Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Теперь готова: Испания согласилась на Brexit

Испания согласилась на условия соглашения по Brexit

Испания теперь готова проголосовать за выход Великобритании из ЕС и декларацию о будущих отношениях. Она согласилась на принятые днем ранее изменения в документы о выходе Соединенного Королевства и сняла наложенное ранее в связи со «спорными моментами» вето.

Испания проголосует за выход Великобритании из состава Евросоюза и декларацию о будущих отношениях, заявил премьер-министр страны Педро Санчес.

«Европа и Великобритания согласились с требованиями, которые ставила Испания. А значит, Испания снимает вето и проголосует завтра за Brexit», — приводит ФАН слова Санчеса.

Он уточнил, что короля Испании уже проинформировали о достижении Испанией соглашений по Гибралтару. Голосование за сделку по Brexit назначено на воскресенье, 25 ноября.

О том, что Евросоюз и Великобритания пошли на уступки Испании и согласились внести изменения в документы о выходе Соединенного Королевства из ЕС, стало известно днем ранее. На переговорах в Брюсселе в пятницу был предложен новый пакет соглашений, где учтены требования Испании.

В соответствии с этими изменениям, у Мадрида будет право участвовать в переговорах с Лондоном по поводу Гибралтара.

В настоящее время Лондон ведет переговоры с Брюсселем о выходе Великобритании из ЕС. Формально он запланирован на 29 марта следующего года, но, в соответствии с планом, после этого будет действовать переходный период до конца декабря 2020 года. Предполагается, что в это время Британия будет платить взносы в бюджет Евросоюза.

Испания наложила вето на соглашение по Brexit в связи со спорной ситуацией вокруг английского полуанклава на территории Пиренейского полуострова. Это произошло после телефонного разговора премьер-министра Испании Педро Санчеса с британским премьером Терезой Мэй. В своем твиттере Санчес сообщил, что после этих переговоров позиции сторон остались «далекими». Он также подчеркнул, что его правительство «всегда» будет защищать интересы страны. «Если не будет изменений, мы наложим вето на соглашение по Brexit», — заключил Санчес и, как оказалось позже, не обманул.

Госсекретарь МИД Испании Луис Марко Агириано объяснил, что Мадрид проголосует по поводу Brexit только после того, как получит декларацию и письменное обещание ЕС.

Что касается самих спорных пунктов, испанское правительство не устраивает, что в проекте не прописано, как Мадрид и Лондон будут вести диалог по Гибралтару, который имеет стратегическое положение в Гибралтарском проливе.

Испанцы установили контроль над этой территорией еще в XV веке. Но в 1704 году после войны за испанское наследие Гибралтар перешел в подданство британской короны и стал мощной военно-морской базой, которая стала опорным пунктом для осуществления колониальной экспансии Великобритании в Африке, Азии и на Ближнем Востоке. Военный статус Гибралтара, кстати, сохраняется до сих пор — там находится военно-морская база НАТО.

Впрочем, Испания никогда полностью не признавала потерю Гибралтара и на протяжении 300 лет пыталась отстоять свой суверенитет над ним.

Между тем сами гибралтарцы вовсе не в восторге от перспективы оказаться под патронажем Мадрида. На последнем референдуме, который проводился в регионе в 2002 году для выяснения, хотят ли жители Гибралтара перейти под «совместный суверенитет» Лондона и Мадрида, 98,97% участников голосования поддержали вариант сохранения британского подданства.

И это неудивительно, поскольку Лондон, в стремлении создать максимально благополучные условия на стратегически значимой заморской территории, предоставлял ей все возможные экономические блага. Налоговое законодательство Гибралтара было почти во всем идентично другой британской территории — Гонконгу, который вернулся под суверенитет Китая всего 21 год назад.

Экономика региона существенно зависит от взаимодействия с Испанией, поэтому границы и существующие таможенные нормы Гибралтар хотел бы оставить прежними.

На референдум по Brexit явилось 84% гибралтарцев, 96% из которых проголосовали против выхода Великобритании из ЕС.

Для Мадрида это стало удачным поводом для возобновления векового спора, хотя главный министр Гибралтара Фабиан Пикардо сразу отметил, что территория не станет «разменной монетой» в отношениях Великобритании и Евросоюза.

Об этом он напоминал и в сложившейся ситуации, когда Испания грозилась не выпустить Великобританию из ЕС. «Несмотря на угрозы, с которыми мы столкнулись, вызовы, которые мы преодолели, и заявления некоторых о том, что Brexit станет для Испании лучшей возможностью за последние 300 лет получить суверенитет над Гибралтаром, или хотя бы частью его, Гибралтар, несмотря ни на что, будет включен в соглашение о выходе (Великобритании из ЕС) и переходный период», — подчеркнул Пикардо.

Он отметил, что Гибралтар «не может быть отдельной частью соглашения», а требования Испании назвал необоснованными.

При этом полностью разрушать отношения с Мадридом он не торопится. «Никто не должен думать, что мы интерпретируем какую-либо часть соглашения как возможность избежать этой политической реальности. Нам не нужно вето, чтобы сесть за стол переговоров», — заявил гибралтарский министр.

На 91-м году жизни умер британский режиссер и оператор Николас Роуг, сообщает газета Irish Independent.

Как рассказал журналистам сын кинематографиста, Роуг скончался в пятницу вечером.

"Он был настоящим отцом. <…> Ему только исполнилось 90 лет в августе", — цитирует издание сына режиссера.

Причина смерти Роуга неизвестна.

Николас Роуг родился в Лондоне в 1928 году. Свою карьеру в кинематографе он начал в качестве оператора. Роуг участвовал в съемках таких картин, как "Лоуренс Аравийский" Дэвида Лина, "451 градус по Фаренгейту" Франсуа Трюффо, "Вдали от обезумевшей толпы" Джона Шлезингера. Его режиссерским дебютом стал фильм "Представление" с Миком Джаггером, вышедший на экраны в 1970 году. Роуг — автор картин "Обход", "А теперь не смотри", "Человек, который упал на землю" с Дэвидом Боуи, "Нетерпение чувств", "Ведьмы" и другие.

Украина поднялась на пять позиций в рейтинге легкости ведения бизнеса

31 октября 2018 года Всемирный банк опубликовал свежий рейтинг стран по благоприятности условий ведения бизнеса (англ. Doing Business 2019). Лидер рейтинга с прошлого года не изменился - первое место по-прежнему у Новой Зеландии. Украина за год переместилась на пять позиций вверх, заняв 71-ю строчку рейтинга.

Исследование Doing Business оценивает легкость ведения предпринимательской деятельности и уровень защиты прав собственности в 190 странах. При составлении соответствующего рейтинга во внимание принимаются показатели государств по 10-ти базовым категориям: регистрация предприятий, получение разрешений на строительство, подключение к системе электроснабжения, регистрация собственности, получение кредитов, защита миноритарных инвесторов, налогообложение, международная торговля, обеспечение исполнения контрактов и разрешение неплатежеспособности. Рейтинг публикуется Всемирным банком ежегодно с 2003 года.

Первая десятка стран-лидеров рейтинга в этом году выглядит следующим образом:

1. Новая Зеландия.

2. Сингапур.

3. Дания.

4. Гонконг.

5. Южная Корея.

6. Грузия.

7. Норвегия.

8. США.

9. Великобритания.

10. Македония.

Среди стран постсоветского пространства безоговорочно лидирует Грузия, которая в очередной раз значительно улучшила свои показатели, запрыгнув в этом году на 6-ю строчку рейтинга. Высокие позиции также у Литвы (14-е место), Эстонии (16-е), Латвии (19-е), Азербайджана (25-е) и Казахстана (28-е). Россия в этом году поднялась на четыре позиции, заняв 31-ю строчку рейтинга. Беларусь осталась на прошлогоднем 37-м месте. Армения переместилась на 41-е. Молдова расположилась на 47-м. Кыргызстан на одну позицию обошел Украину, заняв 70-е место. Наихудшие условия ведения бизнеса среди республик бывшего СССР в Узбекистане (76-е место) и Таджикистане (126-е).

Продвижение Украины с прошлогоднего 76-го на нынешнее 71-е место стало возможным благодаря законодательным усовершенствованиям защиты миноритарных инвесторов, упрощению процедуры получения разрешений на строительство, улучшений в сфере международной торговли, а также упрощению процедур регистрации собственности и разрешения споров по исполнению контрактов.

По остальным категориям (налогообложение, регистрация предприятий, подключение к системе электроснабжения, получение кредитов, разрешение неплатежеспособности) показатели Украины ухудшились, что ограничило динамику общего прогресса нашей страны в рейтинге.

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на конференции «Средиземноморье: римский диалог», Рим, 23 ноября 2018 года

Прежде всего, хотел бы выразить признательность за очередное приглашение выступить перед участниками международной конференции «Средиземноморье: римский диалог». Это означает, что у нас есть, что обсудить. Это воодушевляет.

Уверен, что встречи в этом формате очень востребованы. Средиземноморье – колыбель мировых цивилизаций и религий – остается крупным очагом международной напряженности, источником таких опасных вызовов, как терроризм, нелегальная миграция, наркотрафик и другие формы оргпреступности. Мы весьма обеспокоены стремительным сокращением христианского присутствия, которое наблюдаем в странах, где испокон веков в мире и согласии жили представители различных конфессий. Это - прямое следствие попыток навязать народам Ближнего Востока и Северной Африки чуждые им ценности и рецепты того, как они должны жить в собственных странах. Не только эти государства, но и все мировое сообщество платит очень высокую цену за столь безрассудную политику, в том числе и те, кто, грубо нарушив международное право, зафиксированные в Уставе ООН фундаментальные принципы международной жизни, спровоцировали хаос и анархию на обширных геополитических пространствах.

Складывается, однако, впечатление, что уроки, извлекаемые из трагедий в Ираке, Ливии, Сирии так и не были усвоены теми, кто пытается проводить столь бесцеремонную политику в этом регионе. Мы знаем, как сегодня подрываются основы миропорядка и международного права, рушатся фундаментальные международные соглашения – такие, например, как Совместный всеобъемлющий план действий по иранской ядерной программе, Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Сегодня он и находится под угрозой. Агрессивным нападкам подвергаются согласованные в рамках ВТО принципы мировой торговли.

Мы с моим итальянским коллегой сейчас говорили о том, что сегодня прослеживается тенденция на подмену международного права, в том виде, каким мы все его знаем, неким «порядком, основанным на правилах». Так его называет ряд наших изобретательных западных друзей. Не совсем понимаю, почему международное право, существовавшее на протяжении столь долгого времени, перестало быть для нас популярным принципом, имеющим «руководящее» значение в международных отношениях. В логике «порядка, основанного на правилах» предпринимаются попытки приватизировать многосторонние институты глобального управления.

За примерами далеко ходить не нужно. В Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) западные коллеги в грубое нарушение Конвенции о запрете химического оружия пытаются продавить наделение Технического секретариата ОЗХО несвойственными ему «атрибутивными функциями» по установлению виновных. Конвенция предписывает ОЗХО устанавливать сам факт применения запрещенных химических веществ. Если же вы хотите наделить ОЗХО дополнительными функциями, то есть способ, прописанный в КЗХО - предлагать, обсуждать, принимать, ратифицировать поправки. Да, это занимает несколько больше времени, но это же и проще, не правда ли?

Международная жизнь не может зависеть от идей и политики тех, кто смотрит на жизнь сквозь призму внутренних электоральных циклов. Аналогичные поползновения предпринимаются и в отношении Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении (КБТО). В Секретариате ООН хотят создать механизм, который будет определять, кто нарушил Конвенцию, а кто - нет. Хотел бы напомнить, что вскоре после вступления в силу Конвенции, мы были среди тех, кто активно продвигал идею создания механизма верификации, который был бы заложен в ней самой. США категорически отвергли эту идею. Я даже не помню, при какой администрации это произошло.

К сожалению, сейчас ситуация такова, что вместо того, чтобы на основе международного права путем переговоров выработать механизм верификации, заложенный в самой Конвенции, они хотят наделить атрибутивными полномочиями некую группу экспертов, непонятно кем назначенных, и чтобы Секретариат ООН сделал эту работу.

Среди примеров подмены международного права «правилами, основанными на порядке» – ситуация в Совете Европы, где маленькая, но агрессивная группа парламентариев прямо подрывает Устав этой уникальной панъевропейской организации, в первую очередь, принцип, который гарантирует равные права всех государств-членов во всех ее органах.

Не уверен, слышали ли вы это, но четыре года назад, в марте 2014 года, А. Фог Расмуссен, тогдашний Генсек НАТО, заявил, что единая воля членов Альянса является «чрезвычайно мощным источником международной политической легитимности». Мне кажется, что это заявление можно считать одной из «первых ласточек» того, как люди решили забыть о международном праве в том виде, в каком мы его знали на протяжении столетий и ввести некие правила, основанные на исключительной политической легитимности блоков, вроде НАТО. Полагаю, комментарии здесь излишни. К слову, сегодня господин Расмуссен трудится в качестве советника Президента Украины. Вряд ли его советы способствуют преодолению внутриукраинского кризиса на основе Минских договоренностей и резолюции СБ ООН, зафиксировавшей эти договоренности.

В этой связи обращает на себя внимание и другая недавно выдвинутая нашими французскими коллегами «Европейская инициатива по вмешательству», которая позиционируется как проект вне рамок ЕС и НАТО, так как, в понимании французов, их механизмы слишком громоздки в принятии решений. Возникает вопрос: что они в сущности имели в виду, как эта инициатива будет соотноситься с международным правом? Не станем ли мы свидетелями того, как будет придуман новый инструмент «силовой хирургии» на африканском континенте? Ведь именно в кризисы и миротворческие операции по их урегулированию в африканских государствах были обозначены как нуждающиеся в проактивном подходе. Да и термин, предложенный Францией, - «вмешательство» - говорит сам за себя. Интересно, что, если бы какая-то другая страна, не входящая в ЕС или НАТО, продвигала бы инициативу, содержащую термин «интервенция»? Как бы НАТО и ЕС на это отреагировали?

Международная информационная безопасность обсуждается на площадках ООН уже на протяжении порядка десяти лет. Предпринимаются попытки разработать международно-правовые нормы ответственного поведения в киберпространстве. Да, это долгий процесс, к тому же и не легкий. Однако, вместо того, чтобы концентрироваться на этой работе в рамках ООН, продвигаются неоднозначные инициативы, допускающие нарушение государственного суверенитета и в целом размывающие роль государства в обеспечении кибербезопасности.

Беспокойство вызывают различные деструктивные идеи в сфере журналистики и управления СМИ. В некоторых европейских странах уже приняты соответствующие законы. Наблюдаем попытки составлять некие «белые» списки, когда не вошедшим в них СМИ не позволяется нести свою точку зрения. Тем самым, подвергается попранию демократический принцип обеспечения свободы слова и беспрепятственного доступа граждан и СМИ к информации, провозглашённый в начале 90-х годов в ОБСЕ. Этот принцип - норма международного права. Тогда как идея разделения СМИ на «белые» и «чёрные» - правило, на основе которого кто-то пытается сформировать новый мировой порядок.

Мы подошли к черте, когда необходимо сказать твердое «нет» попыткам подмены, ревизии и фрагментации международного права. Реалии XXI века требуют от нас возвращения к истокам, к подлинной коллегиальности – на основе Устава ООН; к переподтверждению роли Организации Объединенных Наций как единственного универсального органа международного управления, в котором Совет Безопасности - единственный орган, ответственный за международную безопасность и мир. Мы должны покончить с инерцией и инициативами, порождёнными империалистической и колониальной философией XIX века. Поскольку в противном случае разрешить кризисы в регионе Средиземноморья окажется невозможно.

Только объединив усилия на базе международного права, мы сможем урегулировать конфликт в Сирии. Для этого резолюция СБ ООН 2254 представляет собой прочный фундамент. Если коротко передать ее содержание, то она требует, чтобы всё решалось самими сирийцами на основе взаимных договорённостей между правительством и оппозицией. В полном соответствии с принципом необходимости достижения согласия всеми сторонами сирийского конфликта Россия, Турция и Иран инициировали Астанинский процесс. В его рамках было согласовано проведение Конгресса сирийского национального диалога в Сочи, на котором принято решение об учреждении Конституционного комитета. Его формирование в настоящий момент находится на завершающей стадии.

Лишь с опорой международное право можно найти развязки кризиса в Ливии. Эта страна была разрушена натовскими бомбардировками, совершавшимися в грубейшее нарушение резолюции Совета Безопасности ООН. Как вы помните, в резолюции речь шла лишь о создании "бесполетной зоны". Смысл ее был в том, чтобы запретить полеты авиации М.Каддафи. И ливийские самолеты не поднимались в небо. Но вместо того, чтобы обеспечить "бесполетную зону", ВВС стран НАТО стали бомбить правительственные войска, оказывая тем самым поддержку другой стороне конфликта - с очень дурной репутацией. Некоторые европейские страны и региональные игроки в нарушение эмбарго СБ ООН поставляли ей вооружения, с тем, чтобы содействовать свержению правительства М.Каддафи. После чего те же силы продолжили распространять свое деструктивное влияние по всей Африке. Дошли на юг до Бамако, создав реальную угрозу правительству Мали.

Судьбу Ливии, как и в Сирии, должны определять сами ливийцы. Исходим из безальтернативности инклюзивного межливийского диалога с опорой на принципы Схиратского соглашения. Именно этими принципами руководствовалась российская делегация во главе с Председателем Правительства России Д.А.Медведевым на недавней международной конференции в Палермо, весьма своевременно созванной итальянским правительством.

Разумеется, обеспечить устойчивую стабильность в Средиземноморье, включая Сирию, Ливию, Ирак и другие страны, оказывающие влияние на этот регион, по-настоящему замирить непростой Ближний Восток вряд ли получится без справедливого решения застарелой палестинской проблемы на основе резолюций ООН и Арабской мирной инициативы. Но и здесь предпринимаются попытки пересмотреть международно-правовую базу урегулирования, подменить ее опять же некими «правилами», не имеющими универсального признания. Это лишь усугубляет и без того непростую ситуацию. Россия продолжит содействовать как межпалестинскому примирению, включая поддержку египетских инициатив, так и возобновлению диалога между сторонами. В силе наше предложение провести в Москве встречу лидеров Израиля и Палестины без каких-либо предварительных условий.

Нельзя обойти стороной и вызывающее обеспокоенность развитие ситуации на другом берегу Средиземного моря – на Балканах. Государства региона без учета волеизъявления их народов настойчиво затягивают в НАТО. Референдум как инструмент прямого волеизъявления народа не пользуется особой популярностью. В то же время на общественное мнение в этих странах оказывается агрессивное давление. Впечатляет участие в этом огромного числа западных лидеров, глав государств, министров, Генсека НАТО, Высокого представителя ЕС, которые вели агитационную деятельность в Македонии, во время референдума в этой стране. И не было сказано ни слова о прямом вмешательстве во внутренние дела этого государства.

Подходя к концу своего вступительного слова, хотел бы отметить, что эффективное решение многочисленных проблем Средиземноморья требует коллегиальных действий. В этом смысле нельзя забывать о полезном вкладе, который в эту работу способна внести ОБСЕ. С удовлетворением констатирую, что действующее итальянское председательство уделяет повышенное внимание всему комплексу вопросов, связанных с регионом. На СМИД ОБСЕ в Милане Рим выдвинул Декларацию по средиземноморскому измерению. Мы ее в целом поддерживаем.

Убежден, что вернуть Средиземноморью историческую роль межцивилизационного «моста», обеспечить его мирное развитие и процветание нам по силам. Если мы будем действовать вместе, не преследовать скрытые цели и не применять двойные стандарты, то справимся.

Вопрос: Вы говорили о Ливии. На недавней конференции в Палермо был отмечен некоторый прогресс в рамках усилий по стабилизации ситуации в стране. Что Россия может и готова сделать для этого? Какую роль вы хотите играть в будущем Ливии? Рассматриваете ли вы возможность военного присутствия, как в Сирии?

С.В.Лавров: По последнему вопросу - нужно понимать разницу. В Сирии мы находимся по просьбе законного правительства этой государства-члена ООН, в отличие от некоторых других участников событий.

Что касается нашего вклада в ливийское мирное урегулирование, то мы не утверждаем, что хотели бы или могли бы играть в этом процессе ключевую роль. Ливийцы сами должны договориться, каким образом они хотят положить конец текущему хаосу.

С самого начала кризиса мы вели диалог со всеми действующими лицами и в Триполи, и в Тобруке, и в других городах. Некоторые же внешние игроки тогда действовали совсем иначе, оказывая поддержку тем или иным сторонам конфликта. Мы всегда считали такое поведение неправильным. Кстати, и в Сирии мы говорим со всеми, кроме ИГИЛ, конечно. То же самое и в Йемене.

С удовлетворением могу отметить, что тот подход, который мы считаем верным, теперь разделяет все большее число внешних игроков. Люди начинают понимать необходимость инклюзивного диалога по ливийскому вопросу среди самих ливийцев. Первым шагом в этом направлении стала международная конференция в мае этого года во Франции. Вторым - конференция в Палермо, которая объединила всех ключевых участников ливийского урегулирования. Я считаю, что это единственно возможный путь.

Повторю, я не верю в эффективность искусственно заданных временных рамок для мирного урегулирования, будь то в Ливии или в Сирии. Никто ведь не предлагает установить их для разрешения палестино-израильского конфликта. А вот по Ливии - предлагают. По Сирии на нашего доброго друга С.де Мистуру оказывается давление, чтобы он обозначил крайний срок. Почему так происходит? Содержание переговоров гораздо важнее искусственно устанавливаемых временных рамок.

Мы не делаем вид, что знаем о Ливии все, мы не пытаемся играть в героев, мы поддерживаем усилия граничащих с этой страной государств – Египта, Алжира – и считаем, что их действия необходимо поощрять. Равно как и ООН. Спецпредставитель ООН по Ливии Г.Саляме продвигает идеи, которые, как мне кажется, будут направлять процесс урегулирования в нужную сторону. Безусловно, необходима их «тонкая доводка» с учетом особенностей восприятия ситуации всеми участниками ливийского урегулирования.

Конечно, большую помощь в разрешении этого кризиса может сыграть Лига арабских государств (ЛАГ). То же самое относится и к Сирии. Мне кажется, ЛАГ совершила ошибку, исключив Дамаск из своих рядов. И сегодня я вижу, что к ее членам пришло осознание того, что Сирию нужно вернуть в семью арабских государств.

Вопрос: Я понимаю Ваши доводы против навязывания искусственных сроков урегулирования, но, с другой стороны, отсутствие таких рамок приведет к тому, что кризис будет продолжаться бесконечно, как в Сирии. Если я правильно помню, последний «крайний срок», на котором настаивал С.де Мистура, касался формирования Конституционного комитета. Если Конституционный комитет не будет сформирован, как страна выйдет из кризиса? Я хочу сказать, что определенное давление все-таки должно оказываться на участников урегулирования, в первую очередь на сирийское правительство.

С.В.Лавров: Давление нужно оказывать аккуратно. Роль С.де Мистуры заключается в обеспечении реализации процесса мирного урегулирования. В Резолюции СБ ООН 2254 четко сказано, что мирный процесс – это внутреннее дело Сирии, и возглавлять этот процесс должна сама Сирия. До проведения Конгресса сирийского национального диалога (КСНД) в январе этого года в Сочи ни о каких «крайних сроках» речи не было. До того, как в декабре 2016 года, Россия, Турция и Иран запустили Астанинский формат, Женевский процесс пребывал в небытии на протяжении десяти месяцев. Именно в рамках переговоров в Астане впервые были созданы условия для того, чтобы Правительство Сирии и вооруженная оппозиция сели за стол переговоров. Когда я обсуждал этот вопрос со своим коллегой из Саудовской Аравии, он подтвердил верность такого подхода, поскольку особенно важно и продуктивно вести переговоры непосредственно с теми людьми, с которыми воюешь. Это не означает, что мы не признаем необходимость работать также и с «эмигрантами» – с теми, кто уехал из Сирии и живет в других государствах. Но они не могут быть единственной группой, которая ведет переговоры с Правительством. А именно так они пытались себя преподнести.

Заслуга Астанинского формата состоит в том, что был сделан первый шаг для «пробуждения» мирного процесса под эгидой ООН, который до этого пребывал в летаргическом сне. Был инициирован процесс прямого диалога между сирийским правительством и широко представленной оппозицией. Потом нам удалось провести заседание КСНД в Сочи, на котором было принято решение о формировании Конституционного комитета. До того никто и пальцем не пошевелил в этом направлении, в том числе и те, кто сегодня кричит: «где же Конституционный комитет? Результаты его работы должны быть уже завтра!» На это нужно время. Гораздо важнее иметь реально функционирующий, приемлемый для всех сторон переговорного процесса Конституционный комитет, чем искусственно устанавливать какие-то «крайние сроки» с тем, чтобы провалить запущенный в Астане процесс мирного урегулирования. Те, кто настаивает сегодня на том, чтобы С.де Мистура оперировал конкретными датами со списком требований без оглядки на мнения сторон, хотят только одного – обнулить Астанинский процесс и вернуться к логике смены режима в Сирии.

К слову, когда террористы ИГИЛ подбирались к окраинам Дамаска в августе 2015 года, никто не призывал оппозицию начать переговоры с Правительством. Но как только ситуация «на земле» изменилась, все бросились к сирийским властям, призывая их сесть за стол переговоров с оппозицией.

Предвзятость в таких вопросах абсолютно контрпродуктивна. Такого рода подходы свидетельствуют не только о двойных стандартах, но и демонстрируют заботу действующих в этой манере сил исключительно о своих геополитических интересах, а не о судьбе тех, кто живет в стране и кому нужна помощь в преодолении кризиса.

Вопрос: Каждый раз, когда я слышу выступления российских политиков, они всегда упирают на необходимость оказывать поддержку странам региона, на то, что сохранение государственности является приоритетом. Зачем поддерживать государства, которые убивают, подвергают пыткам, сажают за решетку тысячи своих граждан? Как можно объяснить желание сохранить такие вот государства?

С.В.Лавров: Какую страну Вы имеете в виду?

Вопрос: Я говорю о странах региона в целом, о Сирии. Речь идет о политике, направленной на сохранение государственности, а не на поддержку гражданского населения стран. Государствам было бы неплохо проявлять меньше жестокости по отношению к своим гражданам.

Я также хочу спросить Вас как Министра одной из самых влиятельных стран на Ближнем Востоке, не могла бы Россия попросить своих друзей в этом регионе, чтобы они относились к своим гражданам с меньшей жестокостью?

С.В.Лавров: Государства не должны проявлять жестокость к своим гражданам. Этого требует великое множество международных правовых инструментов. И я очень надеюсь, что эти правовые инструменты не будут забыты теми, кто сегодня не хочет соблюдать нормы международного права и всячески пытается навязать «порядок, основанный на правилах», не понимая, что другие не поддерживают эти правила. Такие попытки уже предпринимались в прошлом, и не раз. Когда-то даже появился термин «новый порядок». Из истории мы знаем, чем закончились такие попытки.

Что касается авторитарных режимов – правительств стран-членов ООН - и их отношений со своими гражданами, я уже называл принципы, которыми мы здесь руководствуемся. Есть международные обязательства в области прав человека и нельзя прикрываться суверенитетом, чтобы уклониться от их выполнения. С другой стороны, нужно быть реалистами и рассматривать ситуацию в целом. Если вы зациклены на правах человека, и вам нет никакого дела до сохранения стабильности в той или иной стране, если вам нет дела до обеспечения права на жизнь (а это, между прочим, одно из прав человека), не говоря уже об экономических и социальных правах, то, боюсь, ваша позиция однобока.

Да, Ирак и Ливия (Ирак в большей степени, чем Ливия) считались - и справедливо - авторитарными государствами. Однако право на жизнь в них нарушалось или ставилось под угрозу во тысячи раз реже, чем после того, как в этих странах произошли "народные революции", сопровождавшиеся иностранным вмешательством. Спросите у ливийцев о том, как они жили раньше. Спросите у них, как обеспечивалось право на получение образования, какой была экономическая ситуация. Они вам расскажут. Нельзя просто сказать: «Дайте людям свободу, всё остальное не важно». Точно так же, как нельзя сказать: «Забудьте о правах человека, уважайте любое правительство, сидящее в столице».

Вопрос: Саудовская Аравия, в особенности, наследный принц Мухаммед бен Сальман, в последнее время часто фигурируют в новостях по не самому хорошему поводу. Поддержит ли Россия идею проведения международного расследования обстоятельств убийства Дж.Хашогги, чтобы выяснить не столько, как это произошло, сколько кто отдал соответствующее указание? Ведь, согласно наиболее распространенной версии, подтверждаемой предварительными результатами расследования, это убийство было санкционировано властями КСА, и к этому напрямую причастен Мухаммед бен Сальман. Если будет установлено, что наследный принц лично отдал такое указание или был с этим как-то связан, отразится ли это на отношениях между Россией и Саудовской Аравией?

С.В.Лавров: Подобные вопросы основываются на гипотетических предположениях: «Если или когда будет установлено»... Я уже ответил на этот вопрос на сегодняшней пресс-конференции по итогам переговоров с Э.Моаверо Миланези. Мы отмечаем, что расследование в Саудовской Аравии продолжается, и что оно ведется во взаимодействии с турецкими властями. Мы хотим, чтобы результаты этого расследования были обнародованы. Но строить предположения относительно того, что будет дальше - честно говоря, не моё дело. Если у Вас есть какие-то мысли на этот счёт - это Ваше право. Мы предпочитаем придерживаться принципа субсидиарности, который применим к любой юридической ситуации.

Вопрос: Будет ли Россия и дальше поддерживать Б.Асада, если его пребывание у власти станет помехой для восстановления Сирии? Совпадают ли у вас позиции с Ираном по этому вопросу?

С.В.Лавров: Я не думаю, что в мире можно найти две страны, у которых бы полностью совпадали позиции по тому или иному вопросу. Это касается и России, и Турции, и Ирана. Все три наших государства присутствуют в Сирии. Мы создали платформу, известную как Астанинский процесс, несмотря на то, что у нас отнюдь нет стопроцентного совпадения взглядов. Мы объединили наши усилия ради сирийского народа, а не для того, чтобы вести какие-либо геополитические игры. Мы хотим видеть Сирию мирной и стабильной, чтобы границы этой страны были защищены, чтобы никто из ее соседей не испытывал беспокойства.

Что касается Б.Асада, мы неоднократно заявляли, что не поддерживаем какую-либо политическую фигуру в Сирии. Мы придерживаемся положений соответствующей резолюции Совета Безопасности ООН и Женевского коммюнике, принятого в июне 2012 г., где однозначно зафиксировано, что определяющую роль в процессе урегулирования должны играть сирийцы, и только народ Сирии имеет право определять будущее своей страны. Способ реализации такого решения также заложен в Резолюции: сначала принятие новой конституции, а потом выборы. Решать, оставаться кому-то у власти или уйти, чтобы на это место пришёл кто-то другой, должен сирийский народ.

Что касается связи между дальнейшим пребыванием Б.Асада у власти и зарубежной помощью, я хотел бы процитировать заявление, практически совпадающее с тем, что Вы только что сказали. С ним недавно выступил Госдепартамент США. Как Вы знаете, американцы неоднократно утверждали, что присутствуют в Сирии с одной единственной целью: ликвидировать остатки ИГИЛ в этой стране. И вот, пару дней назад в Вашингтоне заявили, что для победы над ИГИЛ необходимо положить конец иранскому влиянию в Сирии и осуществить радикальные изменения в сирийском руководстве. Иными словами, CША обосновывают своё присутствие в Сирии необходимостью борьбы с ИГИЛ. При этом утверждают, что победить ИГИЛ невозможно, пока Б.Асад остаётся у власти, и сохраняется присутствие Ирана в этой стране. На мой взгляд, это очень странная логика, и я надеюсь, что Вы ее не придерживаетесь. Надеюсь, что все разделяют принцип, согласно которому будущее Сирии должен решать сирийский народ посредством выборов под наблюдением ООН.

Вопрос: У меня русская жена. Иногда, споря со мной, она говорит мне: «Ты меня не уважаешь». Мне кажется, что это выражение применимо к самоощущению Вашей страны в целом на международной арене. Считает ли Россия, что в мире её недостаточно уважают?

С.В.Лавров: Я бы так не сказал. Есть другая российская поговорка: «Боится – значит уважает». Но это не значит, что мы добиваемся уважения тем, что запугиваем всех и каждого. Ничего подобного. Мы хотим диалога, основанного на взаимном уважении. Только так мы согласны разговаривать с кем бы то ни было.

А наши западные друзья - американцы, англичане, направляющие русофобские настроения и навязывающие их целому ряду стран, которые не хотели бы этого, но вынуждены соглашаться из солидарности, продолжают кормить нас заявлениями. Вроде того, что недавно было сделано Премьер-Министром Великобритании Т.Мэй, и что нам преподнесли как грандиозную «подвижку» позиции. Дескать, Великобритания хочет нормализации отношений с Россией, стремится поддерживать сотрудничество по широкому кругу проблем, а вместе мы способны на многие полезные свершения…Но лишь после того, как Россия признает, что была неправа. То же самое мы слышим и от США, что они будут с нами сотрудничать только после того, как мы признаем свою вину и пообещаем, что больше так плохо поступать не будем.

Надеюсь, что те, кто интересуются внутренней и внешней политикой России, следят за развитием нашего диалога с Вашингтоном и Лондоном по Солсбери и Эймсбери, а также по вопросам вмешательства в выборы и всему остальному. Нам говорят о наличии фактических доказательств нашей вины. Ну, хорошо, если есть факты, то представьте их нам, давайте обсудим. Может, мы по той или иной причине, действительно, что-то сделали не так. Но они отказываются предъявлять нам какие-либо доказательства, утверждая, что «информация засекречена», и мы сами, мол, знаем, что это сделали мы. Я не шучу. Именно это я услышал от Госсекретаря США Р.Тиллерсона в ответ на мою просьбу пояснить его заявление, что у них есть неопровержимые доказательства нашего вмешательства в американские выборы. Он рассмеялся и предложил поинтересоваться у наших спецслужб о том, что он имел в виду.

Кстати, недавно мой хороший знакомый Министр иностранных дел Финляндии Т.Сойни заявил, что у них имеются неопровержимые доказательства того, как Россия пыталась вмешаться в работу GPS во время военных учений НАТО «Трайдент Джанкча». У меня возникает вопрос: почему СМИ становятся первыми, кому об этом сообщают? Когда появляются поводы для беспокойства, нормальный, вежливый человек скажет напрямую, что ему не нравится то, что он узнал и попросит объясниться. Когда у Вас возникают проблемы с женой или Вы её в чём-то подозреваете, Вы же будете разбираться непосредственно с ней, а не пойдёте жаловаться в СМИ?

Россия. Евросоюз. Италия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 23 ноября 2018 > № 2877498 Сергей Лавров

Как огурчик!

Бермет Борубаева, ведущая рубрики "Про еду"

Чудеса гидропоники: с чем их едят?

Трудно себе представить, что еще не так давно, съев последний огурец ранней осенью, мы ждали следующей встречи с ним аж до следующего лета. И все это время он являлся к нам несвежим, слегка помятым — из бочки или банки. От него за версту несло чесноком. Такой хорош разве что под рюмку или в новогоднем оливье: Зато сейчас на полках любого универсама вас круглогодично ждут красавцы на любой вкус и цену: свежие, стройные и вечнозеленые. Вот они, плоды новых технологий, при которых можно кормить человечество даже без использования почвы.

Недавно я познакомилась с инженером, работающим на тепличном комбинате по выращиванию таких огурцов в настоящем «стеклянном городе», раскинувшемся на 11 гектарах. В нескольких часах езды от Москвы, в Липецкой облас-ти, создан комбинат, где производят среднеплодный гибрид голландской селекции. Годовой урожай — 3,5 тысячи тонн усилиями 200-250 работников. Все благодаря специальной технологии круг-логодичного выращивания плодов на минеральной вате без использования почвы — гидропоника называется. На небольшой территории возник настоящий оазис: стерильность (душ обязателен для любого входящего), полностью компьютеризированная система питания кустов, урожай собирают роботы-пчелки (Bee Power), роботы же наклеивают этикетки на коробки. И не успевают плоды общих — человека и робота — трудов доехать до склада, как уже оказываются проданными в торговые сети.

Принцип гидропоники, похоже, был известен и древним — вспомним хотя бы висячие сады Семирамиды. Есть упоминания о том, что аборигены Америки — ацтеки выращивали сельскохозяйственные культуры на плотах, используя плодородный ил. Но к осознанию внутренних процессов из жизни растений европейцы шли долго. Кислород и его роль в жизни были открыты лишь в XVIII веке. О питательных веществах и микроэлементах узнали в веке XIX. Открытие фотосинтеза объяснило, для чего растениям нужен свет. В конце того же столетия основоположник русской школы физиологии растений К.А. Тимирязев представил научному сообществу метод их выращивания в стеклянном кубе на питательных растворах. Но ученые коллеги сочли сию идею кощунством и всячески воспротивились ее разработкам в лабораториях. Как это нередко бывало в истории, идея вызрела на чужих просторах — через два десятилетия американец Уильям Ф. Герик смог поставить выращивание культур на водной основе на производственный поток. Он же ввел новый термин — «гидропоника».

С той поры много воды утекло. Теперь и в России более 200 комбинатов занимаются «беспочвенным» сельским хозяйством. Материалом для основы может быть не только минеральная вата, но и пенопласт. Питание растениям раздает компьютеризированная автоматика. При закрытом устройстве теплиц возможен круглогодичный сбор урожая. Это позволяет собрать в 4 раза больше продукции, чем при традиционном выращивании на грунте. Упрощается транспортировка, что резко сокращает транспортные потери, при обычной технологии достигающие 40-60%. Решается продовольственная проблема в местах с тяжелым климатом — в засушливых районах, на Крайнем Севере. Еще плюс: такие предприятия дают работу местным жителям и, требуя квалифицированного труда, повышают их образовательный уровень.

Но, как всегда, у медали есть оборотная сторона. Если удобрений гид-ропоника требует меньше, то электричества — гораздо больше. Почву и воду она тоже загрязняет нитратами сильнее обычного. Впрочем, экономическая выгода очевидна, и потому технология пользуется спросом. В Британской Колумбии уже 90% сельского хозяйства основано на гидропонике. Конечно, есть норма применения нит-ратов, но поди уследи — и не так уж редко предприниматели нарушают стандарты для сборки большего урожая.

Наше государство инвестирует в подобные производства в рамках программ импортозамещения, но полностью независимого цикла все равно не получается. Например, семена на каждую новую посадку (4 раза в год) нужно закупать у иностранных компаний. Свои гибриды не дают такой урожайности, как импортные. Много вопросов по самой минеральной вате — по сути это стекловата, только не отталкивающая, а впитывающая влагу. В Голландии после каждого цикла специальная бригада проводит полную санитарную обработку, в ходе которой перетирает эту вату до такой степени, чтобы мельчайшие частицы могли ассимилироваться в окружающей среде и одновременно из них можно было бы делать новые чистые блоки «грунтового» материала. У нас же оплачивается лишь вывоз мусора до ближайшей свалки, где все попадает в общую кучу без сортировки. Между тем минеральная вата относится к отходам 4-5-го уровня опасности, то есть по закону ее вывоз на общие мусорные свалки разрешен, но это бессмысленная трата ресурсов — можно использовать материал циклично, что экономически выгоднее.

Все большую популярность набирает городское фермерство — способ производства продукции без сельскохозяйственных угодий, с помощью гид-ропоники у себя на подоконнике. В «Фейсбуке» даже появилось «Сообщество развития сити-фермерства в России», куда и вы можете обратиться, чтобы разобраться со всеми премудростями начального этапа. Популярным стало и направление гидропонического дизайна. Здания внутри и снаружи покрываются зеленым ковром на водяной подушке, что делает воздух чище, а городской пейзаж — уютнее.

При всех описанных минусах гидропоники вывод однозначен: эти технологии будут и дальше развиваться. И не исключено, что вскоре мы навсегда забудем, как пахнут огурчики и помидорчики с бабушкиной грядки, загорающие под солнечными лучами и созревающие раз в год.

Российский гроссмейстер Сергей Карякин в интервью специальному корреспонденту агентства РИА Новости Олегу Богатову поделился впечатлениями от проходящего титульного матча между чемпионом мира норвежцем Магнусом Карлсеном и американцем Фабиано Каруаной, посоветовал претенденту не доводить дело до тай-брейка, оценил изменения в игре чемпиона мира и подвел итоги завершающегося года.

Карякин в ноябре 2016 года завершил вничью со счетом 6-6 поединок за мировую корону с Карлсеном в классические шахматы, но уступил на тай-брейке в быстрые шахматы - 1-3. Десять из 12 партий текущего матча за корону Карлсен и Каруана завершили вничью. Встреча проходит в Лондоне.

- Сергей, ожидали ли вы такого уровня соперничества и того, что после девяти партий счет будет равным (интервью состоялось перед 10-й партией)?

- Я допускал, что равенство в счете возможно. Однако то, что будет девять ничьих и часть из них очень скучных, меня чуть-чуть расстроило. Но, как профессионал, я прекрасно понимаю Магнуса и Фабиано. На них очень сильно давит ответственность за результат.

И, несмотря на железный характер обоих шахматистов, они не могут абстрагироваться от того, что это матч за звание чемпиона мира. И что от твоих действий очень многое зависит. На ближайшие два года ты можешь или стать чемпионом мира с миллионными рекламными контрактами, огромной поддержкой и узнаваемостью, либо ты останешься претендентом, а это уже чуть-чуть не то.

Поэтому шахматисты зажались, это очевидно. Но при всем этом достаточно посмотреть статистику: у Карлсена большое преимущество над Каруаной в игре в быстрые шахматы и блиц. Поэтому очевидно, что Каруане нужно в трех последних партиях, в двух из которых он будет играть белыми, обязательно ставить максимальные проблемы перед чемпионом мира и не доводить дело до тай-брейка.

- Вы не считаете, что во второй половине поединка Каруана обрел определенную уверенность? И уже старается не только защищаться, но и диктовать свои условия?

- Да, с одной стороны это действительно так. Но, с другой - достаточно вспомнить о девятой партии, в которой у него была очень неприятная позиция. И просто случилось чудо - то, что Карлсен поспешил. А если бы Магнус в среду не допустил довольно грубую ошибку, то мог бы на протяжении семи часов мучить соперника. И вполне возможно, что мог выиграть партию - все предпосылки для этого у него были.

- Если бы у вас сейчас, как у человека, который два года назад играл такой же матч с Карлсеном, была возможность дать совет Фабиано, что бы вы сказали?

- Повторюсь - за три партии и дважды играя белым цветом, Каруана должен ставить очень серьезные проблемы перед Магнусом при игре в классические шахматы. Потому что в быстрых шахматах ему будет значительно тяжелее это сделать.

- Если дело дойдет до тай-брейка, Карлсена можно будет назвать явным фаворитом, или шансы соперников все же сопоставимы?

- Нет, у Каруаны, бесспорно, будут шансы - нельзя сказать, что их совсем не будет. Все-таки тай-брейк пройдет в течение одного дня, а Карлсен может встать не с той ноги, а Каруана - с правильной ноги (с улыбкой). Никогда нельзя так зарекаться, потому что в четырех партиях за один день всякое возможно. Но я бы оценил шансы в пользу Карлсена - как семьдесят процентов на тридцать.

- Бытует мнение, что в этом поединке мы наблюдаем совсем не того Карлсена, какого привыкли видеть в последние годы. Вы с этим согласны?

- Скорее всего, речь даже идет не конкретно об этом матче, а об отрезке примерно в последний год, или даже два - после нашего матча в Нью-Йорке. И дело даже не в том, что я как-то хочу распиарить себя. Но я слышал такое мнение, что Карлсен очень долго приходил в себя после нашего матча в США. Та встреча отняла у него очень много сил, и после нее у него наступил спад, связанный с большими нервными и физическими затратами.

Уже прошло два года, спад должен был пройти. Но сейчас складывается такое ощущение, что соперники начали лучше приспосабливаться к игровому стилю Магнуса, манере его игры, знают, чего от него можно ожидать. И мне кажется, что сейчас для Карлсена очень важно привнести в свои шахматы что-то новое. Потому что на тех же трюках, которыми он пользовался последние, скажем так, десять лет, не всегда получается добиться желаемого результата - шахматисты уже начинают их раскусывать.

И выигрывать на одном и том же арсенале не всегда удается, ему нужно чуть-чуть добавить в шахматном отношении. А потенциал-то у Карлсена - колоссальнейший.

Мог бы быть на месте Каруаны

- Вы были главным конкурентом Каруаны на мартовском турнире претендентов в Берлине, который американец выиграл и завоевал право на чемпионский матч. Сейчас вы не ловите себя на мысли, что, возможно, могли бы быть на месте Фабиано?

- Конечно, мог бы, и, конечно, ловлю себя на этом (с улыбкой). Достаточно вспомнить о том, что на турнире в Берлине я до последнего тура претендовал на первое выходящее место. Причем во втором круге я выиграл личную и довольно интересную партию у Каруаны. В концовке соревнования меня не хватило, но, конечно, стоит отметить потрясающую игру Фабиано в том турнире.

А сейчас уже что об этом говорить… Я смирился с тем, что есть. Я думаю уже о том, в каких турнирах мне надо играть и как нужно отбираться в следующий турнир претендентов.

- От чемпионского поединка всегда ждут каких-то откровений, находок, дебютных новинок. Вам удалось их увидеть за прошедшие партии?

- К сожалению, в этом плане этот поединок существенно отстает от таких исторических матчей как Гарри Каспаров - Владимир Крамник, Гарри Каспаров - Анатолий Карпов. В которых люди действительно приносили что-то новое в игру.

А здесь, особенно когда Карлсен играет белыми фигурами, он пытается просто чуть-чуть удивить соперника и выйти на сложную борьбу. Но он не демонстрирует сколь-нибудь серьезной дебютной подготовки, что меня, как профессионала, немного расстраивает.

- Огорчает несколько поверхностное отношение к шахматам?

- Да, слишком уж такое. Одно дело - когда ты действительно подготовился и применил какую-то идею, но тебе не удалось извлечь из нее пользы и получилась ничья. И совсем другое, когда ты выходишь на одноходовую ловушку, которую Каруана знает, и потом ты делаешь ничью. Это не соответствует нашим представлениям о матчах за звание чемпиона мира. Хотя, конечно же, современные шахматы уже очень хорошо изучены.

- У вас нет ощущения, что Карлсен в какой-то степени утратил интерес к шахматам? Что ему не хватает определенной свежести и новизны ощущений?

- По поводу новизны - я считаю, что Карлсену было бы неплохо придумать какую-ту глобальную идею, за счет которой он хочет обыгрывать конкурентов и будет сильнейшим на протяжении следующих лет. Потому что действительно люди сейчас значительно лучше готовы к его манере игры, за счет которой он побеждал раньше.

Но, с другой стороны, я не придерживаюсь мнения, что Магнусу все приелось. Считаю его достойнейшим чемпионом мира. И если он выйдет из такого временного кризиса, который у него немножечко подзатянулся, то, конечно, мы вновь можем увидеть Карлсена, который выигрывает почти каждый турнир.

- В числе возможных кандидатов на участие в следующем титульном матче 2020 года называют вас, китайца Дин Лижэня, француза Максима Вашье-Лаграва, некоторых других шахматистов. Как вы считаете, насколько широк круг претендентов?

- Все будет зависеть от того, кто лучше подготовится к отборочным соревнованиям. Потому что даже попасть в турнир претендентов очень сложно, не говоря уже о том, насколько тяжело его выиграть. Кто лучше пройдет этот путь в ближайшие полтора года, тот и станет претендентом на чемпионский титул. Но можно назвать любого гроссмейстера из первой по рейтингу мировой двадцатки - каждый из них может дать бой. Сейчас в мире есть довольно много равных по силе шахматистов.

- Как вы оцениваете свои шансы пробиться в турнир претендентов?

- В этом плане самый болезненный для меня вопрос - то, что я за последнее время потерял в рейтинге, поэтому мне будет сложно попасть в турнир по рейтингу. Соответственно, надо будет отбираться через Кубок мира (2019 года), а это всегда тяжело. В 2015 году мне это удалось, но в целом добиться такого результата очень сложно.

- Поскольку в Кубке мира есть всего два выходящих места...

- Да, поэтому надо доходить до финала турнира. Безусловно, я проведу всю необходимую подготовку и, как говорится, всем дам бой (с улыбкой). Но я прекрасно понимаю, что пробиться в число двух сильнейших шахматистов будет крайне сложно.

- На протяжении многих лет сборной России не удается победить на Всемирных шахматных олимпиадах. В этом году команда заняла третье место. В чем видите главную причину неудачи, чего нам не хватает?

- В последние годы очень вырос общий уровень команд. И если раньше, в том же 2002 году, кроме сборной России были только две-три команды, которые составляли конкуренцию, то сейчас их просто огромное количество.

Очень сильна, например, сборная США. Но говоря о ней, стоит сделать небольшое примечание - часть шахматистов они просто переманили к себе из других стран.

- Вы имеете в виду Каруану, раньше имевшего итальянское гражданство, и Уэсли Со, выступавшего за сборную Филиппин?

- Да, они пригласили двух сильнейших шахматистов из первой мировой десятки. К тому же за последние десять лет очень выросла сборная Китая, я вижу, как прогрессирует команда Индии. Также очень сильны сборные Франции, Англии, Украины, Азербайджана, Армении.

А где слабые-то команды (смеется)? Их просто не осталось. И уже каждый матч воспринимается как серьезнейший бой. И уже не идет речи о сборной России, как о безоговорочном фаворите Всемирной олимпиады. Мы по-прежнему являемся одними из основных претендентов на победу, но уже не безоговорочными.

Выступление Лагно на чемпионате мира - подвиг

- Сергей, сейчас финальный матч за звание чемпионки мира играет Екатерина Лагно, которую вы знаете много лет. Как оцениваете ее выступление и шансы на победу?

- Мы с Катей знакомы с самого детства и занимались в одной шахматной школе в Краматорске. У нас великолепные отношения и мы перешли из украинской шахматной федерации в российскую, что нас еще больше сближает. Мы дружим, а с ее нынешним супругом (Александром Грищуком) играем в сборной России.

Я очень за нее болею, Катя - мама четырех детей, это подвиг. А то, что она всего полтора месяца назад вышла из роддома и сразу играет в таком серьезном турнире, это подвиг вдвойне. И выход в финал чемпионата мира - даже втройне.

Но я чувствовал, что в четвертой партии ей будет психологически непросто. Ведь осталось сделать один шаг и ты - чемпионка мира, сбудется твоя мечта. Но вместо спокойного и надежного варианта в дебюте Катя выбрала острое продолжение. И как вышло, так и вышло.

Хочу пожелать ей удачи на тай-брейке и призываю болеть за Катю всех россиян. Ведь она впервые с 2008 года может выиграть для страны мировую шахматную корону (10 лет назад чемпионкой мира стала Александра Костенюк).

Семья помогает переносить неудачи

- Каким для вас получился уходящий год - как в шахматном плане, так и в семейном?

- В семье у нас, слава богу, подрастает второй ребенок, недавно ему исполнился годик. А что касается шахмат, то начало года получилось довольно многообещающим - я хорошо сыграл на турнире в Вейк-ан-Зее, потом прекрасно выступил на мемориале Михаила Таля в Москве и достаточно хорошо провел турнир претендентов.

Затем я выиграл два турнира по быстрым шахматам и блицу в Европе, но на этом, к сожалению, череда хороших выступлений закончилась. Может быть, накопилась некоторая усталость, не было постоянной подготовки, и конец года прошел под знаком моего спада. Но сейчас у меня будет большой перерыв. Я надеюсь преодолеть спад за счет большого объема проделанной работы.

- Ваша семья является той отдушиной, которая позволяет легче переносить временные неудачи?

- Да, безусловно, с семьей это переживается гораздо легче. Когда есть надежный тыл, то чувствуешь себя спокойнее.

Олег Богатов.

Россия > СМИ, ИТ > ria.ru, 23 ноября 2018 > № 2825147 Сергей Карякин

Футболист петербургского "Зенита" Бранислав Иванович рассказал корреспонденту РИА Новости Сергею Яременко, почему еще до чемпионата мира верил в Артема Дзюбу, по какой причине его экс-одноклубник по "Челси" Джон Терри не перешел в московский "Спартак", и когда Клаудио Маркизио сможет раскрыться в "Зените" на 100%.

Шесть часов в Эрмитаже

- Клаудио Маркизио недавно ходил на экскурсию в Русский музей. Вам был бы интересен подобный опыт?

- В петербургских музеях я бывал, но, слава богу, без оператора (смеется). Если живешь в таком великолепном городе, глупо не пользоваться такими возможностями: можно увидеть много интересного, узнать массу нового. Ездил и в Эрмитаж, и в Петергоф. Многое понравилось, понял, почему Петербург называют культурной столицей.

- Любимые места в городе появились?

- Нравится Зимний дворец. Это великолепное здание, построенное много лет назад. Да и сам музей прекрасный. Однажды я провел там шесть часов и, думаю, ничего толком не увидел. Нужно потратить еще больше времени, чтобы всё спокойно посмотреть. Всех приглашаю в Эрмитаж.

- Нашли в Петербурге новых друзей, не связанных с футболом?

- В основном у меня всё связано с командой и друзья - тоже. У нас хороший коллектив, можно общаться со всеми. Эту атмосферу надо сохранять.

- Как минимум один товарищ не из "Зенита" точно есть - сербский легионер баскетбольного "Зенита" Марко Симонович рассказывал, что вы помогли ему адаптироваться в России. Как познакомились?

- Дружил с другим баскетболистом Стефаном Марковичем. С ним познакомились уже в Петербурге. Когда Стефан уходил в "Химки", он сказал, что вместо него в команде появится Марко Симонович. Встретились с ним, когда баскетбольный "Зенит" играл в Белграде. Обратно в Петербург летели на одном самолете. Конечно, мы подружились. Симонович - отличный парень! Нашли общий язык с ним с первой секунды. Такое чувство, что знаем друг друга много лет.

- У вас друзья из баскетбольной команды, почему вы еще не ходили на ее матчи?

- Пока не ходил, но очень хочу побывать. Честное слово: когда у нас будет чуть больше времени, обязательно приду. Люблю баскетбол, слежу за "Зенитом", смотрю Евролигу и НБА.

- Тогда провокационный вопрос: какой вид спорта популярнее в Сербии - футбол или баскетбол?

- Сложно сказать. Многое зависит от текущих результатов. Думаю, футбол сейчас - номер один. "Црвена Звезда" обыграла "Ливерпуль" в Лиге чемпионов! Но баскетболисты на протяжении многих лет добиваются больших успехов и приносят массу радости сербскому народу. Это особенный вид спорта для нашей страны.

Матч с ЦСКА - одна из самых плохих наших игр

- Вы много общаетесь с Михой Мевлей. Бороду отращивали под его влиянием?

- Сам так решил. Когда у нас есть перерыв между матчами, всегда отпускаю бороду. Но при плотном графике игр и тренировок приходится ее сбривать - она чуть-чуть мешает.

- В нынешнем сезоне рядом с вами в центре обороны "Зенита" чаще всего играет Луиш Нету. Он здорово прибавил в последнее время. Есть мнение, что всё дело в ваших правильных подсказках.

- Луиш - опытный игрок, он понимает русский чемпионат, давно играет здесь. Если говорить о премьер-лиге, то Нету даже опытнее меня - 7 лет в команде. Он здорово готов физически, очень сконцентрирован. Вместе мы действительно играем хорошо. Надеюсь, это не предел и мы еще добавим. Работаем над этим.

- В "Зените" два капитана - вы и Александр Анюков. Как распределяете обязанности?

- Счастлив говорить, что я один из лидеров команды, но капитан все-таки один - это Саня Анюков. Когда он на поле, всегда носит повязку, Анюков - лидер раздевалки. Стараюсь помогать ему своим опытом и своим именем, но Саня и сам здорово справляется.

- Что случилось в матче против ЦСКА? Болельщики "Зенита" ждали другого результата.

- С самого начала мы не контролировали игру. Было много брака, сами привозили себе моменты. У нас уже случались матчи, когда мы пропускали первыми, было тяжело, но потом всё менялось. В этой игре у нас мало что получалось, а у ЦСКА было всё. Понимаем, что не показали своего настоящего уровня, это была одна из самых плохих наших встреч. Однако у нас есть запас в 5 очков, нужно обязательно продемонстрировать максимум в следующем матче и победить "Ростов". Такие игры, как против ЦСКА, не должны повторяться.

- Со стороны кажется, что команда очень устала. Это так?

- Да, был тяжелый перелет из Бордо, но все команды летают и хорошо играют после этого, футболисты летают в сборные. Всё в голове: когда играешь на выезде и пропускаешь первым, очень тяжело добавить и вернуться в игру. А при счете 0:0 никто не думает про усталость.

- После матча с ЦСКА у вас было три выходных. Это помогло перезагрузиться?

- Если честно, хотелось бы еще больше выходных (смеется). Перерыв должен помочь. Мы серьезно работаем. Паузы на матчи сборных помогают поправить свою форму, стать лучше как команда, лучше понять тактику. Жаль, только, что у нас многие ребята уехали в национальные команды. Если бы на время паузы оставалось больше игроков, было бы вообще здорово. Смогли бы лучше подготовиться. Впереди последний отрезок: нужно сыграть 5 матчей за три недели, и начнется большой перерыв, поедем отдыхать.

- Еще до чемпионата мира вы говорили о том, что Артем Дзюба обязательно проявит себя на турнире. Откуда такая вера в него?

- У него такой ментальный склад: некоторые нападающие здорово играют уже в 22-23 года, а другим нужно чуть больше времени. Думаю, сейчас пришло время Дзюбы. Даже в прошлом сезоне он показывал отличный футбол в "Зените", был здорово готов физически. А то, что случилось с ним на чемпионате мира, - мечта любого футболиста. Здорово, что он почувствовал уверенность в себе, а партнеры доверились ему. Тренер сборной России дал ему большую свободу, а Дзюба всё это использовал. Ваша команда провела отличный чемпионат мира. Считаю, ребята могли пройти и дальше. Остановились в паре шагов от финала, от полного успеха. Рад, что в России вернулась любовь к футболу, вера в футбол. Нужно всем вместе работать, чтобы это чувство не исчезло. После чемпионата мира Дзюба стал другим игроком, но это не предел. Уверен, он может добавить еще.

- Артем стал национальным героем. Вы сами видите, как его встречают в любом городе. Внимание добавляет ему сил?

- Все футболисты любят ощущать себя героями, любят чувствовать уважение со стороны болельщиков. Но в такой ситуации важно контролировать себя. Не задвигать футбол на второй план, оставаться спокойным внутри и знать, что самое главное - это работа, это голы. Важно, чтобы Дзюба не терял этого чувства. В остальном такое внимание - только позитив. Не только Дзюба, но и остальные игроки российской сборной чувствуют разницу в отношении публики после чемпионата мира.

- Когда вы перешли в "Зенит" некоторое время ушло на адаптацию. Со стороны показалось, что максимум вы смогли показать только несколько месяцев спустя. С Клаудио Маркизио будет такая же история? Весной он заиграет сильнее, чем сейчас?

- Думаю, да. Клаудио даже тяжелее, чем всем остальным. Он всю жизнь провел в одной команде. Ему нужно некоторое время на то, чтобы привыкнуть к новой обстановке и почувствовать уверенность в себе. Первый сезон в "Зените" будет непростым для него, но скоро он начнет прибавлять. Пройдет зимние сборы, почувствует себя по-другому и обязательно заиграет лучше в следующем году.

- Все очень долго ждали выздоровления Александра Кокорина, он залечил травму, провел пару матчей и попал в еще более неприятную историю…

- Мое мнение: нет Саши - нет футбола. В нашей команде от него многое зависит. Так было в прошлом году. В этом сезоне отлично играет Дзюба, но Кокорин по-прежнему важен. Как только он появился после травмы - сразу стал давать результат. Мы все очень ждем его. С ним гораздо легче, ведь Саша - великолепный футболист и замечательный человек. Надеемся, что он вернется как можно быстрее.

Верю в Моуринью

- В "Челси" вы работали с Жозе Моуринью, всегда тепло отзываетесь о нем. В чем причина его неудач в "Манчестер Юнайтед"?

- Ребята, которые работали с Моуринью, никогда не скажут про него ничего плохого. Его невозможно критиковать. Он знает свою работу и выполняет ее отлично. Со стороны сложно сказать, что происходит с "МЮ". Я верю в Моуринью. Думаю, он справится. Скажу больше: только он и может выпутаться из такой ситуации. Понятно, что в "Юнайтед" никто не доволен, если они занимают место ниже третьего. Для них это большая проблема. Мое мнение: все зависит от игроков, от реакции команды. В "МЮ" на ключевых позициях много неопытных футболистов. У тех, кто должен делать разницу, не получается.

- Когда-то Моуринью предлагал выставить ваши окровавленные бутсы в клубном музее "Челси". Они действительно на экспозиции?

- Бутсы остались у меня (улыбается). Пока в музей их не передавал. Приятно, когда тренер говорит такое, но на самом деле кровь лишь производит впечатление на болельщиков. В тот день рядом со мной играли ребята с мышечными травмами, с повреждениями коленей - им было гораздо тяжелее. Когда ты в горячке игры, то даже не чувствуешь, что идет кровь. Просто ее видно, и все обращают на нее внимание. Но сама история хорошая - так вышло, что я стал героем в том моменте и хорошо запомнил его.

- Ваш товарищ по "Челси" Джон Терри чуть не перешел в "Спартак". Следили за ходом переговоров? Может быть, он обращался к вам за советом?

- Честно говоря, никогда не слежу за трансферными слухами. Ни во что не поверю, пока не увижу игрока с майкой нового клуба в руках. Когда окно переходов открыто, говорят слишком много. Думаю, у Терри были другие планы, он решил закончить карьеру, поэтому и не перешел в "Спартак".

- Вы говорили, что Андре Виллаш-Боаш много вам дал в плане понимания игры. Он действительно помешан на футболе?

- Да! Полностью сконцентрирован на игре. Отдает футболу всего себя. Сейчас на наших тренировках я вижу многое от Виллаша-Боаша (смеется). В некоторых моментах Сергей Богданович (Семак) похож на него, и мне это нравится. В упражнениях и стиле игры можно найти общие моменты с тем, что делал Андре.

- Удивились, когда он внезапно решил завершить карьеру тренера и переключился на автогонки?

- На тренеров обрушивается огромное давление. Любой желающий может их раскритиковать без особой причины. Иногда в жизни наступают такие моменты, когда понимаешь, что тебе это не нужно и полностью перестраиваешься. Думаю, рано или поздно Виллаш-Боаш соскучится по футболу, и если он получит хорошее предложение - обязательно вернется. Просто сейчас у него такой период, когда нужно всё бросить и уехать. Через какое-то время он поймет, что будет счастлив только в футболе.

- Вы могли бы поступить, как он? Бросить всё и уехать в Латинскую Америку на ралли?

- Иногда такие мысли появляются. Хочется всё бросить и даже не смотреть футбол никогда в жизни, но стоит провести месяц в отпуске и начинаешь скучать. В будущем, после завершения игровой карьеры, вижу себя в футболе, но пока не могу сказать в какой именно роли.

Сергею Яременко.

Россия > СМИ, ИТ > ria.ru, 23 ноября 2018 > № 2825143 Бранислав Иванович

Всем наука

В МГСУ прошла международная научная конференция

В НИУ МГСУ прошла международная научная конференция «Интеграция, партнерство и инновации в строительной науке и образовании». В мероприятии, организованном при содействии Министерства науки и высшего образования РФ и Фонда поддержки строительного образования и науки, приняли участие эксперты из разных стран. На церемонии торжественного открытия конференции выступил ректор МГСУ Андрей Волков и почетные гости. Они отметили важность обсуждения проблем строительного комплекса в связи с реализацией задач, поставленных президентом России.

В программный комитет конференции вошли представители России, Великобритании, Германии, Италии, Канады, Китая, Польши, Швеции. Научная программа конференции включала в себя несколько семинаров, на которых обсуждались актуальные вопросы развития строительной отрасли, в том числе инженерные и автоматизированные системы, машины и механизмы в строительстве; инжиниринг и управление проектами в строительстве; геотехническое, энергетическое и гидротехническое строительство; системотехника строительства и др.

Темами научных секций конференции стали строительные материалы, надежность и безопасность в строительстве, инженерные и «умные» системы в строительстве, моделирование и механика строительных структур, управление в строительстве.

На конференции было сделано более 300 докладов, которые будут опубликованы в журнале MATEC Web of Conferences, индексируемом Scopus и Conference Proceedings Citation Index (Web of Science). Все участники отметили высокий уровень докладов, профессиональное обсуждение и доброжелательную атмосферу, а также активное участие в конференции студентов МГСУ.

В день закрытия конференции проректор НИУ МГСУ Андрей Пустовгар вручил участникам памятные дипломы. «От лица организационного комитета конференции мне хотелось бы поблагодарить всех, кто смог принять участие в нашем мероприятии и обсудить с коллегами свои научные результаты, — сказал Пустовгар. — Отдельно хотелось бы отметить огромную работу, проделанную нашими молодыми волонтерами по подготовке и сопровождению работы мероприятия».

№46 от 23.11.2018

Автор: Максим КУБАЙ

Почти на 20% увеличивает «Газпром нефть» добычу нефти на Новопортовском месторождении

В 2018 году «Газпром нефть» планирует увеличить на 19% — до 7 млн тонн — добычу нефти на Новопортовском месторождении на Ямале, сообщила компания, отметив, что пик в 8 млн тонн будет достигнут в 2020 году. «В 2017 году на Новопортовском месторождении было добыто 5,9 млн тонн, ожидаемый итог 2018 года — свыше 7 млн тонн сырья. Пик добычи нефти на арктическом промысле прогнозируется в 2020 году — более 8 млн тонн», — говорится в сообщении.

Всего с начала реализации этого проекта было добыто 15 млн тонн нефти. В 2018 году средняя суточная добыча проекта «Новый Порт» достигла 19,6 тыс. тонн нефти. Благодаря развитию Северного морского пути, отмечается в сообщении, география поставок нефти сорта Novy Port расширена до девяти стран, среди которых Великобритания, Франция, Норвегия и Голландия.

Расположенное на полуострове Ямал за Полярным кругом вдалеке от транспортной трубопроводной инфраструктуры Новопортовское нефтегазовое месторождение — один из крупнейших проектов «Газпром нефти». Извлекаемые запасы превышают 250 млн тонн нефти и конденсата, более 320 млрд кубометров газа. Нефть сорта Novy Port по своим свойствам относится к категории легких, c низким содержанием серы (около 0,1%).

Скала раздора: Мадрид испортит Лондону Brexit

Терезе Мэй не удалось согласовать с Испанией Brexit

Испания намерена заблокировать сделку по Brexit из-за своего территориального конфликта с Великобританией. Мадрид считает, что намерение Лондона покинуть ЕС — лучшая за последние 300 лет возможность вернуть свой суверенитет над Гибралтаром — имеющим стратегически важное расположение британским офшором.

Переговоры по Brexit, которые уже два года являются одной из главных головных болей лидеров Великобритании и Евросоюза, обнажили один из самых старых замороженных территориальных конфликтов Европы.

Испания намерена заблокировать проект соглашения между Лондоном и Брюсселем из-за Гибралтара.

Разговоры об этом идут уже больше недели, и Мадрид кажется непреклонным.

Премьер-министр Испании Педро Санчес в твиттере сообщил, что после телефонного разговора с британским премьером Терезой Мэй позиции сторон остались «далекими». При этом он подчеркнул, что его правительство «всегда» будет защищать интересы страны.

«Если не будет изменений, мы наложим вето на соглашение по Brexit», — заключил Санчес.

Испанское правительство не устраивает, что в проекте не прописано, как Испания и Британия будут вести диалог по Гибралтару — небольшой территории на юге Перенейского полуострова, имеющей стратегическое положение в Гибралтарском проливе.

Испанцы установили контроль над этой территорией еще в XV веке. Однако в 1704 году в результате войны за испанское наследие, Гибралтар перешел в подданство британской короны и превратился в мощную военно-морскую базу, которая стала опорным пунктом для осуществления колониальной экспансии Великобритании в Африке, Азии и на Ближнем Востоке. Кстати, военный статус Гибралтара сохраняется до сих пор — там расположена военно-морская база НАТО.

Испания никогда окончательно не признавала потерю Гибралтара и пыталась отстоять свой суверенитет над ним на протяжении 300 лет.

Претензиям Мадрида не мешает даже позиция самих гибралтарцев. На последнем референдуме, который проводился в регионе в 2002 году с целью выяснить, желают ли жители Гибралтара перейти под «совместный суверенитет» Лондона и Мадрида, 98,97% проголосовавших выступили за сохранение британского подданства.

Симпатия гибралтарцев к Великобритании не удивительна — Лондон, заботясь о благополучии стратегически значимой заморской территории, одарял ее всеми возможными экономическими благами. Налоговое законодательство Гибралтара было практически идентично другой британской территории — Гонконгу, который вернулся под суверенитет Китая лишь 21 год назад.

Это позволило Скале, как называют Гибралтар испанцы, стать одним из крупнейших офшорных центров мира.

Выгодные условия для ведения бизнеса привлекли на крошечную территорию более 90 тыс. иностранных компаний.

Однако в последние годы благополучие Гибралтара обеспечивалось не только за счет экономической политики Лондона, но и благодаря его членству в ЕС.

Экономика региона сильно завязана на взаимодействии с Испанией, поэтому вопрос границ и существующие таможенные нормы Гибралтар предпочел бы оставить без изменений.

Во время референдума по Brexit 96% гибралтарцев при явке 84% проголосовали против выхода Великобритании из ЕС.

Мадрид воспринял эти результаты как благоприятный повод для возобновления векового спора, хотя главный министр Гибралтара Фабиан Пикардо сразу заявил, что территория не намерена становиться «разменной монетой» в отношениях Великобритании и Евросоюза.

Эту же позицию Гибралтар озвучивает вновь, когда Испания грозится не выпустить Великобританию из ЕС. «Несмотря на угрозы, с которыми мы столкнулись, вызовы, которые мы преодолели, и заявления некоторых о том, что Brexit станет для Испании лучшей возможностью за последние 300 лет получить суверенитет над Гибралтаром, или хотя бы частью его, Гибралтар, несмотря ни на что, будет включен в соглашение о выходе (Великобритании из ЕС) и переходный период», — заявил 22 ноября Пикардо.

Он также отметил, что Гибралтар «не может быть отдельной частью соглашения», а требования Испании — необоснованны. Впрочем, рубить мосты с Мадридом он при этом не спешит. «Никто не должен думать, что мы интерпретируем какую-либо часть соглашения как возможность избежать этой политической реальности. Нам не нужно вето, чтобы сесть за стол переговоров», — добавил гибралтарский министр.

По его словам, Гибралтар готов обсуждать с Испанией все вопросы, кроме своего суверенитета.

В итоге, у всех участников этого конфликта сложились абсолютно разные взгляды на его решение.

Испания, очевидно, предпочла бы, чтобы Скала повторила судьбу Гонконга и полностью вернулся под контроль Мадрида. У Гибралтара и бывшей британской колонии в Китае действительно есть много чего общего. В качестве компромиссного варианта Испания готова согласиться на «совместный суверенитет» с Великобританией, но только в качестве переходного периода.

Гибралтар же за основу своей позиции берет другой исторический прецедент — выход Гренландии из состава ЕАС в 1985 году при сохранении подданства Дании. Жители Скалы говорят о необходимости использовать опыт «Гренландии наоборот», то есть сохранить британское подданство, не выходя при этом из ЕС.

Что касается позиции Великобритании, то сейчас Тереза Мэй говорит мало что конкретного о Гибралтаре.

Эта проблема вообще замалчивалась ей до тех пор, пока Мадрид не начал публично ставить ультиматумы.

Сама же британский премьер утверждала, что единственная нерешенная проблема сделки Brexit — это границы Северной Ирландии. Однако о позиции Лондона можно судить по более ранним заявлениям.

«Премьер-министр сказала, что мы никогда не пойдем на такое урегулирование взаимоотношений, при которых жители Гибралтара перейдут под власть другого государства против их свободного и выраженного демократическим путем волеизъявления, равно как и никогда не начнем процесс переговоров о государственном суверенитете, с которым Гибралтар не будет согласен», — говорила в апреле 2017 года официальный представитель Терезы Мэй.

Тем временем, пока споры сторон не утихают, сам факт Brexit все ближе. Великобритания покинет Евросоюз 29 марта 2019 года. После этого начнется переходный период, который продлится до конца 2020 года.

Саммит ЕС, на котором страны-члены Евросоюза должны будут окончательно утвердить предложенное Мэй соглашение, пройдет в ближайшее воскресенье, 25 ноября. У британского министра осталось всего несколько дней, чтобы найти компромисс в трехсотлетнем споре Мадрида и Лондона.

«Это диктатура»: Браудер гонит Россию из Интерпола

Браудер просит Канаду помочь исключить Россию из Интерпола

Канада должна потребовать исключения России из Интерпола, заявил основатель фонда Hermitage Capital Уильям Браудер. По его словам, устав международной полицейской организации предусматривает такую возможность. Браудер добавил, что «сотни людей во всем мире» стали целями Интерпола по инициативе «российской диктатуры».

Членство России в Интерполе должно быть приостановлено по инициативе Канады. С таким предложением выступил основатель фонда Hermitage Capital Уильям Браудер, обратившись по видеосвязи к членам канадского парламента.

«В уставе Интерпола есть правило, позволяющее ему исключать страны, нарушающие правила. Раньше это правило никогда не использовалось. И я сказал канадскому парламенту и правительству, что Канада должна предложить исключить Россию из Интерпола», — заявил финансист.

Браудер заявил, что сотни человек по всему миру преследовались Интерполом по требованию российской стороны. В их числе, добавил он, находятся адвокаты и правозащитники.

По словам финансиста, Интерпол не предназначен для «погони за политическими врагами» и не должен становиться «орудием диктатуры», цитирует его ФАН.

В 2013 году Уильям Браудер был заочно осужден в России на девять лет лишения свободы за махинации с налогами. В 2017 году он также был признан виновным в намеренном банкротстве предприятия «Дальстепь», но ужесточения наказания не последовало. За неделю до обращения к парламенту Канады в отношении Браудера в России возбудили третье уголовное дело — его обвиняют в создании преступного сообщества.

Первый зампред комитета Госдумы по обороне Андрей Красов убежден, что заявление Браудера является очередной попыткой демонизировать Российскую Федерацию.

«Предложение господина Браудера о выводе России из Интерпола неприемлемое. Во-первых, инициатором обращения не может быть человек, который имеет небезгрешную биографию: он сам нарушал законы Российской Федерации. Во-вторых, есть все сообщество, которое входит в состав Интерпола. Россия является активным участником этого сообщества, функционал, который возложен на участников, ни разу не нарушала», — подчеркнул он в разговоре с НСН.

Интерпол в последнее время оказался в центре внимания российских СМИ. Это связано с выборами нового главы международной полицейской организации.

Британская газета The Times называла россиянина Александра Прокопчука главным претендентом на пост главы Интерпола. Сенаторы США выступили против избрания россиянина на пост главы организации.

Представитель Кремля призвал дождаться результатов выборов главы международной полицейской организации.

Под документом, в котором Прокопчук сравнивается «с лисой в курятнике», стоят подписи республиканца Марко Рубио, а также членов Демократической партии Джена Шахина и Криса Кунса.

Официальный представитель Министерства иностранных дел России Мария Захарова заявила, что с подачи США вокруг выборов главы Интерпола была развязана грязная кампания.

«Предвыборный период сопровождался беспрецедентной кампанией дезинформации, давления, клеветы. Она, к сожалению, была развернута с подачи США против кандидата от России», — заявила Захарова.

Она отметила, что власти США оказались охвачены антироссийской истерией. «Вашингтон даже отошел от своих принципиальных подходов о неразглашении предпочтений на выборах в международной организации и задействовал внешнеполитическое ведомство, открыто встал на путь недопущения избрания российского представителя», — добавила Захарова.

Новым президентом Интерпола избран представитель Южной Кореи Ким Чон Ян. Он будет возглавлять организацию два года. Голосование прошло на 87-й сессии генеральной ассамблеи организации в Дубае.

Мэн Хунвей, прежде занимавший пост президента Интерпола, пропал в конце сентября. Позже выяснилось, что он был задержан в Китае по подозрению в коррупции.

В начале октября генеральный секретариат Интерпола заявил об отставке арестованного в КНР Мэн Хунвэя. Спустя месяц французская полиция завершила расследование по делу о его исчезновении. Следствие не обнаружило никаких данных, указывающих на то, что преступление произошло на территории Франции.

«Протест не принимаем»: Кремль ответил Порошенко по Крыму

Порошенко резко высказался о визите Путина в Крым

Президент Украины Петр Порошенко обвинил российского лидера Владимира Путина в «брутальном нарушении международного права» посредством визита в Крым. Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков в ответ заявил, что Кремль не принимает этот протест. Ранее эксперты отмечали, что подобные заявления Киева связаны с желанием отвлечь внимание украинцев от внутриполитических проблем.

Президент Украины Петр Порошенко заявил, что визит российского лидера Владимира Путина в Крым в пятницу, 23 ноября, является «брутальным нарушением международного права», передает ФАН.

«Я хочу отдельно подчеркнуть, что от этих визитов Крым российским не станет», — добавил украинский глава.

По его словам, министерству иностранных дел Украины поручено отреагировать на визит, правда, Порошенко не уточнил – как.

«Этот протест мы не принимаем», — заявил пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков в ответ на просьбу прокомментировать заявления украинского МИДа.

Двумя днями ранее депутаты Верховной рады Украины воспользовались картой страны, на которой нет Крыма. Инцидент произошел на заседании комиссии Рады по проверке фактов хищения в Вооруженных силах.

В ходе заседания был использован слайд с картой, на которой отсутствует полуостров. Депутаты не обратили на это внимания и продолжили дискуссию.

За три дня до этого госсекретарь США Майк Помпео пообещал министру иностранных дел Украины Павлу Климкину давить на Россию пока она «не вернет контроль над Крымом Украине».

Об этом он сказал в ходе заседания США — Украина по стратегическому партнерству.

Накануне третий комитет Генассамблеи ООН, отвечающий за гуманитарные, культурные и социальные вопросы, принял резолюцию Украины о нарушении прав человека в Крыму. Подобный документ принимается ГА ООН уже третий раз подряд, однако в сравнении с предыдущими годами резолюцию поддержало меньше стран.

В 2016 и 2017 годах резолюцию Украины поддержало 70 государств мира, а в 2018-м — 67. Против выступили 26 стран. Еще 82 воздержались. Оба прошлых раза воздерживались 77 и 76 государств соответственно, а против все так же выступало 26 держав.

Большая часть поддержавших резолюцию — страны Европы, США, Турция и Великобритания. В числе противников: Россия, Белоруссия, Китай, Индия, Сербия, Сирия, ЮАР и другие.

«Именно в украинском государстве преследуют за свободу слова, вмешиваются в религиозные дела, осуществляют внесудебные расправы, аресты и убийства. Данная резолюция очень характеризует нынешнее состояние дел в международных отношениях. То есть ложь стала нормой в деятельности США, стран ЕС и тех, кто их поддерживает», — прокомментировал ситуацию член комитета Совета Федерации по международным делам Сергей Цеков.

Стоит также отметить, что Международный валютный фонд (МВФ) в ноябрьском отчете Regional Economic Outlook. Europe данные по Крыму и городу Севастополь учел в составе общероссийских экономических показателей.

Документ МВФ посвящен общеевропейскому замедлению темпов роста экономики. Аналитики фонда считают, что на бизнес оказывают высокое давление цены на энергоносители, снижение внешнего спроса, а также развертывание торговых войн.

Эксперты в этой связи заявили, что признание государственной принадлежности какой-либо территории на деловом уровне считается примером «общемировой практики», когда бизнес противоречит политическим позициям.

Нынешним летом Киев также заявлял протесты в связи с визитом в Крым Владимира Путина и председателя правительства России Дмитрия Медведева. Путин прилетал, чтобы посетить открытие фестиваля «Опера в Херсонесе».

В Киеве заявили, что считают этот визит и любые другие поездки российских чиновников в Крым и Севастополь «грубым нарушением государственного суверенитета и территориальной целостности Украины».

Президент Международного совета российских соотечественников Вадим Колесниченко, комментируя заявление МИД Украины, подчеркнул, что президент Путин приехал в российский регион, а заявления украинского внешнеполитического ведомства связаны с желанием Киева отвлечь внимание граждан от внутриполитических проблем.

Интересно, что в мае Сумской государственный педагогический университет направил своих студентов на практику в Крым. Как сообщил ректор вуза Юрий Лянной, студенты, обучающиеся по специальности «Туризм», были на практике на полуострове с 27 апреля по 7 мая. По его словам, поездка была согласована со Службой безопасности Украины. При этом в самой СБУ данные сведения не подтвердили, передает НСН.

КОНЕЦ «СЛАДКОЙ ЖИЗНИ»?

Все мы знаем, что избыточное потребление сахара приводит к различным заболеваниям. И вот в борьбе за здоровый образ жизни чиновники нашли, с их точки зрения, самый правильный путь.

Чтобы снизить потребление сахара, они предлагают обложить акцизом сладкие газированные напитки.

Сегодня в России нет ни одного акциза на продукты. Исключение - алкогольные напитки. Но скоро все может измениться, дай чиновникам только волю!

Члены Экспертного совета при Правительстве РФ, разрабатывающие федеральный проект по укреплению общественного здоровья, предлагают ввести 20-процентный акциз на сладкие газированные напитки. Инициативу поддержал Минздрав, который уже не первый год мечтает о таком налоговом наказании для производителей вредных продуктов.

Ведомство разделяет данные исследования Британского фонда по борьбе с сердечными заболеваниями, который уверяет, что 20-процентный налог на сладкую газировку уменьшает численность людей с ожирением на 1,3%, а людей с лишним весом - на 0,9%.

Комментарий эксперта «МН»:

- Мы говорим об одном из самых вредных для здоровья продуктов, и, конечно, его употребление, особенно детьми, надо серьезно ограничивать. Но не разовой кампанией по введению акцизов.

В свое время так же начинали бороться с табачными изделиями, и борьба затянулась на 30-40 лет. Только когда бывший мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг и соучредитель Microsoft Билл Гейтс основали новый фонд для поддержки борьбы с курением, выделили миллиарды долларов, только тогда дело сдвинулось с мертвой точки...

Вот и в данном случае я считаю, что самый эффективный метод борьбы со сладкой газировкой - не просто тупо повышать акцизы и транжирить собранные деньги непонятно куда, а ограничивать доступ к этим напиткам, сокращать время продажи, количество точек продажи. Если это получится сделать, возможен какой-то положительный эффект.

- Те, кто любит газировку, будут покупать ее дороже и на 20%, и на 100% и пить ее в таком же количестве. Просто люди будут покупать самый дешевый продукт из всего сегмента, - не согласен с Минздравом аналитик ГК «Алор» Алексей Антонов. - Это уже доказало введение акциза на сигареты и алкоголь, который выдавил спрос в более низкие ценовые категории, а значит, менее качественные.

Монетарными методами невозможно изменить пищевые привычки граждан. Над ними бьются психологи по всему миру, и какой-то внешней мотивации на данный момент так и не было придумано

Мотивация отказа от сахара или от сахаросодержащих продуктов может быть только внутренней, а акциз - это способ государства заработать на зависимости, а не излечить ее. В Минфине, например, уже считали, сколько может получить бюджет, если акциз на напитки с добавлением сахара установить в размере 5 рублей за литр. Речь идет примерно о 30 млрд рублей в год. От того, сколько принесет увеличение стоимости напитка на 20 рублей за литр, у любого бюджета голова закружится.

Несмотря на озвученные Минфином цифры, нас продолжают убеждать в том, что акциз повышается исключительно в целях заботы о здоровье населения, ведь лишние килограммы у россиян - не что иное, как результат слишком частого поедания фастфуда и употребления сладкой безалкогольной газировки, и надо минимизировать их потребление.

Как? Как у нас умеют лучше всего - повышением цен. Если налог будет введен, газировка подорожает, станет не по карману россиянам, они перестанут ее пить и превратятся в здоровых граждан без лишнего веса.

Интересно, а в Экспертном совете никто не думал, почему люди едят фастфуд и пьют газировку? Может, потому, что на мясо, рыбу и натуральные соки у них просто не хватает денег? И вообще, с какого перепуга вопросы охраны здоровья граждан должны становиться предметом рассмотрения законодательства о налогах и сборах?

Почему, навязывая их нам, государство все время прикрывается благородными предлогами вроде заботы о здоровье граждан? Тем более переход на более дешевую газировку (то есть более вредную!) здоровья людям явно не прибавит!

В Минсельхозе не в восторге от «акцизного» предложения. Там прямо говорят о его возможных экономических минусах: с введением акцизов рынок ждет неравная конкуренция, а поскольку для компаний из других стран Евразийского экономического союза акцизов нет, они смогут нарастить поставки, в то время как часть отечественных предприятий может и вовсе закрыться.

Понятно, что в Союзе производителей безалкогольных напитков и минеральных вод (СПБН) также высказываются против установления акциза на сахаросодержащие безалкогольные напитки. В организации считают, что это безосновательная и дискриминационная мера, от которой пострадает экономика индустрии - снизятся объем продаж и общая суммы налоговых отчислений отрасли, ей придется изыскивать новые средства на развитие бизнеса и во избежание неминуемых издержек сокращать рабочие места.

- Совокупность этих факторов нивелирует эффект увеличения федерального бюджета за счет акцизных сборов, - сказал президент СПБН Максим Новиков.

Он сильно сомневается в том, что введение акциза - это эффективная мера в борьбе с избыточным потреблением сахара, ведь в ежедневном рационе жителей России доля безалкогольных напитков и так не превышает 2% от рекомендуемой нормы потребления калорий. К тому же, по данным СПБН, уровень потребления сладкой газировки в нашей стране - один из самых низких в Европе, а если заставить отрасль переходить на сахарозаменители и подсластители - это будет еще менее полезно для здоровья людей.

Комментарий экспертов Союзроссахара:

- Попытки введения дополнительных налогов и ограничений на сахаросодержащие напитки, которым приписывают первостепенную роль в развитии ожирения населения и других заболеваний, предпринимались за последние пять лет в мире неоднократно.

Так, в октябре 2011 г. парламент Франции поддержал введение налога на напитки, содержащие сахар и его заменители, в размере 2 дополнительных евроцентов к цене баночки напитка объемом 0,33 литра.

В конце 2013 г. в Мексике ввели дополнительные налоги на нездоровую пищу и безалкогольные напитки. Задачей законопроекта было пополнение госбюджета, а также решение социальных задач по борьбе с лишним весом и сопутствующими заболеваниями.

Сладкие газированные напитки в Мексике облагаются пошлиной в размере 1 песо за литр. В 2014 г. в Калифорнии был введен налог в размере 1 цента за унцию (около 28,4 мл) на подслащенные сахаром, включая газированные и энергетические, напитки, а также соки.

В августе 2014 г. индийские власти попросили компанию PepsiCo уменьшить содержание сахара в своей продукции, ссылаясь на рост ожирения и диабета в стране.

...На сегодняшний день в мире нет доказательств, что введение налога на сахаросодержащие напитки привело к достижению цели - снижению потребления сахаросодержащих напитков населением. При этом более всего от роста цен пострадали именно беднейшие слои населения.

Сладкие газированные напитки популярны во всем мире, и мы не исключение. Да, россияне больше тратят на газировку, чем на натуральные соки, но не от хорошей жизни, а лишь потому, что сладкие напитки с газом дешевле.

Главные причины ожирения российских граждан - продолжающий падать уровень жизни, растущие цены и низкокачественные продукты, которые россияне вынуждены есть, чтобы не умереть от голода.

Борясь с газированными напитками, наше правительство почему-то отказывается бороться с вредным пальмовым маслом или с суррогатами молочных и мясных изделий. И вообще, президент поручил премьер-министру разобраться с излишним налогообложением граждан. А что такое очередной акциз, как не новый косвенный налог?

Елена Хакимова

ПОДВЕДЕНЫ ИТОГИ КОНФЕРЕНЦИИ «ЭНЕРГЕТИКА РОССИИ. ОТ ЭВОЛЮЦИИ К РЕВОЛЮЦИИ?»

Будущее энергетики зависит от темпов развития промышленных накопителей, элетротранспорта и производства энергетического оборудования с использованием digital-twin. Такие выводы сделали участники конференции «ЭНЕРГЕТИКА РОССИИ. От эволюции к революции?», организованной Институтом Адама Смита 21-22 ноября в Москве.

«За десять лет энергетика сильно изменилась. С какими надеждами мы входим в будущее?», - с такого вопроса начала работу конференции Председатель Наблюдательного совета Ассоциации «Совет производителей энергии» Александра Панина. «Я верю в рост электропотребления в течение 10 лет», - сказала она, - «Потому что мы не можем игнорировать тренд на электрификацию авто - и железнодорожного транспорта; появление новых энергоемких производств, в том числе таких, как Дата-центры; цифровизацию экономики». «В мире к 2050 году рост энергопотребления удвоится, в России вырастет на треть в ближайшие 15 лет», - отметила А.Панина в своем выступлении.

«Энергомашиностроение в целом идет в том же тренде, что и энергетика», - уверен заместитель директора Департамента станкостроения и инвестиционного машиностроения Министерства промышленности и торговли РФ Олег Токарев. «У нас настолько большая страна, что есть место традиционной тепловой генерации, атомной энергетики, гидроэнергетике, солнечной и ветроэнергетике. И для всех этих направлений энергетики российская промышленность готова производить оборудование», - отметил он. «Мы ведем разработки для энергетики будущего, прежде всего создание накопителей, а также рассматриваем проекты производства энергетического оборудования с использованием digital-twin. Это позволит диагностировать оборудование в режиме реального времени и перейти к ремонтам по фактическому состоянию», - уверен О.Токарев.

Технический директор «Сименс Технологии Газовых Турбин» Александр Лебедев рассказал, что его компания уже направила более 110 млн. евро на создание в Ленинградской области полного комплекса для производства и сервиса газовых турбин мощностью более 60 МВт для рынка РФ и СНГ. «Продолжается работа по квалификации российских поставщиков заготовок компонентов ГТУ. Все эти меры позволят обеспечить уровень локализации производства 70% к 2020 году», - подчеркнул А.Лебедев.

Президент «Русэнергосбыт» Михаил Андронов уверен, что «революция идет». Он пояснил: «Теперь, электроэнергия – это товар, который можно хранить. С одной стороны дорожает электроэнергия, с другой стороны батареи дешевеют и объем их продаж растет. ВИЭ генерация становится технологически более эффективной. Потребители превращаются в просьюмеров, устанавливая ветряки и батареи».

Старший Директор по развитию бизнеса Wärtsilä Corporation Андрей Никитин уточнил, что «системы хранения это прекрасный инструмент, но стоимость пока что высока, экономически эффективны они будут когда стоимость уменьшиться на 70% от нынешней, по прогнозам это может произойти по истечении 10 лет». Поэтому Wärtsilä предлагает гибридные энергетические решения, которые основаны на трех технологиях: двигатели, солнечные панели, системы хранения энергии. Всем этим управляет система энергопотребления.

«Пришло время формировать принципиально новые экосистемы в отрасли», - заявил Первый заместитель генерального директора Татэнерго Айрат Сабирзанов в своем выступлении. По его словам, появляются новые технологии производства, передачи, распределения и сбыта электроэнергии, управления энергосистемой, ценозависимого потребления. Новые понятия в энергетике: блокчейн, биг-дата, майнинг криптовалют, виртуальная электростанция, виртуальный потребитель, цифровая сеть. Энергетические компании заинтересованы участвовать в развитии технологий, поскольку это поможет им лучше балансировать нагрузку, повышать надежность электроснабжения и обходиться без строительства новых электростанций и сетей. «И самое главное – при этом увеличивается спрос на их продукцию», - уверен А.Сабирзанов.

Участники конференции «ЭНЕРГЕТИКА РОССИИ. От эволюции к революции?» в дни работы обсудили такие важные темы как совершенствование рынка электроэнергии и мощности, переход на общий рынок энергетических ресурсов Евразийского экономического союза, развитие рынка теплоснабжения, инновации в энергетике, темпы развития альтернативной энергетики в России.

Институт Адама Смита благодарит всех участников Конференции и ждет встречи на ключевых деловых мероприятиях в 2019 году!

Вчера официальный представитель МИД России Мария Захарова заявила, что придание Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) функции установления виновных в его использовании может стать поводом для применения силы против стран в обход Совета Безопасности ООН. По словам Захаровой, "полную ответственность за подрыв ОЗХО несут США, Великобритания и Франция".

Сама операция по расширению функций ОЗХО, напомним, была проведена в конце июня по инициативе Великобритании, на специальной Конференции стран — участниц Конвенции по запрещению химоружия. Устанавливать виновных в применении отравляющих веществ ранее имели право только международные суды и Совбез ООН. Решение приняли простым "голосованием меньшинства" — предложение британцев поддержали 82 страны, 24 проголосовали против, а остальные из 193 воздержались.

Для выполнения новой функции в ОЗХО создается некая атрибутивная группа, по мнению России, являющаяся нетранспарентным механизмом, деятельность которого может "самым произвольным образом использоваться группой политически ангажированных стран".

Официальная риторика Москвы по теме отличается крайней жесткостью. В частности, прямо заявлено, что тройка стран-инициаторов (упомянутые США — Франция — Великобритания) добилась своего от других государств с помощью "шантажа и подкупа". Это слова не журналиста, общественного деятеля или депутата, а министра иностранных дел России Сергея Лаврова.

Москва прилагала серьезнейшие усилия для недопущения такого развития событий — но три дня назад 20 ноября было принято решение об увеличении бюджета организации, а дополнительные средства будут направлены, в том числе, на создание атрибутивной группы. Кроме того, страны-участницы отвергли российско-китайское предложение о создании рабочей группы для оценки правомерности расширения мандата ОЗХО.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, против кого Запад намерен использовать подмятую под себя организацию. Список основных "целей" хорошо известен. Не говоря о том, что за последние пару лет мир твердо заучил, кто у нас тут главный по использованию химического оружия — начиная с сирийской Думы и заканчивая Скрипалями в Лондоне.

Но если до сих пор все ограничивалось заявлениями представителей тех или иных государств, то очень скоро, вероятно, появятся официальные "документы" от самой ОЗХО. И в них будет написано, что организация провела расследования и "хайли лайкли" может утверждать, что ответственность за те или иные отравления несет Россия. Все необходимые доказательства, как водится, будут в наличии — "только мы их вам не покажем".

В этой ситуации возникнет закономерный вопрос: а надо ли оставаться потенциальным "странам-мишеням" в составе утратившей всякую беспристрастность организации, которая будет использовать наработанную ранее репутацию, чтобы за их же деньги выдвигать против них же клеветнические обвинения?

А чтобы убедиться, что они будут именно такими, достаточно вспомнить историю с жителями Думы, которых Россия весной привезла в штаб-квартиру ОЗХО и которые в подробностях рассказали, что никакой химатаки в Думе вообще не было, что это была постановка "Белых касок". Какой была реакция Запада на этот брифинг? Правильно, никакой. Он его вообще проигнорировал усилием воли — и продолжил повторять откровенную ложь. После того как она была разоблачена в стенах самой ОЗХО.

В итоге сейчас многими озвучивается мысль: не лучше ли будет превентивно выйти из состава ОЗХО?

Но официально Россия пока сохраняет сдержанность и намерена повременить с принятием решения. По словам постоянного представителя страны в ОЗХО Александра Шульгина, "надо просчитать все плюсы и минусы, посмотреть на военно-политические, финансовые, экономические аспекты — тут целый комплекс вопросов".

Обычно в ситуациях коррозии значимых международных институтов (что в последние годы случается частенько, с тем же Советом Европы, например) Москва до последнего дает понять, что она сохраняет надежду на урегулирование проблем и готова к сотрудничеству. Один факт, что в данном случае Россия зашла с "козырей" в виде прозрачного намека на военно-политические последствия, демонстрирует, насколько серьезно воспринимает происходящее российское руководство.

Однако даже более важным представляется другой момент.

Какие бы цели ни ставил перед собой Запад "приватизацией" ОЗХО, он в любом случае уже опоздал.

Понятно, что это способ обойти Совбез ООН, где для него костью поперек горла сидят Россия и Китай. Что ж, теперь создается альтернативный механизм легитимации нужных Штатам и их союзникам решений.

Закавыка, однако, в том, что теперь главная проблема не в легитимации, а в самих решениях.

Да, в период своей безоговорочной гегемонии Запад добивался нужных ему решений Совбеза ООН — будь то санкции против Ирана или военная операция в Ливии. Но когда шансов на поддержку Совбеза не было, он прекрасно обходился и без нее. Как было, например, с вторжением в Ирак.

Теперь же даже наличие формального основания в виде вердикта ОЗХО ничего не решит. Ну выдаст атрибутивная группа обвинительное решение в адрес России, или Ирана, или Северной Кореи, или Китая — и что?

Штаты восстановили санкции против Ирана — и никакого одобрения Совбеза ООН им для этого не понадобилось. Однако половина мира просто проигнорировала их решение. А другая — формально к ним присоединилась, но неофициально стала искать пути обхода.

Любые надежды, что бумаги от ОЗХО станут весомым аргументом, который вернет гегемону его прежнее безоговорочное влияние, весьма наивны. Скорее, это станет очередным ударом по репутации Запада, поскольку продемонстрировало, что тот утратил всякие возможности "прогибать" под себя Совбез ООН, как он это делал больше двадцати лет.

Так что главным результатом нынешних пертурбаций стал очередной шаг — в формулировке российского МИД — по "размыванию основ международного права и многосторонних соглашений".

Ирина Алкснис

Остров Самуи становится для иностранцев доступной альтернативой Пхукету

Сегмент бюджетного жилья на Самуи притягивает молодых и экономных покупателей недвижимости.

По данным Центробанка Таиланда, цены на частные односемейные дома, кондоминиумы и таунхаусы в Таиланде неуклонно росли с 2008 года. На Самуи наблюдался такой же рост. В декабре должен закончиться сезон дождей, и риэлторы ожидают здесь очередного всплеска продаж недвижимости, который продлится до конца февраля, пишет The New York Times.

Самуи часто рассматривают как доступную альтернативу Пхукету. Туристов на Самуи привлекают разнообразные пейзажи – от песчаных пляжей до кокосовых зарослей и даже лесов. Основатель компании Samui Property Locator Джон Джепсон говорит, что в последнее время на острове появляется много новых проектов в ответ на рост иностранного спроса, особенно со стороны китайцев.

По словам специалиста, цены на элитную недвижимость на Самуи начинаются от $450 000. Естественно, они растут по мере приближения к береговой линии.

Риэлторы говорят, что большинство зарубежных покупателей на Самуи – это представители Австралии, Гонконга, Сингапура, США, Великобритании, Франции и Китая. Появляется также все больше выходцев с Ближнего Востока, особенно из Дубая.

Большинство иностранцев ищут здесь элитную недвижимость для жизни на пенсии или для отдыха, с возможной сдачей в аренду.

Великий южноазиатский поворот

Новое в отношениях Индии и Китая

Алексей Куприянов - Кандидат исторических наук, научный сотрудник сектора международных организаций и глобального политического регулирования отдела международно-политических проблем ИМЭМО РАН.

Резюме Происходящее китайско-индийское сближение вызвано объективными факторами; но не менее объективные факторы через 5–10 лет могут оттолкнуть Индию от Китая. К тому моменту Россия должна рассматриваться в Дели как надежный партнер и независимый полюс силы наравне с КНР и США.

Система международных отношений в Южной Азии находится на пороге больших перемен. Этот процесс не очень заметен извне, но Индия и Китай, два региональных лидера, уже полвека живущие в состоянии, близком к холодной войне, начали постепенное сближение, осторожно выстраивая взаимовыгодную систему двусторонних связей. И само это сближение, и конструкция, которая может получиться на выходе, нуждаются в осмыслении и анализе, чтобы понять контуры новой системы и осознать, как ее появление отразится на внешней политике России.

Путешествие в Ухань

«Я очень доволен встречей с председателем Си Цзиньпином в Ухане. Мы провели масштабные и продуктивные переговоры и обменялись мнениями по вопросу укрепления индийско-китайских отношений и других внешнеполитических вопросов». Этот пост, размещенный премьер-министром Индии Нарендрой Моди в китайской социальной сети Weibo по итогам двухдневного неформального саммита в апреле 2018 г., ознаменовал начало нового этапа в диалоге Нью-Дели и Пекина.

К моменту визита Моди в КНР китайско-индийские отношения были далеки от идеала. На границе Индии и дружественного Китаю Пакистана уже полтора года почти ежедневно происходили перестрелки, в памяти были еще свежи стычки (по счастью, без применения оружия) между китайскими и индийскими военнослужащими на плато Долам и в районе озера Бангонг-Цо летом 2017 года. Наконец, всего за два месяца до встречи своих лидеров Индия и Китай обменялись резкими заявлениями во время политического кризиса на Мальдивах, когда власти островного государства, традиционно находящегося в индийской сфере влияния, демонстративно обратились за поддержкой к Пекину. Неудивительно, что многие индийские и зарубежные эксперты восприняли уханьский саммит как тактический маневр, напоминание Вашингтону, что неплохо бы проявлять больше внимания к Южной Азии, а то интерес к этому направлению с приходом Трампа несколько угас. Но вскоре оказалось, что встреча Моди и Си была лишь первым шагом, с которого начался процесс сближения. С апреля 2018 г. отношения Нью-Дели и Пекина развиваются по восходящей, переговоры ведутся практически по всему кругу вопросов – от территориальных претензий до ликвидации торгового дефицита. На 2019 г. запланирован ответный визит Си Цзиньпина в Индию.

Западные и многие индийские аналитики, еще недавно писавшие о неминуемом альянсе Индии и США – двух крупнейших демократий и «естественных союзников», как принято их называть в западной прессе, – пребывают в некотором недоумении. Их можно понять: в экспертных рассуждениях общим местом стали пассажи о якобы изначально враждебных отношениях Китая и Индии. На самом деле это совсем не так.

Дружба и вражда

Вплоть до конца XIX века никакой синофобии в индийском обществе и элитах не было и в помине. Наоборот, индийцы и китайцы жили бок о бок несколько тысячелетий, Индия подарила Китаю буддизм, китайские паломники и торговцы были частыми гостями в индийских государствах. Кроме того, Индостан и Китай разделяли хребты Гималаев, между которыми располагалась цепочка горных королевств – Сикким, Бутан, Непал, тибетские княжества. Там, где могли пройти караваны и монахи, не прошла бы армия.

Однако на рубеже столетий отношение к Китаю в Индии начало меняться. Формирующаяся индийская национальная интеллигенция относилась к северным соседям с опаской, невольно перенимая взгляды британских колонизаторов. После проигранной Пекином японо-китайской войны к опасению добавилось презрение. Япония превратилась в глазах индийских националистов в символ прогресса, Китай – в олицетворение отсталости.

После того как Индия получила независимость, а китайские коммунисты одержали победу в гражданской войне, перед новым индийским руководством встал вопрос о том, как относиться к КНР. В тогдашней индийской элите шла борьба между условными синофилами, выступающими за сближение с Китаем и полагающими, что великие народы, освободившись от колониального гнета, вместе смогут построить светлое будущее, и синофобами, чьи взгляды сформировались под влиянием британских политиков, с опаской относившихся к перспективе возвышения Китая и рассматривавших его как потенциальную угрозу. Синофилы одержали победу: премьер Джавахарлал Неру и его ближайший советник Кришна Менон рассматривали союз с Пекином как потенциальную возможность сформировать третий полюс силы в условиях начавшейся холодной войны между СССР и Западом. Эта концепция, которую можно условно назвать Бандунгским миропорядком, предусматривала объединение азиатских и африканских стран на основе неприсоединения к враждующим блокам. Индия и Китай должны были выступать локомотивами этого объединения, причем очевидно было, что Индия, опережавшая на тот момент КНР по уровню экономического развития, играла бы главную роль.

В 1962 г., однако, все мечты пошли прахом. Нарастание взаимного недовольства привело к индийско-китайской пограничной войне, в которой Индия потерпела поражение. В задачу данной статьи не входит анализ причин конфликта, стоит лишь отметить, что в индийском обществе после него сложилось представление о том, что Индия стала невинной жертвой необоснованной китайской агрессии. Начало этой традиции положил сам Неру, назвав китайское вторжение «предательским ударом в спину».

В последующие два десятилетия отношения между странами оставались плохими, тем более что Индия в конце концов начала проводить дружественную СССР политику, а Китай наладил отношения с Западом и по сути занял антисоветскую позицию. В 1980-е гг. наметились первые признаки нормализации, в 1990-е гг. она уже шла полным ходом. Но к этому времени ситуация изменилась кардинально: КНР, успешно пройдя период реформ, стремительно превращалась в новую сверхдержаву, опередив Индию в экономическом развитии. Дели, в свою очередь, после распада дружественного советского блока изменил геополитические приоритеты, приняв в качестве ключевой концепцию Look East – разворота в сторону стран АСЕАН, где индийские политики надеялись найти необходимые для развития экономики инвестиции и технологии.

В настоящий момент Дели и Пекин соперничают, кажется, на всех фронтах. Индийские и китайские экономические интересы сталкиваются в Африке, Юго-Восточной Азии, островных странах Индийского океана. Индию тревожат китайские инфраструктурные проекты, благодаря которым КНР наращивает влияние в странах непосредственного соседства. Наконец, дает о себе знать неотболевшая рана проигранной войны. Частично ее залечили поражения китайцев в пограничном кризисе 1967 г., но по мере роста экономической и военной мощи Китая растут и опасения индийцев. Тем более что в последние десятилетия в индийско-китайском противостоянии, по сути, открылся второй фронт: Китай начал активное проникновение в Индийский океан. С точки зрения Пекина оно выглядит вполне логично: необходимо обеспечить безопасность основного маршрута поставки углеводородов, который проходит через два «бутылочных горлышка» – Ормузский и Малаккский проливы и в случае начала любого конфликта может быть легко перерезан, после чего экономика КНР окажется на грани краха. Неудивительно, что Китай пытается обезопасить себя, создавая на маршруте следования опорные пункты, посылая военные корабли для сопровождения судов через пиратские воды и отправляя подводные лодки в Индийский океан на боевое патрулирование.

Индийский политический истеблишмент все эти действия воспринимает как акт агрессии. Еще со времен Индиры Ганди считается, что ВМС Индии должны господствовать в Индийском океане, гарантируя свободу судоходства и являясь основным поставщиком безопасности. С постоянным военным присутствием США Индия мириться готова, тем более что сделать с ним она все равно ничего не может, но возможная китайская экспансия воспринимается с негодованием и опасением. Немалую роль в этом играет якобы существующая в КНР концепция «Нити жемчуга». Этот термин, предложенный некогда Пентагоном для обозначения китайской стратегии выстраивания сети торговых портов в Индийском океане, превратился под пером некоторых индийских экспертов-«ястребов» в агрессивную стратегию, нацеленную на создание условий для морской блокады Индии.

Очевидно, что в этих условиях Дели был нужен стратегический партнер, который уравновесил бы влияние Китая и гарантировал безопасность страны. Главным претендентом на эту роль выступили Соединенные Штаты. Процесс американо-индийского сближения начался в 2001 г.; отношения Вашингтона и Дели успешно развивались при Атале Бихаре Ваджпаи и Манмохане Сингхе. В 2010 г. началось форсированное сближение: после безуспешных попыток наладить взаимодействие с Китаем и создать «Большую двойку» США перешли к стратегии сдерживания, в которой Индия воспринималась как естественный союзник в регионе, антикитайский бастион, который вынудит Пекин тратить ресурсы на укрепление южной границы вместо того, чтобы уделять основное внимание увеличению морской мощи.

После прихода к власти Нарендры Моди процесс ускорился: между Бараком Обамой и индийским премьером установились дружественные отношения, для обозначения которых СМИ даже придумали термин «Мобама». Но когда президентом стал Дональд Трамп, интерес Вашингтона к Южной Азии заметно снизился. Если администрация Обамы играла на долгую перспективу и была готова к постепенному укреплению связей с Индией, то администрация Трампа ведет себя куда жестче, постоянно требуя ответных уступок и прибегая к шантажу, что показала история с антироссийскими санкциями, под которые едва не угодила Индия. В этих условиях у Дели не осталось иного выхода, кроме сближения с Пекином.

Парадокс состоит в том, что, даже не будь Трампа, сближение Индии и Китая все равно бы произошло. Оно носит объективный характер и объясняется не только естественным стремлением уравновесить слишком большой крен в сторону Вашингтона, но и насущными требованиями, с которыми столкнулась Индия на нынешнем этапе развития.

Экономика и безопасность

Существует два основных фактора, которые подталкивают Индию к улучшению отношений с Китаем.

1. Экономика. КНР является главным импортером товаров в Индию и одним из самых серьезных инвесторов. Торговля двух стран в последние годы непрерывно растет, причем политические разногласия на ней практически не отражаются: в 2016 г. она составила 71,18 млрд долларов, в 2017-м – 84,44 млрд долларов. Судя по цифрам за первый квартал 2018 г., в этом году она может превысить 90 млрд долларов. Без оглядки на все трения и разногласия растут и инвестиции: в 2017 г. они составили 13,7 млрд долларов, к апрелю 2018 г. уже превысили 8 млрд долларов. Причем Индия не скрывает, что в будущем рассматривает Китай как основного инвестора. В апреле этого года, выступая на конференции Chindia TMT Dialogue 2018, Амитабх Кант – исполнительный директор института NITI Aayog, правительственного органа, занимающегося планированием, – прямо заявил: «Нам нужно больше китайских инвестиций. У нас работают более 100 китайских компаний, но это число следует увеличить, и китайским компаниям нужно наверстать упущенное в плане инвестиций. Китай должен превратиться в первого инвестора в Индию… На данный момент около 15% индийских стартапов финансируются из Китая; это число, судя по всему, будет расти».

Слова Канта – не просто красивая фраза: Индия рассматривает КНР как основного инвестора, который предоставит необходимые средства для масштабных экономических реформ, задуманных Нарендрой Моди. От них зависит не только политическое будущее самого индийского премьера, но и будущее страны, которая в случае их успешной реализации сделает скачок вперед. Программа Make in India подразумевает интенсивный рост индийской экономики, профессиональную переподготовку миллионов рабочих, прорыв в области инноваций. Эти амбициозные планы осуществимы лишь в том случае, если Индия в ближайшие годы получит масштабный приток денег. Американцы при Трампе не спешат вкладывать средства в заграничное производство, предпочитая поднимать собственную экономику, так что у Индии не остается другого варианта, кроме как обратиться за помощью к Китаю.

Для Пекина, в свою очередь, увеличение товарооборота и инвестиций в Индию – возможность подстраховать себя в условиях начинающейся торговой войны с США, способной нанести серьезный урон китайской экономике.

2. Безопасность. Вопрос безопасности в отношениях с КНР – один из самых болезненных для индийского общества. Не в последнюю очередь потому, что Китай явно обгоняет Индию как в возведении инфраструктуры в приграничных районах, так и в разработке средств ведения конвенциональных боевых действий на больших высотах. Выдержать китайские темпы строительства дорог и разработки новых видов вооружений Индия физически не в состоянии: как из-за того, что ее экономика значительно уступает китайской, так и из-за трудностей с выделением средств на масштабные проекты.

Последние события – в первую очередь мальдивский политический кризис февраля 2018 г. – продемонстрировали уязвимость Индии на одном из важнейших направлений. Мальдивская Республика традиционно воспринимается в Дели как государство-клиент, контроль за внешней политикой которого критически важен для безопасности Индии. Однако в условиях наращивания китайского экономического присутствия в регионе Индия, чья экономика испытывает крайнюю нужду в инвестициях, не может соперничать с КНР. Государства бассейна Индийского океана, ранее безоговорочно ориентировавшиеся на Дели, начинают все активнее развивать связи с Пекином.

Если Индия не найдет адекватную стратегию реагирования, она обречена снова и снова попадать в «мальдивскую ловушку». Когда легитимное руководство страны-клиента меняет внешнеполитическую ориентацию и начинает сближаться с другим перспективным патроном, у Индии отсутствуют реальные возможности парировать это сближение за исключением морской блокады либо вооруженной интервенции. Оба варианта в случае отсутствия законных поводов для вмешательства приведут к потере Индией образа защитника малых стран региона от китайского империализма и сведут на нет многолетние усилия по созданию имиджа государства-покровителя.

Наилучшим для Индии решением, позволяющим устранить уязвимость, является достижение договоренности о разграничении сфер влияния с Пекином: гарантии соблюдения китайских экономических интересов при ответных гарантиях уважения индийских экономических интересов и интересов в сфере безопасности. Китай, как и Индия, не заинтересован в том, чтобы втягиваться в многолетнее противостояние, грозящее затормозить перспективные инфраструктурные и торговые проекты в рамках стратегии «Пояса и Пути».

Основой индийской внешней политики является принцип стратегической автономии – нежелания поступиться суверенитетом, быть младшим партнером в любом союзе и вообще заключать союзы, в которых индийские интересы будут подчинены интересам других стран. Страна планирует сохранять эту автономию и в дальнейшем, хотя делать это будет все сложнее: нарастание противоречий между Вашингтоном и Пекином потребует так или иначе определиться с местом в мире, где на фоне общей полицентричности конкурируют две сверхдержавы. В предшествующие годы маятник слишком сильно качнулся в сторону Америки, сейчас он движется в сторону Китая.

В этих условиях у России появляется дополнительное пространство для маневра – несколько лет до тех пор, пока индийская экономика не завершит процесс реформирования и пока Индия не начнет обратное сближение с Соединенными Штатами.

«Два плюс один»

Сама идея сближения Индии и Китая воспринимается Москвой традиционно положительно: еще Евгений Примаков мечтал о создании треугольника «Россия–Индия–Китай». Россия поддерживает отношения стратегического партнерства с обеими странами и заинтересована в установлении между ними максимально дружественных отношений. При этом очевидно, что Индия никогда не сблизится с КНР до степени союза и всегда будет искать державу, которая помогла бы ей обеспечить необходимый баланс.

Проблема в том, что Россию индийские элиты в качестве такого баланса не рассматривают. Отчасти это результат проамериканской пропаганды, которой подвержена часть индийского истеблишмента, отчасти – реакция на действия России на китайском и пакистанском направлениях (в частности, заключение с Исламабадом оружейных контрактов и проведение совместных учений). Многие индийские эксперты и политики всерьез опасаются, что Россия превратится в младшего партнера Китая и частично утратит субъектность. То, что кажется абсурдом из Москвы, совершенно иначе выглядит из Дели, особенно с учетом сравнительно пассивной политики России на южноазиатском направлении. Подобная утрата статуса крупного игрока – вроде того, каким обладал в годы холодной войны СССР – приводит к тому, что у Индии нет другого выхода, кроме как обращаться в поисках баланса к США.

Россия оказалась в трудной ситуации. На нынешнем этапе экономического развития она не может составить серьезной конкуренции ни Соединенным Штатам, ни Китаю. Более того, жертвовать хорошими отношениями с ближайшим стратегическим партнером и соседом ради успокоения тревог индийских элит Москва не готова, равно как и рвать с таким трудом налаженные связи с Пакистаном. Но каким-то образом необходимо продемонстрировать Дели независимость своей внешней политики, нежелание идти в фарватере Китая и становиться его младшим партнером.

Помимо очевидных мер наподобие наращивания экономического взаимодействия, увеличения военно-морского присутствия в бассейне Индийского океана, диалога на международных площадках, у России есть возможность эффективно задействовать один из форматов международного сотрудничества. Речь идет о формате «два плюс один», сиречь взаимодействии в рамках треугольника, где двумя углами являются Россия и Индия, а третьим – одна из средних стран региона, дружественно настроенная и заинтересованная в развитии экономического и политического сотрудничества с двумя основными акторами по принципу «друг моего друга – мой друг». Таких стран сравнительно немного, наиболее перспективными можно считать Вьетнам, Индонезию и Японию. Каждая из них имеет свою специфику, и формат «два плюс один» в каждом конкретном случае потребует ее учета.

Треугольник Россия–Индия–Вьетнам выглядит наиболее привлекательно. Ханой – давний друг и партнер Москвы, опасающийся, как и Дели, давления со стороны Пекина и ищущий сближения с теми, кто сможет гарантировать ему безопасность. Индия также воспринимает Вьетнам как перспективного союзника в регионе, налаживая с ним экономические, военные и политические связи. Помимо этого, Вьетнам – пока единственная страна, имеющая положительный опыт торгово-экономического сотрудничества в рамках ЗСТ как с ЕАЭС, так и с Индией. Как и Индия, Вьетнам является крупным импортером советского и российского оружия, сталкиваясь с аналогичными индийским проблемами из-за санкций CAATSA. Помимо этого Россия поддерживает тесные военные контакты с обеими странами, проводя с ними военные и военно-морские учения. Логично выглядит расширение их до формата трехсторонних.

Свою специфику имеют отношения с Индонезией, которая воспринимает себя как субрегионального лидера. В отличие от Вьетнама, она не испытывает опасений в отношении Китая, а в отличие от Нью-Дели и Вашингтона – имеет разработанный концепт Индо-Тихоокеанского региона, в котором ей по праву принадлежит ключевая роль: Индонезия контролирует или имеет возможности заблокировать все основные проливы, через которые осуществляется сообщение между Тихим и Индийским океанами. Отношения России и Индонезии далеко не так безоблачны, как отношения России и Вьетнама; тем не менее треугольник Россия–Индия–Индонезия, «партнерство трех сильных», в долгосрочной перспективе является самым многообещающим – особенно с учетом того, что Индонезия претендует на роль лидера АСЕАН. России выгодно максимальное усиление Индонезии и превращение ее еще в один независимый полюс силы, дружественный Москве.

Треугольник с участием Японии представляется наиболее проблемным, учитывая претензии Токио на Южные Курилы и специфический формат японской внешнеполитической деятельности в условиях нахождения на территории страны американских военных баз. В этом случае, однако, уже Индия, традиционно поддерживающая с Японией хорошие отношения, может выступить в качестве «общего друга» Токио и Москвы, облегчающего нахождение взаимоприемлемых решений.

Все эти форматы потребуют, очевидно, консультаций с Китаем. КНР не будет участвовать ни в одном из них, но в целом создание схем «два плюс один» выгодно Пекину, так как расширяет пространство маневра для стран – соседей Китая, позволяя им вместо США искать защиты у пары Россия – Индия. Москва, в свою очередь, сможет при помощи таких форматов улучшить позиции в Юго-Восточной и Южной Азии и укрепить отношения с Дели.

Сложно сказать, как долго продолжится китайско-индийское сближение. Оно вызвано объективными факторами; но другие не менее объективные факторы через 5–10 лет могут оттолкнуть Индию от Китая. Задача Москвы – добиться, чтобы к тому моменту Россия рассматривалась в Дели как надежный друг и партнер и независимый полюс силы наравне с Китаем и Соединенными Штатами.

Китай. Индия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 22 ноября 2018 > № 2826797 Алексей Куприянов

Перерыв подходит к концу?

Военная стратегия Китая на современном этапе

Василий Кашин – кандидат политических наук, старший научный сотрудник Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН.

Резюме Китайская армия не участвовала в боевых действиях со времени затухания пограничных конфликтов с Вьетнамом в конце 1980-х гг. и воспринимает 30-летнее отсутствие боевого опыта как проблему. В скором времени перерыв может подойти к концу.

Взгляды военно-политического руководства КНР на военную политику и важнейшие вопросы военной стратегии отражаются в специальных документах – так называемых «Директивах по военной стратегии», или, в другом переводе, «Направлениях военной стратегии» Центрального военного совета КНР. В этих документах описываются основные задачи китайских вооруженных сил, угрозы, с которыми сталкивается страна, излагаются взгляды китайского руководства на характер современных военных действий и тенденции в развитии военного искусства, а также определяются цели и задачи дальнейшего военного строительства.

Это крайне важные документы, разрабатываемые на длительную перспективу. За всю историю КНР «Директивы по военной стратегии» выпускались девять раз. Их подписывает председатель Центрального военного совета КНР, высшего органа управления китайскими вооруженными силами. Как правило, этот руководитель занимает также и высший партийный и государственный посты (генерального секретаря ЦК КПК и председателя КНР). Принятие Директив происходит обычно по итогам расширенного заседания Центрального военного совета, на котором руководитель выступает с программной речью о дальнейшем развитии вооруженных сил. Последние Директивы сохраняют действие в среднем в течение 10 лет. В прошлом эти документы не публиковались полностью, но с 1998 г. Китай приступил к обнародованию Белых книг по национальной обороне, где давалось описание текущих приоритетов военной политики в адаптированном для публики виде.

Белая книга по военной стратегии Китая 2015 г. является и документом для широкой аудитории, и обладает статусом «Директив по военной стратегии». Будучи общим программным документом, Белая книга 2015 г. предоставляет довольно ограниченный объем данных о ведущихся в китайской армии преобразованиях. Собственно, уже после публикации этого документа, в конце 2015 г., Китай приступил к масштабной реформе органов управления и всей структуры вооруженных сил. Тем не менее в документе отражается круг задач, стоящих перед Народно-Освободительной армией Китая (НОАК) на новом этапе развития.

Важнейшими задачами НОАК сейчас являются:

защита суверенитета и территориальной целостности Китая на земле, в воздухе и на море;

обеспечение воссоединения Родины (т.е. установления эффективного контроля над Тайванем);

обеспечение интересов и безопасности Китая в новых сферах (киберпространство, космос и т.п.);

обеспечение зарубежных интересов Китая;

стратегическое ядерное сдерживание и обеспечение гарантированного ответного удара;

участие в мероприятиях по укреплению международной и глобальной безопасности;

борьба с проникновением враждебных сил, сепаратизмом и терроризмом;

участие в мероприятиях по ликвидации последствий природных и техногенных катастроф, несение охранной службы, оказание помощи народному хозяйству.

По сравнению с изложением целей и задач НОАК в прежние годы привлекает внимание их более амбициозный и наступательный характер. Прошлые программные выступления председателей ЦВС и Белые книги по национальной обороне, скорее, ставили акцент на обеспечении территориальной целостности и суверенитета, сохранении правящего в КНР режима и обеспечении возвращения Тайваня. Подчеркивался оборонительный характер военного строительства и его подчиненность задачам экономического развития. Например, в Белой книге о национальной обороне 2004 г. прямо утверждалось, что работа в сфере военного строительства «должна служить общим целям экономического строительства». Рассуждения о защите «зарубежных интересов» в том виде, в котором они представлены в 2015 г., еще десять лет назад были совершенно немыслимы.

Таким образом, с 2014 г. начался переход КНР от завещанной патриархом китайских реформ Дэн Сяопином в начале 1990-х гг. пассивной внешней политики к более активному курсу, за которым с 2017 г. утвердилось название «дипломатии великой державы с китайскими особенностями». На саммите АТЭС в Дананге в ноябре 2017 г. председатель КНР Си Цзиньпин охарактеризовал этот курс как продвижение «строительства нового типа международных отношений, предполагающих взаимное уважение, равенство и справедливость, а также взаимную выгоду и партнерство всех сторон». Речь идет, таким образом, о претензиях Пекина на формулирование новых правил и принципов международных отношений, которые могут стать альтернативой существовавшему до сих пор «либеральному мировому порядку».

Расширение геополитических амбиций вытекает из значительного глобального присутствия в экономике, играющего все более значимую роль для долгосрочных перспектив китайского хозяйства. Начавшаяся после кризиса 2008 г. реструктуризация китайской экономики привела к существенному снижению ее зависимости от экспорта. Если в 2007 г. экспорт был равен примерно 35% китайского ВВП, то в 2017 г. – 18,5 процентов. Снизился и вклад чистого экспорта в темпы экономического роста – от 1,5 процентного пункта в 2007 г. до 0,63 процентного пункта в 2017 г., притом что большую часть периода после 2008 г. вклад чистого экспорта в рост китайской экономики вообще был отрицательным.

С другой стороны, усугубляются другие составляющие зависимости китайской экономики от внешнего мира. Объем китайских прямых иностранных инвестиций за рубеж в 2004–2017 гг. превысил 2,2 трлн долларов. Страна более чем на 60% зависит от импорта нефти, зависимость от импорта железной руды 78,5%, нарастает необходимость в прочих видах сырья и продовольственных товаров. На фоне происходящего с 2012 г. сокращения численности трудоспособного населения и роста зарплат Китай пытается осуществить технологический рывок, превратившись в крупного мирового экспортера высокотехнологичной продукции и услуг.

Это, в свою очередь, невозможно без новой волны инвестиций в производственные и сбытовые активы за рубежом, развития системы соглашений о зонах свободной торговли с перспективами выхода на многосторонние соглашения и других мер экономической дипломатии. Несмотря на то что Китай перестал быть экспортно ориентированной экономикой, он приобретает все более серьезную зависимость от своей глобальной экономической империи и испытывает растущую потребность в активной защите интересов по всему миру. Масштабы китайской экономики не позволяют сосредоточиться на какой-либо одной ее части, сократив присутствие в других. Китай уже стал главным торговым партнером для многих стран Азиатско-Тихоокеанского региона и Африки, он является важнейшим фактором, влияющим на развитие экономик Европы, Ближнего Востока и Латинской Америки.

Китайские вооруженные силы, судя по известным на настоящее время данным, еще с конца 1990-х гг. строились в предвидении неизбежного изменения места КНР в мире и вытекающего из этого конфликта с США. Со второй половины 1990-х гг. наметился опережающий по отношению к ВВП рост китайского военного бюджета. С 1997 по 2015 г. военный бюджет в реальном выражении вырос более чем в пять раз. При этом с 1998 по 2007 гг. китайская экономика росла в среднем на 12,5%, а военный бюджет – на 15,9 процента.

После удара ВВС США по китайскому посольству в Белграде во время косовской операции НАТО в мае 1999 г. руководство КНР глубоко пересмотрело перспективы отношений с Соединенными Штатами. Результатом стала амбициозная военно-техническая программа, известная как «программа 995» (995 – «май 99»), направленная на форсированную модернизацию вооруженных сил путем создания принципиально новых систем вооружений, некоторые из которых описывались китайским словом «шашоуцзянь» (что-то вроде «палицы убийцы»). Речь идет о ключевых системах оружия, имеющих решающее значение для будущих военных действий и дающих их обладателю важные преимущества. Сам термин в китайских открытых источниках впервые появляется с 1999 г. и, вероятно, напрямую связан с «программой 995». К таковым типам оружия предположительно относятся новые виды баллистических и крылатых ракет, в том числе противокорабельных, системы противоспутникового оружия и, возможно, перспективные виды боевой авиации, кибероружие, средства РЭБ.

Выбор приоритетов развития вытекал из изменений взглядов военно-политического руководства КНР на характер будущей войны. Основополагающим фактором для всей внешней политики Пекина с момента образования страны и до конца 1970-х гг. была догматическая вера Мао Цзэдуна и многих лиц из его окружения в неизбежность Третьей мировой, которая должна завершиться торжеством социализма в планетарном масштабе. Подготовка к ней велась с учетом сильных и слабых сторон Китая (малоразвитая промышленность; огромные человеческие и значительные природные ресурсы; низкая урбанизация и т.п.). В основе китайского военного планирования лежала разработанная Мао еще в период гражданской войны 1930-х гг. концепция «активной обороны»: войскам КПК придется иметь дело, как правило, с лучше вооруженным, обученным и организованным противником. В таких условиях НОАК и поддерживающим ее иррегулярным формированиям следовало, отходя вглубь своей территории, изматывать противника, принуждать его к дроблению сил, растягиванию коммуникаций, совершению стратегических и политических ошибок с последующим переходом в контрнаступление, разгромом и изгнанием врага. Данная концепция с успехом применялась коммунистами в войне с Японией и принесла им победу в гражданской войне.

Подобные взгляды на военно-политическую ситуацию в мире предопределяли ряд особенностей китайского военного строительства. К таким подходам можно отнести создание системы тотальной мобилизации (массовое народное ополчение и «отделы народного вооружения» на уездном уровне и выше), производство технически простых, но достаточно эффективных видов оружия, поддержание огромной пятимиллионной и преимущественно сухопутной армии, решавшей параллельно многочисленные экономические и полицейские задачи. Производились масштабные мероприятия по рассредоточению промышленных объектов, была создана не имеющая аналогов в мире сеть подземных сооружений, способных укрыть многие миллионы человек. Специальное внимание уделялось идеологической обработке армии (порой в ущерб профессионализму) и населения для обеспечения их морально-политической устойчивости в случае ядерной войны.

Прогресс китайских реформ был во многом связан со способностью китайского руководства после Мао постепенно отказаться от подобных установок (полностью отброшенных к середине 1980-х гг.). Следующим важнейшим фактором, повлиявшим на китайское военное планирование, стало осмысление разгрома иракской армии в ходе операции «Буря в пустыне» в 1991 г. с минимальными потерями. Результатом оказался пересмотр роли современных технологий в войне. Согласно известным фрагментам, «Директивы по военной стратегии» 1993 и 2004 гг., как и Белая книга 2015 г., ориентируют военное строительство на подготовку к локальным войнам, которые считаются наиболее вероятными.

При этом в 1993 г. они определялись как «локальные войны в условиях применения современных технологий», в 2004 г. – как «локальные войны в условиях применения информационных технологий», а в 2015 г. – «локальные войны в условиях информатизации». Подобное изменение формулировок свидетельствует о признании определяющей роли информационных технологий и информации в современной войне и, соответственно, значительном приоритете подготовки к информационному противоборству во всех его формах.

В сфере политики и идеологии важная роль информационной войны отражена в концепции «трех войн», описанной в принятых Главным политическим управлением НОАК «Принципах организации политической работы в Народно-Освободительной армии» (2003 г.). Под «тремя войнами» понимаются «медиа-война», или «война за общественное мнение» (идейная мобилизация главным образом собственного населения в ходе конфликта), «психологическая война» (дезинформация, операции влияния, подавление воли к сопротивлению руководства и населения противника) и «юридическая война» (использование внутренних и международных правовых актов для достижения политических целей войны). Китайские подходы частично базируются на собственном опыте, но во многом – на осмыслении американского опыта психологических операций в 1990-е годы. В течение 2000-х – 2010-х гг. Китай создал значительные по масштабам структуры и технические возможности для ведения «трех войн», играющие важную роль в китайском планировании.

Если говорить о технических аспектах информационного противостояния, то в конце 1990-х гг. генерал Дай Цинмин (в последующем – начальник четвертого управления Генерального штаба НОАК) разработал концепцию «интегрированных электронно-сетевых операций», предполагавшую скоординированное применение кибероружия, средств радиоэлектронной борьбы и огневого поражения информационной инфраструктуры противника для разрушения его системы управления и нивелирования его информационного превосходства. Следует отметить, что информационное превосходство видится китайцам одновременно как главное преимущество и главная уязвимость американских вооруженных сил.

Китай уделяет значительное внимание созданию разведывательных и наступательных возможностей в киберпространстве, развитию войск РЭБ и созданию специализированных видов оружия (например, противоспутникового) для поражения информационной инфраструктуры противника. В 2015 г. Китай стал первой страной мира, создавшей отдельный вид вооруженных сил, ориентированный на ведение информационной борьбы – так называемые Войска стратегической поддержки, в которых объединен имеющийся потенциал радиоразведки, киберопераций, РЭБ, космической разведки.

Несмотря на повторение идеологических штампов прошлого, относящихся к «активной обороне» и опыту «революционных войн», китайские военные теоретики вынуждены снабжать их оговорками («в новых условиях» и т.п.), в некоторых случаях практически сводящих к нулю первоначальный смысл этих понятий. Китай уже не может исходить из того, что ему практически всегда придется иметь дело с технически превосходящим противником, обладающим меньшей численностью. При этом человеческие ресурсы также не могут более рассматриваться как неисчерпаемые и легкодоступные.

В настоящее время Китай является третьей, а по многим составляющим – второй военной державой мира. НОАК после волн сокращений урезана до 2 млн человек; кроме того, имеются порядка 8 млн резервистов, проходящих регулярные сборы (около месяца в году) и войска внутренней безопасности Народной вооруженной полиции численностью около 600 тыс. человек (примерный аналог Росгвардии). Приоритетами в развитии НОАК сейчас являются не доминировавшие в эпоху Мао сухопутные силы, а флот и средства стратегического ядерного и неядерного сдерживания.

С технической точки зрения производство большинства видов вооружений в Китае приблизилось к уровню передовых держав – по крайней мере китайская техника практически всегда относится к тем же поколениям, что и массово применяемая техника ведущих стран (в частности, в 2017 г. Китай стал второй страной после США, начавшей поставку в войска истребителей пятого поколения собственного производства).

Китай строит мощный океанский военно-морской флот, нацеленный на одновременное решение двух важнейших задач. Первая из них связана с завоеванием господства на море в пределах как минимум первой цепи островов, ограничивающей омывающие Китай моря (Желтое, Восточно-Китайское, Южно-Китайское) и, возможно, второй цепи островов (о. Иводзима, о. Бонин, Марианские острова, Гуам и т.п.). Решение этой задачи тесно связано с важнейшей целью китайской политики – восстановлением контроля над Тайванем.

В американской литературе китайская стратегия в этом направлении описывается как «стратегия ограничения доступа» (Anti-Access/Area Denial, A2/AD), хотя китайцы избегают использования подобных терминов. Тем не менее КНР наращивает возможности по ограничению способности сил США действовать в Западной части Тихого океана с опорой на асимметричные инструменты, такие как значительный арсенал неядерных баллистических и крылатых ракет, системы ПВО большой дальности, современные неатомные подводные лодки, морское минное оружие, развертывание донных сетей гидрофонов в прилегающих морях и т.п.

Вторая задача связана с обретением эффективных инструментов проецирования силы для защиты китайских интересов по всему миру. Для этого создается мощный океанский надводный флот. Уже в следующем десятилетии он будет включать в себя несколько авианосцев (в том числе атомные, оснащенные электромагнитными катапультами), около трех десятков эсминцев водоизмещением от семи тысяч тонн, оснащенных ЗРК большой дальности и универсальными системами оружия, крупные и современные десантные корабли (десантно-вертолетные корабли-доки, универсальные десантные корабли). Производится резкое наращивание численности китайской морской пехоты, с 2017 г. базой в Джибути положено начало развитию системы китайских военных баз за рубежом.

Китай по-прежнему занимает, согласно большинству оценок, предпоследнее (перед Великобританией) место среди постоянных членов Совета Безопасности ООН по числу развернутых ядерных боеголовок – но одно из лидирующих, если не первое место по количеству одновременно реализуемых крупных научно-технических программ разработки новых стратегических вооружений. Это работа над тремя семействами межконтинентальных баллистических ракет (тяжелая жидкостная, средняя и легкая твердотопливные), несколькими типами баллистических ракет средней дальности, новым стратегическим бомбардировщиком, новыми типами атомных ракетных подводных лодок и ракетами для них. С высокой интенсивностью ведутся работы над разными видами гиперзвукового оружия, совершенствуется система управления ядерными силами. Строится система предупреждения о ракетном нападении и стратегическая система ПРО.

Созданные Китаем значительные неядерные стратегические силы (около 2300 баллистических ракет средней дальности и крылатых ракет наземного базирования) в сочетании с модернизацией китайских ядерных сил уже превратились в значимый фактор мировой политики. Именно они уже стали триггером крупных изменений в политике США в сфере стратегических вооружений – решении о выходе, либо существенной модификации Договора о ракетах средней и меньшей дальности 1987 года. Несмотря на то, что американское намерение пересмотреть отношение к договору обосновывается некими российскими нарушениями, ему предшествовала нараставшая в предыдущие годы дискуссия об изменении баланса сил в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В ходе этой дискуссии ряд видных американских военных руководителей и экспертов заявляли о негативном влиянии договора на безопасность США перед лицом растущих китайских ракетных сил.

Ядерное сдерживание Китая, с американской точки зрения, имеет ряд важных особенностей, проявившихся еще в годы холодной войны. Межконтинентальные баллистические ракеты, базирующиеся в Северной Америке, имеют ограничения по применению против КНР в случае, если Россия не вовлечена в конфликт: летящие на Китай через Северный полюс МБР могут быть восприняты российской системой предупреждения о ракетном нападении как атака на Россию. Исторически американское ядерное планирование в отношении Китая отводило центральное место атомным ракетным подводным лодкам и, особенно, тактическому ядерному оружию, применяемому ВВС и авиацией флота. Учитывая резкий рост и развитие системы ПВО КНР, замена авиации баллистическими и крылатыми ракетами выглядит предопределенной. Размещение американского ядерного оружия в странах АТР, вероятно, вызовет резкую активизацию китайских программ как в области производства баллистических ракет, так и средств ПРО, положив начало новому витку гонки вооружений в регионе.

Китай – единственный постоянный член СБ ООН, явно наращивающий число ядерных боеголовок на стратегических носителях. До сих пор нет бесспорного ответа на вопрос о целях и масштабах этого роста. Речь может идти как о реакции на американские программы (ПРО, быстрый глобальный удар), так и о более далеко идущих планах – достижении паритета. Развитие Китая в данной области будет иметь важные последствия для подходов к стратегической стабильности, поскольку впервые может возникнуть третья крупная ядерная держава.

Значительный технологический рывок, осуществленный НОАК в 2000–2010-х гг., привел к тому, что главные проблемы китайского военного строительства носят теперь не технический, а организационный характер. С 2015 г. Китай реализует программу амбициозных военных реформ, призванных привести организацию и систему боевой подготовки НОАК в соответствие с новыми реалиями. Армия профессионализируется, становится все более мобильной и опирающейся на достижения современной науки и образования. Типичный боец НОАК теперь является выходцем из города, а значительная часть офицерского корпуса готовится в ведущих гражданских вузах по специальным программам, построенным по образцу программ американского Корпуса подготовки офицеров резерва (Reserve Officers’ Training Corps).

Таким образом, армия превращается во все более важный и эффективный инструмент китайской внешней политики. Китайская армия не имеет опыта участия в боевых действиях со времени затухания пограничных конфликтов с Вьетнамом к концу 1980-х и воспринимает 30-летнее отсутствие боевого опыта как одну из важных проблем. Вполне вероятно, что в скором времени этот перерыв подойдет к концу.

Китай > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 22 ноября 2018 > № 2826796 Василий Кашин

От войны армий – к войне обществ

Резюме В условиях всеобщей напряженности впору говорить не только о войне как совокупности приемов военного искусства, а о том, как меняется само понятие войны. Она всегда следует за технологиями, характером политики государств и их целями. И она неизменно приносит сюрпризы – к такому выводу приходят участники Валдайской дискуссии.

Данный материал – изложение сессии по будущему войны, которая состоялась в рамках XV ежегодного Валдайского форума 17.10.2018. Участники – Ричард Вайц, директор Центра военно-политического анализа в Институте Хадсона (США); Тома Гомар, директор Французского института международных отношений; Станислав Кузнецов, заместитель председателя Правления Сбербанка; Арвинд Гупта, директор фонда Вивекананды (Индия); Андрей Фролов, главный редактор журнала «Экспорт вооружений»; Эндрю Монаган, директор по исследованиям России, обороны и безопасности Северной Европы Центра изучения изменений характера войны Pembroke College Оксфордского университета (Великобритания). Вел дискуссию доцент МГИМО МИД России Андрей Безруков.

Мир переживает очередную глубокую трансформацию. Взрывное развитие технологий влечет экономические перемены, фундаментально меняется политика, по-иному формируются альянсы. В условиях всеобщей напряженности впору поговорить о войне и изменениях, происходящих с самим понятием войны. Война всегда следует за технологиями, за политикой государств и их целями. И она неизменно приносит сюрпризы.

По мнению Эндрю Монагана, изучающего характер войны, в последнее время она представляет собой весьма размытую концепцию. Тем не менее, есть три неизменных фактора: агрессия одной стороны против другой, отпор пострадавшей стороны и масштабность военных действий. Для понимания характера будущей войны необходимо принимать во внимание опыт войн прошлого, но прежде всего настоящего (Украина, Йемен, Сирия, Ирак, Афганистан). Не теряет актуальности концепция «тумана войны» Карла фон Клаузевица: факторы неопределенности, страдания, смятение, непонимание того, что делают враги, как сложатся погодные условия. Каждая война индивидуальна из-за географических условий, общественной специфики, уровня и глубины тактических и операционных разработок. Каждой эпохе присуща своя война в зависимости от господствующих идей, эмоций и конкретных продуктов конкретного общества. Самая важная характеристика войны – ее динамика. Мы не можем назвать войной отдельные столкновения, в отличие от регулярных ответов конфликтующих сторон.

Совокупность определенных свойств не делает войну гомогенным понятием – в зависимости от эпохи характер войны меняется, и одним лишь непрерывным совершенствованием военных технологий и развитием общества суть этих изменений объяснить невозможно. Чтобы понять характер войны XXI века необходимо знать, в чем состоит ее цель: почему государство или альянсы вступают в войну? И самое важное – кто сражается? Первоочередным становится вопрос о технологиях, робототехнике, беспилотниках.

Развитие технологий ведет к совершенствованию средств ведения войны, расширению ее географии и переходу в новые сферы (космос, киберпространство). С другой стороны, современные военные технологии уже подошли к некоему технологическому пределу, когда достижения каких-то новых характеристик и обновлений – существенный прорыв, а их улучшение требует неимоверных усилий, и на современной технологической базе в крупносерийном варианте, скорее всего, сложно реализуемы.

По утверждению Андрея Фролова, «качественный скачок в военных технологиях может произойти только при общемировом переходе на новый технологический уровень». Более того, с каждым новым поколением, оружие элементарно дорожает, что означает непременное ограничение государствами самих себя, ввиду отсутствия ресурсов.

Тем не менее, работы по усовершенствованию ведутся, и в этом смысле очень показателен 2018 год. 1 марта Владимир Путин, выступая перед Федеральным Собранием, упомянул ряд российских систем, которые вызвали очень бурную реакцию как в России, так и за рубежом. Часть из них ничего принципиально нового собой не представляет, но некоторые заявлены как оружие на новых физических принципах. Продолжая свою мысль, Фролов напомнил об обозначенной Путиным еще в 2012 г. «отдаленной перспективе создания оружия на новых физических принципах: лучевого, геофизического, волнового, генного и психофизического». Очевидно, подобные системы вооружений станут качественно новым инструментом достижения политических и стратегических целей, будут сопоставимы по результатам применения с ядерным оружием, но более приемлемы в политическом и военном плане. А значит, роль стратегических ядерных сил в сдерживании агрессии и хаоса будет постепенно снижаться. Однако технологическое развитие ведущих стран не исключает противостояния с негосударственными игроками. Оппонентами государств вполне могут стать и крупные корпорации. Парадокс в том, что как раз эти корпорации и будут разрабатывать оружие, необходимое странам для межгосударственной борьбы.

Более того, с уверенностью можно говорить о противостоянии человека и машины, когда технологически более слабый противник будет стараться применять асимметричные действия. В качестве примера эксперт привел конфликт на Ближнем Востоке, когда ИГИЛ (запрещено в России. – Ред.), «пытаясь уйти от беспилотников, натягивает на улицах какие-то куски ткани и роет тоннели», добавив, что «похоже, то же самое мы будем видеть и в будущем, только на каком-то другом технологическом переделе». Ричард Вайц, продолжая тему беспилотников, отметил, что США пытаются отойти от создания уникальных, дорогих видов оружия к более «интеллектуальным видам вооружения при сокращении общих расходов на военный бюджет».

Точку зрения Азии – региона с высоким спросом на оружие и, неким процветанием гонки вооружений – изложил Арвинд Гупта. По мнению эксперта, в условиях рассыпающегося миропорядка и размывания понятий конфликта и войны, количество гибридных войн, в которых наличие различных факторов (экономика, технологии, дипломатия) одинаково важно, будет увеличиваться. И на вопрос о том, как будут заканчиваться гибридные войны, объективно никто не может дать ответа. В этом смысле, «разница между войнами в их узком толковании, и конфликтами истончается. К насилию ведут различные факторы, и война – только один из аспектов. Мы живем в мире, где все взаимозависимо и взаимосвязано. И именно поэтому «туман войны» сгущается».

О том, что война – не только технологии, а, в первую очередь, страдания и человеческие потери, говорил Тома Гомар. Именно число жертв в двух мировых войнах привело мировое сообщество к пониманию, что прежде всего необходимо искать пути избегания всякой войны. И сегодня в странах Европы, как и в России, обеспокоены ослабеванием инструментов коллективной безопасности, которые формировались в ходе и после холодной войны как способы предотвращения новой войны. По мнению эксперта, «одной из основных трудностей архитектуры безопасности является новая комбинация традиционных вооружений с ядерным арсеналом. Наступил «новый ядерный век», куда более сложный в связи с увеличением количества ядерных держав, а также качественно возросшего потенциала обычных вооружений, поражающие способности которых обрели стратегический характер».

Когда речь заходит о расширении географии войны, в первую очередь на ум приходит киберпространство. «Киберудар может произойти в любое время. И никакой концепции того, что мы называем войной, там просто невозможно найти. Достаточно будет одного гения, который сумел лучше других понять, как функционирует система, для того чтобы положить ее на лопатки», —считает Андрей Безруков.

В то же время Станислав Кузнецов представил весьма оптимистичный прогноз для киберпространства. По словам эксперта, не стоит путать понятия «кибервойна» и «кибермошенничество», несмотря на тонкую грань между ними. «Сегодня более 84% всех событий в киберпространстве совершают люди, которые точно идентифицируются как мошенники. Эта цифра не подлежит сомнению, так как финансовые организации, крупнейшие банки в особенности, сегодня являются мишенью номер один. У хакеров нет границ; абсолютно неважно, с какой территории они атакуют. Цель у них одна – украсть деньги». Другое дело, что киберпреступность сегодня чувствует себя безнаказанной, в основном из-за отсутствия слаженных действий государств и регламентирующих документов. На данный момент в мире существует лишь одна конвенция по киберпреступности – Европейская конвенция 2001 года. «Политики очень долго договариваются; у бизнеса есть много возможностей договориться значительно быстрее» – ресурс, о котором стоит задуматься.

Ближе, чем кибермошенничество, к кибервойне находится кибертерроризм. Вполне можно констатировать, что мир вплотную к нему приблизился. Ключевой момент – отсутствие межгосударственного доверия и дефицит площадок для диалога по вопросам кибербезопасности. В этом смысле бизнес-пространство отличается пока в лучшую сторону, там доверие сохраняется, что повышает шансы договориться по сущностным вопросам. Однако, не хватает обмена данными и технической платформы, где было бы возможно совершить обмен информацией о вирусах, способных остановить фабрики, заводы и атомные станции. Этим и опасна война в киберпространстве – она может затронуть абсолютно всех, нанеся во многом непоправимый ущерб.

Границы войны измерить весьма трудно. Усложняет ситуацию и такое явление как вепонизация (weaponization — использование в качестве оружия в военных целях различных сфер человеческой деятельности). В США, Китае и России по-разному реагируют на вепонизацию. Например, Пентагон пытается более тесно взаимодействовать с Государственным департаментом в вопросах безопасности и киберугроз. В России проводятся совместные учения с Министерством транспорта и с Министерством чрезвычайных ситуаций. В Китае также происходит взаимодействие на межминистерском уровне. Возникают более тесные связи даже во внеправительственном секторе, между неправительственными структурами и военными. В США, по утверждению Вайца, все больше внимания обращают на взаимодействие военных с гражданскими компаниями по киберугрозам. И пока неясно, насколько гражданские готовы к этому сотрудничеству.

В начале века много говорилось о том, что уровень призыва в армию, его массовость снижаются, и ведущей военной единицей становятся маленькие, хорошо подготовленные военные подразделения. Теперь разговор, напротив, идет о всеобъемлющей вепонизации. Подразумеваются ли под этим термином банкиры или генетические инженеры, вооруженные с ног до головы? Отвечая на эти вопросы, Монаган сделал акцент на глубинных изменениях, происходящих на уровне общества. Яркий пример — уход от призывных армий и массовой мобилизации евроатлантического сообщества после Первой мировой войны. Обусловлено это было как раз общественными настроениями. Массовый призыв мог привести к протестам. «Мы видим, что при попытке переопределить понятие войны возникает путаница. Нет единого понимания, что считать актом войны, а что актом конкуренции. В частности, в России экономические санкции многими воспринимаются как начало войны. Продолжая мысль о вовлеченности общества, нужно вспомнить термин “война восприятия”, где поле восприятия – это также поле боя, где само государство должно навязывать такое свое восприятие», – считает Монаган, добавляя, что «мы переходим от войны, как войны армий, к войне всех обществ».

Таким образом, на данный момент экспертное сообщество не готово дать однозначное определение характеру будущей войны, как и не способно с точностью предугадать поведение государств и обществ. Даже классическое определение войны как использования силы для достижения политических целей устраивает далеко не всех. И лишь еще более уплотняет и без того сгущающийся туман войны. Однако есть момент, который, напротив, четко проясняется — ни одна страна, ни одно правительство, ни одна группа людей не могут решить эту проблему в одиночку. Необходимо налаживать диалог, генерировать новый согласованный режим безопасности, если мы не хотим гибели мира в новой масштабной войне. Как резюмировал Андрей Безруков, «может быть, люди будут ходить, но ни одно здание не устоит».

Изложила Анна Жихарева

Россия. Весь мир > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 22 ноября 2018 > № 2826794 Анна Жихарева

Иран критикует международные правозащитные организации за слабую реакцию на убийства детей в Йемене и Палестине

Заместитель главы судебной власти Ирана по правовым вопросам Забихолла Ходайян раскритиковал международные правозащитные организации за их слабую реакцию на преступления, совершенные против йеменских и палестинских детей во время войны и конфликтов.

"Мы считаем, что права человека не должны быть инструментом достижения политических целей. Неумение международных органов честно противостоять нарушителям прав детей и подростков в некоторых странах является источником глубокого сожаления", - сказал Ходайян на встрече с сотрудником ЮНИСЕФ по защите детей Изабеллой Кастрогюванни в Тегеране в среду, сообщает Fars News.

Он напомнил о жестокостях коалиции Саудовской Аравии против угнетенных йеменских детей и о преступлениях, совершенных Израилем против палестинского народа, особенно детей, и выразил сожаление в связи с тем, что международные органы не предпринимают никаких надлежащиъ мер для предотвращения и осуждения этих преступлений.

В течение последних трех лет жестокой войны, осуществляемой коалицией во главе с Саудовской Аравией, в Йемене умерли от голода около 85 000 детей.

Официальные данные ООН говорят, что со времени начала бомбардировок коалицией во главе с Саудовской Аравией, в Йемене было убито более 10 000 человек. По другим данным, эта цифра может составлять 56 000 убитых.

Ряд западных стран, США и Великобритании, в частности, обвиняются в соучастии в продолжающейся агрессии, поскольку они снабжают режим Эр-Рияда современным оружием и военной техникой, а также оказывают материально-техническую и разведывательную помощь.

Дело, которое пытаются инициировать сотрудники одного из старейших рекламных агентств Европы, имеет все шансы стать прецедентным. Пять белых мужчин-гетеросексуалов были уволены из лондонского агентства J. Walter Thompson (JWT) именно за то, что являются белыми, мужчинами и вдобавок ко всему гетеросексуалами. В этой связи обиженные сотрудники обвиняют своих бывших работодателей в дискриминации и "новом расизме".

Началось все с того, что креативный директор агентства Джо Валлас выступила на конференции, посвященной "разнообразию" (diversity) в рекламном бизнесе, представилась в качестве открытой лесбиянки и торжественно пообещала уничтожить репутацию ее компании как "рая для белых, британских, привилегированных, гетеросексуальных мужчин".

Еще раньше она же написала колонку, в которой призвала своих коллег переходить от слов о равенстве и "разнообразии" к делу. В частности, она потребовала прекратить разговоры о необходимости нанимать "наиболее талантливых людей", начать продвигать женщин, представителей этнических и сексуальных меньшинств в своих коллективах, а если таковые не найдутся, нанимать их со стороны, уничтожая "культуру белого мужского превосходства". Она также пожаловалась на то, что некоторые белые мужчины пытаются убедить ее в неправильности таких подходов, назвав эти заявления "постыдными".

Услышав все это, пятеро гетеросексуальных сотрудников JWT решили сходить в свой отдел кадров и поинтересоваться, что эта политика означает лично для них и для их карьеры. Через несколько дней после этого все они получили уведомления об увольнении. Посчитав себя дискриминированными по расовому и гендерному принципам, они пытаются теперь оспорить решение своего работодателя.

Самое любопытное, что на этих людей дружно обрушились всевозможные активисты, борющиеся за то самое разнообразие. Они обвинили сотрудников JWT, пытающихся отстоять свои права, в "чрезмерной реакции". Мол, странные какие-то гетеросексуалы попались: вместо того, чтобы послушно следовать тренду, пытаются бороться за свои рабочие места. Довольно известная в рекламных кругах активистка и оратор Синди Гэллоп поучительно заявила: "Если прежде ты пользовался привилегиями, то равенство воспринимается тобой как угнетение". Еще немного — и несчастные белые мужчины будут обвинены в расовой ненависти за попытку отстоять свои трудовые права.

Этот случай наглядно свидетельствует о том, что Запад в борьбе за равенство полов и рас уже выплеснул и ребенка — собственно понятие "равноправие". Радостно аплодируя решению уволить человека за то, что он является белым мужчиной, любящим противоположный пол, многочисленные активисты не смущаются тем, что порождают новую угнетаемую категорию населения. Что остается делать представителю этой категории, если он хочет пробиться по карьерной лестнице наверх? Только менять свой пол и/или публично объявлять себя гомосексуалом. Со сменой расы будет сложнее, хотя уже фиксируются и такие случаи.

Причем агрессивный активизм встречает в штыки не только попытки вчерашнего "привилегированного большинства" отстоять свои права в судах, но и подвергает остракизму любые намеки или полунамеки на необходимость как-то попридержать "позитивную дискриминацию" этого самого большинства.

К примеру, в США активно обсуждается новый сериал "Романоффы", показываемый ныне на потоковом сервисе Amazon Prime Video. Он полон привычных западных штампов о России и русских (тут тебе и балалайки, и самовары, и водка, и яйца Фаберже, и "комиссары в пыльных шлемах"). Но это совершенно не вызывает дискуссий о ставшей на Западе обычным делом русофобии — это ведь входит в тренды. Зато журнал The Atlantic разродился гневной статьей, усмотрев намек на попытку режиссера сериала Мэттью Вайнера защитить мужчин, обвиненных в сексуальных домогательствах в рамках кампании #MeToo.

Самое смешное, что намек этот автор статьи усмотрела в цитате… Пушкина. В одной из серий героиня эпизода на уроке русского языка цитирует стихотворение "Когда твои младые лета", в котором русский классик осуждает "лицемерные гоненья" света. Из этой цитаты The Atlantic, когда-то называвший Вайнера в числе "самых смелых мыслителей мира", сделал вывод, что режиссер пытается таким образом продемонстрировать свое отношение к якобы "незаслуженным" обвинениям, выдвинутым и против него в рамках #MeToo. Автор статьи называет Пушкина "известным бабником" и явно не подозревает, что цитируемое стихотворение осуждает гонения против подруги поэта Аграфены Закревской (в англоязычной версии не видно, что адресатом стихотворения является женщина: "Ты по приговору света на честь утратила права").

Но гораздо более серьезную "крамолу" говорит персонаж этой серии: "Выдвижение ложных обвинений — самое страшное преступление, которое можно совершить. То есть любой может говорить о любом что угодно — и просто слова разрушают чью-то жизнь. Вне зависимости от того, что сделано. Разве это выглядит справедливым? Это несправедливо".

Вот эта фраза вызвала настоящий шквал эмоций со стороны The Atlantic. Автор возмущена, как вообще можно считать разрушение репутации мужчины более серьезным преступлением, чем сексуальные домогательства против женщины. Аргумент о том, что в случае необоснованности обвинений разрушается жизнь невиновного мужчины, автор называет "неуклюжим и лишенным воображения". Мол, как можно защищать мужчин, если многие из них действительно являются "бабниками" — ну совсем как Пушкин.

Таким образом, западное общество дошло до того, что в борьбе против "привилегированного большинства" наплевало не только на равноправие, но и на презумпцию невиновности. Оказывается, как только доходит до применения этих понятий в отношении белых мужчин, да еще и — о, ужас! — гетеросексуалов, эти понятия можно уже выбрасывать в корзину. А ведь были времена, когда то самое западное общество считало данные термины основополагающими для своей демократии.

Владимир Корнилов.

Премьер-министр Великобритании Тереза Мэй и ее испанский коллега Педро Санчес провели "длительный телефонный разговор", в ходе которого Санчес выразил свое несогласие с соглашением по Brexit, сообщает агентство Europa Press со ссылкой на источники в испанском правительстве.

Санчес заявил Мэй, что Испания проголосует против соглашения на заседании Европейского совета 25 ноября, если в нем не будет зафиксировано, что Испания и Великобритания будут напрямую вести переговоры по поводу Гибралтара, пишет агентство.

По данным агентства Рейтер, Мэй в свою очередь заявила Санчесу о желании достичь соглашения по Brexit, которое будет распространяться на всю территорию Британии, включая Гибралтар.

В воскресенье в Брюсселе пройдет внеочередной саммит ЕС по теме Brexit, на котором планировалось одобрить соглашение о выходе Великобритании и политическую декларацию о будущих отношениях между Евросоюзом и Великобританией.

На этой неделе власти Испании заявили, что готовы наложить вето на документы, если в них не будет зафиксировано право Испании участвовать в переговорах по Гибралтару с Великобританией.

В 1 полугодии 2018—2019 финансового года (завершился 30 сентября 2018 г.) выручка Accsys Technologies (г. Виндзор, Великобритания) выросла в годовом исчислении на 12%, достигнув 31,6 млн евро, об этом сообщает пресс-служба компании.

Объемы продаж готовой продукции увеличились на 8% до 21,379 тыс. м3. Убыток по EBITDA за отчетный период снизился в два раза до 1,4 млн евро.

Accsys Technologies производит деревянные строительные конструкции под торговой маркой Accoya.

В 3 кв. 2018 г. продажи Interfor выросли на 16,6%

Продажи канадской Interfor (г. Ванкувер, пр. Британская Колумбия) по итогам третьей четверти 2018-го достигли $570,5 млн, что на 16,6% больше, чем годом ранее, об этом говорится в полученном Lesprom Network пресс-релизе.

Скорректированный показатель EBITDA за отчетный период увеличился на 15% до $69,4 млн, чистая прибыль — на 67% до $28,1 млн.

Совокупные производственные мощности Interfor позволяют изготавливать до 3,1 млрд бордфутов пиломатериалов в год. В настоящий момент 67% предприятий компании сосредоточены в США и 33% в Канаде.

НАЛОГИ НА СВЕТУ И В ТЕНИ

Президент дал указание премьеру оценить налоговую нагрузку на граждан, чтобы появилась наконец хоть какая-то близкая к реальности картина происходящего.

Ранее глава Федерации независимых профсоюзов России М. Шмаков обратил внимание Владимира Путина, что «растет фискальная и квазифискальная нагрузка на население». В правительстве, как оказалось, рост этой нагрузки на кошельки граждан не отслеживают.

Попробуем ему помочь. Население пытаются убедить, что оно платит лишь подоходный налог в размере 13%. Другие цифры в СМИ упоминать не любят. Однако они сильно меняют картину.

Работодатель обязан с доходов, выплачиваемых своим сотрудникам, ежемесячно перечислять страховые взносы. Плюс к НДФЛ с работников взимается 22% на пенсионное страхование, 5,1% - на медстрахование и 2,9% - на социальное страхование. Уже получаем 40% налоговых выплат с зарплаты работника!

И тут стоит вспомнить, что в дорогой Великобритании, которую в мире считают налоговым кошмаром, совокупная нагрузка на доходы работника - на пике прогрессивной шкалы - максимум 55%! Но где они и где мы с копеечными зарплатами?!

В РФ предприятия платят еще и 20% налога на прибыль, и 2,2% налога на имущество организаций. Эти деньги созданы трудом всего коллектива, то есть выплаты соответственно уменьшают доход каждого работника.

Далее: граждане РФ платят налоги на имущество, землю и транспорт. Не вдаваясь в арифметику, подчеркнем, что, по данным Федеральной налоговой службы, в 2013 году граждане заплатили 22 млрд рублей налога на имущество, а в 2017-м - почти в семь раз больше, 144,7 млрд. Это результат хитрых манипуляций властей с кадастровой и рыночной стоимостью недвижимости, аналогичная ситуация и с земельным налогом, растет и налог транспортный.

Похоже, прямая налоговая нагрузка на среднестатистического гражданина уже на этой стадии переваливает за 50% от зарплаты.

Все? Нет, еще прячется «в тени» куча косвенных налогов в виде надбавки к цене или тарифу. Производитель товара или услуги продает их с учетом требуемых государством дополнительных выплат, только выплаты эти в итоге перекладываются на население. Классические примеры - НДС, акцизы, таможенные сборы, плата органам власти за оформление документов... Сюда же приплюсуем постоянно растущие тарифы на услуги ЖКХ.

Огромный косвенный налог вводит и пенсионная реформа. Отложив на пять лет выход на пенсию, она фактически отбирает у граждан сумму предполагавшихся пенсионных выплат за этот срок - около миллиона рублей.

Если сложить все эти деньги, отданные нами государству под разными фискальными и квазифискальными предлогами, сумма может достигнуть 70% от зарплаты! Сколько там от нее осталось?! А наши вице-премьеры почему-то удивляются бедности даже работающих граждан!

Оценить всю эту налоговую нагрузку спецы из правительства, вероятно, в состоянии. Но рискнут ли они честно озвучить результаты своего исследования?

Павел Максимов

По Северному морскому пути отправился пятисотый танкер с нефтью Novy Port

«Построенная нами логистическая схема позволяет доставлять сырье потребителям морским путем круглогодично», — отметил генеральный директор «Газпромнефть-Ямала» Алексей Овечкин.

На Новопортовском месторождении — флагманском активе «Газпром нефти» в Арктике — добыто 15 млн тонн нефти с начала реализации проекта. Для отгрузки углеводородов произведена пятисотая швартовка танкера к терминалу «Ворота Арктики».

Юбилейную партию груза принял «Штурман Скуратов».

За год суда серии «Штурман»* осуществляют более 200 рейсов от нефтеналивного терминала до Мурманска, большая часть отгрузок совершается в условиях сложной ледовой обстановки. «Газпромнефть-Ямал», дочернее общество «Газпром нефти», увеличивает добычу. В 2017 году на Новопортовском месторождении было добыто 5,9 млн тонн, ожидаемый итог 2018-го — свыше 7 млн тонн сырья. Пик добычи нефти на арктическом промысле прогнозируется в 2020 году — более 8 млн тонн. В связи с развитием Северного морского пути географию поставок нефти сорта Novy Port за несколько последних лет удалось расширить до девяти стран, среди которых Великобритания, Франция, Норвегия и Голландия.

В 2018 году средняя суточная добыча проекта «Новый Порт» достигла 19,6 тыс. тонн нефти. Разработку месторождения предприятие ведет с использованием методов высокотехнологичного бурения. На сегодняшний день на промысле действует 221 эксплуатационная скважина, 24 из которых — многоствольные. Для повышения эффективности применяются бурение горизонтальных, двуствольных скважин, многостадийный гидроразрыв пласта, проактивная геонавигация и другие современные технологии.

В 2016 году началась реализация проекта по освоению северной части Новопортовского лицензионного участка. Извлекаемые запасы проекта по категориям С1 и С2 составляют здесь более 26,8 млн тонн нефти и 27 млрд кубометров газа. В перспективе на участке будет пробурено 185 нефтяных скважин на 10 кустовых площадках, пик добычи ожидается в 2022 году.

В ближайшие пять лет «Газпром нефть» планирует направить на развитие Новопортовского месторождения и смежных проектов 400 млрд рублей.

«Терминал „Ворота Арктики“ стратегически важен как для развития Северного морского пути, так и для освоения месторождений полуострова Ямал. Летом 2018 года на дежурство в акватории Обской губы заступил ледокол „Александр Санников“, который обеспечивает безопасную отгрузку арктической нефти. Задействованы шесть танкеров класса Arc7, спроектированных и построенных специально по заказу „Газпром нефти“. Это открывает перспективы освоения полуострова Ямал, где только к настоящему времени открыто более 20 нефтегазовых месторождений», — отметил генеральный директор «Газпромнефть-Ямала» Алексей Овечкин.

Поступления от гербового сбора в казну Англии упали на 10% за год

Доходы властей от налога на покупку недвижимости сократились в третьем квартале 2018 года на 10% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Как пишет издание The Guardian, за уменьшением поступлений доходов в казну стоят понижение гербового сбора для покупателей первого жилья, введенное в ноябре 2017 года, а также пострадавший от Брексита рынок недвижимости Лондона, где повышение гербового сбора для покупателей курортного жилья отпугнуло потенциальных собственников.

Общий объем средств от выплаченного покупателями недвижимости гербового сбора в третьем квартале 2018 года составил €2,63 млрд. Сократилось и число объектов недвижимости, с покупки которых была произведена выплата этого налога – с 302 700 до 279 500.

«Все позволено» и новая уязвимость

Неизбежен ли «Карибский кризис» в киберпространстве?

В.А. Орлов – профессор МГИМО-Университета МИД России, заведующий Центром глобальных проблем и международных организаций Дипломатической академии МИД России, основатель ПИР-Центра.

Резюме Диалог по кибервопросам становится в условиях кровожадной внутриполитической борьбы в США проблематичным. В этой связи, неудивительно, что ряд экспертов в Соединенных Штатах ожидает применения Россией кибероружия как неизбежности: око за око…

Дело было 18 лет тому назад. Мне принесли рукопись книги. Называлась она «Информационные вызовы национальной и международной безопасности». Это сейчас проблематика международной информационной безопасности (МИБ) – или «кибербезопасности», как ее, сильно упрощая, еще называют – у всех на слуху и находится в топе глобальных угроз. А тогда о МИБ не то чтобы никто не говорил: говорили, конечно, особенно в узких экспертных кругах, но как-то «через запятую», и эта проблема оказывалась на заднем плане. А вскоре случилось 11 сентября, и угроза международного терроризма на время затмила все остальные.

Листая старые страницы

Но достаточно мне было пролистать принесенную мне рукопись, как я понял: речь идет об аналитическом труде неординарного калибра. И о глобальной угрозе калибра гораздо большего, чем мне самому казалось до той поры.

Особенное внимание в работе уделялось сценариям кибервойн… хотел сказать «кибервойн будущего», однако авторы справедливо обращали внимание, что это уже «войны настоящего». Авторы книги предупреждали о возможности перерастания киберконфликта в ракетно-ядерный. Они были убеждены, что при двустороннем вооруженном конфликте совершенно непредсказуемой является реакция стороны, подвергшейся воздействию информационного оружия: «Может сложиться ситуация, когда выявление факта применения информационного оружия даже в очень ограниченном масштабе может привести к «испугу» и предположению, что вскрыта только «вершина айсберга» информационной атаки. Вслед за таким выводом может последовать ограниченное или массированное применение ядерного оружия».[1]

«Запретить разработку и использование информационного оружия на нынешнем этапе вряд ли удастся, как это сделано, например, для химического или бактериологического оружия, – делали авторы неутешительный вывод. – Понятно также, что ограничить усилия многих стран по формированию единого глобального информационного пространства невозможно. Поэтому развязки возможны только на пути заключения разумных соглашений, опирающихся на международное право и минимизирующих угрозы применения информационного оружия»[2].

Рукопись я тогда без промедления опубликовал, и вышедшая книга не прошла незамеченной. Хорошо помню ажиотаж на брифинге в пресс-центре МИД РФ по случаю ее выхода.

Голые и напуганные

Прошло 18 лет. За эти годы беспрецедентно шагнули вперед информационные технологии. Интернет стал сродни кислороду: отключи – и люди задохнутся; зависимость от интернета сделалась тотальной. Об информационных войнах теперь не пишет только ленивый, а в студенческой среде будущих международников про кибер хотят писать свои выпускные работы гораздо больше студентов, чем про ядерку. В ООН год не один год заседала Группа правительственных экспертов (ГПЭ), обеспокоенных проблематикой МИБ[3]. Простые люди чувствуют себя перед угрозами, исходящими из информационного пространства, используя название известного телешоу, будто «голые и напуганные». «Голые» – потому что ничем не защищены. «Напуганные» – потому что знают, что ничем не защищены. Страх и растерянность, граничащие с паникой и паранойей, то и дело окутывают, будто смог, целые страны.

И несмотря на все это, – воз и ныне там. Международное сообщество за все эти годы ни на йоту не приблизилось к выработке того, что могло бы стать «киберДНЯО» - юридически обязывающим договором о нераспространении кибероружия, который поставил бы заслон перед информационными войнами. «Это невозможно. В отличие от ядерного оружия, в случае с кибероружием мы далеко не всегда сможем идентифицировать источник атаки. Больше того, мы почти никогда не сможем отделить государственные субъекты от негосударственных», – разводят руками маститые эксперты. Правда, не менее маститые эксперты не видят тут ничего невозможного: «Я бы предложила создать (…) международную конвенцию по нераспространению кибероружия и признанию невозможности для всех стран распространения кибероружия, - заявила Наталья Касперская, президент группы компаний InfoWatch. – Необходимо об этом говорить и стремиться к этому, чтобы все страны, особенно ведущие, такую конвенцию подписали»[4].

В качестве либо компромисса, либо первого шага по преодолению «кибербеспредела» выдвигаются идеи по выработке международных «кодексов поведения» в киберпространстве, например, оглашенный на днях президентом Франции «Парижский призыв к обеспечению доверия и безопасности в киберпространстве»[5] или документ по международным нормам кибербезопасности, представленный в 2014 г. корпорацией Майкрософт на саммите Global Cyberspace Cooperation в Берлине[6].

Действительно, первый шаг делать надо, и он не обязательно должен быть юридически обязывающим и всеобъемлющим – хотя и важно, чтобы уже на первом этапе были представлены интересы различных регионов мира. Однако общая слабость «мер по укреплению доверия» и к «кодексов поведения» – аморфность, неверифицируемость и необязательность для исполнения. ДНЯО – крупнейший международный договор ХХ века, ставший краеугольным камнем глобальной безопасности – тем и силен, что близок к всеохватности: в его юрисдикции –192 государства планеты. Глобальный характер информационных угроз требует и глобального ответа: договора, столь же авторитетного и универсального, каким в ядерной области является ДНЯО.

В этих условиях, не окончательным решением, но весомым шагом на пути к нему могли бы стать двусторонние соглашения между ключевыми субъектами информационного пространства. Однако кризис, который мы сегодня наблюдаем – и который на наших глазах усугубляется – в системе договоров по контролю над вооружениями – не позволяет говорить о реалистичности таких двусторонних юридически обязывающих соглашений в информационной сфере (или, если угодно, в области кибероружия) – по крайней мере, на ближайшую перспективу.

Значит, все позволено.

И вот это чувство вседозволенности, – оно пьянит. Оно развращает. О масштабах американских операций в киберпространстве мы догадывались и раньше. Но благодаря разоблачениям Эдварда Сноудена, сделанным в июне 2013 г., кое-что из тайного стало явным. Степень американского (и британского[7]) кибервмешательства по всему миру является беспрецедентной. Основной мишенью информационных атак со стороны американского государства оказалась горстка еще пока не только де-юре, но и де-факто суверенных государств, проводящих независимую внешнюю политику. Так, США неоднократно – и в основном успешно – применяли кибероружие против Ирана, в том числе и против его мирной ядерной инфраструктуры. Но все-таки центральным объектом для американских информационно-кибернетических операций была и остается Россия.

Новая уязвимость

Этим летом я пересек девятнадцать Соединенных Штатов. Говорил с простыми людьми где-нибудь в Оклахоме или в Вайоминге. Пытался разобраться, что тревожит «одноэтажную Америку» сегодня. И как простые американцы относятся к России. А относятся они к России в основном или хорошо, или никак. Никакой «русофобии», которой страдают вашингтонские элиты, я в американской глубинке не заметил… правда, если при наших разговорах был выключен телевизор. Но вот если телевизор был как на зло включен – и если он был включен не на спортивных каналах, а на новостных, – тогда в наши разговоры начинали вклиниваться совершенно сюрреалистичные мотивы: «российской угрозы»… «вмешательства России в американские выборы»… «косвенного контроля со стороны России за многими местными американскими СМИ», «коварства Кремля»… и т.п. Конечно, все это подавалось простым американцам под соусом «Путина – диктатора и душителя свободы». Правда, в ненависти американских СМИ к российскому президенту проглядывало и нечто фрейдистское, а именно – зависть: «Вот нам бы самим не помешало сейчас такого, как Путин; только своего; сугубо американского». Но если русофобии в американской глубинке я не встретил, зато вот что встретил: ощущение уязвимости. И здесь глубинка вполне совпадает с Вашингтоном, хотя в столице это ощущение уязвимости еще острее.

С чего бы это?

16 июля 1945 г. Соединенные Штаты обрели монополию над ядерным оружием, когда испытали атомную бомбу в Аламогордо под кодовым названием «Троица». Но чувство монополии и безнаказанности не прошло у Соединенных Штатов и 29 августа 1949 г., когда атомную бомбу испытал Советский Союз. Вроде бы исключительность США в ядерных вооружениях была подорвана… однако еще несколько лет разрыв в ядерных арсеналах наших двух стран был столь велик – и настолько он был в пользу Соединенных Штатов, – что те продолжали чувствовать себя комфортно и неуязвимо. И даже когда СССР стал сокращать разрыв в ядерных вооружениях, совершенствовать точность и дальность ракетных носителей, даже когда он 30 июня 1961 г. испытал на Новой Земле водородную «царь-бомбу», – и тогда Вашингтон не воспринимал Москву в ядерном соревновании на равных, ощущая себя уверенно-защищенно.

Понадобился Карибский кризис октября 1962 г., появление советских ракет и ядерного оружия на Кубе, в «подбрюшье» Соединенных Штатов, чтобы до американского руководства дошло: мир изменился. Ядерной неуязвимости Соединенных Штатов больше нет и не будет. Надо отдать должное президенту Джону Кеннеди. Когда читаешь расшифровки его совещаний в Белом доме в дни Карибского кризиса[8], видишь, день за днем, как он мужает, тщательно вникает в ситуацию, вникнув, удерживает своих министров и советников от сползания к ядерной войне, как находит в себе силы к компромиссу. И это несмотря на огромное внутриполитическое давление, на призывы «показать себя с русскими пожестче», «ответить со свой мощью», ведь Карибский кризис разворачивался за считанные дни до промежуточных выборов в Конгресс.

Уроки были извлечены. Через каких-то девять месяцев СССР и США ставят свои подписи под Договором о запрещении ядерных испытаний в трех средах (атмосфере, космосе и под водой), вокруг которого несколько лет топтались переговорщики и находили многочисленные предлоги, почему «нельзя подписывать»: а все потому, что не было политической воли лидеров, что не получали «сигнал сверху». Вскоре начинается работа над Договором о нераспространении ядерного оружия, чему не препятствует смена хозяина Белого дома после убийства Кеннеди. Понимание, что нельзя ставить судьбы своих стран, судьбы всего мира на грань ядерной катастрофы пришло как раз в разгар Карибского кризиса. Совместные советско-американские усилия по предотвращению распространения ядерного оружия в мире вкупе с двусторонне выстроенной системой ядерного сдерживания и архитектурой контроля над вооружениями позволили избежать сползания к бездне.

Конечно, нельзя игнорировать тот факт, что между ядерным и кибероружием имеются колоссальные различия. Как справедливо замечает Игорь Иванов, «ядерное оружие создавалось и развертывалось не в целях последующего применения, а для сдерживания потенциальных противников. Страх глобальной ядерной войны предполагал максимальную осторожность и высокую ответственность ядерных держав. С кибероружием дело обстоит иначе – мало кто сейчас считает, что его применение создает непосредственную угрозу всему человечеству. А потому соблазн применить может оказаться слишком большим. При этом кибероружие в значительной степени анонимно, кибератака может быть произведена практически из любой точки планеты, и реальный киберагрессор останется неопознанным, а следовательно – и ненаказанным»[9].

Страх перед кибероружием не синонимичен страху перед оружием ядерным. Но он тоже велик, и нарастает, и особенно мучителен как раз оттого, что нет того «золотого петушка», который позволил бы легко определить, с какой стороны – с запада ли, с востока, или еще откуда – «лезет рать».

Ощущение новой уязвимости, что по «невидимым сетям» вероятный противник (будь то негосударственный субъект или, с большей вероятностью, государство) может добраться и до систем управления ядерным оружием, и до личных электронных почтовых ящиков влиятельных лиц, и до систем подсчета голосования, и до объектов критической инфраструктуры[10], кого-то вводит в ступор, кого-то доводит до паранойи, а кого-то подталкивает к планированию зеркальных или асимметричных ответных действий «на поражение». Око за око, зуб за зуб. Даже если и око, и зуб – виртуальные. Хотя грань-то между виртуальным и реальным как раз и размывается, и так недалеко до того, чтобы слепым да беззубым остаться. Именно ощущение вот этой новой уязвимости – сродни ощущению времен Карибского кризиса, что на США направлены с Кубы советские ракеты – я все больше замечаю и в Вашингтоне, и за его пределами.

Я не хотел бы сейчас спекулировать по поводу того, что произошло или не произошло два года назад в отношении подготовки к американским президентским выборам. Для меня очевидно, что американские избиратели свой выбор сделали не под «внешним» влиянием, а исходя из своих собственных убеждений. Те, кто думают иначе, по-моему, не уважают свой собственный народ, считая, что он настолько подвержен внешней манипуляции. Вообще, «российская угроза», «российский след» для многих в Вашингтоне сегодня не более чем удобный повод «поквитаться» со своими внутриполитическими оппонентами. Поляризация американских элит зашла так далеко, что для драки здесь любые средства хороши. А Россия просто удобно попалась под руку, вот «российским следом» и швыряются друг в дружку.

Но, в то же время, настороженность в отношении России присутствует. И присутствует не только в стане демократов, но и в стане республиканцев, которых сегодня кто-то наивно причисляет к «русофилам». Ее причина – куда глубже, чем попытка докопаться до ответа на вопрос, вмешивалась ли Россия в американские выборы. Ее причина – как раз в этом ощущении новой уязвимости. Россия не вмешивалась… но ведь могла вмешаться… и еще может. Санкциями кибервойны не остановишь, а только масла в огонь подольешь.

Война

Потому что эта война уже идет. Кто-то не заметил? Впрочем, неудивительно, что не заметили. Потому что это вообще-то преимущественно невидимая война. Именно такая, которой и положено быть кибервойне[11].

Российские специалисты уже довольно давно определили характеристики таких кибервойн. Они, в частности, обратили внимание на необычайную сложность задач тактического предупреждения и оценки ущерба: «Существует реальная возможность того, что представленные национальному военно-политическому руководству оценки правоохранительных органов и разведывательных служб по конкретным случаям воздействия или ситуациям будут довольно противоречивы. Нападающая сторона, используя информационное оружие, способна с беспрецедентной оперативностью проводить стратегические операции и после выполнения задач мгновенно возвращаться в установленные пределы киберпространства»[12].

Для проведения операций, целью которых является дестабилизация внутреннего положения государства-противника, по мнению российских специалистов, в качестве наиболее эффективного канала выступают средства массовой информации. При этом могут применяться различные способы оказания воздействия через СМИ, в том числе и связанные с воздействием на инфраструктуру самих СМИ: оказание воздействия через национальные СМИ противника. В случае, если это невозможно, а также в целях достижения большего эффекта – формирование альтернативных каналов информационно-психологического воздействия (альтернативные СМИ, иновещание, (…) интернет); оказание внешнего давления на политическое руководство и общественное мнение государства-противника, создание международного климата, препятствующего реализации планов противника. При этом, подавление существующих систем национального вещания, например уничтожение ретрансляционных спутников, телевизионных и радиовещательных станций специалисты относят к наименее эффективным методам в сравнении с вышеперечисленными.[13]

Диалог по кибервопросам становится в условиях кровожадной внутриполитической борьбы в США проблематичным. В этой связи, неудивительно, что ряд экспертов в Соединенных Штатах ожидает применения Россией кибероружия как неизбежности: око за око… не как превентивный, но как ответный удар. Тем более там видят, что Россия способна все более эффективно и многопланово, к тому же асимметрично, действовать в информационном поле. Только, в отличие от войны ядерной, здесь могут быть сотни тысяч незримых обменов такими ударами; правда, лишь немногие из них будут направлены для использования уязвимости сугубо военной; остальные – для использования уязвимости политической или психологической.

Раз война, значит крупнейшие американские IT-корпорации реагируют. В частности, создают «оперативные штабы», или war rooms. Первенство здесь принадлежит Facebook, при участии принадлежащих этой компании Instagram и WhatsApp. В ее war room нет окон (в прямом смысле этого слова), и есть двадцать «борцов с фейковым проникновением», число которых со временем предполагается довести до двадцати тысяч Как сказал Марк Цукерберг, выступая перед Конгрессом, «мы слишком поздно заметили российское вмешательство, и теперь всеми силами стремимся стать лучше». По словам главы отдела кибербезопасности Facebook, «наша работа - засечь любого, кто попытается манипулировать общественным мнением. Найти и обезвредить»[14].

Карибский киберкризис?

Неужели, чтобы дойти до осознания важности «договариваться» по киберделам, шире – по всей повестке МИБ[15] – придется пережить некий «Карибский киберкризис»? Или все это не более чем очередные модные «страшилки»? Не хотелось бы впадать в фатализм. Но еще меньше хотелось бы принимать позу страуса, игнорируя тот очевидный факт, что хотят того или нет крупнейшие мировые игроки, но они скатываются к такому «Карибскому кризису». Потому что кибервойна идет. Без правил. С высокой долей неопределенности. С раскручиваемой спиралью напряженности. С гонкой кибервооружений. И, конечно, нет никаких гарантий, что новый кризис будет контролируемым и что он приведет к «катарсису» в вопросах регулирования МИБ. Ведь только выпусти киберджинна из бутылки… Как заметил недавно Сергей Нарышкин, «движимые химерами прошлого, Соединенные Штаты начинают все больше походить на самонадеянного библейского силача Голиафа, который, как известно, был повержен юным Давидом.(…) Важно прекратить безответственную игру на повышение ставок и отказаться от проецирования силы в межгосударственных отношениях. Не доводить дело до нового Карибского кризиса».[16]

Готовясь к саммиту в Хельсинки в июле с.г., российская сторона подготовила проект Совместного заявления президентов России и США, где на первой же странице, третьим пунктом (следом за вопросами стратстабильности и нераспространения, а также терроризма) было предложено ориентировать профильные российские и американские государственные органы на продолжение и углубление проведенного нами обсуждения проблематики незаконной деятельности в киберпространстве, принятие совместных и параллельных мер по недопущению дестабилизирующего воздействия на критическую инфраструктуру и внутренние политические процессы в наших странах, включая выборы[17]. Как известно, Совместного заявления в Хельсинки принято не было.

Американское «все позволено» уже наталкивается на серьезное противодействие, причем не только России, но и ее ключевого стратегического партнера в глобальных делах – Китая[18]. Но даже это пока не приводит американцев к понимаю не просто важности, но необходимости договариваться.

Напротив, только что принятая Национальная стратегия для киберпространства США предполагает не только оборону, но и наступательные действия в отношении военной и киберинфраструктуры Китая и России. Ведущие американские специалисты с опытом работы на ключевых «киберпостах» в Пентагоне в эти дни высказывают вот такие рекомендации: «Соединенным Штатам следует дистанционно поражать инфраструктуру системы управления российскими вооруженными силами через заражение вирусами или посредством внедрения вредоносных объектов в эту систему через завербованных лиц. Потенциально, США могли бы вырубить электроснабжение вокруг российских военных баз, с которых ведется российская кибердеятельность. Также можно было бы, в партнерстве с частными компаниями, выдавить русских из негосударственных интернет-сетей и закрыть элементы российского сегмента интернета»[19]. Поэтому усиливается тревожное ощущение, что новые – настоящие, а не «фейковые» – поистине драматические события в киберпространстве еще только предстоят.

[1] Под ред. А.В. Федорова и В.Н. Цыгичко. Информационные вызовы национальной и международной безопасности. М.: ПИР-Центр, 2001. 94-95 с.

[2] Информационные вызовы национальной и международной безопасности. Под ред. А.В. Федорова и В.Н. Цыгичко. М.: ПИР-Центр, 2001. С. 198-199.

[3] Полное ее название: Группа правительственных экспертов по достижениям в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности. О судьбе ее мандата см.: Демидов Олег. Многостороннее регулирование киберпространства: «лебедь, рак и щука». ПИР-Центр, 14 ноября 2018. http://www.pircenter.org/blog/view/id/355

[4] MCIS 2017. Материалы конференции, с. 107

[5] О том, почему этот «призыв» не имеет шансов на реализацию, см.: Демидов Олег. Многостороннее регулирование киберпространства: «лебедь, рак и щука». ПИР-Центр, 14 ноября 2018. http://www.pircenter.org/blog/view/id/355

[6] http://aka.ms/cybernorms

[7] По сообщениям прессы, Сноуден получил доступ к данным электронной разведки не только США, но и Великобритании; в его распоряжении могли находиться до 58 тыс. британских секретных документов. – См.: ТАСС. 15 ноября 2013 г.

[8] См.: The Kennedy tapes: inside the White House during the Cuban missile crisis. Harvard University Press, 1998.

[9] Иванов И.С. Как трава сквозь асфальт. Россия в Глобальной Политике, № 4, 2018

[10] О киберугрозах для гражданской ядерной инфраструктуры я подробно писал в работе, подготовленной для Всемирного экономического форума. См.: Vladimir Orlov. Our nuclear facilities are increasingly vulnerable to cyber threats. This is what policy makers need to know. October 5, 2016

https://www.weforum.org/agenda/2016/10/our-nuclear-facilities-are-increasingly-vulnerable-to-cyber-threats-this-is-what-policy-makers-need-to-know

[11] См.: Дылевский И.Н., Комов С.А., Петрунин А.Н.. Об информационных аспектах международно-правового понятия «агрессия». Военная мысль, №10, 2013, с. 3-12.

[12] Информационные вызовы национальной и международной безопасности. Под ред. А.В. Федорова и В.Н. Цыгичко. М.: ПИР-Центр, 2001. С. 93.

[13] Информационные вызовы национальной и международной безопасности. Под ред. А.В. Федорова и В.Н. Цыгичко. М.: ПИР-Центр, 2001. С. 122-123.

[14] См.: https://techcrunch.com/2018/10/18/facebook-election-war-room/

[15] Термины имеют значение. Два десятилетия назад Россия предложила повестку дня по вопросам «международной информационной безопасности». Термин тогда многим в мире пришелся не по вкусу, и в экспертном сообществе быстро привилось упрощенческое и хлесткое: «кибербезопасность». Тем не менее, с позиций сегодняшнего дня и сегодняшних угроз куда лучше понимаешь, что именно комплексный подход к международной информационной безопасности должен быть взять за основу при поиске глобальных «развязок».

[16] Выступление Директора Службы внешней разведки Российской Федерации Сергея Нарышкина на конференции MCIS-2018. 4 апреля 2018 http://mil.ru/mcis/news/more.htm?id=12170190@cmsArticle

[17] Наиболее глубокий и при этом оперативный анализ этого вопроса проделали Елена Черненко и Екатерина Мареева в статье «Кибертрофированное сознание. США боятся кибератак, но отказываются бороться с ними вместе с Россией». Коммерсант, 9 августа 2018.

[18] При том, что и Россия, и Китай, координируя свои международные подходы в области МИБ, на деле пока, в основном, играют каждый сам за себя, стараясь хотя бы «не стрелять по своим».

[19] Jonathan Reiber. What Happens When the US Starts to ‘Defend Forward’ in Cyberspace? Defense One. November 5, 2018. https://www.defenseone.com/ideas/2018/11/what-happens-when-us-starts-defend-forward-cyberspace/152580/

Россия. США. Весь мир > СМИ, ИТ. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 21 ноября 2018 > № 2826808 Владимир Орлов

«Долгий мир» и ядерное оружие

Удержит ли оно от большой войны?

Алексей Фененко – доктор политических наук, доцент факультета мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова.

Резюме Ядерное оружие сегодня, как и химическое в 1930-е гг., не может предотвратить начало войны, но способно не допустить его применения противником. В этом смысле наличие ядерного оружия может пока создавать «предел экскалации», но не в силах предотвратить саму возможность расширения межгосударственных войн.

Заявление Дональда Трампа о намерении выйти из Договора о сокращении ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД) и последовавшая за ним волна прогнозов о скором развале системы контроля над вооружениями побудили автора суммировать наблюдения о роли ядерного оружия (ЯО) в современном мире. Участвуя в многочисленных дискуссиях по данной проблеме, я удивлялся, что экспертное сообщество часто некритически повторяет аксиомы 1980-х годов. Во-первых, в ядерной войне не может быть победителя – она приведет к гибели всей цивилизации; во-вторых, любой прямой конфликт между ядерными державами завершится ядерной эскалацией и потому в принципе невозможен; и в-третьих, взаимное ядерное сдерживание обеспечило беспрецедентно долгий мир.

Между тем ЯО, строго говоря, пока не состоялось как оружие. После нанесения американцами атомных ударов по Хиросиме и Нагасаки в 1945 г. в мире не было случаев его применения. Использование ЯО против японских городов было скорее политической демонстрацией, чем отработкой реальных военных возможностей. Мы не видели применения ЯО в боевой обстановке и, соответственно, не можем оценить результаты: число реально пораженных целей и степень их разрушения, воздействие на вооруженные силы противника и эффективность мер защиты, предпринятых им. Оценки поражающей мощи ЯО опираются либо на неоднозначные материалы ядерных испытаний, либо на теоретические расчеты. Все концепции «ядерного сдерживания» являются, по сути, теорией, игрой ума – гипотетическими размышлениями на тему: «Что будет, если мы применим оружие, поражающие функции которого нам неизвестны». В современном мире корректнее говорить не о «ядерной стратегии», а о философии ядерного оружия как совокупности представлений о нем политических элит.

Но если это так, то тезис, что ЯО обеспечивает современный «долгий мир», сомнителен. Само по себе оружие не способно обеспечить ни мир, ни войну: все решает намерение политических элит ведущих держав. Никто не может гарантировать, что отношение политиков к ЯО не изменится. Поэтому в данной статье я попытаюсь дать ответ на два вопроса: 1) действительно ли ЯО обеспечивает «долгий мир», 2) почему прямая война между ядерными державами не состоялась до сих пор и может ли она состояться в будущем.

Уникален ли «долгий мир»?

Термин «долгий мир» (long peace) предложил американский политолог Джон Гэддис для обозначения периода холодной войны. С тех пор ученые используют его для всего периода от окончания Второй мировой войны до настоящего времени. В 1980-е гг. популярность обрело мнение, что «долгий мир» обеспечивается ЯО, которое в силу колоссальной разрушительной мощи принуждает великие державы к миру, «украв у них категорию победы». Однако история знала периоды «долгого мира» и без наличия у великих держав ЯО.

Еще в 1820-е гг. Клаузевиц разделил войны на тотальные и ограниченные. Они отличаются друг от друга не масштабами военных действий и не числом погибших, а целями противников. Цель тотальной войны – ликвидировать неприятеля как политический субъект; цель ограниченной – принудить его к компромиссу. Тотальные войны обычно ведутся массовыми мобилизационными армиями; ограниченные – небольшими контингентами профессионалов.

Но тотальные войны чрезвычайно редки. В новейшей истории можно вспомнить всего четыре: Тридцатилетняя война (1618–1648), Войны Французской революции и продолжившие их Наполеоновские (1792–1815), Первая мировая (1914–1918) и Вторая мировая (1939–1945). Каждая завершалась сломом мирового порядка и формированием нового. Большая часть истории человечества была временем ограниченных войн, в которых преследовались локальные цели. То, что мы называем «долгим миром» – фактически периоды отсутствия тотальных войн при одновременном ведении ограниченных войн и силовых демонстраций. И здесь ядерная эра не уникальна.

Вестфальский порядок, сложившийся по итогам Тридцатилетней войны, казалось бы, нарушался множеством войн. Однако они носили ограниченный характер, представляя собой серию силовых демонстраций в пограничных районах или колониях. К началу XVIII века сложился новый тип «войн за наследство». В стране, охваченной кризисом государственности, формировались две партии – «профранцузская» и «антифранцузская», которые соответственно приглашали Францию (или ее младших партнеров) либо ее противников ввести войска на свою территорию. Результатом становилась война на землях кризисного государства, в ходе которой Франция и ее противники старались не задевать напрямую территории друг друга. Соответственно и мир представлял собой «большую сделку», чуть более удачную для победителя и чуть менее удачную для побежденного.

Вестфальская эпоха была расцветом того явления, которое мы называем «гибридными войнами». Создателем «гибридных войн» был король Франции Людовик XIV (1643–1715 гг.). В период подготовки войны за Пфальцское наследство (1688–1697 гг.) он решил, что Версалю удобнее действовать в германских землях не напрямую, а с помощью зависимых от него немецких князей. В случае поражения Франция может без ущерба для престижа откреститься от них; в случае победы – приписать ее себе. Отсюда следовал главный принцип французской политики: формировать региональные балансы сил за счет использования малых стран (вплоть до совершения в них дворцовых переворотов) и их натравливания на великие державы. Противники Франции, уступавшие ей по совокупности ресурсов, усваивали этот стиль войн. Широкое распространение получили «гибридные» формы военных действий: использование наемников, каперство на морях, ведение войн младшими партнерами одних великих держав против младших партнеров других.

Причин такого «долгого полумира» было как минимум три. Во-первых, монархи Европы не желали повторить разрушительную Тридцатилетнюю войну. Во-вторых, ни одна из европейских держав не стремилась к немедленному изменению соотношения сил, установленного Вестфальским миром 1648 года. В-третьих, средством ведения войн были небольшие контингенты профессионалов, которые могли действовать только вблизи от баз и на ограниченной территории. Ситуация изменилась только в 1792 г., когда во Франции установился внесистемный режим, нацеленный на кардинальный слом всего Вестфальского порядка. Именно революционная (а за ней и наполеоновская) Франция вернулась к подзабытой с середины XVII в. практике тотальных войн на основе массовой мобилизации, видя в них инструмент для сокрушения старого порядка. Другие державы были вынуждены перенять эту систему, коль скоро они не соглашались с гегемонией Парижа.

Венский порядок, существовавший от конца Наполеоновских войн (1815) до Первой мировой войны (1914–1918), был периодом полноценного «долгого мира». За сто лет между великими державами произошли всего четыре ограниченные войны: Крымская (1853–1856), Австро-французская (1859), Австро-прусская (1866) и Франко-прусская (1870). Крымская война была набором силовых демонстраций в отдаленных от центра Европы регионах: в Крыму, на Кавказе, на Белом море и на Камчатке, а на Балтийском море стороны ограничились малыми силовыми демонстрациями. Франко-австрийская и Австро-прусская войны были по современной терминологии короткими вооруженными конфликтами в пограничных регионах. Они больше напоминали конфликты холодной войны (в Корее, Вьетнаме или Афганистане), чем Наполеоновские войны или мировые войны ХХ века. Локальные конфликты – между Австрией и итальянскими государствами, Пруссией и Данией – мы сегодня и вовсе оценили бы как «полицейские операции» или «межэтнические столкновения».

Единственной полноценной войной в Европе XIX века стала Франко-прусская 1870 года. Однако и она была короткой трехмесячной кампанией на основе мобилизационных армий. По своему характеру эта война также была ограниченной: завершилась провозглашением Германской империи (т.е. завершением объединения Германии) и отторжением от Франции Эльзаса и Восточной Лотарингии. После этого в Европе на 44 года вновь установился мир.

В рамках российско-британской Большой игры XIX века впервые произошло вытеснение конфликтного потенциала великих держав на периферию. Объектом соперничества было пространство на Среднем и Дальнем Востоке, где развернулась серия опосредованных войн. Именно здесь сформировался тип войн как военных экспедиций против младших партнеров другой державы (русские походы в Среднюю Азию, карательные экспедиции западных держав против Японии) или с целью улучшения собственных стратегических позиций (Опиумные войны или англо-афганские войны). Великобритания и Россия сохраняли при этом состояние мира и дипломатические отношения, то есть формально «долгий мир». Похожая система опосредованного соперничества сложилась и в Западном полушарии. Великобритания и Франция стремились подорвать американскую доктрину Монро, но не прямой войной с США, а с помощью опосредованных силовых акций, не прерывая дипотношений с Соединенными Штатами.

В конце XIX века регионом для вынесения конфликтов из центра стали Балканы. Россия и Австро-Венгрия, формально сохраняя мир, постоянно боролись за влияние в Сербии, Болгарии, Румынии и Греции. В это соперничество втягивались Германия (на стороне Австро-Венгрии) и Великобритания (сближавшаяся с Россией). Военные конфликты между балканскими странами – от Сербо-болгарской войны (1885) до Балканских войн (1912–1913) – были превращенной формой соперничества великих держав. Европейские страны 35 лет поддерживали мир, вынося свои противоречия на Балканский полуостров.

В последней трети XIX века в общественности великих держав царили настроения, похожие на современные. Большая война в Европе казалась немыслимой – преобладала уверенность, что Франко-прусская война была «последней войной белых людей», а «цивилизация уже не допустит войны»: она стала слишком разрушительной и невыгодной ни победителям, ни побежденным. Будущее человечества казалось веком науки – построением нового общества, в котором сотрутся границы между народами и странами благодаря свободе передвижения и средствам связи.

Распад «долгого мира» XIX века был вызван политическими причинами. Германия после прихода к власти императора Вильгельма II в 1888 г. взяла курс на ревизию сложившихся правил игры. Система баланса сил распалась на долгосрочные военно-политические блоки: Антанту и Тройственный союз. В такой ситуации конфликтное пространство на Балканах стало не стабилизирующим механизмом, а средством эскалации межблокового противостояния. Военное здесь в полном соответствии с формулой Клаузевица дополняло политическое: разработка концепции тотальной войны на основе мобилизационных армий велась ради ревизии Венского порядка. Апробация этой концепции, разработанной еще в 1880-х гг., на практике произошла в 1914 году.

Нынешний Ялтинско-Потсдамский порядок, существующий с различными модификациями после 1945 г. до настоящего времени, развивается по логике Вестфальского и Венского порядков. Великие державы установили набор правил по итогам Второй мировой войны. Эти правила действуют до сих пор: формально ведущая роль ООН, состав постоянных членов СБ ООН и наличие у них права вето, сохранение ограничений суверенитета Германии и Японии, силовой отрыв (ракетно-ядерный паритет) США и России от остальных стран мира. Соперничество между великими державами пока происходит в этих рамках. Конфликты и ограниченные войны выносятся на периферию, стабилизируя при этом саму систему.

Можно, конечно, возразить, что в рамках Ялтинско-Потсдамского порядка великие державы формально не объявляют друг другу войн. Но это связано не с наличием ЯО, а скорее с изменением самой системы ведения войны. С середины XIX века продолжается общий процесс удорожания вооружений и возрастания фактора времени при принятии военных решений. Лучшим сценарием начала войны становится нанесение упреждающего удара для уничтожения политического руководства противника и блокировки развертывания им вооруженных сил. Прежде кризис порождал войну: возникала конфликтная ситуация, дипломаты обменивались угрожающими нотами, и в какой-то момент следовало объявление войны. Теперь действует обратная схема: внезапный удар и силовая акция, после которой дипломаты пытаются осмыслить, а что, собственно, произошло. Впервые такая модель была опробована Японией в Маньчжурии в 1931 г., и с тех пор стала эталоном военно-штабного планирования.

В этом смысле эффективность англосаксонской теории «ядерного сдерживания» под вопросом. В ее основе лежал постулат американского дипломата Джорджа Кеннана: СССР можно сдерживать потому, что его руководство не хочет новой большой войны. Субъектов, которые стремятся развязать войну, сдерживать невозможно по определению: угрозы только подарят им долгожданный повод ее объявить. Мы не можем говорить об эффективности или неэффективности «ядерного сдерживания», коль скоро в мире после Второй мировой не было глобальных ревизионистов – политических режимов, стремящихся к слому мирового порядка и готовых развязать с этой целью войну. Только если ядерная угроза удержит их от этого, мы можем сказать о ее эффективности. Пока же сдерживание выступало скорее «самоубеждением»: угрозами в адрес субъектов, которые и так не желали войны.

Химический прецедент

История дает нам и обратные примеры: наличие оружия массового поражения (ОМП) отнюдь не гарантирует мир. Именно это доказывает история химического оружия (ХО) в период между мировыми войнам.

В Первой мировой войне Германия впервые в истории использовала отравляющее вещество (ОВ). Общее число жертв от ХО в Первой мировой войне оценивается в 1,5 млн человек. Параллельно расширялся опыт применения ХО в локальных войнах. Красная армия под командованием Михаила Тухачевского применила ОВ при подавлении Тамбовского восстания в 1921 году. Румынская армия – при подавлении Татарбунарского восстания в Буковине. Во время войны в испанском Марокко в 1921–1927 гг. объединенные испанские и французские войска использовали горчичные газовые бомбы. В ходе Второй итало-эфиопской войны 1935–1936 гг. от итальянских химических атак (прежде всего горчичным газом) погибли около 275 тыс. эфиопов. (Для сравнения: суммарные потери от атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки к 1951 г. составили 110–140 тыс. человек с учетом умерших от вторичных поражающих факторов). Япония в 1937–1945 гг. широко применяла ХО в Китае, как против Гоминьдана, так и против коммунистов, что привело к гибели, по разным оценкам, 60–130 тыс. человек.

В 1920-е и 1930-е гг. широко распространилась точка зрения, что будущая война станет химической. В Европе строились специальные убежища, военнослужащих и гражданских обучали пользоваться средствами индивидуальной защиты. В большинстве стран проводились городские учения по защите и оказанию первой помощи при нанесении противником химических ударов. (Как, например, известные учения ОСОВИАХИМа в СССР.) Однако при этом военные эксперты признавали невысокие способности вооруженных сил и населения противостоять масштабным химическим атакам.

В июне 1925 г. представители 37 стран подписали в Женеве под эгидой Лиги Наций бессрочный Протокол о запрещении применения на войне удушающих, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств (Женевский протокол). Это положение распространялось на все существовавшее в то время ОМП. Вопрос о последствиях Женевского протокола остается дискуссионным: есть две точки зрения. Согласно первой, протокол носил гуманистический характер и позволил избежать применения ХО в годы Второй мировой войны. Согласно второй, запрет на применение ХО был пролоббирован командованием создававшихся в то время бронетанковых сил. Свободное применение ХО могло бы оставить танки без пехотного прикрытия, что сделало бы невозможным появление крупных механизированных формирований. Женевский протокол 1925 г. позволил создать основное ударное оружие Второй мировой войны – бронетанковые силы.

Во Второй мировой войне ни одна из сторон не пошла на применение ХО даже под угрозой полного поражения и капитуляции. (Имели место только локальные инциденты вроде попыток польской армии использовать ОВ под Варшавой в сентябре 1939 г. или Германии пустить газ в катакомбы под Севастополем и Керчью.) Историки иногда объясняют это необычное явление неудобством использования ХО против рассредоточенных войск противника, слабой контролируемостью распространения ОВ и зависимостью от погодных условий. Однако опыт применения ХО Японией против китайских сил позволяет опровергнуть эти тезисы. Гораздо большую роль играла, видимо, логика взаимного удерживания от применения ХО. В межвоенный период ХО применялось против неприятеля, не имевшего этого оружия. Зато использование ХО против противника, обладавшего аналогичными возможностями, привело бы к ответному удару.

В середине 1950-х гг. португальский военный мыслитель Фердинанд Отто Микше попытался смоделировать ход военных действий во время атомного конфликта. За основу он взял кампанию 1940 г., предположив, что стороны обладали в тот момент атомными боезарядами. По сценарию Микше, Германия и ее противники сначала использовали бы «атомную артиллерию», затем перешли бы к позиционной войне, не спеша заключать мир даже после обмена с противником атомными ударами по ключевым городам. Однако при этом Микше вывел за скобки тот факт, что и Германия, и западные державы уже обладали ХО. Следуя его логике, на Западном фронте весной 1940 г. союзникам было бы выгодно предпринять химическую атаку на Кельн и Берлин, а немцам – на Париж и Лондон. Аналогично и советское командование в момент фактического развала фронта в июне 1941 г. теоретически могло бы использовать ХО, чтобы приостановить немецкое наступление.

На деле в годы Второй мировой войны противники удерживали друг друга от применения ХO. 12 мая 1942 г. премьер Уинстон Черчилль выступил по радио с заявлением, что Великобритания примет адекватные меры, если Германия и Финляндия применят ядовитые газы против СССР. Заявление Черчилля вызвало панические настроения в Берлине: по расчетам от масштабной химической атаки англичан из-за недостатка газоубежищ и защитных средств могло погибнуть 40-60% населения Германии. Ответная химическая атака Люфтваффе могла предположительно уничтожить только 15-20% населения Великобритании. Германия так и не примерила ХО против СССР, а осенью 1943 г. вывезла его с восточного фронта. Стороны, ведя тотальную войну, отказались от применения обоюдоострого ОМП.

«Химический прецедент» позволяет усомниться в четырех стереотипах современной теории «ядерного сдерживания».

Угроза нанесения неприемлемого ущерба может заставить агрессора отказаться от войны. Германию и Японию не остановило наличие у их противников больших запасов ХО и угроза нанесения химических ударов. (Гарантировать, что этого не произойдет, в конце 1930-х гг. не мог никто.)

Локальные конфликты между ядерными державами обязательно завершатся его применением. Советско-японские конфликты конца 1930-х гг. доказывают обратное. В 1937–1939 гг. СССР и Япония вели необъявленную войну в Китае: 3,5 тыс. советских военнослужащих участвовали в военных действиях с японцами. Во время конфликта у озера Хасан (июль-август 1938 г.) 15 тыс. бойцов Красной армии противостояли 20 тыс. японцев, причем СССР бросил на японские силы авиацию дальнего действия. В мае-августе 1939 г. 65-тысячная советско-монгольская группировка вела боевые действия против 75-тысячной японско-баргутской армии в районе реки Халхин-Гол. Однако ни один из противников, говоря современным языком, не нажал на «химическую кнопку».

Любое государство обязательно использует ЯО при угрозе полного военного разгрома. Но Франция в 1940-м и Германия в 1945-м капитулировали, так и не воспользовавшись ХО. Великобритания и СССР в критические для себя дни осени 1940-го и осени 1941 гг. также не прибегли к ХО. Иногда политические режимы предпочитают капитулировать, не применяя имеющееся у них ОМП.

Во время ядерной войны противники обязательно нанесут друг по другу контрценностные ядерные удары. Однако люфтваффе «битве за Британию» (август 1940 – май 1941 гг.) не нанесла контрценностный удар ХО по британским городам. Германия не попыталась использовать ХО в 1944–1945 гг. даже под угрозой скорого военного поражения. Не нанесли химического удара по Германии и Королевские ВВС в период воздушного наступления 1943–1945 годов.

Возникает вопрос, не попытаются ли великие державы таким же образом однажды «вывести из игры» и ядерные системы. Во всяком случае, «химический прецедент» делает всю теорию «ядерной эскалации» гораздо менее однозначной, чем мы привыкли думать. Опыт Второй мировой войны позволяет представить конфликт между великими державами, в котором они не применяют ЯО.

Что мешает «ядерному блицкригу»?

В экспертном сообществе принято делить историю международных отношений на «доядерную» и «ядерную» эпохи. Но это заблуждение. Современное понимание роли ЯО опирается на концепцию воздушной мощи, разработанную итальянским генералом Джулио Дуэ в 1918 году. Она предусматривает достижение победы посредством стратегических бомбардировок – поражение авиацией ключевых городов противника в условиях недостигнутого господства в воздухе. Концепция «воздушной мощи» постулировала, что противник капитулирует после уничтожения его ключевых городов и промышленных объектов, независимо от успехов на фронтах. В этом смысле вся современная ядерная стратегия носит не новаторский, а архаичный характер. Она опирается на стратегические идеи первой половины прошлого века, унаследовав и все присущие им проблемы.

Реализовать идеи Дуэ во время Первой мировой войны было невозможно в связи с низкой грузоподъемностью и малой дальностью полета авиации. На протяжении последующих двадцати лет шло подтягивание технических средств к концепции воздушной войны. Они развивались по линии совершенствования отдельных компонентов: 1) увеличение радиуса действия и грузоподъемности бомбардировщиков; 2) создание истребительной авиации; 3) развитие систем ПВО, призванных защитить другие составляющие вооруженных сил от авиации противника. Только Вторая мировая война стала апробацией этих теорий на практике.

Концепция стратегических бомбардировок впервые опробована в «битве за Британию» осенью 1940 года. Германия попыталась принудить Великобританию к капитуляции с помощью регулярных бомбежек британских городов. Однако осуществить эту операцию не удалось из-за слабой грузоподъемности немецких бомбардировщиков, высокой маневренности британских истребителей и использования англичанами систем ПВО, включая локаторы.

Опыт англичан оказался более успешным. Начальник штаба Королевских ВВС Чарльз Портал предложил премьер-министру Черчиллю концепцию стратегических бомбардировок Германии. Ее суть состояла в поражении авиацией важнейших экономических и административных центров противника. И хотя эта идея в целом соответствовала теории Дуэ, она содержала момент новизны, поскольку предполагала действие в условиях недостигнутого господства в воздухе. Акцент смещался с «нокаутирующего удара» противнику на его «воздушную осаду».

Соединенные Штаты, вступив во Вторую мировую войну, приняли британскую концепцию стратегических бомбардировок. В январе 1943 г. на встрече в Касабланке Черчилль и Рузвельт решили приступить к стратегическим бомбардировкам Германии совместными силами. Операция «Пойнт-бланк» началась летом 1943 г. и (с отдельными перерывами) продолжалась до конца войны. Осенью 1943 г. США начали также стратегические бомбардировки городов и промышленных объектов Японии. (Наиболее масштабной была атака на Токио 9-10 марта 1945 г., в результате которой погибло около 100 тыс. человек.)

На рубеже 1944–1945 гг. в Соединенных Штатах созданы специальные комиссии для оценки последствий стратегических бомбардировок Германии и Японии. Их выводы были неутешительны. Оказалось, что стратегические бомбардировки не вынудили Германию и Японию прекратить сопротивление. Во-первых, стратегические удары мало повлияли на военно-промышленные потенциалы этих стран. (Достаточно отметить, что 1944 г. стал пиком военного производства Германии в ходе Второй мировой войны.) Во-вторых, даже на завершающем этапе войны Третий рейх проводил крупные и успешные наступательные операции вроде разгрома союзников в Арденнах в декабре 1944 года. В-третьих, относительно успешные бомбардировки больших городов (Дрездена или Токио) требовали достаточного парка бомбардировщиков и проводились без серьезного противодействия истребительной авиации и/или ПВО противника. Косвенно содержался тревожный вывод, что в борьбе с таким противником, как СССР, союзники не смогут эффективно использовать воздушную мощь. Выходом из тупика должно было стать создание более разрушительных средств поражения, способных с небольшими издержками достичь крупных целей.

На исходе Второй мировой войны американские военные аналитики пришли к выводу, что в будущем для успешных стратегических бомбардировок лучше всего иметь компактную, но очень мощную авиабомбу. Таким оружием должны были стать протестированные в августе 1945 г. атомные боезаряды. В США в середине 1940-х гг. зародилась концепция «атомного блицкрига» – быстрого подавления воли и способности противника к сопротивлению с помощью ВВС и массированного использования атомного оружия. 15 сентября 1945 г. генерал-майор Лорис Норстед, отвечавший за планирование в штабе ВВС США, направил соответствующий меморандум генерал-майору Лесли Гровсу, руководителю Манхэттенского проекта. В документе излагались взгляды на применение ВВС с учетом появления нового оружия, содержались результаты расчетов потребности в атомных боеприпасах, и главное – ВВС хотели знать, сколько бомб имеется у Соединенных Штатов. Базовые положения американской стратегии выглядели следующим образом:

США должны быть готовы проводить наступательные операции против любой мировой державы или коалиции держав.

Они должны иметь достаточное количество баз и сил авиации для нанесения удара в «стратегическое сердце» любого потенциального врага.

Важнейшей задачей стратегической авиации с началом боевых действий является немедленное подавление воли и способности противника к сопротивлению.

Эксперты созданного в 1946 г. Стратегического авиационного командования (САК) США рассматривали возможность нанести в случае начала войны немедленный сокрушающий удар против СССР с использованием атомного оружия. Однако, как вскоре выяснилось, выполнить стратегические задачи на основе атомного оружия 1940-х гг. было невозможно. По расчетам, проведенным в конце сороковых, оно обладало ограниченной мощностью (в частности, не могло уничтожить железобетонные конструкции) и доставлялось к цели только авиационными носителями. Опыт Корейской войны (1950–1953) доказал, что авиационные силы могут быть блокированы системами ПВО и истребительной авиации. Доставить к цели много атомных боезарядов ранга «хиросимского» было проблематично из-за способности СССР помешать действиям ВВС.

Ситуация как будто изменилась после создания в 1952–1953 гг. термоядерного оружия. Обладая в принципе неограниченной мощностью, оно могло уничтожать стратегические объекты и доставляться к цели как авиационными, так и ракетными средствами. Военные доктрины не только сверхдержав, но и ядерных держав «второго эшелона» переориентировались на ракетные носители как более эффективные средства доставки. Во-первых, в случае войны задача ЯО – поражение административных центров и промышленных объектов. Во-вторых, оно может быть применено только сразу и целиком, путем нанесения массированного удара, призванного уничтожить большую часть промышленного потенциала противника. На этой основе администрация Дуайта Эйзенхауэра приняла концепцию «массированного возмездия»: тотального ядерного удара по городам противника в случае начала войны. Технической основой «массированного возмездия» стал одобренный в 1960 г. Единый комплексный оперативный план (Strategic Integrating Operation Plan, SIOP), предусматривавший использование 3,4 тыс. стратегических ядерных боезарядов для нанесения массированного удара.

Но проработка в Соединенных Штатах сценариев тотальной ядерной войны наталкивалась тогда на три ограничения: 1) сложность защиты территории самих США от ответных (хотя и более слабых) советских ударов; 2) недостаточное влияние ядерных ударов на способность СССР быстро занять Западную Европу и Восточную Азию; 3) невозможность поддерживать действия своих вооруженных сил вблизи от территории Советского Союза. Война оказывалась без политической цели: она не могла сделать неуязвимой Америку и принудить к капитуляции Москву. Иначе говоря, у Соединенных Штатов не было средств для быстрой переброски в Евразию мощной сухопутной армии, чтобы подкрепить воздушное наступление успехами на земле. Напротив, в случае начала войны американские базы в Европе и Восточной Азии становились заложниками СССР.

Похожие проблемы возникли и у Советского Союза, когда в конце 1950-х гг. он создал средства доставки ЯО к территории Соединенных Штатов. Даже поражение ЯО ключевых американских городов не способно привести к капитуляции и позволить Москве перебросить сухопутную группировку на Североамериканский континент. Такая задача была тем более малореалистичной в отсутствии у Советского Союза мощного океанского флота. Единственным вариантом применения стратегического ЯО мог быть массированный ответный удар по американским городам и промышленным объектам для нанесения им адекватного ущерба в случае ядерного удара по СССР. Все сценарии советских военных учений времен холодной войны предусматривали наступление до Рейна или до Ла-Манша, но никак не до Вашингтона или Лос-Анджелеса.

Для выхода из стратегического тупика американские эксперты с конца 1950-х до начала 1970-х гг. предложили несколько вариантов обновленного ядерного блицкрига:

нанесение разоружающего удара по пусковым установкам противника;

использование систем противоракетной обороны для защиты своей территории;

поражение центров управления ракетами средней дальности за счет выигрыша в подлетном времени;

нанесение комбинированных (ядерных и неядерных) ударов с использованием высокоточного оружия.

Последующие американские ядерные концепции (включая «быстрый глобальный удар» начала XXI века) были по сути повторением идей комбинированных контрсиловых ударов 1970-х годов. Их главной проблемой оставалась низкая способность капитализировать применение ЯО в политическую победу. Сам по себе обмен ядерными ударами не решает исход войны. Поражение ключевых административных и промышленных центров, военной инфраструктуры и пусковых установок должно дополняться переброской сухопутных войск на вражескую территорию, чтобы солдат-победитель установил там желанный порядок. Но ни СССР, ни США не могли сделать этого ввиду: 1) предельной географической удаленности друг от друга; 2) сложного рельефа для ведения военных действий; 3) отсутствия технических средств для быстрой переброски миллионных армий через океаны.

Современная военная наука по-прежнему опирается на разработанную в конце 1920-х гг. теорию «глубокой операции». Ее основная идея заключается в нанесении удара по всей глубине обороны противника с использованием артиллерии, авиации, бронетанковых войск и воздушных десантов, чтобы поразить всю оперативную группировку противника. Роль ударной силы отводилась механизированным корпусам, достигавшим двух целей: прорыва фронта обороны противника на всю его тактическую глубину и немедленного ввода группировки подвижных войск для развития тактического прорыва в оперативный успех. Географический лимит такого планирования составляет примерно 200–250 км, после чего необходима пауза для перегруппировки войск и подготовки новой «глубокой операции». Но географическая отдаленность и океанские просторы не позволяют Советскому Союзу (России) и Соединенным Штатам достичь территории друг друга даже при совершении трех-четырех успешных «глубоких операций». Подкрепить результаты ядерных ударов проведением «глубоких операций» ни США, ни Россия, ни Китай не могли, да и не могут до сих, при существующим уровне развития военно-технических сил.

В 1970-е гг. Вашингтон и Москва попытались сгладить это затруднение за счет создания крупнотоннажных грузовых кораблей, военно-транспортных самолетов большой подъемной мощи, десантных подразделений, способных к автономных действиям в течение определенного времени. Однако в результате появились лишь экспедиционные силы, готовые наносить поражение заведомо более слабому противнику. Их действия могут опираться только на массированное прикрытие ВВС и ПВО, то есть на наличие стационарных военных баз на региональном ТВД.

О нерешенности проблемы свидетельствует история с системой «быстрого глобального удара» (Prompt Global Strike – БГУ). Официально о запуске программы Белый дом объявил в феврале 2010 года. В идеале БГУ была призвана дополнять соединения Сил передового развертывания Экспедиционных воздушных сил (которые могут быть развернуты в течение 48 часов) и Авианосных ударных групп (Carrier battle groups). Здесь, однако, сразу встал важный вопрос. До настоящего времени точно не определено, против кого и в каком формате можно использовать такой удар. На территории «государств-изгоев» и террористических анклавов нет достойного списка целей для применения столь дорогих и технически сложных средств. Для поражения объектов противника такого ранга проще и эффективнее использовать крылатые ракеты в неядерном оснащении. Теоретически с помощью новых технических средств (например, неядерных баллистических ракет подводных лодок) можно поразить группу целей на территории других ядерных держав, но это не гарантирует, что противник, во-первых, не ответит ядерным ударом, а во-вторых, прекратит сопротивление и пойдет на мир. И главное: поражение соответствующих целей невозможно подкрепить масштабной наземной операцией на территории России и/или КНР.

Таким образом, не теория «ядерного сдерживания», а неспособность сверхдержав перебросить многомиллионные армии в другое полушарие и поддерживать там их действия гарантировала «долгий мир» после 1945 года. На сегодняшний день сценарий нанесения стратегических ядерных ударов не дает ни одной из сторон победы в войне. Ситуация может измениться только при двух вариантах. Первый: решение задачи переброски крупных армий через океаны и поддержания их действий в течение длительного времени. Второй: появление помимо США, России и КНР других сухопутных держав с мощными обычными вооружениями.

«Ограниченность» без цели

Здесь, однако, возникает ключевая проблема: а можем ли мы вести ограниченные войны с использованием ЯО? Современная военная наука как будто допускает такой тип войн. Ограниченная ядерная война определяется как «война с применением различных видов оружия, в том числе ядерного, использование которого ограничивается по масштабам, районам применения и видам ядерных средств». Такая война теоретически возможна в течение ограниченного времени на одном или нескольких ТВД с использованием преимущественно тактических и оперативно-тактических (или части стратегических) ядерных средств для поражения. С военной точки зрения целями для такой войны могут быть: 1) защита своих войск, оказавшихся в кризисном положении; 2) поражение вооруженных сил и инфраструктуры противника, не обладающего ЯО или неспособного к ответному удару.

Пионерами в развитии теории ограниченного применения ЯО были британские стратеги. Именно они еще в 1945–1946 гг. разработали концепцию использования ЯО на ограниченном ТВД для отражения масштабной сухопутной операции противника. Но полноценная теория «ограниченной ядерной войны» разработана в конце 1950-х гг. Генри Киссинджером, Робертом Осгудом и Германом Каном. Они исходили из возможности ограниченного применения ЯО на одном или нескольких ТВД. Такая война, по их мнению, предполагала бы:

борьбу за четко определенные политические уступки противника;

ограничение целей для поражения преимущественно военными объектами;

признание возможности заключить с противником своеобразную конвенцию (гласную или негласную) об ограниченном характере применения ЯО.

Теоретики «ограниченной ядерной войны» открыто обращались к наследию раннего Нового времени. Киссинджер призывал обратить внимание на две особенности войн эпохи Людовика XIV: 1) ограниченное применение силы для выполнения определенной политической задачи; 2) стремление максимально не затрагивать гражданское население военными действиями. Осгуд полагал, что опыт «войн за наследство» XVIII века может быть полезным в ядерную эпоху: ограниченное применение тактического ЯО вынудит противника сесть за стол переговоров. На отсылке к кампаниям XVIII столетия строилась и концепция Кана. Предложенные им понятия «эскалационный контроль» и «эскалационное доминирование» означали, что противник, увидев американское превосходство, пойдет на переговоры, а не превратит ограниченное столкновение в тотальную войну.

Эти наработки легли в основу принятой в 1961 г. американской концепции «гибкого реагирования». Она базировалась на трех постулатах. Первый: признание возможности поражения ЯО ограниченного круга целей для принуждения противника к политическому компромиссу. Второй: допустимость ведения военных действий между ядерными странами на основе обычных вооружений («высокий ядерный порог»). Третий: смещение центра тяжести на ограниченные военные конфликты в регионах. Последнее означало возможность ведения опосредованной войны через доверенных субъектов. Такой подход был фактически отсылкой к стратегии второй половины XVII века, когда великие державы искусственно ограничивали ТВД.

Похожие процессы происходили и в советской стратегической мысли. Официально СССР отрицал концепцию «ограниченной ядерной войны». Но в 1960-е гг. на страницах советских военных журналов развернулась полемика о возможности удержать будущий военный конфликт на доядерном уровне. Советские военные эксперты, наряду с американскими, признали возможность ограниченного применения ядерного оружия и локализацию военных действий одним или несколькими ТВД.

Теоретически в свете опыта Хиросимы, Нагасаки, учений на Тоцком полигоне и в Неваде ограниченное применение ЯО вполне вероятно. Главной проблемой было, однако, отсутствие политических целей. Что, собственно, могла дать такая война советским и американским лидерам? Первым ее следствием стал бы крах мирового порядка, который обеспечивает привилегированное положение как США, так и СССР за счет их статуса постоянных членов Совбеза ООН. Эти издержки не окупил бы захват отдельных территорий вроде Западной или Восточной Германии, которые затем пришлось бы восстанавливать ценой крупных финансовых и людских потерь.

Не было и механизма эскалации такого рода конфликта. Как, собственно, могла начаться подобная ограниченная война? В рамках блоковой структуры мира спорных пространств по сути не было. Теоретически триггером стало бы столкновение двух Германий. Но германский вопрос был стабилизирован комплексом международных соглашений начала 1970-х годов. В конфликтах на периферии сверхдержавы научились использовать союзников и обычные вооружения. В Индокитае, Никарагуа, Анголе, Мозамбике, Афганистане просто не было высокозащищенной инфраструктуры, для поражения которой требовалось бы применить ЯО.

Согласно доктринам времен холодной войны, все сценарии использования тактического ЯО оставались предупредительно-оборонительными. Характеристики тактического ЯО также позволяли его использовать, скорее, для отражения атаки противника, чем для подготовки собственного наступления. В середине 1970-х гг., причем синхронно и в СССР, и в США, начали склоняться к тому, что задачи, которые возлагались на ЯО, можно решить с помощью неядерного высокоточного оружия. Одним из пионеров в этом направлении был начальник Генерального штаба Вооруженных сил СССР маршал Николай Огарков, допускавший увеличение дальности «глубокой операции» благодаря прогрессу в средствах вооружений. В этой связи в Соединенных Штатах его принято считать одним из авторов «революции в военном деле», суть которой заключается в решении задач ТЯО высокоточным оружием.

В минувшие 70 лет мир поддерживался не наличием ЯО и не какими-то особыми его характеристиками. Он обеспечивался нежеланием Москвы и Вашингтона воевать друг с другом и дефицитом технических возможностей для ведения не только тотальной, но и ограниченной войны. ЯО не применялось, поскольку у политических элит не было не только мотивов, но и рационального сценария для его применения.

Истощение «долгого мира»

Исторический опыт позволяет смоделировать ситуацию, при которой заканчивается «долгий мир». Для этого необходимо не создание сверхнового оружия, а изменение политической мотивации элит. Для начала тотальной войны необходимы:

разочарование элит в действующем мировом порядке;

появление ярко выраженных государств-ревизионистов, нацеленных на слом существующих правил игры;

согласие политических элит и общественности решить проблемы с помощью тотальной войны (т.е. появление «нации войны»);

наличие технических возможностей для сокрушения противника, то есть уничтожения его вооруженных сил и оккупации его территории для установления желанного для победителя порядка.

наличие механизмов эскалации – кризисных пространств, где может начаться война (как, например, Балканы накануне Первой мировой, а Восточная Европа – накануне Второй мировой войны).

В современном мире еще не созрели предпосылки для распада «долгого мира». Однако как минимум три из них уже присутствуют: разочарование элит в действующем мировом порядке, растущее представление элит и общественности о том, что крупный военный конфликт возможен, а также появление механизмов эскалации в виде кризисных пространств. В мире пока нет ярко выраженных ревизионистов («нации войны») и военно-технического прорыва, способствующего тотальным войнам. Однако у ведущих игроков (США, России, возможно КНР) накапливаются причины для крупного военного конфликта.

Заявка Соединенных Штатов на построение нового мирового порядка, сделанная еще в 1990 г., требует решения трех задач: ликвидации Совбеза ООН в его нынешнем виде, демонтажа российского военно-промышленного потенциала и международного признания права на вмешательство во внутригосударственные конфликты. Минувшую четверть века американцы создавали череду прецедентов, пытаясь утвердить концепции «гуманитарных интервенций», «смены режимов» (с последующим осуждением лидеров суверенных государств) и «принудительного разоружения» определенных стран. Но без решения «российской проблемы» американский проект глобального мира обречен на пробуксовку.

Россия, в свою очередь, пытается (насколько позволяют возможности) затормозить американское продвижение. Еще в 1997 г. лидеры России и КНР подписали Декларацию о многополярном мире, заявив о непризнании «однополярного мира». Были попытки Москвы и Пекина привлечь на свою сторону ряд стран ЕС, иногда успешные. Россия также пытается реализовать интеграционные проекты в СНГ, что расценивается в Вашингтоне как попытка взять реванш за 1991 год. Присоединение Крыма к России и последующий конфликт на Украине восприняты в Белом доме как начало пересмотра итогов распада СССР. Между тем вся идеология современного мирового порядка строилась на признании незыблемости итогов 1991 года. Напряженность усилилась после успеха российской кампании в Сирии 2015–2018 гг.: она продемонстрировала лишение США монополии на проведение операций в отдалении от своих границ и с использованием информационно-космических систем. Американцам необходимо снизить значение российского успеха.

Ситуация разительно отличается от холодной войны. Тогда у каждой сверхдержавы был собственный мир: лагерь капитализма и лагерь социализма. В XXI столетии происходит соперничество двух глобальных проектов: «американского лидерства» и «многополярного мира». Разойтись по домам, как в 1960-е гг., невозможно: проекты великих держав связаны с их жизненными интересами. Каждой из сторон требуется крупный успех в противостоянии. США – для восстановления позиций потускневшего за последние десять лет проекта глобализации (возможно, несколько видоизмененного) и собственной гегемонии. России и Китаю необходима победа, демонстрирующая успех многополярного мира.

Дополнительным толчком к военному противоборству могут стать проблемы внутренней политики. Во-первых, для консолидации элит необходим образ не просто врага, но реалистического врага, в которого верит население. Во-вторых, во всех великих державах нарастает апатия политических систем: граждане все меньше воспринимают указания центральной власти как руководство к действию. В-третьих, длительная экономическая стагнация во всех ведущих государствах также требует какого-то крупного потрясения, которое может перекрыть негатив.

Концепция подобного конфликта сформировалась еще в 1990-е годы. Именно тогда в США стала утверждаться идея «принуждения»: заставить противника принять определенные политические условия посредством молниеносной военной операции – поражения некоего выборочного комплекса целей. Такой вариант мог бы быть опробован в виде столкновения с другими ядерными державами на территории третьего государства. В это же время в России появилась концепция «нанесения заданного ущерба» – поражения ряда целей, после чего условный агрессор сядет за стол переговоров. Война в Сирии с ее пограничными ситуациями (от использования беспилотников против российских баз до ликвидации инструкторов и участников частных военных компаний), возможно, представляет собой попытку апробации подобных конфликтов. Примечательно, что в Соединенных Штатах в унисон с сирийской войной идет широкое обсуждение проблем преодоления мощных зон ПВО противника.

Формируются и условия для ведения крупных региональных войн. На протяжении последних десяти лет между Россией и США появились как минимум два конфликтных пространства – Балто-Черноморский регион и Ближний Восток, где стороны разворачивают военную инфраструктуру в непосредственной близости друг от друга. В перспективе к ним может добавиться и Афганистан, где американские базы – потенциальная мишень для ответного удара России в случае поражения ее объектов где-то в другом месте. Совершенствуются технические средства для ведения подобной войны – крупнотоннажные корабли, транспортные самолеты большой грузоподъемности и большие воздушно-десантные подразделения, способные в течение длительного времени вести военные действия на удаленной от базы территории. США и Россия активно разрабатывают, а теперь и развертывают в кризисных регионах, различные типы систем ПВО и региональной ПРО. В эту логику вписывается и стремление американцев воссоздать парк ракет средней и меньшей дальности. Именно они выступают идеальным средством взятия в заложники как можно большего числа региональных объектов.

В этом отношении можно согласиться со словами генерал-полковника Виктора Есина о том, что «период президентства Дональда Трампа станет той эпохой, когда режим контроля над ядерными вооружениями рухнет». Крах Договора РСМД и завершение СНВ-3 поставят под вопрос и перспективы сохранения Договора о нераспространении ядерного оружия 1968 года. Тем самым риски применения ЯО неизмеримо возрастут. Но это – закономерный результат развития стратегических тенденций последних 25 лет.

Ключевой вопрос стратегии XXI века: а существует ли другое применение ЯО за рамками концепции «воздушной мощи»? До настоящего времени у нас не было подобных стратегий. И все же минувшие двадцать лет выявили новые интересные поиски на этом направлении.

«Минимизация» ЯО. В начале 2000-х гг. в США появилась литература о создании «миниатюрного ЯО» мощностью в 1–5 килотонн. Такое оружие теоретически можно использовать для уничтожения заглубленных и высокозащищенных целей с минимальными экологическими последствиями. В перспективе может произойти стирание грани между конвенциональными и ядерными вооружениями. ЯО повторит эволюцию артиллерии в раннее Новое время – от тяжелых осадных орудий Столетней войны до легких скорострельных пушек XVI века.

Сочетание тактического ЯО с действиями пехоты. Подобные опыты отрабатывались на учениях в США и СССР в 1950-е годы. Судя по опубликованным данным, в то время они были признаны неэффективными. Однако подобная идея возродилась в американской концепции «объединенных операций» 2005 года. Она предусматривает возможность взаимодействия сил быстрого реагирования с нанесением локальных ядерных ударов. Данных о продолжении поисков на этом направлении пока нет, но, возможно, они не происходят открыто.

«Оружие геноцида». Российский эксперт Андрей Кокошин еще в 2003 г. указал, что ядерная война может иметь политическую цель как война ядерного государства против неядерного. В этом случае ЯО превращается в оружие для геноцида определенных народов. Идеальным средством для решения этой задачи станет, видимо, какой-то «облегченный вид» ЯО вроде нейтронного оружия, поражающего органическую материю при минимальном вреде инфраструктуре. Геноцид, который был технически затруднен еще в первой половине ХХ века, становится более доступным. (Притом что общественность государств, осуществляющих геноцид, будет лишена необходимости видеть его результаты и участвовать в процессе его осуществления.) Что касается мотивации, то он может быть обоснован, например, желанием ликвидировать общество, которое из поколения в поколение «рождает террористов».

Возникает необычная на первый взгляд перспектива. Не ЯО удерживает стабильность, а постепенный распад «долгого мира» поставит вопрос о трансформации ЯО, возможно, в некий иной вид вооружений. Современные типы ЯО мало годятся для больших региональных войн. Соответственно они могут или отмереть (как по сути это и произошло с ликвидируемым на наших глазах ХО), или приспособиться к новым условиям, став составной частью будущих региональных конфликтов. Наличие ЯО уже выступает не столько гарантией от начала войны, сколько гарантией от его неприменения против вас противником – как ХО во Второй мировой войне.

Технически и политически наземная региональная война между Россией и Соединенными Штатами более вероятна, чем в 1960-е годы. Значит, она может стать большим искушением для политиков. В такой ситуации ЯО едва ли явится сдерживающим фактором. Мы часто забываем о том, что применение ЯО – ситуация не военная, а политическая: для его использования необходима санкция высшего руководства. Маловероятно, что санкция будет дана не только в ходе ограниченной войны на территории третьего государства, но и во время полномасштабной войны. Уместно вспомнить «химический прецедент», когда великие державы воюют, не прибегая к имеющемуся у них ОМП.

Россия. Весь мир > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 21 ноября 2018 > № 2826790 Алексей Фененко

Ядерное табу исчезает?

Нина Танненвальд

Как разрушилась система разоружения

Нина Танненвальд – директор программы международных отношений Института Уотсона в Бостонском университете. Автор книги «Ядерное табу: США и неиспользование ядерного оружия с 1945 года» (The Nuclear Taboo: The United States and the Non-Use of Nuclear Weapons Since 1945).

Резюме После десятилетий, когда крепло понимание того, что ядерное оружие неприемлемо, мир движется в противоположном направлении. Государства вновь стали ценить ядерное оружие. Ядерное табу теряет силу. Но это нельзя считать необратимым, таков выбор лидеров.

Пятого апреля 2009 г. президент США Барак Обама, выступая в Праге, подтвердил свою приверженность «миру без ядерного оружия». Для достижения этой цели он обещал согласовать договор о сокращении вооружений с Россией, ратифицировать Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ) и провести глобальный саммит по проблеме полного уничтожения ядерных арсеналов. Он признал, что мир вряд ли станет безъядерным в обозримом будущем, тем не менее американский президент впервые в истории представил план поэтапного отказа от ядерного оружия. Предшественник Обамы Джордж Буш-младший, напротив, увеличил ядерные запасы и отказался от контроля над вооружениями.

Мировое сообщество ликовало. Ядерное разоружение вновь вернулось в мировую повестку. В сентябре того же года Совет Безопасности ООН единогласно принял резолюцию, одобряющую идеи Обамы и подтверждающие различные меры разоружения и нераспространения ядерного оружия. В октябре Нобелевский комитет присудил Обаме премию мира за его стремление к ядерному разоружению. Спустя 60 лет после того, как человечество впервые увидело разрушительную силу ядерной реакции, единственная страна, когда-либо применявшая ядерное оружие, представила миру план, как вернуть джинна в бутылку.

Но вернемся в 2018 год. Спустя почти 10 лет ядерное разоружение остается далекой мечтой. Все ядерные державы тратят огромные средства на усовершенствование своих арсеналов. США и Россия лидируют, проводя масштабные программы модернизации, предусматривающие разработку новых боеголовок и средств их доставки. Китай стабильно увеличивает арсенал и разрабатывает новые системы доставки, включая ракеты с многозарядными боеголовками. Подобные разработки оказывают дестабилизирующее воздействие, поскольку у других стран появляется стимул ударить первыми, чтобы вывести эти системы из строя. Индия и Пакистан, давно соперничающие друг с другом, тоже расширяют и модернизируют арсеналы. Если нынешние тенденции сохранятся, в ближайшие 10 лет суммарные ядерные запасы Китая, Индии и Пакистана могут вырасти на 250 боеголовок – с 560 до 800. Кроме того, некоторые страны одобрили опасно агрессивные ядерные доктрины и смягчили правила применения ядерного оружия.

Одновременно начала разваливаться система соглашений по контролю над вооружениями. Сокращение вооружений США и России, на долю которых приходится 90% мирового ядерного оружия, застопорилось из-за роста напряженности между двумя странами. На многостороннем уровне глобальные усилия по предотвращению распространения ядерного оружия – в том числе предусмотренные Договором о нераспространении (ДНЯО) – тоже терпят крах. Нормы и механизмы мониторинга ДНЯО помогли остановить распространение ядерного оружия, благодаря им в мире сегодня всего девять ядерных держав – гораздо меньше, чем предсказывал Джон Кеннеди, который в 1963 г. говорил о «15, 20 или 25 государствах». Но основы этого договора рушатся. Государства, не обладающие ядерным оружием, согласились таковыми и оставаться в обмен на обязательство ядерных держав стремиться к разоружению, но сегодня возникло ощущение, что последние нарушили свою часть сделки.

Еще большую тревогу вызывает восхваление самого разрушительного оружия человечества некоторыми мировыми лидерами. Президент России Владимир Путин и северокорейский лидер Ким Чен Ын вновь превратили ядерное оружие в символ национальной мощи – они рассказывают о возможностях своих стран, проводят военные парады и даже прибегают к ядерным угрозам. Есть еще президент США Дональд Трамп, который хвастался размерами своей «ядерной кнопки», угрожал ответить КНДР «с яростью, которой мир никогда не видел», и поддержал масштабную программу наращивания американского арсенала.

Как после речи в Праге о «мире без ядерного оружия» мы оказались в нынешней ситуации? Дело не только в Трампе. При всем стремлении к ядерному превосходству он не создавал нынешний кризис в сфере разоружения и нераспространения, он лишь усугубил уже возникшие тренды. Еще до прихода Трампа к власти рост геополитической напряженности, агрессивные действия России, модернизация оружия и доминирование в Конгрессе республиканских «ястребов», враждебно относящихся к принципам международного права и многосторонним соглашениям, затруднили дальнейшее сокращение вооружений. Мощная волна противодействия поглотила идеи Обамы о безъядерном мире.

С момента наступления ядерной эпохи мир постепенно шел к консенсусу относительно того, что ядерное оружие настолько разрушительно и ужасающе, что его использование неприемлемо. Эту идею часто называют ядерным табу. Но сегодня нормы и институты ядерного нераспространения рушатся. Соглашения по контролю над вооружениями разорваны. На смену сотрудничеству пришел односторонний подход. На смену сдержанности пришла избыточность. Человечество рискует столкнуться с будущим, в котором ядерное табу – выстраданная норма, обеспечивающая мир на планете, – окажется забыто.

Долгосрочная стратегия

Усилия Обамы по разоружению стартовали успешно. В 2009 г. он отказался от плана администрации Буша-младшего разместить перехватчики системы ПРО в Европе, предложив более умеренную альтернативу, которая не так пугала Россию. В 2010 г. Соединенные Штаты и Россия заключили новый договор по СНВ – относительно скромное, но значимое соглашение, по которому стороны обязались сократить количество размещенных стратегических ядерных боеголовок почти на треть, до 1550. Договор должен был ознаменовать новый этап сокращения вооружений. Вскоре после его подписания администрация Обамы провела первый из четырех глобальных саммитов по ядерной безопасности, который принес ощутимые результаты в обеспечении сохранности ядерных материалов. В 2011 г., подчеркнув, что США сохранят потенциал для нанесения упреждающего ядерного удара, администрация Обамы пообещала не разрабатывать новые боеголовки. С 2012 г. американцы начали переговоры по иранской ядерной программе, которые через несколько лет завершились подписанием Совместного всеобъемлющего плана действий.

Предпринятые Обамой шаги также способствовали изменению представлений о применении ядерного оружия. В Обзоре состава и количества ядерных сил, опубликованном его администрацией в 2010 г., существенно сужены условия, при которых Соединенные Штаты допускали применение ядерного оружия. Речь шла лишь о «чрезвычайных обстоятельствах» для защиты жизненно важных интересов США и их союзников. В документе впервые официально одобрялось ядерное табу: «В интересах Соединенных Штатов и всех стран мира – продлить 65-летний период неприменения ядерного оружия навсегда».

Однако Обаме не удалось достичь амбициозных целей, заявленных в Праге. У Договора СНВ-3 не было продолжения. Несмотря на умеренную ядерную доктрину администрации, Пентагон продолжил мыслить категориями холодной войны и отдавал приоритет нанесению упреждающего ядерного удара. В конце 2010 г. администрация Обамы одобрила масштабную модернизацию арсенала, предполагалось выделить до 1 трлн долларов на разработку нового поколения бомб и систем доставки. Речь в том числе шла о небольших боеголовках для точечных ударов, которые, как опасались сторонники разоружения, проще использовать. Сотрудники делали вид, что наращивание ядерного потенциала не противоречит идеям разоружения, в результате неядерные государства стали более цинично относиться к заявлениям США.

Особенно удивительно, что администрация, говорившая о необходимости «моральной революции» в ядерной сфере, отказалась поддержать кампанию ООН, призванную привлечь внимание к «гуманитарным последствиям» применения ядерного оружия. Запущенная в 2012 г. отчасти под влиянием пражского выступления Обамы, она объединила активистов гражданского общества и неядерные государства. Была проведена серия конференций в поддержку уничтожения ядерного оружия. США вместе с другими постоянными членами Совбеза ООН бойкотировали мероприятия. Тем не менее в результате кампании под эгидой ООН начались переговоры и состоялось голосование по полному юридическому запрету ядерного оружия. К документу присоединились уже 60 подписантов. Сторонники запрета не ждут, что ядерные державы в ближайшее время подпишут документ. Их цель – осудить обладание ядерным оружием и его применение. Проигнорировав кампанию, США и другие постоянные члены Совета Безопасности упустили возможность возглавить движение за полный запрет ядерного оружия и сосредоточиться на мерах, позволяющих снизить ядерные риски, но при этом приемлемых для них самих.

Что пошло не так

Почему Обама не смог выполнить обещания по безъядерному миру? Ответ во многом связан с ухудшением отношений с Россией, главным партнером США в сфере разоружения. Для российского руководства решение администрации Буша-младшего о выходе из Договора по ПРО в 2002 г. означало начало новой гонки вооружений – причем качественной, основанной на новых возможностях, а не количественной. К 2011 г. Россия приступила к модернизации систем времен холодной войны – как стратегических, так и тактических. Началась разработка нового вооружения, в том числе крылатых ракет морского и воздушного базирования, способных нести обычные и ядерные боеголовки. Кроме того, Россия проводила военные учения с использованием обычного и нестратегического ядерного вооружения.

Ситуация ухудшилась после возвращения Владимира Путина на пост президента в 2012 году. Российское руководство давно выступало против расширения НАТО на Восток и размещения элементов американской системы ПРО в Европе. Но теперь упорство в ядерных вопросах достигло пика. (Из-за давления консерваторов Обама не был готов идти на уступки, ограничиваясь заверениями в том, что система ПРО не направлена против России.) В 2013 г. Обама предложил новое соглашение о дальнейшем сокращении стратегических ядерных вооружений, но Путин не заинтересовался этой идеей, а через год вторгся на Украину. Затем Россия вышла из программы Нанна-Лугара «Совместное уменьшение угрозы», в рамках которой США помогали России обеспечивать безопасность хранения ядерных материалов. Периодически Москва угрожала другим странам применением ядерного оружия. Так, посол России в Дании заявил в 2015 г., что, если Копенгаген присоединится к системе ПРО НАТО, датские военные корабли станут целью российских ракет. В 2016 г. Россия бойкотировала саммит по ядерной безопасности – глобальный форум, впервые организованный администрацией Обамы в 2010 году. Именно так были вбиты последние гвозди в гроб российско-американских отношений в сфере безопасности.

Но не только Россия блокировала инициативы Обамы, то же самое делали союзники Соединенных Штатов. На базах НАТО в Бельгии, Германии, Италии, Нидерландах и Турции насчитывается от 180 до 200 ядерных бомб. Некоторые члены альянса, в частности Германия и Нидерланды, с энтузиазмом отнеслись к идее отказа от ядерного оружия, но из-за агрессивных действий России европейские правительства перестали поддерживать уменьшение роли ядерных вооружений в политике безопасности НАТО. Особенно пренебрежительно к стратегии Обамы отнеслась Франция – Париж отказывался обсуждать предложения по разоружению в рамках НАТО, опасаясь, что речь пойдет и о его собственном арсенале. Польша и прибалтийские государства, напуганные действиями России, не поддержали отказ от ядерного сдерживания.

Американские союзники блокировали ядерные инициативы Обамы до конца его президентского срока. Когда летом 2016 г. Обама предложил политику «неприменения первым», Франция, Япония, Южная Корея и Великобритания высказались против изменения ядерной доктрины США и начали лоббировать свою позицию. Учитывая растущую напряженность в отношениях с Россией и КНДР, военные ведомства американских союзников опасались, что отказ от упреждающего удара будет воспринят как слабость. Белый дом отступил.

Повестка Обамы по контролю над вооружениями вызвала противодействие и внутри страны, особенно со стороны «ястребов» с Капитолийского холма и из Пентагона. В обмен на поддержку республиканцами в Конгрессе договора по СНВ 2010 г. Обама выделил миллиарды долларов на модернизацию ядерных вооружений, которую республиканцы считали давно назревшей. Контролируемый республиканцами Сенат выступил против ратификации ДВЗЯИ, хотя Соединенным Штатам не нужно проводить ядерные испытания, учитывая возможность симулировать их на суперкомпьютерах.

Пентагон никогда не поддерживал стратегию безъядерного мира Обамы. Там продолжали считать, что внушительный ядерный арсенал необходим, чтобы сохранить уверенность союзников в том, что США способны их защитить. Пентагон и Госдепартамент выступили против гуманитарной кампании ООН, расценив ее как попытку делегитимации ядерного сдерживания, от которого зависела безопасность Соединенных Штатов и их союзников. Сотрудники Госдепа отнеслись к пражской повестке с большим энтузиазмом, чем их коллеги из Пентагона, но опасались, что, поскольку кампания требует быстрых результатов, придется отказаться от терпеливого, пошагового подхода к разоружению. Белый дом хотел сохранить единство союзников и считал, что участие в кампании даст неверный сигнал и продемонстрирует слабость. (В итоге США приняли участие в одном мероприятии в Вене в 2014 году.) Даже американские эксперты по контролю над вооружениями в частных беседах признавали, что, поскольку Соединенным Штатам не удается добиться заявленных громких целей по разоружению, включая ратификацию ДВЗЯИ и дальнейшее сокращение вооружений совместно с Россией, пошаговый подход выглядит неубедительно.

Обама столкнулся с международными и внутриполитическими препятствиями при реализации пражской повестки, но на самом деле его действиям мешали внутренние противоречия. Во-первых, трудно сочетать масштабную программу модернизации и разоружение. Более того, продвигая стратегию безъядерного мира, администрация отдавала приоритет безопасности США, а основой американской оборонной политики оставалась угроза ядерного возмездия. Сотруднику Совета национальной безопасности удалось сформулировать это противоречие в беседе с колумнистом The Washington Post: администрация «постоянно ищет дополнительные пути достижения прогресса» по пражской повестке Обамы и при этом пытается «обеспечить надежный сдерживающий фактор для США, наших союзников и партнеров». Поэтому администрация выступила против гуманитарной кампании ООН, реальная командная работа – самый сложный аспект разоружения.

Заинтересованность Обамы в разоружении была искренней и глубокой, она возникла еще во время учебы в Колумбийском университете, когда в кампусе набирало популярность движение за замораживание ядерного оружия как ответ на военную программу Рейгана. На старших курсах, в 1983 г., он написал доклад о том, как договориться с СССР о сокращении вооружений, доклад был опубликован в студенческом журнале. К моменту прихода в Белый дом идеи ядерного разоружения зрели в его голове уже 26 лет.

Новая ядерная чрезмерность

Став президентом, Трамп открыл новый период – пугающей ядерной избыточности. Он не только с энтузиазмом поддержал программу модернизации Обамы, но и запланировал масштабное наращивание ядерного потенциала. Практически все элементы американского ядерного арсенала будут усовершенствованы за баснословную сумму – 1,7 трлн долларов за 30 лет. В частности, 100 млрд пойдут на программу межконтинентальных баллистических ракет, включая создание 666 новых ракет, разработку новейших «взаимозаменяемых» боеголовок, которую отложила администрация Обамы, создание 80 новых видов начинки для боеголовок в год. Кроме того, предусмотрено увеличение расходов на разработку, испытание и размещение нового ядерного вооружения. Эти изменения закреплены в доктрине, опубликованной в феврале 2018 г., а очередной Обзор состава ядерных сил США содержит призыв к разработке двух новых боеголовок и расширению способов использования ядерного оружия. Сегодня Соединенные Штаты активно наращивают военную мощь – самыми агрессивными темпами с момента окончания холодной войны.

Вряд ли стоит ожидать, что Трамп займется переговорами по контролю над вооружениями. Когда после избрания его спросили об увеличении арсенала, Трамп ответил: «Пусть это будет гонка вооружений. Мы опередим и превзойдем всех». Его советник по национальной безопасности Джон Болтон является последовательным критиком Договора СНВ-3, который он называл «односторонним разоружением», как и «ястребы» в Сенате. Пока администрация Трампа не отказывается от договора, срок действия которого истекает в феврале 2021 г., но США нужно начинать переговоры с Россией о его продлении. Если соглашение не будет продлено, американские и российские ядерные силы останутся без регулирования впервые с 1972 года.

В то же время Трамп разрушает нормы ядерной безопасности. Судя по различным интервью, он плохо понимает роль ядерного оружия и не беспокоится по поводу правил неприменения, нераспространения и разоружения. Трамп намекал, что у Японии и Южной Кореи должно появиться собственное ядерное оружие. Он не подтверждал обязательства США в качестве участника ДНЯО заниматься разоружением, как это делали все президенты с 1970-х годов. Его заявление о выходе Соединенных Штатов из иранской ядерной сделки нанесло еще один удар по режиму нераспространения. Если Иран решит разорвать сделку и вернется к работе над ядерной программой, на Ближнем Востоке развернется гонка вооружений. Решение Трампа также разрушило перспективы аналогичной сделки по ядерной программе КНДР, Пхеньян вряд ли может ожидать, что достигнутое соглашение просуществует долго. А эксцентричное поведение и агрессивная риторика Трампа заставляет опасаться, что США способны неожиданно нажать на ядерную кнопку. По сообщениям СМИ, Трамп как-то спросил эксперта по внешней политике, зачем ядерное оружие, если его нельзя применить. Впервые после окончания холодной войны вероятность того, что американский президент может всерьез задуматься о применении ядерного оружия, превратилась в пугающую реальность.

Основания для разоружения

Неприменение ядерного оружия с 1945 г. – единственное и самое важное достижение ядерной эпохи. Лидеры должны приложить максимум усилий, чтобы сохранить эту 73-летнюю традицию. Несмотря на некоторые отступления после обнародования пражской повестки Обамы, разоружение по-прежнему остается правильной целью для Соединенных Штатов.

В мире насчитывается 15 тыс. единиц ядерного оружия, многие из них – в состоянии повышенной боевой готовности. Риск ядерного пуска или обмена ударами из-за случайности или ошибки остается высоким, а последствия даже одного подобного инцидента окажутся катастрофическими. С начала ядерной эпохи произошло достаточно много потенциально опасных происшествий, которые могли привести к ядерной детонации или к ядерной войне. Происходящая сегодня качественная гонка вооружений, сочетающая усовершенствование обычного и ядерного вооружения в рамках стратегии сдерживания, повышает риск применения ядерного оружия. Новые технологии увеличивают вероятность того, что обычный удар спровоцирует ядерную атаку из-за неправильного восприятия или ошибочных расчетов. Угроза уничтожить миллионы людей ради национальной безопасности – плохая политика и моральное банкротство.

Многие утверждают, что ядерное оружие – это американский «инструмент мира», который удерживает великие державы от большой войны и поэтому необходим как гарантия безопасности. Но не нужно быть яростным противником ядерного оружия, чтобы прийти к тому же выводу, что и бывшие госсекретари Генри Киссинджер и Джордж Шульц, бывший министр обороны Уильям Перри и экс-сенатор Сэм Нанн: в 2007 г. они публично заявили, что разоружение – стремление к «глобальному нулю» – отвечает интересам США. Эти государственные деятели осознали, что ядерное сдерживание несет с собой огромные риски и затраты. Аргументы в пользу сдерживания не всегда оказываются обоснованными. Что случится, если сдерживание не сработает?

Растущие риски катастрофической ядерной войны перевешивают неопределенные преимущества сдерживания для Соединенных Штатов. Учитывая подавляющую обычную военную мощь США, реальный вызов им может бросить только другая держава, обладающая ядерным оружием. Это означает, что Соединенным Штатам будет комфортнее существовать в мире, где ни у кого не будет такого оружия.

Конечно, в нынешнем международном контексте ядерное разоружение вряд ли возможно. Сегодня все ядерные державы используют стратегию ядерного сдерживания. Но они могут предпринимать шаги по разоружению. Во-первых, им нужно вновь взять на себя обязательства по ядерным ограничениям. Например, отменить повышенную боевую готовность ядерных сил и начать диалог о переходе к политике взаимного отказа от упреждающего удара. США и Россия должны начать переговоры о продлении СНВ-3. Кроме того, ядерным державам пора искать пути конструктивного участия в договоре о запрете ядерного оружия, а не просто игнорировать его. Например, они могли бы предложить большую прозрачность и рассказать, насколько их планы ядерной войны соответствуют гуманитарным критериям. Эти шаги вписались бы в масштабные усилия – возможно, под эгидой ООН, – которые позволили бы возложить на ядерные державы ответственность за последствия реализации их ядерных доктрин и решений о применении оружия. Наконец, должно измениться само представление политиков и дипломатов об «ответственной ядерной державе»: это понятие может относиться только к государству, которое демонстрирует выполнение конкретных обязательств по разоружению.

После десятилетий действия соглашений о контроле над вооружениями, сотрудничества и растущего понимания неприемлемости ядерного оружия мир движется в противоположном направлении. Геополитическая напряженность обострилась. Возобновилась гонка вооружений. Государства вновь стали ценить ядерное оружие. Ядерное табу теряет силу. Но все эти тренды нельзя считать необратимыми, это выбор наших лидеров. Ядерное разоружение должно быть долгосрочным проектом. Сегодняшние политики, возможно, не реализуют поставленную задачу, но они обязаны к этому стремиться.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 6, 2018 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Россия. США. Весь мир > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 21 ноября 2018 > № 2826789 Нина Танненвальд

Террор одиночек

Индивидуальный терроризм: поиск дефиниций и подходов к противодействию

Бахтияр Тузмухамедов – профессор международного права

Резюме Террористы-одиночки во многом порождены современной коммуникационной средой, повышающей скорость обмена информацией, ее плотность и насыщенность. Получить или распространить что угодно, будь то декларация или инструкция по изготовлению бомбы, можно мгновенно и без препятствий.

Террористические акты с целью убийства государственного или общественного деятеля, будь то российский император Александр II в 1881 г., индийский философ Махатма Ганди в 1948 г. и его однофамилица Индира, премьер-министр Индии – тридцатью шестью годами позже, хотя и были совершены одним, а в случае с Индирой Ганди – двумя исполнителями, задумывались и планировались организациями – политическими, религиозными или этническими. При этом между организацией и исполнителем прослеживалась явная и устойчивая связь.

Иное дело – насильственные действия одиночки с не вполне различимыми идейными мотивами. Они к тому же могут объясняться особенностями его психики, а явная связь с какой-либо известной организацией отсутствует. Однако в их поступках, пусть в некоторых случаях и не сразу, прослеживается идейная подоплека, очевидный умысел, заблаговременное планирование, намерение совершить акт, который в случае успеха будет иметь значительный общественно-политический резонанс. К таким «одиноким волкам» можно отнести Виктора Ильина, попытавшегося в 1969 г. убить Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева, или Андерса Брейвика, учинившего в 2011 г. бойню в правительственном квартале Осло и молодежном лагере на острове Утойя, или Мевлюта Алтынташа, в 2016 г. жестоко расправившегося с послом России в Турции Андреем Карловым.

При схожести этих преступлений – в том, что касается человеческих жертв, морального и материального ущерба, – насильственные действия, совершаемые без политической или идеологической подоплеки, порою спонтанно, не всегда с пониманием последствий, не имеют существенных признаков, позволяющих отнести их к террористическим актам.

Терроризм: проблема дефиниции

В отсутствие международного общепризнанного и юридически обязательного определения терроризма опираться приходится на его элементы и объекты, указанные в так называемых «секторальных» договорах (Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма 1999 г., Международная конвенция о борьбе с актами ядерного терроризма 2005 г., соглашения о борьбе с терактами на транспорте, региональные договоренности и др.), а также в документах ООН. К последним прежде всего относится резолюция Совета Безопасности № 1566 (2004), признающая терроризмом «преступные акты, в том числе против гражданских лиц, совершаемые с намерением причинить смерть или серьезный ущерб здоровью или захватить заложников с целью вызвать состояние ужаса у широкой общественности, или группы людей, или отдельных лиц, запугать население или заставить правительство или международную организацию совершить какое-либо действие или воздержаться от его совершения и представляющие собой преступления по смыслу международных конвенций и протоколов, касающихся терроризма, и в соответствии с содержащимися в них определениями». Принятая единогласно на основании главы VII Устава ООН, резолюция является авторитетным источником, впрочем, не наделенным юридически обязывающей силой, которой обладал бы международный договор. Нелишне напомнить, что этот документ был одобрен в немалой степени под воздействием сочувствия к жертвам теракта в Беслане.

Более структурированное определение терроризма предложено в статье 2 проекта (в его нынешнем виде) Всеобъемлющей конвенции о международном терроризме, в соответствии с которой таковым признается причинение с использованием любых средств, незаконно и умышленно:

a) смерти или тяжкого телесного повреждения любому лицу; или

b) серьезного ущерба государственному или частному имуществу, включая места общественного пользования, государственные или правительственные объекты, системы общественного транспорта, объекты инфраструктуры или окружающей среды; или

c) ущерба имуществу, местам, объектам или системам, упомянутым в пункте b, который влечет или может повлечь крупные экономические убытки, с обобщающей оговоркой: «когда цель такого деяния в силу его характера или контекста заключается в том, чтобы запугать население или заставить правительство или международную организацию совершить какое-либо действие или воздержаться от его совершения». Преступлением терроризма также предлагается считать угрозу или попытку его совершения, организацию, соучастие и умышленное содействие его совершению.

Однако перспективы скорого принятия этого проекта не ясны, хотя в качестве вспомогательного аналитического источника в сочетании с определением, данным в резолюции № 1566 (2004), он может быть полезен.

Террористический акт, совершаемый в одиночку: проблема дефиниции

Что касается лица, совершающего акт терроризма в одиночку, в терминологии, употребляемой Контртеррористическим комитетом Совета Безопасности ООН, оно определяется как «индивид, совершающий преступный акт насилия в политических целях, действуя независимо, без явной связи с руководством террористической организации и/или вне организационной иерархии».

В международном междисциплинарном исследовании, подготовленном под эгидой британского Королевского объединенного института оборонных исследований (RUSI) под терактом, совершаемым в одиночку, понимается «угроза или применение насилия отдельным злоумышленником (или небольшой ячейкой), чьи действия движимы не чисто личными, материальными причинами, а преследуют цель оказания влияния на значительную группу лиц, также предпринимаемые без непосредственной посторонней поддержки в планировании, подготовке и осуществлении нападения, наконец, чье решение приступить к действиям не обусловлено указаниями со стороны какой-либо группы или других индивидов (притом что может быть ими инспирировано)». В литературе по данной теме можно найти и иные определения, например такое: «Индивид, совершающий предумышленный насильственный акт, скрытно следующий утвердившейся идеологии, исповедуемой организацией. Одинокий волк может иметь неустойчивые связи с формально признанной террористической организацией, или группой ненависти, но может действовать и вне связи с кем-либо».

Следует добавить, что нередко даже в отсутствие какой-либо связи между известной организацией и одиночкой либо первая присваивает себе ответственность за нападение, либо сам исполнитель оставляет письменные или иные свидетельства приверженности идеям, целям и методам такой организации.

Приведенные определения позволяют выявить следующие критерии теракта, совершенного в одиночку или в составе ячейки:

в актах насилия или угрозы насилием присутствует умысел, они должны быть спланированы, подготовлены или уже осуществлены в соответствии с этим умыслом;

злоумышленник должен быть один, хотя под определение одиночки может подпадать ячейка в составе двух или трех человек;

преступник действует без прямой поддержки в планировании, подготовке и осуществлении нападения, что не исключает хотя бы неустойчивой связи с существующей организацией;

решение о теракте принимается злоумышленником самостоятельно, без указаний внешних групп или третьих лиц;

мотивы террориста должны быть иными, чем преследование только личного или материального интереса, в них может присутствовать идеологическая подоплека, родственная идеологии устойчивой структуры – признанной террористической организации или группы ненависти;

намереваясь атаковать определенный объект, будь то отдельное лицо, группа лиц, здание или транспортное средство, одинокий волк не стремится к ограничению сопутствующего ущерба или не способен этого сделать.

По этим признакам, актом терроризма, совершаемым в одиночку, не будет считаться, к примеру, эпизод из романа Артура Хейли «Аэропорт», основанный на реальных событиях – попытка пассажира вызвать катастрофу авиалайнера для получения страховки членами семьи. Вряд ли этим признакам соответствует и насильственное удержание или даже расстрел школьников их одноклассником, задумавшим отомстить за причиненные обиды. Например, про Дмитриоса Пагурциса, расстрелявшего в мае 2018 г. 10 человек в средней школе в городе Санта Фе, штат Техас, известно, что он хотел наказать «плохих ребят», хотя в соцсетях он демонстрировал некоторые признаки радикализации – нацистскую и иную экстремистскую символику.

Впрочем, ситуация может быть неоднозначной, если стрельбе предшествует выдвижение требований к органам образования о внесении изменений в учебную программу. Например, о введении или исключении определенных предметов, осуществлении неких ритуалов, скажем, ежедневной коллективной молитвы, исполнения гимна страны, подъема и спуска государственного флага, или, напротив, отказе от их совершения. Возможно, столь же неоднозначной для целей квалификации была бы угроза минирования или даже реальный подрыв госпиталя пациентом, убежденным в том, что его неизлечимый недуг стал следствием упущений медперсонала, формально придерживающегося установок государственной политики в здравоохранении.

Наконец, к квалификации преступного деяния как теракта может приближаться вооруженное нападение психически нездорового человека, болезненно восприимчивого к определенным идеям, например, в сфере расовых или межполовых отношений, на собрании сторонников иных идей.

Возможные категории лиц, совершающих теракты в одиночку

Следует различать людей, готовящих и совершающих неизбирательные и чрезмерные насильственные действия без связи и взаимодействия с другими лицами, и исполнителями актов, спланированных и подготовленных группой лиц. К первым можно отнести Стивена Пэддока, не связанного с преступными сообществами, который в 2017 г. в Лас-Вегасе расстрелял десятки человек, собравшихся на концерт под открытым небом. Вторую группу индивидов, совершающих акты насилия в одиночку, можно условно подразделить на следующие категории по степени возрастания сложности их выявления и пресечения их преступного замысла:

лица, прошедшие подготовку в организации, мотивированные, оснащенные и направленные ею для совершения спланированного нападения;

лица, завербованные на месте совершения акта, находящиеся в виртуальной связи с представителем организации (курирующим оператором), который помогает выбрать цель и время нападения, возможно также оценивающим причиненный ущерб;

лица, находящиеся на связи с организацией через социальные сети, воспринимающие ее идеологические установки, но не получающие помощи или каких-либо специальных указаний о совершении акта;

лица, не состоящие ни в виртуальной, ни в физической связи с организацией.

По мере индивидуализации будущего исполнителя (размывания заметной связи с организацией – физической или виртуальной, перехода от ячейки к одиночному исполнителю) проявляются следующие черты одиночек:

в отсутствии прямой связи с организацией или ее представителем одиночка не связан политическими и идеологическими установками, определяющими стратегию и тактику нанесения ударов и ограничивающими выбор цели, времени нападения, его средств и методов;

в отсутствие связи с общей стратегией и идеологией организации одиночка может не считаться с воздействием теракта на репутацию организации (гипотетический пример: приписываемое «временному крылу» Ирландской Республиканской Армии (ИРА) убийство католического священника, выступающего за независимость Ольстера, нанесло бы ущерб организации);

он умышленно не ограничивает пределы насилия, разрушительность и неизбирательность выбранных средств или не способен этого сделать в силу отсутствия подготовки, навыков и знаний;

отсутствие устойчивой физической или виртуальной связи с организацией затрудняет выявление исполнителя, его соучастников или свидетелей, чьи показания могли бы содействовать предотвращению готовящегося акта;

возможные в некоторых случаях психические отклонения у одиночек являются предпосылками их спонтанных и непредсказуемых действий.

Признаки лиц, совершающих террористические акты в одиночку

Собственные размышления и научно-практические исследования подсказывают, что одиночки, уже совершившие теракт либо выявленные заблаговременно, далеко не всегда полностью оторваны от общества. Даже самые скрытные из них поддерживают контакты с соседями, родственниками, социальными службами, церковью, могут оставлять следы в киберпространстве, пусть слабо выраженные и односторонние (выход в сеть для сбора информации, но не установления связей). Из выделяемых в литературе широких групп – праворадикальных, включая христианских экстремистов; радикальных исламистов; лиц, придерживающихся доморощенных идиосинкратических воззрений, – к большей скрытности и изоляции склонны праворадикальные экстремисты.

Среди одиночек преобладают мужчины зрелого возраста (30–40 лет), хотя с развитием социальных сетей отмечается тенденция к омоложению. Возможными признаками являются сложности взросления и нарушение связей в родительской семье. Женщины не чужды терроризма, однако значительно чаще, чем мужчины, действуют не в одиночку, а во взаимодействии с организацией.

Одиночки не являются социальными изгоями, в большинстве своем они обладают устойчивыми навыками функциональной грамотности. Впрочем, многие из них не достигают экономического благополучия, не заняты работой, требующей высокопрофессиональной подготовки, среди них много безработных. К таковым можно отнести не отличавшегося примерным поведением тунисца Мохамеда Лауэж-Булеля, в 2016 г. врезавшегося на тяжелом грузовике в толпу праздновавших День Бастилии на променаде в Ницце. Кроме того, значительное число таких индивидов имеют опыт тюремного заключения, причем именно в период лишения свободы нередко происходит их радикализация.

Статистические данные позволяют судить о большей склонности к совершению терактов в одиночку лиц с отклонениями в психике. К «группе риска» могут быть отнесены лица, имеющие опыт службы в вооруженных силах и иных структурах, в которых предусмотрено обращение с оружием и взрывчатыми веществами, как, впрочем, и в гражданских производствах, где применяется взрывчатка, и учебных заведениях, готовящих специалистов для них. Можно предположить, что военный опыт позволит потенциальному террористу не только более профессионально, но и скрытно подготовить акт, при этом как бывший военный, так и гражданский взрывотехник способны регулировать поражающую силу избранного средства его совершения, сделав его либо неизбирательным, либо целенаправленным.

В некоторых источниках приводятся и другие признаки, в том числе:

интерес к поездкам в зоны вооруженных конфликтов или в регионы, где можно приобрести навыки, пригодные для террористической деятельности;

длительность времени, проведенного в зонах вооруженных конфликтов;

направленная активность в социальных сетях.

Заключительное замечание: сложности предупреждения

Очевидно, что разработка методов предупреждения терактов, совершаемых в одиночку, требует взаимодополняющих усилий специалистов, наделенных разными знаниями, навыками и опытом их применения. Эти усилия должны охватывать весь диапазон мероприятий – профилактику, раннее выявление потенциальных террористов, предотвращение нападения до его начала, нейтрализацию формирующейся угрозы и ее источника, наконец, уменьшение и ликвидацию последствий акта, который не удалось предотвратить. Соответственно, в этот процесс, помимо аналитиков и оперативного состава сил специального назначения разной ведомственной принадлежности, должны быть вовлечены педагоги, психологи, психолингвисты и психотерапевты, специалисты в области биомеханики, которые вместе с разработчиками компьютерных программ могли бы создать алгоритмы биометрического, физиогномического и лингвистического распознавания. Такие алгоритмы, применяемые в компьютерных сетях, могли бы дополнить технические средства контроля (анализаторы на пунктах сортировки почтовых отправлений, на транспорте, камеры наблюдения и т.д.).

Понятно, что неизбежно возникнет вопрос о путях преодоления технических и финансовых трудностей при разработке и внедрении таких технологий. Следует осознавать возможные трудности взаимодействия между национальными контртеррористическими системами в силу неготовности делиться собственными методами противодействия одиночкам, усугубляемой отсутствием доверия и политической воли.

Обществу придется сталкиваться с неудобствами, с которыми, впрочем, оно и так сталкивается, становясь попутным объектом действий правоохранительных органов – от затрудняющих проезд и проход контртеррористических надолбов и иных пассивных методов противодействия, которые создают дискомфорт гражданам и не добавляют привлекательности городской среде, до более или менее деликатного вторжения в частную жизнь. В последнем случае органам правосудия, как национальным, так и международным, придется выверять деликатный баланс между критически важной общественной целью обеспечения спокойствия и безопасности и правами отдельной личности.

Формальная правовая система к противодействию индивидуальному терроризму готова: многие государства, большие и малые, от США и России до Сейшельских островов, пострадавшие от терактов и избежавшие их, имеют соответствующие статьи в уголовном законодательстве или приняли специальные контртеррористические акты. Наработана и судебная практика, как национальная, так и отчасти международная. И все же правовых ответов «одиноким волкам» явно недостаточно: лицо, мотивированное на убийство в качестве политической демонстрации, отличается от бытового, случайного убийцы или даже профессионального киллера тем, что сознательно идет на смерть, которая становится частью этой демонстрации, не допускает возможности сохранения жизни, не планирует пути отхода.

Да и с практическим применением права не все ясно. К примеру, еще в 2006 г. Федеральный Конституционный суд Германии признал не соответствующей Конституции норму Закона об авиационной безопасности, разрешавшую министру обороны отдать приказ на уничтожение захваченного террористами гражданского авиалайнера, если он будут представлять угрозу жизни людей на земле. Несмотря на доводы о том, что в случае захвата самолета с целью использования его в качестве управляемого снаряда – как это случилось в США 11 сентября 2001 г. – пассажиры все равно погибнут, Суд поставил право на жизнь пассажиров выше соображений национальной безопасности. На это тогдашний министр обороны заявил, что не подчинится решению высшего судебного органа, отдаст приказ на уничтожение, а потом подаст в отставку.

Террористы, действующие в одиночку, во многом являются порождением и бенефициарами современной коммуникационной среды, повышающей скорость обмена информацией, ее плотность и насыщенность. Нет нужды в тайных собраниях единомышленников, среди которых может оказаться лицо, находящееся под контролем правоохранительных органов. Получить или распространить информацию, будь то политическая декларация или инструкция по изготовлению взрывного устройства, можно в реальном времени и без пространственных ограничений.

Тем не менее одиночки не существуют в полной изоляции. Они могут сохранять семейные связи, появляться в религиозных сообществах, хотя бы ради того, чтобы высказать свое неудовлетворение, тем самым обнаружив индикаторы радикализации. Соответственно, к упреждающим мероприятиям следует привлекать специалистов в области семейных отношений, религиоведов и священнослужителей. Кто-то ведь заметил, что Халил Халилов, в начале 2018 г. застреливший несколько человек возле православного храма в Кизляре, в какой-то момент начал бриться не так, как это делают приверженцы традиционного ислама.

Лишь общие усилия профессионалов и озабоченной части общества могут дать синергический эффект в противодействии индивидуальному терроризму, который в конце концов является лишь одной из разновидностей уголовных преступлений.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 21 ноября 2018 > № 2826787 Бахтияр Тузмухамедов

В штаб-квартире АНТКОМ состоялись плановые мероприятия

Состоялась Рабочая группа АНТКОМ по оценке рыбных запасов (WGFSA), в заседаниях которой приняли участие 52 специалиста из 16 стран-членов АНТКОМ (Австралия, Великобритания, Чили, Китай, Украина, Российская Федерация, Франция, Германия, Япония, Республика Корея, Новая Зеландия, Южная Африка, Испания, США, Евросоюз, Южная Африка).

Российскую Федерацию представляла Касаткина С.М., зав. лабораторией ФГБНУ «АтлантНИРО», представитель РФ в Научном Комитете АНТКОМ.

Группа рассмотрела обновленные оценки запасов и представила рекомендации по всем промыслам ледяной рыбы, патагонского и антарктического клыкача в соответствии с регулятивной системой АНТКОМ, рассмотрела результаты выполненных исследований и новые научные программы на поисковых промыслах и в районах с недостаточным объемом данных (в том числе, в районах с нулевыми ограничениями на вылов), а также рассмотрела вопросы международного научного наблюдения.

Объектом наиболее острых дискуссий являлись вопросы оценки состояния действующих многолетних научных программ и предложений по новым научным программам. Позиция российской стороны – эти вопросы должны рассматриваться в контексте научной обоснованности методологии и оценки эффективности программ. Российской стороной был поднят вопрос о необходимости стандартизации исследований клыкача, показав, что влияние типа ярусного порядка и его конструкции отражается на величинах вылова на усилие, размерном и видовом составе уловов, результатах выполнения программы по мечению.

Позиция российской стороны отражена в 4-х документах, представленных на Группу.

С 22 октября по 03 ноября 2018 г. состоялись совещания XXXVII сессии Научного Комитета (22-26 октября) и Комиссии АНТКОМ (29 октября – 3 ноября). В завещаниях Научного Комитета и Комиссии АНТКОМ приняли участие представители 26 стран-участниц, включая представителей Австралии, Аргентины, Бельгии, Бразилии, Германии, Европейского союза, Франции, Испании, Италии, Китая, Республики Корея, Новой Зеландии, Норвегии, Польши, Российской Федерации, Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, Соединенных Штатов Америки, Украины, Уругвая, Франции, Чили, Швеции, Южной Африки и Японии. Другие Договаривающиеся Стороны – Болгария, Канада, Финляндия, Греция, Маврикий, Нидерланды, Республика Панама, Перу и Вануату, Нидерланды, Люксембург и Эквадор - были приглашены в качестве наблюдателей. На совещании также присутствовали наблюдатели от межправительственных организаций: Научный Комитет по антарктическим исследованиям (СКАР), Научный Комитет по океаническим исследованиям (СКОР), Международный союз охраны природы и природных ресурсов, и от 8-ми неправительственных организаций, в том числе, Ассоциация ответственных крилевопромысловых компаний (АОК), Коалиция по Антарктике и Южному океану (АСОК), Коалиция законных операторов промысла клыкача (СОLTO), Организация по рыболовству в Юго-Восточной Антарктике и др. В общей сложности в совещаниях Научного Комитета и Комиссии АНТКОМ приняли участие 300 человек.

В состав делегации Российской Федерации входили два представителя Росрыболовства, включая Касаткину С.М., и два представителя МИД РФ. Руководитель делегации – Кременюк Д.И., зам. начальника Управления международного сотрудничества Росрыболовства.

Научный Комитет обсудил такие вопросы как: состояние ресурсов криля, антарктических рыб и крабов и рекомендации по их управлению; достижения в области статистики, оценок, моделирования и методологии съемок; система АНТКОМ по международному научному наблюдению; предложения по созданию новых морских охраняемых районов (МОР) в зоне действия Конвенции; отчеты Рабочих групп и подгрупп, состоявшихся за отчетный год.

Основными вопросами, обсуждавшимися на совещании Комиссии, являлись отчет совещания Постоянного Комитета по выполнению и соблюдению (СКИК), отчет XXXVIIсессии Научного комитета АНТКОМ, ННН промысел в зоне действия Конвенции; создание репрезентативной системы морских охраняемых районов в зоне Конвенции; новый и поисковый промыслы; соблюдение действующих мер по сохранению; пересмотр существующих мер по сохранению и принятие новых мер по сохранению; процедура, связанная с Системой мониторинга судов; сотрудничество с другими международными организациями, в том числе в рамках системы Договора об Антарктике.

Наиболее дискуссионными темами заседаний Научного Комитета и Комиссии являлись вопросы, связанные с управлением ресурсами криля, оценкой эффективности научных программ, выполняемых на промыслах клыкача «с недостаточным объемом данных», а также и вопросы, связанные с установлением новых и функционированием существующих морских охраняемых районов в зоне Конвенции.

В отношении управления ресурсами криля Российская Федерация выступила против научно-необоснованного подхода к управлению ресурсами криля, исходя из наличия экосистемного воздействия промысла и необходимости ограничения вылова в традиционных районах промысла, проводимой рядом стран, прежде всего, не участвующих в промысле. Позиция Российской Федерации - управление ресурсами криля должно обеспечить гибкость пространственного квотирования вылова с учетом интересов стран океанического лова, исходя из оценки рисков от воздействия предлагаемых схем пространственного распределения вылова на показатели работы флота и разработки научно-обоснованных критериев и диагностики для оценки возможного экосистемного воздействия промысла, принимая во внимание смешанные последствия промысла, условий окружающей среды (или климатические изменения) и конкурентных взаимоотношений между зависимыми от криля хищниками (пингвины, котики и др.).

Российская Федерация и Китай не поддержали предложения по установлению новых морских охраняемых районов (МОР), включая МОР в море Уэдделла, МОР в районе Антарктического полуострова и южной части моря Скотия, МОР в Восточной Антарктике, представив научно-обоснованные замечания.

Российская Федерация представила 16 рабочих документов на XXXVII сессию Научного Комитета и Комиссии АНТКОМ, отражающих ее позицию по ключевым вопросам повестки дня.

Научный Комитет и Комиссия поддержали выполнение российской научной программы по исследованию жизненного цикла, биологии и ресурсного потенция крабоидов (Anomura, Decapoda) в море Амундсена и море Беллинсгаузена. Эта программа начнет реализовываться в сезон 2018/19 г. на двух российских промысловых судах.

Источник: Рыбоводство

Иногда военные западных стран решают, что пора провести очередную пиар-акцию, чтобы показать налогоплательщикам, насколько эффективно используются их деньги. Очень часто для таких пиар-акций привлекают сочувствующих гражданских журналистов, которым показывают малую часть из того, на что расходуются сотни миллиардов долларов или фунтов. Для нас, то есть для тех, кто находится под прицелом армий западных (а Россия объявлена противником США и американских сателлитов на самом высшем уровне), полезно взглянуть на оружейные арсеналы и диверсионные методы, которые уже применяются против нас и при этом зачастую пользуются полной поддержкой наших сограждан.

К сожалению, наши оппоненты хорошо усвоили опыт холодной войны и вполне эффективно работают над тем, чтобы Россия повторила судьбу СССР. Это вполне очевидно из скандального репортажа журналиста британского издания Wired, который посмотрел изнутри на то, как работает британское военное подразделение, специализирующееся на информационной войне. Оружие 77-й бригады британской армии — мемы, вирусные видео и миллионы фейковых аккаунтов в соцсетях, с помощью которых они продвигают нужные Лондону вбросы среди ничего не подозревающих жертв британской информационной войны.

Журналист (который на самом деле не журналист, а сотрудник НКО, занимающийся исследованиями в сфере информационных войн) не скрывает списка приоритетных регионов, в которых работают британские специалисты по информационной войне: Россия, Китай, Великобритания, Аргентина, Иран, Ближний Восток, КНДР. Конечно, утверждается, что вся деятельность британских военных сконцентрирована на защите от информационной агрессии противников (прежде всего России). Но рядом сообщается, что британские "инфобригады" работают прицельно на группы населения в России (а также Китае, Иране и далее). Легко догадаться, что британские военные трудятся в инфополе и соцсетях не для того, чтобы сеять там разумное, доброе и вечное.

Говорят, что война — это продолжение политики другими средствами, но современная война — это прежде всего масштабная маркетинговая операция. Россиянам "впаривают" ненависть и презрение к собственному государству, истории, согражданам, властям и армии, используя те же самые приемы, с помощью которых транснациональные корпорации рекламируют газировку и автомобили. Как отмечается, "больше половины (военных в 77-й бригаде. — Прим. ред.) — это "резервисты с гражданки", которые работали на полные ставки в маркетинге или сфере исследования потребителей".

Вот как описывается "внутренняя кухня", на которой готовятся и оттачиваются инфовбросы: "Одна из комнат — место для исследования аудиторий: их состав, демографические характеристики и привычки людей, до которых они хотят достучаться. Другая комната — место для аналитической работы, сфокусированной на понимании "отношений и настроений", которые можно почерпнуть из больших массивов данных соцстей. В другой комнате — полно офицеров, которые заняты производством видео- и аудиоконтента. Еще в одном месте команды специалистов разведки плотно анализируют то, как месседжи воспринимаются (аудиторией. — Прим. ред.), и обсуждают, как сделать их еще более резонансными".

Очень вероятно, что когда рядовые пользователи российских соцсетей в очередной раз наталкиваются на панический вирусный видеоролик о том, в какой пропащей стране они живут, то его авторы находятся не в России, а в Лондоне.

Это не означает, что в стране нет проблем и их не надо обсуждать. Но это значит, что добавлять к реальным проблемам фейковые, да еще и "разгоняемые" нашими геополитическими оппонентами, как минимум неразумно. А как максимум — тянет на сознательную деструктивную работу. Можно вспомнить, с какой легкостью предшественники 77-й бригады британской армии в эпоху холодной войны, еще без всяких соцсетей, крушили СССР, когда самая читающая страна в мире как будто под гипнозом решила разменять статус великой державы на надежду жить как в голливудских фильмах. Это не значит, что в Советском Союзе не было проблем и о них не надо было разговаривать. Это означает, что доступ к легендарным 300 сортам колбасы можно было получить без крупнейшей геополитической катастрофы XX века.

Как признают сами британские военные, в их работе есть "белые", "серые" и "черные" операции. То есть операции, когда достаточно говорить правду, операции, в которых правду нужно смешивать с ложью, и операции, основанные исключительно на лжи. Правда, в статье Wired утверждается, что явная ложь используется только в тех случаях, когда речь идет о борьбе с "повстанцами, террористами и пиратами", но нужно быть очень наивным человеком, чтобы в это поверить. А еще надо вспомнить, что "повстанцами" в Великобритании называют, например, сторонников донбасских республик, а среди американских политиков (то есть тех, кто оказывает решающее влияние на то, как функционирует НАТО) очень популярна идея о том, что Россия — это "государство — спонсор терроризма". В отношении нас позволено абсолютно все. Китай и Россия — это экзистенциальные угрозы, с которыми США и их союзники по НАТО (то есть и Великобритания) собираются бороться настолько активно, насколько это вообще возможно, что явственно следует из заявлений и официальных документов военных ведомств этих стран.

Стоит отметить: британские СМИ фактически пытаются убедить собственную аудиторию в том, что информационные операции в целом (и в частности 77-я бригада) нужны для войны с Россией и террористами, а значит, всю западную "информационную военщину" нужно простить за те преступления против приватности рядовых британцев, о которых в свое время сообщали Эдвард Сноуден и Гленн Гринвальд.

Тогда мировая общественность, напомним, узнала о том, что британские шпионы используют целый арсенал незаконных методов для подавления в том числе и внутренних политических врагов: дискредитируются оппозиционные политики и организации, накручиваются и "скручиваются" просмотры к политическим видео, почтовые ящики и личные сообщения "неблагонадежных пользователей" вскрываются, а целые армии ботов, маскирующихся под обычных пользователей соцсетей, создают "общественное давление", необходимое для поддержки принятия тех или иных политических решений. Сейчас западной аудитории объясняется, что те, кто этим занимаются, на самом деле ведут отчаянную борьбу с российской информационной агрессией. А значит, их нужно понять, простить и лайкнуть их страницу в соцсети.

При этом нельзя сказать, что британские военные и американские политики лукавят, когда демонстрируют одновременно гнев и панику в ситуациях, когда они сталкиваются с самыми скромными российскими попытками влиять на западное инфополе, даже если речь идет о рекламе в соцсетях, на которую было потрачено меньше десяти фунтов. Они знают, насколько эффективным и деструктивным может быть информационное оружие.

Говорят, что XXI век — это век профессиональных военных и "высокотехнологичных войн", в которых больше не будут участвовать многомиллионные армии, сидящие по окопам. Возможно, это и так, но нельзя не заметить, что линия фронта сейчас проходит прямо по страницам соцсетей, а вирусные видео могут быть даже более деструктивными, чем танковые прорывы былых времен. Воленс-ноленс каждый пользователь соцсетей в том или ином виде становится участником информационных войн, даже если он на 100% уверен, что никаких информационных войн не существует. В этих условиях бдительность, здравый смысл и хладнокровный патриотизм граждан — это элементы защиты родины, которые по своей важности вполне могут сравниться с системами ПВО.

Иван Данилов, автор блога Crimson Alter

ЕС вновь обратил внимание на ситуацию в Азовском море.

Глава внешнеполитического ведомства ЕС Федерика Могерини предупредила, что Европа может рассмотреть "целевые меры" в сложившейся ситуации, причем в качестве претензий Москве предъявляются "чрезмерные инспекции" проходящих судов российскими пограничниками. Также, по словам Могерини, европейские власти изучают меры поддержки тех украинских регионов, которые оказались затронуты процессами на Азове.

Кроме того, глава европейской дипломатии получила поддержку со стороны Великобритании, чей МИД выступил с заявлением, в котором призвал Россию "прекратить задерживать или мешать доступу судов в Азовском море".

Однако, пожалуй, самым интересным стал комментарий Могерини о том, что происходящее "наносит ущерб не только экономике Украины, но и судам, которые ходят под флагами европейских стран".

Учитывая, что за несколько дней до этого по азовской теме состоялась встреча статс-секретаря и замглавы российского МИД Григория Карасина с генеральным секретарем Европейской внешнеполитической службы Хельгой Шмид, картина становится еще более яркой.

Судя по всему, причиной активности Брюсселя на этот раз стали не надоевшие всем хуже горькой редьки жалобы Киева на "агрессора", а печали собственного европейского бизнеса, попавшего как кур во щи в этот небольшой российско-украинский междусобойчик на Азове.

Проблема в том, что у Европы — да и не только у нее — в реальности нет никаких рычагов влияния на ситуацию. Собственно, крайне аккуратная риторика Могерини свидетельствует о том, что европейские власти это прекрасно понимают.

Показательно, что, в отличие от евродепутатов, которые месяц назад в своей резолюции потребовали введения санкций против России в случае "эскалации" обстановки в Азовском море (с Европарламента спрос невелик), глава дипломатического ведомства в Европе применила странный эвфемизм "целевые меры". Можно только предполагать, что она имела в виду, но шансов, что за ним скрываются хоть сколько-нибудь внушительные действия, минимальны.

В России и на Украине нынешнюю ситуацию вокруг Азова частенько воспринимают — и комментируют — в драматическом, а то и откровенно алармистском ключе. Как это сделал на днях, например, бывший замглавы Генштаба Вооруженных сил Украины генерал-лейтенант Игорь Романенко, который предсказал вероятность "большой войны" между двумя странами в случае перекрытия Азовского моря для украинских судов.

Однако если нервная реакция у представителей Украины вполне понятна, то острая тревога в России в данном случае смотрится смешно и неумно. И неважно, имеются ли в виду мрачные перспективы в связи с реакцией Европы, которая в очередной раз порвет в клочья российскую экономику, или же якобы неизбежное военное столкновение.

Правда же состоит в том, что вся эта история относится к почти позабытому в нынешние времена прямолинейных и грубых методов борьбы между державами жанру остроумных и даже, можно сказать, изысканных внешнеполитических комбинаций. Собственно, расстроенная, но сдержанная риторика европейских властей демонстрирует, что они это прекрасно понимают.

Азовскому морю идеально подходит сравнение с бутылкой. Украина и ее порты находятся "на дне" этой бутылки, а остальное, включая чрезвычайно узкое "горлышко" в виде Керченского пролива, контролируется Россией.

Вся эта история возникла из-за того, что Киев полез — извините за каламбур — в бутылку, задержав российское рыболовецкое судно "Норд". Москва ответила на провокацию и открытый вызов с изяществом, столь редким в современной большой политике: не нарушив ни единого пункта международного права или взятых на себя обязательств, но обеспечив неуклонно нарастающие проблемы Украине и ее партнерам на Азове.

В результате ни у кого нет никаких — ни экономических, ни политических, ни тем более военных — рычагов давления, которые бы могли сдвинуть Россию с ее точки зрения.

При этом выход из неуклонно ухудшающегося для украинской стороны тупика есть, и достаточно очевидный. Нужно, чтобы Киев просто вернулся к рациональной модели поведения, в частности с "Нордом". Беда в том, что как раз с рациональностью у Украины в последние годы обстоит известным образом, то есть никак.

Почти пять лет назад Россия сняла с себя функцию поддержания своей юго-западной соседки в договороспособном и дееспособном состоянии. Все эти годы Европа прилагает усилия, чтобы всучить Москве обратно эту высокую миссию, правда, в последнее время перешла в данном вопросе с агрессивного навязывания на уговоры с периодическими и все менее убедительными угрозами.

Собственно, слова Федерики Могерини выглядят именно так — уговаривание с довольно жалкими угрозами: Россия, ну сделай что-нибудь, это же твои проблемы!

Нет, теперь это твои проблемы, Европа.

Ирина Алкснис.

В России закроется сеть строительных магазинов Castorama

Британская компания-ритейлер Kingfisher, владеющая сетью магазинов Castorama, заявила о выводе бизнеса из России, Испании и Португалии. Компания планирует сконцентрироваться на рынке Франции, где у неё уже есть лидерская позиция.

В РФ насчитывается 21 магазин сети в Москве и Московской области, Санкт-Петербурге, Перми, Самаре, Тольятти, Ростове-на-Дону, Омске, Краснодаре, Воронеже, Нижнем Новгороде, Саратове, Екатеринбурге, Челябинске и Оренбурге. Группа Kingfisher специализируется на товарах для обустройства дома и ремонта. В Европе ее сеть состоит из 1,2 тыс. магазинов с годовым совокупным оборотом £11 млрд.

Несмотря на то, что в 2017-2018 финансовом году в рублях продажи у Castorama выросли на 5,2%, российский бизнес показал операционный убыток в размере 8 млн фунтов стерлингов. Сеть Castorama по итогам прошлого года занимала четвертое место на российском рынке DIY (товаров для самостоятельного ремонта).

В этом году с российского рынка уже ушел один международный игрок: финская Kesko продала 12 гипермаркетов "К-раута" ритейлеру Leroy Merlin.

Крупнейший игрок на российском рынке - французская Leroy Merlin. На втором месте - российская компания СТД "Петрович". На третьем - OBI.

Российский рынок онлайн-экспорта на пороге миллиарда

Юлия Мельникова

За 2017 г. и 2018 г. общий объем экспорта товаров из России через интернет вырос с $430 млн до $746 млн. Такие данные приводят eBay и агентство Data Insight в своем исследовании. При этом за два года доля стран СНГ в структуре российского товарного онлайн-экспорта выросла с 32% до 40%. Товарооборот со странами дальнего зарубежья за два года вырос на 54%, а со странами СНГ - на 114%. Согласно прогнозу Data Insight на 2018 г., рост рынка онлайн-экспорта из России составит не менее 36%.

Data Insight провело исследование "Розничный экспорт товаров через интернет" на основе собранных в сентябре этого года интервью и анализа внутренних данных компаний - участников рынка. В исследовании приняли участие логистические компании, крупнейшие онлайн-магазины и экспортеры.

По данным исследования, количество отправленных посылок увеличилось с 7,9 млн до 11,2 млн. 86% отправлений средних и мелких компаний-экспортеров выполняются "Почтой России", а также экспресс-оператором DHL. 14% пользуются другими операторами. Более 30% экспортеров - экспресс-доставкой, а 20% доставляют товары зарубежному представителю по каналам для оптовых поставок.

Количество отправленных товаров в 2017 г. составило 8,5 млн, а к концу 2018 г. ожидается более 11 млн отправлений. Кроме того, средний чек иностранных покупателей увеличился с $55 до $67.

Примечательно, что количество отправлений средних и малых экспортеров, занимающихся онлайн-продажами через маркетплейсы и осуществляющих доставку при помощи почтовых операторов, вырастет по прогнозам с 15% в 2016 г. до 36% к концу 2018 г. В то же время объем отправленных посылок от интернет-магазинов сократится до 64% и составит 7,2 млн в 2018 г.

По сегментам продаж "Одежда и обувь" составила 36% выручки от общего объема экспортируемых товаров. Второе место разделили "Электроника" (14%) и "Товары для дома и интерьера" (14%). На третьем месте "Коллекционные товары" с 10% общей выручки.

Самыми быстрорастущими категориями, согласно исследованию, оказались "Электроника и бытовая техника" и "Косметика", показав прирост выручки на 5% и 3% соответственно.

В исследовании говорится, что, несмотря на значительный рост товарооборота со странами СНГ, рынок сбыта в них существенно меньше и быстрый рост экспорта в эти страны ограничен во времени. Исследователи считают, что в среднесрочной и долгосрочной перспективе фокус на экспорт в страны Европы, Северной Америки и дальнего зарубежья более оправдан. На то есть причины: проникновение интернета в них выше, доверие к онлайн-шопингу больше, а главное - покупательская способность намного превышает аналогичный показатель в странах СНГ.

Согласно данным исследования, с 2016 г. доли Белоруссии и Украины в российском экспорте материальных товаров через интернет выросли на 30-35% и составили 18,6% и 8,3% соответственно. В первую тройку стран по объему экспортной выручки вошли Белоруссия (18,6%), США (17%) и Казахстан (12,8%). Белоруссия и Казахстан привлекают экспортеров растущей интернет-аудиторией, отсутствием языкового барьера и таможенной очистки, а также сниженными таможенными платежами. США также являются перспективным рынком для продавцов, так как предлагают наличие платежеспособного спроса, низкую стоимость доставки и беспошлинный ввоз заказов до $800.

Старший аналитик Data Insight Елизавета Хоботина сказала корреспонденту ComNews, что на СНГ приходится меньший объем экспортных продаж, чем на Европу и дальнее зарубежье - 40% и 60% соответственно. "Но продажи в СНГ растут быстрее. Драйверами опережающего роста экспорта в СНГ стали крупные интернет-магазины, такие как Wildberries, LaModa, KupiVip, которые вкладывают ресурсы в освоение соседних рынков. Мы ожидаем, что в ближайшей перспективе этот тренд сохранится", - отметила она.

По статистике 83% заказов, сделанных из-за рубежа, приходятся на продавцов из Центрального федерального округа. Это связано с тем, что большая доля продаж приходится на крупные онлайн-магазины, сконцентрированные в Москве. Согласно экспортному индексу России, исследователи выделяют 12 перспективных регионов с долей онлайн-экспортеров eBay выше среднероссийской. На первых трех местах расположились Москва (с экспортным индексом 196), Петербург (185) и Саратовская область (134). В список также вошли Волгоградская (125), Московская (117), Омская (113), Самарская, Воронежская и Калининградская области (106), республики Марий Эл (128), Чувашия (102) и Удмуртия (101).

В исследовании отмечается, что структурные ограничения, регулирующие рынок международных продаж, все еще не решены. Так, 8% продавцов отметили, что снижение налога на экспорт помогло бы увеличить количество предпринимателей, продающих за границу. 14% экспортеров сказали, что на желание экспортировать влияет низкая конкурентоспособность российских товаров, а еще 12% - высокая стоимость доставки. Среди тормозящих эксперты в исследовании отмечают такие ограничения, как невозвратный НДС и обратный импорт.

Елизавета Хоботина сказала, что темп роста онлайн-экспорта определяется такими макроэкономическими факторами, как курс рубля, и действиями игроков рынка. "При сохранении нынешних условий можно ожидать в 2019 г. сохранения текущей динамики, при этом действия участников рынка могут дополнительно ускорить рост. Например, введение возврата НДС при розничных продажах за рубеж даст крупным игрокам конкурентное преимущество по цене и увеличит объем экспорта", - говорит она.

Согласно исследованию, 75% предпринимателей, продающих за границу с помощью маркетплейса, работают только на внешние рынки. Большинство продавцов экспортируют в США (89%), Великобританию (56%), Германию (53%). Также привлекают российских экспортеров Канада (48%), Франция (43%) и Израиль (30%).

По данным аналитиков, 50% экспортеров на eBay не производят товары самостоятельно, а закупают их для дальнейшей перепродажи. 22% предпринимателей являются и производителями, и дистрибьюторами одновременно. 22% от общего количества экспортеров занимаются только производством. 70% респондентов торгуют только на маркетплейсах, у 14% есть свой домен, который не приносит экспортных заказов.

Генеральный директор eBay в России, Израиле и на развивающихся рынках Европы Илья Кретов говорит, что уже второй год подряд совместно с Data Insight они проводят единственное в России исследование, направленное на изучение российского рынка онлайн-экспорта товаров. И его результаты показали, что реальность превзошла ожидания экспертов и вместо 14% рынок увеличился на 28% в 2017 г. и еще на 36% - в 2018 г.

"Мы оцениваем экономический потенциал розничного онлайн-экспорта из России в $10 млрд, который можно достигнуть в ближайшие годы при условии консолидации всех игроков и регуляторов рынка. За последний год мы видим динамическое развитие онлайн-рынка розничного экспорта. И хотя барьеры все еще остаются, на их преодоление направлены совместные усилия. Так, вопросы возврата НДС российским экспортерам и бондовых складов были поддержаны Проектной мастерской РЭЦ по разработке национальной экспортной программы. "Почта России" запустила несколько пилотных проектов с ФТС по ускоренному и упрощенному таможенному оформлению и оплате пошлин. Мы видим заинтересованность глав регионов к розничному экспорту как к альтернативному каналу развития экономики и предпринимательства", - отметил Илья Кретов.

Аналитик ИК "Фридом Финанс" Анастасия Соснова согласна с данными исследования и считает, что пока есть основания предполагать, что рынок онлайн-экспорта из России в ближайшие два-три года продолжит стремительно расти, поскольку будут открываться новые площадки. "В дальнейшем CAGR составит 15-25%. Допускаю, что уже в 2019 г. объем интернет-экспорта может достичь и даже превысить $1 млрд. Основная проблема интернет-экспорта, на мой взгляд, заключается в недостаточно развитом сервисе доставки. До сих пор 86% всего объема доставки приходится на "Почту России", в то время как за рубежом активно развиты службы доставки, в связи с чем скорость сервиса может быть намного быстрее. Полагаю, что наиболее привлекательными для зарубежных покупателей останутся товары из сегмента "Одежда и обувь". Также в российском производстве в ходе импортозамещения появились интересные предложения в категориях "Мебель" и "Электроника и бытовая техника", - говорит Анастасия Соснова.

Аналитик ГК "Финам" Леонид Делицын прогнозирует, что рынок будет быстро расти, поскольку благодаря снижению стоимости труда российская продукция в данный период является относительно недорогой. "Например, недорогой стала отечественная бытовая электроника, недорогими будут высокотехнологичные товары, использующие отечественное программное обеспечение. Объем глобального e-commerce в 2017 г. составляет $2,3 трлн, при этом 20% приходится на США. Объем американского онлайн-экспорта в прошлом году составил $230 млрд", - рассказывает он.

Леонид Делицын отмечает, что большинство из российских товаров, имеющих конкурентное преимущество на международных рынках, для продаж онлайн не подходят. "Товары, в производстве которых Россия в силу географических, исторических и экономических причин обладает конкурентными преимуществами, - это углеводороды, металлы, космические аппараты, зерно и оружие. Кроме того, как показывает исследование eBay и Data Insight, есть еще нишевые рынки искусства, советских артефактов, крафтинга. Важная, хотя пока небольшая отрасль - это роботы. Наконец в принципе возможно восстановление машиностроения. Разумеется, есть и такие отрасли, как, к примеру, компьютерные игры, где достигнуты значительные успехи", - приводит он примеры конкурентных сегментов российского рынка товаров.

Названы самые привлекательные страны для высококвалифицированных специалистов

В ТОП-10 попали только европейские государства. За одним единственным исключением.

Рейтинг самых привлекательных стран для высококвалифицированных специалистов под названием World Talent Ranking ежегодно составляет бизнес-школа IMD. Пятый год подряд его лидером оказывается Швейцария. Кстати, число хорошо образованных иммигрантов здесь стремительно растёт. На втором месте в списке расположилась Дания, на третьем - Норвегия, пишет Bloomberg.

Несмотря на то, что США не вошли в десятку лучших, эта страна «вскарабкалась» на четыре позиции выше по сравнению с прошлым годом, заняв 12-е место. А вот Великобритания потеряла два балла и заняла 23-ю строчку. Канада стала единственной неевропейской страной, попавшей в ТОП-10, она заняла шестое место.

Самым успешным среди стран Азии оказался Сингапур, расположившийся на 13-й позиции. А вот Гонконг «упал» вниз на шесть строчек и оказался лишь на 18-м месте.

Аналитики с целью составления рейтинга опросили более 6000 экспертов в 63 странах мира. Каждую страну оценивали по таким критериям, как вложения в местную рабочую силу, уровень привлечения квалифицированных кадров из-за рубежа и качество навыков, которые предлагают местные специалисты.

ТОП-10 самых привлекательных стран для высококвалифицированных специалистов:

1. Швейцария

2. Дания

3. Норвегия

4. Австрия

5. Нидерланды

6. Канада

7. Финляндия

8. Швеция

9. Люксембург

10. Германия

В Лондоне появится небоскрёб в виде тюльпана

Он станет вторым по высоте зданием в британской столице после башни The Shard («Осколок»).

Дизайн небоскрёба The Tulip разработало архитектурное бюро Foster + Partners. Высота этой башни составит около 304 метров. Она будет представлять собой 12-этажный «бутон», расположенный на длинном основании, пишет Daily Mail.

Посетители небоскрёба получат доступ к панорамным видам на Лондон. Снаружи сверху вниз по башне будут двигаться специальные гондолы со стеклянными стенками, с помощью которых можно будет получить дополнительный «заряд адреналина».

Необычная башня станет базой для специального образовательного центра, а также панорамного зала с интерактивными дисплеями, где будет рассказываться об истории британской столицы.

Ожидается, что строительство здания начнется в 2020 году. Планируется, что внутри после открытия проекта смогут размещаться до 1500 человек только в барах и ресторанах внутри высотки.

«Мы больше не мечтаем о будущем, мы его скорее боимся»

Иван Крастев – председатель Центра либеральных стратегий в Софии, постоянный научный сотрудник Института гуманитарных наук в Вене и автор статей для многих периодических изданий

Светлана Бабаева - член Совета по внешней и оборонной политике.

Резюме Прежде существовало право на собственную интерпретацию, но факты были общие. Теперь у каждого право на собственные факты. Это жизнь в комнате зеркал. Мы пребываем в разных пространствах, никто ничего не признает и ни в чем не раскаивается. Поэтому мы так сильно друг друга боимся, полагает Иван Крастев.

Почему мир больше напоминает жизнь в комнате зеркал, что общего у Путина и Трампа, какой будет идентичность человека в XXI веке – об этом размышляет Иван Крастев, глава Центра либеральных стратегий в Софии, Kissinger Fellow в Библиотеке Конгресса США. Беседовала Светлана Бабаева.

Не свергнуть правительство, а поменять страну

– На недавней сессии Валдайского клуба, посвященной теме идентичности, Вы сказали, что по всему миру идет «подъем большинства». Это хорошо или опасно?

– Как писал Самюэль Хантингтон, «идентичность – как грех: мы можем сопротивляться, но избежать не в силах». О политике идентичности стали говорить как о новом явлении, на самом деле она – результат культурной революции 1968 года. Есть два типа идентичности. Один от нас не зависит – кем мы родились. То, что я болгарин, не мой выбор, но часть моей идентичности. Второй тип – та, которую я выбираю. Человек сам выбирает, как будет жить, за кого голосовать, верить или не верить в Бога. Ныне людей больше заботит приобретенная идентичность. Вокруг нее они создают свою историю, жизнь. Отчасти это связано с тем, что люди стали более образованны, подвижны.

– Но, если больше разнообразия, должен быть подъем разных меньшинств, а не большинства!

– Подъем меньшинств в политике был в 1960–1990-е годы, когда феминистки, сексуальные и этнические меньшинства хотели стать заметными и быть представлены в политическом процессе. Они говорили: «Хотим, чтобы нас услышали, мы существуем!». У групп же большинства, этнических, религиозных, расовых, не было драйва говорить «мы тут», потому что было ощущение, что у них и так власть.

Что произошло потом? Я прежде всего говорю о западном мире. Возникает демографическая проблема. Общества стареют, миграция меняет этнический состав общества, а следом страх: мы большинство сегодня, но будем ли мы большинством завтра?

И люди психологически начали вести себя как меньшинства. Возникло ощущение, что их власть уже хрупкая, неустойчивая. Особенно это ощущается в маленьких государствах. Скажем, ты всегда думал, что тебе не нужно доказывать, что ты болгарин, потому что таких у вас в стране – 80–90 процентов. А теперь ты боишься: мир другой, дети вообще могли уехать и уже плохо говорят на родном языке. И начинается паника: а что, если через сто лет моей этнической группы, моей нации вообще не будет?

– Тогда в политике той же Европы мы бы видели процесс, который отвечал бы интересам французов, немцев, чехов в пятом колене. Мы же видим, что политики, наоборот, все больше работают с новыми слоями избирателей, включая недавних мигрантов.

– Популистские партии как раз антимиграционные. Италия для итальянцев. В США Трамп говорит: мы, белые, теряем власть, это наше общество или нет?

Людей всегда пугали сдвиги, но теперь всё происходит стремительно, люди двигаются намного быстрее и проще. И ты понимаешь: если ты родился в Африке в бедной стране, самое радикальное, что можно сделать – нет, не свергнуть свое правительство, а просто поменять страну. И эта перемена в одном поколении. Не нужна идеология, политическая партия, революция.

Страх часто возникает не в отношении того, что происходит, а что может произойти. Скажем, в Болгарии иммигрантов почти нет. Но ты видел по телевизору, как легко люди пересекают границы. И начинаешь бояться не людей, которые приехали, а тех, которые могут приехать. И еще ты боишься тех, кто уехал…

Это главное, что случилось в Восточной Европе и о чем мало говорят. Революция 1989 г. была революцией нормальности. Мы хотим жить как нормальное общество, наше будущее – это Германия. Но если наше будущее – Германия, зачем ждать, когда мы ею станем? Можно просто уехать в Германию! Учиться, работать, жить. Сегодня огромный процент граждан Восточной Европы живут и работают вне своих государств. В балтийских республиках это вообще более 20 процентов. Румынию за последние 10 лет, когда страна стала членом ЕС, покинуло 3,5 млн человек. И везде это молодые и активные люди.

Правители, которым некуда уезжать

– Можем ли мы тогда в принципе в XXI веке говорить об идентичности и ценностях при таком движении людей?

– Когда идентичность становится проблемой? Когда возникает ощущение, что ты ее теряешь. Сперва становится намного труднее понимать, что такое русский, болгарин, поляк в XXI веке. А потом ты не знаешь, правильно ли вообще на этом настаивать или нет?

Что произошло, помимо прочего, благодаря технологическим переменам и новым коммуникациям? Они изменили отношения между поколениями. В 1960-е гг. была революция детей против консервативных родителей. А в 1990-е гг. детям стало жалко своих родителей, которые потеряли не только достаток, но и смысл жизни. Родители не просто перестали быть примером, которому нужно следовать. Сами родители уже не знали, какую модель жизни предложить своим детям…

В результате возникает странная ситуация. Я долго пытался понять, откуда появился ужас от «гейропы». Россия, прямо скажем, не самая консервативная в мире страна ни в сексуальном, ни в социальном отношении, процент абортов на тысячу женщин, процент разводов выше, чем на «загнивающем» Западе. Тогда откуда этот довольно истеричный запрос на консервативные ценности?

Думаю, появилось много родителей, включая элиту, которые не верят, что свои ценности они смогут передать детям. И они захотели, чтобы за них это сделало государство. Что произошло с элитой в девяностые? Их дети поехали учиться на Запад. Многие вернулись, но уже с другой социальной восприимчивостью. Дети жили в среде, где тот же гомосексуализм – уже не проблема. И у старшего поколения возникло ощущение, что твои дети – уже не твои дети. Будто их там кто-то украл, заложил в них другие ценности.

Я думаю, это во многом объясняет, откуда возник призрак традиционализма. Это не просто русская проблема, то же самое я вижу в Восточной Европе. Это кризис родительской власти, когда ты не знаешь, есть ли у тебя что-то, чему ты можешь научить своих детей. Потому что у тебя проблемы и с собственной жизнью.

Запрос на консерватизм и попытка ренационализации следующего поколения элит – вот каким стал ответ на эти страхи и на глобализацию.

– То есть элиты стали апеллировать к более традиционным вещам, потому что не знали, за что еще им зацепиться?

– Да. Проблема, которая возникла в результате глобализации, – у людей появилось ощущение, что ими правят иностранцы. Особенно в маленьких государствах. Появилась элита, которая говорит на языках, ездит по миру. И ты думаешь: может, эти правители даже умные, но как они относятся лично ко мне? В результате возникают популистские движения и делается ставка на элиту, у которой нет exit option – возможности выхода.

– Пусть наши правители не смогут никуда деться?

– Людям нравится в популистах то, что они не говорят на иностранных языках, у них мало международных контактов, за рубежом их не любят. Голосуют за них даже не потому, что им верят, а потому, что они не убегут, если случится кризис.

– Получается, в мире сейчас запрос не на лидеров, а на «своих»?

– Которые никогда нас не покинут, потому что им некуда уезжать.

Сегодня политики представляют стиль жизни

– Режиссер Константин Богомолов на Валдае сказал, что у России, в отличие от Запада, остается «право на безумие». То есть в России еще возможно проявление разных чувств и эмоций, а не только любви и толерантности. Но мы видим, это происходит во всем мире. Вместе с запросом на «своих» востребованным становится безумие в политическом и социальном процессе.

– Право на безумие – священное право, но им не надо злоупотреблять. Мы живем в какое-то пограничное время, Збигнев Бжезинский называл его «глобальное политическое пробуждение». Мы наблюдаем рост социального неравенства, сопровождающийся торжеством эгалитарной культуры. Элита перестала быть примером для подражания. Ценностью стала аутентичность. Я лучше знаю, что для меня хорошо, может, я и говорю какие-то идиотские вещи, но это я. И вы не можете мне это запретить.

А упор на аутентичность радикально меняет характер политического представительства. Сегодня политики представляют не интересы, а стиль жизни и миропонимание. Многие удивляются: как стало возможно, что бедные проголосовали за миллиардера Tрампа? Представьте, вы не знаете, кто черный – Барак Обама или Дональд Трамп, вы видите лишь, как они одеваются, что говорят, как себя ведут. И получится, что Обама – это классический WASP, белый англосаксонский протестант. Никакой драмы, полный самоконтроль, образованность. А с другой стороны – человек, который по-другому говорит, подскакивает, даже немного распущен.

Главное, что произошло, на мой взгляд, в мире, – из политической жизни, которая была сосредоточена на экономике, мы перешли в политическую жизнь, которая сосредоточена на культуре.

– Получается, президент Путин со своим знаменитым «мочить в сортире» просто на 15 лет опередил время…

– Да, и ему даже не нужно было ничего изображать, потому что российское общество было, с одной стороны, сильно травмировано после распада Союза, а с другой – не было структурировано. И появилось путинское большинство. Сплоченное общими страхами, но не совместным проектом будущего.

Но на такой культурной идентификации нельзя построить долгосрочную политику. Легитимность Путина связана с опытом большинства, которое прошло ломку девяностых. Но следующее поколение уже никаких девяностых не знает. Как быть с ним? Что предложить этим людям, что с ними разделить?

Но и со знакомым поколением возникла проблема – пенсионная реформа. Я думаю, дело даже не в том, что люди потеряли деньги. Люди потеряли то ощущение стабильности, которое лежало в основе социального договора путинской России. После принятия этой реформы население в провинции, мне кажется, испытывает то, что горожане испытали после «рокировки» 2011 года (Решение о том, что Владимир Путин возвращается на пост президента, а Дмитрий Медведев возглавит правительство. – Ред.). Их обидели. Несколько месяцев назад была кампания по выборам президента. Но там о пенсионной реформе не говорили. Потом был футбол, а потом вдруг – мы будем делать реформу.

Мне кажется, если бы тема обсуждалась в ходе избирательной кампании, может, президент и потерял бы 3–4 процента голосов, но люди были бы уже готовы. Возник бы новый контракт. Теперь же появилось другое ощущение: дело даже не в том, что вы что-то меняете, а меняете так, будто мы не существуем. Это обида.

– Но Вы сами говорите, это скорее уходящее поколение. Новые поколения пока вряд ли думают о пенсии. Им нужно что-то иное.

– И здесь начинается самое интересное. Возьмите Россию, США, Великобританию, Евросоюз. Что у всех нас теперь общего – это отсутствие видения будущего. Будущее, которое можно представить, исчезло.

Ныне разговор о будущем – это разговор о технологиях. Но это не будущее. Ты остаешься человеком и должен знать, чего ты хочешь. Иначе ты все время будешь бояться того, что происходит. Потому что не понимаешь, это для тебя плохо или хорошо.

Мы больше не мечтаем о будущем, мы его скорее боимся. Даже в Советском Союзе такого не было. Там боялись настоящего, но надеялись, что в будущем будет другая жизнь, легитимность советского строя была построена на том, что дети будут жить лучше. А теперь человек боится, что его дети не будут жить лучше, даже если будут жить дольше. Больше того, мы уже не можем представить, как они в принципе будут жить… У вас, например, никто не хочет обсуждать постпутинскую Россию.

Они умирали как равные

– И это не потому, что Путин никогда не уйдет?

– Думаю, уйдет. Но и те, кто его любит, и те, кто ненавидит, страдают параличом воображения… Что характерно для избирателей популистских партий Европы? На сей счет есть много исследований, так вот эти люди намного больше других убеждены, что 50 лет назад мы жили лучше.

Но исследования выявили еще одну любопытную вещь. Когда у людей появляется университетское образование, это способствует толерантности общественной жизни. Это верно, когда мы говорим об этнической и религиозной толерантности. Но не о политической, где происходит ровно обратное. Более образованные люди менее толерантны к тем, кто не разделяет их политические взгляды. Я много инвестировал в то, чтобы у меня эти взгляды были, и когда их кто-то не разделяет, возникает обида.

У всего этого есть и другая сторона. Что исчезло? Коллективный опыт и коллективное пространство. Главным коллективным опытом у нас у всех была война. Война отвратительна, но невозможно представить, скажем, процесс эмансипации афроамериканцев в США без Второй мировой.

– Почему невозможно?

– Белые и черные умирали вместе, как равные. И потом было легче объяснить, почему и жить надо вместе, как равные.

Теперь идея нации больше напоминает клуб болельщиков. Мы – будто зрители собственной истории. Да, есть эмоциональная привязанность, но никто не ожидает от тебя, что ты станешь рисковать жизнью. Просто надо, чтобы ты болел за своих. Но гражданин – это нечто другое.

– От человека больше не требуется ни подвига, ни самоотверженности?

– Да, и в этом аспекте какая разница между Крымом и Второй мировой? На войне десятки миллионов потеряли жизни. Мы помним военное поколение, это было поколение победителей, и они хотели, чтобы к ним относились по-другому. Крым был скорее подарком от руководства страны. Это как победа сборной России над Испанией в 1/8 финала Чемпионата мира по футболу.

– То есть другая цена?

– Да, и это не только российская проблема.

Мы живем в комнате зеркал

– Но если страны стали так похожи во многих страхах и проблемах, почему именно Россия стала для всех едва не главным врагом?

– В России была более сложная ситуация, чем во многих других странах, соответственно, все проходило более радикально. Но что мы видим сегодня? Мне кажется, многие боятся не того, что «Россия будет владеть миром», а того, что собственное общество начинает выглядеть не таким уж другим. Ты начинаешь быть похожим на того, кто тебе не нравится. Вот где настоящий страх... Мир населяется двойниками.

– Россия вроде и часть западного мира, но все равно какая-то другая. А теперь получается, не такая уж и другая?

– Абсолютно. Ты всегда думал, что «это только у русских такие проблемы». И вдруг они возникают дома. И рождается вопрос, почему у нас проблемы, как у русских? Одни отвечают, что русские нам эти проблемы и создали, другие – что русское правительство сделало всё возможное, чтобы мы сами в это поверили.

Что действительно сделало русское правительство после 1990-х годов? Его политикой стало всё отрицать. Возникла устойчивая неспособность признать то, что сделано. Сегодня Россия отрицает даже самое очевидное. И другие тоже научились. Это серьезная проблема. Мы получаем саудовского журналиста, которого убили и разрезали на куски, а саудиты десять дней говорили, что ничего такого не было, это фейк.

Такой подход переходит на внутреннюю политику, даже на межличностные отношения. Все труднее становится убедить людей признать, что что-то не получилось, но будем пробовать дальше. Не слышат…

Так не может продолжаться долго. Получается, каждый живет в своем мире и не позволяет реальности проникнуть в этот мир. Потому что всё отрицается. Люди говорят о традиционных ценностях, но главная ценность – это всё же фактическая истина. Сегодня же получается, что истины как бы и нет.

– На этом мир, видимо, и осыплется, о чем говорили на валдайской дискуссии… На всеобщем отрицании.

– Есть известный фильм 1947 г. «Леди из Шанхая». Финальная сцена – в устрашающей комнате с зеркалами героиня в исполнении блистательной Риты Хейворт наводит револьвер на мужа, точнее, на множество его отражений в зеркалах и говорит: я убью тебя. Но и у него револьвер, и он тоже готов стрелять.

Сегодня мы живем в зале зеркал. Исчезло ощущение единой реальности, каждый – в своем мире. Прежде было право на собственную интерпретацию, но факты были общие. Теперь у каждого есть право на собственные факты. Это жизнь в комнате зеркал. И это нехорошая жизнь. Все мы живем в разных пространствах, никто ничего не признает и ни в чем не раскаивается. Поэтому мы так сильно друг друга боимся.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 20 ноября 2018 > № 2907488 Иван Крастев

«Мы больше не мечтаем о будущем, мы его скорее боимся»

Иван Крастев – председатель Центра либеральных стратегий в Софии, постоянный научный сотрудник Института гуманитарных наук в Вене и автор статей для многих периодических изданий

Светлана Бабаева - член Совета по внешней и оборонной политике.

Резюме Прежде существовало право на собственную интерпретацию, но факты были общие. Теперь у каждого право на собственные факты. Это жизнь в комнате зеркал. Мы пребываем в разных пространствах, никто ничего не признает и ни в чем не раскаивается. Поэтому мы так сильно друг друга боимся, полагает Иван Крастев.

Почему мир больше напоминает жизнь в комнате зеркал, что общего у Путина и Трампа, какой будет идентичность человека в XXI веке – об этом размышляет Иван Крастев, глава Центра либеральных стратегий в Софии, Kissinger Fellow в Библиотеке Конгресса США. Беседовала Светлана Бабаева.

Не свергнуть правительство, а поменять страну

– На недавней сессии Валдайского клуба, посвященной теме идентичности, Вы сказали, что по всему миру идет «подъем большинства». Это хорошо или опасно?

– Как писал Самюэль Хантингтон, «идентичность – как грех: мы можем сопротивляться, но избежать не в силах». О политике идентичности стали говорить как о новом явлении, на самом деле она – результат культурной революции 1968 года. Есть два типа идентичности. Один от нас не зависит – кем мы родились. То, что я болгарин, не мой выбор, но часть моей идентичности. Второй тип – та, которую я выбираю. Человек сам выбирает, как будет жить, за кого голосовать, верить или не верить в Бога. Ныне людей больше заботит приобретенная идентичность. Вокруг нее они создают свою историю, жизнь. Отчасти это связано с тем, что люди стали более образованны, подвижны.

– Но, если больше разнообразия, должен быть подъем разных меньшинств, а не большинства!

– Подъем меньшинств в политике был в 1960–1990-е годы, когда феминистки, сексуальные и этнические меньшинства хотели стать заметными и быть представлены в политическом процессе. Они говорили: «Хотим, чтобы нас услышали, мы существуем!». У групп же большинства, этнических, религиозных, расовых, не было драйва говорить «мы тут», потому что было ощущение, что у них и так власть.

Что произошло потом? Я прежде всего говорю о западном мире. Возникает демографическая проблема. Общества стареют, миграция меняет этнический состав общества, а следом страх: мы большинство сегодня, но будем ли мы большинством завтра?

И люди психологически начали вести себя как меньшинства. Возникло ощущение, что их власть уже хрупкая, неустойчивая. Особенно это ощущается в маленьких государствах. Скажем, ты всегда думал, что тебе не нужно доказывать, что ты болгарин, потому что таких у вас в стране – 80–90 процентов. А теперь ты боишься: мир другой, дети вообще могли уехать и уже плохо говорят на родном языке. И начинается паника: а что, если через сто лет моей этнической группы, моей нации вообще не будет?

– Тогда в политике той же Европы мы бы видели процесс, который отвечал бы интересам французов, немцев, чехов в пятом колене. Мы же видим, что политики, наоборот, все больше работают с новыми слоями избирателей, включая недавних мигрантов.

– Популистские партии как раз антимиграционные. Италия для итальянцев. В США Трамп говорит: мы, белые, теряем власть, это наше общество или нет?

Людей всегда пугали сдвиги, но теперь всё происходит стремительно, люди двигаются намного быстрее и проще. И ты понимаешь: если ты родился в Африке в бедной стране, самое радикальное, что можно сделать – нет, не свергнуть свое правительство, а просто поменять страну. И эта перемена в одном поколении. Не нужна идеология, политическая партия, революция.

Страх часто возникает не в отношении того, что происходит, а что может произойти. Скажем, в Болгарии иммигрантов почти нет. Но ты видел по телевизору, как легко люди пересекают границы. И начинаешь бояться не людей, которые приехали, а тех, которые могут приехать. И еще ты боишься тех, кто уехал…

Это главное, что случилось в Восточной Европе и о чем мало говорят. Революция 1989 г. была революцией нормальности. Мы хотим жить как нормальное общество, наше будущее – это Германия. Но если наше будущее – Германия, зачем ждать, когда мы ею станем? Можно просто уехать в Германию! Учиться, работать, жить. Сегодня огромный процент граждан Восточной Европы живут и работают вне своих государств. В балтийских республиках это вообще более 20 процентов. Румынию за последние 10 лет, когда страна стала членом ЕС, покинуло 3,5 млн человек. И везде это молодые и активные люди.

Правители, которым некуда уезжать

– Можем ли мы тогда в принципе в XXI веке говорить об идентичности и ценностях при таком движении людей?

– Когда идентичность становится проблемой? Когда возникает ощущение, что ты ее теряешь. Сперва становится намного труднее понимать, что такое русский, болгарин, поляк в XXI веке. А потом ты не знаешь, правильно ли вообще на этом настаивать или нет?

Что произошло, помимо прочего, благодаря технологическим переменам и новым коммуникациям? Они изменили отношения между поколениями. В 1960-е гг. была революция детей против консервативных родителей. А в 1990-е гг. детям стало жалко своих родителей, которые потеряли не только достаток, но и смысл жизни. Родители не просто перестали быть примером, которому нужно следовать. Сами родители уже не знали, какую модель жизни предложить своим детям…

В результате возникает странная ситуация. Я долго пытался понять, откуда появился ужас от «гейропы». Россия, прямо скажем, не самая консервативная в мире страна ни в сексуальном, ни в социальном отношении, процент абортов на тысячу женщин, процент разводов выше, чем на «загнивающем» Западе. Тогда откуда этот довольно истеричный запрос на консервативные ценности?

Думаю, появилось много родителей, включая элиту, которые не верят, что свои ценности они смогут передать детям. И они захотели, чтобы за них это сделало государство. Что произошло с элитой в девяностые? Их дети поехали учиться на Запад. Многие вернулись, но уже с другой социальной восприимчивостью. Дети жили в среде, где тот же гомосексуализм – уже не проблема. И у старшего поколения возникло ощущение, что твои дети – уже не твои дети. Будто их там кто-то украл, заложил в них другие ценности.

Я думаю, это во многом объясняет, откуда возник призрак традиционализма. Это не просто русская проблема, то же самое я вижу в Восточной Европе. Это кризис родительской власти, когда ты не знаешь, есть ли у тебя что-то, чему ты можешь научить своих детей. Потому что у тебя проблемы и с собственной жизнью.

Запрос на консерватизм и попытка ренационализации следующего поколения элит – вот каким стал ответ на эти страхи и на глобализацию.

– То есть элиты стали апеллировать к более традиционным вещам, потому что не знали, за что еще им зацепиться?

– Да. Проблема, которая возникла в результате глобализации, – у людей появилось ощущение, что ими правят иностранцы. Особенно в маленьких государствах. Появилась элита, которая говорит на языках, ездит по миру. И ты думаешь: может, эти правители даже умные, но как они относятся лично ко мне? В результате возникают популистские движения и делается ставка на элиту, у которой нет exit option – возможности выхода.

– Пусть наши правители не смогут никуда деться?

– Людям нравится в популистах то, что они не говорят на иностранных языках, у них мало международных контактов, за рубежом их не любят. Голосуют за них даже не потому, что им верят, а потому, что они не убегут, если случится кризис.

– Получается, в мире сейчас запрос не на лидеров, а на «своих»?

– Которые никогда нас не покинут, потому что им некуда уезжать.

Сегодня политики представляют стиль жизни

– Режиссер Константин Богомолов на Валдае сказал, что у России, в отличие от Запада, остается «право на безумие». То есть в России еще возможно проявление разных чувств и эмоций, а не только любви и толерантности. Но мы видим, это происходит во всем мире. Вместе с запросом на «своих» востребованным становится безумие в политическом и социальном процессе.

– Право на безумие – священное право, но им не надо злоупотреблять. Мы живем в какое-то пограничное время, Збигнев Бжезинский называл его «глобальное политическое пробуждение». Мы наблюдаем рост социального неравенства, сопровождающийся торжеством эгалитарной культуры. Элита перестала быть примером для подражания. Ценностью стала аутентичность. Я лучше знаю, что для меня хорошо, может, я и говорю какие-то идиотские вещи, но это я. И вы не можете мне это запретить.

А упор на аутентичность радикально меняет характер политического представительства. Сегодня политики представляют не интересы, а стиль жизни и миропонимание. Многие удивляются: как стало возможно, что бедные проголосовали за миллиардера Tрампа? Представьте, вы не знаете, кто черный – Барак Обама или Дональд Трамп, вы видите лишь, как они одеваются, что говорят, как себя ведут. И получится, что Обама – это классический WASP, белый англосаксонский протестант. Никакой драмы, полный самоконтроль, образованность. А с другой стороны – человек, который по-другому говорит, подскакивает, даже немного распущен.

Главное, что произошло, на мой взгляд, в мире, – из политической жизни, которая была сосредоточена на экономике, мы перешли в политическую жизнь, которая сосредоточена на культуре.

– Получается, президент Путин со своим знаменитым «мочить в сортире» просто на 15 лет опередил время…

– Да, и ему даже не нужно было ничего изображать, потому что российское общество было, с одной стороны, сильно травмировано после распада Союза, а с другой – не было структурировано. И появилось путинское большинство. Сплоченное общими страхами, но не совместным проектом будущего.

Но на такой культурной идентификации нельзя построить долгосрочную политику. Легитимность Путина связана с опытом большинства, которое прошло ломку девяностых. Но следующее поколение уже никаких девяностых не знает. Как быть с ним? Что предложить этим людям, что с ними разделить?

Но и со знакомым поколением возникла проблема – пенсионная реформа. Я думаю, дело даже не в том, что люди потеряли деньги. Люди потеряли то ощущение стабильности, которое лежало в основе социального договора путинской России. После принятия этой реформы население в провинции, мне кажется, испытывает то, что горожане испытали после «рокировки» 2011 года (Решение о том, что Владимир Путин возвращается на пост президента, а Дмитрий Медведев возглавит правительство. – Ред.). Их обидели. Несколько месяцев назад была кампания по выборам президента. Но там о пенсионной реформе не говорили. Потом был футбол, а потом вдруг – мы будем делать реформу.

Мне кажется, если бы тема обсуждалась в ходе избирательной кампании, может, президент и потерял бы 3–4 процента голосов, но люди были бы уже готовы. Возник бы новый контракт. Теперь же появилось другое ощущение: дело даже не в том, что вы что-то меняете, а меняете так, будто мы не существуем. Это обида.

– Но Вы сами говорите, это скорее уходящее поколение. Новые поколения пока вряд ли думают о пенсии. Им нужно что-то иное.

– И здесь начинается самое интересное. Возьмите Россию, США, Великобританию, Евросоюз. Что у всех нас теперь общего – это отсутствие видения будущего. Будущее, которое можно представить, исчезло.

Ныне разговор о будущем – это разговор о технологиях. Но это не будущее. Ты остаешься человеком и должен знать, чего ты хочешь. Иначе ты все время будешь бояться того, что происходит. Потому что не понимаешь, это для тебя плохо или хорошо.

Мы больше не мечтаем о будущем, мы его скорее боимся. Даже в Советском Союзе такого не было. Там боялись настоящего, но надеялись, что в будущем будет другая жизнь, легитимность советского строя была построена на том, что дети будут жить лучше. А теперь человек боится, что его дети не будут жить лучше, даже если будут жить дольше. Больше того, мы уже не можем представить, как они в принципе будут жить… У вас, например, никто не хочет обсуждать постпутинскую Россию.

Они умирали как равные

– И это не потому, что Путин никогда не уйдет?

– Думаю, уйдет. Но и те, кто его любит, и те, кто ненавидит, страдают параличом воображения… Что характерно для избирателей популистских партий Европы? На сей счет есть много исследований, так вот эти люди намного больше других убеждены, что 50 лет назад мы жили лучше.

Но исследования выявили еще одну любопытную вещь. Когда у людей появляется университетское образование, это способствует толерантности общественной жизни. Это верно, когда мы говорим об этнической и религиозной толерантности. Но не о политической, где происходит ровно обратное. Более образованные люди менее толерантны к тем, кто не разделяет их политические взгляды. Я много инвестировал в то, чтобы у меня эти взгляды были, и когда их кто-то не разделяет, возникает обида.

У всего этого есть и другая сторона. Что исчезло? Коллективный опыт и коллективное пространство. Главным коллективным опытом у нас у всех была война. Война отвратительна, но невозможно представить, скажем, процесс эмансипации афроамериканцев в США без Второй мировой.

– Почему невозможно?

– Белые и черные умирали вместе, как равные. И потом было легче объяснить, почему и жить надо вместе, как равные.

Теперь идея нации больше напоминает клуб болельщиков. Мы – будто зрители собственной истории. Да, есть эмоциональная привязанность, но никто не ожидает от тебя, что ты станешь рисковать жизнью. Просто надо, чтобы ты болел за своих. Но гражданин – это нечто другое.

– От человека больше не требуется ни подвига, ни самоотверженности?

– Да, и в этом аспекте какая разница между Крымом и Второй мировой? На войне десятки миллионов потеряли жизни. Мы помним военное поколение, это было поколение победителей, и они хотели, чтобы к ним относились по-другому. Крым был скорее подарком от руководства страны. Это как победа сборной России над Испанией в 1/8 финала Чемпионата мира по футболу.

– То есть другая цена?

– Да, и это не только российская проблема.

Мы живем в комнате зеркал

– Но если страны стали так похожи во многих страхах и проблемах, почему именно Россия стала для всех едва не главным врагом?

– В России была более сложная ситуация, чем во многих других странах, соответственно, все проходило более радикально. Но что мы видим сегодня? Мне кажется, многие боятся не того, что «Россия будет владеть миром», а того, что собственное общество начинает выглядеть не таким уж другим. Ты начинаешь быть похожим на того, кто тебе не нравится. Вот где настоящий страх... Мир населяется двойниками.

– Россия вроде и часть западного мира, но все равно какая-то другая. А теперь получается, не такая уж и другая?

– Абсолютно. Ты всегда думал, что «это только у русских такие проблемы». И вдруг они возникают дома. И рождается вопрос, почему у нас проблемы, как у русских? Одни отвечают, что русские нам эти проблемы и создали, другие – что русское правительство сделало всё возможное, чтобы мы сами в это поверили.

Что действительно сделало русское правительство после 1990-х годов? Его политикой стало всё отрицать. Возникла устойчивая неспособность признать то, что сделано. Сегодня Россия отрицает даже самое очевидное. И другие тоже научились. Это серьезная проблема. Мы получаем саудовского журналиста, которого убили и разрезали на куски, а саудиты десять дней говорили, что ничего такого не было, это фейк.

Такой подход переходит на внутреннюю политику, даже на межличностные отношения. Все труднее становится убедить людей признать, что что-то не получилось, но будем пробовать дальше. Не слышат…

Так не может продолжаться долго. Получается, каждый живет в своем мире и не позволяет реальности проникнуть в этот мир. Потому что всё отрицается. Люди говорят о традиционных ценностях, но главная ценность – это всё же фактическая истина. Сегодня же получается, что истины как бы и нет.

– На этом мир, видимо, и осыплется, о чем говорили на валдайской дискуссии… На всеобщем отрицании.

– Есть известный фильм 1947 г. «Леди из Шанхая». Финальная сцена – в устрашающей комнате с зеркалами героиня в исполнении блистательной Риты Хейворт наводит револьвер на мужа, точнее, на множество его отражений в зеркалах и говорит: я убью тебя. Но и у него револьвер, и он тоже готов стрелять.

Сегодня мы живем в зале зеркал. Исчезло ощущение единой реальности, каждый – в своем мире. Прежде было право на собственную интерпретацию, но факты были общие. Теперь у каждого есть право на собственные факты. Это жизнь в комнате зеркал. И это нехорошая жизнь. Все мы живем в разных пространствах, никто ничего не признает и ни в чем не раскаивается. Поэтому мы так сильно друг друга боимся.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 20 ноября 2018 > № 2826783 Иван Крастев, Светлана Бабаева

Песков: США открыто вмешиваются в выборы главы Интерпола

В Кремле прокомментировали призыв не выбирать россиянина главой Интерпола

Письмо американских сенаторов, в котором они призывают не допустить российского офицера Александра Прокопчука к посту главы Интерпола, является «наглядным примером давления и вмешательства в выборы», заявил пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков. Он также призвал дождаться результатов голосования.

Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков назвал «вмешательством в выборы» коллективное письмо американских сенаторов, в котором они требуют не допустить избрания российского офицера Александра Прокопчука на пост главы Интерпола.

«Наверное, это своеобразное вмешательство в избирательный процесс, в выборы в международной организации. А как это еще оценить? Вот, наглядное проявление», — заявил Песков на пресс-конференции в Сочи.

Представитель Кремля призвал дождаться результатов выборов главы международной полицейской организации.

Под документом, в котором Прокопчук сравнивается «с лисой в курятнике», стоят подписи республиканца Марко Рубио, а также членов Демократической партии Джена Шахина и Криса Кунса.

Россия якобы злоупотребляет Интерполом для сведения политических счетов со своими оппонентами и использует эту организацию для преследования журналистов и инакомыслящих, передает содержание письма ФАН.

Российский офицер МВД Александр Прокопчук — главный претендент на пост президента Интерпола, рассказала британская газета The Times со ссылкой на источник в правительстве.

Как отмечается, Прокопчук с 2016 года является вице-президентом Интерпола и начальником Национального центрального бюро Интерпола МВД России с 2011 года. По данным издания, его избрание президентом организации практически гарантировано.

Британское правительство уверено в победе Прокопчука и не намерено ему препятствовать, добавил источник. Выборы должны состояться в среду, 21 ноября.

У россиянина есть лишь один конкурент — южнокорейский полицейский Ким Чен Янг. В настоящий момент он исполняет обязанности главы Интерпола. Кроме того, своего представителя на пост президента Интерпола может выдвинуть ЮАР.

Если Прокопчук победит, говорится в статье, то это будет грандиозная победа Кремля на международной арене.

Негативно оценивают перспективу избрания россиянина главой Интерпола на Украине. Министр внутренних дел этой страны Арсен Аваков заявил, что Киев рассматривает возможность приостановки членства страны в организации в том случае, если главой изберут россиянина.

«Возможное президентство России в Интерполе — абсурдно, противоречит духу и целям организации. Украина рассмотрит вопрос о приостановлении членства в Интерполе в случае избрания на пост президента Интерпола представителя России», — заявил Аваков.

Мэн Хунвэй, возглавлявший международную полицейскую организацию с 2016 года, пропал, когда поехал в отпуск в Китай. Супруга президента Интерпола Мэн Хунвэя Грейс Мэн рассказала, что перед исчезновением муж отправил ей фото ножа, сообщило агентство Associated Press. По мнению супруги, муж пытался сообщить ей, что он в опасности. Она добавила, что в тот же день он написал ей сообщение «Жди моего звонка».

Грэйс Мэн подала в полицию Франции заявление об исчезновении мужа, после чего французские силовики начали расследование его пропажи. Кроме того, французская полиция взяла под охрану семью Мэн Хунвэя из-за того, что в адрес его жены поступали угрозы.

Позже в СМИ появилась информация о том, что президент Международной организации уголовной полиции был задержан и находится под следствием в Китае. Китайские правоохранители задержали Мэна для допроса, «как только его самолет приземлился в аэропорту» в КНР.

9 октября генеральный секретариат Интерпола заявил об отставке арестованного в Китае по обвинению в коррупции президента организации Мэна Хунвэя.

14 ноября французская полиция завершила расследование по делу об исчезновении бывшего главы Интерпола Мэна Хунвэя, передает НСН.

Следствие не обнаружило никаких данных, указывающих на то, что преступление произошло на территории Франции. Французские следователи также не нашли доказательств тому, что супруга экс-главы Интерпола после исчезновения мужа получала звонки с угрозами на китайском языке.

Роковой бюджет: покинет ли Россия ОЗХО

ОЗХО одобрила увеличение бюджета организации

ОЗХО получит дополнительное финансирование, что позволит организации расширить свой мандат и называть виновных в проведении химических атак. Россия выступает категорически против подобной «политизации» организации, однако предложенные ей поправки не прошли. Российские чиновники и эксперты оценивают этот шаг как «антироссийский» и готовы применить в качестве ответа любые возможные меры, вплоть до выхода из ОЗХО.

Увеличение бюджета Организация по запрещению химического оружия (ОЗХО) на 2019 год позволит реализовать программу финансирования для подразделения, которое будет заниматься определением виновных в химической атаке.

За проект бюджета на 2019 год проголосовали 99 государств. «Против» — 27 стран, среди них Россия и Иран, сообщает РИА «Новости».

За наделение ОЗХО «правом атрибуции» — указания на виновника химической атаки — на летней сессии ОЗХО проголосовали 82 члена организации против 24.

Механизм «атрибуции» даст возможность организации не только устанавливать сам факт применения химического оружия, но и выяснять, кто именно его применил.

Ранее собранные данные ОЗХО передавало в Совбез ООН, который выносил решение о применении санкций против той или иной страны.

Россия и Китай пытались внести поправку к конвенции, которая предусматривала создание рабочей группы по оценке правомерности расширения мандата ОЗХО. Однако поправка не была принята. В ее поддержку выступили лишь 30 стран, еще 82 проголосовали против.

Обсуждение проходило в достаточно жестком тоне — представители Великобритании и США выступали с критикой России и Сирии. Посол США при ОЗХО Кеннет Уорд заявил, что Россия вместе с сирийцами «скрывала правду» о том, что творится в Сирии.

Глава МИД России Сергей Лавров охарактеризовал расширение мандата ОЗХО как предоставление организации «функции обвинителя», что, по его словам, является «грубейшим нарушением мандата» этой организации. Об этом Лавров заявил во время выступления на Российском совете по международным делам.

В Великобритании и США, которые активно поддерживали расширение мандата, не скрывают, что решение наделить организацию ранее несвойственными ей функциями было принято на волне обвинений России в отравлении в Лондоне экс-полковника ГРУ Сергея Скрипаля и его дочери Юлии.

США и европейские страны также считают, что новый механизм поможет предотвращать события подобные применению химического оружия в Сирии. Вашингтон неоднократно заявлял, что химическое оружие использовал официальный Дамаск, союзником которого является Россия.

В поддержку наделения ОЗХО новыми полномочиями именно из-за ситуации вокруг Сирии говорил и представитель международной правозащитной организации Human Rights Watch Луис Шарбонно. В своей статье на сайте организации он отметил, что бюджет ОЗХО предусматривает «скромные» траты в размере $2,3 млн на работу экспертной группы по Сирии. Она, по его словам, в 2019 году должна будет определить виновных в трех случаях применения химического оружия в Сирии.

Постоянный представитель России в ОЗХО Александр Шульгин заявил, что наделение организации атрибутивным механизмом направлено против России. Более того, по его словам, первый этап атрибуции направлен также на свержение законных сирийских властей.

«А потом будет второй этап — универсальная атрибуция. Это явно антироссийский проект», — добавил Шульгин, которого цитирует ТАСС.

Он подчеркнул, что Россия и ее союзники будут делать все, чтобы вернуть развитие событий на площадке ОЗХО в конструктивное русло, к практике консенсуса и диалога. Однако вместе с тем, отвечая на вопрос о возможном выходе России из ОЗХО, Шульгин заявил, что российская сторона рассматривает «все варианты».

Как отмечает в беседе с «Газетой.Ru» бывший инспектор ООН, специалист в области уничтожения химического оружия Антон Уткин, на данном этапе выходить из организации России не стоит, так как борьбу лучше вести, находясь внутри организации.

«У нас есть сторонники, и не надо их бросать», — говорит эксперт. При этом он считает, что если антироссийские тенденции будут продолжать развиваться, Россия может покинуть организацию, создав альтернативную структуру.

Она, по словам Уткина, должна следовать конвенции ОЗХО без взаимодействия с самой организацией.

Хотя новые функции ОЗХО еще не применялись на практике, это не мешает западным странам выступать с обвинениями в адрес России и принимать в ее отношении ограничительные меры. Вашингтон ранее заявлял, что против России в ноябре могут быть введены санкции, если Москва в течении 90 дней не допустит на свои объекты инспекторов ОЗХО. В Госдепе заявляли, что основания для подобных требований им дает собственный закон от 1991 года, который действует на основании конвенции.

Россия, в свою очередь, заявила, что запасы советского химического оружия были полностью уничтожены, что было подтверждено ОЗХО. В Москве также отмечают, что то же самое нельзя сказать о самих США, которые не полностью уничтожили собственные запасы химоружия. Этот факт ранее подтвердил «Газете.Ru» Ральф Трапп, в прошлом сотрудник технического секретариата ОЗХО.

«Программа по уничтожению химического оружия в США действительно осуществляется с задержками, но я не думаю, что это связано с какими-то политическими решениями», — сказал эксперт. По его словам, проблемы связаны с американской бюрократической системой.

Глава МИД Ирана: Иран не только переживет санкции США, но и будет процветать

Министр иностранных дел Ирана Зариф заявил в понедельник, что "Иран не только переживет вновь введенные санкции США, но и будет процветать".

Министр иностранных дел Ирана Мохаммед Джавад Зариф выступил после встречи с министром иностранных дел Великобритании Джереми Хантом в Тегеране в понедельник и ответил на вопросы, заданные корреспондентом The Guardian.

По словам The Guardian, Зариф сказал: "Мы привыкли к давлению и привыкли сопротивляться давлению. Санкции всегда причиняют боль и вред обычным людям, но санкции редко меняют политику, и это всегда было проблемой санкций для США. Они не возвращают людей за стол переговоров. По сути, они укрепляют решимость к сопротивлению".

"Мы обязательно выживем. Мы не только выживем - мы будем процветать. Мы постарались минимизировать влияние санкций на население, но пострадают простые люди, пострадает экономика", - добавил глава МИД Ирана.

Зариф выразил уверенность, что иранская нефтяная промышленность найдет рынки сбыта, несмотря на то, что меры США резко подтолкнули экспорт вниз. "Всегда есть рынки для нефти, это зависит от условий и цены", - сказал он. "Я считаю, что Иран всегда будет продавать нефть", - заверил он.

Зариф также оспорил утверждения государственного секретаря США Майка Помпео о том, что санкции не распространяются на гуманитарные поставки, например, на продовольствие и медикаменты.

"США ввели финансовые санкции против Ирана... Когда вы хотите перевести деньги, банк не спрашивает, идет ли речь о еде или других предметах – поэтому санкции всегда бьют по еде и медицине", - разъяснил ситуацию иранский дипломат.

"США не выполняют своих обещаний. Мы считаем, что все санкции являются незаконными и находятся в противостоянии с резолюций Совета Безопасности ООН, но США не верны даже в отношении обязательств, которые они взяли на себя", - отметил Зариф.

Зариф также рассказал, что Иран расстроен медленными темпами ЕС относительно помощи европейским компаниям, которые хотят продолжать торговать с Ираном.

Что касается обещанного ЕС финансового механизма для поддержания торговли с Ираном под американскими санкциями, Зариф сказал: "Важно то, что Европа взяла на себя политическое обязательство, но, к сожалению, насколько это возможно, это движется очень медленно".

Глава МИД Ирана также рассказал: "Хант дал мне обязательство, что Великобритания верна ядерной сделке, но нам также нужно увидеть некоторые действия".

Что касается Йемена, Зариф сказал, что Иран настаивал на прекращении огня в течение многих лет. "Гуманитарный кошмар там не может продолжаться", - сказал он. "Все йеменцы готовы сесть за стол переговоров при условии, что коалиция [под руководством Саудовской Аравии] позволит им это сделать", - добавил министр.

Министр иностранных дел Великобритании Джереми Хант и министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф встретились в понедельник в Тегеране и обсудили двусторонние отношения, а также региональные вопросы. Находясь в Тегеране с однодневным визитом, Хант также встретился с секретарем Высшего Совета национальной безопасности контр-адмиралом Али Шамхани.

ЕС продолжает кормить обещаниями Иран

Руководитель внешней политики Европейского союза Федерика Могерини рассказала, что продолжается работа по созданию специального финансового механизма (SPV), направленного на облегчение торговли с Ираном после восстановления санкций США в отношении этой страны, но не указала конкретную дату, когда он будет реализован.

"Вы должны спросить министров иностранных дел Франции, Германии и Великобритании. Наша работа продолжается, их работа продолжается, и мы поддерживаем ее", - сказала она в ответ на вопрос о том, когда SPV будет готов, сообщает Tasnim News.

"На данном этапе, ключевое значение имеет участие министров финансов E-3 (Франция, Германия, Великобритания). Они прилагают все усилия для его завершения. Я не могу сказать вам дату, но могу сказать вам, что работа продолжается и идет позитивно. И опять же, как я уже сказала, участие министров финансов этих трех государств-членов, а также других государств-членов является, я думаю, решающим шагом, который заставляет меня думать, что он будет подготовлен раньше, чем позже", - сказала Могерини.

В Тегеране проходит конференция по сельскому хозяйству с участием ЕС

Высокопоставленные официальные лица из Ирана и Европейского союза (ЕС) в понедельник открыли совместную конференцию в Тегеране, в целях содействия взаимному сотрудничеству в различных областях сельского хозяйства.

37-я делегация из ЕС присутствует на конференции в Тегеране, которая продлится два дня, сообщает Tasnim News.

В числе целей мероприятия - знакомство двух сторон со стандартами безопасности и нормами качества продуктов питания.

На совместной конференции также будут обсуждаться пути устранения препятствий, мешающих торговле продуктами питания и сельскохозяйственной продукцией.

Делегация ЕС также планирует встретиться с высокопоставленными должностными лицами министерства сельскохозяйственного развития Ирана.

Иран и члены ЕС подписали несколько соглашений о сельском хозяйстве после принятия в 2015 году Совместного всеобъемлющего плана действий (JCPOA), ядерной сделки между Тегераном и Группой 5 + 1 (Россия, Китай, США, Великобритания, Франция и Германия).

8 мая президент США вывел свою страну из ядерной сделки. После выхода США, Иран и остальные стороны, включая ЕС, начали переговоры, чтобы сохранить это соглашение.

Трамп 6 августа подписал распоряжение о повторном введении многих санкций в отношении Ирана.

Иран принял надлежащие решения вернуться к статусу до ядерного соглашения JCPOA

Секретарь Высшего совета национальной безопасности Ирана Али Шамхани объявил в понедельник, что Иран принял надлежащие решения вернуться к статусу до ядерного соглашения JCPOA.

На встрече с главой МИД Великобритании Джереми Хантом в Тегеране, Шамхани сказал, что эти решения были приняты в ответ на бездействие остальных участников ядерной сделки после выхода США из нее, сообщает Tehran Times.

"Учитывая пассивность других сторон перед лицом непристойного языка и поведения Соединенных Штатов, Исламская Республика Иран, основываясь на собственных национальных интересах и обязанностях, приняла необходимые решения о возвращении к статусу, имевшемуся до вступления в силу этого соглашения", - заявил Шамхани.

Оставшимися сторонами ядерного соглашения 2015 года, официально называемого Объединенным всеобъемлющим планом действий, являются Германия, Великобритания и Франция, а также Россия и Китай.

Шамхани также раскритиковал Великобританию за размещение медиа-организаций, которые недавно поддерживали террористические группы, которые провели кровавую атаку в административном центре юго-западной провинции Хузстан городе Ахвазе.

Шамхани также выразил неуважение к двойной политике Великобритании в отношении Ближнего Востока, в частности, за вооружение Саудовской Аравии и Бахрейна.

Boston Scientific заплатит за британскую BTG более 4 млрд долларов

Американский производитель медицинских изделий Boston Scientific договорился о покупке британской компании BTG за 3,3 млрд фунтов (4,24 млрд долларов). Благодаря сделке у Boston Scientific появятся новые возможности лечения онкопатологий и заболеваний легких, пишет Reuters.

Разработанные BTG инвазивные устройства позволяют доставлять лекарственные препараты непосредственно к пораженному органу. Раньше BTG занималась производством препаратов для лечения передозировок опасными веществами и противоядий.

По итогам января-октября 2018 г., объем фактически использованных зарубежных инвестиций в Китае составил 701,16 млрд юаней ($101,61 млрд). Это на 3,3% больше, чем за январь-октябрь 2017 г., сообщило Министерство коммерции КНР.

За десять месяцев текущего года в Поднебесной зарегистрировано 49545 новых предприятий с участием иностранного капитала. Данный показатель подскочил на 89,3% в годовом сопоставлении. Только за октябрь 2018 г. в стране зарегистрировано 3623 предприятия с участием зарубежных инвестиций. Это на 37,6% больше, чем годом ранее. На эти цели было фактически использовано 64,46 млрд юаней с увеличением на 7,2%.

Самыми привлекательными для иностранных инвесторов стали высокотехнологическая промышленность Китая. По итогам января-октября 2018 г., в обрабатывающую промышленность страны фактически вложено 220,26 млрд юаней зарубежных инвестиций. Это на 12,4% больше, чем за январь-октябрь прошлого года. В высокотехнологическую обрабатывающую промышленность поступило 73,78 млрд юаней с приростом на 30,6%.

За десять месяцев текущего года объем фактически привлеченных капиталовложений в китайскую экономику из Республики Корея вырос на 36%, из Японии – на 24%, из США – на 4%, из Великобритании – на 175,9%, из Германии – на 31,2%, из Франции – на 19,3%, из стран "Пояса и пути" – на 11,9%, из государств АСЕАН – на 13%, из Европейского Союза – на 15,3%.

С 1 января 2019 г. пять китайских городов введут шестидневный безвизовый транзит для иностранных граждан 53 стран. Среди этих китайских мегаполисов – Сямэнь, Циндао, Ухань, Чэнду и Куньмин, сообщило Государственное управление КНР по делам иммиграции.

Таким образом, на территории указанных городов Китая срок безвизового пребывания иностранных граждан увеличен с 72 до 144 часов. Ранее безвизовый транзит был увеличен в регионах Пекин-Тяньцзинь-Хэбэй и Цзянсу-Чжэцзян-Шанхай, а также в городах Шэньян и Далянь на территории провинции Ляонин.

В перечень стран, граждане которых могут воспользоваться возможностью безвизового транзита в Поднебесной, входят: Австрия, Бельгия, Чехия, Дания, Эстония, Финляндия, Франция, Германия, Греция, Венгрия, Исландия, Италия, Латвия, Литва, Люксембург, Мальта, Нидерланды, Польша, Португалия, Словакия, Словения, Испания, Швеция, Швейцария, Монако, Россия, Великобритания, Ирландия, Кипр, Болгария, Румыния, Украина, Сербия, Хорватия, Босния и Герцеговина, Черногория, Македония, Албания, Беларусь, США, Канада, Бразилия, Мексика, Аргентина, Чили, Австралия, Новая Зеландия, Республика Корея, Япония, Сингапур, Бруней, ОАЭ и Катар.

Российское посольство в Лондоне с момента инцидента в Солсбери направило британским властям уже 70 нот и писем с вопросами о судьбе пострадавших при отравлении Сергея и Юлии Скрипалей, но британская сторона по-прежнему скрывает информацию, заявила дипмиссия.

"За прошедшие месяцы посольство направило более 70 нот и писем в адрес МИД, МВД, полиции Великобритании, регулярно ставим вопрос о Скрипалях в личных контактах с представителями Форин-офиса. Были заданы десятки вопросов, касающиеся в том числе местонахождения пострадавших, симптомов их отравления, применявшихся врачами методов лечения, хода полицейского расследования, предоставления образцов якобы использованного вещества и биоматериалов, наличия улик, способных пролить свет на случившееся. Практически все поставленные вопросы, предложения и призывы были проигнорированы", — говорится в полученном РИА Новости сообщении посольства.

Дипломаты называют такое поведение Лондона противоречащим "всем канонам цивилизованных отношений между государствами" и "вопиющим нарушением элементарных норм дипломатической вежливости".

"Прошло почти девять месяцев с момента отравления при невыясненных обстоятельствах граждан России Сергея и Юлии Скрипалей в Солсбери. Они до сих пор остаются в изоляции под полным контролем британских властей, находятся вне поля зрения общественности, в неизвестном месте, лишены возможности свободного общения и переписки с родственниками, друзьями, журналистами и официальными представителями России, не могут свободно передвигаться. Британские власти упорно продолжают отказывать посольству в прямых контактах с ними с целью установления реального состояния их здоровья, условий содержания, а главное — выяснения степени добровольности происходящего с ними", — заявляет миссия.

Диппредставительство напоминает, что Британия нарушает законное право России на общение со своими гражданами согласно статье 36 Венской конвенции о консульских сношениях 1963 года и статье 36 двусторонней консульской конвенции 1965 года.

"Фактически принудительное лишение свободы, которому подверглись Скрипали, вызывает также серьезные вопросы с точки зрения соблюдения их прав, закрепленных во Всеобщей декларации прав человека 1948 года и Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года", — говорится в комментарии.

"В первые же дни после инцидента Россия официально предложила Великобритании всемерное содействие и совместное расследование по линии правоохранительных органов. Российская сторона направила Лондону запрос о правовой помощи в рамках возбужденного в России уголовного дела, выразила готовность сотрудничать в соответствии с процедурами ОЗХО… Россия, как и прежде, решительно настроена на установление истинных причин произошедшего в Солсбери и будет продолжать требовать от британских властей предоставить полную информацию об инциденте, обеспечить доступ к нашим гражданам и приступить к подлинно открытому расследованию с участием российских экспертов", — заявило посольство.

В Солсбери 4 марта были отравлены бывший офицер ГРУ Сергей Скрипаль, осужденный ранее в РФ за госизмену, и его дочь Юлия, что спровоцировало международный скандал. Лондон считает, что к отравлению Скрипалей веществом А234 причастно российское государство, Москва это категорически отрицает. Глава МИД РФ Сергей Лавров заявлял, что "дело Скрипаля" рассыпается на глазах из-за отсутствия каких-либо доказательств виновности России. МИД РФ направил в Форин-офис около 60 дипломатических нот с требованием предоставить России доступ к расследованию, пострадавшим гражданам РФ, а также с запросом о правовой помощи и предложениями о сотрудничестве, в том числе о проведении совместного расследования, но британские власти на них не отреагировали.

Денис Ворошилов.