Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Вывоз авиапассажирами красной икры с Камчатки сократился в три раза

Татьяна Дмитракова (Камчатский край)

Ровно год идет на Камчатке эксперимент по контролю над авиаперевозками икры непромышленного изготовления. За это время в багаже и ручной клади пассажиров с полуострова улетело 206,5 тонны деликатеса без документов. Как подсчитали в Приморском межрегиональном управлении Россельхознадзора, в три раза меньше, чем в предыдущие годы. Еще увезли 28 тонн икры промышленного изготовления - с маркировкой, декларациями о соответствии продукции, кассовыми чеками или товарными накладными.

Эксперимент явно осложнил жизнь нелегальным добытчикам и перекупщикам икры. "Нам удалось создать условия, которые препятствуют самой мотивации к незаконному промыслу, - говорит губернатор Камчатского края Владимир Солодов. - Был принят федеральный закон о проведении на Камчатке эксперимента: мы ограничили перевозку икорной продукции в личном багаже пассажиров 10 килограммами, это не доставляет неудобств тем жителям нашего края или туристам, которые действительно везут продукцию для собственного потребления, но ставит барьер на пути профессиональных перевозчиков".

Неудобств законопослушным пассажирам действительно никаких. Автор этих строк лично проверила ход камчатского эксперимента с икрой. В ноябре прошлого года везла с Камчатки два кило. Сумка проехала через интроскоп на входе и аэропорт. Сотрудник Россельхознадзора шлепнул на нее зеленый стикер - 20 жестяных баночек из фирменного магазина одного из местных колхозов даже икряным грузом не посчитали. "В зонах контроля наши работники маркируют багаж и ручную кладь пассажиров наклейками красного, желтого или зеленого цвета - в зависимости от количества в них икры", - пояснил заместитель руководителя Приморского межрегионального управления РСХН Андрей Юрьев. Этот "светофор" действует так: если в багаже нет деликатеса, его отметят зеленой наклейкой, меньше десяти килограммов - желтой, больше десяти - красный стикер и встреча с сотрудниками надзора. А без стикера просто развернут на стойке регистрации.

Кстати, нарушений нового порядка немного: за год зафиксировано лишь 14 случаев. Например, в августе пассажир рейса в Иркутск пытался провезти в багаже 25 килограммов икры без документов, а женщина, вылетавшая в Новосибирск, - 20 кило. "Сверхнормативный" деликатес пришлось передать сопровождающим. На подобном нарушении попался и один из членов экипажа самолета. А в марте устроил истерику в аэропорту гражданин, промышлявший перевозкой икры и потерявший из-за эксперимента часть своего "бизнеса": он пытался сорвать досмотр, угрожал инспекторам расправой.

Новшество отразилось не только на количестве вывозимого деликатеса, но и на работе воздушной гавани. Как сообщили в аэропорту Петропавловск-Камчатский, теперь большинство рейсов вылетает строго по расписанию, тогда как прежде большие объемы перевозимой в багаже соленой икры без документов требовали много времени для ее оформления, что вызывало задержки рейсов. "Процедура досмотра, контроля веса икорной продукции и подтверждения законности ее происхождения отлажена четко, не занимает большого времени у пассажиров, в единичных случаях - 10-15 минут", - заявил Владимир Солодов.

По словам директора по производству АО "Международный аэропорт Петропавловск-Камчатский (Елизово)" Артема Коваленко, по сравнению с прошлыми периодами средний вес багажа вылетающего пассажира сократился с 20-22 килограммов до 14-15. "Поскольку структура пассажиропотока и его направление не поменялись, то есть основания полагать, что это связано с ограничением перевозки икры. Проведение эксперимента благоприятно сказалось и на регулярности выполнения рейсов, и на общем комфорте пассажиров в терминале", - указал он.

Между тем поставщики икры непромышленного производства, потерявшие канал, нашли было лазейку - отправку авиапочтой. В сентябре служба авиационной безопасности выявила в почтовых отправлениях и не допустила к перевозке 311,3 килограмма соленой икры, в октябре - 174. Теруправление Россельхознадзора поддержало эти действия и подтвердило: "Соленая икра относится к скоропортящимся продуктам, на которые распространяется требование ст. 22 Федерального закона "О почтовой связи". Согласно этому документу отправление почтой скоропортящихся грузов, в частности соленой икры, запрещено".

Владимир Галицын, председатель Ассоциации добытчиков лососей Камчатки:

"Ограничение вывоза с полуострова красной икры непромышленного производства - прекрасная идея. И хорошо, что она была реализована. Это сработало прямо на 200%! Коллеги-рыбопромышленники отмечают, что если бы не было этого эксперимента по вывозу икры через аэропорт, то количество браконьеров и незаконно добытой рыбы было бы выше. А так нелегальным добытчикам реально перекрыли кислород. Гражданам это никаких проблем не доставляет. Обычному человеку десять килограммов деликатеса без документов - более чем достаточно. Хочешь везти больше - иди покупай икру, только предоставляй на нее чеки. Хоть тонну вези, но с документами. С браконьерами бороться сложно, но можно. Ограничения для авиапассажиров помогли перекрыть один из основных каналов поставок нелегальной икры. Теперь Хабаровский край, Сахалинская и Магаданская области, Чукотский АО хотят распространить наш опыт на свои территории".

Как вписать творчество уличных художников в общественное пространство

Элина Труханова,Константин Бахарев,Ирина Чечурина,Ольга Фаткуллина,Никита Пешков

В Перми введут денежное вознаграждение за сообщения о "живописцах", рисующих граффити без разрешения где попало. В то же время в Екатеринбурге, Ростове-на-Дону, Ставрополе проходят крупные фестивали уличного искусства, во время которых виртуозы с баллончиками могут продемонстрировать всю мощь своего таланта. Так ужесточать наказание за пачкание стен или давать художникам больше творческого пространства? Ответ искали корреспонденты "РГ".

Мазня на стенах - бич как мегаполисов, так и небольших городов. В октябре Рыбинск (Ярославская область) пережил всплеск граффити-вандализма: 5 и 18 октябре на фасадах в общей сложности более полусотни домов появилась информация о нелегальном интернет-ресурсе, обещающем огромный заработок. Авторов рисунков - юнцов от 16 до 22 лет - полицейские задержали быстро. В отношении них возбуждены уголовные дела по статье о вандализме. Материальный ущерб от второй вылазки еще оценивается, но по первой специалисты уже свое слово сказали: это примерно семь миллионов рублей, поскольку пострадало много зданий-памятников.

"В ближайшее время собственники объектов подадут гражданские иски с требованием возместить весь причиненный ущерб, - сообщила зампредседателя правительства Ярославской области Татьяна Потемкина. - Исходя из судебной практики, к ущербу относят стоимость покраски фасада всего здания, а не отдельной его поврежденной части. В случаях же, когда граффити нанесено на объект культурного наследия, к стоимости покраски фасада добавляется стоимость изготовления проекта на работы по сохранению здания-памятника и проведения историко-культурной экспертизы".

В городах страны ежегодно тратят сотни тысяч рублей рублей на то, чтобы свести краску со стен домов. Решить проблему пытаются по-разному. Так, мэрия Самары приняла новые правила нанесения рисунков и надписей на здания - теперь, прежде чем взять в руки баллончик, уличные художники должны согласовать эскиз будущего полотна в спецкомиссии при управлении главного архитектора города. А в Перми сейчас разрабатывается порядок выплаты денежного вознаграждения за сообщения о художниках-хулиганах, нормативный акт планируют подготовить уже этой осенью. Добропорядочному горожанину нужно будет зафиксировать нанесение рисунка, а потом передать снимок в полицию. Предполагается, что премия составит 15 тысяч рублей. Тем временем в Свердловской области в прошлом году за размалевывание стен увеличили штраф с трех до пяти тысяч рублей. Как считает депутат регионального Законодательного собрания Тарас Исаков, теперь нужно действовать созидательно - давать художникам больше пространств, которые можно преобразить.

Практика показала, что в городах, где с граффити-художниками нашли общий язык, получили запоминающиеся арт-объекты, на фоне которых с удовольствием фотографируются туристы. Например, в Ставрополе есть несколько бетонных заборов, на которых можно рисовать законно. Граффити периодически обновляются, чаще всего это серьезные работы, требующие много времени на обдумывание идеи и реализацию. А несколько лет назад во время фестиваля "Культурный код" преобразились фасады десятка многоэтажных домов в ставропольском городе Солнечнодольске. Художники из 20 стран нанесли на них муралы (масштабные картины). Теперь Солнечнодольск стал отдельным туристическим направлением. В Екатеринбурге с 2010 года проходит международный фестиваль уличного искусства STENOGRAFFIA. Недавно в коллаборации с этим проектом студенты Школы дизайна НИУ ВШЭ - Санкт-Петербург нарисовали на Олимпийской набережной города портреты местных жителей. А в Краснодаре изображения котов и собак украшают стены приюта для животных "Краснодог". Это привлекает внимание к проблеме безнадзорных животных, и возможно помогает кому-то принять решение забрать питомца домой.

"Попытка жесткого запрета граффити или другого уличного искусства будет приводить к обратному эффекту. Художники станут уходить в андеграунд, а незаконное рисование станет престижным, - считает член Общественной палаты РФ, создатель Всероссийского общественного движения "Улицы России" Валентин Работенко. - Лучше сделать так, чтобы ребятам было удобно и комфортно. Например, реализовать с "Яндекс Картами", 2ГИСом или другими подобными сервисами проект, с помощью которого художник сможет быстро подать заявку на создание рисунка на разрешенных стенах. Нажал на карте дом, приложил скетч граффити на бумаге, рассказал параметры и через сутки получил ответ от администрации. В этом приложении художник будет видеть, на каких стенах рисовать нельзя, так как это памятники архитектуры или административные здания. И тогда больше ребят захотят работать легально, а не по ночам, убегая от полиции".

Ирина Мальцева, кандидат технических наук, доцент кафедры "Архитектура" УрФУ:

- Двумя руками за поднятие таких штрафов. Нужно понимать, что мы боремся не с профессиональными художниками, а с безобразными надписями, которые появляются поверх свежевыкрашенной стены, с зашифрованными знаками и подписями. Нужно заниматься профилактикой этой проблемы в школах. В некоторых образовательных учреждениях стараются пристально следить, какие у кого пристрастия. И если вдоль улицы наблюдаются одни и те же каракули, то часто удается вычислить юного художника: он оставляет одинаковые надписи в тетради, на парте и на заборе. Считаю, что исправить ситуацию можно комплексно - вводить высокие штрафы и параллельно проводить мероприятия для ребят, начиная со школы.

Никита Харисов, директор паблик-арт программы "ЧО":

- К сожалению, фестивали проблему вандализма решить не могут. Это вопрос культуры и отношения к общественным пространствам. Мы в рамках программы "ЧО" даем возможность создавать арт-объекты подросткам и студентам вместе с профессиональными художниками. Такие проекты помогают направить энергию детей и подростков в позитивное русло. Важный аспект - связь с родным местом, восприятие окружающей среды. Вандализма практически нет там, где общественные пространства новые и современные. А в районах со сломанными детскими площадками, ямами, заброшенными дворами, "бомбят" гораздо чаще. И высокие штрафы не отвадят бомберов, а еще больше придадут им азарта.

Истребители Су-57 получили компактную крылатую ракету большой дальности

Александр Степанов

Истребители пятого поколения Су-57 получили компактную крылатую ракету большой дальности.

К широкой номенклатуре боеприпасов, которые используют в своем арсенале новейшие российские истребители Су-57, добавилась ракета большой дальности внутрифюзеляжного размещения.

Как рассказал РИА Новости информированный источник, при меньших размерах ракета имеет сопоставимую дальность с теми изделиями, которые применяются в дальней авиации на стратегических бомбардировщиках Ту-95МС и Ту-160.

По его словам, существенного снижения габаритов нового боеприпаса удалось добиться за счет идеально отточенной конструкции складного крыла и внутренней компоновки, а также применения нового малоразмерного двухконтурного турбореактивного двигателя.

Как отметил военный эксперт Юрий Кнутов, характеристики нового боеприпаса пока не раскрываются. Вместе с тем можно предположить, что ракета будет иметь сниженные характеристики заметности. Если говорить про ее компактность, то, видимо, она имеет прямоугольную форму, чтобы ее проще было размещать внутри самолета.

"Я считаю, что при создании новой ракеты в том числе могли использоваться данные, полученные нами после захвата англо-французской тактической крылатой ракеты большой дальности Storm Shadow. Мы ее получили практически целой, поэтому изучили этот боеприпас досконально. Наших разработчиков вполне могли заинтересовать характеристики малозаметности Storm Shadow, ее двигатель, система наведения", - отметил эксперт.

По мнению экспертов, новая ракета может иметь дальность поражения более тысячи километров. Наводиться на цель она сможет как по спутнику, так и используя инерциальную систему. Боеприпас для Су-57 сравнивают по дальности с новейшими ракетами Х-БД, которые используют наши стратегические бомбардировщики Ту-95МС и Ту-160, а они имеют дальность полета более 6500 километров. Характеристики этого авиационного боеприпаса также не разглашаются. Ряд западных аналитиков предполагают, что длина новой ракеты составляет около 10 метров, а диаметр 0,8 метра.

"Конечно, ракета для Су-57 намного компактнее, поэтому дальность ее полета, видимо, будет заметно снижена, вместе с тем, имея даже дальность поражения в тысячу километров, Су-57 может гарантированно поражать важные цели типа объектов ПВО, штабов, складов, аэродромов, не входя в зону поражения ПВО. Конечно, основное предназначение ракет большой дальности - уничтожение стационарных объектов далеко за линией фронта, вместе с тем можно предположить, что новую ракету также научили охотиться и за движущимися объектами", - предполагает Кнутов.

В свою очередь, военный эксперт Алексей Леонков не исключил, что речь может идти о нескольких видах ракет. "Вероятно, Су-57 мог получить новейшую ракету Х-69. Она имеет нестандартное квадратное сечение, чтобы максимальное количество ракет смогло разместиться во внутренних отсеках истребителя. Также такая форма позволяет разместить в ракете больше топлива, электроники, увеличить боевую часть", - сказал эксперт. Эта ракета имеет боевую часть более 300 кг и может поражать помимо открытых стационарных целей в том числе заглубленные командные пункты. "Ее заявленные официальные характеристики говорят о том, что Х-69 имеет максимальную дальность в 290 километров. Однако это так называемый экспортный вариант, и по международным нормам, экспортные ракеты должны ограничиваться дальностью в 300 километров. Наверняка дальность этой ракеты, так скажем, для отечественного потребителя, намного больше", - не исключил Леонков.

По его словам, можно также предположить, что под Су-57 разработали разновидность ракеты "Кинжал" в компактном варианте. В соответствии с госпрограммой вооружений на 2018-2027 годы истребители Су-57 должны получить ракету с характеристиками, подобными ракетам "Кинжал", но с внутрифюзеляжным размещением и меньшими габаритами. Как мы понимаем, этот мини-"Кинжал" благодаря своим характеристикам будет способен уклоняться от всех известных средств ПВО.

Боец "Ахмата" рассказал, что ВСУ применяет против войск РФ ядовитые вещества

Юрий Гаврилов

На Кременском участке фронта украинская армия применяет против наших войск запрещенные боеприпасы, а также ядовитые вещества типа хлорпикрина. Об этом сообщил боец спецназа "Ахмат" с позывным Аид.

По его словам, отраву в виде капсул противник периодически скидывает с коптеров. Главным образом целит в наши окопы и блиндажи. Также украинские националисты используют фосфорные зажигательные снаряды. Но наиболее активно ВСУ применяют кассетные боеприпасы.

"Фосфор, бывает, накидывают - не ленятся. "Зажигалками" часто работают, танками. Но самое частое - это кассеты. Если они раньше, допустим, жалели по одному, по двум "карандашам" (так в зоне СВО бойцы меж собой именуют штурмовиков-пехотинцев. - Прим. ред.) выпускать снаряды - экономили, то сейчас даже по одному идущему человеку кассету выпускают. Видимо, у них они в достатке", - рассказал Аид РИА Новости.

Чуть ранее о том, что ВСУ используют химическое оружие на Артемовском и Донецком направлениях, информировал советник главы ДНР Ян Гагин.

"В последние дни несколько раз противник применил боеприпасы, начиненные химией, по нашим позициям под Донецком и в районе Артемовска. Причем в этих случаях симптомы отравления более ярко выражены, они заметно серьезнее и быстрее проявляются", - заявил тогда Гагин ТАСС.

Он отметил, что до того, как у российских военных диагностировали отравление, они почувствовали в воздухе специфический запах. По всему выходило, что противник использовал хлорпикрин.

Известно, что при контакте даже с небольшим количеством этого опасного вещества у людей появляется раздражение кожи и слизистых, тошнота и отек гортани. Оно также вызывает обильное слезотечение.

Отравление хлорпикрином может спровоцировать бронхит и отек легких. При высокой концентрации ядовитого вещества его воздействие грозит человеку смертью из-за быстрого отказа органов дыхания.

Сообщения о том, что ВСУ используют боеприпасы с химической начинкой, появляются в медиапространстве регулярно. Например, еще в мае была информация, что украинские националисты применили отравляющие вещества на Запорожском направлении.

Тот факт, что подобные боеприпасы, как и кассетные, фосфорные снаряды запрещены международными соглашениями, киевский режим и его западных покровителей ничуть не трогает. Те же "кассеты" США и их союзники открыто поставляют на Украину. В Вашингтоне и Лондоне никогда не скрывали и другое обстоятельство - переданные киевскому режиму британские танки "Челленджер" и американские "Абрамсы" имеют в боекомплекте снаряды с обедненным ураном.

На Западе уже нет шапкозакидательского настроения о способности ВСУ вести боевые действия зимой

Военный эксперт Леонков: В зиму ВСУ входят измотанными, а резервные силы РФ готовы к наступлению

Характеристики ведения боевых действий на Украине в предстоящий зимний период сейчас становятся во главу угла как наших, так и западных военных экспертов. Зарубежные СМИ в основном интересует, сможет ли украинская армия вести активные боевые действия после начала распутицы и после наступления морозов. Удастся ли ВСУ реализовать свой основной план и перерезать сухопутный коридор, связывающий Крым с материковой частью России.

Сейчас у западных аналитиков уже нет того бравурного шапкозакидательского настроения, которое мы наблюдали в начале так называемого контрнаступа ВСУ. Как мы помним, ранее на Западе были уверены в том, что успешному наступлению украинской армии помогут поставки зарубежного чудо-оружия. Сначала они были уверены, что прорыв нашей линии обороны неизбежен, так как в бой вступят лучшие образцы бронетанковой техники - танки Leopard 2, Challenger 2, БМП М2А2 Bradley и прочие "шедевры" колесной и гусеничной техники. Не вышло. Оказалось, что горит этот бронезверинец очень даже неплохо, а из-за слабой тактической подготовки ВСУ, попыток прорыва в лоб по минному полю, уничтожалась западная техника в промышленных масштабах.

Затем большие надежды стали возлагаться на различные ракеты дальнего действия. В ход пошли крылатые ракеты Storm Shadow, SCALP, планирующие бомбы GLSDB наземного базирования, которые способны запускаться с РСЗО M270 MLRS и M142 HIMARS, баллистические ракеты ATACMS. Выяснилось, что наше ПВО способно справляться с этими снарядами, а после некоторых корректив, внесенных в программное обеспечение наших комплексов, сбивать эти ракеты начали регулярно. Последней надеждой западных и украинских стратегов становится появление на театре военных действий западных самолетов F-16. Однако после появления рядом с линией боевого соприкосновения наших новейших систем ПВО и настоящего самолетопада, который они устроили украинской авиации, предполагаю, что западные кураторы Украины сильно призадумаются, отправлять ли на верное уничтожение свою авиатехнику. Выводы напрашиваются сами собой. И они очень не утешительны для тех, кто так верил в успех Украины на поле боя.

В зиму ВСУ входят измотанными. В большинстве подразделений сильный недокомплект бойцов. Несмотря на мобилизацию, восполнить людские резервы становится очень проблематично.

Западная техника, которая еще имеется в наличии у украинских подразделений, очень капризна к холодам и распутице. Она требует очень тщательного и регулярного ухода. Из-за того, что Европа и США сильно урезали Киеву военный бюджет, поставки на линию боевого соприкосновения снарядов и техники резко сократилось. Сейчас у ВСУ нет проблем только с 155-мм кассетными боеприпасами, которые в больших количествах поставляются с западных складов. Такой тип боеприпаса бесполезен при ведении наступательных действий. Он предназначен для поражения пехоты и легкобронированной техники на открытой местности. Очевидно, что в таких условиях планировать масштабное контрнаступление - настоящее самоубийство. Скорее всего, задачей ВСУ на осенне-зимний период будет удерживание своих позиций и локальные попытки атак для прощупывания нашей обороны. Могут ли они пойти в последний и решительный бой? Вполне вероятно. На правом берегу Днепра ВСУ не просто так скапливают армейские резервы. Удар через обмелевший и к зиме покрывающийся льдом Днепр не потребует форсирования реки с помощью понтонных переправ. Его можно будет просто перейти по льду. Однако у командования ВСУ должно быть четкое понимание, что в случае провала этой авантюры мы окажемся на плечах отступающей украинской группировки.

Проблемы ВСУ очевидны, но у нас главный вопрос, как обстоят дела у российской армии? Готова ли она воевать зимой? Ответить на него можно утвердительно, со сдержанным оптимизмом.

Вооруженные силы РФ учли все недочеты, которые были совершены прошлой зимой. Организован крепкий тыл, по всей линии боевого соприкосновения выстроена эшелонированная линия обороны. Благодаря бесперебойной работе нашей военной промышленности на передовую стали без задержек поступать снаряды и техника. Планово идет обеспечение солдат зимним обмундированием и всем необходимым оборудованием. Все бойцы уже, что называется, понюхали порох, мотивированы и готовы к активным боевым действиям.

Хочу напомнить, что в конце июня глава минобороны РФ Сергей Шойгу доложил президенту, что почти сформированы резервы в составе армейского корпуса, армии и пяти полков 20-й армии. Он заявил, что к концу июня формирование резервной армии и армейского корпуса будет завершено. То есть уже несколько месяцев наши резервы спокойно ведут подготовку на полигонах, изучают тактику боев в наступлении и обороне. Эти резервы не дергают для затыкания дыр, не бросают на штурмы. Вполне резонно предположить, что они готовятся к выполнению задач наступательного характера. Мы можем только гадать, где планируется основное направление нашего удара. Конечно, сейчас первоочередной задачей является полное освобождение Донбасса от украинской армии, возвращение под наш полный контроль Херсонской области и полное освобождение Запорожской области. Вместе с тем, наше руководство никогда не скрывало, что стратегической целью кампании в том числе является создание сухопутного коридора с Приднестровской молдавской республикой, и, соответственно отрезание Украины от побережья Черного моря. Боюсь показаться оптимистом, но почему-то я убежден, что уже в следующем году Россия прирастет еще несколькими новыми регионами.

Сергей Шойгу: Киевский режим терпит поражение

Юрий Гаврилов

Вооруженные силы Украины продолжают безуспешные попытки атаковать наши боевые порядки на Запорожском, Донецком и Херсонском направлениях.

"Эти отчаянные действия противника приводят к большим потерям среди военнослужащих ВСУ", - заявил 1 ноября на совещании в минобороны глава ведомства Сергей Шойгу.

По его словам, силы у врага истощаются, при этом растет деморализация его личного состава. "Несмотря на поставки новых видов натовского вооружения, киевский режим терпит поражение", - сделал вывод Шойгу.

Он подчеркнул, что группировка наших войск по-прежнему ведет активную оборону и наносит по ВСУ эффективные огневые удары. Более того, российские подразделения продвигаются вперед, занимают более выгодные рубежи и позиции.

На совещании министр особо отметил умелые действия личного состава 25-й, 138-й и 114-й мотострелковых бригад.

По его оценке, так же успешно выполняют боевые задачи расчеты противовоздушной обороны. За прошедший месяц они уничтожили свыше 1400 средств воздушного нападения противника. В их числе 37 самолетов и шесть оперативно-тактических ракет АТАCМS американского производства.

"При этом хочу отметить, что 37 самолетов - это почти в два раза больше того количества, которое гарантированно обещано поставкам Украине по самолетам F-16. То есть при такой работе нашим системам противовоздушной обороны это примерно на 20 дней работы", - подсчитал Шойгу.

Министр поблагодарил наших бойцов за мужество, стойкость и упорство при защите Отечества.

Напрямую касался спецоперации и разговор на совещании о совершенствовании подготовки в Вооруженных силах младших специалистов. Шойгу напомнил, что соответствующее постановление коллегия ведомства приняла 24 мая нынешнего года.

Широкое применение в ходе СВО высокотехнологичного вооружения, по словам министра обороны, вызвало необходимость увеличить число военнослужащих, способных его эффективно эксплуатировать с учетом боевого опыта.

"В рамках решения этой задачи в текущем году подготовлено более 93 тысяч специалистов, - доложил Шойгу. - Свыше 25 тысяч из них предназначены для доукомплектования группировок войск, а также вновь формируемых соединений и воинских частей. Это позволило им приступить к выполнению служебных обязанностей без дополнительной подготовки в войсках".

Вместе с генералами министр обсудил, насколько эффективными оказались меры по совершенствованию учебного процесса в войсках.

Между тем сегодняшняя сводка Минобороны России из зоны спецоперации хорошо иллюстрирует слова Шойгу о больших потерях ВСУ. По данным наших военных, на различных направлениях СВО противник за сутки недосчитался более 1 тысячи человек убитыми и ранеными.

Больше всего вражеских солдат и офицеров было выведено из строя на Купянском и Донецком направлениях - по 245.

Потери ВСУ в технике исчисляются десятками единиц. Среди подбитых боевых машин немало натовских. В их числе танк Leopard, который наши бойцы сожгли на Донецком направлении, британская самоходная артустановка АS-90, три артиллерийские системы М777 американского производства, две польские самоходки Krab.

Добавим в этот список перехваченные нашими ПВО и средствами радиоэлектронной борьбы, а также сбитые восемь реактивных снарядов американской РСЗО HIMARS и украинского "Урагана", а также управляемую авиабомбу JDAM.

"В районах населенных пунктов Волочанск и Огурцово Харьковской области уничтожены склады боеприпасов 1-й бригады специального назначения ВСУ", - доложили в Минобороны России.

Там добавили, что в течение суток были поражены командно-наблюдательные пункты подразделений украинских 67-й механизированной бригады и 31-й бригады оперативного назначения.

Летчики нашей истребительной авиации тоже пополнили список своих боевых побед. В небе над Куроедовкой и Новоселовкой в Донецкой Народной Республике они сбили два Су-27 воздушных сил Украины.

Кроме того, на территории Харьковской области, ДРН, ЛНР, а также в Запорожской и Херсонской областях за сутки были уничтожены 48 вражеских беспилотников.

Верховный суд РФ разъяснил, какие права на часть бизнеса есть у вдовы совладельца фирмы

Наталья Козлова

Исключительно важное разъяснение сделал Верховный суд РФ для граждан, которые владеют малым и средним бизнесом вместе с партнерами. Верховный суд ответил на вопрос, что случится, если вместо одного из партнеров появится его наследник, в бизнесе не разбирающийся. Такая ситуация встречается очень часто, и неправильное решение вопроса может просто уничтожить дело всей жизни коллег по предпринимательству.

По закону уставом компании можно ограничить передачу доли в бизнесе. Чтобы стать новым участником, придется получить согласие остальных. На практике же бывает, что часть организации переходит к новому владельцу, несмотря на возражения партнеров. Так и произошло в деле, которое изучил Верховный суд. Его Судебная коллегия по экономическим спорам разбиралась, вправе ли вдова соучредителя рассчитывать на долю в фирме, если второй участник с этим не согласен. Дело заметил портал Право ru.

А теперь - детали спора. У фирмы было два владельца - мужчина и женщина. Ей принадлежало 49% доли в уставном капитале. Ему - остальные 51% . Год назад совладелец скончался. Его жена обратилась к нотариусу, чтобы ее часть выделили из доли участия мужа в фирме как совместно нажитое имущество. В итоге половина доли (25,5%) перешла к вдове. Остальную часть (25,5%) включили в наследственную массу и до сих пор никому не передали.

По уставу компании, а он стандартен, доли в ней достаются наследникам участников только с согласия остальных членов. Вдова же за согласием к партнерше не обращалась, а та как раз была против того, чтобы доля в бизнесе перешла к жене ее коллеги, так как гражданка совершенно ничего не понимала в этом бизнесе. Тем не менее сведения о новой обладательнице доли внесли в ЕГРЮЛ, тогда же она официально подарила эту долю в фирме своей матери.

Оставшаяся совладелица пошла в суд. Она была не согласна с таким поворотом, так как, на ее взгляд, был нарушен устав фирмы и Закон "Об ООО". А в этом законе сказано: в уставе компании могут прописать положение, что доли переходят к наследникам только с согласия других участников. Жена умершего партнера его не получила. Значит, матери долю передали тоже незаконно. Совладелица просила суд, чтобы вдова и ее мать отдали фирме оказавшуюся у них часть бизнеса.

Три местных суда отказали совладелице. По их мнению, вдова получила супружескую долю из совместно нажитого имущества через сделку. Суды отметили, что согласие других участников компании нужно, только когда доля переходит к наследникам. С точки зрения судов, право на часть бизнеса принадлежало супруге умершего "в силу закона", а не возникло из-за его смерти. Так что, по мнению местных судов, за матерью вдовы законно закрепили долю, поэтому она могла ею свободно распоряжаться.

В таком виде дело дошло до Верховного суда*. А он сказал главное - корпоративные права не переходят к пережившему супругу. В высоком суде оставшаяся совладелица фирмы объяснила, что ключевой вопрос в деле - какой порядок вступления в компанию применять к супругу, пережившему умершего участника. В законе этот вопрос не урегулирован. Первый вариант: рассматривать ситуацию как сделку по отчуждению части бизнеса, как сказано в статье 21 Закона "Об ООО". И второй вариант - наследование.

Сегодня есть практика, согласно которой к пережившему супругу применяют такой же порядок, как к наследникам. Но у доли в уставном капитале общества двойственная природа - это одновременно и имущественные права, и корпоративные. Споров об имущественных правах вдовы не было, отметил ВС. Совладелица фирмы предлагала выплатить вдове действительную стоимость доли. Доля в компании - общая собственность супругов, но участником фирмы был только один из них. Второй супруг хоть и владеет долей в имущественном плане, но не считается участником. Поэтому у него нет корпоративных прав в бизнесе, считает ВС.

Судья ВС спросила у представителя вдовы: "А если бы она попросила предоставить ей, к примеру, баланс за прежние годы, ей должны были дать эти документы?" Представитель вдовы сказал, что ей откажут. "А если супруга придет на общее собрание и скажет, что муж болеет и, так как это общая собственность, она за него будет заседать. Женщину обязаны допустить?" Представитель согласился, что супругу не допустят.

Еще ВС спросил, почему жена умершего так быстро избавилась от доли, подарив ее матери. Оказалось, что вдова - госслужащая. В итоге суд согласился с оставшейся владелицей фирмы, что право на супружескую долю не связано с наследованием. Ключевое понятие здесь - не "переживший супруг", а "раздел имущества". Так что корпоративное участие относится к неимущественным правам, поэтому не может перейти к пережившей супруге, так как связано с личностью владельца таких прав.

ВС отменил акты нижестоящих судов.

*Определение ВС №А40-284789/2021.

Телеканалы могут обязать показывать социальную рекламу в прайм-тайм

Владислав Куликов

В Госдуму внесен законопроект, расширяющий показ социальной рекламы на телевидении. Ролики на вечные темы должны крутиться в том числе в прайм-тайм.

Социальная реклама не призывает что-то покупать, она только учит хорошему. Позвонить родителям. Помочь немощным. Заняться спортом. И многому другому. Доброму. Все это может стать темой рекламных роликов. Потому что полезные привычки, так получается, нуждаются в рекламе.

Согласно проекту, каждый пятый рекламный ролик на телевидении должен стать социальным. Можно - больше.

"Наиболее яркими примерами социальной рекламы служат антинаркотическая пропаганда, агитация за здоровый образ жизни и охрану окружающей среды, кампании по формированию культуры соблюдения правил дорожного движения, социально значимые проекты, направленные на патриотическое и экологическое воспитание, воспитание духовно-нравственных и культурных ценностей, а также профилактику экстремистских проявлений, - говорится в пояснительной записке. - Действенность такого рода рекламы, по понятным причинам, напрямую зависит от ее количества".

Но сегодня, сетуют авторы инициативы, социальная реклама не всегда заметна. Закон обязывает СМИ отводить социальной рекламе всего пять процентов всех площадей или времени. Это правило касается и телевидения, и печатных СМИ, и рекламных щитов. Конечно, никто не запрещает распространителям рекламы давать больше социальных блоков. Но в большинстве случаев они ограничиваются минимальной планкой или чуть больше того.

"Таким образом, количество социальной рекламы в средствах массовой информации сведено до минимума, - огорчаются авторы инициативы. - При этом непрерывно ухудшается и качество такого рода рекламы, увеличиваются трансляция и публикация коммерческой, чаще всего безвкусной, преследующей исключительно материальные цели. Как следствие, утрачивается воспитательный потенциал, заложенный в понятии "социальная реклама".

Вместе с тем сегодня, на фоне уменьшения интереса общества к чтению художественных произведений, к классической музыке и искусству в целом, необходимо задействовать все имеющиеся ресурсы по воспитанию патриотизма, духовности и единства среди наших граждан, в том числе те, которые входят в концепцию социальной рекламы".

Проще говоря, раз люди сегодня меньше читают, пусть хотя бы телевизор попытается научить их разумному, доброму, вечному. С этой целью группа депутатов Госдумы предложила внести поправки в закон о рекламе.

Проект обязывает рекламораспространителя выделять на социальную рекламу не менее 20 процентов годового объема распространяемой им рекламы, из которых не менее половины должно будет транслироваться в прайм-тайм.

Чтобы никто не попытался выдать, скажем, предрассветный час за лучшее время показа, проект дает толкование понятия "прайм-тайм". Это время суток, "когда теле- и радиопередачи собирают наибольшую аудиторию и размещение рекламы считается наиболее эффективным. В будние дни прайм-тайм устанавливается с 7.00 до 9.00 по местному времени, а также с 19.00 до 23.00 по местному времени. В выходные дни прайм-тайм устанавливается с 19.00 до 24.00".

Важность социальной рекламы подчеркивают многие эксперты. Например, рассказывают, что в свое время прошла большая кампания, пропагандирующая донорство. Благодаря этому проблема донорства крови была решена, утверждают эксперты. В этом есть вклад и социальной рекламы, заказанной минздравсоцразвития.

С 1 сентября этого года вступили в силу поправки в закон "О рекламе". Новые нормы ввели штрафы за отсутствие маркировки рекламы и непредставление данных о размещенной рекламе в Единый реестр интернет-рекламы. Распространители рекламы теперь обязаны маркировать рекламные сообщения в интернете уникальным идентификатором.

За за распространение рекламы без идентификатора (токена) или за нарушение требований к его размещению. гражданам грозит штраф 30 тысяч до 100 тысяч рублей. Юридическим лицам - от 200 тысяч до 500 тысяч рублей.

Суд обязал интернет-магазин бесплатно забрать назад перепутанный им товар

Владислав Куликов

Суд в Вологодской области заставил интернет-магазин вернуть расстроенному покупателю деньги, которые были взяты за почтовые расходы. Дело в том, что маркетплейс перепутал товар и потому сам должен заплатить за свою ошибку.

"Череповчанин заказал черные мужские носки, - рассказывают в объединенной пресс-службе судов Вологодской области. - При получении товара было установлено, что вместо черных носков пришли белые. Поскольку он не имел потребности в приобретении данного товара, который не заказывал, было принято решение отказаться от товара, не соответствующего заявке".

Сотрудник пункта выдачи оформила возврат товара как возврат с браком или с ошибкой комплектации. В этот же день с покупателя были удержаны 75 рублей за возврат товара. Деньги вроде бы небольшие. Но для мужчины, видимо, это было делом принципа.

Гражданин написал претензионное письмо. Однако интернет-продавцы ответили отказом, сообщив, что неверное вложение товара не подтверждено при его передаче и проверке на складе. Оказалось, они соврали. Их заявление противоречило представленным доказательствам. Есть фотографии, подтверждающие, что в свертке лежали носки другого цвета. А сотрудник пункта выдачи заказа в качестве основания для возврата товара указал: "Возврат товара с браком или с ошибкой комплектации". Таким образом, цветовая путаница была официально зафиксирована. А известный и богатый интернет-магазин просто пожалел 75 рублей. Логика была такова: мы же потратились, доставляя ненужный вам товар. Так компенсируйте хотя бы почтовые расходы. Однако суд подтвердил, что это неправильная логика. Продавцы не вправе были брать с человека какие-либо деньги. Пусть сначала научатся не путать цвета.

"Мировой судья Вологодской области по судебному участку N66 исковые требования удовлетворил, взыскал с ответчика в пользу истца денежные средства за обратную доставку товара в размере 75 рублей, проценты за пользование чужими денежными средствами - 02 рубля 28 копеек, штраф за несоблюдение добровольного порядка удовлетворения требований потребителя - 38 рублей 64 копейки, почтовые расходы, связанные с отправлением процессуальных документов, - 312 рублей 24 копейки", - рассказывают в пресс-службе.

Кстати, сейчас в Госдуме обсуждается законопроект, разрешающий гражданам ничего не платить при возврате товаров в интернет-магазины. Сегодня в законе есть неопределенность. И если товар человеку не подошел (так как в интернете выглядел совсем иначе), некоторые маркетплейсы не разрешают просто так отказаться от него, а выставляют счет за почтовые услуги. Как видим, проблемы возникают, даже если магазин допустил ошибку. Поэтому авторы инициативы предлагают внести в этот вопрос ясность: у человека должно быть право отказаться и ничего при этом не платить.

В каких случаях автомобиль, на котором передвигались преступники, можно конфисковать

Владимир Баршев

Не всякий автомобиль, использовавшийся преступниками, может считаться орудием преступления. Есть очень существенные тонкости. Такую правовую позицию обозначил Верховный суд. А эта позиция очень сильно влияет не только на меру пресечения, но и на меру наказания. В частности, на то, конфискуют машину у ее владельца или нет.

Вот краткое содержание истории, которая привела к такому выводу. Некий водитель Иванов был осужден за перемещение через границу табачных изделий. Контрабандой. В крупном объеме. Группой лиц. По предварительному сговору. Соответствующая статья УК предусматривает за это весьма длительный срок лишения свободы и ряд других мер наказания. В том числе - конфискацию транспорта, на котором перевозилась контрабанда. Суд применил эту статью в полной мере, в том числе и касательно автомобиля. Вышестоящие суды с решением согласились. Но - не все. Верховный суд напомнил коллегам о главных постулатах. В чем обвиняется Иванов? Он перенес через таможенную границу коробки с сигаретами. Но он не пересекал эту границу с коробками в багажнике машины. Иванов и его подельники именно перенесли эти коробки на руках. И только потом погрузили их в машину.

Было преступление? Адвокаты считают, что нет. Кроме того, Верховный суд указывает, что в данной ситуации преступления, совершенного на машине, просто не существует. А значит, и машину конфисковывать не за что.

Иванов, напомним, был осужден за незаконное перемещение через таможенную границу Евразийского таможенного союза сигарет в крупном размере группой лиц по предварительному сговору. Но конфискованный автомобиль вообще не выезжал за таможенную границу.

В кассационной жалобе Иванов обращает внимание на то, что в соответствии с приговором принадлежащий ему автомобиль был конфискован. Однако в определении суда кассационной инстанции, которым были внесены изменения в приговор, не отражена судьба данного вещественного доказательства. Он просит изменить кассационное определение с принятием решения о возвращении автомобиля, ключа и свидетельства о регистрации.

Заслушав стороны, изучив доводы жалобы, проверив материалы дела, Судебная коллегия ВС отметила следующее. Согласно разъяснениям Пленума Верховного суда "О некоторых вопросах, связанных с применением конфискации имущества в уголовном судопроизводстве", к орудиям, оборудованию или иным средствам совершения преступления следует относить предметы, которые использовались либо были предназначены для использования при совершении преступного деяния или для достижения преступного результата. Например, автомобиль, оборудованный специальным хранилищем для сокрытия товаров при незаконном перемещении их через таможенную границу или Государственную границу Российской Федерации.

Указанные положения закона и разъяснения Пленума Верховного суда не были использованы в деле.

Верховный суд указал, что при таком совершении незаконоправных дел автомобиль никак не может быть орудием совершения преступления. Дело в том, что использовавшиеся контрабандистами автомобили не пересекали границу. Контрабанда переносилась на руках от одного к другому. В машинах не было скрытых тайников и мест для хранения незаконной продукции. А значит, водителю нельзя предъявить претензии по их нелегальной перевозке.

В этой ситуации он может вернуть свой автомобиль, документы на него и ключи, которые у него изъяли. А если машина продана - то получить компенсацию. От государства. Но это - отдельный судебный процесс.

Напомним, что не столь давно в наш Уголовный кодекс были внесены статьи, которые подразумевают конфискацию машин и за более мелкие нарушения. Например, за повторное управление автомобилем в нетрезвом виде. После первого нарушения, которое квалифицируется по Кодексу об административных правонарушениях, повторное уже переходит в разряд уголовных преступлений.

Гораздо сложнее с грубыми нарушениями правил. Такими, как выезд на встречную полосу дорожного движения. За это можно лишиться авто уже после третьего подобного нарушения. Но машины можно лишиться и за проезд на красный свет, и за превышение скорости более чем на 60 км/ч. Но для этого придется совершить, как минимум пять подобных нарушений в течение года. То есть сначала нужно нарушить одно правило дорожного движения, за которое, выявив его на дороге, инспекторы на дороге же и выпишут штраф. Потом - второе, за которое инспектор уже составит протокол и направит дело в суд для лишения прав. Потом еще раз подобное нарушение, за которое водителя привлекут по статье за совершение нарушения, будучи лишенным прав. И еще дно, чтобы получить уже уголовное наказание. И только следующее повторное нарушение повлечет за собой не только уголовную ответственность, но и конфискацию машины.

*Дело №41-УД 23-21-К4.

Глава Франции отправился с визитом в Казахстан

Вячеслав Прокофьев (Париж)

Французский президент Эмманюэль Макрон прибыл накануне в заснеженную столицу Казахстана Астану с вполне определенной задачей. Как прокомментировали этот визит на радиостанции RTL, "чтобы добыть то, чем согреть французов, а также то, что они будут заливать в бензобаки своих автомобилей".

И все-таки на первом месте речь идет об уране, топливе для основы национальной энергетики, а это 56 действующих атомных реакторов, которые обеспечивают 70 процентов производимого в стране электричества.

До недавнего времени одним из главных поставщиков урана была бывшая французская колония Нигер. Однако этим летом после государственного переворота там к власти пришли военные, и экспорт этого сырья (четверть урана поступала во Францию из этой африканской страны) был прерван.

В ходе интенсивных поисков замены выбор Елисейского дворца остановился на среднеазиатских республиках, и в первую очередь на Казахстане, где запасы урановой руды составляют от 12 до 14 процентов мирового объема. Французская атомная компания Orano в течение ряда лет участвует в разработке казахских месторождений, но Париж хочет добиться от Астаны увеличения поставок стратегически важного сырья. Недаром в числе полутора десятка руководителей французских промышленных концернов, таких как Total, Airbus, EDF, что входят в состав правительственной делегации, возглавляемой Макроном, видное место отведено именно представителям Orano.

Судя по всему, речь также идет о продвижении сотрудничества и в нефтяной области. Французский энергетический концерн Total уже задействован на условиях соглашения о разделе продукции (СРП) в разработке нефтяного месторождения Кашаган на шельфе Каспийского моря, тем самым удовлетворяя за счет Казахстана 16 процентов своих потребностей. Однако, как считают местные эксперты, это далеко не предел.

Помимо этого, что не скрывают в Париже, у вояжа Макрона есть и еще одна цель, а именно попытаться склонить страны Центральной Азии к большему сотрудничеству с Европой в ущерб мощным соседним державам, таким как Россия и Китай. Как писала столичная газета Figaro, это особенно важно "в условиях, когда доминированию Запада бросается серьезный вызов во всех уголках планеты". Собственно, об этом на встрече с казахстанским лидером Касым-Жомартом Токаевым заявил сам Макрон, говоря о необходимости "противостояния государствам-гегемонам". После переговоров в Астане французский президент отправился в Ташкент с аналогичной повесткой, учитывая, что в Узбекистане также добывается ураносодержащая руда.

Лавров: Россия теперь воспринимается как защитница традиционных ценностей

Юрий Когалов

Защита Россией традиционных ценностей сформировала новый образ нашей страны в глазах жителей стран Запада, где из-за политики властей размываются базовые норма морали. Как заявил министр иностранных дел РФ Сергей Лавров, открывая в Москве двухдневную конференцию соотечественников, посвященную укреплению традиционных духовно-нравственных ценностей, Россия теперь воспринимается именно как защитница всего правильного.

По словам главы МИД, наша страна отстаивала и продолжит отстаивать нравственные начала международной жизни, продвигать в межгосударственном общении принципы честности, правды, добра и справедливости. "Опора на идеалы, общие для основных религий и культур, уважение самобытности народов мира, их право на собственный путь развития - важнейшее подспорье в деле поиска оптимальных ответов на многочисленные вызовы и угрозы современности", - указал Лавров. Министр обратил внимание, что такая созидательная линия пользуется самой широкой поддержкой в мировом сообществе. "Все большее число людей, в том числе и на европейском континенте, не просто симпатизирует нашей стране, но и смотрят на Россию как на защитницу непреходящих традиций и ценностей, настоящих ценностей", - подчеркнул глава дипведомства.

Лавров указал на разительное отличие от того, что происходит на Западе. "Размываются традиционные ценности, пересматриваются базовые нормы морали, агрессивно насаждаются вседозволенность, доведенная до абсурда толерантность, различные деструктивные модели поведения", - перечислил министр, добавив, что при этом закрываются глава на кощунство в отношении мусульманских святынь, на действия по разрушению православия. "Такой курс наносит непоправимый ущерб нравственному здоровью людей, саморазрушению общества, а в худших проявлениях способствует росту радикализма, агрессивного национализма, неонацизма, ксенофобии и нетерпимости", - заявил глава МИД. И попытки Запада навязать все это другим странам, вызывают тревогу.

В связи с этим Лавров заверил участников конференции, что Россия продолжит последовательно продвигать мирную, позитивную, взвешенную повестку дня в интересах снижения конфликтности, будет и далее делать все необходимое для защиты законных прав и интересов наших соотечественников, которые живут за рубежом, способствовать укреплению их связей с исторической родиной. Это особенно важно при том уровне русофобии, который наблюдается на Западе. По словам Лаврова, он "буквально зашкаливает". Это в беседе с "РГ" подтвердила участница конференции, приехавшая из Латвии. По ее словам, вся деятельность по работе с соотечественниками фактически ушла в подполье, поскольку запрещено все, связанное с Россией. Впрочем, не везде все так плохо, как рассказала представительница наших соотечественников в Италии Татьяна Чувилева, несмотря на официальную позицию властей, европейцы неплохо относятся ко всему русскому. Не случайно же в прошлом году сезон в "Ла Скала" открыла опера "Борис Годунов", на которую собрался весь политический бомонд Европы.

О сложностях говорил в своем видеообращении к участникам мероприятия и патриарх Кирилл. Он обратил внимание, что "дух вражды и разделения сегодня пытаются привнести даже в те сферы, которые с древних времен оставались вне политики и служили миру и созиданию, например, в искусство, науку, спорт". В такой ситуации нашим соотечественникам за рубежом требуется мужество, чтобы отстаивать свою культуру. "Наш народ не один раз переживал тяжелые времена, но, несмотря на все испытания, всегда старался противостоять трудностям и сохранять единство. Надеюсь, что так будет и сейчас", - выразил уверенность патриарх.

Тему продолжил сенатор Константин Косачев, зачитав обращение спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко. "Уважение и защита духовно-нравственных ценностей являются не только основой российской государственности, суверенитета России, но и залогом единства русского зарубежья перед лицом глобальных вызовов современности", - отметила она, выразив уверенность, что именно эти ценности помогут нашим соотечественникам выстоять в борьбе против всего русского, начатой Западом.

А председатель Госдумы Вячеслав Володин, чье приветствие зачитала его заместитель Анна Кузнецова, выразил надежду, что все конструктивные предложения, которые были и будут высказаны во время конференции, собравшей более 200 участников из почти 90 стран, будут реализованы.

Некоторые идеи прозвучали со время первой сессии. Например, речь зашла о нефинансовой помощи соотечественникам, обеспечении русских школ учебниками, партами, повышения квалификации учителей, подготовке библиотекарей, проведении молодежных фестивалей. Предлагалось также увеличить квоты для иностранцев в российских вузах, чтобы они после окончания обучения могли сказать, что в России получили лучшее образование.

Кстати, конференция началась с исполнения гимна России, и что приятно отметить, несмотря на то, что из динамиков звучала только музыка, пел весь зал, все присутствовавшие знали слова.

Разбираются с бизнесом в духе лихих 90-х

Как ульяновский инвестор оказался на скамье подсудимых

Михаил Писарев (Ульяновск)

Ленинский районный суд Ульяновска готовится огласить приговор предпринимателю Геннадию Соловьеву, за судьбой которого внимательно следят не только в регионе. Его дело может стать той самой лакмусовой бумажкой - индикатором, демонстрирующим отношение к инвесторам на местах. Не секрет, что после скрепления договоров инвестпроект может пойти не так, как предполагалось. И тогда в один миг из колонки бизнес-новостей легко угодить в криминальную хронику, а вместо грамот от региональной власти получить обвинение от прокурора, как это случилось с Соловьевым.

Несколько лет назад "Агрофирма Лаишевская", директором которой является Соловьев, инициировала инвестпроект по выращиванию и переработке овощей. В 2021 году о фирме глава регионального минсельхоза отзывался как об одном из крупнейших производителей овощей открытого грунта в Ульяновской области.

Как сообщали местные СМИ, по бизнес-плану требовалось 15 тысяч га земли сельхозназначения, размер предполагаемых инвестиций составлял 300 млн рублей. Проектная площадь земли была определена, исходя из экономической целесообразности. Но агропредприятие получило только 2,5 тысячи га.

Проект получил статус особо значимого инвестиционного проекта Ульяновской области, которым оставался на протяжении почти семи лет. Лишь в мае 2022 года региональные власти лишили его особого статуса из-за формального повода - фирма не предоставила отчетность о ходе реализации проекта за 2021 год в разгар пандемии.

Двумя месяцами ранее, в марте 2022 года, силовики нагрянули с обысками к Геннадию Соловьеву, одновременно с этим производилась выемка документов в администрации Ульяновска и управлении архитектуры. В итоге обвинение предъявили только Соловьеву. 51-летнего фактического руководителя "Агрофирмы Лаишевская" обвинили в мошенничестве в особо крупном размере. По версии следствия, он умышленно направил в органы власти ряд документов, по которым проект его коммерческой фирмы получил статус особо значимого инвестиционного проекта Ульяновской области.

В связи с этим получил в аренду без проведения торгов ряд земельных участков, принадлежащих региону. После этого якобы создал видимость реализации проекта и предоставил в уполномоченный орган недостоверные сведения. Это позволило компании обвиняемого получить в собственность по договорам купли-продажи участки по цене, равной 20 процентам их кадастровой стоимости. Сумму ущерба, нанесенного региональному бюджету, следствие оценило в 209 млн рублей.

Защита обвиняемого настаивает, что процедуры с земельными участками проводились в рамках закона. Приобрести арендуемую землю в собственность может любой арендатор при условии, что он использовал выделенный ему участок по назначению и вовремя вносил платежи за аренду. Что касается суммы сделки по выкупу участков, то изначально земли сельхозугодий стоят дешевле, чем под индивидуальное жилищное строительство. Все дело в том, как подходить к оценке земли.

- В суде были допрошены чиновники из ведомств, которые оформляют договоры аренды и выкупа земли. И они в один голос все сказали, что невозможно купить землю по рыночной стоимости. Даже если вы действительно напишете заявление, попросите торги организовать. Это законом не предусмотрено, - говорит адвокат Ирина Бондина. - Речь идет не о десяти сотках, а о тысячах гектар, которые либо государству нужно содержать, либо найти людей, которые будут их содержать. И для побуждения к тому, чтобы земли вводились в севооборот, обрабатывались, с них платились налоги, законодательно предусмотрено, что выкупить их можно за 20 процентов от кадастровой стоимости.

Защиту удивила и сумма ущерба, которую предъявило обвинение. Эксперты из Ульяновской лаборатории судебной экспертизы Минюста России оценили проданный участок в разы дешевле. Но обвинение взяло за основу экспертизу, сделанную Торгово-промышленной палатой Ульяновской области. Ее эксперт исходил при оценке ущерба из рыночной стоимости участков, хотя изначально они не могли быть проданы по рыночной цене. Поэтому ущерб получился в десятки раз больше, чем определила госэкспертиза.

Правоохранители заинтересовались сделкой спустя много лет. По стечению обстоятельств это совпало со сменой политических элит в регионе.

- Все было выкуплено согласно законодательству, и прокуратура согласовала. Да, если считают, что было выкуплено не по той цене, могли подать в арбитраж. В чем здесь мошенничество, непонятно. Складывается впечатление, что сложно закрыть дело, которое возбудили, - говорит эколог движения "Зеленая Россия" Александр Брагин, который следит за судебным процессом.

Наблюдают за ним и жители села, где находится агрофирма. 140 подписей набрала петиция в интернете в поддержку Соловьева, адресованная в Генеральную прокуратуру РФ. В ней жители отметили заслуги "Агрофирмы Лаишевская", которая помогала с застарелыми проблемами - дорогами, водой, светом, благоустраивала местный водоем.

Сегодня агрофирма продолжает работать, закупаются комбайны, готовится строительство зимних теплиц. Вот только предпринимателю, который восстанавливал хозяйство, грозит до 10 лет лишения свободы. Неужели можно любого собственника, который выкупил арендуемые земли, обвинить в мошенничестве? Или снова мы имеем дело с большими энтузиастами продемонстрировать свою власть и погубить производительный и нужный людям бизнес?

В столичных обменниках нет проблем с покупкой иностранной валюты

Ирина Огилько

Приток валютной выручки после установления новых правил ее обязательной продажи, жесткая денежно-кредитная политика Центробанка РФ, а также рост цен на нефть повлияли на курс валют. В конце октября он впервые с 13 сентября снизился до 95 рублей. А в среду, 1 ноября, на Московской бирже доллар торговали за 93,4 рубля, а евро за 98,2. Почем можно купить и продать в столичных обменниках валюту, выяснил корреспондент "РГ".

Заглянув на популярный портал banki.ru, обнаруживаю, что цены на покупку и продажу валюты с официальным курсом ЦБ разнятся на 1-2 рубля. За исключением Сбербанка. Здесь предлагали купить доллар за 85,9 рубля, а продать были готовы по 96 рублей.

Выгодный курс на покупку валюты днем я обнаружила в Морском банке на Варшавском шоссе, 1. Там доллар можно было приобрести за 93,60 рубля, а евро - по 99 рублей.

- Очередей у нас нет, обычный рабочий день, - рассказала менеджер банка Марианна Семенова. - Купим доллары и евро на любую сумму. Правда, если купюры евро высокого номинала, например 500 евро, курс будет минимум на рубль дешевле. Цена также зависит от суммы и качества банкнот.

А вот сам банк валюту не продает: "Такое распоряжение, пока не продаем", - сказала менеджер.

Заглядываю в офис Камкомбанка на Люблинской улице, 171. В отличие от других банков здесь очередь - человек 10, по внешнему виду скорее граждане СНГ. Курс покупки - 93,5 рубля за доллар.

- Это хороший обменник, каждый месяц здесь меняю рубли по выгодному курсу, - говорит один из ожидающих, представившийся Амалем Бамбетовым. - Я гражданин России, у меня официальная зарплата, часть которой я перевожу в доллары, чтобы отправить семье. В валюте стабильнее.

Подходит моя очередь, интересуюсь, могу ли купить тысяч 20 долларов, рассуждая про себя: чего уж мелочиться? Менеджер Гульнара успокоила: валюты достаточно, приходите, и 50 тысяч продадим.

В обменнике Сбербанка на Ленинградском проспекте, 34, тоже очередь. Получив талончик с номером, жду. Выясняется, что тут 20 тысяч долларов не наберут. "В наличии такой суммы нет, нужно заказывать", - объяснила кассир.

В еще одном обменнике по соседству - на улице Расковой, что при гостинице "Советской", людей, которые хотели бы приобрести или расстаться с валютой, не оказалось. Курс по выгодности средний. "На пару часов закрывались по техническим причинам, а сейчас все спокойно, вы первый клиент", - рассказывает оператор.

Схожая ситуация и в Газпромбанке на углу улицы Правды и Ленинградского проспекта. Здесь доллары берут по 93 рубля, а продают по 96. В ЦУМе пункт обмена валют представлен "Сервис Резерв банком". "Скупаем по 86, как Сбер, продаем по 93, - говорит оператор Лидия. - В наличии есть около десяти тысяч долларов". Евро в наличии оказалось еще меньше. "Не переживайте, закажите, сколько надо, или в Центральный офис поезжайте - там купите, сколько нужно", - успокоили меня.

Что ж, Москва есть Москва, много гостей, приезжих, иностранных рабочих, словом, людей, которым может потребоваться иностранная валюта. Купить ее, как выяснилось, проблемы нет.

На сегодняшний день вряд ли стоит ожидать какого-то взрывного роста спроса на наличную валюту, ведь нынешнее укрепление рубля не настолько значительное, чтобы спровоцировать ажиотажный спрос на нее у населения, говорит инвестстратег АЛОР БРОКЕР Павел Веревкин. Несмотря на высокую волатильность нацвалюты в последние годы, россияне только недавно успели привыкнуть к курсу 75 - 80 рублей за доллар. "Возможно, покупать доллар по 95 - 100 руб. для многих пока может быть психологически дискомфортно. Для формирования "новой нормальности" нужно время. При этом та часть населения, которая традиционно не доверяла рублям и предпочитала сохранять свои сбережения в долларах и евро, продолжит их выбирать вне зависимости от их курса", - полагает Веревкин.

"Скорее всего на фоне ужесточения политики монетарных властей укрепление российской валюты продолжится, то есть доллар, евро и другие иностранные валюты продолжат постепенно дешеветь. При этом теоретически может увеличиться спрос на наличную иностранную валюту, так как некоторые граждане захотят закупиться валютой по выгодному курсу", - отмечает в разговоре с "РГ" руководитель департамента продаж и клиентской поддержки "Альфа-Форекс" Александр Шнейдерман.

В свою очередь, президент инвестиционной платформы "ИнвойсКафе" Геннадий Фофанов прогнозирует, что по мере укрепления курса рубля основная часть населения все же будет стараться избавляться от доллара на ожиданиях потери стоимости валюты и своих сбережений. В то же время он ожидает увеличения спроса со стороны финансово грамотных участников рынка и возобновление покупок наличного доллара на уровне 85 руб. и далее 80 руб. за долл. "У банков будет наличность и не придется вводить ограничения на продажу наличной валюты. Не стоит также забывать, что большая часть сделок проходит в безналичном формате", - добавил Фофанов.

Подготовила Татьяна Шмелева

Госдума разрешила продавать спиртное в летних кафе

Татьяна Замахина

Продажу алкогольных напитков официально разрешат в летних кафе, и это обезопасит клиентов заведений, ведь до сих пор такая торговля "из-под полы" не контролировалась. Соответствующий законопроект "Единой России" прошел первое чтение в Госдуме.

Нормы будут распространяться на веранды, помосты, "дворики" при кафе и ресторанах.

Согласно нынешнему законодательству, розничная продажа спиртного посетителям кафе вне капитального здания может привести к аннулированию лицензии (и такие случаи были). Новый закон не только снизит административное давление на бизнес, но и окажет положительное влияние на развитие внутреннего туризма, особенно в крупных и курортных городах, считает один из авторов, заместитель председателя комитета Госдумы по экономической политике Сергей Алтухов (ЕР). По его словам, принять такой закон депутатов попросила Ассоциация рестораторов.

В комментарии "РГ" депутат напомнил, что в прошлом году был проведен эксперимент в Москве, в рамках которого допускалась розничная продажа алкогольной продукции на летних верандах кафе и ресторанов (за исключением территорий, прилегающих к медицинским учреждениям). По его словам, результаты показали, что такое регулирование розничной продажи напитков не приводит к увеличению объемов потребления алкогольной продукции.

Алтухов также уточнил, что отложенный срок вступления закона в силу (с 1 сентября) необходим для того, чтобы регионы смогли привести свое законодательство в соответствие с федеральным.

Еще один зампред профильного комитета Станислав Наумов (ЛДПР) отметил, что предприниматели жалуются на штрафы. Если у кафе есть летняя веранда и там "наливают", то проверяющие пытаются придраться и выставляют необоснованные претензии, отметил он.

Член комитета по бюджету и налогам Никита Чаплин (ЕР) в свою очередь заметил, что из-за "пробела" в законодательстве в заведениях общественного питания торгуют спиртным "из-под полы", причем недобросовестные нарушители продают некачественный алкоголь. По его словам, принятие закона позволит усилить контроль в целях обеспечения пищевой безопасности граждан.

"Закон, который касается алкогольной продукции, требует и дальнейшего урегулирования. Например, в рамках дистанционной продажи алкоголя, которая сейчас запрещена, - добавил Чаплин. - Коллеги из министерств отмечали, что сейчас в интернете продается много "паленого" алкоголя, а власти пока не могут в полной мере контролировать эту сферу. И здесь, безусловно, пора навести порядок".

Александр Хаминский, юрист, руководитель Центра правопорядка в г. Москве и Московской области:

- Принятый почти 30 лет назад так называемый "алкогольный" закон (№ 171-ФЗ от 22.11.1995 г.) был призван упорядочить оборот этилового спирта, установить порядок осуществления государственного контроля и обеспечить защиту интересов общества от таких пагубных явлений, как пьянство и алкоголизм. На этом фоне кажется спорным разрешить продажу и потребление алкоголя в сезонных (летних) кафе, которые, по сути, являются частью улиц или дворов, то есть, общественными местами.

Во-первых, в федеральном законодательстве нет такого понятия, как сезонное кафе. В каждом субъекте Федерации свои требования. Это может быть как столик под зонтиком, так и вполне закрытая беседка. По общему правилу в масштабах страны нельзя регулировать то, что согласно федеральному закону не существует.

Во-вторых, помимо алкогольной лицензии на сам ресторан или кафе законодатель предлагает ввести заключение о соответствии сезонного кафе требованиям по размещению и обустройству. Возникает резонный вопрос: кто будет выдавать такие разрешения? Правительство России в своем отзыве указало, что на сегодняшний день ни один орган не имеет полномочий на выдачу подобного документа.

В-третьих, закон устанавливает, что в нестационарных торговых объектах запрещено торговать алкогольными напитками крепостью выше 16,5%. Получается, если поправки будут приняты, то на закрытые павильоны это ограничение продолжит распространяться, а на открытых верандах можно будет пить коньяк и водку. Но тогда закон станет противоречить сам себе.

В-четвертых, необоснованно снимается административная ответственность за распитие алкоголя в общественных местах. И здесь также возникает правовая казуистика. Один и тот же зонтик с лавочкой в одном случае будут считаться общественным местом, а в другом - нет. Получается, мы вроде боремся с "наливайками" во дворах, но при этом их же разрешаем, только в несколько ином формате.

И в-пятых, главная задача ограничения распития спиртных напитков и табакокурения заключается в недопущении пропаганды и демонстрации этих явлений перед детьми и подростками. Но стоит официально разрешить продавать алкоголь в сезонных кафе, в том числе находящихся на первых этажах многоквартирных домов, как подрастающее поколение в прямом смысле слова окажутся свидетелями пагубных привычек взрослых.

Считаю, что перечисленных доводов более чем достаточно, чтобы депутаты задумались о целесообразности принимаемых изменений.

Мантуров: Применение модернизированного навигационного комплекса в Ил-96-400М повысит безопасность полетов

Валерия Лобко

Состоялся первый полет модернизированного Ил-96-400М. Самолет поднялся на высоту до 2000 м со скоростью до 390 км/ч и и находился в воздухе 26 минут. Во время полета проверялась его устойчивость, управляемость, работоспособность систем, силовой установки и радиотехнических средств захода на посадку. Испытания прошли в штатном режиме, стабильная работа российских систем и оборудования были подтверждены, большая часть которых была изготовлена на предприятиях госкорпорации "Ростех". Об этом рассказал вице-премьер - глава Минпромторга России Денис Мантуров.

"Первый и успешный полет модернизированного Ил-96-400М - это демонстрация высочайшего уровня компетенций отечественных КБ и авиазаводов. Самолет не просто сохранил высокие показатели Ил-96-300, но и получил новые эксплуатационные и транспортные возможности. За счет нового современного пилотажно-навигационного и радиосвязного оборудования на российских компонентах повышается безопасность и надежность полетов, а в аэродинамической компоновке, конструкциях и системах самолета применяются решения, обеспечивающие эксплуатационную эффективность. В дальнейшем новое судно позволит развивать и совершенствовать наши компетенции в создании широкофюзеляжных дальнемагистральных самолетов", - отмечает Денис Мантуров.

Программа Ил-96-400М стартовала по решению президента страны. Самолет является модернизированной версией Ил-96-300, отличается удлиненным на 9,35 м фюзеляжем, более мощными двигателями ПС-90А1 и вмещает до 370 пассажиров. С его помощью будут обеспечены грузовые авиаперевозки и транспортная доступность разных регионов, а максимальная дальность полета, в том числе в пассажирской двухклассной компоновке, составит 8100 км. Самолет может иметь грузовую, а также одно-, двух- и трехклассную компоновки, он оснащен современной информационно-развлекательной системой, обеспечивает доступ к интернету, телевидению и спутниковой связи, современным буфетно-кухонным оборудованием.

"Это безусловно знаковое событие, которое говорит о том, что наше гражданское авиастроение не в загоне, оно развивается -такие самолеты, как Ил-96-400М, строят Boeing, Airbus и ОАК. В перспективе можно ожидать, что на основе наработок по Ил-96-400М будет спроектирован новый ШФДМС под два двигателя ПД-35 с пассажировместимостью на 280-320 человек", - комментирует руководитель портала "Авиация России" Андрей Величко. Авиаэксперт считает, что модернизированный Ил-96-400М может быть востребован на дальних маршрутах с высоким пассажиропотоком, например, для полётов на Дальний Восток, в Китай, Тайланд, Индию или Египет. Однако для России с населением в 150 млн таких направлений немного, и летать на четырехдвигательном гиганте из Москвы, СПб или Калининграда в Новосибирск или Иркутск будет скорее всего невыгодно.

Исполнительный директор агентства "Авиапорт" Олег Пантелеев считает, что в краткосрочной перспективе самолет Ил-96-400 в версии М может быть интересен Специальному летному отряду РФ, госзаказчикам, а также, в версии Ил-96-400Т, грузоперевозчикам. Однако потребности в таких самолетах будут умеренны - в год будет производиться от двух до четырёх самолетов, что не является рыночными показателями. Рентабельное производство при таких масштабах возможно, если только цена будет неконкурентоспособно высокой. Но не всё так однозначно. "Экономика авиакомпаний зависит от таких факторов, как расход топлива, стоимость аэропортового обслуживания, затраты на техническое обслуживание и ремонт, а также стоимость владения - то есть лизинговый платеж, либо платеж по кредиту. У государства есть финансовый рычаг, позволяющий влиять на эти расходы. Поэтому даже в теории непривлекательный самолет может стать вполне рентабельным", - отмечает он.

В защиту традиций

Михаил Гуцериев о кавказском братстве с еврейским народом

Михаил Гуцериев

Что происходит с нами? Что это за люди, которые превращают территорию нашего Кавказа в источник насилия?

На Кавказе всегда гордились единством всех народов и религий, их равноправием и тождеством. Дагестан, где сегодня можно встретить представителей более ста десяти национальностей, и вовсе был образцом истинного братства. Об антисемитизме на Кавказе слышали в основном от приехавших из других регионов родственников, из газетных статей и книг. Оставившими след в истории проявлениями агрессии, направленной против евреев на Кавказе, были вылазки отдельных дивизий белых войск во время Гражданской войны. Но сегодняшние акции выходят за рамки нашего понимания Дагестана и всего Кавказа - регионов, добросердечием и здравомыслием народов которых мы всегда гордились.

Как могли произойти беспорядки 29 октября на родине Расула Гамзатова, автора проникновенной песни "Журавли", в которой воспет подвиг солдат, остановивших глобальное распространение вируса фашизма?

Невозможно без боли в сердце следить за новостями из зоны израильско-палестинской трагедии, читать о гибели тысяч мирных людей, в том числе ни в чем не повинных женщин и детей, ставших жертвами политических разборок с той и другой стороны. Я разделяю эту боль, но не могу найти ни одного оправдания произошедшему 29 октября в Дагестане. Более того, я глубоко убежден, что зло, позорно прикрывающееся благородными лозунгами справедливости и защиты ближних, заслуживает еще большего порицания и сурового наказания.

Толпа нарушителей закона, устроившая штурм махачкалинского аэропорта, не имеет права говорить от лица всего дагестанского народа так же, как экстремисты - от лица мусульманского мира, а радикальные иудеи - от лица всех евреев или граждан Израиля. Нового всплеска этой болезни нельзя допускать ни в одной точке мира, а на Северном Кавказе тем более. Именно последнее вызывает у меня особую печаль.

Я сам рос в Грозном, где были целые еврейские кварталы. Мы, представители самых разных народов, росли вместе и никогда не оценивали друг друга по национальному или религиозному признаку. Симпатии и антипатии рождались к людям, но не к нации или вероисповеданию. До прихода в начале 90-х годов в Чечне к власти людей с непомерными политическими амбициями, прикрывавшихся идеями религиозного превосходства для решения своих политических и финансовых задач, дружбу народов (не с советских агитплакатов, а истинное добрососедство) не могли нарушить никакие отличия в традициях, языке или внешнем виде. Так, моими учителями, научившими меня азам предпринимательства, что впоследствии помогло мне создать промышленные предприятия международного масштаба, были Арон Длин, Альберт Кальманович, Борис Гершензон - люди, обладавшие уникальными деловыми качествами. Они опередили свое время, почувствовав неизбежный приход рыночной экономики. Но главное, что их отличало, это высокая человеческая порядочность и честь. Я всегда буду глубоко благодарен своему товарищу Леониду Сафиру - умному, искреннему, удивительно обаятельному человеку, общение с которым помогло мне лучше понять окружающий мир, людей и себя. И, конечно, не могу не вспомнить своего друга Феликса Длина - сильную, талантливую личность, настоящего интеллектуала, который сегодня является одним из лучших предпринимателей Санкт-Петербурга.

И до сих пор моими лучшими друзьями являются те достойные люди самых разных национальностей, с которыми свела меня жизнь в Грозном.

Отрадно наблюдать мне сегодня, как тепло реагируют мусульмане - жители ингушских городов и сельских поселений - на нашу работу по восстановлению наряду с мусульманскими кладбищами в республике и православных захоронений. Уважение к памяти предков - это одна из тех ценностей, которые понятны любому человеку на Земле и потому являются объединяющими. Неужели таких объединяющих ценностей - любви к ближнему, добросердечности, щедрости, гостеприимства - и правда, в душах представителей разных народов меньше, чем отличий? Я отказываюсь в это верить.

Веками евреи жили на Кавказе рука об руку с дагестанцами, кабардинцами, осетинами, грузинами, чеченцами, аварцами, азербайджанцами, ингушами и другими народами. Недаром многие европейские евреи считают горских евреев скорее кавказцами, ведь их культура близка культуре других кавказских народов: они так же танцуют лезгинку, у них те же традиции в одежде и национальной кухне, то же знаменитое кавказское гостеприимство, то же подчинение адатам, то есть законам, основанным на обычаях. Горские евреи практиковали куначество и признавали кровную месть, они были полностью включены в контекст сложных межродовых и межличностных отношений, являющихся визитной карточкой Кавказа, именно поэтому землячество для них так свято. Так же, как они почитают свои святыни, они почитают и свою Родину - Кавказ.

Издревле не было распрей между многочисленными кавказскими народами. Даже когда Имам Шамиль, поднявший восстание против Российской империи, создавал в Дагестане и Чечне государство шариата, где не было места иноверцам, он лично держал у себя на службе двух евреев - личного врача Султана Горичиева и казначея Исмиханова, а любимой женой Шамиля была Анна Улуханова - дочь армянского купца из Моздока. Многие евреи во время кавказской войны, не видя смысла воевать за Российскую империю, убегали к Шамилю, который выделил им специальный аул - Ведено и другие аулы. При Шамиле даже был эскадрон, состоящий из горских евреев, и самые лихие воины Ислама мечтали повоевать в этом подразделении под началом еврейских командиров, которых уважали и считали за честь воевать с этим эскадроном под одним знаменем. Испанец на русской службе Хуан Ван Гален, участник Кавказской войны, упоминает о том, что в Эндери против Российской империи воевали и евреи, жители этого села. Эти евреи вместе со многими мусульманами, по-видимому, покинули аул, когда его захватили русские.

Когда при царизме в европейской части России притесняли евреев, Дербент остался единственным городом в империи, где власти не придерживались указа о черте оседлости. Его игнорировали на уровне самого генерал-губернатора и даже разрешали другим евреям тихо подселяться сюда.

Знаменитые этнографы В. Миллер (1848-1913) и М. Ковалевский (1851-1916) в своем труде "В горских обществах Кабарды" отмечали: "В версте от Нальчика раскинулась довольно обширная еврейская колония. Интересуясь горскими евреями, сохранившими свой тип в несравненно большей чистоте, нежели европейские, мы отправились туда... и из окон и дверей на нас с любопытством смотрели смуглые библейские лица женщин и детей. Нам редко случалось видеть в течение какого-нибудь получаса столько правильных и прелестных детских личиков со знойными глазами и курчавыми волосами... Антипатии местное население не испытывает к ним никакой…"

В советские времена мирное сосуществование кавказских народов и их культурную самобытность не смогла разрушить даже национальная политика Сталина. Кавказским народам, в том числе горским евреям, грозила ассимиляция, но они стойко сопротивлялись этому процессу, поддерживая друг друга. Когда в 1944 году было сталинское выселение вайнахов, евреи, наряду с грузинами, не заселились в наши дома, веря в возвращение ингушей домой. Пройдя сложный и драматичный исторический путь, Кавказ оставался особой зоной толерантности и мира. Кстати, Дербент, где в мире и согласии дружной семьей живут люди разных национальностей и вероисповеданий, был признан ЮНЕСКО самым толерантным городом мира.

Годы Великой Отечественной войны явились самым трудным и в то же время самым героическим периодом нашей Родины. Вместе со всеми народами страны на фронтах мужественно сражались горцы Кавказа, среди них и горские евреи. В Москве в 2017 году в мемориальной синагоге на Поклонной горе в торжественной обстановке открыт бюст героя Великой Отечественной войны, Героя Советского Союза Исая Иллазарова - горского еврея из столицы Кабардино-Балкарии. Кавалер ордена Ленина Александр Мардахаев, горский еврей из Махачкалы, повторил подвиг Гастелло на танке в ноябре 1941 года в боях с фашистами на подступах к Москве. Добровольно ушел на фронт выпускник Махачкалинской средней школы комсомолец Шатиель Абрамов. Он прошел с боями путь от Сталинграда до самого Берлина. Получил многочисленные награды, ему было присвоено звание Героя Советского Союза. На Мамаевом Кургане, в зале Воинской Славы есть знамена, где начертаны имена бойцов, павших героической смертью в Сталинградской битве. На 18-м мраморном знамени значится имя гвардейца Марка Шамаева. Шесть гвардейцев под его командованием обороняли Мамаев Курган, пока не прибыла армия генерал-полковника Родимцева. Вера Ханукаева одной из первых девушек Дагестана стала в 1936 г. парашютисткой. Она участвовала в освобождении Украины, Молдавии, Румынии и Венгрии. Борис Рахамимов, сбежав из детдома г. Баку, стал сыном полка 4-го батальона 62-й (8-й) гвардейской армии. Со своей частью Б. Рахамимов дошел до Берлина. Там 10 мая ему исполнилось 15 лет. На фронтах Великой Отечественной войны сражались деятели культуры: драматург Юно Семенов, писатели Михаил Бахшиев и Хизгил Авшалумов, поэты Борис Гаврилов, Манувах Дадашев, Даниил Атнилов и многие другие. Все они - горские евреи. Этот народ всегда был неотъемлемой частью Кавказа, его верными сынами и доблестью.

Государственный академический заслуженный ансамбль танца "Лезгинка", прославивший Дагестан на весь мир, создан в 1958 году горским евреем Танхо Израиловым. Ансамбль исполняет танцы разных народов Кавказа и всей России. Музыка и танец - великое объединяющее начало, а совершенная хореография Танхо - воплощение истинной любви к Кавказу.

Наверняка вчерашние погромщики гордятся танцевальным искусством своих предков. Но что они сделали для развития культуры своего народа, для продолжения его многовековых традиций? Ничего. Или, может быть, кто-то из них при сложном переломе отказался бы от лечения по методу Гавриила Абрамовича Илизарова потому, что тот был горским евреем? Нет! Как только речь заходит о собственном благополучии, такие люди трусливо забывают о своих принципах.

Список достойных представителей Дагестана можно продолжать долго. Но, к сожалению, несколько дней назад нам предстояло узнать о тех, чьи представления о достоинстве сильно расходятся с убеждениями их предков.

Это, видимо, какое-то особое проявление патриотизма и сочувствия к страдающим мусульманам: перепугать сотрудников аэропорта, дагестанских матерей с детьми, вернувшихся с лечения, пассажиров, приехавших в Дагестан туристами? Нет, это люди, которых так легко спровоцировать на действия, приносящие вред стране, в которой они живут.

Я даже не затрагиваю экономико-социальные последствия событий 29 октября. Приходило ли в голову погромщикам, слепо поверившим непонятным призывам из социальных сетей, посчитать, во сколько обойдутся Дагестану их незаконные действия? Кто заплатит за восстановление городского аэропорта? В последнее время в Дагестан потянулись туристы со всей России, огромные средства вложены в развитие туристической сферы, которая может стать залогом процветания региона. Но ведь все это было поставлено под удар. Только созидание идет людям во благо. Разрушителей и мелких провокаторов история сотрет из памяти народа.

Россия - страна многонациональная. У России нет будущего без межнационального и межконфессионального согласия. Без этих постулатов России не выжить. Мухаммад Гази - первый имам Дагестана и Чечни, был истинным миссионером, просветителем, его наследие представляет собой важный инструмент для образования молодежи. Оно призывает людей к уважению ислама, объединяет людей разных национальностей и напоминает о том, что их культура и история нуждаются в защите. Лучшие его последователи боролись против экстремизма в обществе. Они призывали к миру и согласию, осуждали вражду между разными этносами и конфессиями. Имамы Магомед Махдиев и Магомедкамиль Гамзатов были широко известны своей непримиримой позицией по отношению к любым формам насилия, открыто осуждали экстремистское подполье, убийства ни в чем не повинных людей, выступали за поиск мирных путей урегулирования конфликтов и недопущение кровопролития. Оба они пали от рук бандитов, но остались верны принципам миротворчества. Заигрывать с нарушителями закона - плохая идея.

Все, кто причастен к событиям в аэропорту, должны нести заслуженное наказание, если свою бесценную свободу они превратили в произвол.

Новация, о которой мечтали травматологи

Разработки отечественных компаний замещают импортные медицинские изделия и даже конкурируют с ними

Вера Луцкая

Российское здравоохранение активно занимается импортозамещением - сегодня это требование времени. При этом надо отметить, что многие отечественные компании обладают необходимыми наработками, чтобы не просто заместить лекарства или медицинские изделия, ранее поставлявшиеся из-за рубежа, но и предложить продукт, способный конкурировать по качеству и цене с образцами ведущих зарубежных производителей. В том числе и в такой крайне высокотехнологичной сфере, как производство эндопротезов. Например, специалистам производственной компании "Профтехнологии" удалось создать эндопротез из углеродных композитов, который по некоторым характеристикам не имеет аналогов на мировом рынке.

Что такое эндопротезирование?

Эндопротезирование - это имплантация устройства, которое имитирует функцию здорового сустава. При этом, если с помощью протеза можно заменить, в принципе, любую часть тела (например, зубы, руки или ноги), то эндопротезы - это некий комплекс костей и искусственных компонентов, призванных поддерживать поврежденную часть человеческого организма. И используются они для замены тех частей сложного устройства - тела человека, которые могут быть восстановлены только при хирургическом вмешательстве. Наиболее распространены операции по эндопротезированию плечевого, коленного и тазобедренного суставов.

По оценкам Федерального научно-клинического центра Федерального медико-биологического агентства (ФМБА) России, которые были обнародованы в марте этого года, за последние 10 лет количество проводимых операций по замене коленного сустава среди наших соотечественников увеличилось в два раза. При этом средний возраст пациентов, нуждающихся в эндопротезировании, на сегодняшний день составляет 45-65 лет, то есть с каждым годом кандидаты на операцию становятся моложе. Одна из причин - пациенты с индексом массы тела свыше 35 попадают в зону риска возникновения проблем с коленными суставами в более молодом возрасте.

В целом, как отмечают профильные специалисты, сейчас в России проводится порядка 100-200 тысяч операций по эндопротезированию в год. При этом, по экспертной оценке, подобных операций должно проводиться (по соответствующим показаниям, конечно) порядка 300 тысяч в год. Если бы в нашем распоряжении были качественные, современные, с хорошим ресурсом эндопротезы отечественного производства, то количество пролеченных больных было бы в разы больше, подчеркивают российские врачи. Акцент на необходимости развивать именно отечественное производство эндопротезов они делают не случайно.

Рынок диктует

Ежегодная потребность в медицинских изделиях для травматологии и ортопедии составляет более 3 млн изделий, из которых пока только 15% изготавливается в нашей стране, отмечал в интервью "Российской газете" в 2021 году генеральный директор одного из ведущих предприятий медицинской промышленности и реабилитационной индустрии ФГУП "ЦИТО" Виктор Спектор.

Эндопротезы - изделия дорогостоящие, на рынке весьма востребованные, и неудивительно, что к их производству проявляли повышенный интерес крупные западные компании, фактически поделившие между собой не только мировой, но и российский рынок.

По данным Discovery Research Group, в 2019 году на долю американских компаний приходилось 34% импорта эндопротезов в РФ. Лидировала на рынке компания DePuy (входит в Johnson & Johnson), ее продукция занимала 19,7% от всего объема импорта. В пятерке крупнейших иностранных производителей также американские Zimmer Biomet, Stryker, компания Smith & Nephew из Великобритании. Но антироссийские санкции затронули и эту статью импорта. Как следствие - импортные эндопротезы дорожают и их становится все меньше.

Как объясняют представители компаний-импортеров, удорожание это отчасти связано с ростом цен на сырье, из которого делаются эндопротезы - металл и полиэтилен. Но главная причина роста цен на эти теперь дефицитные изделия - нарушенные логистические цепочки доставки продукции из Западной Европы и США.

По экспертным оценкам, объемы поставок снизились на 40% (!). А вот цена, наоборот, вырастет. По мнению игроков рынка, цены на импортные эндопротезы вырастут не менее чем на 20%. То есть, если раньше по госконтрактам за подобное изделие бюджет платил 90 тысяч рублей, то вскоре эта сумма может составить уже 120-125 тысяч рублей.

"Клиническую картину" дополняет еще один тревожный симптом. Правительства многих стран, где производятся эндопротезы, сейчас ставят бюрократические препоны на пути импорта этих медицинских изделий в Россию - вводят дополнительное лицензирование и т.п. Как отмечают в частных беседах игроки рынка, таким образом западные "партнеры" пытаются не допустить, чтобы медизделия для травмотологии и ортопедии оказались в распоряжении учреждений, связанных с российскими силовыми структурами. Нечто подобное уже случилось с импортируемой оптикой, которая используется для эндоскопических операций. Она попала в разряд продукции двойного назначения.

Государственная политика

Весной этого года премьер-министр Михаил Мишустин утвердил приоритетные направления по обеспечению технологического суверенитета страны. В сфере медицинской промышленности одним из приоритетов признано в том числе производство медицинских эндопротезов и имплантатов.

"Наша главная задача - максимально быстро перейти от мелкой серии к промышленным объемам и преодолеть доминирование иностранных комплектующих и материалов", - сказал вице-премьер - глава минпромторга Денис Мантуров в июле этого года на совещании по вопросу развития производства протезно-ортопедических изделий в России.

"Импортозамещение - это технологическая независимость России. Прежде всего это касается продуктов, от которых зависит жизнь и здоровье россиян", - отметила в одном из своих интервью руководитель ФМБА России Вероника Скворцова.

И работа в этом направлении ведется поступательно и активно. Именно по совету и наставлению экспертов ФМБА, обозначивших важность темы, специалисты научно-производственной компании "Профтехнологии" решили исследовать проблему: можно ли использовать созданный ими новый углеродосодержащий материал при производстве эндопротезов?

Биосовместимость и износостойкость

Стоит отметить, что работы по внедрению углеродосодержащих материалов в медицинскую практику велись еще в СССР, с начала 80-х годов. "Были изготовлены сотни изделий, их экспортировали даже в Швейцарию, - рассказывает кандидат химических наук Андрей Яншевский. - Сейчас, конечно, и хирургия, и химическая промышленность шагнули далеко вперед".

Несколько лет назад при поддержке отечественных инвесторов ученые решили переосмыслить советское научное наследие. Итогом этой работы и стал новый углекомпозит, который можно использовать при производстве эндопротезов.

Что важно подчеркнуть: разработчики учитывали, что к качеству подобных медицинских изделий предъявляются чрезвычайно высокие требования. По сути это совокупность двух подвижно сопрягающихся поверхностей. Эндопротез должен годами, если не десятилетиями, выдерживать постоянные нагрузки, быть прочным, износостойким и обладать биосовместимостью (встраиваться в организм пациента, вызывать минимум аллергических и токсических реакций в организме). Но российским ученым удалось решить эту технологически чрезвычайно сложную задачу.

"Этот материал, в отличие от пластика, нетоксичен, но ведет себя как пластик при механических нагрузках, он легче и быстрее приживается в организме, может прорастать собственными коллагеновыми тканями, у него уникальные прочностные характеристики", - объясняет руководитель проекта, специалист по композиционным материалам Алексей Габов. "У углеродных волокон, в отличие от металлов, не возникает проблемы "усталости", да и изделия из этого материала весят гораздо меньше, что крайне важно для пациентов", - подчеркивает кандидат химических наук Андрей Яншевский.

Разработка российских ученых восемь месяцев проходила экспертизу в Томском научно-исследовательском институте ФМБА России. Стоит отметить, что Федеральное медико-биологическое агентство - одна из авторитетных площадок внедрения инноваций в отечественной медицине. Новый материал нетоксичен и не вызывает патологических изменений - таков был вердикт экспертов. Сейчас он проходит клинические испытания, которые должны завершиться через несколько месяцев.

Более того, после подробного погружения в отчетные документы АНО Центр стратегических инициатив ФМБА предложил создать широкую линейку всех видов изделий для эндопротезирования совместно с ведущими научными учреждениями подведомственной сети. "Уверен: у нас есть достаточный научный и профессиональный потенциал для совместной реализации данной работы", - подытожил руководитель организации.

Все более широкое использование углеродного волокна в медицинских имплантатах - это общемировая тенденция. Имплантаты из углеродного волокна имеют ряд преимуществ по сравнению с традиционными материалами, в том числе улучшенную биосовместимость и сниженный риск инфицирования. "Они долговечны и износостойки", - отмечает доктор медицинских наук Фархад Набиев.

Одной из самых больших проблем по-прежнему является высокая стоимость материалов из углеродного волокна. Тем более важно, что инновационные разработки специалистов "Профтехнологии" позволяют выпускать столь значимый социальный продукт с низкой себестоимостью в промышленных масштабах.

"Именно низкая стоимость отличает наши разработки", - говорит Алексей Габов, демонстрируя уже готовый эндопротез. "Себестоимость эндопротеза из созданного нами материала - порядка 30 долларов. При этом мы используем только отечественное сырье". По словам Алексея Габова, интерес к этой инновационной разработке уже проявили многие республики бывшего СССР.

Импортозамещение - для пациента

В своем выступлении на проходившем осенью этого года V Форуме социальных инноваций регионов первый заместитель руководителя ФМБА России Татьяна Яковлева отмечала, что здоровье наряду с образованием и профессиональными компетенциями трудоспособного населения - это важнейший ресурс национальной экономики.

Импортозамещение в сфере производства медицинских изделий и оборудования не самоцель. Доступность качественной высокотехнологичной помощи, безопасной и эффективной продукции медицинского назначения - это залог успешного решения проблем со здоровьем. И активность российского бизнеса здесь можно только приветствовать.

Углеродные композиты уже использовались при лечении дегенеративных заболеваний позвоночника, в кранеопластике, при операциях на связочном аппарате коленного сустава. И у инновационной разработки отечественных специалистов есть все перспективы для их использования в изготовлении эндопротезов, отмечают профильные эксперты. Можно сказать, что о таком материале - дешевом, прочном и биосовместимом, не зависящем от капризов зарубежного рынка, поскольку разработан в России, - давно мечтали практикующие ортопеды-травматологи. И, что тоже важно, материал - выгодный для бюджета, так как изделия из него в десятки раз дешевле аналогов.

В Минцифры поддержали создание кибервойск

Олег Капранов

Глава Минцифры Максут Шадаев одобрил инициативу по созданию кибервойск и выразил надежду, что Минобороны рассмотрит этот вопрос. Об этом чиновник заявил на CNews-форуме в Москве. Кроме того, он рассказал о предварительных итогах аудита по выдаче грантов IT-компаниям. Выдачу грантов скорректируют.

Шадаев подчеркнул, что создание таких спецвойск не должно повлиять не предоставление отсрочки от службы в армии для специалистов аккредитованных IT-компаний.

"По планам создания кибервойск, я в этом смысле точно их поддерживаю. Просто нам надо определиться, чтобы это не касалось отсрочки. Сейчас контрактная служба работает, люди идут и заключают договоры. И это очень хорошо работающая мера. Если в таком виде, то, наверное, можно обсуждать, чтобы идти и заключать договор в войсках спецвида, связанных с киберобеспечением. Надеюсь, что этот вопрос Минобороны активно прорабатывает", - заявил Шадаев.

В настоящее время отсрочка от службы по призыву предоставляется гражданам в возрасте до 30 лет, работающих в аккредитованных IT-компаниях.

"Мы недавно внесли изменения в указ, как только подняли призывной возраст, мы тоже это сделали для сотрудников IT-компаний. Эта мера работает, но бывают инциденты, которые мы решаем в ручном режиме",- добавил глава Минцифры.

Еще одно заявление Шадаева касалось выводов по итогам аудита выдачи грантов для IT-компаний.

По словам чиновника, минцифры планирует отказаться от выдачи грантов на разработки IT-компаниям, но оставить господдержку для крупных корпоративных заказчиков и стартапов.

"Пока рабочая гипотеза по итогам проверки выглядит так: мы останемся в сегменте "посева" и финансирования MVP (минимально жизнеспособный продукт), и второе - мы точно будем помогать крупным корпоративным заказчикам разрабатывать и внедрять у себя российские наработанные решения, которые будут менять зрелые зарубежные продукты. Но форма поддержки напрямую IT-компаний будет либо через льготные кредиты, либо через стимулирование спроса... Пока предоставлять гранты напрямую IT-компаниям с нашей стороны очень затруднительно с точки зрения именно проведения экспертизы. У нас не хватает ни экспертизы, ни детального глубокого понимания технологии для того, чтобы определить, какой продукт нужно финансово поддержать, а какой в этом смысле не требует такой поддержки", - сказал Шадаев.

Экспорт российского зерна вырос в полтора раза

Татьяна Карабут

За четыре месяца агросезона (с июля по октябрь) Россия экспортировала зерна более чем в полтора раза больше в сравнении с тем же периодом прошлого года, рассказали "РГ" в Союзе экспортеров зерна.

"Мы фиксируем феноменальный спрос на российское зерно в 2023/24 сельхозгоду", - говорит председатель правления Союза Эдуард Зернин. На внешние рынки с июля по октябрь было поставлено 24,7 млн тонн зерна (плюс 51,1% к тому же периоду 2022 года), из них пшеницы 19 млн тонн (плюс 39,3%). В том числе в октябре экспорт составил 5,5 млн тонн зерна (плюс 10,1%), из которых 4,8 млн тонн (плюс 7,4%) - пшеница.

"С учетом стран ЕАЭС экспорт зерна уже превысил 32 млн тонн, так что недавнее повышение экспортного потенциала до 65 млн тонн позволит нам бесперебойно снабжать российским зерном нуждающиеся страны вплоть до конца сезона", - рассказал Зернин.

Топ-5 покупателей российского зерна возглавляет Турция (почти 2,7 млн тонн). За ней вплотную следует Иран (почти 2,69 млн тонн), затем Египет (2,6 млн тонн), Саудовская Аравия (1,83 млн тонн) и Бангладеш (почти 1,33 млн тонн). К слову, по закупкам российской пшеницы Бангладеш вырвался на третье место, нарастив поставки более чем в 2,5 раза (до почти 1,3 млн тонн). Более чем в 3,5 раза (до 1,27 млн тонн) увеличил закупки нашей пшеницы Алжир. А импортер номер один российской пшеницы - Египет (с результатом почти 2,6 млн тонн).

По оценкам минсельхоза, всего экспорт российского зерна в этом сезоне составит более 65 млн тонн зерна. В прошлом сельхозгоду на фоне рекордного урожая удалось поставить на мировой рынок беспрецедентные 60 млн тонн зерна. Увеличить экспорт в этом сезоне удастся за счет больших переходящих остатков с прошлого сезона.

Россия в три раза увеличит производство сжиженного газа

Сергей Тихонов

К 2030 году производство сжиженного природного газа (СПГ) должно составить до 100 млн тонн. Об этом заявил первый замминистра энергетики Павел Сорокин на Петербургском международном газовом форуме-2023, подтвердив ранее намеченные планы правительства.

В 2022 году в нашей стране было произведено 32,5 млн тонн СПГ, и почти все эти объемы были отправлены на экспорт. По итогам этого года ожидается некоторое снижение производства из-за плановых ремонтов предприятий. То есть к 2030 году России нужно нарастить выпуск СПГ в три с небольшим раза, чтобы выполнить поставленные цели. А они взялись отнюдь не с потолка.

Как отмечает доцент Финансового университета при правительстве РФ, эксперт аналитического центра ИнфоТЭК Валерий Андрианов, по прогнозу Rystad Energy, мировое производство СПГ к 2030 году увеличится до 638 млн тонн против 380 млн по итогам 2021 года. В частности, это произойдет благодаря реализации новых проектов в США и Австралии. При этом развитие технологий позволяет сделать экономически привлекательными все большее число новых проектов в различных регионах мира. В результате, несмотря на рост потребления газа в мире, рынок СПГ может стать профицитным. Поэтому России надо успеть включиться в эту гонку и обеспечить себе нишу на глобальном рынке, за горизонтом 2030 года это будет уже затруднительно.

Цели по выходу на объем производства СПГ в 100 млн тонн к 2030 году обусловлены стремлением укрепить позиции на мировом рынке сжиженного газа, а также компенсировать снижение экспорта трубопроводного газа в европейском направлении, говорит старший консультант компании "Имплемента" Иван Тимонин.

После подрыва "Северных потоков" и остановки прокачки по газопроводу "Ямал - Европа" наша страна почти потеряла рынок трубопроводного газа Европы. Экспорт на Запад по итогам этого года снизится на 90-120 млрд кубометров. А вот поставки СПГ в Европу сохраняются на прежнем уровне и даже немного растут. Сейчас в страны Старого Света уходит около 45% от всех объемов экспорта сжиженного газа. Из 100 млн тонн СПГ после регазификации (обратного перевода в газообразное состояние) получается около 140 млрд кубометров газа.

Другой вопрос, насколько мы готовы реализовать заявленные планы. В стадии строительства в России находятся два завода по производству СПГ. На Гыданском полуострове "Арктик СПГ-2" (проектная мощность - 19,8 млн тонн), три линии производства которого должны быть запущены в 2023, 2024 и 2026 году. На западе страны строится "Балтийский СПГ" (13 млн тонн в год), его первую линию планируется запустить в 2026 году.

По остальным проектам пока ясности нет. "Новатэк" рассчитывает принять инвестиционное решение (FID) в следующем году по двум проектам - "Мурманский СПГ" мощностью 19,8 млн тонн и "Обский СПГ" - 6 млн тонн. Есть еще "Якутский СПГ" компании ЯТЭК, который планируют запустить после 2027 года, мощностью до 18 млн тонн СПГ, но точные параметры ввода предприятия в строй пока неизвестны. Больше проектов, которые приблизились к FID, нет. По крайней мере, компании о них не заявляли. Впрочем, и этих проектов должно хватить, чтобы достичь поставленных целей.

Как поясняет Тимонин, сроки строительства крупнотоннажных заводов СПГ, как правило, составляют порядка 4-5 лет с момента принятия FID. В установленные сроки Россия сможет выйти на показатель производства в 107 млн тонн СПГ в год.

Немного другую оценку делает замглавы Фонда национальной энергетической безопасности Алексей Гривач. От инвестрешения до начала производства обычно проходит минимум 4-5 лет, но может быть и больше при возникновении сложностей. Если предусмотрено несколько линий, то можно смело добавлять еще 2-3 года. Поэтому ориентир, записанный в правительственной стратегии развития СПГ, на мой взгляд, не очень реалистичен. Думаю, что в лучшем случае будет 85-90 млн тонн, считает Гривач.

Схожее мнение высказал Андрианов. Как раз принятие окончательного инвестиционного решения может затянуться на неопределенные сроки, поясняет он. Наличие FID означает, что для проекта уже имеются готовые технологии, сырьевая база, инвесторы и, самое главное - рынки сбыта. Без наличия всех этих компонентов принимать решение бессмысленно. А здесь для России сохраняется немало неопределенностей.

Есть еще один немаловажный момент, связанный с транспортировкой СПГ. Внутреннее потребление по плану должно к 2030 году достигнуть 10 млн тонн. Остальное нужно будет отправлять на экспорт, в том числе из Арктики через моря Северного Ледовитого океана. На днях была утверждена дорожная карта по строительству российских газовозов. Но в минпромторге "РГ" сообщили, что ее параметры "доступны исключительно членам рабочей группы". Поэтому ясности здесь также нет.

Для "Ямал СПГ" строилось 15 газовозов, а для проекта "Сахалин-2", который примерно вдвое меньше по объемам производства, требовалось 4-5 из-за более короткого плеча доставки, поясняет Гривач. Кроме того, СПГ можно продавать клиенту на выходе с завода, то есть без собственной транспортировки морем. Но в любом случае речь идет о нескольких десятках судов, в том числе потребуются метановозы арктического класса для работы на Северном морском пути (СМП).

Как отмечает Тимонин, предполагая, что к 2030 году российские поставки СПГ будут ориентированы преимущественно на азиатские рынки сбыта, а также с учетом использования СМП и провозной способности одного судна, для обеспечения отгрузок с российских проектов потребуется порядка 40 судов-газовозов, значительная часть которых - арктического класса.

Минсельхоз предложил снять барьеры для импорта курицы, разрешив ввезти без пошлины до 160 тыс. тонн

Татьяна Карабут

Помимо запрета экспорта мяса птицы Минсельхоз предложил в 2024 году снять барьеры для импорта, разрешив ввезти без пошлины до 160 тыс. тонн импортной курицы, сообщили в министерстве. Эти меры должны стабилизировать цены и обеспечить внутренний рынок мясом кур и яйцами в условиях повышенного спроса.

Запрет на экспорт предлагается установить с 1 декабря 2023 года по 31 мая 2024 года. Касаться он будет тушек кур свежих, охлажденных и замороженных, части тушек и субпродуктов свежих, охлажденных и замороженных. Под запрет не попадут крылья, шейки, спинки, гузки и некоторые другие части птицы.

Ограничения не коснутся экспорта в страны ЕАЭС, для оказания гуманитарной помощи, в рамках межправительственных соглашений, международных транзитных перевозок, начинающихся и заканчивающихся за пределами РФ, а также продукции, перемещаемой внутри страны через территории иностранных государств в качестве припасов.

На тот же период предлагается ввести запрет на куриные яйца. При этом ограничения предлагается распространить и на экспорт в страны ЕАЭС.

О запрете на экспорт мяса птицы минсельхоз сообщил после того, как на проблему обратил внимание Владимир Путин, порекомендовав открыть импорт курицы из соседних Беларуси и Казахстана.

По данным минсельхоза, цены на курицу выросли более чем на 25%, на яйца чуть меньше в сравнении с ситуацией год назад. Это связано прежде всего с ростом себестоимости производства на фоне высокого курса доллара. В птице к этому добавляется снижение объемов производства в последние месяцы.

Госдума впервые с 2016 года досрочно прекратила полномочия двух депутатов за прогулы

Татьяна Замахина

Госдума на пленарном заседании одобрила проекты постановлений о досрочном прекращении полномочий депутатов Вадима Белоусова и Василия Власова (с 1 ноября). За досрочное прекращение полномочий депутата Белоусова было 320 голосов, Власова - 317. Коллеги уличили их в неисполнении обязанностей, которые есть у народных избранников. Это первое лишение мандатов за прогулы после паузы в семь лет.

"Если мы видим ситуацию, когда депутат ведет себя безответственно: не посещает пленарные заседания, не работает в рамках комитетов и комиссий, не поддерживает связь со своими избирателями, - он должен знать, что есть нормы закона, по которым с него спросят, - предваряя обсуждение, подчеркнул председатель ГД Вячеслав Володин. - Депутаты Белоусов и Власов систематически не выполняли свои обязанности".

Борьба с прогульщиками в Думе

Кампанию против прогулов глава палаты парламента начал еще на старте своей работы на посту спикера. Госдума в начале седьмого созыва приняла поправки в свой регламент об ужесточении депутатской дисциплины. В соответствии с ними депутат-прогульщик может быть оштрафован на одну шестую часть зарплаты за каждое пропущенное без уважительной причины заседание. Среди уважительных причин - болезни и командировки. И если раньше полупустые залы были обычным явлением, и депутаты бегали по залу, нажимая кнопки за коллег, то после нововведения посещаемость серьезно повысилась. Зачастую при регистрации пустуют всего несколько кресел. "Пленарка" 20 сентября 2017 года стала первой без "прогульщиков", объявил тогда Володин.

Однако народный избранник обязан присутствовать и на заседаниях комитета, членом которого он является, а также комиссий, где он состоит. Согласно регламенту, полномочия депутата могут быть прекращены досрочно решением Госдумы по инициативе его фракции или комитета - в случае неисполнения в течение 30 и более календарных дней депутатских обязанностей.

Онлайн-присутствие не считается

Пункт про комитеты и комиссии и подвел депутата Власова - на пленарные заседания палаты он как раз ходил (посетил 98,8% заседаний палаты). Однако комитет по защите конкуренции и комиссия по регламенту и обеспечению деятельности Госдумы собрали материалы о систематическом отсутствии депутата ЛДПР на своих заседаниях. Руководитель комиссии по регламенту Виктор Пинский уточнил, что Власов без уважительной причины и предупреждения пропустил более 60% заседаний. Комиссия по вопросам депутатской этики сочла доказательства достаточными, позже решение на эту тему приняла и мандатная комиссия.

В своем Telegram-канале Власов записал видеообращение, где отметил, что все заседания комиссии по регламенту, которые проходили онлайн, ему не зачли. Дело в том, что 80% голосований комиссии по регламенту, где он состоит, проходили дистанционно - опросным путем. Он подчеркнул, что у него есть сохраненные скрины решений аппарата комиссии по регламенту о проведении заседаний дистанционно с подтверждением его участия.

Депутат также сослался на то, что некоторые его коллеги вообще почти не появляются в Думе, находясь на больничном, а он как раз "бумажками не прикрывается".

Отметим, что Власов был избран в Госдуму в 2016 году, став самым молодым депутатом седьмого созыва. Он стал автором множества ярких инициатив (высказанных в запросах в адрес кабмина или в виде законопроектов). Например, он предлагал понизить возраст для управления легковым автомобилем до 16 лет.

Депутат в розыске

С депутатом СРЗП Белоусовым дело обстояло проще. Глава комиссии Госдумы по мандатным вопросам Отари Аршба, комментируя решение комиссии по данному депутату, сообщил, что его уже давно не могут найти правоохранительные органы. И, конечно, в Думу он не ходит. Напомним, что парламентарий приговорен к десяти годам колонии за получение взятки в три млрд рублей. Приговор был вынесен еще в начале августа 2022 года, Белоусов был объявлен в розыск. Как того и требует закон, он с согласия коллег по Госдуме лишен депутатской неприкосновенности.

Оценки коллег

Согласно решению палаты, полномочия обоих депутатов предлагается считать досрочно прекращенными с 1 ноября 2023 года.

Депутаты довольно скупо комментировали эту тему, а на пленарном заседании вопрос решили рассматривать в закрытом режиме.

"Это нестандартный вопрос, - заявил перед заседанием лидер ЛДПР Леонид Слуцкий. - Мы ни от кого не отрекаемся и не имеем отношения к каким-то специальным нападкам. Признаем только то, что в Госдуме надо работать - особенно в сегодняшних условиях".

Политик уточнил, что необходимо принимать участие в работе профильных комиссий и комитетов. Он заверил, что другие депутаты фракции усердно трудятся, а "исключение только подтверждает правило". "Ничего личного - надо работать", - резюмировал Слуцкий.

Лидер "Справедливой России - За правду" Сергей Миронов сообщил, что фракция решила не голосовать по этому кадровому вопросу. "Но наши коллеги принять такое решение вправе, и мы относимся с пониманием", - добавил он.

Первый замглавы КПРФ Николай Коломейцев (член профильных думских комиссий) выразил недовольство тем, что первое за долгие годы лишение мандатов за прогулы проходит в закрытом режиме. "О любом освобождаемом от мандата люди должны все знать", - заметил представитель фракции. Он напомнил, что Госдума в прошлом году освободила от полномочий депутата от КПРФ Валерия Рашкина в открытом режиме - это произошло после того, как суд назначил ему три года лишения свободы условно по делу о незаконной охоте.

Коломейцев также высказал мнение, что прежде всего такого рода кадровые вопросы должны быть решением партии и ее фракции, ведь именно партия выдвинула, делегировала, обеспечила депутату мандат.

Судьба мандатов

Что будет дальше с освободившимися мандатами? Этому посвящена ст. 96 закона о выборах депутатов ГД. В случае досрочного прекращения полномочий депутата его партия предлагает Центризбиркому кандидатуру другого зарегистрированного от нее кандидата в составе партсписка (с которым партия шла на думские выборы). Затем ЦИК на своем заседании передает мандат. В случае, если партия 14 дней не обращается в Центризбирком, тот сам передает мандат кандидату из ее списка. При передаче мандатов учитывается региональная группа депутата - так, Белоусов, согласно сайту ГД, представлял Удмуртию, Кировскую и Тамбовскую области. А у Власова в соответствующей строке значатся "все регионы РФ".

Отметим, что до этого единственным парламентарием, лишенным мандата по статье за прогулы заседаний, был Илья Пономарев (внесен в перечень экстремистов и террористов и в реестр иностранных агентов).

В Совфеде вручили медали за мужество детям и подросткам

Дмитрий Гончарук

Примеры героических поступков ребят из разных регионов показывают, что у подвига нет возраста, считает председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко. В среду вместе с вице-спикером палаты Юрием Воробьевым, другими сенаторами и главой МЧС России Александром Куренковым она вручила медали "За проявленное мужество" детям и подросткам, которые спасли человеческие жизни.

Впервые Совфед провел церемонию награждения детей-героев в 2014 году, с тех пор проект охватил всю Россию, а его участниками стали почти 1,5 тысячи ребят. В этот раз представление на памятные медали получил 201 ребенок из 60 регионов. 20 из них получили награду лично в Москве.

"Дорогие ребята, мы называем вас юными героями, и вы заслужили это. Потому что в самой трудной ситуации вы не растерялись, не испугались, не струсили, не сбежали, а пришли на помощь попавшим в беду - спасали людей из огня и воды, от опасных преступников. И вообще о каждом подвиге вашем можно написать отдельную книгу", - обратилась Матвиенко к участникам церемонии.

Так, 14-летняя Анна Белякова из Башкирии вынесла из горящего дома трех своих младших сестер и брата. 15-летняя Арина Смирнова из Вологодской области спасла тонувшего мальчика. 17-летний Михаил Манглюс из Камчатского края спас женщину в парке от грабителя и удерживал злоумышленника до приезда сотрудников полиции. Братья Александр и Илья Хатанзейские из Ненецкого АО оказались в числе пассажиров самолета Ан-2, который совершил жесткую посадку. После падения братья помогали пострадавшим выбраться из самолета. А самый младший награжденный медалью - 8-летний Тимур Ильин из Чебоксар - достал товарища из полыньи.

Александр Куренков заявил, что МЧС ждет ребят в своих рядах. "Милосердие и неравнодушие, которые вы проявляете в своей жизни, достойны глубочайшего уважения. Ваша храбрость, мужество, смелость и решительность в минуты опасности являются примером не только для сверстников, но и взрослых", - сказал министр.

В числе участников церемонии в этом году - 16-летний Егор Трачковский из ДНР, он занимается доставкой гуманитарной помощи. "Думаю, что все без исключения ребята, подростки, которые жили все эти годы в Донбассе, в Луганске, теперь в Херсонской и Запорожской областях, - все они тоже настоящие герои. Они с детства не понаслышке знают ценность человеческой жизни, силу справедливости", - подчеркнула спикер Совфеда.

Парламентарии предлагают предусмотреть минимальный срок состояния в браке с иностранцами - два года

Дмитрий Гончарук

Для иностранцев, которые состоят в браке с россиянами, может появиться двухлетний минимальный срок перед получением разрешения на временное проживание в упрощенном порядке. Законопроект с такой нормой в среду, 1 ноября, внесли в Государственную думу.

По общему правилу иностранный гражданин получает разрешение на временное проживание (РВП) в пределах ежегодно утверждаемой кабмином квоты с учетом соответствия претендента определенным критериям.

При этом не соответствующие этим критериям иностранцы нередко для легализации в России используют институт брака без намерения создания семьи. Ведь действующее законодательство не предусматривает условий по сроку состояния в браке с гражданином России перед обращением за получением РВП в упрощенном порядке.

Сейчас при заключении брака иностранца или иностранки с россиянином или россиянкой территориальный орган МВД в четырехмесячный срок выдает разрешение на временное проживание в России либо отказывает в его выдаче.

В 2022 году на таком основании принято 59 тысяч, или 33% от общего количества решений о выдаче таких разрешений, тогда как в 2020 году доля решений по этому основанию составляла 26,5%, а в 2017-м - 23,5%. Наибольшее число решений принято в отношении граждан Таджикистана - 31,2 тысячи в прошлом году, на втором месте - граждане Азербайджана (6,7 тысячи), на третьем - Армении (5,5 тысячи).

Документ корректирует нормы закона "О порядке выезда из РФ и въезда в РФ" и закона "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации". Авторами инициативы выступили сенаторы Андрей Клишас, Юрий Валяев, Ирина Рукавишникова, а также депутат Госдумы Виктор Водолацкий.

"Наш законопроект направлен на борьбу с незаконным получением миграционного статуса иностранными гражданами или лицами без гражданства. Он исключает возможность использования фиктивных браков для получения разрешения на временное проживание в РФ, а также фиктивное установление отцовства для получения вида на жительство, на основании которого в дальнейшем может быть приобретено российское гражданство", - рассказала "Российской газете" Ирина Рукавишникова.

Чтобы пресечь подобную практику, не отвечающую целям миграционной политики России, парламентарии предлагают предусмотреть минимальный срок состояния в браке - два года. Его соблюдение будет необходимо, чтобы получить разрешение на временное проживание без учета квоты, установленной правительством.

Кроме того, предлагается аннулировать разрешение на временное проживание и вид на жительство в случае, если решением суда брак признан недействительным, отменено усыновление или аннулирована запись акта об установлении отцовства.

Чтобы обеспечить права иностранных и российских граждан на семейную жизнь, предусматривается возможность продления иностранцу обыкновенной частной визы, если он является близким родственником гражданина РФ.

Мишустин поручил Росавиации следить за ценами на авиабилеты, особенно на Дальнем Востоке

Владимир Кузьмин

Премьер-министр Михаил Мишустин обсудил положение дел в сфере гражданских авиаперевозок с руководителем Федерального агентства воздушного транспорта Дмитрием Ядровым. Как отметил глава кабмина, гражданская авиация для России имеет важнейшее значение, в первую очередь для обеспечения связанности большой территории страны.

Государство реализует большую программу производства линейки отечественных самолетов. "Необходимо поступательно наращивать интенсивность полетов и количество маршрутов, несмотря на беспрецедентные санкционные ограничения, которые введены против нашей страны", - указал Мишустин. Авиационная подвижность населения страны повышается, заявил глава Росавиации. За девять месяцев 2023 года пассажиропоток российских авиакомпаний составил 81,2 миллиона человек, что на 11,7% больше к аналогичному периоду предыдущего года. Рост перевозок на внутренних рейсах - 7,7%. "Досрочно выполнена поставленная президентом задача по достижению доли межрегиональных регулярных рейсов, минуя Москву. Она превышает 50%. Это также говорит о развитии региональных перевозок и желании наших граждан путешествовать внутри страны", - сообщил Дмитрий Ядров.

Еще значительнее рост пассажиропотока на международных рейсах - плюс 30,5% к девяти месяцам 2022 года. Авиасообщение установлено с 37 иностранными государствами, 18 российских авиакомпаний выполняют международные полеты. "Отдельно хотелось бы остановиться на иностранных авиакомпаниях. 59 иностранных перевозчиков летают в Российскую Федерацию. Это прежде всего говорит об отсутствии блокады", - подчеркнул глава федерального агентства.

Как заметил Ядров, таких результатов не получилось бы добиться без мер федеральной поддержки. Сейчас действуют три программы субсидирования перевозок пассажиров, что помогает снижать стоимость авиабилетов. Первая - обеспечивает доступность магистральных перевозок, по ней льготы получают пассажиры 87 маршрутов. Вторая программа развивает полеты в обход Москвы, и субсидии предоставляются на 297 маршрутах. Важная третья программа - социальные маршруты на Дальнем Востоке местной единой авиакомпании. "Льгота предоставляются на 37 маршрутах, и до конца года мы перевезем 340 тысяч пассажиров по данной программе", - сказал глава ведомства.

Стоимость авиабилетов волнует каждого человека, особенно если речь идет о труднодоступных местах, отметил Михаил Мишустин. "Субсидии и все соответствующие льготы, которые определяются государством, нужны прежде всего для того, чтобы люди летали самолетом до мест назначения по разумным ценам", - напомнил он главный смысл, попросив особое внимание уделять ситуации на Дальнем Востоке.

С введением санкций для нашей страны остро встал вопрос обеспеченности авиатехникой, ведь многие самолеты у отечественных авиакомпаний не только иностранного производства, а еще и находились в лизинге. Сейчас в парке 1167 единиц. "Благодаря поддержке правительства Российской Федерации и минтранса нам удалось в прошлом году сохранить импортный парк воздушных судов", - заявил Дмитрий Ядров. Росавиацией выдано 617 сертификатов летной годности в отношении иностранного парка, 225 воздушных судов имеют только российскую регистрацию.

Чтобы обеспечить исправность авиапарка, в том числе импортного, федеральное агентство сертифицировало 438 организаций по техническому обслуживанию и ремонту, из них шесть крупнейших. "Они имеют 23 полнофункциональных ангарных комплекса для всех видов ремонта. Помимо этого, 21 организация получила от Росавиации сертификат, позволяющий осуществлять модификацию конструкций импортного воздушного судна", - рассказал руководитель ведомства. "Безопасность полетов - это безусловный приоритет, - предупредил Михаил Мишустин. - Необходимо поддерживать и летную годность, и все необходимые эксплуатационные характеристики техники, с которой работаете, в надлежащем состоянии".

Путин пожелал успехов Филимонову при назначении на пост врио главы Вологодской области

Айсель Герейханова

Президент России Владимир Путин назначил исполняющим обязанности главы Вологодской области Георгия Филимонова, который ранее занимал должность заместителя председателя правительства Московской области. Об этом говорится в указе главы государства. Прежний губернатор Олег Кувшинников ушел в отставку по собственному желанию. Он занимал пост главы региона с 2011 года.

Во вторник поздно вечером Владимир Путин лично встретился с Олегом Кувшинниковым и Георгием Филимоновым. "Я, Олег Александрович (Кувшинников. - Прим. "РГ"), прежде всего хочу вас поблагодарить за то, что вы сделали для Вологодской области. Двенадцать лет. Работа большая. И город преобразился, да и вся область. Надеюсь, что в целом вы сами довольны той работой, которая проделана", - сказал Путин. Он отметил, что регион промышленно развитый. "Я знаю, что вы хотели бы, желание есть остаться в сфере интересов Вологодской области и работать на ее благо в будущем. Мы так и постараемся сделать", - продолжил президент. Обращаясь к Филимонову, Путин пожелал ему успехов. "Вам эта область не чужая, надеюсь, что все, что было сделано до сих пор, и темп, который был набран в работе улучшения жизни людей, - он сохранится", - сказал глава государства.

Кувшинников в свою очередь сообщил, что готов продолжить работу на благо России, на благо жителей Вологды. "На любой позиции, которая будет необходима нашему государству", - отметил он и поблагодарил президента за поддержку.

Новый же врио губернатора Вологодской области заявил, что для него работа на этой должности - большая честь и ответственность. "Впереди предстоит большая работа, совместная, уверен, с Олегом Александровичем (Кувшинниковым. - Прим. "РГ") работа по созданию новых точек роста в экономике региона", - сказал он. Филимонов отметил, что Вологодская область для него родной регион, где он вырос. "Это родная земля, которая питает силы Русского Севера, силы нашего народа", - подчеркнул он. Новый врио губернатора заявил, что хотел бы попросить бывшего руководителя региона поддержать темп работы новой команды. "С учетом, что мы заходим в уже достаточно комфортные созданные условия, пользуясь эффектом высокой базы", - сказал он.

Филимонов также заявил, что хотел бы принести лучшие практики Московской области в Вологодскую: программу "парки в лесу", экотропы, экомаршруты, создание комфортной городской среды. Кроме того, в планах - вкладываться в развитие новых проектов в агропромышленном комплексе: развитие местных вологодских брендов, таких как "Вологодское масло". Путин в ответ призвал регион вписать во все программы, которые правительством реализуются для достижения национальных целей развития. "Тогда будет легче добывать ресурсы для достижения тех целей, о которых мы с вами говорили", - сказал президент.

Отметим, что Филимонов с 2021 года занимал должность зампреда правительства Московской области, где курировал сельское хозяйство, потребительский рынок, торговлю и лесной комплекс. Кроме того, он заслуженный мастер спорта России, неоднократный чемпион России, Европы и мира по кикбоксингу.

Владимир Путин также заявил, что рассчитывает, что бывший и новый руководители региона будут работать в тандеме.

Выборы нового губернатора Вологодской области пройдут в единый день голосования в сентябре следующего года, сообщил "Интерфаксу" член ЦИК РФ Константин Мазуревский.

Путин: Запад будет усиливать санкционное давление, а может и вовсе перейти к диверсиям

Айсель Герейханова

В России заработные платы растут темпами выше инфляции и в целом экономическая ситуация позитивная. Но нужно быть готовым к тому, что Запад будет усиливать свое санкционное давление, а может, и вовсе перейти к диверсиям и провокациям, как это уже было с терактами на "Северных потоках". Об этом президент РФ Владимир Путин заявил в среду, 1 ноября, на вечернем совещании по экономическим вопросам.

Говоря о ситуации в российской экономике, Путин отметил, что все развивается в соответствии с прогнозом. Так, за девять месяцев 2023 года валовой внутренний продукт (ВВП) страны вырос на 2,8% в сравнении с аналогичным периодом прошлого года. Растут и доходы населения. "Увеличиваются заработные платы в экономике, за восемь месяцев они прибавили 7,5% в реальном выражении. То есть растут заработные платы темпами выше инфляции", - сообщил президент. Безработица, по словам главы государства, также находится на устойчиво низком уровне - сейчас она около 3%.

Отдельно президент указал правительству и ЦБ, что нужно скоординированно снижать инфляцию, ведь этот показатель напрямую отражается на благополучии россиян и их семей. "Нужно тщательно отслеживать динамику цен по социально значимым, наиболее востребованным товарам и услугам", - заметил он. Замедлению инфляции должна способствовать стабилизация валютного рынка. Путин напомнил, что вступил в силу указ об обязательной продаже валютной выручки. "Мы знаем, много вопросов было на этот счет, сыграет он какую-то свою позитивную роль или не сыграет. Сыграл. Ведется мониторинг и анализ деятельности по отдельным компаниям и банкам. Также принимаются соответствующие ситуации меры денежно-кредитной политики. Учитываются все объективные факторы, включая внешние", - указал Путин.

Президент призвал также быть готовым к внешним факторам, ведь с учетом того, что Запад свой санкционный потенциал исчерпал, могут последовать и провокации. "Сейчас в своих фантазиях просто доходят до абсурда, вы тоже это знаете, уважаемые коллеги, предлагают запретить ввоз в Россию отверток, иголок и так далее". - заметил Путин. "Ну, чем меньше барахла, тем, может быть, даже и лучше: меньше шансов, что из крупных европейских мегаполисов к нам будут экспортировать постельных клопов", - продолжил глава государства.

Более того, сейчас, по выражению Путина, "в ход могут пойти диверсии", "акты саботажа на важнейших объектах глобальной инфраструктуры". В этой связи он напомнил о диверсиях на "Северных потоках". "Не стоит исключать и провокаций вроде той, когда недавно Россию пытались обвинить в повреждении газопровода между Финляндией и Эстонией. Она (газопроводная труба Balticconnector. - Прим. "РГ") сама-то ничего из себя не представляет, объемы там ничтожные, но тем не менее - как факт, за который можно как-то зацепиться, чтобы нанести нам ущерб. Вот такие вот вещи, конечно, могут использовать против нас", - продолжил президент. Он призвал просчитывать подобные риски, реагировать на них с опережением, чтобы обеспечить уверенную, стабильную работу российских предприятий, трудовых коллективов, надежность внешнеторговых связей и логистических маршрутов.

Путин потребовал усилить позитивные тенденции в промышленности, сельском хозяйстве и сфере услуг в РФ. "В целом в любой ситуации нужно гарантировать поступательное развитие экономики и социальной сферы, безопасность граждан и защиту национальных интересов", - сказал он. Дальше совещание продолжилось в закрытом режиме.

В Верховный суд РФ направлено предложение создать портал, позволяющий подавать коллективные иски

Владислав Куликов

В Судебный департамент при Верховном суде РФ направлено предложение создать специальный портал, позволяющий подавать коллективные иски. Главное: цифровая платформа позволит пострадавшим гражданам собираться вместе и присоединяться к групповым процессам.

Обращение направил член Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству Артем Шейкин.

Сенатор напомнил, что право подавать коллективные иски у граждан появилось еще в октябре 2019 года. Люди могут объединяться, допустим, чтобы подать коллективный иск к коммунальщикам. Почему оставили их дом без отопления? Или попробовать сообща засудить продавца косметики, тайком подмешавшего в шампуни какое-то вредное вещество. И так далее.

Но собраться вместе бывает проблемой. Поэтому предлагается упростить людям задачу. На специальном портале можно будет узнать, нет ли товарищей по несчастью.

Тем более что практика показывает: популярность коллективных исков растет. Люди начинают понимать, что вместе судиться веселее.

"Статистика рассмотрения групповых исков в Российской Федерации свидетельствует об их количественном увеличении на протяжении 2020-2022 годов: за 2020 год арбитражные суды рассмотрели 49 групповых исков, в 2021 году - 54, в 2022-м - 61. Суды общей юрисдикции в порядке гражданского судопроизводства в 2020 году рассмотрели 689 групповых исков, в 2021-м - 741, а в 2022-м - 5963", - рассказал сенатор Артем Шейкин.

Вместе с тем, по его словам, многие участники судебных процессов озвучивают факты, свидетельствующие о возникающих сложностях существующей формы и процессуальных требований к порядку рассмотрения групповых исков. Бывает, что пострадавшие люди просто не знали, что могут присоединиться к процессу.

В качестве примера сенатор привел ситуацию с одной из служб доставки.

"В феврале 2022 года стало известно, что у российского оператора экспресс-доставки произошла массовая утечка персональных данных пользователей", - рассказал он. По версии компании, причиной утечки стала хакерская атака. В результате в сети интернет были опубликованы фамилии и имена, телефоны клиентов сервиса, их адреса и другие персональные данные. В открытом доступе оказались две таблицы с персональными данными пользователей: один файл содержал 466 миллионов строк, второй - 822 миллиона. Однако иск в итоге подали менее сотни человек.

Правительство поддержало инициативу разрешить ЧОПам сбивать беспилотники

Владислав Куликов

Правительство России поддержало проект, разрешающий ЧОПам пресекать движение беспилотников всех типов, если те угрожают объектам топливно-энергетического комплекса. Проще говоря: можно будет сбивать опасные аппараты над газопроводами и электростанциями.

Соответствующий проект направили в правительство для отзыва сенатор Ирина Рукавишникова и депутат Дмитрий Вяткин. Напомним: минувшим летом был принят закон, наделяющий силовиков правом останавливать - всеми способами - любые дроны. Не только воздушные, но водные, подводные и наземные. Все.

Также послать сигнал "стоп" могут сотрудники ведомственной охраны. Однако к охране важных объектов привлекаются в том числе и ЧОПы. Поэтому проект предлагает и их подключить к борьбе с беспилотниками. Допустим, если аппарат будет угрожать линии электропередачи, охрана сможет предпринять все меры, чтобы дрон не доехал и не долетел, куда ему не следует.

Таким образом, оружие против дронов получат далеко не все частные охранные предприятия. У охранника на парковке, например, дронобойки не будет.

Но если частная охрана стоит, скажем, по периметру электростанции, то полномочий у нее будет побольше.

Понятно, что самые важные объекты охраняет Росгвардия. Есть и другие серьезные структуры. Обычного ЧОПовца, вчера стоявшего у касс в супермаркете, к охране стратегического трубопровода или питающей город электричеством станции не привлекут. Тем не менее некоторые объекты охраняются именно частными охранными структурами.

Кстати, в прошлом году были внесены серьезные поправки в законодательство о безопасности объектов топливно-энергетического комплекса. В частности, были ужесточены требования к частным охранным организациям, привлекаемым для охраны подобных объектов.

Теперь законом запрещено допускать к охране объектов топливно-энергетического комплекса лиц, которые при приеме на работу представили подложные документы, иностранных граждан и лиц без гражданства.

По решению правительства РФ отдельные корпорации вправе учреждать частные охранные организации для защиты своих объектов ТЭК. То есть, по сути, речь идет о корпоративных частных охранных организациях. Для них сейчас и разработаны поправки.

В правительстве высказали предложения по доработке инициативы. Например, проект предлагает дать право сбивать беспилотники только в воздушном пространстве над зоной безопасности объекта. Правительственные эксперты считают, что надо разрешить сбивать беспилотники еще и на подлете. По крайней мере, стоит над этим подумать.

"Пределов воздушного пространства в таких зонах, учитывая скорость передвижения беспилотных аппаратов, может оказаться недостаточно для принятия мер по пресечению их функционирования в целях обеспечения безопасности объектов, в связи с чем вопрос распространения пространственных пределов зон безопасности вокруг объектов ТЭК на воздушное пространство требует дополнительной проработки", - сказано в отзыве.

Ставки по ипотеке добрались до 17%

Банки начали повышать ставки по ипотеке. Теперь за кредит на вторичную квартиру в некоторых из них нужно платить более 17% в год. Это должно охладить ипотечный рынок.

После увеличения ключевой ставки до 15% банки вновь пересматривают ипотечные "прейскуранты". С 1 ноября ВТБ поднял ставки по стандартным кредитам сразу на 2,4 процентных пункта. С комплексным страхованием и первым взносом более 20% минимальная ставка составит 16,5% для зарплатных клиентов банка и 16,4% для заемщиков, которые готовы перевести зарплату на карту ВТБ. Одобрения по ипотечным заявкам, полученные до 31 октября, будут действовать до 14 декабря, уточнили в банке.

В Совкомбанке решено повысить ставки по рыночным программам с 5 ноября - на 1 процентный пункт, до 16,4%. Ставки по ипотеке будут в ближайшие дни изменены большинством игроков на рынке, говорит директор "Росбанк Дом" Вадим Мамонов. Детали будут зависеть от стратегии привлечения пассивов банками.

"Банк ДОМ.РФ не менял условия ипотечного кредитования после повышения ключевой ставки 27 октября, - сообщил вице-президент банка Кирилл Варенцов. - На данный момент банк выдает одобренные до 27 октября кредиты по предложенным в решении банка ставкам". О дальнейших планах в банке не сообщили.

Альфа-Банк увеличил ставки до 16,59%. Причем новые условия применяются в том числе к ранее одобренным заявкам, отмечает директор департамента финансового маркетплейса "Выберу.ру" Анна Романенко.

Банк "Открытие" повышает ставки по большинству своих программ (кредит можно взять по ставке в 16,39%), но сохраняет прежние ставки по ранее одобренным заявкам при выходе на сделку до 30 ноября. Через "Уралсиб" приобрести жилье можно под 16,99%, а при сумме кредита до 6 млн руб. - под 17,29%.

В среднем повышение ставки по стандартным ипотечным программам у большинства банков составляет 2%, говорит гендиректор платформы TYMY Алексей Майстренко.

Ежемесячный ипотечный платеж теперь будет в полтора раза больше, чем полгода назад, когда ставки по рыночным программам были чуть выше 11%. К концу прошлой недели ипотечный кредит на вторичное жилье можно было взять под 14,52% (средневзвешенные ставки крупнейших банков по данным ДОМ.РФ). На новую квартиру - под 14,36%, однако на первичном рынке львиная доля приходится на более дешевые кредиты с господдержкой. Средневзвешенная ставка по льготной ипотеке на новостройки к концу прошлой недели равнялась 7,97%, по "Семейной ипотеке" - 5,95%.

Ипотечные ставки стали заградительными уже при ключевой ставке в 12%, считает руководитель Аналитического центра "Индикаторы рынка недвижимости IRN.RU" Олег Репченко. При такой ставке люди на эмоциональном уровне не готовы брать кредит. Повышение ставки ЦБ до 13% в середине сентября на ситуацию на рынке недвижимости уже кардинально не повлияло.

Спрос в последние недели обеспечивали продажи по ранее одобренным заявкам на ипотеку по "старым" ставкам. И было понятно: как только предодобренные кредиты закончатся, продажи пойдут на спад, и этот курс сохраняется. Уже в октябре - ноябре спрос на рынке жилья просядет, что будет давить на цены, говорит Репченко.

В последующие месяцы ожидается снижение активности на рынке ипотечного кредитования, в том числе по льготным программам, отмечается в обзоре ЦБ рынка ипотечного жилищного кредитования. По оперативным данным ДОМ.РФ, даже по программам господдержки в первые три недели октября предоставлено ипотечных кредитов на сумму около 340 млрд руб., что примерно на 27% ниже аналогичного показателя за тот же период сентября.

Романенко отмечает снижение в октябре спроса на льготные ипотечные кредиты на 10% и снижение выдач по этим программам на уровень до 20%. Повлияли как рост ставок, так и повышение первого взноса. При дальнейшем снижении спроса рост стоимости недвижимости будет замедляться, однако застройщики, скорее, будут придерживать интересные варианты квартир, чем уступать в цене, считает Романенко. Поэтому до конца года ожидать коррекции стоимости жилья не стоит.

"Кроме того, наблюдаются тенденции ужесточения правил по льготным ипотечным программам, так как на данный момент они снижают эффект монетарной политики ЦБ, - говорит эксперт. - Ипотечный рынок слабо реагирует на изменения ключевой ставки, что вынуждает регулятора ужесточать денежно-кредитную политику, чтобы сохранить ценовую стабильность. Расходы бюджета на льготные программы в 2024 году существенно увеличатся, поэтому депутаты Госдумы предложили минфину и ЦБ в 2024 году сделать льготную ипотеку более адресной: поднять первоначальный взнос по ипотеке с господдержкой с 20 до 25%, а также оставить программу только в регионах с низким спросом на недвижимость".

Это уже четвертое повышение ключевой ставки за год, есть основания полагать, что ужесточение денежно-кредитной политики продолжится - вероятно, до конца года мы можем увидеть еще одно повышение, но большинство экспертов говорят о 0,5-1%, говорит Майстренко.

Интересно, что средневзвешенная ставка по выданным ипотечным кредитам снижается - так, в сентябре она составила 7,92%, это на 0,12 п.п. ниже, чем в августе. Но это объясняется лишь существенным увеличением доли кредитования по программам с государственной поддержкой. Доля льготных кредитов выросла с 60% в августе до 68,3% в сентябре, отмечают в ЦБ.

Марина Трубилина

Булат Шакиров: Не менее 10% торговых центров в России будут перестроены

Около 10% торговых центров (ТЦ) будут снесены или переформатированы, а еще 10-15% закроют кинотеатры ради расширения фудкортов и фитнес-залов. Такие прогнозы дал в интервью "Российской газете" глава Союза торговых центров Булат Шакиров на полях выставки-форума MALLPIC в Сочи.

Сколько площадей в торговых центрах все еще пустует после ухода иностранных брендов?

Булат Шакиров: По сравнению с допандемийным 2019 годом заполняемость ТЦ восстановилась более чем на 90%. Крупные ТЦ справились с ситуацией. К примеру, "Авиапарк" в Москве, самый большой ТЦ не только в России, но и в Европе, практически полностью заполнен.

Уход иностранных брендов - Zara, Bershka, HM, Uniqlo и других - на самом деле послужил огромным толчком для развития российских брендов. Например, Melon Fashion Group не только развивает свои текущие бренды (Zarina, Befree, Love Republic, Sela), но и вывела в этом году новый бренд Idol, который открылся уже более чем в десяти локациях. Gloria Jeans только за последний месяц открыла больше 50 магазинов. Это ведет к тому, что пустых мест не остается.

Традиционно развиваются турецкие бренды. Уже были в России Lcwaikiki, Coton, Colin"s, De Facto. Они тоже воспользовались шансом занять самые "вкусные" места, которые раньше все-таки отдавали европейским и американским брендам (они зачастую выбивали у ТЦ более выгодные условия по аренде и пользовались своим доминирующим положением на рынке).

Получили развитие российские дизайнеры - такие как универмаг Slava.

12 storeez стал потрясающим по развитию магазином. Или, к примеру, российский бренд Lime не только получил развитие в России, но сейчас вышел и на рынок Дубая. "Стокманн" заявил о своих градиозных планах, уже сегодня анонсировано открытие более 10 магазинов.

По нашим расчетам, в середине следующего года свободных мест в ТЦ практически не останется. Средняя вакантность будет на уровне 5-9%, что уже абсолютно нормальный процент для большей доли объектов.

Небольшим ТЦ приходится сложнее?

Булат Шакиров: Более мелкие ТЦ на самом деле меньше всего пострадали. Потому что в небольших районных ТЦ и раньше была большая доля именно российских брендов и предпринимателей. Там зачастую просто не было таких площадей, которые нужны крупным иностранным брендам. И когда из огромных ТЦ ушли 40-50% иностранных брендов, 50-60% площадей стали пустыми, то в маленьких ТЦ такой проблемы не было, поскольку и этих брендов там не было. Поэтому они оказались более стрессоустойчивыми как во время ковида, так и в эпоху ухода иностранных компаний. Да, безусловно, на них это тоже сказалось, но в несопоставимом размере.

Все помещения уходящего иностранного бренда одновременно занимает один новый арендатор или же они уходят разным компаниям?

Булат Шакиров: По-разному. Например, ушла IKEA, и у нас на 40% просел рынок мебели. Сейчас полноценной замены ей нет. Нет такого арендатора, который готов занять все магазины IKEA, это был слишком большой игрок и слишком большие площади. Вы знаете, что вместо шведской компании пришла белорусская сеть Swed House, также пустые площади занимает фабрика мебели Lazurit. Но, скорее всего, остальные магазины IKEA будут разных форматов, одномоментно их занять невозможно.

"Декатлон" все свои магазины закрыл, но в ближайшее время ожидается открытие нового оператора, который забирает все эти локации.

Кроме "Декатлона" и IKEA практически все площадки уже разобраны. Потому что за ними началась охота. Например, магазины H&M уходили очень быстро и оставляли не только готовый ремонт (а были площадки, которые проработали только месяц), они даже оставляли все торговое оборудование, часто в идеальном состоянии. Новым брендам достаточно было включить свет и развесить товар. Как это и произошло в некоторых магазинах.

В пандемию большинство ТЦ перешло на взимание арендной платы как процент от оборота магазина. Когда магазины уходящих брендов закрылись, но не освободили площади - это сильно ударило по ТЦ?

Булат Шакиров: В начале 2022 года большая часть ТЦ сразу договорилась с арендаторами о минимальном фиксированном платеже. Все, кто не договорился, пошли в суды, и суды дружно встали на сторону владельцев ТЦ. Большую часть компаний обязали выплатить арендную плату по результатам продаж предыдущего года.

В целом практически все ТЦ сейчас взимают плату как процент с оборота. В среднем по рынку - от 5% до 15%. Но это зависит от конкретного ТЦ и от профиля арендатора. В сегменте одежды и обуви это обычно от 5-6% до 10%, у ювелирных магазинов до 15-16%, у бытовой техники 6-7%.

Стоимость аренды в последние год-два растет?

Булат Шакиров: Пока не растет, мы все-таки пока только возвращаемся на уровень докризисных продаж. Но учитывая, что плата зависит от оборота, то при росте продаж понемногу возрастает и арендная плата.

Правда, что в цене товара плата за аренду помещения составляет около 30%?

Булат Шакиров: Невозможно вывести универсальную формулу. У каждого направления разная маржинальность и разная доля аренды в цене товара.

Новые арендаторы обеспечивают тот же поток посетителей, как и раскрученные ранее иностранные бренды?

Булат Шакиров: Посещаемость ТЦ практически восстановилась опять же по сравнению с 2019 годом. У нас же ушли только магазины, но покупатели никуда не делись. К середине следующего года мы выйдем к показателям по посещаемости 2019 года.

Сколько теряют ТЦ из-за маркетплейсов и онлайн-торговли?

Булат Шакиров: Оборот онлайн-торговли с каждым годом вырастает практически вдвое. Это, безусловно, отражается, но нельзя сказать, что убивает ТЦ. Онлайн отбирает покупателей у ТЦ, но не настолько критично, как мы думали в пандемийные годы. Мы видим постепенное возвращение продаж, посещаемости в торговых центрах, хотя по-прежнему еще не видим полного восстановления.

Сильно упало число зрителей в кинотеатрах. На смену кино приходят новые форматы развлечений?

Булат Шакиров: Кинотеатры - это, наверное, самый пострадавший сегмент. Сначала их закрыли в пандемию, потом их сильно подкосило отсутствие голливудского репертуара. Они продолжают бороться за выживание. Но некоторые ТЦ приняли решение вообще закрыть кинозалы, переделать их под фудкорты, фитнес-центры. В ближайшее время закроется не менее 10-15% кинотеатров.

Новых форматов как таковых не появилось. У нас очень развиты детские развлекательные центры - одни из самых развитых в мире. Появляется больше концепций еды - и фудмаркеты, и классические рестораны. Во многих ТЦ появляются термы. Будут появляться креативные пространства.

Продолжится ли строительство новых ТЦ или и те, что есть, начнут переделывать в склады или апартаменты?

Булат Шакиров: В ближайшее время мы не увидим большого количества новых ТЦ, хотя небольшие центры продолжают строиться.

Я думаю, что не менее 10% ТЦ в России в ближайшие годы будут перестроены или переформатированы. Те, что не смогли оправиться от кризиса, будут снесены, на их месте появятся многофункциональные комплексы с жильем и магазинами. Возможно, некоторые ТЦ будут переделаны в склады или апартаменты. А те торговые центры, которые были сделаны на базе бывших производственных помещений, будут возвращаться к своим первоначальным функциям.

Марина Трубилина

Россия > Недвижимость, строительство > rg.ru, 2 ноября 2023 > № 4511605 Булат Шакиров

От национальной властвующей элиты к глобальному политическому классу

Понимание классовых фракций может прояснить текущие политические конфликты

ДЭВИД ЛЭЙН

Член Академии социальных наук (Великобритания), почётный профессор социологии Кембриджского университета и член Эммануил-колледжа.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДИСКУССИОННЫЙ КЛУБ «ВАЛДАЙ»

В 1950-е гг. Чарльз Райт Миллс определил политическое руководство США как «властвующую элиту». Основу политической власти составляют, по его мнению, военные («военачальники»), капиталисты («корпоративные богачи» и «руководители») и политический истеблишмент Вашингтона («политический директорат»).

Эти группы сформировали единую «властвующую элиту», разделяющую взаимозависимые политические, экономические институты и общую идеологию.

Миллс сосредоточил внимание на странах-гегемонах как доминирующих в мировой политике. Марксистская концепция империализма определяла территориально укоренённые капиталистические классы в качестве движущих сил капитализма, тогда как Миллс говорил о других источниках власти, опирающихся на армию и государство. Корни международных политических конфликтов он видел в политике доминирующих государств – особенно тогдашних гегемонистских держав США и СССР. «Властвующая элита» определялась решениями, которые были национальными по охвату, – политика была территориальной. Хотя работа Миллса подверглась широкой критике, она была признана многими ключевой не только по отношению к американской демократии, но и для понимания движущих сил американской внешней политики.

Глобальный капитализм

К концу XX века неолиберальный капитализм развился как глобальная капиталистическая система, усовершенствовав национальную империалистическую форму XIX века. В основе перехода к капиталистической глобализации лежали три крупных взаимосвязанных экономических и политических достижения.

Во-первых, крупные экономические корпорации со штаб-квартирами в гегемонистских странах Запада стали транснациональными. Такие корпорации географически распространились через дочерние компании по всей мировой экономике, хотя их владельцы и руководство остались преимущественно в США, Западной Европе и Японии.

Во-вторых, в результате глобализации экономических и социальных отношений произошёл качественный сдвиг в пространственных отношениях между странами и регионами. Границы между странами стали проницаемыми, поскольку электронные коммуникации способствуют мгновенным и спонтанным финансовым и личным связям.

В-третьих, экономические изменения привели к параллельным социальным изменениям и новым формам политической и экономической координации.

Классовая структура национального капитализма трансформировалась из сегментированных национальных капиталистических классов на территориальной основе в глобальную форму, состоящую из расширенного глобального политического класса.

Возвышение транснационального политического класса

Глобальный характер экономики изменил модель международной политики. Глобальный политический класс содержит новые координирующие, политические и идеологические органы. Эти группы образуют клубок взаимоусиливающих интересов, который я определяю как транснациональный политический класс. Существует шесть его основных компонентов.

Первый, «транснациональный капиталистический класс», состоит из руководителей и основных акционеров транснациональных корпораций. Внутренний капиталистический класс Миллса по-прежнему слабо связан с этой новой классовой формацией, а иногда и находится в оппозиции к ней. Другие фракции транснационального политического класса состоят из элит, которые не являются «капиталистическими» в экономическом смысле, хотя и остаются частью аппарата, составляющего глобальную политическую власть.

Вторую фракцию формируют государственные и региональные политики: президенты/премьер-министры государств, чиновники Европейского союза. Хотя такие лидеры по конституции должны представлять граждан государств (или регионов), они отождествляют себя с политикой, продвигающей глобализированные капиталистические политические интересы, и поддерживают её. «Популистские» партии противостоят этим политическим элитам.

В-третьих, для координации глобального капитализма создана административная/техническая фракция, состоящая из элиты «глобализирующихся руководителей» – членов правления и разработчиков политики Международного валютного фонда, Всемирного банка, Всемирной торговой организации, Европейского банка реконструкции и развития и Банка международных расчётов. Эти институты обеспечивают механизмы координации рынков и финансовой системы для работы на глобальной основе. Их работа также имеет политические последствия.

В-четвёртых, идеологическая фракция включает влиятельных членов национальных и международных политических аналитических центров и политических ассоциаций, академических организаций (университетов и исследовательских институтов, особенно в области экономики), а также медиаменеджеров – редакторов издательств и «качественных» газет. Такие элиты формулируют экономическую идеологию неолиберальной глобализации. Они определяют то, «во что мы верим». Они также интерпретируют международные дела и тесно связаны с политическими элитами. Они конструируют представления о себе и «других» – противниках цивилизованного Запада. Современная мировая политика – это не «столкновение цивилизаций», как полагает Сэмюэл Хантингтон, а конфликт между универсальной западной либеральной цивилизацией и всеми прочими цивилизациями.

Пятая, «потребительская» фракция состоит из торговцев и средств массовой информации, которые пропагандируют потребительство и получают от этого прибыль. Умы людей захвачены не религией, а необходимостью продолжать непрерывное потребление товаров и услуг. Эта фракция особенно важна в распространении культуры/идеологии экономического роста и потребительства: в неё входят компании и ассоциации массовых СМИ, телевидения, кино, радио, шоу-бизнеса и коммерциализированного спорта.

В-шестых, комплекс военной промышленности и безопасности сохраняет контролирующую роль и через такие организации, как Организация Североатлантического договора (НАТО), продвигает и защищает институты, а также экономические и политические ценности. К военно-промышленному комплексу Миллса я добавлю важнейшие элиты государственной безопасности – ЦРУ и разведывательное управление Министерства обороны в США, Федеральную разведывательную службу Германии (БНД) и агентства военной разведки в Великобритании. НАТО является основным координирующим институтом в этом комплексе.

Разногласия в глобальном мировом порядке

Осознание этих классовых фракций и их территориальности может прояснить текущие политические конфликты. Санкции против России в её конфликте с НАТО/Украиной, например, одобряются транснациональными гегемонистскими политическими и медийными акторами, производителями энергии и военно-промышленным сектором мирового политического класса. При этом промышленные и «потребительские» элиты Германии и Франции выступают против антироссийских санкций, которые повышают их производственные издержки, а глобализированные политики и руководители международных экономических координационных институтов, следуя примеру США, готовы поддержать политику западных санкций, которые легитимируются западными СМИ.

Западный сектор военной промышленности и безопасности получает огромную выгоду от конфликта между НАТО и Россией.

За пределами глобального политического класса некоторые государства даже в XXI веке сохранили традиционные политические партии. Национально-ориентированные политические и экономические интересы остаются внутри капиталистических государств и часто принимают «популистский» характер. В восходящих державах, России и Китае, глобальный политический класс лишь частично проникает в общество. Национальные элиты в таких странах пытаются разработать свою собственную цивилизационную идеологию, собственные экономические институты, формы отношений собственности и независимую военную мощь. Конфликт возникает, когда они не хотят принимать правила, установленные глобальным политическим классом.

Автор: Дэвид Лэйн – член Академии социальных наук (Великобритания), почётный профессор социологии Кембриджского университета и член Эммануил-колледжа.

Данный материал был впервые опубликован на сайте Международного дискуссионного клуба «Валдай» в октябре 2023 года. Другие аналитические материалы сайта можно найти здесь: https://ru.valdaiclub.com/a

Великобритания. Евросоюз. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 ноября 2023 > № 4722011 Дэвид Лэйн

Скажи мне – кто твой друг?

Опыт и перспективы российского союзничества

ИГОРЬ ИСТОМИН

И.о. заведующего кафедрой прикладного анализа международных проблем МГИМО МИД России.

Ещё в 1960-е гг. пионер стратегических исследований Джордж Лиска утверждал: «Невозможно говорить о международных отношениях без упоминания альянсов – эти два понятия зачастую сливаются во всём, кроме названия»[1]. Между тем после холодной войны тема союзничества оказалась фактически вытеснена рассуждениями об объединениях, созданных Соединёнными Штатами. Хотя американская сеть военно-политических обязательств беспрецедентна по широте охвата, такое сужение профессиональной рефлексии таит серьёзное упущение.

Для российской внешней политики осмысление роли альянсов – настойчивая потребность в свете обострения конфронтации с Западом. Опыт Москвы указывает на многозначность такого формата отношений. Классическая дефиниция характеризует альянс как «обещание взаимной военной помощи между двумя или более суверенными государствами»[2]. На деле вооружённое содействие не всегда является главным требованием к союзникам. Так, во многих асимметричных альянсах речь в первую очередь идёт о политической лояльности.

Сегодня приоритет России – структурная адаптация к давлению Запада.

Государства, ей содействующие, могут рассчитывать на преференциальное отношение даже без соответствия формальным критериям союзничества. Одновременно риск вооружённого столкновения с США заставляет задумываться и об альянсах, компенсирующих дисбаланс военных потенциалов. Анализ, предпринятый в настоящей статье, призван поставить актуальные задачи российского союзничества в контекст предшествующей практики.

Как всё начиналось

В отечественном внешнеполитическом каноне закрепился тезис, приписываемый Александру III, что единственные союзники России – её армия и флот[3]. Но он плохо согласуется с историческими фактами. На протяжении столетий российские правители вступали в сложные дипломатические комбинации, формируя как временные коалиции, так и долгосрочные альянсы. Сам государь-миротворец инициировал подписание русско-французской конвенции, определявшей условия взаимной помощи на случай войны с Германией[4].

СССР на протяжении 1930-х гг. усиленно добивался создания коалиции против гитлеровской угрозы. Во Вторую мировую войну он сражался в союзе с западными державами. До последнего пытался сохранить его в послевоенный период – союзные договоры с Британией и Францией аннулированы лишь в 1955 году[5]. Впоследствии Советский Союз сформировал обширную сеть альянсов со странами народной демократии и социалистической ориентации. И в Корее, и во Вьетнаме основные тяготы борьбы с империалистическим блоком несли союзники, а не Москва.

Становление Российской Федерации после холодной войны проходило в атмосфере либеральных иллюзий «вечного мира», умалявших прежние формы межгосударственных отношений, в том числе и традиционные альянсы. Тем не менее с момента появления страна озаботилась оформлением военно-политических отношений с новообразованными соседями. Продуктом такой политики стал Ташкентский договор 1992 г., к которому присоединилось большинство постсоветских стран (за вычетом Молдавии, Туркмении, Украины, стран Балтии).

Статья 4 документа гласила: «Если одно из государств-участников подвергнется агрессии со стороны какого-либо государства или группы государств, это будет рассматриваться как агрессия против всех государств-участников настоящего Договора»[6]. То есть речь шла о заключении многостороннего оборонительного союза в традиционном понимании. Со многими подписантами Москва заключила и двусторонние договоры, также содержавшие обещания помощи в случае нападения. По сути, они становились союзниками России в квадрате.

Заложенный в 1990-е гг. дуализм проявил себя много позже в ходе второй карабахской войны 2020 г., когда Ереван обратился за поддержкой напрямую к Москве, апеллируя к положениям российско-армянского документа, а не к обязательствам в рамках многостороннего объединения[7]. Этот шаг явственно продемонстрировал, что постсоветские государства волновали исключительно гарантии России, а региональные конструкты воспринимались как обременительный довесок, принимаемый ей в угоду[8].

Описание российского подхода к союзничеству требует важной оговорки. Москва включала гарантии безопасности в более широкий пакет кооперации, охватывавший экономическую интеграцию, общее гуманитарное пространство, регулярную политическую координацию[9]. Её соратникам предлагалось присоединиться сразу к нескольким форматам и десяткам соглашений под патронатом России. В этих условиях затруднительно вычленить самостоятельное значение военно-политических обязательств в общем коктейле сотрудничества.

Ввиду огромного разрыва в национальной мощи готовность Москвы раздавать гарантии безопасности мало согласовывалась с представлением об альянсах как инструменте приращения потенциала для сдерживания оппонентов. Во-первых, на заре 1990-х гг. в России царило убеждение, что бывшие противники стали стратегическими партнёрами, защищаться от которых более не придётся. Во-вторых, её внутренние трудности меркли на фоне ещё более тягостного положения постсоветских соседей, которые мало что могли внести в коллективную оборону.

Российская политика заключения союзов не была алогичной. Она определялась сочетанием прагматических и статусных мотивов. В первую очередь Москва добивалась укрепления новообразованных государств, сталкивавшихся с многочисленными внутренними и внешними вызовами.

Союзничество стало инструментом государствостроительства. Такой курс не был актом чистого альтруизма.

Ввиду проницаемости постсоветских границ проблемы соседей переливались в Россию, и, обеспечивая их безопасность, она снижала риски для себя.

Параллельно (на фоне сокращения глобального присутствия в сравнении с советским периодом) лидерство в собственном окружении удовлетворяло амбиции Москвы по части международного признания. В этой связи приоритетным стало создание именно многосторонних институтов как демонстрация навыков регулирования отношений на региональном уровне. Статусный мотив здесь перевешивал практические соображения, ведь максимизацию влияния более сильного государства лучше обеспечили бы двусторонние форматы[10].

Хорошие сапоги? Надо брать!

Этап становления государственности на постсоветском пространстве не мог продолжаться вечно. Парадоксальным образом успехи России в стабилизации окружения ослабляли притягательность её гарантий безопасности. Растущая уверенность в собственных силах породила у ряда стран стремление (порой поспешное) обеспечивать собственные интересы без опеки Москвы. Показателен опыт Узбекистана, отказавшегося от продления Ташкентского договора в конце 1990-х гг., но вновь обратившегося за российской поддержкой после андижанских событий 2005 года[11].

Между тем потребность в статусном признании увеличилась для России с угасанием надежд на союз с Соединёнными Штатами. Западный волюнтаризм, выраженный в пренебрежении международным правом, интервенциях без санкции ООН, безапелляционном курсе на экспансию атлантистских объединений, уязвлял Москву, претендующую на роль весомого мирового игрока. Пример США также демонстрировал, как опора на союзников помогает конструировать представление о приемлемости заведомо нелегитимных действий (например, бомбардировок Югославии 1999 г.)[12].

На этом фоне логично выглядело стремление России институционально подкрепить свои позиции по крайней мере на региональном уровне. Выражением такого курса стало образование Евразийского экономического сообщества и Организации Договора о коллективной безопасности в 2000—2002 годах. Хотя список единомышленников сузился по сравнению с началом 1990-х гг. (остались Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Таджикистан), их встречи стали площадкой для регулярных выражений признания лидерства Москвы.

Региональные институты под российской эгидой выступали не столько противовесом Европейскому союзу и НАТО, сколько эрзац-аналогами западных объединений. Они подтверждали способность Москвы воспроизводить формы организации международного сотрудничества, которые признавались передовыми и модными в начале XXI века. В терминах теории социальной идентичности создание ЕврАзЭС и ОДКБ стало проявлением социальной имитации, а не статусной конкуренции или институциональной инновации[13].

Критерии лояльности для союзников были либеральны. В обмен на гарантии безопасности, привилегированный доступ на свой рынок, гранты и кредиты Москва не требовала ни участия в проводимых ей операциях, ни признания независимости Абхазии и Южной Осетии, ни поддержки референдума в Крыму. Тем более речь не шла о том, чтобы воевать бок о бок с Россией в случае масштабного конфликта. Военно-политические обязательства оставались заведомо асимметричными, так как союзники как раз рассчитывали на российскую вооружённую помощь.

Платой за поддержку и защиту России выступали ограничения на участие в западных институтах и развёртывание американской военной инфраструктуры. Не будучи способной остановить интервенционизм США в других частях мира, Москва стремилась оградить от него непосредственное окружение. Учитывая, что самой России путь в евроатлантическое сообщество был заказан, она не могла не относиться с подозрением к активности Вашингтона и НАТО на постсоветском пространстве.

Впрочем, даже в этом случае речь не шла о тотальных запретах. Бенефициары российских гарантий поддерживали диалог с НАТО, участвуя в совместных учениях. Страны Центральной Азии предоставляли территорию для базирования западных войск. Армения с 2009 г. даже направляла военнослужащих для участия в ведомой Вашингтоном кампании в Афганистане. Союзники Москвы также развивали отношения с ЕС, присоединялись к его инициативам (ТАСИС, ТРАСЕКА, Восточное партнёрство), обсуждали беспошлинную торговлю.

Признание российского лидерства отнюдь не становилось тяжёлым ярмом. Чтобы оставаться на хорошем счету, союзникам довольно было не проявлять намерений вступить в НАТО, регулярно присутствовать на совместных саммитах, не противоречить российской дипломатии в ООН и ОБСЕ. В ситуации статусно-институциональных шахмат 2000—2010-х гг. этого хватало.

После того как Россия и Запад схватились всерьёз, страсть к символическому признанию стала анахронизмом.

Противоречия прагматизма

В условиях обострения противоборства с Москвой США отбросили остатки прежней амбивалентности, перейдя к курсу на стратегическое ослабление России[14]. Масштабная дипломатическая и материальная поддержка Киева стала его наиболее заметным проявлением, а военное поражение России на Украине названо главной непосредственной задачей[15]. В то же время не менее значимую роль в американской политике играют меры по экономическому удушению Москвы и долгосрочному подрыву её конкурентоспособности.

Ввиду неспособности американских прокси достичь желаемых результатов на поле боя, у Соединённых Штатов нет иного пути, кроме как усиление технологического, торгового, финансового давления на Россию. Это предполагает не только введение новых санкций, но и устранение пробелов в ранее принятых ограничениях[16]. Дополнительным стимулом для Вашингтона выступает дешевизна подобных мер с точки зрения американской внутренней политики. В отличие от выделения средств Украине они не вызывают дебатов в Конгрессе и недовольства общественности.

Изменившийся характер противостояния с Западом требует пересмотра и российского подхода к союзничеству. Ценность статусных деклараций снижается не только ввиду перехода к более жёстким и осязаемым формам противоборства, но и по причине разложения основ социальности в мировой политике – многосторонние институты всё менее релевантны, ранее установленные международно-правовые ограничители снимаются под предлогом чрезвычайности текущего момента. Соответственно, признание и поддержка на этих площадках теряют былой смысл.

Перед Москвой в полный рост встаёт задача прагматизации внешних связей. Ставка на импортозамещение логична в свете санкций, но надежды на автаркию в XXI веке столь же наивны, как и вера в магию глобализации. Россия с 2000-х гг. ставила целью диверсификацию внешнеэкономических связей[17], но разрыв с Западом придал процессу небывалый импульс. Структурная адаптация российской экономики требует новых рынков для экспорта, источников инвестиций для производства, поставщиков для насыщения спроса[18].

В ситуации борьбы на истощение истинными союзниками станут не те, кто согласится отстаивать правоту российской политики на словах, а те, кто сможет содействовать решению насущных задач. В этом отношении показателен рост товарооборота со странами Азии, Африки, Ближнего и Среднего Востока[19]. В соответствии с той же логикой корректируется и иерархия отношений на постсоветском пространстве, девальвируя и формальную принадлежность к прежде созданным объединениям.

Парадокс, что на фоне конфронтации России и Запада ценность контрагентов для Москвы в ряде случаев обусловлена их способностью поддерживать конструктивные отношения с США и ЕС. Несмотря на тектонику геоэкономических сдвигов, западные компании удерживают преобладающие, порой монопольные позиции в ряде критически значимых отраслей, в том числе высокотехнологичных[20]. Сохранение доступа к их продукции – если не безальтернативное, то весьма желательное требование бизнеса.

Вашингтон неоднократно угрожал карами за обход ограничений особенно в отношении товаров двойного назначения[21]. В ответ многие партнёры Москвы клятвенно обещали поддерживать западные рестрикции, опасаясь вторичных санкций[22]. Тем не менее комплекс взаимосвязей в мировом хозяйстве столь обширен и сложен, что законопатить все ручейки поставок затратно и сложно. Свидетельство тому даёт Иран, под многолетними санкциями наладивший закупки западных технологий через сети посредников[23].

При всей жёсткости риторики Соединённым Штатам приходится учитывать побочный ущерб вторичных ограничений.

Они ослабляют структурные основания американского преобладания в мировой экономике, наносят ущерб отношениям со странами, которые зарабатывают на связях с Москвой. Сами западные поставщики заинтересованы в удержании хоть неформального присутствия на российском рынке. Вашингтон вынужден искать баланс между этими соображениями и стремлением давить на Россию, что ведёт к избирательности в применении санкционной дубины.

Такая деликатная конфигурация интересов не является принципиально новой. Историки знают, что государства неоднократно умудрялись поддерживать торговые отношения с противниками даже в ходе крупных войн[24]. Вместе с тем сохранение чувствительных каналов поставок требует снижения публичности, перевода отношений в тень, дистанцирования взаимодействующих бизнесов от правительств. Оно диктует логику преференциальных связей прямо противоположную прежнему статусному союзничеству, приоритетом которого был демонстративный символизм. Успешность контрсанкционных альянсов и коалиций обратно пропорциональна их заметности.

К союзу против немыслимого

Содействие контрагентов России в поиске новых рынков и поставщиков обусловлено преимущественно их корыстными интересами. В том числе рискованный бизнес на грани санкционных ограничений объясняется жирной комиссией c параллельного импорта. Такая расчётливость порождает обвинения в конъюнктурности отношений и опасения в их непрочности. На деле в международной политике нет ничего надёжнее взаимной пользы. Любые заверения в дружбе в межгосударственных альянсах стоит соизмерять с перспективами сохранения выгоды.

У России нет иллюзий относительно того, что какая-либо страна окажет ей непосредственное содействие в боевых действиях на Украине. Москва явно исходит из того, что бремя проведения СВО лежит только на ней. В этом смысле трансформирующаяся архитектура союзничества оптимизируется под условия текущего противоборства с Западом, а не под абстрактную логику представлений о международных союзах.

Тем не менее характер конфронтации не является константой. Даже недавний опыт показывает: он может измениться качественно, причём в сжатые сроки. До сих пор при всей ожесточённости давления на Россию Вашингтон постулировал намерение не допустить прямого столкновения[25]. Учитывая катастрофические риски войны, заверения звучат убедительно. В то же время неспособность достигнуть своих целей побуждает США идти на всё более авантюрные меры, порождая опасность постепенного сползания в открытое вооружённое противоборство России и Запада.

В этом сценарии России грозит столкновение на поле боя с существенно превосходящими конвенциональными силами НАТО. Главным контраргументом Москвы остаётся ядерный потенциал, эффект применения которого трудно просчитать ввиду отсутствия прецедентов. Предельную зависимость российского сдерживания от «абсолютного оружия» иллюстрирует развернувшаяся среди отечественных аналитиков дискуссия о перспективах его использования[26].

Признавая значимость рассматриваемого сюжета, сведение дебатов по вопросам национальной стратегии к рассуждениям о том, когда и как «бабахнуть», удручает отсутствием внимания к альтернативам. На протяжении истории ключевым механизмом компенсации силового дисбаланса выступали военно-политические альянсы[27], но в текущем обсуждении о них практически не вспоминают. Между тем обращение к традиционному союзничеству востребовано хотя бы с точки зрения снижения нужды педалировать ядерное возмездие.

В настоящее время Россия может всерьёз рассчитывать только на одного союзника на случай войны с НАТО – Республику Беларусь. Этот альянс скреплён не только договорами, но и общей военной доктриной, оперативной совместимостью вооружённых сил, а с 2023 г. и размещением ядерного оружия на белорусской территории[28]. Тем не менее при всём уважении к Минску его потенциал явно недостаточен для решения фундаментальной проблемы конвенционального преобладания западного блока.

Неядерный ответ на неё может дать только альянс с Китаем. Пекин наращивает военную мощь и сталкивается со сходными угрозами. КНР, как и Россия, испытывает нарастающее давление Соединённых Штатов. Перед Пекином тоже маячит угроза крупномасштабного столкновения с Вашингтоном. Вожделенное Западом стратегическое поражение России оставит Китай наедине с непримиримым оппонентом. Тем не менее Москва, и особенно Пекин ранее усиленно открещивались от союзничества, несмотря на рост сотрудничества в военной сфере.

Они говорили о подрывном влиянии эксклюзивных блоков на международную стабильность. Такая аргументация оправданна в мирный период опосредованной конкуренции. Но она стремительно устаревает, когда Вашингтон прямо называет Россию и Китай противниками, открыто расширяет присутствие у их границ, ориентирует военное строительство на борьбу с ними, мобилизует союзников. Сложно продолжать игру в шахматы, когда другая сторона показательно готовится боксировать.

Другое обстоятельство, сдерживающее закрепление альянса, – нежелание брать ответственность за частные интересы потенциального союзника. Например, Москве нет резона втягиваться в ссоры в Южно-Китайском море. В свою очередь Пекин не хочет встревать в дрязги на постсоветском пространстве. Эта проблема может быть решена ограничением обязательств исключительно случаем вооружённого конфликта с США. В XX веке обозначение противников по имени стало моветоном, но угроза большой войны побуждает отбросить политкорректность.

На Западе давно рассматривают Россию и Китай в связке. О конкретных условиях и перспективах их сотрудничества ходит много домыслов. Открытое, документально закреплённое подтверждение, что нападение США на одну из стран будет рассматриваться как агрессия против обеих, сузит пространство для рискованных просчётов.

Хотя союзные договоры не дают стопроцентной гарантии реализации обещаний, они выполняются достаточно регулярно, чтобы остудить горячие головы в Вашингтоне.

* * *

Со времён холодной войны Москва активно прибегала к созданию альянсов. Хотя эта деятельность предполагала наличие военно-политических обязательств, российский интерес объяснялся преимущественно приобретением сопутствующих политических выгод. В условиях жёсткой конфронтации с Западом Россия более не может позволить себе роскошь борьбы за символические выгоды. Необходимо пересматривать систему преференциальных связей на основе внешнеэкономического и военно-стратегического прагматизма.

Подъём междержавного соперничества ведёт и к возрождению подзабытой практики междержавного союзничества. Россия делает ставку на многополярный мир, потому ей не стоит отказываться от ключевого инструмента регулирования отношений в условиях полицентричности. Расчёт исключительно на страх ядерного армагеддона лишает её стратегию запаса прочности. Военный союз с Китаем вкупе с сетью неафишируемых контрсанкционных коалиций обеспечили бы большую гибкость в различных сценариях противоборства с Западом.

Перспективы заключения альянсов зависят от интереса потенциальных союзников. В этой связи изложенный вариант наталкивается на тезис об отказе Китая связывать себя формализованными обязательствами. Между тем в отношениях с Западом Пекин во многом следует путём, проторённым Москвой, пусть и с временным лагом. С обострением американо-китайского соперничества ценность союзничества для Китая будет расти. Соответственно, прежде чем пенять на китайскую обструкцию, российскому внешнеполитическому сообществу стоит самому пересмотреть отношение к назначению военно-политических гарантий.

Автор: Игорь Истомин, и.о. заведующего кафедрой прикладного анализа международных проблем МГИМО МИД России.

Публикация подготовлена в рамках гранта на реализацию МГИМО МИД России программы стратегического академического лидерства «Приоритет-2030». Автор выражает признательность И.В. Болговой, В.А. Орлову, И.А. Сафранчуку за ценные комментарии к предварительным версиям исследования.

СНОСКИ

[1] Liska G. Nations in Alliance: The Limits of Interdependence. Baltimore: Johns Hopkins Press, 1962. P. 3.

[2] Wolfers A. Alliances. In: D.L. Sills (Ed.), International Encyclopedia of the Social Sciences. Vol. 1. N.Y.: Macmillan, 1968. P. 268.

[3] Романов А.М. Воспоминания Великого князя Александра Михайловича Романова. М.: Директ-медиа, 2010. С. 75.

[4] Военная конвенция от 5/17 августа 1892 г. В кн.: Е.А. Адамов (Ред.), Сборник договоров России с другими государствами. 1856–1917. М.: Государственное издательство политической литературы, 1952. С. 281–282.

[5] См.: Указ Президиума Верховного Совета СССР от 7 мая 1955 г. «Об аннулировании Англо-Советского Договора от 26 мая 1942 г.» // Труд. 08.05.1955. No. 108; Указ Президиума Верховного Совета СССР от 7 мая 1955 г. «Об аннулировании Франко-Советского Договора от 10 декабря 1944 г.» // Труд. 08.05.1955. No. 108.

[6] Договор о коллективной безопасности от 15 мая 1992 года // Министерство иностранных дел Российской Федерации. 09.10.2003. URL: https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/integracionnye-struktury-prostranstva-sng/odkb/1638635/ (дата обращения: 18.09.2023).

[7] Премьер-министр РА Никол Пашинян направил письмо Президенту РФ Владимиру Путину // Министерство иностранных дел Республики Армения. 31.10.2020. URL: https://www.mfa.am/ru/press-releases/2020/10/31/let/10617 (дата обращения: 18.09.2023).

[8] Арбатов А. ОДКБ как военного союза не существует, скорее, есть военные отношения между Россией и другими членами ОДКБ // РСМД. 18.07.2012. URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/comments/odkb-kak-voennogo-soyuza-ne-sushchestvuet/?ysclid=lnekopwc54658359293 (дата обращения: 18.09.2023).

[9] Мальгин А.В. Проблемы интеграции на постсоветском пространстве. В кн.: А.С. Маныкин (Ред.), Интеграционные процессы в современном мире. М.: МАКС Пресс, 2005. С. 296–353.

[10] Cha V. Powerplay: The Origins of the American Alliance System in Asia. Princeton: Princeton University Press, 2016. 352 p.

[11] Плутагарёв И. Возвращение блудного Узбекистана // Независимое военное обозрение. 15.09.2006. URL: https://nvo.ng.ru/forces/2006-09-15/3_thereturn.html?ysclid=lnekvzo23u524252225 (дата обращения: 18.09.2023).

[12] Wedgwood R. NATO’s Campaign in Yugoslavia // American Journal of International Law. 1999. Vol. 93. No. 4. P. 828–834.

[13] Larson D.W., Shevchenko A. Russia Says No: Power, Status, and Emotions in Foreign Policy // Communist and Post-Communist Studies. 2014. Vol. 47. No. 3-4. P. 269–279.

[14] U.S. National Security Strategy // The White House. 12.10.2022. URL: https://www.whitehouse.gov/wp-content/uploads/2022/10/Biden-Harris-Administrations-National-Security-Strategy-10.2022.pdf (дата обращения: 18.09.2023).

[15] Blinken A. Russia’s Strategic Failure and Ukraine’s Secure Future // The U.S. Department of State. 02.06.2023. URL: https://www.state.gov/russias-strategic-failure-and-ukraines-secure-future/ (дата обращения: 18.09.2023).

[16] Hood A., Tauwhere R. Russian Sanctions: Tougher Government Enforcement Requires Tougher Compliance // Thomson Reuters. 15.09.2023. URL: https://www.thomsonreuters.com/en-us/posts/government/russian-sanctions-compliance/ (дата обращения: 18.09.2023).

[17] В. Путин: Диверсификация российской экономики – это суперзадача на ближайшее десятилетие // РБК. 25.10.2006. URL: https://www.rbc.ru/spb_sz/freenews/5592c3d69a79473b7f4befd1?ysclid=lneibm0avr942884268 (дата обращения: 18.09.2023).

[18] Постановление Правительства Российской Федерации от 15 апреля 2023 г. № 603 «Об утверждении приоритетных направлений проектов технологического суверенитета и проектов структурной адаптации экономики Российской Федерации и Положения об условиях отнесения проектов к проектам технологического суверенитета и проектам структурной адаптации экономики Российской Федерации, о представлении сведений о проектах технологического суверенитета и проектах структурной адаптации экономики Российской Федерации и ведении реестра указанных проектов, а также о требованиях к организациям, уполномоченным представлять заключения о соответствии проектов требованиям к проектам технологического суверенитета и проектам структурной адаптации экономики Российской Федерации» // Правительство России. 15.04.2023. URL: http://static.government.ru/media/files/8JsiO5kSItJA1g5IHhGd5qiQVACelECn.pdf (дата обращения: 18.09.2023).

[19] В ФТС назвали основных торговых партнёров России по итогам 2022 года // Ведомости. 18.01.2023. URL: https://www.vedomosti.ru/economics/articles/2023/01/18/959445-v-fts-nazvali-osnovnih-torgovih-partnerov (дата обращения: 18.09.2023).

[20] См., например: Как развивается мировой рынок микросхем и чего теперь ждать в России // РБК Тренды. 06.02.2023. URL: https://trends.rbc.ru/trends/industry/626bd1459a7947f2a2d25227 (дата обращения: 18.09.2023).

[21] Blinken A. Further Curbing Russia’s Efforts to Evade Sanctions and Perpetuate its War Against Ukraine // The U.S. Department of State. 12.04.2023. URL: https://www.state.gov/further-curbing-russias-efforts-to-evade-sanctions-and-perpetuate-its-war-against-ukraine/ (дата обращения: 18.09.2023).

[22] Токаев пообещал следовать санкционному режиму против России // РБК. 28.09.2023. URL: https://www.rbc.ru/politics/28/09/2023/651580c69a7947350ee3ef00?ysclid=lnekhnf2ju312250781 (дата обращения: 18.09.2023).

[23] Ismay J. Iranian Weapons Built with Western Semiconductors Despite Sanctions // The New York Times. 22.11.2022. URL: https://www.nytimes.com/2022/11/22/us/drones-russia-iran.html (дата обращения: 18.09.2023).

[24] Barbieri K., Levy J.S. Sleeping with the Enemy: The Impact of War on Trade // Journal of Peace Research. 1999. Vol. 36. No. 4. P. 463–479.

[25] Secretary Antony J. Blinken during a Conversation at Rice University’s Baker Institute for Public Policy Moderated by Ambassador David Satterfield // The U.S. Department of State. 03.10.2023. URL: https://www.state.gov/secretary-antony-j-blinken-during-a-conversation-at-rice-universitys-baker-institute-for-public-policy-moderated-by-ambassador-david-satterfield/ (дата обращения: 18.09.2023).

[26] См.: Караганов С. Применение ядерного оружия может уберечь человечество от глобальной катастрофы // Профиль. 13.06.2023. URL: https://profile.ru/politics/primenenie-yadernogo-oruzhiya-mozhet-uberech-chelovechestvo-ot-globalnoj-katastrofy-1338893/ (дата обращения: 18.09.2023); Тимофеев И.Н. Превентивный ядерный удар? Нет // Россия в глобальной политике. 19.06.2023. URL: https://globalaffairs.ru/articles/preventivnyj-yadernyj-udar-net/ (дата обращения: 18.09.2023); Тренин Д.В. Украинский конфликт и ядерное оружие // Россия в глобальной политике. 20.06.2023. URL: https://globalaffairs.ru/articles/ukraina-yadernoe-oruzhie/ (дата обращения: 18.09.2023); Лукьянов Ф.А. Почему у нас не получится «отрезвить Запад» с помощью ядерной бомбы // Профиль. 21.06.2023. URL: https://profile.ru/politics/pochemu-u-nas-vryad-li-poluchitsya-otrezvit-zapad-s-pomoshhju-yadernoj-bomby-1343905/ (дата обращения: 18.09.2023); Арбатов А., Богданов К., Стефанович Д. Ядерная война – плохое средство решения проблем // Коммерсантъ. 21.06.2023. URL: https://www.kommersant.ru/doc/6055340?ysclid=lng90u2ul1467367697 (дата обращения: 18.09.2023).

[27] Waltz K.N. Theory of International Politics. Long Grove: Waveland Press, 2010. P. 165–168.

[28] Выступление В.В. Путина на Пленарном заседании Петербургского международного экономического форума // Президент России. 16.06.2023. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/speeches/71445 (дата обращения: 18.09.2023).

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 ноября 2023 > № 4721902 Игорь Истомин

Являются ли гарантии автоматическими?

Дебаты вокруг пятой статьи Североатлантического договора

ОКСАНА ЛЕКАРЕНКО

Доктор исторических наук, заведующая кафедрой новой, новейшей истории и международных отношений Национального исследовательского Томского государственного университета.

Неотъемлемой частью холодной войны было формирование военно-политических блоков в разных частях мира. В их основе лежал принцип коллективной безопасности, предполагающий, что участники союза отказываются от применения силы в отношениях друг с другом и соглашаются оказывать помощь любому государству-участнику, подвергшемуся нападению извне.

Дискуссионным остаётся вопрос, когда и в какой форме жертве агрессии может быть предложена помощь. Иными словами, являются ли гарантии безопасности автоматическими и предполагают ли они немедленный военный ответ. С момента создания Организации Североатлантического договора (НАТО) тема гарантий играла важную роль в отношениях Соединённых Штатов и их европейских союзников.

Начало блоковой политики США

Вторая мировая война разрушила политику изоляционизма, которая долго определяла характер действий Соединённых Штатов на мировой арене. По мере того, как верх брали силы, выступавшие за ревизию рузвельтовского внешнеполитического курса, Вашингтон вставал на путь учреждения военно-политических союзов в Старом и Новом свете. Механизм был отработан в Западном полушарии. Если до начала Второй мировой военные планы США охватывали в основном район Карибского моря (стремление обезопасить зону Панамского канала и сохранить здесь контроль над добычей нефти), во время войны американские военные уделяли всё большее внимание и крупным странам Латинской Америки, таким как Мексика и Бразилия. Одновременно поставлена задача заложить основы для постоянного сотрудничества вооружённых сил американских государств. Так во внешней политике Соединённых Штатов произошёл важный поворот к участию в военных союзах в мирное время.

Проект межамериканского договора об обороне Западного полушария президент Гарри Трумэн и лидеры Конгресса одобрили в конце 1945 г., после чего ряд проектов, включая американский, рассмотрел руководящий совет Панамериканского союза, где США играли ведущую роль[1]. 2 сентября 1947 г. на конференции министров иностранных дел Западного полушария в Рио-де-Жанейро подписан межамериканский договор о взаимной помощи (пакт Рио-де-Жанейро). В процессе работы уточнялись понятия, которые затем вошли в документы подобного рода («внутренняя» и «внешняя» угроза, «зона обороны», характер принимаемых санкций и т.д.). Принцип коллективной безопасности зафиксирован в третьей статье: вооружённое нападение на какое-либо американское государство будет рассматриваться как нападение на весь континент[2].

Но Вашингтон предпочитал избежать конкретного определения акта агрессии, чтобы получить право произвольного толкования, которое допускало вмешательство в дела латиноамериканских государств в случае «внутренней агрессии».

Латиноамериканские государства высказали опасения, что они могут быть втянуты в военный конфликт помимо своей воли. Например, представитель Аргентины поинтересовался: означает ли отказ США определить понятие «агрессия», что нападение на американского солдата в американской зоне оккупации в Германии будет считаться атакой на все страны Америки? Представитель делегации Соединённых Штатов пояснил, что нападение на американские войска вне «зоны обороны» (в которую включалась обширная территория в Западном полушарии) будет обязывать лишь к консультациям[3]. Компромиссная формулировка предусматривала, что каждая страна вплоть до решения Консультативного органа могла сама решать, какие меры она способна принять в осуществление обязательства оказать помощь жертве агрессии.

Формирование системы военно-политических блоков продолжилось в Европе. 4 марта 1947 г. в Дюнкерке подписан англо-французский договор «о взаимной помощи в случае возрождения германской агрессии»[4]. Англо-французский союз мог быть расширен за счёт заключения подобных соглашений с другими странами, ответственными за действия в отношении Германии, о чём говорилось в преамбуле. Скрытая антисоветская направленность проявилась позднее в связи с усилиями Великобритании по созданию западной системы безопасности[5]. Дюнкеркский договор стал лишь символическим выражением англо-французского союза. Обязательства взаимной обороны изложены на бумаге, но не закреплены переговорами по военным вопросам.

Соединённые Штаты подталкивали западноевропейские страны к формированию коллективной системы безопасности. Инициативу взяла на себя Великобритания. Британский министр иностранных дел Эрнест Бевин начал прорабатывать планы образования многостороннего союза западных держав с конца 1947 года. Во время лондонской сессии Совета министров иностранных дел (ноябрь-декабрь 1947 г.) он посвятил в свои планы французского министра иностранных дел Жоржа Бидо и государственного секретаря США Джорджа Маршалла. Бидо предложил заключить союзный договор с Бельгией по примеру Дюнкеркского, Бевин же выступал за создание многостороннего союза Англии и Франции со странами Бенилюкса в качестве ядра будущего Западного союза[6].

Учитывая слабость послевоенной британской экономики, сама Великобритания не была готова взять на себя функции гаранта европейской безопасности. Эту роль Бевин отводил Соединённым Штатам. Британский министр предложил госсекретарю Маршаллу свои услуги в качестве инициатора создания военно-политического союза в Европе и обратился с просьбой к Вашингтону поддержать создаваемый альянс, поскольку без этой поддержки он терял смысл[7]. Маршалл одобрил британское предложение, но заявил, что в ближайшем будущем предпринять ничего не сможет, поскольку «занят протаскиванием через Конгресс плана Маршалла»[8]. Тем самым Вашингтон оставил за собой право занять независимую позицию в отношении заявленных планов. 22 января 1948 г., выступая в палате общин британского парламента, Бевин предложил начать переговоры о создании блока безопасности с Францией и странами Бенилюкса. Дюнкеркский договор и договоры со странами Бенилюкса должны были составить ядро Западного союза, к которому затем могли присоединиться другие европейцы.

Госдепартамент США в целом благожелательно отнёсся к идеям Бевина, но высказал ряд замечаний. Во-первых, «дюнкеркская формула», направленная против Германии, противоречила сложившемуся к тому времени убеждению, что угроза европейской безопасности исходит с Востока. Во-вторых, Бевин имел в виду серию двусторонних договоров со странами Бенилюкса. В таком варианте цепь договоров замыкалась на Англии. Соединённые Штаты, вступая в союз, были бы вынуждены согласовывать действия с Лондоном. Более привлекательной для Вашингтона выглядела модель межамериканского договора о взаимной помощи (пакта Рио-де-Жанейро)[9].

Тему создания военно-политического блока в Европе затронули в американском Конгрессе на слушаниях по плану Маршалла, проходивших в январе-марте 1948 года. В обеих палатах обсуждались не только экономические, но политические и военные цели плана. Многие конгрессмены не верили в успех программы экономической помощи, не подкреплённой политическими и военными мерами. Во время слушаний, на участников которых большое впечатление произвёл коммунистический переворот в Чехословакии в феврале 1948 г., предлагалось не ограничиваться наращиванием мощи самих США, но также способствовать укреплению сил союзников. Для этого план экономического восстановления Европы предлагалось дополнить военной помощью странам-участницам, либо же вообще заменить его специальной военной программой. Конгрессмены соглашались, что план Маршалла – не только экономическая программа, его цель – подтолкнуть страны Западной Европы к созданию экономического, политического и военного блока[10].

17 марта 1948 г. подписан Брюссельский договор о создании Западного союза (Организация Брюссельского договора, Брюссельский пакт). В преамбуле упоминалась угроза германской агрессии, однако в основной статье – «вооружённая агрессия в Европе» вообще (в качестве таковой подразумевалась возможная атака СССР). В случае вооружённого нападения на одного из участников союза остальные брали обязательство оказать ему военную и иную помощь (ст. 4). Руководство Западным союзом возлагалось на консультативный совет в составе министров иностранных дел стран-участниц и постоянно действующий военный комитет, представленный министрами обороны соответствующих стран[11]. Организационная структура союза впоследствии использовалась при создании руководящих органов НАТО.

От Западного союза к Атлантическому альянсу

Незадолго до подписания Брюссельского договора (11-12 марта 1948 г.) правительства США, Великобритании и Канады согласовали решение начать переговоры по учреждению Атлантического пакта[12], после чего президент Трумэн публично поддержал создание Западного союза. Вашингтон был готов оказать его участникам военную помощь, если европейцы ускорят создание военной организации Западного союза. На фоне обострения ситуации в Берлине участники Западного союза призывали американцев решить, какую именно военную помощь они могут оказать европейским государствам, а также демонстрировали готовность начать переговоры о дальнейших шагах по укреплению обороны.

В Соединённых Штатах не могли не откликнуться на предложения, которые совпадали с их концепцией европейской безопасности. Таким образом, вызревала идея создания Атлантического регионального пакта.

У Лондона был проект нескольких военно-политических союзов, организованных по региональному принципу (Брюссельский, Средиземноморский, Атлантический). Великобритания должна была участвовать во всех, оставаясь посредником между США и Западной Европой. В Вашингтоне настаивали на учреждении такого военно-политического блока, в котором участвовало бы больше европейских стран, чем в Западном союзе, а также Канада. Соединённые Штаты должны были занять в нём господствующее положение с учётом своего экономического потенциала и наличия ядерного оружия.

В марте-апреле 1948 г. в Вашингтоне состоялись секретные переговоры представителей США, Великобритании и Канады. Участники зондировали позиции друг друга относительно структуры и принципов будущего союза. Они договорились, что союз будет основан на принципе коллективной безопасности, когда нападение на одного приравнивается к нападению на всех. Американская сторона предложила прописать принцип взаимности в организации коллективной обороны[13], включающий совместное военное планирование, взаимодействие вооружённых сил, стандартизацию вооружения и военной техники, активное взаимодействие вооружённых сил стран-участниц, совместное использование военной инфраструктуры.

Основным был вопрос об американских гарантиях безопасности. Ранее он обсуждался дипломатами США и стран Западной Европы, однако конкретные механизмы предоставления гарантий отсутствовали, оставалось неясным, в какой форме американцы будут участвовать в обороне Западной Европы и что потребуют взамен. Согласно позиции Великобритании, Соединённые Штаты должны предоставить странам Западного союза гарантии их защиты в случае «любой агрессии в Европе», поскольку иначе никакие меры укрепления европейской безопасности не были бы эффективными[14].

Главным итогом стало решение, что США не присоединятся к Западному союзу, а предложат его участникам обсудить создание коллективного оборонительного блока на североатлантическом пространстве[15]. За такое решение выступали представители Объединённого комитета начальников штабов (ОКНШ), которые не хотели сковывать американское военное планирование необходимостью постоянно согласовывать его с европейскими союзниками[16]. Вашингтон требовал построения европейского оборонительного потенциала, предоставления США прав на размещение военных баз в Европе и использования стратегически важных ресурсов союзников.

Согласно американской Конституции, ратификация межгосударственных договоров является прерогативой сената. Поэтому с начала переговоров о создании НАТО администрация Трумэна уделяла большое внимание работе с такими влиятельными сенаторами, как Артур Ванденберг и Томас Коннэлли (оба занимали пост председателя сенатской комиссии по иностранным делам при 80-м и 81-м составах Конгресса соответственно). В ходе рассмотрения проекта Североатлантического договора госсекретарь Маршалл и его заместитель Роберт Ловетт регулярно обсуждали детали с обоими сенаторами. В результате выработаны основы сенатской резолюции, известной как «резолюция Ванденберга». В частности, содержалась рекомендация правительству добиваться развития «региональных и других организаций для индивидуальной и коллективной самообороны»[17]. Резолюция, предложенная республиканцем Ванденбергом, утверждена сенатом 11 июня 1948 года. Порывая с традицией изоляционизма, документ санкционировал участие США в военных союзах за пределами Западного полушария в мирное время. Влиятельные республиканцы поддержали планы правительства относительно предоставления американских гарантий безопасности странам Западной Европы и позволили Госдепартаменту начать консультации.

Переговоры правительств Соединённых Штатов и Канады с представителями стран-участниц Западного союза по проекту Североатлантического договора начались в Вашингтоне 6 июля 1948 года. Повестка во многом дублировала мартовские секретные консультации, однако теперь всё рассматривалось в более широком кругу и детальнее. Согласно отведённой им роли, страны Брюссельского пакта обратились к США с просьбой принять участие в создаваемом блоке. Главной задачей становилось отражение крупномасштабного вооружённого нападения, а само существование НАТО оказывалось в прямой зависимости от реального или воображаемого восприятия советской угрозы, вокруг которой происходила трансатлантическая консолидация. Хотя современные западные историки подчёркивают преувеличенное представление о советской военной угрозе[18], именно она определила первые военно-стратегические планы НАТО.

Наиболее трудными для согласования оказались военные аспекты, особенно касавшиеся степени американского участия в случае вооружённого конфликта в Европе и вопроса, должны ли гарантии взаимной военной поддержки иметь автоматический характер. Главная задача европейцев состояла в том, чтобы заручиться американскими гарантиями безопасности. Они предложили так сформулировать ключевую пятую статью Североатлантического договора: в случае нападения на одну из стран-участниц другие должны немедленно прийти ей на помощь. Для США предпочтительнее был вариант гарантий по принципу, заложенному в пакте Рио-де-Жанейро (принятие индивидуальных мер по выполнению обязательств коллективной обороны).

Американская позиция вытекала из особенностей конституционного устройства США, согласно которому право объявлять войну является прерогативой Конгресса, а не президента. Если бы пятая статья была сформулирована, как предлагали европейцы, Конгресс мог не ратифицировать документ.

Исходя из этого, Госдепартамент стремился перенести акценты в формулировке пятой статьи, чтобы впоследствии проводить любые действия, не связывая себя обязательством идти на военное столкновение[19]. Вашингтон настаивал, что европейские страны должны отражать агрессию собственными силами, и пытался ограничить своё участие поставками вооружений. Дискуссии по Североатлантическому договору показали, что ни Вашингтон, ни европейские страны не желали быть втянутыми в военные действия против своей воли. Европейцы хотели удостовериться, что американцы не вовлекут их в военную авантюру, сами оставшись в стороне. В свою очередь США также предпочитали не быть втянутыми в военные действия, начатые европейскими союзниками в невыгодный для них момент[20].

Другими спорными вопросами были состав нового союза, а также судьба Брюссельского пакта. Госдепартамент выступал за его поглощение, европейские страны – за существование обеих организаций, и они отстояли свою точку зрения. Участники пришли к общему мнению, что сотрудничество не следует ограничивать только военными вопросами. Будущий союз «должен был демонстрировать единство и сплочённость его членов, создать новую идентичность, фундаментом которой являлись либерально-демократические ценности и рыночная экономика». Эта идентичность, получившая название «Запад», противопоставлялась «Востоку», основанному на ценностях социалистического мира[21].

Буквально накануне подписания Североатлантического договора сенаторы Коннэлли и Ванденберг встретились с Дином Ачесоном, который в январе 1949 г. сменил Маршалла на посту госсекретаря. «Сенаторы предложили внести дальнейшие изменения в текст договора, суть которых сводилась к тому, чтобы не акцентировать внимание на военном характере помощи. В статье пятой по рекомендации комиссии по иностранным делам и в результате нажима Соединённых Штатов на союзников по блоку появилось выражение “такие действия, которые оно считает необходимыми”, что впоследствии позволило лишить оппозицию одного из аргументов в пользу положения, что устав НАТО (sic) подрывает право Конгресса объявлять войну, не меняя при этом смысла статьи, выгодной для США. С этой же целью заявление, что все действия, направленные на помощь союзнику, который подвергся вооружённому нападению, будут осуществляться странами, входящими в НАТО, “в соответствии с <…> существующими конституционными постановлениями”, было перенесено из преамбулы в статью одиннадцатую»[22].

В итоге пятая статья Североатлантического договора, подписанного в Вашингтоне 4 апреля 1949 г., была сформулирована следующим образом: «Договаривающиеся стороны соглашаются с тем, что вооружённое нападение на одну или нескольких из них в Европе или Северной Америке будет рассматриваться как нападение на них в целом и, следовательно, соглашаются с тем, что в случае, если подобное вооружённое нападение будет иметь место, каждая из них, в порядке осуществления права на индивидуальную или коллективную самооборону, признаваемого Статьей 51-й Устава Организации Объединённых Наций, окажет помощь Договаривающейся стороне, подвергшейся или Договаривающимся сторонам, подвергшимся подобному нападению, путём немедленного осуществления такого индивидуального или совместного действия, которое сочтёт необходимым, включая применение вооружённой силы с целью восстановления и последующего сохранения безопасности Североатлантического региона.

О любом подобном вооружённом нападении и всех принятых в результате него мерах немедленно сообщается Совету безопасности. Подобные меры будут прекращены, когда Совет безопасности примет меры, необходимые для восстановления и сохранения международного мира и безопасности»[23].

Ратификация Североатлантического договора

Североатлантический договор требовал ратификации в законодательных органах стран-членов. Ещё до официальной публикации он подвергся критике в сенате. Против создания НАТО выступала группа сенаторов (в основном республиканцев) во главе с сенатором от штата Огайо Робертом Тафтом. Они говорили об экономической несостоятельности и невыгодности оказания помощи странам Западной Европы. Сенатор от штата Миссури Форест Доннелл раскритиковал ключевые положения договора и заявил, что он обяжет автоматически вступить в войну в случае нападения на одного из членов альянса. Сомнения Доннелла постарался развеять Коннэлли, он дал понять, что США займут господствующее положение в блоке, и только они будут решать, в какой момент вступить в военные действия[24]. Выступление Коннэлли, открыто указывавшее на неравноправный характер отношений между союзниками, вызвало тревогу в западноевропейских столицах. Переговоры ещё не были закончены, и такая откровенность сенатора могла их осложнить. После консультаций с Ачесоном на следующий день Коннэлли сделал заявление, в котором попытался разъяснить смысл высказывания[25].

Согласно сложившейся практике, большую роль в успешном прохождении законопроектов через Конгресс играют сенатские комиссии, которые готовят его к рассмотрению. От рекомендаций комиссий, где большую роль играют председатель и старейшие сенаторы, зависит успех ратификации. 18 марта опубликован текст Североатлантического договора. Доннелл и Артур Уоткинс вновь выступили с его критикой. Оба предложили допустить сенаторов, не являвшихся членами комиссии, на обсуждение договора, хотя она уже неофициально одобрила создание НАТО[26]. 12 апреля президент передал Североатлантический договор в Конгресс. Сенатская комиссия первой должна была нанести удар по оппозиции. Слушания, к которым тщательно готовились и которые решили сделать открытыми, начались 27 апреля. В пользу договора выступили высшие государственные и военные деятели, включая госсекретаря Ачесона и председателя ОКНШ генерала Омара Брэдли. Ключевые доводы, приводившиеся в пользу договора, заключались в стратегической важности Западной Европы для Соединённых Штатов и необходимости её военно-политического укрепления перед лицом советской угрозы. В ходе обсуждения заслушаны приглашённые конгрессмены, политики и общественные деятели, среди которых оказалось немало критиков Североатлантического договора. Доннелл и Уоткинс задавали бесчисленные вопросы, пытались доказать, что договор даёт президенту слишком большие полномочия в ущерб прерогативе Конгресса объявлять войну. В качестве аргумента сенаторы использовали надуманную конфликтную ситуацию – если русские нападут на Норвегию, означает ли это, что США будут автоматически втянуты[27]. Они указывали, что создание НАТО и программа военной помощи союзникам может вызвать гонку вооружений и повысить вероятность вооружённого конфликта с СССР.

Самой обсуждаемой стала пятая статья договора, в которой определялся механизм помощи союзнику в случае нападения. Из-за обтекаемости формулировки сенаторам оставалось неясным, автоматически ли президент объявит войну агрессору в случае нападения на одного из союзников либо обратится к Конгрессу. Участники опасались, что посредством создания альянсов исполнительная власть сможет вовлекать страну в любые войны и конфликты по всему миру, а Конгресс окажется бессилен повлиять на ситуацию. Острота дебатов смягчалась тем, что статья была выработана при тесном взаимодействии Госдепартамента и членов сенатской комиссии. Как отмечает Михаил Пелипась, двусмысленность её формулировки «являлась отражением двойственности позиций правительства США. С одной стороны, Соединённые Штаты не шли на признание автоматического характера военной помощи… а с другой – правительство было заинтересовано в том, чтобы не обращаться к сенату за разрешением в моменты политических кризисов… в Европе»[28].

Сторонники договора уделили внимание обсуждению пятой статьи именно на заседании комиссии, чтобы исключить неожиданности во время дебатов в сенате. 18 мая 1949 г. Североатлантический договор был единогласно одобрен сенатской комиссией и передан на обсуждение в сенат. Обсуждение там началось 5 июля. Сторонники стремились не допустить внесения дополнений на заключительной стадии дебатов. Критику договора возглавили сенаторы-«неоизоляционисты». Они выдвинули доводы, которые уже звучали на комиссии по иностранным делам, а также рекомендовали изменить третью статью договора, чтобы она не обязывала ни одного из членов альянса поставлять вооружения другим странам[29]. Сенатор Уоткинс предложил дополнение из двух разделов. В первом отмечалось, что любая помощь союзнику со стороны США невозможна, пока Конгресс не примет соответствующего решения. В разделе втором указывалось, что оказание конкретной помощи союзнику, явившемуся объектом агрессии, также должно осуществляться при одобрении Конгресса[30]. Предложенные изменения меняли суть договора и могли вызвать протест западноевропейских стран, однако не получили поддержку большинства голосовавших. На заседании 21 июля сенат ратифицировал Североатлантический договор большинством голосов[31].

В ходе слушаний на сенаторов оказывалось косвенное давление в виде публикации донесений американских дипломатов в Европе о возможных политических последствиях провала ратификации. Однако большую роль в успешной ратификации договора сыграла тщательная проработка законопроекта в сенатской комиссии по иностранным делам и состав 81-го Конгресса, в котором значительную часть составляли сторонники активной глобальной роли Соединённых Штатов и их участия в развитии военно-политической интеграции в Западной Европе[32]. 25 июля президент Трумэн подписал резолюцию о ратификации Североатлантического договора. 24 августа 1949 г. договор вступил в силу.

Новые витки старой дискуссии

С ратификацией Североатлантического договора споры вокруг пятой статьи не утихли и периодически возобновлялись как между атлантическими союзниками, так и внутри США между исполнительной и законодательной властью. В начале 1950-х гг. началось формирование военно-организационной структуры альянса. В 1950 г. принят первый стратегический документ НАТО «Стратегическая концепция обороны Североатлантического региона». Согласно ей, в случае начала военных действий перед вооружёнными силами НАТО ставились две задачи: обеспечить доставку атомных бомб к указанным целям на территории противника и оказывать сопротивление наступлению противника, замедлив его продвижение в глубь территории Западной Европы. Выполнение первой задачи возлагалось на ВВС США. Ядром сухопутных сил НАТО должны были стать армии европейских стран[33].

Решение о создании объединённых вооружённых сил НАТО принято в декабре 1950 г. на заседании Совета НАТО в Брюсселе. С этого времени американские войска на европейском континенте поступили в распоряжение верховного главнокомандующего союзных сил НАТО в Европе, которым назначили американца Дуайта Эйзенхауэра. Вашингтон взял обязательства по прямому участию в обороне Западной Европы через выделение дополнительной военной помощи союзникам и увеличение военного присутствия. Решение президента Трумэна отправить дополнительные американские войска в Европу вызвало неоднозначную реакцию и дало толчок к началу «великих дебатов» в Конгрессе (декабрь 1950 г. – апрель 1951 г.).

Там вновь был поднят вопрос о соотношении американского и европейского вклада в оборону Западной Европы, который обсуждался ещё при рассмотрении Североатлантического договора. Значительная часть сенаторов полагала, что сухопутные войска должны создаваться западноевропейскими государствами. Сенатор-республиканец от штата Огайо Роберт Тафт предостерегал, что американские войска, интегрированные в объединённые вооружённые силы НАТО, будет трудно вывести с континента, что приведёт к постоянным обязательствам США в Европе. Он также подчёркивал, что, принимая решение о направлении американских войск в Европу и их включении в армию НАТО, президент должен был заручиться разрешением Конгресса.

По мнению сенатора от штата Небраска Кеннета Уэрри, речь шла не столько о конституционных правах президента, сколько о выполнении им обещаний, данных представителями исполнительной власти во время слушаний по Североатлантическому договору. Они заключались в том, что присутствие американских войск в Европе не будет рассматриваться как гарантия существования альянса[34]. Со своей стороны, правительство заверяло, что присутствие американских войск в Европе мера временная и они будут выведены, как только европейские страны выполнят обязательства по созданию вооружённых сил альянса. В конце «великих дебатов» президент Трумэн заверил, что будет консультироваться с Конгрессом, прежде чем отправлять войска за границу. В Западную Европу было направлено четыре из шести обещанных дивизий.

В Западной Европе сомнения в надёжности американских гарантий безопасности зародились во второй половине 1950-х гг. в связи с развитием ядерных вооружений.

После запуска Москвой первого искусственного спутника Земли и появления у СССР межконтинентальных баллистических ракет Соединённые Штаты утратили стратегическую неуязвимость. Европейцы задались вопросом, а используют ли США свой ядерный арсенал для защиты союзников, учитывая, что сами стали уязвимы для советского удара[35]. В качестве ответа на изменение стратегической ситуации Франция предпочла не полагаться всецело на американские ядерные гарантии, а пойти по пути создания собственного ядерного оружия. ФРГ, которая в силу ряда причин не могла последовать её примеру, поставила вопрос о большей включённости в вопросы ядерного планирования.

В годы холодной войны Конгресс США неоднократно возвращался к вопросам военной помощи союзникам и военного присутствия в Европе. Так, в августе 1966 г. лидер сенатского большинства Майк Мэнсфилд внёс резолюцию, призывающую его существенно сократить (резолюция Мэнсфилда). Её поддержали те, кто считал, что, завершив послевоенное восстановление экономик, европейские страны в состоянии сами обеспечивать свою безопасность, а также члены Конгресса, обеспокоенные ростом дефицита американского платёжного баланса и отсутствием европейской поддержки войны во Вьетнаме[36]. Поправка не прошла (в том числе при повторном внесении в мае 1971 г.), но обеспокоила Западную Европу. Вашингтону пришлось заверить союзников в незыблемости американских гарантий.

Вьетнамская война также способствовала возобновлению дискуссии о роли Конгресса в случае военного конфликта за пределами США. По её итогам 7 ноября 1973 г. сенат и палата представителей на общем заседании приняли «Совместную резолюцию по вопросу о военных полномочиях Конгресса и президента». Документ обязал президента «консультироваться с Конгрессом, прежде чем начать использование вооружённых сил Соединённых Штатов в военных действиях или в ситуациях, обстоятельства развития которых чётко указывают на неизбежность вмешательства» и «регулярно встречаться с Конгрессом до тех пор, пока вооружённые силы Соединённых Штатов будут участвовать в военных действиях или не будут выведены из таких ситуаций»[37]. После принятия резолюции президентам пришлось либо обращаться к Конгрессу за санкцией на участие американских вооружённых сил в военных операциях в разных странах, либо искать пути обхода данной практики.

После холодной войны проблема доверия между атлантическими союзниками обострилась в связи с попытками Европейского союза сформулировать собственную оборонную политику. Долгие годы страны Европы полагались на Североатлантический альянс и не располагали достаточными военными ресурсами и политической волей для создания в быстрые сроки собственной армии, поэтому в 2003 г. между ЕС и НАТО подписано соглашение «Берлин+». Согласно ему, Евросоюз мог использовать ресурсы альянса для проведения военных операций. В Вашингтоне возникли опасения: если Европейский союз начнёт плохо подготовленную операцию и события выйдут из-под контроля, не придётся ли США против собственного желания прийти на помощь европейцам в соответствии с обязательствами по Североатлантическому договору[38].

* * *

Нападение на страну-участницу НАТО произошло лишь однажды в истории блока – террористические атаки на Нью-Йорк и Вашингтон 11 сентября 2001 года. Члены альянса объявили о вступлении в силу пятой статьи Североатлантического договора. Создание коалиции для борьбы с террористами на территории, находящейся вне традиционной зоны ответственности НАТО, поручили Вашингтону. Сформированная «коалиция желающих» не требовала от всех обязательных и автоматических действий. Таким образом, это событие не может служить основанием для суждения о том, как работает пятая статья Вашингтонского договора. В случае нападения на кого-либо из членов НАТО решение об ответных действиях будет приниматься на основании оценки ситуации руководящими органами альянса, зависеть от наличия атлантической солидарности, имеющей тенденцию к укреплению перед лицом общего врага, и политической воли лидеров ведущих стран НАТО.

Автор: Оксана Лекаренко, доктор исторических наук, заведующая кафедрой новой, новейшей истории и международных отношений Национального исследовательского Томского государственного университета.

СНОСКИ

[1] The American Republics. Foreign Relations of the United States, 1947. Vol. 8. Washington, DC: US Government Printing Office, 1972. P. 1.

[2] The Inter-American Treaty of Reciprocal Assistance, September 2, 1947. In: A Decade of American Foreign Policy: Basic Documents, 1941–1949. Washington, DC: Department of State, 1985. P. 227.

[3] Варющенко В.И. Дипломатическая и военно-политическая подготовка правительством США заключения межамериканского договора «О взаимной помощи» (1944–1947 гг.): диссертация на соискание учёной степени кандидата исторических наук. Томск, 1974. С. 156–158.

[4] The Dunkirk Treaty, March 4, 1947. In: Baylis J. The Diplomacy of Pragmatism. Britain and the Formation of NATO, 1942–1949. Kent, Ohio: Palgrave Macmillan, 1993. P. 131.

[5] Егорова Н.А. Европейская безопасность и «угроза НАТО» в оценках сталинского руководства. В кн.: И.В. Гайдук, Н.И. Егорова, А.О. Чубарьян (Ред.), Сталинское десятилетие холодной войны: факты и гипотезы. М.: Наука, 1999. С. 62.

[6] Егорова Н.И. Военно-политическая интеграция стран Запада и реакция СССР (1947–1953 гг.). В кн.: Н.И. Егорова, А.О. Чубарьян (Ред.), Холодная война. 1945–1963 гг. Историческая ретроспектива. М.: ОЛМА-Пресс, 2003. С. 187.

[7] Lundestad G. The United States and Western Europe since 1945. From «Empire» by Invitation to Transatlantic Drift. Oxford: Oxford University Press, 2003. P. 49.

[8] Пелипась М.Я. Англо-американские противоречия в связи с подготовкой к заключению Североатлантического пакта (1948–1949 гг.). В кн.: С.С. Григорцевич (Ред.), Вопросы истории международных отношений. Выпуск 6. Томск: Издательство Томского университета, 1974. С. 93.

[9] См.: Егорова Н.И. Военно-политическая интеграция… С. 189; Пелипась М.Я. Указ. соч. С. 95.

[10] Бычкова Т.А. Обсуждение плана Маршалла в Конгрессе США (январь–март 1948 г.). В кн.: С.С. Григорцевич (Ред.), Вопросы истории международных отношений. Выпуск 5. Томск: Издательство Томского университета, 1973. С. 6, 11–15.

[11] Брюссельский договор // Международная жизнь. 1955. No. 1. С. 134–136.

[12] Western Europe. Foreign Relations of the United States, 1948. Vol. 3. Washington, DC: US Government Printing Office, 1974. P. 46–48.

[13] Ibid. P. 107.

[14] Волков М.Н., Лекаренко О.Г. Американская крепость Европа: Политика США по укреплению оборонного потенциала стран Западной Европы (1947–1955 гг.). Томск: Издательство Томского университета, 2009. С. 31–33.

[15] Western Europe. Foreign Relations of the United States… P. 86.

[16] Kaplan L. The Long Entanglement. NATO’s First Fifty Years. Westport, Connecticut: Praeger, 1999. P. 15.

[17] The Vandenberg Resolution. In: A Decade of American Foreign Policy: Basic Documents, 1941–1949. Washington, DC: Department of State, 1985. P. 149.

[18] Mastny V. The New History of Cold War Alliances // Journal of Cold War Studies. 2002. Vol. 4. No. 2. P. 61–62.

[19] Пелипась М.Я. Роль сенатской комиссии по иностранным делам в подготовке к ратификации Североатлантического договора в США (апрель–май 1949 г.). В кн.: С.С. Григорцевич (Ред.), Вопросы истории международных отношений. Выпуск 5. Томск: Издательство Томского университета, 1973. С. 99.

[20] Егорова Н.И. Военно-политическая интеграция… С. 193—194.

[21] Волков М.Н., Лекаренко О.Г. Указ. соч. С. 45–46.

[22] Пелипась М.Я. Роль сенатской комиссии… С. 99.

[23] Североатлантический договор, 4 апреля 1949 г. // НАТО. URL: https://www.nato.int/cps/ru/natohq/official_texts_17120.htm?selectedLocale=ru (дата обращения: 11.05.2023)

[24] Congressional Record. Proceedings and Debates of the 81st Congress. First Session. Vol. 95. Pt. 2. Washington, DC: US Government Printing Office, 1950. P. 1163–1169.

[25] Пелипась М.Я. Роль сенатской комиссии… С. 100.

[26] Congressional Record… Pt. 3. P. 2843, 2848–2850.

[27] Пелипась М.Я. Роль сенатской комиссии… С. 102.

[28] Там же. С. 104.

[29] Congressional Record… Pt. 8. P. 9880.

[30] Congressional Record… Pt. 7. P. 9808.

[31] Congressional Record… Pt. 8. P. 9916.

[32] Волков М.Н., Лекаренко О.Г. Указ соч. С. 83–84.

[33] Там же. С. 105–108.

[34] Congressional Record. Proceedings and Debates of the 82st Congress. First Session. Vol. 97. Pt. 1. Washington, DC: US Government Printing Office, 1951. P. 157–158.

[35] Kissinger H.A. Strains in the Alliance // Foreign Affairs. 1963. Vol. 41. No. 1. P. 274–276.

[36] Rostow W.W. The Diffusion of Power: An Essay in Recent History. N.Y.: Macmillan Company, 1972. P. 396.

[37] Резолюция (закон) о военных полномочиях. В кн.: Иванян Э.А. История США. Хрестоматия. М.: Дрофа, 2005. С. 371.

[38] Внешняя политика и международные связи Европейского союза: осмысливая роль ЕС в мире / под ред. Л.О. Игумнова. Иркутск: Оттиск, 2018. С. 82.

США. Евросоюз. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 1 ноября 2023 > № 4721901 Оксана Лекаренко

Останется только один

Четыре танка и перспективы европейского производства

МАРИЯ ХОРОЛЬСКАЯ, Кандидат политических наук, научный сотрудник Отдела европейских политических исследований Национального исследовательского ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН.

ИЛЬЯ КРАМНИК, Научный сотрудник Центра изучения стратегического планирования ИМЭМО имени Е.М. Примакова РАН.

Конфликт на Украине приобрёл за полтора года черты большой сухопутной войны с участием крупных регулярных войсковых формирований и большого количества техники. Для всех сторон противостояния, в первую очередь для России и стран НАТО, он ставит вопрос о развитии перспективных систем вооружений.

Эта кампания стала в том числе и соревнованием возможностей военной промышленности. Взгляды на будущее как на мир исключительно локальных войн, в котором не останется места крупномасштабным боевым действиям регулярных армий развитых государств друг против друга, оказались излишне оптимистичными и подлежащими пересмотру.

Переосмысление уже идёт. Можно отметить доклады “Empty Bins in a Wartime Environment: The Challenge to the U.S. Defense Industrial Base” американского Центра стратегических и международных исследований (CSIS)[1] (CSIS – находится в перечне иностранных и международных неправительственных организаций от 01.07.2024, деятельность которых признана нежелательной на территории Российской Федерации.), статью “A Call to Action: Lessons from Ukraine for the Future Force” в журнале Parameters военного колледжа Армии США[2]. В ряде работ, вышедших ещё до начала конфликта[3], [4], констатируется вероятность войн крупных держав, возможность их высокой интенсивности, необходимость восполнения масштабных потерь и важность развития промышленности, способной к производству больших объёмов оружия.

Это касается крылатых ракет, боевых самолётов, но и вооружений сухопутных войск, высокие темпы расхода которых некоторые специалисты предсказывали и ранее. Так, в совместных англо-франко-американских штабных играх Warfighter 21-4, в ходе которых отрабатывались действия 3-й дивизии британской армии, выяснилось, что при масштабном конфликте в Европе одна дивизия израсходует все наличные британские запасы критически важного (высокоточного) оружия в течение восьми дней. На слушаниях в британской палате общин в июле 2021 г. об этом заявил американский генерал Бен Ходжес, бывший командующий американскими силами в Европе (2014–2017)[5]. К схожим выводам приходят и другие исследования.

Особое внимание привлекают программы развития вооружений и военной техники (ВиВТ) ведущих стран Североатлантического блока, в частности Германии, одного из лидеров альянса по разработке и производству техники для сухопутных войск. Сейчас немецкий Leopard 2, будучи единственным серийным европейским танком, участвует в боях на Украине. В НАТО идёт активный поиск вариантов совершенствования парка как за счёт модернизации самого «Лео», так и путём создания танка нового образца. Вместе с тем адекватность текущих подходов и производственных возможностей новым вызовам неочевидна, как и реализуемость ряда проектов.

Мир танков German edition

В сентябре 2023 г. в прессе появилось сообщение, что Германия подписала соглашение с Испанией, Италией и Швецией о разработке нового танка, который должен сменить нынешние модификации Leopard 2. С немецкой стороны в проекте ожидаемо примут участие Krauss-Maffei Wegmann (KMW) и Rheinmetall, их контрагентами, по версии газеты, станут шведская компания Saab и итальянская Leonardo[6].

Новость вызывает удивление, потому что в Германии уже есть три потенциальных и реальных кандидата на роль серийного основного боевого танка (ОБТ). Один из них – франко-германский Main Ground Combat System (MGCS). В политическом плане он призван ещё больше укрепить франко-германский тандем и упрочить стратегическую автономию ЕС. В техническом – предполагалось, что новый танк заменит немецкий Leopard 2 и французский Leclerc AMX-56. Страны также надеялись, что новый ОБТ станет востребованным экспортным товаром в Евросоюзе.

Решение приступить к разработке Берлин и Париж приняли в 2012 году. В 2015 г. для создания ОБТ основали совместное предприятие KNDS на базе немецкого концерна KMW и французского Nexter Defense Systems (Nexter). Позднее к проекту присоединился Rheinmetall. Демонстратор новой системы должен быть подготовлен в 2024–2027 гг., а развёртывание намечено на 2035 год[7].

Однако в процессе работы возникли сложности, затормозившие работу, стороны признали, что не достигнут поставленных задач к 2035 году[8]. Глава концерна Rheinmetall Армин Паппергер предупредил, что первые поставки могут быть осуществлены не ранее 2040 года. Согласно немецкой прессе, причины задержки – споры между правительствами и компаниями двух стран, кто получит ведущую роль в разработке компонентов. В частности, долгие переговоры велись о характеристиках пушки. В то время как Rheinmetall выступал за разработанную им пушку калибра 130 мм, Nexter заявлял, что более подходящим будет новый французский вариант калибром 140 мм. Впоследствии сообщалось, что партнёры остановились на немецком предложении.

В нынешнем году встал вопрос о целесообразности нового изделия в условиях востребованности Leopard 2. Это основной боевой танк бундесвера. Права принадлежат разработчику – KMW, однако в производстве участвуют Rheinmetall (120-мм пушка Rh-120, башня, система управления, система управления огнём и боеприпасы), небольшое оборонное предприятие Renk-Gruppe (Renk), поставляющее трансмиссию, а также MTU Friedrichshafen (MTU), производящая двигатель.

После решения о передаче Киеву Leopard 1 и 2 страны Евросоюза столкнулись с необходимостью обновить танковый парк, восполнив потери. Норвегия заказала к 2026 г. 54 танка Leopard 2A7 [9], Чехия – 77 2A8[10], Италия ведёт переговоры о закупке 133 штук 2A8[11]. В самой Германии бундесвер должен в течение 26 месяцев получить 18 новых Leopard 2A8[12]. До этого покупателем Leopard 2A7+HU стала Венгрия, заказавшая 44 машины с дополнительными опциями. Поставки венгерских «Лео» должны начаться в 2023 г., также Будапешт получит ремонтно-эвакуационные машины Wisent 2 и танковые мостоукладчики Leguan[13].

Возникают два вопроса. Во-первых, насколько востребован будет MGCS, если европейские страны закупят сейчас последние модели Leopard 2? Ранее генеральный директор Renk Сюзанна Виганд отметила, что спрос на этот танк способен задержать франко-­германскую разработку. В настоящий момент спрос на новые «Лео» оценивается примерно в 300 штук, которые могут стоять на вооружении около 40 лет[14].

Итак, на европейском рынке Норвегия, Чехия, возможно, Италия получат новые Leopard 2. Польша заказала тысячу южнокорейских танков K 2[15]. Маловероятно, что Великобритания решит пополнить свой парк немецкими образцами.

У части стран Европейского союза по-прежнему устаревший или устаревающий танковый парк, и если они не обновят его в ближайшие годы, то могут стать потенциальными покупателями.

В новом танке, безусловно, заинтересованы французы, чьи Leclerc в перспективе нуждаются в замене, и Париж беспокоится, что останется один на один с проектом. Однако немцы уверяют, что его финансирование внесено в план 100-миллиардного фонда бундесвера[16].

Во-вторых, какими промышленными мощностями располагает Германия? Времена холодной войны, когда ФРГ, образно выражаясь, производила по танку в день, ушли в прошлое, страна выпускает в среднем 3–4 танка в месяц на заводе KMW в Мюнхене. Если Германия захочет остаться на этом уровне или увеличить производство, запустив ещё одну линию, вероятно, в серии будет только один вид танка.

В 2022 г. на немецком рынке появился ещё один прототип. Одновременно с разработкой MGCS соисполнитель проекта Rheinmetall внезапно представил свой образец нового танка – Panther KF51. Он использует корпус и шасси Leopard 2A4, оснащён 130-мм пушкой Rh-130 L/52, 12,7-мм пулемётом, дополнительным дистанционно управляемым 7,62-мм пулемётным модулем, четырьмя барражирующими боеприпасами HERO-120 и двумя дронами-разведчиками[17]. Концерн постарался обеспечить рекламу новому танку. «Пантеру» представили на выставке вооружений Eurosatory в 2022 году. Паппергер выступал со странным предложением построить заводы для его производства на Украине. В условиях конфликта это не представляется возможным, вероятно, Rheinmetall хотел просто привлечь дополнительное внимание к разработке.

В теории корпус и шасси Leopard позволяют без серьёзных задержек наладить массовое производство Panther KF51. Однако пока маловероятно, что ФРГ решит сделать Panther основным боевым танком вместо уже испытанного Leopard и что его закупят союзники. Отдельная проблема «Пантеры» – неопределённость в вопросе авторских прав: руководство Rheinmetall заявляло, что обладает правами на конструкцию Leopard 2A4, платформа которого использована в обновлённой машине[18], но разработчик «Лео» KMW не согласился с такой точкой зрения. Весной 2023 г. дело дошло до суда, в итоге пошли на мировую, условия которой не разглашаются[19]. Rheinmetall распространил заявление, что никакие высказывания руководства компании не следует воспринимать как притязание на исключительные права в отношении конструкции Leopard 2A4[20].

Ясность со статусом проекта отсутствует, и сообщение о том, что KMW и Rheinmetall подписали со шведской, испанской и итальянской компаниями соглашение о разработке нового танка, пока вызывает сомнения. Если новость подтвердится, получается, что на данный момент у ФРГ есть один основной боевой танк, один готовый прототип (пока не нашедший заказчика KF-51), один проект в разработке (подкреплённый межгосударственным соглашением MGCS) и один на стадии согласования (ставшее поводом для нашего сегодняшнего разговора соглашение концернов). Но только один из них может попасть в массовое производство.

Как в таком случае объяснить соглашение концернов четырёх стран? Возможно, новый танк создадут на платформе Leopard, и он будет прямым его продолжением. То, что в проекте участвуют четыре страны, позволило компаниям обратиться за финансированием в Европейский фонд обороны (ЕФО). Последний может покрыть полную стоимость исследовательской деятельности и от 20 до 100 процентов затрат на разработку[21]. Сейчас пресса сообщает, что разговор ведётся о сумме лишь в сотни миллионов. Судя по всему, речь идёт только об исследовательской части.

Поле битвы для «новой кошки»

Независимо от того, каким будет перспективный европейский танк – Leopard 2A8 (и последующие модификации), KF51 или что-то созданное в рамках проекта MGCS, этой машине предстоит родиться в непростых условиях для танка как класса техники в целом. Конфликт на Украине предъявил новые требования, в первую очередь в части защищённости, и они поставили под сомнения подходы западной школы танкостроения[22]. Одной из её характерных черт исторически является высокий уровень бронирования лобовой проекции и бортов корпуса, а также башни в передней части. Такой подход обусловлен стремлением дать преимущество в дуэльной ситуации (бой с другим танком), которая в 1970-е гг., в период становления современных танковых платформ, рассматривалась как один из основных вариантов применения этого вида техники. Недостатки, связанные с ослаблением защиты танка вне передних курсовых углов, в тот период не принимались во внимание достаточно серьёзно.

Проблемы «Лео», связанные с уязвимостью верхней проекции, отмечались ещё до их появления на Украине. Большая площадь верхней проекции в силу габаритов танка и достаточно тонкое её бронирование делают Leopard 2 уязвимыми для атак сверху, в частности, дронами-камикадзе. Отмечается и недостаточная защищённость бортов от гранатомётов и других противотанковых средств[23]. Масса Leopard 2 в последних модификациях уже достигает 70 тонн, поэтому повышение уровня защищённости представляет существенную проблему, так как неизбежно потребует увеличения веса.

Уязвимость «Лео» от атак сверху существенно выше, чем у машин «советской школы», в силу меньших размеров последних – как в целом, так и площади башни, а также в силу стандартного для современных советских/российских танков наличия динамической защиты в верхней проекции. Меньшие размеры также облегчают усиление защиты – прирост массы будет также меньшим, чем на более крупных западных танках.

Это обстоятельство заставляет обращать особо пристальное внимание на возможность уменьшения массы танков, включая оснащение перспективной машины необитаемым боевым модулем (по образцу нового российского танка Т-14 «Армата»), что позволит улучшить пассивную защищённость (бронирование) и добавить комплекс активной защиты для уничтожения приближающихся боеприпасов. В случае с европейскими разработками мы видим, что автомат заряжения предусматривается, например, на KF-51 Panther. За счёт некоторого уменьшения габаритов башни танк будет весить меньше, чем актуальные версии Leopard 2 – 59 тонн против 65—67 при более высокой огневой мощи – 130-мм пушка нового поколения вместо 120-мм[24]. Вместе с тем вопрос стоимости и объёмов серийного производства остаётся открытым.

Исходя из практического опыта боевых действий на Украине, можно сделать вывод, что танки советской школы продемонстрировали лучшее соответствие условиям современной войны.

Что имеется в виду под «лучшим соответствием»?

Эта комплексная характеристика сочетает:

во-первых, классическую триаду «огневая мощь – защищённость – подвижность», которую сегодня принято дополнять четвёртым элементом – командной управляемостью;

во-вторых – возможности воспроизводства здесь и сейчас в количествах, отвечающих потребностям ВС и масштабу возможного конфликта;

в-третьих – встраиваемость в театр с точки зрения инфраструктуры обслуживания и мобильности танковых и механизированных частей и подразделений. Здесь важно разделять мобильность танковых подразделений и подвижность боевой машины самой по себе. Мобильность определяется требовательностью подразделений к снабжению, расстоянием и временем, на которое они могут оторваться от ремонтных подразделений без существенной потери боеспособности, дорожной сетью и шире – транспортной инфраструктурой, которая необходима танковым (механизированным) частям для переброски на расстояния, превышающие нормальную дистанцию суточного марша.

Платформа «Объект 172/184/188», включающая танки Т-72, Т-72Б и Т-90 разных версий, которая на данный момент ремонтируется и производится темпами, превышающими соответствующие показатели для всех остальных основных танков мира вместе взятых, весит в пределах 50 тонн. Это резко расширяет возможности пользования дорогами и мостами, она может ремонтироваться и обслуживаться промышленностью большинства стран Европы, а также имеет адекватные современным задачам основные ТТХ. Таким образом, советская платформа больше соответствует условиям современной войны, чем платформа Leopard 2.

Заключение

Немецкая бронетанковая промышленность сталкивается с рядом проблем. У ФРГ есть один основной боевой танк, один готовый прототип, один проект в разработке и один на стадии согласования. Предполагаемый объём спроса не допускает производства больше одного ОБТ. Если число заказов и рост закупок военной техники не увеличатся в разы (а таких тенденций мы не наблюдаем), немцам будет невыгодно запускать вторую линию производства и тем более выпускать различные виды танков.

Наиболее вероятным экспортным продуктом сейчас является Leopard 2, танк с налаженным производством и значительным объёмом будущих заказов. С другой стороны, Leopard 2 постепенно устаревает, современные конфликты продемонстрировали его проблемы, в том числе уязвимость для беспилотных летательных аппаратов. В таком случае возрастают шансы совместного германо-французского проекта MGCS. Проект в процессе обсуждения, разработчики могут учесть вызовы, которые стоят перед танками в новых условиях. Обсуждение характеристик будущего танка сопровождается противостоянием немецких и французских компаний. Лоббирование интересов национального производства затрудняет работу над новым образцом.

Для России важно, что события на Украине, где активное применение дронов и управляемого оружия делает одинаково уязвимыми танки и западные, и советской/российской школы, вновь ставят вопросы о количественных характеристиках вооружений и систем. Возросшая вероятность большой войны заставляет обратить внимание на возможности восполнения потерь живой силы и техники, а также параметров расхода боеприпасов. Когда потери танков в конфликте России и Украины измеряются сотнями, производственные планы, предусматривающие поставку 300 машин за ~10 лет и темпы производства в 3–4 танка в месяц, ставят под вопрос готовность НАТО к масштабной сухопутной войне. Танк не может быть чем-либо заменён на поле боя, потому что лёгкая бронетехника и небронированные машины ещё более уязвимы.

Опасения относительно возможности большой конвенциональной войны подводят к выводу о несостоятельности «постсоветской» концепции развития вооружённых сил стран НАТО, не предусматривавшей массового производства бронетехники нового поколения.

Схожую реакцию вызывают первые результаты применения танков в ходе очередного обострения израильско-палестинского конфликта. Уязвимыми к атакам дронов оказываются и танки израильского производства Merkava Mk.4, хотя защищённость этого танка от традиционных противотанковых средств принято считать высокой. Это говорит о необходимости по-новому оценить защищённость имеющихся в строю современных танков, а также перспективных моделей.

В свою очередь, для России выводы из происходящего сводятся в том числе к необходимости выдерживать баланс между боевыми характеристиками, стоимостью и возможностью крупносерийного производства ВиВТ, где более адекватными оказываются относительно недорогие и приспособленные к массовому выпуску танки «советской школы».

Авторы:

Мария Хорольская, кандидат политических наук, научный сотрудник Отдела европейских политических исследований ИМЭМО РАН.

Илья Крамник, научный сотрудник Центра изучения стратегического планирования ИМЭМО РАН.

Статья опубликована в рамках проекта «Посткризисное мироустройство: вызовы и технологии, конкуренция и сотрудничество» по гранту Министерства науки и высшего образования РФ на проведение крупных научных проектов по приоритетным направлениям научно-технологического развития (Соглашение № 075-15-2020-783).

СНОСКИ

[1] Jones S.G. Empty Bins in a Wartime Environment: The Challenge to the U.S. Defense Industrial Base // CSIS. 23.01.2023. URL: https://www.csis.org/analysis/empty-bins-wartime-environment-challenge-us-defense-industrial-base (дата обращения: 01.10.2023). (CSIS – находится в перечне иностранных и международных неправительственных организаций от 01.07.2024, деятельность которых признана нежелательной на территории Российской Федерации.)

[2] Crombie K., Nagl J.A. A Call to Action: Lessons from Ukraine for the Future Force // The US Army War College Quarterly: Parameters. 2023. Vol. 53. No. 3. P. 4.

[3] Cancian M.F. Industrial Mobilization: Assessing Surge Capabilities, Wartime Risk, and System Brittleness // CSIS. 08.01.2021. URL: https://www.csis.org/analysis/industrial-mobilization-assessing-surge-capabilities-wartime-risk-and-system-brittleness (дата обращения: 03.10.2023). (CSIS – находится в перечне иностранных и международных неправительственных организаций от 01.07.2024, деятельность которых признана нежелательной на территории Российской Федерации.)

[4] Gunzinger M.A. Affordable Mass: The Need for a Cost-Effective PGM Mix for Great Power Conflict // Mitchell Institute for Aerospace Studies. 29.11.2021. URL: https://mitchellaerospacepower.org/affordable-mass-the-need-for-a-cost-effective-pgm-mix-for-great-power-conflict/ (дата обращения: 02.10.2023).

[5] Oral Evidence: Defending Global Britain in a Competitive Age, HC 166 // House of Commons. 06.07.2021. URL: https://committees.parliament.uk/oralevidence/2496/pdf/ (дата обращения: 01.10.2023).

[6] Deutschland startet neue Kampfpanzer-Allianz // Handelsblatt. 11.09.2023. URL: https://www.handelsblatt.com/politik/international/leopard-2-nachfolger-deutschland-startet-neue-kampfpanzer-allianz-/29374860.html (дата обращения: 04.10.2023).

[7] Тимофеев П.П., Хорольская М.В. Проектный потенциал франко-германского оборонного сотрудничества // Анализ и прогноз. Журнал ИМЭМО РАН. 2020. No. 4. C. 72.

[8] Steinmann T. Deutsch-französischer Superpanzer kommt später als geplant // Capital. 11.04.2023. URL: https://www.capital.de/wirtschaft-politik/deutsch-franzoesischer-superpanzer-kommt-spaeter-als-geplant-33363634.html (дата обращения: 01.10.2023).

[9] Norwegen bestellt 54 Leopard-2-Panzer // FAZ. 03.02.2023. URL: https://www.faz.net/aktuell/politik/ausland/norwegen-bestellt-54-leopard-2-panzer-aus-deutschland-18651192.html (дата обращения: 01.10.2023).

[10] Tschechien bestellt 77 moderne Leopard-Panzer // N-TV. 21.07.2023. URL: https://www.n-tv.de/wirtschaft/Tschechien-bestellt-77-moderne-Leopard-Panzer-article24277651.html (дата обращения: 01.10.2023).

[11] Kington T. Italy to Buy Leopard Combat Tanks, Upgrade Arietes // Defense News. 13.07.2023. URL: https://www.defensenews.com/land/2023/07/13/italy-to-buy-leopard-combat-tanks-upgrade-arietes/ (дата обращения: 01.10.2023).

[12] Ziedler C. 18 neue Leopard-Panzer: Die Lücke bei der Bundeswehr wird gestopft – aber reicht das? // Tagesspiegel. 23.05.2023. URL: https://www.tagesspiegel.de/politik/neue-leoparden-fur-die-bundeswehr-modernste-waffen-in-kleiner-zahl-9863165.html (дата обращения: 01.10.2023).

[13] Hungarian Defense Force’s First Leopard 2A7+HU Tank Arrives // Hungary Today. 23.08.2023. URL: https://hungarytoday.hu/hungarian-defense-forces-first-leopard-2a7hu-tank-arrives/ (дата обращения: 01.10.2023).

[14] Высокий спрос на Leopard 2 замедлил разработку танка MGCS // РБК. 06.04.2023. URL: https://www.rbc.ru/rbcfreenews/642f05779a79476b976b1f5c (дата обращения: 01.10.2023).

[15] На южнокорейских танках, поставляемых в Польшу, также будут использоваться немецкие комплектующие – немецкий дизельный двигатель MTU MB-883 Ka-500 разработки компании MTU Friedrichshafen и автоматическая пятиступенчатая трансмиссия, разработанная немецкой фирмой Renk.

[16] 17. Rüstungsbericht steht im Zeichen von Zeitenwende und Sondervermögen // Bundesministerium der Verteidigung. 22.06.2023. URL: https://www.bmvg.de/de/aktuelles/17-ruestungsbericht-truppe-schnell-und-bestmoeglich-ausstatten-5639808 (дата обращения: 10.10.2023).

[17] Новый немецкий танк KF51 Panther показали на Eurosatory 2022 // Российская газета. 14.06.2022. URL: https://rg.ru/2022/06/14/novyj-nemeckij-tank-kf51-panther-pokazali-na-eurosatory-2022.html (дата обращения: 01.10.2023).

[18] Rheinmetall-Chef Papperger über das geplante Panzer-Werk in der Ukraine: „Wir müssen sie befähigen, sich selbst zu verteidigen“ // Neue Zürcher Zeitung. 15.03.2023. URL: https://archive.ph/LnKGr#selection-301.0-301.127 (дата обращения: 01.10.2023).

[19] Dispute Over Leopard 2 Rights Settled // Europäische Sicherheit & Technik. 03.05.2023. URL: https://esut.de/en/2023/05/meldungen/41800/streit-um-leopard-2-rechte-beigelegt/ (дата обращения: 01.10.2023).

[20] Statement by Rheinmetall AG on the Proceedings by Krauss-Maffei Wegmann GmbH & Co. KG against Rheinmetall AG and Mr. Armin Papperger before the Munich District Court // Defence-Aerospace. 03.05.2023. URL: https://www.defense-aerospace.com/rheinmetall-retracts-leopard-2-rights-statement-ending-dispute-with-kmw/ (дата обращения: 01.10.2023).

[21] European Defense Fond // European Commission. URL: https://defence-industry-space.ec.europa.eu/eu-defence-industry/european-defence-fund-edf_en (дата обращения: 03.10.2023).

[22] Freedberg S.J. What Is a “Main Battle Tank”, and How Will Ukraine Use Them? // Breaking Defence. 12.01.2023. URL: https://breakingdefense.com/2023/01/what-is-a-main-battle-tank-and-how-will-ukraine-use-them/ (дата обращения: 01.10.2023).

[23] Leopard 2 // Army Guide. URL: http://www.army-guide.com/rus/product149.html (дата обращения: 05.10.2023).

[24] Kampfpanzer Panther KF51 // Rheinmetall. URL: https://www.rheinmetall.com/de/produkte/kettenfahrzeuge/gepanzerte-kettenfahrzeuge/kampfpanzer-panther-kf51 (дата обращения: 05.10.2023).

Украина. США. Евросоюз. Весь мир. Россия > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 1 ноября 2023 > № 4721898 Мария Хорольская, Илья Крамник

Стратегическая авиация сквозь эпохи: задачи, опасности и решения

Разгоняемая гонка вооружений в глобальном масштабе может получить новое измерение, обладающее уникальным эскалационным потенциалом

ДМИТРИЙ СТЕФАНОВИЧ, Научный сотрудник Центра международной безопасности Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова РАН (ИМЭМО РАН).

АЛЕКСАНДР ЕРМАКОВ, Младший научный сотрудник Центра международной безопасности Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова РАН (ИМЭМО РАН).

Сформированная на различных этапах противостояния Москвы и Вашингтона система ограничений, сокращений и контроля над стратегическим вооружениями практически полностью разрушена за первые десятилетия XXI века. Такое уже было в середине 1980-х гг., когда оказался потерян весь прогресс, достигнутый в этой области за период разрядки 1970-х годов. Однако тогда, пройдя через жесточайший кризис, стороны сформировали новую систему, прослужившую около тридцати лет.

Схожие задачи встанут перед сверхдержавами вновь – вероятно, уже в более широком составе и с необходимостью принимать во внимание более обширный список подлежащих регулированию тематик. Рассмотрим вопрос контроля над вооружениями в приложении к стратегической авиации, «первенцу» ядерных сил, с учётом эволюции роли и места этого вида вооружений.

Первое и единственное в своём роде

Именно стратегическая авиация стала первым средством доставки ядерных зарядов – для ядерных бомб (массой более четырёх тонн) тяжёлые бомбардировщики были безальтернативным носителем. На эту роль выбрали Boeing B-29 “Superfortress”, прошедший модернизацию по программе “Silverplate”[1]. После завершения Второй мировой войны уже в качестве специализированного средства доставки ядерного оружия на межконтинентальную дальность созданы первые стратегические бомбардировщики в современном понимании этого термина – Convair B-36 “Peacemaker”. Именно с их развёртывания на рубеже 1948–1949 гг. США начинают создавать полноценные стратегические ядерные силы. Тогда же начался массовый серийный выпуск самих бомб – годом ранее, в 1947 г. в наличии их было только 13 штук[2]. Однако к тому времени американская ядерная монополия была уже нарушена – в СССР прошли ядерные испытания и начал поступать на вооружение Ту-4, созданный на основе B-29 методом обратного инжиниринга. Первая специализированная «ядерная» часть в советских ВВС начала формироваться в середине 1951 г., тогда же изготовлено соответствующее количество серийных бомб. Отставание Советского Союза по времени было не очень велико, около четырёх лет, однако за эти годы Соединённые Штаты успели произвести сотни бомбардировщиков и ядерных боезарядов. Более того, американские машины превосходили советские по характеристикам и могли опираться на широкую систему передового базирования – кроме Великобритании и тихоокеанских баз таким «непотопляемым авианосцем» в 1950-е гг. было, например, французское Марокко[3].

Более или менее реальную возможность нанесения удара по континентальной территории США СССР получил с 1954 г., обретя первые стратегические бомбардировщики – турбовинтовые Ту-95 и реактивные М-4. Вероятно, в отношении собственной стратегической авиации советское руководство испытывало некоторый скепсис, и ресурсы направлялись в основном на ракетное вооружение и средства защиты от американской стратегической авиации. Об этом более чем наглядно говорят цифры – на десятки советских бомбардировщиков приходились сотни американских.

В Советском Союзе активнее и успешнее создавались зенитно-ракетные комплексы и в больших количествах строились истребители-перехватчики.

С 1954 г. подразделения противовоздушной обороны выделили в отдельный вид войск, что сохранялось до 1998 г., и уже на новом витке технологического и концептуального развития подобные задачи были объединены при создании Воздушно-космических сил в 2015 году[4]. После появления в конце 1950-х гг. эффективных межконтинентальных баллистических ракет они стали основным звеном СЯС СССР, в то время как в Соединённых Штатах основным средством доставки ядерного оружия по меньшей мере до середины 1960-х гг. оставалась авиация.

Интересно, что на первом этапе «ядерная» стратегическая авиация условно отделялась от «обычной» из-за своей особой ценности. Участие её в локальных конфликтах считалось нецелесообразным и многим первым «стратегам» вовсе не довелось повоевать. Так, B-36 не участвовали в Корейской войне – отчасти, конечно, из-за боязни потерь, но в том числе и потому, что не рассматривались как «просто большие бомбардировщики». По имеющимся свидетельствам, их экипажи даже не проходили регулярную подготовку по использованию обычных бомб[5]. Похожая судьба ожидала и первые советские Ту-95 и М-4 (разве что поставленные в Китай в 1956 г. Ту-4 участвовали в налётах на Тайвань). Таким образом, на самом раннем этапе развития в качестве компонента СЯС стратегическая авиация сверхдержав в определённой мере придерживалась принципа отделения ядерных средств от «обычных», что и сегодня считается полезным с точки зрения как снижения ядерной опасности и стратегических рисков, так и возможных механизмов контроля над вооружениями.

На все случаи войны

Впрочем, вскоре всё изменилось кардинальным образом. На фоне стремительного развития межконтинентальных баллистических ракет (МБР) и баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) авиации нужно было доказать свою полезность. В США таким обоснованием стала многозадачность, что хорошо укладывалось в концептуальные идеи в духе «гибкого реагирования» администрации Джона Кеннеди, которые пришли на смену воззрениям о неизбежном и немедленном переходе к массированному применению ядерного оружия в случае войны с СССР. Многочисленная бомбардировочная авиация могла активно применяться на доядерной стадии конфликта, а также в целях управления эскалацией в ядерной фазе. «Бомбовозы» хорошо подходили и для различных демонстративных и сигнальных действий, пролётов вдоль границ, ярких учений. Кроме того, они обладали серьёзным ударным потенциалом в локальных конфликтах с малыми неядерными странами – тема в тот период весьма актуальная для американцев на фоне разгоравшейся войны во Вьетнаме.

С другой стороны, поскольку Советский Союз не обладал заморскими базами, а его руководство было зачаровано возможностями ракетной техники, Москва могла бы полностью отказаться от стратегической авиации. Однако помогла «авианосцефобия» – почти все советские «стратеги» имели модификации, вооружённые тяжёлыми противокорабельными ракетами, что не имело аналогов за рубежом ввиду отсутствия там подобной задачи. Это позволяло заручиться поддержкой военно-политического руководства для производства, развёртывания и регулярного совершенствования крупных морских ракетоносных сил, а уже «на сдачу» появлялась возможность поражения теми же ракетами наземных целей (в том числе с ядерной боевой частью) и более простые «бомбардировочные» модификации самолётов. Даже современные российские стратегические ракетоносцы имеют некоторым образом «морскую» родословную – Ту-95МС создан на основе морского патрульного самолета Ту-142, а Ту-160 изначально создавался под тяжёлые противокорабельные ракеты Х-45, что во многом определило габариты отсеков вооружения (изначально избыточные под стратегические крылатые ракеты Х-55, но пригодившиеся позже для современных образцов ударных вооружений).

Позднее американская стратегическая авиация в полной мере трансформировалась в соответствии с пожеланиями военно-политического руководства, став в первую очередь не столько компонентом СЯС, сколько средством глобальной проекции силы, а также «сверхдлинной рукой» в локальных конфликтах. В начале «Бури в пустыне» 1991 г. это ярко продемонстрировала группа из семи бомбардировщиков B-52G, совершившая беспосадочный перелёт из США до рубежа пуска по целям в Ираке неядерных крылатых ракет AGM-86C и обратно, занявший в общей сложности 35 часов[6]. Начиная с этого конфликта, американская стратегическая авиация практически не пропускала многочисленные локальные войны 1990—2020-х гг. и применялась в отдельных карательных акциях. На начальной стадии войны в Афганистане в 2001 г. её возможности оказались уникальны из-за относительной географической изоляции театра боевых действий[7]. Кроме того, Кроме того, бомбардировщики стали удивительно удачной платформой для локальных войн – большой запас топлива и условия для экипажа обеспечивали высокую длительность полётов, запас вооружения соответствовал нескольким тактическим ударным самолётам, а члены экипажа могли эффективно работать с прицельно-разведывательными системами.

Отдельное направление в развитии американских тяжёлых бомбардировщиков любопытным образом перекликается с советским «морским» сюжетом. На сегодняшний день «ветераны» B-52 являются носителями морских мин Quickstrike-ER, которые благодаря оснащению, аналогичному корректируемым планирующим авиабомбам JDAM позволяют осуществлять точное минирование акваторий на значительном удалении[8]. Соответственно, если в советском случае тяжёлые морские ракетоносцы должны были искать и уничтожать авианосцы, то сегодня уже в Соединённых Штатах создаётся потенциал для «запирания» военно-морских сил в базах. Не исключено, что такова одна из причин резко негативной реакции российской стороны на полёты американских тяжёлых бомбардировщиков над акваториями Балтийского и Чёрного морей[9]. Более того, в условиях обострения военно-политического противоборства, в США заявляют о беспрецедентной интенсивности развёртывания оперативных бомбардировочных групп в глобальном масштабе, и что «всем хочется [американский] бомбардировщик у себя в регионе»[10].

Отдельно отметим, что тяжёлые бомбардировщики являются уникальной платформой для испытания вооружения и иных летательных аппаратов, в т.ч. беспилотников воздушного запуска и гиперзвуковых летающих лабораторий.

Таким образом, из специализированной платформы для применения ядерного оружия стратегические бомбардировщики стали единственным из компонентов стратегической триады, вполне пригодным для использования в обычных конфликтах. Они полностью сохранили уникальные возможности компонента СЯС, в частности гибкость, пригодность для выполнения тактических задач и сигнализирования. Не следует забывать, что в отличие от иных составляющих ядерной триады бомбардировщики являются в определённой мере многоразовым средством, пусть и с оговоркой об уязвимости наземной инфраструктуры. В 1980-е гг. их оснастили малоразмерными и малозаметными крылатыми ракетами большой дальности, и они получили и «огневую мощь», в целом не уступающую тяжелым МБР. Находясь на дежурстве в воздухе, стратегический воздушный ракетоносец ещё и крайне устойчивый компонент СЯС, а благодаря дальности наиболее современных крылатых ракет (российские Х-102, Х-БД), а в будущем и вооружению перспективными аэробаллистическими ракетами, практически неуязвим для ПВО противника.

Для России стратегическая авиация ценна ещё и тем, что, учитывая относительную слабость флота по сравнению с флотами потенциальных противников (ВМС США; объединённые ВМС стран НАТО), она является важнейшим средством проекции силы на большом удалении от границ. При этом и в рамках специальной военной операции на территории Украины, насколько можно судить, на дальнюю авиацию возложена значительная часть задач по нанесению комбинированных ударов высокоточным оружием большой дальности[11]. Кроме того, особого внимания заслуживают совместные патрули российских и китайских тяжёлых бомбардировщиков, тем более что параллельно с взаимодействием в воздухе отрабатывается и наземное обслуживание российских самолётов на китайских аэродромах[12].

В этих противоречивых условиях вопрос контроля и ограничения «воздушной ноги» триады СЯС крайне сложен. Стратегические бомбардировщики-ракетоносцы сочетают как уникальные полезные качества, так и недостатки, значительно отличающие их от МБР и БРПЛ, такие как повышенная уязвимость на земле, долгое время подготовки и нанесения удара, небольшой «вес залпа» относительно иных компонентов триады.

Подходы к ограничению стратегической авиации

Попыткам ограничений авиационных вооружений, как ни удивительно, даже больше лет, чем собственно боевым самолётам – ещё на первой и второй конференциях в Гааге 1899 и 1907 гг. были приняты декларации «о запрещении метать снаряды и взрывчатые вещества с воздушных шаров или иным подобным способом»[13]. Успешность этих соглашений комментировать нет смысла. Однако, переходя от курьёзов к современному контролю над вооружениями, стоит начать с договоров ОСВ между СССР и США.

Пожалуй, первым ярким эпизодом стала история дальних бомбардировщиков-ракетоносцев семейства Ту-22М в контексте договора ОСВ-2. Этот самолёт был, кроме всего прочего (если не в первую очередь), носителем тяжёлых противокорабельных ракет семейства Х-22, и США всерьёз обеспокоились его потенциалом в качестве межконтинентального средства доставки ядерного оружия – в том числе благодаря возможности дозаправки в воздухе. После продолжительных переговоров и переписки[14] было принято решение ограничить масштабы производства этого бомбардировщика и не оснащать его системой дозаправки. Более того, противоречия касались и подходов к подсчёту бомбардировщиков и крылатых ракет, и на определённом этапе таковые рассматривались фактически как носитель с разделяющимися головными частями индивидуального наведения (РГЧ ИН)[15].

Впрочем, куда более подробно и предметно стратегическая авиация ограничивалась и сокращалась в рамках серии уже российско-американских договоров серии СНВ и отчасти СНП.

Договор СНВ-1 наиболее подробен в определениях и сложен в установлении потолков.

Так, согласно его положениям, под ограничения подпадали «тяжёлые бомбардировщики», которыми считались самолёты, оборудованные для ядерных бомб или ракет, имеющих дальность более 8 тыс. км, и/или оснащённые крылатыми ракетами большой дальности, которыми, в свою очередь, считались крылатые ракеты дальностью более 600 километров[16]. В рамках СНВ-1 проводилась чёткая грань между ракетоносцами — носителями малогабаритных крылатых ракет большой дальности (КРВБ, у США – AGM-86 ALCM и AGM-129 ACM, у СССР/РФ – Х-55) и прочими бомбардировщиками, несущими свободнопадающие бомбы или ракеты с дальностью менее 600 км. Первые приносили в общий засчёт для США по 10–12 боезарядов[17], для России – по 8. Вторые приносили в засчёт один боезаряд, хотя фактически могли нести несколько (особенно свободнопадающих бомб). Однако боевые возможности носителя свободнопадающих бомб и крылатых ракет с дальностью более 2 тыс. километров различались столь кардинально, что их отличающийся на порядок «вес» в договоре выглядит вполне справедливо.

В США к носителям КРВБ, согласно положениям договора, отнесли Boeing B-52H “Stratofortress” и оснащённую для этого часть парка более старой и уже начавшей сниматься с вооружения модификации В-52G. К прочим тяжёлым бомбардировщикам – Rockwell B-1B “Lancer”, которые не успели оснастить КРВБ, и создаваемый малозаметный Northrop Grumman B-2 “Spirit”. В России к носителям КРВБ отнесли Ту-95МС и Ту-160, к прочим устаревшие и уже снимаемые с вооружения Ту-95М, Ту-95К, Ту-95К-22. Для американских ракетоносцев была принята максимальная фактическая боевая нагрузка в 20 крылатых ракет, для российских – в 16 (фактически взят максимально возможный боекомплект среди парка, имевшийся, соответственно, у модификаций B-52H[18] и Ту-95МС-16[19]). Таким образом, для общего засчёта бралась боевая нагрузка в половину от предельной.

Со времени заключения СНВ-1 тянется специфическая история вокруг американских бомбардировщиков B-1B “Lancer”. Он изначально планировался как многоцелевой, в том числе и как замена B-52H в качестве носителя КРВБ, но сильно задержался в создании и к 1991 г. только на паре прототипов начались предварительные испытания[20]. Строевые машины не были оборудованы для применения КРВБ, только для свободнопадающих ядерных бомб и ракет малой дальности AGM-69A SRAM. В случае переоборудования B-1B мог стать мощным носителем с рекордной боевой нагрузкой до 22 КРВБ (8 на барабанной пусковой установке в переднем отсеке вооружения и 14 на пилонах под фюзеляжем). В новых геополитических условиях американские переговорщики заявили, что программа оснащения B-1B ядерными КРВБ не ведётся и не планируется. Выработана схема лишения возможности быстро оборудовать для этого строевые машины (фиксация перегородки в отсеке вооружения, заварка разъёмов для узлов подвески) и механизм инспекций. По заявлениям американских специалистов, на переоборудование потребовалось бы 11–13 дней и как минимум часть работ пришлось бы выполнять в крупных центрах техобслуживания, а это нельзя сделать скрытно[21]. На этих условиях они были занесены в договор не как носители КРВБ. На всякий случай СНВ-1, однако, подразумевал возможность перевести их в другую категорию, чем, впрочем, не воспользовались – напротив, в дальнейшем продолжится их фактическая и юридическая «денуклеаризация».

Кроме решения сложной и потенциально полезной на будущее дилеммы с «недоделанными» B-1B, в чём-то соглашение тридцатилетней давности уже тогда находилось «на волне» сегодняшних наиболее «модных» технологий. Так, отдельными статьями запрещалось создание баллистических ракет воздушного базирования, крылатых ракет с несколькими боевыми частями, переоборудование самолётов большой дальности, но изначально не бомбардировщиков, в носители крылатых ракет (чем сейчас активно занимаются в Соединённых Штатах с системой Rapid Dragon, предназначенной для запуска крылатых ракет из грузовых отсеков транспортных самолётов). Отдельно прописанный запрет на создание оснащённых ядерным оружием «летательных аппаратов, которые не являются самолётами», с примерами в виде дирижаблей и иных аппаратов легче воздуха может показаться комичным, однако незадолго до подписания договора в качестве одного из вариантов базирования перспективной МБР MX в США совершенно серьёзно рассматривались как раз дирижабли[22]. Можно сказать, что таким образом из Москвы-1991 перебросили мостик к Гааге-1899. Отметим, что по крайней мере с запретом ядерного оружия на летательных аппаратах легче воздуха пока всё относительно благополучно.

Этого нельзя сказать о СНВ-2, который должен был радикально расширить и углубить тренды, заложенные в СНВ-1. В первую очередь его помнят и обсуждают в связи с амбициозной идеей ликвидации наземных МБР с РГЧ ИН. Однако были предусмотрены изменения и в вопросе подсчёта боезарядов, числящихся за стратегической авиацией: отныне тяжёлые бомбардировщики приносили бы в общий засчёт количество боезарядов, равное максимальной нагрузке вне зависимости от того, вооружались ли они КРВБ, или простыми свободнопадающими бомбами[23]. В результате российские Ту-95МС стали «весить» в зависимости от модификации 6 или 16 боезарядов, а Ту-160 – 12. Учитывая, что ранее все они считались как 8, а дополнительные узлы подвески на Ту-95МС-16 стали совсем невыгодны, получилось, что большая часть российского парка немного «подешевела», а немногочисленные Ту-160 «подорожали» всего в полтора раза.

В США же ситуация была кардинально иной – B-52H стали приносить в засчёт вдвое больше (20 вместо 10), а B-1B и B-2A в шестнадцать раз больше, так как для них было установлено количество боезарядов в 16! Вероятно, это было мерой подсластить для Москвы горькую пилюлю в виде ликвидации МБР с РГЧ ИН, на которые во многом опирались российские СЯС. Неудивительно, что в СНВ-2 содержалась процедура перевода бомбардировщиков в неядерные, с условиями, прописанными прежде всего под B-1B (например, общее число таких бомбардировщиков – 100, соответствовало числу выпущенных B-1B). К моменту подписания первоначального пакета документов по СНВ-2 (январь 1993 г.) этот бомбардировщик, судя по всему, уже перестали рассматривать как носитель ядерного оружия – в начале 1990-х гг. были сняты с вооружения исчерпавшие ресурс и опасные в эксплуатации ракеты AGM-69A SRAM и из ядерного вооружения остались только свободнопадающие бомбы, что прилично смотрелось только на новейшем малозаметном B-2A. Формально с точки зрения США B-1B были исключены из ядерного планирования в 1997 г., фактически соответствующие тренировки начали сокращаться с 1991 года[24].

Однако с точки зрения российско-американского контроля над вооружениями ничего не изменилось – несмотря на настоятельные просьбы Москвы, США вышли из Договора о ПРО, и Россия отказалась от ратификации СНВ-2. Дабы не допустить перерыва в действии договоров, в 2002 г. был заключён Договор о стратегических наступательных потенциалах, который фактически продлевал СНВ-1, устанавливая новые, более низкие количественные показатели. Определения и параметры оставались прежними. Новые формулировки даны в нынешнем, пусть и приостановленном, ДСНВ, подписанном в апреле 2010 года. В отличие от сложного и детального СНВ-1 или амбициозного СНВ-2, в ДСНВ устанавливались в первую очередь общие количественные потолки СЯС сторон. Внутри потолков предлагалась широкая свобода формирования комфортных для себя СЯС, что было закреплено даже отдельным пунктом: «Каждая из Сторон имеет право самостоятельно определять состав и структуру своих стратегических наступательных вооружений».

Стратегическая авиация получила в ДСНВ особую свободу – все бомбардировщики вне зависимости от вооружения приносили в засчёт носителей и боезарядов только одну единицу за самолёт.

Учитывая значительно сократившиеся парки, воздушная компонента ядерной триады с точки зрения контроля и сокращения вооружений стала почти «бесплатной» (не в смысле бюджетных расходов, к сожалению). Возможно, обе стороны в начале XXI века начали в первую очередь рассматривать стратегическую авиацию как средство неядерной проекции силы, вполне применимое и в локальных конфликтах. Полный отказ от ядерного оружия воздушного базирования, видимо, также был признан нецелесообразным из-за уникальных для этого компонента триады возможностей, упомянутых выше. Кроме того, с развитием средств ПВО и общим прогрессом в разведывательно-информационном обеспечении бомбардировщики с дозвуковыми КРВБ стали терять ценность в качестве средства первого удара, одновременно сокращая возможное негативное влияние на стратегическую стабильность.

В ходе исполнения ДСНВ 2010 г. B-1B были полностью выведены из засчёта после демонстрации российской стороне изменений, исключавших применение уже и свободнопадающих ядерных бомб. Однако если это было решено и объявлено ещё при заключении договора в рамках совместного согласованного заявления[25], то дальнейшие мероприятия США по переоборудованию в неядерные части парка B-52H вызывали споры в рамках работы двухсторонней консультативной комиссии. Российскую сторону не устраивала надёжность, верифицируемость и обратимость подобных изменений, как и маркировка «ядерных» от «неядерных» бомбардировщиков – были установлены специальные отличительные «антенны», но это, разумеется, совершенно не то же, что понятное переоборудование всего типа машин. Отметим, что несмотря на эту справедливую критику, регулярное информирование со стороны США о количестве переоборудованных тяжёлых бомбардировщиков можно расценивать как де-факто меры транспарентности в интересах контроля над неядерными вооружениями, которые могут выполнять стратегические задачи. И всё же, вопрос неправомерного вывода части B-52H из засчёта звучал довольно громко с 2018 г.[26] и оставался одной из ключевых претензий к американской стороне[27]. Конечно, не это привело к приостановке действия ДСНВ в 2023 г., но накопившиеся противоречия, в том числе и по этим вопросам, стали одной из «соломинок, переломивших спину верблюда». Дополнительную остроту данному сюжету придало предложение комиссии Конгресса США по обзору политики в сфере стратегических вооружений рассмотреть возможность «пере-переоборудовать» указанные бомбардировщики B-52H, вновь сделав их средством доставки ядерного оружия[28].

Если вопрос вывода из засчёта B-1B как целого типа выглядит успешным опытом контроля над вооружениями применительно к стратегической авиации, то попытка вывести из него часть парка, а другую часть того же типа рассматривать как основу воздушной компоненты СЯС становится поводом для споров и потенциально опасных недоразумений.

Перспективы контроля над стратегической авиацией

В ближайшем будущем тяжёлые бомбардировщики получат на вооружение новое поколение всё менее заметных крылатых ракет со всё большей дальностью, гиперзвуковые ракеты, разнообразные беспилотные системы воздушного базирования. По мере развёртывания соответствующих видов вооружения и военной техники будет меняться восприятие потенциала воздушной части ядерной триады, а также восприятие угроз со стороны вероятного противника.

Новые технологии сулят не только создание новых видов авиационных средств поражения, чьи уникальные возможности непременно будут использованы (или уже использованы) для доставки ядерного боезаряда. Преобразиться может и облик бомбардировщиков. Если гиперзвуковым, сверхвысотным и частично орбитальным бомбардировщикам место пока на страницах книг о нереализованных проектах холодной войны, то беспилотные технологии – реальность сегодняшнего дня.

Создание тяжёлых ударных БПЛА – дело ближайшего будущего, которое не представляет особых технических проблем.

Сдерживающим фактором, видимо, является неготовность доверять компьютеру столь дорогую машину, выполняющую особо важные задачи. Однако применительно к стратегическим силам новые возможности выглядят очень заманчиво, прежде всего интересен рост дальности полёта и длительности пребывания в воздухе. Последнее позволит обеспечить эффективное дежурство в воздухе в угрожаемые периоды, что в совокупности с новыми средствами поражения сделает авиационную компоненту триады сверхустойчивой (учитывая наращивание противолодочного потенциала и средств космической разведки – в перспективе, возможно, наиболее устойчивой из трёх), а с другой стороны — и более опасной в качестве средства первого удара. И это не фантазии – о перспективном американском бомбардировщике B-21A “Raider” ещё на стадии создания говорилось как об опционально пилотируемом, то есть способном выполнять как минимум часть задач без экипажа[29]. Конечно, передача хотя бы частичного контроля над ядерными средствами цифровому оператору – большая проблема, но рано или поздно, вероятно, возобладают голоса тех, кто справедливо замечает: никого не смущало, что пилота нет в МБР, в чём такая уж принципиальная разница с беспилотным бомбардировщиком?

Впрочем, есть и более традиционные проблемы. Уже понятно, что устоявшиеся определения «тяжёлого бомбардировщика» родом из СНВ-1 начинают устаревать. Формуле «дальность более 8000 км и/или ракеты с дальностью более 600 км», очевидно, не в полной мере соответствует перспективный американский бомбардировщик B-21A “Raider”, по крайней мере, до принятия на вооружение перспективной КРВБ AGM-181 LRSO. А если её не введут в состав вооружения нового бомбардировщика, как уже бывало, то получится, что основная перспективная машина стратегической авиации США будет выведена из засчёта?

Выписанная в свое время «индульгенция» для Ту-22М также трещит по швам по мере его модернизации в версию Ту-22М3М с акцентом на «возвращённую» систему дозаправки и возможное оснащение новыми ракетам, дальность которых может превысить 600 км[30]. Более того, новыми ракетами с большей дальностью оснащаются и ударные самолеты тактической авиации, да и варианты с развёртыванием крылатых ракет на транспортных самолетах также воплощаются в жизнь.

В российско-американском измерении контроля над вооружениями можно выделить два основных перспективных направления. С одной стороны, справедливо предлагается пойти «вглубь и вширь», пусть на сегодня для этого и не хватает политической воли. В частности, можно учитывать крылатые ракеты и свободнопадающие авиабомбы тяжёлых бомбардировщиков полноценно, а не условно (как в действующем ДСНВ), условные же «единицы» для начала распространить на неядерные средства поражения большой дальности, закреплённые за рассматриваемыми в настоящей статье носителями[31]. А, например, задачу вывода из рассмотрения огромного планируемого парка перспективных американских B-21 в неядерном оснащении и их возможных российских (и китайских) аналогов можно решать через углубление существующей практики раздельного базирования соответствующих носителей на авиабазах, не оснащённых инфраструктурой хранения, обслуживания и эксплуатации ядерных боезарядов[32].

Любые «жёсткие» меры контроля над вооружениями необходимо сопровождать «мягкими», подготавливая почву к возвращению к юридически обязывающим договорённостям.

Целесообразно рассмотреть возможность инициативных расширенных уведомлений об учебных, дружественных и «сдерживающих» патрулях и развёртываниях тяжёлых бомбардировщиков, а также о сценариях соответствующих учений, в том числе с привлечением третьих стран.

Глобальный масштаб

В описанном контексте собственный флот тяжёлых бомбардировщиков захотят создать (или возродить) многие страны, хотя сегодня программы перспективных авиационных комплексов такого класса реализуются только в США, России и Китае. Появление подобных универсальных инструментов подлинно стратегического характера создаст новые дилеммы безопасности в различных регионах мира. Необходимо продолжать поиск возможных инструментов если не ограничения, то хотя бы повышения прозрачности соответствующих процессов, так как в противном случае уже разгоняемая гонка вооружений в глобальном масштабе получит новое измерение, обладающее уникальным эскалационным потенциалом. «Освоение» украинского воздушного пространства американским Командованием глобального удара, возможно, стало одной из причин принятия решения о начале специальной военной операции. Не исключено, что подобные действия в других регионах военно-политического противостояния также чреваты переходом к вооружённому противоборству с непрогнозируемым исходом.

Авторы:

Дмитрий Стефанович, научный сотрудник Центра международной безопасности Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова РАН (ИМЭМО РАН).

Александр Ермаков, младший научный сотрудник Центра международной безопасности Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова РАН (ИМЭМО РАН).

СНОСКИ

[1] Любопытно, что существовала вероятность выбрать английские Avro “Lancaster”, имевшие очень крупный и удобный бомбоотсек, но американские военные настояли на том, что если есть хоть какая-то возможность, то необходимо использовать американский самолёт (см.: Gibson C. Vulcan’s Hammer. Manchester: Hikoki Publications, 2011. P. 36). Впрочем, современные английские политики наверняка рады возможности дистанцироваться от бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, решение о которых было принято, пусть и формально, но совместно (см.: Minutes of a Meeting of the Combined Policy Committee. In: R. Dougall, R.C. Hayes, D.R. Ambach et al. (Eds.), Foreign Relations of the United States: Diplomatic Papers. The Conference of Berlin (The Potsdam Conference), 1945. Vol. I. Washington, DC: United States Government Printing Office, 1960).

[2] Norris R., Kristensen H. Global Nuclear Weapons Inventories, 1945–2010 // Bulletin of the Atomic Scientists. 2010. Vol. 66. No. 4. С. 77–83.

[3] Кузнецов К. Стратегический бомбардировщик Боинг B-47 «Стратоджет». М.: Эксмо, 2018. С. 70–71.

[4] Кочетыгов М. Ретроспективный анализ военно-научных исследований строительства и развития воздушно-космической обороны // Военная Мысль. 2023. No. 10. С. 18–27.

[5] Кузнецов К. Конвэр B-36 «Миротворец». М.: Эксмо, 2018. С. 86.

[6] Yenne B. The Complete History of U.S. Cruise Missiles: From Kettering’s 1920s’ Bug & 1950’s Snark to Today’s Tomahawk. Forest Lake, Minnesota: Specialty Press, 2018. 122 p.

[7] Ермаков А. Авиация США в войне в Афганистане в 2001–2017 годах. В кн.: В.Н. Бондарев (Ред.), Грозное небо. Авиация в современных конфликтах. М.: Центр анализа стратегий и технологий, 2018. С. 44–50.

[8] USAF B-52 Conducts Long Range Offensive Mine Warfare Test // Naval News. 29.06.2023. URL: https://www.navalnews.com/naval-news/2023/06/usaf-b-52-conducts-long-range-offensive-mine-warfare-test/ (дата обращения: 07.10.2023).

[9] См.: Начальник Главного оперативного управления Генерального штаба ВС РФ генерал-полковник Сергей Рудской провёл брифинг для представителей СМИ // Минобороны России. 01.06.2020. URL: https://function.mil.ru/news_page/country/more.htm?id=12295316@egNews (дата обращения: 07.10.2023); Главнокомандующий ВКС провёл брифинг для военных атташе иностранных государств // Минобороны России. 11.09.2020. URL: https://function.mil.ru/news_page/country/more.htm?id=12313777@egNews (дата обращения: 07.10.2023).

[10] Gordon C. STRATCOM Boss Touts Value of Bomber Task Forces: “Everyone Likes a Bomber in Their Region” // Air & Space Forces Magazine. 16.08.2023. URL: https://www.airandspaceforces.com/stratcom-boss-value-bomber-task-forces/ (дата обращения: 07.10.2023).

[11] Командованию и личному составу 121 гвардейского тяжёлого бомбардировочного авиационного полка // Президент России. 07.04.2022. URL: http://kremlin.ru/events/president/letters/68156 (дата обращения: 07.10.2023).

[12] ВКС России и ВВС Китая провели очередное совместное воздушное патрулирование в Азиатско-Тихоокеанском регионе // Минобороны России. 07.06.2023. URL: https://function.mil.ru/news_page/country/more.htm?id=12469773@egNews (дата обращения: 07.10.2023).

[13] Гликман О. Гаагские мирные конференции 1899 и 1907 годов: российская инициатива и дальнейшее развитие МГП // Круглый стол «Вклад России в формирование МГП и идей гуманности: исторические, правовые, дипломатические и культурные аспекты». 18.05.2018. URL: https://www.icrc.org/ru/download/file/82839/haguepeaceconferences.pdf (дата обращения 07.10.2023).

[14] К 40-летию подписания договора ОСВ-2: информационно-справочные материалы // Министерство иностранных дел Российской Федерации. 18.06.2019. URL: https://idd.mid.ru/informacionno-spravocnye-materialy/-/asset_publisher/WsjViuPpk1am/content/k-40-letiu-podpisania-dogovora-osv-2?inheritRedirect=false (дата обращения: 07.10.2023).

[15] Договор ОСВ-2 // Центр по изучению проблем контроля над вооружениями, энергетики и экологии при МФТИ. URL: https://www.armscontrol.ru/course/rsf/p6.htm (дата обращения: 07.10.2023).

[16] Приложение к договору СНВ-1. Термины и их определения // Центр по изучению проблем контроля над вооружениями, энергетики и экологии при МФТИ. URL: https://www.armscontrol.ru/start/rus/docs/start1/definitions.txt (дата обращения: 07.10.2023).

[17] Первые 150 самолётов по 10 боезарядов, те, что свыше 150, по 12.

[18] B-52H могли нести 8 крылатых ракет в барабанной пусковой установке в бомбовом отсеке и 12 на пилонах под крылом. B-52G – только до 12 под крылом, отсюда в положении договора для тех из них, что были «свыше 150», 12 боезарядов в засчёт.

[19] Ту-95МС-16 могли нести 6 крылатых ракет в барабанной пусковой установке в бомбовом отсеке и 10 на пилонах под крылом. Такая нагрузка очень значительно снижала дальность полёта и задолго до заключения ДСНВ-1 бомбардировщики стали выпускать без подкрыльевых пилонов в модификации Ту-95МС-6 и снимать их в частях. Ту-160, в свою очередь, несли 12 крылатых ракет в бомбовом отсеке, что было с точки зрения засчёта достаточно «выгодно».

[20] Ермаков А. Зеркальная крепость // РСМД. 25.05.2023. URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/zerkalnaya-krepost/ (дата обращения: 07.10.2023).

[21] Exchange of Letters Concerning the B-1 Bomber // The U.S. Department of State. 20.01.2001. URL: https://1997-2001.state.gov/www/global/arms/starthtm/start/abaltrs.html#b1 (дата обращения: 07.10.2023).

[22] MX: The Weapon Nobody Wants // The Defence Monitor. 1981. Vol. 10. No. 6. P. 7.

[23] Меморандум о договорённости о зачислении боезарядов и о данных по тяжёлым бомбардировщикам в связи с Договором между Российской Федерацией и Соединёнными Штатами Америки о дальнейшем сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений // Центр по изучению проблем контроля над вооружениями, энергетики и экологии при МФТИ. URL: https://www.armscontrol.ru/start/rus/docs/memo.htm (дата обращения: 07.10.2023).

[24] B-1 // Global Security. URL: https://www.globalsecurity.org/wmd/systems/b-1.htm (дата обращения: 07.10.2023).

[25] Переоборудованные тяжёлые бомбардировщики В-1В. Первое Согласованное заявление. Глава IX Протокола к ДСНВ-3 // Президент России. 08.04.2010. URL: http://static.kremlin.ru/media/events/files/41d2ef6d0dc8b2e65fc5.pdf (дата обращения: 07.10.2023).

[26] Заявление МИД России // Министерство иностранных дел Российской Федерации. 05.02.2018. URL: https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/international_safety/disarmament/voenno_strategicheskie_problemy/snv/1562499/ (дата обращения: 07.10.2023).

[27] См., например: О суммарных количествах стратегических наступательных вооружений России и США в соответствии с Договором о СНВ // Министерство иностранных дел Российской Федерации. 13.10.2022. URL: https://mid.ru/en/foreign_policy/international_safety/1833766/?lang=ru (дата обращения: 07.10.2023).

[28] 2023 America’s Strategic Posture. The Final Report of the Congressional Commission on the Strategic Posture of the United States // The U.S. Armed Forces. URL: https://armedservices.house.gov/sites/republicans.armedservices.house.gov/files/Strategic-Posture-Committee-Report-Final.pdf (дата обращения: 07.10.2023).

[29] Rogoway T., Trevithick J. Document Confirms B-21 to Be Delivered Optionally Manned and Nuclear Capable // The Drive. 08.11.2017. URL: https://www.thedrive.com/the-war-zone/15902/document-confirms-b-21-to-be-delivered-optionally-manned-and-nuclear-capable (дата обращения: 07.10.2023).

[30] Ту-22М3М получил штангу дозаправки, снятую после подписания СНВ // РИА Новости. 02.06.2019. URL: https://ria.ru/20190602/1555185418.html (дата обращения: 07.10.2023).

[31] Арбатов А.Г. Проблемы и дилеммы следующего договора СНВ // Мировая экономика и международные отношения. 2021. Т. 65. No. 6. С. 5–20.

[32] Acton J., Vaddi P. A ReSTART for U.S.-Russian Nuclear Arms Control: Enhancing Security Through Cooperation // Carnegie Endowment for International Peace. 02.10.2020. URL: https://carnegieendowment.org/2020/10/02/restart-for-u.s.-russian-nuclear-arms-control-enhancing-security-through-cooperation-pub-82705 (дата обращения: 07.10.2023).

Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 1 ноября 2023 > № 4721897 Дмитрий Стефанович, Александр Ермаков

Первая мировая и СВО

Ложные аналогии среди многочисленных совпадений

КИРИЛЛ КОПЫЛОВ

Военный историк, специалист по Первой мировой войне.

На протяжении всей истории человечества люди были склонны искать ответы на сегодняшние проблемы в прошлом, проводя аналогии. Средневековые короли любили сравнивать себя с римскими императорами и их деяниями, римляне не только бесконечно ориентировались на героев мифологизированного прошлого, но и оглядывались на опыт Древней Греции.

Неудивительно, что сегодня, когда штурмовые группы пехоты сходятся на кинжальной дистанции среди развороченных огнём гаубиц окопов, а в обиход снова вошли такие понятия, как «мобилизация», «снарядный голод» и «война на истощение», аналитики и представители СМИ начали обращаться к образам Первой мировой. Бои вокруг Бахмута сравнивают с событиями под Верденом, рассуждают о позиционном тупике и ломают копья вокруг способов выхода из него.

Часть подобных аналогий имеет право на существование, другие же не просто неверны, но могут привести к ошибочным и даже опасным умозаключениям. В этой статье попробуем разобраться, какие параллели имеют основания, а где речь идёт о конъюнктурных натяжках и попытках строить теории на зыбкой почве.

Война, которую ждали другой

Череда научно-технических открытий и бурное развитие производственных возможностей совершили сразу несколько революций в военном деле к началу Первой мировой. Магазинные винтовки, скорострельная артиллерия, новые средства связи прочно прописались в европейских армиях, крупнейшие военные умы вписывали их в новые доктрины. Тон в разработке последних задавали французы со своим принципом Attaque à outrance – атаковать до победного конца. Решительное наступление считалось единственным способом выиграть войну, победа должна была достигаться смелым маневрированием огромных масс войск, нацеленных на достижение успеха любыми средствами и при любых потерях.

Будущая война виделась яростной, но короткой.

Противник будет разбит в нескольких масштабных сражениях на протяжении недель, самое большее месяцев.

Апофеозом подобного подхода может считаться известный «план Шлиффена», предусматривавший полный разгром французской армии за восемь недель. Провал германского наступления 1914 г. уже принято сравнивать с событиями февраля-марта 2022 года. Однако мы всё ещё недостаточно осведомлены о реальных целях и задачах СВО и оперативных планах российского военного командования, чтобы делать какие-либо далеко идущие выводы.

Провал немецкого наступления и успешный контрудар Антанты на Марне не привёл к быстрой победе Франции, после целой серии попыток подвинуть противника фронт застыл на линии от Северного моря до швейцарской границы. Оборона оказалась сильнее наступления, и основную роль в этом сыграли даже не пулемёты (их было пока слишком мало), а многочисленная скорострельная артиллерия, способная в считанные минуты обрушить десятки снарядов на головы пехоты. В то же время даже самые примитивные окопы снижали потери от снарядов неприятеля во много раз.

Ещё одна популярная довоенная теория гласила, что достаточно самоотверженная пехота в состоянии успешно наступать даже в отсутствие какой бы то ни было поддержки. В пехотном уставе Австро-Венгерской империи образца 1911 г. читаем: «Пехота способна выиграть лавровый венок даже без поддержки других родов войск и против численно превосходящего противника, если она пропитана уверенностью и агрессивностью и вооружена непоколебимой твёрдостью и волей вместе с огромной физической стойкостью». Подобные пассажи содержали уставы и других стран, но суровая правда оказалась в том, что самая мотивированная пехота не могла продвигаться под шквальным огнём вражеской артиллерии. Тем удивительнее читать сегодня военных экспертов, которые утверждают, что патриотизм, врождённый национальный дух и прочие факторы, относящиеся скорее к сфере пиара, способны компенсировать материальные проблемы и нехватку вооружения.

Быстрой войны в 1914 г. не получилось, и все стороны конфликта начали испытывать резкую нехватку боеприпасов. Довоенные расчёты, основывавшиеся на молниеносном разгроме противника, не предполагали строительства зиккуратов из ящиков со снарядами в ожидании начала войны. Кроме того, практически все европейские армии предпочитали потратить выделенные им средства на закупки дополнительных орудий, чтобы иметь решающий перевес. В результате больше всего снарядов имели Германия и Франция, примерно до 1500 выстрелов на орудие, Россия и Британская империя держали в своих арсеналах до 1000 выстрелов, более бедные страны, такие как Италия, Австро-Венгрия и Османская империя, имели не более 600–700 выстрелов.

Французы, всегда акцентировавшие внимание на умении вести огонь в максимальном темпе, столкнулись с нехваткой снарядов уже в конце сентября 1914-го, а остальные – к Новому году. К концу зимы артиллерия сторон уже выскребала последние довоенные запасы, в то время как расход снарядов во много раз превосходил их производство. В результате армии столкнулись с так называемым «снарядным голодом», а характер боевых действий в условиях укрепляющегося фронта требовал всё больше снарядов.

Здесь аналогии с сегодняшним днём вполне допустимы, быстротечного конфликта не случилось, а все довоенные расчёты оказались неверны перед лицом масштаба конфликта и его интенсивности.

Мобилизованные нации

Одним из принципиальных отличий событий более чем вековой давности от сегодняшнего дня является количество людей и материальных ресурсов, привлечённых воюющими сторонами. В качестве наиболее яркого примера можно взять Францию, чьё население на 1914 г. составляло около 39 млн человек, из которых 19 млн приходилось на мужчин. Уже в августе 1914-го 4 млн (!) мужчин оказались в рядах вооружённых сил, а всего до конца войны под ружьё встанут 7,5 млн французов. То есть практически половина мужского населения, включая стариков и младенцев[1].

В том же темпе шла и Германия. Всего за двенадцать дней мобилизации немецкая армия увеличилась с примерно 800 тыс. человек до более чем 3,5 миллиона. К началу сентября почти каждый третий немец в возрасте от 18 до 45 надел мундир. Германия продолжит мобилизацию и дальше, призвав в ряды вооружённых сил около 11 млн человек при общем населении на 1914 г. в примерно 67 млн человек[2]. По части мобилизации не отставали и другие страны (см. табл. 1 и 2). Так, в Российской империи до октября 1917 г. было мобилизовано около 12 млн человек, хотя эта цифра является обсуждаемой и, вполне вероятно, не полной.

На фоне подобных значений текущие мобилизационные усилия сторон СВО выглядят более чем скромными как и оценки общего числа военнослужащих, непосредственно находящихся на линии боевого соприкосновения. Это, естественно, влияет и на сопоставление любых боестолкновений столетней давности и сегодняшнего дня. Там, где в былые дни стороны могли сосредотачивать группировки численностью в сотни тысяч человек и спокойно относиться к потерям нескольких тысяч в сутки, сегодня действуют многократно меньшие силы, растянутые на сотни километров фронта. В таких условиях прямое сопоставление с Верденом или Соммой выглядит по меньшей мере некорректно.

Тотальной мобилизации подверглась и промышленность стран, участвовавших в Первой мировой. Это были крупнейшие индустриальные державы своей эпохи, на которые приходилась львиная доля мирового промышленного производства, прежде всего в металлургии и металлообработке, машиностроении и химической промышленности. Не удивительно, что они справились с задачей быстрого наращивания военного производства. «Снарядный голод» ликвидирован уже к концу второго года войны, причём цифры роста производства по сегодняшним меркам смотрятся фантастическими.

Британия, тогдашняя «мастерская мира», произвела к декабрю 1914 г. 870 тыс. снарядов, к декабрю 1915-го – 23,5 млн, а к декабрю 1916 г. – 128 миллионов. Россия, отставая в общих объёмах, всё равно продемонстрировала огромный рост. В 1914-м – 104 900 снарядов, 1915-м – 9 567 888, 1916-м – 30 974 678! Одна Франция за время войны произвела около 300 млн снарядов (из которых порядка 20 млн ушло в Россию). Не отставали и Центральные державы. Германия нарастила ежемесячный выпуск снарядов с 345 тыс. в 1914-м до 11 млн в 1918 году. По приблизительным подсчётам, страны Антанты (с Россией до октября 1917 г. и США за все годы) произвели порядка 790 млн снарядов, а Центральные державы примерно 680 миллионов.

На этом фоне уже сорванные обещания стран ЕС обеспечить Украину миллионом снарядов за год смотрятся довольно бледно. Как и планы США нарастить ежемесячный выпуск снарядов с 14 тыс. до 28 тыс., а потом до 100 тыс. к 2025 году.

Не менее грандиозно выглядят и цифры по выпуску другой военной продукции, одних только 155-мм гаубиц французы за четыре года войны произвели более 3 тыс. штук, а всего более 30 тыс. орудий. Не меньшими темпами шло и насыщение войск средствами связи. Если в 1914 г. во французской армии было всего 50 комплектов радиостанций, то к концу войны уже больше 30 тысяч. Число телефонов выросло с двух до 350 тысяч! Британцы нарастили выпуск орудий с 91 в 1914 г. до 8039 в 1918-м, а производство пулемётов увеличилось с 300 штук до 121 тысячи.

Подобные достижения, однако, давались дорогой ценой. По современным подсчётам, к 1917 г. Франция тратила на войну до 70 процентов своего ВВП, а Германия к концу того же года практически полностью свернула все не связанные с войной производства. К завершению войны немецкая и французская экономики потеряли, по разным оценкам, до трети предвоенного ВВП. Это обернулось катастрофическим падением уровня жизни основной массы населения. Британия из крупнейшего мирового кредитора стала должником, начав уже в 1915 г. брать деньги у американских банков, а со вступлением в войну Соединённых Штатов — напрямую у американского казначейства, причём эти деньги в основном оставались в США, идя на оплату поставок оружия и военных материалов. Соединённые Штаты, наряду с Британией, вообще оказались единственными странами, показавшими рост экономик на фоне войны (см. граф. 1).

Сегодня украинская экономика испытывает тяжёлые проблемы и опирается на кредитное плечо иностранных партнёров, российской пока удаётся поддерживать стабильность и не допускать катастрофического снижения. В то же время финансовая нагрузка на всех участников конфликта (прямых и непрямых) может постепенно увеличиваться. Причём, как и в Первую мировую, со временем всё больше будут страдать и экономики стран, напрямую не вовлечённых в конфликт. К примеру, ВВП нейтральной Голландии за время войны упал как минимум на 15 процентов, а независимые страны Скандинавии лишились от 5 до 10 процентов ВВП.

Война технологических чудес

В различных публикациях на тему СВО мы часто можем видеть громкие заголовки о беспрецедентных технологических прорывах, случившихся во время кампании. Однако многие из них уже произошли в начале XX века, пусть и на несколько другом технологическом уровне.

Изобретение братьев Райт военные приметили вскоре после первого полёта. Ещё перед войной французская артиллерия была самым технически продвинутым родом войск. Артиллеристы, хотя перед войной они в основном собирались прямой наводкой бить немцев из своих 75-мм скорострельных пушек, быстро оценили возможность заглянуть с помощью самолёта за горизонт. Неудивительно, что к началу войны половина французских военных самолётов принадлежала артиллеристам. Интересно, что две свои эскадрильи были у кавалерии, конники намеревались с их помощью вести разведку впереди и по флангам своих колонн.

Прозорливость артиллеристов стала очевидна с установлением статичной линии фронта, когда авиация оказалась единственным способом заглянуть дальше передовых окопов противника. Французы первыми, уже в конце 1914 г., установили на самолёт радиостанцию, а через год наведение по радио стало лучшим методом корректировки артиллерийского огня. Этому придавалась такая важность, что эскадрильи приписывались к отдельным полкам тяжёлых орудий и даже батареям сверхтяжёлых. По выражению самих французов, «лётчик стал проводником снарядов к их целям».

Окончательно система сложилась к лету 1916 года. Так, когда 13-я французская пехотная дивизия пошла в атаку на Сомме, над её головой, сменяя друг друга, висели самолёты трёх эскадрилий. Одна работала напрямую с тяжёлым артполком, вторая обеспечивала огонь дивизионной артиллерии, а третья вела наблюдение за продвижением своих войск и действиями противника, сообщая об узлах обороны и готовящихся контратаках.

Но даже не самолёты стали глазами для армии. Первая мировая – расцвет привязных аэростатов. В отличие от самолётов они могли висеть на высоте в 1000–1500 м многие часы, связываясь со штабами и артиллерией по телефону. В результате большая часть Западного фронта находилась почти под круглосуточным наблюдением с воздуха на глубину до 20 километров. Так что современная революция БПЛА в наблюдении за полем боя не так уж и нова.

Свои первые шаги сделали, как бы странно это ни звучало, и различные беспилотники-камикадзе.

Созданием одного из них, который несколько громоздко назывался «самолетающая воздушная торпеда», по заказу американской армии и флота занимались Орвиль Райт и американский инженер-изобретатель Чарльз Кеттеринг. Фактически они делали дрон-камикадзе, причём с хорошими даже для сегодняшнего дня характеристиками. Дальность полета 120 км, скорость 80 км в час и масса боевой части 81 килограмм. Дрон запускался с рельсовых направляющих (как и многие его современные аналоги) и приводился в движение четырёхцилиндровым бензиновым двигателем. Для стабилизации полёта использовался примитивный (по нашему времени) автопилот с гироскопом, высотомером и индикатором направления. Наведение осуществлялось с помощью прибора кратности, который выставлялся на необходимое для достижения цели число оборотов винта дрона, после его срабатывания крылья сбрасывались, и боевая часть пикировала на цель.

Хотя на испытаниях относительным успехом закончилась лишь треть полётов, заказчик был вполне обнадёжен результатами. «Торпеда Кеттеринга» стоила в разы дешевле пилотируемого самолёта, применять их собирались десятками (а потом и сотнями) штук разом по площадным целям, вроде железнодорожных станций, воинских лагерей и даже городов. Поэтому потеря части дронов считалась вполне допустимым ущербом, к тому же ожидалось, что по мере дальнейших опытов и реальной эксплуатации на фронте надёжность будет улучшена. Кроме того, вполне обоснованно считалось, что уничтожение дронов силами ПВО противника (самолётами и зенитными орудиями) будет практически невозможно из-за их малозаметности. Боевое применение назначили на весну-лето 1919 г., но немцы сдались раньше. Всего успели изготовить около 50 аппаратов, ни один из них не попал в Европу. Работы продолжались до 1920 г. и были свёрнуты после очередных бюджетных сокращений.

Немецкая фирма «Сименс» вела работы по дистанционно управляемым катерам ещё до Первой мировой и эти наработки решили использовать для атак британских кораблей у побережья Бельгии. Семитонный катер управлялся по проводам с береговой станции и мог удаляться от неё на расстояние до 20 км, команды по наведению операторы на берегу получали со специального самолёта, который следил за катером и целью. Беспилотник развивал скорость в 30 узлов и нёс почти 700 кг взрывчатки.

Британский монитор «Эребус» в октябре 1917 г. атакован беспилотником, но серьёзных повреждений не получил. Катер врезался в верхнюю часть противоторпедного буля, который и поглотил большую часть взрывной волны. Немцы продолжали совершенствовать катера-камикадзе, заменяя провода на радио и стараясь переместить станцию управления с берега на другие корабли или даже самолёты, но эти работы не были завершены до конца войны. Так что у «Гераней» и украинских морских БПЛА были предшественники.

Автор: Кирилл Копылов, военный историк, специалист по Первой мировой войне.

СНОСКИ

[1] Французская армия несла очень тяжёлые потери: 300 тыс. погибли до конца 1914 г., 430 тыс. – в 1915-м, 361 тыс. – в 1916-м, 190 тыс. – в следующем году, и, наконец, на последний год войны пришлось 306 тыс. убитых. Итого – более миллиона человек, или 4 процента населения страны. Даже мобилизация таких масштабов, как во Франции, не компенсировала потерь. Действующая армия достигла пика численности в июле 1916 г. (2 млн 234 тыс. человек), но упала до 1 млн 890 тыс. к октябрю следующего года и сократилась ещё на 220 тыс. к концу войны.

[2] Между августом 1914-го и ноябрём 1918-го погибло более 1,6 млн немцев.

Россия. Украина > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 1 ноября 2023 > № 4721896 Кирилл Копылов

Большая война: из прошлого в настоящее

Угроза прямого столкновения великих держав и ядерной войны станет более острой, чем в холодную войну

АНДРЕЙ СУШЕНЦОВ, Декан факультета международных отношений МГИМО МИД России, программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай», кандидат политических наук.

ВАСИЛИЙ КАШИН, Кандидат политических наук, директор Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДИСКУССИОННЫЙ КЛУБ «ВАЛДАЙ»

Боевые действия высокой интенсивности на Украине стали крупнейшим по масштабам вовлечённых сил, потерям и продолжительности конфликтом после Ирано-иракской войны 1980–1988 годов. Сравнения с последней правомерны лишь с точки зрения масштаба. Политический характер сегодняшних событий делает их уникальными.

Ирано-иракская война была столкновением региональных держав, причиной которого стали их противоречия. Военные операции возглавляемых США коалиций против Ирака в 1991 и 2003 гг. представляли собой выпады мирового гегемона против ослабленной региональной державы. К тому же к 2003 г. Ирак более десяти лет находился в полной изоляции без возможности закупки и содержания сложных систем оружия. Фолклендская война 1982 г. и грузино-югоосетинский конфликт в 2008 г. происходили в условиях крайнего неравенства сил, что предопределило их скоротечный характер.

Конфликт на Украине – продукт противоречий двух великих держав, США и России. Таким образом, ближайший исторический прецедент у украинского конфликта – война в Корее, завершившаяся почти семьдесят лет назад. Она серьёзно отличалась от конфликта на Украине с точки зрения тактики ведения боевых действий, применяемой военной техники, но в политических аспектах близка к происходящему в наши дни. И в том, и в другом случае великая ядерная держава вынуждена направлять войска на затяжную кампанию с неядерным региональным государством, получающим военную и военно-техническую поддержку от другой, враждебной ядерной державы. И в том, и в другом случае предметом конфликта выступает не столько судьба страны, на территории которой разворачивается театр боевых действий, сколько будущее мирового порядка[1].

Госсекретарь США Дин Ачесон в речи об азиатской политике США в январе 1950 г. оставил Корею за пределами американского «оборонительного периметра» в Азии, призванного противостоять «советскому империализму»[2]. Американское вступление в войну было связано со страхом, что победа коммунистов на Корейском полуострове станет началом их победного марша по Азии и далее по миру. Уже после войны эти взгляды были оформлены американским президентом Дуайтом Эйзенхауэром в виде «доктрины домино».

Сейчас с исходом украинского конфликта связано будущее возглавляемого Соединёнными Штатами мирового порядка. Ещё до начала российской специальной военной операции (СВО) госсекретарь Энтони Блинкен заявил, выступая в Совете Безопасности ООН 17 февраля 2022 г., что в конфликте «ставки намного превосходят Украину. Это момент угрозы для жизни и безопасности миллионов людей, а также для основ Устава ООН и международного порядка, основанного на правилах, который обеспечивает стабильность по всему миру»[3]. Подобные заявления повторялись неоднократно.

Столь высокие ставки в сочетании с фактором ядерного оружия предопределили характер конфликта. Как и СССР в Корее, США на Украине участвуют собственными вооружёнными силами ограниченным, но весьма существенным образом. Как и в случае с Кореей, это участие осуществляется так, чтобы минимизировать вероятность вертикальной эскалации.

Советский Союз направлял в Корею части и соединения истребительной авиации, зенитной артиллерии и радиотехнических войск. Действуя в тыловых районах, эти силы тем не менее сыграли важную роль в войне. Советские подразделения уничтожили сотни летательных аппаратов вооруже?нных сил США и американских военнослужащих. Но ещё более важным было стратегическое значение участия СССР в этой войне. Именно советские действия не позволили войскам ООН во главе с Вашингтоном реализовать превосходство в воздухе, нарушить линии снабжения китайских и северокорейских войск, осуществить изоляцию района боевых действий. В итоге развернулась затяжная война со значительными американскими потерями (36 тысяч человек убитыми, более 100 тысяч ранеными) и с неопределённым результатом.

На Украине американские разведывательные спутники, разведывательные самолёты и беспилотники являются частью единого разведывательно-ударного контура, в который входят контролируемые украинцами огневые средства, например, ракетные комплексы. Вероятно, по американскому целеуказанию украинцы наносят большую часть ударов оружием дальнего действия, что ведёт к гибели российских военнослужащих.

Как и в Корее, ограниченное участие враждебной сверхдержавы в боевых действиях не является секретом для другой стороны. Стремление избежать эскалации удерживало американцев в 1950-е гг., оно же удерживает и Россию сейчас от ударов по участвующим в конфликте силам противника. Соединённые Штаты не били по базам советской истребительной авиации, Россия пока не сбивает американские спутники, которыми пользуется украинская система разведки, связи и управления.

Сегодня сверхдержавы и их ближайшие партнёры, не вовлечённые в военную кампанию напрямую, берут на себя основную нагрузку по снабжению союзников, несущих на себе тяжесть конфликта.

На это расходуются значительные ресурсы. По данным Кильского института мировой экономики, внешняя помощь Украине с января 2022-го по май 2023 г. составила 165 миллиардов евро, и цифра продолжает расти.

Денежные расходы Советского Союза на Корейскую войну нам неизвестны. Значительную часть направлявшегося в Корею оружия составляли излишки и трофеи, оставшиеся от Великой Отечественной войны, но даже эта стоимость была значительна. В некоторых случаях СССР передавал корейским и китайским союзникам новейшие вооружения, например, истребитель МиГ-15, что требовало немалых расходов на фоне послевоенного восстановления экономики и крайней бедности в Советском Союзе.

Как и Корейская война, кампания на Украине ведётся в тени ядерного оружия, которое не применяется, но задаёт рамку. На определённом этапе эскалация приводит к рассмотрению ядерных вариантов. В ходе Корейской войны генерал Дуглас Макартур добивался от президента Гарри Трумэна разрешения на применение ядерного оружия, чтобы избежать угрозы поражения. В наши дни, хотя Запад обвиняет Москву в «размахивании ядерной дубиной», Россия на официальном уровне ни разу не говорила о намерении применить ядерное оружие на Украине и не давала повода предполагать, что такое применение рассматривается всерьёз. Российские заявления, касавшиеся возможной ядерной эскалации, направлены на предотвращение открытого вмешательства НАТО в конфликт (речь, например, об обсуждавшихся в первые месяцы вариантах введения «бесполётной зоны»), они оказались действенными.

Корейская война началась из-за противоречий между двумя корейскими режимами. Хотя крупномасштабную атаку начал Север, в предвоенный период оба корейских режима относились друг к другу с максимальной нетерпимостью и строили планы по установлению контроля над полуостровом. Между ними происходили регулярные вооружённые столкновения (что создаёт параллель с ситуацией в Донбассе в 2015–2021 гг.), многие из которых инициировались Югом, не уступавшим Северу в амбициозности и жёсткости.

Север рассматривал завоевание Юга как необходимый шаг для собственного политического выживания. Опасаясь угроз с Юга, Север опирался на неточную и чрезмерно оптимистичную информацию о внутриполитическом положении противника. Северокорейцы предполагали, что первый решительный и успешный удар приведёт к падению южнокорейского режима, примерно так же, как российские власти переоценили свои возможности по быстрому навязыванию Киеву выгодного России договора о будущем Украины.

Война за будущее

И Корейская война, и российская спецоперация на Украине пришлись на периоды структурной перестройки системы международных отношений и являются борьбой за право играть роль в конструировании будущего мирового порядка.

Корейская война была важным шагом в создании биполярной системы в свете обозначившегося после Второй мировой войны тренда к американской гегемонии. Если бы США удалось добиться убедительной победы, разгромив коммунистические силы и объе­динив полуостров под контролем режима в Сеуле, возникновение биполярности было бы предотвращено или отложено на неопределённый срок.

Отсутствие убедительной американской победы, несмотря на существенное напряжение сил со стороны Вашингтона (на время Корейской войны были восстановлены некоторые экстренные практики управления экономикой времён Второй мировой, включая директивный контроль над ценами и зарплатами), означало появление у Америки сопоставимого противника. Последующие советские успехи в развитии индустриальной экономики, ракетных и ядерных технологий, установление ядерного паритета лишь закрепили тенденцию.

С другой стороны, не добившись глобальных целей, Соединённые Штаты смогли избежать тяжёлого поражения. Южная Корея была спасена, система американских союзов укреплена, США реструктурировали и усовершенствовали политику в военной и военно-экономической сфере.

В последующие десятилетия Соединённые Штаты находились в обороне, а Советский Союз – в наступлении, распространяя влияние по миру. Тем не менее США были в состоянии защищать своё положение «сверхдержавы номер один» вплоть до того момента, когда в 1970-е гг. СССР начал клониться к упадку.

Последующее крупное изменение мирового порядка – переход от биполярности к однополярности в конце 1980-х – начале 1990-х гг. – не сопровождалось военными действиями по причине односторонней сдачи Советским Союзом своих позиций в мировой политике с последующей самоликвидацией.

Угроза большой войны сохраняется в течение всей переходной фазы в развитии мирового порядка.

То, что война в Корее, будучи, несомненно, уникальным конфликтом для конца 1940-х – начала 1960-х гг., завершилась перемирием, было не закономерностью, а огромной удачей для всего человечества. Несколько кризисов того периода имели реальный потенциал разрастания в полноценную длительную войну, возможно, с последующей ядерной эскалацией.

В рамках украинского кризиса напрямую вовлечённая в него великая держава Россия не является главным двигателем происходящих в мире изменений в балансе сил, хотя вносит свой вклад. Перемены связаны в значительной степени с внутренним ослаблением США, выражающимся в падении их роли в мировой экономике, быстром накоплении долга, росте социально-политической напряжённости, нарастающей дисфункции внутренней политики. На этом фоне развитие Китая привело к появлению альтернативного экономического центра, который, уступая Соединённым Штатам по роли в мировых финансах, номинальному ВВП и развитию ряда технологий, далеко превосходит их по промышленной мощи и быстро сокращает отставание по остальным направлениям. Развитие других незападных держав протекало не с такой скоростью, но также осложняло положение Америки.

Украина воспринимается США как инструмент нанесения стратегического поражения России, своему не самому крупному, но самому жёсткому и активному оппоненту на международной арене. Это поражение должно как минимум устранить Россию в качестве значимого участника международной политики и преподать урок другим возможным оппонентам, а как максимум – привести к смене режима в Москве и надолго закрепить за Соединёнными Штатами статус непререкаемого гегемона. Главными инструментами достижения этих целей были выбраны военное обеспечение украинских усилий и тотальные санкции против России.

После выполнения этой задачи США рассчитывали сосредоточить все ресурсы, свои и своих союзников, на экономической изоляции и военном давлении на Китай. Целью является подрыв экономического роста и внутренняя дестабилизация КНР за счёт перекрытия Китаю доступа к внешним рынкам, источникам технологий и стратегически важным ресурсам. Масштабы КНР как противника позволяют надеяться на успех лишь в условиях полной концентрации всех имеющихся у Соединённых Штатов сил.

США уже понесли существенные потери из-за того, что не смогли удержать Россию от начала специальной военной операции, привести её к быстрому поражению и уберечь партнёра, Украину, от жертв и разрушений. Санкции против России были связаны с крупными экономическими издержками для Запада. Арест российских активов за рубежом подстегнул процесс отказа от доллара и услуг западной финансовой инфраструктуры по всему миру.

Россия сумела избежать экономической и внутриполитической дестабилизации, приступила к милитаризации собственной экономики и увеличению армии. И есть большая вероятность, что по итогам кампании, какими бы они ни были, Россия будет не меньшей, а большей проблемой для США, чем до начала СВО.

Справедливости ради, надо отметить, что США смогли упрочить свой контроль над Европой и некоторыми ключевыми союзниками в Азиатско-Тихоокеанском регионе, консолидировать собственную элиту вокруг стратегических задач и запустить процесс создания новой военной экономики.

Учитывая масштабы разрушения украинской экономики, возможно, в обозримом будущем Украина превратится из стратегического актива в стратегический пассив, на содержание которого потребуются десятки миллиардов долларов ежегодно. Внутри России спецоперация на Украине стала инструментом радикального изменения внутренней политики, национализации элит, пересмотра основ экономической политики. Скорее всего, эти изменения было бы невозможно произвести в условиях привычной стабильности.

США готовят почву к тому, чтобы конфликт на Украине завершился прекращением огня без всеобъемлющего политического урегулирования по модели Корейской войны. Это не совпадает с планами России по достижению целей специальной военной операции. Как бы то ни было, украинский конфликт станет прелюдией для следующих масштабных военных противостояний в других частях мира.

Рождение армий и бесполезность прошлого опыта

Как российская, так и украинская армии на раннем этапе конфликта продемонстрировали отсутствие соответствующих ситуации навыков для ведения полномасштабной войны. Ошибки в командовании и обеспечении приводили к значительным потерям обеих сторон.

Проблемой была не только неадекватность существовавших на момент начала конфликта военной науки и тактических наставлений, но и психологическая неготовность командного состава армий, воспитанных прошлой эпохой, к действиям в условиях высоких потерь, постоянной угрозы от высокоточных средств поражения, применения новых средств разведки и управления и к совершенно новой роли политических факторов ведения войны.

Огромный опыт, накопленный крупными странами за десятилетия противоповстанческих кампаний и войн против заведомо более слабого противника, оказался не просто бесполезным, а вредным. Наличие подобной проблемы осознавалось и ранее. В частности, известно, что советское военное руководство сознательно не поощряло изучение опыта войны в Афганистане. За это в период перестройки советские генералы подвергались критике за косность и ретроградство, но теперь ясно, что они оказались правы.

После того, как к началу 2023 г. частичная мобилизация в России привела к исчезновению подавляющего украинского превосходства в живой силе, наблюдавшегося в 2022 г., боевые действия на длительное время приобрели позиционный характер. На протяжении года конфликта обе армии существенным образом трансформировались.

На фоне боевых действий и потому ценой значительных потерь в России и на Украине происходило рождение армий, способных действовать в условиях полномасштабной сухопутной войны на технологическом уровне первой половины XXI века.

Теперь – с точки зрения тактики и обучения личного состава – армии России и Украины обладают уникальными навыками. Большая война означает необходимость перестройки, настолько глубокой, что её трудно осуществить в стране, которая не имеет подобного недавнего опыта и отягощена багажом всевозможных «гибридных», «антитеррористических», «противоповстанческих», «миротворческих» и «гуманитарных» операций.

Также не исключено, что не имевшие в последние тридцать лет боевого опыта армии азиатских государств (Китай, Япония, Южная Корея, Вьетнам) находятся в лучшем положении для приспособления к новым реалиям – по сравнению с теми, кто провёл эти годы, гоняясь по горам и пустыням за бородатыми мусульманскими мужчинами с ржавыми РПГ-7, искренне считая это войной.

Нападение движения ХАМАС на Израиль 7 октября 2023 г. и последующий вооружённый конфликт подтвердили, что украинская кампания стала вехой в развитии военного искусства. Тактика Армии обороны Израиля, наиболее опытной и одной из самых оснащённых в западном мире, удостоилась уничижительных комментариев со стороны участников боёв на Украине и военных экспертов с российской и украинской сторон. По меркам украинского конфликта израильская разведка на тактическом уровне оказалась, по мнению комментаторов, слабой, отсутствовали как средства защиты от массово применявшихся противником боевых беспилотников, так и навыки личного состава по противодействию им. Практиковавшиеся израильтянами скопления войск и техники на открытой местности плотными массами, размещение артиллерийских орудий на небольшом расстоянии друг от друга и рядом с боекомплектом немыслимы на Украине ввиду эффективности контрбатарейной борьбы и постоянной угрозы беспилотников. Тактика израильской пехоты при действиях в населённых пунктах с позиций опыта боёв в Мариуполе, Соледаре, Бахмуте выглядит как устаревшая.

Промышленная политика: возвращение к основам

В ходе украинского конфликта вновь подтвердилась мудрость умозаключения Фридриха Энгельса о том, что военное дело – «одна из отраслей крупной промышленности»[4]. Забвение этой истины на Западе из-за переноса производств в страны с низкой стоимостью трудовых ресурсов привело к парадоксальной ситуации, когда коалиция из пятидесяти стран, снабжающих Украину, не смогла обеспечить поступление на фронт артиллерийских боеприпасов в количестве, эквивалентном тому, что давала своей армии Россия.

Но и Россия, потерявшая немалую часть промышленного потенциала за постсоветский период, столкнулась с множеством узких мест в производственной базе. В итоге темпы наращивания военного производства оказались хотя и более высокими, чем у Запада, но далеко не такими, как, вероятно, хотелось бы российским военным.

Сегодня (как, впрочем, и раньше с поправкой на технический прогресс) для успешного ведения боевых действий важно обеспечить возможности не только для наращивания производства высокотехнологичных образцов военной техники, но и для срочного выпуска изделий, относящихся к среднему или низкому уровню технологий, например, грузового автотранспорта, неуправляемых боеприпасов к стрелково-артиллерийскому вооружению, одежды и снаряжения военнослужащих. Нужно помнить, что практически весь имеющийся потенциал обрабатывающей промышленности и добывающих отраслей, а также сельского хозяйства может быть так или иначе задействован в военных целях. А вот большая часть сферы услуг, за исключением транспорта, информационно-телекоммуникационных технологий и медицины, оказывается бесполезной для поддержки военных усилий.

Учитывая доминирование услуг в структуре ВВП современных экономик, показатель ВВП практически бесполезен для оценки военного потенциала страны. Значительная доля услуг в ВВП Соединённых Штатов (около 78 процентов) и ЕС (73 процента) может говорить об их невысоких способностях конвертировать экономическую мощь в военную. Напряжение, которое вызывает снабжение Украины у развитых стран, где только на G7 приходится 44 процента мировой экономики, в противовес России (3,2 процента мирового ВВП при крайне мощных добывающих отраслях, сельском хозяйстве и среднеразвитой обрабатывающей промышленности), подтверждает этот тезис.

Так что в свете этого имеет смысл по-новому взглянуть на военный баланс в мире, где объёмы производства в обрабатывающей промышленности одного Китая больше, чем у двух крупнейших экономик G7 (США и Японии) вместе взятых.

Возвращение к основам промышленной политики конца XIX – начала XX века, строившейся с учётом возможной необходимости масштабирования военного производства, сейчас обсуждается в крупных военных державах.

Проблема автономности военного производства

Усложнение производственных цепочек, расширение номенклатуры материалов, компонентов и оборудования, используемого при производстве военной и стратегически важной гражданской техники, в настоящее время – в отличие от первой половины XX века – не позволяет ни одной стране достигнуть автономности в военном производстве. США в огромной степени полагаются на сеть союзов среди индустриально развитых стран – не только для объединения военных усилий, но и для выстраивания производственной кооперации в ВПК. Россия менее зависима от кооперации в производстве оружия. Но она не способна обеспечить свои потребности в промышленном оборудовании и – частично – в электронных компонентах.

Китай, возможно, подошёл ближе всего к уровню автономии, которым обладал СССР в период своего расцвета, однако пока не достиг высшей точки, поскольку широко использует импортные компоненты в своих отдельных системах.

Прочие страны в ещё более уязвимом положении. В первую очередь это относится к европейским государствам, военная промышленность которых в случае нарушения международной сети поставок, вероятно, не сможет функционировать в принципе. Зависимость от международного разделения труда в выпуске стратегически важной продукции является серьёзной уязвимостью и систематически используется сторонами для ослабления своих противников.

Соединённые Штаты и Европейский союз, вводя тотальные санкции против России, рассчитывали не только спровоцировать обвал экономики, но и вызвать спад военного производства. Этого не произошло, очевидно, из-за слабого понимания ими устройства российской промышленности и сочувствия к России со стороны многих развивающихся стран (последнее позволило сохранить открытыми часть каналов поставок). В разворачивающейся холодной войне США против Китая особое внимание также уделяется разрушению производственных цепочек – американцы запрещают экспорт в КНР передовых микрочипов и оборудования для их выпуска, а китайцы ограничивают экспорт компонентов и материалов для производства за рубежом солнечных батарей.

В условиях нестабильности великие державы спешат максимально перенести на свою территорию и замкнуть цепочки производства основных видов стратегически важной гражданской продукции и наиболее важных видов вооружения. Способность к самостоятельному производству, даже ценой снижения качества и повышения стоимости, становится важным признаком великодержавности.

«Информационные интервенции» в военный конфликт

Рост информационного компонента в современных военных действиях значительно повышает возможности поддержки союзников и ведения «войн по доверенности». В последние десятилетия основные силы в области военной техники были направлены на развитие средств разведки, наблюдения, связи и управления. За пределами этой сферы практически все страны, даже великие державы, в огромной степени всё ещё полагаются на технологии эпохи холодной войны. Однако возможности технической разведки, связи и управления кардинально меняют потенциал старого оружия.

На Украине США смогли резко повысить возможности ВСУ, создав эффективную систему передачи им данных от своего крупнейшего в мире созвездия разведывательных спутников, от действующих над территориями восточноевропейских стран НАТО самолётов дальнего радиолокационного обнаружения и управления, расположенных там же американских центров радиоэлектронной разведки и киберопераций. Система связи ВСУ зависит от поставляемой США техники и использования американской системы Starlink, аналогов которой у России нет. Эта помощь превосходит по своему значению поставки любых видов летальных вооружений – орудий, танков или ракет.

На начальной стадии украинского конфликта наиболее разрушительные удары наносились украинской стороной, судя по всему, старым советским ракетным комплексом «Точка-У» и столь же старыми реактивными системами залпового огня с использованием западного спутникового целеуказания. Более совершенные системы, в частности HIMARS, появившиеся позже, не показывали кардинально большей эффективности, поскольку ключевыми факторами, от которых эта эффективность зависела, были поток разведывательных данных с западных спутников и уровень российского противодействия (ПВО, маскировка, рассредоточение, фортификация). Поток данных существенно не изменился, в то время как российские ПВО, РЭБ усовершенствовались, повысилось искусство маскировки и рассредоточения войск.

Информационный компонент позволяет Западу самым серьёзным образом воздействовать на ход военной кампании, предоставляя украинской стороне разведданные в реальном времени, давая в пользование свою инфраструктуру связи. Это не провоцирует эскалацию – но только до тех пор, пока политики и военные продолжают мыслить в текущей парадигме. «Нелетальное» участие в конфликте влечёт тяжёлые потери, и рано или поздно это приведёт к тому, что элементы информационной инфраструктуры, задействованные в конфликте, будут объявлены законной целью – независимо от их происхождения.

Эволюция пропаганды

Важным отличием конфликта на Украине от всех предыдущих является совершенно новый уровень развития медиасферы с резким сужением для воюющих сторон возможностей контроля над потоками информации.

Пропагандистские аппараты крупных стран легко справлялись с новой реальностью медиасферы в условиях «гибридных» конфликтов со слабо вооружённым противником. Во-первых, интервенты имели все возможности для управления ходом и интенсивностью войны. Такие травмирующие психику общественных масс события, как гибель и окружение целых подразделений, попадание военных в плен к противнику, можно было свести к минимуму. Во-вторых, если дела принимали плохой оборот, то можно было сделать то, что сделали США в Афганистане – бросить всё и уйти. В полномасштабном конфликте это невозможно. Здесь с первого и до последнего дня боевые действия сопровождаются тяжёлыми потерями, травмами и неудачами для обеих сторон, как для побеждающей, так и для проигрывающей.

В новой медиареальности скрыть крупные неудачи и недостатки невозможно. Их можно только признавать, быстро идентифицировать, объяснять и демонстрировать волю к исправлению.

Россия в ходе СВО первой поняла это и сделала главным инструментом пропаганды сотни телеграм-каналов, каждый из которых ориентирован на свою аудиторию, по-разному подходит к освещению хода боевых действий, но все они поддерживают военные усилия и способствуют сплочению вокруг основных целей кампании.

Российский подход, вероятно, сформировавшийся под влиянием обстоятельств, имеет массу недостатков, включая быстрое распространение непроверенных данных, периодические вспышки паники, использование децентрализованной сети информационных ресурсов во внутриполитической борьбе. Но его плюсами является откровенный диалог с миллионами пользователей тех же телеграм-каналов, донесение практически в режиме реального времени до людей вне зоны СВО важной информации о происходящем. А это значит, что связь с обществом установлена.

Западный (и украинский) подход к ведению военной кампании в медиапространстве иной. Социальные сети и мессенджеры используются, но основное внимание сосредоточено на массированной пропаганде через традиционные СМИ с опорой на авторитет ведущих западных так называемых независимых изданий. Они вынуждены систематически публиковать легко разоблачаемую дезинформацию, которая впоследствии становится очевидной для аудитории, что приводит к подрыву доверия. Впрочем, то же самое делают западные и украинские политики.

Внутри Украины в ходе конфликта произошло ужесточение военной цензуры, централизация контроля над СМИ со стороны властей, введён фактический запрет на обсуждение хода военных действий в социальных медиа, жёсткий контроль над любым распространением информации о разрушениях, о результативности российских ударов на фоне явно завышенных заявлений об эффективности украинской ПВО. Обеспокоенность масштабом пропаганды и подозрения, что реальность является не совсем такой, как её рисуют СМИ, есть даже в странах Запада, поддерживающих Украину.

Последствия больших войн для общества и экономики

Полномасштабные боевые действия, подобные СВО, в отличие от «гибридных» войн 1990–2010-х гг., не позволяют обществу «спрятаться» или «закрыться» от их влияния. Они являются серьёзной психологической травмой для людей, разделяя течение времени на «до» и «после» конфликта. Неизбежное вовлечение в военную кампанию значительных масс – в результате призыва, мобилизаций или вербовки контрактников из всех групп населения – превращает происходящее в общенародное дело.

Подобное невозможно без консолидации общества вокруг объе­диняющих идей, которые не могут сводиться к общим, хотя и важным ценностям, вроде патриотизма и «защиты территориальной целостности». Обязательная государственная идеология запрещена российской Конституцией, её первой главой, изменение которой требует принятия нового Основного закона. В реальности, однако, государственная идеология начала формироваться стихийным образом после 2014 г., а с началом СВО процесс ускорился. Какие-то идеи начали получать законодательное оформление (например, консервативное законодательство), другие воспринимаются обществом как новые общепринятые нормы, нарушение которых вызывает крайне враждебную реакцию (сюда можно отнести утвердившиеся в обществе взгляды на исторические достижения СССР и роль Советского Союза во Второй мировой войне).

Неготовность части российского общества принять новые правила и новую систему ценностей привела некоторых к эмиграции. Вероятно, эта тенденция послужит фактором обновления российской элиты. То же происходит и на Украине.

Массовые армии: положительный момент

Невозможность ведения боевых действий малыми профессиональными армиями, превращение их в общенародное дело, как это было с середины XIX по середину XX века, должно привести к возвращению ряда старых политических приоритетов, и тренд не стоит рассматривать в категорически негативном ключе. Например, позитивным моментом эпохи массовых армий было внимание большинства правительств к развитию всеобщего образования, поскольку школа рассматривалась как важнейший элемент подготовки и воспитания будущего солдата, от которого зависело выживание государства. С появлением массовых армий во многом связано и развитие здравоохранения в конце XIX – начале XX века, а также внимание к массовому спорту (в отличие от спорта высоких достижений, превратившегося в период холодной войны в разновидность шоу-бизнеса). В начальной стадии все эти тенденции проявляются уже сейчас в России.

Индустриально-технологическая база

В сфере экономической политики необходимым атрибутом великой державы вновь становится, как мы уже упоминали, мощная индустриальная база, способная обеспечить в условиях нарушения внешних связей устойчивое функционирование военно-промышленного комплекса и стратегически важных отраслей. В случае России ключевой задачей, на решение которой направлены значительные усилия, является восстановление станкостроения и микроэлектронной промышленности.

В новую эпоху государство должно отдавать приоритет не только промышленности, но и сельскому хозяйству, отрасли информационно-коммуникационных технологий, транспорту.

Жизненно необходимо увеличить инвестиции в науку и образование.

Это важно как для внутреннего развития в условиях нарушения внешних связей и сокращения возможностей международного сотрудничества, так и для повышения интеллектуального уровня призывников, поступающих в армию.

Во время СВО стало понятно, что произошло удешевление и массовое распространение средств для нанесения дальних высокоточных ударов. Например, беспилотники-камикадзе с дальностью в сотни и даже тысячи километров стоят в диапазоне от тысяч до десятков тысяч долларов. Такое оружие потенциально легкодоступно и для негосударственных игроков.

В свете этого стоит переосмыслить подходы к безопасности инфраструктуры, резервированию критически важных объектов и систем, развитию системы противовоздушной обороны. Предстоит по-новому взглянуть на систему гражданской обороны – как с точки зрения строительства специализированных защищённых объектов, так и в плане обучения населения и совершенствования системы государственного управления.

Мощная орбитальная группировка – не только важнейший фактор эффективности собственных вооружённых сил, но и идеальное средство влияния на баланс сил и ход военных действий в любой точке мира, что также стало очевидным в ходе СВО. Способность предоставить своим или союзным войскам в реальном времени разведывательные данные и целеуказание со спутников, обеспечить их надёжной космической связью позволяет существенным образом изменять ход войны без всякого риска и при умеренных расходах. Космос как средство глобального влияния и проецирования силы заменяет и во всех отношениях превосходит традиционный инструмент – военно-морской флот. Как представляется, наращивание космической мощи должно быть важнейшей целью государства, исходя как из нужд национальной обороны, так и из потребностей внешней политики.

Дивный новый мир

Перераспределение власти и влияния в мире, изменение соотношения сил между крупными державами становится катализатором крайне острых противоречий. Факторы, заставлявшие великие державы избегать эскалации в прошлом, ослабевают. Перед этими странами впервые с 1960-х гг. возникает реальная угроза крупномасштабных неядерных конфликтов против сопоставимого противника. Такие столкновения сопряжены с ростом угрозы ядерного конфликта, но необязательно должны завершаться применением ядерного оружия. Ядерное оружие скорее устанавливает географические и политические рамки, в которых великие державы ведут такие войны, а также накладывает ограничения на применение отдельных видов неядерных вооружений.

Вооружённые силы, сформировавшиеся после холодной войны, не отвечают новому уровню военных угроз. Требуется значительное количественное наращивание современных армий. Более того, конфликты, подобные украинскому, не могут, как показал опыт и России, и Украины, целиком вестись военными формированиями, комплектуемыми по добровольному принципу. Мобилизация населения в вооружённые силы становится неизбежной, как и сохранение и расширение практики призыва граждан на службу.

Угроза большой войны и политически мотивированного разрыва экономических связей неизбежно станет катализатором процесса диверсификации мировой финансовой системы, постепенного возникновения нескольких, разных по потенциалу, но относительно самостоятельных центров роста промышленности и технологий. Каждый из них будет представлять собой альянс разных по мощи государств, идущих по пути экономической и промышленной интеграции и стремящихся к расширению.

Для малых и средних стран естественным будет желание как можно дольше сохранить максимальную политическую автономность за счёт максимальной диверсификации внешних связей. Они попытаются образовывать коалиции для противостояния давлению великих держав, пытающихся принудить их сделать выбор. Возможно, такие «малые и средние» коалиции со временем начнут эволюционировать в «военно-экономические» альянсы и вступать в конкуренцию друг с другом вокруг великих держав.

Каждый центр будет стремиться обзавестись собственной выраженной идеологической и ценностной платформой, которая в разных странах и группах стран составит сочетание политических концепций, идеологий и национализма в различных пропорциях. Повышение роли идеологии способствует отчуждению центров друг от друга, углублению линий раскола и сокращению пространства внешнеполитического манёвра для правящих элит. Всем крупным странам придётся прибегнуть к идеологизации внешней и внутренней политики с ограничениями диапазона разрешённых мнений и свободы слова (тенденция наблюдается у всех крупных игроков в мировой политике).

Преобладающей формой конфликта великих держав становятся «войны по доверенности нового типа», при которых великая ядерная держава предоставляет клиенту доступ к своим информационным возможностям (спутниковая разведка и целеуказание, инфраструктура связи и прочее), а также военной технике и экспертизе, при необходимости осуществляя и собственное ограниченное вмешательство в конфликт там, где это не может вызвать ядерной эскалации. Но угроза прямого столкновения великих держав и ядерной войны сохранится и станет, вероятно, даже более острой, чем в холодную войну. Ключевая задача дипломатии – выработка инструментария, который позволит пережить десятилетия турбулентности без атомных бомбардировок. Это возможно лишь в рамках же?сткого внешнеполитического реализма и постепенной выработки правил и ограничений конкуренции.

Авторы:

Василий Кашин, директор Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Андрей Сушенцов, декан факультета международных отношений МГИМО МИД России, программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай».

Данная статья представляет собой сокращённую и слегка переработанную версию доклада «Война в новую эпоху: почему возвращаются большие армии», написанного по заказу Международного дискуссионного клуба «Валдай» и представленного авторами в октябре 2023 года. Оригинальный текст можно прочитать здесь: https://ru.valdaiclub.com/a/reports/voyna-v-novuyu-epokhu/

СНОСКИ

[1] Последнее обстоятельство не позволяет использовать в качестве аналогии войну США во Вьетнаме. По ряду параметров она похожа на Корейскую, однако отсутствует фактор схватки за характер мироустройства. Вьетнамская кампания проходила в условиях, когда схема противостояния сверхдержав была зафиксирована и являлась стабильной, никакой исход боевых действий не менял установленных на тот момент принципов международного порядка. Противостояние велось за улучшение позиций соперников в его рамках, а не за изменение самих рамок.

[2] Dean Acheson’s “Perimeter Speech” on Asia (1950) // Alpha History. URL: https://alphahistory.com/coldwar/dean-acheson-perimeter-speech-asia-1950/ (дата обращения: 18.09.2023).

[3] Secretary Antony J. Blinken on Russia’s Threat to Peace and Security at the UN Security Council // The U.S. Department of State. 17.02.2022. URL: https://www.state.gov/secretary-antony-j-blinken-on-russias-threat-to-peace-and-security-at-the-un-security-council/ (дата обращения: 18.09.2023).

[4] Письмо Ф. Энгельса Н.Ф. Даниэльсону от 22 сентября 1892 г. В кн.: Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями. М.: Государственное издательство политической литературы, 1951. С. 165–168.

Россия. США. Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 1 ноября 2023 > № 4721895 Василий Кашин, Андрей Сушенцов

Российская стратегическая культура: опыт исторической ретроспективы

Вызов российской стратегической культуре заключается в стремлении элит к ее? упрощению

АЛЕКСАНДР ВЕРШИНИН

Кандидат исторических наук, доцент кафедры истории России ХХ–XXI веков исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, старший научный сотрудник Центра междисциплинарных исследований ИНИОН РАН.

АЛЕКСЕЙ КРИВОПАЛОВ

Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра постсоветских исследований Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова РАН.

На протяжении большей части XX века стратегия негласно считалась интеллектуальной собственностью военных. Учёные в погонах неохотно пускали чужаков в царство своих исключительно профессиональных интересов. С падением железного занавеса, несмотря на исчезновение формальных ограничений, отечественные международники и политологи по инерции продолжали относиться к данному предмету с предубеждением. Однако неустойчивость международной обстановки и нарастание широкого спектра военных угроз привели к постепенному слому устоявшегося стереотипа.

Сегодня интерес политических наук к военно-силовой проблематике как никогда актуален. В мировой научной литературе существует великое множество определений стратегии. Но как бы ни соперничали между собой взгляды на её суть, цели и задачи – место стратегии всегда будет рядом с политикой. Она начинается и заканчивается там, где политика стремится достичь целей военными средствами, и в этом смысле служит универсальным переводчиком нередко абстрактных внешнеполитических императивов на язык практических военных решений. В то же время стратегия – это не столько про войну, сколько про искусство правильно распорядиться государственной мощью для обретения желаемого внешнеполитического положения.

Стратегическая культура – не синоним стратегии. Она – своего рода контекст, в котором формулируются основные компоненты стратегии: представления о мире, безопасности, внешней политике, вооружённой силе, войне, союзах.

Стратегическая культура находит своё воплощение в политических решениях, которые служат мерилом таланта тех немногих людей, кто ведёт за собой державы на международной арене.

В эпоху модерна стратегическая культура зарождалась и созревала внутри треугольника, вершины которого образовывали верховная государственная власть, армия и внешнеполитическое ведомство.

Как принято считать, термин «стратегическая культура» впервые предложен сотрудником Корпорации РЭНД (RAND Corporation – находится в перечне иностранных и международных неправительственных организаций от 06.12.2023, деятельность которых признана нежелательной на территории Российской Федерации.) профессором Джеком Снайдером в 1977 году[1]. И по сей день описываемый им феномен остаётся достаточно модным и востребованным[2], но в реалиях российской академической науки ему, очевидно, не хватает чёткой предметной «прописки». Стратегия непостижима вне контекста. Она оттачивается посредством систематизированных размышлений над военно-политической историей[3]. Без этих опорных точек исследование чаще всего превращается в пустое теоретизирование. В то же время эпический масштаб проявлений стратегической культуры нередко побуждает исследователей видеть в ней концентрированное выражение исторического опыта, восходящего к истокам государственности[4]. Стоит учитывать, что акцент на историцизме может ввести исследователя стратегической культуры в заблуждение: далеко не любой исторический срез действительно важен для понимания её современного состояния. Как однажды заметил британский исследователь, «тщательный поиск корней – удел садовников, а не историков»[5].

Чтобы выделить некие уникальные особенности российской стратегической культуры, необходимы хорошо продуманные критерии для выделения её этапов, сопоставления базовых категорий. Авторы статьи не претендуют на решение столь масштабной задачи. Их гипотеза, которая в данном случае, скорее, заявляется, чем подробно обосновывается, заключается в том, что в российском случае стратегическая культура элиты за последние сто лет претерпела колоссальные по глубине трансформации, и тенденции, которые обозначились в ней за это время, продолжают влиять на характер принимаемых внешнеполитических решений по сей день. Как представляется, это даёт основание для выделения именно XX столетия в качестве самостоятельного поля для исследования.

Формат статьи не позволяет изучить вопрос генезиса стратегической культуры во всей полноте, авторы концентрируются лишь на одном, но, как кажется, ключевом его аспекте – изменении взглядов высших политических элит, в первую очередь лидеров страны. Хотя подобный подход и открыт для критики, он представляется оправданным в силу наличия в Советском Союзе и в современной России неизменно централизованной и закрытой структуры механизма внешнеполитического и стратегического планирования.

Политика вместо стратегии

В XIX веке Россия оставалась системным европейским игроком, и её стратегическая культура была созвучна общеевропейскому эталону[6], однако «короткий XX век» в корне изменил положение дел. Триумф мессианских идеологий надолго развёл Россию и Запад по разные стороны исторических баррикад. Этот водораздел затронул базовые вопросы бытия общества и государства, не исчерпываясь, как прежде, нюансами методов конкурентной борьбы. Вожди большевиков, оказавшиеся у власти в 1917 г., выступали носителями специфического идейно-ценностного багажа. Их связь с предшествовавшей культурной традицией была достаточно условной, а в части преемственности военно-политических элит фактически отсутствовала. Выбранная ими модель поведения на международной арене представляла собой резкий разрыв с предыдущими внешнеполитическими практиками. Это проявлялось как в методах анализа военно-политической обстановки, так и в общем целеполагании. Догматизм мессианской идеологии, выражавшей целостную картину мира, создавал мощные искажающие эффекты.

В каком-то смысле мировоззренческая дистанция между Иосифом Сталиным и Уинстоном Черчиллем существенно превышала ту, что разделяла императора Николая I и лорда Палмерстона всего лишь столетием ранее.

В историографии давно преодолён страдающий явным механицизмом взгляд на внешнюю политику СССР как подчиняющуюся двум разнонаправленным императивам – идеологическому, в духе лозунгов мировой революции, и реально-политическому[7]. В действительности, и то, и другое являлось частным случаем особого отношения к миру, который представлялся исключительно ареной бескомпромиссного, экзистенциального противоборства двух систем. Отсюда вытекала убеждённость, что долгосрочное сосуществование с будущим противником невозможно, не говоря о накоплении во взаимодействии с ним ресурса доверия. Архитектура международных институтов, возникшая по итогам Первой мировой войны, изначально рассматривалась большевиками как потёмкинская деревня, построенная для одурачивания масс. Участие в ней считалось не только бессмысленным, но и вредным, так как легитимировало глобальный общественно-политический порядок, навязываемый капиталистическим Западом. Естественными отношениями с ним была либо прямая конфронтация на поле боя, либо опосредованная, путём поддержки революционного движения внутри западных стран и культивирования «межимпериалистических противоречий»[8]. По выражению Натана Лейтеса, эта ориентация, воспринятая следующими поколениями советских лидеров, стала их «операциональным кодом»[9].

Безусловно, в чистом виде такой подход никогда не применялся к объективным реалиям международной жизни. Уже первые годы после революции продемонстрировали удивительную тактическую изворотливость советской внешней политики. Железобетонный догматизм Владимира Ленина при необходимости легко переходил в практическую гибкость. Главным мотиватором прагматического отношения большевиков к западным державам была убеждённость, что капиталист всегда готов договориться, если ему пообещать привлекательную норму прибыли. Вся сложная палитра целей и задач европейской дипломатии редуцировалась до единственной – стремления к наживе в прямом и переносном смыслах слова. В итоге большевики считали, что могут позволить себе компромиссы, поскольку в долгосрочной перспективе «объек­тивные законы» истории, так или иначе, принесут им победу.

Михаил Гефтер, комментируя распространённое обыкновение сравнивать Ленина-тактика (преуспевшего) с Лениным-стратегом (зашедшим в тупик), отмечал, что «противопоставление тактики и стратегии чуждо сознанию Ленина»: тактика для него – «это практическая проекция программных идей и требований на плоскость их осуществления, очерченную текущей политикой»[10]. Чем более широкий диапазон возможного задаёт политика, тем более противоречивыми могут выглядеть конкретные шаги в направлении главной цели. Ленинская стратегия – сплошная импровизация, позволяющая поймать волну исторического момента, но не имеющая ничего общего с погоней за конъюнктурой. Каждый вираж советского курса на международной арене, которых тогда было немало, наполнялся внутренним смыслом. Такая замена стратегии политикой была возможна лишь в условиях большого исторического «прилива». Закат эпохи великих потрясений, названный на коммунистическом жаргоне «стабилизацией капитализма», создавал принципиально новую ситуацию. На выходе из периода ожидания мировой революции большевистская стратегическая культура имела лишь одну проекцию – «ни мира, ни войны», предчувствие непрочности существующего миропорядка, постоянную готовность к новому этапу боёв.

Сталин: «маневрирование резервами»

Сталину предстояло осмыслить это положение и превратить «партизанскую» тактику действий на международной арене в нечто целенаправленное, устойчивое и методичное. Ленинский нарратив о внешнем мире отредактировали, упорядочили и канонизировали. То, что ранее рассматривалось как очевидная реальность, задающая набор конкретных ответных реакций – классовая борьба внутри и вне капиталистических стран, крах империй, предощущение мировой революции – было переосмыслено и теоретизировано. Сталин подошёл к внешней политике как человек с базовым духовным образованием, сделав её частью универсального катехизиса и закрепив за собой на десятилетия вперёд монопольное право интерпретации стержневого идеологического постулата советской государственности – идеи возможности и неизбежности построения коммунизма[11].

На международной арене Ленин действовал, как полководец в разгар уже разворачивающейся схватки. По мысли Карла Клаузевица, которого лидер большевиков всегда высоко ценил, определяющее значение здесь имели сила воли, энергия и интуиция, обеспечивавшие успех «в игре храбрости и таланта в царстве вероятностей и случайностей»[12]. Сталин же выступал в ином качестве. Он – скорее стратег, обозревающий поле боя накануне решающего сражения. Исходная диспозиция ему ясна и не вызывает сомнений: враг очевиден, недвусмысленно поименован, и его полный разгром вплоть до уничтожения – единственный приемлемый исход баталии. Но всё остальное скрывает туман войны. Сталин неохотно отдавался на волю случая и не желал рисковать: решающая ставка должна была стать выигрышной.

Стратегию он понимал следующим образом: «определение направления главного удара пролетариата на основе данного этапа революции, выработка соответствующего плана расположения революционных сил (главных и второстепенных резервов), борьба за проведение этого плана на всём протяжении данного этапа революции». Важнейшее значение здесь имел второй элемент – наличие сил и резервов (они отождествлялись), а также плана их использования, в эффективности реализации которого Сталин видел суть стратегического руководства. Помимо «прямых» резервов (совокупная мощь государства, включая ресурс его поддержки частью населения потенциально враждебных стран), он выделял и «косвенные» – «противоречия, конфликты и войны (например, империалистическая война) между враждебными пролетарскому государству буржуазными государствами, могущие быть использованными пролетариатом при своём наступлении или при маневрировании в случае вынужденного отступления»[13].

Секрет успеха стратегического руководства, по мнению Сталина, – «сосредоточение главных сил… в решающий момент на наиболее уязвимом для противника пункте». Этот взгляд почти буквально воспроизводил основной принцип ведения войны, сформулированный Антуаном-Анри Жомини, работы которого при Сталине регулярно переиздавались. Диалектика войны Клаузевица, которого после 1945 г. в СССР объявят «устаревшим», явно привлекала Сталина меньше, чем математически чёткие схемы применения силы для гарантированного завоевания победы на поле боя, предложенные французским генералом на русской службе[14]. Как и для Жомини, важнейшим компонентом стратегии для Сталина являлось маневрирование.

«Манёвр резервами» осуществлялся на самом широком фронте, при этом дипломатия рассматривалась лишь как один из его инструментов. Разница между ней как средством урегулировать противоречия без применения силы и стратегией как искусством использовать силу для получения политических результатов практически исчезала. «“Политический вождь” и “боевой штаб” у Сталина полностью совпадают»[15], – констатирует Олег Кен. Советские дипломаты усваивали особый стиль ведения переговоров: они излагали свою позицию лишь в самых общих чертах, после чего инициатива отдавалась в руки партнёров, которым предоставлялась возможность доказать серьёзность намерений путем чёткого формулирования собственных обязательств. Подобное «сигнализирование»[16] позволяло постоянно маневрировать, скрывать собственные цели, избегать риска «потерять лицо», выступив с предложением, оказавшимся отвергнутым, но главное – всегда сохранять возможность выбора.

Ленинскую «вёрткость» в политических делах Сталин поднял на новый уровень, превратив её в отличительную черту своего управленческого стиля. О специфической природе «колебаний генеральной линии» ВКП(б рассуждал побывавший в Москве в 1945 г. Исайя Берлин. По его словам, Сталин в попытках избежать естественной участи всех революционных режимов со времён Французской революции изобрёл «искусственную диалектику» – особый способ управления, при котором необходимо найти среднее «между “диалектическими противоположностями” апатии и фанатизма. Как только такое среднее найдено, остаётся только вести политику таким образом, чтобы очень аккуратно и вовремя и в нужной степени применить силу, чтобы передвинуть политический и общественный маятник в любое нужное в данный момент положение»[17].

Этот подход непосредственно сказывался на внешнеполитическом поведении СССР в межвоенные годы. Его отличительной чертой было непрерывное резервирование запасных позиций и диверсификация вариантов действий. Отсюда вытекали сразу две проблемы. С первой сталкивались дипломаты. Одной из главных задач Максима Литвинова как наркома иностранных дел была верная интерпретация сигналов сверху и адаптация поступающей извне информации к особенностям мировосприятия вождя и его окружения, что удавалось отнюдь не всегда. Вторая проблема возникла в диалоге с зарубежными партнёрами, которые советскую гибкость, отнюдь не отменявшую базовых идеологических постулатов внешнеполитической доктрины Москвы, воспринимали как проявление беспринципности и цинизма.

Сталинское стратегическое мышление обусловливало приверженность Москвы особому варианту Realpolitik, в рамках которого политика баланса сил выдерживалась до того момента, когда наступал час «бросить решающую гирю на чашку весов, гирю, которая могла бы перевесить»[18]. Саму идею коллективной безопасности Сталин воспринимал сугубо утилитарно в качестве инструмента реализации собственной стратегии подготовки к войне, а попытки зарубежных партнёров побудить Москву играть по западным правилам считал лицемерием. Специфика исторического момента между тем состояла в том, что советские стратегические подходы оказались объективно более созвучны тенденциям в европейской политике, которые со всей ясностью обозначились в 1933 году[19]. Попытки «держав статус-кво» закрыть на это глаза лежали в основе советско-западного непонимания, апофеозом которого стали события 1938–1939 годов.

Характеристика Сталина как «Ришелье своего времени»[20], предложенная Генри Киссинджером, обоснована лишь отчасти. До начала Великой Отечественной войны советский лидер, вероятно, не мыслил категориями «концерта» как модели взаимодействия великих держав, у истоков которой в XVII веке стоял министр-кардинал.

В апокалиптическом взгляде вождя на мир просто не было места образу долговременного и устойчивого взаимодействия между равновеликими государствами, которые неизбежно разделяли экзистенциальные классовые и межимпериалистические противоречия.

Эта ситуация начала меняться лишь с превращением СССР в ключевого участника великого альянса – антигитлеровской коалиции.

За четыре года советскому лидеру пришлось пройти путь от командира гарнизона осаждённой крепости до политика мирового масштаба, оперировавшего категориями национального интереса, осознаваемого в диалоге с руководителями крупнейших держав. Плотное взаимодействие с союзниками стало для советской стратегической культуры своего рода прививкой великодержавности. В 1945 г. Сталин вполне укрепился в мысли, что оптимальной моделью послевоенного мироустройства является вариант мировой «директории»[21], представленный Рузвельтом в виде плана «четырёх полицейских». Идеологическое измерение стратегической культуры никуда не исчезло, но стало частью нового самоощущения сверхдержавы. Границы СССР и сфера его геополитического влияния отныне не только обозначали ту часть земного шара, на которой разворачивался грандиозный эксперимент по строительству социалистического общества, но и отмечали широкое стратегическое предполье, главный оборонительный рубеж «социалистического отечества».

В то же время Сталин воспринял американский подход к обновлённой системе международных отношений в том числе и потому, что считал его универсалистский характер вторичным по сравнению с механизмами балансирования совокупной мощи, которые тот предлагал. Ценностное содержание глобальных институтов, как и до войны, рассматривалось им как элемент самопрезентации капитализма, которым вполне можно пренебречь хотя бы потому, что капитализм в конечном счёте отжил своё. Исайя Берлин в 1945 г. высказал парадоксальную для западного обывателя идею: русские окончательно укрепились в мысли, что владеют истинным знанием, в каком направлении движется мир, и понимают мотивы действий бывших союзников лучше, чем они сами[22].

Испытание стратегическим бессилием

За внешними проявлениями сталинской стратегической культуры в 1945—1953 гг. стояли два мотива: сохранявшаяся вера в «объективные законы истории» и убеждённость в том, что Победа 1945 г. широко открыла перед Москвой окно стратегических возможностей. Безусловно, холодная война с первого до последнего дня протекала при огромном материально-техническом и отчасти также военном преимуществе Соединённых Штатов. Но в этой картине якобы неоспоримого американского превосходства имелись важные нюансы. До начала Корейской войны американское ядерное оружие, по существу дела, не функционировало в качестве средства стратегического сдерживания[23]. Объединённый комитет начальников штабов не испытывал недостатка в эскизных наработках (наибольшую известность в отечественной литературе получил пресловутый Dropshot), однако в большинстве своём данные соображения не являлись оперативными планами и боевыми документами.

В Москве отнюдь не собирались уходить в глухую оборону, несмотря на наличие у Вашингтона «ядерной дубины». Слова Сталина, что «атомные бомбы предназначены для устрашения слабонервных, но они не могут решать судьбы войны»[24], не были пустой бравадой. При наличии крепких нервов за советскую версию будущего, действительно, можно было побороться. Вообще, напористость во внешней политике не была присуща сталинскому стилю: на мировой арене вождь всегда действовал осторожнее, чем во внутренних делах[25]. Однако после Победы 1945 г. он увидел возможность поднять ставки в большой международной игре, апофеозом которой стала Корейская война – навязанный Америке изматывающий периферийный конфликт, сведённый в итоге к ничейному результату.

Сталин покинул властный олимп, оставив преемникам ключевой ресурс, делавший возможной победу в глобальном противостоянии, – укрепившееся государство. Но ещё более важным его наследием был идеологически заданный императив позиционирования СССР вовне. Алексей Юрчак, анализируя дискурсивный режим политического языка 1930—1940-х гг., пришёл к важному выводу: сложившийся при прямом участии Сталина, он мог меняться лишь под пером конечного редактора, который выступал в качестве «фигуры, стоящей за пределами идеологического дискурса и имеющей уникальное и неоспоримое знание канона марксистско-ленинской истины»[26]. Исчезновение такого субъекта обрекало систему на автоматическое воспроизводство старых нарративов в виде «авторитетного дискурса»: возможности её адаптации к новым условиям развития резко ограничивались.

Первым с этой проблемой столкнулся Никита Хрущёв. Он стал проводником идеи мирного сосуществования и отошёл от фаталистического взгляда на международные отношения, что открывало путь перспективам налаживания мирных отношений с Западом и сокращения вооружений. Однако для описания новой желаемой реальности у Хрущёва под рукой оставался лишь прежний сталинский «авторитетный дискурс». Даже в период «десталинизации», когда осуждалась практика репрессий, внешняя политика вождя не подвергалась критике. Хрущёв игнорировал невозможность одновременно улучшить отношения с Западом и усилить глобальную мощь СССР.

Стратегические приоритеты у него отсутствовали, как и понимание внутренней противоречивости и принципиальной несогласуемости заявленных целей. В то же время американская работа над ошибками, сделанная по результатам Корейской войны, имела для Советского Союза тяжёлые последствия. Ядерный арсенал США вырос минимум в 10 раз. Угрозу «за два часа превратить европейскую часть России в груду дымящихся радиоактивных развалин» уже нельзя было игнорировать[27]. Там, где Сталин излучал отрешённую уверенность, Хрущёв был вынужден энергично блефовать. Его внешняя политика вернулась к стилистике ленинских импровизаций и начала подменять собой стратегию.

Но то, что срабатывало в эпоху международного безвременья, было обречено на провал в ситуации системного блокового противостояния.

Если для Хрущёва взгляд на мир через призму идеологии ещё оставался предметом веры, то его преемники окончательно вошли в колею «авторитетного дискурса», повторяя старые слова, но будучи не в силах соотнести их с объективными процессами мирового развития. Именно в 1970—1980-е гг., когда военно-стратегическая неуязвимость СССР была наконец надёжно гарантирована, в советской политической элите стремительно распространялись уныние и апатия. Леонид Брежнев и его ближайшее окружение зацикливались на угрозах и вызовах, которые Сталин и Хрущёв, скорее всего, просто оставили бы без внимания. Теряя ориентиры для стратегического планирования, советское военно-политическое руководство поставило во главу угла единственную задачу, очевидность которой не вызывала сомнений и вытекала из личного опыта его членов – необходимость предотвращения «сценария 1941 года».

Для Брежнева был в целом характерен стратегический прагматизм, однако он определялся механистичной логикой[28]. В апогее ракетно-ядерного противостояния, когда взаимная уязвимость сделалась основой стратегической стабильности, Советский Союз так и не сумел принять в качестве политико-стратегической вводной презумпцию своей беспомощности перед лицом ядерного нападения[29]. Гарантированное взаимное уничтожение считалось пассивной формой противодействия, а пассивность претила советской стратегической культуре, так как служила укоризненным напоминанием о событиях июня 1941 года[30]. Соотношение военных потенциалов казалось советскому руководству не статичным, но динамичным параметром. Одна из сторон в каждый конкретный момент времени должна была либо опережать оппонента, либо рассчитывать вырваться вперёд. Вне зависимости от своих военно-технических успехов советская сторона была убеждена в неустойчивости достигнутого стратегического баланса[31].

Одним из важнейших эпизодов в генезисе стратегической линии Брежнева стало Ялтинское совещание в июле 1969 года. Оно началось как научно-технический спор с целью выбора одного из двух перспективных ракетных комплексов для запуска в серийное производство – разработки Михаила Янгеля (рассчитанной на нанесение ответного удара) или Владимира Челомея (созданной как оружие первого удара)[32]. К перерастанию научно-технического спора в стратегический никто, включая Брежнева, оказался не готов. СССР так до конца и не смог решить, принять ли за основу ядерной стратегии идею превентивного или ответного действия. В результате в серийное производство были параллельно запущены оба комплекса.

С течением времени разрушительные тенденции лишь усугублялись. Крайне нервозной оказалась советская реакция на объявленную США программу развития СОИ, и в особенности на развёртывание в Западной Европе американских баллистических ракет средней дальности. СОИ настолько давила на психику советского руководства, что пришедший к этому времени к власти Михаил Горбачёв стремился увязать сокращение вооружений с требованием прекращения этой программы. Качество горбачёвских решений едва ли уступало тому, что демонстрировало поколение Брежнева, однако в ситуации острого внутреннего кризиса этого было уже недостаточно. Горбачёв искал пути снижения деформирующей экономику военно-стратегической нагрузки, но не мог их найти. Избранный в итоге метод односторонних уступок лишний раз подчеркнул историческую обречённость советского эксперимента.

Элементы современной российской стратегической культуры

Крах Советского Союза открывал широкий спектр возможностей для переосмысления места России в мире. Вопрос о роли Бориса Ельцина в выборе внешнего дизайна нового государства ждёт подробного изучения в будущем, однако некоторые важные вещи просматриваются уже сейчас. Прежде всего с именем первого президента, очевидно, связано «переизобретение» модели позиционирования России вовне как великой державы с приставкой «демократическая»[33]. Применительно к сфере международных отношений эта вывеска означала лишь разрыв с коммунистической идеологией, которая рассматривалась как ключевой фактор краха СССР. Ни о каком превращении России в игрока «второй лиги» Ельцин, вероятно, не думал. Бывший лидер демократической оппозиции очень быстро ощутил себя новым хозяином страны, переходившим на дружескую ногу с президентом США и канцлером Германии.

Парадокс периода, открытого в 1991 г., состоит в том, что демонтаж идеологического каркаса советской государственности, отказ от «авторитетного дискурса», неожиданно способствовал устранению пороков, которыми страдало стратегическое мышление элит в поздние советские времена. Главное, что исчезло – разрушавшее волевое начало у советских руководителей ощущение неуверенности в себе, неочевидности базовых догматов. Ликвидация властной монополии КПСС и сам роспуск Советского Союза воспринимались российским руководством как добровольный исторический шаг, сделанный во имя интересов всего человечества. Одно это, по мнению Москвы, обеспечивало ей место за столом великих держав. Россия не просто вернулась на «столбовую дорогу цивилизации», а оказалась на ней в первых рядах. При всей противоречивости внешнеполитического поведения в начале 1990-х гг., Ельцин был уверен в том, что история – на его стороне.

Представления же о великодержавности в Кремле оставались неизменными. Уже в 1994 г. в первом издании «Записок президента» Ельцин откровенно написал: «“Ельцинская” Россия заняла место Советов в международной политике. Унаследовав всю драматическую историю СССР, начиная с 1917 года. Не говоря уж о наследстве Российской империи, которое мы тоже весьма явственно ощущаем»[34]. Российское руководство унаследовало от советской элиты, частью которой оно так или иначе являлось, традиционное видение национальной безопасности, основанное на принципах сфер влияния и баланса сил[35]. Вероятно, считалось, что старая «имперская» политика станет просто неактуальной: все задачи обеспечения безопасности Москва решит в диалоге с новыми партнёрами на основе набора общих ценностей при условии признания решающего российского вклада в преодоление блоковой конфронтации.

Вопрос о том, насколько реалистичными были эти расчёты, требует отдельного анализа, но стоит отметить, что альтернатив им, вероятно, не имелось. Внешнеполитический дискурс российской либеральной интеллигенции, доминировавшей в общественном мнении в первой половине 1990-х гг., был настолько выхолощен с точки зрения базового стратегического планирования, что едва ли мог фигурировать в качестве руководства к действию. Это объясняет достаточно быстрый закат «козыревской» внешнеполитической повестки, которая после 1992 г. всё более наглядно демонстрировала свою бесперспективность[36].

Как показывает пример современной Украины, ситуация, когда страна переоценивает собственное значение в мировых делах и пытается с этой позиции диктовать условия более сильным игрокам, часто чревата для неё катастрофой. Однако в случае с Россией мировосприятие её элиты, сколь бы причудливым оно ни казалось внешним наблюдателям, становилось фактором международной политики. Как признаёт Анатолий Адамишин, работавший в начале 1990-х гг. заместителем Андрея Козырева, «даже в ослабленном состоянии Россия могла претендовать на большее, чем младший партнёр США»[37]. Избавившись от позднесоветского комплекса неполноценности, Москва видела себя в клубе мировых лидеров в полной уверенности, что имеет на то право. Её порыв к великодержавности можно было принимать или прямо отвергать, но не игнорировать. В последнем случае российское руководство рано или поздно неизбежно пришло бы к выводу, что сама возможность диалога с Западом бесперспективна, а это в свою очередь вело к переоценке результатов демонтажа СССР.

В этом смысле фраза о распаде Советского Союза как о «крупнейшей геополитической катастрофе» обозначала важный сдвиг в стратегическом мышлении.

По мере исчерпания возможностей укрепления внешнеполитических позиций России в диалоге с Западом 1991 г. всё чаще оценивался со знаком минус.

Оставаясь символической доминантой, он задавал иное – ревизионистское – целеполагание международной деятельности. Несоответствие политики Соединённых Штатов и их союзников российским ожиданиям трактовалось как знак их двуличия и лицемерия, хотя с западной точки зрения для этого едва ли имелись основания.

Политику в духе сфер влияния, которая считалась опасным анахронизмом уже в 1920-е гг., на Западе приняли вынужденно по итогам триумфальной победы СССР во Второй мировой вой­не и избавились от неё сразу, как появилась такая возможность. Модель глобального развития на основе единых ценностей, норм и институтов логически предполагала постепенное преодоление конфликтной природы международных отношений и вытеснение стратегического планирования в качестве инструмента их регулирования. Российскую приверженность традиционной концепции безопасности, которая виделась Москвой как структурирующая для всей архитектуры международных институтов, на Западе могли рассматривать лишь как пережиток, либо (позднее) как проявление политического цинизма, разрушающего саму возможность доверительного диалога[38]. Как и накануне Второй мировой вой­ны, нарастание взаимных подозрений в лицемерии и цинизме, завело российско-западные отношения в тупик.

* * *

В 1946 г., покидая навсегда здание МИД на Кузнецком Мосту, Литвинов сделал в интервью американскому журналисту Ричарду Хоттлету громкое и для того времени скандальное заявление: советское руководство исповедует «отжившую концепцию безопасности», основанную на императиве расширения контролируемой территории, которая в перспективе ведёт к прямому столкновению с США и их союзниками[39]. Сегодня и в России, и на Западе можно слышать похожие утверждения[40]. Между тем наблюдатели упускают из виду, что российская стратегическая культура в том виде, в котором она сложилась в XX веке, тяготеет к максимально возможному усвоению «парадоксальной логики» стратегии[41].

У этой ориентации есть целый ряд издержек, которые сказываются, как правило, в период устойчивого мирного развития. Однако она становится достаточно успешной в переломные периоды, когда правилом мировой политики является конфликт. Коль скоро человечество, очевидно, не собирается в обозримой перспективе жить в мире с самим собой, и война, как заметил ещё Алексис Токвиль, останется важным средством «лечения некоторых застарелых болезней»[42] современного общества, стратегия продолжит определять характер взаимоотношений между государствами.

Вызов российской стратегической культуре, как кажется, заключается не в необходимости ее? коренной ломки. Опыт ХХ века говорит, что ахиллесова пята стратегии в исполнении российских элит – стремление к ее? упрощению, подчинение собственно стратегического целеполагания политическому. Политика тесно связана со стратегией, но говорят они на разных языках. Величие Германии в XIX веке обеспечили два выдающихся государственных деятеля – Отто Бисмарк и Гельмут Мольтке, которые выработали эффективную модель «разделения труда» при реализации амбициозной внешней политики.

Российская традиция централизации политических решений неоднократно препятствовала непредвзятому анализу, следствием чего являлись тяже?лые кризисы, подчас представлявшие экзистенциальную угрозу стране.

Рефлексия по этому поводу является объективной необходимостью как для политиков, так и для экспертного сообщества.

Авторы:

Александр Вершинин, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории России ХХ–XXI веков исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, старший научный сотрудник Центра междисциплинарных исследований ИНИОН РАН.

Алексей Кривопалов, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра постсоветских исследований Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова РАН.

Исследование выполнено за счёт гранта Российского научного фонда (проект № 23–28–00622 «Стратегическая культура великих держав в XX–XXI вв.: сравнительно-историческое исследование (на примере России и США)»).

СНОСКИ

[1] Snyder J.L. The Soviet Strategic Culture: Implications for Limited Nuclear Operations. Santa Monica, CA: RAND Corporation, 1977. 40 p.

[2] См.: Алексеева Т.А. Стратегическая культура: эволюция концепции // Полис. Политические исследования. 2012. No. 5. С. 130–147; Белозёров В.К. Методы анализа стратегических культур // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право. 2022. Т. 15. No. 5. С. 29–49; Истомин И.А. Логика поведения государств в международной политике. М.: Аспект-пресс, 2018. 296 с.; Кокошин А.А. Стратегическое управление: теория, исторический опыт, сравнительный анализ, задачи для России. М.: РОССПЭН, 2003. 528 с.; Ливен Д. Российская империя и её враги с XVI века и до наших дней. М.: Европа, 2007. 678 с.; Цымбурский В.Л. Остров Россия. М.: РОССПЭН, 2007. 544 с.; Gray C.S. War, Peace and International Relations. An Introduction to Strategic History. L.: Routledge, 2007. 320 p.; Katzenstein P.J. (Ed.) The Culture of National Security: Norms and Identity in World Politics. N.Y.: Columbia University Press, 1996. 560 p.

[3] Свечин А.А. Стратегия. М.: Военный вестник, 1927. С. 23.

[4] См.: Бордаче?в Т.В. О ранней истории и географии российской внешней политики // Россия в глобальной политике. 2022. Т. 20. No. 4. С. 22–45.

[5] Хеншелл Н. Миф абсолютизма. СПб.: Алетейя, 2003. С. 75.

[6] Schroeder P. Containment Nineteenth Century Style: How Russia was Restrained. In: D. Wetzel, R. Jervis, J.S. Levy (Eds.), Systems, Stability, and Statecraft. Essays on the International History of Modern Europe. N.Y.: Palgrave Macmillan, 2004.

[7] Steiner Z. The Lights that Failed: European International History, 1919–1933. N.Y.: Oxford University Press, 2005. P. 131–175.

[8] Ulam A. Expansion and Coexistence. The History of Soviet Foreign Policy. Washington, DC: Praeger, 1968. P. 12–30.

[9] Leites N.C. A Study of Bolshevism. Glencoe, IL: The Free Press, 1953. P. 28, 429–441.

[10] Гефтер М. 1917. Неостановленная революция. Сто лет в ста фрагментах. Разговоры с Глебом Павловским. М.: Европа, 2017. С. 122.

[11] Юрчак А.В. Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение. М.: Новое литературное обозрение, 2014. С. 50–52.

[12] Клаузевиц К. О войне / Пер. с нем. А. Рачинского. М.: Логос, 1998. С. 58.

[13] Сталин И.В. Сочинения в 18 т. Т. 6. М.: Издательство политической литературы, 1947. С. 150–154.

[14] Roberts G. Stalin’s Library: A Dictator and His Books. New Haven & London: Yale University Press, 2022. P. 155–156.

[15] Кен О.Н. Сталин как стратег (между двумя войнами). В кн.: Г.О. Павловский (Ред.), Русский журнал 2004. Войны XX века. М.: Русский институт, 2004. С. 53.

[16] Фицпатрик Ш. Повседневный сталинизм. Социальная история Советской России в 30-е годы: город / Пер. с англ. Л.Ю. Пантина. М.: РОССПЭН; Фонд Первого Президента России Б.Н. Ельцина, 2008. С. 36.

[17] Берлин И. История свободы. Россия. М.: Новое литературное обозрение, 2001. С. 377.

[18] Сталин И.В. Речь на пленуме ЦК РКП(б) 19 января 1925 г. / И.В. Сталин // Сочинения в 18 т. М.: Издательство политической литературы, 1952. С. 11–14.

[19] Jackson P. Europe: The Failure of Diplomacy, 1933–1940. In: R.J.B. Bosworth, J. Maiolo (Eds.), The Cambridge History of the Second World War. Vol. 2: Politics and Ideology. Cambridge: Cambridge University Press, 2015. P. 241–242.

[20] Киссинджер Г. Дипломатия / Пер. с англ. В. Львова. М.: Ладомир, 1997. С. 287.

[21] Obitchkina E. Le projet soviétique de l’Europe de l’après-guerre: entre idéologie et réalisme (1943–1945) // Guerres mondiales et conflits contemporains. 2019. No. 275. P. 69.

[22] Berlin I. The Soviet Mind. Russian Culture under Communism. Washington, DC: Brookings Institution Press, 2004. P. 91–92.

[23] Borowski H.R. A Hollow Threat. Strategic Air Power and Containment before Korea. Westport, CT: Greenwood Press, 1982. 242 p.

[24] Сталин И.В. Сочинения в 18 т. Т. 18. Тверь: Союз, 2006. С. 389.

[25] Хлевнюк О.В. Сталин. Жизнь одного вождя: биография. М.: АСТ, 2015. С. 131–132.

[26] Юрчак А.В. Указ. соч. С. 108.

[27] Rosenberg D.A. A Smoking Radiating Ruin at the End of Two Hours. Documents of American Plans for Nuclear War with the Soviet Union, 1954-1955 // International Security. Winter 1981–1982. Vol. 6. No. 3. P. 3–38.

[28] Александров-Агентов А.М. От Коллонтай до Горбачёва. М.: Международные отношения, 1994. С. 249.

[29] Gray C.S. Op. cit. P. 213.

[30] Hines J.G. Soviet Strategic Intentions 1965–1985; an Analytical Comparison of U.S. Cold-War Interpretations with Soviet Post-Cold-War Testimonial Evidence. Doctor of Philosophy. University of Edinburgh. 1995. Р. 30, 42.

[31] Ibid. Р. 11–12, 24.

[32] Hines J.G. Op. cit. Р. 216.

[33] Тренин Д.В. Интеграция и идентичность: Россия как «новый Запад». М.: Европа, 2006. С. 70.

[34] Ельцин Б.Н. Записки президента: Размышления, воспоминания, впечатления. М.: РОССПЭН, 2008. С. 161.

[35] Götz E., Staun J. Why Russia Attacked Ukraine: Strategic Culture and Radicalized Narratives // Journal of Strategic Studies. 2022. Vol. 43. No. 3. P. 482–497.

[36] Цыганков А.П. Внешняя политика России от Горбачёва до Путина. Формирование национального интереса. М.: Научная книга, 2008. С. 86–87.

[37] Адамишин А.Л. В разные годы. Внешнеполитические очерки. М.: Весь мир, 2016. С. 230.

[38] См.: Сушенцов А.А. Внешняя политика России и стратегическая культура: диалог с Уильямом Уолфортом об исследовательской парадигме // Quaestio Rossica. 2020. Т. 8. No. 2. С. 369–381; Тренин Д.В. «Либо проиграем, либо станем чище и добрее». Дмитрий Тренин о расколе между Западом и Россией // Carnegie Endowment for International Peace. 01.10.2020. URL: https://carnegiemoscow.org/2020/10/01/ru-pub-82841 (дата обращения: 16.10.2023).

[39] Зубок В.М. Неудавшаяся империя: Советский Союз в холодной войне от Сталина до Горбачёва. М.: РОССПЭН, 2011. С. 55.

[40] См., например: Баунов А.Г. От личного к общественному. Внешняя политика Путина как зеркало истории и современности // Россия в глобальной политике. 2020. Т. 18. No. 1. С. 81–96; German T. Harnessing Protest Potential: Russian Strategic Culture and the Colored Revolutions // Contemporary Security Policy. 2020. Vol. 41. No. 4. P. 541–563.

[41] Люттвак Э. Стратегия. Логика войны и мира / Пер. с англ. А.Н. Коваля, Н.Н. Платошкина. М.: Университет Дмитрия Пожарского, 2012. С. 15–16.

[42] Токвиль А. Демократия в Америке. М.: Прогресс, 1992. С. 469.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 1 ноября 2023 > № 4721894 Александр Вершинин, Алексей Кривопалов

«Японская доктрина Монро»: корни и плоды

Реализация концепции естественной сферы влияния в Японии оказалась травматичнее, чем американский оригинал

ВАСИЛИЙ МОЛОДЯКОВ

Доктор политических наук, профессор университета Такусёку (г. Токио).

В начале 1920-х гг. в европейской и американской прессе замелькало выражение «японская доктрина Монро». После «Маньчжурского инцидента» 1931 г.[1] оно стало общеупотребительным и как будто бы общепонятным, не требующим дополнительных объяснений. Как правило, им обозначалась новая, более активная фаза экспансии Японии, а синонимом служил лозунг «Азия для азиатов!». Откуда взялась «японская доктрина Монро»? И можно ли вообще называть такую политику «доктриной»?

Оригинальная американская доктрина Монро, заявленная в 1823 г. пятым президентом Соединённых Штатов, допускает две интерпретации: экспансионистскую и изоляционистскую. Противоречие между ними – только кажущееся. Экспансионистская: всё Западное полушарие – наше, и другим державам здесь нечего делать. Изоляционистская: мы ограничиваемся Западным полушарием, не участвуем в foreign wars, будь то «иностранные», «внешние» или просто «чужие» войны. Непременное условие и того, и другого: признание безусловного цивилизационного превосходства страны – носителя доктрины, ибо как иначе обосновать её право и «миссию» управлять другими.

Экспансия во имя модернизации

Идея национального превосходства Японии, её императорского дома, государства и народа в силу их божественного происхождения лежит в основе традиционалистских и консервативно-революционных учений «школы национальных наук» (кокугакуха) и «школы Мито» (Мито гакуха), сложившихся во второй половине XVIII и первой трети XIX веков. В 1850-е гг., когда Япония впервые со второй половины XVII столетия столкнулась с радикальным внешним вызовом – попытками европейских держав и США «открыть» её, – этот тезис стал одним из ключевых в идеологии «почитания императора» (сонно), под которым сторонники модернизации вели борьбу против одряхлевшей за 250 лет политической системы сёгуната Токугава (бакуфу). Почти все японские модернизаторы были убеждёнными националистами и видели в модернизации не цель, а средство сохранить национальную независимость в условиях внешнего давления, а затем стать вровень с великими державами. Именно таковы были стратегические цели нового поколения, точнее, минимум двух поколений японской элиты, заявивших о себе в 1850-е гг., ставших хозяевами положения к середине 1860-х гг. и пришедших к власти в результате консервативной революции Мэйдзи исин (1868).

Политика сёгуната Токугава на протяжении почти всего его существования (от создания бакуфу в городе Эдо (нынешний Токио) в 1603 г. до первого визита «чёрных кораблей», американской эскадры под командованием Мэтью Пэрри в тот же Эдо в 1853 г.) была принципиально изоляционистской, а сфера интересов не простиралась за пределы Японского архипелага. Даже учитывая, что изоляция страны никогда не была столь всеобъемлющей, как заявлялось, стратегия властей оставалась изоляционистской. Идея национального превосходства не породила стремления к экспансии, последние попытки которой относились к 1590-м гг. (неудачные походы Тоётоми Хидэёси[2] в Корею и Китай). Сёгунат «открыл» Японию для «рыжих варваров» вопреки собственному желанию, под давлением, за которым стояло колоссальное военное и техническое превосходство. Заключённые с иностранными державами неравноправные договоры дали оппозиции ещё один эффектный лозунг – «изгнание варваров» (дзёи).

Новая политическая элита не в меньшей, а то и в большей степени, чем старая, придерживавшаяся концепции национальной исключительности, взяла курс на модернизацию и одновременно начала делать первые шаги в направлении экспансии. Однако диктовались они прежде всего внутриполитическими соображениями. Окончательное инкорпорирование острова Эдзо, переименованного в Хоккайдо (1869), на севере и присоединение королевства Рюкю (современная префектура Окинава) на юге (1872) завершили формирование национальной территории. Интервенция на принадлежавший цинскому Китаю остров Тайвань (1874) в отместку за убийство аборигенами японских рыбаков двумя годами ранее должна была показать и самим японцам, и иностранцам силу и решительность нового правительства, способного действовать подобно «великим державам». Наконец, дискуссии внутри правительства о новом походе в Корею (1873), который так и не состоялся, были вызваны не только экспансионистскими идеями ряда лидеров во главе с Сайго Такамори, но и необходимостью «занять» самураев, которые, оставшись без гарантированного жалованья и привилегий, а многие и вовсе без службы, представляли потенциальную опасность для власти.

Первым масштабным актом экспансии Японии стала война с цинским Китаем в 1894–1895 гг., во многом спровоцированная соперничеством за влияние в Корее, которая переживала острый политический кризис из-за нежелания господствующей части элиты пойти по пути модернизации. По результатам Симоносекского мирного договора Япония получила принадлежавшие Китаю Тайвань и Пескадорские острова и хотела взять в аренду часть Ляодунского полуострова, но под давлением России, Германии и Франции (Тройственное вмешательство) была вынуждена отказаться от попытки получить опорный пункт на континенте.

Откуда у японской правящей элиты появились столь ярко выраженные экспансионистские настроения? Ответ прост: под влиянием Запада. Модернизация Японии в период Мэйдзи проходила по западным образцам, она была тотальной и затронула все сферы деятельности государства, а затем и жизни общества.

К моменту японо-китайской войны успех модернизации Японии был очевидным, как и то, что страна успешно отстояла национальную независимость. Японцы вслед за этим занялись модернизацией Тайваня, ставшего японской колонией, и готовы были заняться модернизацией Кореи, рассчитывая включить её в свою сферу влияния. Важнейшая причина такого стремления «помочь» соседям коренилась в западных идеях.

Руководство хотело не просто уравнять Японию с «великими державами», но и добиться признания ими такого статуса. В то время наличие колоний было непременным атрибутом «великой державы». Нидерланды, Бельгия и Португалия считались таковыми только благодаря заморским владениям. Испания потеряла значительную часть международного престижа вместе с колониями, которые ей пришлось уступить США в 1898 г. после поражения в войне. В случае Тайваня и особенно Пескадорских островов действовал ещё один фактор: влияние на передовых офицеров японского флота идей Альфреда Тайера Мэхэна о «морской силе» и необходимости обладать «островами в океане» для дальнейшей экспансии, к чему ожидаемо стремились военные.

Однако обладать колониями было недостаточно – требовалось ещё показать миру способность и умение «цивилизовать дикарей», как тогда выражались.

Это считалось монополией «белых» христианских держав. На Тайване «небелая» и нехристианская Япония такой экзамен выдержала и во второй половине 1900-х гг. «великие державы» признали это.

«Восток для Востока»

Тем временем «великие державы» развернули экспансию в ослабевшем цинском Китае. Это не могло пройти мимо внимания Японии, не просто ущемлённой, но публично униженной Тройственным вмешательством: договор с Китаем был уже ратифицирован японским императором, когда пришлось отказаться от соответствующих статей. Вскоре после окончания войны в Японию хлынули китайские студенты и стажёры – изучать западные науки, изложенные языком иероглифов. Именно тогда в Японии возникла идея «культурного единения» (добун) с Китаем, которая позднее ляжет в основу того, что на Западе назовут «паназиатизмом» (Pan-Asianism), а в Японии «великоазиатизмом» (дайадзиасюги). Нетрудно и здесь увидеть западное влияние – хотя бы со стороны панславизма, в основе которого лежала идея культурного и религиозного единения славянских народов.

Наиболее заметным проповедником этих идей стал князь Коноэ Ацумаро (1863–1904), состоявший в родстве с императорским домом, председатель палаты пэров в 1896–1903 гг. и глава школы пэров Гакусюин с 1895 года. На протяжении пяти лет (1885–1890) он жил и учился в Европе, в основном в Германии – классической стране национализма в ту эпоху. Не оттуда ли среди прочих «плодов учёности» он привёз представления о возможности и желательности национального и культурного единения, преодолевающего государственные границы? Наследие «школы национальных наук» и «школы Мито» в их позднейших изводах стало идеологической основой преобразований консервативной революции Мэйдзи исин, но модерной Японии и национализм требовался модерный.

Коноэ был уверен, что искренний равноправный союз Японии с «белыми» державами невозможен, пока на Западе доминирует идеология «бремени белого человека», а предпосылок её исчезновения или ослабления в конце XIX века не наблюдалось. Соперничать с великими державами в одиночку Япония не могла. Коноэ и его единомышленники сделали ставку на Китай – ослабленный, что позволяло надеяться на доминирование над ним, но обладающий колоссальными ресурсами. Для улучшения отношений с Китаем в 1898 г. было создано Общество культурного единения Восточной Азии (Тоа добункай), а в 1900 г. в Нанкине (в 1901 г. переведена в Шанхай) учреждена Школа культурного единения Восточной Азии (Тоа добун сёин). Хотел ли Коноэ поработить Китай или искренне стремился к союзу с ним в деле общего противостояния «белому империализму»? В японской идеологии и политике цинизм причудливо переплетался с идеализмом. Речь шла об общей борьбе, но под японским руководством, потому что японцам уже удалось добиться равноправия с великими державами.

«Восток – это Восток для Востока», – любил повторять Коноэ. Эту фразу можно считать одной из формулировок того, что в те же самые годы Владимир Соловьёв в «Краткой повести об антихристе» назвал «панмонголизмом». Перечитаем: «Подражательные японцы, с удивительною быстротою и успешностью перенявши вещественные формы европейской культуры, усвоили также и некоторые европейские идеи низшего порядка. Узнав из газет и из исторических учебников о существовании на Западе панэллинизма, пангерманизма, панславизма, панисламизма, они провозгласили великую идею панмонголизма, т.е. собрание воедино, под своим главенством, всех народов Восточной Азии с целью решительной борьбы против чужеземцев, т.е. европейцев.

Воспользовавшись тем, что Европа была занята последнею решительною борьбою с мусульманским миром в начале ХХ века, они приступили к осуществлению великого плана – сперва занятием Кореи, а затем и Пекина, где они с помощью прогрессивной китайской партии низвергли старую маньчжурскую династию и посадили на её место японскую. С этим скоро примирились и китайские консерваторы. Они поняли, что из двух зол лучше выбрать меньшее и что свой своему поневоле брат. Государственная самостоятельность старого Китая всё равно была не в силах держаться, и неизбежно было подчиниться или европейцам, или японцам. Но ясно было, что владычество японцев, упраздняя внешние формы китайской государственности, оказавшиеся притом очевидно никуда не годными, не касалось внутренних начал национальной жизни, тогда как преобладание европейских держав, поддерживавших ради политики христианских миссионеров, грозило глубочайшим духовным устоям Китая. Прежняя национальная ненависть китайцев к японцам выросла тогда, когда ни те, ни другие не знали европейцев, перед лицом которых эта вражда двух сродных наций становилась междоусобием, теряла смысл. Европейцы были вполне чужие, только враги, и их преобладание ничем не могло льстить племенному самолюбию, тогда как в руках Японии китайцы видели сладкую приманку панмонголизма, который вместе с тем оправдывал в их глазах и печальную неизбежность внешней европеизации. “Поймите, упрямые братья, – твердили японцы, – что мы берём у западных собак их оружие не из пристрастия к ним, а для того, чтобы бить их этим же оружием. Если вы соединитесь с нами и примете наше практическое руководство, то мы скоро не только изгоним белых дьяволов из нашей Азии, но завоюем и их собственные страны и оснуем настоящее Срединное царство надо всею вселенною”. <…> Рассудительные китайцы находили это основательным, и японская династия прочно утвердилась. Первою её заботою было, разумеется, создание могучей армии и флота. Большая часть военных сил Японии была переведена в Китай, где составила кадры новой огромной армии. Японские офицеры, говорившие по-китайски, действовали как инструкторы гораздо успешнее отстранённых европейцев, а в бесчисленном населении Китая с Маньчжурией, Монголией и Тибетом нашлось достаточно пригодного боевого материала. Уже первый богдыхан из японской династии мог сделать удачную пробу оружия обновлённой империи, вытеснив французов из Тонкина и Сиама, а англичан из Бирмы и включивши в Срединную империю весь Индокитай…»[3].

Когда в Японии заговорили о доктрине Монро (монросюги, дословно «монроизм»)? Уже в начале 1905 г. советник Юридического бюро кабинета министров, дипломат и правовед Акияма Масаносукэ (1866–1937) познакомил с ней читателей академического «Журнала международного права»[4]. Автор представил её как иностранную доктрину на поучение соотечественникам, но с «культурным единением Восточной Азии» новый «бренд» соперничать не мог. Случайно или нет, но статья вышла в разгар Русско-японской войны, когда японские эмиссары старались перетянуть на свою сторону президента Теодора Рузвельта, сформулировавшего в 1904 г. «следствие» (дополнение) доктрины Монро, позволявшее США вмешиваться в конфликты европейских стран со странами Центральной и Южной Америки.

Исход Русско-японской войны оказал огромное влияние не только на Японию и Россию, но и на всю Азию.

Казалось, что недавние пророчества Соловьёва, вызывавшие насмешки, сбываются на глазах. Слово Валерию Брюсову – внимательному наблюдателю и проницательному аналитику.

«Многовековая дремота Дальнего Востока была разбужена громом скорострельных пушек. Очнувшись от своего сна, китайцы и японцы увидели свои гавани в руках “белолицых дьяволов”, свою торговлю – захваченной европейскими купцами, которые к тому же непременно хотели навязать покупателям вместе со стальными изделиями и мануфактурами также свою религию. Оправившись несколько от первого потрясения, желтолицые решили дать насильникам отпор. “Азия для азиатов”, – этот лозунг был провозглашён на нашей памяти. Гул японских побед пронёсся далеко по Азии, всколыхнул не только Китай, но даже, казалось бы, чуждую Индию, нашёл свой отголосок и в странах Ислама, почувствовавших, что борьба идёт с общим врагом. Первая, в новое время, открытая победа не-европейцев над европейцами, быть может, самое замечательное событие последних веков. <…> Панмонголизм и панисламизм – вот две вполне реальные силы, с которыми Европе скоро придётся считаться. Третья такая сила должна зародиться в чёрной Африке. Европейцы совершенно напрасно думают, что Африка – страна, которую можно безнаказанно грабить целые века и население которой в ХХ веке можно держать в положении рабов, как то делают бельгийцы в своём Конго. Мы скоро услышим ещё один лозунг: “Африка для чёрных!” Народы Дальнего Востока с их чуждой, непонятной нам культурой, мир ислама, объединённый общей верой, и мир чёрных – вот три ближайших угрозы европейской культуре»[5].

Это фрагменты статьи «Новая эпоха во всемирной истории», опубликованной в 1913 г. по итогам Первой Балканской войны. Однако в её основе черновик неоконченной статьи «Метерлинк-утешитель (о “жёлтой опасности”)», писавшейся в разгар Русско-японской войны и ждавшей своего часа. Соловьёвский и брюсовский «панмонголизм» (преемственность между ними очевидна) не понравился бы единомышленникам князя Коноэ, но говорили они об одном и том же.

Made in Japan – по американскому лекалу

Первые японские авторы, сблизившие доктрину Монро с реалиями текущей политики, делали это применительно к ситуации в Китае, ставшем ареной политического и экономического соперничества Японии и США. В 1911 г. профессор Токийского университета Тати Сакутаро (1874–1943), специалист по международному праву, опубликовал статью «Доктрина Монро и Дальний Восток». В ней внимание акцентировалось на юридической состоятельности «специальных интересов» Японии в Китае и на том, что они не противоречат «доктрине Хэя» – политике «открытых дверей» и «равных возможностей» в Китае, провозглашённой в 1899 г. госсекретарём Джоном Хэем. Мастер дипломатичных формулировок, Тати осторожно поставил вопрос: не противоречит ли американская активность в Китае доктрине Монро?[6] Ссылки на доктрину Монро звучали в 1917 г. во время японо-американских переговоров, закончившихся соглашением Лансинга-Исии[7], по которому США признали наличие у Японии «специальных интересов» в Китае. Комментируя соглашение в том же журнале, Тати открыто связал его с доктриной Монро уже как понятием международной политики[8]. Появление подобных высказываний на страницах официозного журнала было воспринято как попытка Японии использовать доктрину Монро для оправдания дальнейшей экспансии. Отзвуки такого сближения есть и в послевоенной японской историографии[9]. Это было в духе князя Коноэ, хотя он и тем более его наследники мыслили гораздо шире – стратегически, а не только тактически.

Формулировка «восточная доктрина Монро» (Тоё монросюги) – т.е. доктрина Монро для Востока, а не просто на Востоке – возможно, впервые появилась на страницах «Внешнеполитического обозрения» в 1922 г. в заглавии одноимённой статьи Савада Юдзуру[10]. Не он придумал приложить доктрину Монро к японской политике в Азии в целом, но он одним из первых соединил два компонента. Тезис, что Япония может (подразумевается: должна) стать лидером Азии для «защиты» других её народов, не мог звучать в официальном дискурсе, потому что в тогдашней Азии не было независимых государств, кроме Сиама и распавшегося Китая, а «защита» народов колоний великих держав явно противоречила политике сотрудничества с ними, которую проводил Токио.

Тезис подхватили интеллектуалы, политики и общественные деятели националистической ориентации. В этом особенно преуспел главный идеолог «возрождения Азии» (фукко Адзиа), радикальный «национальный социалист» и знаток западной культуры, философ, экономист и заговорщик Окава Сюмэй (1886–1957) – одна из самых ярких фигур эпохи. Эти же круги взяли на вооружение другую американскую концепцию – Manifest Destiny, «предначертание судьбы» или «явное предначертание». Этот постулат, возникший в 1840-е гг. как оправдание завоеваний на Юге и на Западе, переживал второе рождение при президентах Уильяме Мак-Кинли и Теодоре Рузвельте после войны с Испанией – уже как обоснование заморской экспансии США, включая военные вторжения. Правящая элита Японии, вошедшая во вкус территориальных приобретений после войн с Китаем и Россией и участия в Первой мировой войне, должна была «сохранять лицо» или, по крайней мере, «оттенок благородства».

На международной арене её дипломаты демонстрировали приверженность общемировым трендам, поэтому ссылаться на божественное происхождение Японии как объяснение её «мировой миссии» было неловко.

Опыт старых колониальных империй – британской и французской – не годился для амбиций, распространявшихся за пределы уже имевшихся у Японии колоний. А вот ссылка на прецедент «великой демократии» и «империи свободы» подходила отлично. По крайней мере, в риторических целях.

До «Маньчжурского инцидента» и последовавшей за ним оккупации Маньчжурии частями Квантунской армии осенью 1931 г. Токио продолжал оглядываться на позицию великих держав и Лиги Наций. Быстрый и неприкрыто агрессивный захват Маньчжурии, осуждённый Лигой Наций и не входившими в неё США, радикально изменил ситуацию. Трудно поверить, но операцию спланировали не в генеральном штабе или в военном министерстве, это сделала группа авантюрно настроенных офицеров штаба Квантунской армии. В японском политическом лексиконе это называется старинным термином XV века гэкокудзё, что принято переводить как «низы одолевают верхи».

Участники Маньчжурского инцидента были уверены в поддержке широких военных кругов и общественного мнения, давно разогретого националистической пропагандой, и не ошиблись. Правительство, министерство иностранных дел оказались поставлены перед фактом. Создание нового государства Маньчжоу-го под полным японским контролем (фактически протекторат), признание его Японией на основании «права наций на самоопределение» и рассмотрение событий комиссией Лиги Наций (комиссия Литтона) в 1932 г. ещё сопровождались со стороны Токио ссылками на все традиционные формулы и «шибболеты» западной, в том числе американской, политической риторики.

В этом особенно преуспел красноречивый и превосходно знавший английский язык генеральный консул в Нью-Йорке, затем посол в Вашингтоне Сайто Хироси (1886–1939). Не упуская случая обратиться к американской аудитории – обычно деловой и университетской, и лучше всего по радио – он всячески подчёркивал сходство японской и американской политики, призывая обходиться без двойных стандартов. «Наши действия по аннексии Кореи были представлены как доказательство наших империалистических устремлений. Но эта аннексия произошла через десять лет после того, как Соединённые Штаты захватили Филиппины. Корея имеет меньшую территорию, чем Филиппины, и, напомню, всего тридцать лет назад стратегически угрожала нашей безопасности. С другой стороны, Филиппины не имеют таких географических отношений с США. Японцам не понять, почему наши действия надо называть империалистическими, а ваши альтруистическими. <…> У Японии нет агрессивных или империалистических замыслов на Дальнем Востоке или где-либо ещё. Её цель в Восточной Азии, как об этом неоднократно было заявлено публично и официально, состоит лишь в том, чтобы регион мог жить в безопасности, прогрессе и процветании»[11]. Фамилия пятого американского президента здесь не названа, но аудитория должна была почувствовать незримое присутствие доктрины Монро в красноречии Сайто, не забывавшего подчёркивать наличие «исторических основ» у «японо-американской дружбы».

Возглавлявший во время Маньчжурского инцидента департамент информации МИД Сиратори Тосио (1887–1949), выступая 5 октября 1933 г. в Сиэтле перед Japan Society, прямо связал действия Японии с доктриной Монро: «Наша позиция в отношении Китая не слишком отличается от позиции Соединённых Штатов в отношении Латинской Америки. Однако у нас несравненно больше оснований беспокоиться насчёт Китая, нежели у Америки в отношении центрально- и южноамериканских государств. Страну раздирает внутренняя борьба. Обширная территория находится под коммунистической властью, которая распространяется, как лесной пожар. Жизнь и собственность иностранных граждан каждый день подвергается опасности, что может легко вызвать вооружённую интервенцию той или другой страны. Перед лицом такой ситуации Японии требуется гораздо больше мужества, чем президенту Монро, чтобы проводить политику, аналогичную той, которую провозгласил он. С декларацией или без декларации, японцы ощущают, что они призваны сыграть ту же роль в своей части света, какую Америка сыграла в своей. Они чувствуют, что способны выполнить свой долг столь же добросовестно, как и американцы»[12].

С неожиданным и для японской, и для иностранной публики заявлением выступил в 1932 г. почтенный виконт Канэко Кэнтаро (1853–1942), член Тайного совета и бывший министр юстиции, имевший репутацию либерала и сторонника конституционного строя. Он окончил Гарвардский университет, где учился в одно время с Теодором Рузвельтом, с которым, однако, познакомился позже. В годы Русско-японской войны Канэко, давний сторонник японо-американской дружбы, был направлен правительством в США с лекционно-пропагандистской миссией и для возобновления личных контактов с Рузвельтом. Теперь виконт впервые поведал членам Американо-японского общества (America-Japan Society) в Токио, которое он создал и возглавлял с 1917 г. (года соглашения Лансинг-Исии!), и читателям нового официозного журнала на английском языке “Contemporary Japan”, предназначенного для иностранной аудитории, что обзавестись собственным вариантом доктрины Монро японцам ещё в 1905 г. приватно посоветовал сам Теодор Рузвельт, обещавший поддержать её[13]. С исторической точки зрения это было интересно, но пропагандистского значения не имело. Ветераны японского либерализма, даже титулованные, уже не котировались ни в Японии, ни за границей.

Собиратели «восьми углов»

Решение о выходе из Лиги Наций в 1933 г. хоть и не сразу, но сказалось на изменении политической риторики Японии. На сцену вышел человек, ставший воплощением японской доктрины Монро в её новом платье, точнее, в кимоно, – князь Коноэ Фумимаро, старший сын и наследник того самого князя Коноэ Ацумаро, о котором говорилось выше. Это имя хорошо известно в России[14], поэтому лишь напомню, что с 1916 г. он заседал в палате пэров, в 1933–1937 гг. был её председателем, а 4 июня 1937 г. возглавил кабинет министров. Месяц спустя ночная перестрелка у моста Марко Поло вблизи Пекина дала, как оказалось, старт новой японо-китайской войне. Япония нанесла войскам Чан Кайши ряд поражений и отказалась признавать его воюющей стороной, сделав ставку на его соперника Ван Цзинвэя. После ухода с поста главы правительства Коноэ стал председателем Тайного совета (1939–1940) и возглавил движение за авторитарную перестройку Японии через самоликвидацию партий, профсоюзов, общественных организаций и их слияние в единую «новую [политическую] структуру» (яп. синтайсэй).

Коноэ не вполне верно считали «королём, которого играет свита», но советников он подбирал талантливых и амбициозных (одним из них был журналист и аналитик Одзаки Хоцуми, друг и соратник Рихарда Зорге). Внешнеполитические идеи князя и его окружения включали масштабные проекты «нового порядка в Восточной Азии» (Дайтоа синтицудзё), затем «сферы сопроцветания Великой Восточной Азии» (Дайтоа кёэйкэн) – единого экономического пространства под руководством Японии и «японской расы» для противостояния западному империализму и советскому коммунизму[15]. Первый термин премьер Коноэ и министр иностранных дел его кабинета Арита Хатиро (1884–1965) официально обнародовали 3 ноября 1938 г., говоря о блоке Японии, Китая (прояпонский режим Ван Цзинвэя, находившийся в процессе становления) и Маньчжоу-го. Второй термин прозвучал 29 июня 1940 г. в радиовыступлении Арита, возглавлявшего МИД уже в правительстве адмирала Ёнаи Мицумаса (1880–1948), но дни этого «умеренного» кабинета были сочтены. Реализацией проекта, как и созданием «новой политической структуры», основой которой стала Ассоциация помощи трону (тайсэй ёкусанкай), занялся второй кабинет Коноэ, сформированный 22 июля 1940 года. Американца Монро уже никто не вспоминал, зато лозунг «Азия для азиатов!» зазвучал в японской пропаганде на многих языках.

Последним изводом японской доктрины Монро можно считать лозунг «объединить восемь углов под одной крышей» (хакко итиу), официальный статус которому придал всё тот же премьер Коноэ. Это замысловатое выражение восходит к древней японской исторической хронике «Анналы Японии» (Нихон сёки, 720 г.), где оно приписано первому легендарному императору Дзимму. Точнее, эти слова были ловко «препарированы» националистическим идеологом Танака Тигаку (1861–1939) ещё в начале ХХ века, но тогда большого распространения не получили. Кто именно вставил их в начало программного заявления второго кабинета Коноэ «Основы национальной политики» (в Японии такие документы всегда готовит коллектив авторов, причём основную работу над текстом делают чиновники низкого ранга) – неизвестно, да это и не важно. Сказанное подразумевало, что божественный японский император (точнее, только японский император) «отечески и милостиво» выполняет миссию установления всеобщего мира и процветания и объединяет для этого под своим водительством все народы (несогласных – силой).

Для европейцев и американцев подобная риторика звучала высокопарно, неубедительно и цинично, однако она соответствовала японскому мышлению и получила определённое распространение в Азии.

Апофеозом стало торжественное празднование в ноябре 1940 г. 2600-летия Японской империи. С началом войны на Тихом океане англо-американская пропаганда сделала хакко итиу синонимом «стремления к мировому господству». Япония и её азиатские союзники, находившиеся от неё в вассальной зависимости, попытались ответить созванной в Токио 5–6 ноября 1943 г. Великой Восточноазиатской конференцией (Дайтоа кайги) и принятой на ней Совместной декларацией стран Великой Восточной Азии. Несмотря на мощное пропагандистское сопровождение, никаких реальных результатов это мероприятие не дало. И дать не могло.

Поражение в войне на Тихом океане поставило крест на японской доктрине Монро, которая стала достоянием учёных. Те оценивают её, исходя из собственных научных и политических взглядов – но это уже совсем другая история.

Автор: Василий Молодяков – доктор политических наук, профессор университета Такусёку (г. Токио).

СНОСКИ

[1] Маньчжурский (Мукденский) инцидент – подрыв железной дороги около Мукдена (ныне Шэньян) 18 сентября 1931 г., ставший поводом для наступления Квантунской армии Японии на китайские позиции и начала захвата Маньчжурии японцами. По распространённой версии, это была провокация самой японской стороны.

[2] Здесь и далее все японские имена собственные не склоняются и приводятся в соответствии с принятым в Японии порядком: сначала фамилия, потом имя – а также в соответствии с принятой в России «поливановской» транскрипцией (названа в честь выдающегося лингвиста Е.Д. Поливанова).

[3] Соловьёв В.С. Сочинения. Т. 2. М.: Мысль, 1989. С. 736–737.

[4] Акияма М. Монросюги-о рондзу [О доктрине Монро] // Кокусайхо дзасси [Журнал международного права]. 1905. No. 1.

[5] Брюсов В. В эту минуту истории. Политические комментарии. 1902–1924. М.: АИРО-ХХI, 2013. С. 149, 153.

[6] Тати С. Монросюги то Кёкуто [Доктрина Монро и Дальний Восток] // Гайко дзихо [Дипломатический вестник]. 1911. No. 7.

[7] Обмен нотами между государственным секретарём США Робертом Лансингом и чрезвычайным уполномоченным Японии в США Кикудзиро Исии 2 ноября 1917 года. США признали наличие особых интересов Японии в Китае. В обмен на это Япония признала американскую политику открытых дверей в отношении Китая. Китай об этой договорённости осведомлён не был.

[8] См.: Тати С. Нитибэй синкёсё [Новое японо-американское соглашение] // Гайко дзихо [Дипломатический вестник]. 1917. No. 11; Его же. Нитибэй синкёсё то монросюги [Новое японо-американское соглашение и доктрина Монро] // Гайко дзихо [Дипломатический вестник]. 1918. No. 1. Для сравнения см.: Минокава Х. Нитибэй сэнгэн то монросюги. [Японо-американская декларация и доктрина Монро] // Гайко дзихо [Дипломатический вестник]. 1917. No. 11.

[9] Пасков С.С. Современная японская буржуазная историография. Проблемы политики Японии в Китае в конце XIX – первой четверти ХХ в. М.: Наука, 1982. С. 57–58.

[10] Савада Ю. Тоё монросюги [Восточная доктрина Монро] // Гайко дзихо [Дипломатический вестник]. 1922. No. 2.

[11] Saito H. Japan’s Policies and Purposes. Selection from Recent Addresses and Writings. Boston: Marshall Jones Co., 1935. Р. 4, 14.

[12] Сиратори Т. Новое пробуждение Японии. Политические комментарии. 1933–1945. М.: АИРО-ХХI, 2008. С. 37.

[13] См.: Kaneko K. A “Japanese Monroe Doctrine” and Manchuria // Contemporary Japan. 1932. Vol. 1. No. 2; Ching-Chun W. Theodore Roosevelt and Japan’s Monroe Doctrine // Pacific Affairs. 1936. Vol. 9. No. 1.

[14] Коноэ Фумимаро (1891–1945) – идеолог японской экспансии и сторонник укрепления связей с нацистской Германией и фашистской Италией в рамках Антикоминтерновского пакта. В июне 1945 г. правительство Японии намеревалось отправить его в Москву, чтобы уговорить СССР выступить в качестве посредника между Японией и западными союзниками при выходе из войны, однако Советский Союз отказался принять его. Покончил с собой перед арестом по обвинениям в военных преступлениях в декабре 1945 года.

[15] Lebra J.C. (Ed.) Japan’s Greater East Asia Co-Prosperity Sphere in World War II. Selected Readings and Documents. Kuala Lumpur: Oxford University Press, 1975. 212 p.

Япония. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 ноября 2023 > № 4721893 Василий Молодяков

Доктрина Монро, или Власть слова

Будущий мир может быть похож на эпоху классической доктрины Монро

АНДРЕЙ ИСЭРОВ

Кандидат исторических наук, заместитель декана факультета гуманитарных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН.

Для Соединённых Штатов Америки 1823 г. был временем счастливым. В политической жизни, казалось, наступил мир: партийные противоречия, которых боялись отцы-­основатели, знавшие, как гибли ренессансные итальянские республики, сходили на нет, но государство не перерождалось в деспотию. Ту короткую эпоху однопартийности (1815–1824) уже тогда назвали «эрой доброго согласия» (Era of Good Feelings). Приближалось пятидесятилетие Декларации независимости, и современники видели, что рискованный республиканский эксперимент не провалился: люди оказались способны к самоуправлению – страна не только не погрузилась в пучину гражданских войн, но быстро развивалась.

Ежегодное президентское послание Конгрессу 2 декабря 1823 г. было оптимистическим и завершалось утверждением, что всеми достигнутыми благами (blessings) страна обязана «совершенству (excellence) наших [республиканских] учреждений (institutions)». В тексте объёмом почти в один авторский лист президент Джеймс Монро говорил и о больших успехах, выходивших за пределы одного года, – росте населения и территории, и о малых делах, вплоть до таких, казалось бы, не столь существенных, как обу­стройство волнорезов у впадения Делавэрского залива в океан. Много внимания, согласно уже сложившемуся обиходу, президент уделил внешней политике, и к этой области относились два места в послании (7-й, 48-й и 49-й абзацы), благодаря которым Монро, человек долгой и достойной карьеры, вошёл в школьные учебники.

В 7-м абзаце президент упоминает переговоры с Санкт-Петербургом по установлению границ на северо-западе континента, считая их подходящим случаем провозгласить «принцип, с которым связаны права и интересы Соединённых Штатов»: «американские континенты ввиду свободного и независимого положения, которого они добились и которое они сохранили, не должны впредь рассматриваться в качестве объекта для будущей колонизации любой европейской державы». В 48-м и 49-м абзацах президент говорит о войнах за независимость Испанской Америки: «В войнах европейских держав, в вопросах, касающихся их самих, мы никогда не принимали участия, и это согласуется с нашей политикой. <…> Политическая система союзных держав… существенно отличается от политической системы Америки. <…> Искренние и дружественные отношения, существующие между Соединёнными Штатами и этими державами, обязывают нас заявить, что мы будем рассматривать любую попытку с их стороны распространить их систему на любую часть нашего полушария опасной для нашего спокойствия и безопасности. Мы не вмешивались и не будем вмешиваться в дела существующих колоний или зависимых территорий любого европейского государства. Но что касается правительств, которые провозгласили свою независимость и сумели её сохранить и независимость которых мы признали при зрелом размышлении и согласно с принципами справедливости, то мы не можем рассматривать вмешательство в их дела со стороны какой-либо европейской державы с целью их подчинения или контроля любым другим способом их судьбы иначе как проявление недружелюбного отношения к Соединённым Штатам»[1].

Итак, Монро провозгласил принципы дальнейшей неколонизации американских континентов европейскими державами и взаимного невмешательства государств Старого и Нового Света. За несколько дней до обнародования президентского послания, 27 ноября, государственный секретарь США Джон Куинси Адамс направил русскому посланнику в Вашингтоне барону Фёдору Тейлю конфиденциальную вербальную ноту, где, помимо этих принципов, выдвинул ещё один, неперехода (no-transfer), – невозможности передачи колониальных владений в Америке от одной державы другой. Для Адамса непереход составлял вместе с неколонизацией и невмешательством неотъемлемую часть «объединённого политического курса» (combined system of policy)[2]. Доктриной Монро эти принципы назовут лишь почти через тридцать лет[3]. Ни Адамс, несмотря даже на присущее ему высокое мнение о себе, ни Монро, вероятно, не думали, что эти несколько фраз ждёт такая яркая, долгая, необычная судьба.

Покинуть «европейскую систему»

Что означали эти слова, почему они были сказаны, причём именно в конце 1823 г., и какое непосредственное воздействие оказали? Что знали президент, члены его администрации и другие североамериканские политики, как видели мир, оценивали угрозы и возможности?

Как возник российский след в 7-м абзаце о неколонизации? 4(16) сентября 1821 г. Александр I своим указом объявил российскими территориальными водами (береговым морем) пространство на беспрецедентные сто итальянских (морских) миль (около 1852 м) от северо-западного побережья Северной Америки с севера на юг вплоть до 51° с.ш. (чуть севернее нынешней южной канадской границы)[4]. За этим непродуманным, хотя, как выяснилось, неопасным решением стоял министр финансов Дмитрий Гурьев, который надеялся усилить позиции русских рыбаков и торговцев, часто уступавших британским и североамериканским конкурентам, в т.ч. и контрабандистам, в плохо защищённой, слабо заселённой Русской Америке. В Петербурге, впрочем, понимали нереалистичность притязаний. После официальных протестов Лондона и Вашингтона в январе и феврале 1822 г. русские дипломаты конфиденциально сообщали, что настаивать на выполнении указа не будут. Согласно конвенциям с США от 5(17) апреля 1824 г. и с Великобританией от 3(15) марта 1825 г., линия русского влияния была проведена севернее, по 54°40′, причём граница территориальных вод отстояла на 10 итальянских миль[5].

Поводом для 48-го и 49-го абзацев о невмешательстве был «западный вопрос»[6] – клубок противоречий, порождённый успешной борьбой за независимость стран, которые с середины 1850-х гг. объединят понятием «Латинская Америка»[7]. Стремясь подчинить Пиренеи, Наполеон планомерно усиливал давление на испанских Бурбонов, а 12 августа 1807 г. ультимативно потребовал от Лиссабона – союзника Лондона с 1703 г. – присоединиться к войне с Великобританией. После отказа наполеоновская армия стремительно оккупировала Португалию (19–30 ноября), однако 29 ноября, буквально за день до занятия французами Лиссабона, будущий король Жуан VI Браганса (в то время регент при своей душевнобольной матери) вместе с двором успели бежать – и столица Португальской империи надолго была перенесена в Рио-де-Жанейро. Когда в 1821 г. Либеральная революция в Португалии заставила Жуана VI вернуться в Лиссабон, его сын Педру I остался в Америке и 7 сентября 1822 г. провозгласил независимость Бразильской империи.

В мае 1808 г. Наполеон, сломив сопротивление Бурбонов, заставил их отречься от престола и сделал своего брата Жозефа испанским королём. Протест против навязанной смены законных правителей в американских владениях Испании запустил в мае 1810 г. войны за независимость, в основном завершившиеся к декабрю 1824 г. победой повстанцев повсюду, кроме Кубы и Пуэрто-Рико.

Политики и пресса в США в основном поддерживали «южных братьев», которые следовали их пути: республиканская революция против европейской метрополии, – но поддержка эта оставалась риторической. Вашингтон вёл сложные переговоры со слабевшим Мадридом, отвлечённым борьбой против повстанцев, и переговоры эти увенчались блестящим успехом: по договору Адамса—Ониса от 22 февраля 1819 г. (ратифицирован 22 февраля 1821 г.), Соединённые Штаты получили Флориду и, главное, – южную границу от Атлантического до Тихого океана с Новой Испанией, которая в год ратификации окончательно стала независимой, пусть ещё не признанной, Мексикой. Очевидно, трансконтинентальная южная граница подразумевала такую же границу на севере, с Канадой, препятствуя британской экспансии, и усиливала доводы в возможных спорах с Россией. После вступления договора Адамса—Ониса в силу Вашингтон признал независимость молодых испаноамериканских республик (май 1822 г.), за торговлю с которыми развернётся соперничество с Великобританией.

Священный союз, созданный державами-победительницами Наполеона в 1815 г., чтобы предотвратить революции и войны, сохранить законные (легитимные) монархии в их закреплённых Заключительным актом Венского конгресса (8 июня 1815 г.) послевоенных границах, принципиально ещё мог согласиться с распадом Португальской империи на две монархии, но должен был всеми силами противостоять республиканской войне за независимость. Наблюдателю могло показаться, что европейские монархи настроены решительно. 19 ноября 1820 г. на Троппау-Лайбахском конгрессе Священного союза (23 октября – 24 декабря 1820 г., 26 января – 12 мая 1821 г.) Вена, Берлин и Санкт-Петербург в ответ на оживление революционных движений в Южной Европе подписали протокол о праве государей на вмешательство для восстановления законной власти[8]. В феврале-апреле 1821 г. Габсбургская империя подавила революцию карбонариев в Италии, в апреле-октябре 1823 г. французы («сто тысяч сыновей Людовика Святого», как их, с привычным преувеличением, называли) восстановили абсолютную власть испанского короля Фердинанда VII, положив конец «либеральному трёхлетию» (1820–1823) – плоду революции Рафаэля де Риего. Интервенции были санкционированы Троппау-Лайбахским и Веронским (20 октября – 14 декабря 1822 г.) конгрессами. Не станет ли следующей целью Испанская Америка?

Широкий круг противников посленаполеоновской консервативной реставрации от конституционных монархистов до радикальных республиканцев-протосоциалистов видел в Веронском конгрессе триумф наступательной реакции. Однако никаких планов интервенции в Новый Свет в помощь Мадриду европейские монархи не строили ни в Вероне, ни где бы или когда бы то ни было – они прекрасно понимали и слабость Испании, и неизбежность отделения её американских владений[9]. Попавший в консервативную парижскую газету “Journal de Débats” в конце 1822 г. замысел французского министра иностранных дел Франсуа-Рене де Шатобриана (великий писатель руководил ведомством с декабря 1822 г. по август 1824 г.) поставить Бурбонов во главе испаноамериканских государств был лишь «мягким» (но и выгодным Парижу) сценарием неизбежного признания независимости, на который, кстати, Мадрид бы не согласился[10].

Если континентальные монархии внимательно следили за событиями в Испанской и Португальской Америке и выжидали, то Британская империя избрала иной курс. Ведущая морская держава остро понимала выгоды торговли с независимыми, слабыми американскими государствами в обход соглашений с Испанией и Португалией. Главным было не допустить усиления в Испанской Америке Франции, которой Фердинанд VII стал лично обязан. 24 ноября 1822 г. британский представитель на Веронском конгрессе герцог Веллингтон представил европейским дипломатам проект меморандума о признании суверенитета испаноамериканских республик[11]. 9 октября 1823 г. министр иностранных дел Джордж Каннинг совместно с французским послом в Лондоне князем Жюлем де Полиньяком подписали меморандум, в котором признали, что Мадрид свою власть в Новом Свете не восстановит, и взаимно отказались от присоединения бывших испанских владений (т.н. Меморандум Полиньяка). Суть этого курса Каннинг объяснит в палате общин 12 декабря 1826 г., уже после признания Лондоном независимости испаноамериканских государств в январе 1825 г.: «Я решил, что если Франция получит Испанию, то это будет Испания без Индий. Я вызвал к жизни Новый Свет, чтобы восстановить равновесие в Свете Старом»[12].

В августе-сентябре 1823 г. Каннинг несколько раз беседовал с посланником США в Лондоне Ричардом Рашем, предлагая Вашингтону совместные действия в Южной Америке, едва ли не стратегический союз в противовес континентальным державам[13]. Президент Монро, члены его администрации и даже отцы-основатели США – Томас Джефферсон и Джеймс Мэдисон, с которыми президент советовался, склонялись принять лестное предложение, но знающий, опытный дипломат Адамс точно понимал, что международное положение не несёт опасности Соединённым Штатам[14] и не хотел связывать страну обязательствами перед Лондоном. В этом нежелании идти на союз с британцами часто видят воплощение прославленных впоследствии «первооснов» ранней внешней политики США, выраженных в Прощальном послании (1796) первого президента Джорджа Вашингтона и в первой инаугурационной речи президента Джефферсона (1801): «расширяя наши торговые связи», иметь с иностранными державами «возможно меньше политических связей»; европейские интересы «не имеют никакого или имеют очень дальнее отношение» к нашим; «воздерживаться от постоянных союзов с любой частью зарубежного мира» (Вашингтон); «мир, торговля и честная дружба со всеми нациями – связывающие союзы (entangling alliances) – ни с одной» (Джефферсон). Но эти «первоосновы» были не догматом, а выгодной стратегией в конкретных условиях, от которой можно было, если нужно, и отказаться. Вашингтон просто хорошо рассчитывал свои силы и умело пользовался возможностями, которые предоставляла свобода рук, скажем, во время Наполеоновских войн обеспечивая нейтральную торговлю между воюющими державами и – чтобы обеспечить безопасность этой торговли – разгромив в 1801–1805 и 1815 гг. магрибинских (берберских) пиратов на юго-западе Средиземноморья.

В обстоятельствах 1823 г. союз с Великобританией означал присоединение к меморандуму Полиньяка, т.е. самое главное — сохранение status quo на Кубе: остров должен был оставаться в руках слабой Испании. В это время Куба обрела ключевое значение для безопасности и экономики США не только благодаря географической близости к новоприобретённой Флориде, но и из-за сахарного хозяйства. Остров-сосед занимал второе место в торговле США после Великобритании, но грозил восстанием рабов (в 1820 г. – 16 процентов населения США и 45,6 процентов Кубы).

Виднейшие политики, от виргинца-рабовладельца Томаса Джефферсона до бостонца Адамса, надеялись, что Куба рано или поздно войдёт в состав США, но опасались, что их опередят Франция или Великобритания. В апреле 1823 г. Адамс в инструкциях посланнику в Мадриде Хью Нельсону предложил теорию «политического тяготения»: «Существуют законы политического (наряду с физическим) тяготения, и подобно тому, как яблоко, отделённое бурей от дерева, не имеет иного выхода, кроме как упасть на землю, так и Куба может тяготеть только к Североамериканскому союзу, который по тем же самым законам природы не может сбросить её со своей груди»[15]. Когда в газетах появились слухи о британских планах присоединения Кубы[16], военный министр Джон Кэлхун даже призвал к войне с бывшей метрополией, тогда как Адамс понимал, что в таком столкновении остров достанется Лондону[17]. Следовательно, Куба должна оставаться испанской, но без каких-либо вашингтонских гарантий её status quo.

Таким образом, Адамс увидел в переговорах с Россией «очень подходящую и удобную возможность» провозгласить интересы США на северо-западе Американского континента, занять ясную позицию против Священного союза и одновременно отвергнуть британское предложение, которое бы связало руки Вашингтона в кубинском вопросе: «Честнее и достойнее будет открыто объяснить наши принципы России и Франции, нежели идти шлюпкой в фарватере британского боевого корабля»[18]. После долгих обсуждений президент Монро решил не обращаться прямо к великим державам, а включить внешнеполитические тезисы в ежегодное послание.

Меттерних, Шатобриан, буквально все дипломаты континентальных держав, прочтя президентское послание, не стеснялись в резких выражениях, но никаких действий не предпринимали[19]. Глубокий историк европейской внешней политики Пауль Шрёдер точно заметил, что и доктрина Монро, и меморандум Полиньяка отвечали желаниям держав Священного союза, поскольку применили к Новому Свету «венские» принципы взаимного самоограничения и отказа от войны[20].

Однако именно послание Монро убедило и общественное мнение, и даже политиков и дипломатов США, что Священный союз действительно готовил интервенцию против молодых республик, которую президент смог чудесным образом остановить своим словом[21]. Ведущая бостонская газета разместила на своих страницах новогоднюю оду «Священный союз» – так сказать, стихотворное переложение «принципов Монро». Ещё целое столетие, пока гарвардский аспирант Декстер Перкинс не изучил внешнеполитические архивы Парижа, Вены, Берлина, Санкт-Петербурга, историки во всём мире продолжали верить, что только доктрина Монро и продиктованный Каннингом меморандум Полиньяка спасли Новый Свет, и наивно спорили только об одном: кто же сыграл главную роль – Монро или Каннинг, США или Великобритания.

Американские государства, Великая Колумбия и даже монархическая Бразилия, обычно видевшая себя частью «европейской системы», восприняли послание Монро как предложение союза.

Колумбийский посланник в Вашингтоне Хосе Мария Саласар даже просил объяснить, какую помощь окажут Соединённые Штаты в случае вмешательства европейских держав. Ответ Вашингтона был неизменен: США – нейтральное государство, и никакими обязательствами себя не связывает[22].

Новый государственный секретарь Генри Клей в мае 1825 г. предложил России выступить посредником в признании Мадридом независимости молодых республик, чтобы Испания могла целиком сосредоточиться на удержании власти на Кубе и Пуэрто-­Рико[23]. Каннинг в ответ предложил трёхстороннее соглашение Великобритании, Франции и Соединённых Штатов об отказе от претензий на Кубу, которое Вашингтон, разумеется, отверг[24]. США готовы были противостоять плану колумбийско-мексиканской экспедиции на Кубу, который собирались обсуждать летом 1826 г. в Панаме на первом конгрессе американских государств, созванном Симоном Боливаром[25]. Красивая идея республиканского полушария[26] затушёвывала основной смысл «объединённого политического курса» – прямые интересы безопасности и народного хозяйства в понимании вашингтонской администрации.

Яркие «принципы Монро» стали ответом на сложившийся из многих частей американский кризис – скорее, правда, воображаемый, чем настоящий. После его разрешения о них забыли почти на два десятилетия[27].

От обороны к наступлению

Несмотря на очевидную общность судьбы – и США, и новые испаноамериканские республики обрели независимость в революциях против европейских метрополий, – связаны они были, как видно из торговой статистики, не очень тесно. Расстояние от Нью-Йорка до Буэнос-Айреса по прямой в полтора раза больше расстояния до Лондона. Главное место в латиноамериканском внешнеторговом обороте и в инвестициях вплоть до 1930-х гг. занимала Великобритания. Куба, где уже с 1820-х гг. экономически господствовали США, долго оставалась исключением, ведь даже в соседней Мексике объём торговли с северным соседом достиг британского только в 1880-е гг., правда, в 1910–1911 гг. уже превышал последний почти впятеро[28]. В XX век Соединённые Штаты войдут настоящим гигантом – первой экономикой мира и четвёртой страной по населению (76,2 млн человек, из которых 39,6 процентов горожане, – 4,6 процентов от мирового, ровно как, кстати, и в 2000 г.), с растущими промышленностью и сельским хозяйством, после Гражданской войны повсеместно основанном на свободном труде. С коренным изменением места США в мире трактовки доктрины Монро менялись, подчас столь же радикально, но сама она удивительным образом сохранялась и по-прежнему ни к чему Вашингтон не обязывала.

К началу – середине 1830-х гг. независимость новых американских государств признали ведущие европейские державы. 3 января 1833 г. Лондон бескровно вернул себе контроль над аргентинскими Фолклендскими (Мальвинскими) островами, утраченный ещё в 1774 году[29]. В 1833–1834 гг. и 1836–1837 гг. через два кризиса в отношениях с европейскими державами прошла Великая Колумбия: французский консул в Картахене был приговорён к тюремному заключению за драку («дело Барро»), после чего к порту подошли французские корабли – и почти через год консул был освобождён, его убытки возмещены, ряд чиновников наказаны; ровно та же история повторилась с британским вице-консулом в Панаме (тогда ещё колумбийской провинции)[30]. Соединённые Штаты в эти дела никак не вмешивались. Только после того как 27 ноября 1838 г. Франция, используя жалобу французского пирожника, чьё имущество было разграблено близ Мехико во время одной из гражданских неурядиц, развязала т.н. Кондитерскую войну (Guerra de los pasteles, Guerre des Pâtisseries), объявив блокаду всех мексиканских портов и заняв крупнейший атлантический порт Веракрус[31] (а с 28 марта 1838 г. поддерживала, на похожих основаниях, морскую блокаду аргентинского побережья), палата представителей США 11 февраля 1839 г. приняла резолюцию, где прямо цитировалось послание от 2 декабря 1823 года[32]. Никаких последствий, впрочем, эта резолюция не имела; мир с Мексикой был заключён при британском посредничестве 9 марта 1839 г., соглашение с Аргентиной – 29 октября 1840 года.

Тем временем с 1821 г. переселенцы из США осваивали техасские просторы, так что их численность быстро превысила местное мексиканское население. 2 марта 1836 г. переселенцы объявили о создании независимой Республики Техас. Новый президент, южанин Джеймс Полк (1845–1849) целиком посвятил свой президентский срок расширению территории как в юго-западном, так и в северо-западном направлениях. 24 октября 1845 г. президент в своём дневнике заметил, что «народ Соединённых Штатов» не должен отдать (мексиканскую!) Калифорнию Великобритании или иной державе, но, «вновь утверждая доктрину мистера Монро» (“reasserting Mr. Monroe’s doctrine” – ещё не “Monroe Doctrine”), ему, Полку, удастся получить и Калифорнию, и Орегон[33]. Так впервые, но ещё не во всеуслышание, «принципы Монро» стали «доктриной» (о значении этого слова – чуть ниже).

Курс на присоединение Техаса вызвал недовольство британского и французского правительств[34], и 8 декабря 1845 г. в своём первом ежегодном послании Полк процитировал подзабытые «принципы Монро», заметив, что территориальная экспансия США вызывает сопротивление европейских держав, думающих о «балансе сил» в Новом Свете, но Вашингтон выступает против любого вмешательства Старого Света[35]. Слова президента вызвали 12 января 1846 г. открытый протест французского министра иностранных дел Франсуа Гизо в Национальном собрании[36]. Присоединение Техаса стало поводом для войны с Мексикой (1846–1848), итогом которой станет потеря южным соседом 55 процентов (!) земель.

Во время Мексиканской войны в Вашингтон прибыл представитель креолов в юкатанской «войне каст» (1847–1901). 29 апреля 1848 г. Полк вновь процитировал слова Монро, предложив послать войска на Юкатанский полуостров для защиты «белой расы» от индейцев майя, но главное – чтобы опередить такую же помощь со стороны Испании или Великобритании. Сенат, впрочем, согласия на отправку войск не дал[37].

Полк цитировал слова Монро дословно, но смысл получался уже иной, противоречащий оценке Пауля Шрёдера: не взаимное «самоограничение», а притязания на территориальную экспансию и на гегемонию США в Западном полушарии. Примечательно, что, если в начале 1820-х гг. расширение за счёт Мексики поддерживали все политики, в т.ч. северяне, в середине 1840-х Полку пришлось преодолевать сопротивление представителей северных штатов. Против войны и присоединения новых земель выступили даже былые экспансионисты Джон Куинси Адамс и Генри Клей.

В те же годы развернулась борьба за влияние в Центральной Америке. Правительство Новой Гранады (Колумбии), которой тогда принадлежала Панама, выбирало между британскими, французскими и североамериканскими предложениями построить железную дорогу через перешеек и предпочло последнее. 12 марта 1846 г. поверенный в делах в Боготе Бенджамин Олден Бидлак и cекретарь по иностранным делам Мануэль Мария Мальярино подписали соглашение (договор Мальярино–Бидлака), в статье 35 которого США гарантировали нейтральный статус Панамского перешейка[38]. Это положение затянуло ратификацию договора в Вашингтоне до 3 июня 1848 г., поскольку сенаторы видели в этой гарантии тот самый «связывающий союз», против которого предупреждали Вашингтон и Джефферсон. К этому времени война с Мексикой уже завершилась, а в присоединённой Калифорнии с января 1848 г. началась «золотая лихорадка», которая и определила судьбу Панамы, – первый поезд пройдёт по Панамской железной дороге уже 28 января 1855 года.

Вашингтон и Лондон договором Клейтона–Булвера (Clayton–Bulwer Treaty) от 19 апреля 1850 г. (вступил в силу 4 июля) гарантировали равные права держав и нейтральный статус канала через Центральную Америку, который, как мы знаем, будет построен (Соединёнными Штатами, не Великобританией)[39] только в 1904–1914 годах. Недавний государственный секретарь (1845–1849) и будущий президент (1857–1861) Джеймс Бьюкенен был недоволен текстом этого договора, сказав в частном письме, что он «пересматривает доктрину Монро и направляет её скорее против нас самих, нежели европейских правительств»[40]. 6 января 1853 г. член палаты представителей от недавно присоединённой Калифорнии Эдвард Колстон Маршалл сослался на «доктрину Монро», требуя присоединить Кубу[41].

Окончательно термин «доктрина Монро» вошёл в повсеместный обиход с резолюцией, предложенной сенатором от Мичигана Льюисом Кассом 18 января 1853 г.: в ней, во-первых, утверждался принцип неколонизации (причём прямо цитировалось послание от 2 декабря 1823 г.), и во-вторых – предлагалось рассматривать любое посягательство на кубинский статус-кво со стороны европейских государств как недружественный акт[42]. Уже 28 января 1856 г. Касс сказал в Конгрессе о «часто обсуждаемой доктрине Монро» (oft-debated Monroe Doctrine)[43], и его правоту доказывает приведённый ниже график.

Так с середины XIX века три абзаца из президентского послания 1823 г. стали восприниматься как «доктрина», т.е. буквально богословское учение, но, повторюсь, ни к чему притом не обязывающее. Крупный испанский историк и дипломат Сальвадор де Мадарьяга[44] заметит, что доктрина Монро на самом деле – даже не «учение», а два догмата: «о непогрешимости американского президента и о непорочном зачатии [северо]американской внешней политики»[45]. Что ж, основательница секты «христианской науки» (Christian Science) Мэри Бейкер Эдди, приветствуя подписание русско-японского Портсмутского мирного договора, напишет в главной бостонской газете: «Я строго верю в доктрину Монро, в нашу Конституцию и в Божественные законы»[46]. В столетний юбилей доктрины, 2 декабря 1923 г., приверженцы Мэри Бейкер Эдди опубликуют эти слова на отдельной рекламной полосе “New York Times”.

Выдающийся журналист, советник многих президентов Уолтер Липпман[47] написал в 1915 г., что сами по себе принципы Монро «то ли что-либо значат, то ли не значат ничего», однако это «созвездие привязанностей» (cluster of loyalties) обладает силой убеждения для народа США и, соответственно, может быть политически использовано[48]. Забегая вперёд, скажу, что и сам Липпман через 28 лет употребит доктрину Монро с пропагандистской целью.

Триумф доктрины Монро как олицетворения североамериканской внешней политики и даже североамериканского самосознания сохранял Вашингтону пространство свободы. Точно опишет место доктрины забытый советский юрист-международник И.М. Боголепов: «Более чем столетняя история принципов доктрины Монроэ показывает, что эта доктрина очень похожа на зонтик-антука (en tous cas), охраняющий своего владельца и в дождь, и в солнечный день»[49].

Франко-британская блокада аргентинского побережья (1845–1850) в поддержку Уругвая, с которым воевала Аргентина, французская интервенция в Аргентину (1848), наконец, Межамериканский конгресс в Лиме в 1847 г. остались без внимания официального Вашингтона. В декабре 1861 г., после того как Мексика отказалась платить по долгам, в Мексику вторгся французский (до апреля 1862 г. — франко-испано-британский) экспедиционный корпус, ставивший задачей поставить во главе объятой кризисом страны австрийского эрцгерцога Максимилиана. Разумеется, любые возможные действия Соединённых Штатов в Мексике останавливала собственная гражданская война; священник и борец с рабством Джошуа Ливитт, боявшийся, что смута в Мексике усилит южную Конфедерацию, призывал президента Авраама Линкольна к вмешательству, ссылаясь на доктрину Монро – «аксиому в политической науке» («правда никогда не умирает»)[50]. Никаких действий не предпринимал Вашингтон и во время I Тихоокеанской войны (1864–1866), когда Испания захватила богатые удобрениями перуанские острова Чинча. Несмотря на всё это, государственный секретарь Уильям Сьюард 31 октября 1868 г. сказал, что из «только теории» доктрина Монро стала, наконец, «необратимым фактом»[51].

Действительно, доктрину Монро стали чаще использовать, чтобы оправдать не просто право на вмешательство, но прямую аннексию территорий.

31 мая 1870 г. президент Улисс Грант, ссылаясь на доктрину Монро, призывал (правда, тщетно) Сенат проголосовать за присоединение Доминиканской Республики[52]. После победоносной войны с Испанией был присоединён Пуэрто-Рико (11 апреля 1899 г.) и установлен де-факто протекторат над Кубой (12 июня 1901 г.), 31 марта 1917 г. Соединённые Штаты купили Датскую Вест-Индию (ныне Виргинские острова, США).

Громкий кризис, связанный с трактовкой доктрины Монро, разгорелся при президенте Гровере Кливленде (1885–1889, 1893–1897). Во многом, как часто бывает, он был обусловлен стремлением показать державную мощь собственным избирателям. Вашингтон пошёл на резкое обострение международной обстановки, ввязавшись в давний пограничный спор между Венесуэлой и Британской Гвианой (ныне Гайаной) из-за земли, на которой находились золотоносные прииски. Рассчитав, что Лондон вряд ли пойдёт на открытое противостояние, 20 июля 1895 г. государственный секретарь Ричард Олни направил ноту для британского премьер-министра и министра иностранных дел лорда Солсбери, в которой объявил принципы Монро «доктриной американского публичного права», подчеркнул безусловное превосходство Соединённых Штатов с точки зрения как «национального величия», так и «личного счастья» граждан и сделал ясный, намеренно грубый вывод: «Соединённые Штаты сегодня – практически господин (sovereign) на этом континенте, и их желание – закон… [поскольку] безграничные ресурсы в сочетании с изолированным положением делают их хозяином положения, практически неуязвимым для всех иных держав». За такой буквально хамской декларацией следовало скромное предложение решить пограничный спор арбитражем[53]. Лорд Солсбери ответил только 26 ноября, заметив, что обстоятельства Венесуэльского кризиса не имеют ничего общего с условиями 1823 г., а доктрина Монро не входит в международное право[54].

Кливленд повторил доводы Олни в послании Конгрессу от 17 декабря 1895 года[55]. В духе новой массовой политики компания Эдисона даже выпустила фильм «Доктрина Монро» (1896), в котором Дядя Сэм побеждает в рукопашном бою Джона Булла. Пребывавший в отставке Бисмарк назвал тогда доктрину Монро «немыслимой наглостью» (unglaubliche Unverschämtheit)[56]. Однако 12 ноября 1896 г. Лондон согласился на арбитраж, по решению которого от 3 октября 1899 г. Венесуэла получила около 10 процентов спорных земель, причём прииски целиком достались британцам. 14 февраля 1903 г. новый британский премьер-министр Артур Бальфур заявил, что приветствует любой рост влияния США в Западном полушарии[57].

Слова Бальфура связаны с т.н. II Венесуэльским кризисом. После отказа президента Сиприано Кастро платить по долгам, c 9 декабря 1902 г. побережье страны блокировали британские, немецкие и итальянские военные корабли. В накалившейся обстановке европейские державы оказались рады принять предложение Вашингтона об арбитраже, подписанное 13 февраля 1903 года. Венесуэла согласилась отдавать кредиторам 30 процентов таможенных поступлений от морской торговли, но 22 февраля 1904 г. державы, участвовавшие в блокаде, добились в гаагской Постоянной палате третейского суда решения о первоочередных выплатах именно им. Это решение встревожило президента Теодора Рузвельта (1901–1909), поскольку могло стать неприятным прецедентом для военного вмешательства европейских держав (крупные долги имели многие латиноамериканские государства, не только Венесуэла). Особенно беспокоило, что может вырасти влияние новой великой державы – Германии[58]. Ещё 29 декабря 1902 г. аргентинский министр иностранных дел Луис Мария Драго предложил Теодору Рузвельту принцип: государственный долг не может стать поводом к военному вмешательству иностранной державы (доктрина Драго)[59] – но президент США, совершенно в духе доктрины Монро, не хотел ограничивать страну обязательствами.

6 декабря 1904 г. в ежегодном послании Теодор Рузвельт предложил свой вывод (следствие, corollary) из доктрины Монро. Текст чрезвычайно интересный – если уйти от привычного соблазна видеть в нём простое проявление хищного империализма. Его первый тезис: интересы Соединённых Штатов и «южных соседей» совпадают, следовательно, Вашингтон заинтересован в их «стабильности, порядке и процветании». Второй: если в странах Латинской Америки возобладают правопорядок и справедливость, они обретут процветание, что будет выгодно США. Третий тезис оправдывает вмешательство – и, будто следуя первоначальной доктрине Монро, чётко не определён: в одном месте сказано, что «хронические нарушения (wrongdoing), которые ведут к общему ослаблению связей цивилизованного общества, в Америке, как и везде, безусловно, требуют вмешательства какой-либо цивилизованной страны, и в Западном полушарии приверженность Соединённых Штатов доктрине Монро может заставить их предпринять такое вмешательство», а в другом – что вмешательство возможно, в качестве последней меры, «если нарушаются права США или чтобы предупредить угрозу внешнего вторжения». Суверенитет несёт ответственность: «…любое государство… желающее сохранить свою свободу, свою независимость, должно ясно понимать, что право такой независимости не может быть отделено от ответственности за её должное использование»[60].

Итак, американцы готовы были стать «международной силой порядка» (international police power) для всего Западного полушария, но в первую очередь для стран Карибского бассейна, следовательно, провозглашалось право вмешательства, но в пределах сферы влияния. Высокопоставленный японский политик, виконт Канэко Кэнтаро (1853–1942) вспоминал, что в 1905 г. во время переговоров в Портсмуте Теодор Рузвельт в частной беседе сказал ему, что Япония должна выработать свою, азиатскую доктрину Монро[61]. Что ж, вполне возможно, что так и было, и Рузвельт думал о нескольких крупных мировых державах, определяющих пространство вокруг себя.

Новая жизнь старинной доктрины

Итак, в конце XIX – начале XX века доктрина Монро олицетворяла континентальное могущество США[62]. Столь очевидное превращение доктрины из оборонительной в наступательную[63] вызвало критику, причём не только в Латинской Америке[64]. Уже президент Кливленд знал, что употребление понятия «доктрина Монро» «несёт неприятности»[65]. Заметили и цитировали в разных изданиях резко критическую к доктрине книгу историка, первооткрывателя легендарного инкского города Мачу-Пикчу, впоследствии политика Хайрема Бингэма[66].

Стремясь изменить империалистическую репутацию доктрины Монро, президент Вудро Вильсон (1913–1921), во-первых, вернулся к принципу невмешательства, но распространил его на оба полушария. В своей знаменитой речи в Сенате 22 января 1917 г. Вильсон предложил «доктрину президента Монро как доктрину для всего мира»: «ни одно государство не должно стремиться распространить свою власть на другое государство или народ, но каждому народу должно быть оставлено право самому определять собственный государственный строй, свой путь развития…»[67]. Во-вторых, он хотел отказаться от присущей доктрине односторонности и перейти к многостороннему обсуждению общих межамериканских вопросов[68]. На деле, впрочем, во время кровопролитной, запутанной Мексиканской революции 1910–1917 гг. Вильсон выбрал прямое вмешательство. Не признавая генерала Викториано Уэрту, который пришёл к власти после жестокого переворота, в апреле 1914 г. он на семь месяцев ввёл войска в портовый Веракрус, чтобы сорвать доставку оружия.

После Первой мировой войны и вплоть до создания ООН в 1945 г. доктрина Монро действительно обрела силу международно-правового документа. В статье 21 Устава Лиги Наций (1919–1920) доктрина Монро названа одним из «региональных соглашений (ententes regionalеs, regional understandings), которые обеспечивают сохранение мира» и, соответственно, выводятся из-под действия Устава.

Читатель уже не удивится, как можно было назвать «региональным соглашением» одностороннюю, никем не ратифицированную декларацию!

Эту статью Устава Лиги Наций открыто осудил президент революционной Мексики Венустиано Карранса (1917–1920), но вот президент Перу Аугусто Легия (1919–1930), тщетно надеявшийся на помощь США в территориальном споре с Чили, повесил портрет Монро у себя в кабинете[69].

С началом Второй мировой войны доктрина Монро понадобилась президенту Франклину Делано Рузвельту и его политическим союзникам («коалиции Нового курса»), чтобы объяснить союз с Великобританией, а затем участие в войне. Слова, ставшие гимном континентальному изоляционизму американцев, теперь оказались нужны, чтобы доказать необходимость с этим изоляционизмом распрощаться. 29 декабря 1940 г. Рузвельт, выступая по радио в одной из своих «бесед у камина», сказал, что «наше правительство задумало доктрину Монро как меру защиты перед лицом угрозы против этого полушария со стороны союза континентальной Европы. Затем мы охраняли Атлантику, вместе с британцами как нашими соседями»[70]. Упомянутый выше Уолтер Липпман в 1943 г. писал, что якобы в 1823 г. «жизненным интересам этой страны угрожала объединённая мощь Старого Света», но «[б]езопасности, которой Монро удалось добиться дипломатией, Вильсон и Рузвельт не смогли достичь, не вступив в войну»[71]. В 1939 и 1941 гг. выйдут короткометражные пропагандистские фильмы о доктрине, первые после 1896 года.

В начале холодной войны острие доктрины было направлено против Советского Союза, в котором хотели видеть преемника александровской России. Именно так представлял доктрину Монро 16 марта и 30 июня 1954 г. государственный секретарь Джон Фостер Даллес, готовя общественное мнение к свержению левого правительства Хакобо Арбенса в Гватемале[72]. Когда 12 июля 1960 г., через полтора года после Кубинской революции, Никита Хрущёв сказал на пресс-конференции, что доктрина Монро мертва, с его словами официально спорил государственный департамент[73]. Но золотой век доктрины Монро уже остался в прошлом[74]. Президент Джон Фитцджеральд Кеннеди (1961–1963) считал Латинскую Америку «самым опасным регионом мира», боялся продвижения советского социализма в Западном полушарии и понимал, что упоминание доктрины Монро усиливает антиамериканский настрой[75]. Даже во время Карибского кризиса Кеннеди аккуратно избегал слов о доктрине[76]. 18 ноября 2013 г. государственный секретарь Джон Керри в штаб-квартире Организации американских государств в очередной раз объявил, что «эра доктрины Монро закончилась»[77].

Как и во многих других областях североамериканской жизни, всё переменилось с избранием Дональда Трампа (2017–2021). Лозунг «Америка прежде всего» предполагал сужение международных обязательств Вашингтона, и политики вспомнили про старую сферу влияния. 1 февраля 2018 г. в Техасском университете государственный секретарь Рекс Тиллерсон заявил, что доктрина Монро необходима против усиления Китая: она «столь же важна сегодня, как и в тот день, когда была написана»[78]. 25 сентября 2018 г. на открытии Генеральной Ассамблеи ООН президент Трамп упомянул доктрину, говоря о противодействии Китаю и России[79]. 17 апреля 2019 г. советник по национальной безопасности Джон Болтон, объявляя новые санкции против Венесуэлы, Кубы и Никарагуа, заметил: «[Д]октрина Монро жива и отлично себя чувствует»[80]. Наконец, 24 мая 2023 г. губернатор-республиканец Флориды Рон Десантис, объявляя начало своей президентской кампании, сказал, что США нужна новая доктрина Монро «для XXI века», против Китая, – и эти слова одобрил в “Washington Post” сотрудник Гуверовского института Шон Мирский[81].

* * *

Какое же будущее ждёт 200-летнюю доктрину? Чтобы попробовать ответить на этот вопрос, вернёмся к спорам первой половины XX века. Вывод Рузвельта о «международной силе порядка» (как и, возможно, его мысли об «азиатской доктрине Монро») явно повлиял на столь популярный в нашей стране замысел президента Франклина Делано Рузвельта о «четырёх полицейских» (США, Великобритании, СССР и Китае), которые разделили бы региональную ответственность за послевоенную мировую безопасность и экономический рост. Однако победила гегемония США, но сдержанная СССР, – наступила холодная война.

Всемирный «однополярный момент» после 1991 г. завершается не «концом истории», а невиданным обострением чуть ли не всех мыслимых международных противоречий.

Время единой державы-гегемона уходит. Не исключено, что сейчас мы идём к миру, где одновременно будет продолжаться глобализация (многие границы по-прежнему стёрты, хотя некоторые из них успели возвести заново) – и вырастут несколько больших, возможно, не оформленных юридически блоков, с разнообразием ограниченных суверенитетов, причём без ясных обязательств, с нечёткими, но всё же существующими сферами влияния крупных держав (привычные представления о силе, в т.ч. военной, сейчас меняются, но неравенство сил всё же сохранится). Это чем-то напоминает эпоху «классической» доктрины Монро. Возможно, есть резон в тех самых рузвельтовских «международных силах порядка» («полицейских»), которые бы создавали пространства внешней и внутренней безопасности и экономического роста?

Очевидно, это будет лучше гоббсовской анархии, «войны всех против всех». Критик-марксист скажет, что ограниченный суверенитет означает не только политическую, но и экономическую эксплуатацию: хотя Теодор Рузвельт и говорил, что интересы США и латиноамериканских государств едины, на деле одни богаты ровно потому, что другие бедны, и не случайно, что в середине XX века как раз на латиноамериканском материале была разработана теория зависимости. Но насколько такая зависимость предопределена? История не только социалистического содружества[82], но и Западной Европы и Японии после Второй мировой войны показывает, что ограниченный суверенитет необязательно несёт бедность и хозяйственную подчинённость, диспропорции развития – иначе бы в Соединённых Штатах с 1970-х гг. немецкие и японские автомобили не стали бы популярнее собственных.

Но как обозначить пределы «ограничения» суверенитета? Как отделить это ограничение от прямого диктата сильного? Как обеспечить многосторонность, даже демократичность в принятии решений внутри пространств ограниченных суверенитетов и не впасть в анархию? Тогда потребуется не только «доктрина Монро для XXI века», но и обеспеченная силой «доктрина Драго для XXI века».

Автор: Андрей Исэров – кандидат исторических наук, заместитель декана факультета гуманитарных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН.

Эта статья и следующий за ней материал Василия Молодякова – дань памяти и уважения академику Н.Н. Болховитинову (1930–2008) – главному знатоку доктрины Монро в нашей стране.

СНОСКИ

[1] Richardson J.D. (Ed.) A Compilation of the Messages and Papers of the Presidents, 1789–1897. Vol. 2. Washington, DC: Government Printing Office, 1899. P. 209, 218. Перевод: Болховитинов Н.Н. Доктрина Монро (происхождение и характер). М.: Международные отношения, 1959. С. 309–310.

[2] Adams Ch.F. (Ed.) Memoirs of John Quincy Adams: Comprising Portions of His Diary from 1795 to 1848. Vol. 6. Philadelphia: J.B. Lippincott & Co, 1875. P. 179.

[3] О происхождении доктрины Монро и сопутствовавших международных обстоятельствах см.: Perkins D. The Monroe Doctrine, 1823–1826. Cambridge: Harvard University Press, 1927. 292 p.; Tatum E.H.Jr. The United States and Europe, 1815–1823: A Study in the Background of the Monroe Doctrine. Berkeley: University of California Press, 1936. 315 p.; Болховитинов Н.Н. Русско-американские отношения, 1815–1832. М.: Наука, 1975. С. 183–243; May E.R. The Making of the Monroe Doctrine. Cambridge: Belknap Press of Harvard University Press, 1975. 306 p.; Chambers S. No God but Gain: The Untold Story of Cuban Slavery, the Monroe Doctrine, and the Making of the United States. L.: Verso, 2015. 240 p.; Temperley H. The Foreign Policy of Canning, 1822–1827: England, the Neo-Holy Alliance, and the New World. L.: G. Bell & Sons, 1925. P. 103–225; Robertson W.S. France and Latin-American Independence. Baltimore: Johns Hopkins Press, 1939. P. 178–441; Whitaker A.P. The United States and the Independence of Latin America, 1800–1830. Baltimore: John Hopkins Press, 1941. P. 370–563; Bemis S.F. John Quincy Adams and the Foundations of American Foreign Policy. N.Y.: A.A. Knopf, 1949. P. 341–408; Bourquin M. Histoire de la Sainte Alliance. Genève: George, 1954. P. 365–456; Слёзкин Л.Ю. Россия и война за независимость в Испанской Америке. М.: Наука, 1964. С. 256–326; Kossok М. Im Schatten der Heiligen Allianz: Deutschland und Lateinamerika, 1815–1830. Zur Politik der deutschen Staaten gegenüber der Unabhängigkeitsbewegung Mittel- und Südamerikas. Berlin: Akademie-Verlag, 1964. S. 109–137; Исэров А.А. США и борьба Латинской Америки за независимость, 1815–1830. М.: Университет Дмитрия Пожарского, 2011. С. 183–217, 222–240; Sexton J. The Monroe Doctrine: Empire and Nation in Nineteenth-Century America. N.Y.: Hill and Wang, 2011. P. 3–84.

[4] Полное собрание законов Российской империи с 1649 года. Т. 37. СПб.: Типография 2-го Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. No. 28747.

[5] Болховитинов Н.Н. Русско-американские отношения… С. 169–182, 191–193, 279–280.

[6] Blaufarb R. The Western Question: The Geopolitics of Latin American Independence // American Historical Review. 2007. Vol. 112. No. 3. P. 742–763.

[7] См.: Ardao A. Génesis de la idea y el nombre de América Latina. Caracas: Centro de Estudios Latinoamericanos Rómulo Gallegos, 1980. 254 p.; Tenorio-Trillo M. Latin America: The Allure and Power of an Idea. Chicago: University of Chicago Press, 2017. 240 p.; Phelan J.L. Pan-Latinism, French Intervention in Mexico (1861–1867) and the Genesis of the Idea of Latin America. In: J.A. Ortega (Ed.), Conciencia y autenticidad históricas: Escritos en homenaje a Edmundo O’Gorman. México: UNAM, 1968. P. 279–298; Rojas Mix M. Bilbao y el hallazgo de América latina: unión continental, socialista y libertária // Caravelle: Cahiers du monde hispanique et luso-brésilien. 1986. No. 46. P. 35–47; Estrade P. Del invento de ‘América Latina’ en Paris por latinoamericanos (1856–1889). In: J. Maurice, M.-C. Zimmerman (Eds.), Paris y el mundo ibérico e latinomericano. Paris: Université Paris Nanterre, 1998. P. 179–188; Quijada M. Sobre el origen y diffusion del nombre “América Latina”: O una variación heterodoxa en torna al tema de la construcción social de la verdad // Revista de Indias. 1998. Vol. 58. No. 214. P. 595–616; McGuinness A. Searching for “Latin America”: Race and Sovereignty in the Americas in the 1850s. In: N. Appelbaum, A.S. Macpherson, K.A. Rosemblatt (Eds.), Race and Nation in Modern Latin America. Chapel Hill: University of North Carolina Press, 2003. P. 87–107; Bethell L. Brazil and “Latin America” // Journal of Latin American Studies. 2010. Vol. 42. No. 3. P. 457–485; Gobat M. The Invention of Latin America: A Transnational History of Anti-Imperialism, Democracy, and Race // American Historical Review. 2013. Vol. 118. No. 3. P. 1345–1375.

[8] Bourquin M. Op. cit. P. 278–280.

[9] См. подробнее: Исэров А.А. Предотвратила ли доктрина Монро интервенцию Священного союза в Испанскую Америку? (развенчание и возрождение легенды). В кн.: Доктрина Монро: история и современность. СПб.: Алетейя, 2023 [в печати].

[10] Признание Испанией независимости своих бывших владений растянулось с 1836 до 1895 года.

[11] Webster Ch.K. (Ed.) Britain and the Independence of Latin America, 1812–1830. Vol. II. L.: Oxford University Press, 1938. P. 76–78.

[12] Temperley H. Op. cit. P. 381. В бесчисленных сборниках цитат приводят только второе предложение этого по-наполеоновски безвкусно-высокопарного высказывания, так что конечную фразу знают многие, а её смысл – похоже, только специалисты.

[13] Rush R. A Residence at the Court of London, Comprising Incidents, Official and Personal, from 1819 to 1825. L.: Richard Bentley, 1845. P. 412.

[14] См.: Adams Ch.F. Op. cit. P. 195; Perkins B. The Suppressed Dispatch of H.U. Addington, Washington, November 3, 1823 // Hispanic American Historical Review. 1957. Vol. 37. No. 4. P. 485.

[15] Ford W.Ch. (Ed.) Writings of John Quincy Adams. Vol. 7. N.Y.: The Macmillan Company, 1913–1917. P. 373. Перевод: Болховитинов Н.Н. Доктрина Монро (происхождение и характер). М.: Международные отношения, 1959. С. 126. До Адамса словосочетание «политическое тяготение» использовалось всего в нескольких малоизвестных текстах. Самое раннее упоминание, которое мне удалось найти (1768), – в обзоре плана либерализации управления Британской Америкой, который был предложен видным государственным деятелем Томасом Паунэллом, впоследствии – первым сторонником независимости Испанской Америки в Лондоне: Великобритания должна притягивать свои колонии. См.: The Critical Review, or Annals of Literature. Vol. 26. L.: Falcon-Court, 1768. P. 215.

[16] См., например: Niles’ Weekly Register. 1823. Vol. 24. P. 72–73.

[17] Записи от 15 марта 1823 г., от 27, 30 сентября 1822 г. См.: Adams Ch.F. Op. cit. P. 137–139, 71–74.

[18] Запись от 7 ноября 1823 г. См.: Adams Ch.F. Op. cit. P. 179.

[19] Perkins D. The Monroe Doctrine… P. 169–180.

[20] Schroeder P.W. The Transformation of European Politics, 1763–1848. Oxford: Clarendon Press, 1994. P. 635.

[21] См., например: Болховитинов Н.Н. К вопросу об угрозе интервенции Священного союза в Латинскую Америку // Новая и новейшая история. 1957. No. 3. С. 63–64; Исэров А.А. США и борьба Латинской Америки… С. 210–214.

[22] Хосе Мария Саласар – Джону Куинси Адамсу, 2 июля 1824 г., Джон Куинси Адамс – Хосе Марии Саласару, 6 августа 1824 г. См.: Manning W.R. (Ed.) Diplomatic Correspondence of the United States Concerning the Independence of Latin-American Nations. Vol. 2. N.Y.: Oxford University Press, 1925. P. 1281–1282; Vol. I. P. 224–226. Жозе Сильвештр Ребелью – Генри Клею, 6, 16 апреля 1825 г., Генри Клей – Жозе Сильвештру Ребелью, 13 апреля 1825 г. См.: Hopkins J.F., Hargreaves M.W.M. (Eds.) The Papers of Henry Clay. Vol. 4. Lexington: University of Kentucky Press, 1959–1992. P. 222–223, 261, 243–245, 251–255.

[23] Болховитинов Н.Н. Русско-американские отношения… C. 308–357.

[24] Джордж Каннинг – Руфусу Кингу, 21 августа 1825 г., Джордж Каннинг – Руфусу Кингу, 7 августа, 8, 15 сентября, 21 ноября 1825 г., 10, 13, 19 января 1826 г., Руфус Кинг – Джорджу Каннингу, 24 августа, 13, 21 сентября 1825 г., 9, 12 января 1826 г., Руфус Кинг – Генри Клею, 12 августа 1825 г., Генри Клей – Руфусу Кингу, 17 октября 1825 г. См.: Hopkins J.F., Hargreaves M.W.M. Op. cit. P. 574, 743–745; Webster Ch.K. Op. cit. P. 520–541.

[25] Генри Клей – Ричарду Андерсону, Джону Сердженту, 8 мая 1826 г. См.: Hopkins J.F., Hargreaves M.W.M. Vol. 5. P. 313–344. Один из представителей США умер от жёлтой лихорадки по дороге на конгресс, другой – приехал уже после его закрытия. Решения Панамского конгресса были ратифицированы только Боготой и ни к чему не привели.

[26] Whitaker A.P. The Western Hemisphere Idea: Its Rise and Decline. Ithaca: Cornell University Press, 1954. 194 p.

[27] О судьбе доктрины Монро после её провозглашения вплоть до Первой мировой войны см.: Kraus H. Die Monroedoktrin in ihren Beziehungen zur amerikanischen Diplomatie und zum Völkerrecht. Berlin: J. Guttentag, Verlagsbuchhandlung, 1913. 489 S.; Perkins D. The Monroe Doctrine…; Merk F. The Monroe Doctrine and American Expansionism, 1843–1849. N.Y.: Knopf, 1966. 330 p.; Sexton J. Op. cit. P. 85–248; Bryne A. The Monroe Doctrine and United States National Security in the Early Twentieth Century. N.Y.: Palgrave Macmillan, 2020. 246 p.

[28] См.: Platt D.C.M. Latin America and British Trade, 1806–1914. L.: A. and C. Black, 1972. 352 p.; Rippy J.F. British Investments in Latin America, 1822–1949: A Case Study in the Operations of Private Enterprise in Retarded Regions. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1959. 249 p.; Bulmer-Thomas V. The Economic History of Latin America since Independence. Cambridge: Cambridge University Press, 2003. 481 p.

[29] Аргентина неудачно попытается вернуть себе острова уже в 1982 г., начав хорошо известную Фолклендскую войну.

[30] См.: Robertston W.S. An Early Threat of Intervention by Force in South America // Hispanic American Historical Review. 1943. Vol. 23. No. 4. P. 611–631; Cavelier G. La política internacional de Colombia. Vol. 1. Bogotá: Editorial Iqueima, 1959. P. 195–199.

[31] Penot J. L’expansion commerciale française au Mexique et les causes du conflit franco-mexicain de 1838–1839 // Bulletin hispanique (Bordeaux). 1973. Vol. 75. No. 1–2. P. 169–201.

[32] The Congressional Globe. The 25th Congress. The 3rd Session. Washington, DC: Congressional Globe Office, 1838–1839. P. 176.

[33] Nevins A. (Ed.) Polk: The Diary of a President, 1845 to 1849. N.Y.: Longmans, Green & Co., 1929. P. 19.

[34] Perkins D. The Monroe Doctrine… P. 70–72, 115–116.

[35] Richardson J.D. (Ed.) A Compilation of the Messages…Vol. 4. P. 398–399.

[36] Guizot F. Histoire parlementaire de France, recueil complet des discours prononcés dans les chambres de 1819 à 1848. Vol. 5. Paris: Lévy, 1863–1864. P. 28–32. Кстати, великого историка Франсуа Гизо можно назвать одним из создателей французской американистики – в 1840 г. он издал книгу о Вашингтоне и Американской революции.

[37] Richardson J.D. (Ed.) A Compilation of the Messages… Vol. 4. P. 581–583. Интересно, что другой южанин, упоминавшийся выше Джон Кэлхун 15 мая 1848 г. выступил резко против использования «принципов Монро», считая, что они потеряли смысл после распада Священного союза. См.: Wilson C.N., Cook Sh.B. (Eds.) The Papers of John C. Calhoun. Vol. 25. Columbia: University of South Carolina Press, 1999. P. 401–419.

[38] Bevans Ch.I. (Ed.) Treaties and Other International Agreements of the United States of America, 1776–1949. Vol. 6. Washington, DC: United States Government Printing Office, 1968. P. 865–881.

[39] 18 ноября 1901 г. по договору Хэя–Паунсфота (Hay–Pauncefote Treaty) Великобритания признала право Соединённых Штатов на постройку канала. См.: Bevans Ch.I. (Ed.) Treaties and Other International Agreements… Vol. 12. P. 105–108, 258–260.

[40] Джеймс Бьюкенен – Джону МакКлернанду, 2 апреля 1850 г. См.: Letters of Bancroft and Buchanan on the Clayton-Bulwer Treaty, 1849, 1850 // American Historical Review. 1899. Vol. 5. No. 1. P. 101.

[41] The Congressional Globe. The 32nd Congress. The 2nd Session. Washington, DC: Congressional Globe Office, 1852–1853. P. 74.

[42] Speech of Mr. Cass, of Michigan, On Colonization in North America, and On the Political Condition of Cuba… Washington, DC: Lem. Towers, 1853. 15 p.

[43] The Congressional Globe. The 34th Congress. The 1st Session. Washington, DC: Congressional Globe Office, 1855–1856. P. 69.

[44] Кстати, дед хорошо знакомого читателю генерального секретаря НАТО в 1995–1999 гг. и Евросовета в 1999–2009 гг. Хавьера Соланы.

[45] Madariaga S., de. Latin America between the Eagle and the Bear. N.Y.: Praeger, 1962. P. 74. В расширенном виде эта цитата стала эпиграфом к антологии: Dozer D.M. (Ed.) The Monroe Doctrine: Its Modern Significance. N.Y.: Alfred Knopf, 1965. 262 p.

[46] Boston Globe. 1905, August 30.

[47] Печатнов В.О. Уолтер Липпман и пути Америки. М.: Международные отношения, 1994. 336 с.

[48] Lippmann W. The Stakes of Diplomacy. N.Y.: H. Holt, 1915. P. 18–20.

[49] Боголепов И.М. Доктрина Монроэ // Большевик. 1940. No. 17.

[50] Leavitt J. The Monroe Doctrine. N.Y.: S. Tousey, 1863. P. 48.

[51] Baker G.E. (Ed.) The Works of William Seward. Vol. 5. Boston: Houghton Mifflin Company, 1884. P. 557.

[52] Richardson J.D. A Compilation of the Messages… Vol. 6. P. 61–63.

[53] Papers Relating to the Foreign Relations of the United States with the Annual Message of the President Transmitted to Congress (December 2, 1895). Part I. Washington, DC: United States Government Printing Office, 1896. P. 545–562, esp. p. 559 passim. Текст ноты был почти сразу опубликован. Иногда её называют «трактовкой Олни», «выводом (corollary) Олни» или даже «доктриной Олни».

[54] Ibid. P. 564–577.

[55] Ibid. P. 543–546.

[56] Bismarck O., von. Amerikanische Selbstüberschätzung // Hamburger Nachrichten. 09.02.1896.

[57] Humphries R.A. Anglo-American Rivalries and the Venezuela Crisis // Transactions of the Royal Historical Society. 1967. Vol. 17. P. 131–164, esp. p. 163. Казалось бы, давно завершённый спор оживился в последние годы. 29 марта 2018 г., после одностороннего решения президента Николаса Мадуро от 26 мая 2015 г. включить часть побережья Гайаны в операционную зону ВМФ Венесуэлы, Гайана подала иск против Венесуэлы в Международный суд ООН, и дело ещё продолжается. См.: Arbitral Award of 3 October 1899 (Guyana v. Venezuela) // International Court of Justice. URL: https://www.icj-cij.org/case/171 (дата обращения: 14.10.2023).

[58] См.: Mitchell N. The Danger of Dreams: German and American Imperialism in Latin America. Chapel Hill: University of North Carolina Press, 1999. P. 64–107; Maass M. Catalyst for the Roosevelt Corollary: Arbitrating the 1902–1903 Venezuela Crisis and Its Impact on the Development of the Roosevelt Corollary to the Monroe Doctrine // Diplomacy and Statecraft. 2009. Vol. 20. No. 3. P. 383–402.

[59] Hershey A.S. The Calvo and Drago Doctrines // The American Journal of International Law. 1907. Vol. 1. No. 1. P. 26–45.

[60] December 6, 1904: Fourth Annual Message // Miller Center. URL: https://millercenter.org/the-presidency/presidential-speeches/december-6-1904-fourth-annual-message (дата обращения: 14.10.2023). Вывод Рузвельта использовался, чтобы оправдать присутствие войск США на Кубе (1906–1909), в Никарагуа (1909–1910, 1912–1925, 1926–1933), Гаити (1915–1934), Доминиканской Республике (1916–1924). Дополнением к выводу Рузвельта стал вывод Лоджа. В августе 1912 г. в ответ на слухи о попытках Японии арендовать или занять одну из гаваней мексиканской Нижней Калифорнии сенатор от Массачусетса Генри Кэбот Лодж убедил принять резолюцию: если оккупация какого-либо участка земли на Американском континенте может угрожать благополучию или безопасности США, то её факт должен вызывать глубокую озабоченность (grave concern).

[61] См. статью В.Э. Молодякова в этом номере журнала.

[62] См.: Mahan A.T. The Monroe Doctrine, 1902. In: Naval Administration and Warfare: Some General Principles, With Other Essays. L.: Sampson Low, Marston & Company, 1908. P. 357–409; Coolidge A.C. The United States as a World Power. N.Y.: Macmillan, 1910. P. 95–120.

[63] Ср.: LaFeber W. The Evolution of the Monroe Doctrine from Monroe to Reagan. In: Gardner L. Redefining the Past: Essays in Diplomatic History in Honor of William Appleman Williams. Eugene: Oregon State University Press, 1986. P. 123–132.

[64] См.: Álvarez A. The Monroe Doctrine: Its Importance in the International Life of the States of the New World. Oxford: Oxford University Press, 1924. P. 202–383.

[65] Sexton J. Op. cit. P. 202.

[66] Bingham H. The Monroe Doctrine: An Obsolete Shibboleth. New Haven: Yale University Press, 1913. 172 p.

[67] January 22, 1917: “A World League for Peace” Speech // Miller Center. URL: https://millercenter.org/the-presidency/presidential-speeches/january-22-1917-world-league-peace-speech (дата обращения: 14.10.2023).

[68] Gilderhus M.T. Wilson, Carranza, and the Monroe Doctrine: A Question in Regional Organization // Diplomatic History. 1983. Vol. 7. No. 2. P. 103–115.

[69] Янчук И.И. Политика США в Латинской Америке, 1918–1928. М.: Наука, 1982. 344 с. См. также: Roig de Leuchsenring E. La Doctrina de Monroe y el pacto de la Liga de las naciones. La Habana: Imprenta “El Siglo XX”, 1921. 82 p.

[70] Roosevelt F.D. Fireside Chat (December 29, 1940) // The American Presidency Project. URL: https://www.presidency.ucsb.edu/documents/fireside-chat-9 (дата обращения: 15.06.2023).

[71] Lippmann W. U.S. Foreign Policy: Shield of the Republic. Boston: An Atlantic Monthly Press Book, 1943. P. 111, 113.

[72] См.: Statement by Secretary Dulles, Caracas, Venezuela, March 8, 1954. In: Intervention of International Communism in Guatemala. Washington, DC: The United States Department of State, 1954. P. 6; Dozer D.M. Op. cit. P. 168.

[73] Ibid. P. 185–187.

[74] Smith G.G. The Last Years of the Monroe Doctrine, 1945–1993. N.Y.: Hill and Wang, 1994. 280 p.

[75] Rabe S.G. The Most Dangerous Area in the World: John F. Kennedy Confronts Communist Revolution in Latin America. Chapel Hill: University of North Carolina Press, 1999. 257 p.

[76] Smith G.G. Op. cit.

[77] Johnson K. Kerry Makes It Official: “Era of Monroe Doctrine Is Over” // The Wall Street Journal. 18.11.2013. URL: https://www.wsj.com/articles/BL-WB-41869 (дата обращения: 14.10.2023).

[78] Secretary Tillerson Delivers Address on U.S. Engagement in the Western Hemisphere // The U.S. Mission to the Organization of American States. 01.02.2018. URL: https://usoas.usmission.gov/secretary-tillerson-delivers-address-u-s-engagement-western-hemisphere/ (дата обращения: 14.10.2023).

[79] Remarks by President Trump to the 73rd Session of the United Nations General Assembly // The White House. 25.09.2018. URL: https://trumpwhitehouse.archives.gov/briefings-statements/remarks-president-trump-73rd-session-united-nations-general-assembly-new-york-ny/ (дата обращения: 14.10.2023).

[80] См.: Richardson D. John Bolton Reaffirms America’s Commitment to the Monroe Doctrine With New Sanctions // Observer. 17.04.2019. URL: https://observer.com/2019/04/john-bolton-monroe-doctrine-sanctions-venezuela-nicaragua-cuba/ (дата обращения: 14.10.2023); The Return of the Monroe Doctrine // The Economist. 17.09.2020. URL: https://www.economist.com/the-americas/2020/09/17/the-return-of-the-monroe-doctrine (дата обращения: 14.10.2023).

[81] Mirski S.A. Ron DeSantis Is Right, It’s Time for a New Monroe Doctrine // The Washington Post. URL: https://www.washingtonpost.com/made-by-history/2023/07/21/monroe-doctrine-desantis/ (дата обращения: 14.10.2023).

[82] Липкин М.А. Совет экономической взаимопомощи: исторический опыт альтернативного глобального мироустройства (1949–1979). М.: Весь Мир, 2019. 183 с.

США. Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 ноября 2023 > № 4721892 Андрей Исэров

О сферах влияния. Почему их надо уважать, но не надо создавать

Понимание законности и роли сфер влияния необходимо для эффективного разрешения конфликтов

ЧЕЗ ФРИМАН

Посол в отставке, приглашённый научный сотрудник Института международной и публичной политики Уотсона в Университете Брауна.

На протяжении всей истории человечества страны стремились к обеспечению безопасности путём создания империй, запретных зон/санитарных кордонов, буферных государств, а также военных, экономических, политических или культурных сфер стратегических интересов или доминирующего влияния. Ведь государства хотят иметь друзей, а не врагов вдоль своих границ, и великие державы ожидают уважения, а не вызовов своей безопасности вследствие сговора менее крупных государств с великодержавными соперниками. Альтернативой таким защитным мерам могут быть системы, основанные на гибких коалициях в зависимости от баланса сил.

И нации, и империи переживают взлёты и падения. Они развивают политическое, экономическое и военное взаимодействие в своих регионах, а также окружающих или зависимых от них. Одни государства ищут защиты у великих держав. Другие отвергают иностранную гегемонию и сопротивляются ей. Сферы влияния – порождение державности и государственного строительства, которое помогает стране отгородиться от потенциальных конкурентов.

Почему устанавливаются сферы влияния

В последнее время американские официальные лица заявляют, что Соединённые Штаты не признают сфер влияния. Если учесть, что американцы продолжают настаивать на правомерности доктрины Монро, это более чем иронично. Америка может не признавать или уважать сферы влияния других стран либо их право устанавливать такие зоны, но она претендует на собственную сферу, которая хоть и не объявлена, но распространяется на весь мир.

Сферы влияния – это утверждение исключительного права надзирать за другой страной/странами или участвовать в определении расстановки сил, а также политики другого государства или государств по отношению к другим странам в целом либо в конкретных областях. Как таковые эти сферы – проявление международного соперничества равных по силе держав.

Концепция сфер влияния, как и многие другие элементы современного государственного устройства, возникла в результате проецирования силы вовне множеством конкурентов, составлявших европейскую государственную систему. Положение императорского Китая как центра тяжести в системе даннических отношений между странами не давало ему сфер влияния в современном понимании. Данническую систему можно охарактеризовать как «круг почтения». В отличие от сферы влияния, она не участвовала в схватке за гегемонию с равным Китаю соперником, поскольку такого просто не было. Несмотря на настойчивое требование, чтобы иностранцы соблюдали придворные обычаи и этикет, если они желают добиться расположения императора, Китай обычно не стремился регулировать поведение даннических стран. Подобно формальной преданности европейских князей папе римскому, подхалимское почтение мелких правителей к китайскому императору обусловлено не только традициями, но и корыстными интересами. Признание императора давало им торговые преимущества и престиж, обеспечивало дипломатическую, а то и военную защиту друг от друга. Это также способствовало тому, что Китай оставлял их в покое, а не пытался сделать прямыми вассалами (как это с разной степенью успеха происходило в случаях Кореи, Тибета и Вьетнама). В Азии сфера влияния – артефакт, привнесённый европейским, американским, а затем и японским, но не китайским империализмом. Не Китай устанавливал правила игры, а его самого чужестранцы включали в свои сферы влияния.

Сам термин «сфера влияния» стал использоваться в дипломатии лишь в 1885 г. (см. ниже), но первым официальным провозглашением подобной сферы стала доктрина, принятая президентом США Джеймсом Монро 2 декабря 1823 г. по совету государственного секретаря Джона Куинси Адамса. Она требовала уважения европейскими колониальными державами независимости государств Западного полушария. А любые их попытки «распространить свою систему на какую-либо часть [этого] полушария» рассматривались как «опасные для мира и безопасности в Соединённых Штатах».

В 1864 г., когда США были охвачены гражданской войной, Франция поставила императором Мексики эрцгерцога Фердинанда Максимилиана Иосифа фон Габсбург-Лотарингского. Годом позже, когда гражданская война завершилась, американцы разместили 40-тысячную армию на мексиканской границе и потребовали от французов убрать этого монарха. Французы вывели войска из Мексики. После этого Максимилиан был схвачен и казнён войсками Бенито Хуареса. В 1895 г. Вашингтон пригрозил войной Великобритании в случае её вмешательства в дела Венесуэлы. В 1904 г. т.н. «следствие Рузвельта» превратило доктрину Монро из инструмента стратегического отрицания присутствия конкурирующих держав в активное утверждение доминирования США в Западном полушарии. В 1917 г. предложение Германии заключить союз с Мексикой убедило Вашингтон вступить в Первую мировую войну.

Но сферы влияния могут быть и неформальными, оборонительными или доминирующими. Элита подвластных стран стремится выучить язык страны, проецирующей влияние, усвоить её промышленные и военные стандарты, а также культурную и торговую практику. Она отправляет своих детей учиться в её учебных заведениях, предпочитает её товары и услуги, а не товары и услуги конкурентов.

Сам термин впервые появился при разделе Африки на Берлинской конференции 1884–1885 гг. (так называемая Конференция по Конго), распределившей господство на континенте между Великобританией, Бельгией, Францией, Германией, Италией, Португалией и Испанией. В 1885 г. по двустороннему соглашению Великобритания и Германия поделили между собой контроль над Гвинейским заливом. Каждая из сторон обязалась не посягать на интересы другой в её сфере влияния. В 1890 г. аналогичный договор заключён о разделе сфер в Восточной Африке.

Ещё в 1942 г. президент Франклин Делано Рузвельт представлял себе мир после Второй мировой войны под управлением так называемых «четырёх полицейских» или «четырёх шерифов», каждый из которых будет отвечать за поддержание мира в своей сфере влияния. Согласно его наивным представлениям, Британия должна была отвечать за свою империю и Западную Европу, Советский Союз – за Восточную Европу и центральную часть Евразии, Китай – за Восточную Азию и западную часть Тихого океана, а Соединённые Штаты – за Западное полушарие. По настоянию премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля к четвёрке позднее добавили Францию, которую признали ответственной за дела своей империи. В некоторой степени концепция сфер влияния вдохновила на создание Совета Безопасности ООН, каждый из постоянных членов которого обеспечил себе доминирование над определёнными группами стран. Правда, Генеральная Ассамблея, напротив, закрепляет принцип суверенного равенства государств.

В отсутствие международной системы, основанной на сменяющих друг друга коалициях для уравновешивания гегемонистских амбиций[1], сферы влияния неразрывно связаны с соперничеством таких великих держав, как Китай, Индия, Иран, Россия и США. В связи с этим важно рассмотреть их происхождение, цели и интенсивность, которые варьируются от случая к случаю. Понимание и регулирование конкуренции требует признания интересов, которым служат сферы влияния, а также определённой степени уважения, подчинения или исключительности, которую они обеспечивают.

Интересы и влияние

История свидетельствует, что великие державы создают сферы влияния, чтобы ограничить автономию менее значимых государств и тем самым:

не допустить конкурентов на рынки, где они стремятся доминировать, проводя меркантилистскую политику;

лишить другие державы влияния в регионе, усиливая собственные позиции;

лишить потенциальных противников возможности стратегического использования территории или ресурсов;

предотвратить включение потенциальных буферных государств в сферы влияния других держав;

обеспечить подчинение идеологическим установкам или лояльность государств-клиентов и их элит;

получить доступ к территории и объектам, с которых можно проецировать силу, или сохранять такой доступ;

подчинить себе менее значимые страны и осуществлять квазиимперский контроль над ними.

Сферы интересов – инструменты государственного управления и дипломатии, предназначенные для сдерживания потенциальных противников и противодействия им способами, не требующими военных действий. Они предполагают относительно стабильное распределение сил в системе международных отношений – нечто противоположное неустойчивым отношениям, чреватым непредсказуемостью.

Сферы влияния предусматривают подчинение и ограничивают геополитическую или геоэкономическую свободу входящих в них стран или регионов. Как таковые они по своей сути являются гегемонистскими. Их можно разделить на две крупные категории: (1) пассивные, когда оборонительные усилия направлены на лишение влияния других потенциальных конкурентов, и (2) активные, когда решительные усилия обеспечивают доминирование в стратегическом выборе стран, входящих в зоны влияния, – обычно чтобы воспрепятствовать влиянию одного, а не нескольких противников. Каждая из этих сфер имеет разные последствия для конкурирующих держав и требует от них определённой реакции.

Важно отметить: сферы влияния – не то же самое, что колониальные империи, переселенческий колониализм или лингвистические сообщества.

Сферы влияния сохраняют суверенитет, лишь ограничивая его, тогда как колониализм его полностью уничтожает.

Эпоха глобального господства Европы, начавшаяся в XVI и закончившаяся в XX столетии, включала в себя образование новых государств за счёт миграции из других мест и создание поселенческих стран. Основным примером сообщества родственных государств-переселенцев является англосфера (Великобритания плюс Австралия, Канада, Новая Зеландия и США), но есть и другие (например, Франция и Квебек, Португалия и Бразилия). Языковые или лингвистические сообщества – наследие имперской экспансии. В качестве примера можно привести англоязычные страны Британского содружества плюс Филиппины, арабский мир, франкоговорящий мир, португалоговорящие страны Африки плюс Восточный Тимор, а также более двадцати стран, где официальный язык испанский. Между этими членами бывших империй есть очевидное родство, но, в отличие от сфер влияния великих держав, они не являются результатом господства над ними какой-то одной современной великой державы.

Великие державы, пытающиеся проецировать мощь или оградить себя от потенциальных противников, редко испытывают проблемы с уважением со стороны стран, автономию которых они стремятся ограничить. Тем не менее несколько менее могущественных государств или их группировок смогли сохранить национальную идентичность и автономию благодаря сочетанию вооружённого нейтралитета, продуманной безобидности и признания их статуса потенциально хищническими державами. Благодаря такой позиции подобным странам удаётся сдерживать региональных гегемонов, смягчать и отводить от себя угрозу подчинения более сильным державам или зависимости от них.

Например, Швейцария сохранила независимость благодаря стратегическим удобствам, которые она предоставляла окружающим её великим державам, крепкой гражданской армии, обученной использовать сложный рельеф местности для обороны, и неукоснительному нейтралитету как в мирное, так и в военное время. Её нейтралитет признан на Венском конгрессе 1815 года. Австрию освободили от оккупации великими державами и вывели из сфер их влияния Австрийским государственным договором от 15 мая 1955 года. Финляндия после Второй мировой войны не поступилась своей независимостью и самобытным демократическим общественным строем, благоразумно поддерживая тёплые отношения с Москвой и избегая явных вызовов коренным российским интересам. Поведение Хельсинки доказывает, что нет ничего идеологически пагубного в разумной сдержанности, осознающей потенциальную опасность оскорбления более могущественных соседей. Сейчас, правда, Финляндия отказалась от этой линии, выбрав вхождение в НАТО, то есть сферу влияния США.

Истоки сфер влияния

В III–II веках до н.э. Рим и Карфаген сражались за контроль над периферийными районами западного Средиземноморья (три Пунические войны с 264 по 146 г. до н.э. закончились разрушением Карфагена). В XVIII—XIX столетиях Великобритания, Франция и другие европейские империалистические державы боролись за раздел таких далёких территорий, как Индия, Китай, Юго-Восточная Азия и Африка.

Так, военное противостояние между британской Ост-Индской компанией и Французской Вест-Индской компанией за прямой контроль над Индией в XVIII веке продолжалось, пока победа англичан в битве при Плесси (часть Семилетней войны 1756–1763 гг.) не положила ей конец. Французам не позволили создать свою империю в той части света, и они стали распространять сферу влияния на враждующие между собой индийские штаты, отправляя туда советников и инструкторов, настраивая против англичан и косвенно ставя под угрозу британское присутствие в Индии, пока Великобритания и Франция боролись за контроль в Европе. В ответ англичане взялись завоёвывать индийские штаты, добившись в итоге имперского контроля над всем субконтинентом.

В случае с Китаем иностранные государства поначалу конкурировали за торговлю с ним, создавая «договорные порты», где действовало их право, а не китайское законодательство. Затем попытались разделить внутреннюю территорию Китая на меркантилистские сферы влияния, в пределах которых только они могли торговать, инвестировать и вести там прозелитскую деятельность. Накануне китайской революции 1911 г. на самую большую сферу влияния претендовала Россия, за ней следовали Великобритания, Франция, Япония, Германия и Италия. США в соответствии с политикой открытых дверей, принятой ими после завоевания Филиппин, отказались от создания собственной сферы влияния в Китае, но претендовали на равный доступ и торговые права в чужих сферах влияния. В 1895 г. Япония аннексировала Тайвань, а также вывела Корею из сферы влияния Китая. В 1905 г. она установила протекторат над Кореей, а в 1910 г. аннексировала её.

К началу ХХ века Юго-Восточная Азия, не считая Таиланд (поделённый на сферы влияния Британией и Францией), стала объектом колониального правления Британии, Франции, Нидерландов, Португалии и Соединённых Штатов.

Первоначальный импульс был везде сугубо меркантилистским, однако впоследствии колониальные кампании переросли в преимущественно военные столкновения, нацеленные на геополитическое господство. Политические разделительные линии сохранялись до Второй мировой войны, которая знаменовала окончание колониальной эпохи.

Формально провозглашённое первенство в определённом, точно разграниченном геополитическом пространстве характерно для колониального миропорядка XIX века (например, утверждение доктриной Монро уникального права США на исключение Западного полушария из сферы влияния держав из других частей земного шара или заблаговременный раздел Китая, Ближнего Востока и Африки между великими европейскими державами). В конце столетия сферы влияния представляли собой протоимперское навязывание эксклюзивного военно-политического и идеологического контроля над входящими в них государствами.

В соответствии с этим в 1904 г. Теодор Рузвельт дополнил доктрину Монро (так называемое «следствие Рузвельта») и провозгласил право Соединённых Штатов на военную интервенцию для исправления «вопиющих и хронических нарушений со стороны какой-либо латиноамериканской страны». Новая политика проводилась активно и энергично. К 1904 г. США уже отняли у Испании контроль над Кубой и Пуэрто-Рико, угрожали войной с Великобританией из-за Венесуэлы и предприняли интервенцию для отсоединения Панамы от Колумбии. Впоследствии они вторглись в Никарагуа, Гондурас, Мексику, Гаити, Доминиканскую Республику, Гватемалу, Кубу, Панаму, Коста-Рику, Гренаду и провели тайные операции по смене режима во многих из этих стран, а также в Чили, Венесуэле и Боливии. Первая версия доктрины Монро была пассивной и оборонительной. Вторая – активной и доминирующей.

В 1930-е гг., когда Германия и Япония попытались подорвать американское превосходство в Бразилии и Перу, американцы сдержали свою неприкрытую склонность к интервенциям, взяв на вооружение так называемую «Политику доброго соседа». Тем не менее во время Второй мировой войны Вашингтон не стеснялся похищать и интернировать тысячи латиноамериканцев немецкого, японского и итальянского происхождения[2].

Вторая мировая, холодная война и деколонизация

Поражение Германии во Второй мировой войне и победа китайских коммунистов в гражданской войне на материке позволили Советскому Союзу контролировать Центральную и Восточную Европу, а также Корею к северу от 38-й параллели. Встретившись со Сталиным в октябре 1944 г. в Москве, британский премьер Уинстон Черчилль, империалист до мозга костей, предложил в разговоре наедине конкретные проценты влияния в странах Восточной Европы и на Балканах, на которые может претендовать каждая из сторон. Сталин согласился, однако последующее опускание «железного занавеса» гарантировало, что, за исключением Греции и Югославии, советское влияние не допускало хоть сколько-нибудь заметную роль для британцев и других западных держав. В течение первого десятилетия после провозглашения в 1949 г. Китайской Народной Республики Москва, как представляется, приобрела первостепенное влияние в Китае и на севере Вьетнама.

В соответствии с доктриной Монро Соединённые Штаты ранее ограничивали притязания господством в Западном полушарии. Однако, вступив в глобальную борьбу с Советами за мировую стратегическую и идеологическую гегемонию, они начали создавать новые сферы влияния, основанные на договорах о защите от СССР расширяющегося круга стран в Европе и Азии. В этих зонах Америка требовала разной лояльности от тех, кому предлагала защиту и покровительство.

В Европе США выступили патронами создания в 1949 г. Организации Североатлантического договора (НАТО) для сдерживания СССР и его идеологии, преодоления традиционного антагонизма между великими западноевропейскими державами (Франция, Германия, Италия, Великобритания), а также облегчения экономического и политического восстановления Западной Европы. Будучи чисто оборонительным союзом демократических государств под руководством Соединённых Штатов, НАТО эффективно выполняла эти три задачи на всём протяжении холодной войны.

После победы над Японией Вашингтон унаследовал сферу влияния Токио в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Чтобы обезопасить её и тем самым защитить новые зависимые от них азиатские государства, США начали создавать ряд двусторонних союзов для сдерживания Китая, СССР, Северной Кореи и Северного Вьетнама[3]. Америка называла регионы, в которых она имела бесспорное влияние, «свободным миром». «Свободный» в данном контексте означало не что иное, как «не подчинённый СССР или Китаю». Это было привлекательное, но неточное описание агломерации демократий, диктатур, военных режимов, монархий и клептократий; объединяли их только дружественные связи с Соединёнными Штатами, а не с их противниками.

Во время холодной войны советский и американский блоки стремились добиться идеологического и политического доминирования везде, где могли, и не допустить, чтобы это сделал главный соперник. Распад евроатлантических империй в Азии, на Ближнем Востоке и в Африке привёл к образованию как независимых государств, так и зон явного вакуума власти. Новые независимые государства так называемого «Третьего мира» стали благодатной почвой для открытых и тайных американо-советских опосредованных войн – в частности, в Индокитае, Западной Азии и Северной Африке, Конго, португалоговорящей Африке, на Африканском Роге и в Афганистане.

В 1961–1962 гг. Советский Союз воспользовался сменой режима, произошедшей на Кубе в 1959 г., для создания стратегического форпоста буквально в 150 километрах от американского побережья (это была непродуманная реакция СССР на размещение в Турции ракет, нацеленных на его территорию). Переход Кубы в советский блок вызвал бурную реакцию Вашингтона как вызов, брошенный доктрине Монро. Советский Союз в партнёрстве с Кубой искал возможности укрепить своё идеологическое и даже военное влияние в Никарагуа, Чили и Гренаде. В каждом случае Соединённые Штаты осуществляли силовое вмешательство для поддержания своего стратегического превосходства в Западном полушарии[4]. (В последние годы Вашингтон прибегает к экономической войне и тайным операциям в борьбе с идеологически нетерпимыми режимами в таких латиноамериканских странах, как Боливия и Венесуэла.)

В 1960-е гг. необходимость сократить зарубежные обязательства «к востоку от Суэца» вынудила Великобританию уступить Соединённым Штатам свою сферу влияния в Персидском заливе. Великобритания доминировала на территории нынешних Объединённых Арабских Эмиратов, а также Бахрейна, Кувейта, Омана и Катара с начала XIX века, когда британские правители Индии вмешались в ситуацию, чтобы ликвидировать пиратство и обеспечить безопасность путей сообщения между Индией и Британскими островами. Аналогичные стратегические соображения относительно путей сообщения между Азией и Европой побудили США взять на себя неофициальные обязательства по обеспечению безопасности Саудовской Аравии и других стран Персидского залива. Падение шаха Ирана и приход ему на смену шиитов-исламистов, враждебных Америке и суннитским арабским монархиям Персидского залива, подтолкнули последних к тому, чтобы искать защиты и покровительства у Вашингтона.

К 1967 г. страны региона являлись независимыми, но Соединённые Штаты были нужны им для защиты друг от друга и от Ирана. В начале 1970-х гг. США поддержали окончательный выход Китая из советского блока, предложив ему военно-политическую защиту от Советов. Во второй половине того же десятилетия Вашингтон воспользовался желанием Египта заключить мир с Израилем, чтобы вывести его из советской сферы влияния на Ближнем Востоке (Кэмп-Дэвидские соглашения 1979 г.).

Сферы влияния не обязательно исчезают по мере сокращения или прекращения существования колониальных империй, хотя иногда происходит смена союзников. После предоставления независимости своим африканским колониям (1960 г.) Франция сохранила там признанную во всём мире военно-политическую и валютную сферу влияния. В 1968 г. СССР задним числом оправдал вторжения в Венгрию и Чехословакию, официально заявив о праве обращать вспять любые попытки вытеснить его версию социализма в Центральной и Восточной Европе. Эта советская аналогия доктрины Монро привела к окончательному разрыву китайско-советских отношений и открыла американцам путь к привлечению КНР в качестве партнёра по сдерживанию Кремля.

Современные сферы влияния

Сегодня, за исключением доктрины Монро, сферы влияния, как правило, не декларируются и не обсуждаются на переговорах между великими державами. Сфера влияния Индии в субгималайской Азии, Ирана в Ираке, Ливане, Сирии и Йемене, Австралии в южной части Тихого океана[5] и ЮАР на юге Африки носят неформальный характер. Их формализация стала бы очевидным вызовом вестфальским принципам независимости суверенных государств, иммунитета от военного вмешательства и суверенного равенства, на которых основана система ООН и постколониальный мировой порядок.

Например, ни одна внешняя великая держава не пыталась вмешиваться в политику Индии по принуждению стран своего региона к подчинению. Никто не оспаривает индийский сюзеренитет в Бутане. Никто не выступал активно против аннексии Гоа или Сиккима Индией, отделения Бангладеш от Западного Пакистана, длительной оккупации Шри-Ланки, блокады Непала или индийской интервенции на Мальдивы с целью недопущения прихода там к власти мятежников. С другой стороны, ни одна другая военно-морская держава не согласна с заявлениями Индии о том, что та имеет право на первенство в Индийском океане, с которыми Нью-Дели периодически выступает.

ЮАР находится в политико-экономическом центре сферы влияния, определяемой Сообществом развития Юга Африки (SADC), изначально созданным для координации усилий соседних стран по прекращению апартеида в Намибии и колониального контроля над этой страной. В Сообщество помимо ЮАР входят Ангола, Ботсвана, Коморские острова, ДРК, Эсватини, Лесото, Маврикий, Мадагаскар, Малави, Мозамбик, Намибия, Сейшельские острова, Танзания, Замбия и Зимбабве.

Тот факт, что сферы влияния формально не заявляются, не должен затушёвывать их непреходящую актуальность. Они, по сути, не что иное, как утверждение военного, экономического, технологического и политического доминирования, что может вызывать разную реакцию стран, попадающих в такие сферы влияния, – от молчаливого согласия до энергичного оспаривания – особенно в периоды серьёзных сдвигов в балансе сил и престижа.

Сферы влияния как ограничивают, так и стимулируют стратегическое взаимодействие великих держав. Они являются фактором, который нельзя игнорировать в дипломатии и государственном строительстве.

Постсоветская Европа

Начиная с 1989 г. советская империя, а затем и сам Советский Союз распались, исчезнув как угроза безопасности для остальной Европы, Китая, Ближнего Востока и всего мира. Программа НАТО «Партнёрство ради мира» (начата в 1994 г.) недолго вселяла надежды на создание общеевропейской архитектуры безопасности, в которой могли бы участвовать и Российская Федерация, и Соединённые Штаты. Появился шанс демонтировать союзы и защитные механизмы, созданные для противодействия исчезнувшим угрозам холодной войны. Но Вашингтон пошёл на поводу антироссийских фобий стран Центральной и Восточной Европы, их диаспор и лобби, вновь сделав ставку на НАТО в качестве средства защиты от возможных угроз со стороны возрождающейся России. Расширение НАТО не только до границ бывшего СССР, но и далее стало ещё одним проявлением «однополярного момента», когда Америка добивалась всеобщего уважения к своим ценностям и интересам, начав осуществлять массированные интервенции для смены режимов, не желавших подчиняться. При этом США решили не руководствоваться Уставом ООН и другими основополагающими элементами международного права.

Отказавшись от своего первоначального чисто оборонительного смысла, НАТО расчленила Сербию (отторгнув от неё Косово), присоединилась к усилиям Соединённых Штатов по умиротворению и трансформации Афганистана после терактов 11 сентября 2001 г. и помогла свергнуть правительство Ливии (2011 г.). Россия и другие великие державы стали воспринимать НАТО как угрожающе-­наступательный инструмент американской внешней политики. Тем временем альянс, конфигурация которого во многом совпадала с американской сферой военно-политического влияния в Европе и Средиземноморье, снова стал оправдывать своё существование угрозами со стороны России, которая восстала как феникс из пепла. В конце концов, Россия прибегла к демонстрации силы, вторгнувшись на Украину, чтобы блокировать дальнейшее расширение американской военной сферы влияния в Европе.

За всю свою долгую историю Европа сохраняла мир только тогда, когда все её ведущие державы были включены в систему коллективной безопасности. Европейский концерт более или менее сохранял мир на континенте в течение целого столетия. Исключение Германии и СССР из европейских структур в 1920—1930-е гг. стало катализатором Второй мировой и холодной войны. Попытка отстранить Россию от участия в поддержании мира и безопасности на европейском континенте в XXI веке лишила её дипломатических альтернатив возврату к воинственному поведению.

Ближний Восток

На Ближнем Востоке распад Советского Союза осиротил Ирак и Сирию, которые оставались в составе сжавшейся советской сферы влияния после перехода Египта на сторону Америки. Не сдерживаемый больше Москвой, Ирак решил, что облегчит финансовое истощение после восьмилетней войны с Ираном (1980—1988), захватив Кувейт и его нефтяные богатства. В ответ коалиция сил, санкционированная ООН, под водительством США и Саудовской Аравии освободила Кувейт (операция «Буря в пустыне» 1991 г.). Сирия, лишившаяся поддержки исчезнувшего СССР, присоединилась к коалиции, продемонстрировав готовность наладить отношения с Соединёнными Штатами, но получила отказ из-за своей враждебности к Израилю.

В 2003 г. США вторглись в Ирак, свергли его правительство и попытались включить страну в американскую сферу военно-политического влияния. Соединённые Штаты достигли военного господства, но затем уступили инициативу Ирану, который занял главенствующее положение в политике Багдада. В то же время попытки США сменить режим в Сирии не увенчались успехом – Иран усилил своё влияние и там, а перед Россией неожиданно открылась возможность вновь воздействовать на Дамаск (российская военная операция началась осенью 2015 г.). Дестабилизация Ирака и Сирии вызвала реакцию исламистских экстремистов, которые на короткое время стёрли границу между этими странами, создав «Исламское государство» (запрещённое в России. – Прим. ред.). Турция включила часть северного Ирака и Сирии в свою военно-экономическую сферу влияния. США незаконно ввели войска в Сирию. После вывода американского контингента из Ирака (за исключением немногочисленных групп военных инструкторов) Китай стал главным иностранным участником иракской экономики. Тем временем технология гидроразрыва пласта позволила Соединённым Штатам вернуть исторический статус крупного производителя-экспортёра энергоносителей. Страны Персидского залива утратили центральное положение в глобальной политике США. Одновременно снизилась и готовность Вашингтона обеспечивать безопасность Персидского залива.

В XXI веке доминирование Соединённых Штатов на Ближнем Востоке неуклонно ослабевало.

Несмотря на возрождение российского влияния и периодические попытки Франции вернуть себе ведущую роль в Ливане, региональные, а не внешние силы стали определять военно-политическое соперничество и динамику развития. Китай вытесняет другие великие державы в качестве крупнейшего экономического партнёра региона, но Ближний Восток больше не находится в сфере влияния какой-либо великой державы и не разделён между ними, как это было в прошлом.

Разворот США в Азию

В Азии исчезновение СССР как общего китайско-американского противника устранило главное обоснование для стратегического сотрудничества Пекина и Вашингтона. Искусная дипломатия, позволявшая долгое время не замечать тайваньской проблемы и налаживать сотрудничество для сдерживания советских амбиций, дала трещины. Идеологические разногласия, напомнившие о себе во время событий на площади Тяньаньмэнь летом 1989 г., вновь спровоцировали отчуждение между США и КНР. Возвращение Китая к богатству и мощи после двухвекового упадка и пребывания в тени Запада и Японии подрывает первенство Соединённых Штатов в Азиатско-Тихоокеанском регионе, установившееся после разгрома Японии в 1945 году. Встревоженные американские стратеги и военные планировщики стали рассматривать Китай как потенциально «почти равного конкурента».

Концепция «равного конкурента» была придумана Управлением общих оценок Пентагона как способ моделирования структуры вооружённых сил и управления развитием военного потенциала в условиях отсутствия реального высокотехнологичного соперника, подобного СССР. Предполагалось, что такой противник сможет сравниться с вооружёнными силами США и противостоять им. «Равный конкурент» представлял собой максимально сложного противника в военных играх и являлся идеальным стимулом для закупок вооружений. Со временем специалисты по оборонному планированию остановились на Китае как на реальном «равном конкуренте».

Америка подтвердила решимость не допустить после окончания холодной войны возвышения любой державы, которая могла бы с ней соперничать[6]. Американские военные постепенно перенаправляли разведывательные и другие ресурсы, ранее выделявшиеся для противодействия России, на Китай, активизировали агрессивные военные действия вдоль китайских границ и попытались привлечь страны НАТО к поддержке усилий по уравновешиванию растущей китайской мощи. Однако Соединённые Штаты оказались не в состоянии разработать и реализовать стратегию сохранения прежнего экономического лидерства в регионе, центром которого неуклонно становится Китай.

Расширение НАТО и то, что США назвали «разворотом в Азию», привело к росту на периферии России и Китая откровенно враждебного блока во главе с американскими командующими, целью которого было военное сдерживание обеих стран.

Неудивительно, что Россия и Китай дали отпор.

Москва всё более настойчиво и решительно возражала против дальнейшего расширения американской сферы влияния, воплощённой в НАТО, и предупредила, что, если продвижение альянса не прекратится, она будет вынуждена принять ответные меры военного характера. Пекин возобновил усилия, направленные на то, чтобы положить конец разделению Китая. Китайско-американская вражда быстро набирает обороты.

В начале XXI века Россия не имела признанной сферы влияния в Европе, хотя европейские соседи (за исключением недавно созданного государства Украина) старались её не провоцировать. Но по мере приближения новой глобальной американской сферы влияния (в Европе она представлена НАТО) к её границам Москва стала одержима идеей стратегического отказа соседним странам в праве подчиняться доминирующему влиянию Америки. Тем временем активизировались возражения КНР против продолжения американской поддержки Тайваня. Китай стремился вывести Тайвань из сферы влияния Вашингтона и лишить его статуса независимой территории. Несмотря на отсутствие собственных претензий, Соединённые Штаты оспаривали территориальные притязания Китая в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях.

Навешивание ярлыка идеологического и геополитического противника на Китай и Россию и соответствующее отношение к ним Вашингтона дало партнёрству Москвы и Пекина общую направленность и цель, поспособствовав его укреплению. Усиливающееся давление подтолкнуло эти две ранее отчуждённые друг от друга великие державы к созданию всё более открытого и всеобъемлющего антиамериканского союза, который стремится к координации политики и действий, направленных на сокращение угрожающего военного присутствия и враждебного политического влияния США на их периферии.

НАТО, ЕС, Турция и Россия

В результате пяти раундов расширения после холодной войны НАТО к 2020 г. охватила всю Европу, за исключением официально нейтральных государств, и расширила состав альянса до тридцати стран. После начала военных действий на Украине о присоединении заявили прежде нейтральные Финляндия и Швеция. Для большинства из них, особенно новых членов, НАТО по-прежнему оставалась чисто оборонительным союзом. Эти страны не обладали значительными возможностями вносить вклад в военные экспедиции и стремились к зависимости в вопросах обороны от США, альянса и более крупных государств.

Однако после окончания холодной войны НАТО перестала подчёркивать оборонительный характер. Она превратилась в платформу для наступательных военных операций на Балканах и выборочных интервенций за пределами Европы и Америки, возглавляемых или поддерживаемых Соединёнными Штатами[7]. Попытки привлечь Россию к консультациям с США и НАТО по вопросам европейской безопасности успехом не увенчались. Тем временем Турция отдалилась от Америки и, подобно России, отбросила многовековое стремление быть признанной частью европейского сообщества наций с центрами в Берлине, Лондоне, Париже и Риме. В то время как китайско-американские отношения становились всё более враждебными, усилия Вашингтона по привлечению НАТО и её членов к операциям по противодействию китайской военно-морской мощи в Южно-Китайском море убедили Пекин, что ему следует вместе с Россией сопротивляться дальнейшему расширению Североатлантического блока.

Постсоветская Центральная Азия

Соединённые Штаты и Евросоюз недолго оспаривали у Китая и России влияние в постсоветской Центральной Азии. Вскоре стало очевидно, что западные державы в этом регионе могут в лучшем случае быть второстепенными игроками. России и Китаю не потребовалось больших усилий, чтобы лишить их значительной роли в управлении, экономическом развитии и внешних связях региона. Попытки Турции утвердить пантюркистскую сферу влияния тоже пока не увенчались успехом.

Воссозданная Российская Федерация фактически договорилась с Китаем о разделе здесь сфер влияния. Шанхайская организация сотрудничества – форум и механизм, с помощью которого обе страны сотрудничают с государствами региона, защищая его от исламистского экстремизма, терроризма, сепаратистских движений и смены режимов посредством «цветных» революций. В то же время, учитывая настойчивость Пекина в отношении вестфальских норм невмешательства, Китай, похоже, готов оставить военное вмешательство в Центральной Азии России и её партнёрам по инициированной Россией Организации Договора о коллективной безопасности (интервенция ОДКБ в Казахстан в январе 2022 г. не вызвала возражений КНР). ОДКБ, принявшая нынешние очертания в 1999 г., определила военную сферу влияния России в регионе, где Москва является общепризнанным «агентом первого реагирования».

Во время визита в Казахстан в 2013 г. председатель КНР Си Цзиньпин объявил о проекте, получившем известность как «Один пояс – один путь» (ОПОП). Пекин выдвинул эту инициативу для создания инфраструктуры, содействия торговле и транзиту, а также для соединения всех точек евразийского континента, морской части Юго-Восточной Азии и Восточной Африки с Китаем. С тех пор программа расширилась, охватив весь мир. Москва увязала свой Евразийский экономический союз с ОПОП. В России правят реалисты, признающие, что у них нет возможности конкурировать с Пекином в области торговли и инвестиций в странах, расположенных вдоль этого маршрута и вряд ли способных устоять перед притягательностью огромного и расширяющегося китайского рынка.

Центральная Азия иллюстрирует вероятное будущее нашего мира, в котором мировые и региональные порядки будут многополярными и многомерными с точки зрения охватываемых ими областей.

Уже сейчас мы видим четыре сферы влияния, которые накладываются друг на друга:

Постколониальная российская сфера лингвистического и культурного влияния, тяготеющая к Москве.

Доминирующее военно-политическое влияние России через ОДКБ, защищающей режимы региона от «цветных революций».

Общая китайско-российская антитеррористическая сфера влияния, воплощённая в ШОС и направленная на нейтрализацию экстремистских и сепаратистских движений, а также на пресечение их проникновения в Китай или Россию.

Отсутствие действенной военной, экономической, технологической или политической конкуренции со стороны США или ЕС.

Формирующаяся экономическая сфера влияния Китая.

Индо-Тихоокеанский регион

Многополярность и многомерность становятся нормой и в Индо-Тихоокеанском регионе[8], где великие державы вступают в конкуренцию за доминирование в постоянно расширяющемся спектре военных, экономических, технологических и политических областей. В этом регионе, как и в других частях земного шара, Соединённые Штаты воспринимаются как всё менее вовлечённые в решение региональных вопросов, чем это было в прошлом веке. Между тем географическое положение даёт КНР военные преимущества, которых нет у США. Экономические размеры Китая обеспечивают ему влияние, но правила торговли и инвестиций устанавливаются в многостороннем порядке – не Пекином и без участия внешних держав, как Америка[9]. В политическом плане Китай в настоящее время вызывает у соседей больше тревоги, чем стремления подражать. Япония – самая надёжная держава в Восточной Азии и Тихоокеанском регионе. Несмотря на включение Индии в концепцию «Индо-Тихоокеанской» геополитической зоны, она остаётся в значительной степени не у дел.

Сегодня в Индо-Тихоокеанском регионе, совпадающем с зоной ответственности бывшего Тихоокеанского (с 2018 г. – Индо-Тихоокеанского) командования США, происходит следующее:

Обострение китайско-американской борьбы за стратегический контроль над Тайванем, который Китай стремится вырвать из сферы влияния Соединённых Штатов и вернуть под свою эгиду.

Региональная экономика всё более синоцентрична, азиатские страны устанавливают правила торговли и инвестиций без участия ранее доминировавших США (или ЕС).

Неистово утверждаемое, но медленно ослабевающее американское военно-политическое лидерство в регионе.

Стремление АСЕАН избежать необходимости выбора между Китаем и Америкой, но некоторые страны АСЕАН начинают делать выбор в пользу Китая.

Непростые отношения между нейтральной Мьянмой и её соседями – странами АСЕАН, Бангладеш, Китаем, Индией и Западом.

Подтверждение Австралией военной зависимости от Вашингтона и сотрудничество с перевооружающейся Японией в условиях ухудшения китайско-австралийских отношений.

Присоединённая к США австралийская сфера влияния в южной части Тихого океана, судя по всему, разрушается по мере того, как Китай наращивает своё конкурентное присутствие.

Стратегическое хеджирование, энергичная деятельность по укреплению собственной военной мощи и усиление регионального влияния союзников США в Северо-Восточной Азии, прежде не стремившихся к самостоятельности.

Военно-политическая гегемония Индии в Южной Азии (которой противостоит только Пакистан).

Независимые буферные государства между Китаем и Индией (Непал), а также Китаем, Южной Кореей и Японией (Северная Корея).

Усиление китайского военного присутствия в Южно-Китайском море.

Беспокойная и неприсоединившаяся потенциально великая держава Индонезия.

Наиболее острая тема – о политических отношениях Тайваня с остальным Китаем – не просто вопрос китайского национализма. Для КНР (и, что менее убедительно, для США) он имеет геостратегический характер. Накануне капитуляции Японии в 1945 г. Государственный департамент опубликовал записку по Тайваню, в которой отмечалось следующее: «На проблему Формозы [Тайваня] большое влияние оказывают стратегические факторы. За исключением Сингапура, ни одно место на Дальнем Востоке не занимает столь важного положения. От азиатского континента Формозу отделяют сто миль (около 170 км), от главного острова Филиппин – двести миль (340 км), а от Кюсю, ближайшего острова Японии – семьсот миль (около 1200 км). Расстояние полёта от военных аэропортов Формозы до Кантона составляет 559 миль (950 км), до Шанхая – 438 миль (745 км), до Токио – 1290 миль (около 2200 км). Формоза, по площади превышающая штат Мэриленд, находится в стратегически ключевом месте по отношению к китайскому побережью, сравнимом для США с воображаемым островом такого же размера в ста милях (170 км) от побережья Северной Каролины, в четырёхстах милях (680 км) от Нью-Йорка. Любая точка вдоль всего побережья Китая находится в радиусе 1100 миль (около 1870 км). Радиус в 2000 миль (3400 км) охватывает Бирму, Сингапур, Борнео, Гуам и Японию, включая Хоккайдо»[10].

Китайская инициатива «Один пояс – один путь»

Проект ОПОП начинался как попытка распространить промышленную политику Китая на страны за его пределами. Он был сформулирован как средство экспорта избыточного китайского индустриального потенциала для создания инфраструктуры (шоссейные и железные дороги, оптоволоконные кабели, аэропорты, промышленные зоны и зоны свободной торговли), способной соединить все страны евразийского «мирового острова» и Восточную Африку с Китаем. Но когда и другие страны стали выражать желание воспользоваться китайским капиталом и строительным опытом, ОПОП расширился, охватив государства-партнёры на всех континентах, включая Африку и Америку. В Африке инвестиции, связанные с ОПОП, стали крупным источником экономического подъёма, превзойдя по объёму финансовую поддержку таких организаций, как Всемирный банк. Внутренние сбережения Китая направляются в качестве зарубежных инвестиций для нужд экономического развития не только посредством ОПОП, но и через новые организации[11], совместимые с Бреттон-Вудской системой и дополняющие её.

Программа делает акцент на открытии рынков, включает в себя переговоры по соглашениям о свободной торговле и стандартизированные договорённости по ускорению таможенного оформления, таможенного хранения и транзита товаров. Китайские партнёры не обязаны отказываться от отношений с другими странами. Тем не менее привязка экономики других стран к Китаю снижает их прежнюю зависимость от США и их союзников. Даже если ОПОП и впредь будет избегать попыток исключить других из торговли и инвестиций в странах, участвующих в этой программе, данная инициатива даёт дополнительный стимул для выстраивания хороших отношений с Пекином, уравновешивая заинтересованность в сотрудничестве с другими великими державами. Это повышает вероятность создания политико-экономического круга почтения к Китаю, если не зависимости от него, а также исключительной сферы китайского влияния.

Хотя ОПОП носит геоэкономический, а не геополитический характер, не имеет единого аппарата планирования или контроля за реализуемыми проектами, проект вызывает тревогу Соединённых Штатов, которые видят в нём угрозу своему прежнему глобальному первенству и возможность создания сферы влияния Китая. До сих пор противодействие ОПОП имело форму дипломатии принуждения и враждебных информационных кампаний. Этот подход не принёс дивидендов, поскольку геоэкономическая природа ОПОП неверно трактуется как геополитическая. Бюджетные и другие ограничения затрудняют, а то и делают невозможным для Вашингтона предложить привлекательные альтернативы сотрудничеству в рамках ОПОП.

Ни США, ни их европейские союзники сейчас не обладают финансовым или инженерно-техническим потенциалом для эффективной конкуренции с китайскими банками или строительными компаниями. Не имея возможности реализовать политико-экономическую стратегию противодействия растущему китайскому влиянию, Соединённые Штаты пытаются ответить на него увеличением военных расходов и развёртыванием войск, сопровождая эти меры силовой дипломатией в виде финансовых санкций. Однако такой подход не обеспечивает альтернативного финансирования и не заменяет китайских инвестиций и строительных проектов, а значит, не снижает привлекательности ОПОП.

Неомеркантилизм и технологические сферы влияния

При администрации Дональда Трампа США ответили на рост экономической мощи и технологической компетентности Китая неомеркантилистской политикой. В её основе – практика торговых ограничений, оправдываемая соображениями «национальной безопасности». Она направлена на повышение занятости внутри страны с помощью протекционистских мер, а также использование экспортного контроля и ограничительной иммиграционной политики для предотвращения доступа иностранцев к научным знаниям и технологиям, имеющим военное применение. Этот курс продолжила администрация Джо Байдена. Хотя говорится о необходимости возрождения американской политической экономики, реальная цель – сковать китайскую экономику и затормозить её технологический прогресс. Пока американцы скорее стимулируют, чем сдерживают усилия Китая по снижению многолетней зависимости Пекина в импорте продовольствия и высокотехнологичных компонентов для производства.

Китай уже не является самым быстрорастущим рынком для американского экспорта, как прежде. Введение пошлин усугубило проблемы с цепочками поставок, вызванные эпидемией COVID-19, и подстегнуло инфляцию в американской экономике. Значительного перетока промышленных рабочих мест из Китая в Америку не произошло. Между тем усилия Вашингтона и Пекина по разрыву цепочек поставок высокотехнологичной продукции ведут к возникновению новых технологических сфер влияния с несовместимыми промышленными и потребительскими стандартами. Кампания США против китайских телекоммуникационных фирм, таких как Huawei и ZTE, и их попытки перекрыть доступ китайцев к технологиям и оборудованию для экстремальной ультрафиолетовой литографии (EUV) – пример усилий по разделу мирового технологического рынка.

Ирония в том, что во многих случаях Соединённые Штаты сами не могут создать альтернативу китайской продукции.

Глобальная американская сфера влияния

Вашингтон больше не формулирует свои аргументы в терминах Устава ООН или основных международно-правовых конвенций. Вместо этого выдвинута идея «порядка, основанного на правилах», в котором либеральный интернационализм служит тонким прикрытием для верховенства США. Из-за внутриполитического тупика Соединённые Штаты больше не могут ратифицировать международные договоры и конвенции, но настаивают на своём праве интерпретировать их, не считаясь с мнением других. «Порядок, основанный на правилах», предполагает, что США и их ключевые союзники (G7) имеют право устанавливать правила, определять, когда и как их применять, и освобождать от них самих себя, навязывая их другим и принуждая к исполнению. Порядок, основанный на правилах, равнозначен утверждению глобальной сферы влияния, в которой Соединённые Штаты, при поддержке англосферы и нескольких бывших колониальных держав, устанавливают нормы и обеспечивают их соблюдение.

Американское превосходство и главенство символизирует уникальный всеобъемлющий набор региональных военных командований США (ни одна другая страна не определяет оборону в глобальном смысле, а понимает под ней исключительно защиту своего отечества). Они охватывают весь земной шар и возглавляются четырёхзвёздными генералами, которым воздаются почти царские почести.

Управляемый из Вашингтона «порядок на основе правил» институционально закреплён:

Военными средствами – за счёт сети из примерно восьмисот баз за пределами США (на 170 из них имеются поля для гольфа!), военно-морского флота (если уже не самого большого в мире, то, по крайней мере, с самым широким радиусом действия), контртеррористических операций в большей части мира[12] и рекордного объёма продажи вооружений.

Экономическими средствами через использование долларового суверенитета и доминирующего положения в ключевых многосторонних организациях и институтах, что позволяет вводить сложнейший комплекс финансовых и иных санкций против непокорных стран.

Технологическими средствами – за счёт экстерриториального применения американских мер экспортного контроля и контроля за передачей новых технологий.

Информационными средствами – за счёт доминирующей роли американских СМИ и цифровых коммуникационных платформ.

Политическими средствами через операции по смене режимов, выборочное продвижение демократии (сравните реакцию США на военный переворот в Египте в 2013 г. и Мьянме в 2021 г.), корректировку объёмов иностранной помощи, применение «следствия Рузвельта» к доктрине Монро, отказ в продаже технологий и вооружений странам, сотрудничающим с обозначенными противниками Вашингтона.

В ходе того, что некоторые называют «состязанием за преданность человечеству», страны, находящиеся в сферах влияния других великих держав или ещё не вошедшие в сферу влияния США, либо переманиваются лестью и обещаниями благ, либо подвергаются принудительной дипломатии посредством санкций, либо ввергаются в анархию путём операций по смене режима.

Однако в период серьёзных сдвигов в мировом раскладе сил, когда ранее пребывавшие в упадке государства-цивилизации, такие как Китай, Индия, а также (по их собственному признанию) Россия и Турция, вновь обретают благополучие, силу и влияние, статичные перегородки, устанавливаемые сферами влияния, не столько сдерживают, сколько провоцируют набирающих мощь новых игроков. Это противоречит главной цели сфер влияния – гарантии безопасности, защита политической культуры и внутреннего спокойствия государств, которые их создали. Глобальная сфера влияния Соединённых Штатов, некогда монолитная, находится под ударом, поскольку другие страны стремятся лишить американцев господства на определённых территориях и не дать им возможности осуществлять там некоторые виды деятельности. Они также стремятся конкурировать с Вашингтоном не только в военно-политической, но и в других сферах.

На смену прежде единому мировому порядку, похоже, приходит хитросплетение региональных, пересекающихся, многомерных, политических, экономических, информационных, технологических и военных сфер влияния.

Заключение

Вначале существовали военные империи, сколачиваемые путём завоеваний. Затем возникли империи торговые, которые установили политический контроль над такими территориями, как Индия и Индонезия. Некоторые сферы влияния были направлены на то, чтобы лишить другие державы возможности влиять на территории, представляющие стратегический интерес для провозгласивших их государств. Сейчас нормой являются сферы влияния, претендующие на исключительность, требующие уважения и права накладывать вето на решения входящих в них стран по военным, экономическим, технологическим, информационным или политическим вопросам.

Именно такова всеобъемлющая сфера влияния США. В разных регионах мира и в мировом масштабе она оспаривается в связи с появлением других инновационных экономик и информационных систем. Соперничество между крупнейшими мировыми державами, направленное на защиту или расширение сфер, в которых они занимают главенствующее положение, пока ещё может определять их стратегические решения. Но у региональных держав есть свои представления, и их взгляды находят всё больше сторонников.

В третьем десятилетии XXI века мировому господству и глобальной сфере влияния США брошен вызов их явными противниками, особенно Россией и Китаем:

Латинская Америка выстраивает новые отношения с Китаем, Россией, Ираном и Турцией вопреки доктрине Монро.

В АТР Китай предлагает договориться о новом типе отношений между великими державами, который позволил бы Пекину играть значительную роль в управлении регионом. В случае отсутствия такого соглашения он изучает возможность применения силы для вывода Тайваня из сферы влияния США и его воссоединения с материковой частью Китая.

В Европе Россия настаивает как минимум на стратегическом выводе Украины из американской сферы влияния (читай: НАТО), требуя сворачивания её, чтобы ограничить потенциальные угрозы для себя со стороны ближайших соседей; в качестве программы-максимум Россия, возможно, стремится включить Украину в воссозданную широкую российскую сферу влияния.

На Ближнем Востоке прежние сферы влияния великих держав, включая шестидесятилетнее американское доминирование, оспариваются исламизмом и национализмом, уступая место региональной динамике, обусловленной местным религиозным и геополитическим соперничеством.

В Африке возникают новые региональные объединения: французы отступают после нападений исламистов во франкоговорящей Африке и переворотов в ряде бывших колоний, Нигерия устанавливает региональный порядок через Экономическое сообщество западноафриканских государств (ЭКОВАС), ЮАР оказывает доминирующее влияние на соседние страны Юга Африки, возникают другие местные сферы влияния.

Глобальное доминирование американских СМИ подорвано появлением иностранных конкурентов, непривлекательным местничеством, корпоративной цензурой и влиянием внутриполитической конъюнктуры. Информационное превосходство США оспаривается местными социальными сетями и появлением изолированных национальных медиазон в таких странах, как Китай и Иран.

Эти стратегические сдвиги имеют колоссальные последствия для глобального мира и развития. Отрицание законности и роли сфер влияния не отменяет их и не помогает правильно реагировать на них или на процесс их распада. Понимание того, что поставлено на карту, необходимо для эффективного разрешения конфликтов. Сферы влияния были неотъемлемой частью соперничества великих держав. У них разные цели и последствия. В настоящее время они порождают больше нестабильности и конфликтов, нежели сдерживают и ограничивают их. Сферы влияния – неизменный атрибут государственного строительства и дипломатии, который заслуживает гораздо более глубокого изучения, чем это делалось до сих пор. Пришла пора рассмотреть альтернативы.

Автор: Чез Фриман, посол в отставке, приглашённый научный сотрудник Института международной и публичной политики Уотсона в Университете Брауна.

СНОСКИ

[1] В системе, основанной на балансе сил, государство, стремящееся к гегемонии, всегда будет уравновешиваться коалициями стран, соперничающих с ним за гегемонию. Классическим исследованием такой системы считается книга Генри Киссинджера «Восстановленный мир: Меттерних, Каслри и проблемы мира 1812–22», изданная в 1957 году (cм.: Kissinger H. A World Restored: Metternich, Castlereagh, and the Problems of Peace, 1812–22. L.: Weidenfeld & Nicolson Ltd, 1957. 354 p.).

[2] См.: The Latin American Internment Program – the Special War Problems Division of the Department of State // German American Internee Coalition. URL: https://gaic.info/history/the-world-war-ii-latin-american-internment-program/ (дата обращения: 11.09.2023); Warren M. Sabiduría: A Japanese–Peruvian Born at US Internment Camps in WW II // Latino USA. 13.06.2014. URL: https://www.latinousa.org/2014/06/13/japanese-peruvian-internment-camps/ (дата обращения: 11.09.2023).

[3] Соглашения с Австралией и Новой Зеландией, а также Филиппинами в 1951 г., Республикой Корея в 1953 г., создание Организации Договора Юго-Восточной Азии (СЕАТО), в которую вошли Австралия, Франция, Новая Зеландия, Филиппины, Таиланд и Великобритания в 1954 г., договорённости с Японией в 1960 году.

[4] Вторжение в Залив Свиней в 1961 г. и другие попытки смены режима на Кубе, Карибский кризис 1962 г., свержение правительства Чили в 1973 г., поддержка «Контрас» в Никарагуа 1981–1988 гг. и вторжение на Гренаду в 1983 году.

[5] White H., Hayward-Jones J., Teaiwa K. et al. Our Sphere of Influence: Rivalry in the Pacific // Australian Foreign Affairs. 2019. No. 6.

[6] Tyler P.E. U.S. Strategy Plan Calls for Insuring No Rivals Develop // The New York Times. 08.03.1992. URL: https://www.nytimes.com/1992/03/08/world/us-strategy-plan-calls-for-insuring-no-rivals-develop.html (дата обращения: 11.09.2023).

[7] Четырнадцать из девятнадцати стран — членов НАТО участвовали в воздушной вой­не с Сербией, которую вели США в 1999 году. НАТО командовала Международными силами содействия безопасности в Афганистане (ISAF) при участии в общей сложности пятидесяти стран, многие из которых не были членами НАТО. Девять стран – членов НАТО возглавили интервенцию в Ливию в 2011 г., к которой присоединились две страны, не входившие в НАТО. Большинство стран НАТО не принимало участия в конфликте.

[8] Как стратегический термин, понятие «Индо-Тихоокеанский» объединяет Восточную и Южную Азию. Оно возникло в политической мысли Японии, которая стремилась оправдать включение Индии в предпринимаемые ею усилия по уравновешиванию влияния Китая в Юго-Восточной Азии.

[9] К числу ключевых организаций относятся Всеобъемлющее и прогрессивное соглашение о Транс-Тихоокеанском партнёрстве (ВПСТТП), которое Япония спасла после выхода из него США и к которому стремятся присоединиться Китай и Великобритания, а также Региональное всеобъемлющее экономическое партнёрство (РВЭП) – соглашение о свободной торговле между пятнадцатью странами АТР, включая Австралию, Бруней, Камбоджу, Китай, Индонезию, Японию, Южную Корею, Лаос, Малайзию, Мьянму, Новую Зеландию, Филиппины, Сингапур, Таиланд и Вьетнам.

[10] Iriye A. Across the Pacific: An Inner History of American-East Asian Relations. N.Y.: Imprint, 1967. P. 221.

[11] В качестве примеров можно привести Фонд Шёлкового пути (создан в 2014 г.), Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (создан в 2015 г.), а также Новый банк развития (бывший Банк БРИКС, созданный в 2017 г.).

[12] Согласно проекту «Стоимость войны» (Costs of War), который спонсируется Институтом Уотсона в Брауновском университете, в 2021 г. армейские подразделения США участвовали в подобных операциях в 85 странах. См.: Savell S., McMahon R., Rockwell E. et al. United States Counterterrorism Operations, 2018–2020. Costs of War Project // Watson Institute for International and Public Affairs at Brown University. URL: https://watson.brown.edu/costsofwar/files/cow/imce/papers/2021/US%20Counterterrorism%20Operations%202018-2020%2C%20Costs%20of%20War.pdf (дата обращения: 11.09.2023).

США. Евросоюз. Китай. Весь мир. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 1 ноября 2023 > № 4721891 Чез Фриман

Самонадеянное вступление

Как будет выстраиваться международная жизнь после мирового военно-политического кризиса

ФЁДОР ЛУКЬЯНОВ

Главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» с момента его основания в 2002 году. Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России с 2012 года. Директор по научной работе Международного дискуссионного клуба «Валдай». Профессор-исследователь Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Этим выпуском журнала мы завершаем наш «круглый» двадцатый год издания, номер получился немного необычный – и по форме, и по содержанию.

По форме, потому что довольно много статей, превышающих наш стандартный объём. Ну а что делать – столь фундаментальные процессы протекают, что в лапидарном жанре и не опишешь. По содержанию – гораздо больше ретроспективы, уводящей в историю недавнюю и более отдалённую. Тоже объяснимо – события деформируют ставшую привычной рамку современности так, что будущее кажется возвращением прошлого. Точнее, не столько прошлого, сколько вечного, постоянного, которое воспроизводится вновь и вновь, хотя и по-другому.

Драма на Ближнем Востоке подтвердила то, о чём мы же давно писали, – трансформация мира происходит через череду острых локальных конфликтов, каждый из которых балансирует на грани перехода в общемировой и уж точно отзывается по всей планете. Ограничитель в виде ядерного сдерживания пока работает.

Но именно ядерные державы (Россия, США, Израиль) принимают самое активное участие в противоборствах – прямое или опосредованное.

Факт наличия у них ядерного оружия удерживает от лобового столкновения, но никак не снижает накала антагонизма.

Эмоции захлёстывают, а некоторым застилают глаза. Тем важнее попытаться отстраниться от текучки, чтобы уже теперь, в разгар мирового военно-политического кризиса, попытаться понять, как международная жизнь будет выстраиваться после него. И вот здесь исторический опыт полезен. Ни в коем случае не в форме прямых аналогий и рецептов поведения. Но в качестве примера, как вообще страны ведут себя в переломные времена, сколь быстро удаётся привести в равновесие вышедшие из повиновения геополитические качели. И какие опасности поджидают на этом пути.

Иллюзий нет, почти никто никогда не выучивает уроков прошлого. Но это не основание перестать о них напоминать. Метафора бесконечно повторяющегося одного и того же дня, известная всем по чудесной американской мелодраме «День сурка», но придуманная несколькими годами ранее в замечательном советском фильме «Зеркало для героя», содержит не обречённость, а, напротив, веру в способность преодолеть необратимое. Обе эти картины стоит пересмотреть сейчас, в эпицентре кажущейся безнадёжности.

Журнал вступает в своё третье десятилетие. Если нам всем даны будут силы и возможности продолжать, мы знаем, о чём это десятилетие будет. Оно будет ровно о том, что заявлено в нашем названии.

О России в глобальной политике – какое место она в ней займёт после всех невзгод и потрясений текущего и предстоящего момента.

Прошлое ушло, настоящее преходяще, а будущее наступит, хотим мы того или нет.

Страна вошла в период структурного переустройства, и это касается всех сторон жизни без исключения. Тот факт, что наше переустройство происходит одновременно с таким же процессом во всём мире, подразумевает для России и преимущества, и угрозы. Но это объективный и исторически обусловленный этап развития. Трудно рассуждать без гнева и пристрастия о будущем галсе, находясь внутри идеального шторма. Но кому-то надо это делать. Мы попробуем, простите за самонадеянность. Присоединяйтесь!

Автор: Фёдор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»

США. Россия. Израиль. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 1 ноября 2023 > № 4721890 Федор Лукьянов

Дмитрий Вольвач: взаимная торговля РФ и Казахстана выросла в 2023 г. на 7%

31 октября в г. Туркестане (Республика Казахстан) состоялось 24-е заседание Межправительственной комиссии по сотрудничеству между Российской Федерацией и Республикой Казахстан. Делегации сторон возглавили заместитель Председателя Правительства Российской Федерации Алексей Оверчук и заместитель Премьер-Министра Республики Казахстан Серик Жумангарин.

Содержательное наполнение и организацию мероприятия обеспечивает Минэкономразвития России. Координирует данное направление работы в министерстве заместитель Министра Дмитрий Вольвач.

В ходе заседания были рассмотрены ключевые вопросы взаимодействия России и Казахстана, интеграции в области транспорта, промышленности, энергетики, сельского хозяйства, а также вопросы образования и культурно-гуманитарных связей.

Сопредседатели Межправкомиссии подчеркнули стратегический характер сотрудничества двух стран.

Дмитрий Вольвач отметил сохранение положительной динамики взаимного товарооборота в текущем году - рост с января по август составил уже 7% после рекордных показателей 2022 года (рост на 10,2%). В числе основных направлений сотрудничества он выделил проекты промышленной кооперации, развитие транспортного и логистического потенциала, сопряжение транспортной инфраструктуры и увеличение пропускной способности пунктов пропуска с Казахстаном, повышение энергетической связанности регионов. Также приоритетами является сфера трансграничного туризма, углубление сотрудничества в области низкоуглеродного развития и адаптации к изменениям климата.

«В связи с активизацией климатической повестки в мире и на пространстве ЕАЭС договорились продолжить взаимодействие в рамках двусторонней Рабочей группы», - подчеркнул заместитель Министра.

Россия и Казахстан также планируют продолжить создание Евразийского альянса горных курортов. Состав альянса планируется расширить, включив курорты Белоруссии, Армении и Киргизии. Прорабатывается вопрос создания национальных туристических маршрутов, приграничных с Республикой Казахстан.

Дмитрий Вольвач отметил успешную реализацию совместных российско-казахстанских проектов по организации производства чугунного литья, автомобильных шин, сборочного производства прицепной и навесной сельскохозяйственной техники, строительству завода по выпуску минеральных удобрений, заводов по производству теплоизоляционных материалов, поставкам бурового инструмента и оборудования для добычи твердых полезных ископаемых и др.

Стороны также обсудили сотрудничество в области здравоохранения и эпидемиологического благополучия, образования и культуры, развитие межрегиональных связей. Отметили заинтересованность в развитии сотрудничества в сфере школьного образования, включая планы строительства образовательных учреждений в Казахстане. Обсудили подготовку предстоящего в этом году Форума межрегионального сотрудничества с участием глав государств.

Кубань стала первым регионом, где поддержали предпринимательниц в конкурсе "Мама на селе"

Минэкономразвития России расширило программу «Мама-предприниматель», направленную на развитие бизнеса. Теперь реализуется программа, направленная на поддержку бизнеса на сельских территориях. Впервые она прошла в Краснодарском крае. В ней приняли участие 25 женщин, проживающих в селах и деревнях края, имеющих несовершеннолетних детей и желающих открыть или развивать свой бизнес.

«Мама на селе» – это пилотный проект, который был реализован центром «Мой бизнес» Краснодарского края. Поддержку в проведении трека также оказали координаторы партийного проекта «Женское движение Единой России» по Краснодарскому краю.

«Порядка 33% жителей России проживают на сельских территориях. Большую роль в улучшении качества жизни играют малые и средние предприятия. Открытие бизнеса в селе – это точка роста как для самих предпринимателей, так и для процветания сельских территорий, это новые рабочие места, новые точки притяжения. В этом году впервые удалось адаптировать под особенности развития именно сельского бизнеса трек федеральной программы «Мама-предприниматель» на Кубани. В суммарном итоге участницы получили 250 000 рублей денежных призов», – прокомментировала замминистра экономического развития РФ Татьяна Илюшникова.

Региональный этап основного трека программы «Мама-предприниматель» завершился в 63 субъектах России. Выпускницы по всей стране получили необходимые знания для ведения бизнеса, а 64 из них смогли выиграть гранты – общий объём которых составляет 6,4 млн рублей. Также до конца года состоится большой региональный этап в Санкт-Петербурге.

«В 2022 году я решила сменить сферу деятельности и занялась сельским хозяйством. Мы пришли к выводу о преимуществах самостоятельной инкубации яиц, выращивания цыплят, выведения новых пород птиц, производства комбикормов. По государственной программе мы приобрели линию гранулирования кормов и построили помещение под линию. А грант программы «Мама на селе» я потрачу на выводной шкаф для цыплят и перепелят», – делится своими впечатлениями победительница «Мама на селе» Александра Саксон. Грант она выиграла с проектом эко-фермы в хуторе Болгов.

Программа «Мама-предприниматель» реализуется в рамках нацпроекта «Малое и среднее предпринимательство», который инициировал Президент и курирует первый вице-премьер Андрей Белоусов. Организатор мероприятия: Минэкономразвития России.

Реконструкция экосистемы жизнедеятельности людей периода позднего голоцена в Западном Забайкалье

Ученые из Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН (Улан-Удэ) в сотрудничестве с коллегами из Геологического института им. Н. Л. Добрецова СО РАН (Улан-Удэ) реконструируют экосистему жизнедеятельности людей Западного Забайкалья, живших в период позднего голоцена (бронзовый век — начало Нового времени). Используя метод определения стабильных изотопов азота и углерода в костных останках человека и животных, специалисты намерены уточнить ряд вопросов, связанных с бытом народов, населявших регион.

«Исследование состава стабильных изотопов азота и углерода в костных останках дает информацию о том, чем люди или животные питались. Из этого уже можно сделать много дальнейших выводов об окружающей среде, стратегии ведения животноводства и в целом хозяйства, — говорит научный сотрудник ИМБТ СО РАН кандидат исторических наук Денис Алексеевич Миягашев. — Для анализа мы используем кости людей и животных из памятников на территории Бурятии, среди которых материалы с раскопок Удинского острога на территории Улан-Удэ, из огромного некрополя эпохи хунну Ильмовая падь, средневекового Енхорского комплекса захоронений и так далее».

Западное Забайкалье, что и неудивительно, относится к зоне рискованного земледелия. Кроме того, стереотипные представления о кочевых народах, которые населяли регион, рисуют картинку вольных передвижений людей, чей образ жизни — кочевание, по бескрайним просторам степей и предгорий.

«Наши данные показали, что, начиная с раннего железного века, у хунну здесь было развито земледелие. Наличие земледелия у хунну было зафиксировано на поселенческих памятниках: на Иволгинском городище, поселении у села Дурены. Наше исследование, включающее материалы из рядовых погребений хунну, не связанных с поселенческими комплексами (кочевнической части хунну), говорит: значения углерода в проанализированных нами останках указывают на то, что в состав диеты тех людей входило просо», — рассказывает Денис Миягашев.

Учёные считают, что выбор этого злака был обоснован не только питательными качествами, но и неприхотливостью растения, способностью адаптироваться к суровым условиям. Впрочем, его нельзя было просто посадить, откочевать, а потом вернуться и собрать урожай, — требовался уход. Поэтому люди искали специальные участки, где больше всего концентрировалась влага, и именно там вели земледельческие работы. По словам исследователей, таких мест имелось довольно много.

«Не надо представлять кочевые народы как бродячих пастухов. Был определённый цикл, по которому они двигались. Как правило, это зависело от сезона: летние стоянки располагались ближе к воде, зимние — выше, в предгорьях», — добавляет Денис Миягашев.

В ходе исследований специалисты смогли пронаблюдать и уточнить, как менялась система питания людей в зависимости от их принадлежности к той или иной культуре. Так, например, представители культуры плиточных могил (конец бронзового — начало железного века) придерживались мясо-молочного рациона, не пренебрегая, впрочем, и пресноводной рыбой. «По археологическим памятникам того времени не всегда удается зафиксировать истинную картину: как правило, это погребения, а не поселения. Долговременные поселения этих народностей, как раз чистых кочевников, неизвестны, — комментирует Денис Миягашев. — Могильники же больше рассказывают о ритуальном аспекте, а не о бытовом. Поэтому анализ содержания стабильных изотопов помог нам прояснить вопросы системы питания».

Собственно, просо, как свидетель земледельческих устремлений части населения, появляется с хуннского времени. «Пока мы можем лишь предположить, как и почему это произошло», — отмечает археолог.

Как известно, огромная империя хунну включала в себя земли не только современной Республики Бурятия, но и нынешних Монголии и Китая, и учёные проследили любопытный момент. В стационарных поселениях, обнаруженных в Бурятии, встречаются детские погребения в глиняных сосудах. В частности, это касается наиболее изученного археологического памятника — Иволгинского комплекса, и прочих объектов. На территории Монголии такого нет, но есть на территории Китая. «Поэтому можно предположить, что в наших поселениях могли жить выходцы из Китая, попавшие к хунну в плен в ходе войн или же добровольно перебравшиеся в новые места», — говорит Денис Миягашев и добавляет, что впоследствии, в эпоху Средневековья, просо осталось в рационе населения региона. Получается, что традиции, начатые при хунну, продолжались.

Один из известных «эмигрантов» того времени — китайский полководец Ли Лин, который после поражения в крупной битве перешел на сторону противника и стал приближенным шаньюя (правителя) хунну. В Республике Хакасия под Абаканом археологи нашли дворец, где предположительно обитал Ли Лин и служил там наместником, чтобы находиться подальше от придворных интриг метрополии (по другой версии — от гнева жены шаньюя, невзлюбившей военачальника).

Ещё одна часть проекта направлена на исследование стратегий адаптации населения во времена освоения Сибири. Во время раскопок Удинского острога на территории современного Улан-Удэ были найдены три группы захоронений людей, погребённых по православному обряду. «Мы решили проанализировать и этот костный материал, — рассказывает учёный. — Если говорить о фаунистических останках, найденных на том же объекте, то их значительную часть составляют кости лошадей — видимо, на первых порах сильно не хватало хлеба. Наше исследование подтвердило мясо-молочную диету».

Специалисты не обошли вниманием и костный материал животных хуннского времени, чтобы получить представление о тогдашней окружающей среде и стратегиях выпаса. «Значительная часть рогатого скота имеет значения азота, которые сопоставимы с изотопным составом травоядных животных, обитающих в сухих степях Внутренней Азии, причем максимальное обогащение тяжелым изотопом азота. Причины утяжеления их изотопного состава могут быть обусловлены дигрессией пастбищ. Такие условия характерны для территорий вблизи поселений с полуоседлым и оседлым хозяйственным укладом, когда круглогодичный выпас скота производится на ограниченной площади. У лошадей наиболее низкие значения азота уже меньше, значит, они паслись в более благоприятных условиях. Это вполне соответствует и современным способам ведения хозяйства», — отмечает Денис Миягашев.

Текст: Екатерина Пустолякова.

Источник: «Наука в Сибири».

Президент РАН Геннадий Красников: «Создание интегральных микросхем – это только вершина айсберга»

Президент РАН Геннадий Красников считает, что в новых условиях Академия будет все активнее вовлекаться не только в научную, но и в технологическую и экономическую жизнь страны.

Чуть более года назад, в сентябре 2022 года, президентом Российской академии наук был избран академик РАН, известный ученый и практик в области микроэлектроники Геннадий Красников (с 1991 по 2016 год он занимал должность генерального директора ОАО «НИИМЭ и Микрон»). Это не только было признанием заслуг Геннадия Яковлевича в науке, но и свидетельствовало о том, что академическое сообщество осознаёт необходимость изменения парадигмы развития РАН от ориентации на публикационную активность к практическому применению результатов научных исследований. Об этом же говорил и президент России Владимир Путин на встрече с Геннадием Красниковым сразу после его избрания. Эта задача становится еще более актуальной в условиях санкций и объявления курса на технологический суверенитет.

– Сегодня наша страна столкнулась с вызовами, которые в значительной степени связаны с развитием науки и технологий в мире. Как вы считаете, осознаёт ли государство всю серьезность этих вызовов?

– Действительно, перед государством стоит много серьезных задач. Ситуация особенно обострилась, когда мы увидели, как много появилось угроз безопасности государства. Причем когда мы говорим о безопасности, мы имеем в виду безопасность в самом широком смысле – это продовольственная, биологическая, медицинская, технологическая безопасность, кибербезопасность. Это тренды, которые обусловлены современным развитием мира. Прежде всего они связаны с тем, как изменились условия функционирования нашего государства. До определенного времени мы жили, как я часто говорю, в «супермаркете»: неважно, что в какой-то области мы отставали – мы всегда могли купить передовые технологии за рубежом. Академическая наука в основном работала на публикационную активность, главным показателем было – сколько статей ученый опубликовал в иностранных журналах и какая у него цитируемость. Мало кто думал, как разработки, представленные в этих публикациях, в действительности влияют на технологическую независимость нашей страны. А бизнес, прежде всего высокотехнологичные компании, смотрел, что можно купить за рубежом. Зачастую бизнес лучше знал зарубежные технологии, чем отечественные разработки в каком-то нашем институте, который мог находиться через дорогу от их компании.

Но вот парадигма изменилась. Конечно, это ощутили и государство, и высокотехнологичные компании, которые вдруг стали интересоваться нашими разработками, заново выстраивать технологические цепочки. Стала наконец восстанавливаться связь между фундаментальными и поисковыми исследованиями в Академии, прикладной и отраслевой наукой в специализированных институтах, между самими компаниями, которые уже внедряют эти научные разработки.

Процесс пошел, и мы увидели, как государство стало не просто проявлять интерес к науке, но и запускать новые проекты, без которых невозможно говорить о технологической независимости. Это проекты в материаловедении, станкостроении, электронном машиностроении.

Если говорить об электронной промышленности, то мы понимаем, что создание интегральных микросхем – это только вершина айсберга. Ведь еще необходимы особо чистые материалы, электронное машиностроение, САПР, мощные вычислительные комплексы для проектирования процессоров. Наконец, необходима современная инфраструктура – все, что связано с чистыми комнатами.

Сегодня государство правильно реагирует на появившиеся вызовы. Во-первых, оно придерживается именного такого – комплексного – подхода, когда запускает базовые отрасли. И во-вторых, фактически каждое министерство, каждая большая корпорация стали заново рассматривать возможности академических институтов, возможности фундаментальных исследований для получения востребованных промышленностью научных результатов.

– А способна ли Академия наук сейчас на эти потребности ответить? И если да, то в какой мере? Например, в тех областях, о которых вы сказали.

– Наши ученые и специалисты всегда были и остаются на самом высоком уровне. Это доказывает, в частности, и то, что в ведущих научных центрах мира работает множество наших соотечественников. К сожалению, зачастую так бывало, что здесь они не были востребованы, им приходилось уезжать.

Конечно, сегодня Академия наук со своим мощным научным потенциалом способна реагировать на возникающие вызовы. Мало того, мы видим доверие к РАН и со стороны государства: подписано распоряжение правительства о запуске новой подпрограммы фундаментальных и поисковых научных исследований в интересах обороны и безопасности. Сегодня, кроме Российской академии наук, некому возглавить этот процесс. И хотя на определенном этапе, как я уже сказал, РАН отошла от решения таких задач, заменить ее никто не смог, никто знамя РАН не подобрал.

– В советское время Академия наук была на вершине такой своеобразной пирамиды: Академия – прикладная наука – производство. Вы сказали, что сейчас эта пирамида восстанавливается, но насколько успешно? По крайней мере, состояние прикладной науки выглядит значительно хуже, чем академической: многие институты в загоне, многие фактически исчезли, в том числе в области микроэлектроники, те, которые когда-то были в ведении Министерства электронной промышленности.

Есть разного рода предложения, как восстановить прикладную науку. Минобрнауки активно продвигает университеты в качестве центров восстановления прикладных исследований. Корпорации создают собственные R&D-центры. В свое время высказывалось предложение перевести часть прикладных институтов в Академию. Были предложения от некоторых членов РАН объединить всю сохранившуюся отраслевую науку в некое некоммерческое партнерство, что должно облегчить управление ею. Есть предложение возродить Госкомитет по науке и технике.

Высказаны самые разные предложения, но до сих пор есть ощущение, по крайней мере у нас – людей, пишущих на эту тему, что прикладная наука остается бесхозной. У нее нет хозяина, который определял бы направления ее деятельности. И в результате Академия находится, если так можно выразиться, в институциональной пустыне…

– У нас есть хорошая поговорка: «каждому сезону свой фрукт». Процесс угасания прикладной науки, о котором вы говорите, имел объективные причины. Это произошло потому. что высокотехнологичные компании, бизнес вообще спокойно относились к науке. Зачем им было нести дополнительные затраты, создавать какие-то свои R&D-центры, свои исследовательские институты? Ведь это непростое дело, и эффект от их создания виден далеко не сразу. Проще пойти в «магазин», выбрать любую технологию. Эта легкость покупки любых технологий на мировом рынке сыграла с нами злую шутку. Она привела к тому, что многие отраслевые институты просто развалились. И в непростых условиях конкуренции предприятиям нести дополнительные затраты на R&D-центры было сложно.

Мы часто говорим, что у нас незначительный процент ВВП идет на науку, на фундаментальные исследования, но ведь это неслучайно. В любой развитой стране у финансирования науки две примерно равные составляющие – поступления от государства и от бизнеса. У нас бизнес нередко покупал результаты научных исследований за рубежом, и в этих покупках был процент отчислений на науку – только на науку зарубежную. Сейчас же ситуация в корне меняется: у науки восстанавливаются связи с бизнесом, и государство это поддерживает. Более того, многие высокотехнологичные компании начинают восстанавливать свои R&D-центры или же создавать их заново. Поэтому я бы не говорил, что сегодня нужен какой-то новый комитет, чтобы руководить этим процессом, потому что процесс уже идет. Может быть, такой вопрос через некоторое время и возникнет, но только тогда, когда количество перейдет в качество. Сейчас же мы констатируем, что у бизнеса и государства есть полное понимание проблемы.

Приведу пример. Как было раньше: ты приходишь к потенциальному потребителю и говоришь: вот что я могу сделать. Тебя спрашивают: «Эта разработка уровня “Роллс-Ройса”? Или уровня “Боинга”, или каких-то других передовых компаний?» – «Нет, чуть-чуть похуже» – «Ну, чуть-чуть похуже нам неинтересно, мы купим за рубежом».

А ведь чудес не бывает. Невозможно сразу создать шедевр, нужно время, практика. Теперь это понимание появилось: действительно, может быть, пусть на каком-то этапе наш высокотехнологичный продукт будет уступать зарубежным аналогам. Но мы понимаем, что мы возрождаем компетенции. Через какое-то время, конечно, и у нас будет шедевр, но сначала нужно запустить всю эту цепочку.

– Еще в 2014 году, когда впервые объявили санкции и ограничили продажу нам станков, директор одного станкостроительного завода сказал мне в интервью: «Скажите спасибо господину Обаме, наконец о нас вспомнили в России». Потому что все сразу бросились к нему.

– У каждого события есть несколько аспектов. Могу привести разные примеры. Скажем, нет у нас самолетного двигателя, который по всем параметрам был бы конкурентным. Но пусть он будет таким, для начала он может немного больше потреблять топлива. Мы ведь большая страна и можем себе позволить определенные дотации на топливо. Зато мы разовьем всю необходимую инфраструктуру для его производства, и, уверен, через какое-то время у нас будет самый экономичный двигатель.

Раньше ведь был совершенно другой подход: не сумел сразу создать конкурентный продукт – ты свободен. Сейчас все меняется, и со временем эти процессы дадут колоссальный эффект.

– Когда вас выбирали президентом РАН, некоторые академики очень рассчитывали, что, став президентом, вы в первую очередь продвинете микроэлектронику, как человек, который этим активно занимался. Насколько вам и РАН в целом удалось воздействовать на процесс развития микроэлектроники в стране и как вы вообще оцениваете ее состояние у нас? Ваше выступление на форуме «Микроэлектроника 2023», председателем Программного комитета которого вы являетесь, произвело очень сильное впечатление теми перспективами, которые открываются сейчас в мире перед отраслью, но одновременно и несколько напугало: насколько мы отстали и сможем ли мы можем догнать?

– Смысл моего выступления был несколько другой. С одной стороны, действительно, развитие отрасли и ее перспективы впечатляют. Думаю, ни одна другая отрасль не изменила мир так сильно, как микроэлектронная. На протяжении последних десятилетий постоянно идет дискуссия, когда закончится процесс увеличения плотности транзисторов на единицу площади, что будет следующим этапом развития отрасли, есть ли какие-то альтернативы. В своем докладе я показал, что еще как минимум пятнадцать лет микроэлектроника будет продолжать развиваться. Сегодня альтернативы ей нет. Конечно, есть разные интересные направления, как, скажем, квантовые технологии, фотонные вычисления, но они не являются альтернативами, они будут дополнять возможности классической микроэлектроники – в этом был смысл моего выступления. И микроэлектроника будет и дальше определять развитие самых перспективных направлений техники, таких как, например, искусственный интеллект и робототехника.

Сейчас наша страна стала предпринимать правильные шаги по развитию микроэлектроники. Участие в форуме вице-премьера Дениса Валентиновича Мантурова продемонстрировало, какое внимание государство уделяет отрасли, а его выступление, ответы на вопросы показали комплексный подход к развитию микроэлектроники. Наконец, у нас развиваются все необходимые для укрепления отрасли направления – электронное машиностроение, производство особо чистых материалов, которые сами по себе целая индустрия. Наша страна, как подчеркнул вице-премьер, сейчас идет именно в этом направлении. Это вскоре даст свой эффект.

– Вы в своем выступлении назвали несколько технологий, которые сейчас получили особое развитие в микроэлектронике, такие, как FinFET, GAAFET, ленточный FET, самые продвинутые из которых должны обеспечить переход уже на уровень даже не нанометров, а ангстрем. Есть ли у нас ученые и организации, которые занимаются такими технологиями?

– Конечно есть, и целые организации сегодня этим занимаются. Кроме того, могу больше сказать: мы активно работали с ведущими мировыми компаниями в области микроэлектроники, которые помогали нам ставить многие процессы и базовые технологии. И этот опыт совместной работы показал, что наши кадры ни в чем не уступают специалистам этих передовых компаний.

– Несколько институтов Академии, которые занимаются микроэлектронными технологиями, были переданы за последнее время в Курчатовский институт. В чем смысл этого?

-– Смысл в консолидации наших усилий. Практически одновременно произошло два процесса. С одной стороны, институты, о которых вы сказали, перешли в Курчатовский институт, а с другой – Курчатовский институт перешел под научно-методическое руководство Академии, о чем вышло соответствующее постановление правительства. Это прописано и в уставе Курчатовского института. Сейчас мы отрабатываем совместные документы, регулирующие механизм научно-методического руководства, и с учетом этого эти институты также остаются под научно-методическим руководством Академии. Вхождение в Курчатовский поможет этим институтам решить многие проблемы. Дело в том, что микроэлектроника – вещь очень дорогая. Любые исследования, любое оборудование сегодня стоят дорого, и если институты небольшие, им очень сложно самостоятельно работать над большими проектами. Скажем, у нас есть НИИ молекулярной электроники. Там ОКРы стоят десятки миллиардов рублей. Только тогда ты можешь ими серьезно заниматься. У этих институтов есть специалисты, есть оборудование, но им нужна консолидированная база, вокруг которой они могли бы проводить исследования.

– Мы уже говорили о форуме «Микроэлектроника». Как бы вы оценили его итоги? Какое влияние он может оказать на развитие отрасли?

– Во-первых, хочу обратить внимание, что даже по сравнению с прошлым годом число участников форума серьезно выросло. Если в прошлом году было 1700 участников, то в этом – две с половиной тысячи. Во-вторых, резко возросло внимание правительства к этой теме. Сейчас мы видим полноценное участие вице-премьера, профильных министров, заместителей министров в дискуссиях и в работе форума. И в-третьих, мы увидели, что участниками этого форума стали многие высокотехнологичные компании. Причем не только традиционные, такие как «Росатом», «Роскосмос», но и, например, РЖД, которым очень важна современная электроника и которые отвечают за развитие квантовых коммуникаций. Или же Сбербанк, который сегодня ведет дорожную карту по искусственному интеллекту и ощутил дефицит элементной базы для суперкомпьютерных вычислений.

Важно, что пленарные заседания были посвящены конкретным проблемам отрасли. Скажем, одно из них было посвящено проблемам электронного машиностроения. Без него очень сложно обеспечить независимое развитие микроэлектроники, так как не секрет, что основные санкции в первую очередь были направлены на ограничение нашего доступа к электронному оборудованию.

– Действительно, на электронное машиностроение до недавнего времени не сильно внимание обращали.

– Мы в Академии всегда требовали внимания к этой отрасли, обращались в правительство. Правительство занимало прагматичную, как тогда многие считали, позицию: зачем тратить на это деньги, развивать, создавать оборудование хуже, чем мы можем купить. Но не буду повторяться.

– После того как вы были избраны президентом Академии, вас принял Владимир Владимирович Путин и поставил перед вами задачу: РАН должна играть все большую роль в развитии экономики и повышении обороноспособности страны. Частично вы уже об этом сказали, но, может, несколько более подробно?

– Уже сказал, что мы запустили несколько новых программ, которых раньше, на протяжении более десятилетия, просто не было. Мы занялись упорядочиванием экспертной деятельности в стране. У нас практически каждое ведомство, каждая структура делали лояльные себе экспертные советы, и зачастую экспертиза РАН терялась, до нее часто просто не доходило дело. Мы этот вопрос также обсуждали, есть соответствующее поручение Владимира Владимировича Путина, которое мы сейчас выполняем, наводим порядок в экспертизе. Подчеркну, что экспертиза Российской академии наук – главенствующая, ее никто не может пересматривать, это очень важно.

Кроме того, наше государство сейчас ведет десять инновационных дорожных карт, которые курирует первый вице-премьер Андрей Рэмович Белоусов. Это не только квантовые вычисления, квантовая передача данных, развитие искусственного интеллекта, но и новые спутники, новые материалы, новая мобильная связь. Российская академия наук взяла на себя функцию экспертизы этих дорожных карт как по задачам, которые ставятся, так и по отчетам. РАН все больше вплетается в текущую инновационную политику, добиваясь, чтобы учитывалось ее мнение при разработке программ, которые ставит государство. Буквально недавно было объявлено, что страна будет развивать станкостроение, опираясь на разработки Академии.

И это касается многих отраслей экономики. Например, в области продовольственной безопасности мы видим, как у нас растет сбор урожая. В прошлом году вообще был побит рекорд: более 150 миллионов тонн. В этом году чуть поменьше, но все равно это рекордная цифра – за 140 миллионов тонн. Эти результаты достигнуты в том числе благодаря работе наших ученых-селекционеров, других специалистов из РАН, которые сегодня активно трудятся во благо страны, укрепляют российскую экономику, промышленность, другие ключевые сферы.

Автор: Александр Механик.

Источник: журнал «Стимул».

Новый подход к ускорению обучения нейросетей

В постоянно меняющемся мире искусственного интеллекта и глубокого обучения эффективность обучения нейронных сетей — ключевая проблема для исследователей и разработчиков. Научные сотрудники факультета вычислительной математики и кибернетики МГУ выдвинули новейший подход к ускорению алгоритмов обучения нейронных сетей путем оптимизации процесса предобработки данных во время обучения. Результаты исследования представлены в трудах конференции International Conference on Parallel Computational Technologies.

Учёные факультета ВМК МГУ предложили методы, основанные на известном подходе организации параллельных вычислений, который позволяет проводить предварительную обработку данных в фоновом режиме. Разработанные оригинальные алгоритмы осуществляют оптимальное распределение нагрузки по имеющимся вычислительным ресурсам. «Таким образом, предобработку данных можно выполнять на процессоре с использованием многозадачных вычислений, в то время как обучение нейронных сетей осуществляется на графических процессорах», — отметила доцент кафедры суперкомпьютеров и квантовой информатики факультета ВМК МГУ Нина Попова. Это новшество открывает существенные возможности для оптимизации рабочих процессов обучения и повышения общей эффективности системы.

Исследователи выделили несколько ключевых моментов. В их числе, было отмечено разнообразие параллельных алгоритмов, каждый из которых специально разработан для организации параллелизма и межпроцессорного взаимодействия. Эти подходы предлагают гибкость и адаптивность для оптимизации предобработки данных в разнообразных приложениях. Предложенные методы реализованы с использованием языков программирования Python и C++, что предоставляет практическую программную библиотеку для разработчиков и исследователей, которые могут применять их в своих проектах. Работа также тщательно оценивает эффективность этих инновационных методов путем сравнения с параллельной предобработкой в рамках фреймворка PyTorch на различных тестовых задачах. Результаты показывают значительное улучшение времени обучения и использования вычислительных ресурсов. В упомянутой статье представлены рекомендации по выбору наиболее подходящего метода в зависимости от конкретного набора данных и алгоритма предварительной обработки пакетов данных, что повышает его практическую ценность.

«Наши результаты представляют собой еще один шаг в сторону расширения областей практического применения технологий глубокого обучения. Оптимизируя предобработку данных с помощью параллельных вычислений, мы открываем новые возможности для исследователей и разработчиков, чтобы обучать нейронные сети быстрее и эффективнее, чем когда-либо», — поделилась Нина Попова.

Это исследование представляет собой многообещающий шаг в направлении улучшения процесса обучения нейронных сетей и, в конечном итоге, создания более эффективных систем искусственного интеллекта в различных областях, от здравоохранения до разработки автономных транспортных средств.

Источник: МГУ.

Наночастицы теллурида висмута помогут превращать тепло в электричество

Термоэлектрические материалы — это полупроводниковые вещества, которые способны конвертировать тепло в электричество и наоборот. Они применяются в составе термоэлектрических элементов, служащих для выработки электроэнергии из тепловой энергии. Так, например, при подзарядке нательных устройств (смарт-часы, биосенсоры и другие), снабженных термоэлектрическими элементами в качестве источника энергии, используется тепло человеческого тела. Помимо этого, термоэлектрические элементы могут охлаждать различные электронные устройства, конвертируя избыточное рассеянное тепло, которое вырабатывается при работе приборов, в электричество.

Один из эффективных термоэлектрических материалов — теллурид висмута. Он особенно привлекателен для ученых в виде наночастиц или в составе полимерных нанокомпозитов. Дело в том, что наличие множества интерфейсов неорганика-органика в структуре наноматериалов способно заметно снижать их теплопроводность по сравнению с полимерной матрицей, а сниженная теплопроводность материала — один из трёх основных факторов, благодаря которому увеличивается эффективность термоэлектрического превращения (термоэлектрическая добротность, figure of merit), от которой зависит возможность применения таких материалов.

Исследователи получили наночастицы теллурида висмута, проведя реакцию ионного обмена между нитратом висмута и теллурид-анионами с последующей стабилизацией их поверхности оболочкой из полисахарида арабиногалактана — одного из ценнейших компонентов древесины лиственницы. После детальной характеристики строения и состава полученных нанокомпозитных материалов они были подвергнуты постепенному нагреванию до 700 ºC в рамках исследования их термической активности и установления влияния нанофазы теллурида висмута на термическую активность самого полисахарида арабиногалактана. Учёные установили, что разложение чистого арабиногалактана под действием высоких температур протекает в две стадии: во время первой испарялась влага, содержащаяся в образце, а во время второй происходило терморазложение самого полисахарида. Это подтверждалось образованием соответствующих летучих соединений и резким уменьшением массы образца.

Если же в образце полисахарида присутствовали наночастицы теллурида висмута, влага из нанокомпозитов на первой стадии выходила при более низких температурах. Так, для удаления влаги из чистого полисахарида требовался нагрев до 230 ºC, а из образца с наночастицами — до 170 ºC. Введение наночастиц в полисахарид приводило к появлению еще одной стадии, предшествующей основной стадии терморазложения нанокомпозита. Данная промежуточная стадия, связанная с испарением влаги, присутствующей на поверхности наночастиц, перекрывается с основной стадией термического разложения. Измерения показали, что сама основная стадия термического разложения нанокомпозитов наступает позже и при больших температурах (270 ºC), по сравнению с исходным полисахаридом (240 ºC). Это непосредственно связано с «сопротивлением» наночастиц внешнему нагреву. Ученые также показали, что при повышении доли наночастиц теллурида висмута с 3,6% до 10% разложение полисахарида происходило масштабнее, так как потеря массы образца увеличивалась с 45% до 60%.

Авторы также рассчитали для каждой стадии термической деструкции значения эффективной энергии активации. Это суммарный для данной стадии «энергетический барьер», который вещества должны преодолеть, чтобы химический процесс мог произойти. Оказалось, что для образцов наночастиц с полисахаридом энергия активации понижалась вплоть до 40% на самой первой стадии, при которой удалялась влага. Это говорит о том, что такие образцы менее термически стабильны, то есть для проведения этой стадии хватало более низких температур. Одной из причин ученые называют то, что в присутствии наночастиц полисахарид нагревался быстрее и равномернее, потому что теплопроводность теллурида висмута выше, чем у арабиногалактана. В таких условиях влага испарялась быстрее.

На последующих стадиях разложения, напротив, значения энергии активации заметно повышались. Следовательно, разложение образцов на этих этапах шло труднее. Ученые связывают увеличение энергии активации на основной стадии терморазложения полисахарида в присутствии наночастиц с тем, что в присутствии наночастиц термическая деградация полисахарида происходила интенсивнее, из-за чего над поверхностью образца скапливалось больше летучих веществ. Они имеют низкую теплопроводность, а это, в свою очередь, препятствовало дальнейшему нагреву образца.

Таким образом, процессы, протекающие при термическом разложении арабиногалактана в присутствии наночастиц теллурида висмута, имеют комплексную природу. Изучение специфики термической деградации важно не только с теоретической, но и с практической точки зрения. Знание термостабильности данных наночастиц важно для их дальнейшего практического применения в составе биоразлагаемых полимерных термоэлектриков для получения электрической энергии или охлаждения.

Текст: Елизавета Перепелица.

Источник: InScience.news.