Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции c Министром иностранных дел Мали А.Диопом по итогам переговоров, Москва, 11 ноября 2021 года

Добрый день,

У нас были конструктивные подробные переговоры по вопросам нашего двустороннего сотрудничества, опирающегося на историческое наследие, включая традиции преодоления колониализма, колониальной зависимости, а затем и неоколониальных рецидивов, которые мы наблюдали в Африке. К сожалению, они и сейчас продолжают наблюдаться.

Говорили о необходимости наращивать и политический диалог, развивавающийся весьма успешно. Уделили особое внимание торгово-экономическому, инвестиционному сотрудничеству. У нас наблюдается третий год подряд устойчивый рост. Сами абсолютные объемы не соответствуют потенциалам нашего взаимодействия. Они приближаются к 100 млн.долл. Это явно далеко не предел. Сегодня обсуждали те сферы приложения совместных усилий соответствующих министерств, предпринимателей, которые выглядят наиболее перспективными. Это энергетика, геологоразведка, добыча минеральных ресурсов, интернет-технологии, сельское хозяйство. По этим вопросам уже налажены контакты между Ассоциацией экономического сотрудничества со странами Африки. Она была создана по решению и по итогам первого в истории саммита Россия-Африка, состоявшегося в 2019 году в Сочи. Ассоциация активно работает, привлекает в свои ряды дополнительное количество российских компаний. Российские представители посетили Мали в прошлом году, разговаривали со своими партнерами, наметили конкретные пути формирования взаимных совместных проектов.

Мы были рады принимать малийскую делегацию во главе с Министром энергетики и природных ресурсов, который участвовал в Московской энергетической неделе в прошлом месяце. И у него тоже состоялись контакты с российскими компаниями, включая ПАО «Русгидро», ОАО «Силовые машины» и АО «Геологоразведка». Все это позволяет подступаться к масштабным договоренностям на взаимовыгодной основе.

Подтвердили заинтересованность в дальнейшем развитии имеющего богатую историю военного-технического сотрудничества, военных связей. На этот счет в прошлые годы были подписаны соответствующие соглашения. Будем их выполнять, в том числе обеспечивая поддержку усилий малийского правительства в плане обороноспособности страны, тем более перед сохраняющейся угрозой терроризма.

Развиваем образование, культурные связи. У нас обучаются несколько сотен малийских студентов. Всего за годы нашего сотрудничества в советских и российских вузах было подготовлено более десяти тысяч специалистов из Мали. Условились расширять число стипендий, которые мы предоставляем для обучения в наших ВУЗах. Продолжается и подготовка малийских военных кадров и сотрудников правоохранительных органов.

Упомянул о саммите Россия-Африка, который состоялся в 2019 году. Сейчас мы с нашими африканскими друзьями занимаемся подготовкой второго мероприятия, намеченного на следующий год.

Г-н Министр подробно рассказал о внутреннем положении в Мали, о ходе реализации Алжирского мирного соглашения и о подготовке к всеобщим выборам (в контексте той ситуации, которая реально сложилась на земле). Ясно, что активизация террористических формирований, особенно на севере, не способствует созданию условий для начала избирательной кампании. Как сообщил А.Диоп, сроки этой кампании малийское правительство намерено определить до конца этого года.

Понимаем необходимость подкрепить антитеррористический потенциал Мали. По государственной линии поставляем соответствующее оборудование, вооружение, боеприпасы. Будем делать все, чтобы не допустить угроз государственности и территориальной целостности Мали. Нельзя допустить вакуума власти, который рискует возникнуть на севере этой страны в связи с тем решением, принятым нашими французскими коллегами по выводу части своего контингента, находящегося в Мали и закрытию трех военных баз из пяти как раз в тех районах, где наиболее активны террористические образования.

Будем поддерживать Мали в Совете Безопасности ООН в контексте поиска путей урегулирования конфликтов в Африке. Наша позиция принципиальна и изменению не подлежит. Африканцы должны сами вырабатывать пути решения своих проблем, а международное сообщество должно оказывать им необходимую поддержку. В русле этой логики рассмотрели ситуацию в других частях африканского региона, в частности в Западной Африке, Сахаро-Сахельской зоне, в Гвинее, Ливии, Судане. Проблем много. В Совете Безопасности будем добиваться решения этих проблем на основе принципов Устава ООН, включая невмешательство во внутренние дела, необходимость мирного урегулирования споров и уважения право каждой страны самостоятельно выбирать пути своего развития.

Г-н Министр меня пригласил посетить Мали с визитом. С удовольствием принимаю это приглашение. Согласуем его сроки и повестку дня дополнительно.

Вопрос: Несмотря на то, что во время пресс-конференции в Нью-Йорке Вы предельно ясно отметили, что у России и Мали нет соглашения о военной помощи на государственном уровне, сотрудничество между властями Мали и российскими частными военными компаниями все еще продолжает вызывать озабоченность Евросоюза, особенно Франции. Раскручивание западными СМИ этой темы продолжает вредить имиджу России. Как Вы к этому относитесь?

С.В.Лавров: Что касается «раскручивания» западными СМИ темы отношений, сложившихся между правительством Мали и его зарубежными партнерами, включая Российскую Федерацию, хотел бы еще раз подчеркнуть следующее. Россия имеет давнюю историю военного и военно-технического сотрудничества с Мали. Продолжаем эти традиции, поставляя для малийского правительства и вооруженных сил соответствующую технику, оборудование, боеприпасы, вооружение, для того чтобы малийское руководство могло эффективно отражать террористическую угрозу. Она сохраняется. Она рискует обостриться, учитывая принятое правительством Франции решение существенно сократить свое присутствие (операция «Бархан») прежде всего на севере Мали, где террористы чувствуют себя все более вольготно.

Будем продолжать оказывать всяческую поддержку вооруженным силам Мали по государственной линии как поставкой продукции военного назначения, так и подготовкой малийских офицеров в высших учебных заведениях Министерства обороны России.

Относительно нервозности, которую уже не первый месяц проявляют французские и некоторые другие западные представители по поводу сообщений о планах правительства Мали обратиться за услугами к частной военной компании из Российской Федерации (о чем публично говорил премьер-министр Мали на сессии Генеральной Ассамблеи ООН), то этот вопрос находится в исключительной компетенции законного правительства Мали.

Что касается феномена частных военных компаний то мы не имеем отношения к деятельности подобных структур, созданных гражданами России. Они самостоятельно заключают контракты. Если эти соглашения подписываются с законными правительствами суверенных государств то, не понимаю, то что в этом негативного.

Рынок услуг, которые предоставляют ЧВК в области военного сотрудничества, охраны, был давно создан и освоен именно западными странами. Среди лидеров рынка частных военных компаний –США (десятки тысяч человек в самых разных частях мира), Великобритания, а также Франция, у которой около дюжины ЧВК, оказывающих самые разные услуги в различных частях мира – далеко не только в Африке, но и гораздо ближе к территории Российской Федерации.

Если кто-то считает, что «раскручивание» этой «высосанной из пальца» темы вредит имиджу России, то я так не думаю. Полагаю, что «раскручивание» этой темы подтверждает имидж и репутацию тех, кто этим занимается. А репутация формируется чувством собственного «превосходства», вседозволенности, когда кому-то, кто называет себя «устоявшимися», «зрелыми» демократиями дозволено всё в любом регионе мира. Всех остальных они считают партнерами «второго сорта» и мнят себя в праве их поучать. Это неправильно. Это далеко от той самой демократии, которая в том числе была рождена на территории нынешней Французской Республики.

Вопрос: Как Вы относитесь к тому, что глава МИД Франции Ж.-И.Ле Дриан заявил, что на планирующейся завтрашней встрече в формате «2+2» Франция намерена поставить вопрос о беспокоящей ее активности России в Западной Африке, а также о ситуации на Украине?

С.В.Лавров: Мы можем там ставить любые вопросы. Повестка дня согласована. То, что Франция предупреждает, что поставит вопрос об Украине, я расцениваю как понимание наших французских коллег, что им не уйти в завтрашнем разговоре, да и в целом, от ответственности за поведение их «подопечных» в Киеве (имею в виду режим В.А.Зеленского), которые последовательно, в открытую, игнорируя все адресованные им советы о необходимости обеспечить безальтернативность Минских договоренностей, подрывают их при молчаливом попустительстве французских и немецких соавторов по минскому «Комплексу мер».

У нас будет серьезный разговор на эту тему. Когда французские коллеги заявили, что Россия отказалась встречаться 11 ноября в «нормандском формате» на уровне министров иностранных дел, мы подробно, на бумаге все им объяснили. Но даже абстрагируясь от вопросов по существу, когда подобные заявления звучат из Министерства иностранных дел Франции, это совсем не те манеры, которые мы привыкли ожидать от французских партнеров. Хотя бы потому, что еще две недели назад, когда мы с Министром иностранных дел Франции Ж.-И.Ле Дрианом встречались «на полях» саммита «Группы двадцати», он упомянул о своем предложении (тогда я услышал его впервые) собраться 11 ноября в Париже. Я ему сразу сказал, что помимо содержательной стороны дела, которая требует дополнительного согласования, сама дата – 11 ноября – мне категорически не подходит, потому что на этот день у меня запланирован визит коллеги, главы внешнеполитического ведомства дружественного государства. Если уж этот аргумент не считается убедительным, тогда, повторю, нужно восстанавливать манеры, к которым мы привыкли в дипломатии и в целом в нормальном человеческом общении.

Вопрос: Как бы Вы могли прокомментировать заявления польской стороны о вовлеченности российской авиакомпании «Аэрофлот» в миграционный кризис на границе Польши и Белоруссии?

С.В.Лавров: Если очень дипломатично, то это неправда. «Аэрофлот» не имеет рейсов между столицами тех стран, откуда беженцы потоком идут в Европу после того, как Европа и США разбомбили эти страны. «Аэрофлот» не летает из этих столиц в столицу Республики Беларусь.

Россия. Мали > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 11 ноября 2021 > № 3914959 Сергей Лавров

Виталий Савельев поздравил авиакомпанию «Победа» с 50-миллионным перевезенным пассажиром

Сегодня в международном аэропорту «Внуково» состоялось торжественное мероприятие, приуроченное к регистрации 50-миллионного клиента с начала полетов авиакомпании «Победа». В нем приняли участие министр транспорта Виталий Савельев, генеральный директор авиакомпании «Аэрофлот» Михаил Полубояринов, генеральный директор авиакомпании «Победа» Андрей Калмыков и генеральный директор аэропорта «Внуково» Дмитрий Сапрыкин.

Обращаясь к присутствующим Виталий Савельев отметил, что 7 лет назад при создании низкобюджетного перевозчика мало людей верили в успех этого проекта. «Но его поддержал Президент России Владимир Владимирович Путин. Было принято несколько федеральных законов, которые гармонизировали законодательство российского низкобюджетного перевозчика с западными. Благодаря этому сегодня стал возможен очередной успех компании», − сказал министр. «Новая стратегия группы «Аэрофлот» направлена на то, чтобы развитие авиакомпании «Победа» позволило россиянам покупать дешевые авиабилеты. Ведь, куда бы не пришла данная авиакомпания, там цены снижаются на 30 %», − добавил он.

За время полетов «Победа» стала самой востребованной авиакомпанией в истории российской авиации и остается лидером по загрузке кресел среди регулярных перевозчиков в отраслевом рейтинге Росавиации. Кроме того, «Победа» добилась беспрецедентных результатов в эффективности и получила звание мирового лидера по разным показателям. Например, российский лоукостер признан абсолютным чемпионом мира по среднесуточному налёту на самолетах Boeing 737-800, вошёл в ТОП-5 самых быстрорастущих авиакомпаний мира по данным авторитетного американского отраслевого журнала Aviation Week. Эффективность и высочайшую востребованность «Победы» ежегодно признают и эксперты ведущего мирового аналитического центра CAPA (Centre for Aviation).

По словам Михаила Полубояринова, «Победа» за 7 лет выполнила свою миссию, которую перед ней ставили − повысить мобильность населения за счет сниженных цен и увеличения доступности. «Эти два тяжелых для авиации года показали, что низкобюджетный перевозчик востребован в России. Самолеты летают с беспрецедентно высокой загрузкой − 98 %. Кроме того, компания расширила свое присутствие в Московском авиационном узле. Международный аэропорт «Шереметьево» стал вторым аэропортом из которого совершает рейсы «Победа», − заявил глава «Аэрофлота».

«Мы гордимся тем фактом, что в истории мировой авиации ни одна авиакомпания за 7 лет работы не перевозила такое количество людей. Вначале для наших клиентов правила авиакомпании были непривычны. Но мы напряженно работали над этим в течение всех 7 лет. И теперь мы видим, что люди поняли, что подобные правила необходимы для пунктуального, безопасного и недорогого перелета. И, конечно же, мы видим как растет индекс лояльности наших клиентов. И на сегодняшний день он составляет рекордные 68%. 68 человек из 100 на вопрос «Порекомендуете ли вы авиакомпанию «Победа» своим друзьям и знакомым?», отвечают положительно», − отметил Андрей Калмыков.

В 2021 году «Победа» вошла в число лучших авиакомпаний Восточной Европы по версии британского консалтингового агентства Skytrax, заняв шестое место и обойдя многие традиционные авиакомпании. Также в этом году бренд «Победы» стал самым быстрорастущим в цене российским брендом по версии Brand Finance − всемирно известного британского независимого консалтингового агентства.

«Международный аэропорт «Внуково» и авиакомпания «Победа» сотрудничают на протяжении многих лет. Для нас это надежный деловой партнер, который вносит огромный вклад в успешное развитие аэропорта. Отметка в 50 миллионов клиентов демонстрирует, что большое количество людей доверяют перевозчику и сервису, который он предоставляет», − подчеркнул Дмитрий Сапрыкин.

Низкобюджетная авиакомпания «Победа», входящая в группу «Аэрофлот», создана по поручению Президента России в 2014 году. Флот компании насчитывает 44 современных самолета Boeing 737-800. Карта полетов в зимнем расписании 2021-22 годов включает в себя более 110 маршрутов, из них 16 – уникальные, по ним не летает ни одна другая авиакомпания. Около 40 % зимнего расписания – межрегиональные направления, обслуживаемые без посадки в Москве. Минимальный тариф авиакомпании составляет 499 рублей с учетом всех аэропортовых сборов.

Компания AstraZeneca сообщила о создании отдельного подразделения, которое будет заниматься только разработкой и производством вакцин. Целью реорганизации является упрощение структуры для более эффективной работы над методами профилактики коронавирусной инфекции, пишет The Guardian.

В компании пояснили, что выделение отдельного подразделения не повлечет увеличение инвестиций в разработку вакцин, но позволит объединить специалистов из разных сфер.

Новая команда будет заниматься не только вакциной от COVID-19, но и более долгосрочными проектами по применению моноклональных антител в терапии коронавирусной инфекции.

Вакцина разработки AstraZeneca благодаря своей низкой цене (около 5 долларов) сыграла ключевую роль в снабжении бедных стран – было поставлено примерно 1,8 млрд доз в 170 стран. 38% объема произведенной вакцины поставлялось в рамках проекта COVAX.

Печальный демон

выставка произведений Михаила Врубеля в ГТГ

Галина Иванкина

«Печальный Демон, дух изгнанья,

Летал над грешною землей,

И лучших дней воспоминанья

Пред ним теснилися толпой».

Михаил Лермонтов «Демон»

«Врубель для большинства людей, даже очень внимательно следящих за русской живописью, остаётся до сих пор загадкой», - сказал когда-то Александр Бенуа. Прошло более ста лет, но споры не умолкают – по сию пору кому-то кажется, что Врубель – дутая величина, дилетант и, наконец, психически больной человек со склонностью к эпатажу. Один из флагманов Серебряного века, Михаил Врубель оказался его могильщиком. Демон или – ангел? Конъюнктурщик, словивший дуновение века или же – уникальный творец, видевший все оттенки пространства и времени? В нём два начала – дьявольское исступление и библейская умиротворённость. Эта нездоровая двойственность, в принципе, характерная для Ар Нуво, была присуща Врубелю, как никому из его коллег.

Художника поругивали за разрушение канона, тогда как Врубель подошёл к нему гораздо ближе, чем уныло-точные классицисты, умевшие закруглить подбородок Афине и пяточку - Ахиллесу. «У Коровина я познакомился с Врубелем, - вспоминал Александр Головин, — Мне всегда казалось непостижимым, как люди не замечали удивительной «классичности» Врубеля. Я не знаю, каким другим словом можно выразить сущность врубелевского искусства».

На протяжении всего XX столетия Врубель то подвергался забвению, то входил в моду – так, он сделался актуален среди интеллигенции 1970-х и альбом с репродукциями его картин занимал достойное место – рядом с поэзией вагантов, прозой Акутагавы и журналом "Америка", а признаваться в «непонимании» Врубеля было нельзя – оно приравнивалось к серости. Неслучаен и анекдот, высмеивавший простонародный ум «пятизвёздочного» генсека: «- Что за художник? -Врубель. -В рубль? Хорошая картина и недорого!»

В детстве меня поразила иллюстрация к "Анне Карениной" - ополоумевшая мать выдёргивает из кровати полусонного ребёнка. Визит Анны к Серёже. Диковинная чёткость в трактовке образа – не ласковая нежность, а – истерика. Художнику было всего двадцать два года, когда он это начеркал. Неужто гений? Однако Бенуа так не считал: «Врубель не гений и он, как большинство современных, в особенности русских, художников не знает границ своего таланта, не знает круга своих способностей и вечно возносится якобы в высшие, в сущности только чуждые ему сферы. Врубель вечно “гениальничает” и только досадливо вредит этим своему чудному дарованию». В любом случае о нём всё ещё дискутируют.

В Государственной Третьяковской Галерее (помещение на Крымском валу) открылась масштабная выставка произведений Михаила Врубеля (1856 – 1910). Встречает нас хрестоматийная «Царевна – Лебедь», в которой заключена вся тайна Врубеля – тут и добрая сказка, и языческий демонизм, и жизнь, и слёзы, и любовь. Впрочем, на поверку – никакой магии. Всё – проза. Это – портрет жены художника – Надежды Ивановны Забелы. Оперная дива, чистейшее сопрано, вызывавшее трепет у суровых критиков, она явлена Царевной-Лебедью из "Сказки о Царе-Салтане" Римского-Корсакова.

Современники утверждали, что сходства с Надеждой Забелой здесь нет. В этом можно убедиться и теперь, глядя на фотографии певицы. Врубель написал иное - мечту о царевне, грёзу. Ему удалось невозможное – отгадать великий секрет мифической героини. У неё – испуганные глаза, словно она только что была птицей, но вот уже – прекрасная девушка. Художник поймал её в момент превращения. Крылья –трепещут, и хрустальный венец полыхает в лучах заходящего солнца.

…Михаил Александрович Врубель родился в 1856 году в небогатой, но порядочной дворянской семье. Тут все служили государю, несли тяготы бытия, исполняли приказы. Мать скончалась, когда Мишеньке не было и пяти лет – всем в доме заправляла мачеха, питерская немка по фамилии Вессель. К счастью, она оказалась добра, хотя и по-тевтонски холодновата. Будущий «демон» учился рисовать, листая картинки в шикарно иллюстрированных журналах.

Блестящая учёба в гимназиях (петербургской, потом – в одесской) и занятия в Обществе поощрения художников сформировали его знания, вкус, критический разум. О карьере художника дворянский мальчик и не помышлял – его прочили в юристы. Профессия адвоката считалась модной, а барышни гадали: кто лучше в качестве жениха – офицер или присяжный поверенный?

Диплома он так и не получил – захлестнула богемная жизнь. Врубелю нравились актрисы, компании живописцев, громкие выставки, премьеры, концерты. И – литература. Именно тогда-то он и нарисовал «Свидание Анны Карениной с сыном» - роман Льва Толстого наделал много шума. Будучи натурой, не склонной к тотальной праздности, Врубель поступил вольнослушателем в Академию Художеств и стал брать уроки у Павла Чистякова (его учениками были и Репин, и Суриков, и Серов). Первые серьёзные штудии – под руководством академиста-ментора - выглядят совершенно «не по-врубелевски». Например, портрет сестры Насти – юная особа написана в профиль, с причёской a-la grecque. Опытная рука и хорошая прорисовка.

Начало самостоятельного «я» – реставрация Кирилловской церкви в Киеве, куда Врубель отправился по запросу профессора Адриана Прахова – историка, археолога и художественного критика. Помимо этого, молодой художник должен был создать фрески и росписи, объединяющие византизм с Модерном. Будущий певец "Демона" полноценно раскрылся в храмовой живописи, а в космически-запредельной Богоматери все узнавали профессорскую жену - Эмилию, сложным и болезненным отношениям с которой посвящён целый раздел выставки. Прахова ценила талант Врубеля, но он желал видеть её своей Прекрасной Дамой и – небесною музой. Эта художественно-платоническая экзальтация пугала и нервировала жену профессора.

После рая – прямиком в ад. Зал трёх демонов – летящего, сидящего и поверженного. В конце XIX века эстетная молодёжь открыла для себя Михаила Лермонтова. Он соответствовал настроениям - был хмур, насмешлив, не жаловал царя и – трагически рано погиб, успев снискать превеликую славу. Врубель создаёт иллюстрации к "Демону" - эта вещь, не являясь самой востребованной при жизни поэта, стала культовой на рубеже столетий. Популярен демонизм, как таковой – неслучайно Тэффи высмеивала расхожий типаж – «демоническую женщину», которая на поверку оказывалась просто дурой. Все жаждали мятежа супротив устоев и –Бога, а лермонтовский персонаж годился для этого наилучшим образом. Сам Врубель оправдывает героя: «Демон — дух не столько злобный, сколько страдающий и скорбный, при всем этом дух властный, величавый».

Эскизы, наброски, удачные и неудачные ракурсы – мы отслеживаем ту колоссальную работу, что проделал художник, ища своего Демона. «И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя», - утверждал ещё один кумир того поколения - Фридрих Ницше. И врубелевский Демон всматривался в мастера! Но нет, злобно-печальный дух отвёл взор – ему всё невмочь. Алеет закат и плавится равнодушное светило. Этого Демона жалко. Типичная формула Серебряного Века – заметить человеческое в потустороннем и – потустороннее в человеческом.

Один из центральных экспонатов - портрет Саввы Мамонтова, негоцианта и мецената. Это он заказал Врубелю панно "Принцесса Грёза" для нижегородской выставки. Тогда во всех театрах и – театриках ставили пьесу Эдмона Ростана "La Princesse lointaine" – буквально «далёкая принцесса», но в России это перевели, как «принцесса грёза». Тема излюбленная - созерцание высшей красоты и – патетическая смерть. Врубель сотворил шедевр, но академики дружно разбранили и Грёзу, и позы, и глаза, и руки. Главное, что это понравилось заказчику. Мамонтов благоволил к Врубелю, понимая в искусстве чуть больше профессионалов. Портрет насыщен эмоциями – тут всё живо и пламенно. Предприниматель словно бы на секунду отвлёкся от расчётов и мыслей – тут и настигла его кисть художника.

Знакомство с Надеждой Забела – игра случая и тоже, благодаря Мамонтову. Она была примой-сопрано его Русской частной оперы и потому судьба распорядилась так, чтобы художник встретил музу. На экспозиции даны роскошные свидетельства того брака – Надежда предстаёт в нарядно-дорогих платьях и – в древнерусских уборах, на фоне торжествующей сирени и – в образе Морской Царевны. Он писал даже не её саму (как и в случае с Лебедью, портретное сходство – минимальное), а любовь к ней. Это было потрясающее по силе, глубокое чувство. Биографы подчёркивают, что сначала Врубель воспламенился от звука её голоса, а потом уже пришла волнующая страсть к женщине.

Отдельным пунктом – врубелевская сценография, которую он создавал для мамонтовской оперы и – костюмы по его эскизам. Античность, библейские темы, итальянский ренессанс – всё переосмысливается в те годы. Не гнушался мастер и декоративно-прикладного искусства. На излёте «века железного» родился сплав художества и ремесла. В Германии процветал Deutscher Werkbund - объединение художников, архитекторов, мастеров и — предпринимателей, ставивших себе целью развитие немецких промыслов. Британское движение Arts & Crafts имело те же задачи, но с большим уклоном в эстетизм - у истоков стояли прерафаэлиты. В России был основан Торгово-промышленный музей кустарных изделий. Подмосковное Абрамцево сделалось «точкой сборки» этого движения. Врубель – постоянный гость в усадьбе. Вот - майоликовые статуэтки "Египтянка" и "Девушка в венке", фигурки сказочных и античных героев. А ещё – камины, блюда, эскизы мебели.

На фоне причуд Модерна с его французской, чуть развратной томностью, затеялась его противоположность - неорусский стиль, что принято относить к национальной ветви Модерна и, тем не менее, то была явная антитеза генеральной линии Ар Нуво. Русские художники с воодушевлением расцвечивали мир былинной праистории. Камин "Микула Селянинович и Вольга" - буйство красок и языческого экстаза. Декоративное блюдо "Садко" для кузнецовской мануфактуры – фантастическое созвучие воды и золотого света. Полотно "Прощание Морского Царя с Волховой" - любование славянской легендой, которая ничуть не тусклее, чем античные сказания. И даже греческий "Пан", сатир выглядит, как отечественный Леший – он по лесу нас крутит, но если надо – укажет дорогу.

Гений и помешательство – если не близнецы, то чаще всего родные братья. Не избегнул сей чаши и Михаил Врубель – последние годы жизни он содержался в скорбном доме и, хотя на его спасение Мамонтов направил колоссальные средства, безумие прогрессировало (имена его докторов впечатляют – Сербский, Бехтерев, Усольцев). Последней знаковой картиной был "Шестикрылый Серафим", в коем больше от его демонов, чем от верховного ангела. Бесы победили?

На выставке можно увидеть некоторые рисунки, сделанные в психиатрическом узилище. Иногда брезжил свет выздоровления, и мастер возвращался к нормальной жизни, творчеству, друзьям и выставкам, но болезнь проявляла коварную изворотливость. Валерий Брюсов так описывал свою встречу с художником: «Вот отворилась дверь, и вошёл Врубель. Вошёл неверной, тяжёлой походкой, как бы волоча ноги. Это был хилый, больной человек, в грязной измятой рубашке. У него было красноватое лицо; глаза — как у хищной птицы; торчащие волосы вместо бороды. Первое впечатление: сумасшедший!»

Врубель скончался в 1910 году. Надежда Забела, не мыслившая себя вне супружества, пережила мужа всего на три года. «Врубель идеально выражал свою мысль; он был «идеален» по своей природе. Есть какая-то безошибочность во всем, что он сделал. Я не умею иначе выразить свое мнение о творчестве этого изумительного мастера», - сказал о нём Головин безо всякой зависти – гениям никто не завидует. Очень уж страшны их личные демоны.

США не рассматривают отмену стальных тарифов для Индии и Турции

Как сообщает агентство Bloomberg, 9 ноября министр торговли США Джина Раймондо заявила, что планирует обсудить вопрос стальных тарифов с японскими официальными лицами в Токио во время своей первой поездки в Азию. Также она подтвердила, что такие планы есть и в отношении Великобритании.

Отвечая на вопрос о Турции и Индии, двух других странах, пострадавших от стальных тарифов Трампа, Раймондо ответила, что не взаимодействовала с ними по тарифам на сталь и «даже не начала думать об этом». По ее словам, в центре внимания Раймондо и торговый представитель США Кэтрин Тай было урегулирование пошлин с ЕС, чтобы избежать повышения ответных тарифов на американские продукты, включая виски.

ФТС России: данные об экспорте-импорте России за январь-сентябрь 2021 года

По данным таможенной статистики в январе-сентябре 2021 года внешнеторговый оборот России[1] составил 557,3 млрд долларов США и по сравнению с январем-сентябрем 2020 года увеличился на 36,3%.

Сальдо торгового баланса сложилось положительное в размере 130,3 млрд долларов США, что на 52,8 млрд долларов США больше чем в январе-сентябре 2020 года.

Экспорт России[2] в январе-сентябре 2021 года составил 343,8 млрд долларов США и по сравнению с январем-сентябрем 2020 года увеличился на 41,4%. На долю стран дальнего зарубежья приходилось 86,8%, на страны СНГ – 13,2%.

Основой российского экспорта в январе-сентябре 2021 года традиционно являлись топливно-энергетические товары, удельный вес которых в товарной структуре экспорта составил 53,2% (в январе-сентябре 2020 года – 52,0%). В товарной структуре экспорта в страны дальнего зарубежья доля этих товаров составила 57,4% (в январе-сентябре 2020 года – 56,7%), в страны СНГ – 26,0% (24,2%). По сравнению с январем-сентябрем 2020 года стоимостный объем топливно-энергетических товаров возрос на 44,9%, а физический снизился – на 0,6%. В экспорте товаров топливно-энергетического комплекса возросли физические объемы электроэнергии в 2,3 раза, керосина – на 17,4%, газа природного – на 9,5%, угля каменного – на 8,0%. Вместе с тем снизились физические объемы поставок бензина автомобильного на 26,5% и нефти сырой – на 5,8%.

В общем стоимостном объеме экспорта доля металлов и изделий из них в январе-сентябре 2021 года составила 11,9% (в январе-сентябре 2020 года – 10,2%). В товарной структуре экспорта в страны дальнего зарубежья доля этих товаров составила 11,5% (в январе-сентябре 2020 года – 9,4%), в страны СНГ – 14,7% (14,6%). По сравнению с январем-сентябрем 2020 года стоимостный объем экспорта товаров возрос в 1,6 раза, а физический – на 16,1%. Возросли физические объемы экспорта полуфабрикатов из железа и нелегированной стали на 23,2%, проката плоского из железа и нелегированной стали – на 12,8%, чугуна – на 2,0%. При этом снизились поставки меди и медных сплавов на 14,4%.

Доля экспорта продукции химической промышленности в январе-сентябре 2021 года составила 7,5% (в январе-сентябре 2020 года – 7,2%). В товарной структуре экспорта в страны дальнего зарубежья доля этих товаров составила 6,5% (в январе-сентябре 2020 года – 6,1%), в страны СНГ – 14,5% (14,4%). По сравнению с январем-сентябрем прошлого года стоимостный объем экспорта этой продукции возрос на 47,2%, а физический – на 7,0%. Возросли физические объемы экспорта пластмасс и изделий из них на 20,8%, каучука и резины – на 19,8%, удобрений – на 9,5%, мыла и моющих средств – на 4,3%, а объемы поставок фармацевтической продукции снизились на 9,7%.

Доля экспорта продовольственных товаров и сырья для их производства в товарной структуре экспорта в январе-сентябре 2021 года составила 7,1% (в январе-сентябре 2020 года – 8,2%). В товарной структуре экспорта в страны дальнего зарубежья доля этих товаров составила 6,4% (в январе-сентябре 2020 года – 7,3%), в страны СНГ – 12,2% (13,7%). По сравнению с январем-сентябрем 2020 года стоимостные объемы поставок этих товаров возросли на 22,8%, а физические объемы – на 2,8%. Возросли физические объемы экспорта мяса свежего и мороженного на 22,6%, сыров и творога – на 22,2%, молока и сливок – на 22,1%, свинины свежей и мороженной – на 18,3%, масла сливочного – на 1,5%. При этом снизились поставки рыбы свежей и мороженной на 16,2%, мяса домашней птицы – на 1,1%,.

Доля экспорта машин и оборудования в январе-сентябре 2021 года составила 6,3% (в январе-сентябре 2020 года – 6,8%). В товарной структуре экспорта в страны дальнего зарубежья доля этих товаров составила 4,4% (в январе-сентябре 2020 года – 4,8%), в страны СНГ сохранилась на уровне аналогичного периода прошлого года и составила 18,7%. По сравнению с январем-сентябрем 2020 года стоимостный объем экспорта товаров возрос на 30,9%. Возросли объемы поставок электрического оборудования на 42,8%, оборудования механического – на 28,6%, инструментов и аппаратов оптических – на 16,4%, средств наземного транспорта, кроме железнодорожного – на 11,7%. Физические объемы поставок легковых автомобилей выросли на 46,3%, а грузовых автомобилей – на 10,3%.

Доля экспорта лесоматериалов и целлюлозно-бумажных изделий в январе-сентябре 2021 года составила 3,6% (в январе-сентябре 2020 года – 3,8%). В товарной структуре экспорта в страны дальнего зарубежья доля этих товаров составила 3,4% (в январе-сентябре 2020 года – 3,6%), в страны СНГ – 4,9% (4,8%). Стоимостной объем экспорта данной товарной группы возрос на 36,0%, а физический – на 1,3%. Возросли физические объемы поставок фанеры клееной на 9,9%, необработанных лесоматериалов – на 2,2%, при этом снизились физические объемы экспорта бумаги газетной на 21,0%, пиломатериалов – на 4,8%.

Импорт России[3] в январе-сентябре 2021 года составил 213,5 млрд долларов США и по сравнению с январем-сентябрем 2020 года увеличился на 28,9%. На долю стран дальнего зарубежья приходилось 89,3%, на страны СНГ – 10,7%.

В товарной структуре импорта наибольший удельный вес приходился на машины и оборудование – 49,5% (в январе-сентябре 2020 года – 46,9%). В товарной структуре импорта из стран дальнего зарубежья доля этих товаров составила 52,9% (в январе-сентябре 2020 года – 50,0%), из стран СНГ – 20,7% (21,4%). Стоимостный объем ввоза этой продукции по сравнению с январем-сентябрем 2020 года увеличился на 36,4%, в том числе механического оборудования – на 26,4%, электрического оборудования – на 22,9%, инструментов и аппаратов оптических – на 5,9%. Возрос физический объем импорта легковых автомобилей в 1,7 раза, грузовых автомобилей – в 1,6 раза.

Удельный вес продукции химической промышленности в товарной структуре импорта в январе-сентябре 2021 года составил 18,1% (в январе-сентябре 2020 года – 18,4%). В товарной структуре импорта из стран дальнего зарубежья доля этих товаров составила 18,7% (в январе-сентябре 2020 года – 19,0%), из стран СНГ – 13,5% (14,0%). По сравнению с январем-сентябрем 2020 года стоимостный объем ввоза продукции химической промышленности увеличился на 26,8%, а физический – на 5,5%. При этом, возросли физические объемы поставок фармацевтической продукции на 28,8%, каучука, резины и изделий из них – на 12,2%, пластмасс и изделий из них – на 12,6%, мыла и моющих средств на – 3,7%, продуктов органической и неорганической химии – на 4,2%. Поставки удобрений сократились на 1,6%.

Доля импорта продовольственных товаров и сырья для их производства в январе-сентябре 2021 года составила 11,5% (в январе-сентябре 2020 года – 13,0%). В товарной структуре импорта из стран дальнего зарубежья доля этих товаров составила 10,2% (в январе-сентябре 2020 года – 11,5%), из стран СНГ – 22,1% (25,4%). Возросли стоимостные и физические объемы импорта на 14,1% и 5,1% соответственно. Поставки масла подсолнечного увеличились на 23,0%, пшеницы и меслина – на 25,1%, рыбы свежей и мороженой – на 15,5%, сыров и творога – на 9,8%. При этом снизились физические объемы поставок молока и сливок – на 14,2%, мяса свежего и мороженного также снизились на 14,2%.

Удельный вес металлов и изделий из них в товарной структуре импорта в январе-сентябре 2021 года составил 6,9% (в январе-сентябре 2020 года – 7,0%). В товарной структуре импорта из стран дальнего зарубежья доля этих товаров составила 5,7% (в январе-сентябре 2020 года – 6,2%), из стран СНГ – 17,2% (13,7%). Стоимостной объем данной товарной группы возрос по сравнению с январем-сентябрем 2020 года на 27,8%, а физический – на 5,1%. Возросли физические объемы поставок крепежной арматуры и фурнитуры на 20,2%, проката плоского из железа и нелегированной стали – на 7,2%. Физические объемы ввоза металлоконструкций из черных металлов снизились на 14,9%, труб – на 12,1%.

Удельный вес текстильных изделий и обуви в январе-сентябре 2021 года составил 6,0% (в январе-сентябре 2020 года – 6,7%). В товарной структуре импорта из стран дальнего зарубежья доля этих товаров составила 5,8% (в январе-сентябре 2020 года – 6,6%), из стран СНГ – 8,0% (7,6%). Стоимостный объем товаров данной группы возрос на 15,6%, а физический объем – на 15,9%.

Доля импорта топливно-энергетических товаров в январе-сентябре 2021 года осталась на уровне аналогичного периода 2020 года и составила 0,8%. В товарной структуре импорта из стран дальнего зарубежья доля этих товаров сохранилась на уровне прошлого года и составила 0,5%, из стран СНГ – 3,1% (3,3%). Стоимостной объем данной товарной группы по сравнению с аналогичным периодом прошлого года возрос на 33,3%, а физический остался на уровне января-сентября 2020 года.

В страновой структуре внешней торговли России на долю Европейского Союза в январе-сентябре 2021 года приходилось 35,6% российского товарооборота (в январе-сентябре 2020 года – 34,1%), на страны АТЭС – 33,9% (34,3%), на страны СНГ – 12,2% (13,0%), на страны ЕАЭС – 8,9% (9,0%).

Основными торговыми партнерами России в январе-сентябре 2021 года среди стран дальнего зарубежья были: Китай, товарооборот с которым составил 98,9 млрд долларов США (132,0% к январю-сентябрю 2020 года), Германия – 40,9 млрд долл. США (139,8%), Нидерланды – 32,5 млрд долл. США (154,4%), США – 26,2 млрд долл. США (147,7%), Турция – 23,3 млрд долл. США (153,9%), Республика Корея – 21,9 млрд долл. США (159,5%), Италия – 20,3 млрд долл. США (142,9%), Соединенное Королевство – 18,7 млрд долл. США (102,4%), Франция – 15,3 млрд долл. США (164,8%), Польша – 15,0 млрд долл. США (146,7%).

Объемы торговли со странами СНГ в январе-сентябре 2020-2021 гг. приведены ниже:

млн долл. США

[1] Во внешнеторговый оборот России включены рыба и морепродукты Российской Федерации не подлежащие доставке для таможенного оформления на территории РФ; бункерное топливо, горючее, продовольствие и материалы, приобретенные за пределами территории РФ; товары и транспортные средства, ввезенные физическими лицами; досчеты на неучтенные объемы взаимной торговли со странами ЕАЭС.

[2] В экспорт России включены рыба и морепродукты Российской Федерации не подлежащие доставке для таможенного оформления на территории РФ; досчеты на неучтенные объемы взаимной торговли со странами ЕАЭС.

[3] В импорт России включены бункерное топливо, горючее, продовольствие и материалы, приобретенные за пределами территории РФ; товары и транспортные средства, ввезенные физическими лицами; досчеты на неучтенные объемы взаимной торговли со странами ЕАЭС.

Сергей Данкверт провел совещание с отраслевыми союзами и ассоциациями по вопросам импорта зарубежных кормов и кормовых добавок в Россию

11 ноября в формате видеоконференции состоялось очередное совещание Руководителя Россельхознадзора Сергея Данкверта с представителями ведущих отраслевых союзов, ассоциаций и входящих в них компаний по теме импорта зарубежных кормов и кормовых добавок в Россию.

Сергей Данкверт сообщил, что задача Россельхознадзора обеспечить безопасность и соответствие требованиям законодательства всей ввозимой в страну кормовой продукции. Для этого компетентные ведомства стран-экспортеров, которые получали для своих предприятий право поставок в Россию под гарантии и без инспекций, должны осуществлять эффективный государственный контроль и выполнение взятых на себя обязательств. Это требование касается абсолютно всех стран, которые поставляют кормовую продукцию в Россию, в том числе и Европейского союза.

Однако 13 инспекций Россельхознадзора в европейских странах показали абсолютно обратное. В ряде стран ветеринарные службы в принципе не осуществляют надзор за предприятиями и не проверяют их на соответствие законодательству России и ЕАЭС. В ходе проверок выявлено:

- отсутствие прослеживаемости используемого при производстве сырья (в Чехии, Латвии, Польше, Словении, Италии);

- недостаточная термическая обработка кормов (в Бельгии, Италии, Чехии, Польше, Франции, Словении, Лихтенштейне, Норвегии, Испании);

- заочное проведение экспортной сертификации без личного участия государственного ветеринарного врача (в Дании, Испании, Италии);

- факты недостоверной ветеринарной сертификации кормов, отправляемых в Россию (в Польше и Испании);

- недостатки государственного лабораторного мониторинга, отсутствие исследований кормов на тяжелые металлы, микотоксины, антибиотики, пестициды, нитриты, афлотоксины, нитраты, ГМО (все проверенные страны ЕС);

- использование кормовых добавок и компонентов, не зарегистрированных в России, а также изготовленных компаниями, не имеющими права поставок в страну (в Дании, Испании, Бельгии, Италии, Франции);

- самостоятельная замена действующих или вспомогательных компонентов, вразрез выданным в России регистрационным документам, которыми утвержден состав кормовых добавок (в Испании, Болгарии, Бельгии) и многие другие системные нарушения.

Кроме того, как в ходе инспекций, так и в процессе лабораторного мониторинга поступающих в Россию кормов для домашних животных, Россельхознадзор выявил многочисленные несоответствия сырьевому составу, заявленному на маркировке, которые не только значительно удешевляют конечный продукт, но и вводят российского потребителя в заблуждение. Ведомство обнаруживало как случаи замены в премиальных продуктах дорогостоящего мясного сырья более дешевым, так и полное отсутствие мясных компонентов в кормах, которые должны их содержать.

Фальсификация информации о реальном составе корма и производителе используемого сырья, который может быть в принципе не аттестован на поставки в Россию, вызывает обоснованные опасения в безопасности таких товаров и создаёт риски заноса с продукцией таких болезней как африканская чума свиней и грипп птиц.

На сегодняшний день Россельхознадзором выявлены 63 факта несоответствия кормов сырьевому составу при поставках из Франции (17 случаев), Италии (15), Бельгии (12), Германии (11), Испании (4) и других государств ЕС.

Аналогичные нарушения обнаружены в кормах, ввезенных из Сербии (35 случаев) и Канады (14).

Россельхознадзор опубликует наиболее известные и популярные в России марки кормов, состав которых отличается от заявленного на маркировочных этикетках.

Не менее остро стоит вопрос с использованием зарубежными производителями незарегистрированных в России ГМ-компонентов. В текущем году Россельхознадзор выявил 98 таких случаев, 76 из которых пришлись на Канаду, 11 - на Китай, 7 – на Германию.

При этом Ассоциация производителей кормов, Национальный кормовой союз, «ОПОРА РОССИИ», Национальный союз свиноводов, Союз предприятий зообизнеса, ООО «Компания Навигатор», сеть магазинов «Бетховен» и отдельные компании-импортеры направляли и продолжают направлять в Россельхознадзор гарантии соответствия данных зарубежных предприятий всем требованиям России.

В связи с этим, обращено внимание отраслевых союзов и компаний, занимающихся в России продажей импортных кормов, на то, что они продвигают и реализуют потребителям не соответствующую заявленному уровню качества и безопасности продукцию. Учитывая этот факт, в зону интересов и ответственности российских импортеров должна входить задача по оперативному исправлению ситуации во взаимодействии с зарубежными партнерами.

Со своей стороны Россельхознадзор готов к конструктивному сотрудничеству, рассмотрению по существу всех поступающих обращений и продлению переходного периода для отдельных европейских компаний до 25 марта 2022 года. Однако это время необходимо использовать как компетентным ведомствам стран-экспортеров, так и российским импортерам для того, чтобы решить все обозначенные проблемы и представить этому убедительные доказательства.

Для справки:

В настоящее время экспорт кормовой продукции в Россию без ограничений осуществляется из Франции, Норвегии, Италии, Финляндии, Ирландии, Австрии, Венгрии, Сербии, Китая, Швеции, Бразилии и других стран.

Кроме того, временно разрешены поставки более чем 230 товарных наименований кормов и кормовых добавок 75 компаниям Германии, Испании, Нидерландов, Дании, Бельгии, Великобритании.

В текущем году в Россию ввезено 327,6 тыс. тонн кормовой продукции для продуктивных животных, 140,9 тыс. тонн – для непродуктивных животных и 305,7 тыс. тонн растительных кормов. Всего в страну импортировано более 774,3 тыс. тонн кормов и кормовых добавок.

Нефть и газ в октябре 2021

Ежемесячный обзор нефтяного рынка и нефтегазовой отрасли

Рынок нефти. Путин в октябре: нефть подорожала на заявлениях президента России

В октябре продолжилось начавшееся в сентябре мощное ралли цен на нефть, хотя его темпы роста цен разных эталонных марок были неодинаковыми. Так, цена нефти Brent после сентябрьского десятипроцентного подъёма повысилась в октябре ещё на 5,7% и поднялась выше уже позабытых $80 за баррель, завершив месяц на отметке в $83,47 за баррель. Однако цена техасской марки WTI в октябре продолжала расти почти такими же мощными темпами, как и месяцем ранее, и взлетела за октябрь ещё на 9,2%, до $82,5 за баррель. Ценовой спред между эталонными марками значительно сократился и составил к концу октября менее доллара. В начале третьей декады октября цена Brent повышалась до $85 за баррель, а цена WTI даже тестировала отметку в $84 за баррель, хотя на этих максимумах задержаться долго ценам не удалось.

Графики цен на нефть Brent и WTI за октябрь — начало ноября 2021 г.

Основной причиной для продолжения нефтяного ралли стал энергетический кризис в мире, выражающийся в росте цен на газ и другие энергоресурсы, что повысило спрос на нефть как на резервное топливо для электростанций. Однако не меньший вклад в рост цен на нефть в октябре внесли так называемые вербальные интервенции мировых лидеров и руководителей крупнейших нефтяных компаний мира, преимущественно настраивавшие рынок нефти на рост. В октябре состоялся ряд важных международных форумов, значимых не только для нефтяной отрасли, но и для всей мировой экономики, а также октябрь 2021 года отмечался важными комментариями мировых лидеров относительно сложившегося в мире энергокризиса и его последствий.

Ещё в сентябре нефтяному рынку пыталась угрожать, хотя безрезультатно, глава Минэнерго США Дженнифер Грэнхолм, пообещавшая, что Минэнерго продаст часть запасов нефти из стратегического резерва США, чтобы снизить цены на нефть. Однако уже в октябре министерство энергетики опровергло заявление своего руководителя и заверило, что ведомство не намерено искусственно вмешиваться в рыночные процессы. (Напомним, что ранее госпожа Гренхолм приобрела скандальную известность благодаря некоторым непродуманным заявлениям, например, что у России якобы «самый грязный газ», но это заявление вызвало возмущение и насмешки не только в России, но даже в Европе). В итоге цены на нефть на этом сообщении из американского Минэнерго рванули вверх.

Несколько позже, на международном форуме представителей нефтегазовой отрасли и лидеров нефтедобывающих стран «Российская энергетическая неделя» в Москве принимавший участие в форуме президент России Владимир Путин заявил, что Россия и её партнёры по ОПЕК+ не намерены ещё больше ограничивать добычу нефти, чтобы завышать цены, но, тем не менее, не исключил повышения цены на нефть до $100 за баррель в связи с текущим энергетическим кризисом.

Заявление российского президента открыло ценам на нефть путь на новые максимумы.

Более того, через два дня (согласовывали заявление?) глобальное рейтинговое агентство Fitch вслед за президентом России Владимиром Путиным допустило, что цены на нефть могут вырасти до $100 за баррель, но с оговоркой, что такой рост будет временным, и на уровне в $100 нефть долго не задержится. Как бы то ни было, но эти заявлений одного из мировых лидеров и авторитетного международного рейтингового агентства оказалось достаточно, чтобы к началу третьей декады октября разогнать цену нефти Brent почти до $85 за баррель.

Всего через неделю, 21 октября, президент России Владимир Путин на заседании объединяющего известных в России и за рубежом политиков, политологов и экономистов «Валдайского клуба» в Сочи, отвечая на вопрос о том, может ли ОПЕК+ на ноябрьской министерской встрече принять решение об увеличении добычи нефти на большую величину, чем 400 тыс. баррелей в сутки, рассказал, что это нереально, так как далеко не все нефтедобывающие страны, в частности Россия из-за её природно-климатических особенностей, располагают возможностями для быстрого наращивания добычи.

Почти одновременно Международное энергетическое агентство в октябрьском докладе, повысило прогноз спроса на нефть в текущем году до 5,5 млн б/с, а в 2022 году — до 3,3 млн б/с, что снова воодушевило «быков» нефтяного рынка.

После такого заявления российского президента и обновления прогноза МЭА в сторону повышения «медведям» нефтяного рынка оставалось только впасть в спячку, но, как оказалось, не слишком надолго.

К концу октября в администрации президента США заявили о том, что США создают коалицию импортёров нефти.

В нее войдут сами США (хотя ещё пару лет назад они позиционировали себя как крупнейший экспортёр), а также Индия, Япония и Китай, для того, чтобы надавить на ОПЕК+ и заставить снизить цены на нефть. С такой просьбой к ОПЕК+ публично обращались министры нефти Индии и Японии, однако, в ОПЕК+ придерживались иного мнения.

На ноябрьской встрече министров, страны-участницы ОПЕК+ снова решили сохранить и в ноябре действующие квоты на добычу нефти, и не увеличивать добычу более чем на запланированные 400 тыс. б/с.

Как объясняли это решение представляющий Россию в ОПЕК+ вице-премьер правительства РФ Александр Новак и министр энергетики Саудовской Аравии Абдель-Азиз бин Салман аль-Сауд, поскольку пандемия коронавируса ещё не закончилась, связанные с ней ограничения для экономики могут нанести в любой момент серьёзный удар по спросу на нефть и снизить цены, поэтому более значительное увеличение добычи нефти сейчас не требуется.

Мы полагаем, что и решение, которое будет приниматься на ближайшей встрече ОПЕК+ 4 декабря будет аналогичным, так как пандемия «ковида» и её новые и новые штаммы по-прежнему продолжают «кошмарить» мир и ограничивать спрос на поездки и авиаперелёты, а значит, и на нефтепродукты.

Единственным значимым «медвежьим» фактором к концу октября оказалась распространенная иранскими СМИ новость о предстоящем возобновлении в конце ноября переговоров Ирана и Запада по ядерной сделке.

В Иране уверены, что переговоры будут успешными, и это приведёт к отмене нефтяного эмбарго. На Западе конкретных обещаний и тем более гарантий Ирану не дают, однако приветствуют сам факт будущего возобновления переговоров. Возобновление переговоров по ядерной сделке запланировано на 29 ноября. Тем не менее в конце октября цены на нефть не удержали достигнутые максимумы и постепенно начали снижаться.

Октябрь и начало ноября являются традиционным месяцем публикаций финансовой отчётности крупнейших нефтяных компаний мира за 3 квартал и 9 месяцев.

У крупнейших нефтяных корпораций мира финансовые результаты за 3 квартал 2021 года в сравнении с аналогичным кварталом 2020 года оказались довольно неоднозначными. Почти все перечисленные в таблице выше нефтяные гранды, кроме французской TotalEnergies, показали сильный рост выручки в годовом выражении, на 36-80%, а ConocoPhillips увеличила выручку даже на 165% к 3 кварталу 2020 года благодаря приобретению американский нефтяной компании Concho Resources в январе текущего года. Французская Total выручку снизила на 12% из-за летнего снижения внутренних цен на газ в Европе на 55% в годовом выражении. По этой же причине французская компания снизила чистую прибыль в 3 квартале на 29% к 3 кварталу 2020 года. Однако, можно ожидать, что 4 квартал для Total будет намного более успешным — цены на газ резко выросли.

Не слишком удачным 3 квартал 2021 года стал и для других крупнейших европейских нефтяных корпораций — ВР и Royal Dutch Shell. Так, ВР получила чистый убыток в 3 квартале 2021 года в размере -$2,54 млрд по сравнению с убытком всего в $450 млн в аналогичном квартале 2020 года. А англо-голландская корпорация Shell получила в 3 квартале текущего года чистый убыток в $457 млн, хотя в аналогичном периоде кризисного 2020 года она смогла получить прибыль в размере $489 млн. Убыток ВР в 3 квартале текущего года, как объясняет корпорация в отчётности, был «бумажным», и в следующем квартале, по всей видимости, его уже не будет, а причиной убытка британской корпорации стала переоценка некоторых обязательств, например, форвардных контрактов на поставки газа, в связи с ростом цен на газ в сентябре 2021 года. Вот и получается — «кому война, а кому мать родна», то есть для одних международных корпораций выгода заключается в снижении цен на газ, а для других, наоборот, в росте. Хотя, с другой стороны, рост цен на нефть и газ стали важным фактором роста выручки ВР в 3 квартале на 37% в годовом выражении.

В свою очередь, чистый убыток Shell в 3 квартале 2021 года был вызван форс-мажорными обстоятельствами, а именно последствиями урагана «Ида» в Мексиканском заливе, из-за которого корпорация была вынуждена в сентябре почти полностью остановить добычу нефти в заливе, и, соответственно, производить и продавать меньше нефтепродуктов. Возможно, что результаты Shell в третьем квартале будут лучше.

Ноябрь в прошлые годы нередко являлся месяцем снижения цен на сырьевые товары, в частности цен на нефть. Напомним, что в ноябре 2018 и 2019 годов эта закономерность работала, и цены действительно снижались, а вот в ноябре 2020 года на рынке нефти наблюдался мощный восстановительный рост. Будем наблюдать, как в конце месяца проходят переговоры Ирана с Западом, и готов ли Запад взять и отменить нефтяное эмбарго против Ирана (мы остаёмся скептиками в этом прогнозе и не ожидаем, что обе стороны готовы к серьёзным компромиссам). В ноябре мы ожидаем коридор цен Brent в $75-85 за баррель.

Возобновляемая энергетика. Провал Байдена: почему и для кого саммит G20 оказался разочарованием?

В октябре энергетический кризис начал смягчаться. Цены на газ на голландском хабе TTF к концу октября после сентябрьского роста более чем на 70% снизились за месяц на 32%, а цена тысячи кубометров упала с более чем $1100 в начале октября до $750 в конце месяца.

Соответственно, упали цены на электричество в Европе: так, на бирже Nord Pool за месяц цены на электроэнергию сократились на 25%.

Цены на энергетический уголь в Китае в середине октября доходили до рекордного уровня в $200-220 за тонну, однако к концу месяца понизились по мере того как власти Китая установили административные барьеры для роста цен и увеличили импорт угля, в том числе из России и Казахстана.

Одновременно Китай не отказывается от «зелёной энергетики».

Так, президент КНР Си Цзиньпин, выступая в формате видеоконференции на саммите G20 в Риме в конце октября текущего года, рассказал, что Китай намерен бороться с ростом цен на углеводороды, в том числе, путём ускорения роста инвестиций в «зелёную энергетику», ветровые электростанции и проекты фотоэлектроэнергии.

Нефть, как мы рассказали выше, по-прежнему дорожала в октябре, однако причины для роста цен, скорее всего, связаны с ограниченным предложением, а последнее является следствием недостатка инвестиций в прошлые годы — как из-за пандемии коронавируса, так и из-за других факторов (санкции, эмбарго и т. д.).

То есть Запад, который ранее делал всё возможное, чтобы ограничить предложение углеводородов, вытеснив их возобновляемыми источниками энергии, теперь пожинает плоды своих усилий.

Состоявшийся в конце октября саммит лидеров «большой двадцатки» в Риме, по словам генсека ООН Антониу Гуттереша, не оправдал ожиданий в сфере борьбы с неблагоприятным изменением климата, и теперь в ООН возлагают надежды на проходящий в Глазго в ноябре климатический саммит СОР26. Действительно, самым главным результатом саммита стало то, что на нём не состоялось триумфа президента США Джо Байдена и вообще США как лидеров в борьбе с углеводородными выбросами и перехода на возобновляемую энергетику. Никаких заслуживающих внимания резолюций по климату либо возобновляемой энергетике на этом саммите принято не было, за исключением чисто формальной резолюции об отказе стран «двадцатки» от финансирования строительства угольных электростанций за рубежом, но на самих себя лидеры «двадцатки» эти ограничения не распространили.

По итогам саммита президент США обвинил в неудаче саммита лидеров России и Китая, которые не приехали в Рим лично, а приняли участие в нём только онлайн. Но эту ситуацию можно охарактеризовать русской пословицей «с больной головы на здоровую». США, которые являются «чемпионами мира» по обложению нефтяной индустрии других стран санкциями и эмбарго, в том числе в области добычи и экспорта нефти, сами не слишком торопятся отказываться от использования углеводородов и ископаемого топлива. Так, природный газ обеспечивает 40% генерации электроэнергии в США, а уголь — 19%, то есть почти 60% электроэнергии в США вырабатывается за счёт ископаемого топлива, а новые технологии возобновляемой энергетики, такие как солнечные и ветровые электростанции, в 2020 году обеспечивали Соединённым Штатам не более 12% генерации электроэнергии.

Для сравнения: в России, обладающей огромными запасами водных ресурсов, доля низкоуглеродных источников в производстве электроэнергии (преимущественно ГЭС), по оценкам Минэнерго РФ, составляет 40%, что делает Россию одной из самых низкоуглеродных стран мира, хотя в странах коллективного Запада, и прежде всего, в США и Евросоюзе, не торопятся это признавать.

Несколько более значимым событием в области обсуждения вопроса об энергопереходе и его последствиях стало другое событие, которое, как и саммит «большой двадцатки» состоятся в октябре в Италии — это XIV Евразийский экономический форум в Вероне. О том, что слишком поспешный переход ряда стран на «зелёную энергетику» может привести к экономическому шоку для многих стран, срывам поставок товаров и сырья, на форуме заявил глава «Роснефти» Игорь Сечин.

По словам Сечина, важно, чтобы компании, инвестирующие в «зелёную энергетику», заботились не только о будущем росте своей капитализации, но и об обеспечении последовательного энергетического перехода, не создающего шоковых воздействий на мировую экономику.

Таким образом, энергопереход при правильном управлении им способен стать благом, а не злом, для климата и мировой экономики, если только под видом энергоперехода коллективный Запад не будет заниматься фактическим устранением конкуренции и продвигать свои идеологические принципы.

Газовая отрасль. «Северный поток-2» зависим от внутренних проблем Германии

Построенный и почти готовый к запуску газопровод «Северный поток-2» ожидает сертификации от федерального сетевого агентства Германии BNA.

Однако немецкий регулятор с этим процессом не торопится: выдача окончательного решения на запуск газопровода может затянуться до 8 января 2022 года.

А пока BNA достаточно легко раздаёт иностранным компаниям разрешение на участие в сертификации: так, недавно такое разрешение получила польская госкомпания PGNiG, которая ранее судилась с «Газпромом» в арбитражном суде из-за якобы завышенных цен на российский газ и даже выиграла процесс, а «Газпром» по решению суда заплатил польской госкомпании $1,5 млрд. Теперь эта компания намерена проверить соответствие оператора газопровода Nord Stream 2 AG третьей газовой директиве ЕС, подразумевающей независимость разных поставщиков газа в ЕС друг от друга. Но, по всей видимости, у швейцарской компании Nord Stream 2 AG таких проблем с соответствием быть не должно. Более пикантной ситуацией является подача сразу двух заявок от украинских компаний на участие в сертификации газопровода — от «Нафтогаза» и «Оператора ГТС». Депутат бундестага Клаус Эрнст, ранее возглавлявший парламентский комитет по энергетике и экономике, заявил, что Украине не следует участвовать в сертификации «Северного потока-2», так как она преследует единственную цель оплаты за транзит газа через свою территорию. Тем не менее, украинские газовые компании ожидают решения от BNA не позднее середины ноября и чувствуют себя весьма уверенно.

Проблема в том, что в Германии до сих пор не сформировано федеральное правительство (по закону, парламентская коалиция должна быть создана до конца ноября, не позднее чем через два месяца после выборов в бундестаг). А какой будет парламентская коалиция — неясно, и ещё не решён вопрос об участии в ней партии «зелёных», которая была всегда настроена негативно по отношению к «Северному потоку-2». Похоже, что и Германия, несмотря на то, что цены на газ всё равно остаются высокими, не торопится с решением о сертификации, так как политическая стабильность и формирование коалиции важнее. Поэтому борьбу за «Северный поток-2» рано считать завершённой.

Наталья Мильчакова, к.э.н., заместитель руководителя ИАЦ «Альпари»

О слушаниях в Верховном Суде Великобритании в связи с неисполнением Украиной обязательств по еврооблигациям, приобретенным Российской Федерацией

Сегодня в Верховном суде Великобритании состоятся однодневные слушания по апелляции, поданной Доверительным управляющим еврооблигациями – компанией «The Law Debenture Trust Corporation plc», действующей от имени Российской Федерации (далее – Трасти), на решение Апелляционного суда Англии о необходимости проведения полномасштабного судебного разбирательства в отношении одного из аспектов дела в отношении еврооблигаций Украины, приобретенных по подписке в 2013 году Российской Федерацией (далее – Облигации). В ходе слушаний будет также рассмотрена апелляция, поданная Украиной в связи с отклонением Апелляционным судом Англии всех, кроме одного, ее аргументов, касающихся неисполнения обязательств по Облигациям.

Облигации, номинированные в долларах США, номинальной стоимостью 3 млрд. долл. США и сроком погашения в 2015 году были выпущены Украиной и приобретены по подписке Российской Федерацией в декабре 2013 г. Процентная ставка по ним составляет 5% годовых, что существенно ниже рыночной ставки для украинского долга на момент выпуска Облигаций. После трех платежей в счет начисленных процентов Украина не осуществила платеж по погашению основной суммы долга, который должна была произвести 21 декабря 2015 г., а также не осуществила последний платеж в уплату процентов. После многочисленных попыток со стороны Российской Федерации урегулировать разногласия мирным путем Министерство финансов Российской Федерации, являясь единственным держателем Облигаций, поручило Трасти начать судебный процесс против Украины в Высоком суде Англии с целью получения решения против Украины в порядке упрощенного судопроизводства. Согласно эмиссионной документации по Облигациям лишь Трасти вправе инициировать судебное разбирательство от имени держателей Облигаций. На сегодняшний день общая сумма требований Российской Федерации с учетом начисленных на просроченную задолженность процентов составляет более 4,5 млрд. долл. США.

В 2017 году Высокий суд Англии удовлетворил требования Трасти в рамках упрощенного судопроизводства и обязал Украину выплатить все суммы задолженности по Облигациям, а также штрафные проценты.

В 2018 году Апелляционный суд Англии отклонил все, кроме одного аргумента Украины (о выпуске Облигаций «под давлением России»), однако постановил, что для оценки обоснованности этого аргумента потребуется проведение полномасштабного судебного разбирательства. Украина заявляет, что она выпустила Облигации «под принуждением» со стороны Российской Федерации, и ссылается на данный факт, как на якобы легитимный в рамках английского права аргумент применительно к ее отказу от выполнения платежных обязательств по Облигациям. Российская сторона в ходе разбирательства последовательно опровергала наличие какого-либо давления при выпуске Украиной Облигаций.

В начале 2020 года Верховный суд Великобритании отложил принятие решения по апелляциям России и Украины до рассмотрения дела компании «Times Travel»[1]. Обращение Суда к делу данной компании связано с вышеуказанным доводом защиты Украины о выпуске Облигаций якобы «под давлением России» и стремлением высшей судебной инстанции исследовать возможность применения в английском праве доктрины так называемого «принуждения под угрозой совершения законных действий» или «законного принуждения».

13 сентября 2021 г. Верховный суд Великобритании в своем решении по делу «Times Travel», с одной стороны, подтвердил возможность применения доктрины «законного принуждения» в рамках английского права, на которой Украинская сторона пытается обосновать свои доводы в рамках разбирательства, а с другой – указал на возможность применения указанной доктрины только в двух конкретных ситуациях.

По мнению российской стороны, разбирательство не относится ни к одной из двух признанных Верховным судом Великобритании в решении по делу «Times Travel» ситуаций «законного принуждения» - когда предполагаемой «жертве принуждения» пришлось совершить платеж другой стороне либо отказаться от каких-либо требований к ней. Украина не совершала платежей в пользу Российской Федерации и не отказывалась от претензий, а, напротив, Российская Федерация, приобретая Облигации, осуществила выплаты в пользу Украины.

Довод украинской стороны о том, что поведение Российской Федерации было «неправомерным», основывается лишь на предполагаемых нарушениях обязательств по международному праву, которые не могут и не должны рассматриваться в ходе разбирательства по английскому праву.

Украина планирует обжаловать решение Апелляционного суда Англии об отклонении ее аргументов о том, что она не обладала правоспособностью для выпуска Облигаций, что министр финансов Украины не имел полномочий для принятия решения о размещении Облигаций и что неисполнение обязательств по Облигациям явилось законной «контрмерой».

Российская Федерация намерена обжаловать решение Апелляционного суда Англии о необходимости проведения полномасштабного судебного разбирательства касательно аргумента об оказании давления на эмитента Облигаций. Российская Федерация полагает, что этот аргумент не имеет под собой как фактических, так и правовых оснований. Он выдвигается Украиной исключительно с целью избежать исполнения обязательств по Облигациям.

Если Верховный суд Великобритании вынесет решение по аргументу об оказании неправомерного давления в пользу Трасти и откажет в удовлетворении жалобы Украины по оставшимся аргументам, Российская Федерация будет иметь право на возврат всей суммы задолженности по Облигациям и на уплату начисленных на просроченную задолженность процентов. В дальнейшем обжаловать это решение будет уже невозможно.

Российская Федерация сохраняет уверенность в том, что по всем вопросам Верховный суд Великобритании вынесет решение в пользу Трасти.

[1] Британская турфирма «Times Travel (UK) Limited» против авиакомпании «Pakistan International Airlines Corporation».

Амир Абдоллахян: Возвращение всех к своим обязательствам - ведущий принцип переговоров

Касаясь возобновления венских переговоров, министр иностранных дел Ирана Хосейн Амир Абдоллахян сказал, что возвращение всех сторон к своим обязательствам является важным и прогрессивным принципом.

Он подчеркнул, что Иран готов представить хорошее соглашение за столом переговоров в Вене, отметив, что «возвращение всех сторон в их число является ведущим и важным принципом».

После своего визита в Европу, заместитель министра иностранных дел Али Багери прибыл в Лондон во главе дипломатической делегации для встречи с британскими официальными лицами.

Макрон объявил о строительстве новых ядерных реакторов

Текст: Вячеслав Прокофьев ("Российская газета", Париж)

Французский президент Эмманюэль Макрон принял стратегическое решение: в стране будет развиваться атомная энергетика. Такой вывод можно сделать из телеобращения к нации, с которым он выступил в Елисейском дворце.

"Чтобы гарантировать энергетическую независимость Франции, обеспечить страну электричеством и достичь целей по углеродной нейтральности к 2050 году, мы намерены впервые за десятилетия возобновить строительство ядерных реакторов и продолжить продвижение возобновляемых источников энергии", - заявил глава Пятой республики. Эта инициатива, по словам президента, обоснована также необходимостью получать энергию по "разумным тарифам и не зависеть от других стран".

Надо сказать, что мирный атом, начиная с середины прошлого века, является становым хребтом энергетики Франции. Первый промышленный ядерный реактор был подключен к электросети еще в 1959 году. В настоящий момент 56 действующих реакторов вырабатывают 70,6 процента всего электричества, потребляемого в стране. По этому показателю Франция занимает второе место в мире и первое - по доле атомной АЭС в энергобалансе государства. Отметим, что предшественник Макрона в Елисейском дворце Франсуа Олланд, судя по всему, уступив напору "зеленых" и их попутчиков, в свое время намеревался снизить эту долю до 50 процентов. Однако сейчас на этих планах поставлен жирный крест. Как считают местные эксперты, ядерная энергетика стабильна, в отличие от некоторых возобновляемых источников энергии, к примеру, ветроэнергетики, подвержена планированию, а риск аварий крайне низок, ибо находится под неустанным, жестким контролем.

Каким образом программа будет развиваться во Франции? В настоящее время строится один реактор третьего поколения EPR, разработанный специализированной компанией Areva. Он предназначен для АЭС "Фламанвиль". Строительство было начато в 2007 году, но затянулось из-за технических проблем. Тем не менее, как здесь предполагают, в конце будущего года агрегат будет сдан в эксплуатацию. Наряду с этим вскоре будет утверждена программа, представленная головным французским энергоконцерном Electricite de France (85 процентами его акций владеет государство). Программа предусматривает, учитывая накопленный опыт, разработку и строительство шести реакторов EPR нового поколения (EPR 2). По выкладкам местной Счетной палаты в этот проект будет вложено порядка 46 миллиардов евро, а его конкретная реализация начнется в 2027 году.

Наряду с этим французы намереваются сделать инвестиции в производство ядерных мини-реакторов. Об этом Макрон рассказал в середине октября, когда представил стратегию развития Франции до 2030 года. Речь идет о компактных модульных реакторах SMR мощностью от 50 до 500 МВт, что на порядок меньше действующих ныне ядерных установок.

АЭС в ЕС - Два враждующих лагеря

В Европе на атомную энергетику приходится около 26% от общего объема генерации электричества. Главной особенностью ее развития здесь является то, что более половины стран Евросоюза - 17 из 27 - не поддерживают дальнейшее развитие атомной энергетики и планируют отказаться даже от действующих атомных электростанций (АЭС). Среди этих стран экономический лидер ЕС - Германия. Еще 10 лет назад АЭС вырабатывали более 25% всего электричества в стране, сейчас - только 12%. Станции стали закрывать под давлением "зеленых" после аварии на японской АЭС "Фукусима" в 2011 году, что было несколько странно, поскольку Германия не страдает от землетрясений и цунами, которые стали причинами аварии в Японии. Планируется, что к концу 2022 года работающих АЭС в ФРГ не останется. Аналогичную политику ведет Испания. Из государств Европы, не входящих в ЕС, такой же позиции придерживается Швейцария, которая планирует отключить последний реактор в 2034 году.

Другой лагерь продолжает развивать атомную энергетику. Семь стран ЕС планируют строить новые АЭС. Лидером в этом лагере считается Франция - вторая по объемам экономика ЕС. Планируется запуск новых АЭС в Чехии, Словакии, обсуждаются проекты в Венгрии, Румынии, Польше и Словении. К этому же лагерю относится Великобритания, вышедшая из Евросоюза. АЭС вырабатывают здесь до 20% всего электричества, и страна не отказывается от планов строительства новых.

Среди колеблющихся стран можно выделить Бельгию, которая рассматривает возможность отказа от АЭС, и Швецию, отказавшуюся от атомной энергетики 1980 году, но остановившую с того времени всего два реактора из двенадцати, а в 2010 году отменившую политику отказа от АЭС.

Вопрос о будущем атомной энергетики в Европе - одно из принципиальных противоречий, не позволяющий странам ЕС организовать единый рынок электроэнергии. Страны, имеющие АЭС, не хотят отказываться от преимуществ этого вида генерации, независящего от цен на ископаемое топливо и капризов природы. Особенно ярко это преимущество стало видно сейчас, в период европейского энергокризиса.

Подготовил Сергей Тихонов

Франция. Евросоюз > Электроэнергетика > rg.ru, 11 ноября 2021 > № 3885502

Нефть "зеленеет"

Текст: Сергей Тихонов

Энергопереход - отказ от ископаемых источников энергии - часто оценивают негативно в контексте развития российской экономики с точки зрения наполнения бюджета.

Однако, во-первых, даже по самым оптимистичным "зеленым" прогнозам, углеводороды сохранят свое значение в мировом энергобалансе до 2050 года. Поэтому у отечественных нефтегазовых компаний есть время подготовиться к новым условиям работы, что они и делают сейчас. Во-вторых, на энергопереходе наша страна может неплохо заработать. Она обладает ресурсами, территориями и компетенциями, которые позволят занять значительную долю на растущем рынке чистой энергии и утилизации выбросов CO2.

В переходный период, а это минимум 30 лет, будет расти значение экологичности добываемого сырья и влияния его производства и переработки на окружающую среду. Из углеводородов самым чистым считается природный газ. По его запасам Россия занимает первое место в мире, располагая около 73 триллионов кубометров. Этих богатств хватит более чем на 100 лет, если отталкиваться от рекорда добычи 2018 года в 725 миллиардов кубометров.

Выбросы СО2 страна может компенсировать технологиями связывания и захоронения углекислого газа.

Потенциал захоронения СО2 в России превышает 1,2 миллиарда гигатонн, отмечает директор практики "Госрегулирование ТЭК" VYGON Consulting Дарья Козлова. При развитии таких технологий можно сэкономить шесть миллиардов тонн выбросов СО2 и привлечь более 200 миллиардов долларов инвестиций к 2050 году.

Речь о создании высокотехнологичных предприятий, подготовке кадров, заказе для промышленности, а также о развитии регионов. На Ямале, компанией "Новатэк" рассматриваются проекты по захоронению CO2. Технологии для этого уже есть, но они пока очень дороги, отмечает Козлова. Например, по данным Международного энергетического агентства (МЭА), стоимость улавливания углерода варьируется в энергетике - 40-80 долларов за тонну CO2, в металлургии - 40-100 долларов, в цементной промышленности - 60-120 долларов. Стоимость транспортировки от источника выбросов до хранилища составляет около 10 долларов за тонну CO2.

Что касается чистоты производства и переработки нефти и газа, то все отечественные компании двигаются в этом направлении. Как рассказали "РГ" в "Газпром нефти", на Омском нефтеперерабатывающем заводе построена солнечная электростанция мощностью 1 МВт. Она размещена на площади 2,5 га и состоит из 2,5 тысячи солнечных панелей производства отечественной компании "Хевел". Сейчас обсуждаются планы по увеличению мощности объекта до 20 МВт. Солнечные батареи также используют автозаправочные станции компании. Цель компании - снизить углеродную интенсивность бизнеса на 30 процентов к 2030 году. Ее достижение планируется за счет увеличения доли газа в общем объеме добычи, продолжения модернизации, обеспечения максимально возможного уровня полезного использования попутного нефтяного газа.

У "Лукойла" есть несколько проектов, относящихся к возобновляемым источникам энергии: четыре гидроэлектростанции суммарной мощностью 291 МВт, три солнечные электростанции мощностью - 20,3 МВт, ветроэлектростанция в Румынии на 84 МВт.

Отдельная история - производство водорода. По мнению Козловой, экспортным потенциалом обладает российский голубой - из газа с улавливанием CO2 и зеленый - на энергии ВИЭ. Себестоимость производства такого водорода в нашей стране значительно ниже за счет дешевого сырья.

Получение водорода - процесс нехитрый, но дорогой. Стоимость производства голубого водорода - около 1,5 доллара за килограмм, а зеленого - 5,4 доллара. Впрочем, дело не только в цене. Пока нет технологий для его транспортировки и не решены вопросы безопасности хранения.

"Роснефть" в этом году заключила соглашение о сотрудничестве с норвежской компанией Equinor по развитию низкоуглеродных технологий и снижению карбонового следа в совместных проектах, в том числе по водороду. Аналогичные соглашения у российской компании есть с британской BP и американской нефтесервисной корпорацией Baker Hughes. Также на Восточном экономическом форуме 2021 года "Газпром", "Росатом" и Сахалинская область заключили соглашение о сотрудничестве в сфере водородной энергетики.

В целом низкоуглеродный курс Европы может стать хорошим стимулом для развития новых отраслей нашей промышленности. Речь не о том, что нефть и газ будут не нужны. В прошлом веке мир пытался отказаться от угля в пользу нефти и газа. Но сейчас уголь занимает в мировом энергобалансе 40 процентов, а его экспорт из России с 2000 года увеличился в шесть раз с перспективой роста. Правила игры на мировом рынке игнорировать невозможно. Но бросаться в пучину возобновляемой энергетики, отказываясь от богатств своих недр, не стоит. Еще одно доказательство тому - энергокризис в Азии и Европе.

"Придут российские танки": в Польше готовятся к драматическим переменам

Владимир Корнилов

Кризис на польско-белорусской границе развивается стремительно и реально может привести к непредсказуемым результатам, в том числе к вооруженному конфликту. Во всяком случае, заявления польской стороны выглядят все более воинственными и граничат с истерикой. Уже звучат призывы к НАТО о вмешательстве, а слово "война" используется все чаще. Что больше всего поражает, так это призывы ввести санкции не только против Белоруссии, но и против России, не имеющей к происходящему никакого отношения. Правда, штатные критики нашей страны уже нашли "неоспоримое доказательство" причастности Кремля ко всем проблемам: расписание авиарейсов, в котором обнаружены (и это преподносится как сенсация) рейсы Москва — Минск.

Но обо всем по порядку. Напомним, президент Белоруссии Александр Лукашенко честно предупредил Европу о грядущих проблемах с мигрантами сразу после введения новых санкций против его государства весной этого года. В конце мая он, выступая перед парламентом, заявил: "Мы останавливали наркотики и мигрантов — теперь будете сами их есть и ловить".

А в июне, во время мероприятий в память о начале Великой Отечественной войны, Лукашенко сказал: "Эти очумелые — вот там, рядом — ждут от нас помощи. Требуют остановить нелегальную миграцию… В Литву, Латвию и в Польшу ринулись тысячи и тысячи нелегальных мигрантов. Они требуют от нас защитить их от контрабанды, от наркотиков… Так и хочется спросить: вы что там, очумели вообще? Вы против нас развязали гибридную войну и требуете от нас, чтобы мы вас защищали, как и прежде?"

Мало кто на Западе тогда обратил внимание на эти слова белорусского президента. Кто-то посмеялся, кто-то отмахнулся. Как видим теперь, напрасно. Поток мигрантов (прежде всего из стран Ближнего Востока и Передней Азии) усиливается, спорадические кризисные ситуации вспыхивают на различных участках белорусской границы с Литвой и Польшей. Если раньше в каждом отдельном эпизоде счет беженцев велся на сотни, то с этого понедельника речь идет о колоннах в тысячи мигрантов, среди которых немало детей и подростков.

Ту картину, которую мы наблюдаем на польско-белорусской границе, Европа уже видела в 2015 году, когда пограничники разных стран выталкивали друг к другу непрошеных гостей, переправляли их через свои границы с тем, чтобы избавиться от них, и устанавливали заграждения для того, чтобы не дать проникнуть на собственную территорию. И тогда европейцы грызлись между собой, обмениваясь взаимными обвинениями против соседей. Но сейчас уровень агрессии и паники — на порядок выше.

С экранов польских телевизоров звучат алармистские призывы в стиле "Родина в опасности!" Бывший дипломат, работавший в посольстве Польши в Белоруссии, а ныне политический аналитик Витольд Юраш, выступая на канале TVN24, пояснил публике: "Мы столкнулись с ситуацией фактической агрессии. Мы видим, как белорусские солдаты атакуют границу. Это больше не гибридная война, это война де-факто. Конечно, мы не стреляем друг в друга, поэтому я могу успокоить всех волнующихся: российские танки сюда не придут. Но российские танки могут появиться на нашей границе, и это драматически меняет ситуацию".

Собственно, по версии Юраша и многих польских комментаторов, вся эта ситуация на границе с Белоруссией затеяна в первую очередь ради того, чтобы "дать русским повод для размещения своих вооруженных сил в Белоруссии". Как будто Москва и Минск должны искать дополнительные поводы для этого. Появление танков Abrams на восточных границах Польши, планы по созданию там американских военных баз, усиление военного присутствия НАТО в странах Прибалтики — вполне достаточные поводы для того, чтобы Россия и Белоруссия создали единое оборонное пространство, анонсированное в сентябре этого года. И мигранты здесь совершенно ни при чем.

Но обвинения в адрес России звучат в Польше обыденно и давно уже не требуют никаких доказательств. Причем поляков в этом с удовольствием подзуживают их европейские партнеры, специализирующиеся на разжигании антироссийских страхов. Скажем, главный кремленолог Британии Эдвард Лукас на страницах The Times прямо дает понять, что за обострением ситуации на польской границе стоит Россия (ну а кто же еще?), рисуя дилемму для Варшавы: "Если поляки ответят силой, они будут выглядеть жестокими и безрассудными. Если не ответят, они будут выглядеть слабыми".

Лукас заключает: "Россия исследует наши слабости на всех фронтах с помощью трюков, блефа и запугивания. Она изучает чувствительность публики к миграции, к высоким ценам на энергию и слабые места в наших альянсах. Нам нужен системный, скоординированный ответ, повышающий нашу устойчивость и вырабатывающий контрмеры, которые предотвратят любые провокации в будущем".

Отсюда и намерение обратиться за помощью к НАТО. Эту идею первым озвучил бывший премьер-министр Польши Дональд Туск, заявивший: "Возможно, уже время подумать, не пришло ли время начать реализацию четвертой статьи (Устава. — Прим. ред.) НАТО. Если наша граница будет под угрозой физического давления при участии белорусов, я имею в виду белорусские службы, то, как по мне, это повод, чтобы начать консультации в рамках Североатлантического альянса". Затем этот тезис подхватили многие СМИ и, судя по заявлениям поляков, предварительно поддержали в НАТО.

Следует подчеркнуть, речь здесь пока идет не о пятой статье Устава НАТО, предусматривающей вооруженную защиту члена альянса, который подвергся атаке извне. Четвертая статья говорит лишь о консультациях в случае, если "территориальная целостность, политическая независимость или безопасность какой-либо из договаривающихся сторон окажутся под угрозой". Но польские аналитики уже вовсю призывают готовиться к применению оружия и, конечно же, усилению санкций против Минска.

И тут же звучит голос из соседней Германии. "ЕС готовит санкции против Белоруссии. Но что насчет Кремля?" — задается вопросом государственное информагентство DW. "Доказательство" российской причастности к кризису выглядит довольно просто: "Без согласия России Лукашенко — и этой общее мнение брюссельских дипломатов — не стал бы совершать столь длительную и все более усиливающуюся миграционную атаку против ЕС". Как видите, все просто: есть "общее мнение", и этого вполне достаточно для подобных обвинений.

Но главный козырь подготовили немецкая желтая газета Bild и ее скандально известный автор Джулиан Репке. Тот всю свою деятельность посвятил "священной войне" против России. За эту одержимость в ходе Сирийской войны он получил прозвище "Джихади Джулиан", прославившись массой фейковых обвинений против нас. Но сейчас он превзошел сам себя, найдя неопровержимое "доказательство" причастности Путина и Эрдогана к миграционному кризису на границах Польши: расписание авиарейсов Минского аэропорта.

Это не шутка, газета Bild вполне серьезно утверждает, что мигрантов в Белоруссию возят авиакомпании "Аэрофлот" и "Турецкие авиалинии". Единственным "доказательством" этого сенсационного утверждения является тот факт, что в расписании есть рейсы Москва — Минск и Минск — Стамбул. Странно, что в разгар миграционного кризиса в ЕС в 2015 году никто не додумался обвинить в этом Новую Зеландию или Чили на основании наличия у них авиасообщения с аэропортами Европы. Как видите, для того, чтобы обвинить Россию, этого вполне достаточно.

Ну а раз вина России "доказана", то против нее требуют также немедленно ввести санкции: для начала в виде закрытия грузовых автоперевозок на польско-белорусской границе. Правда, вопрос о том, по кому это больнее ударит в условиях тотального европейского кризиса снабжения (особенно накануне сезона рождественских распродаж), вызывает у тамошних экспертов откровенную досаду.Но есть и еще один вопрос, связанный с лицемерием и двойными стандартами Запада. Кризис на польской границе является болезненным, но пока еще не катастрофическим. Количество мигрантов, попавших в ЕС через Белоруссию, исчисляется тысячами: по данным Германии, в этом году зафиксировано 8,4 тысячи таких случаев. И все это происходит на фоне обострившегося кризиса незаконной миграции из Евросоюза в Британию. Там-то счет идет уже на десятки тысяч человек. Только за минувшую среду, по данным британского МВД, на Альбион проникли 853 человека — и это только те, кто попался правоохранителям.

Многие в Лондоне обвиняют в этом кризисе Францию: есть мнение, что Париж недостаточно прилагает усилий для облегчения ситуации или даже провоцирует приток нелегалов на остров. Французов винят в том, что это своеобразная месть за все политико-экономические споры, которые сейчас обострились между извечными "заклятыми друзьями".Если принять логику Еврокомиссии относительно "гибридной атаки против ЕС" со стороны Белоруссии, то точно так же нужно обвинять Евросоюз в "гибридной атаке" против Британии и, соответственно, требовать введения тех же самых санкций против Брюсселя и Парижа, какие собираются вводить против Минска и почему-то Москвы, не имеющей ко всем этим кризисам никакого отношения. Но призывы примерно наказать Европу за созданные ею миграционные проблемы по понятным причинам не звучат.

США заявили, что переговоры с Японией и Великобританией по стальным тарифам начнутся скоро

Как сообщает агентство Bloomberg, США ожидают начала переговоров с Великобританией и Японией, направленных на рассмотрение возражений стран против тарифов на сталь и алюминий «в разумные сроки», и любое решение должно защитить американскую промышленность.

Министр торговли США Джина Раймондо заявила, что планирует обсудить вопрос стали с японскими официальными лицами Токио во время своей первой поездки в Азию с момента вступления в должность в марте. Переговоры последуют за соглашением между США и Европейским Союзом в прошлом месяце, которое позволяет союзникам снимать тарифы.

Раймондо сказал, что пока рано говорить о том, насколько близки США к решению проблемы с Японией и можно ли решить эту проблему с помощью тарифной квоты, как в случае с ЕС.

Великобритания и Япония «являются для нас важными союзниками, и мы действительно хотим посмотреть, сможем ли мы решить торговые вопросы», - сказал Раймондо в интервью в Чикаго в понедельник 8 ноября. «Я буду придерживаться того же подхода к этим переговорам, что и мы с ЕС, и это да, мы хотим работать с нашими союзниками и устранять торговые раздражители; однако мы должны защитить сталелитейную и алюминиевую промышленность США и работников этих отраслей ».

Раймондо сказал, что поездка в Азию, в которую, помимо Японии, входят Сингапур и Малайзия, в целом ориентирована на начало работы по продвижению к экономической структуре для региона, которого хочет Байден. Она также планирует выступить на конференции Bloomberg LP New Economy Forum в Сингапуре 17 ноября.

Британские депутаты заявили, что Liberty Steel управлялась неэффективно

Как сообщает агентство Reuters, товарный магнат Санджив Гупта не смог обеспечить надлежащее корпоративное управление и прозрачность для своего семейного конгломерата, что угрожает будущему его британского подразделения Liberty Steel, говорится в докладе британских законодателей.

GFG Alliance Гупты изо всех сил пытается организовать рефинансирование своей глобальной сети операций, включая британские сталелитейные предприятия, после краха в марте своего основного кредитора Greensill Capital.

«В ходе этого расследования стал очевиден ряд тревожных моментов в области аудита и корпоративного управления», - говорится в отчете, опубликованном в пятницу 5 ноября. По их словам, контроль был централизован Гуптто так, что «сотрудники его предприятий не могут должным образом выполнять свои функции и обязанности».

В заявлении GFG говорится, что компания уже приняла ряд мер для решения вопросов, поднятых в отчете. «С 2019 года группа находится на пути к совершенствованию управления и прозрачности», - добавили в нем.

Гупта был провозглашен спасителем стали в Великобритании, поскольку он покупал проблемные активы в экономически неблагополучных районах. В его группе работает 35 000 человек, в том числе около 5 000 в Великобритании, а годовой доход составляет $20 млрд.

Законодатели также заявили, что GFG и Liberty не опубликовали финансовую отчетность, несмотря на неоднократные обещания сделать это. «Мы не удовлетворены тем, что Санджив Гупта адекватно решает многие фундаментальные проблемы и ... это представляет угрозу для долгосрочных перспектив Liberty Steel UK», - заявили они.

Правительство не упомянуло Гупту в заявлении, но заявило, что внимательно рассмотрит рекомендации отчета.

BHP продаст Stanmore долю в СП по производству металлургического угля за $ 1,35 млрд

Как сообщает агентство Reuters, горнодобывающая компания BHP Group Ltd подписала 8 ноября сделку по продаже своей доли в BHP Mitsui Coal (BMC), совместном предприятии по добыче угля в Квинсленде, компании Stanmore Resources Ltd SMR.AX за сумму до $1,35 млрд.

Stanmore, контрольный пакет акций которой принадлежит сингапурской компании по разведке энергетического угля Golden Energy and Resources Ltd GOLD.SI, согласился приобрести 80% долю BHP в BHP Mitsui Coal, которая владеет и управляет двумя угольными карьерами открытого типа в бассейне Боуэн.

Оставшаяся доля в совместном предприятии принадлежит японской компании Mitsui & Co Ltd.

BHP будет продолжать управлять BMC до завершения и работать с Stanmore во время передачи прав собственности, говорится в отдельном заявлении горнодобывающей компании.

Россельхознадзор принял участие в 81-ом заседании Комитета ВТО по санитарным и фитосанитарным мерам

С 3 по 5 ноября прошло 81-е заседание Комитета ВТО по санитарным и фитосанитарным мерам, в ходе которого были озвучена обеспокоенность российской стоороны в отношении санитарных и фитосанитарных мер Индии, Индонезии, ЕС, Китая, Таиланда, Филиппин.

Российская делегация в очередной раз подняла вопрос о препятствиях поставкам российской животноводческой продукции в Индию. В настоящее время отсутствует решение индийской стороны о признании регионализации территории Российской Федерации по гриппу птиц и о возможности экспорта в Индию безопасной продукции птицеводства, хотя все необходимые материалы у индийской ветслужбы имеются. Одновременно затягивается процедура согласования ветеринарных сертификатов для поставок в Индию российского мяса птицы и продуктов из него (субпродуктов), а также рыбной продукции, кормов и кормовых добавок.

Индийский представитель отметил, что в настоящее время данные запросы рассматриваются компетентным ведомством Индии.

Впервые была озвучена (совместно с ЕС) обеспокоенность в отношении процедур Индонезии по получению права доступа экспорта российской животноводческой продукции. Россельхознадзор ожидает согласование сертификатов на экспорт из Российской Федерации мяса и мясной продукции из птицы, КРС, МРС, молока и молочных продуктов, столового яйца и яичной продукции; а также результаты рассмотрения индонезийской стороной анкет российских предприятий по производству птицы и говядины.

Индонезийская сторона пояснила, что Приказом Минсельхоза Индонезии об импорте мяса и субпродуктов в страну № 42 от 2019 г. установлены следующие сроки процедур по получению права доступа на экспорт:

- анализ запросов и документации – до 6 месяцев (в случае отсутствия полной информации компетентный орган страны экспортера должен предоставить недостающую информацию в течение 3-х месяцев);

- оценка риска для новой страны – до 12 месяцев (подготовка Протокола о состоянии здоровья может занять до 12 месяцев);

- получение права доступа для конкретного предприятия – до 3-х лет. При этом, необходимо оплатить пошлину для рассмотрения заявок предприятий, желающих экспортировать продукцию в Индонезию.

Сохраняется обеспокоенность в отношении обновленных требований ЕС к ввозу композитной продукции. Основные возражения у стран-членов ВТО (Австралия, Тайвань, США, Россия, Япония) вызывают требования ЕС для продукции низкого риска независимо от процентного содержания компонентов животного происхождения. В частности, требования по аттестации предприятий, вырабатывающих сырье для экспортируемой в ЕС композитной продукции, и необходимости сопроводительной документации для продукции низкого риска, ведут к дополнительным затратам бизнеса и создают барьеры в торговле.

Представитель ЕС отметил, что импортные требования являются риск-обоснованными, а требования, предъявляемые к сырью и сырьевым предприятиям, действовали и раньше.

Позитивным моментом можно считать тот факт, что ЕС продлил переходный период применения старой формы сертификата до 22 марта 2022 года (при условии подписания сертификата уполномоченным лицом до 15 января 2022 года) и изменил требование по сопровождению композитной продукции, содержащей желатин и коллаген (при условии, что это единственные мясные продукты в составе): теперь такая продукция может сопровождаться частным свидетельством, а не ветеринарным сертификатом, как ранее.

Актуальная информация о требованиях к ввозу композитной продукции в ЕС размещена на сайте Европейской комиссии.

Европейский союз после длительного перерыва вернулся к торговой обеспокоенности в отношении российских ограничений на поставки с рыбоперерабатывающих предприятий Эстонии и Латвии, которые были введены в связи с выявлением нарушений в системе контроля безопасности рыбной продукции после инспекций, проведенных Россельхознадзором в 2015 году в Латвии и в 2016 году – в Эстонии.

Реагируя на принятые компетентными службами меры, по результатам повторных инспекций Россельхознадзор отменил временные ограничения в отношении одного эстонского рыбзавода (в 2016 году) и одного латвийского предприятия (в 2019 году).

Страны-члены ВТО (Канада, США, Австралия, Индия, Россия, ЕС, Япония, Великобритания, Швейцария, Норвегия) настаивают на озабоченности санитарными мерами Китая, призванными сдерживать распространение COVID-19.

По их мнению, применяемые Китаем меры (требования к тестированию и дезинфекции импортируемых пищевых продуктов, запрет на ввоз при положительных результатах тестов на наличие следов коронавируса на упаковке, приостановка импорта с конкретных объектов) чрезмерны и непрозрачны.

Китай продолжает настаивать на высокой вероятности передачи коронавирусной инфекции через упаковку товаров, в то время как международные организации, такие, как ВОЗ, ФАО, Международная комиссия по микробиологическим характеристикам пищевых продуктов (ICMSF), признали, что «на сегодняшний день нет доказательств того, что вирусы, вызывающие респираторные заболевания, передаются через продукты питания или пищевую упаковку, коронавирусы не могут размножаться в пище; для размножения им нужен хозяин – животное или человек».

Российская сторона подняла торговую обеспокоенность в отношении Таиланда в связи с отсутствием результатов инспекции российских предприятий по производству говядины и свинины, а также ответов в отношении направленных Россельхознадзором материалов по BSE в России.

Таиландская сторона в ответной речи обратила внимание на общую эпизоотическую ситуацию распространения ящура, ГЭ КРС, нодулярного дерматита, АЧС, в связи с чем повышается необходимость проведения оценки риска импорта животноводческой продукции.

Повторно озвучена (совместно с ЕС) торговая обеспокоенность в связи с отсутствием подвижек в части доступа на рынок Филиппин российской говядины и свинины.

Продолжают свое действие ограничения на экспорт мяса птицы из России в Филиппины в связи с распространением ВПГП. Кроме того, филиппинская сторона настаивает на том, что вопрос о поставках свинины и говядины из России в Филиппины будет рассматриваться только после получением России статуса МЭБ как страны с зоной, свободной от ящура, а также восстановления свободы по АЧС и нодулярному дерматиту и наличия статуса страны с незначительным риском по губкообразной энцефалопатии КРС.

Обращение Россельхознадзора к механизмам урегулирования спорных ситуаций в СФС-Комитете ВТО служит дополнительным инструментом в повседневных усилиях ведомства по снятию ветеринарных и фитосанитарных барьеров в торговле, которые осуществляются также в рамках заседаний межправительственных комиссий по торгово-экономическим вопросам и в процессе регулярных межведомственных консультаций с компетентными службами зарубежных стран.

МЭР РФ: 10% всех инвестиции в декарбонизацию должно обеспечиваться за счет «зеленых» финансов

Как минимум до 1,5 трлн рублей должен вырасти объем российского рынка «зеленых» облигаций к 2030 году, заявил замминистра экономического развития РФ Илья Торосов, выступая в российском павильоне на международной климатической конференции СОР-26 в Глазго.

По его словам, перед министерством поставлена также более амбициозная задача — обеспечение 10% всех затрат на инвестиции в декарбонизацию российской экономики за счет привлечения «зеленых» финансов. Однако Торосов не уточнил, о каком сроке достижения этой цели идет речь.

Министерство, отметил топ-менеджер, ожидает также признания российской таксономии «зеленых» облигаций рядом международных экспертных групп в ближайшее время. В частности, министерство взаимодействует по данному вопросу с Лондонской фондовой биржей, пояснил он.

В сентябре 2021 года, напоминает ТАСС, Минэкономразвития сообщило о завершении разработки таксономии «зеленых» и переходных проектов.

Инвестиции в зарубежные нефтегазовые проекты прекращают Нидерланды

Нидерланды прекращают инвестиции в зарубежные проекты в угольной, нефтяной и газовой промышленности, сообщила Нидерландская телерадиовещательная корпорация (НТК) со ссылкой на решение правительства страны.

Как ранее заявил временный кабинет министров, решение должно будет принять новое правительство, после того как оно будет сформировано. Это вызвало негативную реакцию со стороны экологических организаций, а также ряда политических партий.

«Поэтому в конечном счете власти решили присоединиться к группе стран и организаций, которые взяли на себя обязательство на саммите в Глазго прекратить правительственную поддержку проектов в области добычи ископаемых видов топлива за пределами их границ в течение года. К этой группе в числе прочих уже присоединились США, Великобритания и Европейский инвестиционный банк», — цитирует ТАСС телеканал.

Согласно НТК, в 2020 году правительство Нидерландов направило более €4,5 млрд инвестиций в такие проекты.

Великобритания теряет лидерство принимающей стороны COP26 в области климата — Bloomberg

Великобритания отказалась присоединиться к альянсу стран, устанавливающих дату поэтапного отказа от ископаемого топлива, сообщает Bloomberg, отметив, что это ставит под сомнение лидерство принимающей стороны COP26 в области климата.

Ожидается, что «Альянс за пределами нефти и газа» объявит сегодня, 10 ноября, о новых странах-членах на переговорах по климату в Глазго. Великобритания, которой недавно пришлось столкнуться с рекордно высокими ценами на газ, заявила, что не поддержит альянс, потому что отказ от ископаемого топлива может привести к обрыву поставок энергии.

Великобритания стремится стать климатически нейтральной к 2050 году и в марте объявила о плане декарбонизации добычи нефти и газа в Северном море.

Более $15 млрд вложит ExxonMobil в снижение выбросов CO2

В течение следующих шести лет — до 2028 года — крупнейшая нефтегазовая компания США ExxonMobil намерена инвестировать более $15 млрд в реализацию инициатив по снижению выбросов парниковых газов, сообщила пресс-служба компании. «Это значительное увеличение расходов ускорит процесс сокращения выбросов парниковых газов на наших производственных объектах. Мы близки к достижению нашей цели-2025 по снижению интенсивности выбросов к концу этого года — на четыре года раньше, чем предполагалось. В результате нашего прогресса мы работаем над еще более амбициозными планами сокращения выбросов», — говорится в релизе.

Значительная часть расходов будет направлена на низкоуглеродные решения — компанию ExxonMobil Low Carbon Solutions, которая специализируется на технологиях снижения выбросов углерода, в частности улавливания, использования и хранения углерода (CCUS-технологиях). Компания планировала до 2025 года включительно вложить в проекты CCUS $3 млрд.

В штате Вайоминг Exxon планирует расширить CCS-мощности на предприятии по производству природного газа и гелия. В Европе нефтегазовый гигант работает с другими компаниями и правительствами над развитием потенциальных центров улавливания и хранения углерода в Шотландии, Франции, Бельгии и Нидерландах.

В Юго-Восточной Азии Exxon недавно представила инициативу создания CCS-центра для обслуживания районов тяжелой промышленности Сингапура, а также подписала меморандумы о взаимопонимании в области углеродного менеджмента с Pertamina (Индонезия) и с Petronas (Малайзия).

Exxon, уточняет «Интерфакс», осуществляет разведку и добычу более чем в 30 странах, в том числе в Китае, имеет совместные предприятия на территории России и Казахстана, а также владеет долями более чем в 20 НПЗ и химических заводах по всему миру.

Экспорт яблок из Ирана в Индию утроился

Иран экспортировал 74 900 тонн свежих яблок в Индию в течение яблочного сезона 2020/21 года (август-июль), увеличив экспорт в три раза, сообщает сайт East Fruit.

Согласно отчету, Индия зарегистрировала самый большой рост импорта свежих яблок среди других стран за указанный период. Объем экспорта яблок в Индию за указанный период превысил 400000 тонн, увеличившись вдвое по сравнению с сезоном 2019/20.

Каждый год Иран экспортирует свежую сельскохозяйственную продукцию во многие страны мира, среди которых можно назвать Ирак, Индию и Россию.

По словам представителя Таможенного управления Исламской Республики Иран (IRICA), за прошедший 1399 иранский календарный год (закончившийся 20 марта) Исламская Республика экспортировала 884 798 тонн яблок на сумму 326,668 миллиона долларов в 27 стран.

Рухолла Латифи сказал, что Ирак купил яблоки на 105 миллионов долларов, Россия на 95,4 миллиона долларов, Афганистан на 51,7 миллиона долларов, Индия на 26,6 миллиона долларов и Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) на 21,1 миллиона долларов из Ирана в прошлом году и были в пятерке крупнейших экспортных покупателей иранских яблок в том году.

Казахстан, Украина, Оман, Кыргызстан, Туркменистан, Пакистан, Катар, Армения, Кувейт, Грузия, Сирия, Азербайджан, Турция, Ливия, Бахрейн, Узбекистан, Малайзия, Монголия, Шри-Ланка, Египет, Норвегия и Великобритания заняли места с 6-го по 27-е, соответственно, добавил он.

Чиновник также сообщил, что в первом квартале текущего иранского календарного года (21 марта - 21 июня) было экспортировано 207 257 тонн яблок на сумму 62,587 миллиона долларов.

Как ранее заявлял Латифи, продукты питания и сельскохозяйственная продукция составили 7,7 процента от общего объема экспорта страны в предыдущем году, а доля этих товаров в стоимостном выражении составила более 17,6 процента от общей стоимости экспорта.

По его словам, в прошлом году было экспортировано более 8,832 миллиона тонн сельскохозяйственной продукции, продукции животноводства, рыболовства и продуктов питания на сумму 6,167 миллиарда долларов, средняя стоимость каждой тонны составила 698 долларов, что составляет около 70 центов за килограмм.

Экспорт Ирана, не связанный с нефтью, составил 112 миллионов тонн на сумму 34,5 миллиарда долларов в предыдущем году.

Павел Сорокин: «Россия уже сегодня занимает одно из ключевых мест в контексте глобального энергоперехода»

Россия уже на сегодня занимает одно из ключевых мест в контексте глобального энергоперехода и имеет высокие шансы укрепить свое положение за счет значительного снижения углеродной эмиссии в будущем. Об этом сообщил Павел Сорокин в День энергетики российского павильона на Конференции сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата.

Ранее Президентом Российской Федерации Владимиром Путиным была поставлена важная задача по достижению Россией углеродной нейтральности до 2060 года, напомнил Павел Сорокин в своем приветственном слове.

Замминистра также рассказал об основных направлениях развития российской энергетики по снижению углеродного следа.

«В первую очередь, это работа по максимальному использованию поглощающей способности лесов, развитие технологий улавливания и захоронения СО2 в пласт. Россия на сегодняшний день уже обладает одним из наиболее чистых энергобалансов среди развитых стран. Мы также делаем большой упор на снижение выбросов по всей цепочке добычи, транспортировки и переработки углеводородов, постепенно наращиваем использование водорода как на производстве, так и намерены развивать его производство в качестве самостоятельного энергоносителя», - сообщил замминистра.

Значительные перспективы по снижению углеродной эмиссии, по мнению замминистра, заключены в развитии систем улавливания углерода непосредственно на производствах, благодаря их внедрению возможно нейтрализовать от 70 до 90% выбросов.

«Это поможет очистить сегмент нефтегазопереработки, над этим ведется большая работа с точки зрения технологий, изменения законодательства для того, чтобы закачивать СО2 в пласт», - рассказал Павел Сорокин.

Отдельное внимание уделяется углеродной эмиссии газовой отрасли, ее снижению как при добыче, так и при транспортировке газа.

«Мы видим очень высокий потенциал снижения выбросов в газотранспортной системе. Важно также работать по минимизации утечек газа, повышению утилизации добытого попутного нефтяного газа, которая сейчас составляет около 85%, а в перспективе достигнет 95%», - добавил замглавы Минэнерго России.

Для выполнения намеченных планов российским производителям необходимо встраиваться в формирующиеся или уже существующие цепочки производств мирового уровня, такая синергия обеспечит долгосрочную стабильность российского энергетического машиностроения и наращивание собственных компетенций, продолжил Павел Сорокин.

«В части добычи нефти ведется проработка огромного перечня нужных уже сегодня технологий - как в части геологоразведочных работ и сейсмики, интерпретации этих данных, так и непосредственно бурения и заканчивания скважин. Учитывая текущий энергопереход большой упор должен быть сделан на энергоэффективные технологии, экономичные топливные элементы и накопители», - перечислил заместитель Министра.

Игры глобалистов

"Большая двадцатка" и климатический саммит

Владимир Винников

Конец октября — начало ноября 2021 года выдались чрезвычайно «горячими» для мировой экономики и политики. Слишком много разных «лучей» сошлось практически в одном фокусе. Что нагляднее всего показывают саммиты «Большой двадцатки» в Риме и климатический СОР-26 в Глазго.

Коллапс рынков. Деньги без товаров и услуг

Поскольку волны пандемии поразительно быстро мутирующих штаммов коронавируса идут одна за одной, восстановление мирового производства замедлилось, и происходит это на фоне бешеной эмиссии денежной массы центральными банками США и других стран коллективного Запада. Результат оказался «немного предсказуем»: реальные доходы населения падают, поскольку цены на товары и услуги растут, причём этот рост не равномерен, «где тонко, там и рвётся». Данный тезис справедлив и для национальных экономик, и для отдельных отраслей.

Прежде всего, налицо системная деградация логистики мировой торговли, которая в наибольшей мере затронула крупнейшие страны-импортёры, США и Великобританию, что привело к дефициту на местных потребительских рынках (прежде всего, продовольствия и бензина). Рождество 2021 года в этих странах грозит стать самым скудным и мрачным в XXI веке. Пустые полки супермаркетов и пустынные автозаправки оживляют в памяти картинки советского прошлого времён поздней перестройки. Причём надежд на быстрое улучшение ситуации нет: там просто некому, оказывается, работать…

Стоит добавить к этому странное ралли на рынке энергоносителей. Странное, потому что движение цен на газ и уголь с августа было практически идентично: взлёты до заоблачных высот (на максимуме 5 октября, соответственно, 1937 долл. за 1000 «кубов» газа и 267 долл. за тонну угля) и падения (28 октября резкое удешевление почти вдвое, примерно к уровням середины сентября), — в то время как нефть как ни в чём не бывало демонстрировала умеренные колебания в диапазоне 70–85 долл. за баррель.

Всё указывает на то, что нынешняя «фиатная» модель глобальной экономики, в рамках которой реальные активы обеспечивают уже менее 5% совокупной денежной массы, а цикл движения капитала проходит по формуле «деньги — деньги», без участия реальных товаров и услуг, переживает настоящий коллапс. Главные бенефициары «однополярного мира» Pax Americana понимают, что это — приговор их господству, который решено отменить путём «глобальной перезагрузки» в «инклюзивный капитализм». Дело за малым: любой ценой, не силой так обманом, заставить весь мир пойти по этому пути. И указанным выше саммитам здесь отведена функция своего рода «перекличек на этапе».

Битва «демократий» с «автократиями»

После развала Советского Союза коллективный Запад в лице США и их ближайших союзников из числа стран «первого мира», «развитых экономик» и «золотого миллиарда» столкнулся с необходимостью решать проблему установления нового международного порядка. Вариантов было два: иерархический и синархический. В рамках первого «глобальным лидером», центром прекрасного нового мира с либеральным «концом истории», должны были стать Соединённые Штаты, в рамках второго — сформироваться транснациональная «сетевая» элита, описанная, в частности, Жаком Аттали в его "Новых кочевниках". Сторонников первого варианта можно назвать «глобалистами» (или условным «кланом Рокфеллеров»), сторонников второго — «мондиалистами» (или условным «кланом Ротшильдов»). Перетягивание каната между ними заняло практически всё десятилетие 1991–2001 годов и завершилось победой первых (точку здесь поставили «события 9/11»).

Но, как выяснилось, это была пиррова победа. Добившись желанного «глобального лидерства», Америка не справилась с такой ношей. Ни в финансово-экономическом, ни в военно-политическом плане. Первыми сигналами тому стали «война 08.08.08» в Грузии и крах Lehman Brothers в сентябре того же года, приведший к «финансовому» кризису 2008–2009 годов. Pax Americana начал осыпаться буквально через семь лет, по историческим меркам — практически сразу же, после своего торжественного открытия. Избрание 46-м президентом США Джо Байдена, провозглашённое им противостояние мировых демократий автократиям, как и подписание новой Атлантической хартии, а также бегство из Афганистана — подтверждения провала «глобализма по-американски».

Разумеется, это вовсе не акт капитуляции «глобалистов» и реванш «мондиалистов». И те, и другие пытаются провести глобальное redistribution of wealth (перераспределение богатства) в свою пользу, справедливо полагая, что вместе они могут добиться большего, чем поодиночке. Но «вместе» пока получается плохо, а «большее» всё равно оказывается уже маловато и его категорически не хватает на всех. Да ещё чем-то надо заинтересовать желающие записаться в число «демократий» элиты из «развивающихся стран». Отсюда и вторая функция прошедших саммитов: «кастинг» претендентов на эти роли.

Два крыла «глобальной перезагрузки» пока не взлетают

Как явствует из программы римского саммита «Большой двадцатки», прошедшего 30–31 октября (похоже, специально в канун Хэллоуина), главными пунктами повестки дня значились «мировая экономика и глобальное здравоохранение», а также «изменение климата и окружающая среда». Иными словами, пандемия Ковид-19 и «безуглеродная» энергетика. Это лишний раз подчёркивает их значение для процесса заявленной коллективным Западом «глобальной перезагрузки».

Если бы Ковид-19 не было, его стоило бы придумать. За полтора с лишним года пандемии (объявлена ВОЗ 11 марта 2020 года), по состоянию на 6 ноября 2021 года, количество заболевших во всём мире составило 249 370 285 человек, а количество умерших — 5 042 502 человека. Численность населения Земли составляет более 7,9 млрд человек, за 2020 год она выросла на 94,8 млн человек, смертность в «доковидном» 2019 году составила около 57,9 млн человек, в «ковидном» 2020 году — 60,8 млн (данные сайта demoscope.ru).

Конечно, дальнейшие мутации штаммов коронавируса могут оказаться более заразными и смертельными, но из приведённых выше цифр следует, что «ковидная паника» в глобальном масштабе, приведшая к падению мировой экономики в 2020 году на 4,3%, была вызвана не столько реальными эпидемиологическими угрозами, сколько эпидемиологическими ожиданиями. Недавние заявления (или «самосбывающиеся прогнозы»?) о том, что в ближайшем будущем неизбежно появление ещё более опасных вирусов (глава ВОЗ Тедрос Гебрейесус) и распространение биологического терроризма с их использованием (Билл Гейтс), подтверждают готовность и в дальнейшем держать эту тему, в том числе как один из механизмов глобального управления.

Но эти же заявления подчёркивают, что на первый план выходит «противодействие антропогенным изменениям климата», то есть ограничение и сокращение использования «традиционных» энергоносителей (угля, газа и нефти) в мировой экономике, быстрейшее обнуление «углеродного следа» как обязанность всех государств мира, то есть, по сути, торможение темпов экономического роста «развивающихся» стран.

Массовые авиаперелёты лидеров «Большой двадцатки» и их свиты из Рима в Глазго, кортеж президента США Джо Байдена из 85 автомобилей с двигателями внутреннего сгорания, его же требования к странам ОПЕК+ срочно увеличить объёмы добычи нефти для «гладкого» перехода к «зелёной энергетике» стали уже мемами, которые показывают истинное отношение западных лидеров к данной проблематике и их нежелание не только реально решать энергетические проблемы, но даже озаботиться минимальным соответствием своих действий своим же словам.

Стоит ли в данной ситуации удивляться тому, что ни по одному из этих главных направлений в итальянской столице прорыва достигнуто не было, что оба крыла «глобальной перезагрузки» так и не взлетели? Ведь все предлагаемые коллективным Западом варианты решения заявленных проблем направлены прежде всего на фиксацию его господства над остальным миром — под флагом грядущих смертоносных пандемий и климатических катаклизмов. А их бывшие колонии, как выяснилось, особым желанием совать голову в новое «инфекционно-климатическое» ярмо не горят, но и в большинстве своём не протестуют против этого, занимая (за редкими исключениями) выжидательную позицию.

«Автократии» против «демократий»

Зафиксированная «политическая недостаточность» принятых в Риме и Глазго решений во многом была обусловлена особыми позициями России и Китая. Как известно, ни Владимир Путин, ни Си Цзиньпин не прилетели на саммит «Большой двадцатки», равно как и на СОР-26, ограничившись онлайн-участием в их работе и направив вместо себя министров иностранных дел Сергея Лаврова и Ван И. Но этим дипломатическим демаршем с их стороны дело не исчерпывается.

В двух своих выступлениях на саммите «Двадцатки» президент России обозначил альтернативную программу: по Ковид-19 и другим опасным инфекциям, — равноправное и, как модно было говорить, транспарентное сотрудничество; по климату — причисление к «зелёным» источникам энергии ГЭС и АЭС, с учётом не только выбросов «парниковых газов», но и их поглощения на территории каждой страны, то есть углеродного баланса в целом. И никаких односторонних обязательств по «адекватным поставкам энергоносителей для обеспечения затянувшегося перехода к бескарбоновой экономике».

Разумеется, подобные условия, ещё раз подтверждённые Путиным на «ооновском» климатическом саммите СОР-26 в Глазго, обесценивают все движения коллективного Запада в этих направлениях и вызывают скрежет зубовный у Джо Байдена и компании. Американский президент по этому поводу даже поспешил заверить мир, что в России «тундра горит», а это, сами понимаете, не шутки для «страны-бензоколонки с порванной в клочья экономикой», почти на пятую часть расположенной в арктической зоне...

Позиция Си Цзиньпина оказалась несколько иной, но также неприемлемой для США и их союзников: «углеродной нейтральности» КНР, по словам своего лидера, намерена достичь к 2060 году, а предстоящие 40 лет (за которые или ишак сдохнет, или падишах, т.е. лежащие за горизонтом планирования) невозбранно пользоваться всеми благами традиционной «карбоновой» энергетики. Что же касается эпидемической безопасности, то с Ковид-19 Китай пока справился, причём без социально-экономического провала, характерного для подавляющего большинства других государств мира в 2020 году.

Здесь важно то, что без согласия и соучастия РФ и КНР ни одна глобальная проблема современного мира объективно не может быть решена. Даже не потому, что РФ обладает военно-стратегическим, а КНР — финансово-экономическим паритетом с недавним «глобальным лидером» в лице США, даже если Вашингтон будет поддержан всеми своими союзниками по коллективному Западу. А потому, прежде всего, что, во-первых, общий свободный (надо подчеркнуть — не потенциальный, а свободный, готовый к использованию в любой момент и в любом месте) силовой ресурс этих двух государств не позволяет любому альянсу коллективного Запада диктовать им свою волю; и во-вторых, система ценностей и целей России и Китая не тождественна западной (господство/подчинение), что позволяет им выстраивать равноправные и взаимовыгодные отношения с третьими акторами. И то, и другое подтверждено как многовековой исторической практикой, так и современным опытом, — достаточно посмотреть на итоги антироссийских санкций Запада или американо-китайской «торговой войны», а также на ситуацию с этническими отношениями внутри стран.

Поэтому ряды союзников «автократий» понемногу пополняются, а из стана «демократий» идёт явное и скрытое дезертирство. Так, из числа участников декабрьского «Саммита за демократию» по итогам «Большой двадцатки» и СОР-26 была отсеяна Турция («репрессивный» Эрдоган), а ОПЕК+, где ведущую роль наряду с Россией играет Саудовская Аравия, ответила отказом на призыв Байдена срочно увеличить добычу нефти, «чтобы бензин в Америке не дорожал». По итогам «газового кризиса» представители ряда стран Европы высказались за пересмотр отношений с Россией в пользу большего прагматизма, а в «торговой войне» Вашингтона с Пекином они, в большинстве своём, просто отказались участвовать. Канада даже выпустила на свободу арестованную при Трампе «принцессу Huawei» Мэн Ваньчжоу. То есть глобальный баланс сил, несмотря на все заклинания «демократий», меняется в пользу «автократий», выступающих против «порядка, основанного на правилах», то есть глобальной гегемонии США и их союзников, а потому получивших ярлык «государств-ревизионистов».

Что дальше?

Остановить и, тем более, направить данный процесс в обратную сторону без какого-либо форс-мажорного вмешательства не представляется возможным. И, если бы у коллективного Запада сегодня имелась ненулевая возможность добиться этого военным путём, как было в Югославии, в Афганистане или в Ираке, или же путём «цветных революций», или «гибридных конфликтов», такая возможность обязательно была бы использована.

Но все расчёты западных военных приводят к одному и тому же результату: шансов на победу в масштабной неядерной и на одностороннее выживание в ядерной войне с «автократиями» у них нет. Более того, в Пентагоне заговорили уже о «трёхполярном мире» с Америкой, Китаем и Россией в качестве «глобальных центров силы». Понятно, что такие речи направлены, в том числе, на дальнейшее увеличение бюджетов военного ведомства США и на создание/усиление конфликтного потенциала между Пекином и Москвой (таковой тоже существует, но в условиях совместного противостояния коллективному Западу особого значения не имеет). Но здесь объективная основа, неприемлемость военных рисков, всё равно умножена на нежелание их испытывать.

С деньгами тоже не всё в порядке. По расчётам американского Минфина, полная реализация заявленной «зелёной» повестки дня, включая энергетику, до 2050 года должна составить 100–150 трлн долл., т.е. по 3–5 трлн долл. ежегодно. Где и за счёт чего взять эти средства, да ещё на заведомо убыточный и экономически неэффективный «энергопереход», до сих пор неясно. И хотя 3 ноября видный «мондиалист», экс-глава банка Англии, а ныне специальный посланник ООН по климату, Марк Карни с трибуны СОР-26 заявил, что лёд тронулся, всё согласовано, и «те компании, которые пообещают сокращать вредные выбросы в атмосферу, получат финансирование для своих проектов, а остальные — нет» в соответствии с принципами EGS-экономики («зелёной», управляемой, социально ответственной), — единственно возможным источником этих инвестиций выглядит всё та же эмиссия ничем не обеспеченных денежных знаков западными центробанками.

Баталии в американском конгрессе вокруг двух пакетов финансирования от Джо Байдена подтверждают, что денег нет, а решение Федрезерва понемногу урезать нынешнюю программу «количественного смягчения» до нуля к августу 2022 года при сохранении минимальной учётной ставки 0–0,25% годовых подтверждает, что долларовый печатный станок не будет остановлен минимум до промежуточных выборов в США в ноябре 2022 года. Тем более, что глава ФРС Джером Пауэлл допустил изменение заявленных параметров сокращения (ежемесячно на 15 млрд долл. с нынешних 120 млрд, из которых 80 млрд — в обмен на казначейские облигации, а 40 млрд — на ипотечные) в зависимости от уровней инфляции и безработицы в стране. А нужные цифры в нужный момент там «сделают» — можно даже не сомневаться.

Но всё равно: ресурс доверия к доллару не бесконечен, более того, из-за нынешней гиперэмиссии он стремительно исчерпывается, а разного рода финансовые санкции со стороны властей США ещё сильнее ускоряют этот процесс. В результате Америка, злоупотребляя глобальным статусом своей национальной валюты, «рубит сук, на котором сидит», как не раз характеризовал данную ситуацию президент России.

Таким образом, из трёх компонентов геополитического могущества: слова, злата и булата, — Дядя Сэм и его друзья по коллективному Западу сегодня в полной мере могут рассчитывать лишь на слово. Благо, мировая медиасфера пока им подконтрольна. Но и в этой среде, на которую сейчас — а куда деваться? — активно перекладываются всё новые и новые дополнительные нагрузки, уже начинаются весьма знаковые конфликты (недавние скандалы вокруг "Фейсбука" Марка Цукерберга тому доказательство). Кроме того: «Можно некоторое время обманывать всех людей или обманывать некоторых людей всё время… но нельзя обманывать всех людей всё время…» (фраза приписывается Аврааму Линкольну). Но самое страшное: нельзя обманывать самих себя. А именно это происходит сейчас с Америкой и всем коллективным Западом. Поэтому решения России и Китая в условиях нарастающего системного кризиса дистанцироваться от этих «игр больного разума» выглядят вполне оправданными. Вместе с расчётом на то, что уже очевидные конфликты внутри старого миропорядка будут нарастать и дальше, открывая двум нашим странам перспективу оказаться уже не столько оппонентами других мировых акторов, сколько арбитрами в спорах между ними. Итоги саммитов «Большой двадцатки» и СОР-26 это подтвердили.

Илья Торосов: 10% всех затрат на снижение углеродной емкости экономики должны быть привлечены через зеленые финансы

Об этом заявил заместитель министра экономического развития России Илья Торосов на сессии «Декарбонизация и энергопереход в России: возможности для иностранных инвесторов» на климатическом саммите в Глазго. По его словам, на осуществление энергоперехода потребуются инвестиции в размере около одного процента ВВП ежегодно.

Торосов рассказал об основных предложениях, с которыми Россия приехала на саммит. По его словам, в мире необходим свободный оборот углеродных единиц на основе технологической нейтральности. Это значит, что необходимо учитывать вклад любой технологии в борьбу с изменением климата, если она позволяет реально снижать выбросы. Дискриминация технологий недопустима. «Сейчас наша задача – согласование в Глазго в рамках 6 статьи Парижского соглашения правил игры по результатам климатических проектов, системы аккредитации верификации и национальных верификаторов, чтобы у нас появился рынок углеродных единиц». Он отметил, что такая работа будет проводиться между всеми странами или в рамках двустороннего сотрудничества России с зарубежными партнерами.

Рынок углеродных единиц – важнейшая часть стратегии низкоуглеродного развития, которую в октябре утвердило Правительство РФ. Он даст возможность предприятиям торговать углеродными единицами, что будет способствовать росту числа климатических проектов.

Илья Торосов рассказал, что уже начата работа по обновлению отраслевых стратегий с учетом низкоуглеродного развития. «Сейчас мы пересматриваем все отраслевые стратегии. Начали с транспортной стратегии. И все их будем основывать на стратегии низкоуглеродного развития», - сказал он.

При этом, как не однократно уже отмечали в МЭР, задача стратегии низкоуглеродного развития заниматься сокращением выбросов парниковых газов и параллельно обеспечить рост экономики темпами, не ниже 3% в год. Это предусмотрено базовым сценарием. «Наша цель подготовить российскую экономику к изменчивому миру, к условиям энергоперехода и остаться конкурентоспособными и выиграть от перехода на новые рельсы», - сказал Торосов на саммите.

Говоря о финансировании «зеленого» перехода, замминистра отметил, что у бизнеса ведущая роль в реализации стратегии низкоуглеродного развития России и достижении целей указов президента. В качестве инструмента в России, в след за ведущими странами создана и запущена система «зеленого» финансирования. Минэкономразвития разработало таксономию «зеленых» проектов за 9 месяцев на основе международных аналогов. Идентичность (кроме признания атома «зелёным») подтверждена экспертами ОЭСР.

Система даст отечественному бизнесу доступ к емкому рынку зарубежного капитала для расширения круга потенциальных инвесторов. В дальнейшем, по словам Торосова, Россия будет добиваться признания отечественной таксономии и другими международными организациями.

Сейчас на российском рынке «зеленых» облигаций обращается ценных бумаг на 108 млрд рублей. По планам Минэкономразвития, озвученным Ильей Торосовым к 2024 году этот объем должен составить 300 млрд рублей, а к 2030 – 1,5 трлн. «И более амбициозная цель - 10% всех затрат на декарбонизацию российской экономики должны быть привлечены через зеленые финансы».

Голова останется светлой

Когнитивные расстройства легче предупредить, чем лечить их

Текст: Ольга Неверова

Новая коронавирусная инфекция COVID-19 второй год распространяется по всему миру. Врачи многих стран отмечают, что среди различных осложнений после перенесенного заболевания у значительной части пациентов могут развиваться и когнитивные расстройства: нарушения памяти, внимания, концентрации или скорости мыслительных процессов.

- Когнитивные нарушения у пациентов с постковидным синдромом отметили врачи клиники Майо (США), - рассказывает доцент кафедры нервных болезней и нейрохирургии Первого МГМУ им. И.М. Сеченова Наталья Вахнина. - Из 100 пациентов, обратившихся по поводу неврологических расстройств через 65-93 дня после заболевания коронавирусом со средним возрастом 45-49 лет и без хронических заболеваний в анамнезе, только треть вернулись к труду в полном объеме. Пациенты жаловались на утомляемость (80 процентов), когнитивные нарушения (45 процентов), пограничные психические расстройства (26 процентов) и другие неврологические симптомы.

По наблюдениям врачей у некоторых пациентов, перенесших COVID-19, подобные проявления могут сохраняться продолжительное время. Это значит, что в ближайшие годы статистика когнитивных расстройств может резко увеличиться, и это станет серьезной проблемой для систем здравоохранения всего мира.

- В неврологии давно известны объективные причины возникновения когнитивных нарушений, - поясняет профессор кафедры нервных болезней и нейрохирургии Первого МГМУ им. И.М. Сеченова Владимир Захаров. - Это старение населения, напряженный ритм жизни, плохая экология. Теперь к ним добавился и коронавирус. Самые частые неврологические жалобы: головная боль, боль в спине, головокружение, утомляемость, нарушение сна, памяти и внимания, затруднения с речью, снижение зрения, слуха, обоняния. Подобные нарушения важно выявлять на самом начальном этапе, поскольку перед нами встает главная задача - предотвратить разрушение личности.

Лечение когнитивных расстройств сегодня возможно, отмечают эксперты, благодаря раннему выявлению и назначению эффективных препаратов последнего поколения. Но важно понимать, что понятие "когнитивные нарушения" не равно деменции. Конечно, люди в возрасте старше 65 лет имеют более высокий риск развития когнитивных расстройств. Однако когнитивные нарушения не являются вариантом возрастной нормы, они связаны напрямую с заболеваниями нервной системы. Выделяют субъективные, умеренные (легкие) и выраженные когнитивные нарушения. При их признаках надо обращаться за помощью к врачам. Специалист должен определить точно - легкие ли у пациента когнитивные нарушения, или это уже легкая деменция (стойкое снижение познавательной деятельности с утратой ранее усвоенных знаний и практических навыков и затруднением или невозможностью приобретения новых. - Ред.).

- Молодой возраст - не гарантия от когнитивных нарушений, - подчеркивает Наталья Вахнина. - И в среднем, и в молодом возрасте могут развиваться тяжелые заболевания, одним из которых и является деменция. Конечно, у молодых они встречаются значительно реже, но их прогноз значительно хуже по сравнению с пожилым возрастом. Важно также помнить, что огромную роль в развитии когнитивных симптомов в молодом и среднем возрасте играют психогенные факторы: тревога, депрессия и астения.

50 процентов пациентов с депрессией отмечают у себя отдельные симптомы когнитивных нарушений, среди которых наиболее частые - ухудшение памяти, трудности концентрации, нарушение способности выражать мысли, трудность подбора слов, замедленность мышления, проблема с принятием решений. По наблюдениям специалистов, половина пациентов с депрессией испытывают трудности на работе из-за когнитивных проблем, а когнитивные нарушения, в свою очередь, способствуют более частым рецидивам депрессии. Причем когнитивная дисфункция прогрессирует по мере нарастания числа депрессивных эпизодов - формируется замкнутый круг болезни.

Рост средней продолжительности жизни во многих странах - большое социальное завоевание последних лет. Однако это приводит к тому, что с каждым годом на Земле увеличивается количество пожилых людей: прогнозируется, что к 2040 году граждане старше 80 лет будут составлять большинство населения мира. В связи с ростом доли пожилого населения растет и распространенность деменции.

- Если в 2008 году в мире было 36 миллионов пациентов, страдающих деменцией, а в 2015-м их насчитывалось уже 47 миллионов, то к 2030 году ожидается уже 75 миллионов, а к 2050-му - 132 миллиона, - приводит цифры доцент кафедры болезней старения факультета дополнительного профессионального образования РНИМУ им. Н.И. Пирогова Элен Мхитарян.

В 2017 году экспертная комиссия авторитетного медицинского журнала The Lancet представила 9 модифицируемых факторов риска деменции, коррекция которых позволяет снизить этот риск приблизительно на 30 процентов. К основным факторам отнесли: низкий уровень образования, артериальную гипертензию, нарушение слуха, курение, ожирение, депрессию, недостаточную физическую активность, диабет, дефицит социальных контактов. Однако все эти факторы риска деменции считаются корректируемыми, хотя и не на все сто процентов.

Наиболее частой причиной предупреждаемой смертности в мире считается зависимость от табакокурения. По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), ежегодно с курением связаны около 5 миллионов смертей и миллиарды долларов медицинских расходов.

- Курение более 2 пачек сигарет в день в возрасте 50-60 лет увеличивает риск развития деменции в 2 раза, - подчеркивает Элен Мхитарян. - Доказано, что 14 процентов случаев развития болезни Альцгеймера во всем мире потенциально связано с курением. Мета-анализ 19 проспективных исследований показывает, что у курильщиков в отличие от некурящих относительный риск развития сосудистой деменции возрастает в 1,78 раза, относительный риск развития болезни Альцгеймера - в 1,79 раза, относительный риск развития другой деменции - в 1,27 раза. Еще выше риски у курящих пациентов с сахарным диабетом - вероятность развития деменции у них составляет 17 процентов и обусловлена взаимодействием этих двух факторов. Врачам следует рекомендовать взрослым прекращение курения для снижения риска развития деменции, а также ввиду дополнительного положительного влияния на здоровье.

Большинство из нас не раз слышали и читали о том, что курение негативно сказывается на здоровье. Для многих это становится весомым аргументом, и они прекращают курить. Но тем не менее многие люди не бросают. И не потому, что не хотят или не знают о вреде курения.

Многим курильщикам сложно бросить курить из-за того, что у них формируется никотиновая зависимость. Механизм развития этой зависимости хорошо изучен. Причина в том, что самая высокая чувствительность к никотину есть у дофаминовых рецепторов, которые обеспечивают человеку "чувство удовольствия". Именно они "виновны" в развитии никотиновой зависимости - курение многим доставляет удовольствие.

Кроме того, никотин улучшает кровоток в головном мозге, именно с этим связано возникающее у курильщиков ощущение, что после выкуренной сигареты "голова проясняется". И действительно, никотин сам по себе не является фактором развития деменции.

- Исследователи проекта MIND (Memory Improvement Through Nicotine Dosing), которое проводят Национальные институты здоровья США, специально изучают потенциальные преимущества никотина, чтобы проверить, может ли он улучшить или облегчить симптомы потери памяти у людей с умеренными когнитивными нарушениями и, возможно, задержать или предотвратить их прогрессирование до болезни Альцгеймера, - рассказывает Элен Мхитарян.

Научно доказано, что наиболее вредными для здоровья являются компоненты, которые содержатся в продуктах сгорания табака, то есть в табачном дыме. Именно поэтому в некоторых случаях пассивное курение является более вредным, чем активное: человек, находящийся рядом с курильщиком, невольно вдыхает все компоненты табачного дыма.

Для курильщиков, которые не могут сразу отказаться от табакокурения, разработана концепция снижения вреда. Она заключается в том, что необходимо сократить потребление табака или перейти на альтернативные средства доставки никотина, такие, как, например, электронные системы нагревания табака. Конечно, и эти системы не являются безвредным продуктом, но по сравнению с обычными сигаретами могут снизить риск развития когнитивных расстройств.

По словам управляющей по научно-исследовательской деятельности аффилированных компаний "Филип Моррис Интернэшл" в России Елены Волковой, концепция снижения рисков применительно к табакокурению представляет собой переход тех совершеннолетних курильщиков, которые не отказываются от курения, на использование альтернативных источников доставки никотина.

"Если мы не можем полностью устранить воздействие табака, возможно, мы можем снизить воздействие за счет исключения процесса горения и снижения образования вредных и потенциально вредных веществ. Более 8 млн человек в мире ежегодно погибают от заболеваний, вызванных курением. Поэтому наша компания продолжает разработку и всестороннее объективное изучение продуктов, которые могут снизить индивидуальный риск и вред для населения, связанный с употреблением табака, - это важнейший этап в снижении рисков развития заболеваний, ассоциированных с курением", - отметила Елена Волкова.

Зачем США создают военную группировку у южных границ России

Текст: Юрий Гаврилов

В Минобороны России сделали очень жесткое заявление по ситуации в Черном море, которое США и их союзники и партнеры пытаются превратить в площадку для реальных угроз безопасности России.

"Черноморским флотом выполняется комплекс мероприятий по контролю за действиями кораблей ВМС США в акватории Черного моря", - сообщил официальный представитель нашего военного ведомства генерал Игорь Конашенков.

Он напомнил, что с 30 октября в акватории Черного моря находится эсминец с управляемым ракетным оружием Porter ВМС США. 3 ноября туда зашел американский танкер John Lenthall, а 4 ноября прибыл штабной корабль Mount Whitney. 6 ноября с целью совершенствования способов применения стратегической бомбардировочной авиации над акваторией Черного моря выполнены полеты двух стратегических бомбардировщиков В-1В ВВС США на удалении около 100 км от государственной границы России.

"Корабли ВМС США прибыли для участия в проводимом объединенным командованием вооруженных сил США в Европе многонациональном учении в Черноморском регионе", - уточнил генерал.

Он обратил внимание, что это не обычные учения, которые готовились заранее и о которых американцы заблаговременно известили Москву.

Речь о внеплановых действиях сил США, которые создают многонациональную группировку вооруженных сил в непосредственной близости от российской границы.

"Подобные действия являются дестабилизирующим фактором в Черноморском регионе, одной из целей которых является военное освоение территории Украины, - подчеркнул Конашенков. - С учетом того, что в учении помимо американских ВМС планируется задействование тактической, патрульной и стратегической авиации, а также контингентов вооруженных сил Болгарии, Грузии, Румынии, Турции и Украины, налицо изучение предполагаемого театра военных действий в случае подготовки Киевом силового решения на юго-востоке".

Известно, что сейчас эсминец Porter и штабной корабль Mount Whitney находятся в грузинском порту Батуми, а танкер John Lenthall - в юго-западной части Черного моря. "Российские вооруженные силы ведут непрерывное наблюдение и отслеживают обстановку", - заявил официальный представитель Минобороны России.

Напомним, что в конце прошлой недели министр обороны РФ Сергей Шойгу на телеканале "Россия-1" объяснил ведущему программы "Москва. Кремль. Путин" Павлу Зарубину, почему наша страна вынуждена реагировать на заход кораблей НАТО в Черное море и чем такие заходы чреваты - с учетом того, что все контакты России с НАТО сейчас свернуты.

"Естественно, мы наблюдаем за кораблем, сопровождаем его и понимаем, что в любое время, в любой момент возможны любые провокации, как это было не так давно с британским судном. И, конечно, мы не должны допускать таких вещей, - уверен Шойгу. - Но если говорить еще точнее, то, конечно, это такая, знаете, почти постоянная попытка проверить, насколько мы готовы, насколько у нас выстроена вся система (обороны. - Прим. ред.) по Черноморскому побережью, вообще по югу нашей страны".

Министр тогда добавил, что нынешние инициаторы захода кораблей в Черное море не одиноки в таких проверках и походах. А что же Россия, как она на это реагирует? "Могу сказать, что мы тоже проводим учения и будем их проводить", - заявил Шойгу.

Виктор Мураховский, главный редактор журнала "Арсенал Отечества":

- Столь жесткая реакция наших военных на заход в Черное море боевых кораблей США и подготовку там военно-морских учений вполне объяснима. Прежде всего потому, что это внеплановое мероприятие, чего раньше не случалось с подобными маневрами. Также обращает на себя внимание привлечение к ним ненатовских стран - Украины и Грузии. Третье - это использование стратегической авиации в качестве элемента освоения театра военных действий на юго-западном стратегическом направлении.

Известно, что штабной корабль Mount Whitney, который входит в состав 6-го флота США, способен координировать и управлять действиями в так называемых многосферных операциях. Речь о действиях на море, суше, в воздухе и под водой, использовании космических средств, кибер- и информационных операциях и т.д. Тут явно прослеживается намерение освоить и изучить возможность проведения в Черноморском регионе многосферных операций, причем наступательного характера. Об этом свидетельствует использование ударных самолетов стратегической авиации США.

Создание такой группировки наверняка увязывается с ситуацией на юго-востоке Украины.

Ответные действия наших военных полностью соответствуют плану обороны страны. Группировка войск на этом стратегическом направлении у Южного военного округа и Черноморского флота вполне достаточная, чтобы пресечь любые провокации и даже агрессию. Они наверняка отслеживают в режиме онлайн все действия войск и сил НАТО, включая тех, кто переброшен в Черноморский регион с территории США и Западной Европы. Это не только боевые корабли, но и высокомобильная боевая авиация, в том числе стратегическая.

Игорь Коротченко, главный редактор журнала "Национальная оборона":

- Фактически речь идет о создании многонациональной военно-морской группировки НАТО в Черном море. Она может сыграть роль поддержки при возможном вторжении Украины в Донбасс. В этом главная угроза. Причем там присутствуют не только эсминец с ударным комплексом управляемого оружия, но и командный корабль, который готов взять на себя функции управления группировкой. Плюс танкер, который готов поддерживать операционную готовность кораблей НАТО, дозаправлять их топливом. Поэтому и столь жесткая реакция Минобороны России.

Нельзя забывать, что в Черноморском регионе отработали и стратегические бомбардировщики США В-1В как носители ядерного оружия. Поэтому ситуация накаляется. Заявление нашего минобороны - это, собственно, предупреждение. Что мы не будем пассивно наблюдать за развитием ситуации и при необходимости готовы оперативно реагировать на нее.

Впрочем, реакция, думаю, будет спокойной, учитывая, что вся акватория Черного моря просматривается нашей радиотехнической разведкой. Плюс у нас есть береговые противокорабельные ракетные комплексы "Бал" и "Бастион". Любая цель в акватории Черного моря может быть поражена при необходимости. То есть имеется возможность нейтрализовать все силы, которые США подтягивают в регион для проведения этой операции.

В 2024-м Путин выиграет выборы — американские

Петр Акопов

Победителем президентских выборов 2024 года опять будет Владимир Путин. Нет, не в России — в США. Для этого даже не придется менять американские законы — достаточно будет избрать президентом Дональда Трампа.

Это не шутка, а прогноз — примерно так будет выглядеть внутриамериканская пропаганда по мере приближения президентских выборов. Но ведь до них еще далеко?

Это как посмотреть — ровно пять лет назад Дональд Трамп был избран президентом, а сейчас мы уже отмечаем годовщину его поражения от Джо Байдена. Но если проигрыш Трампа готовили все годы его президентства (против него работали все американские медиа), то Байден справился с собственным рейтингом самостоятельно. Сейчас уровень его поддержки опустился до 38 процентов — и это всего на два процента больше, чем было у Трампа спустя год после победы.

Но Трампа демонизировали всем миром, приклеив ему все возможные ярлыки — от женоненавистника до "пуделя Путина". А Байдена пытаются поддержать всеми силами — и ничего не получается. Еще хуже обстоят дела с рейтингами его вице-президента Камалы Харрис — а ведь именно она планировалась в качестве кандидата от Демократической партии на следующих выборах. Поражение демократов на недавних губернаторских выборах в Вирджинии подтверждает худшие для них прогнозы: через год они потеряют контроль над конгрессом, а в 2024-м Трамп вернет себе Белый дом.

Что же делать? Выпускать Путина — то есть возвращаться к массированной кампании против Трампа как русского агента влияния.

Но ведь это же смешно — особенно на фоне того, что появляется все больше подтверждений, что демократы фальсифицировали "доказательства" связей Трампа с Россией. Недавний арест в США Игоря Данченко — одного из соавторов подготовленного агентом британской разведки Кристофером Стилом "досье Трампа" — это лишь первый сигнал о том, что может быть найдено на дне "вашингтонского болота".

Ведь все понимают: штаб Клинтона сознательно сфальсифицировал антитрамповские "улики", а потом к слежке за миллиардером и его штабом были подключены спецслужбы. То есть был реальный заговор против Трампа — и если расследование его пружин дойдет до конца, под ударом окажется вся верхушка демпартии и администрации Обамы — Байдена. И если Трамп выиграет выборы 2024 года, он сделает все, чтобы доказать существование заговора.

Вот и получается, что у демократов (а точнее — "глубинного государства", "вашингтонского болота") просто нет выхода: им нужно любой ценой не допустить нового срока Трампа. И хотя продолжать настаивать на его "русских связях" не просто смешно, но и невыгодно — ведь в ответ Трамп будет напоминать, что демократы сами их и придумали и еще ответят за это, — другого варианта у демократов просто нет.

У них нет — и не появится — своего сильного кандидата, политика, способного зажигать массы и стать антиТрампом. Поэтому кампанию 2024 года придется вести по образцу 2020-го — демонизируя Трампа, пугая им избирателей. И русской темы тут не избежать — правда, в этот раз демократы сделают акцент не на связях Трампа с Россией, а на том, что он выгоден России, на том, что его победа — это фактически победа Путина. Ну и на том, что он "такой же, как Путин".

Контуры этой кампании уже начинают проявляться. За последние дни появилось несколько интервью бывшего советника Трампа Фионы Хилл — у нее как раз вышла книга "Тебе здесь нечего делать". Англичанка по рождению, ставшая одним из ведущих американских экспертов по России, говорит не только о своей работе в Белом доме (с 2017 по 2019 год она была директором по делам России и Европы в Совете национальной безопасности), но и о будущем. По ее словам, поражение демократов в Вирджинии — тревожный признак того, что США "готовы снова принять Дональда Трампа, что, в свою очередь, может привести к смерти американской демократии".

Смерть демократии в результате победы Трампа на выборах? Это мы уже слышали в 2016-м, и что — опять? Да, причем теперь уже этот прогноз будет подтверждаться свидетельствами из окружения самого Трампа, ведь Хилл все заметила и проанализировала, увидела, что Трамп такой же, как Путин, а значит, опасен для демократии:

"Он действительно восхищался Путиным, я видела это своими глазами. Для него Путин воплощал тип лидера, каким он видел себя, и это никак не связано с его отношением к России. Он воспринимал Путина как очень сильного и властного — Трамп часто использовал эти слова по отношению к Путину. Его власть не ограничена множеством сдержек и противовесов, Трамп видел в нем очень богатого и очень известного человека, который управляет страной, как собственным бизнесом".

Нечто подобное Хилл уже говорила и раньше — ее наблюдательность отмечают и другие люди из окружения экс-президента. Чего стоит, например, эпизод с последней встречи Трампа и Путина в Осаке летом 2019-го, о котором недавно рассказала бывший пресс-секретарь Белого дома Стефани Гришэм:

"После начала встречи советник Трампа Фиона Хилл спросила у меня, заметила ли я переводчицу Путина. Это была привлекательная брюнетка с длинными волосами, красивым лицом и отменной фигурой. Она сказала, что подозревает, что Путин мог специально выбрать такую женщину, чтобы отвлечь президента".

То есть от зоркого взгляда дочери шахтера, бывшего сотрудника Национального совета по разведке, автора биографии "Мистер Путин: спецагент в Кремле" ничего не ускользнет. Ведь как тонко она подмечает сходство двух президентов:

"Путин — шоумен, артист… Трамп занимается тем же самым: он всегда на сцене, развлекает толпу своих сторонников. Он превращает политику в политический спектакль... Трамп играет на ностальгических настроениях. Он обещает вернуть Америке величие; то же самое говорит и Путин, но он еще и аннексирует территории. Многое из того, что делает Трамп, похоже на то, что делает Путин".

Ну да, ну да — Путин шоумен, это же все американцы знают, недаром он постоянно ездит по России с голым торсом... А Трамп, подражая ему, тоже хочет вернуть величие своей стране — но что в этом плохого, может спросить американский избиратель?

И Хилл все объяснит:

"Разница в том, что Трамп воюет с государством, а Путин нет. При этом оба строят что-то типа плебисцитной демократии... Трамп отличается от Путина тем, что не хочет править посредством государственных механизмов. Он хочет их демонтировать".

Красиво: Трамп хочет демонтировать государственные механизмы, воюет с государством. Нехороший, опасный человек. Но проблема в том, что в Америке очень многие недовольны тем, что Фиона Хилл называет государством, — причем это недовольство было всегда и в последние годы лишь усилилось.Огромная часть американцев всегда считала федеральные власти, Вашингтон, паразитом, лишней надстройкой над штатами — но в последние десятилетия речь идет уже даже не об этом. "Вашингтонское болото", "глубинное государство" подменило собой даже выбранную федеральную власть — конгресс и президента. Правит никем не выбранная и никому не подотчетная каста — и президентство Трампа продемонстрировало ее силу более чем наглядно. Все четыре года "глубинное государство" успешно блокировало деятельность неугодного президента — что неудивительно, учитывая его обещания осушить "вашингтонское болото". Так что Хилл права: Трамп хотел демонтировать параллельное государство, за это оно его и ненавидит.

И тут действительно есть сходство с Путиным — с тем, что он делал в нулевые годы, когда пришел к власти в стране, в которой правил альянс олигархов "офшорной аристократии", коррумпированного чиновничества и прозападной "интеллектуальной элиты".

У Путина получилось одолеть этого паразита — в том числе и потому, что наше "глубинное государство" было еще молодо и недостроено, оно еще не успело пустить глубокие корни и обвить своими щупальцами все и вся. Перед Трампом же стоял не просто старый, но и считающий себя всесильным организм — неудивительно, что внезапному президенту не удалось победить дракона. Но он хотя бы попытался и попробует еще раз — в 2024-м.

С Путиным в качестве образца? Да, и к 2024 году для большинства американцев это может стать не демотиватором, а дополнительным аргументом в пользу голосования за Трампа. В надежде на спасение США от разрушающего их "глубинного государства".

Mkango Resources: через 10 лет 25% редкоземельных магнитов будет перерабатываться

Согласно прогнозу главы Mkango Resources Уильяма Доуза, вторичная переработка может со временем охватить 25% рынка редкоземельных магнитов, однако выход на этот показатель может занять 10 лет. «В настоящее время перерабатывается менее 5% использованных редкоземельных магнитов», – заявил в интервью г-н Доуз, добавив, что ключевыми в данном вопросе должны быть инжиниринговые и проектные решения.

Г-н Доуз отметил, что рынок оксидов неодима и празеодима, двух ключевых редкоземельных материалов, используемых в магнитах для электромобилей и ветряных турбин, в настоящее время составляет 60 тыс. т в год и большая часть переработки первичного сырья осуществляется в Китае.

Mkango планирует запустить редкоземельный рудник в Малави и ввести в эксплуатацию в Польше в 2024 г. перерабатывающее предприятие. Также компания имеет долю в HyProMag – компании, которая занимается переработкой редкоземельных магнитов с использованием технологий, разработанных британским Университетом Бирмингема, который признан ведущим центром изучения магнитных материалов. HyProMag сотрудничает с European Metal Recycling (EMR), крупнейшим в Великобритании автоутилизатором, извлекая РЗМ из динамиков в автомобилях (а также в телевизорах). Mkango недавно увеличила свое участие в проекте до 41,6% с 25% ранее. Расширение демонстрационного предприятия позволит с 2022 г. перерабатывать около 30 т утилизируемых магнитов в год, что станет одним из элементов организации цепочки поставок РЗМ в Великобритании, которая не располагает месторождениями редких земель.

«В этом бизнесе мы видим весьма серьезные возможности для роста. Ведущие компании в отрасли сейчас заговорили о переработке вторичного материала, и нам приятно являться пионерами в данной области, создавая цепочку поставок для утилизации редкоземельных магнитов», – заявил г-н Доуз.

MEPS: покупатели нержавеющей стали из ЕС обеспокоены ограниченным предложением

Как сообщает британское аналитическое агентство MEPS International Ltd., дефицит материалов и высокие цены останутся ключевыми характеристиками европейского рынка нержавеющей стали в последние несколько месяцев 2021 года. Дисбаланс спроса и предложения, вызванный пандемией, продолжает нарушать глобальные цепочки поставок.

Производственные компании по всему миру все еще борются с нехваткой материалов и компонентов. Наиболее известный эффект - снижение выпуска автомобилей из-за нехватки полупроводников. Однако, это лишь одно из многих узких мест.

В Европе доступность нержавеющей стали отечественных производителей остается ограниченной. Сталелитейщики не могли поставлять достаточное количество тоннажа сервисным центрам и дистрибьюторам из-за быстрого роста спроса в конце 2020 года. Первоначально это было наиболее заметно в категориях плоского проката из-за сильного восстановления требований автомобильной промышленности и товарных отраслей.

Сроки поставки различаются между заводами, но обычно находятся в диапазоне с января по апрель следующего года для рулонов из нержавеющей стали серии 300. Это далеко от четырехнедельных сроков отгрузки, к которым привыкли многие покупатели до Covid. Сроки поставки, предлагаемые региональными прутковыми заводами, еще больше - до мая / июня 2022 года.

Производители остаются оптимистичными в отношении цен на сталь. Текущий объем импорта мало волнует отечественных производителей нержавеющей стали. Недавний пожар на заводе Marcegaglia, вероятно, приведет к дальнейшему сокращению поставок холоднокатаных рулонов, особенно в южную Европу, в ближайшем будущем.

Покупатели подтверждают, что местные предприятия по-прежнему настроены оптимистично в отношении ценообразования. Сообщается, что они не хотят снижать продажную стоимость, потому что у них расширились книги заказов. Кроме того, ожидается, что рост стоимости энергии и сырья окажет дополнительное повышательное давление на стоимость сделок с нержавеющей сталью в последние два месяца 2021 года.

Однако устойчивое замедление покупательской активности может привести к тому, что в этот период все большее число клиентов начнет сопротивляться дальнейшему росту цен.

Иран не пожалеет усилий для продвижения национальных интересов

Касаясь своих предстоящих визитов в европейские страны, включая E3, Али Багери Кани сказал, что Иран не пожалеет усилий для продвижения наших национальных интересов, включая отмену незаконных санкций.

В своем твите в понедельник вечером заместитель министра иностранных дел Ирана по политическим вопросам Али Багери Кани написал: «После недавних консультаций с иностранными коллегами в ближайшие дни он встретится с несколькими европейскими коллегами».

«Обмен мнениями по двусторонним и региональным вопросам в повестке дня будущих переговоров. Мы не пожалеем усилий для продвижения наших национальных интересов, включая отмену незаконных санкций».

Ранее официальный представитель МИД Ирана Саид Хатибзаде объявил о визите Багери в столицы трех европейских стран, включая Францию, Германию и Великобританию, и, возможно, Испанию.

Во время своих визитов заместитель министра иностранных дел Ирана по политическим вопросам будет обсуждать двусторонние и региональные вопросы, но, поскольку он стал главным переговорщиком Ирана по ядерным вопросам, он также обсудит предстоящие ядерные переговоры, которые возобновятся в Вене в конце ноября.

Иран и остальные подписавшие СВПД, известные как P4 + 1, при косвенном участии США провели шесть раундов переговоров, но безрезультатно. В ходе переговоров западные державы выдвинули чрезмерные требования, и переговоры были приостановлены на фоне смены правительства в Иране.

Заместитель министра иностранных дел Ирана и новый главный переговорщик заявили в прошлую среду, что переговоры о снятии санкций США в отношении Ирана начнутся 29 ноября.

Великобритания обязана выплатить долги Ирану

Министр иностранных дел Ирана Хосейн Амир-Абдоллахян провел телефонный разговор с министром иностранных дел Великобритании Лиз Трасс в понедельник, чтобы подчеркнуть необходимость для Великобритании как можно скорее выплатить долги Ирану.

В понедельник, министр иностранных дел Ирана Хосейн Амир-Абдоллахян провел телефонный разговор с государственным секретарем по иностранным делам, делам Содружества и развития Великобритании Лиз Трасс.

В этом телефонном разговоре Амир-Абдоллахян и Лиз Трасс обсудили двусторонние вопросы, переговоры в Вене, а также некоторые другие региональные вопросы.

Иранский дипломат сообщил британскому коллеге, что большинство торговых соглашений, достигнутых между двумя странами после СВПД, не были выполнены, и для увеличения объема торговли и облегчения финансовых отношений со стороны Лондона требуются дополнительные действия.

Амир-Абдоллахян напомнил Трасс о долгах Великобритании перед Ираном и подчеркнул, что Лондон должен как можно скорее выплатить долги Ирану.

Что касается СВПД, высокопоставленный иранский дипломат также подчеркнул, что США должны нести ответственность за текущую ситуацию, и заявил, что некоторые стороны СВПД также внесли свой вклад в текущую ситуацию, проявив безответственность и сохраняя молчание перед лицом действий США.

Он добавил, что успех переговоров в Вене зависит от отмены всех санкций против Тегерана, возвращения всех сторон к своим обязательствам, предоставления необходимых гарантий для реализации результатов переговоров и проверки со стороны других сторон».

Иранский министр напомнил, что нормализация торговых отношений с Ираном является одним из обязательств, взятых на себя другими сторонами СВПД, и этот вопрос должен быть полностью выполнен на переговорах в Вене.

Министр иностранных дел Великобритании сначала пожелала Амиру-Абдоллахяну скорейшего выздоровления от COVID-19, а затем приветствовал дату, установленную Ираном для возобновления переговоров в Вене.

Трасс сказала, что три европейские страны полны решимости продвигать переговоры.

В ходе беседы были обсуждены также некоторые консульские вопросы.

Необходимость отправки международной гуманитарной помощи народу Афганистана и важность формирования инклюзивного правительства в стране, катастрофическая гуманитарная ситуация в Йемене и важность прекращения блокады народа Йемена, важность поддержания стабильности в Ливане и сожаление о продолжающихся нарушениях прав человека в Бахрейне были среди других вопросов, затронутых Амир-Абдоллахяном в беседе.

Более 430 млрд кубометров газа поставил в Европу Nord Stream AG за 10 лет

Поставки российского газа по первой нитке газопровода начались 8 ноября 2011 года, а год спустя — с началом работы второй нитки — создание газотранспортной системы общей проектной мощностью 55 млрд газа в год было завершено. За это время, выполняя все заявки потребителей, по газопроводу было поставлено в Европу 430 млрд кубометров газа, говорится в пресс-релизе оператора. «Компания Nord Stream AG ставит своей целью продолжение поддержки энергетической безопасности Европы на протяжении грядущих десятилетий», — подчеркивается в документе.

«Северный поток» — магистральный газопровод, идущий от побережья России по дну Балтийского моря до Германии. Совокупная мощность двух ниток газопровода составляет 55 млрд кубометров в год. «Северный поток» поставляет газ на приемный терминал в Любмине (Германия), откуда он перенаправляется в Бельгию, Данию, Францию, Нидерланды, Великобританию. При этом газопровод «Северный поток», отмечает ПРАЙМ, работает активнее, чем предусмотрено проектной мощностью — в 2020 году по нему потребителям в Европе было поставлено 59,2 млрд кубометров газа. Это более чем на треть превышает весь прошлогодний экспорт газа «Газпрома» на европейский рынок.

Китай призвали отложить введение новых мер по регистрации и маркировке импортного продовольствия

Дипломаты нескольких стран призвали Китай отложить введение новых формальных мер по отношению к импорту продовольствия, введение которых запланировано на будущий год, сообщает со ссылкой на имеющееся в распоряжении письмо, адресованное

Как сообщает агентство Блумберг , дипломаты Австралии, Канады, Европейского союза, Швейцарии, Японии, Великобритании и США направили руководителю таможни КНР Ни Юэфэну письмо, в котором возразили против апрельских указов, обязывающих экспортеров продуктов питания с 1 января следовать новым требованиям к регистрации и маркировке. Дипломаты просят отложить вступление в силу новых мер "как минимум на 18 месяцев".

Согласно сообщению агентства, апрельские постановления включают в себя широкий спектр продуктов питания, таких как маточное молочко, растительное масло, детское питание, пшеничная мука.

Зарубежные поставщики восемнадцати определенных категорий товаров должны получить рекомендации от властей в своих странах, а остальные должны самостоятельно зарегистрироваться через онлайн-платформу, запущенную в текущем месяце.

После регистрации компаниям должны будут предоставляться специальные коды, которые должны быть указаны на упаковке.

"Несколько стран, включая Японию, Великобританию и США, призывают китайских таможенников приостановить введение правил в отношение импорта продуктов питания, утверждая, что эти меры могут привести к перебоям в цепочке поставок", — поясняется в сообщении агентства.

Снят фильм о последних днях Фредди Меркьюри

Текст: Александр Алексеев

Новая документальная картина получила название Freddie Mercury: The Final Act. Она рассказывает о последних событиях в жизни фронтмена Queen, от финального концерта с группой до смерти 24 ноября 1991 года из-за осложнений от СПИДа в собственном особняке в Лондоне - в одиночестве, за закрытыми шторами, на огромной кровати, окруженного множеством любимых кошек.

И - до трибьют-концерта его памяти Five Live, состоявшегося 20 апреля 1992 года на лондонском стадионе "Уэмбли", при участии коллег по Queen, Лизы Стэнсфилд, групп Def Leppard, The Who, Джорджа Майкла и других. Трансляция велась тогда более чем на 100 стран мира…

Режиссер фильма Freddie Mercury: The Final Act Джеймс Роган рассказал о съемках столь долгожданной, мудрой, грустной и в то же время честной и гордой премьеры:

- Это было необычное путешествие в последнюю главу одной из величайших икон рок-музыки. Работа с Queen и возможность увидеть из-за кулис выступления некоторых из их величайших участников легендарного трибьют-концерта Фредди Меркьюри - это было очень важно для съемочной группы. Не менее важным было поговорить с людьми, которые пережили бурю глобальной пандемии ВИЧ/СПИДа, со всеми ее ассоциациями с COVID сегодня.

"Смерть Фредди и последовавшие за ней события помогли изменить мировое понимание этой ужасной болезни в критический момент", - добавил режиссер.

В масштабной документальной ленте можно будет увидеть и новые интервью с участниками Queen Брайаном Мэем и Роджером Тейлором, а также с сестрой Фредди Кашмирой Булсара. И с его друзьями Анитой Добсон, Дэвидом Виггом, Питером Фристоуном.

Появятся в фильме и участники того легендарного трибьют-концерта Five Live: Гарри Черон из Extreme, Роджер Далтри из The Who, Джо Эллиотт из Def Leppard, Лиза Стэнсфилд, Пол Янг и промоутер концерта Харви Голдсмит.

Важно, что авторы фильма уделили внимание и такой продолжающейся проблеме, как СПИД. Они взяли интервью у врачей, выживших пациентов, у борцов за права человека.

Новый документальный фильм о Фредди Меркьюри впервые будет показан на канале BBC Two, ближе к 24 ноября 2021 года. Точная дата премьеры пока не известна.

Это видео памяти Фредди Меркьюри, с его словами, обращенными к зрителям, собрало уже более 97 миллионов просмотров на YouTube за два года.

Опрос: Почти половина европейцев не готовы менять привычки ради экологии

Текст: Диана Ковалева

По данным опроса девяти тысяч жителей Британии, Германии, Испании, Нидерландов, Новой Зеландии, Польши, Сингапура, США и Франции, 46 процентов респондентов не считают нужным менять свои привычки, чтобы помочь природе. Это при том, что 78 процентов обеспокоены климатическими изменениями.

Трое из четырех опрошенных гордятся тем, что уже делают для планеты. "Это ставит под вопрос, захотят ли люди делать больше", - отмечают авторы исследования из компании Kantar Public. По их словам, на вопрос о том, что могло бы помочь разрешить климатический кризис, люди больше склонны отвечать "инновации и технологические открытия", чем "индивидуальные и коллективные усилия, нацеленные на изменения". Только 51 процент сказали, что точно будут действовать, чтобы помочь природе. 14 процентов ответили, что не будут, и 35 процентов - что не уверены, потому что есть и "причины за", и "причины против".

Привитые "Спутником V" смогут въезжать в Израиль с 15 ноября

Текст: Захар Гельман (Иерусалим - Реховот)

Со второй половины ноября в еврейское государство смогут въехать туристы, привитые российской вакциной "Спутник V". Принципиально этот вопрос был решен на переговорах президента России Владимира Путина и премьера Израиля Нафтали Беннета в Сочи 22 октября нынешнего года. Министр туризма Израиля Константин (Йоэль) Развозов (между прочим, уроженец России) на заседании комиссии по коронавирусу выразил благодарность премьеру и министру здравоохранения "за верный подход, позволяющий в эпоху пандемии заботиться о здоровье израильских граждан и одновременно принимающий во внимание необходимость возобновления туризма".

Иерусалимская университетская клиника "Хадасса" стала научным медучреждением международного класса, принимавшим участие в исследованиях "Спутника V". Уже в течение нескольких лет в Москве действует филиал израильской "Хадассы". Врачи московского отделения этой иерусалимской клиники сами привились российской вакциной в начале массовой вакцинации.

В пользу вакцины "Спутник V" неоднократно высказывалась профессор Полина Степенски, уроженка Винницы, выпускница медицинского факультета Еврейского (Ивритского) иерусалимского университета. Сегодня профессор Степенски возглавляет отделение трансплантации костного мозга и иммунотерапии клиники "Хадасса". В 2018 году в Израиле ее признали "Человеком года", а журнал Forbes включил Полину Степенски в список лучших врачей еврейского государства. По мнению этого ученого, "россияне создали действительно замечательное средство и совершили большой прорыв в науке".

Доктор Биньямин Бен-Яаков, специалист по эпидемиологии в Институте науки имени Хаима Вейцмана в Реховоте, в беседе с "РГ" заметил: "Тот факт, что Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) еще не зарегистрировала ни одну российскую вакцину, связан с конкуренцией производителей, прежде всего западноевропейских и американских, за денежные потоки, получаемые производителями. А также объясняется политическими мотивами. "Надо иметь в виду, - продолжает свою мысль доктор Бен-Яаков, - что ВОЗ представляет собой политический орган, не имеющий отношения ни к научным разработкам в области медицины, ни к ее практической стороне. В Израиле, разумеется, никто не будет ждать "отмашки" со стороны непрофессионалов".

Россияне и граждане других государств, привитые "Спутником V", смогут въезжать в Израиль с 15 ноября. Они будут обязаны находиться в карантине до получения положительного результата серологической проверки. Максимальное ожидание результата проверки - 24 часа. По всей видимости, продолжительность ожидания уменьшится или она вовсе будет отменена, если в России снизится рост темпов заражаемости и смертности.

Иностранец, подделавший документ о вакцинации, на пять лет лишается права въезжать в Израиль. На такой же срок право въезда потеряет иностранец с коронавирусом, нарушивший карантин или отказывающийся поселиться в гостинице. Но и это еще не все: иностранец без коронавируса, нарушивший карантин, будет на три года лишен права въезжать в Израиль. Сегодня многие страны начали изучать израильский опыт вакцинации. Так, в Британии сняли фильм о том, "как это делают в Израиле", а Франция обратилась к израильскому минздраву с просьбой помочь с организацией процесса вакцинации. Все предыдущие волны пандемии "залетали" в Израиль через аэропорт имени Бен-Гуриона. Чаще всего из США.

Германия

В Германии вырос спрос на поддельные сертификаты о вакцинации от ковида. Об этом сообщает Die Welt со ссылкой на правоохранителей, которые расследовали не менее двух тысяч таких случаев. Только с начала ноября криминальная полиция Берлина выявила 169 новых объявлений, предлагающих фальшивые документы в мессенджерах или даже на онлайн-площадках. "Полный пакет BioNTech (немецкой вакцины совместного производства с Pfizer. - Прим. "РГ"). Прививочный паспорт вкл. Со штампом, подписью и голограммой", - цитирует газета одно из таких объявлений. Один ковид-сертификат мошенники делают за 150 евро, десять штук отдают за 800 евро, партия из 50 паспортов идет "по акции" за 2500.

Заодно предлагают оцифровать документ в виде электронного сертификата в одной из "прикормленных" аптек за дополнительные 150 евро. Нередко полиция получает сигналы о подделках от анонимных пользователей или от тех же провизоров и врачей, которые с удивлением обнаруживают, что их подпись используют злоумышленники. Но случается, что медики сознательно участвуют в преступных схемах. В июне полиция поймала с поличным врача из прививочного пункта в центре Treptow Arena, которая заполняла пустые бланки о вакцинации для "клиентов"-антипрививочников. При обыске у женщины обнаружили тысячу евро. "Иногда полиции везет на случайные находки. В прошлом месяце патруль проверил багажник, который оказался набит поддельными справками о вакцинации", - рассказывает издание. Примечательно, что в ФРГ пока не решили, как наказывать мошенников. Минюст хочет внести поправки в УК, чтобы четко определить статью. Пока же некоторые судьи отказались считать уголовным преступлением предъявление фальшивок в аптеках лишь на том основании, что они не являются органами власти.

Австрия

В Австрии россиянам, привитым двухкомпонентной вакциной "Спутник V", разрешили посещать кафе, рестораны, театры, клубы и другие заведения, останавливаться в отелях без ограничений. Но при условии, что они сделают третий укол какой-либо из РНК-вакцин, одобренных в ЕС. Об этом сообщили в минздраве альпийской республики, передает ТАСС.

Для этого необходимо предъявить в австрийском учреждении справку о "наличии достаточного количества нейтрализующих антител к новому коронавирусу" (благодаря вакцинации "Спутником V"), а после привиться дополнительной (бустерной) дозой европейского препарата. В этом случае можно рассчитывать на получение действительного COVID-сертификата европейского образца. Как уточняет РИА Новости, данные о российской прививке не могут быть включены в "зеленый паспорт", поскольку в ЕС тесты на антитела в принципе не предусмотрены.

"Но оба доказательства вместе применяются как доказательство низкого эпидемиологического риска и, следовательно, подпадают под правило "двух П", - пояснили агентству в минздраве Австрии. Напомним, что с 8 ноября это правило действует по всей республике. Оно предусматривает, что в большинство общественных мест теперь пускают только привитых и переболевших ковидом. До сих пор срабатывало правило "трех П" - в отношении также и протестировавшихся, которые по каким-либо причинам до сих пор не сделали прививку. Однако теперь им заказан вход в большинство заведений. Напомним, что ранее с подобной инициативой в отношении лиц, привитых Спутником V", выступили власти Италии.

Подготовила Екатерина Забродина

«Предлагаю упразднить Министерство по делам СНГ…»

АНАТОЛИЙ АДАМИШИН

Чрезвычайный и полномочный посол, выдающийся советский и российский дипломат.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Адамишин А. «Предлагаю упразднить Министерство по делам СНГ...» // Россия в глобальной политике. 2021. Т. 19. No. 6. С. 212-218.

МЕМУАРНЫЕ ЗАРИСОВКИ МИНИСТРА (1997–1998 ГГ.)

«СНГ зачато и рождено в головах, а не выросло из существующей реальности. Создавалось как замена СССР, в первую голову – Михаила Горбаче?ва, для взятия в свои руки всей власти, а с ней гигантской собственности». Из мемуаров бывшего министра.

О том, что президент Борис Ельцин своим указом назначил меня руководителем Министерства по делам СНГ, узнал от дочери, услышавшей эту новость по радио. До этого никто со мной на этот счёт не говорил. Зато вечером ожил и почти беспрерывно звонил телефон, молчавший долгие три месяца, пока я был не у дел по возвращении с посольской должности в Англии.

29 августа 1997 г. был я представлен, как принято говорить, коллективу. Встретили меня и моё короткое «программное» слово настороженно. Одну из причин, скажем так, морально-этическую, я понял не сразу, присмотревшись к художествам некоторых героев в основном вне самого ведомства. Натерпелся изрядно[1].

На мою удачу, Ельцин, воодушевлённый переизбранием на пост президента, ввёл в состав правительства незадолго до этого двух первых вице-премьеров – убеждённых реформаторов Бориса Немцова и Анатолия Чубайса. Я был давно знаком с обоими, и хорошо себя чувствовал в их команде. В каком-то смысле то был переломный момент: преобразования в стране после очередного раунда внутриполитической борьбы возобновились или начались.

Им способствовали всё ещё неплохие отношения с Западом, довольно щедро предоставлявшим кредиты демократической России.

Хотя в делах эсэнговских таким уж новичком я не был, надо было разобраться, что есть и чего нет в Содружестве двенадцати государств после шести лет совместной жизни. Картина оказалась ещё более невесёлой, чем думал. Многостороннего экономического сотрудничества, интеграции, как её понимают во всём мире, нет и в зачатке, равно как и нет обязательности решений. Иными словами, главная сцепка отсутствует. В рамках СНГ подписано около тысячи документов. Но только два из них – Беловежские соглашения о создании Содружества и Алма-Атинская декларация, их дублирующая (оба от 1991 г.), подписаны и ратифицированы всеми двенадцатью. Но и они не выполняются. На долю стран СНГ приходится лишь 3% ВВП России.

Что же есть? Своего рода политическая оболочка в виде встреч глав государств, глав правительств, министров иностранных дел и т.д. Они довольно регулярны, но их решения носят консультативный характер. Реже встречаются министры экономики и финансов. На ряде направлений созданы правовые рамки для будущего сотрудничества, причём на далеко продвинутых стадиях: Таможенный союз, Экономический и Валютный союзы и т.п. Потрачена масса времени и сил, но ничего не востребовано, речь идёт о явном забегании вперёд. (И не будет востребовано ещё долго.)

По-прежнему во многом связаны оставшиеся от СССР системы транспорта, энергетики и т.д. Сохраняется свобода передвижения, без виз всё ещё можно ездить почти по всему бывшему Союзу, кроме, на тот период, Прибалтики и Туркмении. Формируется общий рынок труда, причём Россия берёт на себя часть бремени по решению проблемы безработицы в странах СНГ. Всё более существенную роль играют мигранты и переводы от них. Есть, разумеется, двусторонние отношения между государствами — членами Содружества. Именно на них делают упор участники.

В том, что развитие СНГ приобрело такой характер, в основном виновато российское руководство.

Поначалу у нас превалировало отношение снисходительного пренебрежения, страны СНГ трактовались как обуза, как бывшие национальные окраины, которые никуда не денутся. Наберёмся сил на рыночных началах, сами к нам прибегут. Возможности завязать страны СНГ на начальную интеграцию, а «зацепки» для этого заложены и в Беловежских соглашениях, и в уставе СНГ, не использовались.

Первопричина же всего – Беловежье.

СНГ было зачато и рождено в головах, а не выросло из существующей реальности.

Создавалось как замена СССР, в первую голову его первого и последнего президента Михаила Горбачёва, для взятия в свои руки всей власти, а с ней гигантской собственности. Руководители России, Украины и Белоруссии обещали, что новая организация: а) осуществит цивилизованный развод и разделит союзное наследство; б) сохранит общее экономическое, гуманитарное, информационное и даже единое военное пространство. Последнее было забыто на другой же день. Остальное – попозже. Первую миссию СНГ худо-бедно выполнило, хотя и отнюдь не в цивилизованных формах и с большими издержками для России. Вновь всплывает тема неоправданных уступок Ельцина, пошедшего ради СНГ на развал Союза. Вторую же функцию – созидательную, осуществить до сих пор не удаётся.

Добрых намерений наплодили на бумаге немало, но в масштабе СНГ ни одно из них не реализовано.

Кризис обозначился уже в 1994 г., когда раздел имущества в основном завершился. На него наложились электоральные соображения 1995—1996 годов. Команда Ельцина стала лихорадочно искать пути перехода от разрушения к созиданию. Это опять-таки сопровождалось скорее ущербом для России, чем выигрышем. Так, была реструктурирована половина всех долгов участников Содружества нашей стране. Об их возврате договаривались с каждым государством отдельно, и процесс открыл широкое поле для злоупотреблений. На этой почве расцвёл не один олигарх. (К слову, быстрый рост олигархического капитала и его влияния – Березовский и Ко помогали Ельцину на выборах – затруднял реформы, а не способствовал им, ибо монополисты не нуждались в переменах.) В своё время за попытку искусственно сохранить рублевую зону, когда вплоть до 1 июля 1993 г., несмотря на ликвидацию СССР, Центральный банк России предоставлял центральным банкам стран СНГ «технические кредиты», Россия заплатила 5,3 млрд долларов. Эти кредиты позднее были признаны странами СНГ, но возврат долгов идёт плохо.

Вывод очевиден: Содружество давно нуждается в реанимации.

(Про себя я говорил – в перестройке.) Но так, чтобы Россия не приносила новые жертвы, чтобы она играла в СНГ подлинно лидирующую роль.

Пока это не получается, ибо даже принятые на высшем уровне решения не выполняются. Так случилось и после Совета глав государств в Москве в марте 1997 г. с нашим предложением улучшить деятельность СНГ и его органов. Нынешнее аморфное состояние, чтобы не сказать застой, многих устраивает: некоторые преимущества есть, а обязательств почти никаких. Известно, например, что наши партнёры приторговывают оставшимся у них оружием по бросовым ценам, составляя нам конкуренцию, реэкспортируют сырьевые ресурсы и т.п. Нас потихоньку обирают, Украина просто ворует газ. Отношение к России как к дойной корове не сходит с повестки дня. Ясно, никому не хочется «вновь попасть под державную руку».

Всё это, в свою очередь, индуцирует дискуссии в России: нужно ли нам вообще СНГ? Тут позиция Ельцина, «заменившего» СССР на СНГ, была непреклонной: нужно. Но вопрос, стоит ли Содружество наших усилий, ещё долго был актуален.

Набравшись ума-разума, решили у себя в министерстве, что завяжем разговор на рабочем уровне с друзьями, как мы по старинке называли представителей стран СНГ. И в двустороннем, и в более широком формате ставили вопрос ребром: собираетесь ли вы сохранить СНГ и что вы готовы построить вместе. Отсутствие общепризнанной и чётко сформулированной конечной цели было основным тормозом дальнейшей работы. Почувствовали, что так с ними говорят впервые. После напряжённых дискуссий выявилась общность взглядов, по крайней мере, по трём принципиальным вопросам: Содружество нужно сохранить, но реформировать; наиболее уязвимый момент – слабая экономическая основа; должны быть реорганизованы руководящие органы СНГ.

На этой основе был определён общий знаменатель экономических интересов – зона свободной торговли.

Начинать «реанимацию» надо именно с неё, поясняли мы, ибо это исходный момент любого интеграционного объединения. Если она будет нормально функционировать, это приведёт к увеличению взаимного товарооборота, что вызовет потребность создания таможенного союза. Он, в свою очередь, вызовет у государств интерес к координации валютной политики, созданию единого внутреннего рынка и т.д. То есть, интеграция станет саморазвивающимся процессом, имеющим собственную внутреннюю динамику. Именно таким путём шло Европейское сообщество. Задача несколько облегчается тем, что уже есть, что реанимировать – соглашение о ЗСТ, подписанное в апреле 1994 года. Всё это время оно «спало», как и многое другое, его не ратифицировали шесть государств, в том числе и Россия.

Мы посчитали себя готовыми предложить правительству и президенту «встряхнуть» ситуацию на приближающемся Совете глав государств в Кишинёве (октябрь 1997 г.). Там, наконец, состоялся острый критический разговор, и завёл его Борис Николаевич. В самом Кишинёве и после него члены Содружества на уровне высших руководителей впервые перестали скрывать кризис СНГ.

Единогласно признали, что самый уязвимый момент – отсутствие прочного экономического базиса, активного переплетения новых, рыночных структур.

Содружество во многом держится на ностальгии по прошлой единой стране. Но ностальгия рано или поздно уйдёт. (Или усилится, говорю я из сегодняшнего дня.) Нужны новые цементирующие узы.

С кишинёвского саммита в Содружестве произошли некоторые реальные изменения. Был постепенно остановлен вал документов, которые создавали иллюзию деятельности, но на практике не реализовывались, прикрывая топтание на месте. Содружество обратилось лицом к простым людям, начав подготовку программ снятия барьеров, остающихся или вновь возникших на пути передвижения граждан и обмена информацией.

По «спящей красавице» – зоне свободной торговли – договорились, что сначала пройдут двусторонние переговоры, на которых будут согласованы и изъятия из общих правил. Без них, предупреждали мы, вряд ли удастся обойтись, иначе тот или другой участник соглашения будет нести экономический ущерб.

Для окончательной выработки решений Россия предложила созвать межгосударственную конференцию. Нас поддержала Украина, которая на протяжении почти всех этих лет упорно дистанцировалась от СНГ. В апреле 1998 г. совместная инициатива президентов России и Украины была поддержана большинством стран Содружества: на уровне глав правительств создан «Специальный межгосударственный форум». На протяжении 1998–1999 гг. прошло несколько его заседаний, по итогам которых осуществлена институционная реформа Содружества с одной стороны, и согласованы дополнения в Соглашение о создании зоны свободной торговли — с другой.

Думаю, могу сказать, что в самом конце двадцатого века была предпринята первая серьёзная попытка ввести развитие СНГ в правильное русло. Не была она столь уж удачной.

Далеко не всё пошло, как задумывали реформаторы, да и век их стараний оказался недолог, а у Бориса Ефимовича Немцова и в физическом смысле метафоры. Но старт переменам к лучшему был дан.

Отдельно о делах канцелярских. Мы постоянно чувствовали дискомфорт от того, что политическими отношениями со странами СНГ занимался МИД, а экономическими с теми же странами – Министерство по делам СНГ. В конце концов решили действовать. Докладной запиской предложил премьеру Сергею Кириенко передать функции «моего» ведомства МИДу. О положительном решении Ельцина на этот счёт узнал 30 апреля 1998 г. тоже по радио, слушая последние известия. Тогда же я узнал, что освобожден от должности и что мне объявлена благодарность за работу министром. Вновь намертво замолчали телефоны.

Распустить-то распустили, но от новых обязанностей тогдашний МИД отбоярился: СНГ дело неблагодарное. Передали экономическим ведомствам, что оказалось малопродуктивным. Спустя несколько месяцев восстановили отдельное министерство. Его возглавляли по очереди два прекрасных работника и моих хороших друга – Борис Пастухов и Леонид Драчевский. И всё-таки в мае 2000 г. его упразднили вторично. Теперь уже навсегда. МИД стал отвечать за весь комплекс отношений с государствами СНГ.

Подчеркну, что на становление СНГ сильное влияние оказали внутриполитические коллизии в России, попросту говоря, борьба за власть.

Президент подписывал соглашения, Верховный Совет (после разгона переименованный в Думу) откладывал их или не ратифицировал. Егор Гайдар, идеолог реформ и человек глубоких знаний, считал: «В конце 1993 г., после принятия конституции и политической консолидации власти, можно было форсировать системные реформы, остановить инфляцию, запустить процесс восстановительного роста. Развитие событий пошло по другому сценарию. Реформы продвигались медленно и растянулись на годы». Гайдара после героической победы его команды над кризисом недолго держали в правительстве (некоторые же его соратники после службы в высших эшелонах подались в олигархи). Случались изредка и реформаторские всплески, мои месяцы «калифа на час» пришлись на один из них, так что удалось что-то сделать по линии СНГ.

Что есть Содружество в годовщину его тридцатилетия? Не берусь, естественно, давать развернутую характеристику, тем более что значительно расширились сферы взаимодействия его участников – от безопасности и погранслужбы до социальных, гуманитарных, культурных и просветительских. Что же касается, как теперь говорят, экономического измерения, то первой ступени интеграции – зоны свободной торговли мы достигли лишь в 2011 году. Проблемы, которые возникают у нас по части СНГ в нынешней международной обстановке, растут и усложняются. Но это уже другая песня.

--

СНОСКИ

[1] Наверно, слишком присмотрелся. После нескольких месяцев работы вызвал меня премьер и предложил написать заявление об уходе с должности по собственному желанию: не сработался с курирующим заместителем премьера. С ходу ответил что-то вроде «ну и хрен с вами, уйду». Вовремя опомнился: «С какой стати? Хотите уволить – увольняйте, а по своей воле уходить не собираюсь». На это премьер не пошёл, а вскоре не стало зампремьера ни в правительстве, ни на государственной службе вообще.

Россия. СНГ > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 ноября 2021 > № 4046526 Анатолий Адамишин

Не мать и не мачеха

ТИМОФЕЙ БОРДАЧЁВ

Доктор политических наук, научный руководитель Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай».

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Бордачев Т. Не мать и не мачеха // Россия в глобальной политике. 2021. Т. 19. No. 6. С. 194-211.

РОССИЯ И ЕЁ СОСЕДИ: МЕЖДУ ГЕОПОЛИТИКОЙ И ИСТОРИЕЙ

Правильной политикой бывшей метрополии была бы позитивная сдержанность – надо дать ее бывшим окраинам возможность самостоятельно пройти путь становления ответственных участников международного сообщества.

Через тридцать лет после распада единого государства Россия смогла, как представляется, определить наиболее приемлемую для себя форму существования стран, образовавшихся по периметру её национальных границ, – сравнительно крепкие суверенные государства, способные проводить самостоятельную, а поэтому рациональную внешнюю политику. Обе вероятные альтернативы – нарастание там хаоса, либо возвращение имперского порядка под управлением России – не представляют для неё экзистенциальной угрозы, но нежелательны с точки зрения приоритетов и направлений собственного развития в XXI веке. Поэтому сейчас самый важный вопрос – насколько соседи России смогут справиться со стоящей перед ними задачей, сохранив построенное или восстановившись после рукотворных провалов в созидании собственной государственности?

История отношений между крупными и значимыми метрополиями и их бывшими владениями знает примеры положительных и отрицательных ответов на этот вопрос. Одновременно сложно найти убедительные доказательства того, что бывшая метрополия должна проявлять особое участие в судьбе бывших владений. Возможно, наиболее правильной была бы политика позитивной сдержанности, которая дала бы новым странам возможность самостоятельно пройти путь становления в качестве ответственных участников международного сообщества.

Самостоятельная и рациональная внешняя политика предполагает в первую очередь способность вести себя в международном окружении на основе объективной оценки собственного геополитического положения и расстановки сил на окружающем пространстве.

В этом смысле Россия, США, Китай и другие ядерные державы представляют собой исключение.

Их геополитическое окружение – весь мир, а в силовом отношении они находятся на вершине международного порядка. Но для всех остальных государств (в нашем случае речь идёт о соседях России) конкретные обстоятельства гораздо более легко локализуемы. Они находятся в рамках единого с Россией геополитического пространства и исторически с ней связаны.

Империя, которую не теряли

После распада СССР Российское государство обрело сравнительно гармоничный для развития масштаб и внутреннюю композицию. Британский историк Доминик Ливен справедливо отмечает, что из всех империй нового времени только Российская дважды в течение одного столетия была обрушена, в первую очередь в результате «восстания этнических русских против груза имперских обязательств и идеологии, на которой они были основаны». А важнейшим фактором, спровоцировавшим это, была угроза провала России в соревновании на международной арене.

Российское государство стало империей в 1721 г., когда его географические пределы примерно совпадали с теми, что существуют через 300 лет. Это не мешало ему осознавать себя великой державой, которая играла важную роль в европейском балансе сил, тогда равнозначном глобальному. В последующие столетия Россия не приобрела ничего, что могло бы существенно усилить её собственные возможности, а после распада Империи в 1917 г. и СССР в 1991 г. сохранила самые важные ресурсы, сконцентрированные на пространстве от Урала до Тихого океана. Геополитические изменения 1991 г. сократили физические размеры Российского государства, но не лишили его важнейших атрибутов и активов, как это произошло с Британской, Австрийской, Германской или Османской империями в первой половине ХХ века. Избавление советской империи от внешнего контура, который был бременем не в меньшей степени, чем преимуществом, не затронуло силовую основу – ресурсные кладовые и военные возможности, сконцентрированные на просторах Сибири до Тихого океана и подкреплённые демографическими и административными ресурсами европейской части страны.

Российское государство сейчас остаётся многонациональным, соответственно, перед ним по-прежнему стоит задача управления полиэтничным обществом. Но именно русский этнос является доминирующим и способным контролировать всю территорию, оставаясь везде на ней в большинстве.

При этом на огромном пространстве от Балтики до Тихого океана представители русского этноса соседствуют с другими национальностями. Это не позволило России сжаться после распада СССР до пределов узкого национального ядра, что произошло с остальными европейскими империями XIX века – Британской, Французской, Австро-Венгерской или Османской.

Возможно, именно поэтому Россия пока успешно избежала соблазна попробовать восстановить прямой контроль над отпавшими в 1991 г. территориями – империю не нужно воссоздавать тому, кто её не терял. Давление, оказываемое Россией на Украину и Грузию, по всей вероятности, не является началом процесса новой территориальной экспансии, а решает задачи либо пресечения немедленных угроз безопасности, либо долгосрочной корректировки поведения соседей. Сам по себе факт их независимости Россию устраивает.

Сейчас Россия обладает действительно уникальным геополитическим положением.

Страна обращена одновременно ко всем важнейшим регионам Евразии – Европе, Ближнему Востоку, Среднему Востоку и Восточной Азии. Именно благодаря ему российская внешняя политика располагает колоссальными возможностями выбора приоритетов и не может сконцентрироваться на одном из географических направлений.

Географическое положение государства – не ограничитель, а ресурс его внешней политики, основная задача которой – силовая конкуренция с другими странами. Территория – база, с которой государство действует во время войны или ведёт переговоры в периоды мира. Россия в этом отношении обладает чрезвычайно богатым ресурсом, может действовать на всех направлениях самого большого континента – Евразии.

В сочетании с силовыми возможностями и экономическим потенциалом геополитическое положение ведёт к тому, что ни одно внешнее направление не имеет для России экзистенциального значения.

Как мы могли убедиться за последние годы, это несёт издержки в виде неспособности подолгу концентрироваться на одном из направлений. Достаточно трудно сделать убедительными аргументы в пользу сосредоточения всей национальной энергии на определённом внешнеполитическом проекте, если его результаты не имеют фундаментального значения для выживания государства. Например, торможение российской политики «поворота к Азии» – как раз результат того, что для России затруднительно обосновать особое внимание только к одному из направлений на протяжении достаточно продолжительного времени. Любое новое «географическое» усилие России – сибирское или южное, даже если и станет приоритетом, то на короткий период по объективной причине. Россия с её сравнительно небольшим населением, огромной территорией и ресурсами критически не зависит от взаимодействия с внешним окружением.

Но выгоды, как показывает российская история, гораздо значительнее, чем потери. Сохранение имперского масштаба, силовой автономии и геополитической свободы выбора делает современную Россию независимой от внешнего окружения, а потому способной проводить политику, в основе которой необходимость не столько отвечать на внешние вызовы, сколько заниматься развитием собственного общества. Бесконечные шатания России между желанием настоять на уважении собственных представлений о справедливости в глобальном масштабе и реальным отсутствием жизненной необходимости в международном порядке могут, конечно, вызывать интеллектуальный дискомфорт. Однако их происхождение имеет объективный характер.

В российской внешнеполитической дискуссии есть запрос на формирование «кольца друзей» и огорчение по поводу того, что у России «нет союзников». Однако искренность таких сетований всегда будет ограничена тем, что потенциальные друзья и союзники не могут играть определяющей роли в выживании и развитии Российского государства.

Наряду с США и Китаем Россия обладает силовыми возможностями, которые ставят её на уровень, недостижимый для других стран мира.

Поэтому такие державы всегда испытывают затруднения в определении того, зачем им союзники – ни одна другая страна не может иметь для них фундаментального значения в этом качестве.

Однако Соединённые Штаты, как держава островная и торговая, испытывают необходимость в базах, наличие которых могло бы компенсировать издержки их геополитически изолированного положения. Такая уязвимость является своего рода компенсацией ситуации, при которой география позволяет США рассматривать большинство региональных проблем безопасности только в дипломатическом контексте. Китай, как мы видим сейчас, по достижении определённого уровня внутренней экономической устойчивости также может проводить политику закрытости и ограничивать присутствие в мире. Для любого китайского правительства внутреннее положение играет несоизмеримо более важное значение, чем внешние обстоятельства. Россия в силу малочисленности населения и высокой ценности личных свобод к закрытости не способна, но внешние связи также не принесут ей что-либо существенное для решения задачи собственного выживания.

Назад, в восемнадцатый

Подлинное осознание особенностей и преимуществ своего положения не могло возникнуть в России без воздействия факторов, более изменчивых, чем географическое положение. Именно на рубеже 2020–2021 гг. окончательно оформилась новая модель отношений России и Запада, а на окружающем пространстве произошёл ряд событий, позволяющих разглядеть в российском поведении черты, которые ранее были ему менее свойственны.

Одновременно важнейшие изменения произошли в глобальном контексте. В результате внутреннего кризиса и необходимости убеждать собственное население в справедливости существующего социально-экономического устройства ослабла способность стран Запада не просто влиять на малые и средние государства российской периферии, но и давать им гарантии поддержки планов национального развития. Тем более что возвышение Китая и его способность вести активную внешнюю политику заставляет США и их союзников концентрировать внешнеполитические усилия на этом направлении, а сил на остальное просто недостаточно. Сам Китай, в свою очередь, не готов брать на себя ответственность за вопросы, фундаментальные для вероятных младших партнёров. Это связано с базовыми особенностями китайской внешней политики, и мы не можем ожидать радикальных изменений даже в случае дальнейшего ослабления Запада. Так, например, наиболее проницательные наблюдатели указывают, что, хотя Китай и не скрывает удовлетворения по поводу поражения США в Афганистане, сам Пекин не примет обязательств по обеспечению выживания страны при новом режиме.

Все государства — соседи России, возникшие после распада СССР, делали ставку на то, что крупные державы будут заинтересованы в их сохранении – по отдельности или в рамках коалиций. В первую очередь как ресурса своей дипломатии. Но сейчас такая заинтересованность уменьшается, а значение международных институтов, где малые и средние страны были нужны для формирования коалиций, снижается. Ведущие мировые державы на деле достаточно спокойно относятся к падению значения этих институтов.

Международный порядок, основанный на балансе сил, а не на институтах, не обязательно будет благоприятным для выживания государств, у которых недостаточно собственного силового потенциала.

Силовое преобладание России на пространстве бывшего СССР и его геополитическая целостность не являются гарантией изоляции от более широкого международного контекста. Здесь важнейшая особенность – появление у средних региональных держав (например, Турция, Иран или Пакистан) альтернативного Западу источника развития в виде Китая. Результат – повышение степени их самостоятельности и способности к авантюристическому поведению. Россия, в свою очередь, активно действует за пределами своего конфликта с Западом – развивает отношения, например, с теми самыми Ираном, Турцией или Пакистаном, которые раньше были либо её идеологическими противниками, либо безусловными союзниками США.

В результате взаимодействие России, её соседей и третьих держав среднего размера является не переходом этих стран из зоны влияния Москвы под покровительство других игроков. Происходит их общее, включая Россию, вовлечение в процессы формирования нового международного порядка.

Сама сущность т.н. «постсоветского пространства» как единого целого в международно-политическом отношении размывается, но не посредством его распада и включения составных частей в периферию других полюсов силы, а через формирование более широких сообществ.

Международная политика повсеместно, в том числе и вокруг российских границ, возвращается к формам, более присущим гибкому балансу сил, как в XVIII веке. Средние государства не способны, конечно, на равных конкурировать с великими державами, но располагают ресурсами для активного взаимодействия с такими же, как они, или более слабыми странами. Но для России присутствие Турции или Ирана на пространстве бывшего Советского Союза не несёт экзистенциальных угроз, как это было бы в случае укрепления там влияния сопоставимых с ней центров силы, с которыми она находится в конкурентных отношениях.

Москва постепенно начинает всё более уверенно чувствовать себя в международной политике «дикого поля» за пределами её суверенных границ, где роль могут играть самые разнообразные державы, и терпимо относится к их присутствию, если они не представляют напрямую интересы Запада. В случае с Китаем, который, как и Соединённые Штаты, сопоставим с Россией по военному могуществу, пока нет оснований говорить об умении Пекина делать отдельные страны слепыми проводниками своих интересов. Это также является фактором, стабилизирующим китайско-российские отношения.

Именно то, как российская политика может эволюционировать в новых международных условиях, и представляет собой самый важный вопрос.

Всё-таки до последнего времени Москва исходила из предположения о том, что её отношения с соседями содержат в себе нечто большее, чем калькуляцию геополитических и силовых соображений. Сейчас Россия, похоже, начала движение в сторону понимания необходимого баланса между собственными масштабами и интересами в отношении стран-соседей. Последовавшие в 2020 г. один за другим кризисы в Белоруссии, на Южном Кавказе и в Киргизии показали способность Москвы реагировать исходя из того, как их вероятные последствия связаны с её базовыми соображениями безопасности и вне зависимости от исторически сформированных шаблонов.

В случае с Белоруссией действия России были решительными и контрастировали с её собственной позицией в отношении всех предыдущих проявлений гражданского недовольства, известных как «цветные революции». Уже в августе российская сторона на самом высоком уровне заявила о готовности оказать Минску силовую поддержку, несмотря на сомнения в лояльности правительства Александра Лукашенко. Важную роль играло то, что наиболее активные враждебные действия в отношении официального Минска исходили из соседних столиц – Варшавы и Вильнюса. Ни Польша, ни Литва не являются самостоятельными державами, а представляют в Восточной Европе интересы действительно серьёзного для Москвы противника.

В случае с войной между Азербайджаном и Арменией позиция России также определялась стратегическими приоритетами, а не исторически возникшими ожиданиями. В этом случае на стороне Азербайджана выступала Турция, отношения которой с Западом носят настолько запутанный характер, что говорить об усилении позиций Европы или США в результате армянского поражения не приходится. Анкара уже достаточно давно выступает в качестве самостоятельного в своих решениях партнёра России. Это позволяет Москве быть уверенной в том, что турецкий активизм всегда может быть сбалансирован самой Россией, либо такой средней региональной державой, как Иран.

Падение правительства Сооронбая Жээнбекова в октябре 2020 г. не вызвало в Москве серьёзной обеспокоенности, поскольку никак не было связано с претензиями какой-либо влиятельной державы ограничить там российское влияние. Очередная смена власти в Киргизии привела к существенному осложнению внутриполитической ситуации, но не задевала российские интересы. Более того, в ряде решений нового правительства мы можем даже усмотреть признаки ограничения и так сократившегося западного присутствия. Особенно в условиях, когда Китай несколько сворачивает внешнеполитическую активность, а приход к власти в Афганистане движения «Талибан» порождает в странах Центральной Азии острую обеспокоенность вопросами безопасности.

В 2021 г. Россия заняла взвешенную позицию по отношению к изменениям в Афганистане. Она была основана не на опыте прошлого прихода талибов к власти, а на геостратегических соображениях – партнёрство с Китаем и позитивное восприятие факта сокращения американского присутствия на Среднем Востоке. Кроме того, линия Москвы в отношении афганских событий показала, что сам по себе Афганистан не воспринимается в России как источник угрозы в отношении её суверенной территории. В том же, что касается безопасности партнёров России по ОДКБ или связанного с ней договором о союзнических отношениях Узбекистана, здесь позиция Москвы также была твёрдой, что нашло подтверждение в августовских военных учениях у афганской границы. В целом участие группы соседей России в военно-политическом альянсе ОДКБ является как ограничителем, так и ресурсом её внешней политики.

Эти примеры дают основания предположить, что действия Москвы на окружающем пространстве обусловлены соображениями национальной безопасности и развития, а также необходимости отражения базовых угроз, которые может представлять собой только область взаимодействия России и двух равных с ней по силам держав – Китая и США. Европа в этом контексте не является для России приоритетным объектом внимания. Насколько наблюдаемые изменения окажутся фундаментальными, зависит от действия важнейших факторов, формирующих стратегическую канву отношений России и государств, возникших на месте СССР.

Сила, пространство, время

На российское поведение в отношении соседей влияют три фактора: традиционные силовые отношения, единое геополитическое пространство и общий исторический опыт. Природа международной политики предполагает, что наиболее важным обстоятельством является простое соотношение сил участников. Но в рассматриваемом случае не менее важную роль играют особенности географической среды и связи, возникшие за несколько столетий[1]. Россия была и останется доминирующей державой так называемого «постсоветского пространства», потому что обладает самым большим населением, одной из лучших в мире армий и одним из двух сверхзапасов ядерного оружия. Однако ей всегда придётся учитывать, что топография не даёт возможности провести чёткие разграничительные линии с соседями, а принимаемые решения зависят от общего исторического опыта.

Поэтому военно-политическое могущество России не является ни гарантией её уверенного контроля над соседями, ни возможностью от них отгородиться. Решением многих проблем было бы возвращение к той или иной форме прямого управления внутренним развитием части бывших союзных республик. Но это потребует от России напряжения сил, которое в долгосрочной перспективе окажется роковым для российской экономики и государственности. Отгораживание от соседей потребует строительства оборонительной стратегии на рубежах, наиболее близких к важнейшим центрам основной российской территории. Но военное доминирование создаёт возможности, необходимые для того, чтобы выстраивать вокруг России отношения, благоприятные для устойчивого международного порядка, который не будет имперским, т.е. предполагающим прямое управление соседями.

На большей протяжённости внешнего периметра Россия окружена государствами, которые не могут решить вопросы развития и безопасности только с опорой на внутренние ресурсы. Это неизбежно делает Россию основным центром силы, создаёт соответствующие ожидания со стороны соседей и способствует вовлечению третьих держав.

Игнорировать ожидания в отношении России нельзя. Вовлечение третьих держав допустимо в той степени, в какой это не ограничивает суверенитет государств – соседей России.

Перед Москвой встанет задача выработать такую форму взаимодействия с соседями, которая не потребует от неё диктовать им правила внутренней жизни или определять их внешнюю политику, но гарантирует безопасность России, а также относительно стабильный мир на её границах. Эта задача является объединяющей для стратегии Москвы в отношении всех стран-соседей, вне зависимости от того, в какой части общего геополитического пространства они расположены.

Российская политика в будущем не может строиться на продолжении имеющегося опыта.

В современном мире государство, даже такое большое, обеспеченное ресурсами и могущественное, как Россия, не может позволить себе бесконечное повторение пройденного.

Это вступит в противоречие с её внутренним развитием и изменениями, которые переживают страны-соседи. Тем более что их отношения с Россией гораздо меньше поддаются анализу с позиций теоретических схем, наиболее распространённых в науке о международных отношениях, чем, например, взаимодействие России с Европой, США или Китаем.

Любой новый международный порядок, возникающий в процессе изменения распределения сил, будет основан на ряде постоянных факторов. На первом месте среди них – история и география.

Россию и страны бывшего СССР связывает общее геополитическое пространство и общий исторический опыт, влияющие на любые теоретические выкладки.

Насколько бы великим и могущественным ни стал Китай, он всё равно окружён со всех сторон, кроме севера, малыми и средними странами, испытывающими к нему сформированное веками недоверие. Каким впечатляющим ни казался бы экономический прогресс и демографические показатели Индии, эта страна всегда останется полуостровом, который легко отделить от континента враждебными державами или природными препятствиями. Как ни сократилось бы значение Европы в международной политике, её центральное положение и удобство небольших расстояний останутся определяющими факторами сравнительного успеха и привлекательности.

США сохранят «островное» положение в международной политике вне зависимости от того, каким станет в предстоящие годы соотношение сил между ними и Китаем, как будет развиваться американское общество. Это всегда позволит Соединённым Штатам не рассматривать практически ни один региональный вызов как непосредственную угрозу своей безопасности.

В том, что касается силовой композиции окружающего Россию пространства, то она занимает уникальное положение среди всех великих европейских империй XIX века, поскольку остаётся окружена странами, возникшими на месте её прошлых имперских владений от Памира до Балтийского моря. Только на востоке Россия граничит с великим Китаем, который она никогда не контролировала и который превосходит её по всем компонентам мощи современной державы, кроме военного. Россия, в отличие от Австрии или Турции, многократно превосходит соседей по масштабам и совокупным силовым возможностям и сохранит такое положение в обозримом будущем.

Для всех соседних стран динамика российского могущества или слабости была на протяжении тридцати лет наиболее важным фактором развития и достижения их целей.

Россия служит определяющим обстоятельством национальной безопасности для значительной группы из четырнадцати суверенных государств — от Эстонии на западе до Киргизии на востоке.

Но одновременно развитие и внешнеполитическое поведение этих стран остаётся частью российской палитры безопасности и взаимодействия с другими державами, значимыми в международной политике. Таким образом, Россия и её соседи остаются частью единого целого и взаимодействуют между собой в более широком международном контексте.

История, исторические события и переживания – основа инерции, влияющей на действия государств. Поэтому отрицать общую историю России и её соседей нельзя. И особенно серьёзно нужно относиться к ограничителям, которые накладывает зависимость от заданного пути поведения российской державы на хорошо известном ей географическом пространстве. Тем более что отдельные последствия общего исторического опыта тесно связаны с российской стратегической культурой.

Но в отличие от географии историю как предопределённость внешней политики прошлыми обстоятельствами и решениями можно преодолеть. И направить действия государства за пределами национальных границ по тому пути, который лучше обеспечит его выживание в будущем. В действительности, любая успешная внешняя политика представляет собой пример преодоления заданного пути, используя ресурсы, которые находятся в распоряжении государства, и ради укрепления его собственной устойчивости. В рамках реализации такой стратегической задачи геополитическое положение и силовые возможности – не бремя, которое надо нести, а ресурсы России, как и любого государства, в отношениях с его соседями.

При этом и Россия, и соседи только сейчас, через тридцать лет после распада СССР, начинают создавать для себя новый исторический опыт. В силу масштаба и непрерывной традиции мощной государственности (минимум полутысячелетие) Россия изначально более способна к рациональному поведению в предлагаемых условиях. Преодоление исторической «колеи» гораздо важнее для её соседей – они (практически без исключений) только начинают осознавать себя в качестве суверенных государств, несущих ответственность за свою судьбу в рамках геополитического положения и объективной силовой композиции.

Исторический опыт определяет рамки, которые должна преодолевать реальная политика, если она хочет быть направленной в будущее. Тем более что за тридцать лет все страны бывшего СССР уже прошли значительный путь самостоятельного развития, в ходе которого возникли разные формы отношений с Россией. Отрицание общего исторического опыта или попытка отделения от соседей не может быть целью, потому что вступит в противоречие с географией. Однако просто продолжением прошлой линии суверенная внешняя политика государства может быть только в том случае, если она имеет реваншистскую направленность.

Ждать от России, что она будет выстраивать политику по отношению к соседям на основе исторически заданных рамок, значит предполагать, что задачей является возвращение к ранее существовавшему формату.

А именно: Москва управляет закрытым от внешнего мира имперским порядком, что подразумевает новое инкорпорирование независимых сейчас государств в состав России. Вероятность этого находится сейчас за пределами разумного и желательного, поэтому и политика России в отношении соседей должна быть основана не на исторических ожиданиях, а на представлениях о национальном интересе, которые формируются в наше время.

Именно открытость внешнему миру позволяет гораздо более гибко подходить к взаимодействию с соседями и вовлекать в решение задач российской внешней политики державы, которые находились за её исторически сформировавшимся периметром. Другими словами, в новом качестве и с опорой на своё геополитическое положение Россия может проводить вдоль внешних границ политику, которая не будет содержать чётких разграничительных линий между зонами интересов и российского присутствия. Пространство её непосредственного соседства не может иметь значения само по себе – только в контексте более широких процессов и задач глобального характера. Было бы странно, если бы страна с масштабами и амбициями России позволила себе локализовать интересы в чётко обозначенном географическом ареале. Зоны интересов предполагают эксклюзивность отношений, которую сложно представить в современном мире. Но это также требует от соседей способности к проведению «взрослой» внешней политики, основанной не на историческом опыте и мифах, а на оценке собственного положения.

Ни умам, ни сердцам

Новая российская политика формируется сейчас и проявляется во всё более индивидуальном подходе к каждому соседу.

В основе – уважение суверенитета и одновременно учёт значения, которое то или иное государство имеет для безопасности российской территории.

Это позволит использовать общее историческое наследие, но не оставаться его заложником, а также опираться на уникальное геополитическое положение России как державы, которая действует на нескольких театрах, достигает устойчивости политики обеспечения собственной безопасности через повышение гибкости взаимодействия с соседями.

Чтобы такая политика стала успешной, философия гибкого и открытого взаимодействия должна стать основой легитимного международного порядка по всему периметру. Именно России предстоит нести особую ответственность за формирование такого порядка. Этот процесс не может быть простым и институционально упорядоченным, однако именно он отвечает российским национальным интересам.

Вряд ли Россия должна стремиться к тому, чтобы на окружающем её пространстве возникли чёткие разделительные линии, хотя именно такой сценарий представляется целесообразным под впечатлением процессов сравнительной архаизации в некоторых соседних странах. Международная политика не знает примеров, когда цивилизационные границы успешно заменили бы собой естественные географические преграды. Отличие политических культур Турции и современной Европы стали непреодолимым препятствием на пути интеграции Анкары в европейское сообщество именно потому, что для этого есть географические предпосылки – пролив Босфор, разделяющий Европу и Азию, хотя микроскопическая часть турецкой территории и находится на европейском берегу.

Особое положение Финляндии в системе отношений России и Запада объясняется именно тем, что их соединяет самая продолжительная сухопутная граница, не связанная с какими-либо естественными преградами. В свою очередь, попытка построить административно-цивилизационную границу вместо естественной после расширения ЕС на Восток стала одной из важных причин современного кризиса международного порядка в Европе.

Поэтому насколько далеко ни зашёл бы процесс внутренних изменений в таких странах, как Таджикистан, Киргизия или Туркмения, отсутствие между ними и Россией естественных барьеров неизбежно делает судьбу их государственности важной для Москвы. Тем более что по другую сторону от них находятся страны, в долгосрочной устойчивости которых мы не можем быть уверены. Как бы самонадеянно ни выглядела сейчас внешняя политика Турции, Пакистана или Ирана, эти государства часто испытывают затруднения в поддержании порядка на собственной территории. Надеяться на то, что влияние Анкары, Исламабада или Тегерана сможет стабилизировать положение в странах по соседству с Россией, было бы легкомысленно. Китай же, как мы имели возможность убедиться, также не демонстрирует примеров готовности брать на себя ответственность за другие государства.

Важным остаётся вопрос, насколько Россия испытывает необходимость в том, чтобы популяризировать себя в глазах населения окружающих государств. Сама по себе концепция борьбы «за умы и сердца» представляется двусмысленной, поскольку основана на гипотезе, априори отрицающей за партнёрами способность к самостоятельному мышлению. Эта концепция стала продуктом исторического периода второй половины ХХ века, когда европейские державы, СССР и США имели дело с взрывным ростом национального самоопределения. Этот процесс происходил в условиях жёсткого биполярного противостояния и идеологической борьбы между взаимоисключающими агрессивными идеологиями – марксизмом и либерализмом. Обе идеологии предполагали распространение универсальных ценностей и вступали в конфликт с правами суверенных государств. В рамках конкурентной борьбы между ведущими державами каждой из них было трудно смириться с тем, что новые независимые страны способны быть самостоятельными не только по форме, но и по умению мыслить не под внешним воздействием.

Влияние на общественное мнение, конечно, имеет большое значение. Тем более что массовая база политики пока едва ли будет сокращаться. За сто лет с начала эпохи, когда мнение масс действительно стало иметь значение, все государства пришли к единой форме взаимодействия с общественным мнением – создание стандарта и принуждение к тому, чтобы мнение граждан ему соответствовало.

В международных отношениях психологическая война постепенно стала не только частью боевых действий во время конфликта, но рутиной отношений между государствами, даже когда они сотрудничают.

Сейчас по определению предполагается: если Россия не влияет в свою пользу на общественное мнение соседей, это неизбежно делают конкурирующие державы. Другими словами, призывы к Москве более активно бороться «за умы и сердца» граждан стран-соседей являются не более чем требованиями к энергичному ведению психологической борьбы на их территории с третьими странами. Однако чем более интенсивной становится такая борьба, тем дальше отодвигается горизонт, за которым соседи России обретут способность к самостоятельному и рациональному мышлению. Их пространство превращается постепенно, по мере появления у России возможностей для собственной пропаганды, в территорию игры с нулевой суммой, не имеющую самостоятельного значения.

Учитывая, что, по нашему допущению, стратегическим приоритетом России является именно самостоятельность соседей, сама по себе борьба за их «умы и сердца» не может быть приоритетом российской политики. Это, однако, не отменяет необходимости, во-первых, повышать привлекательность России для исправления её демографической ситуации и, во-вторых, содействовать формированию у элит новых независимых государств способности принимать решения, руководствуясь собственным рациональным выбором, а не продиктованными извне представлениями. Данная задача является, безусловно, гораздо более сложной, чем создание средствами государственной политики критической массы граждан соседних государств, позитивно настроенных к России. Но именно она может создать предпосылки для более устойчивой в стратегическом отношении ситуации.

Для этого Россия должна преодолеть исторический опыт восприятия стран-соседей как зоны своего влияния априори и вести политику использования своих уникальных силовых возможностей, а не опоры на них в качестве основной предпосылки того, что её позиции будут оставаться исключительными.

Сила России не в том, что страны-соседи никуда от неё не денутся, а в том, что в любой ситуации она окажется более действенной, чем конкуренты.

В условиях баланса сил доминирование на постсоветском пространстве является данностью, которая каждый раз подкрепляется готовностью силу применить. Это доминирование является основной причиной заинтересованности России в том, чтобы соседи были самостоятельными при принятии внешнеполитических решений.

У соседей России не должно быть ни иллюзий, что Москва станет платить за лояльность, ни надежд, что объективной расстановкой сил на общем геополитическом пространстве можно пренебрегать. Это понимание должно стать в будущем самым надёжным способом преодолеть историческое восприятие России как метрополии, а не самостоятельной, хотя и по определению дружественной державы. Способность принимать суверенные решения означает поведение не на основе исторического опыта, а исходя из рациональной оценки своего положения. Россия, в свою очередь, уже демонстрирует такую способность в глобальном масштабе, когда заботится о том, чтобы её конфликт с Западом не пересёк опасную черту военного столкновения.

Чтобы быть успешной в долгосрочной перспективе, российская политика на окружающем пространстве неизбежно потребует постоянного пересмотра конкретных целей и задач. Их содержание каждый раз будет зависеть от соображений более широкого характера – динамики баланса сил в глобальном масштабе или отношений со средними игроками (Европа, Турция, Иран), а также внутренней эволюции соседей. Мы не можем сейчас сказать, что определённый рецепт сделает действия России успешными при чисто административном управлении внешней политикой.

В этих условиях будут определяться непосредственные задачи российской политики на постсоветском пространстве. Разница силовых потенциалов участников и отсутствие у них общих геополитических интересов не позволяют говорить о возможности сформировать на этом пространстве региональный международный порядок. Каждое из государств будет решать важнейшие задачи развития в рамках не единой системы правил и обязательств, а двусторонних отношений с внешними партнёрами, среди которых Россия занимает центральное место.

По сути, российский фактор является единственным системным на этом пространстве, остальные корректируют его воздействие. И на Россию ложится особая ответственность в отношении судьбы соседей, с которыми связана её собственная безопасность.

Эта статья написана на материале исследования, произведённого в 2021 г. по заказу «Валдай» и при финансовой поддержке Клуба.

--

СНОСКИ

[1] Несмотря на то что сложно найти много близкого между Эстонией и Киргизией, все три отмеченных выше фактора определяют их общность с точки зрения российской политики.

Россия. СНГ. Весь мир. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 8 ноября 2021 > № 4046525 Тимофей Бордачев

«Советский Союз уничтожил Запад, добровольно уничтожив себя»

ИВАН КРАСТЕВ, Председатель Центра либеральных стратегий (г. София), ведущий научный сотрудник Института наук о человеке (г. Вена).

АРТЕМИЙ МАГУН, Профессор политической теории демократии Европейского университета в Санкт-Петербурге, главный редактор журнала «Стасис».

ЧЕЗ ФРИМАН, Посол в отставке, старший научный сотрудник Института международной и публичной политики Уотсона, Университет Брауна.

ЧЖАН ШУХУА, Доктор политических наук, профессор, директор Института политологии Китайской академии общественных наук, главный редактор журнала “CASS Journal of Political Science”.

МАЙКЛ МАНН, Заслуженный профессор социологии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе.

КИШОР МАХБУБАНИ, Заслуженный научный сотрудник Азиатского исследовательского института (Сингапур).

АСЛЕ ТОЙЕ, Специалист по международной политике, Норвегия.

ХАННС МАУЛЬ, Профессор, заслуженный ведущий научный сотрудник Исполнительного совета Немецкого института исследований внешней политики и проблем безопасности (Фонд «Наука и политика»).

РОБЕРТ ЛЕГВОЛЬД, Почётный профессор Колумбийского университета.

ИЛТЕР ТУРАН, Почётный профессор международных отношений стамбульского Университета Билги.

ТЕРРИ НАРДИН, Профессор политических наук и руководитель образовательной̆ программы Йельского колледжа в Национальном университете Сингапура.

--

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Крастев И., Легвольд Р., Магун А., Манн М., Мауль Х., Махбубани К., Нардин Т. Тойе А., Туран И., Фриман Ч., Чжан Ш. «Советский Союз уничтожил Запад, добровольно уничтожив себя» // Россия в глобальной политике. 2021. Т. 19. No. 6. С. 154-178.

--

МИР ЧЕРЕЗ ТРИДЦАТЬ ЛЕТ ПОСЛЕ СССР. ОПРОС. ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Вторая часть опроса ученых и интеллектуалов из разных стран о том, каким стал мир через тридцать лет после исчезновения СССР.

Иван Крастев, глава Центра либеральных стратегий (София), ведущий научный сотрудник Института гуманитарных наук в Вене:

Если мы хотим понять, почему политика идентичности находится сегодня в центре мирового внимания, нам нужно вернуться к распаду Советского Союза.

1 января 1992 г. мир проснулся и обнаружил, что Советский Союз исчез с карты мира. Без поражения в войне или иностранного вторжения одна из двух мировых сверхдержав рассыпалась в прах. Как можно объяснить столь необычный поворот событий? Распад произошёл вопреки ожиданиям и мнению, будто советская империя слишком велика, чтобы потерпеть крах; слишком прочна, чтобы рухнуть; и слишком нашпигована ядерными боеголовками, чтобы Запад мог её запугать. СССР пережил многие десятилетия потрясений, по сути, не понеся фатального урона. Как он мог развалиться совершенно неожиданно и без предупреждения в тот момент, когда у большинства людей «даже не было ощущения, что страна распадается»?

Конец Советского Союза заставил нас пересмотреть таинственную связь между упадком и распадом.

То, что Советы переживают упадок, ни для кого не был секретом. Но объясняют ли те факторы, которые вызвали упадок СССР, развал этого мощного государственного образования? Не потому ли советский распад удивил нас, что убедил в неизбежности подобного исхода?

Сейчас, пытаясь оценить влияние распада СССР на систему международных отношений, мы осознаём главный парадокс: Советский Союз было легче интегрировать в западный либеральный международный порядок, чем постсоветскую Россию и большинство других новых государств, возникших после краха коммунистической империи. СССР был постнациональным образованием. Его выживание после конца коммунизма зависело от способности сдерживать националистические и центробежные силы. В этом смысле советское руководство в гораздо большей степени, чем новое российское, было идеологически состыковано с антинационалистическими идеологиями, сформировавшими Европейский союз в 1990-е годы.

В отличие от Советского Союза, постсоветская Россия – это национальное государство в процессе становления, в котором имперский рефлекс причудливо сочетается с необходимостью постимперского национального строительства.

За последние тридцать лет на Старом континенте создавалось и разрушалось больше новых государств, чем когда-либо это происходило в любом другом регионе мира, за исключением Африки в эпоху деколонизации 1960-х годов. Таким образом, именно распад Советского Союза является важнейшим фактором, объясняющим, почему национализм и политика идентичности стали определяющим фактором мировой политики. В тени конца СССР становится понятно, что деколонизация, а не холодная война, оказалась самым важным событием ХХ века.

Артемий Магун, профессор политической теории демократии Европейского университета в Санкт-Петербурге, главный редактор журнала «Стасис»:

Распад СССР, как и любое историческое событие, ставит нас перед парадоксом и параллаксом. Одна партия видит его как «тёмную катастрофу» (Ален Бадью) или «реставрацию» (Борис Кагарлицкий), другая как «либеральную революцию» (Брюс Акерман) или даже как шанс «нового Ренессанса» (Владимир Бибихин), но понять само это событие можно лишь изнутри, а значит, вставая феноменологически на точку зрения его участников.

Перестройка, а за ней начало 1990-х гг. сопровождались таким массовым энтузиазмом и чувством освобождения, что жестоко было бы отбросить их как иллюзии с точки зрения некоего «объективного» прогресса.

Однако со временем, когда с отдаления стали видны большие исторические процессы, стало ясно, что пессимизм ортодоксальных левых имел под собой большие основания: распад СССР постепенно, от изначальной демократизации, привёл к деморализации, повсеместно породил полицейские националистические режимы, в которых вместо дежурного социального идеала в головах господствует страх и рессентимент. Спина распрямилась, но глаза потухли. Истинно революционные по форме, события 1989–1990 гг. были реакционными по содержанию. История пошла вспять, как у У-Януса Стругацких, так что революция 1980–1990-х гг., возможно, была ретроактивной кульминацией нашей нынешней истории, читаемой задом наперёд.

В такой структуре я не вижу ничего беспрецедентного, и с точки зрения субъекта таким узлом завязывается, наверное, любое значимое событие – потому на него и можно опираться в опыте, возвращаясь к нему и отталкиваясь от него. Но поставим следующий вопрос: какие реальные тенденции «мирного времени» привели к исчезновению СССР и какие за ним последовали? Ясно уже, что эти тенденции должны быть противоречивыми, как и само событие.

Во-первых (это был мой тезис в «Отрицательной революции»), перестройка была своего рода самоубийством советского строя. Горбачёв направил против социалистического государства те силы, которые его и создали, оживив спящий институт Советов как учредительной, революционной власти. Отсюда странные закатные цвета 1980-х гг. – энергия демонстраций, песен и статей была отблеском революционной энергии, теперь перенесённой в форму позднесоветской фронды.

Но, во-вторых, этот закат высветил кое-что ещё, а именно нарастание в советском обществе буржуазно-потребительских настроений и структур. Собственно, и Советы эпохи революции 1917-го, будучи демократическими, быстро обнаружили разные анархистские и эгоистические настроения, так что их пришлось прикрыть. Революционная демократия обнажает истину, провоцирует общество на саморазоблачение, а это не всегда хорошо для коллективной солидарности. Так и в перестройку – выяснилось, что большинство, немного стесняясь этого, начало жить чисто мещанскими интересами, обложившись гороскопами, детективами, православными иконами и либеральными учебниками экономики. Рыночная идеология, представшая утопией некоего спонтанного, органического существования, была логическим обобщением всего этого многоцветия.

Вторая половина ХХ века продемонстрировала нам вариант классического диалектического развития.

Противопоставленные друг другу в холодной войне капитализм и социализм стали постепенно обмениваться признаками – на Западе капитализм вбирал в себя социалистические институты welfare state, а социализм в мягкой форме становился интеллигентской идеологией. В то же время на Востоке сам социализм не смог сопротивляться потребительской культуре, в то время как интеллигенция перешла либо на консервативные, либо на чисто либеральные позиции, и те и другие резко критические по отношению к левым. Вот эта игра двух зеркал постепенно стала явной и привела к масштабной неолиберальной антисоциалистической волне, начавшейся в США и потом перехлестнувшей через «железный занавес». За этим занавесом она всё смела, позволив выстроить, под аплодисменты интеллигенции, новый карикатурный капитализм – на остатках социалистических подмостков. Что касается США и Европы, то на сегодняшний день представляется, что в отсутствие революционных событий эта волна захлебнулась в песке, породила откат в форме движений типа «Оккупай», и в конце концов законсервировала некий клинч между отпетыми циниками-капиталистами и недобитыми социалистами, берущими реванш в суровой морали. Этот клинч на наших глазах приводит к поляризации гражданского общества, так что Америка, возможно, в момент истины ещё явит нашим глазам перестройку наоборот, причём и тут стороны не будут ведать, что творят.

В этой моей интерпретации история выглядит довольно вязкой и долгое время перетасовывает примерно одну и ту же колоду карт, что, впрочем, не мешает нам выделять в ней высокие событийные образцы и вырабатывать утопические идеалы, за которые стоило бы бороться вопреки морализму и цинизму.

Чез Фриман, посол в отставке, старший научный сотрудник Института международной и публичной политики Уотсона, Университет Брауна:

Распад СССР положил начало двадцатилетнему периоду безудержного господства США в мире. Двумя столетиями ранее американский политолог Джеймс Мэдисон предупреждал, что во избежание злоупотребления силой «одни амбиции должны наталкиваться на другие». Период, наступивший после окончания холодной войны, предоставил достаточно доказательств прозорливости этого высказывания.

Дефолт Москвы в её соперничестве с Вашингтоном эпохи холодной войны просигнализировал, что Россия временно отказывается от амбиций добиться гегемонии в мире. Однако антагонизм прошлых лет по инерции продолжал быть движущей силой американской политики.

Вашингтон фактически стремился превратить весь мир за пределами Китая и Российской Федерации в эксклюзивную американскую сферу влияния, где интересы и стандарты, отстаиваемые Соединёнными Штатами, имели бы высший приоритет.

НАТО могла бы стать основой совместной общеевропейской архитектуры безопасности, связывающей Россию с остальной Европой, как когда-то это делал Европейский концерт или Священный Союз. Партнёрство ради мира и Совет Россия-НАТО были олицетворением такой возможности. Вместо этого установки времён холодной войны, подкреплённые давней европейской враждой, привели к тому, что НАТО сохранила характер инструмента коллективной безопасности, направленный на исключение российского влияния в Европе. Отрицание роли любой великой европейской державы в управлении субконтинентом является стратегической ошибкой, как показало исключение Германии и СССР после Первой мировой войны. Сначала это привело ко Второй мировой, а затем к холодной войне, в центре которой оказалась Европа. Однако Европа по-прежнему разделена, и управление ею остаётся спорным вопросом.

Поощряемая западными неолиберальными теоретиками и пришлыми варягами, Россия пережила деморализующий переход от командной экономики к хищнической плутократии и капитализму. Затем, по мере реформирования и возрождения, Россия восстановила свой досоветский статус одного из крупнейших мировых экспортёров нефти и пшеницы. Её экономика восстановилась. Её более состоятельные граждане стали завсегдатаями самых популярных курортов мира. Москва исправила постсоветскую некомпетентность и недееспособность своих вооружённых сил. Российские военные технологии возобновили поступательное развитие.

Как гласит американская народная поговорка, кто не может жить своим кошельком или оружием, должен жить умом. Россия превратилась из мировой сверхдержавы в потрёпанную, но всё ещё великую европейскую державу.

Хитроумная российская дипломатия, подкреплённая грамотным использованием военной мощи, вновь сделала Россию надёжным геополитическим игроком в Западной Азии, если не на всём земном шаре.

По причинам, которые могут объяснить только военные идеологи в Вашингтоне, Соединённые Штаты проводят политику, толкающую Пекин и Москву в объятия друг друга для противостояния американскому глобальному и региональному господству и диктату. Это облегчило формирование всё более прочной Антанты (ограниченного партнёрства для достижения узких целей) между двумя великими евразийскими государствами, основанной на общих интересах в противодействии американской враждебности, подрыве американской гегемонии и упреждении попыток смены режима со стороны США.

Как и Вашингтон до распада СССР, Пекин и Москва сегодня выступают за многополярный мировой порядок, в котором многосторонние отношения играют важную роль. При сумбурном руководстве Дональда Трампа Соединённые Штаты внезапно стали продвигать альтернативное устройство мира: систему международных отношений, определяемую соперничеством великих держав и регулируемую обоюдной проверкой на прочность. Администрация Байдена взяла на вооружение эту реакционную военно-стратегическую доктрину, дополнив её левацким постулатом о том, что движущая сила истории – смертельная схватка между демократией и воображаемой идеологией авторитаризма, оживляющей и объединяющей мировых автократов. «Соперничество великих держав» и демагогия об угрозах демократии извне привлекательны для аудитории в англоязычном мире, но не вызывают доверия за его пределами, где реальность продолжает опровергать оба этих постулата.

Постсоветский мир уже не однополярный и не биполярный, а многополярный. Средние и небольшие державы ищут собственную идентичность и роль в формировании международного ландшафта. Элементы межгосударственного взаимодействия больше не являются одномерными, и в них не преобладают иерархии военной мощи. Они многомерны. Национальная безопасность, экономическая, политическая и идеологическая ориентация вовсе необязательно совпадают.

Государства могут быть солидарны друг с другом в одних вопросах и быть противниками в других. Даже сотрудничая экономически, они могут противостоять друг другу в политическом или военном плане. Идеологическое родство больше не подталкивает к союзническим отношениям.

Мир, созданный распадом СССР и последующим американским триумфализмом, по-прежнему находится в процессе становления. Однако дуга истории теперь склоняется к нескольким центрам силы, соперничающим на разных аренах. Остаётся посмотреть, смогут ли великие державы, участвующие в этом новом международном беспорядке, добиться мирного сосуществования внутри царящего хаоса.

Чжан Шухуа, доктор политических наук, профессор, директор Института политологии Китайской академии общественных наук, главный редактор журнала «CASS Journal of Political Science»:

Продолжающееся распространение эпидемии и широкомасштабных межэтнических конфликтов заставили весь мир увидеть «другую настоящую Америку». В последние годы некоторые действия властей США, особенно отдельных политиков, пренебрегающих ради так называемых выборов здоровьем американского народа и международным сотрудничеством в борьбе с эпидемией, нанесли достаточно серьёзный ущерб глобальному лидерству и мягкой силе Соединённых Штатов.

Чтобы понять, как Америка попала в такую ситуацию, стоит только взглянуть на тридцатилетнюю историю после окончания холодной войны. Истинная причина заключается в том, что нарастающая с того момента нестабильность международной обстановки всё больше заводила американскую внутреннюю и внешнюю политику в тупик.

Израсходовав «дивиденды» холодной войны, США оказались в тяжёлом положении из-за собственного политического упадка.

После распада СССР и в результате окончания холодной войны, западный лагерь во главе с американцами оказался на вершине мировой пирамиды и получил неисчислимые дивиденды. Ослеплённые победой, американские политики, считая себя правыми во всём и действуя без учёта мнения других, допустили череду политических ошибок: поощряя столкновение разных культур, они стимулировали распространение терроризма; продвигая демократию во внешний мир, разжигали «цветные революции» и уличные протесты; используя санкции и оказывая давление на инакомыслящих, неоднократно создавали конфликты между великими державами – и так далее и тому подобное.

Тридцать лет назад многие государства возлагали надежды на США, уповая на то, что они смогут управлять процессом глобализации и развитием мировой торговли, а также стимулировать рост глобальной экономики и научно-технических инноваций. Однако уже ясно, что американская администрация поступает ровно наоборот.

За три десятилетия Соединённые Штаты из глобального лидера превратились в «источник международной нестабильности».

После окончания холодной войны доля ВВП США в мире снизилась с половины мирового ВВП в послевоенный период до четверти, а сейчас упала ещё больше – до 1/7 мирового ВВП. Внутреннему строительству уделялось недостаточно внимания, непрерывно шли войны за рубежом – в Ираке, Афганистане и других странах.

Согласно подсчётам американского Университета Дьюка, в последние годы прямые расходы Соединённых Штатов на ведение войн превысили шесть триллионов долларов, не считая затраты на послевоенные пенсии и лечение. В течение прошедших двадцати лет США осуществляли вооружённое вмешательство в Афганистане, проводили демократические изменения, что главным образом и послужило причиной их неудачи. Неудивительно, что американцы выражают недовольство: стране не хватает средств на медицинское страхование, а деньги тратятся на развязывание войн.

После распада Советского Союза Соединённые Штаты стали государством с самой большой совокупной мощью, которая опиралась не только на прочный военный и экономический фундамент, но и на мягкую силу.

К сожалению, современная американская политика хаотична и не останавливается перед «борьбой со всем миром».

С помощью разрыва связей они убивают экономику, а с помощью санкций осуществляют политический террор. Тридцать лет назад США стояли за падением Берлинской стены, однако сейчас они, наоборот, повсеместно строят разделяющие мир стены. Дело доходит до того, что они заново возводят «железный занавес» в сфере культурных, образовательных и научно-технических обменов и изолируются от остального мира. Это чрезвычайно портит международный имидж и рассеивает мягкую силу, которой американцы так гордятся.

В течение последних ста лет в глазах мировой общественности Соединённые Штаты были превосходной страной. Американцы – искренний и толерантный к многообразию народ. Секрет успеха американского общества заключается в смелости к инновациям и уважении свободы. Оно демонстрирует такие духовные ценности, как жизнеспособность, конкуренция, свобода, креативность. Однако в последние годы внутренняя политическая деградация, снижение качества демократии и отчуждение свобод привели к тому, что страна сама себя загнала в политический и управленческий тупик.

По существу, США следовало воспользоваться удобным случаем исправить собственные ошибки, применив существующие в Америке внутренние сдерживающие и компенсаторные механизмы. Но что они сделали? Они искали причину не внутри себя, а вместо этого нарушили своё политическое равновесие из-за страха потери гегемонии и внутренней политической борьбы. Предвыборная борьба произвольно вышла на первый план американской политической стратегии, предпочтение отдавалось осмыслению текущего момента, а не будущего. Как следствие, многие политические разработки того периода противоречивы, нецелесообразны и лишены оснований.

Сейчас прежде считавшийся сильнейшим глобальный лидер превратился в источник беспорядков: нынешние Соединённые Штаты не решают конфликты в мировых горячих точках и трудные проблемы, а создают их – провоцируют международные конфликты и межэтнические раздоры. США не ведут с другими странами равный диалог, а поступают высокомерно, сколачивают группировки, занимаются подстрекательством и наживают врагов по всему миру.

Различные действия Соединённых Штатов в последние годы заставили международное сообщество всё больше сомневаться в их надёжности, а также стабильности, предсказуемости и серьёзности американской политики. Страна, в которой процветают политический и стратегический эгоизм, ксенофобия и изоляционизм, несмотря на своё славное прошлое, может вызывать неприязнь у других государств.

Желание повторить холодную войну – это попытка повернуть колесо истории вспять.

Вина за то, что США переживают упадок, лежит на них самих. Не стоит обвинять в этом других, и тем более не следует вымещать злобу на Китае.

В последнее время мы стали свидетелями внутреннего раскола Запада под руководством Соединённых Штатов. В то же время наблюдаются попытки объединения Запада и другие действия Америки, направленные на изоляцию Китая и России. Можно утверждать, что некоторые политики хотят заново разыграть спектакль холодной войны между СССР и США, намереваются восстановить её результаты и повернуть время вспять. Но это бесполезно – здесь ни в коем случае не удастся добиться успеха.

В глазах некоторых агрессивно настроенных американских политиков мир – это поле боя, где ты и я дерёмся, а международное общество – это всего лишь арена для кулачных боев, борьба не на жизнь, а насмерть – если есть ты, то нет меня.

В китайской культуре мир – это «большая сцена», на которой раскрывается многообразие человеческих культур, «большой сад, где расцветает сто цветов».

Прочные российско-китайские отношения – это позитивная энергия современного мира.

Российско-китайские отношения обладают богатым внутренним содержанием, широким спектром задач и мощными внутренними движущими силами. Отныне и впредь Китай и Россия должны противостоять внешнему давлению, ещё больше укреплять отношения на политическом уровне и дать толчок развитию внутренних драйверов двустороннего сотрудничества.

В 2019 г., когда отмечалось семидесятилетие основания КНР и установления дипломатических отношений между Китаем и Россией, президент Владимир Путин, а также официальные лица МИД РФ неоднократно высоко оценивали российско-китайские отношения, называя их «отношениями стратегического партнёрства» и подчеркивая, что они лучше, чем союзнические. Китайская сторона в ответ выдвинула лозунг «трёх наивысших» (уровней в отношениях между великими державами: самый высокий уровень взаимного доверия, самый высокий уровень сотрудничества, самый высокий уровень стратегической значимости. – Прим. ред.)[1].

Майкл Манн, заслуженный профессор социологии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе:

Падение CCCР надолго изменило все территории советской империи, но оно также оказало большое влияние на Соединённые Штаты. Республиканцы считали, что падение было вызвано давлением Рональда Рейгана, и поэтому их геополитическая самоуверенность поднялась до нереального уровня, что привело к многократным неудачным интервенциям на Ближнем Востоке, за которыми следовал ответный удар со стороны исламистов. Несмотря на эти неудачи, практически все американские лидеры, республиканцы или демократы, по-прежнему считают, что долг США – нести американские ценности миру, хотя они и расходятся во мнении, стоит ли это делать посредством вооружённого вмешательства. Тем временем Владимир Путин, остро переживая утрату Россией былого могущества и спровоцированный расширением НАТО на восток, осуществил экспансию в Крым, на Восток Украины, а затем в Сирию и Ливию. Надеюсь, он извлечёт урок из бессмысленного «успеха» в Сирии и провала в Ливии, и поймёт, что эпоха империализма закончилась. Конечно, напряжённость в отношениях между Вашингтоном и Москвой – всего лишь интермедия. Главное событие, значение которого всё время возрастает, – конфликт США и их союзников с Китаем в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Падение СССР убедило китайских лидеров в целесообразности политики экономических реформ при «ведущей роли коммунистической партии».

Почти всюду, отчасти вследствие краха Советского Союза, ослабла идеологическая составляющая геополитического конфликта. Доминирующий в мире капитализм определяет соотношение сил между странами с помощью экономических показателей; единственное исключение – это гибридные государственно-капиталистические экономики Китая, Вьетнама и Кубы. Даже социал-демократия переживает кризис. Идеологическое противостояние вокруг политической власти также ослабло. Только КНР олицетворяет собой явную авторитарную альтернативу демократии, хотя и исламский фундаментализм предлагает альтернативу неустойчивую в виде авторитаризма в мусульманском мире. Однако во всех других странах, включая Россию, преобладают градации несовершенной демократии (при этом несовершенство американской демократии становится всё более очевидным).

Тот факт, что геополитические конфликты становятся менее идеологическими и более поддающимися дипломатическому разрешению, даёт надежду.

Если мир хочет избежать гибели в результате необратимого изменения климата, необходимо вести гораздо больше международных переговоров и заключать больше соглашений.

Произойдёт ли это на самом деле? Если да, то количество конфликтов существенно уменьшится. Мы стоим на пороге нового мира, к добру или к злу.

Кишор Махбубани, заслуженный научный сотрудник Азиатского исследовательского института (Сингапур):

Советский Союз уничтожил Запад, добровольно уничтожив себя.

Да, некоторое преувеличение в этом заявлении присутствует. Запад себя не уничтожил, но посеял семена самоуничтожения, которые все ещё дают о себе знать.

Первое семя саморазрушения было порождено цунами высокомерия и надменности, захлестнувшим умы Запада после распада Советского Союза. Это высокомерие было лучше всего отражено в знаменитой статье Фрэнсиса Фукуямы «Конец истории». Как я документально доказываю в книге «Проиграл ли Запад?», она нанесла огромный урон коллективному разуму Запада, усыпив его как раз в тот момент, когда азиатские гиганты, Китай и Индия, решили проснуться, то есть в начале 1990-х годов. Запад забыл, что Китай и Индия были двумя крупнейшими экономиками мира с 1-го по 1820-е годы. Их возвращение было неизбежным. После окончания холодной войны Запад из-за своей спесивости не понял и не заметил, что в 1990-е гг. главной динамикой в мире был не «конец истории», а «возвращение истории». Вот почему Запад сегодня теряется в догадках, что ему делать с возвращением Китая.

Второе семя самоуничтожения было посеяно безрассудным расширением НАТО на восток и его вторжением в сферу влияния бывшего Советского Союза. Почему это произошло именно в 1990-е гг., остаётся большой исторической загадкой. Россия явно не представляла тогда никакой угрозы для Запада. Одна из инфернальных теорий гласит, что США намеренно расширили НАТО, чтобы сделать Россию врагом и чтобы бывшие западноевропейские страны оставались признательными Америке за помощь в обороне своих границ. Только время покажет, верно ли такое предположение. Тем не менее, вне всякого сомнения, в конце холодной войны Запад упустил золотую возможность создать «общий дом для Европы».

Разделённая Европа сегодня, несомненно, является результатом безрассудной политики НАТО в постсоветскую эпоху.

Третье семя самоуничтожения было посеяно неспособностью Запада после распада Советского Союза укрепить созданный им же в 1945 г. миропорядок на базе ясных и чётких правил. Первоначально президент Джордж Буш-старший предлагал построить «новый мировой порядок». Затем, к своему удивлению, он проиграл выборы в 1992 году. Тем не менее его преемник Билл Клинтон хотел создать более сильную глобальную многостороннюю систему, которая помогла бы Соединённым Штатам в ту эпоху, когда они «перестанут быть военно-политической и экономической сверхдержавой». К сожалению, как я описываю в книге «Великое сближение» (The Great Convergence), Клинтону не удалось изменить систематически проводимую США политику ослабления глобальных многосторонних организаций, таких как Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ). Поэтому будущие историки напишут, что мир справился бы с пандемией COVID-19 гораздо лучше, если бы Запад не занимался систематическим ослаблением ВОЗ.

Короче, впечатляющий распад Советского Союза должен был привести к появлению более сильного Запада. Вместо этого три десятилетия спустя мы видим разделённый и стратегически запутавшийся Запад, который изо всех сил пытается справиться с новым миром после возвращения Азии и особенно Китая. Все три вызова можно было предвидеть и справиться с ними. Но элементарное высокомерие ослепило западные умы. Теперь Запад за это расплачивается.

Асле Тойе, специалист по международной политике (Норвегия):

Стало общим местом говорить: «Все ожидали, что американское доминирование продлится вечно». Это не так. Книгу Фрэнсиса Фукуямы «Конец истории», вышедшую в 1992 г., критиковали практически все. Почему? Потому что США на протяжении двадцати лет пытались предотвратить упадок и инвестировали слишком большие средства в армию. Многие полагали, что госдолг рано или поздно задушит экономику. Американские города, инфраструктура и даже политическая система казались обветшалыми.

И пока профессора в Западной Европе и учёные вроде Пола Кеннеди утверждали, что США вскоре последуют за Советским Союзом, Кремниевая долина вдруг обогатила Америку. Доля Соединённых Штатов в глобальной экономике резко выросла. «Сделано в США» вновь стало позитивным брендом. Возможно, это был тот случай, когда победителю достаются все трофеи, или результат успешного сочетания американской свободы, индивидуализма, капитализма и верховенства закона. А может быть, просто везение. Американцы придумали новую технологичную экономику, в которой достигли превосходства.

Соединённые Штаты вступили в новое тысячелетие, не имея конкурентов. Но за удивительно короткий срок Китай сумел догнать их в экономике.

В 1980-е гг. Китай имел экономику, сопоставимую с российской, а в ближайшее время его ВВП превзойдет американский. Долгое время это не беспокоило американских лидеров, они занимались обязанностями, обусловленными статусом «незаменимой страны», как выразился один из госсекретарей. Как и европейским державам в 1970-е гг., когда СССР и США лишили их высокого положения, России тоже пришлось заказывать из того же меню, что и странам второго сорта – вроде Британии и Германии.

Роль европейских держав и Евросоюза на глобальной арене уменьшилась. Европейцы приняли свою участь, а вот Россия не готова усмирить амбиции великой державы. При президенте Путине страна постепенно наращивала ресурсы с прицелом на будущее, когда начнётся новый раунд игры. Россия как страна с богатой историей знает, что война неизбежно случится и уничтожит тех, кто к ней не готов. В США никто особо не задумывался о том, чем сменится однополярность. Многие полагали, что либеральный госпел ценностей и норм в международном исполнении просто заменит силу и интересы.

В это время начал мирно (кто-то скажет – крадучись) подниматься Китай. Он строил сильную экономику, недофинансируя армию, как рекомендовал Дэн Сяопин. Так удавалось смягчить опасения, что КНР бросит вызов Соединённым Штатам. При Дональде Трампе часть Америки вдруг проснулась и поняла, что 1990-е гг. были не ренессансом, а просто определённой фазой. Но элиту, по-видимому, не интересует борьба за доминирование. Одни напрямую инвестируют в Китай, другие пытаются затормозить страну с помощью политики идентичности.

Меня всегда удивляет, с какой готовностью американские эксперты ругают собственную страну, находясь за границей. Не хочу обобщать, но большинство граждан большинства стран так не поступает. Мы можем критиковать свою страну дома, в разговоре со своими соотечественниками. Но не с иностранцами, называйте это, как хотите, – лояльностью или патриотизмом. Противоречия в США резко усилились при президенте Трампе, при Байдене некоторое смягчение только наметилось. Стремление нового президента аннулировать все решения предшественника касается и одной из ключевых геополитических установок Трампа – вбить клин между Россией и Китаем. От этого американцы отказались.

В 2021 г. США могут столкнуться с осью Москва – Пекин. Китай готов использовать военное преимущество России, а Россия – китайской экономики. Для России это партнёрство может неожиданно закончиться так же, как дружба свиньи и курицы, которые решили сделать яичницу с беконом. Вспомните, как Габсбурги старались сблизиться с Германией перед Первой мировой. В отличие от 1980-х гг. США могут столкнуться с вызовами во всех сферах, кроме военной. При президенте Байдене американцы решили попытаться изолировать китайскую экономику и использовать версию политики сдерживания. Результат зависит от того, смогут ли Соединённые Штаты преодолеть упадок.

Превратят ли американцы пыль времён в золото, как уже не раз делали в прошлом? Не стоит забывать, что все, кто ставил против Запада в последние несколько столетий, в итоге проигрывали.

Ханнс Мауль, профессор, заслуженный ведущий научный сотрудник Исполнительного совета Немецкого института исследований внешней политики и проблем безопасности (Фонд «Наука и политика»):

Оглядываясь назад, можно сказать, что гибель СССР открыла возможности для трансформации системы международных отношений в режим глобального управления, отличающийся более высоким уровнем сотрудничества. К большому сожалению, эти возможности упущены. В начале 1990-х гг. шансы на осуществление такой трансформации были маняще реальными, и с тех пор настоятельная потребность в ней с целью увеличения потенциала решения мировых проблем лишь усиливается, причём всё более очевидной становится необходимость сдерживания глобального потепления как наиболее актуального вызова среди многих других. Эта неспособность привести глобальное управление в соответствие с быстрыми переменами в мире, подобна собаке Шерлока Холмса, которая не лаяла (аллюзия к рассказу Артура Конан Дойла «Серебряный». – Прим. ред.). И это один из по-настоящему важных геополитических фактов последних трёх десятилетий. Следовательно, понимание причин, по которым возможность была упущена, должно стать важной задачей для всех, кому небезразлично будущее человечества.

Нет сомнений, что исчезновение Советского Союза было одним из важнейших геополитических изменений последних трёх десятилетий. Однако его влияние на ход истории могут затмить два других не менее важных события. Одно из них началось в 1978 г., но окончательно оформилось в 1991 г. в ходе «южного турне» Дэн Сяопина: усиление Китая до статуса мировой державы. Другим событием стал ответ Америки на теракты 11 сентября 2001 г. в виде «глобальной войны с террором», которая завела США в трясину Афганистана и Ирака.

Подъём Китая опирался на успешную экономическую политику Дэна, которая позволила стране воспользоваться преимуществами глобализации. В этом смысле Китай был главным бенефициаром либерального мирового порядка, где доминировали США. Однако Китай стал слишком большим, чтобы его можно было удерживать в рамках того порядка, и его отношения с Соединёнными Штатами сегодня в некоторых аспектах напоминают отношения между США и Советским Союзом времён холодной войны. Конечно, есть и важные различия. Пожалуй, главное из них – уровень экономической взаимозависимости между американской и китайской экономиками и, в более широком смысле, взаимозависимость Китая и остального мира, а также тот факт, что в наши дни мир сталкивается не с одной, а с несколькими экзистенциальными угрозами. Хотя риск ядерного Армагеддона по-прежнему с нами, как это было в годы холодной войны, есть ряд других проблем, таких как изменение климата, революция технологических инноваций и уничтожение биоразнообразия, которые могут поставить под угрозу будущее человечества.

Как примирить Китай, всё ещё движимый стремлением догнать Запад и вернуть себе древние позиции доминирования в Восточной Азии, с ограничениями, накладываемыми экзистенциальными рисками? Это будет большой геополитической проблемой следующих трёх десятилетий.

Именно американское высокомерие в начале 2000-х гг. практически уничтожило тот самый либеральный мировой порядок, для установления которого США так много сделали. Однако корни этого высокомерия уходят глубоко в историю и культуру Америки, и эти корни продолжают и сегодня питать американскую внешнюю политику. Как эта Америка, продолжающая страдать от своего первородного греха – рабовладельческой экономики в южных штатах, – может примириться сама с собой и внести вклад в создание устойчивого мирового порядка? Это ещё один большой геополитический вызов для всего мира.

Роберт Легвольд, почётный профессор кафедры политологии Колумбийского университета

(Нью-Йорк):

Возможно, из-за капризов истории после кардинальных перемен события следующих десятилетий редко развиваются так, как ожидалось. С судорожными представлениями лидеров и экспертов о том, каким будет сегодняшний мир, могут сравниться только ожидания и результаты Версальского договора.

Тридцать лет назад в Соединённых Штатах превалировали идеи «нового мирового порядка» (так и не сформулированные), однополярного периода и главенства США как незаменимой державы, а также «дивиденда мира», который позволит сосредоточиться на экономических возможностях. Сегодня эти ожидания кажутся высокомерными и наивными.

В России Ельцина и Гайдара представляли, как страна трансформируется в ориентированную на рынок демократию, которая будет существовать в тесном партнёрстве с Западом, если не удастся полностью с ним интегрироваться. Россия Путина, олигархов и силовиков выглядит совершенно иначе.

Фразы тех лет звучат, как эхо в пустом резервуаре. После встречи в Вашингтоне в феврале 1992 г. Ельцин и Буш-старший заявили, что «Россия и США больше не считают друг друга потенциальными противниками. С этого момента отношения будут характеризоваться дружбой и партнёрством, основанными на взаимном доверии и уважении, а также общей приверженности демократии и экономической свободе». Ранее лидеры Соединённых Штатов, Советского Союза и Европы в Парижской хартии для новой Европы 1990 г. провозгласили: «Эра конфронтации и раскола Европы закончилась. Мы заявляем, что отныне наши отношения будут основываться на взаимном уважении и сотрудничестве». В Вашингтоне и Москве заговорили о встраивании стран Северного полушария в единое сообщество безопасности «от Ванкувера до Владивостока».

Но вместо этого тридцать лет спустя Европа расколота по новой линии военной конфронтации – в форме наращивания вооружённых сил и агрессивных учений. Линия проходит по нестабильной восточной части Европы от Балтийского до Чёрного моря, а на севере распространяется на Арктику. В 1991 г. Сэмюэл Хантингтон писал о «третьей волне демократизации». Сегодня это кажется реликтом переполненного надеждами недопонимания, на смену которому пришёл новый тренд – к авторитаризму там, где когда-то с трудом пробивалась демократия, а неприкрытые автократии с удовольствием наблюдают за так называемыми провалами демократического мира. В США и Европе рассуждения о триумфальном либеральном демократическом мировом порядке, который олицетворяет Запад во главе с Соединёнными Штатами, уступили место панике по поводу атак со стороны агрессивного Китая и реваншистской России, которым подвергается «порядок, основанный на правилах».

Главные глобальные вызовы XXI века – изменение климата, неуправляемый ядерный мир и пандемии – не смогли стимулировать сотрудничество, а стали причиной соперничества и трений.

А самое пугающее, что Китай, о котором тридцать лет назад никто и не думал, превращается в супердержаву и движется встречным курсом к столкновению с другой супердержавой.

Последнее неожиданное развитие событий – самое важное. Холодная война, в которой Россия и США увязли после украинского кризиса 2014 г., – это одно. Конфронтация деструктивная, но ситуация значительно усугубится, если к ней добавится новая холодная война Соединённых Штатов и Китая. Холодная война США и России, в отличие от той, первоначальной, не затронула всю международную систему. В случае американо-китайской холодной войны это случится. А если учитывать дальнейшую стагнацию враждебных отношений между Вашингтоном и Москвой, то в международном порядке XXI века вновь будет доминировать разделение Запада и Востока.

Если после Второй мировой ось раскола проходила через Европу, то на этот раз ось будет двойной – в Европе и Азии.

Это обострит, хотя и с дальнейшей волатильностью, драмы сегодняшнего дня – терроризм, региональные кризисы и плохо контролируемые глобальные угрозы, связанные с изменением климата, ядерным оружием, тёмной стороной новых технологий и пандемиями.

Неужели эта невесёлая картина должна быть именно такой? И мрачное будущее неизбежно? Не обязательно, если мы должным образом оценим действующие силы. Мы оказались там, где находимся, не потому, что так было предначертано. К нынешней ситуации привели решения лидеров в Вашингтоне, Москве, а теперь и в Пекине, а также второстепенного состава – в европейских столицах, Токио и Нью-Дели. Выбор у лидеров был ограничен из-за узости взглядов, и надежды, возникшие после окончания холодной войны, постепенно померкли, а ставки одна за другой были проиграны. Сегодня ставки ещё выше. Смогут ли страны отступить от привычной озлобленности и преобразовать эти ставки в перспективы, а потом начать действовать соответствующим образом? Я держу кулаки, но не стал бы ставить на такой исход свои пенсионные накопления.

Илтер Туран, почётный профессор международных отношений стамбульского Университета Билги:

Хотя все знали, что дела в Советском Союзе идут не очень хорошо и авторитет власти существенно подорван политикой гласности и перестройки, никто – ни противники, ни сами советские граждане – не ожидал, что Союз вдруг потерпит крах. Распаду СССР предшествовал роспуск Организации Варшавского договора, который поставил точку в двухполюсной системе международной политики, существовавшей после Второй мировой войны. Первоначальные ожидания, что мир превратится в сад цветущей либеральной демократии и рыночных экономик, оказались в корне неверными. Идеологические рамки, которые Советы предлагали миру, одновременно потеряли главного поборника и доверие, но крах сверхдержавы и коммунистической модели не привёл к подъёму демократических обществ или росту рыночных экономик. В этом контексте стоит вспомнить, что ни одна из республик, за исключением, пожалуй, прибалтийских, не высказывала прямой заинтересованности в выходе из СССР. С другой стороны, лидерами новых государств стали местные руководители КПСС, которым нужно было обеспечивать своё авторитарное правление, но теперь уже под эгидой национализма. На экономическом фронте некомпетентность, преобладавшая при попытках развивать частный бизнес, привела к тому, что вместо класса предпринимателей появились олигархи, богатство и успешность которых чаще объяснялись политическими, а не экономическими талантами.

Попытки Соединённых Штатов и Западной Европы продвигать неконкретную концепцию «глобализации» оказались недолгими не только из-за недостатка экономических благ, которые были необходимы бедным странам. Сторонники глобализации больше старались защитить себя от таких проблем, как секторальная безработица, к которым могла привести глобалистская трансформация.

Через тридцать лет после распада СССР мы пришли к миру, где все страны защищают свои экономики и пытаются переложить бремя упадка производства и безработицы на других.

Из-за банкротства коммунистической идеологии образовался вакуум, который стали заполнять нечётко сформулированные идеологии. Исламский фундаментализм, начавший набирать популярность уже в последние годы существования СССР, стал одной из идеологий, получивших распространение в странах со значительным мусульманским населением. В основном говорится о том, против чего борются исламские фундаменталисты, а не о порядке, который они хотят установить в обществе. Исламский фундаментализм подорвал стабильность и процветание ряда стран и может представлять угрозу для других государств с мусульманским населением, включая Китай и Российскую Федерацию.

Однако более типичным стал глобальный подъём правых и левых популистских сил, бросивших вызов установленному в обществе порядку. Это авторитарные, ориентированные на лидера движения, и даже в обществах с либеральными демократическими традициями они обострили противоречия. Лидеры-популисты часто используют поляризацию внутренней политики и внешние угрозы, чтобы укрепить свой авторитарный режим.

Власть популистов – главный враг институтов.

Она не способна трансформировать внутренний конфликт в мирную конкуренцию и помочь обществу приспособиться к социально-экономическим изменениям, поэтому провоцирует политические перемены радикальными и непредсказуемыми средствами.

Россию также возглавляет популистское правительство. Владимир Путин стремится восстановить ту систему управления, которую разрушили гласность и перестройка. Такое популистское правительство заботится только о сохранении собственной власти и не предлагает видения будущего. Оно больше опирается на обеспечение безопасности, а не на обещания процветания. В будущем Россия вполне может оказаться жертвой популизма и многообразных проблем, которые он с собой несёт.

Крах Советской империи произошёл в период важных экономических изменений в Турции. В начале 1980-х гг., после длительного периода ориентированной на импорт индустриализации, из-за чего страна оказалась в долговой яме, правительство Турции приняло неизбежное решение – стремиться к росту, обусловленному экспортом. Этот шаг требовал болезненных социально-экономических преобразований и одновременно расширения рынков экспорта. СССР стал одним из направлений для турецких товаров и услуг. С распадом Советского Союза условия для развития двустороннего сотрудничества только улучшились. В торговле доминировал экспорт российского газа в Турцию и через неё, отношения укреплялись. Кроме того, Турция стала одним из главных направлений российского туризма.

С политической точки зрения Анкара воспринимала распад СССР как возможность расширить свои отношения в том числе со странами Закавказья и Центральной Азии. В то же время Россия продолжала считать регион своей сферой влияния. К счастью, конфликтная ситуация не переросла в постоянную конфронтацию. Турция вскоре продемонстрировала, что концептуализация Центральной Азии как тюркского мира не выходит за рамки культурной близости. Отношения строились на основе национальных интересов, которые, помимо прочего, диктовали, что у новых независимых государств должны быть хорошие отношения с Москвой. А Россия, в свою очередь, поняла, что эти государства должны строить содержательные отношения с другими странами. Та же логика, но с некоторыми ограничениями, касалась и Кавказа. Совпадения и расхождения интересов случались, но стороны старались поддерживать отношения на должном уровне и использовали исключительно мирные средства. Россия, кстати, приняла активизацию внешней политики Турции лучше, чем Соединённые Штаты, которые ожидают от своих союзников конформизма и не любят вести долгие переговоры. Всё это позволяет предположить, что в будущем турецко-российские отношения могут выйти на более высокий уровень. Но нужно понимать, что история заставляет Турцию постоянно уравновешивать отношения с Россией.

Спустя тридцать лет с момента распада Советского Союза Россия стремится возродить страну как супердержаву, которая сможет бросить вызов США и Западной Европе, как это было во времена холодной войны.

Претензии основываются на том же принципе, что и у Советского Союза – ядерный паритет. СССР не был ведущей экономической державой. Его амбиции как супердержавы базировались на обладании ядерным оружием и передовым вооружением. Союз рухнул, потому что не мог конкурировать с Западом на экономическом фронте. Баланс страха и гарантированное взаимное уничтожение делали конфликт между блоками всё менее и менее вероятным, но ресурсы Советского Союза истощались из-за космической гонки, опосредованных войн и необходимости оказывать экономическую помощь странам, которые он хотел перетянуть на свою сторону. Эти реалии не устарели. Российская Федерация не является крупным игроком в мировой экономике, если не брать поставки природных ресурсов и экспорт вооружения. Попытки восстановить статус супердержавы, скорее всего, закончатся провалом, как это произошло с Советским Союзом.

Мы не уверены в том, какую форму примет мировая система в будущем. Но следующий этап мировой истории, скорее всего, будут определять Китай и США, а не Россия. Россия может укрепить позиции в Центральной Азии и на Кавказе, но только временно. Китай представляет для Соединённых Штатов более серьёзный вызов в экономике, а не в сфере безопасности. Факторы, определяющие их соперничество, будут существенно отличаться от ситуации в период холодной войны. Начнём с того, что, как уже отмечалось, Китай навязывает серьёзную конкуренцию ведущим индустриальным и постиндустриальным экономикам мира. Эта конкуренция предполагает не только соперничество, но и взаимозависимость. Кроме того, перед мировым сообществом стоят такие проблемы, как религиозный фундаментализм, неконтролируемая миграция, обострение климатического кризиса и пандемии. Для решения этих проблем нужна кооперация, в том числе конкурентов. Будет ли Россия считаться важным актором в формировании американо-китайских отношений? Возможно, нет. Всё более активные попытки отказаться от ископаемых видов топлива, вероятно, уменьшат значимость этих ресурсов, обеспечивающих наряду с вооружением влияние России в глобальной системе.

В формировании американо-китайского соперничества даже самые близкие союзники США демонстрируют некоторую двойственность. Неизвестно, захотят ли они стать полноценными участниками американской команды, ведь разрыв с Китаем экономически обойдётся очень дорого и приведёт к падению благосостояния.

В этом соперничестве Россия вряд ли будет играть важную роль, если не считать её позиции как транзитного маршрута из Китая на Запад и поставщика энергоресурсов в КНР. Российско-китайские отношения осложняет тот факт, что страны являются соседями и восточная часть России – это пространство для китайской экспансии в западном направлении. Можно предположить, что, если Китай станет играть лидирующую роль в мировых делах, он будет ожидать, что Россия его поддержит – как американцы полагали, что европейцы отойдут на второй план и будут поддерживать их в противостоянии с Советским Союзом в период холодной войны. Дилемма стоит не только перед Европой. Согласится ли Россия на второстепенную роль или станет участником некоего блока, нацеленного на сдерживание Китая? Посмотрим.

Терри Нардин, профессор политических наук и руководитель образовательной программы Йельского колледжа в Национальном университете Сингапура:

С точки зрения мировой истории распад Советского Союза особо ничем не примечателен. То, что это событие застало мир врасплох, наглядно показывает, что политические аналитики, сосредоточив внимание на текущих событиях, могут не заметить глубинных тенденций и встречных трендов, которые в итоге делают даже драматические события чем-то второстепенным. Когда базовые и встречные тренды находятся в равновесии, они создают иллюзию стабильности. Но в долгосрочной перспективе возможность нарушения равновесия становится всё более реальной, и в итоге происходит скачкообразное изменение.

Присущая Советскому Союзу предрасположенность к распаду заложена уже в самом слове «союз», которое отчасти является признанием плюрализма, а отчасти выдаёт желаемое за действительное. То же самое можно сказать и о Соединённых Штатах, испытывающих постоянное давление центробежных сил, которые со временем приведут к их распаду.

Обе державы рано или поздно будут добавлены к списку тех, кого один историк называет «исчезнувшими царствами».

Это политические образования, которые существовали в действительности или в воображении визионеров, даже когда определяющие их характеристики менялись. Но все они в итоге исчезали вследствие внешнего завоевания или внутренней дезинтеграции. Иногда исчезнувшие царства возникают вновь, как это произошло с Россией после распада Советского Союза.

Но что такое «царство», о котором мы говорим в контексте российской политики? Это Россия? Или Советский Союз? Это государство? Режим? Нация или империя? Общество или цивилизация? Эти слова определяют сконструированные, но не естественные исторические идентичности. Все они в той или иной степени произвольны, выбраны в соответствии с заданной целью или предназначением. Мы не можем сказать, отрешившись от этой цели и контекста, что именно отличает Россию как историческое образование от других подобных образований или даже от её окружения. Исторические образования сохраняются, несмотря на изменение их характеристик и границ, но в конечном счёте все они непостоянны. Поэтому невозможно сказать, какое более долговечно. Нации, понимаемые как лингвистические или этнические образования, могут пережить империи. Но иногда этого не происходит, потому что они поглощаются, подавляются или уничтожаются. Конфедерации создаются, а затем разваливаются.

Слово «цивилизация» может подразумевать устойчивость, но что именно сохраняется на протяжении многих веков, остаётся неясным и спорным.

Исследователи внешней политики – это не историки. Их задача – оценить значение текущих событий. В отношении к России это её продолжающиеся манёвры в ближнем зарубежье; медленное разрушение Европейского союза после его расширения на постсоветское пространство и последующего сжатия вследствие Брекзита; попытка возрождения американского глобального лидерства после поражения Трампа на выборах и неудачной попытки организации мятежа; нарушение связей по причине пандемии COVID-19. Иногда их озабоченность вызвана более долгосрочными тенденциями, такими как подъём Китая или появление социальных сетей и СМИ. Технологические инновации, эпидемии и миграция населения играли важную роль в жизни человечества на протяжении многих тысячелетий, но оценивать их последствия обычно приходится историкам. Политические аналитики сосредоточены на том, как воспользоваться происходящими переменами к собственной выгоде. Иногда они могут задуматься о смене режима, но редко размышляют о полном исчезновении стран или цивилизаций.

--

СНОСКИ

[1] 70年风雨兼程 中俄关系何以成就“三个最高 // 求是网, 2019 [За 70 лет российско-китайские отношения, невзирая ни на что, достигли «трёх наивысших» уровней // QSTheory.cn, 2019]. URL: http://www.qstheory.cn/zdwz/2019-06/05/c_1124583809.htm (дата обращения: 28.09.2021).

Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 ноября 2021 > № 4046523

От жандарма Европы к мировому полицейскому

КОНСТАНТИН ДУШЕНКО

Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела культурологии Института научной информации по общественным наукам РАН.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Душенко К. От жандарма Европы к мировому полицейскому // Россия в глобальной политике. 2021. Т. 19. No. 6. С. 139-152.

ИЗ ИСТОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОГО ЯЗЫКА

Выражение «жандарм Европы» в русской культуре ассоциируется прежде всего с николаевской Россией, самим Николаем I, а иногда и шире – с Россией XIX века. Это значение стало главенствующим на рубеже XIX–XX веков. До этого и в России, и на Западе словосочетание «жандарм Европы» и близкие по смыслу обороты применялись к различным странам и в весьма различных контекстах, включая вполне позитивные.

На протяжении XIX века метафора «жандарм Европы» встречалась в трёх основных значениях:

1) страна, подавляющая революционные выступления в континентальной Европе;

2) страна, применяющая силу или угрозу силы для решения внешнеполитических задач;

3) страна, защищающая ценности европейской цивилизации или же интересы европейских держав вне христианской Европы, чаще всего в Османской империи.

До середины 1860-х гг. к России (хотя и не исключительно к ней) чаще всего применялось первое из этих значений, а затем – преимущественно третье.

Тут необходимо напомнить, что семантика слова «жандарм» в русском и западноевропейских языках неодинакова. Национальная жандармерия, созданная революционным правительством Франции в 1791 г., а затем и в ряде других стран Европы, выполняла функции военизированной мобильной (обычно конной) полиции. В России Корпус жандармов появился в 1827 г., вскоре после выступления декабристов. И хотя он также выполнял ряд задач гражданской полиции, его основным назначением стало «обнаружение и исследование государственных преступлений». Соответственно, в Европе «жандарм» – прежде всего вооружённый блюститель порядка, в России же – функционер политической полиции.

В советское время это второе значение слова стало универсальным В «Словаре русского языка» С. И. Ожегова, 1-е издание которого вышло в 1949 г., читаем: «ЖАНДАРМЕРИЯ. В буржуазных странах: особые полицейские войска для политической охраны и сыска, для борьбы с революционным движением». Это идеологизированное определение воспроизводилось затем во всех советских изданиях словаря. Н.Ю. Шведова, второй соавтор словаря с 1992 г., лишь слегка подретушировала дефиницию сталинской эпохи: «В некоторых странах: особые полицейские войска для политической охраны и сыска».

«Служить полицией в Европе»

Исходно понятие «жандарм Европы» было связано с политикой Священного союза. Согласно статье 1 «Трактата братского христианского союза», заключённого между Россией, Австрией и Пруссией в Париже 14/26 сентября 1815 г., три монарха, «почитая себя как бы единоземцами, <…> во всяком случае и во всяком месте станут подавать друг другу пособие, подкрепление и помощь»[1].

Эта доктрина служила обоснованием внешнего вмешательства в случае революционных выступлений в какой-либо европейской стране.

Австрия подавила Неаполитанскую революцию 1820–1821 гг. и революцию 1821 г. в Пьемонте. В 1823 г. французская армия восстановила абсолютистское правление в Испании. Подавление русскими войсками Польского восстания 1830–1831 гг., хотя и вписывалось в идеологию Священного союза, стояло несколько особняком, поскольку тут речь не шла о «подкреплении и помощи» легитимным властям независимого государства. Европейским жандармом без оговорок Россия показала себя в 1849 г., подавив революцию в Венгрии.

После Июльской революции 1830 г. официальной доктриной дипломатии Франции стал «принцип невмешательства». Тем не менее когда Большой совет Берна в феврале 1836 г. принял так называемые «Баденские статьи», направленные на демократизацию церковной жизни, ему пришлось отозвать это решение под угрозой французской интервенции. И уже во время Весны народов Франция во главе с Луи Наполеоном осуществила интервенцию против Римской республики Гарибальди, восстановив Папское государство (июль 1849 г.).

28 июня 1817 г. канцлер Австрийской империи Клеменс Меттерних извещал австрийского дипломата Людвига Лебцельтерна о «своего рода европейской полиции (l’espèce de police européenne), которую мы организовали в более широком масштабе, чем когда бы то ни было». Тогда же он писал послу Франции в Сардинском королевстве Эммериху Йозефу де Дальбергу: «Во мне вы видите главного министра полиции в Европе. Я наблюдаю за всем»[2].

21 апреля 1825 г. премьер-министр Франции Жан Батист де Виллель встретился с Меттернихом в Париже. Резюме беседы содержится в его воспоминаниях: «…Венский кабинет и, в частности, князь Меттерних, внушали Александру [I] страх перед революционерами на Западе и Юге [Европы] с целью сдерживать его на Востоке и <…> отвлечь его от реальных интересов и разумной политики своей страны, чтобы он взял на себя роль жандарма цивилизованной Европы» – роль, которую доселе исполняли Австрия и Франция[3].

Воспоминания Виллеля писались с 1839-го по 1847 г., и это самая ранняя известная нам цитация выражения «жандарм Европы». В печати оно получило распространение после европейской Весны народов 1848–1849 гг. и применялось к различным странам, политикам и ситуациям.

В 1850 г. французский католический историк Жак Кретино-Жоли замечает по поводу событий в Берне 1836 г.: «Австрия, выжидавшая вместе с князем Меттернихом <…>, позволила революционной Франции стать жандармом Европы»[4]. Рене де Шатобриан в «Замогильных записках» (1848, ч. 2) называет Наполеона I «наш вселенский жандарм» (universel gendarme); эта запись помечена маем 1833 года[5]. Почти в тех же словах Герцен писал о Николае I: «Он принимает на себя обязанность первого жандарма вселенной» (le premier gendarme de la terre) («Русский народ и социализм», 1851)[6]. В разгар Крымской войны фрейлина Высочайшего двора Анна Тютчева записывает в своём дневнике: «Мы дорого расплачиваемся сейчас за наше стремление служить полицией в Европе, и нас ненавидят, как вообще ненавидят полицию» (запись от 26 июня 1854 г.)[7].

Пять лет спустя, после встречи в Варшаве русского и австрийского императоров и принца-регента Пруссии (22 сентября 1860 г.), в Европе заговорили о возможности нового русско-австро-прусского союза. Однако российский официоз “Le Nord” заверял (цитируем изложение лондонской газеты), «что общественное мнение в Санкт-Петербурге и в России более чем когда-либо настроено против союза, который в итоге сделает Россию жандармом Европы – неблагодарная роль, которую она слишком долго играла»[8].

Против вступления реформирующейся России на этот путь предостерегал эмигрант Иван Головин: «…Когда глава государства препятствует цивилизации, процветанию, свободе народа <…>, мы возносим руки к небу и просим его вмешаться. Когда этого человека зовут Николай, когда он зол по своему темпераменту, мы допускаем смягчающие обстоятельства. Но когда государь, по природе добрый [Александр II. – К.Д.], из расчёта или по совету недальновидных людей хочет остановить колесницу прогресса или делается жандармом Европы, мы не желаем этого видеть»[9].

В анонимном сочинении на французском языке «Положение Европы в конце 1860 г.» жандармская роль России решительно отрицалась: «…В вопросе об антиреволюционных репрессиях Россия исходит из определённой точки зрения. У неё нет ни страхов, ни предрассудков венского кабинета министров; она считает, что ей больше не угрожает опасность, и она очень дорожит своей популярностью. <…> …Ей нравится, когда в ней видят поборницу прогресса и просвещения. Её ужасает тот род европейской жандармерии, который подавляет либеральные выступления; <…> восстание в Румелии, Молдавии и Валахии дало бы ей много больше того, что она могла бы желать; так что Австрии будет очень трудно разделить с ней свои страхи перед духом революции»[10].

В 1859 г. Франция в союзе с Сардинским королевством разгромила Австрию. Английский публицист писал по этому поводу: «Для Англии безразлично, станут ли итальянцы свободными или Австрия останется жандармом Европы; но мы не склонны позволить вмешаться третьей стороне», то есть Франции[11].

Если в 1854 г. в английской печати Россию называли жандармом революционной Европы[12], то пять лет спустя главным жандармом Европы именовался уже Наполеон III, недавний союзник Англии в Крымской войне[13]. Орлеанист Эрнест Дювержье сопоставил роль Франции в Крымской и Итальянской войне. Правительству, полагал он, «следовало <…> обнажать меч лишь для защиты слабых, преданно и открыто играть столь честную и бескорыстную, а в то же время столь почётную, удобную и выгодную роль европейского жандарма, решившего сохранять мир». В Крымской войне Франция выступала в качестве «великого поборника справедливости в Европе» (grand justicier[14] de l’Europe). Напротив, в Италии «мы больше не действовали как поборники справедливости; мы сделались заговорщиками или соучастниками заговора. <…> …Наши мнимые претензии к Австрии <…> были только предлогом; по правде сказать, именно мы нарушили мир в Европе»[15] – то есть в данном случае Франция играла роль не блюстителя (жандарма) европейского порядка, а его нарушителя.

Историк Арсен Легрель, переводчик Грибоедова и сторонник русско-французского союза, совершенно иначе оценивал участие Франции в этих двух войнах, но и он считал роль европейского жандарма почётной и выгодной.

«Крымская война была политической ошибкой со стороны Франции», которая, в сущности, защищала в ней британские интересы.

Что же касается войны в Италии, то «на этот раз законный мировой судья (le juge de paix d’office), европейский жандарм попросил и получил от Италии заслуженную награду» – Савойю и Ниццу[16].

«Жандармократия»

Тема жандарма Европы вновь ожила в связи с Польским восстанием 1863 года. Жорж Сеньор, редактор французской католической газеты “Le Croisé”, писал о политике Пруссии в польском вопросе: «…Правительство конституционной страны, желающее сойти за представителя либеральных и прогрессивных идей в Германии, <…> предлагает стать за её пределами “слугой палача”, “жандармом московитского абсолютизма”, как выразился нестор демократии в Прусской палате депутатов г-н Вальдек <…>»[17].

В другом значении говорил о европейском жандарме влиятельный либеральный публицист Эмиль Жирарден, выступавший против вмешательства Франции в польские дела. Отнюдь не одобряя русскую политику в Польше, он обвиняет западные державы, говоря современным языком, в двойных стандартах: «Если Англия хочет преподать русским хороший урок, пусть она проявит более активный и более действенный интерес к улучшению участи стольких ирландцев, умирающих от голода <…>! Если Австрия хочет преподать русским хороший урок, пусть она придёт к соглашению с королем Италии о передаче ему Венеции на почётных условиях <…>! Если Франция хочет преподать русским хороший урок, пусть она поторопится вернуться к полноте свобод, которыми она обладала <…>!» («Как “Le Constitutionnel” держит слово», статья в “La Press” от 13 октября 1863 г.)[18].

В статье «Жандармократия» от 30 октября 1863 г. Жирарден цитирует газету “L’Opinion nationale” (орган левого крыла бонапартистов, основанный Адольфом Жоржем Жеру): «Преступник проник в цивилизованную Европу. Там он грабит, сжигает, убивает, насилует женщин, плодит сирот, тащит пятнадцатилетних девушек в свой ледяной ад. Этот преступник – русский, это татарин, это монгольское варварство, это злой гений азиатской пустыни. Мы слышим стоны жертв и призываем жандармов против убийц».

Жирарден поясняет: «Если русские – убийцы, ясно, что жандармы – это французы! Поэтому не зря мы сказали, что идеалом г-на Жеру была жандармократия»[19]. Но Франция, убеждён Жирарден, не должна брать на себя «роль жандарма, преследующего коронованных преступников»[20]. Позднее Жирарден выступал против вмешательства в немецкие дела, что сделало бы Францию жандармом Европы (статья «Ножи» от 5 мая 1866 г.)[21].

Легитимист Альфонс де Калон возражал либералам Адольфу Тьеру и Эмилю Оливье, которые осуждали пассивность Второй империи перед лицом усиления Пруссии: «Согласно логике, вместо того, чтобы делать вывод о необходимости защищать малые [германские] государства и советовать правительству сделаться жандармом Европы, не должны ли мы, напротив, предложить ему отправить наши полки в Брюссель и Женеву в качестве гарнизона?»[22].

Уже после Франко-прусской войны 1870–1871 гг. итальянский республиканец Чезаре Орсини, ратуя за восстановление могущества Франции, предостерегал её: «Дело не в том, что притязания Франции на Эльзас и Лотарингию несправедливы. Но, к сожалению, Европа опасается, что Франция, победив при помощи России, не остановится вовремя; что после захвата Эльзаса и Лотарингии она захочет идти до Рейна, за Рейном разбить немецкие войска, чтобы затем напасть на неблагодарную Италию и, наконец, снова стать европейским жандармом <…>»[23].

В 1878 г. парижская “Liberté” соглашалась признать роль Англии как европейского жандарма – разумеется, наряду с Францией: «…Пока Англия играет роль европейского жандарма, пока она трудится для поддержания мира во всём мире и обеспечения свободы морей, мы будем с ней, как и в 1860 г., когда речь шла об открытии новых рынков для нашей торговли и промышленности»[24]. Однако после 1870 г. европейским жандармом чаще именовали уже Германию и Бисмарка. Французский монархист Фернан Лами писал: «Пока Франция будет республикой <…>, она останется без союзников, а Пруссия будет играть по отношению к ней роль европейского жандарма» (статья от 6 июля 1872 г.)[25].

В немецкой печати жандармом Европы (Gendarm Europas) называли Францию во время дипломатического кризиса, вызванного Польским восстанием 1863 г., затем – в связи с попытками Франции противодействовать расширению Пруссии и, наконец, полвека спустя, после Версальского мира.

Жандарм Азии?

Со времени Крымской войны жандармом Европы нередко называли державу, защищающую ценности европейской цивилизации или же интересы европейских держав в Османской империи.

В анонимной брошюре «Оккупация Константинополя», вышедшей накануне Крымской войны (март 1853 г.) и подписанной «Русский дипломат», европейским жандармом именуется Наполеон III[26]. Автор брошюры имел в виду не интервенцию против Римской республики в 1849 г., а претензии Франции на ведущую роль по отношению к Османской империи, между тем как в этой роли Россия видела себя.

Французский офицер, участник Крымской войны, писал: «Можно утверждать, что без вмешательства французского жандарма Запад потерпит неудачу во всех своих планах реформ на Востоке. Жандарм расчищает почву и побуждает народные массы уважать порядок»[27].

Британский еженедельник в октябре 1860 г. сообщал со ссылкой на парижскую печать: «…После отъезда Фуад-паши из этого города [Дамаска][28] мнение в Санкт-Петербурге и в России более чем когда-либо настроено против вмешательства мусульман <…>, которое в итоге может сделать Россию жандармом Европы – они [мусульмане] возобновили свои злодеяния и убили двадцать христиан»[29].

В апреле 1878 г. немецкий публицист писал по поводу покушения на московского обер-полицмейстера Фёдора Трепова: «Разве всего год назад некая берлинская газета не решилась написать, что Россия – полицейский Европы, призванный поддерживать порядок [на Балканах. – К.Д.]? Если Россия – это полиция, то Трепов – полиция над полицией, всевышняя полиция <…>»[30]. Здесь выражение «полицейский Европы» (der Polizist Europas) – позитивная характеристика, которую цитируемый нами автор высмеивает.

В августе того же года австро-венгерские войска оккупировали Боснию и Герцеговину. Министром иностранных дел был тогда венгерский политик Дьюла Андраши. Карой Этвёш, оппозиционный депутат венгерского парламента, осудил этот захват: «Андраши заявил, что не хочет быть жандармом Европы, хотя уже тогда сшил себе жандармский мундир» (речь на митинге в Будапеште 27 сентября 1878 г.)[31].

В 1881 г. публицист и писатель Виктор Шербюлье, излагая историю французской экспедиции 1828 г. на Пелопоннес с целью «положить конец резне, возмутившей Европу», замечает: «Мы не должны сожалеть о том, что несколько месяцев спустя Франция не стала европейским жандармом, чтобы урезонить албанцев[32]. Быть международным жандармом – трудное ремесло, и едва ли оно льстит самолюбию солдата»[33].

18 июля 1882 г. французский парламент обсуждал вопрос о посылке экспедиционного корпуса в Египет для подавления, совместно с Англией, восстания в зоне Суэцкого канала. Против решительно выступил председатель Палаты депутатов Леон Гамбетта: «Предположим, [Константинопольская] конференция выбирает вас, как вы это называете, в качестве “запти[34]”, в качестве европейского жандарма». Но «с этого момента вы больше не ведёте себя как Франция»; французским войскам пришлось бы исполнять «указания извне»[35].

В последние десятилетия XIX века в сферу интересов европейских жандармов попадает Юго-Восточная и Центральная Азия, а также Африка.

Английский либеральный политик Джозеф Коуэн в предвыборной речи 19 ноября 1885 г. предупреждал: «Россия <…> стремится стать главным жандармом Азии и в каждом уголке этого континента готова разместить мушкет или шпиона»[36]. Тут, разумеется, речь шла о том, кому быть «главным жандармом Азии».

В июле 1890 г. завершилась Брюссельская конференция, обсуждавшая вопрос о ликвидации работорговли в Африке. Согласно представителю Бельгии Альфонсу Нотомбу, Свободное государство Конго[37] «должно было стать <…> – прошу простить мне это энергичное и, возможно, вульгарное выражение – жандармом Европы», то есть «выступать в качестве европейской полиции»[38].

Хороший полицейский

В последние десятилетия XIX века входит в употребление оборот «международный жандарм» (фр. gendarme international) как понятие проектируемого международного права.

В 1867 г. либеральный журнал “L’economiste belge” опубликовал выдержки из обращения берлинских рабочих-механиков к парижским рабочим с осуждением приготовлений к войне, а также ответ парижских рабочих: «Правительства всё ещё пребывают в состоянии дикости, <…> они присваивают себе право брать правосудие в собственные руки; следует цивилизовать их, заставить их подчиниться более высокой юрисдикции, основные начала которой будут созданы сообществом народов, заинтересованных в поддержании всеобщей безопасности. Тогда и только тогда можно будет установить прочный мир; тогда международные судьи и жандармы избавят нас от завоевателей и “объединителей”, подобно тому, как национальные судьи и жандармы избавили нас от грабителей на больших дорогах»[39].

Однако в роли международного жандарма традиционно мыслились великие державы. Американский священник Адольф Берл говорил: «Страны по-прежнему будут вынуждены поддерживать порядок в мире (to police the world), чтобы предотвратить международную преступность, подобно тому, как местные полицейские силы защищают жизнь и имущество граждан» (проповедь по случаю годовщины Почётной артиллерийской роты Массачусетса 1 июня 1896 г.)[40].

6 декабря 1904 г. Теодор Рузвельт выступил в Конгрессе США с речью, вошедшей в историю. «В Западном полушарии, – заявил он, – приверженность Соединённых Штатов доктрине Монро может принудить их <…> исполнять роль международной полицейской силы (international police power)». Считается, что отсюда происходит выражение «мировой полицейский» (policeman of the world)[41]. Однако Рузвельт имел в виду лишь страны Латинской Америки как сферу допустимого вмешательства США.

Между тем оборот «мировой полицейский» встречался уже в XIX веке применительно к Англии – единственной в то время мировой державе.

В 1883 г. обозреватель еженедельника “Vanity Fair” писал: «“Таймс” <…> постоянно предлагает нам стать мировым полицейским (the world’s policeman) там, где у нас нет никаких обязанностей и нет даже права брать их на себя»[42].

28 августа 1885 г. Эдуард Э. Моррис прочёл лекцию в австралийском отделении Лиги имперской федерации. Эта Лига, основанная в 1884 г., ставила целью преобразовать Британскую империю по федеративному принципу. Тезис «Англия – мировой полицейский» (the policeman of the world), по мнению Морриса, неприемлем; он «привёл к бомбардировке Александрии и всем дальнейшим плачевным египетским осложнениям. Эту полицейскую работу невозможно остановить»[43].

В разгар Первой мировой войны, меньше чем за год до отправки американских войск в Европу, экс-губернатор Нью-Йорка Мартин Глинн заявил: «Сражаться против всякой несправедливости означало бы вечную войну <…>. Это не позволит Соединённым Штатам вложить меч в ножны до тех пор, пока в снежных пустынях Сибири или на холмах Борнео остаётся неисправленная несправедливость или неудовлетворённая надежда». «Это сделало бы Америку <…> мировым полицейским. Рим пытался быть мировым полицейским и потерпел крах; Португалия пыталась быть мировым полицейским и потерпела крах; Испания тоже пыталась и потерпела крах» (речь 14 июня 1916 г. на съезде Демократической партии)[44].

После Версальского конгресса в Вашингтоне снова возобладал изоляционистский курс, и определение США как мирового полицейского вернулось лишь после Второй мировой войны.

«Оплот всякой реакции»

На рубеже XIX–XX веков в русской печати, сперва неподцензурной, а затем и легальной, становится обычным определение николаевской России и самого Николая I как жандарма Европы.

До этого выражение «жандарм Европы» встречалось как отклик на сообщения иностранной печати и в тех же значениях. В 1896 г. французский историк Анатоль Леруа-Больё писал: «В отличие от Николая I, которого он <…>, казалось бы, взял за образец, Александр III понимал, что для российского самодержавия роль ратоборца принципа легитимности или жандарма монархической Европы – неблагодарная роль»[45].

Тем не менее в русской революционной печати образ самодержавной России как жандарма Европы сохранялся вплоть до 1905 г. и даже позже – не без влияния взглядов, преобладавших в германской социал-демократии. Для Ленина русское самодержавие – «европейский <…> жандарм, постоянный и вернейший оплот всякой реакции»[46]. Прокламация редакции «Искры», выпущенная летом 1904 г. в связи с Русско-японской войной, называлась «Международный жандарм». В статье Ленина «Падение Порт-Артура» (январь 1905 г.) утверждалось, что «европейская буржуазия <…> привыкла отождествлять моральную силу России с военной силой европейского жандарма»[47]. Это анахроничное для начала XX века представление развито в листовке ЦК РСДРП, написанной Троцким к 1 мая 1905 г.: «Русское самодержавие – это международный жандарм. В течение долгого ряда лет оно стояло на страже, с шашкой наголо, и озиралось вокруг злобными глазами, готовое с остервенением наброситься на революцию в любой стране. Французская буржуазия пугливо прижималась к русскому абсолютизму, поддерживала его своими деньгами и ждала от него помощи в трудную минуту – не только против внешних врагов, но и против героического французского пролетариата. Германское правительство всегда пресмыкалось перед русским абсолютизмом и, чем могло, вредило русскому революционному движению. Всем хищникам в Германии выгодно иметь на востоке от себя могучую полицейскую силу, которую в минуту восстания германского пролетариата можно призвать на помощь»[48].

В СССР подобные взгляды стали частью официальной идеологии. «Царизм – жандарм Европы» – название главы учебника по истории СССР для 9 класса средней школы под ред. А.М. Панкратовой (1946 г.). Здесь имелась в виду внешняя политика николаевской России, но ленинское положение о жандармской роли царской России как таковой сохраняло силу. В справочнике крылатых выражений указывалось, что только «революция 1905 г. лишила русское самодержавие возможности играть роль международного жандарма»[49].

То же словоупотребление – по вполне понятным причинам – преобладает в польской культуре. Весьма показательно, что статья «Жандарм Европы» существует только в русской и польской версиях Википедии.

--

СНОСКИ

[1] Трактат Братского Христианского Союза // Полное собрание законов Российской империи. СПб.: Тип. II Отд. Собственной Е.И.В. канцелярии, 1830. Vol. 33. № 25943. С. 279.

[2] Bertier de Sauvigny G. de. Metternich et son temps. Paris: Hachette, 1959. P. 118.

[3] Villèle J.-B. de. Mémoires et correspondances. Paris: Perrin, 1890. Vol. 5. P. 170.

[4] Crétineau-Joly J. Histoire du Sonderbund. Bruxelles: Vanderborght, 1850. Vol. 1. P. 179.

[5] Chateaubriand R. Mémoires d’outre-tombe. Paris: Penaud Frères, 1850. Vol. 9. P. 346.

[6] Герцен А.И. Собрание сочинений: В 30 т. М.: Изд-во АН СССР, 1954. Т. 7. С. 324.

[7] Тютчева А.Ф. Воспоминания / Пер. с франц. Е. В. Герье. М.: Захаров, 2002. С. 91.

[8] The Warsaw conferences // The Illustrated London News. 1860. 13 Oct. Vol. 37. P. 329.

[9] Golovin I. Les alliances de la Russie. Leipzug: H. Huebner, 1861. P. VIII.

[10] État de l’Europe à la fin de 1860. Paris: Amyot, 1861. P. 74-75.

[11] The War Pamphlets // The New Monthly Magazine. London, 1859. Vol. 115. P. 495.

[12] The fetes Napoleon // Daily News. London, 1854. 18. Aug. P. 5.

[13] More Preparations for Peace // Lloyd’s Weekly Newspaper. London, 1859. 2. Oct. P. 6.

[14] ‘Justicier’ может означать также также ‘феодальный судья, имеющий право творить суд’.

[15] Duvergier de Hauranne E. Le Gouvernement Personnel. Paris: Chevalier, 1869. P. 38-39.

[16] Legrelle A. La Prusse et la France devant l’histoire: Essai sur les causes de la Guerre. Paris: Amyot, 1874. Vol. 1. P. 161.

[17] Seigneur G. La Pologne et l’Europe. Paris: Dentu, 1863. P. 47. Бенедикт Вальдек (1802—1870), прусский леволиберальный политик, противник Бисмарка.

[18] Girardin É. de. Paix et liberté: questions de l’année 1863. Paris: Plon, 1864. P. 689.

[19] Там же, P. 691.

[20] Там же, P. 690.

[21] Girardin É. de. Le succès: questions de l’année 1866. Paris: M. Lévi, 1867. P. 130-131.

[22] Calonne A. de. Les affaires d’Allemagne devant le Corps législatif // Revue contemporaine. Paris, 1867. Vol. 91. P. 271.

[23] Orsini C. L’Alliance Latine. Paris: Amyot, 1871. P. 66.

[24] Цит. по: Letters from Paris // The Pall Mall Gazette. London, 1878. 10. July. P. 10.

[25] Lamy F. Le bilan de l’essai loyal // Lamy F. Quatre ans de provisoire: 8 février 1871 – 25 février 1875. Paris: Dentu, 1876. P. 155.

[26] L’Occupation de Constantinople: lettre à S. M. l’Empereur de toutes les Russies / Par un diplomate russe. Londres: J. Thomas, 1853. P. 5.

[27] Souvenirs d’un zouave devant Sébastopol. Paris: Librairie nouvelle, 1856. P. 231.

[28] Фуад-паша, министр иностранных дел Османской империи, был направлен в Сирию для восстановления порядка после резни христиан-маронитов в Ливане.

[29] Foreign and Colonial News. Syria // The Illustrated London News. London, 1860. 13. Oct. Vol. 37. № 1054. P. 329.

[30] Pariser Briefe. Paris, 22. April // Die Wage: Wöchenblatt für Politik und Literatur. Berlin, 1878. 26. April. № 17. P. 264.

[31] Zgromadzenie ludowe w Peszcie // Nowy Czas. Cieszyn, 1878. 5 października. № 40. P. 316.

[32] Армия Ибрагима-паши, действовавшая в Пелопоннесе, была набрана главным образом среди албанского населения.

[33] La correspondance politique du comte Prokesch-Osten // Revue des deux mondes. Paris, 1881. 1 Janvier. Vol. 43. P. 224. (Подпись: G. Valbert.)

[34] Запти – колониальная жандармерия, из турецкого zaptié – конная полиция, вербовавшаяся в турецкой общине Кипра.

[35] Gambetta L. Discours et plaidoyers politiques. Paris: Chamerot, 1885. P. 99.

[36] Cowen J. Speeches Delivered by Joseph Cowen. Newcastle-upon-Tyne: A. Reid, 1885. P. 109.

[37] Марионеточное образование, созданное бельгийскими колонизаторами.

[38] Nothomb A. Rapport fait au nom de la section centrale // Recueil des traités et conventions concernant le royaume de Belgique. Namur: Delvaux, 1892. Vol. 15. P. 198, 199.

[39] Protestations contre la guerre // L’economiste belge. Bruxelles, 1867. 4 Mai. № 9. P. 98.

[40] Berle A.A. A Sermon Preached at in the Old South Church on the 258th Anniversary of the Old and Honored Artillery Company June 1, 1896 // Annual Record of the Ancient and Honorable Artillery Company of Massachusetts. 1896-1897. Boston: A. Mudge,1898. P. 112.

[41] Safire W. Safire’s New Political Dictionary. New York: Random House, 1993. P. 587.

[42] Notes // Vanity Fair. London, 1883. Dec. 1. Vol. 30. P. 288. (Подпись: The Chiel.)

[43] Morris E.E. Imperial Federation // The Victorian Review. 1885. Nov. 2. Vol. 13. № 73. P. 8.

[44] Official Report of the Proceedings of the Democratic National Convention. Chicago: Publishers Print, 1916. P. 26-27.

[45] Leroy-Beaulieu A. Le Voyage du Tsar // La revue des deux mondes. Paris, 1896. Octobre. Vol. 137. P. 544.

[46] Ленин В. И. Полное собрание сочинений. М.: Политиздат, 1967. Т. 1. С. 269.

[47] Указ. соч. 1975. Т. 9. С. 152.

[48] Троцкий Л. Сочинения. М.; Л.: Гос. изд-во, 1925. Т. 2, ч. 1. С. 243.

[49] Ашукин Н.С., Ашукина М.Г. Крылатые слова: Литературные цитаты. Образные выражения. 2–е, доп. изд. М.: Худож. лит., 1960. С. 351.

Россия. Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 ноября 2021 > № 4046522 Константин Душенко

Как сохранить статус?

БАРРИ БУЗАН

Член Британской академии наук, заслуженный профессор Департамента международных отношений и старший научный сотрудник в LSE IDEAS (подразделение Лондонской школы экономики и политических наук). Почётный профессор Университета международных отношений в Пекине, Китайского университета внешней политики, Копенгагенского и Цзилиньского университетов

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Бузан Б. Как сохранить статус? // Россия в глобальной политике. 2021. Т. 19. No. 6. С. 124-138.

РОССИЯ В МИРОВОМ ПОРЯДКЕ ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ

Хотя Россия всегда стремилась к тому, чтобы её признавали в качестве великой державы, способность страны поддерживать этот статус вызывала сомнения с момента, как мир вступил в эпоху модерна в XIX веке.

Военная оснащённость в целом была на достойном уровне, но в экономическом плане Россия оставалась среди наименее успешных государств – не в последнюю очередь из-за трудностей установления эффективных отношений с капитализмом. Такое несбалансированное развитие продолжается и сегодня, причём признаков перемен к лучшему пока незаметно. Решение России стратегически связать себя с Китаем ставит под сомнение её великодержавный статус, поскольку она оказывается всё более зависимым и подчинённым партнёром растущего азиатского гиганта.

Вступление

Свой краткий очерк начну с общего исторического обзора – истории модерна, на фоне которой следует сегодня оценивать любую страну, в том числе и Россию. Затем я проанализирую ряд ключевых моментов, актуальных для оценки конкретного положения России с конца XVIII – начала XIX столетия. Модерн развивался в два этапа: первый охватывает XIX и большую часть XX века, когда происходил подъём Запада и Японии; отсчёт второго начинается в 1970-е гг., он достигает апогея к 2020 г., когда современность распространилась на другие регионы – в частности, Азию[1].

Я не специалист по России, хотя достаточно хорошо знаю эту страну, её историю и могу взглянуть со стороны, с точки зрения мирового сообщества. Я оценю положение России прежде всего со времени окончания холодной войны в контексте того, что я расцениваю как ускоряющийся сдвиг к постзападному мировому порядку, который я характеризую как глубокий плюрализм[2]. Сдвиг в направлении глубокого плюрализма – начальная фаза второго этапа модерна. В основе анализа – идеи Английской школы относительно ответственности великих держав и великодержавного управления (ВДУ)[3]. «Постзападный» не означает постепенное исчезновение Запада. Скорее Запад переходит из состояния гегемонистского ядра или стержня первого этапа развития модерна к положению одного из нескольких центров мирового сообщества, которое отныне характеризуется более широким рассредоточением богатства, силы и культурно-политического авторитета, чем на протяжении двух последних столетий.

Развал Советского Союза и формирование новой России тридцать лет назад стало одним из элементов сворачивания первого этапа модерна, когда с начала XIX века на планете доминировала сравнительно немногочисленная группа индустриально развитых стран.

Советский Союз был одним из экспериментов XX века по созданию нравственно и функционально превосходящей формы индустриальной политэкономии и дальнейшей модернизации общества.

Среди таких экспериментов можно назвать либеральную демократию, социальную демократию, коммунизм и фашизм. В течение нескольких десятилетий советский строй казался многообещающей, жизнеспособной и привлекательной моделью. После Второй мировой Советский Союз, сам истощённый войной, находился в окружении слабых в геополитическом отношении стран и на короткое время превратился в сверхдержаву. Япония и Европа лежали в руинах, и СССР оккупировал большую часть Восточной и Центральной Европы и на короткий период – Манчжурию.

Китай был опустошён японской оккупацией и охвачен гражданской войной. Рушились колониальные империи на Ближнем Востоке, в Южной и Юго-Восточной Азии. Противостоять Советам могли только далёкие США. Однако в итоге советский эксперимент провалился. СССР создал вполне успешный военно-промышленный комплекс и военизированное государство. Но его тоталитарная форма правления, хоть и была предпочтительнее фашизма[4], едва ли превосходила в моральном плане иные формы государственного устройства и социально была менее привлекательной, чем социал-демократические или либерально-демократические модели. Командная экономика оставалась заметно менее эффективной, чем капиталистическая, в плане извлечения широкого спектра богатства и власти из ресурсов современности.

К 1990-м гг. постсоветская Россия оказалась в окружении сильных противников. Даже под конец холодной войны советский ВВП был превзойдён возрождающейся Японией – страной с вдвое меньшим населением, гораздо меньшей территорией и природными ресурсами. Китай начал с 1980-х гг. длительный и широкомасштабный рост накопления богатства и мощи, на фоне которого Россия всё больше отставала. Относительно низкие экономические показатели Советского Союза стали одной из причин, по которой коммунистический Китай в конце 1970-х гг. отказался от советской и маоистской экономической модели и это, возможно, имело большее глобальное значение, чем окончание холодной войны и распад СССР. Индия стала растущей ядерной державой, Юго-Восточная Азия также пережила некую модернизацию. Ближний Восток оставался неспокойным, но там сохранялось существенное присутствие США. Сами Соединённые Штаты, казалось, пребывали на пике могущества, переживая однополярный момент. Исторический период геополитики, когда Россия была окружена проявлениями слабости, испарился, и перспектив того, что подобное вернётся в ближайшем будущем, не просматривалось.

Тем не менее в идеологической борьбе за будущее победил не либерализм или коммунизм, а капитализм, который оказался совместим с широким спектром политических форм: авторитарных (Китай), либерально-демократических (англосфера) и социал-демократических (Европа, Япония)[5]. Независимо от политической системы, капитализм лучше, чем любая другая система, извлекает богатство и силу из ресурсов современности.

Историю России после распада СССР следует рассматривать в контексте набирающего обороты второго витка модерна. На его первом этапе доминировала относительно небольшая группа европейских держав, а также США и Япония, причём все они начали успешную модернизацию в XIX веке[6]. Второй этап до сих пор определяется преимущественно азиатскими странами, которые приступили к модернизации с 1970-х годов. На втором этапе новая группа стран, самой большой и успешной из которых является Китай, достигла достаточного уровня, чтобы присоединиться к прежнему ядру модернизаторов первого этапа и расширить его. Пока неясно, сколько ещё стран примут участие во втором этапе, который происходит почти столетие спустя после того, как Япония, Россия и Италия замкнули ряды модернизаторов первой фазы.

Первый этап проходил в условиях, когда война великих держав допускалась и ожидалась, а страны практически ничем не ограничивались в стремлении к богатству и власти. Второй, который набирает обороты сейчас, разворачивается при гораздо более стеснённых обстоятельствах.

Война между великими державами теперь слишком опасна и дорогостояща, а потому нерациональна и не оправданна.

Экологические ограничения, особенно изменение климата с его лимитами на использование ископаемых видов топлива, а также пандемии, препятствующие путешествиям и туризму, всё больше тормозят устойчивое развитие передовых стран и тех, кто всё ещё пытается догнать лидеров.

Так как же постсоветская Россия вписывается во второй этап модернизации? Её стартовые позиции не были слишком многообещающими. Она одной из последних присоединилась к первому этапу современного развития и, несмотря на некоторые значительные советские достижения, оставалась в числе наименее успешных модернизаторов. Ни Россия, ни Советский Союз не могли конкурировать с другими странами первого этапа модернизации ни по уровню благосостояния (ВВП на душу населения), ни в обеспечении высоких стандартов жизни. Хотя СССР добился неплохих результатов в массовом образовании, повышении статуса женщин и развитии фундаментальной науки, он так и не смог адаптироваться к капитализму как наиболее эффективному средству обеспечения быстрого роста и инноваций. Страна демонстрировала гораздо большие успехи в производстве военной мощи, чем в развитии диверсифицированной экономики всеобщего благосостояния, инновационной как в лёгкой, так и в тяжёлой промышленности. Даже в период наивысшего расцвета советская империя была в лучшем случае тем, что Пол Дибб назвал «неполноценной сверхдержавой»[7]. Из-за ограниченного успеха в создании индустриальной современности Россия осталась зависима от экспорта ископаемого топлива – источника энергии, использование которого резко сокращается на втором этапе модерна, поскольку необходимость реагировать на изменение климата неумолимо подталкивает мир к переходу на возобновляемые источники энергии.

Заглядывая в будущее раскручивающейся второй спирали модернизации, можно выделить три основных вопроса. Сможет ли Россия сохранить статус великой державы? Найдёт ли она эффективный способ адаптации к капитализму? И как на неё повлияет позиция, которую она заняла в начинающейся второй холодной войне между Китаем, самой Россией, с одной стороны, и Западом и многими соседями Китая — с другой?

Статус России как великой державы

Как проницательно заметил Ивер Нойманн, у России есть глубоко укоренившаяся потребность быть великой державой, и она не может смириться с более низким статусом в международном обществе[8]. До начала новой истории большая численность населения по сравнению с европейскими державами и способность мобилизовать крупные армии удовлетворяли эту потребность без особых проблем. Но с XIX века поздний старт и относительно слабые результаты России на первом этапе модерна постоянно ставили её статус великой державы под сомнение. Этот вопрос периодически обострялся поражениями и/или внутренними потрясениями в 1856, 1905, 1917—1918 и 1989—1991 годах. Ключевая тема второго этапа модерна – каков будет баланс между потребностью и желанием России быть великой державой и её способностью поддерживать этот статус? Эта проблема не исчезает, а приобретает новые формы и остроту по мере того, как Россия прокладывает себе путь на втором витке модерна.

Особенно она была заметна в 1990-е гг. во время расцвета американского «однополярного мира» и глобализации, когда ослабленная, униженная и охваченная кризисом Россия пыталась восстановить разрушенную экономику и сохранить статус великой державы. Кризис быстрого перехода от плановой экономики к свободному рынку был предотвращён волевым актом Путина, восстановившего военный авторитет России, которая снова стала вести себя как великая держава не только в своём регионе (Украина, Сирия), но и в отношениях с ЕС, Китаем и США. Однако основополагающие слабости российской экономики, общества и государства никуда не исчезли. На втором этапе современной истории присущие России слабости делают её уязвимой не только перед традиционными соперниками первого этапа – Европой, Соединёнными Штатами и Японией, но и перед новой когортой быстро усиливающихся держав. Китай, Индия и другие страны также претендуют на великодержавность, и их подъём обостряет конкуренцию за первые места в международных рейтингах. С этой точки зрения, как бы ни было неприятно россиянам, Россия является частью относительного упадка Запада, или, точнее, стран — участниц модернизации первого этапа. Наряду с США, Европой и Японией она сталкивается с усугубляющейся конкуренцией со стороны новой когорты стран, положение которых быстро укрепляется. На фоне возникающего порядка Россия обладает в международном масштабе относительно небольшим социальным капиталом. Её внешнеполитический стиль традиционно был и остаётся жёсткой формой плюрализма, при котором предпочтение отдаётся государственным соображениям (raison d’etat) в ущерб внутрисистемному порядку (raison de système)[9]. У России мало закадычных друзей, и в отличие от Китая и Соединённых Штатов недостаточно финансовых средств, чтобы покупать поддержку третьих стран. Убийства российских оппозиционеров за рубежом подрывают её репутацию, а отрицание ответственности за них не вызывает доверия.

Цифры не подтверждают, что у России есть хорошие шансы удержать место в высшем эшелоне держав. Она занимает 11-е место в мировом рейтинге стран по ВВП, находясь ниже Италии, Канады и Южной Кореи. ВВП России составляет примерно десятую часть от китайского. По ВВП на душу населения по паритету покупательной способности страна находится на 55-м месте, ниже Греции и Малайзии. В России относительно низкий коэффициент рождаемости (1,5–1,6) – примерно на уровне Китая, выше, чем в Японии и Германии, но ниже, чем в США и Великобритании, и значительно ниже коэффициента воспроизводства населения. Как и многие другие страны — участницы первого этапа модернизации, Россия столкнётся в XXI веке с серьёзным сокращением численности населения со всеми вытекающими отсюда последствиями[10].

Россия выделяет сравнительно небольшой процент своего валового национального дохода на зарубежную помощь в развитии (0,075% за 2019 г. по сравнению с 1,15% ВНД, которые выделила Турция; 1,39% ВНД, выделенные Польшей; 0,292% ВНД – Японией и 0,704% ВНД – Великобританией). Россия играет роль стороннего наблюдателя в переговорах об изменении климата и имеет глубокие внутренние разногласия по этому вопросу[11]. Она вносит малозначительный вклад в борьбу с климатическими изменениями[12]. Программа отслеживания действий по борьбе с изменением климата оценивает обязательства России по достижению целевых показателей снижения выбросов углекислого газа как «совершенно недостаточные». Россия получает некое сочетание издержек и выгод от нынешних и вероятных последствий изменения климата. Наиболее очевидными выгодами станет открытие арктических морских путей и более мягкий климат. Издержки будут связаны с повышением уровня моря и нестабильностью арктических районов вечной мерзлоты, которые станут уязвимы для пожаров и огромных выбросов парниковых газов. Поскольку материально-техническая база экономики узка, она также зависит от падения мирового спроса на ископаемое топливо в период энергетического перехода.

Если обобщить всё вышесказанное, Россия не может быть спокойна за свой великодержавный статус. Её козыри – военная мощь, особенно ядерное оружие и средства его доставки, место в «пятёрке» Совета Безопасности ООН и огромная территория. Однако почти по всем иным параметрам страна уступает как другим участникам первого этапа модернизации, так и стремительно усиливающимся азиатским державам. Колоссальный ядерный арсенал – главная опора в притязаниях на статус великой державы.

У России имеется значительный потенциал так называемой «раздражающей мощи» на периферии и в киберпространстве, но мало экономических и идеологических инструментов влияния.

Россия и капитализм

Одна из причин, по которой статус России как великой державы висит на волоске, – её неспособность адаптироваться к капитализму. Хотя, подобно всем другим ведущим державам, старым и новым, Россия сегодня является капиталистической страной, но она по-прежнему остаётся одной из наименее эффективных великих держав первого этапа модернизации в извлечении широкого спектра богатства и власти из ресурсов современности (исключение составляет разве что узкий круг самых богатых олигархов). Что особенно важно, она гораздо менее эффективна в этом смысле, чем ведущая держава второго этапа Китай, создавший производство полного ассортимента качественных потребительских товаров, чего не удалось сделать ни Советскому Союзу, ни России.

Россия всё ещё конкурентоспособна в военном производстве, но её экономика по-прежнему привязана к экспорту ископаемого топлива, когда в мире наблюдается серьёзное стремление перейти на возобновляемые источники энергии в качестве основного ответа на изменение климата.

Несчастливые отношения России с промышленным капитализмом уходят корнями в XIX век. Как и другие страны того времени, Россия начала развивать промышленный капитализм в условиях абсолютистской монархии, но такое сочетание нигде не оказалось возможным, учитывая радикальные изменения в классовой структуре и национальной политике. Россия ушла от капитализма в командную экономику коммунистической диктатуры. Как отмечалось выше, это был один из ряда экспериментов XX века по поиску наилучших способов упорядочения политэкономии. После национальных мобилизаций Первой мировой войны командная экономика выглядела убедительно, и в течение нескольких десятилетий казалась конкурентоспособной. Но её ограничения и слабости за рамками тяжёлой и военной промышленности стали слишком очевидны к 1970-м годам. В советский период Россия решительно встала в оппозицию к капитализму, и эта позиция перекликалась с тем, что Нойманн называет «славянофильской», антизападной нитью в российской политике и идентичности[13]. Её бурный выход из командной экономики до и после окончания холодной войны свёл на нет многое из того, чего достиг Советский Союз. Этот беспорядочный выход привёл Россию к неэффективной форме кланово-олигархического капитализма с большим вмешательством государства, при котором несколько человек действительно стали очень богатыми, но не было дано импульса для преодоления зависимости от экспорта ископаемого топлива или военно-промышленного комплекса. ВВП России примерно в два раза меньше ВВП Великобритании, а ВВП Японии по-прежнему в три с лишним раза больше российского, несмотря на все японские экономические беды с 1990-х годов. России ещё предстоит нащупать удобные и эффективные отношения с капитализмом.

Ирония истории в том, какую роль Россия непреднамеренно сыграла, вдохновив Дэн Сяопина серьёзно задуматься об отношениях между рынком и социализмом. Учась в Советском Союзе в 1920-е гг., молодой Дэн познакомился с идеями Николая Бухарина и драматическим влиянием рынка на производство в период НЭПа. Тогда Ленин ненадолго разрешил рынку работать в качестве способа преодолеть проблему дефицита в экономике, образовавшегося вследствие нарушения хозяйственных связей в период Первой мировой войны, революции и Гражданской войны. Опыт НЭПа остался в памяти Дэна и был воскрешён в Китае группой его единомышленников в конце 1970-х годов. После экономического хаоса эпохи Мао Дэн и его сторонники искали способ быстро нарастить производство и были открыты для изучения форм «рыночного социализма». В отличие от Бухарина, который рассматривал рыночный социализм как временный этап на пути к социализму ортодоксальному, команда Дэна считала рыночный социализм постоянной формой развития[14]. Распад Советского Союза также послужил КНР наглядным уроком того, как не следует реформировать коммунистическую экономику. Таким образом, Россия помогла обогатить и расширить возможности своего гигантского соседа, но не смогла сделать то же самое для себя. НЭП вдохновил Китай на удивительную трансформацию с начала 1980-х гг., которая оставила Россию и многие другие страны лежать в пыли в экономическом смысле.

Позиция России во второй холодной войне

В последнее десятилетие, и особенно после захвата территории Украины в 2014 г., Россия неуклонно дрейфует в сторону всё более тесного стратегического партнёрства с Китаем[15]. Оно основывается главным образом на взаимном неприятии доминирования США в существующем мировом порядке и использовании американцами этого фактора для продвижения либеральных ценностей в мире. Обе страны извлекают конкретную и разнообразную пользу из своего партнёрства. России оно даёт экономические и политические альтернативы отношениям с Европой после разрыва с Западом в 2014 году. У Китая прикрыт тыл на севере, что позволяет ему проводить более эффективную политику на востоке и юге. Кроме того, партнёрство помогает обеим сторонам стабилизировать отношения в Центральной Азии, которые в противном случае могли бы быть более конкурентными, особенно сейчас, когда США ушли из Афганистана, оставив регион на произвол судьбы и предоставив разбираться с ним местным державам.

Однако это удобное стратегическое партнёрство вот-вот вступит в новую фазу, поскольку Китай Си Цзиньпина начинает собственную холодную войну с Западом и многими соседями. Такое развитие событий вполне может подтолкнуть Россию к более тесным отношениям с Пекином и побудить её перевести стратегическое партнёрство в некую разновидность альянса. К 2020 г. казалось, что новая холодная война между Западом и КНР на фоне экономических разногласий вполне возможна, поскольку Китай вёл жёсткую силовую игру, продвигая своекорыстные интересы, а надежды на значительное сближение капиталистических норм и повседневной практики угасали. Гонконг стал спусковым крючком, поскольку китайская компартия/государство жёстко подавили демократическое инакомыслие, выбросив на помойку договорённости с Великобританией о «двух укладах» в переходный период и открыто продемонстрировав безжалостность и отсутствие интереса к мнению иностранцев. Это сделано в контексте конъюнктурно текучей внешней политики последовательного выкручивания рук Индии, Японии и Юго-Восточной Азии при одновременном ужесточении внутриполитического контроля и репрессий.

В 2020 г. такие шаги подтолкнули большую часть общества и политических кругов Запада за пределами США, которые до этого с удовольствием взаимодействовали с Китаем в экономической сфере, к точке зрения американцев, видевших в КНР угрозу. Политика «хеджирования рисков», проводимая соседями Китая на востоке и юге, начала меняться в сторону балансирования на грани вражды, что демонстрирует укрепление отношений четвёрки демократических стран: Индии, Японии, Австралии и Соединённых Штатов. В 2021 г. росла обеспокоенность по поводу Тайваня и того, когда и как Китай реализует свои притязания на остров, а также в связи с тем, что возможности США по сдерживанию Китая ослабевают. Вызывало обеспокоенность и желание Си Цзиньпина примерить мантию правителя, завершившего гражданскую войну путём присоединения Тайваня[16].

Возможно, путинская Россия будет приветствовать такое развитие событий по той же причине, что и нынешнее китайское руководство: враждебное окружение даёт этим странам оправдание для укрепления внутреннего контроля. Россия и Китай уже проводят совместные военные учения, а Россия возродила некоторые аспекты первой холодной войны с Западом. Она добилась роли основного игрока в сирийском кризисе 2012—2013 гг., бросив вызов слабеющим позициям США. Соперничество двух сторон на Украине привело к захвату Россией части её территории в 2014 г. и введению западных санкций. В 2016 г. Россия продала Турции, союзнику Америки по НАТО, современные зенитно-ракетные комплексы С-400. С тех пор возродились многие аспекты прежней холодной войны – например, регулярные игры в кошки-мышки между вооружёнными силами в воздухе и на море, болезненная реакция на проволочные заграждения вдоль границ, а также убийства российских эмигрантов за рубежом. Наряду с этим появились и новые элементы – прежде всего продолжающаяся многоуровневая кибервойна. До сих пор Россия, похоже, была рада вновь начать с Западом игры времён холодной войны, чтобы подкрепить свои притязания на статус великой державы и усилить националистические настроения внутри страны.

Экономические санкции Запада показывают, что в экономическом смысле терять особо нечего, а риск перерастания этих относительно низкоинтенсивных стычек в тотальную войну невелик.

Но если китайско-российский квазиальянс в условиях второй холодной войны может иметь некоторые краткосрочные преимущества для России, то долгосрочные последствия вызывают большую тревогу. Полномасштабная холодная война ужесточит границы между двумя лагерями, сильнее привяжет Россию к Китаю и снизит её дипломатическую гибкость. Это также может повысить риск открытого военного конфликта, поскольку Китай становится относительно сильнее. До сих пор Владимир Путин, похоже, довольствовался тактическими выгодами (например, на Украине), чтобы положить все стратегические яйца России в одну корзину партнёрства с Китаем. Но не нужно долго размышлять над цифрами, чтобы понять, что такое соглашение несёт высокий риск крепкой привязки России к стратегическим отношениям, в которых она не сможет избежать роли младшего партнёра – тем более что такая роль становится всё более очевидной. Китайская экономика уже намного больше российской, и во многих отношениях это более развитая и диверсифицированная экономика. Даже несмотря на недавнее замедление роста, она развивается гораздо быстрее, чем российская, и уже обеспечивает крупные капиталовложения в мировом масштабе, на которые Россия никогда не была способна. Единственное сравнительное преимущество России – её более обширный опыт в области военных, ядерных и космических технологий – быстро улетучивается.

Поэтому безрадостная перспектива для России состоит в том, что она будет поступательно и достаточно быстро оттесняться на второй план своим партнёром/союзником. Китай становится относительно сильнее, а Запад относительно слабее – как Россия впишется в это уравнение? В какой момент изменится её расчёт потенциальных угроз? Относительный упадок Запада снижает как его роль в мире, так и материальную и нормативно-правовую угрозу, которую он несёт России; вследствие этого падает и взаимная заинтересованность России и Китая. Бурное развитие Китая увеличивает его разрыв в богатстве и силе с Россией и делает Китай всё более доминирующим партнёром, какие действия предпримет Россия в этом контексте? В какой момент Москва почувствует, что от могущественного Пекина исходит больше угроз, чем от Запада, который больше не доминирует в мире? Если она сохранит партнёрство с Китаем, как избежать поглощения этим гигантом? Если она попытается уйти, какие варианты имеются? Эта головоломка, созданная Путиным, неизбежно поднимает ещё три вопроса.

Первый. Насколько Россия готова к более высокому уровню конфронтации с Западом, которая становится вероятной из-за её стратегического партнёрства с Китаем?

Второй. По мере того, как Россия сжигает дипломатические и экономические мосты с Западом и Японией, какие варианты она оставляет себе на тот случай, если захочет отказаться от партнёрства с Китаем?

Третий. Как Россия может совместить свою глубоко укоренившуюся потребность быть независимой, передовой великой державой с понижением своего статуса в отношениях с усиливающимся Китаем?

Выводы

На протяжении последних двух столетий Россия вела длительную борьбу за сохранение статуса великой державы, пережив множество взлётов и падений. Пока не видно признаков исчезновения этой закономерности. Едва избежав падения до уровня региональной державы в 1990-е гг. и вновь обретя убедительный статус великой державы в первые два десятилетия XXI века, Россия опять сталкивается с серьёзными вызовами. Будучи одним из наименее успешных участников первого этапа модернизации, она связала свою судьбу с наиболее успешными модернизаторами второго этапа. На протяжении истории Россия сохраняла зависимость от своей военной мощи, а с 1950-х гг. особенно от ядерного оружия, доказывая с его помощью правомерность притязаний на великодержавный статус. Её экономика всегда была относительно слабой, и нет признаков того, что эта несбалансированность вскоре изменится в лучшую сторону.

Ситуация усугубляется тем, что политика России всё больше расходится с общемировой тенденцией уделять повышенное внимание изменению климата и, как следствие, ускоряющемуся отказу мирового сообщества от ископаемого топлива. Россия может получить некоторые выгоды от потепления, но уязвима перед повышением уровня моря. Поскольку Арктика нагревается быстрее, чем другие широты, глобальное потепление может нанести большой ущерб экологии и инфраструктуре России, а также усложнить переходный период.

Хотя Россия почти наверняка сохранит силы ядерного сдерживания, она, как и Великобритания, опускается всё ниже в рейтинге могущества по мере того, как Китай и другие быстрорастущие экономики добавляют свой вес и влияние в расширяющееся глобальное ядро.

Как всё это отразится не только на основополагающей великодержавной идентичности России, но и на внутриполитических дебатах между славянофилами и западниками? На мой взгляд, это именно те вопросы, над которыми России необходимо задуматься в тридцатую годовщину своего последнего перевоплощения.

--

СНОСКИ

[1] Полную историю обоих этапов современности см.: Buzan B. Global Society (forthcoming).

[2] О «глубоком плюрализме» подробнее см.: Buzan B., Lawson G. The Global Transformation: History, Modernity and the Making of International Relations. Cambridge: Cambridge University Press, 2015. 421 p. Ch. 9; Acharya A., Buzan B. The Making of Global International Relations. Cambridge: Cambridge University Press, 2019. 392 p. Ch. 9.

[3] Bukovansky M., Clark I., Eckersley R., Price R., Reus-Smit C., Wheeler N.J. Special Responsibilities: Global Problems and American Power. Cambridge: Cambridge University Press, 2012. 302 p.; Buzan B. An Introduction to the English School of International Relations. Cambridge: Cambridge University Press, 2014. P. 103-104, 145-147.

[4] Об этом свидетельствует выбор альянсов, сделанный во время Второй мировой войны.

[5] Buzan B., Lawson G. Capitalism and the Emergent World Order // International Affairs. 2014. Vol. 1. No. 90. P. 71-91.

[6] Великобритания была первопроходцем, начав ее в XVIII веке (Landes D.S. The Unbound Prometheus. London: Cambridge University Press, 1969. 590 p.).

[7] Dibb P. The Soviet Union: The Incomplete Superpower. Basingstoke: Macmillan, 2018. 293 p.

[8] Neumann I.B. Entry into international society reconceptualised: the case of Russia // Review of International Studies. 2011. Vol. 2. No. 37. P. 463-484.

[9] Адам Уотсон называет это «верой в то, что такой ценой работает система» (Watson A. The Evolution of International Society. London: Routledge, 1992. P. 14.

[10] Bricker D., Ibbitson J. Empty Planet: The Shock of Global Population Decline. London: Robinson, 2019. 288 p.

[11] Averchenkova A. Great power ambitions and national interest in Russia’s climate change policy. In: R. Falkner, B. Buzan (Eds.) Great Power Responsibility and Global Environmental Politics. Oxford: Oxford University Press, 2022 (forthcoming). 320 p. Ch. 8.

[12] Buzan B., Falkner R. Great Powers and Environmental Responsibilities: A Conceptual Framework. In: R. Falkner, B. Buzan (Eds.) Great Power Responsibility and Global Environmental Politics. Oxford: Oxford University Press, 2022 (forthcoming). Ch. 2. P. 29.

[13] Neumann I.B. Russia and the Idea of Europe: A Study in Identity and International Relations. London: Routledge, 1996. 232 p.

[14] Pantsov A.V., Levine S.I. Deng Xiaoping: A Revolutionary Life. New York: Oxford University Press, 2015. P. 6-7, 38, 57, 370-373, 391.

[15] Cox M. Not just ‘convenient’: China and Russia’s new strategic partnership in the age of geopolitics // Asian Journal of Comparative Politics. 2016. Vol. 4. No. 1. P. 317-334.

[16] The Economist. 20.02.2021. No. 49. URL: https://www.economist.com/weeklyedition/archive (дата обращения: 12.10.2021).

Россия. США. Китай. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 ноября 2021 > № 4046521 Барри Бузан

Маятник истории: тридцать лет после СССР

ЧЖАО ХУАШЭН

Профессор Института международных исследований Университета Фудань, эксперт China Forum.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Чжао Х. Маятник истории: тридцать лет после СССР // Россия в глобальной политике. 2021. Т. 19. No. 6. С. 106-123.

Исчезновение любой империи всегда оказывало глубокое и продолжительное влияние на ход истории, и распад Советского Союза не исключение. СCCР был не просто страной. Это была империя, которая сочетала в себе группу стран евразийского континента, военный союз и экономическое сообщество, а также глобальную идеологию и особый общественный строй.

Вот почему, когда 25 декабря 1991 г. Советский Союз перестал существовать, это коренным образом изменило мировую систему и международный порядок. С распадом СССР завершилась холодная война, изменилась международная структура, возникла однополярная гегемония Соединённых Штатов, либерализм восторжествовал и появились перспективы сближения Востока и Запада. Всё это пробуждало мечты о лучшем будущем и веру в то, что теперь мир пойдёт дорогой радости и света.

Но спустя тридцать лет почти все основные изменения, вызванные исчезновением Советского Союза, в той или иной степени обратились вспять и даже вернулись к исходной точке. Можно выделить пять основных разворотов.

От конца холодной войны к началу новой

Окончание холодной войны стало одним из самых значимых последствий распада Советского Союза. Есть разные мнения о том, когда закончилась холодная война: одни связывают её финал с падением Берлинской стены 9 ноября 1989 г., другие – с роспуском Варшавского договора 1 июля 1991 года. Однако первопричиной был распад Советской империи. Противостояние между Востоком и Западом, длившееся более сорока лет, завершилось. Казалось, мир вступил в эпоху, где нет места конфронтации. Однако, судя по нынешним событиям, новая холодная война уже стучится в двери.

Новая холодная война – характеристика современного состояния отношений между Китаем и Соединёнными Штатами, а также Россией и США. Некоторые не согласны с таким определением, потому что международная обстановка кардинально отличается от той, которая существовала в годы холодной войны, – нет конкурирующих мировых блоков, враждующих военных союзов, изолированных друг от друга рынков, идеологической борьбы между коммунизмом и капитализмом. Человечество сталкивается со всё более серьёзными общими угрозами, у крупных стран есть не только конкурентные, но и совместные интересы, конфронтация сочетается с сотрудничеством.

Всё так и есть. Действительно, то, что мы видим сегодня – не та холодная война, которая велась до распада СССР. Но что тогда происходит в мире? Это наиважнейший вопрос.

Новая холодная война – просто заимствованное название, подчёркивающее скорее характер, нежели внешнюю форму отношений между великими державами. Автор склоняется к тому, что холодная война – разновидность международной политики и, в частности, отношений между крупными странами. Соперничество по-прежнему существует, его традиционное содержание сохраняется. Хотя новая холодная война во многом отличается от прежней, по сути, она не менее, а в каком-то отношении даже более холодная.

И Китай, и Россия заинтересованы в установлении сотрудничества с Соединёнными Штатами, и в определённой степени оно может быть налажено. Однако США позиционируют КНР и Россию как стратегических соперников и оппонентов, о чём неоднократно говорилось в официальных документах и выступлениях американских лидеров. Соединённые Штаты проводят стратегию сдерживания в отношении Китая и России, причём это открытый, всеобъемлющий и систематический курс.

Новая холодная война между Россией и США началась раньше, чем между Китаем и США. Если проанализировать отношения Москвы и Вашингтона за последние тридцать лет при разных американских президентах, включая Клинтона, Буша, Обаму и Трампа (Джорджа Буша – старшего можно не считать, он был у власти всего год после обретения Россией независимости), все без исключения президенты покидали Белый дом при худших российско-американских отношениях, чем те, что существовали до их избрания. Если это изобразить в виде графика, будет непрерывно понижающаяся, нисходящая кривая.

Хотя признаки холодной войны множились в российско-американских отношениях с 2007 г., украинский кризис стал самым ярким символом возобновления противостояния. Список негативных моментов за тридцать лет длинный, и он продолжает расти, а перечень конструктивных моментов краток, и ещё меньше реальных примеров сотрудничества. Постоянно накапливаются и расширяются противоречия, разногласия, конфликты, сомнения, недоверие и вражда. За исключением короткого периода в первые годы российской независимости всё остальное время Москва и Вашингтон провели в постоянных распрях и противостоянии. Трудно назвать это иначе, кроме как новой холодной войной.

Пекин и Вашингтон вступили в фазу новой холодной войны позже, но переломный момент был более резким, деградация происходит быстрее, противоречия – острее, и они поистине всеобъемлющие. Серьёзные проблемы всегда разъедали китайско-американские отношения. Между двумя странами то и дело возникало жёсткое противодействие, но всесторонняя деградация случилась в период президентства Дональда Трампа. С тех пор общий фундамент полностью разобран, воцарилась совершенно иная атмосфера. Прежде тесные экономические связи и огромный торговый оборот были движущей силой и стабилизатором, теперь они стали источником противоречий и поводом для раздражения. Соединённые Штаты начали экономически и технологически отсоединяться от Пекина, а политический строй в КНР превратился в мишень для американских политиков. Они придумали проблемы с правами человека в Гонконге и Синьцзяне, чтобы осуществлять провоцирующие военные манёвры против Китая в Южно-Китайском море и Тайваньском проливе, обвинили КНР в распространении пандемии, чтобы затем использовать её для нападок на Китай и для формирования против него региональных и международных коалиций. Проще говоря, Соединённые Штаты начали полномасштабную и открытую осаду Китая. Не будет преувеличением назвать это новой холодной войной.

Поскольку США одновременно ведут её против Китая и России, а Китай и Россия – близкие стратегические партнёры, налицо тенденция к расширению противостояния. Война эта ведётся между Америкой и её союзниками, с одной стороны, и Китаем и Россией – с другой. Конечно, диспозиция отличается от прежней. Пекин и Москва не заключали военного союза, поэтому нельзя говорить о противостоянии военных блоков, и вооружённая конфронтация не является основным содержанием соперничества. Сегодня холодная война больше проявляется в международной политике. Размежевание США с Китаем и Россией в политической сфере стало объективной реальностью. Соединённые Штаты проводят линию двойного сдерживания в отношении Китая и России, а Китай и Россия поддерживают друг друга и вместе противостоят стратегическому давлению.

Пока непонятно, как будет развиваться новая холодная война. Усугубится она или пойдёт на спад? Сохранится стратегическое сотрудничество между Пекином и Москвой в условиях курса Соединённых Штатов на разъединение Китая и России? Станет ли новая холодная война долгосрочным состоянием отношений между великими державами или просто их переходной формой? На эти вопросы пока нет однозначного ответа.

Однако, судя по нынешней динамике, по крайней мере, в среднесрочной перспективе новая холодная война США с Китаем и Россией скорее будет обостряться, чем слабеть, стратегическое партнёрство Китая и России продолжит укрепляться, несмотря на возможную политику их разъединения со стороны Соединённых Штатов, и именно новая холодная война станет основной характеристикой отношений.

От распада старой к формированию новой биполярности

После распада Советского Союза исчезла двухполюсная конфигурация противостояния систем в лице Москвы и Вашингтона, просуществовавшая сорок лет. Исчезновение СССР сделало США единственной сверхдержавой: другие страны не смели поднять головы и бросить ей вызов. Мировой порядок из биполярного превратился в однополярный, и наступила эра гегемонии Соединённых Штатов. Какое-то время казалось, что такое положение вещей будет постоянным и незыблемым. Но сейчас история поворачивает вспять. Тридцать лет спустя Соединённые Штаты по-прежнему остаются самой могущественной страной мира, но им всё труднее поддерживать однополярность, на наших глазах формируется новая биполярная структура.

В новой биполярности происходит смена ролей и основных игроков. США сохраняют своё положение, а на смену Советскому Союзу приходит Китай. Новая биполярность отличается от прежней. Противостояние развивается между двумя странами, а не двумя военно-политическими блоками. Поэтому мир не разделён пополам. Нынешняя холодная война не оказывает на него такого сильного влияния и не определяет всю мировую политику.

Не все согласны, что мы снова оказались в биполярном мире. Кажется, что сегодня мировая политика пребывает в переходном периоде, а системе международных отношений свойственны серьёзные противоречия, поскольку в ней сосуществуют многополярный, биполярный и однополярный компоненты. В этой грандиозной схеме многополярность является макроконструкцией, биполярность быстро формируется на наших глазах, а однополярный уклад переживает упадок. Между новой биполярностью и многополярностью возникают сложные связи, но, как бы странно это ни звучало, они не антагонистичны и не взаимоисключающи. Новая биполярность не выходит за рамки многополярной структуры, пока находится внутри неё. Её можно описать как особо выдающуюся конструкцию в многополярной структуре современного мира.

Формирование новой биполярности обусловлено двумя факторами: быстрым подъёмом Китая и политикой сдерживания, которую проводят Соединённые Штаты в его отношении.

1990-е гг., когда распался СССР, были также периодом начала стремительного роста китайской экономики. За тридцать лет Китай превратился из бедной и неразвитой страны во вторую по величине экономику мира. Хотя он ещё отстаёт от США в плане совокупной национальной мощи, отставание сократилось настолько, что Америка уже чувствует дыхание догоняющего соперника (хотя КНР не ставит перед собой цель догнать и перегнать).

В отличие от Советского Союза, который достигал равновесия в противостоянии с США в основном за счёт военной мощи, Китай конкурентоспособен в первую очередь в экономике. По некоторым данным, в 1992 г., сразу после распада СССР, ВВП Соединённых Штатов оценивался в 6,52 трлн долларов, что составляло около 25,6 процента мирового экономического производства, в то время как ВВП Китая находился на уровне 426,9 млрд долларов, что составляло 1,67 процента мировой экономики. Таким образом, Китай отставал в пятнадцать раз и был десятой экономикой мира. К 2020 г. американский ВВП вырос более чем в три раза и достиг 20,94 трлн долларов, но вклад США в мировую экономику снизился до 24,7 процента. За тот же период китайская экономика выросла более чем в 34 раза до уровня 14,72 трлн долларов, что составляет примерно 70 процентов ВВП США и около 17 процентов мировой экономики. После 2005 г., с расширением базы экономического роста Китая, его экономика значительно выросла в абсолютном выражении. Доля КНР в мировом экономическом производстве ежегодно росла примерно на 1 процент, с 4,8 процента в 2005 г. до примерно 17 процентов в настоящее время. Согласно различным прогнозам, при сохранении нынешних тенденций, Китай в ближайшем будущем обгонит Соединённые Штаты и станет крупнейшей экономикой мира.

Но сокращение разрыва касается не только экономических показателей, это комплексное явление. Экономическое развитие обеспечило материальные условия для рывка в других областях. Китай может осуществлять масштабные инвестиции во все сферы, включая науку и технику, производство, строительство инфраструктуры, наращивание военной мощи, зарубежные инвестиции, международную помощь, образование, культуру, медицинское обслуживание, охрану окружающей среды, социальное обеспечение и так далее. В результате национальная мощь Китая неуклонно и быстро растёт. Сегодня, когда мир охвачен четвёртой промышленной революцией, Китай находится на передовых позициях. Он занимает первое место в мировой торговле, осуществляет масштабные зарубежные инвестиции и реализует проекты по всему миру. Способность КНР проектировать, производить и строить поражает воображение. Статус юаня как международной резервной и расчётной валюты укрепляется. Увеличивается военный потенциал, модернизация армии идёт быстрыми темпами. Всё это в целом означает рост национальных возможностей и заставляет Соединённые Штаты полагать, что Китай – единственный конкурент, способный объединить свою экономическую, дипломатическую, военную и технологическую мощь, чтобы последовательно бросать им вызов.

Изменение баланса между двумя странами – естественное следствие разной скорости их развития. Само по себе такое явление не несёт в себе особого политического подтекста.

Существование двух мощнейших в мире экономик необязательно означает возникновение биполярности. Если две великие державы не обращают друг на друга особого внимания или сотрудничают друг с другом, нельзя говорить о биполярности.

Лишь конкурентные и конфронтационные отношения ведут к биполярному противостоянию. Соединённые Штаты считают КНР стратегическим соперником и проводят политику его сдерживания. Это ключевой фактор превращения китайско-американских отношений в биполярное противостояние.

Судя по нынешней тенденции, новая биполярность не только сохранится, но и будет становиться всё более заметной в структуре международных отношений. Китай и США ещё надолго сохранят сильные позиции в мире. КНР по-прежнему растёт быстрее других крупных стран и приближается к Соединённым Штатам. Доминирование Америки в мире снижается, но только относительно, и в основном – относительно Китая. Американская экономика не находится в абсолютном упадке, она также растёт нормальными темпами, и в обозримом будущем США останутся самой сильной страной с точки зрения общей мощи. Совокупный ВВП Китая и Соединённых Штатов сохранится на уровне более 40 процентов мировой экономики, а экономический отрыв между ними и другими странами продолжит расти, что укрепляет материальную базу новой биполярности и противостояния.

С другой стороны, линия стратегического сдерживания в отношении Китая стала консенсусом в США. Независимо от того, какая партия – Республиканская или Демократическая – находится у власти, политика меняться не будет. Пекин давно избавился от иллюзий, но он настроен решительно сопротивляться давлению в вопросах, касающихся его базовых национальных интересов. Это означает, что неизбежны противоречия, конфликты и борьба. Кратковременная разрядка и сотрудничество возможны, но в долгосрочной перспективе главной чертой отношений останется стратегическая конкуренция. Некоторые считают, что она может быть более длительной, широкой и интенсивной, чем во времена холодной войны. Субъективные факторы, создающие новую структуру биполярности, продолжат усугубляться.

В будущем новая биполярность начнёт ещё сильнее влиять на мировую политику и станет важной составляющей современного мира. Это означает, что международная политика возвращается к временам до распада СССР.

Мир движется к новой системе отношений между Востоком и Западом

Распад Советского Союза привёл к исчезновению системы Восток – Запад. Точнее, это было крушение восточной системы, в то время как западная не только сохранилась, но и триумфально процвела. Многие страны бывшей восточной системы приняли западные ценности, переняли политические модели, вступив в международные и региональные организации Запада. Другими словами, западная система поглотила восточную и, таким образом, стала глобальной. Но сегодня мы видим обращение вспять изменений и тенденций, вызванных распадом СССР: через тридцать лет после разрушения старой системы на горизонте маячит другая система Восток – Запад.

Новая картина ещё до конца не сформировалась: пока это не две системы в строгом смысле слова, и не все согласны с такой концепцией. Подобно новой холодной войне и новой биполярности, система Восток – Запад сегодня существенно отличается от структуры времён холодной войны и по форме, и по содержанию. Сейчас она существует больше в политическом сознании мирового сообщества, и размежевание в основном обусловлено политической идентичностью. Оно остаётся почти невидимым и нежёстким, без явной разграничительной линии. Это не противостояние двух военно-политических блоков, поскольку страны не находятся в абсолютной и полной оппозиции друг другу: в чём-то они могут быть партнёрами и сотрудничать. Тем не менее ряд объективных фактов позволяет заключить, что мир снова делится, и очертания двух лагерей всё более явные, хотя они ещё не оформились. Но тренд на углубление разделения продолжает нарастать.

Соединённые Штаты и Запад сознательно создают такой раскол. После окончания холодной войны стратегической целью США и Запада было растворение Востока в западной системе, и они проводили политику втягивания в неё Китая и России. Разумеется, ожидалось, что те примут западные ценности и согласятся с доминирующим положением Запада в международных отношениях. Таким образом, в начале и середине периода после окончания холодной войны Вашингтон придерживался курса «взаимодействия» с Пекином и Москвой. Однако последующие события показали, что Китай и Россия не планируют меняться по западной модели, отказываться от независимого статуса и принимать одностороннюю американскую гегемонию. После этого американцы стали позиционировать Китай и Россию как стратегических конкурентов и соперников, перейдя к политике стратегического сдерживания. Соединённые Штаты рассматривают Китай и Россию не как два отдельных, а как один комплексный вызов. Они хотят возродить противостояние западного и восточного альянсов, как во времена холодной войны.

В отличие от первой холодной войны, когда система Восток – Запад структурировалась по критерию социализм – капитализм, новый её вариант делит мир на западный и незападный по политическому признаку. Новая система – это фактически конструкция Запад – не-Запад. Основной каркас нового Запада образуют страны, принадлежащие к западному политико-культурному кругу, которые почти ничем не отличаются от стран старого Запада. Состав нового Востока сильно изменился по сравнению с эпохой холодной войны. Это группа государств, политические режимы и религиозная культура которых могут быть очень разными, но у них одна общая черта – это незападные страны.

Размежевание Восток – Запад не менее идеологически заряжено, чем то, что существовало во времена холодной войны, хотя содержание отличается. Здесь уже не коммунизм против капитализма, а то, что Запад называет либерально-демократическими ценностями, против того, что он же считает тоталитаризмом и авторитарными институтами. Новый Запад представляет либерально-демократические ценности и его институты, а новый Восток воплощает тоталитаризм. Поэтому либеральная демократия стала символом этого размежевания. Альянс, который США позиционируют как объединение «свободных стран» против Китая и России, называется «демократическим альянсом», встречи лидеров именуются «демократическим саммитом», а пропагандируемый ими мировой порядок окрестили «либеральным международным порядком». Мы видим, что в фундаментальном размежевании с Китаем и Россией Соединённые Штаты поставили идеологию на первое место.

Разница в ценностях важна, но есть основания полагать, что для США это скорее инструмент мобилизации с целью сформировать единый фронт против Китая и России, теоретический источник оправдания собственных действий и маскировки более важных стратегических и геополитических целей. А именно: сохранения американской гегемонии, доминирования в мировом порядке.

Чётких экономических границ в новой системе Восток – Запад не наблюдается. Мировые экономические связи настолько переплетены (причём Китай и США, а также Европа и Япония являются особенно важными партнёрами), что невозможно выстроить параллельные рынки наподобие тех, что существовали прежде. Однако некоторая степень разделения по политическим мотивам всё же просматривается. Соединённые Штаты пытаются «отсоединиться» от Китая в экономике и технологиях, призывая Европу взять на вооружение ту же политику, бойкотировать китайские технологии, ввести экономические санкции против Китая и России, продвигать эксклюзивный механизм региональной экономической интеграции. В какой-то степени это снова делит мир экономики в соответствии с политическими предпочтениями, хотя пока это неглубокое разделение.

Ярче оно выражено в сфере безопасности: НАТО работает над механизмом «Североатлантический – Индо-Тихоокеанский регион». Когда военные корабли и авианосцы крупнейших стран НАТО, включая Францию, Великобританию, Германию и Японию, заходят в Индийский океан и Южно-Китайское море, между ними возникает сетевое взаимодействие и военное партнёрство. Нагнетается милитаризация «Большой четвёрки», состоящей из США, Японии, Индии и Австралии. Формируется «линия сдерживания» от Северного Ледовитого океана, Балтийского и Чёрного морей и Индийского океана до Южного и Восточно-Китайского морей. Под внешним давлением Пекин и Москва налаживают всё более тесное и глубокое военное сотрудничество и взаимодействие в сфере безопасности, сформировав стабильную структуру взаимной поддержки в стратегической сфере.

Нравится это кому-то или нет, но такое способно привести мир лишь к новой конфронтации на два фронта. Последние изменения в мировой политике продолжают подхлёстывать эту тенденцию. В сентябре 2021 г. США, Великобритания и Австралия объявили о создании нового военного альянса, нацеленного на Индо-Тихоокеанский регион. В то же время Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) начала процесс принятия Ирана в свои ряды в качестве полноправного члена. После вывода иностранных войск из Афганистана проамериканское правительство там быстро развалилось, и в будущем Афганистан, скорее всего, сблизится с Китаем и Россией. Таким образом, в геополитическом смысле Китай, Россия, Центральная Азия, Южная и Западная Азия (при наличии ШОС в качестве связующего звена и политической конструкции) действительно оказываются объединены в полномасштабную региональную коалицию. Это не антизападная, но совершено точно «незападная» группа.

Необходимо отметить особую роль Индо-Тихоокеанской стратегии, поскольку она является одним из важнейших и всеобъемлющих инструментов нового Запада. Хотя название отсылает к определённому региону, это глобальная стратегия Соединённых Штатов. Если бы у США была европейская, африканская и латиноамериканская стратегии, они не имели бы такого фундаментального стратегического значения, как Индо-Тихоокеанская, разработанная для самого активного региона мира в политическом и экономическом отношении и направленная против главных соперников – Китая и России. В неё вовлечены почти все союзники Соединённых Штатов, особенно Европейский союз и НАТО. Такие факторы делают Индо-Тихоокеанскую стратегию глобальной.

Индо-Тихоокеанская стратегия почти во всём отражает черты новой западной системы. Её участники – США, Индия, Япония и Австралия – политически принадлежат к западному миру. Она претендует на идеологическое истолкование либерального международного порядка, исключая Китай из региональной экономической интеграции и демонстрируя признаки формирования механизма безопасности против Китая и России на базе «четвёрки». Также заметно, что Индо-Тихоокеанская стратегия встраивается в систему Восток – Запад даже с точки зрения географии. И новая система Восток – Запад, и Индо-Тихоокеанская стратегия имеют схожие географические характеристики. Китай и Россия – крупнейшие державы евразийского континента, в то время как новая западная система и государства, включённые в Индо-Тихоокеанскую стратегию, являются в основном морскими. Хотя традиционная конкуренция между военной мощью на суше и море вроде бы не воспроизводится, налицо объективные географические различия.

От взлёта либерализма к его упадку

После распада СССР либерализм вступил, возможно, в свой самый славный исторический период. Как идеология и система ценностей либерализм вызывал всеобщее восхищение. Как модель государственного развития он стал объектом подражания. В международных отношениях экспортная модель либеральной демократии самозабвенно доказывала свою политкорректность, преодолевая ограничения традиционных международных правил. С точки зрения Запада, это был «конец истории». Не было более высокого идеала и лучшей государственной модели для человечества, чем демократия и либерализм.

Но сейчас либерализм повсеместно терпит крах и в теории, и на практике. Он всё ещё существует и просуществует долго; он сохраняет важность как система ценностей и политическая модель, однако его идеологическая привлекательность снизилась, а политическая модель больше не кажется образцом для подражания. Его легитимность и универсальность подвергаются сомнению, уникальность оспаривается, а его сущность как конечной или высшей стадии развития отрицается на философском уровне.

Фундаментальная причина отступления либерализма кроется в нём самом. С одной стороны, в национальном развитии и управлении западные страны сталкиваются с большим количеством проблем: поляризация богатых и бедных, политический раскол, социальные противоречия, неспособность либеральных институтов к самообновлению и их беспомощность в поиске эффективных решений. С другой – незападные страны, в частности Китай, показывают более высокую эффективность в обеспечении социально-экономического развития. Превосходство либеральной модели ставится под сомнение, и она больше не может претендовать на звание лучшего и единственно правильного выбора. Слабые стороны западной модели особенно ярко проявились после вспышки COVID-19 в 2020 г., когда Соединённые Штаты, обладающие лучшими медицинскими ресурсами, плохо справились с пандемией и сотни тысяч американских граждан стали жертвой инфекции.

Считая себя победителями в холодной войне, США и Запад попытались преобразовать незападные государства по либеральным лекалам. Но потерпели фиаско в экспорте либеральных политических систем в страны за пределами западного мира.

Существует два основных способа экспорта либеральной модели, один из которых – «цветная революция», другой – прямое применение силы. Ни тот, ни другой не привели к развитию реальной демократии в целевых странах, а также не обеспечили им значительного социально-экономического прогресса. Силовой экспорт либеральной модели вызывал катастрофические последствия. Итогом войн или военного вмешательства США в Афганистане, Ираке, Сирии, Ливии стало то, что страны оказались ввергнуты в хаос, их национальная экономика потерпела крах, а социально-экономические достижения многих лет были разом уничтожены; множество мирных жителей погибли и пострадали, большое число людей стали беженцами, создав массу проблем для европейских стран.

Афганистан – последний и наиболее типичный пример. Двадцатилетняя война закончилась полным поражением американцев в августе 2021 г., когда талибы вернули себе власть после поспешного ухода воинских формирований США. И это не только военное фиаско, но и крах надежд на экспорт либеральных ценностей. Можно с уверенностью сказать, что Соединённые Штаты не планировали длительной войны, когда начали в Афганистане операцию «Несокрушимая свобода». Изначально это был, прежде всего, ответ на действия террористов, и по этой причине операцию поддержало мировое сообщество. Но после разгрома «Аль-Каиды»[1] и свержения «Талибана»[2]задачи американцев начали меняться, а геополитические цели превратились в навязчивую идею. США перешли от возмездия террористическим организациям к демократическим преобразованиям, пытаясь построить в Афганистане государство в соответствии с либеральными ценностями. Это главная причина, по которой война затянулась на двадцать лет.

С точки зрения исторического прогресса у либерализма, безусловно, есть важные ценности, особенно в сравнении с радикальным религиозным мышлением или политикой, и многие незападные страны, включая Китай и Россию, также придерживаются идеи демократии и свободы, хотя иначе её интерпретируют. Но навязывание своих идей другой стране силой само по себе противоречит принципам демократии. Это не могло не вызвать противодействия. Более того, никакая модель государственности не работает без соответствующей идеологической и культурной готовности общества. Чтобы демократия укоренилась, необходимо соблюсти определённый баланс с местными историческими и культурными традициями. Семена, посеянные на неподготовленной почве, не принесут желаемых плодов. Историческая прогрессивность и традиции часто вступают в противоречие. Поддержание динамического равновесия – лучший способ добиться положительных результатов. Поражение Америки в Афганистане – знаковое событие, знаменующее исторический провал идеи «либерального спасения» восточной нации. Страны, в том числе и западные, осознали, что либерализм не является общепризнанной или универсальной ценностью, а либеральные институты невозможно пересадить на чуждую для них почву. Это необязательно означает крах американской гегемонии, но многие сделали для себя негативные выводы об историческом эксперименте по насильственному преобразованию незападных стран в соответствии с либеральными лекалами.

Тяжёлый удар по либерализму также нанесён гегемонией Соединённых Штатов в мировой политике. После распада Советского Союза США как единственная сверхдержава лишились сдержек и противовесов, что позволило им действовать без ограничений и страха перед возмездием. Но вместо разумной сдержанности Соединённые Штаты перешли к односторонним действиям, игнорируя интересы других стран и принципы международного права, произвольно вмешиваясь во внутренние дела других государств, выходя из международных соглашений, проводя политику санкций и применяя силу. В частности, США использовали ложные доказательства для оправдания войны в Ираке, и телевизионная картинка лжесвидетельства была показана всему миру, что сильно подорвало моральный авторитет Америки и нанесло неизмеримый ущерб имиджу либерализма.

Теперь даже автор теории о «конце истории» вынужден признать, что она не закончилась. Скорее, это новое начало.

От надежд на построение общего европейского дома к новому расколу

Крушение надежд, связанных с Большой Европой – ещё один провал в международной политике после распада СССР. Идея создания Большой Европы с участием России – вечная тема, которая муссировалась ещё в советские времена. Шарль де Голль провозгласил идею Европы от Атлантики до Урала, а Михаил Горбачёв выдвинул инициативу «общеевропейского дома». Но лишь после распада Советского Союза, окончания холодной войны и завершения противостояния между двумя блоками впервые появилась возможность разработать проект Большой Европы.

Какое-то время Россия и Европа действительно шли к взаимному сближению, думая о создании общеевропейского дома. В 1994 г. Россия и ЕС подписали Соглашение о партнёрстве и сотрудничестве на десять лет, создав механизм встреч на высшем уровне, которые с 1998 г. проводились дважды в год. В 2003 г. на саммите Россия – ЕС в Санкт-Петербурге предложен план создания четырёх общих пространств от Лиссабона до Владивостока: экономического, свободы, безопасности и правосудия, внешней безопасности, а также научных исследований, образования и культуры. В 1994 г. Россия официально объявила о присоединении к программе «Партнёрство во имя мира», вскоре был подписан Основополагающий акт Россия – НАТО, а в 1997 г. создан Постоянный совместный совет (ПС), который в 2002 г. был заменён на Совет Россия – НАТО.

Однако и ныне Россия остаётся Россией, а Европа – Европой. Более того, российско-европейские отношения сейчас в наихудшем состоянии со времён окончания холодной войны, причём обе стороны отдалились друг от друга даже больше, чем в конце советской эпохи. Российско-европейские связи страдают от сменяющихся один за другим споров, конфликтов и кризисов. Теперь стороны воспринимают друг друга политическими чужаками, бросающими вызов безопасности континента, а не друзьями, с которыми можно создавать общий дом. Военная конфронтация развернулась в Восточной Европе, Прибалтике и в регионе Чёрного моря. Пострадали экономические отношения. Хотя Евросоюз остаётся крупнейшим торговым партнёром России, его доля в её внешней торговле снизилась с более чем 50 процентов до менее 40 процентов из-за санкций ЕС и пандемии. Вопрос о большой Европе снят с повестки дня, четыре общих пространства больше не упоминаются, а главная тема – не сотрудничество, а взаимное недовольство.

Надежда на «большую Европу», воплощение которой казалось таким близким после распада Советского Союза, поколеблена, и вовсе не потому, что Россия или Европа выступают против. На самом деле, и Россия, и Европа поддерживают идею «Большой Европы». Со времён Петра Великого у России был эмоциональный и исторический комплекс по поводу интеграции в Европу. Несмотря на частый регресс в отношениях, Россия никогда по-настоящему не отказывалась от этой идеи и обязательно попытается реализовать её, как только забрезжит луч новой надежды.

Поворот России на Восток после кризиса на Украине 2014 г. стал широко обсуждаемой темой. Некоторые считают, что Россия заменила «Большую Европу» «Большой Евразией»: эту концепцию президент Путин огласил в 2016 году. Но, хотя Россия действительно развернулась в сторону Евразии, это не означает, что она оставляет Европу. Поворот России на Восток – не уход из Европы и не замена её Азией. Просто укрепляется ориентация на Восток с целью достижения более взвешенного баланса в отношениях с Европой и Азией, а также диверсификации экономических отношений, технического сотрудничества, источников инвестиций и рынков энергоносителей. Концепция «Большой Евразии» не отрицает концепцию «Большой Европы». Они не являются взаимоисключающими или антагонистическими.

Теоретически «Большая Евразия» может включать в себя «Большую Европу» или стыковаться с ней, и, если бы это было возможно, Россия не отвергла бы такой исход.

Поворот на Восток – перегруппировка российских дипломатических приоритетов, но она не меняет природу цивилизации и культуры России, которая по-прежнему видит себя частью Европы. Западническая идеология пустила глубокие корни в российском обществе и сохранится в будущем. Иногда эта идентичность выходит на первый план, а иногда отступает в тень. Многие россияне воспринимают Европу своим духовным домом, а Азия никогда таковым не была и быть не может. Конечно, это не значит, что с Европой у России отношения лучше, чем с Азией.

Спад связей России и Европы, а также их изменившийся характер – главная причина, по которой идея «Большой Европы» сегодня неосуществима. После расширения НАТО на восток, войны в Косово, конфликта между Россией и Грузией, кризиса на Украине и многих других проблем отношения России с Евросоюзом ухудшились настолько, что фундамент для строительства большой Европы полностью размыт.

Существует ещё одно важное препятствие. Россия и ЕС имеют фундаментальные разногласия, в какой форме должен быть реализован проект, какую роль в нём должны играть стороны. Россия понимает построение «Большой Европы» как создание единого сообщества, в то время как европейское видение подразумевает принятие Россией европейской политической системы, её системы безопасности и ценностей. Другими словами – распространение европейских институтов политики и безопасности на Россию и включение последней в соглашения и институты, где доминируют европейцы.

Россия позиционирует себя как независимого игрока, равного партнёра и не приемлет идею интеграции в Европу в качестве вассала, в то время как Европа не согласна с принципом равноправия России. ЕС и НАТО как организации с коллективной идентичностью рассматривают Россию как чужака, а не равноправного партнёра. Равный статус России с ЕС и НАТО в «Большой Европе» будет означать, что ей предоставят право вето по поводу решений Европейского союза и Североатлантического альянса, что для них неприемлемо. ЕС и НАТО также отказываются от равноправного диалога с ЕАЭС и ОДКБ. Иными словами, Россия и Европа по-разному видят устройство «Большой Европы» и своё место в ней. План имеет врождённые и непреодолимые недостатки. Возможно, идея в будущем возродится, однако, по крайней мере, на нынешнем этапе она мертва.

--

СНОСКИ

[1] Запрещено в России.

[2] Запрещено в России.

Россия. США. Китай. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 ноября 2021 > № 4046520 Чжао Хуашэн

«Путешествие из точки А в точку А»

ЕВГЕНИЙ ВОДОЛАЗКИН, Писатель.

ТОМАС ГРЭМ, Заслуженный сотрудник Совета по международным отношениям, работал старшим директором по России в Совете по национальной безопасности при президенте Джордже Буше.

ТОМАС БАГГЕР, Директор по внешней политике Аппарата федерального президента Германии.

ТОМА ГОМАР, Директор Французского института международных отношений (IFRI).

АНДРЕЙ ТЕСЛЯ, Кандидат философских наук, старший научный сотрудник Academia Kantiana ИГН БФУ им. И. Канта.

У ЭНЬЮАНЬ, Доктор исторических наук, бывший директор Института исследований России, Восточной Европы и Центральной Азии Китайской академии социальных наук, научный сотрудник Уханьского университета, почетный доктор Института Дальнего Востока Российской академии наук, сопредседатель Международного комитета истории русской революции.

ТИМОТИ ГАРТОН ЭШ, Профессор европейских исследований Оксфордского университета, старший научный сотрудник Гуверовского института Стэнфордского университета.

ФИЛИП ДЭВИД ЗЕЛИКОВ, Профессор истории и государственного управления в Центре Миллера, Виргинский университет. Служил в пяти президентских администрациях – от Рейгана до Обамы.

АЛЕКСАНДР ФИЛИППОВ, Доктор социологических наук, ординарный профессор Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», руководитель Центра фундаментальной социологии.

ПОЛ КОЛСТЁ, Профессор департамента литературы, регионоведения и европейских языков Университета Осло.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Баггер Т., Водолазкин Е., Гартон Эш Т., Гомар Т., Грэм Т., Зеликов Ф., Колсте П., Тесля А., У Э., Филиппов А. «Путешествие из точки А в точку А» // Россия в глобальной политике. 2021. Т. 19. No. 6. С. 82-104.

МИР ЧЕРЕЗ ТРИДЦАТЬ ЛЕТ ПОСЛЕ СССР. ОПРОС. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Первая часть опроса уче?ных и интеллектуалов из разных стран о том, каким стал мир через тридцать лет после исчезновения СССР.

Евгений Водолазкин, писатель:

Недавно мне встретилась замечательная фраза: «Единственным, что нас разделяло, были взгляды». Она отсылает к наблюдению, сделанному мной в девяностые: в запутанных взаимоотношениях политических взглядов и темперамента первичным чаще всего оказывается темперамент.

В налетевшем вихре перемен я с удивлением наблюдал, как коммунисты диалектически обращались в свою противоположность. Кто был никем, тот никем и оставался, а отправленная, казалось бы, на дно верхушка с неутомимостью поплавка снова выныривала на поверхность. Позднее ультралибералы становились ультрапатриотами – и наоборот: было ясно, что в этих конструкциях основной частью было «ультра», а содержательная часть – лишь приложением.

Всё это, в сущности, не ново. Великий писатель и беспринципный политик Даниэль Дефо любил повторять, что всегда поступает в соответствии со своими убеждениями. Достойная эта позиция ослаблялась единственно тем, что убеждения Дефо менялись с завидной периодичностью.

Как это часто бывает, происходящее в области персональной проявилось и на макроуровне – например, в международных отношениях. США и СССР, десятилетиями переругивавшиеся в пространстве идеологии, с падением у нас коммунизма не примирились. Опешив от неожиданного распада Советского Союза, обе стороны пару-тройку лет пребывали в безразличном равновесии. А потом взялись за старое – с новой силой.

Помолвка не привела к браку. Мы предъявляли им то Горбачёва, то Ельцина (один дружественней другого), но это не произвело никакого впечатления. Перефразируя приведённое замечание, приходим к заключению: нас разделяли не только взгляды. Что именно нас разделяло, определить не так-то просто. Сопоставимость потенциалов? Место в мировом распределении энергии? Биполярная структура всякой вещи на свете – от магнитных опилок под напряжением до системы международных отношений?

Путин пришёл с идеей четырёх общих с Европой пространств: если мне не изменяет память, речь шла об экономике, праве, безопасности и культуре. И это было последней попыткой сближения. Увы, как выражались в мемуарах прежних лет, мы так и не стали друзьями.

Собственно говоря, коридор возможностей был очень невелик, и он вёл к конфронтации. Политики прежней формации – например, Бжезинский – мыслили довольно-таки механистически. Им казалось, что, оторвав от России Украину, они раздробят и российский потенциал. Этого не случилось, потому что центр силы неразделим – и он остался в Москве.

Точно так же наивны те голоса на Западе, которые сокрушаются о том, что победу в холодной войне не довели до логического конца. Да, сближение сторон, судя по всему, было невозможно. Но так же невозможно было стирание одной из них с политической карты, поскольку невозможно удаление одного из полюсов. Так в компьютере не удаляется системный файл.

Сейчас идёт глубокое переформатирование всего мира, и полюса, судя по всему, будут другими. Вполне вероятно, что страны европейской цивилизации составят один из полюсов, частью которого будем и мы. Так что не исключено, что брак всё-таки состоится.

Томас Грэм, заслуженный сотрудник Совета по международным отношениям, работал старшим директором по России в Совете по национальной безопасности при президенте Джордже Буше – младшем:

Предполагалось нечто большее, чем просто мир в наше время. Предполагался мир на все времена. История закончилась, как триумфально утверждал американский социолог Фрэнсис Фукуяма. Титаническая идеологическая борьба XX века между фашизмом, коммунизмом и либеральной демократией завершилась полной победой Запада с распадом Советского Союза в 1991 г., спустя 46 лет после разгрома нацистской Германии. Чтобы выжить и процветать в последующие десятилетия, у страны не было иного выбора, кроме как следовать по пути либеральной демократии, основанной на индивидуальной свободе и свободном рынке, – по крайней мере так надеялись в Соединённых Штатах.

Сам Фукуяма не верил, что конфликты прекратятся, закончилась только идеологическая борьба. И ни один американский политик не думал, что наступает эпоха всеобщего мира. Но в США господствовало ощущение, что преимущество американской системы подтверждено историей. Соединённые Штаты поведут мир в XXI век, распространяя американскую демократию и свободный рынок по всему земному шару. Россия станет призом. Если США смогут интегрировать Россию в евроатлантическое сообщество рыночных демократий, это только закрепит вердикт истории. Поэтому американские лидеры стремились построить стратегическое партнёрство, основанное на либеральных демократических ценностях, со своим бывшим злейшим врагом, хотя и опасались, что Россия может вернуться к нелиберальному империалистическому прошлому.

Россия смотрела на ситуацию иначе. Распад Советской империи и конец холодной войны стали сокрушительным поражением для страны, которая гордилась статусом сверхдержавы. Многие россияне пытались утешить себя той значимой ролью, которую они сами сыграли в крушении марксизма-ленинизма не только в России, но и в мире – Китай хотя и остался номинально коммунистическим, но отказался от идеологии на практике. Несмотря на политические убеждения, все стремились к возрождению России. Мечта не была пустой. В прошлом Россия распадалась, а потом возрождала прежнее величие – в качестве подтверждения неистребимой силы России достаточно вспомнить победу над Гитлером. История не прочертила для россиян дугу прогресса, как для американцев. России, скорее, уготован цикл трагедий и триумфов, крушений и возрождения.

Первые шаги к восстановлению российские лидеры делали в сотрудничестве с США. Ощущая асимметричность сил и экономического положения, они всё же полагали, что американцы должны относиться к России как к равному в благодарность за её роль в прекращении холодной войны и в качестве признания её статуса великой державы в прошлом. Да, Россия потерпела неудачу, но всё равно остаётся великой державой. Более того, Россия, как и в прошлом, была готова перенять определённые аспекты западной системы, теперь возглавляемой Соединёнными Штатами, чтобы восстановить свою мощь и положение в мире. И это тоже говорило в пользу партнёрства с США.

Иными словами, американцы хотели изменить Россию, чтобы ещё раз подтвердить свою победу в холодной войне. А Россия хотела восстановить свою мощь, чтобы преодолеть травмы этой войны. Цели были совершенно разными, тем не менее обе стороны полагали, что партнёрство – лучший путь к их достижению.

Спустя тридцать лет Соединённые Штаты и Россия оказались в конфронтационных отношениях, которые по уровню враждебности сопоставимы с холодной войной. Надежды 1989 г. давно умерли. Почему же закончилось партнёрство?

Простого ответа нет. Можно предположить, что история вернулась к российско-американским отношениям во всей их сложности, какими они были, когда страны впервые стали соперниками в конце XIX века – правда в том, что та история никогда не заканчивалась. Разногласия оказались скрытыми из-за слабости и разброда в России в первые постсоветские годы. Когда страна стала медленно восстанавливать мощь и гордость, разногласия вновь возникли. Гордость возродилась в последние годы президентства Бориса Ельцина, а её символом стал разворот самолёта Евгения Примакова над Атлантикой в 1999 г. как знак протеста против начала бомбардировок Югославии американцами. Мощь возвращалась постепенно при президенте Владимире Путине, который с 2000 г. вывел Россию своей политикой в число трёх самых активных геополитических акторов наряду с США и Китаем, хотя Россию по-прежнему отделяет от них огромная асимметрия мощи и экономического благосостояния.

Как и раньше, напряжённость между Соединёнными Штатами и Россией имеет идеологический и геополитический характер. Идеологически желание Америки трансформировать Россию в либеральную рыночную демократию по своему подобию натолкнулось на стремление России сохранить уникальный характер, фундаментально антидемократический с точки зрения американцев. Усилия США по продвижению демократии внутри России, которые изначально Кремль приветствовал, постепенно стали восприниматься как угроза, а с середины 2000-х гг. Путин начал наступление на гражданское общество.

Когда в 2014 г. вспыхнул украинский кризис, борьба между демократией и авторитаризмом вновь стала определять американо-российские отношения с точки зрения Соединённых Штатов, хотя Кремль, возможно, назвал бы это борьбой между американским универсализмом и защитой Россией своего суверенитета, самоопределения и многообразия. Активное использование киберинструментов для обострения внутриполитической напряжённости в другой стране – часть идеологической борьбы. Этим занимаются и США, и Россия, хотя доступные данные позволяют предположить, что Москва действует более агрессивно, напрямую или опосредованно атакуя элементы критической инфраструктуры.

Геополитически желание России выстроить периметр безопасности вдоль границ бывшего советского пространства – обусловленное историческим стремлением к безопасности на стратегической глубине, созданию буферных зон и региональной гегемонии – вступает в противоречие с исторической миссией Соединённых Штатов расширить так называемую историческую зону мира. Столкновения из-за Грузии и Украины – самые яркие проявления конфликта, но напряжённость существует на всей периферии России в Европе и Азии. Напряжённость также нарастает на Ближнем Востоке, в Латинской Америке и в определённой степени в Африке, но эти регионы остаются на втором плане, в отличие от соперничества США и России в Евразии.

Таким образом, тридцать лет с момента распада Советского Союза оказались долгим путешествием из точки А в точку А, обходным путём обратно к соперничеству, определявшему американо-российские отношения с тех пор, как США стали великой державой в конце XIX века. Мы недооценили силу традиций и национального характера в обеих странах даже в условиях калейдоскопа событий, которые привели к кардинальным изменениям сегодня. Конечно, изменения происходят: современный мир не такой, как был в 1991 г.; геополитический ландшафт изменился с подъёмом Китая; передовые технологии трансформировали нашу жизнь – общение, работу, отдых и борьбу.

Но изменения не настолько радикальные, как мы надеемся или опасаемся. Как показали американо-российские отношения, мы отрицаем силу и неизменность наших собственных страхов.

Томас Баггер, директор по внешней политике Аппарата Федерального президента Германии:

И снова случилось немыслимое. После неожиданного, невообразимого падения Берлинской стены осенью 1989 г. внезапный и бесславный конец могущественного Советского Союза стал ещё одним сюрпризом – в глазах немцев, как западных, так и восточных, сюрпризом в целом очень приятным.

Оглядываясь на знаменательные события тридцатилетней давности, которые ускорили обретение независимости многими странами постсоветского пространства – некоторые из них сегодня являются членами Европейского союза, – Германия однозначно считает себя «победителем» последних трёх десятилетий. И всё же, помимо радости по поводу объединения и экономического процветания поколения скоростной глобализации конец Советского Союза также оказал глубокое и не столь однозначное влияние на восприятие немцами остального мира.

Оказавшись, наконец, на правильной стороне истории после того, как в XX веке они, по меньшей мере, дважды оказывались на неправильной, большинство немцев извлекли любопытный урок из этих самых неожиданных политических событий своей жизни: абсолютно линейное ожидание будущего. Будущего, где Германия уже прибыла в пункт назначения, создав парламентскую демократию и социально ориентированную рыночную экономику. Теперь она более или менее терпеливо ожидает прибытия в тот же пункт всех остальных стран, включая восточных соседей, среди которых Россия – самая большая держава.

Эта идея великого сближения в мировом масштабе также соблазнила многих обобщить довольно специфический немецкий исторический опыт, представив его как универсальную закономерность. Победитель редко бывает любопытным. Мы утратили интерес к тонкостям местной политики, культурным и экономическим тенденциям в нашем всё более раздробленном регионе. Советского блока больше нет. Однако вместо того, чтобы внимательно изучать его многочисленные разрозненные части, мы предпочли уверовать в то, что все они станут такими же, как мы, надо только немного подождать. Поэтому зачем забивать себе голову такими деталями? Эта уверенность в будущей траектории истории размыла границу между желаемым и реально достижимым. Идея гуманитарных интервенций для ускорения наступления неизбежного – принятия верховенства закона и уважения всеобщих прав человека во всём мире – оказалась очень соблазнительной.

Возможно, создание в 1998 г. Международного уголовного суда по образу и подобию Нюрнбергского трибунала после Второй мировой войны стало высшей точкой этого немецкого исторического оптимизма, подпитываемого событиями 1989 и 1991 годов. Данный проект сулил постепенное укрощение власти отдельных стран с их амбициями, на смену которым придёт международное право. Однако вскоре он столкнулся с противодействием даже со стороны самого важного союзника Германии – Соединённых Штатов.

История военных интервенций последних десятилетий, одни из которых шли с переменным успехом, а другие оказались откровенно провальными, – усугубила сомнения в собственной правоте, которыми пронизан современный западный дискурс. Постепенно до нас начинает доходить, что если в самом деле поверить, будто достоверность разделяемых вами ценностей и правовых идеалов зависит от вашей способности реализовать их даже в самых отдалённых уголках земного шара, то это значит обречь себя на неудачу. В чём мы ошиблись? Восстание в Восточной Германии 17 июня 1953 г., Венгерская революция 1956 г., Пражская весна 1968 г., польская «Солидарность» в Гданьске 1980 г. – все эти попытки революций были подавлены советской мощью. Запад не пришёл на помощь восставшим, потому что угроза взаимного гарантированного уничтожения требовала осторожности и терпения. Но каждая из этих массовых демонстраций политического недовольства утвердила Запад во мнении, будто свободное и открытое общество притягательно в силу неотъемлемой ценности этого института. Мы были почти беспомощны, и всё же выходили из каждого эпизода более сильными. Кто-нибудь это помнит?

Однако наши завышенные ожидания быстро уступили место повсеместному разочарованию. 1989 и 1991 гг. явно изменили лицо и траекторию развития Европы – но действительно ли они изменили траекторию развития всего мира? Может быть, события 1979 г. и иранская революция оказали столь же важное, но совершенно противоположное влияние на мировую историю? Может быть, другое решающее событие 1989 г. – жестокое подавление китайскими властями инакомыслия и демократических чаяний на площади Тяньаньмэнь 4 июня – в итоге оставит более глубокий или долгосрочный след в истории за счёт стабилизации однопартийного правления и автократической модернизации в Китае?

С выгодных наблюдательных позиций осени 2021 г. нам представляется, что достижения судьбоносных событий 1991 г. сегодня почти полностью уничтожены. Мы наблюдаем душевные терзания на Западе после неудачной трансформации Афганистана и растущую самоуверенность, если не сказать высокомерие, Москвы, и прежде всего Пекина. Традиционный рефрен нашего времени: «Запад переживает упадок, а Восток поднимается и усиливается». И всё же самоуверенность Запада после 1991 г. должна послужить предупреждением и для правителей Востока: всегда опасно излишне увлекаться, выдавая желаемое за действительное и прибегая к грандиозным обобщениям.

Сегодня внешняя политика снова становится искусством возможного для всех нас.

И, если отрешиться от наших конфликтов и разногласий, нам всем не мешало бы помнить, что один из великих русских писателей Василий Гроссман, живший в гораздо более мрачные времена, написал следующее в своём монументальном труде «Жизнь и судьба»: «Природное стремление человека к свободе неистребимо, его можно подавить, но его нельзя уничтожить. Тоталитаризм не может отказаться от насилия. Отказавшись от насилия, тоталитаризм гибнет. Вечное, непрекращающееся, прямое или замаскированное, сверхнасилие есть основа тоталитаризма. Человек добровольно не откажется от свободы. В этом выводе свет нашего времени, свет будущего».

Мы не говорим сейчас о геополитике сегодняшнего дня плюс-минус десятилетие, но надеемся, что эти строки многое скажут вам о более длинной дуге истории.

Тома Гомар, директор Французского института международных отношений (IFRI):

Хронология всегда политизирована. И очевидно, что распад Советского Союза в декабре 1991 г. знаменовал крах международной системы, последствия которого ощущаются и тридцать лет спустя. В 1979 г. СССР вторгся в Афганистан и вывел войска в 1989 году. В 2001 г. США, в свою очередь, осуществили собственную интервенцию, а вывели войска только в 2021 году. «Всякая империя погибнет», как сказал историк Жан-Батист Дюрозель (1917–1994), потому что обязательно наступит время, когда разрыв между её материальными ресурсами и территориальными амбициями станет неприемлемым. В 1991 г. СССР распался по трём основным причинам: экономический застой, вызванный гонкой вооружений, стремление к исторической независимости народов, входивших в состав Советского Союза, и, прежде всего, конец коллективистских убеждений, воплощённый в том, что КПСС полностью утратила легитимность. Именно идеологическое измерение труднее всего понять, потому что идеи всё ещё циркулируют: тридцать лет спустя анализ 1991 г. оправдывает (или нет) выбор и ориентацию Кремля как внутри, так и вовне.

Ещё один переломный момент заслуживает особого внимания, потому что, с точки зрения Франции, он, несомненно, имел более прямые последствия, чем распад СССР: 1989 год. Что вспоминать? Площадь Тяньаньмэнь или Берлинскую стену? В июне 1989 г. власти Китая жестоко подавили выступления протестующих. В ноябре власти ГДР разрешили снести стену. Сегодня Китай ведет себя как «сверхдержава, страдающая амнезией» (Саймон Лейс), постоянно подтверждая абсолютную монополию Коммунистической партии на политическую власть и заявляя, что КНР сможет стать первой державой мира к 2049 году. Германия, в свою очередь, воссоединилась и положила конец биполярному разделению Европы. ФРГ сделала европейское строительство основным ориентиром внешней политики, став одновременно экспортной державой.

Глобализация неуклонно углублялась на протяжении трёх десятилетий. Это привело к значительной экономической конвергенции, чему способствовало, в частности, вступление Китая в ВТО в 2001 году. Китай и Германия играют ведущую роль в торговле, промышленности и технологиях. Они – два основных двигателя глобализации с 1991 года. В 1980-е гг. на Китай приходилось 2% мирового ВВП по сравнению с 20% – показателем сегодняшнего дня. На Германию приходится почти треть ВВП еврозоны. Обе страны поддерживают тесные экономические отношения. В настоящее время глобализация порождает глубокое политическое расхождение между двумя моделями капитализма. С одной стороны, западная модель, основанная на разделении властей, а с другой – китайская, базирующаяся на объединении сил под централизованным контролем. Какие вехи будут наиболее значимыми в долгосрочной перспективе – июнь 1989 г., ноябрь 1989-го или декабрь 1991 года?

В качестве ответа полезно вспомнить, что репрессии на площади Тяньаньмэнь начались сразу после визита в Пекин Михаила Горбачёва, прибывшего отпраздновать советско-китайское примирение. Стремление к открытости генсека КПСС, освобождение стран Балтии и воссоединение Германии привели к падению Советской империи. Это событие до сих пор накладывает отпечаток на отношения, которые Россия при Владимире Путине поддерживает со своими партнёрами. В 2005 г. распад СССР был представлен Путиным как «величайшая геополитическая катастрофа ХХ века». В 2019 г. президент Европейского совета Дональд Туск, напротив, увидел в этом событии «благословение для грузин, поляков, украинцев, всей Центральной и Восточной Европы, а также для россиян». Михаил Горбачёв понял, что у Москвы больше нет ни средств, ни желания сохранять свою империю. Сегодня этот опыт рассматривается как однозначно негативный в Пекине, где многие аналитические центры терпеливо анализировали причины распада Советского Союза. По их мнению, Михаил Горбачёв потерпел неудачу, не защитив КПСС и отказавшись от идеологии. Напротив, в Берлине и других столицах Европы считают дальновидным то, что он воздержался от применения силы ради предотвращения падения системы, в которую Советы больше не верили из-за её экономической неэффективности. Сегодня Россия находится между Берлином и Пекином. После вступления в ВТО в 2012 г. страна твёрдо придерживается принципов экономической глобализации. Германия и Китай – два её основных экономических партнёра.

В политическом плане Москва открыто критикует ЕС, понимая, что глобализация по-китайски в долгосрочной перспективе может нести угрозу Евросоюзу.

Дух Москвы сегодня едва ли ощущается, о чём свидетельствуют соответствующие траектории развития бывших советских республик, которые воспринимают дух Берлина через дискурс Евросоюза, или дух Пекина, благодаря проекту «Один пояс и один путь». Не говоря уже о духе Тегерана, Анкары, Дели и, конечно же, Вашингтона. Спустя тридцать лет после распада СССР международная система стала многополярной, но не многосторонней, что ставит Китай и Соединённые Штаты в центральное положение. На две страны приходится более триллиона долларов военных расходов в год, более 40% мирового ВВП и более 40% выбросов CO2. Что будет с ними через тридцать лет?

Андрей Тесля, кандидат философских наук, старший научный сотрудник Academia Kantiana ИГН БФУ им. И. Канта:

Основной итог распада СССР – то, что мы всё ещё живём, по крайней мере в своём сознании, – в состоянии, которое описываем как «постсоветское». То есть «советский мир» оказывается до сих пор определяющим – при этом понятно, что определяющим не является ни ранний Союз 1920-х гг., ни 1930-е гг. или даже первое послевоенное десятилетие.

То, в тени чего проходит наша жизнь: вообще-то исторический период, прошедший с момента распада Союза, по длительности практически равен условному «тридцатилетию» с XX съезда и до начала «перестройки».

Мы рефлексируем перемены. И не только перемены по отношению к условному-советскому, но и вообще невероятные изменения, происшедшие за это тридцатилетие. Однако всё множество этих перемен до сих пор не образует, если позволить себе намеренную психологизацию, некоего целостного «гештальта».

Парадоксально то обстоятельство, что рамка «большого мира» оказывается динамичной. Одно описание сменяется другим: «однополярный мир» – «кризисом гегемонии».

И мы уже оказываемся в ситуации, которую склонны описывать то как наступающую «полиархию», то как предчувствие новой «вестфальской системы», теперь уже глобальной, но без призрака глобализма или с переосмыслением его (что кажется ближе к истине), где глобализм не противоречит территориальности господства и государственной рамке (словом, Бродель вновь актуален).

Одновременно – в философском плане – это мир, внезапно утративший онтологию. Не случайно именно на постсоветском пространстве случилось такое торжество того странного – и до сих пор, кстати, так и не удостоившегося плотного описания – феномена, как «постмодернизм», и его двойника, уже свободного от отсылок к «мировой современности», но равно столь же локального – как местные программы философских систем, попыток вернуться даже не в XX, а в XIX век.

Герои «эпохи застоя» – «полётов во сне и наяву» – пытались то описать своё состояние как единственную норму, то избавиться от него (по крайней мере на словах) через отсылку к «реальности», которая укладывается в схемы и таблицы – с попутной любовью к новым словам. Словам, которые наивно-амбициозные изобретали сами, а более искушённые обретали через заимствования и регулярную смену репертуара.

И попутно – то, что возвращает к теме «пост-», отсутствие на постсоветском российском пространстве циников и правовых позитивистов. Верящих в регламент и узаконение – чистый легализм, который свободен от моральных оснований – и способен сам диктовать норму, устанавливать её для здесь и сейчас, не имеющий отсылки ни к чему за пределами себя – в конце концов сводимый к чистому волению.

Осмеливаясь на некий прогноз, я бы сказал, что в перспективе одного-двух десятков лет мы будем проводить водораздел между эпохами явно где-то в уже прошедшем. Видя его в Крыму, в 2014 г. или в каком-то другом событии, но меняющем внутреннее восприятие, знаменуя приход другого мировосприятия, если опять же воспользоваться понятием из прошлого века.

Союз сошёл со сцены – во всяком случае для России – довольно тихо, вопреки всем ожиданиям ужасов гражданской войны и сцен распада империи. Но тихий уход империи – скорее история о том, что империя никуда вполне не ушла – а нынешнее время прежде всего история о том, что империя отнюдь не решительна в своём возвращении. И есть ли эта нерешительность истории – о закате «имперского способа быть» – или же речь идёт лишь о медленном вращении жерновов истории, об империи, которая не уходит в никуда – и веками готова вернуться – это всё вопрос к будущему. И не только к ближайшему.

У Эньюань, доктор исторических наук, бывший директор Института исследований России, Восточной Европы и Центральной Азии Китайской академии социальных наук, научный сотрудник Уханьского университета, почётный доктор Института Дальнего Востока Российской академии наук, сопредседатель Международного комитета истории русской революции:

Распад СССР и резкие изменения в социалистических странах Восточной Европы нанесли огромный ущерб развитию мирового социалистического движения. В результате некоторые даже предсказывали, что человечество подходит к «концу эпохи социализма». Однако вслед за активным развитием социализма с китайской спецификой Китай (1,4 млрд жителей) превратился из отсталой страны в государство с ВВП на душу населения более 10,5 тысяч долларов (выше среднего уровня развитых стран), а по совокупному объёму экономики занял второе место в мире. Особенно отчётливо преимущества социалистической государственной системы проявились в условиях пандемии COVID-19: в Китае быстро восстанавливается экономика – не говоря уже о том, что число инфицированных и погибших значительно меньше, чем в других странах. В капиталистическом мире, в США и на Западе, напротив, наблюдаются застой в социально-экономическом развитии, обострение этнических конфликтов… Факты подтверждают, что социализм по-прежнему создаёт светлые перспективы для развития человеческого общества.

Соединённые Штаты и остальной капиталистический мир из-за внутренних и внешних противоречий становятся всё более агрессивными. Мир вступает в эпоху «неоимпериализма». В XX веке в основе мирового порядка лежало противостояние и взаимное сдерживание двух лагерей, возглавляемых СССР и США, – социалистического и капиталистического. Распад Советского Союза привёл к разрушению биполярной структуры мира и системы глобального стратегического баланса. Соединённые Штаты, будучи сверхдержавой, беззастенчиво продвигали одностороннюю политику «неоимпериализма», в основе которой лежит гегемонизм: без какого-либо обоснования и без санкции со стороны ООН они направляли войска в Афганистан, Ирак, Сирию, нанеся огромный ущерб местному населению и обществу. Они по всякому поводу размахивают санкционной дубинкой, вмешиваются во внутренние дела других стран. Вплоть до сегодняшнего дня человечество сталкивается с тем, что Соединённые Штаты и западные страны прибегают к политике сдерживания, подрывной деятельности, угрозам применения силы, а порой дело доходит и до войны. Они пытаются изменить общественное устройство и идеологию других стран, стремясь создать однополярный мир, центром которого будет Запад. К этому мировой общественности стоит подходить с особой бдительностью.

Тенденцию к формированию многополярного мира невозможно остановить. После распада СССР устоявшаяся на некоторое время по всему миру тенденция к «однополярности» к определённому моменту уже не могла не встретить сопротивления, и тогда стали появляться признаки «многополярности». Самое простое и наиболее популярное объяснение т.н. «многополярности» состоит в том, что различные страны и регионы, представляющие разные интересы, разные расы и обладающие различающимися потребностями, должны в той мере, в какой это возможно, участвовать в решении мировых проблем.

Развитие этого процесса постепенно набирает обороты. Во-первых, Китай, Россия и США – три страны, политическая, экономическая и военная мощь которых признаётся во всём в мире, – уже придали форму силе взаимно сдерживающего влияния на международную обстановку. Во-вторых, Европейский союз, Япония, а также другие группы государств обладают силой влияния на изменение мирового устройства. В-третьих, огромное количество развивающихся стран и объединений, таких как Шанхайская организация сотрудничества, БРИКС и др., также играют всё более важную роль в международных делах.

Тот вид мирового устройства, который опирался на мировое господство и гегемонизм, навсегда ушёл в прошлое.

Тимоти Гартон Эш, профессор европейских исследований Оксфордского университета, старший научный сотрудник Гуверовского института Стэнфордского университета:

Тридцать лет назад я приветствовал распад Советского Союза как конец последней европейской империи. Я по-прежнему приветствую это событие по той же причине. Демократический Советский Союз – это парадокс, как жареные снежки. Демократизация неизбежно ставила вопрос о национальном самоопределении. Одной из ошибок Михаила Горбачёва было предположение, что освобождение внешней империи в Центральной и Восточной Европе не окажет прямого воздействия на внутреннюю империю, например страны Балтии.

Часто забывают, что, когда президент Джордж Буш-старший и его советник по национальной безопасности Брент Скоукрофт во время рыбалки у побережья штата Мэн в августе 1990 г. мечтали о «новом мировом порядке», они подразумевали сотрудничество между США и СССР. С этой точки зрения можно сказать, что новый мировой порядок продлился чуть больше года.

«Британия потеряла империю и не нашла себе новой роли», – говорил госсекретарь США Дин Ачесон в начале 1960-х годов. Россия тоже потеряла империю и пока не нашла себе новой роли. Пример Великобритании показывает, насколько труден процесс приспосабливания и как долго он может длиться. В итоге Brexit отчасти можно интерпретировать как постимперское стремление к величию. Вспомните слоган «Глобальная Британия», появившийся после Brexit. То, что Россией будет править Владимир Путин, не было неизбежностью. Но то, что постимперская Россия будет пытаться вернуть себе статус великой державы – глобальной России, было весьма вероятно.

На данный момент то, как режим Путина интерпретирует миссию глобальной России, делает её частью нового мирового беспорядка, в котором геополитика выглядит как соперничество великих держав в Европе XIX века, только в глобальном масштабе. Однако я думаю, что есть внешние и внутренние основания полагать, что так не будет продолжаться следующие тридцать лет.

Два крупнейших глобальных вызова нашего времени – изменение климата и подъём Китая.

Чтобы противодействовать изменению климата необходимо быстро и кардинально сократить потребление именно тех ископаемых видов топлива, от которых зависит экономическая и политическая модель России. Сегодня существует авторитарное антизападное партнёрство Москвы и Пекина, но вряд ли Россия согласится принять роль младшего партнёра Китая в долгосрочной перспективе. Многие россияне – может быть, даже большинство – по-прежнему сравнивают себя с Европой.

Неделя в политике – это долго, а год в истории – совсем ничего. Заглядывая на тридцать лет вперёд, я всё же надеюсь увидеть демократическую Россию как важного участника широкого «европейского концерта». Вероятность мала, но такое всё-таки возможно. В конце концов кто в 1961 г. мог представить, что Советский Союз рухнет в 1991-м?

Филипп Зеликов, профессор истории в Центре Миллера, Виргинский университет. Служил в пяти президентских администрациях – от Рейгана до Обамы:

В годовщину столь важного эпизода мировой истории хотелось бы поделиться пятью предположениями для размышления.

Во-первых, Советский Союз мог бы сохраниться и, возможно, даже процветать в случае успешной перестройки. Летом 1991 г. заключение нового союзного договора было ещё возможно. Руководители КГБ и их союзники, по-видимому, планировали августовский путч, чтобы предотвратить создание нового союза при обстоятельствах, которые, как им казалось, отстранили бы их от власти. Но в итоге их действия привели к полному и окончательному разрыву союзного договора.

Во-вторых, Соединённые Штаты и другие западные правительства были открыты для идеи переформатирования Советского Союза. Хотя некоторые американцы выступали против, президент Джордж Буш-старший и его главные помощники – Джеймс Бейкер и Брент Скоукрофт – придерживались твёрдого мнения, что перестроенный Союз предпочтительнее беспорядочного распада, который может привести к гражданской войне или чему-то похуже. Все они сразу же выступили против попытки переворота, хотя Буш, Бейкер и Скоукрофт не отказывались от возможности построения нового СССР вплоть до сентября 1991 г., когда они были вынуждены срочно обдумывать способы ограничения опасностей, связанных с распадом огромной страны.

В-третьих, если рассматривать спектр возможностей после распада Советского Союза, то худшие из сценариев удалось предотвратить. Благодаря неординарному государственному управлению, бывший СССР не растворился в гражданской войне масштаба той, что разразилась в Югославии, и уж тем более не масштаба той, что бушевала в стране с 1918 по 1921 год. Кроме того, Соединённые Штаты с помощью России и других стран подписали очень важные соглашения о сосредоточении всего ядерного и биологического оружия в Российской Федерации и ликвидации значительного его количества. Всего этого удалось достичь благодаря неформальным договорённостям и хорошо продуманным структурам для оказания политической помощи.

В-четвёртых, если ещё раз проанализировать диапазон возможностей после распада Советского Союза, следует признать, что исход мог бы быть и лучше. Россияне пережили годы ужасных лишений, когда инфляция уничтожала сбережения, когда останавливались заводы и промышленные предприятия, а реформа политических институтов буксовала. Такие термины, как «демократия» и «реформа», стали восприниматься многими как сарказм и насмешка. Как американец, пытавшийся помочь в начале 1990-х гг., я во многом разделяю общероссийское презрение к «бригадам консультантов от Мариотт» и других фирм. Этот период заслуживает гораздо более тщательного изучения. На мой взгляд, управление государственными финансами было гораздо важнее проблем приватизации. Этот момент был критически важен в истории китайских экономических реформ, и ряд российских экспертов также это понимали. Управление государственными финансами в итоге и стало ключом к возрождению России, начавшемуся в самом конце 1990-х годов.

Настоящая политическая и экономическая реформа не провалилась, её просто не пытались провести. Кстати, я положительно оцениваю героические усилия многих россиян, включая Егора Гайдара – некоторым западникам следовало бы больше прислушиваться к нему. Тут нужно прояснить некоторые вещи, потому что случившееся в действительности было дурным исходом для российской экономики – это было «шаткое равновесие частичной реформы». Частичная реформа могла бы быть проведена эффективнее, хотя всё могло оказаться и намного хуже. Можно начать с простого примера распространённой формы западной помощи в те годы (начало 1990-х гг.), а именно кредитных гарантий для закупок продовольствия. Допустим, немецкий банк давал деньги в долг российскому правительству, чтобы оно могло купить западное продовольствие, причём кредит выдавался под гарантии правительства Германии. Кредитные гарантии были тогда популярным инструментом. Правительство Германии расценивало это как гуманитарную продовольственную помощь. Европейские фермеры зарабатывали деньги. Голодные россияне получали продовольствие.

Российское правительство могло получать продовольствие через торговое или продовольственное агентство, которое продавало продукты местным российским фирмам, а те, в свою очередь, реализовывали их в розницу потребителям. При частичной реформе существовала возможность искусственного снижения российских цен на продовольствие, чтобы люди могли купить дешёвый хлеб, причём в рублях по искусственно установленному официальному обменному курсу. Однако этим механизмом пользовались частные российские компании, закупавшие европейское продовольствие очень дёшево, по российским ценам и официальному обменному курсу, у государственного торгового ведомства. Пользуясь плодами частичной реформы, они затем перепродавали часть европейского продовольствия или даже все импортные продукты по реальным рыночным ценам, получая при этом огромные прибыли.

Эти прибыли, конечно же, не возвращались российскому правительству, которое занимало деньги на закупку продовольствия, хотя некоторые чиновники могли получать определённый «откат». Прибыль, конвертированная в иностранную валюту (опять же по надуманному курсу), затем оседала в банках на Кипре. В этом случае российское правительство оказывалось обременённым кредитом, который оно вряд ли могло вернуть (рублями, полученными за продовольствие), поэтому немецкое правительство, под гарантии которого выдавался кредит, в итоге платило по счетам. На этом примере видно, как «продовольственная помощь», которая в идеале кажется прекрасной, на практике обогащала ловких дельцов, становясь нежизнеспособной и непосильной ношей.

Запад мог бы предоставить России больше помощи, но с жёсткими условиями, включая денежные ограничения, рыночные цены и устойчивый баланс налогов и расходов. Рецепты радикальных реформ не предполагают денежной инфляции, нерегулируемого банковского сектора, преждевременной приватизации ценных государственных предприятий по бросовым ценам, избирательного правоприменения или коррумпированных выборов.

Это подводит меня к пятому и последнему предположению.

Я считаю, что за революцией, которая привела к распаду Советского Союза, последовала контрреволюция. Все наблюдатели 1990-х гг. увидели триумф новых элит и «неформальных практик».

Ельцин до определённого момента руководил русской революцией. Но среди тех элит, которые уже захватывали неформальную власть и богатство в годы упадка Советского Союза, революции не было. Не было и настоящей радикальной реформы. Для этой провластной элиты, представлявшей собой смесь старых и новых кадров, хаос частичной реформы стал золотым часом.

Другие наблюдатели могут высказать множество других ценных мыслей относительно такого эпохального периода перемен. За исключением прямого вреда, причинённого зависимым правительствам Афганистана, Северной Кореи или Кубы, международные политические последствия распада СССР не были неизбежными, как мне представляется, и в большей степени определялись выбором, сделанным в 1990-е годы.

Александр Филиппов, доктор социологических наук, ординарный профессор Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», руководитель Центра фундаментальной социологии:

Если отсчитать от формального распада СССР столько же лет назад, сколько прошло с Беловежских соглашений до наших дней, мы окажемся в самом начале 1960-х гг., когда изменившийся на заре 1990-х гг. международный порядок во многом ещё только устанавливался. Практически ровно на середину срока приходится 1975 г., когда были подписаны итоговые документы Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. В каком-то смысле это была вершина долгого процесса, подниматься выше было уже некуда, отсюда и начался спуск вниз, сначала малозаметный, а потом превратившийся в настоящий обвал. Попросту говоря, разрушившееся просуществовало совсем недолго, в ретроспективе видно, что мы уже намного дольше живём без него, чем жили при нём. Конечно, для нескольких поколений советских людей СССР не только «был всегда», но, казалось, и «будет всегда», а вот с другой точки зрения, «конец истории» начался только с концом СССР. На самом же деле автору этих строк то, что происходило в 1991 г., казалось невообразимым, а сейчас более уместной представляется меньшая драматизация.

Если же говорить о том, что имело наибольшее международное влияние, то здесь куда важнее связанный с советским кризисом, но не полностью тождественный ему распад всей социалистической системы: как её прочных организационных форм (СЭВ и Варшавский договор), так и систематических связей и не всегда очевидных институтов влияния и поддержки государств, партий и движений по всему миру. Здесь крушение было не только радикальным, но и необратимым. В политике возможно многое, в том числе, говоря технически, любая реакция и реваншизм. Но есть и то, что повернуть вспять и сделать не бывшим невозможно. Исчезновение Советского Союза относится к событиям такого рода, но только не в плане чисто силовой или политико-географической конфигурации. Оставаясь самой большой по территории страной в мире, монополизировав оставшееся от Советского Союза атомное оружие и место в Совете Безопасности ООН, Россия некоторое время представлялась извне как лидирующая страна СНГ, продолжающего собой СССР. Однако Россия, в отличие от СССР, перестала быть мировой державой. С этим связана её особенность как империи, то есть большого политического пространства.

У Советского Союза как сверхдержавы были не только материальные ресурсы, но и видение устройства мира, которое формулировалось как идеологическое, а значит, и конкретное политическое предложение всем, кто мог быть в нём заинтересован. Вообще имперское пространство имеет динамический характер, и даже за границами империя распространяет своё влияние по всему миру. Но к пространству добавлялось и время, тот бесконечно откладываемый конец истории, когда серп и молот накроют земной шар не только на гербе СССР.

Идеологическое предложение, которое могло называться мировым социализмом, международным рабочим и коммунистическим движением, мировым революционным процессом и т.п., укореняло Советский Союз в старом нарративе прогресса, соединявшего научную мысль, технические достижения и политическую эмансипацию, то есть слом всех унаследованных иерархий и неравенств. Теоретически даже и в 1980-е гг. сохранялась возможность хотя бы на уровне официальных деклараций представлять СССР как эмансипаторную альтернативу «первому миру». Это был не просто язык самоописаний, но и способ вербовать и мобилизовать сторонников, строить альтернативную экономику, создавать возможности карьеры и планировать политический процесс.

Всё это исчезло, и возникшее на короткое время представление о глобальном единстве мира означало торжество капиталистической версии модерна. Я думаю, нам ещё предстоит осмыслить это положение дел: вся левая повестка строилась во многом на том, что пусть криво, пусть с издержками, пусть неэффективно, но социализм всё-таки возможен, а значит, нужна и левая политическая философия, и критическая социология на Западе, чтобы не пускать капитализм на самотёк.

Первое ощущение от краха мирового социализма было катастрофическим не у нас, не у тех, кто вдруг узнал, что бывает «нормальная экономика», при которой всем хорошо, а эксплуатация – глупый миф.

Нет, катастрофу увидели те, кто эту нормальную экономику и построенное на ней общество ненавидел. Современные тенденции в политической философии и социальных науках – эхо этой травмы, но при этом до нынешней России и её поисков в рамках этой повестки нет никакого дела.

Пол Колстё, профессор департамента литературы, регионоведения и европейских языков Университета Осло:

Что сделало распад Советского Союза таким особенным и поистине уникальным событием современной истории – так это то, что фактически речь идёт о трёх судьбоносных событиях в одной «упаковке»: гибель политического строя, экономической системы и, самое главное, развал советского государства. Эти три элемента «тройственного катаклизма» не были неразрывно связаны между собой и могли произойти по отдельности. Китай и Вьетнам доказывают, что можно отказаться от плановой экономики, не подвергая при этом опасности целостность государства или устоявшегося авторитарного политического строя, а большинство стран-сателлитов СССР в Восточной Европе сумели сбросить с себя как политическую, так и экономическую смирительную рубашку коммунизма, не пережив при этом распад государства.

Только в тех странах Восточного блока, которые были организованы как федерации по этническому принципу – Чехословакии, Югославии и СССР – системный коллапс стал спусковым крючком для распада государства. Эта закономерность могла стимулировать сепаратистские движения в других странах, построенных по федеративному принципу – таких как Великобритания, Испания, Бельгия и Эфиопия – где сепаратистская повестка становится всё более актуальной. Эфиопия представляет собой интригующую параллель: вызов государственной целостности здесь, как и в СССР, был брошен, когда решительно настроенный реформатор попытался ввести в стране больше демократии. Однако контраст с Эфиопией также весьма примечателен: премьер-министр Абий Ахмед был готов применить массовую, неизбирательную силу для предотвращения распада государства, на что Михаил Горбачёв так и не решился. Возможно, здесь есть определённая закономерность: эксперимент с перестройкой показал миру, что демократизация в многонациональной федерации может слишком легко привести к распаду государства. Не исключено, что призрак дальнейшей дезинтеграции государства в Российской Федерации при Борисе Ельцине был одной из причин сворачивания демократии при Владимире Путине.

Коммунизм как идеология и политический строй ушёл с мировой сцены, не вызвав сожаления, но исчезновение советского государства – это совсем другое дело. Президента Путина бесконечно цитируют, когда он говорит, что распад СССР был «крупнейшей геополитической катастрофой XX века». Обычно это трактуется так, как будто он преуменьшает ужасы Второй мировой войны, хотя он использовал русский термин «крупнейшая», не подразумевающий никакого сравнения. И все же его слова отражают широко распространённое среди многих россиян чувство великодержавной ностальгии (вовсе необязательно реваншизма). Более важным, однако, является то, что в период поздней перестройки всплеск опасений по поводу того, что может произойти, если колосс рухнет, наблюдался и в западных столицах. В августе 1991 г. президент США Джордж Буш-старший, выступая в Киеве (ястребы холодной войны вскоре окрестили эту его речь «котлетой по-киевски»), с тревогой предостерёг от опасности крушения СССР.

Очевидно, Буш-старший хотел, чтобы Горбачёв преуспел в своих реформаторских начинаниях, но в то же время позиция президента США была в том числе, или даже главным образом, продиктована озабоченностью по поводу возможного распространения ядерного оружия в мире. Но уже в январе 1992 г. в обращении «О положении дел в стране» Буш не смог удержаться от соблазна охарактеризовать падение Советского Союза как «свою победу» в ходе (неудачной) попытки переизбраться на пост президента: «Божьей милостью Америка выиграла холодную войну» (Plokhy, Serhii, The Last Empire: The Final Days of the Soviet Union / Oneworld books 2014, р. 389). Сегодня напрочь исчезло признание решающей роли Горбачёва и его окружения, без которой демонтаж Советского Союза, несомненно, был бы гораздо более жестоким и кровопролитным событием. Здесь можно вспомнить предсказание Пола Кеннеди: «В характере или традициях российского государства нет ничего, что позволило бы предположить, будто оно когда-либо сможет принять упадок империи достойно» (Kennedy, Paul, The Rise and Fall of the Great Powers, Fontana press, 1988, р. 664). К счастью, он ошибся, но с другим лидером в Кремле всё могло бы быть гораздо хуже.

Неслучайно Горбачёва сегодня гораздо теплее вспоминают на Западе, чем в России, – ведь он внёс куда меньший (мягко говоря) вклад в процветание своей страны, чем в дело мира во всём мире. Однако и украинским лидерам следует отдать должное в большей степени, чем это обычно делается. Часто говорят, что украинцы не смогли бы найти применение «своему» ядерному оружию, если бы сохранили его, но западные лидеры в то время так не считали, как не считают сегодня многие украинские националисты. Последние полагают, что, имея потенциал ядерного сдерживания, Украина смогла бы лучше противостоять «запугиванию со стороны России». У Украины есть не меньше, чем у России, поводов считать, что Запад, поздравлявший сам себя с «победой», сильно её подвел. Лидеры обеих стран полагают, что они должны были получить не только кивки благодарности, но и существенную экономическую поддержку, чтобы их страны перешли к «нормальной» жизни без потрясений. Насколько реалистичными были их ожидания – это совсем другой вопрос.

Первоначально падение Советского Союза – единственной сверхдержавы, помимо США, – создало феномен однополярного мира. В январе 1992 г. Буш-старший с ликованием провозгласил рассвет «нового мирового порядка», когда американские ценности восторжествуют во всём мире: «Мир, некогда разделённый на два вооружённых лагеря, теперь признаёт одну-единственную и главенствующую державу – Соединённые Штаты Америки». Но торжеству не суждено было продлиться долго; вместо этого мы получили сегодня многополярный мир, или, точнее, анархический мировой порядок в классическом варианте. Одна сверхдержава испарилась, а другая утратила способность диктовать мировую политику. Этот последний факт не следует считать логическим или необходимым следствием окончания холодной войны, разве что косвенным: исчезновение советской угрозы породило в Вашингтоне высокомерие, подтолкнувшее американских лидеров к необдуманным действиям. Сегодня, оглядываясь назад, мы видим, что в Афганистане и Ираке президенты США, приходившие в Белый дом после окончания холодной войны, действовали не в интересах своей страны и не в интересах мира в целом. Конечно, трудно понять, как Соединённые Штаты и их союзники по НАТО могли не «сделать что-то» в Афганистане после 11 сентября, но война в Ираке была не просто ненужной – это была глупая авантюра.

Однако американцы не обладают монополией на безрассудные действия: присоединение Путиным Крыма и последующая война в Восточной Украине также вполне подходят под это описание. Думаю, что история всё расставит по своим местам, и этот акт агрессии будет признан примером того, как страна может действовать вопреки собственным интересам.

Довольно грустный вывод, вероятно, заключается в том, что стратеги холодной войны были правы, когда утверждали, что «взаимно гарантированное уничтожение» (ВГУ) помогает охладить горячие головы по обе стороны Атлантики.

Утешением может служить то, что мы, по крайней мере, избавлены от необходимости выяснять, какими могли быть последствия развёрнутой реализации стратегии ВГУ.

Россия. США. Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 ноября 2021 > № 4046519

Вечно сегодняшние

ДМИТРИЙ СТЕФАНОВИЧ

Научный сотрудник Центра международной безопасности Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова РАН (ИМЭМО РАН).

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Стефанович Д. Вечно сегодняшние // Россия в глобальной политике. 2021. Т. 19. No. 6. С. 61-74.

ОБ ЭВОЛЮЦИИ БАЛАНСА ОТНОСИТЕЛЬНЫХ ВОЕННЫХ ПОТЕНЦИАЛОВ РОССИИ И НАТО

Остановка политических отношений России и НАТО в октябре 2021 г. вызвала оживлённую реакцию, хотя замораживание Постоянного представительства России при НАТО и Военной миссии связи НАТО в Москве, а также закрытие Информационного бюро НАТО[1] по сути ничего не изменило. Взаимодействие носит ограниченный характер уже продолжительное время, и существовавшие формальные механизмы были очевидно избыточными.

Впрочем, внимание к перипетиям между Москвой и Брюсселем понятно. На протяжении десятилетий они служили символом состояния европейской политики, пройдя путь от острого противодействия к попыткам сотрудничества и обратно к взаимному неприятию. После развала Организации Варшавского договора (ОВД) и СССР военно-политические отношения между Россией и НАТО и баланс их военных потенциалов менялись не раз. Изменения можно условно разделить на несколько этапов, хотя строго сделать этого не получится – между фазами нет жёсткой границы; более того, некоторые разнонаправленные процессы на отдельных этапах происходили одновременно. Но для понимания того, к чему пришли наследники главных противников времён холодной войны, даже приблизительная периодизация может быть полезна.

Четыре условных этапа

Деградация и разоружение

Первый – деградация и разоружение – начался сразу после завершения холодной войны. Его главная характеристика – стремительная демилитаризация Европы из-за общего умиротворения военно-политических отношений и по причине глубокого упадка и изменения приоритетов российской экономики. Архитектура договоров в области контроля над вооружениями, в том числе Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД) и Договора об обычных вооружённых силах в Европе (ДОВСЕ), соответствовала общей тенденции. Но уже тогда были заложены мины, подорвавшие затем процесс демилитаризации отношений между Россией и НАТО.

Российские военные контингенты зачастую меняли развитую инфраструктуру базирования в странах ОВД буквально на «чистое поле»[2]. По «эффективности самоуничтожения» в мирное время[3] подобные процессы не имеют аналогов. Население России негативно воспринимало происходящее: радикальное снижение численности военнослужащих и значительное падение их денежного довольствия – в первую очередь в относительных величинах, асимметричные (не в пользу России) сокращения военной техники и оборудования – танки и боевые бронированные машины, согласно ДОВСЕ, ракеты средней и меньшей дальности, согласно ДРСМД, и так далее. Шлейф тянется до сих пор[4]. Недостаточно убедительные действия Вооружённых сил в первой чеченской войне способствовали тому, что ВС стали восприниматься как неэффективные, устаревшие и требующие глубокого реформирования.

Cтраны НАТО, в первую очередь европейские, пользовались возможностью сделать свои силы более компактными, сократить военные расходы и получить дополнительные ресурсы для экономического развития[5]. Так называемый «мирный дивиденд» сыграл позитивную роль и в экономике стран Центральной и Восточной Европы, а также, например, Белоруссии. Однако для России сокращение оборонных расходов сопровождалось столь значительными социально-экономическими потрясениями, что положительный эффект демилитаризации был нивелирован.

В основополагающих документах стратегического планирования НАТО того периода, прежде всего в Новой стратегической концепции 1991 г., акцент делается на отсутствие угрозы большой войны в Европе вследствие самороспуска ОВД и «отказа всех бывших противников НАТО от идеологической враждебности к Западу»[6]. В данном документе указывалось на значительное снижение военной составляющей безопасности и подчёркивались угрозы в сфере экономики, политики, окружающей среды, социальных процессов, межэтнических отношений.

В России долго не удавалось сформулировать доктринальную базу национальной безопасности, особенно в её военном измерении. Несмотря на подписание в целом взвешенного Основополагающего акта Россия – НАТО в мае 1997 г., уже в декабре в Концепции национальной безопасности Российской Федерации среди угроз в военной сфере отмечается «сохранение или создание крупными державами (их коалициями) мощных группировок вооружённых сил в прилегающих к её территории регионах». А «превращение НАТО в доминирующую военно-политическую силу в Европе» оценивается как угроза «нового раскола континента»[7].

И всё же на первом этапе формировалось более или менее общее понимание невозможности новой войны в Европе. Инструменты для такой войны стабильно демонтировали, пусть и не всегда в рамках согласованных подходов по разоружению. Ситуация двигалась к стабилизации, хотя приоритеты и картина угроз у России и НАТО весьма различались.

Расширение и страхи

Второй этап – расширение и страхи – связан с движением НАТО на восток. Первоначально вызов носил характер скорее политический или даже психологический, а не военный. Детализация особенностей восприятия данного процесса в России и других странах[8] заслуживает отдельного исследования, мы же остановимся на ключевых фактах.

Страны, ранее бывшие союзниками или даже частями России, вступили в противостоящий ей военный блок.

Блок продолжает не просто существовать и «исключать» Россию, но и продвигается к её границам.

Процесс сопровождается игнорированием возражений и беспокойства Москвы.

Процесс открыт для присоединения всё большего числа пограничных с Россией государств.

На первых порах предпринимались шаги, нацеленные на смягчение ситуации. Помимо упомянутого Основополагающего акта Россия – НАТО подписаны и вступили в силу Договор по открытому небу, а затем и Венский документ 2011 года. Из стенограмм и переписки президентов Бориса Ельцина и Билла Клинтона следует, что лидеры России и США на тот момент ещё не рассматривали происходящее в контексте военных угроз[9]. Но произошло несколько событий, которые значительно, если не радикально, повлияли на российские оценки военно-политических и военно-технических тенденций в Европе. Наиболее важной была кампания 1999 г. – боевая операция НАТО против Югославии без одобрения Совета Безопасности ООН с использованием высокоточного оружия большой дальности. В России сразу увидели в этом сценарии угрозу для себя – например, с использованием второй чеченской войны в качестве предлога. Это привело к ряду изменений в военном планировании, концепции, доктрине и приоритете закупок[10]. Оглядываясь из 2021 г., можно говорить об успехах как минимум части этих изменений, в частности в области информационного сопровождения боевых действий, развития и развёртывания защиты от средств воздушно-космического нападения и высокоточного оружия большой дальности.

Символическая миссия «Балтийской воздушной полиции» (БВП, официально – «Миссия НАТО по патрулированию воздушного пространства стран Балтии») стала ещё одним предвестником будущих кризисов. БВП не имела и не имеет особого военного значения, но истребители стран НАТО (пусть и на ротационной основе) стали фиксироваться около российского «окна в Европу». Уже в наши дни самолёты, приписанные к «совместным ядерным миссиям» НАТО (например, бельгийские F-16 с авиабазы Кляйне Брогель[11]), появляются в странах Балтии, что вряд ли является осознанным посланием, но вполне может быть так истолковано. Нельзя не упомянуть о передовом базировании элементов противоракетной обороны США в Европе, что стало основанием для серии мероприятий по российскому военному строительству на европейском направлении, в том числе в части развёртывания оперативно-тактических ракетных комплексов[12].

В очередной Стратегической концепции НАТО, одобренной в апреле 1999 г., отмечается «исключительная роль» России в обеспечении евроатлантической безопасности[13]. А вот в Концепции национальной безопасности Российской Федерации, уточнённой в 2000 г., НАТО прямо фигурирует как элемент угрозы и в международной («расширение НАТО на восток»), и в военной («возведённый в ранг стратегической доктрины переход НАТО к практике силовых (военных) действий вне зоны ответственности блока и без санкции Совета Безопасности ООН») сферах[14].

Кстати, при оценке военной мощи стран НАТО в Европе после расширения с использованием методологии ДОВСЕ отмечается: совокупные количественные показатели оставались даже ниже тех, что были приняты для исходных шестнадцати стран[15]. Данный фактор в сочетании с изменением характера военного противоборства из-за развития высокоточного оружия большой дальности и инфраструктуры его применения говорит о необходимости разработки более совершенных методов сопоставления военных потенциалов.

В российских вооружённых силах проявились две взаимосвязанные, но разнонаправленные тенденции. Одна из них заключалась в повышении роли ядерного оружия, включая нестратегическое, а другая – в наращивании потенциала высокоточного оружия большой дальности в неядерном оснащении. Они дополнялись непрерывным развитием систем воздушно-космической обороны и в совокупности должны были способствовать стратегическому сдерживанию и предотвращению эскалации[16].

Ресургенция и паника

Успешная российская операция по принуждению Грузии к миру в 2008 г. стала символическим началом третьего этапа – ресургенция и паника. Россия продемонстрировала способность защищать собственные «красные линии», в том числе военными способами. Вооружённые силы Российской Федерации напомнили, что могут сокрушить любого противника вблизи своих границ и почти любого в глобальном масштабе. Обнажились, правда, и весьма значительные проблемы, включая область систем боевого управления[17].

Перезагрузка в российско-американских отношениях оказалась именно «перегрузкой», как по ошибке было написано на знаменитой красной кнопке, которую Хиллари Клинтон подарила Сергею Лаврову. Глобальные военные угрозы нарастали, несмотря на избирательное сотрудничество, как, например, в случае взаимодействия по иранской ядерной программе. Отсутствие позитивных изменений в Европе, включая планы по развёртыванию противоракетной обороны[18], стало усугубляющим фактором.

В Заявлении о безопасности Североатлантического союза 2009 г. подчёркивается: «расширение НАТО стало историческим успехом», а «двери НАТО остаются открытыми»[19]. Этот тезис присутствует и в Стратегической концепции обороны и обеспечения безопасности 2010 г., которая включает в себя следующее: «НАТО не представляет угрозы для России»[20]. Насколько эти документы и связанная с ними политика на самом деле закрепили готовность обеспечить военную безопасность новых членов НАТО, судить трудно. В основном имели место символические (зачастую провокационные) жесты, например, в отношении стран Балтии. На фоне долгого периода сокращения либо стагнации военных расходов практически во всех странах НАТО реальный вооружённый конфликт как будто бы оставался за скобками военного (и политического) планирования. С одной стороны, государства альянса были уверены в сдерживающем потенциале вооружённых сил США, с другой – в том, что деградация российских Вооружённых сил, да и России в целом продолжится. В российских документах соответствующего периода тематика расширения НАТО, развёртывания ПРО в Европе и так далее окончательно стала ключевой.

Вплоть до украинского кризиса 2013–2014 гг. стороны не стремились к количественному наращиванию военной мощи и соблюдали (да и продолжают соблюдать) положения Основополагающего акта. События вокруг Украины привели к дальнейшему упадку отношений, но теперь он сопровождался параллельным наращиванием военных потенциалов. Североатлантический альянс реализовал ряд инициатив по укреплению сдерживания, в том числе путём создания баз передового хранения военной техники США, многонациональных боевых групп в странах Балтии и Польше, увеличением присутствия военных кораблей НАТО вблизи российских военно-морских баз и значительно большим количеством патрулей бомбардировщиков. В России воссозданы 1-я гвардейская танковая и 20-я общевойсковая армии в Западном военном округе, сформирован армейский корпус в Калининградской области. После вступления Крыма в состав России значительно модернизирован и усилен Черноморский флот, равно как и сухопутные войска и войска ПВО на полуострове. Организационные мероприятия по наращиванию потенциала на западном направлении продолжаются[21].

Гражданская война в Сирии и российская поддержка законного правительства предоставили возможность испытать высокоточное оружие большой дальности ВМФ и ВКС России. Крылатые ракеты «Калибр» и Х-101 – к удивлению многих комментаторов – показали неплохие характеристики. Наличие соответствующих систем (и дальнейший рост их числа) в европейской части России влияет на региональный баланс сил между Россией и НАТО.

Высокоточное оружие большой дальности в каждый дом

С этого момента можно говорить о четвёртом этапе, особую роль в котором играет именно высокоточное оружие большой дальности, в частности гиперзвуковое. В Европе арсеналы соответствующих сил и средств наращиваются, Россия была и остаётся в положении догоняющего НАТО. Но в последние годы ситуация выравнивается, и ключевую роль играют не ставшие пугалом оперативно-тактические ракетные комплексы «Искандер-М» и в особенности крылатая ракета 9М729, а крылатые ракеты морского («Калибр») и воздушного (Х-101) базирования нового поколения. Несмотря на наличие отдельных образцов крылатых ракет большой дальности и для российской тактической авиации, основным носителем остаётся дальняя авиация. В целом системы обозначаются как силы неядерного сдерживания.

Со стороны НАТО следует учитывать потенциал постоянно базируемых в Европе эсминцев ВМС США, периодически развёртываемых американских тяжёлых бомбардировщиков, ударные силы британского и французского флотов, а также крылатые ракеты воздушного базирования для тактической авиации.

Ситуация может радикально измениться в обстановке пост-ДРСМД и в отсутствие адекватной реакции НАТО на российскую инициативу о моратории на развёртывание соответствующих систем[22]. Появление в Европе крылатых ракет и гиперзвуковых систем наземного базирования средней дальности американского производства (MRC Typhon в виде сухопутных версий ракет «Томагавк» и SM-6, гиперзвуковой комплекс LRHW Dark Eagle и ОТРК повышенной дальности PrSM) заставит Россию реагировать. Видимо, тогда и будут продемонстрированы объявленные ещё в феврале 2019 г. «приземлённый “Калибр”» и «гиперзвуковая ракета наземного базирования средней дальности»[23]. Для управления соответствующими ракетными подразделениями в Европе возрождено 56-е командование артиллерии Армии США[24], в своё время отвечавшее за пресловутые «Першинги».

Таблица 1. Некоторые количественные показатели, характеризующие относительные изменения военных потенциалов России и НАТО[25].

Представленные в таблице данные являются достаточно условными в связи с известными ограничениями при использовании «абсолютных» цифр в приложении к столь чувствительной теме, как военные расходы. Однако и они позволяют отметить общую тенденцию по опережающему сокращению числа российских военнослужащих (притом, что общее число военнослужащих альянса также сокращалось, несмотря на расширение НАТО) и опережающему росту российских военных расходов, хотя доля их относительно общих расходов стран НАТО остаётся скромной. Использованные десятилетние интервалы позволяют отразить среднесрочные тенденции в рассматриваемой области без оглядки на ежегодные флуктуации. Расходы НАТО на оборону в 2020 г. уже превышают 1 трлн долларов (прирост более чем на 15 процентов к 2015 г.), а в России произошло сокращение на 10 с лишним процентов – до без малого 67 млрд долларов. Сравнение таких расходов в условных долларах США является не совсем корректным, особенно в российском случае, но позволяет оценить общие тенденции.

Субрегиональные тенденции

Стоит отметить несколько частных примеров соотношения российско-натовских военных потенциалов.

Одна из самых примечательных ситуаций сложилась в районе Балтийского моря. Здесь Россия и НАТО фактически находятся в образцовом тупике: и Калининградская область, и три балтийских государства-члена альянса чрезвычайно уязвимы. Если начинается крупная война, они будут потеряны почти сразу, но эти территории могут стать плацдармом для первого удара по противнику, тем самым заставляя перераспределять военные ресурсы в том числе и в прилегающих районах на случай наиболее негативного сценария.

Этот субрегион можно условно расширить путем включения в него Белоруссии – единственного полноценного военного союзника Российской Федерации, участницы Союзного государства и ОДКБ. Он может распространиться и на Польшу с её очевидным желанием стать крупнейшей военно-политической державой в Центральной и Восточной Европе. При обсуждении военной ситуации нельзя не упомянуть и печально известный Сувалкский коридор на польско-литовской границе, разделяющий Белоруссию и Калининградскую область. Некоторые сравнивают его с другим коридором, популярным в ходе прошлой холодной войны – Фульдским. Однако российских или белорусских военных этот «коридор», кажется, не особенно волнует[26].

Важнейшее пространство – Арктика. Для России это естественное продолжение её территории, важный транспортный маршрут, источник ресурсов и, конечно, место дислокации самой мощной части её ВМФ – Северного флота. Но регион крайне уязвим, а его защита от возможных ударов НАТО, направленных, например, на российские стратегические подводные ракетоносцы, потребляет много ресурсов. Развёртывание в регионе любого числа ударных платформ является для блока относительно простой задачей[27].

Несмотря на реальный рост военных потенциалов вдоль линии или даже линий соприкосновения России и стран НАТО, ощущения угрозы горячего конфликта нет. Теории управления эскалацией, «эскалационное доминирование» и тому подобные имеют право на существование, однако их сложно проверить на практике – такая проверка рискует оказаться последней.

Наращивание потенциалов в неядерной сфере служит сигналом контрагенту, что тот не получит преимущества ни на каком этапе эскалации – даже на ядерном уровне.

Реакция будет неизменно соразмерной, и, соответственно, решение об ответных действиях примут с гораздо большей вероятностью. Не случайно президент России упоминал о роли неядерных вооружений для обеспечения территориальной целостности, имея в виду невозможность применить ядерное оружие в ответ на любую агрессию[28].

Отсутствие взаимности

Несмотря на официальные и публичные призывы России ограничить масштабы и географию военных учений[29], НАТО (и особенно Соединённые Штаты) делают прямо противоположное. Ярким примером стали многочисленные полеты вблизи российских границ, выполняемые тяжёлыми бомбардировщиками, которые развёрнуты в Европе и Азиатско-Тихоокеанском регионе при поддержке «союзной и партнёрской» авиации. Стратегическое командование США официально заявило, что их миссия состоит в демонстрации способности «генерировать обычную [неядерную] огневую мощь по всему миру»[30]. В России такие действия были восприняты как крайне провокационные[31], особенно если иметь в виду возможности современного оружия воздушного базирования, включая обычные крылатые ракеты семейства JASSM и морские мины Quickstrike.

Российская сторона, напротив, приняла некоторые меры по деэскалации. Не было симметрично увеличенных полётов дальних самолётов ВКС вблизи границ Соединённых Штатов (хотя военное руководство проводило брифинги о действиях США, подчёркивая их эскалационный характер), а стратегические военные учения «Кавказ-2020» перенесли вглубь российской территории. Никаких крупных действий в Чёрном море или связанных с ними событий в Крыму не было вообще. Данный подход сохраняется и в 2021 г.[32], несмотря на отсутствие интереса к взаимности с натовской стороны.

Наиболее ярким симптомом искажённого восприятия реальности являются сценарии конфликтов в Европе, отыгранные в рамках командно-штабных учений в американском Совете национальной безопасности в конце президентского срока Барака Обамы. По ходу игры американский «символический» ядерный удар наносился по территории Белоруссии, вообще не участвовавшей в конфликте[33]. Кстати, НАТО принципиально игнорирует ОДКБ, хотя последняя стремится установить связи для обсуждения региональной безопасности[34].

* * *

За три десятилетия после радикального изменения военно-политической обстановки в Европе, связанного с распадом СССР и ОВД, тренд на снижение напряжённости сменился на противоположный. Существуют работающие либо потенциально работающие инструменты для предотвращения кризисов, хотя, например, ОБСЕ не стала основой архитектуры общей и неделимой безопасности. Ход процессов, вероятно, диктуется не объективными интересами задействованных акторов, а сиюминутными соображениями, связанными с внутриполитической логикой, недостатком осознания последствий тех или иных шагов и растущей нехваткой понимания противоположной стороны.

Остаётся надежда на диалог военных, прежде всего российско-американский. Негативный эффект от запрета по умолчанию на контакты между военными России и США публично признал председатель Объединённого комитета начальников штабов генерал Марк Милли[35].

--

СНОСКИ

[1] Заявление МИД России об ответных мерах на решения Североатлантического альянса в отношении Постоянного представительства России при НАТО в Брюсселе // МИД России. 18.10.2021. URL: https://www.mid.ru/ru/press_service/spokesman/official_statement/-/asset_publisher/t2GCdmD8RNIr/content/id/4907931 (дата обращения: 24.10.2021).

[2] Нас выводили в чистое поле // Красная звезда. 21.04.2004. URL: http://old.redstar.ru/2004/04/21_04/3_04.html (дата обращения: 17.10.2021).

[3] Вооружённые силы России: власть и политика / С.Э. Миллер, Д.В. Тренин. Кембридж, Лондон: МТИ-пресс, 2005. 293 с.

[4] Противоракетное наступление // Коммерсант. 13.10.2007. URL: https://www.kommersant.ru/doc/814443 (дата обращения: 17.10.2021).

[5] Financial and economic data relating to NATO Defence // North Atlantic Treaty Organization. 18.12.2001. URL: https://www.nato.int/cps/en/natolive/news_18837.htm (дата обращения: 17.10.2021).

[6] The Alliance’s New Strategic Concept // North Atlantic Treaty Organization. 07.11.1991. URL: https://www.nato.int/cps/en/natohq/official_texts_23847.htm (дата обращения: 24.10.2021).

[7] Указ Президента Российской Федерации от 17 декабря 1997 г. No. 1300.

[8] Radchenko S. ‘Nothing but humiliation for Russia’: Moscow and NATO’s eastern enlargement, 1993-1995 // Journal of Strategic Studies. 2020. Vol. 43. No. 6-7. P. 769-815. DOI: 10.1080/01402390.2020.1820331.

[9] «Я ходил на медведя один на один» // Коммерсант. 01.09.2018. URL: https://www.kommersant.ru/doc/3730675 (дата обращения: 24.10.2021).

[10] Arbatov A. The Transformation of Russian Military Doctrine: Lessons Learned from Kosovo and Chechnya // George C. Marshall European Center for Security Studies. July, 2000. No. 002. URL: https://www.marshallcenter.org/en/publications/marshall-center-papers/transformation-russian-military-doctrine-lessons-learned-kosovo-and-chechnya/transformation-russian-military (дата обращения: 17.10.2021).

[11] Кристенсен Г. Запись в социальной сети «Твиттер». Апрель 2020 г. URL: https://twitter.com/nukestrat/status/1252305747406467074?s=20 (дата обращения: 17.10.2021).

[12] «Если перечисленных мер будет недостаточно, Российская Федерация разместит на западе и на юге страны современные ударные системы вооружений, обеспечивающие огневое поражение европейского компонента ПРО. Одним из таких шагов станет развёртывание ракетного комплекса “Искандер” в Калининградском особом районе» (см. Заявление президента в связи с ситуацией, которая сложилась вокруг системы ПРО стран НАТО в Европе // Президент России. 23.11.2011. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/13637 (дата обращения: 17.10.2021).

[13] Стратегическая концепция североатлантического союза // North Atlantic Treaty Organization. 24.04.1999. URL: https://www.nato.int/cps/en/natohq/official_texts_27433.htm?selectedLocale=ru (дата обращения: 24.10.2021).

[14] Указ Президента Российской Федерации от 10.01.2000 г. No. 24.

[15] Загорский А.В. Россия в системе европейской безопасности. М.: ИМЭМО РАН, 2017. 139 с.

[16] Sokov N. Modernization of Strategic Nuclear Weapons in Russia: The Emerging New Posture // PONARS Working Paper. May, 1998. No. 6. URL: https://www.armscontrol.ru/start/publications/ns9812.htm (дата обращения: 17.10.2021); Kofman M., Fink A., Edmonds J. Russian Strategy for Escalation Management: Evolution of Key Concepts // CNA. April, 2020. URL: https://www.cna.org/CNA_files/PDF/DRM-2019-U-022455-1Rev.pdf (дата обращения: 17.10.2021).

[17] Барабанов М.С., Лавров А.В., Целуйко В.А. Танки Августа. М.: ЦАСТ, 2009. 144 с. URL: http://cast.ru/files/the_tanks_of_august_sm.pdf (дата обращения: 17.10.2021).

[18] Автор не может не отметить, что американские коллеги (в том числе бывшие официальные лица) в личных беседах ни разу не признали наличие логической связи между ограничением иранской ядерной программы и ПРО США в Европе.

[19] Заявление о безопасности Североатлантического союза // North Atlantic Treaty Organization. 04.04.2009. URL: https://www.nato.int/cps/en/natohq/news_52838.htm?selectedLocale=ru (дата обращения: 24.10.2021).

[20] Активное участие, современная оборона // North Atlantic Treaty Organization. 19.11.2010. URL: https://www.nato.int/cps/en/natohq/official_texts_68580.htm?selectedLocale=ru (дата обращения: 24.10.2021).

[21] Шойгу сформирует 20 новых соединений и воинских частей в ответ на действия НАТО // Интерфакс. 31.05.2021. URL: https://www.interfax.ru/russia/769719 (дата обращения: 17.10.2021).

[22] Заявление Владимира Путина о дополнительных шагах по деэскалации обстановки в Европе в условиях прекращения действия Договора о ракетах средней и меньшей дальности (РСМД) // Президент России. 26.10.2020. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/64270 (дата обращения: 17.10.2021).

[23] Встреча с Сергеем Лавровым и Сергеем Шойгу // Президент России. 02.02.2019. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/59763 (дата обращения: 17.10.2021).

[24] Vandiver J. Blast from the past: Cold War artillery command in Germany resurrected and restructured // Stars and Stripes. 12.08.2021. URL: https://www.stripes.com/branches/army/2021-08-12/two-star-general-commander-new-artillery-unit-germany-2530791.html (дата обращения — 17.10.2021).

[25] Автор выражает благодарность А.М. Мальцеву, преподавателю факультета соци- альных наук НИУ ВШЭ, предоставившему доступ к базе данных, собранной на основе информации из докладов «Военный баланс» (The Military Balance) Международного ин- ститута стратегических исследований. В статье также использованы данные из раздела официального сайта НАТО, посвящённого оборонным расходам (Information on defence expenditures // North Atlantic Treaty Organization. 11.07.2021. URL: https://www.nato.int/cps/ en/natohq/topics_49198.htm (дата обращения: 28.10.2021)), и база данных СИПРИ о воен- ных расходах (SIPRI Military Expenditure Database // Stockholm International Peace Research Institute. URL: https://www.sipri.org/databases/milex (дата обращения: 28.10.2021)).

[26] Методика оценки эффективности выполнения огневых задач подразделениями армейской авиации в тёмное время суток с учётом метеорологических условий / В.В. Аристов, В.И. Ковалев, В.В. Белоножкин, С.В. Митрофанова // Воздушно-космические силы. Теория и практика. 2019. No. 12. С. 11-19.

[27] English R.D., Gardner M.G. Phantom Peril in the Arctic // Foreign Affairs. 29.09.2020. URL: https://www.foreignaffairs.com/articles/united-states/2020-09-29/phantom-peril-arctic (дата обращения:17.10.2021).

[28] Ежегодная пресс-конференция Владимира Путина // Президент России. 17.12.2020. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/64671 (дата обращения: 24.10.2021).

[29] Александр Грушко: Не уверены, что НАТО воздержится от провокаций во время парада Победы // ТАСС. 06.06.2020. URL: https://tass.ru/interviews/8665017 (дата обращения: 17.10.2021).

[30] Стратегическое командование США. Видео опубликовано в социальной сети «Твиттер». 14.10.2020. URL: https://twitter.com/US_Stratcom/status/1316444895209492481?s=20 (дата обращения: 17.10.2021).

[31] Начальник Главного оперативного управления Генерального штаба ВС РФ генерал-полковник Сергей Рудской провел брифинг для представителей СМИ // Минобороны России. 01.06.2020. URL: https://function.mil.ru/news_page/country/more.htm?id=12295316@egNews (дата обращения: 17.10.2021); Главнокомандующий ВКС провел брифинг для военных атташе иностранных государств // Минобороны России. 11.09.2020. URL: https://function.mil.ru/news_page/country/more.htm?id=12313777@egNews (дата обращения: 17.10.2021).

[32] «Также обращаю ваше внимание, что в рамках российской добровольной инициативы об удалении районов масштабных учений от линии соприкосновения Россия — НАТО основные практические действия войск будут проводиться на территории Российской Федерации на значительном удалении от западной границы государства» (cм.: Главное управление международного военного сотрудничества Минобороны РФ провело брифинг о подготовке совместного стратегического учения «Запад-2021» // Минобороны России. 20.08.2021 URL: https://function.mil.ru/news_page/country/more.htm?id=12378427@egNews (дата обращения: 17.10.2021)).

[33] Стефанович Д.В. США пригрозили Беларуси «ядерной дубиной» // Евразия. Эксперт. 23.03.2020. URL: https://eurasia.expert/ssha-prigrozili-belarusi-yadernoy-dubinoy/ (дата обращения: 24.10.2021).

[34] Открытое обращение министров иностранных дел государств – членов ОДКБ к министрам иностранных дел государств-членов Организации Североатлантического договора об укреплении взаимного доверия и развитии сотрудничества 22 мая 2019 г., г. Бишкек // ОДКБ. 22.05.2019. URL: https://odkb-csto.org/documents/statements/otkrytoe-obrashchenie-ministrov-inostrannykh-del-gosudarstv-chlenov-odkb-k-ministram-inostrannykh-de/ (дата обращения: 24.10.2021).

[35] Baldor L.C. Milley: US should explore more military talks with Russia // Military Times. 24.09.2021. URL: https://www.militarytimes.com/news/pentagon-congress/2021/09/24/milley-us-should-explore-more-military-talks-with-russia/ (дата обращения: 17.10.2021).

Россия. США. НАТО > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 8 ноября 2021 > № 4046517 Дмитрий Стефанович

Сдерживание после холодной войны

МЭРИ ЭЛИЗ САРОТТ

Почётный профессор Школы передовых международных исследований Джонса Хопкинса.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Саротт М.Э. Сдерживание после холодной войны // Россия в глобальной политике. 2021. Т. 19. No. 6. С. 44-60.

КАК ВАШИНГТОН ПОТЕРЯЛ ПОСТСОВЕТСКИЙ МИР

15 декабря 1991 г. госсекретарь США Джеймс Бейкер прибыл в Москву, погрузившуюся в политический хаос, чтобы встретиться с российским лидером Борисом Ельциным, пытавшимся в то время перехватить власть у своего заклятого противника президента СССР Михаила Горбачёва. Ельцин только что сделал шокирующее заявление: он вместе с лидерами Белоруссии и Украины собирается распустить Советский Союз. Их целью было превратить Горбачёва в президента несуществующей страны.

Тогда это казалось отличным решением, и ещё через десять дней им удалось добиться своего. Горбачёв ушёл в отставку, а Советский Союз прекратил существование. Однако долгосрочные последствия сложнее осознать.

Ещё до ельцинского гамбита Бейкера тревожило желание некоторых советских республик стать независимыми, что могло привести к кровопролитию. 19 ноября 1991 г. он спросил Александра Яковлева, одного из советников Горбачёва, вызовет ли выход Украины из состава СССР насильственное сопротивление России. Яковлев был настроен скептически и ответил, что на Украине живет 12 млн русских, «многие состоят в смешанных браках», «так что о какой войне может идти речь». «Об обычной войне», – просто ответил Бейкер.

Когда Ельцин повысил ставки, призвав к полному разрушению Советского Союза, у Бейкера появился новый страх. Что случится с огромным советским ядерным арсеналом после распада централизованной системы управления и контроля? Он говорил своему боссу, президенту Джорджу Бушу-старшему, что распадающаяся империя «с тридцатью тысячами единиц ядерного оружия представляет невероятную опасность для американцев, и они призовут нас к ответу, если мы не отреагируем». Целью визита Бейкера в декабре 1991-го было выяснить, кто после роспуска СССР сохранит власть и будет принимать решение о ядерных пусках и как может быть передан этот судьбоносный приказ. Прибыв в Москву, он сразу перешёл к делу. Но даст ли Ельцин ответы на эти вопросы?

Примечательно, что президент России всё ему рассказал. Открытость Ельцина была частью гамбита с целью заручиться поддержкой Соединённых Штатов в борьбе с Горбачёвым и добиться финансовой помощи. Но это было и сигналом, что он хочет перезапустить отношения Москвы с Западом на основе открытости и доверия. Ельцин и Бейкер вскоре начали работать в тандеме, чтобы после распада СССР возникло только одно ядерное государство – Россия.

Это сотрудничество пережило проигрыш Буша на выборах в 1992 году. Ельцин продолжил взаимодействовать с президентом Биллом Клинтоном, министрами обороны США Лесом Аспеном, Уильямом Перри и Стробом Тэлботом, главным советником Клинтона по России, над тем, чтобы советское ядерное оружие в Белоруссии, Казахстане и прежде всего на Украине было уничтожено или перевезено в Россию. На саммите в 1997 г. Ельцин даже спросил Клинтона, могут ли они перестать постоянно держать руку на ядерной кнопке: «Что, если мы перестанем всё время держать палец на кнопке?» «Если мы всё сделаем правильно в ближайшие четыре года, возможно, нам не придётся больше думать об этой проблеме», – ответил Клинтон.

Однако к концу 1990-х гг. доверие исчезло. Владимир Путин, которого Ельцин выбрал своим преемником, особо не распространялся о своих намерениях в беседах с Клинтоном и Тэлботом в 1999 году. Вместо того чтобы поделиться протоколами ядерных пусков, Путин мастерски доказал необходимость более жёсткой политики Кремля, описав печальные последствия уменьшения российского влияния: в бывших советских регионах, сказал он, террористы играют в футбол отрубленными головами заложников.

Как позже отмечал Путин, «запустив “парад суверенитетов” (термин, обозначающий стремление советских республик к независимости в 1990—1991 гг.), Россия сама способствовала развалу СССР», что открыло возможности для ужасающего беззакония. По его мнению, Москва должна была окопаться внутри Союза и за рубежом, вместо того чтобы отходить в сторону, пока страны бывшего советского блока в поисках выгоды переходили на сторону Запада. «Мы бы избежали многих проблем, если бы так поспешно не ушли из Восточной Европы», – говорил он.

Став президентом, Путин начал сворачивать с пути демократизации ельцинской эпохи и сотрудничества с Вашингтоном. Хотя и случались эпизоды в духе начала 1990-х гг. – выражение сочувствия и поддержки после терактов 11 сентября 2001 г., ядерное соглашение 2010 г. – общий тренд стал негативным. Отношения достигли рекордно низкого уровня во время конфликтов России с Грузией в 2008-м и с Украиной в 2014 году. С 2016 г. они ухудшились ещё больше из-за российских кибератак на американский бизнес, политические институты и выборы.

Почему отношения Москвы и Вашингтона настолько испортились? Ход истории редко обусловлен какой-то одной причиной, нынешний упадок отношений – кумулятивный продукт американской и российской политики за определённый период времени.

Но нельзя игнорировать тот факт, что конкретная политика США оказалась дополнительным бременем для молодой российской демократии, когда она особенно нуждалась в друзьях, – речь идёт о том, как Вашингтон расширял НАТО.

Само по себе расширение было оправданной реакцией на геополитическую ситуацию 1990-х годов. Североатлантический блок к тому времени уже расширялся несколько раз. Учитывая, что страны бывшего советского блока активно стремились в альянс, решение пустить их нельзя считать беспрецедентным или необоснованным.

Неразумно было расширять альянс, не учитывая геополитические реалии. Чем ближе инфраструктура НАТО – базы, войска и, главное, ядерное оружие – пододвигалась к Москве, тем больший политический урон наносился сотрудничеству с Россией. Некоторые американские политики понимали проблему и предлагали поэтапное расширение, чтобы минимизировать ущерб. Многообещающая альтернативная модель позволила бы избежать новых разграничительных линий в Европе, но в Вашингтоне её не поддержали.

Победу праздновали сторонники универсального подхода. Ошибка Вашингтона заключалась не в расширении НАТО, а в том, как это было сделано – в результате недовольство Москвы максимально обострилось и спровоцировало ответную реакцию. В 2014 г. Владимир Путин обосновывал захват Крыма тем, что это был необходимый ответ на «размещение инфраструктуры НАТО у наших границ».

Холодные войны обычно длятся долго, поэтому оттепели особенно ценны. Ни одна из сторон не использовала оттепель 1990-х гг. по максимуму. Сегодня, когда США и Россия конфликтуют из-за санкций, кибератак и других вопросов, мы понимаем, что выбор, сделанный 30 лет назад, имеет долгосрочные последствия. Страны по-прежнему обладают более чем 90% ядерных боеголовок в мире и способны уничтожить практически всё живое на планете. При этом они разрушили почти все двусторонние соглашения по контролю над вооружениями и не хотят заменить их новыми.

Понимание упадка американо-российских отношений и того, как этому способствовало расширение НАТО, поможет Соединённым Штатам лучше управлять долгосрочным стратегическим соперничеством в будущем. Как показали 1990-е гг., то, как Вашингтон ведёт соперничество, оказывает не менее глубокое воздействие, чем оно само по себе.

Что пошло не так

Чтобы понять, что пошло не так в американо-российских отношениях, нужно выйти за рамки привычного бинарного подхода, когда расширение НАТО оценивают как хорошее или плохое явление, и сосредоточиться на том, как рос альянс. После краха советской власти в Европе (в ответ на просьбы стран, вышедших из-под влияния Москвы и желавших самостоятельно выбирать, в какой союз входить) НАТО в результате многочисленных расширений раздулась до 30 стран, где в совокупности проживает около миллиарда человек.

Новые исторические свидетельства показывают: американские лидеры были настолько зациклены на расширении НАТО в выбранной ими манере, что не задумывались ни о рисках этого пути, ни о том, какие действия, зачастую наносящие урон ей самой, станут результатом западной политики. Иными словами, расширение было обоснованным, проблема в том, как оно реализовывалось.

Хотя НАТО – альянс множества стран, в основном он отражает точку зрения США, когда речь заходит о гарантиях статьи 5 Североатлантического договора – обещание рассматривать нападение на одну страну-участницу как нападение на всех. Поэтому превалировал американоцентричный универсальный подход, хотя других членов тревожила географическая проблема: чем ближе границы альянса подходят к России, тем выше риск, что расширение сведёт на нет новое сотрудничество с Москвой и поставит под угрозу прогресс в сфере контроля над вооружениями.

Скандинавские члены альянса, такие как Норвегия, осознавали особенности соседства с СССР и в предыдущие десятилетия мудро придерживались более гибкого подхода к членству в НАТО. Норвегия, единственная страна из изначальных участниц альянса, имевшая границу с Советским Союзом, решила не размещать у себя иностранные базы или иностранные войска в мирное время, а также полностью исключила присутствие ядерного оружия на своей территории или в портах. Всё это было сделано во избежание долгосрочных трений с Москвой. Такой подход мог бы стать моделью для стран Центральной и Восточной Европы, а также Балтии, которые тоже расположены вблизи России, но не контролируются ею. Некоторые политики и тогда осознавали эту динамику и выступали за поэтапный приём новых союзников в рамках так называемого «Партнёрства ради мира» (ПРМ) – программы, запущенной в 1994 г., чтобы позволить нечленам НАТО в Европе и постсоветским государствам сотрудничать с альянсом.

Но американские привычки плюс трагические решения Ельцина, приведшие к кровопролитию в Москве в 1993 г. и в Чечне в 1994-м, укрепили позиции тех, кто утверждал: Вашингтону не нужно поэтапное расширение, чтобы регулировать отношения с Россией. Наоборот, Соединённые Штаты должны проводить политику сдерживания и после холодной войны. К середине 1990-х гг. фраза «ни на один дюйм», изначально сигнализировавшая, что юрисдикция НАТО не сдвинется ни на один дюйм на восток, обрела противоположное значение: ни одна территория не может быть вне пределов полноправного членства и, кроме того, нет никаких ограничений для размещения инфраструктурных объектов альянса. Всё это происходило, как раз когда Ельцин болел, а Путин поднимался по политической карьерной лестнице. Но американские власти действовали настойчиво, даже понимая, как подчёркивал Тэлбот в заметках о роли НАТО в прекращении насилия в Боснии, что «большие мальчики в Москве», хотя и «не блещут умом», но «вполне могут нанести вред».

Пересечение черты

Чтобы разобраться в крахе американо-российских отношений, нужно вернуться к периоду, когда всё шло правильно, – к девяностым годам. В этом случае дьявол действительно в деталях – в частности, в трёх решениях, которые Вашингтон принял касательно расширения НАТО: одно при Буше и два при Клинтоне. В сумме они исключили иные варианты европейской безопасности.

Первое решение давнее. К 24 ноября 1989 г., через две недели после неожиданного падения Берлинской стены, Буш уже ощущал тектонический масштаб грядущих перемен. Пока протестующие одно за другим свергали правительства в странах Центральной и Восточной Европы, ему становилось ясно, что новые лидеры региона выйдут из Варшавского договора – принудительного военного альянса с Советским Союзом. И что тогда?

По официальным данным, Буш поднял этот вопрос в беседе с премьер-министром Великобритании Маргарет Тэтчер: «Что, если восточноевропейские страны захотят покинуть Варшавский договор? НАТО должна остаться». Тэтчер в ответ высказала удивительную идею: она предлагала «сохранить Варшавский договор». По данным британских архивов, она считала договор важным прикрытием для Горбачёва на фоне унижения из-за распада СССР. Она также отговаривала Буша от публичных заявлений в поддержку независимости прибалтийских республик, потому что не стоило ставить под вопрос границы в Европе.

Но убедить Буша ей не удалось. Его смущала идея связывать Восточную Европу Варшавским договором на неопределённый срок. Запад «не может заставить страны остаться против их воли», Буш предпочитал решить проблему, продвигая НАТО за линию холодной войны.

Министр иностранных дел ФРГ Ганс-Дитрих Геншер позже предлагал ещё один вариант: объединить НАТО и Варшавский договор в «составную систему общей, коллективной безопасности», в рамках которой «оба альянса в итоге растворятся». Бывшие диссиденты из Центральной Европы готовы были пойти ещё дальше, предлагая полную демилитаризацию региона.

Все эти варианты Буш предал анафеме, поскольку не хотел никакого растворения НАТО, а вместе с ним – и утраты лидирующей роли Соединённых Штатов в европейской безопасности. Однако в 1990 г. у Горбачёва ещё были рычаги воздействия. Благодаря победе Советского Союза над нацистами во Второй мировой войне сотни тысяч советских военнослужащих были дислоцированы в Восточной Германии, и СССР имел законное право их там сохранить. Объединение Германии было невозможно без разрешения Горбачёва. А у советского лидера был ещё один источник силы – общественное мнение.

Разделённая Германия как передовая холодной войны имела наибольшую в мире концентрацию ядерного оружия на квадратный километр. Ядерные арсеналы в ФРГ должны были сдерживать советское вторжение, поскольку обычными вооружениями НАТО было трудно остановить масштабное наступление. В случае провала сдерживания применение ракет превратило бы сердце Европы в необитаемую зону – ужасающая перспектива для немцев, для которых ставки в игре были гораздо выше, чем для других членов альянса, так как они находились на передовой. Поэтому, если бы Горбачёв предложил немцам обменять ядерное оружие на советское согласие с объединением, значительное большинство с радостью было бы «за». Кроме того, в 1990 г. в ФРГ проходили выборы. Канцлеру Гельмуту Колю приходилось прислушиваться к настроениям избирателей в вопросах объединения и ядерного оружия. Как отмечал тогда помощник Бейкера Роберт Зеллик, если бы перед выборами Коль решил дать сигнал о готовности заплатить требуемую Москвой цену, какой бы она ни была, а немцы вместе с СССР начали бы работать над объединением, НАТО тем самым «похоронили бы». Это давало возможность Москве подорвать существующий уклад трансатлантических отношений.

Госдепартамент США провёл 2 февраля 1990 г. консультации с властями ФРГ о том, как действовать в такой деликатный момент и что НАТО будет делать после холодной войны, например «расширит территориальный охват на Восточную Европу». Геншер негативно отнёсся к такой идее, так как был убеждён: Москва не разрешит объединение, если подобное расширение не будет полностью исключено. Но Буш и его Совет по национальной безопасности не сомневались, что смогут искусно продвинуть НАТО на восток, следуя, по сути, как раз скандинавской стратегии, хотя об этом и не говорили вслух. Иными словами, путём ограничения возможностей альянса на территории Восточной Германии после объединения страны и её присоединения к Североатлантическому блоку.

Однако спустя неделю Бейкер, оказавшийся не в курсе новых идей Белого дома из-за постоянных поездок, ненамеренно пересёк границы дозволенного, предложив Горбачёву печально известную гипотетическую сделку в духе Геншера, а не Буша: «Что, если Горбачёв разрешит продолжить объединение Германии, а Вашингтон согласится “ни на дюйм не продвигать юрисдикцию НАТО на восток в сравнении с нынешними границами”?» Вскоре Бейкеру пришлось отказаться от этой формулировки, поскольку он понял, что у Буша другая позиция. Через несколько недель Бейкер говорил союзникам, что использованный им термин «юрисдикция НАТО» «вносит путаницу» и, возможно, «его следует избегать в будущем». Это означало, что НАТО в итоге будет двигаться на восток при особом статусе Восточной Германии, которая станет в Европе единственной зоной, гарантированно свободной от ядерного оружия.

Таким образом, ограничив инфраструктуру НАТО в Восточной Германии и играя на экономической слабости Москвы, Буш сместил внимание Горбачёва: вместо вывода ядерного оружия с территории ФРГ – экономические бонусы за разрешение объединения Германии. В обмен на миллиарды дойчмарок в виде различных форм помощи советский лидер позволил Германии объединиться, а восточным регионам страны 3 октября 1990 г. войти в НАТО. Так он фактически разрешил альянсу преодолеть границу времён холодной войны.

К 11 октября 1991 г. Буш задумался о более амбициозных целях. Он спросил тогдашнего генсека НАТО Манфреда Вёрнера, можно ли распространить усилия альянса по созданию связующей организации для Центральной и Восточной Европы на «включение стран Балтии». Настрой Буша был очевиден, и Вёрнер не стал с ним спорить. «Да, если страны Балтии захотят присоединиться, это нужно приветствовать», – ответил он.

Никаких гарантий второго уровня

В декабре 1991 г. Советский Союз прекратил существование. Вскоре ушёл и Буш, проиграв Клинтону на президентских выборах в 1992 году. К середине 1993 г., когда новый президент собрал команду, гиперинфляция и коррупция уже ослабили перспективы демократии в России. Более того, вскоре Борис Ельцин принял ряд трагических решений, поставивших под сомнение способность страны трансформироваться в мирного демократического соседа для новых государств вблизи своих границ.

В октябре 1993 г., вступив в конфликт с противниками реформ в Верховном Совете, Ельцин отдал приказ обстрелять танками здание парламента. В результате столкновений погибли около 145 человек, 800 были ранены. Несмотря на конфликт, а возможно, из-за него, экстремистские силы продемонстрировали хорошие результаты на следующих парламентских выборах. 12 декабря 1993 г. победу одержала Либерально-демократическая партия России, которая не была «ни либеральной, ни демократической, а по всем признакам фашистской», как выразился историк Сергей Радченко.

Некоторое время многообещающие встречи «друга Билла» и «друга Бориса» отвлекали внимание от тревожных событий. Два лидера выстроили наиболее тесные отношения, когда-либо существовавшие между американским президентом и российским руководителем, Клинтон совершил больше визитов в Москву, чем другие президенты США до и после него.

Но Клинтон в то же время должен был реагировать на просьбы стран Центральной и Восточной Европы, которые стремились в НАТО. В январе 1994 г. он запустил новый план европейской безопасности, позволяющий этим странам двигаться к членству в альянсе, не вызывая при этом антагонизма Москвы. Это было «Партнёрство ради мира», идею которого предложил родившийся в Польше генерал Джон Шаликашвили, глава Объединённого комитета начальников штабов, и его советники. Этот план напоминал скандинавскую стратегию, но в более крупных масштабах.

Связь между ПРМ и членством в НАТО намеренно была нечёткой, но идея заключалась в том, что будущие участники альянса с помощью контактов между военными, совместной подготовки и операций могут начать путь к полноценному членству и гарантиям по пятой статье. Эта стратегия предполагала компромисс, приемлемый для ключевых игроков – даже для Польши, которая стремилась к полноценному членству и не хотела ждать, но понимала, что нужно следовать указаниям Вашингтона.

Кроме того, ПРМ не прочерчивало границы между странами, имеющими гарантии защиты по пятой статье, и всеми остальными. Напротив, страны могли вступить в партнёрство, а затем двигаться вперёд подходящими темпами. Это означало, что ПРМ распространялось на постсоветские государства, включая Украину, хотя они вряд ли имели возможность стать членами НАТО. Как сформулировал Клинтон в беседе с канцлером Колем 31 января 1994 г., «Украина – стержень всей идеи». Президент добавил, что будет катастрофой, «если Украина распадётся из-за влияния России или действий националистов внутри самой Украины». «Одна из причин, почему все бывшие страны Варшавского договора готовы поддержать ПРМ, оно обеспечит пространство для Украины», что невозможно в рамках НАТО, продолжил Клинтон.

Гениальность ПРМ заключалась в том, что оно уравновешивало конкурирующие интересы и даже открывало двери для России, которая в итоге могла присоединиться к партнёрству. Клинтон позже отмечал в беседе с генсеком НАТО Хавьером Соланой, что ПРМ «оказалось более значительной идеей, чем мы ожидали, – с большим количеством стран и более существенным сотрудничеством. Оно переросло в нечто значимое само по себе».

Противники ПРМ в администрации Клинтона утверждали, что, заставив страны Центральной и Восточной Европы ждать полноценных гарантий по пятой статье, партнёрство де-факто дало Москве право вето на то, когда, где и как НАТО будет расширяться. Они предлагали расширять альянс максимально быстро, принимая достойные новые демократии. В конце 1994 г. Ельцин дал в руки критикам ПРМ дополнительные аргументы, приняв решение о проведении, как он сам считал, точечной акции против сепаратистов в Чечне. На самом деле он начал жестокий, длительный и кровопролитный конфликт.

Страны Центральной и Восточной Европы ухватились за этот конфликт, чтобы доказать: они могут стать следующими, если Вашингтон и НАТО не защитят их в соответствии с пятой статьёй. В администрации Клинтона возник новый термин – «неосдерживание». Этот подход оказал влияние на Клинтона, так же как и его отношения с президентами Польши и Чехии Лехом Валенсой и Вацлавом Гавелом.

Играл роль и внутриполитический прессинг. На промежуточных выборах в ноябре 1994 г. Республиканская партия получила большинство в Сенате и Палате представителей. Избиратели одобрили расширение НАТО как часть программы республиканцев «Контракт с Америкой». Клинтон хотел выиграть второй срок в 1996 г., и результаты промежуточных выборов повлияли на его решение отказаться от варианта расширения через индивидуализированный постепенный процесс с использованием ПРМ. Он одобрил универсальный подход к расширению, который предусматривал полноценные гарантии с самого начала. В соответствии с этой стратегией Североатлантический блок в декабре 1994 г. выпустил коммюнике, в котором прямо заявлялось: «Мы ожидаем и будем приветствовать расширение НАТО, которое охватит демократические страны на востоке». Ельцин, понимая значение этих слов, был взбешён.

Госдепартамент отправил в миссию США при НАТО текст документа, который, «как полагают в Соединённых Штатах, должен возникнуть по результатам внутренних дискуссий в альянсе о расширении». В тексте говорилось, что «безопасность должна быть равной для всех союзников» и не будет «никаких гарантий безопасности второго уровня» – т.е. поэтапного членства и ограничений размещения инфраструктуры. После этого ПРМ продолжало существовать, но утратило актуальность.

Смена подходов чуть не довела главу Пентагона до отставки. По мнению Перри, прогресс в контроле над вооружениями был поразительным. Ядерная супердержава распалась, но на руинах возникло только одно государство, обладающее ядерным оружием. Другие постсоветские государства подписали Договор о нераспространении ядерного оружия. Ни одна боеголовка не сдетонировала. Появились новые соглашения о гарантиях и прозрачности, касающиеся количества и местонахождения боеголовок.

США и России удалось достичь исторического прогресса по жизненно важным вопросам, а теперь противники ПРМ застопорят работу, продвигая такую форму расширения НАТО, которую Москва посчитает угрожающей.

Перри остался, но позже сожалел, что «не боролся более эффективно за то, чтобы решение по НАТО было отложено». В 2015 г. он писал: «Спуск по скользкому склону, полагаю, начался с преждевременного расширения НАТО», и «потери от членства стран Восточной Европы оказались даже тяжелее, чем я опасался». В Москве, естественно, сразу же посчитали, что ПРМ было уловкой, хотя на самом деле это не так.

Издержки на каждый «дюйм» расширения

Значимость смены подходов Клинтона стала понятна со временем. В ходе своей первой поездки в Европу в качестве президента в январе 1994 г. он спросил лидеров НАТО: «Почему мы должны прочерчивать новую линию в Европе лишь немного дальше на востоке?» В результате «демократическая Украина» окажется на неверной стороне. Партнёрство – лучший ответ, потому что оно откроет дверь, но одновременно даст США и их союзникам по НАТО «время, чтобы обратиться к России и другим странам из бывшего Советского Союза, которые мы игнорировали в период всех этих дебатов». После отказа от ПРМ новая разделительная линия в Европе стала неизбежной.

Отвергнув ПРМ, которое обеспечило бы широкую сопричастность большой группы стран, администрация Клинтона была вынуждена решать, сколько стран станут полноправными членами НАТО. Математика казалась простой: чем больше стран, тем больше ущерб отношениям с Россией. Но за этими обманчиво простыми расчётами скрывались более глубокие проблемы. Учитывая чувствительность Москвы, присоединение к альянсу бывших советских республик – стран Балтии и Украины, а также размещение в новых странах-членах иностранных военных баз или ядерного оружия, привело бы к более высоким издержкам.

Возникли два вопроса. Чтобы снизить издержки на каждый «дюйм», должно ли расширение с полноценным членством избегать пересечения чувствительных для Москвы линий, то есть границ бывшего СССР? И нужно ли накладывать на новых членов какие-либо ограничения касательно того, что может происходить на их территории, по аналогии со скандинавской стратегией или запретом ядерного оружия в Восточной Германии?

На оба вопроса команда Клинтона ответила твёрдым «нет». Уже в июне 1995 г. Тэлбот в беседе с лидерами балтийских государств подчёркивал, что первые страны, которые вступят в НАТО, безусловно, не станут последними. К июню 1997 г. он говорил уже более определённо. Администрация Клинтона «не будет считать процесс расширения НАТО завершённым или успешным до тех пор, пока не будут удовлетворены устремления стран Балтии». Он настолько последовательно продвигал эту позицию, что его помощники стали называть её «принципом Тэлбота». Модель расширения была утверждена: оно будет происходить без учёта издержек, в полной противоположности со скандинавской стратегией.

В апреле 1999 г. на саммите по случаю пятидесятилетия Североатлантического альянса в Вашингтоне публично приветствовали заинтересованность Эстонии, Латвии и Литвы (и ещё шести стран) в полноценном членстве. Да, Соединённые Штаты могли подчеркнуть, что никогда не признавали оккупацию Прибалтики Советским Союзом в 1940 году. Но это не изменило бы значимость предпринятого шага: расширение с полноправным членством не остановится на границах бывшего Советского Союза. Вашингтон отмахнулся от опасений скандинавских лидеров, которые считали, что лучше придерживаться поэтапного решения деликатного вопроса.

Если добавить ещё военную интервенцию НАТО в Косово в марте, против которой Россия яростно возражала, можно сказать, что 1999 г. стал переломным моментом в отношениях России и США. Позже в том же году Москва приняла решение об эскалации военной операции в Чечне, это только усилило ощущение, что этап сотрудничества после холодной войны заканчивается. На американскую критику боевых действий в Чечне Ельцин отреагировал с горечью, пожаловавшись журналистам, что «Клинтон позволяет себе давить на Россию», потому что он забыл, «на минуту, на секунду, на полминуты забыл, что у России есть полный арсенал ядерного оружия». 19 ноября 1999 г. на полях стамбульского саммита Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе вербальные атаки Ельцина на Клинтона были настолько резкими, что Тэлбот, как он пишет в мемуарах, решил, что российский лидер «потерял рассудок». Согласно американской стенограмме короткой личной беседы Клинтона и Ельцина, российский президент предъявлял невероятные требования. «Отдайте Европу России, – сказал Ельцин, – потому что США находятся не в Европе. Европа должна быть делом европейцев».

Клинтон пытался парировать, но Ельцин продолжал давить: «Предоставьте Европу ей самой. Европа никогда не ощущала себя такой близкой с Россией, как сейчас». «Не думаю, что европейцы этого очень хотят», – ответил Клинтон. Ельцин резко встал и заявил: «Билл, эта встреча окончена. Она продолжалась слишком долго». Клинтон не дал своему российскому коллеге просто так уйти, он спросил, кто победит на грядущих выборах в России в 2000 году. На ходу Ельцин коротко бросил: «Путин, конечно».

Ранее двум президентам удавалось наладить отношения после разногласий, но сейчас у Клинтона не было времени. Это была его последняя встреча с президентом Ельциным. Вернувшись в Москву, Ельцин решил уйти из политики. Серьёзная болезнь сердца, алкоголизм и страх преследования истощили силы российского лидера.

Ельцин уже решил, что его преемником станет Путин, так как полагал, что более молодой политик защитит его интересы «и, возможно, интересы России тоже», как выразился эксперт по России Стивен Коткин. 14 декабря 1999 г. Ельцин, как он написал в своих мемуарах, рассказал Путину, что в последний день года тот станет исполняющим обязанности президента. Как и обещал, в канун Нового года Ельцин шокировал нацию коротким, заранее записанным телеобращением, в котором сообщил о своем уходе. Президент говорил с трудом, что только усиливало атмосферу меланхолии. Сидя на фоне новогодней ёлки, он попросил у россиян прощения. Он извинился, сказав, что «многие наши с вами мечты не сбылись», а то, «что нам казалось просто, – оказалось мучительно тяжело». Путин выполнил свою часть сделки, одним из своих первых указов предоставив Ельцину иммунитет.

Ельцин покинул Кремль около 13.00 по Москве с чувством облегчения – впервые за десятилетия он снял с себя ответственность – и велел водителю везти его к семье. Зазвонил телефон в его лимузине. Это был президент Соединённых Штатов. Ельцин попросил его перезвонить в 17.00, хотя американский президент готовился принять сотни гостей в Белом доме в честь празднования нового тысячелетия.

Между тем новый российский лидер заставил Клинтона ждать 26 часов, прежде чем вышел на контакт. 1 января 2000 г. Путин наконец нашёл 9 минут для звонка. Клинтон попытался придать благообразный вид неожиданной смене власти: «Думаю, вы отлично начали».

Разрушенные надежды

Вскоре стало ясно, что приход Путина к власти с точки зрения отношений Москвы и Вашингтона это скорее конец, а не начало. Пик американо-российского сотрудничества остался позади, в том числе и в сфере контроля над вооружениями. Упустив многолетний тренд, Вашингтон и Москва не заключили ни одного нового крупного соглашения в период президентства Клинтона. Вместо этого Россия вновь нацелила ядерные ракеты на американские и европейские города при новом лидере, начавшим в декабре 1999 г. правление, которое будет измеряться десятилетиями. Для отношений Соединённых Штатов и Россией эти события сигнализируют если не возвращение холодной войны, препятствующей любому сотрудничеству, то, безусловно, наступление убийственных морозов.

Конечно, для жителей Центральной и Восточной Европы, переживших десятилетия жестокостей, войн и подавления, вступление в НАТО на рубеже XXI века символизировало воплощение мечты о партнёрстве с Западом. Но ощущение праздника было приглушено. Как отмечала госсекретарь США Мадлен Олбрайт, «10 лет назад, когда пала Берлинская стена, люди танцевали на улицах. Сейчас эйфория прошла».

Мир, созданный в 1990-е гг., так и не воплотил надежды, появившиеся после падения Берлинской стены и распада Советского Союза. Изначально предполагалось, что постулаты либерального международного порядка победят, и жители всех стран от Атлантики до Тихого океана, а не только Запада смогут сотрудничать в рамках этого порядка. Но лидеры США и России постоянно принимали решения, противоречащие заявленным намерениям продвигать эту тенденцию. Буш говорил о единой, свободной и мирной Европе, Клинтон неоднократно декларировал желание избежать новых разграничительных линий. Тем не менее оба в итоге способствовали созданию новых разделительных линий в Европе после холодной войны. Горбачёв стремился спасти Советский Союз, Ельцин старался добиться длительной демократизации в России. Ни тот, ни другой не преуспели.

Расширение НАТО – не единственный источник этих проблем. Но то, как происходило расширение альянса, в сочетании с трагическими решениями российского руководства способствовало их усугублению.

Иными словами, невозможно всерьёз оценить роль расширения НАТО в подрыве американо-российских отношений, не учитывая то, как это происходило. Ошибка Вашингтона заключалась не в расширении альянса, а в том, как это было сделано, поскольку оно максимально увеличило трения с Москвой.

Ошибка была обусловлена неправильной оценкой прочности сотрудничества с Россией и готовности Путина нанести вред этим отношениям.

Стратегия расширения по принципу «всё или ничего» также нанесла ущерб и не упрочила демократизацию. Бывшие страны Варшавского договора успешно вступили в НАТО (а потом и в Европейский союз) и выяснили, что членство не гарантирует автоматически демократические преобразования. Как показывают исследования, перспективы поэтапного членства в международных организациях, как предусматривала программа ПРМ, были бы более эффективными в укреплении результатов политических и институциональных реформ.

Даже такой последовательный сторонник расширения НАТО, как Джо Байден, который тогда был сенатором, ещё в 1990-е гг. ощущал, что такая модель расширения вызовет проблемы. В 1997 г. он писал, «продолжение “Партнёрства ради мира”, которое оказалось более продуманным и успешным, чем, я думаю, предполагали многие, было бы наилучшим вариантом».

Главное – каким образом

Чему эта история должна научить Вашингтон? Один из главных современных вызовов для Соединённых Штатов заключается в том, что конфронтация между Западом и Россией вернулась в повестку дня. В период противоречивого президентства Дональда Трампа демократы и республиканцы мало в чём приходили к согласию, но даже некоторым представителям республиканцев не нравились симпатии Трампа к Путину. Общее ощущение, что нужно найти путь взаимодействия с Москвой, может стать основой для редкого внутриполитического консенсуса в США. Этот путь ведёт обратно к НАТО, которая всё же устояла, хотя Трампу очень нравилась идея выхода США из альянса.

Да, Трамп ушёл, но критики продолжают поднимать вопрос о целесообразности альянса. Стивен Вертхейм полагает, что Вашингтону не следует относиться к военным альянсам как к фетишу, как будто эти обязательства священны. Заявления других критиков более специфичны, в частности они касаются недавнего хаотичного вывода западных войск из Афганистана. Даже Армин Лашет, кандидат в канцлеры Германии от правоцентристского ХДС (ранее партия активно поддерживала Североатлантический альянс), осудил вывод войск как «крупнейший провал с момента основания НАТО». Европейцы увидели сознательный отказ от предварительных консультаций, и это разрушило надежды на золотой век альянса, связанные с Байденом.

Однако экспертам не стоит списывать НАТО со счетов или позволять хаосу в Кабуле свести на нет попытки восстановить трансатлантические отношения после Трампа. Тревоги европейцев оправданны, и необходимо детально обсуждать, что пошло не так в Афганистане. Но критикам стоит задуматься, к чему приведёт снижение роли альянса или его роспуск в период хаоса. Президентство Трампа, пандемия коронавируса и вывод войск из Афганистана при Байдене нанесли ущерб структуре трансатлантических отношений. Когда горит дом, не время начинать реновации – даже если они были необходимы до возгорания.

Из истории с расширением НАТО можно извлечь ещё один урок, который касается не только отношений США с Россией, но и контактов с Китаем и другими конкурентами. Неверная реализация с точки зрения времени и организации процесса может привести к провалу даже разумной стратегии, что и показал вывод войск из Афганистана. Более того, ошибки могут иметь накопительный эффект и оставить шрамы, особенно если после реализации стратегии прошли годы, а не месяцы. Чтобы добиться успеха в долгосрочном стратегическом соперничестве, нужно тщательно проработать детали.

Мэри Элиз Саротт – автор книги Not One Inch: America, Russia, and the Making of Post–Cold War Stalemate, на основе которой и написана эта статья. Опубликовано в журнале Foreign Affairs № 6 за 2021 год. © Council on foreign relations, Inc.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 8 ноября 2021 > № 4046516 Мэри Элиз Саротт

Понять перестройку. Финал «мира миров»

МИХАИЛ ГОРБАЧЁВ

Президент СССР в 1990–1991 годах.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Горбачев М. Понять перестройку. Финал «мира миров» // Россия в глобальной политике. 2021. Т. 19. No. 6. С. 18-29.

Перестройке досталось тяжёлое наследие в сфере национальной политики и федеральных отношений. И я не могу сказать, что я и мои коллеги, начинавшие перестройку, видели всю проблему в её полном объёме.

Сейчас, конечно, совершенно очевидно, что сохранение и обновление страны, которая представляла собой «мир миров», конгломерат народов, в которой волей исторических судеб оказались вместе такие разные республики, как, скажем, Эстония и Туркменистан, объективно представляло собой задачу колоссальной сложности. В годы перестройки вырвалось наружу всё то, что копилось в этой сфере на протяжении веков и десятилетий. Не думаю, что кто-либо был к этому готов.

Исторически Советский Союз наследовал Российской Империи. Была ли она «тюрьмой народов»? Если согласиться с этим, то первым среди узников следует назвать русский народ. И в годы сталинского режима он вынес не меньшие лишения и страдания, чем другие народы Советского Союза. Всё это было. Но было и другое: опыт совместного существования и созидания и возможность сохранить в новых формах лучшее из этого опыта.

Почему такая возможность не реализовалась?

Президент Российской Федерации Владимир Путин в своих высказываниях не раз возлагал главную ответственность за распад Советского Союза на ленинскую концепцию федерации, содержавшийся в ней принцип суверенитета советских республик и возможность самоопределения вплоть до отделения. Но возникает вопрос: в этом ли причина? Мы знаем, что распались многие империи и государства, конституции которых не предусматривали такой возможности. Думаю, причины надо искать в другом.

При Сталине многонациональное государство стало закручиваться в жёсткую сверхцентрализованную унитарную систему. Центр всё решал и всё контролировал. К тому же Сталин и его соратники произвольно кроили границы, как будто с расчётом на то, чтобы никто не мог и помыслить себя вне Союза. Национальные проблемы загонялись вглубь, но они никуда не делись. За фасадом «расцвета и сближения советских народов» скрывались острые проблемы, решения которых никто не искал. Сталин рассматривал любые национальные претензии и межнациональные споры как антисоветские по своей природе и подавлял их, не тратя времени на увещевания.

Было неизбежно, что в условиях демократизации и большей свободы всё это вырвется на поверхность. Надо признать, что мы поначалу недооценили масштабы и остроту проблемы. Но когда она возникла, мы не могли действовать прежними методами подавления и запретов. Мы считали, что надо идти по другому пути, искать продуманные и взвешенные подходы, действовать методами убеждения.

Из этого мы исходили, когда в начале 1988 г. обострилась проблема Нагорного Карабаха. Корни конфликта – давние, простого решения он не имел тогда и не имеет сейчас, хотя меня пытались убедить, что оно может быть достигнуто путём перекройки границ. В руководстве страны было единое мнение: это недопустимо. Я считал, что достижение договорённости о статусе Нагорного Карабаха – дело армян и азербайджанцев, а роль союзного центра – помочь им в нормализации обстановки, в частности в решении экономических проблем. Уверен, что это была правильная линия.

Но ни партийные структуры, ни интеллигенция двух республик не сумели найти путь к согласию или хотя бы к диалогу. И их оттеснили на задний план экстремисты. События нарастали как снежный ком. В конце февраля 1988 г. в городе Сумгаит пролилась кровь. Чтобы остановить резню, пришлось задействовать войска.

В этот период, в 1987–1988 гг., я стремился выработать единый демократический подход к межнациональным спорам. Суть его заключалась в том, что национальные проблемы могут быть по-настоящему решены только в общем контексте политической и экономической реформы. И надо сказать, что первоначально национальные движения в балтийских республиках, Молдавии, Грузии, Украине выступали под лозунгами поддержки перестройки. Вопрос о выходе из Союза в 1987 г. не ставил почти никто.

Но очень быстро в национальных движениях стали брать верх сепаратистские тенденции. А партийные лидеры в республиках не умели работать в условиях демократии. Они растерялись. Это проявилось в Грузии, когда в апреле 1989 г. люди вышли на улицы и площади Тбилиси. Членам ЦК грузинской компартии надо было также выйти к народу, а они предпочли сидеть в бункере. И дошло до беды: была применена сила для «очистки» площади от демонстрантов, погиб 21 человек, десятки получили ранения.

Об этом тяжело вспоминать. Но я могу с чистой совестью сказать: решение о разгоне митинга в Тбилиси было принято за моей спиной, вопреки моей воле. Тогда и впоследствии я твёрдо придерживался своего кредо: самые сложные проблемы надо решать политическими средствами, без применения силы, без крови.

Борьба за Союз

Меня нередко критикуют за то, что, уделяя первостепенное внимание международным проблемам, их решению на основе нового мышления, я якобы недооценил остроту внутренних проблем Советского Союза, упустил возможности для их решения. В ответ могу сказать одно: львиную долю времени, внимания, сил в эти годы – особенно в 1991 г. – я отдавал внутренним делам и прежде всего усилиям по сохранению и спасению единого союзного государства. Что подвело нас к кризису 1991 года? Почему события приобрели такую остроту? Причины этого – как объективные, накопившиеся за годы и десятилетия существования советского государства, так и субъективные, связанные с ошибками и упущениями перестроечных лет.

Проблемы межнациональных и федеральных отношений и экономические проблемы сплелись в тугой узел, развязать которые можно было лишь путём решительной модернизации этих отношений и радикальной экономической реформы. Мы это осознали с опозданием, но мы не бездействовали.

Обращаясь к гражданам страны накануне 1991 г., я сказал: «Будущий год особый. На него падает решение вопроса о судьбе нашего многонационального государства. Народы страны жили вместе столетиями. Мы сейчас, может быть, как никогда остро чувствуем, что нельзя нам жить, отгородясь друг от друга. Да и выйти из кризиса, подняться на ноги, твёрдо пойти по дороге обновления мы сможем только сообща».

Я был убеждён, что проблему сохранения и реформирования Союза можно решить политическим путём, без применения силы, без кровопролития. Но уже в первой половине января разразилась гроза. Кровь пролилась в Литве. Пришедшее к власти в результате выборов руководство Литвы во главе с Витаутасом Ландсбергисом пошло по пути обострения отношений с Союзным центром, решило добиваться независимости любой ценой. Я, тем не менее, предлагал компромисс, был готов к переговорам. 12 января 1991 г. я сделал заявление, что кризис будет разрешён конституционными средствами. Но в ночь с 12 на 13 января в Вильнюсе был осуществлён захват телевизионной башни и радиостанции с участием советских войск, приведший к гибели людей.

Разумеется, президент СССР не отдавал и не мог отдать приказ о подобных действиях. Произошедшее было провокацией против меня как президента – со временем, особенно после августовского путча, это стало совершенно ясно. Есть и документы, подтверждающие это.

После кровопролития 13 января все усилия предотвратить выход Литвы, да и других прибалтийских республик из состава Союза оказались тщетными. Но борьба за Союз продолжалась. Я был уверен, что вопросы, касающиеся судьбы союзного государства, судьбы нашего народа, невозможно решать без его участия. И я был убеждён, что люди в массе своей выскажутся на референдуме за сохранение Союза и его преобразование в полнокровную федерацию.

17 марта предложенный мной референдум состоялся. 76 процентов населения страны, 71,34 процента населения России сказали «да» Союзу. Столь же впечатляющи были результаты референдума на Украине и в Белоруссии. Президент России Борис Ельцин, ставший к тому времени лидером радикальной оппозиции, и его окружение вынуждены были считаться с его итогами. Думаю, без этого голосования не могло бы быть встреч президента СССР и руководителей девяти республик, в том числе России, Украины, Белоруссии и Казахстана, в Ново-Огарёве. В рамках этих встреч удалось разрядить обстановку в стране и форсировать подготовку проекта Союзного договора. Мне и моим единомышленникам в руководстве страны пришлось одновременно бороться и с попытками сепаратистов и «радикал-демократов» расчленить Союз, и с действиями тех, кто хотел свернуть демократический процесс и отбросить страну в прошлое.

На апрельском пленуме дело дошло до требований смены руководства. Партийная верхушка свой бунт стремилась подкрепить снизу. Стали формироваться группировки, объявлявшие своей целью «борьбу с ревизионизмом», «восстановление диктатуры пролетариата». Ко мне на стол ложились десятки и сотни депеш от парткомов разного уровня, в ультимативной форме ставивших вопрос о необходимости принятия неотложных мер для спасения социалистического строя, вплоть до введения чрезвычайного положения в стране. 22 апреля при обсуждении доклада кабинета министров о выходе из кризиса экономики некоторые депутаты, с подачи тогдашнего премьер-министра Валентина Павлова и при сочувствии председателя Верховного Совета Анатолия Лукьянова, начали муссировать тему введения чрезвычайного положения в стране или в решающих секторах экономики. Мне пришлось вмешиваться и возвращать парламент в русло нормальной работы, давая отпор ярым консерваторам.

В руководстве страны, в том числе в моём ближайшем окружении, были как мои единомышленники, так и люди двуличные, рассуждавшие о своей приверженности демократии, а на деле готовые к предательству – и демократии, и меня лично. Не отрицаю право любого члена руководства иметь своё мнение и отстаивать его. Но у них были для этого все возможности, они могли делать это в открытой полемике, в открытом политическом бою. Вместо этого они избрали путь закулисного сговора и в конечном счёте – государственного переворота. Выдвижение некоторых из них – в частности, Геннадия Янаева на пост вице-президента – было с моей стороны грубым просчётом. Но тогда далеко не всё было очевидно.

Мой выбор оставался твёрдым: не сворачивать с демократического пути, отвергать «чрезвычайщину», добиваться объединения всех здоровых сил общества в интересах реформ. И когда на апрельском пленуме ЦК представители партноменклатуры поставили вопрос ребром – пусть Горбачёв либо вводит чрезвычайное положение, либо уходит с поста генерального секретаря ЦК, я сказал:

– Хватит демагогии, ухожу в отставку.

Меня стали уговаривать взять своё заявление обратно. Я отказался и ушёл в свой кабинет.

Спустя полтора часа по предложению политбюро подавляющим большинством голосов (только 13 человек проголосовало против при 14 воздержавшихся) пленум решил снять с рассмотрения выдвинутое мной предложение об отставке с поста генерального секретаря ЦК КПСС. После этого обстановка несколько разрядилась.

Но сейчас я думаю, что моё согласие остаться на посту генсека было ошибкой. Партия, как показали дальнейшие события, оставалась консервативной силой, неспособной реформировать себя и участвовать в реформировании страны.

Не выдержали испытания демократией и некоторые члены руководства. На заседании Верховного Совета в июле 1991 г. премьер-министр Павлов при поддержке руководителей силовых ведомств потребовал предоставления кабинету министров чрезвычайных полномочий. (Я не присутствовал на этом заседании – был в Ново-Огарёво, где участвовал в обсуждении заключительных положений проекта Союзного договора). Пришлось вновь давать отпор «чрезвычайщине», а кроме того, стало ясно, что в новом руководстве, которое будет сформировано после подписания договора, Павлову, председателю КГБ Владимиру Крючкову, министру обороны Дмитрию Язову, председателю Верховного Совета Лукьянову будет уже не место.

Вот в такой острейшей обстановке шла подготовка проекта Союзного договора, борьба вокруг его принципиальных положений. В итоге сложных политических манёвров, дискуссий и столкновений противоборствующих сил удалось к исходу июля вплотную приблизиться к рациональному решению коренных проблем, осложнявших ход перестройки. Подготовить тем самым необходимые предпосылки для преодоления возникшего кризиса.

Решающее значение имело, бесспорно, завершение 23 июля согласования текста Союзного договора. Были решены вопросы, связанные с правами и полномочиями республик и Союзного центра, единой денежно-кредитной политикой, налогами. В июле же началась реализация антикризисной экономической программы. Тяжело она нам далась, но в конце концов удалось прийти к варианту, который поддержали республики, готовность выполнять её положения выразили даже прибалты. Всё, что «сошлось» в июле 1991-го, явилось итогом длительных поисков и усилий на пути, начатом в апреле 1985-го. Складывались реальные предпосылки для того, чтобы вытащить страну из кризиса и масштабно продвинуть начатые демократические преобразования.

«Несоответствие требованиям момента»

То, что мы делали в эти месяцы на внешней арене, было подчинено главной цели – закрепить переход в отношениях с ведущими мировыми державами от конфронтации к сотрудничеству и в перспективе к партнёрству, начать реальную интеграцию нашей страны в мировую экономику. Это был лейтмотив, объединявший центральные события внешнеполитической повестки дня 1991 г. – моё участие в совещании «семёрки» ведущих промышленно развитых стран в Лондоне и визит в СССР президента США Джорджа Буша.

К моменту, когда я встретился с лидерами «семёрки», мы были готовы к серьёзному разговору. Перестройка освободила нас от догм, мешавших признать: без частной собственности, экономической свободы, рыночных отношений не может быть современной, эффективной экономики. Пока у нас не утвердилась гласность, пока не исчез страх, наши политики и экономисты не решались даже произнести эти слова. Но уже в 1990 г. можно было сказать: в обществе и среди экспертов сформировался консенсус о необходимости идти к рыночной экономике.

При встречах с представителями Запада осенью 1990 г. я постоянно подчёркивал: преодоление нашего экономического кризиса, реформа экономики – это наша задача, и никто не решит её за нас. Мы это понимаем. Но в успехе её должен быть заинтересован и Запад. Ведь создание в нашей огромной стране здоровой экономики отвечает его интересам. А значит, на самом остром, переломном этапе реформ мы вправе рассчитывать на встречные шаги со стороны наших партнёров. В ответ на это в высказываниях наших западных собеседников прямо или косвенно звучал мотив: реформа в СССР идёт недостаточно быстро, наша экономика всё ещё недостаточно «рыночна», а это сужает возможности встречного движения со стороны Запада.

Мы серьёзно готовились к встрече с «семёркой» в Лондоне. Весь июнь, действительно не покладая рук, работала группа по подготовке материалов и предложений для нашего участия в лондонской встрече. 8 июля результаты её работы были представлены в Ново-Огарёво руководителям республик. Обсуждение показало: между ними и президентом СССР достигнут уровень взаимопонимания, позволяющий ехать в Лондон с согласованной позицией. Все руководители республик, начиная с Ельцина, поддержали подготовленные в Ново-Огарёво документы и тезисы моего выступления в Лондоне.

Вот главная мысль этого выступления: «Наша концепция включения страны в мировую экономику исходит из необходимости радикальных перемен в СССР, но также и встречных шагов со стороны Запада (снятие законодательных и других ограничений на экономические и технические связи с СССР, участие СССР в международных экономических организациях и так далее)».

Разговор с лидерами стран Запада получился откровенный и серьёзный. Но большинство из них не проявили понимания значимости и масштабов проблемы включения нашей страны в мировую экономику и необходимого для этого содействия. Достигнутые договорённости не отвечают требованиям момента, сказала мне на встрече в советском посольстве Маргарет Тэтчер, незадолго до этого ушедшая с поста премьер-министра Великобритании.

Впоследствии некоторые комментаторы высказывали такую мысль: если бы договорённости об экономической поддержке перестройки были более конкретными и обязывающими, путчисты, возможно, не решились бы на попытку переворота в августе. Однако в целом моя оценка того, что произошло на встрече с «семёркой», остаётся положительной. В Лондоне обозначился поворот огромного значения. Вслед за политической и военной сферой начался демонтаж барьеров на пути нашей интеграции в мировую экономику.

А в конце июля состоялся визит в СССР президента США Джорджа Буша. Оглядываясь назад, я думаю, что, если бы президент быстрее и решительнее пошёл по пути взаимодействия с нами, результаты, которыми был отмечен этот визит, могли бы быть достигнуты и раньше. Но всё же это не умаляет их значения. Был подписан договор о 50-процентном сокращении стратегических наступательных вооружений. Никогда – ни до, ни после этого, ни в абсолютных цифрах, ни в относительных значениях – не было столь масштабных сокращений ядерных арсеналов. Уже это делает советско-американский саммит 1991 г. историческим событием.

Совершенно по-новому прошли и наши беседы в узком составе о ключевых проблемах мировой политики и перспективах советско-американских отношений. Главной темой для меня в этих беседах была перспектива формирования новой системы всеобщей безопасности в русле совместно (впервые за всю историю) проводимой мировой политики в соответствии с новыми критериями, которые уже прошли некоторое испытание на прочность.

Сегодня я вспоминаю об этом визите президента США, последнем в Советский Союз, с некоторой горечью. Тогда мы не знали, что произойдёт всего через три недели.

Это был бы не Горбачёв

Два удара оказались фатальными для перестройки – организованная реакционными силами, в том числе из моего окружения, попытка государственного переворота в августе 1991 г. и декабрьский сговор руководителей России, Украины и Белоруссии, оборвавший многовековую историю нашего государства.

Путчисты проиграли в открытой политической борьбе, они знали, что в обновлённом Союзе места им не найдётся. Их утверждения, что ими двигали патриотические чувства, забота о сохранении Союза – демагогия. Не скажу, что им была безразлична судьба государства. Но они отождествляли его с прежней системой и пошли на предательство в попытке сохранить её и своё положение в ней. Последствия их авантюры оказались катастрофическими для страны.

Здесь нет необходимости подробно рассказывать о событиях августа 1991 года. Я свою позицию никогда не менял, отвечаю за каждое слово, сказанное мною публично, в свидетельских показаниях по делу ГКЧП, в интервью и книгах. Это путчисты и те, кто их выгораживает, постоянно меняют свои «версии». И каждая их новая версия оказывается всё более лживой.

Три августовских дня были пережиты мною и моей семьёй на пределе человеческих возможностей. Но я сохранял присутствие духа и действовал. Я отверг ультиматум заговорщиков, требовавших объявить чрезвычайное положение, и записал на видеоплёнку заявление о незаконности действий путчистов. Это и твёрдая позиция, занятая президентом России Борисом Ельциным, заявившем об антиконституционном характере ГКЧП, предопределило поражение путча.

Но попытка государственного переворота ослабила позиции президента СССР, сорвала процесс формирования новых союзных отношений между суверенными государствами, подстегнула дезинтеграцию. Республики одна за другой приняли декларации независимости. Тем не менее я считал, что и в этих условиях нельзя сдаваться, продолжал борьбу за заключение союзного договора, понимая, насколько сложнее стала теперь эта задача. Вместе с руководителями республик нам удалось выработать заявление, с которым мы вышли на Съезд народных депутатов. В нём предлагалось всем желающим республикам подготовить и подписать договор о союзе суверенных государств, в котором каждое из них могло бы самостоятельно определять форму своего участия.

Шанс предотвратить дезинтеграцию был. После трудных, порой мучительных обсуждений мы пришли к формуле нового Союза: это будет конфедеративное союзное государство. В середине октября восемь республик подписали Договор об экономическом сообществе, начал действовать межреспубликанский экономический комитет. 14 ноября проект нового Союзного договора был вынесен на обсуждение Госсовета. После многочасового заседания мы вышли к прессе. Тогда Борис Ельцин сказал:

– Трудно сказать, какое число республик войдёт в Союз, но у меня твёрдое убеждение, что Союз будет.

Трудной проблемой было участие Украины. После путча в украинском обществе возобладало стремление к независимости. Но я был убеждён, что постепенно, путём переговоров можно будет найти форму участия и этого государства в новом Союзе. Как минимум – договориться о единых вооружённых силах и координации внешней политики. Уверен, в таком случае можно было бы избежать многого, что произошло потом и принесло людям столько горя.

Ельцин не сдержал слова. Он и его окружение принесли Союз в жертву неудержимому стремлению воцариться в Кремле. Лидеры России, Украины и Белоруссии решили судьбу Союза неправовым путём, вопреки воле народа, выраженной на референдуме 17 марта, за спиной президента СССР, руководствуясь прежде всего стремлением «убрать Горбачёва». Это объединило радикалов, сепаратистов и коммунистов – депутатов Верховного Совета России, дружно проголосовавших за одобрение сговора, состоявшегося в Беловежской пуще 8 декабря 1991 года. О последствиях не задумывались. Даже судьба вооружённых сил и ядерного оружия осталась подвешенной в воздухе: объединённые вооружённые силы СНГ быстро распались, а заявление о намерении «сохранять и поддерживать под объединённым командованием общее военно-стратегическое пространство, включая единый контроль над ядерным оружием» оказалось пустым звуком. Скоропалительность и безответственность беловежских договорённостей удивила даже американцев.

А меня больше всего удивило, более того – потрясло – безразличие общественного мнения, не осудившего развал Союза. Люди не понимали, что теряют страну…

Мне до сих пор задают вопрос: вы уверены, что после Беловежского сговора сделали всё возможное, использовали все полномочия президента для сохранения Союза? Мой ответ: да, я использовал все политические полномочия, все средства, кроме силовых. Пойти на применение силы, чтобы удержать власть – это уже был бы не Горбачёв. И чем это могло бы кончиться? Расколом всего – армии, милиции, гражданским конфликтом, а возможно и гражданской войной. Этот путь был для меня закрыт.

Ценности перестройки

Распад Союза прервал перестройку, но он ни в коем случае не был, как до сих пор утверждают мои противники и люди, не разобравшиеся в сути той эпохи, её «конечным результатом». И вообще перестройку надо оценивать не по тому, что она смогла или не успела дать, а по масштабам того поворота, которым она стала в многовековой истории России, по её позитивным последствиям для всего мира.

Меня часто спрашивают о том, как я оцениваю отдельные решения тех лет, что было верно, а что ошибочно. Конечно, у нас были ошибки. О некоторых из них сказано выше. Надо было раньше приступить к реформированию партии, к децентрализации Союза, смелее реформировать экономику. Но вот реальные результаты перестройки: прекращение холодной войны, беспрецедентные соглашения о ядерном разоружении, обретение людьми прав и свобод – свободы слова, собраний, вероисповедания, свободы выезда из страны, альтернативные выборы, многопартийность.

И главное – мы довели процесс перемен до того рубежа, когда обратить его вспять стало невозможно.

Но путь России и других республик после срыва перестройки оказался трудным и неровным. Разрыв связей, необдуманные экономические решения, незрелость и отсутствие подлинного демократизма у пришедших к власти правителей привели к драматическим, а порой и трагическим последствиям. Критиковать перестройку, уличать её инициаторов во всех грехах, разрушать оказалось легко, создавать новое на самими же устроенных руинах – гораздо труднее.

Я предупреждал, к каким последствиям может привести радикализм и безответственность, царившие в России в 1990-е годы. И эти предостережения подтвердились. Ущерб был нанесён не только экономике, но и демократическим институтам.

Мы всё ещё далеки от целей, которые были поставлены в самом начале наших преобразований, – периодической сменяемости власти, создания надёжных механизмов, позволяющих людям реально влиять на принимаемые решения. Но всё-таки прошедшие десятилетия не были ни откатом назад, ни топтанием на месте. И все эти годы, оценивая происходящее порой критически, а нередко – позитивно, я призывал к сохранению идеалов и ценностей перестройки. Это те ориентиры, без которых можно сбиться в пути.

Данный материал – отрывок большой статьи «Понять перестройку, отстоять новое мышление», опубликованной на сайте нашего журнала в августе 2021 года. Полный текст можно прочитать по адресу https://globalaffairs.ru/articles/ponyat-perestrojku/

Россия > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 8 ноября 2021 > № 4046515 Михаил Горбачев

«Запад нам поможет…»

ВЛАДИСЛАВ ЗУБОК

Профессор Лондонской школы экономики и политических наук. Автор книги Vladislav M. Zubok. Сollapse. The Fall of the USSR. London and New Haven: Yale University Press, 2021. 560 p

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Зубок В. «Запад нам поможет...» // Россия в глобальной политике. 2021. Т. 19. No. 6. С. 30-43.

Один из крупных британских политологов дал мне недавно интересный комментарий на тему распада СССР. Он, конечно, ни на йоту не верит легендам о том, что именно Запад развалил Советский Союз, но без учёта внешнего фактора анализ исчезновения советского государства обречён на неуспех.

«Несомненно, существование другой, относительно эффективной системы … которая была технологически совершеннее и обеспечивала более высокий уровень жизни, оказало давление на СССР и его элиту»[1]. Британский коллега прав. История распада СССР – пожалуй, самый драматический случай того, как внешние условия оказали ключевое воздействие на поведение лидеров и элит великой державы в момент её системного кризиса.

Внешний рычаг для перестройки

С чего начать рассказ о роли «западного фактора» в распаде Советского Союза? Наверное, с момента, когда «западники» в партийном аппарате и среди московской интеллигенции внезапно обрели лидера – генсека ЦК КПСС, провозгласившего перестройку. У партийной элиты и населения этот курс не вызывал сомнений – ремонт системы давно назрел, и разногласия касались лишь того, должен ли он быть капитальным и как при этом нужно жить и работать. Но для небольшой группы «западников», прежде всего консультантов-международников, привлечённых Юрием Андроповым для работы с западным коммунистическим движением в 1960-е гг., этот курс имел и важный внешнеполитический аспект – преодоление закрытости страны, которую насаждал Сталин и которая, по их мнению, была источником отсталости и многих других бед.

Один из таких международников, Анатолий Черняев, стал помощником генсека по внешнеполитическим делам. Он вспоминал, что в 1985–1988 гг. политика разрядки и открытия страны внешнему миру была не просто необходимым условием для модернизации экономики и преодоления исчерпавшей себя сталинской модели. Она была рычагом для экономических и политических реформ[2]. Никто в советском руководстве не возражал, что пора уходить из Афганистана, закончить холодную войну, наладить отношения с США и ослабить груз военных расходов. Но международники утверждали, что осуществление этих целей невозможно без либерализации внутри страны – например, они предлагали ослабить узду КГБ, освободить из тюрем диссидентов, развивать гласность. Такие меры, по их мнению, были необходимы для того, чтобы разрушить на Западе «образ врага» выстроенный вокруг СССР. Считалось даже, что это создаст большие неудобства для Соединённых Штатов.

Михаил Горбачёв оказался прирождённым «западником». Его главной идеей во внешней политике стала идея «общеевропейского дома»[3]. Его помощники говорили о «возвращении в Европу» после десятилетий сталинской ксенофобии и советского изоляционизма. Черняев восхищался способностью генсека настраиваться на одну волну с собеседниками-иностранцами, в том числе лидерами государств. Записи бесед Горбачёва с этими лидерами с 1988 г. убеждают, что с ними генсек был нередко более откровенен, чем со своими коллегами в Политбюро[4].

Внутренние перемены в СССР действительно сработали, породив на Западе волну «горбомании». Казалось, советское руководство использует «фактор Запада» в интересах реформ. Так было до ноября 1989 г. – до неожиданного для всех падения Берлинской стены. В ноябре стало ясно, что Москва теряет главные геополитические козыри. Более того, разразился кризис советской государственности: парламент Литвы заявил, что республика выходит из Союза ССР. В Москве оппозиция потребовала отмены конституционной монополии КПСС на власть. В РСФСР, корневой части советского государства, зрели зёрна российского сепаратизма. Возник эффект домино – от Берлина до Москвы.

Это был тот момент, когда отношения с Западом из рычага кремлёвских реформаторов против консерваторов-ретроградов начали превращаться в самодовлеющий фактор, диктовавший советскому руководству темпы и направление и внешней и внутренней политики.

Переводя на понятный язык, у Кремля оставалось всё меньше инструментов для окончания конфронтации с Западом в переговорном процессе, и он всё больше вынужден был учитывать западные условия и требования. Как ни старался Горбачёв, чтобы Запад поверил в перестройку и распахнул свои объятия СССР, он не мог достичь этой цели.

Началось с того, что западноевропейские банки, реагируя на риски, перестали давать Советскому Союзу среднесрочные кредиты для экспортно-импортных операций. Кредитный голод в СССР наступил почти сразу – уже в феврале-марте 1990 г. эмоциональный глава Совмина Николай Рыжков заявил, что союзное государство скоро станет банкротом. Вырисовывалась и другая проблема – оказалось, что западные фирмы не представляют, с кем можно иметь дело – с союзными министерствами, республиканскими органами или предприятиями, которые получили автономию, но ещё не знали, что с ней делать.

Объединение Германии стало серьёзным испытанием для внешней политики Горбачёва. Президент Джордж Буш и канцлер ФРГ Гельмут Коль договорились о том, что единая Германия останется в НАТО и будет ведущим американским союзником в Европе. Всем было ясно, что дни Варшавского договора сочтены. Министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе предупреждал западных политиков, что германский вопрос может утопить Горбачёва[5].

Руководители стран Запада решили, что «Горбачёва надо поддержать». Его пребывание у власти нужно было использовать в своих интересах. Разумеется, Буш и Коль не считали своего «партнёра Михаила» политической марионеткой. В то же время они чётко просчитывали, что даст сотрудничество с удобным партнёром в Москве. Результатом келейных переговоров летом 1990 г. стали договорённости об объединении Германии и её членстве в НАТО. Советского лидера заверили, что НАТО не будет расширяться и что на территории бывшей ГДР не будут размещаться американские войска и оружие массового уничтожения. В ноябре в Париже Горбачёв подписал Хартию для Новой Европы.

Асимметрия дипломатической революции 1990 г. была очевидна: СССР освобождал от своего присутствия Восточную Европу, которая немедленно начала стучаться в ворота Вашингтона и Брюсселя с просьбами принять её в НАТО. Советские войска возвращались в границы СССР – к 1994 году. Правда, в тот момент западные лидеры действительно не хотели продвигать НАТО на восток. Такова была сила эйфории и благодарности Горбачёву за «политическое чудо» в Европе.

Эдуард Шеварднадзе эйфорией не страдал и хорошо понимал динамику отношений между сильным и слабым. Его помощник вспоминал: «Мы были тонущим государством, статус великой державы остался только в нашем воображении. Мы могли сохраниться как великая держава только максимально прислонившись к американскому локомотиву»[6]. В начале августа 1990 г., после захвата Кувейта армией Саддама Хусейна, Шеварднадзе убедил Горбачёва встать на сторону США против Ирака – давнего союзника СССР.

Буш, его помощник Брент Скоукрофт, госсекретарь Джеймс Бейкер были потрясены. В своих мемуарах американские лидеры cчитали этот момент подлинным окончанием холодной войны[7]. Но мировой порядок, провозглашённый в этот момент Бушем, уже больше походил на однополярный мир под гегемонией США, чем на европейский дом, о котором говорил кремлёвский лидер. Американцы, к большому огорчению Горбачёва, подготовили и осуществили военную операцию против Ирака. Они даже приглашали СССР стать партнёром – но на этот раз Горбачёв ответил твёрдым «нет».

Горбачёв мог использовать советское вето в ООН, но делать этого не стал – несмотря на несогласие с применением силы в Персидском заливе. В это время советский руководитель уже не хотел перечить «другу Джорджу» в Вашингтоне. А американцы, как и в случае с Германией, не отступали от своих стратегических приоритетов. Правда, сразу после быстрого разгрома Ирака союзники обратились к Бушу с просьбой «не унижать Горбачёва». Буш заверил, что Соединённые Штаты намерены привлечь Советский Союз к процессу мирного урегулирования на Ближнем Востоке[8]. К чести Белого дома, американцы это обещание выполнили.

Помощь перестройке

Внешняя политика начинается дома. Это базовое правило помнили американские и западноевропейские политики с их большим опытом выборов, политического манёвра и коалиций. Советские руководители начали получать такой опыт только в 1989–1990 годах. Расчёт Горбачёва на то, что «Запад нам поможет» отчасти оправдался осенью 1990 г., когда он собрал финансовую жатву со своих новых отношений с США и Германией. Накануне официальной передачи ФРГ полного суверенитета советский лидер попросил германского канцлера о кредите для СССР в 15 млрд марок. Коль предложил 8 млрд, через несколько дней 11–12. Затем, после просьбы Горбачёва, добавил 3 млрд беспроцентных кредитов на пять лет. За Колем последовали другие. Итальянцы предложили кредитную линию в полтора миллиарда долларов. Французы обещали столько же. Испания дала чуть больше. Горбачёв надеялся, что Израиль, отношения с которым стремительно улучшались, предоставит кредиты на несколько миллиардов, но израильтяне не дали ничего.

Архитектор перестройки упустил рычаги контроля дома. Точнее – возложил этот контроль на алтарь своего идеального проекта «демократического социализма». В экономике контроль над производством и доходами предоставили руководству государственных предприятий и позволили им невиданную автономию, в том числе право выхода на внешний рынок. КПСС сошла со сцены в качестве руководящей и направляющей силы и в экономике, и в политике – и уже к лету 1990 г. распалась на фракции и раскололась по национальному признаку. Политическая власть отошла съездам народных депутатов и верховным советам – в центре и в республиках. В руках народных депутатов оказался и финансовый рычаг. «Слуги народа» предлагали популистские законы о повышении социальных гарантий и выплат, вотировали безналичную кредитную эмиссию и разгоняли инфляцию.

Летом 1990 г. расцвёл сепаратизм – здесь лидерские позиции перехватил у прибалтов Верховный совет РСФСР. Истоки русского сепаратизма крылись во внутренних комплексах, ущемлённом национализме, провинциальной нищете, московском интеллигентском радикализме и кризисе перестройки. За «суверенитет России» голосовали не только либералы, но и провинциальные аппаратчики, работники КГБ и военные. Был и внешний мотив – провинциальные элиты буквально в одночасье стали «западниками». Немаловажную роль сыграла гласность с её развенчиванием всего советского и открытием до сих пор запретного западного. Провинциалы поняли то, что уже давно осознали многие искушённые москвичи: настоящий социализм построен на Западе. Сотни советских парламентариев впервые поехали в западные страны по приглашению тамошних законодателей, фондов и центров – и возвращались домой потрясёнными от увиденного.

Дело было не только в шоке от супермаркетов, фантастических колбасных гирлянд и аккуратных апельсиновых гор – по контрасту с гниющей капустой и картошкой в советских продмагах. Дело было в перевороте сознания.

Сегодня этот переворот трудно понять. Консерватизм – сын ошибок трудных. Но российским элитам до такого консерватизма было далеко. Недавние «истинные ленинцы», среди них Борис Ельцин и его советник Геннадий Бурбулис, превратились в яростных поклонников американского капитализма и экономического неолиберализма. США из противника стали врагом врага (обанкротившегося коммунистического строя), а значит – другом. Горбачёва стали воспринимать как человека прошлого: нужен был новый смелый лидер, кто-то вроде Ленина или Пиночета, который смог бы быстро, без раскачки приступить к строительству капитализма.

Осенью 1990 г. представители американских корпораций приехали в Москву договариваться о сделках, но обнаружили политический хаос и войну законов между центром и Россией. Самые секретные предприятия ВПК в Москве и Ленинграде открывали свои двери для американцев, но дальше дело не шло. Венчурные капиталисты в Нью-Йорке и Калифорнии уже собирались возвращаться в Китай с его авторитаризмом и предсказуемостью. Наивные подходы «красных директоров» вызывали интерес только у любителей быстрой наживы. Некоторые американские экономисты даже советовали директорам военно-промышленных комбинатов: «Не бросайтесь очертя голову в международный рынок, вас надуют!». Их слушали, но не внимали.

В Белом доме боялись, что Горбачёв сорвётся в диктатуру или будет отстранён от власти – в этом случае под угрозой оказались бы все его договорённости с Западом. Помощник Буша по национальной безопасности Брент Скоукрофт сетовал на хаос в СССР, который он считал продуктом горбачёвского руководства и отсутствия политической культуры. Вероятно, полагал он, дело кончится ещё одним 1917 годом и саморазрушением российской государственности[9].

К весне 1991 г. аналитики в США решили, что ресурсы для диктатуры в Советском Союзе исчерпаны. В то же время они с опаской посматривали на Югославию, где начиналась этническая война – не последует ли СССР следом? Что тогда будет с ядерным оружием? В ситуации растущей непредсказуемости Белый дом решил поддерживать отношения с Горбачёвым и Ельциным, постараться сдержать силы саморазрушения и направить Москву в сторону учёта западных интересов.

Горбачёв продолжал просить западных лидеров оказать «помощь перестройке» советом и деньгами. Американцы не скупились на первое. «Семёрка» западных лидеров поручила МВФ и Всемирному банку дать рекомендации СССР, как проводить рыночную реформу. Доклад Фонда и Банка вышел в трёх томах в начале 1991 г. – никакой «дорожной карты» в нём не было – по причине отсутствия экспертизы в этом вопросе[10]. При этом западные лидеры всё более увязывали помощь кредитами с наличием у советского правительства внятной программы экономических реформ – да ещё такой, которую бы поддержали республики, прежде всего Российская Федерация.

В ожидании плана Маршалла

Весной 1991 г. внезапную популярность в советских элитах получила история того, как США после Второй мировой войны помогли поднять и модернизировать экономику поверженных врагов – Германии и Японии. В центре внимания был план Маршалла. Мечты об американской помощи циркулировали не только среди интеллектуалов-западников, но и среди прагматичных бюрократов центральных и республиканских министерств и ведомств.

В периоды кризиса и разброда расцветает вера в чудо. Так появилась программа «Согласие на шанс», разработанная в мае–июне 1991 г. молодым экономистом Григорием Явлинским совместно с американскими коллегами из Гарвардского университета. Эта программа, известная в Америке под названием «Большая сделка», предусматривала создание западными странами валютного резервного фонда для монетарного обеспечения радикальных рыночных реформ в советской экономике. Явлинский, на тот момент уже знаменитый автор программы «500 дней», предложил новую идею Горбачёву, Ельцину, администрации Буша и правительствам Западной Европы. Американские экономисты называли цифру в 150 и даже 250 млрд долларов на пять лет. Горбачёв ухватился за «Согласие на шанс» и даже хотел представить программу на встрече «семёрки» в Лондоне в июле 1991 года. После некоторой заминки западные лидеры уважили просьбу «Михаила» и пригласили его в качестве почётного гостя.

Советские министерства и ведомства представили грандиозные проекты модернизации советской экономики и инфраструктуры, которые должны были финансироваться новым планом Маршалла. В архивах Совмина до сих пор хранятся эти предложения – от модернизации газово-нефтяной промышленности до создания евразийского инфраструктурного комплекса[11].

Официальная делегация во главе с советником Горбачёва Евгением Примаковым и первым вице-премьером Владимиром Щербаковым побывала в Вашингтоне, где заверяла, что страна «открыта для бизнеса». Среди скептиков был председатель КГБ Владимир Крючков, который считал, что американцы денег не дадут и вообще не заинтересованы в возрождении СССР в любом виде[12]. Крючкова сочли ретроградом и пессимистом, а зря. Администрация Буша отвергла «Согласие на шанс» с самого начала.

Американцы не хотели инвестировать в распадавшуюся страну. Эмиссары Ельцина в Вашингтоне просили не давать Горбачёву ни копейки («всё будет украдено!»), а вместо этого инвестировать «в Россию», то есть в РСФСР[13].

Но главным в американской дискуссии был стратегический момент. Министр финансов и друг Буша Николас Брэйди поставил вопрос ребром: «Что такое “Большая сделка”? Это 250 млрд долларов? Никто в этой комнате не хочет давать такие деньги Советскому Союзу, чтобы он оставался прежним … Речь идёт о том, чтобы изменить советское общество так, чтобы оно не смогло финансировать оборонный комплекс. Если Советы перейдут к рыночной системе, они не смогут позволить себе оборонный комплекс. Настоящая программа реформ сделает их третьестепенной державой – а нам это и нужно»[14].

Напрасно Явлинский доказывал американским коллегам со связями в Белом доме и Госдепе, что речь не идёт о живых деньгах, а только об обещании этих денег в случае начала системных рыночных реформ. Напрасно лидеры Италии, Канады и руководство Европейского сообщества пытались переубедить Буша. Американская линия была рассчитана на помощь Восточной Европе, которая сама стремится в зону западного влияния, и не предусматривала денег для СССР. Канадский премьер Брайан Малруни на саммите «семёрки» в Лондоне спросил, не заслуживает ли Горбачёв действенной помощи Запада после того, как он освободил Восточную Европу, распустил Варшавский договор, позволил объединённой Германии вступить в НАТО, подписал договоры о сокращении советской мощи и ввёл в СССР выборы и демократию? Если бы Горбачёв предложил такое в 1985 г., заключил Малруни, «я бы поспешил выписать чек»[15]. Однако на дворе был 1991 г., и Буш проигнорировал эмоциональную реплику своего канадского партнёра. Горбачёв выступил на обочине саммита «семёрки» и уехал с пустыми карманами и пожеланиями «провести хорошие реформы».

После провала августовского путча многим в Москве казалось, что Россия наконец избавилась от тоталитаризма и вслед за странами Восточной Европы присоединилась к победному маршу истории, к свободе и рынку. Даже западные эксперты полагали, что Запад не имеет морального права отказать в финансовой помощи российской демократии[16]. Тем более что Горбачёв и Ельцин выполняли наперебой все американские условия, в том числе прекратили финансирование просоветского режима Наджибуллы в Афганистане и режима Кастро на Кубе. В какой-то момент Явлинский сказал одному из американских партнёров: «Теперь вы должны решить, что сделать с народом, который вы победили в холодной войне»[17]. Экономист явно намекал на свою программу «Согласие на шанс».

Горбачёв, уже безвластный президент СССР, ещё просил дать ему деньги для завершения реформ. Но его личный кредит на Западе был исчерпан. Не многим успешней, однако, были и конкуренты Горбачёва в очереди на западную помощь и признание: Ельцин, мэр Москвы Гавриил Попов, мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак и другие. США и прочие западные страны в изумлении наблюдали, как рушится сверхдержава. В администрации Буша прошло ещё несколько совещаний на тему «Что делать с распадом СССР». Руководитель Пентагона Ричард Чейни и его помощники (будущие неоконы нулевых) предлагали немедленно признать развал СССР и Украину – «страховка на случай, если Россия опять возьмётся за своё». Бейкер возражал, что это разрушит всякий шанс на «демократическую Россию». Решили, что США не будут активно помогать ни сохранению, ни разрушению агонизировавшего Союза[18].

Дружба – дружбой, а денежки…

Человеком, вбившим последний гвоздь в гроб Союза, был Ельцин, который объявил, что «Россия [РСФСР – В.З.] идёт к рынку одна» и станет правопреемницей СССР[19]. Егор Гайдар готовил либерализацию экономики, торговли и валютного обмена по рецептам МВФ. В этой реформе не было места оборонному комплексу и вообще индустриальному ядру советской экономики. Не было в нём места и Союзу – из обломков союзного советского государства скоропалительно сколачивали российскую государственную машину.

Гайдар искренне надеялся, что Запад поможет России, как он помог Польше, простив ей часть долгов. Золотовалютный запас СССР был растрачен. Экономист-реформатор был неприятно поражён требованиями представителей министерства финансов США. Американцы заявили, что без полной выплаты советских долгов Россия и республики не смогут вступить в МВФ, получить западные кредиты и даже продовольственную помощь. Американцы не забыли и про «долги Керенского» – кредиты, которые взяло у американских банков Временное правительство. Американский диктат напомнил Гайдару Брестский мир, когда Ленин должен был пообещать отдать кайзеровской Германии весь российский золотой запас. Был момент, когда кое-кто из российского правительства даже хотел уйти с переговоров[20].

Делегации других республик, включая Украину, отказались что-либо платить и вели себя как освободившиеся колонии распавшейся империи. Их логика была несокрушима: это не наши долги, Москва их наделала, пусть и расплачивается. После закулисных переговоров пришли к компромиссу – Россия берёт на себя все советские долги в обмен на признание её правопреемницей СССР в международном правовом поле. Для США это рифмовалось и с контролем над советским ядерным арсеналом, и с продлением действия соглашений по вооружениям и другим обязательствам, которые подписал Горбачёв.

В США и в Западной Европе многие ещё опасались, что новая «русская смута» приведёт к войне и хаосу. Но соглашение трёх славянских государств в Вискулях 8 декабря 1991 г. это опасение развеяло. Геннадий Бурбулис вспоминает, что 12 декабря Ельцин направил его в Париж и в Брюссель, чтобы объяснить президенту Франции Франсуа Миттерану, главе Еврокомиссии Жаку Делору и генсеку НАТО Манфреду Вернеру, что югославского сценария на просторах СССР не будет. Бурбулис сказал, что Ельцин и его люди «сумели обеспечить мирный распад империи» и договорились о передаче ядерного оружия из Украины и Белоруссии в Россию. Затем посланец Ельцина сказал, что Россия готова вступить в НАТО, «чтобы снять все предпосылки для возможной будущей конфронтации». По словам Бурбулиса, западные деятели были смущены, если не ошарашены. Генсек НАТО после долгой паузы ответил: «Ну вы такая огромная страна, что мне трудно представить, при какой конфигурации это могло бы произойти». Бурбулиса также смутил столь неопределённый ответ. «Мы оказались в плену наивных надежд, наших юношеских иллюзий, – признал он тридцать лет спустя. – Мы могли выглядеть как нежелательные, опасные конкуренты [в глазах Запада]»[21].

Молодой российский министр иностранных дел Андрей Козырев, ещё один страстный западник в окружении Ельцина, вспоминал свой разговор с госсекретарем Бейкером в Брюсселе, где они встретились во время августовского путча. «Советский Союз исчезает, – говорил Козырев, – к власти в России пришли нормальные ребята, хорошие, дураки, идиоты – кто угодно, но они хотят с вами просто быть в одном месте. Нужно их поддержать, нужен новый план Маршалла, нужно закрыть на всё глаза и выделить деньги, оказать политическую, идеологическую поддержку, помогать на полную катушку»[22].

Казалось, Бейкер услышал этот крик души. 12 декабря он выступил в Принстонском университете с программной речью. Он сравнил Россию и другие постсоветские республики с «неуклюжими альпинистами на крутой горе – связанными общей верёвкой». Либо все они скатятся вниз, «к фашизму и анархии», либо «сильное и постоянное усилие Запада» вытянет их и поможет взобраться на вершину, «к устойчивой демократии и свободе». «Разумеется, друзья мои, – заключил госсекретарь, – мы должны укрепить эту связку, а не оборвать её»[23].

В Москве Козырев с Гайдаром считали, что момент плана Маршалла для постсоветских стран назрел. Гайдар просил у западных правительств срочно создать стабфонд в 4–5 млрд долларов для поддержки российских реформ. Он не знал, что эта идея была немедленно зарублена Минфином США[24]. Когда Бейкер приехал в Москву, чтобы выяснить у Ельцина, кто всё же контролирует ядерное оружие, он спросил у российского президента, какая первоочередная помощь требуется России. Молодые министры затаили дыхание. Вместо того, чтобы дать слово Гайдару, Ельцин ответил: «Гуманитарная помощь». Как вспоминал Козырев, «мы с Егором чуть не выскочили из штанов во время этой беседы. Я говорю: дайте Егору сказать. Борис Николаевич царственным жестом: какой-такой Егор будет говорить? Никто не говорил, когда он говорил»[25].

Можно долго спорить, на манер западных реалистов или конструктивистов, о том, почему развалился СССР, и был ли упущен Западом шанс, о котором мечтали Явлинский, Гайдар, Бурбулис, Козырев и другие.

Но в России об этом говорить стало не принято – может быть, потому, что уж слишком наивно задним числом выглядят надежды 1991 г. на то, что «Запад поможет».

Между тем даже этот краткий экскурс в историю показывает, что никаких перспектив плана Маршалла для России не было и быть не могло. Западные политики сочувствовали лично Горбачёву и реформаторам. Конгресс США аплодировал Ельцину в 1992 году. Но в западном представлении смена СССР на Россию была слишком стремительной и воспринималась скорее как смена таблички, как translatio imperii (переход империи), нежели как демократическая революция, которая способна изменить Евразию. Как мы видим, проблема с исторической колеёй существует не только в России, но и на Западе. И здесь, и там из неё трудно выйти – даже во время фантастических перемен.

--

СНОСКИ

[1] Мaйкл Кокс (Michael Cox), переписка с автором, 20 сентября 2021 г.

[2] Черняев в разговорах с автором в 1994–1996 годах. Также см.: Черняев А.С. Феномен Горбачева в контексте лидерства // Международная жизнь. 1993. No. 7. С. 50-61.

[3] Горбачёв М. Жизнь и реформы. Книга 2. М: Новости, 1995. 653 с. URL: https://www.gorby.ru/gorbachev/zhizn_i_reformy2/page_3/ (дата обращения: 27.09.2021).

[4] См. подробнее: Зубок В.М. Неудавшаяся империя. Советский Союз в холодной войне от Сталина до Горбачёва. М.: РОССПЭН, 2007. C. 455-458. Многочисленные записи бесед Горбачёва с западными политиками опубликованы Горбачёв-фондом в 28 томах (см. Собрания сочинений М.С. Горбачёва. М.: Весь мир, 2008–2018).

[5] Откровенные беседы Эдуарда Шеварднадзе с госсекретарем Джеймсом Бейкером и министром иностранных дел ФРГ Гансом-Дитрихом Геншером изложены в записях помощника Шеварднадзе Теймураза Степанова-Мамаладзе, которые в настоящее время хранятся в Архиве Гуверовского института, Стэнфорд, США.

[6] С.П. Тарасенко неоднократно вспоминал об этой формуле в разговорах с автором в 1998 году. Прямая цитата взята из книги Savranskaya S., Blanton T. (Eds.). The Last Superpower Summits: Reagan, Gorbachev and Bush at the End of the Cold War. Budapest: Central European University Press, 2016. P. 716.

[7] Baker J.A. The Politics of Diplomacy: Revolution, War, and Peace, 1989–1992. New

York: G.P. Putnam’s Sons, 1995. P. 1; Bush G., Scowcroft B. A World Transformed. New York: Knopf, 1998. P. 326.

[8] См. запись беседы Буша с Колем 23 февраля 1991 г.: Memcons and Telcons // George H.W. Bush Presidential Library & Museum. URL: https://bush41library.tamu.edu/archives/memcons-telcons (дата обращения: 29.09.2021).

[9] Cкоукрофт президенту Бушу, без даты, январь 1991 года, OA/ID CF00719-010, Scowcroft Collection, Box 13 // George Bush Presidential Library. College Station, Texas, the United States. Cкоукрофт – Бушу в конце февраля 1991 г., “Coping with the Soviet Union’s Internal Turmoil,” рассекречено по запросу The National Security Archive at George Washington University.

[10] The Economy of the USSR: Summary and Recommendations (The IMF, The World Bank, OECD, and EBRD) // The World Bank. Washington, DC. December 1990; A Study of the Soviet Economy // International Monetary Fund. Vol. 1–3. Paris. February 1991.

[11] См. документы в ГАРФ, фонд 5446, опись. 163, дело. 47. Подробнее об этом: Zubok V.M. Collapse. The Fall of the Soviet Union. Yale University Press, 2021. P. 246.

[12] Крючков на заседании Совета по безопасности, 18 мая 1991 г. В кн.: В Политбюро ЦК КПСС по записям А. Черняева, В. Медведева, Г. Шахназарова, 1985–1991. М.: Горбачёв-Фонд, 2008. С. 668–689.

[13] Beschloss M.R., Strobe T. At the Highest Levels: The Inside Story of the End of the Cold War. Boston: Little, Brown, 1993. P. 376.

[14] National Security Council. Meeting on U.S.-Soviet Relations. White House Situation Room, 3 June 1991. NSC Files, Burns Files, Box 2, OA/ID CF01308-005 // George Bush Presidential Library. College Station, Texas, USA.

[15] Opening Session of the London Economic Summit. Monday, 15 July 1991 // George Bush Presidential Library. College Station, Texas, USA.

[16] Graham A., Blackwill R. “On with the Grand Bargain” // The Washington Post. 27.08.1991.

[17] На слова Явлинского сослался помощник Бейкера Эндрю Карпендейл: «Мы мирно выиграли холодную войну; теперь мы должны решить, как говорит Явлинский, что делать с людьми, которых мы победили». (Proposed Agenda for meeting with the President. 4 and 10 December 1991, Baker J.A. III Papers, Box 115, Folder 8 // Seeley Mudd Library. Princeton, NJ.).

[18] Interview with Brent Scowcroft // George H. W. Bush Oral History Project. The Miller Center. University of Virginia. Washington DC. 10–11 August 2000. P. 52; Baker J. The Politics of Diplomacy: Revolution, War, and Peace, 1989–1992. New York: G.P. Putnam’s Sons, 1995. 672 p.

[19] См. речь Б.Н. Ельцина 28 октября 1991 г. на Чрезвычайном съезде народных депутатов РСФСР. Автор использовал стенографическую запись речи с пометками Бориса Николаевича (Архив Ельцина. Фонд 6. Опись 1. Дело 84. Листы 41–133 и 134–135).

[20] Goldgeier J., McFaul M. Power and Purpose: U.S. Policy Toward Russia after the Cold War. Washington DC: Brookings Institution Press, 2003. P. 70-71; неопубликованные дневники, цитируется с разрешения автора; Стенограмма заседания правительства РСФСР 28 ноября 1991 года // История новой России. URL: http://ru-90.ru/content/стенограмма-заседания-правительства-рсфср-28-ноября-1991-года (дата обращения: 27.09.2021).

[21] Беседа автора с Г.Э. Бурбулисом по телефону. 6.04.2020.

[22] Авен П., Кох А. Революция Гайдара. М.: Альпина Паблишер, 2019. С. 272.

[23] Secretary Baker delivered an address entitled, “American and the Post-Coup Soviet Union” // C-SPAN. 12.12.1991. URL: https://www.c-span.org/video/?23366-1/post-coup-soviet-union (дата обращения: 27.09.2021).

[24] Jim Collins from the US Embassy in Moscow to the NSC, 6 December 1991, NSC Files, Burns and Hewett Files; USSR: Chronological Files, OA-ID CF01407-16. P. 11–17; Memorandum of David Mulford to Michael Boskin, Robert Zoellick, Ed Hewett et al., 10 December 1991, NSC Files, Burns and Hewett files; USSR: Chronological Files, OA-ID CF01407-16, P. 2–5 (George Bush Presidential Library. College Station, Texas, the United States).

[25] Авен П., Кох А. Революция Гайдара. Альпина Паблишер, 2019. С. 273-274.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 ноября 2021 > № 4046514 Владислав Зубок

Режим пытает политзаключенных

Виктория Никифорова

Мир успел уже подзабыть события в Вашингтоне 6 января, однако в Штатах это по-прежнему острая тема. Дело в том, что сотни человек, участвовавших в так называемом "штурме Капитолия", продолжают сидеть в тюрьме. Даже ручные американские СМИ уже осмеливаются называть их политзаключенными.

На днях конгрессвумен Марджори Тейлор Грин наконец-то получила разрешение посетить узников в вашингтонской тюрьме. Политик добивалась этого долгие месяцы. То, что она увидела, ее потрясло.

"Условия чудовищные, туалеты сломаны, на стенах плесень", — рассказывала она журналистам. Политзаключенные содержатся отдельно от остальных зэков. Все они сидят в одиночках. Им разрешается покидать камеры только на два часа в день. Раньше можно было лишь на час — тюремная администрация мотивировала это необходимостью соблюдения социальной дистанции.

Об отношении к политзаключенным хорошо говорит одна история. Весной Кристофер Уоррел, один из узников 6 января, попросился в больничку — у него было сломано запястье. Тюремная администрация тянула время, адвокат заключенного подавал жалобы. Уоррел считается членом консервативной группировки "Гордые парни". Он белый цисгендерный мужчина, обвиняется в мятеже и нападении на охранников Капитолия. В общем, явно опасный кадр. Поэтому судья занялся его делом и постановил отправить Уоррелла на операцию только в конце октября, спустя четыре месяца после его обращения. Надо думать, запястье к тому времени срослось само собой.

Трогательная деталь: несмотря на все издевательства, политзаключенные каждый вечер хором поют американский гимн. Отделение вашингтонской тюрьмы, в котором они содержатся, прозвали "крылом патриотов".

Почти год эти патриоты ждут суда. Им инкриминируют подстрекательство к мятежу, мятеж, нападения на силовиков. Это тяжелые статьи, в перспективе обвиняемым светят десятки лет в тюрьме. Хотя весь мир прекрасно видел, что протестанты 6 января вели себя абсолютно мирно. Что они, в сущности, сделали? Возмутились фальсификацией выборов. Зашли в конгресс, где, собственно, заседают их избранники, слуги, так сказать, народа. Поделали селфи. Обошли помещения. Все.

В процессе охранник Капитолия застрелил ни в чем не повинную женщину Эшли Бэббит. Никто его за это не судил. Белая женщина это вам не Джордж Флойд, "это другое".

На сегодня в вашингтонской тюрьме сидят тридцать семь человек, по всей Америке — больше четырехсот. Заметим, их вина еще не доказана, суда не было, над ними издеваются просто по фану, чтобы не выступали. Ну и чтоб запугать всех несогласных.

"Мы живем в величайшей стране мира, и это не та страна, где люди должны заживо гнить в тюрьме только за то, что им не понравился результат выборов", — замечание Марджори Тейлор Грин звучит как оксюморон. Впрочем, мир давно привык к этому абсурду.

Страна, которая учит демократии весь мир, регулярно применяет "жестокие и необычные наказания", которые весь мир давно благополучно запретил. Иногда это делается на чужой территории, чужими руками, однако мы все прекрасно понимаем, что выгодополучателем и организатором пыточного конвейера является именно Вашингтон.

В тюрьмах ЦРУ пытают — при официальном благословении Вашингтона — политических врагов Америки. В Гааге уморили Слободана Милошевича. В Англии гниет за решеткой выдающийся журналист Джулиан Ассанж. Если США добьются экстрадиции, он получит сто семьдесят лет тюрьмы. Он что, грабил, убивал, ел на завтрак живых младенцев?

Не-а, он просто публиковал документы, неприятные для американских политиков. А, да, как же мы забыли? Он же еще "изнасиловал" женщину. Ну, то есть, он провел с ней ночь по любви и взаимному согласию. А через несколько дней — вы подумайте! — переспал с другой женщиной. Это быстренько квалифицировали как изнасилование.

"Преступление" было совершено в Швеции одиннадцать лет назад. Ассанж был молодым и красивым мужчиной. Совершенно неудивительно, что женщины прыгали к нему в постель. Сейчас на его фотографии больно смотреть. Девять лет в заключении (семь — в посольстве Эквадора и два — в английской тюрьме строгого режима) превратили его в дряхлого старика. Докладчик ООН отметил, что Ассанжа подвергают в тюрьме психологическим пыткам. В ожидании худшего журналист уже написал завещание.

Американцев не слишком возмущает жестокость режима. Дело не только в их любимом девизе "Права она или нет, но это моя страна." Они просто привыкли к этой жестокости и не воспринимают ее как нечто из ряда вон выходящее. Беспредел в американских тюрьмах — по отношению к политзаключенным в том числе — это просто часть рутины.

Обыватель часто представляет себе американскую тюрьму как санаторий с фитнесом, бассейном и выбором блюд по меню. Но так выглядят только места заключения для богатых — в фильме Скорсезе "Волк с Уолл-стрит" это показано очень хорошо. Подавляющее же большинство 2,3 миллиона заключенных американцев чалится на нарах в совершенно чудовищных условиях.

Смертность среди зэков постоянно растет, почти половина из них хронически больны, от всех болезней их лечат в лучшем случае ибупрофеном. Прибавьте к этому террор криминальных авторитетов и уникальный американский тренд на самоубийства — едва человек оказывается в камере, как внезапно совершает суицид.

С 2015 года справедливости по подобному делу пыталась добиться семья 28-летней Сандры Бленд. Девушка попала в изолятор за то, что не включила поворотник. Техасский полицейский арестовал ее на дороге, а через два дня Сандра внезапно покончила с собой в камере. Ее родные до сих пор расследуют этот загадочный случай. А ведь таких историй сотни в год.

Америка чемпион мира по числу заключенных. Четверть всех зэков планеты сидит в тюрьмах самой демократической страны мира. От 70 до 100 миллионов американцев имеют за плечами или отсидку, или арест. Число их постоянно растет, потому что они идеальная рабская сила, которая широко используется, например, в частных тюрьмах.

Это очень интересные заведения, о которых американская пропаганда предпочитает не распространяться. Все, что там происходит, засекречено еще больше, чем в государственных тюрьмах. Журналист Time под прикрытием поработал в одной такой рядовой тюрьме в Луизиане в 2014 году.

Заключенные резали друг друга буквально на глазах у равнодушно наблюдавших за этим охранников. Один из заключенных объявил голодовку и вскоре реально умер от голода. Другой месяцами умолял положить его в больницу, однако на медобслуживании компания экономила и бедолагу госпитализировали только тогда, когда у него развилась гангрена. Тогда ему ампутировали обе ноги.

Заключенные в частных тюрьмах обязаны работать, иначе их отправят в карцер. За это они получают зарплату, но настолько маленькую, что не могут купить себе достаточно еды в тюремном магазине — и родные вынуждены каждый месяц присылать им по несколько сот долларов. Теснота, болезни, избиения и убийства довершают картину.

Прибыль делят владелец тюрьмы и власти штата. Крупнейшие компании, хозяева зэков — CoreCivic и GEO Group — успешно торгуют акциями на бирже. Инвесторы активно вкладываются, даже недавний указ Джо Байдена, запретивший генпрокурору США продлевать контракты с частными тюрьмами, лишь незначительно задевает этот процветающий бизнес

Вместо того чтобы бороться с этой чудовищной жестокостью, американские СМИ с микроскопом ищут, кого бы позащищать в других странах. Ах, уйгуры. Ах, Саакашвили кашки недоложили. Ах, у Навального поясница разболелась.

Фанаты американского режима считают, что жестокость, цинизм, травля неугодных — это признаки сильной власти. Уморить в тюрьме идейных врагов — это же так круто. Но на самом деле это так не работает. Порядочному человеку просто стыдно быть заодно с такой властью.

"Металлоинвест" досрочно рефинансировал долг по рекордно низкой ставке

Металлоинвест («Компания»), ведущий производитель и поставщик железной руды и горячебрикетированного железа на мировом рынке, один из региональных производителей высококачественной стали, объявляет о досрочном рефинансировании части кредитного портфеля за счет размещения Еврооблигаций сроком на 7 лет и реализации тендера по выкупу Еврооблигаций, погашение которых ожидалось в 2024 г.

22 октября 2021 г. Компания разместила новый выпуск Еврооблигаций с погашением в 2028 г. на сумму 650 млн долл. и процентной ставкой 3,375% годовых, что является рекордно низким уровнем купона по Еврооблигациям Металлоинвеста за более чем 10-ти летнюю историю присутствия на публичных рынках капитала. Новому выпуску присвоены кредитные рейтинги инвестиционного уровня от международных агентств S&P (BBB-) и Fitch (BBB-).

Результатом высокого интереса инвесторов к новому выпуску стал объем подписки, превысивший 1,5 млрд долл. в процессе формирования книги заявок, что позволило снизить итоговую ставку купона на 25 базисных пунктов относительно первоначальной индикации на уровне 3,625%. Бумаги приобретены инвесторами из Великобритании (30%), Европы (25%), России (18%), стран Азии (14%) и Северной и Южной Америк (13%). Около 54% выпуска было приобретено компаниями по управлению активами и фондами, 39% – банками и клиентами private banking, остальные – суверенными фондами.

Средства от размещения нового выпуска были направлены на расчеты по выкупу Еврооблигаций Компании, находившихся в обращении, номинальной стоимостью 800 млн долл. со сроком погашения в 2024 г. и ставкой купона 4,85% годовых. Расчеты по тендеру завершены 5 ноября 2021 года.

Алексей Воронов, Заместитель генерального директора по финансам и экономике Компании, прокомментировал:

«Мы рады сообщить о завершении всех этапов сделки по досрочному рефинансированию части кредитного портфеля Компании.

Новый 7-летний выпуск Еврооблигаций на сумму 650 млн долларов прошел не только по рекордно низкой для нас ставке купона – 3,375% годовых, но и зафиксировал наиболее узкий спред к суверенной кривой – около 90 базисных пунктов, что стало возможным в том числе за счет достигнутого в этом году инвестиционного рейтинга от всех трех международных агентств.

Вместе с полным выкупом Еврооблигаций-2024 номинальной стоимостью 800 млн долларов Компания снизила размер общего долга на 150 млн долларов, улучшила параметры кредитного портфеля и привела ковенантный пакет по новому выпуску в соответствие с рыночными практиками для компаний с инвестиционным уровнем кредитного рейтинга».

Глобальными координаторами и букраннерами выступили J.P. Morgan, Sber CIB и Société Générale CIB, а ведущими организаторами и букраннерами размещения стали Gazprombank, UBS Investment Bank, Deutsche Bank, UniCredit Bank, IMI – Intesa Sanpaolo и VTB Capital.