Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Объявлены лауреаты премии «Читай Россию» по итогам 2016 – 2018 годов

8 сентября 2018 года в культурно-выставочном комплексе «Дом Пашкова» Российской государственной библиотеки прошла четвертая торжественная церемония награждения лауреатов премии «Читай Россию/Read Russia».

В мероприятии приняли участие российские и зарубежные переводчики и издатели, литературные критики и журналисты, члены жюри и попечительского совета премии, руководители профильных министерств.

Открыл торжественную церемонию награждения лауреатов премии поэт, переводчик, лауреат премии «Читай Россию/Read Russia» 2014 года Александр Ницберг, который подвел итоги V Международного конгресса переводчиков художественной литературы, который проходил 6 – 9 сентября 2018 года во Всероссийской государственной библиотеке иностранной литературы им. М.И. Рудомино, завершающим мероприятием которого и стала торжественная церемония награждения лауреатов премии «Читай Россию/Read Russia». В конгрессе приняли участие более 400 переводчиков русской и зарубежной художественной литературы, филологов, литературных агентов и издателей из 56 стран ближнего и дальнего зарубежья и 20 субъектов Российской Федерации.

Первая награда была вручена бессменному ведущему церемоний премии Михаилу Швыдкому. Специальный представитель Президента Российской Федерации по международному культурному сотрудничеству, на днях отпраздновавший 70-летний юбилей, получил специальный диплом Оргкомитета премии за особый вклад в продвижении русской литературы. Поздравил юбиляра заместитель руководителя Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям (Роспечати) Владимир Григорьев.

В первой номинации «Классическая русская литература XIX века» победил перевод лауреата премии Эстер Бенитес и премии «Русская литература в Испании» Марта Санчес «Севастопольских рассказов» Льва Толстого (издательство «Альба»). Награду молодой переводчице вручил директор Государственного литературного музея Дмитрий Бак.

Один из лучших переводчиков современности, преподаватель, издатель, доктор наук, руководитель семинара по литературному переводу Сорбонны и Лозаннского университета Анн Кольдефи-Фокар получила награду из рук президента Русского Общественного Фонда Александра Солженицына, члена Попечительского совета премии «Читай Россию/Read Russia» Наталии Солженицыной – за первый в мире перевод на иностранный язык книги Александра Солженицына «Апрель Семнадцатого», который был сделан Анн Кольдефи-Фокар в сотрудничестве с Женевьевой Жоаннэ для издательства «Файяр».

Специалист по позднесоветской и постсоветской русской прозе, попечитель лондонского культурного центра «Пушкин Хаус», лауреат премий «Россика» и Read Russia English Translation Prize Оливер Реди с переводом романа «Репетиции» Владимира Шарова (издательство «Дедалус Паблишерс») победил в номинации «Современная русская литература». Награду переводчику вручил генеральный директор Российской государственной библиотеки, член Попечительского совета премии «Читай Россию/Read Russia» Вадим Дуда.

В номинации «Поэзия» награду получил мэтр, поэт, переводчик, Кавалер французского ордена Искусств и литературы, лауреат премии имени Макса Жакоба Кирил Кадийски (Болгария) за сборник «Избранное» Фёдора Тютчева (издательство «Нов Златорог»). Поздравил победителя переводчик, редактор, лауреат премии «Поэт» Максим Амелин.

К участию в четвертом сезоне конкурса было подано 178 заявок из 33 стран мира. В длинный список соискателей вошли 43 перевода произведений русской классической и современной литературы на 21 язык. В короткий список – 19 переводов на 12 языков. В финал вышли 20 переводчиков из 15 стран мира.

Премия «Читай Россию/Read Russia» – единственная российская премия за лучший перевод произведений русской литературы на иностранные языки. Учреждена Автономной некоммерческой организацией «Институт перевода» в 2011 году. Вручается один раз в два года при поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям. Проходит при организационной поддержке Президентского центра Б.Н. Ельцина.

Присуждается переводчикам и издательствам, в которых была издана книга, в четырёх номинациях: классическая русская литература XIX века, литература ХХ века (произведения, созданные до 1990 года), современная русская литература (произведения, созданные после 1990 года) и поэзия.

Победителями в каждой номинации становятся переводчик (переводчики) и издательство, в котором была выпущена книга. Победители получают специальные дипломы и медаль, а также денежное вознаграждение.

В Попечительский совет премии входят известные российские государственные и общественные деятели: Наталия Солженицына, Владимир Спиваков, Михаил Сеславинский, Вадим Дуда, Пётр Авен, Наина Ельцина, Михаил Пиотровский, Вячеслав Никонов, Кирилл Разлогов и Сергей Филатов.

В 2018 году в работе жюри премии приняли участие: Тахсин Раззак Азиз – переводчик, главный редактор журнала «Зарубежная культура» (Ирак), Всеволод Багно – научный руководитель Института русской литературы (Пушкинский Дом) Российской академии наук (Россия), Вера Бишицки – филолог, славист, редактор и составитель книг, переводчик с русского и английского языков (Германия), Гжегож Вишневский – писатель, переводчик, заместитель председателя Общества «Польша – Россия» (Польша), Лю Вэньфэй – профессор, президент Китайской ассоциации по исследованию русской литературы, директор Пекинского центра славистики, переводчик, лауреат премии «Читай Россию/Read Russia» 2014 года, Владимир Григорьев – заместитель руководителя Роспечати, лауреат Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства, Адриано Дель Аста – профессор, доцент кафедры русской литературы Католического университета Sacro Cuore Брешии и Милана, Александр Дроздов – исполнительный директор Президентского центра Б.Н. Ельцина, Александр Ливергант – переводчик, главный редактор журнала «Иностранная литература», член Попечительского совета Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы им. М.И. Рудомино, член Наблюдательного совета Института перевода, Жорж Нива – историк литературы, профессор Женевского университета (Франция – Швейцария), Рафаэль Гусман Тирадо – член Президиума Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы (МАПРЯЛ), профессор Отделения славянской филологии Гранадского университета, доктор наук, главный редактор журнала Cuadernos de rusistica española, и Роберт Чандлер – переводчик, поэт, лауреат премии Read Russia English Translation Prize 2018 года, научный сотрудник Лондонского университета королевы Марии (Великобритания).

Россия > Образование, наука. СМИ, ИТ > fapmc.gov.ru, 10 сентября 2018 > № 2726299

Цветные волосы, пирсинг и мини: за что выгоняют из школ

В Перми школьницу отстранили от занятий из-за розовых волос

В Перми между школой и родителями разгорается настоящая война за розовые волосы ученицы. Дочь депутата местной гордумы отстранили от занятий за то, что она пришла в школу с покрашенными волосами и без эмблемы учебного заведения. Ее мать решила отстаивать право ее ребенка на самовыражение. «Газета.Ru» разобралась, может ли школа отказать ученику в обучении, если он выглядит «неправильно».

Дочь депутата пермской городской думы отстранили от занятий в школе из-за розового цвета волос. Об этом парламентарий написала в фейсбуке.

К записи она приложила фотографию распоряжения администрации учебного заведения. В документе говорится, что ученицу не допустили до уроков «в связи с нарушением требований к внешнему виду».

Среди других нарушений десятиклассницы администрация школы указала также «замену классического костюма набором подходящей по цвету одежды и отсутствие эмблемы гимназии». Согласно распоряжению, девушке снова разрешат заниматься в классе при «устранении нарушений».

Однако депутат заявила, что ее дочь не будет перекрашивать волосы.

К посту она прикрепила фотографию дочери, на которой видно, что волосы у девушки покрашены в бледно-розовый оттенок.

Спустя несколько часов после появления первой записи в фейсбуке о происшествии в школе депутат разместила новый пост. В нем она сообщила, что «директора школы приводит в ярость позиция родителей, которые готовы поддержать своего ребенка».

По ее словам, на встрече с директором ее дочери «предложили индивидуальный план обучения с целью ограничить возможность ее контакта с другими детьми». Кроме того, поделилась женщина, ей угрожали, пытались убедить в том, что она плохая мать, и намекали на то, что «сын учится в этой гимназии в первом классе».

Как отметила депутат, во время встреч с работниками школы она пыталась поднять вопрос о том, как компенсировать пропущенные уроки дочери, а также вернуть ее на занятия. Однако все обсуждение постоянно упиралось в требование учителей и директора перекрасить волосы.

Большинство пользователей в комментариях к постам депутата поддерживали ее и призывали отстаивать права дочери. Многие также рассказывали свои истории о том, как им досталось в школе от учителей или директора за «неправильный» внешний вид.

«Помнится, когда я училась в школе, одна неадекватная учительница пыталась лезвием лак с моих ногтей содрать из-за того, что они были покрашены в синий цвет.

И очень возмущалась, когда я ей сказала, что не позволю уродовать мои ногти!», — вспомнила пользователь Наталья Столбова.

Еще один комментатор под ником Мурка Кошкина напомнила, что в 80-е годы школьникам запрещали краситься и одеваться так, как они хотели. Теперь бывшие ученики, ставшие учителями, тоже запрещают современным детям самовыражаться, отметила она.

«Еще такая забавная тенденция. Это же наши ровесники сейчас запрещают одеваться и краситься нашим детям, вызывая в нас приступы подросткового нигилизма и протеста. Где и когда что-то пошло не так?»

Другие пользователи посоветовали спокойнее относиться к подобным вопросам. Несмотря на то что в школе ученик сталкивается с некоторыми проблемами, время учебы для него может быть приятным, считают они. Не стоит преувеличивать масштабы якобы применяемого к школьникам насилия и устраивать истерику по этому поводу.

«К этому нужно относиться спокойно: нам запрещали длинные волосы, серьги в ушах, джинсы... Но я просто не обращал на это внимания и школьные годы с удовольствием повторил бы, одни теплые воспоминания», — написал Павел Поляков.

Тем временем депутат гордумы сообщила, что в понедельник она пойдет в школу с адвокатом, чтобы «фиксировать нарушение наших прав».

Учитель вооружилась ножницами

Более 20 лет российские школьники официально могли позволить себе свободный стиль в школах. Однако в 2013 году было принято положение Федерального Закона «Об образовании РФ».

Согласно этому документу, администрация учебных заведений может устанавливать собственные требования к внешнему виду учеников. Например, можно определить, что учащимся необходимо носить темный низ и светлый верх, а также эмблему школы. Администрация каждого учебного заведения самостоятельно решает, насколько строго будет относиться к соблюдению подобных правил внешнего вида.

При этом закон не вводил в России единую школьную форму.

Если ученик, по мнению директора или педагога, нарушает правила учебного заведения, то за его неподобающий внешний вид можно сделать замечание или вызвать в школу родителей для беседы, поскольку именно на них лежит ответственность за то, как ребенок выглядит в школе.

Однако выгнать с урока за розовые волосы или отстранить от занятий за слишком короткую юбку нельзя, поскольку тогда школа не сможет выполнять свою главную функцию в отношении ученика — давать образование.

Случай Агишевой не единственный за последнее время, когда ученику незаконно закрыли путь к образованию из-за его «неправильного» самовыражения.

Так, в Петербурге школьные работники не пустили на торжественную линейку 1 сентября ученицу, покрасившую волосы в синий цвет. Об инциденте сообщили детскому омбудсмену, однако никакого вмешательства не потребовалось. Реакция родителей школьницы была совершенно противоположна первому случаю.

Уже 4 сентября стало известно, что девочка ходит в школу. Сотрудник аппарата городского уполномоченного по правам ребенка Светланы Агапитовой также сообщил, что родители девочки не стали писать заявление уполномоченному, а «ее мама просила не называть номер школы и даже район города».

По его словам, аналогичная ситуация произошла в конце прошлого учебного года, когда в аппарат уполномоченного обратился отец 15-летней девочки, которую грозились исключить из школы за розовые пряди волос.

Сотрудник аппарата также предложил проводить беседы с детьми, которые приходят в школы с яркими волосами, а не выдворять их с уроков.

Учительница математики из Волгодонска Ростовской области, судя по всему, решила, что беседы бесполезны, и взяла в руки ножницы, отрезав своей ученице прядь волос.

Педагогу не понравилось, что девятиклассница пришла на урок с распущенными волосами. Об этом рассказал мать ученицы, которая обратилась в редакцию местного СМИ. Инцидент произошел в феврале этого года.

«Татьяну Александровну не устроило, что девочка не заплела хвостик и спрятала волосы под водолазку. Мы слышали, что педагог очень не любит растрепанные прически, но это же не повод лишать ребенка волос», — рассказала мама ученицы изданию 161.ru.

По ее словам, педагог уделяет слишком много внимания внешнему виду учеников в ущерб их образованию. Учитель открыто заявляет, что школьники ничего не знают по ее предмету, а потому не заслуживают большей оценки, чем тройка. Она часто позволяет себе критиковать внешний вид девочек и унижать их при одноклассниках, в результате ученицы часто приходят домой в слезах, сообщила мама школьницы.

«Мы никак не можем найти управу на этого человека, который, к слову, бывший сотрудник городского управления образования», — посетовала она.

Мать школьницы сообщила, что отправила электронное сообщение в министерство образования области, а родители решили написать коллективное письмо в прокуратуру.

В городском управлении образования ситуацию представили несколько иначе.

«В этой школе есть негласное правило, что дети на уроках сидят с собранными волосами. Учительница попросила школьницу несколько раз собрать волосы, девушка не послушала и после очередной просьбы резко ответила преподавателю. Преподаватель в ходе конфликта отрезала школьнице кусочек волос. Учительница сразу же осознала свою вину, написала объяснительную», — цитирует РИА «Новости» источник в ведомстве.

Вскоре стало известно, что женщина написала заявление об увольнении из лицея по собственному желанию.

В 2016 году на защиту учеников из Карелии встали местные прокуроры. Тогда прокуратура Лоухского района потребовала отменить локальные уставы школ, которые ввели слишком строгие запреты на внешний вид учащихся.

Дело в том, что правительством Карелии приняты требования, в которых говорится, что школьная форма не должна быть ярких, кричащих оттенков. Все остальные требования школ незаконны, отметили в ведомстве.

Например, в ряде школ региона существовала шкала высоты каблуков. Чем старше становилась ученица, тем более высокий каблук она могла себе позволить.

Судя по всему, самый высокий каблук могли носить 11-классницы — 7 сантиметров.

Ученикам с волосами яркого, неестественного цвета тоже нечего было делать в местных школах. Некоторые заведения также запрещали экстравагантные стрижки, пирсинг, яркий маникюр, большие сумки и даже установили единственно возможный цвет рубашек и блузок — белый. При этом, отметили в районной прокуратуре, жесткие требования к внешнему виду касались только учеников — для преподавателей таких запретов не было.

В итоге ведомство направило в школы 17 протестов на незаконные локальные нормативные акты, и 14 из них были удовлетворены.

Аналогичная ситуация произошла и в нынешнем году в Петербурге. Как стало известно в апреле, городская прокуратура проводила проверку в школах Кировского района и обнаружила нарушения касательно формы одежды. На этот раз слишком строгими были не требования к внешнему виду учеников, а наказания за их нарушение.

Несколько учебных заведений составили положения «О школьной форме» и «Об одежде обучающихся». За нарушение прописанных там требований учеников могли не допустить к занятиям, а это противоречит закону «Об образовании РФ», пояснили в прокуратуре.

Британцы в юбках

Российские школы (в большинстве своем) предъявляют не самые строгие требования к внешнему виду учеников. В нашей стране традиция делового вида в школах только начинает приживаться, поскольку с 1990-х годов и до 2013 года школьники могли посещать учебное заведение практически в любой одежде. В некоторых других странах традиция школьной формы насчитывает десятилетия, а порой и века.

В Великобритании учебное заведение само определяет, как будут выглядеть его ученики. Очень часто дети и подростки носят школьные эмблемы, форменные шарфы, береты или пиджаки. Однако, несмотря на прочную традицию ношения униформы в школе, в этой стране тоже происходят казусы, связанные с излишней строгостью учителей к внешнему виду учеников.

Зимой этого года 14-летнюю английскую ученицу из Корнуолла выгнали из школы за бритую голову. Девочка отрезала свои длинные светлые волосы и пожертвовала их благотворительной организации Little Princess Trust, которая производит парики для детей, борющихся с раком.

В школе заявили, что девочка не сможет посещать общие занятия до тех пор, пока ее волосы не отрастут, и ее уроки будут проходить в отдельном классе.

«Ученики знают, что бритье головы карается полной изоляцией, пока волосы не отрастут до определенной длины. Если бы семья предупредила о своих целях, мы бы придумали альтернативный вариант помощи без негативных последствий», — заявили в учебном заведении.

Сама ученица была категорически не согласна с таким решением, как и ее родители, которые считают, что их дочь помогла детям, «наплевав на свою внешность», а ее за это унизили учителя.

В прошлом году пятеро учеников Академии ISCA в английском городе Эксетер стали носить в школу юбки. Все началось с того, что администрация заведения запретила мальчикам носить шорты, несмотря на 30-градусную жару. Директор школы Эйми Митчелл заявила, что шорты не входят в школьную форму и иронично заметила, что мальчики могут носить юбки. Мальчиков пригрозили отстранить от занятий и отправили домой переодеваться в брюки.

На следующий день пятеро учеников явились на занятия в клетчатых юбках, которые в их школе носят девочки. Они заявили, что будут ходить в этой форме до тех пор, пока им не разрешат надеть шорты или пока в городе не спадет жара.

Одна из родителей мальчиков сообщила журналистам, что гордится ими, поскольку они отстаивают свои права. «Люди постоянно говорят о равных правах для мужчин и женщин, и школьная форма больше не должна различаться [в зависимости от гендера]», — сказала она.

Желающие развалить ЕС выстроились в очередь

Олег Шевцов, политический обозреватель «Труда»

К таким желающим президент Франции Эмманюэль Макрон отнес и Россию

Президент Франции Макрон почему-то уверен, что Путин мечтает «демонтировать» Евросоюз, о чем он без обиняков заявил в интервью шведскому телеканалу SVT Television. «Я постоянно контактирую с Путиным, я уважаю его, но мечтой Путина является демонтаж Евросоюза», — заявил француз. Зачем это нужно Владимиру Путину, друг Эммануэль не разъяснил. Да и зачем? Европейцам и так должно быть понятно. Как и то, что Россия отравила Скрипалей и виновата в Брекзите.

Правда, неделей ранее в Финляндии Макрон призывал к углублению отношений между Россией и Евросоюзом: «Я считаю, что нам необходимо полное обновление наших отношений с Россией в связи с окончанием холодной войны». И что ж теперь изменилось?

На самом деле Эммануэль Макрон, стараясь достучаться до шведского обывателя, просто озвучил общее для всех евроэлит «коллективное подсознательное»: Россия нам угрожает и хочет нас разобщить. Хотя никогда такой цели — развалить единое экономическое пространство в Западной Европе — ни СССР, ни тем более Россия себе не ставили. Хотя бы потому, что это единый рынок сбыта для энергоносителей и возможный союзник в реализации концепции Европы «от Атлантики до Урала». С запуска СБСЕ в Хельсинки Москва ставила на сближение с ЕС.

Россия долгое время рассчитывала на усиление единой Европы и превращение ее в самостоятельный центр силы. Ближе всего к этому был период отказа Ширака и Шредера от участия в агрессии США против Ирака. Но после того демарша Госдепартамент сделал все, чтобы такие нарушения внутринатовской дисциплины не повторялись. Меркель и Саркози уже не замахивались на независимость от старшего брата, а пытались углубить интеграцию за счет «разноскоростной Европы». Но всплеск иммиграции взорвал все.

С приходом Трампа к власти Евросоюз осознал, что давно является проводником «атлантических приоритетов», которые в очень незначительной степени учитывают интересы самих европейцев. Трамп с его «Америка прежде всего!» на первом же заседании G7 показал, что такое «солидарный Запад»: отказ от столь важной для Европы ядерной сделки с Ираном, ультимативный тон в экономическом диалоге с ЕС, а потом и санкции против союзников...

Президент Французского института стратегического анализа (IFAS) Франсуа Жере в Le Monde, в статье «Евросоюз никогда еще не становился объектом столь грубого штурма» указывает на заинтересованность всех мировых держав в развале ЕС, но роль главного могильщика ЕС он отводит Трампу. «Дональд назначил ЕС в качестве врага. Неизбежное следствие: Трамп является врагом ЕС. А значит, надо противодействовать ему по всем фронтам. Жаль, что раскол среди стран — членов ЕС, их слабость по сравнению с американской экономикой, их зависимость в сфере обороны делают невозможным совершение единодушного рывка».

Прямо на вопрос: «Хочет ли Россия развалить Европу?» попытался ответить на страницах не самого дружественного нам польского издания Teologia Polityczna профессор Ришард Машинковски. На его взгляд, Россия как любая большая держава следит за событиями в ЕС и пытается на них влиять. Российские приоритеты в Европе состояли в том, чтобы ограничить влияние США (что совпадало с намерениями Берлина), дождаться полного доминирования ФРГ в Евросоюзе и вести дела с ней, оставаясь газовой базой Европы в обмен на технологии и инвестиции. Но попытка интегрировать Украину в ЕС и НАТО стала той угрозой, на которую Москва не колеблясь ответила в Крыму и Донбассе. Развал ЕС, по оценке польского аналитика, породит в Европе хаос, а такого Москва точно хотела бы избежать, поскольку этот сценарий несет серьезную опасность.

Но вернемся к Макрону. В своей программной речи на совещании французских послов в конце августа он заявил крамольные вещи: «Европа больше не может поручать обеспечение своей обороны одним лишь США. Мы должны сделать выводы из окончания холодной войны. Такие вопросы нуждаются в европейском осмыслении вместе с Россией». К этому он добавил, что «невозможно построить Европу, не думая об отношениях с Россией и Турцией».

Его бы устами... Хотя из этих самых уст, как мы видим и слышим, все чаще выскакивают речи противоречивые, вечером запросто опровергающие все то, что сказано было утром, — и наоборот.

Порошенко давит на газ: за транши расплатится население

Когда Киев поднимет тарифы на газ для населения

Цена на газ для населения Украины в этом году вырастет на 25%, сообщил Национальный банк страны. Рост тарифов — одно из условий получения Киевом нового транша от МВФ, и правительство, которое уже больше года ждет денег от международного фонда, вынуждено будет пойти на новые непопулярные меры. Ситуация обостряется перед президентскими выборами — Юлия Тимошенко, оппонент действующего лидера, уже призвала отправить в отставку действующее правительство при повышении газовых цен.

Рост цен на газ для населения Украины — вопрос фактически решенный. Национальный банк Украины (НБУ) ожидает, что к концу этого года оно составит 25%. Это довольно ощутимое повышение для граждан, однако более чем в два раза меньше тех параметров, которые ранее обсуждались в рамках требований Международного валютного фонда.

Официальный Киев неоднократно подчеркивал, что на цены на газ в Украине — это политический вопрос. На постепенном приведении тарифов к европейскому уровню настаивают международные кредиторы: МВФ открыто заявил, что без движения в сторону либерализации внутреннего газового рынка нового транша Киеву не получить.

Последний транш на $1 млрд Украине от МВФ был перечислен в апреле 2017 года. С тех пор новых финансовых вливаний Киев получить не может из-за сложностей с выполнением условий фонда. Ради международной финансовой поддержки в стране уже пришлось провести земельную и пенсионную реформы. Сложности были с Антикоррупционным судом, однако в июне и он был создан. Дело теперь за тарифами: Киев должен повысить цены газа для населения до уровня импортного паритета, то есть как можно скорее уйти от субсидирования и продавать гражданам газ по ценам, по которым страна покупает топливо на внешних рынках и на которую уже перешли коммерческие потребители.

В пользу этого непопулярного решения говорит и экономическая целесообразность: по политическим мотивам вместе закупок у «Газпрома» компания «Нафтогаз Украины» приобретает голубое топливо у соседних стран — например, Польши и Словакии. Фактически, это реверс того же российского газа, только без прямых отношений с «Газпромом».

На фоне роста европейских цен эксперты ранее подсчитали, что цена на газ для украинцев может вырасти на 30-60%.

«Вопрос о повышении цен на газ очень непростой. Вы знаете, что есть обязательства о том, что цены на газ будут расти в условиях повышения мировых цен на газ. Я уже год эту ситуацию сдерживаю… Однако сейчас стоит вопрос об очередном повышении», — заявил 23 августа на брифинге премьер-министр Владимир Гройсман (цитата по Интерфаксу).

Этот вопрос поднимался неоднократно и каждый раз откладывался. Последний раз повышение цен было отложено до октября 2018 года.

«Моя стратегия заключается в том, что за 10 лет Украина должна получить минимальное влияние долгов на ВВП и на жизнь каждого украинца. Вот в чем дискуссия. И поэтому мы ее ведем около года. Думаю, что мы ее финализируем уже скоро»,— заверил Гройсман позже, выступая на местном телевидении. Пока все говорит о том, что в сентябре дискуссия о тарифах действительно будет завершена: в ближайшее время запланирован очередной визит в страну миссии МВФ. И окончательное решение, по всей видимости, будет не в пользу населения.

Заместитель главы Национального банка Украины Дмитрий Сологуб в четверг заявил, что регулятор свой прогноз по росту тарифов не менял.

«Прогноз не изменился: мы ожидаем роста тарифов на газ где-то на 25% в этом и на 15% в следующем году», - сказал он в ходе брифинга в Киеве.

Власти Украины должны регулярно выполнять определенные требования: в данном случае повышение тарифов неизбежно, поскольку газ страна все же закупает в Европе и он очевидно дороже, чем газ из России, отмечает управляющий партнер экспертной группы Veta Илья Жарский. Пока не будет решен вопрос о новом транзитном договоре с «Газпромом», изменение политики по закупкам энергоресурсов не произойдет, поэтому не остается ничего, как наращивать тарифы и при этом затягивать с другими более болезненными для самой власти мерами, подчеркивает эксперт.

Судьба же газовых соглашений с Россией остается очень туманной. В июле переговоры были возобновлены в Берлине в трехстороннем формате, в них участвовали вице-президент Еврокомиссии по энергетике Марош Шефчович, министр энергетики РФ Александр Новак и министр иностранных дел Украины Павел Климкин. Россия представила свои предложения, украинская сторона обозначила свое видение. Никаких конкретных решений тогда принято не было, а участники встречи договорились перейти к обсуждению конкретных вопросов — объемов газовых поставок, тарифов на прокачку и проч.

5 сентября представитель Еврокомиссии Анна-Кайса Итконен сообщила ТАСС, что рехсторонние переговоры на «высоком экспертном уровне» могут начаться уже на следующей неделе.

Она не назвала их конкретных участников, точную дату и место встречи. По мнению экспертов, учитывая продолжающиеся судебные тяжбы между «Газпромом» и «Нафтогазом», противостояние по поводу «Северного потока — 2» и другие сложности, переговорный процесс будет долгим и очень непростым.

Между тем газовая проблема на Украине обостряется и перед президентскими выборами, намеченными на 2019 год. Оппоненты действующего лидера яро критикуют власть за все непопулярные решения, включая рост тарифов. Так, в понедельник 3 сентября в ходе согласительного совета Верховной рады лидер фракции «Батькивщина» и один из главных конкурентов Петра Порошенко на предстоящих выборах Юлия Тимошенко предложила депутатам отправить в отставку украинское правительство во главе с премьер-министром Владимиром Гройсманом.

Студенты не могут позволить себе арендовать квартиру в Будапеште

Страховая компания CIG Pannónia узнала, сколько потребуется работать студенту, чтобы оплачивать аренду в столице. Исследование показало, что среднестатистический венгерский студент должен тратить 179 часов в месяц, переворачивая гамбургеры, чтобы позволить себе снимать «однушку».

CIG Pannónia сравнила стоимость съёма полностью меблированной односпальной квартиры площадью 25 кв.м в Будапеште, Бухаресте, Братислава, Варшаве, Праге и Вене. Вена оказалась на первом месте в списке самых дорогих мест – чтобы снимать квартиру, потребуется в среднем €870. Прага занимает второе место (€720), за ней следуют Будапешт (€520), Варшава (€480), Братислава (€470) и Бухарест (€340), сообщает HUNGARY Today https://hungarytoday.hu/low-income-students-cant-afford-budapests-sky-high-rental-prices/ .

Несмотря на то, что самые высокие арендные ставки – в Вене, зарплаты студентов компенсируют внушительный ценник. В среднем, венский студент должен переворачивать бургеры вдвое меньше времени, чем его сверстники из Центральной Европы.

Одна из проблем Венгрии – стремительный рост цен на жильё в последние годы https://prian.ru/news/37021.html , из-за чего аренда в столице становится всё менее доступной не только для студентов, но и для любой категории местных жителей.

Prian.ru

Генеральная прокуратура Польши направила в суд обвинительное заключение против Марека В. — бывшего работника министерства экономики страны, которого подозревают в работе на российскую военную разведку, сообщает прокуратура.

По данным прокуратуры, обвиняемый, фамилия которого в соответствии с польскими законами не разглашается, должен был "передавать российской военной разведке сведения, полученные во время работы в министерстве экономики". Прокурор обвиняет Марека В. в том, что в 2014-2016 годах он "участвовал в деятельности иностранной разведки против интересов Польши".

Такое преступление предусматривает наказание в виде тюремного заключения на срок от года до 10 лет.

В марте текущего года польские СМИ сообщали, что сотрудники Агентства внутренней безопасности Польши задержали подозреваемого в разведывательной деятельности в пользу России. По данным Польского телевидения, задержанный "интересовался деятельностью министерства энергетики" Польши и поддерживал контакты с "офицерами разведки, действующими под дипломатическим прикрытием". По данным портала Wirtualna Polska, подозреваемого зовут Марек В., он являлся сотрудником министерства энергетики.

Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков заявлял, что Кремль не располагает информацией по поводу якобы задержанного в Польше российского шпиона.

Парламент Украины принял в I чтении законопроект, устанавливающий лозунг украинских националистов "Слава Украине!" как официальное воинское приветствие, такое решение на заседании Верховной рады в четверг поддержали 283 парламентариев при необходимом минимуме в 226 голосов.

Ранее министр обороны Степан Полторак сообщил, что президент Петр Порошенко поручил разработать законопроект, чтобы изменить воинское приветствие в украинской армии со "Здравствуйте, товарищи!" и "Здравия желаю (желаем)!" на лозунг украинских националистов "Слава Украине!" и "Героям слава!".

Закон вносит в устав внутренней, гарнизонной и караульной служб и строевой устав вооруженных сил Украины изменения "по установлению нового воинского приветствия "Слава Украине" — "Героям слава".

Документ должен пройти второе чтение. Документ также должен подписать президент Украины.

"Слава Украине — Героям слава!" — лозунг запрещенной в России "Украинской повстанческой армии"*. Героизация УПА* и ее лидеров — Бандеры и Романа Шухевича — вызывает критику со стороны многих ветеранов Великой Отечественной войны и политиков, обвиняющих бандеровцев в сотрудничестве с нацистами.

В частности, общественность призывают не забывать о зверствах бойцов ОУН-УПА* в ходе и после войны, например, о "волынской резне" — массовом уничтожении в 1943 году украинскими националистами польского гражданского населения на Волыни, до сентября 1939 года преимущественно находившейся в составе Польши. По данным исследователей, общее число жертв трагедии колеблется от 36 тысяч до 100 тысяч человек.

* Экстремистская организация, запрещенная в России.

Контейнерным поездам указали на Калининград

Инфраструктура Калининградской железной дороги позволит увеличить объём контейнерного транзита в два раза

Объём транзитных контейнерных перевозок через Калининградскую дорогу может вырасти с ожидаемых в этом году 150 тыс. TEU (условных 20-футовых контейнеров) до 1,2 млн TEU в год к 2024-му.

Об этом заявил начальник Калининградской дороги Виктор Голомолзин на Евразийском транзитном форуме, прошедшем в минувшую среду в Калининграде.

На этой площадке представители железнодорожных компаний, морских компаний-перевозчиков, стивидоров, портовых терминалов из России, Китая и Евросоюза обсуждали перспективы развития калининградского коридора для евразийского транзита.

«Инвестиции, направленные ОАО «РЖД» на модернизацию инфраструктуры транспорт­но-логистических центров магистрали, позволили в прошлом году перевезти через погранпереходы 80 тыс. TEU, в том числе на маршрутах Чэнду – Лодзь и Чунцинь – Дуйсбург, – сообщил Виктор Голомолзин. – В текущем году инфраструктура железной дороги позволит увеличить объём в два раза (с начала реализации проекта в 2017 году. – Ред.) – до 150 тыс. TEU». Для сравнения: в 2017 году объём транзитных контейнерных перевозок через территорию Евразийского экономического союза составил 262 тыс. TEU.

На станции Дзержинская-Новая оборудован универсальный транспортно-логистический центр (ТЛЦ) «Калининград», еженедельно принимающий и отправляющий два контейнерных поезда в сотрудничестве с АО «Объединённая транспортно-логистическая компания – Евразийский железнодорожный альянс» (ОТЛК ЕРА). Здесь перегруз контейнерных платформ с европейской колеи на российскую производится одновременно с приёмом встречных поездов. Общее время, за которое поезд поступает на станцию и передаётся на российско-польский погранпереход, не превышает 12 часов.

Норматив времени прохождения границ Россия – Литва и Россия – Польша составляет не более 2,5 часа. По словам директора Китайской коммуникационной транспортной ассоциации Ву Цзинюя, предприятия из его страны исследуют различные варианты логистики при доставке товаров из КНР в Европу и обратно. Один из перспективных вариантов – транзит через Калининградскую область, где есть возможность перегрузки с платформы с колеи российского стандарта шириной 1520 мм на европейскую колею шириной 1435 мм.

Генеральный директор Deutsche Bahn Cargo Russia Уве Лойшнер сообщил, что в калининградском транзите видится эффективная альтернатива традиционному направлению через Белорусскую железную дорогу и европейские грузоперевозчики готовы предлагать его своим клиентам.По итогам форума АО «ОТЛК ЕРА», КЖД и Ассоциация экспортёров «АЭКС» подписали меморандум, подтвердив намерение развивать взаимодействие в организации контейнерных перевозок. Меморандум о сотрудничестве в развитии сообщения Китай – Европа был также подписан между КЖД и Координационным центром по контейнерным поездам при Китайской коммуникационной транспортной ассоциации. Калининградская магистраль подписала отдельный документ о сотрудничестве в вопросах организации транзитных контейнерных перевозок с германской компанией Fahrhafen Sassnitz и ООО «Балтийская стивидорная компания».

Вера Башканова

III ТЕАТРАЛЬНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ МАКДОНАХА В ПЕРМИ – ИРЛАНДСКИЙ «ДЕСАНТ» НА БЕРЕГАХ КАМЫ!

Пермь давно стала местом проведения крупнейших культурных форумов. Здесь проводятся такие известные в мире фестивали, как «Дягилевский», Этно-фест «KAMWA», фестиваль документального кино «Флаэртиана», а с 2014 года – по инициативе Пермского театра «У Моста» – уникальный для театральной России и всего мира Международный фестиваль выдающегося ирландского драматурга, кинорежиссера, Лауреата премии «Оскар» Мартина МакДонаха.

МакДонах – признанный классик современной драматургии. Его пьесы идут по всему миру. «Настоящая сенсация Европы!» «Чудо современной сцены!» «Тарантино от Театра!», «Ведущий драматург ХХI века!» – все это про МакДонаха. Его фильмы «Шестизарядник», «Залечь на дно в Брюгге» и «Три билборда на границе Эббинга, Миссури» заслужили признание мирового киносообщества и были отмечены самыми крупными наградами, в их числе три «Оскара», четыре «Золотых глобуса», пять наград Британской киноакадемии «Бафта» и др.

Первооткрывателем МакДонаха в России стал художественный руководитель Пермского театра «У Моста» Сергей Федотов. Он же явился и идейным вдохновителем фестиваля, который с 1 по 7 октября 2018 года пройдет уже в третий раз при поддержке Министерства культуры Пермского края, Департамента культуры администрации города Перми и СТД России. Первые два фестиваля, проведенные в 2014 и 2016 гг., продемонстрировали огромную заинтересованность театров разных стран в популяризации искусства знаменитого ирландца. На первом фестивале в 2014 году в рамках конкурсной программы были показаны спектакли из Польши, Германии, Боснии и Герцеговины, Австрии, России. В дополнение к конкурсу свои постановки привезли ведущие столичные театры – МХТ им. А.П. Чехова, «Человек-Подушка», и Московский театр Армена Джигарханяна, «Королева красоты», а также Санкт-Петербургский БДТ им Г.А. Товстоногова, «Калека с острова Инишмаан». В программе Второго фестиваля в 2016 году, география значительно расширилась, были представлены постановки из Ирана, Польши, Шотландии, Северной Ирландии, Сербии, Чехии, Черногории, Азербайджана и России. Пермский театр «У Моста» открыл Второй фестиваль мировой премьерой новой пьесы МакДонаха «Палачи». Самым ожидаемым событием стали спектакли двух знаменитых театров из Великобритании – «Bardic» (Северная Ирландия) и «Tron Theatre» (Шотландия). Всего в ходе двух фестивалей было показано 39 спектаклей, представленных 27 театрами из 15 стран мира.

Третий фестиваль МакДонаха, который пройдет с 1 по 7 октября 2018 года, приурочен к 30-летию Пермского театра «У Моста» и обещает быть еще более оригинальным. В программе фестиваля - новые знаменитые участники. Один из самых легендарных европейских театров Чешский ČINOHERNÍ KLUB покажет «Безрукий из Спокэна» и «Палачи». Именно этот театр и чешский режиссер Ондрей Сокол открыли для Европы неизвестного тогда никому МакДонаха. Румынский ACT Theatre привезет свой вариант пьесы «Человек-Подушка». Самой популярной пьесой нынешнего фестиваля станет «Сиротливый Запад», зрители увидят шесть ее версий в исполнении театров из Молдовы, Венгрии, Ирана, Боснии и Герцеговины, Грузии и России. Поклонникам пьесы «Королева Красоты» будут представлены ее сценические версии ART-убежища «BUNKER» из Казахстана, Сыктывкарского театра ордена дружбы народов, драматического театра из Стерлитамака. «National Institution Albanian Theatre Skopje» из Македонии покажет премьеру «Безрукий из Спокэна». Malé divadlo Praha привезет «Череп из К.». Кроме того, в программе фестиваля состоятся мастер-классы режиссеров и лекции театральных критиков России.

Как всегда, будет насыщенная и программа вокруг фестиваля. По традиции в дни Международного фестиваля МакДонаха в Перми образовывается островок ирландской жизни: стали уже хорошей традицией «парады рыжих», ирландские танцевальные вечера, а также «горячие ирландские денечки» в местных пабах.

Оргкомитет III Международного фестиваля МакДонаха в Перми ждет в гости ценителей творчества МакДонаха со всего мира и приглашает к сотрудничеству представителей СМИ. Для журналистов в ходе фестиваля будут организованы пресс-конференции и возможность эксклюзивных интервью с режиссерами и актерами. Любой зритель сможет принять участие в обсуждении спектаклей и дискуссиях о современном театре.

Автор Nina Popova

Qatar Petroleum обсуждает с Германией возможность строительства терминала СПГ.

Катарская госкомпания Qatar Petroleum ведет переговоры с немецкими Uniper и RWE о строительстве терминала по приему СПГ в Германии. Об этом сообщил исполнительный директор Qatar Petroleum Саад аль-Кааби. По его словам, компания рассматривает два варианта – заключить договор на часть мощностей терминала с целью экспорта в будущем своей продукции либо стать акционером совместного предприятия.

Аль-Кааби отметил важность для Германии диверсификации энергопоставок и выразил мнение, что СПГ, который будет поставляться на терминал, не вступит в конкуренцию с российским трубопроводным газом.

По итогам июльских переговоров президента США Дональда Трампа и главы Еврокомиссии Жан-Клода Юнкера сообщалось, что страны Европы планируют увеличить закупки американского сжиженного газа и намерены с этой целью построить у себя от 9 до 11 терминалов регазификации. По данным Еврокомиссии, в дополнение к уже имеющимся мощностям, способным принять 150 млрд куб.м СПГ, ЕС занимается еще 14 инфраструктурными проектами, которые увеличат мощности еще на 15 млрд куб.м. Так, в 2018 г. ожидается расширение терминала в Греции, в 2021-2022 гг. – запуск двух терминалов в Испании. Кроме того, «проекты общего интереса» (Projects of common Interest, PCI) предусматривают строительство к 2019-2022 гг. новых терминалов в Хорватии, Греции, на Кипре, в Швеции и Ирландии, а также расширение действующего терминала в Польше. Софинансирование этих проектов со стороны ЕС должно составить более €270 млн.

Как отмечают эксперты, действующие сегодня в Европе терминалы СПГ загружены лишь на четверть. По мнению ведущего аналитика Фонда национальной энергетической безопасности Игоря Юшкова, «без политического вмешательства США американский газ в Европу не придет просто потому, что там он не сможет конкурировать с российским газом по цене».

Между тем германский энергетический концерн Uniper, один из европейских партнеров «Газпрома» по «Северному потоку – 2», на днях сообщил, что может отказаться от участия в этом проекте из-за риска подвергнуться американским санкциям. Как известно, закон, подписанный президентом Трампом в августе 2017 г., допускает введение санкций против компаний, инвестирующих в российские проекты экспорта энергоносителей.

Власти Болгарии рассчитывают увеличить турпоток в страну

В Министерстве туризма уже заявили, что в нынешнем летнем сезоне 2018 года число путешественников в балканской стране должно на 5% превысить прошлогодние показатели.

Как пишет Propertyshowrooms.com https://www.propertyshowrooms.com/bulgaria/property/news/bulgaria-expects-5-more-international-tourism-2018_313782.html , в первом квартале 2018 года Болгарию посетило на 11% туристов больше, чем в аналогичный период прошлого года.

В этом году Министерство туризма запустило специальную рекламную компанию, чтобы привлечь в страну отдыхающих из Чехии, Франции, Германии, Израиля, Польши и США – главных рынков, которые «поставляют» туристов в Болгарию.

В 2017 году балканскую страну посетили более 5,3 млн международных путешественников. Растет и сегмент внутреннего туризма. В Министерстве ожидают, что за 2018 год в разные части страны совершат поездки более 1,9 млн местных жителей. В 2017 году эта цифра составляла 1,6 млн.

Кстати, в пятёрку самых активных посетителей Болгарии вошли и россияне https://prian.ru/news/37154.html .

Prian.ru

Минэкономразвития и Росаккредитация запускают совместный проект с ОЭСР в сфере надлежащей лабораторной практики

3 сентября в г. Москве дан старт реализации проекта Россия – ОЭСР «Техническое содействие по вопросам совершенствования российской системы надлежащей лабораторной практики (НЛП)», направленного на проведение комплексной оценки российской системы надлежащей лабораторной практики (GLP) на предмет ее соответствия стандартам ОЭСР. В рамках проекта состоялся первый двухдневный семинар для регуляторов по вопросам организации инспекций и различным аспектам процедур аудита.

«Проект GLP в нашей стране реализуется достаточно давно, но сейчас мы переходим к очередной странице его реализации. К сожалению, работа по вступлению России в ОЭСР с 2014 г. была заморожена, но мы продолжаем развитие системы GLP, был принят ряд нормативных документов, которые способствовали становлению системы GLP, есть 11 лабораторий, осуществляющих испытания в разных сферах. Думаю, этот опыт также интересен нашим партнерам из стран ЕАЭС, представители которых сегодня здесь присутствуют», – сказал во вступительном слове заместитель Министра экономического развития Российской Федерации Савва Шипов.

Руководитель Росаккредитации Алексей Херсонцев подчеркнул, что формирование в России сети исследовательских лабораторий, проводящих неклинические исследования в соответствии с принципами надлежащей лабораторной практики ОЭСР, является важным элементом формирования инфраструктуры экспорта отечественной продукции. Кроме того, исследования в российских лабораториях, признаваемые в странах ОЭСР, сами по себе могут стать экспортной услугой, интересной зарубежным заказчикам в силу соотношения сроков, цены и качества. Мероприятия по развитию в России GLP-лабораторий предусмотрены правительственным приоритетным проектом «Системные меры развития международной кооперации и экспорта», участником которого является Росаккредитация. Алексей Херсонцев напомнил также, что в июне 2018 г. Совет Евразийской экономической комиссии принял решение о создании системы надлежащей лабораторной практики в ЕАЭС, соответствующей принципам надлежащей лабораторной практики ОЭСР.

В ходе мероприятия заместитель руководителя Росаккредитации Александр Литвак рассказал об особенностях становления системы GLP в России, формировании необходимой нормативной базы, работе по подготовке инспекторского корпуса.

В первый день семинара в качестве основных докладчиков выступили консультанты ОЭСР Дэвид Лонг (Франция) и Тео Хелдер (Нидерланды). В числе вопросов, рассмотренных в ходе мероприятия: история и развитие принципов GLP, система взаимного признания данных, процедуры мониторинга соответствия принципам GLP, особенности аудита лабораторий на соответствие принципам GLP, документы ОЭСР по вопросам GLP, сравнение принципов GLP и требований международного стандарта ИСО/МЭК 17025, инспекция испытательных центров и многие другие.

В семинаре также приняли участие представители Евразийской экономической комиссии (ЕЭК), национальных органов по аккредитации стран-членов ЕАЭС – Беларуси, Казахстана, Кыргызстана, заинтересованных федеральных органов исполнительной власти, представители средств массовой информации.

Во второй день семинар продолжился в г. Пущино (Московская область) на базе ФГБУН Институт биоорганической химии им. Академиков М.М. Шемякина и Ю.А. Овчинникова РАН (ФИБХ РАН). Основной докладчик Тео Хелдер рассказал об электронном архивировании, спонсорах, объектах испытаний и поставщиках, краткосрочных исследованиях, полевых исследованиях, компьютеризированных системах.

Семинар завершился посещением лаборатории биологических испытаний ФИБХ РАН, получившей в 2013 г. свидетельство Словацкой национальной службы по аккредитации (SNAS) о международном признании соответствия принципам GLP. В область деятельности указанной лаборатории включена вся продукция, подлежащая проведению исследований с применением принципов GLP (лекарственные средства, пестициды, косметическая продукция, ветеринарные препараты, пищевые добавки, кормовые добавки, химические вещества промышленного назначения). Спектр исследований GLP-лаборатории составляет 30% от общего числа методов исследований, применяемых при проведении неклинических (доклинических) лабораторных исследований в ОЭСР. Наличие международного признания соответствия принципам GLP позволяет лаборатории экспортировать высокотехнологические услуги – неклинические (доклинические) исследования для зарубежных заказчиков.

В рамках проведения первой очереди мероприятий в 5-7 сентября также проходит семинар в г. Санкт-Петербурге для инспекторов GLP, а в ноябре запланирован трехдневный семинар для работников испытательных лабораторий (центров).

В 2019 г. ожидается участие российских GLP инспекторов в оценках в зарубежных странах, а также аудит национальной системы надлежащей лабораторной практики на ее соответствие требованиям ОЭСР. Последний включает анализ документации и процедур, а также выездное инспектирование работы национального органа мониторинга – Росаккредитации.

Система надлежащей лабораторной практики – система правил и требований к лабораториям, занимающимся доклиническими лабораторными исследованиями влияния новых потенциально опасных химических веществ на окружающую среду и здоровье человека, которая служит гарантией достоверности результатов исследований. Во многих европейских странах и США правила GLP применяются уже более 10 лет. В России вопрос о создании института надлежащей лабораторной практики начал системно рассматриваться сравнительно недавно. Так, 17 декабря 2013 г. Правительство Российской Федерации приняло постановление № 1172, которым были установлены Правила признания и оценки соответствия испытательных лабораторий (центров) принципам надлежащей лабораторной практики, соответствующим принципам надлежащей лабораторной практики Организации экономического сотрудничества и развития. Полномочиями по аккредитации испытательных лабораторий (центров) на получение статуса GLP-лаборатории, а также контролю за соблюдением аккредитованными лицами принципов надлежащей лабораторной практики была наделена Росаккредитация. В настоящее время процедуру оценки соответствия принципам GLP прошли 11 лабораторий, 4 из них получили международное признание соответствия принципам GLP.

Выступление Министра иностранных дел С.В.Лаврова на ток-шоу «Большая игра» на «Первом канале», Москва, 4 сентября 2018 года

Вопрос: Сегодня у нас в студии специальный гость, один из основных участников «большой игры», человек, от которого действительно во многом зависят судьбы мира - Министр иностранных дел России С.В.Лавров. Рады приветствовать Вас в студии «Большой игры».

С.В.Лавров: Спасибо за приглашение!

Вопрос: Был эпизод, который безусловно помнят все наши телезрители, когда Госсекретарь США Х.Клинтон предлагала нажать Вам на кнопку, на которой должно было стоять «перезагрузка», но в действительности было написано «перегрузка». Что это было? Они действительно ошиблись? Они знали, что будет в российско-американских отношениях? Или это была ошибка по Фрейду, когда они предполагали, что может начаться? Что сейчас происходит с дипломатией на американском фронте?

С.В.Лавров: Думаю, это была ошибка исполнителей. По-английски все было написано правильно («reset»), а по-русски получилось слово, где были пропущены две буквы и вместо «перезагрузки» оказалась «перегрузка». Когда Госсекретарь США Х.Клинтон передавала эту кнопку перед камерами, и я тут же заметил ошибку, обратил на это ее внимание, они очень быстро стали просить, даже умолять вернуть кнопку обратно, чтобы они переделали ее на правильную. Здесь, конечно, уже сработала наша дипломатическая интуиция, что такое событие нельзя просто растворять в небытие, и сейчас эта кнопка у нас в музее внешней политики, в нашем здании МИД. Думаю, это было искреннее желание. Администрация Президента США Б.Обамы с самого начала заявляла о том, что хочет выстраивать новые отношения с Россией, отсюда появился этот термин – «перезагрузка».

Наши первые контакты с Х.Клинтон были достаточно конкретными, предметными. Повестка дня, кстати, была во многом та же самая – Ближний Восток, очень скоро появилась Сирия. Какое-то время до отставки Х.Клинтон эта повестка дня доминировала наряду с отношениями в рамках Совета Россия-НАТО и проблемами в сфере стратегической стабильности.

Достижением того периода стало, безусловно, подписание Договора о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (т.н. СНВ-3), который был подписан президентами России и США и который является сейчас одним из немногих основополагающих документов, лежащих в основе наших отношений с американцами, наряду с Договором о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД). Оба договора являются предметом регулярных встреч и мониторинга их исполнения. По обоим документам есть претензии. Мы готовы обсуждать претензии, которые американцы нам предъявляют. Только очень просим конкретизировать, что имеется в виду, когда нас обвиняют в нарушении ДРСМД. В свою очередь, мы выдвигаем сугубо конкретные претензии по тому же договору, касающиеся размещения в Европе (в Румынии, а вскоре и в Польше) установок, которые могут запускать не только ракеты-перехватчики, но и «Томагавки» (ударные крылатые ракеты). Есть также вопросы по выполнению американцами отдельных условий Договора о стратегических наступательных вооружениях. Но, еще раз подчеркну, иметь такой документ гораздо лучше, чем не иметь. По крайней мере, есть механизм – Двусторонняя консультативная комиссия, которая регулярно встречается и выкладывает на стол вопросы, которые хотела бы прояснить каждая из сторон.

Сказав это, я немного углубился в историю первых достижений «перезагрузки» или «перегрузки», но она очень быстро превратилась в нечто иное, задолго до событий на Украине, задолго до того, как нас стали обвинять еще и в сирийском кризисе. С 2011 г. Администрация Б.Обамы стала вводить против нас санкции. Таковых уже набралось, по-моему, больше ста серий выпуска новых и новых санкций. Администрация Д.Трампа продолжает это начинание, и только за последние пару месяцев восемь раз принимались решения о введении санкций против России. Что это было, если не «перезагрузка» («перегрузка»), мне трудно судить. Но первый «срыв» Администрации Б.Обамы произошел по случаю, который я даже не стал бы вносить на повестку дня большой политики, это Э.Сноуден.

Когда он попросил у нас убежища, американцы звонили на всех уровнях (президента, министра иностранных дел, ФБР) и призывали нас отдать Э.Сноудена им. Мы не могли этого сделать, потому что человек был без документов (его паспорт был аннулирован пока он летел из Гонконга в Москву, дальше он собирался пересесть и полететь в Латинскую Америку, где его обещали приютить). Но из-за того, что мы не стали выдавать человека, которому грозила смертельная казнь в Америке, Президент США Б.Обама отменил в 2012 г. свой визит в Москву и ограничился участием в саммите «Большой двадцатки» в Санкт-Петербурге.

С той поры пошло одно за другим – был «акт Магнитского», еще дополнительные санкции. В 2014 г. крымчане свободным волеизъявлением высказались за то, чтобы вернуться в Российскую Федерацию, вы знаете, какая последовала серия санкций. Прошу прощения, что так далеко и вширь ухожу от конкретного ответа, что это было – ошибка по Фрейду или такая задумка, когда мне была вручена кнопка с надписью «перегрузка». Мне кажется, намерения были искренними, но они натолкнулись на необходимость разговаривать, сотрудничать с нами на равных. А когда американцам стало понятно, что на равных они сами не хотят, предпочитая навязывать нам свою волю, договорённости, тогда и начались те самые проблемы, которые постепенно накапливались. Сейчас мы имеем на наших руках достаточно большой ворох этих проблем.

С вашего позволения, завершу свое вступительное слово комментарием по поводу слогана вашей программы: «Большая игра. Россия и США вершат судьбы мира». Это не совсем так.

Россия и США участвуют в процессах, от которых зависят судьбы мира. Мы стараемся делать это не только в рамках диалога с США (хотя я признаю его огромное значение для судеб мира). Но судьбы мира не решить без Китая, Индии, Африки, Латинской Америки, Европы. Мы открыты для разговора на тему «судеб мира» со всеми ключевыми мировыми игроками. США предпочитают, судя по действиям, которые они предпринимают, вершить судьбы мира в одиночку путем диктата в стремлении заставить всех действовать так, как считает нужным Вашингтон. Это не новое качество американцев. Вчера я смотрел первый выпуск вашей программы, Дмитрий Саймс и Вячеслав Алексеевич Никонов упоминали, что в той или иной степени все администрации США считают, что Америка - номер один, и она должна нести по всему миру демократию, радость, благополучие, благоденствие. Однако в последнее время (не только в Администрации Д.Трампа, но также и в Администрации Б.Обамы) «прорвалось», наверное, все-таки по Фрейду. Когда Б.Обама сказал: «Мы исключительная нация», когда Д.Трамп сказал, что «Америка прежде всего», и они будут делать так, как нужно американскому народу, это просто обнаженно, в нескольких словах доктрина американского внешнеполитического курса.

Вопрос: Вы работали с шестью американскими госсекретарями и, видимо, с одними Вам было приятнее, с другими менее приятно. До этого Вы были в Нью-Йорке Постоянным представителем России при ООН. У Вас огромный дипломатический опыт. Вы сталкивались с нелёгкими временами, когда были в Нью-Йорке в конце 90-х – это были войны на Балканах, Сербия. Нелегко, наверное, было?

Я помню Ваши выступления в ООН, где Вы часто говорили, если так можно выразиться, с конструктивным сарказмом в отношении американских позиций. Сейчас у меня ощущение, может быть неправильное, что это совсем другой этап российско-американских отношений, когда это не про сарказм, а про какой-то глобальный, тотальный кризис доверия. Ни та, ни другая страна не доверяет друг другу. Дипломатия отступает на второй план. Обе стороны вынуждены полагаться на односторонние меры, и каждая винит другую. Опасна ли эта ситуация? Думаете ли Вы, что дипломатия временно отступила на второй план, или мы находимся в промежутке российско-американских отношений, который может привести к настоящей конфронтации, не исключая никому не нужную, но возможную эскалацию?

С.В.Лавров: Думаю, что дипломатия ещё жива. Ей сейчас приходится нелегко, потому что, в подавляющем большинстве случаев, когда речь идёт о важных международных политических и экономических проблемах, США дипломатию понимают и очень специфически реализуют. Они выдвигают свою позицию в виде требования, как правило, и с несогласными никакого дипломатического разговора, по большому счёту, не ведут. Не согласен – вот санкции. Не хочешь поступать так, как мы говорим - закрываем тебе рынок повышенными тарифами или предпринимаем другие меры. Американцы славятся своими односторонними действиями.

Я не стал бы, хотя это, возможно нескромно, говорить о российской внешней политике, что мы не стараемся отвечать взаимностью на односторонние инстинкты США. Если объективно посмотреть, например, в Сирии или на Украине, мы везде старались сформировать многосторонние форматы.

Что касается вопросов экономической интеграции, то США отказались от Транстихоокеанского партнёрства. Неизвестно, что будет с Трансатлантическим партнёрством, потому что Администрация Президента США Д.Трампа предпочитает договариваться не с ЕС, а с его отдельными странами. США говорят, что уже и ВТО устарела, не нужна, будучи созданной для того, чтобы грабить Америку.

Помимо этого, стоит упомянуть односторонний выход из целого ряда международных договорённостей, таких, как иранская ядерная программа, ЮНЕСКО, Совет ООН по правам человека. Была взята линия на развал Конвенции по запрещению химического оружия с тем, чтобы сделать Секретариат ОЗХО, который называется техническим, послушным инструментом в антисирийском и антироссийском ключе. Это всё односторонние действия.

В области тех же экономических вопросов взаимодействия с внешним миром мы продвигаем евразийскую интеграцию через Евразийский экономический союз, который мы создали с нашими ближайшими союзниками и партнёрами, в тесной координации с Шанхайской организацией сотрудничества. Уже сделали предложение странам-членам АСЕАН присоединяться к этим процессам. Делаем это не в виде ультиматумов, дескать, мы так договорились, такие будут правила, и кто хочет, может присоединиться. Нет, мы идём от жизни и нащупываем такие формы взаимодействия в экономике, инвестиционной сфере, торговле товарами и услугами, в вопросах, регулирующих движение рабочей силы и капиталов, которые будут приемлемы и комфортны для всех, кого мы хотели бы видеть рядом с нами в этих процессах. Так формируется то, что Президент России В.В.Путин назвал идеей Большого Евразийского партнёрства.

Вопрос: Всё, что Вы сказали – очень интересно и, во многом, убедительно (в том числе и для американцев). Но Вы прекрасно знаете Америку. На данном этапе там не очень-то хотят выслушивать российский анализ ситуации, не хотят знать, чем это грозит Америке? Повысилась ли реальная опасность конфронтации между Россией и США в нынешней ситуации или нам просто трудно работать вместе?

С.В.Лавров: Если брать накал политических страстей и риторики, которая выходит за рамки того, что совсем недавно считалось дипломатическими приличиями, то конфронтация и напряжённость нарастает. США инициировали продвижение НАТО к нашим границам уже не просто в виде приёма в члены Альянса всё новых стран из числа наших соседей, но в виде размещения военной инфраструктуры на наших границах. США, Великобритания, Канада, Германия и Франция размещают свои батальоны, тактические группы в Прибалтике и на территории других стран, которые непосредственно граничат с бывшим СССР. Продвигают инициативы принимать в НАТО и страны бывшего СССР, имея ввиду в первую очередь Украину и Грузию. В 2008 г. на саммите НАТО в Бухаресте было громогласно объявлено, что Украина и Грузия будут в НАТО. Им не дали формальное приглашение, которое является обязательным для начала переговоров о практическом присоединении к НАТО, но политический посыл был недвусмысленным - Украина и Грузия будут в НАТО. Через несколько месяцев М.Н.Саакашвили вообразил, что ему теперь всё дозволено и напал на своих граждан, миротворцев в Южной Осетии. Дальнейшее вы можете вспомнить.

То же самое можно применять и к Украине, потому что именно постоянное подтверждение устами натовцев, что украинцы будут в НАТО вскружило голову партии войны в Киеве, в том числе Президенту Украины П.А.Порошенко. Эти люди сейчас наращивают вооружение на линии соприкосновения в Донбассе. Совсем недавно снова прошла информация о том, что американцы направляют туда боеприпасы, вооружение (не только лёгкое стрелковое оружие). Там уже достаточно большое количество инструкторов из США, Канады и других западных стран. Напомню, что в Южной Осетии, по ту сторону линии соприкосновения, на грузинской территории работали американские инструкторы.

Такие пошаговые действия увеличивают риск военной конфронтации, что будет абсолютно неприемлемо для Российской Федерации, о чём американские партнёры были многократно предупреждены.

В то же время, если брать Сирию, механизм предотвращения нежелательных инцидентов работает. Наши военные в постоянном и повседневном контакте. Когда нужно что-то прояснить, американцы обращаются к нам, и мы им даём соответствующие разъяснения. Когда нам необходимо донести до них рискованность тех или иных действий, которые они предпринимают на территории, где они находятся незаконно, без приглашения сирийского Правительства, мы это тоже делаем.

Говоря о дипломатии и о том, кто действует односторонне, а кто - нет, стоит обратить внимание в концептуально-прикладном плане на терминологию, которая сейчас используется. Мы все до недавнего времени призывали друг друга решать проблемы в соответствии с международным правом. Сейчас, если вы посмотрите выступления наших западных партнёров, они всё реже обращаются к этому термину. А от России они требуют уважать миропорядок, основанный на правилах. Вроде бы разницы нет, но не случайно именно эта терминология проникает в международную дипломатическую сферу. Что такое порядок, основанный на правилах? Я приводил примеры, когда правила, установленные СБ ООН, например одобрение иранской ядерной сделки, нарушены, потому что у США изменились правила.

Например, ВТО – это правило? Да, правило. США подписались под этим правилом? Да, подписались. Однако, у них сейчас другое правило о том, что ВТО - вредная организация. Многое и других примеров.

Или, скажем, Крым. В Крыму референдум противоречит миропорядку, основанному на правилах. А в Косово и референдум не нужно проводить, потому что там другое правило: Косово - это исключительный случай, как утверждают наши американские коллеги. Там они, без всякого референдума, объявили себя независимыми, и американцы их признали.

Вопрос: У.Черчиль в своё время говорил, что дипломатия – это искусство говорить правду в наименее оскорбительной форме. У меня такое ощущение, что дипломатия сейчас претерпела инверсию. Говорят, что т.н. «фейк ньюс» – это ложь, в максимально оскорбительной форме. Существуют ли вообще правила в этой «большой игре»?

С.В.Лавров: Я уже вам привёл, как само понятие правил трактуется США и не только. Великобритания тоже отличилась на ниве переписывания международного права и лидировала вместе с американцами в очень неприглядных действиях в рамках ОЗХО, внося поправки в Конвенцию, которая была принята единогласно, меньшинством голосов. Эта история продолжается, и мы может о ней как-нибудь более подробно поговорим.

Самый яркий пример – это доллар. Международная валютно-финансовая система – это правило? Правило, с которым все согласились и многие десятилетия с ним жили, надеясь, что США будут свято выполнять свои обязанности эмитента главной резервной валюты мира. Что сейчас происходит с долларом? Вашингтон им манипулируют, как хочет. Если кого-то надо наказать, то сразу прекращают обслуживание любых банковских операций в долларах. Причём наказывают не только отдельную страну, но и всех, кто с ней, так или иначе, имеет отношения. Разве это правило?

Вопрос: Говоря о возможных опасностях, Сирия, наверное, самая актуальная из них на сегодня. Когда в Вашингтоне смотрят, как я понимаю, на то, что происходит в Сирии, то есть два момента анализа. Первый момент – Россия почти победила. Второй момент – США не могут этого допустить не только из геополитических соображений, но и потому что рассматривают Б.Асада как кровавого диктатора, так как исходят из того, что, если победит он, то это будет не только победа России, но и победа Ирана. Для США победа Ирана неприемлема. Вам лучше меня известна позиция Саудовской Аравии и других союзников США. В США считают, что Америка должна сделать в рамках мира все возможное, чтобы помешать победе России, не идя на войну. Все это, конечно, преувеличение. Позиция России, как я понимаю, чтобы это война закончилась более и менее победой сирийского Правительства и поддерживающей его международной коалиции. Можно ли эти позиции в принципе совместить? Как это можно сделать?

С.В.Лавров: В принципе совместить очень просто. Есть резолюция 2254 СБ ООН, которую, кстати, сочиняли, прежде всего, мы с американцами на уровне министров, с участием других министров «пятерки» постоянных членов, региональных стран, в частности, из Персидского залива. Эта резолюция очень четко постулирует необходимость решать проблемы Сирии на основе искоренения там террористической угрозы, решения гуманитарных проблем, восстановления страны до состояния пригодного для мирной жизни и на основе волеизъявления сирийского народа. В ней сказано, что нужно написать новую конституцию, провести на ее основе выборы, в которых должны участвовать все сирийцы. В ней также записано, что только сам сирийский народ может решать свою судьбу. Мы хотим ровно этого. Больше нас ничего не связывает. Никаких тайн и подковерных договоренностей не существует. Я не могу говорить за всех остальных, кто работает в Сирии. Я говорю только за Российскую Федерацию.

Когда мы пришли на помощь Б.Асаду, если вы помните, это был сентябрь 2015 г., ИГИЛ стоял почти у ворот Дамаска, и его Правительство было готово вот-вот рухнуть. Никто из тех стран, которые сейчас возвышают голос на предмет спасения человеческих жизней, уважения суверенитета и территориальной целостности всех государств, никто пальцем не пошевелил, чтобы предотвратить захват террористами Дамаска, который в этом случае стал бы столицей халифата. Именно это было целью т.н. «Исламского государства Ирака и Леванта». Когда мы помогли законному Правительству Сирии отвести террористическую угрозу, освободить большую часть страны, в том числе такие знаковые города, как Алеппо, Пальмира, Хомс, тогда стало ясно, что в военном отношении Правительство САР действительно побеждает. От ИГИЛ осталась небольшая кучка разрозненных отрядов.

Сейчас самая большая угроза в Сирии – это «Джабхат ан-Нусра», которая мимикрирует, меняет название, забирает под свое крыло менее агрессивные и экстремистские группировки. Тем не менее, это террористы, которые в качестве таковых записаны в специальных решениях СБ ООН.

Мы работаем в Сирии так же, как и Иран, т.н. шиитская милиция, по прямому приглашению законного Правительства и законного члена ООН.

Вопрос: Не беспокоитесь ли Вы, что при таком подходе Вам устроят, если так можно выразиться, «Пиррову победу» в Сирии и попытаются сделать так, чтобы она превратилась для России, как Афганистан для Советского Союза?

Сегодня был очередной твит Президента США Д.Трампа, в котором он предостерег Россию от каких-либо решительных действий в Идлибе, где сосредоточены основные силы террористов. Затем появилась информация, похожая на провокацию, о том, что российские ВС уже начали бомбардировку Идлиба. Это, несмотря на то, что США провели некую «красную черту». Не подходим ли мы действительно здесь к какой-то точке раздела, где может быть опасное развитие событий?

С.В.Лавров: Я сказал только про то, что мы делаем в Сирии. Хотел бы добавить, что все остальные, кроме упомянутых мной отрядов иранцев, проиранских групп, действуют там не на легитимной основе. Это является нарушением территориальной целостности Сирии. Вместе с тем – это реальность. Это понятно. Исходя из того, о чем мы говорили несколько минут назад, о необходимости решать проблемы не односторонними действиями, а искать пути выхода из того или иного конфликта многосторонними шагами, мы вместе с Ираном и Турцией инициировали процесс, который получил название «астанинский формат». Цели, как вы понимаете, в этой «тройке» далеко не во всем совпадают. Нас объединило желание принести мир на сирийскую территорию. Точно также, исходя из этих соображений, мы наладили канал с США по линии военных, который официально называется «канал по предотвращению нежелательных и непреднамеренных инцидентов», который работает.

Именно Российская Федерация вместе с партнерами по «астанинскому формату» выдвинула концепцию зон деэскалации, в которых должно быть уважение режима прекращения огня, за одним исключением. Там не должно быть никакой пощады террористам. Наши партнеры, в том числе американские, заверяли нас, что они обеспечат отмежевание т.н. умеренной оппозиции от террористов. Это было, в том числе, на юге Сирии, где зона деэскалации в районе Дэйр-эз-Зора была создана нами, американцами и иорданцами, опять-таки на основе многосторонних, а не односторонних подходов. Сейчас, когда все зоны деэскалации закрыты, потому что там не осталось террористов, и мирное население возвращается к нормальной жизни, туда идет гуманитарная помощь, мы там создаем необходимую инфраструктуру элементарного жизнеобеспечения. Единственная зона деэсклации сейчас осталась в Идлибе, где сконцентрировано несколько десятков тысяч экстремистов, прежде всего, во главе с «Джабхат ан-Нусрой». Как я уже сказал, неотъемлемым компонентом всех договоренностей по зонам деэскалации было обязательство убрать вооруженные формирования умеренной оппозиции с тех территорий, которые контролируют террористы, чтобы они понесли заслуженную кару.

То, что Президент США Д.Трамп через свой твит предостерегает нас о том, что нужно избегать гуманитарных бедствий, нужно думать о мирных гражданах – это все правильно и абсолютно так. Когда мы нашими ВКС решали проблемы Алеппо, Хомса и Восточной Гуты, где также была зона деэсклации, мы всегда обеспечивали гуманитарные коридоры и всегда предпринимали усилия для того, чтобы с договороспособной оппозицией заключить локальное перемирие. Они подпадали под амнистию сирийского Правительства, складывали оружие и вливались в мирную жизнь в Сирии.

Когда коалиция, которую создали американцы, брала Ракку, а еще раньше в Ираке брала город Мосул, которые были заняты игиловцами, там не было никаких гуманитарных коридоров и не было никаких усилий договориться с кем-то о том, чтобы заключить локальное перемирие и избежать ненужных жертв. Там просто сравнивали с землей. Потом в Ракке месяцами не могли похоронить убитых, прежде всего гражданских, месяцами не занимались разминированием. Только сейчас, почти год спустя, жители начинают потихоньку возвращаться. Поэтому не надо повторять провалы, совершенные, в том числе администрацией Б.Обамы, которая клятвенно обещала, подписалась на бумаге под своим обязательством размежевать умеренную оппозицию от «Джабхат ан-Нусры» и не сделала этого. Сейчас мы наблюдаем такое же подспудное желание, если я правильно понимаю ситуацию, вывести «Джабхат ан-Нусру» из-под ударов.

Что касается «Пирровых побед», то мы их видели достаточно. Видели «победу» США и других натовских стран в Ираке, видели «победу» НАТО в Ливии. Во многом потому, что мы убеждены в полной контрпродуктивности и деструктивности даже таких побед. Мы оказываем поддержку законному Правительству Сирии, чтобы искоренить раз и навсегда террористический очаг, который запылал и зацвел ярким цветом после начала иракской авантюры. Волна терроризма поднялась на небывалую высоту после того, как разрушили Ливию, которая до сих пор не может восстановить свое государство.

Вопрос: Как насчет Ирана? Как Вам известно, для Президента США Д.Трампа и его Администрации – это один из немногих случаев, когда они согласны друг с другом по актуальному внешнеполитическому вопросу. Для Белого дома и для всех в Администрации Иран стал приоритетом. Негативное отношение к Ирану является доминирующим. В Вашингтоне была точка зрения, которая, по-моему, сейчас ослабела, что как-то с Россией по Ирану нужно договориться. Что, если не вводить против России дополнительные санкции, если как-то увидеть возможности сотрудничества с Россией и публично об этом сказать, то Россия могла бы стать, если не союзником, то, по крайней мере, каким-то ситуационным партнером Америки в деле Ирана. Видите ли Вы теоретически такую возможность? Потому что это одна из зон возможного сотрудничества Вашингтона и Москвы, которая действительно могла бы произвести впечатление на американских политиков.

С.В.Лавров: Это вещи, собственно говоря, которыми, по большому счету, мы не торгуем. Я уже сказал, что у нас с Ираном и Турцией, как с нашими партнерами по «астанинскому формату», далеко не во всем совпадают конечные цели в Сирии, но мы все втроем хотим положить конец этой войне и хотим создать условия, чтобы сами сирийцы без вмешательства извне, без попыток навязывать им какие-то рецепты государственного устройства определили свою судьбу. США, когда занимают непримиримую позицию по отношению к Ирану, обвиняя Иран во всех смертных грехах и требуя, чтобы он вообще ушел из любой страны, кроме самого Ирана, перестал даже оказывать политическое влияние на своих соседей и на другие страны этого региона, я думаю, это такой непрофессиональный и нереалистичный подход. Он не может возобладать. Мы должны понимать, как можно государство с тысячелетними традициями, с населением более 75 млн. человек запереть в его границах. У него всегда будут интересы. Другое дело, что эти интересы должны быть законными. Точно так же, как у Саудовской Аравии, у ОАЭ есть свои интересы. У Катара, который совсем небольшая точка на карте, есть свои интересы, он достаточно серьезно влияет на многие процессы, в том числе в Африке, где выступает посредником в целом ряде конфликтов. Главное, чтобы все эти интересы, которые мы не можем не признавать, не приводили к конфликтам, а разрешались через поиск баланса между всеми этими озабоченностями, позывами и побуждениями. Поэтому мы уже давно, не первый год, предлагаем созвать конференцию по безопасности в районе Персидского залива, где принимали бы участие арабские страны этого региона и иранская сторона вместе с Лигой арабских государств, Организацией исламского сотрудничества, с «пятеркой» СБ ООН, с ЕС. Пока это предложение наталкивается на абсолютно слепую позицию: «Нет! Иран – это абсолютное зло, рассадник терроризма!».

Кстати, про терроризм. Где-то год назад, ветераны американкой разведки, американских спецслужб направили открытое письмо Администрации США, где привели сухую статистику: из 14, по-моему, террористических организаций, признанных таковыми в США, только одна является шиитской.

Вопрос: Иран много десятилетий находится под жесточайшими американскими санкциями, которые сейчас ужесточаются в отношении России. Только за последние 4 года 57 официальных раундов санкций. Наша позиция заключается в том, что Россия выдержит, и ни у кого сомнений нет. Готова ли Россия жестко отвечать? Потому что санкции действительно становятся все более далеко идущими, они затрагивают все более деликатные сферы нашей жизни – экономику, финансовый и энергетический секторы. Возможны ли со стороны России какие-то жесткие шаги, которые могли бы действительно поставить, если не предел, то, по крайней мере, обозначить пределы российского терпения?

С.В.Лавров: Я думаю, что предел российского терпения Президент Российской Федерации В.В.Путин уже определял в дипломатической форме, когда общался со своими западными партнерами, прежде всего, с американскими, по поводу той безрассудной политики, которую некоторые из них проводят на постсоветском пространстве. Думаю, когда наши западные коллеги, поддержав, другого слова не подберу, антигосударственный переворот на Украине в феврале 2014 г., тут же стыдливо замолчали, несмотря на то, что они гарантировали соглашение между оппозицией и бывшим Президентом Украины В.Януковичем, которое продержалось ровно одни сутки. Когда мы обратились к США, Германии, Франции, которые были гарантами этой договоренности, и стали спрашивать у них в чем же дело, почему они не призовут к порядку оппозиционеров, которые ими, собственно говоря, пестовались и которых они убедили подписать соглашение с бывшим Президентом Украины В.Януковичем, они стыдливо ушли в тень. Через несколько дней эта новая майданная власть устами одного из лидеров боевиков Д.Яроша, возглавлявшего в то время «Правый сектор», официально заявила, что русским в Крыму не место, потому что русский никогда не будет почитать С.Бандеру и Р.Шухевича, не будет разговаривать на украинском языке и не будет уважать украинскую культуру. Поэтому русских нужно из Крыма убрать. Это же было в конце февраля. Через неделю после того, как новая власть еще попыталась отменить русский язык на территории Украины, как язык, на котором можно общаться в регионах компактного проживания, как минимум, русскоязычного населения. После этого произошло то, что произошло. После этого губернаторы или главы администраций на Восточной Украине сказали: знаете что, ребята, у вас там свой Майдан, свои путчи, вы нас не трогайте, мы сейчас поймем, что происходит хотя бы, и определимся как мы будем дальше действовать. Их же назвали террористами. Кто нападал на Киев и остальную Украину? Донецк и Луганск? Неправда. Они избрали своих глав администраций, потому что старые главы решили присоединиться к майданной власти и уехали оттуда. Нападали-то на них как раз киевские власти, которые эту власть захватили незаконным антигосударственным путем. Ну и потом тот же Д.Ярош: поезда дружбы в Крым, попытка захвата здания Верховного Совета Крыма, все остальное вы тоже знаете. Когда наши западные партнеры нам это вменяют в вину, я исхожу из того, что они поступают нечестно. Потому что вина как раз лежит на них. Они с таким трудом заставили оппозицию и нас уговорили убедить бывшего Президента Украины В.Януковича подписать соглашение 21 февраля 2014 г. Они подписали это соглашение как гаранты, а на утро сказали – «В.Янукович уехал в Харьков, поэтому извините». Так дела не ведут. Срывать зло на нас и обкладывать нас санкциями за то, что они оказались либо неспособными, либо заранее планировали такой сценарий, знаете, не очень прилично. В хорошем обществе так себя не ведут.

Отвечая на вопрос, как мы будем реагировать, скажу, мы уже реагируем. Реагируем точечно, прежде всего в отношении персонажей, которые занимаются русофобской риторикой и русофобскими действиями. Насчет каких-то более жестких реакций - я понимаю искушение нормального человека выместить праведный гнев, если хотите, в отношении авторов той несправедливости, которая творится. А.А.Громыко – великий советский Министр иностранных дел как-то сказал: «Десять лет переговоров лучше одного дня войны». Он был прав. Я, по крайней мере, так считаю. Поэтому мы, несмотря на все, что происходит, вернее, на то, что не происходит, продолжаем настаивать на выполнении Минских договоренностей, будем требовать, чтобы те, кто руководит действиями Киева, заставили киевские власти эти договоренности выполнять. К сожалению, те, кто руководит на Украине нынешней властью – это не те, кто подписал Минские договоренности, как и США, о которых мы, собственно, и беседуем.

Вопрос: Сергей Викторович, ситуация на Украине обостряется. Было очень резкое заявление Президента Российской Федерации В.В.Путина и Ваше заявление после чудовищного теракта, который произошел в Донецке после гибели Премьер-министра ДНР А.В.Захарченко. Вы сказали, что минский процесс должен продолжаться, но жив ли он после всех этих событий? Нужно ли считать совершенно безальтернативным тот процесс, который на самом деле уже несколько лет никуда не ведет, он стоит на месте. Украинская сторона не выполнила ни одного пункта Минских договоренностей.

Со стороны российских политиков звучат очень жесткие заявления. Коммунистическая партия уже заявляет о необходимости признать ДНР и ЛНР. Вступаем ли мы в какой-то новый этап отношений с Украиной? И нет ли здесь опять же опасности столкновения в «большой игре»?

С.В.Лавров: Начнем с того, где мы сейчас находимся – мертв ли процесс или не очень, безнадежен или подает какие-то признаки жизни. Базой являются Минские договоренности – то, что было согласовано в течение 17 часов в феврале 2015 г. на уровне президентов России, Украины, Франции и Канцлера Германии, и было одобрено в резолюции СБ ООН дословно, без каких-либо изъятий, полностью. Там все очень четко прописано. Для того, чтобы двигать вперед обязательства, взятые на себя, с одной стороны, украинским руководством, а с другой – Донецкой и Луганской народными провозглашенными республиками, использовался «нормандский формат», в котором «четверка» – Россия, Франция, Германия и Украина участвовали на уровне экспертов, министров, лидеров по внешней политике и их помощников. Логика этого формата заключалась, прежде всего, в том, что Франция и Германия очень хотели «потрафить» украинскому руководству, которое считало, что садиться за один стол с ополченцами – ниже их собственного достоинства. Но минский документ подписывали как раз ополченцы, от имени украинского руководства подписал бывший Президент Л.Д.Кучма. Минский документ закрепил контактную группу, в рамках которой напрямую встречаются нынешние власти Украины, Донецк и Луганск, в присутствии России и ОБСЕ.

Это единственный формат, который может дать результаты, потому что, только разговаривая напрямую можно надеяться, что ты нащупаешь какие-то шаги, пусть они будут компромиссные, но чтобы они вели тебя к выполнению Минских договоренностей.

Мы не отказываемся от «нормандского формата», но сейчас было бы просто неуместно и кощунственно его собирать, особенно когда ни Берлин, ни Париж не высказали своего осуждения этого политического убийства, которое произошло в Донецке. В более широком плане в условиях, когда ни Берлин, ни Париж не могут повлиять на Президента Украины П.А.Порошенко, который продолжает манкировать своими обязанностями уже не первый год. Единственные, кто может влиять на украинскую сторону, это США. Был назначен специальный представитель, координатор гуманитарной помощи ООН на Украине К.Волкер. Мы с ним поддерживаем контакт через помощника Президента Российской Федерации В.Ю.Суркова, они несколько раз встречались, перезванивались. США осенило, по крайней мере, К.Волкера, что решить все проблемы можно очень просто – взять и ввести в Донбасс – 30-40 тыс. военных под флагом ООН, а также взять под контроль всю эту территорию, включая границу с Россией и создать гражданскую администрацию (человек 500), которая будет руководить всем, что происходит на этих территориях, включая подготовку к выборам. Потом она эти выборы проведет и на блюдечке передаст их результаты киевским властям. Минские договоренности также упоминают выборы, а еще и амнистию для всех, кто участвовал в этих событиях, необходимость возобновления экономических связей, а Донбасс в этой части уже не первый год живет в блокаде, необходимость не просто консультироваться, а достигать согласия киевских властей с Донецком и Луганском о том, как эти выборы будут проходить. Также упоминается, что Донецку и Луганску нужно предоставить особый статус, где будет закреплено право этих людей говорить на русском языке, право согласовывать кандидатуры прокуроров, судей, иметь народную милицию и т.д. Но К.Волкер сказал, что они просто возьмут, оккупируют эту часть, и потом как оккупационная администрация все порешают сами. Не нужно будет никакого статуса и амнистии, они посадят всех, кого захотят.

Если Германия и Франция привержены Минским договоренностям, а они на словах это повторяют, то, наверное, им нужно было бы проявить чуть больше самостоятельности и добиться от Президента Украины П.А.Порошенко выполнения того, что он, глядя в глаза Президенту Франции Э.Макрону и Канцлеру Германии А.Меркель, подписал, и что было одобрено СБ ООН.

Вопрос: Для меня было бы очень интересно услышать, что, если, как сказал Вячеслав, минский процесс не работает, нет оснований думать, что он заработает, и западные партнеры, с Вашей точки зрения, не проявляют готовности выполнять свои обязательства, все это может быть очень не правильно, но если это так, то что бы Вы могли сказать США? Почему они должны сделать для себя приоритетом урегулирование на Украине, какое-то давление на Президента Украины П.А.Порошенко и какие-то обязательства не принимать в ближайшей перспективе Украину в НАТО? Все это было бы для США очень нелегко, особенно для этой конкретной Администрации. Какие аргументы Вы могли бы привести, чтобы США сделали бы это для себя приоритетом?

С.В.Лавров: Почему мы должны убеждать США? Какой у них интерес на Украине? 10 000 километров. Например, в Великобритании есть Фолклендские острова, которые называют Мальвинскими по терминологии ООН. Я не знаю, что США ищут на Украине кроме того, что они хотят создать новый долгосрочный опасный раздражитель непосредственно у границ Российской Федерации.

Я упомянул Фолклендские острова, или Мальвины. Где-то 2-3 года назад ГА ООН в очередной раз рассматривала этот спор между Великобританией и Аргентиной. Вы знаете, что на островах живут подданные Ее Величества Королевы Елизаветы II. В 2013 г. они провели референдум, результаты которого подтвердили, что это британское владение. Аргентина с этим не согласна, и раз в два года ГА ООН вносит резолюцию с призывом к Аргентине и Великобритании сесть за стол и начать договариваться.

Мне один из моих коллег показал послание, которое ему направили из Лондона накануне такого голосования. Там говорится о стране, которая будет направлять свою делегацию в ООН для рассмотрения этой резолюции по Фолклендским островам. Она должна свято чтить записанное в Уставе ООН право на самоопределение, которое имеет приоритет; она должна уважать итоги референдума, который состоялся в 2013 г. на Фолклендских островах, в ходе которого население подавляющим большинством голосов высказало свое желание быть вместе с Великобританией; она должна занять позицию, которая будет уважать все эти принципы. То, что аргентинское правительство ввело определенные санкции против жителей Фолклендских островов после того, как стали известны результаты референдума, вызывает вопрос о том, насколько Буэнос-Айрес привержен демократическим принципам. Я думаю, предложение напрашивается – поставьте вместо Фолклендов Крым, а дальше можно разговаривать про самоопределение и санкции.

Вопрос: Я спрошу Вас о выборах. Заранее извиняюсь, потому что, наверное, этот вопрос, грубо говоря, Вам должен был осточертеть. Все пристают с этим вопросом. Ваш ответ, в общем-то, очевиден. Вот я пытаюсь думать о том, как можно попытаться найти хоть какое-то сближение в российко-американских позициях. Когда я смотрю, в чем конкретно Россию обвиняют в Америке на данном этапе, и что говорят российские политики, включая Президента России В.В.Путина, у меня иногда бывает ощущение, что, может быть, мы спорим о каких-то риторических понятиях. Что, может быть то, что американцы называют вмешательством в выборы, с точки зрения России – есть либо законные действия, либо нормальные действия разведок, или каких-то кустарей-одиночек. Есть ли у Вас понимание того, что делалось Россией, причем не только российским Правительством, но и неофициальными организациями в направлении американских выборов? Мог ли быть разговор с США по этому поводу?

С.В.Лавров: Насчет неофициальных организаций я затрудняюсь ответить. Мы слышали из США сообщения о том, что они засекли вмешательство со стороны каких-то хакеров из Китая, Северной Кореи, еще откуда-то, из Ирана, как и из России. То же самое они говорят и про нас, и про них. Я считаю, что все-таки нужно опираться на какие-то факты. Мы много раз об этом говорим. Нам, улыбаясь, отвечают, что мы прикидываемся, потому что все прекрасно знаем. Как мне сказал бывший Госсекретарь США Р.Тиллерсон, когда он где-то заявил, что у них есть неопровержимые факты о нашем вмешательстве. Я спросил его при встрече, если неопровержимые, покажи. Он улыбнулся и сказал, чтобы я спросил у моих спецслужб, они мне лучше объяснят. Но это же не разговор взрослых людей, правильно?

Вопрос: Вы спросили?

С.В.Лавров: Я, конечно, спросил, а как же.

Вопрос: Что они Вам сказали?

С.В.Лавров: У Р.Тиллерсона?

Вопрос: Нет, у спецслужб.

С.В.Лавров: У наших?

Вопрос: Да.

С.В.Лавров: Мне как-то странно сказать, но вот в чем нас обвиняют американцы? Это презумпция невиновности в американском обществе?

Совсем недавно два факта стали достоянием гласности. Национальный комитет Демократической партии США заявил, что российские хакеры взломали базу данных избирателей. Была проведена проверка, и оказалось, что просто какая-то группа демократов, демократических компьютерщиков проверяли, насколько надежна система регистрации избирателей. Никто даже не извинился. Демократический комитет остался при своем, хотя был посрамлен в своих заявлениях. Сенатор США Б.Нельсон совсем недавно тоже заявил, что российские хакеры взломали электоральую систему Флориды. Тут же стала разбираться ФБР и заявила, что ничего подобного не происходило. Вот это факт.

Теперь факты, которыми мы располагаем. Помимо того, что американский Посол в любой стране считает себя вправе говорить вещи, которые напрямую касаются будущего избирательного процесса в Боснии, Македонии, Сербии, на Украине, тем более. Д.Хантсман – наш коллега, Посол США в России сказал, что у Администрации в Вашингтоне проблемы не с российским народом, а с Кремлем. Такая речь тоже не очень похожа на речь дипломата. Есть факты, когда в 2012 г. у нас были демонстрации оппозиции, в которых участвовали два дипломата американского Посольства. Вы представляете себе, если наш дипломат пойдет на акцию в защиту расовых меньшинств в США? Я думаю, была бы совершенно другая история.

Также, как произошло с М.Бутиной, которую только из-за того, что она хотела сотрудничать с американцами в сфере продвижения идеи свободного ношения оружия, посадили и до сих пор над ней издеваются. Самый интересный факт – когда 3 года назад был принят закон о поддержке Украины в США, в нем черным по белому записано, что Госсекретарь США обязан продвигать демократию в России как напрямую, так и через российские и прочие неправительственные и международные организации. Они постановили выделять на эти цели 20 млн.долл.США в год. Если бы мы себе такое позволили, то как бы Америка реагировала? Я согласен с Вами, что в таких вещах нужно внести какую-то ясность. То, что мы предлагали США, среди прочего, это создание группы по кибербезопасности. Предлагали Б.Обаме и нынешней Администрации. Вроде бы Президент США Д.Трамп проявил интерес, сказал, что это важно для того, чтобы мы рассеивали какие-то взаимные подозрения, но, как и во многих других случаях, Президенту мешают те, кто является исполнителем в политике. А так, на столе переговоров наше предложение о том, чтобы возобновить работу группы по борьбе с терроризмом, создать экономический деловой совет, который бы возглавляли капитаны бизнеса с обеих сторон, а также экспертный совет из политологов и ученых с обеих сторон.

Нет недостатков в предложениях, которые конкретно могли бы помочь нашим отношениям выйти из этого пике.

Вопрос: Возможно ли помочь сейчас нашим отношениям? Скажите, только честно, как закончатся американские выборы в Конгресс, учитывая Ваши возможности на них влиять?

С.В.Лавров: В отличие от тех, кто спекулирует на русофобских темах, мы уважаем американский народ и его выборы.

Вопрос: Тем не менее, Сергей Викторович, 90 % американских СМИ и 78 % избирателей демократической партии уверены, что именно Россия, в том числе Вы, избрали Президента США Д.Трампа. Я не буду задавать вопрос, не жалеете ли Вы о своем выборе. Но, зная степень договороспособности Ваших партнеров – Президента США Д.Трампа, Госсекретаря США М.Помпео, Советника Президента США по национальной безопасности Дж.Болтона, есть ли какие-либо шансы на то, чтобы все-таки сдвинуть российско-американские отношения с той точки замерзания, на которой они находятся?

С.В.Лавров: Что касается выборов, я скажу еще раз, те, кто подобные сплетни и слухи распространяет, совсем не уважают американский народ.

Вопрос: Сергей Викторович, это была шутка.

С.В.Лавров: А я как раз не шучу. Мы, правда, уважаем американский народ и те, кто все списывает на русское вмешательство, не уважают свой собственный народ и своих избирателей.

Что касается перспектив, то всегда хочется надеяться на лучшее. Наши позиции честны, открыты. Мы предлагаем взаимный диалог. Кстати, мы предлагали, в том числе и американцам, подписаться под документом или принять в него без подписания, в котором обязались бы начинать разговор по стратегической стабильности, борьбе с терроризмом и кибербезопасности с тем, чтобы снимать взаимные озабоченности в отношении состояния критических систем жизнеобеспечения государств, внутриполитических процессов, включая выборы. Это было предложено, но реакции мы пока не видим. У меня есть надежда на гражданское общество. Из того небольшого светлого позитива, который мы видим за последнее время, я отмечу совместное празднование 80-летия полета В.П.Чкалова. Оно прошло очень живо, с большим интересом участников. Жалко, что в США об этом мало пишут и рассказывают. То же самое – жив и здравствует диалог Форт-Росс, названный по имени русского поселения в Калифорнии. Американцы ездят к нам, наши общественные организации – в Сан-Франциско, они прекрасно между собой ладят, так же, как и космонавты на международной космической станции.

Поэтому я думаю, что жизнь свое возьмет, отметет все наносное и оставит коренные интересы наших народов, а они, безусловно, только выиграют от взаимного сотрудничества и партнерства.

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > mid.ru, 5 сентября 2018 > № 2752688 Сергей Лавров

Выродки-убийцы

почему партийный перевёртыш призывает к покаянию

Андрей Фурсов Андрей Фефелов

Андрей ФЕФЕЛОВ. В 1990-е годы те, кого у нас называют «либералами», развернули кампанию, призывавшую народ, прежде всего русских, к коллективному покаянию за сталинское прошлое. Продлившись полтора десятка лет, эта вакханалия, не достигнув результата, несколько поутихла.

И вот в наши дни — новый всплеск. Всего лишь один пример: 20 августа в «Московском комсомольце» была опубликована заметка Александра Ципко «Ненависть к правде: кто призывает восторгаться преступлениями своих правителей, чем российский патриотизм отличается от советского». Главный тезис таков: тот, кто выступает против коллективного покаяния за сталинское прошлое, по сути, оправдывает его и не сожалеет о жертвах. Практически все примеры, которые приводит Ципко, взяты из Вашей статьи, опубликованной в газете «Завтра». Думаю, на примере статьи Ципко имеет смысл поговорить о некой тенденции, о причинах её оживления, о представляющих её типажах.

Андрей ФУРСОВ. Я видел эту статью. О ней и о её авторе самих по себе говорить, действительно, нет смысла: интеллектуальное и моральное убожество налицо. Интереснее поговорить о тенденции. Когда читал статью, у меня возникло ощущение, что я вернулся в самое подлое позднеперестроечное время, в бурный и буйный рассвет горбачёвщины, когда перестроечная шваль, все эти «перевёртыши» с партбилетом в кармане перестали бояться. Сначала они действовали с оглядкой и опаской: а вдруг это всего лишь кампания? А потом, избавившись от страха, развернулись в полную силу. Статья Ципко в «МК» — это, прежде всего, отрыжка времён поздней горбачёвщины.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Есть выражение: «Бывали хуже времена, но не было подлей».

Андрей ФУРСОВ. И так же, как и в позднеперестроечные времена — фирменный почерк того времени: шельмование, передержки, перевирание. Даже в небольшой статье их хватает. Вот несколько примеров. Процитировав мою мысль о том, что в 1990-е годы разного рода мерзавцы заговорили о необходимости покаяния за сталинизм-коммунизм и о том, что советофобия быстро превратилась в русофобию, Ципко, нагло передёргивая, пишет, что, по Фурсову, «главная опасность для русской души… — это осознание ценности человеческой жизни». А затем приписывает мне призыв бороться с теми, кто сожалеет о жертвах сталинского «большого террора». Также Ципко приписывает мне тезис о недопустимости разговора о преступлениях советской эпохи, о том, что мне не жаль разрушенных храмов, жертв ГУЛАГа, о том, что, согласно Фурсову, разговор о преступлениях сталинского коммунизма — предательство по отношению к России, о том, что я запрещаю критику дореволюционной России, запрещаю называть сталинский террор преступлением, русскую власть — тоталитаризмом и т.д. Враньё на вранье!

Прежде всего, далеко не все «жертвы» репрессий 1936–1938 гг. были безвинными: к стенке поставили немало палачей русского народа и других коренных народов России. Что, Зиновьев, Постышев, Эйхе или Бухарин — безвинные жертвы? Тот самый Бухарин, который говорил, что советская власть будет воспитывать «нового человека» всеми средствами, включая расстрелы. Вот его и «воспитали». Что же касается жертв безвинных, то едва ли найдутся те, кто не сожалеет о них, о жертвах «холодной гражданской войны», которую советофобы подают как «сталинские репрессии». Однако «сожалеть» и «каяться» — разные вещи. И, кстати, что-то я не слышал, чтобы Ципко и подобные ему сожалели о нескольких миллионах жертв «рыночного террора» 1990-х.

Фраза о том, что Фурсов призывает бороться с теми, кто сожалеет о жертвах сталинского «большого террора» — просто приписывание мне того, чего я не говорил, то есть, по сути, клевета. В связи с этим хочу напомнить гражданину Ципко о том, что есть статья за клевету.

Ещё одно передёргивание: «…разговор о преступлениях сталинского коммунизма для Андрея Фурсова является предательством по отношению к России <…> получается, что, с точки зрения Андрея Фурсова, вопрос о жертвах, о человеческой цене “великой эпохи Сталина” недопустим, ибо он противоречит “подлинному патриотизму”».

На самом деле, мне неоднократно приходилось писать на темы о реальном (а не о солженицынско-архипелаг-гулаговском) количестве жертв и о том, что выяснение именно этого вопроса — одно из средств борьбы с предателями России.

Тезис Ципко о том, что патриотизм Фурсова запрещает какую-либо критику изъянов и слабостей русской души я оставляю на совести этого автора (если она, конечно, есть, в чём я — особенно по прочтении текста в «МК» — сильно сомневаюсь).

Помимо передёргиваний, фирменная черта позднеперестроечной публики, плавно перетекшая в антисоветскую публицистику послеперестроечного времени, — плохое знание истории, низкий уровень образования. Обратите внимание: практически все записные антисоветчики, несмотря на учёные степени и звания, это люди, профессионально несостоявшиеся и несостоятельные, плохо понимающие, что такое история.

Любое время нужно судить по его законам. 1930-е годы были чрезвычайным временем подготовки к самой страшной войне. Ципко вслед за Бердяевым повторяет глупость, что без коммунизма не было бы фашизма. Ещё как был бы! Лучше историю знать надо, гражданин Ципко, и ссылаться не на авторов позавчерашнего дня, а на современные научные исследования, выводящие национал-социализм и фашизм из логики развития государственно-монополистического капитала и противостояния в нём промышленного и финансового сегментов. Бердяеву было простительно этого не знать, но сегодня, когда имеются серьёзные исследования и по финансовой «механике» 1920-х годов, и по экономике Третьего рейха, такие вещи писать стыдно.

Я понимаю, что Ципко — человек малообразованный, что он партработник. Но даже у партработника, который всё-таки советский вуз заканчивал, кандидата, доктора наук, какой-то минимум образования должен быть.

Андрей ФЕФЕЛОВ. На телеканале «День» прошёл цикл очень интересных программ, посвящённых организации «ИМКА», которая действовала в России с конца XIX века. Документально подтверждено, что Бердяев и многие другие пассажиры «Философского парохода» были на содержании «ИМКА». Бердяев в Париже был никому не нужен, разве только как человек, который чистит обувь. Но его приняли с распростёртыми объятиями идеологические лаборатории, которые через Бердяева создавали этот фон. И то, что Ципко ссылается на Бердяева, который действовал на деньги «ИМКА»...

Андрей ФУРСОВ. Ну, вслепую человека могли использовать.

Андрей ФЕФЕЛОВ. А я думаю, что не вслепую.

Андрей ФУРСОВ. Вопреки мнению Ципко и таких, как он, старую Россию убил не «ленинско-сталинский коммунизм». Самодержавный строй, как верно заметил Солоневич, сгнил, а добили его, как и предсказывал Достоевский, либералы-февралисты. А вот восстановили историческую Россию именно большевики, не случайно практически половина генералов и офицеров пошла служить в Красную армию. То, что СССР был исторической Россией, ясно даже такому русофобу и советофобу, как Бжезинский. В одном из своих интервью (журналу Le Nouvel Observateur) на вопрос о том, что США боролись с коммунизмом, он ответил: не надо морочить себе и другим голову — мы боролись с Россией, как бы она ни называлась. Кстати, нашим недоучкам невдомёк, что ещё в 1960 г. Бжезинский отказался от применения термина «тоталитаризм» к советскому обществу (о принципиальной ненаучности этого термина я не говорю).

Ципко пишет о советскости как о разрушении церквей и национальных святынь; ему бы, болезному, вспомнить и то, сколько церквей открылось при Сталине, и о том, кто в 1943 г. восстановил патриархию, а журнал «Безбожник» превратил в «Журнал Московской патриархии»; вспомнить и то, кто с 1936 г. начал восстановление русской национальной традиции, продолжив этот процесс по окончании войны. После смерти Сталина бывший троцкист Хрущёв воспроизвёл по отношению к церкви многое из того, что делал Троцкий, однако в брежневские времена это, по сути, прекратилось. И здесь мы подходим к теме коллективного покаяния.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Она была одной из ключевых в перестройку, прозвучав уже в 1986 г. в фильме Абуладзе «Покаяние», герой которого выбрасывает своего отца из могилы за железнодорожную насыпь. Метафорически это предлагалось сделать всему народу: выбросить своих отцов из могил, то есть выбросить прошлое. Те, кто придумал это всё, действовали довольно тонко. Поскольку русский человек, воспитанный на православной культуре, воспринимает тему покаяния положительно: он склонен извиняться, просить прощения за своё несовершенство. Нет у него такой наглой уверенности, как, например, у англосаксов. Им тема покаяния не подошла бы. А вот немцам как бы подошла.

Андрей ФУРСОВ. Немцам после поражения в войне она «подошла» только потому, что «примерка» происходила при посредстве англосаксонских штыков. Для западного человека как типа тема покаяния вообще иррелевантна или почти иррелевантна. Недаром у голландцев-протестантов есть поговорки типа «Иисус Христос — хорошо, торговля — лучше» или «У человека должен быть большой рот и маленькое сердце». Какое уж тут покаяние! Нет, расчёт был именно на человека с православно-советской основой.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Да, но покаяние коллективное, к которому сейчас призывают «каяльщики» типа Ципко, это, на самом деле, абсолютная профанация.

Андрей ФУРСОВ. Конечно, тем более, что в своих призывах они апеллируют к христианству. Но в христианстве покаяние — акт сугубо личный. И вина тоже является сугубо личной. Коллективное покаяние предполагает наличие коллективной вины, а это уже не христианство, а нацистская идеология Третьего рейха. Сначала нацисты нашли коллективную вину у евреев, а после войны уже англосаксы и евреи обрушили эту схему на немцев как народ в целом. Для христианства такие жульнические «идейные» кунштюки неприемлемы: и вина, и покаяние сугубо личностны. Это — одна сторона дела. Есть и другая.

Призыв к коллективному покаянию имеет вполне определённую цель: выработать у мишени чувство исторической вины и неполноценности, превратить из субъекта в объект, поставить на колени и навязать чужие ценности. Именно это проделали англосаксы с немцами после войны. Именно это пытались проделать с русскими «прорабы перестройки», деятели постперестройки и их холуйская обслуга из «интеллектухи». Роль тарана играл антисталинизм. Яковлев, у которого Ципко работал помощником, в одном из своих поздних интервью говорил, что сначала они планировали ударить Лениным по Сталину, затем — Плехановым по Ленину, а затем уже по коммунизму, отождествив его с тоталитаризмом. А за всем этим логически следовал удар по России как якобы извечно тоталитарной, извечно несвободной стране. Как откровенно высказался в одном из интервью всё тот же Яковлев, они (перестройщики) своей перестройкой ломали не только коммунизм, но и всю тысячелетнюю парадигму развития России. То есть реализовывали мечту всех врагов России на Западе и местных смердяковых.

В 1990-е попытка посредством покаяния привить русским комплекс исторической вины и неполноценности провалилась. В последние год-два эти попытки оживились, только теперь к покаянию за сталинскую эпоху добавились призывы каяться за убийство бывшего царя (Николая II и его семьи), за самодержавие, за крепостничество, то есть за всю русскую историю и, если называть вещи своими именами, за всё русское.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Чем, по Вашему мнению, можно объяснить это оживление?

Андрей ФУРСОВ. Во-первых, это паническая реакция на рост в нашем обществе, особенно у молодёжи, интереса и положительного отношения (по различным опросам от 70 до 90 %) к советскому прошлому, особенно к сталинской эпохе и к фигуре самого Сталина. Всё получается и по Сталину, который говорил, что после смерти на его могилу нанесут много грязи, но ветер истории развеет её; и по де Голлю, заметившему: Сталин не ушёл в прошлое — он растворился в будущем. Либерастня артикулирует классовый страх тех, кто в 1990-е нажился на ограблении народа, который помнит советское время, и потому возникает задача это время очернить.

Во-вторых, нынешние призывы к покаянию следует воспринимать и в более широком контексте: обострение отношений Запада и РФ, санкционная экономическая война, информационно-психологическая война (провокация со Скрипалями и т.п.), оживление политической активности Семьи и вообще ельциноидов, квазимонархические игры с останками якобы членов царской семьи — всё это звенья одной цепи. Вот и зашевелились позднеперестроечные опарыши, почувствовав запах привычной для них жижи, зашустрили старые провокаторы. Зря, что ли, они получали пайку за обслугу тех, кто сначала крушил СССР, а затем мародёрствовал на просторах бывшего Союза? Отсюда и призывы к покаянию. Задача простая — подменить групповую вину разрушителей и мародёров общенародной коллективной виной, утопить первую во второй: все виноваты, тем самым вина мерзавцев и их обслуги растворяется в общей вине и как бы исчезает. А всех, кто выступает против этого, пытаются шельмовать как «сталинистов», «ненавистников правды» и т.п. и ещё громче призывать к покаянию.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Давайте посмотрим, кто призывает.

Андрей ФУРСОВ. Давайте. Ципко Александр Сергеевич (1941 г.р.) — доктор философских наук; член КПСС с 1963 по 1990 г.; в 1988—1990 гг. — помощник секретаря ЦК КПСС А.Н. Яковлева; участник создания и директор научных программ фонда Горбачёва.

Перед нами — типичный партийный карьерист, значительную часть жизни обслуживавший цековское начальство, в перестройку дорос до обслуживания — подготовки докладов, статей и т.д. Яковлева и Горбачёва. Типичный «зелёненький», по терминологии Эрнста Неизвестного.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Что значит «зелёненький»?

Андрей ФУРСОВ. У Эрнста Неизвестного есть замечательный текст «“Красненькие” и “зелёненькие”». «Красненькие» — это советские столоначальники. «Зелёненькие» — это их интеллектуальная обслуга, «это те, кто мычание “красненьких” должен превратить в членораздельную речь. Те, кто должен угадать их желания, но сформулировать их так, чтобы коллективный мозг признал их формулировки своими, как если бы “красненькие” сами их создали. Чудовищная работа… и, ко всему, по тем же муравьиным законам аппарата, она перестаёт быть творческой».

«“Зелёненькие”, — продолжает Э. Неизвестный, — страдают множеством аппаратных комплексов. <…> И если “зелёненькие” и дорастают до уровня “красненьких”, то путём гигантских нервных издержек, путём отказа от многих своих личных привязанностей и интеллектуальных претензий <…> “Зелёненькому”, особенно с претензиями на какие-то остатки иллюзий или своей личности, — трудно… они находятся внутри аппарата <…> рано или поздно эта гигантская амёба превратит их в состав своей ткани или просто выплюнет».

Ципко, со всеми своими комплексами и фобиями, явно из «зелёненьких». За это, за свою «зелень», за то, что так и не стал «красненьким», он и ненавидит советскую систему, простить ей этого не может. Но ведь никто его не неволил делать карьеру в этой системе. Можно было быть просто учёным. Разумеется, не было бы «прицековских» благ. Но выбор сделан — и молчи в тряпочку, а не призывай других каяться за собственную слабость и подлость.

Очень важно то время, в которое формировались партийцы и «зелёненькие» того типа, к которому относится Ципко, а также круг «советников вождей» (вождей — от Брежнева до Горбачёва). Это было совершенно особое время. Заканчивалась хрущёвская эпоха и так называемая оттепель; впрочем, её инерции хватило до конца 1960-х. В середине 1960-х советская номенклатура фактически отказалась от рывка в будущее (на партновоязе — «строительство коммунизма»), хотя на словах оно, конечно же, продолжалось, углублялось, расширялось. Ускорилось перерождение номенклатуры, практической идеологией «красненьких» становился цинизм, и это потребовало иного, чем ранее, типа «зелёненьких». «Оттепель» уже окончилась, а «застой» ещё не наступил, в результате в это межеумочное, смешанное время художественная и интеллектуальная среда представляла собой, как пишет Э. Неизвестный, «смешанный ансамбль дрессированных хищников: птеродактили, гиены и мандавошки». Это же распространяется и на «зелёненьких». Оставляю за читателем выбор, к какому типу относятся Ципко и ему подобные. Впрочем, догадаться нетрудно: победившие в середине 1960-х либеральные «весёлые поросята» (Э. Неизвестный) ни в гиенах, ни в птеродактилях не нуждались. А потому в гору пошли яковлевы и их будущие «зелёненькие» холуи.

Свою карьеру в течение почти тридцати лет Ципко делал в КПСС и посредством членства в КПСС — той самой, «тоталитарной ленинско-большевистской партии», которую сегодня обильно поливает грязью, называет преступной. Интересно, когда Ципко вступал в КПСС, а затем защищал кандидатскую и докторскую диссертации по философии на методологической основе марксизма-ленинизма, он думал о своей причастности к «преступной организации» и «преступной идеологии»? Или позже прозрел? Но тогда надо быть последовательным: отказаться от материальных благ, полученных в советское время, от степени доктора наук и — каяться, каяться, каяться… Но нет, не спешит, только других призывает. А мне, например, каяться не в чем: в отличие от Ципко и подобных ему коммунистических «перевёртышей», я никогда не был членом КПСС, открыто отказавшись от вступления в партию в 1980 г. и прекрасно понимая, чем это грозит мне как сотруднику факультета МГУ, считавшегося идеологическим. А уж за работу помощником того, кого называли «хромым бесом перестройки» — русофоба Яковлева — каяться надо вдвойне.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Яковлев – одна из самых зловещих фигур перестройки.

Андрей ФУРСОВ. Да, этот персонаж более важен, чем Горбачёв.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Яковлев причастен к той «тайне беззакония», которая произошла в самом конце 1980-х годов, и последствия которой ярко проявились в 1990-е. Это — огромные невосполнимые потери, начиная от распада страны и заканчивая гигантским материальным ущербом, вывозом всех ценностей. Огромное количество людей умерло, погибло. Те, которые крушили СССР — его палачи, а те, кто их обслуживал, писал им доклады, предисловия к их книгам, а то и сами книги — прислужники палачей; и руки у них, как и у их хозяев, в крови. Вот они-то и должны каяться. Но этого не произошло. Покаялись бы и сказали, например: я получил от партии, от ЦК квартиру на Якиманке, я хочу её отдать сейчас, забирайте её обратно, поганые большевики, кровавые, я не хочу от вас ничего…

Андрей ФУРСОВ. Здесь мы выходим на серьёзный и интересный вопрос: почему советское прошлое больше всех поливают грязью именно те, кто получал от неё наибольшие материальные блага, служил ей по собственному желанию или, реже, под давлением обстоятельств, но тоже за вознаграждение?

Андрей ФЕФЕЛОВ. «Под давлением обстоятельств» — это как?

Андрей ФУРСОВ. Например, когда человека «ловили» на чём-то, принуждали «стучать», а он получал за это карьерные возможности, поездки за границу и т.п. Среди нынешних обличителей советской системы хватает бывших стукачей (впрочем, бывших стукачей не бывает — тяга к доносу выдаёт). Посмотрите на тексты, обличающие советское прошлое, многие из них — это по сути доносы, чувствуется рука «мастеров». А сегодня эти люди вещают о морали, о принципах. В позднем СССР не только стукачи, но и подавляющее большинство «зелёненьких», всех этих бовиных-черняевых-загладиных и пр., никаких моральных принципов не имели, в чём откровенно и признаются сегодня. Так, один из ближайших приспешников Горбачёва в своих стриптизных мемуарах пишет, что никогда не имел не только принципов, но и никаких убеждений. Как, впрочем, добавлю, и Горбачёв, и вся его «бригада».

Есть другая категория обличителей: обиженные на советскую власть, которая не оправдала их надежд и рухнула. Они столько сил положили на карьеру, карабкались, кряхтели, пресмыкались перед властью (в этом смысле все они — пресмыкающиеся, социальные рептилии), а тут облом. Обидно, понимаешь. К тому же есть привычка к статусу, хорошей жизни, следовательно, надо опять карабкаться — на то он и карьерист, ничего другого: профессионального статуса, например, — нет. Кстати, показательно, что среди нынешних антисоветчиков практически нет не только высокопрофессиональных обществоведов, но и даже нормально образованных людей.

Андрей ФЕФЕЛОВ. То есть синдром обиженных детей.

Андрей ФУРСОВ. Обиженных детей, обиженных жён… Главное — обиженных и очень обозлённых, причём не только на советскую систему, но и на создавший её народ, прежде всего на державообразующий русский народ. Ещё и отсюда желание заставить его каяться, то есть — поставить на колени.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Понятно, что имя всей этой публики — легион, но всё же среди них можно выделить какие-то типажи.

Андрей ФУРСОВ. Пожалуйста. Действительно, когда смотришь на нынешний ТВ-экран, там мелькают забавные в своей жалкости и ничтожности антисоветчики. Смотришь на человечка, рассуждающего о морали, о необходимости договариваться с Западом на его условиях и вспоминаешь: это квартирный махинатор, мелкий жулик, в начале 1990-х попался на взятке в несколько тысяч долларов; используя свою якобы шляхетскую фамилию, удрал за границу; вернулся и теперь занудно гундит с экранов.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Я, кажется, понимаю о ком идёт речь. Сейчас он вещает на одной из радиостанций о русской истории с надутым видом и опять гонит антисоветчину. Я ему говорю: «Вы же были в КПСС! Где ваши стыд и совесть?» А он: «Я хотел изменять КПСС изнутри!» Видимо, как Ципко: тот всё менял, менял изнутри…

Андрей ФУРСОВ. Когда меня во второй половине 1970-х годов в течение нескольких лет тащили в партию, мне говорили: «Ты понимаешь, чем больше в партии будет порядочных людей, тем она будет порядочней!» На самом деле, не элемент определяет систему, а система определяет свои элементы. Поэтому все разговоры типа «я хотел изменить партию», это как Галич пел, «это, рыжий, всё на публику».

Андрей ФЕФЕЛОВ. Вернёмся к типажам?

Андрей ФУРСОВ. Конечно. Вот ещё экземпляр. Пафосный, малообразованный краснобай, рассуждающий о том, что морально и хорошо в русской истории, а что — аморально и плохо. В «послужном списке» — обвинение в соучастии в мошеннической группе. Слушать рассуждения подобного персонажа о морали — то же самое, что внимать проститутке, вещающей о семейных ценностях.

Ещё один типаж. Громит карикатурным голосом советское прошлое. В этом прошлом, однако, он активно делал карьеру в пропагандистско-идеологических СМИ (то есть обязательно был членом КПСС) и, как вспоминают его коллеги, «вылизал» немало начальнических задниц, чтобы попасть в качестве корреспондента в «самую восточную страну». Коллеги всерьёз подозревали, что этот «мил-человек» стукачок (кстати, аналогичные подозрения были у коллег по поводу двух предыдущих типажей). Однако «лизал» то ли не тем, то ли не так, и восходящее солнце встречать ему не пришлось — послали другого. Обидно? Вот эту обиду он, убогий, сегодня и вымещает, не понимая, что тем самым подчёркивает своё — по жизни всерьёз — лузерство.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Что, все типажи — либералы?

Андрей ФУРСОВ. Нет. Есть на любой вкус. Например, генерал на всю голову ушибленный белогвардейщиной. Говорит, что Советский Союз — это сатанинский режим! Получается, что когда-то он присягнул сатанинскому режиму, то есть признаётся в том, что продал душу дьяволу. А душу-то продают один раз, её назад не возьмёшь. И какая же цена тому, что ныне говорит этот христопродавец (сам признался).

Андрей ФЕФЕЛОВ. Если Вы говорите о том, о ком я думаю, это просто какой-то идиот, который дослужился в советское время до каких-то там полковничьих чинов в одной из спецслужб!

Андрей ФУРСОВ. Да, но, насколько мне известно, там он функционировал в основном по политруковской линии.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Я просто ужасаюсь тому, кого брали в систему тогда!

Андрей ФУРСОВ. Это говорит о том, что система в своей поздней фазе, со второй половины 1960-х и тем более в 1980-е годы, загнивала. Все типажи, о которых мы говорим, — продукт гниения системы. На них лежит печать распада, разложения — морального, интеллектуального. Именно поэтому их цепляет худшее из того, что происходит с нами в последние три-четыре десятилетия. Помните, как в «Мастере и Маргарите» Воланд цеплял только тех, кто уже подгнил. С теми, кто не подвластен гнили, с Мастером, например, он ничего не мог сделать. Неслучайно «наши» типажи (а это именно типажи, маски, о них можно сказать, как К. Чапек о саламандрах: «Они приходят, как тысяча масок без лиц») — функции без субстанции — оказались именно там, где они оказались. Глядя на них, невольно начинаешь соглашаться с теми психологами и психиатрами, которые считают, что безнравственность — это психическое заболевание.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Я, кстати, в своё время писал в газете «Завтра» статью про такую когорту либеральных деятелей и упомянул Владимира Яковлева. На тот момент он, по-моему, ещё был главой издательского дома «Коммерсант». Я написал: «Пусть покается за своего дедушку-чекиста, который орудовал в Одессе, в Киеве». А сын этого дедушки и, соответственно, отец Владимира, Егор Яковлев, — человек, который писал для детей душещипательные рассказы про Ленина, а потом стал одним из «прорабов перестройки». Так вот, недавно этот Владимир Яковлев уехал куда-то за границу, увлёкся Кастанедой и покаялся за дедушку-чекиста.

Андрей ФУРСОВ. Это редкий случай. Но вот что интересно: как много детей и внуков тех, кто палачествовал над русским и другими народами в 1920—1930-е годы, попытались это повторить (и во многом повторили) в России в 1990-е — на новом витке истории.

Андрей ФЕФЕЛОВ. А сегодня они и такие, как они, очерняют советскую историю.

Андрей ФУРСОВ. Для тех, кто предал советскую систему, единственным оправданием является, с одной стороны, её очернение, с другой — обвинение тех, кто противостоит этому, в защите тоталитаризма, коммунизма. В своё время таким людям хорошо ответил Зиновьев: «Я защищаю не коммунизм, а правду о коммунизме». И эту правду о коммунизме, о советской системе нужно защищать от «перевёртышей», потому что, защищая наше прошлое, мы защищаем наше будущее. Как точно в конце 1990-х заметил Юрий Поляков, «умело пугая прошлым, нас уже наполовину лишили будущего». За прошедшие двадцать лет ситуация изменилась: не только второй половины не лишили, но и значительную часть первой удалось вернуть. Вот и крутит бесов.

Хочу процитировать строки Высоцкого:

И во веки веков, и во все времена

Трус, предатель — всегда презираем.

Враг есть враг, и война всё равно есть война,

И темница тесна, и свобода одна —

И всегда на неё уповаем.

Всё так: предателям — вечное презрение, а свобода — всегда одна. Если разоблачители СССР полагают, что, оплёвывая прошлое, они становятся свободными, то они ошибаются: свободными они, эти «люди-трава», как сказал бы Герцен, не стали, они лишь сменили хозяев. В одной из пьес Дюрренматта есть такая картина: в покорённый Рим вступают германцы: в их руках транспаранты: «Долой рабство! Да здравствует свобода и крепостное право!».

Хулители советского прошлого из рабов одной системы превратились в крепостных другой. Холуйское нутро осталось прежним. Альберт Камю говорил: «Свободен тот, кто может не лгать!». Вся статья Ципко — это ложь и передёргивание. Он и такие, как он, лгут, потому что они рабы всего того худшего, что было в советской системе, а плохого в ней было немало. Иначе она бы не породила горбачёвщину, ельцинщину и всю их обслугу.

Да, в нашей истории немало тёмных пятен, однако со всеми тёмными пятнами — это наша история, которую нужно принимать в её целостности, сложности и трагичности, помня имена злодеев и предателей и прославляя героев и просто достойных тружеников. У англосаксов есть поговорка “Right or wrong — my country” («Права или нет, но это моя страна»). Почему-то российские смердяковы, которые молятся на англосаксонский Запад, эту поговорку никак не могут усвоить. Впрочем, понятно почему: в информационной войне они участвуют на стороне Запада против России, поэтому у них она всегда неправа.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Эта информационная война со стороны Запада носит тотальный характер: СМИ Запада — и в целом, и в отдельных странах — выступают единым фронтом, альтернативная информация либо подавляется, либо маргинализируется. А со стороны России эта война не тотальна: в ней с нашей стороны участвуют федеральные каналы и ряд СМИ, однако существуют довольно мощные альтернативные СМИ и, самое главное, гнилой дискурс.

Андрей ФУРСОВ. Причём нельзя сказать, что он полностью антисистемен. Его представляют СМИ, которые либо являются частью системы, либо финансируются какой-то госкорпорацией. Речь, иными словами, должна идти о раздвоенности самой системы, самой власти — раздвоенности отчасти реальной, отчасти показной.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Однако эту раздвоенность всё труднее сохранять, поскольку к информационно-психологической войне добавляется экономическая, а противостояние РФ и Запада превращается в экономическую войну. О том, что идёт «экономическая война», заговорил не кто иной, как премьер Дмитрий Медведев. Удивительная фраза из его уст: «Наша страна уже сто лет находится под санкциями». До этого он говорил, что наша страна — молодая двадцатилетняя республика, а сейчас оказалось, что всё-таки наша страна — столетняя, то есть СССР плюс РФ, и всё это время она находится под санкциями.

Эпоха всё жёстче и жёстче. А гнилой дискурс с этими людьми продолжается как ни в чём не бывало. Ходят западные агенты по нашим улицам, и все знают, что они получают деньги из определённых структур, что по разнарядке пишут антисталинские и антироссийские статьи в российской прессе, выступают в различных ток-шоу. Иными словами, в систему внедрены элементы, объективно её ослабляющие, свидетельством чему «стены скорби», «ельцин центры» и пр. На нас всё сильней и сильней давят враги. В таких условиях присутствие чуждого, которое нередко определяют как «пятая колонна», становится недопустимым. Недопустима антисистема или элемент системы, работающие на противника. Вопрос: когда это кончится? Точнее, что должно произойти, чтобы это закончилось?

Андрей ФУРСОВ. Я думаю, окончиться это должно тогда, когда конфронтация с Западом дойдёт до определённой точки. Поэтому-то в самой системе хозяева гнилого дискурса стремятся развернуть ситуацию к замирению с Западом на любых его условиях. Однако для Запада «любое» и оно же единственное условие замирения РФ с ним — это полная и безоговорочная капитуляция верхов РФ (которые, кстати, после этого будут вышвырнуты победителем — «Рим предателям не платит»). Учитывая наличие у нас «умиротворителей», эдаких мюнхенцев а-ля рюс, Запад и продолжает давить, зная, на что и на кого давить: именно на тех, кто готов замириться. Почему готов — ясно: деньги — на Западе, недвижимость — на Западе, дети — на Западе. Кстати, больше всего меня поражает тот вопиющий факт, что дети немалого числа госчиновников и депутатов учатся и/или живут на Западе и, судя по их заявлениям, мягко говоря, особой любви к Родине не питают. Вот вам и один из источников и антисистемы, и гнилого дискурса. Остаётся только «спящим» проснуться или кому-то их разбудить. Непонятно только: система, что, своими руками готовит гнилой дискурс и своих могильщиков?

Помимо действий пятой колонны в информационно-психологической (психоисторической) войне Запада против РФ необходимо также отметить определённую расхлябанность, нечёткость, небоевитость, нередко непрофессионализм наших (за некоторыми исключениями) бойцов информационного фронта. Например, в ток-шоу ведущие и участники (с нашей стороны) пытаются какому-нибудь приехавшему с Украины, из Прибалтики, из Польши уроду или клоуну, поливающему Россию и русских грязью, доказать: ты не прав, мы хорошие. Это — вместо того, чтобы выставить из студии. Кто-то скажет: это жанр такой. А зачем нам такой жанр, когда с экранов ведётся антироссийская пропаганда, унижаются Россия и русские? Или это так специально задумано?

Победная стратегия в информационной войне одна — наступление. Противника нужно бить на его территории. Что, у Запада, будь то США или Западная Европа, нет проблем? Нет мигрантов, нет роста неравенства, социальной напряжённости? Навалом. Вот по этим точкам и нужно бить как во внутренней пропаганде, так и во внешней, а не отбрёхиваться и стараться унизительно доказывать: мы хорошие.

Есть одна вещь, от которой необходимо тотально, принципиально избавиться: надо перестать стараться понравиться Западу. И не только потому, что никогда не понравимся: вон, в 1990-е на четвереньки перед Западом встали. И всё равно не понравились. Нужно перестать нравиться потому, что по-настоящему серьёзные державы вообще никому нравиться не должны — их должны уважать или бояться. США, например, никому не стараются понравиться. Ни перед кем не извиняются. Когда при Рейгане американцы сбили над Персидским заливом иранский гражданский самолёт с сотней пассажиров, их президент сказал, что извиняться США ни за что не собираются. Вопрос был закрыт, и эту историю никто не вспоминает. Нам же до сих пор вспоминают корейский боинг, хотя история там более чем мутная.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Не только США, но и Китай, и Северная Корея не стремятся нравиться.

Андрей ФУРСОВ. Конечно, список немалый: добавлю к нему Кубу и Израиль.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Американцы даже за Хиросиму и Нагасаки отказались извиняться, хотя это преступление такого порядка, за который руководство Третьего рейха в Нюрнберге судили.

Андрей ФУРСОВ. Судят побеждённых, а американцы в отличие от немцев и японцев, победители, которые в течение многих десятилетий, контролируя немецкое и японское образование, многое изменили в немецком и японском восприятии мира.

Например, в наши дни во время ежегодного отмечания годовщины атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки мэры этих городов далеко не всегда говорят о том, кто бомбил города; знают, но обходят эту тему. А вот 30 % японских школьников не просто не знают, а, согласно опросам, полагают, что бомбы сбросил СССР. Вот это и есть информационная война, и в ней — на войне как на войне. Здесь, безусловно, нужно действовать по принципу законов военного времени и правилам поведения в прифронтовой полосе. Здесь не надо извиняться, уговаривать, стараться понравиться — да пошли на хрен!..

Андрей ФЕФЕЛОВ. Андрей Ильич, дыхание Борея чувствуется всё сильней и сильней.

Андрей ФУРСОВ. У Артура Конан Дойла есть рассказ «Его прощальный поклон», написанный в 1917 году. И заканчивается он диалогом между Шерлоком Холмсом и доктором Ватсоном (хотя правильно «Уотсон», но «Ватсон» мне с детства как-то милее). Холмс говорит:

«— Скоро подует восточный ветер, Ватсон.

— Не думаю, Холмс. Очень тепло.

— Эх, старина Ватсон! В этом переменчивом веке вы один не меняетесь. Да, скоро поднимется такой восточный ветер, какой никогда ещё не дул на Англию. Холодный, колючий ветер… и может быть, многие из нас погибнут от его ледяного дыхания. Но всё же он будет ниспослан Богом, и когда буря утихнет, страна под солнечным небом станет чище, лучше, сильнее».

Вот и я надеюсь, что сильный ветер с запада (давление на нас) и ответный ветер с востока выстудят гниль, и РФ опять станет исторической Россией. Помните, как в «Роковых яйцах» у Булгакова: змей, которые ползут на Москву, уничтожает внезапно ударивший мороз. На такой очищающий мороз я и рассчитываю, потому что оттепель — штука гнилая. Так что, да здравствует мороз, за которым придёт уже не оттепель, а настоящая весна! Хочется надеяться, что мороз недалёк.

На фото: Члены Политбюро ЦК КПСС Михаил Горбачев и Александр Яковлев — кровавые палачи, убившие Советский Союз

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 5 сентября 2018 > № 2725592 Андрей Фурсов

В Аргентине приняли Министерскую декларацию по образованию

5 сентября в г. Мендоса (Аргентина) состоялась Министерская встреча «Группы 20» по образованию, в ходе которой главы образовательных ведомств стран-участников «Группы 20» обсуждали глобальные тенденции в области образования. Во встрече принял участие статс-секретарь – заместитель Министра просвещения Российской Федерации П.?С. Зенькович.

Выступая на Министерской встрече «Группы 20», П.С. Зенькович отметил успехи России в развитии образования Выступая на Министерской встрече «Группы 20», П.С. Зенькович отметил успехи России в развитии образования

Министерскую встречу «Группы 20» предваряли переговоры между сторонами, начавшиеся 3 сентября в рамках Рабочей группы по образованию, в ходе которых была согласована Министерская декларация по образованию.

Основными темами документа стали цифровизация образования, ключевая роль учителя в образовательном процессе, формирование новых навыков учащихся в глобальном мире, продвижение подхода непрерывного образования, а также обеспечение всеобщей доступности качественного образования в соответствии с глобальной стратегией ООН 2030 и Целями устойчивого развития (ЦУР-4). Неоднократно в документе указывается необходимость сотрудничества в области образования не только между государствами «Группы 20», но и с международными организациями (ЮНЕСКО, ОЭСР).

Выступая на Министерской встрече «Группы 20», П.?С. Зенькович отметил успехи России в развитии образования, представил национальный проект «Образование», а также подчеркнул неизменную приверженность России своим международным обязательствам.

Справочно

Министерская декларация по образованию станет одним из документов аргентинского председательства в «Группе 20» и будет представлена главам государств и правительств в ходе Саммита в Буэнос-Айресе, запланированного на 30 ноября 2018 года.

XIV Казанский международный фестиваль мусульманского кино, на который поступили рекордные почти 970 заявок из 56 стран, открывается в столице Татарстана во вторник.

Казанский международный фестиваль мусульманского кино проходит с 2005 года, до 2010 года он назывался "Золотой минбар". Девиз фестиваля неизменен: "Через диалог культур – к культуре диалога". Фестиваль проводится при поддержке президента Татарстана. В программу отбираются фильмы, отражающие общечеловеческие духовно-нравственные ценности и культурные традиции, несущие идеи миротворчества, веротерпимости и гуманизма вне зависимости от вероисповедания автора.

"Гостями церемонии открытия станут российские актеры театра и кино, любимые миллионами зрителей, – народные артисты России Ирина Алферова и Эммануил Виторган, лауреат государственной премии России Марат Башаров", — говорится в сообщении оргкомитета фестиваля.

В составе жюри нынешнего фестиваля будут работать известный режиссер-документалист Эмануэль Джероза (Италия), известный актер польского происхождения Марек Пробош, директор Оранского международного кинофестиваля Седдики Ибрагим (Алжир), киргизский кинорежиссёр, сценарист, продюсер Эрнест Абдыжапаров, режиссер Шухрат Махмудов (Узбекистан), кинорежиссер Рашид Фершиу (Тунис), кинорежиссер Октай Миркасыйм (Азербайджан), киновед, кинокритик Шериф Авад (Египет), режиссёр документальных телевизионных фильмов Елена Плугатырева (Россия), турецкий режиссер Мустафа Кара, директор музея-заповедника "Казанский Кремль" Зиля Валеева. Возглавляет жюри известная туркменская актриса Мая-Гозель Аймедова. По традиции фестиваль откроет председатель Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин.

"В нынешнем году на фестивале ожидаются целые делегации кинематографистов из Турции, Египта, США, Кыргызстана… На фестивале будут подписаны соглашения о партнерстве с рядом крупных восточных кинофестивалей. Ожидается много интересных гостей", — отметила исполнительный директор фестиваля Миляуша Айтуганова.

Конкурсная программа фестиваля этом году состоит из 65 фильмов: по 10 в номинациях "Полнометражные игровые фильмы", "Короткометражные игровые фильмы", "Полнометражные документальные фильмы", "Короткометражные документальные фильмы", "Россия молодая", 15 – в номинации "Национальный конкурс". По традиции статуэтки фестиваля будут также вручены за лучшие режиссуру, сценарий, операторскую работу, женскую и мужскую роли. Во внеконкурсной программе представлены номинации "Россия – Исламский мир", "Диалог культур", "Киномир детства" и "Кинопробы".

Учредителями кинофорума являются министерство культуры республики, мэрия Казани, Совет муфтиев России. В 2017 году в оргкомитет кинофестиваля поступило 782 заявки из 61 страны.

В этом году Казанский международный фестиваль мусульманского кино проводится в партнерстве с группой стратегического видения "Россия – исламский мир".

Татарстанский нефтегазохимический форум, приуроченный в этом году к 75-летию начала промышленной разработки нефтяных месторождений Татарстана, открывается во вторник в Казани.

Форум пройдет с 4 по 6 сентября при поддержке президента Татарстана. Традиционно нефтегазохимический форум объединит под своим началом четыре важнейшие отраслевые выставки: "Нефть, газ. Нефтехимия", "Экотехнологии и оборудование XXI века", "GEO-КАЗАНЬ: Геологоразведка. Геодезия. Картография", "Интерпластика Казань 2018". Участие в выставках подтвердили более 110 компаний из России, Италии, Голландии, Польши, Австрии, Китая.

В деловой программе форума в этом году примут участие ведущие эксперты научного сообщества, российские и мировые практики, представители отраслевых ассоциаций, министерств и ведомств, руководители и специалисты предприятий. В рамках форума в частности запланировано проведение шести международных научно-практических конференций: "Моделирование геологического строения и процессов разработки – основа успешного освоения нефтегазовых месторождений", "Промышленная экология и безопасность", "Инновационные решения эффективного развития нефтегазохимии", "Актуальные вопросы геодезии и геоинформационных систем" и другие.

Также в дни форума пройдут тематические круглые столы по использованию республиканской нефтехимической продукции в различных отраслях, инженерному обеспечению предприятий нефтегазохимического комплекса Татарстана, повышению энергоэффективности на предприятиях отрасли, состоится обучающий семинар для поставщиков о новых возможностях участия в электронных торгах.

В 2017 году посетителями форума стали около 8,5 тысячи представителей российской и зарубежной науки, отраслевых министерств и ведомств, производственной сферы из 30 российских регионов и 11 зарубежных стран, в том числе Азербайджана, Белоруссии, Казахстана, Молдавии, Алжира, Германии, Италии, Канады, Турции, США, Португалии.

Международный аэропорт Рас-Аль-Хайма, ОАЭ, открыл новую зону беспошлинной торговли после крупного ремонта.

На открытии присутствовали высокопоставленные представители правительства эмирата, Управления международного аэропорта и Управление развития туризма Рас-Аль-Хаймы (RAKTDA).

Торговые зоны в терминалах аэропорта были модернизированы в связи с увеличением числа пассажиров в последние годы. В настоящее время здесь представлены крупные бренды, в том числе Jimmy Choo, Hugo Boss, Giorgio Armani, Yves Saint Laurent, Ralph Lauren, Carolina Herrera, Diesel, Roberto Cavalli, Gucci, Channel, Calvin Klein, Tommy Hilfiger, Davidoff, Burberry и Bulgari.

Рост пассажиропотока стал возможным благодаря увеличению рейсов. В частности недавно стало известно, что TUI Group, крупнейший туристический оператор, расширит партнерство по направлению в Польшу с RAKTDA.

В зимнем сезоне Международный аэропорт также будет обслуживать два новых еженедельных рейса из России и еженедельный рейс из Люксембурга.

Прошлым летом Международный аэропорт Рас-Аль-Хаймы вместе с RAKTDA также наладил первый прямой рейс из Праги в эмират в сотрудничестве с чешским туроператором Fischer.

Санджай Кханна, генеральный директор Международного аэропорта Рас-Аль-Хайма, сказал: «Обновление аэропорта в целях соответствия лучшим международным стандартам является разумным шагом, учитывая значительную роль, которую мы играем в создании первых впечатлений для туристов».

«Мы сосредоточены на поддержании видения наших лидеров и гордимся тем, что способствовали постоянному росту туристического сектора в эмирате Рас-Аль-Хайма», - добавил он.

Источник: Arabian Business

«Иностранная литература» держит маркуНесмотря на то что переводческое поприще сегодня – это отсутствие славы и денег

Ермакова Анастасия

Несмотря на то что переводческое поприще сегодня – это отсутствие славы и денег

«Толстые журналы будут существовать, но их существование перестаёт, собственно, уже перестало, быть центром внимания читательской публики», – считает Александр Ливергант.

– Александр Яковлевич, в советское время «Иностранная литература» давала практически единственную возможность познакомиться с зарубежными авторами. Что сегодня представляет собой журнал и насколько он востребован?

– Изменений довольно много. Во-первых, наш журнал перестал быть единственной возможностью познакомиться с новинками зарубежной литературы. Потому что по­явилось большое количество издательств, очень динамичных, которые выпускают книги современных зарубежных авторов. В некотором смысле они наступают нам на пятки. И поскольку «Иностранка» никогда не печатает того, что уже печаталось раньше, нам необходимо поспешать. Часто мы печатаем фрагменты, прежде чем издательство выпустит книгу целиком. То есть мы должны договариваться не только с правообладателем, но и с издательствами. А вообще то, что касается авторских прав, – сегодня тяжкое бремя. У нас есть даже специальный сотрудник – менеджер по правам.

Кроме того, сегодня зарубежная литература пользуется меньшим спросом, чем в прошлом. Потому что в прошлом никто никуда не ездил, не было интернета, и «Иностранка» была, по существу, единственной возможностью получить представление и о стране, и о её литературе.

Сегодня все серьёзные издания, в частности, «толстые» журналы, плывут против течения. Если вы заглянете в книжные магазины, то пальма первенства принадлежит массовой литературе, а из жанров – роману. На полках почти совсем нет поэзии, почти нет публицистики, совсем нет драматургии. А мы стараемся дать место этим жанрам в каждом номере.

Основные трудности у журнала, конечно, финансового характера. Но главная беда – маленькие тиражи. Раньше журнал распространялся сотнями тысяч экземпляров, а сейчас у нас неполных три тысячи. Но есть и то, что искупает все трудности, в том числе и финансовые. Мы совершенно свободны в выборе материала. Над нами нет отдела ЦК КПСС, нет никакой цензуры, мы печатаем всё, что сочтём достойным. В этом смысле жаловаться не на что. Но, безусловно, за эту свободу мы заплатили очень дорого – прежде всего популярностью, огромными тиражами.

Несмотря на все перечисленные проблемы, без ложной скромности скажу, что журнал держит марку и печатает то, что читателю интересно. Я довольно много езжу по российской провинции, где, правда, далеко не все знают, что такое «Иностранная литература», но те, кто знает, – наши верные читатели, выписывающие журнал на протяжении десятков лет.

– Каким образом добываете тексты для номеров журнала? Переводы заказываются заранее или в редакционном портфеле достаточное количество уже переведённых произведений?

– Я, наверное, вас удивлю, сказав, что сегодня мы обсуждаем на редколлегии 9-й и 10-й номера за 2019 год… Что касается текстов, то основной наш «добытчик» – наши переводчики, которые всё время нам что-то предлагают. Очень часто предлагают тексты молодые переводчики, поскольку они не так зависят от гонораров, как маститые. А гонорары наши, надо сказать, весьма скромны. Молодым же важнее всего в «Иностранке» напечататься. Потому что наш журнал – это по-прежнему знак качества. Ещё один источник добывания текстов – интернет. И конечно, иностранные рецензионные журналы. Прежде всего журнал «Нью-Йорк ревью оф букс», на который мы ориентируемся и который служит для нас важным источником информации и знаком качества рецензируемых произведений. И, кроме того, есть совсем уж дедовский способ: когда кто-то из нас ездит за границу, то там ходит по книжным магазинам, проводя в них по несколько часов… Таким образом что-то выискиваем, что-то приобретаем.

Важно то, что, несмотря на весьма скромные гонорары или вообще отсутствие оных, всё равно желающих напечататься в «толстых» журналах довольно много. Не будем забывать, что у нас литературоцентричная страна. Поэтому буквально каждый день на мой компьютер приходит бесконечное количество предложений: что-то готовы перевести специально для нас, что-то уже переведено. Разумеется, 80 процентов из этих планов и предложений мало пригодно для печати, но нередко встречаются и настоящие жемчужины.

– И кто же выискивает эти жемчужины?

– Раньше в редакции журнала работало около 60 человек, и было кому выискивать. А сейчас мы, конечно, нанимаем редакторов, но очень многое делаем сами. У нас, как во всяком маленьком бизнесе, все делают всё. И мы не считаем это зазорным. Могу при необходимости и корректором поработать...

Главное, что мы – некоммерческая организация, и не только в юридическом, но и в содержательном, концептуальном смысле, в том смысле, что мы печатаем некоммерческую литературу.

– А как вам кажется, есть ли сегодня среди зарубежных авторов по-настоящему крупные писатели, будущие классики?

– К сожалению, Фолкнеров и Маркесов не обнаруживается... Честно говоря, я давно не встречал по-настоящему крупных писателей. А вот крупные – и по деньгам, и по престижу – литературные премии есть практически во всех странах: Национальная книжная премия (США), британский «Букер», французский «Гонкур». Премии эти, конечно, способствуют развитию литературы, выбрасывают наверх талантливых людей. Но, с другой стороны, существуют и конъюнктура, и интриги, в результате чего нередко далеко не самые лучшие писатели получают главные литературные награды. Самая крупная премия – Нобелевская, но сказать, что среди лауреатов все были её достойны, нельзя. Однако, я думаю, если всё же появляется крупный писатель, мы о нём так или иначе узнаём – и мы, и издательства, что называется, держим руку на пульсе.

– Не секрет, что сегодня не самые лучшие времена для «толстых» журналов и вообще культурологических СМИ. Что с этим делать и можно ли что-то изменить в этой ситуации?

– Мои сотрудники ругают меня за пессимистические речи, за то, что я не верю в журнал, который сам издаю. Но я верю в него в объективных, так сказать, пределах. Наш журнал вряд ли завтра начнёт выходить огромными тиражами... Мне кажется, что «толстый» журнал, чтобы выжить, должен как-то видоизмениться. Должен стать более широкоформатным. В нём должно появиться больше документалистики, очеркистики и даже политики, которой «толстый» журнал традиционно чурается. Посмотрите на судьбу журналов «Нью-Йоркер» («The New Yorker») или «Шпигель» – у них тиражи сотни тысяч. Именно благодаря их широкоформатности – на одной изящной словесности сегодня далеко не уедешь. Когда-то даже возникла идея распространять журнал в самолёте. И это была идея, несомненно, ущербная: ну кто будет в самолёте читать серьёзное произведение?! А ведь подобная ситуация происходит не только в самолёте, но вообще в нашем мире. Да, «толстые» журналы будут существовать, но их существование перестаёт, собственно, уже перестало, быть центром внимания читательской публики.

– Как журналу удаётся выживать?

– Мы получаем гранты и субсидии на специальные номера, – от посольств, от министерств иностранных дел и т.д. Например, недавно мы сделали номер, посвящённый литературе Франции, а сейчас работаем над литовским номером – к столетию независимости, которую прибалтийским странам дал ещё Ленин в 1918 году. То есть специальные номера появляются часто к каким-то крупным юбилеям. И таких номеров «Иностранки» выходит 3–4 в год. Кроме того, мы получаем ежегодный грант от Федерального агентства по печати. Но в общем, как ни грустно это признать, мы живём на тираж, на подписку, потому что тираж наш, по существу, равен подписке. Продаются экземпляры нашего журнала в магазинах, в Москве, в Санкт-Петербурге, в других крупных российских городах. Есть интерес к журналу и в странах, куда уехали наши бывшие соотечественники. Но проблема в том, что пока журнал до них добирается, он становится сказочно дорогим, то есть стоит уже не 400 рублей, как у нас, а около 1,5–2 тыс. руб. Кто же его купит за такие деньги?

– А в странх СНГ есть интерес?

– Страны СНГ – это скорее сфера журнала «Дружба народов». Ещё в советское время сложилось такое разделение: дальнее зарубежье – это мы, а ближнее – журнал «Дружба народов». Хотя, конечно, сейчас эти границы размыты: мы выпускаем литовский номер (уже второй за последние несколько лет), «Дружба народов» уже выпускала и английский, и итальянский специальные номера. У наших читателей, кстати говоря, такие номера – антологии современной и классической национальной литературы – пользуются неизменным успехом.

– В Международном конгрессе переводчиков, который начнётся уже на этой неделе, принимаете участие?

– Да, я модерирую на конгрессе секцию «Переводчик и издатель». В основном на этом конгрессе собираются переводчики русской литературы, живущие за границей. Гранты даются именно им, а также зарубежным издательствам, которые будут выпускать книги русских авторов. Организаторы мероприятия – Федеральное агентство по печати и Институт перевода, в котором я являюсь членом наблюдательного совета.

Сегодня в разных странах осуществляются издания 100-томников русской литературы. Причём все они, в зависимости от стран, по-разному

составлены. Китайцы, например, любят Николая Островского, американцам он мало интересен. 100-томник задумали французы, поляки тоже об этом проекте подумывают. Скорее всего, будет такое издание и на испанском языке.

В заключительный день конгресса состоится вручение премии «Читай Россию/Read Russia». Мы вручаем четыре премии в четырёх номинациях: классическая русская литература, русская литература до 90-го года, современная русская литература и отдельная номинация по русской поэзии.

Работа на конгрессе будет идти в 8 секциях, где состоятся выступления по разным темам: секция прозы, секция поэзии, секция преподавания литературного перевода, секция, имеющая название «Школа молодого переводчика», секция детской литературы, секция «Переводчик и издатель».

Конгресс проходит раз в два года. Ожидается более четырёхсот участников из 69 стран. То есть мероприятие очень масштабное и очень значимое. После его завершения мы выпускаем специальный сборник, куда включаем все доклады, прозвучавшие на конгрессе.

– Вы довольно много общаетесь с зарубежными переводчиками. Какая у них ситуация, например, с гонорарами за переводы? Сходная с нашей или всё-таки внушающая больший оптимизм?

– Ситуация в чём-то лучше нашей, а в чём-то и хуже. Ведь у нас существует блистательная школа литературного перевода. Есть корифеи в этой профессии, которых мы все знаем: это и Михаил Лозинский, и Борис Пастернак, и Николай Любимов, и Корней Чуковский, и Мария Лорие, и многие другие. И сегодня работают замечательные переводчики: Александр Богдановский – с испанского, Виктор Голышев – с английского, Наталия Мавлевич и Вера Мильчина – с французского, Евгений Солоневич – с итальянского, Михаил Рудницкий – с немецкого и так далее. То есть наша школа едва ли не самая лучшая в мире. А вот когда дело доходит до гонораров, то здесь всё обстоит не столь оптимистично, ведь гонорары западных переводчиков значительно выше наших. Хотя если вы подрядились перевести что-то сугубо коммерческое, например, того же Гарри Поттера, то вы сможете совсем неплохо заработать, правда, при этом от вас потребуют бешеной скорости, и вы не будете успевать ни спать, ни есть… А если вы переводите серьёзный роман и работаете добротно и степенно, то спустя несколько месяцев тяжёлой работы гонорар получите весьма и весьма скромный. В этом смысле остаётся только с ностальгией вспомнить советские времена, когда реноме профессии переводчика было куда выше. И гонорары, соответственно, тоже.

– А существует в России какая-то организация, объединяющая переводческие силы?

– Да, есть гильдия «Мастера художественного перевода», которую мы создали уже более десяти лет назад. Эта гильдия сложилась в основном из переводчиков, приближённых к журналу «Иностранная литература», это наши мэтры, их около двухсот, многие из них, кстати, примут участие в конгрессе.

У нашей гильдии есть своя премия за лучший перевод, она называется «Мастер» и вручается раз в год, 25 декабря, в трёх номинациях: проза, поэзия и детская литература.

– Вопрос к вам как к преподавателю РГГУ. Что можно сказать о студентах, которые хотят сегодня научиться художественному переводу: это энтузиасты или те, кто надеется что-то заработать?

– Я всегда предупреждаю своих студентов, что на переводческом поприще их ждёт отсутствие славы и денег. Но поскольку Россия, как я уже говорил, страна литературоцентричная, а перевод – всё-таки занятие литературное, то мои студенты искренне увлечены им. Кроме того, профессия даёт ещё и хорошее знание языка. Однако для перевода знания иностранного языка недостаточно. Потому что в литературном переводе важно не то, с какого языка ты переводишь, а то, на какой язык. Самое главное в нашем деле – это русский язык. Среди моих студентов есть несколько очень одарённых людей, есть умеренно одарённые, есть и те, кто пришёл случайно. К сожалению, и талантливые переводчики нередко в профессии не задерживаются – есть-то надо.

– Вы сами как выбираете книги для перевода? Поступает заказ от издательства или руководствуетесь своими личными предпочтениями?

– Раньше да, я работал по заказам от издательств, сейчас уже нет. Перевожу мало, потому что много редакционной работы. Последние годы пишу в основном литературные биографии, которые меня очень увлекают.

– Если я не ошибаюсь, вы автор шести биографий из серии «ЖЗЛ». Насколько ощущаете для себя гармоничным этот жанр?

– Да, шесть биографий уже написано, и вот буквально только что вышла седьмая – в издательстве «АСТ, Редакция Елены Шубиной» – «Вирджиния Вулф: «моменты бытия». Вообще меня привлекает жанр биографии. Дело в том, что мне трудно было бы придумывать самому какие-то сюжеты, развивать их и так далее. А тут у тебя уже готовый сюжет, ведь ты почти всё знаешь о своём персонаже: когда родился, когда женился, когда и что написал и т.д. И ты читаешь книги о нём, написанные на его родине, перечитываешь его произведения, а некоторые читаешь впервые. Поэтому для меня биография – жанр очень увлекательный, кстати говоря, в чём-то близкий к литературному переводу. Он совмещает в себе и литературоведение, и публицистику, и отчасти художественную прозу.

– Какая книга далась вам труднее всего?

– Пожалуй, та, с которой я начинал работать в этом жанре, – про Киплинга. Во-первых, мне в принципе трудно писать о поэзии, поэтому в книге мало сказано о поэзии Киплинга, во-вторых, вообще писать первую книгу очень сложно. Из наиболее интересных для меня была небольшая книжечка про Оскара Уайльда. Фигура сложная и, кроме того, её окружает аура скандала, про что даже в наши свободные времена говорить не принято…

– А фигура Генри Миллера чем вас привлекла?

– Прежде всего тем, что он, безусловно, серьёзный писатель, а не порнограф, как многие считают. Хотя, конечно, эротических описаний в его книгах предостаточно. И сама биография у Генри Миллера очень интересная. И кстати, он был не такой уж и донжуан, и даже совсем не донжуан – фигура во многом трагическая, непонятая, в чём-то довольно нелепая.

– Да и не красавец, мягко говоря…

– Совсем не красавец. Но при этом последнюю подружку он завёл за полгода до смерти, когда ему было уже 89 лет…

– Вы выступили составителем антологии «Ничего смешного», где собраны английские, американские и ирландские сатирические произведения. Насколько сильно отличается чувство юмора у представленных стран?

– Да, безусловно, чувство юмора у разных стран разное. Среди моих юмористических антологий есть две книги, два сборника – английского и американского юмора: «В Англии всё наоборот» и «В Америке всё возможно». Английский юмор – это юмор подтекста, а американский строится на выдумке, фантазии – как правило, безудержной. Эти книги было весело и увлекательно переводить. Но сложность заключалась в том, что перевести необходимо так, чтобы и читателю, а не только переводчику, было смешно. Англичане и американцы умеют посмеяться над собой…

– Да и мы, русские, умеем посмеяться над собой!

– Да, конечно. Если только за это не казнят. Хотя, будем надеяться, это уже в прошлом.

– Что бы хотелось осуществить в ближайшее время? Какие ещё книги написать или перевести?

– Насчёт биографии пока не знаю. Сейчас нахожусь на некотором распутье. Есть предложение сделать новый перевод книги Джейн Остин «Гордость и предубеждение». Это вообще интересное дело – переперевод.

– А обязательно читать предыдущий перевод, когда делаешь новый?

– Это зависит от переводчика. Одному важно познакомиться с предыдущими переводами, а другому, наоборот, это скорее помешает в работе.

Сейчас вообще наступила эпоха переперевода. В советское время был принцип такой: если уже есть хороший перевод, то делать новый не нужно. А на Западе другая традиция: существует чуть ли не двадцать переводов «Анны Карениной» на немецкий или больше десятка переводов «Мастера и Маргариты» на итальянский. Однако переперевод далеко не всегда бывает удачнее предыдущего, а случается и много хуже. Для переперевода, на мой взгляд, должны быть очень серьёзные основания.

– Как вам кажется, при переводе произведение теряет или приобретает?

– В очень редких случаях приобретает. В основном, даже если перевод безупречен, теряет. Перевод – это всегда некоторая подмена – ведь ни Диккенс, ни Бальзак, ни Гёте не писали по-русски, а Толстой или Гоголь – по-французски или по-немецки. Что не отменяет необходимости переводить талантливо…

– Ваше напутствие начинающим переводчикам.

– Как прекрасно, что есть люди, которые, несмотря на неблагоприятные условия, всё-таки осваивают эту профессию. Потому что для того, чтобы переводить хорошо – нужно переводить.

– А что сделать, чтобы помочь молодым, да и не только молодым, на этом поприще?

– Значительно повысить гонорары! Тогда и статус профессии, несомненно, повы­сится.

Россия > СМИ, ИТ > lgz.ru, 4 сентября 2018 > № 2731905 Александр Ливергант

Почти вдвое увеличены запасы газа в ПХГ Украины к сентябрю 2018.

С начала стартовавшего 9 апреля сезона закачки газа в подземные хранилища запасы газа в ПХГ Украины увеличились на 97,6%, или на 7 256,79 млн кубометров – до 14 694,96 млн кубометров, сообщил «Укртрансгаз», оператор газотранспортной системы (ГТС). В августе в ПХГ было закачано 1 804,21 млн кубометров газа.

Среднесуточный объем закачки газа в хранилища с начала августа составил 58,2 млн кубометров. По состоянию на 1 сентября 2018 года в ПХГ находилось 14 694,96 млн кубометров газа – на 1%, или на 149,35 млн кубометров меньше, чем на аналогичную дату 2017 года (14 844,31 млн кубометров).

В августе Украина импортировала 1297,713 млн кубометров газа: 700,25 млн кубометров – через Словакию, 512,028 млн кубометров – через Венгрию, 85,433 млн кубометров – через Польшу. Собственная добыча в августе составила 1780,567 млн кубометров, транзит – 7267,064 млн кубометров.

Кабмин Украины поручил «Нафтогазу», Минэнерго, Минэкономики и «Укртрансгазу» обеспечить накопление 17 млрд кубометров газа в ПХГ на 1 ноября.

«Это катастрофа»: работники бегут из Украины

Климкин назвал «катастрофической» ситуацию с оттоком населения на Украине

На Украине сложилась катастрофическая ситуация с мигрантами, заявил глава МИД республики Павел Климкин. По его словам, ежегодно страну покидает около миллиона граждан, и эта тенденция не изменится. В одной только России находится около 3 млн украинских мигрантов, что сильно раздражает киевские власти.

Каждый год около миллиона граждан Украины уезжают из страны, заявил в эфире телеканала ICTV министр иностранных дел республики Павел Климкин.

«У нас действительно катастрофическая ситуация — примерно миллион украинцев выезжают каждый год», — сказал Климкин. При этом, по словам министра, данная тенденция в ближайшее время сохранится. По словам министра, только в Польше проживает около 1,4 млн украинцев.

При этом, согласно официальной статистике украинского МИДа, в России находятся около 3 млн мигрантов с Украины, а в Польше — до 2 млн.

Ранее Климкин посетовал, что почти каждый 12-й украинец сейчас живет в России, хотя РФ «ведет против [Украины] войну». Министр подчеркнул, что постоянно так продолжаться не может и у него есть «определенные идеи».

«И мы их отрабатываем таким образом, чтобы в России постоянно 3 млн украинцев не находились», — отметил Климкин, добавив, что для него это «очень печальная» ситуация. Однако чиновник считает, что не стоит осуждать тех граждан страны, кто всю жизнь зарабатывал деньги в России.

В Киеве полагают, что трудовые мигранты с Украины могут быть перераспределены за рубежом. По словам Климкина, на это должны повлиять сближение Европейского союза и Украины. Министр упомянул и тот факт, что после введения безвизового режима с Евросоюзом некоторые украинцы из России уезжают в страны ЕС или возвращаются на Украину. Однако этот процесс происходит чересчур медленно, отмечает министр.

Трудовая миграция с Украины растет с 2014 года — люди уезжают работать либо в Польшу, либо в другие страны ЕС: Словакию, Чехию, Венгрию, Латвию, Литву, Эстонию и Испанию.

В апреле 2018 года первый замминистра по социальной политике Украины Ольга Крентовская заявила, что в ближайшие годы миграционные процессы на Украине усилятся за счет высокого спроса на квалифицированную рабочую силу, а через несколько десятков лет дефицит кадров в стране будет угрожать экономической безопасности украинского государства.

По словам Крентовской, в ее ведомство поступил запрос министерства труда, социальных дел и семьи Словакии. Из Братиславы сообщили, что в связи с расширением производства существующих предприятий в стране и строительства новых заводов в ближайшее время в Словакии прогнозируется значительный дефицит рабочей силы на уровне 70-100 тыс. человек. Решить эту проблему словацкое правительство планировало за счет привлечения трудовых мигрантов, в том числе и с украинскими паспортами.

Одновременно с ростом миграции с Украины, киевские политики продолжают выступать с заявлениями, призванными задержать этот тяжелоконтролируемый процесс.

Министр инфраструктуры Украины Владимир Омелян неделей ранее порекомендовал украинцам вывозить из России своих родственников, чтобы семьи не оказались разделенными после возможного запрета Киевом железнодорожного сообщения между двумя странами. Он добавил, что на Украине лучше «ситуация с экологией и безопасностью». Омелян также сообщил, что Киев будет бороться с «нелегальными пассажироперевозками» из Донецкой и Луганской областей в Российскую Федерацию.

Омелян заявил, что его ведомство разработало проект, вводящий запрет на автобусное и железнодорожное сообщение с Россией. Если этот документ будет одобрен, то «в Москву будут ходить только медведи», а украинцам «нечего ездить в Россию».

Министр иностранных дел Украины Павел Климкин вскоре после этого заявил, что «сотни тысяч и миллионы» украинских граждан ездят в Россию для посещения родственников или с целью заработать деньги.

Лидер партии «Батькивщина» Юлия Тимошенко при этом отмечает, что экономика Украины сильно зависит от денежных переводов тех украинцев, кто уехал в другие страны, в том числе и в Россию. По ее словам, экономическую ситуацию в стране спасают гастарбайтеры, переводящие деньги родственникам — всего за шесть месяцев 2018 года в бюджет страны было перечислено около 5 млрд евро.

Будущее книги на ММКВЯ

С 5 по 9 сентября 2018 года на Московской международной книжной выставке-ярмарке пройдет форум "КНИГАБАЙТ", посвященный новым технологиям и трендам в книжной отрасли.

Форум КНИГАБАЙТ. Будущее книги на 31-ой ММКВЯ

Профессиональная программа

Конференц-зал №237

Серия круглых столов и семинаров ШКОЛА ЭЛЕКТРОННОЙ КНИГИ

Москва, ВДНХ, ММКВЯ, Павильон №75, Зал С, второй этаж

5 сентября

13:00 — 17:00

Дискуссия

«Свободные знания в цифровую эпоху»

На протяжении тысячелетий книгоиздание было основным механизмом обеспечивающим человечество главным инструментом образования — книгой. Иногда книги были доступны бесплатно, чаще — за деньги, причем немалые. Вместе с наступлением цифровой эпохи цена копирования и распространения информации стала ничтожной, а ценность знаний повысилась. Цифровые инструменты позволили начать строительство инфраструктуры доступа к свободной и бесплатной информации — как к общественному достоянию, так и к новым знаниям.

Вопросы для обсуждения:

1. Распространение информации может быть бесплатным, но может ли быть бесплатным производство знаний?

2. Может ли система свободных и открытых лицензий обеспечить производство и распространение действительно качественного знания? Могут ли быть бесплатные учебники?

3. Государственная политика в отношении доступа к общественному достоянию и свободным знаниям. Заинтересовано ли государство в их распространении? Готово ли содействовать? Какова позиция вузов?

4. Общее культурное наследие и общественное достояние: почему это не одно и то же?

5. Общественное достояние — что с ним делать и надо ли его охранять?

6. Нужны ли обществу и государству нынешние границы закона об авторском праве? Что делать с произведениями из «серой зоны»?

Приглашенные спикеры:

Филипп Дзядко, основатель проекта Arzamas.academy

Иван Засурский, заведующий кафедрой новых медиа факультета журналистики МГУ им. М.В.Ломоносова, журналист

Антон Молев, депутат Московской городской думы, учитель обществознания и истории ГБОУ Гимназия № 1505

Максим Мошков, основатель Lib.ru

Юрий Сапрыкин, журналист, главный редактор проекта ПОЛКА

Дмитрий Семячкин, сооснователь КиберЛенинки

Дмитрий Степанов, куратор Издательства Яндекса

Фёкла Толстая, журналист, продюсер проектов Tolstoy Digital и Живые страницы

6 сентября

11:00 — 12:00

Презентация для профессионалов

«China literature - лидер рынка онлайн литературы Китая»

Самый большой сервис онлайн литературы Китая - более 190 млн пользователей и более 7 млн писателей, которым в 2016 году выплатили 158 млн USD роялти. 10 млн книг онлайн плюс 100 тыс. книг в печатном ассортименте. В top-20 китайских фильмов 65% сценариев у China Literature, 70% из top-20 сериалов, 75% из top-20 игр, 80% из top-20 самых популярных аниме. Капитализация на Гонконгской бирже — 8,26 млрд USD. Оборот за 2017 год — 627 млн USD, то есть примерно половина всего объема российского книжного рынка.

Спикер: Луо Ли (Luo Li), основатель и старший вице-президент компании China Literature

12:00 — 15:00

Круглый стол "Книги и литература как медиасреда"

Литературный контент активно трансформируется под возможности новой медиасреды. Многие издательские проекты изначально задумываются как мультимедийные и часто не подразумевают бумажного воплощения. Издания публикуются в самых разнообразных форматах: от стандартного веб-сайта до онлайн-квеста, от почтовой рассылки и переписки в мессенджере до страницы в социальной сети. Миллионы читателей сегодня потребляют литературу не с бумажных страниц традиционных книг, а в привычных экранных интерфейсах. Можно ли называть подобные проекты книгами?

Приглашенные спикеры: Луо Ли (Luo Li) - основатель и старший вице-президент компании China literature, руководитель направления лицензирования

Ярослав Липшиц, (Jaroslaw Lipszyc) польский поэт, журналист, организатор проекта «Свободная литература», основатель Фонда «Современная Польша»

Василий Валериус, профессор, дизайнер книги, основатель мастерской уникальных книжных изданий

Филипп Дзядко, главный редактор проекта «Арзамас»

Марина Жунич, директор по взаимодействию с органами государственной власти Google Россия

Борис Макаренков, исполнительный директор StoryTel Россия

Наталия Осипова, продюсер мультимедийного проекта «ИЗВЕСТИЯ. История века»

Дмитрий Степанов, куратор Издательства Яндекса

Егор Тулин, доцент кафедры художественно-технического оформления печатной продукции, Московский государственный политехнический университет

7 сентября

Круглый стол "Книги без издательств"

Сервисы селф-паблишинга – безусловный тренд развития отрасли. Сегодня многие из них ориентированы не только на авторов, но и на издателей, предлагая оптимизацию издательских процессов. Помимо прочего платформы самиздата - это подчас уникальная свободная творческая среда порождающая идеи и сюжеты которые активно используются теле, кино и гейм индустриями многих стран мира.

1. Каковы перспективы развития независимого книгоиздания в России? Уйдут ли писатели массовых жанров от традиционных издателей, как это происходит в США? Какие факторы влияют на развитие этой ниши книжной индустрии? 2. Что делать традиционным издателям в условиях роста независимого книгоиздания? Что могут предложить сервисы селф-паблишинга издателям? 3. Обычные претензии издателей и критиков к книгам, вышедшим за рамками традиционного издательского процесса, — адресуются их качеству. Насколько справедливы эти претензии? Что делают или могут сделать сервисы селф-паблишинга? 4. Крупнейшие международные сервисы селф-паблишинга постепенно становятся участниками индустрии развлечений, крупными лицензиарами для теле-, кино- и гейм-индустрии. Есть ли шансы у российского независимого книгоиздания сыграть такую же роль?

Приглашенные спикеры:

Луо Ли (Luo Li) - основатель и старший вице-президент компании China literature, руководитель направления лицензирования

Алексей Кулаков, директор Ридеро

Евгений Селиванов, руководитель ЛитРес: Самиздат

Дмитрий Кравчук, основатель проектов Стихи.Ру, Проза.Ру

Максим Мошков, Lib.ru Самиздат

Представители платформы селф-паблишинга BookScriptor

Константин Мильчин, литературный критик, главный редактор Gorky. Media

Кураторы программы:

Владимир Харитонов, исполнительный директор ассоциации интернет-издателей

Денис Давыдов, руководитель проекта КНИГАБАЙТ

Общественная программа

Форум КНИГАБАЙТ. Будущее книги на 31-ой ММКВЯ

Площадка КНИГИ В ГОРОДЕ

Москва, ВДНХ, ММКВЯ, Павильон №75, Зал С, второй этаж

5 сентября

15:30 — 16:30

Объявление шорт-листа премии «Электронная буква»

Первая в России литературной премия в области электронных книг «Электронная буква», цель которой – поддержка начинающих авторов, объявляет короткий список номинантов сезона 2018 года.

Организатор: ЛитРес: самиздат

Участники:

Дмитрий Быков, писатель, поэт, председатель жюри премии «Электронная буква»; Чонишвили Сергей, актер театра и кино, мастер озвучивания фильмов, диктор, писатель; Кононова Ольга , руководитель отдела экранизаций продюсерской компании «Среда»

6 сентября

13:30 — 14:15

Увлекательная вселенная электронных книг. Аннотирование — расширение горизонтов.

Публичные заметки на полях электронных книг

Электронная книга как социальная сеть

Толстой с комментариями экспертов и моих друзей: как перенести обсуждение в текст электронной книги

Участник: Николай Горбунов (писатель, медиапроектировщик, автор проекта "Дом на хвосте паровоза. Путеводитель по Европе в сказках Андерсена")

7 сентября

16:45 — 17:30

Анатолий Карпов и Владимир Барский представляют новый интерактивный учебник по шахматам

Федерация шахмат России, компания Lecta и издательство «ВАКО» приглашает на творческую встречу с многократный чемпион мира по шахматам Анатолием карповым и автором учебно-методического комплекса «Шахматная школа» международным мастером Владимиром Барским.

Участники: Анатолий Карпов, международный гроссмейстер, многократный чемпион мира по шахматам; Владимир Барский (международный гроссмейстер, автор интерактивного учебника по шахматам; Рубен Акопов, директор цифровой образовательной платформы Lecta

8 сентября

17:45 — 18:30

Лауреаты премии КНИГА ГОДА 2018 в номинации Электронное издание. "ИЗВЕСТИЯ. История века"

«Известия». История века» мультиплатформенный и мультимедийный проект с помощью которого читатель одновременно может увидеть событие через архивный документ, фотографию, газетную полосу и прочитать тексты, написанные современными авторами о тех исторических событиях

Участники:Наталия Осипова, продюсер мультимедийного проекта; Татьяна Киреева, художественный редактор; Наталия Завьялова, журналист

9 сентября

15:15 — 16:15

От аккаунта до бестселлера: выступление участников поэтической платформы „Живые поэты“

«Живые поэты» или «ЖЫ» – это литературная онлайн-платформа, способствующая развитию и популяризации современной поэзии. Проект был создан в 2014 году поэтом, писателем и журналистом Андреем Орловским. «ЖЫ» публикуют стихи участников проекта в социальных сетях, а их интервью и комментарии – в СМИ, выпускают книги, помогают с организацией и информационной поддержкой концертов. За время существования редакторы получили более 20 000 заявок и опубликовали бесчисленное количество стихотворений 250 авторов из 80 городов 15 стран. На мероприятии выступят авторы «ЖЫ» из Москвы, Киева и Северодвинска.

Участники: Андрей Орловский, поэт, автор и куратор проекта «ЖЫ»; Дарья Орлова, поэт; Крис Аивер, поэт; Павел Кошелев, поэт; Наталья Жванецкая, поэт; Алексей Шмелев, поэт; Дарья Дубовик, поэт;

Площадка ПЕРВЫЙ МИКРОФОН

Москва, ВДНХ, ММКВЯ, Павильон №75, Холл Зал С, первый этаж

5 сентября

16:00 — 17:00

Технология скрайбинга в изучении английского языка

Ищете новые способы мотивации школьников к изучению иностранного языка? Стремитесь, чтобы ученики могли легко и надолго запомнить новую информацию? Активно используете разные способы развития коммуникативных навыков? Скрайбинг-технология поможет вам достичь этих целей и сделать уроки иностранного языка яркими, эффективными и запоминающимися

Участники: Наталья Слепова , методист по иностранным языкам информационно-методического отдела издательства «Русское слово»

6 сентября

14:00 — 15:00

Электронная образовательная среда: потенциал, возможности, приобретение, использование

Что такое электронная образовательная среда? Каким станет школьный учебник через десять лет? Какие возможности и преимущества у интерактивного образования? Как успеть за развитием электронного обучения? Ответы на эти и другие вопросы, связанные с современными образовательными технологиями и развитием электронной образовательной среды, даст эксперт по информационным образовательным технологиям Марина Соловей

Участник: Марина Соловей, эксперт по информационным образовательным технологиям, издательство «Русское слово»

8 сентября

12:00 — 13:00

Текст VS Код. Программист - писатель XXI века?

Программист, так же, как и писатель, создает новый мир путем написания уникальной последовательности знаков. Строка кода, так же, как и строка текста, способна перенести нас в придуманную автором реальность. Уже сегодня основам программирования учат в общеобразовательных школах многих странах мира. Знание информатики становится необходимостью, это современный уровень грамотности, продиктованный цифровой революцией.

В открытой дискуссии сойдутся писатель-фантаст, автор серии «Тайный город» Вадим Панов и директор штаб-квартиры Samsung Electronics по корпоративным проектам Сергей Певнев.

Разговор пойдет о программировании и литературе как о творческих процессах, о схожести и различиях методов реализации художественного замысла.

Поводом для разговора стал выход в свет электронного интерактивного учебника по основам ИТ и программирования.

Участники:

Вадим Панов ,писатель-фантаст; Сергей Певнев, директор штаб-квартиры Samsung Electronics по корпоративным проектам; Рубен Акопов, руководитель цифровой образовательной среды LECTA/Корпорация «Российский учебник»; Давыдов Денис, руководитель проекта КНИГАБАЙТ

17:00 — 18:00

Лауреаты премии КНИГА ГОДА 2018 в номинации Электронное издание. Онлайн университет "Арзамас"

Курс "История русской культуры" онлайн университета Арзамас разработан профессором Оксфорда и Шанинки Андреем Зориным. Это суперкурс об отечественной культуре от варягов до рок-концертов: лекции лучших ученых, таймлайны, галереи и списки литературы — а также награды для тех, кто все это освоит.

Участник: Евгений Бунтман, журналист, главный редактор он-лайн курса "История русской культуры"

9 сентября

16:00 — 17:00

«Александр Кушнир: безумная механика русского рока. Мультимедийный музыкальный нонфикшн на платформе StoryTel»

Книги известного музыкального журналиста и писателя Александра Кушнира о знаковых персонажах русского рока Илье Кормильцеве и Сергее Курехине появятся в аудиоверсиях на платформе StoryTel. О мультимедийной жизни книг, о музыке и литературе в свете новых технологий и планах на будущее говорим с автором и продюсером платформы StoryTel Дианой Смирновой.

Участники: Александр Кушнир, музыкальный журналист, писатель; Дарья Смирнова, продюсер платформы StoryTel

Куратор программы

Денис Давыдов, руководитель проекта КНИГАБАЙТ

davydov@rostmedia.ru

+7 (916) 691-72-73

Форум проходит при поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям.

Жизненный цикл русской революции: опыт теоретического и сравнительного исследования

Часть 2

Майкл Дэвид-Фокс

Майкл Дэвид-Фокс — историк, профессор Школы международных отношений и кафедры истории Джорджтаунского университета; научный руководитель Международного центра истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий НИУ ВШЭ.

[стр. 55—82 бумажной версии номера]

НЕОКОНЧЕННАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКЕ [1]

В статье, написанной накануне крушения коммунистической системы, Стив Смит попытался наметить для историков русской революции ряд новых задач, которые они могли бы выполнить теперь, когда остались в прошлом вместе с советским государством и резкая политическая ангажированность исследований, и характерная для эпохи «холодной войны» изоляция работающих в данной области ученых. Самым печальным из недостатков Смиту казалось «общее недоверие к теории и к прямой концептуализации, явно проявляющееся у многих исследователей русской истории». Специалисты по русской революции, как правило, уклонялись от широких дебатов и масштабных проблем:

«Многие ли из нас пытались отреагировать на ниспровержение традиционных концепций русской революции такими учеными, как Теда Скочпол и Перри Андерсон? [...] Можно ли в исследованиях по истории России найти нечто подобное тем живым спорам о природе гражданской войны в Англии, которые ведутся между сторонниками структурных интерпретаций (будь то указания на конституциональный кризис или на классовый конфликт) и “ревизионистами”, подчеркивающими краткосрочные причины и стечение несчастливых обстоятельств? [...] Такое уклонение от дебатов по важным вопросам и, как следствие, нежелание делать общие выводы и подводить теоретическое основание под серьезные исторические разработки и является, на мой взгляд, причиной немощи, поразившей нашу область знаний»[2].

Если теперь обратиться к ситуации 2017 года, то легко заметить сходство с отмеченным Смитом положением вещей: ученые-русисты, как правило, не выходят за рамки своих специализаций, сложившихся профессиональных интересов и эмпирических тем, чтобы заняться теми крупномасштабными проблемами, которые подсказывают подходы вроде теории жизненных циклов. Тем не менее обзор научной литературы с того времени, о котором писал Смит, и вплоть до столетия революции необходим: он поможет нам понять, почему исследователи русской истории сторонились «модифицированного» структуралистского (обычно государствоцентричного и часто связанного с факторным анализом) подхода, который уже давно доминирует в сравнительном изучении революций.

Развитие данной отрасли исторической науки в постсоветское время шло в сторону постоянного расширения исследовательского кругозора. Это расширение было в первую очередь географическим: фокус внимания перемещался от Санкт-Петербурга к губерниям, пограничным регионам, к империи в целом. Раздвигались и хронологические рамки, хотя и не до той степени, за которую я ратовал в первой части статьи, проповедуя теорию жизненных циклов. Тем не менее все больше прояснялись связи событий 1917 года с Первой мировой войной, предлагались новые трактовки гражданской войны. Наконец, это расширение можно назвать и методологическим, как это бывает с той или иной областью науки, когда в ней явно доминируют определенные тенденции; в данном случае такую роль выполняла распространившаяся в 1990-е новая культурная история. Такое расширение, как мне кажется, дошло до точки, после которой историки русской революции оказались готовы принять теорию жизненных циклов и увидеть в этой методологии определенные преимущества для достижения стоящих перед ними целей. Расширение способствовало и пересечениям или совпадениям теоретических задач истории со сравнительными исследованиями в социальных науках, методы которых могут многое дать историкам.

Для того, чтобы действительно набрать критическую массу, истории русской революции понадобилось примерно полвека, начиная с 1917 года. Если внимание первых исследователей привлекали два крушения режима, политические столкновения и социальные движения, происходившие прежде всего в Петрограде, то затем научная литература о «революции в губерниях» переменила наше представление как о двоевластии, так и о советской власти. В конечном счете региональные исследования вышли далеко за пределы обычной сферы интересов (государство и общество), появились такие новаторские работы, как книга Игоря Нарского о хаосе, борьбе за выживание и безвластии на Урале[3].

«Имперский поворот» в историографии оказался весьма плодотворным; благодаря ему, в частности, возник целый журнал — «Ab Imperio». Бурный рост интереса к падению и пересозданию имперского и советского многонациональных государств привел к появлению множества неравноценных по значимости и широте охвата материала работ; прежде всего необходимо отметить монографию Адиба Халида «Создание Узбекистана: нация, империя и революция в раннем СССР», которая охватывает различные регионы и дает обзор событий, происходивших от Стамбула до Петрограда. В своей работе Халид использовал материалы не только на русском, но и на тюркских и персидских языках Центральной Азии. Можно сказать, что изданная к столетию революции и претендующая на обобщение трудов предшественников книга Стива Смита «Россия в революции» включает в себя перспективу Российской империи. Гибель империи во время революции и гражданской войны в наше время переосмысляется в истории отдельных человеческих судеб; в этом отношении примечательна работа Вилларда Сандерлэнда «Плащ барона» о ставшем военным диктатором офицере императорской армии, бароне Романе Федоровиче фон Унгерн-Штернберге. Многообещающей и новаторской оказалась одна из глав в новой истории революции Марка Стейнберга, написанная в форме параллельных жизнеописаний трех героев — «скитальцев, изгнанников и космополитов», — каждому из которых пришлось с большими усилиями преодолевать свою национальную принадлежность во время антиимперской революции[4].

Появление в последние годы новой научной литературы о Первой мировой войне также расширило наше понимание революционной эпохи. Конечно, многие связи между тотальной войной и русской революцией не могла игнорировать и предшествующая научная традиция. Однако для нее была характерна сосредоточенность на «кризисе самодержавия» и на довоенной радикализации рабочего движения — эти темы были подробно разработаны в позднесоветское время Борисом Ананьичем, Рафаилом Ганелиным и их ленинградскими коллегами, а также получили освещение в известном споре Леопольда Хеймсона и Джорджа Яни, повлиявшем на целое поколение американских историков[5]. Во времена СССР указание на войну как на ключевой импульс революции было отчетливо политизировано. Собственно военно-историческая литература занимала небольшое место в истории революции; события на Восточном фронте в исследованиях Великой войны игнорировались, равно как и поминовение павших на ней солдат.

Исследования различных связей между войной и революцией в последнее десятилетие вышли на новый уровень и в количественном отношении. Трактовка Питером Холквистом российского «континуума кризиса» открыла возможность для обоснования глубоких связей гражданской войны с эпохой, начавшейся в 1914 году. Его основательная книжная серия под общим названием «Великая война и революция в России», потребовавшая десятилетней работы, является отражением растущего интереса историков к эпохе 1914—1917 годов и одновременно разрушения господствовавшей в прошлом концепции «блестящей изоляции» 1917 года[6]. Двойная концептуализация тотальной войны и тотальной революции — если использовать запоминающуюся формулировку Холквиста — обещает нам более глубокое понимание первой «фазы» революции, предложенное Голдстоуном[7].

Сейчас уже не верится, что совсем недавно участие всех национальностей в революции и «национальный вопрос» рассматривались «общим списком», что этим аспектом решающих девяти месяцев, прошедших от Февраля до Октября, долгое время пренебрегали[8]. Исследования нерусских национальных движений и событий на имперских окраинах показали, что вертикальная и горизонтальная фрагментация общества должна быть включена в число причин падения старого режима и факторов, важных для понимания центробежных сил во время гражданской войны. Однако сам факт развития нерусских национальных движений в числе других причин революции приводит к необходимости осознания, что распад государства во время февральской революции вызвал к жизни требования автономии и независимости со стороны национальных меньшинств.

Господствовавший ранее «однонаправленный» анализ национальных движений в наше время был обогащен и усложнен новыми темами: падением царской империи, охватившими целые регионы и пограничные области внутригосударственными движениями; межимперским и межгосударственным соперничеством. Особенно плодотворной оказалась недавняя работа Марка фон Хагена, посвященная маргинализованной ранее теме украинской революции: ее в высшей степени сложная динамика во многих отношениях не вписывается в стандартные схемы, выстроенные для российского «имперско-национального» центрального региона. Как указывает фон Хаген, украинская революция представляла собой важнейший вызов, брошенный национальным меньшинством, на который ориентировались многие другие национальные движения. Ее сложное развитие — неотъемлемая часть войны и коллапса империи на западных границах, имеющая сложные импликации:

«Обделив вниманием украинские “несостоятельные государства” — а их было по меньшей мере четыре: Украинская народная республика, гетманская Украинская держава, Директория и Западно-Украинская народная республика (сюда можно добавить еще две советско-украинские республики, провозглашавшиеся в 1917-м и 1919 годах), — мы проигнорировали некоторые чрезвычайно важные факты и представления. Хотя во всех странах, расположенных вдоль все еще сохранявшегося Восточного фронта Первой мировой войны, шли гражданские войны, была еще и война государств друг с другом. Пусть это были государства, только что родившиеся, находившиеся в стадии становления и только надеявшиеся на будущее, однако вышесказанное верно и для них: и для новорожденного Польского государства, и для большевистского государства, и для нескольких белых государств на периферии страны, и для Беларуси, и для балтийских стран»[9].

Переход от «национального» к ряду других уровней анализа рассматривается и в книге Майкла Рейндольса о борьбе России с Оттоманской империей за Кавказ и Анатолию. Эта работа содержит обширное сравнение двух путей к падению империи, а затем к постимперскому возрождению и отличается пристальным вниманием к межгосударственному соперничеству в пограничных областях[10]. Работа Джошуа Сэнборна охватывает еще больший материал, связывая конец империи с длительным глобальным явлением «деколонизации». Питер Холквист оспаривает эту точку зрения, утверждая, что Сэнборн в своих рассуждениях зашел слишком далеко и упустил всю траекторию собственно революции как долговременного «проекта и процесса»[11].

Есть и еще одна перемена, заметная уже в исследованиях XXI века, которая скорее связывает, чем разъединяет войну, гибель империи и множество векторов революционного восстания: речь идет об изучении политического насилия[12]. Посвященная этой теме литература уже достигла такой глубины и широты охвата материала, что пора подумать о синтезе. Современные работы указывают на то, что всероссийский «континуум кризиса» послужил стартовой точкой для активного государственного вмешательства в жизнь общества в течение всего «короткого» XX века. Связи и предполагаемые взаимоотношения между терроризмом и государственным террором, разными видами насилия (проявленного народом и государством, повседневного и политического, классового и этнического) с одной стороны, и массовыми социальными революциями 1917 года, мощными «вторыми революциями» сверху — с другой оказываются сложны и противоречивы. Этого и следовало ожидать. Однако все они часто едва упоминались или даже выпадали из поля обсуждения при интерпретации. Едва ли нужно прочерчивать прямые линии или постулировать неизбежность того или иного развития, чтобы увидеть, что такое расширение хронологических рамок, если бы оно было продолжено, могло бы открыть широкие перспективы изучения ранних или поздних стадий «биографии» революции, для которых точкой отсчета служит 1917 год.

Обратимся теперь к вопросу о том, как история культуры расширила нашу исследовательскую область в отношениях, релевантных для понятия жизненного цикла революции. Ширящаяся и меняющаяся волна истории культуры, связанная и с новой ситуацией в исторической науке, сложившейся после 1991 года, и с «архивной революцией», определила направления исследований русской истории настолько основательно, что любая попытка подвести итоги ее воздействию представляет собой непростую задачу. Неудивительно, что историки-компаративисты, работающие вне области русской истории — такие, как Стоун, — затрудняются определить ее значение. На начальной фазе была заметна определенная форма культурного редукционизма, который был противоположен предыдущему крену в объяснении причин революции действием политических, идеологических и социальных сил. Кроме того, замечалось стремление ученых к применению понятия «культура» к другим областям — именно это стало особенностью самоутверждения новой научной тенденции[13]. Однако за этой фазой последовала столь же характерная фаза интеграции. Начиная с 1990-х годов культурологические подходы смешивались со многими другими видами исследований, такими, например, как политическая, экономическая, социальная история. Рискну выделить три главные проблемы, с которыми сталкиваются ученые, исповедующие культурологический подход к истории, и которые влияют на наше понимание стадий революции. Во-первых, это проблема социальных идентичностей, связанная с понятием «народной революции». Во-вторых, это вопрос о символах и мифах, обусловленный тем или иным пониманием символической легитимации. И, в-третьих, это проблема идей и обстоятельств — часть исследования деятельности отдельных людей.

По мере того, как социальная история старела, а новая культурная история все еще оставалась молода, все больше работ начали соединять социальные и культурологические методы. Исследователи русской истории стали обращать внимание на сконструированность понятия «класс», стали меньше писать об отдельных социальных группах и больше — об идентичностях[14]. Расцвет культурологии привел к тому, что ученые начали все больше уделять внимания пересекающимся друг с другом, сложным и множественным идентичностям, изучать взаимодействие социальных, национальных, гендерных и политических идентичностей, а также деятельность отдельных людей. Стало возможно с бóльшим основанием говорить о различных векторах революции — таких, как городская или аграрная (крестьянская) революция и о множестве национальных движений.

Рекс Уэйд в своей важной работе, переосмысляющей состояние политики и общества в 1917 году, ввел эти находящиеся в противофазе, но конвергентные революции в единый нарратив. Уэйд обычно писал о целях участников революции как о «надеждах русского общества» в целом, не высказывая отдельных суждений, например о женщинах или представителях среднего класса. Какими бы «сконструированными» ни были как понятие «общество» само по себе, так и дихотомия государство—общество, все исследователи согласны в том, что неожиданное расширение политической сферы после Февраля (в действительности типичное для больших революций) сопровождалось удивительным расцветом низовых организаций и личной инициативы. Одно только это обстоятельство оправдывает понятие «народная революция», сходное с понятием «политическая революция», но отличающееся от него (поскольку последнее определяется действиями политических партий и сменой режима).

Орландо Файджес в книге «Народная трагедия» рассказывает в первую очередь именно о явлении народной революции и ставит следующий основной (и неисчерпаемый) вопрос: почему подобные революции не могут полностью изменить государство? Иначе говоря: каково их соотношение с политическими революциями?[15] В меньшей степени претендующая на всеохватность, но гораздо более сложно трактующая народные идентичности работа Стива Смита 2008 года «Революция и народ в России и Китае» оказалась не столько традиционной сравнительной историей революций, сколько сопоставлением множества аспектов идентичностей рабочих в Петрограде и Шанхае. Такое сопоставление проводилось в частности для того, чтобы проанализировать относительную значимость понятий «класс» и «нация» в эпоху модернизации и урбанизации (или, как называет это автор, «капиталистической модерности»)[16].

Исследования, относящиеся к этому направлению, говорят о двух вещах. Во-первых, ученым следует принимать во внимание не только две смены режима в 1917 году, но и понятие народной революции. Более того, мы можем теперь учитывать множество революционных процессов, каждый из которых развивался по-своему, хотя и был связан с целым. Открытие наукой множественности форм революции в рамках происходившего в России процесса имеет в конечном счете важные последствия для сравнительных исследований революционного движения. Во-вторых, можно заключить (хотя это кому-то покажется очевидным), что множественность значений и обликов русской революции была не просто вызвана сменой режима в трудные времена развала государства. В действительности именно на коллапсе государства была во многих отношениях основана народная революция[17].

Другое крупное направление исследований культурной истории революционной России напоминает «ревизионистское» направление в изучении Французской революции — с его вниманием к различным символам, празднествам, языку и политической культуре. Так, например, в пионерской работе Ричарда Стайтса описывается неспособность внутренне расколотого Временного правительства создать систему символов, которая обеспечила бы ему легитимность; политические импликации этих явлений для понимания поворотных точек революции очевидны. В другой первопроходческой работе — статье Бориса Колоницкого — освещается острая дилемма, стоявшая перед умеренными социалистами: хотя их пропаганда «раздувала мировой пожар» «на горе всем буржуям», сами они входили в состав Временного правительства и полагали, что социализм недостижим без прохождения страной капиталистической стадии развития[18]. Только что вышла долгожданная, приуроченная к юбилею книга Колоницкого, посвященная появлению в марте 1917 года и развитию в последующие четыре месяца культа Керенского. Февральская революционная эйфория («стадия медового месяца») порождала новые ритуалы и собственную политическую культуру. Как неоднократно указывает Колоницкий, после неожиданного исчезновения государственной монополии на насилие власть неустанно вела символическую борьбу за легитимность.

Выводы работы Колоницкого о Керенском выходят далеко за пределы 1917 года. Керенский был деятелем, которого Николай Суханов «не без некоторых оснований» называл «недемократическим демократом». Его культ, по мнению петербургского историка, стал следствием мелких столкновений в борьбе за власть, динамики высоких и низких оценок деятельности Керенского и в конечном счете того, что Колоницкий на последней странице своей книги называет «авторитарной политической культурой в 1917 году». Эти объяснения помогают связать культ Керенского с прошлым (монархической культурой) и будущим культом вождя — Ленина (первая фаза этого культа началась после покушения 1918 года), Троцкого и, разумеется, Сталина. Очень важен тезис Колоницкого о том, что обычная дихотомия насаждения культа «сверху» или его возникновения «снизу» недостаточна для объяснения появления культов вождей революции — даже культа Сталина[19]. Здесь мы снова видим, как исследование культуры и политики открывает новые связи между множественными обликами революции (народной и политической). Оппозиция революций «сверху» и «снизу» оказывается в конечном счете заблуждением — этот вывод заслуживает анализа в отдельной статье.

Наконец, еще одна область, чьи достижения в постсоветской исторической науке могут быть релевантны для компаративистов, занимается анализом индивидуальных действий. Здесь мы переходим от проблем взаимодействия культуры и политики к вопросу о влиянии идей, идеологий и их интерпретации историческими акторами. Ключевым словом оказывается именно «влияние». Отдельные действия говорят не только о воле акторов, но и том, как они добиваются желаемого; это может быть обусловлено событиями, идеологией, доступом к ресурсам — и в конечном счете властью.

Проблема участия отдельной личности в революции имеет долгую традицию обсуждения. Один из самых старых споров при изучении Французской революции вращался вокруг дихотомии thèse decirconstances[20] (во главу угла ставились «обстоятельства» и причиной революции объявлялось участие Франции в войне, вызвавшее события 1789 года и в конечном счете — террор 1793—1794 годов), с одной стороны, и thèse du complot[21] (во всем виновно Просвещение или идеи фанатиков-революционеров), — с другой. В исследованиях по истории России понятие «ревизионизм» ассоциируется с акцентированием случайностей, альтернативных путей и с проблематизацией характерного для «тоталитарной теории» представления о том, что коммунистическая диктатура неизбежно вырастает из первоначальных идеологических ошибок и политических преступлений[22]. Таким образом, это прямая противоположность французского «ревизионизма», выдвигавшего, чтобы показать глубинные корни террора, на первый план идеи и политическую культуру.

Перечитывая классическую работу Шейлы Фитцпатрик «Гражданская война как формирующий опыт», убеждаешься, что в ней представала более детализированная картина революции, чем та, которую обычно предлагают исторические классификации. Хотя в этой книге действительно утверждалось, что гражданская война как милитаризирующая и централизирующая стадия революции была решающей, в то же время Фитцпатрик делала «существенные оговорки» относительно более ранней деятельности и теоретических установок коммунистической партии. По ее мнению, Ленин и большевики не только ждали гражданскую войну, но даже приветствовали ее и подталкивали к ней, указывая, что она даст партии определенную закалку. Большевистская партия в том виде, в котором она вступила в гражданскую войну, не имела ничего общего с передовой партией, принципы построения которой были изложены Лениным в брошюре 1903 года «Что делать?». Однако, пишет Фитцпатрик, «следует в какой-то мере признать за Лениным право вести свою партию тем путем, каким он хотел идти сам, так же, как следует признать за Сталиным право называться “верным ленинцем”»[23]. С точки зрения Фитцпатрик, любое утверждение о влиянии обстоятельств должно быть связано как с понятием индивидуальной деятельности, так и с властью идей.

Долгие споры относительно идей/обстоятельств, как видно из этого обзора, близки к классической дихотомии «структура vs. индивидуальная способность к действию (agency)» в социальных науках — именно эту оппозицию стремится преодолеть современная социальная теория. В работе «Обстоятельства и политическая воля в русской гражданской войне», опубликованной в том же году, что и работа Фитцпатрик, Реджинальд Зелник продвинулся дальше, чем его коллега, поставив вопрос о дихотомиях как таковых. С его точки зрения, историкам следовало разработать «комплексную диалектику» между «идеологией и обстоятельствами, сознанием и опытом, реальностью и волей». Знаменитый историк рабочего движения, разумеется, был согласен с тем, что объективные обстоятельства иногда можно принимать как данность, но даже в этом случае «трудно представить себе существование не опосредованных идеологически способов восприятия и реакции на них»[24].

Питер Холквист начинает свои рассуждения с того момента, на котором закончил Зелник: книга Холквиста «Россия в эпоху насилия» ставит вопрос о «бинарной оппозиции между контекстом и намерением». Разумеется, для объяснения широкой волны насилия, захлестнувшей Россию в революционную эпоху, можно обращаться как к отличительным особенностям и традициям страны, так и к устоявшимся представлениям. «Однако бинарная модель — или контекст, или намерение — не позволяет описать взаимодействие двух этих факторов». Возникает риск «деисторизации специфической конъюнктуры, в которой оба компонента катализируют друг друга»[25]. Здесь кажется особенно уместной модель, которой пользуется Зелник: с его точки зрения, большевики принимали не любую идеологию, но только такую, в которой была заложена интенция применения теории к истории в диалектическом ключе. Однако связать идеи с обстоятельствами так, как это делают Зелник и Холквист, еще не значит решить иную теоретическую проблему, которую я пытаюсь рассмотреть в свете теории жизненных циклов: взаимодействие между долговременными структурами, развертыванием революционного процесса и только возникающими формами нового режима.

Книга Стива Смита «Россия в революции» предлагает поправку к работе Зелника в той части, где она обращается к «структурирующим силам», рассматривая их как важную часть сознательно выбранного более широкого синтетического объяснения. В конце работы привлекаются структурные императивы для того, чтобы объяснить, почему даже совершенно новый, не похожий на прежние по своей природе советский режим во многих отношениях напоминал старый. Вопреки положениям Зелника исторические акторы, проходя через все повороты и превратности революции, едва ли полностью осознавали разнообразные долговременные геополитические, территориальные, демографические и экономические проблемы, многие из которых продолжали нарастать. Подводя итог своей интерпретации, Смит говорит о ней как о попытке соотнести «человеческую деятельность и власть идей с глубинными структурирующими силами геополитики, империи, экономики и культуры». К этим последним он позднее отнес также «давление конкурирующих международных государственных систем» и «задачи модернизации», с которыми столкнулись Советы и которые они по-своему истолковали. Смит подчеркивает, что раннее советское государство во многих отношениях оставалось слабым. Сама по себе революция преследовала только цель передать власть от элит и государственных институций простым людям. Но в то же время, спешит добавить Смит, большевики не ограничивались только этими структурными задачами и нельзя сказать, что «революционные силы» истощились, что и «продемонстрировала сталинская революция сверху». Конечным продуктом стал «новый синтез революционной и традиционной культур». Смит выражает свое понимание многофакторности революции фразой, которая явно призвана способствовать продолжению дебатов: он говорит о факторах иных, «чем те, что связаны с идеологией или обстоятельствами, определившими ход революции»[26].

Как хронологические рамки нового сочинения Смита (с 1890-го по 1928 год с экскурсом в будущее — эпоху сталинизма), так и его аналитический синтез (учитывающий структуры, факторы случайности, индивидуальные действия людей и представления) дают наибольшие основания выделить именно эту работу из всех, опубликованных в последние годы, и отнести ее к исследованиям, построенным на теории жизненных циклов, за распространение которой я ратую. Однако, заканчивая свой рассказ 1928 годом, Смит оставляет не до конца охваченным тот «обновленный радикализм», который обнаружил во многих революциях Голдстоун. В эпоху сталинизма, несмотря на беспрецедентный повсеместный диктат государства в сочетании с укреплением власти и реакционными заимствованиями из культуры прошлого, элементы революционной динамики все же сохранялись вплоть до самой смерти вождя. Исключение Смитом заключительных стадий революции из его нарратива было, по-видимому, вызвано скепсисом исследователя по отношению к излишне «выпрямленным» линиям исторических повествований. Этот скепсис ученый выразил в своем прочтении недавних исторических трудов о политическом насилии: «Не следует спешить соглашаться с тем, что русская революция дала толчок циклу нарастающих актов насилия, которые с неизбежностью привели к ГУЛАГу»[27]. Однако, как мы видели на примере книги Колоницкого, посвященной проявлениям авторитарной культуры в 1917 году, можно предвидеть появление сталинского культа, опираясь на нечто более доказательное, чем чувство неизбежности. Писать историю русской революции в рамках между 1890-м и 1928 годом — все равно что создавать историю китайской революции, заканчивающуюся в 1965-м, за год до «культурной революции».

Есть своя логика в том, чтобы рассматривать стремление Сталина и Мао повторить революцию как важное и сложное явление, заслуживающее отдельного изучения. Решение Смита закончить историю революции 1928 годом можно попытаться оправдать. Политические битвы по вопросу о том, почему революция закончилась сталинизмом, в том числе вариации на тему «преданной революции» и «великого отступления», так долго сопровождались поисками другого возможного завершения социалистических опытов, что в результате образовалась весьма зыбкая почва под ногами всех, кто хотел бы избежать и Сциллы телеологии, и Харибды воображаемых исторических альтернатив. Один из возможных выходов — обратиться к пристальному и углубленному изучению стадий и этапов революции в рамках широкого представления о жизненном цикле. Особенно плодотворным, как я всегда считал, будет изучение узловых моментов исторических трансформаций. Революционный процесс полон таких судьбоносных поворотов — при этом не обязательно указывать на период с 1905-го по 1917 год, в который обычно укладывали весь революционный процесс. Ключевыми могут оказаться и другие даты: 1907-й, лето 1918-го, 1920—1922-й, 1928—1929-й, 1931—1932-й и 1947—1948 годы[28]. Чтобы понять их динамику — что они изменили, а что сохранили, — следует «приближать» и «удалять» фокус исследовательской оптики; так что и микроскоп историка, и телескоп социолога истории окажутся здесь полезны.

Изучение стадий революции не только заставляет нас осознавать, насколько они связаны и взаимозависимы, но и выдвигает на первый план вопрос о случайности. Западные историки, реагируя на занимавшие центральное место в советском марксизме понятия «неизбежности» и «преемственности», долгое время говорили о случайном характере основных поворотных точек революции и об упущенных либеральных альтернативах самодержавию, начиная от «конституционного кризиса» 1730 года и до неудавшейся попытки Михаила Лорис-Меликова ввести в 1881 году свою «конституцию». Обычный прием такого рода размышлений — поставить вопрос: а что произошло бы, если бы Ленину в 1917 году упал на голову кирпич? Роберт Винсент Даниелс, один из самых видных исследователей русской революции, заметил по поводу случая, когда Ленин, пробиравшийся через весь Петроград в Смольный 24 октября, сумел избежать ареста: «От таких случайных удач иногда зависит судьба народов и революций». Однако, согласно тому же Даниелсу, октябрьскому перевороту предшествовал «плохо продуманный ход Керенского» — случай, который оказался «решающим». В новом, достаточно неровном сборнике статей о проблеме случайности в русской революции Орландо Файджес также вспоминает о рискованной дороге Ленина в Смольный. Этот случай послужил ученому поводом для постановки более серьезного вопроса: как повлиял Ленин на те моменты, когда были возможны повороты течения революции в сторону многопартийной советской власти?[29] Однако интерпретация Файджеса сводится по сути к известному ранее. Он заключает (и в этом можно услышать отзвуки заклинаний Голдстоуна о «политическом лидерстве»[30]), что без Ленина не было бы большевистской революции.

В этом нет ничего нового. Однако что получилось бы, если бы мы поставили во главу исследования проблему стадий революции и в этом свете посмотрели на проблему связности и случайности и, возможно, даже задались бы вопросом о зависимости от выбранного пути? Здесь, размышляя о генезисе новых стадий революции, можно было бы ввести понятие конъюнктуры. Опираясь на труды школы «Анналов», Леопольд Хеймсон учил несколько поколений историков русской революции необходимости мыслить в терминах структур, конъюнктур и событий. Однако в собственных исследованиях этот ученый предпочитал именно революционные конъюнктуры[31]. Их изучение, по определению, занимает среднее положение между анализом долговременных и кратковременных факторов, включая как долговременные «закономерности» (их Хеймсон выдвигал на первый план), так и случайности. При анализе этих исторических ситуаций есть один важный и часто ускользающий от внимания исследователя момент — проблема сознания и ментальностей: как акторы и социальные группы ощущают и воспринимают переломы и поворотные пункты истории, которые им приходится переживать?

В этом отношении подход Смита, наблюдающего за инкорпорированием «структур» и при этом не приписывающего им ни доминирования, ни неизбежности, может быть дополнен подходом Марка Стейнберга с его вниманием к жизненному опыту. Написанная к столетнему юбилею, история революции Стейнберга охватывает период 1905—1921 годов и основывается, в частности, на газетных публикациях. Подобно Мартину Джею, Стейнберг определяет опыт как «столкновение личности с тем, что существует за ее пределами», и собирает источники, раскрывающие «историю как опыт времени, прежде всего чувство прошлого, которое [люди] переживали в “исторические” времена»[32]. Такой подход не является главным в книге, но тем не менее он чрезвычайно плодотворен применительно к тем моментам, когда одна стадия революции трансформируется в другую. Такие «великие переломы» в сокращенном и упрощенном изложении обычно оказываются ключевыми во всех наших интерпретациях развития революции.

РЕВОЛЮЦИОННЫЕ ВОЛНЫ «ЗА ЧТО-ТО» И «ПРОТИВ ЧЕГО-ТО»

Известно, что революции — это всегда международные события, связанные друг с другом через время и пространство. Однако компаративисты издавна знают еще и о том, что революции идут волнами. Марк Н. Кац в известной работе о революционных волнах определяет их как «группы революций со сходными целями». Одна и та же революция часто принадлежит сразу нескольким волнам. Так, русская революция была, разумеется, «центральной» для марксистско-ленинской волны. По определению Каца, это «волна за что-то»; такая волна всегда стремится путем согласованных действий воспроизвести саму себя за рубежом. «Помимо того, что данная революция принадлежит к волне “за что-то”,.. она может также принадлежать к одной или нескольким волнам “против чего-то”»[33]. Если исходить из теории жизненных циклов, то по отношению к русской революции первая часть этого постулата Каца неверна: революция принадлежала более чем к одной волне «за что-то».

Можно также сказать, что русская революция была одной из составляющих волн «против чего-то», хотя Кац не занимался этим вопросом в своей работе. Речь идет о ряде антимонархических революций на периферии европейской модерности: это русская революция 1905 года, конституционная революция в Персии 1906-го, младотурецкая революция 1908-го и китайская революция 1911-го. Эти же события составляют международный контекст, в котором мексиканская революция в 1910-м свергла «порфириат» — 35-летнее правление генерала Порфирио Диаса. Русская и мексиканская революции были по сути антикапиталистическими (в последнем случае это особенно верно по отношению к «сапатистам» — вооруженному крестьянскому восстанию под руководством Эмилиано Сапаты). В России революция сопровождалась подъемом национально-освободительных движений и местного сепаратизма и потому, несомненно, носила антиимпериалистический характер; можно говорить о различных направлениях русского и ленинского антиимпериализма. Однако Кац приравнивает «русскую революцию» к октябрьской, рассматривая ее как часть марксистско-ленинской волны[34].

Но верно ли, что русская революция, как еж из пословицы, «знает только одну большую вещь»? Или же в действительности она выступала «за» многие вещи, подобно лисе в той же пословице? Если мы будем считать события 1905-го и февраля 1917-го составными частями революционного жизненного цикла, то русскую революцию можно рассматривать и как часть конституционалистской волны, которая начинается с революций 1848 года и достигает уже в качестве всемирной 1905—1911 годов. Ученые утверждали, что характерные для этой волны восстания во имя конституций не только принадлежали к одному и тому же историческому моменту, но и осуществляли сходную революционную стратегию (или, если хотите, сценарий)[35]. Революционеры внимательно следили за действиями друг друга. А если выйти за рамки рассуждений о политических идеологиях и задачах государств, то можно сказать и нечто большее: русскую революцию можно рассматривать в контексте такого широко распространенного явления, как аграрные революции и городские восстания.

Анализ в рамках теории жизненных циклов, таким образом, может совместить изучение последовательных и несходных стадий революции, не отождествляя полностью множественность ее аспектов с одним-единственным «результатом», который стремятся утвердить в общественном сознании деятели революции после своей победы и укрепления новой власти. Однако именно этот вид редукционизма всегда манил историков, занимавшихся сравнительным изучением революций. Есть и еще одна спорная особенность наименования стадий революции у компаративистов: например, как мы уже видели, они отождествляют НЭП — важный период построения революционного государства — с термидорианским или «умеренным» периодом Французской революции. Мы уже наблюдали сходный редукционизм у таких историков, как Мартин Малиа или Ричард Пайпс, для которых характерна узкая сосредоточенность на вопросах, соответственно, идеологии и политической власти. Это заставляло обоих ученых отождествлять в определенных интерпретационных контекстах большевистскую революцию с революцией как таковой. Если теория, рассматриваемая в данной статье, и может быть сведена к одному главному выводу, на который смогут опереться историки, то он будет заключаться в одном фундаментальном положении: русская революция была многоликой.

НА ПУТИ К РЕВОЛЮЦИОННОМУ МАВЗОЛЕЮ: ДВА СПОСОБА СРАВНЕНИЯ МЕКСИКИ И РОССИИ

Мексиканская революция была во многих отношениях столь же многоликой, как и русская: это касается не только общего пути их развития, но и отдельных его стадий. В предлагаемой ниже интерпретации я рассмотрю по очереди два вида сравнений русской и мексиканской революций. Первый из них, используя понятие «жизненный цикл», просто сопоставляет между собой стадии двух революций. Второй — возможно, отличающийся по существу — представляет то приложение теории жизненных циклов, за которое я выступаю в данной работе. В этом случае исследователь очень внимательно относится ко всем напряжениям, возникающим на каждой стадии развития, и отводит центральное место в анализе международному обмену революционными идеями и моделями. Хотя моя задача — показать, что второй подход открывает новые возможности для историков, я хотел бы продемонстрировать, насколько он основан на первом.

Приведем для начала предлагаемое Голдстоуном краткое описание стадий мексиканской революции начиная со свержения диктатуры Порфирио Диаса и раскола между умеренными и радикалами, представленными, с одной стороны, реформатором Франсиско Мадеро, а с другой, восставшими крестьянами, предводительствуемыми Эмилиано Сапатой на севере и Панчо Вильей в центральных сельскохозяйственных районах[36].

«За революционной гражданской войной, одержавшей победу над Диасом, последовал приход к власти умеренного режима Мадеро. Затем Мадеро порвал со своими более радикальными сторонниками, что привело к победе контрреволюции в лице [Викториано] Уэрты, а затем к еще одной гражданской войне, которую повели радикальные лидеры, в конечном счете одержавшие победу над Уэртой. Но поражение последнего привело не к миру, а к еще одной гражданской войне между радикалами и умеренными, которую выиграли конституционалисты. Они придерживались умеренных взглядов в экономике, но в то же время уничтожили своих радикальных противников и предприняли решительное наступление на позиции католической церкви. Это привело к еще одной гражданской войне, за которой последовала интерлюдия в форме умеренного и стабильного режима [Плутарко Элиаса] Кальеса».

Голдстоун сравнивает стадии революций в Мексике и других странах, чтобы показать, насколько «сложными и вариативными» оказываются отношения «между триумфом радикальных сил, контрреволюцией, гражданской и международной войной и террором». Он показывает также, как мы видели, что бринтоновская модель не подходит для описания возрождения революции в Мексике после 1934 года в период правления Лазаро Карденаса, который национализировал нефтяную промышленность, провел крупные земельные и трудовые реформы и положил начало важной культурной революции — и все это «сверху»[37]. Здесь можно провести определенную параллель со Сталиным и КПСС: после 1938 года Карденас, а в последующие десятилетия его Институционно-революционная партия проводили политику, прямо противоположную тому курсу на возрождение революции, который этот режим и инициировал. По словам историка-компаративиста Майкла Ричардса, Институционно-революционная партия «забальзамировала революцию и выставила ее на всеобщее обозрение точно так же, как тело Ленина было выставлено в мавзолее на Красной площади»[38].

Традиционная сравнительная история стала бы так или иначе подсчитывать сходства и различия между источниками, стадиями и результатами двух этих революций. Например так же, как глубинные структурные факторы обычно считают причинами двух крушений государственного устройства в России в XX веке (что звучит весьма правдоподобно), так и силы, определившие крушение Диаса и развал мексиканского государства в 1913—1915 годах, коренятся не только в эволюции «порфириата» (1876—1911). В течение последнего десятилетия исследователи мексиканской революции все чаще указывали на необходимость рассматривать восстания, которые привели к независимости страны после 1821 года, в качестве «составной части истории революции». А поскольку централизованное национальное государство не возникало до конца XIX века, эти историки были сосредоточены (и это представляет собой некоторую параллель с «имперским поворотом» в российских исследованиях) на региональных и локальных историях[39]. Свежая книга Джона Татино о событиях в центральных районах Мексики прослеживает на протяжении длительного времени пунктирную историю двух революций, каждая из которых была отмечена десятилетием революционного насилия, крупными крестьянскими восстаниями и ослаблением государства. Первая из этих революций началась в 1810 году и завершилась «серебряным капитализмом». Вторая, разразившаяся столетие спустя, возвестила наступление неоднозначного и спорного «национального капитализма». Главный структурный фактор 1910—1920-х состоял в разделении страны на более индустриализованный север и сельскохозяйственную центральную часть, сообщества, в которой в течение долгого времени выступали за местную автономию, земельные права и патриархальный уклад[40]. Во время мексиканской революции это разделение сильно повлияло на заключение союза и последующий раскол вильистов и сапатистов и, таким образом, в определенной мере предопределило исход гражданской войны.

Когда речь заходит о различиях в «обстоятельствах» протекания обеих революций, список получается длинным. В России не находится аналогов такому фактору, как весьма ощутимое и часто совершенно открытое давление Соединенных Штатов. В Мексике же не было ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего тяжелые политические, социальные и экономические последствия тотальной войны на Восточном фронте. Экономический спад, начавшийся в 1905 году, предшествовал свержению режима Диаса, но начало Первой мировой войны способствовало в Мексике росту производства экспортной продукции, в том числе нефтепродуктов, что представляет собой прямую противоположность кризису бакинских нефтепромыслов и экономической катастрофе в России. Это начало экономического подъема оказалось стабилизирующим фактором для конституционалистов в 1915 году и позднее. Кроме того, в мексиканской революции на всем ее протяжении интеллектуалы и студенчество играли далеко не самую важную роль по сравнению с другими революциями XX века — и, разумеется, по сравнению с Россией[41].

В Мексике, как и в России, 1917 год ознаменовался началом судьбоносного нового этапа в истории революции, однако здесь это был триумф конституционалистов. Конституция 1917 года легитимизировала достижения революции и новое законодательство, в том числе право на забастовку, минимальный размер заработной платы и гарантии вмешательства государства в трудовые споры. Однако эти законы выполнялись непоследовательно или, лучше сказать, сознательно саботировались популистской коалицией, пока политическая необходимость не изменила ситуацию. При этом более умеренный и куда менее насильственный по сравнению с Россией ход революции в Мексике может быть объяснен отчасти тем, что конституционный порядок давал городским рабочим и в особенности крестьянству гораздо больше надежд на участие в общенациональном революционном проекте — но в рамках рыночной экономики. Так, например, промышленные рабочие играли в конституционалистском движении гораздо более важную политическую роль, чем могли бы рассчитывать по своей численности, и после 1917 года «революционный национализм превратился для угнетаемых классов в средство потребовать выполнения революционных обещаний и заставить правящие элиты стать в определенной степени подотчетными народу»[42].

Как экономические последствия победы конституционалистов, так и результаты аграрной революции в Мексике резко контрастируют с тем, что происходило в России. Мексика оставалась страной, глубоко интегрированной в экономику глобального капитализма, в то время как Советская Россия продемонстрировала основные черты коммунистического уклада уже во время невиданного экономического эксперимента, впервые опробованного на подвластных красным территориях в эпоху военного коммунизма. Что касается крестьянства, то его положение изменилось после того, как в 1920 году достаточно консервативного президента-конституционалиста Венустиано Каррансу сменил Альваро Обрегон. Новый президент, по словам Татино, «понимал, что крестьян из центральных районов нельзя победить; их можно только приручить. [...] Он предложил сапатистам сделку, предоставив им места в своем правительстве и пообещав аграрную реформу в общенациональном масштабе». Более того, этот альянс 1920-го «определил курс послереволюционной Мексики; города и деревни центральной части страны не выиграли — но, разумеется, и не проиграли»[43]. Право деревенских жителей на владение землей на десятилетия стало центральной политической проблемой. Что касается России, то здесь нужно отметить, что политика Временного правительства предопределила некоторые аспекты позднейшего подхода к вопросу о земле. Возникшая таким образом мексиканская модель кажется совершенно непохожей на советскую «войну с крестьянством», первый всплеск которой приходится на время голода 1920—1922 годов, отчасти вызванного военным коммунизмом, и достигшую кульминации в искусственно организованном при Сталине голоде начала 1930-х. Работы последнего времени в свою очередь объяснили, как многие особенности эпохи коллективизации обусловили Большой террор[44]. И все же восторжествовавший в Мексике «переговорный итог» не следует считать «постреволюционным» этапом, как это делает Татино в своей периодизации. Этот период был составной частью поздних стадий мексиканского революционного жизненного цикла.

Вот то, к чему нас может привести традиционное сравнение, исходящее, в частности, из понятия «стадии революции». Сосредоточенность исключительно на стадиальности в процессе сопоставления неизбежно ведет к доминированию структурного анализа и потенциально упрощает революционный «процесс». Это происходит потому, что глобальные сравнения по самой своей природе почти всегда приводят к широкомасштабному синтезу и, следовательно, к упрощению. Но что произойдет, если стадии при описании хода революции станут не конечным объектом исследования, а напротив, просто контекстуальной стартовой площадкой для историка? Что, если к общей теории жизненных циклов добавить вопрос об отношении революции к другим революциям и о взаимодействиях революций друг с другом? Здесь я хотел бы показать, что стадии играют важную роль в понимании политических идей и межкультурного обмена и что их устойчивое включение в анализ культурной и идеологической сферы дает возможность четко обозначить и подчеркнуть действующие на каждом этапе революции конфликтующие силы.

На первый взгляд, взаимодействия между мексиканской и русской революцией не только мало исследованы, но и не очень существенны. Есть несколько идеологических нитей, напрямую связывающих русское революционное народничество и «аграризм» в Мексике. Tierra y Libertad— «земля и воля» — это выражение стало лозунгом сапатистов[45]. Однако в целом мексиканские революционеры имели весьма смутное представление о русской революции и большевизме. Незнание было обоюдным: «В действительности руководство большевистской партии [и] лидеры Коминтерна почти ничего не знали о ситуации в Мексике». На Втором конгрессе Коминтерна в 1920 году Ленин, избегавший говорить на мексиканские темы, признал, что ему было известно только, что там произошла «буржуазно-демократическая революция» и крестьянские массы потребовали земли[46]. Сапата был единственным мексиканским революционером, развернувшим в своем родном штате Морелос серьезную пропагандистскую кампанию, и сапатисты были единственными мексиканскими революционерами, которые пропагандировали свою идеологию за пределами страны. 14 февраля 1918 года в штабе Армии освобождения в Тлальтисапане Сапата написал послание к русской революции, которое было опубликовано на Кубе — важнейшем форпосте сапатистов за границей. Послание призывало к сплочению рабочих и крестьян перед угрозой со стороны буржуазии. Оно, таким образом, сознательно сглаживало все различия между большевизмом и аграрной революцией в Мексике. Более того, этот призыв к России, как заметил Адольфо Джилли, прозвучал уже послетого, как прошел пик революционной и социалистической активности мексиканской революции[47].

Как следует из вышесказанного, поворотный момент 1917 года в обеих революциях представляет собой ключ для понимания их транснационального взаимодействия. Поначалу даже крестьянский революционер Сапата и самые разные по убеждениям городские рабочие и интеллектуалы увидели в большевистской революции внешнюю поддержку своим мечтам об освобождении. Однако, как показала Даниэла Спенсер, по мере того, как в Мексике становилось спокойнее — а этот период совпал с радикализацией большевизма и введением военного коммунизма в России, — в восприятии мексиканцами русской революции произошел глубокий раскол. С одной стороны, некоторые обратились к коммунизму, потому что обещанные конституцией 1917 года реформы забуксовали. С другой стороны, «в Мексике революция усилила ранее существовавший радикализм до такой степени, что он смог предложить модель, альтернативную по отношению к большевистскому опыту». Как настаивает Спенсер, на самом глубинном уровне большевистская модель революции могла бы быть воспринята в Мексике только в то время, когда мексиканская революция уже пошла тем путем, на котором ничто «не могло ее задержать» и «с которого она не могла свернуть»[48].

Это звучит правдоподобно, однако дело еще и в том, что существовали прямо противоположные и равные по силе тенденции, которые на каждой стадии выливались в прямые конфликты. Татино проницательно выступает против понятия единственного и единого пути развития революции:

«Устоявшийся политический нарратив представляет Мексику в 1920-е страной, где укрепляется победивший в революции режим. [...] Если ограничиваться рассмотрением только вершин государственной власти, такая картина кажется правдивой. Однако… если обозначить различные интересы и цели мексиканских капиталистов и генералов, рабочих и отдельных сообществ, то возникнет в высшей степени сложная, часто чреватая конфликтами, по временам насильственная — и, разумеется, ничуть не единая — история, которую вполне можно назвать “революцией”»[49].

Я выразил бы эту идею так: теория жизненных циклов должна избегать унификации и упрощения понятия революционного «пути» и нивелирования конфликтных тенденций в рамках отдельных стадий. На самом деле именно эти конфликты в Мексике после 1917 года побуждали некоторых людей выбирать в качестве жизненных ориентиров миссию Михаила Бородина или новорожденный Коминтерн. Но в конечном счете даже несовершенный общественный договор, который мексиканское государство предложило народным массам, получил с их стороны гораздо большую поддержку, чем «диктатура пролетариата». Несинхроничность стадий мексиканской и русской революций, каждая со своими внутренними противоречиями, сыграла свою роль в потоке визитеров, прибывавших из Мексики в молодое советское государство. Многие не принадлежавшие к числу коммунистов деятели культуры и интеллектуалы питали надежды на то, что СССР окажется в состоянии заново радикализировать в их собственной стране то, что казалось им застывшей революцией[50].

Более того, если исследователь не ограничится рассмотрением ролей главных деятелей и расширит временной охват за счет 1920-х и 1930-х, то ему откроется еще более обширная область для изучения. Русская революция была воспринята в Мексике как важнейшее культурное и идеологическое событие и отразилась во множестве явлений, от muralismo[51] и мексиканского модернизма до проекта мексиканской «социалистической школы» в 1930-е[52]. Сходным образом обстоит дело с отдельными людьми: помимо известных исторических личностей, в разное время побывавших в Мексике — от Владимира Маяковского и Александры Коллонтай до Льва Троцкого, — мексиканский пример повлиял на советское понимание (и недопонимание) роли национально-освободительных и антиимпериалистических сил в развивающихся странах. Это может быть изучено как одна из связей между «Востоком» (ключевая российско-советская идеологема) и Западным полушарием[53]. Более того, остаются мало изученными некоторые чрезвычайно интересные транснациональные триангуляции: поток радикалов-иностранцев, устремившийся в Мехико еще до того, как Москва стала социалистической Меккой, — именно благодаря этому симпатизировавшие Советам американцы часто знакомились сначала с мексиканской революцией[54].

Обе революции драматически изменились в 1930-е — в период, который в обоих случаях традиционно не включают в историю революции как таковой. Здесь, как мне кажется, дело не только во «вторых революциях»: именно тут возникает возможность внести перспективу международного и глобального развития с их собственными темпоральностями в описания протекавших в одну эпоху революционных жизненных циклов. И на мексиканскую, и на русскую революцию сначала оказала сильное влияние Великая война, а затем — Великая депрессия, открывшие колоссальные возможности для революционных движений[55]. В конечном счете обе революции можно уподобить двум кораблям, прошедшим один мимо другого в ночи: каждый из них оставил за своей кормой рябь и водовороты.

ГЛЯДЯ ВПЕРЕД

Когда же завершилось развитие русской революции? В институционализированной форме она продлилась до 1991 года, но, чем больше мы узнаем о послевоенном периоде, тем менее революционным он кажется. Советская система полностью утратила гибкость; две попытки реформировать коммунизм, предпринятые в 1950-е и 1980-е, были именно попытками встряхнуть и обновить существующий уклад. Интеллигенции больше не хотелось воодушевлять массы и вести их за собой, как это происходило в истории революции с середины XIX века. Идеология все больше превращалась из модуса перемен в часть ритуала, и течение социальной и культурной жизни превращало революционный иконоклазм в нечто вышедшее из моды. Большевистская революция — а более всего сталинская «вторая революция», страшные повороты которой и создали советский строй, и похоронили его в саркофаге из стали и цемента, — глубоко повлияла на послесталинские десятилетия. Там, где революция оказалась институционализирована, ее финал имел, наверное, не меньшее значение, чем конец империи.

В этой статье я пытался показать, что исследователи русской революции выиграют от того, что более пристально займутся сравнительным изучением революций. Особенно любопытные вопросы в области изучения русской истории обещает возрождение интереса к идеям Крейна Бринтона и теории жизненных циклов. Как мы сумеем вписать стоящие за последовательностью стадий процессы в обширную литературу о причинах и результатах революции? Я уже писал, что историкам особенно хорошо удается решение вопросов о том, как одна фаза революции трансформируется в другую; о том, как понимались и переживались современниками такие исторические поворотные моменты и как сложные противоборствующие силы, задействованные на каждой стадии, воспринимаются нами, когда мы ретроспективно анализируем их. Наконец, надо сказать, что понимание жизненных циклов революции может создать необходимый фон для исследования того, как осмыслялись революции и как принимались модели революций в других странах и — шире — в другие времена.

Ответы, уравновешивающие, с одной стороны, структурные и государствоцентричные факторы, а с другой, множество случайных, идеологических, культурных и транснациональных аспектов истории революции, содержат в себе потенциальную возможность преодоления долго сохранявшейся раздробленности внутри нашей исторической дисциплины и между отдельными дисциплинами.

Более того, обращение к жизненным циклам дает историкам возможность ухватить суть «вторичных революций». По отношению к российской и советской истории это обещает нам понимание соотношения сталинской «второй революции» и длительного гибридного сталинского периода с более ранними стадиями русской революции. Вполне вероятно, что избитая дихотомия социалистических альтернатив сталинизму и его пресловутым «зернам тоталитаризма, принесшим обильные плоды», ответственна за еле тлеющую дискуссию об отношениях между ранними и поздними стадиями революции. Что касается мексиканской революции, то возрождение революционности при Карденасе и наступившая после 1938 года «возвратная» стадия все еще не полностью интегрированы в общую картину революции в этой стране. Поэтому можно сказать, что специалисты по Мексике также сильно выиграют, если обратятся к теории жизненных циклов. По отношению к России и сравнительная история «вторых революций», и необходимость полностью понять целое революционного развития требуют реинтеграции тех областей, которые оставались до последнего времени наполовину разъединенными: истории революции 1905 года и ее последствий, истории войны и революции, исследований 1920-х и истории сталинизма.

В заключение замечу, что сравнение Мексики и России показывает, что течение революций, происходивших примерно в один и тот же период, особенно привлекательно для историка. Такие революции формируются синхронными глобальными факторами, такими, как Первая мировая война и Великая депрессия, а также транснациональным обменом, так что изучение революционных стадий и траекторий помогает нам лучше истолковать эти взаимодействия. Похоже, нашей науке нужны сейчас не новые истории великих европейских революций — начиная с Английской и Французской и далее по списку, — а большее количество работ, прослеживающих взаимосвязанные революционные траектории внутри одной революционной волны или одного исторического периода[56]. С помощью теории жизненных циклов мы можем сопоставить русскую революцию с такими явлениями, как рассмотренная выше мексиканская революция и далее — с революциями в Османской империи / Турции и в Китае, что открывает многообещающие перспективы для работ в области истории России после столетия русской революции.

Авторизованный перевод с английского Андрея Степанова

[1] Статья подготовлена при поддержке Программы фундаментальных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ) и с использованием средств субсидии в рамках государственной поддержки ведущих университетов Российской Федерации «5—100». Во время ее написания автор был участником программы Американского совета научных обществ (American Council of Learned Societies). Публикация первой версии этой статьи: Toward a Life Cycle Analysis of the Russian Revolution // Kritika. 2017. Vol. 18. № 4. Р. 741—783. Первая часть статьи опубликована в: Неприкосновенный запас. 2018. № 2(118). С. 51—76.

[2] Smith S. Writing the History of the Russian Revolution after the Fall of Communism // Europe-Asia Studies. 1994. Vol. 46. № 4. P. 566. Смит добавляет: «Это суждение адресовано в основном, хотя не исключительно, британским историкам».

[3] Melancon M. The Syntax of Soviet Power: The Resolutions of Local Soviets and Other Institutions, March—October 1917 // Russian Review. 1993. Vol. 52. № 4. P. 486—505; Raleigh D.J. Experiencing Russia’s Civil War: Politics, Society, and Revolutionary Culture in Saratov, 1917—1922. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2002; Нарский И. Жизнь в катастрофе: буднинаселения Урала в 1917—1922 гг. М.: РОССПЭН, 2001.

[4] Sunderland W. The Baron’s Cloak: A History of the Russian Empire in War and Revolution. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2014; Khalid A. The Making of Uzbekistan: Nation, Empire, and Revolution in the Early USSR. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2015; Smith S. Russia in Revolution: An Empire in Crisis 1890—1928. Oxford: Oxford University Press, 2017. P. 4; Steinberg M.D. The Russian Revolution, 1905—1921. Oxford: Oxford University Press, 2017. Ch. 7. Необходимо назвать также две работы Альфреда Рибера: Rieber A.J. The Struggle for the Eurasian Borderlands: From the Rise of Early Modern Empires to the End of the First World War. Cambridge: Cambridge University Press, 2014; Idem. Stalin and the Struggle for Supremacy in Eurasia. Cambridge: Cambridge University Press, 2015.

[5] Ананьич Б.В., Ганелин Ш. и др. Кризис самодержавия в России. 1895—1917. Л.: Наука, 1984; Haimson L. The Problem of Social Stability in Urban Russia // Slavic Review. 1964. Vol. 23. № 4. P. 619—642 (Part 1); 1965. Vol. 24. № 1. P. 1—22 (Part 2); Yaney G. Social Stability in Prerevolutionary Russia: A Critical Note // Slavic Review. 1965. Vol. 24. № 3. P. 521—527.

[6] Holquist P. Making War, Forging Revolution: Russia’s Continuum of Crisis. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2002. Из последних социально-психологических работ, описывающих трудности прохождения Россией испытания тотальной войной, см.: Булдаков В.П., Леонтьева Т.Г. Война, породившая революцию. М.: Новый хронограф, 2015. По-английски есть несколько работ Эрика Лора (Eric Lohr) и Джошуа Сэнборна (Joshua Sanborn). Список вышедших на сегодняшний день изданий в серии «Великая война и революция в России» см. в: https://slavica.indiana.edu/series/Russia_Great_War_Series.

[7] Holquist P. Violent Russia, Deadly Marxism? Russia in the Epoch of Violence, 1905—1921 // Kritika. 2003. Vol. 4. № 3. P. 641. См. также свежее обсуждение исторических работ на русском языке: Булдаков В.П.Размышления после столетия революции // Российская история. 2018 [в печати].

[8] Smith J. The Bolsheviks and the Nationalities Question, 1917—1932. Houndmills, UK: Palgrave Macmillan, 1999; см. также главу о национальностях в книге: Wade R. The Russian Revolution, 1917. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2017. Все эти темы имеют долгую историю; эпохальным в свое время трудом была книга: Pipes R. The Formation of the Soviet Union: Communism and Nationalism, 1917—1923. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1954.

[9] Hagen M. von. Identities, Weaponized Narratives, and the 1917 Revolutions [доклад, прочитанный в Лондонской школе экономики в мае 2017 года]; Idem. The Entangled Eastern Front in the First World War // Lohr E. et al. (Eds.). The Empire and Nationalism at War. Bloomington, IN: Slavica Publishers, 2014. P. 9—48.

[10] Reynolds M.A. Shattering Empires: The Clash and Collapse of the Ottoman and Russian Empires, 1908—1918. Cambridge: Cambridge University Press, 2011.

[11] Sanborn J. Imperial Apocalypse: The Great War and the Destruction of the Russian Empire. New York: Oxford University Press, 2014; Idem. War of Decolonization: The Russian Empire in the Great War // Lohr E. et al. (Eds.). Op. cit. P. 49—72; Holquist P. The Russian Revolution as Continuum and Context, and Yes — as Revolution: Reflections on Recent Anglophone Scholarship of the Russian Revolution // Cahiers du monde russe. 2017. Vol. 54. № 1-2. Р. 79—94.

[12] См., например: Булдаков В.П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М.: РОССПЭН, 1997; специальный выпуск журнала «Критика» «Политическое насилие в России и Советском Союзе» (Kritika. 2003. Vol. 4. № 3); Ryan J. Lenin’s Terror: The Ideological Origins of Early Soviet State Violence. London: Routledge, 2012.

[13] Engelstein L. Culture, Culture, Everywhere: Interpretations of Modern Russia, across the 1991 Divide // Kritika. 2001. Vol. 2. № 2. P. 363—393.

[14] Важнейшую роль сыграла работа: Fitzpatrick Sh. Ascribing Class: The Construction of Social Identity in Soviet Russia // Journal of Modern History. 1993. Vol. 65. № 4. P. 745—770.

[15] Wade R. Op. cit. Ch. 5; Figes O. A People’s Tragedy: The Russian Revolution, 1891—1924. London: Penguin, 1996; см. об этом также: Thatcher I.D. Scripting the Russian Revolution // Baker K.M., Edelstein D. (Eds.). Scripting Revolution: A Historical Approach to the Comparative Study of Revolutions. Stanford, CA: Stanford University Press, 2015. P. 213—230.

[16] Smith S. Revolution and the People in Russia and China. Cambridge: Cambridge University Press, 2008.

[17] Thatcher I.D. Op. cit. P. 214—215; этот момент был центральным для Скочпол (Skocpol Th. States and Social Revolutions: A Comparative Analysis of France, Russia, and China. Cambridge: Cambridge University Press, 1979).

[18] Stites R. Revolutionary Dreams: Utopian Dreams and Experimental Living in the Russian Revolution. New York: Oxford University Press, 1989. P. 88—89; Idem. Festival and Revolution: The Role of Public Spectacle in Russia, 1917—1918 // Strong J.W. (Ed.). Essays on Revolutionary Culture and Stalinism. Columbus, OH: Slavica Publishers, 1990. P. 9—28; Idem. The Role of Ritual and Symbols // Acton E., Cherniaev V., Rosenberg W. (Eds.). Critical Companion to the Russian Revolution. Bloomington: Indiana University Press, 1997. P. 565—571; Kolonitskii B. Antibourgeois Propaganda and Anti-«Burzhui» Consciousness in 1917 // Russian Review. 1994. Vol. 53. № 2. P. 183—196; Колоницкий Б. Символы власти и борьба за власть. К изучению политической культуры Российской революции 1917 года. СПб.: Дмитрий Буланин, 2001; Figes O., Kolonitskii B. Interpreting the Russian Revolution: The Language and Symbols of 1917. New Haven: Yale University Press, 1999.

[19] Колоницкий Б. «Товарищ Керенский»: Антимонархическая революция и формирование культа «вождя народа» (март—июнь 1917 года). М.: Новое литературное обозрение, 2017. В свете параллелей с мексиканской революцией, которые проводятся в конце моей статьи, интересна работа: O’Malley I. The Myth of the Revolution: Hero Cults and the Institutionalization of the Mexican State, 1920—1940. New York: Greenwood, 1986.

[20] Тезис об обстоятельствах (фр.).

[21] Тезис о заговоре (фр.).

[22] Cox M.R. François Furet (1927—1997) // Daileader Ph., Whalen Ph. (Eds.). French Historians, 1900—2000. Malden, MA: Wiley-Blackwell, 2010. P. 281—282.

[23] Fitzpatrick Sh. The Civil War as a Formative Experience // Gleason A. et al. (Eds.). Bolshevik Culture: Experiment and Order in the Russian Revolution. Bloomington: Indiana University Press, 1989. P. 73, 74 (изначально — доклад в Институте Кеннана в 1981 году).

[24] Zelnik R. Circumstances and Political Will in the Russian Civil War // Koenker D.P. et al. (Eds.). Party, State, and Society in the Russian Civil War: Explorations in Social History. Bloomington: Indiana University Press, 1989. P. 379—380.

[25] Holquist P. Violent Russia, Deadly Marxism?.. P. 628. См. также мою статью: David-Fox M. Ideas versus Circumstances in the French, Russian, and Nazi Revolutions // Idem. Crossing Borders: Modernity, Ideology, and Culture in Russia and the Soviet Union. Pittsburgh: University of Pittsburgh Press, 2015. P. 97—102.

[26] Smith S. Russia in Revolution… P. 5, 375, 386, 387.

[27] Ibid. P. 384.

[28] О динамике двух последних поворотных моментов см.: David-Fox M.The Assault on the Universities and the Dynamics of Stalin’s «Great Break», 1928—1932 // David-Fox M., Péteri G. (Eds.). Academia in Upheaval: Origins, Transfers, and Transformations of the Communist Academic Regime in Russia and East Central Europe. Westport, CT: Bergin and Garvey, 2000. P. 73—104.

[29] Daniels R.V. The Bolshevik Revolution of 1917. Boston: Beacon, 1967. P. 160, 216; Figes O. The «Harmless Drunk»: Lenin and the October Insurrection // Brenton T. (Ed.). Was Revolution Inevitable? Turning Points of the Russian Revolution. New York: Oxford University Press, 2017. P. 123—141.

[30] См.: Goldstone J.A. Rethinking Revolutions: Integrating Origins, Processes, and Outcomes // Comparative Studies of South Asia, Africa, and the Middle East. 2009. Vol. 29. № 1.

[31] Обсуждение и цитаты см.: Holquist P., Hellbeck J. Leopold Haimson (1927—2010) // Kritika. 2011. Vol. 12. № 3. P. 755—765.

[32] Steinberg M. Op. cit. P. 2, 4—5.

[33] Katz M.N. Revolutions and Revolutionary Waves. New York: St. Martin’s, 1997. P. 12.

[34] Ibid. P. 11—21, 25—81. Из более новых работ историков-социологов о культурном и идеологическом смешении революционных волн см.: Beck C.J. The World Cultural Origins of Revolutionary Waves: Five Centuries of European Contention // Social Science History. 2011. Vol. 35. № 2. P. 167—207.

[35] Sohrabi N. Historicizing Revolutions: Constitutional Revolutions in the Ottoman Empire, Iran, and Russia, 1905—1908 // American Journal of Sociology. 1995. Vol. 100. № 6. P. 1383—1447; Idem. Global Waves, Local Actors: What the Young Turks Knew about Other Revolutions and Why It Mattered // Comparative Studies in Society and History. 2002. Vol. 44. № 1. P. 45—79. Последовавшая за этими работами книга Сохраби отличается тем, что опирается на турецкие и персидские источники: Idem. Revolution and Constitutionalism in the Ottoman Empire and Iran. Cambridge: Cambridge University Press, 2011.

[36] Наиболее важные исследования на английском языке: Womack J.J. Zapata and the Mexican Revolution. New York: Knopf, 1969; Katz F. The Life and Times of Pancho Villa. Stanford, CA: Stanford University Press, 1998.

[37] Goldstone J.A. Op. cit. P. 26—27. О мексиканской культурной революции 1930-х годов см.: Vaughan M.K., Lewis S.E. (Eds.). The Eagle and the Virgin: Nation and Cultural Revolution in Mexico, 1920—1940. Durham, NC: Duke University Press, 2006; Vaughan M.K. Cultural Politics in Revolution: Teachers, Peasants, and Schools in Mexico, 1930—1940. Tucson: University of Arizona Press, 1997.

[38] Richards M.D. Revolutions in World History. New York: Routledge, 2004. P. 34.

[39] Wasserman M. You Can Teach an Old Revolutionary Historiography New Tricks: Regions, Popular Movements, Culture, and Gender in Mexico, 1820—1940 // Latin American Research Review. 2008. Vol. 43. № 2. P. 261.

[40] Tutino J. The Mexican Heartland: How Communities Shaped Capitalism, a Nation, and World History, 1500—2000. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2017.

[41] Katz F. Life and Times of Pancho Villa. P. 279—280.

[42] Spenser D., Stoller R. Radical Mexico: Limits to the Impact of Soviet Communism // Latin American Perspectives. 2008. Vol. 35. № 2. P. 61.

[43] Tutino J. Op. cit. Ch. 10.

[44] Graziosi A. The Great Soviet Peasant War: Bolsheviks and Peasants, 1917—1933. Cambridge, MA: Harvard Papers in Ukrainian Studies, 1996; Shearer D.R. Policing Stalin’s Socialism: Repression and Social Order in the Soviet Union, 1924—1953. New Haven: Yale University Press, 2009.

[45] Semo E. El agrarismo mexicano y el populismo campesino Europeo // Impacto de la Revolución Mexicana. Mexico: Siglo XXI, 2010. P. 69—84. См. также полноценную сравнительную историю: Dahlmann D. Land und Freiheit: Machnovščina und Zapatismo als Beispiele agrarrevolutionärer Bewegungen. Stuttgart: Franz Steiner, 1986.

[46] Хейфец В.Л. Коминтерн и эволюция левого движения Мексики.СПб.: Наука, 2006. С. 50.

[47] Gilly A. The Mexican Revolution: A New People’s History. New York: New Press, 2005. P. 74, 280—283.

[48] Spenser D., Stoller R. Radical Mexico… Р. 58, 67; см. также: Spenser D. Stumbling Its Way through Mexico: The Early Years of the Communist International. Tuscaloosa: University of Alabama Press, 2011. P. 1; Idem. The Impossible Triangle: Mexico, Soviet Russia, and the United States in the 1920s. Durham, NC: Duke University Press, 1999.

[49] Tutino J. Op. cit. Ch. 11.

[50] Richardson W. «To the World of the Future»: Mexican Visitors to the USSR, 1920—1940 // Carl Beck Papers in Russian and East European Studies. 1993. № 1002.

[51] Настенная живопись; школа мексиканских «муралистов» (исп.).

[52] См., например: Afron M. et al. (Eds.). Paint the Revolution: Mexican Modernism, 1919—1950. New Haven: Yale University Press, 2016.

[53] Хейфец В.Л. Указ. соч. С. 59.

[54] Spenser D. Op. cit. P. 38.

[55] О Первой мировой войне как событии, способствовавшем мексиканской революции, см. в особенности: Katz F. The Secret War in Mexico: Europe, the United States, and the Mexican Revolution. Chicago: University of Chicago Press, 1981.

[56] Например, в периоды между 1780—1830-ми и 1900—1940-ми годами или во время послевоенной деколонизации.

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2018, 3

Экспортная цена российской целлюлозы продолжает расти

В 2017 году российская целлюлоза на мировом рынке существенно подорожала – экспортные цены выросли почти в полтора раза. В 2018 году продолжается рост цен на целлюлозу из России.

Так, средние внешнеторговые цены на российскую целлюлозу в июне этого года в сравнении с уровнем цен на конец 2017 года выросли на 12,2%. За счет удорожания отечественной целлюлозы на мировом рынке и небольшого увеличения объема поставок в I полугодии текущего года валютная выручка от реализации товарной целлюлозы за границей оказалась выше более чем в полтора раза по отношению к уровню I полугодия 2017 года. Всего за рассматриваемый период российские ЦБК продали целлюлозы на мировом рынке на сумму $752 млн, что составило около 11% от суммарной стоимости всего экспорта лесной промышленности России.

За последние десять лет существенный спад экспортных поставок товарной целлюлозы (код ТН ВЭД 4702-4704) из России был зафиксирован в период финансового кризиса. Так по игам 2009 года отгрузки отечественной целлюлозы сократились на 18%. За последующие два года уровень экспорта целлюлозы из России восстановился. В 2012 году поставки целлюлозы выросли еще на 12%. Однако в 2013 году был зафиксирован очередной спад на уровне 13%. И только начиная с 2014 года экспорт российской целлюлозы начинает стабильно расти – вначале рост составил 4%, затем 10% и следом в 2016 году поставки целлюлозы вновь выросли еще на 4%. Таким образом, за три года экспорт целлюлозы из России на мировые рынки вырос почти на 20%. В 2017 году физические объемы российского экспорта целлюлозы немного упали – спад составил 1,6%.

По итогам I полугодия 2018 года целлюлозно-бумажные комбинаты России, согласно информации ФТС, в совокупности отгрузили на мировые рынки 1054,6 тыс. т товарной целлюлозы, что на 3,3% больше, нежели год назад за такой же период.

Основным импортером российской целлюлозы, причем с большим отрывом от других стран, выступает Китай. Основной объем экспортных поставок сульфатной целлюлозы в Поднебесную отправляется с Усть-Илимского ЦБК. Существенно меньше целлюлозы отгружается в Республику Корея, в Германию, в Польшу и другие страны. Традиционно ведущим импортером российской целлюлозы среди стран СНГ выступала Украина. Ввиду сложной экономико-политической ситуации в этой стране уровень поставок целлюлозы падает пятый год подряд. Вторым наиболее значимым импортером отечественной целлюлозы среди стран СНГ выступает Казахстан.

Источник: ЛесОнлайн

«Снимаю шляпу перед британским дипломатами»

Как Лавров прокомментировал массовую высылку российских дипломатов

Глава МИД РФ Сергей Лавров заявил, что после инцидента с отравлением бывшего полковника ГРУ Сергея Скрипаля и его дочери Юлии в Солсбери британские власти смогли убедить европейские страны выслать своих дипломатов из России, несмотря на то что Лондон запустил процедуру выхода из ЕС. Лавров также оценил умение британских дипломатов манипулировать своими партнерами и «пропускать впереди себя тех, кто может брать на себя черную работу».

Британские власти смогли убедить страны ЕС выслать своих дипломатов из России в рамках «дела Скрипаля», несмотря на то что сама Великобритания выходит из ЕС. Об этом рассказал министр иностранных дел России Сергей Лавров.

«Я искренне снимаю шляпу перед британским дипломатами, которые в период, когда страна уходит полностью из ЕС, умудряются влиять на политику ЕС в отношении России, ну и США тоже», — сказал Лавров в ходе своего выступления перед студентами МГИМО.

Он напомнил, что сразу после инцидента в Солсбери «Евросоюз реагировал достаточно сдержанно», но Лондону удалось «уговорить две трети ЕС выслать по одному, по два, по три российских дипломата вслед за британцами».

По его словам, европейские партнеры в ответ на вопрос российских дипломатов рассказали, что англичане не предъявили им никаких доказательств причастности РФ к отравлению Скрипалей «сверх того, что они публично говорят». Странам ЕС обещали предоставить эти доказательства позже, пояснил Лавров.

«Я регулярно интересуюсь — до сих пор никто ничего никому не представил», — сказал он.

Министр также считает, что британским дипломатам удалось заставить США «бежать впереди Лондона». Так он прокомментировал очередные антироссийские санкции, которые Вашингтон ввел в связи с «делом Скрипаля».

«Я думаю, в этом проявляется умение британской дипломатии уговаривать и пропускать впереди себя тех, кто может брать на себя черную работу», — заявил Лавров.

Напряженные российско-британские отношения он назвал «печальной историей». При этом, считает Лавров, Россию «с Британией ничто не связывает такого непоправимого».

Бывший офицер ГРУ Сергей Скрипаль и его дочь Юлия были отравлены в английском городе Солсбери 4 марта. Лондон считает, что к отравлению Скрипалей веществом А234 причастна Россия. Москва это категорически отрицает, обращая внимание на то, что до сих пор не было предоставлено никаких доказательств подобных обвинений.

Официальный представитель российского МИДа Мария Захарова сообщила, что по делу Скрипалей в Форин-офис было направлено около 60 дипломатических нот с требованием предоставить России доступ к расследованию и к пострадавшим гражданам России, а также с запросом о правовой помощи и предложениями о сотрудничестве, в том числе о проведении совместного расследования, но британские власти на них не отреагировали.

В отравлении Скрипаля Россию обвинили, в частности, премьер-министр Тереза Мэй и экс-глава МИД Великобритании Борис Джонсон, который утверждал, что доказательства вины Москвы «ошеломляющие». Однако позже глава секретной лаборатории британского минобороны заявил, что эксперты не смогли установить источник происхождения вещества, которым были отравлены Скрипали.

Тем не менее, из-за того что Москва якобы применила химическое оружие, Великобритания и солидарные с ней страны этой весной выслали в общей сложности 153 российских дипломата.

Первым на этот шаг пошел Лондон, выслав 23 сотрудника российского посольства. Соединенные Штаты выслали 60 российских дипломатов, а также закрыли российское генконсульства в Сиэтле. Франция, Германия, Польша и Канада выслала 4 дипломата.

При этом глава МИД Канады Христя Фриланд заявила, что «все четверо были идентифицированы как сотрудники разведывательных служб или лица, которые использовали дипломатический статус, чтобы подрывать безопасность Канады или вмешиваться в нашу демократию».

Итальянский МИД сообщил о высылке «двух сотрудников посольства РФ в Риме».

Все три прибалтийских государства также поддержали Великобританию. Латвия и Эстония выслали по одному российскому дипломату, а Литва — три. При этом литовские спецслужбы заявили, что «лица, связанные с российскими разведслужбами, в настоящее время составляют треть дипломатического персонала России».

По одному дипломату также высылали Финляндия, Швеция, Норвегия, Румыния, Македония, Черногория, Венгрия и Хорватия.

Наконец, в знак солидарности с Европой решение о высылке 13 дипломатов РФ приняли и власти Украины.

Россия ответила зеркальными мерами. В конце марта в МИД РФ были вызваны послы 23 государств, которым были вручены ноты протеста, а также заявлено, что в ответ на необоснованные требования указанных государств о высылке российских дипломатов российская сторона объявляет persona non grata соответствующее количество сотрудников дипучреждений этих стран в РФ.

При этом МИД РФ заявил о готовности выслать 50 британских дипломатов, чтобы соблюсти паритет — количество работников британских генконсульств в России должно совпадать с числом российских дипломатов в Соединенном Королевстве.

Шаткий союз: почему Россию обвиняют в демонтаже ЕС

Песков удивлен словами Макрона о «мечте Путина» разрушить ЕС

Президент Франции Эммануэль Макрон заявил о желании Путина «развалить Евросоюз». В ответ в Кремле напомнили, что российская сторона и президент Владимир Путин неоднократно подчеркивали заинтересованность Москвы в стабильности и процветании ЕС. Тем временем, внутри союза уже давно назрели серьезные проблемы — и об этом говорит не только Brexit.

Пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков отметил, что Владимир Путин неоднократно подчеркивал заинтересованность России в том, чтобы пространство ЕС было «развивающимся, процветающим, предсказуемым и стабильным». «Такой подход неоднократно высказывал Путин и каких-либо изменений здесь нет», — добавил он.

Президент Франции Эммануэль Макрон же считает, что Путин мечтает «демонтировать» Евросоюз. С таким заявлением французский лидер выступил во время интервью шведскому телеканалу SVT Television.

Макрону был задан вопрос о недавнем заявлении одного из лидеров антииммигрантской партии «Демократы Швеции» Йимми Окессона, который отказался делать выбор в пользу как Макрона, так и Путина. В ответ президент Франции отметил, что слова шведского политика характеризуют его как человека, который не разбирается в европейских ценностях.

«Я постоянно контактирую с Путиным, я уважаю его, но мечтой Путина является демонтаж Евросоюза», — заявил политик.

Он добавил, что Франция уважает права человека и представляет собой одну из стран со значительным уровнем демократии, указав на то, что Россия вряд ли станет образцом для Швеции.

Стоит отметить, что на прошлой неделе президент Франции говорил чуть ли не о создании блока в лице ЕС, России и Турции с целью оказывать сопротивление Вашингтону. «Безопасность ЕС больше не должна зависеть от США», — заявил Макрон на совещании с послами 27 августа, призвав «немедленно начать обсуждение этих вопросов со всеми партнерами Европы, включая Россию и Турцию».

Примечателен и тот факт, что в ноябре Владимир Путин может посетить Париж по приглашению французской стороны. 28 августа источник в администрации президента Франции рассказал ТАСС, что Путин приглашен на торжественные мероприятия по случаю 100-летия окончания Первой мировой войны. В свете возможного визита главы РФ во Францию резкие слова Макрона о желании Путина развалить ЕС выглядят как минимум странно.

При этом сам российский президент еще в начале июня в интервью австрийской телерадиокомпании ORF говорил, что Москва заинтересована в сохранении целостности и процветании Европейского союза. «У нас нет никаких целей что-либо или кого-либо разделять в Евросоюзе.

Мы, наоборот, заинтересованы в том, чтобы Евросоюз был единым и процветающим, потому что Евросоюз — наш крупнейший торгово-экономический союз», — пояснил Путин.

Комментируя последние высказывания Макрона, научный сотрудник отдела европейских политических исследований ИМЭМО РАН Павел Тимофеев отметил, что эти заявления, несмотря на противоречивость, хорошо вписываются в концепцию внешней политики французского президента в отношении РФ.

«Последние заявления Макрона очень четко соответствует формуле «жесткость и диалог» в отношениях с Россией. «Жесткость» проявляется по тем противоречиям, которые есть между Россией и Францией: Сирия, ситуация на Украине и так далее. «Диалог» ведется по тем сферам, где позиции России и Франции сочетаются: нераспространение ядерного оружия, борьба с терроризмом», — поясняет эксперт.

В то время как Макрон обвиняет Россию в желании «демонтировать» ЕС, внутри союза давно есть проблемы — и об этом говорит не только Brexit, который завершится 29 марта 2019 года.

Бунтующий Восток

Большой головной болью для руководства ЕС являются напряженные отношения с отдельными странами Восточной Европы, в частности, с Вышеградской группой (Польша, Чехия, Словакия, Венгрия). Эти государства уже давно испытывают терпение Брюсселя, а в отношении Польши и Венгрии Еврокомиссия даже запустила санкционные процедуры из-за проводимых властями этих стран реформ, которые идут вразрез с демократическими принципами союза.

При этом собственно санкции в отношении Варшавы и Будапешта до сих пор не последовали, а сами восточноевропейские государства активно заступаются друг за друга, обещая блокировать принятие решений об ограничительных мерах. Конфликты с Польшей и Венгрией раздражают ЕС еще и потому, что обнажают его бессилие в данной ситуации.

Вышеградская группа открыто противопоставляет себя Брюсселю и «старой» Европе. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что эти страны проводят предварительные совещания перед крупными заседаниями ЕС, что, разумеется, нервирует Евросоюз. Тем самым восточноевропейские страны пытаются добиться, чтобы Брюссель учитывал их мнение при принятии важных решений.

Далеко не последнюю роль в этом противостоянии играют деньги — с 2019 года Евросоюз сократит дотации государствам Восточной Европы и странам Балтии.

Та же Польша до сих пор получала от ЕС огромные средства — объем ежегодной помощи составлял порядка $10 млрд. Однако после Brexit ситуация изменится, и Варшава начнет отдавать в бюджет ЕС больше, чем получать.

Еще сильнее сокращение финансирования затронет Венгрию, Чехию, Литву и Эстонию — объем дотаций будет урезан на 24%. В общей сложности Вышеградская группа и страны Балтии станут получать от Евросоюза на €37 млрд меньше.

О возможных последствиях сокращения дотаций восточноевропейским странам в январе говорил председатель Европейского совета Дональд Туск. Европейский чиновник выразил мнение, что националистическое руководство Польши в лице правящей партии «Право и справедливость» (ПиС) собирается вывести страну из состава ЕС, если Варшава лишится финансовой поддержки.

«Я не сомневаюсь, что одна из целей ПИС — «освободить» польскую политику от ноши ЕС», — заявил Туск. По его словам, когда членство в ЕС станет невыгодно Польше, в стране может пройти референдум по модели Великобритании.

Популярность евроскептиков растет

Евроскептики находятся у власти и в Венгрии, причем не так давно глава аппарата венгерского премьера Виктора Орбана Янош Лазар объявил, что проголосовал бы за выход страны из Евросоюза, если бы в стране проводился соответствующий референдум.

«Я не смог бы проголосовать с чистым сердцем за сохранение Венгрии в составе ЕС. Если бы передо мной стояла задача высказать мнение по данному вопросу, я либо вообще не стал бы голосовать, либо проголосовал бы против», — сказал политик, уточнив, впрочем, что его заявление не отражает официальную позицию страны.

Важным фактором, приводящим к росту евроскептических настроений в Евросоюзе, являются проблемы, связанные с иммиграцией. Этим летом дискуссия о необходимости принятия мер для преодоления миграционного кризиса вызвала ожесточенные споры среди европейских политиков.

На саммите ЕС 29 июня лидеры стран Евросоюза договорились об изменениях правил приема беженцев, однако то было не окончательное, а рамочное соглашение, и об эффективности оговоренных мер можно будет судить еще нескоро.

Миграционная политика Брюсселя давно раздражает многие страны ЕС, в которых, кстати, неуклонно набирают популярность партии националистического толка. Речь идет не только о Восточной и Центральной Европе, но и о таких ведущих европейских странах, как Германия, Австрия и Италия.

В феврале крайне правая «Альтернатива для Германии» впервые в истории обошла по рейтингам старейшую партию страны — СДПГ. С начала 2018 года популярность АдГ выросла с 13 до 16%. «Альтернатива» с отрывом на несколько процентных пунктов обгоняет другие малые партии, но выход на второе место ей обеспечила вовсе не собственная политическая платформа, а неурядицы и перестановки в других партиях.

В Австрии победителем в парламентских выборах 2017 года стала консервативная правящая Народная партия (31% голосов), а новый премьер Себастьян Курц активно выступает за ужесточение миграционного контроля. При этом второе место (27,6% голосов) заполучили националисты-евроскептики из «Партии Cвободы». После избрания Курца западные СМИ неоднократно выражали опасения по поводу роста евроскептических настроений в Австрии.

9 сентября парламентские выборы пройдут в Швеции, где набирает популярность ультраправая партия «Шведские демократы». Демократы настаивают на ограничении иммиграции, от которой серьезно пострадала Швеция. По данным социологов, сегодня «Шведские демократы» — вторая по популярности партия в стране.

Научный сотрудник отдела европейских политических исследований ИМЭМО РАН Павел Тимофеев считает, что, хотя Европейский союз и сталкивается с серьезными проблемами, до развала ЕС дело не дойдет.

«Я не верю в то, что Евросоюз может развалиться. Он уже проделал огромный путь и преодолел множество кризисов. Кроме того, несмотря на взлет националистов и правых популистов, большая часть граждан Евросоюза позитивно оценивают евроинтеграцию и пользуются ее плодами, — например, шенгенскими соглашениями», — констатирует эксперт.

По его словам, судьба евроинтеграции не находится под угрозой. «Стоит вопрос о том, в каких направлениях будет развиваться европейская интеграция, какие страны могут вступить в ЕС и так далее. То есть это скорее концептуальные вопросы о том, в каких форматах будет продолжаться взаимодействие в рамках ЕС. Ситуация далека от идеальной, и проблемы есть», — заключил он.

Европейская мечта: что так взбесило Порошенко

Порошенко крайне «взбесило» одно слово Тимошенко

Президент Украины Петр Порошенко раскритиковал предложение бывшего председателя правительства страны Юлии Тимошенко подписать меморандум о курсе Киева на сближение с Евросоюзом и НАТО — по словам украинского лидера, такой характер внешней политики должен быть закреплен в конституции. Он добавил, что «слово меморандум его несколько бесит».

Президент Украины Петр Порошенко признался, что его «бесит» предложение лидера партии «Батькивщина», бывшего председателя правительства страны Юлии Тимошенко подписать меморандум, закрепляющий курс Киева в ЕС и НАТО и называющий ситуацию в Донбассе войной – по словам украинского лидера, такой вид документа не является обязующим.

Ранее представитель главы государства в Верховной раде Ирина Луценко сообщила, что Порошенко зарегистрировал в парламенте законопроект о внесении изменений в конституцию, предусматривающих закрепление курса Киева на сближение с Евросоюзом и НАТО. Вскоре Тимошенко призвала депутатов подписать меморандум, в котором оговаривалась бы такая внешняя политика Киева.

«Любой другой формат документа, в котором нет юридического обязательства, на самом деле является, мягко говоря, неэффективным», — сказал в ответ на это Порошенко, добавив, что «слово меморандум его несколько бесит», передает РИА «Новости».

Неделей ранее представитель Украины при ЕС Николай Точицкий заявил о согласовании условий получения финансовой помощи от Евросоюза в размере €1 млрд. По словам дипломата, в диалоге по предоставлению макрофинансовой помощи есть «прогресс» и добавил, что сами условия сформулированы. При этом он отметил, что в данный момент не может рассказать о них, так как соглашение еще не подписано.

Днем ранее стало известно, что Киев хочет сотрудничать с ЕС и в поиске решения своих территориальных проблем — Порошенко предложил ряду европейских государств взять патронаж над городами Донбасса. Об этом украинский президент рассказал в рамках общения с дипломатами и военными в Авдеевке Донецкой области.

«Мы уже несколько раз обсуждали с лидерами Европейского Союза программу установления отдельными странами своеобразного патроната над определенными городами и поселками Донбасса», — сказал он.

В частности, по словам Порошенко, Германия может взять ответственность за Крематорск, Великобритания — за Волноваху, Греция — за Мариуполь и так далее.

Также украинский лидер выражал уверенность в том, что Евросоюз не сможет стать завершенным проектом без Украины. По словам Порошенко, граница современной Европы проходит по северо-восточной украинской границе. Он подчеркнул, что без «независимой европейской» Украины в Европе будет меньше безопасности и мира.

«Я хочу отдельно подчеркнуть, что мы нужны Европе, потому что без нас ЕС не станет завершенным и совершенным проектом», — сказал глава украинский политик.

Такие взгляды были благосклонно встречены в Варшаве. Президент Польши Анджей Дуда в поздравительной телеграмме Порошенко в честь Дня независимости страны поддержал украинский суверенитет и территориальную целостность. Он также обратил внимание на стремление Украины стать частью Евросоюза и НАТО.

«Декларирую дальнейшую деятельность Польши на благо укрепления отношений Украины с ЕС и НАТО, а также поддержку в реализации амбициозных внутренних реформ, которые приблизят Украину к стандартам, принятым в этих организациях», — написал польский лидер.

Вместе с тем, Венгрия уже несколько раз блокировала проведение заседания комиссии «НАТО – Украина» из-за принятого Киевом закона об образовании, существенно сокращающего возможность обучения на языках национальных меньшинств.

Представитель министерства иностранных дел Венгрии Томаш Менчер недавно заявил, что Украина сама виновата в том, что не может вступить в ЕС и Североатлантический альянс, передает НСН.

«Украина не может добиться прогресса в процессе присоединения к Евросоюзу и НАТО по своей вине, а Венгрия не имеет к этому никакого отношения», — сказал дипломат.

Он отметил, что на Украине права нацменьшинств в стране находятся под угрозой, и это идет вразрез с международными обязательствами, которые взял на себя Киев.

В апреле нынешнего года министр иностранных дел Украины Павел Климкин заявил, что Киеву необходимо «вернуть 3 млн украинцев, работающих в России» с тем, чтобы перенаправить их на работу в Европу. Экс-депутат Верховной рады Украины Владимир Олейник назвал эту идею «сущим бредом», указав, что на Украине работы нет, а в Европе и без украинцев достаточно трудовых мигрантов.

В целом же, по словам Олейника, Киев не собирается заниматься выполнением своих высказанных предложений, и это все является мечтой и прожектерством, «как и присоединение к Евросоюзу или вступление в НАТО». Бывший депутат добавил, что Киев пытается продать своему народу «евромечту» накануне новых выборов президента Украины, передает ФАН.

В Москве состоялась пресс-конференция Московской международной книжной выставки-ярмарки

5 сентября 2018 года на ВДНХ в павильоне №75 откроется 31-я Московская международная книжная выставка-ярмарка. О предстоящих мероприятиях ярмарки рассказали на пресс-конференции.

В этом году главной темой ММКВЯ станет детская литература. 300 издательств из 31 страны мира представят более 100 тысяч книг всех жанров и направлений. На стендах ярмарки посетители познакомятся с литературой из Китая, Индии, Германии, Греции, Венгрии, Сербии, Польши и других стран, а также различных регионов России.

«Основные показатели российского книгоиздания за первое полугодие 2018 года - у нас в России было выпущено 58 тыс. 159 наименований книг и брошюр совокупным тиражом 217 млн экземпляров. Если сравнивать с аналогичным периодом 2017 года, число выпущенных названий книг в стране сократилось на 3%, совокупный тираж упал почти на 15%. Но я бы не оценивал это как какое-то катастрофическое явление, потому что у нас, как правило, второе полугодие результаты эти подтягивает. Основные цифры и факты 31-ой ярмарки: более 300 мероприятий, около 300 участников из 25 городов России, 101 участник из 31 государства мира», - сообщил начальник Управления периодической печати, книгоиздания и полиграфии Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям Юрий Пуля.

«Мы отбирали самые топовые мероприятия. И при этом мы старались сформировать их таким образом, чтобы было интересно всем». - отметил генеральный директор Московской международной книжной выставки-ярмарки Сергей Кайкин.

Зачем Путину переговоры с азиатскими лидерами на фоне учений "Восток-2018"

Через неделю, 11 сентября, во Владивостоке откроет свою работу Восточный экономический форум (ВЭФ). Хотя мероприятие проводится всего в четвертый раз, оно уже стало одним из самых заметных международных событий в политической и экономической жизни Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). Вот и на этот раз на форуме ждут крайне высокопоставленных участников, включая руководителей России, Китая, Японии и ряда других стран.

Параллельно в этот же самый день, 11 сентября, российские Вооруженные силы совместно с китайскими и монгольскими коллегами начнут международные стратегические учения "Восток-2018".

Маневры воспринимаются тем более знаковыми, если учесть, что они обещают стать историческими и побить по масштабам знаменитые учения "Запад-81", рекорд которых пока не превзойден современной российской армией. По словам министра обороны, будут задействованы 300 тысяч человек (в "Западе-81" было порядка 100 тысяч военнослужащих), 36 тысяч единиц военной техники, более тысячи летательных аппаратов. Учения пройдут практически на всех полигонах Центрального и Восточного военных округов, плюс, разумеется, поучаствуют Тихоокеанский и Северный флоты.

Безусловно, такому совпадению событий предстоит стать объектом многочисленных объясняющих теорий и предположений западных аналитиков о том, какой зловещий — других, как известно, у Кремля не бывает — замысел скрывается за ним.

Однако даже наблюдателям, которые не склонны по любому поводу подозревать Москву в злонамеренности, календарное наложение ВЭФ и учений "Восток-2018" не кажется случайным. Что, в свою очередь, заставляет задаваться вопросом о смысле данного совпадения.

Самое простое и поверхностное объяснение — это "желание Москвы показать азиатским партнерам товар лицом, продемонстрировать достижения России в том, что последние годы принято называть "разворотом на Восток".

Оглядываясь назад, кажется даже странным, что данному тренду в политике России всего около пяти лет. Его началом можно считать газовое соглашение с Китаем в мае 2014 года, а активно о развороте стали говорить со следующего года. Собственно, основание ВЭФ в 2015-м было частью этой новой государственной линии.

Теперь, в 2018-м, России действительно есть что предъявить.

"Сила Сибири" строится ударными темпами, и финальной точки осталось ждать недолго. Кстати, товарооборот с Китаем в этом году поставит рекорд и превысит 100 миллиардов долларов. Похожие тенденции наблюдаются в отношениях с другими странами: товарооборот с Индией вырос на четверть в прошлом году и еще на четверть за пять месяцев этого. Интенсивно развиваются инфраструктурные, транспортные и логистические проекты, которым Россия обеспечит новый уровень связанности Азии с Европой: от международного "Нового шелкового пути" до российского Северного морского. Политически Россия — ключевая держава АТР, содействующая в качестве арбитра и посредника стабильности региона. Внешние проекты Москвы дополняются масштабной внутренней работой по развитию дальневосточных регионов страны.

В общем — дороги, газопроводы, ледоколы и мост на Сахалин.

Военная составляющая выглядит органичным продолжением этой конструкции. К тому же проведение именно суперучений параллельно ВЭФ в полной мере отвечает азиатскому менталитету, который знает толк в умении подать себя и ценит это в других.

И можно было бы все происходящее действительно списать на приятные имиджевые хлопоты Москвы, желающей поддержать свое реноме в глазах азиатских партнеров, вот только реальность выглядит куда мрачнее.

Показательно, что "Восток-2018" вызывает куда меньше интереса у западного мейнстрима, чем, например, прошлогодние учения "Запад-2017". Тогда вокруг этих плановых, третьих по счету российско-белорусских тренировок была устроена настоящая медийная истерика, где Россию подозревали аж в желании оккупировать Белоруссию под их предлогом.

Причина видится в западоцентризме доминирующей информационной картины мира. Российская угроза, пусть даже чисто фантазийная, Эстонии или Польше — Западу куда интереснее, чем реальные проблемы какого-то там АТР, пусть даже в регионе живут больше четырех миллиардов человек.

Ситуация усугубляется тем, что глобальные тренды недвусмысленно свидетельствуют о подготовке мира к масштабным потрясениям, причем в последние месяцы эта активность приобрела лихорадочный характер. Достаточно вспомнить стремительный выход России из вложений в американские трежерис. Деловые СМИ полны алармистских прогнозов о коллапсе, который ожидается на мировых рынках этой осенью.

Таким образом, АТР превращается в пороховую бочку, поскольку благодаря своему богатству регион слишком лакомый кусок для "раскулачивания". А многочисленные застарелые конфликты между странами и колоссальное перенаселение делают его идеальной мишенью, которую можно поджечь с самых разных сторон и в результате ограбить. Собственно, совсем недавние усилия Вашингтона по дестабилизации Корейского полуострова еще свежи у всех в памяти.

Можно только представить, насколько мрачной представляется нарастающая перспектива властям азиатских стран, которые очень хорошо помнят, какую страшную цену приходится платить их народам в случае войн.

Проблема в том, что руки многих из них связаны в силу полуколониального и вассального положения по отношению к Западу и конкретно США. Их возможности сопротивляться прописанным для них катастрофическим сценариям зачастую ограниченны.

В этой ситуации Россия, которая в военном аспекте относительно мало интересовалась АТР, проводит учения, недвусмысленно позиционирующие ее как главную армию в этом регионе. А союзничество России с Китаем создает военную силу, с которой никто не сможет конкурировать.

К тому же на примере военной операции в Сирии Москва продемонстрировала (и продолжает это делать) свои навыки и общий подход к современным горячим конфликтам:

— защита и сохранение существующей государственности;

— хирургически точное применение ограниченной военной силы для достижения максимального результата;

— готовность разговаривать, учитывать интересы и искать компромисс с самыми разными силами для умиротворения сторон.

При этом стоит отметить, что даже Япония, у которой по очевидным причинам не вызывает восторга российско-китайский военный союз, может воспринимать его как меньшее зло. Просто потому, что русские нацелены на удержание статус-кво и недопущение скатывания региона в бойню, что выступает приятной альтернативой перспективе быть принесенной в жертву Штатами в азиатской резне всех против всех ради "мейк Америка грейт эгейн".

В этом контексте учения "Восток-2018" параллельно с работой Восточного экономического форума недвусмысленно сообщают всему миру и в первую очередь лидерам азиатских стран несколько ключевых моментов.

Во-первых, Москва ожидает резкого обострения ситуации в регионе с возникновением ряда горячих точек.

Во-вторых, Россия не собирается просто наблюдать за катастрофическим развитием событий и намерена действовать с целью его недопущения, используя все имеющиеся в ее распоряжении инструменты: от экономических до военных.

В-третьих, времени и надежд отсидеться в стороне все меньше.

Россия за последние годы показала, на что она способна. Штаты тоже ежедневно демонстрируют, во что они превращаются. Скоро для всех настанет крайний срок принятия решения.

Время на исходе.

Ирина Алкснис

Уровень безработицы в Евросоюзе продолжает снижаться

В июле 2018 года средний уровень безработицы в альянсе составил 6,8% от трудоспособного населения. Это на 0,1% меньше, чем в июне, и на 1,2% меньше, чем в июле 2017-го. Соответствующий показатель стал самым низким с апреля 2008 года.

По данным Евростата https://ec.europa.eu/eurostat/documents/2995521/9105310/3-31082018-AP-EN.pdf/772f2449-74be-415d-b4b0-351f31982720 , в июле 2018 года самый низкий уровень незанятости населения зафиксирован в Чехии (2,3%), Германии (3,4%) и Польше (3,5%), а самый высокий – в Греции (19,5%) и Испании (15,1%).

В сравнении с аналогичным месяцем прошлого года безработица сократилась во всех странах – членах ЕС. Самый значительный спад отмечен на Кипре (с 10,7% до 7,7%), в Греции (с 21,7% до 19,5%), Португалии (с 8,9% до 6,8%) и Хорватии (с 10,9% до 8,8%).

Интересно, что в странах с самым низким уровнем безработицы, например, в Германии https://prian.ru/news/25858.html , наблюдается рост цен на жилье. А в государствах с высоким уровнем незанятости населения стоимость недвижимости все время снижается https://prian.ru/news/25954.html .

Prian.ru

В Польше растут цены на жилье

Спрос на дома и квартиры в стране продолжает расти благодаря отличным экономическим показателям и росту доходов населения в сочетании с исторически низкими процентными ставками.

Как пишет Global Property Guide https://www.globalpropertyguide.com/Europe/Poland/Price-History  со ссылкой на Центробанк (NBP), средняя стоимость квартир в семи крупнейших городах Польши (Варшава, Гданьск, Гдыня, Краков, Лодзь, Познань и Вроцлав) увеличилась на 5,1% за год к концу первого квартала 2018-го. А только за второй квартал 2018-го она выросла на 2,2%.

Самый стремительный годовой рост цен на жилье отмечен в Гданьске – 17,5% и Кракове – 13,2%. Следом идут Познань (+9,3%), Лодзь (+7%), Гдыня (+6,9%) и Варшава (+4,2%). Во Вроцлаве наблюдалось самое незначительное увеличение стоимости жилья – на 1%.

Интересно, что при этом самое дорогое жилье расположено в Польше, где средняя стоимость квадратного метра составляет €2160. Далее идут Краков (€1800), Гданьск (€1780) и Гдыня (€1690). А вот самые доступные квартиры находятся во Вроцлаве, где средняя стоимость «квадрата» равняется €1490. Кстати, познакомиться с этим городом можно в нашем фоторепортаже https://prian.ru/pub/35694.html .

Prian.ru

Трудная дорога в будущее

Андрей СТОЛЯРОВ

Опубликовано в журнале: Дружба Народов 2018, 9

Столяров Андрей Михайлович — прозаик, автор многочисленных статей по аналитике современности и книги по философской аналитике «Освобожденный Эдем» (2008). Постоянный автор «Дружбы народов».

Статья расширяет круг тем, поднятых автором в последних номерах «ДН»: «Война миров. Исламский джихад как историческая неизбежность» (№ 9, 2017); «Разноликий ислам» (№ 12 2017); «Четыреста лет вместе» (№ 2, 2018).

Бурное движение в пустоту

Будущее — это не «продолженное настоящее». Это принципиальная новизна — то, чего еще нет. Будущее не «надстраивает» настоящее, а разрушает его, создавая принципиально иной цивилизационный пейзаж.

Наиболее ярко это заметно на примере истории.

В свое время знаменитый западный футуролог Элвин Тоффлер предложил выделить в историческом развитии три четкие фазы, обладающие собственными базовыми параметрами: аграрная фаза, символом которой является мотыга, промышленная фаза, символ которой — сборочный конвейер, и информационная фаза, ее символ — компьютер.

На наш взгляд, однако, это слишком крупные таксономические единицы. Удобнее пользоваться теми историческими периодами, которые в свое время были выделены марксизмом, — разумеется, освободив их от идеологической упаковки. Перед аграрной фазой добавить архаическую, которая характеризуется присваивающей экономикой (охота и собирательство), а от самой аграрной фазы, которая у Тоффлера чересчур велика, отделить период Средневековья, где впервые в европейской истории утвердилась глобальная трансценденция (христианство).

Тогда последовательность исторических фаз будет выглядеть следующим образом: архаическая фаза (символ — каменный топор), аграрная фаза, заканчивающаяся вместе с античностью (символы — плуг и меч), фаза Средневековья (символ — икона), индустриальная фаза (символы — механизм и машина), информационная фаза, которую иначе можно назвать когнитивной (символ — компьютер).

Символика фаз, конечно, весьма условна. Она отражает лишь знаковую, эмблематическую, «внешнюю» сторону каждого исторического периода: то, что является для него наиболее характерным. Однако сами фазы (онтологические периоды) в истории несомненно наличествуют и образуют собой ступени, по которым медленно, но неуклонно продвигается единая человеческая цивилизация.

Причем, поскольку фазы эти структурно несовместимы, поскольку каждая представляет собой самостоятельную функциональную целостность, движение между ними носит революционный, скачкообразный характер. По аналогии с агрегатными превращениями вещества (твердое — жидкое — газообразное — плазменное), известными физике, такой процесс можно назвать фазовым переходом. Суть явления здесь та же самая: «историческое вещество», сохраняя свой первоначальный состав, приобретает иное агрегатное состояние.

Другими словами, фазовый переход представляет собой системную катастрофу: демонтаж практически всех старых цивилизационных структур и возникновение новых — принципиально иных.

Исторически это выглядит как распад прежнего социального мироустройства, что в координатах обыденного человеческого сознания воспринимается как конец света.

В действительности же это означает наступление будущего.

Современный мир находится сейчас именно в таком состоянии. Мы вступили в период очередного фазового перехода, в период цивилизационного хаоса, который, судя по всему, будет лишь нарастать.

Это проявляется на всех уровнях индустриальной реальности.

Метафизический хаос обнаруживает себя как появление в современности множества маргинальных течений — от религиозного «Белого братства» до исламского терроризма и движения антиглобалистов. Данная ситуация соответствует множественности религиозных доктрин, «ересей», расплавлявших католицизм в позднем Средневековье.

Социальный и экономический хаос представлен, согласно определению аналитиков, «областями демодернизации» — целыми регионами, где современность редуцируется до архаических, родоплеменных форм хозяйствования: Афганистан, Ирак, Нигерия, Сирия, Судан, Сомали. Это тоже вполне соответствует цивилизационной редукции, которую когда-то переживала Европа — и после крушения Римской империи, и во времена Реформации.

Этнический хаос можно диагностировать по громадным антропотокам, перемещающим сейчас миллионы людей с континента на континент. Аналогии здесь — миграция первобытных племен в период неолитической революции, «великое переселение народов» при переходе от античности к Средневековью, экспансия в Новый свет (Северную Америку) при трансформации средневековой фазы в индустриальную.

Более того, в связи с формированием техносферы, чего ранее не было, нынешний фазовый переход отягощен еще и таким явлением, как технологический хаос, который проявляет себя в нарастании динамики техногенных катастроф: увеличении их частоты, масштабности, количества жертв. Технохаос, спонтанная деструкция техносферы становится сейчас одной из главных опасностей.

Как видим, сходство с двумя прежними фазовыми переходами (от античности к Средневековью и от Средневековья к Новому времени) поразительное. Нынешний фазовый переход, как в зеркале, отражает фазовые переходы прошлого.

Но есть и принципиальная разница.

В прежние периоды трансформаций, когда рушился старый мир, внутри него уже существовала некая новая трансценденция, некий метафизический оператор, который начинал сборку новой реальности. В момент распада античности (Римской империи) уже наличествовало христианство, и оно тут же начало сборку новой глобальной целостности — христианской цивилизации. Когда в период Реформации обрушился католический мир, уже существовала доктрина протестантизма, и она тоже немедленно начала сборку новой протестантской цивилизации. Когда в результате Первой мировой войны (очередной фазовый переход) обрушился мир классического капитализма, уже существовали либеральная и социалистическая доктрины, и они — каждая в своем ареале — опять-таки начали сборку новых реальностей.

То есть мир, пройдя эпилепсию хаоса, вновь обретал системную целостность.

В нынешнем фазовом переходе (от индустриализма к когнитивизму) такой трансценденции, такого метафизического оператора, такой социальной доктрины — нет. Движение идет в пустоту. Зоны хаоса расширяются, старый мир рушится, соскальзывая в небытие, но до сих пор не проступила идея, способная образовать новую системную целостность.

Существуют лишь три проекта, претендующих на глобальную универсальность. Однако пока непонятно, имеет ли хоть один из них необходимый для этого потенциал.

Американский проект предполагает, что весь мир следует переустроить по американскому образцу, а сама Америка (США) в этом случае образует его консолидирующий (управляющий) центр.

Европейский проект, в свою очередь, предлагает в качестве образца западноевропейскую «гражданскую, договорную цивилизацию», и в этом случае Западная Европа предстанет как ее основополагающая модель.

И наконец исламский проект, в противоположность американскому и европейскому, подразумевает, что роль глобального оператора в мире предназначена для ислама, а основой будущей государственности должен стать шариат.

Есть, правда, еще мощный китайский проект, но он не обладает качествами универсальности. Китайцы не стремятся сделать весь мир китайским, они лишь добиваются для Китая статуса сверхдержавы. Это не универсальный, это национальный проект.

Таковыми же, то есть по сути национальными, являются проекты Бразилии, Индии, Японии и России. Они тоже не претендуют на универсальность.

Только три глобальных проекта конкурируют сейчас между собой — американский, европейский, исламский. Лишь они подали заявки на формирование нового мира.

Каковы их шансы на успешную реализацию?

Трио для трех времен

На наш взгляд, все три проекта неосуществимы.

Американский проект представляет будущее в виде Большой Америки. Причем эта «Америка» будет четко разделена на три геополитических сектора: Америка первого сорта, то есть собственно США, руководящий и управляющий центр; Америка второго сорта, западные союзники Соединенных Штатов, послушно следующие за ними; и Америка третьего сорта — весь остальной мир, который с легкой руки С.Хантингтона так и именуется ныне полупрезрительным термином «остальные» («the Rest»).

Этот проект обречен. «Остальные» вовсе не хотят становиться ни второсортными, ни — тем более — третьесортными американцами. Чем больше Соединенные Штаты будут стремиться осуществить свой проект, тем большее сопротивление они будут встречать.

Мы в данном случае не пророчим «гибель Америки». Мы говорим лишь о том, что шансов на интеграцию мира американский проект не имеет.

В свою очередь, не имеет шансов и европейский проект. Пусть даже это лучший проект, к настоящему времени выдвинутый человечеством. Пусть даже «Большая Европа» по сравнению с «Большой Америкой» имеет явное преимущество: европейцы свой проект силой никому не навязывают, они лишь представляют его как версию всепланетного будущего.

Однако европейский проект не пассионарен. Фактически весь он сводится к максимизации бытового комфорта. Это идеал среднего класса, который в России XIX столетия назывался мещанами. Европейский проект не ставит перед собой сверхзадачи. Он не обладает «энергетикой подвига», необходимой для продвижения за горизонт. Вероятно, Шпенглер был все-таки прав: «каждая культура проходит возрастные ступени отдельного человека. У каждой есть своё детство, своя юность, своя возмужалость и старость». Европа пребывает сейчас в состоянии старости. Она хочет только спокойствия и более ничего. И, вероятно, главная ошибка Европы заключается в том, что она реализовывала свой проект исключительно в социальных координатах. Она редуцировала метафизическое (духовное) измерение, которое и является источником пассионарной энергии. Она замкнулась на быт, вычеркнув из него бытие. Европейская трансценденция выродилась. Из формы, обозначающей нечто, она превратилась в форму, обозначающую ничто. Идея нового мира не стала национальной идеей Европы, и европейцы не превратились в новый народ, обретший «новое небо и новую землю». Они остались конгломератом старых народов, замкнутых в своих эгоистических интересах. Европейцы так же не готовы к будущему, как и американцы.

Зато чрезвычайно высокой пассионарностью обладает радикальный исламский проект. Правда, точней его было бы называть не исламским, а исламистским, но поскольку в литературе утвердилось именно это именование, мы тоже будем называть его так. Тем более что всемирная исламская умма достаточно активно этот проект одобряет. Можно даже сказать, что — в противоположность Европе — он стал национальной идеей Мира ислама, образуя ныне внутри него, как и положено национальной идее, совершенно новую нацию — сетевую или виртуальную умму.

Цели исламского проекта поистине грандиозны. Это возвращение «исконных исламских земель», тех территорий, куда хотя бы однажды ступила нога мусульманина. «А нога мусульманина Европу сильно потоптала. Арабская конница дошла до центра нынешней Франции (Битва при Пуатье — 732 г.). С VIII в. мусульмане — арабы и берберы оккупировали Пиренейский полуостров. Турки в 16 — 18 вв. оккупировали земли, заселённые венграми (так наз. “Османская Венгрия”). И т.д. — любой мусульманский историк выкатит длинный список. И включит туда Кубу и всю Америку. Через любую поисковую систему в Интернете, задав фразу “Америку открыли мусульмане” (Muslims Discovered America), читатель может узнать весьма любопытные вещи — о том, что доколумбова Америка была открыта и освоена мусульманами. “Руины мечетей и минаретов с высеченным текстом аятов Корана были обнаружены на Кубе, в Мексике, Техасе и Неваде… В Неваде, Колорадо и Нью-Мексико — остатки существовавших здесь когда-то медресе”. Это — типичный текст подобного рода (не имеющий абсолютно никакого отношения к реальности, но ему верят или делают вид, что верят, даже некоторые президенты…). Если мусульмане, по этой логике, открыли и освоили Америку раньше Колумба и, естественно, раньше отцов-основателей Северо-Американских Соединенных Штатов, то это означает, что США (а также Куба и другие американские государства) расположились на «исламских землях». И теракты 11 сентября 2001 года были битвой за “освобождение исламских земель” в Америке»1 .

Понятно, что радикальный исламский проект тоже неосуществим. Человечество — в глобальном масштабе — никогда не примет ислам. И тем не менее этот проект находится в фазе экспансии: растет число террористических актов, совершаемых джихадистами, растет число радикальных исламистских групп. Расширяется физическая территория исламизма, что заметно не только в Азии, но и в Африке, непрерывно усиливается давление ислама на Запад. Фактически идет исламский Армагеддон, и результаты его могут стать катастрофой для всего человечества.

Эту же ситуацию можно изложить на другом языке. Американский проект пытается удержать настоящее — доминирующую роль США в глобальном мире. Европейский проект предлагает перспективную версию будущего, но пока не способен эту версию осуществить. Исламский проект стремится возродить прошлое, эпоху «праведного халифата», и распространить его на весь мир.

Идет ожесточенная борьба трех времен. Причем все три проекта, воплощающие эти три статуса времени, геополитически несовместимы. К взаимному согласованию они не способны.

Примирение, на наш взгляд, невозможно. Для этого либо Запад должен перестать быть Западом — по крайней мере, в нынешнем понимании этого слова — либо Исламский мир должен перестать быть Миром ислама.

Это — цивилизационный тупик. Главное — нет идеи, которая была бы способна интегрировать распадающуюся реальность. Выражаясь метафорически, нет «света по дороге в Дамаск». И потому главный вопрос, который стоит ныне перед международным сообществом — как с этим быть?

Можно ли все же согласовать имеющиеся проекты?

Можно ли перевести энергию разрушения в энергию созидания?

И обращен этот вопрос прежде всего к Исламскому миру.

Государство — это ислам

Существуют две точки зрения на современный Исламский мир.

Первая точка зрения предполагает, что поскольку исламская цивилизация возникла лишь в VII веке нашей эры, то есть на шесть веков позже, чем христианская, то она представляет собой точно такую же, но просто более раннюю фазу развития. Шестьсот лет назад европейская цивилизация переживала период крестовых походов, порожденных демографическим взрывом, резким увеличением численности населения, которое, в свою очередь, было вызвано климатическим оптимумом X — XIII веков. Исламский мир ныне переживает аналогичный период, и его экспансия — тоже следствие резкого демографического взрыва, в данном случае обусловленного общим подъемом уровня жизни после Второй мировой войны и приходом в исламские страны современной медицины и фармацевтики.

Эта точка зрения имеет отчетливый негативный аспект. Она позволяет Западу рассматривать исламскую цивилизацию как безнадежно «отсталую», как архаический, увязший в прошлом реликт, главная задача которого — учиться правильной жизни у западных стран. Естественно, что для Мира ислама такое отношение психологически неприемлемо и вызывает протест.

Приверженцы другой точки зрения утверждают, что Исламский мир — это совершенно особая, самостоятельная цивилизация, и при оценке его надо исходить из этой «особости», а не искать сомнительных аналогий. В частности, сам А.А.Игнатенко считает, что исламский радикализм обусловлен «эндогенными факторами», то есть он неизбежно порождается исламом как таковым.

На наш взгляд, принципиальных различий между двумя этими точками зрения нет. Мы основываемся на том, что законы развития универсальны и представлены на каждом онтологическом уровне. Они едины для унигенеза (развития всей Вселенной), для биогенеза (развития жизни на Земле), для социогенеза (развития человеческих обществ) и даже для онтогенеза (развития отдельной человеческой особи). Другое дело, что эти закономерности опосредуются средой — совокупностью обстоятельств, влияющих на развитие. Таким образом и возникают особенности, которые, вне всяких сомнений, необходимо учитывать.

Ислам как религия полностью соответствует этим рамкам. Например, любая сложная динамическая система после своего возникновения проходит состояние так называемых «осцилляций» — создает множество различных конфигураций, из которых по-настоящему — как базисная — утверждается только одна. Так осцилляции христианства порождали в свое время арианство, несторианство, монофизитство, монофелитство и т.д. и т.п., пока не утвердилась та версия, которую ныне мы называем «ортодоксальной». Точно так же осциллировал в свое время социализм, представая в версиях Маркса, Ленина, Троцкого, Бухарина, Сталина, в версиях «европейского коммунизма», в различных социал-демократических версиях.

Ислам здесь исключением не является. Уже в ранний период своего существования он предстал в версиях суннитов, шиитов и хариджитов, а затем не раз образовывал различные «параллельные конфигурации». Сейчас они наличествуют в виде мазхабов — религиозно-правовых школ, по-своему толкующих шариат. То есть ислам реализует вполне стандартный сюжет. Ну а то, что хариджиты отличаются от несториан — так это и есть «особость», которую необходимо учитывать.

Или еще пример. В свое время христианство прошло период тотальной национализации. После Вестфальского договора (1648 года), завершившего эпоху религиозных войн и провозгласившего суверенитет национальных культур (на языке того времени «cuius regio, eius religio»: «чья земля — того и вера»), в Западной Европе, а затем и во всем мире, образовалось множество национальных государств и, соответственно, множество национальных церквей, по своей практике довольно существенно отличающихся друг от друга. Появились «французский католицизм», «испанский католицизм», «польский католицизм», «латиноамериканский католицизм» и так далее, это не считая многочисленных протестантских деноминаций. И совершенно схожим путем произошла национализация мирового ислама. Оставаясь — в теории — целостной и единой религией, он сначала распался на арабский, османский, персидский, индийский ислам, а затем раздробился на индонезийский, турецкий, алжирский, саудовский, иранский, пакистанский, российский… Причем даже российский, достаточно изолированный, ислам сейчас представлен московской, кавказской, татарской и крымско-татарской версиями.

Собственно говоря, образование виртуальной исламской уммы — это тоже своего рода национализация, доктринальное выделение особого вида ислама, которую произвел исламский радикализм. В этом смысле еще большой вопрос: «существует ли Исламский мир в качестве консолидированного субъекта международной политики»2 или таковым субъектом является сейчас лишь радикальный ислам, вытеснивший «большой ислам» из сознания мирового сообщества?

Как бы то ни было, развитие Исламского мира идет стандартным путем. Хочет того Мир ислама или не хочет, но он вовлечен в процесс глобальной модернизации. В нем происходит тот же структурный метаморфоз, что на триста — четыреста лет раньше происходил в Западном мире: разорение крестьянства, урбанизация, индустриализация, образование больших масс маргинализованной молодежи, распад традиционного общества, спонтанное утверждение новых жизненных практик. Ничего принципиально нового здесь нет. Подобный метаморфоз испытало — и, между прочим, тоже с большим опозданием — уже множество стран. Другое дело, что в Мире ислама все это происходит очень медленно и болезненно, порождая коррупцию, автократии, нищету и чрезвычайно острые социальные пертурбации. Главное, что Исламский мир никак не может завершить данный этап и образовать стабильные развивающиеся государства современного типа.

И вот тут от общего мы перейдем к частностям. От всеобщих законов развития — к их индивидуальному воплощению. А индивидуальное воплощение нынешнего ислама заключается в том, что он как религия по-прежнему остается тотальным. Ислам пронизывает и определяет собою все — и политику, и государственное устройство, и социальные отношения, и экономику, и личную жизнь. Он в принципе не создает светских пространств, где могла бы рождаться творческая, независимая и свободная мысль, представляющая собой драйвер развития. Причем данная ситуация является для него имманентной, и это сразу заметно при сравнении ислама и христианства.

Христианство возникло в свое время в Римской империи, в зрелом, иерархическом государстве, расчерченном четкими и неукоснительными законами. Поэтому, предложив миру новый философский и социальный концепт, христианство сразу же стало в оппозицию к этому государству — оно принципиально отвергало его и более трехсот лет боролось с ним за право на существование. То есть здесь с самого начала произошло разделение светских и духовных властей, что и закрепилось во всей последующей истории. Вспомним европейское Средневековье: для защиты от своеволия феодала горожане могли обратиться к епископу, а для защиты от притязаний епископа — к феодалу. Причем каждый раз выторговывая для себя какие-нибудь преференции. В этом зазоре, в этом интервале неопределенности, который существовал сотни лет, и зародилось Магдебургское право — городское самоуправление, трансформировавшееся затем в гражданское светское общество. В христианской цивилизации ни одна из властей не смогла окончательно победить, и в конце концов сферы их влияния были четко разделены: у государства — социальное управление, у церкви — спасение души. Церковь и власть могли друг с другом сотрудничать, они могли упорно соперничать между собой, но ни одна из сторон не могла возвести себя в абсолют. Светская сфера жизни хоть и соотносилась с основными принципами христианства, но не была им полностью подчинена.

Совсем по-другому обстояло дело с исламом. Он возник в «благословенной Аравии», когда никаких государств там еще и в помине не было. Собственно государство в этом пробуждающемся регионе образовал сам ислам, и с тех пор власть и вера в Исламском мире не могли быть друг от друга отделены. Они представляли собой единое целое. Отсюда — онтологическая тотальность ислама, в принципе не допускающего наличия в обществе чуждых ему светских пространств. А поддерживается и воспроизводится эта тотальность мощным механизмом индоктринации, выраженным исламской религиозной обрядностью. Обратим в этом смысле внимание на Россию. В России большую часть ее государственного существования власть и церковь тоже были объединены — это качество называлось «симфонией» и досталось нам в наследство от Византии; светское, социальное и политическое пространство в России также было не слишком большим, и Россия тоже развивалась медленнее, чем западные европейские страны.

Вывод из сказанного, на наш взгляд, следует сам собой. Поскольку ислам как религия обладает экзистенциальной тотальностью, то и модернизация Исламского мира невозможна без трансформации самого ислама. Нынешняя конфигурация ислама препятствует естественному развитию, она создает среду, где любые преобразования даются с колоссальным трудом. Против них работает «таклид», то есть воспроизведение мнения предшественников, отклоняться от которого нельзя и который категорически отрицает всякие новшества3 . Более того, в поле тотальной веры, пронизывающей собою всё, любые инновации, даже если их вводить авторитарным путем, как правило, искажаются и потому порождают не столько позитивные, сколько негативные следствия. Именно поэтому, по образному замечанию Е.Сатановского, Исламский мир, как заколдованный, ходит по кругу: коррумпированный военный режим — коррумпированный гражданский режим — коррумпированный исламский режим, и затем — все сначала. Что, как пишет этот автор, «составляет основу политического цикла, повторяющегося на протяжении десятилетий». А промежутки между режимами довольно часто заполняются гражданской войной.

В общем, без трансформации религиозной доктрины Исламский мир обречен оставаться в тягучем прошлом. Никакие попытки Запада внедрить туда свободу и демократию не будут успешными. И не только лишь потому, что инсталляция демократии — это чрезвычайно трудоемкий и долгий процесс, требующий, как показывает история, смены нескольких поколений, но также и потому, что его будет непрерывно блокировать сам ислам. Прав, вероятно, тот же Е.Сатановский, который в книге «Россия и Ближний Восток» замечает, что по отношению к Миру ислама «благие идеи о демократии как основе построения гражданского общества современного модернизированного типа, копирующего западные образцы, хорошо звучат в университетских аудиториях и на международных форумах, но не имеют никакого отношения к действительности».

В этих координатах, как нам представляется, не обладает реалистической перспективой и «концепт диалога» между Западом и Исламским миром, на который сейчас возлагается столько надежд.

Показательно, что сама идея такого межцивилизационного диалога была выдвинута в 1998 году никем иным как президентом Ирана Мохаммадом Хатами и представляла собой политическую альтернативу известной концепции С.Хантингтона о «столкновении цивилизаций». Но еще показательней здесь было другое: когда на волне общественного энтузиазма Организация Объединенных Наций (ООН) объявила 2001 год — первый год третьего тысячелетия — «Годом диалога цивилизаций», то уже осенью этого же года, 11 сентября, исламские радикалы нанесли удар по башням-близнецам на Манхэттене. Естественно, что после этой трагедии концепт «диалога цивилизаций» приказал долго жить. Не имел успеха и план создания «Альянса цивилизаций» под эгидой ООН, предложенный в 2005 году Турцией и Испанией. Причем, как считает известный российский дипломат В.В.Попов, неудача уже этого плана в немалой степени явилась «следствием скептического, а по сути негативного отношения американцев к возможности равноправно­го диалога со слабыми государствами, представляющими иные цивилизации».

Это, разумеется, не означает, что диалог цивилизаций не нужен. Он, несомненно, оказывает благотворное влияние на ситуацию в мире. Однако этот механизм имеет и очевидные недостатки. Прежде всего он — чрезвычайно медленный, гносеологически инерционный, и результаты такого межцивилизационного согласования в лучшем случае проявят себя лишь через несколько десятков лет. Кроме того, вполне очевидно, что современный Исламский мир представлен в нынешнем международном дизайне вовсе не сообществом мусульманских стран, каждая из которых имеет свои собственные интересы, а скорей — «радикальной уммой», исламскими экстремистами, объявившими непримиримую войну Западу. Это в настоящий момент — авангард Мира ислама, и это всечеловеческая угроза, ликвидировать которую надо не когда-нибудь, через многие поколения, но — прямо сейчас. А с радикальными исламистами никакой диалог невозможен. Разве можно о чем-либо договариваться с людьми, которые открыто и недвусмысленно заявляют: «Мы разрушим европейские города, сравняем их с землей. Мы устроим водопады крови. <…> Мы не прекратим наши атаки до тех пор, пока вы не образумитесь и не вернетесь на праведный путь». Это строки из заявлений организации «Бригады Абу Хафса аль-Масри», которая уже осуществила теракты в Ираке, Испании, Турции, акции саботажа в Англии и США, но точно таких же воззрений придерживается и множество других радикальных исламских групп.

Самостоятельно Исламский мир справиться с радикалами не способен. Даже те правительства мусульманских стран, которые надвигающуюся опасность осознают, находятся под сильным давлением «улицы», то есть ислама «народного», формирующегося в мечетях и медресе. Они вынуждены с ним считаться, поскольку он инсталлирован в сознание масс.

А «народный ислам» за последние десятилетия приобрел очень специфические черты.

Трансформация

Здесь нам придется вновь вспомнить о ваххабизме, который является официальной религией Королевства Саудовская Аравия. Правда, сами саудиты именование «ваххабизм» отвергают, называя себя салафитами, то есть сторонниками «чистого», «истинного» ислама. Но терминология не так уж важна, главное, чтобы было понятно, о чем идет речь.

Идеология ваххабизма очень проста. Аллах через пророка Мухаммеда указал человечеству, как следует жить, и людям надо исполнять волю Аллаха, а не выдумывать «от себя» всякие новшества, искажающие божественное предначертание. Коран надо воспринимать буквально, поскольку законы создаются Богом, а не людьми. Ислам надо очистить от всех позднейших напластований и понимать его так, как понимали его пророк Мухаммед и праведные халифы.

По сути, это идеология исламского фундаментализма, которую исповедует множество самых различных организаций и групп. Однако от других фундаменталистских течений современные ваххабиты отличаются тем, что проявляют крайнюю нетерпимость ко всем, кто не разделяет их взглядов.

Два принципа движут их религиозной активностью: такфир и джихад.

Такфир — означает обвинение в неверии. А «неверным» считается всякий, кто не соблюдает исламский религиозный канон. Это один из самых тяжких грехов с точки зрения классического ислама. Причем обвинение в неверии ваххабиты предъявляют не только всей западной цивилизации, которая, по их мнению, безбожием и развратом пытается уничтожить ислам, но и тем мусульманам, которые сотрудничают с «кафирами». Ваххабиты квалифицируют их либо как «отступников» (муртаддун), либо как «лицемеров» (мунафиккун). А наказание за неверие или вероотступничество может быть единственное — смерть. Ведь сказано в священном Коране: «Не уступай неверным, но <…> воюй с ними великой войной» (25:54). И сказано в священном Коране, кто такие неверные, — это «те, которые не судят по тому, что ниспослал Бог» (5:48). И сказано в священном хадисе: «Убейте того, кто поменяет свою религию»4 (имеется в виду, конечно, отвергнет ислам). И провозглашено в другом священном хадисе, что неверующий (атеист) — это тоже «вероотступник, который должен быть приведен к покаянию и [если не покается] убит»5 .

Причем всех «неверных» ваххабиты считают людьми настолько презренными, что такой же презренной должна быть и их смерть. «Модой» среди джихадистских террористических групп ныне является обряд нахр: это когда «неверному» перерезают горло, точно скоту. В свое время в экстремистской медийной среде даже была развернута целая идеологическая кампания, проходившая под лозунгом: «Соверши нахр со словами “Во имя Аллаха!”». Таким именно образом в ноябре 2004 года был убит голландский режиссер Тео ван Гог, снявший десятиминутный фильм «Покорность», осуждавший насилие над женщинами в мусульманском мире: убийца (гражданин и уроженец Голландии, по происхождению — марокканец) сначала его подстрелил, а потом перерезал ему горло. «Были и другие убийства по ритуалу нахр <…> которые снимались на видеокамеры или мобильные телефоны, а видеоклипы выставлялись в Интернете»6 . Причем смертью вероотступникам грозят не только подпольные группы. Сейчас в Организацию Исламская Конференция входят 57 государств, из которых пять рассматривают отступничество от ислама как преступление, наказуемое смертной казнью. Это Афганистан, Иран, Йемен, Саудовская Аравия и Судан.

Аналогичным образом обстоит дело с тезисом о большом и малом джихаде. Хадис, на который опирается этот тезис, многими мусульманскими теологами признается недостоверным: у него слабый иснад7 . Тем не менее на него активно ссылаются те, кто пытается доказать мирный характер ислама. Однако идеологи ваххабитов этот хадис вообще отвергают: для них не существует никакого другого джихада, кроме вооруженной борьбы. Причем участвовать в таком джихаде — обязанность каждого мусульманина. Ведь сказано в священном Коране, что «Воюющих за веру <…> Бог поставил выше остающихся дома» (4:96). И сказано в священных хадисах, что «быть один час в боевых порядках на пути Бога лучше, чем быть [на молитве] шестьдесят лет»8 . Вот — глас божий! И никаких сомнений тут просто не может быть! Ислам всегда распространялся мечом, подчеркивал Мухаммед абд аль-Салам Фарадж, осуществивший убийство президента Египта — Анвара Садата. Вести джихад против неверных — священный долг слуг Аллаха, и тот, кто уклоняется от него, тот — изменник, ему может быть предъявлен такфир.

Таковы основные принципы ваххабизма.

А теперь заново оценим ту ситуацию, которая сложилась в мире в результате «Войны Судного дня». Тогда, после введения в 1973 году нефтяного эмбарго арабскими странами, цены на «черное золото» фантастически возросли и колоссальные деньги хлынули в нефтяные монархии Персидского залива — в Катар, Объединенные Арабские Эмираты, в Кувейт, но прежде всего — в Королевство Саудовская Аравия. Доходы их в этот период были просто чудовищными. По некоторым данным, с 1970-х годов до конца ХХ века в нефтедобывающих мусульманских странах скопилось около 10 триллионов долларов избыточного капитала. И значительная часть этих денег была вложена в распространение и пропаганду ислама. Арабские нефтяные монархии строили по всему миру мечети и медресе, финансировали исламские университеты и начальные курсы для мусульман, вкладывали громадные средства в радио, телевидение и СМИ, поддерживали множество экстремистских групп, борющихся за то, чтобы в их странах воцарился «настоящий ислам».

Масштабы этой деятельности поражают. Одна только Саудовская Аравия организовала примерно 6 000 фондов, распространяющих в разных странах исламскую литературу. Считается, что за последнюю четверть века она израсходовала на эти цели не менее 70 миллиардов долларов. Американские исследователи вообще «утверждают, что Саудовская Аравия истратила на ваххабитскую пропаганду за последние четверть века больше средств, чем Советский Союз на коммунистическую пропаганду за все время своего существования»9 . А ведь, помимо нее, «вкладывались» в этот проект и Катар, и Кувейт, и Объединенные Арабские Эмираты. Причем распространялся по миру именно ваххабизм, вытеснявший собой все другие религиозные форматы ислама. Его преподавали в университетах и медресе, его пропагандировали саудовские эмиссары в различных исламских объединениях, он утверждался в «шариатских зонах» Европы, он служил идейной основой боевиков в тренировочных лагерях Афганистана и Пакистана.

В общем, можно, вероятно, сказать, что за последние десятилетия ислам претерпел колоссальную мировоззренческую трансформацию. Современный ислам (по крайней мере его «новая умма») обрел отчетливый ваххабитский формат, и именно это, как нам представляется, в значительной мере обостряет конфликт между Западным миром и Миром ислама. Зарубежный исследователь Мухаммад Хасан даже считает, что «салафизм (читай: ваххабизм — А.С.) — полностью и радикально иная культура, иной менталитет и, в конечном счете, иная религия, нежели традиционный ислам». А американский обозреватель Томас Фридман конкретизирует эту мысль. Он полагает, что «ничто так значительно не подрывает стабильность и модернизацию арабского мира и мусульманского мира в целом, как те миллиарды и миллиарды долларов, которые саудовцы с 70-х годов прошлого века инвестировали в то, чтобы полностью стереть все следы плюрализма в исламе — будь то суфистская, умеренно суннитская или шиитская версии — и навязать вместо него пуританский, антимодернистский, антизападный, антиплюралистический, направленный против женщин, ваххабитский, салафитский бренд ислама, пропагандируемый саудовским религиозным истеблишментом. Далеко не случайно несколько тысяч саудовцев присоединились к “Исламскому государству”, а благотворительные фонды Арабского залива переводят ИГ финансовые средства. Именно поэтому все суннитские джихадистские группировки — ИГ, “Аль-Каида”, “Джебхат ан-Нусра” — это идеологические ответвления ваххабизма, впрыснутого Саудовской Аравией в мечети и религиозные школы от Марокко до Пакистана и Индонезии».

Да что там Пакистан или Индонезия! «В настоящее время в Британии, число мусульман в которой составляет 5 % населения, — около 3 миллионов человек, более трети мусульман, обучающихся в университетах, считают оправданным убийство во имя интересов религии»10 . Вот неисчерпаемый резерв «спящих кротов», которые могут проснуться и начать действовать в любой момент.

С конца 1970-х годов, еще с афганских и пакистанских военно-тренировочных лагерей, нефтяные монархии Персидского залива взращивали чудовище. Они надеялись, что оно пожрет «кафиров», «безбожников», советские войска, вторгшиеся в Афганистан. В этом им помогали Соединенные Штаты, в свою очередь рассчитывавшие использовать «борцов за веру» против СССР. Непрерывным потоком шли деньги, инструкторы, оборудование, военное снаряжение. И вот наконец чудовище выросло, возмужало, окрепло и внезапно дохнуло огнем на своих «родителей». Первый удар пришелся как раз на Америку: обнаружилось, что из 19 террористов, ответственных за трагедию 9/11 на Манхэттене, пятнадцать были гражданами Саудовской Аравии, а еще двое — гражданами Объединенных Арабских Эмиратов. Более того, выяснилось, что 80 процентов мечетей в Соединенных Штатах контролируется ваххабитами, пропаганда ваххабизма свободно осуществляется многочисленными саудовскими исламскими культурными центрами и ваххабитские материалы обильно представлены даже на сайте посольства КСА в Вашингтоне.

Вряд ли верна точка зрения, полагающая, что исламский радикализм — это вынужденный ответ Мира ислама на цивилизационное давление Запада. То есть, быть может, она и верна, но только отчасти. Экспансия радикального исламизма началась бы и без этого фактора. Ведь не случайно девизом Королевства Саудовская Аравия является символ веры ислама — шахада: «Нет Бога кроме Аллаха, и Мухаммед — посланник его». А государственный гимн этого государства звучит так: «Да здравствует король! Стремись к славе и превосходству»!

Вот и стремятся.

Трансформация действительно осуществилась. Ислам от лица всего Исламского мира представляют в настоящий момент почти исключительно приверженцы ваххабизма. В полном соответствии с известным тезисом В.И.Ленина ваххабитская идея овладела массами и стала революционной силой. Монархии Персидского залива радикализовали ислам, и «процесс пошел» со все нарастающей интенсивностью. Терапевтические меры, которые предпринимают сейчас Соединенные Штаты и сама Саудовская Аравия, на него практически не влияют — феномен радикализма стал самодостаточным, самоподдерживающимся, поглощающим одну исламскую страну за другой. Разгром конкретного «халифата», в Сирии например, ничего не даст: пока в мировоззренческом дискурсе ислама главенствует ваххабизм, он будет воспроизводить по всему миру все новые и новые «исламские государства». Война Запада с исламскими радикалами станет «дурной бесконечностью», и нельзя поручиться, что Запад в этой войне победит. Тем более, что — парадоксально, но факт! — Соединенные Штаты по-прежнему являются надежной защитой для нефтяных ваххабитских монархий. На что здесь Америка рассчитывает, непонятно. Фактически она сама пестует свою смерть.

Единственная возможность погасить данный конфликт — это трансформировать нынешний религиозный дискурс Мира ислама. Предложить вместо ваххабизма иную теософскую конфигурацию — более современную, более энергичную, но главное — имеющую прикладной социальный характер. То есть способную создать эффективное мусульманское государство: политически стабильное, уверенно развивающееся, своевременно отвечающее на вызовы новой эпохи — государство, которое стало бы социальной моделью для других мусульманских стран, государство, которое могло бы наглядно продемонстрировать всему миру, что у ислама есть не только безнадежное прошлое, но и перспективное будущее.

Понятно, что Запад решить такую задачу не в состоянии. Он хочет превратить Исламский мир во второсортный, эрзацный аналог себя, перелицевать его в Соединенные Штаты или в Европу — более ничего.

Других рецептов спасения у Запада нет.

Но, может быть, используя свой исторический опыт, это способна сделать Россия?

Война в Зазеркалье

Правда, ситуация с российским исламом тоже не внушает особых надежд. Следует, как нам кажется, честно признать, что несмотря на очевидные достижения в этой сфере, мусульманские республики, входящие в состав РФ, так и не стали по-настоящему органической частью России. А российские этнические и верующие мусульмане так и не начали ощущать себя настоящими россиянами.

Нет, внешне все выглядит благополучно. Уважение к исламу и этническим мусульманам демонстрируется непрерывно. Выступая в октябре 2013 года в Уфе на торжественном собрании, посвященном 225-летию Центрального духовного управления мусульман России, президент В.В.Путин сказал, что «ислам — это яркий элемент российского культурного кода, неотъемлемая, органичная часть российской истории. Мы знаем и помним много имен последователей ислама, составивших славу нашего общего Отечества, — государственных и общественных деятелей, ученых, предпринимателей, представителей культуры и искусства, доблестных воинов».

Причем это отнюдь не политические декларации. Они неуклонно воплощались на практике. Вот что пишет об этом доктор Луай Юсеф, координатор Всемирного союза мусульманских ученых в России и СНГ, чье мнение особенно ценно как мнение наблюдателя со стороны: «Весьма примечательно, что за короткий промежуток времени они (российские мусульмане — А.С.) сумели получить такие права, каковых не имеется у мусульман, живущих в исламских странах, во главе которых стоит правитель-мусульманин». Доктор Юсеф приводит интересный факт: несколько лет назад власти Республики Татарстан обратились в Государственную Думу РФ с предложением сделать день принятия ислама государственным праздником России. Тогдашний «президент Дмитрий Медведев одобрил это предложение. Примечательно, что этот проект горячо приветствовала и Русская Православная Церковь, которая призвала не медлить с его осуществлением».

Вместе с тем, если рассмотреть ситуацию более объективно, выясняется, что все не так радужно. Да, действительно «в России живет больше мусульман, чем в любой другой европейской стране, и процентная доля мусульман среди населения быстро растет»11 . Да, действительно в истории России не было религиозных войн, а в новейшей истории — серьезных религиозных конфликтов. Да, российские мусульмане очень лояльны к российской власти, можно даже сказать, что это ее надежный электоральный ресурс. Во всяком случае, количество голосующих на выборах за «партию власти» в мусульманских республиках всегда значительно выше, чем в русских регионах России. Последнее, впрочем, объясняется тем, что «традиционные мусульмане» лояльно относятся к любой сильной власти, какой бы она ни была. К тому же российский ислам в определенной части своей имеет отчетливый суфийский характер (не только у мусульман Северного Кавказа, но и у татар Урало-Поволжья), а суфии — это их базовая черта — стремятся не вмешиваться в политику. Имеет значение и сравнение образов жизни: благодаря электронным СМИ российские мусульмане прекрасно знают, как живут их собратья по вере в государствах Средней Азии или на Ближнем Востоке, и вовсе не жаждут оказаться в условиях диктатуры или — что еще хуже — гражданской войны.

И однако то состояние «исламского инобытия», о котором мы говорили ранее, никуда не исчезло. Российские мусульмане по-прежнему пребывают как бы в «мире ином». Формально являясь полноправными российскими гражданами, активно участвуя в гражданской и экономической жизни страны, они как религиозная общность существуют в некой параллельной реальности, которая неведома подавляющему большинству россиян. Русские россияне почти ничего не знают ни об исламе, ни о «своих» мусульманах. Отношение к ним формируется в основном электронными и печатными СМИ, уже давно поставившими знак равенства между исламом и терроризмом. Как начали российские журналисты еще с середины 1990-х годов писать о «полчищах ваххабитов», которые угрожают России, так это продолжается до сих пор. Об исламе в российской русскоязычной прессе вспоминают только тогда, когда происходит очередной террористический акт. Ситуация усугубляется и наплывом мигрантов из среднеазиатских республик — отношение к ним, очевидно «чужим», также переносится и на «своих» мусульман. И вообще, большинство россиян считает Россию европейской и христианской страной и поэтому искренне не понимает — при чем тут ислам?

Можно констатировать весьма неприятный факт. Нация «россияне» до сих пор реально не сформировалась. В России, конечно, наличествует определенная гражданская консолидация, вызванная прежде всего обстановкой «враждебного окружения» (конфликтом с Западом, который по отношению к России — «чужой»), но отсутствует то внутреннее, деятельностное и мировоззренческое, единство, которое можно было бы назвать «национальной общностью».

Термин «россияне», используемый в течение последних десятилетий, обозначает не столько собственно нацию (государственно-этнокультурную общность), сколько формальную гражданскую принадлежность людей, проживающих в пределах определенных границ. Фактически нынешняя Россия представляет собой разнородный, противоречивый этнокультурный конгломерат, по-настоящему не сплоченный в единую нацию и потому потенциально готовый к различным геополитическим метаморфозам.

Вообще есть некий простой индикатор. Любая нация, если она действительно существует, формирует определенную онтологическую модель, «национальную аватару», выражающую представление нации о самой себе. Можно также сказать, что аватара — это концентрат национального (или этнического) характера, предъявление нации (этноса) в виде образа (эталона), который воплощает ее базисные черты. Это выделение нацией (народом) «себя» среди множества «других» этносоциальных культур.

В бытийной механике нации аватара играет чрезвычайно важную роль. Она непрерывно воспроизводит национальный характер, воспроизводит четкий национальный стереотип, утверждая нравственные, культурные и социальные нормы, специфические для него: «русские не сдаются», «англичанин никогда не будет рабом», «немцы не боятся никого, кроме Бога».

Классическим примером такой аватары является «образ советского человека», целенаправленно сформированный в СССР.

Значительно раньше в имперском сознании Великобритании возникла другая национальная аватара, которую можно определить как «образ белого человека». Здесь также нетрудно выделить набор главных характерологических черт. Это существо высшего порядка по отношению к колониальным аборигенам: он относится к ним как отец к неразумным детям — воспитывая и направляя их, поощряя, а если требуется, то и наказывая. Кроме того, «белый человек» никогда не отступает перед опасностью, он всегда, несмотря ни на какие препятствия, достигает поставленной цели, и он также всегда готов прийти на помощь другому «белому человеку». Энергетика этой внятно сформированной национальной модели, как нам представляется, сыграла не последнюю роль в становлении огромной Британской империи, «над которой никогда не заходило солнце».

Можно также вспомнить начальную американскую аватару, которая обозначалась аббревиатурой WASP (по первым буквам английских слов): белый, англо-саксонец, протестант. Ее типовой канон выглядит так: индивидуализм, протестантизм, пассионарная предприимчивость, стремление к успеху, личная ответственность за свою судьбу. Наличие такой аватары, которая, насколько можно судить, возникала в значительной мере спонтанно, определило и лицо нации (американский национальный характер) и специфику складывающейся американской государственности, где не власть формирует и направляет народ, а народ формирует и контролирует власть.

Понятно, что аналогичной национальной модели в современной России нет. Никто не может сказать, что представляет собой нынешний «россиянин», какие наличествуют у него базисные характерологические черты, каков его нормативный поведенческий репертуар. Нет точки сборки. Нет эталона «российскости», естественно объединяющего в себе разнообразные онтологии этносов, верований и социальных групп.

Между тем — повторим еще раз — ваххабитский ислам сумел за последние годы создать яркую аватару, притягивающую к себе мусульманскую молодежь. Это — мужественный воин ислама, сражающийся во имя всех истинно верующих на земле. Он бесстрашен и справедлив. Он презирает слабость и смерть. Он грозен со своими врагами: перед ним трепещут мягкотелые американцы и европейцы. Он призван освободить мир от зла. Он исполняет вышнюю волю Аллаха, и потому правда на его стороне.

Что может противопоставить ему традиционный российский ислам, не имеющий ни яркого образа, ни вдохновляющей цели? Что может противопоставить ему рыхлая нынешняя «российскость», не могущая определить даже саму себя?

И потому традиционный российский ислам постепенно глобализуется. В него медленно, но упорно просачиваются общемировые ваххабитские ингредиенты. Выступая в феврале 2013 года на заседании Национального антитеррористического комитета в Пятигорске, директор ФСБ России генерал А.В.Бортников сказал, что идеология радикального исламизма продолжает распространяться, причем «не только на Северном Кавказе, но и в ряде субъектов Приволжского, Уральского и Сибирского федеральных округов».

Вот в чем специфика нынешней ситуации. В России идет невидимая россиянам война. Идет громадное по масштабам сражение в Зазеркалье — за то, каким будет новый российский ислам.

Собственно — какой будет сама Россия.

И главное сражение этой войны разворачивается вовсе не в сфере экономики или социальной политики, которые, разумеется, тоже очень важны. Главное сражение разворачивается в мировоззренческой сфере, которая определяет собою все. Чей флаг будет развиваться на этой господствующей высоте, тот и выиграет сражение. Чья национальная аватара окажется привлекательнее, тот и будет претендовать на реальное место в формирующейся сейчас новой истории.

Пока Россия ведет в этой войне лишь чисто оборонительные бои.

Но как нам представляется, у нее есть все возможности, чтобы перейти в стратегическое наступление.

Точка сборки — «приоритет знаний»

Формирование новой нации, модернизация идентичности, создание аватары, которая воплощала бы собой национальный канон, — вполне реальный процесс. Уже в наше время, в ХХ веке, были сконструированы такие новые нации, как «советский народ», с очевидностью отличающийся от классических европейских и азиатских народов, или «израильтяне», которые тоже достаточно сильно отличались от диаспоральных евреев, или «кемалистские турки», выделенные из населения Османской империи, или «арийская раса» в Германии во время правления Гитлера.

Преобразование нации — осуществимый процесс, и занимает он не такое уж долгое время. Другое дело, что тут сразу же возникает главная тема: каким должен быть новый национальный формат, чтобы соответствовать современности, каких целевых параметров при этом необходимо достичь?

Оценим в этих координатах потенциал России. Понятно, что путь классического «догоняющего развития», путь «вторичной индустриализации» как основы создания национальных богатств не является для нас перспективным. Против этого работает российская «географическая специфика», которая заключается в том, что в России более холодный климат, чем в большинстве развитых западных и восточных стран, и более обширная, с трудными коммуникациями территория, во многом не освоенная до сих пор. При любой экономической деятельности Россия вынуждена будет платить дополнительные налоги — транспортный и климатический, — исключить которые из накладных расходов нельзя. И если до периода интенсивной глобализации, когда национальные экономики в определенной степени были разобщены, это принципиального значения не имело, то теперь, в мире всеобщей экономической взаимосвязанности, любая, даже самая незначительная, добавочная нагрузка на производство порождает ощутимые конкурентные трудности.

В классическом варианте, в сюжете обычного догоняющего развития Россия всегда будет экономически опаздывающей страной, что в общем и наблюдалось в значительной части ее истории. При прочих равных мы ни по уровню технологий, ни по уровню жизненных благ никогда не сумеем сравняться с мировыми лидерами Запада и Востока.

Мы будем все время хотя бы чуть-чуть отставать.

Путь простого количественного развития приведет нас в тупик.

Единственная возможность для нас вновь оказаться в авангарде истории — это резко поднять качество нации, создать новый народ, способный на принципиальный цивилизационный прорыв. Причем критерий такой «национальной модернизации», точка сборки, на основе которой могла бы возникнуть новая российская аватара, должны — вне всяких сомнений — иметь универсальный характер. Ни «русскость», ни «православность» в чистом виде здесь не годятся, поскольку представляют собой изолирующие доктрины.

Мы не можем, следуя классическим западным образцам, стать самой богатой, самой развитой и самой сильной державой мира, сколько бы мы ни напрягались, — здесь существуют четкие географические ограничения. Зато мы можем стать самой образованной в мире страной — страной, лидирующей прежде всего в когнитивном, интеллектуальном пространстве. Заметим, что это полностью отвечает вызову будущего: в информационной эпохе знания ценятся выше, чем металл, газ или нефть. К тому же интеллектуальный вектор развития имеет явное преимущество: в среде концентрированных и возобновляемых знаний, при высокой когнитивной температуре, которая в подобной среде возникает сама собой, новые идеи и новые технологии (то есть собственно инновации) зарождаются как бы из ничего. Они представляют собой «воздух существования». А появившись на свет, эти идеи уже влекут за собой и динамичное сбалансированное развитие, и ощутимые экономические преференции.

Добавим, что это не есть сугубо умозрительная концепция. В 1866 году, когда прусские войска разгромили армию Австрийской империи при Садове, канцлер Бисмарк сказал, что «эту войну выиграли немецкие учителя». Подразумевалось, что качественный уровень немецкого солдата был значительно выше австрийского, что являлось следствием немецкого школьного образования. Заметим также, что политические, экономические и военные успехи Соединенных Штатов не в последнюю очередь были обусловлены тем, что они целенаправленно ассимилировали в себе образованных, творческих, энергичных людей — эмигрантов со всего мира. Или еще пример. Когда Япония, разгромленная во Второй мировой войне, в качестве национальной идеи выдвинула цель «выиграть мир», то фундаментом для реализации этой идеи стало именно образование. «Рабочий день» японского школьника длился тогда 12 часов: с 8 утра до 3 дня — собственно школа, с 6 до 9 вечера — занятия с репетитором, а потом до полуночи — выполнение домашних заданий. Средняя японская семья тратила на образование детей до четверти своего дохода. Культ образования в Японии и сейчас чрезвычайно высок. Аналогичную ставку — на образование — сделали в свое время также Сингапур и Тайвань, совершившие победный рывок от отсталости к передовым технологиям.

Есть что с чем сравнить.

Вот мощный ресурс, не требующий (по крайней мере на первых порах) ни глобального экономического переустройства, ни резких политических сдвигов, чреватых потрясениями и революциями.

Когнитивная трансформация нации, повышение ее качества за счет резкого повышения уровня образования — это путь, который современной России и вполне доступен, и остро необходим. Более того, на наш взгляд, это вообще единственный путь, обеспечивающий России реальное продвижение в будущее.

Главное же, что эта стратегия опирается на русский национальный характер, для которого свойственно скептическое отношение к материальным благам, но зато повышенное внимание к благам нематериальным — духовным. А образованность, умение думать, интеллектуализм — это как раз воплощение светской, современной духовности (во всяком случае, интерпретировать ее можно именно так), и потому здесь весьма вероятен архетипический резонанс, который придаст данной стратегии дополнительную энергетику.

А дальше следует самое интересное.

Точно такая же идеологема присутствует и в изначальной форме ислама. Причем в отличие от не слишком определенной «русской духовности» в исламе этот концепт имеет гораздо более четкие когнитивные характеристики.

Действительно, если обратиться к Корану с этих позиций, то можно заметить его сильную акцентированность на ценности и приобретение знаний. «Символично, что первым словом, с которым архангел Гавриил обратился к Мухаммаду, призывая его на пророческое служение, было: “Читай!” и что в начальных строках первой (в хронологическом порядке) суры-главы Корана прославляется Бог именно как творец, научивший человека письму (96:1-5). Также и последующую суру (68-ю) открывает Божья клятва орудиями письма — чернилами и пером. Превосходство знания/разума Бог отмечает в таких коранических откровениях: “Неужели равны знающие и незнающие?!” (39:9); “На высшую ступень Бог поднимает уверовавших и знающих” (58:11); “Из рабов Божьих подлинно боятся Его / Именно люди ученые (35:28)”». Или вот еще вполне однозначное повеление: «Назидайтесь, обладающие зрением!» (59:2).

«В свою очередь, пророк Мухаммад назвал разум первым и наивысшим творением Божьим, а ученых мужей (‘уляма’) — наследниками пророков. Поиск знания/науки он объявил “обязанностью каждого мусульманина и мусульманки”; говорил об учебе как о непрерывном процессе, длящемся от колыбели до могилы и требующем от человека отважных поисков мудрости “даже в далеком Китае”. Мухаммаду принадлежат также слова о том, что “чернила ученого так же драгоценны, как кровь мученика, павшего за веру”; или “один час размышления лучше семидесяти лет богослужения”»12 .

Примеры можно было бы продолжить, но, как нам представляется, сказанного достаточно. Ориентированность на познание — это специфика ранней коранической теософии, несомненно, выделяющая ислам среди других мировых религий. Средневековые авторы не случайно указывали, что в исламском обществе той эпохи существовали две отчетливые социальные группы: «люди пера» и «люди меча». Причем «мусульманская цивилизация отдавала перу предпочтение перед мечом, ставила ученого выше солдата, в чем выражался характерный для классического ислама культ знания»13 . Именно этот гносеологический вектор, вероятно, и вывел ислам в число лидирующих цивилизаций Средневековья — обеспечив ему подъем, какого не знал тогдашний Запад, то есть европейские страны.

Однако «врата иджтихада» начали закрываться уже в XI веке. Свободное высказывание, основанное на разуме, стало считаться грехом. Соответственно трансформировался и исламский гносеологический вектор: из познания мира он превратился исключительно в познание Бога. Наука была подменена богословием, и расцветшая было исламская цивилизация начала «тормозить» — чем дальше, тем больше. Отдельные попытки выдающихся исламских философов возродить рациональное знание успеха уже не имели: время было упущено…

Такая ситуация сохраняется до сих пор. Яркой иллюстрацией тому может послужить практика перевода. Еще в VIII веке в Мире ислама возникло знаменитое «переводческое движение», особенное активизировавшееся после «учреждения в Багдаде халифом аль-Мамуном (813 — 833) “Дома Мудрости”, который одновременно совмещал в себе библиотеку, академию и переводческое бюро. На арабский язык, ставший языком науки и культуры для всего населения мусульманской империи, были переведены многие произведения античной, иранской и индийской мудрости…» Исламский мир впитал в себя знание предшествующих цивилизаций, и естественно, что «за эпохой переводов, длившейся около столетия, вплоть до середины IX в., последовал период собственного творческого развития унаследованных культурных традиций»14 . По мнению американского ориенталиста Франца Роузентала, знание в арабо-мусульманской культуре приобрело ценность, не имевшую равных в других цивилизациях.

А что мы видим теперь? В одной Греции ежегодно переводится и издается в пять раз больше книг, чем во всех арабских странах вместе взятых.

«Наследники пророков» — ученые — перестали быть в Исламском мире уважаемыми людьми. Их совершенно вытеснили со статусных пьедесталов муллы и улемы. Творческую мысль заменила религиозная догма, и барьер этот, поставленный тысячу лет назад, по сю пору непреодолим.

Если же обратиться к исламу в современной России, то положение здесь нисколько не лучше. Оно даже хуже: в зарубежных мусульманских странах духовные наставники, «окормляющие» паству, имеют хотя бы профессиональное богословское образование. Российский ислам делает в этой сфере лишь первые неуверенные шаги. Ощутимых результатов пока не видно, и, вероятно, прав Юрий Михайлов, который пишет, что «сегодня редко встретишь муфтия, имама или муллу, занимающегося саморазвитием. В мечетях на пятничных проповедях звучит порой такая ахинея, что, если ее пересказать, никто не поверит, что подобное возможно не где-нибудь, а в столице государства, претендующего на цивилизационное лидерство. Духовенство меж тем и не скрывает, что ничего не читало и читать не желает». По подобию «духовных наставников» формируется и их паства — с низким уровнем образования, совершенно не соответствующая требованиям современности. А отсюда вытекают и главные трудности во взаимоотношениях с российским исламом: он все больше и больше отрывается от настоящего, погружаясь в догматическое средневековое прошлое.

Превратить российский ислам в активный цивилизационный ресурс, на наш взгляд, можно лишь одним способом. Следует создать «точку сборки» новой российской нации — причем в той области, которая является пересечением обеих социокультурных систем. Такой точкой сборки может стать «приоритет знаний» — идеологема, вырастающая, с одной стороны, из архетипической «русской духовности», а с другой — из архетипической «познавательной» сути ислама.

Вот здесь и может вспыхнуть настоящий архетипический резонанс — взаимодополняющая энергетика обеих цивилизационных культур.

Русская «духовность» в этом случае обретет конкретный смысловой формат.

В свою очередь, в российском исламе возродятся истинные «наследники пророков». В России возникнет нация, способная ответить на вызов будущего.

Лишь одна трудность возникает на этом пути — поставить такую задачу гораздо проще, чем реально ее решить.

Коранический гуманизм

Значительная часть нового профессионального духовенства в российском исламе получает образование за рубежом. Молодые российские мусульмане едут на учебу в иностранные исламские центры, а потом, возвращаясь оттуда, привозят с собой ваххабитский ислам. Причем во многих случаях его и везти не надо: агрессивный ислам просачивается в Россию сам. А.И.Маточкина, изучавшая положение мусульман в Петербурге, прямо пишет, что «большую роль в преподавании ислама играют выходцы из арабских стран — студенты, приехавшие на учебу в Санкт-Петербург и оставшиеся жить в городе после окончания обучения». Традиционный российским ислам не может этому противостоять: у него нет той яркой пассионарности, которой в настоящее время обладает зарубежный ваххабитский ислам.

Показателем низкого когнитивного уровня нынешнего исламского образования служит и отсутствие в публичном пространстве России мусульманской интеллигенции, хотя именно наше время, как отмечает Н.В.Полякова, «ознаменовалось выходом на авансцену современного мира фигуры публичного интеллектуала как нового активного участника не только внутренней, но и международной политики». Мы, конечно, не имеем в виду представителей разных российских народов, в том числе «этнических мусульман», активно участвующих в общественной жизни России. Таких в нашей стране достаточно. Но слышал ли кто-нибудь по радио или видел по телевизору выступление блестящего исламского интеллектуала, который на доступном слушателям/зрителям языке демонстрировал бы актуальность и современность своей религии? Главное — показывал бы совместимость «исламскости» и «российскости», их взаимодополняемости как цивилизационных культур? В собственно мусульманских СМИ такие публикации изредка попадаются, но мусульманская пресса является «параллельным пространством» для большинства россиян, на основную массу российских граждан она никакого влияния не оказывает. В общем приходится констатировать, что в России нет мусульманской интеллигенции, которая могла бы грамотно объяснять россиянам, что такое ислам.

Как нам представляется, опять-таки ясно, о чем идет речь. И об этом уже не раз весьма настойчиво говорили специалисты. России необходима единая, унифицированная система исламского образования — от самых начальных курсов при медресе до современных, интеллектуально насыщенных исламских университетов, способных не просто готовить профессиональные кадры, но и выдержать образовательную конкуренцию с крупнейшими зарубежными центрами.

Для многонациональной России это особенно актуально. У нас ведь, не забывайте, наличествует не только «татарский», «кавказский», «крымский» и «башкирский» ислам. Картина религиозной специфики намного более сегментирована. Например, южные регионы России представляют собой сложнейший коктейль как в конфессиональном, так и в этническом отношении. Здесь проживают представители более 170 народов, исповедующие более 40 направлений и вариантов религий: по разным оценкам, это от 11 до 22 млн. мусульман, принадлежащих более чем к 40 самостоятельным этносам. Ислам, пропитанный своеобразной местной культурой, дифференцированный в «мозаику» на протяжении двух последних веков, является здесь даже не региональным, а районным и областным, и потому социальные противоречия мгновенно обретают религиозную и этническую окраску.

Единство, противостоящее этой изначально конфликтной среде, осознание общности при сохранении местных культурных различий тут может обеспечить только строго унифицированный ислам, внедряемый через систему единого исламского просвещения.

Осуществимо ли это на практике? Или это сугубо схоластическая теория, обреченная оставаться чисто умозрительным построением?

На наш взгляд, подобная трансформация вполне осуществима. «Суверенная демократия», сложившаяся в России, имеет не только очевидные недостатки, но и достаточно очевидные инструментальные преимущества. Она представляет собой один из видов «государственного дирижизма», то есть такую социально-политическую систему, при которой власть напрямую управляет наиболее важными сферами общественного развития. «Дирижизм» не является чисто российской особенностью. Когда Шарль де Голль на волне алжирского кризиса пришел к власти во Франции, то для спасения страны он использовал именно дирижистские методы — собственно тогда и возник сам этот термин. На дирижизм, проводя системную модернизацию, опирались также Китай, Южная Корея и Сингапур. Правда, в России предпочитают определять это как «государственный патернализм», но суть не меняется: власть осуществляет преобразования под своим жестким контролем.

Так вот, при «суверенном» характере власти в современной России данный процесс действительно осуществим, причем даже во вполне обозримые сроки. Власти требуется лишь проявить политическую волю к преобразованиям. Тем более что действия эти встретят понимание у мусульман. «Мусульманская духовная элита на разных уровнях стремится к взаимодействию с государством, апеллируя к нему при решении своих проблем. “Несмотря на принцип отделения государства от религии, государство не должно игнорировать духовные потребности общества”, — считает <председатель Совета муфтиев России> Равиль Гайнутдин, и под этими словами подписались бы, пожалуй, все официально признанные мусульманские пастыри. Например, муфтий Дагестана Ахмад-хаджи Абдуллаев, выступающий за “сотрудничество и совместные с государством усилия по духовному оздоровлению общества”. По мнению имама ингушского села Галашки Умара Арапханова, “необходима государственная поддержка исламской жизни в республике, исламской мысли в России”. Глава ДУМ Мордовии Рашит-хазрат Халиков в обращении к президенту республики Николаю Меркушкину подчеркивает, что “...мусульмане всегда могут рассчитывать на помощь и понимание со стороны властных структур. Такой положительный опыт сотрудничества необходим очень многим регионам нашей страны”. А глава Координационного центра мусульман Северного Кавказа Исмаил Бердиев неоднократно подчеркивал: “...Без тесного взаимодействия с властью невозможно обуздать ваххабизм и терроризм. Нам нужно работать в одной упряжке, если мы хотим побороть это зло”. И подобных высказываний не счесть»15 . Ведь «традиционные мусульмане», как правило, лояльно относятся к власти. Впрочем так же относится к ней и большинство традиционно мыслящих россиян.

Однако «заточенность» российского ислама на образование отнюдь не гарантирует его мирный характер. Уже замечено, что руководителями террористических групп довольно часто становятся люди именно с высшим образованием — инженеры, менеджеры, врачи. И уж тем более — выпускники богословских университетов. Конечно, без «массы» рядовых исполнителей они оказались бы в пустоте, но сборку той или иной экстремистской организации обеспечивает именно их идеологическая направленность. Многое здесь зависит от поставленной цели. Это как с атомным производством: можно строить электростанции, освещающие города, а можно накапливать бомбы, способные превратить эти города в радиоактивную пыль.

То есть когнитивный вектор ислама, который необходимо сформировать, должен еще иметь и соответствующее мировоззренческое содержание.

Обратим в этой связи внимание на идею «коранического гуманизма», которую выдвинул главный научный сотрудник Института востоковедения РАН, доктор философских наук, профессор Тауфик Ибрагим. Под кораническим гуманизмом, если охарактеризовать его в самых общих чертах, он понимает представление «о человечестве как о единой семье», а также «о религиозном плюрализме и о свободе вероисповедания», представление о том, что приверженцы иных «религий, во-первых, тоже могут идти своим истинным путем к Богу и, во-вторых, что Бог осенит их своей милостью наравне с твоими единоверцами, даруя им вечное спасение», поскольку, например, христианин, если, конечно, он истинный христианин, в определенном смысле — также и мусульманин.

Причем особенно интересно, что акцент профессор Т. Ибрагим делает прежде всего на разуме. Он пишет: «Коран не выдвигает никаких догматов, которые надо принимать вопреки своему разуму. И это есть один из главных моментов коранического гуманизма. Картина мира в Коране существенно рационализируется, фактически отгораживается от вмешательства сверхъестественных сил, притом не только злых духов, таких как демоны и джинны, но и добрых — ангелов. Пророк Мухаммад стал “печатью пророков”, последним из них именно в том смысле, что к тому времени человечество вышло из религиозного детства, достигло умственной зрелости, а потому больше не нуждается в прежних, относительно примитивных способах Божьего просвещения и водительства. Отныне ты сам, своим разумом будешь устраивать свою жизнь, — такое высокое доверие к человеческому разуму и есть величайший гуманизм»16 .

Фактически речь здесь идет о той самой «рационалистической революции», которая в свое время в исламе завершена не была.

Эти идеи профессор Т. Ибрагим подтверждает громадным философско-историческим материалом. Причем он считает, что принципы коранического гуманизма были заложены в Коран изначально, то есть провозгласил их сам Аллах, но в дальнейшем, при восприятии их, они были искажены средневековым сознанием. Теперь пришло время вернуться к их истинному толкованию.

И тут важен вывод, к которому приходит Т. Ибрагим. Он полагает, что «подобающее (то есть гуманистическое — А. С.) будущее ислама будет сформулировано не в собственно мусульманских странах. Идеология выхода появится только на периферии исламского мира — в той же Европе, к которой я отношу и Россию», поскольку «более открытое понимание религии — мусульманской, иудейской, христианской — возможно только там, где люди существуют друг с другом на более или менее равноправных основаниях. Только эта атмосфера создает нормальную обстановку для такой идеологии и для восприятия такой идеологии».

Сходные мысли высказал и председатель Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин на VIII Международной теологической научно-образовательной конференции с характерным названием: «Коранический гуманизм как фундамент мусульманского образования». Он определил коранический гуманизм как «совокупность коранических истин о человеке как о высшем творении Всевышнего», и поэтому «аксиомой коранического гуманизма является утверждение о разумности человека, о необходимости рационального подхода к миру». В свою очередь, «рациональный подход к действительности предполагает получение знаний, а творческий созидательный подход — преобразование, совершенствование человека и мира». При этом под образованием, по его мнению, следует понимать «систему интегрального знания, включающего и богословие, и право, и философию, и естественные, и гуманитарные науки».

И, наконец, с предельной четкостью сформулировал данный тезис президент В.В.Путин на встрече с муфтиями духовных управлений мусульман России в Уфе. «Одна из важнейших задач, — сказал он, — воссоздание собственной исламской богословской школы, которая обеспечит суверенитет российского духовного пространства и, что принципиально важно, будет признана большинством мусульманских ученых мира. Эта школа должна откликаться на самые актуальные события и в России, и в мире в целом, давать свои оценки, которые будут понятными и авторитетными для верующих».

Заметим, что ситуация для подобных преобразований складывается в России чрезвычайно благоприятная. Отсутствие у большинства россиян каких-либо знаний о современном исламе имеет не только негативный аспект. Эту «гносеологическую пустоту» может — вполне естественно — заполнить внятное позитивное содержание. И не только заполнить, но и создать в российском сознании столь необходимую ныне русско-исламскую гармонизирующую среду.

С другой стороны, неопределенный статус, в котором пребывает нынешний российский ислам, предполагает, что ему все равно предстоит испытать некий метаморфоз, и лучше если данный процесс будет не спонтанным, сопровождающимся различными инцидентами, а контролируемым, мягким, цивилизованным, направленным в сторону высоких коранических идеалов.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Игнатенко А.А. Недокументированные заметки о «гуманитарном джихаде». Часть 1 // Институт Ближнего Востока. — http://www.iimes.ru/?p=25700.

2 Игнатенко А.А. Самоопределение исламского мира // Игнатенко А. А. Ислам и политика: Сборник статей. — М.; 2004. С. 53.

3 О противостоянии таклида и иджтихада в истории Исламского мира см.: Андрей Столяров. Война миров. Исламский джихад как историческая неизбежность. // Дружба народов. 2017, № 9.

4 Ислам против терроризма. Фетвы имамов по вопросам, касающимся тяжких бедствий. — М.; 2003. С. 141.

5 Игнатенко А.А. Эпистемология исламского радикализма // Религия и глобализация на просторах Евразии. — М.; 2009. С. 209.

6 Игнатенко А.А. Ислам в XXI веке: главные направления исследования // Полития. 2007. № 4 (47). С. 21—22.

7 Определение «слабый иснад» означает, что у данного хадиса не слишком авторитетные источники.

8 Игнатенко А.А. Эндогенный радикализм в исламе. С. 17.

9 Игнатенко А.А. Вашингтон и Эр-Рияд: союз против ваххабизма // Независимая газета. 13.02.2004.

10 Сатановский Е. Россия и Ближний Восток. Котел с неприятностями. — М.; 2012.

11 Попов В.В. Почему пробуксовывает диалог цивилизаций // Вестник МГИМО Университета. Вып. № 4. 2012. С. 153.

12 Ибрагим Т.К. Классическая мусульманская цивилизация (ценности и институты). // Исламская цивилизация в глобализирующемся мире. — М.; 2011. С. 10—11.

13 Там же.

14 Ибрагим Т.К. Классическая мусульманская цивилизация… С. 12.

15 Малашенко А. Ислам для России. — М.; 2007. С. 42—43.

16 Профессор Тауфик Ибрагим: Коранический гуманизм // Медина аль-Ислам. 2015. № 8 (166).

В Польше назвали Крым российским

Польская газета опубликовала карту с Крымом в составе России

Польская газета Przeglad Sportowy обозначила на своей карте Крым территорией России. Двумя неделями ранее детское издательство «Ранок» на Украине выпустило книгу «Растительный мир», на одной из иллюстраций к которой Крым обозначен как территория России. В редакции заявили, что это произошло из-за «ошибки дизайнера».

Известная польская спортивная газета Przegląd Sportowy в материале, посвященном футбольной Лиге чемпионов, поместила карту, на которой Крым указан как российская территория.

Государства и эмблемы футбольных команд, принимающих участие в турнире, окрашены на карте в разные цвета. Например, Крым на ней выкрашен в красный цвет, точно так же, как и вся остальная территория России, передает ФАН.

Двумя неделями ранее детское издательство «Ранок» на Украине выпустило книгу «Растительный мир», на одной из иллюстраций в которой Крым обозначен как территория России. Это стало поводом для обсуждений пользователями украинского сегмента фейсбука.

Энциклопедия под авторством Елены Котенко входит в серию «Познаем и исследуем», основной целью которой является рассказать детям об окружающей среде. Как уточнили в издательстве, это произошло из-за «ошибки дизайнера» и руководство говорило о том, что книгу необходимо снять с продажи и отредактировать.

В тот же день в эфире немецкого телеканала 3Sat показали документальный фильм «Сплошь Сибирь» (Sibirien total), в котором была показана карта России, включающая Крымский полуостров.

Над картиной работали немецкий кинодокументалист Дейв Лейнс, а также корреспондент швейцарского телеканала Schweizer Fernsehen в Москве Кристоф Францен. На показанной в фильме российской карте Крымский полуостров закрашен таким же цветом, как и остальная территория страны.

В начале нынешнего месяца белорусский журналист Евгений Глушков поднял в Сети истерику из-за того, что обнаружил в городе Могилев в продаже глобусы, на которых Крым изображен как часть Российской Федерации.

«Куда смотрит могилевское районо и отдел идеологии?» — возмутился Глушков.

Следует отметит, что гнев журналиста не встретил понимания у большинства его земляков. Белорусы посоветовали автору поста «найти себе нормальную работу» и «не разводить истерику на ровном месте».

В июне американское информагентство Bloomberg опубликовало карту мира, на которой не была обозначена территориальная принадлежность Крыма. На разработанной порталом инфографике показаны страны с развивающейся рыночной экономикой, в которых в 2018 — 2019 годах пройдут выборы. На этой карте Украина отмечена желтым цветом, Россия темно-серым, а полуостров — светло-серым.

Вскоре с требованием удалить карту с «нейтральным» Крымом к агентству обратилось посольство Украины в США. Дипломаты призвали журналистов агентства «не играть в российские агрессивные игры», а также потребовали от агентства сделать Крым на карте желтым. Позже из материала на сайте издания карта была удалена, а также было приведено сообщение об исправленной ошибки.

Месяцем ранее

Министерство культуры Франции обозначило на карте город федерального значения РФ Севастополь как территория России.

Соответствующая карта была опубликована на официальном сайте ведомства.

Министерство культуры опубликовало карту, на которой перечислены участники международной акции «Ночь музеев — 2018». Одним из участников акции стал Севастопольский художественный музей имени М.П. Крошицкого.

Ведомство указало, что музей расположен на территории Российской Федерации, предает НСН. Впрочем, спустя некоторое время аннотация была изменена, и Севастополь стал указываться как территория Украины.

В феврале нынешнего года Госкомитет по вопросам телевидения и радиовещания Украины запретил ввоз в страну из России ряда книг. В частности, под санкции попала детская серия «Путешествие вокруг света». Запрет детской серии связан с тем, что книги были напечатаны в Крыму.

«Серия детских книг «Путешествие вокруг света» не вызывала вопросов относительно содержания, однако в исходных данных изданий указано: «Отпечатано в России. Республика Крым», — пояснили в Госкомтелерадио.

В том же месяце министерство образования Чехии изъяло из обращения выпущенный в 2017 году школьный атлас, на котором Крым обозначен как территория России, сообщала пресс-служба ведомства.

Первым на обозначенный российской территорией Крым обратило внимание телевидение. После МИДу Польши выразили свои протесты послы Украины и Грузии. Выяснилось также, что в атласе неправомерно была указана территория террористической группировки «Исламское государство» (запрещена в РФ).

В сообщении Министерства образования указывалось, что ведомство после ознакомления с ситуацией «изъяло данный школьный атлас из списка рекомендованных учебных пособий».

Пенсии: где, когда и сколько

Яцек Палкевич, путешественник

У польского путешественника, репортера и писателя есть свой взгляд на тему, которая нас сегодня особенно волнует, - на пенсионную реформу

Мы вновь представляем давнего друга и автора «Труда» Яцека ПАЛКЕВИЧА, неутомимого путешественника, репортера и писателя из Польши. Он побывал с экспедициями в разных уголках планеты, исследовал быт и культуру разных народов, в том числе исчезающих с карты этнических меньшинств. В 1994 году при поддержке нашей газеты Яцек организовал экологическую миссию по Красноярскому краю в составе космонавтов пяти стран. А спустя два года под флагом Российского географического общества совершил, пожалуй, последнее географическое открытие ХХ века: под его руководством международная экспедиция нашла исток великой реки Амазонки. Как у всякого представителя старшего поколения, у Яцека Палкевича есть свой взгляд на тему, которая нас сегодня особенно волнует, — на пенсионную реформу.

Отто фон Бисмарк, узаконивший первую в мире всеобщую пенсионную систему, едва ли до конца осознавал, к чему это в итоге приведет. Железный канцлер сознательно делал акцент на усилении государственной социальной политики, чтобы противодействовать растущему влиянию социалистов в период промышленной революции. Бисмарку важно было сделать рабочих максимально зависимыми от государства и тем самым лишить их резона участвовать в революционных экспериментах. Для завоевания симпатий немецких рабочих и была введена система социальной поддержки в случае увольнения главы семьи, его болезни или потери трудоспособности. Но самым революционным шагом стала система всеобщего пенсионного страхования наемных работников.

Канцлер распорядился, чтобы материальное пособие получали все рабочие и служащие по достижении определенного возраста. Сначала за точку отсчета взяли 70-летний рубеж, но вскоре срок вы-хода на пенсию снизили до 65 лет. На пенсии тратились деньги налогоплательщиков, то есть изначально закладывался принцип солидарной ответственности. Но в любом случае разорение германской казне не грозило, поскольку в конце ХIХ века мало кто доживал до преклонного возраста.

С тех пор продолжительность жизни в развитых странах увеличилась на 20-25 лет. Сегодня в Западной Европе в среднем 15,5% пенсионеров. Согласно прогнозам ООН, в середине нынешнего века их число увеличится в полтора раза. То есть демографическая картина меняется, а принцип солидарной ответственности остался прежним. В результате пенсионное страхование становится слишком обременительным даже для самых богатых и социально благополучных государств.

Конечно, Бисмарк не мог знать, что рост благосостояния и развитие медицины приведут к таким результатам. Хосе Пиньера, чилийский экономист и идеолог свободного рынка, однажды нарисовал кошмарную картину: «Если завтра Wall Street Journal сообщит, что найдено лекарство от рака, то пациенты обрадуются, но министры финансов ведущих европейских стран совершат ритуальное самоубийство. Потому что пенсионные выплаты кратно возрастут и разорят казну».

В Италии с конца прошлого века не прекращается полемика вокруг реформирования пенсионной системы. Очередная волна дебатов поднялась после того, как правительство объявило, что с 2021 года возраст выхода на пенсию увеличивается на пять месяцев и достигнет 67 лет. Демографы уже подсчитали, что так называемый возраст дожития для среднего итальянца составит 16,4 года. В то время как, скажем, в Испании после выхода на пенсию люди в среднем живут 19 лет, а во Франции — 24,5 года.

Получается, на Апеннинах возраст выхода на пенсию один из самых высоких на континенте. Но при этом рабочий стаж у итальянца в среднем всего 31,3 года. В то время как немец работает 38 лет, англичанин — 38,8 года, а житель Исландии — 47,4 года.

Сегодня в Италии 71% пенсий не превышает тысячи евро. Этого недостаточно, чтобы поддерживать привычный для среднего класса уровень жизни. Поэтому многие итальянцы преклонного возраста переселяются в Румынию или Болгарию, едут в Тунис и Таиланд, Доминиканскую Республику и на Канарские острова. В этих странах на итальянскую пенсию можно не только достойно жить, но еще и получить необходимый уход за пожилым человеком. Раем для европейских стариков стала Португалия, где с 2009 года пенсионер, получивший статус постоянного резидента на 10 лет, освобождается от налога на свои доходы. На сегодняшний день из 15-миллионной армии итальянских пенсионеров свыше 400 тысяч эмигрировали за границу.

То есть при желании европеец преклонного возраста найдет на планете место, где ему будет хорошо. Но национальной пенсионной системе его страны легче не станет. Потому что получается замкнутый круг. Развитие здравоохранения приводит к тому, что появляется все больше долгожителей, получающих государственную пенсию дольше, чем предусматривают пенсионные планы. Извините за нечаянный цинизм, но в развитых странах уже сегодня люди отправляются в мир иной на 8-10 лет позже, чем им отводилось «сроками дожития». А в Японии, к примеру, эта цифра — 16 лет. Эксперты считают, что пенсионные системы в Соединенных Штатах, Великобритании, Японии, Нидерландах, Канаде и Австралии уже превратились в бомбу замедленного действия, которая неизбежно взорвется. «Мы играем в азартную игру за счет будущих поколений, — говорит Майкл Дрекслер, директор финансовых и инфраструктурных систем Всемирного экономического форума. — За сегодняшнюю пенсионную систему придется расплачиваться нашим детям и внукам».

Что же делать? Похоже, пока нет другого ответа, кроме переносов сроков выхода на пенсию и удлинения активного долголетия. Этим путем идут все без исключения европейские страны. Например, в Великобритании недавно правительство договорилось поднять возраст выхода на пенсию до 66 лет для мужчин и женщин. Решение вступит в силу уже с 2020 года.

Простой вопрос: а где моя часть природной ренты?

Юрий Совцов, журналист

Почему несметные природные богатства России не доходят до ее простых граждан?

Позвольте напомнить: Россия занимает первое место в мире по запасам газа. И по углю первое место. По запасам нефти идем вторыми. Леса покрывают почти половину российской территории, на каждого жителя — 3 лесных гектара. Плодородной земли тоже хватает: на душу населения — 0,8 гектара, это очень много. С избытком и гидроресурсов, и минерального сырья. Не меньше, чем у жителей других стран, запасы золота, серебра, молибдена и других полезных и очень полезных ископаемых.

Теперь зайду с другой стороны. Реальные денежные доходы россиян продолжают снижаться. Опросы показали, что почти половина работающих отмечают ухудшение ситуации в экономике. Тревогу забили торговые сети: число покупателей падает, сумма средней покупки сокращается. Базовый сценарий Минэкономразвития, на основе которого готовится бюджет, предполагает, что и пенсии в реальном выражении в нынешнем, 2018 году пойдут вниз на 0,7%, не предвидится их роста и в 2019-2020-х.

Между тем под разговоры о необходимости пенсионной реформы правительство с легкой руки Думы увеличило налог на добавленную стоимость до 20%. Что это значит для нас, потребителей? А вот что: автоматический рост всех цен на все товары. Подорожает все, а стало быть, наши доходы снизятся еще больше.

А тем временем глава Счетной палаты и авторитетный экономист Алексей Кудрин сообщил, что «Резервного фонда сегодня уже нет — остался один Фонд национального благосостояния. Его хватит лишь на один кризис для латания дыр. Но сколько таких кризисов уже выпало на нашем веку — и чем прикажете латать следующие дыры? А еще тот же Кудрин назвал уровень российской бедности «позором» для страны...

Так что происходит? Мы обленились? Ничего подобного. Процитирую любимый «Труд»: россияне в среднем проводят на рабочих местах на 20-25% больше времени, чем жители Германии, Франции, Италии, Швейцарии. По данным Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), в прошлом году каждый россиянин провел на работе в среднем 1980 часов — на шесть часов больше, чем годом раньше. Получается, чем больше мы работаем, тем хуже живем? Именно так!

Экономисты давно разобрались в ситуации и объясняют ее несправедливой системой распределения доходов от сырьевых отраслей российской экономики. Другими словами, мы живем в стране, обладающей несметными природными богатствами, но эти богатства до нас, не олигархов и не чиновников, а обычных, рядовых граждан практически не доходят. Почему?

Поговорим о природной ренте, о той части дохода, которая не зависит от деятельности добывающих отраслей. Ее можно назвать и сверхприбылью, смысл которой точнее всего, мне кажется, сформулировал знаменитый российский экономист Дмитрий Львов: «Это то, что не заработано ни трудом, ни капиталом, а дано России и россиянам от Бога». Увы, в начале 90-х Божий дар, вопреки Конституции, которая недра относит к всенародной собственности, попал в руки группы «деловых людей». И те с большой пользой для себя и с минимальной для остальных этим обстоятельством воспользовались. А многие и продолжают пользоваться.

Мне скажут, что сегодня значительная часть природной ренты находится под контролем государства. И пусть не напрямую, а через бюджет некоторая доля дохода от ренты идет в «пользу бедных» — нас с вами. Правда, большинство граждан России на это пожмут плечами: мол, не знаем никакой ренты, в глаза ее не видывали. Не ощущаем! А вот жители, скажем, Кувейта, Саудовской Аравии и других стран Персидского залива ощущают, да еще как! Там правительства перечисляют на личные счета граждан (начиная с рождения гражданина) солидные суммы — порой до 3 тысяч долларов ежемесячно. Или в Норвегии, где каждый пенсионер имеет прибавку от сырьевых сверхдоходов.

Эка хватил, скажет ушлый читатель, там же народу куда меньше, а нефти поболе нашего будет! И я соглашусь, хотя могу и сослаться на некоторых экономистов, утверждающих, что благодаря распределению природной ренты с учетом процентных накоплений каждый гражданин России к моменту выхода на пенсию смог бы получить до 100 тысяч долларов. И почему бы этот аргумент не использовать в разговоре о реформировании нашей пенсионной системы?

Кстати, тут не только материальная сторона дела важна. Не менее, а может, и более ценно то обстоятельство, что мы наконец почувствуем себя по-настоящему хозяевами своей страны.

Спрос растет, PGNiG этим пользуется

Все больше и больше компаний хотят строить газовые электростанции. Польский гигант увеличил продажи сырья и прогнозирует дальнейший рост.

Потребление газа в Польше растет и будет расти. «Польская нефтяная и газовая компания» (PGNiG), поставщик газа, находящийся под государственным контролем, сообщило, что в первом полугодии 2018 было продано 8,9 млрд куб. м сырья, то есть на 6,4% больше, чем годом ранее.

— Рынок сейчас быстро растет. 1 млрд куб. м в год. Многое еще впереди, — говорит Петр Возняк, президент PGNiG.

Про газ спрашивают

Рост происходит не за счет мелких потребителей, но за счет энергетической отрасли, которая все чаще решается на строительство производственных блоков, отапливаемых газом. Новые блоки построила компания Orlen, а также группа PGE. Новые блоки строит и PGNiG.

— У нас на столах много запросов, — говорит Мачей Возняк, вице-президент PGNiG.

Это хорошая новость, потому что каждый новый блок-это потенциальный новый клиент с большим спросом в течение длительного срока.

Множество проектов связано с планируемым введением рынка мощностей. Первые аукционы намечены на конец года. Растущие лимиты на выбросы углекислого газа могут побудить инвесторов поставить в них газовые блоки. PGNiG принимает это во внимание и прогнозирует, что сама энергетическая отрасль будет в ближайшие годы нуждаться в дополнительных 4 млрд куб. м газа.

Растущее потребление газа побуждает польского гиганта увеличивать импорта сырья, потому что уровень добычи остается стабильным. Он вырос в первом полугодии на 2 %, до 2,26 млрд куб. м, в то время как общий импорт вырос на 10 %, до 7,26 млрд куб. м

Большинство продаваемого компанией PGNiG газа по-прежнему приходит с Востока, то есть от российского «Газпрома», но доля этих поставок уменьшается. Этот показатель упал с 80% до 77%. Уменьшилась также, с 7 до 5 процентов, доля газа, привезенного с Запада (то есть из Германии) и Юго-Востока.

С 13% до 18% выросла доля импорта СПГ сжиженного природного газа, который PGNiG привозит из Катара, Норвегии и США. В первом полугодии PGNiG принял 11 поставок СПГ.

— В следующем году их может быть уже 28, а максимальные производственные мощности - это 38 поставок в год, — сообщает Мачей Возняк.

Импорт дорожает

Растущий импорт позволяет PGNiG удовлетворить растущий спрос, но он оказал негативное влияние на общие финансовые показатели компании. Прибыль EBITDA снизилась на 1 процент.

— На показатели повлияли условия импорта, — говорит Петр Возняк.

Он также напоминает, что рост цены на нефть влияет на цены на газ в контракте с «Газпромом».

— Мы осторожно прогнозируем, что нефть удержится в верхних ценовых зонах, то есть в пределах 70-80 долларов за баррель, —сообщает Петр Возняк.

Puls Biznesu

Развязка близка.

На пересечении ЦКАД и трассы М-4 строители возводят крупный дорожный объект

Один из крупнейших инфраструктурных проектов России — Центральная кольцевая автодорога — обретает реальные очертания. В настоящее время идет бетонирование пролетного строения транспортной развязки на пересечении 1-го пускового комплекса ЦКАД и трассы М-4 «Дон». После монтажа пролетов на опоры на сталежелезобетонные плиты пролетного строения эстакады в направлении ЦКАД устанавливают арматуру и заливают слой бетона. После этого останется только уложить дорожное покрытие. Транспортная развязка на пересечении ЦКАД и М-4 — поистине грандиозное дорожное сооружение. Протяженность одной только эстакады прямого хода составляет порядка 1,4 км. Для нее было сооружено 25 опор.

1-й пусковой комплекс ЦКАД протяженностью 49,5 км пройдет по территориям городского округа Домодедово, Подольского и Наро-Фоминского районов, а также территории Новой Москвы. Это будет дорога высшей технической категории с четырьмя полосами в обоих направлениях, разделительными ограждениями между встречными направлениями и освещением на всей протяженности. Всего на первом пусковом комплексе 4 транспортных развязки и 50 искусственных сооружений, в том числе 24 путепровода, 14 мостов, 3 эстакады и 9 пешеходных переходов.

Кроме того, завершено строительство первого из пяти экодуков на 3-м пусковом комплексе ЦКАД. Третий пусковой комплекс проходит по Дмитровскому, Солнечногорскому, Пушкинскому, Щелковскому и Ногинскому районам Московской области через лесные массивы, в которых обитают дикие животные, в том числе крупные. Экодуки — специальные искусственные сооружения для безопасной миграции диких животных через скоростную трассу, они снижают риск появления на дороге зверей и возникновения из-за этого дорожно-транспортных происшествий. Сооружение длиною почти 100 м возведено в Солнечногорском районе Московской области. В настоящее время все бетонные монолитные работы выполнены в полном объеме: уложено мостовое полотно и забетонированы плиты, установлены ограждения для дальнейшего монтажа шумозащитных экранов. К моменту пуска всего ЦКАД-3 на экодуке будет уложен растительный грунт, высажены деревья и кустарники, обустроены подходы, максимально приближенные к условиям окружающей природной среды.

К слову, первый в России экодук мостового типа был построен в 2016 году в Калужской области на федеральной трассе М-3 «Украина». Уже через два месяца на экодуке были замечены мелкие животные, такие как лисы и зайцы, через шесть месяцев — косули и кабаны, через год — лоси.

Напомним, что реализация проекта строительства ЦКАД позволит решить целый ряд крупных инфраструктурных и экономических задач. Трасса разгрузит радиальные выходы из Москвы и уличную сеть столицы от большегрузного и транзитного транспорта, рационализирует структуру грузопотоков.

Кроме того, дорога станет частью международных транспортных коридоров (МТК): Лондон—Берлин— Варшава—Минск—Москва—Нижний Новгород, Хельсинки—Санкт-Петербург—Москва—Киев—Юго-Восточная Европа и других проходящих через территорию Московской области.

Будут созданы условия для развития инфраструктуры и территорий Москвы и Подмосковья, а также смежных регионов — Тверской, Ярославской, Владимирской, Рязанской, Калужской, Тульской и Смоленской областей.

Кроме того

ЦКАД будет оснащена современной автоматической системой управления дорожным движением, станциями метеорологического наблюдения, вертолетными площадками, средствами экстренной связи, стоянками для отдыха водителей и зонами дорожного сервиса.

Справочно

Основные технические параметры ЦКАД:

— категория автомобильной дороги — 1;

— количество полос движения после завершения первого этапа строительства — 4;

— количество полос движения после завершения второго этапа строительства — 6/8;

— расчетная скорость движения — 120 км/ч

№34 от 31.08.2018

Автор: Владимир ТЕН

Италия, Швейцария, Исландия стали рекордсменами потребления энергии ветра, на очереди - Голландия, Норвегия, Латвия и Греция

"У нас есть доказательства, что возобновляемые источники энергии становятся все более важными для населения и промышленности в Европе", - заявил в Осло Том Линдберг, управляющий директор в ECOHZ.

Литва, Латвия и Греция тоже будут утверждены в качестве новых членов европейской ассоциации AIB, и скорее всего, где-то в конце 2018 или начале 2019 года.

Спрос и предложение сертификатов происхождения энергии на 2018 год показывают, что есть поставки до 45 млрд. кВт / ч, в то время как спрос составляет 34 млрд. кВт-ч.

“Исторически было выше предложение, чем спрос. Теперь мы видим, как это меняется быстро, и на вторичном рынке их доля значительно снизилась за последние два года”.

Рекордно высокий уровень спроса на энергию ВИЭ с сертификатом происхождения наблюдается в Италии и Швейцарии. Итальянские домашние хозяйства и предприятия в 2018 году уже приобрели 44.9 млрд. кВт-ч, по сравнению с 39.5 млрд. кВт-ч в 2 квартале 2017 - рост на 13.7%. Швейцария также превосходит свой собственный рекорд с 56.8 млрд. кВт * ч с начала года в 2018 году по сравнению с 51.1 Твтч во 2-м квартале 2017 - м-рост 11.2%.

Имея намного меньший рынок, Исландия также отмечает впечатляющий рост - на 38,5% в 2018 году (3.6 млрд. кВт-ч) по сравнению с 2 кв. 2017 (2,6 млрд кВтч).

“В Норвегии большие производственные ГЭС “доминировали” несколько лет. В то время как производство и гарантии, Норвегии на источники питания были очень стабильными (140 млрд. кВт-ч в 2017 году), много новых стран внесли свой вклад в резкое увеличение общей гарантии происхождения поставок”, - говорит Том Линдберг. Это привело к значительному снижению доли Норвегии энергии с сертификатом происхождения – падение до 60% в 2008 году до 27% в 2017 году. “Это здоровый сигнал, и важным событием для рынка – повышение стабильности и больше разнообразия”, - говорит Линдберг.

Гидроэнергетика уже давно наиболее распространенная технология в странах Европы. Гидроэнергетика занимает по-прежнему большую долю, но изменения происходят быстро. Доля поставок ГЭС снизилась с 79% в 2015 году до 64% в 2017 году. “Это изменение может быть объяснено повышением доступности ВИЭ от солнца и ветра”, - говорит Линдберг. Рынок ветра растет быстро - от 11% в 2015 году до 21% в 2017 году. Доля солнечной энергии по-прежнему мала, но выросла с 1% в 2015 году до 5% в 2017 году.

"В настоящее время во многих странах есть лимит выдачи гарантии энергии от электростанций, получивших национальную поддержку. И новейшие технологии получения энергии от солнца и ветра имеют узкую нишу. Эта практика может измениться – либо в результате изменения политики, но и системы поддержки, демонстрируемой во многих странах.

В настоящее время есть страны -Голландия и скандинавские страны - с политикой, разрешающей выдачу сертификатов происхождения от электростанций, которые получают взносы от национальных систем, также являются одними из самых привлекательных для развития рынков ВИЭ в Европе сегодня", - говорит Линдберг.

Нескольких стран-членов, как ожидается, готовы присоединиться к AIB. На пан-европейском рынке подключенных к AIB в настоящее время насчитывает 20 членов. Литва, Латвия и Греция все наперебой будут утверждены в качестве новых членов AIB, и скорее всего, где-то в конце 2018 или начале 2019 года. Польша, Сербия и Босния, могут быть следующим в этой линии.

“Каждая новая страна-член, которая присоединяется к системе AIB приносит и больший спрос, и предложение на рынке возобновляемых источников энергии в Европе”, - говорит Линдберг. “Эти новые страны-члены будут представлять собой значительное расширение Европейской энергосистемы ВИЭ”, - говорит Линдберг.

«ДЕЛО ИМРЕ НАДЯ»

Историческая ретроспектива событий 60-летней давности

17 июня 1958 г. в газете «Правда», как и в прессе других стран, было опубликовано довольно пространное Сообщение министерства юстиции Венгерской Народной Республики о состоявшемся судебном процессе по делу Имре Надя «и его сообщников». На закрытом суде, проходившем в венгерской столице, в качестве главного обвиняемого выступал бывший премьер-министр страны, ветеран компартии Имре Надь, в октябре-ноябре 1956 г. не сумевший овладеть ситуацией в условиях революции и предотвратить развитие событий, реально угрожавших утратой коммунистами власти и переходом их в оппозицию. Обнародованное обвинительное заключение вменяло ему в вину организацию заговора и развязывание «контрреволюционного мятежа», направленного на «свержение законного строя в ВНР». Приговор был зачитан 15 июня и уже на рассвете следующего дня приведен в исполнение, о чем в тот же день скупыми информационными сводками сообщили венгерская пресса и радио.

Речь в данном случае шла не о полностью вымышленном, сфабрикованном деле (как это было в период больших московских процессов 1936-1938 гг. или в случае с «делом Райка» в Венгрии сентября 1949 г.), а «всего лишь» о нарочитой попытке придать криминальную окраску действиям (пусть далеко не идеальным с точки зрения реальной политики) облеченного властью государственного функционера, предпринятым им в целях безотлагательного разрешения острейшего внутриполитического конфликта, охватившего страну. Тем не менее многие западные наблюдатели расценили суд по делу И. Надя как первый в советской сфере влияния и, как потом оказалось, в сущности последний громкий концепционный (т.е. искусственно сконструированный в соответствии с определенной схемой) судебный процесс, проведенный уже в иной политической атмосфере, после XX съезда КПСС и разоблачения на нем Сталина и его политической практики.

Весть о казни Имре Надя, в считаные часы разнесенная мировыми информагентствами, вызвала в международном общественном мнении настоящий взрыв негодования (в том числе и в левых кругах). И это понятно, ведь слишком очевидной была надуманность обвинений, выдвинутых против бывшего венгерского премьера, главная «вина» которого, в сущности, заключалась в последовательном отстаивании курса на суверенитет своей страны, что вступало в слишком резкое противоречие с характером отношений внутри советского лагеря, сложившихся еще при Сталине и остававшихся в силе и после его смерти. Главным виновником расправы над бывшим премьер-министром Венгрии априорно называлась Москва, причем эту точку зрения, как правило, разделяли и западные левые, в том числе прокоммунистически настроенные интеллектуалы, пока еще не слишком склонные афишировать свои разногласия с руководством КПСС. Мать известного русского писателя Виктора Ерофеева Галина Ерофеева (в 1958 г. жена советского дипломата, работавшего в Париже) вспоминает в своих мемуарах, как крупный французский поэт член компартии Луи Арагон (незадолго до этого получивший основанную в Москве международную премию «За укрепление мира между народами»), прочитав в L’Humanite сообщение о смертном приговоре, уже приведенном в исполнение, прибежал в советское посольство возмущенный до глубины души. «Неужели у вас не хватило бы чечевичной похлебки, чтобы прокормить Надя до конца его дней?!» - гневно вопрошал он принявшего его атташе по культуре.

Надо сказать, что вплоть до июня 1958 г. ни политические эксперты, ни более широкая публика на Западе не проявляли большого интереса к фигуре И. Надя - он воспринимался (и, кстати, не без оснований) как достаточно заурядный коммунистический политик, который в силу своей непоследовательности и слабости не смог, в отличие от куда более сильного и циничного польского лидера Владислава Гомулки, овладеть ситуацией в собственной стране и при этом потерял доверие Москвы. Лишь незначительно скорректировала сложившийся имидж публикация на Западе его записок в высшие инстанции своей партии, написанных И. Надем в период пребывания в опале с весны 1955 г. по октябрь 1956 г., - при том, что эти записки, конечно, давали более полное представление о системе взглядов этого совсем нетипичного коммуниста и тем самым позволяли лучше понять истоки его политической эволюции осенью 1956 г.

Ситуация в корне изменилась лишь после вынесения смертного приговора. С этого времени выходит множество публикаций об Имре Наде. Споры вокруг личности этого сохранившего верность национальным идеалам коммунистического политика органично вошли в контекст более широких дискуссий о перспективах «национального коммунизма», развернувшихся в свете решений XX съезда КПСС и советско-югославского сближения, с учетом опыта польских событий и венгерской революции осени 1956 г.

Заметное место в потоке западной литературы о Наде занимали публикации, в которых доказывалась несостоятельность предъявленных ему обвинений. Большой отклик получила книга «Правда о деле Имре Надя», вышедшая на французском, английском, немецком и венгерском языках. Своим появлением на свет она была обязана непосредственным участникам и свидетелям венгерской революции, эмигрировавшим после ее подавления на Запад публицистам, придерживавшимся в то время левых взглядов - Тамашу Ацелу, Петеру Кенде и Тибору Мераи. В этой книге на основе доступных в то время источников (прессы, свидетельств участников событий) была предпринята реконструкция деятельности Имре Надя и его сторонников в дни революции, пункт за пунктом разоблачавшая подтасовку фактов в официальных сообщениях и полностью опровергавшая предъявленные им в июне 1958 г. на судебном процессе обвинения. Предисловие к книге написал один из самых ярких и культовых европейских интеллектуалов того времени - лауреат Нобелевской премии по литературе 1957 г. Альбер Камю, что само по себе придало проекту огромный резонанс.

В год проведения судебного процесса по делу Имре Надя вышла и нашумевшая книга Т. Мераи «Тринадцать дней, которые потрясли Кремль (Имре Надь и венгерская революция)», своим названием вызывавшая у исторически подкованного читателя реминисценции со свидетельством Джона Рида об октябре 1917 г. в России. Впоследствии она выдержала десятки изданий, в том числе и на русском - сначала в 1961 г. в нью-йоркском издательстве «Прагер», а в 2007 г. в России. Книга также была полемически заострена против обвинений, предъявленных бывшему премьер-министру на неправедном суде. Так, реконструируя события первого дня восстания, 23 октября, автор полностью опровергал версию о преднамеренной подготовке мятежа и захвата власти, показывал, что И. Надь вел себя в начале восстания предельно осторожно и сдержанно.

Суд над Имре Надем поставил в крайне неудобное положение западноевропейских коммунистов. Так, газета британской компартии Daily Worker выступила 19 июня 1958 г. с редакционной статьей, в которой фактически выражалось сожаление по поводу вынесения смертного приговора Надю и двум его соратникам. «Выступить со статьей другого содержания - означало бы совершить самоубийство английской компартии, а мы на это никогда и ни при каких условиях не пойдем», - откровенно сказал в те дни советскому дипломату председатель компартии Великобритании Гарри Полит. Он также напомнил, что поддержка (пусть даже не очень внятная) в ноябре 1956 г. подавления венгерской революции стоила в то время компартии 20% членского состава.

На судебный процесс по делу Имре Надя и вынесенный смертный приговор не могла не откликнуться и советская интеллигенция. В это время в советской прессе достигла своего апогея кампания критики руководства Союза коммунистов Югославии, принявшего в апреле на партийном съезде в Любляне новую программу СКЮ, признанную в Москве ревизионистской. Прошедший на этом фоне суд по делу Имре Надя показал, что любой «ревизионистский» уклон (а И. Надь всего за считаные месяцы до этого упрекался советской пропагандой не более чем в ревизионизме) при желании можно раздуть до масштабов уголовного преступления, караемого смертной казнью. Как и то, что методы устранения политических конкурентов, вошедшие в норму при Сталине, не ушли в прошлое после его смерти и вполне могут быть применены теми, кто публично отрекся от мертвого вождя. Критически мыслящий профессор исторического факультета МГУ, известный специалист по истории России XIX в. С.С. Дмитриев записал 25 июня 1958 г. в своем дневнике: «Казнить людей за политические взгляды присуще любому недемократическому правлению: Ивану IV Грозному, Сталину, испанским королям прошлого. Присуще и современному советскому правлению. Скажут: такова природа диктатуры пролетариата; в казнях выражается сила диктатуры. Но сила ли выражается в том, что против идей применяют пушки, против критиков - расстрелы? «Ревизионистов», конечно, можно переловить, засадить в лагеря, расстрелять, облить помоями. Но взгляды их, идеология «ревизионизма» будут такими приемами побеждены?» Нет, отвечает на им же поставленный вопрос Дмитриев, они лишь перестанут на какое-то время внешне обнаруживаться, и только. Как видно, даже в сущности рядовой советский наблюдатель, имевший возможность черпать информацию лишь из открытых, общедоступных в СССР источников, получил, читая «Правду», повод задуматься над явной взаимосвязью между вынесенным смертным приговором по делу И. Надя и ранее звучавшими обвинениями его в ревизионизме. А поскольку главной мишенью в ходе массированного антиревизионистского наступления в советской и восточноевропейской прессе была в это время именно титовская Югославия, критика идеологии СКЮ и казнь Имре Надя логично выстраивались в сознании многих современников в один ряд как два элемента единой кампании, направленной на утверждение «правильной», свободной от ревизионизма линии в мировом коммунистическом движении.

Начатый после смерти Сталина процесс советско-югославского сближения достиг, как известно, своей кульминации к началу лета 1956 г. В июне югославский лидер Иосип Броз Тито был принят с большой помпой в СССР, и мало что предвещало новую ссору между Москвой и Белградом. Многотысячный митинг советско-югославской дружбы 19 июня на стадионе «Динамо» был призван символизировать полное преодоление взаимного недоверия. Правда, в Москве не были удовлетворены подписанной межпартийной декларацией, носившей явно компромиссный характер со стороны КПСС. При утверждении текста этого документа на Президиуме ЦК КПСС было решено «сказать югославским товарищам, что мы не удовлетворены текстом декларации, но спорить не будем». В самом деле, в этом документе начисто отсутствовали привычные для договоров с сателлитами Москвы положения об идеологическом единстве двух партий, о принадлежности Югославии к социалистическому лагерю и координации действий двух стран в сфере внешней политики. Советский премьер Николай Булганин, который на завтраке в честь югославской делегации поднял тост за Тито, назвав его, не подумав о последствиях, «ленинцем», был подвергнут потом критике в узком партийном кругу. («Преждевременно заявление т. Булганина. Назвал т. Тито ленинцем. Неосторожен - сказать об этом надо», фиксирует слова Н. Хрущева краткая запись заседания Президиума ЦК. Упреки, адресованные Булганину, фактически означали признание неудачи Хрущева, задумавшего в интересах усиления своих позиций совершить кавалерийским наскоком решительный прорыв на югославском направлении, и правоты скептически настроенного в югославском вопросе жесткого консерватора Вячеслава Молотова, который летом 1955 г. на предыдущем витке сближения с югославами критиковался соратниками среди прочего за нежелание признать в Тито «ленинца». «Нельзя бросаться обвинениями - «антиленинец»», - упрекал его тогда ультралиберальный по кремлевским меркам Анастас Микоян.

События, развернувшиеся в те недели в советской сфере влияния в Восточной Европе (познаньские волнения в Польше 28 июня 1956 г., в результате подавления которых погибло более 70 человек; активизация Кружка Петёфи в Венгрии), усилили в Москве раздражение по поводу позиции руководства СКЮ - сознательного и последовательного стремления пропагандировать преимущества югославской модели социализма и поощрять (в том числе при поддержке своей дипломатии) проюгославские устремления в обществах стран-сателлитов СССР. Все возраставшая активность в восточноевропейских столицах югославских дипломатов и все растущая популярность в среде коммунистов-реформаторов стран советского блока югославского опыта, ими идеализировавшегося, вызывали в Кремле обеспокоенность, по сути даже воспринимались как некоторый внешнеполитический вызов. В сентябре - начале октября в ходе ряда неформальных встреч в Крыму и на Адриатике Хрущев мягко пытался «образумить» Тито: югославскую сторону призвали воздержаться от проявления открытых симпатий к оппозиционерам в странах Восточной Европы и противопоставления югославского опыта строительства социализма советскому.

В середине октября новый венгерский партийный лидер Э. Герё (преемник низложенного в июле, полностью скомпрометированного в том числе и в глазах Москвы М. Ракоши) ездил в Белград по настоянию Хрущева - в целях окончательного примирения югославской и венгерской коммунистических элит, остроту конфликта между которыми предопределили шумное судебное дело Ласло Райка (1949 г.) и другие масштабные антититовские политико-пропагандистские акции, предпринятые в Венгрии после разрыва СССР и его сателлитов с Югославией в 1948 г. Причем день возвращения венгерской делегации в Будапешт 23 октября совпал с началом мощнейшего восстания, потрясшего сами основы коммунистической власти. Реформаторски настроенная молодежь, вышедшая в этот день на улицы венгерской столицы, воспринимала титовскую Югославию как своего потенциального союзника в поисках путей социализма, хоть в какой-то мере отвечающего национальным условиям, а югославские дипломаты, наблюдавшие за происходившим со стороны, могли видеть в руках демонстрантов плакаты с лозунгами типа «С Югославией и Польшей наша сила втрое больше!», что не могло не внушать им гордости за югославскую модель и международное признание тех, кто в свое время осмелился не подчиниться диктату Сталина.

Как бы то ни было, дальнейшее развитие событий у северных соседей внушало коммунистической элите Югославии уже не столько чувство гордости силой югославского примера, сколько опасения, с каждым днем все усиливавшиеся. Надеясь на укрепление в Венгрии позиций коммунистов, выступавших за более независимую линию в отношениях с Москвой, верхушка СКЮ воспринимала реформаторов из команды Имре Надя как своих потенциальных союзников. Но югославская элита совсем не хотела падения коммунистической власти в соседней, связанной с Югославией тесными историческими узами стране. Принятое руководством КПСС 31 октября решение о масштабной интервенции в Венгрии получило в конце концов (хотя и с некоторыми оговорками) поддержку югославских лидеров, что проявилось на их встрече с Н. Хрущевым и сопровождавшим его Г. Маленковым на острове Бриони в Адриатике в ночь со 2 на 3 ноября.

Последующие события внесли, однако, серьезный диссонанс в отношения СССР и Югославии. На рассвете 4 ноября, с началом интервенции, действующий премьер-министр Имре Надь, осудив перед всем миром эту акцию в своем выступлении по радио, укрылся затем в югославском посольстве. (После выхода оттуда он был, как известно, задержан и во второй половине ноября депортирован с группой своих соратников в Румынию. Возвращен в Венгрию в качестве заключенного в апреле 1957 г.)

В Москве выступление Надя восприняли как явное нарушение договоренности, достигнутой буквально накануне на Брионах, где Хрущев и Маленков всю ночь напролет обсуждали с И. Брозом Тито и его ближайшими соратниками Э. Карделем и А. Ранковичем пути решения венгерского вопроса. Ведь тогда речь шла о возможном содействии Белграда в нейтрализации неугодного руководству СССР венгерского правительства. Лидеры Югославии, имевшие определенное влияние на венгерских коммунистов-реформаторов из команды И. Надя, фактически, по согласованию с Москвой, взялись за то, чтобы уговорить их добровольно самоустраниться, уступив место у руля другому правительству, которое железной рукой пресекло бы «анархию» и навело «порядок». Об укрытии же в югославском посольстве политиков, перед этим выступивших с антисоветскими заявлениями, стороны, разумеется, не договаривались.

Прошла неделя, и 11 ноября Тито на партактиве в г. Пула решил сыграть на опережение, информировав (не вдаваясь в детали) публику о некоторых не афишировавшихся доселе советско-югославских договоренностях на высшем уровне, не дожидаясь, когда весь мир узнает о сделке, направленной на свержение венгерского правительства, из уст лидеров КПСС - это нанесло бы слишком сильный удар по репутации Югославии как нейтрального, внеблокового государства. Между тем несогласованная утечка информации была воспринята в Москве как грубое нарушение утвердившейся в мировом коммунистическом движении этики межпартийных взаимоотношений. Но мало того, выступая в Пуле, Тито, вызвав тем самым острое раздражение Москвы, назвал венгерский кризис в определенной мере следствием политики СССР, ставившей в неравноправные отношения партнеров по социалистическому лагерю, что в свою очередь порождало антисоветские настроения в странах Восточной Европы. Ввод советских войск в Будапешт в ночь на 24 октября для разгона массовой демонстрации, уже начавшей к тому времени перерастать в вооруженное восстание, он назвал неоправданным. Немалые расхождения лидеров КПСС и СКЮ в оценке венгерских событий не затушевал и тот факт, что Тито осудил Имре Надя за уступки «реакции» и выразил готовность поддержать новое правительство Яноша Кадара, сформированное в Советском Союзе, - ведь надо было не только отмежеваться от официальной Москвы в целях «сохранения лица» в глазах международного общественного мнения, но и каким-то образом обосновать свое согласие с интервенцией.

Прошло еще три недели, и 7 декабря второе лицо в СКЮ и его главный идеолог Эдвард Кардель, выступая в Союзной скупщине ФНРЮ, раскритиковал бюрократический социализм советского образца, противопоставив ему венгерские рабочие советы. «Революционную борьбу» в Венгрии он назвал «первым крупным примером насильственного сведения счетов с теми преградами для дальнейшего развития социализма, которые являются продуктом окрепшей бюрократической политической системы», вызывающей в обществе «бессознательное стихийное возмущение». Тогдашний посол Югославии в СССР Велько Мичунович позже вспоминал, что никогда не видел Хрущева столь взбешенным, как во время их встречи, состоявшейся в тот декабрьский день 1956 г., когда ему принесли информацию о программной речи Карделя, к тому же распространенной югославской делегацией в ООН. Правда, в отличие от привычной пропагандистской практики, в соответствии с которой позиции оппонентов КПСС в лучшем случае излагались в пересказе, текст выступления Карделя по переводу из белградской «Борбы» был опубликован в журнале «Коммунист» в сопровождении статьи главного редактора журнала будущего академика А.М. Румянцева. Тем не менее на декабрьском пленуме ЦК КПСС Хрущев дал волю эмоциям: «Тито болтает всякие глупости о новых путях какого-то югославского строительства социализма, а этот путь мы знаем что такое: получать подачки за то, что прислуживаться перед американскими империалистами. Конечно, тут большого ума не требуется для строительства такого югославского социализма, а нам, рабочему классу Советского Союза под руководством Ленина, пришлось самим первым пробивать дорогу и строить свое государство, накапливать средства, строить свои заводы, свою индустрию, и это действительно достойно подражания для других стран рабочего класса, что Советский Союз, более отсталая по сравнению с другими, западными государствами страна, первый завоевал власть рабочего класса и первый создал самую могущественную индустриальную страну из отсталой и настолько поднял промышленность, культуру своего народа, что разбил самого мощного врага во вторую мировую войну, и в результате нашей победы живет сейчас и учит югославскому социализму сам Тито, потому что если бы не было нашей победы, то его бы [войск] не хватило позавтракать гитлеровской армии».

Между КПСС и СКЮ развернулась острая полемика в закрытой переписке, дискуссия перекинулась и в прессу. Правда, при всей жесткости некоторых, главным образом рассчитанных на внутрипартийную аудиторию, заявлений, в Москве ни в коей мере не хотели создавать видимости возвращения к конфликтной ситуации сталинских времен. Как из писем, так и в ходе бесед с послом СССР в Югославии Н. Фирюбиным югославские лидеры, вовсе не желавшие отказываться от выгодного экономического сотрудничества с СССР, а тем более вновь оказаться в положении изгоев в мировом коммунистическом движении, получали заверения в том, что с советской стороны, хотя и не собираются сдавать принципиальных идеологических позиций, предпримут тем не менее все усилия для улучшения двусторонних отношений. О необходимости держаться в полемике с «неверными утверждениями» югославов спокойного тона, не обостряя межгосударственных отношений с Белградом, говорилось и в письмах из Москвы лидерам компартий социалистических стран.

Тем не менее югославская элита реально опасалась возвращения к ситуации 1948 г. Пригласив 27 января 1957 г. посла Н. Фирюбина на охоту, Тито много говорил о том, что он «очень обеспокоен нашими теперешними отношениями» и много думает над тем, «каким образом поправить и развивать дальше добрые отношения между обеими партиями и нашими государствами». Обеспокоенность возросла после того, как в конце марта премьер Булганин в речи на митинге советско-венгерской дружбы в Москве заявил о причастности югославов к идейной подготовке венгерской «контрреволюции». В Венгрии в это время уже начали готовить судебный процесс по делу Имре Надя. В титовской Югославии очень внимательно следили за его подготовкой, резонно опасаясь, что «дело Имре Надя» может сыграть ту же черную роль, как в свое время «дело Ласло Райка». Ведь состоявшийся в сентябре 1949 г. показательный судебный процесс по делу этого коммунистического политика вывел антиюгославскую кампанию, инициированную Сталиным, на новый виток: югославов стали называть уже не просто ревизионистами и националистами, но шпионами и убийцами. «Представители югославского посольства в Будапеште при каждой беседе с венгерскими товарищами пытаются подчеркнуть ненужность организации процесса над Имре Надем», - доносил 21 июня 1957 г. в Москву из Будапешта 33-летний третий секретарь посольства СССР в Венгрии Владимир Крючков, в будущем предпоследний председатель КГБ СССР и один из организаторов антигорбачевского путча в августе 1991 г. Проявившаяся в этих условиях склонность Белграда к далеко идущим уступкам не укрылась и от венгерского лидера Яноша Кадара. 6 июня он говорил новому послу СССР Е. Громову, незадолго до этого сменившему Ю. Андропова, о том, что югославы в последнее время предпринимают очевидные попытки улучшить отношения с СССР и его союзниками. Посол следовал сохранявшейся линии официальной Москвы на укрепление единства мирового коммунистического движения. Он заметил в ответ, что если эти попытки являются искренними, надо предпринять встречные шаги, но не идти вместе с тем на идеологические компромиссы. Зная о большом международном авторитете маршала Тито (не в последнюю очередь в странах пробуждающегося Востока) и о популярности югославской модели среди коммунистов-реформаторов всего мира, отлучать СКЮ от мирового коммунистического движения в Кремле сочли нецелесообразным, ведь югославская схизма потенциально угрожала привести к более глубокому расколу в движении. Кроме того, Хрущев лично предпринял, начиная с 1954 г., столько усилий в целях приближения Югославии к советскому блоку, что признание тщетности проделанной огромной работы означало бы для него расписаться в своем полном провале на одном из важнейших внешнеполитических направлений.

3 июня 1957 г. Тито принял посла Фирюбина, заверив его в том, что руководство Югославии готово со своей стороны укреплять и развивать отношения с СССР. Провал антихрущевского путча в июне 1957 г. привел к удалению из партийного руководства Молотова, что, вне всякого сомнения, благоприятно повлияло на готовность лидеров СКЮ активизировать контакты с КПСС. В июле 1957 г. в СССР по приглашению Хрущева отдыхали и были им приняты наиболее влиятельные соратники Тито - Э. Кардель и А. Ранкович.

Первая после брионских переговоров начала ноября 1956 г. встреча Хрущева и Тито состоялась в начале августа 1957 г. на нейтральной территории - в Румынии. Атмосфера ее не была напряженной. Советский лидер сразу заверил своих собеседников в отсутствии намерений использовать дело И. Надя для раздувания новой антиюгославской пропагандистской кампании. Тогда же, в августе 1957 г., Москва настояла на том, чтобы Кадар и его команда не проводили судебный процесс до намеченного на ноябрь большого московского совещания компартий, первого после XX съезда КПСС и призванного консолидировать мировое коммунистическое движение, перенесшее в 1956 г. два сильнейших потрясения - разоблачение Сталина и подавление Советским Союзом в ноябре 1956 г. венгерского восстания. Речь шла о его перенесении на более поздний срок, причем было обещано и позже не выпячивать антиюгославских обвинений (т.е. не акцентировать внимание на югославских связях и проюгославских симпатиях людей команды Надя). Руководство СКЮ в принципе выразило готовность принять участие в ноябрьском московском совещании компартий - само приглашение придавало ему уверенности в том, что даже в случае суда над Имре Надем повторения ситуации 1948-1949 гг. не будет, до шумной антиюгославской кампании, а тем более до разрыва с советским лагерем дело не дойдет.

Что же касается позиции Москвы в деле Имре Надя, то она была не совсем однозначной, меняясь с течением времени и находясь при этом в некоторой зависимости от состояния советско-югославских отношений. В начале 1957 г. в Кремле демонстрировали довольно жесткий подход, призывая Кадара усилить репрессии. Начало судебного расследования по делу И. Надя было одобрено советской стороной, каждый новый шаг в этом деле согласовывался между Москвой и Будапештом. Вместе с тем после разгрома в июне 1957 г. внутрипартийной оппозиции Маленкова - Кагановича - Молотова Хрущев значительно укрепил свои позиции в руководстве КПСС, что избавляло его от прежней необходимости и дальше демонстрировать предельную жесткость в венгерском вопросе, дабы нейтрализовать возможные обвинения своих оппонентов в нерешительности и непоследовательности, ведущих к сдаче позиций СССР. Гораздо более, чем мнение внутри собственной партии, его теперь заботил международный отклик на свои действия, и суд дважды откладывался по инициативе Москвы - именно по тем соображениям, что международная обстановка была не совсем благоприятной для его проведения. Для того чтобы продемонстрировать всему миру мощь СССР, вполне хватало теперь спутника, ставшего мировой сенсацией 1957 г. Проведение на этом фоне суда над Имре Надем, напротив, могло подпортить имидж «страны Советов» в глазах тех, кто, восторгаясь техническими достижениями СССР, в той или иной мере склонен был распространить свои симпатии на его политическую и экономическую системы. Но еще важнее было то, что этот суд мог охладить решимость югославов к сближению с советским лагерем, причем в самый канун важного совещания компартий. В свою очередь режим Кадара в Венгрии, находясь в серьезной внешнеполитической изоляции, в еще меньшей мере, чем Москва, был заинтересован в обострении отношений с югославами, тем более что Тито и его команда еще в ноябре 1956 г. публично поддержали новую венгерскую власть. В Будапеште учитывали, конечно, и то, что своим сопротивлением сталинскому диктату в 1948-1953 гг. югославские лидеры снискали уважение на международной арене даже со стороны многих политиков, не разделявших идеи коммунизма. А потому люди команды Кадара действительно не хотели выпячивать в обвинительном заключении югославские связи группы И. Надя. Однако на случай, если руководители Югославии выступят с протестом по поводу осуждения Имре Надя (вопреки данным еще в ноябре 1956 г. обещаниям не привлекать его к судебной ответственности), наготове был собранный против них компромат.

События, однако, развивались не совсем по задуманному в Москве сценарию. Ознакомившись в октябре с проектом важнейшего итогового документа будущего совещания (Декларации компартий социалистических стран), югославские коммунисты его отвергли, увидев, что КПСС по-прежнему хочет диктовать зарубежным коммунистам свои правила игры. В отношениях двух компартий вновь наметилось охлаждение, и проведение суда над Имре Надем как якобы югославской креатурой могло теперь оказаться кстати - в случае, если бы в Кремле была избрана установка на эскалацию конфликта с СКЮ. В Москве, однако, предпочитали выжидать и на публичную критику югославов пока не шли. Между тем в ноябре 1957 г., в дни совещания, Я. Кадар встретился с лидерами многих компартий и убедился, что идея суда над И. Надем в принципе находит их поддержку как действенная мера во устрашение «ревизионизма». Однако и после этого запланированный судебный процесс был еще раз перенесен (в феврале 1958 г.), причем вновь по инициативе Москвы, опасавшейся теперь уже не негативной реакции югославов, а того, что суд испортит впечатление от советской программы мер по разоружению, адресованной Западу.

В краткой записи заседания Президиума ЦК КПСС от 5 февраля 1958 г. суть советской позиции на тот момент резюмирована всего в трех словах, зафиксированных ведшим записи зав. общим отделом ЦК В. Малиным: «Проявить твердость и великодушие». Напрашивается следующая интерпретация: в Москве считали целесообразным, доведя дело до суда, до осуждения венгерских «ревизионистов», все же пойти по пути смягчения приговоров.

Это означает, что Я. Кадар в конце зимы 1958 г. в сущности оказался в ситуации выбора. Он мог отложить процесс по делу И.Надя «до лучших времен», но мог провести суд, как это было запланировано, в феврале, смягчив при этом меру наказания обвиняемых, прежде всего отказавшись от вынесения смертных приговоров. Венгерский коммунистический лидер предпочел пойти по второму, более жесткому пути, сознательно не воспользовавшись представившейся возможностью компромиссного решения. Выбор Кадара (ответственность за который лежит прежде всего на нем) был, в первую очередь, продиктован соотношением сил в руководстве его партии, и для того, чтобы понять мотивы его поведения, нужно лучше представлять себе этот расклад.

В первые месяцы существования кадаровского правительства его положение было предельно шатким, режим опирался почти исключительно на советскую военную помощь. В условиях, когда подавляющее большинство населения выступало за вывод советских войск, восстановление правительства Имре Надя, проведение свободных выборов, сохранение всех основных завоеваний революции, Кадар, ставший орудием осуществления курса на ее подавление, мог найти внутреннюю опору своей политики прежде всего в рядах венгерских сталинистов, ностальгировавших по режиму Ракоши - жесткой коммунистической диктатуре сталинского типа. По сути дела он выступал их заложником. Для того чтобы расширить поле для политического маневра, Кадар должен был не только завоевать хоть какую-то поддержку в обществе, но и укрепить доверие к себе Москвы. Как следует из записей заседаний Президиума ЦК КПСС от 4 и 6 ноября 1956 г., где Хрущев защищал главу нового венгерского правительства от нападок Молотова, отмежевавшись одновременно от Ракоши, ставка на Кадара была сделана достаточно серьезно. Вместе с тем последний не мог не понимать: если его политика по консолидации режима не удовлетворит Москву, может реально встать вопрос о реставрации прежней власти. Ракоши, выехавший в СССР вскоре после отстранения в июле 1956 г. со своего поста, Герё, последовавший за ним уже в дни революции, и ряд других бывших лидеров в надежде на свое скорое возвращение в Венгрию и занятие ответственных должностей буквально бомбардировали ЦК КПСС письмами с резкой критикой «правых» ошибок Кадара. Вопрос об их возможном восстановлении на венгерском олимпе оставался по сути открытым вплоть до апреля 1957 г., когда Президиум ЦК КПСС принял решение об ограничении контактов Ракоши с Венгрией, сочтя, что его деятельность препятствует укреплению существующей власти. Бывший лидер венгерских коммунистов был отправлен из Москвы в ссылку в Краснодар, подальше от венгерского посольства, которому он по привычке продолжал давать указания.

В Москве были в целом удовлетворены ходом венгерской нормализации и выбор в пользу Кадара был сделан в это время окончательно и бесповоротно, что явилось первым его серьезным тактическим успехом в отношениях с Кремлем. Но и после того, как Ракоши перешел в СССР по сути дела на положение политического ссыльного, его сторонники в руководстве новой, Венгерской социалистической рабочей партии продолжали составлять значительную силу. Лишь отчасти ослабил их позиции июньский пленум ЦК КПСС 1957 г., нанесший удар по оппонентам Хрущева в Президиуме ЦК, которые (прежде всего Молотов и Ворошилов) выступали за более активное приобщение людей Ракоши к власти в Венгрии. Проявив предельную жесткость в деле Имре Надя (в общем не свойственную этому абсолютно прагматичному коммунистическому политику), Кадар в 1958 г. окончательно выбил оружие у своих критиков слева, сторонников полной реставрации той системы, которая была решительно отвергнута венгерским народом в октябре 1956 г. Необходимо также помнить, что Имре Надь до конца своей жизни оставался бы не только центром притяжения для оппозиции, но и самим своим существованием напоминал бы венграм и всему миру о нелигитимности прихода Кадара к власти и был в силу этого крайне неудобен для последнего. Надо сказать, что отставке И. Надя Кадар в первые месяцы после подавления революции придавал огромное значение, ведь от этого в значительной мере зависело международное признание его правительства (член коалиционного кабинета И. Надя социал-демократка Анна Кетли, выехавшая еще в начале ноября 1956 г. в Вену на сессию Социнтерна и оставшаяся на Западе, проявляла немалую политическую активность, позиционируя себя в качестве министра более законного венгерского правительства).

Итак, советское предложение проявить «великодушие» не нашло поддержки у венгерского лидера. Он предпочел перенести процесс, но не переписывать уже в сущности разработанный сценарий, по которому Имре Надя предполагалось казнить. (К этому можно добавить, что после триумфального для Кадара визита Хрущева в Будапешт в апреле 1958 г. венгерский лидер мог позволить себе чуть больше самостоятельности в принятии внутриполитических решений.) Ожидания Кадара не были напрасны, он дождался-таки того момента, когда его собственные интересы совпали с интересами советских лидеров.

Советские мирные инициативы, заставившие Кадара отложить судебный процесс, не нашли ожидавшейся поддержки на Западе, ни сам суд, ни приговор по делу И. Надя уже никак не могли повлиять на их судьбу. С другой стороны, состояние советско-югославских отношений к маю 1958 г. достигает низшей своей в послесталинский период отметки, что было связано с принятием в конце апреля на VII съезде Союза коммунистов Югославии новой программы партии, хотя и не ознаменовавшей собой поворота в его политике, но приведшей в систему многие положения югославской концепции социализма, неприемлемые для руководства СССР. Особенно раздражал официальную Москву внешнеполитический раздел программы, где с позиций внеблоковой политики подвергались критике и фактически ставились на одну доску противостоящие друг другу военные блоки, возглавляемые СССР и США. В результате была развязана довольно шумная антиюгославская пропагандистская кампания, пошедшая на убыль лишь через год, в 1959 г. Правда, в отличие от 1948-1949 гг., критика лидеров Югославии удержалась теперь на уровне их обвинений в ревизионизме и национализме, не привела к разрыву межгосударственных отношений, о «шпионах», «убийцах» и «фашистах» во главе этой страны речь уже не заходила - желая проучить «ревизиониста» Тито (и в силу этого приняв как нечто вполне уместное проведенный в Будапеште судебный процесс по делу другого ревизиониста - Имре Надя), в Кремле, однако, не отбросили долгосрочную задачу поддержания со стратегически важной Югославией нормальных партнерских отношений, что заставляло воздерживаться от перегибов в критике. Таков был внешнеполитический фон, на котором 15 июня 1958 г. в ходе закрытого суда был вынесен смертный приговор Имре Надю и его соратникам П. Малетеру и М. Гимешу, на следующий день приведенный в исполнение. Другие проходившие по этому делу подсудимые получили различные сроки тюремного заключения (в начале 1960-х годов практически все они были амнистированы).

Суд над Имре Надем и его соратниками, ставший венцом целой серии судебных процессов по делам участников революции 1956 г., не был последним в своем роде - жесткие, и в том числе смертные, приговоры выносились и позже, вплоть до 1961 г. При всем этом по мере консолидации внутриполитической обстановки происходила смена тактики - задачи запугивания непокорных постепенно отходят на второй план, уступая место наведению мостов к венгерской нации. Показательно, что расправа над Имре Надем почти совпала по времени с публикацией первых документов, заложивших основы кадаровской либерально-прагматической модели социализма, которая отличалась, пожалуй, наибольшей гибкостью в сравнении с другими его реально воплощенными моделями.

Что касается венгеро-югославских отношений, то из Белграда в Будапешт была направлена нота протеста в связи с нарушением Венгрией обязательств, взятых на себя в ноябре 1956 г. в ходе переговоров об условиях выхода И. Надя и ряда его соратников из югославского посольства. Она не возымела, однако, долгосрочных последствий. Ни одна из сторон не хотела педалировать конфликт. И венгры, и югославы прилагали усилия для того, чтобы, не теряя лица, преодолеть наслоения в двусторонних отношениях. У всех был на памяти 1948 год, и никто не хотел возврата к временам пропагандистской истерии и не прекращавшихся пограничных инцидентов, когда сосредоточение вдоль всей 400-километровой границы двух стран огромного количества войск и боевой техники лишь увеличивало вероятность развязывания настоящей войны. К началу 1960-х годов уже была достаточно подготовленной почва для активизации диалога между двумя коммунистическими режимами на основе добрососедства, а улучшение в 1961-1962 гг. советско-югославских отношений и относительная либерализация кадаровской власти лишь ускорили этот процесс.

В 1966 г., когда мир отмечал 10-летие венгерской революции, хорошо знавший И. Надя лично журналист, эмигрант волны 1956 года Миклош Мольнар написал в предисловии к своей книге о Будапештской осени: дискуссия об «исторической роли Имре Надя и его жизни закончилась, и его идеологические построения и система ценностей не могут далее служить отправной точкой для новой эпохи». Но в конце 1980-х годов, в условиях краха коммунистической системы, казненный в 1958 г. премьер, по образному выражению крупного венгерского историка Яноша Райнера, становится «едва ли не самым живым участником венгерского демократического процесса на его самой динамичной стадии», ведь требование его реабилитации заняло одно из центральных мест в политических программах. Актом, окончательно подорвавшим основы легитимности кадаровского правления, и одновременно символом завершения всей 32-летней эпохи стала собравшая сотни тысяч людей массовая манифестация 16 июня 1989 г. при перезахоронении Имре Надя и казненных вместе с ним его соратников.

Кадар скончался 6 июля 1989 г., по символическому совпадению в тот самый день, когда венгерский суд формально реабилитировал Имре Надя. Человек, с большей или меньшей эффективностью управлявший Венгрией более 30 лет и некоторое время персонифицировавший собой реформаторское начало в социалистическом лагере, еще при жизни мог увидеть сделанный своей нацией выбор в пользу чуждых ему западных моделей, основанных на политическом плюрализме. С 33-летней дистанции стал очевиден парадокс: не будучи в отличие от Кадара сильным политическим практиком и хуже представляя себе пределы возможного, И. Надь, вопреки своим левым убеждениям ставший знаменем сил, выступавших в конце 1980-х годов за смену системы, в известном смысле доказал перед Кадаром (пусть заочно) свою историческую правоту. Тактические ошибки И. Надя, его неспособность овладеть ситуацией в трагические дни октября 1956 г. не перечеркивают значения морального примера, который он дал в последние полтора года жизни последовательным отстаиванием убеждений, в своих основных, наиболее значительных моментах совпадавших с чаяниями венгерской нации.

Автор Александр СТЫКАЛИН

Автоматический обмен информацией набирает обороты

В сентябре 2018 года уже более 100 стран и территорий проведут процедуру автоматического обмена информацией о финансовых счетах в налоговых целях. Об этом напомнили в международной Организации экономического сотрудничества и развития (сокр. ОЭСР).

По сравнению с 2017 годом количество участников информационного обмена по "Единому стандарту отчетности" (англ. Common Reporting Standard, сокр. CRS) в нынешнем году удвоится. Теперь в их число войдет большинство популярных оффшоров, таких как Багамские Острова, Белиз, Маврикий, Панама, Сент-Китс и Невис, ОАЭ и др. Обмену будут подлежать сведения, собранные за 2017 год.

Отметим, что украинцев автоматический обмен информацией пока не коснется. Данные о зарубежных счетах передаваться в Украину не будут, поскольку наша страна все еще находится в стороне от этих процессов. По состоянию на июнь 2018 года она значится в перечне "развивающихся стран, не установивших первую дату обмена".

Вместе с тем, ходившие с недавних пор слухи о скором присоединении Украины к механизмам обмена информацией (в экспертной среде часто озвучивался 2019 или 2020 год) оказались небеспочвенными. 21 июня 2018 года они частично материализовались в принятом Верховной Радой законе "О валюте и валютных операциях".

В частности, п. 11 ст. 16 закона устанавливает обязанность Кабинета Министров совместно с Национальным банком в 6-месячный срок разработать и подать на рассмотрение Верховной Рады законопроекты о разовом декларировании зарубежных активов физических лиц, а также о международном сотрудничестве Украины в сфере налогообложения, в том числе в вопросах внедрения международных стандартов автоматического обмена финансовой информацией.

Таким образом, хотя конкретные даты еще и не утверждены, установление финансовой прозрачности для украинских резидентов выглядит неизбежным.

НАТО не помогает: для кого опасны армии Прибалтики

25 лет назад завершился вывод российских войск из Литвы

31 августа 1993 года завершился вывод войск России с территории Литвы — именно эта страна стала первой, которую покинули российские армейские формирования. Из Латвии и Эстонии вывод войск был завершен годом позже — 31 августа 1994 года. Геополитическая ситуация изменилась кардинально, и теперь именно из Прибалтики может исходить наибольшая угроза для безопасности России.

Российские войска из Балтии ушли, но природа, как известно, в том числе и на оперативно-стратегическом уровне, пустоты не терпит. Место российских войск в Эстонии, Латвии и Литве заняли подразделения и части объединенных вооруженных сил НАТО.

В настоящее время сами по себе армии балтийских государств никакой военной угрозы ни для кого не представляют.

Достаточно рассмотреть этот факт только на примере Эстонии. В частности, военно-воздушные силы этой страны насчитывают 250 человек и оснащены одним учебным самолетом L-39, несколькими Ан-2 и вертолетами Robinson R44. Примерно так же дела обстоят и с военно-морскими силами, численность которых достигает 300 человек, а на оснащении состоят три бывших в употреблении английских тральщика.

Такая же картина — в вооруженных силах и остальных прибалтийских государств. Эти лоскутные государства и их смехотворные армии в пламени масштабного регионального конфликта сгорят в течение несколько суток.

Однако под флагом мифической военной угрозы, исходящей из России, в последнее время эти немногочисленные армии несколько усилили контингентами объединенных вооруженных сил НАТО. Общая численность ОВС альянса, размещенных сегодня в трех странах Балтии и в Польше, составляет 4692 человека.

Здесь они размещены на военных базах «Тапа» (Эстония), «Адажи» (Латвия) и «Рукла» (Литва). В «Тапа» дислоцируются 800 военнослужащих из Соединенного Королевства, 300 из Франции, 100 из Венгрии. В «Адажи» — 450 бойцов из Канады, 18 из Албании, 160 из Италии, 160 из Польши, 50 из Словении, 300 из Испании. В «Рукле» расположились 1000 солдат и офицеров из Соединенных Штатов, 120 из Румынии и 150 из Соединенного Королевства.

Надо прямо сказать, эти незначительные по своему боевому и численному составу подразделения не могут создать эффективной обороны прибалтийских государств. Более того, они ни в малейшей степени не представляют собой ударные группировки альянса на Западном стратегическом направлении.

«Но тут важна тенденция. Сегодня это батальон, завтра — бригада, а послезавтра — дивизия», — пояснил «Газете.Ru» экс-заместитель начальника Главного оперативного управления Генерального штаба генерал-лейтенант Валерий Запаренко.

По словам военачальника, сегодня истребительное авиационное прикрытие территории прибалтийских стран обеспечивает по ротации звено истребителей F-16, а уже завтра на аэродромы передового базирования в Балтии могут быть переброшены значительные по численности части и соединения объединенных военно-воздушных сил альянса, возле западных границ России развернуты бригады и дивизии сухопутных сил НАТО, а в прибалтийских портах сосредоточены соединения морских десантных сил.

То есть гипотетически на территории стран Балтии в короткие сроки могут быть созданы ударные группировки, непосредственно угрожающие важнейшим административно-политическим и экономическим центрам Российской Федерации, в частности, одному из важнейших центров ОПК — городу Санкт-Петербургу.

Не следует забывать, что от эстонской Нарвы до Санкт-Петербурга всего 144 км. То есть территория города находится в зоне досягаемости некоторых типов реактивных систем залпового огня ВС США, которые гипотетически могут быть легко развернуты на левом берегу Нарвы.

Вдвое большее расстояние в Прибалтике в июне 1941 года 56-й моторизованный корпус вермахта под командованием генерала Эриха фон Манштейна преодолел всего за четыре дня. Если же наступать с нормативным темпом 20-25 км в сутки, то до Петербурга теоретически можно дойти за неделю.

«Вместе с тем следует отметить, что оперативная емкость возможного театра военных действий на территории Балтии, то есть предельный состав и структура группировок войск и сил флота, которые могут развертываться и вести боевые действия на территории Эстонии, Литвы и Латвии, совершенно недостаточна для начала масштабного регионального конфликта», — пояснил Валерий Запаренко.

Иными словами, степень готовности прибалтийского театра военных действий к развертыванию и ведению боевых действий стратегическими группировками объединенных вооруженных сил НАТО весьма далека от требуемой, и благоприятные условия для перегруппировок, сосредоточения и боевого применения ОВС североатлантического альянса на территории Балтии сегодня не созданы.

И надо отметить, в Балтии пока и не проводится масштабных работ по приему значительных по численному составу воинских контингентов НАТО, а развертывание нескольких батальонов альянса за последнее время — не более чем протокол о намерениях.

Словом, в Эстонии, Латвии и Литве в настоящее время не готовятся места для личного состава, не модернизируется аэродромная сеть, не готовятся склады для размещения разнообразных материальных средств, необходимых войскам для действий оперативно-стратегического масштаба (а это миллионы тонн боеприпасов, продовольствия и горюче-смазочных материалов).

А если же прямо сейчас альянс приступит к стратегическим перегруппировкам, то в этом случае войска НАТО будут размещаться в Прибалтике в чистом поле, а боеприпасы и другие материальные средства придется выкладывать прямо на грунт. Одно только это означает неминуемое начало военных действий, причем в самое ближайшее время.

В качестве выводов можно сказать, что каких-либо инфраструктурных подвижек, связанных с оперативным оборудованием территории Балтии для предстоящего масштабного регионального конфликта, в настоящее время не отмечено.

И в России за этим внимательно наблюдают.

«Как только с точки зрения Москвы в этом плане будет перейдена определенная красная линия, то ответ России будет скор и решителен», — особо отметил экс-начальник управления планирования применения Вооруженных сил Главного оперативного управления Генштаба генерал-лейтенант Николай Моисеев в беседе с «Газетой.Ru».

Что касается 25-летия вывода российских войск из Прибалтики, то он не принес в регион какого-либо благостного умиротворения. Скорее даже наоборот — новая геостратегическая реальность потенциально чревата масштабным вооруженным конфликтом, вероятность которого некоторые военные эксперты оценивают даже существенно выше, чем во времена разгара «холодной войны».

Видимо, за это и боролись. Украина стала российской Мексикой

Госстат Украины обнародовал данные по прямым иностранным инвестициям в экономику страны за первое полугодие 2018 года. Они оказались вполне предсказуемыми и никаких сюрпризов не преподнесли.

Во-первых, был показан общий низкий уровень иностранных вложений в украинскую экономику, который составил 1,259 миллиарда долларов, что, конечно, просто катастрофа для подобной страны. Тут ничего нового, за последние годы все уже привыкли, что Украина стала пугалом для инвесторов.

Во-вторых, крайне показательным стало распределение вложений по отраслям, поскольку львиная их доля (почти 60 процентов) ушла в финансы и страхование, а еще почти десять процентов забрала оптовая и розничная торговля. Таким образом, промышленности и информационно-телекоммуникационной отрасли досталось 8,2 и 7,9 процента соответственно. Однако, учитывая масштабы и скорость украинской деиндустриализации, в этих цифрах также нет ничего удивительного.

И наконец, в-третьих, по быстро складывающейся традиции первое место в списке иностранных инвесторов заняла "страна-агрессор". Россия вложила в Украину 436 миллионов долларов, что составило 36 процентов от общих иностранных инвестиций. Обеспечено это было в значительной степени все той же, что и в предыдущие годы, докапитализацией украинских "дочек" российскими банками, для которых их "незалежные" активы превратились в тяжелый и очень дорогой чемодан без ручки.

Более показательна доля российских инвестиций в украинскую экономику. Дело в том, что многие годы этот показатель у России колебался в районе десяти процентов. Был то несколько меньше, то немного больше, а теперь вот скакнул, забрав более трети всех вложений.

Это говорит не о росте вложений России в Украину (его нет), а о падении интереса к последней со стороны других внешних инвесторов.

Главная суть происходящего — в ином.

Вся приходящая последнее время статистика свидетельствует о восстановлении российско-украинских экономических связей, хоть и в существенно переформатированном виде.

Внешнеторговый оборот между двумя странами растет ударными темпами после провала, вызванного событиями 2014 года. В 2017 году он взлетел более чем на четверть, достигнув суммы почти в 13 миллиардов долларов, при этом профицит в пользу России составил более трех миллиардов.

В текущем году тренд сохранился, добавив еще почти 30 процентов в годовом выражении, причем российский экспорт на Украину опять-таки растет быстрее украинского импорта и затрагивает такие разные отрасли, как автомобилестроение и фармацевтика. В результате именно Россия ныне занимает место главного торгового партнера Украины.

Однако куда важнее существенные изменения в составе товарооборота двух стран. Постмайданная Украина добилась своего, и из него исчез ряд позиций, которые делали Незалежную не просто важным, а стратегическим партнером для России, от которого у Москвы была серьезная зависимость.

Киев по-прежнему экспортирует, наряду с товарами легкой промышленности, продукцию своей металлургии и машиностроения — трубы, котлы, арматуру, оборудование для мясо-молочной промышленности. Вот только практически ничто из этого не является столь же критически значимым для России, как (еще относительно недавно) украинские производства в авиакосмической отрасли или судостроении. Теперь это просто более выгодная, нежели у их конкурентов, продукция для приобретения — и не больше.

Этот процесс иногда называют "мексиканизацией" Украины, то есть превращением ее по отношению к России в аналог Мексики по отношению к США (довольно большой, хотя и небогатый рынок сбыта плюс источник рабочей силы). И он идет полным ходом, и, как ни парадоксально, все самые жесткие антироссийские шаги украинских властей только усиливают его.

Четыре года активного движения в Европу привели Украину просто к еще худшему варианту зависимости от России. Только если раньше у Киева был достаточно обширный ассортимент экономических инструментов для торга с Москвой и даже давления на нее, то теперь они оказались уничтожены почти все.

Украинские власти могут запрещать очередной список российских медикаментов (включая жизненно необходимые и физически отсутствующие у них в стране вакцины). Они могут строить планы окончательного разрыва пассажирского сообщения, включая железнодорожное и автобусное. Они могут готовить разрыв Большого договора о дружбе с Россией.

Однако есть то, чего они не могут.

Несмотря на масштабную депопуляцию и целенаправленные усилия по активизации этого процесса со стороны государства, на Украине по-прежнему живет слишком много людей. И для значительной части народа экономическая кооперация с Россией является единственным способом физического выживания — будь то жизненно необходимые и финансово доступные (в отличие от западных аналогов) российские лекарства, работа на обувном, металлургическом или еще каком-нибудь производстве, критически зависящем от поставок своей продукции "агрессору", или наличие за восточной границей родственников, к которым можно обратиться за помощью при необходимости.

Причем происходит это на фоне все более угнетающей бедности, цивилизационной деградации и вырождения русского языка даже у его носителей из-за украинизации.

А на фоне ослабления государственной машины и общих традиций анархизма на Украине у Киева нет никаких шансов выставить непреодолимые препоны экономическому взаимодействию украинского общества с Россией.

Все, что украинские власти могут, это просто усилить и ускорить процесс превращения некогда высокоразвитой индустриальной страны в дешевый, но довольно крупный рынок сбыта и трудовую базу для России (ну и для Польши, конечно).

Причем с утратой литературного русского языка и уже идущей деградацией массового образования трудовая ниша украинцев в России окажется окончательно сведена приблизительно к той же, что у них есть в безвизовой Европе.

Процесс превращения идущей в Европу страны в экономически вассальную территорию "государства-агрессора" идет как по нотам.

Ирина Алкснис

Депутат сейма: новые направления не заменили Польше российский рынок

Польские производители яблок лишились своего крупнейшего экспортного рынка — российского — четыре года назад, когда в ответ на западные санкции Россия ввела свое продовольственное эмбарго. О том, куда теперь и по каким ценам продают свою продукцию польские садоводы, о видах на урожай текущего года РИА Новости рассказал глава Союза польских садоводов, депутат сейма Мирослав Малишевский.

— Каковы в этом сезоне прогнозы на урожай? Много ли яблок соберут польские садоводы?

— В текущем году в Польше будет собрано намного больше яблок, чем в минувшем. В прошлом году весной наблюдались заморозки, были повреждены завязи и урожай получился значительно ниже. В этом году мы прогнозируем, что урожай яблок может превысить четыре миллиона тонн. Это хороший, высокий урожай, который превысит прошлогодний.

— Нельзя не порадоваться за хороший урожай, но удастся ли его весь продать?

— Продать-то мы, конечно, продадим, потому что спрос в мире есть как на свежее яблоко, так и на яблочный сок. Но здорово было бы еще и получить хорошие цены на свою продукцию.

Проблема состоит в том, что в данный момент мы видим очень низкие цены. Это может плохо отразится на экономической ситуации в отрасли. Цены будут еще ниже, чем в прошлом году. В прошлом году цены были достаточно высокие потому, что был низкий урожай и не только в Польше, а и в других европейских странах. В этом году цены, конечно, упадут. Они уже низкие. Сейчас уже цены ниже примерно наполовину, чем в этот же период прошлого года.

— Цены так и не вернулись на прошлый уровень из-за потери российского рынка?

— Мы по-прежнему сожалеем о том, что не можем торговать с Российской Федерацией и экспортировать свою продукцию в Россию. Это был рынок, на котором мы всегда продавали большое количество яблок. Теперь отсутствие этой возможности спровоцировало ситуацию, когда цены на хорошие, качественные, свежие яблоки находятся на неудовлетворительном уровне.

Мы активно ищем новые рынки, в том числе работаем с Китаем, Вьетнамом, Саудовской Аравией, Египтом. Там мы продаем большое количество яблок, но в Польше мы имеем огромное производство этих фруктов и эти рынки пока не в состоянии заменить российский рынок. Этой ситуаций пользуются польские производители соков и концентратов. Конечно же, они резко снизили закупочные цены.

— Раз цены на яблоки такие низкие, почему производители не перепрофилируются?

— Речь идет о хозяйствах, много лет выращивающих фрукты. Яблоня, как мы знаем, это многолетнее растение, и не так легко изменить свой профиль на какой-либо иной. Да и другая продукция, кроме яблок, тоже не доходная по тем же самым причинам. Так что садовники, которые десятки лет выращивают яблоки, не начнут резко выращивать что-то другое.

— С другой стороны, низкие цены и высокий урожай могут дать возможность выйти на новые рынки.

— Это будет год низких цен, и польские яблоки наверняка будут экспортироваться во многие страны Европы и мира, потому что будут дешевыми. Жаль, что в Россию мы не можем поставлять. Конечно, садовников это не удовлетворяет, садовники хотели бы, чтобы цены были выше, но мы не в состоянии что-то сделать.

Но мы уже видим сигналы, имеем такую информацию, что в Китае урожай будет намного ниже, чем в прошлом году. Это подтвердили эксперты в ходе недавней конференции Prognosfruit в Варшаве. Там присутствовали лучшие эксперты, и они подтвердили прогнозы о том, что в Китае урожай будет ниже до 30% по сравнению с прошлым годом.

Это открывает пространство, определенные возможности для польских яблок. Похоже на то, что Китай не будет экспортировать большое количество яблок и сока и даже, наоборот, могут покупать яблоки.

— Неурожай в Китае может увеличить объем поставок в Россию из Белоруссии?

— В прошлом году Россия должна была искать альтернативных поставщиков яблок, раз нельзя импортировать непосредственно из Польши. Мы знаем, что поставщиками были Китай, Белоруссия. В то же время в этом сезоне боюсь, что Россия не сможет покупать яблоки в Китае, так как у них будет плохой урожай и они не будут его экспортировать.

Таким образом, Россия будет искать возможность купить яблоки в других регионах. И, возможно, закупки в Белоруссии станут еще больше.

По итогам января-июля 2018 г., в Китай поступило 10% от общего объема экспорта вина из Молдавии. Таковы официальные данные.

КНР стала одним из пяти основных рынков сбыта молдавских вин. Молдавия также поставляет свою алкогольную продукцию в Польшу, Румынию, Чехию и Россию.

В 2017 г. Поднебесная была основным покупателем экспортного молдавского вина в бутылках. По итогам прошлого года, Молдавия поставила в другие страны 14,3 млн декалитров вина. Это на 3% больше, чем годом ранее. Доходы страны от экспорта алкогольной продукции достигли $137,56 млн. Они выросли на 5,5% в годовом сопоставлении.

Напомним, что китайские инвесторы вышли на второе место среди покупателей французских виноделен. На первой позиции – Великобритания. Площадь французских виноградников, приобретенных иностранными инвесторами во Франции, достигла 12 000 га. Из этого объема 21% приходится на китайских бизнесменов. У британцев – на 1% больше.

Китайские винодельни сосредоточены в районе Бордо. Всего там расположены 193 предприятия, находящиеся в собственности иностранных инвесторов. Из них 47% принадлежит китайским инвесторам.

Отметим, что по итогам 2014 г., в Китае площадь виноградников достигла 800 000 га. Таким образом КНР обогнала Францию по объему производства винограда.

ФИОП представил на «Технопроме» опыт развития инновационных производств.

На Международном форуме «Технопром 2018» в Новосибирске команда Фонда инфраструктурных и образовательных программ предложила инструменты повышения эффективности взаимодействия передовой науки, высокотехнологичного производства и образования в целях продвижения инновационной продукции.

Генеральный директор Фонда инфраструктурных и образовательных программ Андрей Свинаренко подчеркнул, что для успешной коммерциализации передовых научных разработок требуется уделить главное внимание развитию технопредпринимательства и повышению квалификации специалистов, работающих на производстве. Он рассказал об опыте Фонда по обеспечению коммуникации на стыке науки, высшего образования и производства.

Выступая перед участниками форума, Президент России Владимир Путин отметил, что с быстрым внедрением результатов перспективных исследований в реальное производство в России «всегда было много проблем». «Эту цепочку надо выстроить так, чтобы перспективные научные идеи быстро, в максимально короткие сроки получали прикладное применение, превращались в успешные коммерческие продукты», — сказал глава государства. По его словам, это нужно не только для того, чтобы затраченные интеллектуальные ресурсы приносили реальную отдачу, служили на пользу российской экономике и промышленности, повышали качество жизни граждан. «От передовых технологий, их эффективной разработки и быстрого, что самое главное, внедрения зависит жизнеспособность народов, целых обществ и государств, позиции стран в мире, особенно таких крупных, как Россия», — подчеркнул Владимир Путин.

Президент Владимир Путин сказал, что на выставке «Технопрома» он увидел «очень интересные, перспективные отечественные проекты в самых разных областях знаний: от наноматериалов до медицинских и аэрокосмических технологий». На стенде Фонда и наноцентра Technospark были представлены продуктовые и сервисные решения стартапов из наноцентров Троицка, Москвы, Ульяновска, Новосибирска.

Руководитель Фонда инфраструктурных и образовательных программ Андрей Свинаренко обратил внимание, что драйверами реализации приоритетных направлений стратегии научно-технического развития России должны быть наука и промышленность. Задача науки — в идентификации и создании абсолютно новых рынков, обеспечении их научными обоснованиями и технологиями. А промышленность работает на новых, но уже понятных в горизонте 5–7 лет, рынках.

Фонд действует на стыке зон ответственности науки и производства. Им профинансировано создание 15 наноцентров, которые стали настоящими «конвейерами инноваций», фабриками по запуску стартапов. Уже создано более 700 малых инновационных компаний в различных направлениях деятельности. Один из лучших наноцентров находится в новосибирском Академгородке — «СИГМА.Новосибирск». Объем заказа научных исследований стартапами наноцентров, созданными при участии Фонда, составляет миллиарды рублей. Фонд инвестирует в инжиниринговые компании в рамках своего технологического мандата. Совместно с Российской академией наук создан Центр трансфера технологий, который помогает ученым создавать новые технологии и стартапы. С помощью этих инструментов было создано уже несколько десятков стартапов и привлечено инвестиций в районе миллиарда рублей.

Решение задач трансфера технологий невозможно без квалифицированных кадров. И здесь тоже надо свести интересы науки, высшей школы и производства. Глава Фонда считает неправильным, что «миссия университетов ограничивается студенческим контингентом». «Университеты никак не хотят принять на себя ответственность за дополнительное образование, повышение квалификации работающего населения. Опытным специалистам тоже нужны компетенции, которые вы собираетесь давать студентам», — отметил Андрей Свинаренко.

Фонд стимулирует разработку программ дополнительной подготовки и переподготовки инженеров для компаний, которые внедряют новые современные технологии. Делается это на условиях паритетного софинансирования с работодателями, которые выступают заказчиками таких программ, и с участием университетов, которые на конкурсной основе отбираются в качестве разработчиков. Таких образовательных программ, созданных при участии Фонда, уже более 160.

Фонд выступил организатором круглого стола «Применение новых материалов в городском хозяйстве: технологии, проекты, идеи». По мнению замдиректора департамента программ стимулирования спроса Фонда Максима Невесенко, весомый вклад в реализацию проекта Минстроя «Умный город» должно внести использование инновационных материалов, обеспечивающих снижение потребления энергии и других коммунальных ресурсов в жилом секторе, повышение долговечности, а следовательно, снижение расходов на ремонт, рост комфорта жизни. В дискуссии приняли участие представители Фондов капитального ремонта, профильных структур Новосибирской области.

На организованном Фондом круглом столе «Экологические тренды технологического прорыва в наноиндустрии и высокотехнологичных секторах» заместитель руководителя Дирекции стандартизации Фонда Ольга Макарова сообщила, что в Красноярске, Батайске и Екатеринбурге до конца этого года будет завершена сертификация трех домов, строящихся с применением «зеленых» технологий. Кроме того, также до конца года ожидается утверждение Росстандартом четырех основных стандартов, которые создадут «базис для стандартизации в области зеленой продукции». По словам Макаровой, ими смогут воспользоваться все инновационные компании России.

На форуме АНО «Наносертифика» Фонда инфраструктурных и образовательных программ, министерство образования Новосибирской области и «Межрегиональная ассоциация руководителей предприятий» (МОО «МАРП») подписали соглашение о создании на базе Новосибирского государственного технического университета (НГТУ) центра обучения и сертификации специалистов нанотехнологического направления.

Частью вечерней культурной программы «Технопрома» стал Science Slam Afterparty, организованный при поддержке Фонда. В новосибирском клубе LondonBar молодые ученые рассказали о собственных высокотехнологичных исследованиях. По традиции Science Slam открыл приглашенный лектор: им стала кандидат физико-математических наук Юлия Чопорова из Института ядерной физики им. Г. И. Будкера СО РАН и компании «TEDxНовосибирск». Затем инженер-химик компании «Шлюмберже» Никита Силко рассказал о технологии устранения трещин в буровых скважинах. Инженер-технолог Нанотехнологического центра «СИГМА.Новосибирск» Святослав Венский наглядно продемонстрировал «умную» футболку, способную снимать в режиме онлайн сразу несколько медицинских показателей. Надежда Небогатикова из Института физики полупроводников им. А. В. Ржанова СО РАН поведала о безграничных перспективах такого нового материала как графен. С методом повышения эффективности нефтедобычи с помощью гидравлического разрыва пласта ознакомил слушателей топ-менеджер компании «Шлюмберже» Андрей Федоров. С докладом «Оптиплэйн: Самолет+вертолет-человек» о будущем авиации и беспилотных летательных аппаратов выступил Андрей Тимофеев, генеральный директор компании «Оптиплейн. Беспилотные системы», инженер-технолог Нанотехнологического центра «СИГМА.Новосибирск». Именно он был признан победителем по громкости аплодисментов зрителей. Традиционный приз — боксерские перчатки — ему вручили члены Наблюдательного совета Фонда инфраструктурных и образовательных программ: генеральный директор, председатель Правления АО «РВК» Александр Повалко и генеральный директор Фонда содействия инновациям Сергей Поляков.

Россия. СФО > Образование, наука. СМИ, ИТ. Химпром > rusnano.com, 31 августа 2018 > № 2718354

Глава PISA Андреас Шляйхер в рамках конференции Рособрнадзора презентовал свою книгу

Презентация книги генерального секретаря Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) Андреаса Шляйхера «Образование мирового уровня. Как выстроить школьную систему XXI века? Книга об успешных реформах и высоких результатах» прошла в рамках IV Международной конференции Рособрнадзора.

Мировая премьера на английском языке состоялась в мае 2018 года.

Много лет Андреас Шляйхер плотно работал с ведущими реформаторами образования над разработкой и реализацией новых образовательных политик и методик преподавания. Издание обобщает опыт разных стран по модернизации образовательных систем, изученный автором за 20 лет.

«Эта книга во многом основана на той искренности и открытости, с которыми министры образования и другие чиновники, руководители школ, учителя и исследователи делились со мной своими успехами и неудачами как коллеги, эксперты и друзья», – отметил организатор PISA.

Гостями презентации экспертного издания стали представители Рособрнадзора, Правительства Москвы, образовательного сообщества регионов.

«Сегодня мы презентуем книгу выдающегося специалиста, педагога, человека, который посвятил свою жизнь улучшению качества образования. Андреас Шляйхер был инициатором исследований PISA,TIMSS. Их результаты сегодня очень полезны для развития российской системы образования и актуальны в мире. Уверен, что книга будет востребована в России», - заявил руководитель Рособрнадзора Сергей Кравцов.

В розничную продажу в России издание планируется выпустить в начале октября 2018 года.

Читатели смогут получить ответы на многие актуальные вопросы: Какие характеристики отличают ведущие мировые системы образования, и в чем причины успеха реформ? Почему многие из существующих представлений о причинах высоких образовательных результатов на самом деле являются ложными? Как обеспечить равные образовательные возможности и доступ к качественному образованию для каждого учащегося? Как вовлечь учителей в разработку образовательных реформ и обеспечить успешную модернизацию образования? Как сформировать компетенции, которые будут необходимы выпускникам для жизни в постоянно изменяющемся мире и позволят быть конкурентоспособными на рынке труда?

Справочно:

Андреас Шляйхер – один из ведущих мировых экспертов в области развития образования и образовательной политики. Руководитель Департамента по образованию и навыкам Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Специальный советник Генерального секретаря ОЭСР по вопросам политики в области образования и образовательной политики. Куратор международных сопоставительных исследований ОЭСР в области качества образования, в том числе Международной программы по оценке образовательных достижений учащихся PISA.

PISA – международная программа по оценке учебных достижений (Programme for International Student Assessment). Проверяется математическая и естественнонаучная грамотность, грамотность чтения, решение проблем. Участвуют учащиеся 15-летнего возраста. Проводится один раз в три года. В 2018 году – более 70 стран-участниц.

Напомним, согласно майскому указу 2018 года президента Владимира Путина, Россия должна войти в топ-10 стран по качеству общего образования к 2024 году.

Россия. Франция. Весь мир > Образование, наука > obrnadzor.gov.ru, 31 августа 2018 > № 2718136 Андреас Шляйхер

Цивильность и криминал: разборка и сходка

Александр Кустарев

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2018, 4

[стр. 6—15 бумажной версии номера]

Эта заметка — вариация на тему, предложенную в книге Марка Галеотти [1]. Тематику книги «Воры» ее автор определяет так:

«У этой книги три главных темы. Во-первых, русские гангстеры уникальны, во всяком случае были уникальны. Они заявляли о себе в условиях быстрых политических, социальных и экономических перемен, падения царизма, стремительной сталинской модернизации и крушения СССР с порожденными этим проблемами и возможностями. На одном уровне гангстер, конечно, повсюду гангстер, и русские гангстеры становятся все менее отличимы от любых других участников всемирного уголовного подполья. Но есть и другой уровень, где культура, структуры и сферы активности русских гангстеров отличаются от обычных. Не в последней мере это касается характера их соотнесенности с обществом как таковым.

Эта соотнесенность — вторая главная тема книги. Криминальный мир как бы отражает российское общество в темном зеркале. Хотя он мыслит и репрезентирует себя как нечто внешнее по отношению к мейнстриму, на самом деле он его тень, скроенная по его образу и подобию. Изучение эволюции русского уголовного мира также позволяет лучше понять русскую историю и культуру. Это особенно полезно сегодня, когда границы между преступностью, бизнесом и политикой, хотя и не исчезли совсем, но слишком часто оказываются размыты.

Наконец, в-третьих, русские гангстеры не только формируются меняющейся Россией — они формируют Россию. Я надеюсь, что достоинством этой книги будет сочтено то, что она развеивает миф о том, будто в России гангстеры доминируют, но в то же время показывает, как именно уголовный мир воздействует на жизнь в России. На смену татуированным бывшим зэкам приходит новая порода криминальных бизнесменов с глобальным кругозором. Что же при этом происходит? Укрощение гангстерских нравов? Или криминализация российской экономики и общества? Возникает ли мафия-государство? И если да, то что в сущности это значит? [...] Меня интересовало не то, в какой мере государству удалось сдержать преступность, а то, в какой мере воровские ценности и практики определяют характер современной России» (p. 5).

Но эта книга имеет еще одну тематику, и автор декларирует ее сам: «Эта книга о российской организованной преступности» (p. 4), понимаемой как «длительно существующее предприятие, отличное от традиционных и легальных общественных структур» (p. 3).

Таким образом, сказав, что не только российское общество формует гангстера, но и фигура гангстера — общество, Марк Галеотти в дальнейшем концентрируется на второй половине этой формулы. В самом деле, почти вся фактура книги почерпнута из уголовной хроники, а главный, если не сказать единственный, ее персонаж — преступный мир, называемый воровским, гангстерским или «мафией». То есть автора больше интересует, как криминальный мир воздействует на цивильный, чем наоборот. И что бы ни думал сам автор, при чтении книги складывается впечатление, что обратное воздействие профессионального криминала на общество в России сильнее, чем криминогенность самого общества, и что в этом состоит уникальность России.

Я так не думаю. Российское общество, вероятно, в самом деле незаурядно криминализировано, судя во всяком случае по материалам российской прессы и медиа, а также по некоторым рейтингам. Но это имеет место не потому, что оно оккупировано агентурой профессионального преступного мира, а тем более, как уточняет автор, агентурой организованной преступности. Даже если она в России получила настоящее развитие, в чем многие сомневаются [2]. И характер «соотнесенности криминала и цивильности» в российском обществе не кажется мне уникальным.

У российского криминала три инкубатора: общественность (публика), бизнес и государство [3]. Публика влияет на криминализацию, повышая или понижая общую криминогенность своим отношением к криминалу. Бизнес — прибегая к тем или иным практиками извлечения дохода и расширения. Государство — так или иначе себя инструментализируя. А теперь — подробнее, как именно это происходит.

ОБЩЕСТВЕННОСТЬ И КРИМИНАЛ

Как постоянно напоминает масса комментаторов российской истории, репутация уголовного мира в России никогда не была однозначно негативной. У российской власти всегда был дефицит легитимности. Нарушение ее законов оказывается своего рода доблестью. Представление о разбое как благородном занятии было характерно для самого хорошего общества. Отсюда признание родства между уголовником и инсургентом (диссидентом). И в глазах уголовника, и в глазах бунтаря, и в глазах власти — хотя и с разным знаком. Это проходит сквозной темой в русской беллетристике от «Дубровского» Пушкина до «Сашки Жегулева» Леонида Андреева или «Вора» Леонова. Амбивалентность таких фигур, как Разин и Пугачев, действительно очевидна, а их включение в революционную иконографию вполне естественно. В ходе гражданской войны множество будущих отрядов Красной армии начинали как то, что сейчас назвали бы «бандформированиями». Даже легендарный Мишка Япончик в какой-то момент был «краскомом».

Русские марксисты даже объявили уголовников «социально близким элементом». Но, уподобляя преступные действия сопротивлению нелегитимной царской власти, советская историография не предусмотрела, что позднее это обернется против нее самой. Пришлось сделать полный разворот: если поначалу, сближая инсургентов с уголовниками, она хотела сделать комплимент уголовникам, то позднее она пыталась таким образом (как и царская власть) опорочить антисоветских диссидентов. Особенно характерный пример — сведéние анархизма к уголовщине. Эффект был прямо противоположным. Преступавшие закон только получили дополнительный повод считать себя «героями сопротивления». Это умонастроение укрепилось в ГУЛАГе, где консолидировалась воровская субкультура и где были перемешаны осужденные по 49-й (уголовной) статье и 58-й (политической). Марк Галеотти много пишет об этой стороне дела (p. 43–65).

Это произошло тем более легко, что преступной оказывалась любая деятельность или поступок, нарушавшие государственную монополию. В преступление превратились обмен валюты, пересечение государственной границы, свободный рынок. Сплошная национализация всех производственных фондов привела к тому, что практически исчезло различие между преступлением против частной собственности и против государства. Преобладающая часть хищений была воровством у государства. При этом индивиду внушали, что все национальное богатство принадлежит народу, и он понимал это так, что может им пользоваться, не спрашивая разрешения, — иногда с оттенком оборонительной иронии, а иногда и с моральной агрессивностью. Характерная прибаутка того времени: «Тащи с завода каждый гвоздь / ты здесь хозяин, а не гость».

Словосочетание «воровской закон», возникшее, правда, поздно, вполне показательно. Воровской мир с помощью этого самоопределения противопоставляет себя цивильному обществу не как мир беззакония, а как мир, где действует другой закон. Он ближе к обычному праву, хотя бы просто потому, что оно не охватывало много такого, что регулируется позитивным правом. Можно вводить и отменять законы, но не обычаи. Кроме того, у «воровского закона» иная философия: он апеллирует не к дисциплине и послушанию, а к совести, во всяком случае прагматизированной совести, к здравому смыслу и традиции, то есть не к цивилизации, а к инстинкту. И он не просто другой — он претендует на то, что он лучше. Он проще, справедливее и разумнее. В то же время так называемые «понятия» воровского закона больше похожи на сектантский или монашеский устав, а само воровство и образ жизни вора получают статус «обета». В свое время я уподоблял классический большевизм кальвинизму. Здесь я решаюсь уподобить «воровской закон» советского времени нищенствующим орденам позднего Средневековья (например францисканцам).

Все это ослабляло способность людей различать, что можно, а что нельзя и в отношениях между индивидами. Эта тенденция всегда поддерживалась тем, что власть недостаточно эффективно перераспределяла доход и граждане это корректировали как могли — в частности разбоем, грабежом и воровством. Когда я ходил в школу, дети, что-то отнимавшие у других детей, приговаривали: «Когда от многого берут немножко — это не грабеж, а простая дележка».

До революции в условиях крайнего имущественного неравенства эта практика мотивировалась эгалитаристскими соображениями. А после революции, особенно на «брежневском плато», к этой мотивации добавилась, а может быть, даже вытеснила ее, прямо противоположная: самовольное присвоение «чужого» подогревалось недовольством чрезмерной социалистической уравниловкой. И те, кто этим занимался, легко убеждали себя в том, что имеют на это право как более предприимчивые и сильные личности. Криминал стал способом самоутверждения и демонстрации превосходства, хотя, как правило, это оставалось на уровне простого инстинкта.

Несмотря на все это, активный криминал был подавлен. Высокий милицейский чин говорил Марку Галеотти (в разговоре, состоявшемся в 1990 году):

«Настоящая трагедия в том, что к 1980-м государство расправилось с воровскими авторитетами. Мы были близки к полной победе. Но потом все пошло прахом» (p. 85).

По всей видимости, так оно и было, но зараженность криминалитетом самого общества была очень заметна. Что ярко выражалось в сфере культурного потребления. Устная традиция (популярная песня, элементы «фени» в бытовой речи и деловом сленге) вполне отражала глубинную «приблатненность» широкой публики. После отмены цензуры все это переместилось в письменную традицию (литература, медиа); Галеотти обращается к этому явлению лишь в конце книги, когда обсуждает будущее криминала в России (p. 260–266). Но данная тенденция обнаружилась именно тогда, когда аутентичный блатной мир как раз был в упадке. Лишь продолжением этой тенденции выглядит ажиотаж вокруг преступности в 1990-е, когда она превратилась, как замечает Галеотти, в «национальный спорт» и «предмет восхищения». Курьезную иллюстрацию этой тенденции можно обнаружить в рейтинге бандитских группировок, который «Независимая газета» опубликовала 2 декабря 1996 года (p. 175).

Блатной шик-гламур не был только безвредной декадентской пеной. «Приблатненность» культуры подогревала криминальные наклонности и, что еще важнее, указывала на азартную готовность пуститься во все тяжкие почти всех сегментов общества, включая, даже, может быть, в первую очередь, «интеллигенцию» [4], уставшую уже от своей никому не нужной интеллигентности («народу на нее наплевать, государство за нее не платит»). Такое впечатление, что криминал становился (стал) чуть ли не престижным занятием и множество людей охотно ушли бы в эту сферу, если бы это было по-настоящему общедоступно и если бы их не останавливал страх наказания. Произошел определенный осмос цивильного и криминального умонастроения.

Марк Галеотти очень хорошо почувствовал эту сторону российской культуры. Но, как мне кажется, он переоценил проактивную роль криминальной среды в этом «приблатнении». На самом деле цивильная культура легко «приблатнилась», потому что сама испытывала в этом потребность.

Столь же мало нуждались в разлагающем влиянии профессионального криминала бизнес и государство.

БИЗНЕС

Капитализм, наблюдаемый в России, это как раз тот капитализм, который Вебер не хотел называть «современным», а называл (вполне в согласии с Марксом) «разбойничьим». Это — «присваивающий» (acquisitive), «захватнический», «силовой» [5] капитализм, в отличие от «производительного». Заимствуем иллюстрацию из книги Марка Галеотти. Бригада «Уралмаш» захватывает производственные фонды и таким образом осуществляет передел собственности с выходом в политику и социальную сферу (p. 131–132). Что перед нами: криминал или капитализм? Или это одно и то же?

Главный герой русского капитализма — это не персонаж Вебера-Шумпетера, накопитель и изобретатель (новатор), а персонаж Маркса и Зомбарта — захватчик и ликвидатор конкурентов. Так было всегда: во времена советского нэпа («Рвач» Ильи Эренбурга к примеру), в начале ХХ века (герои романов Максима Горького, а еще раньше — пьес Островского и романов Мельникова-Печерского).

Как и следовало ожидать, этому благоприятствовала латентная криминальность российского общества, то есть установочно-психологическая готовность каждого к «ненормативному» поведению и постоянные опасения каждого стать жертвой такого поведения. Возник порочный круг взаимного недоверия и оборонительной агрессии. Все убеждены, что окружены сплошными обманщиками и грабителями. И, если не опередить обманщика и грабителя, неизбежно будешь обманут и ограблен сам. Озабоченность материальным интересом тут комбинируется со статусной озабоченностью: в обществе, где все друг друга «кидают», самое унизительный ярлык — «лох» (кажется, теперь этот ярлык вытесняется американским «лузер»).

Так было всегда, но в постсоветское время слабое внутреннее сопротивление таким практикам еще больше ослабилось, потому что таков был образ капиталиста в советской идеологии (пропаганде), а когда гражданам России было разрешено стать капиталистами, то они и стали имитировать этот образ. Отсюда иногда бравурно-показное, но, как правило, зверски-серьезное суперменство российского предпринимательского «воротилы».

Именно такого «социального характера» требовала российская бизнес-среда. Поэтому она долго и оставалась «дикой». Бизнес не регулировался ни государством, ни собственными инфраструктурными институтами — финансовыми, арбитражными, коллегиально-клубными, религиозными или моралистическими агентурами. Хозяйственное право оставалось рудиментарным. В 1990-е сделать серьезные деньги, полностью избегая нелегальных трюков, было невозможно. Приватизация государственных фондов была в сущности грандиозной аферой с применением всех мыслимых нелегальных приемов. Марк Галеотти так ее и характеризует (p. 213–215). Но опять-таки эта практика выглядит у него как интервенция профессионального криминала в бизнес, а не как черта, имманентная самому частному бизнесу.

ГОСУДАРСТВО

Как уже было замечено, и инсургенты, и уголовники убедили себя в нелегитимности российской государственности. Даже если угодно — в ее преступности. Для этого у них были серьезные основания. Вспомним хорошо известный, но почти не востребованный в дискурсах, которым он релевантен, тезис Чарлза Тилли: у истоков государственности находится организованная преступность — систематический грабеж. Нелишне заметить, что то же самое представление всегда было аксиомой для анархистов и коммунистов. Они при этом считали, что государство всегда остается инструментом грабежа и поэтому его не должно быть, что вполне осуществимо. У Тилли эта картина выглядит иначе. Государство действительно начинается как агентура грабежа, но избежать его возникновения невозможно, а устранять его не обязательно: модуль грабежа — то есть попросту банда грабителей — со временем сам эволюционирует, то есть превращается во что-то иное [6].

Это превращение происходит в две стадии. Сначала грабеж трансформируется в рэкет. Рэкет отличается от грабежа тем, что грабитель приходит и уходит, а рэкетир остается. Чтобы оправдать это, он должен рационализировать (легитимизировать) непрерывность грабежа. Для этого он обещает тем, кого грабит, защиту-протекцию.

Последствия этого шага колоссальны. Переход от грабежа к рэкету — первый, но решающий шаг к цивилизации. Рэкет — это «отмытый» грабеж. Но он также и харизматическая инициатива. Обещание протекции — благая весть. Это обещание надо подтверждать. Для этого нужно, чтобы полученная рэкетиром (вымогателем) дань использовалась согласно уговору и чтобы протекция действительно была необходима, или хотя бы казалась необходимой. Внешняя угроза грабежа недостаточно надежна для оправдания рэкета. Но, к счастью для рэкетира, безопасность его клиентов требует их защиты друг от друга. Поэтому компетенция (прерогатива) получателя дани меняется. Выделяется и постепенно становится главным один из аспектов обеспечения безопасности, а именно поддержание внутреннего порядка, то есть балансирование интересов разных сегментов локальной общности (у Гоббса это первый raison d’être государства). Оплата протекции превращается в бюджет с реестром доходов и расходов. Государство-протектор перераспределяет налог и превращается в социальное государство, а налогоплательщики получают возможность контролировать бюджет (демократия и публичность). Если рэкет — это отмытый грабеж, то отмытый рэкет — это государство.

Если ход этой эволюции чем-то сдерживается, то государство остается больше похоже на организованную банду вымогателей, чем на легитимный орган управления обществом (общественного самоуправления). То же самое происходит, когда государство деградирует, сохраняясь только как инструмент рэкета. Российское государство зарождалось в точности по этому образцу, пригласив на роль протектора варяжское «бандформирование». Затем московская власть стала протектором русского народа от чисто грабительской (кочевники) Орды. В этой роли она держалась и потом, охраняя «русскую землю» от угрозы с Запада. Обеспечив себе таким образом длительное существование, а с ней и «традиционную» (по Веберу) легитимность, она очень неохотно и медленно развивалась в сторону социального государства, вместо этого мотивируя (c начала XIX века) свою роль протектора необходимостью не допустить революцию (у себя самой и во всей Европе).

Советское государство начиналось как агентура порядка в хаосе революции (смуты) и пыталась (по проекту Ленина) превратиться в социальное (социалистическое) государство, но, не справляясь с этой задачей, стало отступать к простому протекционизму, вернувшись в ходе Великой войны к роли протектора par excellence — с оттенком социальности, метаморфированной в рудиментарный патернализм. Ее обличители постоянно указывают на то, что она использовала «образ врага», чтобы себя легитимировать. Что это, если не рэкет? Дэвид Ремник назвал КПСС «самой гигантской мафией в мировой истории» [7]. Цитируя его, Марк Галеотти считает эту характеристику вполне «оправданной гиперболой» (p. 183). Но это не такое уж преувеличение, если мы согласны с Тилли и анархистами. И если считаем, что российская власть в советских одеждах не стала рэкетом, а просто не перестала им быть.

Вымогательский характер советского государства становится виден не сразу. Действительный размер налогообложения из документации о расчетах государства и налогоплательщика узнать невозможно, поскольку государство было одновременно и работодателем, и получателем налога. Кроме того, оставаясь заложником саморепрезентации как «социального» государства, оно не допускало личного обогащения своего аппарата. Но это только порождало взятки и казнокрадство. Они в сущности эксплицировали вымогательский характер государства, просто нарушая его налоговую монополию. Вместе с тем сама взятка есть не что иное, как автономный рэкет: плата за безопасность от конкуренции в получении государственных услуг или — вот настоящая ирония — от патронажных притязаний самой власти.

Именно как рэкету (или как мафии, если угодно) умирающему советскому государству и был брошен вызов после 1989 года. У Кремля появились конкуренты как на местах, так и в масштабе всей страны. Согласно сообщению, публикованному в «Красной газете» от 4 октября 1989 года, 75% так называемых «кооперативов» находились под чьей-то вооруженной протекцией (p. 102). Рынок протекции нужно было регулировать, и тут пришелся кстати воровской кодекс с его «понятиями». Нелегальная «крыша» объясняла свою задачу как защиту бизнес-структур друг от друга [8]. Марк Галеотти готов признать, что при всем бандитском колорите этого рэкета в нем была необходимость — сами рэкетиры это хорошо понимали и надеялись найти с бизнесом взаимопонимание (p. 117). Очень уместное указание на очень многозначительную фактуру. В полном согласии с тезисом Тилли этот рэкет был зародышем альтернативного государства. Оно так и не состоялось, а выжило традиционное государство: так что старый рэкет подавил новый.

Итак, приняв во внимание латентно криминальное умонастроение российской общественности, практики российского капитализма и коренную близость российского государства к рэкету, можно сказать, что «воровские ценности и практики», или нелегальные и морально ущербные действия, имманентны российскому обществу в целом, а не навязаны ему извне «клеймеными» агентурами преступности. Тем более «организованной». Для криминализации российского общества вовсе не требуется вторжение в цивильную сферу «воров» («авторитетов», «гангстеров») персонально, или через своих ставленников, или через инвестиции. Оно само их плодит, не прекращая. Кто заражен, того не заразишь. Такой характер общества, конечно, позволяет профессиональному криминалу успешнее адаптироваться к нему, и Марк Галеотти сообщает много интересного о том, как это происходит. Главным образом — оппортунистически подчиняясь Кремлю, который столь же оппортунистически использует местные авторитеты как инструмент своего контроля. Особенно яркий пример — шашни Кремля с дагестанским авторитетом Амировым (p. 211–213),можно вспомнить и о чеченском примере.

Такая интерпретация «соотнесенности криминала и цивильности» в России, то есть в сущности — российского общества, по этому признаку была бы намеренно недоброжелательной по отношению к ней, если бы она комбинировалась с представлением о России как о дурном отклонении от нормы. Кто захочет, так и будет считать. Но я как раз так не считаю. Россия в этом отношении не уникальный случай.

Знатоки какого угодно объекта часто делают важную ошибку. Обнаружив у объекта своего наблюдения какое-либо ранее неизвестное им свойство, они торопятся объявить этот объект уникальным, вместо того, чтобы сначала проверить, не обнаружится ли это же свойство у других объектов. Пока мы ничего не знали про другие планеты, мы могли думать, что одна Земля круглая. Россиеведение — постоянная жертва этой ошибки.

Так обстоит дело и с «особой» криминальностью России — и количественно, и качественно. Если бы эксперты по российству вышли из своего гетто и занялись систематическими сравнительными упражнениями, то они обнаружили бы, что соотнесенность цивильности и криминала в любой другой стране, начиная с США и Италии до ЮАР и Колумбии, мало отличаются от того, что мы видим в России. Россия кажется уникальной только в сравнении с горсткой еврогосударств (ядром Евросоюза) или клуба ОЭСР, где поразительно очищены от криминала политическая сфера, администрация и даже бизнес. Россия, конечно, именно с ними себя и сравнивает, но уникальны они, а не Россия. Причем их уникальность — преувеличенное и совсем недавнее достижение, и похоже на то, что оно временное.

Две тенденции указывают на это. Во-первых, социальное государство не только в России, но повсюду редуцируется и находится на пороге демонтажа. Неолиберальная критика социального государства приветствует это и, наверное, даже ускоряет этот процесс. А значит, государственность возвращается к своим истокам, где ее инструментальность одна и та же у всех, а именно — рэкет. Во-вторых, капитализм в этих странах тоже меняется. Как надеялся Вебер, он имел на Западе иное происхождение, нежели захват-разбой. Вебер был по меньшей мере наполовину прав: этот пуританский-квакерский-методистский добропорядочный капитализм если и не доминировал на Западе с началом модерна, то был важным и ведущим сегментом капитализма. В дальнейшем именно его культивировало социальное (налогово-социалистическое) государство. Но теперь он отступает, и западный постмодерный капитализм, именуемый то «казино-капитализмом», то «турбо-капитализмом», есть на самом деле «захватнический» («рейдерский») капитализм, где главная операция — манипуляции с собственностью, то есть переход фондов из рук в руки по принципу «деньги ваши — будут наши».

На фоне этого сходства не так определенно обстоит дело со статусом криминала в общественном умонастроении. Однако не надо забывать, что оправдание «вольного» криминала как сопротивления криминальному государству господ первой артикулировала именно европейская общественность. Прудон объявил собственность воровством, а Маркс предложил экспроприировать экспроприаторов (по-русски — «грабь награбленное»). Робин Гуд — фигура английского фольклора. Пьесу «Разбойники» написал Шиллер. Уголовник Вотрэн в романе Бальзака выглядит намного достойнее светских интриганов, он и Арсен Люпен (Мориса Леблана) сильно напоминают идеализированных «воров в законе» советского времени. Примеры можно продолжать и продолжать. Может быть, умонастроение в отношении криминала на Западе вовсе не так уж сильно отличалось от российского. Никто над этим не задумывался, насколько мне известно. Стилистическое влияние блатной субкультуры на культуру, которая считала себя высокой и даже выдавала свою приблатненность за признак элитарности, на Западе как будто бы незаметно, хотя я подозреваю, что и тут все не так самоочевидно. Так во всяком случае предполагает моя теория, а я доверяю своей теории больше, чем своей ненадежной эрудиции.

Но даже если мои сомнения необоснованны, вряд ли теперь так уж важно, что «на самом деле» было в прошлом. Как очень уместно замечает Марк Галеотти, изучать российский криминал «особенно интересно, потому что границы между преступностью, бизнесом и политикой хотя и не исчезли вовсе, но слишком часто оказываются размыты». Где же они «становятся» размытыми? Очевидно, там, где они прежде размыты не были, то есть в заповеднике зрелой еврогосударственности. Стало быть, пока мы ждем, что Россия станет совсем как они, они становятся совсем как Россия. Значит, Россия сейчас находится на важной траектории эволюции — культурогенеза и социогенеза.

На этой траектории нас ждет много неожиданного. Например, взятка может превратиться в формально делегированную частному лицу операцию по сбору налога, что уже бывало (вспомним об откупах). Должности могут быть проданы частным лицам. Легализованная взятка может превратиться в легальный доход от социального капитала, а это уже просто бизнес. Изменения в этом же русле уже произошли на глазах двух последних поколений. Что такое частная служба безопасности? Рэкет навыворот. А что такое службы пиара, лобби и огромная армия всяческого рода посредников? Все те же, но легально институционализированные «блат» и взятка. Появились формальные государства, которые в сущности — частные фирмы, «законно» отмывающие неуплаченные налоги (офшоры). Фирмы, занятые мониторингом бизнеса и консультированием, — замаскированный рэкет, манипулирующий компроматом. Так стирается различие между сервисом и рэкетом.

Марк Галеотти называет постсоветский «вольный» рэкет еще одной отраслью бизнеса (p. 117). Именно так. Это наблюдение только нужно эффективно контекстуализировать не как проникновение криминальных профи в бизнес, а как естественное развитие самого бизнеса, которое можно понимать как криминализацию, но также и как декриминализацию общественных (производственных? рыночных?) отношений. Эта амбивалентность естественна в условиях хаотического перехода между двумя состояниями общества — габитусами — в условиях, которые в самой России недавно были названы «перестройкой». Она одновременно началась повсюду в конце ХХ века. По ее ходу многое, что еще теперь считается криминалом, приобретет статус вполне цивильного, причем не благодаря изменению закона, а потому, что будет иначе институционализировано и аранжировано.

[1] Galeotti M. The Vory. Russia’s Super Mafia. New Haven: Yale University Press, 2018. В дальнейшем ссылки на эту книгу даются в тексте.

[2] Вопреки своему аксиоматическому утверждению Марк Галеотти сам, похоже, не очень в этом уверен: «В целом для российского подпольного мира характерны не иерархические структуры вроде итальянской мафии или японской якудзы, а сложная и разнородная экосистема» (p. 126). Он и сам замечает, что русская преступность вовсе не так уж организованна и занимается не только криминалом (p. 184).

[3] Галеотти говорит о трех акушерках организованной преступности в современной России: Сталин, сблизивший уголовный мир с государством; Брежнев, взрастивший коррупцию, и Горбачев, освободивший рынок (p. 81). Так что его и моя формулы покрывают одну и ту же фактуру, но по-разному ее контекстуализируют.

[4] В знаменитом фильме «Асса» очень чутко прототипом главного преступника выбран фигурант, когда-то начинавший успешную литературную карьеру, что было, вероятно, с умыслом указано в титрах. Насыщенность криминала в 1990-е «мэнээсами» и образованными комсомольскими функционерами также очень симптоматична.

[5] Волков В. Силовое предпринимательство. СПб.: Издательство Европейского университета, 2012.

[6] Это близко к теории социалистического государства Ленина. Он сперва тоже думал отменить государство, но потом решил, что государство можно и нужно трансформировать.

[7] Remnick D. Lenin’s Tomb. The Last Days of the Soviet Empire. New York, 1994.

[8] Ries N. «Honest Bandits» and «Warped People». Russian Narratives about the Money, Corruption and Moral Decay // Greenhouse C. (Ed.). Ethnography in Unstable Places: Everyday Lives in the Context of Dramatic Political Change. Durham: Duke University Press, 2002.

«Жаркая пора для экспорта норвежских морепродуктов в июле»

Цены на лосось растут одновременно с объёмами его экспорта.

Рекордный экспорт норвежских морепродуктов в июле текущего года.

В июле 2018 г. Норвегия экспортировала в разные страны мира 159 000 тонн морепродуктов на общую сумму 7,1 млрд. крон (849,1 млн. долл. США). Увеличение по сравнению с июлем 2017 г. составило 8% по объёму поставок и 7% по стоимости.

«Рост объёмов экспорта лосося в июле в сочетании с устойчиво высокими ценами на лосось привели к рекорду стоимости экспорта за июль месяц», – сообщил г-н Пол Т. Ондал, аналитик по экспорту морепродуктов Норвежского Совета экспортёров морепродуктов.

Также в июле текущего года, по сравнению с июлем 2017 г., на 65% вырос экспорт форели, составивший 3 350 тонн. С января по июль 2018 г. Норвегия экспортировала 24 000 тонн форели, что на 30% выше, чем за аналогичный период прошлого года. Тем не менее, из-за снижения цены на форель общая стоимость её экспорта в 1,6 млрд. крон (191,4 млн. долл. США) в июле 2018 г. лишь на 8% превышает аналогичный месяц 2017 г. Снижение цены на форель произошло ввиду роста её предложения на 24%. В июле этого года килограмм неразделанной свежей форели в среднем стоил 55,63 крон (8,82 долл. США), а в июле 2017 года – 73,81 крон.

Самыми крупными рынками для экспорта норвежской форели в июле 2018 г. стали Белоруссия и США. «Белоруссия стала таким крупным экспортным рынком, потому что страна перерабатывает форель и продаёт её на российском рынке», – пояснил г-н Ондал. Таким способом форель поставляется в Россию.

Конечно, львиную долю экспорта составляет лосось. В июле его экспорт составил 88 000 тонн на сумму 5,3 млрд. крон (634,1 млн. долл. США), что соответствует увеличению объёма экспорта на 20% по сравнению с июлем 2017 г. Однако, как и в ситуации с форелью, рост стоимости экспорта лосося составил всего 7% из-за снижения средней цены на килограмм неразделанного свежего лосося с 64,11 крон (7,67 долл. США) в июле 2017 г. до 56,45 крон (6,76 долл. США) в июле 2018 г. Лидерами по импорту норвежского лосося в июле 2018 г. стали Польша и Франция.

«Аналогично тому, как Белоруссия перепродаёт форель России, мы наблюдаем, как польские переработчики захватывают свою долю рынка в Германии, где в конечном итоге оседает бóльшая часть норвежского лосося, экспортируемого в Польшу. Во французских супермаркетах также замечен значительный рост свежего лосося», – говорит г-н Ондал.

В отчёте Норвежского Совета по морепродуктам также отмечается общий рост экспорта свежей трески, вяленой, солёной и сушёной рыбы, королевского краба и креветок. Вместе с тем снизился экспорт замороженной трески и сельди.

(Finansavisen)

Яблоки могут экспортироваться в Китай

Польские производители рассчитывали продавать в Китай 40 тысяч тонн яблок в год только по одному контракту, но в первом сезоне продали 1 тысячу тонн, а в следующем – 6,5 тонн. «Appolonia», консорциум производителей, который первый подписал договор на поставку яблок, объяснил такую статистику снижением интереса импортера, а позже и официальной блокировкой. Пшемыслав Блондек, член Правления «Appolonia», объяснил, что экспорт не осуществляется из-за формальных проблем. В Китае изменилось учреждение, которое подписало протокол открытия рынка, и чиновники не могут выдать полякам нужные фитосанитарные сертификаты, необходимые для продажи фруктов.

Со стороны Китая нет никаких сигналов об изменении ситуации.

— В первом сезоне после открытия рынка в Китай несколько сотен садоводов изъявляли желание получить разрешение на экспорт. Потом интерес уменьшился. 97 из них будет не в состоянии продать большой объем, хотя это отличный момент для продажи яблок, — говорит Мирослав Малишевский, председатель Союза садоводов Польши.

При средней площади садов в 10 гектаров и очень высоком урожае на уровне 50 тонн с каждого гектара в Китай может попасть 48 тысяч тонн. Но, конечно, все в Китай не попадет. Садоводы говорят, что, если 20 % фруктов будет отвечать требованиям китайской стороны, — это будет отличный результат.

— Китайцы потеряли несколько десятков процентов урожая из-за заморозков, и они являются крупнейшим производителем яблок в мире, поэтому в игру вступают большие партии. Есть большой интерес местных импортеров, но мы должны выйти с инициативой ослабить часть требований, чтобы облегчить садоводам продажи. Например, в Китае нельзя использовать некоторые средства для борьбы с вредителями, хотя они широко применяются в Европе. Так что стоит принимать быстрые меры по пересмотру. Мы объяснили это министру, — добавляет Мирослав Малишевский.

Puls Biznesu

Спасибо за санкции: зачем Россия инвестирует в Украину

Как РФ стала крупнейшим инвестором Украины в первой половине 2018 года

В первой половине 2018 года Россия инвестировала в Украину больше всех. В первом полугодии этого года Москва вложила $436 млн треть от всех иностранных инвестиций. Основные вложения России — в финансовый сектор: Москве необходимо поддерживать банки, оставшиеся работать на Украине, поясняют эксперты. Киев в ответ готовится ввести санкции против российских компаний, участвовавших в строительстве Крымского моста.

С января по июнь 2018 года Россия инвестировала в Украину $436 миллионов. Это 34% от общего объема инвестиций, который составил $1,259 млрд.

Информация об этом содержится в отчете Государственной службы статистики Украины.

Таким образом, несмотря на политическое противостояние с официальным Киевом, Москва стала крупнейшим инвестором в украинскую экономику в первом полугодии 2018 года.

На втором месте в списке инвесторов, которые больше всех вложились в Украину, — Кипр ($219 млн), на третьем — Нидерланды ($207 млн), на четвертом с большим отрывом идет Австрия ($58 млн) и замыкает пятерку Польша ($54 млн).

При этом почти 60% инвестиций ($750 млн) были направлены в финансовую и страховую сферы, еще 9,6% были вложены в торговлю, 8,2% — в промышленность, 7,9% — в телекоммуникационную сферу.

По словам управляющего партнера экспертной группы Veta Ильи Жарского, если посмотреть разбивку по инвестициям, то очевидно, почему Россия так активно вкладывается в Киев.

Так, в первом полугодии этого года на опт и розницу, которую Украина со стороны России почти смогла перекрыть, было направлено всего 9,6% инвестиций, на промышленность еще меньше – 8,2%, а вот остальной объем – 60% приходился на финансовую и страховую деятельность.

Москва вынуждена вкладывать в финансовый сектор Украины, чтобы поддерживать жизнеспособность дочерних российских госбанков, продолжающих работать на Украине, поясняет Жарский.

«Из-за введенных Киевом мер против российских банков, кредитные учреждения вынуждены докапитализировать их, чтобы выполнять накопленные обязательства перед вкладчиками. Продать бизнес на Украине не так легко. На сегодняшний день на Украине остались «дочки» Сбербанка, ВТБ и Внешэкономбанка», — говорит эксперт.

В целом, по словам Жарского, основной приток средств на Украину в последние годы обеспечивается исключительно за счет помощи мировых финансовых организаций, что увеличивает внешний госдолг страны.

Так, государственный долг Украины по состоянию на июнь составлял $76,3 млрд.

Внешние заимствования — это примерно 60% от этой суммы. Они достигают $47,2 млрд.

Премьер-министр Украины Владимир Гройсман недавно заявил, что Киев должен погасить $33 млрд госдолга в ближайшие пять лет.

«В следующие пять лет нам надо погасить $33 млрд, которые были накоплены и сформированы как основной долг с 2005 по 2013 годы», — сказал Гройсман. Эта сумма составляет около 30% ВВП страны за прошлый год ($112,2 млрд, по оценке Всемирного банка).

Премьер-министр подчеркивал также, что обслуживание госдолга ежегодно обходится Украине в 5% от ВВП.

При этом международные кредиторы уже не горят желанием также активно кредитовать Украину, как и раньше.

Кредитная программа МВФ для Украины была утверждена в 2015 году в размере $17,5 млрд. Из них Киев получил четыре транша на $8,7 млрд, последний был предоставлен в апреле прошлого года. В этом году МВФ денег не дает, ждет выполнения своих условий. Одно из них – принятие закона о создании антикоррупционного суда, Украина выполнила. Но нужно привести дефицит бюджета к уровню не более 2,5% ВВП и повысить цены на газ для населения.

Владимир Гройсман считает, что дальнейшее сотрудничество с МВФ необходимо во избежание дефолта. По его словам, в настоящее время украинская сторона должна сотрудничать с фондом, поскольку невыплата долгов приведет к дефолту, а он вызовет остановку производства, девальвацию гривны и всплеск инфляции.

Между тем, несмотря на то, что Россия крупнейший кредитор украинской экономики, Киев настроен весьма решительно в отношении Москвы. Правительство Украины подготовило и уже одобрило законопроект о санкциях против России из-за моста через Керченский пролив.

В список компаний, в отношении которых могут быть введены ограничения, в частности, вошли «Институт Гипробудмист — Санкт-Петербург», «Мостотрест», «Портгидробут», «СГМ-Мост», «Стройгазмонтаж» и другие. Всего ограничительные меры предусмотрены для 19 российских компаний.

Как указывается в комментарии пресс-служба украинского министерства по вопросам неподконтрольных территорий и внутренне перемещенных лиц, данные рестрикции сделают невозможными для указанных компаний экономические отношения с Украиной.

Кроме того, авторы документа полагают, что санкции будут препятствовать сотрудничеству данных предприятий со странами Евросоюза и США.