Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

РОССИЯ В БОЛЬШОЙ ЕВРАЗИИ: МЕСТЬ ИЛИ ПОМОЩЬ ГЕОГРАФИИ?

ВЯЧЕСЛАВ ШУПЕР

Доктор географических наук, ведущий научный сотрудник Института географии РАН.

РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ

Дружинин А.Г. Евразийские приоритеты России (взгляд географа-обществоведа). – Ростов-на-Дону; Таганрог: Издательство Южного федерального университета, 2020. – 268 с.

Задачи, стоящие перед страной в условиях формирования Большой Евразии, всё больше выдвигаются на роль если не национальной идеи, то, во всяком случае, одного из главных векторов её развития для нескольких поколений россиян. Научное осмысление этих задач требует скоординированных усилий представителей многих наук. Новые представления о евразийской ориентации России, наиболее ярко и последовательно изложенные в шести докладах Валдайского клуба «К Великому океану», вышедших в 2012–2018 гг., задают каркас для такого междисциплинарного взаимодействия[1].

Книга Александра Дружинина, профессора ЮФУ и БФУ имени И. Канта, представляет собой попытку анализа евразийского вектора развития страны в категориях географической науки и использования её инструментария для решения задач, поставленных глубоким переосмыслением места страны в мире и её перспектив. В книге четыре главы:

Геоконцепт «Евразия»: генезис, метаморфозы, перспективы.

Современные тренды трансформации российского пространства: евразийские прио-ритеты и вызовы.

«Мореориентированность» современной России: евразийские детерминанты, векторы, форматы.

Русско-тюркский геостратегический диалог как краеугольный камень евразийского позиционирования России.

В первой главе решается многоплановая задача: проанализировать становление геоконцепта (макротопонима) «Евразия», проследить его постсоветские метаморфозы и описать пути становления Большой Евразии как новой реальности. Именно этой цели подчинены все исторические изыскания данной главы. Её «три источника – три составные части» – это географические исследования, включающие и классическую статью[2] 1915 г. Вениамина Семёнова-Тян-Шанского (1870–1942), и географические работы[3] Дмитрия Менделеева (1834–1907), идеи евразийцев и блистательного продолжателя их дела Льва Гумилёва (1912–1992), а также взгляды идеологов пантюркизма, начиная с Исмаила Гаспринского[4] (1851–1914), считавшего, что «Россия ещё не достигла своих исторических, естественных границ… которые, рано или поздно… заключат в себе все тюрко-татарские племена и в силу вещей, несмотря на временные остановки, должны дойти туда, где кончается населённость тюрко-татар в Азии».

Приверженность научному объективизму не позволяет автору, глубоко проникшемуся идеями становления Большой Евразии, смотреть в будущее с оптимизмом. Он отмечает, что «формирование “россиеориентированного” геоконцепта Евразии зримо ускорилось в начале XX столетия… в гигантской по размерам империи (в своём максимуме – почти 41% площади континента)» (с.16), причём страна показала удивительную территориальную устойчивость – потери в результате распада империи не превысили 4% (с. 17). Пик могущества – это «создание (по итогам Второй мировой войны) возглавляемой СССР военно-политической и экономической группировки (обширнейшей по площади, временами охватывавшей до 64% территории евразийского материка), и провозглашение Китайской Народной Республики (1949 г.), и относящийся к тому же периоду “лавинообразный” распад ранее доминировавших в южной и юго-восточной Азии колониальных империй с одновременным появлением множества самостоятельных (в большинстве своём “полузависимых”) государств» (с. 35). Однако прогрессировавшее отставание СССР приводило, помимо прочего, к усилению центробежных тенденций, а масштаб этого отставания столь красноречиво иллюстрирует таблица 1 (с. 20), что едва ли к этому стоит что-то добавлять.

После распада СССР отмеченные тенденции только усугубились. «Если в 1990 г. соотношение экономического веса России (РСФСР) и четвёрки ведущих европейских государств (Великобритания, Германия, Италия и Франция), по данным Всемирного банка, составляло 1:10, то к 2000 году – 1:24 (в 2018 г. – 1:8). Логично, что именно к середине нулевых годов степень хозяйственной зависимости РФ от ЕС достигла своего апогея (в 2008 г. почти 54% внешнеторгового оборота России приходилось на страны Евросоюза), в дальнейшем, однако, снижаясь. Благодаря выстроенным центро-периферийным взаимосвязям, уже с конца 1990-х годов (и особенно с 2004 г.) на пространствах значительной части Евразии приверженность “общеевропейским ценностям” стала восприниматься как некий императив, лицензия на власть и “символ веры”, а само понятие “Европа” усилило своё ценностное, статусное звучание. Весьма показательно, что даже в выступлении В.В. Путина (2011 г.), посвящённом формированию Евразийского союза, последний рассматривается “…как неотъемлемая часть Большой Европы”» (с. 26).

Однако весьма скоро пришло осознание того, о чём Лев Гумилёв предупреждал ещё в 1970-е гг.: глобальное доминирование Запада – лишь исторический эпизод (с. 42). Уже в 2015 г. политолог Дмитрий Тренин писал: «На смену путинской концепции Большой Европы от Лиссабона до Владивостока, состоящей из ЕС и возглавляемого Россией Евразийского экономического союза, приходит Большая Азия от Шанхая до Петербурга»[5]. Термин «Большая Евразия», по воспоминаниям ученого-международника Сергея Караганова, был введён ещё в 2013 г.

В современном научном дискурсе Большая Евразия воспринимается преимущественно как:

концепция, задающая интеллектуальную рамку для взаимодействия государств континента[6];

некий ареал международного сотрудничества на евразийском материке, пространство, конструируемое и организуемое трансматериковыми коммуникациями или коридорами, а также коридорами регионального характера (субконтинентальными), связывающими отдельные регионы России с прилегающими странами[7];

региональное или макрорегиональное международное сообщество, в основе которого лежат не история или цивилизационная общность и даже не количество экономических проектов и взаимозависимость, а особое качество и интенсивность политических отношений между образующими его государствами, прежде всего между Россией и Китаем[8];

структура, инициированная необходимостью объединения усилий для противостояния вызовам коллективного Запада, чей экономико-географический смысл состоит в строительстве долгосрочной и устойчивой континентальной евразийской интеграции посредством активизации международных хозяйственных связей и сооружения транспортных коридоров, что тем самым содействует преодолению транспортно-коммуникационных ограничений ультраконтинентальных стран и районов[9].

При этом автор книги далёк от оптимистичного взгляда на Россию как на «место сборки» Большой Евразии (с. 43), он крайне озабочен прогрессирующей асимметрией российско-китайского экономического взаимодействия. По его мнению, «ко второй половине XX столетия начал проявляться судьбоносный для страны геостратегический “разворот”: переход от освоения Евразии к освоению Евразией» (с. 46, выделено в источнике). Дальнейшая судьба страны в условиях неблагоприятных тенденций изменения соотношения сил будет во многом зависеть от искусства маневрирования в многомерном пространстве двусторонних и многосторонних отношений между странами континента.

Вторая глава книги посвящена анализу пространственной организации страны и закономерностей её изменения в аспекте евразийской перспективы. Ярко выраженная асимметричность в размещении населения и хозяйства находит крайнее проявление в гипертрофии Москвы, «москвоцентричности», по выражению автора. Степень этой «москвоцентричности», исторически очень изменчивая, сама по себе важный и интересный индикатор. Несмотря на крайнюю централизацию управления страной в советский период, доля Москвы в городском населении РСФСР неуклонно снижалась от переписи к переписи: 1926 г. – 11,9%; 1939 г. – 11,2%; 1959 г. – 8,1%, однако в границах 1960 г. – 9,6%; 1970 г. – 8,6%; 1979 г. – 8,2%, но с учётом расширения границ города в 1983–1984 гг. – 8,3%; 1989 г. – 8,1%. Слом плановой экономики запустил мощнейшие процессы концентрации экономической деятельности и населения в Москве: её доля в городском населении Российской Федерации составляла по переписям 2002 и 2010 гг. 9,8% и 10,9% соответственно. В 2020 г. (по данным текущего учёта) доля Москвы – 11,6%, но при введении поправок на Новую Москву и присоединение Крыма получаем 11,2%.

Объективные географические закономерности должны стать холодным душем для не в меру смелых преобразователей пространственной организации страны, ещё недавно предлагавших президенту построить железную дорогу до Берингова пролива, в сравнении с чем многие другие их идеи уже и не представляются сумасшедшими. При этом совершенно несбыточные мечты внешне могут выглядеть вполне здравыми. Классический пример – политика ограничения роста крупных городов и стимулирования малых и средних, которую проводили (точнее – пытались проводить) в советский период. Она была вдохновлена, казалось бы, вполне разумным, но при этом слишком поверхностным использованием американского и западноевропейского опыта. Между тем в 1963 г. вышла основополагающая статья основателя классической теории стадиальной урбанизации Джека Джиббса[10], излагающая стадиальную концепцию эволюции расселения. Только на последней, пятой стадии преобладают процессы деконцентрации, на четвёртой максимального проявления достигают процессы концентрации. Попытки советского руководства запустить процессы деконцентрации тогда, когда системы расселения в стране находились максимум на четвёртой стадии, а во многих случаях и на более низкой, были заведомо обречены на провал. Автор отмечает хроническое превышение установленной генпланами численности населения Москвы (с. 56). Отметим и мы, что происходило это, несмотря на очень жёсткие административные ограничения. Просто в условиях планового хозяйства развитие не было и не могло быть сосредоточено преимущественно в Москве, росли и другие крупные города.

В 1990-е гг., в условиях архаизации многих важнейших сторон общественной жизни, расселение было отброшено на более низкую стадию эволюции, что и выразилось в резком усилении процессов концентрации. Однако природа (в смысле объективных закономерностей) всё равно берёт своё: Москва со своим ближайшим окружением зримо переползает на пятую стадию, что выражается в существенном замедлении роста столицы. Население области ещё продолжает расти приличными темпами, но её экономика уже не обладает прежним динамизмом. Учёт закономерностей, обусловленных эволюционной зрелостью расселения, совершенно необходим в Сибири и на Дальнем Востоке с их разреженным населением и очень низкой, даже по нашим меркам, плотностью инфраструктуры. В условиях мощнейших концентрационных процессов выбор локусов для развития должен быть предельно точным. Этого требует крайняя ограниченность ресурсов. Проявления тенденций к деконцентрации можно ожидать только на юге Приморья, да и то не в ближайшей перспективе.

На Дальнем Востоке особенно нагляден переход от освоения Евразии к освоению Евразией, о котором шла речь в первой главе. «Доля Китая во внешней торговле Хабаровского, Приморского края, Амурской области и Еврейской автономной области – достигает 80%. Во внешней торговле Забайкальского края удельный вес Срединного государства ещё выше – порядка 90%» (с. 87). КНР практически определяет экономическое будущее этого региона. «Если современная экономическая ритмика в целом сохранится, то к рубежу 2029–2030 гг. душевой ВВП в КНР и РФ с высокой долей вероятности сравняется, что неизбежно создаст полноформатные предпосылки для многообразных социокультурных и иных трансформаций в тяготеющих к Китаю регионах Сибири и российского Дальнего Востока, самим своим соседством (а также глобальным геополитическим раскладом) практически обречённых на всё большее и большее инкорпорирование в китайскую геоэкономику» (с. 88). Подобные проблемы уже есть и на западном порубежье России, особенно в Калининградской области.

При этом на западных рубежах страны происходит существенная перегруппировка сил, обусловленная в первую очередь стремительным возвышением Польши. Благодаря главным образом экономическому росту, Польшу в последние тридцать лет практически не затронула депопуляция, в то время как численность населения в трёх сопредельных с ней государствах, ранее также входивших в историческую Rzeczpospolita, «за постсоветский период сократилось более чем на 11 млн человек, то есть на 17%, имея чёткую перспективу к последующему устойчивому снижению (характерно, что по прогнозу ООН к середине XXI века демографический потенциал Польши превысит численность населения Украины)» (с. 117). В контуре «внешней составляющей» западного российского порубежья весьма существенный интеграционный потенциал Польши, по мнению автора, будет лишь нарастать, множа «взаимопересечение» российско-польских геостратегических интересов на Украине, в Белоруссии и в странах Балтии (с. 118).

Третья глава книги рассказывает о «мореориентированности» России, «понимаемую как:

совокупность факторов, проявлений и следствий влияния Мирового океана на общество и его пространственную организацию;

использование “фактора моря” в общественной динамике (включая и пространственную организацию общества);

пространственную архитектуру (конфигурацию) общества (хозяйство, расселение, инфраструктура) в аспекте её смещённости к морю, побережьям, локализованным на них важнейшим социально-экономическим центрам (эффекты талассоаттрактивности)» (с. 127).

Рассматривая географические и геополитические последствия распада СССР, вследствие которого страна оказалась сдвинутой на север и на восток и стала значительно более континентальной, автор обращается к представлениям о континентально-океанической дихотомии, разработанным иркутским географом Леонидом Безруковым[11]. Последний внёс важный вклад также в анализ и развитие идей евразийцев: «В экономико-географической концепции евразийства содержались также ценные прогнозы будущей территориальной организации хозяйства страны на макрорегиональном уровне. П.Н. Савицкий[12] правомерно полагал, что транспортная “обездоленность” внутриматериковых областей России-Евразии побудит не рассчитывать на мировой рынок и вызовет к жизни центры производства в собственных пределах. На основе активного использования принципа “континентальных соседств” прогнозировалось приоритетное освоение природных ресурсов и хозяйственное развитие преимущественно наиболее глубинных макрорегионов – Сибири, Урала и Поволжья. Гипотеза евразийцев о неизбежности внутриконтинентальной направленности смещения хозяйства и населения страны полностью оправдалась в советский период, когда произошёл масштабный “сдвиг производительных сил на восток”» (с. 16)[13]. Эта внутриконтинентальная направленность, как подчёркивает автор, нисколько не противоречила бурному развитию приморских центров в советские годы (с. 124–125), поскольку имела целью не уход от побережий вглубь страны, а максимальное использование внутриконтинентальных ресурсов.

Историю пишут победители, соответственно хозяйственная история советского периода на протяжении двух десятилетий привлекала внимание исследователей преимущественно как объект критики. Между тем создание Урало-Кузнецкого комбината в начале 1930-х гг. было беспрецедентным достижением, сейчас незаслуженно забытым. Тогда впервые в экономической истории по железной дороге стали перемещаться такие массы грузов, которые ранее перевозились только морем. Из Кузбасса на Урал ежегодно перевозилось 5 млн т угля, а в обратном направлении – 2 млн т железной руды. Использование встречных перевозок и исключительно благоприятный рельеф Западно-Сибирской равнины позволили сделать себестоимость перевозок сопоставимой с морскими.

Сейчас нет возможности решать столь масштабную задачу с опорой на внутренние ресурсы. Преодолеть «континентальное проклятье» Сибири возможно, лишь используя Транссиб, а в перспективе – и БАМ, не только для вывоза угля к дальневосточным портам, но как мощные транзитные магистрали, обеспечивающие быструю доставку грузов из Восточной Азии в Европу по конкурентным с морским транспортом тарифам (выигрыш во времени должен оправдывать проигрыш в цене). Автор обеспокоен тем, что только 1% совокупного объёма торговли между Китаем и Европой осуществляется по железной дороге (с. 154). Решение геополитических и геоэкономических задач, позволяющих привлечь грузы не только с северо-востока Китая, но и из Японии, Южной Кореи с возможностью их доставки через территорию КНДР после снятия или смягчения санкций, наложенных на эту страну, – в прямом смысле вопрос жизни и смерти для Отечества. Без этого (наряду со строительством магистралей меридионального простирания) невозможно преодоление «континентального проклятья» Сибири, обеспечение экономической связности территории страны, в отсутствие которой Дальний Восток будет обречён на самостоятельный дрейф[14]. «Из мировых держав только одной России присуща высокая степень транспортно-географической континентальности, что резко выделяет её из общего ряда всех остальных ведущих стран планеты, отличающихся более благоприятным макроположением относительно морских и океанических путей» (с. 17)[15].

Если наша историческая и географическая судьба – преодолевать сопротивление пространства, то почему это не должно быть одной из наших национальных идей?

Новое дыхание представлениям о транспортно-географической континентальности придала пандемия короновируса, резко ускорившая проявление многих постепенно назревавших тенденций, исподволь изменявших экономический, политический и интеллектуальный облик окружающего нас мира. «В новой ситуации сухопутные государства не выигрывают и даже многое теряют, но морские государства теряют гораздо больше – писал профессор Максим Братерский[16]. – Исторически страны Евразии были связаны с морской торговлей гораздо слабее – внешняя торговля по морю стала играть заметную роль в их экономике только в последние десятилетия. Надо заметить, что и в этих условиях они старались диверсифицировать способы доставки (“Пояс и путь” – Китай, трубопроводы – Россия), частично и для того, чтобы уменьшить зависимость от морской системы мировой торговли, которая контролировалась Атлантическим сообществом. Теперь эта система ослабнет в принципе, и из огромного преимущества, источника влияния и заработков станет серьёзной обузой для атлантистов». Географам следует отнестись с предельным вниманием к происходящим изменениям в проявлении континентально-океанической дихотомии, прежде всего – в аспекте формирования Большой Евразии.

В четвёртой главе рассматривается роль тюркской составляющей в развитии страны. В России сейчас 12,6 млн представителей тюркских народов, причём все они, за исключением чувашей, хакасов и крайне малочисленных караимов, демонстрируют положительную динамику, способствуя улучшению далеко не благоприятной демографической ситуации в стране. «Почти ¾ российских мусульман приходится именно на тюркские народы… уже в ближайшей перспективе [они] станут оказывать всё возрастающее влияние на характер этнокультурного диалога во многих регионах и субрегионах России, предопределяя приоритетность в нём русско-тюркского межэтнического взаимодействия, а также соразвития конфессиональных систем православия и ислама» (с. 184). Завершение трёхвекового господства «европоцентрированной» картины мира должно привести к переоценке совместной русско-тюркской истории, в том числе с использованием потенциала евразийских идей, ко всё более явственному пониманию России как в том числе и тюркской державы (с. 185).

В этом контексте автор призывает к переосмыслению категории «государствообразующего народа», опираясь на мнение историка Николая Трубецкого о том, что само объединение почти всей территории современной России под властью одного государства было впервые осуществлено не русскими славянами, а туранцами-монголами (с. 186). В отношении же «государствообразующего народа» как материи очень тонкой и деликатной позиция автора безупречна: он предлагает считать таковым любой этнос, «чьё месторазвитие оконтурено рубежами России» (с. 186). Особая роль русского народа связана не с его историческими заслугами, а исключительно с тем, что он цементирует многонациональную и многоконфессиональную страну. «“Не сохраним русских – сами все потонем…” проще и эмоциональнее сформулировал этот крайне важный тезис… молодой крымский татарин, с которым автору довелось общаться в Севастополе весной 2014 года… Российская Федерация… должна, как видится, во всё возрастающей мере трансформировать себя в органичный симбиоз больших и малых “государствообразующих народов”, разделяющих ответственность за единство страны, её безопасность, благополучие, грядущую евразийскую судьбу» (с.187).

Значение тюркского фактора рассматривается и в широком международном контексте, причём в трёх аспектах: отношений между Россией и тюркскими постсоветскими странами, их отношений с Турцией с её политикой неоосманизма и взаимодействия с другими внешними центрами сил – Китаем, США, Евросоюзом. Отмечается, что в 2010 г. ВВП России превышал совокупный ВВП пяти постсоветских тюркских стран в девять раз, а в 2018 г. – только в пять (с. 201). Роль Китая не следует ни преуменьшать, ни преувеличивать. Существуют все необходимые предпосылки для сопряжения различных интеграционных проектов таким образом, чтобы сотрудничество преобладало над соперничеством. «Аналогичного рода системы совместных альянсов должны выстраиваться, впрочем, и между Россией и Турцией, а также Россией и Ираном» (с. 210). Однако возможности эти используются далеко не в полной мере, чему свидетельством и существенное снижение миграционной привлекательности РФ для тюркских постсоветских стран (таблица 55 на с. 211). В этой связи автором горячо приветствуется увеличение квот для студентов из указанных стран в российских вузах – «из 181,5 тыс. иностранных студентов, въехавших в нашу страну в первой половине 2019 года – 59,3 тыс. из Казахстана и 14 тыс. из Узбекистана» (с. 212).

Подробный анализ экономических отношений с Турцией (в их политическом контексте) в постсоветский период завершается выводом о том, что пределы внешнеэкономического сотрудничества наших стран на данном уровне их социально-экономического развития практически уже достигнуты. Соответственно, приобретает первостепенное значение расширение двусторонней повестки в пользу общегуманитарной, образовательной составляющих, что позволит поставить хозяйственные связи на более прочную основу, подкрепив их взаимопониманием между народами (с. 232–233). Двусторонние и многосторонние гуманитарные связи в самой широкой их трактовке становятся особенно важными на закате второй глобализации, они должны помочь нам всем с наименьшими потерями дожить до третьей, ждать которую ещё лет пятнадцать.

Взгляд географа на территориальную организацию страны в свете стоящих перед ней геополитических и геоэкономических задач также не может быть преисполнен оптимизма, причём, к сожалению, по многим причинам. Предстоящий стране грандиозный манёвр крайне затруднён наличием на наших западных рубежах зависимого от США Евросоюза, а на восточных – ещё более зависимых Японии и Южной Кореи. В этих условиях для России существует реальная опасность постепенного превращения в младшего партнёра Китая. В общественном сознании, кажется, уже укоренилось представление о том, что развитие Большой Евразии в огромной степени будет определяться отношениями между Китаем и Индией. Между тем под наши традиционно хорошие отношения с Индией до сих пор так и не удалось подвести соразмерный экономический фундамент. Этому препятствуют в том числе и неблагоприятные географические факторы.

Нужны не только новые железнодорожные выходы в Китай, необходимо также соединение железных дорог Китая и Индии с полным или частичным использованием знаменитой дороги Стилвелла (Stilwell Road – 1726 км от Лидо в Ассаме до Куньмина), которую союзники начали строить для снабжения армии Гоминдана после оккупации Японией Нижней Бирмы в 1942 году. Завершить этот грандиозный проект до окончания войны не успели, а затем в нём отпала надобность. Предлагаемая железнодорожная магистраль, электрифицированная и двухпутная, отличающаяся по ширине колеи от железнодорожной сети Мьянмы (полностью узкоколейной), могла бы дать выход энергоёмкой и водоёмкой продукции из Сибири на огромный индийский рынок, что особенно важно для товаров с ограниченным сроком хранения и транспортировки. Однако совершенствовать территориальную организацию страны, приводя её в соответствие с геополитическими и геоэкономическими задачами, которые предстоит решать, следует незамедлительно, не делая при этом ставку на гигантские инфраструктурные проекты, осуществление коих может растянуться на десятилетия или не состояться вообще.

Упор должен быть сделан на сотрудничество с Индией в области нематериального производства, а также в тех отраслях промышленности, где производится продукция с очень высокой добавленной стоимостью, допускающая транспортировку воздушным путём (фармацевтика, тонкая химия, приборостроение и другие). Мы вряд ли можем быть удовлетворены уровнем сотрудничества в области образования и науки, хотя здесь есть огромный неиспользованный потенциал. Было бы неплохо сделать Новосибирск, образно говоря, главным на индийском направлении, несмотря на то, что пока он не является главным даже на направлении казахстанском. Такой ход, безусловно, придал бы мощный импульс проекту «Академгородок 2.0». Импульс, который необходим, чтобы возродить уникальный научный центр, созданный с нуля в конце 50-х – начале 60-х гг. прошлого века и ставший в невероятно короткие по историческим меркам сроки третьей научной столицей Союза[17]. Этот проект, возможно, не менее масштабный и значимый для страны, нежели коренная реконструкция Транссиба, мог бы так же стать ярким примером использования потенциала Большой Евразии для решения фундаментальных проблем её развития.

Автор глубоко прав, вкладывая душу и сердце в преодоление недооценки тюркского мира, исключительно важного для настоящего и будущего Отечества. Мы действительно часто этим грешим. Но надо взглянуть ещё дальше и увидеть за хребтами Каракорума (тюркский топоним!) гиганта, который будет всё больше определять расстановку сил в Большой Евразии. Возможно, эта тема заинтересует автора и будет разрабатываться в последующих его книгах.

--

СНОСКИ

[1] К Великому океану: хроника поворота на Восток. Сборник докладов Валдайского клуба. Научный руководитель проекта – С.А. Караганов, научный редактор – Т.В. Бордачёв. – М.: Фонд развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай», 2019. – 352 с., ил.

[2] Семёнов-Тян-Шанский В. П. О могущественном территориальном владении применительно к России. Очерк политической географии. Известия Императорского Русского географического общества, 1915. Том LI, выпуск VIII. С. 425–457.

[3] Менделеев Д. И. К познанию России. СПб.: Издание А. С. Суворина, 1907. 157 с.

[4] Гаспринский И. Русское мусульманство: Мысли, заметки и наблюдения мусульманина. Симферополь: Типография Спиро, 1881. – 45 с.

[5] Тренин Д. От Большой Европы к Большой Азии? Китайско-российская Антанта //«Россия в глобальной политике» https://globalaffairs.ru/articles/ot-bolshoj-evropy-k-bolshoj-azii-kitajsko-rossijskaya-antanta/

[6] Караганов С.А. Россия – возвращение домой (вместо предисловия). Вопросы географии (148): Россия в формирующейся Большой Евразии. Под ред. Котлякова В.М., Шупера В.А. – М.: Издательский дом «Кодекс», 2019. С. 9–15. http://www.igras.ru/sites/default/files/Вопросы%20географии%20Россия%20в%20формирующейся%20большой%20Евразии.pdf

[7] Вардомский Л. Б. Между Европой и Азией: о некоторых региональных особенностях участия России в формирующейся Большой Евразии. Там же. С. 144–166.

[8] Суслов Д. В., Пятачкова А. С. Большая Евразия: концептуализация понятия и место во внешней политике России. Там же. С. 16–53.

[9] Безруков Л. А. Евразийская континентальная интеграция в экономико-географическом измерении: предпосылки, трудности, новые возможности. Там же. С. 228–262.

[10] Gibbs J.P. The Evolution of Population Concentration. Economic Geography, 1963, vol. 39, No 2. — P. 119-129.

[11] Безруков Л. А. Континентально-океаническая дихотомия в международном и региональном развитии. Новосибирск: Академическое издательство «Гео», 2008. – 369 с.

[12] Савицкий П. Н. Континент-океан (Россия и мировой рынок) // Савицкий П.Н. Континент Евразия. – М.: Издательство «Аграф», 1997.

[13] Безруков Л. А. Экономико-географическая концепция евразийства и её развитие на современном этапе // Социально-экономическая география. Вестник АРГО. 2015, №4. С. 12-24 (https://argorussia.ru/sites/default/files/2019-12/Вестник%20АРГО%202015%20.pdf)

[14] К Великому океану: хроника поворота на Восток. Сборник докладов Валдайского клуба. Научный руководитель проекта – С.А. Караганов, научный редактор – Т.В. Бордачёв. – М.: Фонд развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай», 2019. – 352 с., ил.

[15] Безруков Л. А. Экономико-географическая концепция евразийства и её развитие на современном этапе // Социально-экономическая география. Вестник АРГО. 2015, №4. С. 12-24. Ссылка: https://argorussia.ru/sites/default/files/2019-12/Вестник%20АРГО%202015%20.pdf

[16] Братерский М. Далеко ли до войны? Журнал «Россия в глобальной политике», №3, 2020. Ссылка: https://globalaffairs.ru/articles/daleko-li-do-vojny/

[17] Маркова В.Д., Селиверстов В.Е. Программа «Академгородок 2.0»: проекты и образовательный потенциал // Мир экономики и управления, 2019. Т. 19, № 4. С. 66–86. Ссылка: https://journals.nsu.ru/upload/iblock/cb9/06.pdf

Россия > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 сентября 2020 > № 3493701 Вячеслав Шупер

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ДЖОНА БОЛТОНА, РАССКАЗАННЫЕ ИМ САМИМ

ИЛЬЯ ФАБРИЧНИКОВ

Член Совета по внешней и оборонной политике, коммуникационный консультант.

РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ

“The Room Where It Happened: A White House Memoir”. By John R. Bolton. Hardcover, 577 pages. Simon & Schuster, 2020.

Редко встретишь книгу, которая действительно влияет на большие политические события. К таким уверенно можно отнести, пожалуй, только «Всю президентскую рать» Карла Бернштейна и Боба Вудворда, да и то с большой натяжкой: вышла она в 1974 г., когда Уотергейт уже состоялся, Ричард Никсон ушёл. Вудворд до сих пор является «придворным» хроникёром республиканцев, да и Белого дома в целом. Но вот действующий или недавно уволившийся высокопоставленный сотрудник, который не просто пишет книгу, но и в обход устоявшихся процедур не согласовывает её с администрацией, которую ещё недавно представлял, а затем из мотивов личной мести выпускает её в продажу, махнув рукой на любые последствия, – это, безусловно, новое слово в политике.

Для столь объёмного труда (577 страниц фирменной гарнитуры издательства Simon & Shuster, 15 глав, справочно-ссылочный аппарат, поистине дантовский размах повествования) полгода, пожалуй, не срок. Болтон, конечно же, не писал эту книгу сам. Даже по тексту видно, что надиктовывал, делал это в спешке и с большой любовью к самому себе. Вся книга построена по принципу повествования от первого лица, доминирует местоимение «я» со всеми вытекающими. Болтон позиционирует себя как единственного умного человека – нет, даже не в самой американской администрации, а на всей международной арене. К своему шефу – Дональду Трампу – он относится снисходительно, мол, только сам он – один «зрелый» в Белом доме, окружение президента характеризует если не как разгильдяев, то по крайней мере как людей малосведущих, ограниченных, «чего изволите», своих противников – как людей опасных и где-то даже зловещих (особенно, когда речь заходит о Владимире Путине), но недальновидных, традиционные европейские и азиатские партнёры для него – не более, чем ресурс. Полотно, написанное бывшим советником по национальной безопасности, вообще не предполагает «сосуществования» с кем бы то ни было, от остальных на мировой арене ожидается только участие в разработанных и односторонне реализуемых американских инициативах, где каждый, придуманный им, Болтоном, шаг – лишь элемент в выстраиваемой им же, Болтоном, новой концепции глобальной безопасности.

Как того и требует мемуарный жанр, Болтон начинает с того, что знакомит читателя с погружением лирического героя в первый круг ада. Через строчку сквозит уязвлённое самолюбие и обида, тщательно полируемые показным смирением и лоялизмом. Ведь до поста советника по национальной безопасности Болтон претендовал, ни много ни мало, на Госдеп. Он всячески показывает читателю, что новоиспечённый президент – Дональд Трамп – от Болтона «без ума», «очень хочет с ним работать», «фанат его подходов к работе». И Болтон с такими эпитетами, конечно же, согласен: он подробно описывает, как его приглашали на встречи к Трампу в Мар-о-Лаго, в Трамп-тауэр, где Трамп, пользуясь своим скудным вокабуляром (что каждый раз подчёркивается отдельно, не в прямую, а просто прямым цитированием), восхищается им, Болтоном, его бескомпромиссной позицией по ключевым международным вопросам. При этом автора явно раздражает затягивание решения вопроса по нему. Помощники Трампа делают заходы: «Давай ты поработаешь замгоссекретаря у Рекса Тиллерсона?». Но тот гневно отвергает – не для того ягодка росла. «Давай ты поработаешь советником у шефа?» Никогда. И к месту цитирует разговор с Генри Киссинджером, который доверительно сообщал нашему герою: «Никогда не соглашайся на государственную должность, которая не предполагает у тебя в кабинете ящика для входящей корреспонденции», – эвфемизм для «министра без портфеля».

Презрение к Тиллерсону вообще сквозит через большую часть первых глав. И звучит приговором: первое что сделал Тиллерсон – это заперся на «генеральском этаже» здания Госдепа и «держал оборону», не занимаясь внутренними аппаратными войнами. Потому и проиграл. А как так получилось? Да просто Тиллерсон привык жить в своём вегетарианском корпоративном мире Exxon Mobil с жирными годовыми бонусами и выстроенными корпоративными процедурами, а здесь, в Госдепе, нужны были административные зубы. Которые, конечно же, были у Болтона.

Но вот, наконец, лирический герой становится полноправным завсегдатаем Белого дома, претерпев на своём пути тяжелейшие препятствия: пишет, что против него интриговали, «заносили» других интересных кандидатов. И принимается за работу засучив рукава. А работа предстоит большая: похоронить ДРСМД, развалить СВПД и в довершении всего – ещё и торпедировать СНВ. Не говоря уже о таких приятных мелочах, как развернуть процесс ближневосточного урегулирования в свою пользу и попытаться дожать Ким Чен Ына с его ядерной программой, а также выйти из Договора по открытому небу. Все эти обязательства, по мнению Болтона, противоречат американским национальным интересам. Наблюдать за тем, как советник по национальной безопасности за без малого три года продуктивной работы превратил фундамент российско-американских отношений в пепел, невероятно увлекательно. А привычка автора буквально обсасывать детали и обстоятельства его рабочих встреч и брифингов у президента позволяют создать в целом объёмную картину того, как сегодня в американской администрации принимаются наиболее резонансные решения по ключевым вопросам мировой повестки.

Отдельное интереснейшее чтение – это начало противостояния с Китаем. Как всего лишь одним движением американская администрация сокрушила китайского IT-гиганта ZTE, а также поймала на крючок крупнейшую технологическую компанию Huawei, фактически взяв в заложники руками канадских партнёров дочь основателя компании (которая по совместительству была и финансовым директором). Про Китай по тексту сказано много, но заметно, что это не самая любимая тема Болтона. Да и нельзя сказать, что он ей плотно занимался: вопросы отношений с КНР курировал зять Трампа Джаред Кушнер и министр финансов Стив Мнучин. В изложении Болтона китайский подход администрации Белого дома выглядит феерично: «Трамп сказал Мнучину: “Ты полетишь в Китай и надерешь им задницу!” Мне это понравилось. Трамп оглянулся на меня и сказал, что китайцы строго соблюдали санкции против КНДР, потому что боялись вести с нами торговую войну, но правдой это было только отчасти. Я всегда считал, что Китай необязательно относился к соблюдению санкций. Мнучин и Кудлоу предсказывали глобальную депрессию в случае полноценной торговой войны, но Трамп отмел все их сомнения: “Китайцы плевать на нас хотели. В вопросах торговли они ведут себя как хладнокровные убийцы”. Мне стало понятно, что повестка торгового вопроса будет жесткой».

Ну и, конечно, особо пикантными представляется в красках пересказанное автором содержание переговоров с первыми лицами других государств. В частности, с Путиным. России в книге в целом посвящено очень много места, видно, что, с точки зрения Болтона, это определяющая для повестки тема. Ещё бы – не раз и не два особенно оговаривается: Россия для США – угроза наравне с Китаем, Ираном и Северной Кореей. Компания подобралась хорошая. Есть и отдельная глава – Thwarting Russia («Противостояние России»), где Болтон, откровенно любуясь собой со стороны, рассказывает о встречах с Николаем Патрушевым, Сергеем Шойгу и, наконец, Владимиром Путиным, заодно подробно пересказывая беседы с президентом России, которые, думается, на Старой площади предполагали всё же секретными. Такая щедрость по части обнародования информации красноречиво свидетельствует, как к российскому руководству относятся в действительности (например, публикуются нелицеприятные оценки иранского режима, что, надо полагать, привело Тегеран в восторг).

В целом перед читателем на протяжении всех 577 страниц позирует самовлюблённый эгоист с полномочиями, у которого есть только одна картина мира – та, которую он сам придумал и построил.

Всё остальное, что в неё не помещается, – опасная для существования демократии ересь. Словом, есть два мнения – моё и неправильное. Нужно ли говорить, что с правильным мнением в книге выступает только сам автор? В общем, интереснейшее чтение.

Тут необходимо сделать важное аналитическое уточнение: столь гордившиеся всегда своей системой сдержек и противовесов в аппаратной системе американцы пали её же жертвой. Да, Болтон, безусловно, нарцисс, однако оказавшийся в ситуации, в которой он располагал не только ресурсами, положенными ему по должности, но и огромным опытом выживания в бюрократическом аппарате, а также, что немаловажно, стройным идеологическим видением того, как, по его личному мнению, должна быть устроена необходимая США система международных отношений. В американскую внешнюю политику он привнёс свои ничем не ограничиваемые принципы: отточенные и заострённые в период работы в администрациях Рональда Рейгана и обоих Бушей. И хоть его никогда не относили к так называемой «Группе Вулканов» (неформальному объединению идеологов «Нового американского века», куда входили Ричард Эрмитедж, Кондолиза Райс, Ричард Перл, Пол Волфовиц и другие), тем не менее его «ястребиная» политика в полной мере соответствовала тем идеологическим установкам, которые господствовали в Белом доме на протяжении 2000–2008 годов. И не кто иной, как Ричард Эрмитедж, комментируя назначение Болтона на пост представителя США в ООН, говорил: «Джон – это тот человек, с которым я с радостью буду стоять плечом к плечу во время апокалипсиса». The New York Times на это язвительно замечала: «С Джоном Болтоном во главе миссии ООН в США апокалипсис может наступить значительно раньше ожидаемого». Очутившись на третьем по значимости внешнеполитическом посту американской администрации, не имея вокруг себя людей, которые хотя бы близко соответствовали его идеологическим установкам (справедливости ради необходимо отметить, что у администрации Дональда Трампа не было и нет никаких внешнеполитических идеологических установок), он в полной мере воспользовался выданным ему судьбой шансом реализовать всё то, что он считал правильным для США без оглядки на кого бы то ни было. В этом смысле бывшего помощника по национальной безопасности можно смело назвать главным паровым катком современности.

Это утверждение уместно подкрепить цитатой автора, которая хоть и вполне рядовая (таких пассажей в книге много), но тем не менее – очень хорошо отражает подход советника по национальной безопасности к международным делам: «17 октября, перед своей встречей с Патрушевым в Москве, которая должна была состояться через неделю, я ознакомил Трампа с проделанной мной работой и позициями, на которых мы на тот момент находились, нашими договорённостями с союзниками по НАТО и нашим планом по выходу (из ДРСМД – авт.), который мы планировали привести в действие 4 декабря: Помпео должен был официально уведомить русских о необходимости придерживаться положений договора или же разорвать его. Трамп спросил: “А зачем нам так долго ждать? Разве мы не можем просто выйти?”. Я ему сказал, что мы к этому готовы. И пояснил, что как только мы об этом заявим, русские немедленно сделают то же самое, попутно обвинив нас в нарушении договора, что, конечно же, было бы неправдой, но привело бы к обмену неприятными репликами между Москвой и Вашингтоном. Вместо этого я предложил донести до Патрушева идею выйти из договора совместно: такой подход избавил бы нас от огромного количества проблем. Трамп тем не менее сказал: “Я так не хочу. Я хочу просто выйти”. Я думал, что для Трампа идея с совместным выходом из договора будет более интересной, но нет, так нет. Мне было всё равно, что будет в этой связи делать Москва».

И, надо признать, что Болтон, конечно, несправедлив к своему бывшему шефу – обида за недружественное (вполне в стиле Трампа) расставание застит глаза. Между тем только благодаря Дональду Трампу мечты советника смогли реализоваться в такое сжатое время и в столь полной мере. Едва ли какой-то другой президент был бы готов так решительно и эффективно покончить с системой договоров и обязательств Соединённых Штатов, не оглядываясь на разнообразные издержки. Джон Болтон никогда не скрывал, что уничтожение этой модели отношений в сфере стратегической стабильности является его целью. И хотя в администрации Джорджа Буша – младшего, где он служил, у него были единомышленники по данному вопросу, лихое обрубание всех концов ещё не было нормой международной жизни. И именно Трамп стал тем тараном, с помощью которого Болтон смог воплотить в жизнь свои представления о прекрасном. Они нашли друг друга, и хотя роман оказался непродолжительным, его плоды надолго переживут чувства.

США > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 сентября 2020 > № 3493700 Илья Фабричников

КОСМОС КАК ПРЕДЧУВСТВИЕ

ДМИТРИЙ СТЕФАНОВИЧ

Научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН.

КОСМИЧЕСКАЯ ИНФРАСТРУКТУРА ПЕРВОГО КОНТРСИЛОВОГО УДАРА: РЕАЛЬНОСТЬ, ВОСПРИЯТИЕ, ПЕРСПЕКТИВЫ

Третье десятилетие XXI века обещает пройти под знаком космического ренессанса. Запущены амбициозные государственные и частные программы, создаются рода войск, предоставляются новые сервисы. Всё это накладывает отпечаток и на международную безопасность.

Краеугольным камнем военно-политических отношений на уровне великих держав является стратегическая стабильность. В узком смысле она основана на ядерном сдерживании и понимается как отсутствие стимулов для нанесения первого удара – путём гарантированного ответного удара, несущего неотвратимое ядерное возмездие. Вместе с тем развитие космической инфраструктуры вызывает озабоченность ряда стран с точки зрения подрыва относительно стабильного состояния путём обеспечения возможности первого обезоруживающего удара. Цель данной работы – описать текущее состояние и перспективы космической инфраструктуры США и их союзников, её потенциал в контексте первого удара, а также очертить контуры возможных путей предотвращения подрыва стратегической стабильности. Вопросы появления ударных систем космического базирования выходят за рамки этого исследования.

Существующая инфраструктура

Что касается непосредственно американских спутников в сфере ответственности Национального управления военно-космической разведки США (NRO), наибольший интерес представляют космические аппараты семейств Keyhole (оптико-электронные) и Lacrosse (радиолокационные). Сейчас на орбите находится четыре спутника Keyhole одиннадцатого поколения, каждый из которых, исходя из построения орбиты, совершает в сутки до пяти пролётов над интересующим объектом. При этом угол для съёмки и расстояние будут оптимальными не более двух раз в сутки, в том числе ночью[1]. По умолчанию наземная трасса спутника, как правило, повторяется с интервалом в четыре дня.

О качестве съёмки в ночное время (в инфракрасном диапазоне) аппаратов данного типа пока ничего неизвестно, однако в отечественных источниках упоминается возможность разведки с 20:00 до 02:00 по местному времени[2].

Спутники радиолокационной видовой разведки Lacrosse изначально были спроектированы для мониторинга ракетных и военно-морских баз СССР и России (как стационарных, так и подвижных), затем добавились и задачи по объектам на Ближнем Востоке[3]. Очевидно, съёмка ведётся и на территории Китая. В отличие от оптического спектра космические аппараты с радиолокационными средствами разведки не зависят от погоды, а современный уровень развития радиолокации позволяет достичь сравнимой детализации. По понятным причинам отсутствует достоверная информация об оперативности корректировки орбиты этих спутников, но такая возможность, вне всякого сомнения, имеется.

Помимо уже упомянутых спутников видовой космической разведки, в распоряжении американских планировщиков, вероятно, находится информация, поступающая с нескольких десятков военных спутников союзников по НАТО (плюс Японии, Южной Кореи и Израиля), а также коммерческих операторов, способных предоставлять космические снимки (оптоэлектронные и радиолокационные) с разрешением, не превышающим один метр. Спутники ДЗЗ семейств SAR-Lupe (Германия), COSMO (Италия), KOMPSAT (Южная Корея), Ofeq (Израиль), коммерческие WorldView (DigitalGlobe) и Pleiades (СNES) предположительно уступают по своим характеристикам лучшим американским образцам[4]. C учётом достижений в области автоматизированного анализа больших данных можно достаточно уверенно говорить о вероятности корректировки орбит видовой космической разведки для обеспечения постоянного мониторинга заданных участков поверхности земли в течение продолжительного (хотя и ограниченного) периода времени.

Возможное развитие

Нельзя не отметить и некоторые проекты, оставшиеся на стадии «перспективных», но открывшие дорогу новым разработкам. В частности, особого внимания заслуживает программа Starlite, также известная как Discoverer-II. Основная идея была – вывести в космос оборудование, аналогичное применяемому на самолёте боевого управления и целеуказания E-8 JSTARS с радиолокатором с синтезированной апертурой, для ещё более полного и оперативного покрытия возможного театра военных действий и выдачи целеуказания в интересах ударных платформ[5]. В середине 2000-х гг., в том числе и в связи с противоречиями между различными ветвями американской военной организации (DARPA и NRO в данной ситуации), проект не был реализован, однако непреодолимых препятствий нет. И, подчеркнём, речь идёт именно о целеуказании.

Starlite с радаром был задуман в интересах ВВС США, но и другие рода войск заинтересованы в спутниковой поддержке боевых действий. Так, в интересах Армии США осуществлялся проект Kestrel Eye, идеологически близкий к Starlite, но на основе опто-электронных решений. Для обеспечения ситуационной осведомлённости предполагалось выводить группировку «наноспутников» и снабжать подразделения оперативной информацией непосредственно на театре военных действий[6]. Данный проект также остановился на этапе прототипа, но на его основе запущено уже три новых программы: Gunsmoke, Lonestar и Polaris[7].

Таким образом, в дополнение к уже имеющимся серьёзным возможностям разведки и наблюдения ведётся постоянная разработка новых систем.

Реконфигурации группировки и корректировка орбит

Даже выстроенная оптимальным образом конфигурация космических аппаратов не способна обеспечить непрерывное наблюдение за отдельными участками земли в силу законов небесной механики. Решению соответствующих баллистических задач посвящён значительный корпус научных трудов как отечественных, так и иностранных авторов. Выделяется два базовых подхода[8]:

- «система-цепочка»: спутники распределяются в плоскости орбиты, образуют полосу непрерывного обслуживания,

- правило кинематически правильных систем: спутники располагаются в вершинах «кристаллической решётки», и их относительное движение повторяется через определённые промежутки времени.

Любопытное исследование провели китайские специалисты (пусть и с акцентом на задачу «мониторинга в условиях чрезвычайной ситуации»), рассмотревшие несколько вариантов построения спутниковых группировок с акцентом на повышенную частоту обзора[9]. Согласно имеющимся расчётам, возможно обеспечить два пролёта спутника в сутки над заданным объектом на протяжении десяти либо девятнадцати дней, после чего потребуется значительная корректировка траектории.

Задача формирования оптимальных группировок космических аппаратов и подходов к корректировке их архитектуры и её реконфигурации с учётом тех или иных вводных также нашла отражение в открытой печати[10].

Ударное измерение

Механизм использования космической инфраструктуры в интересах применения высокоточного оружия подробно описан в отечественных источниках[11]. Особое значение, помимо разведки и целеуказания, играет инфраструктура космической связи, обеспечивающая своевременную передачу информации между различными элементами. Но целесообразно сделать акцент именно на силах ядерного сдерживания. Исходя из имеющейся информации о состоянии российских стратегических ядерных сил[12], только для «мониторинга» мобильной группировки ракетных войск стратегического назначения потребуется обеспечить постоянный обзор над районами боевого патрулирования двадцати двух ракетных полков в составе семи ракетных дивизий. В полосе обзора должны находиться без малого две сотни пусковых установок подвижных грунтовых ракетных комплексов (ПГРК), а помимо их обнаружения необходимо обеспечить и сопровождение. В Китае, по оценкам[13], общее число пусковых установок (включая ракеты средней и меньшей дальности) также превышает 150 единиц.

Путём агрегации всей доступной информации со всех подходящих космических аппаратов можно ненадолго получить «слепок», но необходимо учитывать два дополнительных фактора. Во-первых, ракетные комплексы не будут ждать, пока до них долетят вражеские ракеты, тем более что до появления массовых «тактических» гиперзвуковых систем базовым видом высокоточного оружия остаются дозвуковые крылатые ракеты большой дальности. Конечно, современное ракетное оружие достаточно «умное» и в определённой мере способно на доразведку целей (особенно с учётом распространения барражирующих боеприпасов), но тем не менее. Во-вторых, и это куда более важно, данная угроза осознаётся и рассматривается не только и не столько в политическом измерении. Для её купирования ведутся как технические, так и оперативные разработки, о чём будет сказано дополнительно.

Необходимо отметить отсутствие официальных указаний на стремление США «подорвать» возможность ответного удара российских (или китайских) стратегических ядерных сил, в том числе с использованием космической инфраструктуры. Однако периодически появляются раздражающие отсылки именно к подобным сценариям. В частности, компания «Локхид-Мартин» в рекламном ролике продемонстрировала совместную работу спутников, беспилотных летательных аппаратов, малозаметных самолётов и крылатых ракет по поражению мобильной пусковой установки МБР (до смешения напоминающей ПГРК «Ярс»), несмотря на эшелонированную ПВО (до смешения напоминающую элементы ЗРК С-400)[14].

Наиболее неприятным сигналом является появление разведывательных спутников в интересах ударных операций в рамках «нулевого эшелона» противоракетной обороны США на схеме (рис.1), представленной в обзоре бюджетного запроса Агентства по ПРО на 2021 фискальный год[15].

Меры противодействия

Как уже было упомянуто, вопросы уязвимости ПГРК с точки зрения попадания в объективы космических аппаратов исследуются подробно[16]. Разрабатываются и меры снижения заметности как таковой (маскировка, имитация и другие), и подходы к оценке потенциала спутниковых группировок вероятного противника. Более того, существуют и соответствующие программные решения[17].

Однако помимо пассивных мероприятий, в том числе дальнейшего увеличения площади районов патрулирования ПГРК, ведутся работы и по активному противодействию возможным угрозам, связанным с космической разведкой. Конечно, на сегодняшний день у всех на слуху мобильный боевой лазерный комплекс «Пересвет», тем более его роль в «прикрытии манёвренных действий» ПГРК заявлена официально[18]. Но технология этого прикрытия не разъяснялась. Возможно, речь идёт о создании помех интенсивным лазерным излучением, попадающим в оптико-электронные системы космических аппаратов. По оценкам в открытой печати, даже частичная (до 40%) засветка пикселей, участвующих в построении распознаваемого объекта, ведёт к неверному распознаванию участка изображения или необнаружению объекта как такового[19].

Другим важным направлением является развитие средств радиоэлектронной борьбы. В частности, одним из способов противодействия «несанкционированному наблюдению» является блокирование приёмной бортовой аппаратуры спутников-ретрансляторов, используемых разведывательными спутниками в момент прохождения над защищаемым объектом[20]. Любопытно, что и в этом случае одним из ключевых элементов является получение достоверной информации о движении космических аппаратов. Подобное воздействие на спутники вероятного противника если и будет осуществляться, то, вероятно, уже в условиях вооружённого конфликта. Параллельно с относительно «неразрушающими» воздействиями возможно задействование и систем различного базирования, обладающих противоспутниковым потенциалом.

В любом случае мониторинг околоземного космического пространства, в том числе в целях обеспечения ситуационной осведомлённости[21], то есть получения достоверной картины об активности всех его «пользователей», является крайне важной задачей для своевременной и достоверной оценки угроз, а также организации контрмер. Как представляется, таким образом может быть достигнуто своего рода «принуждение к транспарентности» в отношении целевых задач тех или иных космических аппаратов.

Политическое измерение

Транспарентность как таковая не является чем-то самоценным. В частности, ряд американских авторов полагает, что спутниковые группировки, защищённые от злонамеренного воздействия соответствующими соглашениями либо техническими средствами, могут помочь контролю над вооружениями или даже спасти его[22]. Американские коллеги признают, что и коммерческие спутниковые группировки могут применяться для мониторинга передвижения войск и состояния ядерных арсеналов «с беспрецедентной длительностью», и это приносит огромную пользу военным из «правильных стран».

Озабоченность России и Китая в связи с потенциальной угрозой от такой «пользы» лишь упоминается и фактически отбрасывается, равно как и «глубоко порочная» российско-китайская инициатива Договора о предотвращении размещения оружия в космосе.

Напротив, предлагается некая новая идея о невмешательстве в работу спутников (что отчасти уже и так прописано в отношении национальных технических средств в действующих соглашениях в области контроля над вооружениями, пусть таковых осталось и очень мало). Очевидно, инициатива рассчитана на «единомышленников», и это является весьма опасным прецедентом – отдельные правила для отдельных групп стран в космосе реализовать весьма сложно, да и концептуально такой подход никак не способствует мирному освоению космического пространства, хотя он уже нашёл отражение в американских «Соглашениях Артемиды» в части освоения лунных ресурсов[23].

Заключение

В кратком содержании нового американского стратегического документа по «Космической обороне» (Defense Space Strategy[24]) десять раз употребляется слово «превосходство» (“superiority”) и его производные. Пожалуй, именно этот факт как нельзя лучше характеризует отношение американских военных ко всем областям вооружённого противоборства – реального, виртуального или потенциального.

В такой ситуации очень сложно говорить о каком-либо сотрудничестве. И для России, и для Китая, официально зачисленных в угрозы и противники, наиболее простой реакцией будет дальнейшее наращивание собственного противоспутникового потенциала. В итоге как минимум в краткосрочной перспективе нас ожидает продолжение развития кинетических, лазерных, радиоэлектронных и иных средств борьбы в космосе и «с космосом». Превращение российско-китайского проекта договора о предотвращении размещения оружия в космическом пространстве, применения силы или угрозы силой в отношении космических объектов (ДПРОК) в реальный инструмент международного права, к сожалению, представляется всё менее вероятным.

Целесообразным выглядела бы публикация российской стороной (вслед за «Основами государственной политики в области ядерного сдерживания»[25]) общедоступного документа декларативного характера относительно воздушно-космической обороны. Тем самым можно было бы развеять фантастические теории о российских намерениях в этой области, одновременно продемонстрировав готовность к обеспечению отечественных интересов в условиях нарастающего противоборства в космосе.

Развитие систем космического мониторинга и в количественном, и в качественном отношении – процесс естественный, помимо угроз открывающий и весьма широкие возможности, в том числе в области транспарентности и контроля над вооружениями (не считая решения очевидных строго военных задач)[26]. Одним из приоритетных направлений должно стать не столько противодействие потенциально угрожающей инфраструктуре, но создание собственных космических аппаратов и их группировок, позволяющих эффективно выполнять соответствующие задачи в интересах отечественных пользователей.

Исследование выполнено за счёт гранта Российского научного фонда (проект № 18-18-00463).

СНОСКИ

[1] Данные получены эмпирически с использованием портала https://www.heavens-above.com, а также материалов блога https://sattrackcam.blogspot.com

[2] Маршалов К. «Американские космические аппараты оптоэлектронной разведки». «Зарубежное военное обозрение», №10, 2013, С.64-68.

[3] Пыхтункин А.В., Спирин М.С., Полянсков А.В. Возможность применения космической системы радиолокационного наблюдения Lacrosse. Военное обозрение, № 2 (2), 2017. С. 29–32.

[4] Автор выражает благодарность В.В.Гибалову за предоставленную базу данных соответствующих космических аппаратов.

[5] Day Dwayne A. Radar love: the tortured history of American space radar programs. The Space Review, 22.01.2007. URL: https://www.thespacereview.com/article/790/1

[6] Erwin S. Army’s imaging satellite up and running, but its future is TBD. Spacenews, 21.02.2018. URL: https://spacenews.com/armys-imaging-satellite-up-and-running-but-its-future-is-tbd/

[7] Hitchens Theresa, Freedberg Jr. Sydney J. Army Seeks Small Satellites To Support Ground Troops. Breaking Defense, 07.08.2019. URL: https://breakingdefense.com/2019/08/army-seeks-small-satellites-to-support-ground-troops/

[8] Девин Н.Н., Коваленко А.Ю., Коваленко Ю.А., Мосин Д.А. Баллистическое проектирование систем космических аппаратов непрерывного обслуживания заданного района. Известия РАРАН, №4 (104), 2018. С. 55–60.

[9] Taibo Li, Junhua Xiang, Zhaokui Wang, Yulin Zhang. Circular revisit orbits design for responsive mission over a single target. Acta Astronautica, №127, 2016. PP. 219–225.

[10] Анисимов В.Ю., Пинчук А.В., Молоканов Г.Г. Применение ситуационного анализа для оценки возможности реконфигурации системы космических аппаратов дистанционного зондирования земли в условиях многообразия ситуаций целевого применения. Вопросы электромеханики, т. 140, 2014. С. 41–44.

[11] Макаренко С.И. Использование космического пространства в военных целях: современное состояние и перспективы развития систем информационно-космического обеспечения и средств вооружения. Системы управления, связи и безопасности, 4/2016. С. 161–213.

[12] Kristensen Hans M., Korda Matt. Russian nuclear forces. Bulletin of the Atomic Scientists, 2020. 76:2, PP. 102–117. DOI: 10.1080/00963402.2020.1728985.

[13] Kristensen Hans M., Korda Matt. Chinese nuclear forces. Bulletin of the Atomic Scientists, 2019. 75:4, PP. 171–178. DOI: 10.1080/00963402.2019.1628511.

[14] Defining the Future of ISR & UAS Technology. URL: https://www.youtube.com/watch?v=W2j023iHhNQ

[15] Budget Estimates Overview FY 2021. URL: https://www.mda.mil/global/documents/pdf/budgetfy21.pdf

[16] Соловьёв А.С., Шеламов С.В., Максименков А.Г. К вопросу обнаружения средствами видовой космической разведки крупноразмерных подвижных объектов в лесных массивах. Стратегическая стабильность, №4 (89), 2019. С. 28–29.

[17] Соловьев А.С. Оценка попадания наземных объектов РВСН в полосу обзора космических аппаратов разведки. Номер свидетельства: RU2020612427.

[18] Тихонов А. Министерство обороны РФ открыто к равноправному диалогу по обеспечению военной безопасности. Красная звезда, №142, 2019. Ссылка: http://redstar.ru/ministerstvo-oborony-rf-otkryto-k-ravnopravnomu-dialogu-po-voprosam-obespecheniya-voennoj-bezopasnosti/

[19] Сахаров М.В., Конради Д.С. Влияние интенсивного лазерного излучения на распознавание объектов оптико-электронными системами космических аппаратов. Известия Института инженерной физики, 1 (55), 2020. С. 2–6.

[20] Ватутин В.М., Коваленко Л.С., Круглов С.А. Возможности обеспечения радиоэлектронной защиты районов на поверхности Земли от несанкционированного наблюдения. Ракетно-космическое приборостроение и информационные системы, т. 6, выпуск 4, 2019. С. 37–43.

[21] Ачасов О.Б., Астраханцев М.В., Олейников И.И. Обоснование требований к системам мониторинга околоземного космического пространства при стратегическом сдерживании. Вооружение и экономика, №3 (36), 2016. С. 6–14.

[22] Markey Michael, Pearl Jonathan, Bahney Benjamin. How Satellites Can Save Arms Control. Foreign Affairs, August 5, 2020. URL: https://www.foreignaffairs.com/articles/asia/2020-08-05/how-satellites-can-save-arms-control

[23] Наумов А. Лунопожатие крепкое. Коммерсантъ, №80, 2020.С. 2.

[24] Defense Space Strategy Summary, June 2020. URL: https://media.defense.gov/2020/Jun/17/2002317391/-1/-1/1/2020_DEFENSE_SPACE_STRATEGY_SUMMARY.PDF

[25] Утверждены Указом Президента Российской Федерации от 2 июня 2020 г. №355 «Об Основах государственной политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания».

[26] Волков А.Е., Зайцев М.А., Попов А.М. Космический мониторинг, стратегическая стабильность: pro et contra. Стратегическая стабильность, №1 (90), 2020. С. 2–6.

Россия. США > СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 1 сентября 2020 > № 3493698 Дмитрий Стефанович

ФЛОТ УМЕРЕННОЙ ГЛОБАЛЬНОСТИ

ИЛЬЯ КРАМНИК

Эксперт Российского совета по международным делам.

Развивающийся глобальный кризис способен серьёзно повлиять на экономические возможности ряда стран, в том числе и в части военных расходов, изменив приоритеты военного строительства и облик вооружённых сил. Пока рано говорить о том, насколько глубоким окажется спад, однако самое время попытаться спрогнозировать трансформации, которые он вызовет, в том числе и в таких инерционных системах, как военно-морское строительство.

Пандемия COVID-19 внесёт свой вклад в изменения, но её воздействие может быть различным в зависимости от того, как будут развиваться события в странах третьего мира и как быстро появится эффективная вакцина и/или человечество иным образом выработает устойчивый иммунитет к этому заболеванию.

Перенос на Восток

Прежде чем говорить об ожидаемых изменениях, стоит проанализировать предкризисную ситуацию, от которой они будут отсчитываться.

Ключевой тенденцией развития военно-морских сил в мире предшествующего периода можно назвать перенос развития мировой морской мощи на Восток, в первую очередь – в Азиатско-Тихоокеанский регион.

Ещё в начале 2000-х гг. распределение мест в рейтинге ведущих морских держав примерно соответствовало ситуации по состоянию на конец холодной войны, с той разницей, что отрыв лидера (США) от второго места (Россия) заметно возрос по сравнению с 1980-ми гг., а к концу 2010-х гг. ситуация изменилась коренным образом. Если исключить стратегические ядерные силы, то топ-5 морских держав, в который в 2000 г. входили Соединённые Штаты, Россия, Великобритания, Франция и Индия, сегодня выглядит совсем иначе.

Американские ВМС сохраняют первое место, при этом ВМС Народно-освободительной армии Китая (НОАК), уступая американскому флоту по совокупным боевым возможностям, обогнали его по общей численности кораблей основных классов. На третьем месте Россия – несмотря на принимаемые меры, постсоветская деградация ВМФ РФ пока не остановлена. На четвёртом и пятом местах располагаются морские силы самообороны Японии и ВМС Индии, боевые возможности которых растут. Таким образом, впервые со времён эпохи великих географических открытий в числе ведущих военно-морских сил мира нет ни одного флота «старой Европы». Особенно заметно изменение удельного веса британского Королевского флота, некогда игравшего роль глобальной морской силы Запада, которую сегодня исполняют ВМС США. Уступая по численности боевых единиц основных классов всем флотам первой пятёрки, в Европе он отстает и от ВМС Франции, находясь примерно на одном уровне с итальянскими. Замыкают мировую десятку ещё два азиатских флота – южнокорейский и турецкий.

Распределение мест в рейтинге в целом объяснимо как ростом экономических возможностей стран АТР, так и инерцией предыдущих периодов. Подъём азиатских флотов характеризуется не просто количественным наращиванием, но и обретением принципиально иных качеств. Так, ВМС НОАК перешли от строительства флота прибрежной и ближней морской зоны к созданию флота дальней морской и океанской зоны. Ключевыми приобретениями стали вновь созданные авианосные силы, активное развитие экспедиционных сил, включая строительство десантных кораблей-доков и универсальных десантных кораблей, а также быстрый рост численности неавианесущих кораблей дальней морской и океанской зоны – эсминцев и фрегатов. Символом качественных изменений стало строительство «больших эсминцев» (фактически – ракетных крейсеров) проекта 055. В настоящее время кораблями такого класса располагают только США и Россия, но ни та, ни другая страна не строит новые уже более двадцати лет.

Качественно меняются и возможности Морских сил самообороны Японии, несмотря на прежнее «пацифистское» наименование представляющие собой полноценный сбалансированный флот с растущими возможностями проецирования мощи. Следует отметить, что Япония наращивает возможности в условиях длительной экономической стагнации, с одной стороны – благодаря американской поддержке, с другой – ввиду резкого расширения возможностей ВМС НОАК. Совершенствование возможностей японского флота, выраженное в получении собственных авианесущих кораблей, дизельных субмарин нового поколения и современных ракетных эсминцев системы «Иджис» вкупе с растущим потенциалом береговой авиации и другими мерами позволяет отвести Японии второе место после КНР среди азиатских морских держав. В сочетании с силами передового базирования ВМС США морская мощь Японии равновешивает китайский подъём. Ещё одной «гирькой» на весах в этом сравнении являются ВМС Южной Кореи, тоже опирающиеся на американскую технологическую поддержку и приобретающие новые качества – в частности благодаря строительству универсальных десантных кораблей.

ВМС Индии, занявшие место в пятёрке сильнейших ВМС мира ещё в 1980-е гг., сохраняют свою позицию и сейчас, также претерпевая качественную трансформацию. Как и КНР, Индия создаёт сбалансированный флот дальней морской/океанской зоны, но с более скромными целевыми показателями, ограниченными в первую очередь необходимостью решения задач в Индийском океане. Признаком качественного перехода в индийском случае является начало собственного строительства авианосца, современных эсминцев и атомных подводных лодок. При этом Индия имеет наиболее широкую географию военно-технического сотрудничества из всех крупных морских держав Азии, приобретая технологии и готовые системы вооружения и в России, и во многих западных странах.

Западная деградация

Оценивая европейские флоты, можно в основном говорить о стагнации – и по экономическим возможностям в сравнении с Соединёнными Штатами и крупными азиатскими державами, и в плане роли в НАТО. За исключением французского и (в меньшей степени) британского и итальянского флотов остальные сведены к небольшим группам лёгких и вспомогательных сил, способных выполнять исключительно второстепенные задачи в операциях ВМС США. Самостоятельные операции требуют сосредоточения многонациональной группировки со всеми вытекающими сложностями формирования и управления, при этом ударный и экспедиционный потенциал, за вычетом уже названных Великобритании, Франции и Италии, отсутствует у стран ЕС.

Характерна «постимперская» деградация британского Королевского флота. В начале прошлого века он безраздельно господствовал на морях, был силой, равновеликой ВМС США ещё в начале Второй мировой войны, занимал второе место в мире с 1943–1944 до конца 1960-х годов. Лебединой песней британских ВМС стала Фолклендская операция – последняя, которую они провели (и могли провести) самостоятельно. В настоящее время, несмотря на строительство авианосцев типа «Куин Элизабет», возможности Королевского флота недостаточны для самостоятельных операций и требуют либо координации усилий с флотами Европы и союзниками из других регионов, либо поддержки Соединённых Штатов. Деградация выражается в последовательной утрате ряда ключевых промышленных компетенций, включая собственную разработку и производство боевых самолётов, управляемого вооружения, энергетических установок и других важнейших систем и узлов.

Увеличились сроки строительства и испытаний новых боевых единиц, а также объёме претензий к качеству. Существенным фактором, который ограничивает боевые возможности Королевского флота, является проходящее красной нитью последние сто лет, начиная с Первой мировой войны, стремление к максимальному удешевлению кораблей новых проектов, что регулярно ведёт к снижению их характеристик – с 1930-х гг. и по сей день.

Несколько лучше дело обстоит во Франции, поддерживающей независимость собственного оборонно-промышленного комплекса, вплоть до производства межконтинентальных баллистических ракет. Вместе с тем, как и в британском случае, отмечается деградация промышленности: увеличение сроков постройки новых боевых единиц и проблемы с состоянием уже имеющихся. При этом Франция уже объявила приоритетной задачей военно-морского строительства на фоне эпидемии поддержание исправности атомного подводного флота (в первую очередь стратегических ракетоносцев) и авианосца «Шарль де Голль».

Среди европейских членов НАТО исключением можно назвать не вполне европейскую Турцию, ВМС которой в докризисный период перешли к строительству универсальных десантных кораблей, а также современных многоцелевых кораблей дальней морской зоны. Впрочем, сразу проявились сложности, вызванные в основном политическими причинами: попытка переворота 2016 г. и последующее охлаждение отношений Турции с партнёрами по НАТО существенно замедлили развитие ВМС страны.

Общей проблемой для всех европейских стран (за исключением Франции) является отсутствие внятных национальных военно-морских доктрин, что заставляет рассматривать флот скорее в качестве инструмента «гуманитарных интервенций» и вспомогательной силы в рамках объединённых сил НАТО. Экономический потенциал многих членов ЕС достаточен для того, чтобы иметь более сильный флот. Речь, прежде всего, о Германии, экономические и промышленные возможности которой позволяют при желании претендовать на место в пятёрке, если не в тройке ведущих морских держав. Но политические интересы, требующие такого военно-морского подкрепления, у Германии отсутствуют.

В стагнации, как это ни странно, находятся и крупнейшие военно-морские силы мира в лице ВМС США. План наращивания численного состава ВМС до 355 кораблей к 2030 г. не реализуем без существенного увеличения финансирования, особенно учитывая необходимость перехода к строительству кораблей и подлодок новых проектов. В частности, существенный объём финансирования потребуется для ввода в строй ПЛАРБ нового типа «Колумбия», которые должны заменить ракетоносцы типа «Огайо» 1980–1990-х гг. постройки.

Начальник военно-морских операций ВМС Майкл Гилдэй, выступая в январе на симпозиуме US Navy 2020, сообщил, что программа создания «Огайо» отвлекла на себя 20 процентов бюджета военного судостроения 1980-х годов. Доля «Колумбии» может оказаться ещё выше и составить 30 процентов, что затруднит поддержание нужной численности сил общего назначения.

«355-корабельный план» был частью обещаний Дональда Трампа в ходе его предыдущей избирательной кампании. При фиксации расходов на ВМС на уровне 34 процентов от общего военного бюджета Соединённых Штатов реализация вряд ли возможна (в 1980-е г. доля, например, составляла 38 процентов). Основная часть расходов приходится на содержание и боевую подготовку имеющихся сил. Бюджетные траты на военное судостроение в последние десять лет колеблются в диапазоне 19–22 млрд долларов в год.

В настоящее время ВМС США насчитывают 293 корабля основных классов, и поддержание этого уровня даётся непросто: для сохранения боевого состава ещё до кризиса потребовалось сократить ряд вспомогательных частей и организаций в структуре ВМС. Возможно, что план наращивания численности ВМС будет осуществлён, в частности, за счёт учёта в этой структуре безэкипажных кораблей и судов, ранее не входивших в номенклатуру основных классов.

Отдельно стоит остановиться на ситуации с ВМФ России, судьба которого отчасти напоминает участь Королевского флота после распада Британской империи.

Унаследовав от СССР крупнейший по численности флот планеты, занимавший по боевому потенциалу в океанской зоне уверенное второе место с огромным отрывом от третьего и последующих игроков, Россия так и не смогла за почти тридцать лет чётко сформулировать цели и задачи для своего флота. Де-факто его роль свелась к обеспечению функционирования морских стратегических ядерных сил, охране исключительной экономической зоны и отдельным походам в рамках боевой учёбы и «демонстрации флага». При этом, помимо внушающего уважение боевого состава и развитой (хоть и недостаточной в ряде случаев) инфраструктуры, флот унаследовал и проблемы. Среди них разнотипица, осложняющая снабжение и боевую подготовку, рассредоточенность между четырьмя театрами, обусловленная географией, и, конечно, несоответствующий боевым возможностям политический вес. Последнее ведёт к тому, что флотские программы традиционно стоят последними в очереди на финансирование и первыми – на секвестр. Не говоря уже о том, что сама разработка этих программ ведётся с куда меньшим уровнем политического внимания и научной экспертизы, чем требуется для флота такого класса.

В 2000-е гг. ситуация начала меняться. Однако в тот период денег на обновление ВМФ ещё не было, а в следующем десятилетии выработанная более или менее и начавшая воплощаться в жизнь концепция создания сбалансированного флота, способного действовать как у своих берегов, так и в дальней морской/океанской зоне, была подорвана несколькими взаимосвязанными факторами. Среди них – разрыв военно-промышленной кооперации с Украиной, западные санкции и общая экономическая рецессия. Эти факторы наложились на деградацию российской судостроительной промышленности в постсоветский период, восполнить недостаток мощностей которой в условиях санкций затруднительно.

Сама по себе необходимость поддержания боеспособного флота осознаётся, особенно после начала сирийского конфликта, что выразилось, в частности, в указе президента от 20.07.2017 № 327 «Об утверждении Основ государственной политики Российской Федерации в области военно-морской деятельности на период до 2030 года». Основной пункт, вызвавший наиболее оживлённое обсуждение, – требование обеспечить ВМФ России второе место в мире по боевым возможностям. По сути, это означает, что российский флот может уступать только ВМС США, при этом тот же документ (статья 39, параграф V) гласит: «Российская Федерация не допустит существенного превосходства военно-морских сил других государств над Военно-морским флотом».

В настоящее время этот параметр выполняется только с учётом стратегических ядерных сил, в то время как по возможностям сил общего назначения ВМФ России уже заметно уступает ВМС НОАК, а с учётом географического фактора на каждом отдельно взятом театре военных действий и флотам наиболее сильных региональных игроков.

Кризисное будущее: крупные игроки

Особенностью развития военно-морских сил является инерционность, чрезвычайная длительность жизненного цикла основных проектов в этой сфере, сравнимая с продолжительностью человеческой жизни для боевых кораблей и превышающая её – для инфраструктуры и концепций применения. С одной стороны, это делает флоты менее уязвимыми для сиюминутных колебаний экономической конъюнктуры. С другой – серьёзно ограничивает возможности развития в кризисный период, когда горизонты планирования сокращаются и никто не готов взять на себя ответственность за запуск проектов, требующих многомиллиардных вложений и планирования на десятки лет вперёд.

Исходя из сказанного, нельзя утверждать, что кризис окажет серьёзное влияние на развитие флотов восточноазиатских государств. Вместе с тем интенсивность этого развития будет прямо зависеть от общего состояния мировой экономики, в первую очередь от того, с какой скоростью будут восстанавливаться европейские и американские рынки. Крупнейшие державы Восточной Азии – Япония и Китай – способны применить американский подход: поддержка экономики через государственные расходы, в том числе военные, была характерна для Соединённых Штатов в разгар Великой депрессии в первой половине 1930-х годов. Тогда США профинансировали строительство почти двух десятков крейсеров, четырёх авианосцев и большого количества кораблей других классов для своих военно-морских сил.

При этом, если в первой половине 1930-х гг. военно-политическая обстановка не делала эти затраты необходимыми для Вашингтона, то основные игроки АТР находятся в ситуации гонки морских вооружений, причём для Китая и Соединённых Штатов эта гонка не уступает по накалу морскому состязанию Германии и Великобритании в 1890–1910-х гг. или СССР и США двумя поколениями спустя.

Кроме того, стимулом выделить средства на финансирование военных программ, включая военно-морские, в случае Японии и Соединённых Штатов может быть стремление удешевить свои валюты, чтобы ускорить восстановление экспорта на период выхода из кризиса. В этих условиях предложения, увеличивающие инфляцию, могут рассматриваться как оправданные.

Поведение США практически наверняка будет определяться вышеупомянутой моделью периода Великой депрессии, что уже подтверждается приказом заместителя министра обороны США Эллен Лорд, отвечающей за закупку ВиВТ, от 22 марта 2020 года. Приказ касается необходимости сохранения военного производства и обозначает приоритетные направления. В их качестве определены: аэрокосмический сектор; инженерно-технический персонал; сотрудники производственных предприятий; IT-отрасль; силы безопасности; средства разведки; персонал и средства обслуживания летательных аппаратов и вооружения; поставщики лекарств и медтехники; критически важные транспортные возможности.

Наиболее существенным отличием от ситуации Великой депрессии является смена приоритетов: вместо флота ключевыми направлениями становятся ВВС и космическая группировка. Скорее всего, это повлияет на упомянутые выше планы наращивания боевого состава ВМС США до 355 кораблей, которые так и останутся на бумаге. Отказ от увеличения численности ВМС ещё более вероятен с учётом возможного досрочного списания ряда имеющихся кораблей и подлодок, чтобы получить возможность заказать новые – для поддержки промышленных мощностей, занятости и производственной кооперации. Под удар могут попасть также перспективные разработки на ранних стадиях, генерирующие в основном расходы при минимальном эффекте в виде рабочих мест и загрузки производственных мощностей.

Россия более ограничена в средствах поддержания собственного промышленного производства, чем Соединённые Штаты. Стимулирование оборонных производств и разработок за счёт дополнительной эмиссии может повлечь за собой девальвацию рубля, что невыгодно, в частности, в силу зависимости российской экономики от импорта. Тем не менее ограниченные меры такого рода возможны, как и поддержка промышленного производства за счёт средств Фонда национального благосостояния. Ограниченность поддержки в сочетании с низкой приоритетностью военно-морских программ как таковых повлечёт за собой отказ от ряда перспективных проектов. Относительно флота – это отмена (либо отсрочка) проектирования перспективного авианосца, строительства собственного «большого эсминца» (ракетного крейсера) нового поколения и, возможно, отказ от ряда объектов инфраструктуры, в том числе в Арктике.

Учитывая уже накопленный негативный опыт регулярного срыва сроков и выхода за рамки финансирования, под секвестр почти наверняка попадут планы модернизации кораблей советской постройки. Во всяком случае – их урежут раньше, чем планы строительства новых боевых единиц.

Второй эшелон: совместное выживание

Подавляющее большинство военно-морских держав второго эшелона, включая таких участников топ-5, как Япония и Индия, критически зависят от зарубежных поставок и технологической поддержки. В таком же положении и большая часть стран – членов ЕС, а также находящаяся в процессе выхода из единого экономического пространства Великобритания. Данная ситуация сложилась в 60–70-е гг. прошлого века, когда с окончательным наступлением ракетно-ядерного периода развития флотов оказалось, что полноценными цепочками разработки и производства современных боевых надводных кораблей и подлодок (как и большинства других видов ВиВТ) обладают только две страны – США и Советский Союз. С рядом оговорок к этой категории относилась Франция.

На сегодня полноценной независимостью в сфере ВПК не обладает ни одна страна. Но там, где Соединённые Штаты решают проблемы за счёт большого количества партнёров по различным формам кооперации, а Россия вынуждена в ряде случаев использовать заведомо менее эффективные решения ввиду затруднённого доступа к современным технологиям, страны второго эшелона чаще всего не имеют выбора вообще.

При необходимости обновления арсеналов они вынуждены обращаться либо к прямым зарубежным поставкам, либо к тем или иным формам совместных проектов.

Развивающийся кризис способен оказать на подобные проекты двоякое влияние. С одной стороны, потребность в них возрастёт – кооперация с совместной разработкой и постройкой позволяет снизить затраты для каждого из участников. С другой – головные разработчики будут стремиться оставить своей промышленности максимально возможную долю стоимости, снизив локализацию у младших партнёров. Неизбежное снижение военных расходов (не только в силу кризиса, но и вследствие осознанной в последние месяцы необходимости увеличить финансирование здравоохранения) может привести к массовому пересмотру военных программ странами второго эшелона.

Подобный пересмотр чреват различными последствиями. Одно из наиболее вероятных, помимо массового сдвига сроков перевооружения у стран, зависящих от зарубежных поставок ВиВТ, – переход к закупкам упрощённых образцов военной техники, включая боевые корабли. Простейшим примером таких решений является использование приёма FFBNW (fitted for but not with) – закупка техники «в минимальной комплектации» с ограниченным функционалом – например, с урезанным комплектом вооружения, неполным набором радиоэлектронного оборудования. Это позволяет, с одной стороны, получить необходимое вооружение и технику, с другой – не переплачивать за возможности, которые могут не понадобиться прямо сейчас и которые можно реализовать впоследствии, когда появятся деньги на дооснащение и модернизацию ранее полученных кораблей, самолётов и так далее.

В ряде случаев этот приём используется и головными разработчиками – как, например, ставшая уже традиционной закупка британским Королевским флотом эсминцев без противокорабельных ракет или постройка для ВМФ России фрегатов проекта 11356 с сокращённым набором противолодочного оборудования и средств ПВО, поставка первых серийных малых ракетных кораблей проекта 22800 без штатного зенитного ракетно-пушечного комплекса «Панцирь» и ряд других примеров.

Ещё один метод – вывод на рынок исходно упрощённых моделей. Так, из-за очень высокой стоимости современных боевых надводных кораблей большой популярностью на рынке морских вооружений пользуются так называемые патрульные корабли (OPV – Offshore Patrol Vessel), базовая комплектация которых исходно предусматривает в основном функционал береговой охраны и защиты судоходства, но не ведения боевых действий против вражеского флота. Зачастую удешевление достигается за счёт использования норм живучести, принятых в коммерческом судоходстве, – без формирования зон живучести с автономным энергообеспечением отсеков и упрощённым составом главной энергетической установки и без применения COTS-технологий (Commercial Off-The-Shelf) в бортовом радиоэлектронном оборудовании, то есть без готовых коммерческих технологий и оборудования, доступного на гражданском рынке.

Как правило, конструкция OPV позволяет при необходимости доукомплектацию и довооружение, особенно при использовании модульных конструкций, всё больше входящих в практику.

В таком удешевлённом виде исполняются боевые корабли самых разных классов. Так, массовое использование технологий коммерческого судостроения характерно для многих проектов десантных кораблей, включая УДК «авианосного» типа, в частности корабли «Мистраль», в своё время заказанные (но так и не полученные после событий 2014 г.) ВМФ России. Это обеспечивает заметную экономию – 20-тысячетонный «Мистраль», способный перевезти усиленный батальон морской пехоты с бронетехникой и артиллерией и решать ряд других задач, доступных для многоцелевого вертолётоносца с большим грузовым отсеком, стоил в начале 2010-х гг. около 450 млн евро – дешевле большинства современных фрегатов.

Стоит отметить, что появление метода упрощения и удешевления авианесущих кораблей за счёт использования в их конструкции технологий и норм гражданского судостроения (или просто строительства на основе пассажирских/грузовых судов) совпадает по времени с появлением авианосцев как класса – первый в мире авианосец классической компоновки, корабль Его Величества «Аргус», введённый в строй в сентябре 1918 г., исходно сооружался как пассажирский лайнер.

Упрощение конструкции самих кораблей и минимизация состава вооружения отчасти может быть компенсирована развитием смежных направлений – например, закупкой беспилотных аппаратов и морских патрульных самолётов, использование которых позволяет компенсировать нехватку оборудования на кораблях, предоставляя при этом более широкие возможности, в том числе и боевые.

Вероятные сценарии: что может пойти не так?

Любые решения имеют ограниченный диапазон сценариев, в рамках которых они технически применимы. Можно выделить несколько групп факторов, способных существенно повлиять на посткризисное развитие военно-морских сил стран мира.

Углубление экономического кризиса. Продолжающееся ухудшение экономической обстановки вследствие возможной новой волны (нескольких волн) распространения COVID-19, что было характерно для ряда великих пандемий прошлого, окажет существенное влияние на экономики стран первого мира. Вероятное дальнейшее ухудшение способно заставить многие государства принципиально пересмотреть структуру расходов, не говоря уже о резком сокращении доходов при регулярных карантинных мерах и политико-экономических последствиях. Вероятность данного сценария прямо зависит как от субъективных факторов – способности современной науки создать эффективную вакцину/лекарство, так и от объективных – способности человеческого организма приспособиться к новому вирусу и способности последнего к мутации.

Неблагоприятное развитие событий в этом случае способно поставить под угрозу перспективы развития флотов первого эшелона, включая ВМС США и ВМС НОАК, заставив руководство Соединённых Штатов и КНР отложить или, возможно, отменить ряд программ. В наихудшем случае развития экономического кризиса прогнозирование событий не представляется возможным.

Деградация альянсов и суверенизация обороны. Усугубление экономических проблем способно повлечь за собой политические последствия в виде переоценки рядом стран своего участия в существующих международных институтах и значения этих институтов для национальной безопасности. Первой ласточкой может оказаться Турция, претендующая на роль регионального лидера и имеющая набор неразрешённых противоречий с союзниками по НАТО. Усугубление противоречий, независимо от того, последует формальный выход Турции из НАТО или нет, подтолкнёт ряд стран к необходимости самостоятельно гарантировать безопасность или как минимум диверсифицировать риски на случай, если интересы национальной безопасности вступят в конфликт с союзническими обязательствами. В части флота и обороны в целом это может привести к ревизии ряда совместных проектов/экспортных контрактов, реализация которых окажется под угрозой в силу политических противоречий – подобно тому, что произошло с планами Турции закупить американские истребители F-35.

Часть наиболее развитых стран второго эшелона станет стремиться к повышению самостоятельности в обеспечении собственной национальной обороны. Но для многих деградация альянсов и совместных проектов будет означать либо вынужденный переход на прямой импорт зарубежной техники уже без участия в совместных разработках и производстве, либо переход на более простые, но реализуемые собственными силами решения.

Дефицит стабильности. Даже в случае победы над COVID-19 и преодоления экономического кризиса ведущими странами без катастрофических потерь и революционных преобразований под вопросом остаются последствия происходящего для стран третьего мира. Там не исключено развитие событий по неблагоприятным сценариям в силу ограниченных экономических возможностей и политической нестабильности. Последствия пандемии, наложенные на экономический кризис, чреваты коллапсом слабых государственных режимов с расширением имеющихся и появлением новых «серых» и «чёрных» зон, территорий с ограниченным либо отсутствующим государственным управлением и ограниченным, в силу невозможности гарантировать безопасность, доступом. Сокращение военных возможностей крупных держав вследствие кризиса может подарить таким зонам долговременное существование.

Примерами подобных зон с ослабленным или отсутствующим де-факто государственным управлением может стать Афганистан, ряд районов Пакистана, многие страны Ближнего Востока, Африки, в том числе северной, Латинской Америки и другие. Расширение таких зон неизбежно повлечёт за собой рост, в том числе на море, спроса на асимметричные инструменты влияния, в первую очередь – на частные военные компании и иные формы услуг наёмников, обеспечивающих интересы стран первого-второго эшелона. Подобное развитие событий в приморских регионах может привести к возрождению пиратства и нелегального морского бизнеса (наркотрафик, контрабанда, работорговля и так далее). Впрочем, ничего нового – пиратство всегда активизируется во времена глубоких кризисов и упадка контролирующих морские пути великих держав.

Выводы

В случае развития событий по умеренному сценарию наиболее вероятным представляется усугубление таких наблюдавшихся и до начала глобального кризиса явлений, как опережающий рост морской мощи стран АТР, особенно Китая, Японии, Южной Кореи, на фоне стагнации флотов Европы и США. Неблагоприятные последствия кризиса в сочетании с сокращением военных расходов могут повлечь активизацию пиратства и нелегального морского бизнеса в регионах, где государственная власть и экономика пострадают особенно сильно. Под угрозой, помимо актуальных на сегодня районов, окажутся и исторические районы активного судоходства – такие, как Средиземное море, Мексиканский залив и Карибское море, моря Юго-Восточной Азии.

Последствиями кризиса для строительства флотов и военно-технического сотрудничества в военно-морской сфере можно назвать заморозку ряда программ, существенное сокращение расходов на новые проекты в ранней стадии развития, растущий интерес к дешёвым решениям с максимальным использованием технологий коммерческого судостроения и COTS-подхода. Эти последствия будут проявляться тем сильнее, чем более существенным окажется ущерб, нанесе?нный кризисом.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 сентября 2020 > № 3493696 Илья Крамник

ХОЛОДНАЯ ВОЙНА ТОГДА И ТЕПЕРЬ: В ЧЁМ РАЗЛИЧИЯ?

ВИКТОР МУРАХОВСКИЙ

Эксперт Российского совета по международным делам.

В не столь далёком 2007 г. политологи осторожно задавались вопросом: приключится ли новая холодная война[1]? В 2014 г. уже призывали не допустить новой холодной войны[2]. Сегодня это явление считают состоявшимся и термин «холодная война 2.0» используют в фундаментальных трудах[3]. Действительно, в противостоянии Советского Союза (стран Варшавского договора) и Соединённых Штатов (стран Североатлантического договора) после Второй мировой войны и сегодняшней политикой сдерживания США «стран-ревизионистов» – Китая и России – есть некоторые общие черты[4].

По ряду формальных, внешних признаков холодная война в первой и второй версиях весьма схожи. Но между ними есть и фундаментальные различия, которые позволяют сомневаться в правомерности применения термина «холодная война» к современным отношениям соперничающих великих держав. Не являясь специалистом в международных отношениях и политологии, рискну предложить обзор различий в военных аспектах.

Ключевая характеристика текущей ситуации – появление третьего участника «большой игры», Китайской Народной Республики. Это вполне самостоятельный субъект военной стратегии, придерживающийся собственных интересов и принципов, не примыкающий по умолчанию ни к одной стороне. В данном обзоре КНР не рассматривается, поскольку страна не была активным участником холодной войны.

Многогранность и размах военного противоборства в годы холодной войны и в наши дни требуют обширного исследования, которое невозможно упаковать в одну статью, – этим объясняется «телеграфный» стиль изложения, присущий скорее военным сводкам.

Численность вооружённых сил[5]

В период холодной войны стороны активно готовились к глобальной «горячей» войне, в том числе с применением ядерного оружия и/или другого оружия массового поражения. Вооружённые силы в основном комплектовались призывным контингентом. Их численность была рассчитана на длительное ведение боевых действий высокой интенсивности с большими потерями. Например, ожидался рост санитарных потерь в 10–20 раз по сравнению со Второй мировой войной[6].

Британская армия после 1960 г. и армия США после 1973 г. стали комплектоваться по контракту, с уменьшением общей численности, в расчёте на качественное превосходство над противником. Офицерский корпус везде состоял из профессиональных военнослужащих. Унтер-офицерский и сержантский состав в ряде стран комплектовался по контракту, во многих странах, в частности в СССР и ФРГ, был смешанным (по контракту и по призыву).

К 1989 г. основные соперники в холодной войне имели следующую численность вооружённых сил.

СССР – после заявленного в декабре 1988 г. одностороннего сокращения ВС на 0,5 млн человек их общая численность составила 4,2 млн военнослужащих; с учётом внутренних, пограничных и железнодорожных войск – 5 млн 960 тыс. человек.

США – 2 млн 130 тыс. 229 военнослужащих действующих ВС, свыше 1,5 млн человек в активном резерве и Национальной гвардии, всего свыше 3,6 млн военнослужащих.

Великобритания – 311 600 военнослужащих.

Франция – 471 тыс. человек.

ФРГ – 456 тыс. военнослужащих.

По завершении холодной войны было радикальное сокращение численности вооружённых сил основных участников противостояния: более чем четырёхкратное в России, в 2–2,5 раза у ведущих европейских стран НАТО, в 1,7 раза – в Соединённых Штатах. Российская Федерация перевела вооружённые силы на смешанный принцип комплектования, их численность после 2008 г. не превышает 1 млн человек. В американских вооружённых силах состоят 2 млн 213 тыс. военнослужащих (армия, ВМС, морская пехота, ВВС, силы специальных операций, национальная гвардия). Великобритания имеет вооружённые силы численностью 144 650 человек. Во Франции с 1997 г. вооружённые силы комплектуются по контракту, их численность 268 тысяч. ФРГ отменила призыв в 2011 г., сейчас контрактные вооружённые силы страны насчитывают менее 183 тыс. человек.

В целом армии основных соперников в холодной войне сегодня сократились в несколько раз по личному составу и основным образцам вооружения. Это не позволяет им содержать развёрнутые группировки, необходимые и достаточные для ведения глобальной войны или масштабного регионального конфликта. Даже менее масштабные конфликты низкой интенсивности вынуждают их привлекать активные резервные компоненты вооружённых сил. Так, США приходится для операций в Афганистане, Ираке, Сирии использовать на постоянной основе войска Национальной гвардии[7]. Сегодня часть задач в военных операциях перекладывают на негосударственные вооружённые формирования, обычно в формате частных военных кампаний, а также местные союзные силы.

Гонка вооружений

В годы холодной войны под гонкой вооружений подразумевался качественный прогресс, наращивание номенклатуры и количественное насыщение войск современными образцами оружия, военной и специальной техники (ВВСТ). При этом количество ВВСТ, содержащегося в мирное время, рассчитывалось, исходя из обеспечения высокой интенсивности боевых действий и восполнения потерь по меньшей мере в начальный период войны, во время развёртывания мобилизационного производства. Так, по состоянию на 1989 г. войска ОВД и НАТО имели на европейском театре военных действий соответственно: танков – 59470 и 30690, орудий и миномётов – 32390 и 24200, боевых вертолётов – 2785 и 5270, боевых самолётов – 7876 и 7130.

На пике холодной войны можно отметить следующие особенности гонки вооружений.

Количество межконтинентальных носителей ядерного оружия и ядерных боевых частей позволяло накрыть зонами поражения и радиоактивных осадков практически все населённые территории противостоящих государств (вывод сделан по результатам советского стратегического командно-штабного учения «Решающий удар» 1970 г.)[8].

Высокая насыщенность ядерными боеприпасами военных формирований оперативного и тактического уровня. Ядерными боезарядами оснастили ракеты большой, средней, малой дальности и зенитные, артиллерию калибра от 152 мм и выше и даже американское 120-мм безоткатное орудие. Получили распространение ядерные бомбы, торпеды и фугасы. К середине 1980-х гг. соперники располагали огромными ядерными потенциалами (по 40–50 тыс. ядерных зарядов у каждой стороны)[9]. Договор об ограничении стратегических вооружений 1972 г. (ОСВ-I) между Москвой и Вашингтоном остановил наращивание числа МБР и носителей БРПЛ. Договор 1979 г. (ОСВ-II) установил для стратегических ядерных сил потолок в 2250 единиц с 1981 года. На момент подписания Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-I, 1991 г.) США и СССР имели на стратегических носителях 10563 и 10271 ядерный заряд соответственно[10]. Суммарная мощность ядерных зарядов только на МБР составляла 1100 и 6500 мегатонн тротилового эквивалента[11].

В сфере обычных вооружений происходило накопление больших мобилизационных запасов вооружений, военной и специальной техники (ВВСТ), ракет и боеприпасов, горючего, продовольствия, иных материальных средств. Все страны резервировали и поддерживали мобилизационные мощности промышленности. Отмечался очень высокий темп обновления ВВСТ, обычно характерный для военного времени. Всего за сорок с небольшим лет в вооружённых силах США, СССР, других государств НАТО и ОВД сменилось от трёх до пяти поколений обычных видов оружия и военной техники, и как следствие этого – операции и боевые действия с использованием такого оружия приобрели качественно новый характер. Особенно глубокие сдвиги произошли на рубеже 1970–1980-х гг., когда в развитии классических видов оружия наметилась тенденция, связанная с разработкой и широким внедрением высокоточного управляемого оружия, в том числе разведывательно-ударных систем. В этот период появились и опытные образцы ОНФП — оружия на новых физических принципах. К нему обычно относят лазерное, направленной энергии, электромагнитное, пучковое, гиперскоростное кинетическое.

За тридцать лет после окончания холодной войны (с 1990 по 2020 г.) темпы обновления ВВСТ резко замедлились. Количество ключевых систем вооружения существенно сократилось. Определённый качественный прогресс наблюдается в оперативно-тактической авиации (истребители пятого поколения), высокоточном ракетном оружии, робототехнике, ОНФП, цифровых технологиях. Но «гонки вооружений» в прежнем понимании не происходит. Зачастую передовые системы вооружения поступают в войска в ограниченном количестве и не повсеместно. Большинство основных систем вооружения являются модернизированными вариантами образцов, созданных в годы холодной войны.

Американские и российские стратегические ядерные вооружения ограничены договором СНВ-3 (по развёрнутым носителям – 700 единиц, по боевым частям – 1550 единиц). Фактически на 1 марта 2020 г. стороны имели 655 и 485 развёрнутых стратегических носителей соответственно, 1373 и 1326 ядерных боевых частей.

Мобилизационные запасы и мобилизационные возможности соперников радикально уменьшились, а в ряде стран они фактически ликвидированы.

Не будет преувеличением сказать, что мобилизационная готовность экономик и обществ большинства стран сейчас находятся на самом низком уровне после Второй мировой войны.

Военная стратегия

Общие концепции военной стратегии Соединённых Штатов, нацеленной на глобальную ядерную войну с Советским Союзом, постепенно менялись. С 1971 г. была принята концепция «полутора войн», допускавшая возможность ведения одной всеобщей ядерной и одной локальной войны. В 1980 г. её сменила концепция «двух с половиной войн», которая предусматривала готовность вооружённых сил к ведению двух крупномасштабных войн (ядерной и обычной) и одной локальной. С середины 1980-х гг. появилась концепция «множественности войн». США допускали возможность ведения двух крупномасштабных и нескольких локальных войн в различных регионах мира.

Военная стратегия СССР в ядерную эпоху сначала опиралась на теорию ядерной войны с неограниченным применением ракетно-ядерного оружия с самого начала и до конца боевых действий. Затем получила развитие теория поэтапной войны с последовательным переходом к использованию всё более разрушительных средств. Впоследствии сформировалась стратегия равной готовности. Имелась в виду готовность вести как ядерную, так и обычную войну с широким использованием высокоточных боевых средств и автоматизированных систем управления войсками и оружием.

Стратегия ведения войны в целом координировала действия на различных театрах войны и театрах военных действий. Она определяла цели и задачи всех вооружённых сил, а также иных средств, направленных на поражение противника, уничтожение его экономической базы, вывод из войны государств, которые могли стать противником. Связанная в основном с межконтинентальными действиями стратегических наступательных и оборонительных средств, стратегия объединяла в себе глобальные стратегические операции этих средств и сил.

Суть стратегии ведения войны на театрах военных действий (ТВД) сводилась к разгрому группировок войск и сил противника. Она охватывала и рассматривала главным образом проблемы, касающиеся подготовки и ведения операций на континентальных и океанских ТВД. Такой подход оказался целесообразным после создания главных командований на театрах военных действий. Планирование глобальных операций стало прерогативой Генерального штаба, а подготовка, планирование и ведение стратегических операций на ТВД – задачей соответствующих главных командований.

Для холодной войны характерно наличие боеготовых группировок войск сторон в Европе, находящихся в непосредственном соприкосновении. Европейский театр войны считался ключевым. На Центрально-Европейском и Северо-Европейском стратегических направлениях были сосредоточены основные группировки войск. СССР имел группы войск в ГДР, Польше, Чехословакии и Венгрии. На территории ФРГ размещался воинский контингент США, Великобритании и Франции. Предполагалось, что одновременно с действиями стратегических ядерных сил начнутся крупные наступательные операции на континентальных театрах. Их главные особенности – массированное применение ядерного оружия на всю глубину расположения противника, высокоманёвренные боевые действия и их развитие по отдельным направлениям.

Советский Союз в сентябре 1984 г. сформировал Главное командование Западного направления, объединившее войска в Германии, Польше, Чехословакии, Белорусский и Прикарпатский военные округа. Это было самое мощное стратегическое объединение в мире, включавшее 5 танковых, 6 общевойсковых и 5 воздушных армий. К 1989 г. на Западном направлении насчитывалось 50 дивизий – 26 танковых и 24 мотострелковые, из которых 35 были развёрнуты до полного штата. Для действий на Южно-Европейском направлении было сформировано Главное командование Юго-Западного направления, которому подчинялись войска в Венгрии, Киевского и Одесского военных округов: 2 общевойсковых и танковая армии, 22 дивизии[12].

Страны НАТО формально имели меньшее число дивизий и бригад сухопутных войск, но по оснащению они ненамного уступали армиям ОВД. В ФРГ дислоцировалось 24 дивизии различных типов четырёх стран[13]. Во втором стратегическом эшелоне альянса находилось ещё порядка 20 дивизий и около 30 отдельных бригад различных типов на территории Франции, Бельгии, Испании и Италии. Созданные НАТО и ОВД войсковые группировки в Европе могли начать полномасштабные боевые действия в течение 24 часов, а передовые эшелоны и дежурные средства – немедленно. Существовала возможность развёртывания наступательной конфигурации группировок в течение нескольких суток. Поддерживалась готовность войск вести широкомасштабные боевые действия с применением как обычного, так и ядерного и/или другого оружия массового поражения.

В Мировом океане оперативные флоты, эскадры, корабельные тактические группы и отдельные корабли непрерывно следили друг за другом, готовые к немедленному реагированию. В 1989 г. советский военно-морской флот насчитывал 1005 кораблей и катеров всех классов общим водоизмещением около 3,5 млн тонн. Американские ВМС имели 456 кораблей общим водоизмещение свыше 4,9 млн тонн.

Проводилось планирование и практическая отработка масштабного развёртывания войск второго стратегического эшелона и резервных компонентов. США проводили учения “REFORGER” (REturn of FORces to GERmany, 1969–1993 гг.) по усилению контингента на Европейском ТВД с переброской войск морем и по воздуху.

Советский Союз проводил учения с отмобилизованием соединений и последующим вводом их в сражение. Так, при подготовке манёвров «Запад-81» провели отмобилизование соединений 28-й общевойсковой армии Белорусского военного округа с призывом из запаса десятков тысяч человек, доведя его численность до 130 тыс. военнослужащих[14].

Стороны регулярно проводили масштабные учения с отработкой применения всех видов вооружённых сил и типов вооружений, включая ядерное, по сценарию глобальной войны. Характерным примером являются крупнейшие после Второй мировой войны манёвры «Запад-81» ВС СССР, на которых отрабатывались вопросы подготовки и проведения стратегической наступательной операции на Западном направлении. Самые крупные за послевоенный период учения НАТО прошли в 1988 году. За две недели с территории США в Западную Европу были переброшены 125 тыс. человек, что позволило создать на учениях группировку войск НАТО численностью до 300 тыс. военнослужащих. Средства усиления включали пехотную дивизию, бронекавалерийский полк, две пехотных бригады, батальон пехотного полка Национальной гвардии.

Сегодня соперничающие страны не имеют развёрнутых группировок войск в непосредственном соприкосновении. Единственный регион, где можно (при некотором допущении) заметить лёгкий намек на такое противостояние – Калининградская область и прилегающие территории Польши. Однако масштаб здесь тактический, нет и речи о создании ударных наступательных группировок хотя бы на одном операционном направлении.

После холодной войны значительно сократилось количество кораблей военно-морских сил ведущих держав (за исключением КНР, которая наращивает флот) при некотором повышении боевых возможностей каждой единицы. Уменьшилось число постоянно действующих оперативных флотов и эскадр. Особенно заметно сокращение кораблей океанского класса (дальней морской зоны). В этой категории ВМФ России насчитывает 104 корабля общим водоизмещением 0,76 млн тонн, американские ВМС имеют 221 корабль общим водоизмещением 3,5 млн тонн.

Масштаб нынешних войсковых учений в Европе в разы меньше, чем в годы холодной войны. Заметен акцент на перенос учений, особенно командно-штабных стратегического и оперативно-стратегического уровней, в виртуальное пространство компьютерного моделирования. На крупнейшее за последние 25 лет учение НАТО “DEFENDER-Europe 20” планировалось привлечь 35 тыс. военнослужащих из 18 стран. В том числе 2,5 тыс. человек из Великобритании и около 25 тыс. из США. В крупнейших в новейшей истории России манёврах на Западном стратегическом направлении «Запад-2017» с участием войск Западного военного округа и ВС Белоруссии было задействовано до 13 тыс. военнослужащих.

Военные конфликты

В данном обзоре не затронута тема прямого противостояния СССР и США/НАТО за пределами Европейского ТВД, хотя таковое случалось во время войн в Корее и во Вьетнаме. Правила и «красные линии» холодной войны вырабатывались не за столом переговоров. Пределы возможностей и границы допустимого тестировались в острых конфликтных ситуациях. Переговоры, если и случались, констатировали соотношение сил сторон, сложившееся «по факту».

Например, «красная линия» в Берлине в виде Берлинской стены формировалась в острейшей конфликтной ситуации. Самым опасным эпизодом стал инцидент у КПП «Чарли» американской зоны оккупации в западной части Берлина 26–27 октября 1961 г., когда американские и советские танки с полным боекомплектом целились друг в друга с дистанции пары сотен метров: «кто первым моргнёт».

Правило не нарушать воздушные границы, которое сегодня кажется аксиомой, прописывалось кровью в жёстком противоборстве авиации западной коалиции и советской ПВО в 1950–1960-е годы. Известно о примерно полутора десятках иностранных военных самолётов, сбитых в воздушном пространстве СССР в этот период. Самым резонансным случаем стало уничтожение американского разведывательного самолёта типа U-2 вблизи Свердловска 1 мая 1960 года.

Правила «большой игры» с нулевой суммой также формировались в ходе жёсткого противоборства. Характерны два эпизода с участием ракет средней дальности.

Инициатором первого стали США, разместившие в 1961 г. в Турции ракеты средней дальности «Юпитер» с ядерной боевой частью, в зону досягаемости которых попадала европейская часть СССР, включая Москву. В ответ СССР разместил на Кубе ядерные ракеты Р-12 и Р-14, в зону досягаемости которых попали многие американские города, включая Вашингтон. Вызванный этими действиями Карибский кризис октября 1962 г. считают переломным моментом в холодной войне. Примерно со второй половины 1960-х гг. противостояние постепенно смещалось от прямого конфликта вооружённых сил СССР и США к опосредованному противоборству.

Инициатором второго эпизода стал СССР, размещавший с 1977 г. в европейской части страны комплексы «Пионер» (РСД-10) с ядерными ракетами средней дальности (около 5,5 тыс. км), которые позволяли держать под прицелом всю Западную Европу. К 1987 г. на боевом дежурстве и в арсеналах находилось 650 ракет РСД-10.

12 декабря 1979 г. на саммите НАТО в Брюсселе было принято решение дислоцировать в Европе 572 ракеты средней дальности и предложить Советскому Союзу переговоры по двустороннему ограничению этого вида вооружений. Тем не менее эскалация продолжалась: в Европе развёртывались американские баллистические и крылатые ракеты, СССР разместил в ГДР и Чехословакии оперативно-тактические ракетные комплексы «Ока». Новое руководство, пришедшее к власти в СССР, пошло на односторонние уступки, и 8 декабря 1987 г. в Вашингтоне был подписан договор, по условиям которого стороны согласились уничтожить РСМД как класс вооружения. Это единственный случай в практике международных отношений за всю их историю.

Сегодня предпосылки конфликтных ситуаций возникают в основном в международном воздушном пространстве при идентификации и сопровождении боевых самолётов сторон. При этом интенсивность таких встреч в воздухе на порядок ниже, чем в годы холодной войны. На море интенсивность слежения кораблей друг за другом также в разы меньше, чем во время холодной войны.

Единственным регионом, где войска США и России находятся в непосредственном соприкосновении, является Сирия. При этом между ними заключено соглашение о предотвращении инцидентов, командующие группировками связаны прямой линией деконфликтации. В целом за почти пять лет операции ВС РФ в Сирии вооружённых конфликтов с американскими войсками не отмечено. Такой подход был бы невозможен в годы холодной войны.

Итоги и выводы

Сегодня вероятность развязывания глобальной войны или масштабного регионального конфликта между великими державами значительно меньше, чем во время холодной войны. Что не исключает возможности единичных военных инцидентов в районах непосредственного соприкосновения сторон.

Мобилизационная готовность государств и обществ к войне стала существенно ниже.

Оппоненты в глобальном военном противостоянии не имеют боеготовых группировок войск, способных реализовать даже максимально благоприятные для инициатора результаты внезапных ударов обычным высокоточным и/или ядерным оружием составом боеготовых сил мирного времени. Для этого требуется масштабное и относительно длительное стратегическое развёртывание вооружённых сил, что невозможно скрыть от национальных технических средств разведки.

Конфликтность из военной сферы переместилась по большей части в медийную, информационную, политико-дипломатическую, финансово-экономическую, юридически-правовую и другие, не создающие непосредственной военной угрозы.

При этом конфронтационность в иных областях не транслируется напрямую в сферу военного противостояния. Численность ВС не наращивается. Наступательные группировки войск не развёртываются. В войсках нет нестратегического ядерного оружия. Стратегическое ядерное вооружение ограничено разумными пределами. В обозримой перспективе не ожидается открытия неизвестных ранее физических принципов, на основе которых может быть создано оружие, радикально меняющее соотношение сил.

Вместе с тем попытки получить преимущество за счёт качественного превосходства некоторых систем вооружения, изменения их предназначения, форм и способов применения вооружения и группировок войск[15] не прекращаются. Потенциальную военную опасность создают разработки ОНФП следующего поколения, автономных робототехнических комплексов, стратегических средств быстрого глобального удара[16], систем ПРО передового и космического базирования, развёртывание нового поколения ракет средней дальности, оперативная подготовка театра военных действий странами НАТО вблизи российских границ и ряд других мероприятий.

Однако перечисленные опасности не формируют непосредственной военной угрозы, требующей чрезвычайных действий по укреплению обороны страны и мобилизации общества. Их можно парировать в ходе планового развития вооруже?нных сил, совершенствования вооружения, военной и специальной техники.

СНОСКИ

[1] Арбатов А.Г. Грядёт ли новая холодная война. Журнал «Россия в глобальной политике, №2, 2007. Ссылка: https://globalaffairs.ru/articles/gryadet-li-holodnaya-vojna/

[2] Караганов С.А. Европа и Россия: не допустить новой «холодной войны». Журнал «Россия в глобальной политике, №2, 2014. Ссылка: https://globalaffairs.ru/articles/evropa-i-rossiya-ne-dopustit-novoj-holodnoj-vojny/

[3] Адамишин А.Л. Конец холодной войны 30 лет спустя. Журнал «Россия в глобальной политике, №2, 2020. Ссылка: https://globalaffairs.ru/articles/vojna-30-let/

[4] National Security Strategy of The United States of America, December 2017. P. 25.

[5] Здесь и далее использованы в основном данные на 1989 и 2019 годы.

[6] История военной стратегии России. Под ред. В.А. Золотарёва. М.: Кучково поле. 2000. – 592 с. С.434.

[7] Defense Budget Overview. United State Department of Defense Fiscal Year 2020 Budget Request. 6. Overseas Contingency Operations and Emergency. P. 66-74.

[8] История военной стратегии России. Под ред. В.А. Золотарёва. М.: Кучково поле. 2000. – 592 с. С. 406.

[9] Там же. С. 446.

[10] Там же. С .418.

[11] Robert S. Norris & Hans M. Kirstensen. “Nuclear Notebook: U.S. and Soviet/Russian intercontinental ballistic missiles, 1959–2008”. Bulletin of the Atomic Scientist. January/February 2009. P. 2.

[12] Феськов В.И., Калашников К.А., Голиков В.И. Советская Армия в годы «холодной вой-ны» (1945–1991). Томск: Издательство Томского университета, 2004. – 246 с. С. 6.

[13] Там же. С. 13.

[14] Военный академический журнал. 2016. №3(11). С. 64–71.

[15] “The U.S. Army in Multi-Domain Operations is an operational-level military concept designed to achieve U.S. strategic objectives articulated in the National Defense Strategy, specifically deterring and defeating China and Russia in competition and conflict”. The U.S. Army in Multi-Domain Operations, 2028. TRADOC Pamphlet 525-3-1. 6 December 2018. P. 24.

[16] Conventional Prompt Global Strike and Long-Range Ballistic Missiles: Background and Issues. Congressional Research Service. R41464. August 14, 2019. P. 13. The Conventional Strike Missile.

Россия. США. Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 сентября 2020 > № 3493695 Виктор Мураховский

ТЕОРИЯ ВСЕОБЩЕГО РАСИЗМА

АЛЕКСАНДР ЛУКИН

Руководитель департамента международных отношений, заведующий Международной лабораторией исследований мирового порядка и нового регионализма Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

НОВАЯ ВЕРСИЯ АМЕРИКАНСКОГО КУЛЬТУРНОГО ДОМИНИРОВАНИЯ

Нынешняя «антирасистская» кампания в Соединённых Штатах – пик долгой эволюции американского общества в сторону принятия и распространения определённой системы взглядов. Формировалась она уже давно, однако до недавнего времени не вызывала серьёзных опасений за рубежом. Между тем США оказывают значительное культурное влияние в глобальном масштабе, поэтому упомянутая система распространяется на весь мир, а в случае её утверждения в мировом сообществе способна превратить его в место, где существовать и действовать будет довольно сложно. По сути, на нас надвигается новая всеобъемлющая тоталитарная теория, согласно которой все общественные и исторические явления нужно будет анализировать с «расовой» точки зрения – так же, как марксисты анализировали их с точки зрения «классовой борьбы».

Начавшись с требований квот для людей с чёрным цветом кожи во всех сферах жизни, из-за чего работники подбираются не по квалификации, а на основе расы (что как раз и является отъявленным расизмом), кампания перешла к совершенно абсурдным, но уже выполняющимся требованиям запретить некоторые не имеющие никакого отношения к цвету кожи слова, типа «чёрный», «белый», «хозяин» в словосочетаниях «чёрные списки», «белые списки», «хозяйская спальня» и так далее. Появилось даже требование исправить правила шахмат, потому что там первый ход делает тот, кто играет белыми фигурами. Это было бы простым курьёзом, если бы новая идеология не распространялась настойчиво и последовательно, захватывая страны и континенты. Вероятно, ранние труды Ленина и его коллег, утверждавших вслед за «Манифестом Коммунистической партии» Карла Маркса и Фридриха Энгельса, что вся мировая история – это война классов, также считались образованными людьми забавным казусом, представители образованного класса на первых порах заигрывали с марксистами, а политики и олигархи мейнстрима предполагали использовать их в своих интересах. Кончилось всё гражданской войной, высылкой бывших сторонников-профессоров за границу, лагерями и расстрелами несогласных, а потом и согласных.

Постепенно «борьба с расизмом», как и положено тоталитарной идеологии, захватывает всё больше сфер и отменяет целые отрасли знания. В США и Европе уже фактически запрещена антропология в части исследования рас и различий между ними. Получается абсурдная ситуация: с одной стороны, согласно идеологии, одни расы угнетают другие, с другой – изучать, в чём состоят различия между ними, нельзя, потому что это – расизм.

В январе 2020 г. Йельский университет отменил пользовавшийся много лет большим успехом базовый курс «Введение в историю искусства: от Ренессанса до настоящего времени» – за то, что был слишком европоцентричен. Согласно заявлению руководителя департамента истории искусств Тима Бэрринджера, новый курс, который планируется разработать только через несколько лет, будет учитывать взаимодействие европейского искусства с неевропейскими традициями, а также будет рассматривать искусство в его связи с «проблемами пола, класса и расы», изучать его роль в западном капитализме и, конечно же, ключевой темой станет изменение климата[1]. Вряд ли собственно истории искусства останется место в столь обширной и политически корректной программе.

Теперь, однако, обвинения в расизме распространяются не только на отдельные отрасли знания, но и на науку в целом. Согласно новой идеологии, если в вашей отрасли нет или недостаточно исследователей с чёрным цветом кожи, то вся она насквозь расистская. При этом, как и положено при тоталитаризме, виновные начинают каяться. Вот характерный отрывок редакционной статьи влиятельного американского журнала “Cell” («Клетка») о проблемах биохимии, генетики и молекулярной биологии:

«Мы – редакторы научного журнала, посвящённого публикации и распространению существующих трудов, охватывающих биологические науки. Мы – 13 учёных. Ни один из нас не является чернокожим. Недостаточная представленность чернокожих учёных характерна не только для нашей команды, но и для авторов, рецензентов и консультативного совета. И мы не одни. Переводить вину на других, указывать на то, что журнал является отражением научного истеблишмента, приводить статистические данные – просто. Но именно эта эпидемия отрицания той неотъемлемой роли, которую играют все и каждый члены нашего общества в поддержании статус-кво своим отказом от активной борьбы с ним, позволила процветать открытому и системному расизму, калеча жизни и делая непригодными средства существования чёрных американцев, включая чёрных учёных. В науке существует проблема расизма»[2].

Далее редакторы журнала делают антинаучное, но вполне политически корректное заявление о том, что «раса не определяется генетически», и намечают ряд мер по самоисправлению, суть которых сводится к принятию чёрных американцев в редакционный совет и первоочередной публикации статей чернокожих авторов. Возможно, для непуганых американцев эти рассуждения звучат прогрессивно. Но тем, кто знаком с историей Китая, они сильно напоминают покаяния времён «великой пролетарской культурной революции». А нам в России – классовый подход большевиков к науке, которые также продвигали «правильные кадры», правда, по принципу не цвета кожи, а социального происхождения.

Я ещё сам хорошо помню времена, когда в анкете при поступлении в университет или на работу приходилось заполнять графу «социальное происхождение». То, что я происходил «из служащих», было не очень хорошо, потому что те, кто был «из рабочих», пользовались преимуществом.

В науке подобный подход привёл к страшным катастрофам, таким, например, как возвышение небезызвестного Трофима Лысенко, объявившего генетику «продажной девкой империализма». В результате передовая советская генетика погибла на долгие годы, а многие выдающиеся учёные сгинули в сталинских лагерях. Американским генетикам неплохо было бы помнить эту историю.

Тоталитарная тенденция приходит и в общественные науки, в том числе в исследования международных отношений. Когда несколько месяцев назад группа сторонников новой идеологии обвинила в расизме, «методологической белизне» и «античёрной мысли» влиятельную Копенгагенскую школу и её лидеров Оле Вевера и Барри Бузана, которые в последнее время как раз занимаются изменением западоцентристского уклона в теории международных отношений, это показалось курьёзом. Однако настораживало два момента. Во-первых, статья с критикой их теории «секьюритизации» была опубликована одним из ведущих журналов отрасли – издающимся в США “Security Dialogue”. Во-вторых, в статье, собственно, их теория совершенно не обсуждалась по существу. Критика была построена по хорошо знакомой нам в России схеме статьи журнала «Коммунист» о вредной буржуазной философии. Основная мысль сводилась к тому, что «большая часть ортодоксальной и критической социальной и политической мысли Запада основана не просто на европоцентричных, но расистских, а конкретно – белых расистских эпистемологических и онтологических предпосылках»[3].

Доказывали они её примерно так: авторы, говорившие когда либо о прогрессивности Запада или западной цивилизации по сравнению с другими, в том числе сторонники Просвещения, виновны в «цивилизационизме» (идея превосходства одной цивилизации над другой), основа «цивилизационизма» – расизм, поэтому все теоретики, говорящие о преимуществах западной политической системы (Томас Гоббс, Эмиль Дюркгейм, Карл Шмитт, Ханна Арендт, Мишель Фуко и другие) – расисты, а те, кто на них ссылаются, тоже расисты.

Совершенно ясно, что аргументация эта к научному анализу не имеет никакого отношения.

Во-первых, авторы не дают определения расизму и используют термин «расист» для обозначения любого, с кем они не согласны, точно так же, как большевики использовали термин «враг народа».

Во-вторых, если говорить по сути дела, то вовсе не все сторонники Просвещения были цивилизационистами (Руссо, например, вообще выступал против цивилизации, а Вольтер – даже приукрашивал Китай, ставя его в пример Франции).

В-третьих, теория о превосходстве Запада вовсе необязательно связана с расизмом, она может быть построена на совершенно иной основе (например, религиозной или стадиальной).

В-четвёртых, цитирование кого-либо, пусть даже расиста, совершенно не означает, что цитирующий тоже расист: на определённом этапе такие взгляды на Западе были широко распространены, поэтому в какой-то степени практически все были расистами, и значит, нам надо полностью отказаться от изучения многих предшественников. Как и полагается для таких поделок, статья была написана с множеством фактических ошибок и неверных интерпретаций. Например, высказывания некоторых авторов, которые Вевер и Бузан приводили с целью подвергнуть их авторов критике, выдаются за иллюстрацию взглядов Копенгагенской школы.

Дальнейшее развитие событий показало, что публикация в “Security Dialogue” – отнюдь не отдельный курьёз. После начала новой волны «антирасистских выступлений» в США, поднявшейся из-за гибели 25 мая Джорджа Флойда, труды подобного содержания стали публиковаться в большом количестве и из экзотики превратились в повседневность.

4 июня никому не известная преподаватель Массачусетского университета Меридит Локен написала в своем Твиттере: «Раса – не “один из подходов” к международным отношениям, на который можно потратить неделю аудиторного времени. Раса – неотъемлемая часть современной системы государств, дипломатии, конфликтов, торговли, глобального управления. Раса – ключ к пониманию того, как развивалась теория международных отношений и вытекающих политических рекомендаций»[4].

В другой обстановке это довольно бессмысленное заявление, вероятно, осталось бы очередной попыткой недавнего студента создать общую теорию всего на свете на основе единственного известного ему принципа, но оно попало в струю. Через несколько дней в статье, опубликованной на сайте влиятельного журнала “Foreign Policy”, близкого к лево-либеральному истеблишменту, его поддержали известный международник, сотрудник Института Брукингса и бывший декан Школы международной службы Американского университета Джеймс Голдгейер и исполнительный директор Ассоциации профессиональных школ по международным отношениям Кармен Меззера. В программной статье «Как переосмыслить преподавание международных отношений» они, соглашаясь с Локен, заявили, что программы дисциплины теперь необходимо ориентировать на изучение, прежде всего, рас, хотя дополнить расовый вопрос можно и ещё некоторыми факторами, входящими в набор новой идеологии: изменением климата, растущим экономическим неравенством, искусственным интеллектом[5].

19 июня воодушевлённая Локен в соавторстве с аспирантом университета Южной Калифорнии Келебогиле Звобго опубликовала на том же сайте статью «Почему раса имеет значение в международных отношениях». В ней утверждалось, что «доминирование Запада» и «привилегии белых» пронизывают эту область знаний. Авторы представили новую, довольно безграмотную, но по нынешним временам политически корректную версию мировых событий. Утверждая, что «раса – не один из подходов к международным отношениям, это центральная организующая характеристика мировой политики», они высказали следующие мнения. Оказывается, «антияпонский расизм направлял и поддерживал участие США во Второй мировой войне», «широкие антиазиатские чувства повлияли на развитие и структурирование НАТО», «во время холодной войны расизм и антикоммунизм были неразрывно связаны со стратегией сдерживания, которая определяла подход Вашингтона к Африке, Азии, Центральной Америке, странам Карибского бассейна и Южной Америке». Сегодня, по их мнению, «раса формирует представления об угрозе и ответы на экстремизм, направленные против личности, внутри и вне “войны с террором”»[6].

Опровергать каждое из этих абсурдных утверждений смысла не имеет. Чего стоит высказывание о том, что вступление США во вторую мировую войну как-то связано с расизмом, и почему-то антияпонским, хотя Япония сама напала на США. Но эти высказывания показательны для понимания уровня сегодняшней дискуссии, ведущейся на страницах влиятельных американских журналов.

Далее авторы, пока особо не проявившие себя в науках, громят три основные теории международных отношений: реализм, либерализм и конструктивизм, так как все они «построены на расовых и расистских интеллектуальных основаниях». «В их основных концепциях заложен расизм: они укоренены в дискурсе, который ставит Европу и Запад в центр и оказывает им предпочтение. Эти концепции явно и неявно противопоставляют “развитое” “неразвитому”, “современное” “примитивному”, “цивилизованное” “нецивилизованному”. И эти выдуманные бинарности расистски используются для объяснения порабощения и эксплуатации на всём земном шаре». Первые два направления «были построены на европоцентризме и использовались для оправдания белого империализма». Конструктивизм же, хотя «пожалуй, и приспособлен лучше всего для преодоления расы и расизма», так как «конструктивисты отрицают состояние анархии как данность и утверждают, что анархия, безопасность и другие проблемы являются социально сконструированными на основе общих идей, истории и опыта», но они всё же «редко признают, как это общее формируется расой». В заключение авторы требуют принять организационные меры: включить изучение рас и расизма во все программы по международным отношениям, привлекать к их преподаванию более «разнообразные» (американский эвфемизм для небелых) кадры и сделать расовые исследования ведущей темой в Ассоциации международных исследований (ISA) и других влиятельных международных ассоциациях и форумах[7].

3 июля на сайте того же журнала под общим заголовком «Почему магистральное направление международных отношений слепо к расизму?» была опубликована подборка комментариев девяти специалистов по международным отношениям, которые в отличие от авторов предыдущей статьи характеризуются как «ведущие мыслители» в этой сфере. Общая их мысль, так же, как и у менее известных коллег, выразилась в утверждении, что понимание современной системы межгосударственных отношений невозможно без признания центральной роли расы и колониализма[8].

Из их высказываний можно сделать некоторые выводы о том, в какую сторону будут эволюционировать исследования международных отношений в США и Европе.

Во-первых, расовый фактор становится основным в исследовании международных отношений, по крайней мере со времени образования национальных государств, а, возможно, и ранее. Как пишет профессор университета Сассекса Гурминдер Бхамбра, «раса – не фактор, который проникает в так называемые национальные государства извне. Скорее расовая проблема присуща им с момента их возникновения как имперских политий, и они продолжают воспроизводить основанные на расе иерархии до сегодняшнего дня»[9]. Расизм, таким образом, становится основным фактором общественного развития (по крайней мере, с Нового времени), чем-то вроде классовой борьбы в марксизме, эдипова комплекса во фрейдизме или гендерного неравенства в феминизме. Расы и расизм будут искать всегда и везде, даже где их никогда не было, так же как марксисты повсюду искали классы и классовую борьбу.

Во-вторых, расизм будет толковаться крайне расширительно – не в обычном понимании как теория превосходства одной биологической расы над другой, но как любая попытка обосновать доминирование или просто «прогрессивность» Запада. С этой точки зрения расизм – не только идеология Ку-клукс-клана или колониальная теория «бремени белого человека», но и теория демократии как высшей формы политической системы, рыночной экономики, прав человека и вообще всего, что изобретено на Западе.

В-третьих, расовая теория наслоится на все прочие «прогрессивные» принципы, типа «гендерного неравноправия», исламофобии, угнетения сексуальных меньшинств, классового и социального неравенства, станет для них основной и потребует перестроиться в соответствии с ней. Как утверждает преподаватель Лейденского университета Винет Тхакир, «раса почти всегда работает вместе с другими категориями: кастой, классом, цивилизацией – и в сегодняшнем контексте, расистски воспринимаемом мусульманином». А феминистка из того же университета Карен Смит уже готова исправить и собственную теорию в соответствии с новыми веяниями. Она осуждает даже прогрессивную «феминистскую внешнюю политику» Швеции и не даёт Западу права гордиться своим феминизмом, потому что его отсутствие в незападных странах – вина самого Запада, в котором дела тоже не так уж хороши: «Доминирующее направление феминистской внешней политики серьёзно не рассматривает расовые последствия колониализма, приведшие к условиям, благоприятным для гендерной дискриминации в развитых экономиках… Страны с феминистской внешней политикой часто апеллируют к собственному опыту как позитивному примеру для других. Между тем, гендерная дискриминация – универсальна, и часто меньшинства в развитых экономиках серьёзно ущемлены из-за повального расизма и ксенофобии»[10].

В-четвёртых, западоцентризм будет «исправляться» в общих рамках борьбы с расизмом. По мнению Винета Тхакира, «для анализа расовых конструкций мира исследователи должны обратить свой научный взор за пределы США и Британии. Как бы ни были важны американская и британская перспективы для понимания расы и её роли в создании области международных отношений, изучение только этих перспектив исключает народы остального мира». При этом вклад незападных государств и народов будет преувеличиваться, чтобы уравновесить или даже превзойти роль Запада, как предполагает идеология. Например, доцент Американского университета Рэндольф Персауд утверждает, что «именно низшие в глобальной системе и исторически маргинализированные народы заставили международную систему принять тот уровень демократического управления, который в ней существует»[11].

В-пятых, на смену доминирующим со времён Просвещения расистским западоцентричным теориям поступательного прогресса придут различные формы релятивизма. Все по-своему хороши и прогрессивны, и все, от людоедов до космонавтов, вносят свой вклад в многоцветную и гармоничную жизнь счастливого человечества. Как пишет Сейфудин Адем, «претензиям культуры Запада на универсальное значение бросают вызов культурный релятивизм (то, что был значимо для одного западного общества, не было значимо для других), исторический релятивизм (то, что значимо для Запада в начале ХХ века не значимо в начале ХХI века) и эмпирический релятивизм (Запад часто не соответствовал собственным стандартам, а иногда этим стандартам больше отвечали другие общества)… Безусловно, происходит отказ от процесса, делающего нас всех выглядящими одинаково (гомогенизация), и одновременно одного из нас боссом (гегемонизация). Нынешняя эра – эра, когда Запад ушёл в оборону». Он мечтает о создании «истинно глобальной деревни, основанной не на культурной иерархии, но на… комбинации глобального фонда достижений и локальных фондов отличных друг от друга инноваций и традиций»[12].

В-шестых, в соответствии с новой теорией будут меняться принятые сегодня термины и произойдёт полный пересмотр терминологии, в которой закреплена расовая дискриминация и «белое доминирование». Например, по мнению старшего преподавателя университета Портсмута Оливии Рутазибвы, исследователям международных отношений необходимо отказаться от термина «помощь» и говорить вместо этого о расизме и «репарациях».

В-седьмых, новая идеология ориентирует специалистов не изучать международные отношения, но исправлять их. Учёные должны не только давать идеологически верные моральные оценки, но и стать активистами, так как тот, кто активно не борется с расизмом – сам латентный расист. Кто не с нами – тот против нас, и отсидеться никому не удастся. Как гласит один из распространённых постулатов новой идеологии, «молчание – это насилие», то есть за попытку уйти в тень будут судить так же, как за контрреволюционную деятельность. «Исследователи международных отношений, ставящие расу, расизм и колониализм в центр анализа, знают, что это требует большего, чем верная оценка прошлого. Исследовательский императив заключается в изучении и критической оценке современной международной системы, построенной на расовом капитализме, а также создании образа альтернативы», – пишет Рутазибва[13]. В советской идеологии это называлось проявлять классовую сознательность и общественную активность. Карл Маркс, как известно, требовал от философии не объяснять, а изменять мир, а директриса средней школы, где я учился, развивала эту мысль, говоря, что математика – наука партийная.

В-восьмых, как будут поступать с несогласными, ясно из высказывания Адема, которое заставляет вспомнить о принудительном лечении диссидентов в советских психбольницах: «Многие в мире считают, что с моральной болезнью расизма необходимо бороться так же настойчиво, как с физической болезнью, которая широко распространилась сегодня по земному шару»[14].

Подобно всякой идеологии, новая теория всеобщего расизма состоит их трёх частей: элементов верных и обоснованных, элементов бессмысленных и элементов откровенно абсурдных, крайне вредных и опасных. Как и применение всякой идеологии на практике, осуществление этой вместо решения реальных проблем приведёт к возникновению ещё больших. Проблема белого расизма действительно существовала, но лишь определённый исторический период (XIX – начала XX века) и только в некоторых странах Европы и США. В других частях света расизм как идея превосходства по признаку цвета кожи большую часть истории вообще отсутствовал. Не было её ни в великих древних империях, ни в средневековье, ни в большинстве стран и регионов мира в более поздние времена. Нет нигде белого расизма и сегодня, в том числе и в Соединённых Штатах и Европе, по крайней мере, в виде сколько-либо влиятельного политического течения или тем более государственной политики. Есть лишь довольно маргинальные расистские группы, гораздо более распространён набирающий силу чёрный расизм. Последние государства, основанные на расовой сегрегации (Родезия и ЮАР), исчезли в ХХ веке.

Конечно, различные формы дискриминации были, есть они и сейчас. Народы и их части дискриминировались по этническому, социальному, сословному, религиозному и другим признакам. Всегда существовала ксенофобия, идеи культурного и цивилизационного превосходства (как, например, в Древней Греции или традиционном Китае), превосходства религии (например, в христианской Европе или мусульманской Азии) или политического устройства («западной демократии» или советского «социализма»). Всё это могло приводить к международным конфликтам, однако называть их причиной расизм совершенно необоснованно и в научном плане это приведёт к неверным объяснениям и непониманию реальности, в том числе и политиками. Так всегда случалось с идеологами, например, советскими руководителями, которые не могли понять, почему мир не тянется к самому прогрессивному социалистическому государству, или с американскими идеологами демократизации, неспособными объяснить нынешний кризис доверия к их якобы идеальной политической системе.

Зачем же надо сегодня поднимать на щит несуществующий белый расизм, если и живой ещё в отдельных медвежьих уголках США, то уж точно не оказывающий влияния на внешнюю политику? В этом на Западе заинтересованы два движения, слившихся в один мощный поток.

Первое – это левые силы, всегда существовавшие там в довольно маргинальном виде, но значительно укрепившиеся в последние десятилетия за счёт новых сторонников. Это люди, недовольные глобализацией, не находящие себя в олигархических многонациональных компаниях, но в то же время сохраняющие приличный уровень жизни и завоевавшие систему образования, прежде всего, университеты. Это дети либералов поколения хиппи: некоторые из них стали профессорами, другие пошли в либеральные партии.

Фёдор Достоевский отлично описал эти два поколения в России: старые либералы и молодые революционеры. И те, и другие выступают за леволиберальные ценности, хотят перестроить общество «по справедливости», но молодёжь не может больше ждать, считает, что хуже быть не может, поэтому нынешнее дьявольское общество надо решительно уничтожать. Отсюда и нежелание осуждать погромы и погромщиков, которые, как говорил Михаил Бакунин, разрушая общество, становятся естественными союзниками революционеров.

Второе – это эмигранты из бывших колоний и их потомки, которые принесли с собой в западные университеты и политическую жизнь «постколониальный синдром» – миф о том, что Запад всё время всех только завоёвывал и угнетал, незападный мир жил до колониализма в достатке, мире и гармонии, а потом западные завоеватели принесли с собой страшный застой и унижения, вывезли ресурсы, поэтому бывшим колониям теперь все кругом должны. В действительности колониализм был весьма малоприятным явлением, но рассматривать его необходимо в историческом контексте, как и доколониальный период в жизни незападного мира надо изучать объективно.

Незападные державы и народы точно так же, как и Запад, часто завоёвывали и угнетали друг друга, а рабство там существовало и без Запада.

Эта идеология «третьего мира», часто оправдывавшая собственную неспособность создать эффективную экономику и политическую систему, до недавнего времени в основном служила легитимации местных, часто коррупционных правящих элит в постколониальных государствах, и на Западе особым влиянием не пользовалась. Прилив эмигрантов в Европу и США, в том числе и в университеты, перенесло её на Запад, где она слилась с местной левой идеологией и её носителями. Правоглобалистская экономическая политика, доминировавшая на Западе после распада СССР, воспринятого там как конец незападной истории и триумф «рыночной экономики» и «западной демократии», в действительности расширила социальную базу левоэмигрантской идеологии. В Америке борьба с расизмом всегда была её частью. Из Соединённых Штатов как культурного центра Запада теория расизма в качестве основы леволиберальной идеологии стала распространяться и в Европу, где исторически у белого расизма корней было гораздо меньше. Теперь борьба с расизмом – это уже мода, нарастающая как снежный ком, которая постепенно заслоняет и подминает под себя другие элементы левого либерализма, делая их своими частями: феминизм, идеологию ЛГБТ, борьбу с «исламофобией», ненависть к Израилю и так далее.

Что же делать со всем этим нам, российским специалистам по международным отношениям? Прежде всего, необходимо отдавать себе отчёт в серьёзности ситуации и сделать несколько выводов.

Первое. Запад (США и Европа) не являются более свободными обществами. Как ни тяжело это будет признать многим нашим политологам и международникам, всю свою карьеру выстроившим на копировании западоцентристских теорий, факт этот отрицать уже довольно сложно. По определённым параметрам уровень свободы в Соединённых Штатах и Западной Европе, конечно, выше, чем в ряде других стран мира. Но общий баланс уже далеко не так однозначен, как несколько десятилетий назад. В сравнении, например, с Россией, современные США, возможно, выигрывают в смысле политических свобод, сохраняют значительное преимущество в области разделения властей и независимости суда. Однако в сфере общей свободы слова Россия гораздо более свободна, чем Соединённые Штаты. В ней нет «культуры запрета» (кампании по всеобщему осуждению и бойкоту человека, высказавшего «неправильное» мнение в соцсетях), не осуждают здесь за «культурную апроприацию» (например, исполнение песни другой национальности) и многое другое.

Второе. Гораздо свободнее в России и университеты, которые в США и Западной Европе превратились в места, где преподавателей и студентов заставляют каяться и исключают за неосторожно сказанное слово. Вот один из последних примеров: 19 июня 2020 г. уволена декан школы подготовки медсестер Массачусетского университета. Её вина состояла в том, что, осуждая в электронном сообщении насилие против чернокожих, она написала неправильный лозунг: не только «Чёрные жизни имеют значение», но и «Все жизни имеют значение». Её немедленно сняли с должности после жалобы студента на узость её мышления[15]. Чуть ранее, в феврале, руководитель магистратуры, профессор журналистики университета Оклахомы Питер Гейд, критикуя термин «бэби бумер», сравнил его со словом «на букву н» (то есть с давно запрещённым словом «негр», или, хуже того, «ниггер»). Оказалось, что подобные слова нельзя употреблять совсем, даже в качестве негативного примера. Профессор Гейд, несмотря на быстрое покаяние (привет «культурной революции») был отстранён от преподавания и послан на курсы «культурно компетентной коммуникации» и занятия, проводимые Офисом Разнообразия, Равенства и Инклюзивности (привет Джорджу Оруэллу)[16]. И таких примеров в сегодняшних США – сотни. В России на подобные «преступления» никто даже внимания не обратит. В отечественных вузах по сути нет практики «непредоставления платформы» людям с неправильными взглядами на вопросы развития общества или «безопасных пространств», смысл которых сводится к тому, что студентам нельзя говорить ничего, что могло бы каким-то образом обидеть или задеть кого-либо (например, интересоваться национальностью или родным языком других).

Третье. Из-за общественной цензуры и самоцензуры западная гуманитарная наука превращается в откровенную идеологию, а её продукты – в набор идеологических штампов. Ориентироваться на неё бессмысленно. Конечно, знать о том, что в ней происходит, нужно, но ориентировать всю российскую науку на публикации в подцензурных западных журналах – контпродуктивно и вредно. Это сделает российские исследования гораздо менее свободными и самостоятельными. Если уж и публиковать работы на английском языке, то есть намного более привлекательные возможности: например, Индия, где обстановка в вузах гораздо демократичнее. Более того, российские исследовательские центры, университеты и научные журналы, особенно те, что выходят на английском языке, в новой обстановке могут оказаться уникальной свободной территорией и активно привлекать подвергнувшихся остракизму по идеологическим причинам западных коллег, которым запретили преподавать или которые затрудняются публиковать свои труды на родине.

Четвёртое. Проблема западоцентризма в современных международных исследованиях, действительно, существует. Совершенно верно, что практически все теории международных отношений, как и прочие теории общественных наук, имеют своей основой просвещенческую парадигму социального прогресса, передовым отрядом которого была Европа, а затем – США. Но идеология всеобщего расизма не только не решает этой проблемы, но, экстраполируя локальную американскую и частично западноевропейскую проблему расизма на всю мировую историю, раздувая её до размеров основного, доминирующего фактора общественного развития, по сути, закрепляет американоцентризм. Это типичный пример давно известного в политологии явления – закрепления старой системы представлений путём отрицания её с обратным знаком, но при сохранении её структуры. Белый расизм здесь меняется на чёрный, западоцентризм – на незападоцентризм, при этом сама идея превосходства рас, а также прогрессивных и регрессивных частей света сохраняется. У прежних расистов белая раса несла свет цивилизации отсталым народам мира. У новых она только и делала, что порабощала и уничтожала другие расы, которые жили бы без неё в идеальном мире и согласии, и только это насилие и следует изучать в международных отношениях.

Навязывание всему миру своих сиюминутных «открытий» и «прозрений» – характерная черта западной культуры. Вначале это была теория превосходства христианской цивилизации, затем «бремени белого человека», помогающего несчастным дикарям во всем мире подняться до своего уровня, а после Второй мировой войны – ценности «демократии» и «свободного рынка», которые навязывались всем, независимо от того, ведут они к процветанию или краху незападных политических систем. Именно на этот этап пришёлся распад СССР и формирование российской политологии, когда в политологи оперативно перекрасились бывшие преподаватели научного коммунизма и исследователи «буржуазных обществ», выстроившие вместо науки новую идеологию с обратным знаком. Ею заполнились российские вузы, где активно стали преподавать теорию всеобщего «демократического транзита» вместо «построения коммунистического общества», среднего класса как социальной базы демократии вместо пролетариата как создателя коммунизма и всеобщей приватизации вместо огосударствления как панацеи от всех экономических проблем. Эта идеология привела к глубокому интеллектуальному застою, а попытки её применения на практике – сначала к чрезмерной зависимости от Запада и экономическому краху 90-х гг., а затем – к той политической и экономической системе, которую мы имеем сегодня, ставшей реакцией на эту зависимость.

Попытка тех же людей как на Западе, так и в России перестроиться и навязать России и всему миру новую смесь левого либерализма, подкорректированного марксизма, политкорректности и всеобщей теории расизма в качестве новейшего достижения западной мысли приведёт к ещё более тяжёлым последствиям.

Идея о том, что белые лучше дикарей, нисколько не хуже теории, согласно которой небелые лучше белых и все вдруг должны броситься вычищать «белизну» из истории и общественной жизни. Структурно они одинаковы и свидетельствуют о тоталитарном сознании их носителей.

Между тем, опыт успешно развивающихся государств с разными политическими системами (Китай, Япония, Индия, Южная Корея, Сингапур и др.) показывает, что во всех этих случаях концепция развития не копировала западные или какие-то другие теории полностью, а соединяла разные элементы как зарубежной, так и собственной традиции, сочетание которых давало адекватные инструменты для анализа реалий своего общества. По такому пути надо идти и российским обществоведам.

Пятое. В критике этого нового американоцентризма и обратного расизма, в деле сохранения объективности и нормальности в международных исследованиях российские учёные могут сыграть ведущую роль, опираясь на собственную традицию и присущую ей интернациональность. Делать это необходимо, сохраняя традиции дисциплины, причём делать не бесцеремонно, но решительно, называя безграмотную чушь тем, чем она является. Кадровый отбор в западных университетах начинает действовать так же, как в сталинском СССР – продвигают тех, кто громче кричит лозунги, а это, естественно те, кто неспособен вести серьёзные исследования, но видит новый, более простой путь делать карьеру. Противников увольняют, и даже тот, кто в душе не согласен, вынужден делать правильные заявления и прикидываться активным борцом за новые идеалы.

В России, где государственного или политически значимого расизма никогда не было, не нужно по указке с Запада срочно искать его повсюду – так, как особо ретивые западники ищут в ней постоянное угнетение женщин или гомосексуалистов. Это, конечно, не значит, что в России не было других видов угнетения: было в ней и сословное, и религиозное неравенство, и крепостное право (почти рабство), но ни один из них не был основан на расизме. Ещё в XVIII веке чернокожий Абрам Ганнибал дослужился в России до генеральского звания, занимал высокие государственные должности, и никто не придавал этому особого значения. А уж бурятов, калмыков и других представителей монголоидной расы среди российской элиты всегда было предостаточно. Исправлять западоцентристский уклон нужно не борьбой с несуществующим расизмом, а совершенно другим способом: постепенно вводя в преподавание истории и международных отношений больше информации о незападном мире. Но изучать незападный мир необходимо объективно, а не подгоняя под новую идеологию.

Шестое. В изучении международных отношений необходимо опираться как на существующие западные теории, так и на российскую школу, которая нисколько не уступает западной. Кроме того, необходимо включать в общетеоретические построения больше незападных подходов – современных и традиционных (например, китайских, индийских, бразильских). Это расширит российский взгляд и сделает его более объективным. К тому, что происходит на современном Западе, надо относиться с печалью и надеждой на то, что западная наука окончательно не свернёт на путь идеологизации и не превратится в новую лысенковщину от антирасизма.

Данная статья подготовлена при грантовой поддержке Факультета мировой экономики и мировой политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» в 2020 году.

СНОСКИ

[1] Margaret Hedeman and Matt Kristoffersen, “Art History Department to Scrap Survey Course,” Yale News, January 24, 2020. URL: https://yaledailynews.com/blog/2020/01/24/art-history-department-to-scrap-survey-course/

[2] Editorial, “Science Has a Racism Problem,” Cell, 181, June 25, 2020. P. 1443. URL: https://www.cell.com/cell/pdf/S0092-8674(20)30740-6.pdf

[3] Alison Howell and Melanie Richter-Montpetit, “Is securitization theory racist? Civilizationism, methodological whiteness, and antiblack thought in the Copenhagen School,” Security Dialogue, vol. 51(1), pp. 3–22. First published online August 7, 2019.

[4] URL: https://twitter.com/meredithloken/status/1268544801726763012

[5] James Goldgeier, Carmen Iezzi Mezzera, “How to Rethink the Teaching of International Relations,” Foreign Policy, June 12, 2020. https://foreignpolicy.com/2020/06/12/how-to-rethink-the-teaching-of-international-relations/

[6] Kelebogile Zvobgo, Meredith Loken, “Why Race Matters in International Relations: Western dominance and white privilege permeate the field. It’s time to change that,” Foreign Policy, June 19, 2020. URL: https://foreignpolicy.com/2020/06/19/why-race-matters-international-relations-ir/

[7] Kelebogile Zvobgo, Meredith Loken, “Why Race Matters in International Relations: Western dominance and white privilege permeate the field. It’s time to change that,” Foreign Policy, June 19, 2020. URL: https://foreignpolicy.com/2020/06/19/why-race-matters-international-relations-ir/

[8] Gurminder K. Bharma, Yolande Bouka, Randolph B.Persaud, Olivia U. Rutazibwa, Vineet Thakur, Duncan Bell, Karen Smith, Toni Haastrup, Seifudein Adem, “Why Is Mainstream International Relations Blind to Racism? Ignoring the central role of race and colonialism in world affairs precludes an accurate understanding of the modern state system,” Foreign Policy, July 3, 2020. URL: https://foreignpolicy.com/2020/07/03/why-is-mainstream-international-relations-ir-blind-to-racism-colonialism/

[9] Там же

[10] Gurminder K. Bharma, Yolande Bouka, Randolph B.Persaud, Olivia U. Rutazibwa, Vineet Thakur, Duncan Bell, Karen Smith, Toni Haastrup, Seifudein Adem, “Why Is Mainstream International Relations Blind to Racism? Ignoring the central role of race and colonialism in world affairs precludes an accurate understanding of the modern state system,” Foreign Policy, July 3, 2020. URL: https://foreignpolicy.com/2020/07/03/why-is-mainstream-international-relations-ir-blind-to-racism-colonialism/

[11] Gurminder K. Bharma, Yolande Bouka, Randolph B.Persaud, Olivia U. Rutazibwa, Vineet Thakur, Duncan Bell, Karen Smith, Toni Haastrup, Seifudein Adem, “Why Is Mainstream International Relations Blind to Racism? Ignoring the central role of race and colonialism in world affairs precludes an accurate understanding of the modern state system,” Foreign Policy, July 3, 2020. URL: https://foreignpolicy.com/2020/07/03/why-is-mainstream-international-relations-ir-blind-to-racism-colonialism/

[12] Там же.

[13] Там же.

[14] Там же.

[15] Vandana Rambaran, “Dean fired after saying ‘Black lives matter, but also, Everyones life matters’ in email, ” Foxnews.com. URL: https://www.foxnews.com/us/dean-fired-after-saying-black-lives-matter-but-also-everyones-life-matters-in-email

[16] Scott Jaschik, “Professor Removed From Teaching This Semester After Using N-Word,” Inside Higher Ed, February 17, 2020. URL: https://www.insidehighered.com/quicktakes/2020/02/17/professor-removed-teaching-semester-after-using-n-word

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 сентября 2020 > № 3493693 Александр Лукин

КАК ЛИБЕРАЛИЗМ ВСТУПИЛ В КОНФЛИКТ С ДЕМОКРАТИЕЙ

РЕЙН МЮЛЛЕРСОН

Профессор-исследователь Таллинского университета.

Конфликт между космополитичными элитами и массами, голосующими за популистские партии, который обострился в западном обществе, уходит корнями в диалектические противоречия демократии и либерализма. Особенно ярко они проявились в условиях гиперглобализации. Запад, поражённый «вирусом Фукуямы», попытался сделать мир единообразным, используя политику либерального империализма. Либерализм может выжить и даже процветать в мире без границ. Но современная демократия, словно пуповиной связанная с возникновением и укреплением национальных государств, не сохранится без мощных суверенных политий.

Вместо того, чтобы подливать масла в огонь ожесточённой борьбы между самопровозглашёнными прогрессистами и популистами или охотиться на «драконов» и «медведей», западным политикам и СМИ необходимо осваивать искусство компромисса в отношениях с оппонентами у себя дома и осознать, что в международных отношениях баланс сил даже важнее, чем разделение властей во внутренней политике.

С лёгкой руки американского политолога Фарида Закарии термин «нелиберальная демократия» прочно закрепился в академических и политических дискуссиях[1]. Соглашаясь с Закарией в том, что встречаются демократии, где либеральные ценности не в приоритете, автор задался вопросом: а бывает ли наоборот? Есть ли политические системы, определяемые как либеральные, но не являющиеся демократическими? Конечно, имели место авторитарные режимы, либеральные экономически, но консервативные в социальном и репрессивные в политическом плане, как, например, Чили при Аугусто Пиночете или Южная Корея в годы правления военных. В западных демократиях оба аспекта либерализма – экономический и социально-политический – обычно воспринимаются как две стороны одной медали. Однако сегодня мы более чётко, чем десятилетие-другое назад, осознаём наличие политических моделей, которые можно определить как либеральные, но испытывающие серьёзный дефицит демократии.

Недемократический либерализм – политический режим, где присутствует только второй элемент из известного триптиха: «власть народа, избранная народом и для народа». То есть участие граждан во власти является формальным и неэффективным, а управление осуществляется не в интересах большинства. Популизм – реакция на установление и распространение таких режимов. Конечно, это не единственная причина роста популизма, и преобладание либерализма над демократией не вылечить популистскими средствами. Но взаимосвязь между ростом популизма и дефицитом демократии в западных либеральных обществах бесспорна. И хотя лидеры-популисты есть в незападном мире, нынешний популизм – феномен преимущественно западный.

Глобализация и революционные ситуации

Волна глобализации, которую в 1990-е гг. приветствовали не только как непременное условие мирового экономического роста, но и как механизм распространения идей и практик либеральной демократии, быстро явила свои менее привлекательные черты. Помимо издержек глобализации и вызванных ею процессов, наблюдаются две взаимосвязанные революционные ситуации: геополитическая и социально-политическая. Революционная ситуация по определению нарушает работу всех нормативных систем, включая право и мораль, поскольку, будучи нормативными, они могут функционировать только в нормальных условиях. В периоды революций (как во Франции в конце XVIII века или в России в начале XX века, когда норма уступила место целесообразности) закон не работает и даже мораль теряет свою направляющую силу. В этом отношении международное сообщество не является исключением.

Первая революционная трансформация – геополитическая – началась в конце 1980-х гг. крахом относительно стабильной биполярной международной системы. Миновав однополярный момент в 1990-е гг., эта трансформация теперь движется к некой форме многополярности. Однополярный момент 1990-х – начала 2000-х гг. был коротким не только из-за ряда фундаментальных ошибок, допущенных последовательно всеми американскими администрациями (войны в Афганистане и Ираке, отчуждение России, поддержка «арабской весны» и так далее), но и в значительно большей степени из-за того, что никогда прежде в истории одна «гипердержава», по выражению главы МИД Франции Юбера Ведрина, не доминировала во всём мире. Империя Чингисхана и Британская империя контролировали лишь части мира. 1990-е гг. аберрации не только в международных отношениях, но и во внутренней жизни некоторых государств, прежде всего для России, его можно сравнить со Смутным временем 1598–1613 годов. Вскоре на международной арене начались попытки уравновесить доминирующий центр. Трудно ожидать, что международное право будет функционировать «нормально», пока не уляжется революционная пыль и не возникнет новая норма (или не вернётся старая, хотя это менее вероятно).

Вторая революционная ситуация, взаимосвязанная с первой, – кризис либеральной демократии, которая должна была праздновать триумф после краха коммунизма как её главного идеологического конкурента. Многие из тех, кто в 1990-е гг. публично оппонировал Фрэнсису Фукуяме с его «концом истории» или оспаривал некоторые его выводы, по сути, были скрытыми фукуямистами. Продвижение идей и практик либеральной демократии по всему миру было одним из важных компонентов внешней политики почти всех западных стран, а также международных организаций, включая ООН. Однако исчезновение принципиального противника вскрыло, хотя и не сразу, противоречия между либерализмом и демократией.

Кризис либеральной демократии был заложен в диалектическом противоречии между демократией и либерализмом. Аристотель говорил: «Человек есть существо политическое, а тот, кто в силу своей природы, а не вследствие случайных обстоятельств живёт вне государства, – либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек… Государство существует по природе и по природе предшествует каждому человеку… А тот, кто не способен вступить в общение или, считая себя существом самодовлеющим, не чувствует потребности ни в чём, уже не составляет элемента государства, становясь либо животным, либо божеством». Демократия, будь то в Древней Греции или на постмодернистском Западе, подчёркивает коллективистское и общественное начало человека, в то время как либерализм гиперболизирует индивидуалистические черты и предполагает освобождение индивидуума от различных социальных связей, которые иногда действительно могут подавлять. Однако в подобной ситуации многие из нас, освободившись от ответственности по отношению к другим (семья, родители, дети, соседи) и обществу в целом, начинают считать себя богами, а действуют, как животные.

Избыточный коллективизм ведёт к тоталитаризму, а избыточный либерализм разрывает социальные связи – прав оказывается тот, кто сильнее.

В основном два эти феномена – либерализм и демократия – подкрепляют друг друга, но между ними необходимо постоянно поддерживать баланс.

«Слишком много демократии» часто означает «слишком мало либерализма», и наоборот.

В большинстве западных обществ, особенно в Западной Европе, до недавнего времени удавалось уравновешивать это противоречие. Иногда демократия брала верх (например, в социальных демократиях Скандинавии), иногда превосходства добивался либерализм, но открытого конфликта не возникало. Однако вследствие быстрой глобализации и изменения баланса сил в международной системе противоречивые отношения между демократией и либерализмом перешли во враждебность. В глобализированном мире угрозу для демократии представляют не только авторитарные режимы. Демократию сдерживает распространение и либерализация глобальных, прежде всего финансовых рынков.

Увеличивая совокупный ВВП стран, ничем не ограниченные либеральные рынки делают небольшое число людей невероятно богатыми, а большинство остаётся далеко позади. Разрыв в материальном благосостоянии растёт практически повсеместно. Если в автократиях люди бесправны в отношении правителей, то в глобализированном мире граждане и избранные ими правительства бесправны по отношению к глобальным рынкам, даже если живут в так называемых либеральных демократиях. Так экономический либерализм подрывает демократию. В то же время рост значимости индивидуальных прав и прав различных меньшинств, которые агрессивно продвигают свою – часто недавно обретённую – идентичность, подрывают социальное единство и общие ценности. Так либерализм в отношении социальных явлений дестабилизирует демократию.

Обычно никто не замечает первых тревожных сигналов. Почти четверть века назад американский философ Ричард Рорти опубликовал небольшую книгу под названием «Обретая нашу страну: политика левых в Америке XX века», в которой отмечал, что либеральные левые силы в США, сосредоточившись на правах этнических, расовых, религиозных, культурных и сексуальных меньшинств, игнорируют растущий разрыв между богатыми и бедными. Однажды, предупреждал Рорти, «что-то даст трещину. Негородской электорат решит, что система не работает, и начнёт искать сильного лидера, который пообещает после своего избрания обуздать бюрократов, хитрых юристов, брокеров с огромными зарплатами, и постмодернистские профессора уже не будут определять повестку дня»[2]. Звучит знакомо и очень современно, не правда ли? Рорти относил себя к левым либералам, хотя его, как одного из ярких представителей американского прагматизма, нельзя назвать постмодернистским профессором. В отличие от многих он не высмеивал, не осуждал и не презирал людей с противоположными взглядами, а по совету Бенедикта Спинозы пытался понять их тревоги.

Нынешний конфликт между либерализмом и демократией проявляется в частности в том, что либеральные элиты в большинстве западных стран стали называть популистами тех демократов, чья политика и идеи (или личности) им не нравятся (кстати, англо- немецкий философ и социолог Ральф Дарендорф отмечал, что «популизм для одного человека – это демократия для другого, и наоборот», но при этом подчёркивал, что «популизм прост, а демократия сложна»)[3]. В свою очередь, демократы (или популисты) считают либералов высокомерными представителями элиты, отдалившимися от граждан, их нужд и образа мыслей, потому что они неудачники и невежды. Вспомним, как Хиллари Клинтон охарактеризовала сторонников Дональда Трампа (хотя потом лицемерно отказалась от своих слов), – «расисты, сексисты, гомофобы, безнадёжные люди». Обвинения с обеих сторон – и самопровозглашённых прогрессистов, и так называемых популистов – справедливы. Сегодня мы видим, как диалектические противоречия между либерализмом и демократией, если их не сбалансировать аккуратно и разумно, начинают разрушать ранее стабильные общества.

Проблемы адаптации

Интересно и одновременно полезно вспомнить, что нынешний кризис либеральной демократии имеет параллели с проблемами и дебатами, которые имели место в основном в США почти столетие назад. Французский философ Барбара Стиглер в недавнем исследовании с символичным названием «Нужно адаптироваться» (Il faut s’adapter) показала, как в начале XX века два известных американских мыслителя Уолтер Липпман и Джон Дьюи предложили разные ответы на вопрос о приспособляемости человечества к быстрым социальным изменениям, вызванным промышленной революцией[4]. Она пишет: «Впервые в истории эволюции жизни на планете один вид – наш homo sapiens – оказался в ситуации, когда он не был приспособлен к новым условиям. Для Липпмана проблема заключалась в огромном разрыве между естественной склонностью человеческого вида не меняться, сформировавшейся благодаря длительной, медленной биологической и социальной эволюции, и необходимостью быстро адаптироваться к новым условиям, навязанным промышленной революцией. Поэтому главная тема политических исследований Липпмана – как адаптировать человеческий вид к постоянно и быстро меняющейся обстановке… Фундаментальный вопрос для Липпмана – как избежать напряжённости между переменами и статичностью, открытостью и закрытостью, когда люди вынуждены выбирать национализм, фашизм или другие формы изоляционизма, чтобы противодействовать быстрым изменениям, восстановить статичность и изоляцию»[5].

Уолтера Липпмана особенно беспокоила пропасть между медленной исторической, биологической и социальной эволюцией человеческого вида и быстро меняющейся под влиянием промышленной революции физической и социальной обстановкой. В начале прошлого столетия это была промышленная революция, дополненная экономической глобализацией, в начале XXI века произошла революция информационных технологий и ускоренная глобализация экономических и финансовых рынков, которые вновь затронули массы людей в разных странах, и преуспели те, кто легко приноровился к переменам. Получился социально-биологический эксперимент на выживание для самых приспособленных. Самые приспособленные – рационально мыслящие эксперты и менеджеры, а также беспристрастные судьи, применяющие рациональные законы и знающие, в каком направлении человечество должно и будет эволюционировать. Людей нужно научить подавлять иррациональные инстинкты и доверять просвещённым экспертам, которые смогли адаптироваться к постоянно меняющимся условиям. В такой ситуации одна из главных задач системы образования и медиа – «обеспечить согласие» людей с политикой, которую проводят эксперты. Что касается роли политиков, Липпман писал, что «хотя государственный деятель не может держать в голове жизнь всего народа, он, по крайней мере, должен прислушиваться к советам тех, кто знает»[6]. Политик обязан проявлять компетентность в выборе экспертов. Липпман и все неолибералы после него видели решение проблемы разрыва между быстро меняющимися условиями и неспособностью людей к ним приспособиться в привлечении компетентных специалистов и обеспечении согласия масс (то есть промывание мозгов через систему образования и СМИ).

Джон Дьюи больше полагался на коллективный разум людей. Он стал первым критиком неолиберального мышления: «Класс экспертов неизбежно будет отрезан от общих интересов и превратится в класс с собственными частными интересами. Любое правление экспертов, когда массы не способны информировать их о своих потребностях, превращается в олигархию, которая правит в интересах избранных. Информация должна заставить специалистов учитывать нужды народа. Мир больше пострадал от лидеров, чем от народных масс»[7].

Этот интеллектуальный спор почти столетней давности, повлиявший на политику западных правительств (при этом идеи Липпмана превалировали), приобрёл актуальность на фоне глобализации и IT-революции. Вновь возник конфликт между элитами и массами, между самопровозглашёнными прогрессистами и теми, кого презрительно называют популистами или их сторонниками.

«Оседлые» против «кочевников»

В книге «Дорога куда-то» британский обозреватель Дэвид Гудхарт предложил различать две группы людей – «где угодно» и «где-то»[8]. К первой категории (не более 20–25 процентов населения на Западе и ещё меньше в остальном мире) относится космополитичная элита, которая извлекла выгоду из глобализации. Большинство (более 50 процентов на Западе) ощущает потребность в тесной связи со своей страной, её историей, традициями и языком. Таким образом, мы видим конфликт между космополитами и теми, кто заботится о своих корнях и привязан к конкретному месту, будь то деревня, город или национальное государство.

Всегда существовало меньшинство, считавшее своим «отечеством» весь мир или хотя бы Европу. Большинство же людей чувствует себя дома только там, где они родились, среди говорящих с ними на одном языке, исповедующих одну религию и ведущих такую же жизнь. На протяжении веков первая категория была относительно небольшой, остальные рождались, жили и умирали в одном и том же месте, исключая массовое переселение народов, которое несколько раз имело место в истории человечества. Один из таких случаев мы, возможно, наблюдаем сегодня.

Конфликт сплочённости и разнородности, противоречия между государством всеобщего благосостояния и массовой миграцией обострил размежевание на людей «где угодно» и «где-то», или, по выражению Александра Девеккьо из Le Figaro, на «осёдлых» и «кочевников»[9]. Глобализация и волна миграции как одно из её проявлений усугубили кризис в Евросоюзе, потому что те, кто может жить, где угодно, не понимают тех, кто хочет быть в конкретном месте. Первые доминируют в политике, экономике и СМИ и ведут себя как либеральные автократы по отношению к тем, кого считают массами. Такое близорукое высокомерие влечёт за собой серьёзные социально-политические издержки. Не преодолев описанных противоречий, Европа не выйдет из нынешнего кризиса.

Рост популизма – симптом уже существующего недуга, а не его причина. Популистские партии и лидеры появляются, потому что в западных обществах нарастает неравенство и углубляется раскол. Либеральные идеи превалируют среди европейских элит, в то время как ценности демократии сегодня всё чаще выражают популистские партии и движения. Французский философ Шанталь Дельсоль справедливо отмечает: «Популисты, что бы кто ни говорил, – реальные демократы, но они не либералы. В то же время универсалистские элиты, в частности в Брюсселе, действительно либералы, но они уже не демократы, потому что им не нравится, когда люди голосуют за ограничение некоторых свобод»[10]. В равной степени прав и Дэвид Гудхарт, который в интервью Le Figaro Vox подчеркнул, что ситуация с Brexit необязательно означает конец демократии, скорее это признак конфликта между двумя концепциями демократии – представительной и прямой, которая в том числе выражается через референдум[11]. Обе имеют как преимущества, так и серьёзные недостатки. Если представительная демократия привела к отчуждению элит от простых граждан, то прямая демократия несёт в себе семена авторитаризма. Но Brexit вызвал хаос не потому, что решение было принято путём референдума как элемента прямой демократии. Причина в общественном недоверии и отчуждённости элит от большинства граждан.

Удача на выборах может отвернуться от популистских партий и движений, их рейтинги пойдут вниз. Но сам феномен никуда не денется, поскольку не исчезнут его причины. Более того, партии мейнстрима всё чаще заимствуют лозунги и политику у популистов. Самый яркий пример – метаморфозы с британскими тори, которые при Борисе Джонсоне перестали быть традиционной консервативной партией. Взяв на вооружение рецепты лейбористов и идеи партии Brexit Найджела Фаража, чтобы привлечь часть их электората, тори превратились в популистскую партию – отчасти левую, отчасти правую[12]. Можно сказать, что Brexit и победа Трампа – триумф популизма над элитизмом (или, если хотите, демократии над либерализмом).

Национальное государство как колыбель демократии и субъект международного права

Современная демократия, то есть власть народа и в интересах народа, возникла и развивалась в рамках национальных государств и кажется неотделимой от них. Экономический либерализм с глобальными неконтролируемыми финансовыми рынками и социальный либерализм, ставящий индивидуума с его интересами и желаниями выше интересов общества, разрушают связи, которые скрепляли общество воедино. В результате они подрывают и национальные государства – колыбель демократии. Поддержка и продвижение многообразия в обществе ведёт к уничтожению многообразия между обществами, организованными в государства. Некоторые общества, особенно на Западе, стали столь разнородными, что удерживающие их социальные связи вот-вот разорвутся. В других, особенно на Востоке и на Юге, попытки навязать социальные модели, заимствованные у Запада, не прижились на враждебной почве, начали уничтожать традиционные институты и, по сути, ведут к коллапсу государств.

Британский политолог Бенедикт Андерсон был не так уж не прав, определяя нации как «воображаемые сообщества», потому что исторические мифы и усилия политических лидеров по созданию нации из разнообразных сообществ играли значительную роль в строительстве государств[13]. Итальянский писатель и политик Массимо Тапарелли Д'Адзельо отмечал в 1861 г.: «Мы создали Италию. Теперь нам нужно создать итальянцев»[14]. Но есть и более важные, основополагающие вещи, без которых невозможно появление нации: общая история, культурные и религиозные традиции, язык, территориальная близость, победы и поражения.

Национализм, формирование национальных государств и развитие демократии шли в Европе рука об руку. Без национализма не возникли бы национальные государства, без национальных государств не было бы демократии, по крайней мере в её нынешней форме. Философ и политический деятель Джон Стюарт Милль, суммируя практику демократических институтов в середине XIX века, писал, что «необходимое условие свободных институтов – совпадение границ государства с границами национальностей», а если люди не чувствуют «общности интересов, особенно если они говорят и читают на разных языках, не может существовать и единого общественного мнения, необходимого для работы представительных институтов»[15]. Спустя сто лет британский дипломат и теоретик международных отношений Адам Уотсон пришёл к выводу, что «самоутверждение среднего класса в Европе имело две формы: требование участия в управлении и национализм» и что «идеи национализма и демократии были связаны»[16].

В отличие от Милля Даниэль Кон-Бендит, лидер студенческого движения 1968 г., размышляя о длительном эффекте тех событий, высказал мнение, что 1968 г. открыл путь к парадигме многообразия. «Для меня это было открытие мышления к принятию различий как объединяющего фактора. Признание различий может объединить нас и придать дополнительную силу обществу»[17]. Сегодня европейские общества кардинально изменились по сравнению со временами Джона Стюарта Милля: они стали гораздо более неоднородными, возросло и принятие этого многообразия. Тем не менее есть различия, которые делают интеграцию невозможной, ведут к параллельному существованию антагонистических субкультур в рамках одного и того же общества, и оно в конце концов попросту теряет свои базовые характеристики. Сегодня, спустя десятилетия, всё больше европейцев боятся оказаться чужаками в собственной стране, городе или деревне, и поэтому они ищут свои корни. Речь идёт не только о неудачниках гиперглобализированного мира, которым важно, где и с кем жить. Многие образованные, успешные, говорящие на нескольких языках люди ценят своё этническое, религиозное и культурное происхождение, являются патриотами своей страны и не забывают своих корней.

Сегодня мы видим, как из-за растущего многообразия обществ два феномена – национализм и демократия (так же, как либерализм и демократия) – демонстрируют скорее негативные, чем позитивные аспекты своих противоречивых отношений. Или они могут быть только негативными? Всё зависит от того, чья точка зрения вам ближе. Национализм, требующий независимости Каталонии от Испании, позитивен или негативен? Чей национализм предпочтительнее: английский, который привёл к выходу (всё ещё) Соединённого Королевства из ЕС, или шотландский, который после провала референдума 2014 г. теперь, в условиях Brexit, требует выхода из состава Британии, чтобы остаться в ЕС? Есть ещё один, более важный вопрос, на который у меня нет однозначного ответа: может ли демократия вообще существовать без стабильных национальных государств? На этот счёт у меня серьезные сомнения.

В этом отношении тревожный, по моему мнению, но оптимистичный, с точки зрения авторов, сценарий был описан в статье мэра Парижа Анн Идальго и мэра Лондона Садика Хана, опубликованной в Le Parisien и The Financial Times. Констатируя летаргию национальных государств (тут они правы), авторы предсказывают появление в XXI веке мира городов вместо мира империй XIX столетия и национальных государств XX столетия[18]. Это будут Лондон, Париж, Нью-Йорк, Токио и другие агломерации, которые возглавят человечество вместо наций, организованных в государства. Часто можно услышать, что Москва – не Россия, Нью-Йорк – не Америка, Париж – не Франция. Действительно, дальнейшая концентрация элит в крупных городах и игнорирование периферии – верный путь к углублению раскола наций. Но крупные города столкнутся с не менее острыми проблемами и трудностями, чем национальные государства, которые начали из летаргии выходить.

Ещё более утопической выглядит идея мирового правительства, то есть либеральный империализм под именем либерального миропорядка. В международных отношениях идее демократии больше соответствует система баланса сил, когда претензии одной державы на доминирование или гегемонию уравновешиваются одной или несколькими другими державами. Это хорошо понимал известный швейцарский юрист Эмер де Ваттель, который в 1758 г. писал об основах международного права в книге «Право народов, или Принципы естественного права, применяемые к поведению и делам наций и суверенов»: «Это знаменитая идея о политическом балансе или равновесии сил. Мы имеем в виду ситуацию, когда ни одна держава не способна доминировать абсолютно, создавая законы для других»[19]. Английский юрист Ласа Оппенхайм писал в знаменитом трактате о международном праве: «Право отмечал может существовать, только если есть равновесие, баланс сил между членами семьи наций»[20]. В этом отношении мир не изменился. Даже сегодня самоуверенность одной супердержавы может сдерживать другая супердержава (или коалиция держав), международное право играет важную роль в этом процессе, но без баланса оно будет беспомощным и просто исчезнет, открыв путь для империалистического права.

Критика либерального империализма

Параллельно с ростом «недемократического либерализма» укреплялся и его аналог в международных отношениях – либеральный империализм, обозначаемый эвфемизмом «либеральный международный порядок». Либеральный империализм, то есть попытки навязать либеральные ценности как универсальные с помощью убеждения или силой, – тревожный сигнал для тех, кто считает ценности коллективизма, исторические традиции, стабильность и национальную независимость не менее (или даже более) важными, чем индивидуальные свободы. Многие авторитетные либеральные авторы, в том числе философы и экономисты, пропагандировали либеральный империалистический порядок. Фридрих фон Хайек, один из влиятельных теоретиков либерализма прошлого столетия, считал, что идея межгосударственной федерации станет «последовательным развитием либеральной точки зрения»[21], а Людвиг фон Мизес, сторонник классического либерализма, выступал за прекращение существования национальных государств и создание «мирового супергосударства»[22]. Израильский автор Йорам Хазони в книге с провокационным названием «Достоинство национализма» справедливо отмечал: «Несмотря на споры, сторонники либеральной конструкции едины в одобрении простого империалистического мировоззрения. Они хотят видеть мир, в котором либеральные принципы закреплены как универсальная норма и навязаны всем странам, в случае необходимости – силой. Они убеждены, что это принесёт всем нам мир и процветание»[23].

В 1990-е гг. в контексте триумфа либерализма Фукуямы многие влиятельные авторы предсказывали крах национальных государств, которые были основными субъектами международного права. Например, японский экономист, бизнесмен и интеллектуал Кэнъити Омаэ и француз Жан-Мари Геэнно, заместитель генсека ООН по миротворческим операциям, написали книги с практически одинаковым названием – «Конец национального государства»[24], [25]. Йорам Хазони отмечает, что «его либеральные друзья и коллеги не понимают: строящаяся либеральная конструкция – это форма империализма», она не способна уважать (не говоря о том, чтобы приветствовать) «отклонение наций, стремящихся сохранить право на собственные уникальные законы, традиции и политику[26]. Любое подобное отклонение воспринимается как вульгарное и невежественное или даже как проявление фашистского мировоззрения»[27]. Он подчёркивает, что после падения Берлинской стены в 1989 г. «западные умы одержимы двумя империалистическими проектами: Евросоюз, постепенно лишающий страны-члены функций, которые традиционно ассоциируются с политической независимостью, и проект американского миропорядка, при котором государства в случае необходимости можно принудить к выполнению норм международного права, в том числе с помощью военной мощи США. Это империалистические проекты, хотя их сторонники не любят использовать это слово»[28].

В защиту международного права стоит сказать, что Вашингтон пытается навязать с помощью военной силы и санкций против непослушных не ту благородную нормативную систему, которая так или иначе работала даже в период холодной войны (в значительной степени благодаря существовавшему балансу сил), а так называемый «основанный на правилах» либеральный миропорядок, то есть порядок, базирующийся на правилах Вашингтона и не имеющий отношения к международному праву. Неслучайно единственная поднимающаяся глобальная империя обвиняет своих оппонентов – Китай и Россию – в попытках построить или восстановить их собственные империи.

Называть Евросоюз империалистическим проектом всё же несправедливо, хотя, действительно, пообещав построить более тесный союз, некое подобие федеративной Европы (и выполняя это обещание), европейские элиты всё больше дистанцируются от устремлений граждан. Очевидно, что европейские общества, в отличие от политических элит, не готовы отправить национальные государства на свалку истории. Тем не менее Европейский союз ещё может укрепить свою стратегическую автономию, особенно в отношениях с Вашингтоном и Пекином. Для этого нужно существенно улучшить отношения с Москвой. В то время как Вашингтон пытается сохранить мировое доминирование и поэтому заинтересован в одновременном сдерживании Китая и России (хотя это опасный и контрпродуктивный план), Европа страдает от дурных отношений с Москвой не меньше, чем Россия. Демонизируя Россию и её политическое руководство, Европа не извлечёт никаких выгод. Нормализация же отношений выгодна Европе не только экономически – она расширит стратегическое пространство для манёвра, даже не создавая европейское супергосударство. Как выразилась французский политолог Каролин Галактерос, «стратегическое сближение ЕС и России добавит Европе дополнительный вес в новых геополитических играх»[29].

* * *

Предложить решение сложно из-за превалирующих конфронтационных подходов: либо мы, либо они. В геополитике это Запад против Китая и России, внутри западных обществ – либералы против популистов (популизм распространяется по Европе, «как проказа», если использовать выражение президента Эммануэля Макрона). Компромисс считается признаком слабости. Однако радикализм хорош в спорте или в искусстве, но в политике он опасен.

Кроме того, в таких вопросах не бывает абсолютной правды. Вот как это сформулировал французский философ Люк Ферри в контексте нынешних кровопролитных конфликтов: «Что бы ни думали узколобые моралисты, правда в том, что многие кровопролитные конфликты в современном мире подобны классической греческой трагедии: противоборствующие стороны представляют собой не добро и зло, правых и неправых, а вполне законные, хотя и отличающиеся претензии. Если бы я был западным украинцем польского происхождения, то, наверное, хотел бы, чтобы моя страна вступила в Евросоюз и даже в НАТО. Но если бы я родился на востоке Украины в русскоговорящей семье, я бы, безусловно, предпочитал, чтобы моя страна была более тесно связана с Россией. Будь я пятнадцатилетним палестинским подростком, разумеется, был бы антисемитом, а будь израильским подростком из Тель-Авива, то ненавидел бы палестинские организации»[30].

Конечно, есть и те, кого можно назвать абсолютным злом, кто заслуживает безоговорочного морального порицания. Но чаще всего в современных конфликтах между странами или внутри них трудно найти абсолютно правых и неправых.

В либеральных демократиях прогрессистам и популистам следовало бы сбавить накал взаимных обвинений и сгладить разногласия, ставшие неприемлемыми во многих обществах. Пока те, кто может жить, где угодно, не поймут и не признают проблемы тех, кто предпочитает быть в конкретном месте, и наоборот, мы будем двигаться к переломному моменту (или к точке невозврата), когда революционная ситуация рискует перейти в революцию или войну. А в геополитике надо стремиться к системе баланса сил, наподобие той, что была выстроена в Европе после Венского конгресса 1815 г., но способной противостоять вызовам XXI века.

СНОСКИ

[1] Zakaria F. The Rise of Illiberal Democracy. Foreign Affairs, 1997. Vol. 76. No. 6 (November/December). P.22-43.

[2] Rorty R. Achieving Our Country: Leftist Thought in Twentieth-Century America. Harvard University Press, 1997. P. 90.

[3] Dahrendorf R. Acht Anmerkungen zum Populismus [Eight Notes on Populism]. Transit-Europäische Revue, 2003. No. 25. P. 156.

[4] Stiegler B. Il faut s’adapter: sur un nouvel impératif politique [It Is Necessary to Adapt: On a New Political Im-perative]. Gallimard, 2019.

[5] Stiegler B. Il faut s’adapter: sur un nouvel impératif politique [It Is Necessary to Adapt: On a New Political Im-perative]. Gallimard, 2019.

[6] Lippmann, W. A Preface to Politics. HardPress Publishing, 2013. С. 98.

[7] Dewey, J. The Public and Its Problems in The Later Works of John Dewey 1925-1953. Vol. 2. Southern Illinois University Press, 1984. P. 364-365.

[8] Goodhart D. The Road to Somewhere: The New Tribes Shaping British Politics. Penguin UK, 2017.

[9] Devecchio A. Recomposition: Le nouveau monde populiste [Reconstruction: A New Populist World]. Serf, 2019. P. 1798.

[10] Delsol C. Populiste, c’est un adjectif pour injurier ses adversaires [‘Populist’ as an Adjective to Hurt Your Ad-versaries]. Le Figaro Vox, 6 September 2018.

[11] Goodhart D. Après le Brexit, le Royaume-Uni ne va pas couler en mer [After Brexit: The UK Will Not Sink]. Le Figaro Vox, 4 October 2019.

[12] Bock-Côté M. Le Multiculturalisme comme Religion Politique [Multiculturism as a Political Religion]. Les éditions du Cerf, 2016. P.291-292.

[13] Anderson B. Imagined Communities: Reflections on the Origin and Spread of Nationalism. Verso, 1983.

[14] Tharoor S. E Pluribus, India: Is Indian Modernity Working? Foreign Affairs, 1998. Vol. 77. No. 1. [online]. URL: https://www.foreignaffairs.com/print/node/1069817. Accessed 1 August 2020.

[15] Mill J.S. Utilitarianism. On Liberty: Considerations of Representative Government. Basil and Blackwell, 1993. P. 392-394.

[16] Watson A. The Evolution of International Society. Routledge, 1992. P. 230, 244.

[17] Cohn-Bendit D. Forget 68. Éditions de l’aube, 2008.

[18] Khan S., Hidalgo A. London and Paris Are Leading the Charge to Shape the 21st Century. The Financial Times, 27 June 2016.

[19] Vattel, E. Le Droit Des Gens, Ou Principes de la Loi Naturelle, Appliqués À La Conduite Et Aux Affaires Des Nations Et Des Souverains [The Law of Nations]. Chapter III, §§ 47-48. 1758.

[20] Oppenheim L.F.L. International Law: A Treatise. Vol. I, Peace. London, 1905. P.73.

[21] Hayek F. The Economic Conditions of Interstate Federalism. Foundation for Economic Education, 17 April 2017 [online]. URL: https://fee.org/articles/the-economic-conditions-of- interstate-federalism. Accessed 4 February 2020.

[22] Mises L. von. Liberalism in the Classical Tradition. Cobden Press, 1985. P.150.

[23] Hazony Y. The Virtue of Nationalism. Basic Books, 2018. P.45.

[24] Ohmae K. The End of the Nation State: How Regional Economics Will Soon Reshape the World. Simon & Schuster, 1995.

[25] Guehenno J.M. The End of the Nation-State. University of Minnesota Press, 2000.

[26] Hazony Y. The Virtue of Nationalism. Basic Books, 2018. P.43.

[27] Там же. P. 49.

[28] Там же. P. 3-4.

[29] Galactéros, C. Un nouveau partage du monde est en train de se structurer [A New Division of the World] // Figaro Vox, 9 November. 2019.

[30] Ferry L. La Révolution Transhumaniste: comment la technomédecine et l’uberisation du monde boulverser nos vies [The Transhumanist Revolution: How Techno-Medicine and the Uberization of the World Destroy Our Lives]. Plon, 2016. P. 222.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 сентября 2020 > № 3493689 Рейн Мюллерсон

На серебряных коньках

Открытия и ожидания Московского кинофестиваля

Текст: Сусанна Альперина

Первая анонсирующая пресс-конференция 42-го Московского Международного кинофестиваля прошла в этом году в онлайн-формате. В ней приняли участие - программный директор ММКФ Кирилл Разлогов, председатель отборочной комиссии Андрей Плахов и директор по связям с общественностью Петр Шепотинник.

Напомним, что сам киносмотр в этом году был перенесен с апреля на осень. Новые даты ММКФ - с 1 по 8 октября.

Участники ответили на следующие вопросы

Будет ли фестиваль безопасным?

Кирилл Разлогов сказал, что "в случае, если действующие распоряжения Роспотребнадзора и городских властей не будут изменены, мы будем просить наших аккредитованных гостей и просто зрителей придерживаться определенных правил". В числе правил: соблюдение масочного режима; соблюдение дистанции в холлах и кинозалах (рассадка будет по принципу два свободных кресла/одно занятое), то есть зрителей в зале может быть около трети; после сеансов зрители киноцентра "Октябрь" будут выходить на улицу, чтобы зрительские потоки не смешивались; живое общение будет перенесено из фойе на террасы близлежащих ресторанов.

Станет ли на фестивале меньше людей?

Было сказано, что из-за рассадки в залах оргкомитет будет вынужден пересмотреть количество аккредитованных гостей и прессы.

Какова ситуация с билетами?

По словам спикеров, фестиваль вводит онлайн-бронирование билетов для аккредитованных гостей и журналистов - для того, чтобы избежать очередей и необходимости заранее приезжать в билетную кассу.

Где будут показывать кино?

Фестиваль по прежнему будет проходить не только в кинотеатре "Октябрь", но и по городу - в пяти кинотеатрах сети Московское кино, Центре документального кино, кинозалах Третьяковской галереи, "Иллюзионе" и других местах.

Как будут проходить пресс-конференции?

Пресс-конференции для тех, кто не сможет приехать в Москву лично, будут проходить в онлайн режиме

Стоит ли в этих обстоятельствах проводить фестиваль?

Кирилл Разлогов сказал: "Стоит. Во-первых, нужно дать возможность зрителям посмотреть фильмы, которые мы отобрали. Во-вторых, смотреть их на экранах кинотеатров. В третьих - фестиваль - это возможность защитить кинематографистов от сложной ситуации".

Сколько фильмов покажут?

Не менее 180 фильмов из 60 стран, что дает ММКФ полное право называться международным фестивалем. "Даже несмотря на то, что пока мы можем быть уверены в приезде гостей только из Великобритании и Турции (кинематографистов из Танзании мы пока так и не нашли)", - сказал Кирилл Разлогов

Какой фильм откроет фестиваль?

Фильмом открытия станет картина "Серебряные коньки" режиссёра Михаил Локшина по сценарию Романа Кантора. Время действия - 1899 год, место - рождественский Петербург. Накануне нового столетия судьба сводит людей из совершенно разных миров, Матвей - сын фонарщика, его единственное богатство - доставшиеся по наследству посеребренные коньки; Алиса - дочь крупного сановника, грезящая о науке…

Будет ли отдан приоритет отечественным фильмам?

Да.

Приедут ли зарубежные гости?

По словам Кирилла Разлогова, "да, они рвутся в Москву. Но неизвестно можно ли будет их желания удовлетворить. Возможно, будут видеообращения зарубежных гостей". Андрей Плахов сказал, что если ситуация будет такой же, какая есть, то фестиваль пройдет с минимальным количеством зарубежных гостей.

Сохранятся ли все авторские программы?

Да, сохранятся. Например, программа "Эйфория" Андрея Плахова - в этом году будет носить название "Эйфория одержимости", "Фильмы, который мы потеряли", "Спектр", "Мастера", "Время женщин", "Молодые и красивые" и другие.

Какие фильмы войдут в основной конкурс?

Уже известны пять фильмов. Это - "Дочь рыбака", режиссера Исмаила Сафарали (Россия, Азербайджан). Лента - о жизни небольшой рыбацкой деревни на Апшероне, полуострове на побережье Каспийского моря. Девочка Сара, отец которой пропадает во время рыбалки, отказывается верить в то, что его больше нет. Однако семья Сары и жители деревни настаивают на похоронах.

"Как сыр в масле", режиссёр Гур Бентвич (Израиль). История про кинорежиссера-невротика, пребывающего на грани нервного срыва.

"Предвыборная кампания", режиссёр Мариан Кришан (Румыния). Про судьбоносную встречу тракториста и политика.

"Растворяться", режиссёр Ким Ки Дук (Казахстан, Республика Корея). Главные героини - Девушка-1 и Девушка-2, которые похожи как близнецы, но ведут разный образ жизни. В какой-то момент они меняются ролями…

"Гипноз", режиссёр Валерий Тодоровский (Россия). Про подростка Мишу, который посещает сеансы гипноза у психотерапевта Волкова, чтобы вылечиться от лунатизма. В результате он перестаёт понимать, где реальность, а где иллюзия.

По словам Петра Шепотинника, фильм Тодоровского - не единственный российский в программе.

Остальные картины, как и члены жюри фестиваля, будут объявлены позднее - большая пресс-конференция состоится 21 сентября в оффлайн-формате.

Какие хиты покажут во внеконкурсных программах?

Фильм "Уроки Фарси" Вадима Перельмана, "Психомагия. Искусство для исцеления" Алехандро Ходоровского, "Джамбо" Зои Виток, "Тварь цепляющаяся за соломинку" Ким Ен Хун, "Я хотел спрятаться" Джорджо Диритти, "Тело Христово" Яна Камасы, "Мальмкрог" Кристи Пую, "Черный черный человек" Адильхана Ержанова, "Между смертью" Хилала Байдарова - эту картину намереваются привезти прямо с конкурса Венецианского кинофестиваля этого года - и другие. Также на ММКФ 2020 покажут специально отреставрированную копию фильма Федерико Феллини "Интервью" восстановленную версию фильма Ильи Трауберга "Сын Монголии". Из необычного будет программа "Русский сюжет", сделанная под руководством Сергея Шумакова. Продюсер, главный редактор канала "Россия. Культура" предоставил возможность нескольким молодым режиссерам снять экранизации современной русской прозы.

Будет ли конкурс сериалов?

Нет, его решено перенести на следующий фестиваль. Однако, по словам Петра Шепотинника, по программам будут разбросаны несколько интересных работ, которые представили в этом году видеосервисы и телеканалы.

Россия. Весь мир. ЦФО > СМИ, ИТ > rg.ru, 1 сентября 2020 > № 3483599

РУССКАЯ ШКОЛА ЗА РУБЕЖОМ: ИНСТРУМЕНТ «МЯГКОЙ СИЛЫ»?

ТАТЬЯНА ГАБРУСЕНКО

Профессор Университета Корё, Южная Корея.

Российскую школу принято критиковать за бесконечные реформы и пресловутый ЕГЭ, но она даёт весьма качественное системное классическое образование, оставаясь наследницей той самой прусской гимназии, из которой когда-то выросли её предшественники – школы Российской Империи и СССР. Это делает её мощным инструментом «мягкой силы» за рубежом. Однако чтобы эта «мягкая сила» работала, недостаточно просто оказывать финансовую и лицензионную поддержку частным русским школам за рубежом.

Сразу скажу: решение сменить образовательную тактику (англоязычная школа – университет) и перейти в школу при посольстве РФ в Республике Корее было для нашей семьи вынужденным. Первый наш ребенок благополучно проследовал путём англоязычного образования в Австралии, а вот со вторым произошла заминка. Мы переехали в Корею, и беспроблемный австралийский детский сад сменился американским садиком, а потом и американской школой в Сеуле – по местным меркам, хорошей, третьей по дороговизне в стране.

Американская школа в Корее

Из простодушного мира эгалитарной Австралии, с её всеобщими резиновыми шлепанцами, наша пятилетняя девочка вдруг попала в мир мажоров из числа потомков корейских недоолигархов – это основной контингент дорогих англоязычных детсадов и школ в Корее. Перед нами раскрылись прелести этого социального слоя во всей их поганой наготе.

Детские распальцовки на темы «моя мама весит 48 кг, а твоя мама 53, и поэтому лузер», «моя мама шопится в Париже, а твоя мама, как лох, работает прокурором области», «я не сяду с ней за одну парту, она кроссовки New Balance – отстой! – носит», «хорошо учатся лохи, а меня выдадут замуж за богатого». Откровенный расизм по отношению ко всем без исключения некорейским одноклассникам (нас ещё относительно спасала европейская внешность, самый ад устраивался индийцам и африканцам). Зашкаливающая наглость по отношению к учителям и родителям, швыряние рюкзаков в лицо личным шофёрам, безропотно таскающим эти рюкзаки за юными господами. Заискивающая беспомощность всех этих бедных, запуганных учительниц мексиканского или канадского происхождения перед богатыми сопляками, от которых зависела их работа (для преподавателей-американцев Корея не является желанным местом, редкие из них задерживались в школе).

Жизненные цели контингента вполне прозрачны – потусоваться в школьные годы среди своих, потом поступить в какой-нибудь дизайнерский колледж, выйти замуж за своего и уехать в Калифорнию. Уровень образования школы вполне соответствовал этим задачам. Учительницы писали с грамматическими ошибками и утверждали, что у женщин рёбер больше, чем у мужчин, потому что так написано в Библии. На стендах с информацией о жизни школы не было ни одного фото учащегося ребенка – все они плавали, танцевали и обедали на пленэре.

Общение с родителями из других американских школ в Корее показало, что всё вышеуказанное не является частной особенностью нашей школы. Это системная проблема с печальными корреляциями: в школах более дешёвых образование ещё хуже, в школах более дорогих – дети ещё наглее.

Школа при посольстве РФ

После очередного столкновения с этим миром-антиподом у нас с мужем вдруг синхронно родилась мысль: «А может быть, отдать её в русскую школу? Хуже уж точно не будет». К счастью, дочь, родившаяся и выросшая в Австралии, русский язык знала хорошо. К тому же в Корее она посещала занятия на дому у русской учительницы, которая преподавала программу российской начальной школы небольшой группе детишек. Нас удивляло, что дочь, обучаясь в школе самого разгильдяйского образца, с удовольствием выполняла все домашние задания этой группы, без малейшего нажима с нашей стороны выписывая старомодные палочки и заучивая стихи. Предложение перейти в русскую школу на постоянной основе она встретила с нескрываемой радостью.

Оказалось, что не мы одни такие умные. Многие наши соотечественники годами стояли в листе ожидания в посольскую школу. Но нам повезло – в третьем классе место оказалось, и я отправилась подавать документы.

Когда я подходила в посольской школе, из нее выходили две незнакомые русские девочки лет двенадцати: милые личики, аккуратно причёсанные головки. «Здравствуйте», – сказали они мне и пошли дальше. Стыдно признаться, но у меня на глазах выступили слезы. За годы пребывания моего ребёнка в корейско-американской среде я уже привыкла, что дети ходят лохматыми, в мятой униформе и не здороваются вообще, даже если накануне были в гостях у вас дома. И вдруг оказалось, что это не мы с мужем – отсталые люди, не врубающиеся в современные реалии: нормальные дети существуют и даже говорят на нашем родном языке.

А потом началась учёба. И мы увидели, как расцветает наша дочка, – среди нормальных людей и нормальных человеческих ценностей. Где рядом учатся русские, корейцы, болгары, казахи, узбеки, белорусы, и никому не приходит в голову травить человека за другой цвет кожи. Где однокласснице-южнокореянке, плохо владеющей русским, принято помогать, и это происходит совершенно естественно, без завываний о «мультикультурализме» и «межнациональной толерантности». Где есть, как в любом обществе, разные отношения детей, с кем-то они ближе, с кем-то прохладней, бывают личные ссоры и недовольства, но нет и намека на групповщину и травлю.

Где можно спокойно подъезжать к воротам на старенькой машине, не рискуя поставить своего ребёнка в неловкое положение, и с тобой будут так же приветливо здороваться идущие в школу дети.

– Тебе не нужны новые кроссовки? – спрашивала я, приученная покупать новую брендовую обувь каждые два-три месяца (униформа не позволяла детям в американской школе выпендриваться другим способом, и я – увы – поддавалась общему давлению).

– Да зачем, мне этих достаточно. У нас здесь на это внимания не обращают.

Зато обращают внимание, оказалось, на другое – кто как учится. Учиться в школе принято хорошо, и в этом, конечно, заслуга педагогов и общей деловой, рабочей атмосферы школы, куда ходят не тусить, а трудиться.

Среди учителей посольской школы нет ни приверженцев каких-то особо продвинутых педагогических методик, ни искрящихся оригинальностью персоналий, которых в изобилии представлял когда-то советский кинематограф. Работают в школе хорошие специалисты, чётко знающие своё дело и добросовестно его выполняющие.

Кто-то ведёт себя с детьми помягче, кто-то построже, кто-то нравится больше, кто-то чуть меньше, но все вместе они работают как отлично отлаженный механизм. Окончание командировки одного хорошего учителя означает, что на смену ему придёт другой, ничуть не хуже.

Нашей дочери, подуставшей от вечных фейерверков американской школы (то кувыркаемся на полу, то поём в парке на скамейке, то свободная дискуссия, то неделя спорта – что угодно, лишь бы не учиться), спокойная планомерность учебного процесса в русской школе подошла как нельзя лучше. А мы не переставали удивляться тому объёму и систематичности знаний, которые девочка усваивает в процессе учёбы, сколько уже знает по математике, биологии, истории. Наша старшая дочь, бывшая круглой отличницей в хорошей австралийской школе, в школьные годы не могла и мечтать о таком кругозоре.

Знакомые выпускники посольской школы массово поступали на бюджет в лучшие московские университеты, и это добавляло дочери учебного энтузиазма.

Мы опасались, что девочка забудет английский из-за отсутствия ежедневного англоязычного общения. Однако она не просто сохранила, но и улучшила его при помощи занятий по скайпу с носителем языка. Её мексиканские учительницы и корейские одноклассницы говорили гораздо хуже.

Поначалу я волновалась, сможет ли ребенок, привыкший к демократическим манерам западной школы, со всеми этими учительскими улыбочками («дай пять!», «давай обнимемся!») и постоянному одобрению, адаптироваться к внешней сдержанности и открытой субординации русской школы, где учитель стоит выше ученика и двоечник не равен отличнику. Оказалось, что проблемы просто нет. Дочь понимала неформальную субординацию западной среды гораздо лучше нас, принимала её как данность, и субординация русского образца совершенно не оскорбляла её достоинства. Она легко встроилась в этот новый для неё мир и приняла его правила.

Все эти годы мы не прекращали благодарить судьбу за то, что она привела нас в русскую школу. К сожалению, из-за пандемии посольскую школу временно закрыли для тех, кто не живёт в посольстве, и когда она будет открыта, неизвестно. Школа небольшая, и наладить дистанционное обучение всех желающих не представляется возможным.

Мы очень надеемся туда вернуться, а пока собираемся обходиться российским онлайн-обучением. Возвращаться в американскую школу дочь отказывается наотрез.

Несколько мыслей вслед

Несмотря на то, что англоязычное образование очевидно господствует в современном мире и противопоставить ему вроде бы нечего, ибо против лома, то есть американского ВНП, нет приёма, ситуация, на самом деле, сложнее. Многие наши соотечественники проживают в странах, где англоязычное образование либо недоступно, либо некачественно, а с образованием на местном языке имеется множество проблем.

Южная Корея является одной из таких стран. Образование в местных школах здесь неплохое. Однако, несмотря на многолетние разговоры о «мультикультурализме», корейская школьная среда остаётся одной из самых закрытых и дискриминационных для иностранцев. Если в начальной школе положение иностранного ребенка ещё терпимо, то начиная класса с пятого иностранные дети начинают подвергаться выталкиванию из корейской среды. От этого не спасает ни свободное владение корейским языком, ни корейская этничность, ни искренняя нацеленность твоей семьи на ассимиляцию, ни приличное материальное положение. Тебя отторгают, как инородное тело.

Для родителей это внезапное социальное отторжение ребенка, который ещё вчера бегал во дворе с корейцами, а сегодня вдруг приходит с синяками и просиживает вечера дома, играя с собачкой, является шоковым, болезненным открытием. Многие из них пытаются игнорировать проблему, выхода из которой не видят, или искать причины в поведении самого ребенка.

А причин нет. Два чудовищных происшествия последних лет: с полукорейским-полурусским ребенком, которого корейские одноклассники сбросили с 15-го этажа за «некорейскую внешность», и узбекским мальчиком, попавшим в больницу после избиения одноклассниками, – показывают, что корейская школа опасна для иностранцев просто потому, что они иностранцы.

Для большинства членов русскоязычной общины выходов из этой ситуации нет. Англоязычная школа, ко всем её минусам, ещё и заоблачно недоступна: ежегодная стоимость нашей «третьей по стране» равнялась стоимости хорошего автомобиля. И вот здесь очень может помочь русская школа. Она обладает достоинствами, которые в России пока мало осознают.

Во-первых, российская школа остаётся территорией, свободной от национальной дискриминации. Твоя этническая принадлежность здесь никого не интересует. Если ты уважаешь окружающих, готов соблюдать общие правила, не создаёшь национальных банд и не пытаешься навязывать свою религию, тебя примут как своего.

Во-вторых, качество образования. Российскую школу принято критиковать за бесконечные реформы и пресловутый ЕГЭ, однако она даёт весьма качественное системное классическое образование, оставаясь наследницей той самой прусской гимназии, из которой когда-то выросли её предшественники – школы Российской Империи и СССР.

На английском языке подобное образование сегодня доступно только элите, стоит дорого и есть далеко не везде. В Канберре, где училась наша старшая дочь, такое образование невозможно получить в принципе, ни за какие деньги. Надо сказать, что немалую роль в её академических успехах в школьные годы играли те русские учебники, по которым мы с ней дополнительно занимались примерно до шестого класса.

Всё это делает русскую школу мощным инструментом «мягкой силы» за рубежом среди соотечественников и иностранцев.

Чтобы эта «мягкая сила» работала, однако, недостаточно просто оказывать финансовую и лицензионную поддержку частным русским школам за рубежом. В Южной Корее такие школы существуют и не пользуются особой популярностью: при всём энтузиазме и старании, отдельные предприниматели за границей просто не могут создать образовательных учреждений должного уровня, таких, чтобы родители могли доверить им будущее своего ребенка.

Чтобы родители за рубежом могли со спокойной душой отдать ребенка в русскую школу, это должна быть не невнятная частная лавочка, где преподают случайные гастарбайтеры, а качественная, государственная, организованная РФ школа при посольствах, консульствах или поддерживаемых государством центров русской культуры. Работать в ней должны дипломированные педагоги, специалисты, отобранные и командированные из России.

На базе подобных школ можно было бы создавать и дополнительные образовательные курсы, действующие в вечернее время – для тех русскоязычных детей, кто ходит в местные школы, однако хотел бы заниматься по российской программе русским языком, физикой, математикой или историей. Если бы подобная возможность существовала в Канберре, когда там училась наша старшая дочь, мы бы ей с удовольствием воспользовались. Но – увы! – вместо этого она ходила учиться во французский культурный центр.

Кроме того, у России за рубежом есть стойкая позитивная репутация в таких областях, как информатика, спортивные танцы, гимнастика, музыка. Многие иностранные родители наверняка воспользовались бы возможностью поучить своих детей у «настоящей русской пианистки» или «русского программиста».

По эффективности воздействия на человека мало общественных институтов могут сравниться со школой.

Если привлечение на свою сторону соотечественников является задачей России, то создание сети качественных государственных русских школ за рубежом – вернейший шаг в этом направлении. Ребятишки, которые сегодня спешат к воротам посольства на урок русского языка, когда-нибудь поработают на благо России.

Корея. Россия > Образование, наука. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 31 августа 2020 > № 3493715 Татьяна Габрусенко

Два фронта - одна Победа

Основы дружбы наших народов заложены в совместной борьбе с фашизмом

Текст: Юлия Магдалинская

3 сентября 2020 года в России и Китае отметят 75-летие Победы в антияпонской войне, этот день впервые будет праздноваться как дата 75-летия окончания Второй мировой войны.

Китайское издание Global Times, комментируя указ президента России о переносе этой даты, подчеркивает, что такое решение способствует "укреплению исторических основ и патриотических традиций, сохранению исторической справедливости в отношении победителей во Второй мировой войне, увековечению достойной памяти погибших при защите Отечества".

Предстоящие юбилейные торжества - серьезный повод вновь обратиться к давним событиям героической борьбы китайского народа с японскими агрессорами, вспомнить о помощи, которую Советский Союз оказывал в ней Китаю, и о том вкладе, который внес Китай в самые тяжелые дни Великой Отечественной войны. Два фронта Второй мировой войны - Советского Союза с фашистской Германией и антияпонской войны в Китае - внесли значительный, если не решающий, вклад в общую победу над фашизмом.

Японская агрессия в Китае началась в 1931 году и привела за первые шесть лет к захвату территорий Северо-Восточного и Северного Китая. 7 июля 1937 года Япония, как один из участников антикоминтерновского пакта с Германией, атаковала китайские гарнизоны в предместьях Пекина. Подобно германской военной провокации в польском Гляйвице, использовавшейся как повод для начала войны с Польшей, японская армия по сходному сценарию спровоцировала перестрелку на пограничном мосту Марко Поло. Именно этот день - 7 июля, по мнению китайских историков, следует считать не только началом активной фазы борьбы против японской агрессии, но и началом Второй мировой войны.

Страна оказалась в крайне тяжелом положении. Слабо вооруженная и недостаточно обученная гоминдановская армия была не в состоянии сдержать наступление вторгшихся в Китай хорошо мобилизованных, подобно германскому вермахту, войск императорской Японии. Уже в первый месяц боев подразделения японской армии захватили Пекин, Тяньцзинь и обширный регион Северного Китая.

В июле 1937 года полномочный представитель гоминдановского правительства встретился с послом СССР в Китае Д.В. Богомоловым, попросив его о помощи в отражении японской агрессии. При этом китайский эмиссар отметил, что интересы Китая и Советского Союза в этом вопросе совпадают, потому что Китай был первой, а СССР - второй целью японской агрессии. В августе 1937 года лидер Гоминьдана и президент Китайской Республики Чан Кайши встретился с Богомоловым, на этой встрече были согласованы основные пункты будущего советско-китайского договора.

13 августа 1937 года началось сражение за Шанхай, а 21 августа министр иностранных дел китайского правительства Ван Чунхой и посол СССР в Китае Д.В. Богомолов подписали в Нанкине Договор о взаимном ненападении, который стал политической основой предоставления Советским Союзом помощи Китаю в борьбе с японскими захватчиками. Это событие оказало огромную политическую и моральную поддержку Китаю, всем патриотическим антияпонским силам, создало условия для оказания советской военной помощи Китаю. При этом одним из негласных условий договора было прекращение борьбы Гоминьдана с Коммунистической партией Китая, создание единого антияпонского фронта на базе сплочения всех патриотически настроенных сил.

23 сентября 1937 года Чан Кайши объявил о формировании единого фронта с коммунистами. Как отмечает ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН Ирина Сотникова, на основе согласованной программы в начале 1938 года была проведена частичная реорганизация китайского правительства в Нанкине. 1 июля 1938 года в качестве совещательного органа был создан Национально-политический совет, куда вошли представители КПК (Мао Цзэдун, Дун Биу и др.) и других политических партий и групп. Находившаяся под руководством КПК революционная база Шэньси-Ганьсу-Нинся была преобразована в Особый район Китайской Республики. 25 августа контролируемые Компартией части Красной армии в Северном Китае были реорганизованы в 8-ю армию, а позже в Центральном Китае была создана Новая 4-я армия, также находившаяся под контролем КПК. По договоренности с Чан Кайши в сентябре 1937 года 20-25 процентов будущих поставок советского оружия должны были выделяться именно этим армиям.

Сталин сдержал свое обещание - СССР начал оказывать китайскому правительству активную помощь сразу же после подписания договора. В самый напряженный момент антияпонской войны - с октября 1937-го по февраль 1938 года - первая партия вооружений из Советского Союза была доставлена. В Китай поступило 297 самолетов, 290 артиллерийских орудий, 82 танка, 400 военных автомашин, запчасти, большое количество пулеметов, винтовок и боеприпасов. Общая стоимость военной помощи составила 50 миллионов долларов США по ценам того времени.

Советское правительство приняло решение оказать помощь Китаю и в форме кредитов. Сталин пообещал предоставить три кредита в размере от 50 до 150 миллионов долларов, каждый на основе бартерной торговли. Китайские поставки в Советский Союз по этому договору включали чай, кожу, шкуры, сурьму, олово, цинк, красную медь, никель, вольфрам, шелк, хлопок, лекарственное сырье.

В 1938-1939 годы сумма советских кредитов составила 250 миллионов долларов, эти средства оказали серьезную помощь Китаю в войне с Японией, учитывая, что они предоставлялись на льготных трехпроцентных условиях.

Уже осенью 1937 года из Советского Союза в Китай начались крупные поставки вооружений и военной техники по двум направлениям. Первый - через советские порты до Гонконга, Вьетнама и Бирмы, а затем, после перевалки, по железной или шоссейным дорогам вглубь Китая. Второй - автотранспортом от Алма-Аты через Хоргос и Урумчи до Ланьчжоу - почти 2,5 тысячи километров эта дорога шла по территории Китая. Советский Союз предпринял огромные усилия, чтобы она могла выполнять главную функцию - бесперебойно осуществлять перевозки вооружения и военной техники остро нуждавшемуся в них Китаю.

Поставки вооружений и военной техники из СССР в Китай осуществлялись также по льготным ценам, которые были на 20 процентов ниже мировых. По данным представительства Минобороны РФ по организации и ведению военно-мемориальной работы в КНР, с ноября 1937 года по январь 1942 года из СССР в Китай было поставлено 1285 самолетов, 1600 орудий различных типов и калибров, 82 танка, 14 тысяч пулеметов, большое количество винтовок, боеприпасов и запчастей. Все это положительно сказалось на способности китайской армии оказать сопротивление японским захватчикам.

В 1937 году китайская авиация в боях с японцами была практически полностью разбита, погибли практически все опытные летчики. В этой ситуации 27 августа 1937 года Чан Кайши обратился к советскому правительству с просьбой об отправке в Китай советских летчиков-добровольцев и инструкторов для обучения молодых китайских пилотов. Такая помощь была немедленно оказана. Уже с ноября 1937 года по январь 1938 года в Китай прибыла большая группа советских летчиков и авиатехников, в том числе 39 летчиков-добровольцев, а к лету 1939 года в ней было уже более 400 советских добровольцев.

Все это позволило в начале 1938 года создать в ВВС Китая три авиагруппы, две из которых были полностью вооружены самолетами советского производства - истребителями И-15, И-16, бомбардировщиками ДБ-3, СБ-2 и ТБ-3. Боевой счет советские летчики открыли через месяц после прибытия. 21 ноября 1937 года бомбардировщики, в экипажи которых входили советские и китайские летчики, провели обстрел японских авиабаз под Шанхаем, на Тайване, потопили японские корабли на реке Янцзы, разрушили переправы на реке Хуанхэ.

Самый крупный воздушный бой за все время антияпонской войны произошел над Уханем 29 апреля 1938 года. В получасовом бою были сбиты 11 японских истребителей и 10 бомбардировщиков. При этом было потеряно 12 самолетов, пилотируемых советскими и китайскими летчиками.

Более трех тысяч советских летчиков-добровольцев сражались против японцев в небе Китая, 211 из них погибли, 14 удостоены звания Героя Советского Союза. Китайский народ хорошо знает и чтит память советских летчиков, отдавших жизнь за свободу и независимость Китая. Выступая перед студентами и преподавателями Московского государственного института международных отношений в марте 2013 года, председатель КНР Си Цзиньпин упомянул одного из них - Григория Кулишенко. В парке Сишань в Чунцине стоит бронзовый памятник советскому солдату, надпись гласит: "Здесь покоится прах командира эскадрильи советских добровольцев - Григория Акимовича Кулишенко, героически погибшего в войне сопротивления японским захватчикам".

Китайская армия того времени была не только плохо вооружена, но и слабо обучена, поэтому советская помощь Китаю включала и отправку опытных военных советников. Среди советников, которые побывали в Китае, были и будущие советские маршалы В.И. Чуйков, П.С. Рыбалко, П.Ф. Батицкий. Благодаря советским военным советникам практически с нуля были созданы артиллерийские части, в 1938 году китайское правительство сформировало единственный в то время в вооруженных силах бронетанковый корпус. Советские инструкторы-танкисты и артиллеристы наряду с обучением личного состава китайских подразделений принимали непосредственное участие в боевых действиях.

Оказывая комплексную военную помощь Китаю в борьбе с Японией, советское руководство отдавало себе отчет в том, что японский фашизм сродни германскому - столь же агрессивен и жесток, а его амбициозные планы по захвату чужих территорий не менее масштабны, чем германские. Борьба с японским милитаризмом рассматривалась Советским Союзом как часть общей борьбы против агрессивной коалиции "стран оси" - Германии, Италии, Японии. Выяснилось также и то, что после подписания Антикоминтерновского пакта японское правительство пыталось склонить Чан Кайши к заключению военного соглашения против Советского Союза в обмен на признание китайского суверенитета над севером страны. Китай отказался, тем самым лишив Японию возможности открыть фронт против СССР. Таким образом, наша страна избежала серьезной опасности войны на два фронта. Более того, упорное сопротивление Китая японским агрессорам в большой степени повлияло на ход всей Великой Отечественной войны. С самого начала Гитлер настойчиво требовал от своих японских союзников по Антикоминтерновскому пакту вторжения на Дальний Восток, которое по первоначальным планам должно было начаться 29 августа 1941 года, но, как известно, так и не состоялось. Тем не менее советское руководство, учитывая реальную опасность, которую представляли японские войска вблизи границ СССР, в течение почти всей войны было вынуждено держать на Дальнем Востоке крупную группировку войск численностью свыше миллиона военнослужащих, большое количество самолетов, танков и артиллерийских орудий.

Легкой победы японская армия в Китае не одержала, в том числе благодаря своевременно оказанной эффективной советской помощи. СССР был заинтересован оттянуть вооруженные силы Японии от своих дальневосточных границ. Героическая борьба китайского народа, потерявшего за восемь лет войны около 35 миллионов жизней, навязанная вереница долгих, изматывающих сражений все больше затягивала агрессора вглубь огромной враждебной территории, изматывала противника, подрывала силы японской армии. Численность японских войск, занятых в войне с Китаем в 1939 году, составила 83 процента от общей численности всей императорской армии, в 1940 году - 78 процентов, а в 1941 году - 70 процентов. Советское руководство хорошо понимало стратегическую важность для нашей страны антияпонской войны Китая.

Известно, что Сталин, инструктируя в 1940 году генерала Чуйкова перед отъездом в Китай в качестве военного атташе и главного военного советника, подчеркивал, что главная задача советской военной миссии состоит в том, чтобы "связать" японских агрессоров. Позднее глава СССР писал, что "только в том случае, когда руки и ноги японских захватчиков связаны, можно избежать военных действий на двух фронтах во время наступления немцев на СССР".

Таким образом, Германии и Японии не удалось объединить военный потенциал и обрушиться на Советский Союз с запада и востока, что имело бы для нашей страны самые тяжелые последствия. На Востоке стратегическим щитом выступил Китай. В ходе российско-китайского телемоста на тему истории Второй мировой войны председатель Российского исторического общества Сергей Нарышкин подчеркнул, что "действия китайских патриотов сковали значительные силы японской армии, не дав ей возможность выполнить требование Гитлера по вторжению в Советский Союз. Разгром фашистских войск под Москвой во многом стал возможен благодаря своевременной переброске дивизий из Сибири на советско-германский фронт, когда советское руководство твердо убедилось в том, что японцы, завязшие в Китае, не смогут напасть на СССР".

В летне-осенней кампании тяжелого 1941 года из состава Дальневосточного и Забайкальского фронтов на советско-германский фронт было переброшено 12 стрелковых, 5 танковых и одна моторизованная дивизия - в общей сложности более 122 тысяч военнослужащих, более 2 тысяч орудий и минометов, 2209 легких танков, более 12 тысяч автомашин, 1500 тракторов и тягачей. Дальневосточная группировка не только выполняла свою основную задачу - оборону советских рубежей, но и стала существенным источником пополнения стратегических резервов ставки Верховного главнокомандующего.

Объявив войну Германии после нападения на СССР, а также Японии - после атаки на Перл-Харбор, Китай официально стал участником Второй мировой войны.

Апофеозом антияпонской войны стало вступление в нее Советского Союза. Еще до завершения разгрома фашистской Германии 11 февраля 1945 года на Ялтинской конференции советское правительство приняло на себя обязательство вступить в войну с Японией через два-три месяца после капитуляции Германии. Там же, в Ялте, наша страна выразила готовность заключить договор о дружбе и союзе с Китаем для оказания ему военной помощи в целях освобождения от японских захватчиков.

После заявления правительства СССР от 8 августа 1945 года советские войска 9 августа 1945 года начали наступление на части Квантунской армии в Северо-Восточном Китае. Несмотря на то, что боеспособность японских вооруженных сил к тому времени была подорвана, Квантунская армия оставалась самой мощной группировкой сухопутных войск Японии.

В боевых действиях в Маньчжурии активное участие принимали и подразделения 8-й и Новой 4-й армии Китая, которыми руководила Компартия Китая. Удары Красной армии Китая по японским позициям оказались настолько сокрушительными, а потери Квантунской армии столь значительными, что через две недели после начала боевых действий она была практически разгромлена.

"Другого выхода, кроме безоговорочной капитуляции, у Японии нет, - писала в те годы китайская пресса, - Это убедительно свидетельствует о том, что вступление Советского Союза в войну, освобождение Северо-Востока Китая и Кореи значительно сократило продолжительность военных действий США и их союзников против Японии".

14 августа 1945 года японское правительство сообщило, что император согласовал подписание акта о безоговорочной капитуляции, что и произошло 2 сентября 1945 года на борту линкора "Миссури".

История помощи СССР Китаю, как считают многие российские и китайские историки, и сегодня имеет большое значение. С точки зрения развития и укрепления современных российско-китайских отношений следует понимать тесную обусловленность безопасности наших стран. Их ослабление непременно повлечет к снижению уровня безопасности, в нынешних сложных международных отношениях это хорошо понимают в Москве и Пекине.

В интервью агентству Синьхуа Владимир Путин подчеркнул: "Наши страны были союзниками в борьбе с нацизмом и японским милитаризмом, приняли на себя основной удар агрессоров. И не просто выстояли в этой страшной схватке, но и одержали победу, освободили порабощенные народы, принесли на планету мирную жизнь. Такая взаимная поддержка в трудные годы, общая историческая память служит прочной основой для современных отношений России и Китая".

Точку зрения российского лидера полностью разделяет его китайский коллега. Так, в телефонной беседе 8 мая 2020 года председатель КНР Си Цзиньпин особо отметил, что "Китай и Россия, которые были основными фронтами в Азии и Европе, понесли колоссальные жертвы, внесли немеркнущий вклад в окончательную Победу во Второй мировой войне и избавили человечество от гибели. Этот период в истории заслуживает вечной памяти. Народы Китая и Россия, сражаясь плечом к плечу, заложили основы великой дружбы, что придало неимоверно мощный импульс китайско-российским отношениям и дружбе между народами двух стран из поколения в поколение. Китайская сторона готова вместе с российской стороной твердо защищать плоды Победы во Второй мировой войне, международную справедливость и мировой порядок, поддерживать принципы мультилатерализма, а также быть созидателями вечного мира во всем мире". Владимир Путин поблагодарил Си Цзиньпина за бережное отношение к сохранению памяти о тысячах советских солдат и добровольцев, павших на китайской земле. С обеих сторон была подчеркнута решимость противодействовать попыткам ревизии итогов Второй мировой войны.

Китай. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > rg.ru, 31 августа 2020 > № 3481761

Дубай, ОАЭ. Авиакомпания Emirates выполнила очередной репатриационный рейс для граждан России по маршруту “Дубай – Москва” 29 августа 2020 года. Как сообщили в Генеральном консульстве России в Дубае, на борт, помимо россиян, поднялись граждане ОАЭ, Канады, Украины, Беларуси, Иордании, Бахрейна, Швеции, Турции и Сирии.

В общей сложности, на борт было допущено 348 пассажиров, включая транзитных – из таких стран, как Бахрейн, Шри-Ланка, Сейшелы, Вьетнам, Оман, Египет, Новая Зеландия, Гвинея, Греция, Пакистан, Австралия, Южная Корея, ЮАР.

Благодаря слаженному и профессиональному взаимодействию Генконсульства России в Дубае с Минкомсвязи России, представителями авиакомпании Emirates и коллегами из диппредставительств по всему миру все пассажиры благополучно вернулись домой к своим семьям, отмечается в сообщении дипломатической миссии.

Как неоднократно сообщалось ранее, Объединенные Арабские Эмираты ведут переговоры с Россией о возобновлении авиасообщения в сентябре на условиях взаимности. Уточнялось, что переговоры с российскими авиационными властями ведут две эмиратские авиакомпании.

Стоит отметить, что Дубай открылся для международного туризма с 7 июля 2020 года, тогда как Абу-Даби и другие эмираты продолжают оставаться закрытым. Международные туристы, прибывающие в Дубай воздушным транспортом, обязаны убедиться, что они соответствуют всем требованиям, установленным для въезда в ОАЭ.

Ранее авиакомпания Emirates объявила о готовности покрыть медицинские расходы своих пассажиров, связанные с COVID-19, а также расходы на проведение карантина, если они путешествуют на борту Emirates в Дубай и из него по всему миру.

Пассажиропоток в аэропорту Дубая каждый день увеличивается на 5%. Власти Дубая надеются, что он вернется на уровень начала 2020 года уже до конца текущего года.

Новость размещена при поддержке проекта Olivara Residence & Park. Новый жилой проект в Дубае. Квартиры в зелёном квартале в аренду напрямую от застройщика Palma Holding. Получите месяц аренды в подарок прямо сейчас.

Продлить нефтяное счастье: зачем России понадобился атомный ледокол «Лидер»

28 сентября этого года состоится официальная закладка новейшего атомного ледокола «Россия». Произойдет это событие, как и дальнейшее строительство корабля, на новой судоверфи «Звезда», что расположена в приморском городе Большой Камень. Об этом стало известно из газеты «Страна Росатом».

Виктор Кузовков

Мероприятие будет приурочено к 75-летию российской атомной отрасли. Судно станет головным в серии из трех (предположительно) атомных ледоколов «Лидер». Контракт на строительство был подписан ещё 23 апреля сего года, и в соответствии с ним заказчиком выступило ФГУП «Атомфлот», а основным подрядчиком как раз упомянутая судоверфь.

Водоизмещение новейших ледоколов составит 71,4 тысячи тонн при длине 209 метров и ширине 47,7 метра. Сдача судна планируется в 2027 году. Срок, в общем, немаленький, но и сложность проекта не вызывает сомнений. Два реактора по 400 МВт, паротурбинная установка с четырьмя генераторами, система электродвижения с четырьмя винторулевыми колонками, причем, все это большой мощности и, что называется, по последнему слову техники. Учтем и то, что дальневосточная судоверфь «Звезда» является относительно новым предприятием. Да, она создана на базе военного судоремонтного завода, долгие годы обслуживавшего атомные подводные лодки Тихоокеанского флота, и опыт обращения с атомными реакторами имеет огромный. Но именно судостроительного опыта, да ещё и в части решения столь сложных задач, у этого предприятия просто не было, и набраться его было негде.

Вообще, крайне амбициозный проект судостроительного комплекса «Звезда» в городе Большой Камень поначалу вызывал огромные сомнения. Так уж исторически сложилось, что все отечественное судостроение традиционно базировалось в западной части страны – в Санкт-Петербурге, в Николаеве, в Северодвинске других судостроительных центрах, расположенных от Чёрного до Баренцева моря. Дальний Восток же имел мощную судоремонтную базу – это было продиктовано наличием ТОФ и огромного рыболовного флота – но судостроение в регионе было развито слабо, и кроме строительства атомных подводных лодок в городе Комсомольск-на-Амуре и вспомнить, кажется, нечего. Поэтому такой резкий прыжок через несколько ступеней, от разваленного постсоветского судостроения до современнейшей и крупнейшей в России верфи, многим казался чем-то сродни «Потемкинской деревни».

Тем не менее, на данный момент эта верфь существует, и даже показывает первые результаты своей работы. Например, сравнительно недавно корабелами был сдан первый танкер класса «Афрамакс» из серии в двенадцать штук. А еще несколько таких танкеров сейчас находятся на верфи в разной стадии готовности. Правда, осведомленные люди могут сейчас иронически улыбнуться – значительную часть работ по строительству этих танкеров делают в Южной Корее, на верфях концерна ХёндеИндастрис, откуда в Большой Камень поставляются уже готовые блоки судов, которые нужно просто состыковать и дооснастить оборудованием. Что ж, это действительно так, но тут, как говорится, лиха беда начало - опыта набираться где-то надо, и конечная сборка 250-метровых гигантов не самый плохой в этом смысле вариант.

Вероятно, одним из оснований для передачи столь серьезного подряда, как контракт на строительство трех мощнейший атомных ледоколов, стало наличие на «Звезде» крупнейшего в России сухого дока. Огромное сооружение длиной 495, шириной 114 и глубиной 14 метров позволяет вести строительство самых габаритных на данный момент судов. Другой крупный сухой док, который есть в распоряжении у наших корабелов, расположен в Керчи, на судостроительном заводе «Залив». Но его габариты существенно меньше – 354 на 60 метров.

Как водится, строительство верфи не обошлось без наших вездесущих китайских друзей. Вообще, их вклад в создание этого предприятия сложно переоценить – они поставили для него и крупнейший кран «Голиаф» грузоподъемностью 1200 тонн, и самый большой на предприятии (из запланированных) плавучий док, и многие другие современные образцы оборудования. Что же касается сухого дока, то подряд на его строительство был поручен китайской фирме China Communications Construction Company Limited. Помимо самого дока, китайские подрядчики создали и плавучий затвор (батопорт) для него, длиной 114 метров и шириной 12 метров. Это сооружение необходимо для того, чтобы в период строительства судна не пускать в сухой док воду из акватории бухты, а в момент его сдачи наоборот, впустить воду внутрь. После этого затвор отводится, освобождая судну проход на морскую акваторию, и вновь возвращается на место, чтобы начать очередной цикл строительства.

Наверное, столь значительное участие в проекте китайских партнеров может здорово расстроить отечественных ура-патриотов, требующих производить внутри страны все, до последней гайки. Но по здравому размышлению это выглядит вполне разумным компромиссом – создавать в стране целое производство ради, вероятно, всего одного объекта кажется не очень рациональной тратой денег. Да и вообще, учитывая традиционные дальневосточные проблемы с квалифицированной рабочей силой, широкое привлечение китайских подрядчиков выглядит вполне обоснованным. Во всяком случае, на этапе строительства самого предприятия это вполне нормально. Вот если и потом работы будут вестись силами гастарбайтеров со всего мира, вопросы, конечно, возникнут…

Теперь о том, нужны ли нам эти атомоходы. Дело в том, что они позиционируются, в основном, как проводчики караванов по Северному морскому пути, который все активнее освобождается от своего ледового панциря. Многие уже сейчас прочат ему лавры «убийцы Суэца», ведь согласно расчетам, перевозить грузы по СМП будет и быстрее, и выгоднее, чем через Суэцкий канал.

Однако многие считают такие прогнозы слишком оптимистичными. Во-первых, далеко не факт, что природа будет строго следовать нашим прогнозам. Во-вторых, в этом вопросе очень сильна политическая составляющая. Очень многие страны, в том числе и весьма могущественные, не хотели бы, чтобы Россия начала контролировать крупнейший торговый коридор. И уже сейчас это нежелание превращается в отказы страховать грузы, перевозимые по СМП, страховать суда, работающие там, и так далее. И нет сомнений в том, что в ход пущены еще не все средства – скажем, если США введут против СМП такие же санкции, как против «Северного потока», желающих перевозить грузы по этому маршруту почти не останется. С учетом того, что сам проект пока не раскручен и западному бизнесу малоизвестен, такая «оплеуха» на старте может уничтожить перспективы Северного морского пути уже в зародыше. А раз так, то стоит ли нам вообще вкладываться в большие проекты, связанные с СМП, вроде супер-атомоходов «Лидер»?

Но такая точка зрения не учитывает одного важного обстоятельства. Дело в том, что Россия имеет очень серьезные планы по разработке углеводородного сырья на арктическом шельфе. Причем, планы эти продиктованы самой жизнью – крупных месторождений нефти на суше не открывали уже давно, а оценочные запасы нефти и газа на арктическом шельфе просто огромны.

В настоящий момент определены шесть нефтегазовых провинций на шельфе арктических морей. Это, с запада на восток, Баренцево-Карская НГП, Тимано-Печерская НГП, Южно-Карская НГП, Лаптевоморская НГП, Восточно-Сибирская НГП и Западно-Чукотоморская НГП. Запасы углеводородов там носят пока оценочный характер, и все-таки есть все основания предполагать, что они просто огромны.

Например, Южно-Карская НГП, по самым оптимистичным оценкам, может содержать примерно столько же углеводородов, сколько их имеет вся Саудовская Аравия. Более взвешенные прогнозы несколько скромнее, и все-таки они тоже впечатляют – порядка 10-50 триллионов кубометров газа и от трех до 10 миллиардов тонн нефти. Много ли это? Просто для сравнения – недавно президент Турции Эрдоган объявил о начале «новой эры» в жизни этой страны, и это после обнаружения всего лишь трехсот с небольшим миллиардов кубометров газа на черноморском шельфе.

Надо отметить, что запасы Южно-Карской НГП уже частично подтверждены – открытыми считаются 3 газовых и одно нефтяное месторождение. Ещё несколько участков считаются очень перспективными. В частности, на принадлежащем «Роснефти» месторождении «Университетское» в ходе бурения найдена нефть и газ в очень значительных количествах. Только извлекаемых запасов нефти на одном из участков месторождения обнаружили более 100 миллионов тонн – увы, на суше в последнее время не находили ничего, хотя бы близко сопоставимого.

Если добавить к этому, что шельфовая нефть, которую удалось обнаружить, имеет высочайшее качество и по многим показателям превосходит элитный североморский сорт «Брент», её экспортные перспективы выглядят очень и очень серьезно. Низкое содержание серы, большое содержание легких фракций – все это весьма востребовано нефтепереработчиками всего мира. Да и политическое давление в данном случае будет явно меньше – нефть нужна всем, и даже при сложностях на западном направлении её с удовольствием и в огромных количествах будут закупать и могучий Китай, и активно растущая Индия, и ещё множество государств по всему миру.

Единственным серьезным препятствием в данном случае является себестоимость добычи и транспортировки нефти. И тут мы как раз и упираемся, в том числе, в необходимость строительства мощного ледокольного флота, способного в любых климатических условиях обеспечить бесперебойный вывоз нефти с арктических буровых платформ.

В связи с этим не удивительно, кстати, что основным инвестором и совладельцем ССК «Звезда» является «Роснефть». Заявленные приоритеты судостроителей очень совпадают с интересами российского нефтяного гиганта. В частности, предполагается начать строительство на новой верфи танкеров усиленного ледового класса, газовозов класса Arc7, а также, возможно, буровых платформ, приспособленных для работы в арктических условиях.

То есть, интерес «Роснефти» в данному проекту совершенно не случаен. Получится у России «раскрутить» Северный морской путь как альтернативу Суэцу, или нет, в данном случае вообще не принципиально. Гораздо важнее то, что через 20 лет порядка 20-30 процентов всей нефтедобычи России будет приходиться на арктический шельф. А раз так, думать об обеспечении данного процесса необходимо уже сейчас.

Конечно, большие сомнения вызывает то, что мы, кажется, обречены еще сто лет сидеть на нефтяной «игле», но тут уж не до жиру – слезть с неё, не имея серьезных альтернатив, чревато не просто «ломкой», а банальной смертью.

«Под одним небом»: презентация российско-корейского книгоиздательского и переводческого проекта «Серия 5+5»

Источник: Институт перевода

4 сентября 2020 года в рамках Московской международной книжной ярмарки состоится презентация масштабного проекта «Серия 5+5». Проект разработан и осуществлен в честь 30-летней годовщины установления дипломатических отношений между Российской Федерацией и Республикой Корея.

Благодаря серии читатели получают возможность познакомиться с лучшими произведениями выдающихся российских и южнокорейских литераторов. Среди них – как признанные классики, так и современные авторы: Чхэ Мансик и Федор Достоевский, Пан Хёнсок и Александр Солженицын, Пак Кённи и Юрий Казаков, Ким Ёнха и Виктор Пелевин, Ли Мунёль и Гузель Яхина… Все переводы были выполнены впервые специально для проекта. В создании серии приняли участие ведущие слависты и кореисты из обеих стран.

О проекте расскажут участники всех этапов реализации проекта в России: исполнительный директор АНО «Институт перевода» Евгений Резниченко, декан переводческого факультета МГЛУ и поэтический переводчик Екатерина Похолкова, переводчик прозы и стихов, доцент Военного университета Министерства обороны М.В. Солдатова, директор издательства «Текст» Ольгерт Либкин. Будут продемонстрированы фильмы о проекте, созданные двумя Институтами перевода, российским и южнокрейским.

Создатели проекта уверены, что благодаря «Серии 5+5» российские и корейские читатели смогут глубже узнать культуру друг друга и понять, что общего у них куда больше, чем кажется: ведь они всегда остаются «под одним небом».

Проект разработан при поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям.

СОЮЗНИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА РОССИИ: ЧТО ДЕЛАТЬ И ЧТО МЕНЯТЬ?

ДМИТРИЙ ТРЕНИН

Директор Московского Центра Карнеги, член Совета по внешней и оборонной политике.

РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ

Союзники. С.А. Денисенцев, А.В. Лавров, Ю.Ю. Лямин, А.В. Никольский; под ред. К.В. Макиенко. – М.: Центр анализа стратегий и технологий, 2020. – 176 с.

Острый политический кризис в Белоруссии, разразившийся в результате президентских выборов в августе 2020 г., заставляет внимательнее присмотреться к политике Москвы в отношении номинальных российских союзников – не только Белоруссии, но и других членов Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) – Армении, Казахстана, Киргизии и Таджикистана.

Российский официоз через каналы государственных СМИ привык говорить об этих странах преимущественно комплиментарно, избегая серьёзного анализа и лишь изредка, вскользь упоминая о проблемах во взаимоотношениях. В результате реальная ситуация в ближайшем окружении России выносится за скобки в публичном пространстве, а кризисы, когда они возникают, для многих в России выглядят неожиданными.

Еще хуже то, что политика Москвы в отношении союзников строится, по-видимому, по обстоятельствам, без тени стратегического целеполагания. Психологическим фоном этой политики служит инерция советско-имперской общности, а основной движущей силой – материальные отношения между группами элит. Общества стран-соседей при этом выпадают из поля зрения.

Всё это напоминает отношения в социалистическом содружестве, которые выглядели беспроблемными и братскими, пока они внезапно не прорывались кризисами и восстаниями и в конце концов не трансформировались в лучшем случае во взаимное безразличие, а в худшем – в устойчивую враждебность. Как ни парадоксально это звучит, России обычно удавалось более удачно выстраивать отношения с дальними партнёрами и даже противниками, чем с ближними соседями, пусть даже и союзниками.

Это положение нужно менять. Вот почему небольшая книга «Союзники», написанная авторским коллективом в составе С.А. Денисенцева, А.В. Лаврова, Ю.Ю. Лямина, А.В. Никольского под редакцией признанного эксперта в области военного и военно-технического сотрудничества Константина Макиенко и изданная Центром анализа стратегий и технологий (ЦАСТ), так актуальна, полезна и важна.

ЦАСТ – это исследовательская группа военно-политических международников нового поколения, которая за последние годы, основываясь на богатом фактологическом материале, опубликовала целый ряд чрезвычайно интересных работ по отечественной военной и военно-промышленной политике, анализу боевому применению Вооружённых Сил РФ, а также военному страноведению – в том числе по операции ВКС в Сирии и ситуации на Южном Кавказе.

Инвентаризация отношений России с её союзниками, которую сейчас провели специалисты ЦАСТ, не только собирает воедино богатый фактический материал, но и подводит к интересным и во многом тревожным выводам, которые непременно должны учитываться при формировании российской внешней и военной политики в ближнем зарубежье Российской Федерации.

Авторы исследования ставят два основных вопроса: насколько важны для России отношения с каждой из союзных стран; насколько лояльны союзники по отношению к Москве. Ответы на эти два вопроса позволяют поднять более общую проблему: учитывая цену, которую Россия платит за поддержание союзнических отношений с конкретными странами, и возможности, которые она получает в результате, – какова эффективность союзнической политики Российской Федерации на каждом из пяти страновых направлений.

Отсюда всего лишь один шаг к заключительному, главному вопросу: что делать и что менять?

Прежде чем приступать к анализу ответов на поставленные авторами вопросы, есть смысл рассмотреть феномен союзничества в современном мире и его актуальность для Российской Федерации. Известно, что господствующая позиция США на международной арене в значительной степени основывается на системе союзов и партнёрств с десятками государств. Благодаря этой системе США имеют возможность выступать и действовать не как одно, пусть даже самое мощное государство, а в качестве лидера международного сообщества либеральных демократий и ассоциированных стран – «свободного мира», коллективного Запада и тому подобных. Положение лидера не только придаёт Вашингтону известный моральный авторитет в различных международных организациях, но и позволяет эффективнее действовать в отношении противников, мультиплицируя эффект собственно американских экономических и политических шагов. Кроме того, США получают возможность размещать свои вооружённые силы на территории десятков стран по всему миру, во всех океанах и многих морях, материально подкрепляя тезис о подлинно глобальном характере американских интересов.

Многие американцы уверены в том, что фундаментальная слабость Китая как главного соперника США на современном этапе состоит в том, что у КНР сейчас практически нет союзников. Действительно, считать такими Северную Корею, Камбоджу или Пакистан можно с очень большой натяжкой. Именно поэтому провозглашённая ещё в 2013 г. пекинская инициатива «Пояс и путь» сталкивается сейчас с растущим противодействием Вашингтона, поскольку считается, что её подлинная долгосрочная цель – создание китаецентричной международной системы, так называемой Pax Sinica. В условиях углубляющейся американо-китайской конфронтации всё большее внимание в США и в странах Европейского союза привлекает развитие отношений между Китаем и Россией, которые уже достигли уровня, который можно определить как антанта: больше, чем стратегическое партнёрство, но всё ещё меньше, чем военно-политический союз.

Вопрос о потенциале дальнейшего развития российско-китайских отношений лежит далеко за пределами работы специалистов ЦАСТ. Здесь же отметим, что в России по-прежнему широко распространено мнение, что наличие постоянных союзников, пусть и не очень мощных, – необходимый атрибут великой державы. У Советского Союза была Организация Варшавского договора – военный блок, объединявший государства Восточной Европы; в разное время – двусторонние союзнические отношения с такими странами, как Афганистан, Вьетнам, Китай, КНДР, Куба, Монголия; договорные квазисоюзнические обязательства с Анголой, Египтом, Индией, Ираком, Южным Йеменом, Мозамбиком, Сирией и другими. Советские военные советники и специалисты служили – и нередко принимали участие в боевых действиях – во многих горячих точках в Азии, Африке и Латинской Америке.

Отсюда – непосредственно к предмету рецензируемой работы. Сегодняшняя Россия возглавляет Организацию Договора о коллективной безопасности, охватывающую шесть – включая саму РФ – республик бывшего СССР. ОДКБ существует уже больше двух десятилетий. Проводятся регулярные саммиты, функционирует штаб сотрудничества, организуются совместные учения, подготовка офицеров, осуществляются поставки российских вооружений и техники по льготным ценам. Тем не менее ОДКБ так и не стала интегрированной военной организацией.

Более того, во внешнеполитическом политическом отношении все номинальные союзники Москвы официально провозглашают и практикуют многовекторность. Иными словами, наши союзники постоянно и открыто балансируют между Россией и другими игроками: США, Евросоюзом, Китаем, отдельными странами НАТО, Турцией, Ираном и другими. При этом даже самые близкие союзники (Белоруссия и Казахстан) на официальном уровне неоднократно говорили о России как о потенциальной угрозе их суверенитету и активно развивают отношения с США, находящимися в состоянии долговременной конфронтации с Россией. К чему этот курс приводит на практике, многие увидели этим летом в Белоруссии.

Минск, однако, не исключение. Ни один из союзников России не признал вхождение Крыма в её состав или независимость Абхазии и Южной Осетии. При голосовании в ООН по резолюциям, затрагивающим интересы России, солидарность союзников факультативна. Наиболее высокую степень поддержки, как видно из приведённой в книге ЦАСТ таблице, демонстрирует Армения, наименьшую – Таджикистан.

В Москве эта ситуация вызывает раздражение, но вместе с тем часто и порождает уныние: союзники «уходят от Москвы»; неблагодарные элиты бывших имперских окраин смотрят кто на Запад, кто на Восток; их народы пассивны, а геополитические противники и конкуренты России, напротив, активны.

Противоположная риторически активная реакция ничуть не более конструктивна. Говорится о необходимости нового союза народов во главе с Россией против антинародных «самостийных» элит.

Как свидетельствует книга «Союзники», не стоит ни опускать руки, ни предаваться иллюзиям. Реальность на постсоветском пространстве, а также действительные потребности российской внешней и военной политики одновременно позволяют и требуют не восстановления государственного союза федеративного или конфедеративного типа (это невозможно и невыгодно самой России), а создания гибкой системы партнёрств, обеспечивающей защиту и продвижение национальных интересов. Для этого необходимо отрешиться от ностальгических воспоминаний, а также отказаться от устаревших представлений и некритического отношения к формальным союзникам. Исследование ЦАСТ позволяет в этой связи сделать ряд важных выводов.

Первый вывод заключается в том, что у России нет ни возможностей, ни необходимости пытаться следовать примеру США и выстраивать региональный военно-политический блок в Евразии по образу и подобию НАТО или ОВД. В отличие от союзников США по НАТО, которые за три четверти века, прошедшие после окончания Второй мировой войны, фактически отказались от военного и геополитического суверенитета и делегировали решение важнейших проблем безопасности и внешней политики на уровень НАТО, а фактически – Вашингтона, все постсоветские страны, впервые в современной истории получившие независимость в результате роспуска Советского Союза, всё ещё переживают праздник независимости от бывшей метрополии. Формальный суверенитет – фактически главное достижение, которое правящие элиты от Минска до Душанбе могут сегодня предложить своим народам. Россиянам необходимо не только иметь в виду, но и принять, что независимость для каждой бывшей республики СССР – это прежде всего, или даже исключительно, – независимость от Москвы.

К этому выводу необходимо добавить, что постоянные военные союзы – не только детище, но и функция холодной войны. С её окончанием Вашингтону и западноевропейским столицам пришлось искать новые занятия для НАТО: миротворчество, борьба с терроризмом, наконец, новое противостояние с Россией, но ни одна из этих новых миссий не стала полноценной заменой первоначальной. В современных условиях НАТО существует главным образом благодаря стремлению США сохранить если не господство, то первенство в мире, и нежеланию – а также неспособности – подавляющей части европейских элит брать на себя ответственность за внешнюю политику безопасность своих стран. Нынешние попытки Парижа придать стратегическую субъектность Европейскому союзу и переосмыслить НАТО как равноправный альянс объединённой Европы и Америки наталкиваются на отторжение внутри ЕС и противодействие США.

Ситуация на постсоветском пространстве принципиально иная. Заключение Договора о коллективной безопасности в 1992 году и создание на его основе ОДКБ в 1999 году было призвано сохранить внешний периметр обороны и безопасности после распада СССР. Предпринятая в 2011 году попытка Москвы создать Евразийский союз как интегрированный региональный блок с военно-политической компонентой оказалась, однако, неудачной. В то время как Россия таким образом стремилась обеспечить себе благоприятное окружение и статус центра силы в Евразии, союзные страны, напротив, руководствовались собственными интересами и видели для себя иные угрозы. Максимум, чего удалось добиться – это партнёрство в сфере безопасности под названием ОДКБ и таможенное соглашение, официально именуемое Евразийский экономический союз. Фактически это – предел возможного в нынешних условиях.

Необходимости выстраивать на этой основе полноценный военно-политический блок у России сейчас тоже нет.

Российская Федерация, в отличие от СССР и США в прошлом или США и КНР сейчас и в будущем, не участвует в борьбе за мировое первенство.

У России нет идеологии или политико-экономической системы, которую ей хотелось бы распространить на остальной мир. Главная цель внешней политики РФ заключается в том, чтобы сохранить и укрепить суверенитет России, обеспечить её безопасность и процветание, а также добиться учета её интересов при решении основных глобальных и региональных проблем, включая вопросы мироустройства. В стратегическом отношении на обозримую перспективу это означает позицию активной обороны в сочетании с конструктивными действиями по формированию более свободного миропорядка. Для таких целей гибкие партнёрства, учитывающие особенности конкретных стран, более эффективны, чем громоздкие союзы и блоки.

Вторым выводом является то, что для обеспечения безопасности страны на американо-натовском стратегическом направлении, вновь ставшем главном, собственного потенциала России вполне достаточно. Основой её системы безопасности является стратегическое сдерживание – ядерное и неядерное. В этой области она практически не зависит от союзников.

Для целей обороны страны Россия также может рассчитывать почти исключительно на себя. Значение Белоруссии как передовой оборонительной позиции на важнейшем стратегическом направлении чрезвычайно велико. Тем не менее необходимо учитывать, что даже локальное вооружённое столкновение в этом регионе с большой вероятностью может перерасти в региональный конфликт с применением ядерного оружия, который в свою очередь вряд ли останется ограниченным. Точно так же Россия должна рассчитывать только на собственные силы в случае экспедиционных операций типа сирийской или действий по сохранению мира или принуждения к нему, как это было в Грузии.

Что касается стран ОДКБ, то они могут быть полезны для решения ряда задач – борьбы с экстремизмом и терроризмом, наркотрафиком, а также, возможно, для стабилизации обстановки в Центральной Азии.

Упор на безопасность, а не на оборону означает необходимость более тесного сотрудничества специальных служб России и соответствующих стран.

Советы безопасности, а не министерства обороны или генеральные штабы должны в соответствии с этой логикой быть головными участниками взаимодействия.

Как Россия не вправе ожидать помощи союзников в случае нападения на себя, так и она со своей стороны не должна обещать союзникам автоматическую военную защиту в случае конфликтов, в которые они могут оказаться вовлечены. В принципе, Москва так и поступает: достаточно посмотреть на ситуацию между союзной России Арменией и её противником – Азербайджаном. Москва поддерживает баланс между враждующими сторонами, выступает сопредседателем международной группы по Нагорному Карабаху и является противовесом амбициям соседней региональной державы Турции.

Третьим важным выводом, к которому подводит работа ЦАСТ, является то, что ОДКБ является зонтичной структурой, своего рода холдинговой компанией в сфере безопасности, и что центр тяжести этих отношений лежит в области двусторонних связей России с соответствующими странами. Более или менее тесная координация двусторонних связей требуется, пожалуй, только на центрально-азиатском направлении, где у России сразу три союзника: Казахстан, Киргизия и Таджикистан.

Каждая пара отношений имеет свою специфику, уходящую корнями в многовековую историю, почти всегда плохо знакомую большинству россиян, в том числе международникам. Авторы исследования справедливо уделяют внимание сложным перипетиям политики России в отношении соседних народов, а затем имперских окраин на протяжении нескольких веков. Трактовка этой политики не раз менялась в царский, советский и постсоветский периоды и всегда была политизированной. Потребности строительства новых наций и государств на месте бывших советских республик ведут, как правило, к закреплению в политической мифологии этих государств критического отношения к роли Российской империи и Советского Союза в судьбе соответствующих народов. С этим России нет необходимости соглашаться, но приходится жить.

Четвёртым выводом может стать то, что для реализации ряда военно-политических целей Россия может эффективно действовать вне системы ОДКБ и без формальных союзников. Опыт проводящейся с 2015 года российской военной операции на Ближнем Востоке, подробно описанной в другой книге ЦАСТ, продемонстрировал совершенно иную модель союзничества, чем воплощённая в НАТО и в сильно ослабленной форме в ОДКБ модель ХХ века. Это тактическое и оперативное взаимодействие с ситуативными партнёрами на ограниченном театре военных действий, без долгосрочных обязательств, без создания специальных институтов и без интеграции вооружённых сил. Главное, что объединяет участников такой коалиции, – это совпадение их конкретных интересов по месту и времени.

Такое союзничество мало напоминает ситуацию в Европе в период холодной войны, но очень похоже на Европу XVIII или отчасти XIX веков – эпоху непостоянных отношений и калейдоскопически меняющихся коалиций. Очевидно, что эта модель больше подходит для условий локальных и региональных конфликтов XXI века, чем блоковая модель, изначально выстроенная в ожидании глобального конфликта с вероятным применением ядерного оружия.

От общих выводов теперь можно перейти к частным, по конкретным странам.

Белоруссия

Президент Белоруссии Александр Лукашенко давно эксплуатировал, с одной стороны, опасения Москвы относительно «утраты» Белоруссии, а с другой – страхи стран НАТО перед российской экспансией в направлении Польши и Прибалтики. Это была чистая спекуляция на образах прошлого. У Москвы, разумеется, нет ни потребности, ни сил для дальнейшей геополитической экспансии – например, для захвата Прибалтийских стран, не говоря уже о Польше. Что касается ценности Белоруссии как оборонительного форпоста России, то она, как же отмечалось, велика, но новая война, если она случится, вряд ли начнётся и будет вестись так, как это было в 1812-м, 1914-м или 1941 году.

России – не только стратегически, но и психологически – необходима дружественная Белоруссия с предсказуемым руководством, тесно связанная с Россией отношениями экономического сотрудничества, культурной близости и взаимодействия в сфере безопасности и обороны. Москва, однако, не может игнорировать, что за тридцать постсоветских лет не только белорусские элиты, но и большая часть общества приобрели вкус к независимости, который уже не пройдёт. Союзное государство с Россией для большинства белорусов не слишком привлекательно. В Белоруссии формируется особая политическая нация. Значительная часть белорусского населения, особенно горожане и молодёжь, ориентированы больше на образ Европы (возможно, идеализированный), чем на то, что может предложить современная Россию.

Очевидная потребность России состоит в том, чтобы сохранить Белоруссию как партнёра и доброго соседа – вне зависимости от характера политического режима и личностей лидеров. Для этого есть много возможностей. В Белоруссии, как и в других союзных странах, Москве необходимо взаимодействовать не только с верховным правителем и его окружением, но и с элитами (не только политическими и экономическими) и шире – обществами. Партнёрские отношения между Россией и Белоруссией в области обороны и безопасности должны обеспечить взаимодействие в области ПВО, а также по возможности сохранить существующее небольшое российское военное присутствие России в Белоруссии – РЛС ПРО в Барановичах и Центр связи ВМФ в Вилейке. Учитывая недавний опыт, однако, есть смысл заменить эти объекты другими, расположенными на территории самой России. То же самое относится к военно-промышленному сотрудничеству – производству в Белоруссии тягачей для МБР «Ярс», а также для комплексов ПВО С-400, ОТР «Искандер» и других российских систем вооружений. Правилом для России должно стать размещение критически важных объектов и производство всех систем вооружений на национальной территории.

Нельзя полностью исключить того, что события в Белоруссии будут развиваться в неблагоприятном для России направлении и Минск политически отойдёт от Москвы. В этом случае Кремль обязан недвусмысленно дать понять Западу, что Россия будет рассматривать перспективу членства Белоруссии в НАТО как подготовку альянса к агрессии против России, что заставит Москву ужесточить политику в области ядерного сдерживания.

Казахстан

В отличие от Белоруссии, важность для России военно-политического партнёрства с Казахстаном определяется не традиционными угрозами, а новыми опасностями: возможным распространением религиозного экстремизма, а также наркоторговлей. 7500-километровая граница между Россией и Казахстаном – самая протяжённая и при этом открытая в мире; более того, между этой границей и территорией Афганистана практически не имеется укреплённых и хорошо контролируемых рубежей. В этих условиях Москве жизненно необходимо тесно сотрудничать с Нур-Султаном как с ведущим партнёром в области безопасности в Центральной Азии.

Традиционные угрозы с территории самого Казахстана пока не просматриваются. Перспектива размещения на огромной площади республики военных баз мировых держав – Китая или США – остаётся очевидной фантазией. Чисто гипотетической является перспектива того, что какое-то будущее казахстанское руководство будет проводить политику, существенно ухудшающую положение русскоязычного населения. Для предотвращения этих гипотетических угроз Москве необходимо активно развивать связи с политической элитой Казахстана, с казахстанским обществом в целом, наглядно демонстрируя как уважение к казахстанскому суверенитету, так и конкретные выгоды от добрососедских и партнёрских связей с Россией. Русскоязычное население Казахстана, как и других постсоветских стран, должно рассматриваться в качестве демографического ресурса Российской Федерации.

Киргизия и Таджикистан

В Киргизии и Таджикистане расположены российские военные базы. Эти две небольшие страны – важные наблюдательные пункты и позиции для борьбы с экстремизмом. Для поддержания минимальной социальной стабильности в этих странах Россия экономически поддерживает Киргизию, которая была принята в ЕАЭС, а также Таджикистан, который экономически и политически ориентирован больше на Китай. Россия принимает многие сотни тысяч киргизских и таджикских рабочих, но не вмешивается в перманентную борьбу за власть киргизских кланов или в жёстко авторитарную таджикскую политику. В ходе очередной киргизской «революции» 2010 года, приведшей к массовым беспорядкам и столкновениям на межрегиональной и этнической почве в этой стране, Москва удержалась от военного вмешательства во внутрикиргизский конфликт. Это представляется разумным подходом.

Если после ухода США из Афганистана ситуация в этом регионе ухудшится и в Среднюю Азию прорвутся группы экстремистов, например, запрещённого в РФ так называемого Исламского государства, Россия будет вынуждена купировать или отражать угрозы на передовых рубежах Таджикистана и Киргизии. Делать это придётся вместе с региональными союзниками по ОДКБ. Необходимо будет взаимодействовать с партнёрами по Шанхайской организации сотрудничества – прежде всего с Китаем, а также с Узбекистаном.

Киргизия и Таджикистан являются не только важными транзитными странами для транспортировки афганских наркотиков в Россию, но и производителями наркотических веществ. Сотрудничество с Бишкеком и Душанбе в этих условиях совершенно необходимо, но высокий уровень организованной преступности и коррупции в этих странах является серьёзной проблемой. На обозримую перспективу наркотики являются главной угрозой безопасности России со среднеазиатского направления.

Армения

Исторически Армения являлась форпостом России, выдвинутым в направлении Ближнего и Среднего Востока. Сегодня на её территории расположена 102-я военная база Вооружённых Сил РФ. Эта передовая позиция, однако, географически изолирована от территории России, представляет собой стратегический эксклав и таким образом – фактор уязвимости. Собственно для целей обороны России военное присутствие в Армении не имеет особой ценности: стратегическая граница РФ в регионе проходит по Главному Кавказскому хребту, с выдвинутыми вперёд позициями в Южной Осетии и Абхазии. Не является Армения также и плацдармом для продвижения интересов России в Закавказье, в направлении Турции и Ирана. Экономическое значение отношений с Арменией для России невелико. Главная ценность позиции в Армении – в возможности поддержания относительной стабильности в Закавказье, баланса между Азербайджаном и Арменией, сдерживания амбиций Турции.

Для Армении союзнические отношения с Россией имеют, напротив, жизненно важное значение. Россия в этой связи не может игнорировать чувства более 1,2 млн российских армян. Правда, ереванская элита, в значительной степени ориентированная на ту часть диаспоры, которая проживает вне России (в США, Франции и других странах), – зачастую относится к России пренебрежительно и потребительски. Смена власти в Ереване, случившаяся в 2018 году, не привела к геополитической переориентации Армении: безальтернативность поддержки со стороны Москвы очевидна даже для тех, кто не особенно симпатизирует России. Тем не менее сегодня Армения является для России союзником не вполне надёжным. Если эта ситуация в принципе не изменится в будущем, значение отношений с Арменией для России уменьшится, и характер связей с этой страной может быть пересмотрен и скорректирован без ущерба для интересов России.

***

Три десятилетия спустя после распада СССР в России остро не хватает специалистов по бывшим советским республикам: у нас по-прежнему лучше знают и понимают Ближний Восток, чем собственное ближнее зарубежье. Большинство тех, кто вовлечён в процессы реализации или просто обсуждения внешней и военной политики в регионе СНГ, ещё исходят из воспоминаний времён Советского Союза. Книга ЦАСТ – для них ценный подарок. Она может быть полезной для офицеров Западного, Южного и Центрального военных округов, в зону ответственности которых входят соответствующие соседние государства. Кроме того, она – прекрасное учебное пособие для слушателей военных университетов и академий и различных курсов повышения квалификации высокопоставленных чиновников, а также авторитетный справочник о военных доктринах, вооружённых силах, военной промышленности, политических, экономических и военных отношениях союзных государств с Россией.

Белоруссия > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 28 августа 2020 > № 3493728 Дмитрий Тренин

Писатель, будь мужчиной! И женщиной тоже

Дарья Ефремова

В начале сентября в Москве пройдет 33-я Московская международная книжная ярмарка

Со 2 по 6 сентября в Центральном выставочном зале «Манеж» пройдет старейший России и Восточной Европе литературно-издательский форум — 33-я Московская международная книжная ярмарка (ММКЯ). Отечественная литература предстанет на нем как самобытная, но неотрывная часть мирового писательского процесса.

Более 270 мероприятий и три сотни издательств из разных регионов России, возможность общения (пусть даже и виртуального) с зарубежными писателями — поляком Янушем Леоном Вишневским, Фредериком Бегбедером и Бернаром Вербером из Франции, британкой Софи Кинселла, встречи «живьем» с отечественными мастерами — Евгением Водолазкиным, Павлом Басинским, Людмилой Петрушевской, Татьяной Поляковой, Мариной Степновой и Татьяной Устиновой, представляющим читающей публике свои новые книги, — все вместят эти несколько дней.

А еще на выставке можно побеседовать с авторами ярких книжных премьер последних двух лет — Михаилом Елизаровым, Захаром Прилепиным, Сергеем Шаргуновым, Олегом Роем, Яной Вагнер, Диной Рубиной, Антоном Долиным, Любовью Казарновской, Андреем Макаревичем, Владимиром Познером. Алексей Иванов представит книгу публицистики «Быть Ивановым», в которую вошли острые суждения об экономике, политике, культуре и писательском ремесле. Разумеется, пермский прозаик расскажет и о своем Урале.

Большая программа ждет поклонников нон-фикшен. Перед публикой выступят историк изобразительного искусства Софья Багдасарова, психолог Марина Мелия, экскурсовод и ведущий программы «Пешком...» на телеканале «Культура» Михаил Жебрак. Актриса Марина Зудина представит мемуары «Мечта о театре», написанные Олегом Табаковым.

Событием обещает стать цикл дискуссий «Город как текст. Литературные отражения». В этом году в фокусе — Санкт-Петербург, Нижний Новгород и Дальний Восток. Соавторы биографической книги «Олег Куваев: повесть о нерегламентированном человеке» Василий Авченко и Алексей Коровашко прилетят в Москву, чтобы поговорить с писателем и сценаристом Андреем Рубановым о магии и тайнах Дальнего Востока. Литературовед Андрей Аствацатуров, писатели Евгений Водолазкин, Евгений Бабушкин и Анастасия Строкина попробуют понять, что такое «петербургский текст»: мистификация или все же реальность?

В дискуссиях, посвященных Парижу, Берлину, Праге и Лондону, речь пойдет о русском взгляде на европейские столицы. Дмитрий Бак, Михаил Елизаров, Николай Александров и Кирилл Кобрин в беседах с главным редактором журнала «Октябрь» Ириной Барметовой постараются разобраться в хитросплетениях русской культуры с европейской. Почетным гостем станет Республика Корея — ее представители устроят онлайн-экскурс по национальному книгоизданию и литературе.

Еще один цикл ярмарочной программы посвящен гендерным проблемам. В рамках дискуссии «Между философией и брутальностью. Что движет мужчиной в литературе сегодня?» писатель и литературовед Павел Басинский расспросит с пристрастием молодых коллег — Вячеслава Ставецкого, Дмит-рия Захарова и Александра Снегирева. Критик Екатерина Писарева, писатели Шамиль Идиатуллин, Марина Степнова и Ольга Брейнингер проведут дискуссию о женской прозе «От Карениной до наших дней»: что такое женский взгляд на мир и не пора ли отправить в отставку слово «писательница» вмес-те с манерным «поэтесса». В обсуждении феминистской повестки участвуют и главный редактор издательства «Альпина нон-фикшн» Павел Подкосов, журналист Анна Наринская, социолог Ирина Костерина и психолог Марина Травкова.

Детей и родителей ждут встречи с нашими популярными детскими писателями Эдуардом Веркиным, Артемом Ляховичем и Анастасией Орловой, британской сочинительницей Холли Вебб и автором приключенческого фэнтези «Зломандр» Томасом Тейлором. А также презентации первой детской книги Стивена Кинга «Паровозик Чарли Чух-Чух» и атласа профессий будущего, марафон семейного чтения #ЧитайФест и полуфинал всероссийского чемпионата по чтению вслух среди старшеклассников «Страница’20».

Россия. ЦФО > СМИ, ИТ. Образование, наука > trud.ru, 28 августа 2020 > № 3482475

Российской рыбе расширяют рынки

Рыбный бизнес ищет пути для диверсификации экспорта. Нацрыббезопасность подготовила проекты ветеринарных сертификатов для поставок российской рыбопродукции в Индонезию - с предложениями по расширению рынков сбыта к властям обратилась Ассоциация добытчиков минтая.

Пандемия коронавируса еще раз подтвердила необходимость расширения рынков продаж российской рыбной продукции, отмечают в Ассоциации добытчиков минтая. Так, в АДМ обратила внимание на перспективность рынка Индонезии. В прошлом году в эту страну импортировано 117 тыс. тонн рыбной продукции на сумму 300 млн долларов.

«На протяжении последних двух лет ряд рыбопромышленных предприятий поставляют продукцию в Индонезию через посредников в Республике Корея, что увеличивает затраты и снижает экспортный доход», - сообщила ассоциация в письме главе Россельхознадзора Сергею Данкверту.

Для того чтобы расширить географию поставок, объединение попросило федеральную службу актуализировать и ускорить работу по согласованию форм ветеринарных сертификатов на продукцию из водных биоресурсов с компетентными органами Индонезии.

Как рассказали Fishnews в пресс-службе Нацрыббезопасности, по поручению Россельхознадзора специалисты учреждения проанализировали ветеринарно-санитарные требования Индонезии и другие представленные индонезийской стороной материалы. В результате подготовлены проекты ветеринарных сертификатов на предназначенные для экспорта в Индонезию рыбо-, морепродукцию и рыбную муку.

Проекты передали в Россельхознадзор для дальнейшего направления в адрес индонезийского компетентного органа.

«Проведенная работа будет способствовать скорейшему открытию индонезийского рынка для поставок российской рыбопродукции, что благоприятно отразится на развитии экспортного потенциала России в целом», - заявили в Нацрыббезопасности.

Fishnews

Бэтмен против всех!

подавляющая графика масскультуры Запада

Максим Маркевич

Представим себе, что разработан новый космический двигатель, сверхмощный и экономичный. Полёт на Луну стал вопросом небольших денег и ничтожного времени. До Марса люди добираются теперь за сутки. Проблема в том, что новые технологии получили только некоторые ведущие державы. США, Япония, Франция, Италия, Южная Корея. А Россия — не получила.

Что в этом случае произойдёт с миром? Космические державы разделят между собой ставшие доступными Луну и Марс. Затем они двинутся к спутникам Юпитера. Все ресурсы этих космических тел достанутся им. А Россию вытеснят на периферию истории.

Неприятная для нас ситуация, но сегодня примерно это и происходит. Есть огромная вселенная массового искусства, и речь далеко не только про кино. Игровое кино с живыми актёрами составляет не самую большую часть вселенной массового искусства. Во вселенной массового искусства России достался маленький пыльный закоулок, а все остальные бескрайние пространства со всеми их богатствами принадлежат странам Запада.

Огромная часть этой вселенной не просто недоступна русскому обывателю — она ему не видна. Лежит за пределом видимого диапазона. В частности, речь идёт о комиксах. В плане развития комиксной индустрии мы сегодня находимся на обочине магистральных процессов истории. Последствия этого отставания печальны.

Однажды мне предложили преподавать рисование комиксов первоклассникам. Я отнёсся к идее без энтузиазма, потому что в семилетнем возрасте ребёнку крайне трудно освоить принципы комиксостроения, надо подождать хотя бы лет до 10-12, а основная часть моих учеников — старшеклассники и первокурсники. Но всё же согласился. На первое занятие ко мне пришло около десятка ребят. И три мамы изъявили желание присутствовать в аудитории. Скорее всего, они просто хотели разобраться, чему же я буду учить их детей, и что это за зверь такой — комиксы.

Первым делом я спросил ребят, каких героев комиксов они знают. Дети обрадовались, стали наперегонки поднимать руки и называть супергероев. Кого-то я знал по долгу службы. Супермен, Человек-паук, Капитан Америка (его вспомнили вторым или третьим, что показательно), Бэтмен, Робин, Дэдпул (зачем этот похабник детям — непонятно), Джокер, Женщина-кошка, Росомаха, Тони Старк Железный человек, Человек-муравей, Чёрная Пантера, Чёрная вдова, Циклоп, Халк, Магнето, Сорвиголова, Серебряный Серфер, Псайлок, Черепашки-ниндзя. Семилетние дети знают, как зовут тётушку Питера Паркера и как зовут его возлюбленную. Некоторые супергерои стали открытием для меня (Песочный человек, Кожаноголовый).

Мамы выглядели озадаченно — похоже, большинство имён оказались для них незнакомыми.

Затем я спросил ребят: кто такой Мальчиш-Кибальчиш? И повисла мёртвая тишина. Русские дети не знают, кто такой Мальчиш-Кибальчиш.

Я спросил их родителей — вы видите, что происходит? Как вы думаете, почему так? Почему наши дети так плотно погружены в чужую культуру? Родители сокрушённо покачали головами и высказались в том смысле, что вот, мол, мы виноваты, не смогли противодействовать чужому влиянию. Но здесь родители неправы: они не виноваты, просто у них маловато сил, чтобы противодействовать индустрии.

Просто представьте себе. На протяжении более чем сотни лет миллионы людей строили индустрию массового искусства, вливали в неё деньги, сравнимые с военными расходами, отдавали ей весь свой потенциал. Художники, дизайнеры, сценаристы, режиссёры, актёры, программисты, торговцы, менеджеры, рекламщики, учёные, психологи, психиатры, военные, политики…

Это больше, чем все джинсы, гамбургеры и жвачки мира.

Это больше, чем американская или русская космическая программа.

И комиксы — одна из важнейших частей индустрии. Сделано всё для того, чтобы умами русских детей владели западные супергерои. И побороть эту машину силами одной семьи, пожалуй, невозможно. Нужно общенародное понимание происходящего.

Мы были школьниками в 90-е, и мы хорошо знали, кто такой Мальчиш-Кибальчиш. А из американских героев знали разве что Бэтмена и Супермена. Сейчас приходят новые поколения, и у них всё иначе.

Сегодняшнее поколение тридцатилетних уже довольно плотно включено в комиксную культуру, но в их детстве, прошедшем в девяностые и в начале нулевых, не было такого изобилия комиксной продукции. Поколение пятнадцатилетних в этом живёт. Дети растут на комиксах и на фильмах, снятых по комиксам.

Я не считаю, что комиксы — это плохо. Мне нравятся комиксы, это важная часть моей профессии. Рисование комиксов отлично развивает подростков и прививает им массу ценнейших навыков. Например, рисование комикса отодвигает горизонт планирования. Горизонт планирования в компьютерной игре — полчаса-час. Примерно столько времени требуется игроку на выполнение миссии. Горизонт планирования в рисовании комикса — месяцы. Рисуя комикс, подросток учится планомерно и упорно идти к цели, фокусироваться на ней, правильно организовывать свои ресурсы. Когда-то этому учили, например, кружки авиамоделизма.

Вред от чтения комиксов возможен в двух случаях. Первый случай — когда ребёнок не читает ничего, кроме комиксов. Правда, если ребенок вообще ничего не читает, а только играет на компьютере и смотрит видео, то комиксы могут дать ему возможность читать хоть немного, хотя бы короткие фразы. Второй случай — когда комиксы для ваших детей рисуют чужие дяди за океаном. Вы не знаете этих людей, не знаете их целей, но через комиксы, игры и мультфильмы они оказывают огромное влияние на ваших детей. И это влияние может оказаться не вполне положительным.

Проблема ещё и в том, что если человек не привык к изобразительному языку комикса и к его навигации в юном возрасте, то ему будет очень трудно читать комиксы в возрасте зрелом. Поэтому сегодня многие родители в России оказываются просто не в состоянии читать те комиксы, которые воспринимают их дети. По сути, формируется закрытый от родителей канал влияния на подростков. Особенно это актуально в случае с японской мангой.

Вот цена пренебрежительного отношения к искусству комикса. Взрослые художники, получившие крепкое художественное образование, унаследованное Россией от Союза, с брезгливостью смотрят на комиксное искусство, не хотят заниматься этим "низким жанром". А ведь художник старшего возраста мог бы сделать произведение не только красивое по форме, но и верное по содержанию. Нравственное, доброе, чистое, патриотичное. Наши самодовольство, снобизм и следование стереотипам дорого обходятся Отечеству.

Я хочу, чтобы однажды американский преподаватель комиксного искусства спросил учеников, каких героев они знают, и услышал бы — Мальчиша-Кибальчиша, Чапаева, Илью Муромца, Человека-Россию. Ради этого и запустил свой курс. Но пока наша задача — хотя бы просто осознать, что легкомысленно-пренебрежительное отношение к противнику делает нас беззащитными перед ним.

Самой глупой ошибкой было бы запрещение комиксов в России. Хотя отдельные произведения запретить следует. Или, как минимум, проследить, чтобы маленькие дети не читали истории для взрослых. Но это в Китае есть возможность запрещать к изданию те или иные серии манги, потому что в Китае — китайский интернет. А в России свобода интернета стремится к абсолюту. Запретим к изданию те или иные произведения — и подростки просто продолжат качать мангу в сети, как это и происходит сегодня.

Здесь важно заметить: в массе своей комиксы ничуть не разрушительнее той кинематографической и мультипликационной продукции, что приходила к нам с Запада в 90-е. Даже наоборот. Мало что способно переплюнуть разрушительное воздействие "Утиных историй", в которых каждая серия начиналась с кадров, где Скрудж Макдак с удовольствием купался в своих денежках. То, что стыдно для русского и советского человека, изображалось как нечто положительное, достойное и приятное. Показательно, что в современных "Утиных историях" есть, например, однополая пара: у одной из героинь вместо мамы второй папа.

Более того. Если ребёнок в возрасте 7-11 лет смотрел такие полнометражные анимационные фильмы, как "Тайна Коко" или "Книга жизни", то никаких комиксов можно уже не опасаться: он видел вещи пострашнее. Сегодня максимально деструктивны как раз фильмы для десятилетних.

Да и главная разрушительность всей молодёжной кинопродукции — не в демонстрации жестокости и не в приучении к идее смерти, а в переустройстве системы ценностей, в навязывании картины мира, где нет категорий добра и зла. Но это отдельная обширная тема.

Построение отечественной комиксной индустрии — важнейшая задача ближайших десятилетий. Здесь относительно простое производство, оно дешевле кино и мультипликации, но может стать локомотивом развития для этих видов массового искусства.

На Западе работает именно такая бизнес-модель. Американский комикс тянет за собой теле- и кинофильмы, игрушки, компьютерные игры, сувенирную продукцию. Сначала супергерой обкатывается в комиксном издании. Это позволяет с минимальными финансовыми рисками определить, хорошо ли реагирует аудитория на данный бренд. Если да — запускается более тяжеловесная машина кинематографа.

В Японии ситуация аналогичная, с той поправкой, что именно комиксы-манга формируют фундамент для развития индустрии аниме. Аниме —мощнейшее оружие Японии. Сильнее, чем атомная бомба. Оно завоёвывает для Японии сердца миллионов людей по всему миру, распространяет японскую национальную культуру, приносит колоссальные прибыли, сравнимые с нефтяными доходами.

Почему же в Союзе комикс не получил развития.

На самом деле, это загадка истории. До сих пор в сознании множества наших соотечественников живет странный миф о глупости комиксов, об их низкосортности. Это ошибка. Комиксы — мультипликация на бумаге. Нарисуете умный и добрый мультфильм (например, про ёжика в тумане) — получится умное и доброе произведение. А если вы к добру не стремитесь, то ничто не мешает вам нарисовать тупой и злобный мультик, например, про дятла Вуди.

Комикс — это художественная форма. Она не может быть плохой или хорошей. Глупо было бы отрицать всю мировую живопись только потому, что некоторые художники писали портреты Гитлера. То же и с данным предрассудком.

Но противникам нашего Отечества этот миф крайне выгоден: до тех пор, пока мы относимся к комиксу с пренебрежением, мы беззащитны перед ним. Если мы не уважаем комикс, то не развиваем свою индустрию. До тех пор, пока у нас нет своей комиксной индустрии, наши подростки будут расти на импортной продукции. Это очень выгодно для наших оппонентов.

Есть легенда, согласно которой во всём виноват художник Эрже. В 1930-е годы он нарисовал свой первый комикс про Тинтина (или Тэнтэна, Тантана). Комикс назывался "Тинтин в стране Советов". Главный герой приезжает в Советский Союз и сразу начинает вести подрывную деятельность. По сути, выступает как диверсант и саботажник. Советские лидеры ознакомились с произведением Эрже и постановили: искусство комикса считать антисоветским, и в Союзе его запретить.

Легенда интересная, но причины запрета комиксов нужно искать в более прагматичных областях.

Во-первых, советское массовое искусство вообще не очень-то хотело становиться массовым. Ещё в первые годы Советской власти Казимир Малевич предлагал простому народу приобщиться к высокому искусству авангарда, к супрематизму и конструктивизму. Идея была в том, что на западе высокое искусство существует для буржуазной элиты, простолюдинам оно недоступно. А у нас в Союзе каждый работяга отныне — элитарий.

Когда народ отказался принимать авангард во всех его проявлениях, то ему предложили соцреализм, и это была одна из сияющих вершин мировой реалистической живописи. В журналах "Крестьянка" и "Работница" последние страницы отдавали под качественные репродукции лучших картин. Советская книжная иллюстрация находилась на таком культурном уровне, что в проходной книге про любовь доярки и технолога вы могли увидеть графику на уровне Матисса. Где теперь вся эта утонченная культура? Как её вернуть?

Искусство такого уровня трудно производить поточным методом. Советский иллюстратор мог работать над книгой и полгода, и больше. Условия позволяли. Государство платило ему за труд. А комикс — это, в первую очередь, поток, индустрия. Нужно делать по странице в рабочий день, чтобы уложиться в обозримые сроки, и часто там присутствует разделение труда.

Показательно, что и советская мультипликация оставалась высоким искусством, так и не породив индустрию.

И здесь мы можем обнаружить, что вторая трудность — в советском трудовом законодательстве. Для американского художника комиксов в начале 1960-х не существовало трудовой нормы. Он старался выдать в месяц как можно больше страниц, потому что оплата шла постранично. Рабочий день растягивался до 16 часов. Чтобы не упасть в обморок за рабочим столом (такое случалось), он мог взбадривать себя кофе и алкоголем. Да, сегодня в наших дизайн-бюро сотрудники могут работать примерно в таком же ритме, особенно перед сдачей проекта, да и книжные иллюстраторы иногда вынуждены трудиться без выходных. Но в СССР так было не принято. Стахановцы достигали высоких результатов всё же не за счёт работы на износ, а за счёт оптимизации рабочего процесса.

И третья причина — недостаточное понимание проблемы руководителями государства. Сталин мог бы решить этот вопрос, но в его время комиксы ещё не стали настолько мощной индустрией, да и как минимум с 1939 по 1949 год ему было не до них. А понимание Хрущёвым процессов в искусстве ярко иллюстрирует "Бульдозерная выставка", оказавшаяся ценнейшим подарком для идеологических врагов нашего государства.

После перестройки в России было много энтузиастов, которые предпринимали попытки создать русский комикс. Это были отважные люди. В условиях дикого рынка и людоедской инфляции они запускали интереснейшие проекты, причём всё делалось, как правило, на чистом энтузиазме, без надежды заработать. Кто-то из этих художников занимается комиксным делом до сих пор, кто-то ушёл в более стабильные и прибыльные сферы.

С начала 2010-х годов в России существуют зачатки комиксной индустрии. Появились первые издательства, магазины, проводятся Комикон, фестиваль Коммиссия, ряд других мероприятий. Интерес к комиксам растёт: ко мне на курс приходят не только подростки, но и взрослые люди. Можно смотреть в будущее с оптимизмом. Но всё равно: подавляющее большинство издаваемых у нас комиксов — импортные.

Можно поговорить об образовательном, воспитательном и пропагандистском потенциале комиксов. Можно рассмотреть, почему именно комикс оказывается сегодня эффективнейшим инструментом для распространения культуры государства на территорию других государств. Можно обсудить модели мышления, которые формируют комиксы, мультипликация и кино в сознании молодого поколения. Но всё это — темы для отдельных статей.

Россия > СМИ, ИТ. Образование, наука > zavtra.ru, 27 августа 2020 > № 3542777 Максим Маркевич

Вот так нашкодили

У москвичей вырос спрос на новые машины

Текст: Ангелина Зеленькова

Многие москвичи весной, во время самоизоляции, отложили покупку нового авто до лучших времен. И вот они, похоже, настали. На столичном авторынке ажиотаж. 76 процентов москвичей, которые приходят в автосалоны, готовы выложить на прилавок кучу денег. На что же жители столицы меняют своих "старушек" и почему именно сейчас, когда так часто можно услышать жалобы на нехватку денег, вдруг стала нужна новая машина?

Специалисты ГК "АвтоСпецЦентр", крупнейшего дилера в Москве и Подмосковье, отмечают, что в июне продано 122,6 тысячи новых автомобилей, что на 20,7 тысячи больше, чем в апреле (38,9 тысячи) и мае (63 тысячи) вместе взятых. Думали, что это результат неудовлетворенного спроса, отложенного с марта по май, когда купить новую машину нельзя было. Но в июле москвичи еще активнее стали покупать авто - рынок вырос на 6,8 процента по отношению к 2019 году до 141,9 тысячи проданных автомобилей. Всплеск спроса привел даже к тому, что в августе на рынке образовался дефицит авто.

На ситуацию повлиял и двухмесячный простой автозаводов во всем мире, и последовавшие затем плановые каникулы на производствах. В результате практически по всем маркам (Mercedes, BMW, Audi, Volkswagen, Hyundai, KIA) возникли трудности с популярными моделями. "Каждый месяц я продаю порядка 80 машин, но в августе получится только 60 - их попросту нет. В первые месяцы лета раскупили практически все", - рассказал Владимир Волженский, руководитель отдела продаж Skoda в салоне на Каширке. Ежедневно к нему приходят по 40-70 клиентов. Москвичи забирают Skoda, VW, Nissan, Hyundai, Kia - ориентируясь на цену от 1 до 1,6 млн рублей. По словам Волженского, в салонах не хватает Kia Rio, Kia Cerato, Kia Optima, Skoda Karoq и Kodiaq, Volkswagen Polo, Hyundai Solaris и Creta. Из премиальных брендов разобрали Audi A4 и практически все кроссоверы от компактного Audi Q3 до Audi Q8.

Покупателей же в автосалонах становится все больше. Лишь четверть горожан готовы отложить покупку на осень. "Господдержка, снижение ставок по автокредитам и программы лояльности от автопроизводителей помогут нивелировать последствия индексации цен и сохранить покупательский интерес", - считает Волженский.

Между тем, средневзвешенная цена автомобилей с начала года выросла на 8,9 процента, или в среднем на 138 тысяч рублей. Но более половины потенциальных покупателей это не остановило. "Напротив, ожидание осеннего подорожания от автопроизводителей подтолкнуло москвичей на приобретение автомобилей летом", - уверен Олег Чередниченко, доцент кафедры экономической теории Российского экономического университета им. Г.В. Плеханова.

Результаты опроса подтвердили: ожидающийся осенью рост цен стал причиной покупки в июле-августе для 61% горожан. Еще 24% участников опроса опасаются второй волны самоизоляции осенью, поэтому спешат приобрести машину. 7% не исключают обвала рубля и решаются инвестировать в авто. Оставшиеся 6% просто хотят срочно сменить автомобиль, действуют по удачно сложившимся обстоятельствам.

Сказался по мнению Чередниченко и рост номинальных зарплат россиян, которые в июне выросли на 2,6% по сравнению с маем, а июле - на 3,8% по сравнению с июнем. К тому же всегда есть возможность взять кредит. Объем выдачи автокредитов в июле вырос на четверть по сравнению с июнем. Из 61 процента москвичей, приобретающих автомобили в кредит, свыше 40% изначально планировали покупку с помощью банка. Треть взяли небольшой кредит (менее 25% от стоимости авто), чтобы купить автомобиль сейчас и не откладывать покупку до осени. 21% планируют воспользоваться льготным кредитом по программе господдержки.

Лишь бы не было волны

Главные экономики мира скоро восстановятся, если не помешает коронавирус

Текст: Роман Маркелов

Все экономики стран "большой двадцатки" (G20), кроме китайской, в этом году просядут, прогнозирует рейтинговое агентство Moody s. В частности, ВВП России, входящей в G20, по мнению аналитиков агентства, снизится на 5,5%, что примерно совпадает с ожиданиями Банка России и минэкономразвития. Сдерживать восстановление экономик стран G20, которое должно начаться в 2021 году, теоретически может необычность и непредсказуемость текущего кризиса - так, окончательные цифры теперь будут зависеть от того, будет ли вторая волна пандемии.

Общее падение экономики в странах G20 в этом году составит 4,6%, но в 2021 году ожидается рост на 5,3%, следует из обновленного квартального прогноза Moody s. Там ожидают, что падение ВВП затронет все страны "большой двадцатки", кроме Китая (впрочем, для темпов развития китайской экономики ее ожидаемый рост на 1,9% в 2020 году можно назвать провальным. - "РГ"). Восстановление ведущих экономик может затянуться, если мир столкнется с новым витком пандемии: повторение ограничений, связанных с передвижением, логистикой и т.д., может уничтожить восстановительный рост.

Россия с прогнозируемым Moody s снижением экономики на 5,5% находится примерно посередине среди других стран G20. Больше остальных от текущего кризиса по итогам года пострадает экономика еврозоны (-9%), Мексики (-10%), Великобритании (-10,1%) и Аргентины (-12%). Наименее губительным коронакризис, помимо Китая, окажется для экономики Южной Кореи - она, по прогнозу Moody s, снизится на 0,8%.

По текущему прогнозу Банка России, российская экономика в 2020 году просядет на 4,5-5,5%. В дальнейшем ЦБ ожидает восстановительный рост на 3,5-4,5% в 2021 году и 2,5-3,5% в 2022 году - то есть "в ноль", до уровня 2019 года, объем ВВП может только через два года. Траектория дальнейшего восстановления экономики может быть неустойчивой в связи с произошедшим падением доходов, сдержанным поведением потребителей, осторожными настроениями бизнеса, а также ограничениями со стороны внешнего спроса, подчеркивают в Банке России. При этом, по прогнозу Moody s, российская экономика в 2021 году может вырасти на 2,2%.

В минэкономразвития ранее отметили, что снижение российского ВВП уже замедляется. Так, в июле экономика снизилась на 4,7% (год к году) по сравнению с июньскими 6,4%. Ключевой вклад в улучшение показателей, по мнению минэкономразвития, внесло оживление в потребительском секторе. Негативнoе же влияние на показатели ВВП продолжал оказывать добывающий сектор. В целом по году минэкономразвития ожидает снижения экономики на 4,8%.

Примерно к этой оценке склоняются и в минпромторге. Ранее глава ведомства Денис Мантуров заявил, что меры правительства позволят ограничить спад российской экономики 5% в 2020 году, а в 2021 году - вернуть ее к росту.

Цитата

Максим Орешкин, помощник президента России:

"2020 год стал годом больших вызовов. Если посмотреть на экономику, то, по последним международным оценкам, ВВП глобальный упадет на 5%. То есть только в этом году мир потеряет три года экономического роста".

Флагман угольных портов России

Крупнейший стивидор Дальнего Востока готов обеспечить экспортные потребности угольщиков страны

Текст: Юлия Прохорова (Приморский край)

В последнее воскресенье августа в нашей стране традиционно отметят День шахтера. Это профессиональный праздник и для АО "Восточный Порт", ведь именно уголь дает стабильный прирост экспортных грузов, является драйвером развития морского порта.

Портовый комплекс включает крупнейший в России и на Дальнем Востоке специализированный терминал с высокотехнологичной перевалкой угля. Стивидорное предприятие обеспечивает отправку "черного золота" на экспорт в страны АТР из добывающих регионов - Кузбасса, Хакассии, Якутии. В 2019 году грузооборот АО "Восточный Порт" превысил 25,5 миллиона тонн (в целом по России экспортировано 220 миллионов тонн - половина добытого в стране угля).

Программа развития угольной промышленности РФ поставила большие задачи: к 2035 году в полтора раза увеличить как добычу, так и экспорт ресурса. Это требует совместных усилий шахтеров, портовиков, железнодорожников и других участников транспортно-логистических процессов.

Особое внимание в программе уделено Дальнему Востоку, имеющему прямой выход на рынок стран Азиатско-Тихоокеанского региона, куда за последние годы сместилось более 75 процентов мирового потребления угля. Основные импортеры - Япония, Южная Корея, Тайвань, Китай и Индия, проявляющая сегодня активный интерес к коксующимся углям.

По данным за первое полугодие 2020 года, даже в условиях вызванного пандемией экономического кризиса, "при падении спроса на уголь на западном направлении на восточном его уровень в целом сохраняется". Об этом на заседании Госсовета сообщил министр энергетики РФ Александр Новак.

Роль угольных портов ДФО усиливается, и флагманом среди стивидоров этого направления в России остается "Восточный Порт". Сданная в эксплуатацию в 2019 году третья очередь перегрузочного комплекса позволила удвоить пропускную способность порта до 50 -55 миллионов тонн в год. Строительство длилось несколько лет. Инвестиционные затраты компании на реализацию крупнейшего частного проекта по расширению мощностей для перевалки угля превысили 40 миллиардов рублей.

Стройка была синхронизирована с инвестиционными планами РЖД по развитию Транссибирской и Байкало-Амурской магистралей - от угледобывающих регионов и до порта. Помимо роста стивидорных мощностей АО "Восточный Порт" осуществил масштабное техническое перевооружение станции Находка-Восточная, подобного которому не было, пожалуй, ни на одной железнодорожной станции России. "Восточный Порт" вложил и продолжает вкладывать в модернизацию этого припортового железнодорожного объекта собственные средства. Уже построенную инфраструктуру по отправке порожних вагонов предприятие передало на баланс ОАО "РЖД" для общего пользования операторами, работающими в промышленном кластере бухты Врангеля. Инвестиции в железнодорожную инфраструктуру Находкинского узла составили пять миллиардов рублей.

- Мы не просто партнеры, мы - единое целое. Во многом благодаря этому "Восточный Порт" сохраняет лидерство по грузообороту, а Находка-Восточная бьет рекорды по вы­грузке, пополняя копилку достижений ДВЖД, - рассказал начальник железнодорожного комплекса АО "Восточный Порт" Алексей Нагорный. - Чтобы справиться с нарастающим грузопотоком, мы построили в 2018 году парк "Б", предназначенный для вывода порожних вагонов с нового угольного терминала и перегрузочных комплексов других компаний в бухте Врангеля. К действующим восьми путям добавили пять новых общей вместимостью 355 вагонов и полезной длиной 5,2 тысячи метров.

Строительство шло в сжатые сроки, причем станция продолжала работать. После модернизации путевого хозяйства и сопутствующей инфраструктуры мощность станции Находка-Восточная выросла на пять миллионов тонн. Дополнительная автоматизация процессов помогла увеличить объем и скорость обработки поездов с учетом растущих потребностей порта.

До конца года стивидорная компания планирует запустить парк "Новый" - для приема на терминалы "Восточного Порта" груженых вагонов. На территории парка возвели 12 путей, каждый из них рассчитан на прием составов условной длиной 71 вагон и общей длиной 19 километров.

Оба парка оснащены автоматизированной системой контроля инвентарных номеров вагонов, которые она считывает с движущихся составов и формирует электронную базу данных.

- Эти проекты разгрузят станцию: все вагоны с углем будут идти напрямую в парк "Новый". В свою очередь увеличение мощностей поможет уйти от давней проблемы РЖД - брошенных поездов, ведь подходы от Уссурийска до Находкинского узла будут без задержек пропускать груз. Так что мы готовы к увеличению экспорта российских угольных предприятий, - заверил Алексей Нагорный.

Прямая речь

Вадим Байбак, управляющий директор АО "Восточный Порт":

- От имени всего коллектива "Восточного Порта" хотелось бы поздравить наших партнеров с профессиональным праздником - Днем шахтера и пожелать воплощать в жизнь лучшие новаторские идеи и амбициозные проекты, покорять новые профессиональные высоты и всегда испытывать чувство гордости за одну из самых мужественных профессий в мире!

Американские горки

возьмут ли демократы реванш у Трампа?

Александр Домрин

«Всё нормально! Падаю!»

(Фильм «В бой идут одни старики»)

Ровно пять лет назад, в августе 2015 года, в «Завтра» была опубликована статья, посвященная только что вступившему в президентскую избирательную гонку эксцентричному миллиардеру Дональду Дж. Трампу. Название статьи не было оригинальным: «Трамп-пам-пам!» Но в ней, видимо, впервые в российской печати содержался неожиданный для большинства экспертов прогноз о победе Трампа на предстоявших через 15 месяцев выборах президента.

Проведший долгие годы в США некогда российский политолог Н.В. Злобин (тема кандидатской диссертации в СССР: «Совершенствование научного управления социальным развитием трудового коллектива в условиях развитого социализма: на примере Волжского автомобильного завода им. 50-летия СССР и Автомобильного завода им. Ленинского Комсомола») уже на девятой странице своей книжки «Кто есть кто в команде Трампа?» (М.: Издательство «Э», 2017) утверждает, что «за год» до инаугурации Трампа «никто из авторитетных (выделено мной. - А.Д.) политиков, политических экспертов, журналистов и социологов (тут целый набор профессий. - А.Д.) как в США, так и в мире (выделено мной. - А.Д.) не предполагал, что именно Трамп окажется победителем длительной президентской гонки».

В той памятной статье я, в частности - не «авторитетно», если верить Н.В. Злобину - писал: Трамп «слишком ярок, а партийная машина отсекает крайности… Однако на сегодняшний момент самое яркое пятно в политической жизни США - безусловно, Дональд Трамп. И он этого лидерства абсолютно заслуживает».

С аналогичным прогнозом я выступал в англоязычной прессе, в англоязычных социальных сетях. Тогда это было расценено в диапазоне от некомпетентности до издевательства, а его автор, который до того в течение (в общей сложности) более 10 лет преподавал в американских университетах и защитил докторскую диссертацию в Школе права Пенсильванского университета (Филадельфия), альма-матер Дональда Трампа, фактически получил «чёрную метку»: приглашать преподавать в США меня тут же перестали.

Как мне откровенно написал знакомый юрист и политолог из Вашингтона: «За 60 поездок в Америку ты так ничего и не понял о нашей стране. Этот «оранжевый парень» (orange guy) никогда не станет президентом. У него нет никаких шансов! Твой прогноз оскорбителен (offensive)!». А школа права известного университета, который должен был стать моим одиннадцатым американским университетом отозвала своё приглашение под надуманным предлогом: «Мы не уверены, что на ваш курс запишутся студенты». (В десяти предыдущих университетах, где я преподавал, проблем с пустыми классами никогда не было). Вот вам и свобода слова!

Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Согласно результатам июльского опроса Института Катона (Cato Institute) в Вашингтоне, более 62% американцев боятся высказывать свои политические взгляды. В 2017 году с данным утверждением согласились 58% граждан США. При этом 77% ответивших на вопрос положительно являются республиканцами, 59% - «независимыми», а 52% - сторонниками Демократической партии. (В опросе принимали участие две тысячи человек).

Почему боятся? В частности, из-за опасения потерять работу. Так, 50% либералов выступают за увольнение коллег-сторонников Трампа; 36% консерваторов приветствуют увольнение сторонников Байдена; 32% американцев боятся потерять работу из-за своих политических взглядов. Данная тенденция особенно характерна для молодых американцев. Молодые (до 30 лет) либералы – боевой отряд Демократической партии, «антифы», BLM – в два раза чаще выступают за увольнение коллег-сторонников Трампа, чем демократы старше 55 лет.

Угроза потерять работу за свои убеждения более чем реальна. 12 июня стало известно, что профессора Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Гордона Кляйна отстранили от занятий, после того как он справедливо отказался упростить экзамены для темнокожих студентов.

Нет ничего удивительного в том, что последняя книга 2003 года восхитительного Хантера С. Томпсона называлась «Царство страха» (Kingdom of Fear)! Книга была посвящена не Северной Корее и не Ирану! И уж тем более не России! «Царство страха» - это горький комментарий Томпсона к уходящему Американскому веку.

В душной атмосфере современной политкорректной Америки, когда опасно выступать даже с правоцентристских позиций и за свободу выражения мнений, революционным прозвучало заявление, сделанное Дональдом Трампом в июле этого года в эфире телеканала Fox News. Трамп отказался признать, что флаг Конфедерации является расистским, и раскритиковал тех, кто пытается его запретить. «Когда люди гордо размахивают флагом Конфедерации, речь не идет о расизме. Они любят свой флаг, он представляет юг страны», заявил Трамп, подчеркнув, что флаг Конфедерации никак не оскорбляет его лично. Также президент США отметил, что выступает против запретов на вывешивание флагов Конфедерации.

Речи участников только что прошедшего предвыборного съезда Демократической партии, выдвинувшим для участия в выборах 3 ноября связку Джо Байден – Камала Харрис, убедительно показали, что демократы-клинтоноиды жаждут реванша. Как и четыре года назад, они повторяли всё те же обвинения Трампа и его сторонников в расизме, гомофобии, сексизме и прочих «измах». Неправда! За Трампа голосуют те, кто устал от политкорректности, приведшей к тому, что меньшинства в США несправедливо оказываются в более привилегированном положении. Голосуют занятые в реальном секторе рабочие, фермеры, нефтяники, ковбои. Голосует армия и полиция, которую демократы заставляют вставать на колени. Все те, кто выступает против того, чтобы налоги, которые с них дерёт федеральное правительство, уходили на пособия цветным бездельникам, которых даже работать нельзя заставить, не рискуя быть обвиненными в расизме.

Здоровые чувства здорового американского большинства не приемлют однополых браков и протестуют против превращения их великой страны в европейскую помойку мультикультурализма.

«Давайте вернем себе страну и снова будем вести мир за собой!», - вещает Джо Байден, фактически провозглашая новую либерал-интервенционистскую программу его будущей администрации. А вы у мира об этом спросили?

Любопытно, что пока демократы проводили свой полностью виртуальный съезд, Дональд Трамп проводил предвыборные мероприятия в исключительно важных штатах: в Миннесоте, Висконсине и Пенсильвании. В последнем штате президент выступил в округе Лакауанна, в котором родился Джо Байден.

По свидетельству очевидцев, мероприятия Трампа были очные, живые, хотя на них и принимались меры по социальному дистанцированию.

Президент назвал Байдена «марионеткой радикальных левых, которые поклялись разрушить американский образ жизни». О возможной победе Байдена он сказал так: «Представьте, какой хаос придет в ваш город и каждый город Америки! У вас не будет закона и порядка».

Закон и порядок, о которых говорит Трамп, уже становится проблемой для Демократической партии. В том числе, для демократов Нью-Йорка. В пятницу, 15 августа профсоюз полиции главного города страны (NYPD), представляющий 24 тысячи полицейских, официально высказался в поддержку Трампа! Процитирую президента профсоюза Пэта Линча: «Я 36 лет на этой работе, 21 из которых являюсь президентом этой славной организации. Я не могу припомнить, чтобы за всё это время мы высказывались в поддержку какого-либо президента. Вот насколько это важно!»

Полицейские Нью-Йорка не желают вставать на колени перед бандитами и погромщиками.

Традиционной мантрой демократов является обвинение Трампа в том, что он расколол Америку. Да, Америка расколота! «Америка Трампа» и «Америка Клинтон-Обамы-Байдена» - это, по сути, две разные страны, между которыми сейчас идёт самая настоящая гражданская война, грозящая ещё большим обострением после президентских выборов.

Но только раскол этот произошел значительно раньше!

Одна цитата: «Сухим, гнусавым, подленьким, язвительным, ядовитым, понукающим голосом типичной ораторши-республиканки она вещала: «Человек, который грудью встретит университетских радикалов и грабителей на улицах и скажет им: «Повиновение законам!» Звучит, как сегодняшний номер «Нью-Йорк таймс». Вот только цитата принадлежит Норману Мейлеру, описывающему в своей книге «Майами и осада Чикаго» предвыборный съезд Республиканской партии… 1968 года. А упоминаемый «человек» - это Ричард Никсон. Ещё до Мейлера другой автор – Стадс Теркел – в 1967 году выпустил свою книгу «Улица разделения: Америка». А до Теркела другой автор – Энн Брейден – в 1955 году опубликовала документальную повесть «Стена отчуждения». Список можно продолжать до бесконечности…

Общеизвестно, что 97% корпоративных СМИ в США работают на Демократическую партию, агитируют против Трампа.

Вот что пишет мой русский знакомый, работающий дальнобойщиком в Северной Америке и гоняющий свой трейлер от Канады до Мексики: «Я в Канаде живу. Так как американская связь дешевле, симкарта у меня штатовская. Когда смотрю ютуб, просмотр довольно часто прерывается предвыборной рекламой Байдена. При чём её нельзя выключить и обязан просмотреть до конца… Ради полноты картины стоит добавить, что за вчерашний день рекламный ролик Трампа мне показали аж два раза. И как вы уже могли догадаться, его можно было пропустить после первой же секунды».

А вот что пишет другой русский знакомый, живущий в США: «Въехав в Калифорнию из Аризоны, я буквально в течение полутора часов встретил: 1. Два боевых флага Конфедерации; 2. Протестующих с лозунгами за Дональда Трампа; 3. Огромное количество синих флагов «Trump 2020» на фасадах домов. Левые СМИ замалчивают настоящий уровень поддержки президента! Особенно в «синих» (т.е. «демократических. - А.Д.) штатах».

Нет ничего удивительного в том, что еще в ходе избирательной кампании 2015-2016 гг. многие американцы стали расшифровывать название телеканала CNN как «Clinton News Network». Накануне предыдущих выборов Newsweek успел отпечатать и разослать по газетным киоскам 125 тысяч экземпляров журнала, посвященного победе Хиллари. Ничего не изменилось за последние пять лет!

Следует признать печальное состояние официальной американистики в России. Провал большинства экспертов, включая целый академический институт, проспавших революцию Трампа, объясняется целым рядом причин, главными из которых являются интеллектуальная лень, незнание и непонимание объекта своего исследования - Америки. Обескураживает нежелание многих экспертов видеть проблемы реальной Америки за ее глянцевой обложкой.

Во время преподавания в США можно было бы ограничить круг моего общения исключительно высоколобыми академиками. Но, если ты действительно хочешь понять Америку, возникает много вопросов.

Почему порядка 90% профессоров на юридических факультетах в американских университетах составляют исключительно либералы, члены Демократической партии? Потому что республиканцы - невежды или по какой-то другой причине?

Почему в 1996 году мой научный руководитель, профессор Пенсильванского университета, сын спичрайтера президента-республиканца Эйзенхауэра доверился мне и сказал, что на проходивших в те дни президентских выборах голосовал за республиканца Боба Доула против демократа Билла Клинтона? Сказал только мне, русскому, под большим секретом, потому что боялся подвергнуться остракизму со стороны своих коллег.

Почему из примерно 60 профессоров-юристов другого замечательного, Айовского, университета все демократы-либералы, кроме одного мормона-республиканца (мормоны почти всегда республиканцы) и еще одного члена партии «зеленых»?

Предыдущий декан лишился своего поста из-за судебного иска, поданного против университета профессором, которого не взяли на работу только из-за того, что она является членом Республиканской партии. Кто-то – наверное, опять русские хакеры – слил ей переписку между профессорами Школы права, в которой они обсуждали её кандидатуру: «С её квалификацией нет проблем, но она республиканка!» Чем вам не запрет на профессии?

При этом мои друзья - айовские фермеры, местные работяги и секретарши тех же самых высоколобых профессоров - голосуют за республиканцев. Так кто из них представляет настоящую, коренную, глубинную Америку, американский heartland? (В 2016-м Айова отдала Трампу 51,8% голосов, а Хиллари только 42,2%.)

Трамп и его избиратели вскрыли гнойник, болевую точку, раковую опухоль своей страны. За Трампа голосуют те, кто не желает жить в «прекрасном новом мире» либерального тоталитаризма.

Победа Трампа означала поражение русофобов на русофобской периферии России. В частности, не оправдались надежды киевской хунты на то, что «Хиллари придёт, порядок наведёт!».

Победа Трампа также стала сильным ударом по «пятой колонне», либерал-экстремистам в нашей стране. Истерика в прямом эфире на «Эхе Москвы» началась уже в 5 часов утра в среду, 9 ноября, с первыми результатами выборов. (Хорошо это помню. С 6 до 10 утра 9 ноября комментировал в прямом эфире приходящие результаты выборов на телеканале Life).

Для России победа Хиллари в 2016-м, равно как победа Байдена в 2020-м, означали бы возвращение «макфоловщины». Напомню, что первым, кто открыто использовал термин «агенты перемен» применительно к российской «либеральной диссидентуре», был Майкл Макфол. О необходимости оказать всемерную поддержку «агентам перемен» в России Макфол заявил еще 12 апреля 2000 г. в своем экспертном выступлении «Президентские выборы в России 2000 года и их значение для демократии в России и американо-российских отношений» (Russia’s 2000 Presidential Elections: Implications for Russian Democracy and U.S.-Russian Relations) в сенатском комитете по международным делам. Среди «агентов перемен» Макфол конкретно называл такого «героя в борьбе против советского коммунизма, как Сергей Ковалев» и Союз правых сил (СПС). В том же докладе, кстати, Макфол говорил о «Шамиле Басаеве, чеченском командире, который возглавил военную интервенцию в Дагестан для освобождения народа Дагестана от русского империализма». Заслуженно находящийся в «чёрном списке» в России, Макфол уже собирался работать в переходной администрации Хиллари, но, как говорится, не срослось.

Какие прогнозы выборов дают американские специалисты?

Профессор-политолог из Университета Стони Брук в Нью-Йорке (SUNY) Хельмут Норпот, правильно предсказавший победу Трампа за 8 месяцев до предыдущих выборов, только что опубликовал новое исследование, согласно которому Трамп не просто будет успешно переизбран на второй срок, а одержит тектоническую победу.

Модель Норпота основана на анализе множества факторов, но, главным образом, хода праймериз, поэтому её называют «праймериз-моделью» или «первичной моделью». Согласно Норпоту, вероятность победы Трампа на выборах 3 ноября составляет 91%! Трамп возьмёт 362 голоса выборщиков, а Байден – 176.

Любопытно, что, кроме выборов 2016-го, Норпот ретроспективно испытал свою модель на 25 предыдущих выборах президента США, и она дала правильный результат в 24 из них.

С другой стороны, Аллан Джей Лихтман, профессор Американского университета в Вашингтоне, американский политолог, специалист по истории политики и социальному прогнозированию, который на основании своей теории «13 ключей к Белому дому» предсказал итоги восьми последних президентских выборов в США начиная с 1984 г., за исключением 2000 г., когда он сделал ставку на победу демократа Альберта Гора, прогнозирует победу Байдена. Впрочем, о неминуемом импичменте Трампа Лихман заявил уже через день после его победы. Прогноз оказался ошибочным.

Большинство американцев уверены в том, что в случае избрания президентом Байден не отработает до конца даже первый срок.

Согласно опросу, проведенному агентством Rasmussen Reports и опубликованному 10 августа, граждане США вполне отдают себе отчет в том, что Байден - это не тот лидер, который идет в Белый Дом, чтобы управлять страной 8 лет. И даже 4 года.

59% избирателей, твердо вознамерившихся идти на выборы, убеждены, что до конца 4-летнего срока вице-президент заменит Байдена на высшем государственном посту. При этом лишь 14% респондентов выразили уверенность в том, что Джо пробудет в Овальном кабинете 4 года. Даже 49% демократов считают, что вице-президент Байдена станет президентом в ближайшие четыре года. В этом же уверены 73% республиканцев и 57% избирателей, не связанных ни с одной из основных партий.

Напомню, что 25-я поправка конституции США 1967 года предусматривает возможность отстранения президента от власти в случае его физической неспособности исполнять свои обязанности и о передаче должности вице-президенту. В случае победы демократов – от Байдена Харрис.

Последняя является новым проектом политтехнологов. Сначала был «чёрный проект» (Барак Обама), который сработал. Республиканцы в ответ предложили свой неудачный проект «сектант» (Митт Ромни). Вслед за «чёрным проектом» всё те же кукловоды предложили «проект-тётка» (Хиллари Клинтон). Не сработал! Кого бы еще протащить в Белый дом? Камала Харрис в этом отношении идеальный проект – три в одном! – «тётка, афро-американка (по папе) плюс американка азиатского происхождения (по маме-индианке). Жаль, что не лесбиянка…

Между тем, маразм крепчал… И это я не о старике Байдене…

Мэрия Портленда (штат Орегон) оштрафовала федеральное правительство... за защиту здания федерального суда. Дело в том, что, по мнению властей мятежного города, агенты Министерства внутренней безопасности, защищавшие от бунтовщиков здание федерального суда, возвели вокруг него забор... не согласовав его с мэрией. Постройка (забор), таким образом, является незаконной. Федеральное правительство решением административной инспекции Портленда оштрафовано на 500 долларов за каждые 15 минут нахождения забора в городе. В общей сложности уже накопился штраф в 672 тыс. долларов.

Федерализм и независимость местной власти - конечно, «священные коровы» американской конституции, но это уже явно выходит за рамки.

Впрочем, сейчас в США всё выходит за рамки. Политическая система страны пошла вразнос. Самое интересное начнётся после 3 ноября.

КИТАЙСКИЕ САНКЦИИ: ТЕПЕРЬ ОФИЦИАЛЬНО?

АНАСТАСИЯ ПЯТАЧКОВА

Младший научный сотрудник ЦКЕМИ НИУ «Высшая школа экономики».

Если международное давление на Китай будет продолжать усиливаться, то он будет вынужден осваивать весь доступный спектр санкционных инструментов. Журнал «Россия в глобальной политике» совместно с Центром комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики» и клубом «Валдай» продолжает публикацию серии статей об изменениях на международной арене, связанных с пандемией COVID-19.

Fake it till you make it

Китай долгое время рассматривался в первую очередь именно как реципиент санкций. С этой точки зрения положение КНР в последнее время заметно ухудшилось. Со стороны США были приняты меры против целого ряда китайских компаний и организаций (включая университеты), студентов и чиновников, закрыто китайское консульство в Хьюстоне. Помимо заявлений о лишении Гонконга статуса привилегированного партнёра и подписания Закона о санкциях против Китая из-за притеснения уйгуров, регулярно на уровне риторики и возможных дальнейших санкционных шагов затрагиваются и другие чувствительные для КНР темы – Тибет, Южно-Китайское море, Тайвань.

Инициаторами ограничений выступают не только США, но и другие государства. На фоне развернувшегося этим летом приграничного конфликта с Индией был, в частности, введён запрет на использование 59 китайских приложений (в их числе TikTok, WeChat). В конце июля появилась информация о дополнении списка на 47 приложений, а в ближайшее время будет проведена проверка ещё более 250 (по некоторым оценкам их свыше 275). Было объявлено об отказе нескольких мобильных операторов от использования китайского оборудования: NTT в Японии, Jio в Индии, SK и KT в Южной Корее и некоторых других. Расширился список стран, запретивших использование продукцию Huawei при создании 5G-сетей (в него, кстати, недавно вошла Великобритания).

Одновременно всё более заметна роль Китая и в качестве инициатора ограничительных мер. Китай в целом предпочитает вводить санкции неофициально, избегая таким образом открытой конфронтации. Меры, как правило, лимитированы по времени и применяются точечно в отношении определённых групп товаров или направлений деятельности.

Первые признаки использования инструментов экономического принуждения в современном Китае относятся к середине 1990-х годов, относительно регулярный характер такие меры приняли к середине 2000-х, а уже в 2010-х количество случаев, мотивов и набор применяемых инструментов стали постепенно расширяться. Китай неоднократно вводил ограничения против Вьетнама и Филиппин в контексте обострения конфликта в Южно-Китайском море. Также санкции применялись против Монголии в связи с визитом Далай-ламы в 2016 году, Южной Кореи (в 2016–2017 годах после установки системы THAAD) и Японии (на фоне территориального конфликта в 2009–2012 годах). Особая ситуация сложилась в Северной Корее, где Китай принимал участие в многосторонних санкциях ООН.

Может сложиться впечатление, что КНР использовала санкции только против более слабых стран или соседей, которые с ней тесно связаны территориально и экономически. Такой вывод не совсем корректен: характерный кейс – введение ограничений на импорт норвежского лосося после вручения Нобелевской премии мира известному китайскому диссиденту Лю Сяобо в 2010 году.

Говоря о недавних примерах китайских санкций, можно отметить две новых тенденции:

1) на фоне преобладания неформальных санкций появляются формальные;

2) конфликт с США провоцирует введение системных долгосрочных санкций.

Взаимные ограничительные меры КНР и США на протяжении длительного времени развивались в духе своеобразной «игры в конфронтацию» – как будто никто не хотел ухудшения отношений, но оно планомерно происходило.

Особенность в том, что в кардинальном пересмотре взаимодействия в большей степени заинтересована только одна сторона – США.

Конечно, Китай тоже внёс свой вклад в размежевание, и было бы неверно представлять его исключительно как пострадавшего. Тем не менее в политике КНР было заметно желание минимизировать напряжённость. В начале взаимодействия с администрацией Дональда Трампа Китай шёл на беспрецедентные уступки во время переговоров по Северной Корее. На момент подписания январской торговой сделки также видны шаги навстречу США. В момент усиления нажима в период пандемии КНР долгое время почти не давала симметричного ответа, очевидно списывая американские действия на предвыборную кампанию. Даже несколько месяцев назад в экспертном сообществе не было определённости с тем, ограничится ли Китай риторикой или будет предпринимать более решительные меры.

На практике в условиях, когда одна сторона де-факто выбирает конфликт (= размежевание), вторая в одиночку не способна сохранить сотрудничество в прежнем виде.

Хрупкое и временное поддержание равновесия возможно за счёт всё более неприемлемых уступок, однако на фоне непрекращающегося давления на недружественные шаги всё равно в итоге приходится отвечать. Так, с китайской стороны сначала наблюдалось ужесточение риторики (в том числе в СМИ в виде мультфильмов и карикатур), затем стали предприниматься более конкретные ответные действия, в числе которых, в частности, санкции против американских чиновников, военно-промышленной корпорации Lockheed Martin, ответное закрытие консульства в Чэнду (без учёта ранее остановившего работу по инициативе США консульства в Ухане в связи с пандемией).

Ущерб от санкций со стороны экспертов на данный момент в основном определяется как временный и не очень существенный. Это главным образом объясняется тем, что из-за взаимозависимости сторон возникают объективные ограничения по возможностям использования санкций, к тому же иногда существуют пути обхода санкций. Иногда озвучиваемые шаги и вовсе остаются на уровне политической риторики: например, КНР заявляла о подготовке «чёрного списка» американских компаний, но меры против них пока так и не были введены. Однако неизбежно фиксируется как минимум краткосрочное падение стоимости попавших под санкции компаний, ищутся пути замены американских компонентов в китайских товарах (например, микрочипов), происходит вывод компаний и производств из КНР. Это будет иметь долгосрочный структурный эффект для китайско-американского взаимодействия.

Безусловно, двусторонние отношения обладают большим запасом прочности. В частности, министр иностранных дел КНР Ван И отметил, что несмотря на последствия пандемии, 74% американских компаний планируют расширить инвестиции в КНР. Порой в размежевании пытаются найти положительные моменты: Дональд Трамп, в свою очередь, заявлял, что разрыв с экономикой Китая позволит США сэкономить 500 миллиардов долларов.

Тем не менее официальное объявление санкций, наряду с изменением стратегически значимых документов, символизирует явное наличие конфронтационных мотивов.

Если стоит задача осуществить размежевание, то санкции – один из самых подходящих для этого инструментов.

Пока КНР в основном использует «отзеркаливание»: действует реактивно, хоть и более жёстко. Заметно расширение масштабов и инструментов санкций по сравнению с предыдущим периодом: в дополнение к экономическим и технологическим в большей степени, чем ранее, подключаются политические, идеологические и социально-гуманитарные.

Сигналы от Китая могут поступать не напрямую, а опосредованно, через американских союзников. Здесь КНР чувствует себя более уверенно в плане инициирования санкций. Так, в ответ на комментарий Австралии о необходимости расследования причин распространения коронавируса Китай ввёл 80% пошлину на ячмень, а также ограничил импорт говядины. Китайским студентам и туристам поступали рекомендации не посещать Австралию. В КНР был казнён австралийский гражданин за торговлю наркотиками. В вопросе с Индией Китай пока пытается избежать системной конфронтации. Однако в случае дальнейших шагов с индийской стороны Китай окажется перед необходимостью предпринять ответные меры.

Таким образом, главная опасность возникшей ситуации не столько в текущем ущербе, сколько в институционализации враждебных намерений. Политическая составляющая санкций в Китае уже почти не ретушируется, а сами меры из неофициальных и ограниченных по времени постепенно становятся системными и открытыми. Если международное давление на Китай будет продолжать усиливаться, то он будет вынужден осваивать весь доступный спектр санкционных инструментов.

Китай. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 26 августа 2020 > № 3493718 Анастасия Пятачкова

Островным государствам оплатят АИС для борьбы с браконьерством

Южная Корея намерена возмещать Форуму тихоокеанских островов расходы на спутниковый мониторинг за промыслом иностранных судов в своих водах. На это предполагается выделить 2,4 млн долларов до 2023 г.

Средства направят на установку базовой станции автоматической идентификационной системы (АИС), пишет портал asiae.co.kr. Генсек Форума тихоокеанских островов (Pacific Islands Forum, PIF) Мэг Тейлор (Meg Taylor) высоко оценила намерения Южной Кореи. Она отметила, что из-за коронавируса вести мониторинг силами контролеров стало сложнее, а использование спутникового наблюдения поможет решить проблему.

Как сообщает корреспондент Fishnews, ущерб от ННН-промысла в водах тихоокеанских государств достигает 600 млн долларов в год.

Fishnews

БЕРЕГИТЕСЬ «ПУШЕК АВГУСТА» – В АЗИИ

КЕВИН РАДД

Бывший премьер-министр Австралии, президент Института политики Азиатского общества в Нью-Йорке.

КАК НЕ ДАТЬ НАПРЯЖЁННОСТИ МЕЖДУ США И КНР ПЕРЕРАСТИ В НАСТОЯЩУЮ ВОЙНУ

Всего за несколько месяцев американо-китайские отношения, кажется, вернулись в более раннюю, или даже более первобытную, эпоху. В Китае Мао Цзэдуна в очередной раз восславили за то, что тот когда-то решился вступить в войну с американцами на Корейском полуострове. В Соединённых Штатах Ричарда Никсона обвиняют в том, что он создал глобального Франкенштейна, выведя коммунистический Китай на мировую арену. Всё это звучит, как будто и не было полувекового периода американо-китайского примирения в конце ХХ – начале XXI века.

Бряцание оружием как со стороны Пекина, так и со стороны Вашингтона стало жёстким, бескомпромиссным и, кажется, бесконечным. Отношения колеблются от кризиса к кризису – от закрытия консульств до самых последних подвигов китайской дипломатии «воина-волка» и призывов официальных лиц США к свержению Коммунистической партии Китая (КПК). Скорость и интенсивность всего этого ослабили чувствительность даже опытных наблюдателей к масштабам и значению изменений в большой политике американо-китайских отношений. Мир сейчас находится в самой опасной точке со времён кризиса в Тайваньском проливе 1950-х годов. Нынешнее положение оторвано от стратегических предпосылок предыдущих 50 лет, но не обрело привязки к какой-либо взаимосогласованной структуре, способной их заменить.

Вопрос, который сейчас тихо, но нервно задаётся во множестве столиц, – чем всё это закончится? Впервые после окончания Корейской войны исход, считавшийся когда-то немыслимым (реальный вооружённый конфликт между США и Китаем), представляется возможным. Иными словами, мы стоим на пороге не только новой холодной, но, вероятно, и горячей войны.

Риски будут особенно высоки в течение следующих критически важных месяцев – начиная с нынешнего момента и заканчивая ноябрьскими президентскими выборами в Соединённых Штатах, поскольку и президент Дональд Трамп, и председатель Си Цзиньпин действуют в условиях беспорядочного переплетения императивов внутренней политики, национальной безопасности и антикризисного управления. Внутриполитическое общественное мнение в обеих странах приобрело токсичный характер. Список проблемных зон в двусторонних отношениях весьма продолжителен – от кибершпионажа и превращения доллара в оружие до проблемы Гонконга и Южно-Китайского моря. Каналы для политического и военного диалога на высоком уровне оказались атрофированными именно тогда, когда они больше всего нужны. А оба лидера сталкиваются с внутриполитическим давлением, которое может побудить их обратиться к рычагу национализма.

В этих условиях и Пекину, и Вашингтону следует задуматься над предостережением: «Будьте осторожны в своих желаниях». Если они не сделают этого, то следующие три месяца могут слишком легко подорвать перспективы международного мира и стабильности на ближайшие тридцать лет. Войны между великими державами, в том числе и непреднамеренные, редко заканчиваются хорошо – для кого бы то ни было.

Смена власти

К нынешнему неустойчивому состоянию привели многочисленные факторы. Одни из них носят структурный характер, другие связаны с текущей повесткой. Наиболее фундаментальным является изменение баланса военной и экономической мощи между Соединёнными Штатами и Китаем. Благодаря неравномерному характеру военного и экономического роста США, постоянному стратегическому присутствию Америки на Ближнем Востоке и совокупным последствиям финансового кризиса 2008–2009 гг. Пекин пришёл к выводу, что обладает гораздо большей свободой манёвра в отстаивании своих интересов. Эта тенденция ускорилась при Си Цзиньпине, который с момента прихода к власти в 2013 г. значительно повернул страну влево, националистический вектор, наоборот, направил вправо, а также принял гораздо более агрессивную внешнеполитическую стратегию и в региональном, и в глобальном масштабах.

Соединённые Штаты отреагировали на это изменение китайского позиционирования, которое отмечено повышенным уровнем агрессии. Декларативная политика Пекина ясно показала, что 35 лет стратегического взаимодействия закончились и началась новая, ещё не вполне определённая эра стратегического соперничества. В дипломатическом плане она развязала наступление на права человека в Гонконге, на Тайване и в Синьцзяне. Она открыла торговую, технологическую и кадровую войну, а также начала противостояние в финансовой сфере. И вооружённые силы обеих стран оказались вовлечены во всё более агрессивную игру в открытом море, в воздухе и киберпространстве.

И если стратегия Си ясна, то стратегия Трампа столь же хаотична, как и остальная часть его президентства. Но, как бы то ни было, в конечном итоге мы имеем отношения, в которых обнажилась политическая, экономическая и дипломатическая изоляция, тщательно сглаживаемая последние полвека. Причём она сведена к самой грубой форме: несдерживаемому противостоянию за доминирование на двустороннем, региональном и глобальном уровнях.

В текущем политическом сезоне внутреннее давление как в Пекине, так и в Вашингтоне ещё больше затрудняет кризисное управление. В Китае и без того замедляющаяся экономика, продолжающиеся последствия торговой войны, а теперь и кризис COVID-19 поставили руководство Си под рекордное внутреннее давление. Многие в КПК возмущены его жестокой антикоррупционной кампанией, которая была частично использована для устранения политических врагов. Масштабная военная реорганизация столкнулась с сопротивлением сотен тысяч ветеранов, которые оказались среди проигравших. Степень противостояния, с которой сталкивается председатель КНР, отражается в большом количестве крупных кадровых перемен в разведке, службах безопасности и армии. И это было ещё до «кампании по исправлению партии», которую Си начал в июле, чтобы оттеснить оппонентов и укрепить свою власть.

Политическое руководство Китая в очередной раз сбежало в прибрежный курортный город Бэйдайхэ для ежегодного августовского рекреационного выезда КПК. Там ветераны партии вполне могут оспорить стратегию Си по управлению экономикой, внешней политикой и здравоохранением государства. Но Си, как мы знаем, является искусным политиком, посвящённым в тонкости самых тёмных сторон своего макиавеллевского ремесла. Ответ на любой значительный вызов его авторитету, скорее всего, будет упреждающий и диспропорциональный – отсюда и кампания по исправлению партии. Но в этих обстоятельствах у Си также возникнет соблазн занять ещё более жёсткую позицию во внешней политике, особенно против Соединённых Штатов.

Внутренняя политика является движущей силой и в США. Учитывая, что через два месяца американские избиратели отправятся на избирательные участки, Китай, как никогда раньше, занял центральное место в этой гонке. В настоящее время КНР включена в президентскую политику почти по всем основным вопросам предвыборной кампании, вплоть до происхождения COVID-19 и катастрофических последствий пандемии для Соединённых Штатов, где показатели летального исхода, по состоянию на середину 2020 года, составили более 150 тысяч американцев; экономический кризис с уровнем безработицы 14,7 процента, ростом банкротств на 43 процента и поразительным государственным долгом; не говоря уже о будущем американского глобального лидерства.

В течение первых трёх лет администрация Трампа оставалась разделена в отношении проблемы Китая, причём сам президент регулярно вмешивался, чтобы смягчить полную реализацию жёсткой политики, изложенной его бывшим советником по национальной безопасности Гербертом Макмастером и сформулированной в Стратегии национальной безопасности США от декабря 2017 года. Но, начиная с марта, Трамп, лишённый общественной поддержки, начал обвинять Китай во всем спектре своих внутриполитических, экономических и социальных бедствий. Его горячая риторика подкреплена действиями на местах: вооружённые силы США, например, начали более решительно реагировать на действия Китая в Южно-Китайском море и Тайваньском проливе. Между тем оппонент Трампа, бывший вице-президент Джо Байден, решительно настроен не дать Трампу обойти себя по вопросу Китая, что создаёт исключительно взрывоопасную политическую обстановку. Происходящее значительно ограничивает возможность учитывать разнообразные внешнеполитические тонкости, не говоря уже о военном компромиссе на случай возникновения какого-то острого кризиса.

В дополнение к более глубоким изменениям в отношениях всё это создает опасный политический и стратегический коктейль: ослабленный Трамп, бескомпромиссный Байден и Си, находящийся под сильнейшим давлением и готовый в любой момент потянуть за националистический рычаг. Поэтому обе стороны должны тщательно изучить кризисы, которые могут возникнуть в течение следующих нескольких месяцев (в частности, в Гонконге, Тайване и Южно-Китайском море), и каким конкретно образом любой из них способен перерасти в нечто гораздо худшее. Готовы ли Пекин и Вашингтон к серьёзной эскалации, чтобы защитить свои внутренние позиции, сознавая политическую цену, которую каждая из систем будет вынуждена заплатить, чтобы не выглядеть в глазах оппонента слабой? Или же они оснащены институционально и политически готовы к постепенной деэскалации, чтобы избежать настоящей катастрофы?

Одна страна – одна система

1 июля Китай ввёл в действие драконовский закон о национальной безопасности Гонконга, который криминализует «сепаратистскую», «подрывную» и «террористическую» деятельность, а также предусматривает уголовную ответственность за любое сотрудничество с «иностранными державами», подпадающее под указанные категории. Используя Закон о поддержке демократии и защите прав человека в Гонконге 2019 г., госсекретарь США Майк Помпео уже заявил, что Гонконг больше не пользуется «высокой степенью автономии», как это предусмотрено принципом «одна страна, две системы». Вслед за этим 14 июля Трамп подписал Закон об автономии Гонконга. В течение следующих 12 месяцев новый закон утвердит «введение санкций в отношении иностранных лиц, которые вносят материальный вклад в подрыв автономии Гонконга со стороны Правительства Китайской Народной Республики, а также иностранных финансовых учреждений, которые осуществляют значительные операции с такими иностранными лицами». Для физических лиц эти санкции будут включать запреты на поездки, а также на проведение банковских операций; для финансовых учреждений, имеющих дело с включенными в перечень лицами, последует целый ряд жёстких штрафных мер, потенциально ставящих под угрозу их способность функционировать в пределах американской юрисдикции.

Пока неясно, кто из китайских чиновников будет включён в список в соответствии с законом. Однако, учитывая, что в принятии решения по закону о национальной безопасности участвовал Постоянный комитет Политбюро – высший орган, принимающий решения в рамках КПК, все семь его членов (включая Си) являются потенциально уязвимыми. Аналогичным образом, китайские финансовые учреждения, обслуживающие китайских лидеров, могут быть отстранены от работы в США или юрисдикциях союзных им государств. Существует также риск того, что указанные учреждения будут отстранены от деноминированной в долларах международной торговой системы (хотя это по-прежнему вызывает споры между высокопоставленными чиновниками Министерства финансов и Белого дома). Китайские чиновники сейчас открыто обсуждают, как уменьшить уязвимость своей страны перед глобальной финансовой системой, которая по-прежнему в огромной степени зависит от доллара. Во время общения с иностранными партнерами Китай стал подчеркивать свои «финансовые красные линии», которые, если их пересечь, могут спровоцировать серьёзный кризис.

Если в ближайшие месяцы ситуация в Гонконге радикально ухудшится, приведя к тюремному заключению демократических лидеров, таких как Джошуа Вонг, подавлению оставшихся свободных СМИ или даже крупномасштабному насилию, – Соединённые Штаты, скорее всего, ответят серьёзными дипломатическими и экономическими санкциями и подтолкнут союзников сделать то же самое. Но вероятность, что вокруг проблемы Гонконга развернётся полномасштабный кризис, мала; здесь Великобритания, а не США, является внешней державой, с которой был заключён договор о политическом статусе города, и поэтому как бы ситуация ни была плоха, для прямого американского вмешательства не было бы никакой международно-правовой основы. Тем не менее ухудшение ситуации и агрессивная реакция Вашингтона сделают американо-китайские отношения еще более хрупкими, что только затруднит разрешение других кризисов в двусторонних отношениях, в том числе в области безопасности.

Один Китай или два?

Тайвань уже давно является самой большой проблемой в американо-китайских отношениях. С точки зрения КПК, основанной на переплетении идеологии и национализма, «возвращение Тайваня в нежные объятия родины», как выразились бы ветераны партии, завершило бы революцию 1949 года. Но для Тайваня эволюция собственной идентичности за последние несколько сотен лет, прогрессивная демократизация острова за тридцать лет и продолжающийся электоральный успех Демократической прогрессивной партии (ДПП), которая выступает за независимость, сделали перспективы мирного воссоединения с КНР всё более отдаленными.

Президент Тайваня Цай Инвэнь продолжает отвергать китайскую версию так называемого «Консенсуса 1992 г.» – соглашения, согласно которому существует только «один Китай», даже если обе стороны расходятся во мнениях, что на самом деле означает термин «Китай». Пекин, в свою очередь, считает, что отказ ДПП принять этот консенсус исключает любые дальнейшие переговоры о конкретной форме концепции «одной страны, двух систем», которые могли бы применяться к Тайваню в будущем. То, что воспринимается как разгром принципа «одна страна – две системы» в Гонконге, сыграло важную роль для переизбрания Цая в ноябре прошлого года. Это также способствовало общему упрочению тайваньцев в своих настроениях относительно любой формы воссоединения с материком; недавние опросы общественного мнения показывают, что рекордные 90 процентов жителей Тайваня теперь идентифицируют себя скорее как тайваньцы, чем как китайцы.

В американо-китайских отношениях тайваньский вопрос был урегулирован в соответствии с условиями трёх коммюнике, заключённых в период между 1972 и 1982 гг. в ходе процесса нормализации отношений, а также в соответствии с Законом об отношениях с Тайванем 1979 года. В этом законе говорится, что «Соединённые Штаты предоставят Тайваню средства обороны и оборонные услуги в количестве, которое может потребоваться для того, чтобы Тайвань мог поддерживать достаточный уровень обороноспособности». В Законе также говорится, что Соединённые Штаты будут «рассматривать любые усилия по определению будущего Тайваня иными, нежели мирными средствами, включая бойкоты или эмбарго, как угрозу миру и безопасности в западной части Тихого океана и как угрозу, вызывающую серьезную озабоченность Соединённых Штатов». Такой подход потребует от Конгресса «поддерживать способность США противостоять любому обращению к силе или другим формам принуждения, которые могли бы поставить под угрозу безопасность, а также социально-экономическую систему народа Тайваня». Хотя данный Закон не является договором о взаимной обороне, сменявшие друг друга администрации полагались на заложенную в нём «стратегическую двусмысленность», чтобы сдерживать любые китайские намерения о воссоединении силовым путём.

Администрация Трампа увеличила масштабы и частоту поставок оружия Тайваню, в том числе расширила систему противоракетной обороны Patriot на острове и предложила новые наступательные возможности, такие как истребитель F-16V. Начала также меняться и формальная номенклатура отношений – впервые при официальном обращении к Цаю использовано почетное «президент», а публичные контакты между американскими и тайваньскими официальными лицами расширены. Вдобавок ко всему, Вашингтон обнародовал провокационные видеозаписи ранее необъявленных американо-тайваньских военных учений.

Пекин утверждает, что Вашингтон становится опасно близок к тому, чтобы пересечь его «красную линию» в отношении проблемы международного статуса Тайваня, тем самым ставя под угрозу саму основу американо-китайских отношений. В свою очередь, используя общее недовольство китайской общественности нынешним руководством Тайваня, Пекин усилил дипломатическое, экономическое и военное давление на Тайбэй. Учения, манёвры и развёртывание сил Народно-освободительной армии Китая вокруг острова и его воздушного пространства стали более интенсивными и навязчивыми.

Китай также начал сокращать материковый туризм на Тайвань, чтобы повысить давление на экономику острова, – прямое возмездие за политику Цай. Из риторики Си Цзиньпина, в которой явно прослеживается элемент нетерпения, всё более очевидно, что он хочет, чтобы Тайвань вернулся к китайскому суверенитету в течение его политического срока. Сможет ли он это сделать или нет – отдельный вопрос. Если Си добьётся успеха, он сравняется, а может быть, даже превзойдёт Мао по вкладу в партийную и национальную историю. (Безусловно, это поднимает вопрос, насколько долгим будет правление Си: он достигает лимита двух сроков подряд, которого придерживались его предшественники, в 2022 г., но решение 19-го съезда партии в 2017 г. отменило ограничения по сроку полномочий, и Си, похоже, готов остаться до середины 2030-х гг., когда ему будет уже за 80.)

Хотя и китайские, и американские военные учения исходят из того, что Китай одержит верх в любом крупном конфликте в Тайваньском проливе, Пекин сохраняет осторожность, стремясь избежать ненужного политического или стратегического риска. В конце концов, потерпеть неудачу в таком столкновении или же победить слишком большой ценой потенциально означало бы положить конец лидерству Си и подорвать легитимность партии. Соответственно, любого военного давления Китая на Тайвань, скорее всего, следует ожидать позже, в 2020-е гг., когда Пекин убедится, что военный баланс ещё больше сместился в его пользу – настолько, чтобы эффективно сдерживать США и, возможно, заставить Тайвань капитулировать без боя.

На данный момент все три стороны – Пекин, Тайбэй и Вашингтон – предпочли остаться в рамках широкого коридора допустимого поведения. И хотя администрация ДПП в Тайбэе решительна, она не безрассудна. Тем не менее в нынешней политической обстановке администрация Трампа может пойти на эскалацию, допустим, разрешив американским ВМС войти в Тайваньский порт. Политически китайскому руководству было бы невозможно игнорировать провокационный эффект такого действия. Вполне возможно, что Китай может нанести ответный удар, начав «низкоинтенсивный» конфликт с центром на прибрежных островах Тайваня, таких как Острова Дунша или Тайпин (оба в Южно-Китайском море) или Остров Уцю (недалеко от побережья материка).

Больше никакой «линии девяти пунктиров»

Южно-Китайское море представляет собой гораздо больший риск военных недоразумений в ближайшие месяцы. Семь стран претендуют на различные пересекающиеся наземные и морские секторы этого моря: Бруней, Китай, Индонезия, Малайзия, Филиппины, Тайвань и Вьетнам. В 2016 г. Постоянная палата третейского суда вынесла решение по делу, возбуждённому Филиппинами, которое полностью отвергло правовую и историческую основу притязаний Китая на суверенитет («линия девяти пунктиров») над большей частью Южно-Китайского моря. Гневно отвергнув это решение, Пекин одновременно начал политическую и экономическую «дипломатию очарования» (особенно заигрывания с новым филиппинским правительством Родриго Дутерте), не прекращая военно-морскую деятельность, береговую охрану и рыболовство в спорных районах. Стратегия КНР в отношении Южно-Китайского моря стала показательной в китайской политике «серой зоны»: использование береговой охраны и рыболовных операций для установления де-факто территориальных и морских претензий, при этом избегать прямое развертывание военно-морских сил без крайней необходимости. Таким образом, Китай со временем укрепил свои притязания, не рискуя быть вовлечённым в открытый военный конфликт со своими соседями.

До 2016 г. Соединённые Штаты предпринимали незначительные военные действия в ответ на китайские проекты по насыпанию островов в Южно-Китайском море. (Пекин построил семь искусственных островов между 2013 и 2015 г. и впоследствии милитаризировал некоторые из этих аванпостов, вопреки заверениям, которые Си дал Бараку Обаме. С тех пор ВМС США усилили свои полурегулярные операции по обеспечению свободы судоходства в этом районе, увеличив их число с двух в 2015 г. до девяти в 2019 году. Соединённые Штаты также продолжают воздушные разведывательные полёты вдоль китайского побережья и через Южно-Китайское море.

По мере того, как мир погружался в пучину коронакризиса, позиции Китая и Америки в конфликте вокруг Южно-Китайского моря продолжили ужесточаться. В апреле Китай объявил о создании двух дополнительных административных единиц – в соответствии со своей общей стратегией сочетания военизированных операций в «серой зоне» для утверждения претензий де-факто на суверенитет с утверждениями об установленном де-юре юридическом и административном контроле. Что ещё более важно, темп и интенсивность военно-морских и воздушных разведывательных миссий США заметно возросли; Вашингтон развернул два авианосца в Южно-Китайском море, и к ним присоединились военно-морские силы союзников из Австралии и Японии. Китай, в свою очередь, развернул дополнительную эскадрилью истребителей-штурмовиков на Парасельских островах в северной части Южно-Китайского моря.

Затем, 13 июля, Вашингтон объявил о серьёзном изменении своей позиции относительно правового статуса территорий, являющихся давними притязаниями КНР в Южно-Китайском море. В прошлом Вашингтон, сам не ратифицировавший Конвенцию ООН по морскому праву, сохранял нейтралитет в отношении законности индивидуальных претензий. Теперь же США впервые официально отвергли юридическую силу всех китайских морских притязаний. (Австралия последовала этому примеру десять дней спустя, сделав официальное заявление в ООН). Такое изменение формально сближает Соединённые Штаты с государствами Юго-Восточной Азии, которые оспаривали обширные морские претензии Китая; ранее США действовали только в защиту свободы судоходства в Южно-Китайском море, а не на основании законности отдельных претензий.

Совокупность этих шагов ещё больше повысила градус напряженности между американскими и китайскими военными. Китай отомстил в конце июля: административная поправка к давним правилам судоходства изменила обозначение обширного района Южно-Китайского моря с «прибрежного» (offshore) на «береговой» (coastal) и китайские ВВС начали развёртывать дальние бомбардировщики для полётов воздушного наблюдения над этими спорными районами.

Существующий меморандум о взаимопонимании по согласованным процедурам предотвращения и регулирования столкновений в воздухе и на море был разработан ещё при администрации Обамы, до почти полного краха доверия между Пекином и Вашингтоном. Нет никакой уверенности в том, что эти протоколы будут эффективными при быстром наращивании военно-воздушных, военно-морских и других военных сил и средств в районе, где уже имеется опыт, когда столкновения между американскими и китайскими военными кораблями и самолётами избегались в последний момент. Таким образом, регион Южно-Китайского моря стал напряжённым, нестабильным и потенциально взрывоопасным театром военных действий в то время, когда накопившиеся претензии довели лежащие в его основе двусторонние политические отношения до самой низкой точки за последние полвека. Огромное количество военно-морского и военно-воздушного оборудования, развернутого обеими сторонами, делает непреднамеренное (или даже преднамеренное) столкновение всё более вероятным. Стандартные оперативные процедуры, а также правила ведения боевых действий как для китайских, так и для американских военных, как правило, строго засекречены. Общая картина зафиксированных предотвращенных коллизий показала, что американская авиация или военно-морские корабли поворачивают и меняют курс в последнюю минуту, чтобы избежать столкновения. Однако неясно, были ли указанные согласованные процедуры или протоколы китайского военно-морского флота и военно-воздушных сил ориентированы на более наступательную позицию.

Вопрос как для американских, так и для китайских лидеров заключается в том, что произойдёт сейчас в случае серьёзного столкновения? Представим на секунду, что сбит самолёт или военно-морское судно потоплено или выведено из строя, – какие дальнейшие шаги сторон согласованы во избежание немедленной военной эскалации? Китайский собеседник напоминает о недавних виртуальных учениях, организованных независимым аналитическим центром, который собрал отставных китайских и американских политиков и военных офицеров для рассмотрения такого сценария. Результаты тревожные. Хотя военные с обеих сторон могли договориться о протоколе для безопасного извлечения повреждённого военно-морского судна, невоенные участники, более внимательные к политическим интересам своих правительств, с треском провалили эту задачу. Одна группа практиков сумела снизить напряжённость ситуацию, а другая сделала как раз наоборот.

В реальном сценарии, вне искусственной обстановки онлайн-учений, преобладающие внутриполитические обстоятельства в Пекине и Вашингтоне легко подтолкнут обе стороны к эскалации. Политические советники утверждают, что локальная военная эскалация может быть «сдержана» в рамках определённых параметров. Но, учитывая крайне напряжённые общественные настроения в обоих государствах, а также высокие политические ставки для лидера каждой страны, нет достаточных оснований для оптимизма по поводу сдерживания.

Лунатики XXI века

Нам часто твердят о необходимости помнить уроки истории. Да, история редко повторяется в одной и той же форме. Но националистам в Пекине и в Вашингтоне, которые, вероятно, не вполне осознают, насколько серьёзны ставки, хорошим чтением на уикэнд стала бы книга моего соотечественника Кристофера Кларка о провале антикризисного управления и дипломатии в 1914 г., получившая запоминающееся название «Лунатики».

Основной урок событий, которые привели к Первой мировой войне, состоит в том, что относительно незначительный инцидент (убийство австрийского эрцгерцога в Сараево в конце июня 1914 г.) может в течение нескольких недель перерасти в войну между великими державами. Образное описание Кларка – это история неумолимой эскалации конфликта, неэффективной дипломатии и грубого топорного национализма вкупе с отсутствием как у населения, так и у лидеров всякого представления о том, что реальный конфликт вообще возможен – до тех пор, пока «пушки августа» не доказали обратное.

Для Соединённых Штатов проблема Китая реальна и требует согласованной, долгосрочной стратегии, затрагивающей все области политики и реализуемой в координации с союзниками. Китайский вызов также потребует формирования новых рамок американо-китайских отношений, основанных на принципах «управляемого» стратегического соперничества: политической, экономической, технологической и идеологической конкуренции с единообразно понимаемыми «красными линиями», открытыми каналами коммуникации на высшем уровне, чтобы не допустить случайной эскалации, а также сотрудничеством по глобальной повестке в тех областях, где такое взаимодействие было бы взаимовыгодно (например, в области борьбы с эпидемиями и изменением климата).

Но сейчас главная задача состоит в том, чтобы благополучно провести следующие несколько месяцев, избежав конфликта в разгар президентской кампании в США и периода противоречивой внутренней политики в Китае. Лидеры обеих стран должны помнить, что националистический ура-патриотизм несколько приглушается, когда в воздухе звучат выстрелы.

Перевод: Елизавета Демченко

Китай. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 25 августа 2020 > № 3493719 Кевин Радд

Южные Курилы установили рекорд по контейнерным перевозкам рыбы

Рекордные объемы продукции из водных биоресурсов отправлены через контейнерный терминал на Кунашире: свой путь к покупателям в семи странах мира отсюда начали 2900 тонн рыбы.

Контейнерные перевозки через терминал на Кунашире с 2017 г. развивает Южно-Курильский рыбокомбинат. Логистический проект позволяет сэкономить время, промежуточные перевалки продукции не требуются – это преимущество для сохранения качества товара.

Объемы перевозок через терминал ежегодно растут, рассказали в компании. Если за 2018 г. таким образом вывезено чуть больше сотни сорокафутовых контейнеров с мороженой рыбопродукцией, то в 2019 г. – уже 550.

В августе 2020 г. терминал установил рекорд: за сутки с Кунашира отправлено 111 рефрижераторных контейнеров, общий вес рыбного груза составил около 2900 тонн. Продукция ушла в семь стран – это Россия, Польша, Турция, Китай, Корея, Таиланд и Вьетнам, сообщил Fishnews коммерческий директор Южно-Курильского рыбокомбината Дмитрий Гусев.

Контейнеровоз доставит до покупателей продукцию берегового завода ЮКРК, действующего на Кунашире, а также лосось, который суда компании принимали на Камчатке.

Нынешняя отгрузка соответствует тем объемам, которые в прошлом году отправлялись за три месяца, отметил представитель предприятия. В компании рассчитывают, что терминал будет наращивать показатели, тем более что ожидается рост производства продукции.

Fishnews

Глеб Павловский: "Отравление Навального резко повышает цену участия в политике"

Возможно, у отравителей не было цели убить Алексея Навального, но он вполне мог умереть. Может быть, кто-то хотел его запугать, но фактически это было покушением на жизнь. Теперь это становится частью нашего политического сознания, считает политолог Глеб Павловский.

Мы в центре событий, каждое из которых гарантирует большие политические последствия и, собственно говоря, их генерирует. Теперь они собрались вместе. Их, как минимум, пять. Такая дьявольская пентаграмма, которую совершенно невозможно было предвидеть в начале этого года.

Это - фактически разрушение Конституции и плебисцит по обнулению сроков президента, который привёл к тому, что президент перестал быть институтом и превратился в надмирную величину, к которой восходит всё в стране.

Это, конечно, - пандемия, которая опрокинула представление людей как о том, что может быть повседневностью и о том, на что имеет право власть, которая взялась регулировать повседневную жизнь, чего никогда не делала прежде.

Это – события в Беларуси, которые уничтожили прежнюю возможность стабильности на постсоветском пространстве. Больше её не будет.

Это – отравление Навального, которое резко повышает цену участия в политике. Одно дело, когда тебя ждут всякого рода препятствия, отстранение от возможности участия в выборах, а другое дело, когда ты можешь быть отравлен неизвестно кем и неизвестно за что.

Ну и, наконец – это приближающиеся выборы в Америке, с почти уже неизбежным концом президентства Трампа и, одновременно, с почти неизбежными его судорогами при нежелании уходить с поста.

Для России как глобальной империи, авторитарной, персонократической, но, несомненно, глобальной империи, поскольку она действует, опираясь на глобальные возможности, прежде всего, в Евразии, а также в остальных местах на финансовых и сырьевых рынках, всё это переворачивает status quo. Россия входит в другую эпоху. Совершенно другую эпоху.

С одной стороны, власть получает невероятно широкие возможности игры по всем этим названным направлениям, а наша власть – игрок, и игрок азартный. Играя, она уверена, что реализуется таким образом. Помешать ей играть не может никто в мире – это очень важно. Но она – плохой игрок, потому что она принимает рискованность игры за её результативность. Это опасное свойство. Теперь у неё под рукой появился мелкий, но очень активный Лукашенко, которого революционные события внутри страны выбили из прежнего стабильного места, и он сам пытается войти в игру. Помешать ему в этом довольно трудно. Он уже это довольно успешно делает. Белоруссия будет первой страной, которая получит вакцину от коронавируса. Об этом заявил Путин. Россия не будет первой, первой будет Беларусь.

Отравление Навального, сам факт его осознание формирует уже окончательно представление о предыдущем ряде отравлений, восходящим примерно к тем же уровням власти, что и это отравление. Сразу появляется по меньшей мере десяток отравлений, которые раньше рассматривались отдельно. Теперь они будут рассматриваться в ряду. Помешать этому тоже невозможно – люди склонны обобщать.

В то же время понятно по разнообразию средств, методов отравления, оперативных схем, что они восходят к разным инициаторам. В каком-то смысле ситуация выглядит ещё страшнее: это означает, что на уровне Кремля, так же, как мы говорили о «башнях», существуют и какие-то центры разработки и применения ядов, которые конкурируют между собой, но занимаются примерно одним и тем же – тайными убийствами. Удачными или не удачными. Это – потрясающая новость. С точки зрения европейского сознания она ужасна, но Европа не может на это реально повлиять. Но теперь это представление войдёт в официальный европейский взгляд на Россию – здесь убивают. Руководство России практикует тайные убийства в широких масштабах.

Возможно, не было цели убить Навального, но он вполне мог умереть. Может быть, кто-то хотел его запугать, но фактически это было покушением на жизнь.

Теперь это становится частью нашего политического сознания. Решая выходить в политику хотя бы на местные выборы, человек должен взвешивать, готов ли он рисковать тем, что станет жертвой тайных убийц. Не всякий будет готов. Тем более, что у врачей нет уверенности в том, что Алексею удастся полностью восстановиться после отравления.

Все эти факторы превращают нас в новый полигон экстремальных обстоятельств.

Россия и раньше была полигоном испытания необычных практик, а сегодня она становится полигоном испытания человеческих свойств на излом. Она уже была в этом состоянии, но мы думали, что оно - позади.

Каждое из этих пяти направлений для власти выглядит как игровой стол в казино, игровая площадка. Власть наша устроена так, что считает, что игра, даже неудачная в данный момент, обязательно принесёт выигрыш, который заранее невозможно осознать. Поэтому она просто азартно играет. Разумеется, однажды её ждёт катастрофический проигрыш. Но это же неизвестно, когда будет.

Но за эти полгода у людей в Кремле создалось ощущение, что их возможности резко расширились. Они могут играть на каждом из этих пяти столов. Это не одна и та же группа, не одна и та же сила. Это разные аппараты разных ведомств, которые могут конкурировать между собой. Даже в травлениях мы видим настолько разные приёмы, что, скорее всего, речь идёт о разных токсикологических центрах. Мы понимаем, что это нелегальные центры. Легально это делать нельзя.

Конечно же в Европе и в США после ухода Трампа это будет вызывать отвращение и помогать выстраивать «санитарный кордон». Россия будет выглядеть как чужое опасное существо, с которым лучше не иметь дел вообще, от которого надо загораживаться даже в большей степени чем от СССР, потому что Советский Союз имел идеологию, которая восходит к той же традиции, что и западная – к традиции просвещения. А нынешняя российская традиция не понятно куда восходит. Она даже не христианская. Это какая-то языческая мутация, смесь из разных концепций, фобий и комплексов, которые чувствуют себя при этом свободно.

Поэтому вряд ли можно ждать от западного мира каких-то конкретных сильных действий по отношению к России сегодня. Но следует ждать дальнейшей изоляции России в качестве какого-то ненормального геополитического организма.

Отношение к России нельзя даже сравнивать с отношением к Северной Корее. Северная Корея является хорошо понятным реликтом холодной войны. На самом деле – слабым, маленьким, находящимся в зависимости от Китая. Это значительно меньшая проблема. У Северной Кореи существует ядерное оружие, но его можно применить один раз. Она опасна только для Южной Кореи. РФ по своему ядерному потенциалу способна уничтожить жизнь на всей планете.

Пару дней назад в газета «Московский Комсомолец» опубликовала материал, основанный на рассказе источника из силовых структур о том, что в Томске за Навальным следили круглосуточно. Я не знаю, какая инстанция внутри спецслужб это конкретно сделала. Понятно, что основная задача была показать, что за Алексеем следят как заботливая мама, всячески стараясь оградить его от опасностей, а второе – показать, что он полностью «под колпаком». Но основная цель публикации – попытка заранее защититься от обвинений в том, что они же и организовали отравление и показать, что их мейнстрим разработки является в целом вегетарианским, они заняты безопасностью Навального также, как заняты безопасностью государства. В статье прямо не сказано, но надо предполагать смысл, что отравителей надо искать в окружении самого Навального.

Полагаю, что будет громкая имитация расследования. Одновременно с ней будет пропагандистский шум по поводу того, что сами немцы отравили Алексея. Это вряд ли станет официальной позицией. Как только появятся официальные данные от врачей, будет и расследование. И может быть оно на первых порах будет громким, как первая стадия расследования убийства Немцова. Но заранее понятно, что это расследование никуда не приведёт.

Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > newizv.ru, 25 августа 2020 > № 3478116 Глеб Павловский

Дело в швах

Уникального робота создали томские ученые для термоядерного реактора

Текст: Юрий Медведев

Этот термоядерный реактор (ИТЭР) - самый дорогой и масштабный научный проект в истории человечества. Более 25 миллиардов долларов вложили 35 стран, участвующих в его создании, чтобы наконец осуществить давнюю мечту землян: получить вечный, безопасный, абсолютно экологически чистый источник энергии. Термоядерный синтез делает это реальностью. Его топливо - морская вода.

Мы можем гордиться: идея этого реактора еще полвека назад предложена нашими учеными. И его название - токомак появилось в нашей стране. Эта русская аббревиатура сложного научного названия уже давно на всех языках произносится одинаково.

За эти годы в разных странах было построено несколько токомаков, но все они потребляли больше энергии, чем сами производили. Потребовалось несколько десятилетий, чтобы наконец во Франции стартовал реальный проект реактора, который будет иметь положительное сальдо, производить больше, чем потреблять.

Кто-то скажет, что наша наука уже не та, что во времена СССР и сегодня мы чужие на этом научном празднике. Ничего подобного. Именно российские ученые играют ведущую роль и в разработке проекта, и в создании для него уникального и сложнейшего оборудования. И здесь важно подчеркнуть, что столь ответственное дело поручено не только нашим знаменитым институтам, но и вузам. Так, ученые Томского политехнического института в конкуренции с самыми авторитетными фирмами выиграли право создать установку для контроля сварных швов - одних из самых ответственных элементов термоядерного реактора. Это первая стенка, которая контактирует с плазмой, а также приборы, которые следят за ее температурой.

Томские ученые предложили вести контроль швов с помощью ультразвука. Кто-то спросит: а почему не рентген, который, вроде бы более информативен? И вообще, что здесь нового? Скажем, ультразвуковой контроль (УЗК) давно применяется для проверки швов трубопроводов. Причем контроль ведет даже не человек, проверка доверена роботам-автоматам. Почему не взять эти давно зарекомендовавшие себя приборы и не применить для ИТЭР?

"Почему УЗК? Здесь все просто. Дело в том, что сами детали, швы которых надо проверять, большого размера, все иные методы контроля, тот же рентген, крайне неудобны. А ультразвук может работать с крупными объектами, - говорит директор Инженерной школы неразрушающего контроля ТПУ Дмитрий Седнев. - Почему нельзя применить уже имеющуюся технику? Причин несколько. Например, сами материалы, которые применяются в конструкции ИТЭР, намного сложнее, чем у трубопроводов. У них уникальные акустические свойства, сигнал от шва искажается, быстро затухает. То есть задача становится нестандартной, к ней не подберешь уже известные "отмычки". Поэтому нужно было создать специальные компьютерные программы по обработке сигналов, а также способы их усиления.

ИТЭР поставил перед учеными и другие задачи, в частности это сложная геометрия шва. У обычного трубопровода она простая - это цилиндр. И здесь у робота-контролера нет проблем. У деталей ИТЭР, швы которых должен проверить УЗК, профиль очень сложный, изогнутый в нескольких проекциях. "Как к нему подобраться с нашим акустическим лучом? Ведь надо каждую секунду выполнять обязательное условие: луч должен быть направлен строго перпендикулярно к поверхности профиля, - говорит Седнев. - Так вот, чтобы строго позиционировать такое положение луча, мы применили роботов-манипуляторов. А чтобы повысить качество контроля, изображение шва делаем трехмерным, по сути, это УЗК-томография".

Российский аппарат не имеет аналогов в мире. Он защищен несколькими патентами.

Справка "РГ"

В исследовательском центре Кадараш на юге Франции начата сборка международного экспериментального термоядерного реактора ИТЭР. Таким образом, уникальный международный проект, в котором принимают участие страны Евросоюза, а также Россия, США, Китай, Индия, Япония и Южная Корея, перешел к заключительному этапу. Наибольшую долю расходов на сооружение установки покрывает ЕС - 45,6 процента. Остальные партнеры вносят по 9 процентов от общей суммы. Инвестиции осуществляются не в виде денежных переводов, а путем поставки оборудования и компонентов для реактора, а также разработки соответствующих технологий.

Первый взгляд на Galaxy Note20 Ultra: Каким вышел новый флагман

Текст: Иван Черноусов

На презентации IPhone в 2007 году экс-глава Apple Стив Джобс во время показа устройства произнес фразу, ставшую впоследствии легендарной: "Кому нужен стилус?" И если в 2007 году эти слова можно было считать насмешкой над остальными производителями, то спустя годы огромная аудитория серии Samsung Galaxy Note доказывает - стилус все-таки нужен. И с каждым годом эти аксессуары получают все больше возможностей. Давайте посмотрим, что представляет собой старший флагман линейки Note - Note20 Ultra. Его стоимость в России - 99 990 рублей за версию с 256 Гб и 119 990 рублей за версию с 512 Гб памяти.

Дизайн и позиционирование

На тест к "РГ" попал аппарат цвета Mystic Bronze или, в переводе на русский язык, "Бронзовый". На мой взгляд, это самый красивый цвет в серии Galaxy Note в этом году. Кроме того, такое цветовое решение наиболее практичное, поскольку стекло в данном случае сатинированное (матовое) - оно не собирает отпечатков пальцев, в отличие от черного и белого варианта. Хотя два последних цвета тоже смотрятся интересно. Все смартфоны защищены Corning Gorilla Glass 7 и стали устойчивее как к царапинам, так и к падениям. Тем не менее, чехол все же придется купить - блок камер выступает из корпуса, вы будете задевать им за карман одежды, когда убираете туда смартфон.

Все элементы управления гаджетом на своих привычных местах - на правой грани расположилась кнопка включения и качелька громкости. На верхней боковой грани - микрофон, слот для двух nano-sim и карты памяти MicroSD. На нижней грани расположились еще один микрофон, разъем USB Type C и стилус. На левой грани на этот раз никаких клавиш нет.

Для кого этот смартфон? Для тех, кому в работе обязательно нужен стилус - это бизнесмены, журналисты. Пользоваться Galaxy Note без стилуса - это все равно что любоваться спортивным автомобилем у себя в гараже. Смотрится классно, но ощущения все равно не те, которые могли бы быть, если бы вы на нем ездили. Писать на смартфоне очень удобно - полное ощущение того, что вы пишете карандашом на обычной бумаге.

Дисплей

Диагональ экрана Galaxy Note 20Ultra 6,9 дюйма, разрешение экрана - QHD - 3088 х 1440 пикселей. По умолчанию установлено FHD+ - 2316 х 1080 пикселей. Скажу честно, разница между этими двумя вариантами "на глаз" практически незаметна, поэтому вполне можно оставить разрешение по умолчанию. Дисплеи Samsung уже давно стали эталонными на рынке смартфонов и это признают даже в Купертино. У экрана прекрасная цветопередача и отличная яркость. Также можно "поиграться" с режимами - например, поставить насыщенные или естественные цвета. В первом случае яркость и контрастность картинки максимальные, во втором - они слегка приглушенные. Я оставил первый вариант, хотя знаю коллег, которым больше нравится второй, - тут целиком и полностью дело вкуса.

Поддерживается частота экрана в 120 Гц. Позволю себе процитировать фразу из обзора S20 Ultra: "Прежде чем говорить о том, "зачем нужны 120 Гц на мобильном устройстве" и "все это баловство", следует сравнить работу дисплея в двух режимах - 60 и 120 Гц соответственно. Разница видна невооруженным взглядом. Во втором случае меню листается гораздо плавнее".

Камеры

В Galaxy Note20 Ultra установлен следующий набор фотомодулей: ультраширокоугольная камеру на 12 Мп с диафрагмой f/2.2, "ширик" на 108 мегапикселей с диафрагмой f/1.8 и телефотообъектив на 12 мегапикселей c диафрагмой f/3.0 с пятикратным оптическим зумом и гибридным 50-кратным зумом. По сравнению с S20 Ultra было принято решение отказаться от ToF сенсора, но зато появилась лазерная фокусировка - и это очень классная фишка. Смартфон мгновенно меняет фокус в кадре на нужный предмет. Объясню, как это работает - допустим, вы направили объектив далеко вперед, на поле с цветами. Но внезапно решили, что главным героем экспозиции должен стать LEGO-человечек. Вы можете резко поставить человечка перед камерой, и последняя тут же сфокусируется на нем.

Качество съемки на Note20 Ultra отличное. В Samsung улучшили детализацию в режиме 108-мегапикселей и немного поменяли программные алгоритмы. Поддерживается съемка видео в разрешении 8К, но, как и S20 Ultra она ограничена пятью минутами. Разумеется, можно снимать видео и в 4К и более низких разрешениях. Фронтальная камера у Note20 Ultra на 10 мегапикселей с диафрагмой f/2.0 - любители селфи ее точно оценят.

S Pen

Мы плавно подошли к главной фишке этого смартфона, то ради чего все берут серию Galaxy Note - S Pen. Южнокорейские инженеры с каждым годом улучшают этот элемент - например, в Note 10+, скорость отклика стилуса составляла 42 мс, а в Note20 Ultra она составляет 9 мс - таким образом, она повысилась более чем в 4,5 раза.

Использовать стилус можно в совершенно разных сценариях - например, для дистанционного управления устройством - при создании фотографий или видео, поддерживаются жесты в воздухе. А в приложении Samsung Notes теперь можно подписывать различные документы - это куда удобнее, чем тыкать в экран мышкой или пальцем.

Еще одной функцией, про которую стоит упомянуть, одновременная запись звука и создание заметок. Допустим, если вы слушаете выступление лектора в институте или какую-то презентацию, можно что-то записать в заметках, а потом, когда вы еще раз вернетесь к своим записям, аудио автоматически "перескочит" на нужный момент. Функция невероятно простая, но наверняка придется по душе многим.

Кроме того, можно написать на смартфоне рукописный текст при помощи S Pen, а затем гаджет автоматически "переведет" его на нужный язык. Из новинок этого года можно отметить фишку с календарем - прямо поверх календаря вы можете делать собственные заметки.

Производительность

Под "капотом" Galaxy Note20 Ultra установлен чип Exynos 990, который работает по технологии 7 нм. На российском рынке будет представлено две версии "ультры" - это 8 Гб оперативной и 256 Гб встроенной памяти и 12 Гб оперативной и 512 Гб встроенной памяти. И снова позволю себе процитировать то, что я писал про S20 Ultra этой весной - "Свидетели секты "Qualcomm лучше Exynos" будут доказывать, что европейские пользователи получают "урезанную" версию смартфона с меньшей производительностью, однако это миф. Запаса мощности чипа хватит как минимум на пару лет".

Аккумулятор

Емкость аккумулятора в смартфоне составляет 4500 мАч и поддерживается функция быстрой зарядки, которая называется USB Power Delivery 3.0. С помощью комплектного устройства на 25 Вт можно зарядить батарею Note20 Ultra на 100% всего за один час. За полчаса можно получить устройство до 60%. Благодаря функции обратной зарядке можно зарядить смартфон, наушники или любой другой девайс беспроводным способом. Ее мощность составляет 9 Вт.

Интересные фишки

Galaxy Note20 Ultra поддерживает самый современный стандарт Wi-Fi 6, который совсем недавно прошел сертификацию в России. Разумеется, присутствует и NFC-модуль, есть поддержка Samsung Pay, Google Pay и так далее. Аппарат не боится воды - как и его предшественники, он защищен по стандарту IP68. Версия Bluetooth - 5.0, можно отправлять аудио сразу на несколько устройства. Есть опция QuickShare, позволяющая передавать большие файлы на другие устройства Samsung.

Вместо итогов

Galaxy Note20 Ultra - интересный и самобытный девайс, который точно найдет своего покупателя. Других таких предложений на рынке в настоящий момент просто нет - серия Note предлагает уникальные возможности, которых нет у конкурентов. Сейчас у Note20 Ultra, по сути, всего один конкурент - это прошлогодний Note 10+. Но если сравнивать их "в лоб", то наберется множество изменений - год разницы дает о себе знать. Тем, кто любит и понимает эту линейку смартфонов, однозначно стоит задуматься об обновлении.

Укладка рельсов на высокоскоростной железной дороге, которая ведет к горам Чанбайшань, началась в провинции Цзилинь на северо-востоке Китая. Об этом сообщает агентство «Синьхуа» со ссылкой на информацию компании China Railway Shenyang Group Co.

Общая протяженность новой железнодорожной линии Дуньхуа – Эрдаобайхэ составит 113 км. В рамках проекта в поселке Эрдаобайхэ будет сооружен вокзал Чанбайшань.

Этот железнодорожный проект позволит в дальнейшем включить юго-восточную часть провинции Цзилинь в общенациональную высокоскоростную железнодорожную сеть и стимулировать развитию туриндустрии в районе Чанбайшань.

Напомним, строительство этой железной дороги на территории Яньбянь-Корейского автономного округа провинции Цзилинь началось в 2017 году. Проектная скорость движения поездов по ней составит 250 км в час. После введения ВСМ расстояние между Пекином и живописным районом гор Чанбайшань на высокоскоростном поезде можно будет преодолеть за 4,5 часа

Мировое производство стали в июне снова сократилось

В июне 2020 года мировое производство стали снова сократилось. По данным World Steel Association, за этот период выплавлено 148.295 млн т стали — на 7% меньше, чем за июнь 2019 года, и на 0.3% меньше, чем за предыдущий месяц. Об этом говорится в выпуске №1386 ежемесячного бюллетеня "Отрасли российской экономики: производство, финансы, ценные бумаги. Черная и цветная металлургия" Информационного агентства AK&M.

Всего за первое полугодие 2020 года в мире выплавлено 873.134 млн т стали — на 6% меньше, чем за январь-июнь 2019 года. При этом 57.2% выплавки пришлось на Китай, который еще в марте восстановил производство после пандемии — эта страна занимает все более высокую долю в мировой выплавке. В июле в КНР было выплавлено 93.36 млн т стали, что стало новым абсолютным рекордом для страны.

Россия в июне снизила выплавку стали на 4.8% до 5.6 млн т по сравнению с годом ранее, сохранив пятое место среди стран – производителей стали (по данным WSA). В целом по итогам первого полугодия 2020 года производство металла в стране упало на 2.9% до 35.254 млн т. В США за этот период выплавка сократилась на 18.3%, в Японии — на 17.4%, в Южной Корее — на 9.5%, а в Индии — на 24.2%. При этом Китай нарастил производство на 1.4%.

Сталелитейная промышленность Евросоюза сейчас находится в «чрезвычайном положении» после того, как коронавирус ускорил спад на рынке стали, отмечает Ассоциация производителей стали ЕС Eurofer. Потребление стали в ЕС в июне, по оценкам Eurofer, с марта снизилось примерно на 50%, поскольку автопроизводители закрыли заводы. В период спада на рынке, вызванного пандемией, в Европе было отключено 18.9 млн т сталеплавильного производства в автономном режиме — больше, чем в любом другом регионе.

Цена алюминия на Лондонской бирже металлов (LME) в июле выросла на 4.6% по сравнению с июньской до $1637.2 за тонну. По состоянию на 14 августа цена металла достигла $1730 за тонну. Рост цен на цветные металлы в начале августа простимулировало вливание центральным банком Китая новой порции денег в финансовую систему страны. Однако вскоре алюминий может развернуться к падению из-за избыточных китайских мощностей. Еврокомиссия запустила антидемпинговое расследование ряда видов алюминиевого плоского проката китайского происхождения. По словам гендиректора European Aluminium Герда Гётца, китайские мощности столь высоки, что они могут заместить собой все производство алюминия в Европе.

Подробнее об итогах рынка черной и цветной металлургии в мае-июне 2020 года в выпуске №1386 ежемесячного бюллетеня "Отрасли российской экономики: производство, финансы, ценные бумаги. Черная и цветная металлургия" Информационного агентства AK&M.

Нота оптимизма в мелодии образования

людей должны учить люди, а не машины

Георгий Малинецкий

Выдающийся учёный Ричард Фейнман в своё время преподавал физику в Бразилии. В этой стране были студенты, профессора, университеты. Одна беда — физику они не знали. От слова «совсем». Дело в том, что студентам было велено заучивать то, что толковали профессора, а потом пересказывать это преподавателям, чтобы успокоить последних. Ребят, которых хотели разобраться в предмете, шпыняли и третировали, потому что они отнимали время у занятых людей. Понимать всю эту «талмудистику» было необязательно, потому что никто применять её в Бразилии не собирался. Фейнман понял ситуацию, постарался объяснить её всем, кому смог, а затем взялся за дело. Пояснял, показывал, читал лекции. Но продолжалось это недолго. Отозвал его Госдеп, дав понять, что физика посылали отдохнуть и развлечься, а он решил сделать из Бразилии мировую державу…

У нас дела с образованием обстоят иначе. Наверное, все в детстве читали сказку «Конёк-горбунок». Обычно вспоминают про Ивана-дурака, волшебного конька или перо Жар-птицы, забывая про старинушку, у которого было три сына. А он-то и есть ключевая фигура. Именно он поставил задачу, дал указание охранять поле, осуществил обратную связь между положением дел в хозяйстве и действиями персонала.

Судя по всему, в российском образовании появляется обратная связь, и это даёт надежду. «Заграница нам поможет!» — энергично восклицал Остап Бендер. И нам она уже помогла. Важно просто отнестись к этому всерьёз. Старшее, советское поколение полагает, что у нас отличное образование. Молодёжь думает, что у нас «как во всём мире». И то, и другое неверно. Понять это помогла международная программа по оценке образовательных достижений (Programme for International Student Assessment, PISA). В этой программе исследуются возможности и компетенции среднего 15-тилетнего школьника страны. Цель программы — ответить на вопрос: «Обладают ли 15-ти летние школьники знаниями и умениями, необходимыми для решения широкого диапазона задач в различных сферах человеческой деятельности, общения и социальных отношений». В 2018 году в исследовании PISA участвовали 600 тысяч школьников из 79 стран. У детей не спрашивают теорем, формул, правил, а просят применить имеющиеся у них знания к решению несложных задач по математике, естественным наукам и чтению.

Мы всегда гордились своим математическим образованием. Но не всё так хорошо, как думается. Результаты 2018 года таковы: 1-я десятка: П-Ш-Ц-Ч (Китай) (В этой стране исследования проводились в городах Пекин, Шанхай, Цзенсу, Чжэцзя.); Сингапур; Макао (Китай); Гонконг (Китай); Тайбэй (Тайвань); Япония; Южная Корея; Эстония; Нидерланды; Польша. Россия находится на 30-м месте, Беларусь — на 38-м, Украина — на 43-м. Наши результаты ниже, чем средний показатель стран-членов Организации по экономическому сотрудничеству и развитию (ОЭСР), в которую входит 37 государств, в том числе и лидеры. По естественным наукам мы на 33-м месте, а по чтению (на родном языке!) — на 31-м.

Исследования PISA проводятся каждые три года, поэтому интересна динамика результатов России. Возьмём ту же математику: 2000 год — 22-е место, 2003-й — 29-е, 2006-й — 34-е, 2009-й — 38-е, 2012-й — 34-е, 2015-й — 23-е, 2018-й – 30-е.

Отсюда следует ясный вывод — 30 лет перманентных реформ привели наше образование, которое в советские времена было одним из лучших в мире, к развалу. Лидерами в мировом среднем образовании являются сегодня страны, делающие ставку на высокие технологии, на быстрое развитие: Китай, Сингапур, Тайвань, Япония, Южная Корея. Наше образование ниже среднего в мире, как и положено стране-сырьевому донору, которой сейчас является Россия и которым Запад хочет видеть её и дальше.

Высшая школа при всём желании не может устранить многое из того, что упущено в средней. И мы очень часто пытаемся давать высшее образование тем, кто не имеет среднего. Происходящее не является случайным — оно носит системный характер для всего постсоветского пространства. Это вопрос государственной стратегии, видения нашего будущего, и он не решается заменой Иванова на Петрова, а Петрова на Сидорова. На Украине и в Белоруссии, вроде бы и реформы, и люди другие, но, судя по тесту PISA, они находятся там же, где и Россия… Как и для нас, для них нет места «в калашном ряду».

Помню, как ломали советскую среднюю школу. Одним из идеологов развала был профессор А.Г. Асмолов. Он видел школу как «сад культуры достоинства, сад современности для бесстрашного поколения сложных, свободных людей, готовых к изменениям реальности, сад вариативного образования XXI века», где «не ребенок должен готовиться к школе, а школа должна готовиться к ребенку». Вещи, связанные со знаниями, умениями и навыками, он считал второстепенным моментом в этом процессе — мол, «школа переводится в греческого как «досуг»... и школа станет досугом опять». Асмолов пророчил: «Знаете, что такое одарённый ученик? Это ученик, который учит учителя... Нас ждёт образование будущего — пространство парадоксов».

И под эти разглагольствования о вариативности и досуговости школьного образования была разрушена советская система. Помню круглые столы: «Культура достоинства против культуры полезности». Не важно, что человек ничего не умеет, — важно, чтобы он это делал «достойно». Но ситуация меняется — в стране принимаются Федеральные государственные образовательные стандарты (ФГОСы), чтобы сориентировать школы, что дети должны знать. И тут уже А.Г. Асмолов протестовал: мол, с помощью ФГОСов школа будет «выращивать роботов». Достоинства и вариативности в тех, кого подготовят, видно мало, ведь каждому своё… Но, как видим, что-то меняется.

Последствия образовательного развала Россия чувствует на себе. Многие отрасли ощущают кадровую катастрофу. Космосом руководит журналист, промышленностью — социолог, и этот список можно продолжать до бесконечности. Не так давно в пилоты российских самолётов звали гастарбайтеров… В этот год из жизни ушло много моих коллег, друзей, знакомых. Всё чаще слышишь о врачах: «не поняли», «не сумели», «не знали». Раньше с этим не сталкивался. Но не удивляюсь. «Учим не тех, не тому и не так», — всё чаще говорят преподаватели медицинских вузов. И действительно — как можно отбирать будущих врачей, которым мы доверим свои жизни, по результатам единого государственного экзамена (ЕГЭ), который заставляет принимать тех, кого в глаза не видели, и кто, может быть, не очень готов к учёбе по медицинским специальностям?!

Наглядный урок преподнесла нашему отечеству борьба с COVID-19. Почти всё, что было сделано, удалось благодаря случайно оставшимся советским кадрам, научным организациям, системным решениям. Видно, неплохо учили и работали в советской стране.

В этом году ушёл со своего поста директор Департамента образования Москвы И.И. Калина, возглавлявший его 10 лет. Он вошёл в историю тем, что, вопреки мнению учителей, родителей, учеников и здравому смыслу объединял учебные заведения в комплексы. Объединение пяти школ в одну с присоединением детских садов позволяет избавиться от 60-70 учителей и многих администраторов. Не стало лицеев и гимназий, специализированных школ. Каток реформ уравнял школы, заставил к сильным, ведущим присоединить слабые. В московским Физтехе у первокурсников спрашивали, что будет, если скрестить ужа с ежом. Круто было отвечать, что 2 метра колючей проволоки. В Департаменте решили провести схожий эксперимент — многочисленные петиции, обращения в суд и прокуратору не подействовали. «Какой огурец в хороший рассол ни попадёт: маленький, большой, свежий, малосольный, — происходит усреднение, все становятся одинаково хорошими солёными огурцами. Поэтому не страшно даже слияние обычных школ с девиантными: если подростков с асоциальными поведением помещать в хорошую социальную среду (прежде всего, в школьную), то они тоже станут достойными учениками», — пояснял господин Калина. Педагогика, однако…

Другая новация — инклюзивное образование. Это когда детей с серьёзными диагнозами или отклонениями помещают в обычный класс. Хотя у нас было очень сильное специальное образование, отличные дефектологи, продуманные программы. И таким ребятам нужна другая среда, иные подходы, другая поддержка… Если учитель тем детям, которые совсем «не тянут» программу, вынужден ставить положительные оценки, то обычные ученики видят, что школьной отметке грош цена. На этом пути развалилось американское среднее образование, где учителей «из соображений политкорректности» принудили ставить удовлетворительные оценки детям, принципиально не делающим домашнее задание.

И вот, эпоха Калины кончилась, многие вздохнули с облегчением. Хочется верить, что обратная связь сработала. Впрочем, И.И. Калине предоставлено место советника мэра по образованию и начальника некого центра в Минобразе. Может быть, лучше его было направить по овощной части, огурцы солить?

Однако только в сказках, когда Щелкунчик побеждает мышиного короля — сразу всё преображается. Восстановить разваленное значительно труднее. Мне довелось выслушать множество жалоб на грубость, хамство, канцелярщину, бюрократию от учителей и директоров московских школ. Но писать или сказать на камеру практически все отказались: «Меня просто уволят, если узнают в департаменте… Если выгонят из этой московской школы, то в другую уже не возьмут, а это огромная потеря в зарплате…» Государство в государстве, и как вернуть его к здравому смыслу — пока совершенно непонятно.

Впрочем, есть люди, которые видят путь в будущее. Недавно вышла книга одного из создателей школы «Сириус» Ю.В. Громыко: «Российская система образования сегодня: решающий фактор развития или путь в бездну? Образование как политическая технология». В этой книге рассказано, и о том, как Китай учился организации образования у нас, и о том, чему стоит нам сейчас поучиться у Китая, и про что была написана диссертация самого И.И. Калины. Впрочем, Ю.В. Громыко находится в положении «бывшего лучшего королевского стрелка» в нашей системе образования. Но это положение можно изменить. Стратегии и перспективы найдутся.

Сложнее с учителями. В этих гигантских калино-комплексах иногда есть физико-математические классы. И директор одной из таких школ попросил меня найти учителей по физике и математике, которые умеют решать олимпиадные задачи, предлагая им очень приличную зарплату. Это оказалось удивительно сложным делом даже в Москве. Что уж говорить о других городах? Это наглядно показало заблуждение нашего прежнего правительства, считающего, что деньги могут решить все проблемы. Если нет людей, которые умеют решать и учить, то никакими деньгами тут делу не поможешь. Деньги можно сравнить с бензином для машины. Если неисправен мотор, то бензин не поможет машине поехать. США тратят огромные деньги на образование, но их результаты по PISA–2018 очень скромны (математика — 37-е место, естественные науки — 18-е, читательская грамотность — 13-е).

Ещё одна нота позитива связана с программами электронных школ и вузов. Высшая школа экономики (ВШЭ), в лице её ректора Я.И. Кузьминова и многих его коллег, считала, что время прежнего образования закончилось. Что электронное, дистанционное — лучше и более эффективно: мол, профессора ведущих вузов должны записать свои лекции на видео, чтобы эти записи прокручивать студентам. Ректор одного из продвинутых вузов объяснял на научной конференции, что у них теперь электронные профессора, преподаватели, доценты. Как выяснилось, в электронную форму у них не удалось перевести только ректора, главбуха и уборщиц. Московская электронная школа (МЭШ) — приоритет эпохи Калины. Об «электронном учебнике» от Чубайса, который должен был сотворить «Роснано», лучше не вспоминать. Да и захватывающие дух электронные перспективы образования, о которых говорит Герман Греф, тоже лучше оставить в покое.

И вот COVID-19 расставил всё по своим местам. Оказалось, что всё это — в лучшем случае, имитация. Тут уже запротестовали и родители, и учителя, и многие вузы. Никак не удаётся выучить заочно или электронно боксёров, хирургов и представителей многих других профессий. А вот «эффективных менеджеров», наверное, получится! «Я не могу учить детей, когда не вижу их глаз. У одного вопрос появится сразу, у другого — через неделю, у третьего — через год. И я их понимание и проблемы вижу», — объясняла родителям одна из ведущих преподавательниц математики. Людей должны учить люди, а не машины.

Ещё одним источником оптимизма для меня является журнал для младших школьников «Квантик» и для старших — «Квант». «Квант» издаётся больше 50 лет. Он ориентируется на тех, кто всерьёз интересуется физикой и математикой. Именно его читатели совершенствовали наш ракетно-ядерный щит, делали удивительные открытия. В советские времена его тираж достигал 350 тысяч экземпляров! «Квантик» был создан в 2012 году. Но его тираж — всего 4 тысячи, да и тираж «Кванта» сейчас невелик. Тем не менее, эти журналы есть, и благодаря ним можно многое вырастить. Есть дети, которые их читают, и помогающие детям родители. Очень надеюсь, что Россия повернётся лицом к будущему, и таких детей будет больше. Как заметил один из реформаторов: «В России так же тяжело уничтожить науку, как её создать». Во всяком случае ему это не удалось.

Наша задача гораздо проще, чем у Фейнмана. В отличие от него, нам нужно, совершенствуя образование и науку, вновь сделать Россию великой державой. И делать это нужно не в одиночку, а сообща. Очень надеюсь, что у нас получится.

Россия > Образование, наука. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 24 августа 2020 > № 3542767 Георгий Малинецкий

СТРЕМЛЕНИЕ К МЕНЬШЕМУ: ПРАВДА О РАСХОДАХ НА ОБОРОНУ

КЭТЛИН ХИКС

Директор программы по международной безопасности в Центре стратегических и международных исследований. Семнадцать лет проработала в Пентагоне, в администрации Барака Обамы отвечала за стратегическое планирование и развитие вооружённых сил.

Что должны делать американские вооружённые силы и к чему они должны быть готовы? Если изучить военные расходы, становится ясно: хотя радикальное сокращение трат потребует опасных стратегических изменений, оно позволит сэкономить значительные средства. Но для этого нужно принять сложные политические решения. Результат – менее милитаризированные, но более конкурентоспособные Соединённые Штаты.

В вопросе о том, сколько тратить на оборону (как, впрочем, и во многом другом), мнения американцев разделились. По данным опроса Gallup 2019 г., 25% респондентов считают, что США тратят на военных слишком мало, 29% – что слишком много, а 43% считают расходы оптимальными. Значительное расхождение для политиков, пытающихся интерпретировать волю народа. Президент Дональд Трамп в ходе предвыборной кампании обещал «вернуть» мощь американских вооружённых сил и теперь подчёркивает, что добавлял «миллиарды и миллиарды долларов» в бюджет Пентагона каждый год своего президентства. Кандидаты от демократов предлагали двигаться в противоположном направлении. Чтобы найти средства на свою программу по здравоохранению, сенатор от Массачусетса Элизабет Уорнер планировала урезать военные расходы. Сенатор от Вермонта Берни Сандерс заявляет: чтобы «инвестировать в семьи рабочих и защитить самых уязвимых в этой стране», Соединённые Штаты должны прекратить масштабные траты на «раздутый военный бюджет».

Однако дискуссии редко затрагивают главный вопрос оборонных расходов: что должны делать американские вооружённые силы и к чему они должны быть готовы? Если внимательно изучить военные расходы, становится ясно: хотя радикальное сокращение трат потребует опасных стратегических изменений, оно позволит сэкономить значительные средства. Но для этого нужно принять сложные политические решения, освоить инновационное мышление и попросить военных быть менее активными, чем раньше. Конечный результат – менее милитаризированные, но более конкурентоспособные Соединённые Штаты.

Вверх-вниз

После Второй мировой войны военные расходы США шли по отработанной схеме: увеличивались в период крупных операций и падали (хотя не на равнозначную сумму) после них. В 1950 г., в начале Корейской войны, расходы выросли на 290% за два года – до 692 млрд долларов (по нынешнему курсу), или 13% от ВВП. Затем с 1952 по 1955 год они упали на 51%. Во время войны во Вьетнаме они вновь выросли и достигли в 1968 г. 605 млрд долларов или 9% от ВВП, а 1975 г. упали на 25%. Но когда в конце 1970-х – начале 1980-х гг. напряжённость холодной войны возросла, президенты Джимми Картер и Рональд Рейган увеличили бюджет Пентагона. После распада Советского Союза военные расходы вновь стали уменьшаться при президентах Джордже Буше-старшем и Билле Клинтоне и в итоге упали на 34% в период с 1985 по 1997 год.

Потом случилось 11 сентября. Последовавшие войны в Афганистане и Ираке вызвали новый скачок военных расходов – в 2010 г. они достигли 820 млрд долларов, или 4,7% от ВВП. При администрации Обамы расходы продолжали расти до 2012 финансового года, когда произошло противостояние с Конгрессом, повлекшее автоматическое сокращение (или секвестр бюджета) в 2013 году. В следующие три года расходы снижались незначительно, в соответствии с бюджетными лимитами Конгресса.

Снижение продолжалось недолго. Россия аннексировала Крым, в Ираке и Сирии появилось «Исламское государство» (запрещено в России – прим.ред.), а Китай расширил претензии на территории в Южно-Китайском море. Военные расходы США вновь стали расти начиная с бюджета на 2016 финансовый год – последний при администрации Обамы. Они ещё подросли в 2017 г. после инаугурации Трампа, который в ходе предвыборной гонки пообещал наращивать военную мощь. За первые три года в Белом доме Трамп добился умеренного роста оборонного бюджета, чему способствовала готовность республиканцев повысить лимиты расходов, а финансирование операций за рубежом (Overseas Contingency Operations) – строка бюджета, не подпадающая под лимиты Конгресса, которая изначально была создана для обеспечения войны в Афганистане и Ираке, но сегодня используется в более широких целях. В 2020 финансовом году США потратят на оборону около 738 млрд долларов.

Это слишком мало, слишком много или то, что надо? Просто цифр недостаточно. С одной стороны, оборонные расходы сегодня составляют минимальную долю от ВВП и федеральных дискреционных расходов с 1962 года. С другой стороны, при пересчёте с поправкой на инфляцию Пентагон сегодня тратит почти столько же, сколько в 2010 г., на пике военного присутствия США в Афганистане и Ираке. Более важно взглянуть на то, как расходуются деньги. В целом можно сказать, что средства идут на три цели: подготовить вооружённые силы к сегодняшнему дню (боеготовность), к завтрашнему дню (инвестиции) и определить их формирования и численность (структура).

Рассмотрим некоторые новые задачи, которые взяли на себя американские военные, чтобы противостоять угрозе, которую представляет Россия после присоединения Крыма. Чтобы повысить боеготовность, была увеличена регулярность военных учений в Восточной Европе и сформированы новые соединения бронетехники. С точки зрения инвестиций активизировалась разработка ракет малой дальности и ЗРК. Что касается структуры, развёрнуты новые подразделения в Болгарии, Польше, Румынии и странах Балтии.

Как распределять ресурсы – в этом вопросе учитываются различные интересы США, в том числе ядерное сдерживание, борьба с терроризмом и обеспечение свободных торговых потоков в Тихом океане. Сейчас расходы делятся практически поровну на эти три категории. Чётко определённые приоритеты облегчают поиск компромиссов между миссиями и временными рамками, но найти идеальный баланс всегда трудно. Для этого нужно уметь прогнозировать глобальные и внутриполитические тренды, включая амбиции будущих политиков.

Неверный способ сокращения

Правильные стратегические решения позволяют максимально эффективно использовать военный бюджет, но не менее важно, чтобы Пентагон предельно точно исполнял эти решения. На практике усилия сберечь ресурсы с помощью их рачительного использования часто оказываются тщетными. Политики возлагают чрезмерные ожидания, добиваются краткосрочных результатов и избегают сложных решений.

Самая частая ошибка – пойти на лёгкие, а не умные сокращения, то есть урезать те статьи бюджета, где это можно сделать быстро, без политической борьбы. Хороший пример – исследования и разработки. В отличие от закупок, исследования и разработки можно легко и быстро сократить: прекращение производства систем вооружений грозит потерей тысяч рабочих мест, а закрытие программы на начальной стадии НИОКР влечёт значительно меньше подобных рисков. Но НИОКР – это основа будущего военного потенциала, и сделанные сегодня сокращения приведут к пагубным последствиям через десять лет, когда вооружённые силы лишатся преимущества или будут вынуждены вступить в дорогостоящую гонку за соперниками. Ещё один способ экономии расходов – поставить все корабли, самолёты и другое вооружение на плановое обслуживание. Эффект опять же проявится через годы: увеличится количество происшествий, снизится число боеспособных единиц. Плохое техническое обслуживание отчасти объясняет, почему в морской пехоте число авиаинцидентов возросло на 80% с 2013 по 2017 гг. и почему осенью 2019 г. все шесть авианосцев ВМС США, базирующихся на Восточном побережье, находились в сухом доке.

Ещё одна ошибка – рефлексивная тенденция концентрироваться на сокращении сотрудников штабов. Как и в корпоративном мире, сокращение высшего звена сигнализирует о готовности руководства разделить тяготы урезания бюджета. Действительно, в период президентства Клинтона и Обамы Пентагон пытался повысить эффективность расходов, сократив персонал, и прежде всего речь шла о гражданских сотрудниках. Нынешний министр обороны Марк Эспер пытался сделать то же самое. Но реальная экономия от этих усилий обычно значительно меньше ожидаемой. Например, хотя Конгресс потребовал от Министерства обороны уменьшить расходы на 10 млрд долларов с помощью административных мер в 2015–2019 гг., Пентагон не подтвердил, что ему удалось добиться этого показателя. Проблема в том, что работа, которую выполняли гражданские сотрудники, обычно перекладывается на военный персонал или передаётся подрядчикам. Поэтому глупо рассчитывать на экономию от этих мер при планировании будущих бюджетов, как обычно делают в Пентагоне.

Ещё одна ошибка – не рассматривать длительные миссии, хотя факты доказывают их необходимость. Самый яркий пример – нежелание администрации Джорджа Буша – младшего планировать оккупацию Ирака. С самого начала войны министр обороны Дональд Рамсфелд игнорировал призывы военных готовить дополнительные войска для стабилизации обстановки в стране, что привело к хаосу, человеческим жертвам, финансовым и стратегическим издержкам. Только спустя четыре года, когда Рамсфелд ушёл в отставку, Пентагон и Белый дом пересмотрели подход и в 2007 г. увеличили численность американского контингента. Специалист по стратегическому планированию или бюджету склонен считать, что сегодняшние проблемы исчезнут, а завтрашние волшебным образом разрешатся сами собой, но история говорит об обратном.

Политики совершают ошибку, пытаясь избежать политически сложных сокращений бюджета. Затраты на личный состав – одна из самых чувствительных тем. С учётом инфляции расходы на одного военнослужащего с 1999 по 2019 г. выросли более чем на 60%. Отчасти этот рост обусловлен увеличением денежных компенсаций, но в основном это льготы. За этот период стоимость медицинского обслуживания военных удвоилась. Политики предприняли лишь слабые попытки проверить взрывной рост расходов на личный состав, но им не удалось замедлить увеличение денежного содержания военных или привлечь страховые компании, как на рынке частных медицинских услуг. Любые изменения в этой сфере требуют учитывать цели по рекрутированию военнослужащих и сохранению профессиональных кадров, но статус-кво оставляет пространство для улучшений.

Закрытие военных объектов – ещё один политически опасный вопрос. Министерство обороны признаёт, что имеет 19-процентный избыток объектов в стране. Объединив или закрыв ненужные объекты, Конгресс обеспечит существенную экономию средств. Но законодатели, опасаясь политических последствий закрытия баз в своих округах, отказываются это делать. С последнего раунда закрытия военных объектов прошло пятнадцать лет, давно пора начать новый, который, несмотря на первичные издержки, позволит экономить несколько миллиардов долларов ежегодно. Точно так же политики не желают сокращать устаревшие программы закупок. Это обеспечило бы пространство для инвестиций, нацеленных на будущие вызовы, но политические издержки высоки: потеря рабочих мест, закрытие объектов, банкротство поставщиков. Нужно принимать непростые решения, а негативные последствия можно смягчить с помощью программ по смене работы, как это обычно делается при закрытии баз.

Стратегия и расходы

Стратегические ошибки также не способствовали экономии средств. Президент Трамп неоднократно обещал вернуть американские войска домой. Расходы на операции за рубежом – соблазнительная цель, поскольку сокращать их политически безопаснее, чем расходы дома. Но держать войска на территории союзников часто дешевле, чем выводить в США, где их присутствие не будет субсидироваться иностранными правительствами, следовательно, потребуются новые расходы на жильё, размещение и военную подготовку.

Или вспомним призыв Элизабет Уоррен полностью ликвидировать операции за рубежом как канал неограниченных ассигнований и направить высвободившиеся средства на невоенные приоритеты. Это ещё одно заблуждение. В основном средства идут не на обеспечение американского присутствия в Афганистане, Ираке и Сирии, а на содержание наземных и военно-воздушных сил в Европе, морские операции в Персидском заливе и Индийском океане и поддержание способности поднять самолёты над американскими городами в случае боевой тревоги.

Самым радикальным подходом к сокращению военных расходов, равнозначным масштабному разоружению, было бы принятие стратегии национальной безопасности в духе «Америка прежде всего». Можно представить себе способы сэкономить около 100 млрд долларов, а со временем эта сумма будет только расти. Соединённые Штаты могут полагаться исключительно на ядерное сдерживание, чтобы отпугивать агрессоров. Можно отказаться от обязательств по договорам, вместо постоянных альянсов создавать временные коалиции. Военные могут отказаться от традиционного проецирования силы, сократив сухопутные силы, но продолжать выполнять ограниченный набор задач: защита американской торговли, ответ на прямую атаку в случае необходимости, противодействие террористам. Десятки тысяч военных и госслужащих окажутся на улице.

Стоит напомнить, насколько радикальным поворотом окажется такая стратегия. Будет затруднительно обеспечивать защиту таких территорий, как Аляска, Гуам и Гавайи – вдали от континентальной части США. Американские граждане и компании за границей должны будут осознать, что их интересы и безопасность обеспечиваются дипломатическими и экономическими средствами, а не военной мощью страны. Активизируется ядерное распространение, поскольку бывшие союзники, лишившись американского щита, как и противники, почувствовавшие отступление США, будут стремиться обзавестись собственным ядерным арсеналом. И самое главное: если Соединённые Штаты изменят подход и решат восстановить военный потенциал, то, скорее всего, не смогут сделать это быстро, а за усилия придётся заплатить очень высокую цену. Таким образом, стратегию «Америка прежде всего» нельзя считать рациональным подходом или выгодной сделкой.

Другой путь

Есть вариант лучше. Разумная стратегия, совпадающая с общественным мнением, позволит укрепить доверие к обещаниям США и восстановить роль Америки как лидера в противодействии самым сложным глобальным вызовам, хотя очевидно, что американское доминирование уже не будет таким, как прежде.

В рамках этой стратегии Соединённые Штаты должны поддерживать, а не отталкивать союзников, и культивировать жизненно важные – но всё чаще оспариваемые – преимущества над Китаем и Россией.

Сотрудничая с государствами-единомышленниками, Вашингтон сможет защитить глобальную экономику, обеспечив процветание частной торговли и свободу перемещения людей даже в условиях роста авторитаризма. В то же время союзники должны будут взять на себя основную ответственность за собственную безопасность.

За рубежом США должны укреплять невоенные инструменты внешней политики – назначать послов, готовить кадры для дипломатической работы и программ развития. Дома нужно наращивать источники американской мощи – направлять больше ресурсов на образование (увеличение числа квалифицированных кандидатов позволит сократить расходы на обучение военнослужащих), инвестировать в НИОКР (которые генерируют инновации на благо вооружённым силам) и разрешить здоровый приток иммигрантов с научными, технологическими, инженерными и математическими знаниями, что также будет способствовать инновациям. Результатом станет уменьшение бремени, лежащего на военных, в частности в выполнении таких задач, как борьба с киберпреступностью и терроризмом. Соответственно, сократятся и военные расходы.

Тем не менее военные возможности по-прежнему будут играть важную роль. Американские вооружённые силы обеспечивают экономическое процветание страны и укрепляют альянсы. Американская дипломатия становится сильнее, опираясь на военную мощь, которая упрочивает как обязательства перед союзниками, так и угрозы противникам. Чтобы поддерживать этот уровень надёжности, Соединённым Штатам нужно сохранить военное присутствие за рубежом, особенно в Азии и Европе. Важно подтвердить обязательства по ядерному сдерживанию перед союзниками, что дополнительно укрепит режим нераспространения, так как у них не будет стимула обзаводиться собственным ядерным арсеналом. Нужно участвовать в совместной работе по снятию угроз в воздухе, на море, в космосе и киберпространстве. Кроме того, нужно сохранить возможности для борьбы с терроризмом и для кризисного реагирования на Ближнем Востоке, даже если общая численность контингента в регионе будет сокращена.

Эта стратегия потребует переформатирования военного бюджета. Военным придётся приложить усилия, чтобы избежать болезненных ошибок и сохранить баланс между боеготовностью, инвестициями и структурой, поскольку все эти три типа расходов имеют ключевое значения для поддержания мира с Китаем и Россией. Поскольку эта стратегия предполагает меньшую численность вооружённых сил, Пентагон может меньше тратить на структуру, значит – уменьшится давление на две другие категории. С точки зрения инвестиций следует отдавать предпочтение долгосрочным программам, а не усовершенствованию имеющихся систем. Расходы на боеготовность должны остаться высокими, хотя в абсолютном выражении затраты снизятся из-за уменьшения численности вооружённых сил.

В то же время, пересмотрев общие приоритеты военных расходов, политикам стоит проявить политическую смелость и пойти на кардинальные изменения, чтобы добиться экономии внутри бюджета. Для этого должны совпадать цели внутренней и внешней политики. Общее снижение затрат на здравоохранение, например, должно включать снижение затрат на медицинское страхование военных, которое является вторым главным драйвером роста расходов на содержание военнослужащих (после денежных компенсаций). Инвестиции в образование, инфраструктуру и программы помощи в смене места работы позволят политикам отказаться от поддержки предприятий, производящих устаревшую технику. Средства можно будет вложить в развитие технологий будущего. Прочная торговля с проверенными партнёрами-демократиями снижает стоимость поставок для военных. Закрытие и консолидация избыточных военных объектов, возможно, самое сложное политическое препятствие, но Конгресс может с ним справиться, используя существующие программы помощи, стимулирующие коммерческое развитие районов, где планируется закрыть военный объект.

Чтобы добиться длительной экономии, военным нужно внедрить культуру инноваций и экспериментов. Этому можно способствовать. Например, министр обороны может создать специальный фонд, а подразделения и командования будут соперничать за финансирование своих идей из бюджета. Пентагон может также премировать за быстроту реализации и перспективные идеи.

Все эти решения – пересмотр общей стратегии, политически болезненные шаги, внедрение инноваций – обеспечат существенную экономию. После первичных инвестиций Министерство обороны может ожидать сокращения расходов на 20–30 млрд долларов в год.

Чего хотят американцы

Вашингтон слишком долго следовал милитаризированному подходу к национальной безопасности. Мир, в котором США постепенно утрачивают доминирование, требует иного подхода, особенно в контексте новых стратегий авторитарных конкурентов, которые стремятся ускорить упадок американской мощи. Пришло время стратегии, которая расширит арсенал внешнеполитических инструментов – помимо тех, которые дают военные расходы.

Да, экономии можно и нужно добиться, но не стоит забывать, что менее дорогостоящая армия обычно меньше по численности, редко воюет, живёт в плохих условиях и получает небольшое жалованье. Это не та армия, которую хотят видеть американцы и которая им нужна. Один за другим опросы показывают, что подавляющее большинство американцев считает, что их процветание и безопасность в значительной степени зависят от событий за пределами страны. Для защиты США от внешних угроз и интересов страны за рубежом обязательно потребуются дорогостоящие военные возможности.

Нужно также помнить, что главная финансовая проблема США – не дискреционные расходы, включая оборонный бюджет, а неспособность компенсировать разрыв между падением налоговых поступлений и ростом затрат на социальное обеспечение, а также увеличением процентов по госдолгу. Иными словами, Соединённые Штаты не смогут финансировать будущее, к которому стремятся только за счёт урезания оборонных расходов. Но для будущего можно выстроить более эффективную оборону.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs №2 за 2020 год. © Council on foreign relations, Inc.

Россия > Армия, полиция. Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 24 августа 2020 > № 3493720 Кэтлин Хикс

Эпизоотическая ситуация по особо опасным болезням животных в мире с 15 августа по 21 августа 2020 года

За период с 15 по 21 августа 2020 года во Всемирную организацию охраны здоровья животных (МЭБ) поступили уведомления о появлении 162 очагов особо опасных болезней из 18 стран мира.

В Малави (1) отмечена вспышка ящура. Очаги блютанга зафиксированы в Греции (1) и Македонии (10).

Отчеты о вспышках африканской чумы свиней продолжают поступать из официальных источников Венгрии (34), Латвии (1), Румынии (70) Украины (1) и Южной Кореи (15). Увеличение заболеваемости/смертности от африканской чумы свиней регистрируют в двенадцати штатах Нигерии (Lagos, Abia, Ogun, Plateau, Edo, Osun, Benue, Rivers, Delta, Kaduna, Oyo и Akwa Ibom).

Высокопатогенный грипп птиц отмечен на территории Тайваня (4). Борьба с лихорадкой Западного Нила продолжается в Германии (1). О новых очагах бешенства сообщили ветеринарные службы Малайзии (7) и Армении (1). Кроме того, на территории Армении (1) был зафиксирован очаг лейшманиоза.

В Мексике (9) регистрируют геморрагическую болезнь кроликов.

Сообщения о коронавирусной инфекции COVID-19 у домашних животных поступили из официальных источников Гонконга (1) и США (3).

Ветеринарные службы Финляндии (1) продолжают борьбу с миксоматозом кроликов. В Киргизии (1) отмечен очаг сибирской язвы.

Специалисты Информационно-аналитического центра при ФГБУ «ВНИИЗЖ» продолжают следить за развитием эпизоотической ситуации в мире среди животных. С более подробной информацией можно ознакомиться на сайте Россельхознадзора в разделе «Эпизоотическая ситуация», «Сообщения ИАЦ».

Быстрее, чем по морю

Антон Козлов, начальник Департамента зарубежных проектов и международного сотрудничества ОАО «РЖД»

В последнее время отмечается растущий интерес к транзитным сервисам в сообщении между Южной Кореей и Японией со странами Евросоюза. Убедительны цифры роста объёмов железнодорожного транзита между ЕС и КНР, который за пять лет, с 2014 по 2019 год, увеличился в восемь раз.

В I полугодии 2020 года положительная тенденция сохраняется: в сообщении Китай – Европа – Китай по сети ОАО «РЖД» перевезено более 220 тыс. ДФЭ с ростом к прошлому году на 43%.

Помимо уже существующего сервиса Trans-Siberian Land Bridge (АО «РЖД Логистика» совместно с Fesco через порт Владивосток) на железнодорожные маршруты через Россию приходят и морские контейнерные перевозчики. Так, Maersk в 2020 году открыл сервис под кодом AE19 через порт Восточный на Дальнем Востоке и Большой порт Санкт-Петербург. Это первая ласточка, которая вполне может стать весной стратегического сотрудничества трансконтинентальных морских линий и железных дорог Евразии по совместным перевозкам между Азиатско-Тихоокеанским регионом и ЕС.

Думаю, что и другие крупные морские операторы могут проявить интерес к перевозкам через порты России – Балтии, Калининграда и Дальнего Востока. Их привлекательность подтверждается позитивным опытом работы совместной компании железных дорог России, Казахстана и Белоруссии ОТЛК ЕРА (АО «Объединённая транспортно-логистическая компания – Евразийский железнодорожный альянс». – Ред.), которая также за последний год успешно наращивает логистику через Калининград.

У морских перевозчиков есть отработанные десятилетиями схемы консолидации груза на крупные судовые партии, у железных дорог – быстрая, приемлемая по цене, а в последние годы всё более удобная для пользователя доставка.

Важно отметить, что острота конкуренции между морскими перевозками и железнодорожными маршрутами довольно умеренная – основная часть груза морских линий на них и останется, так как срок доставки многим грузам не столь важен, в приоритете дешевизна доставки – здесь, конечно, рукотворная железнодорожная инфраструктура всегда будет дороже бесплатных акваторий.

Однако часть груза, напротив, к срокам доставки чувствительна, а благодаря высокой стоимости таких грузов цена железнодорожного маршрута вполне посильна (базовые тарифы на транзит по РЖД, кстати, не меняются в течение ряда последних лет). Это автокомпоненты и электроника, оборудование, сложная химия, товары народного потребления, продовольствие.

ОАО «РЖД» и национальными перевозчиками соседних стран ведутся работы по постоянному улучшению транспортного сервиса.

Реализация проектов по модернизации инфраструктуры и расшивке узких мест ведёт к повышению скорости перевозок, которая, если говорить об РЖД, уже закрепляется в зоне свыше 1300 км/сутки, к развитию цифровой инфраструктуры, в том числе взаимодействию с таможенными органами в электронном виде, что дополнительно сокращает время в пути.

Существенным фактором в пользу логистики по железным дорогам является и интерес бизнеса в «озеленении» своих логистических цепочек – железнодорожный транспорт отличается наименьшим углеродным следом по сравнению с прочими видами транспорта. Особенно это относится к ОАО «РЖД» – основные участки магистральной сети электрифицированы.

Поэтому РЖД, как и ряд других железных дорог, недавно присоединились к Декларации в области устойчивого развития в части повышенных обязательств железнодорожного сектора по решению проблемы изменения климата.

Провозглашённые в новом документе цели предусматривают приверженность железнодорожных компаний к сокращению удельного потребления энергии и объёма выбросов CO2, достижению углеродной нейтральности к 2050 году и реализации целей ООН в области устойчивого развития.

А главный вывод, который можно сделать, – в последние годы возросло доверие к транзиту контейнеров по железной дороге.

Вопрос о стабильности и качестве доставки по железным дорогам не актуален уже давно – надёжность доставки этим видом транспорта точно не хуже, чем морем. А в 2020 году из-за противоэпидемических ограничений в портах именно железная дорога стала более надёжным, пожалуй, самым надёжным способом доставки на длинных плечах.

Таким образом, появление новых совместных продуктов трансконтинентальных морских линий и железных дорог, нацеленных на рынок транзита между Евросоюзом и странами АТР, представляется делом ближайшего времени.

Евросоюз. Китай. Россия. СЗФО. ДФО > Транспорт > gudok.ru, 24 августа 2020 > № 3475655 Антон Козлов

Владимир Артяков: на "Армии" покажем "змеиную" линейку пистолетов

Шестой международный военно-технический форум "Армия-2020", на котором демонстрируются передовые достижения российской оборонки, стартует в воскресенье, 23 августа, в подмосковном парке "Патриот". Несмотря на пандемию коронавирусной инфекции, мероприятие традиционно привлекает внимание зарубежных специалистов – в этом году выставку должны посетить представители 92 стран.

Один из главных участников "Армии" — госкорпорация "Ростех", в состав которой входят многие ведущие оборонные холдинги России. Первый заместитель гендиректора компании Владимир Артяков рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости Ивану Сураеву о представляемых на форуме оружейных новинках, например перспективном стрелковом оружии и системах противодействия дронам, а также медицинской технике для борьбы с COVID-19.

— Владимир Владимирович, что Ростех предлагает вниманию гостей "Армии" в этом году?

— Мероприятие проходит в шестой раз, ежегодно мы являемся его постоянными участниками и партнерами. Участие в форуме традиционно принимают все ключевые компании корпорации – производители авиационной техники, электроники, бронетехники, различных агрегатов, стрелковых вооружений, военной экипировки, фармацевтической и другой продукции, в том числе ОАК, "Вертолеты России", концерн "Калашников", УВЗ и другие.

В этом году Ростех привез на форум более 1100 образцов вооружений, военной, гражданской и специальной техники – это рекордная цифра за годы работы форума. В том числе мы демонстрируем порядка 70 новинок, которые наверняка вызовут большой интерес у наших партнеров и гостей.

Общая площадь экспозиции – в демоцентре "Ростех", а также в других павильонах парка "Патриот" и на статических стоянках под открытым небом — более 16 тысяч квадратных метров. Это тоже рекорд.

Мы демонстрируем практически весь спектр продукции нашего производства: танки и бронемашины, боевые самолеты и вертолеты, беспилотники, высокоточное оружие, комплексы ПВО, артиллерийские комплексы и боеприпасы, новые виды стрелкового оружия, аппаратуру связи и навигации, средства РЭБ, экипировку и многое другое.

— Какие из новинок вы могли бы выделить?

— Сложно выделить что-то отдельно, мы всегда стремимся привезти на "Армию" все самое новое, интересное, прогрессивное.

Можно отметить несколько новинок холдинга "Вертолеты России". Это и модернизированный боевой вертолет Ми-35П с усовершенствованной авионикой, и вертолет Ми-171Ш (экспортная версия военно-транспортного вертолета Ми-8АМТШ).

Холдинг также демонстрирует интересное ноу-хау − лопасть с саблевидной законцовкой, которая позволит увеличить максимальную скорость боевых вертолетов. В настоящее время лопасти данного типа проходят заводские летные испытания на вертолете Ми-28Н – знаменитом "Ночном охотнике".

Кроме того, впервые на форуме "Армия" на статической площадке представлен экспортный вариант истребителя пятого поколения Су-57Э. Сам Су-57 будет продемонстрирован в рамках летной программы форума.

Безусловно, большой интерес вызовет новый высокоточный комплекс управляемого вооружения "Гермес" с загоризонтной дальностью стрельбы до 100 километров. Это высокоточное оружие нового поколения, разработка "Конструкторского бюро приборостроения" (холдинг "Высокоточные комплексы"). Ракета "Гермеса" имеет автономную систему наведения по принципу "выстрелил и забыл". В комплексе реализован режим залповой стрельбы по нескольким (до шести) разнесенным целям с очень высокой точностью – до 0,5 метров.

— В прошлом году вы показали на армии новый пистолет "Удав", сегодня он уже производится серийно. Чем в области стрелковых вооружений удивите в этом году?

— Одна из основных новинок здесь – автомат Калашникова калибра НАТО 5,56х45, который, уверен, имеет все шансы войти в число бестселлеров мирового оружейного рынка. Кроме того, "Калашников" демонстрирует прототип нового ручного пулемета РПЛ-20.

ЦНИИТОЧМАШ привез на форум новые самозарядные пистолеты РГ120 и РГ120-1, созданные в рамках инициативной опытно-конструкторской работы "Аспид". Также мы привезли компактный самозарядный пистолет РГ120-2, получивший неофициальное название "Полоз". Все наше оружие "змеиной" линейки – "Удав", "Аспид", "Полоз" — отличается высоким уровнем инноваций и высокой надежностью – это, фактически, "калашниковы" среди пистолетов.

РГ120-1 не имеет наружных механических предохранителей, все предохранители внутренние, автоматические – в этом его главное отличие. "Полоз" отличается от полноразмерного армейского пистолета своей компактностью – длина ствола у него всего 99,5 миллиметров против традиционной в 120 миллиметров. Соответственно, значительно уменьшаются и длина самого пистолета, и его вес – всего 690 грамм. Это позволяет использовать его как оружие для скрытого ношения. Несмотря на более уменьшенные габариты и вес, вместимость магазина осталась прежней – 18 патронов. Идеально для спецслужб, оперативных сотрудников.

— Армия будущего – это роботы, искусственный интеллект и цифровые технологии. Какие технологии "из будущего" покажете на форуме?

— То, что недавно казалось фантастикой, сегодня воплощается в реальность. На форуме мы демонстрируем множество различных гаджетов, высокотехнологичных IТ-решений для армии.

Например, "Высокоточные комплексы" представляют концепт "прозрачной брони" — комплекса супервизионного обзора местности и прицеливания "Параллакс". Эта система фактически превращает боевую машину в робота, которым можно управлять дистанционно с помощью очков виртуальной реальности. Через очки оператор видит максимально реалистичную картину поля боя, поворотом головы может управлять башней, а с помощью малогабаритного джойстика огнем. При этом сам оператор остается неуязвим.

Или "Планшет-А" – еще одна разработка "Высокоточных комплексов". С виду это планшетный компьютер с сенсорным экраном, очень удобный и эргономичный, который легко интегрируется в экипировку военнослужащего. По функционалу это носимый комплекс управления, который обеспечивает быструю подготовку к бою и оперативное управление артиллерийскими и минометными подразделениями.

Кроме того, "Росэлектроника" представляет автоматизированную интеллектуальную систему управления смешанными группировками подразделений ракетных войск, артиллерии и робототехнических комплексов. Это система с элементами искусственного интеллекта, которая повышает боевую эффективность подразделений более чем в три раза. Она помогает командиру подразделения более оперативно принимать решения и управлять техникой при проведении маневра, совершении марша, поражении целей.

— Если заговорили о робототехнике, то давайте поговорим и о средствах противодействия ей, в частности, о системах антиБЛА. Приготовили что-то новое для "Армии"?

— С учетом постоянно растущих угроз в данном сегменте мы постоянно совершенствуем соответствующие наши разработки. Приоритет отдается высокомобильным системам, которые могут быть оперативно развернуты в любой точке. На "Армии-2020" мы впервые покажем новую линейку средств противодействия беспилотникам от концерна "Автоматика", КРЭТ и холдинга "Росэлектроника".

Комплекс "Рубеж-Автоматика" может размещаться на открытых наземных площадках, на крышах зданий или сооружений. "Бастион-Автоматика" – более компактная переносная модель. Комплексы работают как в ручном, так и в автономическом режиме.

"Рубеж-Автоматика" при этом имеет максимальный радиус действия по обнаружению и противодействию, "Бастион" — комплекс среднего радиуса действия. На выставке представлена также новая система "Купол-ПРО", которая воздействует на дроны в определенном периметре, то есть накрывает территорию своеобразным куполом. Она обладает меньшим радиусом действия, зато максимально мобильна.

В свою очередь, "Росэлектроника" впервые представляет мобильный комплекс для противодействия гражданским дронам на шасси высокой проходимости "Атака-Трофи". Комплекс развертывается за пять минут и может без участия оператора идентифицировать дрон по принципу "свой-чужой", а также автоматически пресекать несанкционированное проникновение на охраняемую территорию.

Еще одну новинку представляет КРЭТ. Это мобильный комплекс для охраны воздушного периметра от БЛА "Сапфир". Эта техника нейтрализует беспилотники, воздействуя на каналы их управления.

— Одной из главных тем форума в этом году является диверсификация. Каковы успехи "Ростеха" в этом направлении?

— Вы знаете о задаче, которую поставил президент оборонно-промышленному комплексу: к 2030 году достичь паритета между военной и гражданской продукцией. Это должно обеспечить устойчивость работы ОПК в условиях сокращения гособоронзаказа, а также решить задачи государства по ресурсному и технологическому обеспечению нацпроектов "Цифровая экономика", "Здравоохранение", "Образование", "Жилье и городская среда", "Наука", "Экология" и других.

Ростех идет в этом направлении опережающими темпами: по итогам 2019 года доля гражданской продукции в нашей выручке превысила 31% или 550 миллиардов рублей в абсолютном выражении. По сравнению с 2016 годом (374 миллиарда рублей) рост – более 30%.

Отличительной чертой форума в этом году большое количество образцов гражданской продукции, созданной предприятиями ОПК. В частности, холдинги корпорации покажут широкую линейку продукции для противодействия коронавирусной инфекции: аппараты ИВЛ, автоматизированные потоковые тепловизоры, системы контроля доступа с функцией замера температуры, оборудование для выявления коронавируса в воздухе, приборы для обеззараживания помещений и так далее, всего 15 видов изделий.

Как вы знаете, именно российская оборонка подставила стране плечо в трудный период пандемии – мы в разы нарастили производство различного медицинского оборудования, средств индивидуальной защиты и выступили основными поставщиками продукции, остро необходимой здравоохранению и другим заказчикам для борьбы с коронавирусом.

Кстати, на форуме ряд образцов такой продукции будет использоваться для обеспечения безопасности гостей и участников мероприятия.

— О каких именно разработках идет речь?

— На четырех входах на форум установлены тепловизионные системы измерения температуры производства холдинга "Швабе". Оборудование с помощью алгоритмов инфракрасного измерения температуры и обнаружения лиц выявляет в сканируемом потоке людей с повышенной температурой и подает сигнал тревоги.

На стендах организаций Ростеха функционируют ультрафиолетовые излучатели и рециркуляторы для очистки воздуха. Одна из новинок, которую можно увидеть в действии — прибор для очистки и обеззараживания воздуха производства КРЭТ – он не имеет аналогов в мире и обеспечивает полную инактивацию бактерий и вирусов, включая туберкулезную палочку и вирус COVID-19.

Еще одна новинка – "Детектор-БИО", который разработан и протестирован Красногорским заводом холдинга "Швабе" совместно с Национальным исследовательским центром эпидемиологии и микробиологии имени Гамалеи Минздрава РФ. Устройство выявляет в помещении бактерии, токсины и различные вирусы, в том числе COVID-19. На автоматический анализ пробы воздуха уходит от 10 до 30 минут.

Некоторые образцы этой продукции уже успешно используются в широкой практике. Например, тепловизоры, рециркуляторы и бактерицидные излучатели устанавливаются на предприятиях, на вокзалах и в аэропортах, в медицинских и торговых центрах, в других общественных местах для защиты от распространения коронавируса.

— Востребована ли сегодня ваша медицинская продукция за рубежом?

— Вся продукция, которую мы представляем сегодня, предлагается на экспорт. В этом году КРЭТ поставил за рубеж более тысячи аппаратов ИВЛ "Авента-М". Основными заказчиками являются Сербия, Италия, Казахстан, Узбекистан, Беларусь и Киргизия. Приборы для очистки и обеззараживания воздуха ТИОКРАФТ уже поставляются в Бельгию, Великобританию, Германию, Сербию и Хорватию, а также в Гонконг и Южную Корею. Пока речь идет о небольших тестовых партиях.

Медицинская техника "Швабе" сейчас также востребована. Только за апрель, май и июнь этого года холдинг экспортировал свое оборудование в девять стран мира – это СНГ, Европа и Юго-Восточная Азия.

— "Армия" — это не только выставка достижений, но и встречи, переговоры. У вас насыщенная деловая программа в этом году?

— "Армия" стала одной из крупнейших площадок мира, где обсуждаются вопросы военно-технического сотрудничества. Интерес к российским вооружениям всегда был высок, а в последнее время он растет еще больше, несмотря на санкции и непростую геополитическую ситуацию.

Напомню, что уже третий год у России рекордный портфель заказов по линии "Рособоронэкспорта" – более 50 миллиардов долларов. Почти треть выручки Ростеха ежегодно обеспечивает экспорт высокотехнологичных продуктов. Сюда входит, в том числе, гражданская продукция – вертолеты, силовые установки, электроника, медоборудование и так далее.

В этом году форум посетят делегации примерно из 60 стран мира. То есть интерес к мероприятию не снижается, несмотря на ограничения, связанные с пандемией. Будем встречаться со всеми делегациями, обсуждать текущее и перспективное сотрудничество. Для тех партнеров, которые не смогли приехать на "Армию", подготовлен план дистанционного проведения презентаций, в том числе в формате видеоконференций и онлайн-мероприятий. Словом, повестка очень насыщенная.

Россия. Весь мир > Армия, полиция > ria.ru, 23 августа 2020 > № 3486841 Владимир Артяков

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова на Всероссийском молодежном образовательном форуме «Территория смыслов», Московская область, Солнечногорск, 23 августа 2020 года

Спасибо за приглашение. Стараюсь всегда участвовать в мероприятиях Росмолодежи. Каждый раз понимаю, что это, надеюсь, полезно для вас, но одновременно полезно и для меня, потому что вопросы, оценки, просто комментарии, которые здесь высказываются, являются хорошей подсказкой в отношении того, как дальше строить нашу внешнеполитическую деятельность. Вы – поколение, которое очень скоро будет продолжать делать нашу Россию лучше, безопаснее, более развитой. Нам важно понимать какое наследство мы вам оставим. Для этого очень полезно слышать ваши вопросы. Они показывают, о чем вы думаете.

Сказав это, я хотел бы подчеркнуть, что мы очень ценим в целом наше сотрудничество с неправительственными организациями, включая те, кто представляет молодежное движение. Отмечу продуктивное взаимодействие с Общероссийским народным фронтом (ОНФ), с молодыми ребятами из ОНФ. Мы достаточно интенсивно сотрудничали с ними, когда пришлось из-за коронавируса из заграницы вывозить наших граждан, оказавшихся там по разным причинам и попавших в непростую жизненную ситуацию. Взаимодействие было очень полезным. Конечно, не без проблем, но в целом мы справились с этой задачей. Сейчас еще остается какое-то количество людей, которые совсем недавно решили вернуться в Россию. Мы тоже работаем на этом направлении.

Знаю, что есть инициатива «Лидеры международного сотрудничества», которую выдвинула Росмолодежь. Если в проектах, которые будут продвигать победители и призеры конкурса появятся компоненты, для которых МИД России может быть полезен, постараемся через наш Департамент информации и печати оказать всяческое содействие. Поэтому, не стесняйтесь. Мы с Росмолодежью организационные вопросы согласуем.

Встреча посвящена теме «Служение Отечеству». Я смотрел репортаж со вчерашнего заседания. Считаю, что это очень важная и всеохватывающая тема, потому что внешняя политика, как и внутренние наши дела, нацелена на одну самую главную цель – создать максимально благоприятные условия для развития страны, экономики, социальной сферы, укрепления благополучия наших граждан, а также россиян и российского бизнеса за рубежом. Это ключевые положения Концепции внешней политики, которая в 2016 г. была одобрена в новой редакции Президентом Российской Федерации В.В.Путиным. И это неизменная главная составляющая всего того, чем мы занимаемся.

Для того, чтобы создавать максимально благоприятные условия для внутреннего развития, конечно, нужно развивать отношения со всеми странам на равноправной основе, на взаимном уважении, на невмешательстве во внутренние дела, на основе мирного урегулирования любых разногласий. Я перечислил ключевые принципы Устава ООН, которыми Россия всегда руководствуется в наших подходах в отношении с зарубежными партнерами. У нас огромное большинство единомышленников среди стран мира: в Евразии, Латинской Америке, Африке. Но и, конечно, с тех же позиций взаимоуважительного и равноправного диалога для решения любых проблем выступают наши союзники и партнеры в ОДКБ, СНГ, ЕАЭС, ШОС и БРИКС.

К сожалению, не все в современную эпоху готовы руководствоваться принципами Устава ООН, хотя подписи под ним всех без исключения стран никто не отменял. Эти принципы являются основой международного права. Наши западные партнеры, прежде всего, США и ближайшие союзники стараются все меньше стесняться и не хотят быть связанными положениями международного права в тех случаях, когда цели, которые они перед собой ставят, не вписываются в благородные, равноправные, универсально-одобренные принципы. Все реже содержатся в их публичных выступлениях ссылки на международное право, универсальные конвенции. Вместо этой терминологии внедряется новая лексика, в центре которой «порядок, основанный на правилах». Эти правила изобретаются от случая к случаю в зависимости от того, какую конкретную цель наши западные коллеги ставят перед собой в той или иной сфере международной жизни. Делается это келейно. Изобретается некая формула (об этом можем попозже подробнее поговорить, отвечая на вопросы) в узком кругу одинаково мыслящих людей. Она вбрасывается в международное медийное пространство и объявляется универсальной, многосторонней линией, которую все обязаны поддерживать. А кто не хочет поддерживать, их будут наказывать, порицать, против них будут вводиться санкции. Вслед за США, которые первыми стали увлекаться односторонними рестриктивными мерами для наказания т.н. неугодных режимов, ЕС также стал этим заниматься. Они в последние годы ввели свой собственный набор генерических санкций, которые они хотят применять в отношении тех, кто, по их мнению, «ведет себя плохо» в киберпространстве, нарушает права человека. Список таких нарушителей они будут определять в своем кругу. То есть они как бы законодатели, утвердившие эти санкции, они же и судьи, выбирающие тех, кто, по их мнению, эти санкции нарушает, они же исполнители наказания, которые будут эти санкции вводить против соответствующих стран. Это печально.

Мы подробно говорим с нашими партнерами в Европейском союзе, США о необходимости все-таки вернуться к основам, которые были заложены державами-победительницами после Второй мировой войны, когда удалось создать уникальную организацию с универсальной легитимностью – Организацию Объединенных Наций. Пока, к сожалению, у нас не получается добиться того, чтобы все страны соблюдали свои обязательства. У стран, которые мы называем «историческим Западом», доминирует стремление не позволить состояться новому многополярному, полицентричному миропорядку, реформам в международной системе, которые признали бы тектонические сдвиги, произошедшие после Второй мировой войны, прежде всего, с точки зрения появления новых мощных центров силы – экономического роста, финансового могущества. Конечно, с экономикой и финансами приходит и политическое влияние. Понятно, что практически полтысячелетия Запад «заказывал музыку» в международных делах. Это эпохи колониализма и промышленных революций, которые начинались на Западе. Сейчас ситуация изменилась. Центр мирового развития уже сместился в Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР). Мощно поднимается Китай, Индия. Другие страны развивающегося мира также заявляют о том, что они хотят иметь достойное место в международном разделении труда, международной системе сотрудничества. При этом хотят сохранять свои традиции, культуру, цивилизационный код. Магистральная линия, которой следуют наши западные партнеры, это сдерживание объективного хода истории, попытка не дать состояться объективно формирующемуся многополярному миру. В ход идут самые разные и не очень чистоплотные инструменты и методы, начиная от прямого военного вторжения с целью сменить неугодные режимы, вплоть до экономических санкций, которые стали уже какой-то банальностью. По крайней мере, США уже просто перестали вести переговоры в их классическом смысле. Они заявляют свои требования. Кто не соглашается, получает ультиматум. Если ультиматум игнорируется, то вводятся санкции. Самое серьезное, что санкции, которые вводят США против тех, кто им смеет перечить, применяются экстерриториально. То есть все остальные государства получают требования от Вашингтона не сметь торговать с какой-то страной, потому что они ее не любят и против нее ввели санкции. Если же вы будете это делать, то они против ваших компаний введут такие ограничения, что вы потеряете долю американского рынка. И вообще они по всему миру будут искать и через систему расчетов, в которой доминирует доллар, будут доставлять этим компаниям всяческие неудобства.

Конечно же, все это проявляется и в стремлении не дать окрепнуть, набрать больший вес странам, которые являются ведущими державами в современном мире. Как вы знаете, это касается Китая. Сейчас он вообще объявлен первой угрозой Соединенным Штатам. Это касается и Российской Федерации, которая до недавнего времени была на первом месте среди противников США. Мы официально называемся противниками в американском законодательстве. Одним из приемов является попытка внести «раздрай» в отношения между Российской Федерацией и нашими соседями. Мы все это видим. Видим как нас обвиняют чуть ли не в попытке воссоздать Советский Союз. Хотя, всего-навсего мы хотим использовать те исторические преимущества, которые сохранились на нашем пространстве, учитывая общую экономическую систему, колоссальные пересекающиеся хозяйственные связи, географическое и геополитическое положение стран на постсоветском пространстве, огромное количество культурных, семейных, цивилизационных и исторических связей.

Программы, которые продвигает ЕС под названием «Восточное партнерство» для стран европейской части бывшего СССР и Закавказья, их планы для Центральной Азии, как и индивидуальные мероприятия, проводимые США на постсоветском пространстве, всячески нацелены на то, чтобы «оторвать» эти страны от Российской Федерации. Устраиваются искусственные препоны для того, чтобы Евразийский экономический союз обретал международную правосубъектность, в частности, наблюдаются попытки воспрепятствовать сотрудничеству между ЕАЭС и ООН и многое другое.

Апофеозом такой политики, конечно же, были события на Украине, начиная с 2004 г., когда заставили провести антиконституционный третий тур голосования, чтобы привести к власти кандидата, который был нужен Западу. В 2014 г. (это совсем свежо в нашей памяти) вы знаете, что произошло – была договоренность, изначально нацеленная на преодоление кризиса. Запад подписался под ней, активно посредничал. Наутро оппозиция просто «растоптала» эту договоренность, и Запад ничего не смог сделать. По нашей оценке, счел такое развитие событий более выгодным для себя. То есть недоговороспособность наших западных партнеров – это уже достаточно серьезный факт, который мы вынуждены принимать во внимание. И не только мы. Сейчас, когда пытаются по своим лекалам еще и Белоруссию «расчертить», предлагают при этом свое посредничество. Конечно, мы будем не против любого решения, которое примет белорусское руководство в отношении диалога с населением. Когда Запад говорит, что только посредничество с участием западных стран будет эффективным, конечно, у всех свежо в памяти, как это все было на Украине, где западное посредничество обернулось, как я уже сказал, полной недоговороспособностью наших партнеров. Поэтому белорусский народ сам решит, как ему выходить из этой ситуации. Я думаю, что явные признаки нормализации обстановки весьма важны. Одновременно знаю, что не всем это нравится. Есть желающие вот это нормальное мирное течение, в котором сейчас проходит развитие событий в Белоруссии, все-таки сделать насильственным, спровоцировать кровь, все перевести на украинский сценарий.

Президент России В.В.Путин всегда отвечает на звонки своих зарубежных коллег из Евросоюза, которые озабочены белорусской тематикой. Ко мне обращались мои коллеги и руководитель внешнеполитический службы Евросоюза. Мы исходим из того, что не надо навязывать каких-либо рецептов. Президент Белоруссии А.Г.Лукашенко в последнее время не раз высказывался в ходе своих встреч с рабочими коллективами за диалог, в том числе – важнейшее предложение – диалог о реформе конституции. Нам кажется, что это тот самый путь, который весьма перспективен.

При всех наших противоречиях с западными коллегами мы никогда не встаем в позу обиженного, никогда не говорим «ах, вот вы себя так ведете, поэтому мы не будем вообще с вами разговаривать». Жизнь гораздо жестче, чем любые искусственно выстроенные схемы. Вообще в принципе говорят «на обиженных воду возят», а во внешней политике это совсем неприемлемо. У дипломата должна быть выдержка, мы ее стараемся проявлять. Примером нам служит Президент. Даже в отношении с США, которые на нас пытаются «повесить всех собак» и обвинять нас во вмешательстве в свои выборы, в нарушении всех договоров о разоружении, из которых сами США выходят, но при этом выдумывают предлоги со ссылкой на Россию. Несмотря на все это, когда и если в каком-то конкретном вопросе мы видим, что взаимодействие между Россией и США, Россией и ЕС, Россией и другими странами, которые выступают с недружественных позиций в отношении России, может быть полезным для успокоения той или иной ситуации, урегулирования того или иного конфликта, мы никогда не «уходим в кусты». Мы всегда соглашаемся на разговор. Подтверждение тому – регулярные визиты к нам западных представителей, наши поездки к ним. Слишком много конфликтов в этом мире, которые можно решить исключительно совместными усилиями, потому что все проблемы стали глобальными, трансграничными. Это угроза распространения оружия массового уничтожения, терроризм, наркотрафик, все остальные формы организованной преступности, глобальное потепление, изменение климата, продовольственная безопасность, нехватка пресной воды. Практически любая тема, которая сейчас волнует людей, в условиях взаимозависимости становится глобальной. Поэтому мы протягиваем руку не с просьбой в нее что-то положить, а от чистого сердца всем тем, кто готов сотрудничать исключительно на основе равноправия, уважения интересов друг друга и на основе поиска решений за счет баланса этих интересов. Это всегда возможно, если руководствоваться благородными целями, которые составляют суть Устава ООН.

Я очень надеюсь, что наша сегодняшняя беседа будет способствовать формированию новых идей, идущих в этом направлении.

Спасибо. Давайте перейдем к вопросам.

Вопрос: Что для Вас служение Отечеству?

С.В.Лавров: Когда работаешь уже достаточно долго, как-то сам себе такой вопрос не задаешь, стараешься просто честно выполнять ту работу, которую тебе поручили, тем более, работу, которую в последние годы мне поручил Президент Российской Федерации В.В.Путин. Наверное, вот так я отвечу. Кто-то из великих сказал прекрасную фразу: «Любите искусство в себе, а не себя в искусстве». Вот, наверное, в этом ключ. Любите не себя в той области жизнедеятельности, которую вы выберете, а те задачи, которые стоят в этой сфере человеческой жизни и их любите в себе. Иными словами, любите не себя в отечестве, а отечество в себе. Наверное, неолиберальные философы категорически откажутся от такой постановки вопроса. Вы знаете, что неолиберализм ставит во главу угла человека как приоритет над всем и вся, что, наверное, вызывает понимание, но, когда этот приоритет отстаивается независимо от всего остального, включая независимо от того, как этот человек сам относится к другим – здесь опять же есть умные мысли. Свобода каждого человека заканчивается там, где начинается свобода другого человека. Поэтому в любом случае махровый индивидуализм, который проповедуют неолибералы до добра не доведет. Кстати, те страны, которые во время пандемии коронавирусной инфекции руководствовались приоритетами неолиберализма, а не коллективными подходами к решению проблем все-таки пострадали больше других. Поэтому в той профессии, которую вы выберете, рекомендую вам видеть возможность для расцвета ваших лучших качеств в достижении целей, которые стоят перед учеными, дипломатами, бизнесменами, государственными деятелями, в общем любите не себя в отечестве, а отечество в себе.

Вопрос: Не могли бы Вы поделиться с нами самым ценным советом, который Вам давали в жизни и раскрыть для нас Ваше жизненное кредо?

С.В.Лавров: Я человек верующий в принципе, но на исповеди ни разу не был, а это уже приглашение к исповеди. Вы знаете, как таковых советов я не припомню, чтобы мне кто-то говорил из учителей: «Сергей, запомни, вот тебе мой совет на всю оставшуюся жизнь». Но учителя у меня были очень достойные и, конечно же, назову Е.М.Примакова, до него был Е.Н.Макеев, который руководил управлением МИД, в котором я работал после возвращения из Шри-Ланки. До него был еще один великий дипломат – А.Е.Нестеренко. А в Шри-Ланке мной руководил Чрезвычайный и Полномочный Посол Советского Союза Р.Н.Нишанов. Он жив и здоров. Дай ему бог еще долгих лет жизни. Прямого обращения ко мне: «Вот тебе совет» я не припомню. Я сам, кстати, никому советов не даю. Все то, что мне помогает в этой жизни (что-то от мамы с папой тоже досталось), я в значительной степени обрел благодаря опыту, практическим примерам в ходе переговоров, в ходе бесед с этими великими людьми и со многими другими нашими классными дипломатами.

Что касается моего кредо. Самое главное для меня в людях – порядочность. Надеюсь, что предательство в отношении меня, моих близких, моих друзей никогда не состоится. Простите если не очень расцветил вашу мысль, но вот так я постарался бы ответить.

Вопрос: В США, Китае и многих других странах уже запустили и успешно используют открывающие широчайшие возможности сети 5G. Почему после запуска в России такой пробной сети все увенчалось отрицательной позицией для ее внедрения?

С.В.Лавров: Это не совсем мой вопрос, но, конечно же, мы следим за этим. 5G не в технологическом, а в таком геополитическом разрезе широко обсуждается в международном сообществе. Насколько я знаю, говорить о том, что у нас это не увенчалось никаким решением, - это не так. Министерство цифрового развития, связи и массовых коммуникаций активно этим занимается. Там есть вопрос, который предстоит решить о конкретных частотах, которые предстоит выделить под 5G и вопрос стоит в том, чтобы военные, которые давно на этих частотах работают, нашли какой-то выход, чтобы можно было либо потесниться, либо найти другой какой-то эшелон в этих частотах. Но 5G для нас это очень важная тема, как и для всего мира. Президент Российской Федерации В.В.Путин не раз говорил, что если мы будем отставать в развитии новейших технологий, будь то 5G, будь то искусственный интеллект, то это будет плохо для страны. Еще раз повторю, я непосредственно этим не занимаюсь, но знаю, что мои коллеги в Правительстве эти руководящие указания Президента активно претворяют в жизнь. Уверен, что скоро мы узнаем о том, как была решена эта проблема. Совершенно точно мы не будем следовать примеру американцев, которые просто требуют от всех не идти на сотрудничество по 5G с Китаем, в частности, с компанией «Хуавэй». У нас подобных замашек и повадок нет. Мы наоборот заинтересованы во взаимодействии со странами для того, чтобы современные технологии сообща и создавать, и внедрять в практическую жизнь.

Вопрос: Вы говорили, что многие проблемы сейчас являются общемировыми и Россия всячески старается помогать другим странам, не только в крупных проблемах, но и локально: списывают долги, помогают в ремонте каких-то сооружений. Но, при этом, когда нам помогают или хотят помочь – мы зачастую отказываемся. Не кажется ли Вам, или может это позиция государства, что гордость в данном вопросе должна отходить на второй план? У нас в России достаточно много проблем, которые необходимо решать.

С.В.Лавров: Я хочу Вас сразу попросить уточнить пример, когда нам что-то предлагали, а мы отказывались.

Вопрос: Даже с Норильском. Насколько я помню, Америка вроде предлагала свои технологии, чтобы заниматься легкими фракциями, которые оседают в воде, чтобы собирать их. У них есть такие технологии, насколько я читал. Они предлагали свою помощь, а Россия тактично отказалась.

С.В.Лавров: Опять же здесь я не специалист, я с этими технологиями не знаком. Это то же самое, где лечить человека, в Омске или за границей? Там была очень серьезная, конечно авария. Вы знаете, как Президент Российской Федерации В.В.Путин непосредственно этим занимался, председатель Правительства. Президент недавно спрашивал с тех, кто должен был ликвидировать эти последствия. Если было принято такое решение, значит, что наши технологии были сочтены достаточными. Когда нам в такого рода ситуациях что-то предлагают, - я не хочу никого подозревать в отсутствии чистых помыслов, - но, наверное, лучше полагаться на свои силы, если нет какой-то критической ситуации. Если уж говорить об американском предложении по аварии в Норильске, то мы делали уже не раз американцам предложения, в том числе, по лесным пожарам в Калифорнии и предлагали направить туда наши очень эффективные самолеты БЕ-200. Американцы тоже вежливо не соглашались. Я не буду здесь сейчас подвергать сомнению профессионализм ни наших специалистов, ни американских и говорить, что они были неправы, отказавшись от нашей помощи, а мы были не правы, не приняв их предложение. Здесь сугубо профессиональный подход к оценке ситуации требуется. И у меня, например, нет оснований ни наших, ни американских профессионалов подозревать.

Вопрос: Обстановка в Республике Беларусь оказала негативное влияние на взаимоотношения между нашими странами. Каковы перспективы развития военно-политической обстановки и какие меры может принять руководство Российской Федерации по стабилизации данной ситуации?

С.В.Лавров: Наше руководство уже неоднократно высказывалось на эту тему. Президент Российской Федерации обсуждал это с Канцлером Германии, с Президентом Франции, с председателем Евросовета Ш.Мишелем. Были потом развернутые комментарии Кремля об этих переговорах, так же как и мы в МИД делали комментарии по поводу моих переговоров с председателем ОБСЕ, с Министром иностранных дел Швеции, с руководителем дипломатии Евросоюза Ж.Боррелем. Наш подход очень простой: это внутреннее дело Республики Беларусь. Будучи мудрым народом, белорусы сами в состоянии справиться с этой ситуацией. Главное, чтобы не было провоцирования беспорядков извне. Сейчас ситуация успокаивается, но мы знаем точно, что не всем это нравится. И представители оппозиции, которые сформировали некий Координационный совет, и отдельные страны Запада, прежде всего США, пытаются выставить этот координационный совет в качестве легитимного партнера Правительства Республики Беларусь по переговорам, недовольны тем, что протесты постепенно сходят на нет, по крайней мере не становятся более массовыми и громкими. И недовольны тем, что эти протесты мирные. После всплеска насилия в первые пару дней сейчас нет никаких свидетельств того, что эти протесты осуществляются с применением силы, а некоторым белорусским оппозиционерам, которые живут на Западе и оттуда пытаются влиять на происходящее в своей стране очень хочется, чтобы было иначе – чтобы была кровь, чтобы спровоцировать реакцию белорусских силовиков, которые сейчас никого не трогают и не вмешиваются в проведение мирных демонстраций. Как я уже говорил во вступительном слове, повторение украинского сценария. Мы считаем это преступным и, если мы хотим дать независимую оценку в отношении координационного совета, тоже есть вопросы касательно того, как он формировался. Более того там некоторые персонажи, которых в этот совет включили, узнали об этом из СМИ или из социальных сетей. Некоторые заявили о том, что они не хотят быть в этом координационном совете. Мы посмотрели на его состав. Там немало людей, которые известны негативным отношением к развитию Союзного государства Российской Федерации и Республики Беларусь. С.Г.Тихановская находится в Литве, куда она уехала, объявив, что хочет заниматься семейными делами, заботиться о детях. Но, видимо, ей не разрешили успокоиться на этом, и она стала уже делать политические заявления, причем достаточно жесткие, требуя продолжать стачки, забастовки, протестные акции и характерно, что она все чаще делает свои заявления не на русском, не на белорусском, а на английском языке. То есть адресат, может быть и главный, находится в западном направлении и, возможно, - я ничего не утверждаю, - цель подобного хода – не дать западным странам успокоиться и убедить их продолжать, так сказать, «теребить» эту ситуацию. Знаю я и то, что далеко не все на Западе с таким подходом согласны. Мы видим и слышим публичные заявления официальных лиц из таких стран, как Литва и Польша, которые прямо требуют смены режима в Белоруссии, помогают собирать деньги для того, чтобы платить тем рабочим, которые поддались нажиму и объявили себя забастовщиками. Это печально. Мы, конечно, занимались этим вопросом, потому что Беларусь братская для нас страна, и мы очень хотим быть полезными в нынешней ситуации. Когда С.Г.Тихановская была кандидатом, она говорила, что у нее нет никакой программы кроме того, чтобы победить и объявить новые выборы, и пускай тогда народ решает. Сейчас уже программа есть. Программа появилась на сайте С.Г.Тихановской и провисела она там недолго, но в веб архиве можно ее прочитать. Там много интересного: выход из ЕАЭС, ОДКБ, Союзного Государства. Долгосрочная цель – вступление не только в Евросоюз, но и в НАТО, «белорусизация» жизнедеятельности страны за счет искусственного внедрения белорусского языка во все сферы, где будет вытеснен русский язык. Там также есть целый ряд других лозунгов, которые не носят конструктивного характера, и едва ли эти лозунги нацелены на продвижение национального согласия в белорусском обществе, где никогда не было какого-либо значимого распространения антироссийских настроений, тенденций к вытеснению всего русского из культурной, общественной и государственной жизни Белоруссии. Повторю, этот документ провисел на сайте очень недолго и в той части, где содержались призывы отказываться от взаимодействия с Россией, отказываться от организаций, в которые Россия входит – этот документ висел только на белорусском языке. На русском языке этот элемент, эта часть документа не была размещена, что говорит о том, что авторы документа понимали, что для тех, кто в Белоруссии живёт, думает, разговаривает на русском языке, это будет неприемлемо.

Очень быстро исчез с сайта весь этот документ, что тоже показывает понимание откровенной провокационности подобного рода подходов. Сейчас поднимают тему о том, что власти возбудили дело в отношении Конституционного совета в связи с попыткой захвата власти. Они открыто объявляют, что они хотят получить власть и потом организовать выборы. Предлагают переговоры с нынешними властями только с одной целью – обсудить условия ухода президента Белоруссии А.Г.Лукашенко, и договориться, как дальше продвигать свою программу. Это примерно так же как в Венесуэле, когда легитимный Президент объявляется изгоем. Президентом объявляется абсолютно другой человек, которого население особо и не признаёт. Это всё продолжается уже больше года, нанося колоссальный ущерб венесуэльскому народу, против которого объявлены санкции, и уже почти введена морская блокада.

Была новость о том, что Координационный совет оппозиции Белоруссии призвал силовиков «уходить на сторону народа», как они выразились, пообещав, что за это им будут приплачивать. Будут квартиры выделяться, дополнительные средства. Если говорить о легитимности действий Координационного совета, то для меня (я не юрист, но здесь много юристов, как я понимаю), если это не призыв к измене присяге, тогда я вообще ничего не понимаю.

Повторю еще раз: люди, которые этим манипулируют, видимо, сообразили, что здесь речь идёт об очень серьезных вещах. Это быстро «ушло в тень». Но, как говорится, «слово не воробей», это прозвучало. Сказав всё это, я еще раз хочу подчеркнуть, нам предлагает посредничество ОБСЕ. Это организация, действующая на основе консенсуса, которую мы создавали еще в годы Советского Союза, и до сих пор считаем, что этот шаг в нашей общей истории с европейскими странами, с американцами и канадцами (которые тоже члены ОБСЕ), внёс очень важный вклад в «политику разрядки», в нормализацию обстановки, в создание условий для сотрудничества. В этом году исполняется 30 лет документу, который называется Парижская хартия для новой Европы. В прошлом году исполнилось 20 лет тем решениям, которые принимались на саммите ОБСЕ в Стамбуле в 1999 году. Там провозглашена неделимость безопасности, и сказано, что никто из членов ОБСЕ не будет обеспечивать свою безопасность за счёт ущемления безопасности других, что все равны, и консенсус – это единственный способ продвижения по любым вопросам в рамках ОБСЕ.

Когда мы стали обращать внимание наших западных партнёров, что принцип неделимости безопасности нарушается действиями НАТО, обещавшей не продвигаться на Восток, не продвигать военную инфраструктуру ближе к российским границам, и что надо всё это обсудить, нас проигнорировали. Так же как проигнорировали и те самые принципы, заложенные в Парижской хартии для новой Европы, и в решениях других саммитов. На этом пространстве существует много субрегиональных организаций: НАТО, Европейский союз (ЕС). Но есть и СНГ, Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), теперь еще есть Евразийский экономический союз (ЕАЭС). В решениях было сказано, что обилие таких структур на пространстве ОБСЕ должно послужить инициативам об их сотрудничестве друг с другом. Про это тоже забыли. Все эти красивые лозунги принимались, прежде всего, в 1990 году и вскоре после, когда нашим западным партнёрам казалось, что всё у них «в кармане». Был объявлен конец истории. Все остальные системы кроме либерального капитализма казались уже канувшими в вечность. Сейчас, когда мы пытаемся взывать к совести наших коллег, призываем их уважать принципы суверенного равенства, невмешательства во внутренние дела, принципы неукрепления своей безопасности за счет других (те же принципы, которые активно продвигались Западом в последние годы Советского Союза, и были одобрены консенсусом), они уходят в сторону и не хотят закреплять эти вещи в практических, юридически обязывающих документах.

Про посредничество ОБСЕ, о чем сейчас говорят многие западные лидеры в Европе и США, призывая нас повлиять на Президента Белоруссии А.Г.Лукашенко, чтобы он дал согласие на посредничество ОБСЕ. Во-первых, мы видим, чем закончилось западное посредничество на Украине в 2014 году, когда соглашение было достигнуто и подписано, скреплено подписями министров иностранных дел Германии, Польши и Франции, а наутро оппозиция сказала, что решила по-другому и захватывает административное здание. Когда мы сказали: «вы же под этим подписались, хотя бы призовите к порядку ваших подопечных из числа оппозиции», - никакой реакции. Умыли руки, и всё как будто так и должно быть. Это всё свежо в памяти у нас и у белорусов. Это было на наших глазах.

Второй момент. В ОБСЕ есть Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ), которое наблюдает за выборами. Белорусы пригласили эту организацию направить наблюдателей на президентские выборы. В тот день, когда приглашение поступило, эта организация сказала, что она не будет направлять наблюдателей, потому что приглашение «поступило поздно». Я уже говорил, общаясь со СМИ, что никакого обязательства приглашать наблюдателей в какие-то конкретные сроки ни у кого из членов ОБСЕ, включая Беларусь, не существует. Обязательство одно: каждый член ОБСЕ должен приглашать международных наблюдателей на национальные выборы, что они и сделали. На счёт сроков, критериев времени прибытия, сколько человек присылать сначала, сколько потом, непосредственно на голосование – все эти вопросы не урегулированы. Мы вместе с нашими коллегами по СНГ с 2007 г. хотим реформировать эту структуру. Внесли конкретные предложения о начале переговоров, чтобы ни у кого не возникало никакой двусмысленности в том, как нужно принимать наблюдателей, чтобы всё было расписано по правилам, одинаково для всех. Наши западные партнёры этого категорически не хотят. Мы говорим, что эта организация «рыхлая». Они говорят, что в этом её прелесть, это золотой стандарт. Чем она более рыхлая, тем легче ей манипулировать. Тем более, что во главе у неё стоят традиционно страны, которые представляют Запад. В ОБСЕ никогда не было ни одного представителя от СНГ ни на одной мало-мальски руководящей должности. Я достаточно пространно стал реагировать на этот вопрос, он очень важен и всех волнует. Белорусы по-настоящему наши братья. Я очень люблю эту страну, у меня там огромное количество коллег по работе и просто личных друзей.

Мне кажется, что игнорировать предложение, которое внёс Президент Белоруссии о начале конституционной реформы, и его приглашение всех здоровых сил, заинтересованных в нормальном развитии своей страны, принять участие в этой конституционной реформе, является большой ошибкой.

Вопрос: В чём, по Вашему мнению, причины произошедшего в Белоруссии?

С.В.Лавров: Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Это верно для любого общества, любого государства. Мудрость лидеров заключается в том, чтобы эти ошибки исправлять, извлекать уроки на будущее, и стараться, чтобы этих ошибок было как можно меньше.

В демократическом обществе невозможно, что бы ни говорили про сильную вертикаль, контролировать всех и вся. С этим надо жить, и стремиться всегда извлекать уроки из опыта, который бывает не только позитивным, но и негативным. То, что выборы в Белоруссии были «на радаре» достаточно радикальной оппозиции, в том числе оппозиции, которая напрямую связана с нашими западными партнерами, это тоже факт. Это было заметно. ОБСЕ встала в позу, и стала высокомерно заявлять, что их пригласили не в те сроки, в которые им хочется, хотя никто никаких решений по срокам не принимал. Их пригласили, они должны были приехать. Там не было ограничений по количеству наблюдателей. Они могли на каждый участок направить по одному-двум мониторам. Они отказались. Сейчас они пытаются диктовать свои условия. Если бы они следовали согласованному всеми принципу о том, что каждая страна должна приглашать наблюдателей (что Белоруссия сделала), если бы они приехали и зафиксировали бы нарушения как независимые наблюдатели, тогда у них было бы больше прав продвигать свои оценки. Они высокомерно отказались от приглашения суверенного государства – члена ОБСЕ. У нас есть оценки, которые сделали наблюдатели от СНГ: от Межпарламентской ассамблеи и от отдельных стран СНГ. В этих оценках не содержатся утверждения, что были какие-то серьезные нарушения, повлиявшие на общий исход выборов. Есть оценки оппозиции, которая заявляет, что всё наоборот: не 80:10 счёт, а 10:80 в пользу С.Г.Тихановской.

В отсутствие тех наблюдателей, которых Запад считает независимыми, очень трудно убедить кого-то, что результат президентских выборов был диаметрально противоположным тому, что было объявлено. Я даже не говорю про цифру, а про конкретную кандидатуру. Там могло быть другое количество процентов, но доказать, что Президент Белоруссии А.Г.Лукашенко не победил на этих выборах невозможно без того, чтобы принять его приглашение. Эта возможность была проигнорирована. Я считаю, это было сделано зря. Это было большой ошибкой. Сейчас, наверное, самое главное, не концентрировать все наши мысли, усилия, умственные способности на понимании того, что же стало причиной. Давайте сначала успокоим ситуацию, начнем там нормальный национальный диалог. Предложение о конституционной реформе – прекрасная возможность это сделать.

Вопрос: Какие тенденции во внешней политике России сформировались в последнее время?

С.В.Лавров: Если говорить о тенденциях, направлении, философии, о долгосрочном видении, то наши подходы сформировались еще в 2000 году, когда уже при Президенте В.В.Путине была принята Концепция внешней политики Российской Федерации. Она уже два раза уточнялась, сейчас действует редакция 2016 года. Ключевые компоненты этой концепции заключаются в том, что главной задачей внешней политики мы видим создание максимально благоприятных внешних условий для внутреннего развития страны, обеспечения ее безопасности на внешнем контуре, и обеспечения максимально благоприятных условий для экономического сотрудничества в интересах развития Российской Федерации. Это подразумевает и обеспечение равных, недискриминационных условий для наших граждан за границей, которые путешествуют, работают там, и для российских предпринимателей. Для достижения этой цели мы провозгласили курс на развитие сотрудничества со всеми без исключения странами всех без исключения континентов, которые готовы вести с нами дела на равноправной взаимоуважительной основе, основе учёта интересов друг друга и выстраивания баланса интересов. Те, кто к этому готов (а таких подавляющее большинство), уже доказывают в практическом плане, что Концепция действует и является весьма эффективной. Это тенденция, которую мы видим и считаем, что она нацелена в будущее.

Все нынешние попытки переломить международное право, поломать структуру международных организаций, откуда-то выйти, кого-то закрыть, где-то постараться приватизировать секретариаты международных организаций (такое тоже происходит), — это всё временное. В известной степени это агония тех, кто больше пяти столетий «заказывал музыку» в мировых делах, и сейчас понимает, что мир кардинально изменился, появились новые мощные центры силы, и что нужно учитывать и их интерес. Это отнюдь не означает, что Устав ООН нуждается в радикальном пересмотре. Да, нужно учесть интересы развивающихся стран, которые явно недопредставлены (особенно с учетом их нынешнего веса) в Совете Безопасности ООН. СБ ООН формировался когда еще была колониальная эпоха, когда Индия была несамостоятельным государством и т.д.

Сейчас мы твёрдо выступаем за то, чтобы добавить в состав СБ ООН азиатское, латиноамериканское, и, обязательно, африканское государство. Попытки некоторых наших коллег сказать, чтобы добавили еще западные страны в этот орган, не очень вежливые, потому что из 15 членов СБ ООН 6 стран представляют западный мир. Это явно непропорционально, если взять ВВП, количество населения и географию. Но учёт резко повысившейся роли развивающихся стран, в частности через реформу СБ ООН, никоим образом не отменяет ключевые принципы Устава ООН – равноправие, невмешательство, отказ от применения силы, угрозы силой, решение любых споров мирными методами. Поэтому, те принципы, которые лежат в основе нашей внешней политики, более долговечны, чем попытки некоторых западных стран развалить ту структуру, которая была создана после Второй мировой войны.

Вопрос: В феврале этого года я выступил перед заместителем Председателя Совета Безопасности Российской Федерации Д.А.Медведевым с инициативой о реализации молодежных проектов о сохранении исторической памяти, направленных на реализацию непосредственно в зоне ответственности ОДКБ. То есть заняться работой с молодежью в формате ОДКБ. Такой работы на сегодняшний день нет. Я подготовил необходимые инициативы и предложения. Уже согласовал с Секретариатом ОДКБ. Они подчеркнули, что это правильная работа, согласовал с Федеральным агентством по делам молодежи, с его международным отделом. Сейчас последняя цепочка в этом вопросе, мне необходимо одобрение Первого департамента стран СНГ. Хотел бы к Вам обратиться, заручиться Вашей поддержкой для реализации данного проекта. В конце этот проект создаст союз молодежи ОДКБ.

С.В.Лавров: Вы можете считать, что такая поддержка у Вас уже есть. Наверное, Ваши бумаги еще на уровне Департамента. Но, если Вы мне лично пришлете комплект, это ускорит дело.

Вопрос: О каком наиболее интересном случае в Вашей профессиональной деятельности Вы могли бы рассказать?

С.В.Лавров: Меня часто об этом спрашивают. Даже не знаю. У меня такой характер, когда переговоры закончились, я запоминаю только результат. Я не пишу записи для последующих мемуаров. Выкидываю сразу все бумаги.

Из запоминающегося, наверное, все-таки договоренность по ликвидации химического оружия в Сирии, когда это было сделано в рекордно короткие сроки – в две недели. Была встреча Президента Российской Федерации В.В.Путина и тогдашнего Президента США Б.Обамы, на которой нам с тогдашним Госсекретарем Дж.Керри поручили этим заняться. Надо было, во-первых, получить согласие сирийского Правительства, во-вторых, обеспечить присоединение Сирии к Конвенции о запрещении химического оружия. И надо было принять резолюцию Совета Безопасности ООН, в которой были бы расписаны обязательства Сирии и международного сообщества в отношении того, как были бы организованы ликвидация, вывоз, утилизация химического оружия. Весь этот процесс занял две недели. Было профессиональное реальное удовлетворение.

Второе. Когда мы делали (это, правда, уже гораздо больше времени заняло) Совместный всеобъемлющий план действий по урегулированию иранской ядерной программы (СВПД). Это тоже было в рамках нашего сотрудничества с Госсекретарем США Дж.Керри и с министрами иностранных дел европейских стран, Китаем. К сожалению, из этой договоренности американцы просто вышли, хлопнув дверью. Сейчас это создает кризис в СБ ООН. Мы этот кризис преодолеем. Попытки незаконно воспользоваться резолюцией, которую американцы сами нарушили, не пройдут.

Вопрос: Добровольцы Всероссийского студенческого корпуса спасателей проходят специальную подготовку по программе добровольчества в ЧС. Неоднократно и не первый год они участвуют в ликвидации крупнейших ЧС по всей России. Как Вы смотрите на то, чтобы добровольцы-спасатели привлекались и для ЧС в других странах, которым Россия оказывает поддержку? И будет ли это поддержано с Вашей стороны?

С.В.Лавров: Ответ очень простой. Политическая поддержка гарантирована. В практическом плане Вам нужно договариваться с материнской организацией – с МЧС. С тех пор, как МЧС было создано «с нуля» моим добрым другом С.К.Шойгу и его единомышленниками, оно очень быстро завоевало себе прекрасную репутацию в мире. «Эмерком» знают во всех странах. Совсем недавний пример - помогали в Ливане после жуткого инцидента. Спасали и лечили людей, разгребали завалы. Если профессионалы МЧС в планировании своих зарубежных операций сочтут возможным вас привлекать (в этих историях, как я понимаю, не так все безопасно, должна быть квалификация), то в политическом плане мы будем активно поддерживать молодое поколение, корпус спасателей. Нам это будет только добавлять очков на международной арене, потому что мы будем привлекать гражданское общество к решению очень важных межгосударственных задач.

Вопрос: Как период COVID-19 при закрытых границах будет сказываться на отношениях между азиатскими странами, в первую очередь с Китаем? В прошлом году товарооборот между Россией и Китаем превысил 100 млрд долларов. Как Вы видите дальнейшие перспективы развития этих отношений?

С.В.Лавров: У нас с КНР действительно пока еще по обоюдному согласию ограничено пассажирское передвижение, пересечение границы по понятным причинам. Слава Богу, эта граница, эти переходы были вовремя закрыты. По-моему, это было первое решение в глобальном масштабе, когда между двумя государствами была закрыта граница. Это помогло во многом и в Китае быстро остановить волну, и у нас не позволить более масштабное распространение коронавирусной инфекции. Но грузовое сообщение не прерывалось. Вы упомянули товарооборот, он в прошлом году составил более 107 млрд долларов. Торговля, по моим данным, идет очень хорошими темпами.

Вопрос: Как жителя приграничного города (Благовещенск) меня волнует вопрос, как будет происходить тенденция развития укрепления границы Российской Федерации? За последнее время большое идет большое сокращение кадров различных ведомств.

С.В.Лавров: Не уверен, что есть какие-то планы сокращать число пограничников, погранзастав. У нас курс на либерализацию визового режима и режима передвижения с соседними странами. Но это все сопрягается с необходимыми мерами по сохранению должного уровня безопасности. Не слышал про сокращения в этой сфере.

Вопрос: Вы говорите, что не происходило сокращения деятельности пограничных войск. Я могу привести явный пример - наводнение в 2013 году на Дальнем Востоке. Его последствием стало закрытие пограничных застав, проходивших на территории области. То есть если есть три села, районный центр, осталось одно головное. В промежутках 15-20 км от этого населенного пункта заставы были просто закрыты. Ведется некоторая охрана, а сама служба застав не ведется, просто закрыта.

С.В.Лавров: Тогда не возникал вопрос о том, что решение пограничников, которое обычно согласовывают с их коллегами через границу, имеет какое-то внешнеполитическое измерение. Не знаю этого факта, но исхожу из того, что профессионалы, которые там сидят и обеспечивают режим границы, в постоянном контакте с китайскими коллегами на участках. Мост у вас будет открываться, это тоже должно каким-то образом отразиться на пограничном обеспечении. Уверен, что не пострадают те, кто просто хочет заниматься приграничной торговлей, обменами с китайцами.

Вопрос: Каковы перспективы развития отношений России и США в преддверии предстоящих выборов и окончания ДСНВ-3?

С.В.Лавров: Тут можно говорить очень коротко и можно говорить бесконечно. Это особые отношения двух стран, крупнейших ядерных держав. Это единственные две страны (если говорить терминами эпохи, когда начиналась разрядка, начинали договариваться ещё в советские времена), которые могут уничтожить друг друга. Это совершенно ужасная логика, но отталкиваясь именно от нее, начался в свое время процесс ограничения вооружений, даже термин был «взаимное гарантированное уничтожение» как логическое обоснование того, что нужно что-то делать, чтобы отойти от края этой пропасти.

Было несколько договоров о стратегических наступательных вооружениях. Сейчас остался СНВ-3, истекающий 5 февраля следующего года. Был очень важный Договор об ограничении ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД), что существенно разрядило обстановку в Европе, и с восторгом было воспринято европейскими странами. Был у нас, конечно, Договор о противоракетной обороне. Его логика заключалась в том, что если какая-то страна (Россия или США) создаст противоракетную оборону всей своей территории, и аналитики, военные планировщики в этой стране решат, что эта противоракетная система достаточна, чтобы не допустить попадания на территорию этой страны ракет противника, то эта мысль сама будет стимулировать желание нанести первый удар по противнику в расчете на то, что его ответ будет отражен противоракетными средствами. Советские, американские переговорщики в то время пришли к выводу, что это опаснейшая логика, и ни в коем случае нельзя идти по этому пути в дальнейшем военном планировании.

Тогда решили, что каждая из стран будет иметь право создать только один район противоракетной обороны. Мы выбрали Москву, американцы – часть своей территории, где, по их вразумлению, было оптимально создать противоракетную систему «одного района». В 2002 г. бывший Президент США Дж.Буш решил выйти из этого договора. Тогда он сказал В.В.Путину, что это не против России, а для защиты от Ирана и Северной Кореи. В.В.Путин сказал, что если это «не против России», то в ответ мы будем принимать меры, и это тоже будет «не против США». Когда несколько лет назад В.В.Путин презентовал наши новые гиперзвуковые и другие вооружения, он четко сказал, что команда начать работать над ними поступила именно тогда, когда США объявили о выходе из Договора об ограничении систем противоракетной обороны, т.к. было понятно, что если они захотят полностью отгородиться «противоракетным щитом», то будут ориентироваться на уже известные типы вооружений. А преодолевать этот «щит» нужно другими системами, от которых нет «противоядия», или, по крайней мере, в ближайшей перспективе не предвидится.

Все началось с выхода из Договора по ПРО, потом из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД). Сейчас они ведут с нами изнурительные переговоры о сохранении в действии Договора о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (ДСНВ-3). Мы предложили продлить его на пять лет, как это предусмотрено самим документом, без предварительных условий. На переговорах заместителя Министра иностранных дел России С.А.Рябкова со спецпосланником Президента США М.Биллингсли 17-18 августа с.г. в Вене американцы настаивали на условиях, которые, если честно, просто нереалистичны, включая требование о том, чтобы к этому или к будущему документу обязательно присоединился Китай. Пекин неоднократно заявлял, что делать это не собирается, т.к. его ядерный арсенал несопоставим с арсеналом России и США.

Американцы одержимы своими оценками о том, что ДСНВ-3 несовершенен, иранская ядерная программа тоже. Все, что подписывалось при Б.Обаме, «несовершенно». Поэтому я не знаю, каким будет окончательный результат, но мы честно сказали американцам, что ДСНВ-3, истекающий в феврале 2021 г., нужен нам, мы были бы «за» его продление без предварительных условий. Но нам он нужен не больше, чем американцам. Если они будут выдвигать нереализуемые предварительные требования, например, что мы должны «уговорить» Китай, мы этого делать не будем, мы уважаем китайскую позицию. Значит, пускай Договор истекает, мы потеряем последний инструмент, который хоть как-то регламентировал положение дел в сфере ядерных вооружений.

Это не означает, что все рухнет. У нас есть полная уверенность, что мы в состоянии себя защитить. Поэтому обеспокоенности быть не должно. Мы будем готовы возобновлять разговор уже «на ровном месте», «с чистого листа», но это будет огромной ошибкой, если наши американские коллеги решат разрушить последний документ. Это еще в дополнение к Договору об открытом небе (ДОН), из которого американцы тоже выходят, в очередной раз со ссылкой на то, что Россия его нарушает. Это неправда. Есть претензии среди участников ДОН и к западным странам. В Договоре создан механизм, в рамках которого обсуждаются претензии. Как раз когда наметились обоюдоприемлемые развязки по урегулированию вопросов, касающихся полетов над Калининградом, ровно в этот момент американцы заявили, что выходят из Договора. Это в очередной раз показало, что у них не было причин, связанных с действиями России, а целью было избавиться от любых инструментов, которые хоть как-то ограничивают свободу их «маневра». То же самое было с ДРСМД. Когда мы предложили хотя бы ввести двусторонний мораторий, нам сказали «нет». Наше предложение обсудить возможности верификации моратория, чтобы не верить «на слово», а «мониторить», соблюдается ли он, услышал только Президент Франции Э.Макрон. Сейчас у нас с французами начинаются глобальные консультации по большому количеству вопросов, включая различные аспекты европейской безопасности и в том числе по ракетам средней и меньшей дальности.

Завершая эту тему, скажу, что выход США из ДРСМД доказал, что все прежние ссылки на то, что противоракетная оборона им нужна исключительно для пресечения угроз, исходящих из Ирана и Северной Кореи, – это была попытка ввести общественность в заблуждение. США говорили, что для парирования угроз Северной Кореи и Ирана они должны размещать противоракетные средства в европейских странах (Румынии, Польши). Но эти средства прекрасно годятся не только для борьбы с ракетами, но и для запуска ударных ракет. Сейчас они размещаются не только в Европе. Наверняка будет усиливаться давление на Японию и Южную Корею. Если такие ракеты появятся, то дальность их действия может доставать практически до Урала (до 5500 тыс. км), а это больше половины территории России. Конечно, мы должны будем предпринимать контрмеры. Все эти действия нагнетают напряженность, создают военно-технический потенциал на наших границах.

Смею Вас уверить, что те новые вооружения, о которых уже объявлено, над которыми работают наши соответствующие конструкторские бюро, будут гарантированно обеспечивать неуязвимость территории нашей страны от любых угроз. А планов по созданию таких угроз, к сожалению, немало. Наша безопасность будет надежно обеспечена. При этом мы готовы в любой момент садиться и обсуждать новую ситуацию в сфере стратегической стабильности, новые вооружения, которые мы презентовали, готовы обсуждать на взаимной основе вооружения, над которыми работают американцы. Но сейчас ситуация не внушает оптимизма в том, что касается достижения каких-то договоренностей.

Россия. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > mid.ru, 23 августа 2020 > № 3482449 Сергей Лавров

УСЛУГИ ОТСТУПАЮТ, ПРОИЗВОДСТВО ВОЗВРАЩАЕТСЯ?

АЛЕКСАНДР ЗАЙЦЕВ

Кандидат экономических наук, заместитель заведующего сектора международных экономических исследований Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшей школы экономики».

В ближайшие годы произойдёт падение роли сферы услуг в экономике и перемещение занятости в сектора, восстанавливающиеся быстрее, – те, что связаны с производством товаров длительного пользования или оказанием услуг, исключающих личную коммуникацию с потребителем. Журнал «Россия в глобальной политике» совместно с Центром комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики» продолжает публикацию серии статей об изменениях на международной арене, связанных с пандемией COVID-19.

Удар, который нанесла пандемия по и так уже нестабильной из-за санкций и торговых войн международной торговле, может принципиально изменить отношение компаний и правительств к выгодам и рискам глобализации и привести к пересмотру основ выстраивания экономических отношений на глобальном уровне.

Для снижения риска сбоев в цепочках поставок, наблюдавшихся во время острой фазы эпидемии, компании будут стремиться к большей стабильности и диверсифицированности. Это может привести к росту локализации производств, снижению роли международной торговли и её фрагментации. И, соответственно, даст шанс для активного развития региональных интеграционных объединений в ближайшие годы.

От правительств новая реальность потребует пересмотра концепций экономической безопасности в таких вопросах, как степень допустимой зависимости от глобальных поставок, роль государства и регулирование в сфере финансовой устойчивости частного сектора. При реализации такого сценария усугубятся тренды деглобализации и присутствия государства в ряде отраслей, а также произойдут долгосрочные изменения в структуре экономик.

Выгоды и риски от глобализированности экономики: взгляд после пандемии

По мере того как новые условия, перспективы и факторы, влияющие на процессы восстановления мировой экономики на горизонте пары лет стали достаточно ясны, стоит начать дискуссию о том, как новая нормальность в средне- и долгосрочном периоде может повлиять на изменения в экономическом поведении фирм, домашних хозяйств, экономическую политику и принципы выстраивания экономических отношений между странами.

Несколько месяцев жизни мировой экономики в условиях пандемии вскрыли ряд новых фактов.

Во-первых, глобальные цепочки добавленной стоимости и поставок нестабильны. Страны в одночасье могут лишиться поставок как промежуточной (что ведёт к остановке национальных производств), так и конечной продукции. Это несёт серьёзную угрозу для экономической безопасности стран.

Во-вторых, значительная роль сферы услуг в условиях пандемии ассоциируется с большими экономическими потерями, которые в результате ложатся на плечи государства. Именно развитые экономики оказались более подвержены подобного рода шокам[1] и в условиях пандемии для сервисноориентированных экономик выше риски снижения экономической активности и кратного роста безработицы.

В-третьих, рыночный механизм не способен быстро обеспечить производство и логистику дефицитных товаров и предоставление услуг по конкурентным ценам. Особенно это проявилось в случае с медицинскими товарами и частными системами здравоохранения, где наблюдались явные провалы рынка.

Пандемия нанесла удар по и так уже шаткой от санкций и торговых войн глобальной экономике и создала прецедент новых «сценарных условий», которые могут повториться и в будущем. Естественно, после завершения текущей эпидемии возникнет вопрос о том, как странам подготовиться к повторению подобного рода шоков и сделать свои экономические системы менее уязвимыми. Это, в свою очередь, заставит размышлять о степени оптимальной вовлечённости страны в международную торговлю, устойчивой структуре экономики и роли услуг, пересмотре концепций экономической безопасности и переосмыслении роли государства в ряде отраслей экономики.

Деглобализация мировой экономики и пересмотр концепций экономической безопасности

Кризис 2008–2009 гг. продемонстрировал критическую связанность мировых финансовых рынков и подверженность развивающихся стран массированному оттоку иностранного капитала на фоне кредитного сжатия в развитых странах. Во время текущего кризиса под ударом оказались и товарные рынки. При выстраивании цепочек поставок компании обычно искали лучшего в мировой экономике по соотношению цена/качество поставщика. Однако, как показала пандемия, такая система оказалась недиверсифицированной и неустойчивой к серьёзным шокам. Это уже приводит к переосмыслению выгод и издержек глобализации (Stiglitz, Shiller, et al., 2020).

В будущем компании и страны определённо сделают шаги в сторону пересмотра прежнего подхода. Это приведёт к большей фрагментации и деглобализации мировой экономики, росту локализации производственных процессов и, вероятно, даже частичному импортозамещению по стратегически значимым для стран товарным позициям, исходя из соображений экономической безопасности.

Безусловно, эти новые условия требуют развития и обновления теории экономической безопасности в вопросах, связанных с оптимальными уровнями вовлечённости в международную торговлю, независимости от внешних поставок и роли государства в снабжении критически важной продукцией и предоставлении услуг. Вероятно, в ближайшие годы мы увидим шаги правительств в сторону снижения рисков по этим направлениям и корректировку концепций экономической безопасности для учёта уроков пандемии.

Стоит ожидать, что такие настроения могут относиться в первую очередь к жизненно важным для функционирования национальной экономики отраслям (АПК, транспорт, телекоммуникации, энергетика, медицинская отрасль и машиностроение и производство оборудования, с ними связанного), однако общее стремление к большей стабильности и диверсифицированности поставок будет характерно для всех видов деятельности. Это усилит деглобализационнный тренд.

Однако, стоит отметить, что коронавирус явился лишь катализатором для ускорения процессов деглобализации. Они начались ещё до пандемии. Распространение санкций и торговых войн – мер «нового протекционизма» – в отношениях между крупнейшими экономиками в последние годы уже поставило вопрос об оптимальном уровне открытости страны для глобальной экономики. В частности, появилось и соответствующее научное направление и терминология, отражающая возможные риски сильной экономической взаимосвязанности, понимающая взаимозависимость как оружие – weaponized interdependence (Khanna & Mitachi, 2016; Farrell, Newman, 2019).

На фоне такой мотивации компаний и правительств к созданию более локальных, надёжных и диверсифицированных цепочек поставок могут возникнуть благоприятные условия для укрепления региональных интеграционных группировок. Для Евразийского экономического союза это может стать позитивным фактором, дабы обновить наметившиеся процессы интеграции. Если в первое пятилетие драйвером был именно эффект от создания Союза (упразднение барьеров для движения товаров, услуг и трудовых ресурсов), то в ближайшие годы уроки, полученные во время пандемии, и намерения правительств на укрепление экономической безопасности могут стать дополнительным драйвером для интеграционных процессов.

Структурная нестабильность экономик в условиях пандемии и перспективы развития сферы услуг

Структурная стабильность экономик – ещё один важнейший вопрос экономической безопасности, который заострила пандемия. Как демонстрирует экономическая динамика последних месяцев, в условиях подобного рода шоков сильнее всего страдают страны с большей долей сферы услуг в ВВП. В развитых странах она оказалась основным источником роста безработицы и фактически оказалась на обеспечении у бюджета. В ближайшие годы при проработке планов по подготовке к повторению подобных эпидемий перед правительствами встанет вопрос, кто будет нести эти издержки – вновь государственный сектор или более частный? И в случае если ответственность будет переложена на частный сектор, сфера услуг может подвергнуться более жёсткому регулированию.

Международные экономические организации (IMF, World Bank) по мере появления первых признаков восстановления мировой экономики стали всё чаще отмечать, что страны должны повысить свою способность к предотвращению подобного в будущем. Но как подготовиться к повторению подобного рода событий? Если в части реакции и состояния системы здравоохранения всё достаточно ясно, то в части плана борьбы и сглаживания экономических последствий чётких ответов пока нет.

В случае повторения таких эпидемий в будущем серьёзных экономических издержек, по-видимому, не избежать даже при значительном прогрессе в медицине. Подготовленность системы здравоохранения предполагает необходимый запас коечного фонда, штат инфекционистов и сильную вирусологию, а оптимальная реакция на вспышку – массовое тестирование, отслеживание цепочек контактов и точечная изоляция (пример Южной Кореи). Но в начале эпидемии и при появлении нового типа вируса всё равно есть временной лаг для создания необходимых тест-систем. Поэтому массовый карантин и экономический локдаун, по крайней мере на начальной стадии эпидемии, судя по всему, будут единственно возможной мерой, которая неизбежно ведёт к экономическим потерям.

В условиях шока пандемии значительная часть сферы услуг – авиатранспорт, гостиничный и ресторанный бизнес, фитнес и индустрия красоты – фактически оказались на обеспечении у бюджета. От того, в каких объемах и как долго власти готовы поддерживать такие отрасли, зависела и сейчас зависит динамика доходов занятых в указанных отраслях и риски кратного роста безработицы.

Фискальные издержки такой поддержки оказываются более чем серьёзными. По оценкам Capital Economics (2020), в оптимистичном сценарии отсутствия второй волны и достаточно быстрого восстановления долги федеральных правительств в развитых и странах со средним уровнем доходов вырастут примерно на 20 процентных пункта ВВП к 2022 году. Это поднимет уровень мировой задолженности до исторических максимумов, то есть превысит показатели Второй мировой войны.

Если ничего не менять, то в случае появления нового вируса правительства должны быть готовы к очередному витку роста государственных долгов, спаду реальных доходов и росту безработицы. Но с другой стороны, стремясь частично застраховать бюджет, они могут пойти и по достаточно неприятному для бизнеса сценарию, введения дополнительного регулирования: по аналогии с банковским нормативами по достаточности резервного капитала установить для определённых отраслей сферы услуг нормативы по поддержанию финансовой «подушки безопасности» (или банковской гарантии), способной покрыть по крайней мере одно-трёх-месячный фонд оплаты труда работникам организации. Это частично снимет финансовую нагрузку с госсектора, но в долгосрочном периоде затормозит развитие сферы услуг и ограничит роль в нём малых и средних предприятий. Но и краткосрочные перспективы сервисного сектора (гостиничного, ресторанного и всей индустрии развлечений) очень неопределённы. И это связано не только с карантинными мерами, но и с вероятным изменением предпочтений в потреблении.

Конечно, после снятия ограничений часть граждан с удовольствием вернётся к привычному образу жизни и отдыха, но определённая доля населения, преимущественно более старшего возраста, или же семьи, которых болезнь коснулась в тяжёлой форме, могут пересмотреть формат своего досуга.

Текущая пандемия может привести к долгосрочному сдвигу в потребительских предпочтениях обратно в сторону товаров длительного пользования, а именно –потребления товаров, связанных со спортом и изолированным отдыхом на природе и дома. Вероятно некоторое движение обратно, от экономики услуг экономике, основанной на производстве. И краткосрочный эффект на примере производства велосипедов (бум в Европе) уже виден. В этом смысле сектор спортивно-туристических и рекреационных товаров должен испытать подъём на фоне остальных отраслей.

Изменения вероятны и со стороны предложения – из-за снижения аппетитов предпринимателей к инвестициям в сферу услуг. Текущий кризис и потери останутся в памяти надолго, и даже незначительная вероятность повторения подобного будет отпугивать инвесторов. Гостиничная и ресторанная отрасль в крупных городах и до этого была сильно конкурентной и достаточно рисковой. Но теперь потенциальная доходность снизилась (по крайней мере – на ближайшие несколько лет), а оценки рисков возросли.

В результате действия этих сил в ближайшие годы произойдёт падение роли сферы услуг в экономике и перемещение занятости в сектора, восстанавливающиеся быстрее, – те, что связаны с производством товаров длительного пользования или оказанием услуг, исключающих личную коммуникацию с потребителем (онлайн и цифровые услуги/консультации, сервисы доставки и другие). Будет ли это снижение долгосрочным, зависит от психологической готовности общества к полному возвращению к прежним паттернам потребления, восстановления доходов и скорости трансформации и адаптации самой отрасли под новые условия.

[1] По прогнозам (IMF, 2020) спад ВВП в развитых странах составит -8%, в развивающихся странах без учёта Китая – 5%, в Китае рост замедлится до +1%.

СНОСКИ

Capital Economics (2020). How will the fiscal costs of the crisis be dealt with? Global Economics Update by Redwood. V. 10 June 2020. (https://www.capitaleconomics.com/publications/global-economics/global-economics-update/how-will-the-fiscal-costs-of-the-crisis-be-dealt-with/)

Farrell H., Newman A. L. (2019) Weaponized interdependence: How global economic networks shape state coercion //International Security. – Т. 44. – №. 1. – С. 42-79.

International Monetary World (2020). World Economic Outlook Update, June 2020. https://www.imf.org/en/Publications/WEO/Issues/2020/06/24/WEOUpdateJune2020

Khanna, P., & Mitachi, T. (2016). Supply chains as a coercive landscape. In Global Agenda Council on Geo-economics (Eds.), The age of economic coercion: How geo-politics is disrupting supply chains, financial systems, energy markets, trade and the internet. World Economic Forum, White Paper,(http://www3. weforum. org/docs/WEF_Age_of_Economic_coercion. pdf).

World Bank (2020). Global Economic Prospects, June 2020. Washington, DC: World Bank. © World Bank. https://openknowledge.worldbank.org/handle/10986/33748 License: CC BY 3.0 IGO.

Stiglitz, Joseph E. Shiller Robert J., Gopinath Gita, Carmen M. Reinhart, Adam S. Posen, Eswar Prasad, Adam Tooze, Laura D’andrea Tyson, Kishore Mahbubani (2020). How the World Will Look After the Coronavirus Pandemic. Foreign Policy. APRIL 15. 2020 https://foreignpolicy.com/2020/04/15/how-the-economy-will-look-after-the-coronavirus-pandemic/

Россия > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 21 августа 2020 > № 3493722 Александр Зайцев

ПОДУМАТЬ ОБ ЭТОМ ЗАВТРА? РОССИЯ И КОНФЛИКТ КИТАЯ И США

ТИМОФЕЙ БОРДАЧЁВ

Кандидат политических наук, научный руководитель Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики», программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай».

Для России вопрос не в том, как она будет взаимодействовать с Китаем когда-то в будущем, а в том, насколько угрожающим для её выживания является противостояние с США сейчас. Если это противостояние в России расценивают как имеющее системную природу, значит – задача сломать этого противника является первостепенной для выживания страны и её политического режима. Настолько первостепенной, что о том, как выстроить отношения с теоретически победившим в новой холодной войне Китаем, можно будет подумать потом.

Соперничество великих держав – настолько же заурядное явление международной политики, определяющее её развитие на протяжении нескольких тысячелетий, как война – главный способ разрешения межгосударственных противоречий. Оно может быть обусловлено революционным поведением одного из наиболее могущественных государств или просто объективным ростом его могущества, который вызывает страх остальных. В этом смысле рост возможностей Китая на международной арене становится причиной опасений со стороны, например, России или Европы не в меньшей степени, чем причиной возмущения и желания этот рост остановить со стороны США. В формуле Фукидида – рост могущества одного усиливает страх другого – имена конкретных государств совершенно не принципиальны, правило одно для всех.

Когда мы наблюдаем американское наступление на китайские позиции, необходимо отдавать себе отчёт в том, что в его основе те же самые эмоции, которые может испытывать каждый член международного сообщества. Отличие состоит в том, что для США усиление Китая представляет собой угрозу тому образу жизни, который они установили в мировой политике после Второй мировой войны, а для России, Европы или Индии – лишь провоцирует естественное желание подстраховаться от последствий неопределённости внешнеполитических намерений государств. Чтобы это сделать в современных условиях, можно воспользоваться: наращиванием собственных силовых возможностей и включением отношений с Китаем в сложный баланс сил.

Разрастающееся противостояние Китая и США постепенно вытесняет из международной повестки дня все другие вопросы, прямо или косвенно подчиняет себе их содержание. Неудивительно в связи с этим, что другие государства мира всё более активно задумываются о своей роли в контексте этого конфликта. И Россия здесь не сможет оказаться исключением. Пока большинство деклараций и практических действий США в этом конфликте выглядят как проявления внутренней американской неразберихи или в лучшем случае активного поиска источников силы для борьбы с китайским давлением. Но и в условиях, когда США сами вплотную приблизились к грани внутреннего гражданского конфликта, большинство наблюдателей всё-таки уверены в том, что им удастся тем или иным образом выиграть у Китая в новой холодной войне.

Колоссальные возможности, которые США создали за последние минимум сто лет, являются фантастическим примером «структурной силы», если пользоваться определением специалиста по политэкономии Сьюзен Стрендж. Эти возможности просматриваются не только в военной или экономической областях, но также на информационном, идеологическом, культурном и массе других полей. Их важным источником является существующий в США политический режим. Он не только обеспечивает администрации приток свежей крови, в чём ограничены многие другие государства, но и способствует агрессивности, в принципе присущей демократическим государствам. Китай, в свою очередь, пока не показал похожей готовности к борьбе: значительная часть его элиты тесно интегрирована с Западом, и её позиции всё ещё сильны.

Однако даже совокупность этих факторов не является причиной, пусть и на чисто гипотетическом уровне, исключать возможность того, что Китай выстоит. И более того – для «победы» в этом противостоянии ему будет не хватать лишь поддержки ещё одной великой державы. Вполне резонным представляется вопрос: насколько такой державе необходимо опасаться партнёра, столь успешного в достижении своей главной цели, в более продолжительной перспективе? Для России этот вопрос уже сейчас не является чисто теоретическим. С того момента, как напряжённость между Китаем и США стала необратимой, давление на Россию со стороны последних рассматривается в числе прочего и в контексте попыток добиться российской поддержки в более длительной перспективе. Сорок пять лет назад то, что Китай перешёл на сторону США в холодной войне, стало одним из наиболее важных внешних факторов поражения СССР. Сейчас Китай и партнёрство с ним – это наиболее протяжённая граница России, о безопасности которой Москва не должна беспокоиться.

Уже больше десяти лет Россия активно развивает сотрудничество с другими азиатскими странами. Они могут оказаться более сдержанными, если Москва активнее выступит на стороне Китая. Хотя партнёрству с Японией, например, мешает вопрос о Курильских островах, принадлежность которых к России опосредованно закреплена теперь в Конституции. В случае с Южной Кореей или странами АСЕАН общие пожелания за прошедшие десять лет так и не привели к серьёзным совместным проектам или инвестициям на Дальнем Востоке. Оценивая масштабы японских или корейских инвестиций в России, сложно говорить о том, что возможна ещё большая сдержанность со стороны этих партнёров. Так что в случае с другими азиатскими странами Россия всё ещё ищет журавля в небе. Несмотря на призывы и идеальные условия ведения бизнеса, из суммарных инвестиций на Дальнем Востоке 80 процентов имеют внутрироссийское происхождение, а внутри оставшихся 20 процентов половина – это доля Китая.

Поэтому в дискуссии о позиции России в отношении китайско-американского конфликта на первое место могут выйти не опасения, связанные с реакцией третьих стран на углубление сотрудничества Москвы и Пекина.

Гораздо важнее стратегические цели самой России и то, насколько Китай может помочь их достижению.

Оговоримся, что способность России силой обеспечить собственную свободу определения внешней политики мы в рамках данного анализа принимаем в качестве аксиомы. Поскольку если это не так, то и говорить особенно не о чем.

В 1970-е для США одержать победу над СССР было настолько важно, что американцы своими руками сотворили существенную часть китайского экономического чуда. Автор американской политики в этом вопросе тогда – Генри Киссинджер – принадлежит к реалистическому направлению в науке о международных отношениях. Это даёт основания считать, что союз с Пекином против Москвы не рассматривался тогда в США как гарантия против того, что в будущем им придётся иметь дело уже с самим Китаем. Однако успех в холодной войне стоил того, чтобы создать ради его достижения монстра китайской экономики, интегрированного в либеральный экономический порядок, где роль законодателя норм и обычаев играли США. В Америке были те, кто верил, что в результате политики реформ и открытости Китай станет частью либерального порядка во главе с США. Но, как подтверждают наиболее серьёзные специалисты, такие надежды никогда не были доминирующими.

Поэтому для России вопрос не в том, как она будет взаимодействовать с Китаем когда-то потом, а в том насколько угрожающим является противостояние с США уже сейчас. Если его в России оценивают как имеющее системную природу, то задача сломать или максимально ослабить противника выглядит первостепенной для выживания страны и её политического режима. Настолько первостепенной, что о том, как устроить отношения с теоретически победившим в новой холодной войне Китаем, можно будет подумать потом. Не говоря уже о краткосрочных последствиях такого выбора. Они, как мы видели выше, вообще имеют небольшое значение для развития России.

Важно, что Пекин не является лидером какого-либо мощного коллектива государств и вряд ли станет таковым даже в случае, если добьётся убедительных успехов в своих отношениях с Вашингтоном. Для этого у Китая нет главного – социально-экономической модели и идеологии развития, которая могла бы претендовать на универсальность. Для США использование глобализации в целях удовлетворения своих эгоистических интересов стало возможным именно потому, что они изначально представляли революционную идеологию и были готовы «растворить» себя в окружающем мире. Китай всё-таки выступает носителем консервативной идеи суверенитета, которая опирается на его собственный национализм.

Даже если отношения США и их союзников сейчас не самые хорошие, с наиболее важными из них – европейцами – Америку объединяет политическое устройство и базовые внешнеполитические интересы. Китай такими союзниками «по крови и духу» похвастаться пока не может, и нет оснований считать, что они появятся. Но, что гораздо более важно, поскольку Китай не является частью или лидером коллектива, он не будет действовать на основе коллективного интереса. С подобным интересом Россия после конца холодной войны постоянно сталкивалась на Западе и не раз имела возможность убедиться, что он способен полностью подчинить себе индивидуальный разум и мораль отдельных членов сообщества. В этом отношении Китай, очевидно, более предпочтительный партнёр, чем Европа, страны которой всегда будут ставить свой коллективный интерес выше необходимости думать о России.

Вопрос о том, насколько далеко может зайти поддержка Китая в трудные для него времена, не является праздным или сиюминутным. Ответ на него определит, будет ли самостоятельность России в международной политике определяться собственными силами или же зависеть от внешних факторов и баланса сил с учётом многочисленных мнений – Европы, США, либо различных стран Азии. Усиление Китая и максимальное ослабление США оставит гораздо больше возможностей для того, чтобы безопасность России зависела только от неё самой.

Международный дискуссионный клуб «Валдай»

Россия > СМИ, ИТ. Образование, наука > globalaffairs.ru, 21 августа 2020 > № 3493721 Тимофей Бордачев

Ли Сок Пэ: Сеул и Москва обсуждают возобновление авиасообщения

Посол Южной Кореи в России Ли Сок Пэ рассказал корреспонденту РИА Новости Анастасии Решетниковой, когда ожидать возобновления авиасообщения между двумя странами, рассчитывают ли в Сеуле на визит российского лидера Владимира Путина в этом году и о том, какую помощь правительство страны готово оказывать соседней КНДР.

— Как вы считаете, благодаря чему Южной Корее удается справиться с натиском коронавируса?

— Республика Корея в соответствии с принципами прозрачности, доверия и открытости последовательно проводила противоэпидемическую политику, направленную на борьбу с распространением коронавирусной инфекции на территории страны. Граждане верили в эту политику правительства и активно участвовали в противоэпидемических мероприятиях. Мы считаем, что благодаря тому, что граждане нашей страны добровольно и дисциплинированно соблюдали правила личной гигиены, профилактики и самоизоляции, мы смогли успешно противостоять кризису, вызванному пандемией COVID-19.

В частности, Республика Корея смогла эффективно предотвратить распространение коронавирусной инфекции в стране благодаря так называемой стратегии 3T, которая включает меры по выявлению случаев заражения с помощью массового тестирования (Testing), предотвращение распространения вируса посредством отслеживания контактов инфицированных с другими людьми (Tracing) и лечение заболевших, начиная с ранней стадии их заражения коронавирусной инфекцией (Treatment).

Кроме того, наша страна смогла замедлить распространение коронавирусной инфекции благодаря сотрудничеству с гражданами, которые соблюдают социальное дистанцирование, активно используют маски и другие средства защиты и придерживаются режима самоизоляции.

По данным на 5 августа, среди 480 тысяч выявлено 748 случаев нарушения режима самоизоляции.

— Есть ли понимание, когда возобновятся полеты между Россией и Республикой Корея? Получало ли посольство указания готовиться к возобновлению выдачи виз российским гражданам? На каких условиях россияне смогут попасть в Южную Корею после возобновления полетов?

— В соответствии с решением российского правительства о прекращении с 27 марта международного авиасообщения все регулярные авиарейсы между Республикой Корея и Россией были приостановлены, и из-за этого не только российские граждане, желающие поехать в Корею, но и корейцы, в том числе бизнесмены и туристы, которые хотели бы приехать в Россию, испытывают немалые трудности и неудобства.

Авиационные власти наших стран обсуждают вопрос о возобновлении регулярного авиасообщения. Поскольку два государства разделяют общее мнение о том, что необходимо устранить неудобства, которые возникли для граждан обеих стран из-за приостановки прямого авиасообщения, и возобновить обмены между двумя странами, мы надеемся, что регулярные полеты будут постепенно возобновлены. Думаю, что с учетом санитарно-эпидемиологической ситуации в Республике Корея и России, связанной с распространением коронавирусной инфекции, и тенденции повышения спроса на полеты между двумя странами количество рейсов может быть увеличено. Пока точные сроки возобновления регулярных авиарейсов не определены, но между нашими странами проводятся консультации, и мы ожидаем, что этот вопрос будет решен. Надеемся также, что с возобновлением регулярного авиасообщения будет снято ограничение на въезд корейских граждан в Россию.

Правительство Республики Корея установило для всех лиц независимо от национальности, прибывших из-за границы, обязательный двухнедельный карантин в своем доме или в специально отведенных помещениях — так называемых обсерваторах. Кроме того, в целях предотвращения распространения коронавирусной инфекции в отношении всех граждан, прибывших из-за рубежа, в течении трех дней после их прибытия проводится полное диагностическое тестирование на COVID-19.

Республика Корея никогда не ограничивала выдачу виз российским гражданам. Россияне, получившие въездные визы, могут въезжать в нашу страну.

— Возросло ли с началом пандемии коронавируса количество обращений в посольство от южнокорейских граждан? Есть ли заболевшие коронавирусом граждане Южной Кореи в Российской Федерации?

— Защита жизни и безопасности наших граждан, находящихся за рубежом, – это прямая обязанность государства. Консульская помощь посольства и консульства приобретает большее значение особенно в период, когда мир столкнулся с беспрецедентным вызовом, связанным с пандемией болезни, вызванной новым коронавирусом.

Наше посольство с целью защиты здоровья и безопасности корейских граждан, находящихся в России, активно предоставляло и продолжает предоставлять консульскую помощь, включая оказание содействия желающим выехать, чтобы они могли благополучно вернуться на родину, а также оперативное предоставление точной информации о мерах российского правительства, направленных на борьбу с коронавирусной инфекцией, тем гражданам, которые пожелали остаться в России, и обеспечение этих людей масками (KF94) с высокой степенью защиты от вирусов.

В частности, после того как с 27 марта российское правительство полностью приостановило международное авиасообщение, большинство обращений граждан в посольство касались организации авиарейсов для возвращения на родину, в Корею. Наше посольство в сотрудничестве с правительством России, Ассоциацией корейцев, авиакомпанией и другими ведомствами организовало специальные временные рейсы для вывоза наших граждан на родину, и к настоящему времени из Москвы было выполнено шесть вывозных рейсов и из Владивостока — три рейса, благодаря которым 1757 человек смогли вернуться на родину.

Перед каждым таким вывозным рейсом посольство направляло в аэропорт группу своих сотрудников для оказания экстренной консульской помощи на месте, включая содействие в оформлении вылета для благополучного возвращения на родину.

Кроме того, в целях обеспечения здоровья и безопасности наших граждан и минимизации возможного инфицирования на борту самолета консульский отдел посольства совместно с Ассоциацией корейцев подготовили и обеспечили пассажиров наборами средств защиты от коронавируса, состоящими из масок, санитарных перчаток и антибактериальных влажных салфеток.

Вместе с тем для обеспечения безопасности корейских граждан, которые решили не возвращаться в Корею и остаться в России, наше посольство тщательно собирает информацию о различных мерах, которые принимают правительства России и Москвы для предотвращения распространения вируса COVID-19, и незамедлительно информирует наших граждан через веб-сайт посольства и социальные сети.

Кроме того, по согласованию с соответствующими организациями и ведомствами правительств наших двух стран и Ассоциацией корейцев были приобретены маски KF94, они привезены из Кореи в Москву и переданы корейским гражданам, находящимся в России, чтобы они также могли пользоваться этими индивидуальными средствами с высокой степенью защиты от коронавирусной инфекции. Мы надеемся, что они помогут нашим гражданам предотвратить заражение коронавирусом.

Среди корейских граждан, находящихся в России, было подтверждено несколько случаев инфицирования коронавирусом. Некоторые заболевшие были госпитализированы и прошли лечение в больнице до полного выздоровления. Хотел бы выразить свое глубокое уважение и искреннюю благодарность российским медицинским работникам, которые, не разделяя заболевших на своих граждан и иностранцев, самоотверженно трудились и отдавали все силы для лечения пациентов, заразившихся опасным вирусом.

Однако с глубоким прискорбием вынуждены сообщить, что состояние одного гражданина во время лечения резко ухудшилось, и он скончался. Мы хотели бы выразить самые искренние соболезнования его родным и сказать, что очень сожалеем об этой утрате. Пусть покоится с миром.

— 2020 год – это год культурных обменов между Россией и Республикой Корея. Большая часть мероприятий из-за пандемии коронавируса оказалась свернута. Не планируется ли продлить этот год культурных обменов на следующий 2021 год?

— Во время государственного визита президента Мун Чжэ Ина в Россию в июне 2018 года президенты наших двух стран в ознаменование 30-летия установления дипломатических отношений между Республики Корея и Российской Федерацией объявили 2020 год Годом взаимных обменов.

Два государства в соответствии с указами президентов обеих стран сформировали организационные комитеты по подготовке перекрестного Года взаимных обменов под председательством вице-премьеров и разработали широкомасштабный план проведения более 300 юбилейных мероприятий, включающий проекты во всех областях, включая экономику, культуру и молодежные обмены.

Но, к сожалению, из-за распространения новой коронавирусной инфекции проведение юбилейных торжеств с присутствием участников, то есть в режиме офлайн, стало затруднительным, и оказалась неизбежной также корректировка графика соответствующих важных дипломатических мероприятий.

Вследствие этого в начале июня состоялся телефонный разговор премьер-министра Республики Корея Чон Се Гюна и председателя российского правительства Михаила Мишустина, в ходе которого была достигнута договоренность о переносе мероприятий перекрестного Года корейско-российских взаимных обменов на следующий год.

В настоящее время Корейский культурный центр в России уже проводит в режиме онлайн некоторые юбилейные мероприятия, такие как конкурс работ в виде фотографий и видеоконтента, посвященных Корее, онлайн-показ корейских фильмов, онлайн-трансляции программ с участием деятелей культуры и искусства. В зависимости от развития ситуации с пандемией коронавируса в Республике Корея и в России мы планируем либо провести во второй половине этого года как можно больше важных мероприятий, либо перенести их на следующий год.

Отмечая 30-летие установления дипломатических отношений между Республикой Корея и Россией, мы планируем вместе с российским правительством приложить все усилия, чтобы можно было еще больше расширить двусторонние обмены и углубить взаимопонимание между народами наших стран.

— Ранее сообщалось, что корейское правительство надеется, что визит президента России Владимира Путина в Южную Корею состоится в этом году. Ведутся ли консультации по поводу визита? Может ли визит состояться до конца года? Планируется ли обмен визитами на уровне министров иностранных дел?

— Республика Корея и Россия в духе стратегического партнерства прилагают усилия для развития взаимовыгодных и ориентированных на будущее двусторонних отношений и стремятся проводить встречи и обмены на высшем и высоком уровнях на регулярной основе.

Сразу же после того, как в мае 2017 года правительство президента Мун Чжэ Ина приступило к работе, была поставлена цель добиться существенного прорыва в продвижении корейско-российских отношений. В течение последних трех лет главы двух государств провели пять встреч на высшем уровне, чтобы активизировать развитие двусторонних отношений стратегического партнерства.

В июне 2018 года во время государственного визита в Россию президент Мун Чжэ Ин пригласил президента Владимира Путина посетить Республику Корея. В июне 2019 года во время корейско-российской встречи на высшем уровне, которая состоялась на полях саммита "Группы двадцати" в городе Осака, президент Владимир Путин сказал, что со всем вниманием рассмотрит вопрос о визите в Республику Корея.

Республика Корея надеется, что визит президента Путина в нашу страну состоится в течение этого года, и по дипломатическим каналам наши государства ведут тесные консультации по вопросу организации этого визита.

Мы предполагаем, что конкретные сроки визита будут определены с учетом развития санитарно-эпидемической ситуации, вызванной коронавирусной инфекцией, и в зависимости от графика лидеров наших стран.

В этом году мы отмечаем 30-летие установления дипломатических отношений между Республикой Корея и Россией и ожидаем, что визит президента Владимира Путина в нашу страну придаст импульс для подъема корейско-российских отношений на более высокий уровень.

После начала деятельности администрации президента Мун Чжэ Ина в 2017 году динамичные обмены между нашими странами осуществляются не только на уровне глав государств. В частности, ежегодно не менее одного раза в год проводятся переговоры также на уровне министров иностранных дел. И мы ожидаем, что по мере стабилизации эпидемической ситуации с коронавирусной инфекцией смогут возобновиться и взаимные визиты руководителей дипломатических ведомств.

— Планирует ли правительство Республики Корея закупать российскую вакцину от коронавируса, когда она будет запущена в производство?

— Стратегия правительства Республики Корея заключается в поддержке разработки отечественной вакцины и быстрого обеспечения поставок вакцины из-за рубежа, но на данный момент не было принято конкретных решений относительно закупок вакцины, созданной в других странах.

В Республике Корея наблюдается небольшое количество новых выявленных случаев заражения COVID-19 и низкий уровень смертности, и уже налажена система как бы "вакцинирования повседневной жизни" путем соблюдения правил гигиены и режима социального дистанцирования, поэтому в отношении обеспечения и разработки вакцины курс правительства направлен на то, чтобы использовать вакцину от COVID-19, безопасность и эффективность которой достаточно проверены и подтверждены.

Поскольку в Корее уже есть такая как бы "вакцина для повседневной жизни" благодаря соблюдению правил гигиены и режима социального дистанцирования, мы считаем, что мероприятия по профилактике заражения с помощью этих мер могут быть безопаснее, чем быстрая разработка вакцины.

— Известны ли сроки возобновления безвизового режима между Россией и Южной Кореей?

— В настоящее время действие межправительственного соглашения о взаимной отмене визовых требований между Республикой Корея и Россией и введении безвизового режима временно приостановлено. Мы предполагаем, что по мере стабилизации в наших двух странах санитарно-эпидемической ситуации, вызванной коронавирусной инфекцией, вопрос о возобновлении действия безвизового режима будет пересмотрен. Конкретные сроки того, когда безвизовый режим снова вступит в силу, предсказать трудно.

— Как Республика Корея и Россия взаимодействуют в рамках международного проекта строительства демонстрационного реактора ИТЭР?

— Республика Корея и Российская Федерация вместе принимают участие в проекте "Международный экспериментальный термоядерный реактор" (ИТЭР), который реализуется совместно семью сторонами (США, Россия, ЕС, Япония, Китай, Республика Корея — с июня 2003 года, Индия) и предусматривает строительство и эксплуатацию сверхпроводящего экспериментального термоядерного реактора, чтобы продемонстрировать возможность практического использования термоядерной энергии в промышленных масштабах.

В соответствии с Соглашением о создании ИТЭР Совет ИТЭР и проектные группы каждой из семи сторон-участниц вместе продвигают проект. Структура проекта предполагает, что на каждую из шести сторон, за исключением ЕС, приходится одинаковая доля в натуральной и денежной форме (45,46% приходится на ЕС и 9,09% вносят каждая из остальных шести участниц). Республика Корея и Российская Федерация помимо ежегодной выплаты фиксированного взноса до определенного срока производят и поставляют определенные для каждой страны компоненты (оборудование, детали и так далее).

— Взаимодействуют ли Сеул с КНДР по сбежавшему на Север человеку, у которого было подозрение на коронавирус? Планирует ли Республика Корея оказывать активную помощь КНДР в связи с усилением в этой стране мер по борьбе с возможностью распространения коронавирусной инфекции?

— Правительство Республики Корея проводит консультации с южнокорейскими неправительственными организациями и основными международными организациями по вопросам оказания такой помощи и готовит различные проекты сотрудничества, всесторонне учитывая различные тенденции.

Мы планируем поощрять и поддерживать участие в этой деятельности различных субъектов, таких как группы экспертов негосударственных и общественных организаций по вопросам охраны здоровья, климата и окружающей среды и местные органы власти, чтобы не ограничиваться разовой поддержкой на уровне правительства.

Что касается усиления противоэпидемических мер, принятых в КНДР в связи с возможностью распространения коронавирусной инфекции, мы внимательно следим за ситуацией, осознавая всю ее серьезность. Мы обеспокоены возможностью ухудшения состояния здоровья жителей Северной Кореи и возникновением трудностей в их повседневной жизни, и хотели бы передать им слова утешения и поддержки.

Мы готовы сотрудничать всегда, когда есть возможность для нашего взаимодействия, и не только в Кэсоне, но и в любом другом районе Северной Кореи.

Правительство Республики Корея 6 августа приняло решение о выделении 10 миллионов долларов на программу по поддержке северокорейских детей и женщин, которую осуществляет Всемирная продовольственная программа ООН.

В дальнейшем мы намерены твердо придерживаться принципа, согласно которому гуманитарное сотрудничество будет продолжаться независимо от политической и военной ситуации, и своевременно оказывать необходимую поддержку.

Вместе с тем в последнее время возникло беспокойство не только в связи с ситуацией с коронавирусной инфекцией, но также есть опасения по поводу возникновения жертв и ущерба, причиненного наводнениями, вызванными беспрецедентными в Северной Корее проливными дождями, и в случае необходимости мы планируем оказать помощь.

Корея. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Медицина > ria.ru, 21 августа 2020 > № 3486842 Ли Сок Пэ

Рента виновата: избавиться от российской зависимости белорусам будет очень непросто

Если Белоруссия захочет остановить колесо нестабильности, которое уже запущено, ей понадобится остановить извлечение ренты из отношений с Россией, пережить падение доходов и построить альтернативу нерентного характера.

Экономист Андрей Мовчан очень грамотно разобрал экономическую ситуацию в Белоруссии и перспективы протестного движения:

«Наблюдать – занятие безопасное. Но не слишком полезное. Наблюдателю очень хочется, чтобы было поинтереснее – чужими руками. Погорячее. Крови побольше. И конечно, чтобы всё сложилось в соответствии с конструкцией метамифа: завязка, развитие, кульминация, развязка, добро победило, зло наказано, можно выпить.

Участвовать – дело трудное и рискованное. Не только потому, что кровь, которую ждут наблюдатели, как правило – твоя; но и потому, что метамиф на то и метамиф, чтобы быть мечтой, в реальности не осуществимой. Если плохих парней иногда и побеждают в вечерних новостях, то как правило делают это парни не лучше; а чаще всего победу от поражения вообще не отличить (к удовольствию Пастернака), или всё заканчивается (к радости Троцкого) ситуацией «ни мира, ни войны».

Вот поэтому, наверное, за событиями в Белоруссии (не вздумайте мне указывать на ошибку в названии, пока сами не начали говорить «Бейджин» или «Дун Джао Пин») я если и слежу, то не как болельщик, а скорее как исследователь; и пусть белорусы простят мне напускную беспристрастность – это лучше, чем сидя на диване подзуживать и ждать кровавой картинки на экране.

РЕНТА ПОДВЕЛА

То, что происходит в Белоруссии, понятно и экономически, и политически, и идеально вписывается в контекст «рентных революций», которые традиционно называют цветными. Кому интересно – поищите мою статью на эту тему. Белоруссия гордо производит 6000 долларов ВВП на душу населения (близко к верхней границе «зоны революций» снизу, стандарт для рентной страны 4го мира, третий начинается где-то от 8000 и тянется до 11-12), существенная часть ВВП сформирована скрытой рентой – транзитом российского экспорта и импорта, спец-условиями взаимодействия с Россией и пр. бенефитами от близости к Империи и умелого кокетства с ней и даже интима, но без вступления в прочный союз.

Эта рента очень долго держала страну в стабильности даже не смотря на крайне неудачное с экономической точки зрения правление последнего диктатора Европы (собственно Белоруссия так и не выросла из экономических штанишек Горбачева, но Михаил Сергеевич примерял их к СССР на период планировавшегося подросткового перехода к китайской модели экономики, а Александр Григорьевич новых штанишек свой стране, постаревшей с тех пор на 30 лет, так и не сшил). 2014 а затем 2020 годы существенно сократили эту ренту и она аккуратно вошла в зону от 10 до 20% ВВП («зона нестабильности») – ренты еще хватает на то, чтобы подкупать силовой аппарат и узкую прослойку чиновной элиты, но уже не хватает на то, чтобы умилостивить граждан. Классическая картина, которую мы наблюдали в десятках стран, картина, фактически не имеющая исключений.

Исторически политические процессы в странах в зоне нестабильности крайне малопредсказуемы – именно потому, что ренты едва-едва хватает на сохранение лояльности элиты: маленькие изменения в ренте, в ВВП, в конъюнктуре, в способности лидеров к политическому маневру, в поведении внешних сил – и ситуация меняется на противоположную. Лукашенко не только очень плохой экономист, но и, судя по всему, очень плохой политик; и тем не менее предсказывать развитие событий невозможно: пока что плохому политику, окруженному узкой, но экономически жестко привязанной элитой и лояльными силовиками противостоит стихия без лидеров, программы, тактики и стратегии; нет ни попыток силового противостояния, ни расшатывания лояльности элиты, ни перекупания силовиков. В таком «действенном бездействии» шансы на стороне Лукашенко: митингов можно не бояться, на них власть не меняется; от забастовок рабочие страдают больше, чем власть. Эффект привыкания никто не отменял, если Лукашенко так же, как сейчас, пересидит еще две-три недели, а у его оппонентов ничего не поменяется в методах, накал скорее всего сам по себе сойдет на нет. Но Лукашенко конечно не будет просто так сидеть – он уже начинает менять повестку: предлагает изменения в Конституции, новые выборы, и будет дальше продвигать эту переговорную позицию: «Вы хотите выборов – будут вам выборы, да еще и по новой, лучшей Конституции; не хотите считать меня президентом – на здоровье, считайте И.О. до новых выборов». Еще неделя-две и у оппозиции будет альтернатива: или соглашаться на план Лукашенко и оставлять себе возможность бороться на референдуме и новых выборах, или непримиримо наблюдать как спадает энергия протеста и всё заканчивается ничем до 2025 года (а к 2025 году Лукашенко выучит все уроки 2020го).

С уверенностью можно сказать лишь одно – если вдруг власть в Белоруссии сменится в ближайшее время (она когда-нибудь сменится, но возможно существенно позже, чем многим хочется), это будет не концом, а только началом процесса и периода нестабильности. Опыт Киргизии в этом смысле очень показателен – да и не только Киргизии. Есть у революции начало – нет у революции конца.

РОЖДЕННОЕ РЕВОЛЮЦИЕЙ (IF ANY)

Как это ни грустно сознавать, нестабильность, связанная с рентой, сохраняется пока сохраняется рента как базовый метод создания стоимости. Поэтому парадоксально, но факт – если белорусы захотят остановить колесо нестабильности, которое уже запущено, им понадобится остановить извлечение ренты из отношений с Россией и (А) пережить падение доходов; (Б) построить альтернативу нерентного характера.

Вряд ли многие белорусы готовы на (А) – оппозиция их просто пока не спрашивает об этом. Если они и правда окажутся не готовы, будущая возможная победа бело-красно-белых с большой вероятностью обернется знаменитым украинским треугольником «перемога – зрада – ганьба» (кто не верит – примерьте этот деревянный костюм на похожие страны, включая Аргентину и вообще половину Латинской Америки). Если они окажутся готовы, то хватит ли у новых властей решимости с одной стороны не искать демонстративного разрыва с Россией (это может вызвать неадекватную реакцию Кремля), а с другой – пойти на падение ВВП при стерилизации рентных доходов? Не хватит практически наверняка.

Альтернативу нерентного характера, судя по мировой истории, в обозримый срок можно построить только одним способом – инвестиционной интервенцией извне. Это путь Тайваня, Сингапура, Южной Кореи, Израиля, Японии – и так далее, по списку, кого ни возьми. Для такой интервенции, конечно, нужно обеспечить банальные защиту прав инвесторов и инвестиционный климат, о которых так много говорят «большевики» - либералы, но далеко не только: инвестиции идут не просто туда, где надежно, но значительно больше туда, где прибыльно. Опыт Литвы или Латвии убедительно показывает, что недостаточно принять цивилизованные нормы и сидеть в ожидании потоков денег – вместо них почему-то начинается отток рабочей силы. Даже Белоруссия не потеряла столько людей, сколько ее прибалтийские соседи – члены ЕС.

Скорее всего «инвестиционная привлекательность» Белоруссии будет искаться долго и трудно (Израиль искал свою нишу и свою модель лет сорок, пока она выкристаллизовалась – и всё это время страна жила на голой национальной идее и энтузиазме). Скорее всего у новой власти не хватит духа предложить этот поиск народу (нет больше на Земле Егоров Гайдаров, да и тот едва дошел до середины пути). А если хватит, то с большой вероятностью у народа не хватит духу его принять.

А значит новый день, если и наступит, принесет все тот же замкнутый круг вопросов: слева Россия с рентой в обмен на лояльность и неизбежное топтание на месте (с архаичной промышленностью, которую нельзя ликвидировать из-за рабочих мест, с элитой, питающейся административным ресурсом, с необходимостью продолжать содержать население и заниматься перераспределением, с обязательным лавированием между «Западом» и «Россией», со смутными надеждами на китайские деньги); справа – ЕС, с перспективой ссоры с Россией и поляризации страны по украинскому сценарию, с потенциальным вторым кругом исхода рабочей силы и закрытием промышленности за неконкурентоспособностью, и получением в замен пары миллиардов евро на улучшение дорожной сети и жестких требований по сокращению бюджетов.

Выбор в пользу ЕС выглядит предпочтительнее – всё же у прибалтов, хорватов, болгар, румын и особенно чехов, словаков и поляков ВВП на человека существенно выше, как и скорость роста экономики (уже не говоря о диверсификации и емкости рынков труда). Позицию российского сателлита Белоруссия на себя уже примерила – получилось не очень, и дело не в специфике страны или руководства: ни у кого не получилось лучше. «Балансирование» тоже не приносит ни спокойствия, ни достатка – классические «застрявшие» страны – Грузия, Молдавия, Сербия – имеют ВВП на человека даже меньше, чем Белоруссия и (не смотря на всю их разность) живут очень проблемно. Но такой выбор будет означать шоковые изменения – мы возвращаемся к вопросу готовности белорусского общества поменять не старого политрука на нового пророссийского бюрократа, а весь уклад жизни, и за это заплатить. Если эта готовность и имеет место (а как мы об этом узнаем сегодня?) – Белоруссия будет редким исключением из правила.

ТАК ПОХОЖЕ НА РОССИЮ

На первый взгляд пассивность Кремля вызывает серьезное удивление. Сколько лет Россия пыталась приблизить к себе Белоруссию до уровня поглощения, сколько лет возилась с «батькой», который готов был брать подарки и вить бессмысленные бюрократические кружева типа «союзного государства», но отказывался делать хоть что-то реальное на пути к соединению, и вот – шанс всё разом решить. Тут очевидный win-win: или Лукашенко соглашается на серьезное движение к интеграции в обмен на поддержку и защиту, или такая поддержка просто обещается Тихановской или другому перспективному кандидату – тоже конечно в обмен на интеграцию.

Но на практике поведение Кремля определяется (как это было и в прямо противоположной ситуации с Украиной) не геополитическими соображениями, а интересами рейтинга и коммерческой выгодой лоббистов. Нетрудно увидеть, что лоббистов вторжения просто нет (БКК и МАЗ видимо не настолько интересны, да и Малофеев кажется занят). Рейтинг на поддержке Лукашенко не поднимешь – в отличие от разделенной Украины, где «защиту русских» и «крымНаш» можно было продать большинству россиян, в Белоруссии очевидно единство против диктатора (слышали анекдот: Омоновцы в Минске бьют мужика, он кричит: «Вы что, я за Лукашенко голосовал!» Омоновцы еще сильнее бьют и отвечают: «Врешь, скотина, никто за него не голосовал!») и вмешательство энтузиазма у россиян не вызовет; поддерживать же оппозицию – все равно что показывать своим же гражданам пример как надо бороться с властью.

Так что сегодня ждать от России вмешательства, наверное, не приходится; тут скорее «армянский» сценарий, чем «украинский». Потенциальное отбытие Белоруссии в сторону ЕС Кремль конечно тоже не устроит – но об этом Кремль подумает даже не завтра, а послезавтра: там скорее всего уверены, что Лукашенко устоит, а нет – так будут действовать по обстоятельствам и, скорее всего, «под ковром» а не «на ковре». В конце концов украинский прецедент всех должен был научить, и, похоже научил не только Россию. В августе 2020 года Москва напряженно консультируется с Парижем, Берлином и Лондоном, а Париж, Берлин и Лондон тоже не спешат ничего предпринимать: «Вы же не хотите как в Украине» видимо является весомым аргументом для всех сторон...»

Иркутская нефтяная компания построила на реке Лене причал для приема оборудования завода полимеров

Длина причала составляет 113 метров, с учетом подъездных путей – 310 метров. Для разгрузки крупногабаритного оборудования завершается установка двух гусеничных кранов грузоподъемностью 750 т каждый. для приема оборудования Иркутского завода полимеров (ИЗП) в Усть-Куте

Оборудование для Иркутского завода полимеров (ИЗП) в Усть-Куте было изготовлено лидерами мировой машиностроительной промышленности в Японии, Корее и Китае. В южнокорейском порту Масан оборудование было погружено на два судна усиленного ледового класса, откуда они отправились в Россию 30 июня. В течение трех недель суда прошли 8,5 тыс. км по Северному морскому пути до российского Тикси, где в открытом море оборудование было перегружено на девять речных барж для транспортировки по реке Лене. Речной флот с грузом для завода полимеров в августе прошел еще 3,6 тыс. км вниз по Лене.

Прибытие первого оборудования в Усть-Кут ожидается уже в конце этой недели. В течение месяца планируется осуществить перевалку 4,5 тыс. т груза. В разгрузке оборудования будет задействовано около 40 человек и 52 самоходные модульные мультиколесные SPMT-тележки. С помощью тележек оборудование будет доставлено на подготовленные складские площадки на территории строящегося завода полимеров.

Самым большим оборудованием по размеру и весу из числа перевозимых является деэтанизатор (этиленовая колонна) – длиной 81,9 м и весом 357 т, продувочный бункер продукта – 53,5 м и весом почти 500 т, реактор полимеризации - 44,5 м и весом 597 т.

Строительство Иркутского завода полимеров осуществляется Иркутской нефтяной компанией в рамках поэтапной реализации масштабного газового проекта, включающего создание системы добычи, подготовки, транспорта и переработки природного и попутного нефтяного газа своих месторождений. Производственная мощность завода составит 650 тыс. т товарной продукции в год. Полимеры используются в автомобиле- и самолетостроении, космической отрасли, медицине, легкой промышленности. Иркутский завод полимеров будет аналогичен современным заводам в мире. Будет создано 1 500 новых рабочих мест.

Сырьем для завода полимеров станет природный и попутный нефтяной газ, добываемый на месторождениях группы компаний ИНК в Усть-Кутском и других северных районах области. При строительстве завода полимеров планируется использовать самые современные и высокоэффективные технологии, отвечающие жестким международным экологическим требованиям. Для реализации проекта привлечена японская инжиниринговая компания Toyo Engineering Corporation.

Идеология или смерть!

мировая гибридная война и белорусские события

Сергей Глазьев

Попытки западной агентуры организовать в Белоруссии очередную цветную революцию были ожидаемы. Каждый раз во время, либо после всенародных выборов американские спецслужбы устраивают провокации с целью подрыва неугодных им режимов и продвижения во власть выращенных ими марионеток. Эта работа поставлена на поток и является частью вполне рутинной технологии применения так называемой «мягкой силы» американской властвующей элитой в целях поддержания мирового господства. Она весьма эффективна в государствах без идеологии и не даёт результата в обществах, объединенных той или иной национальной идеей.

Если в государстве нет идеологии, то, по факту, в нём доминирует власть денег, прикрытая смесью либертарианства и псевдопатриотизма.

Идеология вульгарного либерализма легализует продажность всего и вся, включая решения органов власти. Патриотическая риторика используется для прикрытия коррупции и злоупотреблений власти. Так устроено большинство авторитарных режимов в странах третьего мира, в число которых опустилось постсоветское пространство. Как показывает опыт Латинской Америки и Африки, подобные режимы могут существовать достаточно долго, если они устраивают внешние идеологически мотивированные силы. И могут рушится в одночасье, если эти внешние силы могут перекупить и запугать критически значимую часть властвующей элиты. Если последняя - компрадорская, сделать это достаточно легко.

Для свержения режима Януковича американским спецслужбам хватило четырёх месяцев. Как только президент Украины отказался подписывать кабальное соглашение об ассоциации с Евросоюзом, они начали кампанию по его свержению, опираясь на свою агентуру в органах власти, СМИ, деловых кругах. В первую очередь, были поставлены в нужную позу «чего изволите» украинские офшорные олигархи. Под угрозой конфискации вывезенных из Украины доходов, они сразу же предали своего президента. Одновременно начали работать против Януковича грантоеды-журналисты, давно прикормленные западными спецслужбами. Его коррумпированное окружение, включая силовиков, да и он сам, были парализованы страхом перед западными санкциями, которыми угрожали все лидеры стран НАТО и их послы в случае применения режимом силы против «майданутых». Последние тем временем быстро вооружались и превращались в боевиков под руководством американских инструкторов. Как только они приобрели боеспособность, а преданные коррумпированными чиновниками правоохранители её утратили, американские партнёры повели выращенных ими неонацистов на штурм правительственных зданий и совершение государственного переворота. С тех пор наступила пятилетка разграбления украинского национального богатства под присмотром американских марионеток, которая перешла уже в фазу торговли людьми и их органами.

Вместе с тем, против мягкой силы есть твёрдая сила, применение которой может достаточно долго удерживать авторитарный режим. Однако, если у него нет разделяемой народом идеологической основы, крах режима следует вслед за смертью его вождя. Или, как в случае с Ливией, если перед лицом внешней идеологически мотивированной угрозы авторитарный режим недостаточно сильной страны лишается внешних союзников.

Почти все постсоветские государства прошли через печальный опыт государственных переворотов, организованных американскими спецслужбами. Они, не без оснований, приписали себе победу над СССР и до сих пор претендуют на управление нашей территорией. У них получилось организовать государственные перевороты с целью узурпации власти их марионетками: в России осенью 1993-го, на Украине в 2004-м (оранжевая революция) и в 2014-м, в Грузии в 2003-м, в Молдавии в 2009-м, в Киргизии в 2005-м. Не получилось: в России в 2011-м, в Белоруссии в 2006-м и 2010-м, в Узбекистане в 2005-м. Везде, где получилось, их ставленники разграбили переданные им в управление страны, вывезя в общей сложности около 2 триллионов долларов за рубеж и передав остатки доходных активов американским и европейским корпорациям. Но этот печальный опыт, как видно по последним событиям в Белоруссии, не даёт надежной прививки общественному сознанию против «мягкой силы» американских спецслужб. Вскармливаемая ими агентура среди подрастающего поколения при каждом удобном случае пытается дестабилизировать политическую ситуацию. Без идеологии, обеспечивающей единство власти и народа, даже самые эффективные авторитарные режимы не могут гарантировать преемственность и не обладают долгосрочной устойчивостью. И, наоборот, при наличии общенародной идеологии, даже такие небольшие страны, как Куба и КНДР могут в одиночку успешно противостоять внешним врагам, парируя все их попытки свержения власти.

СССР рухнул после того, как большинство народа перестало верить в построение коммунизма. Его наукообразная интерпретация в обязательном для всех людей с высшим образованием курсе научного коммунизма не выдерживала критики. Перерождение КПСС из авангарда продуктивной элиты общества в номенклатурно-бюрократическую прослойку лишило власть способности к эффективному управлению и иммунитета к предательству. Внешним врагам удалось ничтожными усилиями через своих агентов влияния в политическом руководстве организовать хаос, государственный переворот и развал Советской империи.

С тех пор ни одно из постсоветских государств не смогло создать убедительной для народа идеологии, руководствуясь которой люди способны жертвовать жизнью. Её подмена либерально-демократическими и националистическими декорациями лишь камуфлирует власть денег, коррумпирующую все ветви власти. Причем, это - власть внешних денег, которые в неограниченном количестве печатают ФРС США, ЕЦБ, Банка Англии и Японии. Чтобы эта власть была абсолютной, они держат центральные банки в СНГ под неусыпным контролем, следя за тем, чтобы они не создавали внутренние источники кредита и беспрекословно выполняли рекомендации МВФ по ограничению кредитной эмиссии и либерализации валютного регулирования.

Вызывает удивление неспособность многих руководителей даже крупных развивающихся государств разобраться в денежных механизмах внешнего доминирования США. Я предупреждал Президента Бразилии Дилму Руссефф о том, что политика Центрального банка по завышению процентных ставок и либерализации валютного регулирования влечет сжатие инвестиционной и деловой активности и переход контроля над экономикой к американским корпорациям, следствием чего неизбежно станет падение доходов трудящегося населения и создание условий для государственного переворота. К сожалению, так и случилось. К аналогичным последствиям ведет денежная политика, проводимая в СНГ.

Как-то в бытность министром внешнеэкономических связей я пытался открыть бразильский рынок для поставок российской высокотехнологической продукции. За чашкой бразильского рома мой визави мне доходчиво объяснил, что при всем его желании, этого сделать не получится в силу кадровой политики спецслужб США в Латинской Америке. Они позволяют первым лицам государств делать всё, что угодно, при условии назначения рекомендованных ими руководителей центральных банков и министров финансов. При этом чем хуже последствия проводимой ими денежной политики, тем больше восторженных похвал со стороны МВФ и мировых СМИ они получают. Как это делается, можно прочитать в блестящей книге Джона Перкинса «Исповедь экономического убийцы».

В условиях разворачивающегося мирового кризиса, кроме Бразилии, только в СНГ все еще проводится денежная политика по рекомендациям МВФ. Её суть – уничтожение внутренних источников кредита путем завышения процентных ставок и свертывания банковских механизмов рефинансирования инвестиций, а также перманентная дестабилизация валютно-финансовой системы путем отпускания курса национальной валюты в свободное плавание. При отсутствии ограничений на трансграничное движение капитала этого достаточно для установления контроля американских хедж-фондов за валютным рынком, а имеющих неограниченный доступ к дешевому кредиту западных корпораций – над реальным сектором национальной экономики. Так, в России сегодня половина промышленных активов находится под контролем нерезидентов, а рубль стал самой неустойчивой валютой в странах «большой двадцатки».

Пять лет этой денежной политики в СНГ повлекли стагнацию экономики, снижение доходов населения, падение авторитета власти. Это главная социально-экономическая причина протестов в Белоруссии. После того, как её Центральный банк, вслед за российским, перешел к описанной выше политике, белорусское экономическое чудо закончилось. Если до этого Белоруссия лидировала по темпам экономического роста на постсоветском пространстве, превысив достигнутый в БССР объем производства почти вдвое, то последние годы занимает последнее место по темпу прироста ВВП в ЕАЭС.

Без преувеличения можно сказать, что Лукашенко удалось создать в Белоруссии своё экономическое чудо. Не обладая запасами нефти, газа, руды, чернозема, рыбными ресурсами, белорусская экономика успешно развивалась на основе экспорта продукции машиностроения и агропромышленного комплекса. Большую роль в этом играли партнёрские отношения с Россией, с которой у Белоруссии Союзное государство и общий рынок. Но последние годы, вследствие выполнения рекомендаций вашингтонских финансовых организаций, белорусская экономика утратила важнейшее преимущество на постсоветском пространстве – развитый внутренний кредит. Свертывание механизмов рефинансирования производственной деятельности центральным банком поставило белорусскую экономику в полную зависимость от внешних источников спроса и инвестиций. Никакие махинации с реэкспортом украинской и европейской продукции не смогли компенсировать утрату внутреннего кредита, подорвав доверительные отношения с главным партнёром.

Сегодня больно смотреть, как одурманенная западным влиянием белорусская молодёжь стремится жертвовать своим будущим, чтобы понравиться западным кукловодам. Абсурдные забастовки на государственных предприятиях, необоснованные претензии на власть со стороны польско-литовских марионеток, идейных наследников Пилсудского, тянут Белоруссию на путь украинской катастрофы. Ошибки в денежно-кредитной политике легко исправить и есть ещё производственный потенциал, чтобы вернуть белорусскую экономику на траекторию опережающего экономического роста. Но этого уже будет недостаточно. Нужны меры по оздоровлению общественного сознания. И не только в Белоруссии, где авторитет власти был ещё недавно намного выше, чем в соседних постсоветских государствах.

Оздоровление общественного сознания не может быть проведено в отсутствие разделяемой народом идеологии. Если даже в Белоруссии, где велась систематическая борьба с коррупцией, правительство проводило последовательную политику в интересах роста производства и благосостояния граждан, поддерживались социальные гарантии и правопорядок, доверие к власти поставлено под сомнение, то политическая дестабилизация в других постсоветских государствах есть лишь вопрос времени и внешнего влияния.

К счастью, главная внешняя угроза России и Белоруссии быстро слабеет по мере падения международного влияния и нарастания хаоса внутри США. Но, по мере утраты экономического доминирования в мире, американская властвующая элита становится всё более агрессивной, стремясь его компенсировать усилением эксплуатации периферии. Разорение захваченных американскими марионетками стран – Ирака, Ливии, Украины, Грузии, Бразилии – приобретает тотальный характер. Эскалация торговой войны против КНР и финансовой против России вышла далеко за пределы международного права. Вслед за захватом американским казначейством контроля над российскими алюминиевыми активами, арестом счетов тысяч российских граждан, следует ожидать массированной конфискации российских и белорусских активов, находящихся в англосаксонской юрисдикции, включая офшоры. Будет нарастать интенсивность кибератак со стороны АНБ США на объекты информационной, энергетической и управленческой инфраструктуры. Ситуация в Белоруссии свидетельствует о мобилизации американских спецслужб на прямое вмешательство во внутренние дела наших стран, а подрыв Вашингтоном договорно-правовой базы международной безопасности – о готовности и к военной агрессии.

Как следует из теории длинных циклов мирового экономического развития, эскалация гибридной войны со стороны США будет продолжаться вплоть до середины 20-х годов, когда центр развития мировой экономики окончательно переместится в Юго-Восточную Азию. Основные сражения этой гибридной войны, в которой противник уже оккупировал Украину, Грузию, Прибалтику, ещё впереди. Без формирования общенародной идеологии, обеспечивающей поддержку власти народом, выстоять на главном – информационном – фронте этой войны будет невозможно. Конструирование патриотических и великодержавных симулякров, которыми занимаются придворные политтехнологи – не более чем имитация, если не сказать, дискредитация этой задачи.

Потуги ельцинской администрации придумать национальную идею ничего кроме сарказма вызвать не могли. Подорвав основу русского общественного сознания – стремление к социальной справедливости - ельцинский режим ни на что, кроме ненависти и презрения со стороны народных масс рассчитывать не мог. С тех пор, однако, социальное расслоение общества лишь усилилось. Социальные лифты практически перестали работать. Заявляемые намерения политического руководства по развитию экономики саботируются, доходы населения снижаются, доверие к власти падает. В этих условиях декларации перестали работать. Народ может поверить только конкретным делам, наглядно демонстрирующим намерение власти восстановить социальную справедливость и создать реальные условия для творческой самореализации граждан в производительной деятельности.

Экономическая целесообразность и научная теория давно подсказывают власти, как это сделать. Приведём перечень наиболее очевидных мер, создающих одновременно условия для развития экономики и восстановления социальной справедливости: прекращение вывоза капитала и откровенной коррупции при размещении крупных госзаказов и подрядов; налогообложение валютных спекуляций; введение настоящей, а не имитационной шкалы подоходного налога; развертывание механизмов кредитования инвестиционной и производственной деятельности; восстановление адекватных ущербу платежей за загрязнение окружающей среды; изъятие природной ренты в доход государства и восстановление универсальных по всей стране социальных гарантий; введение реального прожиточного минимума и соответствующее повышение минимальной зарплаты; национализация имущества врагов, ведущих против России гибридную войну; реализация закона о стратегическом планировании посредством механизмов государственно-частного партнерства, специнвестконтрактов, целевого кредитования принимаемых программ и проектов. Всё это можно сделать до конца текущего года и вывести экономику из кризиса на траекторию опережающего экономического роста, совершить долгожданный рывок, о котором говорит Президент России.

Однако, при всей очевидной целесообразности, провести даже эти, давно назревшие меры, без идеологического обоснования будет непросто. И недостаточно.

Нужен решительный поворот к новому мирохозяйственному укладу, идеологической основой которого является сочетание идей социальной справедливости, экономической эффективности, традиционных нравственных ценностей, бережного отношения к природе и человеку.

Этот мирохозяйственный уклад, названный нами интегральным, сформировался в настоящее время в КНР на основе синтеза социалистической идеологии и творческой самореализации личности в производительной деятельности, централизованного стратегического планирования и рыночной конкуренции, государственного контроля за обращением денег и частного предпринимательства. Государство выступает в роли интегратора различных социальных групп и дирижера, гармонизирующего производственные и социальные отношения на основе критерия роста общественного благосостояния. Подобная система социально-экономических отношений, но на демократической политической основе формируется в настоящее время в Индии. Ее ключевые элементы можно видеть в других успешно развивающихся странах Юго-Восточной Азии.

Преимущества интегрального мирохозяйственного уклада, по сравнению с доминировавшим в уходящую историческую эпоху имперским, с очевидностью проявились в экономическом чуде КНР, опережающем росте Индии, подъеме стран АСЕАН; до этого – в успешном развитии Японии и Ю.Кореи. Нет сомнений в том, что в течение ближайших двух десятилетий этот мирохозяйственный уклад повсеместно распространится, а центр развития мировой экономики переместится в Юго-Восточную Азию. Это следует из теории длинных циклов в развитии экономики и имеющихся прогнозов.

Идеологическим императивом, связывающим воспроизводственные контуры интегрального мирохозяйственного уклада, являются ценности социальной справедливости и национальной солидарности. Деньгам отводится роль инструмента обслуживания процессов воспроизводства и развития экономики. Банковская система подчиняется целям финансирования инвестиций в развитие производства. Регулирование экономики выстраивается ради стимулирования роста производства и народного благосостояния на основе поступательного повышения экономической эффективности за счет НТП. Все эти принципы, включая правила эмиссии и обращения денег, валютного регулирования и финансового контроля фиксируются в законодательстве. Также как нормы ответственности исполнительной власти за результаты социально-экономического развития.

В свое время, для конструирования современной созидательной идеологии в ответ на глобальный финансовый кризис, автором была сформулирована концепция социально-консервативного синтеза. Её суть – сочетание социалистических и традиционных духовных ценностей в интересах выживания и устойчивого развития человечества. Приходится, с сожалением, констатировать, что она не была воспринята ни социалистическим интернационалом, ни священноначалием. Но зато поддержана продуктивной элитой общества в ходе голосования за народно-патриотический союз «Родина» в 2003 г. Другой идейной альтернативы нынешнему культу «Золотого тельца» не просматривается.

Актуальность концепции социально-консервативного синтеза подтверждается торжеством «четвёртой политической теории» А.Дугина, согласно которой необходимо переосмысление политической истории с новых позиций, за рамками привычных идеологических клише и старых идеологий – либерализма, консерватизма, монархизма, традиционализма, фашизма, социализма и коммунизма, на основе конвергентных подходов. Правота Дугина подтверждается нарастающим влиянием популистских партий в Европе, идеология которых сочетает левые (социалистические) идеи и правые (консервативные) ценности.

Как известно, идеи правят миром. Но, с одной стороны, в условиях нынешнего просвещенного общества, они должны быть конструктивными и практически подтверждать свою эффективность. С другой стороны, властвующая элита должна последовательно воплощать их в жизнь. Время демагогических приемов и имитации бурной деятельности ушло. Чтобы остановить нарастающий хаос и прекратить коррупцию государственности, предотвратить нарастающую войну всех против всех, необходимо преображение власти. Осью этого преображение должно стать законодательное оформление механизма ответственности власти перед обществом. Исполнительной – за повышение уровня и качества жизни населения. Судебной – за справедливые и законные решения. Информационной – за объективное освещение реальности. Законодательной – за поддержание этих механизмов ответственности всех ветвей власти.

Необходимые для этого политические реформы только начались с принятием поправок к Конституции. Этого явно недостаточно. События в Белоруссии наглядно демонстрируют несоответствие нашей властвующей элиты требованиям времени. Ответы на эти вызовы не могут универсальными для всех государств мира. Но они могут сочетаться и дополнять друг друга в формировании нового мирохозяйственного уклада на постсоветском пространстве.

Белоруссия. СНГ. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция. Финансы, банки > zavtra.ru, 20 августа 2020 > № 3542763 Сергей Глазьев

Военная мощь Ирана превосходит мощь Израиля, Пакистана и Саудовской Аравии

Согласно обзору Global Fire Power (GFP), опубликованному в США, потенциальная военная мощь Ирана превосходит мощь сионистского режима и таких стран, как Пакистан и Саудовская Аравия.

Базирующаяся в США организация Global Fire Power (GFP) ежегодно публикует аналитический обзор данных о 138 современных военных державах. Рейтинг GFP основан на потенциальном военном потенциале каждой страны на суше, на море и в воздухе.

В своем последнем обзоре GFP поставил Иран на седьмое место на огромном азиатском континенте с точки зрения военного сдерживания, в то время как такие страны, как Россия, Китай и Индия, занимают первое-третье место.

В отчете GFP также добавлено, что с точки зрения потенциальной военной мощи Иран превосходит Израиль и такие страны, как Пакистан и Саудовская Аравия, и имеет преимущество над ними.

Исследования показывают, что эти упомянутые страны являются крупнейшими производителями и покупателями боевого оружия в регионе, и их военная мощь в основном определяется этим фактором. Например, согласно обзору GFP, только военный бюджет Саудовской Аравии на 2020 год оценивается в 56 миллиардов долларов, а оборонный бюджет Индии составляет 61 миллиард долларов.

Начальник штаба израильской армии недавно объявил, что утвержденный израильским правительством оборонный бюджет составляет 29 миллиардов долларов и что режим также получил от США военную помощь на 38 миллиардов долларов, что в целом составляет около 67 миллиардов долларов.

Между тем оборонный бюджет Ирана в этом году составил около 70 миллиардов томанов или 14 миллиардов долларов, что почти на треть или даже меньше, чем у всего бюджета упомянутых стран.

Согласно «20-летнему национальному плану видения Ирана», страна должна стать первой военной державой в регионе Западной Азии к 2025 году. Учитывая недавний отчет GFP и поразительный военный прогресс Ирана, несмотря на жестокие санкции, страна уже занимает второе место в регионе Западной Азии и кажется, что это 20-летнее национальное видение реализуется даже раньше, чем предполагалось.

На 2020 год Иран занимает 14 место из 138 среди стран, рассматриваемых для ежегодного обзора GFP. В рейтинг, конечно же, не включена военная мощь Корпуса стражей Исламской революции.

Обзор рассматривает несколько факторов для ранжирования, в том числе количество оружия, численность персонала, разнообразие природных ресурсов, географию, логистические возможности и местное военное оружие.

В окончательном рейтинге также учитываются 8 факторов, включая людские ресурсы, финансы, логистика, природные ресурсы, география, военно-воздушные силы, военно-морские силы и сухопутные войска.

Тем не менее, GFP добавляет, что в тех случаях, когда официальные цифры не были доступны (например, некоторые данные по Северной Корее), обзор дал оценочные цифры.

Иран занимает 7-е место в Азии в оборонном секторе благодаря множеству достижений, наиболее важные из которых относятся к таким направлениям, как «строительство отечественных передовых дронов», «строительство местных фрегатов, танков и вертолетов», «строительство различных видов боевых машин», "ракеты (крылатые и баллистические)", "производство легкого военного оружия", "седьмая ракетная держава в мире"," одна из двух стран в мире, производящих суперкавитирующие торпеды и одна из пяти страны мира, разрабатывающая подводные лодки.

Иран. Пакистан. Израиль > Армия, полиция > iran.ru, 20 августа 2020 > № 3526693

В разгар кризиса, вызванного COVID-19, свыше 15 000 возглавляемых женщинами компаний получат инвестиции по линии Инициативы по предоставлению финансирования женщинам-предпринимателям

Сегодня Инициатива по предоставлению финансирования женщинам-предпринимателям (We-Fi) объявила итоги распределения 49,3 млн долл. США в рамках своего третьего раунда финансирования – ожидается, что это благоприятно отразится на положении свыше 15 000 возглавляемых женщинами компаний и позволит дополнительно привлечь средства государственного и частного секторов в размере примерно 350 млн долл. США.

Этот раунд распределения средств We-Fi направлен на удовлетворение потребностей женщин-предпринимателей, возникших вследствие кризиса вокруг COVID-19, и способствует инновациям и цифрового развития, а также развития партнерских отношений и применения основанных на результатах механизмов расширения доступа женщин-предпринимателей к финансированию.

Средства, распределенные в рамках третьего раунда, будут направлены на финансирование программ расширения масштабов женского предпринимательства, осуществлением которых будут заниматься четыре многосторонних банка развития. Европейский банк реконструкции и развития займется программами в странах Центральной Азии и регионе Северной Африки, Межамериканский банк развития – проектами в Латинской Америке, Исламский банк развития – для программ по развитию предпринимательства в затронутых нестабильностью регионах Западной Африки, а Группа Всемирного банка – проектами в регионе Сахель и БВСА и глобальными программами. Свыше 65 процентов средств, распределенных в ходе недавнего раунда финансирования, будет направлено на улучшение положения женщин-предпринимателей в странах с низким уровнем дохода (соответствующих критериям кредитования МАР) и странах, затронутых нестабильностью и конфликтами. Благодаря трем раундам финансирования, в ходе которых было распределено почти 300 млн долл. США, программы поддержки возглавляемых женщинами компаний вскоре распространятся на 61 страну мира.

Вследствие кризиса, связанного с COVID-19, положение женщин-предпринимателей по всему миру серьезно ухудшается. Появляются новые данные об несоразмерно последствиях карантинных мер для МСП, возглавляемых женщинами; в нескольких странах Африки к югу от Сахары своих источников дохода лишились около 60% малых предприятий, возглавляемых женщинами – втрое больше, чем предприятий, возглавляемых мужчинами. Недавнее исследование, проведенное под руководством Всемирного банка, показало, что в мировом масштабе вероятность закрытия МСП, принадлежащих женщинам, примерно на 6 процентных пунктов выше, чем предприятий, принадлежащих мужчинам.

«Преодолевая последствия пандемии COVID-19 по всему миру, нам необходимо принимать решительные меры, чтобы отстроить всё лучше прежнего. Экономические потрясения, вызванные кризисом COVID-19, оборачиваются несоразмерно тяжелыми последствиями для многих МСП, возглавляемых женщинами, и гораздо больше женщин теряет работу. Предпринимательство – ключевой аспект расширения экономических прав и возможностей женщин, особенно в развивающихся странах. Меры поддержки, подобные недавнему раунду финансирования в рамках инициативы We-Fi, помогут женскому предпринимательству в эту трудную минуту и будут способствовать восстановлению его роли как движущей силы экономического роста в интересах всех слоев населения», подчеркнула Мари Пангесту, Управляющий директор по вопросам политики в области развития и партнёрским отношениям Всемирного банка, под эгидой которого работает Секретариат Инициативы We-Fi.

«Третий раунд распределения средств Инициативы We-Fi прошел в момент, важность которого трудно переоценить. Меня очень радует, что наши партнеры-исполнители подготовили столь основательные предложения по поддержке возглавляемых женщинами МСП. Проекты, способствующие использованию преимуществ цифровых технологий, формированию цифровых навыков и выявлению новых возможностей предпринимательской деятельности, которые могут появиться в результате пандемии, пойдут на пользу многим МСП, возглавляемым женщинами, в этот критически важный период», заявил Мэтью Харсэйгер, глава Управляющего комитета We-Fi и заместитель помощника министра финансов США по вопросам международных финансов и развития.

В рамках третьего раунда финансирования:

Европейскому банку реконструкции и развития (ЕБРР) было предоставлено 7,36 млн долл. США на его программу развития женского предпринимательства «Женщины в степи», призванную оперативно облегчить несоразмерно тяжелое бремя, которое легло на МСП, принадлежащие женщинам или возглавляемые ими, в условиях продолжающегося кризиса, связанного с COVID-19. В рамках программы имеется в виду внедрить инновационные решения, которые помогут таким МСП (a) расширить доступ к рынкам за счет участия в более инклюзивных производственно-сбытовых цепях; (b) повышать конкурентоспособность, наращивать потенциал роста и расширять доступ к финансированию за счет развития их способности эффективно использовать цифровые технологии, а также (c) эффективно использовать данные в разбивке по признаку пола для разработки более действенных мероприятий в государственном и частном секторе. Мероприятия по программе пройдут в Кыргызской Республике, Монголии, Таджикистане, Узбекистане, Египте и Марокко.

Межамериканский банк развития (МАБР) получил 14,71 млн долл. США на осуществление программы, которая обеспечит поддержку доступа возглавляемых женщинами компаний, прежде всего в высокотехнологичных и наукоемких отраслях, к финансам, рынкам, профессиональному опыту и сетям. Приоритет в рамках программы будет отдан содействию женщинам-предпринимателям в преодолении нынешнего экономического кризиса, а также в выявлении новых возможностей предпринимательской деятельности, которые могут появиться в результате пандемии. Программа предусматривает предоставление услуг бизнес-акселерации, стартового и венчурного капитала женщинам-предпринимателям с высоким потенциалом из сферы науки, техники, инженерного дела и математики. Особое внимание в рамках программы будет уделяться странам Центральной Америки, Эквадору и Гайане.

Исламский банк развития (ИБР) получил 11,25 млн долл. США на осуществление программы, которая обеспечит поддержку участия женщин в странах Западной Африки в предпринимательской деятельности в сфере производства и сбыта риса. В рисоводстве занято много женщин, однако непомерно высокая стоимость заимствований и ограничения нефинансового характера, препятствующие доступу к ресурсам, активам и рынкам, не дают женщинам-предпринимателям возможности повышать свой уровень жизни. Соответственно, цель программы заключается в содействии модернизации и повышению роли МСП, принадлежащих женщинам, в сфере производства и сбыта риса в Западной Африке за счет развития потенциала и паритетного софинансирования грантов, а также расширения доступа на местные и региональные рынки. Мероприятия по этой программе будут проводиться в Гвинее, Нигере, Сенегале и Сьерра-Леоне.

Группа Всемирного банка (Всемирный банк и IFC) получила 16,01 млн долл. США на программу развития доступа к финансам и рынкам с опорой на цифровые технологии для возглавляемых женщинами компаний в регионе Сахель и во всем мире, а также на программу финансирования ранних этапов развития бизнеса, направленную на поддержку женщин-предпринимателей в нескольких регионах. Первая программа обеспечит налаживание рыночных связей между поставщиками и покупателями во всем Сахельском регионе. Она предусматривает оказание услуг и проведение тренингов по внедрению технологий производства, развитию управленческого потенциала, формированию сетей и использованию маркетинговых инструментов для возглавляемых женщинами кооперативов по производству масла ши, а также содействие цифровизации платежных систем. Вторая программа направлена на формирование всеобъемлющей экосистемы предпринимательства, устранение дефицита финансирования и содействие женщинам-предпринимателям в совершенствовании предпринимательских навыков и получении профессиональных консультаций. Мероприятия по этим программам будут проводиться в Буркина-Фасо, Мали, Мавритании, Иордании, Ираку и по всему миру.

О We–Fi:

Инициатива по предоставлению финансирования женщинам-предпринимателям (We-Fi) – это многостороннее партнерство, которое помогает женщинам-предпринимателям получить доступ к финансированию, рынкам, технологиям, консультациям и другим услугам, а также совместно с правительствами и частным сектором занимается совершенствованием законодательства и политики, тормозящих женское предпринимательство в развивающихся странах.

Поддержку We-Fi оказывают правительства Австралии, Германии, Дании, Канады, Китая, Королевства Саудовская Аравия, Нидерландов, Норвегии, Объединенных Арабских Эмиратов, Республики Южная Корея, Российской Федерации, Соединенного Королевства, Соединенных Штатов и Японии. Секретариат We-Fi работает под эгидой Всемирного банка, а осуществлением ее программ занимаются шесть многосторонних банков развития.

Южная Корея закрутила гайки своим рыбакам

В Республике Корея вводятся новые наказания за нарушения на промысле – теперь у пренебрегающих правилами рыбаков больше шансов лишиться лицензии. Меры объясняют прежде всего сбережением запасов и помощью «прибрежке».

Раньше за троекратное ведение так называемого совместного промысла – группой судов – грозила приостановка действия лицензии на 90 дней. По информации южнокорейских СМИ, теперь всего за двукратное такое нарушение будут полностью отбирать лицензию. Кроме того, ее могут лишиться крупные траулеры, трижды пойманные на рыболовстве к востоку от 128 градуса восточной долготы, а также краболовы, добывающие самок.

Усилили ответственность и за чрезмерное использование рыбных ловушек: оно повлечет запрет промысла на 90 дней (раньше этот срок составлял 60 дней). А если число ловушек превысит максимально допустимое в два или три раза к наказанию прибавятся еще 30 и 60 дней соответственно.

Появились и новые санкции, сообщает корреспондент Fishnews. В частности, теперь весь прилов необходимо реализовывать в местах, специально отведенных для продажи рыбы. За несоблюдение этой меры будут наказывать 90-дневным запретом на промысел. Аналогичное наказание ввели для нарушителей законодательства об общем допустимом улове.

Ужесточили ответственность капитанов. Теперь за нарушения в части объема и видового состава улова будут приостанавливать действие права на управление судном или вовсе его аннулировать.

Министерство морских дел и рыболовства Южной Кореи объясняет такие меры стремлением сделать ННН-промысел экономически невыгодным. Кроме того, в ведомстве обратили внимание, что браконьерство наносит значительный ущерб биоразнообразию прибрежных вод, а следовательно – и работающим там рыбакам.

В министерстве также рассказали, как будут считаться нарушения – в рамках двухлетнего периода. Например, если нарушение совершено 17 августа текущего года, общее количество таких фактов контролеры отсчитают от 17 августа 2018 г.

Fishnews

В июле с помощью сервиса ИНТЕРТРАН оформлено более 2,5 тыс. электронных накладных (74% от общего числа) на перевозку импортного груза в контейнерах из стран Азиатско-Тихоокеанского региона по 79 направлениям. С начала года оформлено более 11,4 тыс. электронных документов. Их среднемесячное количество выросло в 7 раз по сравнению с 2019 годом, сообщил сегодня пресс-центр ОАО «Российские железные дороги».

За счет сервиса ИНТЕРТРАН время на оформление транзитной декларации и грузовых документов сокращено более чем на 2 суток, а общее время от прибытия импортного контейнера в порт до отправления с железнодорожной станции уменьшилось на 4 суток. Новая технология основывается на существующей нормативно-правовой базе и включает в себя безбумажное оформление до 30 операций. В настоящее время участниками проекта являются все контейнерные терминалы и порты Дальнего Востока.

Проект ИНТЕРТРАН был представлен в сентябре 2019 года на Восточном экономическом форуме. Цифровая система предназначена для развития интермодальных перевозок на евроазиатском пространстве, сокращения бумажного документооборота, ускоренного взаимодействия между всеми участниками перевозочного процесса. В настоящее время эти перевозки на регулярной основе осуществляются из Японии, Китая и Южной Кореи.

В Бурятии запустили линию косметики и продуктов из рогов оленя

Линейку продукции из пантов марала — благородного оленя — запустили в Бурятии. Пока в нее входят восемь позиций из рогов, срезанных в июле этого года: сухие бальзамы для мужчин и женщин, пантогематоген жидкий и сухой, панты маралов в гранулах, мед и пантовые ванны.

Панты марала — это молодые, еще не окостеневшие, покрытые короткой шерстью и кожей рога. За счет наличия в рогах огромного количества микроэлементов — железа, цинка, кальция, меди, марганца и аминокислот — продукция на основе пантов обладает общеукрепляющими, тонизирующими, антистрессовыми, противовоспалительными, успокаивающими, регенераторными свойствами. Кроме того, она повышает физическую и умственную работоспособность и улучшает состав крови", — сообщили в пресс-службе Минсельхозпрода Бурятии.

Продажа уникальной продукции производится под брендом "Саянский марал" через аккаунт в Instagram. В ближайшее время представленная линейка появится и на специальном сайте в интернете.

Производство пантов организовано на территории фермерского хозяйства Николая Сыбенова. Три года назад в рамках государственной программы по поддержке семейных животноводческих ферм он получил десять миллионов рублей на создание мараловодческой фермы в Тунке. На эти средства были построены производственные помещения, завезен скот из Алтая в количестве 65 голов маралов, а сама ферма разрослась до 64 гектаров.

"Нам нужно понять, в какой пропорции и в каких объемах нужны заказы. Позже мы планируем выйти на массовый рынок Улан-Удэ. Сейчас также ведем переговоры по поставкам в Иркутск, Москву. Пробная партия отправлена в Корею и Америку", — отметил инициатор проекта, руководитель мараловой фермы Булат Гармаев.

Московский экспорт в первом полугодии вырос почти на 40%

Объем несырьевого неэнергетического экспорта (ННЭ) Москвы в первом полугодии 2020 года вырос на 39% к аналогичному периоду прошлого года и достиг 15,34 миллиарда долларов, сообщает пресс-служба столичного департамента инвестиционной и промышленной политики (ДИПП).

"Общий объем экспорта промышленной продукции за первое полугодие составил 13,75 миллиарда долларов, что на 40,3% больше по сравнению с аналогичным периодом 2019 года, а объем экспорта продукции агропромышленного комплекса составил 1,58 миллиарда долларов, увеличившись на 30,8%", – приводятся в сообщении слова заместитель мэра Москвы по вопросам экономической политики и имущественно-земельных отношений Владимира Ефимова.

В свою очередь, заммэра Наталья Сергунина рассказала, что пятерка крупнейших импортеров несырьевой продукции Москвы во втором квартале выглядела так: Великобритания, США, Казахстан, Белоруссия и Китай, тогда как в первом квартале Китай обгоняла Германия.

Лучшую динамику за полугодие показал экспорт в Швейцарию – он вырос на 378% к тому же периоду прошлого года. Поставки в Великобританию увеличились на 292%, в Турцию – на 209% и в США – на 75%. Также в январе-июне отмечен рост объемов экспорта на азиатский рынок: в Китай – на 30%, в Южную Корею – 25%, в Японию – 6%.

В сообщении отмечается, что устойчивым спросом за рубежом пользуются механическое оборудование, техника и компьютеры (суммарный объем за полугодие – 925 миллионов долларов), коммуникационная аппаратура (128 миллионов), лекарственные средства (81 миллион), а также одежда швейная (45 миллионов) и трикотажная (44 миллиона).

"Высокие темпы роста показала химическая промышленность – рост 19,4%, фармацевтика и косметическая отрасль – рост 3,4%, а также отрасль пищевой промышленности – рост 17,1%", – сообщил руководитель ДИПП Александр Прохоров.

Отмечается, что в период пандемии поддержку московским экспортерам оказывал созданный ДИПП Центр поддержки и развития промышленного экспорта, экспорта продукции АПК и инвестиционного развития "Моспром". Так, например, консультационная поддержка была адаптирована в услугу Office-in-Office, которая позволила столичным экспортно ориентированным производителям получить необходимую поддержку по вопросам ведения внешнеэкономической деятельности без личного присутствия в офисе АНО "Моспром" в период пандемии.

После модернизации глубина переработки на Бухарском НПЗ вырастет с 79% до 95%

Реконструкцию Бухарского НПЗ «Узбекнефтегаз» планирует завершить к 2025 году. В настоящее время проводится разработка базового проекта модернизации ключевых установок, сообщает пресс-служба компании. Объем инвестиций в модернизацию установок оценивается в $678,5 млн. По итогам реализации всех проектов глубина переработки на предприятии вырастет с 79% до 95%, выход светлых нефтепродуктов повысится с 77% до 91%.

В качестве лицензиара нового производства автомобильного топлива пятого класса на НПЗ «Узбекнефтегаз» выбрал Honeywell UOP (США). По последней информации компании, специалисты «Узбекнефтегаза», лицензиара и южнокорейской SK E& C обсудили ключевые технологические параметры установок завода. Отмечается, что запланированы строительство девяти новых установок и реконструкция трех действующих. Весной 2020 года «Узбекнефтегаз» объявил о старте производства дизельного топлива «Евро-4» и «Евро-5» на Бухарском НПЗ.

В настоящее время, отмечает rupec.ru, в Узбекистане действуют три нефтеперерабатывающих завода — Бухарский, Ферганский и Алтыарский — совокупной мощностью по переработке 10 млн тонн в год. В последнее время они загружены лишь наполовину.

Выборг за вами

Каршеринг расширяет формат межгорода

Текст: Сергей Бабкин

Каршеринговый оператор "Делимобиль" запустил новый междугородный маршрут Москва - Санкт-Петербург - Москва. Об этом "РГ" сообщили в пресс-службе компании. Ранее такой формат расширил "Яндекс.Драйв": из столицы можно путешествовать не только в Питер, но также в Казань и Сочи.

"Текущая ситуация показывает рост интереса к внутрироссийским путешествиям, - рассказывает директор по коммерции и маркетингу "Делимобиля" Елена Бехтина. - Исследования показывают, что до 30 процентов таких поездок будут совершаться именно на автомобилях. Каршеринг находит в этом свою нишу". На туристов рассчитан делимаршрут Москва - Питер - Москва. Например, отправляясь в питерский вояж, можно запланировать заезд в Выборг, Великий Новгород и еще множество интереснейших мест. Взять для этого можно любой автомобиль - от простого Hyundai Solaris до, скажем, BMW. Тем самым реально регулировать стоимость поездки. В инфографике мы попытались представить, сколько будет стоить один день бюджетной поездки на "Делимобиле" до Санкт-Петербурга - получается что-то в районе 4100 руб. Однако очень многое будет зависеть не только от марки авто, но и от километража по питерской земле. Например, если вы приезжаете в Питер на Solaris, два дня там гуляете при минимуме поездок, а потом возвращаетесь назад, то общая сумма составит 11 930 руб., но часть можно оплатить бонусами.

Ранее питерское направление для пользователей шеринга предложил "Яндекс.Драйв". Правда, отправиться туда можно не на любой машине, а только на Mercedes премиум-класса. Например, на C180 - стоит ценник 10 443. До Казани на этой же машине из Москвы можно уехать за 12 391 руб. Еще одно интереснейшее направление "Яндекс.Драйва" - Москва - Сочи. До курортов Краснодарского края разрешают стартовать на любой машине, хоть на Volkswagen Polo. Но тут еще надо понять, какой тариф выбрать, чтобы не переплатить. Например, поедешь по поминутному, а вдруг в глухую пробку встанешь? Для инфографики мы рассчитали фиксированный семидневный тариф на Skoda Octavia, плюс 8 рублей за каждый километр. Вышло ориентировочно 16 тыс. руб. за день пути, однако этот ценник лишь приблизительный - многое будет зависеть от выбранной трассы. Например, если ехать по М4, то придется доплатить. А если свернуть на бесплатные дороги, то можно перебрать по километражу. И не забывайте, что авто надо будет отогнать обратно в Москву.

"В любом случае такие поездки популярны для компаний, - поделился с "РГ" издатель проекта "Трушеринг" Юрий Николаев. - Если ехать на минивэне с 7 друзьями, то в итоге это получится выгоднее, чем самолет или поезд. Особенно если учесть плюсы по мобильности в регионе, где вы отдыхаете. И потом это просто интереснее банального перелета". Среди минусов - возможные проблемы, связанные с техобслуживанием.