Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Декомпозиция искусства: историософия российской внешней политики

В России внешняя политика и политика как таковая находятся в постоянном диалектическом взаимодействии

ТИМОФЕЙ БОРДАЧЁВ

Доктор политических наук, профессор, научный руководитель Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай».

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Бордачёв Т.В. Декомпозиция искусства: историософия российской внешней политики // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 2. С. 132–149.

Происхождение внешней политики государства представляет собой один из самых важных, но одновременно наименее благодарных сюжетов в изучении международных отношений. Стремление избавить себя от необходимости обращаться к этому предмету, исключительно сложному в силу многообразия источников его происхождения, стало причиной появления науки о международной политике в том академическом изводе, который утвердился за полвека.

Основоположник системной теории (а именно она позволяет нам особенно не думать о том, как возникает внешняя политика) Кеннет Уолтц писал, что теория «может сказать нам, какое давление на государства оказывает структура международной системы и какие возможности она им предоставляет, но не то, как и насколько эффективно государства будут отвечать на это давление и пользоваться этими возможностями»[1]. Созданный им и последователями фундамент современной науки об отношениях между народами – естественный результат того, что в XX веке внешняя политика перестала быть персонифицированной, делом избранных представителей элиты, руководствующихся соображениями высшего государственного интереса. Решающее значение имеет не конкретный политический режим, а сама по себе необходимость общественной поддержки внешней политики и широкого в ней общественного участия (в форме массовых армий и необходимой для подъёма патриотических чувств пропаганды)[2].

Внешнеполитическое поведение государств зависит от невообразимого количества факторов. Пытаться учесть их в анализе означает колоссальный риск отправиться в путешествие, возврата из которого в реальность уже не будет. В лучшем случае исследователь окажется признанным специалистом по одному из вопросов, связанных с происхождением внешней политики, важность и даже реальность существования которого всегда может быть оспорена. В худшем – закончит дни, пополнив ряды гадателей, суждения которых скоро наскучат сколько-нибудь начитанной публике. Это, однако, не означает, что следует отказаться от попыток составить более структурированное представление, в силу каких причин внутреннего характера народы ведут себя по-разному в сравнительно схожих исторических обстоятельствах. Невозможно знать в точности, какими окажутся практические действия государства, но можно пытаться представить себе, в пределах каких представлений они будут находиться.

Тем более это важно сейчас. Последние десятилетия практической международной политики показали, что уже нельзя полагаться на абстрактные схемы, созданные в эпоху стабильных систем времён холодной войны и растерянно воспринимающие мир после её завершения[3]. Настолько растерянно, что позволительно предположение: теория международных отношений вообще изжила себя как предмет или по меньшей мере нуждается в коренном пересмотре под воздействием складывающихся политических реа­лий[4]. Суммируя результаты идущей дискуссии, можно сказать, что такая постановка проблемы оправданна в силу как минимум трёх обстоятельств.

Во-первых, современное государство сталкивается со столь серьёзными вызовами, что внешняя политика повсеместно подчиняется соображениям внутриполитического характера. Это касается стран Запада, России, Китая и всех остальных, и делает наиболее значимым то, чего существующие теории понять не в состоянии просто в силу имеющейся у них методологии.

Во-вторых, произошло невероятное расширение круга держав, имеющих значение в международной политике и опирающихся на разный исторический опыт.

В-третьих, исчезла возможность чётко определить критерии положения государств в международной системе, что является обязательным условием современной теории. Она в любом случае основана на выявлении соотношения сил как отправной точке, что трудно сделать с уверенностью применительно к современным условиям.

В результате мы имеем дело с совокупностью внешних политик государств, а не с международной политикой как сравнительно автономной сферой, о существовании которой можно было говорить с середины прошлого века. Внешняя политика, в свою очередь, – продукт деятельности человека и, соответственно, несёт на себе отпечаток индивидуальности. Последнее не позволяет относиться к ней с позиций сугубо абстрактной рационализации по принципу «один размер подходит всем», безотносительно к тому, какой именно теоретический «размер» выбирает исследователь. В этом смысле международные отношения переходят скорее в категорию искусства. Но искусство также доступно для того, чтобы его изучать и систематизировать, надо только определить, что может стать для этого отправной точкой. Здесь на первый план выходят вопросы эпистемологического характера, они призваны охарактеризовать наиболее важные элементы, формирующие базовые внешнеполитические навыки «художника», включая его индивидуальное восприятие окружающего мира.

С практической точки зрения это помогает понять встроенные в культуру ограничители способности государств к достижению компромисса «между мнением нации о себе и мнением о ней окружающих», необходимого, по мнению Киссинджера, для достижения сравнительно прочного международного порядка[5]. Сравнивая стратегические культуры народов, желательно понимать, при каких условиях они будут готовы смириться, что их возможности не безграничны, и насколько устойчивой окажется такая готовность в исторической перспективе.

Недавняя российская история даёт несколько убедительных примеров, когда признание собственной слабости не могло привести к прочному миру, поскольку наши «глубинные» представления о своём месте в мировых делах основаны на исключительно солидном фундаменте. Сейчас необходимо понимать ограничители, встроенные в политическую культуру оппонентов России на Западе, ориентируясь не только на их публичные заявления в условиях острого международного кризиса.

Самоотождествление как решающий фактор

Отправной точкой является историософия изучаемого явления. Она направлена на познание и осознание сущности национально-исторической судьбы, создающей эмпирическую основу объекта нашего исследования – внешней политики того или иного государства. Последовательность событий, их взаимосвязь и – как результат – обусловленность формируют идентичность, которую, если обратиться к определению Доминика Ливена, «можно в определённой степени рассматривать как вращающуюся вокруг двух полюсов: политического и культурного. В первом случае первостепенное значение имеют государство и его институты, возможно, прежде всего вооружённые силы, а также связанные с ними воспоминания, мифы и символы. Во втором на первый план выходят язык, народные обычаи, религия и ценности»[6]. Историзм, как мы видим, присутствует как в политическом, так и в культурном измерении этой категории: институциональная память, разделяемая мифология, обычаи и ценности формируются через усвоение определённого опыта. Можно предположить, что чем более тяжёлым для выживания государства является такой опыт, тем более важное место занимают созданные им паттерны поведения.

Приведём пример: на первый взгляд стратегические воззрения советских вождей – от Ленина до Горбачёва – имеют к русской внешнеполитической культуре примерно такое же отношение, как логика постапокалиптического «Безумного Макса» к Аристотелю или Фукидиду. Это сравнение не ставит целью принизить достижения эпохи СССР в общем течении российской истории. Более того, оно отвечает некоторым объективным особенностям советского периода, начало которого характеризуется наиболее резким разрывом формальных культурных связей с предшествовавшей традицией государственности.

Потому так велик соблазн рассматривать советский период «с чистого листа», отдельно от остальной русской истории, как будто стратегическая культура советских вождей – это сорняк, привнесённый неведомым ветром.

К этому, кстати, опосредованно призывали сто лет назад яростные реформаторы российской науки и образования Анатолий Луначарский и Михаил Покровский[7]. Такой подход соблазнителен и потому, что избавляет от необходимости думать о фундаментальной причинности событий в пользу абсолютизации человеческого волеизъявления, на чём настаивали модные в прошлом веке Исайя Берлин или Карл Поппер[8].

Однако более научным будет, понимая существующие особенности времени и действующих героев, учитывать и то, на что обращают внимание наиболее авторитетные авторы. Последние, кроме всего прочего, исходили из конкретных задач понимания внешней политики СССР на важнейшем для международного порядка этапе после Второй мировой войны. Речь о сохранении в этой политике моделей поведения, значимость фактической основы которых официальная советская историография игнорировала. Умевший их увидеть сторонний наблюдатель Джордж Кеннан чётко указывает в своём эссе на имплицитную связь исторических переживаний русского народа и стихийного стратегического замысла советских властей. Культура как продукт исторического процесса органично переплетается у него с теми особенностями поведения, что были присущи советским руководителям в силу их идеологических мотивов, социальной среды происхождения, образования и конкретных внешнеполитических обстоятельств[9].

Кеннан указывает на основные особенности политического режима Советского Союза, его сильные стороны и слабости применительно к внешней политике, но этим не ограничивается. Основные черты стратегической культуры руководителей сталинского СССР, согласно Кеннану, связаны с «уроками истории России, где на протяжении веков на обширных просторах неукреплённой равнины велись малоизвестные сражения между кочевыми племенами. Здесь осторожность и осмотрительность, изворотливость и обман были важными качествами; естественно, что для человека с русским или восточным складом ума качества эти имеют большую ценность»[10]. Заметим, что стратегия «Кремля» тем самым перестаёт быть делом исключительно персонифицированным – через связь с русской историей автор показывает не только её глубокую историческую причинность, но и национальную природу. Что, собственно говоря, помогает определить те самые базовые навыки «художника», а также взаимодействовать на абстрактном уровне с деперсонифицированной внешней политикой новейшего времени.

Ход мысли Кеннана не удивителен для представителя страны, где в центре внешнеполитической философии находится историософская концепция «града на холме», восходящая к духовному сочинению первой половины XVII века[11]. Американцы ведут себя тем или иным образом (отвечают на вызовы своему государству со стороны международной системы) в первую очередь потому, что их реакция детерминирована почвой, на которой произрастает дерево национальной «большой стратегии». Это самое убедительное доказательство «народности» американской внешней политики вне зависимости от конкретных политических фигур, принимающих решения: их воли, образования и тому подобного. Поэтому мы, сами не замечая того, с лёгкостью указываем на связь внешнеполитических решений в Соединённых Штатах с их внутренней политикой и национальной культурой.

В случае России дело обстоит так же. И всего через двадцать лет после драматических событий 1917 г. укоренённость проявляется в образах, которые становятся для государства наиболее приемлемыми в диалоге с народом по главным внешнеполитическим вопросам. Страна и политический режим готовятся вступить в новое, намного более жестокое военное противостояние, и уже в 1938 г. скачут по экрану инфернальные тевтоны Сергея Эйзенштейна, а в 1941 г. первая строфа «Священной войны» призывает русских людей на битву «с проклятою ордой». В принципе, этого было бы достаточно для того, чтобы убедиться в центральном значении нашей средневековой истории для формирования символов, на которых основана внешнеполитическая культура России.

Обращение к историософии внешнеполитического поведения государства позволяет приблизиться и к решению проблемы взаимосвязи между внешней политикой и конкретным политическим режимом: такой связи нет. Но присутствует чёткая связь между историческим опытом и внешней политикой, хотя она и может быть опосредована индивидуальными особенностями лидеров или их оценкой своих силовых ресурсов. Исторические особенности развития государственности формируют причинность поведения (Россия, Америка или Китай ведут себя так, потому что их история отношений с другими народами протекала в определённых уникальных условиях) и фундаментальные убеждения о себе, с перспективы которых лидеры смотрят на окружающую действительность. То, что Эдвард Луттвак определяет как «самоотождествление» правящей элиты, обеспечивающее её моральную стойкость в период кризисов, играет более важную роль, чем текущие обстоятельства и располагаемый силовой потенциал[12].

История России после 1991 г. – прекрасная иллюстрация значения данного феномена для внешнеполитической культуры. Она, как и поведение её предшественника СССР, насквозь детерминирована пространственно-историческими особенностями развития и сформировавшимся на этой почве «самоотождествлением» как великой мировой державы, при любых обстоятельствах заслуживающей особого места в глобальной иерархии. Примерно с такими же идеями Русское государство пришло в европейскую политику на исходе XV века – менялись только наши технические возможности доносить до других эту естественную для русской внешнеполитической культуры убеждённость.

Внешнеполитический аспект стратегической культуры

Мы видим, что интересующий нас феномен гораздо шире, чем популярное определение стратегической культуры в работе Джека Снайдера, связывающее её исключительно с проблематикой ядерного оружия[13]. Данная интерпретация имеет право на существование, поскольку в военно-стратегической сфере могут проявляться важнейшие черты всего стиля взаимодействия с другими народами. Но недостаточна, если мы хотим понять природу внешней политики как культурного феномена. В первую очередь потому, что данная сфера деятельности неизбежно подчинена политическому целеполаганию и общей политической культуре общества и государства.

В самом широком смысле внешнеполитическая культура представляет собой комплекс верований, практик и ожиданий, формирующий способность её носителей создавать допущения о пределах возможного и поступать на их основе, а также определяющий формы и символы, в которых выражается их поведение в отношениях с другими народами[14]. Формирование такого комплекса происходит в ходе исторического процесса. Он является атрибутом всех представителей определённой политической культуры безотносительно их положения в рамках конкретного социума и возникает в ходе накопления им исторического «жизненного» опыта.

Русскому человеку периода СССР «было трудно определить, где кончается Россия и начинается империя, поскольку он продолжал вековую миграцию своих предков через степь» точно так же, как это не удавалось его предкам на протяжении нескольких сотен лет, или не удаётся нам, когда мы сейчас пытаемся сформулировать подход к странам-соседям[15]. Добавим, что любимая всеми западными русистами степь в нашем случае не является отправной точкой, хотя и представляет собой наиболее романтически окрашенный образ. Формирование основы великорусского этноса происходило в XI–XII веках в результате миграции славянского населения с берегов Днепра в лесистое междуречье Волги и Оки[16]. Колонизация эта была одновременно крестьянской, княжеской и монастырской, что также вело к появлению общенародного восприятия пространства в развитии русской государственности. Вопрос, таким образом, не в конкретном ландшафте, а в том, что он даёт внешнеполитической культуре. В данном случае – отсутствие чувства границы, столь ярко выраженное у европейцев. Исторический факт состоит в том, что возникновение великорусской народности в XI–XII веках стало результатом не ограниченного естественными барьерами движения славянского населения на Северо-Восток от Днепра.

Реализация внешнеполитической стратегии государства является производной от комплекса верований, практик и ожиданий, «выступает выражением всей культуры в целом», примеры чему мы находим в работах, посвящённых стратегии отдельных великих держав[17]. Вряд ли можно убедительно обосновать, почему Россия здесь стала бы исключением из общих правил. Задача исследователя, таким образом, состоит в систематизации «верований, практик и ожиданий», которые свойственны именно уникальной, как и любая другая, российской внешнеполитической культуре. История отношений России с другими народами помогает определить происхождение этих связей на основе доступного фактического материала: того, чем «эмпирически была Россия» в международном окружении[18]. Тем более что выбор интерпретаторами следующих поколений фактов, достойных стать историческими событиями, зависит от унаследованной ими политической культуры.

Историософия российской внешней политики представляет собой предмет, важный для понимания положения России в международных делах, но напрямую недостаточно освещённый отечественными и зарубежными авторами. Сложно сказать, чем это обусловлено, но первое, что приходит на ум – присущая отечественной историографии связь общеполитического развития государства и его поведения на международной арене. В наиболее масштабных работах важнейшие вопросы эволюции внешней политики рассматриваются «по касательной», а основная задача – предложить читателю научную концепцию развития нашей государственности в целом, что впервые попытался сделать Сергей Михайлович Соловьёв в своей «Истории России с древнейших времен»[19]. В результате, однако, получается обратное: природа российской внешней политики обсуждается в рамках самой важной для всей историософии русской государственности дихотомии «Восток – Запад», имеющей объективно внешнеполитическое происхождение.

То же можно сказать и о других важнейших вопросах общей истории России – норманнском, монгольском и петровских преобразованиях, они также наиболее тесно связаны с международными факторами развития страны. В первом случае главный предмет споров – вероятность внешнего импульса происхождения древнерусской государственности, во втором – наличие или отсутствие ордынского влияния на её становление в современном географическом очаге, в третьем – значение иностранных институтов, привнесённых Петром Великим в русское общество.

Историософия страны-цивилизации выстроена вокруг обсуждения проблем почти исключительно внешнеполитического характера, имеющих фундаментальное значение для представлений о дальнейшем историческом процессе.

Другими словами, все основные дискуссии о том, что есть Россия, проистекают из её отношений с другими народами.

И сейчас наиболее живой интерес у российской аудитории вызывают международные вопросы. Это качественно отличает нас от соседей на востоке или западе: наибольшее впечатление на обывательском уровне традиционно производит то, что «там они совершенно не интересуются внешней политикой». В России это сложно понять, поскольку речь идёт о том единственном, что мы можем обсуждать действительно общенародно.

Рискнём предположить: для России развитие государственности и взаимодействие с соседями наиболее тесно связаны между собой, потому что государство оказалось продуктом внешнеполитической необходимости. Один из основоположников российской геополитики Матвей Любавский писал: «Природа страны с самого начала нашей истории вовсе не содействовала образованию из Руси единого и тесно сплочённого государства, а, наоборот, обрекла русское население на более или менее продолжительное время группироваться в мелких союзах, тяготеть к местным средоточиям, проникаться местными привязанностями и интересами, местными стремлениями»[20]. Единственной функцией сильного государства могла быть оборона народа от внешних врагов – все остальные задачи русский человек мог решать самостоятельно либо в составе небольших коллективов. Что, собственно говоря, и стремился делать вплоть до того момента, когда трагические последствия продолжения этой практики стали очевидны и последовала «божья кара» в виде Батыевых полчищ. После этого «земля Русская поручила свою защиту государству»[21], выполняющему самую необходимую функцию для сохранения рамки повседневности – решение внешнеполитических задач[22]. Вторгаясь в жизнь «земли», государство берёт то, что ему нужно для исполнения этой задачи в условиях постоянного недостатка собственных ресурсов.

В России внешняя политика (стратегия) и политика как таковая находятся в постоянном диалектическом взаимодействии. Связанная с историческим опытом русская одержимость идеей государства – продукт географических и исторических обстоятельств и одновременно мать подчинения внешнеполитической стратегии политике. По определению Николая Бердяева, в России «всё превращается в орудие политики», задача которой – сохранение государственности в пространственных условиях, которые этому совершенно не способствуют[23]. В свою очередь, внешняя политика является двигателем её развития.

Первый период расцвета русской духовной и материальной культуры в XIV – начале XV века, символами которого являются Сергий Радонежский и Андрей Рублёв, связан с осмыслением драматических событий середины XIII столетия. Появление доктрины «Москва – Третий Рим» и вытекающей из неё концепции государства в России в начале XVI века спровоцированы угасанием и гибелью Византийской империи за полвека до этого. Ферраро-­Флорентийский собор (1438–1445 гг.) привёл к автокефалии Русской православной церкви и избранию митрополита Ионы на соборе русских епископов в 1448 г.: важнейшему событию в истории нашей государственности. Самый значимый спор русской философии XIX века, между западниками и славянофилами, формально не связан с вопросом внешнеполитического происхождения – петровскими реформами, как инструментом военной победы над шведами. Такая интерпретация преобразований начала XVIII века появляется только в работах Ключевского. Однако он стал основополагающим для упомянутой выше главной дихотомии историософии русской государственности, имеющей внешнеполитическую основу.

Находящиеся в диалектическом взаимодействии внешняя политика (стратегия) и политика как таковая в России не просто связаны, но едины. Возможно, поэтому России свойственны «византийские» особенности стратегии как прикладной деятельности: подчинение военной силы дипломатии и политическим задачам, стремление избегать войны, но действовать так, будто она может начаться в любое время, замена «не-битвой» манёвров войны на уничтожение, стремление терпеливо подтачивать материальную и моральную силу врага уже в ходе конфликта[24]. И всё это помножено на заданную природой Великороссии монотонность и отсутствие чётко выраженных границ между сезонами.

Сам «московский» стиль боевых действий – неопределённо долгое изматывание противника в ожидании момента для атаки – всегда оставляет «окно возможностей» для мирного решения.

За исключением Отечественных войн 1812 и 1941–1945 гг. русская военная история практически не знает решительных побед в ходе одной кампании. Новый статус достигался в результате нескольких столкновений с неопределёнными результатами. Гибель противника, как это произошло с Польшей или Крымским ханством, была завершением не решительного военного похода, а совокупности политических действий, сопровождавшихся применением силы. Именно так прекратились даннические отношения Русской земли и Большой Орды в конце XV века: «благоразумнейшая, на дальновидной умеренности основанная для нас система войны и мира» Ивана III сочетала военные действия, политические отношения с противником и консолидацию русской государственности в меняющихся условиях[25]. И хотя внешнеполитическая стратегия советских вождей опиралась на негодное социально-экономическое устройство, во всём остальном она обнаруживала важнейшие паттерны, сформированные за несколько столетий, изменить которые невозможно.

От прототипа к постоянству

Проблематику внешнеполитической культуры России рассматривают в общеполитическом контексте выдающиеся историки начиная с «последних летописцев» Василия Татищева и Николая Карамзина, и далее через историософские труды Николая Данилевского, Василия Ключевского и Георгия Вернадского, философские работы Николая Бердяева к авторам советского периода и тем, кто стремится к пониманию различных мотивов внешней политики России на современном этапе развития историографии[26]. Среди последних необходимо отметить работы Андрея Цыганкова, уделяющего наиболее значительное внимание среди наших современников условно «цивилизационному» происхождению отечественной внешней политики[27].

Среди зарубежных исследований несколько наиболее выдающихся работ принадлежат британскому историку Доминику Ливену. В книге «Российская империя и её противники» он проводит сравнительный анализ развития нескольких крупных империй – Российской, Австро-Венгерской, Британской и Османской, стремясь выявить общее и различное в их развитии на основе сравнительной динамики в конкретных исторических и географических условиях[28]. Для автора, как и для любого историка, важнейшим является вопрос, почему империи поступают тем или иным образом в своей внешней политике и вопросах внутреннего управления.

Исторический период, рассматриваемый в этой работе Ливена, начинается с XVI века, когда Россия, по мнению уважаемого автора, перестала быть «улусом Золотой Орды» и вышла на европейскую политическую сцену. Но в реальности ограничиться очерченным отрезком времени у него не получается: большая часть базовых факторов, формирующих российскую имперскую государственность – отношения с пространством, способ управления полиэтничностью, формирование государства как администрации, – сопровождаются отсылками к более раннему периоду. Рассуждая о факторах, определявших развитие Российской империи, автор последовательно перечисляет то, что ей предшествовало.

Это и интересно в работе Ливена с историософской точки зрения. Сам не обязательно желая того, он буквально вытягивает санкт-петербургскую империю из первоначальной «московской» государственности, особенности внешней политики которой его мало интересуют. Хотя и упускает, ввиду недостаточного любопытства к соответствующему историческому материалу, такие важные события, как создание Касимовского царства в середине XV века – первый пример интеграции мусульманской аристократии в военную организацию Великого княжества Московского. Сам феномен этой аристократии он считает одним из центральных в русской имперской традиции. Для Ливена здесь важна империя и её элита.

Для историософского взгляда на российскую внешнюю политику значение имеет способность на равных интегрировать вчерашних противников.

Главное, что мы видим в блестящей работе Ливена, насколько непрерывна история российской внешней политики, причина чего – накапливаемая внешнеполитическая культура. К этому вопросу автор обращается в статьях «Российская империя и СССР как имперские политические организации» и «Русская, имперская и советская идентичности», которые мы цитировали выше. Прочтение этих работ позволяет рассмотреть интересный парадокс, характерный для всей историософии русской внешней политики: отмечая фундаментальные особенности русской политической культуры на каждом из интересующих его отрезков истории, автор неизбежно обращается к «вечным» факторам, заложенным на самом раннем её этапе.

Установить эти факторы не является задачей Ливена, но именно его работы наиболее системно позволяют увидеть то, что Василий Осипович Ключевский определяет как «встречную работу прошлого»[29]. Для Ливена – аксиома, что «российская государственность и российская политическая идентичность обязаны своим происхождением московской ветви династии Рюриковичей, созданному ими государству, аристократическим родам, господствовавшим в нём на протяжении веков, и территориям, над которыми они властвовали»[30]. Уникальное собственное положение автора помогает ему намного лучше, чем многим российским коллегам, увидеть преемственность русской политической культуры и её обусловленность историко-пространственными факторами, заложенными на самых ранних этапах развития нашей государственности.

Так, для работ Ливена не свойственны попытки запихать историю в теоретическую схему, что отличает большинство авторов в западном академическом сообществе[31]. Вместе с тем Ливен не является и частью российской культуры, которой порой свойственно либо ограничиваться взятыми у классиков оценками особенностей национальной внешней политики, либо вообще не уделять им существенного внимания. Рационализация того, чем (по выражению Николая Бердяева) «эмпирически была Россия», исходя из определённых для неё Творцом географических и исторических особенностей развития государственности, не присуща отечественной историографии.

Однако именно рационализация представляется верным путём в решении задачи, которую мы перед собой ставим: перекинуть устойчивый к конъюнктурным политическим веяниям мостик между русской историей и российской внешней политикой. Если мы сможем это сделать, реальные события будут намного реже вызывать разочарование у интеллектуального сообщества. Меньше станет и обид, связанных с несбыточными мечтаниями, как должна быть устроена практика отечественной дипломатии. Главное – не уйти в крайность теоретизирования, отличающую западных коллег, но уже с другой – национальной – перспективы. Право факта, о центральном значении которого пишет Александр Пресняков[32], состоит в том, что Москва расположена в районе истока множества рек, а первые несколько поколений её князей то воевали, то сотрудничали с татарами, которых искренне считали «погаными» и наказанием Божьим. Право факта состоит в том, что даже при отсутствии предварительного сговора между основными противниками Руси в середине XIII века они атаковали её практически одновременно в интервале 1237–1242 гг., а силовые возможности и демография Русского государства в середине XVI века требовали интеграции мусульманского населения из практических, а не абстрактных соображений. Право факта состоит в том, что петровские реформы решали задачи внутриполитического и внешнеполитического характера в едином комплексе. И так далее, включая обстоятельства, не самые приятные для патриотического сознания, либо противоречащие идеальным схемам евразийцев и либералов.

Эти факты мы собираем по крупицам в богатейшей отечественной историографии и самой древней в Восточной Европе и Северной Евразии литературе на национальных языках. На их основе можем надеяться создать сравнительно целостную систему представлений, что формирует способность носителей русской политической культуры «создавать допущения о пределах возможного и поступать на их основе» в международных отношениях. А поскольку исторический путь российской государственности с начала XIV века непрерывен, то за исключением создания прототипа все исторические факты и переживания дополняют предшествующие, но не заменяют их. Впечатления одних поколений становятся, по определению Ключевского, верой следующих за ними. И то, как Запад нарушил неформальные обещания, дававшиеся в конце холодной войны, будет впечатано в русскую внешнеполитическую культуру точно так же, как любой другой значимый исторический опыт. Задача, как можно предположить, просто «освоить и понять прошлое как ключ к пониманию настоящего»[33].

Именно в российском случае историософия внешней политики в тесной связи с её историей и географией представляется наиболее интересной. Во-первых, потому что она является одной из двух мировых держав с непрерывной на протяжении более чем 550 лет суверенной государственностью, возникшей на основе прототипа в виде Великого княжества Московского. Во-вторых, Россия пережила за это время четыре изменения формального стиля внешней политики как государственной деятельности. Первый раз от великокняжеского к царскому (середина XVI века), второй – от царского к имперскому (начало XVIII века), третий – от имперского к советскому (начало XX века) и, наконец, четвёртый – от советского – к современному российскому (конец XX века). Так что российская история предоставляет исследователю достаточно материала, позволяющего рассуждать о взаимодействии «старины и реформ»[34].

В силу того, что на два последних перехода в прошлом веке мы смотрим, как современники событий, они представляют наибольший интерес и актуальность. Мы неизбежно сталкиваемся с проблемой того, что помним (или считаем, что помним) возможности выбора и связываем неудачи или достижения с присущими только им историческими обстоятельствами. Необходимо признать, что это конкретное прошлое было наполнено живущим в нём собственным прошлым, как бы нам ни хотелось разделить историю на этапы, до начала которых «всё можно было бы исправить». Практическая значимость такого признания с точки зрения патриотического стремления повлиять на национальную внешнюю политику достаточно очевидна. Она состоит в том, что нашим рекомендациям крайне желательно учитывать состав почвы, на которой эта внешняя политика произрастает не меньше, чем текущие институциональные формы, предназначенные для её реализации.

Автор: Тимофей Бордачёв, доктор политических наук, профессор, научный руководитель Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Автор выражает благодарность Программе фундаментальных исследований НИУ ВШЭ за поддержку в 2024 г. проекта «Большое пространство в постглобальную эпоху: империя и мировое общество как социологические феномены и темы дискурсивных формаций» (реализуется Центром фундаментальной социологии НИУ ВШЭ), в рамках которого он смог сформулировать основные гипотезы и выводы, содержащиеся в этой статье.

СНОСКИ

[1] Waltz K. Theory of International Politics. Boston, MA: McGraw-Hill, 1979. P. 71.

[2] Carr E.H. The Twenty Years’ Crisis: 1919–1939. L.: Macmillan, 1939. 247 p.

[3] См.: Acharya A., Buzan B. Why is There No Non-Western International Relations Theory? An Introduction // International Relations of the Asia-Pacific. 2007. Vol. 7. No. 3. P. 287–312; Acharya A. Global International Relations (IR) and Regional Worlds: A New Agenda for International Studies // International Studies Quarterly. 2014. Vol. 58. No. 4. P. 647–659; Bleiker R. Forget IR Theory // Alternatives: Global, Local, Political. 1997. Vol. 22. No. 1. P. 57–85; Bilgin P. Thinking Past “Western” IR? // Third World Quarterly. 2008. Vol. 29. No. 1. P. 5–23.

[4] Караганов С.А. Искусствоведческое эссе о будущем российской внешней политики // Россия в глобальной политике. 2022. T. 20. No. 1. С. 52–69.

[5] Kissinger A. The Congress of Vienna: A Reappraisal // World Politics. 1956. Vol. 8. No. 2. Р. 264–280.

[6] Lieven D. Russian, Imperial and Soviet Identities // Transactions of the Royal Historical Society. 1998. Vol. 8. P. 254.

[7] Дворниченко А.Ю., Кривошеев Ю.В. Изгнание науки: российская историография в 20-е – начале 30-х гг. XX века. В кн.: Ю.В. Кривошеев (Ред.), Собранное. СПб.: Владимир Даль, 2010. С. 230–258.

[8] О том, насколько нужно быть бдительными при обращении к таким ярким мнениям об истории, напоминает комментарий Карра: «Даже когда Исайя Берлин говорит нелепицу, он заслуживает снисхождения из-за того, что говорит о ней таким занимательным и привлекательным образом. Ученики повторяют нелепицу, но в их устах она не звучит столь привлекательно». См.: Carr E.H. Op. cit. P. 109.

[9] Кеннан Дж. Истоки советского поведения // США: экономика, политика, идеология. 1989. No. 12. C. 42–52.

[10] Там же.

[11] Morgan E.S. John Winthrop’s “Modell of Christian Charity” in a Wider Context // The Huntington Library Quarterly. 1987. Vol. 50. No. 2. P. 145–151.

[12] Луттвак Э. Стратегия Византийской империи. М.: Университет Дмитрия Пожарского, 2010. С. 576.

[13] Snyder J.L. The Soviet Strategic Culture: Implications for Limited Nuclear Operations. Santa Monica, CA: RAND Corporation, 1977. P. 8.

[14] Keenan E.L. Moscovite Political Folkways // The Russian Review. 1986. Vol. 45. No. 2. P. 115–181.

[15] Lieven D. Op. cit. P. 261.

[16] Любавский М.К. Историческая география России в связи с колонизацией. М.: Типо-литография В.И. Титяева, 1909. С. 77.

[17] Луттвак Э. Указ. соч. С. 590.

[18] Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли века и начала века. В кн.: М.А. Маслин (Ред.), О России и русской философской культуре. Философы русского зарубежья. М.: Наука, 1990. С. 43.

[19] Соловьёв С.М. История России с древнейших времен. М.: Соцэкгиз, 1959–1966.

[20] Любавский М.К. Указ. соч. С. 78.

[21] Записка К.С. Аксакова «О внутреннем состоянии России», представленная государю императору Александру II в 1855 г. В кн.: Русская социально-политическая мысль. 1850–1860-е годы. Хрестоматия. М.: Издательство Московского университета, 2012.

[22] Тесля А.А. Концепция общества, народа и государства И.С.Аксакова (Первая половина 1860-х годов) // Полития. 2013. No. 1. С. 65–79.

[23] Бердяев Н.А. Судьба России. М.: Издание Г.А. Лемана и С.И. Сахарова, 1918. С. 6.

[24] Луттвак Э. Указ. соч. С. 584–586.

[25] См.: Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. 6. М.: Книжный сад, 1990. С. 218–219; Борисов Н.С. Иван III. Отец русского самодержавия. М.: Академический проект, 2018. 619 с.

[26] См.: Бердяев Н.А. Указ. соч.; Будовниц М.Н. Общественно-политическая мысль Древней Руси. М.: Издательство Академии наук СССР, 1960. 488 с.; Вернадский Г.В. Начертание русской истории. М.: Алгоритм, 2008. 336 с.; Гумилёв Л.Н. От Руси к России. М.: АСТ, 2003. 397 с.; Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М.: Книга, 1991. 573 с.; Каргалов В.В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси. Феодальная Русь и кочевники. М.: Высшая школа, 1967. 263 с.; Томсинов В.А. История русской политической и правовой мысли. X–XVIII века. М.: Зерцало, 2003. 255 с.

[27] См.: Цыганков А.П. Внешняя политика России от Горбачёва до Путина. Формирование национального интереса. М.: Научная книга, 2008. 270 с.; Tsygankov A. Russia’s Foreign Policy : Change and Continuity in National Identity. Lanham, MD: Rowman & Littlefield, 2006. 217 p.; Tsygankov A. Assessing Cultural and Regime-Based Explanations of Russia’s Foreign Policy. “Authoritarian at Heart and Expansionist by Habit”? // Europe-Asia Studies. 2012. Vol. 64. No. 4. P. 695–713.

[28] Ливен Д. Российская империя и её враги с XVI века до наших дней. М.: Европа, 2007. 678 с.

[29] Ключевский В.О. Памяти С.М. Соловьёва / В.О. Ключевский // Сочинения в восьми томах. Том 8. Исследования, рецензии, речи (1890–1905). М.: Издательство социально-экономической литературы, 1959. С. 117–132.

[30] Lieven D. Op. cit. P. 255.

[31] См.: Hedlund S. Russian Path Dependence. L.: Routledge, 2005. 394 p. Также коллекцию примеров подобных оценок можно найти здесь: Blank S.J. (Ed.) The Sacred Monster: Russia as a Foreign Policy Actor. Carlisle, PA: Strategic Studies Institute – US Army War College, 2012.

[32] Пресняков А. Образование Великорусского государства. М.: Центрполиграф, 2023. С. 7.

[33] Карр Э. Что такое история? М.: Прогресс, 1988. С. 33.

[34] Ключевский В.О. Указ. соч.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 1 марта 2024 > № 4619209 Тимофей Бордачев

Глобальный стасис как партийная система,

или Добро пожаловать на Первую мировую гражданскую войну

СВЯТОСЛАВ КАСПЭ

Доктор политических наук, профессор департамента политики и управления факультета социальных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», главный редактор журнала «Полития».

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Каспэ С.И. Глобальный стасис как партийная система // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 2. С. 97–130.

Для человечества, принявшего идею равенства всех людей, всегда и повсюду, любая война становится гражданской войной.

Ойген Розеншток-Хюсси, 1938 год

Предлагаемое рассуждение устроено как серия последовательных импликаций, то есть логических связок «если…, то…». Каждую из них можно и нужно проверять на прочность, критиковать, уточнять и опровергать. Однако если признать их основательными, то заключительный вывод придётся признать основательным тоже. Если он окажется малоприятным, то… ничего не поделаешь.

Отправная точка рассуждения – тезис Майкла Хардта и Антонио Негри: «Сегодня по всему миру вспыхивают бесчисленные вооружённые конфликты, иногда краткие и ограниченные определённым местом действия, а порой – длительные и захватывающие всё более обширные пространства. Такие конфликты, вероятно, точнее всего воспринимать как случаи не войны вообще, а войны гражданской»[1].

Они спорят с Джорджо Агамбеном, (якобы) заявившим, что выражение «глобальная гражданская война» присутствовало ещё в работах Ханны Арендт и Карла Шмитта «О революции» и «Теория партизана» соответственно, по случайному (или нет?) совпадению опубликованных в одном и том же 1963 г.: «…в то время гражданская война была “мировой”, но ещё не “глобальной”. В сущности, эти авторы мыслили в категориях гражданской войны между капиталистическим и социалистическим миром, которая носила форму противостояния Советского Союза сначала со странами Западной Европы (включая фашистские государства), а затем и с Соединёнными Штатами»[2]. Разногласие мнимое. Да, слова “global civil war” есть в английском переводе «Чрезвычайного положения»[3], но в итальянском оригинале на этом месте значится «мировая гражданская война», “guerra civile mondiale”[4], что совсем не одно и то же. Между прочим, русский перевод, выполненный с итальянского оригинала, безошибочен: «гражданская война в мировом масштабе»[5]. Арендт называла «своего рода гражданской войной, охватившей всю землю»[6] только Вторую мировую войну, к борьбе капитализма и социализма никак не сводимую, причём эпитета “global” вовсе не употребляя. Что до Шмитта, тут та же история, что с Агамбеном. Словосочетание “global civil war” использовано в английском переводе «Теории партизана»[7] вместо немецкого “Weltbürgerkrieges”, то есть опять-таки «мировой гражданской вой­ны», или «всемирной», как в русском переводе[8], начало которой Шмитт связывает ещё с русской революцией 1917 г. (зато действительно с «революционной классовой враждой» и только с ней).

Вся эта путаница оказалась полезна тем, что помогла Хардту и Негри ясно сформулировать главное отличие их собственных построений от более ранних, приблизительных, к тому же не полностью совпадающих друг с другом аналогов. И Шмитт, и Арендт исходили из реалий ХХ века. В XXI веке Хардт и Негри предлагают считать гражданской войной не какой-то отдельно взятый конфликт, хоть бы и грандиозный. Гражданская война только одна; её фронты и сражения – все современные конфликты без исключения, независимо от их причин, содержания и пространственно-временных масштабов. Более того, само различение состояний мира и войны в условиях состоявшейся глобализации утрачивает смысл, причём в результате асимметричного смещения, а не равномерного смешения: не столько война становится похожей на мир, сколько мир – похожим на войну. «Поскольку сходит на нет локальный и временный характер боевых действий, который был присущ ограниченным конфликтам между суверенными государствами, война, как видно, просочилась обратно и затопила всю общественную сферу»[9]. Чего и следовало ожидать; ведь речь идёт об одном из аспектов более широкого процесса: «политическое в глобальном столетии не вымерло, но переселилось… Мировая политика превратилась во внутреннюю мировую политику»[10].

Если верен общий диагноз, то верно и следствие – какая политика, такая и война. Потому что война есть квинтэссенция политического.

Однако предложенное Хардтом и Негри определение гражданской войны (даже не предложенное, а поданное как само собой разумеющееся, не подлежащее обсуждению) сомнительно. «Вооружённый конфликт между суверенными и/или несуверенными комбатантами в пределах единой суверенной территории»[11]. Под это определение не подходят такие кейсы, как, например, римские гражданские войны (хотя именно они подтолкнули Марка Аннея Лукана (39–65), автора эпической поэмы “Bellum civile sive Pharsalia”, к изобретению самой формулы «гражданская война») или российская Гражданская война 1917–1922 годов. В первом случае – потому что понятие суверенитета рождается только в начале Нового времени и неприменимо к более ранним реалиям. Во втором – потому что не только о каком-либо суверенитете (и о ком бы то ни было как о его признанном носителе), но и о «единой суверенной территории» как чётко очерченной арене военных действий (кстати, как территория, будучи географическим понятием, может быть суверенна сама по себе?) тогда, в условиях почти полной деградации, уничтожения и распада прежнего политического единства, не было и речи.

Конкурирующих определений гражданской войны много[12]. Вникать в специализированные дискуссии для целей настоящего рассуждения не обязательно; вместо этого можно ограничиться определением простейшим, экономным, интуитивно понятным, буквалистским и потому соответствующим здравому смыслу, что всегда полезно. Гражданская война – это война, ведущаяся (хотя бы с одной стороны и независимо от общего количества таких сторон) гражданами. Не рабами, не подданными, не родами, племенами, кланами и кликами, не разбойничьими бандами, в конце концов, а гражданами.

Вопрос о том, что, собственно, такое гражданство и чем оно отличается от других политически референтных видов и подвидов солидарности, ещё более запутан (потому что более глубок), чем вопрос о природе гражданской войны[13]. Пусть бритва Оккама поработает ещё раз. Гражданин – это тот, кто связан с неким политическим образованием двусторонними отношениями обоюдной ответственности, включающими некоторые права и некоторые обязательства. Всё остальное вариативно, и в очень широких пределах. Такие отношения могут быть более или менее симметричными, более или менее конкретизированными в обычае, морали и юридических нормах, более или менее аскриптивными либо добровольно принятыми, более или менее интериоризованными либо экстериоризованными. Само политическое образование может иметь или не иметь форму государства (известны и другие политические формы), равно как и точно очерченную территорию. Оно может существовать здесь и сейчас, или в прошлом (как правило, относительно недавнем), или в ещё только чаемом будущем. Принципиальное значение имеет только двусторонний характер связи между человеческим и политическим, тем самым побуждающий граждан к политическим взаимодействиям как между собой, так и с действующей властью (точнее, властями предержащими), а этих последних – к политическим взаимодействиям с гражданами. И те, и другие взаимодействия выражаются в перераспределении властных ресурсов (также разнообразных) или в недопущении такого перераспределения. Цели и интенсивность таких взаимодействий, участники которых считают своим правом и долгом в них вступать, опять-таки широко варьируются, бывая как вполне созидательными, так и вполне разрушительными, как ненасильственными, так и насильственными etc.

Тогда что может означать распространяющееся всё шире ощущение, будто весь мир, по сути, охвачен одной и той же глобальной гражданской войной? Мечтающееся некоторым уже не первый век мировое гражданство[14] как опорная конструкция космополитического космополиса так и не возникло ни de facto, ни тем более de jure. Мирового гражданского общества тоже нет – только некоторые его зачатки, однако их институциональное и ресурсное обеспечение настолько слабо, что всерьёз конкурировать с государствами они не способны[15]. Но, похоже, возникло нечто другое: мировая гражданственность, то есть интериоризованная часть гражданства, опять-таки в очень разной степени рефлексируемая и рационализируемая, представляющая собой контингентный конгломерат представлений, эмоций и соображений, но всё чаще мотивирующая политическое действие.

Именно поэтому теперь любой конфликт, особенно в фазе вооружённого насилия, рассматривается и его непосредственными участниками, и стейкхолдерами (круг которых раз за разом оказывается неожиданно широк, всё менее завися от географической, исторической и культурной дистанции от арены основных событий) как затрагивающий – подрывающий, укрепляющий или меняющий – мироустройство в целом, а иногда и самые его основы, будь то законы или правила. Каждое его содрогание отзывается во всём мире – и рикошетом возвращается к тем, кто содрогание учинил, часто вопреки их ожиданиям и намерениям. Никто, даже Северная Корея, не может вовсе игнорировать других, разве что коренные жители Андаманских островов (да и тем удаётся лишь постольку, поскольку позволяется). Любые войны, и идущие давно, и только начинающиеся, вплетаются в контекст глобальной гражданской войны – потому что всем, причём и элитам, и массам, есть дело до всего. И это гражданское дело.

Если так, то различение войн «внутренних» и «внешних», уже давно зыбкое (по подсчётам Патрика Ригана, около двух третей гражданских войн, имевших место между 1945 и 2000 гг., сопровождались внешним вмешательством[16], а дальше этот показатель только рос), окончательно утрачивает смысл. Но дело не сводится к неограниченному (буквально) увеличению размеров шахматной доски войны, а также количества (в том числе количества цветов) участвующих в игре фигур. Размывается другое, более глубокое различение – модусов самой войны, проведённое ещё древними греками, но в последние полвека вспоминаемое всё чаще. Речь идёт о несовпадающей семантике терминов «полемос» (π?λεµ?ς) и «стасис» (στ?σις)[17]. Оба они обычно переводятся как «война», после чего их принимают за эквивалентные, и во многих контекстах это вполне допустимо. Но не в том, где применительно к войнам в качестве аналитического инструмента используется дихотомия «внутреннего» и «внешнего».

Греки думали, говорили и писали вовсе не о «внутригосударственных» и «межгосударственных» конфликтах – хотя бы потому, что не имели никакого представления о государстве как политической форме. Греки не в государствах жили, а в полисах.

На первый взгляд всё просто. Стасис – распря, раздор, смута. Он разделяет граждан полиса на враждебные группировки и сталкивает их в смертельной схватке. Естественно, он воспринимается и описывается во множестве источников как страшнейшее зло, угрожающее самому существованию солидарного политического сообщества[18]. Тут, правда, есть парадокс: в тех же источниках слово «стасис» нередко означает политическую стабильность, устойчивость, равновесие или, по крайней мере, способ их достижения и поддержания. Этому парадоксу[19] есть объяснения, и даже не одно. Агамбен, опираясь на книгу Николь Лоро «Разделённый город»[20], но прежде всего на её же малоизвестную и труднодоступную статью 1987 г. «Война в семье», в книгу почему-то не вошедшую, резюмирует её мысль о стасисе так:

«1) Прежде всего, stasis ставит под вопрос общее место, согласно которому греческая политика была решительным преодолением oikos[21] в полисе.

2) Stasis, или гражданская война, по своей сути является “вой­ной внутри семьи”, происходящей из oikos, а не откуда-то извне. Именно потому, что она соприродна семье, stasis функционирует в качестве её проявителя, она свидетельствует о нестираемом присутствии семьи в полисе[22].

3) Oikos сущностно амбивалентно: с одной стороны, оно является движущей силой разделения и конфликтов, с другой – это парадигма, позволяющая примириться тому, что было разделено»[23].

Сам Агамбен ещё больше усложняет дело: стасис «образует зону неразличимости между неполитическим пространством семьи и политическим пространством города. Пересекая этот порог, oikos политизируется, а polis, наоборот, “экономизируется”, то есть редуцируется к oikos. Это означает, что в системе греческой политики гражданская война функционирует как порог политизации или деполитизации, через который дом прорывается в город, а город деполитизируется в семье»[24]. «Стасис функционирует как реагент, проявляющий политическую материю в экстремальном случае, как порог политизации, который сам определяет политический или неполитический характер того или иного сущего»[25]. Любопытно, что стабилизирующая ипостась и функция стасиса здесь как-то затуманивается, отступает на второй план[26].

Другое объяснение (не альтернативное, просто другое, но более удобопонятное, потому что выраженное на более конвенциональном для социальных наук языке) предложено Моше Берентом: в условиях «относительно эгалитарного, не стратифицированного сообщества, в котором отсутствуют аппараты принуждения, то есть использование насилия не монополизировано каким-либо учреждением или правящим классом, способность применить силу более или менее равномерно распределена среди вооружённого или способного вооружиться населения. Страх stasis прямо связан с отсутствием публичных инструментов, пригодных для обуздания подрывной, крамольной партии. Stasis осуждали; но не элиминировали напрочь, потому что единственным способом сдержать такую партию было противопоставить ей другую. Следовательно, stasis оказывался полулегальным средством конституционных реформ (metabole politeias)»[27], а также, очевидно, и поддержания политической стабильности в более рутинном режиме.

Однако в стасисе есть ещё один парадокс, гораздо реже привлекающий внимание исследователей. Это понятие – не всегда, но нередко – применялось греками не только к внутриполисным, но и к межполисным конфликтам. Особенно подробно и отчётливо такая установка выражена Платоном[28]: «…есть два названия – война и раздор. Это два разных проявления, зависящих от двух видов разногласий. Двумя я считаю их вот почему: одно – среди своих и близких, другое – с чужими, с иноземцами. Вражда между своими была названа раздором, а с чужими – войной <…> Я утверждаю, что все эллины – близкие друг другу люди и состоят между собою в родстве, а для варваров они – иноземцы и чужаки <…> если эллины сражаются с варварами, а варвары с эллинами, мы скажем, что они воюют, что они по самой своей природе враги и эту их вражду надо называть войной. Когда же нечто подобное происходит между эллинами, надо сказать, что по природе своей они друзья, но Эллада в этом случае больна и в ней царит междоусобица, и такую вражду следует именовать раздором»[29].

Более того, чуть выше и чуть ниже Платон описывает серьёзные ограничения, которым в силу вышеизложенного подлежит межполисный стасис: «нашим гражданам нельзя иметь рабом эллина и другим эллинам надо советовать то же самое <…> надо отказаться от ограбления мёртвых и не препятствовать уборке трупов <…> мы будем опасаться осквернить святилища, принеся вещи, отнятые у наших родичей <…> Своих противников они будут благожелательно вразумлять, не порабощая их в наказание и не доводя до гибели <…> они не станут опустошать Элладу или поджигать там дома; они не согласятся считать в том или ином государстве своими врагами всех – и мужчин, и женщин, и детей, а будут считать ими лишь немногих – виновников распри <…> распрю они будут продолжать лишь до тех пор, пока те, кто невинно страдает, не заставят её виновников наконец понести кару»[30].

Разумеется, Платон, как это ему свойственно, описывает здесь не наблюдаемое, а идеальное положение вещей, и «наши граждане» суть граждане воображаемого города, идеальные, весьма отличающиеся от настоящих греков из плоти и крови. Он хорошо отдаёт себе отчёт в зазоре между должным и сущим: «наши граждане должны относиться к своим противникам именно таким образом, а к варварам – так, как теперь относятся друг к другу эллины»[31]. Но трудно предположить, чтобы его проект был полностью, исключительно спекулятивен, вымышлен, умозрителен, что он не имел никаких оснований, опор, отправных точек в греческом социальном и политическом праксисе (примечательно, что идеальный город мыслится Платоном как эллинский и только эллинский, а не составленный из каких-то абстрактных человеческих существ без роду и племени). В этом своём проективном представлении, как и в других, Платон конструирует должное из подручного материала, оспаривая сущее и отталкиваясь от него, но отнюдь не игнорируя (некоторые подтверждения тому, что платоновский образ межполисного стасиса не был ни вовсе беспочвенным, ни вовсе бесплодным, что он был извлечён из реальных практик и в них же находил не единичные отклики, собрал Эмилиано Буис[32]).

Таким образом, огонь стасиса пылал, то едва тлея, то разгораясь до небес, не только непосредственно в полисах (которых историки насчитали около 1500 – конечно, за всё время существования греческого мира, а не в какой-либо определённый момент), но и во всей Элладе как некоем… не сообществе, не целом, тем более не единстве, а гетерогенном, пронизанном напряжениями, амбициями, претензиями и конфликтами множестве, multitude – «открытой и расширяющейся сети, в которой все различия могут быть выражены свободно и равно»[33]. Но каков был политический компонент той нежёсткой связи, благодаря которой эта сеть вообще существовала? Факторы языка, религии, культуры, торговли очевидны, но они не дают исчерпывающего объяснения межполисному стасису как политическому состоянию.

Естественно, это та самая гражданственность – не отношение конкретного человека с конкретным полисом, а свойственный всем эллинам и эллинским полисам, неведомый и недоступный варварам (как диким племенам, так и вполне развитым деспотиям) тип такого отношения. Подразумевающий, как уже говорилось, двустороннюю ответственность человека и политического образования, тот или иной объём прав и обязанностей обеих сторон – а значит, определённую степень свободы первой стороны по отношению ко второй. Греки свободны, варвары – рабы[34]; эта оппозиция настолько часто встречается в источниках, что в видах экономии места вполне можно обойтись без иллюстрирующих её примеров.

Полемос же, то есть война stricto sensu, жестокость которой не ограничена никакими рамками и нормами, где хороши все средства, ведущие к победе, – это, в идеале и идеальном типе, только война эллинских полисов (хоть одного, хоть в составе коалиции) с варварами, с чужаками, с Другими. Война граждан с негражданами, свободных с несвободными. Собственно, именно Полемос[35], согласно 29-му (53-му в нумерации Дильса-Кранца) фрагменту Гераклита, «одних творит рабами, других – свободными».

Однако преувеличивать жёсткость оппозиции «стасис – полемос» не стоит. Скажем, в некоторых текстах, в частности в раннем платоновском диалоге «Менексен», встречается формулировка ο?κε?ος π?λεµος[36], буквально «семейная» или «домашняя война». В переводах на современные языки на этом месте – просто «гражданская война», без нюансов и пояснений. Впрочем, Агамбен полагает, что Платон здесь выражается «иронически»[37], что в контексте диалога в целом выглядит вполне правдоподобно[38]. Греки, и Платон в том числе, не столько противополагали, сколько, различая, тем не менее сополагали полемос и стасис, считая то и другое величайшими бедствиями. В «Законах» Платон делает это недвусмысленно, указывая, что идеал политического совершенства, пусть и отнесённый им, как положено, в невозвратимое прошлое, состоит в «совершенном исчезновении междоусобий и войн»[39].

Аналогия между древнегреческим и современным положением дел кажется убедительной – с той оговоркой, что сейчас совершенно чуждых, абсолютно Других варваров не осталось.

Даже самые непримиримые враги существующего миропорядка вроде исламистских террористических сетей действуют не извне, а изнутри его, грезя о полном его упразднении и замене всемирным халифатом лишь в самой отдалённой перспективе, а пока лишь пытаясь выгородить в нём какие-то собственные автономные зоны, причём без особого успеха. Полемос в чистом виде возможен (если не брать в расчёт тех же коренных жителей Андаманских островов) только между землянами in toto и инопланетянами или осознавшим себя Skynet. Аналогию можно дополнительно укреплять – например, сопоставив гипотезу Лоро и Агамбена о происхождении стасиса из семьи или из зоны неразличимости между пространствами семьи и города с ещё недавно весьма распространённым дискурсом «семьи цивилизованных[40] народов». В последние годы он выходит из употребления и осуждается как колониалистский[41], но «осадочек остался» – прежде всего у тех, кто так и не успел побывать признанным членом этой замечательной семьи, в лучшем случае только приёмышем. Но зачем эта аналогия нужна, в чём её польза? Так ли важно, что внутренних и внешних войн больше нет, что стасис и полемос перепутались друг с другом?

Важно. Потому что обычно в этом смешении обращают внимание на его негативные последствия – на то, что стасис и полемос обмениваются худшими своими свойствами. Относительно умеренный (ощущением родственной или квазиродственной связи с противником) стасис приобретает черты необузданного в своей дегуманизирующей жестокости полемоса, ведущегося вне морали, без милости и чести. Полемос, вместо того чтобы остаться в пределах холодного, бесчеловечного, тем и страшного расчёта выгод и издержек, когда людские жизни выступают как всего лишь один из учитываемых и располагаемых ресурсов, получает особую страстность стасиса, присущую распре между «своими» (и особенно между бывшими «своими», разрывающими узы «семейной» созависимости). Всё это правда. Но не вся.

Контаминацию двух модусов войны не обязательно полагать только пагубной – мембрана бывает проницаема в обе стороны. Западная политическая традиция вырабатывала (с тех же греческих времён начиная) и выработала некоторые способы придания стасису ограниченного, управляемого и даже – при некотором везении и только в конечном счёте – направляемого к общему благу характера. Если так, то не применимы ли подобные способы в ситуации стасиса глобального?

Чтобы описать один из таких способов, необходимо вернуться чуть назад. Кто такие субъекты, акторы, стороны стасиса? Кто в нём противоборствует? Ба, да это же партии!

То, что представители политической науки почти поголовно считают политические партии, сам феномен партийности и партийных разделений принадлежащим исключительно эпохе модерна, не должно смущать. Эта установка может быть поставлена под сомнение даже в тех же дисциплинарных рамках. Кеннет Джанда, стремясь максимально приспособить различные определения партий к нуждам сравнительного анализа, ранжировал их от более узких к более широким и в конце концов предложил собственное: партия есть «организация, преследующая цель замещения правительственных должностей своими признанными представителями»[42]. Но слово «организация» недвусмысленно отсылает к веберовскому идеальному типу рациональной бюрократии – притом что устроенные таким образом партии встречаются довольно редко. Институционализация партии – процесс с вариативным, не гарантированным и часто довольно слабым результатом[43]. Если так, если заменить слово «организация», например, словом «команда»[44], то партиями придётся признать и афинских демократов с аристократами, и римских популяров с оптиматами, и итальянских гвельфов с гибеллинами, и французских лигистов с гугенотами, и французских же фрондёров с мазаринистами, и английских «кавалеров» с «круглоголовыми» (с их собственными подразделениями), и английских же тори с вигами (тут, правда, сомнений нет уже ни у кого) etc. Историки ровно так и поступают, без оговорок и смущения описывая досовременные реалии при помощи слова «партия» (или “faction”, почти неизменно на протяжении веков, а нередко и сейчас выступающее его синонимом). Делают это и исследователи стасиса – Лоро, Агамбен, Берент (а также другие, здесь не упоминавшиеся).

Важнее другое сужение определения, у Джанды отсутствующее: партии кардинально отличаются от всевозможных дворцовых и околодворцовых камарилий (президенты, премьеры и диктаторы тоже обитают во дворцах), устраивающих интриги, комплоты и перевороты, однако стремящихся только к более или менее решительному пересмотру состава правящей элиты и к сопровождающему его перераспределению ресурсов – земель, богатств, титулов, должностей и прочих объектов вожделения. То же относится и к чисто династическим сварам вроде войны Алой и Белой розы. Потому что «обычное заблуждение современного социологизма – представлять себе партию как организацию, выражающую какие-то интересы. Любая партия – часть не только политического мира в узком смысле слова, но и общества в целом. В этом смысле она первична по отношению к любому интересу, в отстаивании которого её подозревают»[45]. Ещё раз: партии суть именно и буквально части (partes) общества, но не любые, а в силу тех или иных причин имеющие и отстаивающие свои взгляды на власть и по поводу власти – именно путём «замещения правительственных должностей своими признанными представителями»[46]. Это и позволяет им быть «одной из форм вертикальной организации общества и, в частности, одним из каналов вертикальной мобильности»[47], что, несомненно, относится ко всем перечисленным выше, а также многим иным случаям[48].

И само существование партий как акторов стасиса, и исходящая от них угроза политическому образованию веками воспринимались как зло, в том числе и в начале эпохи модерна. Томас Гоббс: «Лиги подданных… в большинстве случаев не нужны государству… и скрывают в себе противозаконные цели. Они поэтому противозаконны и обычно считаются крамолой (factions) и заговором»[49]. Дэвид Юм: партии – «сорняки», которые «подрывают систему правления, делают бессильными законы и порождают самую яростную вражду среди людей одной и той же нации», так что «дело редко кончается чем-либо иным, кроме полного распада той системы правления, при которой они были посеяны»[50]. Генри Сент-Джон Болингброк (один из немногих, усматривавших какую-то разницу между “party” и “faction”, но только количественную и, прямо сказать, небольшую): «Faction относится к партии как превосходная степень к положительной: партия есть политическое зло, faction – худшая из всех партий»[51]. Джеймс Мэдисон в принадлежащем его перу десятом письме Федералиста: «Под партией… я разумею группу граждан… которые объединились и движимы либо общим побуждением страсти, либо интересом, который ущемляет права других граждан или постоянные и совокупные интересы всей общины»; отсюда та «мутная накипь, которой дух партийной склоки покрыл наши правительственные институты»[52]. Джордж Вашингтон, прощальное послание к нации 1796 г. – документ, который вообще следовало бы цитировать страницами, но приходится ограничиться только самыми выдающимися пассажами: «…любые альянсы и ассоциации, созданные под каким-либо уважительным предлогом, но с действительным намерением осуществлять руководство или контроль над конституционными властями, разрушительны… Они способствуют возникновению faction, приданию ей чрезвычайной роли, замене делегированной воли нации волей партии… Чередующееся преобладание одной faction над другой, обострённое естественным для партийных расколов чувством мстительности, которое в разные времена и в разных странах влекло за собой наиболее чудовищные преступления, само является ужасным деспотизмом. А в конечном счёте это ведёт к деспотизму ещё более прочному и постоянному. Нарастающие разброд и лишения склоняют людей к тому, чтобы искать защиты и покоя в наделении одного лица абсолютной властью, и рано или поздно глава победившей faction, более умелый или более удачливый, чем его соперники, использует такое положение вещей для своего собственного возвышения на руинах общественной свободы»[53]. И Алексис де Токвиль: «Партии – это зло, свойственное демократическому правлению[54]… Великие партии потрясают общество, малые его будоражат; первые раздирают его на части, вторые его развращают»[55].

Вывод ясен. Партии и есть акторы стасиса. Партийные противоборства и есть стасис. Так было веками. На протяжении этих веков партийная политика, как и положено стасису, отнюдь не была жёстко отмежёвана от политического насилия, в том числе вооружённого и прямо смертоносного[56].

Прежде чем сделать следующий шаг, к рассуждению необходимо добавить ещё одну констатацию. Уже отмечалось, что в Древней Греции ареной стасиса могли оказываться не только взаимодействия внутри полисов, но и между ними. (Далее вместо термина «полис» лучше использовать термин «полития» – он шире, он входит в современный политический язык и потому применим не только к античным реалиям.) Соответственно, и партии как акторы стасиса бывали как внутри-, так и межполитийными. Демократическая и аристократическая (со временем ставшая скорее олигархической) партии действовали во всей Элладе, обычно ассоциируясь с проафинской или проспартанской ориентациями. Такой же межполитийный характер носили и профиванская партия, и проперсидская с антиперсидской, и промакедонская с антимакедонской, и проримская с антиримской – внешний референт как носитель того или иного политического проекта вполне может стать основанием для партийных разделений. Весьма современно звучит рассказ Полибия: «В наше время… во всех народных государствах есть две партии, из которых одна учит, что необходимо подчиняться идущим от римлян указаниям и почитать превыше законов, договоров и всего подобного волю римлян. Другая партия выдвигает вперёд законы, клятвы, договоры и убеждает народ не нарушать их без крайней нужды»[57]. Папская и императорская партии, получившие в Италии имена гвельфов и гибеллинов, действовали во всём пространстве Священной Римской империи. Затем, по мере консолидации в ходе процесса «территориализации пространства, которая стала предварительным условием современной политики как таковой»[58] современных государств, «почти истерически блюдущих собственные пределы»[59], функционирование межполитийных партий до крайности затруднилось. А потом они вернулись – в виде многочисленных Интернационалов разного толка, Партии арабского социалистического возрождения (Баас) или транснациональных партий Европарламента. В большинстве случаев структурными элементами межполитийных партий становились не только настроенные тем или иным образом, объединённые теми или иными ценностями, продвигающие тот или иной проект вертикально интегрированные (от элит до массовых слоев) политические группировки, но и те политии, над которыми им удавалось приобрести власть и контроль. Подобные альянсы также оказывались в той или иной степени вертикально интегрированными, иерархически организованными, со своими ведущими и ведомыми.

Теперь яснее, к чему направляется рассуждение. Упомянутые выше «способы придания стасису ограниченного, управляемого и даже… направляемого к общему благу характера» вырабатывались именно, так сказать, на партийном материале. Они состояли в усмирении партийной розни и ограничении её губительных эффектов, в укрощении, секьюритизации и «цивилизации» партий. Причём делалось это не только внепартийными и надпартийными силами, но и самими же партиями – скорее всего, в целях самосохранения ценой отказа от наиболее крайних своих амбиций и методов их осуществления. «Война всех против всех» оказалась слишком рискованной почти для всех. В выигрыше оказывалось и политическое целое – потому что тем самым его части, акторы стасиса, действующие по метонимической формуле pars pro toto и стремящиеся к узурпации pars власти над toto, принуждались к обоюдному сдерживанию. Столкновение частных пороков становилось, таким образом, на службу общему благу.

Первые признаки того, что восприятие партий делается менее негативным, стали заметны уже в XIX веке. Тот же Вашингтон в том же документе вдруг делает оговорку: «существует мнение, что в свободных странах партии представляют собой полезный инструмент контроля за отправлением власти и способствуют сохранению духа свободы. В каком-то смысле это, возможно, верно… Но в правительствах народного толка, в избранных правительствах такого рода дух не следует поощрять. Можно с уверенностью утверждать, что в каждой партии, естественно, будет всегда достаточно такого духа; а в условиях наличия постоянной опасности проявления крайностей общественное мнение должно использовать своё влияние для того, чтобы смягчить и умерить его. Чтобы поддерживать огонь, необходима всеобщая бдительность для предотвращения того, что он разгорится в пламя, иначе огонь не согреет, а поглотит»[60]. Тот же Токвиль в той же «Демократии в Америке» допускает, что хотя бы «великие партии, потрясая общество, тем самым нередко его спасают»[61]. Гарольд Ласки в 1925 г., перечислив все обычные претензии к партиям и согласившись с ними, пишет: «И всё же, несмотря на весь критицизм в отношении партий, услуги, оказываемые ими демократическому государству, неоценимы. Они предотвращают проникновение народных причуд и прихотей в законодательство[62]. Они суть главная наша защита от угрозы цезаризма»[63]. Далее перечисление преимуществ партийности продолжается; но в высшей степени важно, что начинается оно с указания на второе измерение (или ипостась) партийного стасиса – его способность быть ресурсом и гарантией стабильности политического порядка, причём уже демократического. Эта его функция постепенно выходит из тени, и вскоре после Второй мировой войны Морис Дюверже окончательно фиксирует совершившуюся перемену: «свобода совпадает с режимом партий»; «только рост партий… открыл возможность реального и активного сотрудничества всего народа с политическими институтами»; «если бы демократия и в самом деле была несовместима с партиями, это, бесспорно, означало бы, что она несовместима с условиями нашей эпохи»[64]. Затем убеждение в благотворности партий (и, что то же самое, партийного стасиса, только должным образом ограниченного) превратилось в общепринятый стандарт и отождествилось с политической свободой per se – до такой степени, что даже во многих странах социалистического лагеря завелась некая декоративная многопартийность, а требование многопартийности реальной стало одним из главных лозунгов освободительного движения в том же лагере (собственно, с ним и покончившего) на рубеже 1980–1990-х годов.

Важнейшим предохранителем от угрозы, порождаемой «мутной накипью партийной склоки» внутри той или иной политии (притом что с некоторого времени практически все они почти в обязательном порядке приняли вид государств), вполне основательно принято считать возникновение партийной системы. То есть – консистентного набора относительно устойчивых, предсказуемых, однако преимущественно неформальных паттернов, определяющих отношения и сценарии взаимодействия партий между собой (в том числе партий, находящихся на периферии системы либо вовсе в неё не входящих), а также с государством, различными его институтами, неполитическими элитами, церквями, гражданскими структурами etc. Корпус посвящённых партийным системам исследований необозрим, и обозревать его здесь совершенно излишне. Важно отметить лишь два обстоятельства.

Во-первых, выявлено множество факторов, оказывающих влияние на формат той или иной партийной системы. Однако среди них нет ни одного решающего, и даже избирательный порядок (см. знаменитый «закон Дюверже»: «…мажоритарная система в один тур ведёт к двухпартийности. И наоборот: мажоритарное голосование в два тура и система пропорционального представительства приводят к многопартийности»[65]) таковым не является, о чём со всей ясностью писал сам же Дюверже в той же главе «Политических партий» – отнюдь не возводя своё наблюдение в ранг непреложного «закона»[66]. Отсюда следует крайняя затруднительность (скорее невозможность) конструирования партийных систем с заданными параметрами «на заказ» – конструкторы просто не располагают инструментами, гарантирующими получение того или иного желаемого результата[67]. Даже использование очень схожих избирательных порядков порождает весьма разнородные эффекты, даже британская и американская двухпартийные системы функционируют по-разному (к тому же первую можно считать двухпартийной не без некоторых оговорок). Потому что в конечном счёте партийная система образуется (или так и не образуется) самими же партиями – в результате приводящей (или не приводящей) к относительному динамическому равновесию игры своевольных сил. «Партии образуют “систему” только в том случае, если они суть части (во множественном числе); строго говоря, партийная система есть… результирующая межпартийного соревнования. Вид конкретной системы определяется взаимосвязью партий, тем, что каждая партия есть функция (в математическом смысле) других партий»[68]. И равновесие это всегда колеблемо, временно или, по крайней мере, продолжительность его сохранения невозможно предсказать. Сеймур Липсет и Стейн Роккан констатировали состоявшееся в 1910–1920-х гг. «замораживание» большинства западных партийных систем, отметив, что даже те из них, которые подверглись во второй четверти века тяжёлым испытаниям, затем восстановились в виде, очень близком к исходному[69]. Однако в 1985 г. Липсет допустил возможность «размораживания» и переформатирования даже этих систем под влиянием новых социальных сдвигов[70], что вскоре и воспоследовало – кроме как в США и, с оговорками, в Великобритании.

Во-вторых, именно поэтому все партийные системы уникальны. Единственная их внутренне связная, внятно обоснованная, убедительная типология предельно примитивна, поскольку строится на одном и только одном критерии – количество партий, по каким угодно причинам оказавшихся включёнными в систему. Число акторов само по себе в некоторой (неполной) мере задаёт структуру взаимодействий внутри системы и поведение системы в целом. Как с велосипедами – их разновидностей множество, но навыки езды и прогнозируемое поведение в дорожном потоке принципиально различны только для велосипедов двух- и трёхколёсных (есть ещё вырожденный случай велосипедов одноколёсных, встречающихся, впрочем, только в цирке). Аналогичным образом выделяются системы однопартийные (тоже вырожденный случай), системы с доминирующей партией, или квазимногопартийные, двухпартийные, трёхпартийные, четырёхпартийные… и тут ряд заканчивается. «Никакая классификация уже невозможна там, где насчитывается свыше четырёх партий»[71].

Теперь пора свести все поочерёдно вводившиеся выше импликации к одной, предпоследней. Если глобальный мир находится в состоянии глобальной гражданской войны, то есть стасиса; если различение войн внутренних и внешних утрачивает смысл, а стасис и полемос обмениваются своими чертами, и не только худшими; если акторы стасиса могут быть с полным основанием названы партиями; если как сам стасис, так и его акторы способны иметь межполитийный характер; если признаком перехода партийного стасиса в контролируемый, предсказуемый режим и превращения его в средство обеспечения политической стабильности является возникновение партийной системы, то… нельзя ли в порядке мысленного эксперимента применить сложившийся в науке язык описания партийности и партийных систем к глобальной политической динамике последнего столетия?

За отправную точку разумно принять Interbellum (1918–1939 гг.). Первая мировая война, она же Великая – ещё полемос как он есть. Яростный, необузданный, бесчеловечный (одни отравляющие газы чего стоят), срывающий тонкие покровы цивилизованности со всех его участников, – хотя все они защитниками цивилизации и тщились себя представить. Попытки исключить повторение пережитого цивилизацией кошмара (Лига Наций, пакт Бриана-Келлога) с треском провалились. Не в последнюю очередь потому, что всё это время осуществлялся выдвинутый Владимиром Лениным ещё осенью 1914 г. лозунг «превращения современной империалистской войны в гражданскую войну»[72], причём войну интернациональную, которую «против буржуазии как “своей” страны, так и “чужих” стран»[73] поведут наконец-то соединившиеся пролетарии опять же всех стран. К одной лишь классовой борьбе дело не свелось, констелляции конфликтующих сил, государственных и негосударственных, оказались намного сложнее. Но пламя «интернациональной гражданской войны», “internationalen Bürgerkrieg”, как выразился внимательно читавший Ленина Шмитт в 1938 г.[74], – Эрнст Нольте в 1997 г. назвал её «европейской гражданской»[75] – разгоралось неуклонно.

Вторая мировая война – тоже полемос, несомненно. Но в ней уже начинают проступать черты стасиса как войны своих против своих же.

Братоубийственная война чудовищна, здесь нет и не может быть никаких смягчений; но происходить она, по определению, может только между братьями, знающими о собственном родстве и признающими его. А значит, происходит она особенным образом – в кружащем всех вихре беспощадности внимательному наблюдателю становятся видны области… чего-то иного.

Главное, что позволяет обнаружить во Второй мировой не только полемос, но и стасис, – появление в составе антигитлеровской коалиции Советского Союза, собственно, и внёсшего решающий вклад в победу союзников. Соответственно, в 1941 г. из публичного пространства «свободного мира» моментально исчезают весьма популярные до тех пор, глубоко укоренённые образы диких, кровожадных bolsheviks (ранее – cossacks). Сам дискурс «цивилизация против варваров» практикует только приверженная расовой теории нацистская Германия (а также, в менее радикальных формах и со своей спецификой, Италия и Япония), да и та применяет его к своим врагам с Востока (славянам, «азиатам» и т.п.), не с Запада. Со своей стороны, Уинстон Черчилль в знаменитой речи «Их звёздный час» (1940 г., сразу после дюнкеркской катастрофы) говорит о новых Тёмных веках, которые неизбежно наступят, если Британия падёт. Но описывает он их не как победу варварской архаики, наоборот: они окажутся ещё «более мрачными и, возможно, более долгими благодаря извращённой [нацистской] науке» – угроза исходит не извне, а изнутри цивилизации. Впрочем, сколько-нибудь массированного применения такого плода «извращённой науки», как химическое оружие, неожиданным образом не случилось, ни на полях сражений, ни против тыловых целей. В сопоставимой степени цивилизованные «братья» предпочли истреблять друг друга иными способами[76].

Первая серьёзная попытка переключить весь мир из режима ничем не умеренного полемоса в режим умеренного стасиса путём создания чего-то похожего на партийную систему – образование ООН. Точнее, Совета Безопасности ООН, закрытого картеля вето-игроков, по отношению к которому все прочие «объединённые нации» стоят ступенью ниже и которому субординированы[77]. Его постепенное превращение ещё и в единственно легитимный «ядерный клуб» изначально не планировалось, но привилегированный статус пяти постоянных членов дополнительно закрепило. Трудно сказать, верил ли кто-нибудь летом 1945 г., что отношения внутри этого картеля будут равноправными и гармоничными, – разве что завзятые мечтатели. Так и не заработав сообразно прекраснодушному замыслу, он переродился в биполярную, т.e. двухпартийную систему – Советский Союз с одной стороны, Соединённые Штаты, Британия и Франция (а также, до 1971 г., Китайская республика) – с другой. Оба полюса окружили себя сателлитами (партийный эквивалент – «младшие партнёры по коалиции», не имеющие права решающего голоса), оба соревновались в умножении их числа, перетягивая их из лагеря в лагерь. Количественный перевес одного из полюсов значения не имел – любое количество вето-игроков не сильнее одного, на то оно и вето. По той же причине передача места в Совете Безопасности от тайваньского правительства материковому Китаю мало что изменила; к тому же китайские коммунисты уже успели испортить отношения с советскими и заняли в биполярной системе позицию tertius gaudens, «третьего радующегося». Радоваться-то он, может, и радовался, но сколько-нибудь заметного влияния на ход глобальной (уже глобальной) «Большой Игры» не оказывал.

Тем не менее свою главную миссию ООН исполнять начала, и не без успехов; уже Корейская война (1950–1953) была самым настоящим стасисом, и не только во внутрикорейском измерении, но и по формату весьма ограниченной вовлечённости в неё США (под флагом той же ООН), СССР и КНР. Наиболее очевидное тому подтверждение – категорический отказ Гарри Трумэна удовлетворить настойчивые требования Дугласа Макартура о нанесении ядерных ударов (даже не по Северной Корее, а прямо по Китаю) и жёсткое увольнение легендарного полководца за инициативу, чреватую обратным сваливанием в полемос. И в дальнейшем всё происходило примерно так же. Иногда враждующие партии подходили к самому краю пропасти «взаимного гарантированного уничтожения», но так в неё и не сорвались, разделяя и признавая (то молчаливо, то открыто) общую ответственность за судьбу человеческой цивилизации. Иммануил Валлерстайн довольно сильно идеализировал ситуацию, заявив однажды, будто «“холодная война” была не игрой, которую следовало выиграть, а скорее менуэтом, который необходимо было протанцевать»[78]. Нет, эта война походила не столько на танец, сколько на бокс – кровь-то лилась, и немало. Но на бокс в перчатках, подчинённый определённым правилам, не только писаным. Как и партийный стасис.

В конце 1980-х – начале 1990-х гг. биполярность закончилась. Двухпартийная система распалась по причине деградации и самоликвидации одной из партий. На некоторое время мир стал однополярным. Но это была не однопартийная система, а полуторапартийная, или квазимногопартийная, или система с доминантной партией, или с гегемонистской, или с «естественной партией власти» (natural governing party) – в исследованиях партийности существует много определений таких режимов, расходящихся в нюансах, но сходящихся в главном. Партий в подобной системе может быть сколько угодно. Они не являются безвольными марионетками, в отличие от некоммунистических партий, существовавших в некоторых социалистических странах (Болгарии, Венгрии, ГДР, Польше, Чехословакии) и существующих в современном Китае. Однако значение имеет только одна партия, выступающая ядром любых коалиций (в тех случаях, когда их образование вообще оказывается необходимым), определяющая политический курс и раз за разом подтверждающая своё лидерство. Какими и насколько благородными методами оно обеспечивается, другой вопрос. Обычно разными. В одном лишь ХХ веке такие системы десятилетиями функционировали в Австрии, Италии, Ирландии, Люксембурге, Финляндии, Швеции (самые известные примеры за пределами Европы – Индия, Мексика, Япония). Объём и качество политических свобод в перечисленных странах весьма разнились, но ни одна из них не была полностью несвободной.

США, разумеется, с восторгом приняли свалившийся на них подарок судьбы, так хорошо согласовавшийся со старой, уже начавшей забываться идеей “Manifest Destiny”, «явного предназначения» Америки к мировому первенству, достигаемому путём распространения определённых ценностей и принципов политической организации[79]. Будто возродился – век спустя – дух сенатора Альберта Бевериджа, в 1900 г. произнёсшего речь «В поддержку Американской империи» (“In Support of American Empire”), в которой сама Конституция интерпретировалась как прямой «призыв к росту, к экспансии, если угодно, к империи, не ограниченной географией, климатом и вообще ничем, кроме жизненных сил и возможностей американского народа»[80]. То был именно подарок: Советский Союз вместе со всем своим лагерем рухнул сам, под грузом внутренних дефицитов и напряжений, а не под воздействием внешних шоков[81]. Американский политический класс такого поворота не ожидал и не был к нему готов. Соединённые Штаты (и Запад в целом) просто заполняли, действуя спонтанно и ситуативно, освободившиеся места, причём под бурные аплодисменты огромного большинства обитателей этих мест, в том числе России. Предложенная Гейром Лундестадом применительно к периоду между 1946 и 1952 гг. формула «империя по приглашению»[82] приобрела новую актуальность[83].

Безмятежное (хорошее слово, ёмкое) доминирование США продолжалось недолго. События 11 сентября 2001 г. и всё то, что за ними последовало в отношениях с глобальной исламской уммой, неуклонное восхождение Китая, движимое острым ресентиментом российское «вставание с колен», подъём антиамериканских настроений в Латинской Америке и Европе (чаще на левом, но иногда и на правом фланге), да ещё и быстро появившиеся у самих же американцев сомнения в соответствии национальным интересам единоличного принятия на себя столь тяжкого бремени[84]… эти и другие вызовы пока не сокрушили американскую гегемонию (может, и не сокрушат), но, не получая адекватных ответов, накапливаются и подрывают её всё больше. Глобальная квазимногопартийность в кризисе.

Чаще всего её противники пишут на своих знамёнах слово «многополярность». Не исключено, что некоторые из них на самом деле подразумевают возвращение к старым добрым биполярным временам (в той же или иной конфигурации), но заявлять об этом прямо себе не позволяют – чтобы не растерять союзников. Логика элементарна и привлекательна: раз не однопартийность (различия между однопартийными и квазимногопартийными системами адепты многополярности не проводят), тогда многопартийность. Точно так же, как уже упоминалось, многопартийность была основным лозунгом освободительного движения конца 1980-х – начала 1990-х годов. Какая многопартийность, тогда важным не казалось. Любая. Так и хочется сказать, перефразируя Владимира Соловьёва (не журналиста, а поэта и философа): «Полицентризм! Хоть слово дико, / Но мне ласкает слух оно, / Как бы предвестием великой / Судьбины божией полно».

Однако лозунг – ещё не программа. Сколько именно предполагается центров/полюсов в новом мироустройстве? Если больше четырёх, как тогда быть с предупреждением Дюверже о невозможности в таком случае какой-либо классификации, то есть о непредсказуемости предстоящих взаимодействий внутри настолько фрагментированной системы и их последствий? Да и можно ли будет назвать чаемое состояние системой? Какие именно силы (государства, альянсы) станут центрами/полюсами, какими будут критерии их отбора и признания? Откуда следует, что их отношения непременно окажутся взаимно уважительными? С какой стати и каким образом смягчатся, не говоря уж разрешатся, многочисленные нынешние конфликты между такими очевидными, непременными кандидатами в центры/полюса, как та же Америка, Европа, полный отрыв которой от США более чем сомнителен, Россия, Китай, Индия, Япония, исламская умма (сама по себе полицентричная, раздираемая противоречиями и не имеющая шансов на полную консолидацию)? Не превратится ли многополярный мир в арену войны если не всех против всех, то многих против многих? Глобальной войны, которая, подобно нынешнему противоборству Израиля и ХАМАС, будет вестись опять не как стасис, а как полемос – на уничтожение, с тем же расчеловечиванием врага и с тем же её представлением, по меньшей мере одной из сторон, как битвы цивилизации с варварами? Можно ли институционализировать многополярную конструкцию, закрепить её хоть каким-то правовым, обязывающим способом? Почему такая институционализация окажется более эффективной, чем первоначальный идеалистический замысел ООН и её Совета Безопасности? И куда, кстати, денется ООН, реформируемая лишь теоретически и только в частностях, но не принципиально – до тех пор, пока постоянные члены Совета Безопасности обладают правом вето, а отказываться от него дураков нет и не предвидится? Главная загадка даже не в том, какими окажутся ответы на эти вопросы, а в том, кто способен их дать.

Если вся предыдущая цепочка импликаций имеет право на существование, то полезно было бы вспомнить ещё об одной особенности по крайней мере некоторых известных партийных систем. Бывает так, что стабильность системы и предсказуемость происходящего в её рамках достигаются даже за пределами «порога Дюверже» – за счёт фиксации качественно неравного статуса отдельных партий, его непропорциональности их количественному весу. Такие системы могут быть названы изолирующими. Стабильность и предсказуемость обеспечиваются в них методом «все на одного» – подавляющее большинство акторов, и крупных, и мелких, делает всё, чтобы не допустить одного из них к процессу принятия решений, во всяком случае затрагивающих всю политию. Так поступали в своё время с коммунистическими партиями Италии и Франции, которые набирали «от одной четвёртой до одной трети всех голосов на выборах. Однако в течение прошедших 25 лет их коалиционный потенциал практически равнялся нулю»[85]. Так поступают уже давно и до сих пор в ФРГ с «Альтернативой для Германии» и «Левой», во Франции – с «Национальным фронтом»[86]. Как это делается, отлично видно по знаменитым выборам президента Франции 2002 г., когда во втором туре сошлись Жак Ширак и Жан-Мари Ле Пен. Ширак получил 82 процента голосов против 20 процентов в первом туре, Ле Пен – 18 процентов против 17 процентов, причём в межтуровой агитации за Ширака использовались такие выразительные призывы, как «Голосуйте в перчатках» и «Голосуйте за мошенника, не за фашиста». Показательными выдались и выборы 2017 г.: Ле Пен (уже Марин) – 34 процента во втором туре против 21 процента в первом, Эмманюэль Макрон – 66 процентов против 24 процентов. Буквально в прямом эфире тот же сценарий можно наблюдать, следя за попытками лидера нидерландской «Партии за свободу» Герта Вилдерса, опередившей все прочие партии на парламентских выборах 2023 г., сформировать дееспособное правительство.

Тут есть несколько весьма поучительных аспектов. Во-первых, стратегия (или инстинкт) изоляции успешна при двух условиях: а) претензии к изолируемому актору имеют не только политическую stricto sensu, но и метаполитическую, моральную природу; б) изолируемый актор должен быть достаточно велик (ещё одно хорошее, ёмкое слово), чтобы его изоляция оказала на остальных участников политического процесса сплачивающий эффект требуемой мощности, перевешивающий их собственные разногласия, но достаточно невелик, чтобы процесс без его участия мог бы в целом идти своим чередом.

Во-вторых, изоляция отличается и от официального запрета, под который подпадают экстремистские, прежде всего неонацистские партии, и от новомодной отмены[87]. Изолируемый актор отнюдь не поражается в правах, не окружается стеной молчания, игнорирования и невидимости. Он обладает и пользуется теми же или почти теми же легальными и легитимными возможностями для выражения и продвижения своей позиции, что и другие; его вполне замечают, информируют общественность о его заявлениях и действиях, полемизируют (sic!) с ним. Просто с ним, выражаясь по-детски, не хотят дружить, не принимают в компанию. Он может получать некоторую долю власти и влияния на местном, муниципальном или региональном, уровне. Его руки совершенно развязаны для критики совершаемых ошибок и разоблачения творящихся несправедливостей (не только по отношению к нему самому), в чём есть свои удобства – риск, что ответственность за положение страны когда-нибудь придётся принять на себя, минимален. Но в настоящую, высшую власть такого актора не берут – и точка.

В-третьих, обычная реакция изолируемого актора – опять же напоминающая детскую раздражённая обида. «За что? Как вы смеете? Такую партию, как наша, не просто организацию, но значимую, многочисленную часть общества[88] нельзя изолировать!» Напрашивающаяся ответная реплика «Почему, собственно, нельзя? Вот же, всё получается, хотим и изолируем» повисает в воздухе – потому что нечем крыть.

В-четвёртых, прецеденты выхода в неповреждённом виде изолированного актора из этого положения – ни в результате добровольного снятия бойкота другими акторами, ни в результате преодоления блокады им самим, своими силами, – отсутствуют. Возможно, пока; всё возможно; следим за Нидерландами. Но в данный момент их нет.

Эта любопытная стратегия уже тестировалась в глобальном масштабе. Первым кандидатом на роль того одного, против которого объединяются все или почти все остальные (не прекращая находиться в стасисе, но тем самым делая его умеренным, ограниченным, регулируемым), стал в начале 2000-х гг. «международный терроризм». Кое-что удалось – под эгидой США возникла грандиозная антитеррористическая коалиция, в неё по собственной инициативе, и не проформы ради, не с пустыми руками вошла даже Россия, режим талибов был снесён почти мгновенно, отношения России с Западом заметно улучшились. Россия извлекла тогда из ситуации и другую пользу, сумев доказать факт широкого присутствия международных террористов, в том числе самой «Аль-Каиды»[89], в мятежной Республике Ичкерия и резко снизив таким образом градус осуждения второй чеченской кампании. Но довольно скоро стало понятно, что в долгосрочной перспективе решение не работает. Потому что в XXI веке, в отличие от 1960–1970-х гг., «международный терроризм» на 99 процентов представляет собой, прямо говоря, терроризм исламский. Отделить исламских радикалов от глобальной уммы оказалось невозможно, повторить опыт сплачивания не получилось ни через «Исламское государство»[90], ни через ХАМАС (и даже талибы[91] по той же причине вернулись к власти в Афганистане). А умма в целом слишком велика, чтобы стать объектом изоляции.

Многих, особенно в Америке, обрадовала бы изоляция Китая. Но она заведомо неосуществима – Китай опять-таки слишком велик, его экономика слишком интегрирована с большинством других экономик мира, он использует слишком изощрённую и потому эффективную стратегию налаживания отношений с другими акторами, не предполагающую, в частности, выдвижения каких-либо политических или гуманитарных условий.

В последнее время роль и функция объекта изоляции всё активнее примеряются к России. Оба условия успешности стратегии – моральная окрашенность претензий и достаточная, но не чрезмерная величина – в её случае выполняются. Голоса, предостерегающие от какого-либо доверия к «этим русским» и от ведения с ними “business as usual”, раздавались давно. Действия России на Украине и её категорический, эксплицитный отказ принимать «миропорядок, основанный на правилах» (что представляет собой просто-напросто другое наименование для ограниченного, контролируемого стасиса) мощно стимулировали процесс, придав ему лавинообразный характер. Дело усугубляется тем, что со многих сторон звучат призывы перестать рассматривать российско-украинский вооружённый конфликт как стасис, как «спор славян между собою» и превратить его в подлинный, бескомпромиссный полемос, как по методам ведения боевых действий, так и по их целям, да ещё и непосредственно вовлечь туда же страны Запада, сейчас вовлечённые опосредованно. Высказываются в этом духе преимущественно маргиналы. С той же оговоркой – пока.

Тем временем изоляция России продвигается – медленно, но неуклонно. Каналы обхода санкций перекрываются один за другим. Обходиться без российских рынков и ресурсов большинство западных экономик научилось или продолжает учиться. Сплачивающий эффект налицо: ещё недавно немыслимый отказ Финляндии от нейтралитета и её вступление в НАТО состоялись, на подходе Швеция (и та задержалась лишь по недоразумению), не менее немыслимый дрейф в сторону от России Армении и даже (хотя и гораздо более осторожный) Казахстана происходит на глазах. Да, многие акторы (как страновые, так и субнационального уровня), в том числе отдельные члены НАТО и Европейского союза, занимают по отношению к тренду на изоляцию России фрондирующую позицию; но делают они это крайне осторожно и не скрывают, что преследуют исключительно собственные интересы, выторговывая для себя более выгодные условия присоединения к мейнстриму или – китайский вариант – надеясь сформировать собственный. Конечно, ядерный потенциал и постоянное членство в Совете Безопасности ООН делают полную, глухую изоляцию России неосуществимой; но только они. Основных своих целей изолирующая стратегия достигает и так. Она настолько удобна и эффективна, что нет никаких оснований рассчитывать на отказ от неё даже в случае вполне вероятного в ближайшем будущем перехода российско-украинского вооружённого конфликта – каким бы то ни было образом – в менее горячую фазу. Зачем ломать то, что совсем недавно наладилось и неплохо работает? Логически возможны только два сценария, предполагающие такой отказ. Первый – появление нового кандидата на роль изолируемого объекта, причём такого, что для его изоляции потребуется реабилитировать и привлечь самоё Россию. Что это может быть за актор, какой силы шок и какими средствами он должен произвести, a priori вообразить нельзя. И страшновато. Второй – изобретение нового метода сплачивания фрагментированной глобальной системы, превосходящего стратегию изоляции по балансу выгод и издержек. Гадать опять-таки a priori бесполезно.

Глобальный стасис может прекратиться только кардинальной переменой человеческой природы или полной деглобализацией мира.

Первое невероятно, по крайней мере в пределах рационального сознания. Второе гипотетически возможно, но без той же перемены человеческой природы гарантирует возвращение в полемос. Почти ничего утешительного тем в России или за её пределами, кому не нравится изоляция и кто всё же не хочет попробовать, каков настоящий полемос на вкус, прямо сейчас сказать нечего. Кроме разве что одного: ничто не навсегда, и даже то, что будто бы навсегда, однажды кончается. В фильме Джеймса Кэмерона «Терминатор 2» рефреном звучит фраза: «Будущее не предопределено». Я пытался завершить это рассуждение как-нибудь иначе. Не получилось.

Автор: Святослав Каспэ, доктор политических наук, профессор департамента политики и управления факультета социальных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», главный редактор журнала «Полития».

СНОСКИ

[1] Хардт М., Негри А. Множество: война и демократия в эпоху империи / Пер. с англ. В.Л. Иноземцева. М.: Культурная революция, 2006. С. 13.

[2] Там же. С. 433.

[3] Agamben G. State of Exception. Translated from Italian by K. Atell. Chicago: The University of Chicago Press, 2005. P. 3.

[4] Agamben G. Homo sacer. Stato di eccezione. Torino: Bollati Boringhieri, 2003. P. 4.

[5] Агамбен Дж. Homo sacer. Чрезвычайное положение / Пер. с итал. М. Велижева, И. Левиной, О. Дубицкой, П. Соколова. М.: Европа, 2011. С. 10.

[6] Арендт Х. О революции / Пер. с англ. И. Косича. М.: Европа, 2011. С. 14.

[7] Schmitt C. Theory of the Partisan: Intermediate Commentary on the Concept of the Political. Translated from German by G.L. Ulmen. N.Y.: Telos Press Publishing, 2007. P. 95.

[8] Шмитт К. Теория партизана. Промежуточное замечание к понятию политического / Пер. с нем. Ю.Ю. Коринца. М.: Праксис, 2007. С. 143.

[9] Хардт М., Негри А. Указ. соч. С. 18.

[10] Бек У. Власть и её оппоненты в эпоху глобализма. Новая всемирно-политическая экономия / Пер. с нем. А.Б. Григорьева, В.Д. Седельника. М.: Прогресс-Традиция; Издательский дом «Территория будущего», 2007. С. 329.

[11] Hardt M., Negri A. Multitude: War and Democracy in the Age of Empire. L.: Hamish Hamilton, 2004. P. 3. Перевод, предложенный в русском издании, неудовлетворителен. «Гражданская война – это вооружённый конфликт между суверенной властью и/или не обладающими суверенными правами повстанцами в пределах территории некоего суверенного государства» (см.: Хардт М., Негри А. Указ соч. С. 13). В оригинале между тем написано: «armed conflict between sovereign and/or nonsovereign combatants within a single sovereign territory». Легко видеть, что ни слова «власть», ни, что ещё важнее, слова «государство» здесь нет. В ситуации гражданской войны и то, и другое в хоть сколько-нибудь различимом виде может попросту отсутствовать.

[12] См., например: Mack A. Civil War: Academic Research and the Policy Community // Journal of Peace Research. 2002. Vol. 39. No. 5. P. 515–525; Sambanis N. What Is Civil War? Conceptual and Empirical Complexities of an Operational Definition // The Journal of Conflict Resolution. 2004. Vol. 48. No. 6. P. 814–858; Kalyvas S.N. Civil Wars. In: C. Boix, S.C. Stokes (Eds.), Oxford Handbook of Comparative Politics. Oxford: Oxford University Press, 2007. P. 416–434; Cederman L.-E., Vogt M. Dynamics and Logics of Civil War // Journal of Conflict Resolution. 2017. Vol. 61. No. 9. P. 1992–2016; Florea A. Theories of Civil War Onset: Promises and Pitfalls. In: W. Thompson (Ed.), The Oxford Encyclopedia of Empirical International Relations Theory. Oxford University Press, 2017. DOI: 10.1093/acrefore/9780190228637.013.325

[13] Даже общие, обзорные работы могут быть перечислены лишь выборочно: Turner B.S. Citizenship and Social Theory. L.: SAGE Publications, 1993. 194 p.; Shafir G. (Ed.) The Citizenship Debates: A Reader. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1998. 316 p.; Heater D. A Brief History of Citizenship. N.Y.: New York University Press, 2004. 155 p.; Bellamy R. Citizenship: A Very Short Introduction. Oxford: Oxford University Press, 2008. 152 p.

[14] См.: Heater D. World Citizenship and Government: Cosmopolitan Ideas in the History of Western Political Thought. N.Y.: St. Martin’s Press, 1996. 259 p.; Carter A. The Political Theory of Global Citizenship. N.Y.: Routledge, 2001. 277 p.; Isin E.F., Nyers P. Routledge Handbook of Global Citizenship Studies. N.Y.: Routledge, 2014. 644 p.; Reysen S., Katzarska-Miller I. The Psychology of Global Citizenship: A Review of Theory and Research. Lanham, Boulder, N.Y., L.: Lexington Books, 2018. 200 p.

[15] Kaspe S. Life, Death, and the State // Russia in Global Affairs. 2021. Vol. 19. No. 3. P. 178.

[16] Regan P. Civil Wars and Foreign Powers: Outside Intervention in Intrastate Conflict. Ann Arbor: University of Michigan Press, 2000. 172 p.

[17] Впервые темы стасиса я коснулся в статье «“Любовь во время войны”: против автономии политического» (см.: Каспэ С.И. «Любовь во время войны»: против автономии политического // Философия. Журнал Высшей школы экономики. Т. 7. No. 1. С. 13–61). Когда публикуемая сейчас работа о глобальном стасисе уже была в основном написана, в журнале «Социологическое обозрение» состоялась публикация текста Владимира Бродского (см.: Бродский В.И. Война во время любви: размышление над статьей С.И. Каспэ в свете различения частной и публичной вражды в учении Карла Шмитта // Социологическое обозрение. Т. 22. No. 3. С. 147–171). Это блистательное, многоплановое исследование, обладающее самостоятельной ценностью. Его значение далеко выходит за пределы реакции на мои рассуждения. К сожалению, должным образом поддержать дискуссию я уже не успевал. Да и нужно ли это? Бродский пишет: «Реагируя на аргумент Каспэ, автор делает попытку предположить, как на него мог бы ответить один из главных «анти/героев “Любви во время войны” – немецкий мыслитель Карл Шмитт». Никаких возражений; очень возможно и даже вероятно, что примерно так Шмитт и ответил бы.

[18] См.: Lintott A. Violence, Civil Strife and Revolution in the Classical City, 750–330 BC. L., Canberra: Croom Helm, 1982. 289 p.; Finley M.I. The Athenian Demagogues. In: Finley M.I. Democracy Ancient and Modern. New Brunswick: Rutgers University Press, 1985. P. 38–75.

[19] Вообще-то и не очень парадоксальному: противостояние – это тоже стояние, то есть занятие и удержание определённых позиций, причём второе логически предшествует первому и является условием его возникновения.

[20] Лоро Н. Разделённый город. Забвение в памяти Афин / Пер. с франц. С. Ермакова. М.: Новое литературное обозрение, 2021. 360 с.

[21] Семьи прежде всего как домохозяйства, то есть не только кровнородственной, но и социально-экономической единицы.

[22] В переводе С. Ермакова учитывается, что в греческом языке слово «стасис» женского рода – как и, например, слово «кризис». Я не иду по этому пути, чтобы избежать способных вызвать ненужный комический эффект словесных конструкций вроде «город находится в состоянии стасисы и порождённой ею кризисы».

[23] Агамбен Дж. Stasis. Гражданская война как политическая парадигма / Пер. с итал. С. Ермакова. СПб.: Владимир Даль, 2017. С. 18.

[24] Там же. С. 24.

[25] Там же. С. 25–26.

[26] Мало внимания уделяется ей и в блестящей, ставшей одним из важнейших источников вдохновения для этого текста статье Артура Третьяка (см.: Третьяк А.Р. Stasis и политическая философия современной войны // Полития. 2023. No. 3. С. 6–22). Третьяк пишет в ней о том же предмете, что и я; но в отличающемся ракурсе и с иным фокусом, отчего и рассуждение его ведёт в другую точку. Сам тот факт, что проблематика стасиса в последнее время выходит в политических исследованиях на первый план, весьма показателен.

[27] Berent M. “Stasis”, Or the Greek Invention of Politics // History of Political Thought. 1998. Vol. 19. No. 3. P. 333. См. также: Berent M. Anthropology and the Classics: War, Violence, and the Stateless Polis // The Classical Quarterly. 2000. Vol. 50. No. 1. P. 257–289.

[28] «Война» и «раздор» в классическом переводе Андрея Егунова – π?λεµ?ς и στ?σις соответственно.

[29] Πολιτε?α. 470b, 470c.

[30] Ibid. 469c, 471a, 471b.

[31] Ibid. 471b.

[32] Buis E.J. Taming Ares: War, Interstate Law, and Humanitarian Discourse in Classical Greece. Leiden, Boston: Brill, 2018. P. 172.

[33] Hardt M., Negri A. Op. cit. P. 3. Имеющийся русский перевод здесь вновь неточен.

[34] Точнее, по выражению Еврипида, в деспотиях «свободен лишь один» (см.: ?λ?νη. 276).

[35] С прописной буквы, так как вообще-то в греческих мифах и литературе Полемос – имя одного из божков, или, скорее, демонов войны, самого из них беспощадного. Примечательно, что никакого его культа не было – о нём знали, но ему не поклонялись.

[36] Μεν?ξενος. 243e.

[37] Агамбен Дж. Stasis… С. 12.

[38] Не раз высказывалось предположение, что политической мысли Платона в целом вовсе не была свойственна та звериная серьёзность, которую ей веками приписывают последователи и интерпретаторы, что доля иронии в них достаточно велика. Для ученика Сократа это вполне вероятно.

[39] Ν?µοι. 628с.

[40] NB! От латинского слова «civis» – гражданин.

[41] См.: Kleinschmidt H. The Family of Nations as an Element of the Ideology of Colonialism // Journal of the History of International Law. 2016. Vol. 18. No. 2. P. 278–316; Schabas W.A. “Civilized Nations” and the Colour Line. In: Schabas W.A. The International Legal Order’s Colour Line: Racism, Racial Discrimination, and the Making of International Law. N.Y.: Oxford Academic, 2023. DOI: 10.1093/oso/9780197744475.003.0001

[42] Джанда К. Сравнение политических партий: исследования и теория. В кн.: Г.В. Голосов, Л.А. Галкина (Ред.), Современная сравнительная политология. М.: Московский общественный научный фонд, 1997. С. 92.

[43] Panebianco A. Political Parties: Organization and Power. Cambridge: Cambridge University Press, 1988. 318 p.

[44] Downs A. An Economic Theory of Democracy. N.Y.: Harper & Row, 1957. P. 25.

[45] Салмин А.М. Современная демократия: очерки становления и развития. М.: Форум, 2009. С. 255.

[46] Стоит попутно отметить, что такие части общества могут оформляться и в отсутствие формально-юридического института гражданства. Обязательным условием тут является гражданственность как дух, возникающий до (негарантированной, эвентуальной) институционализации гражданства и, собственно, являющийся её пререквизитом.

[47] Там же. С. 256.

[48] Более подробно этот взгляд на природу партий и сам феномен партийности изложен и обоснован здесь: Каспэ С.И. Центры и иерархии: пространственные метафоры власти и западная политическая форма. М.: Московская школа политических исследований, 2007. С. 187–202; Его же. Политическая теология и nation-building: общие положения, российский случай. М.: РОССПЭН, 2012.С. 84–97; Его же. Политическая форма и политическое зло. М.: Школа гражданского просвещения, 2016. С. 155–159.

[49] Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского / Т. Гоббс // Сочинения. Т. 2. М.: Наука, 1991. С. 184.

[50] Юм Д. О партиях вообще / Д. Юм // Сочинения. Т. 2. М.: Мысль, 1996. С. 512.

[51] Bolingbroke H. The Idea of a Patriot King. In: The Works of the Late Right Honorable Henry St. John, Lord Viscount Bolingbroke. Vol. III. L.: David Mallet, 1754. P. 83.

[52] Американские федералисты: Гамильтон, Мэдисон, Джей. Избранные статьи / Пер. с англ. Г. Фрейдина. N.Y.: Chalidze Publications, 1990. С. 66. Цитируется чрезвычайно редкий русский перевод «Федералиста», выполненный Григорием Фрейдиным. Потому что в самом распространённом его переводе (Марии Шерешевской) вместо слова «faction» везде значится «крамольное сообщество», что тоже по-своему верно, но для неискушённого читателя затуманивает смысл текста и суть обсуждаемой Мэдисоном угрозы. См.: Федералист. Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея / Пер. с англ. М. Шерешевской. М.: Весь мир, 2000. С. 78–86.

[53] Washington’s Farewell Address to the People of the United States, 1796 // U.S. Government Publishing Office. URL: https://www.govinfo.gov/content/pkg/GPO-CDOC-106sdoc21/pdf/GPO-CDOC-106sdoc21.pdf (дата обращения: 08.01.2024).

[54] Вновь неточный перевод. В оригинале – «gouvernements libres», буквально «свободные правления». Свобода и демократия – не синонимы.

[55] Токвиль А. де. Демократия в Америке / Пер. с франц. В.Т. Олейника. М.: Весь мир, 2000. С. 144–145.

[56] Трудно отказать себе в удовольствии процитировать слова Атоса из романа Александра Дюма «Двадцать лет спустя»: «Мне снова приходится начать скитальческую, полную опасностей жизнь участника политической партии. С завтрашнего дня я пускаюсь в рискованное предприятие и могу быть убит». Действие романа отнесено к 1648 г.; но Дюма-то написал это в 1854 году. И перо его не дрогнуло.

[57] ?στορ?αι. XXIV, 8, 2–4.

[58] Balibar E. Europe as Borderland // Environment and Planning D: Society and Space. 2009. Vol. 27. No. 2. P. 192.

[59] Хабермас Ю. Европейское национальное государство: его достижения и пределы. О прошлом и будущем суверенитета и гражданства / Б. Андерсон, О. Бауэр, М. Хрох и др. // Нации и национализм. М.: Праксис, 2002. С. 377.

[60] Washington’s Farewell Address to the People of the United States, 1796 // U.S. Government Publishing Office. URL: https://www.govinfo.gov/content/pkg/GPO-CDOC-106sdoc21/pdf/GPO-CDOC-106sdoc21.pdf (дата обращения: 08.01.2024).

[61] Токвиль А. де. Указ. соч. С. 145.

[62] А оказывается, не способствуют ему, как считали прежде.

[63] Laski H. A Grammar of Politics. L., New Haven: Allen & Unwin, Yale University Press, 1925. P. 313.

[64] Дюверже М. Политические партии / Пер. с франц. Л.А. Зиминой. М.: Академический проект, 2000. С. 512–514.

[65] Там же. С. 300.

[66] См. также: Colomer J.M. It’s Parties that Choose Electoral Systems (or Duverger’s Law Upside Down) // Political Studies. 2005. Vol. 53. No. 1. P. 1–21; Benoit K. Electoral Laws as Political Consequences: Explaining the Origins and Change of Electoral Institutions // Annual Review of Political Science. 2007. Vol. 10. No. 1. P. 363–390.

[67] Ср., например, провальные попытки создания в России двухпартийной системы волею верховной власти и средствами политического администрирования – по Борису Ельцину: «Мы двинемся двумя колоннами!» (1995 г.) и по Владиславу Суркову: «Нет у общества “второй ноги”, на которую можно переступить, когда затекла первая. В России нужна вторая крупная партия» (2006 г.). Забавно, что образ «второй ноги» присутствовал ещё в направленной Ельцину записке Сергея Шахрая, с которой начался проект 1995 года. См.: Батурин Ю.М., Ильин А.Л., Кадацкий В.Ф. и др. Эпоха Ельцина. Очерки политической истории. М.: Вагриус, 2001. С. 536.

[68] Sartori G. Parties and Party Systems: A Framework for Analysis. Vol. I. Cambridge: Cambridge University Press, 1976. P. 44.

[69] Lipset S.M., Rokkan S. Cleavage Structures, Party Systems, and Voter Alignments. In: S.M. Lipset, S. Rokkan (Eds.), Party Systems and Voter Alignments: Cross-National Perspectives. N.Y.: Free Press, 1967. P. 50.

[70] Lipset S.M. Consensus and Conflict: Essays in Political Sociology. New Brunswick: Transaction Books, 1985. P. 115.

[71] Дюверже М. Указ соч. С. 298.

[72] Ленин В.И. Манифест ЦК РСДРП «Война и российская социал-демократия» / В.И. Ленин // Полное собрание сочинений. Т. 26. М.: Издательство политической литературы, 1969. С. 22.

[73] Там же. С. 17.

[74] Schmitt C. Die Wendung zum diskriminierenden Kriegsbegriff. Berlin: Duncker & Humblot, 1938. S. 42–58. (Я благодарен Александру Ф. Филиппову и Владимиру Башкову – они пояснили мне, о чём думал Шмитт в те годы. И о чём не думал, что ещё важнее). Впрочем, в том же 1938 г. Ойген Розеншток-Хюсси увидел больше, взглянул глубже и дальше, чем Шмитт, уместив очень многое в одной фразе, ставшей эпиграфом к этой статье (см.: Розеншток-Хюсси О. Великие революции. Автобиография западного человека. М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2002. С. 58). К сожалению, абсолютная неконвенциональность его способа мыслить и манеры изъясняться привела к тому, что этот незаурядный автор как остался незамеченным в своё время, так и остаётся игнорируемым до сих пор.

[75] Нольте Э. Европейская гражданская война (1917–1945). Национал-социализм и большевизм / Пер. с нем. А. Антоновского. М.: Логос, 2003. 527 с.

[76] Газовые камеры в «лагерях смерти», как и Холокост в целом, – отдельная история о борьбе с «абсолютным Чужим», но тоже по-своему, альтернативно цивилизованным, что и делает его, с нацистской точки зрения, смертельной опасностью для арийской расы, подлежащей только тотальной аннигиляции. Придуманная Филиппом Ленардом и Йоханнесом Штарком «еврейская физика» – полный функциональный аналог черчиллевской «извращённой науки».

[77] См. подробнее: Bosco D. Five to Rule Them All: The UN Security Council and the Making of the Modern World. Oxford: Oxford University Press, 2009. 310 p.

[78] Валлерстайн И. После либерализма / Пер. с англ. М.М. Гурвица. М.: Эдиториал УРСС, 2003. C. 181.

[79] См.: Merk F. Manifest Destiny and Mission in American History: A Reinterpretation. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1995. 278 p.; Stephanson A. Manifest Destiny: American Expansion and the Empire of Right. N.Y.: Hill and Wang, 1995. 160 p.

[80] Beveridge A. In Support of an American Empire. January 9, 1900. In: Congressional Record (56th Cong., 1st Session). Vol. 33. P. 708.

[81] Так, кстати, бывает и с доминантными партиями. Итальянская христианско-демократическая партия, полвека не имевшая конкурентов на политической сцене, в конце концов сгнила изнутри и в 1994 г. самораспустилась.

[82] Lundestad G. Empire by Invitation? The United States and Western Europe, 1945–1952 // Journal of Peace Research. 1986. Vol. 23. No. 3. P. 263–277.

[83] Lundestad G. The United States and Western Europe since 1945. From Empire by Invitation to Transatlantic Drift. Oxford: Oxford University Press, 2003. 344 p.

[84] Nye J.S. The Paradox of American Power: Why the World’s Only Superpower Can’t Go It Alone. Oxford; N.Y.: Oxford University Press, 2002. 240 p.

[85] Sartori G. Op. cit. P. 123.

[86] С 2018 г. – «Национальное объединение». Каковое переименование, впрочем, никого не обмануло и не особенно прижилось.

[87] См. о ней: Каспэ С.И. Не по Шмитту: политическая теология современных войн // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. No. 5. С. 96–107.

[88] Что совершенно верно.

[89] Террористическая организация, деятельность которой запрещена в РФ.

[90] Террористическая организация, деятельность которой запрещена в РФ.

[91] Движение «Талибан» находится под санкциями ООН за террористическую деятельность.

США. Евросоюз. Россия. Весь мир. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 1 марта 2024 > № 4619208 Святослав Каспэ

Многообразие без полюсов

Международная система утратила герметичность

ИЛЬТЕР ТУРАН

Почётный профессор политических наук Стамбульского университета Бильги, президент Международной ассоциации политической науки (IPSA).

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Туран И. Многообразие без полюсов // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 2. С. 85–96.

Пытаясь интерпретировать происходящее, мы обычно используем когнитивные карты, разработанные на основе предшествующего опыта. Это неотъемлемая часть восприятия, интерпретации и использования наших наблюдений, но здесь кроется и проблема. Такой подход подталкивает нас к тому, чтобы сводить новые наблюдения к существующим картам, хотя иногда мы сталкиваемся с феноменами, требующими их пересмотра. Несоответствие когнитивных карт и наблюдений ведёт к когнитивному диссонансу.

Но чтобы ощутить его, человек должен осознать наличие описанного расхождения. Кое-кто, возможно, будет настаивать, что расхождения следует игнорировать, встраивая новые наблюдения в привычную карту.

Почему я решил начать статью именно с этого? Сегодня много говорят о возвращении глобальной системы к биполярности или о движении к многополярности. Прежде чем присоединиться к дискуссии, кратко рассмотрим концепции полюсов и полярности, чтобы оценить, подходят ли они для описания нынешней конфигурации.

Подъём и крах двухполярной системы

Слово «полюс» вошло в международный политический лексикон после Второй мировой войны. Разумеется, блоки государств и соперничество между ними имели место и в предыдущие исторические периоды, однако подобные отношения никогда не называли «полярными». Может быть, потому что никому не приходило в голову использовать такую метафору в данном контексте или потому что порядок, сформировавшийся после Второй мировой, обнаружил существенные отличия от предыдущих. Полагаю, второе утверждение справедливо. Особый порядок начал формироваться в конце войны, обретя определённую форму после её завершения, и два лагеря стали воплощением двух конкурирующих идеологий и мировоззрений. Политическая, экономическая и социальная жизнь в странах каждого лагеря была организована соответствующим образом.

Государствам, оказавшимся в зоне советской оккупации, пришлось принять систему, которая обеспечивала монополию на власть коммунистическим партиям. Коммунисты называли себя представителями марксизма, полагающего интересы рабочего класса высшей ценностью, и именно этим они руководствовались в управлении обществом. В такой схеме основные средства производства принадлежат государству, как и большая часть произведённых материальных благ. Несмотря на серьёзное сопротивление, коммунистам удалось заставить страны, превращённые в сателлиты СССР, принять эту модель. Как следствие, те, кто оказался в зоне советского доминирования, поощряли торговлю и разделение труда между собой, сведя к минимуму экономическое взаимодействие с конкурирующим блоком.

Предполагалось, что в регионах, которые в конце войны оказались под контролем американцев и британцев (и французов?), возобладает рыночная экономика, движимая частным предпринимательством в условиях либеральной демократии. На самом деле в оккупированных американцами Западной Германии и Японии такие системы поощряли Соединённые Штаты. В целом можно сказать, что США продвигали институты, которые стали фундаментом глобального экономического и политического управления. Международный валютный фонд (МВФ) сосредоточился на обеспечении стабильности валютных курсов, Всемирный банк реконструкции и развития (ВБРР, в дальнейшем — Всемирный банк) финансировал инвестиции в инфраструктуру, а Всемирная торговая организация (ВТО) занималась искоренением барьеров в международной торговле. Создание ВТО пришлось отложить из-за отсутствия консенсуса. Вместо неё был запущен процесс переговорных раундов в рамках Генерального соглашения по тарифам и торговле. Остальные структуры учредили достаточно быстро, хотя страны социалистического блока не принимали в них участия.

Основным институтом политического управления должна была стать Организация Объединённых Наций, однако вскоре после создания она превратилась в инструмент соперничества двух блоков, которые возглавляли США и Советский Союз. В сфере безопасности американцы собрали своих союзников в двух объединениях – Организации Североатлантического договора (НАТО) и Организации договора Юго-Восточной Азии (СЕАТО). В ответ СССР и его союзники учредили Варшавский договор.

Два лагеря стало принято называть восточным и западным блоками: они минимально взаимодействовали друг с другом экономически, совершенно по-разному строили внутреннюю политику и стремились экспортировать свою идеологию. Уровень внутреннего единства каждого из блоков был довольно высок. Те, кто остался за их пределами, называли себя Движением неприсоединения, которое пыталось держать дистанцию и развивать взаимовыгодные экономические отношения с обеими сторонами.

Когда основные проблемы между блоками были урегулированы и стороны привыкли к идее разделённой Европы, отношения между полюсами приобрели стабильность. Соперничество перенесли в другие регионы. Однако существование полюсов не подразумевало высокой степени солидарности и гармоничные отношения внутри блоков. Например, советский блок пережил несколько потрясений: антиправительственные восстания в Восточной Германии (1953), Венгрии (1956) и Чехословакии (1968). В западном блоке восстаний не было, но внутренние конфликты случались. В 1956 г. США едва удержали британцев и французов от военных действий в зоне Суэцкого канала. В 1964 г. они остановили турецкое вторжение на Кипр, где вспыхнули межэтнические столкновения. Но все эти конфликты воспринимались как внутриблоковые разногласия, и противоборствующая сторона не вмешивалась. Считалось, что лидер блока постарается разрешить проблему.

Достигнутая стабильность предполагала дальнейшие шаги по укреплению доверия и повышению предсказуемости. Отношения развивались, и стороны подписали соглашения об ограничении ядерных и обычных вооружений. Знаковым стало смягчение напряжения между ФРГ и ГДР – две республики оказались продуктом разделения Германии на советскую и союзническую зоны оккупации после войны.

Однако достигнутый прогресс не давал никому оснований полагать, что разделение мира может быть преодолено.

Оглядываясь назад, понятно, что советская экономика оказалась недостаточно мощной, чтобы выдержать конкуренцию с западным блоком. СССР распался из-за экономического истощения. Критическое воздействие оказали два фактора: ввод советских войск в Афганистан и гонка космических вооружений с американцами – так называемые «звёздные войны». Истощение ресурсов вынудило Москву распустить Организацию Варшавского договора, а затем наблюдать распад самого Союза. Нет смысла рассуждать, можно ли было избежать этих двух событий, будь приняты иные политические решения. Реальность такова: хотя даже советологи предсказывали Советскому Союзу долгую жизнь, он рухнул, а вместе с ним закончился и двухполярный мир.

Прежде чем двигаться дальше, давайте обобщим основные характеристики двухполярной системы:

Мир разделён на два блока – два лагеря с соперничающими идеологиями.

Каждый лагерь возглавляет супердержава. Остальные страны лагеря подчиняются решениям лидера, иногда неохотно. За это они получают гарантии защиты от нападения противоборствующего блока.

Экономические и политические отношения между блоками были ограниченными и находились под постоянным надзором двух супердержав.

Блоки старались уменьшить вероятность столкновения, но ожесточённо соперничали в разных регионах мира.

Однополярность – американская мечта

Наблюдатели, привыкшие мыслить категориями полярности, пришли к выводу, что, поскольку двухполярная система рухнула, мир вступит в однополярную фазу. Некоторые известные эксперты утверждали, что момент однополярности наступил для Америки. Но вскоре стало очевидно, что конец двухполярности привёл не к однополярности, а скорее, к упадку полярного статуса противоположного полюса. Если выразиться точнее, мир больше вовсе не воспринимался разделённым на полюсы. Когда двухполярная система прекратила существование, страны, входившие в западный блок, почувствовали свободу в реализации политики, которая отражает их собственные интересы, поэтому предпочтениям США стали придавать меньше значения. Ещё более интересно, что возникло ощущение того, что Америка с облегчением сняла с себя ответственность за союзников. Стало ясно, что биполярность – это диалектические отношения: когда один из полюсов исчез, трансформировалась вся система. В этих обстоятельствах уже не имело смысла говорить об однополярности.

Глобальное общество и его постепенное разрушение

Крах социалистической организации общества открыл путь для распространения в мире либеральных экономических ценностей. Вопросы безопасности отошли на второй план, главной темой стала глобализация. Идея заключалась в свободном перемещении товаров, капитала и предпринимательских талантов по всему миру для рациональной организации производства – предполагалось, что процесс даст благоприятные результаты для всех обществ. Товары станут дешевле и доступнее, в бедных регионах повысится уровень занятости. Неудивительно, что Всемирная торговая организация, призванная устранить барьеры в международной торговле после Второй мировой войны, но так и не созданная тогда из-за отсутствия консенсуса, наконец приступила к работе.

Результатом экономической глобализации стал быстрый подъём Китая как экономического актора глобальной системы. Показатели развития, достигнутые КНР, впечатляли. По прогнозам, в обозримом будущем китайская экономика должна была догнать, а потом и превзойти американскую, став крупнейшей в мире. В ответ Соединённые Штаты пытались разработать механизмы консолидации своей лидирующей роли в глобальной экономической системе. Американцы предложили всеобъемлющие торговые соглашения – НАФТА (Североамериканская зона свободной торговли, 1992), ТТИП (Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнёрство, 2014) и ТТП (Транстихоокеанское партнёрство, 2016) – для экономического объединения стран Атлантического и Тихоокеанского регионов. Последняя структура была призвана препятствовать экономическому доминированию Китая в мире и в особенности в Тихоокеанском регионе.

Глобализацию в основном поддерживали страны с развитой рыночной экономикой, чьи корпорации распространили свой капитал и своё производство по всей планете, чтобы наполнить мировой рынок дешёвыми товарами. Постепенно стало заметно, что производство уходит из развитых экономик в менее развитые, и в первых растёт безработица. Во многих государствах начали набирать популярность политические движения против глобализации. Все экономики пытались справиться с последствиями глобализации, которые оказались негативными, но самая драматичная реакция пришла из Соединённых Штатов – одного из флагманов этого процесса. Дональд Трамп провёл успешную президентскую кампанию под лозунгом «Вернём Америке величие», который означал, что США должны возобновить производство товаров для собственных нужд, а не импортировать дешёвую продукцию со всего мира, прежде всего из Китая. Свою программу Трамп дополнил темой безопасности: некоторые товары, которые закупаются за границей, имеют стратегическое значение для безопасности, поэтому необходимо производить их у себя.

Став президентом, Трамп начал вывод США из международных структур, которые, по его мнению, просто пользовались преимуществами его страны и тяжким бременем ложились на её экономику. В НАФТА запустили процесс реформирования, ТТИП и ТТП просто свернули, что привело к кризису доверия к американским международным обязательствам. Кризис только усугубился, когда Трамп пожаловался, что у Америки слишком много обязательств и бремя их исполнения нужно разделить с другими. Наиболее резонансным оказалось его стремление передать вопросы европейской безопасности в рамках НАТО самим европейцам.

Трамп проиграл выборы прежде, чем ему удалось реализовать лозунг о «величии Америки». Более того, американский политический истеблишмент сопротивлялся предложенным изменениям, замедляя задуманную президентом-бунтарём трансформацию. Джо Байден, сменивший Трампа на посту президента, попытался вернуть США ведущую роль в экономике и безопасности Европы и Тихоокеанского региона. Он убеждал европейцев и союзников в АТР, что Америка никуда не уходит и остаётся лидирующей силой, на которую можно положиться. Но сомнения в том, можно ли доверять американцам, сохраняются. Существует вероятность, что Трамп или кто-то ему подобный вновь придёт в Белый дом. Не стоит игнорировать и привлекательность изоляционистских идей для значительной части американского электората, который избирает президентов, чего последние не могут полностью игнорировать, каковы бы ни были их личные убеждения.

Как и Трамп, Байден считает КНР главным экономическим конкурентом и старается мобилизовать друзей в Атлантике и Тихоокеанском бассейне для сдерживания Пекина. Возможно, он надеется восстановить двухполярный порядок, в котором его страна возглавит один из полюсов. Но условий, необходимых для формирования биполярности, нет. Есть огромные объёмы торговли и инвестиций между Китаем и другими крупными экономиками мира. Китай не представляет альтернативную экономическую модель, способную бросить вызов западному миру. Скорее это частично капиталистическая экономика в стране, где Компартия сохраняет монополию на политическую власть. Поэтому фактически конкуренция и сотрудничество идут параллельно. Европа, Латинская Америка и другие регионы не хотят объединяться с США и провозглашать Китай одним из полюсов двухполярной системы. Напротив, многие страны надеются получить выгоду от иногда расплывчатых проектов инициативы «Один пояс – один путь», которую продвигает Китай.

Неожиданные действия России, которая взяла под контроль часть территории Украины, взбудоражили Европу. Бывшие участники Варшавского договора, вступившие в НАТО и Евросоюз, опасаются, что Россия хочет восстановить статус супердержавы и потому представляет угрозу для их безопасности. Сможет ли Россия, даже при самых благоприятных условиях, вновь стать супердержавой, ещё вопрос, но опасения бывших советских республик, как страны Балтии, и прежних сателлитов, как Польша и Румыния, понятны. Тем не менее следует отметить два фактора. Во-первых, некоторые члены НАТО – например, Франция и Турция – считают конфронтационные отношения с Россией нежелательными. Во-вторых, Китай не стремится расширять поддержку действий России на Украине. Следовательно, можно сделать вывод об отсутствии условий для возвращения к двухполярному миру.

Если вернуться к заголовку раздела о расцвете и упадке глобализации, можно сказать, что надежды на глобализированный мир, в котором капитал, товары и предпринимательские навыки будут свободно перемещаться, а отношения между государствами станут мирными, не оправдались. Крупные державы осознали проблемы неконтролируемой глобализации. Процесс замедлился. Вопросы безопасности вновь вышли на первый план, отношения между странами сегодня в равной степени связаны с конкуренцией, противоборством и сотрудничеством. К чему мы придём? К новому двухполярному миру, многополярному миру или характеристики нового мира будут вообще другими?

Как мир выглядит сегодня

Определяя направление развития глобальной системы, давайте сначала рассмотрим положение основных акторов. Как мы уже отметили, США хотели бы сохранить доминирующее положение и мобилизовать дружественные страны на совместное сдерживание Китая. Пока не ясно, заинтересованы ли европейцы выступить единым фронтом с Соединёнными Штатами в противодействии Китаю. Американцы также надеялись, что Россию удастся интегрировать в европейское сообщество государств, но этого не случилось. Совместно с европейскими партнёрами США сдерживают российскую экспансию.

Хотя существуют разные подходы к выстраиванию дальнейших отношений с Россией, сотрудничество в рамках НАТО с целью помешать Москве перекроить карту Европы, скорее всего, продолжится.

А что с Европой? Отметим для начала, что не все европейские страны, в частности Великобритания и Турция, являются членами Евросоюза. Сотрудничество между европейской частью НАТО и структурами безопасности ЕС затруднено, поскольку Анкара ветирует участие Кипра, а Кипр и Греция – участие Турции в совместных действиях. Эта проблема сама по себе представляет серьёзный источник разногласий и мешает Европе стать более значимой автономной силой в глобальной безопасности, но есть и другие сложности. Во-первых, Евросоюз – клуб стран разного калибра с несовпадающими внешнеполитическими интересами. Крупные государства не хотят передавать реализацию внешней политики и политики безопасности аппарату ЕС. Они предпочитают формулировать и осуществлять политику самостоятельно, подрывая позиции Европейского союза как международного актора, способного выстраивать отношения в мире. Во-вторых, изначально Евросоюз задумывался как инструмент, полностью исключающий возможность войны между Германией и Францией. Германия, осознавая опасения многих европейских государств по поводу её военной мощи, проявляла сдержанность в наращивании военного потенциала. Франция воображала себя главным гарантом безопасности Евросоюза, но на деле ни та ни другая страна не обладают возможностями выполнять эту роль, да и остальные члены сообщества сомневаются в устремлениях французов. Последние изменения в политике безопасности Германии вряд ли приведут к укреплению единства в этой сфере в ЕС, скорее вновь обретёт актуальность вопрос, кто должен руководить защитой Европы. А это ещё больше ослабит скромную роль Евросоюза как актора глобальной безопасности.

КНР пытается позиционировать себя как зрелая держава, заинтересованная в поддержании всеобщего мира. Так, Пекину удалось усадить за стол переговоров Саудовскую Аравию и Иран и добиться определённых успехов в нормализации отношений между ними. Возможно, Пекин предпримет подобные усилия и на других направлениях. В последние годы Китай стал более агрессивным вблизи своих границ – не только претендуя на спорные острова в Южно-Китайском море, но и в неоднократно напоминая о том, что Тайвань является частью Китая. Хотя Пекин наращивает присутствие своих ВМС в регионе, вряд ли он рискнёт осуществить вторжение на оспариваемые территории. Что касается Тайваня, здесь он может столкнуться с противодействием Соединённых Штатов. Кроме того, у Китая есть вопросы по границе с Индией, и там приходится задействовать ограниченные военные контингенты. Столкновения на китайско-индийской границе периодически возникают, но стороны не заинтересованы в их перерастании в полномасштабный конфликт.

На фоне ухудшения отношений с США и Западной Европой Россия попыталась сблизиться с Китаем. Стороны не раз подчёркивали нерушимость дружбы, но к подобным заявлениям стоит относиться с осторожностью. Китай не предложил безоговорочную поддержку России на Украине. Два фактора мешают им объединиться в один «полюс». Во-первых, Россия считает себя супердержавой и поэтому не согласится на второстепенную роль в альянсе с Китаем. Во-вторых, Россия – естественная цель экспансии Китая. Плюс китайский «Пояс и путь» проходит через страны, которые Россия считает своим «задним двором». Вряд ли Москва будет приветствовать усиление влияния Китая в регионе. Эти реалии неизбежно приведут к разногласиям, соперничеству и напряжённости в отношениях.

Соединённые Штаты надеялись привлечь Индию на свою сторону и объединить усилия против Китая. Индия готова сотрудничать, в том числе приобретать американское оружие, но не заинтересована в постоянных институциональных связях и совершенно не хочет стать американским клиентом. Индия, вероятно, нацелена на сохранение автономной роли крупной региональной державы. Недавно она обогнала Китай по численности населения. В то время как темпы экономического роста в КНР замедлились и многие страны не желают зависеть от китайских электроники и оборудования, Индия улучшила экономические показатели и может увереннее выступать в роли международного актора.

Региональные объединения с низким уровнем единства

Завершим наш тур, не останавливаясь на каждом регионе, крупной державе или группе стран. Можно определить некоторые общие аспекты поведения государств, характерные сегодня. Страны по-прежнему входят в региональные или даже общемировые структуры, т.е. составляют объединения, внутри которых более активно взаимодействуют друг с другом.

Тем не менее большинство государств действует автономно, преследуя собственные интересы и не желая принимать безоговорочное лидерство более мощного регионального или мирового игрока.

Это стало возможным, потому что полярность больше не характеризует отношения между государствами.

К примеру, Саудовская Аравия, исторически имеющая тесные связи с США, не колеблясь, стала сотрудничать с Китаем, чтобы наладить отношения с Ираном, и не исключает приобретения военной техники у России, хотя обычно закупает её у Соединённых Штатов. Страны Латинской Америки, в том числе тесно связанные с американцами, ищут варианты расширения экономического сотрудничества с Китаем. А НАТО не удалось согласовать единую политику против России. Венгрия выступила против. Турция, хотя и не бросает открытого вызова альянсу, пытается учитывать озабоченность Москвы.

Склонность к автономным действиям обусловила два тренда поведения государств в международной политике. Во-первых, страны могут входить в состав сразу нескольких объединений, пусть и при разной степени вовлечённости. Во-вторых, взаимодействие внутри этих объединений, даже таких интегрированных, как Евросоюз, приобрело характер деловых сделок.

Так как же мы определим нынешнюю международную систему? Надеюсь, вышеизложенное убедило читателей в том, что термины «полюс» и «полярность» не подходят. Мы движемся к негерметичной многоцентричной глобальной системе с низким уровнем единства. Под негерметичностью я имею в виду объединения стран, с которыми относительно легко устанавливать многомерные связи. Под низким уровнем единства подразумевается способность члена объединения проводить независимую политику, которая может совпадать или не совпадать с преференциями других участников группы. Полицентричность – наличие множества центров, некоторые страны могут быть аффилированы сразу с несколькими, в зависимости от вопросов и интересов.

Будет ли эта система постоянной или временной, и если временной, то как долго? Никто пока не знает ответа. Не стоит забывать, что порядок, возникший после Второй мировой войны, просуществовал почти полвека. Его эрозия продолжается, новый пока не появился. Мы переживаем период длительных изменений.

* * *

Что все эти наблюдения означают для внешней политики Турции? Говоря коротко, если мир движется в направлении полицентричности, Анкаре следует культивировать многоплановые отношения с различными центрами. Доверять одному партнёру в быстро меняющемся мире неразумно. Стоит также отметить, что, учитывая географическое положение, исторические связи и потенциальное многообразие экономических контактов, Турция может стать одним из центров такого распределённого мира. Разумеется, прежде чем занять такую позицию, ей необходимо восстановить здоровье экономики и вернуться к институционализированной профессиональной внешней политике, которая будет определяться национальными интересами, а не идеологией, или изменчивостью предпочтений одного человека.

Автор: Ильтер Туран, почётный профессор политических наук Стамбульского университета Бильги, президент Международной ассоциации политической науки (IPSA).

США. Турция. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 1 марта 2024 > № 4619207 Ильтер Туран

Реалистический интернационализм и проблема легитимности

Демократия в Америке может быть спасена только путём низвержения других правительств и государств?

АНАТОЛЬ ЛИВЕН

Ведущий научный сотрудник Института ответственного государственного управления им. Куинси.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Ливен А. Реалистический интернационализм и проблема легитимности // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 2. С. 54–84.

Слабое правительство – это отрицание свободы.

Фрэнсис Либер

Опыт прошлого поколения со всей очевидностью продемонстрировал, что либеральное интернационалистское мышление в Америке по большей части не является «интернационалистским» в подлинном смысле. Интернационализм, если это понятие вообще подразумевает сущностное наполнение, должен означать мир и сотрудничество между нациями, имеющими не только разные интересы, которые необходимо примирить, но и разные политические системы, которым приходится сосуществовать.

В этой связи поразительно и символично, насколько за последнее поколение уменьшилось (или даже стало чем-то сенсационным) упоминание либеральными интернационалистами Организации Объединённых Наций. ООН остаётся единственной структурой, сохраняющей в мире какой-то авторитет. Через свои ассоциированные организации и органы, такие как Всемирная организация здравоохранения, Управление Верховного комиссара по беженцам и Межправительственная группа экспертов по изменению климата, она выполняет важную для человечества работу и обеспечивает хотя бы некоторое представительство всем странам мира. Именно по этой причине в состав Совета Безопасности и Генеральной Ассамблеи ООН входят недемократические государства, а значительное большинство членов Генассамблеи неоднократно выступало против интервенций США.

Кроме того, отмечает Питер Бейнарт и другие, слишком многие либеральные интернационалисты отказались от веры в международное право в пользу сомнительной концепции «порядка, основанного на правилах», в соответствии с которой правила устанавливаются и изменяются по желанию Вашингтона[1]. «Доктрина Буша» включала в себя обязательство Америки нести миссию распространения демократии с помощью давления и (при необходимости) военной силы (а потому была поддержана большинством либеральных интернационалистов). Сенатор Эдвард Кеннеди назвал её «вызовом американского империализма XXI века, который не может и не должна принять ни одна другая страна»[2].

В данном очерке содержатся доводы в пользу того, что основополагающим элементом любого истинно интернационалистского проекта должно быть полное, а не только формальное признание (за очень редкими и ограниченными исключениями) легитимности других политических систем. В свою очередь, это признание должно опираться на глубокое понимание истории – то, чего не хватает не только многим либеральным интернационалистам, но и, что крайне удивительно, теоретикам международных отношений в целом (это странно, потому что, начиная с Фукидида, все величайшие мыслители прошлого в области международных отношений основывали теории на глубоком знании истории).

Та форма «интернационализма», которая сегодня пропагандируется большинством американских (и многих европейских) либеральных интернационалистов, является мощным препятствием на пути создания международных коалиций для противодействия имеющимся угрозам. Она также способствует росту напряжённости в отношениях между Америкой и другими государствами, что грозит войной, способной положить конец современной цивилизации[3].

Неоконсерватор Макс Бут (ныне сторонник администрации Байдена) выступил с откровенным заявлением, каковы должны быть реальные цели США, если дело дойдёт до отрицания легитимности китайского государства во имя продвижения демократии: «За политикой сдерживания, устрашения и экономической интеграции [Китая] стоит стратегия, которую британцы никогда не применяли ни против Германии, ни против Японии, – подрывная деятельность внутри страны. Извините, можно, конечно, использовать более вежливые эвфемизмы типа “продвижение демократии” и “защита прав человека”, но суть от этого не меняется: чем свободнее станет Китай, тем меньше власти будет у его коммунистической олигархии»[4].

Истинные интернационалисты должны с большим скептицизмом относиться к телеологическим заявлениям, с которыми выступил перед австралийским парламентом в 2011 г. президент Барак Обама (впрочем, в той или иной форме такое повторяли все президенты со времён Второй мировой войны). Эта речь была частью программы его администрации под названием «Разворот в Азию»: «Были испробованы другие модели, и они потерпели неудачу: фашизм и коммунизм, правление одного человека и правление комитета. И они потерпели крах по одной и той же простой причине: в них игнорируется конечный источник власти и легитимности – воля народа… История знает много приливов и отливов, но все эти исторические течения однозначно направлены в одну сторону. Ход истории направляется к свободе – свободным обществам, свободным правительствам, свободным экономикам, свободным людям. И будущее принадлежит тем, кто твёрдо стоит на страже этих идеалов»[5].

Серьёзные опасности таятся в отказе США признавать это право за другими странами, а также в исторических и моральных аргументах в пользу подобного отказа.

Ведь в итоге, согласно традиции, восходящей к Иммануилу Канту и Французской революции, только те государства, которые соответствуют (или делают вид, что соответствуют) либеральным идеям, рассматриваются многими либеральными интернационалистами как действительно легитимные, а их интересы как достойные уважения Соединённых Штатов.

Это неизбежно стало подразумевать, кроме всего прочего, согласие других государств с американской повесткой дня. С точки зрения дипломатии единственное, что может быть хуже требования США к другим странам отказаться от их национальных интересов, так это покровительственное и нелепое предположение, будто Америка лучше знает, в чём заключаются кровные интересы остальных. Трудно преувеличить ущерб, который это предположение нанесло американской дипломатии.

Находясь в явной зависимости от расширения геополитической мощи своей страны, слишком многие американские либеральные интернационалисты (и их европейские единомышленники) невольно становятся либеральными империалистами, но с ещё большим пылом, обусловленным огромным эмоциональным зарядом и самоуверенностью, свойственной американскому гражданскому национализму (известному как «исключительность») и «американскому кредо»[6].

Луис Хартц писал о «принудительном национализме кредо» и «фиксированном, догматическом либерализме либерального образа жизни»[7]. Либеральные интернационалисты всегда утверждали, что их убеждения противоположны убеждениям националистов. Но должно быть очевидно, что «интернационализм», неразрывно связанный с американским национализмом и глобальной мощью, по своей природе не сможет избежать причастности к специфическим национальным амбициям США (или, по крайней мере, американского политического истеблишмента) и неприятия того, что для них неприемлемо.

Как писал Рейнхольд Нибур (который был страстным защитником либеральной демократии от нацистского и коммунистического тоталитаризма), современный западный либерализм «из-за своего бестолкового и поверхностного взгляда на человека считает, что у него есть лёгкое решение проблем анархии и хаоса как на международном, так и на национальном уровне. Либералы не хотят знать, что тот же самый человек, который якобы предан “общему благу”, может иметь желания и амбиции, надежды и страхи, способные рассорить его с соседями»[8].

Легитимность и государственное строительство

Признание легитимности других государств критически важно для любого подлинного интернационализма, поскольку легитимность – основа прочности и стабильности государства, его способности к социально-экономическому развитию. Она также является основой противостоянию внешним угрозам, не только потому, что население должно быть готово поддержать своё государство в вой­не, но, по словам Цицерона, важно и то, что pecunia nervus belli («деньги – нерв войны»). Деньги же поступают, если власти в состоянии собирать налоги. С момента возникновения государства готовность достаточного числа его жителей платить налоги без вооружённого принуждения является важнейшим и постоянным показателем легитимности, поскольку без адекватных налогов невозможно выполнять насущные государственные задачи.

Легитимность гарантирует, что достаточное число граждан в определённое время будет подчиняться законам и приказам автоматически и без сопротивления. Поэтому она тесно связана с «нормами процессуального права», когда люди соглашаются с неблагоприятным приговором или решением, потому что не оспаривают породившие его судебные, политические, административные или религиозные процедуры.

Не имея легитимности, государство либо придёт в упадок и потерпит крах, либо будет вынуждено стать так называемым (особенно в ближневосточном контексте) «свирепым государством», обеспечивающим повиновение посредством постоянного террора[9]. Как показала «арабская весна» 2011 г. на Ближнем Востоке, такие системы заведомо хрупки. Если народная вера в их способность применять принуждение хоть ненадолго пошатнётся, скорее всего, они будут сметены беспощадным бунтом всех униженных и оскорблённых, родню которых государевы люди убивали и мучили. Или, как вопрошал Томас Фридман в редкий момент озарения: «Является ли Ирак таким, каким он есть сегодня, потому что Саддам Хусейн такой, какой он есть? Или Саддам Хусейн такой, какой есть, потому что Ирак таков, каков есть?»[10].

Пример современных ближневосточных государств также поднимает важнейший исторический вопрос, который большая часть современной политологии полностью игнорирует. Практически все без исключения ранние этапы формирования государственности были крайне жестокими, неприятными процессами, длившимися, как правило, столетиями, они требовали разгрома, завоевания, а иногда и истребления соперников, племенных и этнорелигиозных групп. В Шотландии этот процесс завершился только в 1746 г. бойней, которую устроил «Камберлендский мясник»[11]. Объединённые Германия и Италия выиграли от многовекового упорядоченного и даже полуконституционного правления в своих составных частях, однако фактическое объединение в середине XIX века осуществлено посредством завоевательных войн, а региональные государства, вошедшие в состав новых наций, сами созданы в значительной степени благодаря войнам.

Либеральный прогресс описывается как «достижение Дании», но её путь отсчитывался не от эпохи Просвещения и даже не от протестантской Реформации. Он начался с объединения территорий, ныне составляющих Данию, королями Гормом Старым и Харальдом Синезубым в X веке – и я не верю, что их когда-либо называли либеральными гуманистами[12].

Очень многие государства в мире сегодня находятся на ранних (с исторической точки зрения) стадиях становления – либо потому, что возникли на месте распавшихся колониальных империй, либо (как, например, Афганистан) только недавно взялись за создание государственности.

Что касается современного государства в западной («вестфальской») форме, его становление также было тесно связано с развитием военной мощи. По известному выражению Чарльза Тилли, «война создаёт государство, а государство ведёт войны»[13].

Аналогичным образом формирование у населения сознания легитимности государства и даже чувства «государственности», по выражению Фрэнсиса Фукуямы, – чрезвычайно сложный процесс, часто длящийся сотни и даже тысячи лет и включающий крайнее насилие и репрессии (а возможно, и требующий их время от времени)[14]. Вот почему «религия прав человека», проповедуемая либеральным интернационализмом, может стать неосознанным рецептом сохранения государств в состоянии постоянной слабости и разделения, что в определённых случаях вполне согласуется с геополитическими целями США[15].

Теория демократического мира как угроза миру

Для либеральных интернационалистов легитимностью обладает только демократия и защита «свободы». Основополагающим документом либерального интернационализма и лежащей в его основе теории демократического мира является труд Иммануила Канта «Вечный мир: философский очерк», опубликованный в 1795 г. в эпоху Французской революции[16]. В этом документе раскрывается роковое противоречие, имеющее долгосрочные последствия. Первая определяющая статья «Вечного мира» Канта гласит: «Гражданская конституция каждого государства должна быть республиканской» – или, как мы бы сегодня сказали, демократической: «Единственная конституция, уходящая корнями к идее первоначального договора, на которой должно основываться правомочное законодательство каждого государства, – это республиканская конституция. Она основывается, во-первых, на принципе свободы членов общества как людей, во-вторых, на принципе зависимости всех, как подданных, от общего законодательства, и, в-третьих, на законе равенства членов общества как граждан. Таким образом, с точки зрения права это единственная конституция, фундаментальные принципы которой лежат в основе всех форм гражданского устройства…»

Стремясь к абсолютной и постоянной гегемонии своей идеологии, многие либеральные интернационалисты (или, по крайней мере, политики из их числа) сегодня не только настаивают на исключительной легитимности демократии как единственно законного политического строя, но и проецируют это утверждение на легитимность демократии в далёком прошлом, тем самым помогая утверждать (в чисто марксистской манере), что это неизбежный и вечный выбор человечества в будущем. Отсюда и заявление Тони Блэра: «Наши ценности – это не только западные ценности, но и универсальные ценности человеческого духа; и везде, где бы обычным людям ни предоставлялась возможность выбора, они всегда изберут путь свободы, а не тирании»[17]. Этим духом пронизаны и Стратегии национальной безопасности администраций Буша и Байдена, что имеет серьёзные последствия и проявления в «реальном мире»[18]. Однако на самом деле, как писал Бернард Уильямс, «либералы слабо сознают, а во многих случаях и вовсе не способны осмыслить историю либерализма как течения. У политической морали нет ответа на вопрос, почему то, что она считает поистине нравственным решением политических вопросов, а именно либерализм, впервые стало очевидным в европейской культуре начиная приблизительно с конца XVII века, и почему эти истины были скрыты от других людей»[19].

Наиболее известное интеллектуальное (в отличие от морального или политического) определение различных типов легитимности принадлежит Максу Веберу[20]. Он разделил легитимность на три вида, ни один из которых не является демократическим, хотя демократия может воплощать в себе элементы всех этих типов: традиционная, харизматическая и правовая/бюрократическая.

Легитимность, основанная на традициях, опирается на склонность общества принимать правила и формы правления, существующие длительное время и принятые родителями, бабушками и дедушками.

Такая форма легитимности часто тесно связана с унаследованной религией, она характерна как для некоторых античных и средневековых республик, так и для наследственных монархий (новая, мессианская религия также может быть источником легитимности, но харизматического и революционного типа).

В современной политической системе Соединённых Штатов сильны аспекты легитимности, основанные скорее на традициях, чем на демократии[21]. Так, ключевые положения Конституции США недемократичны (причём намеренно недемократичны, учитывая глубокое недоверие к демократии богатых патрицианских авторов документа) и регулярно дают результаты, прямо противоречащие желаниям большинства избирателей. В частности, речь идёт о коллегии выборщиков на президентских выборах и о распределении округов в палате представителей. Верховный суд США – явно антидемократический институт. Как писал Сэмюэл Хантингтон, ключевые положения Конституции имеют средневековое английское происхождение, связанное с верой в неизменные законы, дарованные предками: «Эта старая идея, лежащая в основе фундаментального закона, неподвластного человеку, снова стала авторитетной благодаря отождествлению её с письменной Конституцией»[22].

Сегодня внесение поправок в Конституцию действительно невозможно, чего бы ни пожелало большинство американцев. Тем не менее американцы продолжают уважать эти принципы и подчиняться институтам, потому что Конституция фактически неотделима от самого факта существования Соединённых Штатов, а время и влияние гражданского национализма придали ей в глазах большинства американцев почти сакральный характер. Действительно, для части религиозных фундаменталистов правого толка люди, разработавшие этот документ, были непосредственно вдохновлены Богом[23].

Харизматическая легитимность обычно коренится в конкретных личностях, которые традиционно создают династии, как это пытался сделать Наполеон, а Юлий Цезарь преуспел. Сегодня в Южной Азии ряд династических политических партий продолжает существовать во многом благодаря харизме их основателей. Западные демократии также породили харизматических лидеров, как правило, в результате вдохновляющего руководства войнами: Джордж Вашингтон, Авраам Линкольн, Уинстон Черчилль, Франклин Делано Рузвельт, Шарль де Голль. Долгие годы после смерти их имена сохраняют магическую харизму, на них «можно колдовать». Харизматические религиозные лидеры могут основывать режимы на идее обновления религии, мы видим это во многих мусульманских монархиях и до некоторой степени в раннем протестантизме.

По мнению Вебера, правовая/бюрократическая легитимность, напротив, зависит от соблюдения государством фиксированного, предсказуемого и писаного свода правил и законов, которым следуют чиновники (в основном назначаемые на регулярной основе благодаря заслугам, а не по протекции или личной прихоти правителя) и которые принимаются населением. Такой тип государства описывается в немецком языке термином Rechtstaat (правовое государство). Для Вебера это был важнейший аспект успешного современного государства. Оно может быть демократическим, хотя это совсем необязательно. Как правило, оно конституционное и в целом законопослушное, но полуавторитарное, то есть такое, при котором сам Вебер жил в Германской империи, либо конституционное и выборное, но в значительной степени олигархическое и авторитарное итальянское либеральное государство, существовавшее с 1860 по 1918 год.

Поскольку Вебер рассматривал постоянные, а не косвенные основания государственной легитимности (вытекающие из совокупности обстоятельств), он не включил в свои три типа очевидный и ключевой источник таковой (или её отсутствия): исполнение или фактическая работа государственных институтов. Можно сказать, что главная роль основных источников легитимности, названных Вебером, заключается в том, чтобы выиграть время, позволить государству пережить период неудач, которые развалили бы менее легитимные системы. В качестве примера можно привести династическую легитимность, позволившую французской династии Валуа и австрийской Габсбургов пережить неоднократные военные поражения, а также демократическую легитимность, благодаря которой американская, британская и французская (но не немецкая) демократии устояли в Великую депрессию.

Легитимность и порядок

В чём же государство должно преуспеть? В том, что население (или его доминирующие слои) в данный момент времени считают жизненно важными задачами государственной власти. Эти задачи могут сильно различаться в разных обществах и в разное время, а также в значительной степени зависеть от местной культуры, хотя для наших целей мы, вероятно, можем игнорировать такие отклонения, как необходимость для государства ацтеков обеспечить достаточное число человеческих жертв в день, чтобы убедить солнце взойти следующим утром.

Некоторые требования к успешному государству оставались постоянными для одних обществ (но не для других) на протяжении всей известной истории. Например, китайские государства должны были контролировать свои речные системы, чтобы ограничить наводнения и засухи. Это требование не предъявлялось к большинству западных государств (за очевидным исключением Голландии), поскольку они не благословлены и не прокляты такими гигантскими и непредсказуемыми речными системами, хотя в связи с изменением климата данное требование может стать ключевым условием легитимности для многих государств в будущем[24]. Предотвращение голода было условием легитимности, которое предъявлялось многим или большинству государств на протяжении всей истории. Однако лишь недавно население стало требовать предоставления пенсий, социальных гарантий и медицинских услуг.

В равной степени нет оснований воспринимать ожидания эффективности демократий – в том числе и на «Западе» – как существовавшие в более отдалённом прошлом или как несомненные в будущем.

Скорее, отправной точкой должен стать принцип, заложенный в V веке святым Винсентом де Леринским: Quod semper, quod ubique, quod ab omnibus (То, во что веруют везде, всегда и все)[25].

Среди этих постоянных запросов населения к деятельности государства как оснований для признания его легитимности наиболее древним, постоянным и универсальным является обеспечение физической безопасности жителей и их семей. Действительно, без минимальных стандартов в этой области нет смысла вообще иметь государство и исполнять навязываемые им обязанности в виде послушания, служения и выплаты налогов. Стремление к физической безопасности всегда распространялось и на защиту от неконтролируемого грабежа, который может резко перевести семью или общину из состояния изобилия в состояние обнищания или даже голода.

Угрозы личной, семейной и общественной безопасности человека всегда исходили из пяти различных, но часто пересекающихся источников: внешние захватчики; преступники, особенно организованные бандитские группировки; «подданные, наделённые чрезмерным могуществом» – местные феодалы, военачальники и политические бонзы; хищные государственные образования, мало отличающиеся от бандитов; репрессии, осуществляемые правительствами. Многое из того, что либеральный интернационализм включает в понятие «демократия», а также такие её элементы, как «свобода» и «права человека», фактически соответствуют требованиям безопасности человека и личности. Однако либеральный интернационализм серьёзно и последовательно рассматривает только угрозы человеческой безопасности со стороны государств, местных князьков и хищнических государственных образований (но не «отдельных» преступников). Это разрозненные факторы, которые к тому же смешиваются, сильно запутывая представления о природе государств и их легитимности.

Наиболее фундаментальный момент, связанный с этими угрозами, должен быть очевиден: с личной точки зрения жертвы или потенциальной жертвы убийства, изнасилования, грабежа или вымогательства с применением силы, наиболее важно не то, кто совершает преступление, а то, чтобы оно не произошло с ним или с ней. И в зависимости от обстоятельств для достижения этого может потребоваться применение значительной силы, судебно-правовой или иной. Второй момент заключается в том, что для большинства обществ в прошлом и для многих в настоящем угроза насилия и грабежа со стороны государства часто была несколько ограниченной, поскольку государство оставалось удалённым и слабым, а угроза бандитизма исторически и географически широко распространена и устойчива.

Даже деспотичное государство или социальная система зависят для выживания от поддержания элементарного мира и порядка. По словам Бернарда Уильямса, «категории упорядоченной в противовес беспорядочной социальной обстановки – беспорядка на грани анархии – применимы в любую эпоху; соответственно, то же касается представлений о легитимном политическом порядке, который необязательно означает то, что мы считали бы приемлемым политическим порядком сейчас, но то, что считалось таковым тогда, в ту эпоху»[26].

Однако необходимо добавить, что речь не только о том, что «мы» считали бы приемлемым «сейчас», но и о том, что мы считали бы приемлемым здесь и сейчас: в процветающем, респектабельном, мирном и хорошо управляемом Оксфорде начала XXI века, а не в филиппинских трущобах или загнивающем постиндустриальном российском городе того же времени. В сущности, Уильямс проводит различие, которое не меняется в истории, как мне представляется, – между хаосом, сопровождающимся насилием, и тем, что в XVIII веке назвали бы «должным образом сформированной властью».

Постоянная угроза бандитизма

Что касается преступлений местных начальников (царьков) и государственных представителей, то, хотя авторитарное государство может способствовать их совершению, они были и остаются скорее следствием слабости государства. Так, чудовищные бесчинства, часто творимые индийской полицией в условиях демократии (включая либеральное плюралистическое правительство Джавахарлала Неру), ни в коей мере не были санкционированы правительством. Они стали следствием его неспособности помешать собственным служащим следовать древним хищническим инстинктам (что, в свою очередь, привело к тому, что властям пришлось участвовать в сокрытии преступлений). То же можно сказать о местных боссах и доминирующих родственных кланах, в том числе и тех, которые осуществляют господство через якобы «демократические» и выборные институты, на которые оказывают влияние, манипулируя ими[27].

Недоумение по этому поводу в правозащитных кругах может иметь глубокие корни. Так, Николас Кристоф из «Нью-Йорк Таймс» написал целую серию статей, где обвинял президента Пакистана Первеза Мушаррафа, что он несёт ответственность за организованное групповое изнасилование женщины по имени Мухтаран Биби членами другого, «более высокопоставленного» местного родственного клана в отместку за предполагаемую связь её брата с одной из их соплеменниц[28]. Кристоф объясняет это «диктатурой» Мушаррафа, полностью игнорируя тот факт, что в соседней «демократической» Индии подобные изнасилования женщин из низших каст членами местных высших каст – очень часто в наказание за предполагаемое кровосмешение со стороны их сородичей – также трагически распространены, и опять же, конечно, не по воле или с санкции центрального правительства[29].

Очень странно, что этот синдром не получил более широкого признания среди либеральных интернационалистов (и политологов) в США, ведь он преобладает во многих электоральных демократиях по соседству с Америкой, начиная с Мексики. Наркобанды, терроризирующие население, вполне уже в состоянии взять под контроль значительную часть полиции и армии мексиканских штатов. Очевидно, что сила банд является как причиной, так и следствием слабости государства. Действительно, некоторые из этих штатов настолько слабы, что, по некоторым данным, вынуждены заключать договоры с наиболее могущественными бандформированиями, чтобы восстановить хоть толику общественной безопасности и порядка[30]. И эту ситуацию нельзя назвать временной или непредвиденной. В той или иной форме господство свирепых местных группировок длится уже очень давно (оно действительно было заложено в самой природе испанских колоний), и ему не видно конца.

Причины такого интеллектуального игнорирования соседней Центральной Америки либеральными интернационалистами, уделяющими пристальное внимание государственным преступлениям за тысячи километров от берегов Америки, двояки. Это ещё один признак переплетения либерального интернационализма с американской геополитической мощью и амбициями. После краха советского коммунизма не существует внешней угрозы гегемонии Соединённых Штатов в этом регионе, и поэтому его можно смело игнорировать. Однако гораздо важнее, что излишнее внимание к южным соседям Америки развеяло бы магию универсалистских претензий американского гражданского национализма и могло бы бросить тень сомнения на некоторые из фундаментальных предпосылок как либерального интернационализма, так и на притязания США, что легитимность их геополитической мощи основывается на священной миссии распространения демократии и свободы в мире.

Если уж на то пошло, то и в самих Соединённых Штатах присутствуют элементы хищнических и бесконтрольных государственных сил. Убийства и жестокость американских полицейских по отношению к гражданам, конечно, не заказываются федеральными властями или властями штатов, хотя некоторых из них можно обвинить в безразличии к таким преступлениям. Но американские полицейские чувствуют такую коллективную солидарность, а их профсоюзы (совершенно законно) установили такую правовую и административную защиту для своих членов, что за исключением самых крайних и широко освещаемых случаев неоправданного применения силы наказать или даже уволить их очень сложно.

Однако без понимания различных источников угроз безопасности для людей невозможно сформировать точное и реалистичное представление об источниках легитимности государства у многих групп населения – как в исторической перспективе, так и в наши дни. Народные настроения в Испании раннего периода Новой истории хорошо отражены в статье Джеральда Бренана о творчестве драматурга Лопе де Вега (1562–1635): «Тема тирана-феодала – излюбленная у Лопе, и обычно тирана наказывает сам король. Но она отнюдь не выражает революционных настроений, как иногда полагают, а проистекает из благодарности Лопе к монархии, что та положила конец поборам и вымогательствам местных деспотов, которые в таком количестве процветали в конце Средневековья. Под суровым правлением католических королей и их преемников на авансцену вышло новое сословие мелких дворян, крестьян и ремесленников, которые обрели если не благополучие и процветание, то, по крайней мере, свободу (выделено мной. – Прим. авт.) и достоинство. Для таких людей габсбургские короли были тем же, чем Август был для итальянцев своего времени, и Лопе, который сам был человеком из народа, вслед за Вергилием и Горацием воспевал их доблесть»[31].

Я сделал в этом отрывке акцент на слове «свобода», поскольку оно явно противоречит либеральному пониманию сильного автократического государства как неизбежной и неотъемлемой угрозы свободе. Конечно, зачастую так случается. Но эту угрозу могут нести и местные власти, которые сильное государство стремится контролировать. Более широкая и сложная реальность раскрывается при прочтении фрагмента Руссо, в котором он проводит различие между вынужденным сидением у тёплого камина в своём доме из-за сильного бурана (природной стихии) и насильственным удержанием взаперти человека кем-то другим. Что, если вы просто боитесь покинуть пределы своего дома из-за страха нападения преступников на улице?[32] Знаменитый очерк либерального мыслителя Джудит Шкляр «Либерализм страха» посвящён тому, как идея свободы подрывается исторической и современной реальностью: её страх вызван исключительно действиями государства и, более того, притеснение со стороны государства вызвано его силой, а не слабостью[33].

Культурная революция, хотя и была инициирована Мао для подавления противников внутри партии, на местах в значительной степени осуществлялась силами жестокого и анархического массового недовольства снизу (в некоторых районах переходящего в откровенный бандитизм), и память об этих преступлениях глубоко врезалась в сознание китайской элиты и трудовых масс. Сегодня китайцам может не нравиться гнёт со стороны компартии, но у них есть понимание, что он не идёт ни в какое сравнение с анархическими ужасами прошлого.

Как гласит старая арабская поговорка, «лучше шестьдесят лет тирании, чем одна ночь анархии».

У многих либеральных интернационалистов есть хронический импульс полагать, будто любое восстание или сопротивление авторитарному режиму мотивировано стремлением к «свободе» и «демократии». И, конечно, такие местные деятели, как Ахмед Чалаби из Ирака, желая получить поддержку для прихода к власти, умело общаются на этом языке в Вашингтоне. Реальность же часто оказывается совсем иной, и это порой гораздо лучше понимают люди в соответствующих странах.

В Китае есть недовольство угнетением со стороны центрального авторитарного государства, но и хищничеством со стороны местных чиновников, а также вера в то, что, если центральная власть серьёзно ослабеет, наместники смогут беспрепятственно строить тирании на местах. Недостаточно сказать, что в западных демократиях общественный порядок и свобода личности защищены лучше, чем в Китае. Несомненно, в основном это так и есть, но вопрос – как нынешнему Китаю перейти к идеализируемому Западу, не рискуя в какой-то момент скатиться до уровня Нигерии. Память о катастрофической попытке Советского Союза совершить подобный переход присутствует в сознании многих китайцев и, конечно, тщательно обыгрывается и раздувается государственной пропагандой.

Разные эпохи – бок о бок

Понимание этой исторической закономерности критически важно для осознания легитимности государства в современном мире, которое со времён промышленных революций и глобализации западного капитализма в XIX веке характеризуется тем, что Эрнст Блох назвал Die Gleichzeitigkeit des Ungleichzeitigen («одновременность неодновременного» или современность несовременного). В данном контексте это параллельное существование сверхсовременных и устаревших форм общества, включая политическое общество (часто носящее современные названия и маскирующееся под фасадами современных институтов).

Отрывок из книги Бренана не только показывает, почему многие люди в современном мире чувствуют себя не только безопаснее, но и свободнее, живя под властью эффективных авторитарных государств, нежели в хаосе конкурирующих местных мелких тираний. Он иллюстрирует идиотизм предположения, будто любое общество может стать основой успешной демократии. Если бы некая внешняя сила или влияние привнесла формы демократии в Испанию (или Англию) XVI века, неизбежным результатом стало бы возвращение к власти местных феодальных тиранов, которых осуждал Лопе де Вега, даже если бы они называли себя лидерами Испанского демократического фронта или Андалузской народной партии и с помощью кабельных сетей склоняли местное население голосовать за них.

Если бы в Шотландии XVI века были введены демократические институты, Кэмпбеллы и Макдональды образовали соперничающие племенные партии с такими названиями, как «Шотландский народный фронт» и «Шотландская партия народного освобождения», и боролись бы с помощью голосов избирателей и палашей за власть, чтобы сокрушить своих традиционных соперников. Не такая ли картина наблюдается сегодня во многих странах, называющих себя демократическими? Джудит Шкляр писала, что «негативная свобода» и «относительно свободный режим» означают «рассредоточение власти среди множества политически влиятельных групп». А что, если эти группы к тому же хорошо вооружены, ожесточённо враждуют друг с другом и имеют традиции набегов на чужую территорию за скотом и женщинами?[34]

Либерализм всегда испытывал серьёзные затруднения в решении проблемы «сверхвластного субъекта».

Вернее, у него не было сомнений по поводу уничтожения власти феодалов и племенных вождей путём отчасти правовых и политических изменений, отчасти капиталистического развития. Но как быть с новыми «всемогущими» субъектами, которые появляются именно благодаря законам, институтам и капиталистическому развитию – порождениями самого либерализма? Именно так возникли либеральные земельные элиты, эксплуатирующие труд крестьян. Они захватили конфискованные церковные и общинные земли в Италии, Испании и Мексике в XIX веке. И именно так помещики-землевладельцы в Англии значительно увеличили свои земли и богатства за счёт ликвидации монастырей и (законного, но глубоко несправедливого) огораживания сельских общинных земель.

Невозможно понять легитимность путинского режима в России среди большинства простых россиян или популярность нелиберальных популистских правительств в Польше и Венгрии без ссылки на современную версию этого захвата общинных земель. В 1990-е гг. представители бывшей коммунистической элиты и связанные с ними новые предприниматели приобрели по копеечным ценам огромное количество государственной собственности, которая, по словам коммунистических правителей, принадлежала народам этих стран, и всё это во имя «свободных рыночных реформ», вдохновлённых, поддержанных и зачастую проталкиваемых Западом.

В России и на Украине процесс сопровождался откровенным вооружённым бандитизмом: криминальные авторитеты устанавливали контроль над прибыльными предприятиями, убивали конкурентов, подкупали, запугивали или убивали полицейских и судей. У западного либерализма не было ответа на вопрос, как противостоять этому беспределу. Его представители лишь заявляли, что это временные проблемы или «болезни роста», связанные с «переходом к свободной рыночной демократии», а как только новые «олигархи» наворуют достаточно народного достояния, они успокоятся и станут «нормальными» законопослушными капиталистами[35].

Однако многие россияне не без оснований опасались, что Россия находится на пути к фактическому обнищанию и всесилию клептократии, что характерно для современной Нигерии, где такие процессы длятся уже шестьдесят лет, и света в конце тоннеля не видно. Одна из причин в том, что воровскому примеру экономической правящей элиты, несомненно, – и небезосновательно – последовали чиновники, полицейские, законодатели и медики всех уровней, что привело к безудержной коррупции всего государства и общества.

Россияне также считали – и не без оснований – что под прикрытием сетований по поводу коррупции в России Запад приветствовал процесс, который ослаблял её как государство и содействовал переводу огромных сумм украденных там денег в западные банки, недвижимость, инвестиции, футбольные команды и предметы роскоши. Это ещё одна иллюстрация того, как скомпрометировал себя либеральный интернационализм вследствие сращивания с западным капитализмом и геополитическими амбициями США.

Физическая безопасность также имеет решающее значение для легитимности путинского государства. Это очень чётко прослеживается в беседах с представителями малого российского бизнеса. Точно так же фундаментальная безопасность жизни и собственности имеет решающее значение для экономического роста – и это одна из причин, почему такого добились в Китае, но не добились в небезопасных и хаотичных «демократиях». Аналогичные, но ещё более жёсткие ответы я получил от филиппинцев из рабочего класса и нижней прослойки среднего (а ещё больше – от филиппинок), которых спросил, почему они поддерживают организованные президентом Родриго Дутерте убийства полицией подозреваемых в наркоторговле и участии в бандах. Острая угроза их семьям от этих группировок перевешивала любые соображения законности, а поскольку я не живу в манильских трущобах, мне показалось дурным тоном упрекать их в этом.

В Америке начала XX века президент Теодор Рузвельт попытался ограничить власть капиталистических «чрезмерно могущественных подданных» и «злоумышленников, обладающих огромным богатством». Эта политика была продолжена Франклином Делано Рузвельтом с его Новым курсом в 1930–1940-е годы. В условиях гегемонии слишком свободного рынка при полном отсутствии государственного регулирования, начиная с 1980-х гг., эта проблема вернулась с новой силой. Наиболее ярко она проявляется в самом древнем и фундаментальном показателе слабости государства – неспособности заставить влиятельные круги общества платить налоги[36].

Традиционно, да и во многих странах сегодня, это делается путём незаконного подкупа или запугивания сборщиков налогов. В США такое происходит совершенно легально через бесконтрольное финансирование толстосумами сенаторов, которые затем принимают законы, снижающие или отменяющие налоги для богатых[37]. Точно так же считается, что нет ничего противозаконного в действиях опытных и ловких адвокатов, которые позволили, например, семье Саклер избежать уголовного наказания за то, что она сознательно и ради огромной наживы способствовала созданию смертельно опасного опиумного кризиса в Америке, от которого погибли сотни тысяч американцев, тогда как сотни тысяч мелких наркодилеров сидят в американских тюрьмах.

Отрицание легитимности как посягательство на жизненно важные государственные интересы

До сих пор я рассматривал причины, по которым авторитарные государства могут пользоваться легитимностью у населения и, следовательно, заслуживать признания легитимности со стороны Соединённых Штатов и Запада (хотя это не должно лишать нас права осуждать конкретные злоупотребления, так же как и они имеют право осуждать отдельные аспекты нашей государственности). Но каковы последствия отрицания легитимности для мира и порядка во всём мире?

Либеральная (а затем и коммунистическая) оговорка о легитимности определённых типов государств началась в интеллектуальном плане с Руссо и Канта, а в политическом – с Французской революции. В случае Канта это было связано с так называемой теорией демократического мира: верой (опровергнутой сразу же после её появления), что «республиканские» или «демократические» государства по своей природе менее воинственны: «Теперь республиканская конституция, помимо основательности своего происхождения с учётом её чистого источника – концепции права – имеет также перспективу достижения желаемого результата – вечного мира. И причина заключается в следующем. Если, как это должно быть по данной конституции, для решения вопроса о том, начинать войну или нет, требуется согласие подданных, то нет ничего более естественного, чем то, что они должны хорошо взвесить этот вопрос, прежде чем браться за такое дурное предприятие»[38].

На самом деле, когда эти слова были написаны, республиканская Франция стремилась мобилизовать всё своё население для тотальной войны. Колоссальная квазирелигиозная легитимность, которую французские революционные власти черпали из сочетания демократии и национализма, позволила им принять закон о массовой мобилизации (Levee en masse) – то, чего не могла требовать от своих подданных ни одна традиционная монархия и что сознательно отсылало скорее к временам республиканских Афин и Рима или даже к франкам эпохи племенного строя: «С этого момента и до тех пор, пока враги не будут изгнаны с земли Республики, все французы постоянно требуются для службы в армии. Юноши будут сражаться, женатые мужчины будут ковать оружие и перевозить провиант, женщины – делать палатки и шить одежду, а также служить в госпиталях, дети – превращать старый лён в ворс, старики – выходить на площади, чтобы вдохновлять воинов на подвиг и проповедовать ненависть к королям и единство Республики»[39]. Вскоре после выхода этого декрета французские революционные армии пересекли границы, чтобы распространить революцию и национальную власть Франции – то, против чего выступал Кант, но чему способствовали его идеи.

Эли Кедури объяснил последствия таких убеждений для международного мира и стабильности в словах, которые весьма актуальны и применимы к настроениям и действиям США последних лет: «[По] принципу, отстаиваемому революционерами, права всех существовавших в то время правительств ставились под сомнение. Поскольку они не получали суверенитет от народа, они являлись узурпаторами, с которыми не нужно было заключать никаких соглашений и которым подданные не должны были хранить верность. Понятно, что такая доктрина могла лишь обострить международные распри и сделать их совершенно неподатливыми к методам традиционного государственного управления; она действительно подорвала бы все международные отношения в том виде, в каком они существовали до сих пор… Амбиции государства или замыслы группировки приобрели бы чистоту принципа, компромисс стал бы изменой, а тон раздражённой непримиримости – общим для соперников и противников»[40].

Взгляд на нынешнее отношение американской политической элиты и элиты в сфере безопасности к Китаю сразу пробуждает воспоминания об этих словах Кедури. С точки зрения реализма отрицание одним государством легитимности государственного устройства другого представляет собой угрозу наиболее важным жизненным интересам последнего, ведь что может быть более важным, чем само выживание государства? А в отношении жизненно важных (в отличие от второстепенных) интересов компромисса быть не может по определению. Государство, постоянно угрожающее жизненно важным интересам другого государства, неизбежно будет рассматриваться как враг. Хью Уайт комментирует процитированную выше речь Барака Обамы о демократической легитимности следующим образом: «Китай не упоминается, но ясно, что именно он является главной мишенью его речи. Первый абзац ставит под сомнение легитимность китайской политической системы и предвещает её крах. Во втором правительство Соединённых Штатов обязуется содействовать этому процессу. В третьем абзаце такой исход явно приветствуется… Правительства могут критиковать друг друга и при этом работать как равноправные партнёры. Правительства, оспаривающие легитимность друг друга и стремящиеся к свержению другого государства, не могут сотрудничать»[41].

Либеральные интернационалисты пытаются отрицать эту угрозу легитимности других систем, утверждая, что она относится не к государствам, а только к конкретным режимам. Однако игнорируются два важнейших фактора.

Первый – это опять-таки американские геополитические амбиции, направленные на сохранение глобального превосходства и ослабление или уничтожение конкурентов. С одной стороны, как уже не раз отмечалось, ассоциация с американской мощью вовлекает либеральных интернационалистов в бесконечные противоречия и лицемерие, когда речь заходит о поддержке со стороны США союзников, угнетающих свои народы. Либеральные интернационалисты пытаются утверждать, что эти союзы носят какой-то условный характер, и от них можно отказаться. Но это не так. Они играют важнейшую роль в обеспечении американской гегемонии в Центральной Америке, на Ближнем Востоке и в некоторых регионах Азии. Вероятность того, что Вашингтон откажется от Каира, не выше той, что Москва откажется от Минска, и по тем же самым причинам.

С другой стороны, не только соперничающие власти, но и население государств-конкурентов имеют все основания полагать, что американские попытки изменить их режимы направлены не на установление демократии, а на ослабление или разрушение самих государств, либо на превращение их в американских вассалов. Там, где местный национализм и национальные интересы противостоят господству Соединённых Штатов, такой либеральный интернационализм усиливает, а не ослабляет связь авторитарного государства с населением.

Во-вторых, во многих случаях не без оснований считается, что уничтожение того или иного режима чревато распадом самого государства. Так было в результате западных интервенций в Ираке и Ливии, а в некоторых случаях (например, в Сомали) режим пал вследствие восстания внутри страны. В Советском Союзе крах коммунистической легитимности привёл к распаду самого Союза, и легитимность путинского режима частично опирается на давнюю народную веру, что если он падёт, то вместе с ним падёт и Российская Федерация, США будут радоваться такому исходу и останутся абсолютно равнодушными к чудовищным человеческим страданиям, которые неизбежны.

В Китае легитимность коммунистического правления во многом опирается на огромный экономический прогресс последних четырёх десятилетий, который привёл к наибольшему улучшению благосостояния людей среди всех стран и периодов истории. Большой экономический успех как источник легитимности был также крайне важен для США.

Однако легитимность правления Коммунистической партии Китая также обусловлена убеждённостью, что она имеет решающее значение для национального единства и силы страны. На настроения китайского населения оказывает глубокое влияние ассоциация «столетия унижений» со стороны Запада и Японии с внутренним распадом Китая на конкурирующие между собой владения военачальников, а также взрыв бандитизма, причём не просто местного, а целых бандитских армий, штурмующих небольшие города, убивающих или насилующих местное население[42].

Это центральный элемент популярности Си Цзиньпина, уходящий корнями в тысячелетнюю историю. Традиционно местные элиты, стремящиеся освободиться от централизованного государственного контроля, использовали язык конфуцианской этики для оправдания своей власти и грабежей (разумеется, мало соотнося его с тем, чему на самом деле учил Конфуций). Легко представить, что в будущем они могут использовать язык демократии свободного рынка, подобно клептократическим российским олигархам 1990-х годов.

Если говорить об опасности, которую угрозы легитимности представляют для международного мира и порядка, наиболее ярким и интересным примером является Ближний Восток, где на протяжении многих десятилетий отношения между государствами остаются враждебными и нестабильными.

Главная причина в том, что каждое государство региона имеет все основания опасаться как отсутствия внутренней легитимности, так и того, что внутренний бунт станет поощряться и использоваться другими государствами в корыстных целях.

Всем им угрожает и местный этнический, этнорелигиозный и племенной сепаратизм, и движения панарабизма и панисламизма, поддерживаемые другими государствами.

Израиль, конечно, управляет миллионами недовольных и обозлённых палестинцев, которые теперь могут вновь составить большинство на территории между Иорданом и морем, и до недавнего времени они пользовались определённой поддержкой большинства мусульманских государств. Сирия, Иордания, Ирак, Ливан и Объединённые Арабские Эмираты (бывший Оман, после перемирия, навязанного британцами враждующим местным шейхам с их княжествами) – искусственные творения Британской и Французской империй. Саудовская Аравия представляет собой совокупность разрозненных племён и территорий, завоёванных домом Сауда. В Турции, Ираке, Сирии и Иране проживают многочисленные национальные меньшинства, которые имеются и в соседних государствах.

Население большинства крупных стран Ближнего Востока идеологически и религиозно разделено в представлениях о природе и идентичности своих государств. Это затрудняет, а то и делает невозможным создание работоспособного демократического правительства, ведь как можно менять базовую идентичность государства каждый раз после очередных выборов?

Хрупкость государств делает их свирепыми по отношению к собственному населению (арабы обычно называют их мухабаратами, или тайными полицейскими государствами). Она также заставляет их верить (обычно с полным основанием), что соперничающие соседние страны не только имеют иные интересы, но и угрожают уничтожить соседей путём подрывной деятельности и поддержки внутренних мятежей; и что поэтому они должны защищать себя, угрожая соперникам уничтожением теми же средствами. Эти страхи и ненависть, в свою очередь, используются и поощряются внешними великими державами для укрепления собственных позиций в регионе.

В последние годы значительно возросли опасения самих американцев по поводу внутренних противоречий и угроз легитимности их политической системы. В некоторых отношениях США становятся похожими на Турцию, Египет или Иран, где огромные слои населения кардинально расходятся во взглядах на природу и идентичность своего государства и общества, поэтому не могут смириться с поражением поддерживаемого ими кандидата на выборах.

Страх и ненависть, вызванные (чрезвычайно преувеличиваемым) влиянием России на выборы 2016 г., отчасти были обусловлены специфическими потребностями и импульсами Демократической партии, но также отражали гораздо более глубокие опасения относительно стабильности государственной системы Соединённых Штатов. С точки зрения Кремля, конечно, Россия просто отвечала на постоянные попытки США средствами пропаганды и влияния подорвать легитимность существующего российского государства и его союзников.

Китайская правящая элита тоже считает, что Соединённые Штаты нацелены на её уничтожение и разрушение Китая, а многие высказывания американских политиков и таких организаций, как Национальный фонд поддержки демократии и Международный республиканский институт, похоже, подтверждают эти опасения. В результате сотрудничество между Америкой и другими государствами для достижения важнейших общих целей значительно усложняется, и при наихудшем исходе это вызовет рост страха и недоверия, что в итоге приведёт к войне.

Будущее – это другая страна

Акцент на истории в данном очерке призван не только продемонстрировать неадекватность телеологического либерального понимания формирования государства и государственной легитимности в прошлом и настоящем, но и опасность, которую оно представляет для стратегии США и международного мира. Это также учит, что мы не можем знать будущее. В настоящее время либеральный интернационализм впал в почти шизофреническое состояние когнитивного диссонанса: с одной стороны, он навязчиво (но с полным основанием) беспокоится о внутреннем упадке американской демократии, с другой – продолжает настаивать на её обязательном экспорте по всему миру. Попытка замкнуть круг приводит к отождествлению внутренних угроз демократии с предполагаемым «альянсом авторитарных режимов», а значит, к опасному выводу, что демократия в Америке может быть спасена только путём свержения других правительств и государств[43].

Более глубокое понимание прошлого и будущего заключается в том, что экономические, военные, культурные, социальные, демографические и экологические изменения на протяжении истории неоднократно бросали новые вызовы существующим государственным системам. Некоторые из них адаптируются и развиваются в ответ на конкретные вызовы, тем самым устанавливая или укрепляя легитимность в глазах населения. Другие терпят неудачу, и их легитимность рушится. Некоторые оказываются великолепно приспособлены к решению одних задач, но – возможно, лишь спустя столетия – терпят крах, оказавшись бессильными перед лицом принципиально новых вызовов, на которые невозможно ответить в силу самой их природы. Классическим примером является разрушение «конфуцианской» государственной системы императорского Китая – безусловно, самой успешной в истории с точки зрения долголетия – ввиду её неспособности адаптироваться к западному капиталистическому и империалистическому натиску в XIX веке.

Сегодня все государства столкнулись с принципиально новым вызовом в виде изменения климата, и их будущая легитимность будет в значительной, а скорее всего, в главной степени зависеть от того, насколько успешно они с ним справятся. Возможно, такое удастся демократическим государствам. Быть может, так сделают некоторые авторитарные страны. Скорее всего, кто-то из каждой категории преуспеет, а кто-то потерпит неудачу. Вполне возможно, что мы все потерпим неудачу в этом деле[44].

Вплоть до последнего времени вопрос о мерах по ограничению изменения климата в значительной степени нивелировал различия между демократическими и авторитарными системами, союзниками и соперниками США. Китай при авторитарном правлении стал крупнейшим загрязнителем атмосферы парниковыми газами, но за последнее поколение, как по объёму выбросов на душу населения, так и по отказам, провалам и непоследовательности политики, главными нарушителями в целом были богатые энергоресурсами монархии Персидского залива и три «англосаксонские» демократии: Австралия, Канада и Соединённые Штаты. На момент написания статьи правительства США и Австралии взяли на себя обязательство принять решительные меры, но это может легко измениться на следующих выборах[45].

Поэтому мы не можем с уверенностью сказать, что только демократические страны добьются успеха и выживут. Но с большой долей вероятности допустимо утверждать, что перед лицом потенциального всеобщего хаоса стремиться подорвать или уничтожить существующие, достаточно хорошо организованные государства – верх не только безответственности, но и политической безнравственности[46].

Чтобы противостоять угрозе изменения климата и растущей угрозе катастрофической мировой войны, которая сама по себе препятствует действиям по ограничению изменения климата, нам необходимо перейти от того, что Бернард Уильямс называл «политическим нравственным либерализмом», к подходу, основанному на морали в силу приверженности идеалам мира и прогресса во всём мире, объединённым усилиям людей по преодолению общих угроз, но также следует признавать, что в нашем падшем мире даже кажущиеся моральными цели могут безнадёжно переплетаться с эгоистическими амбициями, что ещё больше усугубляется самодовольным морализаторством и высокомерием, а также отсутствием самоанализа.

Это соответствовало бы поиску того, что Ганс Моргентау назвал «космополитической этикой», основанной на морали и стремящейся к нравственным целям, но признающей как реалии и ограничения действительного мира, так и ограниченность нашего собственного интеллекта и нравственности. Хотя Моргентау традиционно изображается как мыслитель, придававший значение только государственной власти, его самая известная работа имеет подзаголовок «Борьба за власть и мир»[47]. Раньше стремление к миру считалось главной целью либеральных интернационалистов, но это было тогда, когда они не только помнили об ужасах войны, но и понимали, что война наносит страшный ущерб как непосредственному благополучию населения, так и прогрессу человеческой цивилизации, и это касается и войны, ведущейся во имя какой-то благородной цели.

По мере того, как в западных странах стираются воспоминания о великих войнах прошлого, изглаживается и память о том, что все стороны в этих войнах утверждали, будто сражаются ради защиты высокой культуры.

Как писал Рейнхольд Нибур (великий богослов и философ международных отношений), в Ветхом Завете «пророки не устают предупреждать как могущественные царства, так и Израиль, праведный народ, о суде, которому подвергнутся люди с их притязаниями… Притязания на добродетель так же оскорбительны для Бога, как и притязания на власть. Возникает неловкое чувство, что Америка, как могущественная и «добродетельная» нация, вовлечена в опасности, усугубляющие опыт Вавилона и Израиля, и в этом вся ирония»[48].

Автор: Анатоль Ливен, ведущий научный сотрудник Института ответственного государственного управления им. Куинси.

Мнения, выраженные в данном очерке, принадлежат автору и не обязательно отражают точку зрения Института. Перевод публикуется с любезного разрешения автора.

СНОСКИ

[1] Beinart P. The Vacuous Phrase at the Core of Biden’s Foreign Policy // The New York Times. 22.06.2021. URL: https://www.nytimes.com/2021/06/22/opinion/biden-foreign-policy.html (дата обращения: 11.01.2024).

[2] U.S. Imperial Ambitions and Iraq // Monthly Review. 01.12.2002. URL: https://monthlyreview.org/2002/12/01/u-s-imperial-ambitions-and-iraq/ (дата обращения: 11.01.2024).

[3] Этот аргумент относительно американо-китайских отношений очень убедительно излагает Хью Уайт. См.: White H. The China Choice: Why We Should Share Power. Oxford: Oxford University Press, 2013. P. 135.

[4] Boot M. Why China Should Worry Us // The Weekly Standard. 10.10.2005. URL: http://hnn.us/article/16916 (дата обращения: 11.01.2024).

[5] Remarks By President Obama to the Australian Parliament // The White House – President Barack Obama. 17.11.2011. URL: https://obamawhitehouse.archives.gov/the-press-office/2011/11/17/remarks-president-obama-australian-parliament. (дата обращения: 11.01.2024).

[6] Lieven A. America Right or Wrong: An Anatomy of American Nationalism. N.Y.: Oxford University Press, 2012. P. 47–80.

[7] Hartz L. The Liberal Tradition in America. N.Y.: Mariner Books, 1991. P. 9, 15, 175, 225–237.

[8] Niebuhr R. The Children of Light and the Children of Darkness: A Vindication of Democracy and a Critique of its Traditional Defense. In: R. Brown (Ed.), The Essential Reinhold Niebuhr: Selected Essays and Addresses. New Haven, CT: Yale University Press, 1986. P. 160–181.

[9] См.: Heydemann S. Beyond Fragility: Syria and the Challenges of Reconstruction in Fierce States // Brookings. June 2018. URL: https://www.brookings.edu/research/beyond-fragility-syria-and-the-challenges-of-reconstruction-in-fierce-states/ (дата обращения: 11.01.2024); Ayubi N.N. Over-Stating the Arab States: Politics and Society in the Middle East. L.: I.B. Tauris, 2001. P. 447–459.

[10] Friedman T. Iraq Without Saddam // The New York Times. 01.09.2002. URL: https://www.nytimes.com/2002/09/01/opinion/iraq-without-saddam.html (дата обращения: 11.01.2024).

[11] Принц Уильям Август, герцог Камберлендский (1721–1765) – третий сын короля Великобритании Георга II, военачальник. Получил прозвище за жестокое подавление якобитского восстания Карла Эдуарда Стюарта в Шотландии в 1745 году.

[12] Про «достижение Дании» см.: Fukuyama F. The Origins of Political Order: From Prehuman Times to the French Revolution. N.Y.: Farrar, Straus and Giroux, 2011. P. 321–436.

[13] См.: Tilly Ch. Reflections on the History of European State-Making. In: Ch. Tilly (Ed.), The Formation of National States in Western Europe. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1982. P. 3–83; Giddens A. The Nation-State and Violence. Berkeley, CA: University of California Press, 1987. 399 p.; Bruce D. Porter, War and the Rise of the State: The Military Foundations of Modern Politics. N.Y.: Free Press, 1994. 380 p.

[14] Про «государственность» см.: Fukuyama F. State-Building: Governance and World Order in the 21st Century. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2004. 160 p.

[15] См.: Moyn S. Humane: How the United States Abandoned Peace and Reinvented War. N.Y.: Verso, 2022. 416 p.

[16] Kant I. Perpetual Peace: A Philosophical Essay. Translated from German by M.C. Smith // Project Gutenberg. 14.01.2016. URL: https://www.gutenberg.org/files/50922/50922-h/50922-h.htm#ToC (дата обращения: 11.01.2024).

[17] Transcript of Blair’s Speech to Congress // CNN. 18.03.2003. URL: https://edition.cnn.com/2003/US/07/17/blair.transcript/ (дата обращения: 11.01.2024).

[18] См.: The National Security Strategy. September 2002 // The White House – President George W. Bush. September 2002. URL: https://georgewbush-whitehouse.archives.gov/nsc/nss/2002/ (дата обращения: 11.01.2024); The National Security Strategy. October 2022 // The White House. 12.10.2022. URL: https://www.whitehouse.gov/wp-content/uploads/2022/10/Biden-Harris-Administrations-National-Security-Strategy-10.2022.pdf (дата обращения: 11.01.2024).

[19] Williams B. In the Beginning Was the Deed: Realism and Moralism in Political Argument. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2007. P. 8. Бенжамен Констан отметил, что, хотя афинская демократия и рассматривается современными демократами в качестве прецедента и образца, афиняне не признали бы демократическим волеизъявление граждан, опосредованное выборными представителями (возможно, коррумпированными), а прямая демократия невозможна для огромных современных обществ, так же как мы сегодня не можем признать рабовладельческое общество подлинно демократическим. См.: Constant B. The Liberty of the Ancients Contrasted With That of the Moderns // Early Modern Texts. April 2010. URL: https://www.earlymoderntexts.com/assets/pdfs/constant1819.pdf (дата обращения: 11.01.2024).

[20] Weber M. The Types of Legitimate Domination. Translated from German by H.H. Gerth // Berkeley Publications in Society and Institutions. 1958. Vol. 4. No. 1. P. 1–11. См. также: Weber M. Politics as a Vocation. Translated from German by H.H. Gerth. In: H.H. Gerth, C.W. Mills (Eds.), Max Weber: Essays in Sociology. N.Y.: Oxford University Press, 1946. P. 77–128.

[21] Об аспектах Конституции США, на которые наложило отпечаток позднее Средневековье, см.: Huntington S.P. Political Order in Changing Societies. New Haven, CT: Yale University Press, 2006. P. 96–98. См. также: Humphreys R.A. The Rule of Law and the American Revolution. In: J.R. Howe (Ed.), The Role of Ideology in the American Revolution. N.Y.: Holt, Rinehart and Winston, 1970. P. 20–27.

[22] См.: Huntington S.P. American Politics: The Promise of Disharmony. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1983. P. 104; Bellah R.N. The Broken Covenant: American Civil Religion in a Time of Trial. N.Y.: Seabury, 1975. P. 5–8; Cobb W.W. The American Foundation Myth in Vietnam: Reigning Paradigms and Raining Bombs. Washington, D.C.: University Press of America, 1998. P. 21.

[23] Lieven A. Op. cit. P. 53–64.

[24] Lieven A. Climate Change and the Nation State: The Case for Nationalism in a Warming World. Oxford: Oxford University Press, 2020. P. 25.

[25] St. Vincent of Lérins // New Advent – Catholic Encyclopedia. URL: https://www.newadvent.org/cathen/15439b.htm (дата обращения: 11.01.2024).

[26] Williams B. Op. cit. P. 77.

[27] См.: Lieven A. Pakistan: A Hard Country. L.: Penguin, 2011. P. 3–40, 83–123.

[28] Kristof N.D. A Free Woman // The New York Times. 19.06.2005. URL: https://www.nytimes.com/2005/06/19/opinion/a-free-woman.html (дата обращения: 11.01.2024).

[29] См.: Attacks on Dalit Women: A Pattern of Impunity // Human Rights Watch. 1999. URL: https://www.hrw.org/reports/1999/india/India994-11.htm (дата обращения: 11.01.2024); Naguraj A. India’s Low-Caste Women Raped to “Keep Them in Their Place” // Reuters. 05.11.2020. URL: https://www.reuters.com/article/us-india-rape-caste-idUSKBN28509J (дата обращения: 11.01.2024).

[30] US Accuses El Salvador of Secretly Negotiating Truce with Gang Leaders // The Guardian. 08.12.2021. URL: https://www.theguardian.com/world/2021/dec/08/el-salvador-us-gang-leaders-truce (дата обращения: 11.01.2024).

[31] Brenan G. The Literature of the Spanish People. L.: Peregrine, 1963. P. 195.

[32] Williams B. Op. cit. P. 82.

[33] Shklar J. The Liberalism of Fear. In: N.L. Rosenblum (Ed.), Liberalism and the Moral Life. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1989. P. 21–38.

[34] Ibid. P. 28.

[35] См.: Lieven A. Chechnya: Tombstone of Russian Power. New Haven, CT: Yale University Press, 1999. P. 147–300; Cohen S.F. Failed Crusade: America and the Tragedy of Post-Communist Russia. N.Y.: W.W. Norton, 2001. P. 135–171; Reddaway P., Glinski D. The Tragedy of Russia’s Reforms: Market Bolshevism against Democracy. Washington, D.C.: US Institute of Peace Press, 2000. 745 p.

[36] Holmes S., Sunstein C. The Cost of Rights: Why Liberty Depends on Taxes. N.Y.: W.W. Norton, 1999. 255 p.

[37] Keefe P.R. The Family That Built an Empire of Pain // The New Yorker. 23.10.2017. URL: https://www.newyorker.com/magazine/2017/10/30/the-family-that-built-an-empire-of-pain (дата обращения: 11.01.2024).

[38] Kant I. Perpetual Peace: A Philosophical Essay. Translated from German by M.C. Smith // Project Gutenberg. 14.01.2016. URL: https://www.gutenberg.org/files/50922/50922-h/50922-h.htm#ToC (дата обращения: 11.01.2024).

[39] Stewart J.H. A Documentary History of the French Revolution. N.Y.: Macmillan, 1951. P. 472.

[40] Kedourie E. Nationalism. L.: Hutchinson, 1960. P. 15–18.

[41] White H. Op. cit. P. 145.

[42] Billingsley Ph. Bandits in Republican China. Palo Alto, CA: Stanford University Press, 1988. 375 p.

[43] Для сравнения см.: Nichols T. Trump, Putin and the Assault of Anarchy // The Atlantic. 03.10.2022. URL: https://www.theatlantic.com/newsletters/archive/2022/10/trump-putin-and-the-assault-of-anarchy/671641/ (дата обращения: 11.01.2024); Chait J. Trump, Orban and Putin are Forming an Authoritarian Alliance // The New York Magazine. 22.09.2020. URL: https://nymag.com/intelligencer/article/trump-orban-putin-endorse-authoritarian-color-revolutions-election.html (дата обращения: 11.01.2024).

[44] См.: Lieven A. Climate Change…; Klare M.T. All Hell Breaking Loose: The Pentagon’s Perspective on Climate Change. N.Y.: Metropolitan Books, 2019. 304 p.

[45] Freeman Ch.W. World Order: The Global Kaleidoscope in Repeated Motion // Chas W. Freeman, Jr. 21.09.2022. URL: https://chasfreeman.net/world-orders-the-global-kaleidoscope-in-repeated-motion/ (дата обращения: 11.01.2024).

[46] Williams B. Op. cit. P. 2–12.

[47] См.: Morgenthau H.J. Politics Among Nations: The Struggle for Power and Peace. N.Y.: McGraw-Hill, 2005. 102 p.; Murray A.J.H. The Moral Politics of Hans Morgenthau // The Review of Politics. 1996. Vol. 58. No. 1. Р. 81–108; Lebow R.N. The Tragic Vision of Politics: Ethics, Interests and Orders. N.Y.: Cambridge University Press, 2003. P. 257–309; Beardsworth R. Cosmopolitanism and Realism: Towards a Theoretical Convergence // Millennium: Journal of International Studies. 2008. Vol. 37. No. 1. P. 69–96.

[48] Niebuhr R. The Irony of American History. N.Y.: Scribner Reprint, 1985. P. 160.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 марта 2024 > № 4619206 Анатоль Ливен

Возможность развития: о политике в условиях военного конфликта

Ситуация квазиперманентного военного конфликта на долгие годы будет определяющим фактором политики

ВИКТОР ТАКИ

Преподаватель департамента истории Университета Конкордия в Эдмонтоне (Канада).

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Таки В. Возможность развития: о политике в условиях военного конфликта // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 2. С. 10–20.

Мысль, что война – продолжение политики другими средствами, известна всем, включая и тех, кто Карла фон Клаузевица не читал[1]. Однако изучение культурной и политической истории русско-турецких войн[2] привело меня к заключению, что верно и обратное: политика является продолжением войны другими средствами.

Действительно, история европейских стран во второй половине XIX – первой половине XX века демонстрирует, насколько мощное влияние подготовка к масштабной войне, её ведение и необходимость справиться с её последствиями оказывала как на внутреннюю, так и на внешнюю политику Франции, Германии и даже Великобритании. Свидетельств такого влияния в истории предреволюционной и раннесоветской России ещё больше – достаточно вспомнить экономическую политику графа Сергея Витте или сталинскую индустриализацию. История же холодной войны – и вовсе апофеоз детерминированности политики войной, пускай и гипотетической. Хотя протагонисты избегали прямого военного столкновения, их действия во всех областях (внутри- и внешнеполитической, экономической, научно-технологической, культурной и т.д.) определялись как их военно-стратегическим противостоянием, так и серией опосредованных войн, которые Москва и Вашингтон вели в разных частях земного шара.

О войне и мире в постмодерную эпоху

Принимая во внимание эту обусловленность политики войной, рассуждения о будущей внешней политике России должны начинаться с анализа нынешнего конфликта. Его ход являет собой нарочитое опровержение всех основных элементов модерной культуры войны, порождённой несколькими столетиями великодержавного противоборства на Европейском континенте. Противоборства, в котором Россия c конца XVII – начала XVIII века принимала самое активное участие. Пожалуй, наиболее важным элементом этой культуры было само различие между войной и миром, которое обеспечивалось процедурой объявления войны и заключения мирного договора, чётко фиксировавших переход из одного состояния в другое. Уже здесь очевидно отличие нынешней ситуации от времён Льва Толстого. Хотя ни одна из сторон не объявляла войны другой, перспективы заключения подобия мирного договора весьма туманны в силу асимметричности противоборства. Контроль над принципиальными решениями Киева осуществляется поддерживающим его Вашингтоном, который отказывается признавать себя стороной конфликта.

В этом смысле нынешняя неопределённость относительно войны и мира продолжает международные отношения периода холодной войны. Последняя являет собой пример масштабного конфликта, в котором не было ни объявления войны, ни заключения мира, ни даже подписания кем-либо акта о капитуляции. Это, в свою очередь, создаёт как отмечавшуюся в историографии неопределённость относительно истинного момента начала холодной войны, так и дискуссию, когда и как она закончилась (и закончилась ли вообще)[3]. Несомненно лишь, что начавшийся восемьдесят лет назад закат европейской культуры войны и мира напрямую связан с резким геополитическим подъёмом Соединённых Штатов, страны, коллективное политическое мышление которой сформировалось в XIX столетии в условиях сознательного отказа от участия в европейских войнах, а также в «европейском равновесии» и «концерте» великих держав. Об этом отличии внешнеполитических культур США и России, отражавшем разницу их исторического опыта и базовых смыслов, автор уже размышлял на страницах «России в глобальной политике»[4].

Однако невозможность вписать нынешний конфликт в привычную для европейской и российской истории парадигму войны и мира объясняется не только эрозией смысловых границ между этими двумя состояниями, но и всё большей размытостью привычных контуров самой войны. Со всеми оговорками, генеральное сражение или наступательная операция занимали в европейской кампании центральное место. Все аспекты военного планирования и самих боевых действий так или иначе подчинялись цели нанести поражение армии противника в таком сражении, вне зависимости происходило оно в течение одного дня на поле, обозреваемом с вершины холма, или растягивалось на многие недели/месяцы и направлялось командованием лишь посредством карт и средств связи. Сражение или военная операция предполагали победу или поражение, причём и у участников боевых действий, и у сторонних наблюдателей, как правило, не было сомнений ни относительно исхода битвы, ни относительно возможности отличить победу от поражения[5].

И здесь мы наблюдаем ещё одно важное отличие нынешнего конфликта от европейских войн конца XVIII, XIX и первой половины XX века. Он не только являет собой неудачу наступлений и попыток нанести противнику решительное поражение на поле боя, но и демонстрирует практически неограниченное пространство для репрезентативной манипуляции реальным положением, складывающимся «на земле». Принимая во внимание невозможность решительного исхода боевых действий, обусловленную соотношением противоборствующих сил и состоянием военных технологий, а также преобладание медийно-политического компонента конфликта над его собственно военной составляющей, можно сделать вывод о необходимости пересмотреть сам смысл победы и поражения. Если в рамках модерной европейской парадигмы победа и поражение были терминами, которыми описывались результат наступления, сражения, операции и в конечном счёте – самой вой­ны, теперь их единственным возможным коррелятом становится характер военного конфликта.

Другими словами, о победе может говорить сторона, которой удаётся придать конфликту наиболее комфортный для неё характер.

Разумеется, усилия другой стороны сделать то же самое лишают любую победу и любое поражение окончательности. Тем самым они перестают быть эпохальными событиями и превращаются в тенденции или временные состояния, относительные, как и всё временное.

О географии конфликта

Это, в свою очередь, существенно меняет территориальный аспект конфликта. С одной стороны, очевидно позиционный характер, который приняло противостояние ВСУ и ВС РФ, не позволяет ожидать существенных изменений линии фронта. Отсюда, однако, вовсе не следует, что географическое измерение конфликта утратило значимость, особенно если речь идёт о российско-американском, а не о российско-украинском противоборстве. В каком-то смысле география важна, как никогда, однако выражается это не в возможности, или вероятности, непосредственных территориальных приращений или утрат, а в лишении противника контроля над определённым пространством. Под контролем в данном контексте надо понимать не просто нахождение войск одной из сторон конфликта на той или иной территории, а способность этой стороны использовать данную территорию для размещения на ней стратегических вооружений и обеспечения необходимого уровня их защиты. Именно из соотношения контролируемых в таком смысле пространств складывается в конечном счёте глобальный военно-стратегический баланс.

Нынешний конфликт – следствие многолетних усилий Вашингтона лишить Москву «стратегической глубины» и столь же длительных попыток последней её сохранить.

Планомерное расширение НАТО на восток в сочетании с выходом США из Договора о противоракетной обороне и созданием районов ПРО в Польше и Румынии, а также перспектива появления такого района на украинской территории объясняют, почему обеспечение той или иной формы «финляндизации» Украины столь принципиально для Москвы. Без этого простая заморозка боевых действий по модели «корейской ничьей», о которой вот уже более года говорят некоторые западные и российские комментаторы[6], была бы равнозначна стратегическому поражению. Не надо забывать, что спустя всего пять лет после прекращения в 1953 г. боевых действий вдоль 38-й параллели в Южной Корее было размещено американское ядерное оружие. Сходным образом реализация «корейского сценария» в отношении Украины, вероятно, приведёт к тому, что спустя несколько лет после заморозки боевых действий на принципах uti possidetis на оставшейся подконтрольной США и НАТО территории Украины будут размещены элементы американской ПРО и/или ударные системы[7].

Здесь, разумеется, могут возразить, что начало СВО не только не вынудило страны альянса демонтировать уже созданную в Восточной Европе стратегическую инфраструктуру, но спровоцировало очередной раунд расширения блока. В результате Россия теперь непосредственно граничит с ним не только в Прибалтике, но и на всём протяжении от Арктики до Белоруссии. Однако расширение НАТО не стоит понимать слишком механистически, то есть без учёта конфигурации включённых в него территорий. Вступление прибалтийских стран по большому счёту ничего не изменило в военно-стратегическом плане, поскольку отсутствие у этих стран стратегической глубины делает любые элементы стратегической ПРО (в случае, если бы они были там размещены) незащитимыми. То же самое, по сути, относится и к Финляндии, мало отличающейся от стран Балтии масштабом территории или количеством населения. И совсем другое дело – Украина, растянутая с Запада на Восток на тысячу километров в сочетании с сильнейшей в Европе армией, которая способна будет эти элементы американской ПРО прикрыть.

Рискну предположить, что именно предотвращение такого сценария было и остаётся главной целью российского руководства. Об этом свидетельствует как содержание стамбульских переговоров марта 2022 г., так и избранная после их провала стратегия Москвы, основанная на сочетании динамической обороны и систематических ударов по военно-значимой инфраструктуре. Смысл действий не в том, чтобы победить Украину и/или захватить сколько-нибудь существенную часть оставшейся у неё территории. Можно даже сказать, что объектом стратегии является вообще не Украина, а именно Соединённые Штаты, и главный эффект выражается понятием area access denial (недопущение доступа на территорию). Действительно, простое сохранение нынешней ситуации исключает саму возможность размещения на Украине каких-либо американских ударных систем, которые могли бы значительно изменить военно-стратегический баланс не в пользу России.

Логика данной стратегии позволяет предположить, что ВС РФ ни в ближайшем, ни в отдалённом будущем в наступление не пойдут, а продолжат держать фронт и наносить ракетные удары по всей территории Украины от Харькова до Львова. Эти действия вряд ли когда-либо вызовут коллапс ВСУ или смену режима в Киеве, который будут и дальше поддерживать западные страны, пусть и совсем не в заявленном изначально объёме. В рамках данного сценария можно ожидать, что борьба ВС РФ и ВСУ постепенно затухнет в силу исчерпания прежде всего людского потенциала последних, и конфликт всё больше будет напоминать нынешние взаимоотношения Израиля и Сирии. Напомню, эти страны находятся в состоянии войны с 1948 г., однако активных боевых действий между ними давно нет, есть только систематические удары Израиля по проиранским формированиям на сирийской территории. Стоит в этой формуле заменить Израиль на Россию, Иран – на США, а Украину – на Сирию, чтобы представить контуры американо-русско-украинских отношений через пять, десять или даже двадцать лет.

О времени конфликта

Сколь бы удручающей ни представлялась такая перспектива тем, кто ожидал быстрого разрешения нынешнего конфликта, она является ещё одной иллюстрацией отмеченного выше перехода от модерной парадигмы войны к её постмодерной форме. Как уже сказано, в постмодерном военном конфликте победа и поражение всё более определяются не исходом сражений, но тем, насколько приемлемый характер приобретает этот конфликт для сторон. Другой же особенностью современной войны является её принципиальная неограниченность во времени. При всей их частоте европейские войны второй половины XVIII, XIX и первой половины XX века оставались, как правило, быстротечными. Это было неизбежным следствием сражения как центрального элемента модерной европейской войны, её кульминационной точки, в которой нарастающая концентрация усилий оборачивалась победой одной из сторон[8]. Именно концентрация усилий и зависящий от неё решительный исход становятся всё более проблемными. Ввиду развития средств разведки, а также интеграции разведки и средств боевого поражения почти самоубийственными становятся сколько-нибудь значительные сосредоточения войск, обеспечивавшие прорыв фронтов в Первой и Второй мировых войнах. Позиционный характер, который неизбежно принимает в силу этого обстоятельства вооружённый конфликт противников, находящихся на одном технологическом уровне, заставляет, в свою очередь, пересмотреть место этого конфликта в жизни государства и общества.

В XIX и первой половине XX века война была тратой накопленных за время мира людских, экономических и военных ресурсов. Время подготовки росло по мере того, как сами войны становились всё более кратковременными и тотальными. Так, двум мировым войнам, разделённым двадцатилетней передышкой, предшествовал почти пятидесятилетний период подготовки, последовавшей за серией кратковременных войн середины XIX столетия (Крымской, Австро-итало-французской, Австро-прусской и Франко-прусской). Однако модерные войны велись государствами, этой самой войной и порождёнными[9]. Это остроумное наблюдение, сделанное историческим социологом Чарльзом Тилли по результатам историографической дискуссии о «военной революции» раннего Нового времени, наглядно иллюстрируется примером петровской модернизации, которая была во многом следствием двадцатилетней Северной войны[10]. Именно в силу своей изначальной неудачности и продолжительности Северная война обеспечивала тот длительный стимул, без которого преобразовательные усилия Петра могла постигнуть неудача. В некотором смысле созданная Северной войной послепетровская Россия не была уникальной. Она лишь в ускоренной форме повторила путь других великих держав, созданных квазиперманентной войной в Европе в XVI и XVII столетиях[11].

Это возвращает к сформулированному в самом начале тезису о детерминированности политики войной.

В современных условиях детерминированность представляется не в модерной форме политики как длительной «подготовки» к быстротечной тотальной войне, а именно в раннемодерной её разновидности, когда квазиперманентный вооружённый конфликт является непосредственным контекстом и стимулом государственной модернизационной политики. Как и любая война, нынешний конфликт не перестаёт быть тратой ресурсов, избежать чего хотел бы любой вменяемый человек.Но наряду с тратой в нём заключена и возможность устойчивого развития. Поскольку всё более вероятная неразрешимость противостояния не позволяет питать больших надежд на скорое прекращение траты, необходимо, по крайней мере, постараться воспользоваться импульсом, который данный конфликт объективно в себе содержит.

В первые десятилетия после распада Советского Союза России очевидно не хватало такого импульса. Торговля природными ресурсами с Европой, несомненно, способствовала улучшению материального положения населения, что во многом компенсировало социально-экономический провал 1990-х годов. Однако к началу 2010-х гг. потенциал компенсационного роста оказался, по сути, исчерпан, в то время как специфика политэкономической модели, основанной на экспорте энергоресурсов, вызывала вопросы относительно будущего большей части экономически активного населения, не задействованного напрямую или опосредованно в добыче и экспорте полезных ископаемых. Как и во многих других странах, неолиберальный макроэкономический подход, выразившийся в концепции «энергетической сверхдержавы», делал «ненужной» значительную часть населения.

Однако война санкций между западными странами и Россией, начавшаяся в 2014 г., сделала необходимым импортозамещение, которое способствовало позитивным изменениям прежде всего в сельском хозяйстве, впервые за сто лет надёжно обеспечив продовольственную безопасность страны. В последние же два года вооружённый конфликт с Украиной, поддержанной западными странами, оказал стимулирующее воздействие на российский ВПК, который традиционно играл роль локомотива индустриального развития России и СССР. В результате существовавшая ранее политэкономическая модель «энергетической сверхдержавы» начинает постепенно смещаться в сторону реиндустрализации. Соответственно, относительная избыточность трудовых ресурсов сменяется их относительной нехваткой, о чём свидетельствует и рекордно низкий уровень безработицы, зафиксированный в 2023 г., и обсуждение возможностей импорта рабочей силы из Азии.

Новые политэкономические реалии, разумеется, несут свои проблемы: нехватка экономически активного населения в условиях реиндустриализации будет в ближайшие годы обостряться наступлением очередной нисходящей фазы демографической синусоиды, запущенной ещё Великой Отечественной войной, а попытки компенсировать её путём поощрения трудовой миграции неизбежно ставят вопрос об интеграции самих мигрантов. Однако эти и другие возможные вызовы необходимо воспринимать, опять же, как стимулы для развития, историческую возможность значительно повысить качество управления, чему ранее препятствовали либо избыточность людского ресурса, либо порочность существовавшей политэкономической модели. И в этом смысле, опять же, полезно обращение к опыту Израиля, являющего собой пример того, как длительный, неразрешимый конфликт с соседями, выступающими в качестве «прокси» великой державы, не только оказывается совместим с поступательным развитием, но и становится фактическим условием такого развития.

* * *

Эти мысли пришли мне в голову в ответ на предложение редакции «России в глобальной политике» поразмышлять о возможной внешней политике страны после завершения острой фазы нынешнего конфликта. Мои рассуждения исходили из того, что не будет никакого «после», хотя я, разумеется, был бы рад ошибиться. Предпринятое сравнение современного конфликта с раннемодерными войнами, а также ситуацией арабо-израильского противоборства, то затухающего, то разгорающегося с новой силой на протяжении вот уже 75 лет, выявляет, на мой взгляд, необходимость пересмотреть модерный взгляд на войну как на максимальную концентрацию усилий и трату накопленных за время мира ресурсов для достижения победы. Вместо этого, в силу неразрешимости ни за столом переговоров, ни на поле боя, нынешний вооружённый конфликт приобретает характер квазиперманентного и становится базовой рамкой общественной жизни, а также длительным стимулом модернизационной государственной политики подобно тому, как это имело место в раннемодерной Европе или в современном Израиле.

Такое переосмысление отношения войны и мира может оказаться особенно непростым для страны, чья история отмечена несколькими Отечественными войнами (1812, 1914, 1941), каждая из которых была кратковременной и «тотальной»[12], то есть сопровождалась масштабной тратой накопленных за время мира ресурсов, прежде всего людских, для достижения победы. От победы же зависело участие страны в определении послевоенного мироустройства, которое представляло собой набор договорённостей между великими державами. Как отмечено выше, все основные элементы этой модерной европейской парадигмы военного конфликта – чёткая грань между состоянием войны и мира, возможность и центральная роль сражения, ведущего к победе, и, наконец, мироустройство как результат способности договориться – более не существуют. Вместо этого наблюдается новый пример «ни вой­ны, ни мира», позиционный вооружённый конфликт, в котором медийная картинка явно преобладает над реальностью, а также очевидна невозможность переговоров и договорённостей, которые не выглядели бы капитуляцией одной из сторон. Отсюда вывод, что ситуация квазиперманентного военного конфликта на долгие годы будет определяющим фактором политики в целом и внешней политики в частности, а успех или неуспех её будет измеряться способностью реализовать содержащуюся в этом конфликте возможность развития.

Автор: Виктор Таки, преподаватель департамента истории Университета Конкордия в Эдмонтоне (Канада).

СНОСКИ

[1] Clausewitz C. von. Vom Kriege. Buch 1. Kapitel 1: 24. Berlin: Ferdinand Dümmler, 1832. 462 S.

[2] См.: Таки В.В. Царь и султан: Османская империя глазами россиян. М.: НЛО, 2017. 320 с. Также речь идёт о моей последней книге, которая выйдет в апреле этого года и русское издание которой сейчас готовится: Taki V. Russia’s Turkish Wars: The Tsarist Army and the Balkan Peoples in the Nineteenth Century. Toronto, ON: University of Toronto Press.

[3] См., в частности, рассуждения о холодной войне крупнейшего британского историка-неоконсерватора Нила Фергюсона в его недавном интервью Джону Андерсону: Israel, Islam & the New Cold War [Видеоинтервью Н. Фергюсона] // YouTube. 14.11.2023. URL: https://www.youtube.com/watch?v=_DfTlPY_UQQ&t=18s (дата обращения: 01.02.2024).

[4] Таки В.В. Принуждение к равенству // Россия в глобальной политике. 23.02.2023. URL: https://globalaffairs.ru/articles/prinuzhdenie-k-ravenstvu/ (дата обращения: 01.02.2024).

[5] О центральной роли сражения в модерной европейской войне см.: Whitman J.O. Verdict of Battle: The Law of Victory and the Making of the Modern War. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2012. 300 p.

[6] См., в частности, недавнее интервью Джеймса Ставридиса: Экс-командующий НАТО спрогнозировал начало переговоров по Украине // РБК. 28.01.2024. URL: https://www.rbc.ru/politics/28/01/2024/65b6b3f89a7947f1c6efc8ae?from=from_main_9 (дата обращения: 01.02.2024), а также статью Бориса Межуева: Межуев Б. Цивилизационный реализм и «корейская ничья» // Русская истина. 05.01.2024. URL: https://politconservatism.ru/blogs/tsivilizatsionnyj-realizm-i-korejskaya-nichya?fbclid=IwAR25jQtgqYWVCYjGsXNCaRI_-JJIbAlPTmxFr31ZIa64nRX6wxH-SxWB_To (дата обращения: 01.02.2024).

[7] Характерно, что сценарий «корейской ничьей» в описании Ставридиса предполагает вступление Украины в НАТО.

[8] Whitman J.O. Op. cit.

[9] Tilly Ch. Coercion, Capital, and European States, AD 990–1992. L.: Basil Blackwell, 1992. 271 p.

[10] О раннемодерной военной революции см.: Rogers C.J. (Ed.) The Military Revolution Debate: Readings on the Military Transformation of Early Modern Europe. Boulder, CO: Westview Press, 1995. 400 p.

[11] Небезынтересно взглянуть на процентные величины количества войн в Европе от столетия к столетию (представляющие собой совокупность частоты войн, их продолжительности, масштаба, интенсивности и концентрированности): 94 для XVI столетия, 95 для XVII, 78 для XVIII, и только 40 – для XIX (или же 89, 88, 64 и 24 соответственно, если принимать в расчёт только войны между великими державами). См.: Levy J. War in the Modern Great Power System, 1495–1975. Lexington: University Press of Kentucky, 1983. P. 139, 141.

[12] О «тотальности» войны 1812 года и Наполеоновских войн в целом см.: Bell D.A. The First Total War: Napoleon’s Europe and the Birth of Warfare as We Know It. Boston: Houghton Mifflin, 2007. 420 p.

Россия. Канада. Евросоюз. НАТО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 1 марта 2024 > № 4619203 Виктор Таки

Цветные металлы проседают под давлением китайской статистики

В четверг, 29 февраля, цены на никель в Лондоне вышли на самые высокие значения более чем за 2 месяца на фоне убежденности ряда инвесторов, что проседание никелевого рынка уже прошло дно, тогда как сейчас обострилась обеспокоенность трейдеров поставками металла из Индонезии.

Трехмесячный контракт на никель на LME вырос в цене на 1,3%, до $17830 за т, выйдя в ходе сессии на отметку $17935 за т - самое высокое значение с 9 ноября.

"Люди спрашивают, насколько велики базовые издержки и достигли ли мы уже "дна" в данном сегменте. Похоже, "супермедвежьему" нарративу сейчас бросают вызов", - отмечает глава отдела исследований Amalgamated Metal Trading Дэн Смит. Он добавил, что цены на никель выросли благодаря комбинации факторов покрытия позиций "медведями" и активизации ряда "быков". Покрытие коротких позиций на минувшей неделе было вызвано опасениями инвесторов включения никеля в список объектов санкций Запада против РФ, однако в последнем пакете санкций о металле не упоминается.

"Если цена поднимется до $18000, $19000 или даже $20000 за т, тогда возникнет волна людей, которые вступят в биржевую игру и займутся хеджированием. Но пока сложно предвидеть значительный ценовой рост", - подчеркнул г-н Смит.

Тем временем поддержку рынку оказал ослабевший после опубликования показателя инфляции в США доллар. Прирост потребительских цен стал самым слабым за 3 года, что делает более вероятным снижение ключевой ставки в середине года Федрезервом.

Трехмесячный контракт на свинец подешевел на LME на 1,2%, до $2057,5 за т, тогда как запасы металла на LME увеличились на 11350 т, до самых высоких значений с мая 2017 г.

На утренних торгах пятницы, 1 марта, цены на никель в Лондоне снизились после опубликования внушающих пессимизм китайских данных по промпроизводству, которое в феврале снова сократилось, как и в предыдущие 4 месяца.

В Шанхае майский контракт на никель сначала вырос в цене на 0,8%, до 138010 юаней ($19177,11) за т, но затем потерял порядка $200 за т.

Аналитики Yinhe Futures тем временем заявляют, что в марте следует ожидать роста спроса на никель со стороны производителей нержавейки и аккумуляторов. Оптимизм в отношении цены никеля также внушают нарушения поставок металла на рынок на фоне задержек с выдачей квот на добычу никелевой руды в Индонезии, отмечают эксперты.

Согласно заявлению официального представителя властей Индонезии, прибыли индонезийских горнодобытчиков и плавильщиков все еще довольно неплохи несмотря на снижение цен на никель, тогда как более низкие цены на металл оказывают поддержку аккумуляторной отрасли страны. За прошедший год цены на никель снизились на 40%.

Оперативная сводка сайта Metaltorg.ru по ценам металлов на ведущих мировых биржах в 11:39 моск.вр. 01.03.2024 г.:

на LME (cash): алюминий – $2169 за т, медь – $8343 за т, свинец – $2044.5 за т, никель – $17173.5 за т, олово – $26273.5 за т, цинк – $2358.5 за т;

на LME (3-мес. контракт): алюминий – $2210.5 за т, медь – $8435 за т, свинец – $2045.5 за т, никель – $17400 за т, олово – $26465 за т, цинк – $2402.5 за т;

на ShFE (поставка март 2024 г.): алюминий – $2629 за т, медь – $9527 за т, свинец – $2210 за т, никель – $18917 за т, олово – $30206.5 за т, цинк – $2851 за т (включая НДС);

на ShFE (поставка май 2024 г.): алюминий – $2620 за т, медь – $9529.5 за т, свинец – $2209 за т, никель – $18962.5 за т, олово – $30207.5 за т, цинк – $2842.5 за т (включая НДС);

на NYMEX (поставка март 2024 г.): медь – $8409 за т;

на NYMEX (поставка май 2024 г.): медь – $8430 за т.

MEPS: план срочного восстановления может способствовать развитию нержавеющей стали в ЕС

Как сообщает аналитическое агентство MEPS InternationalLtd., лидеры сталелитейного сектора были среди высокопоставленных деятелей отрасли, представляющих 7,8 миллионов рабочих ЕС, которые призвали Европейскую комиссию в срочном порядке стимулировать экономику ЕС.

Почти 20 промышленных секторов были представлены 73 лидерами, которые совместно предложили план восстановления из 10 пунктов премьер-министру Бельгии Александру Де Кроо и президенту Комиссии Урсуле фон дер Ляйен в рамках «Антверпенской декларации о европейском промышленном соглашении».

Призыв к действию прозвучал после того, как руководители европейских производителей нержавеющей стали Aperam и Outokumpu назвали торговые условия в регионе «глубоко депрессивными» и «сложными», сообщая о финансовых результатах за 2023 год.

Результаты производителей нержавеющей стали

Исполнительный директор Aperam Тимотео Ди Мауло назвал текущую экономическую ситуацию в Европе в этом месяце «кризисом». Годовой финансовый отчет люксембургской сталелитейной компании за 2023 год показал, что доходы ее подразделения нержавеющей и электротехнической стали снизились с €5,5 млрд до €4,2 млрд в прошлом году, поскольку поставки снизились с 1,60 млн до 1,55 млн тонн.

Между тем поставки Outokumpu в 2023 году снизились на 9% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года и составили 1,37 млн тонн. Выручка компании снизилась с €9,49 млрд до €6,96 млрд , поскольку она понесла чистый убыток в €111 млн – по сравнению с прибылью в €1,09 млрд годом ранее. Генеральный директор Хейкки Малинен заявил, что рынок упал до самой низкой точки в третьем квартале прошлого года, добавив, что с тех пор восстановление шло медленно.

Отчет Бундесбанка предполагает, что Германия сейчас находится в рецессии. Тем временем Великобритания вступила в рецессию в феврале после того, как за снижением ВВП на 0,1% с июля по сентябрь последовало сокращение на 0,3% в четвертом квартале.

В течение февральского периода исследования европейские респонденты MEPS сообщили о вялой торговой активности. Повышенные затраты на сырье и перебои в поставках способствовали поддержанию цен.

Растущая потребность в плане восстановления ЕС

Антверпенская декларация призывает к действиям по преодолению нынешнего экономического спада, одновременно поддерживая переход к чистому нулю. Он призывает Европейскую комиссию: обеспечить обильную и доступную низкоуглеродную энергию; наращивать внутренние мощности по добыче, устойчивой переработке и переработке важнейших видов сырья; упростить государственную помощь отраслям с высоким уровнем выбросов, осуществляющим переход к зеленой экономике; и обеспечить более сильную поддержку проектов ЕС.

Многие респонденты MEPS подчеркивают, что снижение процентных ставок будет сигнализировать о начале подъема экономического роста, необходимого сектору нержавеющей стали. Однако это вряд ли произойдет до конца года, после периода стабильной инфляции на сниженных уровнях.

Подобно лидерам отрасли, поддержавшим Антверпенскую декларацию, другие надеются на более решительные действия по улучшению будущих торговых условий для европейских производителей стали. В феврале альянс 11 сталелитейных государств Германии поддержал продолжающиеся переговоры между ЕС и США по Глобальному соглашению по устойчивой стали и алюминию (GASSA). Соглашение будет направлено на решение проблемы избыточных мощностей, одновременно поощряя торговлю низкоуглеродными материалами.

В сочетании с механизмом корректировки границ выбросов углерода (CBAM) ЕС такая мера поможет защитить производителей стали в ЕС от более дешевого зарубежного импорта. Исследование MEPS, проведенное в этом месяце (см. ниже), выявило значительное сокращение импорта нержавеющей стали в ЕС в первом квартале. Материалы из третьих стран еще могут оказаться меньшей угрозой для сектора, чем слабеющая экономика.

Добыча железной руды Vale выросла на 15% с ноября по январь

По данным Reuters, добыча железной руды бразильской горнодобывающей компанией Vale в период с ноября по январь выросла на 15% по сравнению с годом ранее, причем рост был быстрее, чем в квартале с октября по декабрь, согласно презентации, опубликованной компанией в понедельник.

В прошлом месяце Vale сообщила, что добыча железной руды, ее основной бизнес, выросла на 10,6% в четвертом квартале 2023 года по сравнению с годом ранее, до 89,4 млн метрических тонн.

В презентации в понедельник,26 февраля, подготовленной к корпоративному мероприятию в США, компания Vale упомянула об инициативах, направленных на снижение сезонного воздействия проливных дождей в Бразилии на ее добычу железной руды в это время года, например, на предотвращение наводнений на железных дорогах, перевозящих товар.

На период с ноября по март обычно влияют сезонные проблемы для Vale, связанные с большим количеством осадков на основных предприятиях горнодобывающей компании, расположенных в штатах Пара и Минас-Жерайс.

Производство железной руды компании выросло на 4,3% в 2023 году до 321,15 млн тонн, превысив ее собственную оценку на год. В 2024 году ожидается добыча от 310 до 320 миллионов тонн железной руды.

В иностранных армиях

Великобритания

Новая неудача у британских подводников

ВМС Великобритании провели неудачный испытательный запуск баллистической ракеты Trident II D5 с атомной подводной лодки HMS Vanguard, которая прошла семилетний ремонт. После пуска ракета сразу уклонилась от курса и упала рядом с субмариной, на борту которой находились министр обороны Грант Шэппс и первый морской лорд (командующий ВМС) адмирал Бен Ки. По данным газеты The Sun, инцидент произошёл 30 января во время тренировочной миссии в Атлантическом океане недалеко от побережья американского штата Флорида. Изначально предполагалось, что Trident II D5 пролетит почти 6 тысяч км, чтобы достичь заданной точки в центральной части Атлантики между Бразилией и Западной Африкой. После неудачного пуска срочно была начата поисковая операция по извлечению фрагментов ракеты с морского дна. В британском минобороны подтвердили, что в ходе пуска «произошла аномалия». «HMS Vanguard и её экипаж продемонстрировали полную готовность управлять непрерывными морскими средствами сдерживания, пройдя все испытания в ходе недавних стандартных контрольно-тренировочных пусков, необходимых для подтверждения того, что подлодка может вернуться в строй после тщательных ремонтных работ. Тест подтвердил эффективность ядерного сдерживания Великобритании, в котором мы абсолютно уверены. Во время теста произошла аномалия. По соображениям национальной безопасности, мы не можем предоставить дополнительную информацию по этой теме», – говорится в заявлении военного ведомства. Вместе с тем утверждается, что «ядерное сдерживание Великобритании остаётся безопасным и эффективным».

В XXI веке британские ВМС лишь пять раз проводили запуски ракет Trident II D5, последний из которых состоялся в 2016 году. Тогда баллистическая ракета, выпущенная подлодкой HMS Vengeance недалеко от побережья Флориды, должна была пролететь 9 тысяч км до острова Вознесения в южной части Атлантического океана. Однако ракета производства американской компании Lockheed Martin уклонилась от курса и автоматически самоликвидировалась. Сейчас в составе британского флота четыре субмарины типа Vanguard, но только две из них пригодны к эксплуатации.

Германия

Немецкие моряки «отличились»

Фрегат «Гессен», прибывший в Красное море для защиты коммерческого судоходства, 26 февраля по ошибке попытался сбить американский беспилотник MQ-9 Reaper. Круживший над кораблём БпЛА был идентифицирован как враждебный. Но обе выпущенные им зенитные ракеты SM 2 по техническим причинам не достигли цели и упали в море. 27 февраля, через день после этого инцидента, фрегат всё же продемонстрировал свою способность решать задачи ПВО. Ему удалось сбить два йеменских БпЛА над Красным морем.

Тем не менее встал вопрос о скором свёртывании миссии этого бое­вого корабля. Депутат бундестага от баварского ХСС Флориан Хан выяснил, что часть боезапаса на фрегате «Гессен», очевидно, больше не может быть пополнена, «поскольку соответствующих промышленных мощностей больше не существует». Немецкие эксперты уже задаются вопросом, а знало ли министерство обороны ФРГ, что для выполнения ответственной бое­вой миссии командование ВМС направляет к берегам Йемена лишь условно боеготовый корабль.

Министерство обороны обвинили в расточительстве

Федеральная счётная палата подвергла критике проект министерства обороны по закупке новых бронетранспортёров для бундесвера. По данным журнала Der Spiegel, специалисты палаты предостерегают бюджетный комитет бундестага от одобрения планов военного ведомства, которое намерено заменить гусеничный БТР Wiesel на колёсную боевую машину типа Boxer (производители – немецкие концерны Rheinmetall и Krauss-Maffei Wegmann). Всего намечено приобрести свыше 120 БТР. Изначальная стоимость проекта оценивалась в два миллиарда евро, которые планировалось взять из спецфонда. Однако, по оценке счётной палаты, этих средств будет недостаточно, и для реализации плана потребуется минимум 2,69 миллиарда. Контролёры подвергли критике не только удорожание, но и сложность осуществления планов минобороны, которое намерено закупить новую технику через Австралию, где организовано её производство для австралийской армии.

Между тем бундесвер в срочном порядке нуждается в новой бронетехнике, чтобы правительство ФРГ выполнило своё обязательство перед союзниками по НАТО предоставить в распоряжение альянса до 2025 года полностью укомплектованную мотопехотную дивизию.

Индия

Немецкая промышленность подвела танкостроителей

Власти Германии уведомили индийских партнёров, что смогут поставить двигатели для танков Arjun не ранее чем через четыре года. «Немецкие производители двигателей сообщили, что им потребуется около 48 месяцев, чтобы возобновить производство двигателей, используемых на танках Arjun Mark 1A», – сообщило индийское агентство ANI ссылкой на источник в оборонных структурах. Это вынуждает индийских танкостроителей попытаться самим создать двигатель, который подошёл бы для танка национальной разработки. Ранее на машинах этого типа использовался немецкий дизельный двигатель MTU.

США

Учитывают украинский опыт

Сухопутные войска США объя­вили об аннулировании программы создания разведывательно-ударного вертолёта FARA (Future Attack Reconnaissance Aircraft), осуществлявшейся с 2018 года. В своём заявлении начальник штаба армии США генерал Рэнди Джордж отметил, что данное решение принято по результатам изучения опыта бое­вых действия на Украине, где стало видно, «что воздушная разведка фундаментальным образом изменилась». «Датчики и оружие, установленные на различных беспилотных системах и в космосе, стали более повсеместными, более дальнодействующими и более дешёвыми, чем когда-либо прежде», – пояснил он. Новый вертолёт должен был дополнить боевые вертолёты семейства Boeing AH-64 Apache. Армия США потратила два миллиарда долларов на НИОКР. Тем не менее работы по программе FARA решено продолжить до конца 2024 финансового года, чтобы дать промышленности «возможность завершить разработку технологий, которые можно будет перенести в другие программы». Теперь армия США намерена усилить работы в области создания новых разведывательных БпЛА. С учётом украинского опыта запланировано также ускоренное снятие с вооружения устаревших разведывательных БпЛА RQ-7 Shadow (сухопутные войска США имеют 575 таких дронов) и малых разведывательных БпЛА RQ-11 Raven (порядка 19 тысяч).

Саудовская Аравия

Закупают южнокорейские ЗРК

Министерство национальной обороны Республики Корея сообщило о подписании в Эр-Рияде межправительственного соглашения о поставке Саудовской Аравии 10 батарей южнокорейского ЗРК средней дальности Cheongung II (KM-SAM Block II). Это второй контракт на поставку за рубеж южнокорейского ЗРК этого типа – первый был заключён в 2022 году с Объединёнными Арабскими Эмиратами и предусматривает поставку 12 комплексов (батарей) Cheongung II («Железный орёл – 2»). ЗРК Cheongung II – модифицированный вариант ЗРК Cheongung I. Ракета комплекса имеет дальность стрельбы до 40 км. В состав батареи входят командный пункт, многофункциональная РЛС и четыре восьмиконтейнерные подвижные пусковые установки. Южнокорейская армия в 2015–2020 годы получила 18 ЗРК Cheongung I, что позволило снять с вооружения устаревшие американские ЗРК HAWK. С 2020 года осуществляется поставка 20 модифицированных комплексов – ЗРК Cheongung II.

Войны без границ

Коллективный Запад не оставляет попыток сохранить своё доминирование, изыскивая новые методы подрывной деятельности.

Термин «гибридная война» появился совсем недавно. Но довольно скоро он прочно обосновался в лексиконе экспертов и аналитиков, оценивающих политику коллективного Запада во главе с США на международной арене, в том числе и в отношении России. Что собой представляют гибридные войны, в чём их коварство и опасность? Об этом идёт речь в интервью «Красной звезде» члена-корреспондента Академии военных наук РФ Александра БАРТОША.

– Александр Александрович, недавно в свет вышла ваша новая книга «Мировая гибридная война». Почему вы взялись за эту тему, которая, казалось бы, достаточно хорошо изучена?

– В ходе работы над книгой я убедился, что эта тема, можно сказать, необъятна. С начала ХХI века трансформация военных конфликтов происходит под влиянием процессов, определяющих формирование нового мироустройства в период перехода от однополярной к многополярной системе международных отношений. В этих условиях Западу, привыкшему диктовать свои правила, потребовались новые механизмы влияния на соперников, позволяющие не применять в первую очередь силовые способы навязывания своей воли, а добиваться победы дипломатическими, политическими, финансово-экономическими и военными мерами, оставаясь ниже порога прямого военного столкновения.

Особенность этого вида действий – их чёткая направленность против заранее вскрытых слабых и уязвимых мест конкретного государства. Это обусловливает уникальный характер гибридной войны как нового вида межгосударственного противоборства. Но это совсем не означает, что гибридная война не может стать горячей.

Идея подобного механизма до сих пор остаётся важнейшей темой военно-научных разработок западных экспертов, в том числе американских. Задействованы научно-исследовательские корпорации, в частности РЭНД, Центр стратегических и международных исследований, Гудзоновский институт, а также центры передового опыта НАТО. Полученные ими результаты нашли отражение в официальных документах Пентагона и НАТО, а само понятие «гибридная война» сейчас широко употребляется военачальниками, политиками и учёными Запада.

Реалии современности и прогнозы развития международной обстановки на период предстоящих нескольких десятилетий свидетельствуют о наличии серьёзных предпосылок для дальнейшего усиления глобальной нестабильности и трансформации военных конфликтов. Этому способствует появление новых доктрин сдерживания, распространение информационных технологий…

– Какое содержание вкладывается в понятие «гибридная война»?

– Под гибридной войной сегодня понимают вид враждебных действий, при котором нападающая сторона не прибегает к классическому военному вторжению, а подавляет своего противника с помощью скрытых операций, диверсий, кибервойн и других методов и средств. Гибридная война фактически растаптывает нормы международного права, в ней не существует поня­тий «фронт» и «тыл». Более того, в современных условиях можно вести речь о дальнейшем расширении масштабов феномена гибридной войны до уровня мировой.

– Что вы подразумеваете под ней?

– Мировая гибридная война – это многомерный межцивилизационный военный конфликт, в ходе которого большинство государств коллективного Запада прибегает к целенаправленному адаптивному применению как военно-силовых способов борьбы, так и методов экономического удушения противника, использования подрывных информационных и кибертехнологий.

В широком же понимании смысл мировой гибридной войны состоит в борьбе за влияние и доступ к ресурсам на пространствах Большой Евразии, Большого Среднего Востока, Африки и Латинской Америки. Это, если хотите, некая альтернатива конкуренции за технологическое лидерство между Западом и Востоком в предыдущие десятилетия.

Применительно к России – это тотальная война США и их ближайших союзников против нас с целью ослабления российской государственности, провоцирования распада нашего государства, фрагментации страны и перевода отдельных её частей под внешнее управление. Следующим шагом станет установление контроля над Китаем, некоторыми другими государствами, которые выступают против мировой гегемонии Запада.

Гибридная война фактически растаптывает нормы международного права, в ней не существует поня­тий «фронт» и «тыл»

– Процессы, связанные с насаждением в мире моральных «ценностей» ЛГБТ, однополых браков – в этом же ряду?

– Не только это. Налицо кризис науки и образования, обусловленный во многом их коммерциализацией. Западные элиты не заинтересованы в духовном и интеллектуальном развитии человека. Всё более явно проявляется антропологический кризис, обу­словленный деградацией личности в новой информационной среде обитания, когда виртуализация общественной жизни вытесняет традиционные методы общения людей, становится симулякром физической реальности.

Безусловно, это и кризис западной системы мироустройства, которая показала свою несостоятельность в качестве перспективной базовой модели дальнейшего развития мировой цивилизации. Такая модель разрушает как нравственность общества, так и природную среду обитания человека, деформирует его подлинно человеческие качества.

– В условиях мировой гибридной войны, как вы утверждаете в своей новой книге, увеличивается опасность конфликтов с применением ядерного оружия…

– Судите сами. Нельзя исключать увеличение числа стран, уже обладающих ядерным оружием, а также государств, которые его в тайне разрабатывают. Наблюдается создание ядерных зарядов малой мощности, которые могут применяться в качестве тактического оружия. Вполне реальной может стать угроза попадания ядерных боезарядов в руки экстремистских и ультранационалистических группировок. Налицо и безответственность политических лидеров некоторых ядерных держав Запада. Поэтому приходится считаться с возможностью ядерных провокаций, вплоть до применения ядерного оружия под «чужим флагом».

Новый вид конфликта – мировая гибридная война – полностью отрицает ранее декларированные опорные конструкции существовавшего миропорядка – гуманизм и человечность, международное право, институты солидарного реагирования на общие угрозы. Мы наблюдаем тенденции перехода от глобального открытого общества к нескольким обособленным цивилизационным зонам, находящимся в состоянии перманентной конкурентной борьбы.

Олег ФАЛИЧЕВ, «Красная звезда»

В интересах безопасности мирного населения

Российская военная полиция продолжает патрулирование в северных районах Сирии.

Российский Центр по примирению враждующих сторон и контролю за перемещением беженцев в Сирийской Арабской Республике продолжает работу, направленную на невоенное разрешение конфликта и оказание всесторонней помощи сирийским гражданам в восстановлении мирной жизни. Всего организовано и проведено 3664 гуманитарные акции. Сирийским гражданам доставлено и распределено 7793,6 тонны продовольствия, бутилированной воды и предметов первой необходимости.

Продолжается выполнение положений российско-турецкого меморандума о взаимопонимании, принятого 22 октября 2019 года. Проведено патрулирование подразделениями российской военной полиции в провинции Алеппо по маршруту Метрас – Бандар-Хан и обратно, в провинции Ракка по маршруту Айн-Исса – Эль-Тервазия и обратно, в провинции Хасеке по маршрутам Телль-Тамер – Шейх-Салех и обратно, Камишлия – Айн-Дивар и обратно.

Российской стороной осуществляется контроль за соблюдением режима прекращения боевых действий между враждующими сторонами. Как сообщил на брифинге 28 февраля заместитель руководителя ЦПВС контр-адмирал Вадим Кулить, за прошедшие сутки в Идлибской зоне деэскалации зафиксировано пять обстрелов позиций сирийских правительственных войск со стороны террористических группировок «Джебхат ан-Нусра» и «Исламская партия Туркестана» (запрещены в РФ): в провинции Алеппо – один обстрел, в провинции Идлиб – два обстрела, в провинции Латакия – два обстрела. В провинции Алеппо в результате обстрела из ПТРК из района Шейх-Слиман по позициям правительственных сил в районе населённого пункта Кабтан-эль-Джабль погиб один сирийский военнослужащий.

Авиация так называемой международной антитеррористической коалиции во главе с США продолжает создавать опасные ситуации в небе Сирии, осуществляя полёты в нарушение протоколов деконфликтации и с нарушением воздушного пространства Сирии. За сутки со стороны коалиции зафиксированы два случая нарушения протоколов деконфликтации от 9 декабря 2019 года, связанных с не согласованными с российской стороной полётами беспилотных летательных аппаратов. В районе Эт-Танф за сутки зафиксировано шесть нарушений парой истребителей F-16 и двумя парами штурмовиков А-10 Thunderbolt.

«Подобными действиями, – отметил контр-адмирал Вадим Кулить, – коалиция продолжает создавать опасные предпосылки авиационных инцидентов и происшествий, а также обостряет обстановку в воздушном пространстве Сирии.

Российской стороной осуществляется контроль за соблюдением режима прекращения боевых действий между враждующими сторонами

* * *

Постоянный представитель России при ООН Василий Небензя на заседании Совета Безопасности ООН заявил, что разница в политическом курсе США по отношению к Сирии и Израилю свидетельствует о двойных стандартах. «Американская интервенция в Сирию под предлогами якобы борьбы с терроризмом продолжает играть крайне дестабилизирующую роль, – указал он. – Во всей этой ситуации наглядно проявляются вопиющие двойные стандарты Вашингтона». С одной стороны, они пытаются обелить признанную ООН террористической организацией группировку «Хайат Тахрир аш-Шам» (запрещена в РФ), контролирующую большую часть провинции Идлиб, и осуждают власти Сирии и её союзников за борьбу с ней. С другой стороны, США стремятся представить как борьбу с терроризмом «израильскую бесчеловечную и кровопролитную военную операцию против мирного населения сектора Газа».

Российский дипломат констатировал, что гуманитарная ситуация в Сирии продолжает ухудшаться. По его оценке, «среди причин масштабные разрушения за годы кризиса и в результате прошлогоднего землетрясения на границе с Турцией, удушающие незаконные односторонние санкции, воровство оккупирующими силами США природных ресурсов этой арабской страны и запредельная политизация гуманитарного досье в целом».

Постпред России обратил внимание на то, что «вопрос раннего восстановления [Сирии] в принципе выдавливается США и их сателлитами за рамки гуманитарной повестки». В этом контексте, по его словам, вызывает огромное разочарование абсолютная беспринципность западных доноров, которые хвалятся своими взносами на содержание сирийских беженцев в третьих странах. Таким образом, эти люди, по сути, оказываются обречены на прозябание в палаточных городках, их выживание ставится в полную зависимость от гуманитарной помощи.

Василий Небензя в своём выступлении отметил, что Россия рассчитывает, что спецпосланник генсека ООН по Сирии Гейер Педерсен не будет навязывать сирийским сторонам собственные предпочтения при выборе места следующих раун­дов Конституционного комитета Сирии (ККС). Выступавший перед российским дипломатом Педерсен предложил вновь собраться в Женеве в конце апреля этого года для проведения девятого раунда переговоров в рамках Конституционного комитета Сирии.

«Возобновление работы Конституционного комитета как основной площадки для прямого межсирийского диалога столкнулось со сложностями подбора приемлемого для самих сирийцев места встречи. Хотели бы подчеркнуть: прежде всего для самих сирийцев, а не для кого-то из внешних сопровождающих этот процесс. Если господин Педерсен полагает, что более не нейтральная Женева вдруг опять окажется приемлемой для сирийских сторон, то так тому и быть. Если же нет, то рассчитываем, что господин Педерсен, наконец, в полной мере сосредоточит свои усилия на поиске решения по месту следующих раундов консультаций Конституционного комитета, не пытаясь навязать сирийским сторонам какие-либо собственные предпочтения», – сказал российский дипломат.

Наша справка. Последняя встреча Конституционного комитета состоялась в мае 2022 года и завершилась практически без результатов. Следующую встречу планировалось провести в 2023 году, однако она так и не состоялась. Заседания комитета проходили в Женеве. Российская сторона неоднократно указывала на то, что Швейцария утратила статус нейтральной площадки в том числе в связи с проблемами с выдачей виз делегатам.

Мария ТОМИЛЕНКО, «Красная звезда»

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова в ходе специальной сессии Анталийского дипломатического форума, Анталья, 1 марта 2024 года

Вопрос (перевод с английского): В настоящий момент миропорядок и баланс сил меняются. Мы наблюдаем спад глобализации, движение в сторону многополярного мира, все возрастает значение небольших групп, интересами которых ранее пренебрегали… Могли бы Вы дать широкую оценку текущей ситуации на международной арене?

С.В.Лавров: Уважаемые дамы и господа, во-первых, хочу поблагодарить турецкие власти за приглашение на Анталийский дипломатический форум. Я был здесь два года назад. В прошлом году, к сожалению, нам не удалось собраться из-за катастрофы, постигшей Турцию. Было страшное землетрясение. Россия немедленно направила своих спасателей, необходимое медицинское оборудование, гуманитарную помощь. Сегодня Президент Турции Р.Эрдоган вспоминал о том периоде.

Действительно, многополярность – это реальность сегодняшнего дня. Не потому что кто-то вдруг решил «бросить вызов» Западу, а потому что естественный ход событий, прежде всего в сфере экономического развития, который вывел на авансцену новые, крупные и мощные государства. У всех на слуху Китай и Индия. У них рекордный рост экономики и они осваивают современные технологии.

По большому счету США сейчас называют КНР главным долгосрочным вызовом американскому доминированию. Но давайте не будем забывать, что Китай достиг сегодняшних результатов, играя по правилам, изобретенным американцами при поддержке других западных стран в контексте своей концепции глобализации: свободный рынок, честная конкуренция, уважение собственности, презумпция невиновности. Когда те увидели, что на основе созданных ими правил и институтов – Международный валютный фонд (МВФ), Всемирный банк, Всемирная торговая организация (ВТО) – Китай всё равно растёт быстрее и обыгрывает их в сфере экономического развития, американцы тут же стали тормозить, например, деятельность ВТО, где накопилось огромное количество справедливых жалоб со стороны КНР на недобросовестную конкуренцию. Блокируют перераспределение голосов и квот в МВФ, хотя страны группы БРИКС, особенно с учётом расширения этой структуры, уже давно, если применять изначальные правила, должны иметь больше голосов и квот, а американцы – утратить свою блокирующую квоту. И многое другое.

Самое интересное, что все эти принципы, каноны свободного рынка были один раз мгновенно перечёркнуты, когда Соединенные Штаты решили наказать Россию за то, что долгие годы мы предупреждали наших западных коллег о катастрофических последствиях расширения НАТО на восток, поглощения Украины, неприемлемости действий, которые совершал киевский режим, пришедший к власти в 2014 г. в результате государственного переворота, по уничтожению всего русского на Украине.

Русский язык, образование, средства массовой информации, культура – всё это запрещено. Даже в быту. Если вы обратитесь на русском языке в магазине к продавщице или продавцу, он или она могут вам отказать в обслуживании. Представьте на минуту, если бы в Ирландии запретили английский язык, или в Швейцарии – французский, или в той же Швейцарии – немецкий. Никто не может этого даже вообразить. А на Украине это было сделано при прямом потакании со стороны Запада.

Наши многочисленные обращения с призывом навести порядок в стране, которую Запад полностью контролирует, отменить эти абсолютно дискриминационные преступные законы, противоречащие к тому же Конституции Украины (там записано, что необходимо уважать права «русских» - прямо «русских» отмечено - и других национальных меньшинств, в том числе языковые права), никакого эффекта не возымели.

Сегодня Президент Турции Р.Эрдоган и Министр иностранных дел Турции Х.Фидан говорили о том, что мировой порядок переживает кризис, не справляется, управление процессами нарушено. Чаще всего приводили в пример Украину и Палестину. Действительно, наблюдаемый сейчас беспорядок имеет место. Виновата ли в этом ООН? Не уверен.

В случае с Украиной всемирная Организация выполнила свою работу. Когда стороны конфликта в Донбассе после госпереворота, кровавой войны, в феврале 2015 г., подписали соглашение под гарантией Германии и Франции, Совет Безопасности единогласно одобрил это, приняв резолюцию и тем самым сделав его обязательным к выполнению. И не вина СБ ООН (он изначально так и функционирует) в том, что эти соглашения никто не собирался выполнять. Потом в этом признались все, кто их подписывал, кроме Президента России В.В.Путина. Они сказали, что им незачем это делать. Им просто нужно было выиграть время, чтобы «накачать» Украину оружием против России. На самом деле так оно и было.

Все, что вы сейчас наблюдаете, подтверждает изначальный план не идти на компромиссы, идти до конца превращения Украины в «антиРоссию», даже в плацдарм нападения на Россию, создания угроз безопасности на границах (у натовцев уже такие планы были) и, как уже сказал, уничтожения всего русского, русской культуры на тех землях, которые осваивали русские, где они создавали города, строили дороги, корабли, порты.

Это не вина международного сообщества, воплощенного в ООН. Устав Организации – это идеальный документ для сегодняшнего дня. Там есть главный принцип, который Запад никогда не уважал. Там написано: Организация Объединенных Наций основана на суверенном равенстве государств. Назовите мне хоть один конфликт после создания ООН, в котором Запад обращался бы с участниками процесса, как с равными. Да никогда.

Как выясняется, в резолюции по Украине (Минские договорённости) Запад тоже не рассматривал Россию как страну, которую нужно уважать. В этих соглашениях речь шла всего лишь о том, что небольшая часть востока Украины будет иметь право говорить по-русски, учить своих детей на русском языке, может иметь собственную местную полицию, и с ними должны консультироваться, когда назначают судей и прокуроров. Это всё. Это примерно то же самое, что сейчас Президент Франции Э.Макрон хочет предоставить Корсике. Это гораздо меньше чем степень автономии, существующая во многих западных странах для национальных меньшинств.

По Палестине тоже есть решения о создании палестинского государства, которые принимались единогласно Советом Безопасности и Генеральной Ассамблеей ООН, но они саботировались. И они продолжают это делать, прежде всего Соединёнными Штатами, которые прекратили деятельность «квартета» международных посредников. Там кроме них, также участвовали Россия, ООН и ЕС. США взяли на себя функции «подпольной» переговорной работы. О ней никто ничего не знает, но которая, судя по всему, выльется в очередную «фикцию». И никакого государства палестинцы не получат. Будет какое-то красивое “объявление” о том, что, например, Палестину примут в члены ООН, а “на земле” всё останется точно так же. То есть красивая «картинка» есть, а статус-кво не меняется.

Ещё один пример на эту тему – политика США и их союзников по Тайваню. Они говорят во всеуслышание, на каждом углу, что признают один Китай, но, мол, не нарушайте статус-кво. А статус-кво – это что? Это отношения с Тайванем как фактически с независимым государством. Вот, пожалуйста, двойные стандарты. И таких примеров множество. Проблема не в фундаменте ООН, а в том, что прежде всего западные страны не выполняют многочисленные решения этой Организации.

Вопрос (перевод с английского): Вы много говорили об американской политике, о расширении НАТО на восток, о ситуации в США, о комментариях Президента Франции Э.Макрона, о ситуации в Газе. Будем обсуждать все темы.

В Вашей вступительной речи прозвучало много оценок на события в мире. Я бы хотел спросить, какой Вы видите политику Вашей страны и место России на карте через десять лет?

С.В.Лавров: В центре мира, конечно.

Вчера Президент России В.В.Путин выступал с посланием к Федеральному Собранию. Там он емко, но понятно отразил нашу сегодняшнюю философию.

Мы долгие годы после того, как исчез Советский Союз, после того как новая Россия переживала свое становление уже в новом качестве, верили тому, что Запад нам обещал. Нам говорили, что теперь наступила пора всеобщего благоденствия, нет идеологических противников, мы все в «одной лодке», и будем по-честному вместе жить и трудиться на благо всех нас.

Оказалось, что все эти обещания – это фикция. Никакого равноправия в экономических отношениях с Западом мы не почувствовали. Мы очень долго вступали во Всемирную торговую организацию. Евросоюз из нас (как говорят по-русски) «вытягивал все жилы», выторговывал уступки. Многое другое присутствовало в наших отношениях с тем же Евросоюзом, как с ближайшим соседом. Хотя мы и были крупнейшими торговыми партнерами, но любые экономические действия, шаги, договоренности давались с огромным трудом.

В конечном итоге нас обманули по главным для нас вопросам – равной, неделимой безопасности. Этот принцип записан в целом в ряде решений так называемой Организации по безопасности сотрудничества в Европе. Начиная с саммита в 1999 г. в Стамбуле, она провозгласила этот принцип, и потом не раз его подтверждала, в том числе и на высшем уровне.

В этом торжественном обязательстве записано, что ни одна страна или группа стран в Евроатлантике не будет претендовать на доминирование. А НАТО занималась тем, что одной рукой подписывала такое обязательство, а другой реализовывались договоренности о расширении, безостановочно нарушая все принципы, которые вроде бы по-честному согласовывали в рамках той же ОБСЕ.

Не буду говорить, как все дальше происходило с Украиной. Вы все это знаете. Госпереворот, полностью подчиненный американцам режим, которые еще до него сотнями “сидели” там в министерствах. Также, как они сейчас имеют якобы своих наемников, а на самом деле там есть кадровые офицеры (в т.ч. англичане, французы). Нам это хорошо известно. И закончилось это все тем, что сейчас имеем. Когда выполняли Минские договоренности, мы в очередной раз поверили, что так можно согласовать выход из того кризиса, в котором оказалась Украина, особенно ее восточные районы. Думали, что можно избежать каких-либо негативных последствий.

Дважды за период, когда НАТО начала расширяться, мы предлагали заключить Договор о европейской безопасности. В 2009 г. и в очередной раз в декабре 2021 г. Запад высокомерно отверг наше предложение, заключавшееся в том, чтобы «кодифицировать» то, что уже было принято в виде политической декларации на высшем уровне. Просто отверг. Сказал, что их отношения с Украиной это не наше дело. НАТО что хочет, то и будет делать. В лучшем случае, давайте поговорим о каких-то ограничениях на те ракеты средней и меньшей дальности, которые были запрещены договором (из которого США вышли), и которые они с нами будут строить, но, мол, ограничим их развертывание вблизи границ друг к другу.

ОБСЕ ничего не смогла сделать, хотя именно эта Организация была местом, где все эти торжественные, пафосные решения принимались. Поэтому для нас эта структура более не представляет собой какой-либо субстанции, на которую можно положиться. Нарушен принцип консенсуса. Генсекретарь и меняющийся ежегодно председатель ОБСЕ откровенно занимают одну сторону. Долгие годы, пока на Украине принимались законы по уничтожению русского образования, средств массовой информации и культуры, эта организация молчала. Так же, как она молчала десятилетия до этого по поводу того, что в Латвии и Эстонии до сих пор сохранился статус «неграждан», когда этническим русским, живущим в этих странах, и, кстати, голосовавшим на референдумах за независимость Латвии и Эстонии, не предоставляют гражданства. Сейчас этих людей вообще начинают «выкидывать» из упомянутых мной стран. И ОБСЕ молчит.

Президент В.В.Путин в своем послании к Федеральному Собранию обозначил нашу инициативу или осознание (если хотите) той реальности, которая сейчас складывается, а именно значение развития сотрудничества на евразийском континенте с участием всех расположенных здесь стран, организаций. Основу для этого процесса уже создают отношения, которые установились между, например, Евразийским экономическим союзом и Шанхайской организацией сотрудничества. Между ЕАЭС и АСЕАН, ШОС-АСЕАН. Видим перспективу в том, чтобы к этим усилиям подключился бы Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива. Лига арабских государств, целый ряд ее членов расположены тоже на евразийском континенте. Эта инициатива оставляет дверь открытой для европейцев. Если он поймут полную тупиковость своей нынешней политики по сохранению своего, по сути дела, колониального доминирования, высокомерия и отсутствия какой-либо ответственности перед своими избирателями, положения которых они приносят в жертву украинскому режиму и не просто приносят в жертву, а гордо, на весь мир, об этом публично говорят, тогда мы посмотрим.

Евразийская безопасность – это естественный процесс. Тем более, что центр мирового развития сместился в Азиатско-Тихоокеанский регион, прежде всего, в Южную, Восточную Азию. В целом, Евразия – это сейчас «мотор» развития мира. Евроатлантика эту роль уже утратила. Вот как мы примерно видим будущее.

Вопрос (перевод с английского): В начале своего ответа Вы сказали, что, разумеется, Россия в центре мира. Я бы хотел обратить Ваше внимание, что если Вы посмотрите на карты «Гугл», то увидите, что в центре - Турция.

С.В.Лавров: В Турции есть некоторые карты, которые неправильным цветом закрашивают большие части Российской Федерации. Надеюсь, Вы не эти карты имеете в виду?

Вопрос (перевод с английского): Вы упомянули Францию. Хочу спросить о комментарии, сделанном Президентом Франции Э.Макроном. В начале недели он сказал, что нельзя исключать возможную отправку западных военных на территорию Украины. США это быстро опровергли, сказав, что это не обсуждалось ни Великобританией, ни Германией.

Пару часов назад Вам задавал вопрос корреспондент турецкого СМИ о том, что Вы думаете об этом комментарии. Ваш ответ мне показался коротким и невербальным. Вы могли бы прокомментировать реакцию российской стороны на эти слова?

С.В.Лавров: Да, конечно. Это была не оговорка у Президента Франции Э.Макрона. Когда он это произнес, его подчиненные сразу «рванули» исправлять впечатление, произведенное на мировое сообщество и даже на Евросоюз как таковой. Там многие стали категорически отнекиваться, включая Канцлера ФРГ О.Шольца.

Подчиненный Э.Макрона новый министр иностранных дел С.Сежурне стал говорить, что он не совсем это имел в виду. И с другой стороны, как он сказал, можно туда ввести войска, но они будут не воевать, а обучать. И, мол, не обязательно это приведет к войне с Россией. То есть – а может и приведет. Само желание официально ввести войска зафиксировано. Неофициально они там находятся. Без этих «инструкторов» дальнобойные средства Украины не могли бы использоваться против российских городов. Мы это прекрасно понимаем. Этому есть масса доказательств, и появляются все новые.

Президент Э.Макрон после всех этих обменов репликами, вызванными его заявлением, сказал, что не отказывается от своих слов.

Вы упомянули, что Вашингтон стал отмежевываться от такой позиции. Это не совсем так. Действительно, Президент США Дж.Байден что-то сказал, что они не собираются воевать. Но министр обороны США Л.Остин, выйдя из больницы, заявил, что если Украина потерпит поражение от России, то НАТО придется вступать в борьбу с Россией. Есть его цитата. Смысл именно в этом. Дело серьезное.

Параллельно нас обвиняют в том, что мы выводим ядерное оружие в космос. На это Президент России В.В.Путин дал исчерпывающие разъяснения. Лучшим фактом является то, что уже 15 лет (а то и больше) «на столе» Конференции по разоружению в Женеве лежит наш совместный с китайцами проект договора о предотвращении гонки вооружений в космосе, запрещающий вводить любое оружие в космическое пространство. Американцы его блокируют. Теперь решили нас в этом обвинить. Это “старая схема”.

Когда им нужно было выйти из Договора по противоракетной обороне, Президент Дж.Буш-младший сказал, что им надо бороться с КНДР, Ираном, мол, у них есть всякие плохие, угрожающие американцам вооружения. Это была ошибка.

Потом им нужно было выйти из Договора о ракетах средней и меньшей дальности. Они просто захотели выйти и создавать (как они сейчас и делают) запрещенные данным договором ракеты наземного базирования. Но прежде чем выйти, они обвинили нас. Сказали, что мы якобы уже завели такой вид вооружений и они, по их словам, развернуты в Калининградской области. На это Президент В.В.Путин направил послание всем членам НАТО, официально пригласив их экспертов в Калининградскую область для осмотра находящихся там установок. В ответ попросил, чтобы нашим экспертам разрешили посетить Польшу и Румынию, где развертывались американские системы противоракетной обороны, которые могли использоваться в качестве ударных вооружений и с этой точки зрения подпадали под договор, о котором идет речь. Они даже не пытались обсуждать послание. Просто отказались. Сказали, что мы нарушаем, и им даже проверять нечего.

То же самое они сделали с Договором по открытому небу. Прежде чем выйти из него (а он серьезно укреплял доверие), они сказали, что Россия нарушает этот договор. И все. Хотя нарушения были прежде всего на западной стороне.

Наверняка, сейчас американцы накапливают лишние аргументы, чтобы отказываться от какой-либо договоренности по невыводу оружия в космос. Вчера Президент В.В.Путин в своем послании четко ответил на все подобные измышления. Это просто бред, как он выразился. И что те, кто гонит такую милитаристскую «волну», должны осознавать свою ответственность. Мы очень надеемся, что население этих стран понимает, с чем «играют» их избранники.

Вопрос (перевод с английского): Относительно заявления о том, что если Украина проиграет войну, то НАТО придется воевать с Россией. Неделю назад мы отметили вторую годовщину того, что Россия называет специальная военная операция на Украине. С точки зрения Запада, мнение которого полностью противоположно, Россия незаконно вторглась в соседнюю страну, грубо проигнорировав ее национальный суверенитет. В начале конфликта у России были определенные претензии и конкретные цели. Одна из них – расширение НАТО на восток, а также денацификация на Украине. Если Вы посмотрите на некоторые результаты действий Москвы, то протяженность границы НАТО с Россией увеличилась на 1300 км. Интересно, какова конечная цель России на Украине?

С.В.Лавров: Вернемся к высказыванию Министра обороны США Л.Остина, с которого Вы начали свой вопрос. Обращаю внимание на смысл этого высказывания: если Украина проиграет, то НАТО придется идти против России. У него вырвалось по З.Фрейду то, что у них на уме. До этого все говорили, что нельзя допустить, чтобы Украина проиграла, потому что В.В.Путин, по их мнению, на этом не успокоится и будет «захватывать» Прибалтику, Польшу, Финляндию. Оказывается, согласно открытому, недвусмысленному выражению Л.Остина, все совсем наоборот.

У нас таких планов нет и быть не может. У американцев – да. Они чувствуют, как Европа «уплывает» от них. Вернее, она пока является главным пострадавшим, главной жертвой их политики по «затаскиванию» Украины в НАТО. Все основные расходы «перекинули» на Европу. Народ там живет всё хуже и хуже. Энергоносители в несколько раз взлетели в цене по сравнению с тем, что могло бы быть, если бы американцы не взорвали газопроводы «Северный поток-1» и «Северный поток-2».

Вся эта «затея» с Украиной была предпринята не только против России, но и с целью, чтобы Европа была не слишком сильным конкурентом. Эта цель достигнута. ЕС сейчас уже совсем никакой не конкурент Соединённым Штатам. Весь основной бизнес, промышленность переезжают в США, где совершенно другие условия. И энергоносители значительно дешевле. Это нельзя скидывать со счетов.

Что касается причин происходящего. Те, кто сквозь все дискуссии проносит мысль, что Россия якобы напала на Украину, аннексировала, привержены тому, что на Западе называют «культура отмены». Отмена всего того, что не нравится. В данном случае это отмена ближайших лет, предшествовавших этому событию. В случае с Крымом Запад всегда говорил, что Россия аннексировала Крым и 16 марта 2014 г. история изменилась.

Они не хотят вспоминать о том, что был госпереворот. Он произошел на другой день после того, как оппозиция и тогдашний Президент Украины В.Ф.Янукович подписали документ об урегулировании, предполагавший проведение досрочных выборов и создание на период подготовки к выборам правительства национального единства. Под этим документом стоят подписи Польши, Франции и Германии в качестве стран-гарантов.

Наутро состоялся госпереворот. Оппозиция заняла правительственные здания. Один из ее лидеров А.П.Яценюк, впоследствии ставший премьер-министром, вышел на площадь («майдан») и в микрофон на весь Киев сказал: «Поздравьте нас, и мы вас поздравляем – мы создали правительство победителей». Разница есть? Правительство национального единства, подготовка к выборам, а тут «правительство победителей». Оно первым делом (это был самый первый инициативный вброс в публичное пространство) объявило, что будет отменять статус русского языка на Украине. В Крыму, на юго-востоке Украины никто никогда и не разговаривал на другом языке.

Вторым действием этого «правительства» было направление вооруженных боевиков в Крым штурмовать здание Верховного Совета. Тогда население полуострова и востока Украины сказало, что им не по пути. И приняли решение жить без Украины. Они ни на кого не нападали. Пришедшие к власти путчисты объявили их «террористами» и начали «антитеррористическую операцию» против них. Она включала в себя и такие эпизоды, как: сожжение заживо 48 человек в Доме профсоюзов в Одессе, бомбардировки боевой авиацией центра Луганска и других городов. Всё это было показано по телевидению, есть в соцсетях.

Запад предпочитает вообще не затрагивать часть истории, приведшую в итоге к референдуму в Крыму. Точно так же, как сейчас не затрагивает судьбу Минских договорённостей, о которых я уже сказал.

Через год после того, как путчисты начали свою «антитеррористическую операцию», они попросили помочь им установить мир. Минские договорённости сделали это. Потом их подписанты признали, что это было только уловкой (просто ложью) для того, чтобы вооружать Украину. Про эти «прелюдии», «увертюры», имеющие решающее значение в понимании всего «спектакля», на Западе никто не хочет говорить.

Кстати, когда после госпереворота в феврале 2014 г. мы стали обращаться к немцам, французам и напоминали им, что их министры гарантировали соглашения об урегулировании, оппозиция его перечеркнула. Просили воздействовать на нее и заставить выполнять то, о чем мы договаривались. Более того, речь шла о том, что через пять-шесть месяцев будут досрочные выборы, которые действовавший тогда президент точно бы проиграл. В ответ на наши увещевания Германия и Франция ответили, что соглашение было “неплохим”, но иногда демократия делает неожиданные «изгибы». Такой «демократический изгиб» в виде уничтожения людей был принят в итоге. А затем он был «отставлен» в сторону, как не имеющий последствий для дальнейшего развития событий.

Больше скажу, премьер-министр Италии Дж.Мелони во время обсуждения ситуации в секторе Газа сказала, что «если бы Россия не вторглась на Украину, то ХАМАС 7 октября 2023 г. не напал бы на Израиль». Слышал много интересных высказываний от прекрасной половины тружениц “на внешнеполитическом фронте”, но такое слышу впервые.

Вопрос (перевод с английского): Интересно увидеть корреляцию между этими двумя событиями. Поскольку мы уже упомянули Соединенные Штаты… Не буду спрашивать, кого Россия хотела бы видеть в качестве президента США. Но Д.Трамп в одном из своих комментариев заявил, что если бы он был президентом, то закончил бы войну на Украине за 24 часа. Мы также наблюдаем растущее нежелание республиканцев в американском Конгрессе продолжать финансировать Украину. Президент Джо Байден обратился к Конгрессу США с просьбой выделить 75 млрд долларов на оказание помощи Украине. Считаете ли Вы, что у России больше точек соприкосновения с республиканцами?

С.В.Лавров: На вопрос, кого мы предпочли бы видеть в Белом доме, уже ответил Президент России В.В.Путин. Причем не единожды. Но самое главное в его ответе было то, что мы готовы работать с любым президентом, которого изберет американский народ, если этот народный избранник будет готов действовать на основе равноправия и по-честному. Без попыток «выгадать» себе какие-то уступки с нашей стороны, а взамен ничего не менять в своей политике.

29 февраля с.г. В.В.Путин комментировал предложение американцев возобновить диалог по стратегической стабильности на основе Договора о стратегических наступательных вооружениях. Но в преамбуле договора написано, что он заключен на принципах равноправия, взаимного уважения, транспарентности, доверия и много чего еще хорошего. И уже потом все остальное. Американцы предлагают возобновить диалог по стратегической стабильности с тем, чтобы возобновить посещение наших стратобъектов, т.к. договором предусмотрены инспекции.

Во-первых, инспекции были согласованы в контексте тех отношений, которые были отражены в преамбуле договора. Соединенные Штаты считают, что преамбула не имеет значения. Почему? Без преамбулы не было бы всего остального.

Во-вторых, как американцы могут всерьез «проситься» на наши стратегические объекты, когда несколько атак, совершенных украинцами с использованием дальнобойных вооружений против наших стратегических аэродромов, не могли состояться без участия американских специалистов? В том числе в форме модернизации самих ракет, чтобы прибавить им дальность. Этот подход Президент В.В.Путин и описывал в своем Послании Федеральному Собранию 29 февраля с.г., когда говорил, что США будут пробовать добиться желаемого разными путями: через МИД России и другие структуры. Все это только для того, чтобы получить одностороннюю выгоду.

Не ждем перемен, которые принесут выборы в Соединенных Штатах. Если говорить о Д.Трампе, он уже был президентом. В период его руководства были приняты одни из самых тяжелых, как тогда казалось, санкций. Но Администрация Дж.Байдена всех «переплюнула».

Но начал всё Президент Б.Обама. На излете своей «каденции», за три недели до инаугурации Д.Трампа, Президент США выслал наших дипломатов вместе с семьями, с детьми. Всего их было 120 человек. Он сделал это накануне Нового года. Приказал отправиться их на Родину в день, когда не было прямых рейсов между Вашингтоном и Москвой. И наши сотрудники с детьми, вещами, чемоданами на автобусе ехали в Нью-Йорк в плохую погоду. Это было сделано с особым «изяществом» Администрацией Б.Обамы. А их последователи продолжили дело.

Вопрос (перевод с английского): Вы уже упоминали премьер-министра Италии Дж.Мелони заявившую, что если бы Россия не вторглась на Украину, то ХАМАС не атаковал бы Израиль. Москва открыто заявила, эскалация на Ближнем Востоке – это прямое следствие попытки Вашингтона монополизировать посреднические усилия. Какие действия предпримет Россия для обеспечения устойчивого и жизнеспособного урегулирования конфликта на Ближнем Востоке помимо прямого осуждения атаки, совершенной ХАМАС 7 октября 2023 г.?

С.В.Лавров: Эта проблема обсуждается долгие десятилетия. Когда я еще работал Постоянным представителем России при ООН, в ходе неофициального общения с моими израильскими коллегами мы старались подвигнуть их на конструктивные действия в плане создания палестинского государства.

Тогда (больше 20 лет назад) это государство еще можно было представить себе на карте. Сейчас там практически не осталось «живого места». Даже на Западном берегу реки Иордан все «усеяно» незаконными израильскими поселениями, которые не признает никто в мире, включая Соединенные Штаты. Но в то время еще вырисовывались контуры, которые включали бы в себя и Западный берег, и сектор Газа.

Говорил тогда своим израильским друзьям, критикуя их неуступчивость, что неурегулированность палестинской проблемы является главным фактором, который постоянно подпитывает экстремизм в самой Палестине и на «арабской улице» в целом. Израильтяне обижались, говорили, что палестинцы – это террористы, с ними нужно разговаривать и действовать только языком силы.

Убежден, что оценка влияния нерешенности палестинской проблемы на все происходящее разделяется подавляющим большинством экспертов. Это подтверждают и наши встречи. Когда 7 октября 2023 г. со стороны ХАМАС произошла страшная террористическая атака против Израиля, Россия немедленно осудила этот террористический акт. Но когда за этим последовала военная операция в виде коллективного наказания палестинцев, мы не могли это принять.

Генеральный секретарь ООН А.Гутерреш, осудив атаку 7 октября 2023 г., заявил, что она произошла “не в вакууме”, имея в виду ровно то, о чем мы с вами говорим. Постоянный представитель Израиля при ООН Г.Эрдан отреагировал на это заявление требованием отставки А.Гутерреша и расформирования ООН. Чувство собственной непогрешимости никогда в истории до добра не доводило.

Члены правительства Б.Нетаньяху недавно заявили, что палестинцы – это «люди-животные». Примерно так же киевский режим, В.А.Зеленский, официальные украинские лица относятся к русским, называя их «нелюдями», «существами». Еще задолго до начала специальной военной операции, еще когда действовали Минские договоренности, сохранявшие шанс на реализацию, уже шли перестрелки в нарушение этих договоренностей, В.А.Зеленского в интервью спросили, как он относится к людям по ту сторону линии соприкосновения. Он задумчиво, как положено артисту, сказал, что «есть люди, а есть существа». В другой раз он посоветовал всем тем, кому не нравится жить на Украине и кто ощущает свою причастность к русской культуре ради будущего своих детей и внуков убираться в Россию. Вот так он характеризовал русских, живших на Украине.

Было и заявление про палестинцев как «животных». Многие мировые деятели призывали израильтян “адаптировать” свою операцию к тому, что там огромное количество гражданских лиц, какой-то израильский генерал сказал, что там нет мирных граждан и все они с трех лет уже экстремисты. Из песни слов не выкинешь. 7 октября 2023 г. началась операция Израиля. Видя, какой ужас происходит в секторе Газа, как уничтожаются гражданские лица, 15 октября 2023 г. мы предложили резолюцию с призывом к гуманитарному прекращению огня. Американцы ее не пропустили. В прошлом году то же самое пытались сделать бразильцы, а в феврале с.г. такую же резолюцию при нашей поддержке пытались «продвинуть» алжирцы. Американцы применили право «вето», британцы воздержались, а остальные 13 членов Совета Безопасности ООН проголосовали «за». Считаю важнейшей задачей - остановить развитие событий, т.к. гибнут люди.

За период украинских событий после госпереворота с 2014 г. по нынешний момент среди гражданского населения погибли по разным оценкам, включая оценки Управления Верховного комиссара ООН по правам человека, от 13,5 до 16,5 тыс. человек. Менее чем за 5 месяцев в секторе Газа убито 30 тыс. человек. За 10 лет на Украине было ранено от 17 до 27 тыс. человек. В секторе Газа за неполных 5 месяцев – 70 тыс. Эта цифра с каждым днем увеличивается.

Мы вместе работали в «квартете» (США, Россия, ООН, Евросоюз). Мы всегда выступали за то, чтобы в качестве полноправного участника этой группы были представлены также арабские страны, в том числе от Лиги Арабских государств. Запад (США и ЕС) не хотел их пускать на равных. Проводились заседания, после которых, в лучшем случае, приглашали арабских коллег и информировали их, о чем договорились.

Говоря об эффективности или неэффективности ООН. В 2003 г. «квартет» согласовал «дорожную карту» по созданию палестинского государства. Там были конкретные, проверяемые этапы. Весь процесс должен был занять год. «Дорожная карта» была одобрена Советом Безопасности ООН, но так и осталась в «архиве». Пять лет назад американцы, сославшись на «занятость», стали тормозить работу этого «квартета». После начала специальной военной операции под этим же предлогом они вообще прекратили его заседания и «монополизировали» свои посреднические услуги.

Я уже упоминал, чем они занимаются сейчас. Пытаются как-то договориться, причём нетранспарентно: то в Париже они тихонечко соберутся, то в Дохе попросят арабских друзей принять их с предложениями. Между Израилем и ХАМАС посредничают наши катарские друзья. Эта информация доступна в медиапространстве. Речь, прежде всего, о том, как поменять заложников на палестинских заключённых в израильских тюрьмах. В первую очередь, женщин и детей. В тюрьмах Израиля долгие годы содержатся женщины и дети. Об этом говорят и арабы, совершенно справедливо заявляя американцам, что важно прекратить огонь, обменять заложников на пленных и не останавливаться на этом.

Саудовская Аравия прямо сказала, что не будет вкладывать деньги в восстановление Газы, от которой ничего не осталось, если не будет создано устойчивое, дееспособное палестинское государство. Глядя на карту, для этого придется сильно «передислоцировать» многих живущих на этих территориях.

Одна из версий, которые сейчас «гуляют», что американцы пытаются уговорить арабов и палестинцев, чтобы они смирились с положением «на земле» и что больше земли у палестинцев не будет. За это ООН, Совет Безопасности, Генеральная Ассамблея примут резолюцию, провозглашающую, что Палестина становится полноправным членом всемирной Организации. Красивая «картинка», а содержание неудовлетворительное.

29 февраля с.г. в Москве состоялась встреча представителей всех палестинских фракций, включая ФАТХ, ХАМАС, «Исламский джихад» и т.д. Уже не первый раз проводим такое мероприятие. Представителя Государственного департамента США М.Миллера спросили, как он к этому относится. Тот заявил, что любые российские усилия по Ближнему Востоку никогда не были эффективными. У каждого свое понимание воспитанности.

Россия занимается восстановлением палестинского единства. Раскол между палестинцами (ФАТХ и ХАМАС, Западный берег и Газа) ослабляет их позиции и отвлекает от принципиального разговора с внешним миром. Сколько раз наши израильские коллеги заявляли на наши с американцами призывы возобновить прямые переговоры с палестинцами: с кем там разговаривать? Абу Мазен руководит только на Западном берегу, на Газу его администрация не распространяет свои полномочия. Мол, у них нет собеседника.

Долгие годы мы пытались, собирали палестинцев и говорили: единственное, что в этом кризисе зависит только от них, – это восстановление палестинского единства. Но не удавалось закрепить эту мысль даже в коммюнике. В документе, принятом на встрече палестинских фракций в Москве, впервые записана готовность уважать платформу Организации освобождения Палестины. Если это не останется лозунгом, то будет неплохим шагом вперед, чтобы они стали действительно едины и одним языком разговаривали с внешним миром.

Вопрос (перевод с английского): В Совете Безопасности ООН на многие резолюции было наложено вето. Будь то США в отношении резолюции о прекращении огня в секторе Газа или Россия – по Украине. Кажется, что мы становимся недееспособными. Мы не едины в ООН. Что должно измениться в мире?

С.В.Лавров: Наши западные коллеги должны отказаться от колониального мышления, перестать жить за счет других, не исповедовать высокомерные, по большому счету расистские подходы к международным отношениям.

Вы упомянули наше вето на антироссийские резолюции по Украине. Никто из тех, кто сочинял эти резолюции, даже словом не упомянул о том, как на Украине истребляли русский язык, образование, культуру путем принятия законов, а не созывая какие-то «митинги» с лозунгами. Это двойные стандарты. Приводил пример, если бы в Финляндии отменили шведский язык, на котором разговаривает 5% населения, – было бы восстание. На Украине больше половины населения либо русские этнически, либо русскоязычные. Их дискриминируют, оскорбляют, устраняют физически. А Запад выносит резолюции с осуждением России.

С этим надо заканчивать. Для такого благородного дела и нужно вето. А не когда весь мир говорит перестать убивать палестинцев, но США заявляют, мол, пусть пока еще попробуют, а потом как-нибудь «договоримся».

Вопрос (перевод с английского): В СМИ опубликовали разговор немецких офицеров про то, как они планируют взорвать Крымский мост. Как Вы можете это прокомментировать?

С.В.Лавров: Прочитал сегодня то, что было выложено в социальные сети и анонсировано М.С.Симоньян со ссылкой на соответствующие источники. С одной стороны, поразительно. С другой – нет.

Уже упоминал, что мы доподлинно знаем об участии военнослужащих стран НАТО, которые маскируются то под наемников, то под людей, не принадлежащих вооруженным силам альянса.

В этом разговоре есть несколько интересных вещей. Немецкие генералы обсуждали, как «похитрее» поставить Украине дальнобойные вооружения (упоминается TAURUS) для атаки про Крымскому мосту и складам с боеприпасами. И сделать так, чтобы их не заметили, т.к. Канцлеру ФРГ О.Шольцу якобы это не нравится, а американцы и британцы там уже находятся. Шел разговор о том, можно ли наводить ракеты дистанционно, не находясь на Украине. Один из генералов сказал, что это все равно будет прямым участием. Они понимают, о чем говорят. В одном из обменов репликами звучит, что там есть «ребята из США в гражданском». Это было прямо сказано.

Не знаю, как это назвать, но лицо наших натовских коллег полностью «в пуху». Посмотрим, как они будут объясняться со своим населением.

Вопрос (перевод с английского): Приднестровье попросило о помощи со стороны Москвы. Что можно ожидать от руководства России, чтобы убедиться, что это не перерастет в просьбу об «аннексии» и в дальнейший конфликт?

С.В.Лавров: Вопрос нужно адресовать тем, кто послужил причиной такого заявления приднестровского парламента. Прежде всего, к режиму, обосновавшемуся в Кишиневе, который идет «след в след» по стопам киевского: отменяют всё русское, дискриминируют русский язык во всех сферах и вместе с украинцами устраивают серьезное экономическое давление на Приднестровье. Люди долгие годы жили в блокаде после того, как перестал существовать Советский Союз. Они не имели возможности передвигаться. Там более 200 тыс. граждан имеют российские паспорта. Это хорошо известно.

Какой вывод мы сделали? Уже отреагировали. Призвали кишиневский режим (возглавляемый гражданами Румынии, которые не скрывают, что хотят присоединить Молдавию к Румынии) перестать блокировать переговорный процесс. Руководство ПМР об этом давно говорит. Формат «5+2» позволял рассматривать интересы приднестровцев в контексте сохранения территориальной целостности Молдавии. Именно к возобновлению этого механизма призывает Тирасполь. А румынское руководство в Кишиневе пытается разрушить этот формат раз и навсегда.

Россия. Турция > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 1 марта 2024 > № 4599872 Сергей Лавров

Ответ на вопрос СМИ Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова в ходе его выступления на Анталийском дипломатическом форуме, Анталья, 1 марта 2024 года

Вопрос (перевод с английского): В СМИ опубликовали разговор немецких офицеров про то, как они планируют взрывать Крымский мост. Как Вы можете это прокомментировать?

С.В.Лавров: Прочитал сегодня то, что было выложено в социальные сети и анонсировано М.С.Симоньян со ссылкой на соответствующие источники. С одной стороны, поразительно. С другой – нет.

Уже упоминал, что мы доподлинно знаем об участии военнослужащих стран НАТО, которые маскируются то под наемников, то под людей, не принадлежащих вооруженным силам альянса.

В этом разговоре есть несколько интересных вещей. Немецкие генералы обсуждали, как «похитрее» поставить Украине дальнобойные вооружения (упоминается TAURUS) для атаки про Крымскому мосту и складам с боеприпасами. И сделать так, чтобы их не заметили, т.к. Канцлеру ФРГ О.Шольцу якобы это не нравится, а американцы и британцы там уже находятся. Шел разговор о том, можно ли наводить ракеты дистанционно, не находясь на Украине. Один из генералов сказал, что это все равно будет прямым участием. Они понимают, о чем говорят. В одном из обменов репликами звучит, что там есть «ребята из США в гражданском».

Не знаю, как это назвать, но лицо наших натовских коллег полностью «в пуху». Посмотрим, как они будут объясняться со своим населением.

Россия. Германия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > mid.ru, 1 марта 2024 > № 4599871 Сергей Лавров

Движение вверх: Москва отменила ограничения по этажности застройки

Дискуссия о допустимости массового строительства небоскребов в Москве, а также об их влиянии на комфорт и качество городской среды ведется не один год. Уже более десяти лет в городе действуют ограничения, которые, однако, порой остаются формальностью и легко обходятся девелоперами. Теперь столичные власти сняли ограничение на число этажей и высотность новостроек, оставив исключения для зон исторического и культурного наследия.

История вопроса

Первым высотным зданием Москвы принято считать дом водочного фабриканта Федора Афремова, построенный в 1905 году на Садовой-Спасской улице. Уже тогда 35-метровая восьмиэтажка получила название «тучерез» и вызывала у горожан смешанные чувства. Затем в столице появились семь сталинских высоток, деловой «Сити» с настоящими небоскребами, а также десятки жилых и офисных «свечек». Только сегодня, по данным аналитиков компании «Метриум», в столице строится порядка 60 жилых комплексов с домами высотой более 100 метров. Первое место в их рейтинге занимает 85-этажный жилой дом высотой 340 м.

Напомним, согласование этих проектов происходило в то время, когда в городе уже действовало законодательное ограничение максимальной высоты застройки. Принятое летом 2012 года постановление правительства Москвы закрепляло визуально-ландшафтные характеристики городских районов и схему высотных ограничений по всем округам, но предусматривало высоту не более 75 м, то есть в пределах 20-23 этажей. Однако довольно скоро эти ограничения приобрели номинальный характер, так как судьбы проектов решались, как правило, в «ручном режиме» на заседаниях Градостроительно-земельной комиссии, исходя из особенностей конкретного района.

В целях упорядочения данной ситуации 2 февраля этого года столичный мэр Сергей Собянин подписал постановление правительства Москвы №199-ПП, согласно которому в столице перестает действовать правило о предельной высотности застройки. При этом в постановлении оговорено, что сохраняется ограничение предельной высоты зданий, строений и сооружений для территорий достопримечательных мест и зон охраны объектов культурного наследия.

Первая реакция

По мнению большинства экспертов отрасли и участников рынка, отмена ограничения максимально допустимой высотности застройки с точки зрения правоприменения ничего не изменит: практика работы с оформлением документов останется прежней. С учетом того, что рассмотрению городом подлежат все проекты, они все проходят процедуру согласования Архитектурно-градостроительного решения (АГР). Фактически ограничение по высотности виделось только дополнительным препятствием при поиске архитектурной композиции и архитектурного решения. При этом другие параметры, такие, например, как плотность, в этом случае, как правило, уже подписаны и ограничивают даже не столько застройку, сколько композицию.

В то же время партнер архитектурного бюро Syntaxis Александр Стариков считает, что возведение высотных зданий — ожидаемый и логичный сценарий развития рынка недвижимости Москвы. «Мы живем в эпоху гиперурбанизации, а это означает, что мегаполисы становятся все больше, буквально «всасывая» в себя людей и финансы. Многоэтажное строительство — инструмент, помогающий обуздать данную тенденцию. Главное — направить его в качественное русло с соблюдением современных законов урбанистики», — пояснил он.

Косвенно подтверждает этот тезис и главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов: «Отмена ограничения фиксирует тенденции последних лет в градостроительной политике Москвы, однако более важно то, что она создает условия для появления уникальных объектов. Возникают механизмы четкой индивидуальной «настройки» проекта под локацию, определенные задачи и прочие конкретные факторы, что будет способствовать появлению ярких архитектурных шедевров, которые станут новыми достопримечательностями районов».

По мнению главного зодчего столицы, архитектура, ее эстетическая составляющая, становится ключевым фактором для согласования и реализации градостроительного проекта. «Отдается приоритет архитектуре, когда сначала без давления уже прописанных ранее цифр создается облик здания, в том числе и его высота, а не наоборот, когда архитекторы исходили из уже предопределенных данных. И принятое решение демонстрирует отношение города к качеству формируемой городской среды, ее приоритетности и значимости для города и жителей», — подчеркнул Сергей Кузнецов.

Центр и периферия

Естественной и ожидаемой реакцией горожан на отмену ограничения стали тревоги относительно застройки исторической части города новыми небоскребами, но власти поспешили разъяснить ситуацию и заверили: бояться нечего. «Не стоит опасаться, что центр Москвы застроят высотками, поскольку практически везде там действуют специальные регламенты. А в зонах охраны наследия и специальных зонах города есть свои ограничения, в том числе по высоте. К тому же проекты проходят визуально-ландшафтный анализ, позволяющий скорректировать композицию, если это необходимо. Поэтому дополнительно регулировать высотность нет необходимости», — уточнил Сергей Кузнецов.

В то же время глава архитектурного бюро MAD Architects Мария Николаева считает, что высотное строительство имеет центростремительную силу. «Надо признать: выбор мест для строительства высотных башен в большей степени тяготеет к центральным районам. Это как раз во многом объясняется интенсивной конверсией бывших промзон, а также соседством в инфраструктурных узлах. В ядре мегаполисов сосредоточиваются индустрия услуг, административные системы, что ведет к уплотнению городской среды», — пояснила архитектор. Впрочем, интенсивный рост пропускной способности инфраструктуры позволяет избежать негативных последствий в высотном девелопменте. «В последние годы Москва активно и всесторонне занимается развитием транспортной инфраструктуры, в том числе создавая благоприятные предпосылки для комфортного высотного строительства», — добавила она.

Новые точки роста?

По мнению декана факультета городского и регионального развития НИУ ВШЭ Евгения Михайленко, среди возможных последствий принятого решения — дальнейшее увеличение плотности населения Москвы. «Строительство высотных зданий и переуплотнение города приводит к инфраструктурным проблемам, поскольку каждый многоэтажный дом создает дополнительную нагрузку на существующую инфраструктуру — дорожную сеть, парковки, общественный транспорт, социальные учреждения. Инфраструктура в своих прежних параметрах не справится, и потребуется ее расширение», — предостерег эксперт.

При этом сами девелоперы заверяют, что отмена ограничения станет мощным драйвером развития комфортной городской среды в целом. «Новые возможности позволят совершенствовать процесс возведения инфраструктуры и ускоренными темпами двигаться к дальнейшей модернизации города. Преимущества такого формата очевидны: это самостоятельная экосистема, которая соответствует абсолютно разным запросам покупателей — в комфортной жилой среде, продуманной инфраструктуре, сформированными офисным кластером и популярными точками притяжения», — заверил управляющий партнер компании Prime Life Development Денис Коноваленко.

Важно учитывать, что снятие ограничений кроме всего прочего позволит более эффективно использовать землю в городе — строительство высоток позволяет оставлять больше пространства для благоустройства, дворовых территорий и других объектов, востребованных горожанами.

Мария Николаева считает, что во многом последствия отмены ограничения высотности будут определены практикой применения градостроительных решений и соблюдения баланса застройки, при этом потребуется учет международного опыта. «Центр Нью-Йорка, тесно застроенный высотными зданиями, органично существует рядом со спокойным Бруклином с его компактными домами. Сейчас столица России — один из самых передовых и интенсивно растущих мегаполисов мира, а значит, задача властей, архитекторов и бизнеса — направить это развитие в правильное русло и постоянно поднимать планку качества проектов во всех контекстах», — резюмировала она.

Технические сложности

Нельзя не отметить: строительство небоскребов имеет ряд объективных инженерных и технологических сложностей, что делает проекты дороже, причем как на этапе возведения, так и в период эксплуатации. В качестве примера Денис Коноваленко привел укладку фундамента: «Большие силы вкладываются в инженерно-геологические изыскания, чтобы заложить корректные параметры конструкции, компенсирующие компрессионные характеристики грунта. При возведении небоскребов используются специальные материалы — например, бетон повышенной прочности, цельностальные колонны, учитывается турбулентность ветрового потока».

В дополнение Евгений Михайленко справедливо заметил, что высотное строительство требует достаточного количества стандартных технических решений: лифтов, насосов и прочего инженерного оборудования. Поскольку многие технологии были импортными, сейчас их предстоит заместить отечественными аналогами.

Еще одной угрозой жилых многоэтажек эксперты назвали санитарно-эпидемиологическую составляющую: в таких домах через систему вентиляции более активно распространяются вирусы, что может приводить к повышению заболеваемости жильцов. Нельзя сбрасывать со счетов также и тот фактор, что проживание в высотных домах негативно влияет на психику людей, чему в свое время было посвящено много исследований.

Вместе с тем, Александр Стариков предостерег от сравнения многоэтажных панельных домов в спальных районах с современными высотными коммерческими или жилыми башнями, которые разрабатываются по индивидуальным архитектурным проектам: «В современных сооружениях высотой более 75 м часто применяется совершенно отличный от стандартных жилых домов тип проектирования. Это объекты с внутренним ядром, в которое включены несколько лифтовых шахт и лестничные клетки. По этой причине объемно-планировочные решения в подобных проектах отличаются от стандартных вариаций».

В данной ситуации существует еще одна очень серьезная проблема — демонтаж небоскребов: через 25-30 лет эксплуатации таких многоэтажек встанет вопрос об их дальнейшем будущем. Проводить капитальный ремонт 40-этажного дома непросто, но еще сложнее его снести. Евгений Михайленко прогнозирует, что город неизбежно столкнется с тотальным демонтажем высотных зданий, как сейчас столкнулся с необходимостью сноса советских пятиэтажек. Но демонтаж многоэтажек — задача технически куда более сложная, и она пока не оценивается.

Авторы: Антон МАСТРЕНКОВ

Номер публикации: №08 01.03.2024

Курс на Восток: благодаря китайскому опыту открываются новые возможности применения стали в стройке

В условиях экономических санкций важно максимально использовать возможности отечественных металлургических предприятий, испытывающих определенные трудности с экспортом своей продукции и стремящихся увеличить ее поставки на российские стройки. В связи с этим большой интерес вызывает стальное строительство в Китае, и особенно роль государства в увеличении производства и применения металлоконструкций. Прояснить этот вопрос взялся Константин Матвеенков — директор по устойчивому развитию российско-китайской группы компаний Eurasia Development, занимающейся трансфером технологий между Россией и Китаем. В рамках проведенного на прошлой неделе Ассоциацией развития стального строительства (АРСС) вебинара на тему «Китайский опыт развития рынка стального строительства» он подробно рассказал о регулировании рынка металлоконструкций в Поднебесной.

Его величество рынок

По словам Константина Матвеенкова, выплавляя более 1 млрд тонн стали в год, что составляет свыше половины ее мирового производства, китайцы ежегодно используют для изготовления металлоконструкций около 100 млн тонн этого материала, предпочитая ему в основном железобетон, технология которого давно изучена и сравнительно недорога. И хотя рынок металлоконструкций находится на стадии начального развития, он при этом быстро расширяется: за последние несколько лет доля строительства на основе стальных конструкций увеличилась в четыре раза и продолжает расти. Сейчас она составляет 10% от всех новых введенных в эксплуатацию в Китае строительных объектов, что, конечно, еще немного по сравнению с США, Японией и Южной Кореей, где этот показатель равен 20-40%, но уже к 2025 году китайцы планируют довести его до 15%.

Столь бурный рост производства стальных конструкций и их применения в строительстве можно объяснить в значительной степени структурными переменами на рынке, идущими в том же направлении, что и в других развитых странах. В США, например, доля трех крупнейших производителей металлоконструкций достигла 80-90%, а в Китае этот рынок пока сильно децентрализован: на нем действует большое количество малых и средних предприятий, тогда как пятерка лидеров занимает на нем около 6-7%. Среди государственных компаний выделяется China State Construction Engineering Corporation, а среди частных компаний лидирует Honglu Steel Structure, ежегодно производящая почти 5 млн тонн металлоконструкций. Еще две частные компании — Hangxiao Steel Structure и Jinggong Steel Building Group — имеют годовой объем производства стальных конструкций более миллиона тонн. В то же время крупные производители металлоконструкций постепенно приобретают малые и средние предприятия, что влечет за собой перемены на рынке строительства на основе металлоконструкций. Последние несколько лет это особенно заметно среди частных компаний, которые стремятся поменять свою бизнес-модель — уйти от простого производства стальных конструкций к генеральному подряду, то есть возможности поставлять свои собственные стальные конструкции и строить на их основе объекты.

Другой резерв роста объемов стального строительства — более широкое его использование при возведении жилья. В Китае, как и в России, стальные конструкции применяются в основном в строительстве промышленных предприятий и общественных зданий, таких, например, как учебные заведения и больницы, тогда как их доля в жилищном строительстве сравнительно невелика и представлена по преимуществу высотками.

Государственный подход

Большую роль в ускорении развития стального строительства в Китае играет также государственная политика. Интерес правительства к этому сектору экономики возник в начале нулевых годов в связи с ростом затрат на рабочую силу, повышением запроса на энергоэффективность и более высокими требованиями к охране окружающей среды. В 2013 году развитие быстровозводимого строительства было впервые упомянуто как целевой критерий в рамках 12-го пятилетнего плана, и затем все чаще на национальном уровне стали приниматься новые документы, регулирующие и стимулирующие развитие стального строительства. Например, в 2017 году был принят план по развитию быстровозводимого строительства, включающий в себя применение металлоконструкций, железобетона и дерева. Чтобы создать рынок строительства на основе этих материалов, в рамках данного плана в 50 пилотных городах с их применением было реализовано около 500 демонстрационных проектов.

Отличительной особенностью стального строительства в Китае является также его поддержка не только в масштабах всей страны, но и на провинциальном и муниципальном уровнях. Этому способствует система государственного управления, при которой национальные инициативы затем обсуждаются на нижестоящих уровнях государственной власти, на которых рождаются решения порой даже более кардинальные, чем на верхних этажах управленческой вертикали. Так, Константин Матвеенков отметил высокую активность китайских провинций, которые с 2010 по 2020 год приняли 443 документа по стимулированию стального строительства. Эти документы были направлены на формирование нормативно-правовой среды для компаний, занимающихся таким строительством, на развитие этих компаний и стимулирование спроса. Особенно активно поддерживается стальное строительство в провинциях, расположенных на сейсмоопасных территориях, таких как Шаньдун и Чунцин, поскольку здания на основе стальных конструкций обладают повышенной сейсмоустойчивостью.

Все эти меры поддержки позволили Константину Матвеенкову сделать вывод о том, что, хотя Китай пока тоже находится в поисках путей увеличения объемов стального строительства, он ушел чуть дальше России в формировании мер государственной поддержки, что может служить для нашей страны примером. Среди рекомендаций по продвижению стального строительства в России с учетом китайского опыта эксперт поставил на первое место обеспечение максимальной широты и разнообразия мер поддержки строительства, одновременно охватывающих нормативно-правовую среду, производственносбытовую цепочку и спрос на здания, изготовленные из стальных конструкций. При этом следует использовать экономические, инфраструктурные, информационные и другие инструменты.

На втором месте в перечне рекомендаций значится привлечение к разработке мер поддержки широкого круга правительственных органов и профильных ведомств, с тем чтобы избежать ситуации, когда организации, обладающие необходимыми государственными ресурсами, исключены из системы регулирования отрасли.

Не менее важно заинтересовать и включить в продвижение стального строительства региональные власти. Китайский опыт свидетельствует, что во многом благодаря инициативности местных правительств в стране появились региональные лидеры развития этой отрасли.

Кроме того, необходимо ускорить принятие экономических и финансовых мер поддержки, поскольку применение субсидий, льготного кредитования, строительных премий и других инструментов позволило китайцам снизить издержки перехода с более дешевого традиционного строительства из железобетонных конструкций на строительство из стальных конструкций и повысило их привлекательность для застройщиков и инвесторов. Особо надо отметить, что в стимулировании спроса на их применение на внутреннем рынке Китая существенную роль играет льготная ипотека для лиц, покупающих дома, при строительстве которых применяются стальные конструкции.

При популяризации стального строительства среди населения и бизнеса следует по примеру китайцев сочетать его преимущества с «зелеными» технологиями, добиваться упрощения доступа к «зеленому» финансированию и сертификации застройщиков и производителей стальных конструкций.

По мнению Константина Матвеенкова, необходимо также уделить дополнительное внимание научно-исследовательским разработкам и технической поддержке стального строительства. Он сообщил, что китайское правительство различными способами, в том числе с помощью налоговых преференций и создания научно-исследовательских бюро, стимулирует научный прогресс в этой сфере, а также облегчает доступ к результатам исследований через стандарты, единые правила, атласы и базы данных. Не менее важно развивать профильные программы обучения в университетах и курсы повышения квалификации для инженеров и менеджеров.

Наконец, эксперт рекомендует с учетом китайского опыта принять требования по обязательности и приоритизации стального строительства в отдельных секторах экономики и географических областях. Сделанный правительством Китая акцент на строительстве из стальных конструкций объектов в сельской местности и сейсмоопасных районах позволил создать гарантированный начальный рынок для застройщиков на таких территориях.

Авторы: Алексей ТОРБА

Номер публикации: №08 01.03.2024

Стандарт на вырост: обсуждается возможность использования контрактов ЕРС в странах Евразийского экономического союза

С 1 января в России введен в действие национальный стандарт ГОСТ Р 71172023 «Управление крупными строительными проектами с использованием интегрированных контрактов». В основу документа положена методология ЕРС (Engineering Procurement Construction), охватывающая, как это видно из ее названия, проектирование, поставки и стройку для реализации проекта под ключ. Эта методология применяется в основном на инфраструктурных, технологически сложных, капиталоемких и длительных проектах.

Первоначально стандарт разрабатывался инициативной группой экспертов для применения ЕРС при реализации масштабных проектов в нефтегазовом комплексе, но затем было решено распространить его и на другие отрасли. При этом разработчики стандарта хотели не заместить традиционный способ реализации больших проектов раздельными сервисами, а предоставить участникам российского строительного рынка дополнительный, альтернативный инструмент, который можно было бы использовать на ранних стадиях.

Теперь участники той же самой инициативной группы поставили перед собой задачу распространить действие методологии ЕРС на реализацию крупных строительных проектов не только в России, но и в рамках Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Толчком к принятию этого решения послужил звонок из национальной нефтегазовой компании Республики Казахстан АО НК «КазМунайГаз» одному из лидеров сообщества ЕРС Андрею Лебедеву сразу после утверждения ГОСТ Р 7117-2023: казахстанские коллеги попросили прислать стандарт на ознакомление и поинтересовались, есть ли возможность его адаптации для рынка Казахстана.

В необходимости разработки единого стандарта для ЕАЭС Андрея Лебедева убедил не только большой интерес специалистов из стран Союза к российскому стандарту, но и солидный личный опыт. Например, только в Ираке он участвовал в реализации 15 ЕРС-контрактов на общую сумму около 2,5 млрд долларов США.

Самым сложным и капиталоемким из них был проект создания газовой инфраструктуры месторождения Бадра, в рамках которого был построен суперсовременный газовый завод полного цикла в Ираке. Незадолго до окончания реализации этого проекта компания «Газпром нефть» пригласила международную компанию IPA (Independent Project Analysis) для его независимой оценки. По ее результатам проект Бадра был признан новым бенчмарком в отрасли по скорости получения первой продукции, а все проектные и контрактные процедуры управления проектом — лучшими отраслевыми практиками. Так что потенциал методики ЕРС хорошо известен не только в Астане, но и во всем мире.

Инициаторы разработки стандарта для ЕАЭС в начале февраля встретились с директором ФАУ «ФЦС» Андреем Копытиным и обсудили с ним дальнейшее взаимодействие в разъяснительной работе по ГОСТ Р 71172023 на площадках Минстроя России, а также предложения по разработке сопутствующих и дополняющих его документов и возможность разработки аналогичного ГОСТ для ЕАЭС. В ходе обсуждения этих вопросов отмечалась целесообразность проведения мероприятий для популяризации ГОСТ Р 7117-2023, его перевода на английский язык и выхода на межгосударственный уровень путем разработки единого стандарта для ЕАЭС на основе российского аналога. Кроме того, обсуждались проблемы инвестиционного планирования и финансирования крупных строительных проектов, а также их контрастные стратегии.

14 февраля лидеры команд ЕРС-сообщества вновь встретились с сотрудниками ФАУ «ФЦС» и наметили план дальнейших совместных действий, в частности, взялись проанализировать инвестиционное планирование и финансирование, а также контрактные стратегии крупных строительных замыслов.

По итогам обсуждения Андрей Лебедев рассказал «Стройгазете», что для того, чтобы разработать ГОСТ по реализации ЕРС-проектов в странах ЕАЭС, стоит использовать опыт разработки аналогичного национального стандарта. Было организовано сообщество по разработке этого стандарта, в состав которого вошли специалисты из нефтегазовой, атомной и металлургической промышленности, предприятий по производству удобрений и труб, представители заказчиков и подрядчиков, юристы и банкиры. Они подготовили общие методологические рекомендации и описали процессы реализации проектов по модели ЕРС с учетом российских условий, а также законодательную базу, опыт и практики, представляющие интерес для российских заказчиков, подрядчиков, проектировщиков, консультантов, поставщиков и финансовых организаций. Теперь этот опыт пригодится при разработке ГОСТ для ЕАЭС.

Авторы: Алексей ТОРБА

Номер публикации: №08 01.03.2024

Американский кинорежиссер Фрэнк Чи провел в Бишкеке четырехдневный семинар для 20 начинающих режиссеров со всей Кыргызской Республики. Об этом сообщили в пресс-службе посольства США в КР.

Семинар проходил с 26 по 29 февраля. Участники изучили технику документального кино, чтобы создать захватывающий контент для социальных сетей об экологических изменениях в своих сообществах. Они, разделившись на команды по четыре человека, создавали короткие видеоролики, получая практический опыт в создании сюжета, технике повествования, съемке на смартфон и монтаже. Жюри из представителей посольства США и самого Фрэнка Чи отметило лучшие работы.

Семинар Фрэнка Чи был организован Общественным фондом «Жандан» при финансировании посольства США в Бишкеке и поддержке программы Государственного департамента США American Film Showcase, которая подчеркивает ценность кино в продвижении понимания, сотрудничества, диалога и дебатов.

В ходе семинара участники получили не только знания в области кинопроизводства, но и информацию от местных экспертов об экологических проблемах, с которыми сталкивается Кыргызская Республика. Все они улучшили свои навыки цифрового производства и взаимодействия с социальными сетями, которые являются ценными преимуществами в процветающем цифровом и творческом секторах Кыргызской Республики.

За пределами семинара Чи общался с широкой общественностью, выступая в Кыргызско-Турецком университете «Манас», Американском уголке в Бишкеке и Американском университете в Центральной Азии.

«Очень важно, чтобы мы давали людям навыки привлечения аудитории и самовыражения, когда речь идет о наиболее важных для них темах, таких как изменение климата. Вот в чем суть этого тренинга», — сказал Фрэнк Чи.

Фрэнк Чи - американский режиссер, художник и креативный директор, работающий на стыке искусства, политики и культуры. Его работы помогают вести повествование об инклюзивности и идентичности в американской жизни.

Дебютный фильм Фрэнка «38 в Гардэне» рассказывает о начале карьеры Джереми Лина в баскетбольной команде «Нью-Йорк Никс» в 2012 году и его культурном значении для американцев азиатского происхождения и для всех американцев.

Премьера фильма состоялась в 2022 году, и его включили в короткий список на премию Американской киноакадемии в номинации «Лучший короткометражный документальный фильм». Фильм получил премию Sports Emmys™ в номинации «Выдающийся короткометражный документальный фильм». В социальных сетях коллоборации видео Фрэнка собрали более 50 миллионов просмотров

Председатель кабинета министров Акылбек Жапаров опубликовал на официальной странице в Facebook итоги опроса Международного республиканского Института США.

«За последние месяцы мы увидели целое множество подтверждений и одобрения политики реформ, проводимой под руководством президента Садыра Жапарова. Помимо очевидного беспрецедентного экономического роста и достижений в социально-экономическом развитии, мы также услышали поддержку нашей фискально-финансовой политики от международных финансовых институтов», — написал Акылбек Жапаров.

Он отметил, что особенно значимым для нас является подтверждение высокого уровня одобрения нашего курса среди населения, о чем свидетельствуют наши внутренние опросы. «Для тех, кто сомневается в широкой поддержке, улучшении экономической ситуации и прогрессе в борьбе с коррупцией, мы указываем на опубликованный независимый опрос общественного мнения Международного Республиканского Института США.

Его результаты показывают существенный рост поддержки политики президента, улучшение экономического положения семей и значительное уменьшение коррупции в государственных структурах. Сильная общественная поддержка курса, проводимого уважаемым Садыром Нургожоевичем, обеспечивает успех в дальнейшем экономическом развитии, повышении качества жизни наших граждан и создании более справедливой экономической среды», - заявил глава кабмина.

По мнению Акылбека Жапарова, эти успехи - результат напряженной работы правительства под руководством президента Садыра Жапарова. «Наше значительное сокращение уровня коррупции подтверждает решимость и эффективность в проведении честной и открытой политики. Мы продолжим работать над тем, чтобы обеспечить устойчивое и процветающее будущее для каждого кыргызстанца», - добавил он.

В 2023 году ожирение обошлось американскому бизнесу в $425,5 млрд

По данным последнего исследования GlobalData, спонсируемого Eli Lilly, одним из мировых лидеров в производстве препаратов против диабета и ожирения, из 158 миллионов американцев, работающих в частном и государственном секторах, 30% страдают ожирением, а 34% имеют избыточный вес. Ежегодные экономические затраты на одного работника с избыточным весом составили $6472 по сравнению с $1244 для сотрудников с нормальной комплекцией.

Данные отчета были представлены на Конференции трудовых ресурсов Америки (America’s workforce conference), состоявшейся в Нью-Йорке 28 февраля.

Большая часть годовых затрат ($160,3 млрд) приходится на презентеизм работников, то есть ситуацию, когда сотрудники приходят на работу, но по тем или иным причинам работают значительно ниже своих возможностей.

В последние годы растет популярность таких препаратов для снижения веса, как Wegovy (semaglutide) компании Novo Nordisk и Zepbound (tirzepatide) от Eli Lilly. Продажи этих методов лечения превысили миллиарды долларов, а совокупные мировые продажи препаратов Novo Nordisk от ожирения Wegovy и Saxenda (liraglutide) в 2023 году составили 41,6 млрд датских крон ($6 млрд), согласно финансовым отчетам компании за IV квартал.

Прейскурантные цены Wegovy и Zepbound в США установлены на уровне $1059,8 и $1349 соответственно. Высокие цены отбили у многих американских компаний желание платить за эти лекарства.

Такие препараты – выгодная инвестиция для большинства компаний, особенно с учетом того, что пациентам может потребоваться пожизненное лечение. Исследование 2022 года показало, что участники восстановили две трети своего прежнего веса через год после отмены семаглутида.

Однако экономические последствия ожирения должны заставить компании проводить более тщательный анализ расходов и доходов в отношении возмещения этих методов лечения.

Согласно анализу GlobalData, в 2031 году рынок ожирения, как ожидается, будет стоить $37,1 млрд. Множество компаний разрабатывают собственные методы лечения ожирения, большинство из которых имеют тот же механизм действия, что и Wegovy и Zepbound.

Сейчас Novo Nordisk также разрабатывает пероральную форму semaglutide. В прошлом году клиническое исследование фазы III с новым препаратом достигло своей основной конечной точки, а компания сообщила о средней потере веса пациентами на 15,1%, что соответствует эффективности Wegovy.

На этой неделе биотехнологическая компания Viking Therapeutics из Калифорнии опубликовала данные КИ фазы II своего препарата VK2735 для лечения ожирения. Участники исследования достигли снижения средней массы тела на 13,1% по сравнению с исходным уровнем уже через 13 недель сравнительно с плацебо. Кроме того, до 88% пациентов в группе лечения достигли потери веса на 10% и более по сравнению с 4% населения, с тем же результатом в группе плацебо.

На этом фоне во вторник акции Viking Therapeutics выросли более чем вдвое, взлетев на 120% – до $85.

«Что впечатляет в этих данных, так это то, что соединение VK2735 на самом деле привело к большей потере веса, чем лекарство Eli Lilly», — сообщил Yahoo Finance Live аналитик BTIG Джастин Зелин (Justin Zelin). «Итак, Lilly имела потерю веса пациента примерно на 7%. А Viking фактически удвоила эту цифру с VK2735, показав целых 15% примерно за тот же период времени – 13 недель. И именно поэтому инвесторы здесь так впечатлены».

А в четверг акции уже потеряли часть своего огромного роста, упав на 15%, до $80 за акцию на дневных торгах – после того, как калифорнийская компания объявила о размещении акций на $550 млн. Viking выпустила 6,47 миллиона акций по цене $85 за 1 штуку, заявив, что будет использовать полученные средства для финансирования разработки своих методов снижения веса, включая таблетированную версию.

Акции Viking Therapeutics в этом году начали хороший старт, а последняя победа еще больше укрепила их рост: с начала года акции выросли на 322%. Зелин также отметил, что пациенты потенциально могут потерять от 25% до 30% массы тела после года приема препарата VK2735.

Аналитики William Blair также активно отреагировали на эту новость, повысив оценку пиковых продаж Viking до $14,4 млрд в США и $7,2 млрд в Европе, по сравнению с предыдущими оценками в $10,1 млрд и $3,6 млрд, соответственно. Они также оценили справедливую стоимость компании в $9,9 млрд ($98,99 за акцию), что выше их предыдущей оценки в $5,5 млрд. «В конечном счете, мы считаем, что ценность VK2735 будет максимальной в руках крупной фармацевтической компании, которая сможет лучше всего ориентироваться в ситуации возмещения расходов, основанной на скидках», — считают аналитики.

Зелин согласился, что результаты Viking, вероятно, активируют интерес к потенциальному поглощению. «Очевидно, что Viking сейчас представляет большой интерес для игроков Большой Фармы. Смотрите, продажи франшиз GLP составляют более $4 млрд в квартал», — продолжил Зелин. «Только Tirzepatide зарабатывает более $1 млрд в квартал. Неудивительно, что такие игроки, как Pfizer в настоящее время уделяют пристальное внимание этой сфере».

Источник: https://www.pharmaceutical-technology.com/

Источник: https://finance.yahoo.com/

Швейцарская фармацевтическая компания Sandoz объявила о заключении мирового соглашения на сумму 265 млн долларов США по делу об искусственном завышении цен на некоторые дженерики в Соединенных Штатах Америки.

По заявлению компании, ее американские подразделения выразили готовность урегулировать спор с группой непосредственных покупателей. В рамках достигнутого соглашения признано отсутствие нарушений со стороны швейцарской компании.

Соглашение, которое ожидает судебного утверждения, должно освободить Sandoz от всех претензий, выдвинутых против нее указанной группой.

Рассматриваемое дело касается периода, когда Sandoz входила в состав швейцарской Novartis Group. В октябре 2023 года Sandoz вышла из ее состава и разместила свои акции на фондовой бирже в качестве самостоятельной компании.

В 2020 и 2021 годах Novartis уже приходилось сталкиваться с подобными антимонопольными исками, по которым также были достигнуты соглашения на общую сумму почти 400 млн долларов США.

Отдельно рассматриваются еще два дела, которые, по словам компании, касаются непрямых закупок. По данным делам предусматриваются требования о возмещении ущерба в соответствии с законодательством штата.

GSK дала согласие на конфиденциальное урегулирование еще одного судебного процесса в Калифорнии по делу о случаях развития онкологических заболеваний после применения препарата от изжоги Зантак, на данный момент снятого с производства. Данное соглашение должно стать последним из числа заключенных британской фармацевтической компанией в рамках дорогостоящих судебных разбирательств.

Предполагается, что дело, судебное разбирательство по которому было назначено на 2 апреля, будет закрыто.

С июня прошлого года компания заключила по данному делу уже несколько аналогичных соглашений, в том числе в Калифорнии. Против GSK по-прежнему появляются тысячи судебных исков в американских штатах Калифорния и Делавэр. В Калифорнии, как считается, действует более сложная правовая система в отношении транснациональных компаний, и суды проявляют большую лояльность к истцам.

В 2020 году Управление по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных средств США (FDA) приняло решение об отзыве с рынка всех препаратов, реализуемых под брендом Зантак, а также соответствующих дженериков, за чем последовала волна судебных исков.

Зантак был одобрен более четырех десятилетий назад и в 1988 году стал самым продаваемым препаратом в мире. Кроме того, он стал первым в истории лекарственным средством, годовой объем продаж которого превысил 1 млрд долларов США.

По оценкам аналитиков, общие расходы компании в связи с данным делом составят порядка 5 млрд долларов США. GSK еще не представила данные по стоимости достигнутых соглашений.

Как обнаружили ученые из Калифорнийского университета, люди, подверженные риску болезни Альцгеймера, имеют нарушения ориентации в пространстве до снижения других когнитивных функций, в том числе памяти.

В исследование, опубликованное в журнале Alzheimer's & Dementia, было включено 100 участников в возрасте 43—66 лет из проспективного когортного исследования PREVENT-Dementia. При этом клинических проявлений болезни Альцгеймера у исследуемых не наблюдалось. Проверку ориентации в пространстве выполняли с помощью технологий виртуальной реальности.

У участников исследования были выявлены наследственные или физиологические факторы риска развития болезни Альцгеймера: аллель APOE4 гена APOE, положительный семейный анамнез болезни Альцгеймера и образ жизни, например низкий уровень физической активности. Важно отметить, что участники исследования были примерно на 25 лет моложе предполагаемого возраста начала деменции.

В ходе исследования проводили тестирование по методике, разработанной нейробиологами из Калифорнийского университета. Участникам исследования предлагали задания на ориентирование в виртуальной среде с использованием гарнитуры виртуальной реальности.

Исследователи обнаружили, что у людей с повышенным риском развития болезни Альцгеймера, независимо от факторов риска, наблюдались отдельные нарушения при выполнении задач на виртуальное ориентирование. При этом результаты других когнитивных тестов свидетельствовали об отсутствии нарушений. По мнению авторов, нарушения ориентации в пространстве могут развиваться за годы или даже десятилетия до появления других симптомов болезни Альцгеймера.

Февраль: нетипично высокие для зимы температуры в Северном полушарии

В феврале в Южном полушарии, где сейчас закончился летний сезон, наблюдалась сильная жара, а в Северном – были зарегистрированы высокие температуры, нетипичные для зимы. Как сообщают эксперты Всемирной метеорологической организации, в некоторых частях Северной и Южной Америки, Африки, Азии, Австралии и Европы наблюдались рекордные температуры либо в отдельные дни, либо в течение всего месяца.

«Аномальная жара соответствует тенденции продолжающегося потепления, наблюдаемого с июня 2023 года, в этот период были последовательно установлены семь новых глобальных ежемесячных температурных рекордов, включая январь 2024 года», – сказал климатолог из ВМО Альваро Силва.

«Глобальные температуры поверхности моря являются рекордно высокими. Хотя явление Эль-Ниньо привело к повышению температуры в некоторых частях мира, антропогенное изменение климата является основным фактором, способствующим этому в долгосрочной перспективе», – добавил он.

С другой стороны, на большей части территории северо-запада Канады, Центральной Азии, а также на территории от юга Центральной Сибири до юго-востока Китая в последнюю неделю месяца наблюдались исключительные холода.

Австралия

Исключительно высокие температуры наблюдались в Западной Австралии. В феврале температура в Перте семь раз достигала 40 градусов Цельсия, это самый высокий показатель за один месяц.

18 февраля в городе Карнарвон температура достигла 49,9 градуса Цельсия °C – новый рекорд и вторая по величине февральская температура за всю историю наблюдений в Австралии.

На станции Эму-Крик с 17 по 20 февраля – четыре дня подряд –температура поднималась до 48 градусов Цельсия и выше. Это опять же рекордный показатель.

Европа

Предварительные оценки показывают, что на большей части Европы (за исключением севера) средняя температура февраля была как минимум на 2 градуса Цельсия выше нормы. В некоторых частях Центральной и Юго-Восточной Европы наблюдаются еще более высокие отклонения от нормы – на 4-6 градуса Цельсия

Таким образом, февраль 2024 года, вероятно, был самым теплым или одним из самых теплых месяцев февраля за всю историю наблюдений в этом регионе.

Зима 2023-2024 годов в Юго-Восточной Европе была на 2-3 градуса теплее, чем обычно, а также могла быть рекордно теплой. При этом наблюдался резкий контраст между холодной Северной Европой и гораздо более теплыми средними и субтропическими широтами.

В конце февраля 2024 года в восточной части Центральной Европы и Юго-Восточной Европе произошло значительное потепление. Максимальные температуры в некоторых местах достигали 20 градусов и выше, что как минимум на 10 градусов превышало среднюю температуру февраля.

27 февраля дневные максимальные температуры на территории между юго-восточной Польшей и северными Балканами составили 15-20 градусов. Это как минимум на 12 градусов выше нормы 1991–2020 годов. 24 февраля дневные максимальные температуры превысили 20 градусов на юге Румынии и в северной Болгарии с отклонениями более чем на 14 градусов выше нормы.

Метеостанция во Львове на западе Украины зарегистрировала новый февральский рекорд – температура поднялась до 17,8 градусов.

За рекордно теплой погодой стояли системы низкого давления, перемещающиеся из Северной Атлантики в Европу в сочетании с глобальным потеплением и особенно – потеплением поверхности Средиземного моря.

Северная Америка

В Соединенных Штатах теплые условия преобладали в средней части страны из-за сухой и теплой воздушной массы, находящейся под влиянием системы высокого давления. Рекордно высокие температуры затронули большую часть этого региона 26 и 27 февраля, хотя затем и сменились гораздо более холодной погодой.

По предварительным данным Национальной метеорологической службы США, в 78 точках по всей стране 26 февраля были установлены рекордные температуры, а 27 февраля – в 69 точках.

Ночные минимальные температуры также были исключительно высокими. 27 февраля около 70 станций зарегистрировали рекорды, включая Хьюстон с температурой 21,1 градуса.

Член-корреспондент РАН Иван Кулаков: Вулканам еще предстоит сказать свое слово в энергетике

Вулканы уже сыграли неожиданную роль в истории человечества. Можно упомянуть провал реформ Бориса Годунова, связанный, как ни странно, с извержением вулкана Уйнапутина в далеком Перу в 1601 году, приведшим к малому ледниковому периоду в Европе и голоду в России. После страшного пробуждения в 1815-м индонезийского вулкана Тамбора повсеместный мор лошадей в Европе, вызванный сильным похолоданием и обильными дождями, привел к созданию первой модели велосипеда в качестве альтернативного источника передвижения.

Вулканам еще предстоит сказать свое слово и в энергетике, убежден заведующий лабораторией сейсмической томографии Института нефтегазовой геологии и геофизики им. А.А. Трофимука СО РАН член-корреспондент РАН Иван Кулаков.

Компетентность команды новосибирских геологов и геофизиков, работающих над «подключением» вулканов к российской энергетической системе, сомнений не вызывает — проекты Ивана Кулакова и его коллег регулярно получают поддержку Российского научного фонда.

— Мы сотрудничаем с РНФ со дня его основания и за эти годы достигли очень многого. Наша работа нацелена на то, чтобы системно изучать глубинное строение Земли под вулканами, — поясняет Иван Юрьевич. — С помощью сейсмических методов мы отслеживаем весь путь, который проходит магма, — от погружающейся океанической плиты с глубин более сотни километров до самых верхних слоёв. Для фиксации этой информации мы разворачиваем сети временных сейсмических станций — от крупномасштабных, покрывающих интересующие нас регионы, до детальных, устанавливаемых непосредственно на вулкане, чтобы изучить самую верхнюю часть магматической сис­темы. Поддержка РНФ дает нам возможность фактически каждый год организовывать экспедиции.

За этим коротким абзацем скрывается настоящий приключенческий фильм.

В России вулканы, как правило, находятся в труднодоступных безлюдных местах. И экспедиция по установлению сейсмических станций всегда оборачивается приключением: сутки езды по бездорожью либо полет на вертолёте. Станции устанавливают на год, затем снимают. Процедура установки и снятия аппаратуры зачастую напоминает классический шпионский боевик, например, на Камчатке погода меняется стремительно, а минута вертолётного времени стоит дорого. Едва вертолёт коснется земли, нужно снять оборудование и немедленно запрыгнуть обратно в кабину, иначе рискуешь «утонуть» в тумане, и снять станции с записанными данными можно будет только через год. Зато иногда эти данные становятся настоящим открытием.

— Можно вспомнить экспедицию на камчатский вулкан Безымянный, организованную в 2017 году в рамках проекта РНФ, — рассказывает Иван Кулаков. — Спустя несколько месяцев после установки сети, 20 декабря 2017 года, Безымянный взорвался. Облако пепла поднялось на 15 километров. Наши десять станций стояли непосредственно вокруг вулкана, и естественно, что мы очень переживали, — аппаратуру могли похоронить мощные пирокластические потоки (смесь высокотемпературных вулканических газов, пепла и обломков пород). Но станции чудом уцелели, даже ближайшая к вулкану, стоявшая на расстоянии менее километра от активного кратера.

Подготовку таких сильных извержений мало кому в мире удавалось записать с помощью настолько плотной сейсмической сети. Мы опубликовали статьи в самых высокорейтинговых журналах, которые весьма востребованы мировым научным сообществом. На основании уникальных данных построили очень красивые модели, показали, где собирается газ, который выбрасывается во время взрыва, где находится магматический очаг, как идет подготовка к извержению.

Обработать данные сейсмической томографии исследователям помог алгоритм, созданный в ИНГГ СО РАН. Он котируется во всем мире. Совсем недавно, например, с помощью этого алгоритма обрабатывались сейсмологические данные, собранные международной экспедицией, изучавшей мощное подводное извержение вулкана в Северном Ледовитом океане, на хребте Гаккеля.

Иван Кулаков и его коллеги принимали участие в изучении этого необычного во всех отношениях подводного извержения, результаты работ опубликованы в Nature Communications.

В 2021–2022 годах новый проект РНФ позволил организовать масштабную экспедицию на курильский остров Парамушир, где находятся два активных вулкана — Эбеко и Чикурачки.

Вокруг постоянно действующего вулкана Эбеко в 2021 году геофизики расположили временную сейсмическую сеть, состоявшую из 21 широкополосной станции. Через год ее сняли, вновь получив уникальные данные, — за это время вулкан произвёл несколько мощных взрывов. Но главный практический эффект экспедиции руководитель проекта видит не в этом.

— На острове Парамушир расположен город Северокурильск, где проживают более трех тысяч человек. Для их жизнеобеспечения необходимы электричество и тепло. И они вырабатываются с помощью… дизельной электростанции, что странно, поскольку Северокурильск находится всего в шести километрах от вулкана, постоянно извергающего огромный объём газов и пара.

Можно сказать, что город примостился у парового котла. И не использовать энергию этого парового котла для обеспечения теплом и электричеством неразумно, — убеждён Иван Кулаков. — Но на первых порах в нашу инициативу по «приручению» подземной энергетики поверил только Российский научный фонд.

Экспедиция на Парамушир оставила неизгладимое впечатление — оживший фильм «Миссия невыполнима». Приходилось менять транспорт — вертолеты, катера, квадроциклы — карабкаться по скалам, пересекать бурные реки.

На вулкан Эбеко поднимались в противогазах — несколько раз нас накрыло ядовитой тучей. Тяготы экспедиции с нами делил председатель Объединенного ученого совета СО РАН по энергетике академик Сергей Алексеенко.

В результате героических усилий была поставлена сеть наблюдательных станций. В 2023 году закончили обработку полученных данных. Здесь мы применили новый для нас метод — шумовой томографии. Специальная обработка сигнала приводит к тому, что каждая станция становится виртуальными источником мощного сейсмического сигнала. Это позволяет исследовать глубинное строение под изучаемым районом без реальных источников.

В результате этой работы мы обнаружили, что под вулканом Эбеко, а точнее, под хребтом Вернадского, на глубине около четырёх километров располагается очень крупный магматический очаг, питающий вулканическую активность.

Кроме того, на глубине около километра мы нашли слой с пониженной скоростью сейсмических волн, что может указывать на наличие там воды. Вода идет из-под Эбеко, и именно ее можно использовать для гид­ротермальной энергетики.

В настоящее время на практике используются два типа геотермальной энергетики. Петротермальная, где применяется сухое тепло недр, но чтобы его добыть, в обычных условиях надо бурить очень глубокие скважины. И гид­рогеотермальная, когда обнаруживают подземные резервуары с пароводяной смесью (как в случае знаменитой Мутновской ГеоЭС), бурят скважины на относительно небольшую глубину и пускают выходящий под большим давлением пар на турбины электростанции.

Проблема в неустойчивости этой системы: парогазовая смесь под землей может закончиться. Мы предлагаем третий способ — магма-геотермальный, объединяющий достоинства петро- и гидротермальных схем. Многочисленные томографические модели, построенные нами в рамках проектов РНФ для различных активных вулканов мира, показывают, что практически под каждым из них имеется магматический очаг на относительно небольшой глубине, от одного до пяти километров.

Зная из томографии форму этих очагов, можно оценить распределение температуры вокруг них и определить оптимальную локацию, где система из двух скважин достигнет достаточно горячих пород на минимальной глубине. Организовав закачку и циркуляцию воды между скважинами, можно добиться того, что за счёт тепла от магматического очага она будет вскипать и выполнять работу по производству электроэнергии.

Использование геотермальных ресурсов вулканов имеет ряд неоспоримых достоинств, таких как дешевизна и экологичность. 2023 год стал революционным в понимании российским бизнесом важности геотермальной энергетики — несколько крупных компаний решили инвестировать в это направление. И здесь опять помогли проекты РНФ.

— В прошлом году мы начали взаимодействовать с компанией «Зарубежнефть», и без коллаборации с Российским научным фондом работы не получились бы столь эффективными. Дело в том, что у нефтяных компаний очень маленькие лицензионные участки, а чтобы заглянуть глубоко под землю, нужен большой территориальный охват.

Но крупные регионы мы можем исследовать в рамках научных проектов, чтобы понять, где находится та самая «печка», которая питает геотермальный источник. А верхнюю часть изучаем подробно и локально в рамках хоздоговоров с компаниями. Мы эти работы чётко разделяем, но они друг друга прекрасно дополняют, — поясняет руководитель проекта.

В 2023 году интерес к геотермальной энергетике действительно резко вырос, и на предстоящее лето есть заказы от трёх компаний.

АО «Мобильные ГТЭС» заинтересовано в дополнительной геологической разведке для станции «Менделеевская» на острове Кунашир, где иссякает последняя гид­ротермальная скважина. «Рос­Гидро» запланировала дальнейшие поиски геотермальных ресурсов в районе Мутновской ГеоЭС, а «Зарубежнефть» заказывает разведку гидротермальных ресурсов в районе Верхнебанных источников (Центральная Камчатка).

— В рамках проекта РНФ удалось получить модель расположения магматического очага под Авачинским вулканом на глубине чуть более 2 км от поверхности, — добавляет Иван Кулаков. — Мы надеемся заинтересовать индустриальных партнеров, чтобы апробировать там магма-геотермальную установку производства электроэнергии и тепла.

В случае успеха это позволит решить энергетические проблемы Петропавловска-Камчатского и населенных территорий вокруг него. Надеюсь, совместными усилиями нам с академиком Сергее Алексеенко удастся запустить такой проект.

Критики магма-геотермального подхода подчёркивают, что большая часть российских вулканов находится в безлюдных местах, где потребность в энергии мала. Могу ответить так: практически на каждом острове Курильской гряды, например, есть активный вулкан, а под вулканом на относительно небольшой глубине — «печка».

Если на каждом острове создать «фабрику» тепла и электроэнергии, то их можно использовать для производства водорода. В результате на Курилах появятся центры цивилизации, вокруг которых и следует выстраивать инфраструктуру, развивая тем самым потрясающие с точки зрения природных красот, но абсолютно дикие места.

Это большая государственная задача, решение которой сыграет на развитие интересных и важных российских территорий. Так из проектов РНФ вырастет долгосрочная крупномасштабная программа.

Однако исследования команды имеют и другое практическое приложение, поскольку действующие вулканы не только потенциальный источник энергии, но и угроза жизни рядом живущих людей.

Вулканы не в пример землетрясениям отличаются благородством: в большинстве случаев их извержения можно спрогнозировать.

— Наиболее крупные из относительно недавних пробуждений вулканов, имевших глобальный эффект, — извержения Кракатау в Индонезии (1883) и Новарупты на Аляске (1912). С тех пор прошло более ста лет, надо готовиться к «большому взрыву», — преду­преждает Иван Юрьевич. — Да, вулканы часто выдают вполне заметные предвестники извержений.

Проблема в том, что все вулканы разные. Для меня в этом есть даже своего рода мистика: воспринимаю каждый вулкан как отдельную личность. Например, извержения Безымянного предсказываются практически в 100% случаев — там очень чёткие предвестники, которые хорошо улавливают сейсмические станции.

А большое трещинное извержение в 2012 году Толбачика, который который находится рядом с Безымянным, спрогнозировать не удалось. Видимо, или некоторые вулканы не дают предвестников извержений, или учёные пока еще не умеют их идентифицировать.

Мы не занимаемся непосредственными прогнозами извержений. Но данные, полученные в результате сейсмической томографии, могут быть очень полезны: чтобы строить прогноз, необходимо знать, где находится магматическая камера, а мы можем с помощью томографических методов достаточно хорошо её картировать в трёхмерном пространстве.

Наши результаты дают почву и для сравнительного анализа. Допустим, мы фиксируем определённые признаки, которые можно использовать для прогноза извержения, на Безымянном. Но у Безымянного есть далекий брат-близнец — вулкан Мерапи в Индонезии. Наши данные могут оказаться полезными работающим там вулканологам. Извержение Безымянного, расположенного на безлюдной территории, особого вреда не причинит, но вокруг Мерапи живут сотни тысяч людей, которых необходимо вовремя эвакуировать. И это — вопрос жизни и смерти. Реально. Безо всяких преувеличений.

Текст: Ольга Колесова.

Источник: «Поиск».

Зарубежных гостей Всемирного фестиваля молодежи ждут в регионах России

Ольга Гутман,Ольга Журман,Роман Мерзляков,Александр Филимоненко,Светлана Цыганкова

Первая неделя Всемирного фестиваля молодежи - дискуссии, встречи, культурная и спортивная программы - пройдет в Городе молодежи мира, которым на время стала федеральная территория "Сириус". А затем их ждет региональная программа, которая позволит иностранным участникам познакомиться с Россией, ее культурным достоянием, историческим наследием, национальным многообразием народов и их традициями, уникальной природой и экономическим потенциалом.

В программу войдут пять тематических маршрутов: "Жить и работать в России", "Дорога памяти", "Страна без границ", "Мы вернулись в Россию", "Международная выставка-форум "Россия". Вне зависимости от выбранного направления иностранные гости остановятся на три дня в Москве, где проходит выставка-форум "Россия" на ВДНХ: зарубежная молодежь узнает о главных достижениях науки и промышленности, культуре и традициях всех регионов России. А затем 2000 гостей радушно примут в 30 городах Российской Федерации. Каждый регион готовится показать им все самое интересное, познакомить со своими особенностями, наладить дружеские связи.

Территория возможностей

На Дальнем Востоке иностранные делегации ждут сразу в трех субъектах.

30 иностранцев - участники маршрута "Жить и работать в России" - побывают во Владивостоке в Дальневосточном федеральном университете на острове Русский. Молодые люди из разных стран увидят кампус мирового уровня, где ежегодно проходит Восточный экономический форум, смогут почувствовать себя частью большого интернационального студенческого братства.

Для гостей Приморья запланирована серия культурно-познавательных мероприятий, развлекательная и образовательная программы. Делегация познакомится со студенческими сообществами вуза, посетит знаковые локации большого кампуса, современные лаборатории, созданные в рамках реализации нацпроекта "Наука и университеты".

Проживать участники маршрута будут тут же, на острове Русский. Для них уже готовы комфортные гостиничные номера. Делегация молодежного форума посетит Приморский океанариум и Приморскую сцену Мариинского театра. И, конечно, гостям покажут столицу Дальнего Востока - Владивосток, его великолепные мосты и набережные.

Тематический маршрут "Страна без границ" даст молодым иностранцам возможность увидеть Петропавловск-Камчатский и Хабаровск, а заодно познакомиться с национально-природным богатством и историко-культурным многообразием этих туристических центров России.

Так, Камчатку посетят 40 иностранных гостей, интересующихся проблемами экологии. Основная проблема территории - взрывной рост антропогенного влияния на природные объекты полуострова и необходимость неотложных, хоть и непопулярных мер по их охране. Актуальный вызов для молодого поколения - сохранить уникальные природные комплексы Камчатки в максимально нетронутом виде. Для этого нужны новые направления в природопользовании, которые будут обсуждаться в дискуссиях с молодежью региона и учеными. Подготовлены и культурно-познавательные мероприятия, гости увидят выступления национальных творческих коллективов, познакомятся с традициями, обычаями и региональной кухней. Будут экскурсии по знаковым местам, уникальным природным и историко-культурным памятникам.

Земля все помнит

В Волгограде участников фестиваля ждет маршрут военно-патриотической тематики.

Для них организуют поездку по местам воинской славы России. Первым пунктом в путешествии станет Волгоград. Они поднимутся на Мамаев курган, посетят музеи "Сталинградская битва" и "Россия - моя история". Кстати, музей-заповедник "Сталинградская битва", в состав которого входят и самая большая в России художественная панорама, и мемориал на кургане, в прошлом году стал вторым по посещаемости в стране среди всех федеральных музеев. Эту главную достопримечательность Волгограда посетили 3,6 миллиона человек. Больше было только в Петергофе.

Как пояснили "РГ" в региональном комитете образования, для гостей запланированы неформальные встречи с губернатором и общественностью, а также молодежными активистами. Возможно участие в утренней зарядке с местными спортсменами. Также гостям покажут больницу и один из университетов. Побывают они и на промышленном предприятии города.

В Волгограде постараются, чтобы у приезжих сложилось впечатление о локальной кухне. Правда, еще несколько лет назад сами местные повара затруднились бы с ответом, что под ней понимать. Но перед чемпионатом мира по футболу 2018 года здесь поработали над специалитетами. Это, конечно, блюда с волжской и донской рыбой. Одно из самых полезных растительных масел - горчичное - тоже родом из Волгоградской области. Практически всю российскую горчицу выращивают здесь.

От истории - к современности

В Новосибирске участников Всемирного фестиваля молодежи ждет большая познавательная программа, скучно точно не будет. Как рассказала "РГ" директор Центра развития карьеры Новосибирского государственного университета (НГУ) Светлана Довгаль, делегация из 80 участников посетит Академгородок - уникальный научный центр, о котором знают во всем мире. Для них проведут экскурсию по музею истории НГУ и центру "Эволюция Земли", в котором хранятся образцы метеоритов, древних окаменелостей и минералов. В музее они увидят выставку, посвященную основателю Академгородка Михаилу Лаврентьеву, а также архивные кадры из жизни вуза в советское время, листовки, стенгазеты, коллекцию кубков, значков и медалей. Также молодежь побывает на выставочной площадке археологов университета. Здесь их, например, ждет знакомство с уникальной коллекцией шлемов сибирских воинов III-XIII веков.

Участники международной делегации смогут пообщаться с тысячами сибирских студентов, а также с учеными и предпринимателями, 14 марта в вузе стартует традиционный фестиваль "Действуй". Ежегодно его посещают представители 70 компаний и более трех тысяч студентов различных вузов. В программе: мастер-классы, встречи с потенциальными работодателями, защита бизнес-проектов начинающих предпринимателей, концерт с участием молодежных коллективов.

Выстояли и победили

Санкт-Петербург готовится принять более 500 зарубежных гостей Всемирного фестиваля молодежи. Их маршрут "Дорога памяти" будет посвящен 80-летию полного снятия фашистской блокады Ленинграда.

С 12 по 16 марта гостям покажут главные локации, связанные с Великой Отечественной войной, 80-летней годовщиной полного снятия блокады Ленинграда. Расскажут о 872 днях голода, холода, постоянных бомбежек и обстрелов и о том, что в таких нечеловеческих условиях люди жили, трудились на благо Победы, слушали музыку. В городе бережно хранят память об этом времени, о подвиге защитников Ленинграда.

Одним из самых значимых в этом плане является выставочный зал "Патриотическое объединение "Ленрезерв". Здесь представлено более сотни образцов раритетной военной и гражданской техники, уникальная коллекция оружия, обмундирования, знамен и документов, материального и духовного наследия времен Великой Отечественной войны.

Особая гордость "Ленрезерва" - знамя 106-го пограничного отряда войск НКВД. Почти все пограничники погибли в первый день войны на литовской границе. А знамя погранотряда спас его командир полковник Леонтий Головкин. После войны оно затерялось и через много лет обнаружилось в США, где его купил коллекционер Анатолий Бернштейн и передал музею.

Здесь же можно увидеть "сахарную голову" - литой сахар в форме конуса. Ее обнаружили родственники умерших от голода ленинградцев в их квартире после окончания войны. Скорее всего, ее когда-то отложили на праздник. А потом просто забыли, что она есть. Умерли от голода, хотя сахар мог спасти их жизни.

В выставочном зале представлен и кусочек блокадного хлеба, который выдавали по карточкам работающим, иждивенцам и детям. У всех была своя норма, иждивенцы и дети получали всего 125 граммов хлеба в день. В Ленинграде на протяжении всей блокады и Великой Отечественной войны работало шесть хлебозаводов. Кстати, на Пасху многие православные вместо куличей, которые не из чего было печь, освящали кусочки блокадного хлеба. Богослужение специально переносили на шесть часов утра, что позволяло избежать регулярных обстрелов города и больших потерь.

- Я не помню того времени, мне было всего два года, - рассказала корреспонденту "РГ" Ирина Михайловна Великанова. - Мама мне об этом рассказывала и до самой смерти с особым почтением относилась к хлебу. Даже маленького кусочка никогда не выбрасывала. Так и меня воспитала. Та блокадная норма в 125 граммов спасала жизни.

В Петербурге есть еще одно место, при посещении которого нельзя остаться равнодушным. Это Пискаревское мемориальное кладбище, скорбный памятник жертвам войны. От Вечного огня до монумента "Мать-Родина" тянется 300-метровая центральная аллея, летом она вся в розах. Мемориальный комплекс возвели в период с 1945 по 1960 год на месте массовых захоронений жителей блокадного Ленинграда и воинов - защитников города. В 186 братских могилах покоятся 420 тысяч жителей Ленинграда, которые умерли от голода, холода, болезней, бомбежек и артобстрелов. Здесь же захоронены и 70 тысяч воинов - защитников Ленинграда.

Делегации иностранных участников фестиваля также побывают в Казани, Смоленске, Туле, Белгороде, Курске, Севастополе, Калининграде, Махачкале, Хабаровске и других городах, а также в новых регионах России.

Россия. Весь мир. ДФО. ЮФО > Образование, наука. СМИ, ИТ > rg.ru, 1 марта 2024 > № 4595490

Как готовился Всемирный фестиваль молодежи в 2024 году

Сегодняшний день войдет не только в историю молодежного движения в мире, но и в летопись ХХI века, как грандиозный шаг человечества в будущее. В "Сириусе" стартует Всемирный фестиваль молодежи - самый масштабный в летописи подобных встреч. Как шла подготовка, какие задачи пришлось решать в этот период, какие вопросы будут обсуждать делегаты - об этом "РГ" рассказала руководитель Федерального агентства по делам молодежи (Росмолодежь) Ксения Разуваева.

Ксения, какие цели были поставлены перед Росмолодежью и всеми, кто готовил это мероприятие?

Ксения Разуваева: Всемирный фестиваль молодежи-2024 - грандиозное событие, в котором участвуют 20 тысяч юношей и девушек из 188 стран. Его главная цель - объединить молодежь планеты, предоставить ей площадку, где юноши и девушки могли бы обсудить темы, которые их волнуют, поделиться опытом и вместе подумать о том, как строить общее будущее. Мы собрали молодых лидеров в сфере бизнеса, медиа, образования, науки, международного сотрудничества - всех, кому небезразличен мир, в котором мы живем, и кто хочет сделать его лучше. Сегодня они яркие представители молодежного сообщества, но через 10 или 20 лет прорывная энергия и энтузиазм этих ребят сделают их общественными деятелями или руководителями разных уровней, они будут "стоять у руля" важных процессов. И именно они внесут свой вклад в развитие международного сотрудничества, да и в целом повлияют на жизнь в своих странах. А фестиваль станет для них важным трамплином, площадкой для диалога с такими же активистами, на которой они смогут определить, каким хотят видеть общее будущее и что могут для этого сделать. Конечно, ВФМ-2024 призван также познакомить зарубежных гостей с возможностями для молодежи, которые есть в нашей стране, и нашим опытом.

Число заявок на участие постоянно росло. Были ли среди них заявки из недружественных стран? Как шел отбор?

Ксения Разуваева: В целом отклик на участие в фестивале - колоссальный. Для сравнения, на фестиваль 2017 года было подано 50 тысяч заявок, а на ВФМ-2024 мы получили более 300 тысяч - в 6 раз больше. Заявки поступили практически со всей планеты: Европа, Азия, Африка, Северная и Южная Америка, Ближний Восток. Двери фестиваля открыты всем без исключения - мы не разделяли страны на дружественные и недружественные. Если человек подал заявку, значит, ему интересно пообщаться со сверстниками из других стран, узнать их мнение, поделиться чем-то своим, узнать что-то новое. Информационные войны стремятся разъединить страны, мы же хотим, наоборот, объединить молодежь вокруг идеи создания общего будущего.

Конкурс был очень серьезный. Для аудитории от 18 до 35 лет он состоял из 6 этапов: подача заявки на официальном сайте fest2024.com, размещение портфолио в личном кабинете участника, эссе по теме фестиваля, создание видеовизитки о том, почему именно этот участник должен попасть на ВФМ-2024. Далее на основе полученной информации формировался рейтинговый список участников. И заключительный этап - формирование делегаций. Похоже проходила процедура отбора и для подростков 14-17 лет Но учитывая, что была обозначена квота в 1000 детей, требования были усложнены.

Ребята должны были представить свой проект в видеоформате, пройти онлайн-тестирование на определение профильных знаний и собеседование с представителями Детской конкурсной комиссии в режиме видеоконференции.

Известны ли вам факты противодействия участию в фестивале молодежи из других стран?

Ксения Разуваева: К сожалению, до нас дошла информация, что на американскую делегацию, которая собиралась участвовать в мероприятиях фестиваля, оказывалось давление со стороны властей США. Это, конечно, очень печальный факт, когда власти пытаются ограничить развитие потенциала собственной молодежи и стремятся лишить ее общения со сверстниками со всего мира. Но могу сказать, пока такой случай - единственно зафиксированный. И мы с нетерпением ждем всех участников фестиваля, чтобы работать для будущего вместе!

Как шла работа над составлением программы, по каким направлениям она сформирована?

Ксения Разуваева: Программа выстроена на важных человеческих ценностях. Участники будут заняты проектированием будущего мира через разные отрасли и сферы: от экологии до общественно-политического устройства. Каждый день фестиваля посвящен определенному смыслу, ему подчинены все мероприятия программы. К примеру, заглавным смыслом первого дня будет "Ответственность за судьбы мира". Через разные активности и форматы участники будут искать точки соприкосновения, смогут выстроить диалог, основанный на взаимопонимании.

Следующие дни также будут иметь конкретное смысловое наполнение: это многонациональное единство, создание мира возможностей для каждого, сохранение семьи во имя детей и мира, поиск путей совместного движения и сотрудничества. Смысловая логика и тематический подход к архитектуре программы естественным образом вплетаются и в инфраструктуру Города молодежи мира, который вырос сегодня в "Сириусе". В нем каждый объект и программа на его площадке повторяют один из смыслов фестиваля. Например, уникальный формат выставочной программы в концепции "Международный аэропорт ВФМ-2024". Гостям и участникам фестиваля представят достижения регионов России, корпораций, вузов и других организаций в сфере работы с молодежью.

Причем все зоны выставки выполнены в соответствии с требованиями настоящего аэропорта - взлетная полоса, выходы на посадку и т.д. Такого еще не делал никто! В отдельном треке с 10 по 17 марта 2000 иностранных участников отправятся в 30 регионов России, чтобы познакомиться с нашей необъятной страной, ее многогранной и многонациональной культурой и экономическим потенциалом.

Какие ключевые события недельной программы вы бы выделили? Расскажите, пожалуйста, о них чуть подробнее.

Ксения Разуваева: Готовится более 800 мероприятий, и мы ожидаем на площадках фестиваля свыше 1500 спикеров, а в культурной программе будут задействованы более 3000 артистов. Самыми ярким и зрелищным событием, безусловно, станет церемония открытия. А вот заключительную встречу участников - открою секрет - мы решили сделать в формате уютного вечера у костра, чтобы участники увезли с собой как можно больше теплых воспоминаний.

Каждый день на главной сцене будут проходить утренние выступления хедлайнеров и иммерсивное шоу "Погружение в смысл дня". Ежедневно в шоу "Только в России" мы будем знакомить с уникальными российскими молодежными проектами, пройдут концерты от VK и выступления партнеров ВФМ-2024. Среди уникальных форматов - иммерсив от Сбера с использованием искусственного интеллекта "Беседы с великими людьми прошлого в настоящем", в котором участники смогут задать свой вопрос Махатме Ганди, Юрию Гагарину, Эрнесто Че Геваре и другим известным личностям. В образовательной части, которую готовит Российское общество "Знание", запланированы научные встречи, ток-шоу, презентации, тэд-лекции, игропрактики. Например, здесь мы встретимся с сербским режиссером Эмиром Кустурицей и звездой турецких телесериалов Бураком Озчивитом. В культурной - показы, концерты, гастрономический фестиваль, шоу, выставки, изучение русского языка для иностранных участников, спектакли, инструментальная музыка - и все это через этническую тематику. В Городе молодежи мира встретятся и именитые боксеры из Азии, Африки и Южной Америки, пройдут соревнования и мастер-классы по дзюдо, баскетболу 3х3, ВМХ-фристайлу, Ледовое шоу Ильи Авербуха и многое другое. Состоится забег участников Фестиваля "Навстречу друг другу". Для детей предусмотрены мероприятия Движения Первых, образовательного центра "Сириус" и фонда "Талант и успех". А в полезной программе участники смогут воплотить в жизнь множество добрых дел.

Как шла подготовка волонтеров, какие задачи им предстоит выполнять?

Ксения Разуваева: Волонтерский корпус - душа фестиваля. Подготовкой 5000 волонтеров, в том числе из наших новых регионов, занимались 27 сертифицированных центров привлечения и подготовки волонтеров фестиваля. Добровольцы будут распределены по 15 функциональным направлениям: от бесперебойного обеспечения деятельности всех служб до оказания медицинской помощи и сопровождения зарубежных делегаций. Заявочная кампания получила небывалый отклик - заявки подали более 50 тысяч человек самых разных возрастов. При таком наплыве желающих нам даже пришлось досрочно прекратить регистрацию волонтеров на участие в ВФМ-2024.

Волонтером мог стать любой человек старше 18 лет с высоким уровнем мотивации. Для волонтеров из Москвы возрастной порог был снижен до 16 лет. При отборе учитывали коммуникабельность и стрессоустойчивость кандидатов, умение работать в команде, владение одним или несколькими иностранными языками, волонтерский опыт и общественную деятельность.

Все они прошли общее обучение и уже с 22 по 26 февраля прибывали в "Сириус", где также прошли узкопрофильное обучение в соответствии с выбранным направлением деятельности на фестивале. Главная миссия добровольцев - донести до гостей смыслы ВФМ-2024, сделать их пребывание максимально комфортным, познакомить с традиционным гостеприимством России. Свое радушие и опытность российские волонтеры уже не раз доказывали на крупнейших событиях, которые принимала наша страна. Уверена, что ВФМ-2024 не станет исключением!

ТАТЬЯНА БАТЕНЁВА

Россия. Весь мир. ЮФО. ЦФО > Образование, наука. СМИ, ИТ > rg.ru, 1 марта 2024 > № 4595484 Ксения Разуваева

Ректор Финансового университета Прокофьев - о двух квалификациях в дипломе, допобразовании и диалоге со студентами

Елена Березина

Финансовый университет при правительстве РФ в 2024 году отмечает юбилей - 105 лет. Несмотря на внушительный возраст, он не следует привычным трендам, а формирует новые, уверен его ректор, доктор экономических наук, профессор, заслуженный экономист России Станислав Прокофьев. Какие именно, он рассказал в интервью "РГ".

Станислав Евгеньевич, Финансовому университету уже 105 лет. Раньше он готовил только бухгалтеров, сейчас - экономистов и айтишников. Что дальше?

Станислав Прокофьев: Финансовый университет - самый большой в России вуз, который готовит экономистов, финансистов и менеджеров. У нас более 53 тысяч обучающихся, 27 филиалов по стране. При этом увеличение количества направлений и новых образовательных программ - не самоцель. Мы понимаем, что открывать программы, чтобы просто удовлетворить временный спрос на модные сейчас направления - блогер, креативный директор или моушн-дизайнер - неправильно и нерационально.

Мы не гонимся за хайпом, наша главная специализация - финансы, управление, экономика. Все, что мы создаем, в основе своей имеет именно это конкурентное преимущество. Например, мы открыли направление философии, но специализация называется "Этика бизнеса". То же с лингвистикой. Мы готовим людей, которые могут не просто переводить сложные экономические термины, но и в состоянии их понять.

То, что это востребовано, подтверждают данные рейтингов. В предметном международном рейтинге университетов THE из российских вузов мы занимаем 16-е место по математическим и по компьютерным наукам. В предметном российском рейтинге RAEX Финуниверситет 7-й по политологии, международным отношениям и праву и 5-й по социологии.

Вуз не попал в пилот по изменению уровней высшего образования. Почему и как вы смотрите на этот эксперимент?

Станислав Прокофьев: Мы не попали в него отчасти потому, что Финансовый университет слишком большой. Но, конечно, внимательно изучаем, как эксперимент развивается. Речь идет в целом о суверенной модели высшего образования, поэтому вуз не останется в стороне.

Мы присоединились к эксперименту совместно с Томским госуниверситетом по реализации финтех-программ в рамках проекта "Новое экономическое образование". Недавно провели выездную стратегическую сессию с заведующими кафедрами, деканами и проректорами. На ней определили, что базовое высшее образование (БВУ) видим пятилетним. Оно в силу закона должно считаться законченным высшим образованием в отличие от нынешнего бакалавриата.

Для желающих продолжить свое образование будет развилка из трех видов специального высшего образования. Первое - профессиональное, это то, что, по нашим ощущениям, могло бы длиться год, и то, что мы хотели бы создать с нашими партнерами - банками, корпорациями. Это своего рода профилизация выпускников БВУ под нужды работодателей. Второе направление - академическое - те, кто дальше станут учеными и преподавателями. Третье направление - руководители. Это люди, которые уже поработали, поняли, чего им не хватает, и пришли получить необходимые дополнительные знания.

Ваш слоган "Мы не следуем привычным трендам. Мы формируем новые". Какие именно?

Станислав Прокофьев: Мы стараемся предвосхищать тренды и с опережением отвечать на запросы времени. Среди самых востребованных - две квалификации в одном дипломе. Это принципиально новая образовательная модель, которая предусматривает сочетание разнонаправленных квалификаций. Например, раньше юрист при рассмотрении дел или при заверении документов понимал, как на бумажном носителе подтвердить подлинность рукописной подписи. Но сегодня полноценно в нашу жизнь внедрилась электронная цифровая подпись. Появились вопросы: как проверить ее подлинность? Как убедиться, что именно владелец ЭЦП подписал данный документ? Ответы на этот вопрос граничат в области юриспруденции и IT. Соответственно, специалисту гуманитарного профиля требуется расширять свои компетенции в технической сфере. И мы одними из первых откликнулись на этот тренд и запустили программу двух квалификаций.

Это преподносится как уникальная возможность, но кому она реально нужна?

Станислав Прокофьев: Мы живем в среде с растущей конкуренцией. Получить вместо одной профессии две - хорошее карьерное преимущество. Очень востребованы профессии с добавлением цифровой компетенции: экономист-юрист, экономист-айтишник, финансист-айтишник. Скоро запустим программу "Цифровой юрист". Юристу сегодня важно не только знать законодательство, но и уметь разбираться в цифровых финансовых активах.

Программы популярны, в 2023 году на шесть подобных программ мы приняли 294 человека. В 2024 году открываем уже 30 таких программ, из них 12 - в филиалах.

Мы здесь были пионерами, во многом продолжаем ими оставаться, хотя уже есть вузы, которые этот опыт подхватили. Впредь мы планируем масштабировать количество подобных программ, поскольку запрос на специалистов, квалифицированных в разных профессиональных областях, неуклонно растет.

Как планируется развиваться сотрудничество с другими вузами?

Станислав Прокофьев: Это еще один из наших трендов - коллаборация с вузами-лидерами в своей области. Мы предоставляем студентам возможность за один срок обучения получить сразу два диплома. В 2024 году открываем шесть таких программ.

Стартует программа двух дипломов с МГТУ им. Н.Э. Баумана "Цифровизация финансовых продуктов и услуг". Это отличный пример симбиоза наших сильных сторон - обучение специалистов по направлению подготовки "Экономика" и "Информационные системы и технологии". Кроме этого, мы планируем открыть новые образовательные программы двух дипломов с Госуниверситетом по землеустройству по направлениям "Бизнес-информатика" и "Землеустройство и кадастры".

Совместно с ГИТИС будем готовить финансистов для креативных индустрий. С Чеченским госуниверситетом начнем готовить специалистов по классической и исламской моделям современного банкинга. У них есть уникальный опыт в этой области и обширные связи с вузами в странах Арабского востока. С этим же вузом запускаем магистерскую программу двух дипломов по направлениям "Экономика" и "Экология и природопользование".

Такой формат работы позволяет нам выйти за рамки своей полипрофильности, давая качественное образование, потому что мы сотрудничаем с лидерами в своих областях. Этот чистой воды эксперимент, то, что мы сейчас запускаем как тренд. На днях открытых дверей это была, пожалуй, самая дискутируемая наша новация.

Один из трендов - опережающая технологичность. Что это значит?

Станислав Прокофьев: Мы создали такую инфраструктуру, которая позволяет ребятам получать наиболее актуальные и монетизируемые знания. У нас уже есть целый ряд совместных проектов с коммерческими банками, госорганами, ключевыми финансовыми организациями. Все передовые технологии, появляющиеся в поле зрения лидеров рынка, становятся новым инструментом деятельности вуза еще до массового применения на практике. Например, ВТБ создал симулятор для студентов, который позволяет им научиться банковской работе на примере реальных данных. Пройдя основные элементы на примере софта, который используется в большинстве крупных банков, ребята получают уникальные компетенции.

Есть у нас лаборатория фирмы Axelot - лидера по производству логистического софта, где можно пройти путь от маркировки паллет до выстраивания модели их перемещения. Мы успешно используем в учебном процессе контент так называемого Финтех Хаба - уникального образовательного продукта, который разработал Банк России. Великолепную лабораторию создали совместно с Альфа-банком по разработке новых банковских продуктов и их адаптации к разным видам потребителей.

В числе трендов - забота о студентах. Что это значит?

Станислав Прокофьев: У нас есть программа наставничества, это эффективная форма поддержки учащихся в первые годы обучения. Наставники-выпускники делятся опытом, помогают студентам раскрыть их способности, разработать план личного развития или даже создать собственный бизнес.

Мы активно поддерживаем предпринимательскую инициативу студентов. Создан Бизнес-инкубатор, есть Стартап-студия и Предпринимательский клуб. И, конечно, в университете создана эффективная, постоянно действующая система: профориентация - стажировка - практика - трудоустройство - карьерное сопровождение.

Нет планов ввести практику уже с 1-2 курсов? На 3-4 курсах многие студенты уже зачастую работают.

Станислав Прокофьев: Я больше поддерживаю длительные стажировки, чем производственную практику. Мы даем студентам возможность после занятий прийти в офисы наших партнеров и поработать там 6-12 месяцев, влиться в коллектив, зарекомендовать себя и понять, это мое или нет. Не короткая практика, где, как правило, ребята загружаются несложной и непрофильной работой, а поработать по-настоящему и получать за это зарплату. Такие стажировки мы запустили с ВТБ, с Альфа-банком, ВЭБ РФ, минобрнауки.

Что мне нравится в этих стажировках? Во-первых, создана инфраструктура управления студентами. Они не брошены, за них отвечает конкретный менеджер. Во-вторых, есть система так называемого шеринга. Например, стажер в блоке у вас, но, если в нем нет острой необходимости, зато есть коллега, которому нужны рабочие руки под его проект, студента направляют туда. В итоге у ребят появляется возможность посмотреть разные направления деятельности и понять, где бы они хотели трудиться после окончания вуза.

Наши практиканты потом рассматриваются как потенциальные кандидаты на трудоустройство. Поэтому сейчас мы большое внимание уделяем именно развитию стажировок. И ребята говорят, что это то, что надо и это лучше, чем практика. Тем более что банки платят от 50 тысяч рублей в месяц за 4-часовую работу в день. Для начинающего это очень хороший старт.

Востребованы у студентов программы дополнительного профессионального образования (ДПО)?

Станислав Прокофьев: Еще как, и это меня очень радует, потому что этот проект мы запустили всего два года назад и впечатляет его динамика. Если мы начинали со 150 студентов, то за прошедший год их стало уже почти две тысячи, а число программ выросло с 2 до 38. В лидерах продукты, которые мы делаем в прямой коллаборации с работодателями. Например, продуктовый менеджмент, информационная безопасность и т.п. И это как раз развенчивает миф о том, что сегодняшний студент ленив и не любопытен.

Какие новые совместные образовательные программы с зарубежными вузами появятся в 2024 году?

Станислав Прокофьев: У нас было более 40 программ двойного диплома с вузами Западной Европы, США, Японии и Южной Кореи. Как только началась СВО, все государственные вузы сразу разорвали с нами отношения. Частные вузы старались их корректно завершать.

Перед нами встала масштабная задача - предоставить альтернативу в партнерстве с коллегами из дружественных стран. Сейчас активно этим занимаемся и уже предлагаем студентам широкие возможности по прохождению обучения в ведущих вузах Азии и Латинской Америки, реализуя более 35 программ включенного обучения.

Конечно, номер один для нас - страны ЕАЭС. Уже есть программы двойного диплома с ведущими вузами Беларуси, Казахстана, Узбекистана. Второй приоритет - Китай. Мы провели переговоры с четырьмя ведущими университетами Пекина и Шэньчжэньским университетом, достигли договоренностей о студенческом обмене и о двойных дипломах, которые начали реализовывать.

Так разворот на Восток состоялся или мы все еще разворачиваемся?

Станислав Прокофьев: Говорить о его завершении пока рано, но и успехи уже есть. В 2024 году мы запускаем несколько совместных программ двух дипломов. Например, программу бакалавриата факультета международных экономических отношений "Международная экономика и торговля" с Цзилиньским университетом, одним из ведущих вузов Китая. Благодаря партнерству с Даляньским университетом NEUSOFT возможность обучаться по программе двух дипломов впервые появится у студентов нашего Факультета информационных технологий и анализа больших данных, обучающихся по программам бакалавриата по направлениям подготовки "Программная инженерия" и "Прикладная информатика".

В ближайшее время будет подписано соглашение о реализации программ двух дипломов на уровне магистратуры с Университетом Фудань (КНР), с Банковской Академией Вьетнама, с Университетом Алламе Табатабаи в Иране и другими ведущими вузами дружественных стран.

Сколько сейчас студентов вуза в Китае, например?

Станислав Прокофьев: Только что вернулись с обучения 22 студента, сейчас поедут еще 24. Скоро пройдет конкурс на осенний семестр, там будет примерно в два раза больше мест.

А иностранные студенты к нам едут?

Станислав Прокофьев: Одной из сильных сторон российского образования является его востребованность зарубежными странами. Это наша мягкая сила. В стране более 320 тысяч студентов из-за рубежа, только у нас учатся почти 2,5 тысячи иностранцев из 92 стран. И спрос на наше образование растет. Мы никогда не набирали тысячу человек в год, а в прошлом году - в разгар СВО - набрали. Это доказывает, что нашему образованию доверяют, причем нет ни одной страны из G20, чьи представители не учились бы сейчас в Финансовом университете. Но основная масса иностранных студентов, конечно, из дружественных стран. В топ-5 белорусы, казахи, узбеки, китайцы и вьетнамцы.

Кстати, возвращаясь к переходу на новую модель суверенного образования, мне представляется важным не забыть об этой массе иностранных студентов. Многие из них пользуются преимуществами Болонской конвенции. Допустим, бакалавриат заканчивают в России, а магистратуру на Западе. Эта модель понятна работодателям в их странах и это следует иметь в виду при реформировании системы высшего образования в России.

Вузы всегда были колыбелью инакомыслящих. Боитесь ли вы вольнодумства в Финуниверситете и как работаете с молодежью?

Станислав Прокофьев: Молодежь во всем мире склонна к максимализму и стремлению радикально решать проблемы. Так было во все времена, так есть и сейчас. Ребятами порой движет, с одной стороны, юношеский максимализм, с другой - во многом на них влияют определенные оппозиционные, а то и запрещенные в стране интернет-СМИ и соответствующие "лидеры" общественного мнения, рассказывая, к примеру, что в России у них будущего нет. И это ставит перед нами, педагогами, серьезный вызов. Мы должны не просто научить, но и воспитать молодежь в российских традициях, привить патриотизм, традиционные морально-нравственные ценности, а для этого нужно быть с ребятами в диалоге.

Я недавно общался с ректором одного вуза, и он меня спросил, правда ли, что я провожу "Час ректора"? Я говорю: да, у нас открытый диалог, open talk, студенты могут прийти и спросить все, что хотят. Он спрашивает: ты не боишься? Я говорю, нет, наоборот, с удовольствием это делаю, потому что надо выстраивать систему коммуникации. У нас она многоуровневая. Есть студенческий совет. Внутри него комитеты по науке, по учебе, по досугу, по общежитиям и т.д. У каждого из них свой партнер-проректор. Он обязан раз в месяц с ними встретиться. Те вопросы студентов, которые не решаются по каким-то причинам в деканатах, уходят в студсовет. Если проректор не в состоянии их решить, его полномочий недостаточно или требуются дополнительные финансовые средства, тогда уже эти задачи попадают ко мне. Реальный учет мнений студентов, позитивные изменения в вузе, инициируемые ими и осуществляемые совместно с ними - очень важный воспитательный фактор.

Надо давать студентам самовыражаться. У нас огромное множество разного рода клубов - научных, профессиональных, дискуссионных, волонтерских. Одних спортивных секций больше 70, творческих - свыше 40. Надо давать возможность ребятам показать себя, потому что очень многие протестные настроения в основе своей имеют невозможность человеку выразить себя, в чем-то состояться. Чем больше будет внеаудиторных активностей, тем больше студентов смогут в них себя найти. И очень важно, чтобы все преподаватели были готовы к открытому диалогу со студентами. Это сложно, тяжело, но это надо делать.

Мы сохранили со времен Советского Союза систему работы воспитателей во всех общежитиях. В большинстве учебных заведений эти ставки сократили, а я думаю, они важны. Именно воспитатели со студсоветами организуют студенческое самоуправление, студенческий быт, досуг, все это в итоге создает систему эффективного взаимодействия. Этот диалог был важен во все времена, а во времена, когда у студентов особенно много вопросов и им нужно искать на них ответы, это крайне важно.

Диалог - это похвально, а как прививаете уважение к гуманизму, историческому наследию?

Станислав Прокофьев: Недавно у нас прошла встреча студентов с замминистра обороны Татьяной Викторовной Шевцовой, это был один из элементов большого воспитательного процесса. В своей лекции про военную экономику она образно и интересно рассказала о ходе специальной военной операции (СВО), показала масштаб перестройки промышленности, финансового и материально-технического обеспечения СВО. Пришел глубоко компетентный, умеющий, желающий общаться со студентами человек, представил много новых и интересных моментов, которые "зацепили" студентов.

Военкоры минобороны, добравшись до позиций, на которых несут службу наши студенты, ушедшие добровольцами для участия в специальной военной операции, записали видеообращение четырех из них к нынешним студентам. Сюжеты были показаны в эфире федеральных телеканалов. Честно сказать, было очень трогательно, до слез, и очень приятно послушать добрые слова об университете, о том, чему их научили здесь, и как эти знания и мировоззренческие установки пригодились им там.

Мы сводили ее в наш музей, где сделали выставку продукции, которую отшивает наш студенческий мини-цех для полевых госпиталей. Совместно с преподавателями и родителями студенты шьют специальные шапочки для раненых, разные виды подголовников, утепленные шапки, специальные подушки для пациентов полевых госпиталей. Это наш совместный проект с Минфином России. Убежден, что вовлеченность студентов в подобные проекты - наилучший способ воспитания гражданственности и гуманизма.

Деньги выделяет вуз?

Станислав Прокофьев: Нашлись родители и просто добрые люди - меценаты, которые купили нам швейные машинки, оверлоки. Представители Минфина России, у которых также работает подобный мини-цех, выдали нам выкройки, провели мастер-классы. Студенты и преподаватели жертвуют личные средства, чтобы у цеха всегда была работа. Такая вот современная форма волонтерства, когда у ребят есть потребность что-то сделать, передав бойцам энергетику и тепло своих рук. Минфин помог организовать приемку готовой продукции. На фронт ее передаем с минфином, а иногда через свои каналы.

Бывает и так, что приходят на побывку наши добровольно ушедшие на фронт студенты. Недавно я с одним из них встречался. Снарядили ему целый рюкзак вещей для боевых товарищей. Он с удовольствием отвез.

Кроме того, мы передали в госпиталь "3 ЦВКГ им. А.А. Вишневского" и в Главный военный клинический госпиталь имени академика Н.Н. Бурденко 30 российских планшетов, в которые закачали бесплатные курсы Открытой онлайн-академии Финансового университета.

Когда человек переключается на что-то другое, это уже содействует выздоровлению. А когда он понимает, что, изучив контент, сможет онлайн сдать экзамен, мы дадим ему диплом, и выйдя из госпиталя, он фактически получит дополнительную профессию, по которой может трудоустроиться в мирной жизни - это еще и своего рода образовательная терапия.

Какие именно курсы популярны?

Станислав Прокофьев: "Финтех", "Банковское дело", "Страховое дело", "Финансовая математика с языком R", "Бизнес-информатика", "Информационная безопасность", "Муниципальное управление". Со столичными управами договорились о трудоустройстве тех, у кого уже есть высшее образование, они готовы взять бывших бойцов, получивших свидетельство о повышении квалификации, на муниципальную службу.

В новых регионах не планируете открывать филиалы?

Станислав Прокофьев: Пока нет, но у нас выстроена система работы с ними, мы обеспечиваем стажировки педагогов из вузов новых территорий у нас. Передаем им учебный контент, обучаем им пользоваться. Кроме того, совместно с РАНХиГС при президенте Российской Федерации мы отучили почти тысячу действующих государственных и муниципальных служащих из новых регионов. Президентская академия учит традиционным вопросам, связанным с госуправлением, с законодательством на госслужбе. Мы добавляем свой контент: госфинансы, формирование бюджета, госзакупки и т.д.

В феврале ЦБ сохранил ключевую ставку 16 процентов, в 2024 году удастся приблизиться к таргету по инфляции?

Станислав Прокофьев: Я сомневаюсь, что мы выйдем к концу года на 4 процента, но достичь таргета в следующем году абсолютно реально. При системной политике выйти на 5-6 процентов в этом году вполне реалистично. Думаю, что ключевую ставку ЦБ не изменит на протяжении достаточно длительного времени. Я, по крайней мере, не вижу оснований ближайшие пару кварталов ее пересматривать, в том числе потому, что инфляционные ожидания пока высоки, хотя и начинают снижаться. Центральный банк всеми доступными методами борется с монетарной инфляцией. На мой взгляд, жестко, но эффективно. Если бы ключевую ставку резко не подняли, мы слишком хорошо знаем, мы, я имею в виду ученых-финансистов, к чему бы это привело. Инфляция в определенные периоды может расти по экспоненте, поэтому нужно с самого начала принимать быстрые и жесткие, хотя и не всегда популярные решения.

Вместе с тем на развитие инфляции влияют и так называемые немонетарные факторы инфляции, инструменты воздействия на которые у мегарегулятора весьма ограничены. Их купировать можно лишь при активном взаимодействии Банка России и правительства в области бюджетно-налоговой политики, таможенного регулирования, ценообразования на отдельные товары и услуги.

Как считаете, к какой модели экономика придет через несколько лет? Были прогнозы, что к иранскому типу, но антироссийские санкции на порядок жестче.

Станислав Прокофьев: Санкции беспрецедентные, такие никто никогда не принимал в отношении отдельно взятой страны. Но я напомню то, о чем сказал наш президент в интервью Такеру Карлсону. Мы все-таки первая экономика Европы. И это факт, от которого не уйти. Мы в любом случае входим в топ-5 ведущих экономик мира. Кто бы и как бы из наших геополитических оппонентов ни пытался, вычеркнуть Россию из мировой экономики просто невозможно. Жесткость и масштабность санкций демпфируется значимостью страны и нежеланием многих партнеров полностью отказываться от связей с Россией. Например, у Северной Кореи и Ирана таких преимуществ нет. Есть ресурсы, от которых зависит мир и которые есть только у нас. Я считаю, что в России будет все-таки рыночная экономика, но с активным государственным регулированием. И это всегда было нашей особенностью, даже в царское время. Россия никогда не была аналогом экономики с невидимой рукой рынка, как об этом писал Адам Смит. Другая ее важная черта - она останется социальной, как записано в Конституции. Несмотря на санкции, правительство не приостановило ни один закон о социальной поддержке. Все меры поддержки, заложенные в спокойные годы, продолжают действовать и обеспечены финансами. Наконец, она будет инновационной. Предпринимаемые президентом и правительством меры по достижению технологического суверенитета в сфере развития важнейших отраслей народного хозяйства, поддержка науки и образования, расширение международных кооперационных связей с дружественными странами - основа для подобной трансформации.

Россия. ЦФО > Образование, наука. Госбюджет, налоги, цены. Финансы, банки > rg.ru, 1 марта 2024 > № 4595482 Станислав Прокофьев

В Херсонской области уничтожили морских диверсантов

Юрий Гаврилов

В военном ведомстве РФ сообщили, что подразделения группировки войск "Центр" продолжают теснить противника на Авдеевском направлении и с боями продвигаются на запад. В минувшие сутки они вновь заняли более выгодные рубежи и позиции.

Основные события развернулись в районах донецких населенных пунктов Бердычи, Северное, Орловка и Первомайское. Там российские бойцы нанесли урон живой силе и технике 53-й, 61-й механизированных и 59-й мотопехотной бригад ВСУ.

По данным Минобороны России, противник потерял до 495 человек, семь танков, две БМП, четыре бронемашины и одиннадцать автомобилей.

"Также в ходе контрбатарейной борьбы поражены три гаубицы Д-20, гаубица "Мста-Б", самоходная артиллерийская установка "Гвоздика" и две гаубицы Д-30", - заявили военные.

Есть успехи и на Херсонском направлении, где наши подразделения тоже заняли более выгодные позиции.

У Работино, Степового, Малых Щербаков в Запорожской области и около Токаревки на Херсонщине им пытались противостоять боевики из 118-й механизированной, 128-й горно-штурмовой бригад и 35-й бригады морской пехоты ВСУ.

В итоге противник попал под огонь и недосчитался полусотни солдат, пяти автомобилей и станции радиоэлектронной борьбы "Буковель-AD".

Отдельно в сводке Минобороны России сказано о ликвидации на Херсонском направлении диверсионной группы 73-го морского центра сил специальных операций ВМС Украины.

Диверсанты попытались скрытно высадиться с быстроходных моторных лодок в районе Тендровской косы. Но получили жесткий отпор.

"В результате скоротечного боя четыре лодки с десантом уничтожены и затонули. Пятая развернулась и на большой скорости убыла в обратном направлении. Потери противника - до 25 украинских военнослужащих. Один взят в плен", - сообщили в ведомстве.

Кое-какие детали о боях на Херсонщине раскрыл глава региона Владимир Сальдо. Он сказал журналистам, что село Крынки полностью контролируют наши военные. Они уже зачистили само село и территорию вокруг него.

Тем не менее ВСУ не оставляют попыток высадиться на островах. Например, в минувший вторник украинские солдаты хотели добраться туда со стороны Черного моря. "Двадцать боевиков были уничтожены. Три лодки захвачены. Вооружение на них практически натовское", - уточнил Сальдо.

Об обстановке у другого херсонского села в четверг проинформировали в Минобороны России. "Гвардейцы-мотострелки 58-й общевойсковой армии ЮВО продолжают активные штурмовые действия в районе населенного пункта Работино. Благодаря беспилотной авиации командование в режиме реального времени корректирует действия личного состава соединения и осуществляет целеуказание артиллерийским расчетам.

Операция по штурму позиций ВСУ в районе Работино организована во взаимодействии со всеми видами и родами войск: непрерывно работает воздушная и наземная разведка, проводится мощная артиллерийская подготовка", - сообщили в ведомстве.

Там сопроводили рассказ кадрами артударов по позициям противника в Работино.

Тяжелое положение украинских войск под Авдеевкой вынужден признать главком ВСУ Александр Сырский. Он также назвал особо сложной ситуацию в Запорожье.

"Во время работы у некоторых командиров были выявлены определенные просчеты во владении обстановкой и оценке противника, что непосредственно повлияло на стойкость обороны на некоторых направлениях", - написал Сырский на странице украинского Генштаба в одной из соцсетей.

На самом деле аховое для ВСУ положение сложилось практически по всей линии фронта. К примеру, на Купянском направлении подразделения группировки "Запад" улучшили тактическое положение и нанесли поражение ВСУ под Синьковкой в Харьковской области и у Тернов в ДНР.

На Донецком направлении наши войска также улучшили положение по переднему краю. За сутки противник там потерял до 600 человек, два танка и два БТР, в том числе М113 производства США.

В Пентагоне нашли способ помочь ВСУ без денег

Игорь Дунаевский

Пентагон может передать ВСУ вооружения напрямую из своих арсеналов на сумму до 4 миллиардов долларов. Как сообщает телеканал CNN, речь о ресурсах из программы Presidential Drawdown Authority (PDA), которая позволяет военному ведомству США направлять союзникам собственную технику и боеприпасы со складов вместо более медленного процесса закупок.

Конгресс США с 2022 года разрешил Пентагону использовать механизм PDA в небывалых прежде объемах, чтобы обеспечить поток оружия для ВСУ. С августа 2021 года администрация США прибегла к этому механизму около полусотни раз, передав Киеву готовых вооружений на сумму более 25 миллиардов долларов.

На 2023 финансовый год лимит PDA составлял 14,5 миллиарда долларов. Сейчас у Пентагона остались полномочия на 4 миллиарда долларов, но с 27 декабря 2023 года, когда был выделен последний транш помощи ВСУ, механизм, по сути, заморожен. Дело в том, что денег на закупку новой техники взамен передаваемой у Пентагона не осталось. В военном ведомстве опасаются, что пустеющие склады снизят обороноспособность самих США. Запрос Белого дома о новой помощи Украине на 61 миллиард долларов, в котором предусмотрены и деньги для Пентагона на замещение передаваемых вооружений, уже несколько месяцев буксует в конгрессе. Но недавние неудачи ВСУ, как утверждает CNN, обеспокоили их кураторов в Пентагоне, которые спешно ищут возможности поддержать Украину.

"Верим в победу России"

Николай Патрушев провел переговоры с президентом Никарагуа Даниэлем Ортегой

Иван Егоров (Манагуа)

Почти два часа длилась встреча президента Никарагуа Даниэля Ортеги с секретарем Совета безопасности РФ Николаем Патрушевым в Манагуа. Переговоры начались с того, что Ортега нарушил запланированную своим протоколом рассадку за большим круглым столом - друг напротив друга. Вместо этого он пригласил Патрушева занять место по левую руку от себя. Секретарь Совбеза традиционно передал пламенный привет и наилучшие пожелания никарагуанскому лидеру от президента России Владимира Путина. Кроме, того он поблагодарил Никарагуа за абсолютную поддержку инициатив Москвы на международном уровне.

Патрушев обсудил с Ортегой вопросы, направленные на укрепление многопрофильного стратегического партнерства России и Никарагуа. Отдельное внимание собеседники уделили углублению взаимодействия по линии силовых ведомств и министерств экономического блока. Секретарь российского Совбеза также рассказал об итогах очень важных консультаций по вопросам безопасности с представителями Боливии, Венесуэлы, Кубы и Никарагуа, которые прошли накануне в Манагуа. По словам Патрушева, "пятерка друзей" встречается уже во второй раз, и этот новый формат, по мнению всех участников, не только крайне полезен, но имеет и очень большие перспективы.

Даниэль Ортега в ответном слове, которое длилось почти полтора часа, заявил, что народ Никарагуа во всем и всегда будет поддерживать братский народ России, и особенно в "борьбе за мир во всем мире". По его словам НАТО, страны Европы и США объединились для того, чтобы нанести поражение России, но у них ничего не выйдет. Кроме того, по его словам, Запад защищает нацизм и фашизм на Украине, в то время как российские военные ведут с борьбу с этим злом.

"Теперь мы даже открыто слышим, как европейские президенты, президент Франции, той самой Франции, которая убила миллионы людей в Алжире и других оккупированных ими странах, говорят о вводе войск на Украину из стран Европы, и они также хотят поддержки со стороны американских войск для защиты нацизма на Украине", - заявил Ортега.

По его мнению, украинский народ вновь оказался жертвой фашистской и нацистской идеологий, как во времена Второй мировой войны. В то же время, отметил Ортега, политика Запада в отношении России сегодня ничем не отличается от политики Гитлера, который напал на Европу. В связи с этим президент Никарагуа подчеркнул, что его страна выступает в ООН с требованием прекратить агрессию против России, а также нужно немедленно остановить уничтожение народа Палестины израильской военщиной.

Патрушев прилетел на этой неделе в Никарагуа во главе делегации, в состав которой вошли представители администрации президента России, МИД, ФСБ, МВД, Минюста, СВР, МЧС, Росфинмониторинга, Минэнерго и Минпромторга. В Манагуа он ранее провел встречи с представителем президента Никарагуа по вопросам развития отношений с Россией Лауреано Ортегой Мурильо, советником президента Боливии по национальной безопасности Хосе Уго Молдисом, секретарем Совета национальной обороны Венесуэлы Хосе Аделино Орнеласом Феррейрой и министром внутренних дел Кубы Ласаро Альваресом Касасом. Обсуждались вопросы сотрудничества стран по линии спецслужб, финансовой разведки, кибербезопасности, а также борьбы с терроризмом, экстремизмом и противодействия цветным революциям.

Кроме того, в Манагуа Николай Патрушев посетил уникальный международный учебный центр МВД России, который занимается подготовкой офицеров как никарагуанской полиции, так и других стран региона. Как рассказал Патрушеву врио начальника центра Александр Безъязычный, за шесть лет обучение там прошли 2154 слушателей из 13 стран региона, в том числе из Мексики, Гондураса, Белиза, Парагвая, Сальвадора, Коста-Рики. При этом 11 выпускников уже стали генералами полиции. Как заметил сопровождавший Патрушева спецпредставитель президента Никарагуа, этот центр "имеет никарагуанское сердце и большую русскую душу". Он также выразил благодарность России за готовность укреплять сотрудничество в сфере безопасности с правительством и народом латиноамериканского государства.

"Мы верим в победу России, которая будет победой человечества", - добавил младший Ортега.

Битва добра со злом?

ЗАХАРИЙ ПАЙКИН

Ведущий научный сотрудник департамента международного диалога по безопасности в Женевском центре политики безопасности.

ИНТЕРВЬЮ ПОДГОТОВЛЕНО СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ ПЕРЕДАЧИ «МЕЖДУНАРОДНОЕ ОБОЗРЕНИЕ» (РОССИЯ 24)

Будущее международного порядка определится в результате многих факторов, не только в зависимости от итога украинского конфликта. А вот европейское будущее, без сомнения, зависит от его исхода. О соотношении сил и о том, возможен ли компромисс, Зак Пайкин, ведущий научный сотрудник департамента международного диалога по безопасности в Женевском центре политики безопасности, рассказал Фёдору Лукьянову в интервью для программы «Международное обозрение».

Фёдор Лукьянов: Почему конфликт России и Украины воспринимается как чрезвычайно важный для мирового устройства?

Зак Пайкин: Отчасти это связано с решением администрации Байдена поднять ставки. Превратить конфликт в битву за сохранение «порядка, основанного на правилах», в эпическую схватку между демократией и автократией. С российское стороны ставки тоже были существенно подняты, потому что речь идёт о длящихся не одно десятилетие попытках пересмотреть принципы европейской безопасности, установившиеся после холодной войны.

На мой взгляд, Байден совершил ошибку, взвинчивая ставки таким образом. Получилось, что с ним солидарна Европа, но не остальной мир.

Ведь остальной мир совершенно не считает, что их суверенитет и территориальная целостность зависит от того, принимают ли они демократическую модель, как её представляют себе США.

Вместе с тем уважение территориальной целостности является одной из основополагающих норм международного порядка после Второй мировой войны, и в этом смысле значение российско-украинского конфликта не стоит преуменьшать. Будущее всего международного порядка определится в результате многих факторов, не только в зависимости от итога текущего конфликта. А вот европейское будущее, без сомнения, зависит от его исхода.

Фёдор Лукьянов: Но если рассматривать это противостояние как схватку автократии и демократии, то компромисса быть не может? Это как битва добра со злом.

Зак Пайкин: Да, это весьма вероятно, и мы видим это на примере позиций, которые стороны заняли в течение всего конфликта. Но всё же надо исходить из того, что в какой-то момент может случиться, что ситуация примет такую форму, которая сгладит «красные линии» всех участвующих сторон. Тогда понадобится политическая воля и понимание всех вовлечённых, что главные цели могут быть достигнуты путём переговоров, а не продолжением боевых действий.

Сейчас это не так. Россия полагает, что время на её стороне, но я бы не исключал, что через несколько месяцев, может быть, через год стороны придут к мнению, что имеется дипломатическое решение. И постепенно кристаллизуется формула, которая устроит всех.

Фёдор Лукьянов: Может ли обсуждаться предел экспансии Запада, НАТО?

Зак Пайкин: Теоретически это должно стать частью любого компромисса. Он должен содержать компоненты, которые отвечают запросам всех сторон и позволят всем сохранить лицо. В случае с НАТО это будет означать признание законности определённых российских интересов безопасности. И согласие ограничить глубину военного и разведывательного сотрудничества с Украиной, сохранив возможность взаимодействия.

России, вероятно, предстоит согласиться с законностью гарантий безопасности для Украины, признать, что уважение интересов безопасности и статуса России не означает угрозы существованию Украины как независимого государства. И, возможно, Россия согласится с современным, присущим XXI веку пониманием «сферы интересов». Это значит, что российские опасения будут учтены, вопрос о членстве Украины в НАТО – отложен на обозримое будущее – не навсегда, чтобы западные участники могли сохранить лицо. И Россия уважает право Украины принимать суверенные политические решения, например, вступление в Европейский союз. Это может быть основанием для Запада рассмотреть возможность сесть за стол переговоров. Но со стороны России должен последовать соответствующий сигнал, который будет воспринят в Вашингтоне, Киеве и европейских столицах.

Я считаю важным отметить, что в интересах России было бы послать сигнал о том, что она открыта к идее гарантий безопасности для Украины. Это интенсифицирует движение к дипломатическому решению, которое устроит все стороны. Помимо того, прояснив статус Украины в системе европейской безопасности, мы сможем избежать в дальнейшем наличия «чёрных дыр», которые ведут к растущему напряжению, взаминому непониманию и конфликтам. Это поможет стабилизировать протяжённую границу России и НАТО. Постепенно можно выработать правила управления совместным пограничьем. Такой результат будет эффективным признанием статуса России как европейской великой державы, чего Москва добивалась все три десятилетия после холодной войны.

Фёдор Лукьянов: В холодную войну, хотя противостояние было очень острым, существовало ощущение некоей упорядоченности отношений, стабильности. Сейчас этого нет совсем.

Зак Пайкин: Причина, по которой ситуация была более стабильна в период холодной войны (хотя не надо забывать, что были и чрезвычайно острые моменты в то время), в том, что существовал баланс сил и можно было договориться о формальных или неформальных правилах. Присутствовала определённая степень взаимного уважения и взаимной сдержанности. Из-за фундаментальных политических и геополитических изменений на европейском континенте начались споры о причинах происходящего – и в США, и России. И это было более поляризующе, чем во время холодной войны. Тогда речь шла просто о том, чтобы сохранить сферы влияния обеих сторон. Сейчас в США активно спорят, в чём причина действий России – это география, неуверенность, стремление к обретению статуса, характер режима, личные предпочтения президента. И это всё превращается в диалог глухих среди американских экспертов.

И, конечно, изменение соотношения сил, благодаря которому США обрели гегемонистское положение в Европе, привело многих в России к умозаключению, что у Соединённых Штатов больше нет союзников в Европе, а только клиенты.

Всё порождает недопонимание с обеих сторон и только усугубляет ситуацию. И, в частности, из-за этого очень трудно рассортировать спорные проблемы, отделив их от тех сфер, где стороны имеют общий интерес, например – в сфере стратегической стабильности. И это происходит с обеих сторон.

Сначала, после того, как вспыхнул русско-украинский конфликт, США заявили, что они не будут ни о чём разговаривать, потому что Россия грубо нарушила все нормы права. Теперь, наоборот, российская сторона увязывает вопрос стратегической стабильности с исходом украинского конфликта. В общем, происходит усугубление проблем из-за этого взаимного непонимания.

Преодолеть его очень сложно, но надо хотя бы осознать, что оно есть, и тогда, возможно, мы сможем как-то начать искать возможности расширять экспертный диалог по «второму треку». Для всех вовлечённых правительств важно создать климат, в котором контакты между экспертами будут установлены и восстановлены. Благодаря этому удастся углубить взаимное понимание, а появившиеся идеи просочатся и на уровень «первого трека».

США. Евросоюз. Китай. Весь мир. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 29 февраля 2024 > № 4721870 Зак Пайкин

Newmont отчиталась о финансовых результатах по году и кварталу

Золотодобывающая компания Newmont сообщила, что ее чистый акционерный убыток составил по итогам 2023 финансового года $2,47 млрд на фоне существенных потерь из-за обесценения активов и рекламаций, которые составили $1,9 млрд и $1,5 млрд соответственно. Также $464 млн "ушли" на поглощение и интеграцию Newcrest.

Показатель скорректированного чистого дохода компании снизился с $1,46 млрд в 2022 г. до $1,35 млрд, тогда как скорректированный показатель EBITDA сократился с $4,55 млрд до $4,21 млрд.

По итогам четвертого квартала года скорректированный чистый доход составил $486 млн по сравнению с $348 млн в таком же периоде предыдущего года. Квартальный показатель EBITDA составил $1,38 млрд, что на 19% больше, чем в таком же периоде годом ранее.

Вместе с тем выручка компании по октябрю-декабрю продемонстрировала позитивный тренд, увеличившись на 24% относительно такого же периода 2022 г., до $4 млрд, в основном вследствие увеличения объемов продаж продукции и увеличения стоимости золота.

Консолидированный операционный денежный поток компании составил в четвертом квартале $616 млн - на 39% меньше, чем в аналогичном периоде предыдущего года, что связывается с воздействием на процессы забастовки на руднике Peñasquito. Это, однако, было частично снивелировано повышением средней цены реализации золота.

Импорт черного лома в Таиланд снизился в 2023 году на 21,4%

Согласно опубликованным статистическим данным, импорт черного лома в Таиланд составил в декабре минувшего года 98 тыс. т, снизившись на 15,2% относительно предыдущего месяца и на 16,8% - относительно такого же месяца годом ранее. Это первое снижение показателя за последние 3 месяца как в месячном, так и в годовом выражении.

Основными поставщиками лома в Таиланд были в декабре США и Австралия - 30 тыс. т (-1,1% год к году) и 10 тыс. т (+3,4% год к году) соответственно.

По итогам всего 2023 г. тайский импорт черного лома составил приблизительно 1,32 млн т (-21,4% к 2022 г.). Снижении объемов импорта материала произошло впервые за последние 4 года.

Основными источниками лома в 2023 г. были США, Япония и Австралия - их доли в общем объеме импорта лома составили 23,7%, 12,5% и 10,1% соответственно.

Цветные металлы дорожают, хотя поводов для оптимизма мало?

В среду, 28 февраля, цены на медь возобновили нисходящий тренд в Лондоне на фоне укрепившегося доллара и недостаточно позитивных новостей со стороны китайского сектора недвижимости. Трехмесячный контракт на медь на LME подешевел на 0,2%, до $8458 за т.

Китайский застройщик Country Garden заявил, что на него готовится петиция о ликвидации, что может подорвать усилия Пекина по восстановлению веры рынка в китайский строительный сектор, который обеспечивает четверть ВВП Поднебесной.

"Частично китайский рост в последние годы базировался на шатком фундаменте, и сейчас они пожинают плоды этого, - рассуждает глава отдела стратегий на сырьевом рынке Saxo Bank Оле Хансен. - Правительство не может себе позволить экономический спад, так что на заднем плане маячат перспективы новой волны стимулирования". Эксперт также указал, что ситуация с торгами медью становится все более фрустрирующей, так как, согласно биржевым данным, спекулянты попались в ловушку волатильного рынка. "Все это указывает на то, что стратегия инвесторов покупать на повышении и продавать на проседании реально на срабатывает", - отмечает г-н Хансен.

Запасы меди на складах SHFE выросли более чем вдвое менее чем за 2 недели, до 181,323 тыс. т. Это самый высокий уровень запасов с марта прошлого года, что указывает на то, что китайский спрос особенно не восстановился после китайских новогодних праздников.

"Скорость восстановления спроса в начале текущего года несколько меньше, чем обычно, однако он все равно вырастет в месячном сравнении", - говорится в материалах брокерской компании Jinrui Futures.

На утренних торгах четверга, 29 февраля, цены на никель демонстрировали позитивную динамику на фоне озабоченности трейдеров перспективами поставок металла из Индонезии и России.

В Шанхае майский никелевый контракт подорожал на 2,1%, до 138,19 тыс. юаней за т, поднявшись в цене за прошедший месяц на 8%.

В основном росту цены металла способствовали короткие покрытия после снижения котировок на фоне опасений инвесторов, что Запад включит никель в список объектов своих санкций против РФ.

"На фоне коррекции ситуации с поставками никеля (в частности, проблем с задержкой выдачи горнопромышленных квот в Индонезии, что вынуждает никелевые заводы снижать выработку. - MetalTorg.Ru) "медведи" покрывают и ликвидируют свои позиции на бирже, - отмечает директор Metal Intelligence Centre Сандип Дага. - Однако, ввиду сокращения спроса на металл сложно сказать, достигнут ли рыночный баланс. Так что пока слишком рано говорить, что "всё худшее" для никеля закончилось".

В прошедшем году стоимость никеля обвалилась почти на 40% на фоне слабеющего спроса на металл и устойчивого роста его выпуска в Индонезии.

Оперативная сводка сайта Metaltorg.ru по ценам металлов на ведущих мировых биржах в 11:43 моск.вр. 29.02.2024 г.:

на LME (cash): алюминий – $2162 за т, медь – $8391.5 за т, свинец – $2084.5 за т, никель – $17490 за т, олово – $26449 за т, цинк – $2393.5 за т;

на LME (3-мес. контракт): алюминий – $2207 за т, медь – $8485 за т, свинец – $2079 за т, никель – $17725 за т, олово – $26640 за т, цинк – $2438.5 за т;

на ShFE (поставка март 2024 г.): алюминий – $2623.5 за т, медь – $9566.5 за т, свинец – $2213 за т, никель – $19215 за т, олово – $30275 за т, цинк – $2856 за т (включая НДС);

на ShFE (поставка май 2024 г.): алюминий – $2613 за т, медь – $9544.5 за т, свинец – $2211 за т, никель – $19053 за т, олово – $30333 за т, цинк – $2847.5 за т (включая НДС);

на NYMEX (поставка март 2024 г.): медь – $8476 за т;

на NYMEX (поставка май 2024 г.): медь – $8497 за т.

Мексика готова принять ответные меры, если США введут пошлины на сталь

Как сообщает агентство Reuters, Мексика введет пошлины на сталь, если ее крупнейший торговый партнер, Соединенные Штаты, первыми примет такие меры, заявила министр экономики Мексики Ракель Буэнростро на пресс-конференции во вторник.

Призывы США ввести тарифы на импорт стали из Мексики политически мотивированы и вредны для торговли, сказал Буэнростро.

Практически в начале этого месяца мексиканский министр встретился с торговым представителем США Кэтрин Тай, которая во время разговора попросила Мексику решить проблему «продолжающегося всплеска» мексиканского экспорта стали и алюминия в Соединенные Штаты и заявила, что тарифы могут быть восстановлены.

Сталелитейная палата Мексики в своем недавнем заявлении заявила, что экспорт стали в США не претерпел серьезных изменений с 2020 года, и пообещала сотрудничать между соседними странами, чтобы избежать тарифов.

Соединенные Штаты отменили пошлины на мексиканскую сталь в 2019 году, предупредив, что они могут быть восстановлены для защиты промышленности США, если поставки из Мексики превысят определенный уровень.

Соединенные Штаты также заявили, что необходима большая прозрачность в отношении происхождения стальной и алюминиевой продукции, которую Мексика экспортирует.

«Введение тарифов на сталь неудобно ни для Соединенных Штатов, ни для Мексики, потому что, если бы пошлины существовали, они бы пострадали больше всего, учитывая их большее присутствие на рынке», - сказал Буэнростро.

Доля Мексики на рынке стали США в прошлом году составила около 2,5%, а присутствие США на мексиканском рынке составило около 14%, отметила она.

Мексика в последние месяцы использовала тарифы для нацеливания на импорт стали из Китая, который обвинялся в продаже излишков стали за границу по ценам ниже рыночных - практика, известная как демпинг.

По словам министра, вторая по величине экономика Латинской Америки также работает над ужесточением протоколов, чтобы улучшить возможности отслеживания стали во избежание контрабанды.

Буэнростро сказала, что ее команда анализирует введение тарифов на другие товары, добавив, что эти потенциальные меры будут обнародованы на следующей неделе.

«Тратим дорогущее время космонавтов»: на российском сегменте МКС обнаружили утечку воздуха

«Роскосмос»: утечка воздуха на борту МКС не угрожает экипажу и самой станции

Анастасия Новикова

В NASA и «Роскосмосе» сообщили об утечке воздуха в российском сегменте МКС. Американское ведомство при этом отметило, что ее скорость удвоилась. Исполнительный директор «Роскосмоса» по пилотируемым космическим программам Сергей Крикалев объяснял «Газете.Ru», почему микротрещины крайне сложно обнаружить. Сейчас российские космонавты на МКС тратят до 50% полезного времени на ремонт.

Скорость утечки удвоилась

В российском сегменте МКС образовалась утечка воздуха, но она не представляет угрозы для безопасности экипажа, заявил руководитель программы МКС в Национальном управлении США по аэронавтике и исследованию космического пространства (NASA) Джоэль Монтальбано.

«Мы наблюдаем небольшую утечку в кормовой части МКС. <...> Примерно за неделю до последнего запуска [грузового корабля] «Прогресс» и его стыковки [с МКС] эта утечка увеличилась. <...> Прямо сейчас это не влияет серьезно на безопасность экипажа», — сказал он на пресс-конференции, которую провели по случаю планируемого на 1 марта запуска миссии Crew-8 с российским космонавтом Александром Гребенкиным к космической станции .

Монтальбано уточнил, что скорость утечки воздуха выросла вдвое. Проблему зафиксировали в переходной камере модуля «Звезда». По словам руководителя программы NASA на МКС, специалисты американского управления сотрудничают с российской стороной по данной проблеме.

Драгоценное время идет на ремонт

В госкорпорации «Роскосмос» сообщили, что на МКС действительно зафиксировали утечку воздуха:

«Экипаж регулярно проводит работы по поиску и устранению возможных мест утечки, а данные, поступающие с борта станции, передаются для анализа специалистам в штатном режиме. Экипажу и станции ничего не угрожает».

Как подчеркнули в организации, конструкции МКС имеют свойство устаревать, экипаж космического корабля тратит значительное время на устранение неполадок. По оценке генерального конструктора России по пилотируемым космическим системам и комплексам Владимира Соловьева, время на ремонт может занимать до 50% полезного времени космонавтов.

«Мы тратим дорогущее время работы космонавтов на восстановление техники, вместо того чтобы заниматься научными экспериментами», — отметил специалист.

Сложности с ремонтом

Специальный корреспондент ТАСС на МКС, командир отряда космонавтов Роскосмоса Олег Кононенко рассказал, что ему поручили провести работы по поиску и локализации места утечки.

«Действительно, имеется утечка воздуха из переходной камеры (ПрК) служебного модуля [«Звезда»]. Утечка не представляет угрозы безопасности экипажа. Полет продолжается в штатном режиме», — сказал Кононенко.

По его словам, все требуемое для ремонта на корабле есть. Поиск осложняет нагромождение оборудования и небольшой размер трещины. Он отметил, что проводит работы при поддержке коллег с Земли.

Как «отловить» утечку

В октябре 2020 года в пресс-службе «Роскосмоса» уже сообщали о трещине в 4 см в российском модуле МКС. Повреждение впоследствии устранили при помощи временной «заплатки». В ноябре в «Звезде» снова обнаружили подозрительное место.

В декабре 2021 года пресс-служба «Роскосмоса» заявила, что космонавты нашли «возможное последнее место утечки воздуха в промежуточной камере служебного модуля «Звезда» российского сегмента МКС».

Исполнительный директор «Роскосмоса» по пилотируемым космическим программам Сергей Крикалев в августе 2023 года в интервью «Газете.Ru» объяснил, почему протечки сложно обнаружить. По его словам, чтобы определить даже отсек, в районе которого находится проблема, требуется до нескольких месяцев:

«Дело в том, что давление на станции меняется от температуры, влажности, от потребления кислорода и выделения углекислого газа. И меняется в гораздо более широком диапазоне, чем от этих утечек. И только на длительном интервале времени утечку можно отловить, потому что на графике постоянно видна «зубчатая пила», а чтобы увидеть совсем небольшой наклон общей траектории, нужно время. На ежедневных графиках этих изменений не увидишь. Поскольку это микротрещины, никакие течеискатели их не обнаруживают».

Россия. США > СМИ, ИТ. Авиапром, автопром > gazeta.ru, 29 февраля 2024 > № 4601897 Сергей Крикалев

В 2023 году объем экспорта автодомов из г. Жунчэн Китая вырос на 17,8 проц.

Город Жунчэн в провинции Шаньдун /Восточный Китай/ является крупной базой по производству и экспорту автодомов в Китае. По итогам 2023 года объем экспорта данных транспортных средств из города составил 1,82 млрд юаней /около 256 млн долл. США/, что на 17,8 проц. больше в годовом исчислении.

Согласно данным местного управления промышленности и информатизации, в 2023 году объем производства автодомов в Жунчэне в стоимостном выражении составил 1,87 млрд юаней, увеличившись на 14,5 проц. в годовом исчислении.

Согласно данным, в 2022 году г. Жунчэн экспортировал 17 173 автодома, что составляет 57,5 проц. от общего показателя экспорта автодомов страны. А производство автодомов в городе достигло 17 475 единиц, что составило более 30 проц. от общего объема производства в стране. Основными покупателями данного вида продукции являются Австралия, Новая Зеландия, США, а также другие страны и регионы.

Менеджер компании Rongcheng Compaks New Energy Automobile Co., Ltd. Лю Шаосюнь объяснил рост экспорта автодомов в Жунчэне полной цепочкой производства соответствующего оборудования.

Согласно данным, в Жунчэне насчитывается 10 предприятий по производству автодомов и более 50 предприятий, производящих детали и комплектующие для этих транспортных средств.

Bank of Georgia (Грузия) стал первым участником «Регуляторной песочницы» в сфере рынка капитала Республики Узбекистан

Национальное агентство перспективных проектов (Агентство) зарегистрировало АО «Банк Грузии» (JSC Bank of Georgia), один из крупнейшиx банков Грузии и региональный кастодиан-банк в качестве первого участника специального правового режима «Регуляторная песочница» в сфере рынка капитала Республики Узбекистан.

Bank of Georgia является дочерней компанией Bank of Georgia Group PLC, находящейся в листинге Лондонской фондовой биржи (тикер: BGEO) c текущей рыночной капитализацией свыше 2.1 млрд фунта стерлинга и членом индекса FTSE 250 Index. Активы Bank of Georgia Group PLC составили 11.5 млрд. долл. США по состоянию на 30 сентября 2023 года.

Основными акционерами материнской компании Bank of Georgia являются крупные международные и глобальные инвестиционные фонды и инвестиционные компании, такие как Georgia Capital JSC, M&G Investment Management Ltd., BlackRock, JPMorgan Asset Management (UK) Ltd., The Vanguard Group, Inc. Schroder Investment Management Ltd. и др.

Bank of Georgia также является суб-кастодиан банком на рынке ценных бумаг Грузии и Армении для трёх крупнейших глобальных кастодиан банков, а также для международного центрального депозитария ценных бумаг (ICSD) Clearstream со штаб-квартирой в Люксембурге.

В соответствии с Положением о порядке предоставления специального правового режима «Регуляторная песочница» в сфере рынка капитала, Bank of Georgia, будучи участником специального режима, уполномочен открывать и управлять счетом ценных бумаг (депо) в качестве иностранного номинального держателя в АО «Центральный депозитарий ценных бумаг» и депозитарии АО «Республиканская валютная биржа Узбекистана», а также иметь денежный счет в местной и иностранной валюте в Центральном банке Республики Узбекистан без получения дополнительной лицензии.

На начальном этапе Bank of Georgia планирует участвовать на узбекском внутреннем рынке государственных ценных бумаг путем приобретения государственных облигаций выпущенных в сумах для своих клиентов - крупных иностранных институциональных инвесторов. На следующем этапе участник специального режима рассматривает возможность расширить свою деятельность и предоставлять услуги своим клиентам на рынкe корпоративных ценных бумаг (акций и корпоративных облигаций) Узбекистана.

Агентство считает, что участие Bank of Georgia в специальном правовом режиме «Регуляторная песочница» позволит привлекать портфельные инвестиции в крупных размерах на рынок ценных бумаг Узбекистана, выступая в качестве посредника для глобальных кастодианов и международных депозитариев, иностранных инвесторов и инвестиционных посредников.

Bank of Georgia зарегистрирован в качестве участника специального режима в соответствии с Положением о порядке предоставления специального правового режима «Регуляторная песочница» в сфере рынка капитала.

ФАО и USAID объединяют усилия для реализации «Единого здоровья» в Узбекистане

Агентство США по международному развитию (USAID) в партнерстве с Продовольственной и сельскохозяйственной организации Объединенных Наций (ФАО) и Комитетом ветеринарии и развития животноводства при Министерстве сельского хозяйства Республики Узбекистан запустили новый проект, реализуемый Чрезвычайным центром ФАО по трансграничным заболеваниям животных в рамках Глобальной программы безопасности USAID в области здравоохранения.

Цель проекта - повысить потенциал Узбекистана для предотвращения, выявления и своевременного реагирования на различные угрозы, представляющие опасность как для животных, так и для общественного здоровья. На вступительном семинаре проекта собрались представители агропродовольственного сектора, специалисты в области ветеринарии и животноводства, министерств и ведомств, международных организаций, национальных исследовательских институтов и гражданского общества.

На семинаре были представлены цели проекта «Укрепление потенциала в области охраны здоровья животных, «Единого здоровья» и борьбы с устойчивостью к противомикробным препаратам для предотвращения и смягчения зоонозных угроз в Узбекистане», одобрен годовой план работы, а также обсуждены ключевые мероприятия и приоритетные направления реализации данной инициативы.

Как отметил заместитель представителя ФАО в Узбекистане Шерзод Умаров: «Животноводство играет важную роль в экономике Узбекистана, будучи источником дохода для значительного процента сельского населения. Здоровье человека, домашних и диких животных, растений и экосистем тесно взаимосвязаны между собой. ФАО продвигает эту инициативу в рамках трансформации агропродовольственных систем для обеспечения здоровья людей, животных, растений и окружающей среды».

Климатические условия и географическое положение Узбекистана обусловливают приоритетное место отрасли животноводства в сельском хозяйстве. Крупный рогатый скот, овцы, козы, домашняя птица и лошади являются наиболее экономически продуктивными видами, используемыми для производства мяса и молока.

Пандемия COVID-19 показала, что болезни, передающиеся от животных к человеку, могут достичь любой страны или региона за относительно короткий период времени, и широко распространиться. Внедрение междисциплинарного и многосекторального подхода «Единое здоровье» на национальном, региональном и глобальном уровнях будет способствовать эффективной профилактике заболеваний и борьбе с ними, поскольку большинство новых инфекционных болезней происходят от животных. Реализация подхода «Единое здоровье» позволит объединить усилия для повышения готовности к возможным кризисам и снижения рисков для здоровья, которые могут возникнуть в результате взаимодействия человека, животных и окружающей среды, что в свою очередь будет способствовать укреплению общественного здоровья и устойчивости продовольственных систем.

В этом контексте здоровье животных и безопасность пищевых продуктов продолжают оставаться ключевыми приоритетами в Узбекистане. Они представляют собой фундаментальную основу для обеспечения продовольственной безопасности для наиболее уязвимых групп населения, а также для защиты здоровья людей. При этом важное значение приобретает совместная работа в области охраны здоровья животных, обеспечения безопасности пищевых продуктов и общественного здравоохранения.

Нацеливание на рецептор активина 1C для усиления иммунотерапии открывает новые горизонты в лечении рака

Недавние исследования выявили многообещающую стратегию борьбы с раком, в которой основное внимание уделяется рецептору активина 1C (activin receptor 1C) на Т-клетках как новому методу противораковой иммунотерапии. Такой подход показал потенциал снижения роста опухоли за счет изменения реакции иммунной системы на раковые клетки. Углубленное исследование доказало, что рецептор активина 1c уникально экспрессируется на Т-клетках Treg. Чтобы узнать больше о роли этого рецептора, исследователи использовали мышей с нокаутным рецептором активина 1C и заметили, что у этих мышей наблюдалось значительное снижение роста опухоли.

Ключевое исследование, проведенное Ин Чжэн (Ying Zheng) и ее командой в Институте иммунотерапии рака Блумберга-Киммеля при Университете Джонса Хопкинса (Bloomberg-Kimmel Institute for Cancer Immunotherapy at Johns Hopkins University), подчеркивает инновационный путь к совершенствованию существующих методов лечения рака и персонализации ухода за пациентами.

Открытие новой цели в иммунотерапии

В исследовании, опубликованном в журнале OncoImmunology, показано, как уровни активина А и В, повышенные как у мышей с опухолями, так и у больных раком, способствуют дифференцировке CD4+ Т-хелперных клеток в регуляторные Т-клетки (Tregs). Эти клетки Treg играют решающую роль в подавлении способности иммунной системы бороться с опухолями. Введя моноклональное антитело для блокирования рецептора активина 1C на этих CD4+ Т-клетках, исследователи наблюдали значительное снижение количества Tregs в опухолях. Такое снижение сопровождалось замедлением роста опухоли, что дает прочную основу для подробного изучения потенциала новой терапии в лечении рака.

«Мы обнаружили, что добавление активина А или В способно увеличить процент положительных Treg», — говорит первый автор Ин Чжэн из лаборатории Дрю Пардолла (Drew Pardoll), директора Института иммунотерапии рака Блумберга-Киммеля при Джонсе Хопкинсе.

В своих следующих экспериментах на мышах исследователи создали моноклональное антитело, нацеленное на рецептор активина 1C, и заметили, что оно уменьшает опухоли меланомы. Эффекты были еще более выраженными, когда это антитело комбинировали с антителом против PD-1, в том числе в опухолях, которые обычно не реагируют на блокаду анти-PD-1. «Эти наблюдения убедительно указывают на то, что воздействие активинов на Т-клетки актуально в микроокружении опухоли, способствуя иммуносупрессии», — утверждают авторы.

Механизм

Команда объясняет, что одним из возможных механизмов этого аддитивного эффекта является то, что передача сигналов активин-рецептора 1C осуществляется по другому пути, чем рецептор-лиганд PD-1. «Антитела против рецептора активина 1C нацелены на регуляторные Т-клетки CD4+, а антитела против PD-1 напрямую высвобождают подавленные цитотоксические Т-клетки CD8+», — пишут авторы. «Хотя оба метода лечения антителами в конечном итоге усиливают функциональность CD8+ Т-клеток в уничтожении раковых клеток, важно подчеркнуть, что эти антитела оказывают свое воздействие на отдельные популяции иммунных клеток, внося дополнительный вклад в достижение их общей цели».

Эти наблюдения убедительно указывают на то, что воздействие активинов на Т-клетки актуально в микроокружении опухоли, способствуя иммуносупрессии.

Улучшение существующих методов лечения рака

Исследование не только демонстрирует эффективность воздействия на рецептор активина 1C в снижении роста опухоли, но также показывает, что этот эффект усиливается в сочетании с антителом против PD-1 даже в опухолях, обычно устойчивых к блокаде анти-PD-1. Наблюдаемые факты говорят о том, что данный подход можно использовать для повышения эффективности существующих методов иммунотерапии рака, открывая двери для более эффективных и персонализированных вариантов лечения. Сходство между рецептором активина 1C человека и мыши еще раз подтверждает возможность применения этого метода лечения в клинических условиях. Исследователи рассчитывают начать клинические испытания к 2025 году.

«Мы определили новую цель для противораковой иммунотерапии», — говорит Пардолл. «Наше открытие может привести к созданию совершенно нового класса иммунотерапии, который может усилить эффекты существующих методов лечения рака и еще больше его персонализировать».

О будущем персонализированной терапии при раке

Поскольку медицинское сообщество продолжает искать более эффективные методы лечения рака, воздействие на рецептор активина 1C становится новым многообещающим направлением иммунотерапии. Это исследование не только дает надежду на улучшение результатов лечения пациентов с раком, устойчивым к современным методам лечения, но также подчеркивает важность персонализированной медицины в онкологии. Понимая и нацеливаясь на конкретные механизмы, которые опухоли используют для обхода иммунной системы, исследователи прокладывают путь к методам лечения, адаптированным к уникальным характеристикам рака каждого пациента.

Прогресс в нацеливании на рецептор активина 1C на Т-клетки представляет собой значительный шаг вперед в стремлении использовать мощь иммунной системы в борьбе с раком. Благодаря постоянным исследованиям и разработкам, будущее иммунотерапии рака выглядит многообещающим, предлагая новую надежду пациентам во всем мире.

Источник: https://bnnbreaking.com/

Источник: https://www.insideprecisionmedicine.com/

Компания Novavax — производитель вакцины против COVID-19 — прогнозирует отсутствие роста выручки по итогам текущего года. Компания работает над улучшением своих экономических показателей и завоеванием доли рынка у гораздо более крупных конкурентов, Pfizer и Moderna.

В четвертом квартале убытки Novavax превысили ожидаемые значения, выручка компании не достигла показателей, прогнозируемых аналитиками, в результате чего ее акции на предварительных торгах упали на 20%.

Исполнительный директор Джон Джейкобс сказал, что в ходе последней кампании вакцинации Novavax могла претендовать лишь на незначительную долю американского рынка, составившую менее 3%. Помимо снижения спроса на вакцины против COVID, этому способствовал более позднее по сравнению с конкурентами появление вакцины Novavax.

«Мы разочарованы показателями продаж в США» — сказал Джейкобс в интервью. Он отметил, что компании не удалось наладить оптимальный механизм работы с розничными аптечными сетями. При этом флаконы Novavax на 5 доз менее удобны в применении, чем предварительно заполненные шприцы, выпускаемые конкурентами.

По оценкам компании, ее выручка в 2024 году составит от 800 млн до 1 млрд долларов США, тогда как в 2023 году ей удалось достичь объема 984 млн долларов США. При этом, если ранее Novavax рассчитывала завершить первый квартал с показателем в 300 млн долларов США, то сейчас прогноз составляет порядка 100 млн долларов США.

Коэффициент рождаемости в Южной Корее, и без того самый низкий в мире, продолжил снижение в 2023 году: многие женщины отдают приоритет карьерному росту и беспокоятся из-за больших расходов на детей, а потому принимают решение отложить рождение ребенка или вообще не заводить детей.

Среднее число ожидаемых детей в расчете на одну жительницу Южной Кореи репродуктивного возраста упало до рекордно низкого уровня в 0,72. При этом еще два года назад данный показатель составлял 0,78.

Для обеспечения стабильной численности населения коэффициент должен составлять 2,1 на одну женщину. В 2015 году, когда проблемы стоимости жилья и образования стояли не так остро, соответствующее значение в стране достигало 1,24.

С 2018 года Южная Корея является единственным членом Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) с коэффициентом рождаемости ниже 1. И это несмотря на государственное финансирование в миллиарды долларов США, направленное на изменение ситуации с сокращением численности населения на протяжении последних четырех лет.

Из всех стран ОЭСР в Южной Корее отмечен самый большой разрыв в оплате труда мужчин и женщин в пользу последних.

Австралийские ученые обнаружили, что люди с синдромом Ли — Фраумени — редким генетическим заболеванием с онкологическими проявлениями — имеют предрасположенность к развитию более широкого спектра злокачественных новообразований, чем считалось ранее.

Синдром Ли — Фраумени возникает при наличии мутации в гене TP53, что обусловливает чрезвычайно высокую вероятность развития различных злокачественных новообразований.

В исследовании, результаты которого были представлены в журнале JCO Precision Oncology, был выполнен анализ данных, полученных у членов 146 семей (4028 человек) с мутацией в TP53. Исследование проводили в Австралии, Испании и США.

Было установлено, что данные пациенты подвержены повышенному риску развития онкологических заболеваний — лейкоза, колоректального рака, рака легкого и рака желудка, которые ранее не связывали с наличием синдрома Ли — Фраумени. При этом выяснилось, что вероятность развития данных заболеваний у женщин выше, чем у мужчин.

Доктор Кристина Фортуно, ведущий исследователь, сказала, что полученные результаты позволяют с высокой точностью оценить уровень риска в зависимости от типа рака, возраста и пола пациента и обеспечить своевременную диагностику и лечения рака у пациентов с данным синдромом.

«В ходе исследования были рассчитаны определенные риски развития рака с разбивкой по возрасту и полу пациента, в также по каждому виду рака отдельно и в совокупности по всем видам. Важно отметить, что при синдроме Ли — Фраумени существует повышенный пожизненный риск развития других видов рака, не связанных с основным заболеванием» — отметила доктор Фортуно.

«Полученная информация имеет решающее значение с точки зрения усовершенствования стратегий скрининга и ведения носителей мутантного гена TP53. Это позволит выявлять злокачественное новообразование и назначать необходимое лечение на более ранних сроках».

Пресс-конференция Профсоюза работников Российской академии наук «Безрадостные финансовые перспективы российской науки в год 300-летия РАН»

Участники пресс-конференции:

- академик РАН Борис Кашин,

- председатель Профсоюза работников РАН Галина Чучева,

- заместитель председателя Профсоюза работников РАН Евгений Онищенко,

- председатель Профобъединения «РКК-Наука» Анатолий Миронов,

- заведующий отделом Института общей физики РАН Виктор Калинушкин.

8 февраля 2024 года Российская академия наук отметила свое 300-летие. Юбилей пришелся на объявленное в 2022 году Десятилетие науки и технологий. Чиновники много говорят о важности науки, о необходимости привлечения в эту сферу талантливой молодежи, о технологическом суверенитете. Казалось бы, финансовые перспективы российской науки в такой ситуации должны радовать. Однако в реальности все обстоит иначе.

В подавляющем большинстве развитых и активно развивающихся стран мира (США, Китай, страны Западной Европы, Япония, Южная Корея) внутренние затраты на исследования и разработки в отношении к ВВП растут и превышают 2 % ВВП, доходя даже до 4-5 %. В России этот показатель в последние десятилетия не увеличивался, в основном находясь в диапазоне 1-1,1% ВВП. А с 2020 года он начал падать, и в 2022 году опустился до уровня 1990-х годов – 0,94 % ВВП.

Падают и бюджетные расходы на науку в отношении к ВВП, в том числе расходы на фундаментальные исследования. Правительство России проигнорировало рекомендации Российской академии наук в 2024 году выделить на фундаментальные исследования 415 млрд. рублей. Предполагается выделить 261 млрд. рублей, что всего на 3,3 % выше уровня 2023 года (при планируемой инфляции 4,5 %!)

На протяжении прошлого года профсоюз постоянно ставил вопрос о необходимости переломить негативные тенденции и пытался обратить внимание руководства страны на имеющиеся проблемы. На недавнем заседании президентского Совета по науке и образованию о падении расходов на науку с учетом инфляции сказал президент России Владимир Путин. Он заявил, что попросит правительство проработать вопрос об увеличении финансирования науки. Однако у нас нет уверенности, что Минфин не «замотает» просьбу президента и расширение поддержки российской науки не станет чисто символическим.

Члены РАН и руководители профсоюзных организаций рассказали, к чему может привести экономия на науке, и предложили свой рецепт улучшения ситуации.

Главное предложение – поручить Правительству России разработать и принять график повышения бюджетного финансирования фундаментальных исследований в процентах от ВВП с целью выйти на типичный для развитых стран уровень 0,4 % ВВП. Именно на такой уровень рекомендовало выйти в среднесрочной перспективе Общее собрание Российской академии наук 23 мая 2023 года. Это позволит обеспечить планомерный рост бюджетного финансирования исследований и разработок и, таким образом, создать условия для устойчивого научно-технологического развития нашей страны и достижения технологического суверенитета.

Россия > Образование, наука > ras.ru, 29 февраля 2024 > № 4596606

Впервые выполнены гидрологические измерения в канале Видал

Экспедиция Института океанологии им. П.П. Ширшова РАН длительностью почти три месяца прошла на научно-исследовательском судне «Академик Мстислав Келдыш» и завершилась в порту Калининград 25 февраля 2024 года.

Исследователи впервые выполнили гидрологические измерения в абиссальном канале Видал к северо-западу от разлома Вима. Зондирования велись профилографами температуры, солености и скорости течения. В этом канале зафиксирован поток Антарктической донной воды, который затем заполняет всю Северо-Американскую котловину и глубоководную впадину Пуэрто-Рико, где находится наибольшая глубина Атлантики. Перепад глубин в исследуемом канале протяженностью около 800 км и шириной до 3 км составил от 5200 до 5800 м. Измерения проводились вдоль канала и на трех поперечных разрезах. Ранее в этом канале никаких гидрологических измерений не проводилось.

После этого работы продолжились в разломе Вима. В дополнение к детальным исследованиям в ноябре 2022 г. были выполнены станции там, где Антарктическая донная вода затекает в разлом и продолжены вдоль разлома. Донная вода течет по разлому Вима длиной 800 км и заполняет все глубоководные котловины Северо-восточной Атлантики. Работы экспедиции закончились исследованием Северного экваториального течения.

Всего выполнено 125 станций зондирования, из них 78 глубоководных — на глубинах более 5000 м.

Помимо измерений температуры, солёности и скорости течения в районах исследования океанологи провели анализы растворённого кислорода, содержания силикатов и нитратов, рН, щёлочности, выполнили измерения, необходимые для определения оптических параметров и содержания хлорофилла, определили скорости течений.

Проведённые исследования позволили получить экспериментальные данные об океанской трехмерной циркуляции в данной части абиссальных глубин Атлантики, что необходимо для понимания процессов, происходящих в труднодоступных глубинах океана. Полученные результаты добавят необходимые данные для глобальных моделей циркуляции с целью оценить среднее состояние океана и его изменчивость на масштабах десятилетия. Эти данные нужны для оценок и прогноза изменения климата.

Помимо Института океанологии им. П.П. Ширшова РАН в рейсе приняли участие сотрудники Тихоокеанского океанологического института им. В.И. Ильичёва ДВО РАН и Института гидродинамики им. М.А. Лаврентьева СО РАН.

Источник: ИО РАН.

Россия. ДФО. СЗФО > Образование, наука. Экология > ras.ru, 29 февраля 2024 > № 4596599

На зерновом форуме в Белокурихе обсудят перспективы алтайских аграриев

Сергей Зюзин (Барнаул)

Сегодня в Белокурихе началась XVII Зимняя зерновая конференция, проводимая при поддержке правительства Алтайского края и Министерства сельского хозяйства РФ. Как всегда, на крупнейшем зерновом форуме Сибири обсуждается широкий круг тем - от макроэкономики до отдельных вопросов зернового рынка. Ведущие эксперты страны подведут итоги года, представят свое видение состояния российского и мирового рынков, поделятся прогнозами цен на зерно в предстоящем аграрном сезоне.

Россия идет на новый рекорд экспорта зерна. Об этом заявил руководитель направления анализа аграрных рынков "Русагротранса" Игорь Павенский. По его прогнозу, до конца сельскохозяйственного года на внешние рынки будет поставлено 66,7 миллиона тонн. Если приплюсовать зернобобовые (3,46 миллиона) и муку (1,6 миллиона), то общий показатель вырастет до 71,8 миллиона тонн. Экспорт пшеницы в этом сезоне оценивается в 52,5 миллиона тонн.

Также Игорь Павенский прогнозирует, что увеличатся отгрузки ячменя (с 5,6 миллиона тонн до 7,2), кукурузы (с 6 до 6,2 миллиона) и зернобобовых (с 2,08 миллиона тонн до 3,46). С начала сезона по январь 2024 года доля российской пшеницы составила 70-90 процентов импорта в Турцию, Египет, Бангладеш, Пакистан и Кению.

При этом рост экспорта выявил слабые места в логистике. Как отмечает гендиректор Института конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР) Дмитрий Рылько, проблемы начались еще в прошлом сезоне, когда выяснилось, что руководство причерноморских терминалов, столкнувшись с огромными объемами пшеницы, не хочет отгружать другие культуры. В нынешнем сезоне ситуация повторилась - ячменю крайне сложно найти место в море пшеницы.

- Сейчас по сути только в один из пяти терминалов время от времени попадает ячмень. С кукурузой все тоже сложно, - утверждает гендиректор ИКАР.

Непростая ситуация с Китаем, где случился неурожай пшеницы, к тому же она низкого качества. Однако китайцы покупают большие пшеницы во Франции и США, но не в России.

- Сдерживающим фактором для крупных поставок является дорогая логистика вкупе с фитосанитарными требованиями. В КНР боятся ряда карантинных растений и болезней, присущих нашей озимой пшенице, а яровую из Сибири далеко везти. Для постоянных поставок яровой пшеницы через Черное море нужно "пробивать" специальные каналы от поля до элеватора и от вагона до экспортного терминала, но сделать это крайне проблематично. В то же время Китай в этом году бьет рекорды по закупкам на российском рынке гороха и сибирского ячменя. Поднебесная в этом сезоне стала крупнейшим импортером российского гороха, - подчеркнул Дмитрий Рылько.

Морской терминал в порту города Высоцка (Ленинградская область) более двадцати лет использовался только для экспорта угля в Европу и страны АТР. Однако изменение конъюнктуры рынка и выросшие требования к экологии привели к перепрофилированию порта.

Так, 8 сентября 2023-го состоялось официальное открытие обновленного зернового терминала в Высоцке с проектной мощностью четыре миллиона тонн зерна в год. Сегодня это единственный на северо-западе России глубоководный терминал по перевалке зерна.

- Мы не собираемся останавливаться на зерне - в 2025 году планируем открыть мощности по перевалке насыпных пищевых грузов - шротов, жома свекловичного, масличных и зернобобовых культур - с проектной мощностью 3,5 миллиона тонн в год, - сообщил на официальном сайте Зимней зерновой конференции Андрей Гарнухин, член совета директоров международной стивидорной компании. - Основные направления экспорта - Северо-Западная и Западная Африка, страны Латинской Америки, а также Юго-Восточная Азия. Первый теплоход с грузом твердой пшеницы отправился из порта Высоцк в Тунис. Последующие отгрузки были в Алжир и Марокко. Заметно выросли поставки зерновых из России в Латинскую Америку. Если раньше отгружали в среднем около полумиллиона тонн в год, в основном в Бразилию и Мексику, то сейчас можно ожидать около двух миллионов, а перечень стран расширяется за счет Венесуэлы, Перу, Кубы.

Порт Высоцк, по мнению Андрея Гарнухина, открывает сибирским аграриям хорошие возможности для экспорта:

- Исторически железные дороги в нашей стране строились как широтные ходы, поэтому до российской Балтики из Сибири груз доставить проще, чем до черноморских портов. Экспорт угля существенно упал, возможности для перевозки других грузов по железной дороге в нашу сторону расширились, выросла скорость и сократились сроки движения составов. Грузам из южных регионов России гораздо быстрее и проще попасть на черноморские терминалы, в то время как сибирякам приходится ждать свободного окна. Мы же сегодня оказываемся свободными экспортными воротами.

По данным Алтайского филиала ФГБУ "Центр оценки качества зерна", экспорт посевного материала из региона за год вырос в 2,5 раза. В 2023-м аграрии продали в другие страны 7,7 тысячи тонн семян, а годом ранее отгрузки составили три тысячи тонн. У алтайского посевного материала появилось три покупателя за рубежом - Монголия, Казахстан и Беларусь. Белорусы пока заинтересовалась исключительно викой кормовой, впервые за два года закупив 924 тонны семян.

Основной алтайской культурой для выращивания за рубежом ожидаемо стала пшеница. Впервые за два года Монголия закупила 4,8 тысячи тонн семян, а Казахстан - 941 тонну (это меньше прошлогоднего показателя в 1,17 тысячи тонн). Среди прочих культур Монголию заинтересовали алтайские горчица, кукуруза, люцерна, овес, просо, сорго, ячмень и суданская трава. Казахстан же в прошлом году предпочитал еще покупать на Алтае семена гречихи, донника, костреца, проса, рапса и сорго.

Новую посевную кампанию первыми в России начали дагестанские земледельцы. Так, к 15 февраля в республике было вспахано 55,1 тысячи гектаров под яровые культуры. В целом, как заявил директор аналитической компании "ПроЗерно" Владимир Петриченко, посевная в России должна пройти спокойно. По его оценке, площадь сева яровых зерновых составит 29,7 миллиона гектаров. Серьезных факторов риска для посевной Владимир Петриченко пока не видит.

В Алтайском крае озимыми зерновыми минувшей осенью было засеяно около 100 тысяч гектаров. Дождливая погода неблагоприятно сказалась на посевах, растения переросли и не успели достаточно закалиться. Зимние перепады температуры усугубили ситуацию. Специалисты опасаются, что аномальные морозы могут привести к вымерзанию растений.

- Зимой наблюдались то аномально высокие температуры, то аномально низкие. Очень холодно было в начале ноября, второй декаде декабря, в январе и феврале. Пониженный температурный режим и небольшая высота снежного покрова приводят к вымерзанию озимых зерновых. А оттепели и осадки способствуют образованию ледяной корки, которая также негативно влияет на перезимовку. Вероятность того, что озимые выйдут из перезимовки в хорошем состоянии, очень невелика, - заявила начальник отдела агрометеорологии Алтайского ЦГМС Светлана Тарасова.

Как повысить эффективность земледелия на Урале

Евгений Китаев (Челябинская область)

Приближающийся полевой сезон заставляет аграриев задуматься о том, посевам каких культур отдать предпочтение и не ошибиться в выборе, чтобы извлечь максимальную выгоду от продажи выращенного урожая. О прогнозах состояния рынка, определяющего спрос на сельскохозяйственные культуры, корреспонденту "РГ" рассказывает президент Российского зернового союза Аркадий Злочевский.

Итак, Аркадий Леонидович, какие культуры в этом году могут "выстрелить" и не разочаровать полеводов?

Аркадий Злочевский: Дать абсолютно точный прогноз не сможет никто в силу изменчивости конъюнктуры. Но тенденции на рынке с большой долей вероятности могут подсказать, в какую сторону двигаться. Есть региональная специфика, с которой и нужно начинать. Южный Урал в силу засушливости приспособлен к определенным производственным процессам. Здесь, как и в Оренбуржье, упор стали делать на выращивание твердых сортов пшеницы, и это правильно. Сегодня Челябинская область держит второе место по валовым показателям, но у нее есть перспектива выйти на первое.

Правда, в процесс могут вмешаться регуляторные факторы. Сегодня, к примеру, действует запрет на экспорт твердой пшеницы. Мировое недопроизводство изменило ситуацию, и с лета прошлого года мы вывезли 500 с лишним тысяч тонн твердого зерна на внешний рынок. Такой рост насторожил минсельхоз, поскольку внутреннее потребление, безусловно, в приоритете. Однако у нас оно пока не превышает 100 тысяч тонн: российские изготовители макарон не перешли на выпуск этих изделий исключительно из твердых сортов, мягкие до сих пор тоже активно используются. По идее, такую практику следовало бы прекратить - это сформировало бы и более емкий внутренний рынок.

Какой баланс складывается сегодня? Всего в стране произвели свыше 800 тысяч тонн твердой пшеницы, за рубеж и внутри страны продано около 600. А остальное куда девать? Излишек расхолаживает производство, без гарантированного сбыта никто налегать на эту культуру не захочет. Поэтому полеводы ждут, когда появится дополнительная мотивация. Но Южному Уралу в этом смысле больше повезло. Здесь своя мощная переработка - макароны в регионе в почете.

Какие еще направления растениеводства можно отнести к высокомаржинальным?

Аркадий Злочевский: Огромный потенциал у так называемых нишевых культур, но я бы воздержался от конкретики. Производители, как правило, ориентируются на ситуацию предыдущего года, и это приводит к тому, что наступает перепроизводство той продукции, которая раньше была рентабельна. Цены обваливаются, и от этого все страдают. Вот скажу я сейчас: давайте сеять горох, - и все посеют. А поскольку предложение от этого резко вырастет, останутся в прогаре. Так это работает. Ну да, сейчас горох в цене, это хорошая культура. Мы вдвое увеличили его экспорт, но это не означает, что никакие колебания ему не страшны.

Единственное, что могу сказать: соя и горчица точно будут в плюсе. В Курской области запущен большой завод по переработке сои, и это формирует дополнительный спрос. У нас ведь всегда не хватало внутренних мощностей для этой культуры, теперь ситуация меняется. Мы не будем привязаны к зарубежному потребителю, хотя и на внешних торговых площадках возможны важные для нас подвижки. Бразилия по объемам экспорта сои уже обогнала США и активно продает ее крупнейшему потребителю - Китаю. Мы пока в число первых его поставщиков не входим. Много говорилось о том, что КНР откроет границы нашим сельскохозяйственным товарам и они хлынут туда мощным потоком. Но прогнозы оправдались только частично. Нашу пшеницу, например, сосед к себе не пускает.

Если смотреть на объемы перераспределения пшеничных ресурсов, крупнейшим бенефициаром зерновой сделки, закончившейся летом прошлого года, стала Турция, закупившая шесть миллионов тонн у России, три - у Украины, а вторым бенефициаром стал как раз Китай, который приобрел шесть миллионов тонн, и только у Украины. Нам партнеры открыли свой рынок для риса, которого у нас, по сути, кот наплакал, и кукурузы - ее тоже не очень много.

Что касается сои, идут приграничные поставки по решению местных властей, а не центра. Чтобы заметно нарастить их, нужно решение партии и правительства КНР. Тогда действительно откроются шлюзы для сои не только с Амура, но и с Урала, и это будут колоссальные объемы. Надо лишь дождаться этого момента и, соответственно, работать на его приближение. Соя - одна из перспективных культур, лимитов по ней в ближайшее время не просматривается. Сколько ни произведете, это не обвалит рынок. С горчицей примерно такая же история.

Какие посевы лучше подходят для нашего региона, могут быть местной "фишкой"?

Аркадий Злочевский: Есть один аспект, на который уральцы не обращали внимания, хотя стоит. Условия засушливых климатических зон в первую очередь ориентируют на определенные ниши, куда входит продукция семеноводства. Семенной посадочный материал на "сухих" территориях оказывается лучше, чем в обеспеченных влагой регионах. Да, кто-то говорит, что на Урале нельзя производить семена для средней полосы, но это спорный вопрос. Семена стоят значительно дороже, чем товарное зерно. Они не подвержены экспортной пошлине на внутреннем рынке, поэтому их цена держится на высоком уровне и окупаемость остается хорошей.

Может, устойчивым спросом будут пользоваться и продукты переработки?

Аркадий Злочевский: Действительно, для УрФО есть еще резервы, скажем, мука. Не секрет, что уральцы - вторые после Алтайского края по объему ее выпуска. Экспорт этого продукта в нынешнем сезоне, думаю, дойдет до миллиона тонн. Уже сейчас вывезено 800 тысяч, и для нынешней ситуации это нормально, хотя мировое лидерство в этом сегменте просто обязано принадлежать России. Но нам мешают параметры внутреннего турецкого рынка: там действует перекрестное субсидирование, запрещенное в рамках ВТО, и это сильно осложняет жизнь.

Вся емкость мирового мучного рынка составляет 16 миллионов тонн, из которых шесть миллионов приходится на долю Турции. Но вся экспортная мука этой страны - из российской пшеницы. Там освобождают свои компании от ввозной пошлины на зерно, которая ни много ни мало 130 процентов, на условиях поставки конечной продукции на внешние рынки с коэффициентом 1,28. Если "на пальцах", выглядит так: ввозите беспошлинно 1000 тонн зерна, после помола экспортируете часть полученной муки - 586 тонн. Остаток, 164 тонны, продаете у себя по очень выгодно сложившимся внутренним ценам, и это делает вам всю экономику - зерно-то беспошлинное.

Следовательно, за счет перераспределения средств турецкий производитель может бесконечно опускать цены для внешних покупателей, что и происходит. Как только мы выходим к зарубежным потребителям, конкуренты снижают свой прейскурант и перебивают нас ценой. Я знаю, что против перекрестного субсидирования активно выступают Франция и ряд других стран. Если они добьются успеха, то для Челябинской области откроется безбрежный рынок муки и перерабатывающий кластер, созданный здесь, сможет сыграть важную роль. Это, в свою очередь, позволит нарастить спрос на зерно - на пшеницу, но уже мягких сортов, которая требуется мукомолам.

Нынешняя культура земледелия позволяет уральским крестьянам использовать плюсы климатических особенностей региона?

Аркадий Злочевский: У нас не очень быстро внедряется современная система обработки почвы no-till, которая предусматривает отказ от вспашки с помощью традиционной техники. Поверхность остается в неподвижном состоянии, покрывается измельченными пожнивными остатками - мульчей, что увеличивает органическую массу в верхних слоях. Однако на Урале такая технология практически не используется, хотя для его климатической зоны она особенно полезна, позволяет лучше сохранять влагу в почве.

Неравномерное выпадение осадков в прошлом году сыграло с челябинскими растениеводами злую шутку. Для традиционных систем земледелия критично, когда дожди идут в "неположенное" время. Регион пострадал именно тогда, когда в период уборки ливни вымыли всю клейковину из пшеницы, в результате получился фураж. А с no-till все по-другому: влага, сохраняемая в земле, ускоряет вегетацию растений и, соответственно, можно убирать урожай раньше, до дождей или в перерыве между ними.

Почему тогда аграрии не применяют эту систему?

Аркадий Злочевский: Для перехода на no-till нужны определенные условия, и в этом все дело. Мульча, которая сохраняет почвенную влагу, на поле копится примерно пять лет. Но если нет естественных преград для ветра, он выдувает со стерни солому и сено, и тогда все предыдущие усилия обнуляются. Препятствием же для ветров служат специальные лесополосы. Когда-то в советское время в регионе они были, но сейчас утрачены. И теперь, чтобы количественно и качественно увеличить урожаи, нужно их восстановить. Только для крестьянских хозяйств это неподъемная задача, они не могут позволить себе такие расходы. Значит, нужна специальная программа на государственном или региональном уровне. Это придаст новый импульс земледелию. По мировым данным, использование этой технологии обработки почвы в среднем снижает затраты аграриев на 15 процентов, а экономия, как мы знаем, - вопрос конкурентоспособности. Резервы у полеводства есть. Мы исчерпали далеко не все возможности, и это позволяет надеяться, что аграрный сектор сможет еще прибавить в росте.

Россия. УФО > Агропром > rg.ru, 29 февраля 2024 > № 4595562 Аркадий Злочевский

Свердловская область опередила все регионы по числу инвестпроектов в металлургии

Уральские металлурги в 2023 году нарастили производство благодаря внутреннему спросу

Юлия Санатина

По итогам 2023 года Свердловская область стала безусловным лидером среди регионов России по количеству инвестиционных проектов в металлургии. На Среднем Урале их реализуется 16,1 процента от общего числа в стране. Для сравнения: на долю Москвы и Московской области приходится 8,9 процента, от остальных регионов отрыв еще больше, причем в течение года уральцы его увеличили.

Результатами исследования инвестиционной активности российских металлургов с "РГ" поделились аналитики компании "ТендерПро". По их данным, если в 2022 году проекты в этой сфере осуществлялись лишь в 10 регионах РФ, то в 2023-м - в 30, при этом их емкость суммарно превысила 177,3 миллиарда рублей. В Уральском федеральном округе количество инвестпроектов по сравнению с 2022 годом удвоилось, а их сумма выросла почти в восемь раз - до 126,3 миллиарда.

Интересно, что игроки рынка в УрФО главным образом строили новые предприятия (52 процента) и модернизировали существующие объекты (40), тогда как еще полгода назад соотношение было обратным, а годом ранее вложения в модернизацию действующих производств почти вдвое превышали затраты на строительство новых мощностей. Львиная доля проектов (71,5 процента) в макрорегионе крупные - стоимостью свыше миллиарда рублей.

Как рассказали "РГ" в департаменте информационной политики Свердловской области, новые мощности строит целый ряд металлургических компаний региона. Например, крупнейший российский производитель титана во II квартале 2023 года запустил новый комплекс механической обработки колец и дисков из титановых сплавов. Инвестпроект стоимостью 3,2 миллиарда рублей реализован за три года. На следующем этапе планируется строительство второй очереди - для чистовой обработки этих деталей. Еще более масштабный проект корпорация реализует в ОЭЗ "Титановая долина": строительство сортопрокатного производства стоимостью более 26 миллиардов рублей. Новые мощности нужны для серийного выпуска титановых изделий малого диаметра с высоким качеством поверхности: эта продукция призвана заместить импорт в авиа-, судостроении, медицине.

В Алапаевске инвестор возводит предприятие по производству стальных мелющих шаров диаметром от 30 до 140 миллиметров 4 и 5 групп твердости (они используются в горнорудной и угольной промышленности). Выпускать продукцию завод начнет в 2025 году. Есть перспективные проекты и у других предприятий региона, как в черной, так в цветной металлургии, правда, компании сейчас не стремятся привлекать к ним лишнее внимание ввиду непростой обстановки в мире.

Как известно, горно-металлургическая отрасль исторически является для Урала системообразующей, здесь сформировался полный цикл производства, от добычи сырья до обработки металлов. В Свердловской и Челябинской областях производят черные, цветные, редкоземельные металлы, спецсплавы, высоколегированные стали, и благополучие предприятий, являющихся крупнейшими налогоплательщиками, является залогом успешного развития этих территорий.

Отметим, что на федеральном и региональном уровнях для поддержки инвесторов действует целый ряд мер, позволяющих им быстрее реализовать проекты и вернуть вложения. Скажем, статус участника приоритетного инвестиционного проекта Свердловской области дает возможность снизить налог на прибыль, обнулить на пять лет налог на новое имущество, получить инвестиционный налоговый вычет и другие преференции, а также претендовать на инвестиционный налоговый кредит. Существует также механизм соглашений о защите и поощрении капиталовложений, подписание которых гарантирует инвестору, что условия ведения им предпринимательской деятельности в оговоренный срок не ухудшатся, кроме того, дает возможность получить субсидию - возместить часть затрат на строительство инфраструктуры либо процентов по коммерческим займам. Подобные льготы положены и участникам специальных инвестиционных контрактов.

Так или иначе, но дела у металлургов идут неплохо - раз есть возможность вкладывать в развитие. Статистика тоже показывает, что результаты 2023 года в отрасли вполне позитивные. В Свердловской области индекс промышленного производства в этой сфере составил 110 процентов - это чуть выше, чем в целом по промышленности (109,3), в Челябинской - соответственно 109,9 и 110,8. Объем отгруженной продукции металлургии в действующих ценах на Среднем Урале вырос на 11,1 процента к 2022 году и составил 1673,6 миллиарда рублей. На 6,2 процента увеличилось в регионе производство легированной стали, на 7,7 - труб, пустотелых профилей, фитингов. На Южном Урале выпуск труб и профилей нарастили на 16,2 процента, слитков и полуфабрикатов из нелегированной стали - на 12,7, проката - на 11,6.

Интересно, что региональные показатели значительно превышают общероссийские: по данным Росстата, индекс промпроизводства в металлургии в 2023 году составил 103,3 процента, а в декабре и вовсе наблюдался спад. Вообще тренды в отрасли противоречивые, например, аналитики агентства "РИА Рейтинг" отмечают: "Положительный результат металлургического сектора в 2023 году не совсем логичен, учитывая неблагоприятную конъюнктуру внешних рынков и санкционные ограничения".

Действительно, российская металлургия всегда была ориентирована на экспорт: ее производственные мощности превышают внутренние потребности страны, причем существенно. И колебания спроса и цен на мировом рынке обычно ощутимо отражаются на ситуации в отрасли, например, спад потребления во время пандемии сильно ударил по российским компаниям. В сложный период отрасли помогла поддержка государством строительного сектора, увеличившего потребление стального проката, медных проводов и другой металлической продукции.

В 2023 году цены на мировом рынке были неблагоприятны для уральских производителей: по данным "РИА Рейтинга" за 9 месяцев, стальная продукция в среднем подешевела на 15-20 процентов по отношению к уровню 2022 года, алюминий - на 20, медь - на 5. Политическая ситуация тем более не способствовала росту экспорта, в итоге поставки российских металлов существенно снизились не только в США и Европу, но и в дружественные страны. На этом фоне рост производства удивляет и потому особенно радует.

"Результат в металлургии полностью обеспечен внутренним спросом, носившим форс-мажорный характер, - констатируют аналитики. - В условиях небывалого внешнего давления российская экономика для сохранения равновесия вынуждена была максимально мобилизовать внутренние ресурсы". Увеличение потребления металлов обеспечили и оборонно-промышленный комплекс, и активная реализация нацпроектов, и строительный сектор, получивший импульс за счет механизма льготной ипотеки.

К сожалению, по прогнозу "РИА Рейтинга", 2024-й будет для металлургических компаний не столь успешным: внешняя конъюнктура останется слабой, ограничения ужесточатся, а внутренняя экономическая активность несколько снизится. Плюс усугубляющаяся кадровая проблема, сложности логистики и другие обстоятельства, анализируя которые эксперты приходят к выводу: несмотря на хорошие результаты минувшего года, ситуация в металлургии не безоблачная, по крайней мере повторить успех 2023-го нынче точно не удастся - ожидается снижение и производства, и инвестиционной активности.

И все же добавим оптимизма: результаты исследования "ТендерПро" говорят, что более половины реализующихся в УрФО инвестиционных металлургических проектов в 2023 году находились на этапе предпроектных работ (43 процента) и подготовки строительной площадки (28,6). Это означает, что в ближайшие годы компаниям хочешь не хочешь, а придется их завершить.

Справка РГ

По данным министерства промышленности и науки Свердловской области, горно-металлургический комплекс обеспечивает около половины объемов промышленного производства региона. Доля Среднего Урала в общероссийской добыче железной руды превышает 20 процентов. Регион производит более 12 процентов стали в стране, свыше 10 процентов готового проката, 22 - стальных труб, около 40 процентов катодной меди.

Хабаровск принял региональный тур "Россия - это мы!"

Ольга Лебедева

Хабаровск стал одним из городов, принявших масштабную всероссийскую патриотическую акцию "Россия - это мы!". Причем на Дальнем Востоке событие совпало с празднованием Дня защитника Отечества.

В знаменательном мероприятии принял участие советник главного исполнительного директора НК "Роснефть" в ранге вице-президента, глава федерации карате России Сергей Цой. Он поздравил нефтяников Хабаровского края, работающих на Комсомольском и Хабаровском нефтеперерабатывающих заводах, с 23 февраля и наградил сотрудников КНПЗ за трудовой вклад в развитие предприятия.

В рамках регионального тура "Россия - это мы!" состоялся откровенный разговор о будущем нашей страны, о глобальных изменениях в геополитике, экономике и социальной сфере, которые сейчас происходят в мире.

- Как недавно отметил Владимир Путин, Россия укрепляется по всем направлениям. Несмотря на все ограничения и сложности, с которыми мы сталкиваемся, экономика РФ стала первой в Европе по паритету покупательной способности. Мы вышли на первое место в Европе и стали пятой экономикой мира вслед за Китаем, США, Индией и Японией, - подчеркнул Сергей Цой. - Запас прочности у страны достаточный, чтобы не просто уверенно себя чувствовать, но и идти вперед. Российская промышленность работает стабильно и развивается, несмотря на внешнее давление. Налажены новые каналы поставок сырья и компонентов, выстроены связи с надежными, заинтересованными партнерами. Отечественные компании успешно заменяют импортную продукцию и организуют производства там, где раньше были западные бренды.

Российские власти своевременно обратили внимание на необходимость снижения зависимости от Запада и развитие экономических отношений со странами Азиатско-Тихоокеанского региона. Решение оказалось стратегически верным.

А российский Дальний Восток - это ворота в Азию, где сейчас совершаются самые крупные сделки и реализуются самые мощные проекты. Товарооборот компаний ДФО с китайскими партнерами за десять лет увеличился вдвое. И может вырасти еще при совершенствовании логистики.

По итогам 2023 года Хабаровский край вошел в число лидеров по темпам роста инвестиций, что сулит развитие производств, новые рабочие места, дополнительные налоговые поступления. Столь значимых результатов регион достиг благодаря огромному вниманию, которое власть уделяет Дальнему Востоку. Именно для ДФО были разработаны такие специальные инструменты развития, как территории опережающего социально-экономического развития и свободный порт Владивосток. Инвесторы признали ТОР и СПВ лучшими институциями для привлечения частных вложений в макрорегион.

В Хабаровском крае уже 125 компаний воспользовались возможностями преференциальных режимов. Общий объем потенциальных инвестиций - 508 миллиардов рублей, к настоящему времени вложено 230 миллиардов. Создается более 20 тысяч рабочих мест, фактически открыто свыше 10 тысяч.

В регионе работают крупнейшие на Дальнем Востоке нефтеперерабатывающие предприятия - Комсомольский НПЗ "Роснефти" и Хабаровский НПЗ Независимой нефтегазовой компании. Они каждый день бесперебойно снабжают ДФО высококачественным моторным топливом, обеспечивая промышленное развитие территории. Эти предприятия - в числе лидеров по объему налоговых поступлений в региональный бюджет и количеству занятых на производстве высококвалифицированных специалистов. В совокупности здесь трудятся свыше четырех тысяч человек.

Укрепление экономики Российской Федерации позволяет противостоять приверженцам несправедливого однополярного мира. В это непростое время Россия отстаивает возможность самоопределения, свой суверенитет, культуру и историю.

- Мы - единственная страна в мире, чей президент открыто провозгласил приоритет традиционных ценностей в пику новой идеологии Запада по разрушению семей через ювенальную юстицию и легализацию однополых браков. Семья - важнейшая нравственная опора и залог успешного развития общества. Именно поэтому у нас большое внимание уделяется демографии, поддержке многодетных, семей с маленькими детьми, работает программа семейной ипотеки. Россия сегодня находится в авангарде формирования более справедливого мироустройства. Поэтому без сильной России прочный мировой порядок невозможен. И главное в таких условиях - сплоченность страны, ее единение перед внешними угрозами, - констатировал Сергей Цой.

Тем временем

В мероприятии "Россия - это мы!" приняла участие народная артистка РФ Анита Цой. Совместно с вокальным трио "Реликт" она дала благотворительный концерт. Оригинальная концертная программа состояла из легендарных песен военных лет, которые вошли в альбом "Нации Победителей посвящается…". Прозвучали такие великие произведения, как "Журавли", "Темная ночь", "На безымянной высоте", "Эх, дороги", "Нам нужна одна победа".

Байден недобрал голосов на праймериз из-за заокеанского конфликта

Игорь Дунаевский

Голосование в американском штате Мичиган завершило этап разогрева на президентских праймериз в США и стало прологом к ключевому "супервторнику" 5 марта. В этот день праймериз пройдут сразу в 15 штатах, поэтому итоги "супервторника" в Америке нередко определяют исход борьбы в рядах обеих партий.

В нынешнем сезоне интрига, правда, исчезла еще раньше. Если не случится чего-то из ряда вон выходящего, то президент Джо Байден и экс-президент Дональд Трамп победят на праймериз Демократической и Республиканской партий соответственно и 5 ноября 2024 года сойдутся в повторной схватке за Белый дом. Но американские СМИ с редким единодушием указывают, что хотя и Байден, и Трамп одержали убедительные победы в Мичигане, им есть о чем беспокоиться. В обоих случаях заметно, что они соревнуются не столько с конкурентами, а с собственной непопулярностью.

Байден набрал 81 процент голосов, что неудивительно. В американской политической традиции контролирующая Белый дом партия предпочитает пользоваться административным ресурсом, поэтому не выставляет своему президенту серьезных конкурентов на праймериз.Имена соперников Байдена называть смысла не имеет, ведь их уровень поддержки исчисляется немногими процентами.

Но именно поэтому американские комментаторы обратили внимание на те голоса, которых Байден не получил. Целых 13 процентов мичиганцев поставили галочку в графе "Не определился". И это протестное голосование именно против Байдена, поскольку такое число неопределившихся для штата - аномалия. Как напоминает газета Politico, в прошлые годы их в среднем было примерно в 5 раз меньше.

Главе Белого дома аукнулась поддержка жестокой военной операции, которую Израиль проводит в секторе Газа в ответ на нападение движения ХАМАС в октябре прошлого года. Мичиган - штат с самой высокой в США долей выходцев из арабских стран. Поддерживающие народ Палестины активисты активно агитировали мичиганцев не голосовать за Байдена.

Победить на праймериз это Байдену едва ли помешает, но на основных выборах в ноябре потеря этих голосов может оказаться фатальной для перспектив его второго срока в Белом доме. Мичиган - один из ключевых колеблющихся штатов. Так в США называют регионы, где сторонников обеих партий примерно поровну, а потому победитель голосования там заранее неочевиден. Именно в таких штатах зачастую и определяется исход выборов. Например, неожиданная победа Трампа в трех штатах (Висконсин, Мичиган, Пенсильвания) дала ему в 2016 году решающие очки для победы над Хиллари Клинтон. Четыре года спустя Байден вернул голоса этих регионов демократам, что принесло ему ключи от Белого дома. В обоих случаях отрыв победителя от проигравшего во всех трех штатах не превышал 3 процентов. Теперь сопоставьте это с 13 процентами, которые Байден растерял на праймериз в Мичигане, и станет понятно, почему результаты оттуда заставили занервничать стратегов Демократической партии. "Для Байдена значительный процент неопределившихся может указывать на слабую поддержку части демократов в штате, который он едва ли может себе позволить уступить в ноябре", - резюмирует агентство Associated Press. Пространство для ошибок у Байдена действительно сильно ограничено. За последние десятилетия ни одному президенту США не удавалось переизбраться с таким низким рейтингом поддержки, как у него сейчас, - около 39 процентов.

Спасти его может только то, что его главный конкурент по этой части не отстает от Байдена. По данным агрегатора соцопросов FiveThirtyEight, у Трампа рейтинг популярности тоже невысок - 43 процента.

Жаждущий реванша за поражение в 2020 году Трамп уверенно идет к победе на праймериз Республиканской партии, где его доминирование беспрецедентно за последние полвека. Он выиграл все пять уже состоявшихся этапов. В Мичигане его поддержали 68 процентов голосовавших, а его главную конкурентку, экс-постпреда США при ООН Никки Хейли, только 26 процентов. Но Хейли из борьбы не выходит. Реалистичных шансов на победу она не имеет, но в каждом туре набирает не менее 20-30 процентов. Стратеги демократов видят в этом признак того, что в Республиканской партии тоже есть прослойка избирателей, которым категорически не нравится ее номер один - Трамп. Готовы ли они будут поддержать его 5 ноября? Или проголосуют за Байдена? Или в день выборов останутся дома? Во многом исход выборов-2024 будет зависеть от ответов на эти вопросы.