Всего новостей: 4271066, выбрано 186954 за 1.648 с.
Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Списков нет
Президент США Дональд Трамп утвердил программу сдерживания распространения коронавирусной инфекции стоимостью 8,3 млрд долларов, пишет MedicalXpress. В настоящее время от COVID-19 в США пострадали 200 человек, из них 12 умерли.
Документ поддержали более 80 сенаторов при необходимом минимуме в 60 голосов. Средства из федерального бюджетабудут направлены на разработку вакцины, производство тест-систем и исследования возможных методов лечения вирусной инфекции. Также эти денежные средства помогут федеральным властям и правительствам штатов принять меры по борьбе с вирусом.
Быстрое распространение COVID-19 уже отразилось негативно на финансовых рынках, туристической сфере, а кроме того, угрожает нарушить нормальную повседневную жизнь в США.
Ученый из США предположил, что штамм коронавируса используется сионистами против иранского народа
Американский ученый и аналитик предположил, что сионистские элементы в США или Израиле использовали глобальную эпидемию коронавируса для создания и распространения смертоносного штамма вируса в Иране как формы биологической войны против иранцев.
«Я считаю, что под покровом предполагаемой эпидемии коронавируса, против Ирана ведется биологическая война сионистскими элементами, которые пользуются ситуацией», - заявил профессор философии в отставке Университета Миннесоты Джеймс Фетцер.
«Вот почему Иран, похоже, так сильно пострадал; другими словами, коронавирус используется в качестве дымовой завесы, чтобы скрыть тот факт, что настоящие враги Ирана намеренно нацелены на иранский народ», - рассказал Фетцер Press TV в четверг.
Фетцер сказал, что в Иране может распространяться более агрессивный тип нового коронавируса. «Я призываю иранских ученых изучить вирус, чтобы увидеть, является ли он или нет тем же вирусом, который, как утверждается, причиняет такой вред во всем мире», - сказал он.
«На мой взгляд, почти наверняка это заговор с целью нанести ущерб Ирану», - добавил он.
Посол Ирана в России и глава политического бюро ХАМАСа провели переговоры в Москве
Посол Ирана в России Казем Джалали и глава политического бюро ХАМАСа Исмаил Хания в четверг подчеркнули необходимость принятия единого подхода мусульманскими государствами для противодействия «Сделке века», о которой заявил президент США Дональд Трамп.
Высокопоставленная делегация ХАМАСа во главе с Ханией, которая в настоящее время находится в России по приглашению российских чиновников, провела переговоры с Джалали в четверг, сообщает IRNA.
В ходе встречи обе стороны обменялись мнениями о политических событиях в Палестине, особенно после того, как Трамп обнародовал "Сделку века", и подчеркнули необходимость сохранения сопротивления, как единственного способа добиться победы и обеспечения прав палестинцев.
Хания высоко оценил поддержку Ирана делу Палестины и призвал Джалали передать свои теплые приветствия Верховному лидеру и иранскому народу.
Джалали подтвердил поддержку Ирана палестинскому сопротивлению и противостоянию "Сделке века".
По INSTEX до сих пор не было совершено ни одной сделки с Ираном
Посол Ирана в России Казем Джалали заявил во вторник, что по Инструменту поддержки торговых обменов (INSTEX) не было совершено ни одной сделки.
«Европейцы создали INSTEX, однако до сих пор в рамках этого механизма сделки не совершалось», - сказал он во время встречи с председателем комитета по иностранным делам Совета Федерации РФ Константином Косачевым, сообщает Tehran Times.
Джалали также призвал к расширению связей Тегерана и Москвы в различных сферах.
Со своей стороны Косачев придал большое значение расширению отношений.
Обе стороны также провели переговоры по ядерной сделке 2015 года, официально известной как СВПД.
INSTEX был разработан Европейским Союзом для облегчения законной торговли с Тегераном. Он был введен 31 января 2019 года Францией, Германией и Великобританией, тремя странами, участвующими в ядерной сделке.
INSTEX должен был стать финансовым каналом и специальным механизмом для перевода денег, несмотря на санкции США в отношении Ирана. Его целью было облегчить сделки Ирана с европейскими компаниями.
В конце ноября 2019 года Бельгия, Дания, Финляндия, Нидерланды, Норвегия и Швеция опубликовали совместное заявление, в котором объявили о том, что стали акционерами INSTEX.
Иран сравнил INSTEX с красивой машиной, в которой нет бензина.
Спикер парламента Ирана Али Лариджани заявил 23 февраля, что INSTEX неэффективен и бесполезен.
Мэтью Энтони Эванджелиста, профессор политологии США в Университете Корнел, сказал, что европейцы внедряют INSTEX медленно.
Иранские бизнесмены просят принять специальные меры для поддержки экономики из-за коронавируса
В письме к президенту Хасану Роухани, главы Иранской палаты торговли, промышленности, горнодобывающей промышленности и сельского хозяйства (ICCIMA), Иранской палаты кооперативов (ICC) и Иранской палаты гильдий (ICG) призвали принять специальные меры для поддержки различных секторов экономики, по крайней мере, до конца следующего лета (22 сентября 2020 года) на фоне вспышки коронавируса.
В письме, главы палат подчеркнули быстрое распространение коронавируса (Covid-19) и его негативное влияние на производство, услуги, образование, торговлю и т. д. и указали на возможность серьезного спада в этих секторах.
Глава ICCIMA Голям-Хоссейн Шафии, глава ICG Сайид Момбейни и глава ICC Бахман Абдолахи, призвали правительство принять необходимые меры для предотвращения эскалации экономического кризиса, особенно в сферах производства, торговли, услуг, транспортных и распределительных сетей.
В указанном письме они призвали к специальным решениям и вспомогательным актам, таким как увеличение взносов в рассрочку, предоставление оборотных средств, освобождение от налогов или вычеты для особых случаев, предоставление ресурсов и объектов с низкими процентными ставками для людей и торговцев и т. д.
Вспышка коронавируса происходит в то время, когда Иран уже сталкивается с экономическим давлением, вызванным санкциями США против этой страны.
Командующий КСИР Ирана не исключил, что коронавирус - это акт биологической войны США
Главный командующий Корпусом стражей Исламской революции заявил, что сопротивление и сила иранской нации победят новую вспышку коронавируса в стране.
«Сейчас мы имеем дело с биологической войной, но нация справится с ней с сопротивлением и силой», - заявил генерал-майор Хоссейн Салами в четверг на церемонии, состоявшейся в Кермане, на которой был представлен новый региональный командующий КСИР.
«Мы научились продвигать нашу революцию, изменяя и улучшая модели; мы преодолели много проблем, но враг делает упор на экономическое давление и психологические операции и использует каждую возможность, чтобы соединить эти две проблемы, чтобы создать людям трудные времена», - добавил он, сообщает Mehr News.
«Сегодня, даже в борьбе с коронавирусом, который может быть продуктом биологической войны американцев, мы выйдем победителями», - сказал Салами.
Враг должен знать, что вирус вернется к себе, если он его создал, сказал он, подчеркнув, что Иран победит вспышку.
КСИР сотрудничает с Министерством здравоохранения в борьбе с вирусом с первых дней вспышки. КСИР помог борьбе с короновирусом путем дезинфекции общественных мест, развертывания полевых больниц и предложением медицинских услуг, среди других.
24 февраля Салями провел телефонный разговор с министром здравоохранения Саидом Намаки, выразив готовность бороться со вспышкой. Салами сказал, что все медицинские учреждения и бригады КСИР готовы оказывать медицинские услуги всем людям.
Министерство здравоохранения объявило в четверг, что новый коронавирус Covid-19 заразил 3513 человек по всей стране. Согласно сообщению, 739 пациентов восстановились, в то время как число погибших достигло 107.
Интервью заместителя Министра иностранных дел Российской Федерации С.А.Рябкова газете «Коммерсант», опубликованное 5 марта 2020 года
Вопрос: Каковы Ваши прогнозы по приближающейся Обзорной конференции ДНЯО? Есть ли шансы на принятие совместного документа? Снято ли напряжение вокруг создания на Ближнем Востоке зоны, свободной от ОМУ? И есть ли ядерным державам что предъявить по 6-й статье Договора?
Ответ: Мы придаем очень большое значение предстоящему мероприятию не только потому, что Обзорная конференция проводится раз в 5 лет, но и потому что ситуация крайне сложная. По всем направлениям той работы, которую предстоит проделать в Нью-Йорке, есть большие сложности.
Мы приветствуем стремление целого ряда стран и председательствующего на этой Конференции, а им станет аргентинский Посол Г.Злаувинен, сфокусироваться на объединительной повестке дня. Целый блок вопросов, касающихся, например, мирного использования атомной энергии в разных преломлениях, позволит участникам мероприятия настроиться на конструктивный лад.
Что касается контроля над вооружениями, ядерного разоружения, если быть более точным, и вопросов нераспространения, то тут неизбежны острые стычки, споры, столкновения. В этих условиях шансы на принятие содержательного итогового документа, наверное, не очень высоки.
Но российская делегация, как и всегда, будет работать на положительный результат. Напомню, что в ходе прошлого подобного мероприятия мы были в шаге от одобрения итогового документа. Российская Федерация тогда подтвердила свою готовность присоединиться к консенсусу, но в силу известных обстоятельств, прежде всего тематики, связанной с зоной, свободной от оружия массового уничтожения на Ближнем Востоке, это не получилось.
В нынешнем году сложилась несколько иная ситуация с учетом прошедшей в ноябре 2019 года в Нью-Йорке Конференции по этой зоне. Позиция США и Израиля, который не является участником ДНЯО, нам понятна, мы ее не разделяем, но считаем, что новый фон, новая обстановка позволит по крайней мере избежать серьезного обострения и осложнения всей атмосферы Конференции в связи с отсутствием какого-либо прогресса по ЗСОМУ.
Что касается ядерного разоружения – то тут надо смотреть в ретроспективе. То, чего достигли Россия и США в этой сфере, сложно было себе представить еще пару десятилетий назад. Понятно, что для ряда участников ДНЯО этот прогресс недостаточен, но нам есть что предъявить. Особенно с учетом того, что Российская Федерация в последнее время выступила с несколькими важным инициативами, как раз и призванными стабилизировать процесс в этой сфере, обеспечить его дальнейший поступательный ход и не допустить полного развала всей системы договоренностей в данной сфере, к чему, к сожалению, может привести нынешняя безоглядная политика внедрения собственных подходов и собственных приоритетов, которой придерживается Вашингтон.
Вопрос: О каких именно инициативах Вы говорите? О предложении продлить СНВ-3?
Ответ: Да, это одна из главных инициатив в данной сфере, это способ выиграть время для продолжения поступательного хода работы в сфере контроля над ракетно-ядерными вооружениями и насколько возможно их дальнейшего сокращения.
Вопрос: Могут ли страны-постоянные члены Совета Безопасности ООН принять к Обзорной конференции ДНЯО совместное заявление о недопустимости ядерной войны (наподобие заявления Горбачева-Рейгана), раз США не откликаются на предложение России сделать это в двустороннем формате?
Ответ: Мы над этим работаем. Мы получили конкретные предложения по формулировкам, касающимся этого заявления, сделанного в свое время на двусторонней основе. Пока рано говорить, получится ли выйти на приемлемый для всех участников «пятерки» результат. К сожалению, есть признаки того, что в некоторых столицах не прочь данную формулу размыть. Мы за то, чтобы тезис о недопустимости ядерной войны и невозможности достичь в ней победы был подтверждён прямо и недвусмысленно и по возможности усилен путем акцента на то, что современные технологии в этой сфере делают развязывание такой войны еще более опасным, чем раньше.
Увы, пока не видно, что коллеги в Вашингтоне с таким подходом согласны. Скорее, наоборот. Возникает впечатление, что они для себя допускают определенные сценарии, где, на их взгляд, у них получится одержать верх при обмене ядерными ударами. Нас это категорически не устраивает концептуально. Политически это тоже неприемлемая постановка вопроса, поскольку она противоречит всем прежним договоренностям между Москвой и Вашингтоном в этой сфере, а с военной точки зрения это означает планирование и учения, которые по большому счету формируют в США навыки у профессионалов, необходимые для того, чтобы «победить Россию» в ситуации, когда ядерная кнопка нажата.
Убеждены, что это безответственная постановка вопроса и опасная диспозиция. Мы об этом говорим и за закрытыми дверями, и публично, призывая американских коллег реалистичнее смотреть на то, что может произойти при этом наихудшем из всех возможных сценариев.
Вопрос: Но Россия, если я правильно понимаю, хотела бы, чтобы такое заявление «пятерка» приняла до Обзорной конференции ДНЯО?
Ответ: Можно представить себе и его обнародование в ходе Конференции. Если кому-то требуется время – а его не так много до 27 апреля, когда Конференция начнется, – чтобы это все окончательно отработать, то мы готовы ориентироваться на выпуск такого заявления непосредственно в ходе Конференции. Предваряющий же сигнал, наверное, был бы более правильным.
Вопрос: Раз мы говорим о возможных совместных шагах «пятерки». На днях стало известно, что США приняли предложение Москвы о проведении саммита постоянных членов Совбеза ООН. При этом Президент Д.Трамп сказал, что хотел бы, чтобы лидеры поговорили о контроле над вооружениями. Но ведь Москва изначально затевала этот саммит для обсуждения более глобальной повестки?
Ответ: Действительно, мы исходим из того, что согласие американской стороны на проведение саммита пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН имеется. И мы не думаем, что кто-то из других участников «пятерки» будет возражать против самой идеи. Тем более что Франция и Китайская Народная Республика ранее уже публично подтверждали свою поддержку этого предложения.
Что касается повестки дня, то нам предстоит совместно с коллегами из «пятерки» провести значительную подготовительную работу. Изначально в предложениях Президента Российской Федерации, который является инициатором этого саммита и автором этой инициативы, прозвучала мысль о том, что говорить нужно по максимально широкой повестке дня. И вопросы контроля над вооружениями – при всей их важности – не могут заслонять собой все остальное.
Вы видите, что творится в мире в плане региональных конфликтов. Мы также сталкиваемся с множеством новых вызовов, в том числе с теми, о которых раньше не могли составить себе ясное представление. Соответственно, будем стараться сформировать такую повестку дня, которая позволит лидерам провести прямой и углубленный разговор по наиболее насущным проблемам. Контроль над вооружениями среди них, но он не на переднем плане.
Вопрос: Вы уже упоминали тематику СНВ-3. До срока истечения этого Договора останется менее года. Глава Пентагона М.Эспер на днях озвучил три условия его продления: охват Договором нового российского стратегического оружия, подведение под Договор российского нестратегического ядерного оружия и участие в договоренностях Китая. Насколько реалистичны эти требования?
Ответ: Если администрация США проинформирует нас о том, что продление Договора возможно только при соблюдении упомянутых Вами трех условий, я думаю, вопрос снимется сам собой. Это просто невозможно. Изменить текст Договора в том русле, о котором Вы сейчас упомянули, не получится.
Договор о СНВ составлен иным образом. Его raison d’etre в том, чтобы ограничивать перечисленные непосредственно в самом этом документе системы вооружений. Для охвата иных систем потребовался бы совершенно иной договор. То есть речь шла бы по сути дела о полном переписывании текста и последующем прохождении процедуры ратификации. Понятно, что столь сложная, многоплановая и небесспорная задача не может быть решена просто даже физически, технологически, в остающееся до истечения нынешнего Договора время.
Поэтому мы и предлагаем оставить применительно к ДСНВ все как есть и просто продлить этот документ. Он нужен не только России и США (американские представители тоже говорили о том, что видят в Договоре важные для себя положительные стороны), но он нужен всему международному сообществу. Нам надо раздвинуть временные рамки, расширить диапазон по срокам, в течение которого документ действует, обеспечивая предсказуемость и понятный ход развития в данной сфере, получая таким образом время для продолжения дискуссии о том, что делать дальше.
В частности, мы могли бы заняться вопросами, которые тревожат. А Россию многое тревожит в военной политике и планировании США. Это, конечно же, и их продолжающая развиваться система глобальной противоракетной обороны, планы выведения ударных средств в космос, и многое другое. Понятно, что у американцев есть свои вопросы к тому, что осуществляется у нас. Мы готовы вести содержательный разговор по каждому сюжету, а не просто обмениваться взаимными упреками, обвинениями или пытаться кому-то навязать односторонние решения, как это часто происходит с американской стороны.
Вопрос: В американских СМИ сейчас звучат множащиеся оценки того, что США потеряют в случае непродления СНВ-3 (прежде всего, что касается транспарентности и предсказуемости). А что потеряет Россия? Может ли она компенсировать эти потери национальными техническими средствами контроля?
Ответ: Мы неоднократно говорили, в том числе об этом говорил Президент, что безопасность Российской Федерации надежно обеспечена на десятилетия вперед. Американцы это знают. Это знают их союзники по НАТО. Но эффективность обеспечения национальной безопасности при наличии работоспособных и действующих механизмов в сфере контроля над вооружениями повышается. И расходы на эту работу можно оптимизировать, если уже говорить такими категориями. В политико-дипломатическом плане, безусловно, предсказуемость и понимание на определенную глубину вперед, что мы можем ожидать по части возможностей наших оппонентов – назовем их так – в отсутствие Договора резко уменьшится. Конечно, то, что выделяется американскими экспертами как положительные стороны ДСНВ – транспарентность и предсказуемость – важно и для нас. Не будем кривить душой и скажем, что сам по себе Договор, выстроенный на принципе паритета и баланса интересов, обеспечивает то же самое и нам.
Но и без Договора мы будем работать над укреплением безопасности и решать задачи, в том числе политико-дипломатического свойства, другими методами. Как я уже сказал, это будет сложнее, чем при его сохранении.
Выбор стоит по сути дела одинаковый перед Москвой и Вашингтоном применительно к тому, как мы будем заниматься контролем над вооружениями дальше.
Но в отношении самого ДСНВ мы свой выбор сделали. Мы готовы к продлению Договора без предварительных условий и считаем, что это было бы наиболее правильным решением для всех, включая США.
Вопрос: Откликнулась ли еще какая-то страна, кроме Франции, на предложение В.В.Путина о введении моратория на размещение ракет средней и меньшей дальности? Начались ли с Францией, которая проявила готовность обсудить эту тему, предметные консультации?
Ответ: Позиция стран, входящих в НАТО, включая Францию, в качестве отправной точки имеет ложную посылку о том, что Россия, создав и развернув ракету 9М729, нарушила ныне уже не действующий Договор о РСМД. Эта позиция тупиковая. Она, по нашему убеждению, ущербна с точки зрения интересов самих натовских стран, потому что даже в отсутствие ДРСМД мы готовы работать на стабилизацию обстановки, в то время как они работают на нагнетание военной напряженности и наращивание своих потенциалов якобы в порядке военно-технического ответа на появление у России указанной ракеты.
Вместо того, чтобы заняться обсуждением параметров встречных мораториев, как это предложено было В.В.Путиным еще в сентябре 2019 года в посланиях лидерам натовских стран, нам транслируют решимость предпринять шаги для того, чтобы «нивелировать» некую российскую угрозу. Мы делаем из этого только один вывод: США и НАТО нужен потенциал в сфере ракетных вооружений средней дальности для решения задач в разных регионах мира. У США, наверное, прежде всего в фокусе внимания Азиатско-Тихоокеанский регион. Но некоторые наши оппоненты в Европе не прочь поиспытывать нас на прочность и, что называется, на западном направлении. Это их выбор.
Французская сторона проявила открытый подход и действительно выразила готовность к обсуждению этой темы, но мы считаем, что общенатовская линия все же доминирует. И она по большому счету формирует ту среду в сфере безопасности и те элементы архитектуры безопасности, которые НАТО стремится выстроить в наиболее удобном для себя ключе. К российской политике это не имеет ровным счетом никакого отношения. Это очередное проявление геополитических предпочтений, которые уже давно ставятся во главу угла линии, проводимой на российском направлении Вашингтоном и другими натовскими столицами. Французский нюанс мы, конечно, для себя отмечаем, но пока не видим готовности всего альянса в целом сделать нужный шаг и хотя бы вступить в практический диалог, используя в том числе те идеи, которые были выдвинуты французским руководством.
Вопрос: А на какие верификационные меры может пойти Россия, чтобы снять озабоченности западных стран по поводу ее разработок, в частности упомянутой 9М729? Вы называете позицию стран НАТО по поводу этой ракеты тупиковой и ущербной, но что готова сделать Москва, чтобы снять озабоченности западных стран?
Ответ: В ходе двусторонних контактов с американскими коллегами в последние месяцы до объявления Вашингтоном, что запускается процедура официального выхода из Договора, мы не раз предлагали разработать за переговорным столом ту схему проверки и ту модель транспарентности, которая устроила бы американскую сторону с точки зрения понимания ею, что такое ракета 9М729, и почему эта ракета не является системой средней дальности. Вместе с тем мы тогда говорили, что транспарентность должна быть встречной, и американцы, на наш взгляд, могли бы предоставить нам возможность избавиться от некоторых озабоченностей, связанных с их нарушениями ДРСМД.
Но это российское «пакетное» предложение было отвергнуто, причем в безапелляционной, весьма жесткой форме, и сейчас, по прошествии времени, понятно, почему. Пойти на транспарентность применительно к своим средствам они не могли, поскольку тогда бы мы воочию убедились и показали всем, что США действительно нарушают Договор. Я имею в виду в данной связи, прежде всего, наземную систему Мк-41, приспособленную для применения не только противоракет, но и крылатых ракет средней дальности, что было продемонстрировано через 16 дней после окончания действия Договора. Если бы США нам установку Мк-41 продемонстрировали (когда Договор еще действовал), мы бы могли взять их с поличным как нарушителя Договора, чего они, конечно, не хотели.
С другой стороны, они не были готовы согласиться на наше предложение по транспарентности еще и потому, что тогда они бы убедились, что никаких нарушений с российской стороны нет, и это спутало бы им полностью все карты. А им нужно было выйти из Договора, что в итоге и произошло, для того, чтобы начать форсированными темпами создавать собственный арсенал в этой сфере для развертывания в разных регионах мира.
Мы свои предложения по транспарентности и верификации формально не отозвали, со стола не убрали, но понятно, что сейчас в одностороннем порядке расшифровывать, что мы имеем в виду, в условиях, когда натовцы объявили, что идут по пути военно-технического ответа и будут создавать соответствующие системы и развертывать их как в плане парирования квази-угрозы от 9М729, так и в плане наращивания собственного потенциала, наверное, было бы неправильно. Если мы услышим в какой-то момент сигнал о том, что страны НАТО к разговору по нашим идеям готовы, что США восприняли нашу логику и намерены вернуться к детальному обсуждению этой темы, тогда за нами «не заржавеет». Мы свою конкретную позицию им представим. Но в любом случае это будет делаться в ходе переговоров, в ходе закрытых консультаций, а не путем обмена публичными заявлениями.
Вопрос: В американской прессе проходила информация, будто чуть более года назад Ваша тогдашняя визави из Госдепартамента А.Томпсон предложила России некие 25 шагов по мерам транспарентности, российская сторона их якобы отвергла.
Ответ: Американской стороной была предложена рамочная схема того, как Россия «должна» уничтожить ракету 9М729 и все связанное с ней оборудование, а также сформулированы параметры того, как США могли бы это проверять, причем регулярно и интрузивно. Оформлено это было по сути в виде ультиматума. Никакого разговора о взаимной транспарентности или даже об односторонней транспарентности России не было. Это мы, а не они, предложили встречную транспарентность, что было резко отвергнуто.
Вопрос: В Пентагоне заявили о планах до конца года испытать противоракеты SM-3 Block IIA по цели типа «МБР». Вызывают ли эти планы озабоченность в России с учетом того, что ранее власти США говорили, что их система ПРО направлена лишь против таких стран, как Иран и Северная Корея, у которых подобных ракет нет?
Ответ: Мы с озабоченностью следим за тем, как США последовательно, энергично, интенсивно, на основе высоких ассигнований и серьезных технологических заделов продолжают совершенствовать свои возможности в сфере ПРО. На самом деле уже давно никто в Вашингтоне не говорит о том, что их система предназначена для парирования ракетных угроз ограниченного характера от небольшой группы стран.
Вопрос: КНДР и Ирана?
Ответ: В том числе, да. Уже давно никто об этом не говорит. Эта тема все больше переводится в плоскость противостояния с равными по потенциалам соперниками, если употребить терминологию, которая сейчас в ходу в Вашингтоне и под которой подразумеваются Пекин и Москва. В эту канву вплетаются предстоящие испытания новейшей модификации противоракеты SM-3 Block IIA по цели, представляющей собой эквивалент межконтинентальной баллистической ракеты. Такие ракеты есть в распоряжении горстки государств. Соответственно, единственно возможный вывод: США начинают отработку своей системы для прямого противодействия нам, для создания потенциала, который мог бы начать девальвировать российские средства ядерного сдерживания.
Здесь сразу необходимо отметить, что мероприятия в сфере военного строительства, осуществленные в последние годы – о них неоднократно говорило наше руководство – позволяют надежно обеспечить этот потенциал сдерживания в условиях дальнейшего развития американской системы ПРО. Но фактически мы имеем классическую схему нарастания напряженности и военного противостояния по логике наращивания вооружений. Я не хочу сказать – гонки вооружений, но наращивания вооружений и их технических возможностей.
Мы все же надеемся, что получится удержать американцев от дальнейших опрометчивых шагов. Однако по большому счету все предпосылки для слома системы контроля над вооружениями в ракетно-ядерной сфере есть. На наш взгляд, это противоречит неоднократно заявлявшемуся в Вашингтоне, в том числе на высшем уровне, стремлению ограничить рост военных расходов и найти пути, как можно было бы договориться, поладить, вновь употреблю американскую терминологию, с Москвой.
Вопрос: Россия как-то будет на это реагировать?
Ответ: Военно-технический ответ, безусловно, будет найден. В этом нет никаких сомнений. А политико-дипломатический ответ уже сформулирован, и мы не ослабим усилий по продвижению нашей логики, нашего объяснения того, почему происходящее в сфере военного строительства, включая развитие системы противоракетной обороны США, является глубоко дестабилизирующим шагом и фактором, негативно влияющим на глобальную стабильность.
Вопрос: В США прошли командно-штабные учения, в ходе которых наносился ядерный удар по России, которая якобы первой ударила в рамках концепции escalate-to-deescalate. Какие попытки предпринимает российская сторона, чтобы убедить Вашингтон, что российские ВС не придерживаются этой доктрины?
Ответ: В американской внешней и внутренней политике в последнее время наблюдается интересное явление, когда вначале ответственные лица придумывают некие небылицы и начинают их бурно обсуждать, а потом сами в свои схемы начинают верить. После того, как они в ложные схемы уверовали, это все приобретает характер аксиомы, не подлежащей критическому анализу. И на этом шатком, зыбком, по большому счету фальшивом фундаменте начинают выстраиваться целые конструкции, здания из решений, из различных аспектов практической политики и так далее. Классический пример: утверждения о вмешательстве Российской Федерации в американскую избирательную кампанию.
Вопрос: Или что Россия якобы делает в рамках имеющейся у нее «Доктрины Герасимова» о ведении борьбы невоенными методами.
Ответ: Это проявляется и в сфере военного строительства, когда нам приписывается концепция «эскалации для деэскалации». Мы многократно обсуждали это с американскими коллегами. Они не могут привести ничего конкретного в подтверждение подобного рода инсинуаций, кроме того, что у них в кабинетах на стенах развешаны схемы действий Москвы в рамках подобных «доктрин». Мы можем что угодно нарисовать и повесить себе на стенку, но это же не означает, что мы тем самым обрели некое знание или понимание того, как все обстоит на самом деле?
Вопрос: Но ведь в НАТО руководствуются не только гипотетическими соображениями. Они указывают, например, на развертывание в Калининградской области оперативно-тактических ракетных комплексов «Искандер-М», способных нести и ядерные боевые части, предполагая, что Россия все же не исключает нанесения ограниченного ядерного удара в ходе, скажем, неудачно складывающегося для нее конфликта в Прибалтике.
Ответ: Все ядерные боезаряды, которые относятся к категории тактических, с начала 1990-х гг. в Российской Федерации находятся на базах централизованного хранения. У нас не произошло отклонений с точки зрения доктринального подхода к этому вопросу ни на миллиметр, ни на дюйм по сравнению с тем, что отражено в военной доктрине в редакциях 2010 и 2014 гг.
Из нового в нашем доктринальном мышлении последнего времени – упор именно на неядерное сдерживание.
Не считаем, что возможно ограниченное применение ядерного оружия с последующим прекращением конфликта. Наоборот, применение ядерного оружия в любом что называется количестве и любой мощности – это открытие врат ада. Дальнейший сценарий с трудом поддается просчету и моделированию, и уж в любом случае после подобного рода шага ожидать, что все сойдет на нет и одна из сторон, применивших такое средство, выйдет победителем из этой ситуации, по меньшей мере, безответственно.
Мы не видим оснований, по которым США приписывают нам подобного рода расчеты или ожидания. Американцы не могут нам объяснить, что их в нашей доктрине не устраивает. Мы в свою очередь наблюдаем определенную тревожную динамику: боеприпасы пониженной мощности и повышенной точности появляются в арсенале США; более размытыми стали доктринальные установки, которыми оперируют в Вашингтоне, включая отсылки к неким «жизненно важным интересам» (без дальнейшей конкретизации и определения), при защите которых может быть применено ядерное оружие; и так далее.
Американцы прекрасно знают, что все это не может не вызывать озабоченности не только у нас, но и у других стран в мире. Но они сознательно идут на сохранение размытости, двусмысленности, серой зоны в этой сфере, потому что они считают, что невнятность подхода к этим сверхсерьезным вопросам сама по себе является неким сдерживающим фактором. На наш взгляд, такая постановка вопроса неправильна и ущербна, и мы готовы к продолжению углубленных обсуждений тематики военных доктрин, в том числе в их ядерном аспекте, с США, чтобы там все же поняли, насколько они ошибаются.
Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 6 марта 2020 > № 3328511
Рябков Сергей
Договорились, но… не договорились
По итогам совместного заседания министров стран ОПЕК и не-ОПЕК стороны договорились продолжить консультации по объемам добычи, но договориться о снижении добычи не удалось.
Внеочередное заседание представителей нефтяного альянса ОПЕК+, которое было посвящено вирусной угрозе, до последнего момента держало в напряжении нефтяной рынок, а интриги добавило то, что под предлогом антиэпидемиологических мер на мероприятие не пустили журналистов. В итоге Россия и Саудовская Аравия не договорились о дополнительном сокращении добычи. Brent мгновенно отреагировал на итог переговоров и упал ниже $50 за баррель.
Напомним, что переговоры стран, входящих в соглашение ОПЕК+, длились с 3 по 6 марта и были, пожалуй, одними из самых интригующих за се время существования соглашения. 3 марта технический комитет группы (JTC) ОПЕК+ предложил дополнительное сокращение добычи в объеме от 600 тыс. до 1 млн б/с во II квартале. На следующий день, 4 марта, прошло заседание министерского мониторингового комитета, которое было ознаменовано из-за короновируса отсутствием прессы и рукопожатий. В СМИ было широко растиражировано, как министр энергетики России Александр Новак и генсек ОПЕК Мухаммед Баркиндо поздоровались друг с другом с помощью ног.
Однако данный неформальный способ приветствия не смог разрядить напряженную обстановку переговоров. Позже стало известно, что Россия и Казахстан не поддержали предложенное сокращение добычи странами ОПЕК+ на 1,5 млн баррелей. Российская делегация во главе с министром энергетики Александром Новаком покинула заседание комитета досрочно, не озвучив своей позиции, и вернулась в Москву. Министр пояснил журналистам, что его отъезд из Вены был плановым. Высокопоставленный чиновник в ОПЕК сообщил агентству ТАСС, что «коллеги на Новака не обиделись, так как ему нужно было вернуться в Москву по служебной необходимости».
Тем не менее, после завершения данной встречи министр энергетики ОАЭ Сухейль аль-Мазруи сообщил, что решение по судьбе сделки в условиях коронавируса принято, но пока останется в тайне, а также подчеркнул, что с этим решением согласны все участники.
5 марта министры стран ОПЕК все же открыли карты и сообщили о своей рекомендации провести дополнительную корректировку в размере 1,5 млн б/с до 30 июня 2020 года. При этом странам ОПЕК необходимо уменьшить добычу на 1 млн, а не входящим в ОПЕК — на 500 тыс. Кроме того, картель предложил продлить текущие уровни сокращений на оставшуюся часть года, а также провести следующую министерскую встречу ОПЕК+ 10 июня 2020 года.
Однако вечером того же дня переговоры ОПЕК внезапно продолжились в составе только глав делегаций. И неожиданно для всех организация решила скорректировать свою рекомендацию по сделке ОПЕК+. Теперь картель предлагает увеличить сокращение добычи нефти альянсом на 1,5 млн б/с до конца 2020 года, а не на второй квартал.
Стоит отметить, что, несмотря на разногласия с Россией, после министерской встречи ОПЕК Мухаммед Баркиндо заявил, что у картеля нет повода сомневаться в дальнейшей приверженности России сделке ОПЕК+.
На этом фоне российские официальные лица позволяли себе весьма пессимистические рассуждения о падении нефтяных котировок.
В частности, глава Минфина Антон Силуанов 5 марта сказал, что Россия готова к снижению цен на нефть: в этом случае она будет финансировать расходы бюджета за счет резервов.
ОПЕК также не излучает оптимизм. Согласно прогнозам аналитиков картеля, прогноз роста спроса на нефть в 2020 году понижен с 1,1 млн до 0,48 млн б/с, то есть темпы роста потребления нефти в мире должны замедлиться более чем вдвое из-за падения авиаперевозок, туристических потоков, ограничения мобильности и промышленного производства. Консалтинговая компания Wood Mackenzie посчитала, что глобальный спрос на нефть в первом квартале упадет на 2,7 млн б/с, и это будет самое сильное падение после кризиса 2008 года.
Международное энергетическое агентство и вовсе предсказала впервые более чем за 10 лет падение мирового спроса на нефть в I квартале 2020 года из-за вируса COVID-19.
6 марта совместное заседание министров должно было начаться в 10 утра, но состоялось только вечером из-за многочисленных многосторонних консультаций, проходивших в течении дня. Основной причиной столь долгих обсуждений стали категорически противоположные позиции лидеров соглашения — России и Саудовской Аравии, сообщил «Интерфакс».
И вот, наконец, появилось итоговое коммюнике, в котором не содержится упоминаний о сокращении добычи, сообщает агентство Bloomberg. В документе отмечается, что министры государств ОПЕК+ продолжат сотрудничество, они намечают дальнейшие встречи, но точных дат пока нет.
Итак, договоренность не состоялась, но стороны продолжают выражать осторожный оптимизм.
Так, министр энергетики РФ Александр Новак сообщил, что по итогам заседания ОПЕК+ был подписан документ о продолжении взаимодействия в рамках Хартии сотрудничества стран-производителей нефти. «С 1 апреля нет ни у кого обязательств по сокращению нефтедобычи», — цитирует министра «Интерфакс».
«Я оптимист, верю, что никто из группы не хочет расслабляться», — заявил в ответ генсек ОПЕК Мохаммед Баркиндо. — Мы уверены, что Россия вернется к кооперации», — добавил он.
Однако каждая из сторон обозначила свои позиции на будущее.
«Мы попытаемся сделать все, чтобы продлить соглашение ОПЕК+ о более глубоких сокращениях, падение спроса реально», — уточняет Баркиндо. «С 1 апреля нет ни у кого обязательств по сокращению нефтедобычи», — парирует Новак (цитаты приведены по «Интерфаксу»), не уточняя, правда, как это решение скажется на потенциальных объемах добычи: «Это будет зависеть от планов компаний, в первую очередь. Нужно будет с компаниями пообщаться. Скажем так, не обсуждали такой вариант», — добавил Новак.
Страны ОПЕК+ могут встретиться до июня, если Россия согласится, сообщил журналистам министр нефти ОАЭ Сухейль аль-Мазруи. «Нам нужно дать России еще немного времени, и мы надеемся, что они вернутся», — передает его слова Bloomberg.
Страны-производители нефти будут «держать рынок в изумлении», если увеличат добычу, заявил министр энергетики Саудовской Аравии принц Абдулазиз бен Сальман. В ходе встречи ОПЕК+ он сказал, что «сегодняшний день будет печальным», сообщает Dow Jones.
Тем временем Brent рухнула ниже $47 за баррель, впервые с июля 2017 года.
По состоянию на 18:09 мск 6 марта цена на Brent падала на 7,26%, до $46,36. WTI подешевела на 7,71% — до $42,36 за баррель.
У отраслевых экспертов нет единого мнения относительно необходимости дальнейшего сокращения добычи для стабилизации нефтяного рынка в условиях распространения COVID-19. В то же время они указывают, что российский бюджет выдержит снижение стоимости углеводородного сырья.
Независимый эксперт Вячеслав Мищенко заметил, что в России макроэкономическая ситуация и в целом бюджетные и фондовые показатели стабильны: «Для российских нефтяных компаний цена отсечения $42.
Если брать краткосрочный период от 1 года до 3 лет, ситуация с падением нефтяных цен Россию не сильно беспокоит. Мы этот шторм можем пережить.
Однако у наших партнеров по ОПЕК+, в первую очередь, у Саудовской Аравии, ситуация гораздо хуже, поскольку у их бюджетов высокая зависимость от рыночной цены на нефть. В связи с этим со стороны этих стран уже второй месяц идет давление с тем, чтобы расширить сделку ОПЕК+. РФ в этой ситуации нет смысла поддаваться давлению. Дополнительное сокращение ударит по российскому нефтегазовому сектору, по добывающим активам. Мы отстаиваем сейчас собственные интересы, к тому ж подросшая стоимость нефти подключит американских производителей, «американская неваляшка» вновь поднимется. Поэтому нам нет смысла играть в эти игры хотя бы потому, что пока никто не понимает, насколько длительной будет эпидемия коронавируса.
Если ситуация с распространением COVID-19 затянется, тогда стоит в конце весны или начале лета еще раз обсудить эту ситуацию», — заявил эксперт в интервью «НиК».
Руководитель информационно-аналитического центра «Альпари» Александр Разуваев считает, что вся шумиха вокруг коронавируса скоро закончится, нефть вернется к $60-65 за баррель, поэтому он не видит причин для сокращения квот: «Дальнейшее увеличение сокращения добычи ударит по российскому нефтегазовому сектору и прежде всего по ее лидеру — «Роснефти».
В том случае, если я окажусь не прав и фактор коронавируса усилится, тогда это будет уже не только проблемой нефтегазового рынка и нефтяных экспортеров.
Однако при любом сценарии в нефть ниже $42 за баррель я не верю. В Саудовской Аравии слишком эмоционально воспринимают сюжеты западных телеканалов», — пояснил аналитик. Он напомнил, что в 2001 году на Россию уже оказывалось давление с целью подтолкнуть нашу страну к вступлению в ОПЕК: «Но даже тогда, когда Россия была намного слабей, она не поддалась давлению. Вряд ли сейчас это произойдет», — указал Разуваев.
Эксперт «Международного финансового центра» Владимир Рожанковский, напротив, отметил, что Россия вместе с ОПЕК может контролировать порядка 80% мировой нефтяной добычи и около 95% в восточном полушарии, а это полный контроль над ценообразованием сорта Brent, поэтому в нашей стране должна быть выработана четкая позиция по поводу участия в картеле: «У Саудовской Аравии ситуация при $50 за баррель очень тяжелая, поскольку бюджет этой страны не может себя балансировать и терпит серьезные убытки. В связи с этим королевство будет биться до конца за цену в $60 за баррель.
Если Россия будет качать столько нефти, сколько и раньше, ОПЕК+ превратится просто в ОПЕК. Однако России в какой-то момент потребуется какая-нибудь геополитическая составляющая, и в этот момент Саудовская Аравия нашу страну не поддержит», — пояснил эксперт.
По его мнению, вопрос заключается в том, играет ли Россия тактически или стратегически: «В России бюджет балансируемый и бездефицитный. С точки зрения стратегии разногласия России с ОПЕК+ — это не правильно. В ближайшее время страна не сможет отказаться от нефтяной зависимости, поэтому членство в ОПЕК становится для России важной темой. Если раньше Саудовская Аравия договаривалась по нефтяным ценам с США, то при Трампе королевство этого делать не может. В этой ситуацию Эр-Рияд не сможет контролировать рынок без Москвы», — заметил Рожанковский.
Екатерина Вадимова
Русская рулетка нефтяных цен: западные аналитики о последней встрече по сделке ОПЕК+
Решение России отказаться от дальнейшего сокращения добычи нефти ставит сделку на грань завершения, считают многие аналитики рынка. Но даже если бы Россия пошла на предложенные условия, добавляют некоторые эксперты, это привело бы лишь к краткосрочному эффекту поддержания цен на нефть, поскольку на такие факторы, как рост добычи в США и распространение коронавируса, ОПЕК+ повлиять совершенно не в состоянии.
Венская встреча участников альянса ОПЕК+ 5–6 марта, констатируют аналитики, состоялась в тот момент, когда сама эффективность механизма влияния на мировые цены на нефть путем сокращения предложения оказалась под вопросом. На предыдущей встрече, проходившей в начале декабря прошлого года, было принято решение о дополнительном сокращении добычи на 500 тыс. б/с, что само по себе свидетельствовало о нарастающем избытке предложения, прежде всего в связи с постоянным ростом сланцевой добычи в США.
Теперь же, когда в дело вмешался коронавирус, объем лишней нефти на рынке стал еще больше, в связи с чем на повестку мартовского заседания ОПЕК+ был вынесен вопрос о сокращении добычи уже на 1,5 млн б/с (из которых 1 млн должен прийтись на членов ОПЕК, а остальное — на примкнувших к ним). Но и этого могло бы оказаться недостаточным для поддержания цен. По мнению аналитиков австралийско-новозеландского банка ANZ, в первом полугодии мировое потребление нефти может снизиться на 1,6 млн баррелей в день, и, хотя во втором полугодии может начаться рост, он едва ли покроет уже понесенные производителями убытки.
Принципиальным моментом для будущего ОПЕК+ была позиция России, которая согласилась сохранить формат сделки, но не поддержала планы по дальнейшему сокращению добычи. В ожидании положительного решения России по предложенному новому сокращению цены на нефть на несколько дней в преддверии встречи в Вене поднялись выше $50 за баррель, но как только появились первые сообщения об отказе российской делегации принять эти условия, тут же устремились вниз.
«Россия сейчас фактически становится игроком, принимающим решения в рамках ОПЕК+ на вызывающей наибольшие споры встрече участников сделки. ОПЕК может блефовать, но это больше напоминает русскую рулетку, чем покер», — заявил Reuters в момент решающих переговоров по сделке ОПЕК+ в Вене Джейсон Гэммел из американского инвестиционного банка Jefferies.
«Это действительно момент, когда ОПЕК оказывается в ситуации „пан или пропал“. Если Россия дает отрицательный ответ, то жизнеспособность соглашения ОПЕК+ действительно оказывается под вопросом», — соглашается руководитель направления глобальной сырьевой стратегии инвестбанка RBC Capital Markets Хелима Крофт в комментарии для CNBC.
Аналитик IHS Markit Виктор Шам не исключает возможность, что и Саудовская Аравия может отказаться от дальнейшего сокращения добычи. «Саудитам необходимо российское участие в сделке, и если Россия не присоединится к дальнейшему сокращению, то они могут позволить ценам скорректироваться», — сказал он журналистам CNBC.
«Если Саудовская Аравия стремится к сохранению сделки, то ей придется взять основную часть работы на себя. Это переломный момент», — добавил тому же СМИ Херман Уонг, вице-президент по энергоконсалтингу IHS Markit. По его словам, нынешняя ситуация напоминает 2014 год, когда Москва отвергла предложение Эр-Рияда о совместном сокращении добычи. После того, как Саудовская Аравия решила сохранить добычу на стабильном уровне, цены на нефть резко упали.
Но если будет принято решение сократить добычу на 1 млн баррелей или немного больше, то позитивный эффект для цен будет незначительным, считает Уонг.
Но даже при более значительном сокращении добычи сделка ОПЕК+ не позволит предотвратить избытка предложения на глобальном рынке нефти, отметили аналитики инвестбанка Goldman Sachs в комментарии для Reuters, в связи с чем банк сохраняет свой прогноз на апрель по стоимости барреля сорта Brent на уровне $45. В конечном итоге, отмечают в Goldman Sachs, необходимым катализатором для устойчивого восстановления цен является не сокращение предложения, а восстановление спроса.
Похожей точки зрения придерживается Бйорнар Тонауген, глава направления нефтяных рынков исследовательской компании Rystad Energy. По его оценке, для обеспечения стабилизации цен на нефть во втором квартале с рынка необходимо убрать 2 млн б/с, то есть на четверть больше, чем было предложено в ходе последней венской встречи ОПЕК+. Если же сокращение не превысит 1 млн б/с, то стоимость Brent может быстро опуститься до уровня $40 за баррель, заявил аналитик для Reuters.
Присутствуют и более пессимистичные прогнозы. Если ОПЕК+ не удастся договориться о дальнейшем снижении добычи, то цена нефти может упасть ниже $30 за баррель, предупреждают Эмили Эшфорд и Пол Хорснелл из банка Standard Chartered. «То, что сейчас делает ОПЕК, я бы назвал краткосрочной превентивной акцией. Если они не предпримут никаких усилий, это обернется катастрофой», — добавляет директор компании JTD Energy Services Джон Дрисколл в интервью CNBC.
Если в 2020 году спрос на нефть сократится, то это будет лишь четвертый подобный случай за последние сорок лет, констатирует Goldman Sachs в своем недавнем обзоре.
Предыдущие подобные случаи имели место в 1993 году, когда США восстанавливались от рецессии, и во время мирового финансового кризиса в 2008 и 2009 годах. Именно это обстоятельство и вынудило ОПЕК публично анонсировать предложения по дальнейшему сокращению добычи до начала очередных переговоров, считает постоянный автор портала OilPrice Ник Каннингем. «Вероятно, этот шаг можно рассматривать как давление на Россию, однако, Москва на протяжении последнего времени скептически относилась к дополнительному снижению добычи», — отмечает он, напоминая, что президент России Владимир Путин недавно признавал текущий уровень цен на нефть относительно комфортным для страны и ее бюджета.
Однако ОПЕК демонстрировал признаки того, что может пойти на этот шаг и без России, поскольку низкие цены на нефть оказывают слишком большое давление на бюджеты стран, входящих в картель, добавляет Каннингем. За последние же недели риски существенно выросли, хотя еще в первой половине февраля Rystad Energy предупреждала, что по мере увеличения мировых запасов нефти предстоящая встреча ОПЕК+ вряд ли приведет к тому, что сокращение добычи будет достаточным для балансирования рынка. Кажется, что с даты этой публикации — 11 февраля — прошла целая жизнь, констатирует Каннингем: в последующие три недели коронавирус с успехом распространился за пределами Китая, достигнув Ближнего Востока, Европы и США.
Рыночный стратег компании Path Trading Partners Боб Яччино в комментарии для портала World Oil также делает особый акцент на факторе коронавируса: «Падение углубляется. До тех пор, пока вирус не будет поставлен под контроль, он будет оставаться решающим моментом для любых процессов. Мы по-прежнему не знаем о его полном эффекте для спроса, но он может быть ужасным».
Перевод: Сергей Танакян
Пакистан просит не мешать российским компаниям участвовать в прокладке газопровода
Власти Пакистана признали правомерным участие в проекте газопровода «Север-Юг» первоначального состава российского консорциума в составе Трубной металлургической компании (ТМК) и «Зарубежнефть», сообщает газета Pakistan Today, ссылаясь на юридическое заключение генпрокурора страны.
В документе оспаривается позиция министерства энергетики Пакистана, которое выступило с ходатайством заменить согласованный межправительственной комиссией российский консорциум на совершенно новый, включающий, в частности, российскую компанию ЕТК.
Министерство требовало убрать ТМК, поскольку она является «санкционной» компанией.
Поводом к такому ходатайству явилось письмо, которое в конце 2019 года Минэнерго РФ направило пакистанской стороне. В документе для участия в проекте «Север-Юг» с российской стороны предлагался совершенно новый консорциум, включающий компанию ЕТК. Такое резкое изменение позиции Минэнерго России, по словам близких к проекту источников, вызвало недоумение в правительственных кругах Пакистана, отмечает деловой портал BFM.ru.
Была проведена юридическая проверка с привлечением компаний-консультантов из США и Великобритании. Согласно заключению генпрокурора, именно ETK, а не ТМК находится под санкционными ограничениями. Генеральный прокурор Пакистана вынес вердикт, который фактически возвращает проект к предлагавшейся ранее конфигурации российского консорциума.
Российский консорциум в составе ТМК и «Зарубежнефти» готов был еще в конце 2019 года подписать все коммерческие соглашения по проекту строительства газопровода.
Киев хочет покупать американский газ в течение 20 лет — экс-министр
Власти Украины надеются договориться о покупках природного газа из США «в больших объемах на 10 или 20 лет вперед», сообщил отправленный накануне в отставку украинский министр энергетики и защиты окружающей среды Алексей Оржель.
По его словам, американский газ на Украину попадет через Польшу, где находятся терминалы большой мощности по регазификации СПГ. Оржель отметил, что США заинтересованы в таком контракте, так как им нужен рынок для поставок СПГ. Спотовые рынки известны своей нестабильностью, поэтому американским поставщикам требуются стратегические и геополитические партнеры.
«Думаю, что очень правильно и адекватно подписать десятилетний или двадцатилетний такой контракт… Для нас — это геополитический документ и энергетическая безопасность», — сказал Оржель в интервью УНИАН, отметив, что долгосрочный контракт на поставки газа из США укрепит позиции Украины на будущих переговорах с Россией. Объемы закупки Оржель не уточнил.
Новый премьер Украины Денис Шмыгаль пока не комментировал планы долгосрочного контракта с США.
Трамп на год продлил санкции против Венесуэлы
Президент США Дональд Трамп продлил в отношении Венесуэлы санкции на год, которые и за пять лет не принесли желаемых результатов. О продлении санкций стало известно из уведомления Белого дома в электронной базе Федерального реестра.
Из документа следует, что обстоятельства, приведшие к введению санкций, «не улучшились» и «продолжают представлять необычайную угрозу для национальной безопасности и внешней политики США». Теперь Госдеп США заявил о возможности более жестких мер против Венесуэлы, включая морскую блокаду.
Санкции были введены в 2015 году в связи с «нарушениями прав человека» в Венесуэле. Впоследствии они расширялись и продлевались. В частности, санкции, введенные вашингтонской администрацией против нефтяного сектора Боливарианской Республики, запрещают американским компаниям вести бизнес с какими-либо органами власти или предприятиями, контролируемыми правительством президента Николаса Мадуро. В список подсанкционных компаний входит и нефтяная госкомпания страны PDVSA, но исключение из запрета регулярно продлевают для американской Chevron.
Из-за прекращения поставок «тяжелой» венесуэльской нефти затруднения испытывают американские НПЗ. Вынужденные искать других поставщиков, многие заводы переключились на российский сорт Urals. За 11 месяцев 2019 года поставки российской нефти в США в натуральном выражении выросли в три раза — с 1,38 млн т до 4,28 млн тонн.
В январе 2019 года на фоне кризиса лидер венесуэльской оппозиции Хуан Гуайдо объявил себя временно исполняющим обязанности президента. Его поддержали США и многие европейские страны. Россия, Китай, Турция и Куба считают легитимным президента Николаса Мадуро.
Недавно Хуан Гуайдо пообещал, что несмотря на действия со стороны режима Николаса Мадуро, продолжит ездить по стране, призывая народ Венесуэлы выйти на всеобщий марш 10 марта.
Прогноз по нефти будет понижен
Прогноз Международного энергетического агентства (МЭА) в отношении спроса на нефть будет пересмотрен в сторону понижения из-за коронавируса. Новый прогноз будет обнародован в понедельник, 9 марта, сообщил исполнительный директор организации Фатих Бирол, выступая в комитете по энергетике и природным ресурсам Сената Конгресса США.
«МЭА пересмотрит прогнозы по спросу на нефть в следующий понедельник из-за вируса», — сказал он, подчеркнув подчеркнул, что распространение заболевания является «временной проблемой», а фундаментальные факторы вокруг спроса на нефть «все еще сильны».
«Любые точные краткосрочные прогнозы, которые я дам вам сегодня, могут оказаться устаревшими к завтрашнему дню. Но уже сейчас понятно, что COVID-19 негативно влияет на глобальную экономическую деятельность. Его влияние на нефтяные рынки несоразмерно сильно, потому что он мешает огромному количеству людей и товаров передвигаться на автомобилях, грузовиках, автобусах, самолетах и многих других видах транспорта», — цитирует Бирола ТАСС.
КАНДИДАТЫ ИЗ ДНЯ ВЧЕРАШНЕГО
ФЁДОР ЛУКЬЯНОВ
Главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» с момента его основания в 2002 году. Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России с 2012 года. Научный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай». Профессор-исследователь НИУ ВШЭ. Выпускник филологического факультета МГУ, с 1990 года – журналист-международник.
ПРИ БАЙДЕНЕ ТЕМА «РОССИЯ – УКРАИНА» ВНОВЬ ОКАЖЕТСЯ В ЦЕНТРЕ ПОЛЕМИКИ
Кампания-2020 в США даже по возрасту участников очень показательна – мы наблюдаем завершение политической эпохи. Если выиграет Трамп – это станет окончательным банкротством прежнего истеблишмента и демонтажем его политики. Но главное сражение снова переносится на четыре года, когда это поколение отправится на покой.
Так называемый супервторник, голосование на предварительных выборах в 14 штатах США, принес новый поворот. Вопреки прогнозам, впечатляющего успеха добился бывший вице-президент Джозеф Байден, который резко вырвался вперед в борьбе за демократическую номинацию на должность президента. Берни Сандерс, напротив, откатился назад, заставив говорить о том, что импульс его кампании иссякает. Других реальных претендентов не осталось. Мультимиллиардер Майкл Блумберг потерпел фиаско, а Элизабет Уоррен, которую называют Сандерс light, шансов не имеет, хотя и продолжает оттягивать голоса у «основного» Сандерса.
Итак, все упростилось до схемы «истеблишмент» против «несистемного». Это уже было в 2016 году в обеих партиях. Тогда у демократов верх взяла система, а у республиканцев «чужак». Результат известен. Повторится ли этот сценарий четыре года спустя – пока вопрос открытый, хотя успех Байдена явно означает мощные финансовые вливания и более активную работу в его пользу партийного аппарата. Партия оказалась несколько сбитой с толку в предшествующие недели, когда было ощущение, что Сандерс резко идёт вверх, а остальные просто теряют шансы. Но коль скоро у «умеренных» появился фаворит, сторонники статус-кво утроят усилия.
Сторонники и стратеги Трампа тщательно высчитывают, кто им выгоднее в качестве оппонента. Сандерс их, конечно, вполне устраивал. Человек с якобинскими, по американским меркам, взглядами, который сам себя аттестует как социалиста, – удобная мишень для нападок с позиций «американских ценностей». К тому же номинация Сандерса явно посеет неразбериху в среде демократов и особенно их спонсоров – «воротилы Уолл-стрит» финансировать приятеля Фиделя Кастро не будут. Байден хорош другим – соперничество с ним позволит продолжить против Спящего Джо ту же линию, что сработала против Гнутой Хиллари в прошлой кампании. Мол, ставленник той же самой партийной аристократии, да ещё и возраст под восемьдесят. Байден никогда не был известен большими талантами публичного политика, но в качестве оппонента на дебатах, скорее всего, окажется поярче Хиллари Клинтон. Также вполне вероятно, что к кампании Байдена подключится его прежний шеф Барак Обама, а он по-прежнему обладает электрифицирующим воздействием на часть электората. Главная проблема Байдена – молодёжь, так вот как раз с ней экс-президент США может ему помочь.
Выход Байдена в финал будет означать, что тема Россия – Украина вновь окажется в центре полемики. Трамп будет бесконечно будировать «Украинагейт» и коррупцию в семействе Байдена, а его соперник – весь круг обвинений, связанных с расследованием Мюллера и процедурой импичмента. Можно было бы посетовать на это обстоятельство, но на самом деле ничего нового оно к отношениям России и США не добавит. Они и так на крайне низком плато, а шансов с него приподняться точно нет до окончания избирательной кампании (кто бы ни боролся), а с высокой степенью вероятности и после.
Уже неоднократно доводилось писать, что главной проблемой между Москвой и Вашингтоном являются не личности, а отсутствие повестки дня.
Даже палочка-выручалочка в виде контроля над вооружениями практически исчерпала себя – администрация Трампа продлевать СНВ не собирается, а условия, на которых они предлагают начать новые переговоры, невыполнимы. Есть, конечно, теоретическая возможность, что победа Байдена (а он служил в администрации, которая этот самый СНВ подписала и добилась ратификации) позволит сразу объявить о продлении договора, благо кроме заявления почти ничего не надо делать. Но, во-первых, по укрепившейся уже в Америке традиции это сразу истолкуют как подарок Путину, чего Демократической партии явно не нужно. Могут как минимум начать ставить условия. Во-вторых, даже если такое произойдёт, это не изменит качества отношений.
Вообще, кампания-2020 даже по возрасту участников очень показательна – мы наблюдаем завершение политической эпохи. Все главные действующие лица – Байден/Сандерс, с одной стороны, и Трамп, с другой, – отражение социально-политического развития предшествующего периода. Если упростить – неолиберальной эпохи, которая началась в 1980-е и продолжалась до нынешнего десятилетия. Байден – её представитель, Сандерс – оппонент слева, Трамп – справа. Позиции разные, но отправная точка одна. Кто бы ни победил, она сохранится. Если верх все-таки возьмёт Сандерс, то Демпартия может вступить в трансформацию, аналогичную той, которой подверглась за три года Республиканская партия, превратившаяся в партию Трампа. Если победит Байден – в борьбе за номинацию и на выборах, будет предпринята попытка консервации, скорее всего временной. Выиграет Трамп – это станет окончательным банкротством прежнего истеблишмента и демонтажем его политики.
Но главное сражение снова переносится на четыре года, когда это поколение отправится на покой. И тут вопросов масса.
У демократов, по крайней мере пока, активнее и ярче всех именно самое левое крыло. У республиканцев просто непонятно, кто придёт после Трампа, настолько партия оказалась в его тени. Трамп не оставит наследников, но расчистит площадку. Вот там и увидим, куда все-таки пошла Америка.
США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 6 марта 2020 > № 3325425
Федор Лукьянов
В течение последней недели февраля 2019 г. в Шанхае заключены договоры по 21 проекту с участием иностранного капитала. Финансовая емкость контрактов превысила $1,7 млрд. Проекты планируется реализовать в сферах управления производственно-сбытовой цепью, интеллектуального производства, выпуска изделий медицинского назначения и управления активами.
Главными инвесторами по зарегистрированным сделкам выступают лидирующие в данных отраслях предприятия из США, Сингапура, Великобритании, Японии и Швейцарии. В частности, среди предприятий-инвесторов есть компания Air Products. Она планирует увеличить на $470 млн вложения в проекты управление активами на рынке Китая.
Ранее сообщалось, что в Шанхае 54% зарубежных компаний полностью возобновили производство. По данным Шанхайской ассоциации иностранных инвестиций, еще более 30% компаний возобновили деятельность частично.
Совсем не работают более 10% иностранных предприятий. Всего в Шанхае находятся производства 50 000 зарубежных компаний. Среди тех, кто возобновил деятельность в Шанхае, – производитель игрушек LEGO и немецкий автоконцерн BMW.
Американская торговая сеть Costco начала строительство нового магазина в китайском Шанхае. Это будет вторая торговая точка Costco на территории материковой части Китая.
Новый торговый комплекс расположится в престижном деловом районе Пудун, неподалеку от шанхайского Disneyland Park. Магазин займет территорию в 47 320 кв. м. Общая площадь внутренних помещений составит 143 000 кв. м. Инвестиции в проект запланированы в объеме 2,6 млрд юаней ($371,2 млн).
Как сообщалось, в конце августа 2019 г. Costco открыла первый магазин во внутренних районах Китая. Торговая точка начала работу в Шанхае. Супермаркет площадью 14 000 кв. м предлагает широкий ассортимент товаров, включая бытовую технику, свежую еду, предметы первой необходимости, товары для путешествий и тому подобное.
Чтобы совершать покупки, клиенты должны уплатить членские взносы в размере 299 юаней ($42) ежегодно. Как правило, товары в Costco скомплектованы в упаковки больших объемов и продаются по более низким ценам, чем в обычных магазинах. Так, непродовольственные товары в Costco на 30-60% дешевле рыночных, а продовольственные – на 10-20%.
Costco начала операции трансграничной электронной торговли на рынке внутренних районов Китая более пяти лет назад.
Руденя оценил инвестпроект с АО "Пикалевская сода"
Соглашение с компанией "Пикалевская сода", подписанное в рамках Петербургского экономического форума-2019, открывает новые возможности в развитии и модернизации стекольной промышленности региона, сказал губернатор области Игорь Руденя.
"Для Тверской области важно обеспечить стабильную работу действующих предприятий, их загрузку и вывод на современный технологический уровень", - отметил глава региона на встрече в пятницу с генеральным директором АО "Пикалёвская сода" Максимом Волковым.
Губернатор заверил, что областное правительство окажет необходимую поддержку в реализации проектов акционерного общества на территории региона.
По информации пресс-службы областного правительства, АО "Пикалевская сода" в прошлом году уже инвестировало более 700 миллионов рублей в покупку и модернизацию стекольного завода в Твери и создание 450 рабочих мест.
На встрече с главой региона компания подтвердила планы по развитию и увеличению производства в Тверской области в рамках реализации соглашения на ПМЭФ-2019.
Заявленный объем инвестиций – 2,5 миллиарда рублей, планируется создать 150 дополнительных рабочих мест. Утвержден план мероприятий по расширению площади производства в Твери, созданию дополнительных мощностей.
Участники встречи обсудили имущественные и другие вопросы, связанные с реализацией планов компании. Кроме того, предприятие готово внести свой вклад во внедрение новой схемы обращения с твердыми коммунальными отходами в Верхневолжье: обеспечивать переработку бесцветного тарного стеклобоя.
Речь также шла о новых туристических возможностях, в том числе развитии комплекса для отдыха гостей в Кимрском районе.
Сегодня в состав АО "Пикалёвская сода" входят различные производства и подразделения, изготавливающие кальцинированную соду, карбонат калия, сульфат калия, цемент, стеклотару. Продукция предприятий используется в стекольной промышленности, производстве бытовой химии, удобрений, экспортируется в Польшу, Чехию, Индию, ОАЭ, Индонезию, Турцию, Саудовскую Аравию, Бразилию, Испанию, США, Англию, Мексику, Швейцарию, Германия и другие страны.
Экономист прокомментировал данные по "секретному" экспорту России
Экспорт из России по скрытым разделам таможенной статистики превысил 55 млрд долларов, сообщают СМИ. В эфире радио Sputnik экономист Владимир Рожанковский прокомментировал эти цифры.
Экспорт из России товаров скрытых категорий таможенной статистики превысил 55 млрд долларов, сообщает РБК со ссылкой на открытые данные Федеральной таможенной службы (ФТС).
В товары скрытых категорий входят оружие и боеприпасы, военная техника, самолеты и космические аппараты, природный газ и прочее.
Согласно данным, "секретный" экспорт в 2019 году составил 13% общего экспорта российских товаров, равного 422,8 млрд долларов. Уточняется, что три четверти поставок составил трубопроводный газ, а остальное - вооружения, самолеты и изотопы.
Крупнейшими импортерами российской оборонной продукции, включая небольшую долю гражданской авиации, и химических соединений, являются Египет, Алжир, Китай, Индия и США.
Среди импортеров изотопов первое место занимают Соединенные Штаты. Следом по импорту секретных химических соединений из России идет Швеция.
По данным ФТС "секретный" экспорт в 2019 году сократился на 13%.
В эфире радио Sputnik экономист Владимир Рожанковский прокомментировал эти данные.
""Секретные" поставки, разумеется, не являются противозаконными. Это контракты, которые подписываются на соответствующих мероприятиях, например, на авиасалонах. Соответственно, контракты исполняются, и это тоже является предметом экспорта, но по понятным соображениям их детали, как правило, не разглашаются. Поскольку это – не биржевые товары, мягко говоря. Данные по объему "секретного" экспорта снижаются, потому что рубль падает. Я думаю, что это – основная причина", – сказал Владимир Рожанковский.
Тиньков раскрыл детали работы по налоговым претензиям США
Наталья Копылова. Российский бизнесмен Олег Тиньков, которому выдвинуты обвинения в подаче ложных налоговых сведений в США, заявил, что над вопросами по налоговым претензиям работают юристы.
Сам бизнесмен борется с острой формой лейкемии, которую ему диагностировали в октябре, говорится в заявлении банкира. По его словам, он отошел от оперативного управления бизнесом два года назад.
"Слава Богу, с моим бизнесом все хорошо. Там прекрасная команда во главе с Оливером (Хьюзом – ред.), и факт, что я уже пару лет, как отошел от операционной деятельности, помогает. Все по плану, я могу быть спокоен", - заявил банкир.
"Что касается вопросов от США по моим налогам в прошлом, по ним работают юристы, оставляя мне силы на тяжбу с моим главным врагом. Безусловно, это самый сложный этап в моей непростой жизни, но я надеюсь на Бога, своё тело, друзей и вашу поддержку!", - говорится в заявлении.
Доктор Комаровский развеял мифы о пальмовом масле
Известный врач объяснил, почему не стоит его бояться.
Пальмовое масло получают из плодов масличных пальм. Многие относятся к нему с недоверием и считают вредным для здоровья. Правда ли, что пальмовое масло опасно?
Педиатр Евгений Комаровский ответил на этот вопрос в эфире передачи «Школа доктора Комаровского».
Врач признал, что в России существуют мифы и недостоверная информация о пальмовом масле. По словам Комаровского, это обычное растительное масло. Производители используют его целенаправленно, для замены вредных трансжиров.
Трансжиры – это дешевый вид твердых жиров. Раньше пищевая промышленность использовала их для производства сладостей: печенья, конфет, тортов. Получить трансжиры просто: через жидкое растительное масло нужно пропустить водород.
В конце прошлого века появились медицинские исследования о влиянии трансжиров на здоровье. Ученые доказали, что такие жиры нарушают работу кровеносных сосудов, приводят к болезням сердца, повышают риск диабета и провоцируют сбои в репродуктивной системе. В странах Европы и в США трансжиры запретили на уровне законодательства. В России такое ограничение вступило в силу в 2018 году.
Поэтому производители в мире стали искать альтернативы. Евгений Комаровский объяснил, что пальмовое масло оказалось идеальной заменой, поскольку по своей природе это масло полутвердое. Его не подвергают технологическим процессам, по вине которых образуются трансжиры. Пищевая промышленность перешла на пальмовое масло. Таким образом стало возможным выпускать привычные сладости, но без вредных компонентов.
По словам педиатра, пальмовое масло содержит витамины и полезно для здоровья.
«ПАЛЬМА» И ФАЛЬСИФИКАТ
В то же время доктор Комаровский отметил, что в России есть недобросовестные производители, которые фальсифицируют молочные продукты растительными маслами, в том числе – пальмовым. Несмотря на то, что растительные масла полезны для здоровья, все равно это обман потребителя. Продукты с растительными маслами должны стоить дешевле.
Врач добавил, что мифы о вреде пальмового масла появились во многом по вине производителей молока. Честные заводы пытаются бороться с подделками и распускают слухи об опасности «пальмы».
ПРОБЛЕМА С ПАЛЬМОВЫМ МАСЛОМ – В ЭКОЛОГИИ
Это не первое высказывание доктора Комаровского в защиту пальмового масла. Врач уже отмечал, что в Европе претензий к этому растительному маслу с точки зрения здоровья, нет.
Проблема пальмового масла в том, что его производство связано с вредом для экологии. Браконьеры вырубают тропические леса и сажают на их месте пальмы.
Врач добавил, что похожая ситуация сейчас происходит с популярным продуктом авокадо – его выращивание также влечет проблемы с экологией. Плоды выращивают в нескольких регионах: Мексике, Бразилии и на Гавайях, что связано с особенностями климата. Продажи авокадо растут, производителям нужно расширять плантации. Для этого вырубают леса и расходуют максимум водных ресурсов.
Зона временного содержания
Денис Драгунский о том, почему надо отменить обязательное среднее образование
Недавно в прессе появилась статья известного педагога, заслуженного учителя РФ Евгения Ямбурга под названием: «Российским учителям предложили выдать боевую экипировку с камерой заднего вида».
Ямбург пишет: «Серия эксцессов на уроках, в ходе которых педагоги подвергались нападениям со стороны подростков, взбудоражила общественность... Учительская профессия становится столь же опасной, как, например, профессия врача скорой помощи. Родилась законодательная инициатива — создать документ, закрепляющий статус учителя в современной школе».
В том числе предлагают для учителя специальную экипировку, что-то типа педагогического киборга, насколько я понял. Кстати, говорят, в Казахстане приняли, или вот-вот примут, некий закон об учителе, согласно которому оскорбление педагога будет наказываться как отдельное и весьма серьезное правонарушение.
А ведь и в самом деле. Все чаще и чаще читаешь не только о неуважении к учителю, не только о презрении к его словам, не только о насмешках, издевательствах, ругани и оскорблениях, но даже о побоях. Даже иногда – о ножевых ранениях. Почему?
А ни почему. Точнее, прекрасно понятно, почему. Не надо называть «безмотивным» проступок, мотив которого прост и ясен. Настолько прост, что эта ясность для нас неприемлема. Потому что разрушает нашу привычную картину мира.
Огромная масса школьников ненавидит школу. Не знаю, сколько там в процентах, но, мне кажется, не менее половины. А может быть, и больше.
Причем дети ненавидят школу не потому, что их там унижают-оскорбляют. Это тоже случается, увы, это ужасно – но не это главное. Дети ненавидят школу потому, что не видят в ней смысла, цели, перспективы. Не могут ответить на самый главный вопрос: «Зачем мне все это? Синусы и косинусы, нейтроны и щелочи, взятие Бастилии и в придачу дуб, который неизвестно за каким чертом рассматривает князь Андрей?».
Вот отсюда и возникают унижения и оскорбления со стороны учителя: он сам, человек прежнего поколения и прежних ценностей, глубоко оскорблен принципиальным нежеланием детей изучать нейтроны и князя Андрея. Не каким-то там непослушным, веселым и хулиганистым сиюминутным нежеланием, как в прежние времена случалось, и ничего страшного – а именно принципиальным. Потому что непонятно, зачем это все человеку надо. Но учитель, оскорбленный этой принципиальностью, которая бьет в самую сердцевину его убеждений и ценностей – в ответ начинает карать ученика. Теми средствами, которые в его распоряжении – от двоек и проработок до издевательств и морального террора. Ну и получает «ответку», как нынче принято говорить в высших сферах.
Не подумайте, что я оправдываю жестокого учителя или агрессивного ученика. Оба (не)правы. Я всего лишь пытаюсь увидеть общую картину школьного образования. А она безрадостна.
Особенно на фоне веселых криков о том, что так называемые «hard skills» не так уж нужны, нужны «soft skills». То есть твердые знания и навыки (та же математика, физика, литература) должны потесниться, уступить мягким – умению общаться, договариваться, улыбаться, находить друзей, работать в команде.
На фоне бесконечных курсов по укреплению самооценки и прокачке мотивации.
На фоне вдохновляющих (а на самом деле демотивирующих) историй успеха – но теперь не о Форде, Гейтсе или Джобсе, которые что-то созидали, а о пятнадцатилетних юношах и девушках, которые якобы зарабатывают миллионы, ведя «бьюти-блоги».
На фоне того, что старая индустриальная система массовой однотипной фабрично-офисной занятости уже практически рухнула. Фабричное производство вынесено в дальние страны, где не надо отапливать помещения (ибо тепло), и даже освещать их как следует не надо (ибо обойдутся), и где рабочему надо платить в десять раз меньше, чем в европейских странах, включая Россию. А в офисной работе все больше «удаленки» и многоступенчатого аутсорсинга, который, в конечном итоге, сводится к той же самой удаленке.
То есть причина объективна: существенные изменения структуры занятости в постиндустриальном обществе, в котором нам повезло жить.
Если совсем грубо – школа столетиями (примерно три века) готовила молодых людей к фабрике или к конторе, к госслужбе или к работе в научном коллективе. Все знания и навыки, которые давались в школе, были нацелены именно на это (ну и на продолжение образования в университете).
В этой ситуации попытки сохранить школу в том виде, в котором она была двадцать-тридцать лет назад, принесут только вспышки насилия. Потому что при нынешней структуре занятости насилием является обязательное среднее образование для всех, особенно же для тех, кому оно ни к черту не сдалось. А насилие порождает насилие, это элементарно, мой дорогой Ватсон.
Но как сделать, чтобы учителя уважали или хотя бы не обижали?
Одни говорят, что надо вооружить учителя правовыми и техническими средствами защиты от учеников – от закона об оскорблении учителя до видеокамер кругового обзора.
Другие говорят, что надо резко увеличить зарплаты и соцпакеты для учителей, уменьшить количество учеников в классах, и вообще «сделать профессию учителя престижной».
Не выйдет.
Насчет видеокамер и прочих средств контроля, изъятий гаджетов при входе в школу и прочих полицейских мероприятий – напомню старую мудрость из рассказа Чехова: «Воры завсегда были проворней сторожов!» Все равно обманут, извернутся, изощрятся и посмеются.
Насчет денег и престижа. Мне кажется, что, если бы мне платили 300 000 рублей в месяц и дали бы мне чин государственного советника первого ранга, но при этом я (сидя в классе на 10 учеников), объяснял бы восьмиклассникам особенности почерков византийских писцов Х века, или что-то про эволюцию взглядов Жака Лакана в сравнении с Мелани Кляйн, они бы меня ненавидели точно так же. А может быть, еще сильней, потому что в маленьком классе труднее спрятаться от столь жестокого интеллектуального насилия.
Господа! Не надо учителю шлемов, бронежилетов и панорамных видеокамер. И делать его чиновником высокого ранга с огромной зарплатой – тоже не надо.
Я полагаю, что сделать профессию учителя весьма уважаемой – довольно просто. Надо всего лишь отменить обязательное среднее образование. Обязательным (особенно в эпоху гаджетов) должно стать максимум четырехклассное (а лучше трехклассное) начальное образование.
Человек должен уметь: читать и понимать смысл прочитанного, уметь расписываться и записывать от руки недлинные тексты, уметь бойко набирать в мессенджере и в текстовом процессоре. Пользоваться поисковиками и социальными сетями. Считать устно в пределах сотни, считать на калькуляторе в рамках четырех действий арифметики. Быть вежливым, уважать старших, не обижать девочек. Обладать общими представлениями о правах человека, об уважении к личности. Знать в общем и целом, что такое закон и о том, что бывает за его нарушение. Ну и конечно, твердо усвоить, что дуб – дерево, роза – цветок, олень – животное, воробей – птица, Россия – наше отечество, а смерть неизбежна. Последнее надо сообщать ближе к концу курса начальной школы, чтобы зря не расстраивать малышей.
А как же дальше, после четвертого класса?
Да очень просто. Среднее образование (как и начальное) должно оставаться строжайше, безо всяких оговорок бесплатным. Кстати, на мой личный вкус, я бы вообще запретил платные школы в принципе. Но посещение средней школы должно быть строго добровольным. В возрасте от 10 до 12 лет это должно быть выбором родителей или опекунов, а с 13 и до 17 — выбором самого подростка. Хочешь учиться? Учись и соблюдай правила. Учись, чему тебя учат умные, специально этому обученные люди. Не хочешь учиться или не хочешь соблюдать правила – вон там дверь.
Вот, собственно, и все. Никто никого ни к чему не принуждает.
При этом всякий человек в любом возрасте может продолжить образование хоть в школе, хоть на каких угодно курсах. А уж работодатель или приемная комиссия вуза будут решать, чего это образование стоит, на что может претендовать его обладатель.
Сейчас все чаще приходится слышать, что самые востребованные профессии будущего – это инженеры-биотехнологи и специалисты по искусственному интеллекту. Ибо это передний край науки. Увы. Тут маленькая путаница. Самые желанные и самые высокооплачиваемые профессии – это одно. Самые востребованные (то есть те, на которые проще всего устроиться) – совсем другое.
В конце 1940-х – начале 1950-х передним краем науки было все, связанное с ядерной бомбой и ракетами. Однако сказать, что физик-ядерщик или инженер-ракетчик были самыми востребованными профессиями в послевоенном СССР – это значит впасть в романтические фантазии.
И тогда, и сейчас самими востребованными профессиями являются те, что связаны с не самыми сложными навыками работы. Уборка помещений. Погрузка-разгрузка и доставка. А также все прочие работы в сфере услуг и торговли. Плюс строительство, наверное. Вот это на самом деле востребованные, а не вымечтанные профессии.
Всякий родитель хочет видеть своего взрослого ребенка если не «топ-», то хоть каким-то менеджером. Администратором, юристом, бизнесменом, актером. Если желания родителей и детей совпадают – слава Богу.
А если нет – давайте с этим, наконец, смиримся.
Но вот тут возникает самое сильное возражение. «Значит, вы хотите, чтобы половина детей в возрасте от 10 лет была предоставлена самим себе? Это же ужас! Это какие-то «банды Нью-Йорка!» Они же будут сбиваться в стаи и нападать на прохожих, будут воровать, грабить, калечить! Куда они, простите, денутся, когда родители на работе?».
В самом деле, кошмар. В этом возражении есть резон. Но в этом резоне есть некое страшное открытие. Значит, примерно для половины учеников школа – это всего лишь «изолятор временного содержания», «дневная тюрьма», «зона с 8 до 15», место, куда их загоняют, чтоб они не хулиганили, не крали, не разбойничали без надзора?
Сдается, что в огромной массе случаев это именно так. Значит, для начала надо признать, что проблема школы именно в этом, а не в программах обучения.
Россия > Образование, наука > gazeta.ru, 6 марта 2020 > № 3313983
Денис Драгунский
Даю вам год: Зеленский грозится выйти из саммита по Донбассу
Зеленский установил дедлайн участия Киева в переговорах по Донбассу
Рафаэль Фахрутдинов
У Минского формата есть год для установления мира в Донбассе, иначе президент Украины Владимир Зеленский прекратит свое участие в этих саммитах, пообещал сам глава украинского государства. Он уточнил, что имеет «два-три альтернативных плана» по решению проблемы в Донбассе. Ранее президент России Владимир Путин заявил, что сотрудничество Москвы и Киева невыгодно другим внешнеполитическим игрокам.
Президент Украины Владимир Зеленский заявил, что на декабрьской встрече в «нормандском» формате в Париже он установил дедлайн всем участникам для приведения Донбасса к миру.
По его словам, у всех участников есть год для прекращения военного конфликта. Политик также указал, что хочет провести переговоры с президентом России Владимиром Путиным, но, если результат будет «нулевой» — Зеленский откажется от всех саммитов.
«Я не буду те пять лет, которые мне дали украинцы, тратить на Минск», — сказал Зеленский в интервью The Guardian, уточнив, что имеет «два-три альтернативных плана» по решению проблемы в Донбассе.
Чуть ранее Зеленский выразил надежду на проведение новой встречи «нормандской четверки» в апреле, а также обмена пленными с самопровозглашенными республиками Донбасса в марте.
Киев ведет серьезную работу по этим направлении в преддверии новой встречи контактной группы по урегулированию конфликта на юго-востоке Украины, которая должна пройти в Минске 11 марта, сказал президент в ходе поездки в Полтавскую область.
«Мы работаем над тем, чтобы у нас состоялся новый обмен в марте. Мы также работаем над тем, чтобы у нас была встреча [в «нормандском формате»] в конце апреля. Я думаю, что все это произойдет», — указал Зеленский.
О новом этапе передачи пленных в марте президент Украины говорит уже не в первый раз. Это также подтверждают в его офисе, в планах обмен по формуле «всех на всех».
По данным Киева, на территории ДНР и ЛНР удерживается более 200 украинцев.
К слову, в самопровозглашенных республиках скептически относятся к официальным заявлениям украинской стороны. Как говорила омбудсмен ДНР Дарья Морозова, Киев мешает согласованию обмена — Украина не подтвердила ни одного человека из списка. Так что переговоры по этому вопросу продвигаются не слишком активно.
При этом в новый обмен пленными в марте не верят и на Украине. Так, глава политсовета партии «Оппозиционная платформа — За жизнь» Виктор Медведчук называл обещания украинских властей «пиар-акцией».
«Новая власть усвоила то, что положительные дивиденды приносят только определенные результаты, которые связаны с освобождением наших лиц… Разговоры об обмене — это пиар-акция от безысходности. От безысходности в чем? В выполнении минских соглашений. Не собирается Зеленский и его команда заниматься мирным урегулированием», — уверен политик.
Стоит отметить, что президент России Владимир Путин уверен: сотрудничество Москвы и Киева невыгодно другим внешнеполитическим игрокам.
«Любое объединение [усилий] России и Украины, их возможностей и конкурентных преимуществ — это создание конкурента, глобального конкурента в Европе и в мире, — сказал глава страны в интервью ТАСС. — Никто этого не хочет, поэтому будут делать все, чтобы нас растаскивать».
Российский лидер также заявил, что не теряет надежды на успешное завершение переговоров с Зеленским.
«Надежда умирает последней, [такая вероятность] есть», — сказал Путин. Называть страны, которым может быть невыгодно сотрудничество России и Украины президент не стал.
В прошлом месяце стало известно, что многие украинские чиновники саботируют выполнение минских соглашений, принятых еще пять лет назад, в 2015 году, что не способствует урегулированию ситуации в Донбассе, об этом заявил постоянный представитель России при ООН Василий Небензя в ходе заседания Совета Безопасности организации.
«На волну саботажа «Минска» настроены и многие влиятельные украинские чиновники, уже открыто противоречащие декларировавшейся президентом Украины Зеленским политической воли к урегулированию. Одной воли, правда, недостаточно, нужны конкретные шаги», — подчеркнул российский дипломат.
Камнем преткновения в этом направлении является пункт о передаче контроля над российско-украинской границей. Киев настаивает, что должен сначала ввести своих военных в регион и установить полный контроль над границей, а уже потом проводить выборы. При этом минские соглашения подразумевают обратный порядок.
Кроме того, договоренности, достигнутые пять лет назад в белорусской столице, указывают на необходимость прямого диалога между Киевом и Донбассом, однако Киев игнорирует это требование.
«Без учета мнения жителей Донецка и Луганска никакое урегулирование невозможно. Пора, наконец, понять, что выборы в Донбассе могут состояться только в атмосфере доверия населения к электоральному процессу», — заявил Небензя.
Москва обеспокоена и попытками Киева подменить минские соглашения работой в других форматах. Российский дипломат напомнил, что ВСУ постоянно пытаются занять позиции ополченцев в «серых зонах», в которых вообще не должно быть никаких военных — ни украинцев, ни ополченцев.
«Не стоит пытаться подменить минские договоренности другими форматами, например, «нормандским», который создавался как раз для реализации минских соглашений», — предупредил Небензя.
К слову, в Киеве периодически высказывается мнение, что и ныне действующий «нормандский формат» также нуждается в расширении путем приглашения к его работе, например, США и Великобритании. Правда, конкретных шагов в этом направлении предпринято так и не было.
«Высоко оценил»: Путин поговорил с Асадом после встречи с Эрдоганом
Путин сообщил Асаду о договоренностях с Эрдоганом по Идлибу
Рафаэль Фахрутдинов
Президент Сирии Башар Асад высоко оценил итоги переговоров лидеров России и Турции Владимира Путина и Реджепа Тайипа Эрдогана, выразил признательность главе РФ за поддержку в борьбе с террористическими группировками и за усилия, направленные на обеспечение суверенитета и территориальной целостности Сирийской республики.
Президент России Владимир Путин в ходе телефонной беседы рассказал сирийскому коллеге Башару Асаду об итогах состоявшейся 5 марта российско-турецкой встречи, посвященной обстановке в Илдибе.
«Башар Асад высоко оценил итоги переговоров лидеров России и Турции и выразил признательность президенту России за поддержку в борьбе с террористическими группировками и за усилия, направленные на обеспечение суверенитета и территориальной целостности Сирии», — говорится в сообщении пресс-службы Кремля.
Встреча Путина и турецкого лидера Реджепа Тайипа Эрдогана прошла в Москве. Переговоры в совокупности продлились около шести часов, по их итогам был принят совместный документ по урегулированию ситуации в Сирии.
Главным результатом встречи лидеров стало прекращение огня в зоне боевых действий в Идлибе — последнем анклаве вооруженной сирийской оппозиции. Режим прекращения огня вступает в силу сегодня в полночь. Стороны также договорились о создании коридора безопасности вдоль трассы М-4 в Сирии и возобновлении совместного патрулирования в том числе по новому маршруту с 15 марта.
Турецкий лидер, выступая перед журналистами, заявил, что за Анкарой остается право отвечать на действия САР. При этом Эрдоган заверил, что будет продолжать тесную коммуникацию с Россией по этому вопросу. Для стабилизации обстановки в Идлибе Турция также отправит в провинцию дополнительные силы и оборудует наблюдательные пункты.
«Эти пункты обязались контролировать лишь режим прекращения огня, а не контролировать поле. Некоторое время назад мы достигли с Россией соглашения отправить подкрепление для стабилизации региона», — отметил Эрдоган.
Переговоры принесли и хорошие новости для Евросоюза — стороны договорились способствовать возвращению беженцев к местам их проживания. В совместном заявлении также сообщается, что Россия и Турция привержены суверенитету, независимости и территориальной целостности Сирии, а конфликт в регионе не имеет военного решения.
После переговоров России и Анкары генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш выразил надежду, что договоренности сторон приведут к немедленному прекращению огня в Идлибе. К тому же он призвал участников конфликта «вернуться к проходящему под эгидой ООН политическому процессу урегулирования».
Как заявил позже в ходе интервью телеканалу «Россия 24» президент Сирии Башар Асад, если американские и турецкие военные не покинут территорию страны, сирийские власти будут готовы применить силу.
Глава Арабской Республики подчеркнул, что взаимодействие с курдскими силами будет возможно только после того, как они прекратят сотрудничество с Вашингтоном. При этом Асад не исключил возможности восстановления отношений с Турцией. По его словам, это может произойти, если турецкий лидер прекратит поддерживать террористов.
«Наша общая с РФ цель — устранить Турцию подальше от поддержки террористов и вернуть ее на естественную позицию», — пояснил президент Сирии.
Единственным регионом Сирии, значительная часть которого контролируется бандформированиями, на данный момент остается Идлиб.
В 2017 году там образовали северную зону деэскалации, куда переместились экстремисты, отказавшиеся сложить оружие.
Обстановка в этом районе резко обострилась в феврале, когда, как сообщало Минобороны России, боевики предприняли попытку масштабного наступления. 33 турецких военнослужащих погибли в Сирии 27 февраля в результате атаки на них со стороны правительственной армии Сирии в районе Джебель-аз-Завия в провинции Идлиб.
Как объяснили в Минобороны России, сирийские войска обстреляли в Идлибской зоне населенный пункт Бехун с террористами. На тот момент в этом районе находились турецкие военные, хотя их там не должно было быть. Российская сторона предприняла исчерпывающие меры, чтобы огонь сирийских правительственных войск был полностью прекращен.
Кроме того, Москва обеспечила эвакуацию погибших и раненых турецких военных на территорию республики. Именно этот инцидент послужил причиной обострения конфликта в Арабской Республике. В итоге 27 февраля Анкара начала операцию «Весенний щит».
Вице-президент Турции Фуат Октай пообещал отомстить за это Башару Асаду. Октай заверил, что Асад заплатит высокую цену за нападение на турецких военнослужащих. Он назвал сирийского лидера главой террористического государства. По словам Октая, президент САР войдет в историю как военный преступник.
Операторы шифровальщиков все чаще угрожают обнародовать похищенную информацию за отказ платить выкуп
Эксперты Positive Technologies подвели итоги последнего квартала 2019 года и выяснили, что количество киберинцидентов выросло на 12% по сравнению с предыдущим кварталом, а почти треть украденной у юридических лиц информации составили платежные данные.
По данным исследования, количество целенаправленных атак растет и в четвертом квартале составило 67% (что на 2 п. п. больше, чем в третьем). Снизилась доля атак без привязки к отрасли — с 26% в начале 2019 года до 14% в конце. Эксперты объясняют это, среди прочего, ростом числа APT-атак на отдельные организации и целые отрасли. На протяжении трех последних месяцев года специалисты экспертного центра безопасности Positive Technologies (PT ESC) фиксировали атаки APT-группировок TA505, Sofacy (APT28), Donot (APT-C-35), Cloud Atlas, Bronze Union (LuckyMouse, APT27), Leviathan (APT40), Bisonal, Gamaredon, SongXY, Cobalt, RTM.
Результаты анализа показали, что трояны-шифровальщики представляют высокую опасность как для юридических лиц, так и для обычных пользователей. Доля заражений шифровальщиками растет (36% всех заражений вредоносным ПО для юридических лиц и 17% для частных лиц — против 27% и 7% в III квартале соответственно). Наиболее агрессивные атаки ведут операторы шифровальщиков Sodinokibi, Maze, Ryuk и Bitpaymer.
Эксперты выявили новый тренд: операторы шифровальщиков стали угрожать, что опубликуют похищенную информацию, если жертва не заплатит выкуп. "Компании стали уделять больше внимания резервному копированию, — отмечает аналитик компании Positive Technologies Яна Авезова. — Поэтому злоумышленники шантажируют жертв, пугая возможными санкциями за утечку персональных данных. Жертвами уже стали несколько организаций, отказавшихся платить выкуп".
Чаще всего атакам по-прежнему подвергаются госорганы, промышленность, здравоохранение, финансовые и образовательные учреждения. Также эксперты отмечают двукратное увеличение доли атак на IT-компании и сферу торговли. Государственные учреждения остаются излюбленной мишенью отдельных APT-групп: в конце осени эксперты PT ESC зафиксировали 17 атак группировки Gamaredon, направленных на госучреждения и ВПК Украины. В декабре группа Bisonal атаковали госучреждения Монголии, Южной Кореи и России.
Почти треть украденной у юридических лиц информации (32%) составили данные платежных карт: это на 25 п. п. больше, чем в предыдущем квартале. С одной стороны, эксперты связывают такой рост с высокой активностью покупателей в предновогодний период, с другой стороны — с увеличением числа атак MageCart и второй волной атак на популярный в США сервис Click2Gov.
Официальное заявление Group-IB по делу с участием Никиты Кислицина
Международная компания Group-IB, специализирующаяся на предотвращении кибератак, делает официальное заявление относительно дела No. CR 16-00440 "USA v. Yevgeniy Nikulin", судебные слушания по которому пройдут 9 марта 2020 года.
В данном деле фигурирует сотрудник Group-IB Никита Кислицин, в связи с чем мы считаем своим долгом сделать публичное заявление о сложившейся ситуации и открыто выразить позицию Group-IB по данному кейсу.
Мы заявляем, что ни компания Group-IB, ни ее сотрудник Никита Кислицин не получали официальных повесток, уведомлений или приглашений на предстоящие судебное заседание по делу No. CR 16-00440 WHA UNITED STATES V. Yevgeniy Nikulin (США, Сан-Франциско). Мы расцениваем такие действия как недопустимые и нарушающие права нашего сотрудника. Вместе с тем, мы хотим подчеркнуть, что в материалах дела, связанных с Кислициным, на данный момент содержатся обвинения, но не содержится прямых доказательств.
Учитывая, что информация о предстоящем суде приобрела публичный статус, мы считаем необходимым пояснить: события, которых касается указанное разбирательство, происходили около 8 лет назад, когда Кислицин был независимым исследователем по кибербезопасности и не имел никакого отношения к компании Group-IB. Независимо от этого факта, мы приняли решение поддерживать своего сотрудника и пояснить детали, которые нам известны для того, чтобы исключить дезинформацию и манипулирование фактами в политических или иных целях.
Мы подчеркиваем, что перейдя на работу в Group-IB, Кислицин никогда не скрывал своего журналистского и исследовательского опыта, как на позиции главного редактора журнала "Хакер", так и в качестве независимого аналитика. Более того, представители компании Group-IB и, в частности, Кислицин в 2013 году по личной инициативе встречались с сотрудниками министерства Юстиции США для информирования их об исследовательской работе, связанной с андеграундом, которую в 2012-м году проводил Кислицин. После данного общения с представителями американских властей в адрес компании Group-IB, равно как и в адрес Кислицина не было официально направлено никаких дополнительных вопросов.
Мы со всей серьезностью относимся к предстоящим судебным слушаниям и осознаем, что данная ситуация может нести репутационные риски для компании. Мы ценим и соблюдаем принципы взаимодействия с международными правоохранительными органами в борьбе против киберпреступности во всем мире.
Мы хотим подчеркнуть, что всегда следуем высоким моральным и этическим нормам, принятым в Group-IB и являющимися обязательными для каждого из нас. Вместе с тем, мы считаем неотъемлемым право каждого специалиста по кибербезопасности вести исследовательскую работу, направленную на борьбу с киберпреступностью, соблюдая международное законодательство. В настоящее время Group-IB ведет консультации с международными юристами для правовой оценки ситуации и принятия решения о дальнейших действий.
Никита Кислицин с 2006 по 2012 год был известным журналистом и главным редактором "Хакера", ежемесячного журнала, посвящённого вопросам информационной безопасности, программированию и администрированию компьютерных сетей. Кислицин возглавлял издание в течение 6 лет. Большое внимание в журнале уделялось исследованиям кибератак, анализу инструментов киберкриминальных групп, разбору кейсов по онлайн-мошенничествам и взломам, а также рекомендациям о мерах кибербезопасности и защите от киберугроз. Редакция "Хакера" регулярно занималась тем, что позже будет называться Threat Intelligence — поиском данных, индикаторов компрометации (хэши вредоносных файлов, IP-адреса и домены, связанные с преступной активностью) и других признаков, по которым можно распознать потенциальную угрозу, первым заявить о ней и дать рекомендации по защите. В апреле 2012 года Кислицин оставляет пост главного редактора "Хакера", уезжает в США и начинает работать независимым исследователем киберугроз.
В январе 2013 года Кислицин принят на работу в Group-IB, предварительно пройдя многоступенчатую систему отбора, которая помимо ряда собеседований и проверок, включает полиграф. Он становится первым специалистом в области Threat Intelligence — сфере, в которой работали единицы компаний в то время в России. С самого начала Кислицин проявляет себя талантливым руководителем, развивая продуктовую разработку, находя новые способы поиска и анализа данных для наполнения зарождающихся продуктов Group-IB. С его участием начинается формирование команды TI.
"Это сейчас единственное оружие". Мифы и правда о коронавирусе
Альфия Еникеева, Татьяна Пичугина
Число инфицированных коронавирусом по всему миру приближается к ста тысячам. Covid-19 выявили в 76 странах. Специальных препаратов против него нет, вакцины проходят клинические испытания. Одни считают, что к лету все успокоится, другие предупреждают о неизбежности пандемии. РИА Новости разбирается, насколько опасна новая инфекция и как от нее защититься.
Карантин действительно эффективен
По данным ВОЗ, эпидемия коронавируса в Китае пошла на спад. Там фиксируют чуть больше ста новых заражений в день (месяц назад было около трех тысяч). В других странах ситуация прямо противоположная: если в начале февраля за пределами КНР регистрировали несколько десятков инфицированных в день, то сейчас — больше двух тысяч. Причем за последние 48 часов эпидемия охватила еще 9 стран, в том числе Польшу и Украину.
В России официально подтвердили пока четыре случая заражения — два из них в Москве. Как сообщает Роспотребнадзор, заболевшие чувствуют себя удовлетворительно, а люди, с которыми они контактировали, определены и находятся под медицинским наблюдением — кто в больнице, кто у себя дома.
Кроме того, под контролем остаются почти семь с половиной тысяч человек, недавно приехавших из Китая, Южной Кореи и Ирана. Практически всем им рекомендовали соблюдать карантин. Однако есть несознательные граждане — только за последние пару дней из-под надзора попытались сбежать как минимум трое. И один из нарушителей — врач.
"На самом деле предприняты беспрецедентные карантинные меры и в Китае, и в России. И это сейчас единственное реальное оружие против коронавируса. Оно очень хорошо работает. Когда границы закрывают, коэффициент передачи вируса уменьшается. Если при этом все носят маски, а общеобразовательные учреждения уходят на карантин, у возбудителя просто нет возможности быстро распространиться. Если бы при сезонном гриппе мы делали то же самое, у нас не было бы никаких эпидемий", — рассказал РИА Новости заведующий лабораторией геномной инженерии МФТИ вирусолог Павел Волчков.
Носитель вируса заразен
По расчетам Лондонской школы гигиены и тропической медицины и Рабочей группы по Covid-19, чтобы остановить болезнь, нужно отследить 70-90 процентов контактов пациента. Но даже эта стратегия сработает только при условии, что новых случаев передачи вируса до появления первых симптомов болезни у его носителя — менее одного процента.
С одной стороны, пример Китая, чьи власти строгими карантинными мерами сбили прирост инфицированных, подтверждает эту теорию. С другой, те же китайские медики говорят, что бессимптомная передача коронавируса возможна. Так, одна из жительниц Уханя, приехавшая в гости к родственникам, заразила их всех. При этом у нее не наблюдалось никаких признаков заболевания, даже когда члены ее семьи уже обратились за помощью к врачам. Инкубационный период у этой пациентки составил 24 дня, что почти в два раза превышает срок карантина во многих странах.
Большинство специалистов все же ограничивают инкубационный период Covid-19 двумя неделями (в среднем — шесть с половиной дней). Вирус передается в основном воздушно-капельным путем. Один заболевший может заразить в незащищенной популяции, судя по всему, не больше трех человек.
Беременные на поздних сроках, получив инфекцию, могут не опасаться, что передадут ее будущему ребенку. Это показали китайские медики, наблюдая рожениц, которым сделали кесарево сечение.
Поцелуи и рукопожатия отменяются
Пока нет точных данных, какова доля прямых контактов при передаче SARS-CoV-2 (соответственно, неизвестно, в каком соотношении происходит инфицирование через предметы). Поэтому эпидемиологические службы, особенно в странах, наиболее уязвимых перед новой заразой, дают примерно одинаковые общие рекомендации, хотя и с учетом местных нюансов.
Так, во Франции, где уже зарегистрировано 212 случаев коронавирусной инфекции, министр здравоохранения Оливье Веран призвал соотечественников отказаться от традиционных приветственных поцелуев la bise. В Швейцарии порекомендовали избегать рукопожатий. А директор департамента пандемических и эндемических заболеваний ВОЗ Сильви Бриан в своем твиттере даже предложила несколько альтернативных способов приветствия.
Саудовская Аравия, где зафиксирован пока один случай заражения коронавирусом, временно запретила своим подданным посещать священные для мусульман Мекку и Медину.
Как правильно использовать маски
С первых дней появления нового коронавируса встал вопрос об эффективности масок. Французское Министерство социальных вопросов и здравоохранения и Центр по контролю и профилактике заболеваний США рекомендуют их как средство профилактики.
"Маски, конечно, неидеальны. Они "подсасывают" немного с боков. Но если надеть как можно плотнее, риск инфекции уменьшается на порядок. В нашей стране покупать маски пока неактуально. У нас не настолько серьезная ситуация с коронавирусом", — считает вирусолог Павел Волчков.
По мнению заведующего кафедрой микробиологии, вирусологии, иммунологии Первого МГМУ имени И. М. Сеченова академика Виталия Зверева, медицинские маски не столь надежно защищают от вирусов, как принято считать.
"Маски, продаваемые в аптеках, ограничивают проникновение вируса примерно на 20 процентов. Кроме того, повязку надо менять каждые два часа. Как только она намокает, тут же становится бесполезной. Средства защиты стоит носить в общественном транспорте, помещениях, где работает много людей. А вот на улице нет смысла. Во-первых, вероятность поймать вирус на свежем воздухе минимальна. Во-вторых, маска затрудняет дыхание, и если у людей есть проблемы с сердцем или легкими — они только усугубятся", — отметил ученый.
Роспотребнадзор для защиты от Covid-19 советует тщательнее соблюдать личную гигиену — чаще мыть руки, обрабатывать поверхности дезинфицирующими средствами, не касаться глаз, носа и рта грязными руками, а при появлении симптомов ОРВИ оставаться дома и вызывать врача. Подробные меры профилактики публикует сайт мэрии Москвы.
Какие противовирусные лекарства бесполезны
Лекарств, убивающих новый коронавирус, пока нет. За последний месяц исследователи предлагали использовать как минимум три уже существующих препарата, безопасность которых доказана.
Прежде всего речь идет о ремдесивире — нуклеозидном аналоге, помогающем против лихорадки Эбола. В начале февраля китайские ученые показали, что этот препарат успешно подавляет инфекцию на клеточных культурах. Кроме того, ремдесивир и родственные ему соединения сумели справиться с высоколетальным коронавирусом кошек. В Китае уже идут клинические испытания на людях. Неделю назад о начале тестирования на пациентах сообщили и американцы.
Другие вероятные лекарственные средства широкого спектра действия — рибавирин, ритонавир, а также препараты интерферона-бета. Их рекомендует использовать Минздрав России.
"Есть огромное количество противовирусных препаратов в виде нуклеозидных аналогов — своеобразных структурных подобий природных нуклеотидов, которые используются для синтеза РНК. Когда вирус попадает в организм, он начинает очень быстро размножаться. Следовательно, увеличивается синтез РНК. Нуклеозидные аналоги могут его блокировать и таким образом тормозить стремительное распространение вируса по организму. Но это работает, только если препараты хорошо подобраны. В случае с Covid-19 этого пока не произошло. Да, некоторые лекарства показывают небольшую эффективность, но на самом деле они могут быть крайне вредны. Потому что вирусная система очень быстро уходит от таких нуклеозидных аналогов — буквально за время инфекции одного конкретного пациента. В результате препарат перестает действовать на вирус и при этом начинает давить собственные РНК-синтетические процессы больного. Отсюда осложнения на почки, печень и всю выделительную систему. Но на данный момент ничего лучше нуклеозидных аналогов у нас нет", — отметил Павел Волчков.
Что касается разрекламированных противовирусных препаратов вроде арбидола или кагоцела, то они, по мнению исследователя, неэффективны в лечении не только коронавируса, но и вируса гриппа.
Антибиотики не помогают
"Насколько я знаю, лекарством именно от коронавируса никто серьезно не занимался, потому что он не представлял особой опасности. Будут ли работать нынешние антивирусные препараты против Covid-19, неизвестно. Но точно не стоит лечиться антибиотиками, потому что это лекарства, действующие на клетки, а вирусы клеточного строения не имеют. Иногда антибиотики назначают при вирусных инфекциях для предотвращения осложнений — чтобы избежать присоединения какой-то бактериальной инфекции. Но на сами вирусы они не действуют. Можно в целом поднять иммунитет народными средствами — чесноком, молоком с медом. Это, в принципе, полезно, но надо помнить, что тот же чеснок может негативно влиять на частоту сердечных сокращений. А от меда у некоторых развивается серьезная аллергия", — уточнил Виталий Зверев.
Почему не стоит надеяться на вакцину
О начале клинических испытаний вакцины от нового коронавируса уже сообщили американские, китайские и французские исследователи. В России над этим работают сразу несколько научных групп.
В конце января директор Государственного научного центра вирусологии и биотехнологии Роспотребнадзора "Вектор" Ринат Максютин рассказал изданию Сибирского отделения РАН "Наука в Сибири", что его сотрудники заняты созданием вакцины против SARS-CoV-2. Месяц спустя вице-премьер правительства России Татьяна Голикова, возглавляющая оперативный штаб по борьбе с распространением новой инфекции, сообщила, что уже готовы пять прототипов будущего средства.
По словам Павла Волчкова, препарат, скорее всего, создадут на основе вируса везикулярного стоматита.
Ученые назвали простой способ замедлить старение
Исследователи из Университета штата Нью-Йорк в Стоуни-Брук назвали возраст, в котором проявляются первые признаки ухудшения работы мозга, а также определили, как можно замедлить этот процесс. Об этом сообщает портал MedicalXpress.
В работе, опубликованной в журнале PNAS, нейробиолог Лиллиан Мухика-Пароди рассказала об эксперименте, в котором участвовали около тысячи человек в возрасте от 18 до 88 лет. Ученые с помощью функциональной МРТ мозга смотрели, как меняется взаимодействие между различными областями мозга участников, насколько оно зависит от возраста и употребляемой пищи.
Как выяснилось, функциональная связь между нейронами с возрастом ухудшается. Первые признаки старения мозга могут проявиться уже в 47 лет, а к 60 скорость деградации когнитивных способностей достигает пика. Это, как считают ученые, во многом связано с увеличением резистентности организма к инсулину.
"Когда человек стареет, его мозг теряет способность эффективно обрабатывать поступающую в организм глюкозу. Из-за этого нейроны медленно голодают, а сети взаимодействия отделов мозга дестабилизируются", — отметила Мухика-Пароди.
В качестве альтернативы глюкозе ученые предложили кетоны. Для сравнения они посадили участников на две диеты — обычную и низкоуглеводную (например, мясо или рыба с листом салата, но без риса или картошки), а потом оценили стабильность работы их мозга.
Результаты опыта показали, что кетонная диета улучшила взаимодействие отделов мозга и увеличила общую когнитивную активность. При этом эффект был заметен даже у более молодых участников эксперимента, еще не достигших 50 лет.
Павел Власов: космонавты смогут дать отпор диким зверям в тайге
Шестьдесят лет назад, 7 марта 1960 года, появился первый отряд советских космонавтов. В июне 2019 года в России стартовал новый набор в отряд космонавтов, которым предстоит работать на Международной космической станции, испытывать новый космический корабль "Орел" и, возможно, полететь на Луну. МИА "Россия сегодня" выступает официальным информационным партнером набора.
О том, кто захотел стать космонавтом, получат ли они пистолет для отпугивания диких зверей в случае аварийной посадки и будут ли летать на американских космических кораблях по обмену, в интервью корреспонденту РИА Новости Андрею Красильникову рассказал начальник Центра подготовки космонавтов (ЦПК), Герой России Павел Власов.
— Павел Николаевич, сколько заявок и от кого уже поступило в текущем наборе в отряд космонавтов? К чему будут готовить этот набор космонавтов?
— Всего по состоянию на 4 марта у нас 922 обращения. Они поступили как по телефону, так и по электронной почте. Представлено 74 пакета документов – от 16 женщин и 58 мужчин. Среди них 15 претендентов из ракетно-космической отрасли, два – из Росатома, девять – из Минобороны РФ.
Этот набор будет готовиться к полетам на МКС, кораблях "Союз" и "Орел", а также к пилотируемой лунной программе. Им предстоит интересная работа.
— Какие требования могут снизить для желающих стать космонавтами?
— Современный пакет требований к здоровью космонавтов определен приказом Минобороны и Минздрава. ЦПК не устанавливает эти правила, мы можем только инициировать их пересмотр. Пока обсуждаем с военными и врачами необходимость и возможность изменений. Если придем к консенсусу, то обратимся в Роскосмос с просьбой скорректировать требования.
Но тут важно понимать: если у человека проблемы с сердцем, то такое требование мы снять не сможем. А вот диапазон по остроте зрения в приказе уже чуть-чуть расширен.
— Как идет подготовка кандидатов в космонавты, набранных в 2018 году? Когда она завершится?
— Они готовятся более-менее ровно. Бывает, конечно, когда кто-то что-то не доучил. Они из другого поколения, которое без интернета жить не может. Все сидят в соцсетях. Есть такой тренд: если вечером не запостит чего-нибудь, то на следующий день будет "хворый" ходить. Это не может не отражаться на подготовке. Если при учебе одним глазом смотреть в гаджет, кто там лайкнул, то как минимум внимание рассеивается. Пока мы эту ситуацию держим под контролем.
Этап общекосмической подготовки завершится в ноябре-декабре. И перед Новым годом состоится заседание межведомственной квалификационной комиссии, которая при условии успешного прохождения подготовки присвоит кандидатам квалификацию "космонавт-испытатель".
— В России ведется разработка космического корабля нового поколения "Орел". Когда начнется подготовка космонавтов для полета на нем? Отобраны ли кандидаты в первый экипаж?
— У нас есть несколько рабочих групп, в которые входят практически все опытные космонавты. Вместе с конструкторами ракетно-космической корпорации (РКК) "Энергия" они оценивают эргономику корабля "Орел", уделяют внимание в первую очередь интерфейсу, чтобы он был дружественным. Молодых космонавтов тоже привлекаем к этой работе.
Пока внутри ЦПК не определено, кто войдет в первый экипаж "Орла". Но до 2025 года время еще есть.
— "Орел" предназначен для полетов как к околоземным орбитам, так и к Луне. Какие работы ведут специалисты ЦПК в интересах пилотируемой лунной программы?
— Мы ведем несколько научно-исследовательских работ для подготовки тренажерной базы. У нас есть тренажер "Выход-2", где отрабатываются операции по выходу в открытый космос. По аналогии с ним планируется создать новый тренажер, который будет имитировать работу космонавтов на поверхности Луны и Марса и силу тяжести на них.
Также разрабатываем тренажер корабля "Орел" с расширенными функциональными возможностями. Считаем, что одного тренажера для качественной подготовки экипажей будет достаточно. Но если поймем, что количество стартов будет расти и, соответственно, увеличится нагрузка на подготовку экипажей, то закажем еще один тренажер.
— Изменится ли состав аварийного запаса космонавта на "Орле"? Были слухи, что в него вернется пистолет…
— В носимый аварийный запас (НАЗ) корабля "Орел" включат новый костюм для пребывания космонавта в воде вместо резинового костюма "Форель". Поскольку корабль очень высокий, то нужна специальная система "Самоспас", которая поможет экипажу самостоятельно выбраться через верхний люк до прибытия спасателей. Будет и канат, чтобы космонавтам можно было работать в связке. Еще новые медикаменты и обезболивающие.
Корабль может приземлиться в незапланированном районе, и там ребятам придется побороться за жизнь, поэтому оставлять их без возможности отпугнуть дикого зверя неправильно. В настоящее время в стадии предварительной проработки рассматривается вопрос включения в НАЗ средства, повышающего безопасность экипажа с этой точки зрения.
Не исключаю, что этим средством укомплектуем и корабли "Союз", иначе будет не логично – экипаж нового корабля его получит, а действующие экипажи будут летать с пустыми руками.
— В прошлом году РКК "Энергия" напугала всех сообщением, что космонавты могут погибнуть при приводнении в океане в случае возникновения аварийной ситуации, если их быстро не отыскать. Какие средства необходимы для спасения экипажа "Орла" в случае приводнения в океане из-за аварии при выведении?
— В ближайшие год-два мы вместе с РКК "Энергия" и Росавиацией сформулируем контур системы поиска и спасания экипажа "Орла" при запуске с космодрома Восточный.
Среди обсуждаемых вариантов – корабли, мобильные катера и летательные аппараты, которые могут быстро и далеко летать. В советские времена был разработан опытный образец скоростного герметичного катера, десантировавшийся вместе со спасателями внутри с самолета Ил-76. Такое средство тоже рассматривается.
Признаюсь, что нам немного волнительно от возможного приводнения "Орла" в океане. Особенно при возвращении экипажа после длительного космического полета. Ведь большой проблемой будет укачивание на волнах ослабленных невесомостью космонавтов.
— США тоже строят свои новые космические корабли. Однако американцы пока продолжают летать на наших "Союзах" и даже хотят закупить новые места. Какие астронавты включены в экипажи ближайших "Союзов"?
— На весну и осень 2020 года американской стороной выбраны, соответственно, Кристофер Кэссиди и Стивен Боуэн. На весну 2021 года от НАСА окончательного решения пока нет. Но если они используют эту возможность, то полетит Кэтлин Рубинс.
— Будут ли наши космонавты летать на американских частных кораблях и когда начнутся такие полеты? Отобраны ли уже кандидаты?
— Летать начнем только тогда, когда американская сторона убедит нас в безопасности их кораблей. Пока та статистика, которая у них есть, уверенности не вселяет. Наша позиция: полет возможен только после успешных пилотируемых миссий каждого из кораблей.
Уже есть группа российских космонавтов, предварительно отобранная для полетов на американских кораблях. Никакими распорядительными документами она еще не определена, потому что, честно говоря, нечего им там делать сейчас по текущему состоянию дел. Один из кандидатов – Андрей Борисенко. Но если у НАСА затянутся испытания кораблей, то будет логично дать Борисенко слетать вместо этого на "Союзе".
Не стоит забывать о том, что изготовление снаряжения для космонавта требует много времени, поэтому сейчас проходят предварительные переговоры с американской стороной на сей счет. Возможно, они заранее пригласят наших космонавтов для проведения необходимых обмеров. Кстати, наши космонавты полетят на американских кораблях не пилотами. У них там не будет командирских функций.
— А не будет ли проблем с обучением наших космонавтов в США? Ведь корабли-то коммерческие, с ноу-хау…
— Мне о таких проблемах неизвестно. В конце концов, заказчик кораблей – НАСА, и как оно решит, так и будет. Могут быть, конечно, всякие капризы, все меняется, но я думаю, что это преодолимо.
— В феврале в ЦПК прибыли четыре кандидата в космонавты из Индии. В чем будет особенность их подготовки?
— Индийские военные летчики будут готовиться у нас до февраля 2021 года включительно по программе космонавтов-испытателей. Она будет состоять из общекосмической подготовки и изучения корабля "Союз". МКС они изучать не будут. Скорее всего, полученный здесь опыт позволит им активно участвовать в разработке собственного корабля "Гаганьян".
Преподавание будет вестись на английском языке, но параллельно будут курсы русского языка. Без этого нельзя, потому что в "Союзе" все написано по-русски, да и вся документация на русском.
— Приезжали ли в ЦПК два туриста, которые отправятся на МКС на "Союзе" в конце 2021 года? Когда им надо прибыть на тренировки?
— Компания Space Adventures нам их еще не представила. При условии непрерывной подготовки туристам необходимо начать тренироваться здесь не позже чем за полгода до старта. Если это будут американцы, то теоретически медицину они могут пройти там – у нас есть процедура взаимного признания состояния здоровья.
Я полагаю, что одна из причин сложностей подбора туристов лежит на поверхности. Все космические туристы как минимум должны быть зажиточными людьми, чтобы позволить себе такое дорогое удовольствие. Они все в бизнесе, еще где-то, и вот так просто уехать, бросить все на полгода – это для них серьезная проблема.
— Когда введут в эксплуатацию гидролабораторию, которая ремонтируется уже шесть лет? С чем связаны такие задержки?
— Мы наполнили ее водой. Провели статические испытания монтажно-подъемной платформы, на которой будут установлены макеты модулей российского сегмента МКС. Сейчас начинаются ее динамические испытания. В ближайшее время мы должны закончить комплекс испытаний. Только после этого будет возможность приступить к опытной эксплуатации гидролаборатории. И тогда российские космонавты смогут полноценно готовиться к выходам в открытый космос.
Основные задержки были связаны с недобросовестностью военных строителей, которые нас просто кинули. Много чего не было сделано, а то, что сделано, было не в соответствии с документацией, поэтому пришлось все переделывать.
В частности, с платформой мы накувыркались, практически полгода приводили ее в порядок, так как ее сделали с дефектами и деформацией. Военные строители слепили ее из того, что было и как понимали. Для исправления ситуации пришлось привлечь лучшие умы отрасли – из ЦЭНКИ и КБ "Мотор".
Сейчас находимся в непрерывных судебных разбирательствах с военными строителями, а для достройки наняли компанию BCC, которая была у них на субподряде, но хоть чего-то делала.
— В прошлом году летный отряд ЦПК пополнили самолеты Ту-204 "Юрий Гагарин" и "Сергей Королев". Они уже начали использоваться. Какая судьба ждет в этой связи старые Ту-134?
— Прежде чем отказываться от проверенных Ту-134, нам необходимо наработать опыт эксплуатации Ту-204. Понятно, что три Ту-134 в сочетании с двумя Ту-204 – такое количество нам точно не нужно, поэтому мое видение такое: один самый новый Ту-134 мы оставим и будем поддерживать, а остальные два будем выводить из эксплуатации и возвращать государству, чтобы оно определило, что с ними делать – продавать или в музее поставить.
Россия > СМИ, ИТ. Авиапром, автопром > ria.ru, 6 марта 2020 > № 3311073
Павел Власов
Коити Ваката: Япония хотела бы регулярно присутствовать на МКС
Вице-президент Японского агентства аэрокосмических исследований (JAXA), многократный участник экспедиций на Международной космической станции Коити Ваката рассказал в интервью РИА Новости, могут ли японские астронавты вновь летать на МКС на российских кораблях "Союз", стоит ли сохранить станцию после 2024 года, какие эксперименты будут проводить в космосе вместе российские и японские ученые и что планирует предложить Япония для лунной программы Gateway.
— Планирует ли Япония покупать места на российских кораблях "Союз" или все будущие полеты астронавтов на МКС будет проводить на американских космических кораблях?
— Мы уже отправили на "Союзах" семь японских астронавтов, но что касается покупки мест на "Союзах" у Роскосмоса – за это несет ответственность НАСА. После того как места на "Союзах" выкуплены НАСА, распределение мест среди международных партнеров, в том числе на долю JAXA, будет осуществляться многосторонней группой по вопросам экипажа. Согласно этой процедуре осуществлялись полеты астронавтов JAXA на "Союзах" раньше. На данный момент планируется, что астронавт Соити Ногути полетит на МКС на американском коммерческом пилотируемом корабле. Тем не менее, если НАСА примет решение приобрести еще места на "Союзе" для астронавтов, в том числе представляющих JAXA и других международных партнеров, есть вероятность того, что астронавты JAXA полетят на "Союзе".
— Насколько я понимаю, сейчас идет обсуждение между представителями НАСА и Роскосмоса о покупке мест. Вы уже обращались к американским партнерам по поводу мест для Японии на случай, если НАСА будет закупать себе места?
— Все варианты возможны. Для JAXA важно иметь возможность совершать полеты на постоянной основе. Так было в прошлом. Если посмотреть на предыдущие полеты семи астронавтов JAXA на "Союзах", они осуществлялись примерно раз в 1,5-2 года. Чтобы мы могли получить максимум от использования МКС, мы бы хотели регулярного присутствия на ее борту японских астронавтов. В прошлом астронавты JAXA провели прекрасные полеты на кораблях "Союз", и мы рассчитываем узнать о дальнейших планах относительно мест на "Союзах".
— Когда астронавт Хосидэ, который должен был лететь на "Союзе" в апреле, но замененный американским астронавтом Крисом Кэссиди, отправится на МКС?
— Сейчас JAXA планирует полеты двух астронавтов — Соити Ногути и Акихико Хосидэ. Как я уже говорил, вопрос о возможности их полета, на каком корабле они полетят на МКС, это решение за НАСА. Поэтому, что касается корабля для доставки Акихико Хосидэ, этот вопрос еще обсуждается с НАСА и международными партнерами.
— Какой позиции Япония придерживается по вопросу продления эксплуатации МКС до 2028-30 годов?
— Решение примет правительство Японии. Так как последний план реализации Базового плана по политике правительства в области космоса требует провести оценку деятельности Японии в сфере пилотируемых полетов на низкой орбите Земли после 2025 года, мы ожидаем решения нашего правительства о том, будет ли Японии продолжать участие в работе МКС после 2024 года.
Конечно, JAXA хотело в полной мере использовать МКС, так как эксперименты на ее борту давали большие результаты, это прекрасный комплекс для исследований. Так что для того, чтобы в полной мере использовать возможности МКС, мы приветствуем продление работы МКС на период после 2024 года.
JAXA занималось технической оценкой возможности работы модуля Кибо на МКС после 2024 года и удостоверилось, что системы и конструкция Кибо будут пригодны для использования по меньшей мере до 2028 года.
— Приняла ли Япония решение по участию в проекте строительства международной окололунной станции Gateway?
— В октябре прошлого года правительство Японии приняло решение принять участие в американской лунной программе Gateway. Сейчас мы разрабатываем технологии, которые позволят нам сыграть ключевую роль в международных усилиях в этом направлении. Есть четыре основных области, в которых мы ведем разработки. Первое — предоставление технологий и оборудования в тех технологических областях, где сильна Япония, для первой фазы программы Gateway. Второе – миссии по доставке грузов и топлива с использованием кораблей HTV-X и H3. Третье – обмен данными о поверхности Луны и технологиями для выбора мест посадки. Четвертое – разработка транспортных средств для исследований поверхности Луны.
— Япония обратилась ранее в Роскосмос с предложением о намерении участвовать в разработке прибора для космической обсерватории "Спектр-УФ". Принято ли какие-либо решение?
— Насколько я понимаю, Роскосмос и Институт космических исследований РАН и с японской стороны Институт космических и астрономических наук JAXA сейчас изучают потенциальное сотрудничество по международной космической обсерватории "Спектр-УФ". Я надеюсь, что скоро будет принято решение для расширения сотрудничества России и Японии в исследованиях космоса.
— Можно ли ожидать решения в этом году или в ближайшие месяцы?
— Не могу сказать. Хотел бы я знать, но надеюсь, это случится скоро.
— Какие проекты Япония планирует развивать с Россией в области космических исследований?
— Как я уже говорил, МКС – это фантастическая совместная программа. Работа с российскими коллегами в рамках программы МКС проходит отлично, и я надеюсь, продолжится в дальнейшем. У Роскосмоса и JAXA есть двустороннее соглашение по сотрудничеству в исследованиях в области кристаллизации белка для создания новых лекарств. Совместная программа экспериментов по кристаллизации белка идет очень хорошо, и мы надеемся расширить сотрудничество не только на сферу кристаллизации белка, но и на область экспериментов по физическому материаловедению с использованием нашего новейшего оборудования в японском модуле Кибо – ELF, печи электростатической левитации. С ее помощью можно проводить измерения температурных и физических свойств, таких как плотность, вязкость, поверхностное натяжение расплавленных веществ при температуре выше двух тысяч градусов, находящихся в невесомости. Использование ELF в модуле Кибо – это еще одна сфера, где мы хотели бы расширять сотрудничество с Россией.
Кроме того, в японском модуле Кибо есть аппарат с центрифугой, где живут мыши в различных условиях гравитации – от невесомости до 2G. Исследования по выведению мышей предназначены для получения новых данных для решения медицинских проблем, связанных со старением, например, остеопороза и мышечной атрофии: такие проблемы встречаются у стареющего населения в Японии. Это еще одна область, в которой мы рассматриваем сотрудничество с Россией. Все это потенциальные области для дальнейшего сотрудничества, поэтому нам нужно в полной мере использовать оборудование модуля Кибо на МКС. Я настроен позитивно и считаю, что будут и другие сферы для возможного сотрудничества в будущем.
Япония. Россия. США > СМИ, ИТ. Авиапром, автопром > ria.ru, 6 марта 2020 > № 3311072
Коити Ваката
В России создали систему, которая не даст заснуть за рулем
Ученые из Университета ИТМО и Санкт-Петербургского института информатики и автоматизации РАН создали облачную систему контроля водителей для обеспечения безопасности на дорогах. С помощью камеры смартфона и специального приложения система собирает информацию о физическом состоянии водителя и его манере вождения и передает в облачное хранилище, где данные обрабатываются. Бесплатное приложение DriveSafely доступно для скачивания в Google Play. Описание разработки опубликовано в журнале IEEE Sensors Journal.
Около 90 процентов дорожно-транспортных происшествий по всему миру происходят по вине водителя. Причиной возникновения опасных ситуаций на дороге и аварий могут стать: усталость водителя, либо, наоборот, излишне возбужденное состояние.
За рулем люди ведут себя по-разному, тем не менее, есть ряд основных признаков, позволяющих оценить степень усталости, стресса и недостатка внимания. Для этого питерские исследователи разработали приложение, позволяющее измерять с помощью фронтальной камеры смартфона такие параметры, как углы поворота и наклона головы, степень открытости глаз, расстояние между уголками губ и прочее. Также приложение умеет идентифицировать зевки и непроизвольные кивки головой при засыпании.
На первом этапе работы приложение подстраивается под индивидуальные особенности водителя и транспортного средства путем анализа видеопотока с камеры смартфона. Оно также на статистической основе учится различать сужения глаз, вызванные сонливостью и ярким светом встречных фар. Если приложение выявило критически низкую степень открытости глаз, оно может разбудить водителя звуковыми сигналами.
С помощью анализа информации с сенсоров акселерометра и полученных координат, система также отмечает слишком резкие повороты и другие признаки агрессивного вождения. Подобное поведение может говорить о повышенном уровне стресса автолюбителя, что угрожает безопасности всех участников движения. Система функционирует одновременно с приложением для навигации и не мешает просмотру водителем маршрута.
Собранные данные передаются в облачную систему, где они хранятся и анализируются. По мнению разработчиков, система может быть полезна как самим водителям, так и транспортным компаниям, а также структурам, осуществляющим контроль на дорогах и страховым компаниям. Исследование поддержано Президентской программой исследовательских проектов Российского научного фонда (РНФ).
"На данный момент мы ведем переговоры о внедрении разработанной нами системы для ее каждодневного использования в одной из ведущих нефтегазовых компаний России, а также в одной из крупнейших энергетических компаний Европы, — приводятся в пресс-релизе РНФ слова руководителя проекта Алексея Кашевника, старшего научного сотрудника СПИИРАН и доцента факультета информационных технологий и программирования Университета ИТМО. — Также наше изобретение может стать общегосударственным проектом для снижения уровня аварийных ситуаций по стране, по примеру Евросоюза, где в скором будущем планируют внедрять мониторинг водителя на все новые продаваемые автомобили".
Новая система имеет целый ряд преимуществ по сравнению с существующими системами помощи водителю ADAS. Во-первых, она намного проще для внедрения, так как требует только установки приложения на смартфон, а во-вторых — она обеспечивает обработку данных для каждого водителя персонально, исходя из уникальных параметров его внешности и привычек за рулем. Использование технологий машинного обучения позволит скорректировать советы по обеспечению его безопасности, а также сформировать его профиль в облачном сервисе.
Россия. СЗФО > Транспорт. СМИ, ИТ > ria.ru, 6 марта 2020 > № 3311070
Встреча с представителями общественности Ивановской области
В ходе посещения парашютного завода «Полёт» Владимир Путин провёл встречу с представителями общественности Ивановской области.
В.Путин: Добрый день!
Очень рад встретиться с вами в преддверии праздника 8 Марта.
У нас всё–таки необычное здесь посещение: вроде бы абсолютно женский коллектив, практически женское производство, потому что лёгкая промышленность и текстильное производство, и в то же время так напрямую связано с обороноспособностью – парашютное производство.
Мы сейчас только с Юлией Владимировной [Портновой] выяснили, что мы вместе, то есть не совсем вместе, а прыгали с парашютом, и мне было очень интересно посмотреть, как же налажено это производство, как это выглядит, как шагнуло вперёд это производство, эта технология.
Когда я это делал, прыгал, в ходе подготовки в спецшколе, у нас совсем другие были парашюты, другая технология, другие материалы. Теперь, конечно, всё развивается, развивается очень быстро и благодаря кому – благодаря женщинам в значительной степени. Даже женщина возглавляет этот замечательный коллектив.
Всем передайте самые наилучшие пожелания.
Реплика: Спасибо большое.
В.Путин: В преддверии праздника действительно хотел с вами встретиться в таком разном составе, поздравить вас всех. Я ещё буду иметь удовольствие, надеюсь, и сделаю это в средствах массовой информации, на всю страну. Но тем не менее уже сейчас, по-моему, пора начинать поздравлять. И, я смотрю, цветы раскупаются очень активно, просто нарасхват. Тем более что сам праздник будет в выходной день, поэтому мужчины на предприятиях, на местах работы уже своих коллег-женщин поздравляют, и я тоже к этому присоединяюсь.
Хотел бы отметить не только предприятие, где мы находимся, но и город, где мы находимся. Не хочется говорить тривиальные вещи, тем не менее невозможно от этого уйти: Иваново всегда называли городом невест. Сегодня я тоже получил соответствующее предложение здесь. Мне кажется, камеры работали, девушка станет известной теперь на всю страну.
Но что бы мне хотелось отметить уже так, знаете, по–серьёзному, и что меня очень радует: на 18 процентов в Иванове увеличилось количество детей. Это всё–таки такой очень серьёзный, значимый и хороший показатель.
Тоже известно, тривиально, но тем не менее: основная нагрузка, как мы хорошо знаем, всегда в семье лежит – в подавляющем большинстве случаев, во всяком случае, до сих пор – на женских плечах. Это и дети, и хозяйство. Поэтому я поздравляю вас, всем желаю успехов, во–первых, в карьере, чтобы эта составляющая, очень важная для страны, для общества, для государства, но и для каждой семьи, то есть семейная составляющая, не мешала, а, наоборот, помогала вам, как–то морально подталкивала к тому, чтобы и карьера была успешной. И, разумеется, чтобы дома всё было хорошо.
Мы со своей стороны, имею в виду государство, стараемся по максимуму, имея в виду все известные так называемые бюджетные ограничения, тем не менее постоянно ищем возможность поддержать семьи с детьми, материнство, детство. Знаете о большой программе перинатальных центров, которые у нас сейчас по всей стране построены практически, знаете наверняка о тех последних предложениях, которые мы вместе ещё с Правительством прежнего состава вырабатывали в направлении поддержки семьи, семей с детьми прежде всего.
Готов с вами поговорить на любую тему, попробовать ответить на любой вопрос. Исхожу из того, что могут быть и сложные, на которые мне так просто не удастся ответить, но даже в этом случае у меня есть поддержка со стороны женщин: вот Татьяна Алексеевна [Голикова], она у нас, можно сказать, ведущий специалист по этим вопросам и принимала самое действенное участие в подготовке – сама понимая, что это такое, – в подготовке всех принятых решений, в том числе и тех, которые были обозначены в последнем Послании Федеральному Собранию. Вы их набор, наверное, знаете. Мы с удовольствием с Татьяной Алексеевной поясним, если что–то там требует дополнительного пояснения.
Я вас поздравляю и желаю всего самого доброго.
Реплика: Спасибо большое.
М.Силкина: Владимир Владимирович, можно я начну?
В.Путин: Конечно.
М.Силкина: Общественная палата Ивановской области, Силкина Майя.
Все мы ждём опубликования поправок, второго пакета поправок к Конституции Российской Федерации. Но уже, в общем–то, из Послания Президента и из той информации, которая предоставлена в средствах массовой информации касательно будущих поправок, можно сказать, что политика нашего государства действительно становится социально ориентированной и не на словах, а на деле.
Допустим, одна из поправок к Конституции предполагает обязанность Правительства Российской Федерации проводить социально ориентированную политику в области науки, образования, здравоохранения, что важно – сохранения традиционных семейных ценностей. И как юрист я понимаю важность и значимость внесения этой поправки именно в Конституцию, поскольку Конституция – это Основной закон страны.
Но как многодетная мама я бы хотела Вам сказать…
В.Путин: У Вас сколько детей?
М.Силкина: У меня трое, и все мальчики.
В.Путин: Непросто Вам.
М.Силкина: Да, но я стараюсь.
Хотела бы сказать большое спасибо за пособие на детей от трёх до семи лет.
В.Путин: Наверное, девочку третью хотели?
М.Силкина: Да нет, наверное. Главное, чтобы здоровые были, это самое важное, сложно загадывать.
В.Путин: Согласен.
М.Силкина: Хотела бы сказать, что очень многие семьи говорят спасибо за эти пособия от трёх до семи лет, потому что такой меры не было никогда, она действительно беспрецедентная и опять же свидетельствует о социальной политике государства. Мне даже немножко жалко, что мои немножко выросли из этого возраста, когда получали это пособие, чуть–чуть один не зацепил.
Но хотелось бы обратить внимание на процесс получения этих пособий и других льгот от государства, потому что зачастую само получение пособия превращается в некоторый квест, когда молодая мама на руках с грудным ребёнком или несколькими детьми вынуждена бегать по инстанциям, собирать справки и документы. У нас, кстати, в Ивановской области, уже было дано распоряжение местному правительству от губернатора: упростить процедуру получения различных пособий и льгот. Но опять же как юрист я понимаю, что не всё можно решить на местном уровне, есть определённые ограничения федерального законодательства. И очень большое пожелание, чтобы наши власти и власти федеральные создали такой порядок, при котором заявитель действительно является только заявителем, то есть представляет один документ под названием «заявление». И я думаю, все были бы за это тоже благодарны.
И то, что волнует всех, вторая часть вопроса: когда будут выплачивать?
В.Путин: Смотрите, во–первых, решение принято, оно принято окончательно, бесповоротно, оно будет реализовано, как я уже и сказал, в Послании об этом говорил и потом на подобных встречах в различных регионах, мы будем рассчитывать выплаты с 1 января текущего года. Сами заявления, по–моему, с 1 июля?
Т.Голикова: Это если по пособиям от трёх до семи, а если маткапитал, то раньше.
В.Путин: Нет, по пособиям.
М.Силкина: По пособиям. Вопрос, конечно, по пособиям.
Т.Голикова: С 1 июля.
В.Путин: С 1 июля можно будет подавать заявления, но всё равно задним числом всё будет пересчитываться, и выплаты будут начисляться с 1 января.
Вы абсолютно правы, здесь самое главное – добиться того, чтобы это не было обременительно. Но сейчас как раз готовится указ Президента, ваш покорный слуга должен будет его подписать в самое ближайшее время. И мы исходим из того, что все эти технические процедуры будут наименее обременительны. А что касается самой выплаты, то я воспользуюсь Вашим вопросом и ещё раз напомню: они касаются тех семей, где уровень общего дохода на человека ниже, чем минимальный прожиточный минимум. Это касается не всех семей, а тех, где доходы не достигают минимального прожиточного минимума. И им будет выплачиваться 50 процентов от прожиточного минимума ребёнка в данном регионе, высчитанный за второй квартал прошлого года.
Я смотрел справки – уверен, в женской аудитории, конечно, это ожидаемые вопросы, – справки посмотрел, в Иванове это 10 тысяч с чем–то, 10 200, значит, 50 процентов – это будет 5100 с небольшим. При этом, что очень важно, хотел бы это подчеркнуть, уже говорил об этом, ещё раз скажу: если после начисления этой выплаты выяснится, что тем не менее доход семьи на человека не достигает прожиточного минимума, то мы перейдём к выплате не 50 процентов, а 100 процентов от прожиточного минимума ребёнка. И это уже будет в следующем году. Мы добавим ещё 50 процентов. Таким образом, надеемся, что это будет реальной поддержкой для молодых семей, семей с детьми от трёх до семи лет.
Действительно, такого вида помощи раньше никогда государство не предоставляло, но надеемся, что это поможет семьям с детьми. И сделаем всё – я, во всяком случае, на это настраиваю всех наших коллег, – чтобы организация этой работы была наименее обременительной. Заявление написал, но в дальнейшем чтобы это вообще шло в электронном виде. Но для этого просто регионы должны подготовить эту систему.
Станислав Сергеевич мне показывал, как это организовано сегодня в поликлиниках, в детской поликлинике. Вот примерно так же нужно организовать будет и подобный опыт.
М.Силкина: Спасибо.
Е.Копылова: Можно?
Копылова Екатерина, член Общественной палаты, сопредседатель регионального штаба ОНФ.
Я как раз курирую тему «Демография», и у нас была недавно экспертная сессия на эту тему, и с участниками как раз обсуждали поправки в Конституцию. Все участники поддержали поправки. Мы также обсуждали проблемы и те меры, которые работают и действуют сейчас.
Хотелось бы как раз от этих участников сказать Вам спасибо за те меры, которыми могут воспользоваться семьи при рождении второго и последующих детей. Недавно прошла новость о том, что Вы подписали ещё один закон по материнскому капиталу, и им теперь могут воспользоваться семьи при рождении первого малыша.
В.Путин: Он начнёт действовать с 12 марта.
Е.Копылова: Да, спасибо Вам. Это здорово, это по–настоящему социальное государство. Благодаря государственной поддержке сейчас семьи могут получать ипотечные кредиты под пять-шесть процентов. И мы знаем такие семьи, и действительно они уже получают и очень довольны.
В.Путин: Это общая ставка, Вы имеете в виду, да?
Е.Копылова: Да, общая ставка.
В.Путин: Да, для семей с двумя и более детьми – шесть процентов.
Е.Копылова: Да. И как раз материнский капитал можно использовать либо в качестве погашения части ипотечного кредита, либо в качестве первоначально взноса. 450 тысяч также можно использовать в качестве погашения части ипотечного кредита, но при рождении уже третьего ребёнка.
Спасибо.
В.Путин: Мы считали, с Татьяной Алексеевной вместе считали. Я не случайно добрые слова сказал в её адрес – она один из инициаторов этого предложения. Общий объём денег, который государство направляет на поддержку таких семей с тремя детьми, будет чуть выше одного миллиона рублей. Это уже в принципе прилично, если посчитать: до трёх лет, потом материнский капитал, плюс с трёх до семи, потом 450 тысяч – погашение прямого при рождении третьего ребёнка со стороны государства, общий объём средств – несколько больше одного миллиона. Для Ивановской области это уже приличные деньги, потому что у вас, я уже посмотрел тоже справочки, пока в самолёте летел, примерно 40 тысяч рублей один квадратный метр стоит, да, Стас?
С.Воскресенский: 39, если быть точным.
Е.Копылова: Огромное спасибо за то, что дали возможность семьям поучаствовать в программе, которые получили ипотеку после 1 января 2018 года, а второй ребёнок родился только сейчас. И банки действительно идут на снижение ипотечных ставок, но при определённых условиях, до пяти-шести процентов. Только вчера общалась с представителем одного из банков – они снизили до 4,8 ставку ипотечную по семейной ипотеке.
Но существуют определённые проблемы и трудности: не все семьи, к сожалению, могут воспользоваться программой государственной поддержки и купить новое комфортное жильё. И этой причиной является как раз величина первоначального взноса. Постановлением Правительства как раз она зафиксирована в размере 20 процентов, в то время как другие банки, например Сбербанк, выдают под другие ипотечные программы, уже первоначальный взнос в размере 10–15 процентов возможности вносить первоначальный взнос. Конечно, не все семьи могут себе это позволить, особенно семьи с небольшими доходами, и в особенности сложно, если, например, в семье мать оформила отпуск по уходу за ребёнком, и отец является единственным кормильцем в семье.
В связи с этим хотелось бы задать Вам вопрос: возможно ли зафиксировать сумму первоначального взноса в размере 10–15 процентов по государственной поддержке семей по этой программе и, соответственно, зафиксировать это в постановлении Правительства?
В.Путин: Это нужно проработать. В принципе понимаю эти озабоченности, они понятны. Как ни покажется странным, я всё время ссылаюсь здесь на коллег, когда с губернатором ехали в машине из аэропорта, как раз обсуждали эту тему. Не преувеличиваю, нисколько не придумываю: именно об этом и говорили, что первоначальный взнос тяжеловат для молодых семей с детьми, сложно.
Мы подумаем над этим, Правительство подумает, будем считать, что такое поручение уже есть, прикинем это. И технически надо организовать, но и финансово посчитать, но это действительно проблема, мы знаем об этом, поработаем над этим.
Е.Копылова: Спасибо, Владимир Владимирович.
А.Малышкина: Уважаемый Владимир Владимирович!
Региональный штаб Общероссийского народного фронта, директор того самого института, где Вы были ровно 20 лет назад, 7 марта 2000 года.
В.Путин: Построили потом новый корпус?
А.Малышкина: Замечательная память. Мы построили потом новый корпус. Вы приняли это решение, Вы нам помогли, через пять лет клиника введена в строй, и за те 15 лет, что она работает, мы достигли хороших результатов по реабилитации детей, рождённых преждевременно. Нашему институту 40 лет в этом году, и мы были одним из первых перинатальных центров по стране.
В.Путин: Дети с какой массой тела уже?..
А.Малышкина: От пятисот.
В.Путин: То есть это уже международный стандарт?
А.Малышкина: Да, это международный стандарт. Нет, вообще, международный от тысячи, но мы уже давно этим занимаемся. Тут даже дело не в том, чтобы оживить этого ребёнка, это вполне нормальная техническая задача, а чтобы потом его реабилитировать и чтобы он не имел инвалидности. Сейчас мы посмотрели нашу последнюю цифру: у нас процент инвалидов в категории этих самых маленьких детей около 6 процентов, это очень немного, одна из лучших по России цифра. И это состоялось благодаря строительству и вводу вот этого корпуса. Мы там разместили именно детскую клинику.
Конечно, мы очень благодарны Вам, медики – я акушер-гинеколог, ещё у нас в институте работают педиатры, неонатологи, – мы очень благодарны за меры по поддержке рождаемости. Мы очень благодарны, что они красной нитью проходят через все национальные проекты, что обсуждаются на уровне Конституции, поправок к Конституции. Это настолько важно! Мы видим, число рождений несколько снижается по Центральному федеральному округу, и мы хотим сейчас своё внимание уделить, Владимир Владимирович, молодёжи больше, потому что молодёжь поздно вступает в брак. И пока они принимают это решение, о рождении первого ребёнка, к сожалению, обрастают рядом заболеваний, которые потом ограничивают их детородную функцию. Вот эта мера стимулирования вообще прекрасная будет для той семьи, которая, правда, принимает решение только-только: да или нет.
Но мы ещё хотим в регионе – просим Вашей поддержки, и Станислав Сергеевич нас поддерживает – организовать центр репродуктивного здоровья молодёжи. У нас регион студенческий, у нас много молодёжи не только ивановцев. У нас учатся многие регионы близлежащие: Кострома, Владимир. У нас есть опыт работы такой в институте. Мы такой центр организуем ещё в одном из наших корпусов, таком стареньком, но очень будет комфортный. Если Вы когда–нибудь ещё приедете к нам, мы готовы будем его Вам показать.
В.Путин: Ещё что–нибудь построим.
А.Малышкина: Да, мы Вас очень ждали и ждём. Больше 600 человек в коллективе, которые сейчас работают, до сих пор помнят и живут этой встречей.
В.Путин: Спасибо большое.
А.Малышкина: Я сама тогда Вас встречала. Это был один из самых лучших дней в моей жизни.
Спасибо Вам большое.
В.Путин: Вы засмущали. Спасибо большое.
Вам спасибо за работу, которую вы организовали, причём так классно организовали, с таким результатом.
Что касается вот этого падения рождаемости, оно ожидаемо, я много раз об этом говорил. Как вы знаете, у нас в 1943–1944 годах прошлого века было большое падение рождаемости, а потом в 1998–м падение рождаемости оказалось ещё ниже, чем во время войны в 1943–1944 годах. Это невероятно, но это факт. И каждый раз потом вот это, условно говоря, малочисленное поколение людей вступает в детородный возраст – и мужчины, и женщины – и, естественно, рождается меньше детей. Потом их рождается больше, потом опять такой провал. И вот эти две синусоиды схлопнутся у нас сейчас. Поэтому положение действительно непростое. У нас число женщин от 20 до 29 лет сократилось…
Т.Голикова: На 4,5 миллиона за 10 лет.
В.Путин: На 4,5 миллиона. Это много для страны со 146–миллионным населением. Это много. Поэтому это объективная вещь. И наша цель общая заключается в том, чтобы в семьях появлялось больше детей – вот это единственный выход из ситуации. А для этого нужно, разумеется, поддерживать семьи. Мы изыскиваем самые разные возможные варианты, для того чтобы, несмотря на так называемые, я уже говорил, бюджетные ограничения, всё–таки точечно поддержать те семьи, которые нуждаются в поддержке. Будем это делать.
А.Малышкина: Это сработает, я думаю.
Спасибо Вам большое, Владимир Владимирович.
В.Голубева: Владимир Владимирович, Голубева Валентина. Я работала раньше ткачихой, а потом немного директором работала, а сейчас уже давно на пенсии. Вот у меня разговор будет совсем на другую тему.
В.Путин: Звёзды–то когда получили? В какие годы?
В.Голубева: Первую Звезду я получила в 1977 году, а вторую – в 1984 году. Я тогда работала ткачихой, а потом я 20 лет работала директором. Вот мы в этом году будем отмечать славный юбилей Великой Победы. И мы с большой благодарностью узнали о Вашей инициативе – об учреждении звания «Город трудовой доблести».
Это будет в очередной раз подтверждение нашего уважения и благодарности тем, кто работал в годы войны, кто ковал победу на трудовом фронте. Ведь не напрасно говорят о том, что из одного металла льют медаль за бой и медаль за труд.
Ивановцы тоже приняли очень достойное участие в этой победе. Когда мужчины воевали на фронте, то наши женщины, старики и дети одевали всю Советскую армию. Я хочу подтвердить ещё раз это, что всю армию одевали и обували ивановцы.
В.Путин: Я знаю. Работали в три смены тогда.
В.Голубева: Ведь в те годы 90 процентов текстиля было сконцентрировано именно в нашей области. Текстильным цехом страны называли нашу область. Труд на фабрике очень тяжёлый, это я знаю не понаслышке, поскольку сама работала ткачихой. И трудно даже представить, какую надо было силу воли иметь, напряжение нашим женщинам перенести, чтобы в тяжёлые, суровые годы войны выполнять по две–три нормы.
Наверное, им придавало силы осознание того, что это надо для фронта, для победы, и ещё чисто женское чувство от того, что гимнастёрка, которая сшита в Иванове, из ивановской ткани сделана эта гимнастёрка, согревала бойца.
Я вспоминаю, женщины-ветераны рассказывали о том, что они часто в кармашек гимнастёрки закладывали записку: «Дорогой боец! Мы дарим тебе наше тепло и любовь!» – и обратный адрес, и приходили даже обратные письма. Труд, конечно, очень тяжёлый был на фабрике, но женщины всё это преодолели. И у меня сейчас к Вам от жителей всего нашего города большая просьба увековечить труд наших ивановских женщин в годы Великой Отечественной войны. Мы Вам будем очень благодарны, это для нас будет самый большой и дорогой подарок.
Владимир Владимирович, я отлично понимаю, через какое сито надо пройти городу, чтобы получить это звание, но, Вы уж извините за вольность, вспоминая слова Святого Евангелия, перефразировав эти слова, я хочу сказать Президенту Российской Федерации: «Все возможно!». Это вселяет в нас надежду, и мы будем надеяться.
Спасибо Вам большое, что Вы меня выслушали.
В.Путин: Спасибо.
Я не думаю, что всё возможно, но такие вопросы точно в нашей с Вами компетенции. Именно в нашей с Вами, потому что Вы человек, который знает, о чём говорит, знает, что такое труд, тем более на ткацкой фабрике. Если мне память не изменяет, процентов 80 всего обмундирования Красной Армии производилось в Иванове.
В.Голубева: Да.
В.Путин: Вот такая цифра. В три смены работали и больше, чем в три смены. Поэтому если не Иваново, то тогда какие города ещё могут заслуживать такого звания? Конечно, мы это обязательно рассмотрим и, я думаю, решим положительно.
В.Голубева: Спасибо.
В.Путин: А как, кстати, производительность труда на сегодняшних предприятиях и тогда, когда Вы работали? Вы же можете оценить уровень производства и производительности труда. Сейчас много маленьких, небольших предприятий, таких вот гигантов уже, может быть, и нет, но как Вы оцениваете уровень оснащённости сегодня, производительности?
В.Голубева: Конечно, совершенно иное оборудование, это однозначно, но на том оборудовании было тяжелее работать. И тем более это достойная будет награда для наших женщин, которые работали в годы войны, потому что они работали совсем на ином, сложном, тяжёлом оборудовании. Ведь когда мужчины ушли на фронт, Владимир Владимирович, на предприятиях осталось только 46 процентов работающих. И вот этих работающих заменяли в основном женщины, они работали на мужских специальностях, конечно. И вот женщины, дети и старики выдержали всю эту тяжёлую работу.
В.Путин: Спасибо.
В.Голубева: Спасибо Вам большое.
А.Исмаилова: Владимир Владимирович, Исмаилова Александра меня зовут. Я счастливая многодетная мама.
В.Путин: А у Вас сколько?
А.Исмаилова: У меня трое, пока трое. Мы живём в небольшой деревне Ивановского района, и меня собирали всем селом к Вам, все догадывались. У дочки сегодня утренник, она говорит: мама, можешь не присутствовать, ты идёшь к Владимиру Владимировичу, он живёт в Москве, в большом доме. Всё, она на меня не обиделась.
В.Путин: Большим домом в Ленинграде называли здание управления КГБ СССР.
А.Исмаилова: Она в теме.
В.Путин: Так и называют до сих пор.
А.Исмаилова: И хотелось бы у Вас спросить в продолжение вопроса Майи по поводу выплаты с трёх до семи лет. У нас трое детей, младшим детям: одной шесть лет, второму (третьему по счёту) скорок будет три года.
В.Путин: А второму?
А.Исмаилова: Старший – семь, второй – шесть, третьему скоро будет три. Сможем ли мы получать эту выплату и она полагается на одного ребёнка или на двоих?
В.Путин: У Вас двое детей до семи лет, они попадают, значит, Вы должны получать выплаты и на одного, и на второго ребёнка.
А.Исмаилова: То есть на обоих детей я могу её оформить.
И ещё, если можно, ещё один вопрос от подруги.
В.Путин: Конечно.
А.Исмаилова: Она долго не рожала и говорит: я вас сейчас всех «уделаю», всё соберу.
В.Путин: Молодец, похвалите её за эти планы.
А.Исмаилова: Очень «предприимчивая» оказалась. И по поводу выплаты на первого ребёнка. Они получали её в прошлом году, эту выплату, в этом году они должны её переназначить. Они переживают, пройдут ли они по уровню дохода. Эта выплата будет учитываться?
В.Путин: Не должна. Все выплаты, которые выплачивало государство в предыдущий период времени, не должны учитываться при подсчёте организацией выплат текущего или следующего годов.
А.Исмаилова: Спасибо.
О.Власова: Здравствуйте, Владимир Владимирович!
Я Власова Ольга. Я тоже многодетная мама, у меня их четверо: три сыночка и одна дочка.
У меня вопрос будет в продолжение про материнский капитал. Я слышала, в Липецкой области Вам задали вопрос о сложности реализации материнского капитала. Помню, когда я родила второго ребёнка, тоже встал вопрос: куда потратить. Мы, естественно, решили оплатить ипотеку. Да, было сложно собирать документы, ждать денежные выплаты.
В.Путин: Это самый распространённый вид использования материнского капитала – жильё.
О.Власова: Да это и неудивительно.
В.Путин: Конечно.
О.Власова: Мы ждали порядка трёх месяцев, наверное, этих реальных денег, и, честно говоря, было очень обидно платить проценты по кредиту.
В.Путин: Понимаю.
О.Власова: В наше высокотехнологичное время, наверное, можно упростить, ускорить эту процедуру.
В.Путин: Можно, согласен. Дело даже не в том, что приходится ждать, а дело в том, что в очень большом количестве случаев, пока человек ждёт, семья ждёт оформления соответствующих документов, квартира уходит с рынка жилья, там что-то меняется, условия меняются, банк меняет условия. Мы это обсуждали неоднократно. Мы договорились о том, что оформление материнского капитала должно быть существенным образом сокращено по срокам. На сегодняшний день мы договорились с 15 календарных дней уйти, по-моему, на пять рабочих.
А в дальнейшем всё это должно быть без обращения человека в соответствующие структуры только в электронной системе: различные органы управления, компании, финансовые учреждения должны обмениваться информацией между собой. Но для этого наши коллеги в регионах должны создать полноценную базу для того, чтобы наполнить этой базой соответствующие электронные системы. Но работа такая идёт, задача поставлена, надеюсь, что она будет запущена со следующего года, как следует будет работать.
О.Власова: Хорошо бы. Спасибо.
В.Путин: Татьяна Алексеевна говорит: постараемся побыстрее.
А.Литвинова: Владимир Владимирович, добрый день!
Я Литвинова Анжелика, мама спортсмена.
В.Путин: Чем занимается?
А.Литвинова: Мой сын Литвинов Кирилл с детства занимается плаванием. И в свои 14 лет он уже мастер спорта, победитель и рекордсмен.
В.Путин: Мастер спорта?
А.Литвинова: Мастер спорта.
В.Путин: В 14 лет?
А.Литвинова: В 14 лет.
В.Путин: Супер.
А.Литвинова: Победитель и рекордсмен крупных всероссийских соревнований. Конечно, есть результаты, есть и цель. Цель – Олимпийские игры.
В нашей спортивной школе много талантливых ребят, но проблема в том, что в нашем крупном городе нет профессионального бассейна для тренировок и для проведения соревнований. Поэтому многие талантливые ребята уезжают в Москву, Санкт-Петербург для дальнейшего своего совершенствования. Но, честно говоря, нам бы не хотелось этого. Мы бы хотели жить и тренироваться в нашем родном городе, так как у нас профессиональный и талантливый тренер, который готовит и подготовил много чемпионов.
В.Путин: А где же он готовил, если бассейна нет?
А.Литвинова: У нас маленький бассейн, 25–метровый, который очень ограничен.
Владимир Владимирович, если бы в нашем городе появился дворец водных видов спорта, больше бы детей могли бы обучаться плаванию, а наши спортсмены не уезжали бы в столицу, а также не было бы оттока из соседних областей, так как Иваново расположено в ста километрах от Владимира, Ярославля, Костромы. Владимир Владимирович, помогите решить проблему ивановского плавания.
В.Путин: Понимаю.
С.Воскресенский: У нас с водой плохо дело. У нас в 14 раз зеркало воды ниже рекомендованной нормы.
В.Путин: Станислав Сергеевич о чём говорит? Зеркало воды бассейна. Меньше чем…
С.Воскресенский: Чем методическими рекомендациями Минспорта установлено. Поэтому мы просим нас поддержать в строительстве дворца плавательных видов спорта.
В.Путин: А,вы по его заданию.
С.Воскресенский: Эта идея на самом деле очень поддерживается Всероссийской федерацией плавания. Мы с ними говорили, и именно из-за того, что мы действительно расположены в центре между несколькими городами, где тоже нет таких объектов, мы могли бы как раз, чтобы не только ребята тренировались, могли бы межрегиональные соревнования проводить. Сейчас просто негде.
В.Путин: В Казани очень хороший центр. Можно взять его просто за основу. Там просто классный, мирового уровня.
С.Воскресенский: Просто мы из регионального бюджета не справимся со строительством такого объекта.
А.Литвинова: Нет, там очень сложно. Там три 50–метровых бассейна, поэтому для нашего города, наверное, мы не будем запрашивать такой крупный. Нам достаточно, как, например, мы только что приехали с чемпионата России из Обнинска.
В.Путин: Скромные люди.
А.Литвинова: Там население всего 110 тысяч, и в таком городе находится бассейн с чашей 50 метров и 25 метров. И проводятся такие соревнования, куда съехался весь Центральный федеральный округ.
В.Путин: Хорошо. А сколько стоит, Станислав?
С.Воскресенский: Около 800 миллионов оценочная стоимость. Мы сейчас эскиз-проект делаем, около 800 миллионов бассейн. Но у нас скромные запросы.
В.Путин: Вы хотите, чтобы это было отфинансировано как? В какой-то пропорции?
С.Воскресенский: Мы хотели бы, чтобы это было финансирование из федерального бюджета. Мы, безусловно, понимаем, что потребуется какое-то финансирование из регионального.
В.Путин: У вас заявка есть в Минспорте?
С.Воскресенский: Мы сейчас всё как раз готовим, мы сейчас завершаем эскиз-проект, будем подавать заявку в Минспорта.
В.Путин: Вы просто копию мне забросьте, ладно? Я думаю, что мы обязательно должны не только услышать, но и реализовать то, что Вы сказали.
А.Литвинова: Спасибо огромное.
Реплика: Мы даже поддерживаем программу «партии и правительства», чтобы как можно больше детей привлекать в спорт. А плавание – это наименее травмоопасный вид спорта. Поэтому любой ребёнок, любой человек должен уметь держаться на воде.
В.Путин: А можно Вас спросить? Вы сказали: «партии и правительства». Правительство – понятно, а партию какую? (Смех.) У нас многопартийная система. Шучу.
Станислав Сергеевич, сделайте заявочку. Сколько примерно это строительство продлится? Года два?
С.Воскресенский: Я думаю, что минимум года два.
В.Путин: А место?
С.Воскресенский: Место мы сейчас выбираем между двумя участками. И понимание есть, что выбираем наилучшее.
В.Путин: Так, чтобы удобно было.
С.Воскресенский: Конечно.
В.Путин: Чтобы людям было добираться удобно.
С.Воскресенский: И добираться удобно, и чтобы это под соревнования удобно было.
В.Путин: Под соревнования удобно было, но и чтобы город украшал.
А.Литвинова: Спасибо.
В.Путин: Договорились.
Н.Локова: Владимир Владимирович, меня зовут Наталья Локова, Ивановский государственный университет, Ивановский волонтёрский центр.
У меня скорее не вопрос, мне бы хотелось рассказать о новой волонтёрской инициативе.
Как всем известно, сейчас у нас самый обсуждаемый вопрос – это внесение изменений в Конституцию. И мы, волонтёры, решили не стоять в стороне, а принять в этом самое активное участие, поскольку тысячи нас, добровольцев, ежедневно помогают различным людям и улучшают свои города, посёлки, другие населённые пункты. Поэтому 21 февраля мы запустили новое движение – это «Волонтёры Конституции».
В течение двух недель до старта общероссийского голосования наши волонтёры будут стоять по всей стране и рассказывать гражданам о том, какие изменения предлагается внести в Конституцию, как будет проходить голосование. А также мы хотим использовать эту возможность, чтобы рассказать о своих добровольческих активностях и привлечь в них как можно большее количество людей, то есть, например, такие активности, как «Дорогому ветерану», «Мечты победителей», «Твой голос важен» и другие.
Непосредственно в день голосования мы будем находиться на избирательных участках, помогать маломобильным гражданам, а также попробуем себя в роли общественных наблюдателей. На самом деле эта инициатива важна, поскольку таким образом мы хотим показать каждому жителю нашей страны, что сейчас именно от него зависит будущее нашей страны, именно он может повлиять на ход развития истории, а также рассказать о том, как он может сделать доброе дело.
От всего волонтёрского сообщества мы также хотели бы сказать Вам спасибо за то, что мы станем сейчас первой страной в мире, в которой в Основном законе будут закреплены меры поддержки добровольчества. Такой высокий статус добровольческой деятельности покажет всему миру ещё раз, насколько добровольческая деятельность важна для общества и для государства. Конечно, мы совсем скоро снова это продемонстрируем «Волонтёрами Конституции».
В.Путин: Спасибо.
Здесь уже коллега говорила по поводу социальной ориентации, которую мы добавляем в уже действующую Конституцию. Там в принципе и так написано, в действующем тексте есть, что у нас социальное государство, но мы конкретизируем эти вещи в соответствии с потребностями, с развитием общества и с нашими возможностями и добавляем много конкретных вещей, что в принципе для Основного закона даже нехарактерно. Я считаю, что одна из граней социального качества государства заключается в том, что мы поддерживаем добровольчество, волонтёрское движение, некоммерческие организации. Это всё по предложению, честно говоря, уже не помню, чьё это было предложение, но рабочая группа подняла эти вопросы, и это будет в Конституции отражено.
А Вам я не просто желаю успехов в этой части Вашей работы, я хочу Вас поблагодарить, потому что это очень важно. Люди ведь живут своей жизнью и часто не обращают внимания на то, что происходит в стране. У меня есть один знакомый, он уже очень взрослый человек, он всю жизнь спортом занимается и тренирует, он тренер. Я его как-то спросил: Вы читали это или читали то? Он говорит: Владимир Владимирович, я 40 лет читаю только «Советский спорт».
Люди живут своей жизнью. Поэтому если вы в рамках этой работы по разъяснению основных положений Конституции будете работать с людьми, вы, конечно, поможете в целом и стране, и мне поможете напрямую, потому что я инициатор этих изменений. Но и, конечно, людям поможете разобраться в том, что мы предлагаем добавить в Конституцию.
Так что Вам спасибо большое и успехов!
Н.Локова: Спасибо.
В.Путин: А вообще, мне кажется, волонтёрское движение, добровольчество, оно почему так быстро набирает темпы в стране? Ведь количество волонтёров у нас растёт в геометрической прогрессии. Почему? Потому что это, знаете, прямо попало на русскую душу и вообще на душу любого человека, который в России проживает. Потому что помощь, поддержка – это у нас в характере, это в генетике сидит, практически у всех народов страны, потому что мы живём всё-таки в пространстве – у каждого народа своя культура, свой язык, – но всё-таки есть нечто общее, которое нас объединяет, общие элементы культуры, традиции. Попало это добровольчество и волонтёрство куда надо, затронуло струнки нашей души, поэтому так быстро всё это развивается. И я вижу, что это не просто развивается, а на благо общества, на благо людей. Разные совершенно направления, все востребованы.
Вам успехов.
Л.Пухова: Владимир Владимирович, Пухова Лидия, ивановские профсоюзы, детский врач-стоматолог.
Миллионы наших граждан являются членами профсоюзов. Вероятно, поэтому четыре представителя профсоюзов вошли в состав рабочей группы по подготовке поправок в Конституцию и активно там работали. Федерация независимых профсоюзов России предложила много поправок, в том числе защиту права на труд, фактически как это было в Советском Союзе, индексацию социальных выплат и другие гарантии людям труда.
Мы здесь всех агитируем идти 22 апреля на голосование и выразить доверие той социальной политике, которую Вы проводите все эти годы и которая теперь в качестве гарантий будет закреплена в Конституции. Но вместе с тем опасаемся, как бы в Государственной Думе депутаты не подсократили бы часть амбициозных социальных обязательств государства и гарантий гражданам. Накануне Дня солидарности женщин хотелось бы узнать, будут ли внесены данные нормы в Конституцию Российской Федерации?
В.Путин: Вы знаете, действительно некоторые из норм были еще в советской Конституции, потом они исчезли из Конституции 1993 года по разным соображениям, сейчас не будем об этом говорить. Я уже говорил об этом на встрече с рабочей группой, что я считаю обоснованным вернуть основные положения в Основной закон, потому что это будет отражать роль человека труда в нашем обществе.
Что такое сегодняшний рабочий и что такое человек труда – это, конечно, не то, что было в 50-х года прошлого века. Люди, которые работают в офисе, за компьютером сидят, – это же тоже люди труда. Поэтому само понятие, конечно, наполняется другим содержанием, но все равно в основе процветания любого государства, любого общества стоит в центре человек труда. Поэтому отметить это в Основном законе совершенно необходимо. Я не думаю (даже уверен, что этого не произойдет), что депутаты Госдумы будут «вымывать» какие-то положения подобного рода. Наоборот, они с удовольствием еще чего-то добавят.
Я вчера встречался – уже поздно ночью, получилось так – с лидерами всех фракций, представленных в Государственной Думе, мы обсуждали как раз будущее принятие закона о поправках в Конституцию во втором чтении (а это основное чтение, содержательное), третье чтение – чисто технические уже вопросы. Я не увидел даже попытки ни у кого что-то выхолостить или придать какой-то такой общий смысл, не имеющий отношения к реальной действительности. Наоборот, люди настроены очень позитивно. Я бы сказал, творчески и очень конкретно. Так что думаю, что ваши опасения лишены основания. А представители профсоюзов, рабочих групп выступили инициаторами этих положений. Я думаю, что это очень правильно. Я им благодарен за это.
И.Рожкова: Здравствуйте, Владимир Владимирович!
Меня зовут Ирина Рожкова, я мама полуторагодовалого малыша и государственный налоговый инспектор.
В.Путин: Раньше всех из органов безопасности брали, теперь из органов налоговой инспекции. Все теперь захотят с Вами познакомиться поближе.
И.Рожкова: Я рада, что у нас в государстве теперь мама – это не обуза для работодателя, для коллектива. Это все-таки женщина, выполняющая главную задачу своей жизни – рожает и воспитывает детей.
В.Путин: Извините, что я перебиваю, но не могу не отреагировать. Вы сказали «это главная задача». Так приятно это слышать! У женщин много других главных задач, но это точно одна из главных.
И.Рожкова: Женщины для этого приходят, наверное, в этот мир.
В.Путин: Да, абсолютно.
И.Рожкова: У нас знакомые есть, у которых появился уже второй малыш в этом году. И они озабочены тем, что смогут ли они рассчитывать на повышенный материнский капитал, который сейчас более 616 тысяч.
В.Путин: Конечно. 616 с половиной, даже 616 и 600 там с чем-то.
И.Рожкова: 17.
В.Путин: 17, да.
Поэтому, конечно, смогут. А как же?
И.Рожкова: С 1 января?
В.Путин: С 1 января. Детям, которые появились на свет 1 января и позднее, все семьи, в которых родились эти дети, они могут рассчитывать на этот повышенный капитал – 616 617.
И.Рожкова: Спасибо.
В.Путин: Не за что. И Вам спасибо, и Вашим знакомым за то, что они поддерживают демографическую программу. Но дело не в демографической программе – это мы с вами понимаем, здесь женщины сидят, все практически с детьми. Высшего счастья для человека, чем воспитание ребенка, в мире не существует. Мы прежде всего вот об этом должны помнить. А в центре этого, так условно скажем, процесса всегда стоит мама, женщина. Так что счастья я хочу пожелать и Вам, и Вашим знакомым.
И.Рожкова: Спасибо.
Н.Шлякова: Владимир Владимирович, меня зовут Наталья Шлякова, я студентка Ивановской государственной медицинской академии и также являюсь активным участником волонтерского движения «Волонтеры-медики», я региональный координатор по специальным проектам. И хотела бы задать такой вопрос: в Вашем Послании и в планируемых поправках в Конституцию одной из основных тем для всей страны является поддержка материнства и детства и рождаемость, ее повышение. У нас создаются различные условия для поддержки молодых семей и в части финансового обеспечения, и по ряду социальных вопросов. Однако в Ивановской области, как, думаю, и в любом другом регионе, молодые семьи сталкиваются со следующей проблемой: что социальная инфраструктура образовательных учреждений высшего, среднего звена, а также трудовых коллективов не предрасполагают к совмещению учебы, работы с родительством, в связи с чем они вынуждены откладывать рождение детей на более поздний срок. А в случаях незапланированной беременности, бывает и такое, молодые сталкиваются с ужасным выбором: либо прекратить свою учебу и работу (прервать), либо прерывать беременность, и это очень грустный, очень страшный выбор.
Поэтому мы просим Вас рассмотреть возможность создания детских садов, комнат матерей и ребенка при образовательных организациях и трудовых коллективах. Кроме того, мы думаем, что это поможет решить проблему очередей в детские сады, чтобы студентки, например, получив специальность, могли спокойно выйти на работу.
В.Путин: Как Вас зовут?
Н.Шлякова: Наталья.
В.Путин: Наташа, смотрите, в некоторых субъектах такие попытки предпринимаются, когда в вузах создается определенная инфраструктура, для того чтобы молодых мамочек поддержать. Но должен Вам сказать, я тоже знаком с этой практикой, она не получила такого большого распространения, потому что для вузов это обременительно, это все-таки не основной вид деятельности, основной вид деятельности – это образование. Поэтому там, где вузы в состоянии это сделать, даже мы готовы их поддержать, регионам помочь, они со своей стороны могли бы помочь вузам, но, повторяю еще раз, эта практика распространения не получила. Там, где это делается, и, слава богу, это хорошо. Но все-таки генеральный способ решения такой проблемы – это расширение яслей, завершение программы яслей, строительство новых учреждений и детских садов. Она в принципе практически решена, надо ее просто расширять и создавать различные условия льготного пребывания детей для студентов там. Это через регионы всегда можно сделать. Поэтому, еще раз повторяю, в вузах будут делать, мы будем поддерживать. Постараемся через регионы это сделать, но все-таки генеральный способ – строительство яслей и детских садов в целом в регионе.
Н.Шлякова: Спасибо.
С.Орлова: Владимир Владимирович, меня зовут Орлова Светлана. Я счастливая мама пятерых детей. Я возглавляю две общественные организации.
В.Путин: Все свои или Вы взяли?
С.Орлова: Все свои.
В.Путин: Хочется встать и честь отдать.
С.Орлова: Спасибо.
Я возглавляю Ивановское отделение Российского детского фонда и Ивановскую региональную общественную организацию «Многодетки». Пользуясь случаем, как руководитель организации я Вам хотела задать два вопроса, если можно.
В.Путин: Пожалуйста.
С.Орлова: Во-первых, хотелось бы поблагодарить Вас за то, что Вы расширяете меры поддержки за счет средств материнского капитала. Многие семьи очень радостно восприняли эту возможность постройки дома на садовом участке из средств материнского капитала.
В.Путин: Да, раньше нельзя было это делать?
С.Орлова: Да, и это очень облегчает финансовое бремя семьи. Но так как мы все-таки много общаемся с многодетными семьями, большинство семей у нас живут в частном секторе, у нас поселки активно газифицируются. Но, понимаете, чтобы подвести газопровод к дому или водопровод, любые средства коммуникации, требуются очень большие деньги. И зачастую, особенно для многодетных семей, это очень неподъемные деньги. Такой вопрос: нельзя ли тоже из средств материнского капитала расширить вот эту возможность, то есть помимо постройки, еще добавить то, что семья может проложить коммуникации за счет средств материнского капитала?
В.Путин: Я понимаю, о чем Вы говорите. Действительно, использование материнского капитала для решения вопросов инфраструктурного развития не предусмотрено.
Вы знаете, мы думали об этом, но боялись, что просто это затратная и довольно дорогая штуковина – инфраструктура. Можно подумать, можно расширить возможности применения материнского капитала и на эти цели его направить. Единственные опасения заключались в том, что на инфраструктуру можно, а если потом денег не останется на строительство самого дома, вот в чем вопрос. Поэтому, честно говоря, исходил из того, что регионы многодетным семьям должны сделать исключение с точки зрения дополнительного льготирования таких фундаментальных вопросов, как разводка к домам потребителей. Да, граждане там должны что-то доплачивать, но многодетные семьи, Станислав, могли бы и поддержать. Можно было бы подумать и сделать для них отдельную программу.
Там что происходит. Я много раз слышал: «Газпром там гонит газ на экспорт, лучше бы у нас…». Газпром развивает газификацию страны в значительной степени за те деньги, которые он выручает от продажи нашего газа за границу, потому что внутри страны где-то в среднем 65 долларов за 1000 кубов, а за границей – под 200, и часть своей прибыли он направляет на газификацию. Но дело даже не в нем. Он подводит магистральную трубу к поселку, либо к городу, поселку городского типа, а дальше муниципалитет и регион должны за счет уже своих средств осуществлять разводку ближе к потребителям. А уже последнюю милю люди в значительной степени сами оплачивают. Но для многодетных семей надо бы сделать отдельную программу поддержки. Можно разрешить использовать материнский капитал, но я просто боюсь, что вы «съедите» этот материнский капитал на инфраструктуры, и всё. Не будет денег, чтобы дом построить, вот о чем речь. С другой стороны, понятно, если нет газа, дом строить там бессмысленно.
С.Орлова: Но еслидом уже есть.
В.Путин: Татьяна Алексеевна, надо подумать тут.
Т.Голикова: Тут можно подумать.
В.Путин: Подумайте.
Т.Голикова: Если дом есть.
В.Путин: Да, если дом есть, почему не разрешить?
С.Орлова: Как дополнительная.
В.Путин: Да, я не сразу это понял.
Т.Голикова: Только чтобы они цены не поднимали, если мы это разрешим.
В.Путин: Да. Но это всегда так, надо за этим следить. Антимонопольная служба должна наблюдать за этим. Но я тогда не совсем понял Ваш вопрос. В этом варианте, конечно, нужно. А чего же он будет лежать тогда, когда фундаментальный вопрос, которым является жилье, можно решить таким образом? Да, надо подумать. Мы подумаем обязательно.
Т.Голикова: Хорошо.
С.Орлова: Спасибо.
И второй вопрос, касающийся лично Вас. В конце прошлого года Вы предложили убрать из Конституции оговорку о двух президентских сроках подряд. Мы следим за новостями, видим, что Вас неоднократно спрашивают, и СМИ спрашивают. То есть если Вы останетесь не президентом, то, может быть, Вы возглавите какой-то другой госорган: Совет Безопасности или Госсовет?
Мы смотрим, даже обсуждались вопросы о продлении срока президентских полномочий. Вы понимаете, что сторонники Ваши и люди, которые Вам доверяют, хотят, чтобы Вы дольше оставались у руководства государством. Но Вы почему-то категорически отклоняете все эти предложения. И почему? Вы устали уже от этой работы? Просто по Вам не скажешь.
В.Путин: Спасибо.
Моя работа заключается в том числе в сегодняшней нашей встрече. Разве можно от этого устать? Одно удовольствие. А если по-серьезному, то я прекрасно понимаю и Ваш вопрос, и благодарен бесконечно людям, которые озабочены этим.
Я хочу сказать, что дело не в том, что я устал, или хочу куда-то в сторону уйти – дело совершено не в этом. Вы знаете, любой человек, если бы он оказался в моем положении, уверен, воспринимает это не просто как работу, а как судьбу. Поэтому я к этому так и отношусь.
Я бесконечно благодарен людям за то, что они мне доверяют, поддерживают. Без поддержки вообще работать невозможно на таком месте. Начиная с 2000-х годов, самых тяжелых и отчасти кровавых, если бы не было поддержки людей, ничего невозможно было бы сделать. Когда мы сейчас обсуждаем или идут всякие предложения, что предлагается?
Первое. Ликвидировать количество сроков, на которые может Президент избираться. Я прекрасно помню то, что говорил ветеран в Петербурге. Чего опасаюсь, почему я не хочу отменять сроки и так далее? Я не себя боюсь, я с ума не сойду, дело не во мне. Мы вносим поправки в Конституцию даже не на пять, не на десять лет, минимум лет на 30, думаю, на 50. Поэтому я считаю, что нужно на будущее. Даже дело не в сейчас. Сейчас действительно, может быть, важнее даже стабильность, спокойное развитие страны, но потом, когда страна наберет побольше уверенности в себе, побольше ресурсов всяких, «жирка», что называется, тогда точно совершенно нужно, безусловно, обеспечить сменяемость власти. А сейчас взять и из Конституции убрать обязательную сменяемость – как-то не могу, мне это не нравится. Первое.
Второе. Перейти к парламентской республике, что во многих странах практикуется. У нас без сильной президентской власти в стране будет плохо. У нас нет устойчивых политических партий, которые, скажем, в Европе, столетиями росли. Но даже там сбои очень большие в парламентской системе. Например, в Бельгии до сих пор, год не могут сформировать правительство. Страна живет без правительства, в силу разных причин: политических, этнических. А у нас-то страна какая сложная, для нас это просто невозможно, губительно. Или предлагается, как Вы сказали, наделить, скажем, Госсовет какими-то особыми полномочиями и возглавить этот Госсовет. Что это будет означать? Это будет означать ситуацию двоевластия в стране, для России абсолютно губительная ситуация.
Дело не в том, что я не хочу, нет, мне нравится моя работа, но для того чтобы сохранить свои властные полномочия, пойти на какую-то схему во власти, которая будет неприемлема для страны или будет ее разрушать, вот чего я боюсь, вот чего не хочу делать.
А так, я еще раз хочу сказать: я очень благодарен людям за поддержку, за то, что они мне доверяют, доверяют уже много лет на выборах оставаться во главе российского государства, это огромная честь. Я именно к этому так и отношусь.
С.Орлова: Спасибо большое.
Н.Петрова: Владимир Владимирович!
Петрова Надежда. Я домохозяйка, многодетная мама, у меня четыре сына.
Вот такой вопрос. У меня сейчас третий сын пойдет в первый класс, и я, конечно же, как и многие родители, благодарна за Ваше решение обеспечить всех детей начальных классов горячим бесплатным питанием. Единственное, что сроки, в которые все регионы начнут это делать – аж до осени 2023 года. У меня такой вопрос: есть ли возможность, что именно Ивановская область будет первой?
В.Путин: В числе первых?
Н.Петрова: В числе первых, да, кто будет?
В.Путин: Я сразу Вам скажу, дело не в деньгах. Это не потому, что мы решили сэкономить и растянуть, совершенно не в этом дело. Дело совершенно в другом. Дело в том, чтобы регионы были готовы к тому, чтобы организовать эту работу. Ведь что такое питание, бесплатное питание, любое питание в школе? Оно должно быть качественным – вот это самое главное, безопасным и качественным. Для этого нужно, чтобы была организована закупка соответствующих продуктов, для этого нужно, чтобы был организован санитарный надзор за этими учреждениями, для этого нужно, чтобы там было соответствующее оборудование, для этого нужно, чтобы там персонал был обученный и готовый к такого рода деятельности. Когда речь идет о детях, то здесь особое внимание к этому должно быть. Просто все регионы сразу и во всех школах не в состоянии это сделать. Дело абсолютно не в финансах в данном случае. Насколько мне известно, Ивановская область заявилась в качестве одной из первых. И если губернатор считает, что область к этому готова, так оно и будет, мы так и сделаем, с 1 сентября можем в Иваново запустить эту программу.
Да, Станислав Сергеевич?
С.Воскресенский: Да. Мы в качестве подготовки, кстати говоря, не дожидаясь этих мер, с 1 января ввели для малоимущих детей, для детей из малоимущих семей у нас бесплатное теперь школьное питание с 1-го по 4-й класс. Как раз мы уже на деле к этому готовимся, к 1 сентября чтобы сделать для всех.
Н.Петрова: Спасибо.
А еще у меня один такой небольшой вопросик по материнскому капиталу.
Мы свой использовали при покупке дома. Конечно же, за эту программу тоже большое спасибо, потому что для нашей семьи, в частности, это было большое подспорье. Конечно же, много документов и всего такого. Один из документов, который мы оформляли, это было нотариальное обязательство выделить всем членам семьи доли.
В.Путин: Да, нужно, чтобы строение было оформлено на всех членов семьи, включая детей.
Н.Петрова: Да-да. Понятное дело, нотариальное заверение стоит денег.
В.Путин: Сколько у вас стоит?
Н.Петрова: У нас, насколько я знаю, сейчас это тысяча рублей, мы просто раньше. Но даже тысяча рублей при покупке жилья особенно…
В.Путин: Это не мало.
Н.Петрова: Да, не мало.
В.Путин: По-моему, это даже больше, чем в среднем по стране на такой документ.
Н.Петрова: Причем жилье-то плюс ко всему в кредит покупается, берется, и эти расходы считаются, я считаю, лишние.
В.Путин: Вы уже заплатили?
Н.Петрова: Мы да.
В.Путин: Вас это уже не касается, но тех, кто собирается это делать, могу порадовать: в соответствии с законом, который недавно принят и должен вступить в силу 12 марта, эта процедура отменена. Теперь нет необходимости получать эту бумагу из нотариальной конторы, от нотариуса. Но смысл ее всегда заключался в том, чтобы обеспечить интересы детей, чтобы они при приобретении жилья имели на часть этого жилья право. Поэтому это никуда не уходит, не отменяется, нужно оформлять на детей, но я надеюсь, что местные органы власти наладят за этим соответствующий контроль. А получение справки от нотариуса, отменено в соответствии с новым законом, который мы приняли.
Н.Петрова: Спасибо, это хорошие новости.
А.Егорова: Владимир Владимирович, здравствуйте!
В.Путин: Добрый день!
А.Егорова: Меня зовут Анна Егорова. В первую очередь, я мама двух замечательных детей, у одного из которых диагностирован аутизм. Руководитель некоммерческой организации, содействие которой как раз помогает таким семьям, таким ребятам, и председатель…
В.Путин: Они часто бывают очень талантливы.
А.Егорова: Безусловно. А также я являюсь председателем правления российской Ассоциации «Аутизм-Регионы», в которую входит 46 профильных НКО по всей России.
Я тоже не могу не затронуть тему по поправкам в Конституцию. Честно Вам скажу, неоднократно слышу критику в адрес рабочей группы, почему в нее не входят исключительно юристы. У меня тогда встречный вопрос: неужели у нас все сенаторы и депутаты имеют юридическое образование? Нет, конечно.
Я здесь абсолютно Вас поддерживаю именно в выборе такого состава рабочей группы, поскольку это такой некий репрезентативный срез нашего общества. Мы знаем, что там включены люди разных профессий, разных взглядов, и действительно это истинная ценность данной группы. Конституция включает вопросы очень большой, широкой группы и каждого гражданина Российской Федерации.
И отдельно я бы хотела отметить, что очень радостно, что теперь в поправки в Конституцию и среди полномочий Правительства включены меры поддержки некоммерческих организаций. И что самое главное, что теперь некоммерческие организации будут участвовать в выработке и проведении государственной политики. То есть таким образом наши социальные инициативы становятся государственным делом. Но мы сейчас уже на практике реализуем, мы неоднократно становились победителями президентских грантов и сейчас реализуем проект по организации полезной дневной занятости для детей и взрослых с аутизмом.
В.Путин: А вот на этот грант вы что делали?
А.Егорова: Как раз мы организуем полезную дневную занятость. Мы выявляем талантливых ребят и развиваем их способности. И в рамках мероприятий ребята могут ездить по Ивановской области: они делают путевые заметки, рисунки и в итоге у нас получится уникальный арт-проект, арт-путеводитель по Ивановской области. Таким образом, они вносят свой вклад в развитие внутреннего туризма. Они могут быть полезны и, возможно, в будущем это станет смыслом их жизни и они смогут каким-то образом обеспечивать себя, если они станут художниками, возможно, фотографами. То есть мы учим разнообразным проявлениям своих способностей.
Отдельно, действительно, огромное Вам спасибо за такую поддержку на государственном уровне некоммерческого сектора, некоммерческих организаций. Без Фонда президентских грантов, без данного финансового вливания в некоммерческий сектор мы не смогли бы реализовать наши инициативы. Огромное спасибо.
В.Путин: Мы будем дальше это развивать. У нас в этом году в общем объеме, исходя из того, что еще регионы добавляют, по-моему, 11 миллиардов предусмотрено.
Т.Голикова: Это добавили для того, чтобы как раз региональные…
В.Путин: Да-да, и еще три миллиарда на финансирование программ, которые поддержаны регионами.
А.Егорова: Да, это действительно так, Ивановская область неоднократно тоже становилась победителем. И что самое полезное – у нас вырабатываются навыки написания грантовых заявок, и они действительно улучшаются с каждым годом, становятся серьезными, проработанными. И мы действительно можем писать уже сильные, качественные заявки.
И мой вопрос, я бы хотела услышать Ваш комментарий: как Вы видите именно роль и участие некоммерческих организаций в формировании и реализации государственной политики?
В.Путин: Я уже отвечал девушке по поводу волонтерского движения и уже говорил о роли некоммерческих организаций. Очень часто (мы неоднократно к этому возвращаемся) некоммерческие организации способны выполнять даже функции муниципальных, либо даже региональных организаций определенного профиля и делают это гораздо более эффективно, потому что люди с душой работают. И мы уже это решение давно приняли, и вполне допустимо, считаю, чтобы часть финансирования государственного, либо муниципального шло на поддержку. Не просто на поддержку даже этих некоммерческих организаций, а шло на то, чтобы давать им возможность, используя эти финансы, если они работают более эффективно, выполнять определенные функции государственные в сфере воспитания детей, в сфере медицины и так далее. На своем уровне, конечно, но это вполне обоснованно. Мы постепенно будем расширять эту зону возможностей НКО, обязательно будем делать. Мы поэтому и в Конституции упомянули.
А.Егорова: Это впервые, действительно, такие меры.
В.Путин: Просто упомянули, чтобы были базовые основания делать все остальное по поддержке НКО. Будем обязательно это продолжать.
А.Егорова: Спасибо.
В.Путин: Здесь федерального бюджета, по-моему, 4,8 миллиарда. В целом по стране 11, из них 3 – специально на поддержку софинансирования с регионами.
Вам спасибо, что занимаетесь этой работой. Наверняка Вы сами видите, насколько это востребовано.
А.Егорова: Конечно. Мы работаем каждый день с семьями, с людьми, мы знаем их потребности и что они хотят.
В.Путин: Успехов.
Д.Тюрикова: Владимир Владимирович, здравствуйте!
Дарья, сценарист-режиссер Ивановской киностудии «Наследники».
В.Путин: Это частная киностудия?
Д.Тюрикова: Да, небольшая.
В.Путин: Сколько у Вас работающих?
Д.Тюрикова: 15 человек.
В.Путин: А чего Вы произвели интересного? Кто-нибудь знает о продукте?
Д.Тюрикова: Конечно, мы снимаем мировое кино.
В.Путин: Супер.
Д.Тюрикова: В следующем году нашему городу исполнится 150 лет. Когда-то он был основан вокруг Большой Ивановской мануфактуры. Некогда величественное здание, которое, между прочим, очень хорошо видно с нашей главной площади.
В.Путин: Это фабрика?
Д.Тюрикова: Да. Стоит с выбитыми стеклами.
В.Путин: Мы сейчас видели, проезжали.
Д.Тюрикова: По сути, «сердце города» превратилось в разруху. Сейчас в мире такая правильная тенденция превращать бывшие заводы, фабрики в арт-пространства, и мы на городских собраниях очень часто просили нашего губернатора разработать какой-то проект преобразования БИМа в арт-пространство. БИМ – так называют жители города любя бывшую фабрику.
У Станислава Сергеевича есть такой проект, и мне хотелось бы от Ивановской молодежи сказать, что нам это очень нужно, потому что среди нас очень многие работают в креативной индустрии. Это и модельеры, и дизайнеры, и айтишники, создатели игр, и нам нужно место, где мы бы встречались, придумывали новые идеи, показывали свои работы, устраивали показы. Возвращение БИМу жизни – это и возвращение исторической идентичности, и шаг в будущее, потому что у нас уезжают люди из города. И одна из причин – это отсутствие современной городской среды. Помогите нам, потому что найти частные инвестиции в Иваново на подобный проект очень тяжело.
В.Путин: Готов к вашему вопросу, потому что мы со Станиславом Сергеевичем обсуждали это, когда проезжали мимо сейчас на машине, он мне показал на эту бывшую фабрику, на эти корпуса и рассказал об этом проекте. Проект хороший. Он не только в мире, такие проекты и в стране у нас реализуются. Во многих регионах, кстати говоря, и с большим успехом.
Мы вспомнили один из этих проектов, это в Петербурге Новая Голландия реализована. Это бывшие склады военные, заброшенные. Не знаю, десятилетиями стояли, Валентина Ивановна уговорила представителей бизнеса вложиться. Помогла им это сделать. Несмотря на то, что проект не так просто развивался, но все-таки он превратился в очень хорошее городское пространство, это правда.
Но с учетом специфики Иваново и потребности, здесь нужно, конечно, его модернизировать под цели, о которых Вы сказали. Я попрошу еще Игоря Ивановича Шувалова, который сейчас возглавляет Внешэкономбанк, подключиться к этому. Станислав Сергеевич уже с ним разговаривал. Если банк подключится, они помогут и проект сделать такой достойный, и поищем вместе источники финансирования. Это после строительства дворца водных видов спорта будет не менее важным проектом для города.
Д.Тюрикова: Спасибо.
В.Путин: Пока не за что. Но мы постараемся реализовать.
М.Силкина: Это правда, очень важно, потому что у нас молодежь уезжает. Потому что в Москву нам близко, и они туда едут, в том числе, потому, что там жизнь, а у нас как бы так. Ну, кино, торговый центр – собственно, больше ничего и нет.
В.Путин: Иногда лучше такая жизнь, как у Вас, чем такая, как в Москве.
М.Силкина: Возможно.
В.Путин: Там разные тоже есть виды этой жизни. Надо быть очень аккуратным, аккуратно относиться.
Москва, конечно, столица, крупнейший мегаполис мира и развивается очень быстро – это правда, нам в этом смысле есть чем гордиться. Она в известном смысле стала покруче многих других европейских столиц.
Реплика: Да, это точно.
М.Гусаковская: Владимир Владимирович, здравствуйте!
Меня зовут Мария Гусаковская, мне 19 лет. Я родилась и живу в поселке Палех, который знаменит своей уникальной лаковой миниатюрой и иконописью.
В.Путин: Я в курсе. Вся страна в курсе.
М.Гусаковская: Мы всемирно известны.
Я тоже хочу продолжить свою династию, надеюсь, буду художником в четвертом поколении, поэтому я учусь в Палехском художественном училище имени Горького.
В.Путин: А сколько там лет, четыре года?
М.Гусаковская: Четыре года, как везде, да.
И я знаю, что в 90-х – начале 2000-х в Палехе была очень сложная ситуация, потому что трудно было найти работу и художникам, в том числе, заказов не было. И даже возникали у людей, кто тогда жил, творил, опасения, что и промысел может умереть. Но совсем недавно Палех, Юрьевец, Гаврилов Посад – города Ивановской области – попали в программу поддержки малых городов.
В.Путин: Да, точно. Там четыре города или пять у вас включили?
С.Воскресенский: У нас уже больше. Мы еще три города выиграли неделю назад по гранту, который Вы придумали.
М.Гусаковская: И по этому замечательному проекту у нас был благоустроен центр Палеха – чудесный парк, там подсветка, лавочки, тротуарчики, дорожки, инфраструктура вся.
Я хотела сказать, что меня как молодую девушку это очень вдохновляет, потому что можно выучиться, можно найти работу и реализоваться в своем родном поселке. Это очень вдохновляет и даже как бы семью создавать. То есть продолжать тут, где жили твои прабабушки.
В.Путин: Они тоже были художниками?
М.Гусаковская: Прадедушка был художником.
В.Путин: Да ладно? Правда?
М.Гусаковская: Да.
В.Путин: Я так, в шутку!
М.Гусаковская: У нас маленькая такая династия – четыре человека. Как художнику тоже радостно, потому что когда в городе есть люди, инфраструктура, когда есть заказы, можно творить, и промысел тоже развивается, поддерживается. А ведь именно часто центр культурных промыслов, художественных, народных – это именно малые города, и они несут в себе вообще культуру России как маленькие частички в одно большое целое. Поэтому у меня вопрос такой: будет ли продолжена это замечательная программа поддержки малых городов?
В.Путин: Станислав Сергеевич сказал, что еще три города Ивановской области включены в эту программу.
С.Воскресенский: Мы уже сделали первое пространство: Гаврилов Посад, Палех, Юрьевец, Лежнево. И еще три города у нас сейчас победили: Фурманов, Вичуга и еще раз Гаврилов Посад.
В.Путин: То есть мы не только продолжаем и будем продолжать, но мы по предложению Председателя Правительства в два раза увеличим эти гранты – с 5 миллиардов до 10 миллиардов рублей для каждого города, который выигрывает (исторического либо малого города) этот грант.
М.Гусаковская: Спасибо.
В.Путин: Так что никаких беспокойств на этот счет быть не должно.
Знаете в чем дело? У нас ведь 86 процентов городов России – это малые города, а они на уровне региона, в лучшем случае, как-то функционируют и получают поддержку. Программа, о которой Вы сейчас вспомнили, она родилась у нас несколько лет назад действительно по моей инициативе, но это было очень востребовано. Начали проводить эти конкурсы, и они дают реальный очень хороший, зримый результат, люди это видят. У нас в малых городах страны проживают 30 миллионов человек. Мы, конечно, будем продолжать эту программу обязательно.
М.Гусаковская: Спасибо.
Н.Голубева: Владимир Владимирович, здравствуйте, меня зовут Голубева Наталья.
В первую очередь я мама, мама двоих детей. Много занимаюсь общественной работой в региональном штабе Общероссийского народного фронта, с самого начала формирования Общероссийского народного фронта я уже там. И мы с Вами своего рода коллеги по татами: Вы дзюдо занимаетесь, я – айкидо, у нас с мужем свой семейный клуб по айкидо.
В.Путин: Давно вы занимаетесь?
Н.Голубева: Мы с мужем – в течение 15 лет. Муж пошел дальше, у него уже третий дан, я остановилась на кю, на третьем. Мне пока достаточно, я работаю с малышами в основном.
В.Путин: А муж чем занимается?
Н.Голубева: Муж – предприниматель, и у него это хобби.
В.Путин: Здорово, хорошее хобби.
Н.Голубева: Тренерская работа.
В.Путин: Он занимается как тренер?
Н.Голубева: Он занимается с детьми и со взрослыми.
В.Путин: Супер.
Н.Голубева: А в Общероссийском народном фронте я курирую область образования, занимаюсь вопросами образования. Старший сын у меня уже вырос, ему 20 лет, он студент университета «Дубна», а младшей дочери вот-вот исполнится семь, и для нее начинается новый этап жизни – школьный.
Но поскольку я занимаюсь образованием и знаю все проблемы, знаю, как нелегко попасть в хорошую школу у нас в городе, знаю, как остро стоит проблема с кадровым обеспечением, и зачастую классы переполнены, то мы с мужем приняли для себя решение, что наш ребенок, наша дочь будет получать семейное образование с использованием современных технологий дистанционного обучения. Но это выход для нас, для нашей семьи, мы готовы к этому, мы берем на себя эту ответственность. Но не каждый родитель может себе такое позволить.
У нас много нерешенных проблем в образовании, но они как-то решаются потихонечку. Но основная проблема, комплексная, которая объединяет все эти вопросы, – это то, что, задумайтесь, у нас в городе, в областном центре на протяжении 30 лет не было построено ни одной школы. То есть последняя школа новая – 1990 год, 23-я гимназия была возведена и всё. Город растет, благодаря мерам по демографии все-таки у нас увеличилось количество школьников, и ежегодно, если мне память не изменяет, за парту у нас садятся плюс 300 детей.
Да, я знаю, что работает федеральный проект, и благодаря активной работе Станислава Сергеевича наша область вошла в него. Достроена школа в Савинском районе, строится в Каминском, она уже вот-вот на сдаче, и готовятся к строительству две школы в Рождественском микрорайоне и в Сухово-Дерябихском микрорайоне каждая на 350 человек. Но потребности нашего города, именно города, я не беру сейчас область, по приблизительным подсчетам, составляют еще около двух тысяч учебных мест. По сути дела, у нас сейчас задыхаются центральные городские школы, потому что количество детей растет. Школы мало того, что они изветшали, они требуют в основном капремонта, так еще и количество учеников ежегодно всё больше и больше. В результате получается, что вместо 25 человек в первом классе у нас зачастую 32.
И конечно, мы бы очень хотели, чтобы каким-то образом нам, может быть, еще войти в какие-нибудь федеральные программы по строительству школ для того, чтобы нам немножечко хотя бы разгрузить нам эти школы, которые почти задохнулись. Дело в том, что федеральный проект «Современная школа» позволяет определенное количество строить, а наши потребности выше. И если есть какая-то возможность еще, то мы бы очень хотели.
В.Путин: У нас же целая программа по строительству школ. Станислав Сергеевич, как, вы попадаете в нее?
С.Воскресенский: Да, мы в рамках этой программы строим школу, о которой говорилось. Я бы добавил еще одну школу на 350 мест. Мы в этом году на улице генерала Хлебникова в городе Иваново завершим школу. Фактически это будет первая школа за 30 лет, построенная в городе Иваново, и еще две начнем строить. Но справедливо говорится, что, конечно, хотелось бы еще, потому что у нас, если в целом по Ивановской области, вторая смена меньше 10 процентов, то в городе Иваново процентов 40. Поэтому об этом идет речь.
Вы правильно, Владимир Владимирович, всегда говорите, что сейчас фактически у нас бум школьников. Мы, например, наконец-то перевалили в 2019 году психологическую отметку в 100 тысяч. У нас такого не было, я даже не знаю, сколько лет. Последние 10 лет, точно, и пик у нас будет 2023–2024 годы, будет еще больше школ. Но поскольку школьников становится больше, то учитывая те темпы строительства, которые у нас есть, у нас сохранится проблема второй смены такой, какая она есть сейчас. Об этом идет речь.
В.Путин: У нас же программа целая сейчас будет принята.
С.Воскресенский: Да, мы в рамках этой программы по максимуму участвуем, но коллеги говорят, что хотелось бы еще.
Н.Голубева: У нас больше потребности.
В.Путин: Молодец. Ладно. А что, там вас ограничивают?
С.Воскресенский: Это всегда вопрос денег. В рамках нацпроекта …
В.Путин: Слышал, да. Это хорошая фраза: «Мы еще не распределяли деньги».
Реплика: Время еще есть.
В.Путин: Время еще есть, да.
С.Воскресенский: Мы будем заявлять еще дополнительные школы, прежде всего в городе Иваново.
В.Путин: Станислав Сергеевич, давайте заявку.
Н.Голубева: Спасибо.
Т.Голикова: До 2024 года включительно…
В.Путин: Там вы хотели большую какую-то здесь строить школу, да?
С.Воскресенский: Да, еще на 1200 мест.
В.Путин: Какую-то одну большую хотели?
С.Воскресенский: На 1200.
В.Путин: На 1200. Можно «располовинить» и в разных районах города построить, так, чтобы это было поближе, чтобы детям не ездить далековато. Просто посмотрите, пожалуйста, и предложение сделайте.
Н.Голубева: Спасибо большое.
В.Путин: Вы знаете, что касается индивидуального обучения, оно все больше и больше распространяется у нас, и здесь можно действительно добиться качественного образования. Но есть некоторые элементы, которые нужно учитывать. Одним из серьезных, конкурентных преимуществ сегодняшних и будущих специалистов является умение работать в команде. Это абсолютно уже установленный медицинский факт. Поэтому можно получать индивидуальное образование, а не в школе, не в коллективе, но все равно ребенок должен…
Н.Голубева: А мы это компенсируем кружками и секциями.
В.Путин: Да, да, Вы правы, это возможно, но просто про это никогда нельзя забывать – умение работать в коллективе, в команде, эффективно себя проявлять, использовать то, что тебе дают твои коллеги, окружающие и самому вносить вклад в общий результат коллектива является в современных условиях с учетом развития науки, современных технологий важнейшим и конкурентным преимуществом классного специалиста.
А.Зайцева: Владимир Владимирович, здравствуйте!
В.Путин: Здравствуйте. Давайте.
Потихонечку будем заканчивать. Ладно?
А.Зайцева: Особенно приятно в канун 8 марта получить от Вас поздравление. Меня зовут Зайцева Анастасия, я домохозяйка, мама, а еще я веду блог, посвященный домашнему хозяйству, семье. И хотя мой блог вне политики, мне близка тема семейных ценностей. Поэтому я поддерживаю те поправки в Конституцию, которые касаются закрепления и защиты института брака как союза между мужчиной и женщиной, создания благоприятной среды для воспитания, развития детей.
90 процентов моих подписчиков – это женщины, мамы. И все они хотят теплого очага, семейного уюта, и не секрет, финансового благополучия. Ивановская область небогата деньгами, но богата людьми. Многие мамы, находясь в отпуске по уходу за детьми, совмещают это с трудовой деятельностью, у них действительно золотые руки. Это мастера маникюра, кондитеры, репетиторы, няни, и, традиционно для нашего региона швеи-надомницы.
И не так давно было принято очень хорошее решение: создать новую категорию налогоплательщиков, так называемая самозанятость. Я знаю, в 2020 году был определен список регионов, в котором введен этот новый налоговый режим. К сожалению, Ивановская область здесь не значится. Я вчера провела в блоге опрос, и более 60 процентов девушек, женщин ответили, что они уже подрабатывают, работают сами на себя или хотели бы этим заниматься, то есть я чувствую, что это действительно откликается, это актуально.
В.Путин: И хотят легализоваться в качестве налогоплательщика.
А.Зайцева: Да, чтобы легитимно все было, это действительно и заказов больше принесет.
В.Путин: Во всяком случае, они будут чувствовать себя спокойно, они в рамках правового поля будут работать. Мы для этого все и делали, с целью облегчить этот вид деятельности, ввести всех людей в правовое поле, чтобы они чувствовали себя спокойно, уверенно, и не думали, что завтра кто-то придет к ним с какими-то претензиями, и чтобы минимальные были отчисления.
Представитель налоговой службы может прокомментировать лучше, чем я. Расскажите нам, пожалуйста.
А.Зайцева: Хотелось бы, чтобы Ивановская область вошла в этот счастливый список.
В.Путин: Когда, Стас?
С.Воскресенский: С 1 июля, мы это обсуждали.
В.Путин: Вы не успели сказать – уже с 1 июля. Порадуйте своих подписчиков.
Мы же делали это поэтапно, действительно с целью посмотреть, как люди будут входить в эту программу.
В целом там, где это работает, работает эффективно, и количество налогоплательщиков серьезным образом увеличивается. Примерно в таких выражениях, которые вы сейчас использовали, и я вам отвечаю, мы также точно один на один обсуждали на совещаниях с Правительством и решили, что мы поэтапно будем это делать.
Были большие сомнения, что люди вообще это будут делать, что будут убегать, прятаться. Да, правда. Но кому платить хочется? Оказывается, хочется, если это справедливая ставка, необременительная и легализующая деятельность, потому что когда легализуется деятельность, тогда легче, допустим, кредит получить, еще что-то сделать. В этом есть смысл, в том числе, экономический. Потом отчисления начинаются соответствующие в социальные фонды и так далее. Там много плюсов. Поэтому я с вами согласен. Если Ивановская область готова к этому, затягивать не нужно. Губернатор говорит, что готова, с 1 июля будет внедряться и здесь.
Будем заканчивать, ладно?
Реплика: Владимир Владимирович, у нас еще один человек остался.
В.Путин: Еще? Ну, пожалуйста.
Реплика: У нас два человека осталось.
В.Путин: Хорошо.
А.Максимова: Максимова Анастасия, учитель русского языка и литературы школы № 7 города Кохма.
Владимир Владимирович, прежде чем задать свой вопрос, разрешите, пожалуйста, выполнить наказ моих родителей, мамы и папы. Они просили передать Вам слова благодарности за Вашу работу, пожелать Вам крепкого здоровья и успехов в Вашем нелегком труде.
В.Путин: Спасибо большое. Вы знаете, если к труду относиться добросовестно, легких дорог не бывает. Вашим родителям большой-большой привет и передайте тоже ответную благодарность.
А.Максимова: Они даже приглашали Вас на чай.
В.Путин: Спасибо большое. Я бы с удовольствием, как Вы понимаете, но такой возможности сегодня нет. Но я надеюсь, что воспользуюсь.
А.Максимова: Вдруг когда-нибудь.
В.Путин: Спасибо Вам большое.
А.Максимова: А теперь разрешите задать вопрос. В Послании Федеральному Собранию Вы поручили ввести доплату не менее 5 тысяч рублей за классное руководство.
В.Путин: Точно.
А.Максимова: Я сама классный руководитель. И когда мои коллеги узнали, что я буду присутствовать на этой встрече, они, конечно, очень обрадовались и тоже просили передать Вам большое спасибо за то, что Вы оценили наш труд, потому что для нас это действительно очень важно и это хорошая поддержка как моральная, так и материальная.
Однако у нас есть некоторые опасения. Первое опасение касается того, будут ли выплачены региональные выплаты за классное руководство в прежнем объеме. И второе опасение. Не будут ли выплачиваться эти деньги из стимулирующей части фонда оплаты труда.
И если можно, второй вопрос. Он касается восстановления статуса учителя, роли учителя, в первую очередь как воспитателя и наставника. Спасибо.
В.Путин: Ваш последний вопрос закольцовывает первый. По сути, когда я предложил вернуться к выплатам за классное руководством, кстати говоря, вы чувствуете, что здесь есть двойной смысл? Классное, имея в виду, что руководит классом. А другой смысл: классное – значит, отличное. Так и есть в большинстве случаев, потому что это особая миссия, быть воспитателем ребятишек. Это и благородно, и очень нужно, востребовано и, конечно, требует соответствующей оценки со стороны государства.
Ведь не буду скрывать, я даже в ходе Послания сказал об этом совершенно откровенно, у нас были большие споры, вводить деньги за классное руководство, не вводить? Потому что это не функция Федерации, не функция федерального центра, это функция муниципалитетов и, в лучшем случае, регионов. Но вот я исходил из того, поскольку именно потому, что классные руководители выполняют общенациональную функцию, по сути (это общенациональная функция, воспитание детей), предложил все-таки не руководствоваться старыми голыми схемами, а исходить из важности этой работы.
Небольшая сумма, тем не менее определенная добавка есть к заработной плате – 5 тысяч. И прямо тогда же, по-моему, сказал, что ни в коем случае нельзя, чтобы сразу прекращались либо сокращались региональные выплаты там, где они есть. Они, кстати, не везде есть. В некоторых субъектах Федерации есть, у вас есть тысячи 2–3? 2,5?
Реплика: По-разному.
С.Воскресенский: Зависит от классов.
В.Путин: От количества учеников.
С.Воскресенский: Максимально 2 200.
В.Путин: 2 200. Мы будем 5 выплачивать.
Но я сразу тогда сказал: ни в коем случае нельзя сокращать ни стимулирующие выплаты, ни в коем случае, ни региональные выплаты за классное руководство. Это должно быть категорически исключено. И я попрошу, конечно, моих коллег в аппаратах полпредов за этим следить, но и не только, не только официальных лиц, но и представителей НКО и общественных организаций, в том числе, представленных здесь активистов Общероссийского народного фронта. Да и Вы сами, я обращаюсь сейчас ко всем, учителям и классным руководителям, если такое будет происходить, сразу же говорите об этом, говорите публично, передавайте эту информацию в структуры полпредов либо в Общероссийский народный фронт, мы это обязательно заметим и отреагируем, этого не должно быть.
А.Максимова: Спасибо большое.
А.Гатаулина: Владимир Владимирович, я завершающая.
В.Путин: Хорошо.
А.Гатаулина: Общественная палата Ивановской области. В нашем городе, так получилось, что есть уникальная школа – это дом имени Елены Дмитриевны Стасовой.
В.Путин: С 30-х годов.
А.Гатаулина: Да, с 33-го года. Его история напрямую связана с историей города Иваново и уникальна по своим воспоминаниям, потому что она образована на добровольные пожертвования простых ивановских рабочих, а также простых граждан Советского Союза, которые ничего не просили, а просто сами сложились и построили. Рассчитан он был на детей, оставшихся без попечения родителей в связи с тем, что они оказались в тюрьмах стран с фашистским режимом.
В.Путин: Не только. Там были и дети Мао Цзэдуна, и, как ни странно, Чана Кайши.
А.Гатаулина: Да, все верно. Так вот, скажите, пожалуйста, каковы перспективы развития нашего интердома? И сохранит ли он свой уникальный статус?
И еще я хочу один маленький вопрос, он тоже касается воспитания. Так уж получилось, что мы собрались 6 марта, и 6 марта я сама себе родила счастье. Сегодня у моего сына день рождения, Ратмиру шесть лет.
В.Путин: Поздравляю Вас и Вашего мальчика.
А.Гатаулина: Спасибо Вам большое. Подскажите, пожалуйста, какие качества я в нем должна развивать и какие качества я ему должна поощрять, чтобы он мог стать президентом?
В.Путин: Вы знаете, я думаю, что любая мама лучше меня знает, какие качества нужно прививать своему сыну.
А.Гатаулина: Это да. Но, как и любой маме, хочется услышать это именно от Вас.
В.Путин: Вы знаете, самое главное, чтобы он был добрым, порядочным человеком, чтобы он любил и чтобы его любили. Вот для этого нужны душевные качества, прежде всего. И кроме женщины, кроме мамы, я думаю, никто не в состоянии это [привить].
Конечно, роль отца очень велика. Я отдаю себе в этом отчет, очень велика, но все самое основное в человеке закладывается с первых дней его жизни, с первых дней именно. Психологи говорят: «Все идет из семьи». Все от мамы идет, это 100 процентов. Потом уже все накладывается, накладывается постепенно. Так что роль женщины здесь уникальная просто. Она уникальная. Почему мы все так маму любим?
А.Гатаулина: Потому что мама – первый человек.
В.Путин: Первый человек. И достаточно долго дети живут именно в мире мамы. Всё связано только с мамой, всё идет от мамы, всё там концентрируется и оттуда всё проистекает. Поэтому чувство добра, справедливости, любви – это самая главная основа, без которой вообще невозможно ничего. А нужно ли стремиться обязательно, чтобы быть Президентом, если он захочет, я думаю, надеюсь, что у него будут все шансы добиться этой цели. И конечно, нужно всегда ставить сверхзадачи, но, повторяю, главное – чтобы он был успешным и счастливым.
А.Гатаулина: Спасибо.
А по поводу интердома?
В.Путин: Это какой-то мелкий вопрос по сравнению с тем, о чем мы вообще сейчас с вами говорили.
Хотя интердом – это уникальное учреждение, я понимаю. Я не помню даже в связи с чем, но несколько лет мы уже об этом говорили, не с вами, но с кем-то с коллегами, откуда я это всё знаю. Потому что мы занимались этим вопросом.
Т.Голикова: У Минпросвещения есть программа специальная по поддержке интердома.
В.Путин: Я же говорю, что женщины всё знают. Вот Татьяну Алексеевну я не случайно взял сюда, идти не хотела.
Оказывается, в рамках этой программы это учреждение будет существовать, мы будет его поддерживать, оно будет развиваться. Мы постараемся сделать так, чтобы там направление изучения русского языка и литературы выделено было в отдельный кластер. Будем и наших ребятишек там учить, и будем привлекать детей из стран СНГ и других государств. Конечно, это учреждение приобретет несколько другое звучание, чем это было в 30-е годы, но оно действительно уникальное, оно имеет права на существование. У этого учебного заведения есть своя предыстория, хорошая, есть фундамент, на котором оно может дальше развиваться, и мы это все будем использовать.
А.Гатаулина: Спасибо Вам большое.
В.Путин: Я вас поздравляю еще раз в наступающим!
Россия. ЦФО > Госбюджет, налоги, цены > kremlin.ru, 6 марта 2020 > № 3310800
Владимир Путин
Разногласия между афганскими властями и США по обмену пленными не урегулированы
На данный момент пресс-служба президентского дворца Арг и офис советника по вопросам национальной безопасности по-прежнему выступают в защиту позиции Мохаммад Ашрафа Гани относительно обмена пленными, предусмотренного подписанным 29 марта мирным соглашением между США и талибами.
Тем не менее, по словам спецпредставителя США по вопросам афганского примирения Залмая Халилзада, США по-прежнему намерены содействовать исполнению пункта соглашения с запрещенным в России движением «Талибан» об осуществлении обмена пленными.
Как ранее сообщал «Афганистан.Ру», в документе, подписанном 29 февраля в Катаре, были зафиксированы в том числе и договорённости об освобождении из афганских тюрем 5 тысяч заключённых-талибов. В ответ на этот шаг движение, в свою очередь, согласилось предоставить свободу тысяче афганских стражей порядка, в настоящее время находящихся в плену у боевиков.
Данный пункт соглашения вызвал неприятие у действующего президента Мохаммад Ашрафа Гани, расценившего подобную договорённость как вмешательство во внутренние дела Афганистана. Глава государства не отказался от обмена пленными как такового, однако заявил о том, что вопрос должен решаться в ходе грядущих межафганских переговоров.
Заявление успело вызвать негативную реакцию талибской стороны, предупредившей Кабул о своём возможном отказе от участия в мероприятии в отсутствие обмена пленными. Афганские обозреватели полагают, что возобновление активных боевых действий фактически стало ответом талибов на позицию Гани.
Тем не менее, американский дипломат, накануне прибывший с визитом в Кабул, дал понять, что перспектива обмена пленными остаётся в силе, и США примут меры для согласования вопроса между сторонами.
«США привержены задаче упрощения обмена пленными, договорённости о котором содержатся как в американо-талибском соглашении, так и в совместной декларации США и Афганистана, – подчеркнул Халилзад в социальных сетях. – Мы поддержим шаг каждой из сторон по освобождению значительного числа узников».
По оценкам афганского правительства, в настоящее время в различных тюрьмах на территории страны находится от 10 до 15 тысяч заключённых, состоящих в движении «Талибан», в том числе иностранных граждан.
53 компании обратились с просьбой инвестировать в океанский порт Ирана Чабахар
По словам высокопоставленного чиновника, 53 компании обратились с просьбой инвестировать в единственный океанский порт Ирана Чабахар.
За 11 месяцев, закончившихся до 19 февраля, около 170 иранских и иностранных делегаций посетили порт, который Иран намерен развиваться путем привлечения инвестиций частного и государственного секторов.
«Эти визиты привели к 53 инвестиционным запросам и заключению семи контрактов на сумму 100 миллионов долларов США», - рассказал агентству Tasnim информационный директор Организации портов и морского судоходства провинции Систан-Белуджистан.
Экспорт из порта вырос на 41 процент за 11 месяцев, добавил Бехруз Акаи.
США освободили Чабахар от своих санкций, сославшись на свою ключевую роль в выводе не имеющего выхода к морю Афганистана из изоляции. Афганцы видят в иранском порту ворота на международные рынки, надеясь, что он поднимет торговлю их разрушенной войной страны.
В декабре прошлого года Иран и Индия договорились ускорить развитие порта Чабахар, который Нью-Дели рассматривает, как ворота для доступа в Афганистан и Центральную Азию.
В сообщениях Индии говорится, что в прошлом месяце правительство выделило еще 13,9 млн. долларов на разработку Чабахара.
Тем временем Иран дал согласие двум афганским банкам открыть филиалы в порту.
Правительство Индии начало коммерческую эксплуатацию в порту Шахид Бехешти в Чабахаре, используя территорию терминала и погрузочно-разгрузочное оборудование.
Президент Ирана отклонил предложение США помочь Ирану в борьбе с коронавирусом
Президент Ирана Хасан Роухани отклонил предложение правительства США помочь Ирану справиться со вспышкой коронавируса, заявив, что все иранцы знают, что заявление американских официальных лиц о готовности помочь - не что иное, как ложь.
«К сожалению, те, кто ввел санкции и заблокировал доступ людям даже к лекарствам и продуктам питания (и) предприняли самые жестокие действия против иранской нации за последние два года, теперь делают вид, что сочувствуют и предлагают помощь", - заявил Роухани, выступая на заседании кабинета в Тегеране в среду, сообщает Tasnim News.
«Если вы (американские чиновники) действительно честны, хотя бы отмените санкции в отношении лекарств», - сказал он, добавив, что это будет первым шагом к проявлению их искренности.
«Наши люди прекрасно знают, что вы лжете. Вы не говорите правду», - продолжил президент Ирана.
В своем выступлении Роухани также выразил благодарность всем правительствам и народам, которые помогли или объявили о своей готовности помочь Исламской Республике сдержать эпидемию коронавируса.
В своем заявлении в пятницу госсекретарь США Майк Помпео заявил, что его страна предложила Ирану помощь в борьбе с коронавирусом.
В субботу официальный представитель МИД Ирана Сейед Аббас Мусави отверг высказывания Помпео как лицемерную и лживую пропаганду.
Директор по связям с общественностью Министерства здравоохранения Ирана заявил, что с момента появления в стране нового коронавируса (COVID-19) погибли 92 человека, а 552 человека полностью вылечились от инфекционного заболевания.
Киануш Джаханпур заявил в среду, что со вчерашнего дня общее число случаев коронавируса увеличилось на 586, достигнув 2922.
В последние дни, медицинские работники в 21 провинции Ирана неустанно работают над тем, чтобы не допустить появления нового коронавируса, который произошел из Китая.
После увеличения количества случаев заражения коронавирусом, иранское правительство распорядилось закрыть школы до вторника и продлило закрытие университетов и запрет на концерты и спортивные мероприятия на неделю.
Два сенатора США давят на ЕС, чтобы вернуть Иран за стол переговоров
Двухпартийная пара американских сенаторов лоббирует европейских союзников, чтобы вернуть Иран за стол переговоров, чтобы обсудить мирную ядерную программу Тегерана, его ракетные возможности и то, что они называют влиянием Исламской Республики в регионе.
План, изложенный во вторник сенаторами демократом Бобом Менендесом и республиканцем Линдси Грэмом, отделен от кампании по максимальному давлению администрации Дональда Трампа против Тегерана, сообщает The Hill.
Иран заявляет, что он все еще привержен своим обязательствам в соответствии с ядерной сделкой 2015 года с мировыми державами, несмотря на односторонний выход США и неспособность подписантов ЕС выполнять свои обязательства по этой сделке.
«Мы с Грэмом говорили с нашими европейскими партнерами о многосторонней стратегии возвращения Ирана к столу и достижения трех четких целей», - заявил Менендес, который является высокопоставленным членом Комитета по международным отношениям Сената.
Сенатор-демократ Грэм сделал свое предложение перед более чем 18 000 произраильскими членами AIPAC, которая решительно выступила против ядерного соглашения администрации Обамы с Ираном, названного Совместным всеобъемлющим планом действий.
Менендес во вторник также раскритиковал санкционную кампанию администрации Трампа, как не имеющую стратегии.
«Максимальное давление санкций само по себе является тактикой, а не стратегией», - сказал сенатор. «Нам нужна стратегия, которая использует дипломатию, чтобы у Ирана не было пути к ядерному оружию», - добавил он.
Тегеран настаивает на том, что его ядерная деятельность имеет исключительно мирные цели.
Предложение Менендеса включает в себя привлечение стран Персидского залива к партнерству с Ираном по региональной ядерной энергетической программе для «явно мирных целей», а США и международное сообщество должны осуществлять надзор.
Менендес и Грэм впервые объявили о своих усилиях по партнерству с европейскими союзниками в прошлом месяце после встреч на Мюнхенской конференции по безопасности и в интервью The Washington Post.
Главы МИД России и Ирана обсудили ситуацию в Идлибе
Министр иностранных дел Ирана Мухаммед Джавад Зариф провел в среду телефонный разговор со своим российским коллегой Сергеем Лавровым по поводу событий в сирийской северо-западной провинции Идлиб, призвав к немедленной деэскалации напряженности в регионе.
Зариф и Лавров сделали акцент на реализации соглашения о прекращении огня в Астане, предотвращающего рост напряженности в пострадавшем от войны регионе, сообщает Tehran Times.
23 января 2017 года Турция, Россия и Иран начали переговоры в Астане в Казахстане с целью развития существующих соглашений о прекращении огня.
Астанинская встреча вселила надежды на шестом году войны, по крайней мере, на начало процесса продвижения к политическому решению, после того, как при посредничестве ООН в Женеве переговоры в 2012 году не смогли остановить насилие в Сирии.
Затем Астана собрала сильнейшие оппозиционные группы на поле и впервые с начала войны заставила их сидеть с Дамаском. Посредниками процесса были Турция, Россия и Иран, но Иордания и США также участвовали в переговорах позже.
Позже Тегеран, Анкара и Москва в январе 2018 года начали еще один мирный процесс в Сочи, на который не было приглашено ни правительство США, ни правительство Сирии. На этот раз посреднические партии Сочи обсудили политический порядок в Сирии после ИГИЛ, а также снижение насилия в стране.
Теперь Турция косвенно присоединилась к войне против Сирии, которая пытается изгнать боевиков и террористов из провинций Идлиб и Алеппо.
В ходе этой косвенной войны в пятницу в результате авиаударов по Сирии в провинции Идлиб погибли по меньшей мере 33 турецких солдата. Это вызвало реакцию ООН, предупредив о быстро растущем риске эскалации.
В последующие дни, по меньшей мере, 74 солдата сирийской армии и добровольческих сил были убиты в результате авиаударов Турции, сообщает лондонская Сирийская обсерватория по правам человека (SOHR).
Также в прошлый четверг российские и сирийские средства массовой информации сообщили, что турецкие вооруженные силы выпускают ракеты по сирийским и российским военным самолетам, обеспечивающим прикрытие с воздуха для антитеррористических операций Сирии.
В телефонном разговоре с президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом в субботу днем президент Ирана Хасан Роухани объявил, что Тегеран готов принять у себя саммит между Ираном, Турцией и Россией, поскольку битва в Идлибе в разгаре.
Новые научные проекты получили поддержку ВСНК
«Восточно-Сибирская нефтегазовая компания» (ВСНК), дочернее общество «Роснефти», инициировала грантовую программу для реализации важнейших научных проектов Красноярского края. В 2020 году предприятие выделило средства на изучение ключевых экосистем государственного заповедника «Тунгусский», комплексную оценку ущерба от природных пожаров в Эвенкии, а также создание первого электронного эвенкийско-русского словаря, говорится в релизе НК.
ВСНК на протяжении шести лет поддерживает научные проекты, имеющие прикладное значение для северных территорий Эвенкии. В этом году в адрес компании поступило более 30 заявок на участие в грантовой программе от научных и общественных организаций Сибирского федерального округа.
Презентация лучших научных работ состоялась в Красноярске в ходе круглого стола по вопросам взаимодействия с коренными малочисленными народами Севера. Экологи, представители местных общин и краевой власти высоко оценили значение грантовой программы для Эвенкийского муниципального района Красноярского края и вклад «Роснефти» в социально-экологическую сферу территории присутствия.
В 2020 году при поддержке ВСНК продолжится реализация проекта «Тунгусский заповедник». В прошлом году российские ученые совместно с коллегами из США, Чехии и Италии провели исследования донных отложений глубоководных озер заповедника для получения данных о природных событиях Эвенкии, самое загадочное из которых — падение Тунгусского метеорита. В этом году, в рамках грантовой программы, специалисты проведут комплексный анализ устойчивости экосистем на территории заповедника в условиях незначительного антропогенного воздействия.
Проект Института экологии и географии Сибирского федерального университета поможет оценить последствия масштабных природных пожаров, зафиксированных летом 2019 года в Восточной Сибири. Ученые проведут оценку состояния и устойчивости ландшафтов центральной Эвенкии путем комплексного анализа состояния растительного покрова и почв после пожара на тестовых полигонах. Впервые на территории района будет проведен комбинированный мониторинг. Полученные данные станут основой для оценки потенциала северных ландшафтов Красноярского края к восстановлению, помогут разработать детальные рекомендации для восполнения природных ресурсов.
Эвенкийские лингвисты из Якутского научного центра при Институте гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера при поддержке НК разработают первую электронную версию эвенкийско-русского словаря «Эведы-лучады турэрук». Программа будет адаптирована для широкого использования и внедрена на базе уникального сайта об эвенкийском языке, культуре и фольклоре, который в 2018 году в рамках проекта «Возрождение эвенкийского языка» создали лингвисты Сибирского федерального университета при поддержке ВСНК.
Нефтяные мейджоры недосчитались прибыли на пороге коронавируса
Крупнейшие западные нефтяные компании в 2019 году резко ухудшили свои финансовые показатели: чистая прибыль Royal Dutch Shell и ExxonMobil сократилась на десятки процентов, у Chevron и BP этот показатель упал в несколько раз. Основной причиной этого эксперты называют снижение мировых цен на нефть, так что мейджорам пока сложно рассчитывать на принципиальное улучшение ситуации в этом году, начавшемся с нового падения нефтяных котировок под воздействием китайского коронавируса. Поправлять финансовое положение им, скорее всего, придется проверенным методом распродажи наименее прибыльных активов.
Серый январь и черный февраль
Итоги 2019 года, представленные западными мейджорами незадолго до февральского падения цен на нефть до уровня примерно $50 за баррель, продемонстрировали общую тенденцию. При незначительном росте добычи выручка большинства ключевых игроков снизилась в диапазоне 7-12%, а чистая прибыль и в абсолютных показателях, и в пересчете на одну акцию резко уменьшилась.
Единственным исключением в «большой пятерке» выглядит французская Total, удержавшая объем чистой прибыли на прошлогоднем уровне.
Руководство ведущих мировых компаний в январе, комментируя неутешительные финансовые результаты прошлого года, приложило все усилия для сохранения спокойствия на фоне начинавшейся паники, связанной с коронавирусом.
«Рост спроса на продукты, которые лежат в основе нашего бизнеса, остается сильным. Мы по-прежнему сосредоточены на улучшении нашего бизнеса, повышении эффективности и оптимизации стоимости нашего инвестиционного портфеля», — заявил, в частности, глава ExxonMobil Даррен Вудс.
«BP показывает хорошие результаты: операции компании надежны и безопасны, стратегический прогресс и уверенное поступление денежного потока продолжаются. Все это поддерживает нашу приверженность наращиванию выплат акционерам в долгосрочной перспективе и увеличению дивидендов», — подвел в начале года итоги своего десятилетнего руководства ВР Боб Дадли, недавно передавший бразды правления в компании Бернарду Луни.
Майкл Уирт, глава компании Chevron, худшей по динамике чистой прибыли среди «большой пятерки» в 2019 году, отметил, что приток денежных средств от операций оставался существенным, что позволило компании реализовать все ее финансовые приоритеты. В частности, Chevron выплатила $9 млрд дивидендов, совершила обратный выкуп акций на $4 млрд и снизила долг более чем на $7 млрд.
Основные показатели крупнейших западных компаний в 2019 году
Основные показатели крупнейших западных компаний в 2019 году
Однако февраль не принес мейджорам обнадеживающих новостей: курсы их акций падали вместе с нефтяными котировками под давлением новостей о распространении коронавируса. С 5 по 28 февраля стоимость акций ВР на Нью-Йоркской фондовой бирже снизилась с $37,67 до $31,29, курс акций Total за этот же период снизился с $50,04 до $42,75, акции Royal Dutch Shell подешевели с €24 до €19,41 и т. д.
Несмотря на последовавший в начале марта небольшой отскок, акции мейджоров сейчас находятся на минимальном уровне за последний год.
В начале марта аналитики Bank of America констатировали, что акции американских энергетических компаний торгуются на самом низком уровне с момента нападения японцев на Перл-Харбор в 1941 году в отношении к индексу крупнейших компаний США S& P 500.
Заложники медвежьих настроений
Российские аналитики объясняют ухудшение финансовых показателей крупнейших западных игроков нефтяного рынка прежде всего снижением цен на нефть в течение прошлого года.
Если в 2018 году средняя стоимость барреля Brent составляла $71,3, то в 2019 году она снизилась до $64,3, напоминает эксперт Центра энергетики Московской школы управления «Сколково» Екатерина Грушевенко. Сделка ОПЕК+, по ее словам, позволила глобально поддержать нефтяные цены, а значит, и прибыль нефтяных компаний, однако с начала 2020 года реального влияния на цены действий ОПЕК+ уже не видно. «Сейчас трудно сказать, как долго продлится этот тренд. На нефтяном рынке преобладают медвежьи настроения на фоне коронавируса, а также замедления темпов экономического роста в Китае и Индии», — отмечает Грушевенко.
Последние события, связанные с эпидемией коронавируса, не предвещают нефтяным гигантам большой прибыли — наоборот, они могут усложнить непростую финансовую ситуацию. На данный момент многое будет зависеть от решения ОПЕК и России по продлению сделки о сокращении добычи. Если в рамках соглашений ОПЕК+ будут сделаны дополнительные сокращения, то цены, вероятно, стабилизируются в диапазоне $50-60 за баррель.
В противном случае снижение может продолжиться, и у крупнейших нефтяных компаний провальным будет не только первый квартал, но и первое полугодие.
Насколько долгосрочной будет тенденция к падению прибылей мейджоров, сказать пока сложно, признает генеральный директор инвестиционной компании Bengala Investment Алексей Буянов. Реакция нефтяных цен на эпидемию коронавируса, по его мнению, — это все еще кратковременный эффект.
Другое дело, что снижению цен на нефть способствует не только коронавирус, но и добыча сланцевой нефти.
Этот фактор, скорее всего, как раз и будет оказывать огромное влияние на нефтяную отрасль в долгосрочной перспективе, считает Буянов.
Добыча нефти в США в прошлом году действительно достигла нового рекорда — 12,2 млн б/с, однако на 2020 год прогнозы роста добычи сланцевой нефти разнятся, отмечают аналитики «Сколково». Управление энергетической информации США в своем январской прогнозирует дальнейшее замедление роста до 0,8 млн б/с, тогда как ОПЕК прогнозирует рост добычи на 1,3 млн б/с. Прогнозы Международного энергетического агентства варьируются от 0,73 млн б/с при средней цене нефти $65 за баррель и до 1,5 млн б/с при среднегодовой цене в $70 за баррель. Тем не менее, резюмируют в «Сколково», несмотря на замедление темпов роста, добыча сланцевой нефти в ближайшие годы будет расти, пусть и более медленными темпами.
Вирусные коррективы
Руководство компаний «большой пятерки» по-разному реагирует на риски, связанные с коронавирусом. Еще в начале февраля финансовый директор ВР Брайан Гилвари, который в середине этого года должен уйти в отставку после 34 лет работы в компании, напоследок «порадовал» публику прогнозом о том, что в зоне риска в этом может оказаться до 40% мирового спроса на нефть. ВР, добавил он, внимательно следит за действиями ОПЕК и России по дальнейшему сокращению снижения добычи, направленными на возвращение цен на нефть к уровню $65 за баррель.
Напротив, Chevron сохраняет оптимистичные настроения. «Миру потребуется больше нашей продукции», — заявил в начале марта ее глава Майк Уирт на встрече с аналитиками и инвесторами в Нью-Йорке, подтвердив приверженность заявленным планам Chevron по капиталовложениям в объеме $19-22 млрд в год до 2024 года. Приоритетом номер один для компании он назвал возврат средств акционерам. Несмотря на распространение коронавируса по всему миру, «цепочки поставок функционируют нормально», заверил Уирт.
Однако, напомнили аналитики компании Tudor, Pickering, Holt & Co., комментируя это сообщение для Reuters, компания формировала свои планы, исходя из мировой цены на нефть в $60 за баррель, что примерно на $7 выше текущего уровня, поэтому ее действия нацелены на «ускорение роста в мире, которому это, похоже, не требуется».
Тем не менее, крупнейшим нефтяным компаниям уже приходится принимать серьезные меры предосторожности — транснациональный характер деятельности мейджоров сам по себе помещает их в группу наиболее высокого риска в связи с коронавирусом.
На прошлой неделе, например, появилась информация о том, что Chevron отправила по домам примерно 300 сотрудников своего трейдингового офиса в Лондоне после того, как у менеджера, вернувшегося из одной из стран, где зафиксирован коронавирус, появились симптомы похожего на грипп заболевания. Руководство итальянской Eni в конце февраля также попросило сотрудников своей штаб-квартиры в Милане — именно в этом городе зафиксирована основная вспышка коронавируса в Италии — поработать дома. Кроме того, 26 февраля Eni сообщила о том, что положительный результат теста на коронавирус был обнаружен у одного из ее сотрудников в Алжире, который прибыл из итальянского города Лоди, где объявлен карантин.
Распродажа на старте
На данный момент главная интрига вокруг коронавируса для нефтегазового рынка заключается в том, в какой момент ведущие игроки станут рассматривать этот фактор как системный, что позволит им вносить коррективы в долгосрочные планы и контракты. Примечательное с этой точки зрения событие имело место в середине февраля, когда китайская корпорация CNOOC объявила форс-мажор по поставкам СПГ из-за коронавируса, с тем чтобы отказаться от обязательств по его импорту в рамках долгосрочных контрактов. Как сообщил портал World Oil со ссылкой на осведомленные источники, такая постановка вопроса вызвала недовольство ряда поставщиков СПГ, в частности, Shell и Total, которые заявили, что ситуация с коронавирусом не является достаточным основанием для отказа от своих обязательств.
Но, как бы ни сложилась дальнейшая ситуация с распространением коронавируса, первые признаки того, что столкнувшиеся с падением прибыли мейджоры избавляются от различных активов, уже налицо.
ВР, которая еще в 2018 году совершила крупнейшую за два десятилетия сделку по приобретению американских сланцевых активов у англо-австралийской группы BHP, в прошлом году достигла соглашения о продаже компании Hilcorp Energy Co своих активов на Аляске, где ВР работала 60 лет. Стоимость этой сделки оценивалась в 5,6 млрд долларов, а в общей сложности ВР для дальнейшего укрепления своего баланса собиралась продать активы на $10 млрд.
ExxonMobil в прошлом году также решила покинуть один из своих старейших регионов добычи — Норвегию. В ноябре американская компания подписала соглашение с норвежской Var Energi AS о продаже нефтедобывающих активов, включая доли в 20 месторождениях, на сумму $4,5 млрд. Как и в случае с ВР, эта сделка стала для ExxonMobil частью ее плана по продаже нестратегических активов в 11 странах стоимостью $25 млрд к 2021 году. Эти средства компания намерена направить на инвестиции в крупнейшие проекты в таких странах, как Гайана, Мозамбик, Папуа-Новая Гвинея, Бразилия и США.
Николай Проценко
Почти вполовину сократился экспорт американской нефти в КНР в 2019 году
Из-за торговых войн и неблагоприятных цен на топливо для Китая экспорт нефти из США в Китай в 2019 году снизился на 43% — до 133 тыс. б/с, сообщило Управление по энергетической информации (EIA) Минэнерго США.
Тренд на снижение импорта нефти из США Китаем был задан еще в 2018 году, а сейчас страна продолжает следовать избранному курсу, следует из сообщения EIA ведомства. Сократив поставки из США почти на 100 тыс. б/с в сутки в 2019 году, Китай переместился с третьего на седьмое место среди крупнейших покупателей нефти у Соединенных Штатов.
Общий экспорт нефти США за год вырос на 45% — до почти 3 млн б/с. Выросло и число стран-импортеров американского топлива — с 41 в 2018 году до 44 в 2019 году. Больше всего нефти США экспортировали в соседнюю Канаду (15% общего объема или 459 тыс. б/с), следом идет Южная Корея (14% или 426 тыс. б/с). Стоит отметить и более чем двукратное увеличение экспорта из США в Нидерланды — на 113%, до 281 тыс. б/с.
Одной из основных причин для такого результата в отчете называется выросшая на 11% добыча нефти в США в прошлом году. Поскольку большая часть добытой нефти оказалась легкой, а многие американские НПЗ настроены на переработку тяжелой, высокосернистой нефти, это создало стимулы для возросших поставок сырья на экспорт.
EIA отмечает также завершение строительства нефтепровода из добывающих провинций в Западном Техасе к побережью Мексиканского залива, а также вступившие в силу новые правила Международной морской организации (International Maritime Organization, IMO) IMO-2020, ограничивающие использование топлива с содержанием серы выше 0,5%. Введение этих ограничений увеличило спрос на легкую американскую нефть, из которой можно произвести больше низкосернистого топлива, поясняет ТАСС.
Миллиарды потеряли нефтедобывающие страны из-за коронавируса
Ключевые нефтедобывающие страны уже потеряли миллиарды из-за коронавируса, сообщила директор-распорядитель МВФ Кристалина Георгиева на совместной пресс-конференции с президентом Всемирного банка Дэвидом Мэлпасом в Вашингтоне. «Мы признаем, что нефтедобывающие страны уже пострадали из-за падения спроса на нефть и цен на нефть. Цены с начала года уже упали более чем на 15%, что привело к потерям в доходах основных экспортеров нефти в размере примерно $10 млрд», — сказала Георгиева.
В результате, отметила глава МВФ, прогноз роста экономики стран Ближнего Востока «будет ниже, чем ожидалось». Прогноз в сторону снижения коснется и оценок китайской экономики, считает она. «При любом сценарии в 2020 году рост мировой экономики замедлится ниже уровня, который был в прошлом году. Насколько значительно он снизится, и как долго это будет длиться, будет зависеть от эпидемии коронавируса, а также от качества, своевременности и эффективности принимаемых мер», — сказала Георгиева.
«С точки зрения наших прогнозов, к сожалению, за последнюю неделю мы наблюдали смещение к более неблагоприятному сценарию для мировой экономики. Мы работаем над обновлением наших прогнозов, мы представим их в течение следующих недель», — пообещала она.
По словам главы Фонда, «МВФ может незамедлительно через свои механизмы чрезвычайного финансирования выделить $50 млрд странам с низким уровнем дохода и странам с формирующейся рыночной экономикой, которые не запрашивают полноценных программ МВФ». При оказании помощи внимание в первую очередь будет сосредоточено на странах с низкими доходами, которым больше всего угрожает вирус, сказала Георгиева, отметив, что у этих государств есть доступ к $10 млрд «под практически нулевой процент». В целом, более трети из всех 189 государств-участников пострадали от вспышки коронавируса — такова оценка МВФ.
Запасы нефти в США увеличились на 0,2%
За неделю, завершившуюся 28 февраля 2020 года, коммерческие запасы нефти в США (исключая стратегический резерв) увеличились на 800 тыс. баррелей, или на 0,2% — до 444,1 млн баррелей, говорится в еженедельном обзоре управления энергетической информации Минэнерго США. В то же время аналитики, опрошенные агентством Reuters, ожидали более сильного роста этих запасов — на 2,6 млн баррелей.
Добыча нефти в США за неделю, по данным министерства, не изменилась и осталась на отметке 13 млн б/с.
Запасы нефти на крупнейшем в стране терминале в Кушинге (Cushing) уменьшились на 1,9 млн баррелей — до 37,2 млн.
Запасы бензина опустились на 4,3 млн баррелей, или на 1,7% — до 252 млн баррелей. Эксперты, однако, ожидали снижения на 2,1 млн баррелей. Запасы дистиллятов за неделю уменьшились на 4 млн баррелей, или на 2,9%, составив 134,5 млн баррелей. Между тем прогнозировалось снижение на 1,9 млн баррелей.
Стратегический резерв нефти в стране по сравнению с предыдущей неделей не изменился, оставшись на отметке 635 млн баррелей, отмечает ПРАЙМ.
КВАНТОВАЯ РЕВОЛЮЦИЯ: НА ЧТО СПОСОБНА «АТОМНАЯ БОМБА XXI ВЕКА»?
Первая квантовая революция, определившая развитие физики в XX веке, стала предпосылкой для появления ядерного оружия, транзисторов, лазеров, мобильной телефонной связи и интернета. Начало XXI столетия стало временем второй квантовой революции. Её последствия пока не проявились в полной мере. Страны, способные создать квантовый компьютер – устройство, которое может решать задачи, недоступные самым мощным суперкомпьютерам классического типа, – получат долгосрочное преимущество во всех сферах конкуренции, в том числе и геополитической. С какими вызовами новой квантовой эры нам придётся столкнуться? Это стало предметом обсуждения на круглом столе, который состоялся в январе этого года в Русском доме на полях Всемирного экономического форума в Давосе. Журнал публикует обработанную стенограмму дискуссии с любезного разрешения организатора – Российского квантового центра.
Участники дискуссии:
Алексей Кавокин, руководитель центра поляритоники и профессор университета Вестлейк, профессор Саутгемптонского университета
Отмар Вистлер, президент Объединения имени Гельмгольца (Helmholtz Association) Грегуар Риборди, генеральный директор компании ID Quantique
Джанфранко Басти, профессор философии в Папском Латеранском университете
Александр Львовский, профессор Оксфордского университета
Рубен Ениколопов, ректор Российской экономической школы
Павлос Лагудакис, один из пионеров в области поляритоники, профессор Сколковского института науки и технологий
Давид Вердези, антрополог, автор методики Superhuman, основанной на исследованиях религий мира и последних открытиях в квантовой физике и нейробиологии
КАВОКИН: В сентябре 2019 г. представители корпорации Google опубликовали в Nature статью, где утверждают, что они достигли «квантового превосходства». Их квантовый компьютер Sycamore за 200 секунд решил задачу, которую самый мощный в мире классический суперкомпьютер Summit решал бы 10 тысяч лет. Классический суперкомпьютер – огромная комната, заполненная шкафами, он делает миллиард миллиардов операций в секунду. В квантовом компьютере, который его обыграл, всего 53 элемента (кубита – прим. ред.). Мы входим в квантовую эру, которая несёт совершенно новые вызовы. Паникёры говорят, что квантовый компьютер – это атомная бомба XXI века. С помощью квантовых алгоритмов типа Sycamore и мощнее можно будет легко взламывать любые шифры. Всё, что мы считали безопасным – банковские счета, аккаунты в интернете, компьютеры важных государственных служб, в том числе военные, – больше таковым не является. Потому что устарел принцип, положенный в основу безопасности современных компьютеров и банковских систем.
Параллельно с любым оружием всегда развиваются системы защиты, в данном случае квантовая криптография. Мировыми лидерами в этой сфере являются китайцы. Китай – единственная страна, которая запустила квантовый спутник и построила квантово-защищённую линию, фактически квантовый интернет, который ещё не стал глобальным, но скоро, видимо, станет. Разумеется, квантовый компьютер может делать много хорошего: поможет справиться с раком, увеличить продолжительность и улучшить качество жизни, обеспечить сверхпроводимость при комнатной температуре, существенно снизить энергетические затраты человечества и уберечь планету от глобального потепления.
Сейчас в области квантовых технологий начинается гонка между крупными державами. Россия в ней не лидирует, но и аутсайдером не является. В России существует очень мощная научная школа квантовой физики, и несколько месяцев назад началась своя собственная программа строительства квантового компьютера, в которую планируется вложить более 23 миллиардов рублей. У российского руководства есть понимание стратегической важности данного направления. Развиваться оно будет чрезвычайно быстро.
И всё же об угрозах. Представьте себе квантового хакера, который взламывает защитную систему Пентагона и начинает бомбить всё подряд. Это страшный сценарий, но не такой уж и фантастический в свете возможностей квантового компьютера Sycamore. Как можно защититься от квантового хакера?
ЛЬВОВСКИЙ: Позвольте разъяснить для начала, что можно разбомбить, а что нет. Наше общество основано на информации. Понятие информационной безопасности является основополагающим. Где информация наиболее уязвима? В процессе её передачи, когда она переходит от одного человека к другому. Чтобы защитить информацию, создана криптография. По определению, криптография – это безопасная передача информации по небезопасному каналу. Приведём пример. У нас есть Алиса и Боб, А и Б. Алиса хочет передать какое-то сообщение, но канал не защищён. Что ей делать? Есть подход, который существовал тысячи лет: если Алиса и Боб имеют тайный шифр, случайную комбинацию 0 и 1, которая известна только им, то в этом случае криптография легка, потому что Алиса может зашифровать сообщение при помощи этой системы, послать Бобу зашифрованное сообщение. Даже если Боба будут подслушивать, никто не поймёт, о чём речь, потому что только он имеет ключ к шифру. Это безопасно, даже если у кого-то есть квантовый компьютер.
Недостаток заключается в том, что данный подход чрезвычайно дорогостоящий, и секретная последовательность 0 и 1, которую знает только Боб и никто больше, требует того, чтобы кто-то над ней поработал. Образно говоря, вы отправляете курьера с прикованным к его руке чемоданом, где лежит набор тайных ключей, и важно, чтобы курьер добрался до пункта назначения живым. Этот метод используется лишь для очень важных данных, чаще всего для защиты правительственной информации.
В других случаях применяется иная технология, которая носит название «общая криптография». Если вы вводите номер своей кредитной карты при покупке через интернет, вы отправляете запрос на сервер. Конечно, компьютер говорит вам, что соединение зашифровано, закодировано. Но как оно может быть защищено, если ваш компьютер до этого момента не взаимодействовал с данным сервером? О каком шифровании можно говорить? Ответ заключается в том, что шифрование происходит, но оно неидеально, поскольку зависит от сложности решения некоторых математических проблем: определённые математические функции легко рассчитать в одну сторону, но очень сложно в обратном направлении. Соответственно, если у вас два больших простых числа, компьютеру легко перемножить их, но если вы совершаете обратный процесс, то есть вам дали большое число и нужно разложить его на множители, это уже очень сложная задача. Подавляющее большинство современных систем шифрования так и работает. Именно это делает уязвимым обычное шифрование: классический компьютер не сможет раскодировать такую информацию, а квантовый сделает это с лёгкостью. Собственно, это и является основной угрозой безопасности общества.
В фильме «Крепкий орешек 4.0», который снят 13 лет назад, описаны последствия взлома инфраструктуры Вашингтона, когда весь город был парализован. Только представьте, что все информационные потоки в какой-то момент подвергнутся атаке, погаснет свет, перестанут работать супермаркеты, светофоры, выйдет из строя транспортная система, прекратится вывоз мусора, не будет работать водопровод, – общество перестанет функционировать. Это не ядерная бомба, но через месяц или два, наверное, 80% населения погибнет. Поэтому степень разрушительности информационных потоков – очень серьёзная угроза для общества.
Есть и хорошие новости. Первая заключается в том, что квантовый компьютер очень сложно построить. И хотя сделано заявление, что достигнуто квантовое превосходство, Sycamore решил лишь одну конкретную задачу. Она была создана искусственно, чтобы показать превосходство компьютера, но в остальном это была ненужная задача. Если бы потребовалось решить реальную проблему при помощи квантового компьютера, на реализацию ушло бы много лет.
Вторая хорошая новость: квантовая технология предлагает нам не только меч, но и щит, а именно квантовую криптографию, то есть средство защиты информации. Это инструмент, протокол безопасности, который позволяет шифровать сообщение при помощи 0 и 1, используя фотоны, квантовые частицы света. Фундаментальная характеристика квантовой физики заключается в том, что нельзя изменить или замерить состояние квантовой системы, не вмешавшись в неё. Это означает, что если кто-то попытается прослушать линию передачи и взломать её, то фотоны неизбежно изменят содержание сообщения. В этом случае попытка взлома будет зафиксирована, и будет обеспечена защита.
В отличие от квантовых вычислений, которые по-прежнему воспринимаются как нечто из научной фантастики, квантовая криптография стала технологий сегодняшнего дня. Существуют компании, занимающиеся предоставлением подобной услуги. Она непосредственно связана с коммерческими телекоммуникационными оптоволоконными сетями, которые вы можете использовать для абсолютно безопасных коммуникаций. Сегодня эти технологии ограничиваются несколькими сотнями-тысячами километров, но в планах расширять эту сеть до масштаба города или даже континента и, таким образом, создать квантовую систему коммуникаций.
В связи с квантовой революцией упоминается криптовалюта. Она очень уязвима к атакам квантового компьютера, потому что вся её безопасность основана на криптографии с публичным ключом, о которой я говорил. Банки защищены чем-то ещё: есть хотя бы сотрудники, которые смотрят документы, есть пластиковые карты. У биткоина ничего этого нет, только криптография с публичным ключом. Поэтому, как только сколько-нибудь приличный квантовый компьютер будет создан, вся система современной криптовалюты немедленно обесценится.
Но квантовые технологии снова дают альтернативу – на основе квантовой криптографии можно построить новую криптовалюту.
Мы в Российском квантовом центре показали это на рудиментарном уровне, продемонстрировали первую систему блокчейна на основе квантовых технологий. Квантовый блокчейн может заменить классический, который используется в криптовалютах, и может сделать их более безопасными в ближайшем будущем.
КАВОКИН: Следующий вопрос – Грегуару Реборди, который является главой компании по предоставлению услуг в области квантовой криптографии. В начале Второй мировой войны нацисты построили для немецкой армии шифровальную машину «Энигма». В Великобритании был создан компьютер, который смог взломать шифр, что повлияло на ход войны в пользу британцев. Сегодня, 80 лет спустя, в век более сложных технологий шифрования и дешифрования, мы продолжаем играть в ту же игру, в которую начали во времена Второй мировой?
РЕБОРДИ: Криптография – это гонка между тем, кто пишет код, и тем, кто его разгадывает. Существуют математические проблемы и математические техники, решающие что-то в одном направлении, но не в обратном, если вы не обладаете очень мощным компьютером. Сейчас нам доступны не все возможности, но, если вы дешифровальщик, то всегда можете попробовать использовать более мощный компьютер, и лет через пять, возможно, расшифровать нужный код.
Гонка, о которой вы говорите, продолжается сегодня, и она несколько асимметрична. Мы изобретаем криптографию для смартфонов относительно слабого уровня, а у наших условных врагов могут быть компьютеры с супермощными и быстрыми алгоритмами. И когда появятся квантовые компьютеры, это будет огромный прорывом для тех, кто расшифровывает коды. Станет бесполезно пытаться создавать более длинные ключи и более мощную криптографию. Неважно, как долго вы делали шифр, его будет легко взломать. Длина кода перестанет иметь значение. Сегодня нужно думать о новом типе шифра, который позволит создать защиту даже от квантовых вычислений. Это одна из сфер квантовых технологий, область, в которой работает наша компания. Идея заключается в использовании оптоволокна и коммуникации на этом уровне.
Приведу простой пример, чтобы продемонстрировать, чем мы занимаемся в квантовой криптографии. Давайте представим, что любое общение – это теннисный матч. Сообщение – это теннисный мячик, и вы посылаете его через корт. Ваш партнёр ловит мяч и получает сообщение. А посередине корта стоит некто с сачком и пытаться поймать этот мяч. И если некто поймал мячик, вы даже не поймете, что он был перехвачен. Именно таким образом «ловится» сообщение, практически любое. То, чем занимается квантовая криптография, описывается просто: мы пытаемся заменить теннисный мячик на мыльный пузырь. Если попытаться поймать мыльный пузырь, он просто лопнет. И пользователи поймут, что кто-то пытается взломать сообщение.
В реальности мы используем оптоволокно, по которому на огромных скоростях бегут импульсы из миллионов фотонов. В обычной ситуации можно взять всего несколько процентов этого света, получив 100% информации. Именно поэтому информация уязвима.
В своей работе мы пытаемся разделить данные на отдельные фотоны и через них закодировать ключ, при этом при получении сообщения мы поймём, что была совершена попытка взлома.
Самый важный на сегодня вопрос связан с угрозой для криптографии. Многие говорят, что квантовый компьютер Google недостаточно большой, чтобы уничтожить криптографию. Но вызов уже перед нами. Если есть информация, которая должна оставаться защищённой годами, можно украсть её сейчас, а расшифровать через 10 лет. Данные всё равно будут потеряны, то есть проблема никуда не денется. Вышесказанное актуально, например, для персонализированной медицины, расшифровки генома: такая информация должна оставаться защищённой на протяжении всей жизни пациента, а может, и после его смерти. Если она попадёт не в те руки, то сможет оказать влияние на жизнь детей и внуков этого человека.
Поэтому задача уже сегодня сделать шаг вперёд в сфере новой криптографии. Чтобы в тот момент, когда квантовые компьютеры будут созданы и придётся защищать информацию, она уже была защищена. Организациям уже сейчас необходимо думать о том, как они будут модернизировать своё оборудование, ведь когда появится суперкомпьютер, им придётся работать в новых условиях.
КАВОКИН: Компьютер от Google – элемент пиара: о нём все говорят после статьи в журнале Nature. Но нет гарантии того, что не проводятся секретные исследования использования квантового компьютера для военных целей. Никто не знает, так это или нет. Можно предположить, что есть тайные лаборатории, которые уже продвинулись дальше. Таким образом, квантовая безопасность сегодня становится приоритетом для правительств. Но во сколько обойдётся вторая квантовая революция?
ЕНИКОЛОПОВ: Квантовое превосходство у нас уже есть, но как его можно будет использовать, мы не знаем, можем только догадываться, опираясь на опыт предыдущих научно-технических революций. Что ожидается от второй квантовой революции? Что в мире начнётся процесс изменения технологий. Речь идёт не об отдельном секторе, изменения коснутся абсолютно всех сфер экономики. Это как изобретение парового двигателя, создание электричества или компьютера, то, что происходит в области машинного обучения и искусственного интеллекта. На этих примерах мы можем представить, как изменит нашу жизнь создание квантового компьютера.
Есть два важных момента – денежные и социальные издержки. Основная часть расходов будет затрачена на переход к новым технологиям. Очевидно, что придётся потратить большие средства на шифровальное оборудование и защиту информации. Неизбежна «гонка вооружений» между теми, кто защищает информацию, и теми, кто хочет её украсть. И наиболее дорогостоящим станет момент перехода, когда у одних технологии для нападения уже есть, а другие ещё применяют старую технологию для защиты данных, и они уязвимы. В какой-то момент паритет наступит, но в переходной фазе придётся вкладывать гигантские средства.
Что будет с социальными издержками? Предыдущие технологические революции, как правило, имели разрушительный характер, некоторые профессии оказывались ненужными. Это тема активно обсуждается сегодня, потому что она связана со сферой искусственного интеллекта, машинного обучения, революцией роботов. Всё, что можно запрограммировать, что основано на алгоритмах, рутинные действия, которые раньше выполняли люди, теперь выполняется компьютерами, роботами. А те, кто прежде осуществлял эти работы, теряют рабочие места. С гуманной точки зрения, прекрасно, что люди избавляются от скучной и однообразной работы. Но они теряют возможность зарабатывать деньги.
Квантовые компьютеры производят сложные расчёты со скоростью мысли. Но такие расчёты люди и раньше не могли делать. Здесь машины не заменяют людей, мы не можем говорить, что человек из-за этого потерял работу. Происходит расширение возможностей человечества, и этим вторая квантовая революция существенно отличается от всех предыдущих научных революций. И в этом отношении я оптимист, не считая, конечно, возникающих вопросов безопасности. С экономической точки зрения мы, возможно, не увидим кардинальных изменений в отношении занятости. Скорее всего, технологии будут помогать людям и дополнять их функционал, и разговор здесь в первую очередь о цене.
Но мы точно не знаем возможностей, которые появятся благодаря квантовым вычислениям. Вероятно, суперкомпьютеры смогут выполнять задачи, касающиеся финансовых услуг. Банки и финансовые компании владеют большими деньгами, они готовы приобрести квантовый компьютер для решения финансовых задач – это очевидное и простое применение квантовых вычислений.
Также я думаю, что суперкомпьютеры помогут придумывать новые материалы. Именно для этого требуются вычисления, которые на данный момент провести практически невозможно. Это позволит приблизиться к священному Граалю физиков – суперпроводимости при комнатной температуре. По крайней мере, есть надежда.
Следующий шаг будет связан с динамикой жидкостей. Поскольку здесь необходимы чрезвычайно сложные вычисления, будет сделан огромный скачок вперёд. На практике это означает, что самолёты, машины, путешествия в космос – всё это переживёт кардинальные изменения.
Ещё один важный шаг – способность прогнозирования поведения определённых молекул. Эта ветвь задач уже стоит рядом с проблемой борьбы с раком. Первый порядок сложности – это прогнозирование поведения определённых молекул, что приведёт к изобретению новых препаратов, подходящих всем. Затем – создание индивидуальных препаратов для лечения конкретного человека.
Мы можем надеяться на подобные проекты, только если будет создан суперкомпьютер. Что касается расходов, то они временны и больше связаны с вопросами безопасности.
В целом из всех технических революций квантовая кажется наиболее оптимистичной. Справедливости ради замечу, что мы можем не знать очень многого и даже не понимать, чего именно мы не знаем. И могут возникнуть очень большие расходы, размер которых нам пока трудно себе представить.
КАВОКИН: Судя по реальным цифрам, пока квантовая революция обходится недорого. В российский квантовый компьютер инвестируется более 23 миллиардов рублей – ничто по сравнению с ВВП нашей страны, но расходы могут расти по мере развития технологий. Это высокорискованные, но и очень многообещающие проекты: сверхпроводимость при комнатной температуре, лечение рака. Высокие риски связаны не с тем, что у нас ничего не получится, а с тем, что получится слишком хорошо, а это имеет определённые последствия.
Профессор Павлос Лагудакис создал прекрасную лабораторию в Сколтехе (Сколковский институт науки и технологий), и в ней – машину жидкого света, которую можно рассматривать как альтернативу квантовому компьютеру Google. Если мы будем пытаться повторить то, что сделал Google, это будет не столь плодотворно, зачем повторять то, что уже есть? Профессор поднял вопрос о совершенно новой системе, которая имеет несомненные преимущества перед уже существующими квантовыми компьютерами.
ЛАГУДАКИС: Многие слышали о второй квантовой революции, но, если я спрошу вас, когда была первая квантовая революция, наверное, мало кто ответит на этот вопрос. И многие даже не осознают, что уже использовали квантовые технологии, может быть, не по их первоочередному назначению. Например, магнитно-резонансная терапия, которая зачастую используется в клиниках – прямое применение квантовых технологий. И это, действительно, была революция, прежде всего, в медицине. А сейчас мы на пороге второй квантовой революции. И если первая была основана на визуализации, то вторая – на кубитах, или квантовых битах. Прежде чем я объясню, что такое кубит (а это фундаментальный компонент новой революции), скажу, что это эквивалент транзистора. Электронный транзистор является составляющей ваших компьютеров, смартфонов, – средство для обработки информации.
Транзистор основывается на управлении электронами. Все слышали про электроны – они позволяют нам передавать информацию, это их ключевая способность. У электрона есть спин, который используется в транзисторах. Также важно знать о транзисторах следующее: транзисторы – классическая система. Проще говоря, они могут быть включены или выключены: либо одно состояние, либо другое.
Кубиты понять несколько сложнее. Кубит – своего рода транзистор, однако он может быть не только в двух вышеупомянутых состояниях, но и в состоянии суперпозиции. Чтобы понять, что это такое, обратимся к танцам. Балерина исполняет «Лебединое озеро», и её руки в этот момент не наверху и не внизу – они, как крылья лебедя, одновременно и наверху, и внизу, мы не можем точно сказать, когда рука находится внизу, а когда наверху. Визуализация кубита – руки балерины в роли белого лебедя.
Если мы действительно хотим обрабатывать информацию при помощи кубитов, нам нужно использовать миллиарды кубитов, подобно тому, как мы используем миллиарды транзисторов. Кубиты должны взаимодействовать между собой. Как «маленькие танцоры», они имеют конкретные ограничения: должны синхронизироваться. Если мы строим квантовый компьютер, нам важно, чтобы кубиты были полностью синхронизированы, действовали слаженно. Это мы называем когерентностью кубитов.
Главный вопрос в следующем: если мы представим большой стадион, сколько балерин вы сможете туда поместить, прежде чем они рассинхронизируются? Таково ключевое ограничение, которое есть сейчас в квантовых компьютерах. Мы можем создавать кубиты, мы это делали ещё в 1990-е гг., но сколько кубитов можно синхронизировать, сохраняя когерентность? Создавались различные платформы (это делали IBM, Google, Microsoft, исследовательские лаборатории, в том числе моя лаборатория в России), чтобы объединить и синхронизировать как можно больше кубитов. Если говорить о том, сколько именно кубитов мы можем синхронизировать, то можно обозначить несколько проблем.
Во-первых, инженерное ограничение – так же, как с классическими компьютерами. Существует закон Мура, который гласит, что количество транзисторов удваивается каждые два года до тех пор, пока мы не достигнем квантового предела. Это инженерная проблема.
Во-вторых, есть законы физики, ограничивающие количество кубитов, которые можно объединить. Необходимо узнать, сколько кубитов можно синхронизировать, а ограничивается количество так называемым дефазингом, или беспорядком. Результаты расчётов могут быть довольно печальными. Если мы посмотрим на инженерные ограничения, то кто-то скажет, что это 50 кубитов, кто-то – 55, кто-то – 49, в общем, в районе 50. Но, если подсчитать эти 50 кубитов, окажется, что невозможно сделать ничего лучше, чем суперкомпьютер. Мы не решаем жизненные проблемы 50 кубитами. Проблема масштабирования не в том, что нам нужно больше кубитов, а в том, чтобы корректировать ошибки. У вашего компьютера столько же транзисторов для обработки информации, сколько для исправления ошибок. Везде в природе есть ошибки, и их надо исправлять. Если мы изначально вводим в квантовый компьютер исправление ошибок, то значит – мы находимся очень далеко от универсального квантового компьютера, который может решать любые вопросы, не только частные, но и глобальные проблемы человечества. Если мы хотим создать не просто игрушку для учёных, нам необходимо понять, опираясь на вышеописанные ограничения, что мы можем сделать с теми технологиями, которые есть сейчас, для достижения максимального прогресса через 10 лет. Например, можно ли сделать копроцессоры – квантовые процессоры, которые помогут нашему суперкомпьютеру справиться с ограничениями, о которых мы говорили?
Развитие суперкомпьютеров не стоит на месте, оно происходит гораздо быстрее, чем развитие квантовых компьютеров. Можем ли мы соединить передовые технологии полупроводников, которые есть сейчас в наших смартфонах, с технологиями кубитов? Если бы удалось это сделать, то подход, которому мы следовали при создании квантового компьютера, изменился бы, мы бы перепроектировали модель с чистого листа. На вопрос, какой способ передачи и обмена информацией наиболее быстрый, многие инженеры-техники ответят – свет. Не ток, а свет. Поэтому если бы я создавал новую модель квантового компьютера, первое, на что я бы указал, это то, что мой компьютер будет работать на основе света. Если взять две лазерных указки и свести их лучи вместе, никакого эффекта не получим, потому что свет со светом «не общается», только мы видим свет. Следовательно, нужно сделать так, чтобы свет «общался» со светом. Какая же технология может с этим помочь? Опять же, наши родные полупроводники.
Мы стремимся создать систему, соединяющую электронику и фотонику, свет и материю, то, что я называю «жидким светом», объясняя своим студентам. Это не похоже на лазерную указку. Это вещество, при помощи которого свет взаимодействует сам с собой. Жидкий свет будет общаться сам с собой в некой несуществующей сфере. В нашей лаборатории мы уже создали подобную вещь, используем традиционные полупроводники, технологию, которая очень развита в России. Первые лазеры на полупроводниках были изобретены здесь. Но также мы применяем новую технологию из области фотоники, при помощи которой можно манипулировать светом внутри материи. И если машины на основе жидкого света, так называемые «жидкие машины», смогут ускорить квантовые машины, возникнет новый тип квантового компьютера. И это то, чего мы пытаемся достичь в Российском квантовом центре, сотрудничая с коллегами из Великобритании.
КАВОКИН: Рад слышать, что у России в квантовой гонке неплохие шансы. Это прекрасная возможность использовать наши достижения в полупроводниках в создании машины жидкого света, которая может обогнать компьютер Google. Теперь я передаю слово человеку, который посвятил многие годы борьбе с раком.
ВИСТЛЕР: Медицина – это наука, в которой мы собираем гигантское количество знаний и информации от каждого пациента. Это сложные данные, переходящие из одной технологии в другую на протяжении большого количества времени. Если мы хотим перейти на новый уровень медицины, нужно систематизировать огромный объём информации, изменить всю систему здравоохранения, чтобы появились новые возможности для понимания индивидуальной причины заболевания. Мы говорим о разных болезнях – рак, Альцгеймер, диабет – и считаем, что причины недуга у всех одни и те же. Но при более тщательном изучении выявляются индивидуальные причины заболеваний, порой более значимые. Единственный способ их понять – обработать и проанализировать огромное количество данных, которые мы собрали с каждого пациента. Для этого необходима технология управления большими массивами информации, позволяющая разработать персонализированные лекарства. Управление такими базами данных может осуществляться с помощью квантовых технологий. В общем-то, мы уже используем их в медицине, например, в исследовании патологий. Эти методики позволяют получить гигантские объёмы информации, которые в полной мере не изучены.
Здравоохранение будущего должно быть основано на цифровых технологиях, поэтому необходимо учитывать три положения. Во-первых, информация в сфере медицины должна быть стандартизированной и отобранной: необходимо собирать сложные массивы данных, анализировать каждый аспект, а защита этих данных имеет решающее значение. Во-вторых, необходимо использовать все возможности искусственного интеллекта для анализа сложных медицинских данных, такие, как самообучающиеся инструменты и прочее. В-третьих, для этого требуются мощные компьютерные технологии, и здесь перспективным инструментом являются квантовые компьютеры.
Доступность таких многоуровневых систем позволит применять квантовые технологии в медицине и создавать индивидуализированные лекарства, а также искусственно моделировать патологии и проводить их исследования. Всё это открывает огромные возможности. Например, если бы у нас сейчас были квантовые сенсоры в медицинских приборах, мы могли бы достичь нового качества получаемой информации. Только представьте, как это изменило бы мониторинг здоровья в долгосрочной перспективе. Технологии в областях создания моделей при помощи квантовых структур и криптографии тоже окажут большое влияние на медицину, ведь мы будем опираться на защиту данных, на анонимизаторы, применять технологии больших данных при подборе лечения.
Как этого достичь? Мы будем создавать новые связи между квантовыми технологиями и медициной, где уже накоплен большой объём знаний в квантовой сфере. В Европе реализуется проект, где учёные, изучающие строение человеческого мозга, и учёные-программисты создают модель мозга при помощи суперкомпьютера. Мы опираемся на доступные технологии, но после того, как получим доступ к квантовому компьютеру, проект искусственной модели человеческого мозга станет ближе, открывая перед нами новые возможности. Очень важно понимать, что наука зависит от финансовой поддержки, мы делаем то, что хотят спонсоры. Поэтому необходимо поддерживать связи между фондами и исследователями и информировать общественность о новых технологиях.
КАВОКИН: Профессор Джанфранко Басти из Ватикана представляет не только квантовую физику, но и католическую церковь. Что же нас ждёт – с точки зрения учёного-физика, которым вы являетесь, и философа?
БАСТИ: Важность квантовой теории поля и физики конденсированного состояния заключается в том, что квантовая природа некоторых систем проявляет себя при комнатных температурах. Это открывает новые возможности для работы в так называемом квантовом вакууме. Квантовый вакуум – это динамический мост, соединяющий все объекты вселенной. В нём простейшие частицы (атомы или молекулы) становятся квантами точно так же, как фотоны могут рассматриваться квантами электромагнитного поля. Именно в квантовом вакууме мы можем говорить о когеретности дальнего порядка, или фазовой когерентности. Голдстоуновские бозоны – тоже квантовая форма, особый способ взаимодействия в квантовом поле.
Квантовая технология объясняет механизм работы мозга. Перед нами видимая часть электромагнитного спектра, можем увидеть её только в инфракрасном диапазоне. Наше расширенное сознание, наш мозг находится в этом пространстве.
Мы разработали специальную технологию, чип, который уже нашёл коммерческое применение, поскольку даёт возможность, например, развивать оптические технологии, программируя их на огромных скоростях. Приборы, которые мы используем, обладают очень небольшими размерами, следовательно, целые библиотеки синтетического спектра можно поместить на маленькие носители, коммутация происходит за пикосекунды – быстрее чем скорость химических реакций. Таким образом, можно построить супербыстрый квантовый процессор, который будет работать при комнатной температуре.
Перед нами стоит образовательная задача создать квантовую культуру, которая строилась бы на квантовой теории и была бы близка как восточной, так и западной традициям метафизики. Мне бы хотелось создать виртуальный кампус для студентов всего мира, где можно было бы изучать взаимодействие различных технологий, философий и религий.
Отвечая на вопрос ведущего о том, что квантовая революция привнесёт в общество, учёные затронули проблему квантового шифрования. На сегодняшний день расшифровщик работает при температуре -273 градусов. Такая технология недоступна простому потребителю. Квантовый шифратор работает при комнатной температуре, таким образом, обычные люди могут пользоваться этой технологией для защиты своих данных. Квантовый компьютер, действительно, может обрабатывать гигантские объёмы данных, но он не занимается квантовой расшифровкой, не путайте это.
Мы говорим о вопросах лидерства в технологиях и о бизнесе, но их нельзя обсуждать в отрыве от гуманитарной составляющей. Опасна дезинтеграция, расслоение между технической и гуманитарной культурами. Говорить исключительно о физике бесполезно, мы так долго разделяли эти две сферы, что теперь необходимо сводить их вместе. Ситуация катастрофическая, и нам необходимо интегрировать квантовые научные технологии в гуманитарную сферу.
Ещё одно важное направление – мы активно развиваем самый большой проект по борьбе с патологическим болевым синдромом. Один из способов лечения патологического болевого синдрома – транскраниальная магнитная стимуляция (transcranial magnetic stimulation). Пилотный проект можно реализовать при помощи квантового компьютера, так как это очень сложная задача.
КАВОКИН: Восхитительно, что Ватикан настолько заинтересовался квантовыми технологиями. Раньше мы считали, что мозг человека – это что-то невероятно сложное, его невозможно смоделировать никаким классическим компьютером. Поможет ли квантовая революция создать искусственную модель человеческого мозга? Наш следующий собеседник – эксперт по антропологии.
ВЕРДЕЗИ: Я бы хотел процитировать отцов-основателей квантовой физики Дэвида Бома и Макса Планка. Это не прямая цитата, но они говорили, что мы не сможем выйти за рамки сознания, которое является фундаментальной единицей квантовой революции. Всё, что мы разрабатываем, объясняем, испытываем, упирается в сознание. Кто понимает квантовую механику, кто задаёт вопросы, кто даёт ответы, кому вселенная посылает знание?
Даже когда мы начнём понимать модули мозга, мы не сможем ответить на самый важный вопрос, по которому всё ещё ведутся споры: что такое «сознание». Мы все находимся в сознании, этого отрицать нельзя, через него человечество достигло всего того, чем оно обладает. Сознание – единственный элемент уравнения, которое разделило ньютоновскую физику и современную физику, квантовую механику. Находится ли мозг погружённым в сознание, является ли оно местным? Наш мозг – это антенна, которая настраивается на какое-то более общее поле, как говорил Макс Планк, или он возникает как результат сложного процесса, и создание более сложных компьютеров и роботов естественным путём приведёт к созданию машин, обладающих сознанием?
Может быть, нужно и то, и другое? А может быть, ни то, ни другое. Это вопрос, который возвращает к важности гуманитарных наук, о которой говорил профессор Басти. Потому что чем больше развиваются технологии, тем больше их потенциал созидания и уничтожения. Все мы знаем, как важно правильно использовать технологии, поэтому очень важно, чтобы гуманитарные науки оставались в центре внимания. Здесь я имею в виду и этику, включая светскую этику, которая является транспоколенческой, межнациональной и не ограничивается какой-либо системой верований. Она основана на физике, философии гуманизма, и мы должны хранить эти ценности и ставить их в центр всего.
В самом начале люди учились осознавать и ценить собственную мысль, процесс мышления, то, как это взаимодействует с нашим сознанием, личностью. И, конечно, ощущение божественного, восхищения, восторга – всё то, что мы начинаем чувствовать, когда выходим за рамки собственного «я». Когда мы осознаём величие, масштаб природы, окружающей вселенной, божественного, то внезапно оказываемся внутри нового, неосознанного.
Если раньше мы думали, что сознание – что-то крошечное в нашем крошечном человеческом черепе, то вдруг приходит понимание, что не оно внутри нас, а это мы внутри большого сознания. Эта взаимосвязь проявляется в постоянном желании людей быть связанными – через смартфоны, компьютеры или отношения, бизнес, в чувстве принадлежности. Это – человеческая потребность в связанности, ощущении себя частью чего-либо на уровне крошечного атома и до масштаба человеческой динамики, вплоть до трансличностных отношений. Мы хотим чувствовать себя связанными не только с себе равными, но и с тем, что больше нас, что за пределами нашей личности. После того, как мы добились всего – в бизнесе, семье, технологиях, квантовой механике, вычислениях, мы по-прежнему ощущаем этот голод, сильнейшую потребность ощущать себя за пределами личности, за пределами своего «я».
Именно это предполагает квантовая революция – попытку вывести людей за пределы технологий. Это уникальное качество человеческой мысли и стремление идти вперёд существует с незапамятных времён. Сюда же можно отнести и различные духовные практики, выводящие нас за пределы собственного сознания. В какой-то момент, когда мы расширяем сознание, то видим решения, которые раньше не видели, и начинаем задавать вопросы, которые раньше не задавали. Появляется ощущение взаимосвязанности, дающее возможность стать не просто лучшими людьми, а лучшими версиями самих себя для своих близких, для всей планеты, для будущих технологий. Мы можем сделать этот опыт частью нашего будущего, доступным для каждого.
КАВОКИН: Те из нас, кто учился в Советском Союзе, согласятся, что нас воспитывали в рамках философии материализма (марксизма-ленинизма), которая говорила, что материя – это объективная реальность, данная нам в ощущениях. Это казалось само собой разумеющимся, и так думали не только в СССР, но и во всем мире, например, так считал и Альберт Эйнштейн. Но Копенгагенская школа квантовой механики выступила с противоположным тезисом, который иллюстрируется парадоксом кота Шрёдингера. Кот сидит в камере, с вероятностью 50% он мёртв (есть бутылочка с ядом) и с вероятностью 50% он жив. Но с точки зрения квантовой механики кот одновременно и жив, и мёртв. И только когда откроем камеру и сделаем измерения, мы заставим этого кота перейти либо в полностью живое, либо в полностью мёртвое состояние.
Это кажется бессмыслицей. Но на данном принципе квантовой суперпозиции основана, в частности, квантовая криптография, которая прекрасно работает. И это экспериментальный факт, хотя он кажется нам достаточно безумным с точки зрения здравого смысла.
Таким образом, от материализма мы переходим к субъективному идеализму, поскольку оказывается, что состояние материи зависит от наблюдателя, то есть от нас, и пока мы не изучили этого кота, он не будет ни жив, ни мёртв. Речь не о том, что мы не знаем, жив он или мёртв. Он одновременно и жив, и мёртв. И это очень серьёзно меняет понимание окружающего мира, потому что он не существует независимо от нас. Наше сознание играет необычайно важную роль. Какую именно – нам ещё предстоит понять.
Материал подготовила Евгения Прокопчук, аналитик Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики».
Россия. Швейцария. Весь мир > СМИ, ИТ. Армия, полиция. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 5 марта 2020 > № 3325421
ТРАМП 2.0 – ЗАВЕРШЕНИЕ СТАРОЙ ЭПОХИ, НО НЕ НАЧАЛО НОВОЙ
АНДРЕЙ КОРТУНОВ
Генеральный директор и член Президиума Российского совета по международным делам
История США знает всего несколько примеров того, как действующий президент, борющийся за переизбрание, терпит поражение от оппозиционного кандидата. Подобную смену хозяина Белого дома следует отнести не к общим правилам американской демократии, а к исключениям из правил. Нечастые исключения всегда связаны с особыми обстоятельствами.
Обычно поражение инкумбента бывает следствием глубокого экономического кризиса, ответственность за который общество возлагает на действующего президента. Другим фактором, препятствующим переизбранию, может оказаться вовлечение страны в длительную, сопряжённую со значительными потерями и в силу этого непопулярную, войну. Третий фактор – неожиданное появление на политической сцене сильного независимого кандидата, формальный или фактический раскол правящей партии, распыление электората действующего президента и в итоге – приход к власти оппозиционного кандидата.
На старте нынешних президентских выборов ни одно из данных обстоятельств не просматривается. Американская экономика показывает неплохие результаты. И как бы ни доказывали многочисленные оппоненты Дональда Трампа, что достигнуты они не столько благодаря, сколько вопреки деятельности президента, в глазах избирателей аргументы не выглядят слишком убедительными. Трамп также выполнил свои обещания четырёхлетней давности не ввязываться в новые военные авантюры за рубежом, устояв перед искушением начать масштабные боевые действия против Ирана, Северной Кореи или Венесуэлы. Раскола внутри Республиканской партии тоже не предвидится, чего нельзя сказать о нестройных рядах американских демократов.
Конечно, за восемь месяцев могут произойти самые разные неожиданности. Но, судя по всему, шансы на победу в ноябре у Дональда Трампа велики и продолжают расти буквально с каждой проходящей неделей. Попытки импичмента президента лишь ещё больше сплотили республиканское большинство в Сенате. Демократическая партия очень наглядно продемонстрировала неподготовленность к выборам уже на первых праймериз в Айове. А на международной арене Трампу недавно удалось добиться заключения важного для США соглашения с Китаем о первой фазе сделки по урегулированию двусторонних торговых споров.
Что будет означать всё более вероятный второй срок Трампа для Америки и для остального мира? Прежде всего, Трамп 2.0 – окончательный приговор старой американской элите. После выборов 2016 г. ещё можно было утверждать, что Трамп победил в силу не просто случайного, но уникального стечения обстоятельств, что он оказался той самой «тёмной лошадкой», которую никто не воспринимал всерьёз, и что его победу просто «проморгали» самоуверенные политические тяжеловесы из обеих партий. Иными словами, приговор избирателей допускал право на апелляцию.
В случае победы Трампа в 2020 г. никакая последующая апелляция уже невозможна. Ведь во имя противостояния «вызову Трампа» старый истеблишмент США провёл поистине тотальную мобилизацию, собрав под своими знамёнами всех годных для призыва – от Майкла Блумберга до Джорджа Сороса, от голливудских знаменитостей до вашингтонских бюрократов, от ведущих либеральных СМИ до самых влиятельных аналитических центров. И если эта широчайшая политическая коалиция не остановит Трампа на ноябрьских выборах, поражение старой элиты станет окончательным и безоговорочным. В ноябре 2016 г. старый американский истеблишмент проиграл генеральное сражение, а в ноябре 2020-го он рискует проиграть войну.
Разумеется, Трамп 2.0 – фатальный удар по Демократической партии США. По крайней мере, в том виде, в котором партия существует в последние десятилетия. И не только потому, что в силу чисто физиологических причин эти выборы – последние для многих лидеров демократов, включая Джо Байдена, Берни Сандерса и Элизабет Уоррен. Но и потому, что поражение в 2020 г. будет означать окончательный крах партийной идеологии, партийной стратегии, партийной организации и партийной кадровой политики, сложившихся во времена последних президентов-демократов Билла Клинтона и Барака Обамы и мало изменившихся после выборов 2016 года. Демократы заплатят полную цену за упорное нежелание серьёзно разбираться в своих проблемах, за подмену честной и откровенной внутрипартийной дискуссии смехотворными ссылками на «роль Путина» в поражении 2016 года.
Трамп 2.0 – очередное потрясение для многих союзников Соединённых Штатов, особенно в Европе, которые до сих пор пребывают в надежде на то, что Трамп 1.0 – какая-то досадная аберрация истории, неприятная погрешность политической системы США, временное отклонение от фундаментальной нормы.
Для большинства либеральных лидеров Запада единственно возможная стратегия с траурного ноября 2016 г. состояла в том, чтобы смиренно пережить Трампа, как в Европе переживают холодную зиму в ожидании неизбежной весны. Казавшийся недавно невозможным Трамп 2.0 означает, что долгожданная весна откладывается ещё на четыре года. И поневоле в головы обескураженных союзников закрадывается страшное сомнение: а наступит ли она вообще, эта весна?
Более того, Трамп 2.0 – это дополнительные риски для стабильности в мире, ещё один удар кувалдой по шаткой конструкции либерального миропорядка. Вполне возможно, что необходимость учитывать фактор предстоящих выборов оказывала сдерживающее воздействие на импульсивное и напористое поведение президента в международных делах. Трамп 2.0, в отличие от Трампа 1.0, будет иметь привилегию игнорировать флуктуации общественного мнения внутри страны и руководствоваться лишь своими, подчас крайне агрессивными инстинктами.
Конечно, очень многое зависит и от того, какими окажутся в этом году результаты выборов в Конгресс США. Если демократам удастся хотя бы сохранить контроль над Палатой представителей, а тем более – добиться большинства также и в Сенате, то американская межпартийная борьба приобретёт вид жёсткого противостояния исполнительной и законодательной ветвей власти, а Трампа 2.0 будут также энергично окружать законодательными флажками и рогатками, как сегодня обкладывают Трампа 1.0. Хотя трудно себе представить, что безнадёжное отставание в президентской гонке никак не скажется на шансах демократов преуспеть в ходе выборов в Конгресс.
Что означает Трамп 2.0 для России? История показывает, что Москве всегда проще иметь дело с сильным американским президентом, чем со слабым. Поэтому российским интересам, по всей видимости, отвечает скорейшее разрешение нынешнего острого внутриполитического кризиса и восстановление управляемости и предсказуемости американской внешней политики – будь то с Трампом 2.0 или без него. Но не стоит забывать о том, что даже если Трамп 2.0 полностью расправится с фрондой в Конгрессе и подавит бюрократический саботаж со стороны «глубинного государства», он едва ли обозначит новую эпоху в американо-российских отношениях. Москва не будет в состоянии дать Трампу 2.0 всего того, чего от неё настойчиво добивался Трамп 1.0. Она не встанет на сторону Вашингтона в их конфликте с Китаем, не солидаризируется по Ирану, не поддержит американскую «сделку века» в израильско-палестинском конфликте, не передаст судьбу Николаса Мадуро и всей Венесуэлы на усмотрение Белого дома. А потому отношения в эпоху Трампа 2.0 не будут принципиально отличаться от отношений в эпоху Трампа 1.0.
Трамп 2.0 – сильный или слабый, торжествующий или загнанный в угол, благожелательный или враждебный – в любом случае станет символом завершения старой эпохи, а не символом начала новой.
Для Соединённых Штатов, для Европейского союза, для России, для Китая и для многих других ведущих игроков мировой политики точкой великого перелома, вероятно, станет не 2020-й, а 2024 год. «Момент истины» в мировой политике, время смены поколений в политических и экономических элитах, время пересмотра национальных ценностей и приоритетов, время начала трансформации международной системы отодвигается ещё на четыре года.
Данный материал написан по заказу Международного дискуссионного клуба «Валдай» и опубликован в феврале 2020 года.
США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 5 марта 2020 > № 3325420
Андрей Кортунов
КУРС НА МАРС
ДМИТРИЙ СУСЛОВ
Заместитель директора Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики».
Обращение Дональда Трампа к Конгрессу в ходе ежегодного послания о положении в стране – его типичное публичное выступление, наполненное тщеславием, помпезностью, самодовольством, помноженными на предвыборную ситуацию. Основная цель этой предвыборной речи торжествующего победителя (импичмент ничего не дал демократам) – создать впечатление, что его президентство является сплошной чередой побед, эпохой процветания и нескончаемым триумфом Америки во всех областях – в экономике, внутренней, внешней и оборонной политике, на фоне которых попытки демократов отстранить его от власти выглядят жалкими и ничтожными.
Тезис, проходящий красной нитью через всё выступление, – предвыборный лозунг Трампа (“Make America great again”) воплощается в жизнь, как и многое из того, что он посулил во время кампании 2016 года. Главное достижение его президентства, как он сформулировал, «нарратив упадка Америки прекращён и обращён вспять». Насколько всё это соответствует действительности, неважно (на деле – соответствует частично, большей частью в области экономики).
Экономика – предвыборный козырь, поскольку здесь ситуация действительно положительная. По словам Трампа, его политика оживила рост, помогла создать «семь миллионов» новых рабочих мест и снизить безработицу. Очень важно с предвыборной точки зрения, что он обозначил снижение безработицы для небелых американцев и женщин – которые, собственно, меньше всех за него голосуют. Тем самым он пытается опровергнуть обвинения в расизме и показать, что его политика благоприятствует всем. Трампу важно привлечь часть колеблющихся на свою сторону, показать, что он отстаивает интересы не только белых предпринимателей-республиканцев (которые за него в любом случае проголосуют).
Другими достижениями своей экономической политики Трамп назвал укрепление энергетической независимости, которое действительно происходит по мере наращивания Америкой производства и экспорта энергоресурсов, и реиндустриализацию – возвращение промышленного производства, ранее перенесённого в развивающиеся страны. Внутренние причины – политика дерегулирования и понижения налогов, внешние – подчёркнуто меркантилистская, наступательная и эгоистическая торговая линия, ставка на протекционизм.
Во внутренней политике приоритет Трампа – борьба с нелегальной иммиграцией: ужесточение правил въезда в США вплоть до запретов для целых государств, выдворение нелегальных иммигрантов, попытки отгородиться стеной от Мексики и так далее. Это важный приоритет Республиканской партии, всё больше превращающейся в партию стремительно уменьшающегося, испуганного и озлобленного белого большинства, и одна из причин популярности Трампа среди республиканских избирателей. Уже в этом десятилетии белые могут перестать быть большинством.
Показательно также, что Трамп отметил усилия своей администрации в области образования и здравоохранения, которые, вообще-то, не считаются его приоритетом. Обычно это вотчина демократов, но в предвыборной ситуации он опять-таки стремится привлечь на свою сторону колеблющихся избирателей и создать впечатление, что якобы добился здесь больше Барака Обамы.
Ещё одно, по мнению Трампа, доказательство восстановления им американского «величия» и преодоления упадка – наращивание военной мощи США, включая создание нового вида вооружённых сил – космических. Действительно, при Трампе военные расходы существенно возросли и приближаются к максимуму за период после окончания холодной войны. Но в отличие от периода после событий 11 сентября они расходуются не на контрповстанческие войны и государственное строительство, а на наращивание и техническую модернизацию армии. В том числе – на модернизацию ядерного арсенала. Полным ходом идёт воссоздание ракет средней и меньшей дальности наземного базирования, установка ядерных боезарядов малой мощности на стратегические баллистические и крылатые ракеты подводных лодок.
Как в своё время президент Джордж Буш – младший, Трамп поставил задачу высадиться на Марс – это ещё одна предвыборная «фишка», которая не обязательно реализуется, но подчеркнёт возвращённое Трампом «величие» Америки – в части её первенства в освоении космоса.
В области внешней политики расставленные Трампом акценты вновь подчеркнули предвыборный и агитационный характер его выступления, а также то, что в принятии внешнеполитических решений преобладают именно внутриполитические соображения. Главными успехами названы восстановление «уважения» к Америке со стороны её друзей и врагов (один из самых сомнительных тезисов всей речи) и борьба с международным терроризмом. Последнее – одна из наиболее близких к народу, судьбе отдельных граждан тем. Трамп пытается показать, что его политика в максимальной степени нацелена на защиту жизни и безопасности рядовых американцев, включая военнослужащих и дипломатов. Акцент на убийстве Касема Сулеймани также подчёркивает, что обращение Трампа носило в значительной степени предвыборный характер и имело цель показать, что пока демократы занимаются «охотой на ведьм», президент обеспечивает безопасность и США и, что самое важное, рядовых американских военнослужащих, дипломатов и просто граждан – как находящихся на Ближнем Востоке, так и за его пределами.
Какие выводы данное выступление позволяет сделать в плане перспектив политики администрации?
Во-первых, шансы на переизбрание Трампа высоки. Его победоносный тон – не пустая бравада. Американская экономика действительно динамично растёт, рядовой избиратель чувствует улучшение жизни, а в демократическом лагере разброд и шатание. Партия всё ещё в глубоком кризисе и не вышла из «парадигмы–2016», наглядным свидетельством чему стали стартовавшие праймериз и новые попытки партийной элиты ослабить позиции Берни Сандерса.
Во-вторых, внутриполитические приоритеты Трампа неизменны: стимулирование экономического роста через понижение налогов, дерегулирование, реиндустриализация, создание рабочих мест через поощрение развития энергетического сектора, возвращение промышленного производства, борьба с нелегальной иммиграцией.
В-третьих, во внешней политике Трамп сохраняет приверженность курсу нелиберальной эгоистической гегемонии, который продиктован стремлением сохранить мировое первенство и одновременно соответствовать внутренним запросам общества. Последние же заключаются в том, чтобы Америка не играла роль глобального полицейского и основного производителя общественных благ, уменьшала свою глобальную вовлечённость и больше думала о себе, своих собственных узких интересах. В результате, с одной стороны, мы видим стремление победить основных соперников – Китай, Россию и Иран, а с другой – нарастание меркантилизма, эгоизма и односторонности, сужение географии жизненно важных интересов.
Отсюда – главное внешнеполитическое противоречие. С одной стороны, желание сократить присутствие на Ближнем Востоке, уйти из Афганистана и Сирии (это чисто предвыборное: на самом деле уход вряд ли состоится в ближайшее время из-за ожесточённого сопротивления американкой элиты и союзников). С другой стороны, Трамп подчеркнул приверженность Соединённых Штатов политике смены режимов и прямо назвал три страны, которые являются её объектом в наибольшей степени – Венесуэла, Куба и Никарагуа. То есть – и уход, и интервенционизм в одном флаконе. Однако, даже отдавая дань американскому интервенционизму, Трамп и здесь показывает сужение реального пространства жёсткой гегемонии США. Единственный регион, в котором Америка, с его слов, будет продолжать курс на свержение неугодных режимов – Латинская Америка. В отношении Сирии, Ирана, Северной Кореи и тем более России Трамп ничего подобного не говорил. Напротив, обмолвился о готовности взаимодействовать с иранским режимом, если страна изменит политику. То есть при Трампе, в отличие от Буша и Обамы, Соединённые Штаты уже не проводят политику смены режимов в масштабе целого мира, а только в регионе, который считают своим «задним двором».
Политика жёсткого и комплексного сдерживания Поднебесной продолжится. Торговая сделка является не более чем временной паузой, необходимой Трампу перед выборами, да и она приостановила конфронтацию лишь в одной из (не самой важной) областей. Во всех остальных (технологии, военная сфера, информационные войны, политико-дипломатическое сдерживание) противостояние продолжится. Другое дело, что президент об этом не стал говорить, так как реальность нового долгосрочного и центрального для международных отношений клинча с Пекином плохо вяжется с заявлениями о восстановлении небывалого могущества и не конвертируется в предвыборную поддержку.
Показательно, что в выступлении Трампа ни разу не упомянуты ни Россия, ни Украина. Прежде всего, разумеется, по причинам их колоссальной внутриполитической чувствительности. Говорить о них – значит затрагивать больные для обеих партий вопросы и нарываться на новые обвинения. Однако не в меньшей степени умолчание свидетельствует о том, что эти страны не являются приоритетом для внешней политики. И даже в случае избрания на второй срок он не будет предпринимать больших усилий для преодоления нынешней российско-американской конфронтации.
Политика в отношении России и Украины по большому счёту останется без значительных изменений. Россия и далее будет восприниматься как геополитический противник, причём с высокой внутриполитической токсичностью (она никуда не денется), а Украина – инструмент для сдерживания России и Европы.
В любом случае о последовательной и системной реализации этой политики – как внутренней, так и внешней – говорить по-прежнему не приходится. Послание вновь обнажило главную проблему Америки – беспрецедентную поляризацию политической элиты и общества и – как следствие – переход политической борьбы в состояние холодной (пока) гражданской войны. Когда республиканские члены Конгресса хором скандируют: «Ещё четыре года!», а демократический спикер Палаты представителей показательно рвёт текст выступления Трампа, становится понятно – при любом исходе ноябрьских выборов партиям будет архитрудно находить друг с другом общий язык. И внутренняя, и внешняя политика и далее будут заложницами внутриполитического единоборства. Единственными же вопросами, по которым они сходятся, – это сдерживание Китая, России и Ирана.
Данный материал написан по заказу Международного дискуссионного клуба «Валдай» и опубликован в феврале 2020 года. Оригинальный текст здесь.
«САМО ВЫРАЖЕНИЕ “АМЕРИКАНСКАЯ МЕЧТА” СВЯЗАНО С РОССИЕЙ»
В США началась президентская избирательная кампания, которая обещает быть ещё более залихватской, чем в 2016 году. Личность президента Трампа стала катализатором острых противоречий, накопившихся в американском обществе, стимулировала поляризацию, которую называют холодной гражданской войной. В конце декабря 2019 г. Совет по внешней и оборонной политике в рамках своего ежемесячного лектория провёл дискуссию о политической системе Соединённых Штатов – насколько происходящее уникально или, напротив, естественно для тамошней политической культуры. На вопросы Фёдора Лукьянова отвечали Владимир Печатнов, Иван Курилла и Андрей Исэров.
ЛУКЬЯНОВ: В центре всеобщего внимания Дональд Трамп, но важнее посмотреть на Соединённые Штаты как на сущность, протяжённую во времени. Являются ли происходящие процессы отклонением от нормы или, наоборот, естественным проявлением американской политической культуры?
ПЕЧАТНОВ: Американская политика – очень конкурентная и состязательная, межпартийная борьба и прежде бывала острой. Например, в XIX веке существовало две партии – виги и демократы. Они так враждовали по вопросу таможенных тарифов, что сторонников разных партий хоронили на разных кладбищах. По накалу и глубине раскола нынешняя ситуация напоминает канун и саму Гражданскую войну в Соединённых Штатах. Тогда страна была действительно разделена на два враждебных лагеря, неспособных друг с другом сосуществовать.
Когда мы говорим о поляризации, нужно иметь в виду два важных критерия. Первый – интенсивность, глубина разногласий. И второй, о котором часто забывают, – полюса должны быть примерно одинаковы или сопоставимы по политическим, электоральным, финансовым, организационным ресурсам.
Нынешний раскол начался в 1990-е гг., с президента Билла Клинтона. Тогда республиканская (так называемая «красная») Америка, консервативная, белая, набожная, в основе своей протестантская, дружно ненавидела Клинтона и его супругу как представителей контркультуры, шестидесятников либеральной волны. Потом Клинтона сменил Джордж Буш – младший, которого столь же дружно отвергала «голубая», либерально-демократическая, Америка. После него – Барак Обама. Сейчас история повторяется с Дональдом Трампом, потому что за ним стоит та же традиционная часть населения. Разгорается борьба между этими двумя Америками. Её накал и то, какие вопросы она поднимает, – новое явление в американской политике.
КУРИЛЛА: Интенсивность и вправду похожа на период перед Гражданской войной, но такого выраженного географического разделения, как тогда, сейчас нет. Да, юг и сельская местность чуть более республиканские. Но предпосылок для новой гражданской войны нет, поскольку нет чёткой географической локализации, как было в XIX веке. Историческая параллель, которую сегодня часто проводят в США, – время президентства Эндрю Джексона (1829–1837). Выдающийся историк идей Уолтер Рассел Мид называет Трампа «джексонианцем». Сам Трамп, кстати, любит это сравнение. Джексон не принадлежал к тем, кто прежде него управлял Соединёнными Штатами, – к элитам прибрежных городов Севера или Юга США. Он был человеком с Запада, аутсайдером среди старой элиты и по поведению совсем непохожим на тех, кто правил до него. Благонамеренные джентльмены восточного побережья ожидали катастрофы. Тогда и сформировались две партии: демократы и виги. Виги себя так назвали, потому что обвиняли Джексона в том, что тот ведёт себя, как монарх, а себя они позиционировали в качестве его противников. Приход Трампа – восстание той Америки, которая почувствовала себя отстранённой от управления. У демократов наблюдаются схожие тенденции – и в 2016 г., и теперь большой популярностью пользуется Берни Сандерс, тоже посланец антиэлитной Америки.
Налицо кризис американской идентичности: кто мы?
При Обаме можно было идентифицировать себя с той Америкой, которая железной поступью движется по пути прогресса, развивая либеральные ценности, шагая ко всё большему гендерному, расовому равенству. Но вдруг приходит Трамп, глубоко чуждый любому американцу, который привык отождествлять себя с Клинтонами, Обамой, вообще «правильным» левым истеблишментом.
Кризис немедленно вспыхнул в совершенно разных областях: переосмысление прошлого, соотношение гендерных ролей, взгляд на Россию. Если искать аналоги в прошлом, последний крупный кризис идентичности был, наверное, во второй половине 1970-х гг. – после Вьетнамской войны, Уотергейта, нефтяного кризиса. Американцы тогда вдруг почувствовали, что им нечем гордиться. Привычные основания для гордости: Америка – страна с лучшей политической системой, самой мощной армией и самой крупной экономикой. И все три основания рухнули. Сейчас происходит нечто похожее, хотя острота конфликта другая.
ИСЭРОВ: Исторические аналогии всегда опасны, но в случае Соединённых Штатов разные эпохи сравнивать надёжнее, чем экспериментировать с подобными сопоставлениями, например, в русской истории, – в Америке не было таких разрывов, как у нас. Речь идёт о стране, которая с конца XVIII века существует в рамках примерно одной и той же социально-политической и правовой системы.
Гражданская война была связана с институтом собственности, оказался затронут социально-экономический базис почти половины страны. В этом плане нынешняя ситуация, конечно, другая: нет института, на котором строилось бы благосостояние какой-то части США и который вызывал бы негодование другой части.
Но можно говорить о конфликте между разными ветвями власти. И в целом, наверное, потенциально даже о кризисе президентской власти, последствия которого сейчас трудно вообразить, потому что федеральная власть отвечает за куда больший объём полномочий, чем это было в XIX столетии. Помимо Уотергейта, вспоминаются события после Гражданской войны и скандалы вокруг президентской власти, особенно после компромисса Тилдена – Хейса, с 1877 г. вплоть до начала ХХ века, и до Мак-Кинли и Теодора Рузвельта. Президенты были слабые, политическую власть перехватили партии. «Эпоха тёмных лошадок» – так часто называют это время в учебниках. Ряд кризисов в верхах привёл к тому, что Конгресс стал играть большую роль, чем президент. С другой стороны, значение президентской власти растёт с начала ХХ столетия. Артур Шлезингер – младший, либеральный критик Ричарда Никсона, в разгар Уотергейтского кризиса называл этот феномен «имперским президентством».
Вторая половина 1960-х – конец 1970-х гг. – это эпоха не только Вьетнамской войны, но и ряда мощных народных движений – борьба за гражданские права чернокожих, студенческое движение, необязательно связанное с Вьетнамом, резкое обострение уличной борьбы. Степень радикализации и мобилизации американского народа была не меньше, чем сегодня.
В настоящее время обострился культурный конфликт. Он совсем не новый – второе или третье издание – вспомните разговоры о «культурных войнах» в 1990-е гг. Всё это восходит к глубинным переменам в культуре не только американского общества, но и в мировой культуре, в социальных отношениях, в представлениях о морали, которые сформировались в 1960-е гг., во второй их половине. Тогда был создан тот мир, в котором мы живём. И не всем этот мир нравится, культурные войны не прекращаются.
ЛУКЬЯНОВ: Уже сказано, что американская политическая система удивительно стабильна на протяжении 250 лет. Насколько она современна и можно ли ожидать, что в ней всё-таки произойдут изменения?
ПЕЧАТНОВ: Американская политическая система была сконструирована для фермерской республики из трёх с половиной миллионов человек. Сейчас это огромная империя, постиндустриальное государство. Казалось бы, по определению система устарела и должна быть заменена. Но отцы-основатели спланировали её так, чтобы максимально затруднить узурпацию власти одним человеком, одной партией или даже большинством страны. Это был главный страх. В американской конституции очень много антимажоритарных устройств, которые позволяют меньшинству блокировать волеизъявление большинства, в том числе и коллегия выборщиков. Полностью предотвратить попытки узурпации не удаётся, но всё-таки данную проблему американцы свели к минимуму. За это пришлось расплачиваться чрезвычайной инерционностью политической системы. В ней много центров силы: сильная президентская власть сочетается с сильной законодательной и с очень независимой судебной властью. Чтобы проводить серьёзные перемены в рамках этой системы, нужно добиваться консенсуса, согласия между этими тремя основными центрами, не считая других неформальных участников процесса – экспертное сообщество, СМИ, общественное мнение. Кроме того, власть рассредоточена ещё и по вертикали – штаты и местное самоуправление.
Несмотря на косность, система обладает адаптивными свойствами. Существует обратная связь, определённая подотчётность элит, их конкуренция в борьбе за власть и возможность народа хотя бы раз в четыре года «выбросить этих мошенников из власти», как говорят в Америке, и заменить их другими. Но перемены проходят трудно, приспособление происходит дискретно, прорывами, обычно под давлением кризиса. Классический пример – мировой экономический кризис 1930-х гг. и «новый курс» как ответ на него. Однако до этого была и «прогрессивная эра» в начале XX века, ещё одна волна реформ. И 1960-е гг. тоже можно назвать периодом активного приспособления. Конечно, система отстаёт от жизни, от уклада экономики, прежде всего. Сегодня постиндустриальная эра, цифровая экономика предъявляют уже совсем другие требования. Но пока рано списывать адаптивные свойства этой системы.
Конечно, есть очевидные дефекты вроде коллегии выборщиков, проблем с регистрацией избирателей, с перекройкой избирательных округов, которые мешают воле большинства достигать каких-то результатов. Например, согласно опросам, большинство выступало за импичмент президента Трампа. Но его воля была преодолена республиканским Сенатом. Республиканцев – меньшинство среди населения, если брать численность избирателей. Но если посмотреть на карту выборов, то около 80% площади страны, примерно две с половиной тысячи округов из трёх тысяч голосуют за республиканцев. Не потому, что их больше в стране, а потому что республиканский электорат более равномерно размазан по политической карте. Демократы обитают в мегаполисах и побеждают там с подавляющим большинством. А в американской системе победители получают всё, и остальные голоса пропадают. Республиканцы побеждают в маленьких городах, в сельской местности. Им помогает перекройка округов. А последние годы ею занимаются в основном они, поскольку обладают большей властью на уровне штатов, которые и решают эти вопросы. Всё это позволяет партии меньшинства, которой сейчас является Республиканская партия, сохранять прочные позиции.
Получается, что президент практически всесилен, если у него есть хоть небольшая, но твёрдая опора в стране, которая стоит за него. Если экономическая ситуация благоприятная, если нет большой непопулярной войны, у него развязаны руки. Где же тогда сдержки и противовесы для таких людей, как Трамп?
Возможно, американцы будут искать другие пути, новые элементы сдерживания чрезмерно разросшейся и усилившейся президентской власти.
КУРИЛЛА: Одна из сторон кризиса – кризис прессы, четвёртой власти. Американцы привыкли на неё смотреть, как на арбитра. Но пресса стала остро партийной сама по себе, что в 2016 г. проявилось разительно. Но вот если говорить о том, насколько американская модель современна… Мы всё ещё живем в обществе, где понятие «современность» определяется в значительной степени модой, идущей из Соединённых Штатов. То, что у них происходит, то и современно. Будут они сохранять систему XIX века, это станет проецироваться на весь мир как некий современный тренд. Если начнут реформировать, то и это будет современным.
ИСЭРОВ: Страна огромная и по территории, и по населению. Несмотря на сравнительно равномерную заселённость, если вы оставляете прямое народное голосование, то средняя Америка выпадает, президента выбирают два побережья. Собственно, на этом строится защита института коллегии выборщиков. И в каком-то смысле это защита американского федерализма. Американский федерализм и сила штатов сейчас во многом, как и в последней трети XIX столетия, выравнивает кризис федеральной власти. Роль федеральной власти возросла за последние сто лет, тем не менее сохраняется и власть штатов. Благодаря коллегии выборщиков, малые штаты имеют льготы при голосовании. Отмени их, и они все взбунтуются. Трудно представить, какого масштаба должен быть кризис, чтобы пойти на такую реформу. Ни в 1960-е, ни в 1930-е гг. конституционных реформ не было. Последняя, по сути, конституционная реформа – «прогрессивная эра» (Progressive Era), начало ХХ столетия: всенародное избрание сенаторов, окончательная демократизация избирательного права – право голоса для женщин.
ЛУКЬЯНОВ: Бывало ли раньше, чтобы внешняя политика Соединённых Штатов становилась до такой степени производной от внутренней?
ПЕЧАТНОВ: В годы президентских выборов было разное. Например, разрядка 1970-х годов. Как показывают документы, Ричард Никсон график своих визитов и повестку переговоров с Москвой во многом привязывал к задачам избирательной кампании 1972 года. В этом смысле внешняя политика, конечно, использовалась всегда.
ИСЭРОВ: Кстати, внутреннюю политику США учитывали не только сами американцы. Вьетнамцы атаковали в соответствии с американским избирательным циклом. Наступление Тет с яркими кадрами эвакуации американских солдат – прямо под выборы 1968 года.
ПЕЧАТНОВ: Сама по себе внешнеполитическая проблематика в Америке традиционно на втором плане, кроме периодов войн, когда она действительно будоражит общество. Традиционно внешняя политика всегда была более консенсусной сферой, чем внутренняя. Во внутренней политике никогда не прекращалась активная борьба. Внешняя развивалась в более узких рамках. Там и действующих лиц меньше, и интересы постоянные. Но в последние годы изменения замечаются и здесь. В период холодной войны стратегия была жёсткая, определённая, вариации от президента к президенту имелись, но развивались в узких рамках. Цели были определены, общество в основном поддерживало двухпартийный консенсус. С окончанием холодной войны можно говорить о кризисе идентичности. Кто такие американцы, если нет коммунизма, борьба с которым сплачивала народ и власть в течение столь длительного времени?
И ещё один важный момент. Раньше дебаты шли внутри внешнеполитического истеблишмента и немного в обществе, но не было такого межпартийного раскола по внешней политике, как сейчас. Опросы показывают, что демократы и республиканцы глубоко разъединены не только по вопросам морали, внутренней политики, расовым и другим острым социальным проблемам, но и по сугубо внешнеполитическим темам. Поэтому внешняя политика ещё больше сталкивает две основные партии.
Но я бы сказал, что полемика по внешней политике, как и по всем другим сюжетам, порождена прежде всего кризисом социума. В условиях консенсуса американская политическая система работает. Поляризация максимально затрудняет её функционирование. Как только наступает поляризация, какие-либо долговременные решения принимать невозможно.
КУРИЛЛА: В Соединённых Штатах внутренняя политика всегда, за исключением разве что мировых войн, доминировала над внешней. И внешняя политика привлекалась для того, чтобы достичь поддержки своего электората и привлечь колеблющихся. Автор трактата «Демократия в Америке» (De la démocratie en Amérique) Алексис де Токвиль ещё в 1830-е гг. пришёл к выводу: ни одно присущее демократии свойство не может быть полезно для внешней политики. Ничего планировать невозможно, потому что всё зависит от ближайших выборов. Это было написано в первой половине XIX в. и в каком-то смысле актуально и сейчас.
Есть очень любопытное исследование профессора Дэвида Фоглсонга про то, как закончилась разрядка (The American Mission and the Evil Empire: The Crusade for a Free Russia since 1881, Cambridge, 2007. – прим. ред.). Почему она остановилась во второй половине 1970-х гг., до Афганистана. Джеймс Картер вдруг начал критиковать Советский Союз за нарушение прав человека. Было за что критиковать, но он легко пожертвовал всем тем, что было накоплено в сферах разоружения, политического взаимопонимании и взаимного доверия лидеров СССР и США. Почему? Если вспомним внутриамериканскую ситуацию, то окажется, что это как раз время глубокого кризиса идентичности. Чем могла гордиться Америка во второй половине 1970-х годов? Победа движения за гражданские права, окончательно ликвидирована сегрегация. Наверное, Картер как религиозный человек искренне хотел поддержать советских диссидентов. Но Збигнев Бжезинский и люди, которые формулировали эту идею, были достаточно циничны: это было единственное основание, фон, на котором они могли выглядеть лучше, чем Советский Союз, занять позицию морального авторитета и критиковать главного соперника. Зачем? Обществу нужно лекарство после Уотергейта, Вьетнама и прочих провалов. Надо вдохнуть в американцев веру в себя. Картеру, правда, так и не удалось это сделать, зато Рейгану удалось.
ИСЭРОВ: Внешний мир был для США по-настоящему опасным в эпоху молодости страны, той самой «фермерской республики», о которой сейчас, наверное, вспоминать нет смысла, настолько всё изменилось. Хотя, действительно, ведь было время, когда партии, возникшие против воли отцов-основателей, называли «французской» и «английской». Внешнее влияние может стать определяющим в молодом государстве, которое ещё не знает, удастся ли воплотить республиканский конституционный замысел.
Говоря о том, как американский правящий класс и избиратели видят свою страну, я бы обратил внимание на спор о свободной торговле, которая, кстати, естественно вписывается в либеральные ценности. За свободную торговлю всегда были сильные: Британская империя (на вершине своего могущества), президент США Вудро Вильсон, после 1945 г. – весь правящий класс США. А сегодня за свободную торговлю выступает Китай. И, кстати, Россия.
ЛУКЬЯНОВ: А как же deep state, «глубинное государство»?
КУРИЛЛА: Я в это вообще не верю. Есть инерция государственной машины, и есть инерция того, что называют дискурсом. Накопленные за время холодной войны фразы, образы, представления о России так легко снова вышли на первый план, потому что всегда были наготове. На карикатуры гляньте: сегодняшняя Россия там с серпом, молотом и красной звездой.
ПЕЧАТНОВ: Внешнеполитический истеблишмент (профессиональная разведка, дипломатия, машина национальной безопасности) – это и есть хранитель долгосрочных начал, часть «глубинного государства». Он сейчас и восстаёт против того, что ему кажется аберрациями со стороны Трампа, прежде всего – относительно Украины. Возвышение Китая, геополитический вызов Соединённым Штатам со стороны России – это тоже двухпартийные проблемы, по которым есть принципиальное согласие.
Американская внешняя политика, вероятно, больше связана с внутренней, чем внешняя политика европейских или восточных держав. Но есть долгосрочные интересы и понимание безопасности. Есть логика развития этих интересов вместе с наращиванием мощи, ресурсов, возможностей. Наконец, есть геополитика. Если посмотреть с этой точки зрения на американскую стратегию ХХ и начала XXI века, она удивительно последовательна. Путеводной звездой военно-политической стратегии на протяжении всего периода было предотвращение контроля над Евразией одной враждебной силы, либо комбинации неподконтрольных Соединённым Штатам государств. Отсюда и вступление в Первую мировую, хотя напрямую американская безопасность не была затронута. Вторая мировая война велась вместе с Советским Союзом, потому что был общий враг. А потом была холодная война против СССР, поскольку советская угроза в совокупности с китайской опять возродила кошмар американской геополитики – Евразия под контролем враждебных сил. И сейчас это остаётся важным американским императивом: раздробление постсоветского пространства, сохранение там небольших, поддающихся американскому влиянию, государств. Это долгосрочная геостратегическая линия, которая не меняется при изменении партий и группировок.
ИСЭРОВ: Конечно, есть очень мощная преемственность, восходящая ко временам холодной войны. Единственный раз, когда действительно что-то менялось, это как раз эпоха разрядки. Тоже глубоко просчитанная – и не под влиянием внутренней политики, а как следствие тонкого, «европейского» расчёта.
ЛУКЬЯНОВ: Россия занимает сейчас в американской дискуссии абсолютно непропорциональное место. Было ли такое прежде, когда наша страна в любом её воплощении от Российской империи до Российской Федерации играла сопоставимую роль?
ПЕЧАТНОВ: Почти до конца XIX века между царской Россией и Соединёнными Штатами, несмотря на все различия в идеологии и ценностях, царила редкая для великих государств гармония. Потом во внешнюю политику стало вмешиваться гражданское общество, всё больше расходились геополитические интересы. Отношение изменилось. Дэвид Фоглсонг в своей книге хорошо описал это волнообразное развитие. Вся история американского отношения к России – хроника флуктуаций. Сначала надежды на демократическую трансформацию, превращение России в нормальное, с точки зрения Запада, государство. Потом разочарования, обида и раздражение, антисоветизм и русофобия.
Американцы с энтузиазмом восприняли «Великие реформы» Александра II. Но после был Александр III, еврейские погромы, реакция и так далее – отношение изменилось. Союзничество в Первой мировой войне несколько поправило дело, а Февральская революция снова возбудила надежды. Но пришли большевики – опять ничего не получилось из демократического транзита. Союз в годы Второй мировой войны – это аномалия. Черчилль выступает в 1943 г. перед объединённым заседанием Конгресса и говорит о победе под Сталинградом. Весь зал встаёт, конгрессмены аплодируют Красной армии. После – холодная война. И здесь Россия, Советский Союз очень важны. Это то, что сплачивает американское общество, даёт цель и смысл существования, общенациональный опыт, объединяющий страну.
Затем опять флуктуации. Надежда на то, что постсоветская, посткоммунистическая Россия станет прозападной. Новое разочарование, к которому теперь примешивается и чисто конъюнктурный элемент, внутренняя борьба. И боюсь, что это надолго. Хотя, когда американцев спрашивают, какие проблемы их волнуют, отношения с Россией даже не в первой десятке.
КУРИЛЛА: Есть характерная история о том, когда в первый раз американцы вообще спорили о России. Это случились в 1813 году.
Почему? Каждая из стран вела свою войну 1812 г.: мы против Наполеона, американцы против англичан. Американцы разделились на «английскую» и «французскую» партии. Федералисты, «английская» партия, были очень недовольны войной, страдала экономика Новой Англии. Они решили высказаться против этой войны в необычной форме: организовали серию чествований побед русского оружия над французами. Фактически в пику «французской» партии, которая в это время находилась в Белом доме. Проводились огромные банкеты: в Бостоне на 500 человек, в Вашингтоне, в Джорджтауне. Конечно, начались дебаты, можно ли вообще праздновать победу русского оружия. Те, кто был против банкетов и за президента Джеймса Мэдисона, говорили: «Россия отсталая и варварская страна. Каждый русский – казак, каждый казак – людоед. И вообще, как можно?». А те, кто праздновал, говорили: «Нет-нет, Россия – это страна, которая быстро развивается в русле цивилизации. И вообще – единственная, борющаяся с тиранией Наполеона и освобождающая от неё Европу».
Ни тем, ни другим Россия как таковая была совершенно неинтересна. И те, и другие спорили по поводу своих внутриполитических вопросов, но Россия оказалась полем битвы. Мне кажется, это повторяется.
ИСЭРОВ: На протяжении почти всей истории взаимоотношений Россия по населению была больше Соединённых Штатов. Экономически с определённого времени уступала. Но всё же оставалась одной из первых экономик мира. А сейчас по населению мы более чем вдвое уступаем США, а по экономике – и того больше. Примечательно, что несмотря на эти перемены, Россия играет для США всё ту же роль.
ЛУКЬЯНОВ: Америка для нас – это важно, таково восприятие. Она всегда что-то значила. А что? И что сейчас значит?
ПЕЧАТНОВ: Мы (особенно старшее поколение) воспитаны в гегельянском духе. Поэтому мы считаем, что всё действительное разумно, а всё американское действительное разумно вдвойне. Это привычка равняться и брать пример. Сейчас те проблемы, которые решает Америка, не так уж далеки от некоторых наших. Взять ту же проблему идентичности (кто мы?), или иммиграции, или сосуществования культур и так далее. Американский опыт для нас важен, как и его уроки. Когда либерализм отрывается от национальной почвы, забегает вперёд, ему приходится расплачиваться за это. Америка – лаборатория, в которой многие проблемы пытаются решить впервые. Мы же ориентированы на копирование, на принятие каких-то форм американской и западной в целом системы организации производства, экономики. Другое дело, что это падает на нашу национальную почву с вечно двойственным отношением к Западу и к Соединённым Штатам. Для одной части общества это пример того, в каком направлении надо идти, для другой – в каком ни в коем случае не надо. Старая дихотомия нашего сознания.
КУРИЛЛА: В России исторически сформировалось три взгляда на Америку. Первый – реформаторов-революционеров, начиная с Александра Радищева. Мы все помним слова Екатерины II о Радищеве: «Бунтовщик – хуже Пугачёва». У этой фразы было продолжение: «…хвалит Франклина и себя таким же представляет». Бунтовщик, потому что хвалит Америку. Здесь же декабристы, которые переводили американскую Конституцию. Революционеры конца XIX века. Диссиденты, критиковавшие советский режим. Америка для них по большей части – это образ, утопия, а не реальная страна. Мало кто из её энтузиастов там побывал. Потому анархисты говорили: «Америка – страна, где нет центрального правительства, там всё решает местное самоуправление». А сторонники плановой экономики говорили: «В Америке инженеры правят – там план». Каждый приписывал Америке свой идеал.
Второй взгляд свойственен консервативной части общества, которая периодически начинала видеть в этом культе угрозу, особенно когда ощущала слабость внутриполитических позиций. То, что Америка служила идеалом для революционеров, автоматически делало её угрозой для охранителей даже в XIX веке, когда Соединённые Штаты никак не могли вмешаться в российские дела, были слабы экономически и политически. Взгляд на Америку как на угрозу каждый раз актуализируется, когда российское правительство ощущает дефицит стабильности.
Зато каждый раз, когда российское руководство, от Николая I до Дмитрия Медведева, пыталось провести реформы, говорили о модернизации, Америка немедленно обретала свою третью ипостась: страна технических чудес, откуда можно заимствовать технологии, экономические формы. Николай I выписывал инженеров строить железную дорогу «Москва – Петербург». Большевики приглашали для индустриализации огромное количество американских специалистов в 1930-е годы. Никита Хрущёв привозил американские идеи – от кафетерия до кукурузы. Когда Михаил Горбачёв сказал слово «ускорение», он подружился с США. Когда Медведев заговорил о «модернизации», он отправился в Кремниевую долину. Как только либо Владимир Владимирович Путин на новом повороте, либо кто-то следующий скажет об обновлении, снова возникнет Америка. 200 лет так было, и не вижу причин, почему это не будет происходить завтра.
ИСЭРОВ: Само выражение «американская мечта» связано с Россией. В годы Великой депрессии, когда американцы задавали себе вопрос: «Почему же наша система не работает? Почему трудолюбивые люди не могут найти себе пропитание?», – писатель Джеймс Траслоу Адамс написал популярную «духоподъёмную» книгу «Американский эпос» (The Epic of America, 1931). И в ней он буквально на последней странице цитирует русскую эмигрантку Мэри Энтин (Марьяше Энтину) из Полоцка, еврейскую девочку, которая, сидя на ступеньках величественного и общедоступного храма знания – Бостонской публичной библиотеки, смотрела уверенно вперёд, в «радостную новую жизнь» [1]. Адамс заключает: «Вот она, американская мечта. Вот ради чего мы живем». Кстати, фотография Энтин попала даже в издание автобиографии президента Теодора Рузвельта [2].
Возникают и общие интересы – они, например, привели наши страны к союзу в Первой и Второй мировых войнах. Кстати, подобное сближение предлагал Путин в самом начале двухтысячных годов, говоря о борьбе с международным терроризмом. Но это уже забыто. Честно говоря, не вижу какой-то геополитической причины, которая могла бы наши страны сейчас сблизить. Отсюда – как следствие – и использование отрицательного арсенала взаимных образов.
КУРИЛЛА: Америка, в принципе, никому не подражает, потому что в отличие от большинства европейских стран американцы с самого начала мнили себя маяком для всего мира, градом на холме. Эта идея была у пуритан и существует до сегодняшнего дня. Но Россия ведь тоже играла роль конституирующего «другого» (и, как мы видим, в последние годы не отказалась от неё), той страны, с которой американцы периодически себя сравнивают. Правда, лишь для того, чтобы от неё отстраниться. В качестве антипримера.
Есть интересная история двух женщин. Обе эмигрировали в Америку из Петербурга в молодом возрасте. Обе русские еврейки.
Эмма Гольдман уехала в 1880-е гг. из консервативной Российской империи, когда Александр III развернул репрессии после народовольцев. Приехала в Америку, а там как раз казнили анархистов за беспорядки на чикагском Хеймаркете. Она решила, что все государства одинаковы, и стала лидером анархистов, участвовала в разных акциях, сидела в тюрьме. До 1919 г., когда её выслали оттуда (кстати, обратно в Петербург, мол, отправляйтесь туда, где левые правят), почти 40 лет, она была лидером американского анархизма, до сих пор почитается как одна из основательниц движения левых – «Красная Эмма» (в Советской России Гольдман прожила менее двух лет – разочаровавшись в большевиках, снова уехала в Европу, а потом в Канаду и стала резким критиком советского режима. – прим. ред.).
Вторая женщина, Алиса Розенбаум, покинула Советскую Россию в 1920-е гг. примерно в том же возрасте. Она бежала от левых экспериментов, из страны, совершенно противоположной той империи, которую покинула Эмма Гольдман. Уехала от левачества, которое возненавидела на всю жизнь. В Америке стала влиятельной консервативной публицисткой, известной под псевдонимом Айн Рэнд.
Если Эмма Гольдман оказала серьёзное влияние на левую американскую мысль, то Айн Рэнд – на правую. И обе, как мне представляется, продолжали всю жизнь бороться с той Россией, которую покинули. Россия уже несколько раз изменилась за это время, но они продолжали с ней бороться и влиять на Америку.
ЛУКЬЯНОВ: Если перенестись на 50–100 лет вперёд, как вы думаете, будут ли историки, глядя на наследие Дональда Трампа, воспринимать нынешний момент как крутой поворот? Или же останется всего лишь очередной эпизод?
КУРИЛЛА: Приход Трампа обнажил конфликты в американском обществе, которые были до этого скрыты. Но они накапливались. Он дал возможность им выплеснуться. Конечно, в учебники это войдёт как важный период американской истории.
Есть ещё один момент – смена поколений. Трамп ментально – человек начала 1970-х годов. Мне представляется, что в начале 1970-х гг. политики Соединённых Штатов позволяли себе многое, но уровень открытости, возможности прессы это обсудить был гораздо ниже. Это поколение, которое пытается восстановить ту счастливую Америку, великую Америку, которую они помнят. Но это поколение, так или иначе, уступает место молодёжи. Мне представляется, что это последний арьергардный бой поколения, которое не принимает либеральных перемен, случившихся за последние десятилетия.
ПЕЧАТНОВ: Быть просто обычным скучным, традиционным, читающим речи президентом после разнузданного Трампа уже не удастся. Америка в этом смысле потеряла свою невинность и вряд ли обретёт её снова. Но, может быть, я сгущаю краски. Ответ на вопрос о месте Трампа в истории будет зависеть от того, куда пойдут США дальше. Если по пути Барака Обамы и Билла Клинтона, превращаясь во всё более разноцветную мультикультурную страну, это один вариант. Тогда Трамп – лишь последняя попытка повернуть историю вспять. Если же нам предстоит длительный период колебаний и мы просто ещё не видим настоящий потенциал другой, традиционной Америки, то это совсем другой расклад. Но я всё-таки думаю, что Трамп пытается идти против основного потока американской истории.
ИСЭРОВ: Единственный интересный вопрос для меня лично, это вопрос о свободе торговли. Действительно ли получится изменить тот мир, который в значительной степени создавали Соединённые Штаты? Причём не с 1990-х гг., а с 1945 года.
Если же говорить о стиле поведения Трампа, то, мне кажется, что его гиперэмоциональность, сверхоткрытость – как раз абсолютно новый стиль. Это общемировой процесс, который связан в том числе с появлением интернета и социальных сетей, сдвиг едва ли не антропологический, очень серьёзный. И Трамп – первый президент в США, который осваивает новую манеру общения лидера с аудиторией.
[1] См.: Antin M. The Promised Land. Boston, 1912. P. 364; Adams J. T. The Epic of America. Boston, 1931. P. 416–417.
[2] Roosevelt Th. An Autobiography. N.Y., 1913. P. 179.
«ОЛИМПИАДА ЖЕРТВ ИСТОРИЧЕСКОЙ НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ»
В прошлом номере мы опубликовали материал о «политике памяти» и связанных с ней конфликтах на основе круглого стола, прошедшего в редакции журнала. К нашему изумлению дискуссия вызвала почти ажиотажный спрос, причём особенно возбудились в Европе. Наше скромное издание прослыло чуть ли не кузницей кремлёвских идей относительно «войн памяти», что, конечно, лестно, хотя и – увы – не соответствует действительности.
Вообще, готовность увидеть за всем заговор тёмных сил и уверенность, что всё неспроста, хорошо знакомая нам из отечественной практики, теперь блистательно распространилась повсеместно. Мы решили, коль скоро тема нашла столь мощный отклик, её развить, обратившись к академической общественности разных стран с вопросом – как они оценивают нынешнее состояние дел в «исторической политике». Получилась очень разнообразная палитра мнений, которой мы с радостью делимся с нашими читателями.
Юрий Слёзкин,
профессор истории, директор программ евразийских и восточноевропейских исследований Калифорнийского университета (г. Беркли)
Все человеческие сообщества мифологизируют своё прошлое. Смены режимов ведут к обновлению пантеонов. В поисках смысла своего постсоветского существования реформированный Запад (также известный как «международное сообщество») нуждается в новой генеалогии. И строит сразу несколько.
Mесто, освободившееся после заката «христианского мира» и его наследников – «цивилизованного мира», «свободного мира» и «западной цивилизации», временно пустует. Продвижение демократии и борьба за права человека долго не продержались. В традиционных военно-политических, финансовых и интеллектуальных центрах стремительно распространяется разработанная в Германии (и беспрецедентная в исторической политике) культура коллективного покаяния за грехи привилегированных групп, успешных государств и всего христианского/цивилизованного/свободного мира. Тем временем новые члены сообщества активно развивают ветхозаветную традицию вавилонско-египетского пленения, подрывая многолетнюю монополию холокоста. Россия с её Великой Победой – анахронизм для одних, своевременная угроза (будущему, настоящему и прошлому) для других и структурообразующий антипод для большинства.
Иван Крастев,
глава Центра либеральных стратегий (г. София) и ведущий научный сотрудник Института наук о человеке (г. Вена)
Сегодня в Европе наступил Век ностальгии. Большинство европейцев считает, что жизнь раньше была лучше, хотя неясно, что они имеют в виду под «раньше». Логичное следствие наших ностальгических настроений: самым важным оказывается не вопрос, кому принадлежит будущее, а вопрос – кто был прав в прошлом. Попытка панъевропейского примирения после завершения холодной войны оказалась неудачной.
В годы классического национального государства национальное самоопределение, по сути, сводилось к формированию общественной психологии жертвы. «Мы – нация» означало «мы – жертвы». После 1989 г. Евросоюз задался целью радикально изменить такое положение, и «мы, нация» стало означать: «мы – виновные в преступлениях». Политика исторической памяти в мире после 1989 г. была политикой прощения. Поляков и румын заставили признать, что их страны причастны к попустительству антисемитизму в довоенный период и в годы войны. Болгар вынудили признать преступления, совершённые коммунистическим правительством против болгарских турок в 1980-х годах. Россиян призвали к ответу за преступления Сталина.
Сегодня европейцы снова лихорадочно соревнуются, пытаясь доказать, что именно их страна – главная жертва исторической несправедливости. Это какая-то олимпиада, в которой золотая медаль – это статус главной жертвы. Больше всего пугает то, что реальный приз за победу в этой олимпиаде жертв исторической несправедливости – индульгенция на новые злодеяния.
Мартин Ауст,
профессор истории и культуры Восточной Европы и России в Университете имени Фридриха-Вильгельма (г. Бонн)
Готовясь к лекции в Мюнхенском университете о хитросплетениях культуры общественной памяти в Германии, Восточной Европе и России в 2010 г., я впервые столкнулся с термином «войны исторической памяти» (memory wars). Если честно, меня этот термин раздражал, потому что примирение и правдивое изложение исторических событий – неотъемлемая часть культуры современной Германии, средство достижения взаимопонимания и сближения с другими народами. Конечно, я отдавал себе отчёт в том, что политика, искусство и наука по-своему толкуют историю, преследуя свои цели. Это могут быть политические цели или подтверждение концепций национальной идентичности и самоопределения; создание захватывающего произведения искусства, будь то роман или фильм, либо научная оценка событий прошлого с помощью определённой методологии исследования. Я также верил в то, что общественное мнение позволяет научной трактовке истории оспаривать те её версии, которые нередко выдвигают политики и деятели искусства. Суть моего убеждения в том, что в либеральной демократии научное знание в итоге должно возобладать над искажёнными взглядами на исторические события, насаждаемыми некоторыми политиками. Ведь мы живём в просвещённом и космополитическом обществе!
На этом фоне фраза «войны исторической памяти» казалась мне слишком пессимистичной оценкой культуры общественной памяти в начале XXI века. А как быть с обнадёживающими примерами диалога в прошедшие десятилетия? Я был сосредоточен на событиях, которые, казалось бы, доказывали справедливость моего восприятия культуры воспоминаний о прошлом как средстве объединения и преодоления конфликтов. В 1997 г. президенты Польши и Украины Александр Квасьневский и Леонид Кучма подписали совместное заявление «К пониманию и единению». В 2003-м – Совместное заявление «О примирении – в 60-ю годовщину трагических событий на Волыни». В 1999 г., вышел в прокат фильм Иржи Гофмана «Огнём и мечом», который был своего рода переосмыслением восстания Богдана Хмельницкого 1648 г. – тема, которая на протяжении нескольких веков сеяла рознь между украинцами и поляками. В этой картине проводится мысль о том, что две нации находятся в равном положении. В то время фильм был положительно воспринят на Украине. В 2010 г. российский и польский премьер-министры Владимир Путин и Дональд Туск встретились в Катыни, чтобы почтить память поляков, ставших жертвами массовых расстрелов НКВД в 1940 году. В совместном польско-российском издании «Белые пятна – чёрные пятна» 2010 г. были подняты сложные вопросы польско-российских отношений в XX веке. В Германии в 1999 г. предложение Эрики Штайнбах вспомнить о немцах, изгнанных из Восточной Европы в 1945–1946 гг., и заняться их проблемами, привела к созданию европейской сети «Память и солидарность». Это был важный вклад в развитие культуры народной памяти. Хотя Чешская Республика вскоре вышла из этой инициативы, она объединила немцев, австрийцев, поляков, словаков и венгров в деле дальнейшего углубления общей памяти о высылке и изгнании простых людей. В целом казалось, что стакан общих воспоминаний наполовину полон, а не наполовину пуст.
Сегодня приходится с горечью осознавать, что за прошедшие годы политизация истории на самом деле стала тёрном в теле наций, сея антагонизм и провоцируя ожесточённую полемику. Культура воспоминаний трансформировалась из космополитического инструмента в рассадник противоречий и антагонизма. Многие политики требуют, чтобы окружающие приняли их видение истории и прошлого с явным националистическим окрасом. Это относится к политикам ЕС и Польши, Украины и России, к тому, как они воспринимают законы истории и толкуют юбилейные даты. Они изо всех сил стремятся навязать другим свою трактовку исторических событий, преследуя исключительно политические цели.
С 2009 по 2012 гг. в России действовала специальная комиссия при президенте для противодействия тому, что правительство считало фальсификацией истории. Комиссия преследовала цель подчеркнуть вклад Советского Союза в победу над нацизмом в Европе. В 2015 г. Украина приняла законы об исторической памяти, в которых содержится призыв отделить прошлое Украины от советской истории и начать процесс всеобщей декоммунизации посредством переименования улиц и демонтажа памятников советским деятелям. В 2018 г. Польша приняла закон, угрожавший уголовной ответственностью любому, кто будет обвинять польскую нацию в содействии холокосту. После того, как этот законопроект подвергся жёсткой критике в Польше и Израиле, польские власти уголовную ответственность отменили.
В 2019 г. 80-летняя годовщина пакта Молотова – Риббентропа, известного также как пакт между Гитлером и Сталиным, подняла ставки политических аспектов истории. Европейский парламент 19 сентября того же года принял декларацию о том, что ради светлого будущего Европе важно помнить уроки прошлого, уроки истории. Некоторые пункты этой резолюции не могут не вызвать критики с точки зрения историографии. В частности, авторы резолюции утверждают, что пакт Гитлера – Сталина, в конце концов, проложил путь к началу Второй мировой войны и тем самым намекают, что Германия и Советский Союз в равной мере несут ответственность за начало войны. С точки зрения хронологии это совершенно очевидно. В течение одной лишь недели после подписания договора Германия напала на Польшу; при этом Гитлера уверяли, что этот шаг был согласован со Сталиным. Однако в свете более широкого толкования причин войны и того, что ей предшествовало, исследования немецкой и советской дипломатии, а также руководящих принципов Гитлера и Сталина – вырисовывается более сложная картина, которая не отражена в полной мере в резолюции парламентов стран Евросоюза. С тех пор, как Гитлер занял пост рейхсканцлера в 1933 г., он хотел этой войны. Путь Гитлера к войне сначала с Польшей, а затем с Советским Союзом был вымощен тремя основополагающими принципами: демонтаж версальского порядка, борьба с большевизмом и истребление евреев. Внешняя политика Сталина была продиктована идеологическими установками и прагматизмом великодержавной политики.
В 1938 г. Сталин был вынужден усвоить важный для себя урок: не проконсультировавшись с Советским Союзом, западные державы позволили Гитлеру добиться своего. Поэтому в 1939 г. Сталин решился на сотрудничество с Гитлером. Даже без согласия Сталина Гитлер сделал бы всё возможное, чтобы начать войну, к которой всегда стремился.
Ещё один изъян резолюции – возрождение термина «тоталитаризм». Вне всякого сомнения – и нацистская Германия, и сталинский Советский Союз совершали массовые, широкомасштабные зверства. Однако объединение этих двух держав под зонтичным термином «тоталитаризм» можно оправдать лишь с точки зрения абстракций в истории разных идеологий. Если оценивать два режима с этих позиций, то нацизм и сталинизм были диктатурами, которые прибегали к массовому насилию для формирования обществ в соответствии с их идеологическим представлением о будущем. Но это, пожалуй, единственное, что их роднило. Таким образом, термин «тоталитаризм» на самом деле затрудняет правильное понимание и восприятие прошлого. С 1933 по 1945 гг. мир был свидетелем постоянного нарастания насилия со стороны Германии. Насилие в Советском Союзе при Сталине являлось следствием массового террора по приказу Сталина, который он же мог и остановить. Гитлер отдавал приказы исключительно устно, во время своих речей и выступлений. Сталин сидел в Кремле, читая постановления и лично подписывая приказы о массовых убийствах. После так называемого «путча Рёма» в 1934 г. нацисты никогда больше не подвергали террору членов своей партии. В сталинском Советском Союзе даже членам компартии отнюдь не была гарантирована неприкосновенность и безопасность – многие из них стали жертвами сталинского террора. Немцы осуществили холокост, советские войска освободили Освенцим. Нацизм не пережил смерть своего предводителя, а советская система не раз переживала смерть вождей. Сравнительную историю нацистской Германии и сталинского СССР можно писать, лишь отрешившись от понятия «тоталитаризм», как правильно заметили Шейла Фицпатрик и Майкл Гейер, редактируя книгу, посвящённую анализу двух диктатур (Beyond totalitarianism: Stalinism and Nazism compared / Ed. by Geyer M., Fitzpatrick Sh., 2009).
Вместо того, чтобы предоставить учёным возможность отметить слабые пункты в декларации парламентов ЕС, российский президент Владимир Путин решил взять на себя роль историка. На неформальном саммите стран СНГ 20 декабря 2019 г. Путин прочитал коллегам лекцию о начале Второй мировой войны и о том, что ей предшествовало. На круглом столе с коллегами-президентами он углубился в архивные документы ради изучения резолюции парламентов стран Евросоюза. Согласно открытиям историка Путина, Польша была причастна к развязыванию Второй мировой войны. Путин перечислил все двусторонние договоры, которые нацистская Германия подписала с другими государствами, в том числе и с Польшей, в 1934 г., заключив, что пакт Молотова – Риббентропа стал лишь продолжением общеевропейской практики. При такой трактовке упускается из виду тот факт, что договоры, подписывавшиеся другими странами с нацистской Германией, не сопровождались секретными протоколами о вторжении в соседние страны и их разделе, что явно выделяет пакт Молотова – Риббентропа из общей массы договоров, заключавшихся в ту историческую эпоху.
75-летняя годовщина освобождения Освенцима 27 января 2020 г. продемонстрировала, что политика продолжает вмешиваться в трактовку истории, сея антагонизм между народами. Эта дата, отмечавшаяся в Иерусалиме и Освенциме, обнажила натянутые отношения между Польшей и Россией. Польский президент Анджей Дуда воздержался от поездки в Иерусалим на очередную годовщину воспоминаний, организованных Всемирным форумом памяти холокоста, поскольку не захотел выслушивать ещё одну лекцию по истории от Путина, который был назначен одним из главных ораторов на этом мероприятии. С точки зрения антагонистической политики в интерпретации истории не было ничего удивительного в том, что Путина не было среди гостей на церемонии в Освенциме. 75-летняя годовщина окончания Второй мировой войны в Европе 8–9 мая 2020 г., наверное, ещё раз проиллюстрирует, что память о войне и её окончании скорее разделяет, чем объединяет США, Европу и Россию.
Всё это может иметь серьёзные последствия и для культуры общей памяти в Германии. После переезда правительства и парламента Германии в Берлин в 1999 г. и в начале 2000-х гг. символическая культура общественной памяти Германии вылилась в возведение нескольких памятников в центре Берлина: жертвам холокоста, жертвам истребления народов синти и рома (цыган), угнетённым нацизмом гомосексуалистам и жертвам нацистской эвтаназии. Критики справедливо отмечали отсутствие памятника жертвам разрушительной войны, которую Германия вела сначала в Польше, а затем в странах Прибалтики и в Советском Союзе. Были выдвинуты разные предложения и инициативы по этому поводу. Основатель германо-российского музея «Берлин-Карлсхорст» Петер Ян предложил создать мемориал жертвам нацизма в Польше и Советском Союзе. Архитектор Флориан Маусбах призвал поставить памятник убитым полякам. Историк Тимоти Снайдер, выступивший в Бундестаге по приглашению Партии зелёных, рекомендовал Германии из всех жертв Второй мировой войны вспоминать прежде всего о жертвах на Украине. Вопреки историческим документам Снайдер заявил, что Украина была главной военной мишенью Германии и должна была пострадать больше других.
Эти инициативы проложили путь и в немецкий Бундестаг, где парламентарии от разных партий, за исключением «Альтернативы для Германии», призвали воздвигнуть памятник польским жертвам войны на уничтожение, развязанной Германией в Европе. Другая парламентская группа во главе с социал-демократами доказывает целесообразность создания документального центра памяти всех жертв войны, которую Германия вела в Восточной Европе и СССР. Фонд мемориала памяти убитых евреев Европы выступил с третьей инициативой: создать документальный центр немецкой оккупации и зверств во всей Европе, в том числе и на территории Советского Союза.
В настоящий момент ни одно из этих предложений не получило поддержки парламентского большинства. Большой вопрос в том, можно ли как-то объединить эти три инициативы. С точки зрения историографии и культуры народной памяти такой компромисс вполне реален. К нему будет непросто прийти, но в нём нет ничего невозможного. Однако войны по поводу «правильной» трактовки истории между Россией, Украиной, Польшей и Европейским парламентом могут рикошетом ударить по Германии и тем дебатам, которые ведутся в Бундестаге. В стане сторонников памятника польским жертвам раздаются голоса, утверждающие, что в Германии не может существовать общей памяти о польских и советских жертвах войны.
Эти люди ссылаются на лекцию Путина по истории войны. Вот почему в конечном итоге нет другой альтернативы, как только присоединиться к призыву российского географа и историка Павла Поляна, с которым он обратился в интервью телеканалу «Дождь»: пожалуйста, оставьте историю историкам, не превращайте её в политическое оружие. Необходимо проводить действенную политику деэскалации войн памяти. Историкам следует взять на себя руководство в выполнении этой задачи: пусть они возвысят голос, требуя тщательного расследования всех сложностей и хитросплетений истории.
Ян Сова,
доцент Академии изящных искусств (г. Варшава)
Политика в сфере исторической памяти – инструмент достижения текущих политических целей посредством создания идеологически искажённых нарративов о прошлом. В современной Польше это в основном сфера интересов правых – от популистов и консерваторов до неофашистов. Хотя этим грешат и другие политические силы. Их цели можно разделить на две категории: легитимность правых и национальное признание.
Когда дело касается легитимности, трюк состоит в том, чтобы сконструировать версию польской социально-культурной истории, которая позволит правым сохранять однородность населения Польши – это должны быть белые католики. По иронии судьбы, такая Польша – продукт намеренной и жестокой социальной инженерии Гитлера и Сталина в середине XX века (уничтожение евреев, цыган и других национальных групп, массовое переселение после 1945 г.). В 1939 г. треть граждан Польши не были ни этническими поляками, ни католиками – степень неоднородности населения превышала показатели современных западных государств, которые «переполнены чужаками», как утверждают правые. Стирание меньшинств из коллективной памяти создаёт фальшивую Польшу и фальшивую «польскую традицию», которая якобы существовала с незапамятных времён. И всё это делается, чтобы превратить ксенофобию и национализм в норму, в «правомерную защиту нашего традиционного образа жизни».
Игра с признанием более сложная. С ростом экономики всё больше поляков осознают, что их главная проблема не в нехватке денег и национального богатства, а в отсутствии оснований для национальной гордости и признания. Мы – пятая по величине экономика ЕС с имперским прошлым, но на Западе за Польшей закрепился имидж источника дешёвой рабочей силы и чёрной дыры, где исчезают угнанные машины. Правые справедливо подметили, что современная политика признания – это олимпиада жертвенности, и умело используют такую тактику. В конце концов Польша всегда была главной жертвой в глазах польских патриотов. Шведское вторжение и украинские восстания в XVII в., иностранные интриги в XVIII, разделы в XIX, ужасы Второй мировой и советское господство в XX веке – каждый школьник уже в 5-м классе знает, что Польша могла бы стать величайшей из мировых империй, если бы не козни злейших врагов, русских и немцев. Вторая мировая война сыграла ключевую роль в этом повествовании, поскольку это относительно недавнее событие вышло далеко за пределы Польши и вызвало невероятный хаос в польском обществе (фактически в результате Второй мировой Польша оказалась самой разрушенной страной). Кроме того, главным злодеем выступила Германия. Это даёт отличную возможность представить миру наши страдания и героизм.
Однако существуют два препятствия. Во-первых – евреи. Они не просто перенесли невероятные страдания во время войны – широко известно и часто повторяется, что они подвергались преследованию со стороны поляков, которым было удобно избавиться от ненавистной этнической группы руками немцев. Таким образом, по мнению польских правых, евреи лишили нас удовольствия, заняв место главной жертвы и не позволив нам насладиться собственными страданиями.
Вторая проблемная группа – это русские. Сталин действительно заключил пакт с Гитлером и вторгся в Польшу в 1939 г., но в то же время Красная Армия сыграла ключевую роль в победе над нацизмом, а советский народ заплатил невероятно высокую цену за эту победу. Польские правые убеждены, что праздновать победу вместо того, чтобы осуждать действия Красной Армии, не только исторически и этически ошибочно, это ещё и вредит нашей борьбе за признание, поскольку принижает наши жертвы и затмевает наш героизм.
Поэтому цель польской политики относительно исторической памяти – приуменьшить роль СССР в победе над Гитлером и разоблачить варварские действия Красной Армии (Катынь, мародёрство и насилие как прелюдия советской оккупации после войны). Такая повестка прямо противоречит политике, которую проводит Путин. Столкновение неизбежно.
У Эньюань,
доктор исторических наук, возглавлял Институт всемирной истории Китайской академии общественных наук, а также Институт исследований России, Восточной Европы и Центральной Азии Китайской академии общественных наук
В последние несколько лет в мире поднялась волна переоценки истории Второй мировой войны. Предпринимаются попытки ниспровергнуть выводы, которые давно стали общепризнанными. Утверждается, что не фашистская Германия, а социалистический Советский Союз развязал войну; что Сталин – не освободитель государств Восточной Европы, а их захватчик. «Национальных предателей», помогавших в те годы Гитлеру оказывать сопротивление Красной армии, называют «национальными героями»… Не только в Европе, но и в Азии существуют идейные веяния, которые можно назвать «историческим нигилизмом»: они не признают Каирской (1943 г., о целях войны с Японией – прим. ред.) и Потсдамской деклараций, отказываются возвращать Китаю оккупированную японскими агрессорами территорию острова Дяоюйдао и так далее.
Появление новых оценок истории – широко распространённое явление. Однако следует обратить внимание, что большинство из тех, кто продвигает упомянутые выше суждения, отнюдь не учёные, а правительственные чиновники. Это лишь подтверждает, что они не стремятся найти истину и действуют исключительно ради достижения политических целей. Путь развития человеческой цивилизации уже доказал, что фальсификация истории, основанная на политических замыслах, не имеет шансов на успех. Именно об этом говорил герой Второй мировой войны Сталин: «Я знаю, что после моей смерти на мою могилу нанесут кучу мусора, но ветер истории безжалостно развеет её».
Анатоль Ливен,
профессор Джорджтаунского университета в Катаре, старший научный сотрудник фонда «Новая Америка» (г. Вашингтон)
Любопытная черта «прогрессивной» культуры в Европе и США сегодня – сочетание бесконечных извинений за прошлые грехи западного расизма, империализма и т.д. с высокомерным идеологическим превосходством в отношении остального мира и невежественных (белых) консервативных элементов западного общества. Примерно также действовала практика индульгенций у католиков: ритуальный акт извинений делал человека снова хорошим и чистым, а поэтому позволял смотреть свысока и диктовать свои правила тем, кто еще не извинился за свои грехи правильно.
Тони Блэр – пример крайности такого подхода или патологии. Ни одно из извинений за преступления Британской империи не заставило его хотя бы на секунду задуматься, что это даёт людям основания сомневаться в честности, благих намерениях и потенциальных возможностях Великобритании, когда она вместе с США вторгалась в Ирак ради свободы, мира и демократии. Французская прогрессивная интеллигенция – ещё один пример. Она отказалась от социализма, но оказалась неспособной отказаться от индивидуальной и национальной цивилизационной миссии, поэтому был создан культ проповедования прав человека всему остальному миру. Эта миссия никак не коррелируется с признанием чудовищных прошлых преступлений Франции.
С этим же можно ассоциировать широко распространенный культ жертвенности. Психологический переход от легитимного сочувствия жертвам к принудительному восхищению жертвами отчасти обусловлен своего рода международным соперничеством, стремлением сравнивать собственные коллективные страдания со страданиями евреев в Европе во время холокоста. Кроме того, следует отметить демилитаризацию (или, осмелюсь сказать, феминизацию) широких слоев западной культуры, в особенности академических кругов и СМИ.
Таким образом, параллельно с сочувствием (вполне справедливым) страданиям колонизируемых народов стало немодным и порицаемым признавать и уважать тот факт, что зулусы, чеченцы или афганцы были не только жертвами, но и храбрыми воинами, защищавшими собственный традиционный порядок и ценности, совершенно не вязавшимися с современным западным либерализмом.
В преподавании истории Второй мировой войны этот подход способствует распространению тенденции (подпитываемой государственной пропагандой в некоторых странах НАТО и ЕС) позиционировать Советский Союз не как союзника Запада, а как противника, равноценного нацистской Германии. С одной стороны, уменьшение внимания к боям и солдатам означает умаление роли советских солдат, которые взяли на себя огромную, подавляющую часть боевых действий. С другой стороны, огульное смешивание нацистских и советских преступлений, а также преступлений коллаборационистов создаёт исторический туман, в котором западная прогрессивная культура выглядит еще чище и незапятнанней.
Я бы предложил сделать обязательной для чтения в любом курсе о Второй мировой войне книгу Василия Гроссмана «Жизнь и судьба» – глубокое размышление об аналогичном зле нацизма и сталинизма, которое в то же время ни на секунду не ставит под сомнение справедливость советской войны, восхваляет идеализм многих коммунистов (пусть ошибочный). Глубокое сочувствие жертвам войны сочетается с прославлением героического подвига защитников Сталинграда и их роли в спасении Европы.
Сергей Ушакин,
профессор антропологии и славистики в Принстонском университете
«Исторический ревизионизм» – это нормально. Не в смысле того, что хорошо и замечательно, а в том смысле, что практически каждое поколение, входящее в силу, рано или поздно начинает формулировать для себя историю, с которой оно могло бы и хотело бы жить. И такой ревизионизм не обязательно связан со Второй мировой войной. В качестве примера можно привести периодически возникающие жаркие дискуссии о том, как нам помнить 90-е гг. прошлого столетия. Логика всех ревизионизмов похожа и сводится, в общем-то, к нехитрой идее: не мешайте мне верить в мою собственную версию прошлого. Особенность нынешней ситуации заключается в удивительно быстрой нормализации того, что раньше называлось «социальным заказом», а сейчас «публичной историей» – то есть осознанным использованием исторического материала для достижения целей, не связанных непосредственно с историей.
В одном из моих семинаров мы читаем со студентами исследование о том, как принималось решение о создании Мемориального музея холокоста в Вашингтоне в 1990-е годы. Там в своё время боролись две музейные школы. Сторонники одной линии говорили – давайте делать настоящий музей, с документами, артефактами, с исследованиями, которые покажут, что было, когда, где и как. Им возражала другая группа, которая настаивала на том, что детали, подробности и прочие исторические артефакты – важны и нужны, но главное-то – сформировать у посетителей особое отношение к холокосту, предложить им «сценарий», позволяющий почувствовать на себе весь ужас этого события.
Иными словами, если первая группа отстаивала историю как фактографию, то вторая предпочитала делать акцент на исторической драме, с характерной для неё тягой к театрализации истории. Победила школа «исторических драматургов», и компания музейного дизайна Ральфа Аппельбаума начала своё триумфальное шествие по миру. В том числе и в России – по тем же самым принципам те же специалисты создали экспозицию в Еврейском музее и центре толерантности в Москве и в Ельцин-центре в Екатеринбурге. История превратилась в повод для эмоционального переживания.
Нынешний ревизионизм во многом и порождён этим важным сдвигом в понимании полезности исторических нарративов для эмоциональной мобилизации аудитории. Я когда-то назвал этот подход «аффективным менеджментом истории»: принципиальная важность исторического материала в данном случае состоит не столько в его правдоподобности, сколько в способности вызвать сильную ответную реакцию (как позитивную, так и негативную). Собственно, именно это мы и наблюдали в недавней перепалке по поводу годовщины освобождения Освенцима. Стороны ведь отстаивали – по большому-то счёту – не историческую истину, а собственное достоинство.
Понятно, что причин для подобной актуализации истории много. Одна из них связана с тем, что в России идея резкого разрыва с советским прошлым постепенно сменяется более спокойными попытками выстраивать некую линию преемственности. Судя по тем историческим выставкам, которые я видел (а выставки – в отличие от книг – обладают возможностью реагировать на изменения более оперативно), можно проследить, как «советский» период всё чаще толкуется как часть более длительных тенденций – урбанизации, модернизации, индустриализации, развития повседневности и тому подобного.
У бывших «собратьев по соцлагерю» логика принципиально иная: недавнее прошлое воспринимается как источник возможных, но (как правило) несостоявшихся историй национальной самостоятельности или борьбы за неё. «Советское» в данном случае оказывается препятствием, тупиком, преградой на пути к суверенитету.
Понятно, что эти две исторические логики плохо совмещаются друг с другом. То, что в России считается модернизмом, в Белоруссии или Киргизии оказывается очень похожим на культурный империализм. И эта антиколониальная линия, часто воспринимающаяся как антироссийская, – будет только набирать силу.
Кто «виноват» тут – понятно. Важно другое – что делать? Условные «поляки» «перекраивают» исторический нарратив не потому, что просто хотят доставить ещё одну неприятность «большому восточному соседу». Они действительно считают свою версию истории верной, то есть соответствующей их взгляду на мир и их месту в этом мире. В России о такой уверенности говорить сложнее. Отсюда – и нервозность по поводу перекраивания нарративов.
В недавнем всплеске эмоций по поводу пресловутой «свиньи антисемитской» настораживает то, что вдруг, «как в сказке, скрипнула дверь, всё мне ясно стало теперь…». А документы-то лежали рядышком. Иногда даже, как в данном конкретном случае, были известны. Общая обеспокоенность по поводу собственной истории растёт из такого тактического отношения к историческим источникам. Хорошо, когда Министерство обороны публикует архивные документы к очередной дате. Плохо, что они не были доступны до сих пор. Или ещё пример: попытайтесь найти в Президентской библиотеке им. Б.Н.Ельцина материалы о войне в Чечне. Я попытался. Самые поздние архивные материалы относятся к 1937 г. (самые ранние, кстати – к 1802 г.). Где более свежие? В какой «зоне вне доступа» они сейчас находятся? И по какому поводу их вдруг сделают доступными?
Нельзя быть уверенным в своей истории – как плохой, так и хорошей, зная, что где-то спрятаны километры полок с документами, которые недоступны исследователям. Сила, как мы помним из известного фильма, – в правде. А правда – в источниках.
Я бы сделал следующие десять лет в России декадой архивной революции. Оцифровывал и вывешивал, оцифровывал и вывешивал, оцифровывал и вывешивал всё, что относится к советскому периоду. И выделял бы ежегодно 150–200 грантов на исследование проблем советской истории. Не всё получится хорошо и сразу. Но для хорошего борща нужен хороший бульон. Мы видим в последние годы, как электронная доступность исторических документов радикально меняет отношение к истории. Например, команда сайта «Прожито» (https://prozhito.org/), которая собирает и публикует личные дневники, фактически создала с нуля новую дисциплину и новое сообщество, дав возможность увидеть, как частные люди разных времён «формулировали» жизнь своими словами. Или совсем другой пример – без обобщённого банка данных «Мемориал» не было бы массового «Бессмертного полка». Примеры можно приводить разные. Важен общий эффект – историческая информация, доступная любому пользователю непосредственно, меняет не только отношение к истории; такая доступность превращает историю в часть повседневной жизни людей. Открытость источников избавляет историю от экзальтации и надрыва, которые постоянно подпитываются подозрениями, страхами или надеждами на то, что всю-то историю мы не знаем. В отличие от некоторых…
Где-то раз в две недели я получаю на e-mail новости из National Security Archive США (https://nsarchive.gwu.edu/postings/all). Обычно там сообщается о подборках рассекреченных документов и даются ссылки на их электронные копии на сайте архива. Недавняя новость о том, что ЦРУ многие годы следило за 120 правительствами благодаря покупке швейцарской компании по производству шифровальной техники, основана именно на публикациях этого архива. Неделей раньше архив опубликовал подборку о действиях разведки Соединённых Штатов, направленных на подрыв советской ракетной программы в 1950-е годы. Новости и документы – разные. Подход один – все исторические новости достойны печати. Мне кажется, это правило должно стать точкой отсчёта. Иначе нам не выйти из этого порочного круга, в котором ревизионизм порождает реакцию, а реакция – очередной приступ ревизионизма.
Ричард Саква,
профессор европейской и российской политики Университета Кент (Великобритания)
Летом 1939 г. мой отец был резервистом в польской армии. С началом наступления немцев 1 сентября его подразделение отходило всё дальше на восток. После 17 сентября они увидели советские силы, которые сначала принимали с радостью, потому что считали, что те помогут в борьбе с нацистами. Но когда полякам приказали сдать оружие, они поняли, что действует совершенно иная логика. Многие резервисты погибли в Катыни и других лагерях, моему отцу удалось бежать. После интернирования в Венгрии и многочисленных приключений в Румынии и Югославии он оказался во 2-м польском корпусе под командованием генерала Андерса в Египте и вместе с 8-й британской армией воевал в Эль-Аламейне, на Сицилии, под Монте-Кассино и по всей Италии. Он не смог вернуться в Польшу и после войны обосновался в Великобритании, его прах покоится в 50 метрах от Катынского мемориала на кладбище Ганнерсбери, которое расположено рядом с Кенсингтоном и Челси.
На него могли повлиять горечь обид и желание отомстить, но этого не произошло. То же самое можно сказать о первом поколении поляков в Западном Лондоне. Многие из них были вынуждены бежать в Центральную Азию, а потом через Персию и Палестину перебрались в Англию. Они руководствовались духом терпения и даже прощения в отличие от нации в целом.
В соответствии с копенгагенскими критериями в июне 1993 г. были сформулированы три условия членства в Евросоюзе: наличие в стране институтов поддержания демократического управления и прав человека, функционирующая рыночная экономика и принятие обязательств и целей ЕС. Возможно, следовало добавить четвёртый пункт: Евросоюз не должен служить площадкой для подпитывания исторических обид. После масштабного расширения 2004 г. вопросы истории стали набирать значимость. Изначально для своих членов Евросоюз был трансформирующим инструментом примирения, однако главное обещание 1989 г. – перенести в посткоммунистическую эпоху этот опыт на всю Европу, от Лиссабона до Владивостока, – так и осталось невыполненным.
Тут мы подходим к вопросу русофобии. Эту тему принято игнорировать, поскольку считается, что так Москва отмахивается от обоснованных вопросов о прошлом и настоящем, но на самом деле речь идёт о более сложных вещах. Аспект исторической памяти находится на пересечении ценностей и идентичности. Герман Геринг отметил в беседе с польским маршалом Эдвардом Рыдз-Смиглы 16 февраля 1937 г.: «Опасность представляет не только большевизм, но и сама Россия, независимо от её системы – монархической, либеральной или какой-то другой». Для ЕС и аналогичных институтов вполне легитимно продвигать нормативную повестку, но если речь идёт о вопросах идентичности, мы ступаем на скользкий путь. В стремлении навязать определённую версию правды можно пренебречь спецификой исторического и даже цивилизационного опыта других. Именно по этой причине растёт русофобия, а вместе с ней весь новый цикл конфликтов и конфронтации. Это, в свою очередь, способствует мнемоническим войнам – борьбе за существование, природу и релевантность прошлого. Из-за несовершенного и своекорыстного характера системы, сформировавшейся после 1989 г., войны памяти будут определять грядущий период европейской истории. Борьба за идеологию уступила место борьбе за смыслы.
Пол Колстё,
профессор русских, центральноевропейских и балканских исследований Университета Осло
Говорят, что Восточная Европа страдает от чрезмерного груза истории. На самом деле проблема не в истории, которая есть у всех регионов мира, а в интенсивной её политизации. Максимального накала тема достигла этой зимой, когда Владимир Путин и польский премьер Матеуш Моравецкий обвинили друг друга в искажении правды о начале Второй мировой войны.
На встрече глав государств СНГ 20 декабря 2019 г. Путин заявил, что на Польше лежит часть ответственности за разжигание мирового пожара. Он сказал, что перед началом войны польские лидеры, «преследуя свои узкокорыстные, непомерно возросшие амбиции, подставили свой народ, польский народ, под военную машину Германии и, больше того, способствовали вообще тому, что началась Вторая мировая война». Казалось, жертву хотели сделать виноватой. Более того, это было хорошо подготовленное обвинение, а не неожиданная вспышка гнева.
Эта атака имела предпосылки. Она была связана с резолюцией Европарламента, принятой за три месяца до этого по инициативе польского правительства, «О важности сохранения европейской памяти для будущего Европы». В документе отмечалось, что не Польша, а СССР действовал как союзник Гитлера и развязал Вторую мировую войну: «Самая разрушительная война в истории Европы началась как прямой результат печально известного нацистско-советского пакта о ненападении от 23 августа 1939 г. и секретных протоколов к нему». Декабрьское выступление Путина с обвинениями против Польши – классический ответный удар в духе «око за око».
Историки, попытавшиеся проверить факты, приведе?нные в речи Путина, пришли к выводу, что документы, на которые он ссылается, подлинные и хорошо известны в научных кругах. Тем не менее, несмотря на подлинность этих документов, его упрекают за серьезные умолчания и избирательный подход при подборе исторических «вишенок на торте». Причём некоторые из них достаточно крупные и до сих пор остаются за пределами стандартного нарратива в Польше и на Западе в целом. В частности, это касается основного пункта в перечне обвинений Польши – что поляки участвовали в разделе Чехословакии в октябре 1938 года. Параллельно с оккупацией Судетской области Гитлером, поляки захватили часть чехословацкой территории в Верхней Силезии – Цешин (Чески-Тешин), а венгры аннексировали южную часть Словакии и Карпатской Руси. Конечно, польский кусок пирога был относительно небольшим в сравнении с другими территориальными захватами в Европе того времени, но готовность сотрудничать с тоталитарными режимами ради территориальных приобретений была одинаковая.
Напоминая о разделе Чехословакии в 1938 г., Путин стремился отвлечь внимание от того, как диктаторы Германии и Советского Союза поделили Польшу год спустя. Безусловно, это критика в духе «на себя посмотрите», но иногда такой подход мне кажется вполне легитимным. Его можно использовать как стратегию приуменьшения собственных проступков, но в то же время он помогает выстроить события в исторической перспективе. С другой стороны, нужно понимать: если мы сравниваем свои поступки с действиями других с целью выявить сходство, другие при этом могут обратить внимание на различия. Эксперты подчеркивают, что в европейской истории в межвоенный период было множество пактов о ненападении, в том числе с Гитлером, но только пакт Молотова – Риббентропа включал секретные протоколы, которые давали Германии и Советскому Союзу карт-бланш делить Европы на сферы влияния. Путин намекнул, что некоторые другие соглашения с Гитлером могли содержать аморальные секретные приложения, которые неизвестны нам до сих пор, потому что хранятся в архивах, однако такой аргумент остаётся спекуляцией и не может считаться убедительным. Но опять же, ради полноты понимания истории, стоит вспомнить ещё об одном факте – предложении Уинстона Черчилля Сталину в октябре 1944 г. поделить Восточную Европу на советскую и западную сферы влияния. Да, это предложение никогда не было оформлено официально, но в конечном итоге предопределило появление железного занавеса.
Сегодня ни в России, ни в Польше власти не готовы «обратиться к прошлому» – к тому, что в Германии называют Vergangenheitsbewältigung. В период «медведевской оттепели» не только Дмитрий Медведев, но и Владимир Путин заняли удивительно критическую позицию в отношении преступлений сталинского режима. В апреле 2010 г. Путин вместе с премьер-министром Польши Дональдом Туском почтил память польских офицеров, убитых в Катынском лесу. Сегодня кажется, что те времена давно канули в прошлое.
Тогда почему Путин считает необходимым защищать Сталина? Простой ответ – нынешнее российское руководство не заинтересовано в обелении Сталина и его соратников (в российском обществе есть другие силы, готовые это сделать), но память о страданиях и триумфе во Второй мировой войне – совершенно другое дело. Эта память – краеугольный камень национальной консолидации. Октябрьская революция, когда-то являвшаяся легитимирующей основой режима, дискредитирована. Как отмечает социолог Лев Гудков, сегодня в российском обществе бушуют идеологические споры между сталинистами, либералами и сторонниками Путина, и память о победе над нацизмом остаётся единственной возможностью объединить нацию, другого фундамента для национальной гордости нет. Кремль никому не позволит опорочить священную память о той победе, а Сталин сыграл в ней ключевую роль.
Сегодня в Европе несколько государств, в том числе Россия, Польша, Венгрия и Чехия, проводят похожую внутреннюю политику, которая характеризуется консерватизмом, неотрадиционализмом и очевидным нелиберализмом. В Венгрии и Чехии подобные идеологические устремления позволили лидерам выстроить удобные отношения с Кремлём. А Польше помешала историческая память. Это не новость, но конфликт, безусловно, обострился, особенно после обвинений со стороны России, что Польша способствовала разжиганию войны. Если это была намеренная попытка повлиять на общественное мнение в мире, то Путин, похоже, переоценил свои возможности.
Марлен Ларюэль,
директор Института европейских, российских и евразийских исследований Школы международных отношений им. Эллиотта Университета Джорджа Вашингтона (г. Вашингтон)
Я интерпретирую войны за историческую память между Польшей, прибалтийскими государствами и Украиной, с одной стороны, и Россией – с другой, как «стратегический нарратив», связанный с исключением России из Европы или включением в неё. Если Советский Союз не победил нацизм, а являлся равноценным ему злом, то Россия не имеет права голоса в европейских делах и не может претендовать на участие в европейских институтах. На самом деле мир в Европе и Европейский союз были построены на послевоенной идее – «это не должно повториться», и Москва являлась одним из её фундаментальных элементов. Подчёркивая победу, одержанную над нацизмом, Россия позиционирует себя как защитник определённой концепции Европы, победа 1945 г. подтверждает право России быть легитимным участником европейской политики.
В основе всех этих войн за историческую память лежит стремление определить, кто же был фашистом во время войны – Советский Союз, сотрудничавший с нацистской Германией в 1939–1941 гг. благодаря пакту Молотова – Риббентропа, или коллаборационисты на оккупированных территориях. И, следовательно, кто же тогда «новые фашисты», требующие ревизионистского подхода к истории Второй мировой сегодня: путинская Россия или государства Центральной и Восточной Европы?
Определив, на кого можно повесить ярлык «фашист», мы получим идеальную Европу. Если фашист Россия (то есть режим Путина можно типологизировать как фашистский или же советское прошлое, которое Кремль не желает осудить, эквивалентно нацизму, как утверждают государства Центральной и Восточной Европы), тогда Россию нужно исключить из Европы. Она становится антиподом всех ценностей, которые входят в понятие «Европа» – либерализма, демократии, многостороннего подхода и трансатлантических обязательств. Если же, напротив, как утверждает Москва, Европа вновь становится «фашистской», если оспаривается идеологический статус-кво, сформировавшийся после победы 1945 года и так называемые традиционные европейские ценности находятся под угрозой, тогда Россия указывает путь для «истинной» Европы – христианство, консерватизм, геополитическое единство и нациоцентричность. Иными словами, нынешнее выяснение, кто является «фашистом», это борьба за будущее Европы и ключевой вопрос для включения России в европейские дела или её исключения, где и проходит линия разлома.
В войнах за историческую память Центральная/Восточная Европа и Россия воюют друг с другом, но в то же время у них есть общее – презентизм, то есть актуализация истории для описания нынешних разногласий, с травмами, выбранными в соответствии с ключевыми политическими ценностями. Все они хранят свой капитал памяти, поэтому политика задействована в формировании памяти и уже не только историки отвечают за историческую память. Помимо вопросов историографии и исторической памяти политизация прошлого несёт определённые риски. Упрощение, принижение трагедии холокоста чтобы выставить Россию/Советский Союз таким же злом, как нацизм, – это опасная политическая и нравственная игра.
Историческая память становится инструментом продвижения геополитических и политических целей: расширение НАТО и неолиберализм со стороны Западной/Центральной и Восточной Европы, легитимное влияние России в ближнем зарубежье и ужесточение политики со стороны Москвы.
Георгий Касьянов,
доктор исторических наук, профессор, заведующий отделом новейшей истории и политики Института истории Украины Национальной академии наук Украины (г. Киев)
Старый тезис о том, что внешняя политика является продолжением внутренней, не утратил актуальности. Резкая скандализация дискуссий о прошлом, вышедшая на уровень высшего политического руководства, не возникла ниоткуда и неожиданно.
Это давняя история, начавшаяся почти 15 лет назад, когда страны бывшего социалистического блока дружно вошли в НАТО и Евросоюз. Политические и культурные элиты этих стран, руководствуясь достаточно утилитарными соображениями, продвигали образ своих наций как двойных жертв – нацизма и коммунизма. Это был прямой вызов правящему классу России, для которого тезис об освободительном походе Красной армии был важной частью системообразующего мифа о победе в Великой Отечественной войне как беспримерном подвиге спасения Европы. Этот миф выполнял и выполняет чрезвычайно важную социокультурную и политическую функцию: обеспечения некоего духовного единства того сообщества, которое представляется как «российская нация» – это общая победа всех россиян, независимо от этнической и культурной принадлежности. Утверждение, что освобождение Европы (понятно какой) – это на самом деле новая оккупация, возможно худшая, чем нацистская, – прямой вызов не только внешнеполитическому престижу и геополитическому влиянию России, но и подрыв центральной идеи, обеспечивающей внутреннее единство. Обесценивание учредительного мифа об армии-освободительнице и замена его мифом об армии-оккупанте бьёт по основам современной российской государственности.
В свою очередь, действия высшего политического руководства России, направленные на деконструкцию мифа о двойной жертве, напоминания о бревне в глазу, связанные с ролью некоторых стран в развязывании Второй мировой войны бьют по крайне важной для национального самосознания западных соседей идее. Лидеры Польши, лишившейся государственности в результате сговора Гитлера и Сталина, вряд ли обрадуются напоминаниям о некоторых не очень аппетитных эпизодах внешней политики Второй Речи Посполитой.
Таким образом, дебаты касаются не каких-то абстрактных разборок по поводу – «кто есть who» и кто должен примерить рога, а кто крылья и нимб. Речь идёт об основах существования наций и стран. О кратковременных политических целях я не упоминаю, это рутина исторической политики.
В данном случае я обращаюсь к чисто рациональным аргументам. Однако историческая политика и культурная память не всегда вписываются в рациональные схемы. Некоторые темы и проблемы прошлого сохраняют мощный эмоциональный потенциал и здесь слова и действия могут выходить за рамки чисто утилитарных соображений. Если этот потенциал соединить с утилитарными политическими соображениями, возникает гремучая смесь. Достаточно вспомнить, что обращение к истории и «исторической справедливости» всегда было частью подготовки к войне и превращалось в часть войны.
Нынешняя ситуация во многом напоминает предыдущие моменты обострений, но сейчас она выходит за рамки разборок между бывшими союзниками по соцлагерю. Память о холокосте – это уже общеевропейский феномен, и тут аудитория быстро расширяется, как расширяются возможности ткнуть пальцем в ту часть глаза, где помещается бревно, например, поднять некоторые обстоятельства холокоста в Восточной Европе и Балтии. Следует учесть и то, что пятнадцать лет назад политическая ситуация была совсем другой: Европа радостно объединялась. Сейчас перспектива «экзитов» стала реальностью. Европа разъединяется, и у некоторых акторов возникает соблазн этому процессу помочь – вопросы прошлого тут как нельзя кстати.
И наконец, существует опасность, что возникшая ситуация перейдёт в ту фазу, когда она начнёт управлять сама собой и её же создателями: последние начнут действовать, следуя логике событий и ситуации, а не логике своих планов и желаний. И тогда договариваться будет намного сложнее. Если вообще возможно.
Го Сяоли,
профессор, доктор филологических наук, заместитель директора Института иностранных языков при Хэбэйском педагогическом университете, создатель Китайско-российского центра по исследованию Дальнего Востока ХПУ
Больше 70 лет прошло с тех пор, как мировое сообщество единогласно признало и высоко оценило заслуги СССР в победе во Второй мировой войне. Героическая борьба Советского Союза против нацистской Германии – незабываемая страница в истории освободительной антифашистской войны. В этой войне СССР выступил в двух ипостасях: безвинно страдающий мученик и мужественный спаситель. Советский Союз не просто спас себя, он помог и другим народам (не только Китаю на востоке, но и Польше), вместе с другими странами освобождал Европу от фашизма. Совестно должно быть тому, кто пытается искажать исторические факты, кто выбирает фрагменты и сочиняет «новую версию» истории. Вымышленная «версия» не получит поддержки мирового сообщества. Это закрытый вопрос.
Владимир Путин заявил о создании в России полного архива документов о Второй мировой войне. Мы исследуем историю для того, чтобы подтверждать достоверность фактов и восстанавливать правду. Нельзя, плетя заговоры, выдавать белое за чёрное, искажать истину. Почему в политической истории важна правда? Потому что потомки должны извлекать уроки из прошлого, чтобы беда не повторилась, чтобы человечество могло идти вперёд, добиваясь прогресса. В любом случае оно не должно деградировать. Нельзя извращать историю для того, чтобы сдерживать Россию, усугубляя её изоляцию.
На первый взгляд кажется, что это лишь споры между Польшей и Россией, но самом деле всем известно, что за Польшей стоят США. Это Соединённые Штаты раскачивают ситуацию, стремясь сделать Польшу троянским конём в Европе. Почему США, невзирая на всеобщее осуждение, нападают на Россию? Они считают, что Россия препятствует распространению «демократических» ценностей в американском понимании. Они боятся потерять статус великой державы на международной арене и пытаются спровоцировать раскол Европы с Россией. Мы свидетели того, что имидж Соединённых Штатов катится под гору, а влияние России на международной арене на подъёме, особенно на Ближнем Востоке. Китайская поговорка гласит: если дерево возвысится над лесом, то сильный ветер непременно попытается его согнуть.
Почему некоторые славянские народы оказались в авангарде русофобии? В XIX веке социолог и панславист Николай Данилевский высказал мнение о том, что славянские народы должны в будущем образовать и развить собственный культурно-исторический тип, ведь они генетически близки в плане этноса и языка. Но возможности такого будущего мы пока не видим. На протяжении нескольких веков между Польшей и Россией складывались весьма сложные взаимоотношения, которые напоминают отношения между Китаем и Японией. Здесь мы не будем рассматривать эту историческую проблему, но хотелось бы подчеркнуть следующее: отношения между соседними народами всегда являются самыми трудными, что обусловлено человеческой натурой. Фёдор Достоевский, посвятивший свою жизнь познанию человеческой природы, справедливо отметил, что человек может полюбить дальнего, но ему трудно полюбить ближнего. Действительно, люди благосклонно относятся к процветанию и успехам незнакомого человека, но не терпят, когда этого же добивается близкий человек. Конфликт между близкими всегда острее, чем между чужими. Возможно, Польше и России, Китаю и Японии стоит задуматься над этим.
В истории Китая имело место следующее событие: в 30-е гг. III в. новой эры князь Цао Пэй, борясь за престол правителя, хотел убить своего брата Цао Чжи. Тот в ответ сочинил стихи:
Варят бобы, –
Стебли горят под котлом.
Плачут бобы:
«Связаны все мы родством!
Корень один!
Можно ли мучить родню?
Не торопитесь
Нас предавать огню!».
(Перевод Л.Е.Черкасского)
Конфликты, подогреваемые историческими событиями, приводят к расколу и разобщённости. Но нельзя из-за различной трактовки междоусобиц сочинять новую версию истории, иначе можно стать оружием в руках людей с дурными намерениями. Но некоторые страны в Восточной Европе погрязли в выяснениях своих собственных исторических версий, игнорируя при этом всемирный ход истории человечества. Мы стали свидетелями того, что мир как будто разделяется на два лагеря – свой и чужой (и если он не свой, то он чужой). Между ними ведётся борьба не на жизнь, а на смерть.
Классический китайский роман «Троецарствие» начинается словами: «Великие силы Поднебесной, долго будучи разобщёнными, стремятся соединиться вновь и после продолжительного единения опять распадаются – так говорят в народе». Мы видим, что после Второй мировой войны в Европе преобладала центростремительная тенденция – создание Евросоюза. А сейчас идёт обратный процесс – центробежная сила взяла вверх.
Угроза новой холодной войны чувствуется не только в Азии и Америке, но и в Европе. Эта война не похожа на предыдущую, ведь столько изменилось за последние годы: нарастают тенденции раскола и дискретности, которые противоречат теории «конвергенции», мир поделился на богатых и бедных, появились новые проблемы из-за развития высоких технологий, властвуют экстремистские силы, ухудшается климат, то и дело вспыхивают эпидемии… Ни одна из этих проблем не может быть решена одним государством. Все народы на Земле имеют общую судьбу. Все народы и страны должны объединиться не потому, что они любят друг друга, а потому, что сталкиваются с общими вызовами, которые не могут быть решены сами по себе. Нужны диалог и сотрудничество на основании конкуренции.
В русской культуре есть термин «соборность», который академик-философ Андрей Смирнов выразил на внерелигиозном языке как «всесубъектность», то есть каждый является неутрачиваемым субъектом. В традиционной китайской культуре есть подобное понятие – «гармония многообразия». В такой картине мира нет места разделению стран на нормальные или ненормальные, правильные или неправильные, более развитые или менее развитые – каждый народ и каждая страна уникальны по-своему.
Мировая идентичность должна заключаться в уважении к разным культурам и политическим режимам, а не в доминировании и навязывании «единственно правильных ценностей». Земной шар замечателен тем, что на нём цветут все цветы: и лилия, и роза, и лотос, и одуванчик, и ромашка… И когда над человечеством нависают угрожающие кризисы, то все государства, включая и Россию, и европейские страны (в том числе и восточно-европейские), и Китай должны прийти к консенсусу, уважать историю и многообразие культур, сообща решать насущные проблемы, а не разобщаться.
Александр Смолар,
председатель Совета Фонда Стефана Батория (г. Варшава)
И в России, и в Польше боятся изменения нарративов об их роли во Второй мировой войне. Официальные версии исторической памяти двух стран явно противоречат друг другу.
Начнём с моей страны – Польши. С момента падения коммунизма в 1989 г. польское восприятие Второй мировой было простым: Польша была оккупирована 1 сентября 1939 г. германскими войсками, к которым 17 сентября того же года присоединилась Красная Армия. Новый раздел Польши – после событий XVIII в., когда страну поделили три империи (Россия, Германия и Австро-Венгрия), – стал результатом пакта Молотова – Риббентропа, подписанного 23 августа 1939 года. В годы войны 6 миллионов польских граждан погибли, сотни тысяч сосланы в Сибирь. Убийство более 20 тысяч польских офицеров советскими органами в Катыни никогда не исчезнет из памяти поляков. В Польше говорят об освобождении Аушвица, но не вспоминают освобождения Варшавы. Красная Армия форсировала Вислу только после подавления Варшавского восстания немцами, в ходе которого уничтожены более 200 тысяч поляков. Не используется даже более оправданная формула: освобождение Польши от нацистской оккупации в 1945 г., потому что новый режим был навязан Москвой.
Польское восприятие войны – трагическое и героическое одновременно, что вполне обоснованно. Недавнее заявление президента Владимира Путина о негативной роли Польши во Второй мировой войне оказалось неожиданным, и это ещё слабо сказано. Однако в польском нарративе есть две проблемы. Начнём с меньшей. Польша воспользовалась Мюнхенским соглашением и германской оккупацией Чехословакии, чтобы занять небольшую территорию вокруг Цешина. Польша не была партнёром нацистов, но поступила нехорошо, извлекши выгоду из нацистского вторжения.
Вторая проблема более значима и драматична для исторической памяти и самовосприятия поляков. Польша была невинной жертвой Германии, Советского Союза и даже Украины – украинские националисты в Волыни массово уничтожали поляков. Единственная моральная проблема, которую польское национальное сознание не может с лёгкостью разрешить, – это проблема евреев. В 1941 г. случилось много еврейских погромов, происходили они и после войны. Во время войны евреев разоблачали, шантажировали и так далее. Многие поляки помогали евреям, но в памяти еврейского народа преобладает негативный образ польского поведения.
Бессмысленным ответом нынешнего популистско-националистического руководства Польши стал Закон о холокосте, принятый в 2018 году. Согласно ему, недопустимо возлагать на польский народ и польское государство ответственность за причастность к холокосту. Закон вызвал яростную международную реакцию: Польшу обвинили в попытке обелить собственную историю, избавившись от неприглядных фактов. В ответ правительство убрало из закона пункт о тюремном заключении за его нарушение.
А что в России? Российское руководство видит, что доминирующий нарратив о войне меняется не в пользу Москвы. Значимым является факт принятия Европарламентом в сентябре 2019 г. резолюции, приравнивающей советский режим к нацистскому. Смена нарратива воспринимается в России и на Западе как следствие повышения роли на континенте Восточной Европы. Польша и балтийские государства, безусловно, играют в этом важную роль.
Президент Путин неоднократно в последнее время – на встрече с лидерами постсоветских государств, в ходе итоговой пресс-конференции, на совещании с руководством Минобороны – выдвигал обвинения против Польши в связи с её ролью в войне. Видимо, Владимир Путин и его советники полагают, что страны Центральной Европы, и в особенности Польша, способствовали изменению имиджа России и отношения к роли СССР в войне. Это кажется опасным по внутриполитическим причинам: Великая Отечественная война – важный элемент легитимности постсоветской России. Кроме того, это значимый фактор легитимации глобальной роли России. Неслучайно Владимир Путин, находясь на памятных мероприятиях в Иерусалиме, предложил провести конференцию постоянных членов Совета Безопасности ООН.
В первом номере журнала «Россия в глобальной политике» за этот год мы находим объяснение неожиданной атаки на Польшу. Историк Фёдор Гайда разъясняет тактику: «Главный козёл отпущения у нас, получается, Польша. Если нам с евробюрократами нужно найти общего врага, наверное, Польша и будет первым кандидатом. Роль Польши, на мой взгляд, должна быть освещена наиболее выпукло, что сейчас и делается».
Не думаю, что стоит считать реалистичным формирование альянса России и Запада против Польши в области памяти о войне. Демократическая культура базируется в том числе на способности интегрировать позитивные и негативные факты об обществе и его прошлом. На этом направлении я вижу определённый прогресс, но с польской стороны – достаточно ограниченный.
Анке Хильбреннер,
профессор истории Восточной Европы в Университете имени Георга-Августа (г. Гёттинген)
Историческая память и связанная с ней политика всегда были важны. Но сегодня мы переживаем ожесточённую борьбу за память о Второй мировой войне. Последний значительный поворот в этой сфере произошёл в 1980-е годы. В Германии общественные дебаты под названием «Спор историков» (Historikerstreit) касались специфики вины немцев в военных преступлениях, совершённых в годы Второй мировой, в то время как в Советском Союзе благодаря новой политике открытости (гласности) было признано существование секретных протоколов к пакту Молотова – Риббентропа и факт массового убийства в Катыни. Чуть позже, после краха СССР и объединения Германии, а также на фоне подъёма демократического движения в Центральной и Восточной Европе произошёл сдвиг парадигмы в реальной политике.
Спустя почти 30 лет относительного спокойствия в ориентированной на консенсус европейской политике памяти о Второй мировой войне вновь поднялся гвалт. Последуют ли за этими политико-историческими волнениями политические перемены? Каковы истоки подрыва европейского консенсуса некоторыми странами? Одна из причин новой политики исторической памяти – возвращение к концепции нации, которая для многих заменила концепцию европейской, или иной, идентичности. Правые, или так называемые национальные политические силы, как «Альтернатива для Германии», намеренно отказались от традиционных, общепринятых представлений о Второй мировой войне. В Центральной и Восточной Европе – в Венгрии и Польше – нацию всё чаще противопоставляют другим формам идентичности. Нынешнее польское правительство назвало политику памяти своих предшественников, включая транснациональную концепцию Музея Второй мировой войны в Гданьске, «постмодернистской» и необоснованной. Вместо этого предлагается концепция жертвенности, на которую могут ссылаться поляки перед лицом новых невзгод. Полифония исторического дискурса и различные точки зрения больше не приветствуются. И Польша в этом не одинока – либеральная политика в сфере исторической памяти сегодня пересматривается в ряде стран.
Нарратив национальной памяти по своей природе исключителен. В соответствии с простой логикой хищника и жертвы имеется только один вариант существования общества с национальной памятью: использование национальной истории как оружия против других в настоящем, собственная нация – это жертва, другие объявляются коллективным преступником. Но в России, Польше и на Украине существуют одновременно и жертвы, и преступники.
Немцы своей войной на уничтожение, унёсшей миллионы жизней, не только создали (конечно, ненамеренно) мучеников и героев, но и заложили условия для использования преимуществ и коррупции, а также экзистенциальной нужды, из которой смогли выбраться только самые сильные и беспринципные – за счёт других. Крах государственности на «залитых кровью территориях» запустил старые конфликты и новое насилие, а слабые остались без защиты. Тот факт, что на немцах лежит ответственность за исторически беспрецедентное преступление холокоста и за развязывание Второй мировой войны с её чудовищными военными преступлениями, не означает, что люди в Центральной и Восточной Европе не пострадали от сталинизма. Многие пострадали от обеих систем, чьё взаимодействие только усугубило страдания. Военные преступники не остановились на национальных границах, которые тогда были нестабильными. Память о Второй мировой войне требует осознания трагедии – лишь в этом случае будет создан нарратив, легитимный для всех.
Историки всё это знают. А вот политики часто используют историю в национальных целях, что нередко имеет пагубные последствия. Это мешает взаимопониманию, в этом процессе быстро возникают политические и идеологические оппоненты, несмотря на наличие общего опыта. Опыта маргинализации, например, или боязни глобализации и утраты собственных ценностей. Нация не может преодолеть эту проблему, несмотря на все усилия. Идея нации уже показала в XX веке, как опасны её исключительные интересы в современном взаимосвязанном мире. В XXI веке эти уроки ещё более ценны.
Александр Искандарян,
директор Института Кавказа (г. Ереван)
Обострившиеся в последнее время «войны памяти» и политическая инструментализация прошлого – явления не новые. Популярная история с самого начала модерна служила, наряду с языком, строительным материалом идентичностей. К исторической науке это явление не имеет почти никакого отношения, его, скорее, можно исследовать методами политической науки. Задачей популярной истории является не понимание или исследование прошлого, а использование прошлого для политической конфронтации. Позиции и выводы не определяются результатами исторических штудий, а заданы заранее. Политические акторы используют политический инструментарий для легитимации и последующей инструментализации той или иной версии истории. Это важный ресурс для политиков, в том числе и потому, что антагонистическая память служит мобилизации «своих» против «чужих». Целеполагание при этом, конечно же, закладывается в рамках актуальной политики, а не исторической науки.
Естественно, эта политическая технология – использование представлений об исторической памяти для конструирования своей правоты – особенно часто применяется в момент активного формирования страной или сообществом своей идентичности. Такая потребность возникает, например, во вновь образованных государствах или при изменении парадигмы государственного развития, когда страна меняет врагов и/или друзей и приводит свои исторические нарративы в соответствие с политической конъюнктурой. Чем конфликтнее отношения между странами (иногда и блоками стран), тем больше необходимость в обосновании причин конфликта, и тут приходит на помощь история. Современные конфликты опрокидываются в прошлое. Бывает, что противоречия между современными государствами объявляются примордиальными, в духе XIX столетия.
Например, борьба вокруг признания геноцида армян в Османской Империи имеет политическую природу. У историков разногласий о событиях начала ХХ веке нет, источников достаточно, разночтения есть только по второстепенным деталям. Политики же не ищут истину, а используют геноцид для решения текущих задач. Страны, не готовые признавать геноцид, не скрывают, что дело не в истории, а в политической конъюнктуре. В самой же Турции этот вопрос регулируется уголовным кодексом, где есть статья «за оскорбление Турции, турецкой нации или турецких правительственных институтов», по которой обвиняли, например, писателя Орхана Памука за упоминание геноцида. Ещё один пример – Кавказ, где «войны памяти» идут в контексте этнополитических конфликтов. Стороны конфликта осознанно формируют исторические нарративы, демонизирующие противника. Более того, можно утверждать, что враждебные нарративы – результат политических конфликтов, а не их причина.
Пол Робинсон,
профессор факультета социальных наук Университета Оттавы
История – это политический инструмент. Обращаясь к прошлому, мы легитимируем или делегитимируем нашу политическую и социальную систему. Поэтому неудивительно, что различные группы стремятся контролировать историческую память общества. Если предлагаемые нарративы несовместимы, борьба становится ожесточённой, как происходит, например, на американском Юге из-за монументов конфедератам или на Украине из-за Второй мировой войны.
Логичный способ решить эту проблему – объективные исторические исследования (если это возможно). В 1980-е гг. историки вели яростную дискуссию о числе жертв сталинского террора. В контексте холодной войны многие специалисты считали необходимым поддерживать завышенные цифры, чтобы делегитимировать Советский Союз, и отказывались их пересматривать. Но в итоге спор разрешился в пользу ревизионистов. Когда советские архивы были открыты, появилась возможность урегулировать разногласия, основываясь на фактах, а не на политических соображениях.
К сожалению, сила истории настолько велика, что политики не готовы оставить её исключительно для учёных. Подтверждением могут служить принятые в разных странах законы, объявляющие жестокие преступления геноцидом (например, голодомор на Украине). Избирательность подобных деклараций и спорность оценок говорит о том, что это скорее политические шаги, направленные на навязывание определённой формы исторической памяти.
Политическая природа таких шагов очевидна для тех, кто чувствует, что их собственная историческая память подвергается надругательствам. Поэтому политизация исторической памяти нередко ведёт к негативным последствиям – как на международном, так и на национальном уровне. Как отмечает американский политолог Роберт Джервис, государства часто не учитывают, что их соседи могут воспринимать мир по-другому. К исторической памяти это относится в первую очередь – мы видим подобное на примере разногласий между Польшей и Россией по поводу Второй мировой войны. Поляки считают, что Советский Союз, освободив их от нацистов, принёс новую форму оккупации. В Москве воспринимают это как нападки на легитимность России. Москва настаивает, что советские солдаты были освободителями, а не оккупантами, – в Польше видят в этих заявлениях нежелание покаяться в старых грехах, а также угрозу агрессии в будущем. Чем активнее каждая из сторон настаивает на своей правоте, тем меньше она убеждает оппонента.
Споры об исторической памяти – неотъемлемая часть политической борьбы. Поэтому неудивительно, что дебаты о роли Советского Союза во Второй мировой войне обострились на фоне усиления напряжённости между Востоком и Западом. Когда напряжённость спадёт, менее яростными станут и исторические споры. В этом смысле они являются симптомом, а не причиной конфликта.
Андрей Ланьков,
профессор университета Кунмин (г. Сеул)
В корейском языке нет понятия «войны памяти», но в корейской историографии войны памяти начались тогда, когда этого понятия не было и в других языках. Вообще, это явление характерно для всего Дальнего Востока – вероятно, оно связано с некоторыми особенностями конфуцианской культуры. В Европе традиционное восприятие международных отношений в некотором смысле тождественно отношению двух благородных дворян, каждый из которых может вступать с другим как в союзные, так и во враждебные – вплоть до смертельной вражды – отношения. Эта традиция, закреплённая вестфальским «миропорядком», сохранялась до 20-х гг. ХХ века. Потом её начали вытеснять несколько лицемерные рассуждения о недопустимости агрессии, порой с реальностью связанные слабо.
В Восточной Азии ситуация другая. Там традиционно считается, что моральные, правильные люди друг с другом не конфликтуют. А если уж конфликт возник, то виной тому – «неправая», «аморальная» сторона. Касается это, конечно, и отношений между государствами. Отсюда постоянные попытки доказать, что тот или иной конфликт вызван столкновением, скажем, не рациональных интересов, а, условно говоря, сил добра и зла – не в библейском смысле, конечно, а в смысле моральности и аморальности.
В разных странах Дальнего Востока политика памяти формируется по-разному. В Китае, например, её во многом определяет ЦК КПК. В Южной Корее гораздо чаще (хотя и не всегда) – общественность, причём зачастую вопреки желанию и воле правительства. И правительству бывает очень сложно выступить против идеологем, принятых прогрессивной общественностью во главе с лидерами мнений – интеллектуалами и профессурой.
При этом войны памяти ведутся на самом высоком уровне – в них участвуют официальные лица, включая глав государств, которые дают отповедь, ставят на место, напоминают о незаживших ранах нации и о страшных преступлениях соседей. В последнее время на Дальнем Востоке эти войны (зачастую ведущиеся из-за событий очень отдалённого прошлого) достигли таких масштабов, что вызывают у европейских наблюдателей, вполне понимающих, что морализаторство в истории и политизация истории были всегда, некоторую оторопь.
Сами же азиатские политики не считают происходящее чем-то особенным. Очередная свара – конечно, неприятно, но в любом случае вина за обострение однозначно возлагается на оппонента. Условно говоря, японцы недостаточно искренне каются за свои прегрешения, поэтому их нужно продолжать упрекать в этих прегрешениях. Или, допустим, вьетнамцы не до конца осознают, сколь многим они обязаны Китаю, поэтому им надо об этом постоянно напоминать. Главной проблемой считается неблагодарность – или неготовность признать былые ошибки.
Такие перебранки порой выходят за рамки чисто риторических пикировок, нанося реальный политический ущерб. Совсем недавно из-за очередной такой «баталии» соглашение о сотрудничестве в области обмена разведданными между Японией и Южной Кореей оказалось под угрозой. В какой-то момент казалось, что весьма серьёзные договорённости, связанные с вопросами стратегической безопасности, будут сорваны спорами о событиях 70-летней давности. В итоге первые лица государств дали «задний ход», обе стороны принесли извинения, проявив стратегическую сдержанность. Но так бывает не всегда.
Раскрученный конфликт нелегко купировать даже в таких авторитарных – или «малодемократических», если угодно, – странах, как Китай. Народные чувства, вырвавшиеся из-под контроля, могут стать серьёзной проблемой для правительства, желающего разрядить напряжённость и взять эмоции под контроль. Когда значительная часть населения заходится в патриотическом раже, «отыграть назад» бывает сложно. Так бывало и в Китае во время периодических вспышек антияпонских или антиамериканских демонстраций, и в Южной Корее.
Наименее склонна к войнам памяти сейчас, как ни странно, Япония. Скорее, она чаще выступает их жертвой – и во многом потому, что прежде, как правило, достаточно спокойно реагировала на такие атаки, превращаясь в итоге в боксёрскую грушу для стран региона. Конечно, на то есть причина – та самая агрессивная политика, которую Японии проводила в прошлом, но в столь субъективном вопросе, как войны памяти, значение объективных факторов не стоит преувеличивать.
До 90-х гг. ХХ в. японский политический класс был склонен «платить и каяться». Однако за последние 15–20 лет у него сложилось ощущение, что это совершенно бесперспективно, поскольку ни покаяния, ни компенсации не урегулируют проблему – через какое-то время она поднимается снова. И сегодня японцы уже не хотят играть в эти игры.
Сян Ланьсинь,
профессор Женевского института международных отношений и развития, директор Центра «Одного пояса, одного пути» и евразийской безопасности в Китайском институте исследований ШОС (г. Шанхай)
Как читать историю – ключевой вопрос для интерпретации отношений Соединённых Штатов и КНР. Администрация Трампа упрекает Китай за собственные внутренние проблемы, утверждая, что китайцы не помнят всё то хорошее, что США сделали для их страны. Майк Пенс заявил 4 октября 2018 г.: «Когда Китай переживал оскорбления и эксплуатацию так называемого “столетия унижений”, Америка к этому не присоединилась и продолжала придерживаться политики открытых дверей, чтобы обеспечить более свободную торговлю с Китаем и сохранить его суверенитет». Таким образом создаётся впечатление, что отношения всегда были односторонним актом благотворительности, а американцы никогда не получали выгоду от экстерриториальных прав и экономического роста Китая. Идеологи вроде Пенса и Помпео не заботятся об исторических фактах.
Винить других в собственных проблемах – типичная отвлекающая тактика, которую политики используют с древних времен. Обычно это сочетание полуправды, неточных данных и искажённых фактов. В прошлом веке Адольф Гитлер утверждал, что Версальский договор является причиной внутренних проблем Германии. Американcкие «убийцы драконов» не просто ошибаются в своём прочтении истории, они должны осознавать свою моральную ответственность, когда отвечают на вопрос: а какую реакцию мира они предполагали бы правильной в тот момент, когда Китай впервые открыл Западу доступ к своему экономическому росту? Возможно, мешать китайскому развитию, не позволяя сотням миллионов людей выбраться из абсолютной бедности? Пусть сначала докажут, что Китай достиг нынешнего положения, нарушая правила. Проблема Америки не в том, что она не работает так, как Китай. Она уже не работает, как Америка.
Алексей Миллер,
профессор факультета истории Европейского университета в Санкт-Петербурге, научный руководитель Центра изучения культурной памяти и символической политики
Фантастически интересная и разнообразная подборка размышлений интеллектуалов разных стран о политическом использовании прошлого в современном мире показывает, что все, или почти все участники опроса видят возросшую интенсивность политического использования прошлого в международных отношениях. Большинство признаёт уместным для описания современного состояния дел термин «войны памяти».
Заметно шире разброс мнений по вопросу о том, где проходят линии фронтов этих войн. Многие склонны видеть главную линию противостояния в отношениях России и Восточной Европы. Другие справедливо указывают, что эта война идет и внутри Евросоюза. В этом противостоянии решается не только вопрос о праве России на голос в европейских делах, но также и о конфликте разных культур работы с прошлым между «старой» и «новой» Европой. «Критический патриотизм» на сегодня проигрывает той этнизации истории и нарративам о собственной нации как исключительно о жертве истории, который доминирует в Восточной Европе. Но было бы ошибкой видеть Европу единственным театром этих сражений. Они идут – с несомненной локальной спецификой – и в Азии. На разных фронтах в них участвуют и США. На кону легитимность претензий Запада на ведущую роль в мире, легитимность либеральной демократии как «лучшего» из возможных социально-политических режимов, легитимность претензий Запада на моральное превосходство.
«Аффективный менеджмент истории» все более характерен не только для международных отношений, но и для политики идентичности внутри национальных сообществ, и при конституировании новых групп, претендующих на особые права в качестве компенсации за «прошлые страдания и угнетение».
В последнее время материалом для этого противостояния служат, прежде всего, интерпретации Второй мировой войны. В истории Второй мировой и обращения с памятью о тех событиях есть много такого, что не получило должного внимания и должной критической оценки. Но разве в ходе современной войны памяти мы становимся ближе к правде? К той целостной правде, основанной на учёте и того, чем мы привыкли гордиться, и того, за что нам должно быть стыдно? На войне – как на войне, здесь существуют только «свои» и «чужие», только стороны конфликта, а принцип «с одной стороны, но с другой стороны» отвергается. Мы только жертвы, они только преступники. Вступив в эту войну, мы лишили себя самих возможности разбираться с этими пространствами умолчания и искажения. Вместо этого мы создаём новые. Такую войну выиграть не получится ни у кого, но мы уже проиграли в ней доверие, которое постепенно строилось в течение десятилетий, и возможность самокритичного взгляда на прошлое.
Ставки в современных «войнах памяти» очень высоки, и эти ставки не столько в том, кто на каком фронте одержит тактические «победы», сколько о том, каковы будут масштабы наших общих моральных потерь.
Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ. Образование, наука > globalaffairs.ru, 5 марта 2020 > № 3325417
НОВЫЙ ГЕРМАНСКИЙ ВОПРОС
РОБЕРТ КЕЙГАН
Ведущий научный сотрудник Института Брукингс, автор многих книг. Недавняя – The Jungle Grows Back: America and Our Imperiled World.
ЧТО СЛУЧИТСЯ, КОГДА ЕВРОПА РАСПАДЁТСЯ?
Многие сетуют, что Европа и трансатлантические отношения вступили на тёмный путь, но почти никто не обсуждает, куда он заведёт. Слабость и разобщённость Европы, стратегическое разъединение с Соединёнными Штатами, развал Европейского союза, «конец Европы», после «конца Европы» – всё это довольно мрачные сценарии, но в них есть некая успокаивающая туманность и отсутствие конкретики. Это не кошмары, а просто рассеивание несбыточных мечтаний. Однако крах европейского проекта, если он станет явью, может оказаться именно кошмаром – и не только для Европы. Помимо всего прочего, это снова включит в повестку дня то, что когда-то было известно как «германский вопрос».
Этот вопрос привёл к образованию современной Европы, а также к установлению трансатлантических отношений последних семи с лишним десятилетий. Объединение Германии в 1871 г. привело к появлению в сердце Европы новой нации, которая была слишком большой, густонаселённой, богатой и могущественной, чтобы другие европейские державы, включая Великобританию, могли её успешно уравновешивать. Разрушение европейского баланса сил стало причиной двух мировых войн и вынудило более 10 миллионов солдат и офицеров США пересечь Атлантику, чтобы воевать и погибать в них.
После окончания Второй мировой войны американцы и европейцы создали НАТО – не только для решения «германского вопроса», но и для того, чтобы ответить на советский вызов. Современные реалисты, похоже, забыли слова лорда Исмея, первого генерального секретаря альянса, о том, что НАТО существует для решения трёх задач: «Не подпускать русских, не отпускать американцев и придерживать немцев». В этом состояла цель целого ряда европейских интеграционных организаций, начиная с Европейского объединения угля и стали, которое, в конце концов, стало Европейским союзом. Как выразился дипломат Джордж Кеннан, некая разновидность европейского объединения «была единственным мыслимым решением проблемы выстраивания отношений Германии с остальной Европой», а такое объединение возможно только под эгидой Соединённых Штатов, обеспечивающих безопасность Европы.
И этот план сработал. Сегодня невозможно представить, что Германия вернётся к своему сложному прошлому в каком-либо варианте. Немцы стали, пожалуй, самым либеральным и мирным народом на планете, готовым примерить на себя мантию «лидера свободного мира». Многие по обе стороны Атлантики ждут от Германии больше решимости и уверенности – в частности, в мировой экономике, дипломатии и даже в военной сфере. Как отметил в 2011 г. министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский, «германской мощи я боюсь меньше, чем германской пассивности». Особенно выразительно это прозвучало из уст польского лидера, который подтвердил общее мнение, что усилия немцев, направленные на трансформацию собственной ментальности, никогда не обратятся вспять.
Так ли это? Германию можно представить себе только такой или…? Учитывая, что порядок, благодаря которому появилась сегодняшняя Германия, подвергается нападкам, в том числе и со стороны США, мир скоро это выяснит. История подсказывает, что ответ может нам не понравиться.
Бегство от прошлого
В качестве исторической справки: за сравнительно недолгое существование в виде объединённой нации Германия была одним из самых непредсказуемых и непоследовательных игроков на мировой сцене. Она добилась объединения земель после серии войн 1860-х и 1870-х годов. Отто фон Бисмарк сплотил нацию «кровью и железом», как он выражался, превратив её в мирную, «сытую державу» следующих двух десятилетий. Затем, с 1890-х гг. и до Первой мировой войны, при кайзере Вильгельме II, она стала честолюбивой немецкой империей, мечтавшей о германизированной зоне влияния под названием «Срединная Европа» (Mitteleuropa), простирающейся до российских границ, и грезившей о «месте под солнцем», по выражению её тогдашнего статс-секретаря иностранных дел Бернгарда фон Бюлова. После войны, в период Веймарской республики, Германия была осторожной ревизионистской державой, но лишь до того момента, когда с приходом к власти Адольфа Гитлера в 1930-е гг. не начала завоёвывать Европу. После военного разгрома она долго оставалась разделённой нацией. Даже в годы холодной войны Западная Германия колебалась между прозападным идеализмом канцлера Конрада Аденауэра и реалистичной «восточной политикой» канцлера Вилли Брандта. Внутренняя политика отличалась не меньшей турбулентностью и непредсказуемостью – по крайней мере, до конца 1940-х годов. Исследователи долго размышляли об «особом пути» (Sonderweg) Германии – уникальном и тернистом, который нация преодолела, продвигаясь к современной демократии. Страна пережила и неудавшуюся либеральную революцию, и наследственную монархию, и авторитаризм, и период хрупкой демократии, и, наконец, тоталитаризм – и всё это за первые семь десятилетий своего существования.
Однако эта бурная история – не только плод немецкого характера. Важную роль сыграли обстоятельства, в том числе и чисто географические. Германия была могущественной страной в центре конкурентного континента. На востоке и западе она граничила с крупными державами, внушавшими страх, а потому всегда рисковала оказаться втянутой в войну на два фронта. Германия редко чувствовала себя в безопасности, но, наращивая мощь, стремясь обезопасить свои рубежи, лишь ускоряла окружение. На внутреннюю политику Германии оказывали большое влияние волны абсолютизма, демократии, фашизма и коммунизма, призрак которого долго бродил по Европе.
Писатель Томас Манн однажды высказал предположение, что дело не столько в национальном характере, сколько во внешних событиях. «Нет двух Германий, доброй и злой, есть одна-единственная Германия, – писал он. – Злая Германия – это и есть добрая, пошедшая по ложному пути, попавшая в беду, погрязшая в преступлениях и теперь стоящая перед катастрофой».
Демократичная и миролюбивая Германия, которую все знают и любят сегодня, возникла в особых условиях либерального мирового порядка, установившегося после Второй мировой войны при доминировании Соединённых Штатов. Немцы изменились за послевоенные десятилетия, но этой эволюции благоприятствовал мировой порядок, для которого были характерны четыре аспекта.
Во-первых, приверженность США задаче обеспечения безопасности в Европе. Эти гарантии американцев разорвали порочный круг, дестабилизировавший Европу и спровоцировавший три крупные войны за семь десятилетий (начиная с франко-прусской 1870–1871 годов). Защищая Францию, Великобританию и других соседей Германии, американцы дали возможность всем странам приветствовать послевоенное восстановление Западной Германии и полностью реинтегрировать немцев в европейскую и мировую экономику. Эти оборонные обязательства Соединённых Штатов устранили необходимость дорогостоящего военного строительства для всех сторон, что позволило европейским государствам, в том числе и Западной Германии, сосредоточить усилия на повышении благосостояния и социального благополучия своих граждан. В свою очередь, это привело к ещё большей политической стабильности. ФРГ пришлось отказаться от геополитических амбиций; однако есть все основания полагать, что это было скорее благом, чем ограничением. Как сказал в 1946 г. государственный секретарь США Джеймс Бирнс, «свобода от милитаризма» дала немецкому народу шанс «применить свою колоссальную энергию и способности на поприще мирного труда и созидания».
Вторым элементом нового порядка была экономическая система свободной мировой торговли, которую создали Соединённые Штаты. Германская экономика всегда зависела от экспорта, а в XIX веке конкуренция за иностранные рынки была движущей силой немецкой экономической экспансии. В новой мировой экономике немилитаристская Западная Германия смогла преуспевать, не угрожая другим. Напротив, экономическое чудо 1950-х гг., опиравшееся на экспорт, сделало страну одновременно двигателем мирового экономического роста и процветания, а также оплотом демократической стабильности в Европе. Соединённые Штаты не только мирились с экономическим успехом Западной Германии и всей Западной Европы, но и приветствовали его, даже когда это наносило ущерб американской индустрии. С 1950 по 1970 гг. промышленное производство Западной Европы в среднем увеличивалось на 7,1% ежегодно, ВВП рос на 5,5% в год, а ВВП на душу населения – на 4,4% в год. Это превосходило показатели роста американской экономики за тот же период.
К середине 1960-х гг. Западная Германия и Япония опережали США в некоторых ключевых отраслях промышленности – от автомобильной до сталелитейной, а также в потребительской электронике. Американцы соглашались с этой конкуренцией не из-за феноменального альтруизма, а потому что считали здоровую европейскую и японскую экономику жизненно важными основами стабильного мира, который всячески поддерживали. Урок первой половины XX века заключался в том, что экономический национализм способен дестабилизировать ситуацию в мире. Мировая система свободной торговли и такие организации, как Европейское сообщество угля и стали вместе с Европейским экономическим сообществом были призваны сдерживать его.
Одним из последствий этих благоприятных условий стало то, что Западная Германия глубоко укоренилась в либеральном Западе. Некоторые немецкие лидеры настаивали на принятии более независимого курса в годы холодной войны, желая сделать Германию мостом между Востоком и Западом или нейтральной страной. Но выгоды, которые западные немцы получили от интеграции в мировой порядок, где доминировали американцы, прочно удерживали их в этой рамке. Искушение проводить независимую внешнюю политику подавлялось не только экономическими интересами, но и сравнительно безопасным окружением, в котором западные немцы жили своей жизнью, что разительно отличалось от того, что они испытали в прошлом.
Идеологический компонент тоже присутствовал. Экономический успех Германии в безопасном либеральном мировом порядке укреплял немецкую демократию. Не было никаких гарантий, что демократия пустит глубокие корни на немецкой земле даже после бедствий, пережитых в годы Второй мировой войны. И уж точно никто в конце 1930-х гг. не считал, что Германия встала на путь построения либеральной демократии. Даже в период Веймарской республики глубокую приверженность демократическим партиям и институтам той хрупкой республики испытывало меньшинство немецкого населения. В 1930 г. эти институты были без проблем свёрнуты после объявления чрезвычайного положения, ещё до прихода Гитлера к власти тремя годами позже. До последних месяцев нацистского правления ему не оказывалось серьёзного сопротивления. Сокрушительное поражение, последовавшие страдания и унижения нанесли урон репутации авторитаризма и милитаризма, однако это не означало, что немцы поддержат демократическое правительство. Оккупация страны Соединёнными Штатами не допустила возврата Германии к авторитаризму и милитаризму, но не было гарантий, что немцы примут то, что многим казалось установлениями завоевателей.
И всё же они приняли демократию, не в последнюю очередь благодаря созданным условиям. В оккупированной Советами Восточной Германии нацизм уступил место иной разновидности тоталитаризма. А Западная Германия к 1960-м гг. уже была глубоко встроена в либеральный мир, сделалась его неотъемлемой частью, наслаждалась безопасностью и процветанием в демилитаризованном обществе. И подавляющее большинство немецких граждан стали демократами не только по форме, но и по духу.
К счастью, Западная Германия находилась в Европе и мире, где демократия казалась путём в будущее, особенно с середины 1970-х годов. Это было третьим ключевым фактором, который помог стране укорениться в либеральном мировом порядке. Условия жизни в Европе и мире отличались от тех, что привели Веймарскую демократию к краху, а нацизм – к успеху. Обстоятельства той эпохи как бы подталкивали Германию к агрессивной политике. В 1930-е гг. европейская демократия была вымирающим видом; фашизм повсюду укреплял позиции, поскольку казался более действенной и успешной моделью государственного и общественного управления.
В отличие от тех времён растущие и процветавшие демократии 1970-х гг. не только взаимно укрепляли друг друга, но и развивали чувство общих европейских и трансатлантических ценностей – нечто, чего не существовало до 1945 года. Это ощущение достигло апогея после падения Берлинской стены в 1989 г. и образования Европейского союза в 1992 году. Взрывной рост демократии на континенте, идея «целостной и свободной Европы», как выразился президент Джордж Буш – старший, помогли создать новую европейскую идентичность, которую немцы могли принять. И они приняли её, даже ценой частичного отказа от суверенитета и независимости. Объединение суверенитетов, с чем было связано членство в новой панъевропейской организации, замена немецкой марки новой общей валютой евро и дополнительные ограничения, накладываемые членством в НАТО, вряд ли стали возможны, если бы немцы не чувствовали себя связанными общими идеалами с остальной Европой и США.
Эта новая Европа, помимо всего прочего, была ответом на национализм и племенное мировоззрение, которые во многом способствовали войнам и зверствам, совершавшимся в прошлом. Четвёртый элемент нового порядка, давший Германии возможность покончить с прошлым и внести вклад в мир и стабильность Европы, – подавление националистических страстей и амбиций транснациональными организациями – такими, как НАТО и ЕС. Это поставило заслон на пути возвращения к прежнему соперничеству, в котором Германия неизменно становилась ведущим игроком. Немецкий национализм едва ли был единственным европейским национализмом, который казался исторически неотделимым от антисемитизма и других форм племенной ненависти. Но никакой другой национализм не сыграл столь разрушительную роль в кровавом прошлом европейского континента. Европа победила национализм, но это был именно немецкий национализм. Ведущая роль Германии в утверждении этого общеевропейского, интернационалистского мировоззрения имела большое значение для создания атмосферы взаимного доверия на континенте.
Эти четыре элемента – гарантии безопасности со стороны США, международный режим свободной торговли, волна всеобщей демократизации и подавление национализма – способствовали тому, что старый «германский вопрос» оказался погребён глубоко под пылью истории.
Однако в сочетании перечисленных элементов нет ничего такого, от чего нельзя было бы отказаться, и не факт, что они будут существовать всегда. Они отражают некую конфигурацию власти в мире – мировой баланс сил, при котором либеральные демократии стремительно развивались, а стратегическая конкуренция прошлых лет подавлялась доминирующей либеральной сверхдержавой. Таково было удивительное стечение обстоятельств, не вполне нормальных или стандартных в историческом контексте; необычной была и роль Германии.
Нормальное государство
Ещё до того, как либеральный мировой порядок начал трещать по швам, возникал вопрос: как долго Германия сможет оставаться странной страной, отказывающейся от нормальных геополитических устремлений, нормальных своекорыстных интересов и нормальной националистической гордости? Аналогичный вопрос на протяжении многих лет являлся краеугольным и в Японии – державе, судьба которой тоже изменилась после поражения в войне и последующего возрождения в либеральном мировом порядке. Многие японцы устали извиняться за своё прошлое, подавлять националистическую гордость, отказываться от внешнеполитической независимости. Единственный фактор, который, похоже, удерживал Японию от естественного стремления к нормальному национальному самоутверждению, была стратегическая зависимость от Соединённых Штатов, помогавших ей справляться с вызовами поднимающегося Китая. Как долго Япония будет сдерживать свои националистические поползновения, если не сможет полагаться на американскую помощь и поддержку?
У немцев ситуация зеркально противоположная. За исключением некоторых политиков, находящихся на полюсах политического спектра, немцы остро переживают своё прошлое, опасаясь воскрешения хотя бы малейшего призрака национализма, и они более чем готовы терпеть ограничения национального суверенитета, несмотря на то, что другие побуждают их взять на себя руководство европейским домом. Кроме того, в отличие от Японии Германия не нуждалась в защите Соединённых Штатов после окончания холодной войны.
Приверженность Германии интересам НАТО в последние годы объяснялась не столько стратегической необходимостью, сколько желанием оставаться нацией, укоренённой в европейском сообществе, не противопоставляющей себя ему. Немцы стремились успокоить и обнадёжить соседей, но, наверное, ещё больше хотели успокоить самих себя. Они по-прежнему опасаются старых демонов, находя утешение в добровольно принятых ограничениях.
Однако в один прекрасный момент добровольно надетые кандалы могут быть сброшены. Поколения сменяют друг друга, демоны забываются, а ограничения начинают мешать и раздражать. Сколько ещё поколений должно смениться в Германии, чтобы немцы захотели вернуться к исторической нормальности?
В последнюю четверть века соседи Германии и сами немцы внимательно следят за любыми признаками подобного сдвига в настроениях избирателей. Тревога, с которой британцы и французы встретили воссоединение Германии в 1990 г., показала, что, по крайней мере, в их глазах, даже спустя 45 лет после окончания Второй мировой войны, «германский вопрос» полностью не закрыт. Эта тревога уменьшилась, когда Соединённые Штаты ещё раз подтвердили свои обязательства относительно безопасности Европы после исчезновения советской угрозы и после того, как воссоединившаяся Германия согласилась остаться в НАТО. Они ещё больше успокоились, когда Германия заявила о готовности быть частью нового Европейского союза и еврозоны.
Но и в такой благоприятной обстановке невозможно было избежать возврата к «германскому вопросу» – хотя бы в его экономическом измерении. Как отмечал Ханс Кунднани в прекрасной аналитической работе «Парадокс немецкой силы» (2015), старый дисбаланс, дестабилизировавший Германию после её объединения в 1871 г., вернулся на повестку дня после воссоединения Германии и создания еврозоны. Германия снова стала доминирующей силой в Европе. Центральная Европа превратилась в цепочку поставок для Германии и, по сути, часть «большой немецкой экономики» – реализация плана Mitteleuropa в XX веке. Остальные же части Европы стали экспортным рынком Германии.
Кризис еврозоны 2009 г. создал новый порочный круг. Экономическое доминирование Германии позволило ей навязать остальной Европе наиболее предпочтительную для немцев политику борьбы с бременем долга. Тем самым Берлин настроил против себя греков, итальянцев и другие европейские нации, которые раньше обвиняли в своих тяготах брюссельскую бюрократию. Немцев раздражало то, что им приходится платить за расточительство других стран. За пределами Германии начались разговоры об «общем фронте» против Берлина, а внутри страны у людей появился синдром жертвы и опасения по поводу того, что их со всех сторон окружают «слабые экономики». По мнению Кунднани, это была «геоэкономическая версия конфликтов, бушевавших в Европе после объединения Германии в 1871 году».
Но на этот раз речь шла только об экономике. Споры велись между союзниками и партнёрами – демократиями, которые были частью общеевропейского проекта. Так что с геополитической точки зрения ситуация оставалась достаточно безобидной и неопасной. Или, возможно, казалась такой в январе 2015 г., когда Кунднани издал свою книгу.
Однако спустя пять лет стало очевидно, что всё не столь безоблачно, поскольку обстоятельства снова изменились: все четыре элемента послевоенного порядка, которые сдерживали возрождение немецкой силы, оказались в подвешенном состоянии. Национализм поднимает голову по всей Европе, демократия отступает в некоторых европейских странах и находится под давлением в разных частях нашей планеты. Международный режим свободной торговли подвергается нападкам – в основном со стороны Соединённых Штатов, а американские гарантии безопасности ставятся под сомнение самим президентом США. Учитывая историю Европы и Германии, нельзя не задаться вопросом: а не могут ли изменившиеся обстоятельства снова побудить европейцев в целом и немцев в частности изменить своё поведение?
После порядка
Если современная Германия – продукт либерального мирового порядка, то пора подумать, что произойдёт, если этот порядок развалится. Представьте себе Европу, в которой сегодня живут немцы. К востоку от них некогда демократические правительства Чехии, Венгрии, Польши и Словакии с разной скоростью скатываются в болото авторитаризма, отказываясь от либерального курса. На юге Европы Италия управляется националистическими и популистскими движениями с сомнительной приверженностью либерализму и ещё меньшей приверженностью экономической дисциплине еврозоны. На западе всё более встревоженная и раздражённая Франция находится в одном электоральном цикле от победы националистов, которая для Европы будет подобна землетрясению. Эта победа забьёт последний гвоздь в гроб франко-немецкого партнёрства, вокруг которого 70 лет назад в Европе было выстроено мирное сообщество наций.
Помимо этого – грянул выход Великобритании из ЕС. В 2016 г., когда приближалось голосование по Брекзиту, премьер-министр Дэвид Камерон задался вопросом: можем ли мы быть настолько уверены, что мир и стабильность на нашем континенте гарантированы? Это был законный и правильный вопрос, потому что Брекзит действительно способствовал дестабилизации Европы, усугубив дисбаланс силы и оставив и без того ослабленную Францию один на один с могущественной и всё более изолированной Германией. Это ещё одна победа национализма, ещё один удар по институтам, созданным для решения немецкого вопроса и прочной привязки Германии к либеральному миру.
В предстоящие годы немцы могут оказаться в окружении европейских стран с возрождающимся национализмом. Также есть вероятность, что во всех крупных державах к власти придут националистические или национал-социалистические партии разного толка. Будут ли немцы в состоянии сопротивляться искушению возврата к национализму? Не окажутся ли немецкие политики под ещё большим давлением, чем сейчас, и не начнут ли они искать немецкие интересы в Европе и мире, где все другие страны будут, конечно же, отстаивать свои национальные интересы? Уже сегодня правая националистическая партия «Альтернатива для Германии» добилась третьего результата на выборах в Бундестаг. Этой партией руководят идеологи, уставшие от культа вины и порицающие правящую коалицию в бесконтрольном наплыве иммигрантов. Один из лидеров партии назвал ведущих политиков Германии «марионетками держав, победивших во Второй мировой войне». Нет причин, по которым партия, исповедующая те же принципы, но не столь категорично и агрессивно, не могла бы в какой-то момент прийти к власти. Как заметил историк Тимоти Гартон Эш, «борьба за будущее Германии» уже началась.
Нельзя также утверждать, что в мире усугубляющегося политического и экономического национализма европейские страны будут и дальше отказываться от военной силы как инструмента влияния. Уже сегодня европейцы признают, что постмодернистский эксперимент отказа от военной мощи оставил их безоружными в мире, никогда не разделявшем их оптимистичных, кантианских взглядов. Европейцы по-прежнему лелеют надежду, что безопасность будет сохраняться без них и что им удастся избежать болезненных расходов на вооружения. Однако платить всё же придётся, если они возьмут на себя ответственность за собственную оборону. Вряд ли они смогут этого избежать. Пятнадцать лет назад большинство европейцев чувствовали себя вполне комфортно, играя роль Венеры в тандеме с Марсом (Америкой) и критикуя американцев за архаичное упование на жёсткую силу. Однако Европа стала Венерой благодаря историческим обстоятельствам – не в последнюю очередь из-за сравнительно миролюбивого и либерального порядка, созданного и поддерживаемого Соединёнными Штатами. Этот мир стремительно исчезает на фоне России, готовой использовать силу для решения своих задач, и отказа США от внешних обязательств.
Если отбросить возможность перманентной трансформации человеческой природы, ничто не помешает европейцам вернуться к политике силы, доминировавшей на континенте тысячелетиями. И если вся Европа пойдёт этим путем, даже самой либеральной Германии будет трудно не поддаться этому веянию – хотя бы из соображений самообороны.
Сетования американцев по поводу недостаточных расходов европейских стран на оборону всегда звучали несколько иронично. Европейцы не тратятся на оборону потому, что мир кажется им сравнительно спокойным и безопасным. Однако если мир перестанет быть безопасным, то они, возможно, перевооружатся. Но не так, как хотелось бы американцам.
Надвигающаяся гроза
Если бы кто-то попытался изобрести способ отбросить Европу и Германию назад в прошлое, вряд ли он сделал бы это лучше, чем нынешний президент США Дональд Трамп. Проявляя неприкрытую враждебность к Евросоюзу, администрация Трампа поощряет Европу к ренационализации. Тут можно вспомнить госсекретаря Майка Помпео, который в Брюсселе в конце 2018 г. выступил с речью, превозносящей добродетели национального государства. В борьбе между либеральными и нелиберальными партиями, между интернационалистами и националистами, которая разворачивается сегодня в европейской политике, администрация Трампа отдаёт предпочтение нелиберальным партиям и националистам. Белый дом критиковал лидеров правоцентристских и левоцентристских европейских партий – от канцлера Германии Ангелы Меркель до президента Франции Эммануэля Макрона и британского премьер-министра Терезы Мэй. В то же время американская администрация приветствовала лидеров популистских, нелиберальных партий – таких, как Виктор Орбан в Венгрии, Марин Ле Пен во Франции, Маттео Сальвини в Италии и Ярослав Качиньский в Польше. Посол США в Германии Ричард Гренелл выразил в одном из интервью желание наделить большими полномочиями консерваторов Европы. При этом он не имел в виду традиционную правоцентристскую партию Ангелы Меркель.
Помимо поощрения национализма правого толка и призывов к роспуску панъевропейских организаций, администрация Трампа раскритиковала режим свободной торговли в мире, служащий фундаментом европейской и немецкой политической стабильности. Президент лично сделал мишенью критики Германию из-за её большого торгового профицита, пригрозив ввести пошлины на немецкий автомобильный экспорт вдобавок к тем тарифам, которыми уже обложены европейские сталь и алюминий. Представьте себе, к каким последствиям может привести ещё большее давление и конфронтация: спад в экономике Германии снова пробудит к жизни дух злобного национализма и станет причиной политической нестабильности. Греция, Италия и другие слабые европейские экономики зашатаются, и для их спасения потребуется помощь Германии, которую она не сможет оказать. В итоге возродится экономический национализм и острые разногласия прошлого. Добавьте к этому сомнения в неизменности американских гарантий европейской безопасности, которые Трамп умышленно раздувает, настоятельно требуя от Германии и остальной Европы увеличить расходы на оборону. Похоже, что цель американской политики – спровоцировать идеальный шторм в Европе.
Кто может сегодня сказать, случится этот шторм через пять, десять или двадцать лет? Всё меняется очень быстро. В 1925 г. Германия была разоружённой, функциональной, хотя и нестабильной, демократией, работавшей со своими соседями над установлением прочного мира. Лидеры Франции и Германии подписали локарнские договоры и исторический Рейнский пакт. Экономика США переживала небывалый подъём, и здоровье мировой экономики было неплохим. Или так всем тогда казалось. Спустя десятилетие Европа и мир уже нисходили в кромешный ад.
Наверное, сегодня можно рассчитывать на то, что немецкий народ и его соседи в Европе спасут мир от этой участи. Вероятно, немцы навсегда трансформировались, и ничто не способно повернуть вспять или изменить эти преобразования, даже распад Европы, окружающей Германию. Но, по-видимому, даже либеральные и миролюбивые немцы не являются неуязвимыми для сил, направляющих ход истории и практически им неподвластных. Поэтому нельзя не думать о том, как долго продлится спокойствие, если США и мир продолжат двигаться по нынешнему пути.
По всей Германии до сих пор разбросаны тысячи неразорвавшихся бомб, сброшенных союзниками в годы Второй мировой войны. Одна из них взорвалась в Гёттингене несколько лет назад, убив троих мужчин, которые попытались её обезвредить.
А теперь давайте себе представим, что современная Европа – это неразорвавшаяся бомба с нетронутым предохранителем и неповреждённым детонатором. Если это подходящая аналогия, тогда Трамп – игривый подросток с молотком, весело и беззаботно стучащий по ней. Как вы думаете, что может произойти?
Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 3, 2019 год. © Council on Foreign Relations, Inc.
Евросоюз. Германия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 5 марта 2020 > № 3325416
Роберт Кейган
«ГОВОРИ ОДНО, А ДУМАЙ О ДРУГОМ»
ЛИВЬЮ ГОРОВИЦ
Научный сотрудник Института европейских исследований Свободного университета (Vrije Universiteit) в Брюсселе.
ВНУТРЕННИЕ ДЕБАТЫ В ВЕЛИКОБРИТАНИИ В КОНЦЕ 1980-Х ГГ. ПО ПОВОДУ ВОЗМОЖНОГО ВОССОЕДИНЕНИЯ ГЕРМАНИИ
В 1980-е гг. никто в правительстве Великобритании не приветствовал возможного и неизбежного воссоединения Германии. По этому поводу нужно «говорить одно, а думать о другом», отмечал в 1984 г. главный советник премьер-министра Маргарет Тэтчер по внешней политике Чарльз Пауэлл. Он чётко сформулировал мысль, которую британские министерства и ведомства излагали в разных докладных записках, отчётах и кратких резюме на протяжении всего десятилетия.
Состояние холодной войны вполне устраивало Соединённое Королевство, но в конце концов официальные лица Великобритании поняли, что оно не может длиться вечно. Советская власть постепенно угасала. Без её сдерживающей силы немцы с неизбежностью будут стремиться к воссоединению. Британские аналитики полагали, что американцы, медленно отдалявшиеся от Европы, станут всё меньше интересоваться этим континентом. Следовательно, наиболее вероятным исходом является появление в центре Европы менее скованного в своих действиях немецкого государства. Это не отвечало интересам Великобритании, но у Лондона не хватало рычагов, чтобы этому воспрепятствовать. Многие тогда утверждали, что нужны новаторские или радикальные политические решения, творческий подход.
Тем не менее, как свидетельствуют недавно рассекреченные документы, британские политики решили, что трудную работу за них сделают другие. Кто-то полагал, что Франция будет сопротивляться объединению Германии. Однако преобладала другая точка зрения: Советский Союз, несмотря на его ухудшающееся положение, скорее введёт танки в восточноевропейские столицы, чем допустит объединения Германии. А некоторые британские дипломаты были уверены, что немцев ограничит дальнейшая интеграция Европы, хотя политическое руководство Лондона и негодовало по поводу возможных последствий углубления связей между странами континентальной Европы.
Таким образом, политики Великобритании не предвидели ни конечного результата, ни стремительности судьбоносных событий и отложили решение болезненных вопросов на потом. Обосновывая такой вывод, я опираюсь в основном на недавно рассекреченные документы внешнеполитического управления премьер-министра Великобритании, собранные в британских государственных архивах, а также на разные другие документальные свидетельства.
Изменившиеся обстоятельства 1980-х
«Германский вопрос», отодвинутый на задворки мировой политики в 1970-е гг., вышел на передний план в следующем десятилетии. Эту проблему вывели из тени глобальные перемены в мировой и региональной политике. Самое важное заключалось в том, что Советский Союз, который всегда был более слабой великой державой, столкнулся с серьёзными трудностями и едва ли уже мог выдерживать конкуренцию с США. Летом 1979 г. британские стратеги пришли к выводу, что исход принципиального соперничества между Востоком и Западом предрешён. Советы проигрывали эту битву титанов. Разумеется, угрожающие размеры советских вооружённых сил не могли не пугать европейцев. Однако, с точки зрения Кремля, перспективы были не столь радужными. Экономический баланс был явно нарушен. В технологическом отношении русские тоже отставали, в то время как в военной политике вес экономики и технологий всё время возрастал. Однако хуже всего было то, что политические основы режима рушились по мере того, как Москва вынуждена была оказывать всё большее давление, чтобы не потерять контроль над своим идейно безразличным населением.
Британцы предполагали, что ослабление советской власти в итоге устранит ограничения в проведении политики двух немецких государств, существовавшие с конца 1940-х годов. Но всё же с конца 1970-х и до конца 1980-х гг. среди британских политиков преобладало мнение, что Москва не ослабит хватку в Восточной Европе и скорее уж осуществит вооружённую интервенцию, нежели утратит бразды правления. В конце 1970-х гг. разные дипломаты Великобритании высказывали мнение, что перемены в Европе и особенно в Германии неизбежны, но вряд ли их стоит ожидать в ближайшем будущем. По их оценкам, должно было пройти ещё много десятилетий, прежде чем эти перемены станут реальностью.
Помимо трансформации конфликта между Востоком и Западом, обострялось экономическое соперничество в плане технологий, демографии и роста ВВП между передовыми промышленными центрами Европы, Японии и США – с очевидными последствиями для регионального европейского ландшафта. Хотя Соединённые Штаты доминировали в экономике на протяжении первых послевоенных десятилетий, Европа и Азия быстро их догоняли, агрессивно конкурируя как с американскими производителями, так и друг с другом.
В свою очередь, соперничество в промышленности и торговле подталкивало европейское сообщество к углублению экономической и политической интеграции. В региональном контексте снижения вызовов в сфере безопасности немецкий экономический центр силы постепенно становился преобладающим в ЕЭС. «Долгосрочная тенденция к нормальности не должна никого удивлять», – докладывало посольство Великобритании в Париже. С окончания войны прошло четыре десятилетия. Психологические раны европейцев постепенно затягивались. Тем не менее французы не спешили доверять немцам. В отличие от британцев, которым растущая обеспокоенность Германии состоянием своего «кошелька» была вполне понятна, французы негодовали по поводу столь решительного настроя Германии. Руководствуясь структурными и идейными соображениями, ближайшие партнёры Федеративной Республики стремились к созданию организаций, ограничивающих влияние Бонна.
В середине 1980-х гг. внешнеполитическое ведомство Великобритании пришло к выводу, что Париж, жаждавший сохранить влияние на Западную Германию и тем самым повлиять на будущее Европы, был готов инвестировать значительный политический капитал в тесное общение с Бонном. Французы весьма опасались возможности появления нейтральной Германии – сценарий, казавшийся им «нескончаемым ужасом», по оценке британских дипломатов. Немцы же, напротив, ради сохранения стабильности в Европе были готовы предоставить больше преференций Франции, чем это вытекало из рациональных, своекорыстных интересов.
Эта совокупность факторов сулила Соединённому Королевству как выгоды, так и издержки. С одной стороны, франко-германская дружба была намного предпочтительнее вражды между этими странами с точки зрения стабильности и процветания Западной Европы. Например, Великобритания часто выигрывала от «ограничений», установленных для Германии в интересах Франции. С другой стороны, тёплые отношения между двумя самыми важными континентальными игроками означали, что Германия будет уделять меньше внимания и выделять меньше ресурсов для удовлетворения «потребностей других стран» и меньше считаться с их интересами. Британские чиновники думали, что Франция не пойдёт на большие уступки Германии. Напротив, повышенное внимание немцев к точке зрения французов позволит Парижу значительно поднять свой вес в Европе. Поэтому, если Франции и Германии удастся согласовать позиции, заключали британцы, это почти автоматически станет официальной европейской линией, проверкой лояльности для других стран и иногда будет создавать Лондону трудности в проведении своей политики.
Официальные лица понимали, что для защиты британских интересов в Европе – и косвенным образом во всем мире – придётся больше прислушиваться к мнению континентальных союзников. При решении дилеммы «противостояние или присоединение» все британские дипломаты приходили к заключению, что формирование конкурирующей оси в Европе было бы безответственным и неэффективным. Вместе с тем «присоединиться» было нелегко. Франция и Германия были едины в плане «движения к объединению Европы», писал, к примеру, британский дипломат из Комитета по планированию Энтони Брентон в 1985 году. Если бы Британия не пожелала изменить отношение к этим вопросам, ей пришлось бы остаться на периферии европейского процесса. В результате был сделан вывод, что международная ориентация страны, её внутренняя политика и то, как она распределяет государственные средства, должны подвергнуться серьёзной ревизии ради сохранения достойного места за франко-германским столом. И французы, и немцы пошли на реальные жертвы, чтобы добиться хотя бы той ограниченной общности, которую они демонстрировали всему миру. Это означает, как отмечал один дипломат, что британскому народу придётся стать «гораздо более европейским», чем он есть на самом деле. А британским политикам и чиновникам предстоит разработать более сложную и не столь очевидную концепцию национальных интересов своей страны. Некоторым казалось, что подобная корректировка отвечает долгосрочным интересам Великобритании. И, напротив, даже самые убеждённые европеисты понимали, что политические и экономические предпочтения их страны значительно отклоняются от этого пути.
Любопытно, что консервативная партия премьер-министра Маргарет Тэтчер ожесточённо боролась с последствиям этого разворота во внутренней и внешней политике. «Железная леди» трудилась не покладая рук, чтобы сбросить оковы с британского капитализма, и противодействовала тому, что считала левацкими отклонениями от верного пути. Ко второй половине 1980-х гг. британскому премьеру удалось уменьшить чистые взносы Соединённого Королевства в бюджет ЕС. Она стремилась к интеграции европейского рынка, но выступала против любых уступок на социальном, финансовом или налоговом фронте. Пока Советы представляли фундаментальную угрозу демократии и капитализму, Великобритания оставалась незаменимым звеном, связующим западный мир через Атлантику, а Германия была разделённой, Тэтчер считала, что ей удастся реализовать свои планы и на острове, и на континенте. Помимо этих политических соображений, Великобритания на протяжении 300 лет была мировой державой, о чём канцлер Германии Гельмут Коль напомнил президенту Франции Франсуа Миттерану в августе 1986 года.
Англичанам трудно приспособиться к тому, что Германия – доминирующая сила в Европе, поэтому Парижу и Бонну нужно «держать дверь открытой» для Лондона.
Миттеран согласился, но отметил, что с Тэтчер всегда было и будет трудно иметь дело. Это оказалось прозорливым предсказанием грядущих проблем.
Тщательное планирование: воссоединение Германии
В этом международном и внутриполитическом контексте элиты Великобритании понимали, что неизбежное воссоединение Германии не станет наилучшим исходом для Королевства, хотя и не могли говорить об этом вслух. К середине десятилетия официальные лица в Лондоне согласились с тем, что история, как метко выразился представитель Великобритании в Бонне Джулиан Буллард, «ещё не сказала последнего слова» по германскому вопросу.
Министр иностранных дел Джеффри Хау был уверен, что проблема двух Германий в Европе «не мертва». Она никуда не исчезнет лишь потому, что какой-то политик это объявит. Разделённая Германия была привлекательным вариантом почти для всех игроков на европейской арене, отмечал Хау в январе 1985 года. «Но Германия не может оставаться разделённой всё время, – признавал он, – или, по крайней мере, мы не можем говорить немцам, что так должно быть».
С учётом того, что немцы ценили демократию и капитализм больше воссоединения, исход зависел от преодоления разделения между Востоком и Западом в Европе. Это воссоединение трудно было вообразить, поскольку оно требовало слишком глубоких перемен. Поэтому Лондон вполне мог бы заявить о приверженности самоопределению Германии, осуществимому лишь в обстоятельствах, которые в настоящее время невозможно предвидеть, заключил Хау. Тем не менее возможное предоставление гарантий относительно поддержки результата, которого никто не желал, вызвало многочисленные вопросы у британского истеблишмента, а также оживлённую дискуссию между чиновниками.
К осени 1987 г. стратеги из Министерства иностранных дел и по делам Содружества представили всеобъемлющий анализ потенциального воссоединения Германии. Его ведущий автор – Мэриот Лесли, многообещающая сотрудница дипломатического корпуса, спустя два десятилетия станет постоянным представителем Великобритании при НАТО. В стратегическом документе отмечалось, что несовершенный статус-кво «вполне устраивает» Великобританию и что она «не заинтересована в том, чтобы положить ему конец». Тем не менее перемены в Центральной Европе, а значит, и в Германии, неизбежны. Они будут иметь глубокие последствия для Соединённого Королевства, но у него мало рычагов, с помощью которых оно могло бы их предотвратить. Прежде чем прийти к таким заключениям, Лесли и её коллеги предположили, что коммунизм «исчерпал себя». Следовательно, рассуждали они, советское доминирование когда-нибудь закончится. Американцы, больше заинтересованные в Азии и в своей внутренней политике, прекратят обеспечивать безопасность Европы. То есть оба союза будут демонтированы, и появится Европа свободных государств, простирающаяся от Атлантики до Чёрного моря. В центре этого региона окажется объединённая Германия, стремящаяся к быстрому примирению с Восточной Европой, которая неизбежно сочтёт привлекательным то, что немцы ей предложат. Британские специалисты также доказывали, что Бонн и Москва будут сильно заинтересованы друг в друге, но будут конкурировать за влияние на европейском континенте.
Этот новый мир станет серьёзным вызовом для Соединённого Королевства. Британия попытается остаться в «Большой европейской тройке», но отношения в ней окажутся неравноправными. Германия будет больше, богаче и не стеснена условностями – центральноевропейское государство, которое может позволить себе смотреть и на Восток, и на Запад. Узы, связывающие передовые индустриальные общества, будут несколько сдерживать немцев, но центр тяжести на континенте начнёт смещаться дальше на Восток («интонации и манеры бывшей столицы Бисмарка, несомненно, существенно отличаются от непритязательного буржуазного комфорта Бонна»). С одной стороны, и Лондон, и Париж из кожи вон вылезут, чтобы, благодаря существующим связям, установить «привилегированные отношения» с новой Германией. С другой стороны, это вызовет беспокойство Франции, Нидерландов и Италии. Все эти страны, или некоторые из них, захотят подстраховать себя, тесно сотрудничая с Великобританией, а может быть, и с Россией. На мировой арене экономические и технологические перемены сделают «развитый мир» ещё более взаимозависимым. И даже если Япония продолжит своё восхождение в Тихоокеанском поясе, США останутся самым могущественным государством на планете и сохранят «теснейшие связи с Европой, в которой у них сохранится немало интересов». И всё же управлять этими отношениями станет намного труднее из-за существенных различий в плане материальных интересов и международных приоритетов Европы и Америки.
Признавая негативные последствия, изложенные в докладной записке Лесли, большинство британских официальных лиц пришли к выводу, что воссоединение Германии произойдёт нескоро. Советы, конечно, могли бы найти выход из тупика в Центральной Европе, но британцам казалось, что у Кремля нет в этом никакой заинтересованности. Москва приветствовала бы нейтралитет Германии и роспуск НАТО. Однако ради этого Кремлю пришлось бы пойти на серьёзное противостояние с Западом, потерять союзников по Варшавскому блоку, согласиться с нестабильностью в Прибалтике и на Украине, с отступлением на идеологическом фронте, чреватым непредсказуемыми внутриполитическими последствиями. Значит, Москве нужно искать другие способы разыграть «германскую карту» вместо того, чтобы выкладывать её прямо на стол.
Западные немцы также могли бы пойти на перемены, но издержки оказались бы неприемлемо высокими. Ничтожное меньшинство в Федеративной Республике было готово на воссоединение любой ценой, невзирая на последствия. Тем не менее в Западной Германии существовал широкий консенсус по поводу демократии, капитализма и процветания. Майкл Ллевеллин-Смит, личный секретарь Хау, обобщил господствовавшие тогда убеждения: «Канцлер Коль (подобно Аденауэру) ставит свободу выше единства». Таким образом, до тех пор, пока Советы сохраняют контроль над Восточной Европой, Бонн не станет форсировать или ускорять воссоединение двух немецких государств.
Следовательно, суть вопроса заключалась в правильной оценке вероятности того, насколько Советский Союз готов придерживаться брежневской доктрины военного вмешательства для защиты статус-кво. Подавляющее большинство в британском истеблишменте просто не могло себе представить, что на этом фронте возможны какие-то перемены в ближайшем будущем. Высокопоставленные дипломаты считали далеко не очевидным, что история пойдёт по пути, который описала Лесли. Михаил Горбачёв рисковал потерпеть неудачу, а его реформы – зачахнуть. Кремль мог ужесточить позицию в отношении Восточной Европы, пытаясь удержать послевоенные преимущества. Восточноевропейские режимы также не застрахованы от жестоких потрясений. Двусторонняя конфронтация между Востоком и Западом снова может обостриться. При столь высокой степени неопределённости любые предсказания или прогнозы «неизбежно будут крайне спекулятивными, полагал министр иностранных дел Хау.
Поэтому конец советского контроля мог наступить через «многие десятилетия либо в середине следующего столетия», повторяли официальные лица Лондона. Но, быть может, «гораздо быстрее» – осторожно писала Лесли в своём исследовании. Хотя даже она, наверное, не подозревала, насколько прозорливым окажется её предположение. С учётом этих соображений британские министры и дипломаты пришли к выводу, что Лондону следует сосредоточиться на улучшении отношений с Бонном, но радикальных мер предпринимать не стоит.
Более смелое предложение: наступление в Германии вместо отступления во Франции
Несмотря на веру британцев в непоколебимость послевоенной архитектуры безопасности в Европе, в 1988 г. перемены стали казаться всё более вероятными. События в Советском Союзе и Восточной Европе развивались с такой скоростью, которая ещё год назад казалась невообразимой. Европейское сообщество быстро двигалось к единому рынку, становясь всё более привлекательным для Востока.
Это начинало беспокоить США. Они опасались европейского протекционизма и призывали британских политиков на консервативном фланге озаботиться тем, что может произойти на фронте европейской интеграции. По мере того, как президентство Рональда Рейгана подходило к концу, в Лондоне начинало укореняться мнение о сокращении американцами своих обязательств перед Европой. Поскольку готовность Советов сдерживать жителей Восточной Европы вызывала сомнения, а немцы всё больше стремились к восстановлению национального самосознания, стало понятно, что перемены не за горами. Британские официальные лица опасались, что политические элиты Германии хотят по максимуму воспользоваться политикой гласности Горбачёва и решительно настроены на более тесные отношения с Востоком, не желая относиться с пониманием к болезненным реакциям союзников. Большинство во внешнеполитическом истеблишменте Великобритании пришло к выводу, что искусственное разделение Европы и Германии не может и не будет длиться бесконечно.
По этим причинам летом 1988 г. отважные стратеги в британском внешнеполитическом ведомстве бросили вызов традиционным представлениям своих старших товарищей. Великобритании нужно принять курс, который позволит ей «наступать вместе с Германией, а не отступать вместе с Францией», советовал Дональд Макларен, молодой шотландский дипломат в лондонском МИДе. Он придерживался следующей логики: барьеры «рушатся на глазах». Горбачёв не хочет отказываться от социализма, однако решился на подлинные реформы в экономической и политической сферах. Безопасность в Великобритании, Европе, да и во всём мире укрепится, если советский лидер добьётся успеха. Хотя Кремль по-прежнему мог прибегнуть к силе, чтобы обратить вспять брожение, которое происходило в Восточной Европе вследствие политики Горбачёва, подобные меры могли привести к непредсказуемым последствиям внутри самого СССР. По этой причине могущественные немцы, страдающие неврозом, будут стремиться к тому, чтобы наконец изменить ситуацию. У политических лидеров в Бонне имеется националистическая решимость, целеустремленность и экономическая мощь, чтобы добиваться своих целей. Москва согласится с нейтральной Германией, но не потерпит объединённого немецкого гиганта в НАТО. Следовательно, по оценке Макларена, нейтралитет был не идеальным, но жизнеспособным вариантом для немцев. И по мере того, как война двух идеологий сходит на нет, Европа будет всё меньше и меньше интересовать политиков в Вашингтоне. Поэтому американцы тоже вполне могут принять нейтралитет Германии, так как им ещё нужно «жарить другую рыбу, а запасы масла иссякают».
Исходя из этого, Макларен доказывал, что нужна другая стратегия. Он соглашался с тем, что британцы, подобно большинству европейцев, содрогаются при мысли о большой, объединённой Германии. Стоя перед лицом надвигающегося воссоединения Германии с её потенциально нейтральным статусом, Великобритания по умолчанию взяла за основу политику объединения усилий с Францией для сдерживания западных немцев. В краткосрочной перспективе это была верная тактика, нацеленная на недопущение слишком больших уступок Москве, на которые могли пойти немцы, а стало быть, и весь Запад. Однако в долгосрочной перспективе, по мнению Макларена, политика сопротивления обернётся против Соединённого Королевства. Расширение негласного альянса с Бонном было единственным способом повлиять на то, чтобы в будущем Федеративная Республика принимала важные решения «в соответствии с рекомендациями Великобритании, а не вопреки возражениям британцев».
Суть докладной записки Макларена заключалась в следующем: быть может, Великобритании удастся заключить сделку с Германией в ущерб отношениям с Францией. Автор неявно, скрывая всевозможные издержки и компромиссы за туманными формулировками, признавал, что предлагаемая им сделка будет недешёвой. Однако он утверждал, что его предложение может оказаться действенным в отличие от других вариантов, которые просто маскировали желание перестраховаться и ничего не делать. Немцы всегда доминировали и будут доминировать в Европе, подчёркивал Макларен, и Великобритания в кои-то веки должна «поддержать победителя».
Высокопоставленные члены британского кабинета возражали на это, что перемены не могут быть столь стремительны. Они надеялись, что упрямство Москвы освободит их от необходимости делать неудобный политический выбор. Большинство экспертов во внешнеполитической элите Великобритании соглашались с тем, что скрепы восточного блока начали распадаться и что у немцев может появиться сильное искушение действовать без промедления. Однако многие британские дипломаты не верили в вероятность появления нейтральной объединённой Германии, поскольку, как считалось, этого не хотели сами немцы, даже в случае ухода американцев. Было очевидно, что влияние Бонна в Европе существенно возрастёт. Другие продолжали настаивать, что советское руководство вскоре остановит процесс в Восточной Европе, поэтому быстрых перемен ждать не стоит. Третьи были менее оптимистичны относительно возможностей Москвы и полагали, что ключ надо искать в европейской интеграции.
Углубляющиеся связи могли стать основой для сближения наций континентального Запада и полюсом притяжения для Восточной Европы. Кроме того, говорилось о том, что «велосипед сообщества европейской интеграции» должен ехать быстрее, чтобы немцы не сошли с маршрута и не выбрали путь к нейтралитету ради достижения быстрейшего воссоединения.
Однако европеисты прекрасно понимали, что приведение этого «велосипеда» в движение противоречит политике правительства Великобритании и, в частности, задачам и целям премьер-министра Тэтчер. Тем не менее несмотря на очевидную несовместимость с политическими предпочтениями Великобритании, рассматривались только два варианта – или рассчитывать на Москву, или добиваться европейской интеграции.
В конце осени 1988 г., ознакомившись с мнениями своих дипломатов по поводу внешнеполитической стратегии, министр иностранных дел Хау решил не спешить, уповая на то, что Советы спасут британский истеблишмент от необходимости принимать трудные решения. Хау сказал своему личному секретарю, что нашёл в документе Макларена множество «поразительных откровений».
Однако просто оставаться в стороне в отношении германского вопроса было уже недостаточно. Правительство Великобритании должно было творчески ответить на вызов воссоединения Германии. Но документ Макларена был провоцирующим. Приведённый в нем анализ – абсолютистским, он скорее бросал вызов, нежели предписывал конкретные действия. «В стране Советов присутствует глубоко укоренившееся подозрение ко всему немецкому», – утверждал Хау, следуя точке зрения большинства в британском внешнеполитическом ведомстве. Поэтому, по его словам, неправильно складывать сегодня все британские яйца в корзину Германии, которая вполне может стать лидером ранка через несколько лет или десятилетий. Что касается конкретных действий, то британскому МИДу следует попытаться донести до премьер-министра Тэтчер «всю деликатность вопроса», заключил Хау, понимая, что прямое противодействие было бы контрпродуктивным. Также министр решил, что дипломатам Лондона в Бонне следует попытаться «исполнять роль исповедника или искреннего друга, готового выслушать собеседника», если официальные лица Западной Германии будут делиться мыслями о будущем своей страны.
Политика «исповедника» была очень далека от варианта «наступления вместе с Германией», предложенного Маклареном, поэтому последующие месяцы британские дипломаты провели, делая то же, что и раньше: наблюдая и беспокоясь.
Выводы
Стараясь не делать никаких резких движений на протяжении 1988 г. и в начале 1989 г., британцы в итоге ограничили себя всего двумя вариантами – либо принятие воссоединения Германии без каких-либо возражений, либо решительное противодействие замыслам Бонна. Как отмечали исследователи, в конце 1989 – начале 1990 гг. британцы уже мало что могли попросить за своё согласие.
Американцы сумели остаться в Европе, обеспечив воссоединение Германии внутри НАТО. Французы продвигали европейскую интеграцию как средство расширения влияния Парижа и сдерживания Бонна. В свою очередь, немцы добились объединения и суверенитета. Даже Советы, по сути, проигравшие в результате событий 1989–1990 гг., поскольку вынуждены были оставить империю в Восточной Европе, получили какие-то утешительные призы и обещания от Бонна и Вашингтона. В отличие от этих стран всё, о чём могли просить британцы, противоречило интересам и предпочтениям Германии, Америки или Франции.
Слишком долго выжидая, перестраховываясь на протяжении 1980-х гг. и ничего не предпринимая, Лондон ничего не получил.
Рассматривали ли немцы предложение Макларена? Было ли оно до них донесено? Нам придётся дождаться полного открытия немецких архивов, чтобы порассуждать об этом. Тем не менее, учитывая, что Лондон даже не попытался что-то предпринять, он упустил даже минимальный шанс на успех.
Данная статья – глава из книги Exiting the Cold War, Entering a New World, вышедшей в 2019 г. в издательстве Института Брукингс в Вашингтоне под редакцией Дэниэла Хэмилтона и Кристины Спор. Публикуется с любезного разрешения издателей.
Великобритания. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 5 марта 2020 > № 3325415
Ливью Горовиц
В ПЛЕНУ У «НУЛЕВОЙ СУММЫ»
ТИМОФЕЙ БОРДАЧЁВ
Кандидат политических наук, научный руководитель Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики», программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай».
СТРУКТУРНЫЕ ОГРАНИЧИТЕЛИ В ОТНОШЕНИЯХ РОССИИ И ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА
Идеал взаимоотношений между народами – сочетание неизбежных конфликтов, которые разрешаются через договорённости, и сотрудничества как основы этих отношений. Сотрудничество исходит из рационального признания того, что интересы партнёра инкорпорируются в собственные национальные интересы. Наивысшим достижением политической философии и международной практики человечества стала система взаимодействия между суверенными государствами, созданная в рамках европейской интеграции. Народы Европы, конечно, стремятся выиграть от двусторонних отношений и извлечь относительно большую выгоду, чем их партнёры внутри Союза. Однако по умолчанию признают интересы друг друга.
Противоположностью является игра с нулевой суммой. На первом месте оказывается конкуренция, которая и определяет природу отношений, а сделки, отражающие способность к компромиссу, только корректируют негативные последствия такой игры. На протяжении новейшей истории Россия и Европейский союз оставались в рамках второго формата отношений, наименее устойчивого к внешним раздражителям и подверженного кризисам. Самый острый из кризисов связан с военно-политическим конфликтом вокруг Украины, перешедшим в активную стадию зимой 2013–2014 годов.
Сейчас и в России, и в ЕС накопилась усталость от конфронтации, ощущается стремление перейти в более конструктивное русло. А именно: к сравнительно нормальной дипломатической практике, при которой конкуренция на общем пограничье не служит непреодолимым препятствием для диалога и договорённостей по другим вопросам.
Такой сценарий оптимален, исходя из объективных возможностей и интересов партнёров. Однако он не всегда был очевидным.
Отношения России и Европы чрезвычайно насыщены. На протяжении веков они отмечены глубоким взаимным интересом и не менее фундаментальной враждебностью. Однако никогда за всю историю у России и Европы не было более благоприятных обстоятельств для того, чтобы окончательно оставить эту парадигму, чем после почти одновременного возникновения современной России и Европейского союза в начале 1990-х годов. В последнее десятилетие ХХ века появились объективные условия для сближения сторон не на метафизических, а на сугубо рациональных и прагматических основах через включение в единую институциональную систему отношений.
Эти условия породили ожидания, оказавшиеся крайне завышенными. В современных международных отношениях сложно найти сюжет, наполненный такими надеждами и разочарованиями, как отношения России и Европы с момента обретения Российской Федерацией международного статуса в 1991 году. Важно понять, что стало глубинной причиной провала рациональной попытки добиться необратимого стратегического сближения России и Европы в уникальной обстановке – и международной, и внутренней для каждого из партнёров после завершения холодной войны.
Исходные предпосылки и гипотезы
Предпосылки для углубленного сотрудничества России и Евросоюза в начале 1990-х гг. можно уверенно обосновать, о чём свидетельствуют многочисленные работы того времени. Наиболее оптимистичные из них представляли партнёров в образе близких родственников, которые иногда не сходятся в оценках, но всё равно найдут общий язык. Да и как его не найти, ведь их объединяет общая почва и нераздельное культурное наследие. При этом вопрос соотношения субъективных (географическая близость, культурная и историческая общность) и объективных (системные требования и ограничители) факторов всегда оставался малоизученным.
На определённом этапе (возможно, несколько запоздало) некоторые российские авторы выступали с тезисом о необходимости выработать совместное стратегическое видение будущего России и Европы (ЕС). Такие идеи высказывались и раньше. Но в предыдущем воплощении, например, в виде горбачёвского «общеевропейского дома», они предполагали (безо всяких на то реальных оснований) строительство действительно «общего дома». В начале 2000-х гг. понимание невозможности такого «дома» уже стало общепринятым, даже наиболее оптимистично настроенные отечественные авторы не шли дальше «общего видения будущего» (но не «общего будущего»). Однако и в более прагматичном выражении подобное видение не вошло в набор реальных целей и задач сторон.
Общее стратегическое видение требует равноправных отношений. А это для Евросоюза было изначально исключено.
Уже к концу 1990-х гг. возобладала концепция «Европы концентрических кругов», при которой место каждого из внешних партнёров определялось в зависимости от его близости к ЕС, но без членства в Союзе. Отметим, что многие в России считали такую модель даже желательной, но было непонятно, как она могла работать на практике. Сами по себе гигантские масштабы России заводили в тупик любую дискуссию о том, как эта страна может быть «погружена» в сообщество относительно сопоставимых друг с другом по величине государств Европейского союза.
Более того, ни Россия, ни Европейский союз объективно не могли представить интересы партнёра в качестве части своих собственных интересов. Россия всегда выступала как относительно гомогенный игрок, способный отделять внутренние процессы от интересов и поведения на международной арене. Для Евросоюза внешние связи являлись продолжением внутреннего развития даже в большей степени, чем, например, для США в наши дни. Система внешних связей и интересов ЕС всегда зависела от динамики развития европейской интеграции и, соответственно, не могла инкорпорировать интересы стороны (России), не участвующей в интеграционном процессе.
К середине 2000-х гг. к базовым противоречиям добавились нараставшие идеологические и ценностные расхождения. Вплоть до появления так называемой «правой волны» в ЕС, представители которой добились наибольшего успеха на выборах в Европейский парламент в 2019 г., ценностные представления становились всё более разными, если не чуждыми. Изначально на это расхождение указывали европейские авторы, затем появились и российские исследования. Можно даже предположить, что по мере роста влияния консервативных ценностей в России сама Европа стала восприниматься в качестве «объединяющего другого». Таким образом, Европа как противник становилась необходимой частью идейной конструкции новой российской государственности – своего рода государства-нации.
Наконец, важнейшим фактором, сыгравшим против сближения России и Евросоюза, стало совершенно разное видение партнёрами проблемы безопасности. Европейский союз с момента возникновения в качестве относительно автономной единицы международной системы был избавлен от серьёзных тревог в сфере традиционной безопасности. Эти вопросы за него успешно решали Организация североатлантического договора и США.
Реализуя политику расширения, а затем соседства, Евросоюз не принимал в расчёт обеспокоенность, которую его действия могут вызвать у важнейшего регионального соседа – России. Справедливости ради необходимо признать, что сама Россия отчасти толкала ЕС к такому поведению. На протяжении длительного времени, по меньшей мере с 1994 по 2003 гг., расширение ЕС подавалось в российской экспертной дискуссии как приемлемая альтернатива нежелательному расширению НАТО.
Но в целом Россия смотрела на безопасность с точки зрения традиционных подходов. И как только у Москвы появились необходимые военные и политические ресурсы, она твёрдо заявила о своей позиции.
Постепенно это фундаментальное расхождение – принципиально разное видение повестки региональной безопасности – становилось всё очевиднее. ЕС и его ведущие государства рассматривали региональную безопасность через призму расширения зоны собственного влияния и контроля посредством вовлечения новых стран в «ЕС-центричную» систему.
Россия была озабочена предотвращением потенциальных вызовов национальной безопасности со стороны объединений и военных блоков, в которых она не оказывает влияния на принятие решений.
Переломным стал кризис 2008 г. вокруг Грузии, во многом спровоцированный дискуссией о возможности включения этой страны и Украины в План действий по членству в НАТО. Осознавая реальный масштаб угрозы, российское руководство уже в 2008–2009 гг. выступило с предложением о диалоге с Евросоюзом о ревизии и упрочении всей архитектуры европейской безопасности, включая укрепление уже существующих институтов (ОБСЕ) и создание новых – непосредственно между Россией и ЕС. Затем была Мезебергская инициатива России и Германии 2010 г., предполагавшая создание Комитета Россия – ЕС по вопросам внешней политики и безопасности на министерском уровне, которая в итоге была отвергнута Евросоюзом как неприемлемая для большой группы стран-членов из числа государств ЦВЕ.
Ответом на кризис вокруг Грузии со стороны Евросоюза стала одобренная в 2009 г. политика Восточного партнёрства, прямо нацеленная на отрыв от России оставшихся за рамками расширения ЕС стран западной части постсоветского пространства. В частности, через подписание с ними соглашений о продвинутом партнёрстве, предполагавших открытие их рынков для товаров из Евросоюза и сближение нормативной базы без перспективы вступления, как это было со странами-кандидатами в 1990-е годы. В России эту инициативу восприняли как непосредственную угрозу стабильности и безопасности в регионе общего соседства с ЕС, поскольку республики бывшего СССР оказывались перед жёстким выбором. Но в Евросоюзе к аргументации российской стороны остались равнодушны. Результатом стал военно-дипломатический кризис вокруг Украины, который вверг отношения России и ЕС в их текущее состояние.
Тогда в отношениях России и Европы возникла враждебность, которая теперь превращается в упорядоченную отчуждённость. В большинстве случаев сохраняется необходимый дипломатический политес, а также реализуются экономические, прежде всего, энергетические проекты, действительно важные для отдельных государств ЕС, важные настолько, что США не в силах заставить европейцев отказаться от сотрудничества с Россией. Остаётся, однако, более фундаментальный вопрос: может ли Европа отказаться от взгляда на Россию, как на пространство ресурсного освоения, а Россия перестать смотреть на Европу, как на потенциальный актив в отношениях с более могущественными игроками, Соединёнными Штатами и Китаем, величие которых неизбежно несёт в себе потенциальный вызов существованию российской цивилизации?
Вызовом для России всегда было сложное внутреннее устройство современной Европы с её сочетанием наднационального и межгосударственного (доминирующего) элементов. Несмотря на всю продвинутость интеграции, Европейский союз остаётся объединением суверенных государств. Вопрос в том, насколько каждое из них способно сделать свой национальный интерес интересом сообщества. Поэтому отношения России и Европы представляют собой по сути отношения межгосударственные, где наднациональные институты ЕС играют роль ограниченных в правах посредников.
Связи России и Евросоюза всегда выстраивались под значительным влиянием внешних и внутренних факторов, которые ограничивали способность партнёров рассматривать их как самоценные и стратегические. Изначально предполагавшиеся интеграционными по своей природе и содержанию, они неизбежно перерождались в чисто дипломатические. Форма и сущность отношений постоянно вступали в противоречие.
Для обеих сторон сотрудничество, потенциальная интеграция, всегда оставались не жизненной необходимостью, без которой невозможно достичь основных целей развития, а лишь дополнительной и необязательной возможностью.
Нарастание числа раздражителей привело стороны к неспособности наладить диалог даже тогда, когда под угрозой оказались мир и безопасность.
Сейчас контекст отношений России и Европы изменился. Наиболее важным фактором становится так называемый «рост Азии». Ведущие азиатские державы, в первую очередь Индия и Китай, выходят хотя не на решающие, но на лидирующие позиции в мировых делах. Их мнение и стратегические культуры, веками остававшиеся периферийными и лишь факультативно интересовавшие международное сообщество, становятся важнейшими факторами изменения мировой политики. Отчасти следствием этих тектонических сдвигов является пересмотр глобальной стратегии США. Трампизм – экстремальное по форме отражение глубинного общественного запроса и не менее глубинной готовности американского государства на этот запрос отвечать.
Внутренняя трансформация Европы и перспективы качественных изменений всей архитектуры европейской интеграции также превратились в важнейшие факторы перемен. Выборы в Европарламент и успех правых сил показали, что модель, созданная и усовершенствованная за последние 30–40 лет, достигла предела и должна меняться. Происходит общий упадок институциональной составляющей международных отношений. Структура международной системы пришла в движение, и пока непонятно, какой вид она в результате обретёт. Основные черты такой структуры определятся, видимо, по итогам системного противостояния США и Китая, начавшегося в последние годы.
В отношениях России и Европы развилка между интеграцией и дипломатией окончательно пройдена в пользу именно дипломатии, то есть отношений, направленных на решение текущих проблем и снятие немедленных угроз. Без долгосрочного планирования и без совместного образа будущего. Большинство наблюдателей, особенно в России (Европа в гораздо большей степени погружена в свои дела), призывают к взаимной отстранённости или полуотстранённости. Это обосновывается в первую очередь внутренним запросом на изменения для каждого из участников рассматриваемой системы отношений – реформы европейской интеграции и окончательного оформления России в качестве целостной единицы международной системы.
Однако внешние структурные факторы будут оказывать на Россию и Европу гораздо большее воздействие, чем когда-либо ранее. Поэтому актуальным становится вопрос о том, есть ли альтернатива начавшейся отстранённости или безудержной интеграции в ущерб естественным интересам?
Эволюция отношений России и Европы после 1991 года
Отношения России и Европейского союза не начались, конечно, с чистого листа. Им предшествовала краткая, хотя и насыщенная, история признания Европейских сообществ со стороны СССР и его союзников в период перестройки и нового политического мышления. В 1988 г. была подписана рамочная Декларация между Советом экономической взаимопомощи (СЭВ) и Европейским экономическим сообществом (ЕЭС). А в 1989-м – соглашение о торговле и сотрудничестве между СССР и ЕЭС. Обратим внимание – именно на двусторонней основе. Советское руководство не задумывалось о важности многостороннего формата отношений с ЕЭС, что теоретически могло бы способствовать продлению жизни СЭВ и впоследствии – более плавной и равноправной интеграции двух экономических объединений Европы. Европейские сообщества, со своей стороны, были вполне удовлетворены подходом Москвы, поскольку работа с каждым членом СЭВ индивидуально позволяла быстрее и эффективнее вести дело к его дезинтеграции и принятию европейских стран-участниц в ЕЭС по одной и исключительно на условиях Брюсселя и ведущих европейских держав.
Примерно в то же время активизировались разговоры о формировании особой модели отношений на пространстве «от Атлантики до Владивостока», включающей Европу и Россию. Эти планы не получили серьёзной научной и экспертной проработки. Возможности системного и долгосрочного сотрудничества между СССР и Европейскими сообществами были изначально ограничены, с одной стороны, неопределённостью будущего Советского Союза, а с другой – вступлением европейской интеграции в период качественных реформ, результатом которых стало подписание в 1992 г. Маастрихтского договора и появление Европейского союза, каким мы его знаем.
Распад СССР и оформление ЕС в его новом качестве уже не только экономического, но и политического объединения также не способствовали налаживанию системного диалога. Появление целого ряда новых независимых государств, три из которых (Латвия, Литва и Эстония) немедленно поставили вопрос о вступлении в Европейский союз и НАТО, делали бессмысленными для ЕС любые попытки наладить отношения с правительством распадающейся сверхдержавы.
Речь могла идти уже только об освоении Евросоюзом наследства СССР и встраивании его частей в систему концентрических кругов, где Европа исполняла бы роль естественного центра. Уже тогда началась дискуссия о возможности стратегического союза России и Европы. Она была инициирована преимущественно с российской стороны, что объяснимо. Сам смысл стратегического союза предполагал переход к равноправной модели отношений, что не вписывалось ни в одно из двух классических представлений о России, столетиями бытовавших в Европе: в качестве «подмастерья» либо «объединяющего другого». Стратегическое пространство между Россией и Евросоюзом необходимо было заполнить – с помощью расширения ЕС на Восток. Дискуссии о темпах и масштабах расширения велись в Европейском союзе вплоть до середины 1990-х гг., но сам по себе этот шаг под сомнение не ставился.
С распадом СССР международные отношения вступили в уникальный период относительно неоспоримого лидерства одной державы, при котором структура международной системы приблизилась к однополярному режиму с верховенством США и привилегированным положением их союзников в Западной Европе. Относительная гегемония США в 1990-е – первой половине 2000-х гг. не предполагала включения в привилегированную группу держав, сопоставимых с гегемоном по военным возможностям. Феномен российского участия в «Большой восьмёрке» заслуживает отдельного рассмотрения.
Отличительными особенностями новой структуры международной системы стали резкое ослабление реального авторитета ООН и других международных организаций, начало дебатов об их реформе, стремление стран Запада возглавить процесс решения наиболее важных проблем человечества – от внутригосударственных конфликтов до изменения климата – и относительно незначительная роль незападных растущих центров силы, в первую очередь – Китая. Россия и Европейский союз выступали в отношении этого международного контекста с разных позиций.
Евросоюз после принятия Маастрихтского договора поставил задачу стать целостным и влиятельным центром силы. В первой половине 1990-х гг. начинается активная фаза реализации таких масштабных проектов, как подготовка к введению общеевропейский валюты евро, расширение ЕС на Восток и Средиземноморье, а также попытки (малоуспешные) создать общие механизмы в сфере внешней политики и политики безопасности. Все эти меры должны были обеспечить ЕС способность если не выступать на глобальной арене наравне с США, то хотя бы контролировать свою периферию и иметь право голоса в глобальных делах. А на отдельных направлениях, таких, как финансовые рынки, даже составить конкуренцию доллару.
Реализация амбициозной задачи могла быть существенно облегчена, согласись Европа на стратегический союз с Россией. Даже в своём наиболее ослабленном состоянии, пик которого пришёлся на конец 1990-х гг., Россия в силу колоссальных природных ресурсов и военного потенциала могла в десятки раз увеличить военно-стратегическое и экономическое могущество Европы. Это, однако, оказалось невозможным.
В Европе Россию традиционно воспринимали как государство слишком большое и исторически чуждое, чтобы быть безболезненно включённым в интеграционное объединение держав «малых и средних».
Объединение с Россией также теоретически бросало вызов могуществу США и ставило вопрос об изменении структуры всех институтов Запада, важнейшим из которых оставалось НАТО. Судорожные попытки найти альянсу сферу применения после завершения холодной войны сменились уже к середине 1990-х гг. кипучей деятельностью по подготовке к расширению на Восток. А после событий весны-лета 1999 г. стало окончательно ясно, что основной потенциальный противник НАТО в Европе – это Россия. В таких обстоятельствах попытки всерьёз говорить о том, что объединение с Россией в гипотетический союз могло помочь Европе обрести стратегическую субъектность, были хотя и дальновидными, но на практике нереализуемыми.
Россия должна была приспособиться к новой реальности и учитывать резкое снижение своих возможностей. Происходило всё это в период, когда альтернативы Западу в качестве источника ресурсов для программ развития не существовало. Первая китайская инициатива действительно международного масштаба была выдвинута только в 2013 г., через 20 лет после того, как Россия должна была решать вопрос собственного позиционирования в новом мире и интеграции в мировое сообщество.
Перед Москвой стояли задачи международной реабилитации и одновременно защиты базовых национальных интересов. В первую очередь – территориальной целостности. Именно с последней проблемой, а точнее – с её последствием в виде Первой чеченской войны 1994–1996 гг., была связана задержка с ратификацией Европейским союзом подписанного в 1994 г. Соглашения о партнёрстве и сотрудничестве между Россией, ЕС и его странами-членами. Окончательно Соглашение вступило в силу только в 1997 г., когда стратегические направления развития и России и Европы были в целом определены. Таким образом, Соглашение 1994 г. стало не программно-стратегическим, а техническим документом.
Что же касается международно-политический реабилитации России, то первостепенными задачами были вступление в такие институты, как «Большая семёрка» и ВТО, где решающим голосом обладали США. Кроме того, вплоть до завершения масштабной фазы собственного расширения в 2000-е гг. Европейский союз организационно не мог предложить другим партнёрам, включая огромную Россию, какой-либо внятной повестки сотрудничества и интеграции. России предлагалось «работать над собой» и приближаться к европейским стандартам без ясной перспективы – в отличие от стран-кандидатов на вступление – того, какие материальные (допуск на рынки) или политически-моральные (возвращение статуса глобального игрока) дивиденды ей это может принести.
Другими словами, в 1991–2001 гг. Россия и Европа самостоятельно решали задачи собственного глобального позиционирования так, как они их видели. Никто из них не требовал тесного сотрудничества и интеграции.
Двойственный характер отношений России и Европейского союза вплоть до начала системного кризиса 2014 г. определялся тем, что для обоих партнёров сближение не могло рассматриваться как необходимый инструмент выживания в долгосрочной перспективе. Это противоречие между субъективным стремлением сотрудничать и объективным отсутствием необходимости делать это достаточно серьёзно, учитывая интересы партнёров при формировании своей внутренней и внешней политики, завело стороны в стратегический тупик. Партнёрство России и ЕС никогда не было “partnership of necessity”, а оставалось “partnership of choice”.
Спору нет, в наиболее мрачный период российской истории – на протяжении десятилетия 1991–2001 гг. – только Европа могла быть для россиян источником инвестиций и технологий, программ развития. Однако для стратегического выживания страны Европейский союз значил ничтожно мало.
Европейская интеграция вступила в 1990-е гг. с совершенно другим багажом. Распад социалистической системы в Восточной Европе воспринимался не только как вызов – необходимость воспринять массу восточноевропейцев, но и как возможность ресурсного освоения невиданного доселе пространства. Причём исторически, культурно и религиозно близкого, как никакое другое. Создание единой Европы с колоссальным рынком и населением около 500 миллионов человек ставило её на второе место в глобальной иерархии. Однако инкорпорация России в такую систему на условиях, которые могла предложить Европа, была совершенно невозможна. Более того, она была Европе не нужна. С полумиллиардным населением Европа совершенно не нуждалась в России для выживания в тогда ещё спокойном глобальном окружении.
Максимум на что можно было рассчитывать – медленное продвижение к модели, при которой Россия станет для ЕС территорией неспешного ресурсного освоения, как Украина и другие государства «Восточного соседства». Поэтому все переговоры о новом стратегическом соглашении, которые Россия и Европа вели с 2005 г., строились на презумпции отсутствия даже долгосрочной стратегической перспективы создания одного целого на основе двух субъектов международных отношений. Хотя это целое и могло бы, как отмечали наиболее прозорливые наблюдатели, стать сопоставимым с КНР и Соединёнными Штатами международным игроком.
И у Европы, и у России помимо отсутствия стратегической необходимости друг в друге появились и реальные альтернативы. Точнее у Европы такая альтернатива уже была в лице США. Как только грянул мировой финансовый кризис стало ясно, что без поддержки Вашингтона и контролируемых им финансовых институтов европейцам не вытянуть. Рост Китая дал России убедительную альтернативу в части тактически необходимых ресурсов и технологий. Хотя, как и в случае с Европой, КНР не стала и не станет партнёром, без которого Россия не сможет обеспечить своё выживание.
России и Европе предстоит множество испытаний, которые им готовит XXI век. Европа не смогла и вряд ли сможет создать политически единое пространство, способное к консолидированному действию на международной арене. Россия останется страной, способной самостоятельно, без опоры на союзников обеспечить свой суверенитет и выживание.
Кризис, который начался в отношениях России и Европы пять лет назад, стал итогом их недостаточно серьёзного отношения к будущему двусторонних отношений. Россия и ЕС и сейчас пытаются действовать в прежней парадигме, хотя она уже давно исчерпана. Однако именно в ближайшие годы у российских и европейских интеллектуалов будет уникальная возможность посмотреть на двусторонние отношения без недомолвок и решить, какими они должны быть, если для выживания в неспокойном мире XXI века мы друг другу не особенно нужны.
Эта дискуссия должна быть связана с отношением России и Европы к основным региональным институтам безопасности и в меньшей степени – развития. Для России центральным является вопрос об их роли в качестве консолидированных и инклюзивных объединений, где голос Москвы будет услышан и отразится на общеевропейской повестке. Кроме того, Россия рассматривала такие институты, как ОБСЕ, в качестве альтернативы НАТО, а позже и Евросоюзу. Наконец, никуда не делись стратегические глобальные соображения государства-правопреемника СССР.
Европейский союз, со своей стороны, воспринимал общеевропейские институты с точки зрения повышения собственной субъектности в региональных и глобальных делах, а также, что не менее важно, укрепления внутреннего единства по вопросам внешней политики и политики безопасности. Для Евросоюза такие институты, как Совет Европы или ОБСЕ, важны не сами по себе, а в качестве инструмента продвижения его внешнеполитической повестки. При этом принципиально, чтобы у всех стран ЕС в СЕ или ОБСЕ была единая, заранее согласованная позиция.
В результате Россия выступала в Совете Европы или ОБСЕ как отдельная страна, а Евросоюз – как дисциплинированный блок, что и определяло качественные отличия их подходов, стратегий и тактик. Именно это сделало неизбежными противоречия и губительно сказывалось на дееспособности обоих институтов. Постепенно они превратились в «поле боя» между российской и европейской дипломатией, что уже во второй половине 2000-х гг. блокировало их деятельность – за исключением согласия по отдельным тактическим или рабочим вопросам.
Отношения России и Европейского союза прошли за 1991–2008 гг. стадии энтузиазма, разочарования, нового энтузиазма и в конце 2000-х погрузились в стагнацию. Последней попыткой их гальванизировать было так называемое «Партнёрство для модернизации». Эта инициатива возникла в 2009 г. и стала ответом ЕС на дебаты о необходимости модернизации российской экономики и общества, оживившиеся в период правления президента Дмитрия Медведева. Она предполагала существенную помощь Евросоюза любым модернизационным инициативам российского правительства. Однако её можно назвать мёртворожденной, поскольку она сразу же натолкнулась на противоречия в видении партнёрами модернизации. Для России речь шла об обновлении научной и технологической базы экономики, для Евросоюза – российских институтов и всей социально-политической системы.
Уже к концу 2010 г. разговоры о партнёрстве сами собой утихли, а переговоры о новом стратегическом соглашении между Россией и ЕС были фактически приостановлены. Окончательно все дискуссии о модернизации похоронили кризис в зоне евро и осложнение политических отношений. Россия и Европейский союз должны были отвечать на вызовы более масштабного характера, связанные с глобальными изменениями.
Россия и Европа перед новейшими вызовами
Трансформация международных отношений, начавшаяся после провала попыток построить однополярный мировой порядок, бросила России и Евросоюзу вызов, на который каждый из партнёров отвечает соответственно своим структурным особенностям. Брюссель с конца 2000-х гг. взял курс на мягкое втягивание государств постсоветского пространства в зону своего влияния через новую систему соглашений о привилегированном торгово-экономическом партнёрстве. Москва, со своей стороны, предпринимала усилия для расширения глобального влияния через вмешательство в конфликт в Сирии и одновременно создавала институты сотрудничества и интеграции на постсоветском пространстве (Евразийский экономический союз, ЕАЭС).
Столкновение России и ЕС на Украине во многом стало результатом поиска ими ответов на вызовы глобального масштаба. Оба партнёра предложили Украине практически идентичный формат взаимодействия на основе интеграции регулятивных механизмов и практик. В конечном итоге украинские элиты и население оказались перед жёстким выбором, результатом чего стал политический взрыв 2013–2014 гг., за которым последовало внешнее вмешательство и погружение страны в военно-политический кризис.
Столкновение интересов из-за конкретного геополитического объекта – не более чем производная от попыток России и Евросоюза найти своё место в меняющемся мире и от использования тех инструментов, которыми каждая из сторон вооружена для глобального позиционирования. Не обратись Россия в начале 2010-х гг. к более структурированным формам взаимодействия со своими соседями (ЕАЭС), украинские власти могли бы спокойно подписать с ЕС Соглашение о продвинутом партнёрстве и одновременно выстраивать отношения с Россией. Но в 2013 г. модели, годные прежде, были уже неприемлемы.
Кризис вокруг Украины усугубила и внутренняя динамика в Европейском союзе. В 2008–2015 гг. интеграция столкнулась с двумя крупнейшими кризисами: зоны евро и миграционным. В итоге распалась та модель европейской интеграции, которая возникла в первой половине 1980-х гг., и началась качественная перестройка всей политической системы ЕС. Меры, необходимые для преодоления кризиса неплатежей в зоне евро, привели к тому, что экономическая политика группы стран-членов была фактически поставлена под контроль европейского Центрального банка и межправительственных институтов. Это опрокинуло исторически сложившуюся модель развития европейской интеграции.
Сегодня политическая система ЕС вступает в полосу глубокой перестройки, и это не может не отражаться на отношениях с Россией. Тем более на фоне активизации геоэкономических и геополитических процессов в Азии и Евразии. Россия включилась в процессы с самого начала и сейчас выступает в качестве не только традиционного поставщика безопасности в Центральной Азии, но и источника новых идей и концепций относительно будущего Евразии в целом. Исход попыток создать на евразийском пространстве сообщество народов, для которых степень глубины и доверительности отношений внутри будут существенно превосходить аналогичные параметры их отношений с третьими странами, неясен. Однако базовая предпосылка для поиска фундамента такого сообщества – отсутствие в регионе силы, способной претендовать на гегемонию – обнадёживает.
А что с отношениями России и Европы? В последние десятилетия основой внешней политики ЕС и РФ были реакции на вызовы международной среды. Неудивительно, что задачи, которые обе стороны решали по региональному и глобальному позиционированию, часто вступали в противоречие и вели к конфликтам. Например, разность подходов России и Евросоюза к вопросам региональной безопасности стала причиной того, что их отношения не законсервировались в формате стагнации с 2010 г., а деградировали до военно-дипломатического кризиса весной 2014 года.
Драматическое изменение международного контекста в последние годы не позволяет России и Евросоюзу решать задачи развития и выживания, избегая конструктивного взаимодействия.
И можно с уверенностью предположить, что в силу сохранения базовых предпосылок, определяющих природу их отношений как конкурентную, взаимодействие останется ограниченным. Такая ограниченность будет в ближайшие годы, если не десятилетия, определяться поиском «сделок» по конкретным вопросам пересечения интересов. Это частные соглашения и постепенное возвращение к «нормальной» дипломатической практике позволят в ближайшие годы перейти к формированию гибких механизмов дипломатических согласований, которые позволят обеим сторонам решить свои задачи, избежав столкновений и даже частично пользоваться возможностями совместного развития в Большой Евразии.
Однако природа отношений России и Европы неизменна. И стороны постепенно адаптируют свои ожидания к данному формату взаимодействия, проистекающему из философии игры с нулевой суммой. Вряд ли сейчас существуют предпосылки для того, чтобы поиск относительных выгод уступил место поиску выгод абсолютных, возникающих при инкорпорации интересов партнёра в систему своих интересов. Это потребовало бы взаимного признания легитимности, что сегодня невозможно.
Практической задачей станет поддержание такого порядка вплоть до его перехода в качество обычая. Если обычай возникнет, стороны смогут исключить возможность поглощения друг друга из числа вероятных задач своей внешней политики. Это станет достаточно надёжной основой для мирного сосуществования на ближайшие десятилетия, если не дольше.
Россия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 5 марта 2020 > № 3325414
Тимофей Бордачев
КОНЕЦ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ 30 ЛЕТ СПУСТЯ
АНАТОЛИЙ АДАМИШИН
Заместитель министра иностранных дел СССР (1986–1990), первый заместитель министра иностранных дел России (1993–1994), министр РФ по делам СНГ (1997–1998). Член научно-консультативного совета журнала «Россия в глобальной политике».
Афоризм Оскара Уайльда – «Единственный наш долг перед историей – это переписать её» – навёл на мысль: замечательно было бы вернуться назад во времени и многое переиграть. В какой-то момент что-то явно пошло не так, если сегодня Россия вновь противостоит Соединённым Штатам, отчуждена по целому ряду параметров от Западной Европы, а её отношения с отдельными странами Восточной Европы, включая бывшие советские республики, близки к враждебным.
Предвижу реакцию: «Вините во всем только себя». Попробую показать, что слово «только» сюда не подходит. И в этих целях особое внимание придётся уделить извечному визави России – Соединённым Штатам.
Для США исходом холодной войны стало мировое доминирование. Подобного не случалось, вероятно, со времён Римской империи. В Pax Americana было и нечто положительное: чуть больше двадцати лет крупные державы практически не конфликтовали друг с другом. Но это несколько вынужденное «спокойствие» не могло длиться вечно, ибо быстро и по-крупному менялся весь мир.
Так или иначе, конфликты между великими державами возобновились, став, возможно, ещё более опасными, чем в холодную войну. По мнению большинства аналитиков, пика напряжённости мы ещё не прошли.
На фоне сложившейся ситуации “J’accuse!” американскую администрацию (кроме последних лет президентства Рональда Рейгана) за то направление в политике, которое следовало бы решительно пересмотреть, будь мы в состоянии вернуть время назад, – за отношение к России.
Пойдём по порядку.
В марте 1985 г. советский народ получил нового руководителя своей страны – Михаила Горбачёва. Сегодня мы знаем, что сделал этот человек, чтобы отвести мир от ядерной катастрофы. Но тогда мало кто расслышал в фанфарах Кремля первый звон похоронного колокола по холодной войне. Не приди Горбачёв к власти, СССР не знал бы тех преобразований в политике, экономике, военном деле, которые получили название «перестройка». Если бы они и произошли, то гораздо позже.
Одним из ключевых сдвигов явились перемены во внешней политике Советского Союза. Останься она какой была, неизвестно, сколько пришлось бы ждать конца холодной войны. Прежнее руководство, возможно, видело, что у Советского Союза «хвост застрял в Афганистане, нос – в Польше, а посередине – бардак с экономикой». Но оно не нашло в себе сил выйти из глубокой колеи долгих лет конфронтации.
Строго говоря, «той стороне» не было особой нужды торопиться. Американцы находились в несравненно лучшем геополитическом и экономическом положении, чем мы. На одном из решающих участков противоборства – гонке вооружений – Вашингтон опережал Москву в таких областях, как новые технологии, затраты, внедрение исследовательских и промышленных разработок ВПК в гражданские отрасли. На горбачёвском Политбюро была обнародована ранее совершенно секретная цифра: в пересчёте на душу населения СССР тратил на оборону в 2,5 раза больше, чем США.
Доверие между двумя супердержавами находилось на крайне низком уровне. Восстановить его можно было только конкретными действиями. Это была важная, но всё же вторичная задача, своего рода привесок к основному императиву: переустройству советского общества. Оно в нём остро нуждалось.
К осуществлению своих идей Горбачёв приступил с первых же дней переезда в Кремль. Руководители государств Варшавского договора, прибывшие в Москву на похороны предшественника Горбачёва, услышали от него слова, ранее не произносившиеся: «Мы полностью вам доверяем, мы больше не будем претендовать на контроль и управление. Ваша политика должна определяться национальными интересами (а не интересами мировой социалистической системы. – Прим. автора), и вы несёте всю ответственность за эту политику перед своим народом и своей партией».
Не уверен, что все осознали, казалось бы, очевидный смысл заявленного: мы больше не отвечаем за выживание режимов в Восточной Европе.
С начала перестройки руководство страны засыпали письмами тысячи простых граждан. Основной вопрос: зачем нам нужна война в Афганистане? Когда она закончится? Один генерал не побоялся подписаться собственным именем: «Я не могу объяснить своим солдатам, что такое интернациональный долг и кому мы его должны».
Уже в апреле 1985 г. Горбачёв без обиняков заявил «нашему» афганскому президенту: «Мы уйдём». Присутствовавшие на встрече рассказывали, что Бабрак Кармаль едва не лишился чувств.
Не стоял вопрос, уходить или нет. Проблема была, как уйти. На её решение было потрачено несколько лет.
Какое-то время я возглавлял рабочую группу по афганским делам, ведшую переговоры с американцами. Они тормозили вывод наших войск из Афганистана, продолжая снабжать моджахедов оружием. В конечном счёте всё же удалось достичь результата: США и СССР стали гарантами афгано-пакистанского мирного соглашения, подписанного в Женеве в апреле 1988 года. Последний советский военный – им оказался командующий 40-й армией генерал Борис Громов – ушёл с афганской земли в феврале следующего года.
Часто забывают, что горбачёвская перестройка (новое мышление во внешней политике) перевела отношения с Китаем из враждебных в нормальные, наладила взаимопонимание с Югославией и – последнее по времени, но не по значению – восстановила дипломатические отношения с Израилем.
Вот запись из моего дневника: «30 мая 1985 года. Видел Горбачёва в деле – четыре часа переговоров с Беттино Кракси, премьер-министром Италии. Это, конечно, совсем не то, что прежде: уверенная речь, не заглядывая в бумажку, быстрая реакция, шутки. Подчёркнуто предупредительно относился к Громыко (тогда по-прежнему министру иностранных дел. – Прим. автора), давая ему высказаться. Андрей пользовался этим для протаскивания жёстких позиций: “Ни один советский человек не понял бы, если бы мы восстановили дипотношения с Израилем”».
В июле 1985 г. Громыко, занимавшего пост министра двадцать восемь лет, сменил Эдуард Шеварднадзе. Ни один кремлинолог не угадал его кандидатуру: мало кто знал, что он и Горбачёв – не первый год единомышленники.
Спустя год Шеварднадзе назначил меня своим заместителем, поручив заниматься Африкой и правами человека. По ним в министерстве впервые за всю его историю было создано специальное подразделение.
Президент Рейган и госсекретарь Джордж Шульц, поначалу не доверявшие Горбачёву, стали постепенно «теплеть», особенно когда увидели, что правами человека мы занимаемся всерьёз.
Радикальные перемены в этой области больше всего были нужны нам самим. Но они давали солидный бонус и внешней политике.
С американской стороны эти вопросы вёл помощник госсекретаря США Ричард Шифтер. Мы друзья с ним по сей день, вместе даже написали книгу «Права человека, перестройка и конец холодной войны». Она на английском, рекомендую её тем, кто интересуется, что было сделано по этой части у нас дома в СССР, а также в советско-американском сотрудничестве. (Немало!)
Что до африканских проблем, наиболее острой была война на Юго-Западе континента. Американцы, в их числе мой друг Честер Крокер, помощник госсекретаря по Африке, с начала восьмидесятых годов пытались остановить войну, прежде всего добиваясь ухода из Анголы кубинцев. В декабре 1988 г., спустя два с половиной года после того как СССР активно включился в работу с позиций перестройки, в Нью-Йорке были подписаны соглашения, положившие конфликту конец.
Намибия, последняя колония в Африке, получила независимость. Из неё, а также из Анголы, ушли юаровские войска. В самой ЮАР быстро набрало силу движение против апартеида. Покинули Анголу и кубинцы.
То было незабываемое время ещё и потому, что Горбачёв и Шеварднадзе доверили мне полную свободу действий. Следует добавить, правда, что Африка не была главной заботой в той горе проблем, которую они взвалили на себя. К слову, Крокер как-то назвал Африку падчерицей Госдепартамента.
Моё вольное резюме: если бы не перестройка, Крокер всё ещё искал бы компромисс между ЮАР, Анголой и Кубой; Сэму Нуйоме пришлось бы годами ждать второй половины дороги к независимости, а Нельсону Манделе и Фредерику де Клерку – Нобелевской премии мира, Фидель Кастро по-прежнему двигал бы вперёд застопоривший революционный процесс, а Ангола продолжала бы страдать. (В 1986 г. Сэм Нуйома, глава СВАПО, организации, боровшейся за независимость Намибии, на мой вопрос о сроках достижения этой цели ответил так: «Мы сражаемся 25 лет, половину пути, наверное, прошли».)
Госсекретарь США Джордж Шульц в книге Turmoil and Triumph (экземпляр с автографом стоит у меня на полке) так писал об урегулировании региональных конфликтов, в том числе на Юго-Западе Африки: «Ничего не удалось бы добиться, если бы не коренные перемены в советско-американских отношениях».
Главная из них: подход к проблеме разоружения. Наконец оно стало реальным: Советский Союз и США заключили первое в истории соглашение о физическом уничтожении, а не об ограничении, как раньше, целого класса оружия, ракет средней дальности.
Пентагон пытался отговорить Рейгана подписывать соглашение. «Першинг-2» и крылатые ракеты наземного базирования, размещённые в Западной Европе, давали США огромное преимущество. Советские же ракеты «Пионер», более известные как SS-20, не достигали американской территории. Один из руководителей Пентагона, сторонник жёсткой линии, Ричард Перл даже подал в отставку в знак протеста.
Президент США не поддался.
К сожалению, финал у истории средних ракет печальный.
Запустила позитивные перемены, скажу ещё раз, горбачёвская перестройка. Но подчеркну и другое: наши слова и дела пробудили миротворческую натуру Рейгана. Началось сближение СССР и США. Оно стало решающим в потоке событий, приведших в итоге к окончанию холодной войны.
Неожиданно из Вашингтона подуло холодом. Новый президент США Джордж Буш – старший решил сменить курс. Едва придя к власти, он берёт паузу на пересмотр («с головы до пят») политики в отношении СССР. В Кремле это произвело эффект разорвавшейся бомбы.
Горбачёв чувствовал себя невестой, брошенной у алтаря. Эксперты-американисты в МИДе, пытаясь развеять страхи советских руководителей, уверяли, что в долгую Вашингтон вернётся к взаимодействию времен Рейгана. Не тут-то было.
Беседуя с Маргарет Тэтчер в моём присутствии 18 апреля 1989 г., премьер-министр СССР Николай Рыжков выразился насчёт паузы вполне определённо: «Всё остановилось». Тэтчер успокаивала его, обещая «повлиять на Джорджа».
Не знаю, сыграл ли какую-то роль этот разговор, но обращение Тэтчер к Бушу выдержано в сильных выражениях: «История не простит нам, если мы сообща не поддержим Горбачёва». Франсуа Миттеран, Джулио Андреотти и Гельмут Коль менее красноречиво говорили Бушу то же самое. Всё тщетно.
Пауза в советско-американских отношениях продлится почти весь 1989 г.: Горбачёв и Буш впервые встретятся только в декабре на Мальте. К этому времени игра, по сути дела, будет сыграна. Достаточно сказать, что уже не будет Берлинской стен: она рухнула в ноябре 1989-го, за месяц до Мальты.
Весь этот период новая американская администрация вела себя откровенно антигорбачёвски, распространяя сомнения в искренности советского лидера, утверждая, что он начнёт второй раунд конфронтации, как только СССР наберётся сил, предрекая его провал, как это сделал министр обороны Дик Чейни в интервью CNN, только заступив на должность.
Через шесть лет бывший госсекретарь Джеймс Бейкер напишет книгу, из которой следует, что он был напуган популярностью Горбачёва в Европе. (В Италии я видел даже мини-иконки с изображением Горбачёва).
В директиве, венчавшей многомесячный пересмотр, говорится: «Целью американской политики должна быть не помощь Горбачёву, а такое воздействие на Советы, которое двигало бы их в нужном нам направлении».
Одновременно с взятием паузы в отношениях с Москвой в Вашингтоне ревизуют подход к вроде бы академическому вопросу – закончилась ли холодная война.
Тэтчер публично ответила на него положительно уже в ноябре 1988 г.: «Мы сейчас не в состоянии холодной войны». Того же мнения придерживался Рейган, снявший с СССР клеймо «империя зла», выступая в самом её штабе – Кремле. Уходящий госсекретарь Джордж Шульц был обеспокоен, что новая администрация «не понимает того, что холодная война завершилась, либо отказывается это признать».
Беспокойство не было напрасным. В мае 1989 г. Буш заявляет: холодная война закончится только тогда, когда Восточная Европа станет «единой и свободной». Чуть позже, чтобы уж не оставалось ничего недоговорённого, он добавит: объединение Европы должно произойти «на основе западных ценностей».
Советник Буша по национальной безопасности Брент Скоукрофт дал установку пожёстче: «Наша главная цель – попытаться снять военный сапог Кремля с шеи восточноевропейцев».
Если вы призвали Восточную Европу к свободе, логично задать вопрос: как долго продлится статус-кво между двумя Германиями. До сих пор позиция Вашингтона следующим образом была выражена Скроуфтом в его памятной записке Бушу в марте 1989 г.: «Ни один житель ФРГ не ожидает объединения Германии в этом столетии».
Ну что ж, подобный настрой надо поломать. В первые месяцы 1989 г. советники Буша предлагают ему реанимировать германский вопрос после многолетнего анабиоза. Он приступает к этому раньше самих немцев.
В мае 1989 г. Буш первым публично поднимает тему объединения, заявляя: «Если вы сможете осуществить его на подходящей основе, прекрасно».
Между тем ключевое заявление канцлера ФРГ Гельмута Коля, где говорится, что германский вопрос вынесен на международную повестку дня, относится к последним дням августа. В конце ноября в своей знаменитой речи в Бундестаге, получившей название «Десять пунктов», Коль открыто призвал к воссоединению Германии. (NB: в этих пунктах Коля НАТО не упомянуто).
Примечательно, что это было сделано только после того, как приехавший в Бонн советский представитель (о его миссии Горбачёв не знал) «намекнул», что на «определённых условиях» (конфедерация и никакой спешки) Кремль может согласиться на объединение Германии. Канцлер справедливо посчитал, что согласие получено.
Забегая вперед, отмечу: в памяти немцев осталось, что зелёный свет объединению дал в конечном счёте Горбачёв. В те времена и СССР, и ФРГ давали высокую оценку этому процессу как составной части исторического примирения двух стран. При всех сегодняшних проблемах отношения России с Германией наиболее тесные из всех западных стран.
Маргарет Тэтчер, возможно, упустив время, всё же предупредила Джорджа Буша, что поспешное объединение станет концом Горбачёва, а с ним, добавлю, и ростков демократии в Советском Союзе.
Лишь в январе 1992 г. Джордж Буш, как бы подводя итог своим достижениям, торжественно объявил обеим палатам Конгресса: «Милостью Божьей Америка выиграла холодную войну». И ещё раз: холодная война не закончилась, она была «выиграна».
За полтора года до этого, когда Соединённые Штаты, выгонявшие Саддама Хусейна из Кувейта, нуждались в поддержке СССР, Буш высказывался совсем по-другому. Тогда он считал, что холодная война завершилась благодаря его сотрудничеству с Горбачёвым.
Могу засвидетельствовать, что лидеры перестройки говорили американцам: для СССР урегулирование проблем, связанных с окончанием холодной войны, является необходимым этапом, за которым должна начаться совместная с США работа по поддержанию мира.
На неё были настроены, сейчас это можно смело утверждать, Рональд Рейган и Джордж Шульц. Беседуя с Шеварднадзе, Рейган как-то сказал: «Горбачёв и я – единственные, кто могут спасти мир».
Буша подобная перспектива не вдохновила. Его администрация исходила из того, что США получили беспрецедентную возможность стать полновластным хозяином в мире, «проецировать американскую мощь на всё обозримое будущее и дальше».
Голоса сторонников более взвешенного подхода заглушил хор тех, кто решил, что у США хватит сил на всё. На какое-то время им стала не нужна даже союзная Западная Европа, что уж говорить о России.
Вашингтон не скрывал, что готов применить все имеющиеся в его распоряжении средства для того, чтобы не дать появиться сопернику, «угрожающего интересам Соединённых Штатов».
«Мы будем делать всё то, что считаем нужным, и к черту Россию» – такой подход вылился сначала в сохранение НАТО в прежнем качестве военно-политического союза (несмотря на роспуск Варшавского договора), а затем в его расширение на Восток. Американский дипломат Джордж Кеннан расценил это как фатальную ошибку в послевоенной истории США.
Тем не менее какое-то время сохранялась надежда на лучшее будущее по сравнению с тем, каким оно сложилось в действительности. Я имею в виду совместные усилия по преодолению раскола в Европе.
Были в наличии и подходящие инструменты для того, чтобы начать строить безопасность в Европе на новых основах – договорённости между 35 странами, подписавшими Хельсинкские соглашения в 1975 г., а также Парижская хартия для новой Европы (1990).
Будучи в начале девяностых послом СССР в Италии, я всерьёз обсуждал с главой итальянского МИДа Джанни Де Микелисом идею создания своего рода Совета безопасности для Европы в рамках ОБСЕ. Итальянец мечтал о «большом договоре» между Советским Союзом и европейским сообществом, который был бы также своего рода совместным предприятием СССР – Запад, говорил, что уже в близком будущем заработает соглашение об ассоциативных связях между СССР и ЕС.
У министра иностранных дел ФРГ Ганса-Дитриха Геншера была своя довольно цельная концепция на этот счёт. По его словам, Бонн не хочет «как выходить из НАТО, так и расширять её». Чем была плоха формула Геншера «Одна Германия – одна Европа»?
В сентябре 2015 г. я встретился с Геншером (он был в инвалидной коляске) в Берлине на мероприятии, посвящённом 25-летию завершения работы группы «2+4», которая занималась внешнеполитическими аспектами объединения Германии. Какое-то время я представлял СССР в этой группе. В ходе открытой дискуссии Геншер сказал: «Я хотел преодолеть раскол Европы, но я не хотел двигать разделительные линии дальше на Восток».
В ходе переговоров с Горбачёвым в феврале 1990 г. Коль отметил, что НАТО, «естественно», не будет расширяться на Восток. Для него это было само собой разумеющимся.
Госсекретарь США Джеймс Бейкер заверял, что процесс объединения Германии будет инкорпорирован в общеевропейские структуры или, по крайней мере, пойдёт параллельно с их укреплением. Буш также упоминал ОБСЕ в контексте демократизации Восточной Европы.
В свою очередь Миттеран говорил о необходимости гарантий безопасности СССР, предлагал создать Европейскую конфедерацию в составе западноевропейских и бывших коммунистических государств, включая обновлённый Советский Союз.
В Европе находилось немало сторонников такой системы безопасности континента, которая управлялась бы самими европейцами при полноценном участии России.
Но для такого танго нужны были трое. Американская администрация твёрдо решила строить Европу, вышедшую из холодной войны, вокруг структур НАТО, то есть без России.
Одновременно Москву заверяли, что новая Европа означает новое НАТО. Итоговая декларация лондонского саммита НАТО в июле 1990 г. действительно содержала множество позитивных заявлений руководителей стран альянса, включая немало из того, что с началом перестройки предложил Советский Союз. Так, страны НАТО давали в декларации обещание не применять силу первыми.
Ещё раньше, в марте 1987 г. Тэтчер заверила Горбачёва, что «оружие НАТО никогда не будет применено иначе как в ответ на нападение».
Спустя двенадцать лет ВВС НАТО 78 дней бомбили Сербию, оставаясь недосягаемыми для сербской ПВО. Без какого-либо одобрения Советом Безопасности ООН, в прямое нарушение Устава ООН. Члены НАТО нарушили и свой собственный Устав, ибо применили оружие против государства, которое не совершило каких-либо актов агрессии в отношении участников НАТО.
Кроме всего прочего, они пренебрегли Основополагающим актом о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Российской Федерацией и НАТО 1997 г., ставшим символом и перечнем взаимных добрых намерений. Будь они реализованы, речь пошла бы о прорыве в отношениях Москвы и Брюсселя. Однако бомбардировки Сербии нанесли Акту такой удар, который он не выдержал.
Для России они были внезапным шоком, чего до конца так и не поняли на Западе. Западные государства предпочли как можно скорее забыть всё, что касается «югославского эпизода». Равным образом они выкинули из памяти Косово как первый случай насильственного изменения европейских границ.
Российское общество, ранее относившееся к Западу с явной симпатией, качнулось в другую сторону: Запад говорит одно, а делает другое. Начал набирать силу агрессивный национализм. В марте 2019 г. российские СМИ разместили обширные материалы, посвящённые двадцатилетию бомбардировок Белграда.
Другие «инициативы» последующих американских администраций – войны в Ираке и Афганистане, военная операция в Ливии, выход из Договора по ПРО и других соглашений по сдерживанию гонки вооружений (последним стал Договор о РСМД), нарушение обещания не расширять НАТО на Восток (российские политики убеждены, что это была намеренная ложь), исключение России из G8 и так далее – всё это способствовало росту разочарования в Западе.
Что же касается общеевропейской безопасности, то если и был шанс преодолеть обструкцию США общими усилиями Советского Союза и ряда западноевропейских государств, то только в восьмидесятых и в начале девяностых годов, при Михаиле Горбачёве.
Но подоспели соглашения в Беловежской пуще, где Борис Ельцин и президент Украины Леонид Кравчук (основные «герои») упразднили Советский Союз. Для Ельцина столь крутое решение было, вероятно, единственной реальной возможностью как можно скорее добиться главного: лишить Горбачёва властных полномочий.
С ослабевшей Россией Ельцина, к тому же уповавшего во внутриполитической борьбе на американскую поддержку, в Вашингтоне перестали считаться. В итоге раскол в Европе был преодолён, но так, что Россия осталась на обочине.
Такой расклад окончательно определил умонастроения российских людей по отношению к Западу. На смену былого воодушевления – «мы теперь вместе с широким сообществом наций» – пришло ясное осознание, что Россия как равный партнёр Западу не нужна.
Такие же перемены произошли в политике России, которая долго добивалась того, чтобы войти составной частью в западные структуры.
Сорвал попытки России найти пути интеграции с Западом саботаж США. К сожалению, многие наши люди считают, что это к лучшему, зато Россия сохранила (или по другому мнению – вернула себе) полную свободу действий на мировой арене.
В последние годы перестройки Буш и Бейкер стояли ещё перед одной дилеммой: Горбачёв или Ельцин.
Осуществляя реформы, Горбачёв вписывал их в свой более широкий проект обновления социализма. Он стремился претворить в жизнь, по сути дела, социал-демократические установки: социально ориентированная экономика, включая свободный рынок при государственном регулировании, полнокровная демократизация страны.
Реформы Горбачёва привели к беспрецедентному результату – подрыву авторитарного политического устройства СССР. Кому, как не США, столь радеющим за демократию, поддержать президента СССР в этот судьбоносный момент?!
Американцам было не до тонкостей. Им оказались ближе антикоммунистические лозунги, которыми, борясь за благосклонность Запада, козырял Ельцин. С ним было проще иметь дело.
Не американские стратеги, а весь комплекс нашего внутреннего развития сыграл решающую роль в поражении горбачёвской перестройки. Прежде и больше всего – развернувшаяся борьба за власть.
Но в моих глазах это не уменьшает непростительность сделанного Вашингтоном выбора. Там не смогли выйти за пределы привычных стереотипов. На этот раз не хватило стратегического видения Вудро Вильсона, Франклина Рузвельта, того же Рональда Рейгана.
В августе 1992 г. один из отцов «нового мышления» Александр Яковлев с горечью сказал мне: «Запад предал перестройку».
Добавлю в картину красок. Приехав в Москву сразу же после провалившегося путча в августе 1991 г., Бейкер пишет Бушу: «Неоспоримо, что успех здесь демократов исключительно важен для нас, ибо изменит мир к лучшему. На кону стоит ставка, равная по значению послевоенному возрождению Германии и Японии как наших демократических союзников. Неуспех демократов сделает мир гораздо более угрожающим, и, я убежден, что если они окажутся не в состоянии обеспечить население, их сменит авторитарный лидер-ксенофоб».
Через четыре месяца в Кремле обосновалась новая власть. Её глава Ельцин вполне устраивал американцев. И с той, и с другой стороны много говорилось об отношениях стратегического порядка.
На практике дело по большей части ограничилось словами. Весомая поддержка оказывалась только тогда, когда позиции Ельцина слабели так, что могли вернуться к власти коммунисты.
Если США закрывали глаза на внутреннюю политику нового правительства (война в Чечне, танки против демократически избранного парламента), то от Кремля требовали «соответствующим» образом вести себя в международных делах.
Под давлением США Россия шаг за шагом теряла самостоятельность своей внешней политики. Наглядный пример – война на Балканах, знаю это, что называется, из первых рук.
Участие России в инстанциях, где принимались решения, исключалось по определению. «Сотрудничество без участия» – такова формула американского политолога Самуэля Чарапа на этот счёт. Сотрудничество пошло под откос, когда лозунг дня «забыть Россию» был ужесточён до «чем хуже для России, тем лучше». Мало заботило, не вызовет ли такой подход «ответный огонь» России.
Многовековые жизненно важные интересы России не признавались за таковые и не раз отбрасывались с порога, пока растущая напряжённость не обернулась вооружёнными конфликтами в Грузии и на Украине. В апреле 2015 г. в связи с конфликтом на Украине Бейкер высказывает в эфире CNN здравую мысль: «Нам и нашим союзникам в Западной Европе нужно найти способ вернуть Россию в сообщество наций. После холодной войны и раскола Советского Союза мы должны были отыскать возможность подключения России к НАТО. Нам следовало открыть русским путь в сообщество, тогда бы мы не оказались сегодня в такой ситуации».
В продолжение мысли Бейкера скажу, что администрации Соединённых Штатов следовало бы признать, что и Вашингтон приложил руку к возникновению «такой ситуации».
Если оставить без внимания роль, сыгранную США, исходить из того, что лишь Россия, чьи действия нередко носили характер ответной реакции, повинна во всех грехах, включая события до 2014 г., то уроки последних тридцати лет окажутся далеко не полными.
Пережив столетия татаро-монгольского ига и более трёхсот лет сохраняя статус великой державы, Россия выработала в себе стойкую непрязнь к нотациям и поучениям как себя вести со стороны иностранных государств.
Мы туже затянем пояса, но не сдадимся на милость вражине. Свои интересы мы определим сами, сами решим, как мы собираемся их защищать. Что, американцы ведут себя по-другому?
Сталкиваясь между собой, американская мания господства и российский «бунт» оставляют мало места маневрированию в поисках выхода из «холодной войны №2», получившей имя гибридной. Как и в прошлом, реальный шанс положить ей конец появится только после того, как США и Россия найдут общий язык.
Рано или поздно это произойдёт, ибо приемлемой альтернативы просто нет.
Узнаю сценарии, над которыми работали более тридцати лет тому назад. В Западной Европе и США всё громче звучат голоса, требующие от политиков решиться, наконец, искать возможности выйти из конфронтации. Не сидеть сложа руки, пока не грянет гром. Очень меня обрадовало, что в их числе и голос Джорджа Шульца.
В сегодняшней ситуации есть и кое-что новое. Настоятельный «призыв» поладить с Россией слышат на западном побережье США, когда глядят на ту сторону океана. En passant, я не совсем понимаю, почему Вашингтон так много делает для того, чтобы подтолкнуть Россию ближе к Китаю.
Самый же убедительный довод в пользу нового российско-американского сближения – вновь опасно приблизился ядерный апокалипсис. Иногда приходит в голову, что в двухполярном мире жилось безопаснее.
При всём этом нынешнему поколению политиков нелегко взяться за работу. Они – порождение национально-государственного эгоизма, а тот, в том числе с лёгкой руки США, заполонил международную политику. Управляет ими агрессивное домашнее лобби.
Как и в холодную войну, на расхождения в геополитике наслаиваются разногласия идеологического порядка, на этот раз по поводу системы ценностей.
И всё же, как говорили древние римляне, dum spiro, spero. У руководителей трёх крупнейших мировых держав – США, Китая и России – должны взять верх здравый смысл и чувство ответственности. Пути отхода от пропасти более или менее известны. В конце концов мы не первый раз очутились на её краю. Общемировое развитие, в первую очередь в области высоких технологий, безусловно, усложняет возможность договориться. Но и с учётом этих трудностей задача решаема. Всё дело в отсутствии доброй воли – пока что вовлечённые стороны предпочитают играть с огнём.
Зато воспряли духом политические аналитики: их профессия вновь пользуется спросом. И не только для того, чтобы разбирать упущенное за последние тридцать лет, но и отыскивать пути выхода из геополитического тупика. А также ворчать на власть имущих: те обычно не прислушиваются к нашим советам.
Данная статья – глава из книги Exiting the Cold War, Entering a New World, вышедшей в 2019 г. в издательстве Института Брукингс в Вашингтоне под редакцией Дэниэла Хэмилтона и Кристины Спор. Публикуется с любезного разрешения издателей.
Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 5 марта 2020 > № 3325413
Анатолий Адамишин
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter