Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

ЭКСПЕРТЫ: ЛУЧШИЕ РОЖДЕСТВЕНСКИЕ РЫНКИ ЕВРОПЫ ЖДУТ ТУРИСТОВ В ПЯТИ СТРАНАХ

В качестве приоритетных направлений называют Германию, Австрию, Данию, Бельгию и Чехию

Лучшие рождественские мероприятия и ярмарки, которые идеально подойдут для рождественского шопинга и подготовки к предстоящим праздникам, пройдут в пяти европейских странах - к такому выводу пришли эксперты туристического поисковика Momondo. Как отмечается в сообщении компании, специалисты туристического рынка склонны считать "самыми-самыми" в плане возможности привнести в поездку немного традиции, волшебства и чего-то исконно европейского рождественские рынки в таких городах как Дрезден (Германия), Копенгаген (Дания), Зальцбург (Австрия), Прага (Чехия) и Брюссель (Бельгия).

В Дрездене находится самый старый рождественский рынок Германии - он действует уже почти 600 лет. В район улицы Мюнцгассе в этом городе съезжаются ремесленники со всей округи, они представляют свои товары в 250 палатках и больших шатрах. В 2013 году в центре площади поставят 14-метровую пирамиду, которая вечером 10 декабря превратится в своеобразный театр с "оживающими" деревянными фигурками. Также гостей ждет ежегодный фестиваль фруктового пирога "штоллен", который проводится во второе воскресенье декабря, и выборы пряничной принцессы. Ярмарка рождественских товаров в Дрездене работает с 27 ноября по 24 декабря.

В Копенгагене туристам рекомендуется в это время побывать на ярмарке в садах Тиволи. Самый старый парк развлечений в Европе на Рождество украшают сотнями елей и тысячами огней, которые дополняют тематические экспозиции. В этом году анонсированы 5 новых аттракционов ярмарки - катание на русской тройке, сибирский экспресс, китайский фонарик, качели и музыкальная карусель. А одна из главных достопримечательностей ярмарки - замерзшее озеро, превращающееся на время проведения в каток. Праздничная ярмарка в садах Тиволи работает с 15 ноября по 31 декабря.

В австрийском Зальцбурге основные рождественско-ярмарочные события развернутся на Кафедральной площади и Резиденцплатц, на фоне средневекового замка, величественного собора и высокого фонтана. Будут редкие ремесленные изделия, праздничные украшения и игрушки, а также глинтвейн и знаменитая австрийская выпечка. Эта ярмарка будет работать с 21 ноября по 26 декабря.

В Праге ярмарку организуют на Староместской площади. Тут будет самая авторитетная рождественская ярмарка Чехии, в самом сердце старого города древней чешской столицы. Деревянные игрушки ручной работы, чешские марионетки, свечи, хрусталь, изготовленные вручную украшения. На сцене местные артисты покажут короткие пьесы и порадуют концертами. Работать ярмарка на Староместской собирается с 30 ноября до самого конца рождественско-новогодних каникул, аж до 12 января.

Наконец, в Брюсселе наиболее рекомендованная экспертами рождественская ярмарка - ярмарка на Гран-Плас. Это 240 деревянных торговых домиков и фирменная бельгийская еда: вафли, мидии, литорины и пончики. А также крепкое пиво местного разлива. Время работы ярмарка - с 29 ноября по 5 января.

КАК МАЛЕНЬКАЯ СТРАНА СОТВОРИЛА БОЛЬШОЕ ШОКОЛАДНОЕ ЧУДО

Включившись в шоколадную эйфорию далеко не первой среди европейских стран, Швейцария стала ведущей мировой державой на рынке сладкого лакомства. Сегодня швейцарцы - главные сладкоежки и ведущие поставщики любимого угощения для 140 стран

По годовому потреблению шоколада на душу населения - 11,9 кг - Швейцария впереди планеты всей. Как и по числу нобелевских лауреатов в процентном отношении к численности жителей. В одном из недавних исследований, кстати, была установлена взаимосвязь этих двух параметров: чем больше страна потребляет шоколада, тем больше она получает "нобелевок" на душу населения. Эксперты спорят, можно ли считать эту зависимость достоверной. Как бы то ни было, лидерства в шоколадном деле у страны не отнять. Оборот отрасли, по данным объединения Chocosuisse, представляющего 18 компаний-производителей с совокупным штатом свыше 4000 сотрудников, составил в 2012 году 1,6 млрд франков. Значительную часть составляет экспортная выручка. При всей любви швейцарцев к своему главному лакомству емкость внутреннего рынка довольно мала, и большой объем выпускаемой продукции во все времена успешно экспортировался.

Швейцария - маленькая горная страна с далеко не тропическим климатом. Хотя флора страны очень разнообразна, здесь не растут какао-деревья. Швейцария никогда не имела колоний ни в Африке, ни в Южной Америке, известных своими плантациями какао, но и вообще нигде на земном шаре. Тем не менее, именно эта страна стала крупнейшим в мире производителем шоколада, отмечается в материалах официального инфопортала Швейцарии swissworld.org.

Можно отметить, что швейцарцы приобщились к шоколадной эйфории далеко не первыми среди европейцев. Испанские конкистадоры в XVI веке впервые привезли какао в Испанию - вместе с оборудованием для производства экзотического напитка (именно в такой форме Старый Свет узнал шоколад, "горькую воду" майя). В 1615 году инфанта Анна Австрийская, выросшая в Мадриде, став супругой французского короля Людовика XIII, распространила обычай пить шоколадный напиток при дворе во Франции. Угощение стало модным среди аристократии и позднее распространилось по всей Европе.

В Швейцарии шоколад появился только в конце XVII века. Экзотический напиток был привезен из Брюсселя. Несмотря на печальный опыт первой фабрики по его производству, построенной итальянцами в 1750 году в Берне и вскоре закрывшейся из-за отсутствия спроса, шоколадная история не прервалась, создавались новые мануфактуры, в 1792 году в Берне открылась самая первая шоколадная лавка.

В маленьком городе Брок по сей день находится одна из старинных и ныне действующих фабрик, она была основана в конце 19 века внуком Франсуа-Луи Кайе, которого называют одним из "отцов" швейцарского шоколада. Когда-то в начале 19 века Франсуа-Луи Кайе, основоположнику семейного дела, удалось автоматизировать некоторые процессы производства, что привело к значительному снижению цены на шоколад. Главным достижением стала разработка рецептуры для производства шоколадных плиток методом отливки.

Сегодняшний владелец фабрики в Броке - компания Nestle Suisse SA, которая купила предприятие в 1929 году. Шоколад под брендом Cailler продолжают выпускать по традиционным рецептам основателя.

Подобно этому история многих марок, известных сегодня всему миру, восходит к самым истокам шоколадного дела в Швейцарии. Теодор Тоблер, Рудольф Линдт, Франсуа-Луи Кайе - их имена сегодня узнаваемы для сладкоежек, даже не знающих подробностей происхождения любимого лакомства.

Фото: VancityAllie/flickr.com

Швейцарцы гордятся вкладом своих соотечественников в развитие производства. Среди их главных изобретений - миксер для смешивания сахара и какао-порошка, устройство "конше", специальный метод подогрева шоколадной массы, предотвращающий образование кристаллов на ее поверхности, молочный шоколад, шоколад с лесными орехами, шоколад с начинкой.

Рудольф Линдт "научил" шоколад таять во рту и сумел значительно улучшить вкус конечного продукта. На шоколадной фабрике в Берне, основанной в 1879 году, Линдт внедрил важнейшее новшество - устройство, похожее по форме на ракушку, Линдт назвал "конше". Коншированием шоколадной массы - длительным перемешиванием с тепловой обработкой - удалось добиться оптимальной консистенции и улучшить вкус шоколада. Прошедший такую обработку материал легче поддавался формованию.

Конширование является завершающим процессом обработки шоколадных масс, в результате которого достигаются оптимальные характеристики шоколада (вязкость, дисперсность, равномерное распределение твердых частиц в дисперсионной среде, формируются специфический вкус, аромат и цвет шоколада и задается длительность хранения).

Даниель Петер после нескольких лет экспериментов и исследований изобрел в 1875 году новый вид шоколада - молочный. Прежде все попытки добавлять в шоколадную массу молоко не приносили результата. Открытие Петера было простым: вместо обыкновенного молока он добавил сухое, изобретенное Генри Нестле семью годами раньше. Молочный шоколад обходился дешевле, поскольку для его производства требовалось меньше дорогого какао-масла. Да и на вкус продукт получался более мягким - спрос на него стал расти. Благодаря новому производству швейцарские крестьяне смогли значительно расширить рынок сбыта.

Фото: ulterior epicure/flickr.com

С 1890 по 1920 годы швейцарская шоколадная отрасль переживала период расцвета, совпавший с золотой эпохой туризма. Представители высших слоев общества из разных стран, гостившие в стране, оценили швейцарское лакомство - слава его стала международной.

"В начале XX века шоколад все еще считался продуктом роскоши. Реклама шоколада была направлена на богатых иностранных туристов. Выбор подобной публики был неслучайным: она не только могла позволить себе наслаждаться лакомством, но прежде всего по возвращении на свою родину распространяла славу о швейцарском шоколаде. Это было необходимо швейцарским производителям, поскольку внутренний рынок страны для шоколадной промышленности был слишком мал. В начале XX века три четверти от общего объема произведенных изделий из шоколада экспортировалась за границу. Незадолго до начала Первой мировой войны больше половины мирового рынка шоколадной продукции приходилась на долю Швейцарии", - сообщает официальный инфопортал Швейцарии swissworld.org.

Так "маленькая Швейцария" стала ведущей шоколадной державой мира. Своей славой "швейцарский шоколад" был обязан не только большим оборотам, а прежде всего высокому качеству.

Мировой экономический кризис и исчезновение рынка сбыта так называемого "армейского шоколада" сказались на экспорте, сообщает swissworld.org. Во время Второй мировой войны значительно усложнился ввоз сахара и какао-бобов в Швейцарию, вследствие чего с 1943 по 1946 год продажа шоколада была строго нормирована. После войны в отрасли начался новый подъем. С усилением конкуренции между производителями ассортимент расширился и подешевел.

Сегодня по-прежнему большая доля продукции, около 60%, поставляется на экспорт. По данным отраслевого объединения Chocosuisse, в прошлом году на внешнем рынке объем поставок составил почти 104 тысячи тонн, что на 2,9% ниже, чем в 2011 году. При этом в стоимостном выражении (760 млн франков) показатель сократился еще сильнее - на 7,3%. Сказалось укрепление франка и ухудшение глобальной конъюнктуры.

Фото: bigbirdz/flickr.com

На внутреннем рынке также отмечено снижение продаж в количественных показателях - минус 1,2%. Правда, в стоимостном выражении зафиксирован даже незначительный рост - на 0,3%. Примечательно, что с ростом курса франка для местного населения дешевле обходится импортный шоколад, он пользуется все большим спросом, его доля в общем объеме потребления в Швейцарии вновь, как и в 2011 году, выросла и теперь составляет 35,9% против 34% годом ранее.

Главным экспортным рынком для швейцарского шоколада - среди более чем 140 стран-импортеров - остается Германия (18,3%). Далее следуют Великобритания (13,8%), Франция (9,2%), Канада (6,9%). Впечатляющего роста продаж за пределами ЕС удалось добиться в Бахрейне, Китае, Индии, Японии, Южной Корее и на Филиппинах.

В целом в Chocosuisse констатируют, что в 2012 году сохранить результаты предыдущего года не удалось. В натуральном выражении общий объем реализованной продукции (на внутреннем и внешнем рынке) сократился на 4000 тонн до 172 тысяч тонн (-2,2%), выручка от реализации снизилась на 3,4% до 1,6 млрд франков.

"Демократы Швеции", правопопулистская оппозиционная партия Риксдага, раскритикована своими соратниками: Датской народной партией.

Датчане недовольны сотрудничеством "демократов" с французским Национальным фронтом перед парламентскими выборами Европейского Союза, которые состоятся в мае будущего года.

Четыре крайне правые партии националистского толка: французский Национальный фронт, бельгийский Фламандский интерес, австрийская Партия свободы и "Демократы Швеции" образовали "Европейский альянс за свободу", - первый шаг на пути образования новой партийной группировки в парламенте Европейского Союза.

Датская народная партия, много лет служившая примером "Демократам Швеции", к альянсу не присоединилась.

- Неразумно со стороны "Демократов Швеции" участвовать в европейском альянсе за свободу, - считает депутат Европарламента от Датской народной партии Мортен Мессершмидт. - Пока они там с Ле Пен и другими, мы с ними сотрудничать не будем. Это партии, которые отстоят от нас настолько далеко, насколько возможно в таких вопросах, как Израиль, свобода и демократия. И скелетов у них в гардеробах столько, что мы с ними ничего общего иметь не желаем.

Редакция новостей Шведского радио, Ekot, уточняет, ссылаясь на информацию "Демократов Швеции": членом Европейского альянса за свободу является не сама партия, а её секретарь по международным контактам Кент Экерут. Сама партия формального решения о соратниках в предвыборной гонке на пути в Европарламент пока не приняла.

Министр финансов Бельгии К.Жинс объявил о том, что бельгийское государство продает долю своего участия в размере 25% уставного капитала в банке «БНП Париба Фортис» французской банковской группе «БНП Париба». Сумма сделки – 3,25 млрд. евро. Таким образом, группа «БНП Париба Фортис» становится 100%-ой собственностью французской банковской группы «БНП Париба», владевшей до этого 75% капитала. Тем не менее, бельгийское государство останется владельцем части уставного капитала самой группы «БНП Париба» в размере 10%. В комментариях К.Жинса говорится, что вырученная от продажи сумма позволит уменьшить внутренний государственный долг до 99,6% ВВП. Бельгия. Франция > Финансы, банки > ved.gov.ru, 13 ноября 2013 > № 961952

В Брюсселе прошла 9-я сессия Смешанной комиссии по экономическому сотрудничеству (СМПК) между Российской Федерацией и Бельгийско-Люксембургский экономический союзом (БЛЭС). Российскую часть комиссии возглавлял заместитель Председателя Правительства Российской Федерации Д.О.Рогозин, бельгийскую Вице-премьер-министр, министр иностранных дел, внешней торговли и европейских вопросов Бельгии Д.Рейндерс, люксембургскую – министр экономики и торговли Люксембурга Э.Шнайдер.

В работе СМПК приняла участие представительная делегация из России, состоящая из высокопоставленных представителей федеральных органов исполнительной власти, регионов, руководителей компаний, а также лиц, представляющих российские деловые круги и бизнес. Среди участников 9-й сессии – ФГУП «Росморпорт», АНО «Опора России», Ростехнологии, Внешэкономбанк, ОАО «Информационные спутниковые технологии имени академика М.Ф. Решетнева, «Волга-Днепр», ОАО «ЭКСАР», ЗАО «Р-Фарм», Роскосмос, АК «АЛРОСА», «Еврохим», «ЛУКОЙЛ» и др.

В рамках 9-й сессии Комиссии был организован бизнес-форум, в работе которого приняло участие более 300 представителей заинтересованных бельгийских, люксембургских и российских компаний и организаций. Бизнес-форму проходил в формате тематических круглых столов. На церемонии открытия форума присутствовали Д.О.Рогозин, Д.Рейндерс и Э.Шнайдер.

По результатам работы круглых столов были намечены перспективные направления сотрудничества. В первую очередь это сотрудничество в сфере инноваций, совместных научно-технических разработок, развития транспортной инфраструктуры, авиакосмических технологий, медицины и фармацевтики, расширение взаимодействия российских технологических платформ и территориальных инновационных кластеров с бельгийскими и люксембургскими организациями.

Общее собрание акционеров группы металлургических компаний Viohalco одобрило решение о переводе штаб-квартиры из Греции в Бельгию. За такое решение во вторник вечером проголосовали 95,2% акционеров, хотя требовалось 90% голосов, сообщает сайт деловой информации "Нафтемпорики".

Группа Viohalco производит прокат черных и цветных металлов, в ней работает более 8 тысяч человек.

С 15 ноября акции компании прекращают торговаться на Афинской фондовой бирже, они начнут обращаться на бирже Euronext в Брюсселе с 22 ноября.

На собрании руководство компании отметило, что компания "не переезжает" - в Греции остаются производственные предприятия, сохранятся рабочие места, здесь компания будет платить налоги. Однако Viohalco решила использовать пятидесятилетние связи в Брюссель, чтобы иметь доступ к более дешевым деньгам, поскольку в Бельгии лучше условия финансирования, заявила администрация. Более того, компания считает, что перевод штаб-квартиры в Брюссель пойдет на пользу греческой экономике, поскольку позволит профинансировать трехлетний инвестиционный план группы в Греции стоимостью в 300 миллионов евро.

В 2012 году оборот Viohalco составил 3,316 миллиарда евро (на 6,2% меньше, чем в 2011 году), доходы до уплаты процентов , налогов, износа и амортизации (EBITDA ) составили в 2012 году 159,4 миллиона (годом ранее 176,6 миллиона), после уплаты налогов и обязательных платежей убытки компании составили 50,1 миллиона евро сравнению с убытками в 42,7 миллиона евро в 2011 году. Геннадий Мельник.

Россия не сможет размещать на Украине "чувствительные технологии" в случае подписания страной соглашения об ассоциации с Евросоюзом (ЕС), которое может состояться уже на саммите Восточного партнерства в Вильнюсе в конце ноября, сказал вице-премьер РФ Дмитрий Рогозин журналистам в Брюсселе в среду.

Ассоциация с Евросоюзом для Украины и Молдовы не означает присоединения к ЕС. "Скорее всего, они никогда не вступят в Европейский союз При этом подпишутся под исполнением чужих норм и стандартов", - считает чиновник. "Мы призываем ЕС не подогревать наших партнеров, чтобы они совершали необдуманные поступки. Не вешать, как у известного домашнего животного, морковку перед носом, при том, понимая, что морковку он никогда даже и лизнуть не сможет, но будет все время идти за этой морковкой вперед", - сказал Рогозин.

Кроме того, для Украины ассоциация с ЕС может привести к разрушению традиционных горизонтальных отношений - прежде всего с российскими предприятиями, сказал Рогозин.

"Мы не сможем размещать там некоторые "чувствительные технологии", нам придется их полностью локализовать на территории Российской Федерации. Это означает проблемы, связанные с будущим авиапрома, космического сотрудничества и много другого", - сказал Рогозин.

Ситуация с Молдовой и соглашением об ассоциациях с ЕС также непростая. "Вагончик за молдавским локомотивом - я имею в виду приднестровский вагончик - болтается на одной нитке, а на таких крутых виражах есть серьезная вероятность, что он отцепится вообще", - сказал Рогозин.

"На мой взгляд, в Вильнюсском саммите гораздо больше политики и намного меньше экономики. Там не экономическая прагматика, а желание как можно шире растянуть Евросоюз", - заявил чиновник. Рогозин высказал надежду, что официальный Киев и официальный Кишинев "посоветуются со своим народом, со своими промышленниками, налогоплательщиками, прежде чем принимать эти сугубо политизированные решения". Мария Князева.

Ферросплавщики всего мира приедут в Украину «сверить часы»

Престижный отраслевой форум - Международный научно-технический конгресс ферросплавщиков INFACON XIV - пройдет в Киеве в июне 2015 года.

Несмотря на серьезные внутренние проблемы (а именно - высокие тарифы на электроэнергию), украинская ферросплавная отрасль пользуется заслуженным авторитетом на мировом рынке. Очередное подтверждение тому - решение Комитета по организации Международных ферросплавных конгрессов INFACON выбрать именно нашу страну местом проведения своего очередного, 14-го по счету, форума.

И это событие вполне можно назвать серьезным прорывом отечественных ферросплавщиков. Так как раньше, во времена СССР, не то что проводить у себя такие конгрессы - даже попасть на них нашим представителям отрасли было невозможно. Дело в том, что на этих форумах, которые проводятся с 1974 года, мировые производители делятся своими наработками и достижениями, образно говоря, «сверяют часы» на будущее - обсуждая, в каком направлении будут развиваться технологии отрасли на ближайшую и далекую перспективы. В Советском Союзе же, как известно, львиная доля продукции ферросплавных заводов шла на нужды тщательно засекреченного военно-промышленного комплекса. Потому-то для наших ученых и производственников и были напрочь закрыты двери этого «элитного клуба». Теперь это противостояние, порожденное политикой, уже в прошлом. И, можно сказать, у нас достаточно накопилось того, о чем можно было рассказать своим зарубежным коллегам.

«Решение проводить этот форум в Украине было принято еще и с учетом того, что при подготовке предыдущего конгресса INFACON (прошедшего летом 2013 года в Казахстане) от нашей страны было подано очень много научных разработок, часть из которых в Алматы не успели рассмотреть», - говорит председатель совета директоров Украинской ассоциации производителей ферросплавов (УкрФА), председатель правления ПАО «Запорожский завод ферросплавов»Павел Кравченко.

Тематика и порядок рассмотрения на украинском конгрессе научных разработок, как и программные направления его организации, 24-25 октября 2013 года были одобрены членами Комитета по организации конгрессов INFACON и Европейской ферросплавной ассоциации («Евроальянж»), с которыми отечественная делегация встречалась в Брюсселе.

К слову, украинцы смогли приятно удивить европейских коллег нововведениями в устоявшийся сценарий подобных мероприятий.

- В рамках форума мы рассчитываем тесно поработать и со сталеплавильщиками, потому что это наши основные заказчики, - поясняет председатель программного комитета INFACON XIV, доктор технических наук, профессор Сергей Грищенко. - Тем более что Украина входит в первую десятку стран-грандов мировой металлургии. То есть и со сталеварами нам будет о чем серьезно поговорить и чем полезным поделиться.

Напомним, что качество стали напрямую зависит от своеобразных«витаминных добавок» - ферросплавов. То есть современное металлургическое производство невозможно без продукции ферросплавных предприятий. Иными словами, благополучие металлургической отрасли, входящей в число приоритетных для нашего государства, зависит в том числе и от стабильной работы отрасли ферросплавной.

- В ходе конгресса будут проводиться научные семинары, выставки, также мы провезем триста его участников по нашим ведущим предприятиям отрасли, - рассказывает о программе INFACON XIV Сергей Грищенко. - Обсуждаться, в первую очередь, будут вопросы совершенствования технологий производства, разработки нового производственного оборудования, а также теория производства ферросплавов, вопросы внедрения энергоэффективных и дружелюбных по отношению к природе технологий. Кстати, рабочий вариант девиза украинского конгресса как раз и есть: «Будущее ферросплавной промышленности - энергоэффективность и экологичность».

Кроме того, в отличие от предыдущих конгрессов, в Украине кроме«взрослого» INFACON будет проведен еще и молодежный международный форум - в марте 2014 года в Днепропетровске. В нем смогут принять участие те, кому творить завтрашний день ферросплавной отрасли: студенты технических вузов, талантливые молодые инженеры и ученые. Которыми, к слову, всегда славилась Украина.

В заключение следует отметить, что в Брюсселе на встречах украинской делегации ферросплавщиков со своими европейскими коллегами присутствовали и представители Евросоюза. Показательно, что в беседах они подчеркивали: ЕС заинтересован в сохранении на территории всей Европы металлургического производства. В том числе и в Украине.

- Мы даже удивились, узнав, насколько пристально чиновники Евросоюза следят за нашей металлургией, - признался Павел Кравченко.

- И, что греха таить, было приятно осознавать тот напрашивающийся вывод, что именно благодаря своей металлургической отрасли Украина могла бы не чувствовать себя в ЕС «бедной родственницей», - добавил Павел Александрович.

Что конкретно из этого можно было бы извлечь? Во-первых, в случае подписания Украиной и ЕС Соглашения об ассоциации на наши предприятия можно было бы привлечь из Европы серьезные инвестиции (на дальнейшую модернизацию производства). Во-вторых, европейцы уже сегодня дают понять, что они хотели бы использовать немалый научный потенциал Украины, наработанный в ферросплавной отрасли. Речь идет об участии наших научно-инженерных кадров в реализации европейских программ по внедрению на ферросплавных предприятиях продвинутых энергоэффективных и экологических технологий.

То есть перед нашей экономикой открываются новые возможности. И предстоящий конгресс должен послужить нам хорошей рекламой перед ЕС и другими международными партнерами. Потому оргкомитет украинского INFACON’а выступил с инициативой, чтобы форум ферросплавщиков в Киеве был поддержан на государственном уровне.

- Совместно с профильными министерствами и ведомствами готовим проект распоряжения правительства по вопросу проведения будущего конгресса, - сказал Сергей Грищенко.

Игорь Воробьев

Почётный статус молодёжной столицы Европы готовится принять в 2014 году греческий город Салоники. Звание «молодёжная столица Европы» присуждается Европейским молодёжным форумом сроком на один год, в течение которого в городе проводятся различные мероприятия в культурной, общественной, политической и социальной сферах. Напомним, конкурс на звание молодёжной столицы Европы проводится с 2009 года. Тогда этот титул достался голландскому Роттердаму. Молодёжными столицами также признавалась итальянский Турин, бельгийский Антверпен, Брага из Португалии и словенский Марибор.

Салоники, второй по величине город Греции, справедливо характеризуется как «греческая столица молодёжи», поскольку, не считая многочисленных молодых салоникцев, тон в городе задают более 100 000 студентов крупнейшего в стране университетского городка.

Статус европейской молодёжной столицы послужит толчком для развития молодёжных инициатив и международных отношений, а также усилит социальную и экономическую активность в регионе.

Поездка лидеров партий коалиции «Проевропейского правления» в Брюссель на встречу с еврокомиссаром по вопросам расширения и европейской политики соседства Штефаном Фюле оказалась малоприятной для молдавских политиков. Как выяснилось, еврокомиссар, принявший их 29 октября, жестко раскритиковал их за непрозрачную приватизацию госсобственности, предостерег от дальнейшего давления на исполнительную власть и предупредил: если коалиция хочет менять избирательную систему — делать это надо по-европейски и в сотрудничестве с Венецианской комиссией.

Лидер демпартии (ДПМ) Мариан Лупу, его первый зам Владимир Плахотнюк, председатель либерально-демократической партии (ЛДПМ) Владимир Филат и глава парламентской фракции ЛДПМ Валерий Стрелец, а также либералы-реформаторы Ион Хадыркэ и Олег Бодруг посетили Брюссель 29 октября. После встречи на официальном сайте Штефана Фюле появилось сообщение, которое выглядело скорее назиданием. Еврокомиссар, в частности, сообщал, что обратил внимание своих собеседников из Молдавии на необходимость борьбы с коррупцией на всех уровнях, на то, что власть должна быть подотчетной обществу, а также на то, что запланированная правительством «большая приватизация» госактивов должна проходить прозрачно.

/ ИП «Иньюс»/

Москва запустит крупные совместные проекты, которые позволят повысить возможности украинской экономики, в случае если Киев не подпишет соглашение об ассоциации с Европейским союзом, сказал советник президента России по вопросам региональной экономической интеграции Сергей Глазьев в интервью журналу "Эксперт", который выйдет в понедельник.

"В атомной сфере планируется создание на Украине мощнейшего производства, замкнутого топливного цикла для атомной энергетики, страна сама сможет производить тепловыделяющие элементы для своих атомных электростанций с помощью российских технологий. Это все проекты на десятки миллиардов долларов, которые существенно повышают возможности украинской экономики, делают ее более диверсифицированной, наукоемкой и устойчивой", - сказал Глазьев.

Он добавил, что если Киев и Брюссель не сумеют подписать соглашение, планируется также расширить сотрудничество России и Украины в ракетно-космической сфере, атомном машиностроении и авиационной промышленности. Линейку самолетов концерна "Антонов" (Ан-124, Ан-140, Ан-148) страны могли бы производить вместе, добавил Глазьев.

Власти России неоднократно заявляли, что в случае подписания соглашения об ассоциации между Украиной и ЕС они будут вынуждены ввести защитные меры, что закроет российский рынок для украинских товаров. В Москве опасаются роста дешевого европейского импорта через Украину.

Переход на европейские стандарты и технические условия в случае подписания Украиной соглашения об ассоциации с Европейским союзом потребует вложений в размере 160 миллиардов евро, сообщил украинский премьер Николай Азаров в Донецке на конференции областной организации Партии регионов в субботу.

Он отметил, зона свободной торговли с рынком Европейского союза предполагает, прежде всего, адаптацию украинской экономики и промышленности к тем стандартам и техническим условиям, которые действуют на этом рынке.

"Чтобы было проще понять, я скажу так: открыли границу, повезли наши товары с нулевыми пошлинами. А что мы туда повезем? В течение 10-15 лет мы должны перестроить нашу экономику, наше производство, чтобы наши товары были конкурентными на рынке Европейского союза. Если этого не будет, тогда это зона свободной торговли обернется для нас колоссальными экономическими потерями, потому что мы тоже открываем свои границы для высококонкурентной европейской продукции", - сказал Азаров.

По словам премьера, неизвестно, выживут ли украинские предприятия в этой ситуации.

"Если мы сумеем и способны найти колоссальный финансовый ресурс - это примерно 160 миллиардов евро, если сумеем достаточно быстро в историческом плане перестроить свою экономику, значит зона свободной торговли обернется для нас выигрышем. Мы поднимемся в конкурентном плане и станем мощным государством", - считает глава украинского правительства.

Подписание соглашения об ассоциации между Украиной и Европейским союзом предусматривает создание зоны свободной торговли. Украина планирует подписать соглашение об ассоциации на саммите "Восточного партнерства" в Вильнюсе 28-29 ноября. Главным условием Брюсселя для подписания документа является решение вопроса, связанного с освобождением экс-премьера Украины Юлии Тимошенко. Анна Иванова.

LE VIF: ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ ХУЖЕ ВЛЮБЛЕННОЙ ЖЕНЩИНЫ?

В Бельгии пытаются бороться с фиктивными браками

Для нелегальных мигрантов брак является единственной возможностью легализовать свое положение в Бельгии, пишет издание Le Vif.

Настоящий фиктивный брак довольно дорог и обходится в сумму от 7 000 до 9 000 евро. Нелегалы платят частями: 2 000 в момент заключения соглашения, 2 000 после похода в местные органы власти и остаток после получения необходимых документов. Подобная сумма зачастую неподъемна для небогатых иностранцев, которые находят выход обольщении партнера. Чаще всего манипулировать женщинами пытаются мужчины, но бывает и обратное. Подобные истории иногда происходят и между гомосексуалистами.

После трех лет брака люди могут развестись, не теряя права жительства в Бельгии и социального страхования. Часто после 3 лет и одного дня мужчина уходит, оставляя женщину, у которой от него может быть и ребенок. Рождение детей обычно служит для подтверждения того, что брак не фиктивный.

Жертвами таких браков "по любви" становятся чаще всего женщины в возрасте, разведенные, безработные, с детьми или без них, но главное - нуждающиеся в искренних чувствах. Впрочем, неопытные девушки тоже могут попасть под чары заезжего донжуана.

Переубедить влюбленную женщину от вступления в брак практически невозможно, а на все предостережения они реагируют потоками слез.

С 19 по 22 ноября в Тегеранском выставочном центре будет проводиться 12-ая международная выставка животноводства и птицеводства, в которой примут участие около 400 отечественных и зарубежных компаний.

На выставке будут представлены техника и оборудование для животноводческих и птицеводческих хозяйств, оборудование для предприятий перерабатывающей промышленности и молокозаводов, различная животноводческая и птицеводческая продукция, корма и кормовые добавки, ветеринарные препараты и вакцины и др.

Количество участников выставки выросло примерно на 35% по сравнению с прошлогодней выставкой, и в ней примут участие компании из таких стран, как Германия, Китай, Турция, Франция, Бельгия, Малайзия, Швейцария, Австрия, Южная Корея и Италия.

Выставку животноводства и птицеводства должны посетить четыре торговые делегации из стран Средней Азии и Персидского залива, члены которых в ходе осмотра выставочных павильонов проведут переговоры с иранскими предпринимателями и производителями.

В рамках выставки планируется провести ряд специализированных совещаний и учебных семинаров.

Европейская конфедерация бумажной промышленности рекомендовала производителям подготовиться к принятию обновленного стандарта EN643 для вторичного сырья, об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении Европейской конфедерации бумажной промышленности (The Confederation of European Paper Industries, CEPI).

В коммюнике подчеркивается, что переработка бумаги и картона являются стратегически важными для европейской бумажной промышленности. Для повышения качества оценки этого сырья Европейский комитет по стандартизации пересмотрел так называемый «стандарт EN643», поправки были единогласно одобрены на этой неделе.

Окончательная редакция нового стандарта будет обнародована в феврале 2014 г. Рабочая группа комитета внесла ряд уточнений для каждого класса сырья и небумажных компонентов.

Европейская конфедерация бумажной промышленности на протяжении 10 лет выступала за максимально ответственное использование макулатуры и обнародует всю информацию о новом стандарте в рамках Недели европейской бумаги, которая стартует 27 ноября 2013 г. в Брюсселе. «Несмотря на то, что юридически этот материал имеет статус отходов, важно отслеживать его качество по всей цепочке поставок», — отметил Йори Рингман-Бек, директор департамента переработки и окружающей среды CEPI.

В Бельгии все большей популярностью пользуется дровяное сырье (дрова) для домашнего отопления. Связано это с постоянным увеличением цен на энергоносители для коммунальных нужд (газ, мазут, уголь), а также с относительно невысокими ценами на древесное топливо.

Стоимость 1 куба дров составляет в среднем 10-20 евро (в зависимости от региона Бельгии), а 1 л мазута – 0,86 евро. Использование 1 куба дров (цена - 10 евро) эквивалентен потреблению 120 л мазута (103 евро). Таким образом, получается, что выгода от использования дров составляет порядка 80-90 евро.

Еврокомиссия начала расследование в отношении законности выделения госпомощи в размере 200 млн. евро крупнейшей польской авиакомпании ЛОТ (LOT). По мнению экспертов, в Еврокомиссии сомневаются, что план реструктуризации авиакомпании соответствует рекомендациям ЕС в части оказания содействия развитию предпринимательской деятельности, а прогнозы относительно рентабельности авиаперевозчика в долгосрочной перспективе могут быть нереалистичными. В Брюсселе также считают, что предлагаемые ограничения числа авиарейсов компании недостаточны, чтобы компенсировать нарушения норм конкуренции. Польская авиакомпания испытывает финансовые сложности уже несколько лет. Ранее Еврокомиссия дала согласие на предоставление кредита для ее спасения в размере 100 млн. евро. Ожидается, что авиакомпания может достигнуть рентабельности не раньше 2015 года. (Rzeczpospolita) Польша > Транспорт > ved.gov.ru, 7 ноября 2013 > № 950710

Дилемма интеграции на постсоветском пространстве

Как не зайти в тупик после Вильнюса

Резкая и подчас презрительная риторика в адрес Украины усиливает антироссийские политические движения в этой стране. «Мягкая сила» Москвы еще больше пострадает, если после вильнюсского саммита начнется торговая война против одной или более стран «Восточного партнерства».

Оригинал статьи выходит на английском языке в журнале Survival, том 55, № 6, 2013 год.

Лидеры Азербайджана, Армении, Белоруссии, Грузии, Молдавии и Украины – государств, выбранных Европейским союзом для участия в программе «Восточное партнерство», – встретятся 28–29 ноября в Вильнюсе с главами государств и правительств стран ЕС. Грядущий саммит широко обсуждается в политических кругах и прессе как событие исторической важности. Многие наблюдатели полагают, что на ноябрьском саммите приглашенные страны должны будут сделать окончательный и бесповоротный выбор между Востоком и Западом, Россией и Евросоюзом, коррупцией и реформами или даже отсталостью и современностью.

Широко распространена точка зрения, в соответствии с которой Европейский союз предлагает странам «Восточного партнерства» свободную торговлю, либерализацию визового режима и европейское будущее, в то время как Россия активно препятствует этим планам и разрушает европейские устремления граждан стран-партнеров ЕС. Москва якобы стремится включить соседей в свою «сферу влияния» и восстановить доминирование над ними в советском стиле через интеграцию в рамках Евразийского экономического союза.

Подобные оценки точно отражают широко распространенное, но вместе с тем ложное восприятие ситуации. Оно не позволяет в полной мере увидеть источник проблемы. На самом деле мотивы России носят защитный и реактивный характер в гораздо большей степени, чем принято полагать. Если посмотреть на ситуацию более пристально и менее предвзято, то окажется, что между целями Москвы и Брюсселя нет непреодолимых противоречий, которые полностью исключали бы компромисс. Фундаментальная причина конкуренции интеграционных проектов на постсоветском пространстве заключается не в геополитическом или цивилизационном противоборстве, а в известном феномене дилеммы безопасности.

ИНТЕГРАЦИЯ КАК ДИЛЕММА

Классическое определение дилеммы безопасности дал американский ученый Роберт Джервис: она возникает потому, что «выигрыш в безопасности одного государства может восприниматься другими государствами как угроза их безопасности». Как поясняет Джервис, «меры, принимаемые государствами для укрепления своей безопасности, зачастую приводят к непреднамеренному и непредусмотренному результату: другие государства начинают чувствовать, что порог их безопасности снизился». Когда мотивы и планы действий какого-либо государства неопределенны, наращивание его оборонительных ресурсов может рассматриваться как угроза. В этом случае другое государство сталкивается с дилеммой: смириться со снижением уровня своей безопасности или тоже нарастить оборонительные возможности? Выбор в пользу второго варианта может вызвать озабоченность первого государства, и обе стороны встанут на путь невынужденной эскалации конфликта или гонки вооружений.

Джервис подчеркивает, что оборонительные действия одного государства могут восприниматься другим в качестве наступательных. Случайность и непредусмотренная реакция играют гораздо более значимую роль, чем хотелось бы думать. Поэтому результаты действий на международной арене иногда серьезно расходятся с ожиданиями. Развитие событий по схеме «действие – противодействие» часто приводит к нежелательному для обеих сторон исходу и затрудняет поиск взаимовыгодных решений. Как указывает Джервис, «при обострении дилеммы безопасности международная политика способна принять трагический оборот. Хотя обычно государства стремятся к мирному сосуществованию и во всяком случае не возражают против взаимной безопасности, их действия на практике могут приводить к обратному результату».

Экономические объединения и военно-политические союзы сталкиваются с одним из проявлений дилеммы безопасности. Мы предлагаем называть этот случай «дилеммой интеграции». Перед ней оказывается государство, воспринимающее в качестве угрозы своей безопасности или благополучию интеграцию соседей в недоступные для него самого экономические организации или военные блоки. Дилемма интеграции возникает в первую очередь вследствие закрытости этих объединений. Для государств, которые исключены из интеграционных инициатив, открытых соседям, интеграция превращается из взаимовыгодного процесса в игру с нулевой суммой. Как и в общем случае дилеммы безопасности, намерения соседей или сторонников их включения в объединения не обязательно враждебны по отношению к государству, сталкивающемуся с дилеммой интеграции.

Проявить умеренность при выборе ответа на действия других международных субъектов сложно, поскольку государства исходят из наихудших предположений относительно мотивов и целей этих субъектов. Подобные допущения часто становятся причиной эскалации конфликта, особенно когда возможности коммуникации между государствами ограниченны. В условиях дилеммы интеграции лидеры «соперничающих» блоков постоянно повышают ставки, чтобы завлечь или принудить некоторое государство к вступлению в «свое» объединение, и резко критикуют друг друга, подрывая взаимное доверие. Негативные последствия для всех участников возрастают на каждом новом витке конкуренции.ДИЛЕММЫ ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ЭКОНОМИЧЕСКИЕ

В истории объединения европейских государств после холодной войны найдется немало примеров дилеммы интеграции. Некоторые исследователи полагают, что между 1989 и 1991 гг. существовала возможность пойти по пути расширения полномочий общеевропейских организаций, таких как Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе. Тем не менее Запад выбрал расширение уже существующих структур – в первую очередь НАТО и ЕС. Таким образом, Россия оказалась фактически исключена из процессов региональной интеграции. Несомненно, членство России как в Североатлантическом альянсе, так и в Европейском союзе потребовало бы кардинальной трансформации каждой из этих структур. Успех подобной инициативы, конечно, не был гарантирован, и, возможно, присоединение России не позволило бы НАТО и Евросоюзу содействовать демократическому и рыночному транзиту стран Центральной и Восточной Европы. Однако каковы бы ни были достижения западных институтов в этих странах, издержки, связанные с дилеммой интеграции на постсоветском пространстве, оказались значительными.

Впервые она обозначилась в связи с расширением НАТО. Планируя его в середине 1990-х гг., Североатлантический альянс официально не исключал возможности присоединения и России. Однако по целому ряду причин, включая взгляды и предпочтения самой Москвы, сопротивление многих членов блока, отсутствие взаимного доверия и оперативной совместимости между российскими и натовскими военными, предполагалось, что политика «открытых дверей» касается России лишь формально. Вступление России никогда не рассматривалось в качестве реалистичного варианта ни той, ни другой стороной.

В то же время членство остается возможным не только для государств Варшавского договора и прибалтийских республик, но и для шести стран-участниц «Восточного партнерства». Представители НАТО и крупнейших держав альянса, включая США, утверждают, что участие в блоке снимет обеспокоенность этих стран внешними угрозами, ускорит демократические и военные реформы, а Россия только выиграет от конструктивного настроя и внутренней стабильности соседних государств. В Брюсселе, Вашингтоне и других натовских столицах утверждают, что альянс выполняет исключительно оборонительные функции и никогда не предпримет наступательную операцию против России. Озабоченность Москвы последствиями расширения НАТО для российских интересов отвергается как безосновательная, не соответствующая духу времени или неискренняя.

Для того, кто знаком с концепцией дилеммы безопасности, нет ничего удивительного в том, что подобные аргументы никогда не убеждали Россию, а Североатлантический альянс отказывался принимать российские возражения. Как указывает Джервис, «неспособность понять, что собственные действия могут выглядеть угрожающими, а недружественные шаги другого государства воспринимаются исключительно как признаки агрессии, приводит к обострению конфликта до такого уровня, который невозможно объяснить объективными факторами». Кроме того, в Соединенных Штатах и странах-кандидатах на вступление в НАТО часто можно было услышать мнение о том, что расширение необходимо для защиты от возможной агрессии со стороны России. Тем самым подрывалась официальная натовская позиция, в соответствии с которой расширение направлено в первую очередь на поддержку демократических реформ в посткоммунистических государствах.

В такой ситуации Москва стала противодействовать включению в НАТО своих соседей. Так, Россия начала укреплять на постсоветском пространстве международные структуры безопасности, в которых она играла лидирующую роль – в первую очередь Организацию Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), а также двусторонние соглашения с Арменией, Белоруссией, Узбекистаном и Украиной. В свою очередь, НАТО не только по-прежнему отвергает российскую озабоченность расширением, но и рассматривает многосторонние организации с участием России в качестве «бумажных тигров», присоединение к которым происходит исключительно по принуждению. Такие институты, по мнению, сложившемуся в альянсе, не обладали легитимностью и потому были неустойчивыми. НАТО отказывается устанавливать связи с ОДКБ, видимо, ожидая скорого ослабления организации либо переориентации ее членов на НАТО, либо полагая, что прямое взаимодействие означало бы признание доминирующей роли России на постсоветском пространстве.

Достигнув пика во время «пятидневной войны» августа 2008 г., дилемма военно-политической интеграции в последние годы стала менее острой, особенно после избрания украинцами президента, который провел через парламент закон, исключающий членство Украины в НАТО. Скорее всего, передышка будет временной, поскольку она – следствие случайного стечения обстоятельств, а не взаимоприемлемой договоренности. Нельзя, например, забывать о том, что в итоговой декларации, принятой странами НАТО на Бухарестском саммите в 2008 г., было недвусмысленно заявлено: Украина и Грузия «станут членами альянса». Этим заявлением НАТО фактически институционализировала дилемму интеграции.

В данный момент, однако, наиболее остро дилемма интеграции на постсоветском пространстве проявляется в сфере экономики. В 2009 г. по настоянию министров иностранных дел Польши и Швеции Евросоюз дал старт программе «Восточное партнерство». И вновь Россия вне круга потенциальных участников. Критерии отбора шести государств не были четкими и прозрачными; ясно только то, что Россия не предполагалась в их числе. У членов «Восточного партнерства» мало общего. Например, в отличие от России, у трех государств Южного Кавказа – участников программы нет даже общей границы с Европейским союзом.

Главная выгода от присоединения к «Восточному партнерству» – перспектива подписания соглашения об ассоциации с Евросоюзом, предусматривающего создание глубокой и всеобъемлющей зоне свободной торговли (ГВЗСТ). Модель ГВЗСТ выходит за рамки обычных договоров о свободной торговле; она требует от стран-участниц принятия значительной части acquis communautaires (законов, правил и норм ЕС). Таким образом, происходит интеграция в экономическое и правовое пространство единой Европы, что влечет за собой ослабление торговых связей с другими партнерами, в том числе с Россией. Соглашения о ГВЗСТ также открывают рынки этих стран для товаров и услуг ЕС значительно больше, чем для них открыт российский рынок. Поскольку четыре из шести стран «Восточного партнерства» также участвуют в соглашении о свободной торговле в рамках СНГ, Москва озабочена возможностью вытеснения продукции этих четырех стран на российский рынок или незаконного реэкспорта товаров Евросоюза в Россию.

Неудивительно, что Москва рассматривает заключение соседями соглашений о ГВЗСТ как угрозу экономической безопасности, какими бы ни были реальные намерения единой Европы – особенно в случае с Украиной, учитывая тесные торговые связи двух стран. Кроме того, отношения между Европейским союзом и Россией, несмотря на регулярные саммиты, буксуют как минимум с 2008 г., когда начались переговоры по обновленному Соглашению о партнерстве и сотрудничестве (ныне действующий документ подписан в 1994 году). Договорившись строить четыре «общих пространства» и реализовывать «партнерство для модернизации», ЕС и Россия в последние годы предприняли в направлении интеграции лишь небольшие шаги технического характера. В недавнем докладе среди основных достижений 2012 г. упоминается гармонизация фитосанитарных норм в области остаточного содержания пестицидов. Совершенно ясно, что в отношениях с Россией Брюссель не стремится достичь уровня интеграции, предусматриваемого соглашениями о ГВЗСТ. Москва отвечает взаимностью.

Другими словами, хотя «Восточное партнерство» не было задумано как антироссийский проект, понятно, почему Москва увидела в нем лишь существенные издержки для себя без реальной возможности участия в программе. И отреагировала собственным предложением в форме Таможенного и Евразийского экономического союза.НУЛЕВАЯ СУММА И СНИЖЕНИЕ ПЛАНКИ

За неудачными интеграционными инициативами на постсоветском пространстве, а их было немало со времени распада СССР, летом 2009 г. последовала договоренность о создании Таможенного союза (ТС) России, Белоруссии и Казахстана. Соглашение вступило в силу в январе 2010 года. Изначально заявленные цели – устранение таможенных барьеров и других ограничений на торговлю товарами, а также единый таможенный тариф на внешних границах – были достигнуты за некоторыми исключениями достаточно быстро. Затем три страны двинулись дальше: они делегировали полномочия по выработке единой торговой политики наднациональному органу – Евразийской экономической комиссии, а также образовали Единое экономическое пространство – зону свободной торговли товарами и услугами, свободного движения капитала и рабочей силы, согласованной налоговой, монетарной и антимонопольной политики. Москва, Минск и Астана также договорились об учреждении с 1 января 2015 г. Евразийского экономического союза, в котором будут гармонизированы технические стандарты, трудовое и миграционное законодательство, а также намечен путь к единым нормам финансового регулирования. Кульминацией этого процесса должно стать введение общей валюты в перспективе 5–10 лет.

Помимо углубления интеграции в формате «тройки», Москва попыталась подключить к этому проекту другие страны «Восточного партнерства». Армения планировала парафировать в Вильнюсе соглашение об ассоциации с Евросоюзом – как казалось, с согласия Москвы. Однако Россия, по всей видимости, изменила подход в свете усиливающейся дилеммы интеграции. После встречи с Владимиром Путиным в Москве 3 сентября 2013 г. президент Армении Серж Саргсян объявил о решении присоединиться к ТС и участвовать в формировании Евразийского экономического союза.

На Киев Москва надавила посредством заявления о том, что ассоциация с ЕС не только закроет Украине путь в Таможенный союз, но и может оказаться несовместимым с участием в зоне свободной торговли стран СНГ. Кремль напомнил, что Россия имеет право инициировать пересмотр условий пребывания Украины в этом пространстве, если ГВЗСТ Украины с единой Европой приведет к существенному изменению украинских торговых потоков. Кроме того, в случае подписания Украиной соглашения о ГВЗСТ с Европейским союзом Москва может перейти к тщательной проверке страны происхождения товаров, ввозимых из Украины в Россию, чтобы не допустить реэкспорта из Евросоюза. Чтобы яснее донести свое послание до Киева, российские власти в течение нескольких дней в августе 2013 г. применяли к украинскому экспорту в Россию правила таможенного регулирования в полном соответствии с духом и буквой закона, из-за чего потоки были фактически остановлены. Москва также ограничила по техническим основаниям импорту молдавских вин. Приводя пример нежелательных для России последствий ассоциации Кишинева с ЕС, Владимир Путин высказал озабоченность тем, что это чревато вытеснением молдавских вин недорогими и качественными французскими и итальянскими винами с внутреннего рынка Молдавии на российский.

ЕС ответил недоумением и возмущением. Выступая перед Европейским парламентом в середине сентября, еврокомиссар по расширению и политике добрососедства Штефан Фюле осудил поведение России. Он подчеркнул несовместимость Таможенного союза с нормами ГВЗСТ и заявил, что решение Армении присоединиться к Таможенному союзу сделает невозможным парафирование соглашения об ассоциации в Вильнюсе. Подобно чиновникам НАТО в прежние времена, Фюле отметил, что ГВЗСТ с участием российских соседей будет благом для России, Москве лишь нужно самой это осознать: «Нам необходимо более эффективно убеждать российских партнеров в том, что “Восточное партнерство” не противоречит интересам России». Безрезультатность подобных усилий предрешена заранее.

Дилемма интеграции на постсоветском пространстве уже дорого обошлась всем – прежде всего самим странам «Восточного партнерства». Пытаясь вовлечь постсоветские государства во взаимоисключающие интеграционные проекты, Запад и Россия ставят эти страны – часто непреднамеренно – в условия игры с нулевой суммой. Она приводит к углублению социально-политических противоречий, замедлению реформ и демократических преобразований в стране-кандидате.

В то время как два интеграционных блока увлечены перетягиванием каната, все страны «Восточного партнерства» продолжают испытывать многочисленные проблемы: развал инфраструктуры, деградацию человеческого капитала, кризис системы здравоохранения, коррумпированность и неэффективность органов управления, отсутствие конкуренции в экономике, недееспособность политической системы (вследствие монополизации власти или борьбы кланов), массовое самоустранение граждан от общественной жизни, незащищенность прав человека и нетерпимость к меньшинствам. Вызывает сожаление, что крупные внешние державы, имеющие интересы в Восточной Европе и Закавказье, – в частности ЕС, США и Россия – вместо того чтобы общими усилиями помочь странам «Восточного партнерства» решать накопившиеся проблемы, либо усугубляют их, либо позволяют правительствам постсоветских государств игнорировать эти проблемы.

Дилемма интеграции также усиливает трения между Россией и Западом. В Вашингтоне, Брюсселе и других западных столицах «борьба» за присоединение стран «Восточного партнерства» к одному из конкурирующих торговых блоков все чаще рассматривается как возвращение к классическому соперничеству времен холодной войны. Под таким углом зрения Россия все чаще видится западным союзникам авторитарной, антизападной державой, которая усиливает нажим на соседей, недавно получивших независимость и стремящихся к демократии. В ответ на призывы ослабить влияние Москвы на страны Восточной Европы и Южного Кавказа российская Госдума обвиняет Запад в «неоимпериалистических амбициях», которые распространяются на государства, связанные с Россией «многовековой историей» и «общим гуманитарным пространством». В итоге «вызволение» стран «Восточного партнерства» из этого «пространства» становится делом принципа для некоторых западных политиков, невзирая на последствия. Такой механизм раскручивания конфликта – одна из главных особенностей дилеммы интеграции.

Кроме того, от противоборства двух интеграционных проектов страдают отношения России с соседями. Разговаривая с партнерами на языке предупреждений (по распространенному в этих странах мнению – угроз), Россия может полностью лишиться своей и без того сократившейся «мягкой» силы в регионе. Давление на украинского президента Виктора Януковича приводит к тому, что среднестатистические украинцы и правящая элита сплачиваются под флагом интеграции с Евросоюзом – хотя бы для того, чтобы создать противовес российскому влиянию. Резкая и подчас презрительная риторика в адрес Украины со стороны некоторых российских чиновников льет воду на мельницу антироссийских настроений в этой стране. «Мягкая» сила Москвы еще уменьшится, если после вильнюсского саммита начнется торговая война между Россией и странами «Восточного партнерства».

Для ЕС дилемма интеграции чревата размыванием принципов и снижением эффективности интеграционных процессов. Евросоюз уже смягчил требования к Киеву на пути к ассоциации. И хотя Украина приняла ряд необходимых законов, нынешнее руководство отдалило страну от соблюдения важнейших «копенгагенских критериев»: демократии, уважения к правам человека и верховенства закона. Брюссель сосредоточил усилия на борьбе с «избирательным правосудием» – в частности, политически мотивированным осуждением и тюремным заключением бывшего премьер-министра Юлии Тимошенко. В данном случае ЕС, вероятно, запишет себе в актив согласие президента Януковича на эмиграцию Тимошенко в Германию. Однако успешное решение отдельно взятой проблемы в принципе не поможет продвинуться к тому, чтобы системно исправить хронические недостатки украинской системы правосудия.

Несмотря на это, с точки зрения некоторых стран – членов Евросоюза ужесточение позиции означает риск потерять Украину. Чтобы обосновать необходимость снижения планки требований к участникам «Восточного партнерства», представители этих государств ссылаются на пример Белоруссии, якобы вынужденной оставаться в союзе с Россией ввиду изоляции от Запада. В последнее время подобная аргументация берет верх – отчасти из-за усиливающегося российского давления.

Компрометация критериев евроинтеграции может иметь гораздо более далеко идущие последствия для Евросоюза и стран «Восточного партнерства», чем приверженность принципам. Ведь дело не обстоит так, что альтернативой ассоциации с ЕС является обязательно доминирование России над этими странами. Ни в одной из них правящие элиты (или серьезные политические силы) не намерены этого допустить. К тому же, как показывает история постсоветского периода, способность России принуждать к чему бы то ни было соседние государства, включая ближайших союзников, весьма ограниченна.

В истории европейской интеграции применялись различные подходы к соблюдению критериев. Однако сейчас дискуссия по этой проблеме впервые проходит в контексте дилеммы интеграции. В обстановке острой конкуренции с Россией, когда, как полагают стороны, «победитель получает все», в переговорах создается ненужная спешка. Если жесткие, но прозрачные критерии, традиционно присущие европейской интеграции, уступят место политическому торгу, то пострадает весь Евросоюз. Авторитет евроинтеграции вскоре может попасть в зависимость от способности Украины выполнять условия соглашения об ассоциации. Если Киев не продемонстрирует явного прогресса (чего нельзя исключать, учитывая проблемы государственного управления на Украине), то ЕС рискует утратить значительную долю влияния на процесс внутриполитических реформ во всех постсоветских государствах, а жители этих стран – испытать разочарование в Европейском союзе.* * *

Дилемма экономической интеграции на постсоветском пространстве подпитывается уверенностью в том, что «пророссийский» и «проевропейский» векторы интеграции в принципе несовместимы и что выбор между ними представляет собой поворотный момент в истории стран «Восточного партнерства», а Европейский союз и Россия обречены конкурировать друг с другом за лояльность постсоветских государств. Подобный подход привлекает простотой и ясностью, а его сторонники получают возможность участвовать в драматичном процессе принятия судьбоносных решений. Однако такая оценка ситуации неверна по ряду причин.

Во-первых, ГВЗСТ и Таможенный союз не являются заведомо несовместимыми вариантами интеграции. Оба соглашения соответствуют нормам Всемирной торговой организации, поскольку страны ЕС и Россия участвуют в ВТО. По словам комиссара Фюле, единственное различие между двумя соглашениями заключается в уровне таможенных пошлин: «Членство в Таможенном союзе несовместимо с ГВЗСТ потому, что нельзя одновременно снижать таможенные пошлины в рамках ГВЗСТ и увеличивать их до уровня Таможенного союза». Хотя Фюле недооценивает масштаб проблемы, можно заметить, что нет таких законов природы, которые могли бы помешать политикам разрешить это противоречие. Другими словами, несовместимость двух интеграционных инициатив – результат действий конкретных чиновников; имея другие инструкции, те же чиновники вполне могут сделать эти две инициативы совместимыми.

Во-вторых, полное размежевание с соседней страной – важным торговым партнером – нецелесообразно для любого государства. Например, любая договоренность между ЕС и Украиной, наносящая урон торговле Украины с Россией, вряд ли будет устойчивой. Россия остается вторым после Евросоюза торговым партнером Украины; на ее долю приходится около 20% общего украинского торгового оборота. Более пятой части украинского экспорта направляется в Россию, поэтому любые ограничения нанесут ущерб деловым интересам обеих сторон и негативно отразятся на доходах миллионов украинцев.

Наконец, в условиях дилеммы интеграции скачки в развитии интеграционных процессов могут приводить лишь к неустойчивым и неокончательным результатам. Меры принуждения, которые принимает Москва для подключения новых стран к своим интеграционным инициативам, обречены на неудачу – если не в краткосрочной, то наверняка в среднесрочной и долгосрочной перспективе. Решения, навязанные страной, которую многие в регионе считают бывшей имперской метрополией, будут сразу оспорены оппозиционными политическими силами и могут подвергнуться пересмотру. Подобная судьба постигла, например, договоренности между Россией и Украиной по природному газу, заключенные в январе 2009 года. В момент подписания на них смотрели как на прорыв, однако менее чем через три года суд в Киеве назвал их уголовным преступлением.

Аналогичным образом ослабление Брюсселем стандартов в тот момент, когда ЕС имеет наибольшее влияние на страны «Восточного партнерства», сократит его способность настаивать на выполнении этих стандартов в будущем. Таким образом соглашения об ассоциации могут в конечном итоге не достичь заявленных целей. Другими словами, такие события как вильнюсский саммит не стоит считать поворотными моментами с точки зрения европейских реформ в странах «Восточного партнерства».

Вместо того чтобы продолжать двигаться по спирали эскалации, России и ЕС следует принять меры по разрешению дилеммы интеграции. Первым шагом могло бы стать смягчение риторики, к которой стороны прибегают в последнее время. Именно это недавно сделали некоторые российские официальные лица. Например, министр иностранных дел Сергей Лавров в выступлении на Генеральной ассамблее ООН в сентябре 2013 г. призвал к «гармонизации интеграционных процессов в различных регионах мира» и отказу от «попыток искусственно противопоставлять их друг другу, создавая новые разделительные линии». Даже если подобные заявления не в полной мере соответствуют действиям России, примирительная риторика – шаг в верном направлении. Сегодня официальные представители единой Европы гораздо чаще, чем их российские визави, говорят о неких непримиримых противоречиях.

Помимо отказа от резкой взаимной критики, России и ЕС следует начать серьезный диалог по поводу конкурирующих интеграционных инициатив. Сегодня он практически не ведется. Конечной целью должен стать поиск путей обеспечения долгосрочной совместимости двух интеграционных проектов. В краткосрочной перспективе разработчики торговой политики Еврокомиссии и их партнеры из Евразийской экономической комиссии могли бы провести совместную оценку реального влияния ГВЗСТ на торговлю между странами «Восточного партнерства» и Таможенным союзом. Подобная инициатива лишила бы Россию повода вводить торговые санкции в отношении соседей после Вильнюса и при этом обошлась бы Евросоюзу гораздо дешевле, чем покрытие потенциальных экономических убытков, которые понесут страны «Восточного партнерства» от возможных недружественных действий России.

Даже при отсутствии такого диалога ЕС следует подумать об адаптации своих инструментов с учетом различий между странами «Восточного партнерства» и другими частями Европы. Ассоциация с Евросоюзом ранее являлась этапом на пути присоединения стран Центральной и Восточной Европы, однако у государств «Восточного партнерства» отсутствуют ясные перспективы членства в Евросоюзе и последующего структурного финансирования реформ. При этом социально-политический, экономический и исторический ландшафт на постсоветском пространстве резко отличается от реалий ЦВЕ, так что для достижения успеха в этом регионе потребуется более гибкая дипломатия, больше терпения и напряженной работы, чем на предыдущих этапах расширения.

Успешное развитие стран постсоветского пространства зависит от преодоления дилеммы интеграции и успешного поиска развязки, выигрышной для всех. Только при таком подходе внешние игроки могли бы помочь странам региона справиться с многочисленными проблемами и реализовать потенциал развития вместо того, чтобы тратить время и ресурсы на соперничество друг с другом.

Михаил Троицкий, Самуэль Чарап

М.А. Троицкий – доцент МГИМО (У) МИД России.

Самуэль Чарап – директор российских и евразийских программ и старший научный сотрудник Международного института стратегических исследований (IISS).

Выбор и вызов евразийской интеграции

Как сделать ее равноправной и эффективной

При осуществлении евразийского проекта надо учитывать специфику стран постсоветского пространства, которые весьма чувствительны к передаче недавно обретенного суверенитета на наднациональный уровень. Углубление и расширение интеграционных процессов – не самоцель.

Статья основана на выводах ситуационного анализа, проведенногоСоветом по внешней и оборонной политике (СВОП) 20 мая 2013 года.

Евразийская интеграция – амбициозный проект, начавшийся в 2010 г. с учреждения Таможенного союза Белоруссии, Казахстана и России, – вступает в решающую фазу. Предстоит определить возможную глубину и желаемый охват объединительного движения. А также окончательно утвердить принципы, на которых стороны готовы взаимодействовать друг с другом и потенциальными участниками. Неудача на этом этапе будет воспринята внешним миром как окончательный провал интеграционных процессов на территории бывшего СССР.

Страны, расположенные здесь, объективно стоят перед выбором – куда и как двигаться дальше. Первоначальная повестка дня 1990–2000-х гг., связанная со строительством собственных суверенных государств, в целом выполнена – в каждом конкретном случае результаты различны, однако государственность состоялась. Встает вопрос о том, как обеспечить развитие и благосостояние наций в условиях мировой взаимозависимости, растущей нестабильности и неопределенности на глобальном уровне. Плюрализм, идущий на смену доминированию Запада, создает возможности, но и усложняет принятие решений. Конкуренция крупных держав и общностей за влияние обостряется, государствам, оказавшимся в ее центре, приходится зачастую отвечать на настоятельные «приглашения», отказ от которых чреват большими издержками, а согласие заведомо сужает пространство для маневра.

До конца нулевых годов «европейский выбор» – ориентация на нормативно-правовую модель Евросоюза с перспективой той или иной формы институциональной зависимости – был единственным четко сформулированным предложением для бывших советских республик. Ни одному из государств СНГ не обещали членства в ЕС даже в отдаленной перспективе, однако Брюссель проявлял недюжинную способность изобретать привлекательную упаковку для распространения своих норм и правил на страны периферии. Россия, конкурируя с Европейским союзом за влияние, в основном говорила об абстрактной интеграции, не предполагавшей жесткой институциональной конструкции.

Создание Таможенного союза (1 июля 2010 г.) и Единого экономического пространства (1 января 2012 г.) Белоруссии, Казахстана и России стали попыткой придать практическое и юридическое направление интеграционным устремлениям государств Евразии. Чем бы ни руководствовались элиты трех стран (а их мотивы не полностью совпадают), сделана заявка на общее будущее при сохранении и укреплении собственных суверенитетов. Первая стадия, когда определяющим был политический мотив, завершилась, теперь перед странами-участницами стоит задача построения дееспособных институтов интеграции.

Следующий шаг – учреждение Евразийского экономического союза, объединения равноправных суверенных государств, стремящихся к единству экономического, таможенного, социального, а в перспективе, возможно, и политического пространства. Такая структура по определению может быть создана только добровольно при полном понимании всеми участниками экономической и политической выгоды. Результатом успешного проекта должно стать укрепление национального суверенитета средствами наднациональной интеграции. У всех стран появляется возможность не только поддержать положительные тенденции внутреннего развития, но и совместно выступать на международной арене для отстаивания общих интересов региона и повышения его совокупной конкурентоспособности.

Достижения первого этапа интеграции – рост взаимной торговли и позитивное воздействие общего рынка на экономики, а также формирование общей институционально-правовой базы. Но они же бросают Астане, Минску и Москве новые вызовы. Речь идет о необходимости развития отраслевой интеграции, укрепления институционального баланса между наднациональными и межгосударственными органами сообщества, повышения вовлеченности граждан и их заинтересованности в становлении четырех свобод передвижения – товаров, людей, услуг и капиталов.ОТВЕТ – ИНСТИТУТЫ

Многие наблюдатели скептически воспринимают евразийскую интеграцию. Две причины упоминаются чаще всего. Во-первых, отсутствие общих ценностей как коренной изъян строящегося объединения. В пример приводят Евросоюз, где такие ценности декларированы. Во-вторых, говорят об отсутствии внутреннего баланса – Россия кратно превышает остальных партнеров по экономическому, демографическому, политическому потенциалу, что затрудняет достижение подлинного равноправия. А отсутствие его вызывает у менее крупных участников постоянные подозрения и желание тормозить процесс из страха потерять больше независимости, чем они готовы делегировать.

Что касается ценностной составляющей, то здесь можно сослаться как раз на опыт европейской интеграции, в которой этот компонент появился довольно поздно, фактически уже на этапе трансформации Сообщества в Союз. До этого, и уж точно на первоначальном этапе в 1950–1960-е гг., идеологические вопросы затрагивались в прикладном ключе – как выстроить взаимодействие, чтобы преодолеть предрассудки, столетиями накапливавшиеся европейскими нациями друг в отношении друга. Правда, европейский интеграционный проект начинался в гораздо более благоприятных политических условиях, чем те, что сегодня сложились на евразийском пространстве. Почти 10 лет существовал военный блок НАТО, куда входили все страны – учредители Сообществ. Мощным консолидирующим фактором выступала советская угроза. К 1957 г. американцам и их союзникам в Европе (в числе которых была одно время и итальянская мафия) удалось переломить хребет западноевропейского коммунистического движения. США обладали эффективными рычагами воздействия на Старый Свет, в западном мире наступила относительная политическая гармония.

Странам бывшего СССР сегодня до нее далеко, как до Луны. Не полностью завершено формирование политических систем. Все три государства-инициатора Таможенного союза находятся на переходном этапе, когда полноценные демократические механизмы еще не работают. Соответственно есть и сомнение в устойчивости проекта в долгосрочной перспективе. Иными словами, не подвергнутся ли в дальнейшем пересмотру уже принятые интеграционные решения?

Гарантий никто, конечно, дать не может. Есть только один способ минимизировать риски – создание эффективных институтов интеграции и явно выгодных для всех участников форм экономического сотрудничества, делающих издержки от возможного в будущем «развода» недопустимо большими.

С учетом специфики стран постсоветского пространства, чувствительных к передаче недавно обретенного суверенитета на наднациональный уровень, необходимо руководствоваться тем, что углубление и расширение интеграционных процессов – не самоцель. Целью должно служить создание эффективно действующего механизма, позволяющего максимально полно согласовывать национальные интересы с делегированием полномочий наднациональным органам при условии предварительного достижения многоуровневого межнационального консенсуса.

Относительно второго фактора, который порождает неверие в долговременность интеграции, ответ тем более может быть только институциональным. Именно институты призваны выравнивать права и возможности всех членов сообщества, обеспечивать подлинное осязаемое равноправие. Только сдержки и противовесы, встроенные в институциональный дизайн, способны гарантировать имеющимся и потенциальным участникам ощущение безопасности. И именно по этой причине в «самосдерживании» прежде всего заинтересована Россия – чтобы купировать опасения партнеров. Главный принцип евразийской экономической интеграции – получение относительной выгоды всеми странами объединения вне зависимости от их экономического потенциала, а также обеспечение равноправного доступа к преимуществам экономической интеграции для всех хозяйствующих субъектов на территории Единого экономического пространства.

Применение накопленного за последние десятилетия международного опыта интеграции означает создание системы институтов, которые смогли бы обеспечить долгосрочную стабильность процесса. Такая система, если она функционально эффективна, позволяет вовремя согласовывать национальные интересы на всех уровнях, вырабатывать пакетные соглашения между государствами и не допускать выхолащивания процесса интеграции, в том числе сдерживая завышенные темпы, задаваемые наднациональными институтами.

Европейский опыт здесь, безусловно, важен, хотя необходимо создать базу, воплощающую принципы экономической интеграции с учетом региональной специфики. Она заключается не в таких конъюнктурных факторах, как характер политических режимов, их принципиальная способность или готовность к интеграции. Она и в том, что и нынешние, и потенциальные члены объединения относительно недавно обрели национально-государственную независимость, и в очень высокой степени эгоизма элит, и в колоссальном внешнем противодействии с Востока и Запада.

Сегодня самая важная задача заключается в том, чтобы гармонично сочетать элементы межправительственного и наднационального характера. Ошибкой было бы ограничивать евразийскую интеграцию межправительственным взаимодействием по принципу консенсуса, так как это чревато кризисом проекта и его переходом в формальное качество при малейших изменениях политической конъюнктуры.

История Европейского союза показывает, что национальные государства в любой ситуации сохраняли контроль над всеми существенными решениями. Подлинная задача наднационального элемента – способствовать достижению межправительственных договоренностей на уровне не только руководителей стран, но и министров отраслевого взаимодействия, национальных должностных лиц среднего и низшего звена, экспертов, групп интересов, широкой общественности и т.д.

Дальнейшее углубление интеграции неразрывно связано с необходимостью соблюдения интересов всех ее участников. Хотя изначально инициаторами выступали руководители государств, сегодня именно национальный уровень становится главным сдерживающим фактором. Темп, который задают евразийские институты, не соответствует способности национальной бюрократии оценить, как тот или иной шаг повлияет на состояние суверенитета. Отсюда и довольно резкая критика, которая звучит в последнее время в адрес Евразийской экономической комиссии, особенно из Минска и Астаны.

Пока недостаточная развитость межгосударственных институтов ведет к тому, что процесс согласования национальных интересов возвращается на двусторонний уровень, а это угроза интеграции. Если удастся достичь баланса между наднациональными исполнительными органами и межгосударственными институтами, компромиссы между странами-участницами возможны по 75–80% законодательных инициатив. Это позволит снять и усугубляющуюся проблему двустороннего обсуждения важнейших вопросов.

Вызов расширения интеграции проявляется в отсутствии четкой процедуры присоединения новых участников, нет ясности относительно условий и перспектив их вовлеченности. Вступление новых государств будет неминуемо затрагивать интересы «ветеранов», и это потребует налаживания механизма переговоров с потенциальными членами объединения и снятия возможных противоречий между национальной и наднациональной позицией группировки.СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ИНТЕГРАЦИИ

Существует проблема доминирования общего рынка объединения над отраслевой интеграцией. Формирование Единого экономического пространства предполагает равные возможности для всех субъектов хозяйствования, действующих внутри объединения, а также совместное представительство региональных экономических интересов на международной арене.

Во-первых, создание Единого экономического пространства – важное условие роста конкуренции внутри интеграционного блока, но оно не гарантирует повышения конкурентоспособности предприятий ТС и ЕЭП на мировом рынке. Напротив, при наличии возросшей внутренней конкуренции наиболее развитый субъект хозяйствования может получить единовременное преимущество, однако утратит мотивацию для повышения конкурентоспособности в будущем. Различия в экономических потенциалах стран-участниц требуют не только создания общего пространства четырех свобод, но и согласования политик в рамках Единого экономического пространства.

Во-вторых, необходимо обеспечить регулярное представительство евразийской интеграции на более высоком международном уровне. В частности, на встречах в формате «Большой восьмерки» и «Большой двадцатки», где евразийская тройка представлена пока лишь Россией. Российская делегация должна быть дополнена представителями евразийских институтов, что позволит координировать усилия и выработать позицию, с одной стороны, более эффективную для интеграции за счет учета мнений всех ее участников, а с другой – более весомую во время ее представления и обсуждения в многосторонних форматах. Нужно смелее выводить институты Евразийского союза «в свет». Включать главу и членов ЕЭК во все международные структуры, работа которых может повлиять на функционирование Таможенного союза. Тем самым Россия сможет, кроме всего прочего, сделать голос Белоруссии и Казахстана слышимым на самом авторитетном международном уровне. Повысить для них и будущих стран-участниц ценность всего проекта. Пора перестать стесняться себя и своих партнеров.

Вторая проблема – соотношение наднационального и межгосударственного уровней. Отсутствует четкое разграничение полномочий между ЕЭК и государствами-членами по вопросам о темпах, направлении и содержании интеграционных процессов. С одной стороны, это мешает полноценному осуществлению наднациональными органами предоставленных полномочий. С другой – порождает недопустимые для нормальной интеграции ситуации, когда вопросы между участниками Таможенного союза и Единого экономического пространства решаются в двустороннем формате, вне рамок межправительственного элемента евразийской интеграции.

Третья проблема заключается в отсутствии публичной составляющей интеграции и дефиците понимания сути и важности интеграционных процессов широкой общественностью. Нынешние достижения – это главным образом результат политического решения руководителей. Граждане, в том числе представители бизнес-сообщества, мало информированы об интеграционном строительстве.

Пока этот факт незначительно сказывается на популярности интеграции среди населения трех стран-членов ТС и ЕЭП. Согласно опросам Евразийского банка развития, создание Таможенного союза положительно оценивают в Казахстане 80% респондентов, в России – 72%, в Белоруссии – 60%. Аналогичные показатели по Единому экономическому пространству для Казахстана составили 76%, России – 70%, Белоруссии – 62%. Однако тревожные сигналы, прежде всего от предпринимательского сообщества, есть уже сейчас, по мере же развития и углубления интеграции т.н. «дефицит демократии» – отстраненность широкой общественности от процесса принятия решений – окажет негативный эффект. Так, заинтересованные в торможении интеграции группы уже используют неосведомленность общества для продвижения собственных интересов.

Что касается механизмов потенциального расширения Таможенного союза (а в перспективе – Евразийского экономического союза), неясно, необходимо ли единовременное пакетное соглашение или допустимо поэтапное сближение с частичным участием новых стран в интеграционном проекте. Кроме того, диалог о присоединении зачастую приобретает двусторонний формат, что негативно влияет на единство группировки.

Создание Таможенного союза и Единого экономического пространства подразумевает масштабный процесс унификации и гармонизации национальных норм с общим законодательством, создаваемым на наднациональном уровне. Необходимость передачи части суверенитета независимому регулирующему органу требует от национальных правительств комплексной оценки соотношения потенциальных выгод и издержек.

Таможенный союз и Единое экономическое пространство подразумевают формирование однородной экономической среды, которая позволит бизнесу и гражданам трех государств получить выгоду от развития единого рынка с большей покупательной способностью. Этот процесс среди прочего включает: свободное передвижение трудовых ресурсов и граждан; благоприятный климат для инвестиций и инноваций посредством стабильной и согласованной экономической, финансовой и денежно-кредитной политики в государствах объединения; открытие доступа к государственным заказам; укрепление евразийской финансовой интеграции, в частности, путем свободного движения капитала; создание условий, способствующих сотрудничеству между предприятиями, и т.д.

Повышению конкурентоспособности содействуют такие меры, как коррекция законов, искажающих конкуренцию на общем рынке, в частности путем применения единых правил конкуренции. Кроме того, для защиты принципов, изложенных в интеграционных договорах, необходима прозрачность в национализированных отраслях промышленности стран-участниц.

Результатом евразийской интеграции должно стать сближение уровня жизни населения. Этому способствуют сокращение структурных диспропорций между участниками интеграции, а также отраслевая кооперация, которая соответствовала бы интеграционным ориентирам и принципам.

Важная составляющая – принцип равноправия. Ориентиры интеграции должны формулироваться как результат многостороннего компромисса между странами-участницами с эффективным использованием ресурсов наднациональных и межгосударственных институтов сообщества. Институциональная система ТС и ЕЭП строится на принципе взаимовыгодного функционального сотрудничества в экономике, а не за счет подгонки под какую-то политическую задачу.

На международной арене евразийская интеграция руководствуется концепцией «открытого регионализма». Объединение заинтересовано в активном сотрудничестве с внешним миром по трем направлениям. Во-первых, структуры ТС и ЕЭП предполагают постепенное территориальное расширение за счет присоединения новых государств. Во-вторых, необходимо отстаивание общих интересов в отношениях с более отдаленными странами и региональными группировками, прежде всего – с Европейским союзом и азиатским регионом. В-третьих, региональная евразийская интеграция не препятствует коллективному представительству государств-членов в иных объединениях, в том числе экономических (ВТО).ЦЕЛЬ – РАВНОПРАВИЕ

В настоящий момент евразийская интеграция в рамках ТС и ЕЭП сочетает элементы национального и наднационального регулирования, что соответствует региональной специфике и текущим задачам. Концепция разделения властей по классическому принципу на законодательную, исполнительную и судебную ветви может быть реализована только в границах национального государства. Функциональная модель разделения властей по аналогии с Европейским союзом также не оптимальна для евразийского объединения. Непропорциональные различия в экономических потенциалах сторон ограничивают возможности создания независимого центра, обладающего хотя бы частично функциями самостоятельного актора в вопросах продвижения интеграции. Поэтому дополняющий характер наднациональных полномочий Коллегии ЕЭК в системе межправительственных ограничителей полностью оправдан региональной спецификой. Тем не менее можно говорить о ключевой проблеме, заключающейся в несбалансированности взаимодействия наднационального и межправительственного элементов на уровне текущего политического процесса.

Структура и процедурные правила ЕЭК направлены на сохранение преимущества наднационального регулирования при ограничении его самостоятельных функций в качестве мотора интеграции. Однако де-факто отсутствует эффективная система сдержек и противовесов в виде национальных ограничителей наднационального элемента.

Коллегия ЕЭК, которой принадлежит основная роль в регулятивном мониторинге и координации экспертной работы по подготовке межправительственных заседаний, стремится увеличить собственное влияние за счет имеющихся функциональных ресурсов. Это не связано с прогрессом интеграции как таковой, так как он возникает в результате объективной логики институционального развития. В частности, проблема искусственно ускоренных темпов, которые задает наднациональное звено, может вызвать ответную реакцию в виде отката интеграционных процессов. Это, в свою очередь, никак не соответствует долгосрочным интересам Коллегии ЕЭК.

Когда согласование интересов стран-членов происходит исключительно на уровне Высшего Евразийского экономического совета или заместителей глав правительств в составе Совета Евразийской экономической комиссии, высок риск переориентации межправительственного взаимодействия в двусторонний режим. Это означало бы утрату главного потенциального преимущества евразийской интеграции – многосторонних форматов взаимодействия государств-членов. На практике именно многостороннее согласование интересов, а не наднациональный элемент, облегчает поиск компромиссных вариантов. Поэтому нужно развивать средний и низовой уровень многостороннего согласования интересов параллельно структурам Евразийской экономической комиссии. Активно привлекать национальных должностных лиц и экспертов всех уровней.

Возможным решением могло бы стать создание в рамках евразийской интеграции отдельной структуры для многостороннего и многоуровневого межправительственного взаимодействия, направленной на согласование национальных интересов – в том числе на первичных стадиях выработки решений. Подобный орган собирался бы в формате Совета министров иностранных дел или профильных министров. Возможный вариант – учреждение института постоянных представителей стран-членов при предполагаемом Совете министров, который осуществлял бы предварительное многоступенчатое обсуждение интеграционных инициатив для выработки компромиссных решений.

С неизбежным расширением нормативно-правовой базы объединения Суд ЕврАзЭс, который, как предполагается, после 2015 г. станет частью структур современных ТС и ЕЭП, может сыграть важнейшую роль в вовлечении широких слоев населения в интеграционный процесс. До тех пор Суд, являясь неполитическим органом интеграции, сможет эффективно поддержать усилия ЕЭК по регулированию экономического пространства, не приводя к непропорциональному увеличению влияния наднационального элемента.

Указанные проблемы – доминирование общего рынка над отраслевой интеграцией, дисбаланс между наднациональным и межгосударственным уровнем, дефицит понимания сути и важности интеграционных процессов широкой общественностью, а также отсутствие институционального механизма расширения – не являются непреодолимыми. Напротив, они свидетельствуют о развитии, требующем взвешенных политических решений.

* * *

Препятствия, которые стоят на пути евразийской интеграции, серьезны. И дело не только в описанных институциональных недоработках и дисбалансах. Велик эгоизм элит, включая и российскую. Свежи воспоминания о временах СССР, которые одних заставляют апеллировать к «славному прошлому» (что все менее действенно по мере смены политических поколений), а других – к призраку «тюрьмы народов» (что активно эксплуатируется внешними оппонентами).

В России меняется общественное настроение, растет индифферентное, а иногда и негативное отношение к соседям, с которыми мы связаны общей исторической судьбой. Многие российские интеллектуалы и политики предпочитают отгородиться от стран бывшего Советского Союза, возвести визовые барьеры, особенно для находящихся в сложном экономическом и политическом положении государств Центральной Азии. Эти призывы часто звучат убедительно и политически своевременно. Хотя только посредством интеграционных механизмов можно сделать цивилизованным рынок рабочей силы, объединяющий Россию с Киргизией и Таджикистаном, и вырвать его из рук криминала. Те, кто призывает к введению визового режима, вероятно, не отдают себе отчета в том, что уже через несколько лет после этого нам придется просить у Пекина разрешения вести там бизнес.

Политикам, СМИ и рядовым гражданам трудно понять, что такое реальная интеграция и как она развивается. Это сложный и очень тонкий процесс. Критики интеграционного проекта хотят всего и сразу, не понимая (или делая вид, будто не понимают), что интеграция – не империя, не клуб избранных и не детский сад. Интеграция – это союз ради индивидуальной выгоды каждого. И бороться за свою выгоду страны-участницы должны «до последнего патрона», отсюда и неизбежные трудности роста и развития.

При этом ни один интеграционный проект в истории не встречал такого противодействия с Востока и Запада, интенсивность его, кстати, опровергает публично звучащий тезис об искусственности, несерьезности и даже обреченности проекта. Евросоюз прямо говорит, что сближение с Таможенным союзом закрывает любому государству «путь в Европу». Китай выражается более витиевато, но не устает «высказывать опасения» по поводу влияния евразийской интеграции на свободу торговли и инвестиций СНГ. Читай – на масштабы и глубину проникновения в бывшие советские республики китайского бизнеса. В общем, партнеры на Западе и на Востоке на самом деле вполне адекватно оценили потенциал зарождающегося объединения и принимают меры для того, чтобы этот потенциал уменьшить либо вовсе свести к нулю.

Успех евразийской интеграции отнюдь не гарантирован. Участникам приходится учиться на ходу, прежде всего России, у которой, по сути, происходит первый опыт равноправного взаимодействия со странами, которым она привыкла давать указания. Это крайне важный для Москвы полигон для отработки приемов политики XXI века, когда попытки лобового доминирования все чаще дают сбои и приводят к противоположным результатам.

В пользу интеграции говорит один весомый аргумент. Современный мир не оставляет государствам, в том числе и таким крупным, как Россия, шансов на сохранение реальной самостоятельности в случае углубленного сотрудничества с уже состоявшимися торгово-экономическими блоками. Поэтому вовне – будь то на Западе или на Востоке – шансов у стран бывшего СССР нет. Придется или терять реальный суверенитет, принимая правила, придуманные другими, или делать все самим.

Авторы статьи выражают особую благодарность главному редактору журнала «Россия в глобальной политике», председателю президиума СВОП Федору Лукьянову за творческое и неравнодушное отношение к редактуре текста. Также авторы искренне признательны участникам ситуационного анализа 20 мая 2013 г. Евгению Винокурову (директор Центра интеграционных исследований Евразийского банка развития), Андрею Грозину (заведующий отделом Казахстана и Центральной Азии Института стран СНГ), Дмитрию Ефременко (главный научный сотрудник ИНИОН РАН), Кириллу Коктышу (доцент кафедры политической теории МГИМО (У) МИД России), Виктору Мироненко (руководитель Центра украинских исследований Института Европы РАН), Александру Павлову (заместитель директора Национального института развития РАН), Дмитрию Полянскому (заместитель директора Первого департамента стран СНГ МИД России), Виктору Спасскому (директор Департамента развития интеграции Евразийской экономической комиссии), Кириллу Танаеву (директор Института современных медиа).

Т.В. Бордачёв – кандидат политических наук, директор Центра комплексных международных и европейских исследований НИУ ВШЭ, заместитель декана факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ.

Е.М. Островская – младший научный сотрудник Центра комплексных международных и европейских исследований НИУ ВШЭ.

А.С. Скриба – младший научный сотрудник Центра комплексных международных и европейских исследований НИУ ВШЭ.

СНГ. Россия. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 7 ноября 2013 > № 940446

Ревность и сомнения

Образ евразийской интеграции в европейском медийном пространстве

Отсутствие дискуссии по вопросам интеграционного строительства демонстрирует слабый интерес к нему в российском обществе. Привлечь к обсуждению политических и экономических акторов не только за пределами, но и внутри стран-членов представляется весьма актуальным.

Западное эспертное сообщество традиционно настроено скептически по поводу попыток преодоления атомизации постсоветского пространства. Однако о проекте Евразийского экономического союза, в соответствии с которым 1 января 2015 г. отраслевые интеграционные структуры ЕврАзЭС и Таможенный союз должны объединиться, заговорили как о наиболее амбициозном и масштабном за 20 лет начинании по активизации сотрудничества между республиками бывшего СССР. Акцент на прагматической мотивации, а также обилие терминологии, отсылающей к европейскому опыту институционального строительства, свидетельствуют о возникновении новой риторики, в большей степени обращенной к будущему, а не к мифологемам общего прошлого. Эта тенденция отмечается и в статье Владимира Путина («Известия», 4 октября 2011 г.), и в официальных документах Евразийской экономической комиссии.

Тем не менее анализ европейских источников показывает, что Евразийский союз занимает в первую очередь сотрудников научных центров и крайне редко освещается в массовой печати (так, в The Guardian упоминание о евразийской интеграции встречалось за последние два года всего четыре раза). Политическая журналистика, в отличие от экспертной аналитики, продолжает использовать сложившиеся стереотипы, суть которых сводится к неоимперским притязаниям России, продвигающей проект для восстановления влияния в регионе.

В настоящей статье предпринята попытка анализа основных представлений о характере, целях и перспективах евразийской интеграции, содержащихся в европейских источниках. Речь идет о материалах аналитических центров Великобритании, Франции, Бельгии, Германии, Италии, Польши и Финляндии, а также о публикациях в прессе.

ДВЕ ИНТЕГРАЦИИ: ЛИНИИ СОПОСТАВЛЕНИЯ

В большинстве исследований отмечается, что российская политическая элита, а также функционеры, представляющие интеграционные структуры, виртуозно освоили институциональную терминологию Евросоюза. Сама архитектура наднациональных органов (Совет, Комиссия и Суд) вызывает ассоциации с моделью построения Европейского экономического сообщества. Однако, несмотря на схожесть формы, осуществимость перехода от межгосударственных к наднациональным методам принятия решений, а также добровольность и осознанность делегирования суверенитета государствами-участниками подвергаются серьезным сомнениям.

Так, в докладе Центра европейских политических исследований (CEPS), вышедшем в декабре 2012 г., внимание уделено сравнению ранних этапов европейской интеграции с построением «евразийской» экономической кооперации. Авторы (Стивен Блокманс, Грант Костанян, Евгений Воробьев) оперируют неофункционалистской теорией Эрнста Хааса, основывающейся на эффекте «перетекания» экономической кооперации в политическую интеграцию. Однако в Европе указанные процессы проходили плавно в течение нескольких десятилетий. В случае же с евразийским проектом очевидно, что декларируемые темпы трансформации Таможенного союза в экономический не соответствуют реальному потенциалу объединения в силу недостаточной слаженности механизмов перераспределения компетенции, а также несоответствия друг другу национальных правовых норм.

Число жителей ЕС сопоставимо с населением стран, входящих в Таможенный союз, однако брюссельские эксперты прежде всего обращают внимание на расстояния между крупнейшими экономическими центрами (Москва–Астана – 2700 км, Москва–Минск – 717 км), что замедляет движение товаропотоков. Кроме того, евразийская интеграция характеризуется несбалансированностью экономических возможностей участников – российский рынок выглядит доминирующим и мощным на фоне остальных стран-членов, в то время как на начальных этапах европейской интеграции речь шла как минимум о двух равноценных центрах силы – Франции и Германии. Таким образом, предположения относительно поглощения казахстанского бизнеса российскими компаниями и переформатирования рынка в соответствии с их интересами выглядят убедительными. В то же время у России весьма низкий индекс открытости для мировой торговли, она занимает 114-е место в мире, в то время как Казахстан – 88-е.

Исходя из этого, заявление члена Коллегии по основным направлениям интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии Татьяны Валовой о том, что Таможенный союз уже достиг уровня Евросоюза образца 1993 г., кажется авторам доклада необоснованным. На процедуру, аналогичную ликвидации таможенных барьеров между Россией, Белорусссией и Казахстаном (запланирована на 2015 г.), Европе потребовалось более десяти лет, притом что эти вопросы были переданы в ведение наднациональных институтов. Двойственность и абстрактность многих формулировок в уставе Евразийской экономической комиссии делают перспективы делегирования суверенитета весьма туманными, а без этого, с точки зрения брюссельских экспертов, поставленная задача не может быть успешно решена. Кроме того, указанный орган, если сравнивать его с европейским аналогом, испытывает дефицит репрезентативных функций, в особенности в отношении третьих стран.

Некоторые притязания, заявленные в программных документах, слишком амбициозны на текущей стадии развития интеграции, в частности, регулирование деятельности государственных монополий. В отношении России данный механизм фактически не работает – из-за слабых возможностей воздействия наднационального уровня власти на деятельность российских государственных органов. Баланс сил между участниками таков, что России для реализации собственных интересов требуется согласие хотя бы одного из партнеров, что приводит в конечном счете к использованию не наднациональных, а двусторонних межгосударственных методов согласования. В качестве наиболее характерного примера эксперты Chatham House (Рилка Драгнева, Катарина Волчук) приводят договоренности по газовым тарифам между Москвой и Минском.

Примечательно, что едва ли не единственный орган, роль которого видится большинству европейских экспертов позитивной, – это Суд евразийского сообщества. Легитимация интеграционного проекта осуществляется благодаря прецедентным решениям, в результате реализуется стратегия нивелирования нетарифных барьеров. Тот факт, что несколько частных компаний, в том числе угольная компания «Южный Кузбасс», выигрывали иски у Евразийской экономической комиссии, свидетельствует о движении в сторону более сбалансированной экономической системы, отвечающей интересам широкого круга акторов. В то же время механизмы урегулирования споров между государствами-участниками остаются в существенной степени непроработанными. Еще одну проблему авторы доклада Chatham House усматривают в том, что частные лица не правомочны обращаться с исками в Суд.

Таким образом, обнаруживается, что заимствованная у ЕС интеграционная модель пока во многом лишена содержания. Как отмечает ведущий сотрудник Германского фонда Маршалла Констанца Штельценмюллер, «российские попытки имитировать западные институты сопровождаются непониманием значимости системы ценностей, а также культурного контекста, в рамках которых они были построены в Европе». Примечательно и то, что, несмотря на непродолжительную историю евразийской экономической интеграции, наднациональные структуры смело оперируют понятиями, предполагающими серьезную степень делегирования национального суверенитета, в то время как на первых этапах создания Европейского сообщества большое внимание уделялось сохранению ощущения независимости участников и с этой целью избегалось употребление квазигосударственной терминологии. ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ УЧАСТНИКАМИ ЕВРАЗИЙСКОГО ПРОЕКТА

Многие исследователи отмечают, что в течение 1990-х гг. Россия не обращала должного внимания на партнеров по СНГ, предпочитая выстраивать отношения с Западом. Между тем Нурсултан Назарбаев сумел зарекомендовать себя на международной арене как основной пассионарий реинтеграции постсоветского пространства, предложив евразийскую концепцию еще в марте 1994 года.

В контексте принятия ключевых политических решений, влияющих на дальнейшее развитие евразийской интеграции, выделяются три лидера, чьи методы управления принято характеризовать как авторитарные. Международный имидж Александра Лукашенко никогда не был позитивным, тем более после выборов 2010 г. отношения между ЕС и белорусским руководством резко ухудшились, несмотря на предшествовавшее этому относительное потепление. Что же касается Назарбаева, то, несмотря на уважительные высказывания западных аналитиков в его адрес, большой интерес вызывает не столько он сам, сколько его окружение. Однако исследования предпочтений выразителей интересов различных групп казахстанской элиты затруднены ограниченностью доступа к соответствующей информации.

Наконец, главным действующим лицом евразийской интеграции, несомненно, считается Владимир Путин. Вряд ли какая-либо другая персона может составить ему конкуренцию по количеству упоминаний в контексте объединения рассматриваемых государств. Тот факт, что в большинстве случаев проект Евразийского экономического союза ассоциируется исключительно с фигурой президента России, заставляет экспертов высказывать самые различные предположения относительно его мотивов. Нельзя не отметить также, что в европейском медийном пространстве существенное место занимает мотив инициирования Путиным восстановления Советского Союза. В этом смысле весьма примечательна статья Якуба Корейбы «Восстановит ли Путин СССР?» в журнале «Новая Восточная Европа», в которой автор акцентирует внимание на том, что российская политическая элита никогда не воспринимала своих ближайших соседей как полноправных и независимых партнеров. Очевидно, что проблематика потенциальной реконструкции империи волнует в первую очередь авторов из центрально- и восточноевропейских государств (Польша, Чехия, страны Балтии), что вполне объяснимо напряженными двусторонними отношениями с Россией, в то время как представители Западной Европы, как правило, отдают себе отчет в том, что Москва не захочет брать на себя столь серьезные обязательства.

В статье Владимира Путина в «Известиях» ставятся не только внешнеполитические задачи, сводящиеся, с точки зрения экспертов, к противодействию крупнейшим акторам международной политики на постсоветском пространстве (публикация вышла меньше чем через неделю после саммита глав государств ЕС и стран «Восточного партнерства» в Варшаве), но и внутриполитические цели. Так, по мнению старшего научного сотрудника Германского института международной политики и безопасности (SWP) Ханнеса Адомайта, указанный текст стал своего рода ключевым предвыборным манифестом политика, предложившего взамен концепции модернизации Дмитрия Медведева популистский проект восстановления влияния России в поясе соседства, а следовательно, и в мире.

Как бы то ни было, привлекательность и самостоятельная ценность евразийской интеграции как долгосрочного проекта для потенциальных, а также действительных участников не кажется комментаторам убедительной. Так, отношения между Белоруссией и Россией складывались специфически, учитывая глубокую зависимость республики от льготных тарифов на российские энергоресурсы. В силу осложнения отношений Минска с западными соседями объединение с Россией на ее условиях фактически стало единственной возможностью сохранения нынешнего режима, невзирая на то, что шероховатости во взаимоотношениях между двумя участниками Таможенного союза заметны и по сей день. Шумная история вокруг компании «Уралкалий» была воспринята как весьма эффективная антиреклама всего проекта.

Что касается Казахстана, то, с точки зрения члена консультативной группы «ЕС – Центральная Азия мониторинг» Наргис Кассеновой, представленной в докладе Французского института международных отношений (IFRI), Нурсултан Назарбаев в рамках евразийского проекта преследует сразу две цели. Во-первых, участие в интеграции позволяет Астане (как и Минску) сохранить определенную внутриполитическую стабильность, во-вторых, присоединение к Таможенному союзу было обусловлено желанием использовать данную платформу для ускоренного вступления в ВТО. В то же время многие политические силы в стране высказали недовольство утратой части государственного суверенитета. Для этого есть весомые основания: в результате интеграционных процессов цены на иностранную продукцию резко выросли, в то время как цены на товары, поставляемые российскими производителями, не стали ощутимо более низкими. Научный сотрудник Итальянского института исследований мировой политики (ISPI) Фабрицио Виельмини указывает на негативные последствия интеграции с Россией для казахстанского малого и среднего бизнеса, поскольку ведение таможенной документации не упростилось, а, напротив, стало еще более запутанным. Кроме того, согласование тарифов с Россией в рамках наднациональных структур несколько ухудшило условия вступления Казахстана в ВТО.

Положительным результатом деятельности в рамках Таможенного союза для Казахстана стал приток в страну иностранного капитала, однако для многих западных компаний это в первую очередь плацдарм для проникновения на территорию России. Увеличился и импорт в Казахстан белорусской продукции, хотя и не столь существенно. В то же время товарооборот между Казахстаном и Белоруссией можно охарактеризовать как рекордно низкий: импортируя 1,5% товаров, Астана ничего не экспортирует взамен.

Россия не сосредоточена на расширении экономических отношений с другими странами СНГ – потенциальными участниками евразийского интеграционного проекта. Лидирующие позиции в ее внешней торговле по-прежнему занимают крупнейшие мировые игроки – Евросоюз, Китай и США. Относительно перспектив присоединения Украины к Евразийскому союзу мнения западных аналитиков разнятся, однако большинство из них не рассматривают Молдавию, Грузию и Азербайджан как его потенциальных участников в 2015 году.

Что касается Армении, то несмотря на заявление Сержа Саргсяна о намерении присоединиться к Таможенному союзу, Ереван не отказывается от идеи подписать соглашение об ассоциации с ЕС. Как отмечает эксперт Польского института международных отношений Конрад Заштовт, Россия располагает мощными инструментами воздействия на политическое руководство Армении (в первую очередь в сфере безопасности), кроме того, в реализации положений Глубокого и всестороннего соглашения о свободной торговле с Европейским союзом не заинтересованы олигархические структуры страны. Однако отсутствие общей границы с Россией, сложности юридических и технических согласований (в частности, по вопросам устранения барьеров во взаимной торговле с государствами СНГ, не являющимися членами ТС), а также желание интенсифицировать сотрудничества с Евросоюзом, демонстрируемое многими политическими и экономическими акторами в Армении, свидетельствуют о том, что заявление Саргсяна само по себе не дает гарантий вступления в Евразийский союз.

Таким образом, если речь идет о потенциале расширения объединения, то возникает образ некоего центральноазиатского союза с небольшим европейским «вкраплением» в лице Белоруссии. При этом совместные усилия России и Казахстана по преодолению политической и экономической фрагментации Центральной Азии, с точки зрения старшего научного сотрудника Центра европейских политических исследований Майкла Эмерсона, на сегодняшний день также нельзя считать успешными.

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ С ЕС: КООПЕРАЦИЯ ИЛИ СОПЕРНИЧЕСТВО?

Очевидно, что в результате политико-экономической фрагментации постсоветского пространства в 1990-е гг. Евросоюз стал своеобразным центром притяжения для многих государств СНГ. Разработаны конкретные меры по взаимодействию в области торговли, образования, науки, международной безопасности и юстиции в рамках Европейской политики соседства и затем «Восточного партнерства». Таким образом, интеграционная активизация России обусловлена в первую очередь нежеланием потерять сферу влияния в поясе соседства.

Две наиболее часто встречающиеся цитаты из Владимира Путина в статьях, посвященных анализу целей евразийского проекта, – это «распад СССР как величайшая геополитическая катастрофа XX века» и в то же время констатация невозможности его восстановления, с одной стороны, и «построение экономического региона от Владивостока до Лиссабона» – с другой. Вследствие этого перед европейскими экспертами неминуемо встает вопрос о совместимости двух интеграционных проектов, а также о конкурентных отношениях Брюсселя и Москвы в свете борьбы за потенциальных партнеров.

Внимание большинства западных политологов в контексте описанного противостояния приковано к Украине. Хотя в статье Владимира Путина в «Известиях» говорится об участии в евразийском проекте как возможности создания прочной платформы для интеграции в другие международные структуры, в том числе в Евросоюз, декларируемые лозунги воспринимаются как расходящиеся с истинными целями Москвы. Украина рассматривается как главное «поле боя» между Россией и ЕС, поскольку здесь впервые отмечается целенаправленное и небезуспешное применение российской «мягкой силы». Это выражается в первую очередь в широком распространении через украинские СМИ российских аналитических оценок, суть которых заключается в том, что расширение экономического сотрудничества с Европой в рамках программы «Восточное партнерство» и, в частности, подписание соглашения об ассоциации может обернуться для Киева негативными последствиями, в то время как присоединение к Евразийскому экономическому союзу позволит в первую очередь разрешить многолетние энергетические конфликты между соседями. Авторы доклада, представленного Chatham House, полагают, что в данном аспекте Евросоюз проигрывает информационную войну России.

Тем не менее приостановка импорта части украинской продукции, инициированная Россией в августе 2013 г., была воспринята существенной частью европейского политического и экспертного сообщества как попытка прямого принуждения к вступлению в Таможенный союз. Как отмечает голландский журналист Ник Оттенс, тактика, избранная российским руководством в отношении Украины, основывается скорее на методах силового давления и использовании слабости украинской экономики, чем на создании привлекательного образа объединения, построенного на принципе добровольного делегирования государственного суверенитета.

Приведенные аргументы относительно слабости экономических отношений между участниками евразийского проекта, а также крайне низкие показатели торгового оборота между Россией и его потенциальными участниками – странами СНГ приводят европейских экспертов к мысли о том, что, несмотря на акцентирование внимания на экономике в программных заявлениях, она играет второстепенную роль. В действиях России, направленных на крепление интеграционных связей, усматривается прежде всего обеспокоенность перспективами сближения стран бывшего СССР с ЕС и попытка противодействия реализации программы «Восточное партнерство».

При этом глубинных противоречий в двусторонних отношениях между Москвой и Брюсселем нет. Европейский союз – крупнейший экономический партнер России, и сотрудничество с ним обусловлено взаимной необходимостью. Однако эта кооперация никоим образом не распространяется на территорию постсоветского пространства, что выражается, в частности, в нежелании Москвы участвовать в совместном урегулировании «замороженных конфликтов» в Приднестровье и на Южном Кавказе.ТЕРРИТОРИЯ «БОЛЬШОГО ТРАНЗИТА»

Владимир Путин неоднократно подчеркивал, что Евразийский союз нельзя расценивать как попытку восстановления Советского Союза. Его видение данного проекта заключается в построении мощной наднациональной организации суверенных государств, способной стать твердой опорой современной международной архитектуры благодаря роли связующего звена между Европой и динамично развивающимся Азиатско-Тихоокеанским регионом.

Последовательно отстаиваемую в программных документах Таможенного союза и ЕврАзЭС идею о том, что различные интеграционные пространства совместимы, европейское политическое и экспертное сообщества не воспринимают всерьез. Тем не менее упомянутая идея подразумевает ряд насущных задач, в решении которых могут быть заинтересованы партнеры России как на Западе, так и на Востоке.

Речь идет в первую очередь об интеграции транспортных и энергетических систем. Так, проект «Стратегическое партнерство 1520», предложенный РЖД в 2006 г., вызывает особый интерес Евросоюза. Различия в ширине железнодорожной колеи негативно влияют на темпы поставок продукции между постсоветскими и европейскими странами. Кроме того, в некоторых государствах Центральной и Восточной Европы до сих пор существуют линии, рельсовая ширина которых составляет 1520 мм, – Финляндия, страны Балтии, Польша, Словакия и Венгрия.

Примечательно, что еще Хэлфорд Маккиндер в концепции «Хартленда», неожиданно обретшей популярность среди российских политических мыслителей в 1990-е гг., представлял Россию как центр мирового притяжения именно вследствие развития железнодорожных транспортных путей и предрекал ей большое будущее. Учитывая сегодняшние реалии, едва ли возможно говорить о том, что его прогнозы оказались верными, однако отметим, что в создании образа России как колоссального международного транспортного коридора, который неоднократно использовался как инструмент политического воздействия, огромную роль сыграли представления российского интеллектуально-политического истеблишмента.

Таким образом, как отмечает эксперт Финского института международных отношений Катри Пиннониеми, настоящим достижением евразийского проекта может стать не строительство наднациональных административных структур, чья деятельность воспринимается на сегодняшний день по большей мере как имитационная, а ориентация на решение экономических задач, связанных с вопросами международного транзита. Реализация «Стратегического партнерства 1520» способствует тем самым позиционированию России как части европейского и в то же время евразийского экономического пространства.

Огромные расстояния между основными экономическими центрами России, Белоруссии и Казахстана, представляющиеся фактором, тормозящим развитие интеграции, в рассматриваемом контексте оборачиваются преимуществом Евразийского союза при условии эффективного использования ресурсов для развития транспортной инфраструктуры. Основное препятствие европейские специалисты усматривают в многообразных проявлениях постсоветского кланово-олигархического капитализма, характеризующегося отсутствием прозрачности при распределении средств, а также взаимной зависимости политических и финансовых групп интересов.

В ПОИСКАХ СТРАТЕГИИ МЕЖДУНАРОДНОГО ПОЗИЦИОНИРОВАНИЯ

В риторике представителей наднациональных органов, координирующих деятельность участников евразийского проекта и работающих над формированием его позитивного международного имиджа, обнаруживаются противоречия, усложняющие понимание содержания, целей и вектора интеграционных процессов. Стремление продемонстрировать высокий уровень развития институциональной архитектуры и в то же время подчеркивание значимости суверенитета стран-членов не позволяет европейским экспертам получить представление о том, как будет происходить углубление интеграции, требующее делегирования не только экономических, но и политических полномочий как наверх – наднациональным структурам, так и вниз – региональным властям. Кроме того, сама концепция евразийства в ее современной редакции вызывает множество вопросов: обращена ли она в большей степени к образу общего прошлого народов, населяющих территорию бывшего СССР, обусловливающего их культурно-историческое единство, или же ее следует трактовать с точки зрения объективно назревшей необходимости сотрудничества?

На основании проведенного анализа можно сделать следующие предположения относительно действий, которые способствовали бы улучшению международного имиджа евразийской интеграции.

Первое. Отказ от громких заявлений (в частности о том, что Евразийский союз соответствует уровню развития ЕС на момент 1993 г.), вызывающих сомнения в их соответствии действительности, и сосредоточенность на выполнении практических задач (таких, например, как реализация «Стратегического партнерства 1520»). Если исходить из программных документов, то темпы интеграции постсоветских стран обоснованно оцениваются европейскими экспертами как весьма завышенные, что негативно сказывается на выводах относительно качества кооперационного взаимодействия.

Второе. Необходима большая четкость формулировок при описании механизмов распределения компетенции между национальным и наднациональными уровнями власти для понимания реальных возможностей последних. Позитивные отзывы о роли Суда – важное достижение институционального строительства, однако сомнения относительно самостоятельности Комиссии при принятии решений, а также скепсис в отношении проекта учреждения Евразийского парламента свидетельствуют о том, что успех построения сбалансированной системы наднациональных органов будет зависеть от степени прозрачности их функционирования, а также от того, насколько они смогут быть репрезентативными по отношению к интересам всех стран-участников и негосударственных акторов. Отсутствие представительств Евразийской экономической комиссии в третьих странах очевидно не способствует повышению ее международного статуса.

Третье. На восприятие процессов евразийской интеграции отрицательно влияет дефицит позитивного позиционирования Белоруссии и Казахстана. Кроме того, ассоциации исключительно с лидерами государств и отсутствие признаков общественно-политического консенсуса в рассматриваемых странах ставят под сомнение добровольность делегирования суверенитета. Ставшая уже традиционной привязка к фигуре президента России свидетельствует об определенной политической воле к преодолению фрагментации постсоветского пространства, но сужает угол зрения на процессы кооперации, в особенности когда речь идет о дальнем горизонте планирования. Отсутствие дискуссии по вопросам интеграционного строительства демонстрирует слабый интерес к указанной проблеме в российском обществе. Привлечь к обсуждению политических и экономических акторов не только за пределами, но и внутри стран-членов представляется весьма актуальным.

Четвертое. Нетривиальной задачей видится реанимация содержательной полемики о базовых ценностях в диалоге России и Евросоюза, которая в последние годы сводилась либо к прагматическому дискурсу, либо к взаимным обвинениям в следовании «двойным стандартам». В то же время понимание мировоззренческих основ во взаимодействии региональных подсистем – необходимое условие получения представлений о характере грядущих трансформаций мирового порядка. Отметим также, что выявление более четких контуров евразийского концепта с точки зрения его нормативного содержания способствовало бы большей ясности в контексте определения внешнеполитических приоритетов.

Пятое. Наконец, наиболее очевидным препятствием для создания позитивного образа евразийской интеграции остается ограниченность эмпирической базы, позволяющей получить ясное понимание того, что являет собой рассматриваемый проект. Помимо официальных документов и презентаций, выпускаемых Комиссией, необходимы релевантные аналитические исследования, способствующие формированию более четкой картины процессов объединения постсоветских стран.

М.Е. Симон – кандидат политических наук, научный сотрудник Института экономики РАН.

Британские чиновники получили указание не принимать электронные подарки, к примеру, флеш-карты, от представителей иностранных государств, заявили руководители спецслужб Великобритании.

"Ими получено распоряжение не принимать подарков, таких, как карты памяти, ни от одного из иностранных государств, в том числе США. Это объясняется риском стать объектом шпионажа", - заявили в четверг глава Управления правительственной связи (GCHQ) при МИД Великобритании Иен Лоббан и глава контрразведки MI5 Эндрю Паркер на выступлении в парламенте.

В конце октября итальянская газета Corriera della Sera ранее сообщила, что члены делегаций получили на недавнем саммите G20 в Петербурге в качестве подарков флешки и зарядные устройства к телефонам. По данным издания, председатель Европейского совета Херман ван Ромпей после возвращения с саммита G20 в Брюссель потребовал сотрудников службы безопасности проверить новую технику, однако шпионское оборудование обнаружено не было. Денис Ворошилов.

Премьер-министр Бельгии Элио ди Рупо заявил в четверг, что правительство не будет пересматривать размер государственной дотации королю бельгийцев Альберту Второму, передавшему в июле престол сыну - наследному принцу Филиппу.

"Мы не намерены менять ни одной запятой", - заявил бельгийский премьер, выступая в Палате представителей, нижней палате федерального парламента страны.

По словам ди Рупо, в Бельгии дотационный режим для королевской семьи "более современный и транспарентный", чем в большинстве европейских монархий.

Как ранее сообщалось, Альберт Второй через своего экс-интенданта обратился к премьеру Бельгии и ряду федеральных министров с просьбой рассмотреть возможность финансирования государством части его расходов на "пенсии". О каких статьях расходов идет речь, не сообщается.

Парламент Бельгии принял в октябре в условиях дефицита госбюджета закон о реформировании системы финансирования бельгийской монаршей семьи. Закон предусматривает сокращение и обложение налогами дотаций всех ее членов. Будучи на троне, Альберт Второй получал дотацию в размере 11,5 миллиона евро в год. После передачи престола сыну сумма дотации была сокращена до 923 тысяч евро, с которых король-отец обязан уплачивать НДС и акцизы на сумму около 200 тысяч евро.

Значительная часть дотации идет на оплату услуг персонала и на содержание объектов королевской недвижимости.

Премьер-министр Николай Азаров настаивает на скорейшем подписании меморандума о создании Адриатического газового коридора, который соединит Украину, Венгрию и Хорватию.

Об этом он заявил в среду во время встречи с Вице-премьер-министром, министром госуправления и юстиции Венгрии Тибором Наврачичем.

"Мы надеялись подписать этот меморандум в Брюсселе, надеялись подписать его в Киеве. Сегодня это подписание не состоялось. Я вчера говорил с Вице-премьер-министром Хорватии, что необходимо сделать все для того, чтобы ускорить подписание этого меморандума", - сказал Николай Азаров.

Он добавил, что для подписания этого документа готов лично приехать в Будапешт или Загреб, или пригласить двух премьеров в Киев.

"Это чрезвычайно большой важный проект, и участие трех премьер-министров показало бы его важность и актуальность", - отметил Глава Правительства.

Премьер-министр также подчеркнул необходимость выполнения всех договоренностей, достигнутых во время его визита в Венгрию в марте текущего года. В частности, по словам Николая Азарова, необходимо активизировать совместную практику пересечения государственной границы.

Тибор Наврачич, в свою очередь, заверил Николая Азарова в намерениях безусловно выполнять двусторонние договоренности. Он также согласился, что меморандум по Адриатическому коридору нужно подписать как можно быстрее. "Мы тоже считаем, что как можно скорее необходимо подписать данный меморандум", - сказал Вице-премьер-министр.

По прогнозу экспертов Еврокомиссии, дефицит бюджета Бельгии в конце 2013 г. составит 2,8% ВВП.

Уровень безработицы в Столичном регионе Брюссель в октябре с.г. составил 20,8% (111519 человек). По сравнению с аналогичным периодом 2012 г. отмечается рост на 0,1%.

Рынок социального страхования в Бельгии вырос по итогам 2012 г. на 10% по сравнению с предыдущим годом и составил 32,29 млрд. евро (сумма общего страхового фонда Бельгии).

По итогам 3-го квартала 2013 г. инфляция в Бельгии составила 1,2% (1-й квартал - 1,4%, 2-й квартал – 1,2%).

Сегодня, 6 ноября, делегация Торгово-промышленной палаты Республики Абхазия, находящаяся с деловым визитом в Бельгии, встретилась с представителями ТПП Брюсселя. Стороны обсудили широкий круг вопросов, затрагивающих различные аспекты развития торговых отношений между Абхазией и Бельгией, такие как создание официальных представительств бельгийских компаний в Абхазии, создание совместных абхазо-бельгийских предприятий, обмен делегациями для участия в различных международных мероприятиях, проходящих в Абхазии или Бельгии и т.д.

Генеральный директор исполнительного управления ТПП Брюсселя отметил, что «данная встреча является важным шагом в установлении двусторонних связей между Бельгией и Абхазией».

Президент ТПП РА Геннадий Гагулия, в свою очередь, ознакомил бельгийскую сторону с некоторыми историческими фактами Абхазии, описал экономическую ситуацию в республике, также перспективы развития бизнеса в стране.

По окончании встречи, представители Торгово-промышленных палат обменялись памятными подарками.

«Апсныпресс»

Политические выгоды нищеты

Игорь ЕФИМОВ-­МОСКОВИТ

1. «С каждым годом богаче»

Много лозунгов сменила за 60 лет советская пропаганда. Но лозунг «поднять уровень материального благосостояния трудящихся» оставался практически неизменным и не отменялся ни разу ни Сталиным, ни Хрущевым, ни Брежневым. Перед каждым праздником, после каждого партийного съезда или пленума только и было слышно:

Поднять!

Еще выше!

На небывалую высоту!

Партия торжественно клянется, что уже нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!

И хотя все знают, что за последние 20 лет никакого реального улучшения в жизни советских граждан не произошло, сам призыв обычно не ставится под сомнение. Ведь причины его невыполнения так очевидны: неизлечимые язвы и хвори плановой экономики, низкая квалификация хозяйственных руководителей, непомерные расходы на оборону, гигантское разрастание партийно-бюрократической машины. Поэтому принято считать, что хоть в этом лозунге пропаганда не лжет. Что власть и хотела бы поднять жизненный уровень, да просто не знает, как это сделать.

И действительно, если народ станет жить чуть побогаче, разве может это чем-то повредить всесильной партократии, им управляющей? Казалось бы, и управлять сытым народом станет легче, и трудоотдача его должна будет возрасти. Возрастет трудоотдача — увеличится объем производимой продукции, соответственно и главного вида ее — оружия, расширятся военные поставки всему миру, усилится международное влияние. Логически рассуждая, мы должны прийти к выводу, что именно властолюбие и стремление к мировой гегемонии должны толкать партократию на какие-то шаги по улучшению хозяйственно-экономической машины. И что если побочным результатом этого улучшения окажется рост благосостояния народа, никакого неудовольствия у кремлевских властей это вызвать не может.

Однако то, что представляется самоочевидным в критериях традиционного политического мышления, часто оказывается неверным в критериях коммунистического двоемыслия. Среди спасательных понтонов, подводившихся в 70-е годы под корабль советской экономики, выделим три основных и рассмотрим судьбу каждого из них.

2. Понтон первый — подрядный метод

Впервые он стал применяться в строительстве под названием «метод бригадира Злобина». Смысл его состоит в том, что бригаде рабочих разрешается взять подряд на возведение дома полностью — от закладки фундамента до внутренней отделки. И оговоренную плату бригада получит только после сдачи дома комиссии. Успеет сделать за полгода — прекрасно. За четыре месяца — тем лучше для нее. Таким образом, величина месячного оклада рабочего оказывалась в прямой зависимости от эффективности и качества его труда.

Поначалу метод стал давать поразительные результаты. Ничего нового в нем, конечно, не было — на Руси испокон века работали артелью. В артели все друг у друга на виду, ее не обманешь, как можно обмануть любого начальника. Так и в подрядной бригаде ленивым и неспособным просто невозможно было удержаться — их никто не стал бы терпеть там. Производительность труда в этих бригадах оказывалась всюду на 35 – 40% выше средней, и, что еще более важно, качество исполнения просто не шло ни в какое сравнение.

Новый почин стали усиленно пропагандировать, кампания быстро набирала силу. Партийное руководство требовало повсеместного распространения «подряда». Выпускались такие, например, постановления: «Руководители, которые не могут обеспечить перевод 30% бригад на хозрасчетный (то есть подрядный)метод, не соответствуют занимаемой должности». Из строительства подряд пытались перетаскивать и в другие отрасли промышленности. В сельском хозяйстве аналогичный метод давно существовал под названием «аккорда» и теперь тоже стал насаждаться повсеместно. Полеводческой бригаде выделялась техника, выделялась земля, семена, а окончательный расчет с ней производился осенью в зависимости от снятого урожая. И здесь тоже аккордные бригады ухитрялись снимать с гектара чуть не вдвое больше зерна, чем обычные бригады, работавшие на соседних полях по обычным условиям пооперационной оплаты: отдельно за пахоту, за сеяние, за боронование, за уборку.

Одна беда — ни подрядные, ни аккордные бригады никак почему-то не приживались. Было непонятно, кто мешал им превратиться из исключений в правило. Рабочим новый метод сулил большие заработки, начальство требовало его распространения, но люди упорно предпочитали работать по старинке, и число хозрасчетных бригад росло только на бумаге.

Наконец, в 1977 году в газетах начали прорываться признания, приоткрывшие реальную причину. Дело в том, что администрация предприятий оказывалась как бы между двух огней. С одной стороны, со всех них: с начальников строительных управлений, директоров заводов, председателей колхозов — требовали увеличения числа подрядных бригад. Но, с другой стороны, с них еще более строго требовали выполнения плана. Плановые же задания всегда задаются с запасом, не обеспечиваются в достаточной мере техникой, сырьем, рабочей силой, а контролируются, главным образом, не по реальным результатам, а по квартальным и годовым показателям.

В конце каждого квартала в кабинете промышленного руководителя звонит телефон и голос секретаря райкома кричит примерно следующее: «Ты что, опять план заваливаешь? По десяти объектам недовыполнение... Что значит «нет людей, нет техники»?.. Ты коммунист или размазня? Чтоб завтра же ликвидировать прорыв. Ответишь партбилетом!» И руководитель в лихорадочных поисках добавочных средств и трудовых ресурсов кидается в первую очередь туда, где они есть, где положение наилучшее, — на участки хозрасчетных бригад. Он отнимает у них бетон, кирпич, металлоконструкции, людей, перебрасывает все это на «горящие» объекты, обещая потом все компенсировать, но никогда не имея возможности исполнить свое обещание. Точно так же и в колхозах в пылу уборочной надо прежде всего отчитываться перед начальством количеством убранных гектаров. Поэтому председатели в решающие моменты отнимают комбайны у аккордных бригад, сокращают выдачу горючего, чтобы убрать поля отстающих, даже если урожай на них по весу равен посеянным семенам.

Таким образом и строительные рабочие, и сельские механизаторы, включавшиеся в пропагандируемый почин, очень скоро убеждаются, что их напряженный и часто сверхурочный труд не принесет им реального увеличения заработка, а пойдет на затыкание дыр в картине плановых показателей. Что, работая обычными методами, они всегда, по крайней мере, будут получать плату за вынужденные простои, а при подрядном методе, не выполнив по вине администрации условий договора, могут остаться вообще без копейки. И что весь этот «почин» оборачивается очередным трюком начальства, направленным на выжимание из них добавочного дарового труда. Поэтому-то загонять их в подрядные бригады становилось все труднее. Система оказалась неспособной принять артельную форму организации труда, и все грозные приказы и громкие призывы оказались бессильны.

3. Понтон второй — приусадебные участки

Перепись населения 1969 года показала, что до сих пор примерно половина граждан СССР живет в деревнях и поселках. Ни для кого не было секретом, что в рационе сельского жителя картофель занимает центральное место. Что им кормятся не только люди, но также их птица и скот. И что в магазинах его крестьяне никогда не покупают, а выращивают сами на своих приусадебных участках. А приусадебные участки не должны превышать 0,15 гектара на семью и, таким образом, составляют примерно 1,5% от всей обрабатываемой земли в стране.

Все это было известно, и, тем не менее, многие были изумлены, когда «Литературная газета» перепечатала данные справочника «Народное хозяйство СССР». Выяснилось, что на этих 1,5% земли ручным трудом выращивается не только 60% картофеля, но также 34% овощей, производится 40% яиц, содержится 18% общесоюзного стада овец, 18% свиней, 33% коров, 80% коз.

Публикация этих данных знаменовала открытие газетной кампании в поддержку приусадебных участков. Замелькали статьи, рассказывающие о том, что крестьянам негде купить семян и саженцев для своих огородов и садов, негде достать удобрений, что у них огромные трудности с добыванием и заготовкой кормов для скота, с материалами для тепличных хозяйств, для механической поливки, а уж о малой сельскохозяйственной технике никто и не мечтает. Писалось, что все эти недостатки надо исправлять и всемерно помогать людям, ухитряющимся производить на 1,5% земли треть сельскохозяйственной продукции. В некоторых статьях самые смелые авторы позволяли себе сказать, что те, кто торгует излишками своих продуктов на рынке, — вовсе не обязательно проклятые частники и спекулянты, а может быть, до некоторой степени полезные обществу люди.

Но вот именно эта последняя, рыночная проблема упоминалась реже всего, вскользь, а по большей части обходилась. Работники пропагандного аппарата многолетним инстинктом чуяли, что именно здесь скрыта опасность, камень преткновения новой кампании. Ибо одно дело, когда человек, работающий в колхозе, совхозе или в мастерских, в свободное время возится на своем участке и обеспечивает себя продовольствием на весь год, так что властям и заботы нет, как его прокормить. И совсем другое дело, когда тот же человек начнет открыто и свободно торговать излишками своих продуктов. В этот момент он вплотную приближается к черте, за которой начинается самое недопустимое — экономическая независимость от власти.

Рынки в центральной части страны существуют только в больших городах. Даже в районных центрах они приведены уже в такое жалкое состояние, что купить на них что-нибудь можно только в первые часы после открытия (открыты они 1 – 2 дня в неделю). Крестьянам чинятся всякие препятствия для вывоза продуктов на рынок: им не дают транспорта, каждый раз требуют специальную справку из сельсовета, обкладывают торгующих дополнительными налогами. Существуют кооперативные организации, которым вменяется в задачу скупать у крестьян излишки продукции. Но штаты их так малочисленны, что скупить они могут ничтожную часть и, конечно, по грабительским, монопольным ценам. Поэтому огромное количество фруктов, ягод, овощей и других скоропортящихся продуктов гибнет в деревнях, в то время как в городах их тщетно ждут миллионы покупателей.

Те крестьянские семьи, в которых на приусадебных участках могут работать только старики, с трудом обеспечивают продовольствием себя и о торговле не помышляют. Но во многих семьях здоровье и возраст позволяют людям трудиться в страду гораздо напряженнее, и они могли бы выращивать много больше, если б знали, что труд их не пропадет, что они смогут продать излишки. Когда же из года в год они видят, что огурцы остаются желтеть на грядках, потому что не хватает кадок для их засолки, что помидоры гниют на кустах и уходят обратно в землю розовым соком, что яблоки каждой осенью приходится скармливать свиньям, руки у них опускаются, и желание работать, естественно, пропадает.

И хотя кампания в поддержку приусадебных участков продолжается, она несет в себе то же неодолимое противоречие, что и борьба за хозрасчетные бригады, и поэтому так же обречена на провал. Люди не станут трудиться на своих полосках еще энергичнее не потому, что у них нет сил, а просто потому, что никаких зримых результатов этот избыточный труд им не принесет. Их связь с возможным потребителем насильственно перерезана, поэтому они, как и раньше, будут стремиться лишь к тому, чтобы обеспечить себя и свои семьи — не более того.

4. Понтон третий — реформа управления

[…] Оценка выполнения плана по суммарной стоимости выпущенной продукции неизбежно толкает администрацию к выпуску дорогих изделий в ущерб дешевым. Оценка по суммарному весу приводит к искусственному утяжелению машин и конструкций. Завод, пытающийся использовать дешевое сырье, немедленно попадает в отстающие, ибо цена его продукции падает. Завод, задумавший модернизировать оборудование, почти наверняка сорвет выполнение плана, ибо должен будет остановить какие-то линии и участки для перемонтажа. Централизованное планирование не поспевает реагировать на колебания спроса, и поэтому производство почти всех потребительских товаров обречено вечно прыгать из огня дефицита в полымя затоваривания.

Но что же можно предложить вместо существующей системы?

Тут начинается невразумительная разноголосица. И только изредка в газетной шумихе прорываются голоса скептиков, признающихся, что, какой бы показатель ни был объявлен главным, заводы быстро перестроятся на него и будут выпускать не те изделия, которые нужны потребителю, а те, которые хорошо влияют на показатель. Темпы роста? И все начнут расти любой ценой, наращивать производство пусть даже ненужных товаров. Фондоотдача? Начнут работать на оборудовании до предела, вообще перестанут обновлять технологию. Чистая прибыль? Станут добиваться в министерствах и комитетах, чтоб подняли отпускную цену на их продукцию. И те пойдут им навстречу, потому что плохие показатели предприятий — это плохая работа соответствующего министерства. А кому же хочется ходить в плохих, в отстающих?

5. Ненавистный рынок

Все перечисленные кампании, на первый взгляд, имеют различную направленность и разные причины неудач. Но если попытаться абстрагироваться от деталей, то мы увидим, что стена, в которую упираются любые попытки хозяйственных реформ, всюду одна и та же: рынок.

Но почему коммунисты, где бы они ни пришли к власти, так спешат покончить с рынком? Чем он так страшен им? Ведь нет никакого сомнения, что, сохраняя полную монополию политической, административной и судебной власти, выступая на внутреннем рынке в качестве самого мощного покупателя и регулировщика цен, партократия могла бы извлечь огромную выгоду из расширения сферы рыночных отношений в стране. Чудодейственный опыт нэпа, воскресившего разрушенную гражданской войной экономику за каких-нибудь три-четыре года, полностью подтверждает это. Так почему же партийное руководство парализует даже собственные реформы, как только видит, что осуществление их ведет к частичному возрождению рынка?

Ответ на этот вопрос невозможно найти, оставаясь в сфере чистой логики. Только особые свойства коммунистической власти могут объяснить парадокс иррациональной ненависти ее к рынку.

Коммунизм есть прежде всего теория и практика захвата и удержания власти. Сила его состоит в том, что он отказался от взгляда на власть как на средство обеспечения порядка и законности в обществе, а обожествил власть как таковую, превратил ее в самоцель. Процветание или обнищание государства не рассматриваются коммунистами как критерии, оценивающие достоинства власти. Для них критерий один: прочность, тотальность, нерушимость, а какой ценой это достигается — не так уж важно.

Именно в таком подходе кроется объяснение бессмысленных, на первый взгляд, вспышек террора, сотрясающих время от времени коммунистические государства. Массовые уничтожения мирных и лояльных жителей есть реализация инстинкта власти, демонстрация чуждости, противопоставленности партократии остальному обществу, направленная на то, чтобы привить обществу мистический ужас перед носителями власти. […]

Управление экономикой — главная возможность и повод для миллионов партийных чиновников наглядно и повседневно демонстрировать свою власть. Уступить какую-то долю управления рынку означало бы поступиться значительной долей власти, то есть пойти против своего главнейшего инстинкта, попросту — против своего естества.

Имея в руках не только власть, но и все средства массовой пропаганды, партократия стремится внушить обществу такое же отвращение к рынку, какое испытывает сама. Многолетняя травля, поношения, преследования привели к тому, что торговля на рынке стала считаться чем-то не только полузапрещенным, но и постыдным. Даже в больших городах, где рынки дают горожанам возможность приобретать первосортные продукты, очень часто приходится слышать открытую брань и проклятья в адрес «рыночных спекулянтов».

Причем — любопытный психологический феномен: бранятся так искренне, что сразу чувствуешь — не в одной пропаганде тут дело. И не только в высоких ценах, ошеломляющих покупателя, привыкшего к искусственно заниженным магазинным ценам на картошку, хлеб, мясо, масло, колбасу. И не только в том факте, что правовая незащищенность частной торговли отпугивает от занятия ею честных и законопослушных граждан и оставляет ее открытой для решительных и не очень щепетильных комбинаторов. Нет, вдобавок ко всему этому люди инстинктивно чувствуют в рядовом рыночном торговце какое-то выпадение из обычного строя их жизни, обособленность от привычного хода вещей, заключающуюся в том, что он единственный обрел нечто небывалое в условиях победившего социализма — независимость от власти. Пусть куцую, временную, ограниченную экономическими рамками, — но все же независимость. И, не в силах осознать природу смешанного чувства тревоги, подозрения, зависти к феномену независимости, покупатель, уносящий с рынка раннюю редиску, помидоры, клубнику, гранаты, которых никакой магазин ему предложить не может, цедит сквозь зубы привычное и все объясняющее: «У-у, спекулянты проклятые».

Теоретические споры о значении рынка в экономической жизни не умолкают, кажется, со времен Адама Смита. Теперь уже все согласны с тем, что полное господство рыночных отношений в обществе чревато неравномерным перераспределением капитала, монополизацией, кризисами, ростом безработицы, политической нестабильностью. Социальные потрясения, пережитые многими странами в XIX-XX веках, вызвали мощный рост социалистических идей и движений, искавших тех или иных путей обуздания рыночной стихии. В развитых государствах правительствам были предоставлены широкие полномочия для преодоления опасных, околокризисных ситуаций.

Однако для коммунистов опасности рыночной экономики — лишь предлог, пропагандный трюк. Всюду, где они приходят к власти, они вносят в хозяйство страны такой хаос и разруху, по сравнению с которыми любой капиталистический кризис покажется детской забавой. Нет, их ненависть и непримиримость вызваны только тем, что рынок — всегда гарантия независимости. Без свободного покупателя, встречающегося там со свободным продавцом, рынок просто немыслим. А свобода — это именно то, что не должно быть допущено ни под каким видом.

Волна национализации, прокатывающаяся сейчас по Европе под нажимом левых движений, хотя и снижает, конечно, эффективность производства, не означает еще полного падения в экономическую пропасть. В стране может быть национализировано 70-80% промышленных мощностей, но до тех пор, пока не отменена свободная купля-продажа, еще не все потеряно. Национализированные предприятия, которым открыт выход на внутренний и внешний рынок, продолжают заботиться о рентабельности, о конкурентоспособности своей продукции. Те, что начинают работать в убыток, при наличии свободной прессы сразу становятся известны общественному сознанию. Правительство может заменить их руководителей более способными и энергичными людьми, может изыскать средства для модернизации и перестройки, может даже денационализировать их.

Другое дело — приход к власти коммунистов. В идейном плане коммунизм есть течение, эксплуатирующее недовольство человека материальным неравенством, конкурентной борьбой и всеми тягостными аспектами ее. Поэтому, совершенно последовательно, он видит свою задачу в истреблении всех видов открытой конкуренции в обществе. При этом неважно, придут коммунисты к власти через вооруженный переворот или через победу на выборах. Начнут они непременно с подавления политической конкуренции, с уничтожения всех форм политической активности в стране, вплоть до местного самоуправления, а закончат уничтожением конкуренции в экономической сфере — отменой рынка.

6. Удобная бедность и опасное процветание

Конечно, и в коммунистическом мире существуют градации. Отвращение к рыночной экономике не всюду реализуется в полном уничтожении ее.

Попробуем представить себе, что и в Советском Союзе партократия созрела бы настолько, что смогла бы преодолеть свою иррациональную ненависть к экономической независимости граждан и расширила бы сферу действия рынка. К чему бы это привело?

Да, производительность труда во многих сферах народного хозяйства немедленно возросла бы. Стало бы легче с продуктами, одеждой, жильем, обслуживанием. Возрожденный нэп открыл бы огромные запасы трудовой, деловой и умственной энергии народа, не имеющей выхода при нынешних формах организации экономики. Но очень сомнительно, чтобы эти перемены привели к упрочению власти партократии.

Ведь человек устроен так, что он не может перестать желать улучшения своего положения. До тех пор, пока жизнь его заполнена стоянием в бесконечных очередях, беготней по магазинам, починками и ремонтом низкосортных товаров, поисками нескольких дополнительных метров жилплощади, он просто не имеет сил думать о чем-то другом. Но снимите с него эти повседневные мучительные заботы — и он захочет большего. Он начнет замечать свое социальное и политическое бесправие, начнет тяготиться своим положением государственного крепостного. А отсюда уже один шаг до созревания оппозиции, то есть до появления угрозы бесконтрольному господству КПСС.

Низкий уровень благосостояния позволяет легко манипулировать трудовыми ресурсами. Вводя дополнительную оплату для отдаленных районов, можно перебрасывать огромные армии рабочих на строительство ракетных баз, укреплений, нефте- и газодобывающих скважин, золотоносных приисков, гидроэлектростанций, стратегических железных дорог. Платя выпускнику военного училища в два раза больше, чем молодому инженеру, можно без труда комплектовать офицерские кадры 10-миллионной армии. Но попробуйте улучшить условия жизни людей, и они начнут больше дорожить покоем, здоровьем, комфортом. Их станет труднее срывать с насиженных мест и посылать в необжитую глухомань «на укрепление оборонной мощи государства».

Материальное неравенство, существующее в стране между партийной верхушкой и массой населения, тщательно и успешно скрывается. Неравенство, определяемое разницей снабжения различных городов и районов (первая, вторая, третья категории), тоже не режет людям глаз, пока им разрешается приезжать в крупные центры и охотиться там за товарами, которые в провинциальные магазины даже не завозят. Но в случае расширения рыночной сферы неравенство начнет проявляться в гораздо более резких и наглядных формах. Какие-то районы, предприятия, организации, отдельные производители начнут богатеть быстрее других, и это безусловно приведет к резкому обострению социальной и национальной розни, к открытым проявлениям ненависти и вражды, к вспышкам насилия. Удерживать порядок в обществе станет неизмеримо труднее, центробежные силы, раздирающие советскую империю, обретут в материальном неравенстве новый источник энергии. И снова монополия политической власти окажется под угрозой.

Наконец, всеобщая бедность предельно упрощает проблему обеспечения преданности самого партаппарата. При постоянной нехватке самых элементарных продуктов и услуг — любого партийного функционера можно осчастливить пропуском в закрытую столовую, отдельной квартирой, телефоном, спецполиклиникой, поездкой за границу. Уменьшение дефицита товаров и услуг приведет к огромному удорожанию партийно-бюрократической машины или к небывалому расцвету взяточничества и коррупции. Так было во времена нэпа, так происходит и сейчас в республиках Кавказа и Средней Азии, где рыночные отношения в своем искаженном, подпольном варианте распространены шире, чем в других частях государства. (В Азербайджане и Грузии в 60-е годы покупка постов и услуг чиновников зашли так далеко, что пришлось обновлять весь партаппарат, начиная с первых секретарей, заменять их чинами местного КГБ.)

Пожалуй, было бы психологическим упрощением считать, что Политбюро, объявляя очередную кампанию по повышению производительности труда и улучшению благосостояния народа, сознательно и коварно лицемерит. Нет, оно ведет себя при этом, как изголодавшаяся акула, которая сожрала всю рыбу в лагуне и решила подкормиться сухопутной дичью, но при первой же попытке выползти на берег почувствовала, что эта добыча — не для нее.

7. Экспорт нищеты

Иногда приходится слышать, что низкий уровень производства лишает, мол, коммунистические страны выгод внешней торговли. Что товары их из-за низкого качества не находят спроса на внешнем рынке и что поэтому доля их участия в мировом товарообороте невелика.

Думается, эта утешительная иллюзия живет лишь благодаря невозможности получения точных цифр. Объем торговли со странами Третьего мира учитывается весьма приближенно, а ведь именно туда идет главный товар, производимый «борцами за мир», — оружие.

В демократических государствах продажа крупных партий оружия должна долго готовиться, обсуждаться в парламенте, преодолевать сопротивление общественного мнения. В СССР Политбюро может откликнуться на просьбу о военных поставках почти мгновенно, за 24 часа организовать воздушный мост к любой географической точке мира и начать слать туда танки, пушки, взрывчатку, снаряды, ракеты. Вьетнам, Сирия, Эфиопия, Ангола — о них мы знаем потому, что там это оружие немедленно идет в дело. Но многие страны покупают советскую военную технику загодя, и эти покупки, как правило, не афишируются. Представить себе полный объем продаж советской военной техники Третьему миру практически невозможно.

Нефть, уголь, лес и некоторые другие виды сырья тоже являются традиционными предметами экспорта из СССР. Сюда же надо добавить экзотику — торговлю водкой, икрой, пушниной, изделиями кустарных промыслов, консервами рыб из ценных пород. Доходы от международного туризма тоже очень велики, ибо число советских граждан, выпускаемых за границу, ничтожно, и обменять на валюту им разрешают смехотворную сумму — 10-20 рублей. С иностранцев же, приезжающих в Союз, дерут так, что, например, поездка из Хельсинки в Ленинград стоит дороже, чем на такое же время — в Италию. Но, главное, следует помнить, что на каком бы товаре ни делали барыши коммунистические страны, продают они по сути всегда одно и то же — дешевый труд.

В журнале «Time» от 16.10.78 даются цифры почасовой оплаты рабочих текстильной промышленности: в Бельгии — 8,27 доллара, в Западной Германии — 7,32, в Италии — 5,15. И рядом: в Южной Корее — 0,45, в Гонконге — 0,35. Такая неравномерность оплаты привела к тому, что, скажем, уже в 1977 году 43% хлопчатобумажных изделий, купленных европейцами, были изготовлены фабриками Третьего мира. […]

Точно так же и Советский Союз со своими огромными трудовыми ресурсами нащупывает сейчас пути наступления на мировой рынок. Легче всего это осуществить, купив западную технологию, например, автомобильный завод фирмы «Фиат» и затем продавая на Запад продукцию, изготовленную с помощью этой технологии, но обходящуюся гораздо дешевле. Рабочий ВАЗа-Фиата получает в среднем 1 рубль в час, что по официальному курсу равно 1,3 доллара, а по реальному — 0,35. Машина «Жигули», сходящая с конвейера этого завода, стоит в Советском Союзе 7500 рублей, а в Европе продается под именем «Лада» за 5 тысяч долларов. По официальному курсу получается, что торгуют в убыток, а на самом деле — с огромной прибылью, ибо реальная себестоимость автомобиля очень низка.

Другой пример — морские перевозки. Все товары, доставляемые в советские порты и вывозимые из них, перевозятся судами под красным флагом. Эти же суда предлагают свои услуги по всему миру по ценам заметно ниже средних. Круизы в Балтийском, Черном, Средиземном, Карибском морях будут стоить жителю Запада примерно на 25 % меньше, если он выберет судно советской фирмы. Возможность такого подрезания цен обеспечивается все тем же: крайней дешевизной труда в СССР — труда нефтяников, добывающих топливо, труда портовых рабочих, труда моряков. Бывший капитан советского торгового флота В. Лысенко получает сейчас на шведской линии 933 доллара в месяц. Советское пароходство платило ему 160 рублей, то есть 213 долларов по официальному курсу или в 4 раза меньше — по реальному.

С особенной наглядностью грабительский подход государства обнаруживает себя в торговле трудом людей науки и искусства. Зарубежные гастроли советских музыкантов, танцоров, циркачей обеспечивают Министерству финансов СССР регулярный приток твердой валюты. Ученые, получающие зарубежные премии или работающие по контракту за рубежом, тоже обязаны сдавать всю получаемую валюту за жалкую компенсацию в рублях. В 1973 году СССР подписал Бернскую конвенцию об охране авторских прав, и с тех пор гонорар за любое литературное или музыкальное произведение, переведенное или исполненное на Западе, делится таким образом: 85% — государству, 15% — автору. Причем опять же не в валюте, а в рублях. (В лучшем случае заплатят чеками для спецмагазинов.)

Дешевый труд рабов в Древнем Риме разорял свободных крестьян, превращал их в неимущих батраков. Рабство в южных штатах Америки тяжело давило на свободных фермеров северных штатов. Так и теперь при активной мировой торговле страна, умеющая соединять дешевый труд с относительно развитой технологией, может наносить серьезные удары по жизненному уровню развитых стран.

Крайняя неэффективность плановой экономики, конечно, лишает коммунистический блок возможности захватить мировой рынок в такой степени, в какой это удалось за последние годы, например, Японии. Но принципиальная разница состоит в том, что в Японии разрешена забастовочная борьба и поэтому существует реальный рост заработной платы, а следовательно, она не может занижать цены на свои товары до бесконечности. В Советском же Союзе реальная заработная плата может быть оставлена замороженной еще на десятилетия. Поэтому стоит наладить качественное производство каких-нибудь изделий, и он сможет нанести огромный урон соответствующим отраслям западной промышленности, вынуждая фирмы к сокращению производства, а некоторые доводя и до банкротства.

8. Чтоб был народ ни жив, ни мертв

Спору нет, для зрелых коммунистических режимов промышленная разруха или голод в собственной стране уже не являются желательными явлениями. В такой ситуации социальная стабильность нарушается, начинаются волнения, голодные бунты, ослабевает военная мощь. Однако внимательный анализ показывает, что и рост благосостояния народа таит целый ряд угроз власти партократии. Идеальным вариантом для нее является положение, при котором народ похож на человека, бредущего в глубокой воде, так что только лицо его удерживается над поверхностью. Управлять таким человеком, сидя на его плечах, оказывается очень легко, ибо он не станет вступать в борьбу с оседлавшим его из страха захлебнуться. Если же дно под его ногами начнет подниматься и туловище высунется из воды хотя бы по грудь, положение «всадника» может оказаться весьма сомнительным и незавидным.

Вся история XX века доказывает, что понятия «эксплуататор», «эксплуататорский класс», будучи вырванными из контекста политической демагогии, лишаются всякого смысла. Что никакое развитое государство не может существовать без присвоения в свою пользу избыточной доли труда, которая пойдет на нужды управления, судопроизводства, обороны, соц­обеспечения, образования и т. п. Что в странах, хвастающих упразднением «эксплуатации», эта избыточная доля труда, выжимаемая из граждан, оказывается в 3-4 раза больше, чем в странах, сохранивших в ограниченном виде принцип частной собственности.

Да, рыночная экономика даже при развитой системе предохранительных мер таит в себе опасность выхода из-под контроля, опасность неуправляемости. Да, неравномерность распределения жизненных благ при рыночном регулировании хозяйства может весьма часто переходить границы разумного и справедливого. Но, если осознание этих опасностей и этой несправедливости толкнет современного итальянца, француза, испанца или португальца голосовать за партию, призывающую к упразднению рынка — за коммунистов, — он должен при этом ясно отдавать себе отчет, что голосует он не только за конец политического плюрализма и социальной свободы в своей стране, но также и за приход бедности.

Ибо весь новейший исторический опыт ясно свидетельствует об одном: коммунистическая власть, уничтожающая рыночную экономику как последнее прибежище свободы, насаждающая вместо нее централизованную бюрократию планирующих и контролирующих чиновников, не просто не может покончить с бедностью и нищетой. Она и не хочет, и по сути своей не должна хотеть покончить с ними. Ибо бедность и нищета — непременные условия прочности политической власти коммунистов.

1979, № 20

Опубликовано в журнале:

«Континент» 2013, №152

Жизнь после Вильнюса

Украина в новой геополитической конфигурации

Украина ставит эксперимент, интерес к которому проявляют во всех странах постсоветского пространства. От того, окажутся ли изменения, обусловленные сближением с ЕС, значимыми и позитивными, будет зависеть поведение и России, и стран, которые пока на нее ориентируются.

Статья отражает результаты работы в рамках Программы фундаментальных исследований президиума РАН № 38 «Перспективы скоординированного социально-экономического развития России и Украины в общеевропейском контексте».

12 сентября 2013 г. почти незамеченным прошел один юбилей: исполнилось полвека со дня подписания Договора об ассоциации между Турцией и Европейским экономическим сообществом. Казалось бы, достойный повод оценить совместно пройденный путь и наметить планы на будущее. Однако турецкие политики и масс-медиа либо вовсе проигнорировали знаменательную дату, либо говорили о ней с едва скрываемым раздражением. Еще бы! Соглашение об ассоциации, несомненно, принесло Турции значимые экономические результаты, но в политическом смысле обрекло державу с большими амбициями на унизительное полувековое ожидание в прихожей у объединяющейся Европы.

Тем временем другая крупная страна – Украина – с нетерпением ждет момента, когда и ее допустят в эту прихожую. При этом ни один трезвомыслящий аналитик не рискнет уверенно сказать, что ожидание Киевом полноценного членства в Евросоюзе не затянется дольше, чем в случае Турции.

И все же намеченное на 28 ноября 2013 г. в Вильнюсе подписание Украиной и ЕС соглашения об ассоциации, включающего положения о создании глубокой и всеобъемлющей зоны свободной торговли (ГВЗСТ), станет рубежом в истории стран постсоветского пространства. Само это событие, конечно, не приведет к мгновенной экономической или институциональной метаморфозе. Скорее, напротив, простой украинец скоро обнаружит, что его положение мало изменилось к лучшему или даже серьезно ухудшилось. Однако в геополитическом смысле Украина сменит орбиту, причем в рамках логики игры с нулевой суммой, к которой фактически вернулись Россия и Запад, и это будет интерпретировано как стратегическое поражение Москвы.

ЧТО ДЕЛАТЬ РОССИИ?

Несомненно, Вильнюс станет тяжелым ударом не столько по сиюминутным интересам России, сколько по мировидению российской политической элиты, да и значительной части общества. Однако жизнь на этом не закончится. Возникновение новой, неблагоприятной геополитической конфигурации заставит Москву выбирать между различными вариантами действий в зависимости от тех или иных стратегических целеполаганий. Если попытаться предельно схематизировать выбор, то он будет состоять в решимости вернуть Украину на прежнюю геополитическую орбиту либо в готовности радикально изменить сами правила игры в отношениях Москвы и Брюсселя.

Возможна ли после Вильнюса еще одна геополитическая переориентация Киева, его разворот в сторону России? Красивые слова о «бесповоротности европейского выбора» лучше оставить для украинского внутриполитического потребления. В конечном счете речь идет о масштабе материальных, политико-дипломатических, информационных и иных ресурсов, которые будет готова задействовать Россия для того, чтобы повлиять на украинские элиты и общественное мнение. В последние месяцы много говорилось о том, что ежегодный экономический выигрыш Украины в случае ее вступления в Таможенный союз составит от 6 до 12 млрд долларов. Он мог быть достигнут за счет почти троекратного снижения стоимости российского газа, снятия экспортной пошлины на нефтепродукты, создания преференциального режима для продовольственных товаров. Сюда же следует приплюсовать компенсации, связанные с переходом Украины на общую для ТС ставку единого таможенного тарифа. Несомненно, на первом этапе гипотетического членства Украины в ТС именно российскому налогоплательщику пришлось бы взять на себя эту нагрузку.

Однако этого все равно оказалось недостаточно, чтобы убедить Киев отказаться от ГВЗСТ и присоединиться к Таможенному союзу. Можно предположить, что после вступления в силу соглашения об ассоциации и свободной торговле между Украиной и ЕС цена вопроса окажется еще выше. В условиях экономической стагнации, начавшейся в России даже при сохранении вполне комфортной цены на нефть и возобновления роста западных экономик, эта нагрузка может оправдываться исключительно геополитическими расчетами. Причем никаких гарантий успеха у Москвы не будет хотя бы потому, что отношения между Россией и объединенной Европой в рамках этого сценария перейдут в режим полномасштабного противостояния.

Альтернативная стратегия – попытка кардинально изменить правила игры между Россией и Евросоюзом и интегрировать Украину в эту систему в качестве полноправного участника – пока кажется сугубо гипотетической. Этот подход прежде всего должен базироваться на признании Украины ключевым фактором российско-европейского взаимодействия и на выработке инклюзивного подхода к Киеву. Понятно, что это условие российским лидерам выполнить довольно трудно. Однако еще более сложным препятствием является политико-институциональная несовместимость нынешней России и европейских стран. Одно дело – стремление гармонизировать расходящиеся интересы государств с генетически близкими политическими режимами, другое – стран, чьи политические институты, нормы и практики развиваются в противоположных направлениях. Это расхождение в последние полтора года достигло нового качества, существенно ограничив возможности маневра российской внешней политики в отношениях с Западом. И даже блестящий дипломатический успех Москвы в сирийском вопросе лишь оттеняет данное обстоятельство. Судя по всему, ЕС и США приложат усилия к тому, чтобы российский триумф в Женеве был «уравновешен» геополитическим нокдауном в Вильнюсе.

Решающие для будущего России политические трансформации – реальное разделение властей и «вписывание» в эту систему института президентства, отделение власти от собственности, проведение подлинно свободных и конкурентных выборов, приход нового поколения политических лидеров, существенное обновление политических и экономических элит – ни в коей мере не гарантируют достижения стратегического партнерства России, Украины и Европейского союза. Но эти изменения по крайней мере создадут возможность диалога на общем языке и позволят всем сторонам всерьез задуматься о предпочтительности политики, обеспечивающей совместный выигрыш.По всей видимости, ни одна из этих стратегий не сможет быть реализована в полном объеме в ближайшие месяцы и годы после перехода Украиной вильнюсского рубежа. В одном случае главным препятствием станет экономика, в другом – логика функционирования российского политического режима. Тем не менее даже если Москва воздержится от немедленной эмоциональной реакции на подписание Киевом ГВЗСТ, ряд качественных изменений проявится довольно быстро. Прежде всего России придется принять некоторый набор защитных мер, связанных со снятием торговых барьеров между Украиной и Евросоюзом. Важно, чтобы эти меры соответствовали принципу разумной достаточности и не слишком походили на банальную месть.

После Вильнюса не будет никакого смысла сохранять преференции в торгово-экономических отношениях с Украиной, которые принимались с расчетом на полноценное участие страны в россиецентричных интеграционных проектах. В то же время явно ошибочным может стать сворачивание программ межрегионального сотрудничества, когда пострадавшими окажутся жители Крыма, восточных и южных областей, значительная часть которых продолжает выступать за сохранение особых связей с Россией. Скорее, стоило бы подумать о существенном расширении таких программ.

Не меньшей ошибкой может оказаться закрытие российского рынка труда для украинской рабочей силы. Рост социального напряжения из-за трудовой миграции вызван, как известно, вовсе не гражданами Украины. Напротив, квалификация, знание русского языка, культурная близость теоретически должны делать украинских трудовых мигрантов в России желанными гостями. Новые экономические трудности, с которыми, очевидно, столкнется Киев после подписания договора об ассоциации с ЕС, могут привести к некоторому увеличению масштабов трудовой миграции в Россию. Самое меньшее, что необходимо сделать в данной ситуации, – не отталкивать этих людей.

Одним из асимметричных ответов на геополитическую переориентацию Киева мог бы стать запуск крупной стипендиальной программы, рассчитанной на ежегодное привлечение в российские вузы тысяч студентов из южных и восточных регионов Украины. Сами стипендии по размеру должны быть конкурентоспособными в сравнении со стипендиями в рамках аналогичных программ Евросоюза. Такая программа могла бы сформировать когорту сторонников приоритетного развития отношений с Россией; кроме того, она пошла бы на пользу принимающим российским вузам. Вполне резонно предложить участникам этой программы широкие возможности, включающие различные варианты дальнейшего трудоустройства в России.

Особый вопрос – присутствие Украины после вступления в силу ГВЗСТ в двух зонах свободной торговли, со странами СНГ и с Евросоюзом. Не будучи уникальной для мировой экономики, эта ситуация – новая для постсоветского пространства. Все эффекты возникновения украинской смычки между двумя зонами свободной торговли сейчас едва ли можно просчитать, хотя официальные российские представители делают акцент на негативных последствиях. Не исключено, что наибольший ущерб будет связан не с перетоком европейских товаров через Украину на российский рынок, а с превентивными защитными мерами Москвы и ответным реагированием Украины и ЕС. В любом случае эта ситуация не сможет «зависнуть» надолго. Киев, вероятно, постарается политически капитализировать свое особое положение, предложив некий трехсторонний механизм регулирования торговых отношений, который может трансформироваться в площадку для предметного обсуждения идеи создания зоны свободной торговли от Лиссабона до Владивостока. Похоже, что и в Брюсселе не станут отвергать такую инициативу, поскольку, во-первых, либерализация взаимной торговли наиболее выгодна европейским экспортерам, и, во-вторых, участие России в трехстороннем переговорном формате будет означать фактическое признание геополитической перемены, которая должна вскоре свершиться в Вильнюсе. Москва, таким образом, окажется перед дилеммой. Если концепция трехстороннего диалога будет подразумевать только обсуждение вопросов зоны свободной торговли, то российское руководство, скорее всего, предпочтет уклониться. Если же Москва захочет и сумеет предложить более широкую повестку, то, не исключено, именно этот формат даст возможность вывести отношения России и Евросоюза из глубокого застоя.

Возможно, однако, и иное развитие событий, когда отказ от трехстороннего диалога и эскалация защитных мер в сфере торговых отношений приведут к фактическому выталкиванию Украины из зоны свободной торговли СНГ. Такое вытеснение не сможет пройти гладко и, по всей видимости, приведет к завершению эпохи Содружества. Строго говоря, процесс запущен около десяти лет назад серией цветных революций. Перспектива заключения несколькими странами СНГ соглашений об ассоциации с Европейским союзом сыграла роль своеобразного катализатора, поскольку вслед за Евросоюзом и Россия поставила эти страны перед выбором «или – или». Вынужденный отказ Армении от сближения с ЕС и ее заявка на присоединение к Таможенному союзу служат яркой иллюстрацией возросшей интенсивности геополитической поляризации постсоветского пространства. Если после Вильнюса Россия в самом деле решится на вытеснение Украины из зоны свободной торговли СНГ, то в результате практически вся территория бывшего СССР (пока за исключением Узбекистана и Туркменистана) разделится на два неравных сектора, один из которых экономически и политически будет привязан к единой Европе, а другой – к Таможенному союзу России, Белоруссии и Казахстана.

Поляризация постсоветского пространства будет иметь неоднозначные последствия для ТС, основной тенденцией в развитии которого, по крайней мере на ближайшие два-три года, может стать экстенсивное расширение. Риски поспешного увеличения количества членов пока недооцениваются. Уверенный старт ТС позволял надеяться, что это объединение окажется первым успешным интеграционным проектом на постсоветском пространстве. Однако вслед за первоначальным положительным эффектом создания Единого экономического пространства и общей таможенной территории России, Белоруссии и Казахстана последовал этап «кризиса роста», постепенного обострения внутренней напряженности между участниками объединения. Сам по себе кризис роста – явление закономерное, но в случае ТС отягощается спецификой персоналистских режимов стран-участниц и связанными с ней эксцессами вроде «дела Баумгертнера». Тем не менее концентрация совместных усилий на урегулировании противоречий, дальнейшей унификации внутреннего законодательства, укреплении институциональной базы и согласовании стратегических целей могла бы придать импульс процессу интеграции.

Переключение внимания на кооптацию в состав объединения нескольких государств способно серьезно осложнить решение основной задачи ближайших месяцев – создать к началу 2015 г. Евразийский экономический союз. В частности, работоспособность Евразийской экономической комиссии, где решения принимаются консенсусом, может значительно снизиться в случае присоединения новых государств. Разработка промежуточного формата участия, например, соглашений об ассоциации или привилегированном партнерстве, могла бы стать прагматичной альтернативой поспешному расширению. Однако в условиях обострившейся геополитической конкуренции высока вероятность того, что предпочтение отдадут номинальному увеличению числа полноправных членов Таможенного союза в ущерб его эффективности.ПОХИЩЕНИЕ УКРАИНЫ ЕВРОПОЙ

В цепочке событий, кульминацией которых может стать вильнюсский саммит «Восточного партнерства», одной из ключевых дат является 8 ноября 2011 года. В тот день начались поставки газа по газопроводу «Северный поток», благодаря чему существенно снизилась зависимость России от Украины как основного транзитера российского голубого топлива. Казалось бы, вопреки всем препонам торжествует линия Путина–Шрёдера на установление эксклюзивного энергетического партнерства России и Германии, которое, в свою очередь, еще более усилит политический перевес этих двух стран, соответственно, на постсоветском пространстве и в Европейском союзе. Не только Украине, но и Белоруссии, Польше, другим странам – транзитерам российского газа предстояло смириться с утратой прежних политико-экономических преимуществ.

Но в тот же самый день было опубликовано письмо, подписанное министрами иностранных дел Германии Гидо Вестервелле и Польши Радославом Сикорским, который незадолго до того сравнивал «Северный поток» с пактом Молотова–Риббентропа. Письмо, по сути, объявляло о выработке Германией и Польшей совместного курса по отношению к России. Дальнейшее развитие событий показало, что это заявление отнюдь не было символической компенсацией Варшаве. Письмо Вестервелле и Сикорского ознаменовало новое распределение «сфер ответственности» между Германией и Польшей. Польша фактически дала сигнал о своей готовности признать немецкое лидерство в дальнейшем реформировании Европейского союза. В свою очередь, Германия согласилась с критическим подходом Варшавы в отношении российской внешней и внутренней политики. Фокусируя внимание на институциональных и экономических проблемах единой Европы, воздерживаясь от чрезмерной вовлеченности в дела постсоветского пространства и примиряясь с постепенной стагнацией германо-российских отношений, Берлин предоставил Польше и солидарным с ней странам Балтии и Вышеградской группы возможность оказывать все возрастающее влияние на выработку восточной политики Евросоюза.

Сегодня можно сказать, что восточная политика ЕС во многом становится ягеллонской политикой. Если отвлечься от внутрипольских политико-идеологических размежеваний, то в широком смысле ягеллонской политикой можно назвать координацию усилий элит центрально- и восточноевропейских стран на основе противостояния общему для них «значимому другому», т.е. России. Исторически эти страны либо входили в состав Королевства Польского и Великого Княжества Литовского (а затем – Речи Посполитой), либо по крайней мере примыкали к балто-черноморскому междуморью. В современных условиях ягеллонская политика означает попытку вывода нескольких стран постсоветского пространства из геополитической «серой зоны», в которой они пребывали после распада СССР, их политическую и экономическую привязку к единой Европе и блокировку участия этих стран в альтернативных ЕС интеграционных проектах.

Новейший этап ягеллонской политики в отношении Киева начинался в очень неблагоприятной обстановке. В условиях мирового экономического кризиса внимание ведущих стран Евросоюза и США было отвлечено от региона СНГ, позиции России на постсоветском пространстве явно укрепились, а на Украине потерпевшие электоральное поражение лидеры «оранжевой» революции отправились в политическое небытие либо на скамью подсудимых. Сама возможность диалога с новой украинской властью, начавшей судебные преследования Юлии Тимошенко и ее соратников, многим в Европе казалась весьма сомнительной. Тем не менее сторонники ягеллонской политики шаг за шагом выстраивали отношения с Виктором Януковичем и его командой, используя нарастание напряженности между Кремлем и Банковой. И если на первых порах Янукович мог рассматривать размораживание диалога с Брюсселем лишь как фактор, укрепляющий его позиции в жестком торге с «Газпромом» и Путиным, то в дальнейшем благодаря ягеллонской дипломатии он счел перспективной для себя и своего окружения ставку на достижение соглашения об ассоциации с Евросоюзом.

В условиях, когда европейский интеграционный проект переживает глубокий кризис, институтам ЕС настоятельно требуются новые доказательства собственной привлекательности и политической успешности. Не в последнюю очередь поэтому произошла ягеллонизация восточной политики Евросоюза. Включение Украины в сферу экономического и политического влияния Европы может стать тем успехом, который будет иметь большой резонанс, но не потребует существенных затрат от европейских налогоплательщиков. Более того, открытие довольно емкого украинского рынка – несомненное благо для ориентированных на экспорт экономик, прежде всего Германии. Вместе с тем формат ассоциации не позволяет Киеву рассчитывать на субсидии из Брюсселя, доступные лишь полноправным членам Евросоюза.

Ягеллонская политика по отношению к Украине опирается и на возрастающую поддержку Соединенных Штатов. В первую очередь это обусловлено провалом перезагрузки после возвращения в Кремль Владимира Путина. В то же время одним из стимулов американского интереса к Украине могут быть переговоры между США и ЕС о создании Трансатлантической зоны свободной торговли и инвестиций. В случае успеха этого глобального проекта Украина окажется чем-то вроде бесплатного «довеска» к объединению двух крупнейших экономик мира.

Каковы же перспективы продолжения ягеллонского курса в восточной политике Европейского союза после Вильнюса? Здесь, конечно, многое зависит от изменений, которые претерпит модель европейской интеграции как в ходе внутренней перестройки, так и в результате создания зоны свободной торговли с Соединенными Штатами. Более вероятно, что ягеллонский курс подвергнется ревизии со стороны ключевых стран Евросоюза. В самом деле, после Украины с высокой степенью вероятности в фокус ягеллонской политики должны попасть Белоруссия и Приднестровье. Уровень конфликтности и в том и в другом случае может оказаться зашкаливающим. Скорее всего, издержки ведущие страны ЕС оценят как неоправданно высокие. Германии и Франции в этих условиях будет удобнее вернуться к диалогу с геополитически ослабленной Россией, чем пытаться окончательно загнать ее в угол. Вместе с тем ожидать полного отказа от ягеллонских коннотаций в восточной политике объединенной Европы не следует.

НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО…

Наутро после подписания в Вильнюсе соглашения об ассоциации между Украиной и Европейским союзом, скорее всего, ничего существенного не произойдет. Большая часть киевского «политикума» будет праздновать свой европейский триумф и готовиться к новому витку традиционной украинской внутриполитической борьбы всех против всех, западная пресса не преминет объявить о геополитическом поражении путинской России как о свершившемся факте, а российская – об утрате Украиной реального суверенитета и о мрачных перспективах экономики. Однако серьезные проблемы обнаружатся довольно скоро, еще до завершения процесса ратификации вильнюсского соглашения. Москва, во всяком случае, едва ли станет дожидаться этого момента. Скорее всего, начнется снижение объема прямых инвестиций и свертывание кредитования украинской экономики российскими финансовыми институтами. Исключат, возможно, те программы, которые являются наиболее чувствительными для крупных российских экономических акторов, имеющих тесные связи с украинскими предприятиями.

В таких обстоятельствах угроза дефолта украинской экономики резко возрастет. Не исключено, что он будет предотвращен за счет политически мотивированного облегчения для Украины доступа к кредитам МВФ. Но крайне маловероятно, что Европейский союз перейдет к прямому субсидированию украинской экономики даже после вступления в силу ГВЗСТ. При этом в первые месяцы и годы действия ГВЗСТ начнется процесс вытеснения с украинского рынка продукции местных производителей более дешевыми и качественными европейскими товарами. Эти тенденции еще усилятся в связи с форсированным переходом на технические стандарты ЕС, что является одним из ключевых положений ГВЗСТ. Одновременное введение защитных мер в странах Таможенного союза поставит многие украинские предприятия и даже некоторые отрасли промышленности на грань краха. Пик кризиса может совпасть с выборами президента Украины в 2015 году.

Складывается впечатление, что Виктор Янукович и его основная опора в Верховной раде – Партия регионов, делая ставку на подписание соглашения об ассоциации с Евросоюзом, если и не совершают политическое самоубийство, то, во всяком случае, ввязываются в исключительно рискованную игру. Политический консенсус большинства представленных в парламенте сил вокруг курса на сближение с Европой исчезнет сразу после подписания вильнюсского соглашения, а вся ответственность за неурядицы будет возложена на Януковича и его сторонников. При этом расколотой окажется и электоральная база, на которую опираются нынешний президент и Партия регионов.

«Казус Януковича» чрезвычайно важен для понимания поведения и дальнейшей эволюции постсоветских политических элит. Ранее по такому же пути проследовал бывший молдавский президент Владимир Воронин, пришедший к власти под пророссийскими лозунгами, но осуществивший под давлением Запада крутой политический разворот, находясь в полушаге от подписания предложенного Москвой плана приднестровского урегулирования. Виктор Янукович после избрания президентом в феврале 2010 г. сделал решительные шаги на пути восстановления отношений с Москвой, заключив с Дмитрием Медведевым харьковские соглашения о продлении на 25 лет срока базирования в Севастополе российского Черноморского флота и о 30-процентном снижении цены на российский газ. Однако и харьковские соглашения, и последовавшее вскоре принятие Верховной радой закона о внеблоковом статусе Украины свидетельствовали главным образом о стремлении команды Януковича вернуться к традиционной политике балансирования между Россией и Западом. Москва, по всей видимости, иначе истолковала мотивы новых украинских властей и возможности давления на них. Сначала в вопросе о судьбе украинской газотранспортной системы, а затем и по более широкому кругу проблем российско-украинских отношений ставка была сделана на использование всех тактических и стратегических преимуществ, которыми располагал Кремль. Судя по всему, такой прессинг был воспринят наиболее влиятельными украинскими олигархическими группами, одну из которых возглавляет сам Янукович, как несомненная угроза их долгосрочным бизнес-интересам. И хотя во внутренней политике и в борьбе с оппонентами украинская власть довольно успешно применяла многие методы власти российской, во внешней политике Киева возобновился дрейф в сторону Брюсселя.

Переход Украины на новую геополитическую орбиту, несомненно, обеспечит Януковичу положение партнера, с которым Запад готов вести диалог. Но это не означает, что он получит карт-бланш на укрепление позиций теми же методами, какими он действовал до сих пор. Скорее, наоборот, ни одно серьезное злоупотребление административным ресурсом не останется незамеченным. Брюссель потребует от Януковича свободных выборов и едва ли сильно опечалится, если он их не выиграет.

Потеряет ли Янукович голоса тех украинских избирателей, которые по-прежнему симпатизируют России? Вне всякого сомнения, вильнюсская эйфория развеется быстро, а разочарование евроинтеграционной риторикой окажется массовым, особенно на востоке и юге Украины. Нельзя исключать и раскола Партии регионов, где уже ощущается повышенная напряженность в связи с отказом Банковой от восточного интеграционного вектора. Однако это не означает, что до президентских выборов 2015 г. обязательно появится новая политическая сила и новые лидеры, способные сплотить недовольных геополитической переориентацией Украины. Виктор Медведчук и возглавляемое им движение «Украинский выбор» пока не кажутся убедительными претендентами на эту роль, а коммунисты хоть и улучшат свои электоральные перспективы, качественной реструктуризации украинского «политикума» обеспечить не смогут.По всей видимости, после подписания вильнюсского соглашения Янукович сделает несколько примирительных заявлений по отношению к России. Они будут адресованы не столько Владимиру Путину или российскому общественному мнению, сколько собственным избирателям. Едва ли стоит ждать от Москвы позитивной реакции. И все же за ними может стоять нечто большее, чем тривиальное политическое маневрирование. Уже есть признаки возникновения нового политико-идеологического феномена, который можно назвать «восточноукраинским европеизмом». В отличие от украинского этнонационализма, цитаделью которого является Западная Украина, восточноукраинский европеизм ориентирован на строительство политической нации, объединяющей всех жителей независимо от языка, вероисповедания и этнической принадлежности на платформе суверенитета, стратегической ориентации на вступление в Европейский союз при одновременном выстраивании эксклюзивных отношений с Российской Федерацией. В этой формуле европейская ориентация означает, во-первых, стремление заручиться внешней гарантией государственной независимости, во-вторых, решимость укрепить позиции украинских финансово-промышленных групп в их взаимоотношениях с партнерами на востоке, в-третьих, принципиальное согласие на институциональные трансформации в соответствии с прописанными ЕС рецептами. В то же время необходимой частью формулы должны быть особенные отношения с Москвой, поскольку только они смогут придать Украине дополнительный вес во взаимодействии с Брюсселем. Украина не обретет его, если после Вильнюса превратится в часть антироссийского «санитарного кордона». В рамках ягеллонского курса Киев, скорее всего, будет инструментом политики своих ближайших западных соседей. Иначе говоря, сверхзадачей восточноукраинского европеизма должно стать формирование трехсторонней модели стратегического партнерства, в которой Украина сумеет выступить в качестве основного связующего звена между Россией и Европейским союзом.

В России найдется пока не слишком много политиков, готовых рассматривать адептов восточноукраинского европеизма как надежных партнеров. До тех пор пока основным его спикером выступает Виктор Янукович, доверие к этим идеям и связанным с ними инициативам останется минимальным. Если после Вильнюса в левобережной Украине вновь возрастет популярность лозунгов присоединения к Таможенному союзу, в России это усилит позиции сторонников жесткой линии по отношению к нынешней украинской власти. Они, скорее, предпочтут увидеть поражение Януковича, даже если это поражение ему нанесут не сторонники интеграции с Россией, а представители националистических и антироссийских сил.

* * *

Ни чуда, ни трагедии в Вильнюсе не произойдет. Однако последствия будут серьезными. Украина ставит эксперимент, интерес к которому проявляют во всех странах постсоветского пространства. От того, окажутся ли экономические и институциональные изменения, обусловленные сближением с ЕС, значимыми и позитивными, будет зависеть поведение и России, и стран, которые пока на нее ориентируются.

Ассоциация с Евросоюзом не даст Украине никаких гарантий подключения к этому великому интеграционному проекту, которому еще предстоит доказать свою жизнеспособность в условиях турбулентного мира XXI века. Разумеется, украинские власти поспешат заявить о стремлении к полноценному членству в Евросоюзе, и, возможно, еще при Януковиче появятся подтверждения серьезности таких намерений. Но затем Украина приблизится к рубежу, когда во имя «прекрасного европейского будущего» потребуются действия, меняющие характер и механизмы функционирования государственной власти и социальных институтов. Нет уверенности в том, что постсоветская украинская элита сумеет и захочет преодолеть этот рубеж.

Важнейшей задачей для любой власти в Киеве станет сохранение политической субъектности и значимости Украины. В ближайшие годы украинские лидеры столкнутся с мощным давлением внутренних и внешних сил, заинтересованных в отказе Киева от внеблокового статуса и его подключении к ягеллонской политике. Одновременно произойдет и сплочение сторонников сохранения внеблокового статуса страны. В этом противостоянии восточноукраинский европеизм может оказаться той политической линией, которая по крайней мере ослабит остроту внутренних противоречий и заставит внешних акторов считаться с особым мнением Киева.

Борьба за геополитический выбор Украины разворачивалась в полном соответствии с логикой игры с нулевой суммой. Для политического режима современной России эта логика органична, она служит естественным продолжением золотого правила авторитарного господства «друзьям – все, остальным – закон». Но и Европейский союз, фактически принявший ягеллонское видение Российской Федерации как полуразрушенной империи, жаждущей реванша, в логике игры с нулевой суммой действует имперски. Даже если многие европейцы, украинцы и россияне готовы воспринимать ЕС в качестве «коллективной империи добра», это не изменит самой сути имперского соперничества и связанных с ним долгосрочных последствий для Европы и Евразии.

Возможность того, что после Вильнюса Евросоюз, Украина и Россия попытаются вместе выработать принципиально новый формат трехстороннего сотрудничества, основанный на логике взаимного выигрыша, существует, но шансы не слишком велики. Лидеры единой Европы, вероятно, постараются избежать в ближайшие годы эскалации геополитического противостояния на постсоветском пространстве, но это не значит, что до окончательного прояснения судьбы европейского интеграционного проекта кто-то из них начнет прикладывать серьезные усилия ради гармонизации отношений с Россией. Скорее, дело ограничится более внимательным наблюдением за тем, как тактически и стратегически Москва отреагирует на вильнюсский саммит и как геополитическое ослабление повлияет на внутриполитические процессы в России.

Очевидно, что для российского руководства пространство дальнейшего выбора ограниченно, и имеющиеся опции, скорее, могут ранжироваться по масштабам издержек и рисков. Что же касается общества, то для него Вильнюс должен стать горьким уроком, приближающим понимание необходимости коренных изменений политического порядка и экономического курса. Жизнь после Вильнюса продолжится и в России, но это будет жизнь в ожидании перемен.

Д.В. Ефременко – доктор политических наук, зав. отделом социологии и социальной психологии Института научной информации по общественным наукам РАН.

Украина. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 6 ноября 2013 > № 940449 Дмитрий Ефременко

Премьер Украины Николай Азаров настаивает на скорейшем подписании меморандума о создании Адриатического газового коридора, который свяжет Украину, Венгрию и Хорватию, сообщает пресс-служба украинского правительства.

Ожидалось, что главы правительств Украины и Хорватии Николай Азаров и Зоран Миланович во вторник подпишут меморандум о создании Адриатического газового коридора. Но в этот день Миланович не прибыл в Киев. О причинах отмены официального визита пресс-служба украинского премьера не сообщила.

"Мы надеялись подписать этот меморандум в Брюсселе, надеялись подписать его в Киеве. Сегодня это подписание не состоялось. Я вчера говорил с вице-премьером - министром Хорватии, необходимо сделать все для того, чтобы ускорить подписание этого меморандума", - сказал украинский премьер на встрече в среду с вице-премьером - министром госуправления и юстиции Венгрии Тибором Наврачичем.

Он добавил, что для подписания этого документа готов лично приехать в Будапешт или Загреб, или пригласить двух премьеров в Киев. "Это чрезвычайно большой важный проект , и участие трех премьер-министров показало бы его важность и актуальность", - отметил глава правительства.

Наврачич, в свою очередь, согласился, что меморандум по Адриатическому коридора нужно подписать быстрее. "Мы также считаем, что как можно скорее необходимо подписать данный меморандум", - сказал вице-премьер.

Минэнерго Украины в октябре сообщило, что Украина, Хорватия и Венгрия договорились о реализации проекта Адриатического газового коридора. Трубопровод будет подключен к СПГ-терминалу, который Хорватия планирует построить на острове Крк в Адриатическом море. Коридор предусматривает поставки природного газа от этого терминала через газотранспортные системы Венгрии к украинским газовым хранилищам. Алена Мейта.

Глобальный строительный рынок: развивающиеся перспективы

Ситуация в мировом строительном секторе, на который приходится порядка 40% глобального стального потребления, во многом определяет и тонус металлургической отрасли. Спустя 5 лет с начала мирового финансового кризиса UGMK.INFO проанализирует тенденции развития стройотрасли на ключевых региональных рынках и в Украине.

В 2013 г. глобальный рост ВВП составит максимум 3%, а рост объемов строительных работ – не более 4%. Стройсектор до сих пор страдает от дефицита финансирования и слабого потребительского спроса, которые, в свою очередь, препятствуют восстановлению спроса на сталепродукцию.

Потребление стали в строительстве в настоящее время составляет 540 млн. т, почти вдвое больше, чем в машиностроении (не считая автопром) и производстве металлоизделий.

Строительная индустрия формирует около 10% мирового ВВП, обеспечивая работой примерно 7% от общей численности рабочей силы по всему миру. В денежном выражении это $7,5-8 млрд. за минувший год, который для глобального стройсектора стал одним из наихудших со времени кризиса 2008-2009 гг.

Тем не менее, позитивные изменения на рынках Северной Америки, Юго-Восточной Азии, Ближнего Востока и, в меньшей степени, ЕС, позволяют ожидать ускорения восстановления строительного сектора в 2014 г., который может стать началом долгосрочной тенденции.

Согласно проведенному PwC исследованию, к 2025 г. объемы глобального строительства возрастут более чем на 70% до $ 15 трлн. Самые быстрые темпы роста стройсектора, опережающие общемировые, будут демонстрировать Китай, США и Индия (почти 60% глобального роста).

Географическая структура глобального стройрынка в 2005 г.:

Географическая структура глобального стройрынка в 2020 г. (прогноз):

Ключевые тенденции глобального стройрынка в 2012-2013 гг.

Проблема финансирования остается основной в строительной отрасли. Кризис стройсектора в ЕС, противоречивая ситуация в США (рост возведения жилья при сокращении промышленного строительства), замедление прироста объема стройработ в КНР во многом обусловлены замораживанием или сильным урезанием финансирования со стороны правительства или частных инвесторов.

Олимпийские игры в Лондоне-2012 продемонстрировали значительный прорыв в технологиях и скорости строительных работ. Множество объектов проведения Олимпиады были построены с применением энергосберегающих и зеленых технологий, причем в кратчайшие сроки.

В минувшем году также активно велась работа по строительству объектов для проведения в Бразилии Кубка мира по футболу 2014 г., инвестиции составят более 12 миллиардов евро. Отметим, что, несмотря на достаточные финансовые ресурсы, программа строительства стадионов и другой необходимой инфраструктуры в Бразилии реализуется с задержками, сталкиваясь с рядом проблем.

Ураган Sandy, нанесший сильный ущерб северо-восточному побережью США, оказал немалое влияние на стройсектор страны. Необходимость восстановления и модернизации разрушенной инфраструктуры, особенно транспортной и энергетической, требует вливания миллиардов долларов, значительную часть которых освоят стройкомпании.

Планы отказаться от использования атомной энергии в Японии и Германии будут стимулировать строительство замещающих мощностей.

Стоимость строительства упадет?

По информации консалтинговой компании EC Harris, колебания валютных курсов были доминирующим фактором в изменении затрат на строительство в 2012 г. В частности, повышение курса юаня снизило конкурентоспособность импорта продукции из КНР, а падение иены оказало позитивное влияние на экспорт японской продукции.

Важным фактором стало падение спроса и цен на сырьевые товары, в частности, сталь как важный элемент стройматериалов.

Если подтвердится тезис о «завершении сырьевого суперцикла», это будет иметь огромное значение для стабилизации стоимости строительства – и прежде всего, в развивающихся экономиках, где материальные затраты являются ключевым фактором развития отрасли.

По данным EC Harris, в десятку самых дорогих стран по стоимости строительства входят Гонконг (здесь затраты в полтора раза выше, чем в Великобритании), Швейцария, Дания, Швеция, Макао, Австралия, Япония, Франция, Сингапур и Бельгия. Самые низкие затраты – в Индии, Индонезии, Вьетнаме, Марокко и Малайзии.

Уместно отметить, что за 2002-2008 гг. среднегодовые расходы на строительство выросли на 5,1%, а в 2009-2012 – всего на 1,1%.

Перспективы-2014

Среди развитых стран США остаются одним из немногих крупных игроков (в ЕС это Германия), где стройсектор растет сегодня и готоы ускорить развитие завтра. Если в развивающихся странах вложения в строительство стали главным инструментом стимулирования экономики, то в развитых, наоборот, государственное и частное финансирование новых крупных инфраструктурных проектов практически прекратилось. Это привело к стагнации стройотрасли, кризису рынка недвижимости и снижению потребления проката.

Относительно быстрому восстановлению активности рынка США содействовала сланцевая революция, обеспечившая не только рост нефтегазодобычи и промышленного производства, но и увеличение инвестиций в инфраструктурные проекты.

В 2012 г. расходы на строительство в США увеличились на 8% в годовом исчислении, в Канаде 4% рост рынка жилья подпитывается спросом со стороны энергетики, железнодорожного и энергетического секторов.

В 2013 г. отмечаются признаки восстановления рынка ЕС. Хотя объем стройработ в текущем году сократится на 2,5-3%, во многих странах Евросоюза, не только в Германии, идет прирост новых проектов.

Развивающиеся страны

Как ожидается, индустрия строительства в развивающихся рынках в течение следующих десяти лет удвоится, и достигнет $ 6,7 трлн. к 2020 г., что составляет около 55% мирового рынка.

Развивающиеся страны Азии, Латинской Америки, Ближнего Востока, Африки и Восточной Европы, в которых растет уровень урбанизации, по прогнозным оценкам, в ближайшие 20 лет инвестируют в инфраструктуру $50 трлн. Уже сегодня на эти страны приходится 52% всех строительных работ в мире, а в к 2025 г. этот показатель вырастет до 63%.

Доминирующая роль останется за Китаем, который еще в 2010 г. обогнал США в качестве крупнейшего строительного рынка в мире. По оценкам PwC, доля КНР на глобальном стройрынке вырастет с 18% в настоящее время до 26% в 2025 г., даже с учетом наблюдаемого сегодня замедления темпов развития китайской экономики.

Китайские фирмы активно усиливают позиции в мировом строительном бизнесе. Всего за 10 лет ведущие стройкомпании из «Поднебесной» вытеснили из списка Топ-10 мировых лидеров половину японских и европейских компаний (см. таблицу).

Топ-10 ведущих стройкомпаний мира по объему выручки:

Данные: International Construction magazine

Второй перспективный игрок на азиатском рынке – Индия, которая с ежегодным ростом в среднем 7,4%, как ожидается, обгонит Японию в качестве третьего по величине строительного рынка уже к 2018 г.

Несмотря на сильные бюрократические препятствия и ограничения госинвестиций, демографический потенциал и неизбежный рост урбанизации сохраняют за Индией все возможности стать «вторым Китаем» – как в сфере объемов строительства, так и по объемам производства и потребления металлопродукции.

Большие возможности для роста у нового поколения «азиатских тигров» –Индонезии, Вьетнама и Филиппин, объем рынка которых уже составляет $ 350 млрд. и растет более чем на 6% в год.

К 2050 г. в Азии будет почти 2 миллиарда новых горожан, в т.ч., в КНР – 400 млн., в Индии – 500 млн., в других странах Азии – до 1 млрд. человек. К слову, по оценкам ООН, с 2010 по 2050 гг. в мире количество городского населения увеличится на 3 млрд. человек, из которых «неазиатский» прирост будет небольшим: в Африке – 800 млн., в Америке и Европе – не более 400 млн. человек.

В других регионах хорошие перспективы для роста стройсектора у Бразилии, которая активно инвестирует в спортивную, жилую и промышленную инфраструктуру, у России и стран Средней Азии – при условии относительно высоких цен на экспортные нефть и газ, а также у стран Персидского залива. Увеличение расходов на социальную инфраструктуру будет поддерживать развитие стройсектора Саудовской Аравии и ОАЭ, подготовка к Кубку мира 2022 г. гарантирует несколько лет сильного роста в Катаре.

В Украине, к сожалению, сегодня отсутствуют предпосылки для стабильного восстановления строительной отрасли, которая до сих пор находится в состоянии глубокого кризиса.

Подробнее о тенденциях развития украинского и других региональных строительных рынков – в следующих материалах серии

Георгий Карпенко

Согласно информации Министерства транспорта Бельгии и Бельгийской автомобильной федерации, в октябре текущего года было продано 39490 автомобилей, что на 5,6% меньше, чем по итогам октября 2012 г. Всего за первые десять месяцев 2013 г. в Бельгии был продан 428961 автомобиль. Бельгия > Авиапром, автопром > ved.gov.ru, 5 ноября 2013 > № 961948

ПРИНУЖДЕНИЕ К УРНАМ

Александра Белуза, a.beluza@mn.ru

Принуждение к урне

Правительство придумывает, как заставить россиян голосовать

Власть ищет пути повышения явки на выборах

Борьба с низкой явкой избирателей становится в России актуальной темой. Планомерное снижение интереса граждан к выборам дошло до той черты, за которой возникает проблема легитимности власти. Поэтому наряду с либеральными предложениями (возвращение графы "против всех" и увеличение мажоритарного компонента) звучат и силовые - штрафовать граждан за неучастие в выборах.

ЗОНА РИСКА

Вслед за лидером ЛДПР Владимиром Жириновским с идеей штрафовать граждан за неявку на избирательные участки выступила Общественная палата РФ. "Можно подумать и штрафовать за неучастие граждан в выборах, как это делается в ряде стран", - заявил недавно зампред ОП Владислав Гриб. Предложение звучит не впервые. Например, еще десять лет назад об этом же говорил тогдашний глава Центризбиркома Александр Вешняков. Нынешний глава ЦИК Владимир Чуров про штрафы пока молчит, но саму проблему - низкую явку - называет главной недоработкой избирательной системы.

Причем остро она встала, по сути, впервые. Опасностей тут две. Первая - низкая явка работает против легитимности избранной власти. Ситуация, когда мэр региональной столицы избирается менее чем десятой частью ее жителей, делает его самого потенциально уязвимым для оппонентов, а главное - снижает и без того невысокое доверие к власти как институту. Именно так в прошлом году произошло в Омске (при явке в 17% мэра города-миллионника избрали 78 тыс. жителей), а в нынешнем году - в Томске (при явке в 20,8% мэра 560-тысячного города избрали 48 тыс. человек).

Вторая зона риска (и она определяющая) - интерес к выборам теряет массовый лояльный избиратель, а вот протестный, напротив, возвращается к своим электоральным правам и берет в руки уже не плакат "Россия без Путина", а бюллетень (что продемонстрировали выборы мэра Москвы).

- К Навальному его избиратели пришли, а многие избиратели, которые собирались голосовать за Собянина, не пришли. Они были уверены, что Собянин победит в любом случае. Они не ощущали интриги кампании и вообще они как патерналисты решили - а зачем приходить? Поэтому власть опасается, что ее электорат, который ориентирован на власть, и потом не придет, - говорит "МН" гендиректор Центра политических технологий Игорь Бунин.

ИЗБИРАТЕЛЬНЫЙ ШТРАФ

Отсюда - различные идеи по повышению явки, которые появились после состоявшихся 8 сентября региональных выборов. Одни предложения уже приняты (существенное увеличение доли одномандатников на региональных выборах) или скоро будут приняты (законопроект о возвращении графы "против всех" внесен в Госдуму), другие в разработке (перенос единого дня голосования с воскресенья на будний день находится в Кремле в стадии обсуждения), третьи вброшены в информационный поток. К числу последних относится и идея штрафовать за неявку на выборы.

Теоретически это было бы выгодно даже и казне. Можно прикинуть, сколько в нее упало бы денег по итогам, скажем, выборов мэра в Москве. Явка была 32%, соответственно, 68% москвичей на выборы не пришли, в абсолютных величинах это 4 млн 930 тыс. человек (всего в Москве 7 млн 250 тыс. 879 избирателей). Умножаем это количество не явившихся на среднеевропейский размер соответствующего штрафа (50 евро, или 2,2 тыс. руб.) и получаем более 10 млрд руб. дохода в бюджет.

Однако большинство экспертов сходятся во мнении, что ни юридически, ни политически страна не готова к таким нововведениям. Во-первых, придется покуситься на Конституцию, статья 32 которой гласит: "Граждане РФ имеют право избирать и быть избранными". Хотя участие в выборах и позиционируется как гражданский долг, согласно букве и духу Основного закона это все-таки не обязанность гражданина, а его право. За отказ от права не штрафуют. Для того чтобы это делать, придется внести поправки в Конституцию, заменив "могут" на "обязаны".

Экс-судья Конституционного суда Тамара Морщакова опасается, что "это будет просто штамповка всех подряд - все неявившиеся по списку облагаются штрафом, что, конечно, не выдержит никакой конституционной критики".

- Для такой громадной страны, как Россия, осуществление контроля за этим представляется нереальным, - сказала "МН" Тамара Морщакова. - Если на выборы пришла половина избирателей, то где взять силы, чтобы другую половину оценить? И кто это будет делать? Что, создадут специальный орган, который будет преследовать за это нарушение? Или МВД или ФСБ станет заниматься выявлением неуважительных причин неявки на выборы? В нашей системе реализация этого положения потребовала бы таких немереных усилий, что привлечение к ответственности могло бы работать только от случая к случаю, причем по выбору тех, кто будет обязан осуществлять это преследование.

Политические сомнения еще понятнее: из-под палки голосовать если и будут, то против власти. "Русский человек не склонен соблюдать законы, особенно те, которые кажутся ему абсурдными. Поэтому люди будут стараться делать себе больничные, прочие справки о нетрудоспособности, дающие основания и на выборы не ходить, и штраф не платить. Более того, введение штрафов за неявку только озлобит народ против власти", - отмечает политолог Станислав Белковский.

ИГРА НА ПОВЫШЕНИЕ

Политологи почти единодушны: основной путь повышения явки на выборах - сделать их по-настоящему конкурентными. Все остальные пути будут обходными. Исчезновение избирателя - прямое следствие исчезновения соперников власти, указывают они. Соответственно, чтобы вернуть на участки первых, нужно сначала в бюллетени вернуть вторых.

- Явку стимулирует в первую очередь непредсказуемость выборов, наличие реальной интриги, - говорит руководитель "Политической экспертной группы" Константин Калачев. - Людям выборы скучны в силу того, что заранее известно, кто победит. Если вернуть конкурентный политический процесс, если у людей будет выбор не между плохим и худшим, а между плохим, хорошим и очень хорошим, то явка вырастет. Но это может подрывать основы управляемой политической системы.

Директор Института избирательных технологий Евгений Сучков полагает, что в борьбе с низкой явкой кнут в виде штрафов не поможет, необходим пряник - упрощение избирательного законодательства. "Оно слишком усложнено, в нем содержится масса препятствий для регистрации кандидатов", - говорит Сучков. За либерализацию избирательного законодательства на днях высказался и Владимир Чуров, пока, правда, только в отношении агитации.

Здесь, по мнению Чурова, нужно максимально снять ограничения, потому что "чем больше будет агитации, чем она будет разнообразней, тем больше избирателей придет на выборы". Сегодня ограничения чрезмерны, отмечают политтехнологи: от технических (требования к оформлению выходных данных агитационных брошюр и листовок слишком детализированы) до содержательных (например, на критику кандидатов в отношении друг друга).

Повысить электоральную активность граждан можно и за счет сопутствующих мероприятий возле избирательных участков - от выездной торговли по льготным ценам до опросов в духе народного референдума. "Скажем, на выборах в Мосгордуму можно заранее проанонсировать, что будет проводиться опрос всех пришедших на участки на тему, вводить визы для мигрантов или не вводить, - приводит пример Калачев. - Главное - вытащить людей из дома и заставить дойти до участка, где они заодно и проголосуют".

Важны не столько технологические решения, сколько содержательные, считает Игорь Бунин. "На выборах должна быть настоящая ставка, - говорит он, - когда на пост губернатора или мэра города претендуют люди с принципиально разными программами. Одна программа - демократического переустройства города, а другая ориентирована на сохранение стабильности. Когда люди чувствуют разницу, появляется реальный выбор".

Особых методов стимулирования именно лояльного избирателя нет, отмечают политологи, - рецепты те же. "Мне кажется, у власти нет должного понимания смысла этого термина, - говорит Станислав Белковский. - Лояльность сегодня - это не активная поддержка власти, как думают кремлевские аналитики. Это демонстрация того, что раз я не участвую в формировании власти, пусть будет то, что есть. Лояльный избиратель - это человек, которому все равно, кто будет у власти. А именно это и является главным стимулом неявки на выборы".

От 18,6 до 35,2% - так варьировалась явка на выборах мэров восьми региональных столиц в сентябре. Это не считая Москвы, которая относится к субъектам РФ. За четыре-пять лет интерес избирателей упал в разы: на всех предыдущих выборах мэров в большинстве этих городов явка составляла до 50% и выше. Курс на большую открытость политической системы, провозглашенный Кремлем, на допуск в электоральное поле даже несистемных людей во многом связан с желанием остановить опасный для власти тренд.

- Долгое время сильные политики до выборов не допускались, отбирались люди преданные, лояльные, - говорит Бунин. - Яркий пример - Евгений Ройзман, которого даже к депутатству не допускали. Ну и земля стала выжженной. По мере появления новых ярких людей конкурентная политика постепенно вернется. Потому что политика - это такая вещь, которую невозможно полностью ликвидировать. Ее выбросишь в дверь, а она залезет через окно.

Интерес к выборам теряет массовый лояльный избиратель, а вот протестный, напротив, возвращается к своим электоральным правам

8 мэров региональных столиц были избраны в сентябре при явке от 18,6 до 35,2%

А КАК У НИХ

Штрафы за неявку на выборы распространены в Европе - они предусмотрены в законодательстве Австрии, Греции, Бельгии, Кипра, Монако и Люксембурга. Голосование там обязательное, размеры штрафов за "прогулы" без уважительной причины колеблются от 25 до 125 евро. В некоторых странах, как, например, в Бельгии, сумма штрафа зависит от количества пропущенных выборов: за однократную неявку придется заплатить от 25 до 50 евро, а за повторную - уже 125 евро. На четвертый раз гражданина на десять лет лишают избирательных прав и права работать на госслужбе.

Санкции за неучастие в выборах действуют также в Турции, Пакистане, Египте, Аргентине, Бразилии и Австралии. Так, в Австралии штраф за неявку на выборы существует с 1924 года и сегодня составляет около 20 долл., а штраф за уклонение от регистрации в списке избирателей - около 110 долл. При этом у избирателя есть возможность проголосовать по обычной почте, если непосредственно в день голосования он не сможет прийти на участок (предъявлять паспорт для того, чтобы получить бюллетень, не нужно). Так что строгость законов там компенсируется легкостью их соблюдения.

Россия упростит безвизовый режим для иностранных туристов, но c хитрым условием

Министерство культуры предлагает разрешить безвизовое пребывание на территории России в течение трех суток туристам из 20 стран. Это такие страны как Франция, Германия, Польша, Великобритания и Северная Ирландия, Нидерланды, Швеция, Италия, Испания, Швейцария, Австрия, Бельгия, Финляндия, Греция, Канада, Австралия, Япония, Южная Корея, США и Сингапур.

Но чтобы стать таким счастливчиком зарубежным туристам мало прибывать в один из 11 российских аэропортов. Среди этих аэропортов столичные «Шереметьево», «Домодедово» и «Внуково», а также петербургский «Пулково», аэропорты Калининграда, Хабаровска, Владивостока, Казани, Екатеринбурга, Новосибирска и Сочи.

Но одним из требований, для предоставления безвизового трехсуточного пребывания, является наличие у иностранного туриста авиабилета, причем исключительно российской авиакомпании. Кроме того требуется гостиничная бронь и полис медицинского страхования.

«Основанием для безвизового пребывания пассажира на территории Российской Федерации является наличие у него авиабилета российского перевозчика с подтверждённым временем отправления в пункт государства назначения не позднее 72 часов с момента въезда пассажира на территорию Российской Федерации», - говорится в документе ведомства.

Удивительно, что в документе не прописано законодательно еще то, в какие российские гостиницы требуется бронь, а также через какой именно аэропорт должны въезжать в Россию, желающие ее посетить. Например, через Сочи или Владивосток.

Сейчас данный документ находится на рассмотрении в Государственной думе. Вступить в силу он должен в следующем году.

Напомним, что касательно вопросов виз для приезжающих в Россию туристов из других стран, глава Ростуризма Александр Радькова в свое время отметил, что для развития туризма в Россию и из нее необходимо снижать визовые барьеры. «Виза не может быть мотивацией, это препятствие. И мы должны устранять препятствия», - заявил Радьков на встрече с журналистами в сентябре этого года. После чего он озвучил планы о введении 72-часового безвизового режима для транзитных авиапассажиров.

Российское подразделение пивоваренного концерна Anheuser-Bush InBev “Сан ИнБев” в январе-сентябре 2013 года сократило объем продаж на 13,2% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года из-за спада в индустрии, говорится в сообщении пивоваренной компании, пишет Пивное Дело

В третьем квартале AB InBev снизил продажи пива в РФ на 13,4%. Ранее компания заявляла, что направляет свои усилия на работу с растущими сегментами рынка в рамках стратегии “премиумизации”. Кроме того, в сообщении отмечается, что компания по-прежнему сосредоточена на балансировке рентабельности с объемом и долей рынка. В зоне Центральной и Восточной Европы (рынки России и Украины) продажи пива в январе-сентябре снизились на 13,3% – до 15,468 миллиона гектолитров, за третий квартал – на 18,9%, до 5,31 миллиона гектолитров. EBITDA зоны в третьем квартале сократился на 38,2% – до 67 миллионов долларов, за январь-сентябрь – на 17,2%, до 184 миллионов долларов.

Между тем, по данным Росстата, продажи пива в России (за исключением пивных коктейлей и солодовых напитков) за девять месяцев упали на 2,1% – до 756,9 миллиона декалитров. Общемировые продажи AB Inbev за девять месяцев снизились на 2,1% – до 315,5 миллиона гектолитров, за квартал – на 1,3%, до 119,7 миллиона гектолитров.

Численный состав сил KFOR под командованием НАТО в Косово больше сокращаться не будет, заявил в понедельник генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен.

"Пока у нас нет намерений сокращать присутствие KFOR", - сказал он журналистам в Брюсселе.

Силы KFOR под командованием НАТО действуют в Косово с лета 1999 года в соответствии с резолюцией 1244 Совета Безопасности ООН и Кумановским военно-техническим соглашением. Численность контингента составляет около 5 тысяч военнослужащих. На момент ввода в страну силы KFOR насчитывали 46 тысяч человек.

Международный военный контингент был введен в Косово после 78-дневных бомбардировок Сербии странами НАТО. Североатлантический альянс вмешался в косовский вооруженный конфликт 1998-1999 годов на стороне местных албанцев (90% населения), добивавшихся независимости. На силы KFOR были возложены задачи по предотвращению возобновления боевых действий и поддержанию безопасности в Косово. Албанские власти Косово 17 февраля 2008 года в одностороннем порядке при поддержке США и ряда стран Евросоюза провозгласили независимость от Сербии.

Транспортная группа FESCO (головная компания - ОАО "Дальневосточное морское пароходство") открыла регулярный контейнерный маршрут из портов восточного побережья США в Санкт-Петербург - FESCO St. Petersburg - North America. Аналитики полагают, что это позволит компании увеличить объем контейнерных перевозок как в экспортном, так и в импортном направлении.

Отправлять грузы планируется из Нью-Йорка, Норфолка и Чарльстона с перевалкой в порту Роттердама один раз в неделю, пишет КоммерсантЪ.. Первый рейс ушел из Нью-Йорка в конце октября.

Благодаря запуску нового маршрута компания планирует увеличить объемы фидерных перевозок европейской линии FESCO ESF (сервис компании, который связывает Санкт-Петербург и другие порты Европы, расположенные в Бельгии, Германии, Италии. - "Ъ") в дополнение к грузопотоку из стран Юго-Восточной Азии. Сервис позволит также диверсифицировать грузовую базу и клиентский портфель FESCO, сообщили в компании.

Из Северной Америки компания планирует перевозить автомобили и запчасти к ним, промышленное оборудование, сельскохозяйственное сырье, продукцию химической промышленности, металлы и металлические изделия. На начальном этапе грузопоток составит в неделю примерно 50 TEU (контейнер длиной 6,1 м, так называемый двадцатифутовый эквивалент).

В FESCO уточнили, что выгрузка в Петербурге, возможно будет происходить в Первом контейнерном терминале, в "Петролеспорте" и в порту Усть-Луга.

В Первом контейнерном терминале подтвердили, что FESCO намерена разгружаться у них. "Конечно, мы рассчитываем, что FESCO будут разгружаться у нас. Дополнительных мощностей для принятия груза не потребуется. Конкретных переговоров с нами не велось, поскольку обычно нас не уведомляют, из какой страны поступают грузы. К части перевалок из Западной Европы, скорее всего, добавится партия из Северной Америки", - сообщил представитель компании.

Транспортная группа FESCO - интермодальный оператор, объединяющий возможности морского, железнодорожного, автомобильного транспорта. Холдингу принадлежат портовые активы во Владивостоке: ОАО "Владивостокский морской торговый порт", ОАО "Владивостокский контейнерный терминал", железнодорожный оператор "Трансгарант", доля в ЗАО "Русская тройка" и часть акций "Трансконтейнера". В сентябре текущего года компания открыла регулярный контейнерный сервис FESCO BlackSeaServiceNorthAmerica из США в Новороссийск и Сочи, который в основном используется для перевозок олимпийских грузов.

Источник, близкий к группе "Сумма" Зиявудина Магомедова, которая вместе с партнерами выкупила контрольный пакет акций FESCO в декабре 2012 года, отметил, что среди российских компаний аналогичный сервис сегодня никто не предлагает. По его словам, грузы в контейнерах FESCO будут прибывать в европейские порты на судах международных перевозчиков, а уже из Европы собственными судами FESCO довозиться до Санкт-Петербурга. При этом на судах международных перевозчиков у FESCO будут долгосрочно гарантированные объемы погрузки.

"Очень перспективно, что компания вышла на данный маршрут, поскольку это позволит им увеличить объем перевозок контейнеров как в экспортном, так и в импортном направлении. Они давно уже перевозят грузы из Китая, в основном специализируются на перевозке грузов на Дальнем Востоке. Полагаю, что к открытию сервиса между США и Санкт-Петербургом компанию могла подтолкнуть жесткая конкуренция с европейскими перевозчиками. Фидерное плечо перевозки из портов Европы позволит компании не использовать услуги посредников: у компании большой контейнерный парк и достаточное количество судов", - говорит директор частной логистической компании на условиях анонимности.

Около ста человек провели в воскресенье у посольства Сирии в Брюсселе акцию в поддержку мирного урегулирования конфликта в этой стране.

Как сообщил телеканал RTBF, участники акции под девизом "Европа-Россия-Сирия: солидарность!", организованной фламандской партией "Новая солидаристская альтернатива", призвали к большей солидарности между Европой, Россией и Сирией в усилиях по мирному разрешению сирийского конфликта.

Участники акции заявили о своей поддержке президента Сирии Башара Асада и "российских усилий по сохранению глобального мира".

По словам координатора партии "Новая солидаристская альтернатива" Криса Романа, Россия "развалила планы НАТО атаковать Сирию" и "помешала НАТО прийти на помощь повстанцам-исламистам в Сирии".

"Новая солидаристская альтернатива" выступает за выход Бельгии из состава НАТО и ЕС.

Пивоваренная корпорация «АБ ИнБев» (AB InBev) обнародовала результаты деятельности за 3-й квартал 2013 г. Так, с начала года объем производства несколько снизился (-1,3%), однако по сравнению с аналогичным периодом 2012 г. объемы производимой корпорацией продукции выросли на 3% и составили 11,729 млн. долл. США.

За первые три квартала с.г. было произведено 119,664 млн. гектолитров пива и безалкогольных напитков (пива – 107,907 млн. гектолитров).

Согласно заявлению представителя Европейской комиссии, тройка кредиторов вернётся в Грецию «как только получит необходимую ей информацию» для того, чтобы продолжить дальнейшие переговоры с правительством Греции.Данное заявление было сделано в ответ на вопрос, насколько правдивы появляющиеся в последнее время в прессе сообщения о том, что тройка экспертов отложила свой визит в Грецию.

Кроме того, представитель Еврокомиссии подчеркнул, что позиция Брюсселя по отношению к переговорам тройки в Греции остается прежней.

Здесь необходимо отметить, что пока тройкой не будет предоставлена оценка по экономическому состоянию Греции, еврозона и Международный валютный фонд не могут выделить стране очередной транш финансовой помощи.

Морской терминал "Ника-Тера" (ООО "МСП Ника-Тера) купил пневматический перегружатель Vigan Т 120Д для перегрузки зерновых культур, который практически исключает пыление груза во время погрузочно-разгрузочных работ.

"Ника-Тера" приобрела перегружатель у бельгийской компании VIGAN Engineering S.A. за 2,2 млн грн.

Производительность машины, которая работает по принципу всасывание-нагнетание, - до 140 т/час при перевалке кукурузы. Перегружатель позволяет транспортировать груз на расстоянии до 300 метров из вагона или автомобиля в необходимое место.

Трубопровод, по которому идет груз, исключает воздействие груза на окружающую среду, соответственно - минимизирует пыление.

"С введением в эксплуатацию новой пневмотранспортной установки возрастет производительность и мобильность Грузового района №1, который специализируется на перевалке зерновых культур, поскольку погрузочно-разгрузочные работы смогут одновременно осуществляться и с помощью существующей технологии с конвейерными линиями, и с помощью пневмоперегружателя. Также теперь становится возможным организовывать одновременную перегрузку по нескольким технологическим схемам, обрабатывать несколько судов и других транспортных средств - железнодорожных вагонов, автомашин", - говорит заместитель начальника порта по эксплуатации Сергей Волошин.

Первое тестовое испытание Vigan Т 120Д прошел благополучно: разгрузчик перегрузил 20 тонн зерна с машины. На сборке и пуске новой техники присутствовал специалист фирмы Vigan Люк Мануа. Он отметил, что данный перегружатель широко используется в портах Европы и Африки. Он разработан для любых зерновых и гранулированных насыпных грузов.

В настоящее время перегружатель введен в эксплуатацию, работает в штатном режиме.

Справка: Принцип пневматического оборудования VIGAN основан на перемещении продуктов при помощи воздуха, который воздействует на них внутри труб и действует как транспортная среда. Это означает, что под воздействием вакуума, создаваемого турбонагнетателем, на всасывающем патрубке определенное количество воздуха перемешивается с сыпучим продуктом. Достаточная скорость воздуха внутри труб обеспечивает попадание продукта в воздушный поток и перемещение его.

Украина до конца нынешнего года намерена увеличить квоты на импорт кокса до 300 тыс. тонн с нынешних 210, а также квоты на поставки коксующегося угля на 1 млн. тонн. Это предусмотрено принятыми вчера постановлениями Правительства.

"Таким образом, Украина выполнит требования Евросоюза и Всемирной торговой организации о снятии торговых ограничений по данным товарным позициям",- сообщил Первый вице-премьер-министр Сергей Арбузов.

Он напомнил, что проблема импортного кокса была одним из так называемых "торговых раздражителей" в отношениях Украины и ЕС и, в частности, подымалась во время недавней встречи Первого вице-премьер-министра с Европейским комиссаром де Гухтом в Брюсселе.

"Еще одно обязательство Украины выполнено, еще один шаг сделан к успеху Вильнюсского саммита", - прокомментировал Арбузов.

С.Арбузов отметил, что ограничения на поставки коксующегося угля были введены в связи с образовавшимися его излишками на ряде предприятий, что могло привести к возникновению чрезвычайных ситуаций.

Сейчас решение Правительства предусматривает увеличение квоты на импорт коксующегося угля дополнительно на 1 млн. тонн. Квота на импорт кокса до конца текущего года будет увеличена на 90 тыс. тонн - до 300 тыс. тонн.

"Возврат и постепенное восстановление импортных квот - одно из ожиданий Европейского союза в преддверии подписания Соглашения об ассоциации. Кроме того, использование импортного кокса увеличит эффективность работы доменных печей и позволит достичь более высоких качественных показателей выпущенной продукции", - сказал Сергей Арбузов, комментируя решение правительства об увеличении квот.

Ранее вопрос о введении Украиной ограничений на поставки кокса и коксующегося угля рассматривался на специальном заседании ВТО по вопросам рыночных ограничений.

Напомним, на заседании Правительства 30 октября приняты два постановления Кабинета Министров Украины "О внесении изменения в приложение 8 к постановлению Кабинета Министров Украины от 19 декабря 2012 № 1201" (относительно обеспечения коксохимических предприятий коксующимся углем), а также "О внесении изменения в приложение 8 к постановлению Кабинета Министров Украины от 19 декабря 2012 № 1201" (относительно обеспечения металлургических предприятий коксом).

Евросоюз на один год продлил санкции против Белоруссии

В ЕС считают, что ситуация с соблюдением прав человека в Белоруссии не улучшилась

В Брюсселе, 29 октября, Совет Европейского союза принял решение о продлении санкций против Белоруссии до 31 октября 2014 года, сообщается в пресс-релизе, размещенном на сайте органа.

Данное решение принято в связи с тем, что «не все политические заключенные были отпущены на свободу, ни один из освобожденных не был реабилитирован, положение с соблюдением прав человека, верховенства закона и демократических принципов не улучшилось».

Список граждан и кампаний, которые, по мнению Евросоюза, нарушают права человека в Белоруссии, был обновлен и насчитывает 232 человека и 25 организаций.

19 октября в Белоруссии вышел на свободу известный оппозиционер Павел Северинец, который в декабре 2010 года был осужден на три года за участие в акциях протеста против третьего срока Александра Лукашенко. В сентябре прошлого года, незадолго до того, как Совет Евросоюза должен был продлить санкции против Белоруссии, власти также выпустили оппозиционера Сергея Коваленко, который был осужден за вывешивание бело-красно-белого флага (флага Белорусской народной республики, существовавшей в 1918 году) на главной новогодней елке Витебска

Грозит ли европе исламизация?

Владимир Малахов

Очередной призрак бродит по Европе — на сей раз не тот, о котором возвещали классики марксизма. Это призрак ислама, грозящего в будущем, как убеждены некоторые, поглотить Европу культурно, а впоследствии и политически. Эмиссары исламской цивилизации в Европе — иммигранты. Поначалу тихие и незаметные, но по прошествии пары десятилетий все более требовательные и агрессивные, рожающие множество еще более агрессивных детей, мусульмане завершают в XXI веке миссию, не удавшуюся их единоверцам дважды — в VIII столетии, когда сарацины захватили Испанию, и в XVII столетии, когда войска Османской Турции стояли у стен Вены. Только теперь завоевание пройдет без кровопролития. Европейские города покроются густой паутиной мечетей, женщины закутаются в паранджу, а с храмов вместо звона колоколов будет звучать голос муэдзина.

В метафорах, обслуживающих этот призрак, нет недостатка: «Мечеть Парижской богоматери», «Лондонистан», Eurabia, в которую превратилась Europe, и т. п. Ниже мы попробуем поразмышлять о том, чем подпитываются подобные фантазии и насколько обоснованны связанные с ними опасения.

Сколько в Европе мусульман?

На этот вопрос не так просто ответить. Хотя бы по той причине, что не все европейские государства включают графу «вероисповедание» в статистику. Поэтому к «мусульманам» принято относить всех иммигрантов (а также их потомков) из стран исламского культурного ареала — не принимая в расчет ни их номинальной религиозной принадлежности (в исламских странах живут и представители других конфессий), ни их действительного отношения к религиозной вере. Если отвлечься от этого обстоятельства, получается цифра приблизительно в 15 млн человек[1].

Каково происхождение этой группы — а точнее, весьма различных групп — населения? Первый приток мусульман в Западную Европу[2] связан с постколониальной иммиграцией. После демонтажа Французской, Британской и Голландской империй в бывшие метрополии стали прибывать выходцы из вчерашних колоний: магрибинцы — во Францию[3], пакистанцы — в Великобританию, индонезийцы — в Нидерланды. Начало второму потоку дала трудовая миграция: сначала по двусторонним соглашениям (между Алжиром и Францией, между Турцией и Германией), затем — индивидуальная (так во Франции, Бельгии и Нидерландах появились марокканцы, тунисцы и турки). Третью группу мусульман образуют беженцы и соискатели политического убежища: из Турции и Боснии — в ФРГ, из Алжира — во Францию, из стран Ближнего Востока — в Великобританию, из всех исламских стран понемножку — в Швецию и Нидерланды, а также в Австрию, Данию, Финляндию и т. д. Четвертая группа представлена бизнесменами, высококвалифицированными специалистами из исламских регионов (Иран, Филиппины, арабский Ближний Восток), а также студентами, оставшимися после окончания университета в стране обучения или нашедшими работу в другом государстве Евросоюза. Наконец, в интересующую нас категорию населения входят европейцы, перешедшие в ислам (по большей части — женщины, вступившие в брак с мусульманином, хотя есть и случаи, связанные с чисто мировоззренческим выбором)[4].

Кто такие европейские мусульмане?

Журналисты и политические обозреватели, пользующиеся выражением «мусульманское сообщество», редко проводят различие между мусульманами как категорией учета населения и мусульманами как категорией практики. Между тем среди людей, относимых бюрократическими процедурами к «мусульманам», много неверующих[5], а тех, кто считает себя верующим, но при этом никогда не бывает в мечети, больше, нежели тех, кто мечеть посещает[6]. Таким образом, перед нами две разные группы — мусульмане номинальные и мусульмане практикующие. Среди практикующих мусульман, в свою очередь, выделяется несколько моделей поведения.

Индивиды и группы, причисляемые к категории «мусульмане», не только по-разному относятся к религии, но и отделены друг от друга национально-этническими, конфессиональными, идеологическими и статусными барьерами.

Этнические противоречия уходят в глубь веков, порождая глубокое недоверие, а подчас и взаимную ненависть между различными группами: турки vs. арабы (первые — бывшие обладатели империи, вторые — бывшие объекты турецкого господства), арабы vs. берберы (от Марокко до Египта), пуштуны vs. белуджи среди пакистанцев, курды vs. их бывшие сограждане (будь они турецкого, иракского, иранского или сирийского происхождения) и т. д. О том, насколько сильны идиосинкразии такого рода, говорит хотя бы тот факт, что мусульмане из Турции и Марокко, живущие в Нидерландах, отказываются посылать своих детей в одну исламскую школу.

Далее следуют противоречия конфессиональные. Это не только пропасть между суннитами и шиитами, но и множество линий размежевания внутри суннитского ислама. Дело в том, что в исламе, в отличие от других мировых религий, не существует формального института духовенства[7]. Религиозным лидером может стать практически всякий последователь учения Пророка, если докажет свое усердие в вере и глубокое знание священного текста.

Отсутствие институционализированного духовенства означает отсутствие иерархии[8], что, в свою очередь, означает принципиальную открытость ислама для интерпретаций. Ни одной из них не гарантировано верховенство.

Этнические и конфессиональные различия дополняются не менее глубокими различиями по линии идеологии: левые vs. правые; секулярные vs. религиозные; либералы vs. консерваторы; турецкие коммунисты и социалисты vs. кемалисты; потомки борцов алжирского Фронта национального спасения vs. потомки «харки», сотрудничавших с французской администрацией в 1950-е годы, и т. д. Аналогичные идеологические водоразделы отделяют друг от друга беженцев и соискателей политического убежища из Египта, Туниса, Ливии и Сирии, которые оказались в Европе после событий «арабской весны».

Не стоит забывать и о социально-классовых разделителях: успешные бизнесмены и высокостатусные общественные фигуры vs. разнорабочие и получатели по-собий[9].

И, наконец, различия гендерные. Если в глазах внешнего наблюдателя «мусульмане» и «мусульманки» сливаются в некое гомогенное множество, то в реальной жизни позиции женщин и мужчин из мусульманской среды нередко не совпадают. Женщины — особенно молодые — зачастую не только не разделяют патриархальных установок мужчин, но и пытаются им противостоять.

Словом, та часть населения Евросоюза, которая подпадает под категорию «мусульмане», не является консолидированной целостностью.

Ислам как маркер различия

В 1960— 1970-е никому не приходило в голову объединять в одну группу тунисцев с пакистанцами, турок с алжирцами, а иранцев — с палестинцами. В классификации иммигрантского населения бюрократией (равно как и в самосознании самих иммигрантов) национальные критерии преобладали над конфессиональными. Однако в определенный момент — а именно в конце 1980-х — категория «мусульмане» начинает использоваться как для идентификации определенных групп мигрантов извне, так и для их самоидентификации. Принадлежность к исламу становится маркером различия — проведения символической границы внутри населения европейских стран, причем граница эта проводится поверх всех иных. Огромное число людей, вопреки всей сложности реальных отношений между ними, объединяются в одно множество — «мусульмане». Более того, этот способ описания и самоописания — «мусульмане» — начинает выступать в качестве основания политической мобилизации. Что произошло?

Произошли события в мировой политике, оценка которых разделила выходцев из исламских стран и большинство принимающего населения. Важнейшим таким событием стало «дело Рушди»[10]. К нему присовокупились война в Заливе (1990) и палестинская интифада (начавшаяся тремя годами ранее, но именно к 1990 году достигшая пика). Обнаружилось, что у иммигрантов-мусульман и их окружения разные точки зрения на происходящее.

А потом случились 11 сентября 2001 года и последующая цепь терактов, в результате которых принадлежность к исламу в западном общественном мнении стала ассоциироваться с терроризмом. И хотя большая часть здравомыслящих людей с самого начала решительно отвергала такую ассоциацию, атмосфера подозрительности и недоброжелательства вокруг европейских мусульман после убийства Тео ван Гога в Амстердаме (2004) и взрывов в Мадриде (2004) и Лондоне (2005) лишь сгустилась. Размежеванию поспособствовала также публикация в датской газете Jyllands-Posten карикатур на Пророка (2005), воспринятая как оскорбительная и недопустимая одними и как нормальное проявление свободы слова другими. Серия последующих скандалов такого рода лишь подтверждала глубокое различие позиций[11]. Новый геополитический контекст определил существенные трансформации и в восприятии мусульман в Европе, и в их самовосприятии. Они стали представляться как агенты ислама в неисламском мире.

Наряду с тектоническими сдвигами в мировой политике существенным в этой трансформации было и то обстоятельство, что к концу 1980-х выросли дети, родившиеся в семьях исламских мигрантов. Так называемое второе поколение мигрантов являет собой любопытный парадокс. Будучи в религиозном отношении гораздо дальше от исламской традиции[12], чем их родители, они в политическом отношении зачастую выступают гораздо более активными адептами ислама. Если родители стремились вести жизнь в согласии с предписаниями Корана, стараясь при этом быть как можно менее заметными, то дети, родившиеся и социализировавшиеся на Западе, как правило, не являясь ревностными мусульманами в быту, готовы громко заявить о себе как о представителях ислама.

Итак, ислам превратился в идентификационный маркер. Независимо от того, каково значение ислама как системы ценностей и регулятива поведения для тех или иных индивидов, их отождествление себя с мусульманами влечет за собой целый ряд ощутимых последствий в повседневной жизни. Это, например, возможность быть дискриминированным, выделенным из общей массы — будь то явно (неонацистами на улице) или неявно (менеджером по персоналу, отказывающем в приеме на работу). Это ожидания окружения, касающиеся как бытового поведения («а что это ты вино пьешь, тебе же нельзя?»), так и реакций на политические события. Если ты не идешь на демонстрацию против публикации карикатур на Пророка или выпуска антиисламского фильма — ты неправильный мусульманин. А если ты на нее идешь — это лишнее доказательство того, что ты не принадлежишь «нам». Эдвард Саид (по религиозной принадлежности, кстати, христианин) пережил в свое время шок, связанный с коллизией идентификаций. Когда началась Шестидневная война, прохожие на улицах обращались друг к другу с вопросом «как там наши?». Этот вопрос американцы ничтоже сумняшеся задавали и ему, профессору Колумбийского университета. Но только он, будучи палестинцем, никак не мог отождествить себя с «нашими», которые имелись в виду.

За почти полвека, истекшие с тех пор, идентичности еще более политизировались.

Рациональная озабоченность или логика фобии?

Опасения перед «исламизацией» Европы двоятся. Они, так сказать, двухслойны. Первый слой — это страх перед политическим доминированием ислама, второй связан с опасениями культурного свойства.

В первом случае людям кажется, что увеличение доли мусульман рано или поздно приведет к изменению конституционного строя европейских государств. Во втором случае речь идет о том, что, чем больше в Европе будет мусульман, тем выше вероятность вытеснения европейских норм и ценностей и образа жизни неевропейскими, импортированными из стран исламского мира.

Насколько оправданны подобные страхи? Начнем с политического слоя. Демонтаж либеральной демократии в пользу некоего варианта халифата не грозит Европе уже по той причине, что такого сценария не желают сами европейские мусульмане. (Разумеется, за исключением малочисленных групп исламских фанатиков[13].)

Вопреки устойчивому мифу о том, что ислам не допускает различия приватного и публичного, миллионы европейских мусульман доказали, что они умеют проводить такое различие. То есть жить в обществе по светскому закону, оставляя вопросы веры для частной жизни[14].

Более рациональный характер носят опасения перед возможным превращением ислама в политически организованную силу. Ислам уже является фактором политической жизни в ряде европейских стран. Однако, во-первых, действие этого фактора никак не назовешь деструктивным. Мусульманский электорат поддерживает исключительно партии политического мейнстрима. (За маргиналов, в том числе тех, кто выдвигает «исламскую» повестку дня, практически не голосуют.) Во-вторых, граждане с мусульманской идентификацией далеки от политической консолидации. Их объединению на почве конфессиональной общности препятствует и структура ислама как религии, и взаимное неприятие между различными группировками. То, что неискушенному наблюдателю кажется единым политическим телом («мусульманской диаспорой»), на деле состоит из мириад группировок, друг другу не доверяющих и друг с другом враждующих.

Отсюда проистекает невероятное множество организаций, претендующих на представительство ислама как такового, но на деле представляющих ту или иную деноминацию или ту или иную этническую группу. Противоречия между ними столь глубоки и непримиримы, что попытки сформировать некую зонтичную исламскую организацию, как сверху, со стороны государства[15], так и снизу, всякий раз заканчиваются крахом.

Так, например, громкое название «Центральный совет мусульман в Германии» (Der Zentralrat der Muslime in Deutschland) не должно вводить в заблуждение. Его авторитет признается четырьмястами исламскими религиозными и культурными центрами, зарегистрированными в Федеративной Республике[16], тогда как всего их — около 2,5 тысячи[17].

К числу старейших относится Союз исламских культурных центров (Verband der Islamischen Kulturzentren). Он представляет на самом деле только турецкие центры, причем ориентированные на синтез ислама с принципами кемализма. Еще более тесным образом аффилированы с Турцией Турецко-исламский союз по делам религии (Ttirkisch-Islamische Union der Anstalt fur Religion, по-турецки Diyanet I§leri Turk-Islam Birligi, отсюда аббревиатура DITIB) и Исламское сообщество Мили Гёрюш (Islamische Gemeinschaft Milli Gortis). Между тем мусульмане нетурецкого происхождения формируют собственные объединения (например, Союз исламских боснийских общин в Германии). Отдельное представительство имеют алевиты (Алевитское объединение Германии, куда входят около ста организаций общей численностью 20 тысяч человек). У шиитов, разумеется, свои организации, в частности Исламский центр в Гамбурге, возникший в 1953 году при поддержке Ирана. Существует и множество организаций, отражающих интересы женщин: Образовательный центр для мусульманских женщин (Begegnungs- und Fortbildungszentrum muslimischer Frauen), Центр по изучению проблем женщин-мусульманок (Zentrum fur islamische Frauenforschung und Frauenforderung), Сеть мусульманских женщин (Netzwerk fur islamische Frauen), рабочая группа «Мусульманские женщины в обществе» (Arbeitsgemeinschaft Muslimischer Frauen in der Gesellschaft) и т. д.

Что касается организаций, создаваемых по инициативе властей, то первая в этом ряду — Мусульманский совет (Islamrat). Он был сформирован в 1986 году и задумывался как общая организация для всех живущих в Германии мусульман независимо от этнической принадлежности. Собрать под одной крышей удалось 23 организации. Тон здесь задавала Мили Гёрюш. В 2007 году немецкие власти создали Координационный совет мусульман (Koordinationsrat der Muslime), членами которого стали как спонсируемый правительством «зонтичный» Исламский совет (Islamrat), так и ряд крупных организаций, сформированных снизу. Было заявлено, что ежегодно — под патронажем Министерства внутренних дел — будет собираться Немецкая исламская конференция (Deutsche Islamkonferenz). Однако уже в 2008 году вышеупомянутый Центральный совет мусульман вызвал скандал, отказавшись принять участие в ее работе.

Право Мусульманской ассоциации Великобритании (Muslim Association of Britain) представлять британских мусульман оспаривается Мусульманским советом Великобритании (Muslim Counsel of Britain). Мусульманский совет, в свою очередь, не может претендовать на право говорить от имени большинства британских мусульман, ибо это право ставится под вопрос множеством других объединений. Среди них Британский мусульманский форум, Мусульманский парламент Великобритании, Исламская миссия, Исламский совет Европы, Исламское общество Великобритании, Исламская партия, Мусульманская ассоциация Англии и т. д.[18] Всего около 2,5 тысячи организаций. Более двух тысяч исламских организаций действуют во Франции — так же, как и в соседних странах, отличных друг от друга по многим параметрам. Собрать их под одной «зонтичной» правительство пыталось не раз. Сначала в 1990-м, но детище скончалось, просуществовав два года; затем в 1993-м — новая организация развалилась через три месяца; наконец, в 2002-м был создан Французский совет по делам исламского культа (Conseil Frangais du Culte Musulman). Надо ли говорить, что его право представлять французских мусульман не признается множеством авторитетных исламских лидеров?[19]

Итак, политически консолидированного сообщества европейских мусульман на настоящий момент не существует, и не похоже, что оно сложится в будущем.

Второй слой страхов перед исламизацией Европы — это неуправляемое развитие культурных изменений, чреватое изменением отношений культурного «баланса сил». Похоже, что такая угроза тоже надуманна. Хотя бы по чисто демографическим причинам. Доля мусульман в структуре населения ЕС в настоящий момент составляет 3,2 %. Учитывая более высокие темпы рождаемости среди мусульман, через двадцать лет эта доля вырастет до 6—7 %. Даже если экстраполировать сегодняшнюю демографическую динамику еще на четверть века вперед (чего, кстати, делать нельзя, поскольку репродуктивное поведение нового поколения не повторяет репродуктивного поведения родителей), доля мусульман в Евросоюзе не превысит 15 %. Для установления культурной гегемонии явно маловато.

Но суть дела заключается, конечно, не только и не столько в демографических показателях. Сам подсчет соотношения различных конфессиональных групп в структуре европейского населения — предприятие сомнительное. Сомнительное потому, что, пускаясь в это предприятие, мы отвлекаемся от действительных общественных отношений. А это отношения между реальными людьми, а не между статистическими фикциями.

Возьмем для иллюстрации женщин турецкого происхождения, живущих в Германии. С точки зрения статистики они — представительницы «немецких мусульман». Но за этой категорией скрываются, среди прочего, десятки тысяч секуляризированных и эмансипированных личностей — выпускницы университетов, ставшие врачами, менеджерами, предпринимателями, журналистами, учителями, театральными режиссерами, дизайнерами и т. д. Мне возразят, что таких — меньшинство. Но и мусульманки, которые в силу отсутствия образования ограничены пространством семьи, тоже далеко не являются эмиссарами «исламской культуры». И здесь мы подходим к гендерному измерению вопроса о мусульманах в Европе.

Многие проблемы, которые «фреймируются»[20] как конфессиональные (убийства чести, принудительные браки), на деле представляют собой проблемы гендерные и социокультурные. Мужчины из стран Южной Азии, Северной Африки и Ближнего Востока (кстати, не только мусульмане) часто придерживаются патриархальных взглядов на семью. Они считают нормой «держать женщину в подчинении», а именно: контролировать ее сексуальность, следить за ее поведением (не выпуская на улицу без сопровождения родственников-мужчин), решать за нее, как ей следует одеваться и за кого выйти замуж. Между тем многие женщины из упомянутых стран так не считают, и уже в силу этого обстоятельства являются потенциальными (а иногда и реальными) союзниками европейских либералов. В последние полтора десятилетия все больше женщин-мусульманок сотрудничает с организациями гражданского общества. В их повестке дня: противодействиедомашнему насилию (символическому и физическому), борьба с принудительными браками, расширение социальных возможностей женщин-мигрантов (доступ к образованию и, как следствие, к оплачиваемому труду)[21].

Есть, правда, еще один фактор в отношении европейцев к мусульманам, который прямо не связан с опасениями «исламизации», но способствует атмосфере недоверия и подозрительности по адресу мусульман. Это формирование выходцами из исламских стран закрытых изолированных сообществ, существующих параллельно сообществу принимающей страны.

«Параллельное общество»

Мигрантские анклавы (или, в другой терминологии, «добровольные гетто») стали возникать в спальных районах крупных городов во время экономического бума 1960-х. Иммигранты из исламских стран — составная часть таких анклавов. Львиная их доля живет либо в местах, где расположено муниципальное жилье (часто неподалеку от промышленных зон, где они были трудоустроены), либо в «непрестижных» городских кварталах и пригородах с низкой арендной платой. Например, треть выходцев из арабских стран в Германии (марокканцы, в частности) живут в Рурской области, где расположены горнодобывающие и химические предприятия, давшие им работу[22]. Большая часть магрибинцев во Франции — обитатели пригородов Парижа и Марселя (крупных промышленных центров, в массовом порядке привлекавших в свое время рабочую силу из Северной Африки).

Аналогичная картина наблюдалась в Нидерландах и в Бельгии: некогда экономически активные зоны в эпоху «деиндустриализации» стали превращаться в зоны депрессивные. Обитателями же этих зон к середине 1970-х оказались по большей части выходцы из Турции и Марокко.

Около половины пакистанцев в Великобритании проживают в районе Большого Лондона. Причина тому — резко упавшие цены на жилье в домах старой застройки после окончания Второй мировой войны. Англичане стали в массовом порядке покидать этот район, а в ветхие и, как считалось, не подлежащие ремонту дома заселились мигранты из Пакистана[23]. Они оказались успешными в сфере мелкого и среднего бизнеса, тем самым вписавшись в местную систему разделения труда.

Таким образом, то, что в глазах внешнего наблюдателя выглядит не иначе как результат желания иммигрантов из исламских стран «селиться компактно» и «образовывать анклавы», зачастую объясняется более приземленными мотивами.

Кстати, как раз желание жить рядом друг с другом в «мусульманской среде» зачастую отсутствует — в силу напряженных отношений между различными этническими группами, о чем мы упомянули выше. Так, алжирцы, как правило, негативно относятся к тунисцам (считая их предателями-коллаборационистами) и чуть лучше, но с недоверием, к марокканцам. Берберы стремятся отделить себя от арабов, рассматривая их (а) как завоевателей, лишивших берберов независимости, и (б) как варваров[24]. В Великобритании чернокожие мусульмане с Карибских островов легко сходятся с чернокожими африканского происхождения, независимо от их религиозной принадлежности, зато враждуют с единоверцами из Пакистана[25].

Что касается отчуждения между автохтонным населением и «мусульманским сообществом», то оно возникло в силу многих причин. Религиозная принадлежность необязательно является главной в числе этих причин. Религия выступает здесь как маркер различия. Давайте присмотримся, какие различия она маркирует.

Во-первых, это различия в социальном статусе, в районе проживания, в уровне образования и в вытекающих отсюда различиях в доступе к социальным ресурсам.

Во-вторых, это опыт дискриминации — прежде всего на рынке труда. Де-юре дискриминация, конечно, запрещена, но де-факто она существует. Претендент на хорошее рабочее место, опознаваемый как мусульманин, имеет меньше шансов получить это место, чем представитель культурного большинства[26]. В-третьих, это социально-психологический климат. Недоверие, скрытое недоброжелательство, а иногда и открытая враждебность (в виде нападений скинхедов и неонацистов) — это повседневная реальность мигрантов, фенотипически отличных от «автохтонов». Живя в такой атмосфере, выходцы из мигрантской среды вырабатывают форму сознания и поведения, которую специалисты называют «репульсивной идентичностью». На недоверие окружения они отвечают недоверием, что влечет за собой новый виток их изоляции. В-четвертых, это различия социокультурные. Но они не проистекают из культурно-исторических традиций. Субкультура молодежи неблагополучных пригородов оторвана от всяких традиций. Она замешана на фрустрации и выражает себя в демонстративной агрессивности, готовности к насилию, отказе от «буржуазных» ценностей и при этом в стремлении иметь те же материальные блага, что и буржуазный средний класс. Часть этой молодежи вовлечена в полукриминальную или криминальную деятельность и потому имеет неприятный опыт общения с полицией. Концентрация озлобления в этой среде такова, что для очередного его выплеска достаточно мелкого повода. Так называемые racial riots, сопровождаемые поджогами и мародерством, случаются в Великобритании раз в 5—7 лет. Религиозной мотивировки здесь не наблюдается. Бесчинства в парижских пригородах, приковывавшие внимание мировой прессы осенью 2005 года, тоже не были ни чем-то из ряда вон выходящим (необычным был лишь масштаб беспорядков), ни религиозно мотивированным[27].

Несовместимость каких ценностей?

Мировоззрение и ценностные ориентиры реальных членов общества намного сложнее, чем это предполагается схемой «войны культур» (она же — «война идентичностей»). На фронтах этой мифической войны сталкиваются две сконструированные сущности — принимающее сообщество (по определению либеральное) с одной стороны и мусульманское сообщество (по определению нелиберальное) — с другой.

Между прочим, как ни забавно это прозвучит, проблемы совместимости с ценностями либеральной демократии возникают не только у приверженцев ислама. Почти любое религиозно окрашенное сознание, строго говоря, несовместимо с такими — базовыми для либеральной демократии — ценностями, как отделение церкви от государства или приоритет индивидуальных прав человека перед предписаниями, исходящими от коллектива. Более того, в конфликт с ценностями либеральной демократии входят все идеологии, не разделяющие основоположений политического либерализма — радикальные консерваторы и коммунисты, анархисты и протестантские фундаменталисты, не говоря уже о нео- и криптофашистах. Но достоинство и сила либерально-демократического государства в том и состоит, что оно способно формировать публичную сферу, в которой есть место для сосуществования и выражения любых мнений, в том числе не очень либеральных. Единственное ограничение — это запрет на насилие и призывы к свержению конституционного строя.

В комментариях к статье в газете The Telegraph (в которой сообщалось о возросшем числе живущих в Британии мусульман и задавался вопрос о судьбе либеральной демократии[28]) многие читатели высказывались вот в каком роде. А в чем, собственно, проблема? Почему мы думаем, что либерально-демократическое государство должно пострадать от того, что на его территории окажется большая доля граждан с исламской идентичностью? Разве ценности, исповедуемые этими людьми, представляют угрозу основаниям демократии? Если задаться целью их перечислить, мы получим культ семьи, уважение к старшим, воздержанность, законопослушание, отрицание половой распущенности. Правда, сюда надо добавить неодобрительное отношение к чрезмерной женской эмансипации (например, рождению детей вне брака или рукоположению женщин в священники) и неприятие однополых браков. Но точно такие же взгляды высказывают, например, католики. Мы ведь не считаем, что их присутствие среди нас угрожает будущему демократии. Такого рода комментарии — обычное явление и на других англоязычных информационных ресурсах, на которые мне доводилось заходить, от Independent до London Review of Books.

Присутствие мусульман в Западной Европе породило неожиданные идеологические союзы и идеологические водоразделы. Обнаружилось, в частности, что мировоззренческая схизма пролегает не только и не столько между христианским (точнее, постхристианским) принимающим сообществом и иммигрантами-мусульманами, сколько между верующими и так называемыми практикующими материалистами. Иными словами, ценностное размежевание упирается в секуляризацию европейских обществ и в порожденную секуляризацией культуру. Решительное вытеснение религии в приватную сферу привело к торжеству агрессивно-материалистической консюмеристской культуры, не знающей иных ценностей, кроме безудержного потребления. Противостояние этой культуре сегодня — удел религиозно ангажированных людей, независимо от конфессиональной принадлежности. В результате возникает контроверза: культура консюмеризма и гедонизма с одной стороны, культура, ориентированная на религиозные идеалы, — с другой. Не случайно официальные представители Ватикана не раз апеллировали к мусульманам как своим естественным союзникам в отстаивании нематериалистических ценностей. Не случайно также и то, что во время дебатов вокруг пресловутого «закона о платках» во Франции в 2004 году против принятия этого закона выступили и католические священники, и часть раввинов. А когда запрет на ношение религиозных символов все-таки был введен, девочек, отказавшихся снять хиджаб, приняли в католические школы.

От страха перед исламизацией к исламофобии

Тема грядущей исламизации Европы является для многих участников российских дискуссий своего рода козырной картой. Дескать, вы же видите, к чему приводит попустительство по отношению к иммигрантам вообще и к иммигрантам, представляющим чуждую нам религию, в частности[29]. Европа уступает под натиском эмиссаров мусульманского мира, стремительно утрачивая свою культурную идентичность.

В рассуждениях подобного рода происходит смешение двух разных проблем. Одна проблема — это соотношение исламских норм и ценностей с конституционным строем принимающих стран. Другая проблема — это соотношение исламского образа жизни (что бы под ним ни понималось) с образом жизни принимающего общества[30]. Характерный пример смешения этих проблем: рассуждение в логике «допустите сегодня хиджаб — завтра получите законы шариата».

Все непривычное раздражает. Сам факт появления рядом с нами других (иначе одетых, иначе молящихся и т. д.) воспринимается как неудобство. Но о чем все-таки идет речь? Если о перспективе изменений привычного социокультурного ландшафта, то с этим неудобством придется смириться. (А нежелание с ним мириться называется «ксенофобией».) Если же речь идет об угрозах основаниям либеральной демократии, то эти угрозы необходимо предупреждать и устранять. В частности, блокируя влияние на общество тех, кто ставит под сомнение конституционные основания либеральной государственности[31]. Сами по себе символы исламской идентичности (тот же хиджаб) никоим образом не указывают на враждебность демократическому строю. А вот усмотрение в этих символах подобной враждебности — типичное проявление ущербной логики. Из ношения хиджаба экстремизм никак не вытекает. Важно, что в головах, а не что на головах.

Так что давайте определимся, что нас, в конце концов, заботит — совместимость исламских практик с устоями демократии или с привычной нам культурной повседневностью? Что нас, в сущности, тревожит — опасность, исходящая от другого, или другой как таковой? Или, выражаясь иначе: другой нас раздражает потому, что представляет угрозу государственно-общественному устройству, или просто потому, что он другой?

Может быть, стоит, положа руку на сердце, признать, что, отождествляя «мусульманина» с потенциальным террористом, мы попросту оправдываем собственные фобии? Выдаем нежелание жить в неудобном окружении за озабоченность судьбой демократии?

Главным продуцентом и распространителем антиисламских фобий выступают, конечно, крайне правые. Именно их активисты вбрасывают в медийное поле сюжеты, долженствующие поддерживать в общественном сознании образ мусульман как «пятой колонны», которая находится в считанных минутах от захвата культурной и политической власти[32]. Любопытно, однако, что у ультраправых есть визави по ту сторону идеологических баррикад. Это исламские фундаменталисты. Казалось бы, перед нами антиподы. Однако в своей фиксации на фантоме исламизированной Европы они зачастую совпадают в своих оценках — и числа европейских мусульман (многократно его преувеличивая), и степени их религиозности (так же многократно завышая уровень посещаемости мечетей). Более того, как не раз подмечали исследователи, в отношении европейских правых радикалов к радикальным исламистам проглядывает если не симпатия, то эмпатия. И дело здесь не только в презрении к смерти и к материальной стороне существования, но и в глубинном сходстве базовых фантазий экстремистов. Самая важная из них — тоска по культурной чистоте, вера в твердую и неизменную «идентичность», угроза размывания которой исходит от иммигрантов[33].

Очень похоже, что тема исламизации Европы выступает как заместитель идиосинкразии европейцев по отношению к исламскому миру вообще и к иммигрантам-мусульманам в частности. Она в значительной мере связана с событиями 11 сентября и последовавшей серией терактов. С тех пор восприятие европейских мусульман нагружено (гео)политическими коннотациями. В глазах немусульман они предстают как агенты антиамериканских и, шире, антизападных центров власти.

Нелепое уравнивание ислама с терроризмом мы выносим за скобки. Тем не менее образ мусульманина как потенциального члена организаций типа «Аль-Каиды» достаточно прочно закрепился за живущими в Европе выходцами из исламского мира. И пусть этот образ не имеет отношения к 99,9 % реальных иммигрантов-мусульман, их подозрение в симпатиях к «антизападным силам» (а отсюда лишь один шаг до поддержки «мирового терроризма») имеет под собой почву. Ведь значительная часть европейских мусульман весьма критично настроена к внешней политике Североатлантического альянса и не скрывает этого. Но здесь требуется уточнение.

Мусульмане — не единственная группа, выражающая критическое и даже враждебное отношение к внешнеполитическому курсу НАТО. Достаточно вспомнить двухмиллионную демонстрацию в Лондоне (и почти столь же многочисленную в Мадриде) против военных действий в Ираке или массовые протесты немцев, итальянцев и французов в связи с поддержкой Соединенными Штатами действий Израиля на оккупированных территориях.

У нас любят вспоминать кадры, демонстрировавшие толпы ликующих палестинцев, узнавших о взрывах в Нью-Йорке и Пентагоне 11 сентября 2001 года. Но почему-то при этом не вспоминают, сколько людей в России (совсем не мусульманского вероисповедания), получив это известие, если не ликовало, то злорадно потирало руки.

Таким образом, дело заключается в политико-идеологическом размежевании, а не в манифестации культурной несовместимости. Антиамериканская, антиимпериалистическая и антиизраильская настроенность иммигрантов-мусульман — феномен политический, а не культурный. Его источник — в противоречиях современной мировой политики, а не в «цивилизационной» принадлежности тех, кто ставит под сомнение геополитическую позицию, занятую США и их европейскими партнерами.

Почему американцы не боятся исламизации?

По контрасту с Европой в Северной Америке тема «исламизации» не является предметом общественных дискуссий. Она муссируется лишь на маргинальных веб-сайтах. Публику гораздо больше волнует тема грядущего доминирования испаноязычного населения[34]. Почему?

Первое, что приходит на ум — это особенности устройства американской публичной сферы. Общество в Соединенных штатах в гораздо большей степени религиозно, чем общества в большинстве стран Западной Европы, и в то же время американское государство гораздо более секуляризировано, чем европейское. С одной стороны, здесь не получил широкого распространения агностицизм (не говоря уже об атеизме). Согласно опросам, более 90 % американцев считают себя верующими; в каждом американском городе огромное множество церквей различных христианских конфессий, вокруг которых организуется жизнь соответствующих общин; официальная риторика пронизана апелляциями к Богу и Его милости; существует устойчивый консенсус относительно невозможности для атеиста баллотироваться на президентский пост. С другой стороны, государство в США выдерживает строгую дистанцию по отношению к религиозной жизни своих граждан — не в пример многим европейским[35].

Что отсюда следует для мусульман? Во-первых, публичное проявление религиозности в американском контексте не воспринимается как вызов. Согласно опросам почти половина населения США — 47 % — посещает церковь хотя бы раз в неделю. А тех, кто «редко» или «почти никогда не» бывает в церкви, среди американцев всего 8 %[36]. Конечно, на эти цифры можно смотреть скептически. Ведь они показывают не количество людей, действительно посещающих или не посещающих церковь, а количество людей, решивших утвердительно или отрицательно ответить на вопрос интервьюера. И все же цифры эти кое-что отражают. Они, в частности, позволяют сравнить умонастроения в различных обществах. В европейских странах соотношение между регулярно посещающими церковь и теми, кто этого (почти или никогда) не делает, совсем иное: примерно 10—15 % первых и 50—60 % вторых. В Великобритании более 40 % граждан относят себя к неверующим.

Так что недаром один мусульманин, сравнивая Америку с Европой, заметил: «если ты здесь скажешь, что наступило время для молитвы, на тебя не посмотрят как на сумасшедшего[37]. Во-вторых, принцип равноудаленности государства от религиозной жизни граждан — поначалу, конечно, адресованный лишь протестантам различных конфессий — в Америке распространяется на носителей всякой иной веры, ислама в том числе. Мечети в этой связи столь же органично вписываются в городской ландшафт, как синагоги и пагоды.

Однако особенность устройства публичного пространства — не единственная причина равнодушия жителей Нового света к разговорам об «угрозе исламизации». Не менее важное обстоятельство в этой связи — состав мусульманского населения, переезжающего на постоянное жительство за океан. Это в большинстве своем квалифицированные специалисты, отбираемые благодаря системе квот, а также политические иммигранты, бежавшие от преследований в своей стране. Они, как правило, без особого труда вливаются в ряды местного среднего класса[38]. Эта черта резко отличает их от мусульманского населения Европы, значительную часть которого составляют иммигранты из бедных районов Северной Африки, Турции и Ближнего Востока, и образует своего рода «этнический андеркласс». Отсюда проистекают проблемы, связанные с (объективной) социально-экономической маргинализацией этих людей, но описываемые как результат их (субъективного) «нежелания интегрироваться».

Ислам в контексте (пост)современного религиозного сознания

Во избежание подозрений в вульгарно-марксистской редукции я хотел бы подчеркнуть, что не пытаюсь вывести все общественные противоречия из экономического базиса. Идеологическое и культурное измерение этих противоречий ни в коем случае не стоит сбрасывать со счетов. Трения на почве различий в представлениях о благе — элемент повседневности европейских городов. Сюда относятся оживленные дебаты по поводу признаваемых государством праздников (в частности, Рождества), и по поводу регулирования семейных споров (судов «шариата»), и по поводу границ свободы слова (где заканчивается свобода слова и начинается оскорбление религиозных чувств?)[39].

Особенно острый характер подобные трения приобретают там, где в игру включаются люди крайних взглядов, сделавшие из религии политический инструмент. Я имею в виду в первую очередь исламских радикалов.

И все же я думаю, что истоки проблемы, формулируемой как «проблема исламского экстремизма», лежат не в религии как таковой. Они связаны с явлением, которое социологи описывают в терминах «революционизированной религиозности», или, если угодно, религиозно окрашенного революционаризма.

Исламский радикализм, заявивший о себе на рубеже XX—XXI столетий, представляет собой своеобразный вариант левой идеи. Это гремучая смесь упрощенного представления о социальной справедливости и отдельных положений учения Пророка, получившая распространение на Ближнем Востоке, в Южной Азии и в ряде стран Африки[40]. В последнее десятилетие у этого идеологического коктейля появилось немало потребителей и среди европейской иммигрантской молодежи исламского происхождения[41].

Разумеется, доля исламских радикалов среди мусульман ничтожна. Разумеется также, что их воззрения отторгаются подавляющим большинством иммигрантов-мусульман. Тем не менее именно их акции создают образ «мусульманского сообщества» как постоянного источника угроз[42].

Было бы упрощением, кстати, увязывать рост популярности исламского радикализма с ухудшающимися материальными условиями жизни этих молодых людей. Некоторые из них не только не бедствуют, но и могут считаться вполне состоявшимися членами общества. Однако внешняя успешность не мешает им симпатизировать экстремистским организациям и даже вступать в их ряды.

Нам не дано знать, что происходит в голове пятнадцатилетнего подростка или двадцатилетнего юноши, когда он начинает воображать себя воином ислама и мстителем за всех жертв «шайтана номер один»[43]. Ровно так же нам не дано знать, что происходило в голове Тимоти Макфейна или подручных Секо Асахары, когда они решились на свои злодеяния. Мы знаем лишь, что в их превращении в террористов определенную роль играли религиозно-идеологические мотивы.

Между прочим, обе упомянутые выше фигуры — и христианин Макфейн, и буддист Асахара — имеют прямое отношение к другому феномену, анализ которого обещает пролить свет на «проблему исламского экстремизма». Это (пост)современный кризис религиозного сознания вообще. Дело, таким образом, не в исламе, а в изменении паттернов религиозного поведения, коснувшемся всех религий[44]. Отрицание институционализированного авторитета, демонстративный нонконформизм, индивидуализация, склонность к «экстремальным» формам поведения — аналогичные процессы наблюдаются во всех религиях, от индуизма до протестантизма и от иудаизма до католичества[45]. Вспомним о радикальных проповедниках «харизматического христианства» в Европе и в обеих Америках, о воинствующих шиваистах в Индии, нападающих на иноверцев, о христианских фундаменталистах в США, расстреливающих хирургов за аборты, о пасторе Терри Джонсе, периодически устраивающем сожжения «неправильной» книги, или об ультраортодоксальных иудеях в Израиле, бросающих «коктейли Молотова» в видеотеки за распространение богохульных фильмов. Итак, опасность «исламизации» Европы представляется надуманной по двум причинам. Во-первых, для того чтобы изменить диспозиции в отношениях политического и культурного господства, мусульман в Европе попросту слишком мало. У страха, конечно, глаза велики, но даже через полвека представители ислама не наберут «критической массы» для выполнения такой задачи. Во-вторых, такой задачи, строго говоря, никто перед собой не ставит. Отдельные группы радикалов не в счет. Они маргинализированы даже в среде своих единоверцев. Подавляющее большинство европейских мусульман стремятся в жизни к тем же целям, что и их сограждане с иной культурной идентификацией.

[1] Данные очень разнятся в зависимости от источника и от избранной им методики подсчета (и не в последнюю очередь — от идеологических предпочтений источника). Кстати, цифра в 15 млн была приведена в справке, составленной девять лет назад «Отечественными записками» (см.: Мусульмане на Западе. Справка // Отечественные записки. 2003. № 5 (13)). Примечательно, что аналитики Еврокомиссии приводили в тот же период меньшую цифру — 13 млн (см.: European Commission. Muslims in the European Union: Discrimination and Islamophobia. EUMC. 2006. P. 8).

[2] На территории Восточной Европы мусульмане живут многие века. Помимо Албании и края Косово в Сербии это Болгария, Греция, Македония и Босния.

[3] Ради точности стоит заметить, что въезд во Францию из Алжира начался еще на рубеже XIX—XX столетий.

[4] Пожалуй, самый знаменитый из новообращенных — бывший марксист Роже Гароди, объявивший о своем переходе в ислам в начале 1970-х.

[5] По данным соцопросов, к «неверующим в Бога» относят себя 40 % магрибинцев во Франции и 30 % турок в Германии. См.: Soysal Y. N. Changing Parameters of Citizenship and Claims-Making: Organized Islam in European Public Spheres // Theory and Society. Vol. 26. No. 4. August 1997. P. 52.

[6] Так, о своем посещении мечети (как регулярном, так и нерегулярном) сообщают всего 16 % живущих во Франции выходцев из стран Северной Африки (см.: Филиппова Е. Французы, мусульмане: в чем проблема? // Этнографическое обозрение. 2005. № 3).

[7] См.: Gellner E. Muslim Society. Cambridge, NY: Cambridge University Press, 1981.

[8] Исключение — шиитский ислам, где такая иерархия существует.

[9] См.: Михалева А. В. Мусульманская элита Берлина // Полис. 2006. № 4. С. 147—158; Абрамова И., Шюль К. Арабская миграция в Германию: стимулятор экономического роста или социальная и культурная угроза? // Азия и Африка сегодня. 2003. № 10. С. 15—22; Деминцева Е. Б. Быть «арабом» во Франции. М.: Новое литературное обозрение, 2008.

[10] Напомним, что речь идет о публикации книги писателя индийского происхождения Салмана Рушди «Сатанинские стихи» (1988), за которой последовала фетва духовного лидера Ирана аятоллы Хомейни (февраль 1989), призывавшая предать автора смерти за оскорбление ислама.

[11] Впрочем, здесь требуется ряд оговорок. Во-первых, и видеоролик Fitna («Смятение»), выпущенный крайне правым голландским политиком Гертом Вилдерсом в 2008-м, и видеофильм «Невинность мусульман», созданный американскими ультраконсерваторами в 2012-м, вызвали неоднозначную реакцию со стороны европейской общественности, а в Америке — почти единодушное осуждение. Вилдерс был привлечен к суду (хотя и был оправдан). Во-вторых, общественные дискуссии велись в основном вокруг вопроса о рамках свободы слова и об ответственности за злоупотребление ею; по вопросу же о (деструктивном) мессидже подобных акций сложился консенсус. В России, напомним, фильм «Невинность мусульман» был признан судом экстремистским (а значит, подпадающим под соответствующую статью УПК).

[12] Как отмечает российский социальный антрополог Екатерина Деминцева, исследовавшая «бёров» (магрибинскую молодежь во Франции), «из 65 % назвавшихся мусульманами всего 25 % практикующие; 40 % ставят в один ряд свою национальность и религию, не отделяя друг от друга эти понятия; для 20 % ислам стал частью методов семейного воспитания, но не более того. Те, кто видит себя состоявшимся французом, отвергают ислам как религию, мешающую им влиться в европейское общество (таких 10 % из числа опрошенных). 75 % считают свою принадлежность к исламу условной, представляющей одну из составляющих их идентичности; 17 % посещают мечеть для того, чтобы доставить удовольствие родителям (...), и лишь 7 % ходят туда по собственному убеждению». См.: Деминцева Е. Б. Быть «арабом» во Франции. М.: Новое литературное обозрение, 2008. С. 120—121.

[13] См. Laurence, J. Managing Transnational Islam: Muslims and the State in Western Europe // Craig Parsons and Timothy Smeeding (eds.), Immigration and the Transformation of Europe. Cambridge: Cambridge University Press, 2006. P. 253—275. Примечательно, что если в оригинале речь идет о «менеджменте», «управлении» транснациональным исламом (причем желаемой «управляемости» европейским государствам, по мнению автора, в значительной мере удалось добиться), то русский перевод уже своим заголовком настраивает скорее на алармистскую волну. См.: ЛоуренсД. Как совладать с транснациональным исламом? // Прогнозис: журнал о будущем. 2007. № 1. С. 199—220 .

[14] См.: Mandaville, P. Muslim Transnational Identity and State: Responses in Europe and the UK after 9/11: Political Community, Ideology and Authority // Journal of Ethnic and Migration Studies. Vol. 35. No. 3, March 2009. P. 491—506.

[15] Резон таких усилий понятен: лучше взаимодействовать с одной структурой с единым руководством, чем со множеством структур без единого руководства.

[16] Центральный совет возник в 1994 г. по инициативе снизу и всячески подчеркивает свою независимость от государства. Между прочим, его лидер — этнический немец, принявший ислам, Аиуд Аксель Кёхлер.

[17] См.: Lemmen T. Islamische Organizationen in Deutschland. Bonn: Friedrich Ebert Stiftung, 2000.

[18] Заметим, что первые три из названных организаций являются либеральными и настроенными на сотрудничество с государством. После терактов 7 июля 2005 г. в Британии возник ряд новых организаций, в частности, ставящих своей целью предотвращение религиозно мотивированного экстремизма. Таковы «Британские мусульмане за светскую демократию» и «Прогрессивные британские мусульмане». Более консервативным по идеологии, но также ориентированным на сотрудничество с государством является «Мусульманский парламент Великобритании». Эту организацию часто критикуют, одни — за излишний традиционализм и ригидность, другие — за излишнюю сервильность по отношению к властям. Есть и целый ряд мусульманских организаций, демонстративно отказывающихся от работы под патронажем Home office. См.: Mandaville, P. Global Political Islam. London: Routledge, 2007. P. 295.

[19] См.: Warner, C. M. and Wenner, M. W. Religion and the Political Organization of Muslims in Europe // Perspectives on Politics. September 2006. Vol. 4. No. 3. P. 458.

[20] От слова «фрейм» — теоретическая рамка.

[21] См.: Clarens Sh. From Rhetoric to Practice: A critique of immigration policy in Germany through the lens of Turkish-Muslim women's experience of migration // Theoria. Vol. 56. No. 121. December 2009. P. 57—91.

[22] Абрамова И., Шюль К. Арабская миграция в Германию: стимулятор экономического роста или социальная и культурная угроза? // Азия и Африка сегодня. 2003. № 10.

[23] Плещунов Ф. Мусульмане в Великобритании: поиск новой идентичности // Азия и Африка сегодня. 2008. № 10.

[24] См.: Деминцева Е. Б. Быть «арабом» во Франции. С. 133—134.

[25] См.: Карпов Г. А. Другие англичане: афро-азиатские сообщества в Великобритании // Азия и Африка сегодня. 2010. № 5. С. 53.

[26] Скрупулезный анализ практик неявной дискриминации мусульман среди молодых специалистов, ищущих работу во Франции, см.: Claire L. Adidaa, DavidD. Laitin and Marie-Anne Valfort. Identifying barriers to Muslim integration in France // PNAS. December 28, 2010. Vol. 107, No. 52.

[27] В высшей степени характерно, что массовые поджоги автомобилей коснулись лишь неблагополучных пригородов, тогда как в самом Париже, даже в наиболее этнически пестрых кварталах, все было совершенно спокойно. См.: Маяцкий М. Курорт Европа. М.: Ад Маргинем Пресс, 2009. Гл. 2 «После цунами».

[28] Thompson D. The Muslim population has grown from 1.65 million to 2.87 million since 2001, say researchers. What does this mean for liberal Britain? // The Telegraph. December, 28th, 2010.http://blogs.telegraph.co.uk/news/damianthompson/100069830/the-muslim-population-has-grown-from-1-65-million-to-2-87-million-since-2001-say-researchers-what-does-this-mean-for-liberal-britain/

[29] С той, правда, разницей, что в случае России приходится делать поправку на автохтонный российский ислам. Его носители не иммигрировали к нам, а жили в нашей стране веками. Риторическое разрешение этой коллизии — включение ислама в список «традиционных религий» и настаивание на привязке конфессиональной принадлежности к этнической. Символическое пространство страны делится на территорию «русско-православного» большинства и «тюрко-мусульманского» меньшинства. В то же русло укладывается и странноватое выражение «этнические мусульмане».

[30] От различий внутри этого общества мы отвлекаемся.

[31] О том, что необходимо вовремя выявлять носителей идей терроризма, излишне даже напоминать. Это вообще не предмет обсуждения. Это предмет заботы спецслужб.

[32] Впрочем, подобным экзерсисам предаются не только крайне правые, но и некоторые умеренные правые. Так, депутат от ХДС в немецком бундестаге г-жа Кристина Шредер (ныне министр по делам семьи и молодежи) в своих публичных выступлениях периодически прибегает к метафоре «европейского халифата».

[33] «Тот же острый комплекс жертвы и жалости к самому себе: родная культура разрушается под натиском чуждого культурного нашествия, Европа колонизируется агрессивными чужаками. Как и исламисты, Брейвик выступает ярым сторонником восстановления патриархата, то есть подчиненной роли жешцины, рационального и умеренного применения насилия в педагогических практиках, осуждает гомосексуализм и феминизацию европейского общества. Норвежские женщины, пишет он, хуже мусульманских, поскольку развращены европейской толерантностью — они ведут себя как неразборчивые шлюхи, меняют партнеров, спят с мусульманами, которые смотрят на них сверху вниз и используют для своих сексуальных утех. Подражание врагу у автора манифеста настолько сильно, что удивительным образом стирается сама культурная специфика того мира, который он пытается защитить». Хестанов Р. Правый хук по мультикультурализму // Русский журнал, 3 августа 2011. URL: http://russ.ru/ Mirovaya-povestka/Pravyj-huk-po-mul-tikul-turalizmu

[34] См.: Zolberg A., Woon L. W. Why Islam is Like Spanish: Cultural Incorporation in Europe and the United States // Politics and Society. Vol. 27. No. 1. P. 5—38.

[35] Последние либо допускают такой институт, как государственная церковь, либо позиционируют себя в качестве патрона всех конфессий, признанных на данной территории. В частности, в Скандинавских странах государственной является лютеранская церковь (в Швеции лютеранство утратило статус государственной религии лишь в 2000 г.). В Великобритании монарх одновременно выступает как глава Англиканской церкви (и лишь для англиканских епископов зарезервированы места в палате лордов). В странах же, где подобного института нет де-юре, определенная конфессия — например, католицизм в Италии, Испании и Ирландии — привилегированна де-факто. Это проявляется, среди прочего, в освещении религиозной жизни национальными СМИ, в присутствии священников в армии, их доступе к местам лишения свободы, роли церкви в организации кладбищ и т. д. Что касается государства как патрона всех религий, то в такой роли оно выступает в Бельгии, Австрии и Германии.

[36] См.: Religious Tolerance. Ontario Consultants on Religious Tolerance http://www.religioustolerance. org/rel_rate.htm

[37] См. Ackerman, S. Why American Muslim Haven't Turn to Terrorism. New Republic, 2005. December 12:18-20.

[38] Muslim Americans: Middle Class and Mostly Mainstream. Pew Research Center, Washington, D.C., May 22. См. также сборник статей «Мусульмане в публичном пространстве Америки: надежды, опасения и устремления». М.: Идея-Пресс, 2005.

[39] Многогранную и сбалансированную картину культурных и мировоззренческих размежеваний, связанных с присутствием в Западной Европе выходцев из исламских стран, см.: Наумкин В. Мусульмане на Западе. Статья первая // Международные процессы. 2010. Т. 8. № 2 (23); Статья вторая // Международные процессы. 2010. Т. 8. № 3 (24). С. 31—39.

[40] См.: Ланда Р. Г. Политический ислам: предварительные итоги. М., 2005. (§ 2 главы IV этого основательного исследования доступен в Сети: http://i-r-p.ru/page/stream-library/index-2158. html)

[41] См.: Бурума И. Убийство в Амстердаме: Смерть Тео Ван Гога и границы толерантности. М.: Колибри, 2008.

[42] См: Понамарева А. Мусульмане Европы: прогрессирующий фактор страха // Индекс безопасности. 2007. № 3. С. 61—79.

[43] Все знают, что это США. Для тех, кто забыл, кто считается «шайтаном номер два», напомним, что им стал СССР после ввода войск в Афганистан. В середине 1990-х, после войны в Чечне, эта эстафета перешла к России.

[44] См.: Roy O. Secularism Confronts Islam. Translated by G. Holoch. NY: Columbia University Press, 2007. См. также: Halliday F. Islam and the Myth of Confrontation. London: I. B. Tarius, 1996.

[45] Пожалуй, единственное, чем ислам специфичен, это своей включенностью в мировую политику. Так случилось, что на рубеже XX—XXI столетий именно ислам оказался знаменем глобальной «контргегемонии» — сопротивления условного Юга диктату условного Севера.

Опубликовано в журнале:

«Отечественные записки» 2013, №1(52)

25 октября, в Брюсселе в рамках заседания Совета ЕС Министр энергетики и угольной промышленности Украины Эдуард Ставицкий парафировал от имени Правительства Украины трехстороннее декларацию с Правительством Республики Хорватия и Правительством Венгрии о реализации проекта Адриатического газового коридора, который поддерживается Европейской Комиссией. Объектом газоснабжения трубопровода должно стать LNG терминал, который Хорватия планирует построить на о. Крк в Адриатическом море (проект "Адриа LNG").

Декларация была парафировано с целью повышения энергетической безопасности, дальнейшей интеграции энергетических систем, диверсификации поставок природного газа, создания новых возможностей для регионального экономического развития через соединение энергетических инфраструктур и энергетических рынков, содействия надлежащего функционирования общеевропейского энергетического рынка.

По мнению Европейского комиссара по вопросам энергетики Гюнтера Оттингера, парафирование и последующее утверждение Совместной украинско-венгерско-хорватской декларации о создании Адриатического газового коридора будет иметь важное значение для успеха Вильнюсского саммита, поскольку именно энергетика является одним из самых мощных локомотивов евроинтеграции Украины.

Следует отметить, что Польша на днях одобрила строительство соединительного газопровода между Польшей и Словакией, который станет элементом энергетического коридора Север-Юг. Об этом говорится в сообщении польской правительственной пресс-службы.

Коридор соединит сетью газопроводов LNG-терминал в польском порту Свиноуйсьце, который должен заработать в 2014 году, с LNG-терминалом в Хорватии.

"Появление газопровода повысит диверсификацию поставок этого сырья. Также он станет значимой альтернативой польско-украинскому соединению в Дроздовичах, повысив тем самым энергетическую безопасность Польши", - говорится в сообщении.

Как поясняет пресс-служба, после завершения строительства Польша получит соединение с газораспределительным пунктом в австрийском Баумгартене.

Реализацией строительства с польской стороны займется оператор газопровода Gaz-System.

Запланированная пропускная способность газопровода протяженностью 176 км - около 10 млрд. кубометров газа в год.

Ранее Польша соединила газопроводы с Чехией. Для этого была использована специальная 32-километровая газовая перемычка STORK. Газопровод обладает пропускной способностью 500 млн. кубометров газа в год.

Премьер Бельгии Элио ди Рупо попросил министров во избежание электронной прослушки приходить без смартфонов на заседания правительства, в ходе которых рассматриваются "чувствительные вопросы", сообщил пресс-секретарь премьера.

"Когда обсуждается чувствительная информация, премьер-министр действительно просит всех участников быть без мобильных телефонов", - сказал пресс-секретарь ди Рупо. По его словам, члены кабинета министров оставляют телефоны в соседней с местом проведения совещания комнате.

Бельгия поддержала инициативу Франции и Германии провести до конца года двухсторонние переговоры с США с целью урегулирования разногласий, возникших в связи с обнародованием СМИ сообщений о масштабном шпионаже американских спецслужб за некоторыми государствами-членами ЕС. Целью предстоящих переговоров, по словам ди Рупо, будет установление взаимодействия между спецслужбами США и отдельных стран ЕС, чтобы исключить "взаимный шпионаж в отношении частной жизни граждан и экономический шпионаж".

Скандал вокруг прослушки американскими спецслужбами телефонов граждан и глав европейских стран разгорелся недавно на фоне публикаций европейских СМИ, основанных на документах, которые передал прессе экс-сотрудник спецслужб США Эдвард Сноуден.

Томская таможня подвела итоги работы за 9 месяцев

За 9 месяцев 2013 года томскими таможенниками взыскано и перечислено в федеральный бюджет 833,9 миллионов рублей, что составляет 107,9% от планового задания

В январе - сентябре 2013 года экспортно-импортные операции в зоне деятельности Томской таможни осуществляли 275 участников внешнеэкономической деятельности (ВЭД), что сопоставимо с аналогичным периодом прошлого года, когда внешнеэкономическую деятельность осуществляли 279 предприятий.

Внешнеторговый оборот в сравнении с 9 месяцами 2012 года остался практически на том же уровне, снизившись незначительно, на 4,5% и составив 590,3 млн долларов США.

Некоторое снижение объема внешнеторгового оборота обусловлено сокращением его экспортной составляющей на 54,3 млн долларов США (-10,2%). В отчетном периоде текущего года экспорт составил 479,7 млн долларов США.

Положительное сальдо торгового оборота снизилось на 17,9% и составило 369,1 млн долларов США.

Импортная составляющая внешнеторгового оборота в отчетном периоде выросла, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, на 26,36 млн долларов США (+31,3%), составив 110,6 млн долларов США. Причиной послужило увеличение импортных поставок продукции химической промышленности на 23 млн долларов США (в 4 раза), машин, оборудования и транспортных средств - на 3,26 млн долларов США (+5%). Ввоз оборудования осуществлялся, в основном, из стран дальнего зарубежья.

Номенклатура перемещаемых товаров практически не изменяется в регионе ответственности Томской таможни на протяжении ряда лет. В исследуемом периоде 2013 года она также не претерпела существенных изменений. По-прежнему основной объем экспорта составляет продукция химической промышленности (79%), процентная доля древесины и изделий из неё составляет 16%. Машины, оборудование и транспортные средства занимают 3% от стоимости всех экспортных поставок. Минеральные продукты - 1%, продовольственные и сельскохозяйственные товары - менее 1%.

В структуре импорта преобладают машины, оборудование и транспортные средства (62%). На втором месте - продукция химической промышленности (28%), на третьем - продовольственные товары и сельскохозяйственное сырьё (4%). Металлы и изделия из них составляют 3% от объема импорта, текстильные изделия и обувь - 1%, и на другие товары приходится 2% .

Экспортно-импортные операции осуществлялись с 61 страной мира. Страны с наибольшим объемом товарооборота: США, Финляндия, Китай, Узбекистан, Украина, Германия, Франция, Австрия, Соединенное королевство, Бельгия.

Товарооборот с этими странами составляет 540,9 млн долларов США, или 91,6% от объема экспортно-импортных операций. Товарооборот с остальными странами составляет 49,3 млн долларов США или 8,4% от объема экспортно-импортных операций.

Деятельность в воздушном пункте пропуска аэропорта "Томск - Богашево"

Всего с момента открытия воздушного грузо-пассажирского временного многостороннего пункта пропуска через государственную границу РФ Томской таможней произведен таможенный контрольо 64 международных пассажирских рейсов. Таможенный контроль проведен в отношении 13492 пассажиров и 139498 кг сопровождаемого багажа. Основными направлениями перемещения пассажиров в указанный период явились Турция (42 рейса) и Испания (18 рейсов). В отношении прибывшего сопровождаемого багажа подано 6 пассажирских таможенных деклараций и 1 декларация на вывоз наличных денежных средств. Оформлено на сопровождаемый багаж 46 таможенных приходных ордера на сумму 39660 руб.

За 9 месяцев 2013 года должностными лицами Томской таможни в воздушном пункте пропуска были выявлены факты нарушения таможенного законодательства Таможенного союза при ввозе алкогольной продукции и холодного оружия. По указанным фактам возбуждено 37 дел об административных правонарушениях (АП).

Деятельность в особой экономической зоне технико-внедренческого типа "Томск" (ОЭЗ ТВТ "Томск")

На территории ОЭЗ ТВТ "Томск" по состоянию на 30 сентября 2013 года зарегистрировано 56 резидентов, из которых 6 проводили таможенное декларирование товаров в соответствии с процедурой СТЗ.

Во 2 квартале 2013 года на территории второй очереди Южной площадки ОЭЗ ТВТ "Томск", во время проведения XV Инновационного форума, торжественно открыт Научно-внедренческий центр (далее - НВЦ). В здании НВЦ со второй половины сентября 2013 года ФТС России разрешено применение процедуры свободной таможенной зоны при ввозе товаров резидентов, которая предполагает полное освобождение от уплаты таможенных пошлин и налогов.

В 2013году стоимость выпущенных товаров резидентов ОЭЗ по различным таможенным процедурам составила 4,9 миллионов рублей, за аналогичный период 2012 года - 5,4 миллиона рублей. Сумма уплаченных таможенных платежей по товарам резидентов ОЭЗ ТВТ "Томск" в текущем году составляет 707399,23 рублей. В том же отчетном периоде 2012 года сумма таможенных платежей составляла 2839028,29 рублей. Снижение обусловлено тем, в отчетном периоде не декларировалось резидентами ОЭЗ ТВТ "Томск" оборудование, в структуре товарооборота преобладал ввоз комплектующих частей к ранее ввезенному оборудованию, необходимого резидентам ОЭЗ ТВТ "Томск" для осуществления технико-внедренческой деятельности.

Сумма льгот по уплате таможенных платежей при ввозе товаров резидентами ОЭЗ ТВТ "Томск" за 9 месяцев 2013 года составила более 15 миллионов рублей.

Работа по направлению защиты прав интеллектуальной собственности

За 9 месяцев 2013 года выявлено 2580 единиц контрафактной продукции (ЕКП), из них 75 ЕКП обнаружено на этапе декларирования товаров, 2505 ЕКП - в результате совместных мероприятий с правоохранительными органами в соответствии со ст.23 Федерального закона № 311-ФЗ.

За отчетный период текущего года номенклатура выявляемых контрафактных товаров значительно расширилась. Если в аналогичном периоде 2012 года спектр контрафактных товаров состоял из игрушек (66%), канцелярских товаров (30%) и одежды (4%), то в 2013 году доля одежды, маркированной поддельными товарными знаками, составила 25%, игрушки - 22%. Довольно большую часть в общем объеме контрафактных товаров занимают галантерейные товары: ремни - 31% и кошельки - 15%.

В процессе совершения таможенных операций выявлено 75 электронных модулей.

По фактам выявленных нарушений возбуждены дела об административных правонарушениях по статье 14.10 Кодекса об административных правонарушения Российской федерации "Незаконное использование товарного знака".

Выявление нарушений валютного законодательства

В 2013 году в целях выявления нарушений актов валютного законодательства РФ и актов органов валютного регулирования должностными лицами Томской таможни проведено 46 проверок участников внешнеэкономической деятельности.

В результате проверочных мероприятий выявлено 80 случаев нарушений валютного законодательства, по которым возбуждено и передано на рассмотрение в Росфиннадзор 62 дела об административных правонарушениях (АП) по части 4 статьи 15.25 КоАП "Невыполнение резидентом в установленный срок обязанности по получению на свои банковские счета в уполномоченных банках иностранной валюты или валюты Российской Федерации, причитающихся за переданные товары...". Сумма непоступившей валютной выручки составила 38,7 млн рублей.

Правоохранительная деятельность

Одной из задач таможенных органов Российской Федерации является противодействие нарушениям законодательства в таможенной сфере. За 9 месяцев 2013 года томские таможенники возбудили 25 уголовных дел (10 - за 9 месяцев 2012) и 209 дел об АП (175 за 9 месяцев 2012 года).

Предметами преступлений по уголовным делам явились:

- сильнодействующие вещества (сибутрамин) общим весом 583.88 грамма;

- аналоги наркотических средств JWH-018 общим весом 379, 330 граммов;

- транспортные средства иностранного производства, размер уклонения от уплаты таможенных платежей по которым составил 5 695 000 рублей;

- лесоматериалы (стоимость незаконно вывезенных товаров составила 15 876 375 рублей. Размер уклонения от уплаты таможенных платежей равен 21 037 292,51 рублей).

Предметами правонарушений по административным делам послужили:

- автомобиль иностранного производства (неуплата утилизационного сбора 189,3 тыс.рублей);

- лесоматериалы хвойных пород;

- алкогольные напитки.

- контрафактные товары (электронные модули).

Таможенники обеспечивают контроль соблюдения запретов и ограничений, наложенных законодательством на ввоз/вывоз некоторых видов товаров, защищая российских потребителей от недоброкачественной продукции - 21 дело об административных правонарушениях возбудили должностные лица Томской таможни в текущем году по фактам несоблюдения запретов и ограничений (за аналогичный период прошлого года 17 дел (алкоголь, кастеты, светоизлучающие диоды, цифровые устройства).

По вынесенным Томской таможней и судами постановлениям по делам об административных правонарушениях за 9 месяцев 2013 года наложено штрафов на общую сумму 32 636.8 тысяч рублей (28 999.8 тысяч рублей - за 9 месяцев 2012 года).

Внедрение перспективных таможенных технологий

В ногу со временем шагает Томская таможня, внедряя передовые таможенные технологии - более 99% всех таможенных деклараций подается в электронном виде через сети Интернет. Это значительно сокращает временные издержки участников внешнеэкономической деятельности при совершении таможенных операций, позволяет снизить бумажный документооборот, экономить людские и материальные ресурсы.

Всё большую популярность среди участников внешнеэкономической деятельности приобретает технология удаленного выпуска товаров. Центр электронного декларирования (ЦЭД) Томской таможни, наделенный полномочиями осуществления технологии удаленного выпуска товаров, более 90% всех деклараций, оформленных его спецмалистами, выпустил по технологии удаленного выпуска.

Справка: технология удаленного выпуска основана на разделении документального и фактического контроля. Участник внешнеэкономической деятельности может подать декларацию в электронном виде через сети Интернет в центр электронного декларирования Томской таможни сразу после ввоза товара на территорию Российской Федерации, расположив свой товар на складе временного хранения приграничного таможенного поста.

Государственные услуги по информированию и консультированию

Оказывает Томская таможня государственные услуги по информированию и консультированию в области таможенного дела. Любой гражданин может получить бесплатную консультацию по интересующим его вопросам таможенного дела в правовом отделе Томской таможни.

За 9 месяцев 2013 года должностными лицами правового отдела предоставлено 477 консультаций по вопросам таможенного дела (из них 18 письменных). Примерно 25% из них - по вопросам функционирования Таможенного союза. Вопросы касались условий беспошлинного ввоза легковых автомобилей (при каких обстоятельствах они считаются товарами Таможенного союза, какие документы необходимо предоставлять в таможенный орган для получения российского ПТС и т.д.), условий перемещения товаров через таможенную границу, документов, предъявляемых таможенным органам и др. Также часто задаваемыми были вопросы о ставках ввозных пошлин в отношении автомобилей, уплате утилизационного сбора, вывозе наличной валюты.

Предупреждение коррупционных проявлений

Осуществляется в таможне целенаправленная работа по предупреждению коррупционных проявлений. Граждане, поступающие на службу в таможню, знакомятся в отделе кадров с требованиями Кодекса этики и служебного поведения должностных лиц таможенных органов Российской Федерации (Кодекс этики), ограничениями и запретами, связанными с прохождением службы, Памяткой должностным лицам таможенных органов о действиях при возникновении угроз, провокаций, посягательств на жизнь, здоровье и имущество.

В целях недопущения возникновения ситуаций, приводящих к конфликту интересов, в Томской таможне создана и действует комиссия по соблюдению требований, предъявляемых к служебному поведению государственных гражданских служащих Российской Федерации и урегулированию конфликта интересов.

Все должностные лица Томской таможни своевременно, в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 18.05.2009 № 559 "О представлении гражданами, претендующими на замещение должностей федеральной государственной службы, и федеральными государственными служащими сведений о доходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера", представили в отдел кадров необходимые сведения за 2012 год.

Стали известны некоторые детали военных учений НАТО "Устойчивый джаз"/Steadfast Jazz, которые будут проходить в регионе Балтийского моря, а также в странах Балтии и Польше co 2 по 9 ноября. В них участвуют 20 государств. Швеция, впервые будет отрабатывать совместные с Силами реагирования НАТО/NRF действия. Для учений разработана новая военно-стратегическая игра под наименованием Сколкан/Skolkan, по условиям которой, в частности на территории Швеции и Финляндии, расположены некие фиктивные, воюющие друг с другом страны:

Торрике и Ботния, якобы демократии, но с агрессивными военными амбициями. В Швецию же помещено и прозападное государство Фрамланд, к которому НАТО приходит на помощь. Задачу осложняет стратегически важное, но на грани распада из-за коррупции, мини-государство Арнланд, - его территория совпадает со шведской провинцией Сконе.

Об этом пишет газета Свенска Дагбладет, где цитируется высказывание анонимного дипломатического источника из штаб-квартиры НАТО в Брюсселе: "То, что Северные страны вместе со Швецией и Финляндией включены в игру Сколкан, можно воспринимать как сигнал. НАТО отрабатывает, по ходу этой игры, как действовать в случае кризиса в регионе Балтики, включая юг Швеции. Альянс будет отрабатывать различные операции в регионе, то, например, как будет производиться подкрепление внутри и вне Швеции".

По заявлению американского представителя в НАТО Ронеля Рейса из штаба НАТО в норвежском Ставангере, откуда будет вестись руководство учениями, "НАТО опять приступает к тренировкам того, как вести военные действия".

Всего в этих манёврах заявлено участие 6 тысяч военнослужащих, половина из которых командный состав НАТО, дислоцированный за пределами зоны самих учений.

Специалисты банка Goldman Sachs прогнозируют, что в долгосрочной перспективе есть немалая вероятность существенного снижения цен в Израиле.

Согласно результатам исследования, проведенного банком, Израиль лидирует по росту цен на жилье среди стран, входящих в Организацию экономического сотрудничества и развития (OECD). Об этом сообщает портал Newsru.co.il.

По данным Goldman Sachs, за последние четыре года цены на рынке жилой недвижимости Израиля выросли примерно на 40%. При этом в других странах OECD, таких, как Германия, Канада, Бельгия, Швейцария, Норвегия и Австралия, подорожание составило в среднем лишь 11%.

В США, Японии, Великобритании, Нидерландах, Испании, Италии, Греции и Ирландии с 2009 года жилье, наоборот, подешевело в среднем на 20%.

По оценке аналитиков Goldman Sachs, вероятность, что жилье в Израиле подешевеет на 15% и более составляет 28-40%.

Екатерина Маслова из компании "Ларгус-эстейт" не согласна с подобным прогнозом: "Я не вижу никаких предпосылок в краткосрочной и долгосрочной перспективе для снижения цен на жилье в Израиле. Недвижимости в стране строится мало, недостаточно даже места под новую застройку. И спрос сильно превышает предложение".

Напомним, что в связи с постоянным ростом цен на жилье правительство страны пытается не допустить образования "пузыря" на рынке. Для этого Банк Израиля ужесточил условия выдачи кредитов, как инвесторам, так и покупателям первого жилья. Кроме того, были введены ограничения по ипотечным займам.

В период с 5 по 9 октября 2013г. в г. Кёльне (Северный Рейн - Вестфалия) прошла Международная выставка пищевой промышленности Anuga-2013. Впервые выставка прошла в 1924г.

В текущем году общее число экспонентов достигло рекордного показателя – 6777 участников из 98 стран, что на 10% больше, чем на предыдущей выставке в 2011г. (выставка проходит раз в два года). Организатор выставки выставочная компания «КёльнМессе ГмбХ» (Kölnmesse GmbH) предоставил для размещения экспозиций всю площадь выставочного центра (284 тыс. кв. м). Количество посетителей выставки достигло 155 тыс. человек (из 187 стран мира), что соответствует показателю 2011г.

Количество зарубежных участников составило 5702 (+2,6% по сравнению с прошлой выставкой), что соответствует 88% от всех участвующих компаний. Наиболее крупные экспозиции у Италии (1043 экспонентов), Испании (447), Китая (409), Франции (255), Турции (239), Греции (221), Нидерландов (212), Бельгии (189), США (189) и Таиланда (161).

На выставке Anuga-2013 были продемонстрированы современные технологии и актуальные тенденции пищевой промышленности.

Тематически выставка была разделена на следующие направления:

- Anuga Fine Food – «Основные пищевые продукты и деликатесы» (3542 экспонента);

- Anuga Drinks - «Напитки» (460 экспонентов);

- Anuga Chilled & Fresh Food – «Свежие и охлажденные фрукты, овощи, рыба» (121 экспонент);

- Anuga Meat – «Мясо, колбасные изделия, дичь, птица» (851 экспонент);

- Anuga Frozen Food – «Замороженные продукты и мороженое» (502 экспонента);

- Anuga Dairy – «Молоко и молочные продукты» (386 экспонентов);

- Anuga Bread & Bakery - «Хлеб, выпечка, бакалейная продукция, горячие напитки» (427 экспонентов);

- Anuga Organic – «Биологически чистые продукты (биопродукты)» (271 экспонентов из 27 стран);

- Anuga FoodService - «Технологии для предприятий общественного питания» (235 экспонентов);

- Anuga Retail Tec – «Технологии, оборудование и услуги для розничной торговли» (вкл. в Anuga FoodService).

В текущем году основными темами выставки были халяльная еда (еда, употребление которой не нарушает исламские пищевые запреты), биопродукция, вегетарианская пища, кошерные продукты питания (т.е. не противоречащие канонам ортодоксального иудаизма), продукция, созданная в соответствии с нормами устойчивого развития.

На текущей выставке были внесены концептуальные корректировки в ее организацию:

- с 2013 г. в рамках раздела Anuga Organic биопродукты могут быть представлены только в том случае, если они прошли соответствующую, общепризнанную и принятую на рынке сертификацию;

- раздел выставки Anuga FoodService дополнена новыми ключевыми элементами, в первую очередь масштабной деловой программой. Так, в течение трех дней проходил ежедневный деловой завтрак Anuga FoodService Power Breakfast. Среди референтов мероприятия были гастрономический директор всемирно известного торгового центра Harrods П. Гудейл (P. Goodale), а также главный ресторатор автоконцерна Volkswagen М. Кордес (M. Cordes).

Наиболее интересные тенденции по отдельным разделам выставки представлены ниже.

Anuga Chilled & Fresh Food

Продукты питания, попавшие в данный раздел выставки, представляют собой часть продукции быстрого приготовления, но такие продукты продаются охлажденными (до - 6 градусов) и готовы к употреблению или могут быть приготовлены быстро и легко (например, упакованная смесь из свежего салата, готовая к употреблению, свежевыжатые соки, молочная продукция и пр.). Рассматривая общеевропейский рынок такой продукции, можно сделать вывод о том, что наибольший объем продаж приходится на Великобританию, далее следуют Франция и Швейцария. Германия - на 4 месте с оборотом в 1,5 млрд. евро (2012г., + 6,4% по сравнению с 2011г.).

Актуальные тренды данного сегмента сводятся к созданию новых вкусов с помощью добавления специй и смешения ингредиентов. Важным является указание всей необходимой информации об использованных ингредиентах на упаковке, включая дополнительную информацию для отдельных видов потребителей, например, вегетарианцев или людей, не переносящих лактозу.

Anuga Frozen Food

Основным залогом успеха для предприятий, производящих замороженные продукты питания, остается высокое качество используемых ингредиентов. Одним из трендов данного раздела выставки, по мнению экспертов, является отказ производителей от использования пищевых добавок. Растет предложение продукции без содержания лактозы и глютена, а также биопродукции, халяльных и вегетарианских замороженных продуктов. В 2012г. потребление глубокозамороженных продуктов в расчете на одного жителя в Германии составило 41,0 кг. Общий объем рынка (включая домашние хозяйства, гастрономию и пр.) составил 3,32 млн. т, оборот - более 12 млрд. евро.

Anuga Meat

Мировое потребление свежего и охлажденного мяса в последние пять лет выросло на 15% (ежегодный рост в 3%). Благодаря росту экономик развивающихся стран данный показатель будет увеличиваться и в ближайшие годы. Так, по прогнозам экспертов, мировое производство мяса вырастет с 297 млн. т. в 2011г. до 350 млн. т в 2021г, наибольшими темпами будет расти производство мяса птицы (+2,2% ежегодно), затем говядины (+1,8%) и свинины (+1,4%). В общем объеме мирового производства мясной продукции на долю мяса птицы и свинину будет приходиться по 37%. Потребление в развитых странах в 2012г. составило 79,0 кг на человека, в развивающихся - 32,7 кг.

Anuga Drinks

Основные тенденции выставки в данном разделе связаны с безалкогольными напитками. Более 600 экспонентов представили безалкогольные напитки, в т.ч. 330 - фруктовые соки, 100 - минеральную воду, 137 - энергетические напитки, 103 - напитки для здорового образа жизни и фитнеса.

На текущей выставке большая часть производителей фруктовых соков, прохладительных напитков и минеральной воды была нацелена на «премиум»-сегмент. Так, например, в разделе минеральной воды были представлены такие марки как Gerolsteiner, Selters, Vilsa (Германия), Sumol + Compal (Португалия), Gasteiner (Австрия), Fonte di Sole, Fonte de Posina (Италия).

В сфере соков наблюдается дальнейшее смешение вкусов. Трендом сезона признан сок из кокоса и манго. Германия является крупнейшим мировым потребителем соков, потребление соков в 2012г. составило 33,2 л на человека.

Дальнейшее развитие получил рынок энергетических напитков. Только в Германии оборот рынка вырос на 18%. Потребление энергетических напитков в Германии составило 5,3 л на человека (в Великобритании - 9,4 л, в Австрии -11,1 л).

По мнению экспертов, отдельно следует отметить следующие компании и их новинки.

Австрийская компания S. Spitz GmbH представила варенье со вкусом кока-колы. Продукт полностью изготовлен из натуральных ингредиентов.

Германская компания Bauer Fruchtsaft GmbH продемонстрировала натуральный освежающий напиток heaven7 Kokos со вкусом кокоса. Особенностью напитка является наличие мякоти кокоса в каждой бутылке.

Baron Foods Ltd. из Сент-Люсии привлекла вниманием экспертов кетчупом из бананов. Кетчуп содержит местные травы, что придает блюдам экзотический вкус.

Германская компания Lotao GmbH представила рис сорта басмати с добавлением облепихи и специй. Примечательным является цвет риса - ярко-розовый.

Unifood International (S) Pte Ltd из Сингапура привезла на выставку черный соевый молочный порошок, который приготовлен из черных соевых био-бобов. Черные соевые бобы богаты антиоксидантами. Такой порошок является заменой молока для людей с непереносимостью лактозы.

Германская компания Solutions Vertriebs GmbH заинтересовала посетителей новым освежающим напитком Oxitien 100. Напиток представляет собой комбинацию из граната, бузины, черной моркови и винограда и богат антиоксидантами, флавоноидами, витаминами С и А, а также бета-каротином, калием, кальцием и железом. Производится без добавления сахара и консервирующих веществ.

Hasta La Pizza srl из Италии представила пиццу на палочке. Пиццу можно есть холодной или приготовить в тостере, духовке или на сковороде. Компания производит пиццу трех видов: Маргарита, с ветчиной и с салями. В производстве не используются искусственные амортизаторы, пищевые добавки и консерванты.

В ходе выставки была проведена обширная сопровождающая программа. Среди крупнейших форумов следует отметить: Frozen Food (посвящен замороженным продуктам), встреча представителей сферы мясных продуктов Meat Essential, конгресс, посвященный здоровому питанию, и «2-ая европейская конференция халяльной продукции».

Российское участие на выставке

Россия на выставке Anuga-2013 была представлена следующими компаниями: «Агро-Альянс», ЗАО «Дарсил» (Develey), Холдинг НПО «Альтернатива», Группа Компаний «Балтика-Транс», ООО «Аромат Экстра», «CHELTON» («Благовест»), ООО «Объединенная Торговая Компания».

«Агро-Альянс», крупный российский агропромышленный холдинг из Санкт-Петербурга, неоднократный участник выставки, представил линейку российского риса, круп, хлопьев. Четыре продукта компании были представлены на конкурс выставки «Taste 2013».

Холдинг НПО «Альтернатива» (Московская область) был образован в 1992г. и объединяет как производственные, так и торговые компании. В процессе развития, в 2002 г. появилась компания «Альтернатива Фуд», сферой деятельности которой стала дистрибуция продуктов глубокой заморозки.

Группа Компаний «Балтика-Транс» осуществляет международные контейнерные перевозки по всему миру. Компания оказывает полный спектр услуг в сфере контейнерной логистики, в т.ч. транспортно-экспедиторского обслуживание, таможенное оформление, перевозку наливных грузов в танк-контейнерах и флекситанках, перевозку грузов в таможенном транзите, доставку грузов автомобильным и железнодорожным транспортом, сюрвейерские (т.е. экспертиза груза) и складские услуги, страхование грузов, внутрипортовое экспедирование, перевозку негабаритных грузов, юридический консалтинг в сфере логистики и ВЭД. Является партнером крупных германских компаний в РФ («Метро АГ», «Фольксваген АГ»).

Две российские компании ООО «Аромат Экстра» и «CHELTON» являются дистрибьюторами чая и представили на выставке полный спектр импортируемого в РФ чая.

Также чайная продукция была представлена ООО «Объединенная Торговая Компания» (торговая марка «Maitre»). Премиум-чай компании уже поставляется в ЕС (Болгария), в ближайшее время компания планирует также выйти и на рынок Германиии.

ЗАО «Дарсил» - российское предприятие по производству соусов входит в германскую группу компаний Develey. На объединенном стенде компании была представлена полная линейка продукции российского завода.

Следующая выставка пищевой промышленности Anuga пройдет с 10 по 14 октября 2015г. в Кёльне.

Бельгийская экономическая миссия, возглавляемая принцессой Астрид, посетила Анголу и ЮАР. В поездке традиционно приняли участие руководители ведущих компаний Бельгии и представители деловых кругов – всего более 250 человек. Принцессу Астрид также сопровождала представительная делегация госчиновников, в т.ч. министр иностранных дел и внешней торговли Д. Рейндерс, министр обороны П. Де Крем, министр-президент Фландрии К. Питерс, министр-президент Валлонии Р. Демотт и др. Миссия широко освещалась в бельгийской прессе. По итогам поездки будет принято решение о назначении принцессы Астрид ответственной за экономические миссии Бельгии за рубеж вместо принца Филиппа, который в связи со сменой статуса не может исполнять прежние обязанности. Следующая миссия намечена на 23 – 29 ноября с.г. в Индию. Также известно, что в 2014 г. вместо четырех ранее планированных миссий состоятся только три. Отменена экономическая миссия в Россию (планировалась на июнь 2014г.). Основной причиной отмены называются выборы, назначенные на 25 мая 2014 г. Тем не менее, бельгийцы утверждают, что миссия не отменяется, а переносится на неопределенный срок. Бельгия. Ангола > Внешэкономсвязи, политика > ved.gov.ru, 27 октября 2013 > № 950336

Во вторник, 29 октября 2013 года, в Афинах состоится открытие уникальной выставки «Народное творчество: традиции и современность» из частного собрания русского кинорежиссера Анатолия Панина (г. Москва).Анатолий Панин на протяжении многих лет ведет под эгидой Комиссии по делам ЮНЕСКО кропотливую работу по сохранению народных промыслов и утраченных традиций России. Уникальная коллекция произведений народного искусства была собрана им в результате творческого общения и работы с лучшими народными мастерами страны.

Из состава этой коллекции уже было проведено несколько выставок, с экспозицией в России Франции, Польши, Германии, Швейцарии и Бельгии (в 1995 году первые две выставки были проведены в штаб-квартире ЮНЕСКО в Париже).

В этом году, с 29 по 31 октября, выставка будет представлена в Греции, в г. Афины, которая пройдет под эгидой Посольства Российской Федерации в Греции и отдела Всемирной ассоциации клубов ЮНЕСКО Пирея и островов Греческого архипелага (президент Иоаннис Марони?тис), а также Греческого отдела ICOMOS (The International Council on Monuments and Sites) - Международного совета по охране памятников и исторических мест.

Часы работы выставки: с18:30 по 21:00

Торжественное открытие выставки «Народное творчество: традиции и современность» состоится 29 октября 2013 года в здании «Эллинико?с ко?змос» (Греческий мир), в 19:30.

На открытие выставки приглашен министр иностранных дел РФ Сергей Лавров (в рамках его официального визита в Грецию).

Организатор выставки: директор по международным связям отдела ЮНЕСКО Пирея и островов Греческого архипелага Ксенофонт Ламбракис.

По окончании церемонии торжественного открытия выставки - музыкальный концерт и банкет.