные. Открыть качественные рестораны. Развлекательные комплексы для детей и всей семьи. И конечно, внедрить единые стандарты обслуживания.

Я с уважением отношусь ко всем регионам, которые будут создавать новые курорты, но хочу ответственно заявить: Архыз будет федеральным курортом номер один. Благодаря своей инфраструктуре и комфортному климату, рельефу склонов, уникальной природе. Я знаю не понаслышке Красную Поляну и уже сейчас вижу, что за Архызом будущее. Это наш Куршевель по большому счёту – по количеству трасс, по высотам. Потому что климат меняется, идёт потепление глобальное, и все курорты нужно строить с отметкой не ниже полутора километров. Всё, что ниже, – это дополнительно нужны пушки оснежения, это дороговизна. От 1,5 до 3,5 тыс. – эта зона катания устойчива и это то, что в Европе является сегодня наиболее привлекательным и экономически выгодным.

В прошлом году в Лагонаки приезжал Жан-Клод Килли, ведущий мировой эксперт, который курировал нашу Олимпиаду. Он знает нашего Президента, очень уважаемый в мире, сам горнолыжник, спортсмен, бизнесмен. И он на вертолёте облетел вместе с Дмитрием Николаевичем Чернышенко Лагонаки, Красную Поляну, Архыз и сразу отметил, что по большому счёту здесь получается кластер – 550 км трасс, что сопоставимо с известным французским горнолыжным курортом «Три долины», который объединяет 600 км: это Мерибель, Валь-Торанс и Куршевель. Так родилась идея связать курорты одной автомобильной дорогой: Лагонаки – Красная Поляна – Архыз.

Знаю, что Жан-Клод Килли был у Президента. Знаю, Михаил Владимирович, что и Вам докладывали об этой уникальной идее. Да, это, может быть, не быстро будет реализовано, но стратегически это очень, на мой взгляд, важный проект.

Принимая участие в конкурсе по покупке «Архыза» (хочу, пользуясь случаем, поблагодарить и банк «ДОМ.РФ», который является для нас стратегическим партнёром, который поверил в нас), мы понимали, что государство не останется в стороне. Дорога в три раза увеличит туристический поток на Кавказ – до 10 миллионов туристов в год. По оценкам, капитальные затраты на строительство дороги Архыз – Красная Поляна составят 92 млрд рублей в ценах 2021 года. Безусловно, это станет драйвером экономического развития в округе, роста товарооборота, туристического потока в обе стороны. А значит, вырастут и налоговые отчисления.

Минэкономразвития подготовило предложения по реализации проекта на принципах концессионного соглашения.

Прошу Вас дать поручение Минтрансу и всем заинтересованным органам проработать этот вопрос и выйти на какие-то правильные решения.

Безусловно, дорога – это проект не одного дня. И туристы не будут ездить в Архыз исключительно через Сочи. Мы же строим не просто региональный объект для Кавказа или Юга России, это будет курорт федерального масштаба.

Для привлечения иностранных туристов нужен международный аэропорт, мы считаем. И уже проработали с Минэкономразвития и не только, глава Карачаево-Черкесии в этом бесспорно нас поддерживает. Это единственная республика на Северном Кавказе, в которую турпоток превышает более чем в четыре раза население самой республики (то есть население полмиллиона, а турпоток сегодня уже в Архыз – 2 миллиона человек) и в которой нет собственного аэропорта. Хотя прогнозируемый туристический поток республики до 2030 года будет 4 миллиона. Сейчас, чтобы добраться в Архыз из ближайшего аэропорта Минеральные Воды, требуется три-четыре часа. Свой аэропорт позволит в три раза сократить время в пути для туристов – до одного часа. И конечно, приблизиться к показателям горного кластера Сочи.

В Сочи, напоминаю, ежегодно прилетает 5 миллионов человек из всех отдыхающих (7,5 миллиона), то есть практически 70% – это аэропорт, доставка туристов в Сочи.

И когда мне говорят, что достаточно Минвод, всё понятно, можно и из Ставрополя приезжать в Архыз. Но сложная логистика, конечно, это большое ограничение для количества туристов.

Приведу пример из Краснодарского края. Тоже можно сказать: есть Краснодар, есть в Сочи аэропорт, зачем строили аэропорт в Анапе, Геленджике? В Анапе поток сегодня – 3,5 миллиона человек. В Геленджике – 2,2 миллиона. Но в Архыз он практически уже через год будет больше, чем даже в Геленджик. Конечно, это имеет огромное значение, потому что через этот аэропорт к нам будет доступность из Москвы, Петербурга, из Сибири. Люди приедут, я вас уверяю. Кто был на Архызе, говорят: по склонам, по широте, по удобству, комфорту, по снегозалеганию Архыз лучше других. Думаю, что и Поляне места хватит на этом рынке.

Коллеги, я рассказал, как пролетел и увидел эти горы, а в прошлом году на машине, за рулём от Краснодара до Дербента доехал. Вы знаете, я был приятно поражён, потому что давненько не был здесь. Дороги великолепные. Автобан – процентов 70. Думаю, через пару лет это уже будет 100%. У нас в Центральной России таких дорог нет. Думаю, что коллеги из субъектов должны ценить это, гордиться, что Федерация огромные средства сюда внесла. Дороги, эстакады, заправочные станции. В общем-то достаточно европейский уровень, стандарт. Думаю, что аэропорт в Черкесске – это будет, безусловно, красивый проект. И мы, бизнесмены, на условиях частно-государственного партнёрства с удовольствием будем участвовать и в строительстве дорог, и в строительстве аэропорта.

<…>

М.Мишустин: Подводя итоги совещания, отмечу, что принятое два года назад решение о создании моделей экономического развития регионов Северного Кавказа оказалось абсолютно верным. Мы его вместе принимали, здесь я всем вам благодарен. Президент поддержал этот подход, мы сформировали все программы.

И такой новый инструмент позволяет ставить более чёткие задачи, определять приоритеты и цели, чтобы мы измеряли то, чего хотим достигнуть, – общественно значимые результаты (ОЗР), либо смарт-метрики, либо коэффициенты, показатели эффективности – как угодно назови, но они все должны чётко выполняться. Договорились. И федеральное Правительство, и региональные власти, и инвесторы, компании должны чётко выполнять обязательства, которые берут. Иначе у нас не получится.

Сегодня мы подробно обсудили целый ряд проектов. Благодарю Максима Геннадьевича за системный доклад о том, что происходит. Эта работа должна быть продолжена.

Однако считаю, что прежде нужно довести до логического завершения пилотные региональные программы в сфере энергетики и жилищно-коммунального хозяйства, о чём подробно говорили.

Мы начали в прошлом году. В рамках их мероприятий уже многое сделано: созданы единые операторы, расчётные центры, внесены соответствующие изменения в законодательство, проводится консолидация имущества, предприятий ЖКХ. Принято также решение по установлению экономически обоснованных тарифов.

Сейчас нужно помочь регионам завершить начатое, более эффективно работать в том числе региональным властям, потому что мы договорились. И поэтому прошу Министерство экономического развития вместе с Министерством финансов проработать все необходимые вопросы по финансированию, в том числе по его цикличности. Если мы решили поквартально, так и продолжим это делать. Так, Сергей Алимович (обращаясь к С.Меликову)?

С.Меликов: Спасибо, Михаил Владимирович, за поддержку. На самом деле это очень важно.

М.Мишустин: Большое внимание мы уделили продовольственной безопасности, производству необходимой продукции высокого качества. Для этого мы оказываем сельскохозяйственным и животноводческим предприятиям меры поддержки. Мы это также обсудили. Аграрии Северного Кавказа активно ими пользуются для развития своего производства.

Я говорил, что в рамках поездки в Карачаево-Черкесию мы обсуждали этот вопрос с коллегами, с предпринимателями, которые работают в том числе в сфере овцеводства. Они обратили внимание на то, что финансовые инструменты не всегда учитывают специфику региона. И было предложение по снижению требований по размеру таких хозяйств, то есть увеличить сроки предоставления льготных инвестиционных кредитов, чтобы ими могли воспользоваться больше организаций. Я вам обещал, что мы поговорим об этом на комиссии по развитию Северного Кавказа.

Нужно посмотреть и внести изменения в государственную программу развития сельского хозяйства, запустить эти меры. Поэтому такое поручение я прошу вместе с Министерством сельского хозяйства отработать Министерству экономического развития. Александр Валентинович (обращаясь к А.Новаку), а Вы – под контроль.

Региональную специфику всегда следует учитывать, особенно при подготовке специалистов в профессиональных образовательных учреждениях, чтобы отрасль не испытывала нехватку квалифицированных кадров. Сергей Сергеевич (обращаясь к С.Кравцову), попрошу Министерство просвещения рассмотреть предложения, которые были высказаны, при проведении очередного отбора при финансировании образовательно-производственных кластеров проекта «Профессионалитет».

Мы соединяем работающие предприятия и заказ, который регионы дают, с непосредственно профессиональными учебными заведениями. И конечно же, именно те предприятия, куда ребята пойдут работать, и должны быть заказчиками, если хотите, той программы, которую должны давать наши профессионалитеты. Я в целом ряде таких заведений был, и я вам скажу: там столько энтузиазма, столько молодых ребят, которые хотят стать профессионалами в своём деле. Это очень важно соединить с заказчиками – теми, кто их будет ждать на предприятиях, и, соответственно, с региональными властями.

И здесь надо проработать, возможно, изменения в комплексную программу развития среднего профессионального образования, чтобы организовать в колледжах подготовку большего числа специалистов, квалифицированных кадров для конкретных отраслей экономики. И по Кавказу тоже есть отдельная программа. Сергей Сергеевич, посмотрим, что можно сделать.

Важно в полной мере раскрыть транзитные и логистические возможности макрорегиона, чтобы сделать его ещё более привлекательным для туристов, инвесторов, предпринимателей, а также – для оперативной доставки грузов. Быстрее переориентировать транспортные потоки. Для этого нужно ускорить создание необходимой инфраструктуры – автомобильных дорог, в том числе обходов морских портов, аэропортов. Об этом все говорили. Надо проработать вопрос о выделении на такие цели средств в рамках опережающего финансирования (здесь мы посмотрим, что можно сделать с инфраструктурными бюджетными кредитами) и предусмотреть проектирование новых объектов.

Ещё, коллеги, очень важно ПИР и ПСД делать вовремя. Когда из экспертизы уже вышли и проектно-сметная документация готова, то и аргументов у федерального Правительства не будет, поскольку в этом плане опережающее финансирование, которое нам поручил делать Президент, может быть доступно. Там, где не успели, может быть доступно. И готовиться к этому надо именно качеством прогнозирования, проектированием, проектно-изыскательскими работами и проектно-сметной документацией.

Здесь я в том числе имею в виду трассу, про которую Александр Николаевич говорил. Соединение Северного Кавказа и Черноморского побережья – это очень важный проект, мы им занимаемся. И Марат Шакирзянович Хуснуллин получит соответствующее поручение. Хотя я знаю, что он облетел уже эту трассу, занимается и трассой – от Джубги до Сочи, и всеми остальными вопросами связанности этих территорий.

Реализация проектов, которые мы сегодня обсудили, требует значительных средств. И нужен целый комплекс финансовых инструментов, которые привлекательны для инвесторов, в том числе программы льготного кредитования.

В нашем совещании сегодня участвуют руководители крупнейших институтов развития, банков. Коллеги, попрошу всех вас вместе с Министерством экономического развития посмотреть на возможные варианты дополнительных инструментов и программ. В принципе у нас целый набор есть инструментария, которым надо пользоваться. И тех, кто ими эффективно пользуется, видно по результатам. Сильнее идёт развитие. Надо этот набор посмотреть – достаточно его или нет. Нюансы, которые связаны с подкруткой, остались. И я надеюсь, что мы в результате сегодняшнего форума также найдём необходимые дополнительные меры, инструменты поддержки отраслей здесь, на Северном Кавказе.

Собственно говоря, инвесторам нужны более доступные, дешёвые средства. Здесь спасибо также, господин Ведяхин (А.Ведяхин, первый заместитель председателя правления ПАО «Сбербанк»), Вам за хороший доклад. Очень интересный инструмент. Я бы попросил, чтобы Министерство экономического развития рассмотрело эти подходы.

Уважаемые коллеги!

Сегодня у нас состоялся подробный конструктивный диалог. И действительно, за последнее время в экономике Северного Кавказа произошли очень серьёзные, значительные изменения. Конечно, нам ещё предстоит очень многое сделать для того, чтобы обеспечить устойчивый рост валового регионального продукта, рост инвестиций, создание новых рабочих мест и повышение доходов населения.

В ходе заседания правительственной комиссии мы определились с планом действий. Коллеги, прошу строго и последовательно выполнять все его мероприятия. И конечно, чтобы все цели, которые перед нами поставил Президент, я имею в виду в первую очередь национальные цели развития, были выполнены.

Спасибо вам! А мы ещё проведём целый ряд встреч с руководителями субъектов.

Спасибо за работу!

Россия. СКФО > Госбюджет, налоги, цены > premier.gov.ru, 3 мая 2023 > № 4360207 Михаил Мишустин

В Дубае запустили новый способ получения водительских прав: воспользоваться «Золотым шансом» могут иностранцы, оформившие на родине водительские права, которые не подпадают под правила автоматического обмена.

В числе таких иностранцев – граждане России, которые должны брать уроки вождения и сдавать экзамены, чтобы получить водительские права в Дубае. Затраты при этом могут достигать 20 тысяч дирхамов.

«Золотой шанс» – это возможность, уплатив сбор в размере 2200 дирхамов, сдать экзамен – как теоретический, так и практический – без подготовки. Тем, кто не сможет сдать экзамен с первого раза, предстоит взять серию уроков вождения для допуска к следующему.

Автоматически обменять национальные водительские права на водительское удостоверение в Дубае могут граждане ряда стран, включая США, страны Европы, Китай, Японию и Украину.

Управление по дорогам и транспорту Дубая ранее разъяснило жителям эмирата правила оформления водительских прав в режиме онлайн с помощью сервиса «Нажимай и води».

Заполняя форму на сайте, иностранцы должны уточнить наличие водительских прав страны гражданства. При их отсутствии следует выбрать желаемую категорию водительских прав: А (мотоцикл) или Б (автомобиль с автоматической либо механической коробкой передач).

После этого нужно пройти проверку зрения, теоретический курс, взять 20 классов вождения по городу и сдать два теста – так называемую площадку и дорожный тест. Чтобы подать заявку онлайн, нужно загрузить в систему данные резидентской визы и удостоверения личности.

США жаждут все больше санкционной нефти Ирана

Конгресс США требует усилить процесс изъятия санкционных иранских нефти и нефтепродуктов

Несколько американских конгрессменов обратились к президенту страны Джо Байдену с требованием усилить процесс изъятия иранских нефти и нефтепродуктов, которые подпадают под санкции.

В настоящее время, как подчеркивают сенаторы, соответствующее управление министерства внутренних дел получает слабое финансирование и не может активизировать операции против санкционных энергоресурсов Ирана, пишет Associated Press. Инициаторы темы подчеркивают, что недопустимо полное прекращение этой деятельности, особенно на фоне того, что Иран наращивает экспорт нефти — по итогам 2022 года этот показатель вырос на 35%.

США с 2019 года запустили программу, согласно которой подпадающие под санкции нефть и нефтепродукты Ирана могут быть конфискованы в пользу штатов. За минувшие годы доходы Вашингтона за счет изъятия иранских энергоресурсов достигли $228 млн.

Saudi Aramco стала второй по капитализации компанией в мире

Рыночная стоимость Saudi Aramco к началу мая 2023 года достигла 7,92 трлн саудовских риалов ($2,11 трлн), акции саудовской госнефтекомпании продавались за 36 саудовских риалов ($9,60) за штуку.

Национальная нефтяная компания Саудовской Аравии вышла на второе место по капитализации среди крупнейших компаний мира, лидером остается Apple, на третьем месте — Microsoft. Это произошло после того, как наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бен Салман объявил о передаче 4% своих акций Aramco в пользу компании Sanabel Investment Company, которая полностью принадлежит Государственной инвестиционной компании КСА.

На показатель существенно повлияла доходность самой Aramco: согласно данным Middle East Monitor, показатель прибыли в 2022 году у Saudi Aramco оказался выше, чем прибыль Apple, ExxonMobil и Microsoft вместе взятых. По итогам прошлого года Aramco отчиталась о рекордной с момента IPO чистой прибыли в размере $161,1 млрд, рост составил 46,5%. Для сравнения: $110 млрд компания заработала в 2021 году.

Также на увеличение стоимости компании повлияли рост цен на сырую нефть в мире, рост продаж Aramco, рост рентабельности ее нефтеперерабатывающего и химического бизнеса, а также снижение запасов сырой нефти в США, хоть и на фоне опасений глобальной рецессии.

Руководство Saudi Aramco ориентируется на дальнейший рост спроса на нефть и газ во всем мире, что укрепит ее позиции в глобальном масштабе.

Как Индия создает свои инновации в фармацевтике

Недавно министр здравоохранения Индии Мансух Мандавия (Mansukh Mandaviya) подчеркнул, что исследования и инновации необходимы для устойчивого роста фармацевтического сектора. Выступая на первом заседании совета управляющих Национального института фармацевтического образования и исследований (National Institute of Pharmaceutical Education and Research, NIPERs), он сказал, что акцент должен сместиться с самообеспечения на модель, основанную на прибыли, посредством исследований, создания отраслевых связей и наращивания инфраструктуры.

Он также подчеркнул, что обеспечение функционирования устойчивых и удобных для людей механизмов регулирования с безупречными стандартами имеет решающее значение для роста фармацевтической промышленности.

В соответствии с этим, правительство инициировало различные шаги для развития инноваций в области фармацевтики. Новая программа по содействию исследованиям и инновациям реализуется через Центры передового опыта (Centres of Excellences, CoEs).

В то время как фармацевтическая промышленность Индии стремительно развивалась, превратив страну из импортера лекарств в крупного экспортера, она по-прежнему в значительной степени зависит от Китая в отношении активных фармацевтических ингредиентов (API) для производства лекарств. Пандемия COVID-19 убедительно показала, что необходимо резко снизить зависимость от Китая в отношении API.

Правительство также инициирует схемы, помогающие изменить ситуацию, стимулируя местное производство API. Но API — это только часть проблемы, с которой сталкивается индийская фармацевтическая промышленность.

Решение вопросов регулирования

Индийским производителям лекарств также приходится иметь дело с глобальными компаниями, лицензирующими лекарства в Индии, что, например, произошло с лекарством от гепатита С, которое полностью изменило сценарий заболевания в Индии. Почти то же самое было с лекарствами от COVID-19.

Иногда конкурентная заявка на производство препарата терпит неудачу из-за патентных и других проблем. В настоящее время, в Индии существует очень долгая система одобрения любого нового препарата для выхода на рынок.

Один из аспектов регулирования, требующий внимания, касается лекарств, которые скоро выйдут из-под патента. В таких случаях регулирующие органы должны вовремя дать добро, чтобы производители могли их продавать. В стране должна появиться новая категория для таких позиций, как ингибитор контрольной точки для лечения рака, чтобы обеспечить местное производство.

Ингибиторы контрольных точек в настоящее время стоят 78 000 рупий за инъекцию. Две компании в Индии начали производить препараты по более низкой цене. Быстрый процесс утверждения имеет решающее значение для производства запатентованных лекарств, поэтому необходимо создать специальную категорию.

Нужно пересмотреть индийское патентное законодательство, чтобы помочь фармацевтической отрасли стать глобальным игроком. Это тем более важно сейчас, когда индийские компании переходят на производство препаратов для биологической терапии, одни – за счет лицензирования, другие – за счет собственных усилий.

Например, некоторые индийские компании пытаются произвести препарат для лечения ревматоидного артрита, псориатического артрита, болезни Бехтерева, болезни Крона и язвенного колита. У них должно быть специальное разрешение на такого рода инициативы, чтобы эти производители получали налоговые льготы и имели возможность инвестировать.

Благодаря инновациям несколько индийских производителей лекарств также вносят свой вклад в клеточную терапию, такую как терапия CAR-T-клетками для лечения различных видов рака: лейкемии, лимфомы, миеломы, а также солидных опухолей.

Задача правительства — помочь с производственными мощностями, налоговыми льготами, финансированием и улучшением нормативно-правовой базы, чтобы фармацевтическая промышленность действительно стала мировым лидером.

Чем поможет G20

Благодаря своему председательству в G20 у Индии есть уникальная возможность снять торговые барьеры во многих странах для своей фармацевтической продукции. Нужно также создать систему поддержки для предоставления запатентованных лекарств и новых открытий лекарств в Индии или незапатентованных лекарств, которые Индия производит для соседних стран, таких как Шри-Ланка, Бангладеш, Непал, а также некоторых африканских и южноамериканских стран.

Следует вести интенсивные переговоры об устранении торговых барьеров, чтобы, даже если индийские производители не смогут получить доступ к рынкам в Японии, Европы, США и Австралии, они могли бы найти выход в развивающиеся страны.

Индия также должна взять на себя инициативу в создании системы предварительной квалификации G20 или альтернативной системы прохождения лекарств для более быстрого доступа к рынку. «Большая двадцатка» могла бы заключить соглашения между странами-членами, чтобы создать единый рынок лекарств.

Сейчас самое подходящее время для подобного обзора и принятия важнейших решений для фармацевтического сектора Индии. Цель – стать лидером цепочки поставок, особенно для критически важных продуктов, чтобы достичь статуса крупного производителя лекарств.

Фармацевтическая промышленность должна продолжать внедрять инновации и модернизировать свои производственные мощности, а также гармонизировать нормативные требования в соответствии с мировыми стандартами в своем стремлении достичь отметки-ориентира в $130 млрд в стоимостном выражении к 2030 году.

Источник: https://www.news18.com/

Прогнозы по узбекской экономике: начало года оказалось лучше ожиданий

По оценкам Агентства статистики, рост ВВП Узбекистана по итогам I-квартала 2023 года составил 5,5%. Это соответствует прогнозному коридору ЦЭИР в 5,31%-5,62%, хотя и немного выше ожидавшихся экспертами 5,47%. Эксперты обращают внимание на целый комплекс правительственных мер, которые помогли смягчить погодный кризис и не дать экономике сорваться. Ожидания по экономике Узбекистана повысили ВБ до 5,3%, МВФ до 5,2%. ЦЭИР в I-полугодии, прогнозирует более уверенный рост экономики до 5,65%.

Согласно отчёту Агентства статистики, по итогам первого квартала 2023 года рост внутреннего валового продукта (ВВП) Узбекистана составил 5,5%. Рост в промышленности — 4,1%, в сельском хозяйстве — 3,2%, в розничном товарообороте — 5,2%, в строительстве — 4,5%. Инфляция за первый квартал составила 2,4%, что является снижением по сравнению с 2,9% в прошлом году. Внешнеторговый оборот вырос на 11,9%.

Ускорение экономического роста связано также с своевременным принятием неотложных мер поддержки предпринимателей, пострадавших от аномальных холодов в Узбекистане. В частности, субъектам малого и среднего бизнеса продлили выплаты по кредитам; предоставили возможность погасить долг в рассрочку без процентов, без дополнительного залогового обеспечения, без «пени»; выделили кредиты для восстановления производства; приостановили до 1 апреля т.г. начисление штрафов и пени и другое.

Прогнозы развития экономики Узбекистана

Согласно апрельскому отчету, Международный валютный фонд (МВФ) улучшил прогноз по росту экономики Узбекистана. Ожидается, что в 2023 году рост ВВП Узбекистана составит 5,3%, тогда как в октябрьском прогнозе этот показатель был на уровне 4,7%. Эксперты МВФ ожидают, что в 2024 году экономика Узбекистана вырастет на 0,2%, до 5,5%, что на 0,6 п.п. выше предыдущих ожиданий МВФ.

Всемирный банк (ВБ) повысил оценки прироста ВВП Узбекистана на этот и следующий годы. Согласно обновленному в апреле т.г. прогнозу, экономический рост Узбекистана в 2023 году составит 5,1%. Примечательно, что этот показатель улучшился на 0,2 п.п. по сравнению с осенним прогнозом 2022 года (4,9%). При этом потребление населения вырастет на 5%, капиталовложения на 4,2%, экспорт на 20,5% и импорт на 20,6%.

Прогноз ЦЭИР

По оценке, Центра экономических исследований и реформ (ЦЭИР), в первом полугодии 2023 года, прогнозируется более уверенный рост экономики, чем в январском прогнозе. Если в предыдущем прогнозе ЦЭИР ожидался рост в 5,47% в первом квартале в 2023 года, то прогноз для первого полугодия улучшен до 5,65%.

В начале 2023 года в экономике Узбекистана наблюдался кратковременный спад, что было обусловлено, сезонными факторами, отмеченными в предыдущем прогнозе ЦЭИР, так и обстоятельствами начала текущего года – аномальными холодами, спровоцировавшими кризис дефицита энергии, и внешними шоками, вызвавшими перебои с поставками.

Однако, оперативное принятие мер экономической политики и комплексные меры, предпринятые правительством для стимулирования предприятий, улучшили перспективы развития.

Экономика Узбекистана стала восстанавливаться после преодоления погодного кризиса и еженедельные показатели ВВП вышли на траекторию роста, что подтверждают и индикаторы ЦЭИР. Так отмечено умеренное повышение индекса деловой активности за счёт роста биржевых компонентов, рост индикаторов бизнес-климата и бизнес-активности в регионах, увеличение активности во внутренней торговле и сфере услуг.

Анализ запросов по следующим категориям показал заметный рост, «бизнес и промышленность» выросли на 5,8%, «покупки» — на 8,0%, «автотранспортные средства» выросли — на 4,1%.

С учетом этих факторов и консолидируя еженедельные прогнозные показатели роста ВВП, экономика Узбекистана в первом квартале т.г. вышла на траекторию уверенного роста.

Следует отметить, что прогноз ЦЭИР за I-квартал 2023 года показал высокую точность, с отклонением ожидаемого роста ВВП всего на 0,03 п.п. по сравнению с фактическими данными Агентства по статистике Республики Узбекистан. Так, по итогам I-квартала 2023 года рост экономики составил 5,5%, тогда как в начале года ЦЭИР прогнозировал рост на уровне 5,47%.

В текущем году, экономика Узбекистана продолжит развитие, сохраняя темпы роста, которые наблюдались в предыдущем квартале.

Принятие Центральным банком решения по снижению основной ставки с 15% до 14% в марте положительно повлияет на экономику Узбекистана в первом полугодии 2023 года, как на отраслевом, так и на макроуровнях, путем стимулирования внутреннего спроса в экономике.

С учетом вышеупомянутых факторов, ожидаемый рост экономики Узбекистана в первом полугодии 2023 года составит 5,65%. При этом прогнозный коридор экономического роста установлен на уровне 5,50%-5,75%.

Справочно: Прогнозы на основе модели «Ноукастинг» используются ЦЭИР с 2021 года и позволяют раскрыть особенные аспекты ВВП, которые невозможно выявить в квартальных показателях. Прогноз ВВП рассчитывается, на основе еженедельных результатов запроса в Google по 20 категориям, объединенных оценками цен на отдельные продукты и фундаментальными переменными валового импорта и запасов.

Жамшид Ахматов, ведущий научный сотрудник ЦЭИР

Служба по связям с общественностью ЦЭИР

Узбекистан > Госбюджет, налоги, цены > review.uz, 2 мая 2023 > № 4378105

«Производство можно нарастить на 40%. Но нужны длинные и дешевые кредиты, как в Китае»

Сегодня мы переживаем уникальный период: одновременно наблюдаем смену технологических укладов, которая происходит раз в 50 лет, и политическую революцию, которая сопровождается серьезными конфликтами и ведет к изменению центра мировой хозяйственной системы. Так считает Сергей Глазьев — министр по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии, доктор экономических наук, академик РАН.

Своим видением ситуации в стране и мире эксперт поделился с участниками ТОП клуба, организованного Уральской ТПП и УрГЭУ. По словам Сергея Глазьева, в сложившихся обстоятельствах России необходимо экстренно корректировать денежно-кредитную политику и наращивать научно-промышленный потенциал, чтобы не потерять возможности для своего экономического развития.

DK.RU выбрал самое важное из выступления именитого политика и экономиста.

О технологическом отставании страны

— Новый мировой технологический уклад связан с развитием нано- и биоинженерии, цифровых и аддитивных технологий. Экономика стран, где развиты эти направления, растет. При этом окно возможностей для рынков, которые отстают в технологическом развитии, закрывается. Начинается гонка за лидерами, которые используют свои интеллектуальные преимущества и инвестиции для повышения технологичности производств.

Россия сегодня не может похвастаться серьезными успехами в этом направлении. Хотя в свое время у нас создали компанию Роснано, разработали и испытали определенные технологии, но они оказались невостребованными рынком.

Нужно признать, что мы находимся в числе отстающих. А наше технологическое отставание объясняется деградацией технического уровня промышленности, которая происходила последние десятилетия. Оно также связано с резким падением расходов на НИОКР — при переходе к рыночной экономике они сократились практически в 10 раз, и это ощущается до сих пор.

Если в советский период мы опережали другие страны по уровню развития технологий, то в настоящий момент в мире только два абсолютных лидера — США и Китай. При этом США стоит на месте, а Китай стремительно растет, и, я думаю, к концу пятилетки он догонит Америку по уровню научно-промышленного и технического потенциала.

В международном разделении труда Россия стала исполнять роль сырьевой ниши. Это неплохо для небольших стран. Но для нас экспорт нефти, газа и цветных металлов и импорт машин, оборудования и товаров народного потребления означает низкий уровень жизни и темпов развития.

Всем известно, что страны, которые специализируются на экспорте сырья, за счет своей природной ренты финансируют экономическое развитие зарубежных конкурентов. Если не работают механизмы перераспределения природной ренты в инвестиции для внутренней экономики, то такая экономика постоянно находится в состоянии донора мировой хозяйственной системы, теряя капитал и возобновляемые ресурсы.

О новом центре мировой экономики

— Каждому мирохозяйственному укладу соответствует свой способ накопления капитала и свое ядро мирового экономического развития. Сегодня такое ядро сформировалось в Юго-Восточной Азии — более половины прироста мирового ВВП дает сегодня Китай и Индия. И нет сомнения, что в будущем Юго-Восточная Азия будет играть все большую роль: уже к 2030 г. по сравнению со странами Европы и Северной Америкой она будет производить в два раза больше продукции и экспортировать в 1,5 раза больше. Очевидно, что мировая экономика обретает новый центр. И мы тоже следуем этому курсу.

Последние события ускорили процесс разворота российской экономики на Юго-Восток. Раньше это происходило постепенно — доля западной экономики снижалась в 1-2% и замещалась Китаем, в прошлом году темпы ускорились. Также среди наших партнеров сегодня — Турция, которая занимается реэкспортом европейской продукции, но это временное явление. В три раза выросла торговля с Индией: в 1990-е гг. наше присутствие на индийском рынке сократилось в 10 раз, и сейчас мы пытаемся его восстановить.

К сожалению, по отношению к Китаю мы тоже становимся сырьевым придатком — структура нашей торговли еще хуже, чем с Евросоюзом.

В силу сырьевой специализации и сверхоткрытой системы валютного регулирования, мы все 30 лет являемся крупнейшим донором мировой финансовой системы и продолжаем им оставаться, несмотря на последние события.

О неэффективной денежно-кредитной политике

— Некорректно говорить, что негативное влияние на российскую экономику оказывают только санкции. Серьезным образом на нее влияет и денежно-кредитная политика — негативные тенденции стали проявляться после того, как в 2014 г. Центробанк отпустил курс рубля «в свободное плаванье».

За девять лет по экспертным оценкам, в стране было недополучено продукции на 50 трлн руб.: примерно 20% — из-за санкций, примерно 70% продукции — из-за работы Центробанка.

Ежегодно мы теряем порядка $100 млрд — это вывоз капитала, который формируется за счет невозврата экспортной выручки, фиктивного импорта, инвестиций за рубеж. Всего к настоящему моменту вывезено $1,5 трлн. В этой сумме учтены деньги, которые, несмотря на обстоятельства, были вывезены в прошлом году — около $240млрд. Добавьте еще $300 млрд золотовалютных резервов, которые были заморожены штатами, и вы поймете, как существенно ослабевает наша финансовая система.

После того, как Центробанк провел либерализацию валютного регулирования, объем валютных спекуляций вырос в 10 раз. Хотя Центробанк в 2014 году мог зафиксировать курс в 80 рублей за доллар и держать его на протяжении 10 лет. Сделано это было под видом «таргетирования» инфляции. Попытки с ней бороться повышением процентных ставок влечет сокращение кредитования инвестиций, следствием чего становится падение технического уровня и конкурентоспособности экономики. Это влечет новую волну девальвации рубля и всплеск инфляции. После чего ЦБ снова повышает процентные ставкии разрушает инвестиционные планы предприятий, загоняя экономику в порочный круг стагфляционной ловушки. И так уже тридцать лет.

Низкая инвестиционная активность — это продолжение технологической деградации экономики и создание условий для новой девальвации рубля. А новая девальвация — это новый всплеск инфляции, повышение процентных ставок и снижение инвестиционной активности. Уровень накопления капитала у нас составляет всего 20% от ВВП, хотя нам нужны инвестиции в 1,5 раза больше. Из-за такой денежно-кредитной политики Россия оказалась на периферии уходящего мирохозяйственного уклада.

Для сравнения посмотрим на Китай, доля которого в мировой экономике за 20 лет выросла в пять раз. За счет чего? За счет того, что инвестиции этого государства выросли в 7,5 раз. Объем кредитования увеличился восьмикратно, и деньги пошли в реальный сектор экономики, обеспечив Китаю грандиозный экономический подъем с рекордной нормой накопления до 40% ВВП — это в два раза выше, чем у нас и в странах Запада.

Из-за того, что в России не работает инвестиционное кредитование и мы замкнулись в сырьевой нише, наш вес в мировой экономике снижается.

О возможностях для экономического роста

— В настоящий момент загрузка производственных мощностей едва дотягивает до 60%. И это не только старые, ненужные мощности, но и новые производственные линии, введенные в эксплуатацию за последние пять лет. С точки зрения предложения товаров мы можем нарастить производство на 30-40%.

Еще один фактор роста — уход западных компаний. У нас освободилась примерно четверть рынка. Это гигантские возможности для импортозамещения. Мы можем делать до 80% той продукции, которая ввозилась из Европы.

Но, повторюсь: для этого нужны кредиты — длинные и дешевые. Снова в качестве примера обращусь к удачному опыту Китая: там на приоритетные проекты выдаются кредиты под 0,2% годовых, для надежных заемщиков — под 2%, для всех остальных — 4%. Мы сможем иметь дешевые деньги, если откажемся от вывоза капитала и ужесточим валютное регулирование.

Экономическая теория говорит о том, что направление заемных средств в реальный сектор экономики помогает предотвратить инфляцию. За счет роста производства товаров народного потребления цены снижаются. Если мы ежегодно начнем загружать производственные мощности, то мы сможем обеспечить прирост промышленности на 3-4%, плюс еще около 1,5% прироста обеспечит внедрение новых технологий.

С трудовыми ресурсами для этого проблем не возникнет — у нас общий рынок труда со Средней Азии, за последнее время произошел большой приток квалифицированных специалистов из Украины. Существующая сырьевая база, которую можно перерабатывать, позволяет увеличить выпуск продукции в разы. Главный дефицит, который у нас есть — деньги.

О стратегии опережающего развития

Стратегия опережающего развития промышленности включает пять элементов:

1. Переход на новый технологический уклад — его основные отрасли способны демонстрировать рост в 35% в год.

2. Экономическое наверстывание в сферах, которые близки к мировому научно-технологическому уровню — при условии роста инвестиций в полтора раза темпы роста в этих отраслях могут составить 10-20%. Классический пример — авиационная промышленность — там этот процесс уже происходит.

3. Догоняющее развитие — наша промышленность должна выйти на уровень западных компаний, которые ушли с российского рынка.

4. Углубление переработки сырья — это может дать увеличение выпуска продукции в разы. Большие возможности открываются в отраслях нефтехимии и газохимии.

5. Стимулирование инновационной активности — это позволит повысить темпы роста экономики до 8% в год при условии кредитования производственной сферы внутри страны.

Для опережающего развития экономики нам необходима система стратегического управления, которые будет учитывать все названные мной факторы. Для ее реализации у нас есть все необходимые составляющие: институты развития, банковская система, нацпроекты и целевые программы. И все это должно работать как единое целое.

Россия. Китай. Весь мир. УФО > Образование, наука. Госбюджет, налоги, цены. Финансы, банки > dk.ru, 2 мая 2023 > № 4372166 Сергей Глазьев

Цветные металлы надеются на новые меры по стимулированию экономики КНР?

В пятницу, 28 апреля, цена меди в Лондоне стабилизировалась после заявлений Китая о намерении стимулировать экономический рост в стране. Вместе с тем повышение котировок было сдержано слабым спросом и признаками замедления мировой экономики. Трехмесячный контракт на медь подорожал на торгах на 0,1%, до $8596,5 за т. Днем ранее медь подешевела до минимального значения почти за 4 месяца. По итогам апреля "красный металл" подешевел на LME на 4,4% на фоне замедления восстановления спроса на металлы в Поднебесной несмотря на отмену ковидных ограничений.

На рынке также негативно отражаются опасения рецессии на Западе и продолжающиеся проблемы банковского сектора.

"Скорость восстановления спроса в КНР не столь высока, как этого ожидали люди, и это, вероятно, займет какое-то время, - отмечает глава отдела сырьевой аналитики Bank of China International Амелия Сяо Фу. - Восстановление физического спроса на металлы в Китае будет функцией восстановления спроса на рынке недвижимости, который пока существенно не активизировался. Кроме того, уровни операционной загрузки предприятий довольно низкие".

Согласно предварительным оценкам опрошенных Reuters аналитиков, по итогам апреля увеличение активности промпроизводства в Китае замедлилось.

Запасы меди на складах Шанхайской биржи тем временем снизились на 6,1%, до 137,095 тыс. т, что на 42% ниже февральского максимума.

На утренних торгах вторника, 2 мая, цены на медь вышли на недельный максимум, хотя торги в Лондоне были малоактивными ввиду неработающей биржи в Шанхае, так как в Китае длинные майские праздники. Трехмесячный контракт на медь подорожал на LME по состоянию на 6:20 мск на 0,94%, до $8676 за т, в ходе сессии выйдя на отметку $8714 за т - самое высокое значение с 25 апреля.

"Мы уверены, что власти Китая возобновят стимулирование покупок электромобилей, что благотворно скажется как на производстве, так и на секторе услуг. Также правительство может ускорить строительство в сфере инфраструктуры", - говорится в аналитической записке экономистов ING.

Тем временем ряд экспертов ожидают возможного увеличения поставок металлов на рынок в ближайшие месяцы.

"Запасы никеля и меди на складах остаются низкими, однако ряд производителей меди сообщили о существенном росте запасов металла на рудниках, который должен пойти на рынок. Кроме того, в 2023-2025 гг. ожидается введение в строй новых мощностей по рафинированию никеля, что уменьшит напряжение на рынке этого металла", - говорится в квартальном отчете National Australia Bank.

Оперативная сводка сайта Metaltorg.ru по ценам металлов на ведущих мировых биржах в 11:33 моск.вр. 02.05.2023 г.:

на LME (cash): алюминий – $2346.5 за т, медь – $8617.5 за т, свинец – $2176.5 за т, никель – $24201.5 за т, олово – $26560 за т, цинк – $2612 за т;

на LME (3-мес. контракт): алюминий – $2345 за т, медь – $8636 за т, свинец – $2151 за т, никель – $24210 за т, олово – $26250 за т, цинк – $2609 за т;

на ShFE: торгов нет;

на NYMEX (поставка май 2023 г.): медь – $8629 за т;

на NYMEX (поставка август 2023 г.): медь – $8681.5 за т.

MEPS: цены на нержавеющий прокат падают из-за ухудшения прогноза на второй квартал

Как сообщает аналитческое агентство MEPS International Ltd., апрель традиционно неактивный месяц из-за праздников в ряде стран. Этот год ничем не отличался от предыдущих.

Закупки по всей цепочке поставок нержавеющей стали во всех регионах в основном ограничиваются неотложными потребностями. Любые надежды на пополнение запасов у дистрибьюторов в апреле быстро рухнули из-за падения цен.

Европа

В Европе в этом месяце было зафиксировано снижение цен на все виды плоского проката из нержавеющей стали. Средняя стоимость сделки MEPS Europe по холоднокатаному рулону 304 в апреле составляет €2707 за тонну — это самый низкий уровень за более чем два года.

В последние недели темпы снижения ускорились, поскольку сектор продолжает страдать от больших запасов и экономической неопределенности. Пока мало признаков подъема до лета, и, следовательно, в ближайшие месяцы вероятно дальнейшее снижение цен.

Северная Америка

Участники рынка указывают на непостоянный уровень покупательской активности в США. Сообщается, что местные производители стали предлагают дополнительные скидки, чтобы привлечь заказы на дополнительные тоннажи.

Однако покупатели особенно неохотно пополняют запасы молибденсодержащих марок после периода волатильности цен на сырье.

Стоимость сделки MEPS North America по холоднокатаному рулону типа 316 в апреле упала на $505 за тонну. Это существенное снижение, но цены по-прежнему остаются исторически высокими. Ожидается, что цены на нержавеющую сталь в США в ближайшее время останутся повышенными по сравнению с другими регионами.

Азия

В этом месяце объем продаж плоского проката из нержавеющей стали в Азии снизился во всех странах, где проводился мониторинг. Спрос со стороны конечных пользователей остается невысоким на Тайване и в Южной Корее. Кроме того, местные поставщики сообщают, что они изо всех сил пытаются привлечь заказы от своих зарубежных клиентов.

Несмотря на некоторые признаки повышения цен в Китае, среднемесячные показатели холоднокатаного плоского проката 304 и 316 сохраняют тенденцию к снижению.

Азиатские заводы могут попытаться повысить стоимость реализации в мае на основе затрат. Однако производителям стали будет сложно применить такое повышение без значительного улучшения спроса.

Сервис для знакомств Tinder уйдет из России до конца июня

Об этом говорится в ежегодном отчете компании Match Group, которой он принадлежит. Как приложение работало в России последний год и какие альтернативы ему остались?

Tinder уйдет из России до конца июня. Об этом стало известно из публикации ежегодного отчета компании Match Group, которая владеет сервисом знакомств.

Сколько пар не появится в России с учетом ухода Tinder! А сколько семей, наоборот, сохранится, так как не будет дополнительных поводов для ревности, шутят в соцсетях.

Весной прошлого года Tinder уже отключил для россиян доступ к платным опциям, но не стал покидать рынок, в отличие от конкурентов вроде Badoo. Некоторые пользователи находили обходные пути и оплачивали подписку через специальные промокоды. Позже российские пользователи сервиса начали жаловаться на сбои, которые к лету стали массовыми. Впечатлениями делится москвичка Ксения, которая скачала Tinder два месяца назад. Ранее она пользовалась этим приложением в 2019-м. В этом году столкнулась с многочисленными техническими ошибками:

«Когда я создала аккаунт, у меня не было мэтчей. То есть не создавались никакие пары. Я уже пробовала и изменять настройки в профиле — все равно не было пар. Это было странно. Я даже проверяла: свайпала любые профили, много профилей, и все равно ничего. Это продолжалось дня три. Потом я решила удалить аккаунт, создать новый. Tinder написал мне, что удалить аккаунт невозможно. Только получилось заморозить, но он не удалял аккаунт. Я пробовала это потом еще раз, еще раз. Использовала другой номер телефона, создала заново аккаунт. В итоге опять появилась та же проблема. Удалить аккаунт я не могу, при этом никаких пар не создавалось».

Самое важное в Tinder— привязка к местоположению. Если сервис уходит из России, скорее всего, первым делом заблокируют именно геолокацию. Тогда Tinder будет бессмысленно пользоваться через VPN. Зайти, может, и получится, но поблизости никого найти не сможешь, а искать кого-то, условно, в Европе бессмысленно. Слишком дорогими будут свидания.

Рынок дейтинг-приложений в России в 2020 году оценивался в 92 млн долларов. Это примерно в семь раз меньше, чем рынок США. Лидер на российском рынке — непопулярная за рубежом «Мамба», созданная еще в 2003-м российским предпринимателем Андреем Андреевым. Приложение для секс-знакомств Pure тоже российское. Еще из популярных сервисов — Teamo и LovePlanet. Есть дейтинговые приложения внутри соцсетей — например, «VK Знакомства». Перейдут ли туда бывшие пользователи Tinder? Отвечает руководитель «Лаборатории комьюнити» Влад Титов:

— Для пользователей на первом этапе будут неудобства, переносить свое нажитое добро контактов и фотографий из одного сервиса в другой не очень удобно. Переживут. Начнут пользоваться другими сервисами. Существуют приложения — та же самая «Мамба», LovePlanet и другие отечественные сервисы, которые работают по совершенно такой же схеме. Часть возможностей бесплатные, расширенная часть возможностей платные. И нельзя сказать, что они супердорогие, — чашка кофе в месяц, например. Зависит от набора функций, которые человек хочет получить.

— Возьмутся ли наши разработчики за создание чего-то подобного, может быть, более интересного?

— Здесь вопрос не в более интересном, а в популярном. Создать просто сервис с новым функционалом можно было всегда. А оторвать кусок рынка и стать популярным — уже вопрос хорошего вложения рекламного бюджета. Причем на длительном периоде. Не за месяц-два, а иметь запас рекламных денег на год и больше со сроком окупаемости лет от пяти.

В феврале ювелирная сеть Sunlight заявила, что создает пока безымянное приложение, которое будет сочетать функции Tinder и TikTok. С тех пор новостей об этом сервисе не было. Эксперты говорили, что это больше похоже на удачный маркетинговый ход, чем на стратегию по отхвату своего куска от пирога онлайн-дейтинга.

Александра Сидорова

Закат, но не крах: какая валюта станет главной в мире вместо доллара. Комментарий Семена Новопрудского

Сила любой национальной валюты в современном мире точно не будет напрямую зависеть от «физической» силы государства, она определяется уровнем экономического развития страны, степенью свободы валютного регулирования, отмечает колумнист

Мир явно стоит на пороге самых значительных изменений во внешнеторговых расчетах и формировании золотовалютных резервов государств со времен Второй мировой войны. Абсолютная гегемония доллара уходит в прошлое. Но это не значит, что в обозримом будущем его место займет какая-то другая валюта.

«В мире происходит постепенный отказ от доллара как резервной валюты, но альтернативы американской валюте в ближайшее время не будет», — заявила на мероприятии аналитического Института Милкена в Вашингтоне директор-распорядитель Международного валютного фонда Кристалина Георгиева. Если ранее на доллар приходилось порядка 70% мировых резервов, то сейчас чуть меньше 60%, отметила она в подтверждение своего тезиса.

По словам Георгиевой, основную конкуренцию доллару составляет и будет составлять евро. При этом постепенная дедолларизация мировой экономики не вызывает опасений у МВФ, поскольку надежность американской валюты и крепость финансового рынка США кажутся руководству фонда несомненными.

В феврале 2023 года американский экономист Нуриэль Рубини, ставший всемирно известным после наиболее точного прогноза сроков и масштабов глобального финансового кризиса 2007-2008 годов, также предупредил о вероятном «закате» доллара США как основной резервной валюты в течение следующего десятилетия. Главная причина — усиливающееся глобальное политическое соперничество между Соединенными Штатами и Китаем.

Хотя сценарий дальнейшего падения доли доллара в резервах национальных банков государств и во внешнеторговых расчетах выглядит вполне реальным, это не значит, что место американской валюты займут юань или евро.

У европейской валюты для доминирующей роли в мировой торговле и валютных резервах других государств недостаточно масштаба экономики: совокупный ВВП стран Евросоюза по объему все равно уступает американскому и даже китайскому. И нет никаких предпосылок, что догонит. У китайской валюты для такого доминирования явно не хватает экономической свободы. Тот же Рубини совершенно резонно отметил, что юань не станет заменой доллару, если китайские власти не пойдут на поэтапную отмену контроля за движением капитала, а обменный курс китайской валюты не станет более гибким. Сейчас курс юаня почти назначается китайскими властями. Либерализация Китая, в том числе политическая, сейчас не кажется вероятной. Скорее Китай движется в противоположном направлении.

Поэтому надежды части российской элиты на скорую «смерть» доллара или на возможность полностью эффективно заменить его в российских резервах тем же юанем не кажутся слишком разумными.

Да, нынешняя мировая система расчетов во внешней торговле и формирования валютных резервов, сложившаяся почти 80 лет назад в конце Второй мировой войны и ставшая одним из важнейших ее результатов, будет существенно меняться. Но вряд ли в обозримом будущем мы увидим, что какая-то валюта будет доминировать в той же степени, в какой это делал доллар во второй половине ХХ — первой четверти ХХI века. Скорее нам придется иметь дело с более разнообразной, пестрой, диверсифицированной системой внешнеторговых расчетов и мировых валют.

Юань, евро, британский фунт, в более отдаленной перспективе индийская рупия (Индия теперь официально мировой лидер по численности населения) могут начать «откусывать» у доллара часть рынка глобальных расчетов и резервных валют. Но никакая валюта не будет гарантированно «сильнее» доллара на горизонте ближайших двух-трех десятилетий.

У рубля в силу масштабов и ближайших перспектив отечественной экономики, а также места России в глобальных политических раскладах пока нет шансов на роль важной мировой валюты. Но нам важно укреплять собственную экономику и при малейшей возможности отменять валютные ограничения, чтобы рубль стал привлекательной валютой для расчетов хотя бы с теми нашими партнерами, которые готовы отказываться во взаимной торговле от доллара.

Очень важно понимать, что сила любой национальной валюты в современном мире точно не будет напрямую зависеть от «физической» силы государства, от его военной мощи. Сила валюты определяется уровнем экономического развития страны, доверия к ней других государств, степенью свободы валютного регулирования, надежностью и размерами национального финансового рынка. То есть, хотя мировая финансовая система на наших глазах серьезно меняется, принципы, на которых одни валюты будут привлекательнее, чем другие, скорее всего, останутся прежними. И да, новая глобальная система расчетов и резервных валют опять станет результатом новой мировой войны.

Эксперты ответили на вопросы выпускников о подготовке к ЕГЭ по географии

Четвертый день нового сезона онлайн-марафона «ЕГЭ – это про100» открыл прямой эфир, посвященный подготовке к экзамену по географии. На вопросы выпускников ответили руководитель Центра естественно-научного и военного образования издательства «Русское слово», кандидат педагогических наук и член комиссии по разработке контрольных измерительных материалов ЕГЭ по географии Сергей Банников и учителя московских школ — Надежда Шикунова (школа № 1998) и Майя Онищенко (школа № 1500).

В системе ЕГЭ география относится к предметам по выбору, и сдают этот экзамен, как правило, очень мотивированные выпускники, отметила Майя Онищенко. По ее прогнозам, стоит ожидать повышения интереса к этому предмету среди выпускников, потому что сейчас наблюдается оживление среди вузов, которые включают географию в число вступительных экзаменов – сдать такой экзамен потребуется, например, для поступления на некоторые факультеты МГУ.

В ЕГЭ по географии в этом году существенных изменений не было, сообщил Сергей Банников. «Можно сказать даже, что экзаменационная работа стала легче по сравнению с прошлым годом. Это касается, в частности, 8 задания, оно немного изменилось в сторону как раз облегчения», — отметил он. Если в прошлом году требовалось отвечать по пяти темам, сделать выбор по утверждениям, то в этом году задание касается всего лишь одной темы – это тема населения.

Эта тема пронизывает и задание 26, где требуется сравнить указанные в тексте задания страны по двум показателям. Первый показатель — средняя ожидаемая продолжительность жизни, которую выпускник найдет в приложенных статистических таблицах. Второе сравнение необходимо сделать по показателям ВВП на душу населения. На основе данного сравнения требуется выделить или определить страну, у которой оба показателя выше — соответственно, эта страна и будет находиться выше в рейтинге ООН по индексу человеческого развития, пояснил Сергей Банников: «При фиксации своего ответа по этому заданию советую записывать название страны, числовое значение того или иного показателя и включать элемент сравнения. То есть слова «больше» и «меньше» можно заменить математическими знаками, которые показывают, что вы именно сравнивали данные этих двух стран».

Отвечая на вопросы зрителей прямого эфира, эксперты подробно проинструктировали выпускников о нюансах выполнения задания по построению профиля. Это сложное задание, признала Майя Онищенко и подчеркнула, что не только задание по профилю, а вообще все задания ЕГЭ нужно решать очень внимательно, вчитываясь в сам текст вопроса, и отвечать по обозначенным в нем позициям.

«В указании на построение профиля дается масштаб самого профиля, и нужно его сопоставить с масштабом карты. Масштаб профиля, длина – это удвоенная длина отрезка на карте. Нужно очень внимательно измерять все расстояния по карте и следить, через какие горизонтали и элементы рельефа профиль проходит. Еще один важный момент – не забыть, что мало построить профиль, нужно нанести на профиль точку крестиком или стрелочкой», — отметила Майя Онищенко.

Ответом на это задание является графическое изображение самого профиля, уточнили эксперты. Любые дополнительные словесные описания уже не являются элементом ответа. «При построении профиля очень важно внимательно изучить масштаб, легенду карты, посмотреть, через сколько метров проведены горизонтали», — пояснила Надежда Шикунова и напомнила выпускникам, что не следует при оформлении заданий пользоваться карандашом: ответы на все задания ЕГЭ необходимо выполнять черной ручкой.

Специфика ЕГЭ по географии в том, что выпускники приходят на экзамен со своими инструментами для измерений, поэтому нужно отследить, чтобы миллиметр на линейке соответствовал реальным размерам, а транспортир лучше брать круговой.

Оставшееся до экзамена время – это период, когда следует выявить свои слабые стороны и подчистить все свои недочеты, отметила Надежда Шикунова: «Нужно осознать, какие задания провисают, какие кажутся наиболее сложными, еще раз потренироваться в заполнении бланков. Повторите наиболее сложные для себя темы и, главное, держите себя в позитивном психологическом настрое – от него в последний месяц перед экзаменом очень многое зависит».

Видеозаписи всех эфиров доступны на страницах Рособрнадзора в социальной сети «ВКонтакте» и на канале Rutube.

Член-корреспондент РАН Евгений Щепин: Наша математика может спасти кому-то жизнь

Каждый из нас сталкивался с ситуацией, когда на экране компьютера внезапно возникает реклама того, о чем вы недавно думали. Неужели компьютеры научились проникать в наши мысли? Как современные технологии внедряются в наше сознание, распознают наш пол и выясняют наши интересы? Можно ли использовать эти технологии не только для навязчивой рекламы, но и на благо человека – например, для диагностики опасных для здоровья состояний? Обо всем этом рассказывает член-корреспондент РАН Евгений Витальевич Щепин, главный научный сотрудник отдела геометрии и топологии Математического института им. В. А. Стеклова.

– Евгений Витальевич, мы находимся в историческом месте института – библиотеке, которую собирал еще его основатель, выдающийся математик академик В. А. Стеклов. Одна из ваших научных задач – распознавание текстов. Скажите, если взять какой-то текст, например опубликованный в этой книжке, каким образом можно его математически распознать?

– Происходит это следующим образом. Сканер выдает оцифрованное изображение сканируемой страницы текста, которое представляет собой последовательность строчек: байт, которые выражают степень «серости» соответствующих точек сканируемой страницы.

Сначала оцифрованное изображение бинаризуется: если серость точки не превосходит некоторого выбранного порога, то она обнуляется, а иначе заменяется единицей. Таким образом, в компьютере изображение символа представляет собой так называемую булеву матрицу из нулей и единиц, в которой нули соответствуют фону, а единицы точкам изображения. Булева матрица символа содержит всю необходимую для распознавания информацию. Взглянув на нее, человек сразу его распознает.

Видеозапись интервью на сайте ВК →

– Как же его распознать компьютеру?

– Простейший матричный способ распознавания заключается в поэлементном сравнении символа с матрицами образцов, имеющихся у компьютера. Количество различающихся элементов служит мерой близости матриц. Образец, матрица которого наименее отличается от распознаваемой, и объявляется компьютером результатом распознавания, если, конечно, количество различий не слишком велико. В противном случае компьютер считает символ не распознанным.

– Таким образом можно распознать любой текст?

– Нет, к сожалению, распознавание матричным способом годится только для печатного текста и требует от пользователя долгого предварительного обучения программы. Булева матрица символа содержит всю необходимую информацию о нем, но при этом еще и слишком много избыточной. Встает вопрос: как выделить из нее существенную информацию для распознавания?

Мы придумали такой способ. Любая строка матрицы представляет собой последовательность нулей и единиц. Последовательность единиц строки, предшествуемую и завершаемую нулями, будем называть пересечением с символом, а последовательность нулей строки, предшествуемую и завершаемую единицами, – пересечением с фоном.

Если мы последовательно, двигаясь сверху вниз, заменим все строки матрицы количеством пересечений с символом, то получим последовательность пересечений, которая хотя и недостаточна для полного распознавания, но имеет долю полезной информации намного выше исходной матрицы.

Последовательность пересечений, в свою очередь, можно сократить, удалив из нее все элементы, которым предшествуют точно такие же. В результате из матрицы получится короткий код числа пересечений. Например, для буквы I в любом шрифте код пересечений состоит из единственной единицы, для V код будет 2-1, для Н код 2-1-2 и т. д.

– Вам удалось усовершенствовать код пересечений. Это так?

– Да, для этого мне пришлось проанализировать пары соседних строк матрицы. А именно, будем говорить, что пересечение символа нижней строки продолжает пересечение верхней, если один из элементов верхнего пересечения находится точно над элементом нижнего. Аналогично определяется понятие продолжения для фоновых пересечений.

Пересечения, не выступающие ничьими продолжениями из предыдущей строки, кодируются символом Р (рождение). Пересечения, не имеющие продолжения на следующей строчке, кодируются символом С (смерть). Остальные кодируются символом П (продолжение). Большинство строк матрицы символа содержат только пересечения типа П. Опустив эти строки, мы получим ПРС-код символа, который содержит существенно больше информации, чем обычный код пересечений, весьма устойчив к изменениям шрифта и даже пригоден к распознаванию рукописных символов.

– Это почти что человеческая жизнь! А как можно записать такой код?

– ПРС-код символа можно написать по одному его виду, не зная матрицы. Например, ПРС-код буквы A будет выглядеть как Р; ПРП; ПСП; ПРП; СС, причем этот код не зависит от жирности буквы и ее наклона.

– Этого достаточно для распознавания текста?

– Одного ПРС-кода, конечно, недостаточно. Например, такой же ПРС-код, как А, имеют буквы Я и Д. Поэтому к нему добавляют другие, метрические признаки, например учет расстояний между различными строками, что позволяет надежно отличить А от Д.

– Как вы – чистый математик – пришли к распознаванию текстов?

– Появление персональных компьютеров в конце 1980-х гг. стимулировало исследования по распознаванию образов. Так, в институте Стеклова при отделе топологии организовался небольшой семинар по этой теме. Начали мы с распознавания рукописных символов. Среди участников-топологов был хороший программист Григорий Непомнящий, который реализовывал возникавшие интересные топологические идеи на привезенном мною из-за границы ПК. Потом появился Виталий Кляцкин из Тулы, который привлек участников семинара к выполнению связанного с распознаванием военного заказа.

Годичная работа над этим заказом привела к появлению уверенного в своих силах сплоченного коллектива программистов-математиков. И в начале 1990-х гг. этот коллектив под моим руководством составил костяк фирмы, взявшейся создать программу оптического распознавания текстов, основанную на открытом мной ПРС-коде, который был нашей коммерческой тайной. Получившаяся у нас тогда программа «Крипт» была одной из лучших на рынке. Например, первая версия FineReader ей заметно уступала. Программу можно было быстро обучить распознавать любой текст. Например, текст на армянском языке.

– Никогда не слышала о такой программе…

– Коммерческое распространение программы потребовало роста фирмы: нужно было готовить подробную документацию, защиту от копирования, драйверы для разных сканеров, подключать словари и многое другое. А в 1995 г. наш главный программист Григорий Непомнящий эмигрировал в США. И наша маленькая фирма не выдержала конкуренции с большими фирмами. После ее «кончины» в 1995 г. я и некоторые мои товарищи поработали еще в оптическом распознавании на конкурентов из Cognitive Technologies, но с 1998 г. я не занимался оптическим распознаванием.

– Вы немало времени и сил посвятили еще одной научной задаче, связанной с суперкомпьютерами. Расскажите, пожалуйста, что такое кривые Пеано и как они связаны с суперкомпьютерами?

– В данный момент у суперкомпьютеров есть такая проблема: задач для них мало. Суперкомпьютеров наделали много, а чем их загрузить? Задача с кривыми Пеано позволяет загрузить суперкомпьютер основательно. Приблизительно эту задачу можно сформулировать так: представьте, что у нас есть n-мерная решетка. Нам нужно ее как-то упорядочить – всем элементам решетки дать номера так, чтобы узлы решетки с близкими номерами находились по возможности недалеко друг от друга.

Эту задачу и решают многомерные кривые Пеано. Например, еще в самом начале компьютерного времени у меня была идея сделать развертку телевизора по кривой Пеано.

Развертка – это строчки на экране. А теперь представьте – пошла помеха. Тогда она выбивает несколько строчек. А кривая Пеано устроена так: если у вас пошла помеха, то она не растянется на весь экран, а свернется. Поэтому телевизор с пеановской разверткой был бы лучше обычного. Помехи меньше бы мешали на экране.

– У вас это получилось?

– Нет. Теоретически все это ясно, есть обоснования, есть кривые, есть формулы. Сделать все это вполне возможно. Но, к сожалению, электронно-лучевые трубки ушли в прошлое, сейчас все телевидение устроено по-другому.

Зато по поводу телевидения у меня есть другая замечательная идея, которую хорошо бы внедрить. Это цифровой двумерный аналог пеановской кривой. Представьте себе, что у нас есть шахматная доска на 64 клетки. Есть палитра цветов – red, green, blue. Для каждого цвета – четыре градации. И тогда у нас получится всего градаций цвета тоже 64, 43, так же как шахматная доска. И теперь каждую клетку шахматной доски нужно раскрасить в один из цветов. Все будут разного цвета. Но нужно раскрасить так, чтобы соседние клетки были окрашены в соседние цвета. Такая непрерывная гамма, где цвет все время меняется.

– Это будет красиво.

– Красиво. Вот это было замечательно сделано обычным компьютером. Обошлись без суперкомпьютера. У нас с сыном (он программист) опубликована статья на эту тему. Я был уверен, что такую раскладку невозможно сделать. Придумал алгоритм, который хорошо сокращал счет. Компьютер считал ночь.

– Вы пытались сделать то, во что не верили?

– Думал, что нельзя. И вдруг компьютер выдал – оказалось, что такая раскладка уникальна. Их существует ровно четыре. Они друг от друга отличаются поворотом. И действительно картинка очень красивая.

– И каким образом вы хотите это внедрить на телевидении?

– Оказывается, в системе PAL/SECAM используют в кодировании цветов так называемый двумерный код Грея. Насколько я помню, там 4 х 4, 16 цветов. Они разложены именно так, чтобы цвета соседних клеточек были соседними. Это прекрасная защита от помех. У них на 16 цветов, а у меня на 64, что намного лучше. Учитывая разрядность процессоров, это может хорошо ложиться на операционную систему. Так что это вещь, которая просто просит внедрения.

– Помимо улучшения качества картинки, осталось еще повысить качество самих передач на ТВ. Знаю, что вы занимались не только распознаванием текстов, но и распознаванием пола, возраста человека. Что это за работа?

– Речь идет о работе в «Яндексе», где я был научным консультантом. Мы решали интересную задачу: когда человек ходит по интернету, его маршрут известен, и нужно было распознать, мужчина это или женщина, с целью таргетированной рекламы. Эта задача была решена.

– Каким образом можно понять, мужчина это или женщина?

– У нас есть достаточно большая база данных людей, про которых известно, мужчины это или женщины. Дальше: мы начинаем смотреть, сайт мужской или женский, уже зная, мужчина или женщина его смотрят, сколько женщин и сколько мужчин туда ходят. Ведь для каждого сайта есть статистика – сколько там было женщин и сколько мужчин. И после этого мы начинаем определять. На основании этих данных мы выдаем формулу, определяющую вероятность того, кто это, мужчина или женщина. Чаще всего мы оказывались правы.

– А почему оказалось невозможным определить возраст человека?

– Потому что возрастов не два, а больше. Вся методика, с которой мы работали, опиралась на эти статистики. И оказалось, что можно получить, вычислить, точно определить количество информации о поле или о возрасте, которая содержится в базе данных. Сколько она содержит информации – вычисляется строго математическое понятие. Было известно, сколько нужно, чтобы обеспечить такую точность, потому что задача определения пола была решена так: распознаватель в половине случаев вообще отказывался распознавать, кто это. А в половине, когда соглашался, угадывал правильно с вероятностью 80%. Требовалось что-то в таком роде.

Тут можно посчитать, сколько информации необходимо для данного задания, чтобы обеспечить заданные параметры распознавания, и сколько есть информации в базе данных.

Я сумел это посчитать и показать, что ее не хватает. А чтобы посчитать, нужно было придумать нечто хитрое. Проблема тут заключается в большом количестве сайтов с малой статистикой. Например, сайт посетил один человек, и все. Какая вероятность того, что следующий посетитель того же пола? И я придумал такой трюк – вторичную статистику. Мы берем эту базу данных и делим ее пополам. Используя только первую половину базы, определяем все сайты с единственным посещением, объединяем и говорим, что это «сайт первого типа». А для объединенного сайта первого типа анализируем уже немалую статистику его посещений из второй половины базы. Эта вторичная статистика и позволяет надежно найти искомые вероятности и аккуратно определить количество информации в базе.

– Как думаете, такие вещи, которые вы придумали, можно использовать для чего-то еще, кроме рекламы, которая уже порядком надоела?

– Да для чего угодно! То, чем мы занимались, это, что называется, Big data. Эти трюки с подсчетом информации, конечно, вещь универсальная. Там еще возможен анализ общего типа, когда мы пытаемся что-то предсказывать. Скажем, поведение. Когда технологии предсказаний развиваются, то мы можем предсказать все что угодно, если, конечно, данные содержат достаточно информации.

– Это хорошо или плохо, когда можно предсказать все что угодно?

– Это не хорошо и не плохо. Это данность. Эта методика работает с большими данными. Данные, с которыми работают в медицине или на бирже, по существу однотипны – это кривые. Кардиограммы и энцефалограммы в медицине или графики изменения биржевых цен, объемов продаж акций. Задача диагностики предынфарктного состояния человека или состояния биржи (канун краха) по существу одинакова. Для всех этих задач используются фрактальные размерности, алгоритмы определения разладки и многое другое. То есть это универсальные методики, которые могут многим спасти жизнь. Так что математика наша вполне прикладная.

Интервью проведено при поддержке Министерства науки и высшего образования РФ и Российской академии наук.

Беседовала Наталия Лескова.

Оператор: Дмитрий Самсонов.

Источник: «Научная Россия».

Уникальный атлас отразил процессы переселения людей из страны в страну за 30 лет

Уезжают, приезжают, перемещаются… Добровольно, вынужденно… Понятия «эмиграция», «иммиграция», «миграция» прочно вошли в жизнь народов, стран и континентов. Наглядно познакомиться с современными трендами этих процессов позволяет Миграционный атлас Российской Федерации – плод трехлетней совместной работы ученых-демографов, социологов, географов и картографов Института демографических исследований РАН (ФНИСЦ РАН) и Северо-Кавказского федерального университета (СКФУ) под общим руководством члена-корреспондента РАН Сергея Васильевича Рязанцева.

Основные итоги исследования и факты, приведенные в атласе, прокомментировал один из авторов атласа – и. о. директора Института наук о Земле СКФУ, заведующий кафедрой социально-экономической географии и туризма, доктор географических наук, профессор Виталий Белозеров:

– Сегодня информацию о миграции представляют более десятка разнообразных ведомств, в том числе и международные организации. Можете себе представить объем данных, которые коллективу ученых пришлось собрать, обработать, проанализировать и визуализировать! – рассказал ученый. – Сейчас Россия входит в число стран-лидеров по приросту иммигрантов, занимая седьмое место в мире. По данным ООН, в 2020 году в стране насчитывалось 11,6 миллиона иммигрантов – это 8 % населения. В то же время наша страна – в первых рядах и по количеству эмигрантов: она – на третьем месте в мире после Индии и Мексики (10,7 миллиона).

Причины и географические направления иммиграции все время меняются. Так, в 1990-е – начале 2000-х годов основной поток шел из Казахстана и стран Центральной Азии. Он был обусловлен прежде всего массовой репатриацией из этих регионов этнических русских. К 20-м годам ХХI столетия количество репатриантов практически сошло на нет, и поток иммигрантов сократился более чем в два раза.

С 2015-го начал складываться новый тренд – Украина, давшая почти половину миграционного прироста (47 %). Причины – Евромайдан и последующие события. Доля Казахстана сократилась до 10 %, стран Центральной Азии – до 8 %.

Существенно просели показатели в период пандемии. Основным донором по-прежнему оставалась Украина (около 47 %). Второе место – около 41 % – заняли страны Центральной Азии.

Россия как наиболее крупная и развитая экономика Евразийского экономического союза (ЕАЭС) долгое время была привлекательной для граждан Казахстана, Белоруссии, Киргизии и Армении. Миграционный прирост неуклонно рос вплоть до начала пандемии. В 2019 году на миграционный учет у нас поставили 19,518 миллиона. В 2020 году – всего 9,802 миллиона, но в 2021-м были зарегистрированы почти 14 миллионов человек. Из них порядка 9,5 миллиона иммигрантов приехали на заработки.

Десятилетиями в обмене населением со странами ЕАЭС соотношение между числом прибывших и выбывших из России сокращается. Значительное число мигрантов находит здесь вторую родину. Так, с 2016-го по 2022 годы гражданами РФ стали около 3 миллионов (2 969 555) иностранцев. Большинство из них – граждане Украины. На втором месте – мигранты из Таджикистана, на третьем – граждане Республики Казахстан, на четвертом – граждане Республики Армения.

Теперь об эмиграции. О ней говорится много, порой не всегда корректно. Появляются и откровенные спекуляции. Для оценки реальных данных о ней мы руководствовались следующими принципами.

1. Среди всех выбывших за рубеж учитывались исключительно граждане РФ.

2. Особое внимание при анализе уделялось традиционным странам эмиграции россиян. Сопоставлялись масштабы эмиграции до 2010 года включительно с масштабами после изменений учета в 2011-м.

3. Сопоставлялись данные о числе выехавших россиян в определенные страны со статистикой въезда из РФ в них.

Итак, в новейшей истории России следует выделить четыре волны эмиграции.

Первая волна (1991–1998). Эмигранты из России устремились в США, Канаду, Европу. Важным каналом стала репатриация немцев в Германию, евреев в Израиль, греков в Грецию, которая стимулировалась политикой стран приема. Активизировалась брачная эмиграция российских женщин, началось усыновление иностранцами российских детей. Масштабы эмиграции на постоянное место жительства за границу в этот период, по российским данным, составили 2,1 миллиона человек.

Вторая волна эмиграции (1998–2008). Количество граждан, выехавших на постоянное место жительства за границу в этот период, по российским данным, составило около 1 миллиона человек. Масштабы эмиграции снизились, поскольку многие страны Запада ограничили для граждан РФ возможности получения статуса беженца.

Третья волна (2008–2021). Основная причина – экономическая. Однако эмиграция в эти годы приобретала и политические аспекты. В нее включились россияне из провинции, люди со средним уровнем образования, молодежь.

Четвертая волна (с 2022 года) обусловлена событиями на Украине и частичной мобилизацией в России. Основными странами эмиграции стали соседние и близлежащие государства с безвизовым режимом, прежде всего Казахстан, Грузия, Армения, Киргизия Турция, Таджикистан, а также Финляндия и страны Балтии (до закрытия границ в сентябре-октябре 2022 года). По разным оценкам, за 2022-й из России эмигрировали от 300 до 700 тысяч человек. Большинство эмигрантов – выходцы из крупных городов, с высоким уровнем образования, мужчины, занятые в сервисных отраслях экономики. Многие эмигранты из России используют приграничные страны бывшего СССР как транзитные и пытаются эмигрировать в страны Западной Европы и США.

Расчеты показывают, что в 1991–2021 годы Россию покинули около 7,9 миллиона человек. Однако если данные скорректировать на основе статистики принимающих государств, то эту цифру следует увеличить как минимум в два раза, то есть реальные масштабы эмиграции из России могли составлять не менее 15–16 миллионов человек. Учитывая, что каждый четвертый эмигрант имел высшее образование, то прямые демографические потери высококвалифицированных специалистов составили 3,75–4 миллиона человек.

Текст: Станислав Фиолетов.

Источник: мультимедийный портал «Поиск».

Немного подзабыл. Как не спутать рассеянность и начало болезни Альцгеймера

Невролог Парфенов рассказал о новых методах диагностики болезни Альцгеймера

Анна Урманцева

Можно ли сейчас диагностировать болезнь Альцгеймера на ранней стадии и какие анализы позволяют это сделать? Почему в России так редко ставят этот диагноз? Что назначают на начальных стадиях болезни? Какие из препаратов, проходящих сейчас испытания, являются самыми перспективными? Что нужно делать, чтобы замедлить надвигающуюся деменцию при болезни Альцгеймера в интервью «Газете.Ru» рассказал врач-невролог, директор Клиники нервных болезней им. А.Я. Кожевникова Сеченовского университета, профессор Владимир Парфенов.

— Владимир Анатольевич, болезнь Альцгеймера считается наследственным заболеванием?

— Есть разные формы этой болезни. Когда болезнь появляется в относительно молодом возрасте (до 65 лет), она значительно чаще связана с наследственностью, чем более распространенная форма, возникающая в старческом возрасте.

Также есть наследственная предрасположенность и для позднего развития заболевания, — она связана с аполипопротеином Е4 (белок, участвующий в метаболизме жиров в организме). Впрочем, мы еще не все знаем о наследственности в отношении этого заболевания.

— Какова главная гипотеза возникновения этой болезни?

— В настоящее время доминирует бета-амилоидная гипотеза. Согласно ей, в мозге пациента, страдающего болезнью Альцгеймера, накапливается бета-амилоид (это пептид – короткий фрагмент белка) в виде так называемых амилоидных бляшек.

Бета-амилоид откладывается между нейронами и оказывает на них токсическое воздействие. Второй патологический механизм при болезни Альцгеймера — это образование тау-протеина, — белка, нити которого начинают объединяться между собой, образуя нейрофибриллярные клубки внутри нервных клеток. Кроме того, есть нарушения обмена кальция, возможно усиление заболевания вследствие сосудистой патологии мозга, есть влияние сахарного диабета. Поэтому болезнь Альцгеймера иногда называют сахарным диабетом III типа.

— Время от времени появляются научные статьи про то, что бета-амилоидная гипотеза не верна. Что вы думаете на этот счет?

— Действительно она многое не объясняет. Тем не менее, сейчас уже появились первые антиамилоидные препараты, – и они работают. В июне прошлого года FDA (Food and Drug Administration — агентство Министерства здравоохранения и социальных служб США) зарегистрирорвала Адуканумаб — первый препарат для лечения болезни Альцгеймера на ранней стадии. Правда у него много побочных эффектов. В январе этого года получены клинические данные об эффективности Леканемаба. Сейчас еще тестируется очень много лекарственных средств. Мы, как клиника, специализирующаяся на ведении пациентов с болезнью Альцгеймера, участвуем в разных испытаниях.

— Вот к вам в клинику приходит пациент с ухудшением памяти. Может быть, это просто рассеянность. Что у него выясняют прежде всего? Какие исследования проводят?

— Первым делом выясняем, как эта заболевание развивается. Для постановки диагноза необходимо полное клиническое обследование пациента. Оно включает выяснение анамнеза, клинических особенностей, сопутствующих заболеваний. Важно установить, какие лекарства пациент принимает в данный момент, — возможно, после отмены препаратов состояние улучшится. Также поводятся нейропсихологическое тестирование, оценка его поведения, бытовой и социальной активности. Например, если есть депрессия, то она может быть причиной ухудшения памяти. Проводится опрос ближайших родственников, назначаются лабораторные исследования: анализы крови, функции печени, почек, уровня витамина В12. Дальше делается МРТ головы в определенных проекциях. А потом, если диагноз не ясен, есть специальные методики, с помощью которых находят биологические маркеры болезни Альцгеймера.

— Какие это маркеры и где их ищут?

— Существует исследование цереброспинальной жидкости (ликвора) на содержание в ней бета-амилоида и тау-протеина. При болезни Альцгеймера содержание бета-амилоида в церебральной жидкости снижается, а тау-протеин, наоборот, повышается, что отражает гибель нервных клеток. А бета-амилоид снижается, потому что он накапливается в головном мозге. Кроме этого, существуют методики, которые еще широко не используются в нашей стране.

— Какие это методики?

— Позитронно-эмиссионная томография (ПЭТ) с определенным веществом позволяет прижизненно выявить чрезмерное накопление бета-амилоида в головном мозге.

— То есть, с помощью ПЭТ можно прямо увидеть бета-амилоид в мозге человека?

— Да, но это дорого. Исследование бета-амилоида в ликворе будет намного дешевле и проще, а точность его сравнима с ПЭТ.

— Почему же в России не распространены такие исследования?

— Ну начнем с того, что у нас в России болезнь Альцгеймера очень редко диагностируется. В прошлом году неврологами она зарегистрирована менее чем в 10 тысячах случаев.

— Как же так, во всем мире объявили чуть ли не эпидемию болезни Альцгеймера, а у нас она редка?

— Просто российские врачи плохо знают это заболевание, правильный диагноз ставится редко. Обычно психиатры ставят этот диагноз, но уже на самой последней стадии, когда человек слабоумен и речь идет о его дееспособности. А вообще

в нашей стране, по разным подсчетам, вместо 10 тысяч, полтора миллиона таких пациентов.

— Какой же диагноз ставится сейчас в нашей стране чаще всего пациентам с начинающимся слабоумием?

— Сосудистая патология мозга. Думают, что слабоумие от сосудов, — от атеросклероза, гипертонии. Да это тоже факторы, но они неглавные. «Сосуды» являются причиной примерно в 15-20% случаев слабоумия. Чтобы поставить диагноз «сосудистая деменция» нужно обязательно делать МРТ головы.

— Быть может внешне сосудистую деменцию от болезни Альцгеймера действительно трудно отличить?

— Врачи, которые занимаются диагностикой болезни Альцгеймера, не ошибутся в девяти из десяти случаев, используя данные клинического обследования и МРТ головного мозга.

— Вернемся к первому приему человека, который почувствовал, что его память начала сдавать. В нейропсихологическое тестирование входит оценка памяти?

— Конечно. Используется тест с запоминанием 10-12 слов.

— Но запомнить 12 слов сложно даже для молодого человека. Разве это не так?

— Если вы ошибетесь, то мы начинаем подсказывать. Допустим мы попросили запомнить пять слов: «кузнечик» — «грузовик» — «блюдце» — «лимонад» — «кинотеатр». Если пациент забыл слово «кузнечик», врач спрашивает: а было ли у нас какое-то насекомое? Если подсказки помогают, то это может быть вариантом нормы. А вот для пациента с болезнью Альцгеймера семантическая подсказка не работает. Для него, что «кузнечик», что «муравей», что «таракан». Он обычно не вспомнит слово через несколько минут.

— После такого тестирования становится понятна степень деменции?

— Или ее отсутствие. Если результаты не выходят за пределы нормы, но пациент жалуется на нарушение памяти, то ставится диагноз «субъективное когнитивное расстройство». Если результаты показывают умеренное снижение памяти и других когнитивных функций, то устанавливается диагноз «умеренное когнитивное расстройство». При выраженных нарушениях памяти и других когнитивных функций определяется «выраженное когнитивное расстройство (деменция)».

— А субъективное и умеренное когнитивное расстройство надо уже начинать как-то лечить?

— Да. Есть лекарственные и нелекарственные методы терапии. Нужно также разобраться с сопутствующими заболеваниями. Например, гипертония и сахарный диабет должны хорошо корректироваться. Мерцательная аритмия – тоже фактор. Физическая и умственная активность должна быть регулярной. Если есть депрессия, – то можно применить психотерапию и антидепрессанты. Проверить уровень витамина В12.

— А если у человека ухудшение памяти из-за дефицита В12, то как быстро ее можно восстановить?

— За месяц. Дефицит В12 может наблюдаться у вегетарианцев, он может быть у диабетиков, которые принимают Метформин, он может возникнуть из-за каких-то нарушений усвояемости витамина В12 и многих других причин.

— А физическая активность? Сколько ее нужно?

— Минимум 30 минут, 3 раза в неделю. И это может быть просто ходьба. Чем больше физической активности, тем лучше.

— Есть все же поставлен диагноз: болезнь Альцгеймера. Что в этом случае назначают?

– С целью улучшения памяти и других когнитивных функций пациенту с болезнью Альцгеймера назначают ингибиторы ацетилхолинестеразы (Донепезил, Ривастигмин, Галантамин) и(или) Мемантин. Вот эти препараты могут улучшить когнитивный статус и эмоциональное состояние, повседневную активность, облегчить жизнь ухаживающих людей. Они назначаются на всех стадиях деменции.

— Согласно прогнозам к 2050 году в мире будет в 3 раза больше пациентов с болезнью Альцгеймера. Какой препарат или метод лечения вы считаете наиболее перспективным в отношении этой болезни?

— Образ жизни. Если уж суждено заболеть, то процесс можно значительно замедлить.

Прежде всего, нужно работать и получать от этого удовольствие. Иметь достаточную физическую нагрузку, нормальный вес, правильно лечить имеющиеся болезни (гипертония, сахарный диабет и другие), радоваться жизни, справляться со стрессами. А что касается специфической терапии, лекарств, – это медицина будущего.

Россия > Образование, наука. Медицина > gazeta.ru, 2 мая 2023 > № 4362558 Владимир Парфенов

Экспорт Ирана в ЕАЭС вырос на 27%, а импорт сократился на 60%

В 2022–2023 финансовом году Иран продал 6,37 млн. тонн товаров на сумму 3,25 млрд. долларов США со странами-членами Евразийского экономического союза.

Последние данные, опубликованные Таможенной администрацией Исламской Республики Иран, показывают, что Иран продал 6,37 млн. тонн товаров (исключая экспорт сырой нефти) на сумму 3,25 млрд. долларов США с государством-членом Евразийского экономического союза, зафиксировав снижение веса на 51,44% и 42,27% и стоимости, соответственно, по сравнению с предыдущим годом.

Россия была основным торговым партнером среди членов ЕАЭС в этот период с обменом товаров на 4,04 млн. тонн на сумму 2,32 млрд. долларов. За ней следуют Армения с 1,47 млн. тонн на сумму 478 274 долларов США и Казахстан с 750 955 тоннами на сумму 320 145 долларов США, сообщает Financial Tribune.

Экспорт Ирана в ЕАЭС составил 3,44 млн. тонн на сумму 1,48 млрд. долларов, увеличившись на 24,32% и 27,2% по весу и стоимости, соответственно.

Высокопоставленные республиканцы HFAC призывают к дальнейшим санкциям против Ирана

Выдвигая неоднократные безосновательные претензии к оборонному сотрудничеству между Ираном и Россией, высокопоставленные законодатели США призвали ввести дополнительные обязательные санкции против Ирана.

Высокопоставленные республиканцы в комитете Палаты представителей по иностранным делам написали в письме госсекретарю Тони Блинкену в среду, что администрация обязана, в соответствии с ранее существовавшим законодательством США, ввести дополнительные санкции против Ирана в ответ на то, что они назвали поддержкой России и углублением отношения между двумя врагами США, сообщает Insider.

Письмо от председателя HFAC Майка МакКола (R-TX), председателя подкомитета по Ближнему Востоку, Северной Африке и Центральной Азии Джо Уилсона (R-SC) и председателя подкомитета Европы Тома Кина (R-NJ) представляет собой последнее усилие Конгресса США. Республиканцы настаивают на том, чтобы администрация ужесточила санкции против Ирана.

Делая неоднократные необоснованные заявления о сотрудничестве между Ираном и Россией в области обороны, в письме в среду содержится призыв ввести дополнительные обязательные санкции в отношении Ирана в соответствии с Законом о противодействии противникам Америки посредством санкций (CAATSA), принятым Конгрессом в 2017 году для подавления России, Ирана и Северной Кореи.

«Растущая угроза, исходящая от партнерства России и Ирана, требует безотлагательного реагирования. В дополнение к санкциям и экспортному контролю мы призываем вас вести активную дипломатию с союзниками и партнерами, чтобы убедиться, что они понимают значение и угрозу этого нечестивого союза», — говорится в письме.

Что касается завершения контракта Ирана на покупку самолетов Су-35 у России, законодатели написали: «Россия, продвигающая передачу Су-35, теперь с тревогой предполагает, что Россия приняла стратегическое решение о том, что Иран будет ее безальтернативным военно-техническим партнером. в регионе".

Тегеран подчеркивает, что сотрудничал с Россией в сфере обороны на протяжении многих лет задолго до начала войны на Украине. Иранские официальные лица всегда утверждали, что Исламская Республика Иран не поддерживает войну против Украины. В нем говорится, что он никогда не поставлял иранское оружие России для использования в войне против Украины.

Облачная миграция MIND поселилась в облаке "МегаФона"

Павел Королев

Оператор связи "МегаФон" стал первым в России облачным провайдером, который внедрил инструментарий кроссплатформенной миграции MIND. Он позволяет в автоматическом режиме менять облако или ЦОД, избавляясь от vendor-lock. На Западе большинство подобных решений, ликвидирующих зависимость от облачного провайдера, скупили глобальные гиперскейлеры.

Большинство крупных облачных провайдеров - от западных Amazon Web Services (AWS), Google Cloud или Microsoft Azure до российских SberCloud, Yandex.Cloud или VK Cloud создают уникальные протоколы, функции и сервисы, которые делают переход клиента от них к конкуренту сложной и дорогостоящей процедурой. Такая ситуация искусственной привязки к поставщику облачных услуг называется vendor-lock и регулярно вызывает протесты со стороны корпоративных заказчиков.

Российская компания "Майнд Софт" (MIND), созданная в мае 2021 г., разработала набор инструментов для миграции виртуальной инфраструктуры между любыми облаками. Они позволяют переносить виртуальные серверы, работающие под управлением операционных систем Windows, Linux (в версиях Ubuntu, Centos, Debian, RHEL, SUSE, Oracle Linux, а также в отечественных дистрибутивах "Альт Сервер", AstraLinux и РЕД ОС). По данным ComNews, при помощи инструментария MIND российские корпорации уже провели миграцию 4000 виртуальных серверов из зарубежных облаков в отечественные.

"В условиях меняющегося технологического мира многие компании стремятся к независимости от конкретных облачных провайдеров и платформ виртуализации, но им мешает технологическая сложность и тенденция к vendor-lock со стороны крупных провайдеров", - сообщает MIND на корпоративном сайте. По заверению "МегаФона", этот инструмент автоматизирует 95% рутинных операций.

"Уход с российского рынка крупных зарубежных IaaS- и PaaS-провайдеров только усилил спрос на импортонезависимые аналоги и инструменты, с помощью которых можно оперативно перенести ИT- инфраструктуру на альтернативную платформу. В партнерстве с компанией MIND Software мы предоставляем клиентам индивидуальные сценарии миграции, что позволяет решить даже самые сложные задачи", - говорит директор по развитию облачных и инфраструктурных решений ПАО "МегаФон" Александр Осипов.

Стартапы с продуктом для легкой миграции между разными облачными провайдерами возникали и на Западе. Однако большинство из них быстро становились объектом поглощения того или иного крупного игрока облачного рынка, поэтому ситуация с vendor-lock в мире не улучшается.

Например, в сентябре 2021 г. Hewlett Packard Enterprise (HPE) за $374 млн купила крупнейшего независимого разработчика продуктов для управления облаками и миграции между ними. HPE встроила сервисы Zerto в облачную платформу HPE GreenLake.

AWS в январе 2019 г. поглотила израильскую фирму CloudEndure, которая обладала продуктами для миграции, резервного копирования и восстановления данных в облачных средах. Сумма сделки превысила $200 млн, при это до покупки являлась партнером AWS, со статусом Advanced Technology Partner.

В январе 2018 г. Deloitte Digital закрыл сделку по приобретению фирмы ATADATA - ее платформенный продукт ATAsphere обеспечивал управление и миграцию в облаках. Сумму сделки Deloitte не раскрыл.

Теоретически "МегаФон" может пойти путем AWS: начав с партнерства с MIND и встраивания ее продуктов в "Мегафон Облако", со временем поглотить эту компанию. Правда, обе стороны отрицают возможность такого сценария в будущем. "Мы не планируем отдавать предпочтение какой-либо технологии виртуализации или платформе. Наша задача - развивать инструменты кроссплатформенной мобильности для любой инфраструктуры современных ИТ-сервисов", - сообщил корреспонденту ComNews технический директор ООО "Майнд Софт" Антон Груздев.

"Сервис MIND поддерживает оба вида миграции - как в наше облако, так и в обратную сторону. Мы предоставляем в облаке широкий спектр услуг и не видим для себя рисков в том, что другие облачные провайдеры начнут сотрудничать с MIND, это один из инструментов автоматизации рутинных процессов. Нас полностью устраивает партнерское сотрудничество с данным вендором", - сообщил представитель пресс-службы ПАО "МегаФон" корреспонденту ComNews.

Директор по продуктам Beeline cloud (облачная платформа "Билайн бизнес" - структурного подразделения ПАО "ВымпелКом") Александр Михалюк прокомментировал ситуацию о сотрудничестве "МегаФона" и MIND: "На примере с западными облаками мы хорошо видим, что vendor-lock всегда был и остается риском. Когда у заказчика есть острая необходимость уйти, сделать это оказывается трудно. Поэтому переход в другое облако, действительно, сложен, но если есть команда профессионалов, все возможно. MIND - одно из немногих качественных отечественных решений по миграции, поэтому мы безусловно тоже заинтересованы в нем. Более того, уже прорабатываем совместный продукт. Что касается возможного поглощения "МегаФоном" компании MIND, то подобные риски всегда существуют на конкурентном рынке. Наша задача - их минимизировать, если такое произойдет и будет оказывать влияние на наш бизнес".

Минцифры включило решение MIND в реестр отечественного ПО в августе 2022 г., под названием "Программный комплекс MIND для обеспечения мобильности инфраструктуры прикладных сред". Конкурирующих программных продуктов с подобным названием в реестре нет. Однако в России имеется еще одно решение для автоматизированной миграции в любые российские и зарубежные облачные платформы - "Хайстекс Акура", которое создало московское ООО "Хайстекс". Этот продукт Минцифры внесло в реестр отечественного ПО в феврале 2023 г., назвав его "миграция между платформами виртуализации".

Произошло это после того, как два учредителя ООО "Хайстекс" - Николай Смирнов и Максим Боженко – вышли из его капитала, а основными собственниками компании стали Ольга Исаченкова (74% долей) и Юлия Рынденкова (22%). Ранее, в августе 2022 г., Николай Смирнов покинул кресло генерального директора "Хайстекса", а заняла его Юлия Рынденкова.

Де-факто бывшие учредители перевели бизнес в США, где действуют как фирма Hystax Inc., расположенная в городе Саннивейл (округ Санта-Клара, штат Калифорния). Этот же город указан как место нахождения в профиле Николая (Ника) Смирнова в деловой соцсети LinkedIn (он значится гендиректором Hystax). Тот же Саннивейл является местом пребывания и Максима (Макса) Боженко - в LinkedIn он отметил себя как технического директора Hystax. 24 марта 2023 г. данные о Николае Смирное и Максиме Боженко как учредителях ООО "Хайстекс" удалены из ЕГРЮЛ.

В марте 2020 г. о партнерстве с "Хайстекс" договорилась компания "Яндекс.Облако". Правда, она предлагает функциональность продукта "Хайстекс Акура" исключительно для миграции из других облаков в "Яндекс.Облако".

По данным ФНС, выручка ООО "Хайстекс" в 2022 г. составила 108,23 млн руб., что почти на 70% больше, чем в 2021 г. (тогда компания заработала 33,37 млн руб.). Выручка ООО "Майнд Софт" в 2022 г. составила 184,18 млн руб. (финансовые данные за 2021 г. - год основания компании - в ФНС отсутствуют).

Совладельцами ООО "Майнд Софт" с января 2023 г. являются Денис Каржавин (32% долей), Алексей Тришин (25%), Дмитрий Делюкин (21,5%) и Антон Груздев (21,5%).

Россия > СМИ, ИТ > comnews.ru, 2 мая 2023 > № 4360049

Симфония №70: Валерий Гергиев принимает поздравления по случаю юбилея

Мария Бабалова

Самый знаменитый из современных российских дирижеров - Валерий Гергиев 2 мая отмечает 70-летие. Празднование юбилея, будет устроено с размахом, соразмерным масштабу личности виновника торжества. Всех гостей ждет гала-концерт в Петербурге. Официально поздравительные акценты смещены: если верить афише, то праздничный вечер посвящен другой дате - 10-летию Новой сцены Мариинского театра. В такой изящной "подмене" круглых дат есть и легкое лукавство, дарящее ощущение молодости, и абсолютная справедливость, ибо имя Валерия Гергиева давно стало счастливым синонимом Мариинского театра, который он возглавил в возрасте 36 лет.

Во славу русской музыки

Гергиев - выдающийся музыкант и менеджер. Харизматичный и отчаянный, он сумел сделать все происходящее в ведомом им Мариинском театре общенациональным событием, к тому же известным на весь мир. А все начиналось, как вспоминал Валерий Гергиев в одном из наших интервью, с полного неведенья: "Не могу забыть свой первый приезд в Нью-Йорк в 1992 году. На пресс-конференции мне разве что только в лицо не смеялись. Американцам было смешно узнать, что, оказывается, есть не только Кировский балет, но и опера"…

Силой вдохновения Валерия Гергиева прекрасной мариинской традицией стало масштабное празднование юбилеев великих русских композиторов: 100-летия Дмитрия Шостаковича в 2006 году, 175-летия Петра Чайковского в 2015-м, 125-летия Сергея Прокофьева в 2016-м, 175-летия Николая Римского-Корсакова в 2019-м, 90-летия Родиона Щедрина в 2022-м году. И именно Гергиев русские оперы сделал неотъемлемой, а не эксклюзивно-экзотической частью мирового репертуара. И сегодня повсеместно на афишах оперных домов представлена наша опера, вопреки разговорам о "запрете русской культуры".

По инициативе Гергиева на сцену Мариинского театра вернулись и оперы Рихарда Вагнера. В 1997 году прозвучал "Парсифаль", не видевший российской сцены более восьмидесяти лет, два года спустя - "Лоэнгрин", а к 2003-му целиком поставлена грандиозная оперная тетралогия "Кольцо нибелунга". Это было первое после почти столетнего перерыва исполнение тетралогии целиком на отечественной сцене и первое в России - на языке оригинала. Этой постановке "Кольца" аплодировали в США, Южной Корее, Японии, Великобритании и Испании. Сегодня в репертуаре театра и другие вагнеровские оперы - "Тристан и Изольда", "Летучий голландец". А Симфонический оркестр Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева вышел на абсолютно иной уровень, исполняя уникальный филармонический репертуар - все симфонии Бетховена и Чайковского, сочинения Берлиоза, Брукнера, Малера, Стравинского, Мессиана, Дютийё, Уствольской, Канчели и многих других композиторов.

Под руководством Валерия Гергиева Мариинский театр превратился в масштабный театрально-концертный комплекс, не имеющий аналогов, который можно сравнить с ни на минуту не останавливающимся конвейером. В 2006 году был открыт Концертный зал, в 2013-м - Вторая сцена театра, а в начале 2016 года у Мариинского театра появился филиал во Владивостоке (Приморская сцена), а годом позже - и во Владикавказе. Среди других проектов Валерия Гергиева, реализованных в театре, например, лейбл Mariinsky. Начиная с 2009 года, к настоящему моменту под его маркой записано уже более тридцати дисков. Подобным размахом не может похвастаться ни один другой оперный театр мира... Очевидно, Санкт-Петербург стал реальной культурной столицей России во многом благодаря как раз Гергиеву.

Под осетинским солнцем

Но ограничиваться одним, даже самым масштабным делом не в правилах маэстро. Молва утверждает, что Гергиев способен трижды за сутки выступить в разных частях света. О его мистической работоспособности слагают легенды и сочиняют анекдоты: маэстро умеет телепортироваться, вообще не нуждается в еде и отдыхе, спит всего лишь три-четыре часа в сутки. И только ставшая уже почти обязательной задержка каждого выступления, как минимум, минут на 20, да иногда появляющаяся на его лице трехдневная щетина выдает нехватку времени. А может, это элемент брутально-делового имиджа?..

На вопрос: откуда он черпает силы для работы в неизменном режиме нон-стоп? Отвечает: "Я вырос в таком регионе, где близость к горам и большая заряженность кислородом и солнцем...".

Валерий Абисалович Гергиев родился в многодетной семье (у него есть две сестры) Абисала Заурбековича Гергиева и Тамары Тимофеевны Лагкуевой в Москве, но детство провел в Орджоникидзе (ныне Владикавказ). О своем отрочестве в одном из наших интервью маэстро вспоминал так:

- Меня спокойно воспитывали родители и педагоги, никакого вундеркинда из меня никто не пытался сделать. Но в возрасте 14 лет, когда я неожиданно потерял отца - у нас отец умер очень молодым, ему было 49 лет, - я почувствовал, что мне не хочется видеться со многими людьми. А вместо этого хочется все время быть наедине с какими-то музыкальными произведениями. И я стал очень много тогда играть. Даже уходил на ночь в училище. Много играл Бетховена. Наверное, мой юный организм тогда нуждался в такой вот защите. Я это помню до сих пор очень остро. Помню рояль, точнее, пианино, и в каких классах сидел, что играл, пошел ли дождь или был холодный пронизывающий ветер. В тот момент почувствовал, что определился с выбором. Я даже тогда не знал, что это - профессия или призвание. У меня таких слов не было в лексиконе. Я был просто учащийся. Но тогда все и решилось.

В 1972 года Валерий Гергиев становится студентом Ленинградской консерватории в классе легендарного профессора Ильи Мусина. В 1976-м, в 24 года сенсационно завоевывает Гран-При конкурса Герберта фон Караяна, а год спустя впервые встает за пульт тогда еще Кировского театра, который уже через 11 лет поведет он к новым вершинам под возвращенным историческим названием Мариинский…

Мариинская доминанта

При этом Гергиев еще с 1995 по 2008 год занимал пост главного дирижера Роттердамского филармонического оркестра, с 2007 по 2015 год - Лондонского симфонического оркестра. В 2015-2022 годах маэстро возглавлял Мюнхенский филармонический оркестр, в 2018-2022 - Оркестр Музыкального фестиваля Вербье. Был вдохновителем и руководителем "Гергиев-фестиваль" в Роттердаме, Музыкального фестиваля в Миккели и "360 градусов" в Мюнхене. По версии журнала The Times Гергиев заслужил место в рейтинге сотни самых влиятельных людей мира. А только перечисление всех его российских и международных премий и наград - это отдельная энциклопедическая статья.

- Сегодня судьба Мариинки не зависит от выступления заморских звезд. Естественно, было бы здорово, если бы они все выступали у нас. Но Мариинский сейчас зависит от того, удастся ли сохранить и приумножить творческий потенциал коллектива, и модернизировать техническую и административную часть театра, - констатирует Валерий Гергиев. И как тут не заметить, что историческая сцена Мариинского театра очень ждет давно обещаемую реконструкцию.

- Мариинский театр сейчас, может быть, самый сильный театр в мире, - убежден Валерий Гергиев. - Многие театры пользуются плодами нашей работы просто отчаянно. Они не представляют своих афиш без мариинских певцов - Анны Нетребко, Ильдара Абдразакова и многих других, - замечает маэстро.

Единственный

Сегодня, когда политика разрушительным вихрем ворвалась в его судьбу, и он оказался за персональным "железным занавесом", его жизнь не стала менее насыщенной и смыслообразующей. Потому что Валерий Гергиев взвалил на себя большую часть нашего музыкального мира. На его попечении основанные им и форум "Звезды белых ночей", и Московский Пасхальный фестиваль. А с 2011-го года он еще и возглавляет оргкомитет Международного конкурса им. П.И. Чайковского. И как бы спорно не выглядела идея объединения Большого и Мариинского театров в художественном плане, что время от времени повисает в воздухе, тот факт, что Валерий Гергиев не поставил до сих пор ни одной оперы в Москве кажется абсурдным. И напоминает историю о том, что великий итальянский дирижер Риккардо Мути дебютировал в нью-йоркском театре Metropolitan Opera только в 70 лет. Но то было противостояние гигантов, так как тогда Met возглавлял не менее великий Джеймс Левайн. А у нас Валерий Гергиев единственный!

Порой кажется, что он знает секрет того, как объять необъятное. При этом Валерий Гергиев не любит, когда его, например, называют "министром музыки" или "менеджером" и объясняет:

- Просто я решаю какие-то вопросы, потому что мне хочется, чтобы в России был сильный театр, если для этого надо не только дирижировать, то так и поступаю. Вот и все... Перед вами человек, который прошел через все соблазны, искушения, колокольные звоны и западного мира, и восточного. Но для меня было и остается главным то, что я буду делать дома. Дома - это не только в Петербурге или в Москве, это в России в целом. И для меня, например, очень ценно, что Московский Пасхальный фестиваль набрал серьезный ход в грандиозном общероссийском масштабе. Я точно не подсчитывал, но, думаю, что уже более чем в 50 регионах страны я побывал вместе с коллективом Мариинского театра, хотя это очень непростая организационная задача… И для меня лично очень важно, что фестиваль неизменно завершается 9 мая: мой отец прошел войну с первого до последнего дня.

И уже на следующий день после торжества Валерий Гергиев вместе с Симфоническим оркестром Мариинского театра вернутся на маршрут Пасхального фестиваля. Днем выступление в Череповце, вечером - в Вологде и далее по два концерта в день в разных городах: Тула и Калуга; Липецк и Воронеж; Пенза и Саранск без пауз и остановок. Точная программа концертов еще по одной гергиевской традиции станет известна только на финальных аплодисментах. Но публика безоговорочно доверяет маэстро. За дирижерским пультом он - настоящий гений. Под его руками музыка, как лава полна невероятной сакральной энергией и такими запредельными душевными переживаниями, что публика в зале сидит не пошелохнувшись, ощущая соприкосновение с чем-то поистине божественным. "Музыка пробуждает во мне самое низкое чувство - чувство рабства, - признается Валерий Гергиев. - Она - единственная дама, у ног которой я, наверное, буду оставаться до конца жизни".

Аскар Акаев, первый президент Кыргызской Республики, профессор МГУ

Загадка Гергиева - в волшебных числах Фибоначчи

Поскольку я провел лучшие годы своей жизни в Ленинграде, - учился, а затем работал там в 1960-70-е годы, меня всегда живо интересовала культурная жизнь этого прекрасного города на Неве. В 1970-е мы с женой Майрам регулярно посещали симфонические концерты под руководством великих дирижеров Евгения Мравинского и Юрия Темирканова в Ленинградской филармонии - это всегда большой праздник и источник вдохновения. Позже, когда мы уже обосновались и трудились в родном Кыргызстане, услышали имя выпускника Ленинградской консерватории, талантливого дирижера Валерия Гергиева.

Впервые я познакомился лично с Валерием Гергиевым ровно 30 лет назад в 1993 году уже в Санкт-Петербурге, куда был приглашен тогдашним мэром Анатолием Собчаком на празднование 290-летия города. Валерий Абисалович дал великолепный концерт силами Мариинского театра. К тому времени он уже был признанным дирижером и удостоен Государственной премии России. В тот год он также был назван "Лучшим музыкантом России". Первое же знакомство переросло в дружбу, благодаря моему великому земляку - оперному певцу Булату Минжылкиеву, который в 1990-е годы работал в труппе Мариинского театра по личному приглашению Валерия Гергиева. Булат Минжылкиев - народный артист СССР, обладавший царственным голосом, могучим и красивым - пел на лучших оперных сценах мира, в Большом театре, в частности, царя Бориса в опере "Борис Годунов".

Я математик, а у математиков распространено поверье, что жизнь истинно великих творцов науки и культуры расписана свыше, причем, самые значимые события происходят в года, соответствующие знаменитым числам Фибоначчи, их которых деятельной человеческой жизни соответствует следующий набор: 13, 21, 34, 55 и 89. Конечно же, в реальной жизни конкретного человека естественны отклонения на два-три года. Жизнь нашего сегодняшнего славного юбиляра Валерия Гергиева очень хорошо вписывается в этот ряд волшебных чисел Фибоначчи. Судите сами.

Валерий Абисалович как-то вспоминал, что ему было 10-11 лет, когда его первая учительница по классу фортепиано в детской музыкальной школе увидела в нем будущего дирижера, а вовсе не пианиста. А это уже было попадание юного музыканта в таинственный мир чисел Фибоначчи.

К 21 году он уже сформировался как талантливый музыкант и многообещающий дирижер. Еще студентом консерватории Валерий Гергиев в 22 года (1975) стал лауреатом Всесоюзного конкурса дирижеров в Москве, а год спустя - одержал блестящую победу на престижном международном конкурсе им. Герберта фон Караяна в Берлине (1976), что возвестило музыкальному миру о рождении музыканта и дирижера мирового класса!

В 35 лет (1988), как один из лучших дирижеров Советского Союза, Валерий Гергиев, уже заслуженный деятель искусств России (1983), был избран главным дирижером прославленного Мариинского театра в Ленинграде, который тогда переживал трудные времена. Фактически он уже трудился в этой должности с 1987-го. Несмотря на невероятные трудности турбулентных 1990-х, он вывел Мариинский театр на уровень лучших оперных домов мира. Я помню, как в начале 2000-х годов, мои немецкие друзья с восторгом и восхищением отмечали, что только в Мариинском театре можно услышать все оперы Рихарда Вагнера.

А в 55 лет (1998) Гергиев - уже прославленный дирижер, народный артист России, трижды лауреат Госпремий, был награжден орденом "За заслуги перед Отечеством IV степени". Действительно, есть огромная заслуга Валерия Абисаловича в том, что богатейший мир русской музыки в современную эпоху продолжает открываться и Западу, и Востоку. Два года спустя Валерий Гергиев вошел в список 100 самых влиятельных людей планеты по версии журнала "Тайм", как посол российской музыки и один из ведущих дирижеров мира.

В 60 лет (2013) он был удостоен высокого звания Героя труда России. Это закономерное признание необычайного таланта и фантастической работоспособности. Он относится к категории волшебников музыки, гипнотически притягивающих публику. Ходит легенда о том, что маэстро Гергиев способен трижды за сутки выступить в разных частях света. Но это быль! Я сам свидетель одного из таких удивительных случаев, о чем не могу не рассказать.

На одной из встреч глав государств Шанхайской пятерки, это был еще 2000-й год, тогдашний председатель КНР Цзян Цзэминь обратился к президенту РФ Борису Ельцину и попросил его разрешения пригласить на открытие театра современной оперы в Пекине "лучшего дирижера мира Валерия Гергиева с его великолепным симфоническим оркестром и знаменитой оперной труппой". Одним из первых я оповестил маэстро об этом и попросил его по пути из Пекина остановиться в Кыргызстане и дать концерт памяти Булата Минжылкиева.

Исторический концерт Мариинского театра под руководством Валерия Гергиева на открытии Пекинского Большого Национального Театра пройдет лишь в 2008 году (стройка длилась почти десять лет). В зале присутствовало все высшее политическое руководство Китая. Был большой успех, о чем совсем недавно мы вспоминали с маэстро после одного из концертов Пасхального фестиваля в Зарядье.

Как говорили и о невероятном темпе жизни Мариинского оркестра и его руководителя, чему и я однажды был свидетелем. Представьте: после концерта в Китае вечером маэстро вылетел в Бишкек и прямо из аэропорта переехал в филармонию, где дал прекрасный концерт, и полетел дальше в свой родной Владикавказ. Поскольку маэстро Гергиев летел вслед за солнцем, то все эти три концерта прошли в один и тот же вечер. Совсем недавно маэстро вновь побывал в Китае ("кажется в 18-й раз") и дал концерт со своим оркестром в том же самом театре. На следующий день один мой китайский знакомый написал: "Приезжал маэстро Гергиев и подарил нам миг счастья и море радости, которых достаточно, чтобы прожить долгую и счастливую жизнь!".

Маэстро Валерию Гергиеву всего 70 лет. Я уверен, что его творческая вершина далеко впереди, ведь до следующего числа Фибоначчи еще 20 лет… Желаю, чтобы он и далее шел в гору путем указанным волшебными числами к своему "музыкальному Эвересту"!

Андрей Костин, президент-председатель правления ВТБ

Его искусство возвышает над сиюминутным даже в непростые времена

Валерий Гергиев принадлежит к плеяде выдающихся мастеров современной России. Наряду с безусловным авторитетом в профессии, приобретенным за многие годы беззаветного служения искусству, его отличают сила духа, твердость характера и репутация человека, верного принципам и долгу. Своей многогранной активной деятельностью он утверждает гуманистические идеалы, неизменно оставаясь образцом высокой гражданственности в жизни и творчестве.

Уникальность его дара подчеркивает факт, что он оказался соразмерен и в полной мере раскрылся именно в стенах главной петербургской музыкальной сцены - места "с именем", - впервые увидевшей его за дирижерским пультом 45 лет назад. Мариинский театр всегда славился яркими талантами, и Гергиев, несомненно, внес солидную лепту в его вековые традиции. Огромный системный труд и смелые художественные и управленческие решения стали основой, благодаря которой Мариинка сегодня по праву носит гордое звание одного из ведущих мировых центров и посланников российской культуры, успешно содействует развитию национальной гуманитарной сферы и делает нас как нацию духовно богаче, совершеннее и сильнее.

Благодаря Валерию Абисаловичу искусство продолжает объединять людей, придавать им уверенности, возвышать над сиюминутным, особенно в наше непростое время. Широкое общественное признание получила его патриотическая деятельность.

Банк ВТБ гордится долгосрочным партнерством с Мариинским театром, поддержкой других его знаковых проектов. Дорожу нашей личной дружбой и желаю уважаемому маэстро бесконечной энергии, новых творческих свершений на благо Отечества и мирового искусства, отличного юбилейного настроения, крепкого здоровья и благополучия!

Валерий Гергиев: "Музыка помогает и дает мне силы"

Виктор Александров (Самара - Ивановка - Тамбов - Смоленск)

Сегодня всемирно известный дирижер, народный артист России Валерий Гергиев отмечает свое 70-летие в Санкт-Петербурге на Новой сцене Мариинского театра, чье десятилетие с момента основания также приходится на эту дату.

В эти дни Валерий Гергиев вместе с Симфоническим оркестром Мариинского театра проводит грандиозный музыкальный тур по регионам России в рамках XXII Московского Пасхального фестиваля. Специальный чартерный поезд Пасхального фестиваля перевозит артистов по более чем трем десяткам городов нашей необъятной страны.

В Черноземье Симфонический оркестр Мариинского театра прибыл из Самары, где накануне дважды выступил на сцене Академического театра оперы и балета в рамках XXII Московского Пасхального фестиваля. Оркестр Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева давно уже стал желанным гостем городов Поволжья.

В Самаре долгое время российский маэстро проводил фестиваль "Мариинский", который первые несколько лет был посвящен Мстиславу Ростроповичу. Каждую новую встречу с Валерием Гергиевым и его легендарным коллективом самарцы ждут с нетерпением. Вот и этот апрельский, не по сезону жаркий день собрал многочисленную публику в Самарской опере. По сложившейся традиции дневное выступление оркестра было благотворительным.

Волшебные звуки увертюры Михаила Глинки к опере "Руслан и Людмила" погрузили публику в сказочную атмосферу пушкинской поэмы, а прозвучавшая затем увертюра к "Вильгельму Теллю" Джоаккино Россини навеяла патриотические настроения. Музыка австро-немецких романтиков по праву украшает универсальный репертуар оркестра Мариинского театра. Неслучайно Валерий Гергиев решил объединить Четвёртую ("Итальянскую") симфонию Феликса Мендельсона с Девятой (Большой) Франца Шуберта. Оба сочинения роднят песенное и танцевальное начало в сочетании с национальным фольклором.

Оркестр Мариинского театра поразил яркой выразительной игрой, гибкостью и безупречной ансамблевой дисциплиной. Каждая музыкальная фраза наполнялась естественным дыханием и благородством мысли. Следуя властному императивному жесту Валерия Гергиева, музыканты оркестра заряжались взаимной энергией и творческими эмоциями. Публика устроила петербургским артистам долгую и щедрую овацию.

В вечерней программе прозвучали Праздничная увертюра Дмитрия Шостаковича, Шестая "Пасторальная" симфония Людвига ван Бетховена и "Патетическая" Петра Ильича Чайковского. И снова оркестр показал высокий исполнительский уровень, колоссальную самоотдачу и максимальное погружение в материал произведений.

Вообще, удивительно, как музыканты сохраняют столько энергии и находят в себе силы для участия в новых концертных программах. А ведь репертуар оркестра Мариинского театра необъятен. В каждом городе коллектив играет новую программу, где-то она дублируется, где-то дополняется. Всем необходимо быть в тонусе и соответствовать качеству. Для маэстро Гергиева такой режим гастролей давно уже стал нормой и привычным творческим процессом.

Валерий Гергиев: "То время, которое навсегда связало меня с миром музыки я вспоминаю с особым трепетом. Важно сегодня продолжать выступать в регионах России. Мы вдохновения не ищем. Наша работа - выходить вместе с оркестром к публике. Мы несем ответственность перед композитором. Хватает нескольких секунд концентрации внимания и аплодисментов публики, которая приветствует оркестр. Меня волнуют произведения, которые я в данный момент собираюсь исполнить с оркестром. Музыка помогает и дает мне силы. Я никогда не оценивал себя - каким стал дирижером, но всегда отношусь беспощадно к себе после каждого концерта, а иногда и после каждого такта, когда дирижирую произведения Рахманинова или Пуччини, Бетховена или Брукнера, Моцарта или Чайковского. Музыканты в отличие от большинства мировых политиков лучше слышат звучание окружающего мира. Это тончайший, живой и очень естественный процесс, когда необходимо моментально оценивать и реагировать на всевозможные нюансы и оттенки музыки, которую в данный момент ты исполняешь с оркестром".

Уже больше тридцати лет Валерий Гергиев возглавляет крупнейший культурный центр нашей страны - Мариинский театр, который превратил в поистине настоящую музыкальную империю современной России.

Валерий Гергиев: "Самое сложное - родиться руководителем. А вот становиться им уже поздно. Этот процесс невозможно объяснить словами. Выходит один человек к пульту и здоровается с оркестром, но музыканты почему-то не смолкают. А с приходом другого дирижёра возникает мёртвая тишина. Мгновенно устанавливается взаимный контакт - как дирижер на кого посмотрел, что кому сказал. Руки здесь играют второстепенную роль. Необходимо иметь дирижёрский навык, благодаря собственной инициативе, взгляду, тону и манере разговора.

Валерий Гергиев: "Самое сложное - родиться руководителем. А вот становиться им уже поздно. Этот процесс невозможно объяснить словами. Выходит один человек к пульту и здоровается с оркестром, но музыканты почему-то не смолкают. А с приходом другого дирижёра возникает мёртвая тишина. Мгновенно устанавливается взаимный контакт - как дирижер на кого посмотрел, что кому сказал. Руки здесь играют второстепенную роль. Необходимо иметь дирижёрский навык, благодаря собственной инициативе, взгляду, тону и манере разговора.

А самое главное - внутреннее содержание, необходимое для этой концентрации. Оно и является залогом успеха в нашей профессии. Я верю в то, что наивысший дар - это дар Творца. Руководить громадным творческим коллективом также сложно как руководить государством. Мариинский театр ведёт свою историю с 1860 года. Мне выпала честь продолжать руководство театром с 1988 года. Мы объездили с нашей труппой практически весь мир, десятки стран и разных континентов. Если другие музыкальные коллективы России будут так же работать, как наша огромная творческая труппа, тогда концертно-театральное пространство будет переполнено самыми разными проектами.

Путешествуя с Пасхальным фестивалем по разным регионам нашей страны, я общаюсь с губернаторами. Мы всегда приходим к единому мнению - как создать более здоровые и прочные связи между нами, артистами и культурной общественностью в каждом из городов? Навязываться ни в коем случае нельзя, а вот протянуть руку помощи и дружбы можно".

В год юбилея Сергея Рахманинова впервые на тамбовской земле выступил симфонический оркестр Мариинского театра. Один из концертов состоялся в полдень на новой сцене Ивановского филиала Уваровского районного дома культуры. Валерий Гергиев впервые посетил Музей-заповедник С. В. Рахманинова "Ивановка". Это имение принадлежало родственникам композитора Сатиным. С июня 1890 по апрель 1917 года композитор почти каждый год жил и работал там.

Валерий Гергиев: "Что такое признание гения на родине и такие святые места как Ивановка? Сегодня все могло выглядеть совершенно иначе, если бы не человеческая забота и внимание. Тамбовский регион гордится именем Александра Ивановича Ермакова, который на протяжении полувека как зеницу ока оберегал Ивановку, иначе она могла оказаться в запустении. Не всегда власти регионов уделяют внимание таким святыням культуры, как усадьбы композиторов, писателей и художников. Роль таких колоссальных подвижников, как Александр Ермаков, чрезвычайно важна и необходима. Ивановке и Тамбову повезло жить и общаться с таким великим человеком. Память о нем мы сохраним навсегда в наших сердцах".

В Ивановском доме культуры Симфонический оркестр Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева исполнил Вторую симфонию Сергея Рахманинова.

Валерий Гергиев: "Судя по тому, как оркестр Мариинского театра играл Вторую симфонию Рахманинова в незнакомом для нас зале, было немало хороших моментов. Сергей Васильевич Рахманинов так много сделал для мировой и российской культуры, в том числе и для Америки и Европы. Он был человеком немногословным. Помню один из случаев в жизни Рахманинова-дирижера, когда ему необходимо было начать репетицию с Берлинским филармоническим оркестром в 11 часов утра. А в это время за пультом оркестра стоял не менее великий дирижер - Вильгельм Фуртвенглер - и дирижировал произведениями Хиндемита и Баха. Это продолжалось больше часа. Сергей Васильевич терпеливо ждал, а затем вышел на сцену, открыл крышку рояля и взял ре мажорный или до мажорный аккорд. Все моментально замолчали, не проронив ни слова! Таким образом, Рахманинов дал понять немцам, что ждать он не собирается. Тут же оркестр приступил с ним к репетиции. Наверное, этим объясняется очень многое в характере и натуре Рахманинова.

В Ивановке Сергей Васильевич не мог бывать после 1917 года. Здесь ему было комфортнее, чем где-либо, но так сложились исторические обстоятельства.

У Рахманинова были высочайшие гонорары за выступления. Он был в числе немногих, кто уже из Америки, находясь в эмиграции, переводил значительные суммы денег в Россию. Рахманинов имел огромное количество концертов, в том числе в знаменитом нью-йоркском Карнеги-холле. Эту сцену когда-то открывал великий Пётр Ильич Чайковский. Да, очень многие события происходят в этом зале и сейчас, но вот без тех двух могучих личностей его историю невозможно себе представить.

России необходимо суметь сберечь те несметные богатства, которыми так славится ее культурное прошлое. Ивановка - одно из таких мест. Я почувствовал здесь эту атмосферу, как здесь все дышит и пропитано музыкой Рахманинова".

России необходимо суметь сберечь те несметные богатства, которыми так славится ее культурное прошлое. Ивановка - одно из таких мест. Я почувствовал здесь эту атмосферу, как здесь все дышит и пропитано музыкой Рахманинова".

Вечером того же дня оркестр Мариинского театра встречала публика Тамбовского драматического театра. И снова в фокусе внимания была музыка Сергея Рахманинова. Этот концерт завершил 41-й международный музыкальный фестиваль Сергея Рахманинова на тамбовской земле. С 1993 года он получил статус международного. Ежегодно фестиваль собирает многочисленных друзей и поклонников, символизируя идею духовного единства и музыкальной соборности. Участие в его программе выдающегося дирижера современности Валерия Гергиева вдвойне почетно, тем более накануне юбилея великого маэстро, который он с размахом отметит в Санкт-Петербурге 2 мая на Новой сцене Мариинского театра. Эта же знаменательная дата совпадает с десятилетием со дня основания Мариинки-2. В торжественном гала-концерте в рамках Московского Пасхального фестиваля примут участие ведущие солисты оперы и балета, Страдивари-ансамбль, хор и Симфонический оркестр Мариинского театра.

Оркестр вместе с маэстро Гергиевым перед кратковременным возвращением в Санкт-Петербург уже успел посетить родину Михаила Ивановича Глинки - Смоленск, где выступил с программой из его произведений на сцене Смоленского областного театра драмы. Там же прозвучала Пятая симфония Сергея Прокофьева.

Второй этап пасхальных гастролей петербургских музыкантов охватит северные, центральные и приволжские регионы нашей страны. Завершится Московский Пасхальный фестиваль в День Великой Победы концертом в Большом зале Московской консерватории.

Россия. СЗФО > СМИ, ИТ > rg.ru, 2 мая 2023 > № 4359704 Валерий Гергиев

Премьера фильма "Дайте мне победить" состоялась на 45-м Московском Международном кинофестивале

Сусанна Альперина

В конкурсной программе документального кино 45-ого Московского международного кинофестиваля состоялась премьера фильма "Дайте мне победить" режиссеров Светланы Музыченко и Марии Финкельштейн (Мирошниченко). Всего в конкурсе было три документальных ленты из России.

"История российских тюрем. Владимирский централ" Юлии Бобковой стала, по мнению жюри, лучшей - ей был вручен приз "Серебряный Святой Георгий". Картине "Отцы" Юрия Мокиенко присудило свою награду жюри Гильдии неигрового кино и ТВ. Фильм "Дайте мне победить" остался без профессиональных наград, но первые зрители оценили его важность и значимость - на премьере очень хорошо и тепло приняли. Картина - своего рода открытие - такие в России снимают не часто, а до последнего времени вообще старались не говорить на тему, которая достаточно деликатна и болезненна одновременно.

Фильм рассказывает о том, что в январе 2023 года Россия впервые в своей истории готовилась принять Всемирные игры Специальной Олимпиады с участием атлетов с ментальными особенностями из 108 стран. Местом проведения зимних игр была выбрана Казань. Нашу страну должны были представлять 156 атлетов. Но жизнь внесла свои коррективы, и Всемирные Игры не состоялись. Жизнь спортсменов, их родителей, тренеров и всех причастных к развитию инклюзивного общества поделилась на "до" и "после".

Специальная Олимпиада России - это одна из крупнейших национальных программ, часть всемирного движения. В ней участвуют около 130 000 атлетов с интеллектуальными нарушениями. В России Специальную Олимпиаду возглавляет Ольга Слуцкер, она же - одна из главных героев картины. В самом начале фильма Ольга рассказывает о том, как приобрела в галерее Айдан Салаховой несколько картин, объединенных в один ряд, на которых "люди из Зазеркалья" - так иногда называют тех, у кого особенности развития, представлены в виде святых апостолов - участников Тайной вечери. Слуцкер повесила картины в своем известном на всю страну спортивном клубе, и часть его посетителей написали петицию с требованием их снять. Пришлось с ними разговаривать, пояснять, убеждать. И в итоге картины остались. Петицию отозвали. Ольга Слуцкер и в фильме поясняет и убеждает. Потому что, несмотря на то, что в нашем обществе произошли большие подвижки, отношение к людям с особенностями развития не всегда доброе и участливое.

В основе картины судьбы "людей из Зазеркалья" из разных городов России. Съемки проходили в Южно-Сахалинске, Уфе, Пензе, Костроме, Казани, Петербурге и Москве. Все эти спортсмены оказались наедине со своими мечтами, надеждами и достижениями. Как научиться жить и стремиться к новым победам и результатам, когда "с миром что-то не так", говорит одна из героинь, атлетка Ирина Никитина. В фильме есть титр, рассказывающий о вопиющем факте. Правительство Германии - страны-хозяйки Всемирных летних игр Специальной Олимпиады 2023 - отказало российским спортсменам с особенностями ментального развития в участии в соревнованиях. И обычному человеку, спортсмену тяжело такое пережить, особенно, если он готовился к Олимпиаде, - что уж говорить про тех, кто уязвим. Да, помимо обстоятельств, через которые прошли герои, фильм "Дайте мне победить" фокусируется и на такой проблеме, как уязвимость людей с когнитивными расстройствами. По данным ООН, до сих пор это самая незащищенная часть населения на планете.

"Дайте мне победить, но если я не смогу, позвольте мне быть смелым в этой попытке" - клятва атлета, впервые сказанная основательницей движения Юнис Кеннеди Шрайвер на открытии первой Специальной Олимпиады в 1968 году в Чикаго. Отсюда и название картины, которая поднимает очень много вопросов. Зрители слышат истории о нелегком детстве героев. Ранее в СССР такие люди жили в закрытых специальных учреждениях, до сих пор от многих из них отказываются родители.

В самое сердце бьет признание одного из отцов, что он хотел бросить семью, в которой родился такой ребенок - удержало лишь то, что сам рос без отца. А сколько отцов покинули семью в схожих ситуациях! Спорт оказался той волшебной силой, благодаря которой и герои, и их близкие почувствовали себя нужными и востребованными. Он помог им состояться и выжить. И не только на катках, стадионах и трассах, но и в профессиях, которыми они занимаются. Та же Ирина Никитина, помимо того, что достигла больших успехов в профессиональном спорте, работает и кондитером.

В фильме много редких архивных кадров. И из личных архивов героев, и тех, кто рассказывает про Юнис Шрайвер и тайну семьи Кеннеди - в ней замалчивалось, что одна из династии - Розмари, сестра Юнис - как раз человек с особенностями ментального развития. Юнис и ее сын, пережив личную травму, стали подвижниками, распространив движение в разных странах. Последователи нашлись и в России. Ольга Слуцкер рассказывает и о том, что амбассадорами Специальной Олимпиады стали ведущие спортсмены страны - Татьяна Навка, Александр Овечкин и другие. Но мероприятие в Казани, увы, не состоялось. На одном из кадров в финале фильма показаны разведенные мосты в Санкт-Петербурге как символ - мосты снова можно навести и поддержать этим тех, кто более всего в этом нуждается.

Команда фильма "Дайте мне победить" - это автор сценария Мари Рено, оператор-постановщик Григорий Апаляйс. Также в операторской группе есть Максим Арбугаев - его короткометражный фильм "Выход" был номинирован на "Оскар" в этом году. Композитор ленты Мурат Кабардоков. Производством картины занималась та же самая Студия "Остров", которая сняла и цикл "История российских тюрем", в который вошли картины "Владимирский централ" и "Бутырка", поразившие многих на Московском международном кинофестивале в этом году.

Не снято в Голливуде: Как нейросети покоряют американскую киноиндустрию, пока сценаристы бастуют

Игорь Дунаевский

Сценаристы Голливуда планировали начать сегодня крупнейшую за полтора десятилетия забастовку. Накануне истекал срок контракта между Гильдией сценаристов Америки (англ. Writers Guild of America, WGA) и голливудскими киностудиями, но на момент подписания номера в печать нового соглашения, несмотря на продолжавшиеся несколько недель переговоры, достичь так и не удалось.

Как отмечает агентство Bloomberg, на первый взгляд недовольство членов гильдии может выглядеть странно. Ведь в последние годы телеиндустрия активно развивалась: число сериалов и шоу росло как на дрожжах, как и вложения в их производство, что создавало все новые рабочие места и расширило возможности для начинающих сценаристов. Но условия работы и оплаты их труда тоже претерпели изменения под увеличивающимся влиянием стриминговых сервисов, прежде всего Netflix. Например, продолжительность одного сезона для среднестатистических шоу снизилась с примерно двадцати до десяти серий, а самих сезонов теперь редко бывает больше трех-четырех. Сейчас сценаристы практически сразу продают авторские права студиям Голливуда, что страхует от низкой оплаты в случае провала, но лишает дополнительных доходов, если шоу стало хитом. В результате многие сценаристы жалуются, что их заработок стал ниже и менее стабильным.

Хотя забастовка потенциально сулит студиям убытки, насколько они пойдут навстречу требованиям WGA - вопрос открытый, ведь в условиях кризиса в медийной сфере многие компании сокращали как расходы, так и персонал. В первую очередь от забастовки WGA пострадают ежедневные вечерние программы, а если простой затянется, то это может сорвать сроки выпуска новых сезонов популярных программ и сериалов.

Как прогнозируют американские СМИ, сейчас все закончится компромиссом. Между тем есть немалая вероятность того, что в недалеком будущем многим в Голливуде станет гораздо сложнее бороться за свои зарплаты из-за растущей конкуренции со стороны искусственного интеллекта (ИИ). В контексте того фурора, который произвели литературные способности чат-бота ChatGPT, журнал Variety недавно уже размышлял о перспективах использования нейросетей в написании сценариев. Но потенциально ИИ может заменить далеко не только тех работников киноиндустрии, чья работа связана с текстом.

О том, как нейросети покоряют Голливуд, на днях рассказал телеканал NBC News, приведя в качестве примера компанию, предлагающую услуги по "замене лица" на основе ИИ. Ее программное обеспечение позволяет буквально на лету накладывать практически любые эффекты на лицо актера или вообще придавать ему внешность, особенности движения и мимики другого человека и даже вымышленного существа. Таким образом оживляют и умерших легенд кино.

Сначала программа на протяжении некоторого времени изучает видео с различными выражениями лица подопытного и его движениями, а затем может наложить его образ на любого другого актера в кадре. Для примера в эфире показали, как такой "слепок" телеведущей NBC News в режиме реального времени накладывали на дублера, заменявшего ее в кадре. Найти не то что десять, а хотя бы одно отличие было затруднительно. А потом, наоборот, саму ведущую прямо во время эфира заменяли на робота, инопланетянина и другие образы, в точности повторявшие ее движения. "Вам можно и на работу больше не ходить", - пошутил представитель компании Кейт Пицци, на что получил резонный вопрос ведущей о том, "насколько это все угрожает рабочим местам" в киноиндустрии.

Технологии замены внешности существовали и до этого, но работают они на основе датчиков и требуют куда больших затрат времени. По словам представителей компании, по такой технологии на обработку сцены продолжительностью в минуту требуется до нескольких недель, а нейросеть позволяет делать это либо в режиме реального времени, либо укладываться в считаные часы. При этом выйдет не только быстрее, но и дешевле, поскольку отпадает необходимость в дорогостоящем оборудовании - все, что нужно, это браузер да камера. Активное внедрение таких технологий в съемочный процесс, вероятно, как минимум заставит многих мастеров по гриму и спецэффектам осваивать новые навыки. А для актеров все это создает риски неавторизованного использования их внешности или голоса.

В Минтруде заявили о готовности обсудить перенос новогодних выходных на май

Елена Манукиян

Минтруд допускает перенос новогодних выходных на майские праздники, но такую инициативу нужно будет обсудить, заявил журналистам министр труда и социальной защиты Антон Котяков после заседания президиума Совета законодателей в Санкт-Петербурге.

"Если будет такая инициатива, конечно, обсудим", - сказал он.

Министр также пояснил, что по закону количество рабочих и выходных дней ограничено. Так, перечень нерабочих праздничных дней установлен в статье 112 Трудового кодекса. Всего их четырнадцать. А самый длинный праздничный период - это новогодние каникулы.

В этом году на Новый год россияне отдыхали с 31 декабря 2022 года по 8 января 2023 года. А в мае получилось два праздничных периода: первый - с 29 апреля по 1 мая, где праздничный нерабочий день выпадает на понедельник, а второй приурочен ко Дню Победы и продлится с 6 по 9 мая, при этом праздничные нерабочие дни - это понедельник 8 и вторник 9 число.

В конце апреля депутаты внесли в Госдуму законопроект, согласно которому на май должны быть перенесены четыре дня с конца новогодних праздников. В этом случае на Новый год россияне могли бы отдыхать с 1 по 3 января, а на майские - с 1 по 5 число. И если 6 и 7 мая выпадут на субботу и воскресенье, как в этом году, то весенние выходные могут растянуться непрерывно с 1 по 9 число.

По словам одного из авторов инициативы - вице-спикера Госдумы Владислава Даванкова, за эту идею выступает более 60% соотечественников. "Потому что лучше поехать в дополнительные выходные на шашлыки, чем сидеть дома зимой с салатами", - считает он.

В Сосьве приступают к строительству многоквартирного дома для погорельцев

Константин Балагаев (Екатеринбург)

Ситуация в небольшом поселке на севере Свердловской области, где несколько дней назад случился масштабный пожар, потихоньку нормализуется. Звучит это несколько странно, ведь огонь дотла уничтожил 114 домов, лишил жилья больше 600 человек, но это так: стихию усмирили. И вот теперь можно в более или менее спокойной обстановке, позаботиться о погорельцах: помочь им вернуться к привычной жизни. С крышей над головой и с комфортными бытовыми условиями.

Местные власти решили сперва оперативно провести в двух многоквартирных домах, которые пострадали от пожара, капитальный ремонт. Это двухэтажки 80-х годов постройки. В них в общей сложности 32 квартиры.

- К работам приступил опытный подрядчик. Строители уже оценили объем работ и завозят материалы. В домах будут заменены перекрытия, все коммуникации, окна, двери и проведен ремонт подъездов и квартир, - заявил министр энергетики и ЖКХ Свердловской области Николай Смирнов.

Также быстро - за один строительный сезон, к октябрю - регион планирует с ноля построить в поселке многоквартирный дом. Как заявил министр строительства и развития инфраструктуры Свердловской области Михаил Волков, участок, где начнется стройка, уже выбран. Хорошее стечение обстоятельств: до пожара администрация поселка расселила жильцов двух ветхих многоквартирных домов и готовилась их снести. Теперь это сделают быстрее: появится площадка с готовой инфраструктурой для нового жилого здания дома на 60 квартир.

Новости о больших домах вызвали некоторую тревогу у тех погорельцев, которые жили в частных и не хотели бы отказываться от привычного бытового уклада. Власть декларирует, что пожелания людей учтет. Сразу после ликвидации пожара в Сосьву выехали специалисты министерства социальной защиты и министерства строительства региона. Вместе с администрацией поселка они организовали анкетирование погорельцев, чтобы составить для каждой из семей индивидуальный паспорт помощи. По словам Михаила Волкова, в анкете есть вопросы, касающиеся того, хотели бы погорельцы жить в многоквартирном доме. А параллельно идет уточнение границ участков под индивидуальное жилье. По информации департамента информационной политики региона, для 64 участков земли эту процедуру уже завершили. Кроме того, определены первые 10 земельных участков, собственники которых дали согласие для строительства индивидуального жилья в виде типовых сборных домокомплектов для семей из трех человек.

Напомним, что на материальную помощь погорельцам из резервного фонда правительства Свердловской области выделили 95 миллионов рублей. Первые выплаты - по 10 тысяч на неотложные нужды - людям уже выплачиваются. А дальше помогать землякам власти будут с учетом уже упомянутого анкетирования. Оно должно ответить на два основных блока вопросов: насколько серьезный ущерб нанес семье пожар и какая помощь ей нужна. По предварительной информации, материалы анкетирования будут обработаны к завтрашнему дню.

Серовский районный суд по требованию следователей СК заключил под стражу двух обвиняемых по уголовному делу о пожаре в Сосьве. Один - 29-летний управленец местной пилорамы, откуда и пошел гулять огонь по округе. Его обвиняют по двум статьям УК о повреждении имущества по неосторожности и в нарушении требований пожарной безопасности, повлекшем по неосторожности смерть двух лиц. Другой фигурант - 40-летний специалист по пожарной безопасности муниципального учреждения "Управление гражданской защиты и хозяйственного обслуживания Сосьвинского городского округа", ему вменяют халатность, которая привела к гибели людей и особо крупному ущербу.

В понедельник днем в городе Борзя Забайкальского края начался крупный пожар - когда спасатели прибыли на место, горели девять жилых домов и крыша магазина. Позже огонь перекинулся на еще один дом и местную модульную котельную.

Пожар тушили около 100 пожарных, были задействованы почти 20 единиц техники. Работать пришлось в сложных условиях: тушить огонь мешал сильный ветер порывами до 23 метров в секунду. Локализовать возгорание удалось только через несколько часов.

К счастью, обошлось без погибших и пострадавших. По словам вице-губернатора Забайкалья Александра Костенко, по предварительной оценке, в Борзе сгорели три одноквартирных и один четырехквартирный дом. Без крова остались 13 человек, в том числе пятеро детей. Местные власти предоставили им общежитие, организовали пункт временного размещения, открыли для людей, оставшихся без домов и имущества, сбор вещей и денег. По неофициальной информации, ей мог стать пожар на свалке, который перекинулся на жилые дома.

Следователи СК РФ по Забайкальскому краю возбудили уголовное дело по статье "Халатность". Они дадут оценку действиям или бездействию чиновников, которые должны обеспечивать противопожарную безопасность.

Сергей Залесов, профессор Уральского государственного лесотехнического университета, заслуженный лесовод России:

- После страшных пожаров на Урале многие сейчас задаются вопросом, а почему стали выгорать целые села, ведь раньше такого не было? Как вообще такое допустили? Но вы посмотрите, вокруг большинства деревень сегодня типичная картина: поля, покрытые старой прошлогодней травой. Скот держать почти перестали, траву никто не косит, многие бывшие сельхозугодья заброшены. И стоит только какому-нибудь, простите, дураку бросить окурок - и огонь моментально подберется к самому порогу. Обратите внимание, практически все бушующие в этом сезоне пожары пока еще не лесные, - они травяные, ландшафтные. Раньше в деревнях у каждого хозяина было правило: обязательно выкосить заросли травы и высохших кустарников возле дома. Сегодня в моей родной деревне в Кировской области, где я вырос, трава возле домов стоит чуть ли не в человеческий рост.

Именно ландшафтный пожар стал причиной того, что выгорела почти половина деревни Логоушка в Курганской области. Возле железной дороги траву никто не выкашивал, достаточно было малейшей искры, чтобы заросли вспыхнули моментально. Дул сильный ветер, а он, как подсчитано, усиливает распространение огня. Если ветер усиливается в два раза, то скорость пожара увеличивается в четыре. Пламя моментально подобралось к домам. А когда огонь захватывает десятки домов разом, никакие героические усилия пожарных не помогут.

Службы МЧС свою работу знают и в целом хорошо ее выполняют. Но главная-то задача состоит в том, чтобы свести пожары к минимуму. А для этого нужно для каждого населенного пункта разработать и четко выполнять план противопожарной защиты. В каждой деревне он должен быть свой, ведь условия везде разные. Предположим, рядом лес, это значит, нужно обрезать нижние сучья у деревьев метра на два вверх, убрать сухостой, валежник и мусор, причем по всей деревенской округе, чтобы пожар не смог перейти из низового в верховой и не подобрался к жилью. Проложить минерализованные полосы. Избавиться от сухого камыша. А где надо, применять отжиг горючих материалов, той же сухой прошлогодней травы. Но только строго по научной, продуманной технологии - ни в коем случае не нужно понимать под этим беспорядочный и бесконтрольный пал травы и находящегося в ней мусора. Он-то как раз и приводит к чудовищным пожарам. Целенаправленное противопожарное выжигание предполагает создание вокруг населенного пункта барьера, который не может преодолеть ни один пожар. Выжигание следует проводить квадратами, обязательно в безветренную погоду, когда рядом стоит пожарная машина и начеку пожарные. Наконец, траву можно просто выкосить. В любом случае сухих зарослей рядом с населенными пунктами быть не должно. Если меры защиты не предпринять, мы так и будем бесконечно бороться со следствием, а не с причиной, выбрасывая в прямом смысле в огонь огромные средства. Ни одного проекта противопожарного устройства в Свердловской области, где произошли страшные пожары, и больше 600 человек лишились жилья, нет.

МЧС совершенно правильно ставит вопрос, предлагая сделать собственника ответственным за ущерб, если пожар начался на его земле. Сегодня не принято приводить в пример США, но там давным-давно действует правило: как только пожарная служба обнаруживает пожар, она его тушит, а потом выставляет счет владельцу участка, на котором он был ликвидирован. Так что, если инициатива МЧС такой механизм предполагает, я двумя руками за. Поверьте, сразу найдутся хозяева заброшенных участков. Ну а в ином случае государству надо их просто забирать.

Подготовила Елена Мационг

Мир. Труд. Май. Главное

Указом президента РФ присвоено звание Героя Труда пяти россиянам

Ядвига Юферова

Все праздники мы носим с собой. И с ними не хочется расставаться даже при смене эпох. Речь не о лишнем выходном, а о состоянии души. Для многих первомайские демонстрации на площадях перекочевали в виртуальные манифестации "Москвы майской", знаменитой песни Лебедева-Кумача и братьев Покрассов. Если ты рожден в СССР, конечно же, знаешь, что "утро красит нежным светом стены древнего Кремля…". Если родители посеяли салат на даче, а ты всего лишь жаришь шашлык, то весело репостишь: "Мир. Труд. Брют"… Вариантов - как нескошенных одуванчиков в солнечный день.

Подчеркнем главное.

Почему все-таки в этом празднике коренное слово Труд?

Потому что в этом слове нет чуда и мистики, нет золотых посулов и надежды на миллион. Когда трудно - встань и иди. Не на марафон желаний и не к чудотворной иконе, не за билетом "Столото" и не к аферистам, обещающим бешеный процент. Работать свою работу. И ты станешь звездой. В своем доме. В своем деле. Мы так долго последние десятилетия жили в мире сиюминутных кумиров и селебрити, что нужна была планетарная эпидемия, чтобы опомниться: настоящие союзники России не только армия и флот, но и врач с учителем. Армия трудящихся - самая великая армия в любой стране. Со своим правом на мир, май, труд.

Ни для кого не секрет, что многие оборонные предприятия сейчас работают в три смены - для мира, мая и победы. И как праздник в любом деле, на любом месте встретить человека знающего и действующего, а не диванного блогера. Так и хочется продолжить строку великого поэта: "И море, и Гомер - все движется любовью…" И трудом.

Армия трудящихся - самая великая армия в любой стране

1 Мая обнародован указ президента, в котором названы фамилии новых, непубличных людей, которых должна узнать страна: учительница из Волоколамска, конструктор из Перми, гендиректор льняной компании из Бийска, гендиректор "Союза" из Подмосковья, горнорабочий из Забайкальского края. Теперь в стране официально 87 Героев. Мы в "РГ" с особым пиететом относимся к этому званию - удостоверение за номером 0081 у нашего медицинского обозревателя Ирины Краснопольской.

И добавлю: после возрождения этого звания в 2013 году звезда номер два - у Валерия Гергиева, который тоже один из героев сегодняшнего номера "РГ": не только потому, что он юбиляр, а потому что он реальный Герой Труда. Всем героям трудового фронта - со звездой и без звезды - поклон и любовь.

Президент присвоил звание Героя Труда Пяти россиянам

Президент Владимир Путин подписал указ о присвоении звания Героя труда пяти гражданам за особые трудовые заслуги перед государством и народом. Также глава государства наградил почетным знаком "За успехи в труде" пять коллективов, в том числе Московского метрополитена.

Звание присвоено:

• Татьяне Бабуровой - педагогу-организатору гимназии № 1 Волоколамска, Московская область;
• Александру Иноземцеву - управляющему директору, генеральному конструктору АО "ОДК-Авиадвигатель", Пермский край;
• Льву Каленову - гендиректору Бийской льняной компании, Алтайский край;
• Юрию Милехину - гендиректору Федерального центра двойных технологий "Союз", Московская область;
• Эдуарду Щербине - подземному горнорабочему очистного забоя подземного рудника №1 Приаргунского производственного горно-химического объединения, Забайкальский край.

Этим же указом за достигнутые высокие показатели в производственной деятельности почетным знаком "За успехи в труде" награждены:

• коллектив Государственного космического научно-производственного центра имени М.В. Хруничева, Москва;
• коллектив Производственного объединения "Завод имени Серго", Татарстан;
• коллектив Управляющей компании "Брянский машиностроительный завод";
• коллектив Московского ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени метрополитена имени В.И. Ленина;
• коллектив акционерного общества "Красная Звезда", Москва.

Впервые термин "герой труда" появился в 1921 году и употреблялся в грамотах, которые предприятия вручали своим передовым рабочим с большим трудовым стажем. Позже постановлением Центрального исполнительного комитета СССР и Совета народных комиссариатов СССР от 27 июля 1927 года было учреждено звание "Герой Труда". Оно присваивалось гражданам, проработавшим в качестве рабочих или служащих не менее 35 лет, за заслуги в области производства, научной деятельности, государственной или общественной службы.

В 1991 году вместе со всей советской наградной системой было упразднено и звание Герой социалистического труда. 29 марта 2013 года президент Владимир Путин подписал указ о возрождении в России звания "Герой труда". Оно присваивается тем россиянам, которые добились выдающихся результатов в государственной, общественной и хозяйственной деятельности, внесли значительный вклад в социально-экономическое развитие страны, в том числе в развитие промышленного и сельскохозяйственного производства, транспорта, строительства, науки, культуры, образования и здравоохранения, а также иных областей деятельности.

Подготовила Виктория Ильина

Расширяя пределы: историческая память в разных частях мира

Возможна ли общая память о войне

ДМИТРИЙ КОЗЛОВ

Кандидат исторических наук, доцент кафедры мировой истории и международных отношений Иркутского государственного университета, директор Межрегионального института общественных наук при ИГУ.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Козлов Д.В. Расширяя пределы: историческая память в разных частях мира // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 220–225.

РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ

Память о Второй мировой войне за пределами Европы. СПб.: Изд-во ЕУСПб, 2022. 264 с.

Продолжая серию публикаций по проблемам исторической памяти, Центр изучения культурной памяти и символической политики Европейского университета в Санкт-Петербурге совместно с журналом «Россия в глобальной политике» подготовил сборник «Память о Второй мировой войне за пределами Европы».

Исследования политики памяти сейчас в России на подъёме и можно перечислить ряд недавних интересных исследований[1]. По мнению авторов «Введения» к сборнику, долгое время память о войне существовала в общих интерпретационных рамках держав-победительниц. Несмотря на различные, часто противоречащие друг другу трактовки многих событий, ни одна из стран не ставила под сомнение общие политические и этические представления, связанные с победой над фашистской Германией и её союзниками.

Ситуация изменилась с включением в общеевропейское пространство исторической памяти восточноевропейских нарративов, связанных с концепцией стран Восточной Европы как жертв двух тоталитаризмов – нацистского и сталинского. Такое видение ставит под сомнение или деконструирует упомянутую ранее интерпретацию об общей победе над фашизмом СССР и союзников и совместном освобождении Европы от нацизма.

Важным основанием анализа сходства и различия существующих в мире подходов к памяти о войне являются тенденции, связанные с эрозией традиционной доминирующей роли евроатлантической цивилизации в мировой системе и становлении более диверсифицированной системы международных отношений. Растущая мощь Китая и других центров силы ведёт к перемещению центров развития из Атлантики в Тихий океан и формированию более плюралистической картины. Таким образом, мы можем наблюдать политическую и экономическую фрагментацию мира, связанную в том числе и с развивающимися тенденциями этического плюрализма. В дискуссиях о степени допустимости различных пониманий причин, хода и итогов Второй мировой войны, трактовки, отличающиеся от западных, могут необязательно быть близкими к российским. Например, легко допустить развитие дискурса страны – жертвы всех крупных держав, участвовавших в войне (примеры приводятся в книге).

То есть если в самой России Вторая мировая война рассматривается как основополагающее событие, связанное с идеей победы над абсолютным злом, то такая интерпретация вовне не бесспорна. Как же тогда может работать общая память о войне?

Очевидного ответа пока не существует. Постоянное обращение к прошлому, столь характерное для современного общества, по мнению многих исследователей, связано с кризисом в выработке внятных образов будущего, что ведёт к замене будущего прошлым как регулятора настоящего и битвам за это прошлое. Знаменитый социолог Зигмунт Бауман назвал этот процесс развитием «ретротопий»[2].

Проект охватывает много стран: Китай, Япония, Южная и Северная Кореи, Монголия, Иран, Турция, арабский мир, Африка, Латинская и Центральная Америка (Бразилия, Аргентина, Парагвай, Мексика). Авторы не включили в список государства англосаксонской семьи, постсоветские страны, Израиль, Индонезию или Малайзию. Но нельзя объять необъятного. Представленные в сборнике материалы отличаются по методикам исследования, широте охвата материала, характеру используемых источников. Часто тексты содержат отсылки к малоизвестным историческим фактам, связанным с участием (или неучастием) той или иной страны во Второй мировой. Это выглядит вполне объяснимым с точки зрения редкости обращения большинства читателей к описываемым историческим событиям.

Китай, Япония, Южная Корея, КНДР, Монголия

Одним из основных смысловых блоков проекта являются статьи, описывающие политику памяти о Второй мировой войне в странах Северо-Восточной Азии, включая Китай, Японию, обе Кореи и Монголию. Яна Лексютина указывает, что в КНР соответствующий курс полностью определяется государством и поэтому исследование выстраивается через описание трёх периодов стратегий и действий китайского руководства. Первый продолжался с 40-х до 80-х гг. прошлого века и связан с Мао Цзэдуном. Следующий начинается в 1980-е гг., когда при Дэн Сяопине всё отчетливее начинает звучать антияпонская риторика. В рамках нового национализма формируется образ Китая как жертвы японской агрессии. Третий период связан с Си Цзиньпинем, заявляющем о «великом возрождении китайской нации», которое сменяет «столетие унижений». Очень интересна своеобразная фрагментация памяти, появление нарративов двух войн. Первая – «война сопротивления китайского народа японским захватчикам» («антияпонская война»). Вторая – «мировая антифашистская война», которая начинается в 1937 г., и ответственность за её развязывание целиком лежит на Японии. Также правомерен вывод о преодолении европоцентричности в данном случае и переоценке китайского вклада во Вторую мировую войну.

Именно Китай задолго до Европы начинает борьбу с фашизмом.

Также необходимо подчеркнуть развитие сейчас российско-китайских усилий в изучении исторической памяти о войне.

По мнению Ярослава Шулакова, в Японии также память о войне существует в нескольких измерениях: война с Китаем, Тихоокеанская война и советско-японская война 1945 года. В первом случае (война с Китаем и другими азиатскими странами) Токио называет Китай наряду с другими странами (Корея, Юго-Восточная Азия) жертвами японской агрессии. В Тихоокеанской войне признаётся военная победа американцев. И если в целом фактор советского участия во Второй мировой войне оценивается по-разному, то события 1945 г. японцы однозначно рассматривают как акт агрессии Советского Союза.

Наталья Ким указывает, что Корея не участвовала в войне как суверенное государство, будучи колонией Японии. Поэтому память о войне связана с памятью о японском колониализме. Объединяясь, оба дискурса разделяются на несколько составляющих – память о мобилизации, о «японизации» корейцев и об освобождении. Выделяются две линии, одна из них связана с колониальным режимом и войной, а вторая – с движением за независимость и войной. Таким образом, историческая память фокусируется на борьбе корейцев за независимость и критическом отношении к колониальной политике Японии. В КНДР, где единственным источником исторической памяти являются официальные документы, решающая заслуга в победе над Японией приписывается Ким Ир Сену. Очень интересна Монголия. По мнению Ивана Пешкова и Зигмунта Шмыта, Монголия избегает образа жертвы и бесправного советского сателлита. Там развивается тема совместной с СССР победы над врагом.

Индия

Один из самых сложных и противоречивых нарративов о войне существует в Индии. В годы войны она оставалась британской колонией и для многих индийцев война предстаёт как конфликт, связанный с чужими интересами. Выделяются три подхода к войне:

1) Лоялисты, одобрявшие сотрудничество с Британией.

2) Индийский национальный конгресс – выяснение вопросов о войне можно отложить до обретения независимости.

3) Позиция Субхаса Чандра Боса – бороться с Англией всеми возможными способами.

Военный нарратив встраивается в более общий национальный дискурс, повествующий об изначальном величии Индии, его потере и дальнейшем восстановлении. Для многих индийцев участие в обеих мировых войнах было связано с жертвами, принесёнными ради колонизаторов. В индийском представлении о Второй мировой уживаются различные направления, которые редко конфликтуют между собой.

Иран, Турция и арабский мир

Специфический случай – Иран. С 1941 по 1946 г. его территория находилась под юрисдикцией СССР, Великобритании и США. С точки зрения современных иранцев – прямое попрание суверенитета. В Иране не отмечают победу над фашизмом, но постоянно обсуждают тему нарушения иранского суверенитета в годы войны странами антигитлеровской коалиции.

В современной Турции, по мнению Павла Шлыкова, память о войне встраивается в процесс примирения с неоднозначным прошлым. Современный период отличает также критика ранней Турецкой Республики и превознесение блистательного османского прошлого. По отношению к войне турецкие исследователи любят подчёркивать важность сохранения Турцией нейтралитета.

В арабском мире сопоставляют победу одной из сторон противостояния и проблемы сионизма.

Многие арабы возможность победы держав «оси» рассматривали в этом контексте. В частности, глава Саудовской Аравии Ибн-Сауд поддерживал связи с нацистской Германией вплоть до марта 1945 года. Это вызывало раздражение Великобритании, но вело к увеличению финансовой помощи Саудовской Аравии. Поэтому, как и в случае Турции, можно говорить о лавировании. Но, например, Ливию заботила борьба с итальянским колониализмом. В Египте преобладает провинциальный взгляд, так называемая «Битва за Египет» между англичанами и немцами рассматривается с точки зрения развития национальной идеи, а не мирового противостояния с фашизмом. Отдельного упоминания заслуживает личность иерусалимского муфтия аль-Хусейни, который позиционировал себя как выразителя «общеарабских» интересов и был полностью ориентирован на державы «оси». Дискуссии о причинах коллаборационизма аль-Хусейни не утихают до сих пор. Подчёркивается его выраженный антисионизм, но в то же время именно муфтий выступал как признанный лидер освободительного движения палестинских арабов во время войны. Симпатии к державам «оси» во многом были связаны с фактором чужеземного господства в арабском мире. Подразумевается, что этому господству мог быть брошен вызов со стороны Германии и Италии. Военные нарративы никуда не исчезли до сих пор, влияя на воспроизведение различных клише и стереотипов в оценке войны в арабском мире.

Латинская Америка

Анализ латиноамериканских представлений предваряется указанием на языковую общность, общее историческое и колониальное прошлое стран региона. Также объединяющими факторами, влияющими в том числе и на память о войне, являются удалённость от Европы, этническая специфика, распространённость расовой идеологии, что вело к восприятию идей расовых отличий не как чего-то экстраординарного. К другим факторам относятся миграционные волны начала века и внутрирегиональные процессы. В результате во многом в противовес США латиноамериканские страны благоволили сотрудничеству со странами «оси», однако по мере обострения мировой ситуации начали объявлять войну Германии, Японии и Италии. Бразилия и Мексика участвовали непосредственно, Аргентина заявила о нейтралитете, который проявлялся и в стремлении к сближению с Германией и Италией, и в поддержке антигитлеровской коалиции. Многие нацисты нашли прибежище в Аргентине после войны.

* * *

Авторы проекта за сче?т продуманного и обоснованного расширения объекта рассмотрения смогли выйти за пределы традиционных российских исследований политики памяти, заложив многообещающую основу для развития данного направления. Очень важный предварительный вывод – избирательность исторической памяти о войне, отсутствие универсальных рамок для ее? выстраивания, пластичность и подверженность различным идеологическим, культурным и политическим влияниям. Также констатируются разнообразные вызовы исторически устоявшимся нарративам мировой борьбы с фашистским злом и общечеловеческой победы в этой борьбе.

СНОСКИ

[1] См.: Ассман А. Длинная тень прошлого. Мемориальная культура и историческая политика. М.: НЛО, 2014. 323 с.; Историческая политика в XXI веке / под ред. А.И. Миллера, М. Липмана. М.: НЛО, 2012. 648 с.; Методологические вопросы изучения политики памяти / под ред. А.И. Миллера, Д.В. Ефременко. М.-СПб: Нестор-История, 2018. 224 с.

[2] Бауман З. Ретротопия / Пер. с англ. В. Л. Силаевой. М.: ВЦИОМ, 2019. 160 с.

Россия. Весь мир. СФО. СЗФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389660 Дмитрий Козлов

Российско-корейские отношения: на ухабистых параллелях

Россия и Корея: о сложных эпизодах истории, имеющих разное толкование в двух странах

АЛЕКСАНДР ЖЕБИН

Кандидат политических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований ИКСА РАН.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Жебин А.З. Российско-корейские отношения: на ухабистых параллелях // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 214–219.

РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ

Российско-корейские отношения в формате параллельной истории / под ред. А.В. Торкунова и Ким Хакчуна. М.: Аспект Пресс, 2022. 972 с.

В конце 2022 г. одновременно в Москве и Сеуле в режиме видеоконференции прошла презентация результатов[1], пожалуй, наиболее амбициозного совместного проекта российских и южнокорейских учёных-обществоведов, название которого приведено выше. В дальнейшем, для удобства изложения, коллективная монография будет кратко называться «История».

История взаимоотношений России и Кореи исключительно богата и разнопланова, содержит немало сложных эпизодов, имеющих разное толкование в наших странах. Авторский коллектив почти тысячестраничного фолианта (13 российских и 12 южнокорейских учёных) взялся проанализировать более чем полуторавековую историю российско-корейских отношений, разбив её на десять глав, в каждой из которых своё видение конкретного периода предлагали, соответственно, российский и корейский специалисты. Подобный формат, отмечал руководитель проекта с российской стороны академик РАН Анатолий Торкунов, был ранее опробован и хорошо себя зарекомендовал в сотрудничестве россиян с польскими и японскими специалистами. Чтобы мнение обеих сторон было услышано, редакторы монографии Анатолий Торкунов и профессор Ким Хакчун, поработавший в администрации южнокорейских президентов, а позже возглавлявший ряд СМИ и университетов Республики Корея (РК), намеренно ушли от согласования текстов российских и корейских авторов. Так появилось первое исследование связей России и Корейского полуострова на протяжении более 150 лет, в том числе взаимоотношений нашей страны и с Северной, и с Южной Кореей.

Любопытная деталь: стороны договорились о том, чтобы объём парных разделов в каждой главе был примерно равен. И если наши авторы в целом соблюдали требуемый листаж, то корейские партнёры, похоже, об этом забыли. В результате многие их разделы оказались в два, а то и в три раза больше, чем тексты российских учёных на эту же тему. Отчасти причиной тому стала разница в традициях исторических школ. Корейцы уделяли гораздо больше внимания отдельным личностям, их действиям, деталям, которые российские историки сочли бы по меньшей мере несущественными и уж наверняка не оказывавшими кардинального влияния на ход исторического процесса.

Особенно отрадным представляется, что при обращении к ряду ключевых вех в двусторонних отношениях оценки авторов двух стран практически совпали или оказались близки.

Обращаясь к раннему периоду российско-корейских связей, профессор Чхве Доккю пишет, что «установление корейско-русских дипломатических отношений предоставило новые возможности для корейского правительства в плане принятия мер по поддержанию безопасности страны» (с. 73). А накануне и во время Японо-китайской войны Россия взяла «курс на отказ… от вмешательства во внутриполитические дела Кореи» (с. 81).

Созвучен российским оценкам вывод корейского учёного о том, что одной из причин начала Русско-японской войны 1904–1905 гг. стало то, что «США, наряду с Японией и Англией, присоединились к политике блокады выхода России в Тихий океан» (с. 93). Чхве Доккю считает, что «для США, считавших Тихий океан пространством собственного процветания и будущих возможностей, появление здесь России в качестве нового соперника было неприемлемо» (с. 96).

Несомненный интерес у российской аудитории вызовет представленный Чхве Доккю анализ попыток тогдашнего корейского правительства провозгласить нейтралитет Кореи и добиться его международно-правового признания, чтобы избежать вовлечения в Русско-японскую войну и не допустить ведения военных действий на её территории. Однако президент Соединённых Штатов Теодор Рузвельт в тот период «больше поддерживал превращение Кореи в японский протекторат, чем её нейтралитет».

Анализируя российско-корейские отношения после Русско-японской войны вплоть до аннексии Кореи Японией в 1910 г., корейский историк приходит к выводу о том, что «в этот период Россия более других держав возражала против изменения международного положения Кореи и прилагала значительные усилия для сохранения её независимости» (с. 114).

2023 г. ознаменован целым рядом юбилеев. Это 75-летие создания на полуострове двух корейских государств – Республики Корея (15 августа 1948 г.) и Корейской Народно-Демократической Республики (9 сентября 1948 г.), а также 70-летие окончания Корейской войны 1950—1953 гг. – пожалуй, самого трагического конфликта в корейской истории, дотла разорившего страну и унёсшего миллионы жизней, но официально так и не завершённого. Подписанное 27 июля 1953 г. Соглашение о военном перемирии положило конец лишь боевым действиям на линии соприкосновения, однако споры политиков и экспертов, как юридически завершить войну на межгосударственном уровне, продолжаются до сих пор.

Этому историческому периоду (1945–1953 гг.) посвящены 3-я и 4–я главы исследования. И российские, и южнокорейские авторы опирались в основном на документы из российских архивов и их переводы на корейский язык, изданные в Южной Корее. Архивы США, РК и ряда других стран по этому периоду по большей части закрыты, что позволяет на протяжении многих лет навязчиво эксплуатировать тезис о якобы исключительной ответственности СССР и КНДР за развязывание войны на Корейском полуострове, к которой, как уже совершенно ясно, готовились обе стороны.

Вряд ли вызовет удивление, что корейские авторы ушли от серьёзного анализа того, чем занимались американцы на юге полуострова в течение пяти лет, предшествовавших войне, а также предпочли максимально обойти роль Вашингтона в подготовке конфликта.

В материалах западной печати, ряде вышедших в Соединённых Штатах и некоторых других странах исследований достаточно свидетельств жестокого подавления лисынмановским режимом народных протестов, в том числе массовых зверств, творившихся при поддержке, а зачастую под руководством американских офицеров при подавлении восстания в 1948 г. на острове Чечжудо. Тем более удивительно, если не сказать сильнее, выглядит пассаж в разделе, написанном российским автором Натальей Ким, которая утверждает, будто «приверженность ценностям свободы и демократии, пусть и в несколько усечённом виде (?!), в условиях военной оккупации делала политику американских властей более мягкой в отношении оппозиционных групп, чем на севере Кореи» (с. 299).

Между тем профессор университета Корё Мин Гёнхён, анализируя первые приказы советского военного командования на севере Кореи, приходит к заключению, что «Сталин приказывал не вводить советские порядки на северокорейской территории и оказывать поддержку в формировании буржуазной власти из местных политических партий и организаций», считая, что этот регион «находится на буржуазно-демократическом этапе развития» (с. 323).

Не удержался от того, чтобы слегка «подправить» историю и доктор Сим Хонёён из Института военной истории министерства национальной обороны РК. Он пишет, что Командование войск ООН в Корее было создано на основе резолюции СБ ООН за номером 84 от 7 июля 1950 года. На самом деле в тексте этого довольно краткого документа говорится об «объединённом командовании» (unified command), а отнюдь не о «командовании ООН». Последнее наименование было фактически в одностороннем порядке узурпировано США и впервые появилось месяц спустя в представленном СБ ООН докладе американского генерала, которому было поручено возглавить упомянутое «объединённое командование».

Как другие члены СБ ООН отреагировали на такое «редактирование» резолюции – неизвестно. Однако последствия его мы ощущаем до сих пор. Командование ООН в Корее дожило до наших дней и по-прежнему неизменно возглавляется американскими генералами, а голубой флаг ООН всё так же беззастенчиво используется размещённым на юге полуострова почти 30-тысячным американским воинским контингентом.

Много нового найдёт российский читатель в главе, посвящённой отношениям Москвы и КНДР после Корейской войны и вплоть до распада Советского Союза. В течение этого периода как реальные, острые проблемы в двусторонних отношениях, так и истинное положение в самой КНДР, особенно вопросы внутрипартийной борьбы в правящей Трудовой партии Кореи (ТПК), эволюция политической системы и официальной идеологии оставались закрытыми для широкой публики и находили отражение лишь в дипломатических депешах и аналитических записках советского и ряда других посольств в Пхеньяне, а также в закрытых работах крайне ограниченного круга исследователей.

Профессор университета Чосон Ки Гвансо отмечает: «Северная Корея понимала, что в случае необходимости для выживания и развития собственной государственности может потребоваться помощь Советского Союза… Даже если между двумя странами возникали разногласия, они были исключительно предметом внутренних отношений, за пределами которых открыто о них говорить было не принято» (с. 449–450).

Этот декорум обе стороны старались соблюдать вплоть до установления СССР дипломатических отношений с Республикой Корея 30 сентября 1990 года. Опубликованная в центральной партийной газете «Нодон синмун» десять дней спустя после этого события статья «Дипломатические отношения – предмет купли-продажи за доллары» подвела своего рода черту. О настроениях, господствовавших в начале 1990-х гг. в тогдашнем российском руководстве, свидетельствует беспрецедентный пассаж в принятой тогда «Новой концепции внешней политики Российской Федерации» о «неизбежном отдалении от КНДР» (с. 699).

История установления и развития отношений нашей страны с Республикой Корея гораздо более изучена и доступна современникам. На мой взгляд, стоит лишь обратить внимание, что, вопреки широко бытующим представлениям, корни урегулирования уходят в период задолго до перестройки и гласности, с которыми привычно увязывается установление связей. «Поиски нового курса в отношении полуострова начались гораздо раньше, и связаны они были с глобальными процессами, охватившими мир», — утверждают российские авторы в 6-й главе монографии (с. 500). Так, в заявлении советского правительства по проблемам безопасности в Корее от 7 декабря 1960 г. указывалось: «Нельзя не считаться с тем, что на Корейском полуострове сложились, по существу, два государства с различным политическим и экономиче- ским строем» (с. 500).

Размышляя об итогах развития отношений Республики Корея с Россией за минувшие 30 с лишним лет, профессор Ханьянского университета в Сеуле Ом Гухо считает, что хотя между нашими странами установлены «отношения стратегического партне?рского сотрудничества… не будет преувеличением сказать, что на данный момент это скорее формальность, нежели реальность» (с. 556). Согласен с ним и профессор Института иностранных языков Хон Вансок, который признае?т, что «отношения стратегического партне?рства на основе сотрудничества» между РФ и РК пока остаются «на уровне дипломатической риторики» (с. 692).

Минувшие годы показали, пишет Ом Гухо, что «расширение экономического сотрудничества… не означает автоматического усиления политического доверия». Кроме того, «чрезмерная ориентация РК на союз с США оказывает не самое положительное влияние на формирование многосторонней внешней политики в Северо-Восточной Азии» (с. 558). Профессор постарался быть максимально политкорректным, описав этим выражением общеизвестный факт – Соедине?нные Штаты все? бесцеремоннее требуют от Сеула све?ртывания отношений, прежде всего торгово-экономических, с Москвой и Пекином.

Наши южнокорейские партне?ры признают, что участие южнокорейского бизнеса в крупномасштабных проектах развития на Дальнем Востоке России и проектах тре?хстороннего сотрудничества РФ—КНДР—РК «в ситуации, когда США вводят же?сткие санкции против Северной Кореи и России, давалось с трудом» (с. 733).

Есть в рассуждениях корейских историков немало тезисов, граничащих с домыслами или, по крайней мере, далеко не бесспорных. Например, утверждения, наподобие того, что СССР «стремился активно использовать улучшение связей с РК для выстраивания… отношений с Токио» (с. 589), а шаги России по развитию отношений с КНДР в 2000-е гг. якобы были мотивированы «соперничеством» с Китаем и даже интересами его «сдерживания» (с. 620, 631).

Последние две главы монографии анализируют торгово-экономическое и инвестиционное сотрудничество России с Южной Кореей, а также наши гуманитарные контакты и культурные обмены. Трудно не согласиться с тем, что «масштабы, направления и достижения экономического взаимодействия не вызывают удовлетворения ни у одной из сторон» (с. 797). Гораздо более ободряющими выглядят результаты культурного сотрудничества, перспективы которого рассматриваются обеими сторонами как весьма многообещающие.

Авторам монографии повезло, что они завершили работу над своими разделами до начала специальной военной операции России на Украине. В противном случае выводы и прогнозы, вероятно, оказались бы гораздо более пессимистичными, особенно с уче?том присоединения РК к большинству западных санкций против России. Все? это тем не менее не умаляет важности и значения работы, проделанной уче?ными двух стран. До сих пор столь фундаментальных трудов на тему истории отношений России и Кореи не было. Монография, бесспорно, является уникальным изданием, а ее? выход стал не только знаменательным событием для российского корееведения и корейской русистики, но и заметной вехой в истории научного и культурного сотрудничества двух стран. Будем надеяться, что не последней.

СНОСКИ

[1] Написание имен политических и государственных деятелей КНДР и Республики Корея дано в редакции, используемой на официальных сайтах Кремля и МИД России.

Россия. Корея > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389659 Анатолий Торкунов

Вашингтон–Сеул–Токио в доктрине Байдена

Значение обстановки на тихоокеанском театре для Москвы будет расти по мере переориентации российской экономики

ИГОРЬ ИСТОМИН

И.о. заведующего кафедрой прикладного анализа международных проблем, ведущий научный сотрудник Центра перспективных американских исследований ИМИ МГИМО МИД России.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Истомин И.А. Вашингтон–Сеул–Токио в доктрине Байдена // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 208–212.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДИСКУССИОННЫЙ КЛУБ «ВАЛДАЙ»

Несмотря на обострение обстановки в Восточной Европе, американские программные документы (в том числе опубликованная в октябре 2022 года. Стратегия национальной безопасности США) закрепляют в качестве основного оппонента на долгосрочную перспективу Китай. Восточная Азия получила статус региона, приоритетного с точки зрения американской стратегии, ещё в начале 2010-х гг., и далее её значение только возрастало.

Сменявшие друг друга администрации вносили тактические и стилистические корректировки, но линия сохранялась. Существенным компонентом стало надстраивание над системой «оси и спиц», формируемой двусторонними альянсами, сети малосторонних форматов (minilaterals). К участию в них Вашингтон приглашает привилегированных партнёров без оглядки на юридически закреплённые военно-политические обязательства. США демонстрируют, что практическая полезность в их глазах выше формального статуса.

Внимание экспертов привлекают такие объединения, как Четырёхсторонний диалог по безопасности (Quad), включающий Австралию, Индию, США и Японию, а также коалиция AUKUS, состоящая из Австралии, Великобритании и Соединённых Штатов. Заметно реже обсуждается трёхсторонний формат координации Вашингтона, Сеула и Токио. Между тем после прихода к власти Джозефа Байдена он приобрёл новую динамику и превратился в показательный образец реализации американской стратегии.

В период президентства Дональда Трампа (2016–2020) Соединённые Штаты отводили Республике Корея относительно скромное место в усилиях по сдерживанию Китая. Соответственно, вовлекали её в создаваемые конфигурации меньше, чем, например, Японию, которая стала одной из краеугольных опор американской стратегии. Показательно, что Сеул не был включён в Quad, выступавший флагманским проектом республиканской администрации в рамках концепции «открытого и свободного Индо-Тихоокеанского региона».

Это объяснялось рядом обстоятельств. Ограничивающее влияние на вовлечение Республики Корея оказывал противоречивый характер отношений Сеула и Токио, отягощённых болезненным историческим опытом (первую половину XX в. Корейский полуостров находился под японским владычеством).

Основной причиной американской настороженности оставалась высокая зависимость южнокорейской экономики от Китая.

Ситуация стала меняться в начале 2020-х годов. Администрация Байдена сразу после прихода к власти стала работать над активизацией взаимодействия в треугольнике США – Республика Корея – Япония. Уже в апреле 2021 г. состоялась встреча советников по национальной безопасности в таком формате. Впоследствии налажена многоуровневая дипломатическая координация, включающая практически ежемесячные встречи на уровне спецпредставителей по северокорейской проблеме, политических директоров или министров.

В 2022 г. победа на президентских выборах в Южной Корее консерватора Юн Сок Ёля открыла новые возможности. Правые силы в Сеуле исповедуют жёсткий курс в отношении КНДР, что повышает значение американских гарантий безопасности. Новый южнокорейский лидер не только подтвердил ориентацию на Вашингтон, но и проявил готовность к преодолению противоречий с Токио. В 2022 г. прошли две встречи лидеров Республики Кореи, США и Японии.

Заявления по итогам трёхсторонних мероприятий свидетельствуют – в этом формате (в отличие от ряда других объединений) США действуют аккуратно, не педалируя тему сдерживания Китая. На первый план в повестке обсуждений выносится северокорейская проблематика, а Пекин прямо не упоминается. На деле вопросы сдерживания КНР в рамках треугольника отрабатываются, что легко угадывается по набору ключевых слов и прозрачных эвфемизмов.

Яркое свидетельство тому – совместное осуждение «односторонних попыток изменить статус-кво в водах Индо-Тихоокеанского региона, в том числе посредством незаконных притязаний на акватории, милитаризации искусственных насыпных образований и принудительных действий». Кроме того, в трёхсторонних заявлениях присутствуют ритуальные отсылки к «порядку, основанному на правилах».

Явный выпад в адрес Китая – подчёркнутое акцентирование значимости мира и стабильности в Тайваньском проливе.

Практическим дополнением политической координации выступает активизация взаимодействия между военными в трёхстороннем формате в дополнение к привычным формам двусторонней и многосторонней кооперации. В том числе в 2022 г. впервые за пять лет прошли противолодочные учения США, Республики Корея и Японии. Такого рода манёвры обосновываются необходимостью противодействия угрозе со стороны КНДР, но накапливаемый опыт представляет ценность и на случай конфликта с Китаем.

США энергично поддержали решение Японии нарастить военный потенциал, обнародованное в конце 2022 года. Провокационные заявления южнокорейского руководства относительно возможности обретения собственного ядерного оружия Соединённые Штаты оставили без серьёзной критики. Вместо этого Вашингтон подаёт сигналы о возможности инициирования консультаций по вопросам расширенного сдерживания в трёхстороннем формате. Такие обсуждения рассматриваются как дополнительное подкрепление американских ядерных гарантий.

Взаимодействие Соединённых Штатов с Республикой Корея и Японией не ограничивается трёхсторонним форматом. Оно интегрировано в другие координационные механизмы. Так, ещё со времён пандемии COVID-19 Вашингтон подтягивает Сеул к Quad+, в который включаются привилегированные партнёры четвёрки. Три страны также принимают участие в формировании Индо-Тихоокеанской экономической структуры (Indo-Pacific Economic Framework, IPEF), переговоры по которой начались в 2022 году.

В рамках этого объединения четырнадцать стран работают над гармонизацией регулирования в ряде областей без создания зоны свободной торговли. В случае успеха переговоров оно станет улучшенной (с точки зрения Вашингтона, которому не придётся открывать доступ на свой рынок) заменой Транстихоокеанского партнёрства, павшего жертвой администрации Трампа. Соглашение станет ответом на китайскую инициативу «Пояс и путь», а также на Всеобъемлющее соглашение экономического партнёрства, где первую скрипку также играет КНР.

Вашингтон не теряет надежды и на выстраивание формата Chip 4 (США, Республика Корея, Тайвань и Япония) как инструмента отсечения Пекина от технологий в сфере полупроводников. Эти планы пробуксовывают во многом из-за Сеула, опасающегося ответных мер Пекина против южнокорейского бизнеса. Тем не менее в феврале 2023 г. стороны обсудили безопасность цепочек производства микрочипов и торговли ими.

Учитывая значимость для Соединённых Штатов технологического сдерживания Китая, нельзя исключать, что они дожмут партнёров до создания режима экспортного контроля.

Наконец, ещё один компонент американской политики – наращивание координации между евроатлантическими и азиатскими союзниками США. Уже в 2020 г. инициирован диалог НАТО с индо-тихоокеанскими партнёрами, в число которых вошли Австралия, Новая Зеландия, Республика Корея и Япония. В 2022 г. взаимодействие заметно расширилось. Лидеры четырёх государств-партнёров впервые получили приглашение на саммит Североатлантического альянса.

В начале 2023 г. генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг в ходе азиатского турне посетил и Республику Корея, и Японию. В обеих странах он подчеркнул приверженность альянса расширению присутствия в регионе. Косвенным продуктом саммита НАТО стал запуск взаимодействия Канберры, Веллингтона, Сеула и Токио в рамках Азиатско-Тихоокеанской четвёрки. В сентябре 2022 г. представители оборонных ведомств этих стран встречались уже без евроатлантических коллег.

Что активизация взаимодействия США, Республики Корея и Японии в трёхстороннем и других форматах означает для России? Она указывает на дальнейшую консолидацию блоковой архитектуры в Северо-Восточной Азии – даже в сравнении с 2010-ми годами. В отличие от распиаренного AUKUS в данном случае нельзя ссылаться на традиционное сотрудничество англосаксонских стран. Даже более осторожные государства, к числу которых ранее относилась Республика Корея, втягиваются в сеть американского минилатерализма.

Вашингтону всё лучше удаётся связывать евроатлантические и азиатские альянсы.

Если в 2010-е гг. Республика Корея и Япония уклонялись от политики давления на Россию или отделывались символическими мерами, в новых условиях это более невозможно. Показательно, что Сеул, заявляющий о неучастии в поставках вооружений на Украину, превращается в источник восполнения арсеналов для НАТО (в первую очередь Польши). Он также допустил передачу Киеву техники, имеющей южнокорейские компоненты.

По мере закрепления блоковой логики стоит ожидать развёртывания дополнительных военных потенциалов США и их союзников вблизи российского Дальнего Востока. Американские эксперты уже несколько лет обсуждают перспективу размещения ракет средней дальности в Японии. Токио также демонстрирует заинтересованность в оснащении собственных сил самообороны подобными системами вооружений. Кроме того, обострение противоречий Вашингтона с Пхеньяном создаёт предпосылки для возвращения американского ядерного оружия на Корейский полуостров.

России придётся реагировать на такие действия в условиях, когда она сталкивается с растущим военным присутствием НАТО у западных границ. Значение обстановки на тихоокеанском театре для Москвы будет расти по мере переориентации российской экономики на отношения с незападными партнёрами. Сближение в треугольнике Вашингтон–Сеул–Токио создаёт вызовы для выстраиваемых с таким трудом в настоящее время новых логистических маршрутов, проходящих в том числе через Японское море.

Данный комментарий – слегка сокращённая версия того, что был опубликован на сайте Международного дискуссионного клуба «Валдай». Другие статьи автора для «Валдая» см. https://ru.valdaiclub.com/about/experts/4752/

США. Япония. Корея. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389658 Игорь Истомин

Тайваньская матрёшка

Уравнение с 23 миллионами неизвестных

СЕРГЕЙ АГАФОНОВ

Журналист, в прошлом собственный корреспондент газеты «Известия» в Японии.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Агафонов С.Л. Тайваньская матрёшка // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 192–207.

До недавнего времени, пока геополитика окончательно не изуродовала здравый смысл, о современном Тайване говорили как о серьёзном экономическом игроке, крупном финансово-инвестиционном резервуаре и феномене социального развития, на примере которого многим и многому стоит поучиться.

Тайваньское благополучие, что интересно, и теперь никуда не делось (и ковидные испытания превозмогли, и от стагнации увернулись). Но всего за пару последних лет в восприятии Тайваня внешним миром случился слом: сторонних наблюдателей перестали интересовать размеры местной экономики и роль в ключевых производственных цепочках, зато неясный политический статус территории, прежде мало кого волновавший, и стратегическое положение острова перевесили в оценках все прочие объективные параметры. Эта деформация – прямое следствие растущей американо-китайской конфронтации и предвзятости обслуживающих её экспертов, хотя очевидно: специфика социума, без которой успешное развитие невозможно, никуда не делась. Более того, чем выше градус неопределённости вокруг Тайваня, тем она важнее.

Неединое целое

Самая яркая особенность, делающая Тайвань неповторимым, – фрагментарность и «мелкоячеистость» элементов, составляющих основу человеческого общежития. В фундаменте тайваньской жизни (социальной, политической, экономической, этнической) заложен не монолит и не крупные «цивилизационные блоки», а нечто экзотичное – мелкопористая структура семейных, клановых и групповых связей, гибкая и чуткая к изменениям среды, но при этом чрезвычайно стойкая к любым формам внешнего давления.

При плотности населения более 660 человек на квадратный километр (один из самых высоких показателей в мире) Тайвань столь же плотно заселён и разнообразными формами самоорганизации социума – гильдиями, ассоциациями, культовыми союзами и братствами, сектами, землячествами, сообществами и обществами, часть которых являются закрытыми, а некоторые и вовсе тайными (знаменитые триады, например, набрали силу и расцвели именно здесь, как и многие другие почтенные институции, возникшие сотни лет назад и благополучно пережившие все исторические коллизии и катаклизмы). Каждая функционирует по своим неписаным законам, но при этом все связаны друг с другом традициями сосуществования и условностями общежития.

Невидимое постороннему глазу взаимодействие и взаимовлияние этих структур и в былые времена, и в наши дни определяет внутренний градус островной жизни, расставляет акценты, формирует одни векторы общественного движения и гасит другие.

При обсуждении тайваньского случая в современных дискуссиях детали такого рода не звучат, хотя должны были бы рассматриваться и оцениваться в первую очередь. Без них ориентация в тайваньском пространстве просто невозможна, а любой прогноз (электоральных предпочтений, трендов, перспектив) далёк от действительности. Ведь демократические «фантики» в виде политических партий, движений и объединений – всего лишь декорация для Тайваня, причём (по историческим меркам) совсем свежая, отстроенная только после окончания Тихоокеанской войны и далеко не сразу. Более того, сам процесс «демократического строительства» был тернист и небезупречен, а вопросов к прошлому у самих тайваньцев не меньше, чем к будущему.

После полувекового японского колониального правления, за время которого Тайвань превратился из захолустья в процветающий и экономически развитый край с населением, отнюдь не забитым зловредными колонизаторами, а серьёзно интегрированным в жизнь метрополии, остров вместо избавления от «иноземного ига» (в период которого, к слову, даже выборы в местные органы власти проводились) испытал нечто иное. Тайвань накрыла волна «белого террора» (так в современных учебниках трактуется кровавое подавление гоминьдановцами, которые пришли на смену японцам, массовых выступлений населения в 1947 г.), после чего последовал сорокалетний период чрезвычайного положения – с жесточайшей цензурой, запретом любой политической активности и поражением в избирательных правах большинства жителей. Первая оппозиционная партия (демократическая прогрессивная – ДПП – правящая сегодня) была разрешена властями только в 1986 г., первые свободные парламентские выборы случились в 1991-м, а прямые президентские и того позже – в 1996-м. И хотя сегодня Тайвань воспринимается за рубежом как образец «зрелой демократии» и витрина «политической толерантности» (официально зарегистрированы и действуют 220 партий, в парламенте заседают две пятипартийные коалиции), иллюзий по поводу реального веса и потенциала «партийных единиц» у местных избирателей, в отличие от внешних обозревателей, немного. А попытки выстраивать проекции тайваньского политического будущего в рамках упрощённой биполярной схемы (один полюс – сторонники независимости Тайваня из ДПП, другой – представители Гоминьдана, убеждённые в том, что остров и материк неделимы) выглядят забавно, поскольку ни однозначного представления о независимости, ни чёткого понимания неделимости на самих полюсах не существует – это величины переменные, зависимые от толкований и изменчивой конъюнктуры.

Предвижу возражения: согласно опросам тайваньского Фонда общественного мнения (за 2020 г.), 54% респондентов однозначно высказались за скорейшее объявление независимости от Китая, 23,4% поддержали статус-кво и только 12,5% хотят объединения с материком. Разве эти цифры не рифмуются с прогнозируемым всеми сценариями ростом сепаратистских настроений? Увы, они из того же разряда, что и суждения о «зрелой демократии» на Тайване. В лучшем случае выраженные в процентах «ощущения» иллюстрируют степень разогрева электората, но изюминка в том, что на результатах выборов это никак не сказывается – голоса «ложатся» совершенно иначе. Тяжёлое поражение ДПП на местных выборах осенью 2022 г., вынудившее президента Тайваня Цай Инвэнь уйти с поста лидера партии, подтверждает это в полной мере: ожидали укрепления позиций борцов за независимость и свободу, а получили от избирателя жёсткую «обратку» – радикалам подрезали крылья, несмотря на обострение напряжённости в контактах с материком и беспрецедентную (на грани подстрекательства) поддержку, оказанную им внешними силами, американцами прежде всего (достаточно вспомнить эпопею с визитом в Тайбэй спикера нижней палаты Конгресса США Нэнси Пелоси, который едва не довёл до большой беды).

Заниматься политическим моделированием по чёрно-белой схеме, конечно, удобно, но налицо проблема: такие упражнения не учитывают массу деталей и нюансов, комбинация которых не просто влияет на местные реалии – она их создаёт.

Точка на карте

Точного времени заселения территории острова людьми никто не знает. Археологические находки отсылали исследователей и на 6–8, и на 25–30 тысяч лет назад, и в этой вилке учёным открывалась картина, политически не безупречная. Выходило, что Тайвань, несмотря на географическую близость к материку, генетически вовсе не китайский (ханьский) «филиал», а элемент чужеродный – прародина целой австронезийской языковой семьи (куда и пигмеи, по одной из гипотез, входили), потомки которой рассеяны нынче по океанским просторам от побережья Африки и Мадагаскара до Филиппин, Новой Зеландии и Гавайев. Такого рода подробности тайваньского первобытного прошлого в доминировавшую долгие годы концепцию неделимого Китая категорически не вписываются, но с очевидным приходится мириться, тем более что совсем недавно (в 2015 г.) в тайваньские рыболовные сети попал окаменевший обломок челюсти, в очередной раз изменивший картину прошлого. Выяснилось, что находка принадлежит неизвестному прежде подвиду человеческой расы, вымершему где-то около 55 тысяч лет назад, когда не то что китайцы или австронезийцы, а человек разумный ещё не появился ни в этой местности, ни на материке…

Похожий на табачный лист немаленький (почти 36 тысяч квадратных километров) остров, по прихоти создателя осевший на тропике Рака на приличном (от 130 до 250 км) отдалении от южного китайского побережья, первыми из европейцев (в 1544 г.) разглядели португальцы (в прямом смысле – без высадки, с воды) и нарекли Формоза, что значит прекрасный остров. Название прижилось на несколько веков, хотя родилось явно в романтическом порыве – это место трудно назвать райским при более близком знакомстве: почти на 70% остров покрыт горами (местами высотой под 4 тысячи метров, что сравнимо с Фудзиямой), с непроходимыми (по сей день) зарослями, где даже тигры когда-то обитали, с нездоровым климатом (малярия, кишечные и прочие инфекционные прелести), неспокойной сейсмикой и свирепыми аборигенами (сегодня их на Тайване более 500 тысяч, официально признаны 16 племён, разделяемых на равнинные и горные, еще 12 существуют без формального признания, но с традициями, в которые посторонним вникать не стоит – навыки охоты за головами живут и ныне).

Материковые жители с живописным уголком познакомились задолго до романтичных португальцев, но своим не считали и даже именем наделили не сразу. Устойчивый интерес к Тайваню материковых властей приходит только на рубеже XV–XVI вв. – в китайских записях остров начинает упоминаться с растущей периодичностью, но с плохой коннотацией (вплоть до ассоциаций с «вратами ада») и чаще всего в тревожном контексте.

Причина тревог – стремительное превращение ещё недавно дикого, ничейного и никому не интересного клочка суши в неподконтрольную территорию, где процветает нелегальный коммерческий (аграрный и рыболовецкий), криминальный (пиратский) и запрещённый торговый промыслы, в которые вовлечён постоянно растущий числом и дерзостью «несистемный» интернационал: выходцы из прибрежных китайских провинций (в первую очередь Фуцзянь и Гуандун), японские головорезы, филиппинцы, малайцы и прочие народы. Пираты и торговцы, что в ту пору часто означало одно и то же, закрепились в удобных гаванях на севере (тут на старте стихийной колонизации, согласно ряду исследований, тон задавали японцы) и юге (здесь ключевыми игроками были фуцзяньские торговые кланы, трудноотделимые от разбойничьих братств, знакомых по классическому китайскому роману «Речные заводи»); рыбаки и аграрии (преимущественно из Гуандуна) активно осваивали плодородную береговую линию на юго-западе и в центральной части, постепенно отжимая аборигенов в предгорья, а потом и в горы.

Пришельцы чаще враждовали с местными племенами, чем торговали, и не очень ладили друг с другом, но эмпирически нащупали некий алгоритм сосуществования, который всех (кроме непримиримых горцев) устраивал. «Берегового братства» а-ля Тортуга, описанного Рафаэлем Сабатини в «Хронике капитана Блада», у тайваньских колонистов первой волны, правда, не сложилось (реальная жизнь всё же отличается от приключенческого романа), зато появилось нечто куда более ценное – навык адаптации к чужому и непохожему. А это крайне важно для азиатских широт, в которых вековые традиции, этнические различия и внутриэтнические перегородки составляют не внешний фон, а становой хребет социальных, групповых и межгрупповых отношений.

В итоге возникла поначалу хрупкая, но с годами ставшая устойчивой, а потом и традиционной именно для Тайваня модель общественного бытия, основанная на принципе матрёшки, слоёного пирога или (это кому как понравится) коктейля, составленного по знаменитой формуле Джеймса Бонда – смешать, но не взбалтывать.

В ограниченном островными пределами пространстве каждый региональный, этнический и/или клановый сегмент занимал (в соответствии с формируемой по факту «нормой представительства») узкую нишу, в которой действовал привычный уклад, иерархия и даже свой пантеон почитаемых божеств, что привносило эффективный порядок в замкнутый периметр «ячеек общества» (семей, групп, кланов, а позже ещё и сект и тайных обществ). Упорядоченность во внешнем контуре обеспечивал баланс, который менялся постоянно (сила и степень влияния сегментов весьма подвижны), оставаясь неизменным в основе – отсутствии абсолютной доминанты. Проще говоря, даже крупные общины были не настолько велики и сплочены, чтобы подмять под себя остальных, а в руках средних и мелких всякий раз при возникающих непонятках оказывалась «золотая акция», восстанавливающая нарушенную гармонию. Избавляли от беспредела и цементировали мирное (относительно) сосуществование прагматичные надобности повседневной жизни, в соответствии с которыми поддерживать отношения с соседями было безопаснее и полезнее, чем враждовать.

Попытки внешних сил разрушить эту противоречащую существующим канонам мироустройства фрагментарную общность и привнести в неё элементы жёсткого администрирования, стандартизации и однообразия, имевшие место в истории Тайваня многократно и с участием разных акторов, облик острова и жизнь на нём, конечно же, меняли (как правило, силком и кроваво), но радикальных трансформаций в саму модель тайваньского общежития, вызревшую естественным путём в ходе первой (стихийной) волны колонизации, не внесли. Объяснить эту жизнестойкость привычным научным инструментарием невозможно, хотя в современных исследованиях фигурируют ссылки на теорию «придуманного общества креольского типа», которое вроде как приводит к формированию особого рода «протестной идентичности», возникающей в условиях постоянного внешнего давления. Спору нет, теория сама по себе хороша, вот только тайваньский случай в неё не очень встраивается. Не потому, что креолов на острове сегодня нет (хотя во времена не слишком протяжённой испанской и сорокалетней голландской колонизации даже такая категория на Тайване существовала), а потому, что тайваньский общественный уклад сложился не на протестной основе и не в условиях внешнего давления, а задолго до постороннего вмешательства и на добровольных началах самоорганизации. Пришельцы (в любом изводе) всегда оказывались на Тайване неубедительным меньшинством, которому система островного общежития оказывалась не по зубам: перестроить инфраструктуру, переориентировать экономику, изменить надстройку, реформировать образование – всё это, опираясь на властные возможности, они могли, а вот разрушить неединое тайваньское целое не получалось.

Капризы государственности

При всей внешней простоте темы к разговору об особой тайваньской идентичности подступиться трудно, поскольку это не понятийный массив, а всё та же матрёшка: один сюжет переходит в другой, разваливаясь по ходу на слои и фрагменты. Каждый из них имеет свою «родословную», погружение в которую сродни спуску в шахту – чем глубже, тем темнее.

Вопрос государственной идентичности, к примеру, чрезвычайно актуален и политизирован, он возникает сегодня в дискуссиях чаще других, но дискурс молод и беспомощен, как сама тайваньская государственность, которая по большому счёту неизвестно что собой представляет. Неясности с политическим статусом острова (то ли Китайская Республика (Тайвань), то ли просто Китайская Республика, то ли административное образование по формуле «один Китай – два правительства», то ли широкая автономия по модулю «одно государство – две системы») усугубляются мутной юридической историей с самой принадлежностью Тайваня Китаю.

Дело в том, что Япония, получившая остров по договору с цинским правительством и владевшая им с 1895 по 1945 гг., после капитуляции отказалась от прав на Тайвань, но без указаний, в чью пользу. На этом, как утверждает молва, настоял неутомимый Черчилль, искавший рычаги влияния одновременно и на Чан Кайши, и на Мао, но генезис не столь важен. Важно, что щекотливый сюжет, закреплённый в нескольких правовых документах, обрёл юридический вес, а в дипломатических и политических играх получил статус правового аргумента. В редакции Госдепа США (от 1971 г.) это было сформулировано иезуитски: «Так как Тайвань и Пескадоры не определены никакими существующими международными договорённостями, суверенитет над этой областью является нерешённым вопросом, который должен быть урегулирован будущим международным решением». Год спустя (на встрече президента США Ричарда Никсона и премьера госсовета КНР Чжоу Эньлая, положившей начало нормализации американо-китайских отношений) тема возникла вновь, но уже в адаптированном к текущему моменту виде: США признают Тайвань частью Китая, но не КНР. Двусмысленность сохранилась и после установления дипломатических отношений между Пекином и Вашингтоном: официальное коммюнике от 1 января 1979 г. вроде как фиксировало американское признание правительства КНР единственным законным правительством Китая, что, по логике, должно подразумевать и признание Тайваня частью КНР, но логический вывод – это не официальный документ, а в нём-то как раз об этом прямо ничего не сказано. В этой недосказанности, как выясняется теперь, – легитимно обоснованный повод для вмешательства в ситуацию: если с правовой точки зрения принадлежность Тайваня спорная, то существующее на острове политическое образование – бесспорно, и любыми путями его надо пестовать, укреплять и оберегать.

В эту кашу свои «специи» подбрасывает и Пекин, что привносит во внутреннюю полемику о тайваньской государственной идентичности одновременно и остроту, и смятение. В феврале уже 2023 г. глава канцелярии комиссии по иностранным делам ЦК КПК и член Политбюро Ван И, выступая на Мюнхенской конференции по безопасности, отметил, что остров является частью Китая с древних времён, и подчеркнул: «Тайвань никогда не был государством и никогда не станет суверенным государством в будущем. Это положение дел на сегодняшний день, это статус-кво. Не Китай хочет его изменить, а сепаратистские силы Тайваня. Тайвань должен соблюдать основные принципы китайского порядка – это условие для сохранения мира». Ответ из Тайбэя последовал незамедлительно: Совет по делам материкового Китая (уполномоченный административный орган при исполнительном юане – правительстве) выступил с протестом, в котором подчёркнуто, что Китайская Республика (Тайвань) – это суверенная нация, которая никогда не была и не будет частью Китайской Народной Республики.

Тезис о суверенности, вброшенный официальной инстанцией, вызвал ожидаемый всплеск «сепаратистской активности» в тайваньских соцсетях и вновь привлёк внимание к истокам проблемы.

Тем более что в глубоком прошлом занятных аргументов оказалось значительно больше, чем в тревожном настоящем: остров не появлялся ни на одной карте имперских владений до 1683 г., а в официальных хрониках до 1684 г. (до аннексии, после которой Тайвань был включён в провинцию Фуцзянь административно) как китайская территория никогда не упоминался. Понятное дело, фанатов независимости это сильно «заводит»: о какой «неотъемлемой части Китая» после всего изложенного может идти речь? Нет сомнений, весь этот набор аргументов и на внешнем периметре, и во внутреннем контуре прозвучит ещё не раз, но принципиально важна не риторика, а реакция на неё прагматичного тайваньского социума: куда качнётся баланс настроений (а потом и действий), определять будет именно этот фактор.

Культурный ералаш

Проблема культурной идентичности на Тайване в сравнении с идентичностью государственной тоже полна сюрпризов, хотя и менее свежа по историческим меркам. Первыми на ниве культурных инициатив отметились ещё в XVII в. голландцы, попытавшиеся не столько изучить местную специфику, сколько привести к общему знаменателю туземный интернационал для улучшения коммуникаций и повышения качества управления. Затем (в конце XIX – начале XX в.) культурным аспектом последовательно занимались сначала японцы (особенно велика была роль крупного мыслителя и реформатора Симпэя Гото, который считал, что Тайванем должны править «биологические принципы», то есть надо сначала понять привычки тайваньского населения, а также причины их существования, прежде чем разрабатывать соответствующую политику), потом пришедшие им на смену с материка китайские националисты (Гоминьдан), а теперь и националисты уже доморощенные, тайваньские.

При всей разности установок, правда, мотивация и вектор действий у организаторов «культурных мероприятий» были схожими – последовательные попытки создать в культурном сегменте некий доминирующий мейнстрим и привнести элементы единообразия в пёстрый и фрагментарный внутренний мир тайваньского общества. Цивилизаторские инициативы, однако, эффект неизменно имели половинчатый – достичь вожделенной бескомпромиссной унификации так и не удавалось. Причины неудач дежурно искали в изъянах исполнения задуманного (недостатке рвения, нехватке то кнута, то пряника), хотя стоило бы, как кажется, признать главной уязвимостью саму постановку задачи. Этого, однако, не происходило и не происходит – упражнения по созданию монохромной идентичности на «культурном фронте» продолжаются и в наши дни.

Сегодня в перетягивании каната состязаются с упорством и редкой изобретательностью сторонники китаизации (это главным образом Гоминьдан) и тайванизации (ДПП и ей сочувствующие). Усилия поискать нечто косметически среднее тоже предпринимались: концепция «общей судьбы» и попытка сформировать на базе традиционных китайских ценностей «нового тайваньца» – самые известные из такого рода инициатив, предложенные в начале 1990-х гг. Ли Дэнхуэем, первым уроженцем острова, достигшим властных вершин в Гоминьдане. Выдвинутые на старте тайваньской перестройки (от авторитарной модели к либеральной), эти инициативы должны были смикшировать разворот в политике (формальным началом стала отмена чрезвычайного положения), уберечь управленческую машину от «заносов» и сохранить политический контроль над ситуацией. На деле вышло иначе: попытка мягкого отхода от жёсткого «китаецентризма», практиковавшегося Гоминьданом в течение десятилетий, помогла автору идеи дважды стать президентом, но дала мощнейший импульс росту «тайванецентризма», монополия на власть была утрачена, внутренние противоречия и острые углы не сглаживались – ни в политическом, ни в культурном сегменте однообразную массу склеить не получалось.

Иного поворота, впрочем, трудно было ожидать. Тема «вхожденчества» Гоминьдана на остров была жёстко табуирована в период ЧП, но как только ослабла удавка цензурных ограничений, вырвалась в публичную сферу мгновенно: припомнили и то, что волнующего «воссоединения с Родиной» для тайваньцев с приходом новых администраторов с материка осенью 1945 г. не случилось (остров был для них территорией чужой и враждебной), и то, что пришельцы первым делом занялись дележом оставшейся от депортированных в начале 1946 г. японцев собственности, а к местному населению относились подчёркнуто высокомерно, как к лишенцам (что полностью соответствовало установленным политическим порядкам) и людям второго сорта в культурном аспекте – с предубеждением и презрением.

Демократические преобразования, продвигаемые сверху, эту въевшуюся во все поры тайваньской жизни «пересортицу» не устранили, а внутреннюю гармонию восстановить не могли – её изначально не было.

Как результат, вместо конструктивного поиска объединяющей культурной идентичности Тайвань в начале 2000-х гг. вступил в полосу конфликтного прошлого: новую интерпретацию получили протестные выступления в 1947-м (вместо мятежа – восстание, вместо умиротворения – карательная операция), предметом обсуждений стали былые несправедливости и обиды, а в поле зрения стали попадать и вовсе немыслимые прежде в открытом доступе сюжеты, как, например, решение Чан Кайши направить на Тайвань своих сыновей перед массовой высадкой с материка для зачистки плацдарма (старший – Цзян Цзинго – углублённо занялся нейтрализацией неблагонадёжных, возглавив тайную полицию и репрессировав всю тайваньскую интеллигенцию; младший – Чан Вэйго – выпускник Мюнхенской военной академии и офицер вермахта, принимавший участие в аншлюсе Австрии, прибыл на остров вместе с танковой дивизией, которая обеспечила контроль периметра). К культурной сфере всё это прямого отношения не имело, зато соответствовало общественным чаяниям – так восстанавливалась «связь времён».

Погружение в некогда запретные исторические пласты затягивало, однако приходило и понимание: если продолжать спуск в историческую «шахту» без оглядки на последствия, то неудобств и неприятностей возникнет больше, чем преимуществ. Скажем, причастность к репрессиям того же Цзян Цзинго ещё можно было уравновесить в дискуссии неоценимым вкладом, который он внёс в либерализацию тайваньской жизни (ЧП отменил именно он в 1987 г.) и в экономическое развитие острова. Но «безлимитное» знакомство с его биографией для широкой общественности было уже травматичным: оно неизбежно влекло признание в том, что внедрённая на острове экономическая модель имеет советские корни (Тайвань не случайно называют иногда страной победившего нэпа), а инициатором реформ был не просто Цзян Цзинго, а гражданин СССР китайского происхождения Николай Владимирович Елизаров, член ВКП(б), выпускник университета при Коминтерне, слушатель Академии РККА, участник коллективизации в Подмосковье, главный редактор заводской многотиражки Уралмаша, ответственный сотрудник Свердловского горсовета, за плечами которого было и публичное отречение от отца на страницах советской печати, и арест органами НКВД в 1937 г. (по обвинению в связи с троцкистами). И всё это неумолимо выводило уже на другую цепочку взрывоопасных для местной стабильности подробностей – полную недомолвок историю отношений Гоминьдана с Москвой (в целом) и Чан Кайши со Сталиным (в частности).

К подобным перспективам ни Гоминьдан, ни оппозиция готовы не были. И потому итогом поиска культурной идентичности стала мутация – первичным оказался не сам поиск, а процесс: на первый план вышли креативные инициативы, нестандартные пиаровские ходы и прочие малосущностные элементы (вроде изменений в календаре памятных дат, перемен в дизайне паспортов и поиске особого «тайваньского цвета» для брендирования острова), которые поддерживали градус внутренней дискуссии, но избавляли неокрепшую тайваньскую демократию от «перегрузки знаниями».

Этнические заморочки

«На Тайване фактически отсутствует единая позиция относительно того, что собой представляет государственное образование, руководство которого находится в Тайбэе, каковы его название и границы, кто его жители, к какому этносу принадлежат и на каком языке разговаривают (диалекте китайского или каком-то особом тайваньском). Представители различных политических сил, приходя к власти, интерпретируют эти вопросы по-разному, а их практическая политика сводится к тому, что при власти Гоминьдана упор делается на единство китайской нации, изучение истории, культуры и достижений всего Китая, в то время как при ДПП система образования ориентируется на изучение истории и культуры преимущественно Тайваня, связи с материком сокращаются, и вся государственная идеология строится на восприятии КНР как другой страны, а материковых китайцев – как другой нации. Жители же Тайваня могут выбрать для себя любую интерпретацию, и чаще всего она определяется политическими взглядами».

Эта пространная цитата из исследования Андрея Дикарёва «“Тайваньская нация”: от мифа к реальности», опубликованного пару лет назад, отражает сложившуюся на острове ситуацию достаточно точно, вот только последнее предложение в приведённом пассаже представляется не то чтобы неверным, а… недописанным. Вместо точки в конце последней фразы напрашивается продолжение: «Жители же Тайваня могут выбрать для себя любую интерпретацию, и чаще всего она определяется политическими взглядами» семьи, клана, общины и/или этнической группы, которые влияют на этот выбор. Если бы на самом деле на Тайване торжествовала свобода индивидуальных предпочтений, то главной движущей силой общественных процессов были бы настроения и эмоции атомизированных индивидов, в то время как на деле ключевой регулятор – «ячейки» социума, которые ориентируются не на политические полюса, а подчинены гравитации иного рода. В дискуссии о тайваньской идентичности это выводит на самый интересный и одновременно самый сложный сюжет – этнический.

В презентациях внешнему миру островные власти этот щепетильный нюанс стараются всячески обходить. Например, в последней версии брошюры «Знакомьтесь: Тайвань» (опубликованной местным МИД в 2021 г.) этнический состав населения острова представлен так: 95,4% китайцы (хань), 2,4% аборигенные народности и 2,2% новые иммигранты (их «значительный приток» в последние годы тайваньское ведомство объясняет как «результат смешанных браков» и настаивает, что «в настоящее время число новых иммигрантов составляет более 530 тысяч»). Однако в такую картинку решительно не верят прежде всего сами тайваньцы. В многочисленных научных работах, посвящённых проблеме, местные исследователи берут за основу положение о существовании на острове четырёх основных этнических групп: потомков выходцев из Фуцзяни (хокло) и переселенцев из Гуандуна (хакка), «людей из внешних провинций» (тех, кто прибыл с материка после 1945 г.) и аборигенных племён. В структуре населения они составляют (по усреднённой выкладке учёных), соответственно, 68%, 16%, 14% и 2% (результаты «смешанных браков» в расчёт не берутся совсем), и у каждой – свои традиции, историческая память, культурный код и язык.

В политизированной дискуссии о тайваньской идентичности эти подробности, подрывающие тезис об общих «китайских корнях», представители Гоминьдана стремились всячески обойти, а оппоненты из Партии прогресса и демократии – подчеркнуть. Но при столкновении позиций неизменно возникал клинч, который заставлял оппонентов искать компромисс. Похоже, в итоге он был найден, хотя и не слишком изящный: серьёзный анализ межэтнического напряжения, исторически существующего на острове в нескольких плоскостях, фактически подменён в официальной повестке дискурсом о перспективах формирования в будущем некоей «общей этничности нового типа», которая возникнет при разрешении «конфликта идентичностей» на уровне индивидов.

Такой концепт, однако, не объясняет кульбиты в настроениях электората, который голосует не в логике «конфликта идентичностей», а в рамках совершенно иной парадигмы. В ней нет биполярности, а трещины и разломы идут по всему внутреннему периметру: и выходцы из Фуцзяни не едины, и переселенцы из Гуандуна не монолитны, и перебравшиеся на Тайвань после 1945 г. «люди из внешних провинций», хоть и спаяны общей «перемещённой» судьбой, но вовсе не однородны (в этой среде существовали и существуют свои братства и землячества со своим внутренним кодексом, ритуалами и жёсткой дисциплиной).

Погружение в тонкости открывает пласты, вникать в которые тревожно – придётся вступать на зыбкую почву родоплеменных и клановых отношений с тяжёлым обременением в виде неписаных норм и правил сосуществования явных, полутайных и тайных структур, веками поддерживающих установленный в дремучие года порядок островного бытия. Но только с такой оптикой, как представляется, взгляд на тайваньскую идентичность получают глубину и объём. И становится очевидным, что процентное представительство отдельных групп в составе населения, как бы убедительно оно ни выглядело, на самом деле ни о чём не говорит – большинство, отражённое в цифрах, эфемерно, а суждения о том, что происходит в этническом котле, всегда обманчивы: внутри постоянно что-то бурлит, вариативность создания временных союзов (равно как и возникновение поводов для вражды) учёту не поддаётся.

И речь ведь не только о политике, но и об экономике.

Фундаментом и главным ресурсом тайваньского экономического драйва выступают не крупные финансово-промышленные конгломераты, а мелкие и средние компании, на долю которых приходится более 90% островного ВВП.

По сути, всё это изначально семейный, клановый или групповой общинный бизнес, развившийся в полном соответствии с тайваньской исторической практикой, а вовсе не по прихоти властей, сделавших ставку на мелкое дробление экономических единиц. Распределение компетенций и размер ниши, которую каждая «ячейка» занимает, конъюнктурны, а вот положение обособленного анклава в этнической «карте местности» – постоянно.

Мелочь, казалось бы, но характерная: при обмене визитными карточками в Японии деловые люди обращают внимание прежде всего на принадлежность к фирме, а на Тайване предмет первоочередного интереса – фамильная предыстория. Объясняется просто: на острове не положение в бизнесе гарантирует надёжность партнёра, а происхождение и связь с традиционными институтами и глубинным социумом. Вопрос «ты чьих будешь?» в тайваньской версии всегда актуальнее вопроса «ты на кого работаешь?». И в контактах с той же Японией, к слову, эта особенность сыграла ключевую роль в выстраивании особых экономических отношений, которые развивались без участия официальных структур: именно по каналам старинных связей, налаженных не только в колониальную, но и в доколониальную эпоху, японские инвестиции и технологии сначала пришли на Тайвань, а затем через него (по линии кланов, братств и землячеств) – на материк.

Эта сторона тайваньской жизни никогда не регулировалась административными методами и оставалась вне политики, но на политику всегда влияла. Не только на острове – за его пределами тоже. Неформальные связи с разветвлённой «тайваньской сетью» помогли Сунь Ятсену пережить эпоху гонений (он боролся с цинским режимом и потому был поддержан тайваньскими структурами и в Макао, и в Токио, и даже в Лондоне, где островные братства сумели вытащить его из лап цинской охранки после похищения). В 1927 г. прописанные на Тайване ещё с XVII в. триады помогли и Чан Кайши, благословив свои шанхайские филиалы на активное участие в резне коммунистов, учинённой Гоминьданом (после высадки на остров, к слову, генералиссимус этой услуги не забыл – «белый террор» не затронул тайных обществ, с которыми Гоминьдан отношений не прерывал).

Каждая частица этнически пёстрого тайваньского глубинного мира множеством капилляров связана и с материком, и с диаспорами за рубежом. Юго-Восточная Азия, Океания, Северная Америка, Австралия и Новая Зеландия – в любом уголке неформальные тайваньские каналы исправно работают на благо общин, кланов и групп, объединённых традициями, родовыми связями и интересами, главный из которых – сохранение баланса, который был и остаётся основой общественного уклада. И есть ощущение, что именно этот фактор, а вовсе не контакты между Гоминьданом и Коммунистической партией Китая, внесёт решающий вклад в поиск «формулы будущего» для Тайваня.

Можно возразить: степень вовлечённости неофициальных структур в политико-экономические и социальные процессы на Тайване трудноуловима и наукой не описана – разве допустимо полагаться на неё в оценках? Намеренно не замечать явления – вот это недопустимо. Ведь многие необъяснимые формальной логикой события станут восприниматься иначе, если принять «тайваньскую матрёшку» за основу островной идентичности. Геополитика её упорно не признаёт и пишет для Тайваня свои сценарии, но итоговый баланс будут сводить всё же не посторонние игроки, а сами обитатели острова. Их сегодня 23 миллиона, и все они – часть неединого тайваньского целого. В чужом уравнении в расчёт не берутся, что печально: любой школьник знает, что с таким числом неизвестных задачка не решаема…

Тайвань > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389657 Сергей Агафонов

Станет ли Япония «нормальной» страной?

Соблазны и риски статуса военной державы

ДМИТРИЙ СТРЕЛЬЦОВ

Доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой востоковедения МГИМО МИД России, ведущий научный сотрудник Института Китая и современной Азии РАН.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Стрельцов Д.В. Станет ли Япония «нормальной» страной? // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 174–191.

В декабре 2022 г. в Японии приняты базовые документы, определяющие курс страны в области военной безопасности: Стратегия национальной безопасности, Национальная стратегия в области обороны и Среднесрочный план оборонного строительства. Ряд положений не имеют прецедента для всей послевоенной истории Японии.

Например, впервые в официальном документе открыто говорится об обретении ударного потенциала, позволяющего наносить ракетные удары по вражеским базам в случае подготовки противником нападения на Японию, поставлена задача довести к 2026 г. оборонный бюджет до 2% ВВП – норматива для стран НАТО. Появление новой стратегии стало вехой на долгом пути постепенного, продолжающегося на протяжении всех послевоенных десятилетий отхода от пацифистского статуса, который Япония обрела после поражения во Второй мировой войне и принятия мирной Конституции.

В основополагающей статье 1993 г. Кеннет Уолтц утверждал, что Япония в будущем создаст ядерный потенциал, попытается достичь стратегической независимости и даже начнёт проводить политику балансирования в ущерб США[1]. Он отмечал, что многое будет зависеть от того, «захочет ли японский народ, чтобы их страна стала великой державой»[2], тем более что давление Соединённых Штатов на Японию с целью побудить её нести большее бремя расходов на собственную безопасность «заставляет японских лидеров задумываться о том, в какой степени они могут рассчитывать на США в деле защиты своей страны»[3]. Чтобы понять с позиций сегодняшнего дня, прав ли оказался Уолтц, стоит посмотреть, стала ли Япония «нормальной», т.е. не отягощённой пацифистским багажом страной с полноценными вооружёнными силами, и есть ли основания считать её великой державой, способной проецировать оборонную мощь на сферу международной политики.

Путь к «нормализации»

Известны многочисленные атрибуты и признаки т.н. «пацифистского статуса» Японии. Прежде всего это 9-я статья её Основного закона, которая декларирует отказ от войны как средства решения международных споров и запрещает Японии иметь вооружённые силы. Основываясь на этих постулатах, весь послевоенный период Япония будет придерживаться сэнсю боэй – «сугубо оборонительной» доктрины в сфере военной безопасности. В период холодной войны функции японских Сил самообороны были ограничены защитой национальной территории Японии – их нельзя было отправлять за рубеж, они не могли иметь «наступательные» виды оружия. Оборонный бюджет с конца 1950-х гг. не мог превышать 1% ВВП страны. В 1955 г. Япония приняла законы об исключительно мирном использовании атомной энергии, а в 1967 г. декларировала т.н. «Три неядерных принципа» (не иметь, не производить и не ввозить ядерное оружие). Во внешней политике Япония руководствовалась т.н. «доктриной Ёсиды», в соответствии с которой страна имела не полноценную армию, а только парамилитарные Силы самообороны, полагалась на гарантии США в политике безопасности в обмен на предоставление последним территории для военных баз и проводила внешнюю политику, опираясь на экономические, а не военные рычаги.

Важным условием реализации идей пацифизма служило общественное мнение. Несколько послевоенных поколений японских избирателей, от поддержки которых правящая Либерально-демократическая партия находилась в большой зависимости, сохраняли память о минувшей войне и катастрофических последствиях, которые она имела для Японии, и не одобряли изменение пацифистской Конституции, на котором настаивала ориентированная на Вашингтон консервативная часть правящих кругов страны.

Пацифистская идеология находила поддержку и у значительной части политического истеблишмента Японии, включая руководство правящей партии. У её сторонников имелись сильные аргументы в пользу сохранения статус-кво. 9-я статья давала возможность избегать «налога кровью» в отношениях с Соединёнными Штатами – не направлять военнослужащих Сил самообороны для выполнения союзнического долга за рубежом и таким образом не подвергать риску их жизни.

Пацифизм служил отличным инструментом для укрепления позиций Токио на мировой арене, и прежде всего среди развивающихся стран.

Американцы смотрели на Японию прагматично – пацифизм дальневосточного союзника не только не мешал, но во многих смыслах и помогал им защищать свои интересы в Восточной Азии. Прежде всего он не препятствовал размещению в Японии военных объектов, которые обеспечивали тыл во время военных конфликтов (в Корее и Вьетнаме) и были важным элементом сдерживания СССР и КНР. К тому же Япония фактически взяла на себя содержание и материальное обеспечение этих объектов.

Кроме того, Япония рассматривалась Вашингтоном как крупнейшая экономическая держава, помогающая сдерживать распространение коммунизма, предоставляя клиентским странам Азии помощь в развитии, втягивая их тем самым в подконтрольную США орбиту мировой экономики, а также показывая им своим примером преимущества ориентации на Запад. Соединённые Штаты не нуждались в Японии как полноценном военном союзнике, поскольку выгод от пацифистского статуса было гораздо больше, чем если бы у Японии было ядерное оружие и мощная армия. Не случайно Вашингтон горячо убеждал Токио отказаться от ядерного оружия, к которому последний активно стремился после проведённых Пекином в 1964 г. ядерных испытаний. Япония с возрождённым военным потенциалом неизбежно превратилась бы в глазах азиатских и тихоокеанских союзников США в милитаристский жупел, и американцам пришлось бы мирить и разнимать Японию с её бывшими колониями в Азии – странами АСЕАН и, возможно, Тайванем. Был у Америки и печальный опыт посредничества в примирении Японии с Республикой Корея, ещё одной её бывшей колонией: несмотря на с трудом проведённую в 1965 г. нормализацию, достичь доверия и реального сотрудничества в военно-политической сфере между двумя крупнейшими американскими союзниками в Азии так и не удалось.

Однако Япония ещё с 1950-х гг. неуклонно двигалась к «нормальному» статусу. Пиковые точки этого курса пришлись на периоды правления кабинетов Ясухиро Накасонэ (1982–1986), Дзюнъитиро Коидзуми (2001–2006) и Синдзо Абэ (2012–2020). При этом на политику Токио воздействовало, скорее, не давление Вашингтона, а прагматизм японского руководства.

Во-первых, с конца 1960-х гг., когда была провозглашена «гуамская доктрина» Ричарда Никсона, началось сокращение военного присутствия Соединённых Штатов в Азии, сопровождаемое требованиями к союзникам взять на себя ответственность за собственную оборону, что в глазах последних означало ослабление американских гарантий безопасности. Во-вторых, ставшая к концу холодной войны экономическим гигантом Япония начала понимать, что без полноценной армии у неё не может быть ни соответствующего её экономическому весу политического авторитета великой державы, ни возможности войти в Совет Безопасности ООН на правах постоянного члена. Пришло осознание того, что Япония «несёт непропорционально низкую долю бремени за региональную и глобальную безопасность с учётом размеров страны, её богатства и реального военного потенциала»[4]. В-третьих, с середины 1990-х гг. перед Токио встали принципиально новые задачи, связанные с военным подъёмом КНР и проводимой Пекином напористой внешней политикой, а также с ракетно-ядерной программой КНДР.

После 2012 г., с приходом администрации Абэ, «нормализация» политики безопасности резко ускорилась. Среди наиболее значимых её результатов – принятое в 2015 г. пакетное законодательство о мире и безопасности. Новая интерпретация понятия коллективной обороны позволила японским Силам самообороны вести совместно с союзниками боевые действия за пределами Японии, хотя такие случаи оказались жёстко ограничены ситуацией, когда интересы страны затрагиваются непосредственно. При Абэ был учреждён Совет национальной безопасности и пост советника по национальной безопасности по образу и подобию существующего в США и других странах, что позволило более эффективно координировать политику безопасности. Были существенно смягчены ограничения на экспорт оборонного оборудования и технологий, в результате чего Япония подписала соглашения о передаче оборонной продукции и технологий с 12 странами, в том числе с Соединёнными Штатами, Великобританией, Австралией, Индией, Таиландом, Вьетнамом и Индонезией[5]. В Джибути в 2011 г. была создана первая за весь послевоенный период база Сил самообороны за пределами Японии.

Курс Абэ получил броское название «проактивного пацифизма». По сути, речь шла об опоре на военную силу для достижения «благородных» внешнеполитических целей глобального и регионального масштаба, касающихся установления мира и предотвращения вооружённых конфликтов.

Характерно утверждение японского премьера о том, что Япония «никогда не станет страной второго уровня», причём в это понятие вкладывался в первую очередь политический и военный, а не экономический смысл. Фактически «доктрина Абэ», т.н. курс на создание «нормального государства», не отягощённого пацифистскими нормами и ограничениями, означала окончательный отказ от «доктрины Ёсиды»[6].

Объективные ограничения

Нельзя сказать, что Япония полностью отошла от послевоенного пацифистского наследия, а уж тем более встала на путь откровенной милитаризации. Хотя в мировых рейтингах самых сильных армий мира японские Силы самообороны занимают высокие позиции[7], положение Японии на военно-стратегической карте мира объективно отличается не только от крупнейших военных держав – США, Китая и России, но и стран с сопоставимым экономическим и технологическим потенциалом – Франции, Великобритании и даже Германии, которую сближает с Японией особое отношение к собственному милитаристскому прошлому.

Изменения в оборонной политике Японии, конечно, не привели её к превращению в «великую державу», т.е. полноценную военную силу глобального уровня.

Как отмечал в 2017 г. Майкл Ослин, несмотря на масштабную модернизацию Сил самообороны, Япония остаётся по большому счёту оборонительной державой (defensive force), в длительной перспективе неспособной в существенном отношении к проецированию своей мощи[8].

Прежде всего по-прежнему действуют все ограничения, связанные с 9-й статьёй Конституции. Никаких признаков, что эта статья в обозримом будущем будет отменена или даже изменена, не проглядывается – и в первую очередь в силу внутриполитических причин: отрицательного отношения к этому значительной части японского общества, а также наличия в стране мощной политической оппозиции этому шагу, в том числе в рядах правящего блока (внутри самой Либерально-демократической партии, где имеются «проконституционные» фракции, а также партии Комэйто – единственного партнёра ЛДП по правящей коалиции).

Статус «пацифистской сверхдержавы» регулярно подтверждается в риторике руководителей, которые выражают неизменную приверженность Японии «пути мирной нации», а также в официальных документах, определяющих курс страны. Например, в Стратегии национальной безопасности 2022 г. говорится, что Япония остаётся миролюбивой нацией и придерживается сугубо оборонительной доктрины, что она не станет крупной военной державой, представляющей угрозу для других стран, и в дальнейшем сохранит верность «Трём неядерным принципам»[9]. И хотя японское правительство активно использует для обоснования своей политики безопасности расширенную интерпретацию положений 9-й статьи Конституции, а также право на коллективную самооборону, зафиксированное в Уставе ООН, в содержательном плане эта политика принципиально не изменилась по сравнению с периодом холодной войны.

Например, отправка военнослужащих для выполнения союзнического долга хотя и допускается в соответствии с расширенной интерпретацией права на коллективную самооборону, принятой правительством в 2014 г., но лишь в ситуации, соответствующей всем трём условиям: когда нападение на Японию или на государство, находящееся в тесных отношениях с Токио, угрожает выживанию Японии как государства, когда нет других мер для устранения угрозы и когда использование силы ограничивается минимальной необходимостью. Иными словами, применение военной силы ограничено «минимальным уровнем». Это означает, что Япония по-прежнему не может вступать в вооружённые конфликты лишь по причине наличия союзнических отношений с США. Именно поэтому в ситуации, подобной той, что сложилась при инциденте в Тонкинском заливе в 1964 г., ставшем поводом для вьетнамской войны, или при получении американскими спецслужбами данных о разработке страной-противником ОМУ (как в случае с Ираком, когда в 2003 г. американская армия вторглась в эту страну), Япония необязательно будет направлять в «горячие точки» свои вооружённые силы, а если и будет, то только после обоснованного вывода о том, что в данном случае затронуты её интересы. В этом заключается принципиальное отличие Японии от прочих союзников Вашингтона, включая Южную Корею, Филиппины, Таиланд, Австралию и Новую Зеландию, направлявших свои контингенты для участия в операциях союзных сил в период Корейской и Вьетнамской войны и в Ираке в 1990 и 2003 годах.

У Японии по-прежнему отсутствуют и наступательные виды вооружений.

Запрет на наступательное оружие в первую очередь касается средств нанесения мощных разрушительных ударов (таких как межконтинентальные баллистические ракеты, стратегические бомбардировщики большой дальности или ударные штурмовики). Как и ранее, военная доктрина Японии позволяет применять силу только в целях самообороны.

Не отменяет оборонительного характера японской военной доктрины и предусмотренное Среднесрочным планом оборонного строительства 2022 г. обретение ударных средств[10], а именно ракетного потенциала. Оно лишь расширяет механизмы, которые Япония может использовать. В Стратегии национальной безопасности 2022 г. говорится о необходимости иметь «возможности контрудара, которые в случае ракетных атак противника позволяют Японии наносить эффективные контрудары по противнику для предотвращения дальнейших атак при одновременной защите от ракет противника с помощью системы ПРО»[11]. В документе чётко оговаривается, что «нанесение первого удара на этапе, когда никакого вооружённого нападения не произошло, остаётся недопустимым»[12].

Принятие новой доктрины национальной безопасности дало импульс дискуссии о соответствии Конституции конкретных видов вооружений, ведь различие между «наступательными» и «оборонительными» видами оружия достаточно условно, и это касается не только ракет. Трудно понять, в частности, почему авианосцы относятся к наступательному оружию (и потому Япония их не имеет), а имеющиеся на её вооружении авианесущие эсминцы (вертолётоносцы «Идзумо» и «Кага», способные принимать и истребители F-35) – к оборонительным. К тому же «сугубо оборонительный характер» использования ударных средств оказывается неоднозначным в зависимости от конкретной ситуации. Большую трудность вызывает определение момента, когда началась ракетная атака противника, прежде чем ракета окажется в воздухе. На этом фоне особую актуальность приобретает для Японии регламентация условий применения ударных средств для обеспечения их «оборонительного характера».

Ещё одним критерием принадлежности страны к великим державам является уровень военных расходов. Между тем расходы Японии на военные нужды, составляющие менее 50 млрд долларов в год, не идут ни в какое сравнение с расходами её основного соперника Китая, составившими в 2022 г. около 229 млрд долларов. По данным Стокгольмского международного института исследования проблем мира (SIPRI), опубликованным в апреле 2021 г., Китай тратит на вооружённые силы больше, чем Япония, Южная Корея, Филиппины и Индия вместе взятые[13]. Соотношение военных расходов Японии и Китая в 2000 г. составляло почти 1:1, а в 2020 г. – 1:4,1[14]. И даже декларированное новой Стратегией безопасности увеличение оборонного бюджета Японии до 2% ВВП ситуацию в корне не изменит: Пекин будет тратить на армию несопоставимо больше, чем его сосед на востоке.

Япония остаётся неядерной державой, а провозглашённые правительством «Три неядерных принципа» по-прежнему являются столпами её политики безопасности. Эта принципиальная позиция подтверждена в Шангри-Ла в июне 2022 г. премьер-министром Фумио Кисида, подчеркнувшим, что Япония никогда не обретёт ядерное оружие и сохранит приверженность «неядерным принципам»[15].

Таким образом, Япония ни по уровню военных расходов, ни по характеру вооружений, ни по положениям своей военной доктрины не является полноценной военной державой, подобной США, Китаю, России, Великобритании или Франции. Однако качественные изменения в политике безопасности, зафиксированные в новой Стратегии национальной безопасности, дают основание утверждать, что военный потенциал и оборонная политика стали значимым фактором формирования военно-стратегической ситуации не только регионального, но и глобального уровня.

И ВСЁ ЖЕ

Во-первых, налицо изменение роли Японии и функций Сил самообороны в рамках Договора безопасности. Япония существенно продвинулась в направлении большего равноправия и большей самостоятельности. Администрация Байдена не скрывает заинтересованности в сотрудничестве с Токио для расширения возможностей альянса. Свою роль играет и получение Японией качественно новых видов оружия, а также обретение ей новых «стратегических» функций в рамках союза, связанных с повышением уровня технической оснащённости Сил самообороны.

Во-вторых, японская стратегия безопасности теперь всё больше ориентируется не на двустороннюю, а на многостороннюю парадигму. Токио инвестирует в создание стабильного «основанного на правилах» порядка, который, условно говоря, противопоставляется порядку, основанному на китайской гегемонии в регионе. Такое устройство базируется на сотрудничестве «близких по духу» стран, т.е. качественно меняется политико-идеологический контекст стратегии: она становится не двусторонней в рамках привычной парадигмы «старшего и младшего брата», присущей пресловутой системе «оси и спиц», а гибридной: в ней сочетаются элементы двустороннего и многостороннего форматов взаимодействия. Упор при этом делается на многосторонние модели.

Это, например, касается «Четвёрки» (Quad), представляющей собой многостороннюю модель сотрудничества с целью военно-политического сдерживания Китая в Индо-Тихоокеанском регионе. Хотя Япония инициировала данный форум в 2007 г., главную скрипку в нём играют США, Индия и Австралия, т.е. военные державы. Япония же всегда считалась «слабым звеном» из-за своего пацифизма. Теперь же, поскольку Токио в гораздо меньшей, чем ранее, степени ограничивается доктриной «сугубо оборонительной» политики, развитие «Четвёрки» как инструмента сдерживания Китая получает мощный импульс. По мнению российского эксперта Валерия Кистанова, продвигаемая Японией концепция «Свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона» становится стержнем внешнеполитической деятельности Японии, а также её политики в сфере безопасности на обозримую перспективу[16]. Формат «Четвёрки» открывает для Японии перспективы взаимодействия с единомышленниками, заинтересованными в сохранении баланса сил в ИТР[17]. Успешно развиваются также трёхсторонние схемы сотрудничества: Япония—США—Южная Корея и Япония—США—Австралия. Идут разговоры о вступлении Японии в блок AUCUS.

К этому следует добавить появление глобального измерения стратегической политики Японии. В июне 2022 г. она впервые приняла участие в мадридском саммите НАТО, установив с Североатлантическим альянсом полноценное институциональное партнёрство. Япония также несколько раз заявляла, что будет работать со «странами-единомышленницами» для решения проблем безопасности, «сдерживая… попытки в одностороннем порядке изменить статус-кво в Японии и близлежащих регионах»[18].

Приоритет многостороннего сотрудничества с «родственными демократиями» во многом объясняет подчёркнутую жёсткость Токио по отношению к России в связи с украинским кризисом.

Япония исходит из того, что ситуация на Украине имеет непосредственное отношение к её безопасности, так как дружественные страны не поддержат Японию, если она не сделает всё возможное, чтобы защитить себя[19]. Во время поездки в Европу в мае 2022 г. премьер Кисида говорил о том, что российское «вторжение на Украину» является не просто европейской проблемой, потому что «завтра Украина может стать Восточной Азией»[20].

Можно сказать, что для Японии нынешний кризис в Европе – не столько про Украину, сколько про Китай и ИТР. Демонстрируя жёсткость в отношении России, Токио блокируется со странами G7 и рассчитывает на ответную солидарность с их стороны, давая понять Китаю, что его попытки расширить силовым путём влияние в регионе не останутся безнаказанными. Как отмечал американский эксперт Джеймс Браун, «в Токио опасаются, что дурной пример окажется заразителен, и посылают сигнал властям Китая: если те попытаются силой изменить статус-кво в регионе, то их действия не останутся без жёсткого ответа»[21].

Данная позиция сформировалась задолго до украинского кризиса. Она лежит в основе глобальной стратегии, цель которой привлечь союзников и партнёров к защите страны. Она в широком смысле «антиревизионистская»: если Россия сможет превратить Украину в своё клиентское государство и расширить сферу влияния в Европе, это «воодушевит» Китай в Индо-Тихоокеанском регионе.

Япония заинтересована в скорейшем завершении украинского кризиса – затяжная война может надолго отвлечь Америку и Европу от Индо-Тихоокеанского региона, и Токио придётся справляться с вызовами безопасности в одиночку.

Но тем не менее

Однако новая ситуация в области безопасности, в которой оказалась Япония, таит в себе геополитические риски. Один из них связан с углубляющимися различиями в стратегических интересах Японии и США как на региональном, так и на глобальном уровне. Первое такое различие заключается в том, что Япония чрезмерно зависит от гарантий безопасности. Беспокойство в Токио вызывает то, что в рамках новой парадигмы двустороннего сотрудничества системы и возможности Сил самообороны могут быть задействованы в военных операциях, проводимых американцами, без должного учёта интересов самой Японии. Между тем интересы Японии и Соединённых Штатов совпадают не во всём и не всегда.

Для обеих стран главным «стратегическим вызовом» остаётся Китай – именно такое определение Вашингтон, как и Токио, использует в обновленной Стратегии национальной безопасности. Цель Вашингтона, очевидно, состоит в том, чтобы заставить Пекин признать международный порядок, «основанный на правилах». Между тем Китай находится географически достаточно далеко от Америки, а интересы США в Восточной Азии, будучи инкорпорированными в их глобальные интересы, не ограничиваются данным регионом.

В отличие от Америки, стратегические интересы Японии в Восточной Азии гораздо сильнее ориентированы на регион – исторически, цивилизационно, экономически и политически. Региональное измерение сферы безопасности для Японии гораздо важнее, чем глобальное. Вооружённый конфликт в Восточной Азии нанесёт куда больший ущерб японцам, чем американскому народу. В этом смысле «китайский фактор» работает в стратегиях безопасности США и Японии по-разному.

В Токио хорошо понимают, что предотвращение конфликтов в Восточной Азии представляет для Японии гораздо более актуальную задачу, чем для Соединённых Штатов. Как отмечается в докладе о стратегической ситуации в Восточной Азии, выпускаемом Национальным институтом оборонных исследований министерства обороны Японии, «геостратегическое соперничество с Китаем в Восточной Азии – это прежде всего проблема Японии, а не США, и именно Япония является главным субъектом этого соперничества, особенно в Восточно-Китайском море. У Америки также имеются серьёзные поводы для озабоченности по поводу возможного “решительного военного поражения” в борьбе с Китаем. Масштабы усилий Японии в этом смысле являются решающим фактором, определяющим, станут ли будущие условия безопасности для неё благоприятными»[22].

Наиболее радикальная и алармистская точка зрения заключается в том, что Америка может вернуться к «транзакционному подходу» в отношениях с миром в духе «неотрампизма», закрыв глаза на гегемонизм Китая и пойдя на сделку (предполагающую, например, более «благожелательное» отношение США к напористой политике Китая в Восточной Азии в обмен на его отказ от определённых видов вооружений или определённых видов активности, напрямую затрагивающих основную американскую территорию).

Япония же в любом случае окажется втянутой в конфронтацию в случае повышения напряжённости между Китаем и Западом, и ни на какие «сделки» ей рассчитывать не приходится.

Поэтому, строя стратегию безопасности, Токио вынужден учитывать и наиболее пессимистический для себя сценарий, связанный с приходом в Вашингтоне к власти сторонников изоляционизма или более прагматично настроенного руководства.

Учитывают в Японии и то, что по мере затягивания украинского кризиса внимание США неизбежно окажется прикованным к европейскому театру, причём надолго. Это связано не только с неясными перспективами завершения конфликта, но и с тем, что даже быстрое его завершение, например, в случае подписания перемирия, всё равно будет означать для США необходимость «оставаться в центре» Европы на долгие годы.

Между тем у Японии нет надёжных альтернатив союзу с Америкой: даже активное развитие сетевых структур, подобных «Четвёрке», не даст ей таких же гарантий, какие даёт Договор безопасности. К тому же Япония не сможет в полной мере взять на себя инициативу по созданию в Восточной Азии чего-то большего, чем просто диалоговый формат, даже с участием «близких по духу» демократий. Основная проблема, безусловно, заключается в конституционно-правовых ограничениях, полностью отринуть которые в обозримой перспективе не сможет ни одна её администрация. Однако даже если предположить, что Япония отказалась от 9-й статьи Конституции и иных пацифистских норм, включая сугубо оборонительную концепцию военного строительства, это не создаст полноценных предпосылок для обретения ею лидерских функций в формирующихся сетевых структурах безопасности, которые могли бы стать альтернативой или дополнением Договору безопасности.

Прежде всего это связано с сохранением среди материковых стран Азии, даже озабоченных китайской угрозой, стойких предрассудков в отношении возрождения японского милитаризма. Если само по себе усиление военного потенциала Японии и даже получение ею ударных (наступательных) вооружений встречает со стороны этих стран определённое понимание, связанное в том числе и с тем, что Япония действует под эгидой (и контролем) своего заокеанского союзника, то подобные же действия, совершённые в отрыве от США и ведущие к резкому усилению самостоятельной роли Японии, вовсе не обязательно вызовут положительные отклики.

Многовековые исторические обиды заставляют малые и средние страны Большой Восточной Азии болезненно воспринимать любое усиление региональных гигантов. Это в полной мере относится к Китаю, на подъём которого большинство стран региона, особенно в ЮВА, смотрит с тревогой, учитывая многовековую историю вассально-даннических отношений между Китаем и «периферийными варварами». Однако нет оснований сомневаться, что подобное же отношение испытает на себе и возродившаяся военная держава Япония, особенно если она будет пытаться создавать некие блоковые структуры безопасности. Тем более что память о «Великой восточноазиатской сфере сопроцветания», несмотря на смену поколений, насчитывает всё же меньше века и потому более свежа, чем память о синоцентричном мире, завершившемся ещё в период Опиумных войн. По меткому замечанию Ютаки Кавасима, Соединённые Штаты время от времени используют для «успокоения» азиатских соседей Японии аргумент о «пробке для бутылки с джинном внутри»[23]: если соседи почувствуют, что джинн свободен, Япония окажется в совершенно иной, гораздо менее благоприятной для себя среде безопасности[24].

Наиболее яркий пример – японо-южнокорейские отношения: как показывает послевоенный опыт, они могут существовать и развиваться только в рамках треугольника США–РК–Япония, т.е. с участием и во многом под присмотром дяди Сэма, а любые попытки построить двусторонний трек между Токио и Сеулом неизбежно оказывались провальными, несмотря на наличие общей военной угрозы в лице КНДР и принадлежности обеих стран к стану «близких по духу» демократий.

Таким образом, важнейшим аспектом мотивации Японии при долгосрочном планировании стратегии национальной безопасности становится отход от чрезмерных ожиданий, связанных с гарантиями безопасности в рамках двустороннего альянса с Вашингтоном, однако в то же время последний воспринимается как безальтернативный инструмент безопасности.

По мнению Токио, укрепление сетевой компоненты и развитие сотрудничества с «близкими по духу» странами необходимо при обязательном лидерстве США.

Одним из возможных сценариев, очевидно, становится постепенная «автономизация» политики в сфере военной безопасности, предполагающая гораздо большую, чем ранее, ставку на самостоятельность. Как отмечал Кеннет Пайл, Япония «будет стремиться к максимальной автономии, даже если союз станет более равноправным. Она не захочет быть заложником глобальной стратегии Соединённых Штатов или их отношений с Китаем и Кореей»[25]. К тому же Японии придётся учитывать, что ставка только на усиление альянса может вызвать реакцию противников США в регионе, которая выразится в активизации военных приготовлений с их стороны и, соответственно, нежелательном для Токио повышении уровня региональной напряжённости. Поэтому, по мнению Кристофера Хьюса, несостоятелен аргумент, согласно которому активное сотрудничество Японии с Соединёнными Штатами в рамках альянса приведёт к ужесточению сдерживания и снизит для Японии риск конфликта в регионе: КНДР в ответ лишь наращивает «ядерные и ракетные провокации», а Китай проводит политику, основываясь на понимании этого альянса как «угрозы», что несёт риск дестабилизации региональной ситуации[26].

Укреплению самостоятельности оборонной политики Японии способствуют внутриполитические изменения в стране, и прежде всего в настроениях общества. Всё больше японцев, хотя и выступают, как было отмечено выше, против переписывания Конституции, склоняются к тому, что Японии необходимо перейти от традиционной «исключительно оборонительной» политики к активному военному строительству. Согласно опросу, проведённому газетой «Асахи» в марте 2022 г., за укрепление оборонного потенциала высказалась рекордная доля респондентов – 64%, против – только 10% (с 2012 г. доля сторонников более сильной армии колебалась в районе 50%)[27]. Переходу японского общественного сознания в новое состояние, безусловно, способствовал украинский конфликт, который повысил уровень алармизма, причём в отношении не только и не столько России, но прежде всего соседнего Китая.

Этот сдвиг особенно примечателен, поскольку японский пацифизм, который долгие годы не позволял отказаться от ограничений на военное строительство, всегда был основан на общественном консенсусе. Теперь же перевес получают сторонники превращения Японии в полноценную военную державу. Об этом красноречиво свидетельствуют и итоги последних парламентских выборов. Например, на выборах в палату советников, прошедших в июле 2022 г., правоконсервативная Партия обновления, выступающая за сильную в военном отношении Японию и отказ от последних пацифистских ограничений, в четыре раза увеличила представительство. Да и убедительные электоральные успехи правящей Либерально-демократической партии в немалой степени объясняются наличием «ястребиной» компоненты в её избирательной платформе.

Конечно, преждевременно делать вывод о реалистичности «изоляционистского» выбора Японии, основанного на сценарии полного отказа или существенного ослабления военного сотрудничества с США и их союзниками в регионе. Однако даже ограниченная «автономизация» японской политики стала бы для России хорошей новостью. Появляется окно возможностей для восстановления и даже успешного развития не только экономических, но и политических и даже стратегических отношений вне контекста японо-американских отношений. А такую потребность чувствуют и в Японии. Неслучайно в Стратегии национальной безопасности 2022 г. Россия названа «угрозой» только применительно к Европе, а в иных контекстах использован термин «озабоченность», и не по отношению к политике России в Азии как таковой, а только к российско-китайскому сотрудничеству в сфере безопасности в Индо-Тихоокеанском регионе и усилению военного присутствия России на Южных Курилах.

Международники-реалисты предсказывали, что после холодной войны Япония вернётся к «нормальному» положению в иерархии великих держав. Показательна в этом отношении эволюция оценок ведущего специалиста по японской политике безопасности Кристофера Хьюза. В своей книге 2009 г. он даёт Японии осторожную оценку: это «ограниченный военный субъект, неохотно использующий вcе возможности национального военного потенциала и ограниченный своим положением младшего партнёра в альянсе с США и сильными остаточными антимилитаристскими настроениями»[28]. В новой работе, вышедшей в 2022 г., это уже «всё более заметная глобальная и региональная военная держава», которая «бросает вызов традиционным представлениям о своём минимальном вкладе в американо-японский альянс, поддерживает антимилитаризм, стремится к активной международной роли, добивается большей стратегической автономии»[29].

В то же время Япония сохраняет множество рудиментов пацифистского статуса, хотя он всё больше подвергается сомнению в связи с качественно новой средой безопасности. Страна фактически находится на перепутье – есть сильные аргументы и за, и против активного военного строительства и полного отказа от пацифизма. Однако даже противники внесения изменений в 9-ю статью Конституции отдают себе отчёт в том, что «обретение реального военного потенциала сдерживания стоящих перед страной военных угроз фактически невозможно без кардинальной перестройки политики в области военной безопасности»[30]. Парадокс заключается в том, что такая перестройка неизбежно приведёт Японию к новому статусу на мировой арене – статусу «военной державы», а это будет означать появление для неё качественно новых вызовов безопасности. Готова ли она вновь, как это было почти век назад, примерить военный мундир и в таком виде предстать перед миром? Ответ на этот вопрос, как и тридцать лет назад, когда Уолтц писал свою статью, остаётся открытым.

СНОСКИ

[1] Waltz K. The Emerging Structure of International Politics // International Security. 1993. Vol. 18. No. 2. Р. 44–79.

[2] Ibid. Р. 67.

[3] Ibid. Р. 66.

[4] Soeya Y., Tadokoro M., Welch D.A. (Eds.) Japan as a ‘Normal Country’? Toronto: University of Toronto Press, 2011. Р. 8.

[5] Japan Acting Too Readily to Ease Self-Restraint on Arms Exports // The Asahi Shimbun. 14.12.2022. URL: https://www.asahi.com/ajw/articles/14792170 (дата обращения: 14.02.2023).

[6] Akimoto D. The Abe Doctrine. Japan’s Proactive Pacifism and Security Strategy. Singapore: Palgrave Macmillan, 2018. Р. 25.

[7] Например, в рейтинге самых сильных армий мира от Credit Suisse за 2021 г. Япония располагается на четвёртом месте, в рейтинге портала Global Firepower за 2022 г. – на пятом месте. См.: Осипов А. Когда у Японии будет «нормальная армия»? // ИА «Красная весна». 10.11.2022. URL: https://rossaprimavera.ru/article/c0158a4d (дата обращения: 14.02.2023).

[8] Auslin M. The End of the Asian Century. New Haven and London: Yale University Press, 2017. Р. 186.

[9] 国家安全保障戦略????[О стратегии обеспечения национальной безопасности] // 内閣官房. ?国家安全保障戦略??令和?年??月??日?国家安全保障会議·閣議決定?URL: https://www.cas.go.jp/jp/siryou/221216anzenhoshou/nss-j.pdf (дата обращения: 24.02.2023).

[10] С 2024 г. предполагается закупить в США 500 крылатых ракет «Томагавк», а в перспективе наладить собственное производство ракет среднего радиуса действия.

[11] 国家安全保障戦略????[О стратегии обеспечения национальной безопасности] // 内閣官房. ?国家安全保障戦略??令和?年??月??日?国家安全保障会議·閣議決定?URL: https://www.cas.go.jp/jp/siryou/221216anzenhoshou/nss-j.pdf (дата обращения: 24.02.2023).

[12] 国家安全保障戦略????[О стратегии обеспечения национальной безопасности] // 内閣官房. ?国家安全保障戦略??令和?年??月??日?国家安全保障会議·閣議決定?URL: https://www.cas.go.jp/jp/siryou/221216anzenhoshou/nss-j.pdf (дата обращения: 24.02.2023).

[13] Nagy S. Is Japan’s New National Security Strategy a Paradigm Shift? // Situation Reports. 27.12.2022. URL: https://www.geopoliticalmonitor.com/is-japans-national-security-strategy-a-paradigm-shift/ (дата обращения: 14.02.2023).

[14] Takahashi S. Japan: Facing the Political Choices in an Era of Great Power Competition. In: NIDS East Asian Strategic Review 2022. Tokyo: Tokyo National Institute for Defense Studies, 2022. P. 277.

[15] Nagy S. Is Japan’s New National Security Strategy a Paradigm Shift? // Situation Reports. 27.12.2022. URL: https://www.geopoliticalmonitor.com/is-japans-national-security-strategy-a-paradigm-shift/ (дата обращения: 14.02.2023).

[16] Кистанов В.О. Индо-Тихоокеанская стратегия Японии как средство сдерживания Китая // Проблемы Дальнего Востока. 2018. No. 2. С. 32–43.

[17] Добринская О.А. Японский подход к четырёхстороннему сотрудничеству в Индо-Тихоокеанском регионе // Ежегодник Япония. 2021. Т. 50. С. 29.

[18] Rajeswari P.R. Japan’s New Strategic Direction // The Diplomat. 30.12.2022. URL: https://thediplomat.com/2022/12/japans-new-strategic-direction/ (дата обращения: 14.02.2023).

[19] Japan Charts a New Course on National Security // The Japan Times. 02.12.2022. URL: https://www.japantimes.co.jp/opinion/2022/12/02/editorials/japan-national-security-strategy/ (дата обращения: 14.02.2023).

[20] Satake T. How Japan’s Russia Policy Changed After Ukraine// East Asia Forum. 24.06.2022. URL: https://www.eastasiaforum.org/2022/06/24/how-japans-russia-policy-changed-after-ukraine/ (дата обращения: 14.02.2023).

[21] Браун Д. Китай в уме. Почему Япония так жёстко отреагировала на вторжение в Украину // Carnegie Endowment for International Peace. 15.02.2023. URL: https://carnegieendowment.org/politika/89050 (дата обращения: 24.02.2023).

[22] Takahashi S. Op. cit. P. 283.

[23] Имеется в виду, что японо-американский союз выступает в качестве «пробки» для бутылки с японским милитаризмом внутри – если этой «пробки» не будет, Японию ждёт путь милитаризма.

[24] Kawashima Y. Japanese Foreign Policy at the Crossroads: Challenges and Options for the Twenty-First Century. Washington: Brookings Institution Press, 2003. Р. 49.

[25] Pyle K.B. Japan Rising: the Resurgence of Japanese Power and Purpose. New York: Public Affairs, 2007. Р. 369.

[26] Hughes C.W. Japan’s Security Policy in the Context of the US-Japan Alliance: The Emergence of an ‘Abe Doctrine’. In: J. D. J. Brown, J. Kingston (Eds.), Japan’s Foreign Relations in Asia. London: Routledge, 2017. Р. 59.

[27] Survey: Record 64% of Japanese Want National Defense Bolstered // The Asahi Shimbun. 02.05.2022. URL: https://www.asahi.com/ajw/articles/14612368 (дата обращения: 14.02.2023).

[28] Hughes C.W. Japan’s Remilitarisation. London: Routledge, 2009. Р. 20.

[29] Hughes C.W. Japan as a Global Military Power. New Capabilities, Alliance Integration, Bilateralism-Plus. Cambridge: Cambridge University Press, 2022. 75 p.

[30] Киреева А.А., Нелидов В.В. Прошлое и настоящее Сил самообороны Японии: роль в государстве, обществе и на международной арене // Ежегодник Япония. 2018. Т. 47. С. 40.

Япония > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389656 Дмитрий Стрельцов

Уроки из второго эшелона

Оборонная промышленность Турции как инструмент политического влияния

АЛИНА ВЕРНИГОРА

Младший научный сотрудник Группы оценки рисков Центра изучения стратегического планирования ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН.

ИЛЬЯ КРАМНИК

Научный сотрудник Группы оценки рисков Центра изучения стратегического планирования ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Вернигора А.А., Крамник И.А. Уроки из второго эшелона // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 160–173.

Обостряющаяся конкуренция на мировом рынке оружия проявляется, среди прочего, в росте активности новых игроков – стран «второго эшелона» – производителей вооружений и военной техники (ВиВТ). В основном это азиатские государства[1][2]. Турецкая Республика – один из активных участников, уверенно наращивающий присутствие и долю на рынке.

Рост обеспечивается расширением возможностей турецкой промышленности и предлагаемой ей номенклатуры ВиВТ, включая такие сложные объекты, как боевые надводные корабли и современная бронетехника, а также выходом на новые рынки, в том числе бывшего СССР, стран Персидского залива, Южной и Юго-Восточной Азии.

На мировом рынке обычных вооружений Турция занимает место во втором эшелоне стран-производителей. На классификации стоит задержаться отдельно.

Под производителями первого эшелона авторы понимают ведущих акторов глобального оружейного рынка. Эти страны обладают развитой национальной промышленностью и определяют мировой уровень развития оружейных технологий. Промышленность государств первого эшелона способна полностью удовлетворить потребности, а в кооперационных программах является лидером, замыкая на себя основной объём разработки и производства с соответствующим распределением стоимости. Это США, Россия, Франция, по некоторым параметрам – КНР.

Ко второму эшелону относятся промышленно развитые страны, не обладающие, однако, достаточно продвинутой оборонной промышленностью и не способные обеспечить весь спектр производства ВиВТ или вести одновременно большое количество кооперационных проектов. Но они нередко разрабатывают и производят отдельные образцы техники, способные составить конкуренцию изделиям первого эшелона. К числу таких стран относятся, в частности, Италия, Турция, Швеция, Япония, Индия, Южная Корея.

К третьему эшелону относятся страны с ограниченными промышленными возможностями, не способные конкурировать на глобальном рынке вооружений, за исключением поставок отдельных видов низкотехнологичных образцов в страны третьего мира[3].

Как и другие производители второго эшелона, Турция разрабатывает и производит свои образцы ВиВТ, опираясь на технологии разработчиков первого эшелона, используемые в рамках лицензионного производства либо путём прямой закупки узлов и агрегатов. Яркий пример – БПЛА Bayraktar TB2, в конструкции которого используются австрийские двигатели Rotax 912, канадские оптико-локационные системы Wescam (дочерняя компания американской L3Harris), шасси англо-американской разработки Beringer Aero и ряд других узлов иностранной либо совместной разработки и производства. В некоторых случаях использование иностранных агрегатов вызывает затруднения. Так, применение Bayraktar TB2 в ходе Второй карабахской войны осенью 2020 г. стало поводом для компании Wescam прекратить поставки в Турцию оптико-локационной станции MX-15D. Производитель решил заменить её на систему турецкого производства Aselsan CATS, однако ряд покупателей Bayraktar TB2 предпочли продолжить использование исходно использовавшихся канадских систем, заказывая их самостоятельно у L3Harris[4].

Иностранные комплектующие широко используются и в других образцах техники, созданных на экспорт или для собственных нужд. Например, танках Kaplan/Harimau для вооруженных сил Индонезии[5], кораблях семейства MILGEM[6] и других типах ВиВТ. С одной стороны, такое положение вещей закрепляет зависимость от технологий и комплектующих зарубежного происхождения, с другой – упрощает и ускоряет процесс разработки, поскольку страна выгодно пользуется своим положением ключевого партнёра на рынке ВиВТ и доступом к мировому пространству технологий и комплектующих. Как и соседи – конкуренты по эшелону, Турция стремится к лучшим показателям коэффициента стоимость/эффективность, предоставляя технику более дешёвую, чем у ведущих производителей, и лучше отвечающую запросам покупателей, которые в основном относятся к странам, не обладающим собственным развитым машиностроением. К примерам таких контрактов относятся поставки средних танков Kaplan/Harimau в Индонезию[7], бронированных машин семейства Gempita в Малайзию[8], бронетехники различных типов в ряд стран Ближнего Востока и беспилотников типа Bayraktar во многие государства мира[9], корветов типа MILGEM для ВМС Пакистана[10]. Существенной мотивацией турецких разработчиков в данных контрактах является стремление уменьшить свои затраты за счёт сотрудничества с иностранными партнёрами, так же как это делают в ряде совместных проектов и державы из первого эшелона производителей ВиВТ[11].

Анализируя перспективы Турции на рынке, можно выделить следующие группы вооружений и военной техники, где её шансы на успешное заключение контрактов растут, в первую очередь в силу дороговизны продукции стран-лидеров. Это современная бронетехника, боевые корабли класса фрегат/корвет, лёгкие боевые и учебные-боевые самолёты, беспилотные летальные аппараты, ряд образцов управляемого вооружения и т.д. Во всех перечисленных категориях техники производители второго эшелона (не только Турция) способны предложить изделия, которые обходятся конечным покупателям значительно дешевле продукции лидеров оружейного экспорта, и в целом отвечают запросам потребителей, даже если и не полностью соответствуют требованиям сильнейших армий мира.

Продукция стран второго эшелона имеет ряд общих черт. К ним, в частности, относится активное использование узлов и агрегатов, доступных на коммерческих рынках, «модульный» принцип проектирования и постройки, предусматривающий гибкое изменение продукта под запросы заказчика, готовность разработчика к совместным проектам и локализации производства.

Турецкий ВПК находится в достаточно привилегированном положении, поскольку, помимо экспортных запросов, закрывает потребности одной из сильнейших в военном плане держав НАТО.

Это позволяет турецким разработчикам отрабатывать потенциальные экспортные решения на внутреннем заказчике, повышая собственную конкурентоспособность. Прежде всего это относится к проектам боевых кораблей, бронетехники и беспилотных аппаратов.

Если рассматривать географию турецкого ОПК с точки зрения его основных и перспективных потребителей, в первую очередь это растущие рынки Азии. С 2015 г. можно наблюдать интерес и к африканскому континенту: соглашения о сотрудничестве в сфере оборонной промышленности подписаны с Бенином, Габоном, Гамбией, Замбией, Конго, Мали, Сенегалом, Сьерра-Леоне и Сомали[12]. В 2021 г. экспорт оборонной и аэрокосмической продукции в регион составил 288 млн долларов, продемонстрировав рост в 3,5 раз за один год (в 2020 г. экспорт оценивался в 82,9 млн долларов)[13]. В этой части ОПК Турции можно сравнить с другими производителями второго эшелона, названными выше[14].

С внутриполитической точки зрения развитие турецкого ОПК является важной частью общего имиджа, создаваемого в правление Реджепа Тайипа Эрдогана. Образ Турции как крупного игрока на рынке ВиВТ соответствует общей патриотической направленности политики, а достигнутые успехи (и их информационное сопровождение) используются как одно из средств компенсации сложной внутриэкономической ситуации. Несмотря на небольшую долю в ВВП страны, которую занимает НИОКР (порядка 1,1%)[15], около 20% из них выделяется на проекты и разработки в оборонной промышленности. По этому показателю Турция уступает только США, что говорит о политической важности этого сектора[16]. Во внешней политике Турции возможность предоставить потребителям обширный набор ВиВТ является одним из инструментов влияния, в том числе на постсоветском пространстве.

Для России пример Турции представляет особый интерес. Россия – один из двух крупнейших в мире производителей и разработчиков вооружений и военной техники. Использование опробованных в Турции методов сотрудничества и продвижения может дать результат, позволит освоить новые рыночные ниши и методики конкуренции. В частности, это касается возможности разработать и предложить технику более доступного ценового диапазона, востребованную странами с ограниченными военными бюджетами. Сейчас российские предложения в дешёвом сегменте, как правило, ограничиваются поставками бывшей в употреблении техники «из наличия», что снижает конкурентоспособность отечественного ОПК на рынках развивающихся стран. Опыт Турции и её соседей-конкурентов во втором эшелоне производителей ВиВТ полезен в этом отношении.

Строительство ОПК Турции. История и стратегии

Развитие инфраструктуры ОПК стало одним из направлений первого индустриального плана Турецкой Республики 1934—1938 годов. Однако после Второй мировой войны США предоставили Анкаре военную помощь, что практически свело на нет местные инициативы по развитию отрасли. Во время холодной войны страна удовлетворяла свои потребности преимущественно за счёт НАТО (членство с 1952 г.). Объёмов иностранной помощи хватало, чтобы в полной мере укомплектовать вооружённые силы, из-за чего роль национальных предприятий снизилась, а их содержание стало бременем для государственного бюджета. Руководство заводами перешло под контроль государственной Корпорации машиностроения и химической промышленности, в результате некоторые предприятия были ликвидированы или поменяли специализацию на производство товаров широкого потребления или легкой промышленности.

Поворотным моментом в развитии индустрии стал кипрский кризис –после размещения на севере Кипра турецких войск (1974 г.) Конгресс США наложил на обе стороны эмбарго, в результате которого американские поставки оружия приостановили. Пришлось вернуться к идее самостоятельного развития военно-промышленного комплекса для удовлетворения нужд национальной безопасности. В 1974 г. был создан Фонд сухопутных сил с лозунгом «Построй свой танк, своё оружие!». Общественная поддержка операции на Кипре и осознание острой необходимости в обеспечении национальных вооружённых сил амуницией и техникой способствовали финансовому притоку в индустрию. Благодаря фондовым средствам (добровольным пожертвованиям от гражданских) основаны ведущие предприятия отрасли: Aselsan (производство электроники), İŞBİR (генераторы как для оборонной, так и для гражданского сектора), ASPILSAN (аккумуляторы и аккумуляторные блоки) и HAVELSAN (тогда – производство и оборудование высокотехнологичных радаров, сейчас – программное обеспечение и информационные системы управления). Однако средств, привлекаемых посредством фондов, не хватало, чтобы устранить дефицит техники и технологий. И хотя эмбарго было снято в 1978 г., турецкие правящие круги продолжали придерживаться курса на снижение зависимости от американских поставок[17].

Ещё одна специфическая черта, мешавшая развитию оборонной промышленности на ранних этапах, – несогласованность между гражданскими и военными. В процессах принятия решений по вопросам закупок оборудования и оборонной индустриализации большую роль играло заключение Министерства национальной обороны. По мнению Арда Мевютоглу, развитие оборонной промышленности не только существенно сказалось бы на боеготовности вооружённых сил, но и сместило баланс в военно-гражданских отношениях в пользу последних. Вопрос развития ОПК стал политизированным и использовался для давления на стороны (военные не желали выделять бюджеты на развитие, а гражданские не могли инициировать развитие ОПК без одобрения Министерства национальной обороны)[18]. Примером служит деятельность основанной в 1973 г. компании TAI – Turkish Aerospace Inc. (TUSAŞ). Изначально она находилась в ведении Министерства промышленности и технологий, а фактически начала работу только в 1976 г., когда в совет директоров назначили представителей Министерства национальной обороны и Вооружённых сил[19]. Впоследствии противоречия гражданских и военных ведомств неоднократно тормозили не только работу отдельных предприятий, но и развитие ОПК в целом[20].

С приходом к власти правительства Тургута Озала (1983 г.) развитие отрасли сдвинулось с мёртвой точки. При нём были предприняты два важных шага.

Первым стало создание в 1985 г. в соответствии с законом № 3238 Управления развития и поддержки оборонной промышленности (в 1989 г. оно было преобразовано в подсекретариат оборонной промышленности[21]), которое формально закрепляло за гражданскими централизованное управление производством ВиВТ и его бюджетным финансированием. Закон определял обязательство производить все виды оружия, техники и комплектующих, требуемых для ВВС, на территории Турции в большей степени и с максимальным привлечением местной промышленной инфраструктуры. ОПК также стал открыт для частного инвестирования, что поощрялось субсидиями[22].

Вторым шагом стало создание предприятий, совместных с иностранными компаниями. Например, завод по производству аэрокосмических двигателей TUSAŞ Engine Industries (TEI) – совместное предприятие TAI (Turkish Aerospace Industries), Фонда Турецких вооружённых сил, авиационной ассоциации (Türk Hava Kurumu) и американской General Electric, представленной дочерней компанией GE Aviation. Аналогичным образом компания FNSS (FNSS Defense Systems) была основана как совместное предприятие турецкого Nurol Holding и британо-американской FMC Corporation (сейчас – BAE Systems Inc.). В дополнение к этому в 1987 г. Фонд сухопутных войск был объединён с другими ранее существовавшими фондами (военно-морских и военно-воздушных сил) для эффективного сбора и распределения средств.

В 1998 г. Совет министров разработал первый стратегический документ – «Принципы политики и стратегии Турецкой Республики в области оборонной промышленности». Цель документа – адаптировать ОПК Турции к XXI веку. Среди основных задач:

стать более открытыми для иностранных инвестиций;

поддерживать динамичное развитие;

повысить конкурентоспособность и нарастить экспортный потенциал;

обеспечить сбалансированное оборонное сотрудничество с дружественными странами;

развивать технологии двойного назначения для использования их как в гражданских целях, так и в других секторах экономики[23].

Несмотря на усилия по локализации производства, вплоть до начала 2000-х гг. Турция всё ещё серьёзно зависела от поставок вооружений. В различное время, помимо США, крупными поставщиками выступали Германия, Италия, Израиль, Южная Корея. Однако к 2021 г. стране удалось в значительной мере сократить эту зависимость. Так, если в 2011—2015 гг. Турция занимала шестое место в мире среди стран – импортёров обычных вооружений, и на неё приходилось 3,6% в общем мировом импорте оружия, то в 2016—2020 гг. доля Турции упала до 1,5%, и страна переместилась на 20-е место в рейтинге импортёров. Отдельно следует отметить сокращение закупок американского вооружения – с третьего места по объёмам импорта до двадцать первой строчки[24][25].

Турецкий ОПК заметно вырос с приходом к власти Партии справедливости и развития (ПСР). Этому способствовал экономический рост, в результате чего увеличились объёмы ресурсов, выделяемых на оборонные проекты. Согласно данным, приведённым в стратегическом плане 2017—2021 гг., уровень локализации в 2007 г. достиг 41,6%, а к 2018 г. увеличился до 65 процентов[26]. К 2023 г. он, в соответствии с планом должен был составить 75%[27], однако, по словам заместителя министра промышленности Хасана Бююкдеде, уже в 2021 г. уровень локализации производства составил 80 процентов [28].

Увеличилось и количество малых и средних предприятий, задействованных в качестве субподрядчиков: если в 2002 г. их насчитывалось около 56, то к 2020 г. – около 1500[29]. Товарооборот оборонной и аэрокосмической промышленности вырос с 1 млрд долларов в 2002 г. до 8,76 млрд в 2018 году[30]. В 2020 г. сразу семь турецких компаний попали в список ста крупнейших производителей оборонной промышленности – ASELSAN, TAI, Roketsan, STM, BMC Otomotiv, FNSS и Havelsan[31], однако в 2022 г. их количество сократилось до трёх (позиции сохранили ASELSAN, TAI и Rokestan). В свою очередь, SIPRI в 2018 г. причисляет к крупнейшим только ASELSAN, а в 2021 г. – ещё и TAI.

Произошли и административные изменения: в 2017 г., через год после неудавшегося военного переворота, в рамках процесса по установлению контроля гражданских чиновников над военными, подсекретариат был выведен из ведения Министерства обороны и стал подотчётен президенту, что также указывает на стратегическую важность развития данного направления.

К 2023 г. правительство поставило амбициозную цель увеличить объём товарооборота оборонной и аэрокосмической промышленности до 26,9 млрд долларов (сейчас он на уровне 10 млрд долларов, по заявлениям главы Управления оборонной промышленности Исмаила Демира[32]). Цель по объёму экспорта – 10,2 млрд долларов, в то время как в 2022 г. он впервые составил 4,4 млрд долларов[33], продемонстрировав рост на 36% по сравнению с предыдущим годом.

Обещание президента Турции, обнародованное в 2015 г. на 12-й Международной выставке оборонной индустрии, «полностью избавиться от иностранной зависимости к 2023 году»[34] сегодня, на фоне выборов и 100-летнего юбилея Турецкой Республики, приобретает имиджевое и символическое значение. И хотя прогресс, достигнутый на сегодняшний день, вселяет надежду в достижимость этой цели, эксперты отмечают ряд препятствий: административные (низкая эффективность механизмов планирования), политические (различного рода лицензионные и экспортные ограничения, эмбарго), технические (отсутствие собственных технологий и, как следствие, зависимость от зарубежных поставок)[35].

Границы возможностей

Оборонная промышленность Турции находится на долгосрочном восходящем тренде: зависимость от импорта сокращается, а экспорт растёт. Помимо маркетинговых приёмов, общих для стран – производителей ВиВТ второго эшелона, Турция активно использует политический и культурный инструментарий: значительная часть покупателей турецкого оружия заинтересована в военно-техническом сотрудничестве с Анкарой по политическим, а также культурно-религиозным соображениям. В этой части можно особо выделить взаимодействие со странами Ближнего Востока, бывшими советскими республиками, например, Азербайджаном[36][37], а также Туркменией[38] и другими центральноазиатскими странами. Вклад в рост популярности турецких вооружений внесла Вторая карабахская война, специфические условия которой способствовали росту репутации БПЛА типа Bayraktar TB2 и некоторых других видов вооружений[39][40]. Беспилотники можно считать турецкой «визиткой», обсуждаемой активнее прочих элементов ВТС Турции с иностранными государствами[41][42]и оказывающей существенное влияние на региональный баланс сил[43].

За пределами Ближнего Востока и Центральной Азии Турция также сотрудничает в первую очередь с исламскими странами, от Северо-Западной Африки до Малайзии и Индонезии. С одной стороны, азиатские рынки продолжают расти, что обеспечивает и дальнейший потенциал роста военного экспорта, с другой – чтобы экспорт стал в должной мере диверсифицирован, ему не помешало бы расширение за пределы исламского мира. Особого внимания заслуживают два неудачных примера: (1) участие турок в совместных проектах с США, резко сократившееся после того, как Турцию исключили из числа стран-подрядчиков производства истребителей F-35, и (2) попытка сотрудничества с Украиной на фоне её конфликта с Россией. Последнее, учитывая туманное будущее украинской военной машины, вряд ли можно рассматривать как нечто долгосрочное и перспективное. Кроме того, спорные результаты применения БПЛА типа Bayraktar TB2 в российско-украинском конфликте не очень способствуют продвижению этого важного в турецком экспортном портфеле продукта.

В ближайшие годы поставки турецкого оружия за рубеж будут расти в силу продолжения проектов, начатых в предшествующий период.

Рост в среднесрочной перспективе (после 2025—2026 гг.) зависит от того, насколько успешными окажутся попытки расширить рынок лёгкой и средней бронетехники, систем ПВО и боевых кораблей, а также найти покупателей на новые типы беспилотных аппаратов, основной боевой танк Altay и ряд других видов ВиВТ национального производства. Анализируя тенденции развития турецкого военного экспорта и соседей Турции по второй десятке крупнейших экспортёров оружия, можно предположить, что во второй половине 2020-х гг. Турция либо войдёт в топ-10 поставщиков в мире по данным SIPRI, либо вплотную приблизится к этому, заняв одиннадцатое место.

Долгосрочные перспективы, в свою очередь, прямо зависят от способности предложить совершенствование выпускаемых сегодня вооружений. А она будет определяться развитием собственно турецкой экономики и промышленности и возможным участием Турции в военно-промышленной кооперации с другими странами – производителями ВиВТ первого и второго эшелонов.

На всю глубину возможного прогнозирования значение сохранят кооперационные связи со странами НАТО – в силу накопленной инерции, выраженной в составе имеющегося парка ВиВТ и технологических процессов промышленности. Даже в случае дальнейших закупок крупных партий вооружений или достижения договорённости о совместном производстве с Россией или Китаем, изменения сложившегося баланса будут небыстрыми и в первые годы – неглубокими.

Поучительный опыт

История развития ОПК Турции поучительна. Даже при исходно слабых позициях (практическое отсутствие на старте самостоятельной оборонной промышленности и высочайший уровень зависимости от зарубежных поставок) последовательная политика укрепления ОПК и развития военно-технического сотрудничества в сочетании с гибкой маркетинговой стратегией позволяет добиться многого.

Иностранные санкции, накладываемые из-за политических противоречий, служат не причиной отказаться от самостоятельной политики, а дополнительным стимулом для независимой оборонной промышленности.

Уроки из турецкого опыта могут извлечь и более крупные игроки оружейного рынка. В частности, повышение гибкости маркетинговой политики с расширением возможных кооперационных схем и условий трансфера технологий способно поддержать оборонно-промышленный комплекс России даже в условиях сильнейшего санкционного давления, и соответствующие возможности обсуждаются уже не первый год[44].

В России, как и в Турции, первую скрипку в управлении оборонной промышленностью играют гражданские структуры – в лице федеральных органов исполнительной власти (Минпромторг) и крупнейших холдингов оборонной промышленности. Более централизованное управление военным экспортом в России (благодаря наличию «Рособоронэкспорта» и ФСВТС) даёт больше возможностей по управлению деятельностью различных предприятий и предложению комплексных продуктов, что может стать маркетинговым преимуществом[45]. Это касается и сотрудничества России с её традиционными партнёрами, с которыми кооперационные схемы уже давно задействованы (например, Индия), и расширения сотрудничества с другими акторами, заинтересованными в развитии своей оборонной промышленности, в том числе в Юго-Восточной Азии, на Ближнем Востоке, в Латинской Америке и других регионах. Учитывая исходно значительно более обширный экспортный портфель России и возможность предложить имеющимся и потенциальным покупателям практически полный спектр ВиВТ, ключевым вопросом становится организационное оформление изменений в подходах к ВТС. Насколько можно судить по данным, имеющимся у авторов, такая работа ведётся по ряду направлений экспорта продукции военного и двойного назначения, что позволяет рассчитывать на результат.

СНОСКИ

[1] Мировой рынок вооружений: структура, тенденции, вызовы / под ред. К.В. Макиенко. М.: Центр анализа стратегий и технологий, 2018. С. 16.

[2] Ежегодник SIPRI 2021: вооружения, разоружение и международная безопасность. М.: ИМЭМО РАН, 2022. 964 с. См.: Табл. 9.1: 40 крупнейших поставщиков обычных вооружений и их основных получателей, 2016—2020 гг. С. 345.

[3] Примеры подобной классификации в зарубежной литературе см., в частности: Bitzinger R., Kim M. Why Do Small States Produce Arms? The Case of South Korea // Korean Journal of Defense Analysis. 2005. Vol. 17. No. 2. P. 183—205; Bitzinger R. The Rise and Fall of Second-Tier Arms Producers // The Adelphi Papers. 2010. Vol. 43. No. 356. P. 11—38. В отечественной литературе она используется здесь: Евтодьева М.Г., Крамник И.А., Стефанович Д.В. Военно-техническое сотрудничество стран Юго-Восточной Азии. М.: ИМЭМО РАН, 2021. C. 12.

[4] Aselsan’s New Sensor Ball Fails to Convince the Foreign Market // Intelligence Online. 23.02.2022. URL: https://www.intelligenceonline.com/surveillance—interception/2022/02/23/aselsan-s-new-sensor-ball-fails-to-convince-the-foreign-market,109735906-gra (дата обращения: 14.04.2023).

[5] Medium Tank Buatan Anak Negeri // Antara News. 31.08.2018. URL: https://www.antaranews.com/infografik/743964/medium-tank-buatan-anak-negeri (дата обращения: 14.04.2023).

[6] A Look at PN MILGEM/JINNAH Program // Defence Turkey. 2020. Vol. 15. No. 103. URL: https://www.defenceturkey.com/en/content/a-look-at-pn-milgem-jinnah-program-4338 (дата обращения: 14.04.2023).

[7] Евтодьева М.Г., Крамник И.А., Стефанович Д.В. Указ. соч. C. 51.

[8] Там же. С. 82.

[9] SIPRI Arms Transfers Database // SIPRI. URL: https://www.sipri.org/databases/armstransfers (дата обращения: 10.04.2023).

[10] Stocker J. Pakistan Finalizes Purchase of 4 Ada Class Corvettes from Turkey // The Defense Post. 05.07.2018. URL: https://www.thedefensepost.com/2018/07/05/pakistan-finalizes-turkey-ada-class-corvette-purchase/ (дата обращения: 10.04.2023).

[11] Евтодьева М.Г., Крамник И.А., Стефанович Д.В. Указ. соч. C. 52.

[12] Akça İ., Özden B. A Political-Economic Map of the Turkish Defense Industry. Istanbul: Citizens’ Assembly, 2021. 84 p.

[13] Bekdil B.E. Turkey’s Defense Industry Eyes Export Expansion as Government Navigates Geopolitical Stage // Defense News. 08.08.2022. URL: https://www.defensenews.com/top-100/2022/08/08/turkeys-defense-industry-eyes-export-expansion-as-government-navigates-geopolitical-stage/ (дата обращения: 13.04.2023).

[14] Ежегодник SIPRI 2021: вооружения, разоружение и международная безопасность. Указ. соч.

[15] Gross Domestic Spending on R&D // OECD. URL: https://data.oecd.org/rd/gross-domestic-spending-on-r-d.htm (дата обращения: 13.04.2023).

[16] Government Expenditures on Defense Research and Development by the United States and Other OECD Countries: Fact Sheet // Congressional Research Service. 28.01.2020. URL: https://sgp.fas.org/crs/natsec/R45441.pdf (дата обращения: 13.04.2023).

[17] Durmaz M. The U.S. Embargo of 1975-1978 and Its Effects on the Development of the Turkish Defense Industry. Monterey: Naval Postgraduate School, 2014. 94 p.

[18] Şahir M. Explaining the Expansion of Turkey’s Arms Industry. Istanbul: Boğaziçi University Press, 2020. P. 47.

[19] Türkiye’nin Son Anda İptal Edilen Eğitim — Taarruz Uçağı Projesi // Siyah Gri Beyaz. 15.02.2016. URL: https://www.siyahgribeyaz.com/2016/02/turkiyenin-son-anda-iptal-edilen-egitim.html (дата обращения: 10.04.2022).

[20] Kurç Ç. Between Defence Autarky and Dependency: The Dynamics of Turkish Defence Industrialization // Defence Studies. 2017. Vol. 17. No. 3. P. 260–281.

[21] С 2018 г. – Управление оборонной промышленности (Savunma Sanayii Başkanlığı).

[22] Seren M. Osmanlı’dan günümüze savunma sanayii // M5Dergi. 14.05.2018. URL: https://m5dergi.com/kapak/osmanlidan-gunumuze-savunma- sanayii/ (дата обращения: 10.04.2023).

[23] Karar Sayısı: 98/11173. Türk Savunma Sanayi Politikası ve Strateji Esasları // T.C. Resmî Gazete. 20.06.1998. URL: https://www.resmigazete.gov.tr/arsiv/23378.pdf (дата обращения: 10.04.2022).

[24] Wezeman S., Wezeman P., Kuimova A. Trends in International Arms Transfers, 2021 // SIPRI. 2022. URL: https://www.sipri.org/publications/2022/sipri-fact-sheets/trends-international-arms-transfers-2021 (дата обращения: 10.04.2023).

[25] Соблазн объяснить это падение американскими санкциями вследствие приобретения Турцией в России ЗРС С-400 достаточно велик, однако этот фактор начал действовать только с 2018 г., в то время как доступная статистика SIPRI показывает резкое сокращение импорта оружия Турцией уже в 2015—2016 годах. См.: Arms Imports – Türkiye // SIPRI. URL: https://data.worldbank.org/indicator/MS.MIL.MPRT.KD?locations=TR (дата обращения: 10.04.2023).

[26] Stratejik Plan 2017–2021. Ankara: Savunma Sanayii Mustesarligi, 2017. 140 p.

[27] Stratejik Plan 2019–2023. Ankara: Savunma Sanayii Başkanlığı, 2019. 99 p.

[28] Demirhan M. Sanayi ve Teknoloji Bakan Yardımcısı Hasan Büyükdede: Savunmayı tasarlayan ve ihraç eden ülkeyiz // Yeni Şafak. 19.11.2021. URL: https://www.yenisafak.com/ekonomi/sanayi-ve-teknoloji-bakan-yardimcisi-hasan-buyukdede-savunmayi-tasarlayan-ve-ihrac-eden-ulkeyiz-3722194 (дата обращения: 10.04.2023).

[29] Dünyanın ilk 100 savunma şirketi listesinde yedi firmayla temsil ediliyoruz // T.C. Cumhurbaşkanlığı. 10.11.2021. URL: https://www.tccb.gov.tr/haberler/410/122774/-dunyanin-ilk-100-savunma-sirketi-listesinde-yedi-firmayla-temsil-ediliyoruz- (дата обращения: 10.04.2023).

[30] Stratejik Plan 2019–2023. Op. cit.

[31] TOP 100 Defense Companies–2022 // Defense News. URL: https://people.defensenews.com/top-100/ (дата обращения: 10.04.2023).

[32] Turkey's 2021 Defense and Aerospace Industry Turnover Exceeds US$ 10 Billion // Defence Turkey. 2022. Vol. 16. No. 114. URL: https://www.defenceturkey.com/en/content/turkey-s-2021-defense-and-aerospace-industry-turnover-exceeds-us-10-billion-5131 (дата обращения: 10.04.2023).

[33] Burak Ege Bekdil: Turkish Defense Exports Pass $4 Billion in 2022, Says Procurement Boss // Defense News. 30.12.2022. URL: https://www.defensenews.com/industry/2022/12/30/turkish-defense-exports-pass-4-billion-in-2022-says-procurement-boss/ (дата обращения: 10.04.2023).

[34] Our Goal is to Completely Eliminate External Dependency in Defense Industry by 2023” // Presidency of the Republic of Türkiye. 05.05.2015. URL: https://www.tccb.gov.tr/en/news/542/32432/amacimiz-2023-yilinda-savunma-sanayimizi-disa-bagimliliktan-tamamen-kurtarmaktir (дата обращения: 10.04.2023).

[35] Mevlutoğlu A. Turkish Defense Industry Facing Major Challenges. In: Ç. Kurç, R.A. Bitzinger, S.G. Neuman (Eds.), Defence Industries in the 21st Century. A Comparative Analysis. London: Routledge, 2020. P. 63—75.

[36] Шумилов М.М., Шумилов Ю.М. Военное сотрудничество Турции и Азербайджана в контексте реализации проекта создания пантюркистской армии // Большая Евразия: развитие, безопасность, сотрудничество. 2022. No. 5–1. С. 322—326.

[37] Аватков В.А., Касьяненко А.В. Военно-политические отношения на Южном Кавказе в контексте треугольника «Россия—Турция—Иран» // Мировая политика. 2021. No. 3. С. 1—18.

[38] Турция укрепляет военно-техническое сотрудничество с Туркменистаном // Каспийский вестник. 07.04.2023. URL: http://casp-geo.ru/turtsiya-ukreplyaet-voenno-tehnicheskoe/ (дата обращения: 10.04.2023).

[39] Лавров А. Применение вооружений и военной техники во Второй карабахской войне // Экспорт вооружений. 2020. No. 5. С. 25—30.

[40] Шеповаленко М. Вторая карабахская война: Первые размышления // Экспорт вооружений. 2020. No. 5. С. 22—23.

[41] Nazlan E. Turkey, Kazakhstan Sign Joint Production Accord for Drones // Al Monitor. 11.05.2022. URL: https://www.al-monitor.com/originals/2022/05/turkey-kazakhstan-sign-joint-production-accord drones#ixzz7ySj9Yir8 (дата обращения: 10.04.2023).

[42] Timucin Turksoy: Turkish Drone Producer Registers Subsidiary in Azerbaijan // Caspian News. 28.12.2022. URL: https://caspiannews.com/news-detail/turkish-drone-producer-registers-subsidiary-in-azerbaijan-2022-12-27-0/ (дата обращения: 10.04.2023).

[43] Fehim Tastekin: Are Turkish Drones Complicating Disputes in Central Asia? // Al Monitor. 26.09.2022. URL: https://www.al-monitor.com/originals/2022/09/are-turkish-drones-complicating-disputes-central-asia#ixzz7ySkJWRAo (дата обращения: 10.04.2023).

[44] Барабанов М.С., Денисенцев С.А. и др. Новые военно-промышленные державы. М.: Центр анализа стратегий и технологий, 2016. С. 5—8.

[45] В числе примеров таких продуктов можно назвать комплексные системы борьбы с БПЛА, береговой обороны и ряд других решений, основанных на гибкой интеграции систем разных разработчиков в единый контур управления. В рамки подобных систем при необходимости могут включаться и средства иностранной разработки, что облегчает работу с заказчиками, уже обладающими сложившимся арсеналом.

Турция. Весь мир > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389655 Алина Вернигора, Илья Крамник

Турецкий кульбит

Стратегическое хеджирование – опыт практического применения

ПАВЕЛ ШЛЫКОВ

Доцент кафедры истории стран Ближнего и Среднего Востока ИСАА МГУ имени М.В. Ломоносова.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Шлыков П.В. Турецкий кульбит // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 142–159.

В последнее десятилетие среди специалистов по теории международных отношений получила распространение концепция стратегического хеджирования. Она позволила преодолеть чёрно-белый подход неореализма с его противопоставлением стратегий «балансирования» и «примыкания» к сильному/большинству, используемых малыми и средними государствами на международной арене.

На деле их действия редко соответствовали неореалистской парадигме балансирования-примыкания в чистом виде. Ведь при наличии даже минимальной возможности они стремились расширить поле для манёвра во взаимодействии со сверхдержавами и диверсифицировать внешнюю политику[1]. Смысл стратегического хеджирования – отказ от простой формулы отношений с глобальными державами в пользу более сложных и многомерных схем.

Наиболее точной представляется характеристика внешнеполитического хеджирования как модели поведения, в рамках которой страна стремится компенсировать риски через множественность и разновекторность внешнеполитических шагов, направленных на обеспечение взаимоусиливающего эффекта. Её предложил малайзийский исследователь Ченг-Чви Куик[2]. Хеджирование предполагает способность «сочетать одновременно принятие и отвержение силы» глобальной державы на региональном уровне[3], иными словами – умение выстраивать относительно сбалансированные отношения, не предполагающие ни открытого антагонизма, ни полного подчинения доминирующему партнёру. У хеджирующего государства нет другого выбора, кроме сосуществования с соседней великой державой и другими региональными акторами, но в его активе – понимание региональной специфики, исторической динамики и красных линий.

От большинства «малых» и «средних» стран Турция отличается политическим и экономическим потенциалом, а также особым географическим положением на стыке нескольких стратегически значимых геополитических регионов (Южная Европа, Средиземноморье, Закавказье, Ближний Восток). В основу стратегического хеджирования положено стремление воздействовать на региональный порядок и асимметрию геополитических потенциалов не непосредственно, а косвенно – через других региональных акторов. Другой важной чертой является стремление ограничивать вовлечение внерегиональных сил, не заинтересованных в поддержании статус-кво, что особо проявилось в чёткой позиции Анкары по купированию региональных конфликтов.

В 2000-е гг. и особенно в 2010-е гг. внешнеполитическое хеджирование постепенно вошло в арсенал важнейших инструментов Турции (в т.ч. и по отношению к России, которая, несмотря на относительное ослабление в 1990-е гг., сохраняла влияние в регионах, значимых для Анкары). Этим объяснялась, с одной стороны, «особая позиция» по Грузии и Украине, с другой – максимальное использование всего дипломатического потенциала для сдерживания стран региона от вызывающих шагов, что можно было наблюдать и в случае с Грузией накануне и после обострения в конце 2000-х гг., и в периоды эскалаций ситуации вокруг Украины в 2010-е и начале 2020-х годов.

Анкара, поддерживая территориальную целостность Грузии и Украины, не солидаризировалась с позицией Запада, назначившего Россию единственным виновником.

Политика стратегического хеджирования отчётливо проявилась и в вопросе о пропуске военных кораблей через Черноморские проливы в соответствии с Конвенцией Монтрё. Турция продемонстрировала понимание озабоченности России по поводу попыток американских военно-морских сил проникнуть в Чёрное море во время грузинского и украинского кризисов в 2000-е годы. Аналогичное понимание Турция проявила и после украинского кризиса 2014 г. на фоне настойчивого стремления США и Великобритании отправить военные корабли в знак солидарности с Украиной. В такие моменты Анкара предпочитала дистанцироваться от союзников по НАТО, действия которых провоцировали рост напряжённости в регионе. Контроль над Черноморскими проливами позволял Анкаре преодолевать структурные ограничения и выступать в более высокой весовой категории, сдерживая и даже иногда сковывая действия более мощных партнёров.

Турция в поисках своего понимания стратегической автономии

Понятие стратегической автономии утвердилось в турецком политическом лексиконе в конце 2010-х годов. В условиях роста международно-политической неопределённости и ослабления межгосударственных институтов Турция сочла необходимым принять на себя более самостоятельную роль в региональных делах и мировой политике[4]. Концепт стратегической автономии опирался на принципы «негативной» и «позитивной» свободы, т.е. свободы от внешнего давления и возможности действовать исходя из своих интересов и целей.

Императив стратегической автономии стал продолжением дискуссии о конце однополярного мира и констатацией новой насущной задачи: не приспосабливаться к меняющейся международной обстановке, а целенаправленно влиять на эти изменения[5]. В основе лежало разочарование в западных союзниках, особенно США, прибегнувших в отношении Турции к политике санкций и угрозам разрушить национальную экономику (2018—2020). Возросшие геополитические амбиции Анкары плохо соотносились с политико-экономическим и военным потенциалом. Хотя по размеру экономики (19-е место по итогам 2021 г.), численности населения (17-е место в мире) и военному потенциалу (на оборонные нужды тратится 2,5% ВВП) Турцию можно рассматривать как типичную «среднюю державу», в представлении президента Реджепа Тайипа Эрдогана Турция – это даже не региональный, а глобальный игрок, ставший частью урегулирования кризисов в Ираке, Сирии и других горячих точках[6].

Позиционирование Турции в качестве глобальной державы определило три императива стратегической автономии: создание высокотехнологичного оборонного комплекса, примат исламской идентичности и формирование гибких союзов-альянсов с разными странами в разных сферах для достижения конкретных внешнеполитических целей.

Обеспечение стратегической автономии путём перехода к наступательной внешней политике и наращиванию инструментария «жёсткой силы» (развития национального ВПК, диверсификации номенклатуры и географии ВТС, наконец, использования армии за пределами Турции), в представлении Эрдогана, было не только полностью оправданно в условиях геополитических рисков, но и соотносилось с задачей обеспечения национальной безопасности.

Как с гордостью отмечал Эрдоган, за время правления ПСР Турции удалось снизить технологическую зависимость ВПК с 70 до 30 процентов. Количество турецких компаний, работающих на оборонный заказ, увеличилось с полусотни в 2000 г. до более чем полутора тысяч в 2020 г., а объём экспорта турецких вооружений вырос с 248 млн до более чем 3 млрд долларов[7]. По данным SIPRI, с середины 2010-х гг. Турция в целом снизила объём закупаемых вооружений почти на 60%, а поставки вооружений из США сократились более чем на 80 процентов. Развитие оборонной промышленности подталкивало к проецированию военного потенциала за пределы собственных границ. Дополнительным инструментом наращивания влияния стало открытие турецких военных баз в Катаре (2015), Сирии (2016) и Сомали (2017), трансграничные военные спецоперации в Сирии (2016—2022) и Ливии (2019), обеспечение долговременного военного присутствия в Ираке и на Северном Кипре, а также активная военно-техническая помощь Азербайджану во время Карабахской войны 2020 года.

В системе внешнеполитических координат Эрдогана Турция – лидер исламского мира, её историческая миссия – защищать интересы мусульман, а турецкие вооружённые силы – «опора и надежда всех угнетённых… всей мусульманской уммы»[8]. В рамках дихотомии Север-Юг Анкара позиционировала Турцию как одну из «ведущих стран Глобального Юга», которая вместе со странами БРИКС отстаивает принцип полицентричного мира и защиты менее развитых стран. Этот тезис был подкреплён турецкими программами помощи международному развитию, о чём не уставал говорить Эрдоган: «Если в 2002 г. Турция выделила лишь 85 млн долларов на помощь другим странам, то в 2020 г. на эти цели мы потратили почти 9 млрд долларов, что ставит нас на шестое место в общем зачёте и на первое по соотношению объёма выделенных средств к ВВП»[9].

Стержневым компонентом обеспечения стратегической автономии стало расширение финансового, торгового и военно-технического партнёрства с Россией и Китаем, что по логике турецких властей должно комплексно снижать зависимость Турции от Запада. Благодаря внушительным показателям экономического роста в 2000-е гг.

Турцию часто причисляют не только к «средним», но и «поднимающимся державам», что подстёгивало интерес к таким символам нового миропорядка, как ШОС, БРИКС и G20.

За последние годы правительство ПСР инициировало серию специальных законов, регулирующих сотрудничество с Китаем в разнообразных сферах (от энергетики, торговли и транспорта до высоких технологий, здравоохранения и культуры)[10]. Объём двухсторонней торговли с Китаем за время правления Эрдогана вырос почти в 20 раз (с 1,6 млрд долларов в начале 2000-х гг. до 32,5 млрд в 2021 г.), а китайские фирмы стали подрядчиками амбициозного проекта создания сети высокоскоростного железнодорожного сообщения между крупнейшими городами страны (Анкара – Стамбул). Турция горячо поддержала китайскую инициативу «Пояса и Пути», которую Эрдоган назвал «политико-экономической основой новой эры стабильности и процветания в регионе»[11]. Китай, в свою очередь, протянул руку помощи в непростые для Анкары моменты – выделил крупные кредиты во время валютного и долгового кризиса 2018 г., а также летом 2019 г. после неудачных для режима Эрдогана муниципальных выборов и во время пандемии COVID-19. В 2020 г., когда экономическая ситуация в Турции обострилась на фоне пандемии, Пекин разрешил турецким компаниям, страдавшим от нехватки валюты, использовать юань для торговых платежей.

Демонстративная ориентация на лидеров незападного мира стала одним из главных трендов в политике Анкары. В 2012 г. Турция – единственная из стран НАТО – формализовала отношения с Россией и Китаем, получив статус диалогового партнёра ШОС. В 2018 г. Турция в качестве представителя Организации исламского сотрудничества приняла участие в X саммите БРИКС в Йоханнесбурге, что Эрдоган представил как признание Турции в качестве «потенциального члена БРИКС»[12]. В 2019 г. министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу на традиционной конференции турецких послов объявил об инициативе «Снова Азия» (Yeniden Asya Açılımı) – приоритетном развитии экономического партнёрства с ведущими азиатскими державами.

Взаимодействие с Россией как ключевым союзником Китая стало стержневым элементом большинства глобальных инициатив Турции рубежа 2000-х и 2010-х годов.

«Поворот к Азии» означал также повышенный интерес к евразийской интеграции и поиску места Турции в таких проектах, как «Большая Евразия».

Однако сотрудничество с ведущими странами Запада как в сфере инвестиций и торговли, так и в вопросах безопасности продолжило развиваться. Это не мешало использовать антизападную риторику для консолидации электората, демонизировать Запад как силу, которая ущемляет национальные интересы Турции, не выдавая Анкаре зачинщиков путча 2016 г., и подрывает её суверенитет, поддерживая курдов в Сирии или выступая на стороне Греции в борьбе за энергоресурсы Средиземного моря.

Несмотря на членство в НАТО и традиционную для себя роль важного геополитического партнёра Запада на Ближнем Востоке, Турция за последние пятнадцать лет переосмыслила своё международно-политическое положение и предприняла значительные усилия, чтобы заставить Запад смотреть на неё по-новому. Активно развивая сотрудничество с Россией, Китаем, Ираном и странами Центральной Азии и Африки, Анкара старалась следовать принципу разделения и комплементарности, чтобы существующие трения и разногласия не отражались на позитивных аспектах. Так, глава МИД Мевлют Чавушоглу разъяснял турецкую позицию по Украине: «Турция как страна, развивавшая сотрудничество с Россией и Украиной, в условиях войны не может принимать чью-либо сторону, напротив, мы должны выстроить диалог между всеми участниками конфликта ради прекращения войны»[13].

Анкара превратила стратегическое хеджирование в часть более масштабной и амбициозной внешнеполитической стратегии, сделав её главным элементом в выстраивании отношений с западными и незападными партнёрами, налаживании взаимодействия с турецкой диаспорой и родственными общинами за рубежом[14] и наращивании геополитического влияния на Балканах, Ближнем Востоке и Южном Кавказе[15]. Аналогичным подходом Турция руководствуется в проекте реформы ООН, основывающемся на известном турецком лозунге «Мир больше пяти»[16]. Проект предполагает расширение состава Совета Безопасности ООН и в целом придание структурам ООН более инклюзивного и всеобъемлющего характера, отражающего многоукладность и многополярность миропорядка.

Внешнеполитические устремления не ограничиваются достижением международно-политической автономии, а направлены на обретение статуса страны, определяющей параметры текущего процесса трансформации либерального (или западноцентричного) миропорядка и стержневых для него международных институтов и норм.

Россия как ресурс стратегической автономии Турции

В стремлении Турции сотрудничать со всеми странами, раздражёнными «безапелляционным доминированием Запада», развитие многоаспектных партнёрских отношений с Россией при всей их сложности и нелинейной динамике стало важным ресурсом наращивания стратегической автономии.

В политическом плане сближение объяснялось тремя причинами – разочарованием в союзничестве с Западом и осознанием ограниченности перспектив евроинтеграции, системными последствиями внутриполитической трансформации (укреплением авторитарных тенденций в период правления ПСР) и личными симпатиями между Реджепом Эрдоганом и Владимиром Путиным. Немаловажным фактором стала безусловная поддержка российскими властями Эрдогана в дни путча 15—16 июля 2016 г., которая резко контрастировала с поведением западных союзников. Во второй половине 2010-х гг. Путин и Эрдоган стали ещё чаще встречаться и проводить телефонные переговоры (без малого три десятка личных очных встреч за 2016–2022 гг.).

В международно-институциональном плане Турция, со второй половины ХХ века интегрировавшаяся в общеевропейские структуры и ставшая частью пространства Запада, в середине 2010-х гг. фактически отказалась от идеи опоры на западный опыт в процессе собственной экономической модернизации и сохранения дружественных отношений с Западом как краеугольного камня внешнеполитической стратегии[17]. Институциональная связь с Западом – членство в НАТО, Таможенном союзе с ЕС и других общеевропейских структурах – сохранялась при декларируемом стремлении повысить статус и роль Турции в международных организациях и демонстративном интересе к ШОС, БРИКС и «Двадцатке».

Тезис о сближении России и Турции на почве их отчуждения Западом получил распространение ещё в 2000-е годы. Две страны, таким образом, формировали, как поэтично выразился турецкий исследователь Омер Ташпынар, «ось отверженных»[18]. Несмотря на различия во взглядах по многим вопросам мировой и региональной политики, Россия и Турция разделяли разочарование Западом и его политикой двойных стандартов[19], в том числе применительно к Ближнему Востоку и в особенности сирийскому кризису.

Внешнеполитический курс Путина и Эрдогана на взаимное сближение не был аномалией с точки зрения исторического развития России и Турции или исключительно следствием хороших личных отношений. Стремление к признанию за своей страной справедливого места в системе международных отношений, неудовлетворённость Западом – всё это хорошо вписывалось в историческую канву. Но Турция стремилась занять равное положение с ведущими европейскими державами – Германией, Великобританией, и пересмотреть свои отношения с США в более выгодном для себя русле. Россия же хотела вернуть себе статус мировой державы, равной по потенциалу и влиянию Соединённым Штатам, и провести ревизию отношений с Европой, исходя из цивилизационного и культурного единства[20].

С точки зрения военно-технического и экономического взаимодействия знаковыми стали сделка по покупке российских зенитно-ракетных комплексов С-400 и строительство газопровода «Турецкий поток» по дну Чёрного моря[21]. Контракт по С-400 сделал Турцию единственной страной НАТО, закупившей высокотехнологичное российское оружие. Это не только привело к трениям внутри альянса и росту напряжённости между Анкарой и Вашингтоном, но и положительно сказалось на международном имидже российского оружия. Самой Турции пришлось заплатить высокую цену. Американцы не только исключили её из участия в программе по производству истребителей пятого поколения F-35, но и ввели санкции в рамках закона «О противодействии противникам Америки посредством санкций» (CAATSA).

В свою очередь, «Турецкий поток» дал стране возможность стать одним из ключевых игроков мирового рынка энергоресурсов, не обладая их существенными запасами, и получить от Москвы скидку на газ, не отказавшись от проработки альтернативных маршрутов транзита из Центральной Азии на Запад. К концу 2010-х гг. Турция смогла закрепиться в роли важнейшей транзитной страны для экспорта углеводородов из Каспийского региона в Европу – Болгарию, Сербию, Венгрию.

В условиях санкций у энергетического сотрудничества Москвы и Анкары появились дополнительные перспективы.

В октябре 2022 г. президент Путин предложил создать на базе «Турецкого потока» международный газовый хаб, участники которого могли бы определять ценовую конъюнктуру на трубопроводный и сжиженный газ, что дало бы возможность Анкаре объединить разных поставщиков на одной площадке и влиять на мировое ценообразование. Эрдоган активно включился в продвижение этой идеи.

Региональное измерение взаимодействия в 2010-е гг. и в начале 2020-х гг. стало одним из наиболее показательных с точки зрения стремления Турции использовать любые региональные асимметрии для наращивания своих возможностей, и способности Турции и России к объединению интересов друг друга в чувствительных областях региональной безопасности.

Одним из катализаторов сотрудничества можно считать переход региональной системы международных отношений на Ближнем Востоке к большей полицентричности, что произошло в результате снижения роли Соединённых Штатов и Евросоюза в регионе и заполнения вакуума местными игроками – Турцией, Ираном, Саудовской Аравией, Израилем, ОАЭ, Катаром. Возникшая на Ближнем Востоке специфическая модель партнёрско-конкурентного взаимодействия с Россией воспринималась турецким истеблишментом как следствие трансформации системы международных отношений и «геополитический императив» для Турции.

Новый формат региональной кооперации проявился и в специфическом взаимодействии Москвы и Анкары по урегулированию кризиса в Сирии, затем в Ливии и, наконец, в Нагорном Карабахе. Сирийский конфликт, начавшийся на рубеже 2010-х гг., создал основу особой модели регионального партнёрства в условиях несовпадающих, но перекрещивающихся интересов.

Можно выделить две ключевые характеристики российско-турецких отношений второй половины 2010-х гг. Во-первых, по большинству чувствительных для Турции вопросов Россия демонстрировала понимание и стремление учитывать «турецкие обстоятельства», что контрастировало с подходами к Анкаре западных союзников – США и ЕС. Во-вторых, Россия и Турция демонстрировали определённую степень учёта интересов друг друга, а значит, и некоторое самоограничение, что способствовало появлению у Анкары новых внешнеполитических возможностей. Впоследствии это проявилось во время украинского кризиса.

Кризис на Украине и российско-турецкие отношения

После начала специальной военной операции РФ 24 февраля 2022 г. Турция сразу отказалась присоединиться к антироссийским санкциям и предложила выступить посредником. Анкара увидела возможность утвердиться в роли страны, способной определять конфигурацию формирующегося нового регионального, а возможно, и мирового порядка. Внешнеполитическая линия Турции в условиях СВО стала качественно новым этапом в балансировании между Западом и Россией и хеджировании внешнеполитических рисков.

С середины 2010-х гг. Турция придерживалась прозападной позиции по украинскому кризису. Анкара не признала присоединение Крыма к России в 2014 г. и независимость Донецкой и Луганской народных республик, демонстративно укрепляла отношения с Киевом в рамках Совета сотрудничества высшего уровня. В 2015 г. Турция открыла для Украины кредитную линию на более чем 50 млн долларов, объявила о выделении гуманитарной помощи на 10 млн долларов, наконец, в 2020 г. подписала с Киевом договор о военно-техническом сотрудничестве, а в 2022 г. — о создании зоны свободной торговли. Помимо поставок современных средств связи украинской армии, турецкая компания Baykar Makina планировала не только построить на Украине завод по производству дронов, но и создать совместный турецко-украинский центр аэрокосмических технологий. Украина намеревалась использовать турецкие технологии при производстве дронов «Сокол 300» в конструкторском бюро «Луч». Турция заключила контракты на поставку украинских двигателей для стратегических ударных беспилотников, разработала несколько совместных проектов, в рамках которых на перспективный тяжёлый беспилотник Bayraktar Akıncı предполагали устанавливать украинские двигатели. Другим амбициозным совместным проектом должна была стать разработка сверхзвукового ударного беспилотника. Турция также стала одним из крупнейших партнёров военно-морских сил Украины, заключив контракт на постройку корвета для ВМФ Украины.

Ведущие западные страны скептически оценивали вовлечённость Турции в украинский кризис до февраля 2022 года. Несмотря на поддержку Украины (поставки оружия, дипломатическая солидарность), Анкару не допустили до участия в консультациях западных стран по украинскому кризису и в общих дебатах по европейской безопасности. На видеоконференцию президента США Джо Байдена с европейскими лидерами по России и Украине 24 января 2022 г. Эрдоган также приглашён не был.

Специальную военную операцию РФ, хотя и не сразу, Анкара объявила «незаконным военным вторжением», проголосовав за осуждение России на Генассамблее ООН 2 марта 2022 года. Официальный Киев не скупился на комплименты в адрес Турции. В конце февраля 2022 г. Владимир Зеленский эмоционально благодарил «своего друга президента Эрдогана» за поддержку Украины и закрытие Черноморских проливов для российских кораблей в соответствии с Конвенцией Монтрё[22], забывая, что в начале февраля Россия перебросила в Чёрное море через проливы значительные военно-морские силы. Глава минобороны Украины выразил признательность за поставки новой партии БПЛА Bayraktar TB2 в дополнение к тем, что Украина получила в 2021 году.

Анкара старалась не раздражать Москву и максимально дистанцировалась от санкционной войны. Турция одновременно стремилась защитить экономические интересы и утвердиться в роли «честного посредника», сохраняющего относительный нейтралитет и хорошие отношения со всеми. В экономическом плане это позволило более чем двукратно увеличить товарооборот с Россией (с 33 до более чем 70 млрд долларов, по оценочным данным) и вывести Турцию к концу 2022 г. на второе место после Китая по объёму торговли с РФ.

Для Москвы Турция стала выполнять роль связующего звена с Европой в решении транспортно-логистических, товарных и энергетических вопросов.

В условиях обострившейся конфронтации между Западом и Россией Анкара отчётливо обозначила стремление не только выступить в качестве посредника в урегулировании конфликта на Украине, но и стать реальной «третьей силой» в противостоянии Запада и Востока, повысить международно-политическую субъектность, чётко обозначив спектр национальных интересов, а не извлечь выгоду из простого примыкания к западному или антизападному лагерю.

Принятие на себя посреднической миссии по Украине, во-первых, обеспечило Турции и Эрдогану повышенное внимание мировых СМИ, что подняло популярность президента и правящей партии, рейтинги которых снижались на фоне экономического кризиса. Во-вторых, дало Турции дополнительный аргумент в отстаивании права на продолжение разностороннего взаимодействия с Москвой и отказ от присоединения к антироссийским санкциям. В-третьих, создало плацдарм для дальнейшего наращивания геополитического и дипломатического влияния в регионе. Неслучайно именно в Турции произошёл обмен осуждённого в России бывшего американского морского пехотинца Тревора Рида на отбывавшего заключение в США лётчика Константина Ярошенко. Летом 2022 г. заключена «зерновая сделка» – соглашение между Россией, Украиной, Турцией и ООН об организации безопасного морского коридора для сельскохозяйственных грузов c Украины, а осенью 2022 г. на фоне разговоров о возросших рисках ядерной эскалации в Анкаре прошли переговоры между главами СВР Сергеем Нарышкиным и ЦРУ Уильямом Бёрнсом. Это была первая личная встреча высокопоставленных представителей сторон с начала СВО.

Жизнеспособность «новой экономической модели» Эрдогана (борьба с инфляцией без повышения процентных ставок ЦБ) была под вопросом ещё до начала украинского кризиса. Последствия войны подорвали планы Анкары на преодоление задолженности Турции перед другими странами за счёт стимулирования экспорта и стабилизации национальной валюты через внедрение госпрограммы защиты депозитов в лирах. Россия и Украина долго были основными экономическими партнёрами Турции в сфере торговли сельскохозяйственной продукцией, энергетики, оборонной промышленности и прежде всего туризма. Страна надеялась вернуться к допандемийному туристическому уровню в 2022 г., но число туров из России и Украины резко сократилось, а из европейских стран заметно упало. Россияне были самой большой группой иностранных туристов в Турции в 2021 г. – около 4,7 млн человек, или 19% всех туристов. Украинцы располагались на третьем месте после немцев, около 2 млн, или 8 процентов[23].

Рост цен на энергоносители также больно ударил по Турции, поскольку каждое повышение цены на нефть на 10 долларов увеличивает дефицит счёта текущих операций на 5 млрд долларов. Боевые действия остановили транспортировку товаров на Украину и закрыли сухопутные пути в Россию. Ощутимо пострадала турецкая текстильная промышленность. Особенно это коснулось центров текстиля и кожи в Стамбуле, которые зависели от покупателей из России и Украины (на российский и украинский рынки приходилось 40% годового объёма продаж в размере более 3 млрд долларов).

Россия и Украина – крупные экспортёры пшеницы, конфликт поднял мировые цены до рекордного уровня, стимулируя продовольственную инфляцию во всём мире. Для Турции, которая почти 80% зерна закупала в России и на Украине, это оказалось особенно болезненным.

Санкционная война против России и вызванный этим энергетический коллапс перечеркнул наметившиеся в конце 2021 г. позитивные тенденции по преодолению тяжёлого экономического кризиса. Но Турция нацелилась на получение максимально возможных дивидендов от санкционной войны против Москвы, рассчитывая привлечь спешно покинувшие Россию крупные международные компании, а также наладить поставки на российский рынок для заполнения дефицита, вызванного уходом из России многих западных брендов. Турция стала развивать инфраструктуру для работы с российской платёжной системой «МИР». Самые крупные государственные и частные банки начали принимать российские карты, а министр финансов Турции Нуреддин Небати говорил о 15% турецких компаний, работающих с системой «МИР». Однако в сентябре 2022 г. из-за угрозы вторичных санкций США турецкие банки перестали принимать карты «МИР», а правительство заявило о работе над новым механизмом взаимных расчётов с Россией.

Во внешней политике Турции 2020-х гг. наметилась тенденция максимально использовать геостратегический потенциал для выстраивания транзакционных отношений даже с теми, с кем у Анкары долгое время был открытый антагонизм.

Так, Эрдоган начал делать шаги по налаживанию диалога с Израилем, ОАЭ, Саудовской Аравией, Египтом и даже Арменией. В какой-то мере это соотносилось и с попытками снизить напряжённость в отношениях с ЕС и США на фоне подготовки к президентским и парламентским выборам 2023 года.

Если на дипломатическом уровне кризис открыл для Турции окно возможностей, в военном плане обострение ситуации на Украине стало не менее серьёзным вызовом, чем экономические проблемы. Стране пришлось перейти к политике жёсткого балансирования, нарастив военный потенциал в Чёрном море[24], расширив военно-техническое сотрудничество по линии НАТО и наладив кооперацию в сфере военных технологий с Украиной. Эти шаги не изменили установившийся во второй половине 2010-х гг. общий военно-политический баланс. Новая турецкая военно-морская база в Трабзоне в дополнение к старым в Синопе и Самсуне, учитывая её скромное оснащение, существенно не повысила военный потенциал Турции. Участие же в американо-украинских учениях «Морской бриз 2021» трудно считать принципиально новым явлением. Турция как член НАТО и Блэксифора за последние два десятилетия стала завсегдатаем аналогичных военно-морских учений[25].

Единственным существенным шагом, который, казалось бы, нарушил логику стратегического хеджирования, можно считать наращивание взаимодействия с Украиной в сфере безопасности и военно-промышленного сотрудничества. Турция не ставила цели создания оборонительного альянса, не говоря уже о вхождении в антироссийский фронт, который фактически сформировался из ряда прибалтийских и восточноевропейских стран. Через ограниченное и во многом ситуативное военное сотрудничество с Киевом (поставки дронов и другого оборудования) Анкара посылала сигналы Москве об обеспокоенности ростом российского военного потенциала в регионе.

Заключение

Неоднозначная позиция Турции по отношению к региональным событиям с участием России труднообъяснима с точки зрения классических подходов неореалистической парадигмы, поскольку не укладывается в логику ни балансирования, ни примыкания, ни сохранения нейтралитета в чистом виде. Концепция стратегического хеджирования и стратегической автономии в турецком понимании даёт возможность понять разнонаправленную и порой противоречивую внешнюю политику и сложный характер отношений Анкары с Москвой конца 2010-х – начала 2020-х годов.

Рассмотрение российско-турецких отношений и внешней политики Анкары в рамках концепции хеджирования помогает преодолеть заблуждение о примате экономики во взаимодействии Москвы и Анкары. Если бы прагматические связи преобладали над соображениями безопасности, едва ли мы увидели бы поставки турецкого оружия Украине или лоббирование вступления Украины и Грузии в НАТО. Тесные и бурно развивающиеся экономические связи Анкары с Москвой не помешали первой предпринять шаги, направленные на уравновешивание военно-стратегического потенциала России в Черноморском регионе, Средиземноморье, на Ближнем и Среднем Востоке, иными словами, стремиться помешать России сместить региональный баланс сил в свою пользу. Эти тенденции свидетельствуют о превалировании структурных императивов обеспечения собственной безопасности над более меркантильными целями внешней политики Турции в целом и при выстраивании отношений с Россией, что и является ключевой характеристикой стратегического хеджирования.

Турция – уникальный пример успешного и продуктивного сочетания стратегического хеджирования, различных форм балансирования и проактивной внешней политики по всем направлениям для обеспечения и наращивания стратегической автономии.

Турция, как и любая держава среднего уровня, ограничена в ресурсах. Но наступательная политика на региональном и макрорегиональном уровне в сочетании с поддержкой внешнеполитических концептуальных идей (в частности, превращение в логистический и энергетический хаб), до недавнего времени «спящих» из-за недостатка ресурсов или ограничений международной среды, способны создать сильный синергетический эффект.

Использование России как ресурса стратегической автономии и украинского кризиса как особой возможности позволило Турции претендовать на статус международного игрока гораздо более высокого уровня, чем допускают её фактические возможности (отсутствие реальной опоры на «свой» регион, сложные отношения с соседями, проблемы в экономике), и даже попытаться преодолеть структурные ограничения членства в НАТО. В России Анкара видит непосредственный источник повышения своей международной роли и стремится закрепить положение особого транзитного хаба, уникальной переговорной площадки, а также канала выхода на международные структуры, с которыми Россия либо прекратила диалог, либо не в состоянии его использовать для реального решения важнейших проблем.

Удивительная комбинация трудно сочетаемых, на первый взгляд, прагматизма и напористости, милитаризации и способности налаживать взаимодействие с региональными и глобальными антагонистами на фоне демонстративного дистанцирования от западоцентричных институтов и ценностей – во всём этом не стоит видеть исключительно производные от амбиций Эрдогана. Турция проходит очередной этап в континууме стратегического балансирования и хеджирования, из которых состоит вся новейшая история страны. Особенно это проявлялось в годы Второй мировой войны, прошедшие под знаком «лукавого нейтралитета» Анкары.

Спекуляции об уходе Эрдогана из политики стали неотъемлемой частью каждой избирательной кампании со времён протестов 2013 года. Но если это и случится, то едва ли приведёт к кардинальному изменению вектора внешней политики Анкары. Конечно, менее эмоциональный глава государства будет в большей степени опираться на традиционные внешнеполитические институты и инструменты. Это обеспечит стабильность и последовательность в отношениях Анкары с привычными союзниками и партнёрами. Однако наивно ожидать «“нормализации” постэрдогановской Турции» в понимании Брюсселя и Вашингтона, то есть возвращения в русло послушного союзника и верного проводника западных интересов и стратегического видения в регионе. Структурные изменения в системе международных отношений, идейно-ценностная трансформация Турции и турецкого общества XXI века, равно как и новая система геополитических координат и потенциалов, сложившаяся на Ближнем Востоке после «арабской весны», – всё это рисует иные перспективы и сценарии.

Внешняя политика Турции – иллюстрация наступления полицентричного миропорядка.

Он (к удивлению многих) характеризуется не сосуществованием узкого круга равновеликих и уравновешивающих друг друга «полюсов», а появлением множества разнокалиберных акторов. Последние стремятся не к обеспечению стабильности и упорядоченности, а к удовлетворению собственных интересов и амбиций, повышению веса и статуса в региональной и мировой политике. Турция – концентрированное проявление этой общемировой тенденции и вектора развития международных отношений.

СНОСКИ

[1] Kuik C.-C. How Do Weaker States Hedge? Unpacking ASEAN States’ Alignment Behavior Towards China // Journal of Contemporary China. 2016. Vol. 25. No. 100. P. 504–505.

[2] Kuik C.-C. The Essence of Hedging: Malaysia and Singapore’s Response to a Rising China // Contemporary Southeast Asia. 2008. Vol. 30. No. 2. P. 162–163.

[3] Kuik C.-C. How Do Weaker States Hedge? Unpacking ASEAN States’ Alignment Behavior Towards China. Op. cit. P. 503.

[4] См.: Dalay G. Dış politikada otonomi arayışı // Karar. 07.12.2016. URL: https://www.karar.com/yazarlar/galip-dalay/dis-politikada-otonomi-arayisi-2785 (дата обращения: 25.02.2023); 11. Büyükelçiler Konferansı Açılış Konuşması. 5 Ağustos 2019, Ankara // T.C. Dış İşleri Bakanlığı. 05.08.2019. URL: https:.www.mfa.gov.tr.data.BAKAN.bkon2019.pdf (дата обращения: 25.02.2023).

[5] Ibid.

[6] Erdoğan R.T. How to Fix the UN – and Why We Should // Foreign Policy. 26.09.2018. URL: https://foreignpolicy.com/2018/09/26/how-to-fix-the-u-n-and-why-we-should/ (дата обращения: 25.02.2023).

[7] Erdoğan R.T. Cumhurbaşkanlığı Hükümet Kabinesi İki Yıllık Değerlendirme Toplantısı’nda Yaptıkları Konuşma // T.C. Cumhurbaşkanlığı. 21.07.2020. URL: https://www.tccb.gov.tr/konusmalar/353/120687/cumhurbaskanligi-hukumet-kabinesi-iki-yillik-degerlendirme-toplantisi-nda-yaptiklari-konusma (дата обращения: 25.02.2023).

[8] Cumhurbaşkanı Erdoğan: Karada, denizde ve havada karşımıza çıkacak herkes Türkiye’nin kararlılığını gördü // Anadolu Ajansı. 30.08.2020. URL: https://www.aa.com.tr/tr/turkiye/cumhurbaskani-erdogan-karada-denizde-ve-havada-karsimiza-cikacak-herkes-turkiyenin-kararliligini-gordu/1957938 (дата обращения: 25.02.2023).

[9] Erdoğan R.T. Cumhurbaşkanlığı Hükümet Kabinesi İki Yıllık Değerlendirme Toplantısı’nda Yaptıkları Konuşma // T.C. Cumhurbaşkanlığı, 21.07.2020. URL: https://www.tccb.gov.tr/konusmalar/353/120687/cumhurbaskanligi-hukumet-kabinesi-iki-yillik-degerlendirme-toplantisi-nda-yaptiklari-konusma (дата обращения: 25.02.2023).

[10] 13 законов были приняты ВНСТ в 2010–2022 гг.

[11] Erdoğan R.T. Bölgemizde İstikrar ve Refah Temelli Yeni Bir Dönemin Kapıları Aralanacak // T.C. Cumhurbaşkanlığı, 14.05.2017. URL: https:.www.tccb.gov.tr.haberler.410.75192 (дата обращения: 25.02.2023).

[12] BRICS’e ‘T’ eklenirse bize fırsat yaratabilir // Hürriyet. 29.07.2018. URL: https://www.hurriyet.com.tr/yazarlar/vahap-munyar/bricse-t-eklenirse-bize-firsat-yaratabilir-40911660 (дата обращения: 25.02.2023).

[13] İbrahim Kalın, “Rusya’ya yaptırım planlamıyoruz” dedi // Hürriyet. 01.03.2022. URL: https://www.hurriyet.com.tr/gundem/son-dakika-rusyanin-ukraynayi-isgali-ibrahim-kalindan-onemli-aciklamalar-42013925 (дата обращения: 25.02.2023).

[14] Kinship and Diasporas in Turkish Foreign Policy: Examples from Europe, the Middle East and the Eastern Mediterranean. PRIO Cyprus Centre Report. Nicosia: PRIO Cyprus Centre, 2019. 116 p.

[15] Shlykov P. The “Turkish Model” in Historical Perspective // Russia in Global Affairs. Vol. 16. No. 2. P. 34–59.

[16] Erdoğan R.T. Dünya 5’ten büyüktür’ sözümüz küresel adaletsizliğe karşı yapılmış en büyük başkaldırıdır // T.C. Cumhurbaşkanlığı, 10.01.2018. URL: https:.www.tccb.gov.tr.haberler.410.89038 (дата обращения: 25.02.2023).

[17] Dalay G., Lesser I., Talbot V. et. al. Turkey and the West: Keep the Flame Burning. Washington: The German Marshall Fund of the United States, 2020. 18 p.

[18] Hill F., Taspinar O. Turkey and Russia: Axis of Excluded? // Survival. 2006. Vol. 48. No. 1. P. 81–92.

[19] Baev P., Kirişçi K. An Ambiguous Partnership: The Serpentine Trajectory of Turkish-Russian Relations in the Era of Erdoğan and Putin. Washington: Brookings, 2017. 27 p.

[20] Сессия онлайн-форума «Давосская повестка дня 2021» // Президент России. 27.01.2021. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/64938 (дата обращения: 25.02.2023).

[21] Впервые о проекте «Турецкий поток» президенты двух стран объявили в декабре 2014 г., однако после инцидента со сбитым турецкими ВВС российским СУ-24 в ноябре 2015 г. переговоры о его реализации были заморожены, формально соглашение о строительстве газопровода подписано осенью 2016 г., а окончательно ратифицировано в 2017 году.

[22] Zelensky V. Twitter Post // Twitter. 26.02.2022. URL: https:.twitter.com.ZelenskyyUa.status.1497564078897774598 (дата обращения: 25.02.2023).

[23] Sınır İstatistikleri Yıllık Bülteni // T.C. Kültür ve Turizm Bakanlığı. 2022. URL: https://yigm.ktb.gov.tr/TR-249709/yillik-bultenler.html (дата обращения: 25.02.2023).

[24] После 2014 г. турецкие военно-морские силы утратили превосходство в Чёрном море, где господствующее положение заняла Россия.

[25] Официальный перечень см.: Doğu Akdeniz Naval Exercise 2019 // Bosphorus Naval News. 13.11.2019. URL: https://turkishnavy.net/?s=Naval+Exercise (дата обращения: 25.02.2023).

Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389654 Павел Шлыков

Пространство осмысления

Последствия конфликта на Украине с точки зрения ведущих мировых интеллектуалов

ВИТАЛИЙ КУРЕННОЙ

Кандидат философских наук, заслуженный профессор, директор Института исследований культуры Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Куренной В.А. Пространство осмысления // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 117–140.

В настоящем обзоре представлена позиция ряда наиболее известных в мире интеллектуалов, отреагировавших в течение прошедшего года на ситуацию и возможные последствия военного конфликта на Украине. «Интеллектуал», аналогом которого до известной степени является русское «интеллигент», – классическое «спорное понятие». Его семантическое определение нередко осуществляется в ходе дискуссий, подобных той, что возникла в России после публикации сборника «Вехи» (1909).

В нашем случае содержание этого понятия определяется так, как это принято в современных исследованиях[1], а также с учётом соответствующих рейтингов, весьма, впрочем, пёстрых по критериям отбора[2]. Интеллектуал совмещает в себе две роли – принадлежность к центрам производства научного знания и широкое присутствие в средствах массовой информации. Одна из эталонных фигур – Юрген Хабермас, сочетающий один из самых высоких рейтингов научного цитирования в социальных науках и высокую публичную активность в СМИ. Функция интеллектуала отличается от того, что выполняют учёный и эксперт, поскольку свободна от ограничений, свойственных им в процедурах обоснования суждений. Взгляд традиционно колеблется между двумя полюсами: надпартийным и по возможности научно-нейтральным утверждением «общего блага» и ролью «ангажированного интеллектуала», который маркирует политическую позицию (часто в последней выступают «коллективные интеллектуалы» – разного рода think tanks). Оба модуса представлены в этом обзоре.

Конфликт на Украине вызвал, прежде всего, волну эмоционально-ценностных реакций. Накал морализации, с которым во всё возрастающей степени ведутся современные культурные войны (борьба за политкорректность, Black Lives Matter, Me Too и др.), достиг предельного уровня, превратив львиную долю публичных высказываний в жанр ценностной аккламации. Поэтому при отборе источников важен критерий аналитического профессионализма, который также превратился в мишень для морализаторской критики. Пример удержания такой профессиональной позиции продемонстрировал Герфрид Мюнклер, который следующим образом ответил на адресованные ему упрёки в том, что он «смотрит на войну безучастным взглядом исследователя муравьёв» и «редуцирует международную политику к механизму власти и интересов, лишённому нормативного измерения»: «В [критикуемом] интервью я выступал как учёный …Настойчивые же отсылки к собственной эмпатии или собственным политическим предпочтениям будут, скорее, мешать делу. <…> Поэтому я не чувствую себя задетым этой критикой, но рассматриваю её, как и другие подобные суждения, в качестве ещё одного выражения недостатка стратегического мышления в Германии»[3]. Стремление удерживать подобный подход был весомым для настоящего исследования критерием выбора анализируемых авторов.

В истории интеллектуалов важное место занимает групповая мобилизация позиций, одним из самых ярких эпизодов которой был в своё время конфликт «дрейфусаров» и «антидрейфусаров» во Франции. Подобную реакцию породил и украинский конфликт. В Германии она приняла форму коллективных открытых обращений. Так, уже в апреле 2022 г. появилось «Открытое письмо канцлеру Шольцу», подписанное первоначально группой из 28 интеллектуалов и художников с призывом «сделать всё возможное для скорейшего прекращения огня и достижения компромисса, который может быть принят обеими сторонами»[4]. Авторы считают ошибочной позицию, согласно которой «решение о моральной ответственности за дальнейшую “цену” в человеческих жизнях среди гражданского населения Украины находится исключительно в компетенции их правительства», поскольку «морально обязывающие нормы носят универсальный характер». Спустя два месяца текст «Прекратить огонь немедленно!» опубликовала ещё одна группа интеллектуалов в газете «Die Zeit»[5]. Оба письма вызывали резкую критику, площадкой которой стала, прежде всего, «Frankfurter Allgemeine Zeitung». Появлялись аналогичные обращения к правительству и парламенту от сторонников военных действий (прежде всего, со стороны «зелёных»). То, что с весны 2022 г. поначалу разыгрывалось в форме конфликта интеллектуалов, затем вышло на уровень массовых манифестаций за прекращение войны в Германии и других странах.

Против «дичайших спекуляций»

О событиях на Украине дважды высказался один из самых известных и почтенных по возрасту мировых интеллектуалов Юрген Хабермас. В первом эссе «Война и возмущение»[6] он поддержал сдержанную на тот момент линию Олафа Шольца по оказанию военной помощи Украине: «Меня раздражает самоуверенность, с которой в Германии возмущённые обвинители выступают против действующего рефлексивно и сдержанно федерального правительства». Речь идёт о раздражении выступлениями бывших пацифистов (прежде всего партии «Зелёных») в пользу более решительной военной поддержки Украины. Агрессивная риторика, активизировавшаяся в Германии, основана на том, что её сторонники упускают, согласно Хабермасу, основную военно-политическую дилемму, «перед которой война поставила Запад, связавший себе руки взвешенным, морально обоснованным решением в ней не участвовать».

Эта дилемма вынуждает Запад «рассматривать рискованные альтернативы в попытках избежать выбора из двух зол – поражения Украины или разрастания ограниченного конфликта в третью мировую войну».

Ситуация осложняется тем, что позиции России и Запада относительно использования оружия массового поражения на сегодняшний день являются «ассиметричными»: «Запад, уже не оставивший сомнений в своём фактическом участии в войне, с самого начала введя жёсткие санкции, должен тщательно обдумывать каждый последующий шаг при оказании военной поддержки Украине и задаваться вопросом, не переходит ли он тем самым неопределённую границу (неопределённую, поскольку она зависит лишь от того, как её определяет Путин) формального вступления в войну». Единственной правильной стратегией является одобряемый Хабермасом курс осторожных решений: «Остаётся лишь поле для дискуссий и доводов, требующих взвешенного рассмотрения в свете обязательных технических знаний и той необходимой информации, которая далеко не всегда находится в открытом доступе, чтобы иметь возможность принимать обоснованные решения». Необходимость осмотрительности определяется тем, что для Германии «существует порог риска, исключающий невоздержанное участие в гонке вооружений Украины». На этом фоне «истерические противники» линии правительства ведут себя не только безответственно, но и морально сомнительно: «Но разве не является благочестивым самообманом делать ставку на победу Украины в смертоносной войне против России, не взяв в руки оружие? Разжигающая вражду риторика плохо сочетается со зрительской ложей, из которой она так прекрасно звучит, ведь это не отменяет непредсказуемости соперника, способного положить все яйца в одну корзину».

Хабермас критически отзывается о «дичайших спекуляциях» западных СМИ в отношении мотиваций российского руководства, рекомендуя более обоснованную оценку: «Преобладающий сегодня образ Путина как решительного ревизиониста необходимо как минимум сопоставить с рациональной оценкой его интересов». В целом по тексту работы рассыпано множество ремарок по поводу манипулятивных элементов медийной репрезентации войны Украиной. Чтобы оценить смысл этих мимоходом оброненных критических замечаний, включая реплику о «моральном шантаже» Германии со стороны Украины, необходимо вспомнить работы Хабермаса, посвящённые сфере публичности и причинам её кризиса в силу превращения в пространство манипуляций.

Значительная часть текста посвящена тому, что в немецких дискуссиях называют «новым кризисом немецкой идентичности». Он выражается не только в активном косвенном участии в военном конфликте, но и в быстром формировании новой ценностно-ментальной реальности. Эту трансформацию канцлер Германии обозначил понятием «эпохальный поворот» (Zeitenwende), что, согласно Хабермасу, означает «конец модальности немецкой политики, основанной прежде всего на диалоге и поддержании мира». Фигурой, воплощающей эту новую ментальную реальность, стала министр иностранных дел Анналена Бербок, которая «нашла убедительный образ для спонтанной идентификации с бурным морализаторским порывом украинского руководства». Хабермас диагностирует проблему различия отношения к происходящим событиям как поколенческую. С одной стороны, «молодые люди» «не скрывают своих эмоций и громче всех призывают к активному участию и вовлечённости», так что «создаётся впечатление, что абсолютно новые реалии войны избавили их от пацифистских иллюзий». С другой стороны, находятся «мы», те, кто «усвоили урок холодной войны, состоящий в том, что война против ядерной державы не может быть “выиграна” в каком бы то ни было адекватном смысле». Различие приобретает форму противостояния «национального и постнационального менталитета», а также коррелятивной ему пары героического (сам Хабермас не использует это понятие) и «постгероического» сознания[7]. Разница между героическим/национальным и постгероическим/постнациональным менталитетом проявляется в том, что происходит на Украине и том, как гипотетически вели бы себя европейцы в этой ситуации: «Эта разница становится очевидной, если сравнить восторженное героическое сопротивление и очевидную готовность к самопожертвованию украинцев с тем, что в аналогичной ситуации можно было бы ожидать от западноевропейского общества. К нашему восхищению примешивается некоторое изумление уверенностью в победе и непоколебимым мужеством солдат и мобилизованных добровольцев, с мрачной решимостью защищающих свою родину от значительно превосходящего по силе противника. Мы на Западе, напротив, полагаемся на профессиональную армию, которую финансируем, чтобы в случае необходимости знать, что мы под защитой и нам не придётся самим брать в руки оружие». Свою работу Хабермас завершает «осторожной формулировкой» «Украина не должна проиграть войну», что помещает его на совершенно определённый фланг по отношению к паролю украинского политического руководства и сторонников продолжения войны «Украина должна выиграть войну».

Аргументацию в пользу скорейшего начала мирных переговоров Хабермас развил в тексте «Призыв к переговорам» в феврале 2023 года[8]. В публичном пространстве доминирует воинственность, на фоне которой «колебания и размышления половины населения Германии» не имеют права голоса. Отчасти повторяя аргументы первой статьи, Хабермас развивает их с большим акцентом на моральные основания. Переговоры настоятельно необходимы, чтобы не позволить «затяжной войне унести ещё больше жизней и разрушений и в конечном счёте поставить нас перед безнадёжным выбором: либо активно вмешаться в войну, либо, чтобы не спровоцировать первую мировую войну между ядерными державами, оставить Украину на произвол судьбы». Нарастающие поставки оружия рискуют приобрести собственную логику, которая «может более или менее незаметно подтолкнуть нас к порогу третьей мировой войны».

Первый ключевой тезис эссе: «непоследовательно и безответственно» продолжать настаивать, что только Украина может принимать решения о возможных переговорах. Эта позиция представляет собой «хождение во сне на краю пропасти», поскольку непоследовательно соединяет, с одной стороны, поддержку Украины и уверения Запада в том, что он будет поддерживать её «столько, сколько потребуется», и, с другой стороны, утверждение, будто только украинское правительство может определить время и цель возможных переговоров. Банально, что только воюющая сторона определяет свои военные цели и принимает решение о переговорах.

Но в ситуации с Украиной только Запад определяет, как долго она может продержаться.

Западные страны имеют собственные «законные интересы и обязательства». Они действуют в более широкой геополитической сфере и, соответственно, должны принимать во внимание не только интересы Украины; у них есть «юридические обязательства» в отношении безопасности своих граждан; Запад, наконец, несёт моральную со-ответственность за жертвы и разрушения, вызванные его оружием. Поэтому сам должен нести бремя важных решений, избегая самой опасной ситуации, «в которой превосходство российских вооружённых сил поставит его перед выбором: либо уступить, либо стать участником войны».

Основная линия аргументации философа исходит из указания на опыт войны как, прежде всего, «сокрушительного насилия»: Хабермас ссылается, в частности, на фоторепортажи с театра боевых действий, которые заставляют вспомнить «картины ужаса на Западном фронте в 1916 году». Он смещает баланс между желанием победить врага и желанием положить конец смерти и разрушениям, увеличивающимися вместе «с ростом силы оружия». Именно подобный опыт двух мировых войн привёл к «понятийному сдвигу» в сознании затронутых ими народов, из чего был сделан вывод о несовместимости войны с цивилизованным сосуществованием: «Насильственный характер войны утратил ауру естественности». Этот опыт, имеющий формулу также морального требования, получил, наконец, международно-правовое воплощение в преамбуле и второй статье Устава ООН 1945 г. (последняя требует «проводить мирными средствами … улаживание или разрешение международных споров или ситуаций, которые могут привести к нарушению мира»). Речь шла теперь не просто о сокращении военного насилия в рамках «не слишком успешной» гуманизации права войны, а о том, чтобы «умиротворить (pazifizieren) само насилие войны посредством права». Именно этим Хабермас объясняет свою позицию: Запад, позволяющей Украине продолжать войну, «не должен забывать ни о количестве жертв, ни о риске, которому подвергаются возможные жертвы, ни о масштабах фактических и потенциальных разрушений, которые с тяжёлым сердцем принимаются ради законной цели». Использование войны – «симптом упадка исторического уровня цивилизованного взаимодействия между державами, тем более между державами, которые могли извлечь урок из двух мировых войн». Однако если вооружённый конфликт не удаётся предотвратить тяжёлыми санкциям, то необходимой альтернативой войне со всё новыми жертвами является поиск «приемлемых компромиссов».

В завершение Хабермас обращается к «ошибке альянса», который с самого начала оставил Россию «в неведении относительно конечной цели поддержки». Он допускает, что присоединение восточных областей Украины, создавшее такой тип российских притязаний, который неприемлем для Украины, было ответом на указанную ошибку, которая «оставляла открытой перспективу regime change» в глазах российского руководства. Если бы, полагает Хабермас, ясно заявленной целью поддержки стало восстановление статус-кво до 23 февраля 2022 г., это облегчило бы путь к переговорам и не привело к повышению и без того «неподъёмных ставок» с обеих сторон. Устойчивый результат, полагает Хабермас, не может быть достигнут без США, это касается и гарантий безопасности, которые Запад должен предоставить Украине. Ситуация в целом обнажила острую необходимость регулирования во всём регионе Центральной и Восточной Европы, выходящей за пределы текущего конфликта.

Именно потому, что конфликт затрагивает более широкий спектр интересов, «для пока ещё диаметрально противоположных требований может быть найден компромисс, сохраняющий лицо для обеих сторон».

Андреас Реквиц – ведущий современный культурсоциолог Германии – в апреле 2022 г. выпустил эссе «Крушение оптимизма по поводу прогресса»[9], в котором попытался понять причины потрясения и наметить дальнейшую цивилизационную стратегию западного мира. Реквиц полагает, что причина испытанного шока – крах определённого типа историософского (geschichtsphilosophisch) мышления, восторжествовавшего на Западе после падения Берлинской стены и исчезновения СССР. В это время здесь в полной мере восстановился образ мысли эпохи Просвещения, резюмированный Гегелем: история – поступательное движение прогресса, включающего в себя не только технику и науку, но и право, политику и мораль: «Это произошло не в последнюю очередь в форме теорий модернизации. В западных социальных науках, начиная с США, после Второй мировой войны сформировался влиятельный взгляд на социальные изменения, в котором западная модель предстала как нормальный случай развития: парламентская демократия, верховенство закона, рыночная экономика и социальная политика, безопасность, плюрализм и индивидуализм». И хотя едва ли можно найти более критиковавшийся на протяжении последних тридцати лет тезис, чем слова Фрэнсиса Фукуямы о «конце истории», представление, что для незападных стран нет другого пути, нежели «догоняющая модернизация», глубоко укоренилось во взглядах средних и молодых образованных поколений стран Западной Европы и США. События на Украине, признаёт Реквиц, являются лишь «последним ударом». В «модернизационной парадигме», выражаясь терминами Томаса Куна, накопилось слишком много «аномалий», которые и ведут к её революционной смене. Эти аномалии продолжают накапливаться и внутри западных стран.

«Запад с его либеральным образом мышления больше не главный игрок на сцене, но лишь один из участников конфликтов – наряду со многими другими». Три следствия новой ситуации, полагает Реквиц, очевидны. Во-первых, это деглобализация, которая началась уже в период пандемии. Во-вторых, для политики, особенно в Европе, ориентация на безопасность – как внутреннюю, так и внешнюю – становится проблемой в масштабе, невиданном со времён падения Берлинской стены. В-третьих, возникают идеологические конфликты, которых мир не знал после 1989 года. С точки зрения западных либералов, речь идёт о борьбе между либерализмом и авторитаризмом – как в лице России и Китая, так и в лице популистских движений в самих западных обществах[10].

Особенность конфликта заключается в том, что другая сторона видит его в иной перспективе – «в ней национальная укоренённость противопоставляет себя мнимой безродности и декадансу либерализма».

Во время холодной войны Запад демонстрировал высокий уровень экономического процветания и значительную степень внутренней социальной однородности; при этом Соединённые Штаты с готовностью выступали в роли ведущей мировой державы. Сегодня ситуация изменилась: западные общества пережили сложный экономический структурный сдвиг (постиндустриализация) и находятся в процессе новых перемен, связанных с повесткой климатических изменений. Западные общества политически поляризованы и сталкиваются со значительными социальными проблемами. США отказались от роли мировой сверхдержавы. В странах второго мира появляется множество новых геополитических акторов, которым будет сложно адаптироваться к текущему блоковому мышлению.

Наиболее любопытно краткое заключение, в котором Реквиц пытается пока только обозначить новую перспективу: «Конечно, это не означает, что “проект модерна” (Юрген Хабермас) в западно-либеральном смысле должен быть отложен в сторону. Но вместо того, чтобы верить в непреодолимую силу модернизационного процесса и железных исторических законов, нужно заново понять и реализовать этот проект как нормативный и стратегический, сознающий свои слабости, а также осознающий своих противников. Мы привержены этому подходу, даже если глобальный успех в будущем не гарантирован».

Последнее замечание о превращении «проекта модерна» в «нормативный и стратегический» фактически означает молчаливый отказ от представлений о его ранее предполагавшейся ценностной универсальности: речь идёт лишь об одном варианте среди многих. Получается, что речь уже не об «общечеловеческих ценностях», включающих «универсальную мораль», но лишь о проекте, который следует теперь реализовывать «стратегически», т.е. осознавая инструментальный характер данного действия (если использовать это понятие, как нам подсказывает сам Реквиц, в смысле Хабермаса). Из этих кратких соображений Реквица можно сделать, однако, два далекоидущих вывода. Во-первых, перед миром в полном масштабе встаёт проблема ценностного релятивизма, крайнюю форму которого резюмирует афоризм «Либералам – либерализм, каннибалам – каннибализм» (Liberalism for the liberals, cannibalism for the cannibals). Во-вторых, это означает, что сильная позиция универсализма, с которой всегда выступала западная цивилизация и культура, становится вакантной или по меньшей мере открытой для конкурирующих и обновлённых идей и мировоззрений.

Постимперское пространство

Ведущий немецкий политический теоретик Герфрид Мюнклер –почётный профессор политической теории Университета Гумбольдта (Берлин) – комментировал украинские события, начиная с первого дня вооружённого конфликта. Наиболее развёрнутый доклад был прочитан 12 сентября 2022 г. в Баварской католической академии. Запись выступления Мюнклера «После войны на Украине: изменение мирового порядка и последствия для Европы» доступна на Youtube[11].

Главную часть доклада Мюнклер предваряет пятью замечаниями.

Во-первых, нельзя ожидать, что военный конфликт на Украине быстро закончится, и трудно вообще представить его завершение.

Во-вторых, помимо конфликта на Украине в мире происходят другие важные события, так или иначе связанные с военными действиями. Особо важен вывод западных войск из Афганистана, а также обладающий «символическим значением» конфликт вокруг Тайваня. События в Афганистане «подводят черту под американской готовностью выступать гарантом [мирового] порядка, то есть заниматься инвестициями в общее благо».

В-третьих, происходит изменение расстановки политических сил в Европе: Германия обретает новую важную роль, теперь речь не об экономическом или фискальном, а о военном весе: «Этот вес она приобрела не столько благодаря своему военному потенциалу, сколько как производитель оружия». Таким образом, Германия стоит перед новым вызовом: «С одной стороны, необходимо продемонстрировать способность к лидерству, однако в то же время нужно делать это осмотрительно, разумно и дальновидно, чтобы, во-первых, способствовать миру, а не войне, и во-вторых, действовать так, чтобы не пугать другие европейские державы, – как сопоставимые по размерам с Германией, так и совсем небольшие. В силу исторического опыта мы знаем, что сильная Германия провоцирует образование европейских коалиций против неё, а этого нельзя допустить».

В-четвёртых, пандемия и события на Украине продемонстрировали уязвимость глобальных торговых связей: «Достаточно долго существовала уверенность в том, что глобальные торговые связи до определённой степени делают излишними такие факторы, как сферы влияния, доступ к сырью, доступ к рынкам и так далее. Они как будто релятивировали необходимость геополитических действий в отношении конкретных территорий. До некоторого момента это работало, но после пандемии, а теперь ещё и войны, в силу возникшего ощущения взаимозависимости становится ясно, что глобальные торговые цепочки – не только решение, но и проблема. И именно поэтому сейчас мы увидим изменение баланса сил».

Глобальные экономические связи «потеряли политическую невинность» и превратились в средство политического давления.

Легко предположить, что в ближайшее время «произойдёт деконструкция глобальных экономических взаимозависимостей – именно деконструкция (Rückbau), а не демонтаж (Abbau)». В результате этой деконструкции возникнут новые «обширные экономические связи (großräumige Wirtschaftskreisläufe)».

Наконец, пятое предварительное замечание Мюнклера: он не разделяет мнения некоторых своих коллег о том, что в случае переговоров и скорого окончания военного конфликта на Украине всё быстро вернётся к ситуации до 24 февраля 2022 года: «Война оставит следы независимо от того, как она закончится… Германия, как и Европа, на долгие годы, возможно – на десятилетия, прошла пик своего процветания». Последнее имеет важные последствия в том числе для глобальных проблем, таких как изменения климата, процесс сокращения биоразнообразия, борьба с голодом и миграционные процессы. Подобные задачи уйдут на задний план в политической повестке дня. Они не исчезнут, но с представлением о «человечестве» как коллективном субъекте, способном к действию, придётся надолго распрощаться.

Первая часть доклада посвящена проблеме «постимперского пространства». «Мы видим очень мало, если сводим вопрос только к событиям на Донбассе и Украине, переделу или восстановлению границ». Единственный слайд, который сопровождает доклад, – фрагмент карты, в центре которого находится Чёрное море. Всё окружающее его пространство – от Венгрии и Хорватии на Западе до Грузии на Востоке и Турции и сопряжённых пространств на Юге – представляет собой постимперское пространство, образовавшееся в результате распада Османской, Австро-Венгерской и Российской империй, своеобразным образом восстановленной в форме СССР. Внутри этих империй «существовали определённые национальные конфликты, но одной проблемы у них точно не было – проблемы границ между национальной и государственной принадлежностью».

Исчезновение империй превратило оставшееся после них пространство в «пожароопасный очаг европейской политики».

«Реалистическая угроза» заключается даже не столько в угрозе ядерного конфликта, сколько в том, что «эта война может расшириться». «На мой взгляд, – резюмирует Мюнклер, – это… единственная причина, которую нужно всерьёз учитывать, чтобы не принимать безоговорочно сторону украинской партии, но постоянно следить за общей ситуацией и спрашивать себя: если мы поступим так или иначе, в каком смысле мы рискуем не столько продлить эту войну, сколько расширить её?» Хотя Соединённые Штаты вернулись в европейскую политику обеспечения безопасности, это ненадолго: «После этого вопрос о будущем данного пространства снова станет подлинно европейской проблемой… Всё это пространство в целом на протяжении ближайших десятилетий будет вызовом для европейской политики в рамках вопроса стабилизации». Эта стабилизация и замирение текущих и возможных новых конфликтов «будет стоить относительно больших денег для богатых стран Европы – в форме финансовых трансферов в данное пространство, так как проект замирения – это, конечно, покупка власти (Gewaltabkauf). Мы предоставляем вам некоторое благосостояние – не слишком много, но всё же достаточно, чтобы вы сдержали свою вражду, свои религиозные, национальные, этнические и прочие конфликты».

Вторая часть посвящена вопросу «Что такое ревизионистская сила и как она может быть умиротворена?» Понятие «ревизионистская сила» (или политика) является не только термином политической теории, но и категорией, которая используется для характеристики политической диспозиции различных стран в военно-политических доктринах. США используют это понятие в адрес России и Китая[12], российские же эксперты до недавнего времени, напротив, в адрес США (ср. Истомин 2021). Существует, согласно Мюнклеру, три способа умиротворения ревизионистской силы: 1) трансфер благосостояния (Wohlstandstransfer); 2) умиротворение (appeasement) посредством заключения мирного договора; 3) сдерживание (deterrence) посредством формирования собственной военной силы. Трансфер благосостояния – основная стратегия умиротворения европейского «немирного континента» после окончания Второй мировой войны, которая позволяет «удовольствию от процветания в настоящем» стать намного важнее «вечного погружения в воспоминания о прошлом». Эта модель предполагает, что на другой стороне находится «homo economicus, человек, мыслящий в экономических категориях». Как полагает Мюнклер, европейские лидеры до последнего момента выдвигали подобные экономические соображения, которые не возымели эффекта в случае России.

Модель умиротворения предполагает некоторую взаимность или же уравнивающий компромисс, удовлетворяющий ревизионистскую политическую силу.

Эта стратегия имеет весьма рискованный характер, так как её результаты могут оказаться лишь временной отсрочкой, разжигающей аппетиты ревизионистской силы.

Однако отсрочка по крайней мере позволяет накопить военные силы противоположной стороне: «Умиротворение – это двуликий Янус, он показывает тот или иной облик в зависимости от того, с какой стороны вы на него смотрите».

Модель сдерживания следует принципу Флавия Вегеция «Si vis pacem, para bellum» («Хочешь мира – готовься к войне»). Она также основана на экономической рациональности, предполагающей, что акторы оценивают плюсы и минусы нарушения мира. Современные демократии, полагает Мюнклер, до последнего времени предпочитали не слишком вкладываться в такую стратегию, так как она сопряжена со значительными экономическими издержками.

В последней части доклада Мюнклер обращается к проблеме будущего мирового порядка, основанного, как он считает, на господстве в мире «пяти глобальных сил». События 2022 г. снижают доверие к возможностям экономического контроля. Страны начнут больше полагаться не на экономические связи, а на военную силу, включая создание собственных ядерных вооружений: «Это, конечно, горькое разочарование, и понадобится немало времени, чтобы понять, что, собственно, произошло и что, по-видимому, является необратимым». Формула Дональда Трампа «America first» резюмировала отказ Соединённых Штатов от роли гаранта глобального нормативного порядка. Не следует ожидать, добавляет Мюнклер, что эту роль может играть Китай: «Китай слишком осторожен и не будет брать на себя обязательства, которые требуют огромного объёма сил и финансов, а сосредоточится на своих сферах влияния, которые он организует вдоль своих новых [торговых] путей». Глобальный мировой порядок под эгидой США потерпел неудачу также в силу культурных оснований: «китайцы, как и русские, обратили внимание на понятие “суверенитет”, но использовали его как своего рода аргумент защиты против насаждения западных ценностей, то есть против универсалистской морали… Это консервативная концепция суверенитета как формы защиты против создания подобного мирового порядка».

Структура нового миропорядка, согласно Мюнклеру, будет включать в себя пять глобальных сил и «второй мир». Пять глобальных сил – это в первую очередь США и Китай, а также Россия «в силу её географии и наличия атомного оружия», Евросоюз «при условии, что европейцам удастся превратиться из хозяйственников, действующих по правилам (Regelbewirtschafter), в игроков, способных к действию», и, наконец, Индия как пятая глобальная сила.

Однако успех и лидерство во взаимодействии данных сил будет в значительной степени зависеть от союзников во втором мире – Африке, Латинской Америке, различных частях Азии.

Мюнклер делает следующие выводы.

Во-первых, «общие задачи человечества» (глобальные проблемы, такие как климатические изменения) отойдут на второй план и станут предметом переговоров и компромиссов между пятью главными силами. Это приведёт к снижению влияния неправительственных организаций, значение которых в последние два десятилетия было очень велико.

Во-вторых, ситуация в мире будет в значительной мере зависеть от отношений между указанными пятью главными силами, «безотносительно к тому, доверяют они друг другу или нет».

В-третьих, Китай не стал использовать ситуацию, чтобы захватывать Тайвань, из чего – равно как и из наблюдений за действиями его в процессе борьбы с пандемией – можно заключить, что это очень осмотрительная страна, проводящая весьма осторожную политику.

В-четвёртых, в случае Соединённых Штатов открытым остаётся вопрос, придёт ли к власти Трамп или кто-то ему подобный.

В-пятых, «в Европе происходит своего рода смещение политического баланса. Возможно, ЕС переживёт премьерство госпожи Мелони в Италии, может быть, он переживёт даже то, что президентом в Париже станет блондинка [т. е. Мари Ле Пен]. Но ЕС не переживёт федеральное правительство во главе с “Альтернативой для Германии” в Берлине. Это показывает, как меняют здесь своё значение различные силы».

Европейцам придётся «следить за всей зоной от Чёрного моря до Западных Балкан. Здесь всё будет результатом баланса, предполагающего горячие споры в структурах ЕС, равно как и среди немецких политиков». Предстоят непростые решения, в рамках которых придётся делать выбор между «ценностями или геополитическими аспектами возникающих проблем».

Ведущий немецкий научно-популярный журнал по философии «Philosophie Magazin» посвятил свой третий выпуск в 2022 г. событиям на Украине, назвав номер «Конец иллюзии: война вернулась, как её понимать?» Среди нескольких статей, посвящённых скорее общим размышлениям, выделяется развёрнутое интервью с историком Йоргом Баберовским «Мы должны серьёзно воспринимать обиду исчезнувшей империи»[13]. Баберовский – профессор восточноевропейский истории в Берлинском университете Гумбольдта, специалист по истории советской России. Учёный выступил в журнале в роли «Russlandversteher» («человека, понимающего Россию»), размышляющего о долгосрочных причинах происходящего.

Он начинает с воспоминаний о своём пребывании в Советском Союзе в 1991 г., где лично наблюдал, как «развалилась империя»: «Я видел, как плакали люди, которые не могли смириться с тем, что Советского Союза больше не существует». Если понятие «братские народы» вообще имеет какой-то смысл, то точнее всего оно описывает именно отношения между русскими и украинцами: «Миллионы украинцев живут в России, так же, как и многие русские на Украине», их объединяет больше вещей, чем разделяет. Историк признаёт, что не считал начавшийся военный конфликт возможным: «Война и чрезвычайное положение подобны чуду в теологии».

Тем не менее, «понимающие Россию» были правы, когда указывали на необходимость принимать всерьёз обиду и боль по утраченной империи.

«Мы больше не помним культ героического, мы забыли, что значат честь и борьба в жизни определённых людей. Можно было бы догадаться, куда приведут эти тенденции…». Распад империи – «процесс, результаты которого ощущаются в жизни последующих поколений. Иногда последствия бывают ужасающими в силу того, что национальные государства, возникающие из империй, изнуряют себя внутренними войнами». Положение меньшинств всегда становится нестабильным, «когда национальные государства определяют себя этнически и пытаются гомогенизировать себя. Государства, возникшие в результате отделения, должны сочинить обоснование, историю, чтобы их независимость выглядела исторически правдоподобной. Но это можно сделать только путем делегитимации всего, за что выступала империя». «Проклятие интеграции лежит на империи, – считает Баберовский. – Россия не может выбирать, быть ей империей или нет. Она должна признать наследие, которым управляет. Политиков Запада можно упрекнуть в непонимании того, что акт её распада не является концом империи». Баберовский не исключает, что военный конфликт на Украине перерастёт в «затяжную, кровопролитную гражданскую войну».

Не ведёт ли позиция «понимания», которую занимает Баберовский, к оправданию, спрашивает собеседник. «Понимать не значит оправдывать. … Не нужно быть историком, чтобы давать моральную оценку. Историки должны понять и объяснить, как это могло произойти. Понять значит увидеть мир глазами других …». Историк также напоминает простое правило: тот, кто судит с моральной точки зрения, сам должен быть безупречен, однако «США вторглись в Ирак вопреки всем нормам международного права и оправдали это нарушение ложью. С тех пор Ирак разрушенная и опустошённая страна». Происходящие события «пробудили всех нас»: «Германия не является пупом земли, наши проблемы не интересуют никого за пределами наших границ. Годами полностью игнорировалось то, что мы живём в исключительных обстоятельствах, в умиротворённом пространстве, где обсуждаются только псевдопроблемы сытого и самодовольного общества, которые никого на Украине и в России не интересуют». На вопрос, как поступать Западу, чтобы не допустить худшего сценария развития событий, Берковский ответил кратко: «Единственная дверь, которая куда-то ведёт, – это разговор. Другой возможности у нас нет».

От палеолибералов до палеоконсерватров

Далее будет рассмотрена реакция на украинские события 2022 г. по принципу репрезентации основных политических позиций. Фрэнсис Фукуяма представляет либеральную позицию (во всяком случае, во взглядах на международные отношения), Патрик Бьюкенен – позицию крайних американских консерваторов, Антонио Негри и Николя Гильо – левый спектр европейских политических взглядов.

Фрэнсис Фукуяма в эссе «Ещё одно доказательство того, что это действительно конец истории»[14] выступил в защиту своего тезиса 1992 года. Последнее десятилетие было отмечено подъёмом авторитарных государств, лидерами которых выступали Китай и Россия, что привело к распространению широкой авторитарной волны, повернувшей назад демократические завоевания по всему миру – от Мьянмы до Туниса, от Венгрии до Сальвадора. Однако 2022 г. показал, по мнению Фукуямы, что модель сильного государства имеет фундаментальные недостатки двух типов. Во-первых, концентрация власти в руках одного лидера ведёт к принятию «плохих» решений, что, в конечном счёте, чревато катастрофическими последствиями[15]. Во-вторых, отсутствуют публичные дискуссии, что, в частности, создаёт иллюзию поддержки лидеров, которая может развеяться очень быстро. Приходится признать также высокий уровень распространения популистских политических сил, как в Европе, так и в Соединённых Штатах, причём между внутриполитическим популизмом и успехом сильных государств по всему миру «существует тесная связь». Ещё одним фактором, снижающим популярность либерально-демократической модели, является её самоочевидность в западных странах: «Поскольку те, кто вырос в демократиях, никогда не сталкивались с настоящей тиранией, они воображают, что демократически избранные правительства, при которых они живут, сами являются злыми диктатурами, потворствующими лишению их прав».

Наиболее, пожалуй, известный за пределами США американский консерватор (палеоконсерватор) Патрик Бьюкенен также высказался предсказуемо – против вмешательства в вопросы, лежащие далеко за пределами сферы американских интересов. В колонке «Победители и проигравшие в войне на Украине»[16] он задаётся вопросом: «Соответствует ли эта новая холодная война с Россией, в которую мы, похоже, ввязались, национальным интересам Соединённых Штатов, которые так приветствовали мирное окончание прежней холодной войны три десятилетия назад?». Этот вопрос ставится в контексте описания значительных потерь и трудностей, как со стороны Украины, так и со стороны России в ходе текущих военных столкновений. Бьюкенен указывает на то, что Вашингтон чрезвычайно расширил свои обязательства, раздвигая границы НАТО: «Какая польза для США от отправки войск в прибалтийские республики? Стали ли мы сильнее, находимся ли мы в более безопасном и надёжном положении теперь, когда взяли на себя обязательство воевать с Россией, чтобы защитить 830-мильную финско-российскую границу, о чём ни один солдат холодной войны раньше и мечтать не мог? Стало ли нам лучше, от того что все страны Варшавского договора и три республики старого СССР теперь являются союзниками НАТО, и за независимость которых мы берём обязательство бороться с Россией?».

С другой стороны, нынешняя политика США привела к возрождению «советского-китайского пакта» 1950-х гг., направленного против Запада и его восточных союзников: «Там, где президент Ричард Никсон, казалось, отделил Китай Мао от России, нынешнее поколение американских лидеров, похоже, восстановило эту враждебную дуополию». Сегодня положение для Америки оказалось намного более рискованным, чем раньше: «В годы первой холодной войны Восточная Европа и страны Балтии были признаны сателлитами Советского Союза… Но это не было поводом для военного конфликта между нами. Когда мы привели практически всю Восточную Европу в НАТО, именно мы, а не Путин, сделали её независимость от Москвы и союз с Западом вопросом, ради которого мы берём обязательства начать войну». «Пока русские и украинцы убивают друг друга на Донбассе, – завершает свой текст Бьюкенен, – а ненависть русских к американцам растёт, чем это хорошо для Соединённых Штатов? Возможно, мы должны потратить столько же времени и сил на прекращение этой войны, сколько мы тратим на то, чтобы победить и унизить Россию, а это не принесёт нам покоя». В следующей своей колонке «Где расходятся цели США и Украины»[17] Бьюкенен отмечает, что «лучший сценарий для Киева заходит дальше, чем Вашингтон может ему в этом помочь». Никакие события в Европе, равно как и вопрос контроля Крыма и Донбасса не могут быть оправданием войны Соединённых Штатов и России: «Американцам лучше всего начать обдумывать исход этой войны, который может положить конец кровопролитию».

Рассмотрим теперь позицию интеллектуалов с левого фланга. Антонио Негри и Николя Гильо в августе 2022 г. опубликовали колонку «Новая реальность?»[18]. Авторы указывают на дефицит реализма в позиции западных обществ, подчёркивая черты мирового порядка, сложившегося после Второй мировой войны: «Не мешало бы почаще напоминать себе, что с 1945 г. ядерные арсеналы поставили абсолютные пределы мировым конфликтам и возможности существенно видоизменить глобальный порядок. Между ядерными державами существует негласная договорённость, что этот порядок не может быть радикально изменён. Мы не должны пытаться выяснить, где находится точка разрыва».

После холодной войны многие были убеждены, что живут в «новой реальности», но мир, связанный глобальными рынками, производственными и коммуникационными системами, оказался менее гибок, чем казалось.

Россия, обладая богатыми запасами сырья и высокоразвитыми военными и космическими технологиями, несмотря на санкции Запада, остаётся частью глобальной экономики.

В этой ситуации «нет ничего более опасного, чем принять опосредованную войну (proxy war) между ядерными державами за асимметричный конфликт против “террористического государства”, ведущийся во имя высоких идеалов, таких как “демократия” или “права человека”». Реализму, к которому призывают авторы, препятствует запущенная на Западе машина пропаганды: «Демократия, антифашистское сопротивление и борьба с империализмом – благородные цели, но они легко поддаются манипуляциям (не так давно ими мотивировали специальную военную операцию по “денацификации” Ирака). Поскольку сейчас они являются основным нарративом для украинского сопротивления российскому вторжению, реализм де-факто рассматривается как ассимилированный кремлёвской пропагандой».

Попытка таких интеллектуалов, как Джон Миршаймер и Юрген Хабермас, противопоставить этому идеализму реалии международной политики оборачивается ожесточённой критикой. Обращаясь к различным попыткам представить себе поражение России и аргументам в пользу продолжения войны и справедливого характера боевых действий, авторы заключают: «Любые разговоры о “победе” бессмысленны». Происходящее, по мнению Негри и Гильо, является поворотным пунктом в истории Европы. Высока вероятность раскола между Восточной и Западной Европой, и это будет окончанием Европы как политического проекта. Реализм необходим, чтобы такого не допустить. Во-первых, надо признать, что интересы Евросоюза расходятся с интересами Вашингтона. Он возник вне основных стратегий США, для которых НАТО всегда была более важна. Достигнутые в европейском объединении успехи нельзя приносить в жертву ради ослабления России. Основные издержки от конфликта – потоки беженцев, последствия санкций, проблемы с энергоносителями – несёт не Америка, а Европа. Увеличение военных бюджетов ударит по системе социального государства, которая и без того ослаблена десятилетиями неолиберального экономического курса.

Кроме того, указывают авторы, в случае эскалации конфликта именно Европа станет основным театром военных действий.

Воинственно настроенные американские интеллектуалы уже прямо говорят о необходимости воспользоваться расширением НАТО для политического ослабления и перераспределения сил в Европе, в частности путём сокращения влияния Германии, Франции и Италии[19]. Предложения о создании своего рода теневого Евросоюза, в большей мере ориентированного на трансатлантические программы, уже обсуждаются и на политическом уровне в Великобритании[20].

Единство Евросоюза, таким образом, входит в скрытое противоречие с целями НАТО, которые включают теперь в себя сдерживание Китая. Вступление в альянс Швеции и Финляндии также создаёт здесь новые линии разлома. Главная задача в текущей ситуации положить конец войне: «Европа – это не клуб победителей. Она построена на отказе от войны, ограничении государственного суверенитета и принятии федерализма в качестве основополагающего принципа. Её главной целью всегда было установление мира на континенте, и она должна сохраняться и сегодня, если Европа хочет выжить». Помощь Украине должна быть тщательно выверенной, сопровождаться ясными дипломатическими условиями, «чтобы не помешать будущим переговорам или отношениям с Россией. Рано или поздно будет найдено переговорное решение, которое, вероятно, будет соответствовать контурам Минских договорённостей». Европе необходимо дистанцироваться от большой стратегии Соединённых Штатов, пытающихся найти «политическую формулу для приспособления к глобальному упадку американской мощи и утрате престижа». Новая холодная война не восстановит превосходство Америки, но нанесёт ущерб Европе. В США европейцам необходимо ориентироваться на растущую группу «сдержанных» (restrainers), выступающих за менее воинственную внешнюю политику[21].

* * *

Ведущие интеллектуалы, представляющие разные политические позиции, в значительной мере сходятся в оценке событий на Украине – исключение здесь составляет только Фукуяма, который, скорее, продолжает быть озабоченным правотой своего старого тезиса о «конце истории». Хабермас, Мюнклер, Негри и Гильо, Бьюкенен придерживаются реалистской позиции относительно того, как необходимо действовать в возникшей на Украине ситуации. Никак не одобряя действий России, все они учитывают базовые особенности мирового порядка, сложившегося во второй половине XX века, основанного, в том числе, на факторе политического баланса ядерных держав. Несмотря на значительные изменения, произошедшие в мире после исчезновения СССР, этот фактор сохраняет ключевую значимость для мирового порядка. Основной моделью осмысления того, что происходит в настоящее время на Украине, а также регионах, окружающих Чёрное море, является постимперское пространство (Мюнклер, Баберовский). Здесь продолжают развёртываться конфликтные процессы, в которых логика империи – политического образования, основанного на принципе мира между различными этносами, религиями и языками, – вступает в противоречие с логикой национального, т. е. монокультурного, государства. Практически все авторы сходятся в том, что единственный способ разрешения конфликта – скорейший переговорный процесс, который должен привести к прекращению военных действий. Большинство изложенных позиций задают национальную или региональную точку зрения; к проблеме нового мирового порядка пытается обратиться только Герфрид Мюнклер, Фукуяма продолжает настаивать на своем тезисе о «конце истории». Наконец, работы Хабермаса примечательны также тем, что диагностируют, помимо прочего, глубокую культурную трансформацию в Германии, вызванную событиями 2022 года. Сочувственная солидаризация, прежде всего, молодых поколений немцев с Украиной привела к появлению консолидированной партии сторонников ведения военных действий (что можно квалифицировать как пока ещё символическое пробуждение немецкого милитаризма[22]), а также возрождению националистических и «героических» настроений. Эти процессы идут вразрез с установками, которые на протяжении всей своей жизни отстаивал сам Юрген Хабермас[23].

СНОСКИ

[1] См.: Posner R.A. Public Intellectuals. A Study of Decline. Cambridge: Harvard University Press, 2004. 456 p.; Куренной В.А., Никулин А.М., Рогозин Д.М., Турчик А.В. Мыслящая Россия. Интеллектуально-активная группа. М.: Некоммерческий фонд «Наследие Евразии», 2008. 233 с.

[2] Такой ежегодный рейтинг с 2005 по 2019 гг. публиковал, в частности, журнал Foreign Policy, причём он проделал довольно значительную эволюцию с точки зрения своей структуры, включив, например, в рейтинг 2019 г. категорию «The Strongman», где присутствовали политические лидеры России, Китая и других стран. В целом современные рейтинги такого рода всё больше отходят от классической фигуры интеллектуала, включая «лидеров мнений» в различных областях.

[3] Münkler H. Die Ukraine steht im Begriff, den Krieg zu verlieren // Die Welt. 31.05.2022. URL: https://www.welt.de/kultur/literarischewelt/plus238979149/Politologe-Herfried-Muenkler-Die-Ukraine-steht-im-Begriff-den-Krieg-zu-verlieren.html (дата обращения: 15.02.2023).

[4] Динамика числа подписей под петицией, достигших к концу января 2023 г. почти 500 тыс., а также данные социологических исследований мнения жителей Германии о прекращении войны. См.: Der Offene Brief der 28 — Chronik der Reaktionen // Emma. 19.01.2023. URL: https://www.emma.de/artikel/offener-brief-der-28-chronik-der-reaktionen-339483 (дата обращения: 15.02.2023).

[5] Der Appel. Waffenstillstand jetzt! // Die Zeit. 29.06.2022. URL: https://www.zeit.de/2022/27/ukraine-krieg-frieden-waffenstillstand?utm_referrer=https%3A%2F%2Fyandex.ru%2F (дата обращения: 15.02.2023).

[6] Habermas J. Krieg und Empörung // Süddeutsche Zeitung. 28.04.2022. URL: https://www.sueddeutsche.de/projekte/artikel/kultur/das-dilemmades-westens-juergen-habermas-zum-krieg-in-der-ukraine-e068321 (дата обращения: 15.03.2023).

[7] В немецкой истории это различие может быть возведено, в частности, к работе Вернера Зомбарта, определившего в 1915 г. Первую мировую войну как войну «за веру» между «торгашами» (Англия) и «героями» (Германия). См.: Зомбарт В. Торгаши и герои. Раздумья патриота. Собрание сочинений в 3-х т. Т. 2. СПб.: Изд-во «Владимир Даль», 2005. С. 5–102.

[8] Habermas J. Ein Plädoyer für Verhandlungen // Süddeutsche Zeitung. 14.02.2023. URL: https://www.sueddeutsche.de/projekte/artikel/kultur/juergen-habermas-ukraine-sz-verhandlungen-e159105/ (дата обращения: 15.03.2023).

[9] Reckwitz A. Der erschütterte Fortschritts-Optimismus // Bundeszentrale für politische Bildung. 10.04.2022. URL: https://www.bpb.de/themen/deutschlandarchiv/507282/der-erschuetterte-fortschritts-optimismus/ (дата обращения: 15.03.2023).

[10] Подробнее о причинах подъёма популистских партий Реквиц пишет в своей последней книге. См.: Reckwitz A. Das Ende der Illusionen: Politik, Ökonomie und Kultur in der Spätmoderne. Berlin: Suhrkamp, 2019. 305 S.

[11] Münkler H. Ukraine, Krieg, neue Weltordnung [Видеозапись выступления Г. Мюнклера] // YouTube. 15.09.2022. URL: https://www.youtube.com/watch?v=Eh0v-n95BBA (дата обращения: 15.03.2023). С некоторыми вариациями аналогичная открытая лекция прочитана Г. Мюнклером также в Берлин-Бранденбургской академии наук 5 октября 2022 г. См.: Münkler H. Der Ukrainekrieg, seine Folgen für Europa und die globale Ordnung [Видеозапись выступления Г. Мюнклера] // YouTube. 09.10.2022. URL: https://www.youtube.com/watch?v=fwbIRDdxSJA&t=667s (дата обращения: 15.03.2023).

[12] National Security Strategy of the United States of America // The White House. 18.12.2017. URL: https:// trumpwhitehouse.archives.gov/wp-content/uploads/2017/12/NSS-Final-12-18-2017-0905.pdf (дата обращения: 15.03.2023).

[13] Baberowski J. Man muss die Kränkung über das verloren gegangene Imperium ernst nehmen // Philosophie Magazin. 2022. Nr. 3. S. 14–19.

[14] Fukuyama F. More Proof That This Really Is the End of History // The Atlantic. 17.10.2022. URL: https://www.theatlantic.com/ideas/archive/2022/10/francis-fukuyama-still-end-history/671761/ (дата обращения: 15.03.2023).

[15] С Фукуямой в этом вопросе некоторым образом полемизирует политолог Ян Вернер Мюллер, обращая внимание на способность современных автократий к самообучению: «В начале XXI века демократиям пришлось узнать, что автократии также способны учиться и даже внедрять инновации – особенно в создании практической модели, которая управляется с гораздо меньшими репрессиями, чем диктатуры XX века». См.: Müller J.-W. Der neue Kalte Krieg und andere Illusionen // Ironiefreie Zone. Zeitschrift für Ideengeschichte. 2022. Heft XVI/4. Winter. S. 21–30. Статья размещена в спецвыпуске «Журнала по истории идей», также посвящённом последствиям событий на Украине. Заголовок спецвыпуска – «Зона, лишённая иронии» – призван обозначить случившийся в 2022 г. исторический переход от прежней ироничной эпохи «расставания с принципиальным» (Одо Марквард) и «прогрессивной универсальной поэзии» Запада к новой «серьёзной» реальности.

[16] Buchanan P.J. Winners and Losers in the Ukraine War // The American Conservative. 03.09.2022. URL: https://www.theamericanconservative.com/ winners-and-losers-in-the-ukraine-war/ (дата обращения: 15.03.2023).

[17] Buchanan P.J. Where US and Ukrainian Aims Collide // The American Conservative. 22.10.2022. URL: https://www.theamericanconservative.com/where-us-and-ukrainian-aims-collide/ (дата обращения: 15.03.2023).

[18] Negri A., Guilhot N. New Reality? // Sidecar–New Left Review. 19.08.2022. URL: https://newleftreview.org/sidecar/posts/new-reality (дата обращения: 15.03.2023).

[19] Пример подобной ястребиной позиции представлен политологом Э. Коэном. См.: Cohen E.A. Let’s Use Chicago Rules to Beat Russia // The Atlantic. 06.07.2022. URL: https://www.theatlantic.com/ideas/archive/2022/07/madrid-nato-summit-2022-russia-ukraine/661494/ (дата обращения: 15.03.2023).

[20] Fubini F. Il piano segreto di Boris Johnson per dividere l’Ucraina da Russia e Ue: il Commonwealth europeo // Corriere della Sera. 26.05.2022. URL: https://www.corriere.it/economia/finanza/22_maggio_26/piano-segreto-boris-johnson-dividere-l-ucraina-russia-ue-commonwealth-europeo-02d3b232-dc6b-11ec-b480-f783b433fe60.shtml (дата обращения: 15.03.2023).

[21] Речь идёт, в частности, о Quincy Institute for Responsible Statecraft, образованном в 2019 г. См.: Walt S. A Manifesto For Restrainers // Quincy Institute for Responsible Statecraft. 04.12.2019. URL: https://quincyinst.org/2019/12/04/a-manifesto-for-restrainers/ (дата обращения: 15.03.2023).

[22] Тема милитаризма и брутализма немецкой культуры была предметом исследования в последней работе Норберта Элиаса. См.: Elias N. The Germans: Power Struggles and the Development of Habitus in the Nineteenth and Twentieth Centuries. New York: Columbia University Press, 1996. 494 p.

[23] Совершенно безжалостно в адрес 93-летнего философа высказался один из его молодых критиков в FAZ: «Всё, чего, как считал Юрген Хабермас, он достиг за свою жизнь в качестве политического комментатора, в наши дни распадается… чувство эмпатии побеждает расчётливую рациональность, основанное на политике памяти скептическое отношение к пафосу и общности уступает место взволнованному выражению долга защиты и союзнической верности. Даже трезвый канцлер Германии теперь призывает к «патриотизму»». См.: Straus S. Sollen wir Putin um Erlaubnis fragen? // Frankfurter Allgemeine Zeitung. 30.04.2022. URL: https:// www.faz.net/aktuell/feuilleton/debatten/juergen-habermas-aeussert-sich-zum-ukraine-krieg-17993997.html (дата обращения: 15.03.2023).

Украина. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389653 Виталий Куренной

Политика как судьба: Макс Вебер о трагизме положения великой державы

Война и время: веберовское понимание причин мировой войны

ОЛЕГ КИЛЬДЮШОВ

Научный сотрудник Центра фундаментальной социологии Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», ведущий научный редактор секции «Социология» Большой российской энциклопедии.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Кильдюшов О.В. Политика как судьба: Макс Вебер о трагизме положения великой державы // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 104–111.

В конце 1915 – начале 1916 г. в ежемесячном женском журнале Die Frau между немецкой феминисткой Гертрудой Боймер и швейцарской пацифисткой Гезиной Нордбек состоялись дебаты на актуальную для военного времени тему — «Законы Евангелия и законы Отечества». Тогда же они послужили для Макса Вебера поводом обратиться к своей многолетней знакомой Боймер с открытым письмом, опубликованным в февральском номере журнала за 1916 год.

Этот эпизод интеллектуальной истории времён Первой мировой войны сегодня даёт шанс реконструировать общий взгляд великого социального теоретика на большую европейскую политику, рассмотренную в ракурсе проблем войны и мира. Данное публицистическое высказывание классика мировой социологии интересно прежде всего тем, что за всем национальным пафосом Вебер сохраняет аналитическую трезвость в духе Realpolitik, указывая на принципиальность борьбы между крупными геополитическими игроками на мировой арене. Для него это противостояние носит экзистенциальный характер и является структурно неизбежным, вопреки прекраснодушным призывам пацифистов. Однако вначале скажем несколько слов об отчасти амбивалентном отношении учёного к мировой войне.

I.

С одной стороны, Макс Вебер воспринял войну столь же восторженно, как и многие его современники, в том числе крупные учёные и писатели по обе стороны фронта. Все они так или иначе надеялись, что общеевропейский военный конфликт принесёт радикальное обновление жизни и приблизит достижение желаемых целей в различных сферах, включая духовную. С другой стороны, в отличие от многих выдающихся европейских интеллектуалов, уже в августе 1914-го открыто поддержавших вступление своих стран в войну, немецкий социолог не спешил с публичными высказываниями и заявлениями. Мы не найдём его имени среди немецких учёных, чьи подписи стоят под знаменитым «Манифестом 93-х», который был опубликован 4 октября 1914 г. во всех крупных немецких газетах под заголовком «К культурному миру».

Лишь в семейном и дружеском кругу Вебер называл войну «великой и удивительной» и даже «священной».

Но уже через несколько недель, по мере необходимости выражать соболезнования в связи со всё большим числом погибших на фронте в его собственном окружении, к этим характеристикам войны добавляются эпитеты «чудовищная», «ужасная» и т.п. Военные потери не обошли стороной и близких самого мыслителя – на Восточном фронте под Брест-Литовском погиб его младший брат, профессор архитектуры Карл Вебер. С объявлением мобилизации Макс Вебер сразу записался добровольцем, однако был признан негодным к отправке в действующую армию. Тем не менее весь первый год войны он носит военную форму, возглавляя в чине старшего лейтенанта запаса (а затем капитана) военный госпиталь в Гейдельберге. Кроме того, Вебер и его жена ради поддержки немецкого отечества вложили внушительную часть своих средств в облигации военных займов, что впоследствии привело их к потере значительной части состояния. При этом учёный воздерживался от публичных высказываний вплоть до Рождества 1915 г., когда в газете Frankfurter Zeitung вышла его программная статья «Внешняя политика Бисмарка и настоящее время».

Однако уже осенью 1914 г. в письме к Фердинанду Тённису, старшему коллеге и другому классику социологии, Вебер задаётся вопросом о возможности длительного мира даже в случае удачного для Германии исхода. В условиях невозможности полной гегемонии в Европе одной страны он считает чрезвычайно опасными любые великодержавные фантазии, не основанные на реальной оценке сил и на понимании национальных интересов. Поэтому после завершения службы в военном лазарете Вебер – безуспешно – пытался объединить трезво мыслящие силы немецкой политики в лице ряда депутатов рейхстага в своего рода коалицию, направленную против некоторых авантюрных планов военного руководства рейха. В частности, его беспокоила готовность командования флота во главе с гросс-адмиралом Альфредом фон Тирпицем развернуть неограниченную подводную войну в Атлантике. Вебер серьёзно и небезосновательно опасался, что нападения немецких субмарин на суда нейтральных стран неизбежно приведут к вступлению в войну США. Как известно, это действительно произошло в апреле 1917 г. и окончательно изменило баланс сил сражающихся сторон не в пользу Германии и её союзников. По этой же причине Веберу был чужд пафос получившего широкую известность воззвания немецких профессоров с утопическими требованиями войны до полной победы и аннексии вражеских территорий, известного как «обращение Зееберга» (июнь 1915 г.).

Напротив, Вебер оказывается в июле того же года в числе подписавших альтернативную «петицию Дельбрюка – Дернбурга», которую поддержали девяносто университетских преподавателей и другие тогдашние знаменитости. В ней содержался призыв к правительству проявить умеренность в определении целей войны, поскольку нереалистический подход к желаемому результату конфликта мог серьёзно ослабить позиции Германии и затруднить заключение честного мира, приемлемого для враждующих сторон. Эти же доводы привели Вебера в августе 1916 г. в число главных ораторов на митингах, организованных в десятках немецких городов проправительственной общественной организацией «Национальный комитет в поддержку почётного мира» под программным названием «На пороге третьего года войны». Сам он выступил с одноимённой речью 1 августа в Нюрнберге. К середине войны ключевыми для него понятиями были национальная честь, военная безопасность и гарантии статуса страны как признанного геополитического игрока среди других великих держав[1]. Примерно в таком историческом контексте и появилась полемическая реплика Вебера в женском журнале.

II.

Ежемесячный журнал Die Frau был основан в 1893 г. лидером женского просветительства и защитницей прав женщин Хеленой Ланге (1848–1930) и являлся печатным органом такой рамочной структуры буржуазного женского движения в Германии, как Союз немецких женских объединений. Непосредственной участницей военно-теологических дебатов 1915 г. в издании умеренных культурфеминисток, настолько заинтересовавших Макса Вебера, что он решил вмешаться в них, была политик и публицист Гертруда Боймер (1873–1954). В тот момент она возглавляла Союз, а после Ноябрьской революции 1918 г. стала депутатом рейхстага и даже занимала руководящую должность в министерстве внутренних дел Веймарской республики. Боймер была близкой подругой и соратницей жены учёного Марианны Вебер, также видной участницы женского движения – именно она сменила Боймер на посту председателя Союза в 1919 году. Боймер неоднократно гостила в доме Веберов в Гейдельберге, участвовала вместе с ними в различных политических и общественных событиях. Например, в том же 1919 г. совместно с Максом и Альфредом Веберами и другими участниками леволиберальной сцены выступила основательницей Немецкой демократической партии, в которой являлась заместителем председателя.

Значимая часть общественно-политической активности Гертруды Боймер была связана с журналом Die Frau, с которым она сотрудничала, а позже возглавляла. Сегодня многие выпуски данного издания оцифрованы и доступны в электронном виде на сайте городской и университетской библиотеки Кёльна[2]. Это позволяет всем желающим обратиться непосредственно к источникам по истории интеллектуально-политической борьбы за войну и мир в Европе чуть более ста лет назад[3]. В октябрьском выпуске этого журнала за 1915 г. и была опубликована вызвавшая дискуссию статья Боймер под названием «Между двумя законами». В ней она анализирует соотношение христианских заповедей и государственных законов. Отмечая явное несовпадение нормативных систем религии и политики, публицистка пытается легитимировать войну вообще и конкретно ведущиеся Германской империей боевые действия в рамках Первой мировой.

Её аргументация вращается вокруг идеи неизбежности силового разрешения конфликтов между нациями, преследующими собственные исторически обусловленные и структурно значимые интересы.

В январском номере уже 1916 г. опубликованы возражения на тезисы Боймер швейцарской пацифистки Гезины Нордбек. Та категорически оспаривала выводы первой, исходя именно из религиозной перспективы. Для неё как христианской публицистки у заповедей Иисуса не может быть никакой легитимной альтернативы в виде долга перед Отечеством, поскольку христианин воспринимает приказ идти воевать за свою страну как «внешнее принуждение». Внутренне же он обладает «волей к миру, а не волей к власти»[4]. Резко атакованная Боймер не удержалась от ответа в этом же номере, в основном повторив свои тезисы[5].

Видимо, адекватно оценив убедительность аргументов двух просвещённых дам, Вебер решил содержательно усилить позицию Боймер. В результате он выступил в февральском номере 1916 г. с открытым письмом к ней. Его тексту в журнале Die Frau предшествовало замечание о том, что публикуемые «рассуждения из письма профессора Макса Вебера (Гейдельберг) к доктору Гертруде Боймер кажутся редакции очень ценным дополнением к ведущемуся обсуждению». К открытому письму примыкало завершающее дискуссию замечание издательницы Хелены Ланге, что человек, даже будучи христианином, должен жертвовать собой во имя государственной необходимости, поскольку государство выполняет «задачи земной защиты духовных вещей». По данным издателей Полного собрания сочинений Макса Вебера, оригинал веберовского письма не сохранился, однако маловероятно, что название текста выбрано им самим. Вероятно, это сделала редакция Die Frau, чтобы сохранить для читателя связанность возникшей дискуссии[6].

III.

Взглянем на выраженную в тексте Вебера позицию с точки зрения его политической социологии. Почти за 20 лет до полемики в женском журнале учёный в своей инаугурационной речи «Национальное государство и народнохозяйственная политика», произнесённой в 1895 г. при вступлении в должность профессора Фрайбургского университета, формулирует программный для всего его творчества тезис о принципиально агональном характере модерна, лишь кажущегося внутренне замирённым, но структурно порождающим борьбу за существование ранее невиданного масштаба. Особым предметом заботы было положение его родины, исторически отставшей от классических стран Запада как с национальным объединением, так и с индустриализацией. В результате Германия «опоздала» и геополитически, что было чревато для неё неизбежным столкновением с историческими конкурентами, поскольку создание Второго рейха было лишь исходным, а вовсе не конечным пунктом на немецком пути к статусу великой державы. Некоторые места из Фрайбургской речи шокировали слушателей, не ожидавших вынесения современной эпохе столь мрачного диагноза от молодого профессора национальной экономии: «Наши потомки делают нас ответственными перед историей, в первую очередь не за тот тип народнохозяйственной организации, каковой мы им передаём, но за размеры жизненного пространства, которое мы для них завоёвываем и оставляем в мире. Бои за власть – это в конечном счёте ещё и процессы экономического развития, а властные интересы нации там, где они поставлены под сомнение, суть последние и решающие интересы»[7].

Уже здесь присутствуют сквозные для всей последующей политической мысли Макса Вебера идеи о «прагме власти», культурной миссии нации как судьбе и исторической ответственности перед будущими поколениями. В этом смысле было бы ошибочно вслед за одним либерально ориентированным биографом классика считать высказывания учёного времён Первой мировой войны результатом угасания социологического разума под влиянием националистического пафоса в условиях мирового кризиса. Ведь обвинения веберовской социологии в «слепоте»[8] по отношению к самим участникам трагических событий общеевропейской катастрофы несправедливы именно с предметной точки зрения. Вебер всю жизнь презирал безответственную болтовню тех, кого он уничижительно называл «литераторами», не несущими никакой ответственности за свои планы и прожекты, противопоставляя им идеал ответственного политического действия, получившего хрестоматийную версию в его знаменитом докладе «Политика как призвание» (1919). В этом смысле вторжение в женские дебаты лишь воспроизводит его базовое представление о принципиально конфликтном характере мира политического модерна, в котором различие в качестве соперничающих между собой наций как культурно-ценностных единств заключается исключительно в масштабе решаемых ими «задач».

Таким образом, и здесь, в полемическом тексте времён середины войны, Вебер делает акцент не на абстрактном величии мощного в военном отношении национального государства, а на его ответственности перед будущим.

Этой ответственности, как и понимания трагизма положения великой державы, нет и не может быть у малых народов, само существование которых возможно лишь в рамках баланса сил основных геополитических игроков[9].

Для мыслящего в категориях национального интереса и исторической ответственности Вебера примером безответственной политики выступали не только геополитические утопии крайне правых, но и оторванные от политической реальности пацифистские призывы отказаться от борьбы за нацию как сообщество судьбы. При этом веберовское понимание причин мировой войны и трагичности судьбы великой нации несколько сложнее провокативной формулы силовой политики, приписываемой крупному немецкому историку XIX в. Генриху фон Трейчке: «Cущность государства, заключается, во-первых, в силе, во-вторых, в силе, и в-третьих, ещё раз в силе». Веберу в качестве программной скорее подошла бы другая формула, в которой он в 1920 г. выразил готовность «объединиться с любой силой на земле, хоть с самим чёртом, ради возрождения Германии <…> Но только не с силой глупости»[10].

Агональная картина мира, отразившаяся на характере самого социолога, превратила господство в центральную проблему не только научных работ, но и всего жизненного проекта Вебера[11]. Это делает чтение его политических работ непростым занятием для современных читателей, уже отвыкших от столь неполиткорректных по нынешним меркам высказываний, как откровенные фразы классика о малых народах вроде датчан или швейцарцев. А чего стоит использование им «сексистских» выражений – вроде «дамы обоего пола» – в женском журнале! Тем не менее и сегодня обращение к идейному наследию столь яркого мыслителя может быть небесполезным, например, для лучшего понимания спектра дискурсивных реакций на острый геополитический кризис в Европе, вновь угрожающий перерасти в мировую войну.

Публикация подготовлена в рамках исследовательского проекта «Стратегии нормализации повседневности в чрезвычайных ситуациях: инерция аффекта и открытость вызовам», реализуемого Центром фундаментальной социологии НИУ ВШЭ в 2023 г. в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ.

СНОСКИ

[1] Bruhns H. Max Weber und der Erste Weltkrieg. Tübingen: Mohr Siebeck, 2017. 221 S. См. нашу рецензию на книгу Хиннерка Брунса «Макс Вебер и Первая мировая война» в интернет-журнале рецензий Германского исторического института в Москве: https://perspectivia.net/receive/pnet_mods_00002330.

[2] См.: Die Frau: Monatsschrift für das gesamte Frauenleben unserer Zeit. Digitale Sammlungen // Universitäts- und Stadtbibliothek Köln. URL: https://www.ub.uni-koeln.de/cdm/search/searchterm/451892/field/identi/mode/all/conn/and/order/date (дата обращения: 01.04.2023).

[3] Bäumer G. Zwischen zwei Gesetzen // Die Frau: Monatsschrift für das gesamte Frauenleben unserer Zeit. 1915–1916. Nr. 1. S. 37–42.

[4] Nordbeck G. Zwischen zwei Gesetzen? Mit einem Nachwort von Gertrud Bäumer // Die Frau: Monatsschrift für das gesamte Frauenleben unserer Zeit. 1915–1916. Nr. 4. S. 216–221.

[5] Ibid. S. 221–225.

[6] Max Weber Gesamtausgabe. Band I/15: Zur Politik im Weltkrieg. Schriften und Reden 1914–1918 / Herausgegeben von W. J. Mommsen in Zusammenarbeit mit G. Hübinger. Tübingen: Mohr, 1984. S. 93–94.

[7] Вебер М. Политические работы, 1895–1919 / Пер. с нем. Б.М. Скуратова; послесл. Т.А. Дмитриева. М.: Праксис, 2003. С. 24–25.

[8] Каубе Ю. Макс Вебер: жизнь на рубеже эпох / Пер. с нем. К.Г. Тимофеевой. М.: Дело, 2016. С. 461–462.

[9] Bruhns H. Op. cit. S. 192–194.

[10] Max Weber Gesamtausgabe. Op. cit. S. 273.

[11] Müller H.-P. Max Weber. Eine Spurensuche. Berlin: Suhrkamp, 2020. S. 200.

Германия. Весь мир > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389651 Олег Кильдюшов

Подвижная карта восприятия

Африка и украинский кризис

ИВАН САФРАНЧУК

Директор Центра евроазиатских исследований ИМИ МГИМО МИД России, доцент департамента международных отношений Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

АЛЕКСАНДР НЕСМАШНЫЙ

Младший научный сотрудник Центра евроазиатских исследований ИМИ МГИМО МИД России.

ДАНИИЛ ЧЕРНОВ

Аспирант Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Сафранчук И.А., Несмашный А.Д., Чернов Д.Н. Подвижная карта восприятия // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 90–102.

Реакция на украинский кризис стала сложным явлением международных отношений. Многие страны в той или иной степени затушёвывают свою позицию, стараются, особенно на декларативном уровне, сделать её расплывчатой.

Это ограничивает анализ картины мнений количественными и качественными методами (хотя выходил целый ряд успешных работ на базе качественных методов анализа[1]). Но ещё более сложная задача – соотнести позиции 193 государств мира по сопоставимым параметрам, чтобы судить о близости тех или иных из них, категоризировать их на группы и т.д.

Исследовательская группа ИМИ МГИМО на базе Центра евроазиатских исследований ведёт, опираясь на количественные методы[2], работу по анализу мировой реакции на украинский кризис. Особенности применяемого метода дают результат, в котором главное – не выяснение точки зрения каждой отдельной страны, а их соотношение между собой. То есть на выходе получается система координат мировой реакции на украинский кризис и положение в ней отдельных стран, а также их групп (другими словами, это картирование, при котором взаиморасположение определяется не географическим соседством, а близостью позиций в связи с украинским кризисом). В настоящей статье представлен анализ мировой реакции на украинский кризис с акцентом на государства Африки.

Африка и основные группы отношения к украинскому кризису

Реакция стран мира на украинский кризис сводится к пяти группам, которые можно категоризировать следующим образом: непримиримая антироссийская позиция, умеренная антироссийская позиция, нейтральные, сочувствующие России, решительные сторонники России. Идентифицированные кластеры и распределение африканских стран по ним в два временных периода (февраль-август 2022 г. и сентябрь 2022 г. – февраль 2023 г.) представлены на рисунках 1 и 2[3].

В первый период одна африканская страна, Либерия, попала в группу «умеренно антироссийской позиции», правда, на границе с нейтральными, и во второй период переместилась в группу «нейтральных» (но совсем близко от антироссийской позиции). Одна страна, Эритрея, стабильно, то есть в оба периода, находится в группе «решительных сторонников России». Мали же переместилась из группы «сочувствующих России» в группу «решительных сторонников России». Но главные результаты этой части анализа в другом. Больше всего африканских стран представлено в группе «нейтральных», и Африка составляет практически треть этой группы (в оба рассматриваемых периода). Лишь немногим меньше африканских государств в группе тех, кто сочувствует России, Африка составляет половину этой группы, опять же в оба периода.

Рисунок 1. Мировая реакция на украинский конфликт: основные группы (Февраль 2022 — Август 2022)

Рисунок 2. Мировая реакция на украинский конфликт: основные группы (Сентябрь 2022 — Февраль 2023)

Приведённые данные показывают, что африканцы принципиально не отличаются от остальных по существу подхода, похожи на множество других государств, подавляющая часть Африки действует в русле «мирового большинства» и вносит существенный вклад в его формирование.

Сдвиги в позициях государств Африки

Позиции африканских государств не являются статичными. Между двумя выделенными временными периодами во многих из них происходили серьёзные сдвиги по шкале мировой реакции. Одиннадцать стран перешли из одного кластера в другой: это были разнонаправленные движения в подавляющем числе случаев между кластерами «нейтральные» и «сочувствующие России», и в среднем для всей Африки, как уже говорилось, число стран по кластерам изменилось незначительно между первым и вторым периодами.

Рисунки 1 и 2 можно трактовать как стабильное отношение африканских государств, даже с небольшими смещениями в сторону России (Либерия передвинулась из «умеренной антироссийской позиции» в «нейтральную», Мали из «сочувствующих» в «решительные сторонники России»). Однако более детальный анализ показывает, что общая картина всё-таки выглядит иначе: во второй период страны Африки несколько отдалились от России.

Изменение между первым и вторым периодами показаны на рисунке 3. 19 стран стали ближе к России, а 34 отдалились, и динамика вторых была выше, чем динамика первых. Другими словами: одни отдалялись от России активнее, чем другие приближались.

Рисунок 3. Изменение позиций стран Африки

Это подтверждается и подсчётами для всех стран Африки в среднем, представленными на рисунке 4. На нём хорошо видно, что в первый период (левая часть графика) почти четверть стран Африки была в верхнем спектре кластера «сочувствующих России», то есть в той части кластера, который ближе к пророссийской позиции, а в части, которая граничит с нейтральными, была всего одна страна. Во втором же периоде ситуация перевернулась: в части кластера «сочувствующих», которая ближе к решительным сторонникам России, осталось только 6% государств, а ближе к границе с нейтральными – уже 15 процентов. Средняя часть кластера «сочувствующих» изменилась гораздо менее значительно: одна пятая африканских стран – в первом периоде и четверть – во втором. Такая же динамика и среди нейтральных. Верхняя часть этого кластера, граничащая с сочувствующими России, с одной пятой африканских государств сократилась до нуля, а нижняя часть, граничащая с умеренной антироссийской позицией, увеличилась с 6 процентов государств до четверти. И опять же: средняя часть кластера «нейтральные» более стабильна, она осталась почти без изменений – около четверти стран Африки.

Это позволяет говорить, что африканские страны тяготеют к «средней» позиции даже уже в рамках какой-то группы. И более умеренный подход стабильнее, чем более решительный пророссийский.

Рисунок 4. Распределение стран Африки по шкале поддержки России

Страны Африки и великие державы

Интересные результаты даёт сравнение близости африканских государств к взглядам великих держав (Россия, США, Китай, Франция, Великобритания, Германия, Индия): рисунок 5.

Африканские государства ближе всего к Индии, и во вторую очередь — к Китаю. Явный аутсайдер – Соединённые Штаты. Впрочем, для всех африканских государств в среднем и для африканских государств из нейтральной группы позиции трёх держав западного блока всё-таки ближе, чем российская.

Более детальный анализ показывает, что во втором периоде произошло некоторое отдаление стран Африки (в среднем) от России и в ещё большей степени от США, и значим не только сам этот факт, но особенно его причины. Как уже говорилось, при довольно высокой динамике изменения взглядов отдельных стран Африки, их позиции как группы менялись незначительно (поскольку динамика отдельных стран была разнонаправленной). Поэтому коррекция близости к России и Соединённым Штатам произошла не столько из-за эволюции самих африканских государств, сколько из-за трансформации подходов России и особенно США. С сентября 2022 г. по февраль 2023 г. Вашингтон выделил Украине военную помощь в объёме, соответствующем 0,13% американского ВВП, что сделало Соединённые Штаты основным (в этом временном периоде) поставщиком оружия Украине не только в абсолютном количественном выражении, но и в относительных категориях.

Другими словами: не африканские страны отдалились от России и особенно от США, а последние, и Америка в первую очередь, стали радикальней, отдалившись тем самым от африканских позиций.

Немного иная ситуация с европейскими великими державами. Их позиции между вторым и первым периодами изменились несущественно, поэтому даже небольшой динамики всех африканских стран в среднем в сторону от России достаточно, чтобы те приблизились к Германии, Франции и Великобритании. Впрочем, это приближение незначительное, не формирует (по крайней мере, на имеющихся данных) тренда и не позволяет говорить о том, что Африка реально сближается с Европой по «украинскому вопросу».

Неудивительно, что все страны Африки, а также те из них, кто находится в кластере «нейтральных», наиболее близки к Китаю и особенно к Индии. Но примечательно, что к Индии и Китаю особенно близки государства из группы «сочувствующих России». Технически это объясняется просто: две восточные великие державы находятся среди «сочувствующих России». Но в политических категориях это даёт основания для следующего, на первый взгляд парадоксального, обобщения. На практике близость или приближение к России – это в ещё большей степени приближение к Китаю и особенно к Индии. Значит, справедливо и другое: при неизменности положения Китая и Индии по отношению к позиции России (по крайней мере, их не отдалении) приближение других стран, в том числе африканских, к Индию и Китаю – одновременно приближение к России.

Рисунок 5. Близость позиций странам Африки к великим державам (больше – ближе)

Примечание: Цвет столбцов отражает группу, к которой относится страна, по результатам кластерного анализа данных с сентября 2022 по февраль 2023 года. Соотношение цветов и кластеров – см. рис. 1. Значения близости также рассчитаны для второго периода.

Детерминанты позиций стран Африки

Кластерный анализ позволил составить системы координат реакции стран мира на украинский конфликт, а также анализировать положение там отдельных стран и их групп. Однако открытым остаётся вопрос, почему те или иные государства, в данном случае африканские, занимают такие позиции, что определяет их отношение к украинскому конфликту и вовлечённым в него сторонам. Проведён корреляционный и регрессионный анализ со следующими независимыми переменными: военные расходы, индекс государственной уязвимости, индекс человеческого развития, находится ли страна под западными санкциями, соотношение экспорта и импорта с Россией и Украиной, объём ВВП по ППС, ВВП на душу населения по ППС[4]. Таким образом, проверялась гипотеза, что отношение определяется материальными характеристиками африканских государств.

Прослеживается достаточно устойчивая взаимосвязь между введением против страны западных санкций и её солидаризацией с Россией. Значимые исключения – Сомали и Ливия, однако в этих случаях санкции введены не против правительств и поддерживающих их элит, а против иных группировок. Среди же подсанкционных правительств поддержка России заметно выше. Международно-политическая логика такой взаимосвязи довольно очевидна и не нуждается в дополнительных пояснениях.

Наблюдается положительная взаимосвязь поддержки России с уровнем военных расходов африканских государств.

Простое объяснение этому: хотя и с оговорками, но уровень военных расходов можно считать показателем самостоятельности и суверенитета, готовности к силовому отстаиванию своих интересов, а значит, и принятию силовых методов как допустимых. При общей справедливости такой интерпретации, более подробный анализ показывает важную деталь. Эффект взаимосвязи уровня военных расходов и поддержки России больше проявляется за счёт не тех, у кого военные расходы высокие, а тех, у кого они, наоборот, низкие. Таких стран, как Сейшелы, Маврикий, Сьерра-Леоне, Кабо-Верде и т.д. Малые государства уязвимы к давлению Запада при голосовании в ГА ООН, и в целом не могут себе позволить проводить независимую политику. Страны с низким уровнем военных расходов дальше от России, именно так формируется наблюдаемый эффект взаимосвязи уровня военных расходов и близости к России. Страны же с более высокими военными расходами однозначной склонности к солидаризации с Россией не показывают. Например, Нигерия, Марокко и Египет, у которых высокие по африканским меркам военные расходы, тяготеют к группе «нейтральных».

Есть положительная взаимосвязь между поддержкой Украины и уровнем торговли с ней, а именно импорта оттуда. Этот эффект в большей мере формируется за счёт тех, кто много импортирует с Украины. Страны, зависящие от импорта украинских зерновых, включая Гамбию, Джибути, Тунис, Египет, Сомали, Мавританию, тяготеют к нейтральному лагерю (исключение – Того, которая при значимом объёме торговли с Украиной, близка к группе «сочувствующих России»). А вот страны, чья торговля с Украиной близка к нулю, расположены по всему спектру позиций, среди них есть и нейтральные и сочувствующие России.

Положительная взаимосвязь также наблюдается между индексом государственной неустойчивости и поддержкой России. Например, среди сочувствующих России присутствуют Судан, ЦАР, Эфиопия (страны с высоким уровнем внутренней неустойчивости). У Эритреи и Мали, решительных сторонников России, этот показатель тоже высокий. Однако есть и значимые исключения: такие нестабильные страны, как Ливия, Чад, Нигерия, Нигер, занимают более отдалённые от России нейтральные позиции.

Остальные включённые в анализ переменные не дали достоверных результатов. В целом необходимо оговориться, что установленные взаимосвязи являются относительно слабыми (за исключением, пожалуй, только того, что подсанкционные правительства склонны к большей поддержке России). С одной стороны, это связано с техническими проблемами при применении количественных методов на имеющихся данных. Но также можно заключить, что позиции стран Африки не в полной мере определяются «физическими» детерминантами. Выше мы установили некоторые корреляции такого рода, но всё-таки «физические» детерминанты не доминируют.

Для многих стран позиция по украинской теме – вопрос выбора, то есть политических и отчасти ситуативных решений.

Некоторые обобщения

Крупные мировые игроки улавливают на политико-интуитивном уровне, что в подходах многих африканских государств возможны сдвиги, но надо работать с их элитами, и, соответственно, настроены на борьбу. Наш анализ подтверждает, что для этого есть основания: отношение стран Африки не строго детерминировано материальными параметрами, а является в большей степени результатом их политического выбора, значит, может меняться.

К России тяготеют те, у кого натянутые отношения с Западом (Судан, Бурунди, Эритрея, Мали, ЦАР, Зимбабве). России нет необходимости вести за них борьбу, поскольку Запад, даже оказывая давление, вряд ли сможет переломить их позицию (последнее возможно, скорее всего, только за счёт внутренних переворотов, смены режимов). И Запад в этом случае будет наращивать давление не для того, чтобы их переманить, а чтобы наказать, и, соответственно, от России потребуется смягчение последствий от ударов Запада, но не с целью удержать те страны в правильной орбите, а из общей солидарности. Малые страны, уязвимые для политического и материального давления, уступают американскому нажиму, когда речь заходит о голосовании в ГА ООН. Запад относительно легко получает их как «массовку» в игре на поддержание международного осуждения Москвы. Россия вряд ли способна результативно их переманивать. Попытка оказать контрдавление, поставить их в положение «между молотом и наковальней» вряд ли даст результат, но зато, вероятно, вызовет негативную реакцию остальных. Множество же других стран Африки могут менять позиции, и вокруг них будет идти борьба.

Впрочем, попытки «кнутом» или «пряником» стимулировать подвижки в позициях африканских государств имеют пределы. Как было показано выше, положение стран Африки относительно России и США менялось не из-за африканских стран, а из-за изменения подходов самих России и Соедине?нных Штатов, их радикализации. «Борьба за Африку» – это, видимо, не только влияние на африканцев, но и, как невероятно это ни прозвучит для апологетов борьбы великих держав, подстраивание под Африку, нахождение такой собственной международной позиции, в орбите которой африканцам будет комфортно и выгодно находиться.

Статья отражает результаты исследования, выполненного за счёт гранта Российского научного фонда № 22-18-00664, https://rscf.ru/project/22-18-00664/. Авторы выражают признательность Святославу Арову, Роману Журавлёву, Евгении Комаровой, Сергею Кузнецову и Анне Семеновой, стажёрам ЦЕАИ ИМИ МГИМО, за помощь в сборе и оформлении материалов для исследования.

СНОСКИ

[1] См., например: Азикиве А. Реакция Африки на украинский кризис // Дискуссионный клуб «Валдай». 15.07.2022. URL: https://ru.valdaiclub.com/a/highlights/reaktsiya-afriki-na-ukrainskiy-krizis/?ysclid=lgg5kolr5i251796629 (дата обращения: 15.04.2023); Гачечиладзе З. Позиция ЮАР по украинскому кризису // РСМД. 13.05.2022. URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/columns/africa/pozitsiya-yuar-po-ukrainskomu-krizisu/?ysclid=lgg5is5sft159151956 (дата обращения: 15.04.2023); Лошкарёв И. Реакция стран Африки на специальную военную операцию на Украине // РСМД. 22.04.2022. URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/reaktsiya-stran-afriki-na-spetsialnuyu-voennuyu-operatsiyu-na-ukraine/?ysclid=lgg5oyd24a714750152 (дата обращения: 15.04.2023); Щегловин Ю.Б. О позиции Египта по российской военной операции на Украине на фоне проблем с импортом пшеницы // Институт Ближнего Востока. 09.03.2022. URL: http://www.iimes.ru/?p=84186&ysclid=lgg60pdf9k556824794 (дата обращения: 15.04.2023); Ефременко Д.В. Отношения России со странами Африки в свете специальной военной операции на Украине // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право. 2022. Т. 15. No. 4. C. 60–78; Балмасов С.С. Отношение Алжира к специальной операции России на Украине // Институт Ближнего Востока. 01.03.2022. URL: http://www.iimes.ru/?p=83885&ysclid=lgg6jespu7695589962 (дата обращения: 15.04.2023); Либенберг Я. Украина: взгляд из Африки на возможные перспективы // Учёные записки Института Африки РАН. 2023. Т. 1. No. 62. С. 5–13; Фитуни О.Л. Африканский ракурс украинского кризиса: китайские оценки и действия // Учёные записки института Африки РАН. 2023. Т. 1. No. 62. С. 14–27.

[2] В рамках анализа используется выборка из 193 стран (все государства — члены ООН). Для каждой страны были собраны данные по следующим переменным: результаты голосования по проектам резолюций ГА ООН (A/ES-11/L.1, A/ES-11/L.2, A/ES-11/L.3 – первый период, A/ES-11/L.5, A/ES-11/L.6, A/ES-11/L.7 – второй период), факт ввода санкций против Росс

ии, факт военных поставок на Украину (официальные поставки – коэф. 1, неопровергнутые слухи о поставках – коэф. 0,3, участие в формате Рамштайн без поставок – коэф. 0,1, отдельный коэффициент для Пакистана во втором периоде – 0,5), обязательства по поставкам оружия на Украину (в процентах ВВП, подсчёты по базе поддержки Украины Кильского института, см.: Ukraine Support Tracker Data // Kiel Institute for the World Economy. 01.04.2023. URL: https://www.ifw-kiel.de/publications/data-sets/ukraine-support-tracker-data-17410/ (дата обращения: 15.04.2023)), разница в тональности сообщений национальных СМИ по двум подборкам на основе наборов ключевых слов “Putin | Russia & Ukraine” и “Biden | United States & Ukraine” (данные GDELT, первый период — 24.02.2022—31.08.2022; второй период — 01.09.2022—24.02.2023, из анализа исключались страны с числом сообщений менее 100 по любому из запросов). Перед тем как перейти к анализу, чтобы упростить интерпретацию и снизить эффект мультиколлинеарности, была сделана свёртка данных, для этого применялся Метод факторного анализа на смешанных данных (FAMD), который объединяет Метод главных компонент (PCA) для количественных переменных и Множественный анализ соответствий (MCA) для категориальных переменных. На основе этого метода были получены две компоненты, представляющие собой обобщение исходных признаков. Чтобы сформировать группы стран со сходной позицией, использовался кластерный анализ. Для кластеризации стран в двумерной свёртке на пять групп применялся метод k-средних, который присваивает каждой точке принадлежность к кластеру на основе минимизации суммарного квадратичного отклонения от центров этих кластеров. Для составления индекса российско-украинской поддержки рассчитывается разность евклидова расстояния позиции каждой страны до Украины и до России в том же двумерном признаковом пространстве. В итоге мы получаем переменную с диапазоном от -8 до 8, где максимум соответствует максимальной поддержке российской позиции.

[3] Здесь и далее маркировка сверхдержав, великих, средних и малых держав фиксируется по результатам трёхлетнего исследования с опорой на международный экспертный опрос с участием 76 экспертов в 2021 г. и 86 экспертов в 2022 году. См.: Nesmashnyi A.D., Zhornist V.M., Safranchuk I.A. International Hierarchy and Functional Differentiation of States: Results of an Expert Survey // MGIMO Review of International Relations. 2022. Vol. 15. No. 3. P. 7–38.

[4] Применён корреляционный (метод Пирсона) и регрессионный анализ: первый – для первичного установления взаимосвязей между переменными, второй углубляет анализ установленных взаимосвязей, позволяя выстроить более полную объяснительную модель. Использованы следующие независимые переменные: абсолютные военные расходы (см.: SIPRI Military Expenditure Database // SIPRI. URL: https://www.sipri.org/databases/milex (дата обращения: 15.04.2023)), индекс государственной уязвимости (см.: Fragile State Index // The Fund for Peace. URL: https://fragilestatesindex.org/excel/ (дата обращения: 15.04.2023)), индекс человеческого развития (World Development Indicators // World Bank. URL: https://databank.worldbank.org/source/world-development-indicators (дата обращения: 15.04.2023)), количество западных санкций, наложенных на страну (International Sanctions Termination Dataset // Harvard Dataverse. URL: https://dataverse.harvard.edu/dataset.xhtml?persistentId=doi:10.7910/DVN/SVR5W7 (дата обращения: 15.04.2023)), экспорт в и импорт из России и Украины (UNT Comtrade Database // United Nations. URL: https://comtradeplus.un.org/ (дата обращения: 15.04.2023)), объём ВВП по ППС (World Development Indicators // World Bank. URL: https://databank.worldbank.org/source/world-development-indicators (дата обращения: 15.04.2023)). В качестве зависимой переменной выступает индекс российско-украинской поддержки. В корреляционном анализе используется кросс-секционная структура данных, на каждую из стран приходится одно наблюдение, соответствующее первому периоду (24.02.22—31.08.22). В регрессионном — панельная (каждая из объяснительных переменных, а также зависимая измерена в двух периодах: первый период — 24.02.2022—31.08.2022; второй период — 01.09.2022—24.02.2023). Помимо основных независимых переменных в регрессии добавлен случайный эффект на период для учёта особенностей панельной структуры данных. Сбор, предварительная обработка и анализ данных по независимым переменным, используемым в анализе, осуществлялся в рамках подготовки и апробации базы данных международного вооружённого вмешательства, разрабатываемой в рамках проекта РНФ № 22-18-00664.

Россия. Украина. ЮАР. Африка > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389650 Иван Сафранчук, Александр Несмашный, Даниил Чернов

Жизнь в интересные времена

Обстоятельства внешней политики диктуют изменения дипломатической практики

ИЛЬЯ ФАБРИЧНИКОВ

Член Совета по внешней и оборонной политике, коммуникационный консультант.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Фабричников И.С. Жизнь в интересные времена // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 77–89.

Новое издание Концепции российской внешней политики, обнародованное в начале апреля, вызвало разнообразные отклики. Оценка философского, идейного содержания крайне интересна. Однако МИД – ведомство, прежде всего ориентированное на практику.

Реализация доктринального документа потребует серьёзного переосмысления работы всех российских внешнеполитических ведомств и служб, переоценки показателей эффективности их деятельности, подходов к комплектации росзагранаппарата, смещения акцентов в формировании штатов росзагранучреждений (РЗУ), более проактивного подхода в реализации внешнеполитической линии, более тесной координации между различными ведомствами за счёт устранения межведомственной конкуренции.

Автор не претендует на исключительное и детальное знание внутреннего устройства Министерства иностранных дел Российской Федерации – одного из самых консервативных и респектабельных учреждений в многовековой истории Отечества. Это, скорее, попытка непредвзятого взгляда со стороны. Тем не менее наблюдение за работой и самого центрального аппарата, и некоторых РЗУ, понимание, как устроена их деятельность, анализ последствий обрушения дипломатических отношений со странами Запада позволяют сделать некоторые предположения о том, как в среднесрочной перспективе могла бы быть перестроена работа МИДа.

Начинаем с начала

Будем объективны, развитие министерства на постсоветском этапе диктовалось не единой стратегией и замыслом, а скорее, аппаратно-политической логикой: политические и дипломатические позиции, наработанные СССР, утрачивались, усиливался отток из центрального аппарата в коммерческие структуры, традиционно прочные позиции в Африке и Латинской Америке перестали быть востребованы, кадровое пополнение истончалось, валютные зарплаты (один из козырей советской дипломатической службы) перестали быть эксклюзивными. Вспоминается период, когда семьи молодого дипсостава «пересиживали» в Москве на зарплате в полторы-две тысячи рублей (по меркам 1994–1996 гг. – примерно 40 долларов), чтобы потом уехать в долгосрочную загранкомандировку на зарплату в 2,5 тысячи долларов. Вряд ли такие условия благоприятствовали продвижению стратегических национальных интересов.

К сожалению, этот во многом инерционный подход (от командировки до командировки) сохранялся и на протяжении «сытых нулевых». Желанными направлениями для выпускников МГИМО и других вузов, поставлявших кадры для загранслужбы, были США и страны Европейского союза с понятным культурным контекстом, не очень высокой, но стабильной зарплатой и чётко очерченными должностными обязанностями.

С начала горячей фазы противостояния с Западом в феврале 2022 г. в организационном смысле изменилось немногое. За год иностранные государства (страны англосаксонской сферы и ЕС) объявили о высылке более шестисот российских дипломатов разного ранга. Дипломатические миссии обескровлены, политико-дипломатический диалог поставлен на паузу. Отношения продолжают деградировать. К примеру, МИД Германии в марте заявил, что планирует выслать ещё тридцать дипломатов с семьями. Поток телеграмм по ключевым политико-экономическим вопросам из Германии (выслала в 2022 г. 40 человек), Италии (30 человек), Франции (43 человека) да и из остальных стран ЕС превратился в тонкий ручеёк. Дипломатические коммуникации практически остановлены, сотрудники дипломатической и консульской службы в странах Европы подвергаются угрозам, зачастую инспирированным местными контрразведывательными органами или при их полном попустительстве, нередки «лобовые» вербовочные подходы.

Дипломаты возвращаются на родину, МИД сталкивается с необходимостью переносить фокус деятельности на другие регионы, перераспределять кадры внутри центрального аппарата и среди функционирующих зарубежных точек, меняются внешнеполитические приоритеты.

Возникает вопрос, как вести дипломатическую работу, когда «железный занавес» опустился от «Выборга на Финском заливе до Несебра на Чёрном море»? Ведь, согласно новой Концепции, ситуация не изменится как минимум в среднесрочной перспективе.

Очевидно, что политико-дипломатические усилия и кадровые ресурсы необходимо переносить в регионы и страны, которые заинтересованы в сотрудничестве и развитии отношений, но нельзя забывать соотечественников, которые продолжают быть нашими гражданами, оставшихся в «недружественных странах». Имеет смысл начать придерживаться подлинно прагматического подхода в выстраивании дипломатических связей на долгосрочную перспективу. Как это могло бы выглядеть на практике?

И дружба, и табачок

Давайте посмотрим на список наших ключевых внешнеэкономических партнёров по итогам 2022 года. Где они среди условных «дружественных стран», с которыми имеется не только экономический, но и внятный политико-дипломатический диалог? Китай (товарооборот 190 млрд долларов), Турция (50 млрд), Белоруссия (50 млрд), Индия (35 млрд), Казахстан (26 млрд), Узбекистан (10 млрд), ОАЭ (9 млрд), Египет (6 млрд), Монголия (3 млрд). В целом торговый оборот со странами Ближнего Востока приближается к 50 млрд долларов, со странами АСЕАН – к 25 млрд долларов. Это львиная доля российской ВЭД. Да, естественно, торговля со странами Европы если и сократилась, то незначительно. Но она уже давно существует (и, скорее всего, будет существовать) помимо наших дипломатических усилий.

Экономика – ещё не всё. Политическое «дружественное подбрюшье» России – те же Казахстан, Узбекистан, Азербайджан, Таджикистан, Киргизия, Армения, Туркмения. Даже Грузия демонстрирует мудрую сдержанность в своих внешнеполитических инициативах. Да, если вычесть Белоруссию и Казахстан, торговый оборот с остальным окружением России выглядит скромно, но ведь не экономикой единой, особенно когда речь идёт о долгосрочных вопросах военно-политической безопасности.

А что с другими «дружественными» странами? Помимо государств БРИКС, есть Алжир (крупный покупатель военной техники), Пакистан (рассчитывает на поставки энергии), Иран, Сирия, Венесуэла, африканские государства, ожидающие российской поддержки. В каждой из этих стран, в каждом регионе сложная политическая, экономическая обстановка, требующая специального подхода. Но, с другой стороны, их желание взаимодействовать открывает перед российской дипслужбой огромный простор для работы и творчества.

Пожалуй, все мы сегодня являемся свидетелями того дивного нового мира, где количество вызовов с лихвой компенсируется количеством предоставившихся новых возможностей.

Нельзя забывать и о русскоязычных соотечественниках. Крупнейшие русские диаспоры в мире – США (свыше 3 млн), Германия (2,2 млн), Канада (622 тыс.), Израиль (1 млн), Аргентина (300 тыс.). Мы не берём в расчёт по крайней мере 15 миллионов русскоязычных в бывших национальных республиках СССР (включая Прибалтику), многие из которых нуждаются в защите и консульском сопровождении.

Таким образом, чётко сформированы по меньшей мере три ключевых направления, которые, на наш взгляд, требуют внимания в контексте новой Концепции: развитие экономического сотрудничества, поддержка и укрепление политических союзов, обеспечение консульской защиты соотечественников.

Политическое взаимодействие

По логике вещей наши главные политические союзники должны находиться в странах СНГ, Закавказье, на Дальнем Востоке, чтобы сопредельные территории не становились источником угроз национальной безопасности. Там же проживает и большинство соотечественников, нуждающихся в защите. Автору этих строк не раз приходилось слышать от русских, оставшихся в Казахстане или Узбекистане: «Большая земля нас забыла». На протяжении трёх десятков лет для многих кадровых дипломатов работа в СНГ была скорее ссылкой или возможностью привезти домой достаточно валюты для решения бытовых вопросов, чем почётным и перспективным с кадровой точки зрения назначением.

Оставим в стороне негласные ведомственные противоречия в том, что касается работы с ближайшими соседями. То, что общие подходы к бывшим советским республикам давно пора менять, сомнения не вызывает. В том числе и за счёт расширения количественного и качественного состава дипломатических миссий, генеральных консульств, наращивания гуманитарных проектов, придания этому направлению статуса престижного. Важно менять мировоззрение сотрудников дипкорпуса (да и не только их), многие из которых воспринимают собеседников в СНГ высокомерно, не считают нужным погружаться в местные политические реалии, учить языки стран пребывания (ведь все говорят по-русски). Специалистов, к примеру, с хорошим белорусским языком на весь МИД можно пересчитать по пальцам двух рук. Равно как и знатоков структуры казахстанской политической «поляны». Вероятнее всего, то же касается Узбекистана, Киргизии, Таджикистана, Азербайджана, Армении, Грузии.

А незнание языка страны пребывания – демонстрация колониального мышления, против которого наша страна сейчас так ярко выступает.

Вообще, в СНГ элементарно мало российских дипломатов. Одним из самых вопиющих примеров может служить дипмиссия в Ереване, с трудом насчитывающая (по разным оценкам) сто сотрудников. Для сравнения, Соединённые Штаты держат в Армении не только одно из своих крупнейших (по площади) зарубежных диппредставительств, но и одно из самых наполненных в кадровом отношении – около полутора тысяч человек. Получается — один дипломат на две тысячи местных жителей. А ведь Армения почитается нашим важным партнёром и союзником.

Генеральное консульство в Алма-Ате – вряд ли больше 20 человек – крупная точка по меркам МИДа, хотя это важнейший экономический и политический центр Казахстана. Посольство в Минске страдает той же кадровой ограниченностью, хотя, казалось бы, ближайший союзник. Про посольства и генконсульства в других странах-соседях и говорить нечего. А ведь СНГ остаётся нашим важнейшим торгово-экономическим партнёром, в перспективе и одним из ключевых направлений для российских инвестиций.

Если Москве важно выстраивать прочные добрососедские отношения с партнёрами по СНГ, количественное и, что немаловажно, качественное укрепление дипломатического присутствия представляется приоритетом. Да, любое увеличение происходит на принципах взаимности. Однако разве мы не заинтересованы в интенсификации двухсторонних отношений с нашими партнёрами? Кроме того, сегодня политика диктует экономику.

Перспективное сотрудничество

Дипломатическое присутствие в ключевых для российской внешнеэкономической деятельности регионах важно, как никогда. Возьмём, к примеру, Алжир. Он не только является крупнейшим потребителем продукции российского ВПК, но и последовательно демонстрирует если не поддержку, то по крайней мере понимание российских шагов. Кроме того, это важный собеседник по теме энергетики. Тем не менее наше дипломатическое присутствие в Алжире нельзя даже сравнить с недавним присутствием, к примеру, в Болгарии или, если брать что-то ближе, в Египте. То же касается Турции. Посольство в Анкаре вряд ли сопоставимо с посольством в Берлине или Токио. Хотя тем для двухстороннего взаимодействия кратно больше, и они много сложнее.

Несмотря на скромный товарооборот, ОАЭ обладает огромным региональным потенциалом, прежде всего в качестве мирового финансового центра, и является одной из точек притяжения российского капитала. Капитал означает влияние, он требует защиты и дипломатического сопровождения, в конце концов это значимый внешнеполитический ресурс. Тем не менее в Дубае, где находятся представительства ключевых российских госкорпораций и целого ряда компаний, работают в лучшем случае двадцать сотрудников генерального консульства, а в Абу-Даби от силы пятьдесят дипломатов. Отвечает ли это российским претензиям на деятельное участие в трансформации системы межгосударственных отношений, особенно принимая во внимание роль ОАЭ в региональных делах? Нет, не отвечает.

Султанат Оман в последний год всё больше заявляет о себе как о важном посреднике в региональных делах, на него замкнуты интересы США, Израиля, Ирана, ОАЭ, Индии, Пакистана и Бангладеш. Способна ли Россия хотя бы просто отслеживать всё это густое переплетение региональных интересов, располагая посольством, едва превышающим 10 человек, из которых кадровых дипломатов пять, остальные – техсостав, включая коменданта и водителя? Ответ очевиден.

Наибольшие дипломатические усилия и по сей день сосредоточены на странах «Большой семёрки».

Но в чём сегодня необходимость сохранять такое широкое и статусное присутствие в Германии, Франции, Великобритании, Испании, Италии, США, Японии, Австралии? Политические контакты либо прерваны, либо заморожены, либо саботируются. Основной объём информации по этим странам черпается из передовиц газет. Под влиянием местных служб безопасности даже те, кто традиционно был настроен к России благожелательно, избегают личных контактов. В чём смысл многолюдного присутствия именно в этих странах, которые демонстративно отказываются от любого диалога?

Меняется карта того, что представляет интерес с политико-дипломатической точки зрения. Например, в большей ли степени Париж влияет сегодня на ситуацию на Украине, чем Исламабад на Афганистан и наше «мягкое южное подбрюшье»? И кто демонстрирует большую готовность к взаимодействию? Что важнее для будущего евразийского континента, сформированного в том числе и с учётом российского видения ситуации, – долгосрочное и прочное дипломатическое урегулирование в Афганистане при деятельном российском участии или наше «историческое» дипломатическое присутствие в Брюсселе?

Судьба соотечественников

Анализируя возможную трансформацию российского дипломатического присутствия в мире, нельзя не коснуться жизни соотечественников, многие из которых не только оказались в «недружественных странах», но и крайне отрицательно воспринимают нашу текущую политическую позицию. Тем не менее они остаются нашими гражданами, которые не готовы терять связь с Родиной или отказываться от российского гражданства. Более того, часть из них всерьёз задумывается о возвращении. Так или иначе, по закону они имеют полное право на весь спектр государственных услуг, в том числе и тех, что связаны с консульским обслуживанием.

Автору этих строк неоднократно приходилось слышать от соотечественников в разных странах мира, что консульские работники относятся к ним как ко «второму сорту». Это не означает, что такой подход – повсеместность, но грубость, высокомерие консульских офицеров – частые претензии людей, которые приходят в генеральные консульства и консульские отделы по своим скромным делам: подтверждение пенсий, выписка доверенностей, получение государственных документов установленного образца, свидетельств о рождении и пр.

Многие скажут – система слишком косная и консервативная, её невозможно перестроить. На это есть встречный аргумент – даже такую косную и консервативную систему, как Сбербанк, удалось перестроить и сделать ориентированной на людей. Так что ничего невозможного нет.

В конце концов консульские подразделения за рубежом такая же важная витрина человеческих отношений и недискриминационного подхода со стороны государства, как и МФЦ.

В свете происходящего имеет смысл перенести тяжесть дипломатического присутствия в «недружественных странах» с посольств на консульства, параллельно перестраивая их на более персонализированный, организованный и человеческий подход. Опыт внутри России показывает – это возможно и не так сложно. И может стать эффективным примером человеческого отношения государства к гражданам. По крайней мере тем, кто сохраняет связи с ним. И задача МИД сегодня, на наш взгляд, одна из важнейших — обеспечить для соотечественников высокий уровень комфорта при соприкосновении с государственной машиной оказания услуг.

Распределение дипломатических ресурсов

К сожалению, у России сегодня нет возможности поддерживать подлинно глобальный аппарат, способный отслеживать весь объём вызовов и угроз, с которыми страна сталкивается на международной арене. Количество проблем, которые вынуждено купировать Министерство иностранных дел, растёт день ото дня.

Активно развиваются отношения не только с традиционными партнёрами, такими как Индия, Китай, Египет. Многие страны Глобального Юга смотрят на Россию с надеждой, что устоявшаяся система «райского сада», активно эксплуатирующего «джунгли», будет сломана.

Вопрос, готова ли Россия и российский дипломатический корпус воспринимать себя в качестве такого активного проводника в «дивный новый мир», пока открыт.

Важным представляется не механическое увеличение «точек» за счёт перераспределения дипломатов, изгнанных из европейских стран. Необходимо формировать гибкую систему мотивации, чтобы из желающих уехать в длительную загранкомандировку в Индию, Китай, Алжир, Египет, ЮАР, Пакистан, Афганистан, Сирия стояли очереди. И конкуренцию им могли бы составить только массы желающих поехать в Ереван, Баку, Астану, Минск и Улан-Батор. Самые качественные и опытные кадры нужны именно там. А для молодых дипломатов работа на «дружественных» направлениях должна стать важным условием дальнейшего карьерного пути. Безусловно, это потребует выхода из привычной для многих дипломатов зоны комфорта, но и времена теперь настали некомфортные.

Молодым дипломатам нужно не только осознавать государственную важность таких командировок и огромную ответственность, которая на них ложится, но и чётко представлять возможности, которые перед ними открываются с точки зрения карьерного роста и в плане финансового вознаграждения.

Безусловно, сразу обеспечить все «точки» большим числом качественных дипломатов в странах наших реальных или потенциальных друзей не получится – это большая работа на перспективу. В этой связи имело бы смысл рассмотреть практику создания «региональных хабов» МИДа – насыщенных разноплановыми специалистами локальных «штаб-квартир», способных покрывать несколько стран в регионе или усиливать конкретные посольства в нужный момент. Это, конечно, внесёт определённый диссонанс в устоявшуюся веками дипломатическую традицию, потребует изменений в традиционных практиках. Впрочем, хотелось бы посмотреть на сферу деятельности, которая за последний год не подверглась самым драматическим изменениям.

Ключевые показатели эффективности

Любое российское государственное ведомство действует исходя из ключевых показателей эффективности работы. Чаще всего они количественные. Применительно к МИД РФ – это число ответов на обращения граждан, телеграмм из загранточек по разным вопросам – от экономики до культуры и политики. Автор сам был невольным свидетелем, как от нового руководителя РЗУ, отъезжающего в одну из стран Латинской Америки, требовали увеличения количества телеграмм по сравнению с предшественником. «На местах» прибегают к невинной уловке: субстантивные (как принято говорить) телеграммы разбиваются на две-три. Таким образом выполняется поставленная задача. В этом смысле целесообразно отойти от количественных показателей в пользу качества и обстоятельности. Это, правда, требует совсем других подходов к оценке работы соответствующих РЗУ в Центре.

Если говорить про развитие экономических отношений (а сегодня для России это важно, как никогда), понятным критерием эффективности должен служить объём деловых контактов и их качество, а также участие, в том числе и сотрудников РЗУ, в их сопровождении. Так, даже незначительное увеличение товарооборота можно записывать в актив деятельности при условии, что персонал посольства принял деятельное участие в установлении новых контактов по бизнес-линии, защите интересов. В этом случае, правда, необходимо отойти от уже привычной парадигмы, которую часто исповедуют росзагранучреждения: «Мы тут защищаем интересы Родины, а не интересы бизнеса». Любое содействие со стороны РЗУ большому, среднему и малому бизнесу, любая организация взаимодействия с местными предпринимателями – это не только про бизнес и деньги, это ещё и про организацию общения между дипломатами и чиновниками на долгую перспективу. А значит, качественное расширение контактов, возможность дипломатического воздействия на бюрократию страны пребывания для обеспечения российских национальных интересов.

В этой связи важным представляется и возвращение в повседневную деятельность как росзагранаппарата, так и Центра практики подробного изложения бесед с зарубежными визави. Сейчас, насколько можно судить, нет повсеместной практики детальной записи бесед с иностранными дипломатами, политиками и представителями зарубежных общественных организаций. А это, в свою очередь, не позволяет всесторонне, нюансировано и качественно анализировать отношения с зарубежными контрагентами. Да, обработка и обобщение такого дополнительного массива информации «с земли» потребует дополнительных аналитических ресурсов. Но, с другой стороны, это позволит более всесторонне оценивать ситуацию «в поле», накапливать «базу знаний».

Вероятно, имеет смысл подумать и над волевым отказом от поддержания верхнеуровневых дипломатических связей с «недружественными странами» в пользу консульских отношений. Сегодня мы выстраиваем отношения с государствами Африки, Южной Америки, но есть ли у нас на этих ключевых направлениях достаточное число опытных дипломатов, способных заниматься многочисленными межгосударственными вопросами?

Возникает закономерный вопрос – так ли в новых условиях необходим Департамент общеевропейского сотрудничества? Новая концепция внешней политики, конечно, отводит отдельную роль организациям вроде ОБСЕ (почитая конкретно её важной диалоговой площадкой, но это, скорее, рудимент последнего по-настоящему крупного успеха ещё советской дипломатии). На фоне наличия ДОС в структуре Мининдел бросается в глаза отсутствие отдельного подразделения, занимающегося вопросами евразийской интеграции (что также заявлено в Концепции). Схожая ситуация с БРИКС. Да, есть отдел под руководством посла по особым поручениям Павла Князева. Но концепция БРИКС существует уже больше десятка лет, желающие присоединиться к этому клубу (который по совокупному ВВП уже превышает «страны ядра») буквально выстраиваются в очередь, а авторитетного структурного и хорошо укомплектованного подразделения, с ведомственным статусом, отвечающего за координацию политики и выработку предложений на этом направлении, не хватает.

Стоит ли в условиях нового регионалистского подхода сохранять четыре департамента, занимающихся исключительно европейскими странами, которые демонстрируют завидное политическое единство в вопросах развития (точнее, неразвития) дальнейших отношений с Российской Федерацией? Сохраняющийся «европейско-англосаксонский» крен говорит о том, что мы ещё не осознали себя (согласно Концепции) отдельной самобытной цивилизацией, не зависящей от мнения «цивилизованных» столиц.

Открытым остаётся и вопрос, насколько целесообразно сохранение Департамента многостороннего сотрудничества по правам человека в его нынешнем формате. Возможно, стоит переосмыслить его роль с учётом новых реалий и объективно тенденциозного использования темы прав человека западными идеологическими центрами? Наднациональная концепция прав человека как важного компонента международной деятельности (в её нынешнем изводе – за пределами устава ООН) – идея чуждая и нашей стране, и многим другим государствам, непонятно, зачем продолжать ей руководствоваться.

Важнейшее значение приобретает и информационно-пропагандистская функция МИДа.

В условиях дефицита возможностей донести свою точку зрения до массовых зарубежных аудиторий, отстаивать позиции эта функция, а также координация распространения российского мнения с использованием всех возможных каналов коммуникации – как публичных и общедоступных, так и кулуарных, частных – будет приобретать всё большее значение. В этой связи важно иметь возможность привлекать профессиональные кадры, обладающие опытом работы вне стен Мининдел, умеющие формировать комплексные информационные планы и успешно их реализовывать, донося до граждан иностранных государств российские взгляды по наиболее щепетильным вопросам. На этом поприще сделано немало, но заметна необходимость расширять эту функцию.

Отдельного анализа заслуживает и система реализации внешнеполитических гуманитарных проектов по работе с нашими друзьями, с соотечественниками, зарубежной молодёжью. Вероятно, она подлежит полной перестройке, следует вывести её из жёсткого подчинения МИДу, однако эту объёмную тему мы вряд ли сможем проанализировать в рамках этого материала.

Концепция – важный и своевременный документ. Но чтобы его положения были реализованы, необходима разработка региональных стратегий, конкретных подходов к регионам, странам и межрегиональным объединениям. Тех, которые в своей повседневной работе могли бы учитывать не только наши дипломаты, но их зарубежные собеседники, наши бизнесмены, работающие в различных странах мира. В частных беседах необходимость такого подхода признают и подчёркивают и сами сотрудники дипведомства.

Изменения в работе не должны быть равны «оптимизации» издержек. МИД в любой стране – это престиж. А за престиж нужно платить. С ростом количества вызовов и количества возможностей затраты неизбежно возрастут. Главное, чтобы они способствовали достижению стоящих перед страной целей.

Трансформация МИДа потребует масштабных финансовых и кадровых вложений со стороны государства, новых подходов к кадровому наполнению, к программам подготовки и повышения квалификации молодых дипломатов, изменения баланса региональных и языковых специалистов внутри структуры министерства. Это, однако, неизбежно, если Россия не хочет остаться в учебниках истории как государство, которое во многом инициировало всемирную трансформацию, но не смогло воспользоваться её плодами.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389649 Илья Фабричников

Не ближний прицел

У новой Концепции внешней политики России есть три фундаментальные уязвимости

КИРИЛЛ ТЕЛИН

Кандидат политических наук, доцент факультета политологии Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Телин К.О. Не ближний прицел // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 68–76.

Тезис о «столкновении цивилизаций» – это риторический трюк в духе «Войны миров», больше подходящий для поддержки собственного тщеславия, чем для критического понимания сбивающей с толку взаимозависимости нашего времени.

Эдвард Саид

Новая версия Концепции внешней политики, утверждённая 31 марта 2023 г. Владимиром Путиным, резко меняет прежние представления о роли и месте России в мире. Вне зависимости от конструктивности или дискуссионности различных новелл документа, необходимо признать – их реализация будет происходить в мире, радикально отличающемся от содержащихся в Концепции положений. Практика существенным образом отстаёт от теории, и тем, по всей видимости, будет хуже для практики.

Единое общеконтинентальное пространство мира, стабильности, взаимного доверия, развития и процветания. Россия как самобытное государство-цивилизация и один из ведущих центров развития современного мира. Международное использование Северного морского пути на фоне необратимо уходящей в прошлое неравновесной модели мирового развития. Англосаксонские государства, злоупотребляющие то ли своим доминирующим положением, то ли его рудиментами. Коллективный Запад, ограничивающий суверенитет государств, входящих в его коллектив. Распространение правдивой информации о войне нового типа на фоне деструктивного информационно-психологического воздействия.

Общей проблемой последних версий Концепции внешней политики (КВП) Российской Федерации, положения из новой редакции которой приведены выше, было отставание писаной нормативной буквы от неустанно меняющейся реальности. К примеру, КВП 2013 г., которая констатировала «приоритетные» отношения с государствами Евро-Атлантического региона, базирующиеся на «глубоких общецивилизационных корнях», уже через год стала выглядеть настолько экстравагантно, что в проведении внешней политики её приходилось практически игнорировать. Несмотря на все внутриполитические кульбиты и манёвры в сторону то «суверенной демократии», то национал-патриотизма, с 2008 г. по 31 марта 2023 г. Россия подчёркивала приверженность «универсальным демократическим ценностям», которые в то же время были объектом критики не столько оппозиции, сколько самого руководства страны. Словом, в былые годы «система взглядов на национальные интересы Российской Федерации во внешнеполитической сфере», каковой и должна быть Концепция внешней политики, изрядно отставала от жизни.

В случае с редакцией 2023 г. мы наблюдаем совсем другой тип осмысления реальности. Теперь конъюнктуре не только не обогнать, а даже, похоже, не догнать полёта концептуальной мысли.

Воображаемый мир

Безусловно, в любой доктрине, концепции или стратегии есть художественный элемент – таковы, если угодно, законы жанра. Описание будущего, даже если оно – ближайшее, никогда не обходится без визионерства и смелых прогнозов (чаще, правда, бьющих мимо цели, как бы авторам ни хотелось обратного). Однако новая Концепция внешней политики обращается к таким целям, задачам и направлениям, что их реализацию трудно вообразить в перспективе не то что шестилетнего интервала, традиционного для документов стратегического планирования, но и куда большего (возможно, даже кратно) отрезка времени.

В этом мире не только успешно решена задача устойчивого развития российской экономики на новой технологической основе, но и пала существовавшая на протяжении столетий (так указано в самой Концепции) модель мирового развития.

Искусственный интеллект и новейшие технологии таинственным образом укрепляют национальное самосознание и «универсальные и традиционные духовно-нравственные ценности».

Новая, многополярная система международных отношений базируется на «восстановлении роли ООН в качестве центрального координирующего механизма в согласовании интересов государств», хотя сама ООН представляет собой стержневой элемент Ялтинско-Потсдамской системы. Последнюю, во-первых, никак не назовёшь чем-то новым, а во-вторых, она уже несколько десятилетий вызывает критику со стороны держав, которые, претендуя на роль «многих полюсов», не имеют возможности встать на одну ступень с постоянными членами Совета Безопасности.

КВП провозглашает укрепление потенциала и повышение международной роли ОДКБ – на фоне, мягко говоря, неоднозначных процессов в этой организации и ряде стран-членов за последние годы. Концепция возвращается к проекту «Большого Евразийского партнёрства», впервые провозглашённому в 2015 г., но мало продвинувшемуся с тех пор в плане практической реализации. И так по целому ряду ключевых моментов вплоть до принципов многополярной системы международных отношений – при их прочтении на ум приходят лишь последние строки пушкинского «Признания».

Цивилизационные пробелы

Центральным моментом новой Концепции стал поистине квантовый скачок в использовании цивилизационного подхода. Отдельные его вкрапления встречались в КВП и раньше – к примеру, в контексте «многообразия цивилизаций» или даже «межцивилизационных разломов», но ещё никогда Россию напрямую не объявляли одновременно «самобытным государством-цивилизацией», «обширной евразийской и евро-тихоокеанской державой» и «суверенным центром мирового развития с уникальной миссией и созидательной цивилизационной ролью». Термин «миссия» в предшествующих версиях КВП не встречался вообще, как и любые другие синонимы предназначения, судьбы или призвания.

Внимательные читатели могут поправить: с 2013 г. в тексте Концепции появилось подчёркивание «уникальной роли» страны «как уравновешивающего фактора в международных делах и развитии мировой цивилизации», и это действительно было существенным повышением ставок в сравнении с предшествующими дипломатическими высказываниями о «конструктивной роли в обеспечении цивилизационной совместимости Европы» (КВП 2008 г.) или «конструктивной роли в решении острых международных проблем» (КВП 2000 г.). Теперь «цивилизационными», кроме государства, культуры и «общности Русского мира», стали ещё и связи российского народа с народами государств — участников СНГ (которые, впрочем, в своих концептуальных документах, касающихся внешнеполитической деятельности, аналогичные положения не прописывают).

Поразительно, что напрямую в тексте КВП, кроме российской, упомянута лишь одна цивилизация – исламская.

Не китайская, не индийская, не арабская и даже не западная или англосаксонская – хотя (к содроганию медиевистов и любителей настоящей Гептархии) в российских официальных документах впервые прописываются таинственные «англосаксонские государства». Подобное умолчание, к сожалению, характерно для цивилизационных поисков: немудрено провозгласить цивилизацией себя, куда сложнее понять, как именно выглядит упорядоченный подобным образом мир и какие конкретно цивилизации он включает.

Ещё несколько десятилетий назад социологи Таджфел и Тёрнер отметили, что первым шагом в построении идентичности является категоризация – своеобразное упорядочивание окружающего мира, разделение его на группы, формирующее «порядок и согласованность <…> когда альтернативные ориентиры для действий отсутствуют, неясны или запутаны». Когда основой подобной категоризации в рамках внешней политики выбирается цивилизационный подход, именно этот путь становится неясным и запутанным – в то время как альтернативные варианты наподобие «национальных государств» (nation-state) и «государств-наций» (state-nation) характеризуются как раз таки большей проработанностью, распространённостью и детализацией. Оттого и характерно, что при всём оммаже цивилизационизму новая КВП с куда большей регулярностью обращается к привычному «национальному» языку: и в контексте «национальных» (а совсем не «цивилизационных») интересов, и в контексте «национальных» приоритетов, таких же особенностей, такой же безопасности и экономики.

Попытки объединить на одной галере «нацию» и «цивилизацию», конечно, предпринимались и раньше (достаточно вспомнить, что в Стратегии национальной политики до 2025 г. постулировалось наличие «единого культурного (цивилизационного) кода»), но характерно, что сегодня в рамках содержательно смежных документов – таких как КВП, Стратегия национальной безопасности или широко упоминаемом ныне президентском Указе № 809 – цивилизационные образы то широко представлены (как в Концепции), то не упоминаются вообще (как в последних названных документах). В Стратегии государственной культурной политики говорится о «традиционных для российской цивилизации ценностях и нормах»; в то же самое время официальный дискурс как минимум не реже обращается к понятию «национального культурного кода». Точно так же, как конституционные поправки 2020 г. подарили юристам таинство сопряжения двух народов – «многонационального» и «государствообразующего», новая КВП пытается провести российскую внешнюю политику между «национальным» и «цивилизационным» Геркулесовым столбами, за которыми, безусловно, виднеется неминуемо светлое будущее.

Суета и кутерьма

Ещё более существенным обстоятельством, усложняющим оценку новой Концепции, является то, что она резко пересматривает ряд положений, находивших отражение в большинстве предшествующих версий документа. Некоторые изменения можно объяснить турбулентностью международных отношений (памятуя, правда, о том, что попытка задать новый стратегический вектор в пору турбулентности – занятие интересное, но вряд ли плодотворное), но другие вызывают недоумение своим декларативным характером.

Примером последнего можно считать намеренное смещение Европы и США в списке региональных направлений внешней политики: никогда в истории Российской Федерации взаимодействие с такими государствами не стояло ниже Арктики, АСЕАН, Африки и Карибского бассейна. Нарочитым выглядит демонстративное разжалование стран, играющих, хотим мы того или нет, весьма значительную роль на мировой арене и по-прежнему являющихся ведущими экономическими партнёрами России. Даже в 2022 г., на фоне всех санкций и разрыва связей, объём внешнеторговых операций с США составил более 16 млрд долларов – вроде бы меньше двух процентов от общего объёма внешней торговли, но всё равно больше, чем товарооборот с Индией (13,5 млрд долларов), и чуть меньше, чем со всеми (!) африканскими странами (18 млрд долларов). Масштаб взаимодействий с ЕС впечатляет ещё больше – по итогам 2022 г. он не только не снизился, но и достиг максимума за последние 8 лет, составив 258,6 млрд евро (что гораздо больше, чем, например, товарооборот с Китаем).

При этом те же самые отношения впервые описываются через формулы «западной гегемонии», «русофобии» и «агрессивной антироссийской политики коллективного Запада».

Справедливости ради заметим, что экстраординарный во всех смыслах 2022-й вряд ли может рассматриваться как определяющий будущее, структура экономических связей России кардинально меняется. Но даже в этих обстоятельствах признавать «коллективный Запад» малозначительным контрагентом в самом низу иерархии приоритетов можно разве что из эмоционально-пропагандистских соображений. В конце концов ожесточённое противостояние с ним, которое фактически признаётся в тексте, не позволяет уделять данному направлению недостаточное внимание.

Как минимум в двух предшествующих версиях Концепции внешней политики России – 2008 и 2013 гг. – Россия, несмотря на случившиеся ранее Мюнхенскую речь и конфликт в Южной Осетии, уверенно называлась «крупнейшим европейским государством» и «неотъемлемой, органичной частью европейской цивилизации» соответственно. Более того, даже в КВП-2016, принятой через два с половиной года после включения Крыма в состав России, встречались формулы о «строительстве равной и неделимой системы общеевропейской безопасности» или «формировании общего экономического и гуманитарного пространства от Атлантики до Тихого океана на основе гармонизации и сопряжения процессов европейской и евразийской интеграции». Теперь речь идёт уже о «преобразовании Евразии в единое общеконтинентальное пространство <…> Большого Евразийского партнёрства» и, в лучшем случае, «прочном мире в европейской части Евразии». Изменение же цивилизационной принадлежности, а вернее, теперь уже самобытности России представляется небезынтересным, но дискуссионным шагом – если обстоятельства способны столь стремительно влиять на цивилизационную идентичность, возникает вопрос, насколько применим вообще подобный лексикон.

Если в КВП 2013 и 2016 гг. речь шла о важном или приоритетном «значении выполнения Договора <…> о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений», то в новой версии документа говорится лишь о «разрушении системы договоров в сфере контроля над вооружениями», подрывающем стратегическую стабильность. Если ранее (в 2008, 2013 и 2016 гг.) одним из основных барьеров на пути развития контактов между Россией и ЕС назывался «визовый режим», отмена которого называлась «мощным импульсом для укрепления сотрудничества», то сейчас вниманию читателя предлагается лишь весьма туманное «формирование новой модели сосуществования с европейскими государствами». Зато появилось постулирование «всеобъемлющего углубления связей и координации с дружественными суверенными глобальными центрами, <…> приверженными подходам, принципиально совпадающим с российскими подходами к будущему мироустройству». Риторика разнообразных «центров мирового развития» пронизывает всю Концепцию – таковыми прямо называются Россия и США, косвенно обозначаются Китай и Индия, а также, будто в довесок к провозглашению «исламской цивилизации», «самобытным и влиятельным центром мирового развития» нарекается не страна, а целый африканский континент. Тем самым документ, провозглашающий ценность «отказа от неоколониальных амбиций», воспроизводит довольно специфический дискурс, о недопустимости которого предостерегают многие авторы, включая Дипо Фалойина, в минувшем году выпустившего бестселлер с характерным названием «Africa is Not a Country».

Наконец, примечательно, что именно в 2023 г., на фоне продолжающейся более года военной операции, КВП впервые в истории Российской Федерации включает положения о «миролюбивости» внешней политики – в былых версиях Концепции такое слово применялось лишь по отношению к Афганистану, вернее, по отношению к тому, каким должен стать Афганистан восстановленный.

Земля и фаза

В завершение, однако, стоит повториться – самая завораживающая особенность новой Концепции внешней политики заключается не в попытке сопряжения несопрягаемого и не в очередной резкой смене приоритетов и ориентиров, казалось бы, недавно провозглашённых «традиционными». Главная загадка КВП кроется в самой возможности её «заземления», то есть реализации в рамках существующей системы международных отношений, текущей конъюнктуры и, наконец, имеющихся возможностей предполагаемых исполнителей.

Провозгласить, как известно, – одно дело, а внедрить и реализовать – совершенно другое.

Как в условиях санкций и сжимающихся как шагреневая кожа международных контактов сформировать технологический задел для эффективного экономического восстановления? О росте вряд ли стоит серьёзно говорить – с 2014 г. физический объём российского ВВП увеличился всего на 6,3%, в то время как общемировой показатель составляет около 26,3 процентов. Как быстро переориентировать подготовку дипломатических кадров на работу даже не в Дели или Пекине, но в Асмэре или Бамако? Как конвертировать убедительные для обывателя статистические расклады в духе «треть мира проживает в нейтральных странах, склоняющихся к России» в эффективное формирование нового мира, когда даже у СССР, по оценкам социологов, так и не получилось «покинуть орбиту капиталистической миросистемы»? Как восстановить роль ООН в качестве центрального координирующего механизма международных отношений, когда любое голосование в Совете Безопасности упирается в очередное вето, а позиция Генеральной Ассамблеи заставляет российских экспертов по головам считать тех, кто воздержался или отсутствовал?

У новой Концепции внешней политики есть как минимум три фундаментальные уязвимости, препятствующие её однозначному одобрению в качестве стратегического ориентира соответствующей деятельности.

Во-первых, сама система взглядов, ею задаваемая, характеризуется сколь смелостью, столь и не всегда уместным визионерством – ведь в мире есть проблемы, которые с трудом решаются (если вообще решаются) посредством нормативного объявления того, что решение найдено. Ни крестовый поход против неоколониализма, ни новые цивилизационные расклады, ни постулирование особой миссии не обретут политического смысла, пока не будут поняты, поддержаны и присвоены подавляющим большинством населения, – в то же время практика последнего времени показывает, что и с однозначным объяснением и легитимацией куда менее масштабных событий и процессов у отечественных информационных машин, сдержанно говоря, бывают проблемы.

Во-вторых, упомянутое визионерство и образование «приятной гибкости» во внешнеполитическом теле может обернуться элементарным промахом, при котором Россия в который раз решительно двинется в одну сторону, а ценные для неё центры мирового развития и геополитического влияния – в сторону несколько другую. О том, что стратегическая перестройка в период турбулентности – труд, грозящий обернуться сизифовым, говорилось выше; стоит лишь подчеркнуть, что любая ошибка такого рода может весить несколько больше, чем рутинный поворот не туда. Для некоторых литературных героев, помнится, было ценно попасть в невидимую глазу мишень, ведь «в открытый предмет может попасть каждый», но внешняя политика в духе булгаковского Коровьева – мысленный эксперимент, нежелательный для ядерной державы, сталкивающейся со «злоупотреблением отдельных государств своим доминирующим положением в некоторых сферах».

Наконец, третий и, возможно, самый главный вопрос заключается в том, чьими руками будет проложен путь к реализации всех впечатляющих положений КВП, ведь для ряда российских чиновников, не исключая наиболее статусных, нынешняя Концепция – пятая (!) в ряду тех, что они застали на своей должности. Более того, те же самые фигуры являются современниками и свидетелями не только очередной смены «базовых принципов» и «стратегических целей», но и сохраняющегося в стране неравенства, деградации культуры диалога, равно как и упрямо воспроизводящегося поведения собственных элит в духе обличаемых «неолиберальных» установок. Сам дух новой Концепции внешней политики предполагает, что формирование справедливого миропорядка и новых моделей экономического развития – это нечто большее, чем замена прямой технологической зависимости на «параллельный импорт», а люксовых автомобилей немецкого производства – на китайские аналоги производства Hongqi. Неясно, однако, как этому духу будут соответствовать те, кто на протяжении десятилетий собственными руками созидал что-то прямо противоположное.

Россия. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389648 Кирилл Телин

Правила для игры без правил

В поисках прорыва по-внешнеполитически

АЛЕКСАНДР КОНЬКОВ

Кандидат политических наук, доцент кафедры политического анализа факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Коньков А.Е. Правила для игры без правил // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 54–67.

Утверждённая 31 марта 2023 г. Концепция внешней политики (КВП) стала шестой по счёту в Российской Федерации и пятой с начала века.

Никаких требований, в том числе и по срокам действия в отношении КВП в России не предусмотрено, но в соответствии с Федеральным законом «О стратегическом планировании в РФ» существует норма о корректировании каждые шесть лет ключевого стратегического документа – Стратегии национальной безопасности. КВП основывается на ней и развивает её внешнеполитические положения. Нынешняя версия Стратегии национальной безопасности утверждена в начале июля 2021 г., после чего актуализировалась и тема разработки новой КВП.

Правовую основу КВП традиционно составляет Конституция РФ, которая ввиду недавних поправок, затрагивающих в том числе и отдельные принципы внешней политики, создала дополнительные предпосылки для обновления Концепции. В частности, утверждённая КВП дословно повторяет принципиально значимую конституционную норму статьи 79: решения межгосударственных органов, принятые на основании международных договоров в их истолковании, противоречащем Конституции РФ, не подлежат исполнению в России. Кроме того, в число участников формирования и реализации внешней политики страны включён Государственный совет как новый конституционный орган, имеющий полномочия и во внешнеполитической сфере.

Сразу после публикации КВП внимание привлекла норма об особом положении России как самобытного государства-цивилизации. В известной степени это понятие проистекает из ключевой конституционной новации: «Российская Федерация, объединённая тысячелетней историей, сохраняя память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога, а также преемственность в развитии Российского государства, признаёт исторически сложившееся государственное единство». В упомянутой статье Концепции, определяющей роль России в мире, содержится ещё одна нетипичная характеристика страны как евро-тихоокеанской державы. С одной стороны, это расширяет устоявшийся взгляд на евроазиатскую или евразийскую природу Российского государства, с другой – формулирует новое измерение евро-тихоокеанского региона с иными перспективами для выстраивания коммуникаций и неизбежным противопоставлением западной идее индо-тихоокеанского пространства.

КВП конкретизирует отдельные положения Стратегии национальной безопасности, а также иных документов стратегического планирования, в частности утверждённых в 2022 г. Концепции гуманитарной политики РФ за рубежом и Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей.

Национальные интересы и структура целеполагания

Прежде всего появился принципиально новый раздел, где сконцентрированы стратегические установки внешней политики, интегрирующие её в единый вектор и одновременно выделяющие из других направлений государственной политики – «Национальные интересы РФ во внешнеполитической сфере, стратегические цели и основные задачи внешней политики РФ». Понятие национальных интересов всегда плотно увязано с внешнеполитической активностью, однако поскольку в прежних версиях КВП не приводилось их формулировок, понимание российских национальных интересов часто становилось предметом спекуляций. Несмотря на довольно общее, но чёткое их перечисление в Стратегии национальной безопасности, разные «фланги» и «башни» разнообразного российского социума могли позволить себе вольные трактовки.

Сегодня российские национальные интересы выглядят следующим образом:

Важно, что у России появился не только конкретный перечень национальных интересов, но и система их воплощения в стратегическом целеполагании. Девять национальных интересов (детализирующих и углубляющих формулировки из Стратегии национальной безопасности) реализуются через три стратегические цели, интегрирующие и направляющие отныне активность российской дипломатии:

1) обеспечение безопасности Российской Федерации, её суверенитета во всех сферах и территориальной целостности;

2) создание благоприятных внешних условий для развития России;

3) упрочение позиций Российской Федерации как одного из ответственных, влиятельных и самостоятельных центров современного мира.

В свою очередь, три стратегические цели достигаются через решение четырнадцати основных задач, сформулированных в этом же разделе. Остальные разделы КВП, таким образом, представляют собой уже инструменты для их решения – приоритетные направления внешней политики, её региональные направления, а также механизмы её формирования и реализации.

Представленное в КВП структурирование национальных интересов, целей и задач внешнеполитической деятельности образуют более понятную и логичную рамку для дальнейших действий страны и её представителей на международной арене. Нельзя не обратить внимание и на отсутствие упоминания национальных целей развития, которые с 2018 г. стали приоритетом высшего уровня для всех органов государственной власти и в соответствии с которыми должны выстраиваться все направления политики вне зависимости от отрасли и горизонта действия. Впрочем, то, что на национальные цели развития прямо опирается Стратегия национальной безопасности, в соответствии с которой и разрабатывалась КВП, позволяет рассматривать последнюю как механизм достижения целей национального развития на внешнем контуре.

Приоритетные направления внешней политики пришли на смену приоритетам РФ в решении глобальных проблем, которые в прежних редакциях КВП носили довольно стабильный характер. Раньше их было шесть, теперь девять, добавились следующие:

Обеспечение интересов РФ в Мировом океане, космическом и воздушном пространстве.

Охрана окружающей среды и глобальное здравоохранение (выделены из международного экономического и экологического сотрудничества).

Защита российских граждан и организаций от иностранных противоправных посягательств, оказание поддержки соотечественникам, проживающим за рубежом, международное сотрудничество в сфере прав человека (раньше права человека были объединены с международным гуманитарным сотрудничеством).

Кроме того, задача «Укрепления международной безопасности» стала приоритетным направлением «Укрепление международного мира и безопасности».

Региональные направления внешней политики также радикально реструктурированы. Вместо во многом западноцентричных приоритетов, раскрывавшихся в логике «СНГ – Запад – Арктика и Антарктика – АТР – Ближний Восток – Латинская Америка и Карибский бассейн – Африка», сформирована принципиально новая последовательность:

Ближнее зарубежье (пожалуй, впервые как официальный термин)

Арктика

Евразийский континент. КНР. Индия

Азиатско-Тихоокеанский регион

Исламский мир

Африка

Латинская Америка и Карибский бассейн

Европейский регион

США и другие англосаксонские государства

Антарктика

Среди заявленных региональных направлений прямо названы лишь три страны: КНР, Индия и США. В остальном региональные направления обобщают внешнеполитические векторы и гораздо меньше, чем предыдущие редакции Концепции, углубляются в двустороннюю повестку.

Пересборка содержания

Налицо попытка действительно по-новому подойти к планированию не просто дипломатической работы, но и международного взаимодействия. Здесь и уже упомянутая самобытность государства-цивилизации, и переосмысление географии региональных направлений, и более пристальное внимание к истории, и итоговый постулат о необходимости всё более широкого вовлечения конструктивно настроенных общественных сил во внешнеполитический процесс для формирования общенационального согласия в отношении внешней политики (отлично от более бюрократического подхода к формированию в этой связи «консенсусного характера внешней политики», как определялось в КВП-2016).

Впервые предпринимая попытку всесторонне и скрупулёзно определить место России в мире, Концепция даёт отечественную трактовку понятия «великая держава» – пусть и условного, но неизменно востребованного в реальных международных отношениях. В КВП названы десять параметров, легитимирующих уже не только статус, но и амбициозные приоритеты того самого государства-цивилизации во внешней среде – именно в них легко уловить самовосприятие великой державы:

1) наличие значительных ресурсов во всех сферах жизнедеятельности;

2) статус постоянного члена Совета Безопасности ООН;

3) участие в ведущих межгосударственных организациях и объединениях;

4) одна из двух крупнейших ядерных держав;

5) государство – правопреемник Союза ССР;

6) решающий вклад в победу во Второй мировой войне;

7) деятельная роль в создании современной системы международных отношений;

8) деятельная роль в ликвидации мировой системы колониализма;

9) один из суверенных центров мирового развития;

10) выполнение уникальной миссии по поддержанию глобального баланса сил и выстраиванию многополярной международной системы, обеспечению условий для мирного, поступательного развития человечества на основе объединительной и конструктивной повестки дня.

С одной стороны, в акцентировании внимания на собственных заслугах, как правило, не принято находить добавленной стоимости (в том числе и в подобного рода документах). С другой стороны, сам себя не похвалишь – никто не похвалит: Россия регулярно на разных площадках старается пояснить, на каких основаниях претендует на место «в партере», с какой стати её критическое мнение, например, относительно «порядка, основанного на правилах», должно кого-то интересовать. Ответ зачастую носил весьма ситуативный и подчас бессвязный характер, не способный выдержать тяжесть фундаментальных расхождений с контрагентами, нарратив которых отличается стройностью.

Теперь Россия не просто не стесняется своего несогласия, но и заявляет о бесспорном праве на него.

Другая новая норма Концепции снимает потребность в эвфемизмах и экономит время для действительно нужной коммуникации. Отношения с другими странами могут быть конструктивными, нейтральными и недружественными, что будет определяться отношением самих этих стран к России. В числе принципов, на которых должен основываться справедливый и устойчивый миропорядок, авторы Концепции отмечают единый для всех мировых религий и светских этических систем духовно-нравственный ориентир. В прежних редакциях говорилось об общем (но не едином) духовно-нравственном потенциале (КВП-2016) или даже знаменателе (КВП-2013) основных мировых религий.

Концепция фиксирует политизацию различных сфер международного сотрудничества, что трактуется как негативные тенденции, которым российской внешней политике следует противодействовать. Среди таковых упоминается политизация международной платёжной инфраструктуры, природоохранной и климатической деятельности, сотрудничества в здравоохранении, спорте, сфере прав человека, диалога и межгосударственного взаимодействия в различных сферах в АТР.

Несмотря на уважительное отношение к ООН как главной площадке согласования интересов и кодификации международного права, КВП подчёркивает серьёзное давление, которое оказывается на организацию, и впервые ни словом не упоминает реформирование ведущей мировой структуры. Во всех последних редакциях делался акцент на рациональном реформировании ООН – теперь же говорится о необходимости восстановления её роли в качестве центрального координирующего механизма.

Прежде речь обычно шла и о реформировании исполнительных структур ОБСЕ, которое позволило бы повысить востребованность и авторитет этой крупнейшей региональной площадки. В актуальной Концепции внешней политики Россия уже не обращается к необходимости такого реформирования, как, впрочем, и к самой ОБСЕ, упоминание которой носит эпизодический характер – в качестве одного из многосторонних форматов в европейской части Евразии.

Впервые открытым текстом

Нынешняя КВП заметно усиливает идеологические начала российской внешней политики. Так, впервые в рамках Концепции используется понятие «Русский мир»: дважды отмечается роль России в его цивилизационной общности. В условиях активного неприятия вплоть до откровенной демонизации идеи Русского мира в некоторых западных государствах российская внешняя политика уверенно берётся за публичное её отстаивание.

Впервые фигурирует понятие русофобии, противодействие которой развивает отдельные приоритетные направления внешней политики.

Очевидно, что прежде в силу казавшейся маргинальности соответствующих движений ставить отдельно подобную задачу не приходилось, однако новые вызовы потребовали непосредственного дипломатического реагирования на попытки дискриминации всего русского.

Впервые в КВП упоминается понятие «цветная революция». Хотя основной пик угроз, ассоциируемых с этим явлением, пришёлся на 2000—2010 гг., оно не попадало в нормативную базу стратегического планирования. Скорее оставалось устойчивым маркером для обозначения особого класса практик вмешательства во внутренние дела государств, как правило, постсоветского пространства. После событий 2014 г. на Украине термин «цветная революция», казалось, утратил актуальность. Но на фоне перехода к большей прямолинейности в обозначении политических установок, а также неизменного возвращения к рефлексии о природе украинского кризиса Россия теперь чётко обозначает намерение пресекать инспирирование «цветных революций» и иных попыток вмешательства во внутренние дела союзников и партнёров. Иными словами, никаких признаний «свободного выбора» народа более не будет, если имеется убеждение, что он никакой не свободный и совсем не выбор.

Впервые и сразу весьма обширно в Концепции говорится о проблеме неоколониализма. Указывается на деятельную роль России в ликвидации мировой системы колониализма и продолжающемся процессе необратимого ухода в прошлое модели опережающего роста колониальных держав за счёт присвоения ресурсов. Отмечается приоритет отказа любого государства от неоколониальных амбиций, а также выражается солидарность с африканскими странами, стремящимися к устранению неравенства, усугубляющегося из-за изощрённой неоколониальной политики.

Идея объединения усилий вокруг противодействия неоколониализму активно проникает в отечественный внешнеполитический дискурс в последние месяцы – после знакового выступления президента Владимира Путина на заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» осенью 2022 г., где он подче

ркнул неоколониальную суть западной модели глобализации.

От силы мягкой к силе подлинной

Среди основных задач внешней политики вновь называется формирование объективного восприятия России за рубежом. А в рамках приоритетных направлений по содействию международному развитию и гуманитарному сотрудничеству обозначены цели по формированию и укреплению именно позитивного восприятия России в мире. Само международное гуманитарное сотрудничество предстаёт уже не просто как линейный вид деятельности, но и подразделяется, по сути, на два направления. Одно связано с целями формирования позитивного восприятия, усиления роли России в мировом гуманитарном пространстве, отдельным аспектом которого остаётся развитие механизмов общественной дипломатии. Второе же нацелено на укрепление моральных, правовых и институциональных основ современных международных отношений: противодействие фальсификации истории, распространению неонацизма, расовой и национальной исключительности. Особо можно отметить и изменения в целеполагании парламентской дипломатии. Все прежние версии ограничивались универсальной формулировкой о том, что Совет Федерации и Государственная Дума способствуют повышению эффективности парламентской дипломатии. В новой редакции они способствуют выполнению задач парламентской дипломатии.

Более символичной новацией следует признать отсутствие в тексте КВП какого-либо упоминания о мягкой силе. Все 2010-е гг. в ключевых внешнеполитических документах она ставилась в ряд неотъемлемых составляющих международной политики и пронизывала внутриполитическую риторику относительно стремления к более эффективному самопозиционированию страны. Россия активно поощряла использование инструментов мягкой силы, развивала соответствующие институты и даже занимала не самые плохие позиции в разного рода рейтингах и индексах. По многим причинам, но главное, вероятно, вследствие чужеродности для российской почвы термина «мягкая сила» интерес к нему в определённый момент стал угасать.

Одновременно с отказом от мягкой силы в Концепции подчёркнут фактор силы в её традиционном понимании.

Тезис о повышении его роли воспроизводит нормы и предыдущих редакций, однако впервые обстоятельно анализируются реалии формирования новых сфер военных действий и развязывания гибридной войны против России, формулируются направления внешнеполитического реагирования.

Впервые допускается возможность использования Россией вооружённых сил. Отмечая приверженность статье 51 Устава ООН о самообороне, КВП перечисляет следующие основания для применения вооружённых сил:

1) отражение и предотвращение нападения на Россию и (или) её союзников;

2) урегулирование кризисов;

3) поддержание (восстановление) мира в соответствии с решением СБ ООН, других структур коллективной безопасности с участием России в их зоне ответственности;

4) обеспечение защиты своих граждан, находящихся за рубежом;

5) борьба с международным терроризмом и пиратством.

Подчёркивается, что по отношению к Западу, где и находится основная часть недружественных государств, у России нет враждебных намерений, она не изолируется от него и не считает себя его врагом. Просто выражает отношение в ответ на отношение к ней самой.

Взаимность становится не столько частью политики как таковой, сколько формой реализации духовно-нравственного ориентира «око за око», предлагаемого в качестве основы многополярного мира.

Взаимность – продолжение подлинного суверенитета, где всегда есть место для доброй воли самостоятельного игрока, не испытывающего волнений из-за чинимых ему препятствий и оставляющего шансы для возобновления отношений, но и одновременно – где есть место для силового ответа на случай, когда «не хотят по-хорошему».

Новая палитра для контурных карт

Региональные направления внешней политики образуют отмеченный перечень из десяти регионов, упоминаемых в порядке, отражающем степень их приоритетности. Впервые минимальное число государств называется напрямую – таковых в тексте насчитывается 18, и в данном случае говорить о приоритетности уже некорректно, поскольку упоминание происходит как раз в рамках разных региональных направлений:

Белоруссия

Абхазия

Южная Осетия

Китайская Народная Республика

Республика Индия

Монголия (упомянута в рамках экономического коридора «Россия—Монголия—Китай»)

Афганистан

Иран

Сирия

Турция

Саудовская Аравия

Египет

Израиль

Бразилия

Куба

Никарагуа

Венесуэла

США

Европейский союз впервые не фигурирует в числе региональных приоритетов, он упоминается лишь однажды в общем ряду с НАТО и Советом Европы в контексте недружественных европейских государств. Сам же европейский регион (именно такая формулировка) предсказуемо рассматривается как третье с конца направление внешней политики и через призму отдельных стран Европы. Условием отношений ставится «осознание государствами Европы безальтернативности мирного сосуществования и взаимовыгодного равноправного сотрудничества с Россией, повышение уровня их внешнеполитической самостоятельности и переход к политике добрососедства».

Впервые в КВП вводится понятие англосаксонских государств, которые входят в когорту «и других» в контексте взаимодействия с Соединёнными Штатами и вместе с ними образуют предпоследнее региональное направление. Применительно к США формулируется «комбинированный» характер отношений, включающий восприятие и как одного из влиятельных суверенных центров, и как «главного вдохновителя, организатора и исполнителя агрессивной антироссийской политики». С другими англосаксонскими государствами разговаривать, по сути, не о чем: всё вновь будет определяться их отношением к России.

Африка впервые становится не просто самостоятельным направлением внешней политики, но и ярко выраженным приоритетом.

Россия солидаризируется с антиколониальными устремлениями африканских государств, а сама Африка определяется в качестве самобытного и влиятельного центра мирового развития. В КВП выражается поддержка принципу «африканским проблемам – африканское решение», и помимо укрепления двусторонних отношений отмечается целый ряд многосторонних структур, с которыми Россия намерена углублять взаимодействие: Африканский союз, Форум партнёрства Россия – Африка, Африканская континентальная зона свободной торговли, Африканский экспортно-импортный банк и др.

Акцент на многосторонние форматы традиционно делается и в контексте Латинской Америки и Карибского бассейна как отдельного регионального направления внешней политики. Здесь, правда, наоборот, число приоритетных объединений для сотрудничества сокращено с семи (в прежних версиях) до шести (исключён в силу внутренних разногласий Союз южноамериканских государств). В числе прочего впервые отмечается поддержка латиноамериканских государств, подвергающихся давлению США и их союзников, в обеспечении суверенитета и независимости.

Всё и сразу

Новаторский характер Концепции внешней политики не отменяет противоречивости подобного рода документов. С одной стороны, в силу нормативно-правового характера, они становятся прямым руководством к действию для всей дипломатической вертикали и любых смежных ведомств на среднесрочную перспективу. С другой – поскольку жизнь не стоит на месте и меняет описываемую в Концепции ситуацию уже в следующее после её утверждения мгновение – документа всё равно оказывается, как правило, недостаточно для отражения потребностей и намерений страны в столь сложном и турбулентном мире. Выход на оперативный простор государства-цивилизации позволяет приобретать новое качество политико-пространственного мышления, в котором нет места дискретным параметрам: все направления становятся потенциально главными, а всякие парадигмы – условными и мимолётными.

Задача новой Концепции внешней политики, как, впрочем, и любого другого плана в условиях перманентного хаоса, – собрать воедино размётанные уже прошедшими глобальными бурями элементы прежнего порядка, рассчитаться на «свой-чужой» и во всеоружии шагать навстречу новым катаклизмам. Способность не только выжить, но и развернуть ситуацию в свою пользу – вот навык, освоение которого становится испытанием для всех, и сформулированные внешнеполитические приоритеты призваны этому способствовать.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389647 Александр Коньков