Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Существует множество вещей, которые нельзя делать на Ближнем Востоке. Например, целоваться на пляже в Дубае или заходить в мечеть в Тунисе. Но есть много вещей, которые вы можете сделать только здесь.

1. Покорить дюны в Дубае

Нет ничего лучше, чем включить музыку на полную громкость и бессистемно колесить по золотым дюнам Дубая.

Этот вид отдыха – полная противоположность размеренным прогулкам на верблюдах, которые также популярны в странах Персидского залива. Самыми популярными местами для покорения дюн являются Дубай в ОАЭ и Аль-Кхара в Саудовской Аравии.

2. Купить золотые слитки в автомате в Абу-Даби

Специальные аппараты по продаже золотых слитков установлены в Палас Отель Эмирейтс в Абу-Даби. Аппараты покрыты позолотой.

Клиентам предлагается купить один из 320 вариантов слитков, от самых маленьких до гигантских. Для многих покупка золотого слитка является отличным способом избавления от мелочи.

3. Потанцевать в пустыне в Марокко

Когда в пустыне становится прохладно, многие туристические агентства предлагают путешественникам посетить зажигательные танцевальные вечеринки вдали от городов и оазисов.

Для самых искушённых туристов в самом сердце Сахары проводятся свадебные церемонии

4. Посетить церковь-мечеть-музей в Турции

В самом центре Стамбула находится мечеть, которая на протяжении 500 лет была главной святыней христианского мира, а после стала мечетью. Это Айя-София. Сейчас в ней находится музей исламского и христианского искусств, которые мирно сосуществуют бок о бок.

Стены и потолок украшают причудливые фрески с изображением Богоматери и Иисуса Христа. По соседству находятся суры из Корана, написанные лучшими каллиграфами в Османской империи.

5. Посетить пещеры с привидениями в Омане

В Омане недалеко от плато Сельма можно услышать звуки, которые доносятся из пещеры, известной под названием Меджлиса Аль-джинн, или «место встречи духов». Пещера была обнаружена американской парой в 1895 году.

Sand Passage of Kabal

После открытия она стала одним из самых популярных мест не только в стране, но и в регионе. Туристам запрещено самостоятельно спускаться в пещеру, поэтому многие довольствуются лишь наблюдением за пещерой через широкие щели. Ежегодно пещеры посещают 100 000 тысяч туристов.

6. Порыбачить стоя на шоссе в Египте

Мост Аббас является частью главной египетской трассы, которая пересекает реку Нил. Местные жители приносят шезлонги прямо на обочину и рыбачат в своё удовольствие.

Больше всего рыбаков в этом месте детом. К сожалению, из-за плохого качества воды в Ниле, весь улов приходится сбрасывать обратно в воду.

7. Выпить в бомбоубежище в Ливане

Один из самых горячих клубов Бейрута – B018 – находится в здании бывшего бомбоубежища.

Для тех, кто не хочет провести всю ночь в бункере, работает открытая сцена прямо под звёздами на крыше бункера.

8. Потратить 100 долларов на чаепитие в Дубае

Идея потратить 100 долларов на чай звучит довольно необычно. Но, это настоящее чаепитие в единственном в мире семизвёздочном отеле.

Вам предложат попробовать не только редкие сорта чая, но и великолепные сэндвичи, пирожные и конфеты.

9. Прогуляться по сказочному городу в Тунисе

В 20 км от столицы находится самый сказочный город в мире – Сиди-бу-Саид. Издали он напоминает всемирно известный бело-голубой остров Санторини.

Белые дома с синими крышами, ставнями и дверями выходят на набережную, у которой пришвартованы шикарные яхты. Улицы утопают в шёлковых цветах разноцветной бугенвиллии.

10. Посетить музей исламского искусства а Катаре

Музей открылся в 2010 году в Дохе. Его богатейшую коллекцию исламского искусства можно сравнить разве что с коллекцией живописи в Лувре.

В здании, построенном известным архитектором М.Пей, разместилась крупнейшая в мире коллекция исламских драгоценностей: ювелирных изделия, оружия, Корана и других предметов искусства.

Более тысячи немецких семей, подвергшихся депортации из Крыма в 40-х годах ХХ века, планируют вернуться обратно, из них свыше 400 — проживает в Германии, сообщил председатель Республиканского общества немцев Крыма "Видергебурт" Юрий Гемпель журналистам в понедельник после траурного митинга по случаю 73-й годовщины депортации крымских немцев в Симферополе.

"Наше республиканское немецкое общество Крыма имеет базу — порядка тысячи семей, которые хотели бы вернуться на постоянное место жительства в Крым. <…>Из этих заявителей порядка 400 семей из Германии, это бывшие наши соотечественники, российские немцы", — сказал Гемпель.

По его словам, активное возращение крымских немцев и их потомков из мест депортации началось в 90-х годах прошлого века, но, к сожалению, украинское государство не смогло обеспечить должную реализацию программы по обустройству депортированных по национальному признаку.

"В 90-х годах, по нашим неофициальным подсчетам, в Крыму проживало порядка 9 тысяч немцев, но когда все поняли, что украинская программа дает сбой, многие начали выезжать на постоянное место жительства в Германию", — сказал Гемпель.

По его словам, с выходом указа президента Российской Федерации "О мерах по реабилитации армянского, болгарского, греческого, крымско-татарского и немецкого народов и государственной поддержке их возрождения и развития" у многих немцев появился шанс вернуться на свою родину в Крым.

"Сегодня все ждут, когда будут созданы механизмы реализации указа президента Российской Федерации", — подчеркнул Гемпель.

По данным последней официальной переписи, на территории полуострова проживает 2,5 тысячи немцев.

В годы Великой Отечественной войны депортации подверглись представители около 20 национальностей Крыма по общим подозрениям или обвинениям в государственной измене. Больше всего пострадали крымские татары, болгары, греки, армяне и немцы.

Крымским немцам выпало первыми испытать насильственное переселение, которое началось 18 августа 1941 года. Всего с полуострова было депортировано свыше 60 тысяч человек. Все ограничения на возвращение в Крым представителей депортированных народов были сняты только в 1989 году.

Во втором квартале греческая экономика показала признаки улучшения

Экономика Греции начала подавать признаки роста: новейшие статистические данные подтвердили, что страна выходит из рецессии.

греция недвижимостьГреческая статистическая служба обнародовала результаты за второй квартал текущего года, согласно которым за последние три месяца падение ВВП Греции составило всего 0,2% в год. Это значительный прогресс, поскольку еще в январе - марте экономика страны сокращалась на 1,1% годовых. Данные опровергли ожидания экономистов, которые прогнозировали снижение ВВП около 0,5% в год за этот период, сообщает портал The Wall Street Journal.

Греческое отделение статистики не дает квартальных данных, но по оценкам специалистов за последние три месяца экономика страны выросла на 0,4% - впервые за 17 кварталов подряд. Спад замедлился благодаря рекордному количеству туристов, посетивших страну в начале лета, стабилизации потребления и инвестиционной деятельности. Это является значительным улучшением, поскольку экономика Греции сократилась примерно 25% с момента своего пика в середине 2008 года, а меры жесткой экономии неоднократно вызывали социальное недовольство.

После сокращения на протяжении шести лет, экономика Греции, как ожидается, начнет расти в ближайшие месяцы. Согласно прогнозам международных кредиторов, Европейского союза и Международного валютного фонда, в текущем году страну ожидает рост на 0,6%. Восстановление и рост Греции станет хорошей новостью и для пострадавшей экономики еврозоны.

Пока что недвижимость страны продолжает дешеветь, но рекордный наплыв отпускников, вероятнее всего, скоро изменит эту ситуацию.

Генеральный директорат по вопросам окружающей среды Европейской комиссии (EU Environment Directorate-General) подвел итоги соблюдения новых стандартов ЕС по торговле древесиной (Timber Trade Regulation, EUTR) в 28 странах Евросоюза.

В сообщении директората подчеркивается, что опубликованные данные предназначены для информирования общественности, основаны на результатах опросов государственных органов стран ЕС, но не всегда отражают официальную точку зрения Еврокомиссии.

Подведение итогов проходило по трем основным критериям — работа компетентных органов, наложение штрафных санкций, регулярные проверки соблюдения стандартов EUTR.

Отрицательный результат по всем трем позициям — у Венгрии, которая не выполнила обязательств ни по одному из упомянутых пунктов, в числе «аутсайдеров» также названы Польша и Хорватия.

Испания и Мальта находятся в процессе выполнения обязательств по всем трем позициям, Франция, Греция, Италия и Румыния — по двум, Словения, Латвия и Люксембург — по одной.

В Салониках начала свою работу 42-я Международная Программа греческого языка, истории и культуры. Речь идёт об интенсивной программе изучения греческого языка, современного греческого общества и культуры, организованной Фондом балканских исследований (ИМХА). В ней принимают участие студенты и исследователи новогреческого языка и смежных дисциплин, а также дипломаты, преподаватели, экономисты и журналисты со всех континентов.

Как поясняет почетный профессор Берлинского университета и президент Европейского общества современного греческого языка (ЕЕНС) Константинос А. Димадис, данная программа представляет собой изучение греческого языка, новогреческого общества и культуры в сопровождении разнообразных культурных мероприятий и экскурсий в некоторые крупные города Северной Греции (Кавала, Сиатиста, Касторья, регион Преспа, Эдесса), а также в музеи и наиболее важные археологические памятники Македонии и Афона. Таким образом, иностранные студенты и молодые ученые имеют возможность находиться в течение четырёх недель в непосредственном контакте с греческим обществом.

Следует отметить, что в рамках Программы проходит систематическое сотрудничество с Министерством культуры и спорта. Окончание работы 42-й Международной Программы греческого языка, истории и культуры состоится 24 августа.

Государственная авиационная служба Украины с 20:00 вчерашнего дня ввела для некоторых российских авиакомпаний специальный режим выполнения транзитных полетов из Российской Федерации через воздушное пространство Украины. Об этом сообщает пресс-служба Министерства инфраструктуры.

Согласно сообщению, спецрежим касается непосредственно авиаперевозчиков "Трансаэро" и "Аэрофлот-российские авиалинии", выполняющие транзитные полеты через Украину в сообщении между Россией и Болгарией, Израилем, Турцией, Египтом и Грецией.

Теперь эти авиакомпании могут пересекать воздушное пространство Украины только при условии получения соответствующего разрешения от Госавиаслужбы Украины для каждого рейса отдельно, - говорится в сообщении.

В Министерстве отмечают, что данные меры позволят обеспечить надлежащий уровень авиационной безопасности, упорядочив порядок транзита через Украину теми авиакомпаниями, которые пренебрегают правилами выполнения международных полетов в закрытом воздушном пространстве над территорией Автономной Республики Крым и на закрытый аэродром Симферополь.

В сообщении напоминается, что воздушное пространство над зоной проведения АТО закрыто полностью, закрыты аэропорты Крыма. Безопасность транзитных перелетов над другой территорией Украины полностью контролирует Украэрорух.

ООО "АтласДжет Украина", дочерняя компания турецкой AtlasJet Havacılık A.Ş может начать осуществлять первые внутренние рейсы уже в сентябре-октябре 2014 года. Об этом сообщили в пресс-службе компании.

Отмечается, что авиакомпания начнет осуществлять полеты с использованием двух самолетов.

"Атласджет Украина" выбрала для базирования терминал "В" "Международного аэропорта "Борисполь", ранее принадлежавший обанкротившейся компании "АэроСвит".

Согласно приказу Мининфраструктуры, в июле 2014 года "Атласджет Украина" получила право использования 15 воздушных линий. В частности, компания может осуществлять международные регулярные рейсы из Киева, Львова, Одессы, Харькова, Винницы, Херсона в Стамбул, из Одессы и Винницы в Тель-Авив, из Киева в Тбилиси. Новый перевозчик намерен связать крупные украинские города со Стамбулом, а помимо этого претендует на обслуживание ряда внутри украинских рейсов и некоторых международных направлений.

Ранее, в апреле 2014 года компания получила лицензию на международные перевозки пассажиров и грузов воздушным транспортом.

Учредителями ООО "Атласджет Украина" являются турецкая Atlasjet Havacılık A.Ş. (49%), ООО "АИС Групп Украина" (41%), физлица Владимир Кузьмий (2,5%), Мария Рожкова (5%) и генеральный директор компании Сергей Подгородецкий (2,5%). Учредителем ООО "АИС Групп Украина" (код ЕГРПОУ 38996345) является гражданин Турции Маммадзада Эльхан Зият Огли. Таким образом, турецкие партнеры контролируют порядка 90% в дочерней авиакомпании.

Напомним, ранее сообщалось, что выход AtlasJet на рынок Киргизстана спровоцировал потерю киргизской авиакомпанией Kyrgyzstan Air большинства международных рейсов. В 2013 году под угрозой монополизации рынка в ситуацию вмешалось правительство Киргизии, заставив AtlasJet пересмотреть условия сотрудничества.

AtlasJet также обвиняют в в невыполнении обязательств по отношению к турагентам в Казахстане. Так, авиакомпания была замешана в скандале вокруг обанкротившегося туристического оператора Казахстана "Гульнар Тур". В результате чего пострадали туристы столкнулись с проблемами из-за отмены авиакомпанией чартерных рейсов в Турцию. В Национальной палате предпринимателей Казахстана в свою очередь призвали отозвать разрешение, выданное Atlas Jet на осуществление регулярных перевозок.

Также, в ноябре 2007 года при заходе на посадку под Спартой (Греция) разбился самолет MD-83 авиакомпании AtlasJet. В авиакатастрофе погибли все 50 пассажиров и 7 членов экипажа.

Началось регулярное паромное сообщение по линии Бургас-Поти. Современный паром ROPAX предназначен для перевозки пассажиров и автомобилей. На судне 123 каюты, в которых можно разместить до 400 пассажиров. Общая длина палубы для автомобилей1900 метров, что позволяет загрузить на судно более 100 фур. Ожидается, что в ноябре начнутся заходы в Новороссийск. В перспективе линия может быть расширена и до Греции. При увеличении объема перевозок на линию будет поставлено второе судно типа ро-ро.

(Источник: «Капитал»)

Европа разбирается с «рыбными» нарушителями

По решению Еврокомиссии десять стран союза будут наказаны за перелов в прошлом году сокращением квот на 2014 г. Лимиты вылова урежут Бельгии, Дании, Греции, Испании, Франции, Ирландии, Нидерландам, Польше, Португалии и Великобритании.

По мнению европейских чиновников, такое решение должно способствовать возмещению ущерба, наносимого морским биоресурсам. По словам комиссара ЕС по морским делам и рыболовству Марии Даманаки, наказание сокращением квот повышает дисциплину среди рыбаков. Результат уже заметен: количество вычетов с каждым годом уменьшается, по сравнению с 2013 г. оно упало на 22%. Однако для достижения устойчивости популяций необходимо вводить эффективные меры контроля на местах, отметила еврокомиссар.

Как сообщает корреспондент Fishnews, сокращение промысловых лимитов коснется десяти стран (Бельгии, Дании, Греции, Испании, Франции, Ирландии, Нидерландов, Польши, Португалии и Соединенного Королевства) и 45 популяций МБР. Если государство, попавшее под санкции, уже выбрало годовую квоту, ограничение после специальных консультаций будет наложено на другой вид, находящийся в той же географической зоне.

Ученые считают, что сейчас более 75% морских биоресурсов в европейских водах подвержены перелову (в целом по миру – 25%). В связи с этим страны Евросоюза решили более точно следовать рекомендациям науки при назначении квот. Таким образом, по мнению Комиссии ЕС, можно увеличить общий объем европейских МБР до 15 млн. тонн к концу десятилетия.

Украинская смута глазами Клио

Адам КУЗНЕЦОВ

О чем шумите вы, народные витии?

Зачем анафемой грозите вы России?..

Оставьте старый спор славян между собою...

Александр Пушкин

Долог и труден путь каждого народа от племенного устройства социума до государственного. Триста-четыреста лет ушло у иудейских племен от вторжения на берега Иордана до создания собственного царства. Примерно столько же — на превращение латинов в Древнеримскую республику, вестготов — в Испанское королевство, гуннов — в Венгерское, франков — во Французское, германцев — в Немецкое, норманнов — в Британское. Процесс этот продолжается и в наши дни. Спотыкаясь — на ощупь — сквозь кровавое противоборство прокладывают свой путь к государственной форме бытия курды, пуштуны, тамилы, палестинцы.

Украинская народность долго вызревала на территориях, принадлежавших Польско-Литовскому королевству, Крымскому ханству, Турецкой империи, княжеству Московскому. Первая серьезная попытка украинцев обрести государственную независимость имела место в середине XVII века и была связана с именем гетмана Богдана Хмельницкого. О нем знаменитый историк Ключевский писал:

«Успехи Богдана превзошли его помышления: он вовсе не думал разрывать с Речью Посполитой [то есть Польшей], хотел только припугнуть зазнавшихся панов, а тут после трех побед почти вся Малороссия очутилась в его руках... Он очень досадовал на московского царя за то, что тот не помог ему с самого начала дела, не наступил тотчас на Польшу... грозил сломать Москву, добраться и до того, кто на Москве сидит. Простодушная похвальба сменялась униженным, но не простодушным раскаяньем. Эта изменчивость настроения происходила не только от темперамента Богдаа, но и от чувства лжи своего положения. Он не мог сладить с Польшей одними казацкими силами, а желательная внешняя помощь из Москвы не приходила»1.

В таком же двойственном положении оказался следующий лидер — гетман Мазепа. Историк Костомаров так описывает его метания между вторгшимися шведами, Петром Первым и Запорожской Сечью: «Перед царем, выхваляя свою верность, он лгал на малорусский народ и особенно чернил запорожцев, советовал искоренить и разорить дотла Запорожскую Сечь, а между тем перед малоруссами охал и жаловался на суровые московские порядки, двусмысленно пугал их опасением чего-то рокового, а запорожцам сообщал тайными путями, что государь их ненавидит и уже искоренил бы их, если бы гетман не стоял за них и не укрощал царского гнева»2.

После двух веков существования в рамках Российской империи мало что изменилось для тех украинцев, которые рвались к независимости. После Февральской революции в 1917 году гетман Скоропадский искал помощи у германского кайзера, сменивший его Симон Петлюра вступил в союз против большевиков с польским маршалом Пилсудским, двадцать лет спустя Степан Бандера надеялся избавиться от власти «москалей» с помощью Гитлера.

Создание независимой Украины в 1991 году не смогло прервать эту традицию. Разнородное сорокамиллионное население не чувствовало достаточной прочности в государственной постройке, привычно искало опоры либо на Западе, либо на Востоке. Прозападный президент Ющенко, играя на карте украинского национализма, приказал установить памятник Мазепе и обращался к Православной церкви с просьбой снять анафему с гетмана, объявленную ему за измену царю Петру Первому в 1708 году. Пришедший ему на смену Янукович, поколебавшись, засадил бывшего прозападного премьер-министра Юлию Тимошенко в тюрьму и шатнулся в сторону России. Тогда прозападные украинские радикалы и националисты вышли на киевский майдан и испустили свой традиционный клич: «Москалей нэ трэба!» Если к Хмельницкому и Мазепе спешили с посулами и дарами посланцы из Варшавы, Кракова, Вильнюса, Стокгольма, Вены, то к нынешним самостийщикам ринулись с кренделями и долларами доброхоты из Вашингтона, Лондона, Брюсселя, Парижа.

Вот к этим послам «свободного мира» стоит приглядеться внимательно.

Они объявляют себя защитниками демократии и прав человека во всем мире. Японо-американский философ Фрэнсис Фукияма объяснил им, что история подошла к концу, что идеальная форма сосуществования людей найдена, что ее можно учредить даже у народов, не знающих еще колеса, и остался лишь пустяк: насадить свободный рынок и свободно избираемых правителей во всех уголках планеты Земля. Ради этой великой цели можно порой и нарушать какие-то пункты и статьи международного права.

Например, пункт о соблюдении суверенитета независимых государств и неприкосновенности их границ в принципе заслуживает поддержки. Но иногда и на него можно закрыть глаза. Вот советники двух политических недорослей, Билла Клинтона и Тони Блэра, никогда не бывавших ни в Косове, ни в Белграде, объяснили им, что выступить в защиту албанских мусульман от недоброго сербского лидера Милошевича может принести несколько сотен голосов мусульманских избирателей. И на суверенную Сербию, никогда ни словом, ни делом не угрожавшую ни Америке, ни Англии, десять недель сыплются новейшие ракеты и бомбы — о, исключительно с гуманитарной целью защиты обижаемых косоваров! Результат: разрушенные дома, мосты, вокзалы, больницы, две с половиной тысячи погибших сербов и создание посреди Европы независимого мусульманского государства Косово, которое наконец смогло преуспеть в своем уникальном бизнесе: переправке проституток из стран Восточной Европы в страны Западной.

Трагедия 11 сентября потрясла американцев, возбудила ярость и справедливую жажду мести в миллионах сердец. Но кому мстить? Большинство террористов-самоубийц, захвативших американские лайнеры, были родом из Саудовской Аравии. Их главарь, миллионер Осама бен-Ладен, много лет возглавлявший беспощадную войну против Америки и Израиля, глава «Аль-Кайды», с руками по локоть в крови погибших от взрывов дипломатов и моряков, — тоже саудовец. Но нет: в Саудовскую Аравию вложено слишком много американских денег, она исправно поставляет нам нефть и выступает союзником в опасном регионе. Зато рядом есть два безусловно злодейских режима: талибы в Афганистане и Саддам Хусейн в Ираке. Ударим по ним, поможем учредить в этих странах власть святой западной демократии и заодно покажем всему миру, что с нами шутки плохи.

В результате после десяти лет оккупации «демократический» Ирак превратился в вулкан межрелигиозной и этнической вражды, взрывы бомб террористов-самоубийц уносят сотни жизней каждую неделю. Тринадцать лет войны в Афганистане привели к тому, что талибы окрепли, разбогатели, выйдя на первое место в Азии по выращиванию и экспорту опийного мака, и только и ждут ухода американцев, чтобы снова воцариться в Кабуле.

И что же наши идолопоклонники демократии? Усвоили уроки, убавили пыл, осознали, что не каждый народ и не в каждый исторический момент способен учредить у себя этот сложный вид государственного правления?

Да ничего подобного!

В 2011 году наперегонки кидаются бомбить злодея Каддафи и его суверенную Ливию. Подбодренные такой поддержкой, в страну слетаются джихадисты и алькайдовцы со всего мира. В аэропорту Триполи приземляется вечный седовласый подросток, американский сенатор Мак-Кейн, трясет руки «героям», свергнувшим диктатора, обещает помощь деньгами и советниками. Для его двухмерных мозгов, видимо поврежденных во вьетнамском плену, представить, что враги злодея Каддафи могут оказаться в десять раз страшнее него, — непосильное усложнение картины мира.

Ливия, конечно, погружается в смуту со стрельбой, взрывами и поджогами. «Борцы за свободу» убивают американских дипломатов в Бенгази, сотрудников Красного Креста, тысячи беженцев пытаются спастись морем и тонут на пути в Италию. Но сенатору Мак-Кейну не до того. Он уже в Киеве, на майдане, помогает свергнуть «злодея» Януковича, посмевшего предпочесть сотрудничество с Москвой союзу с Брюсселем.

Казалось бы, что должны были сделать первым делом в Киеве провозвестники святой демократии — американский госсекретарь Керри, его помощница Виктория Нулан, британский министр иностранных дел Хейг и десятки других «спасителей», приземлившихся за баррикадами из горящих шин? Не следовало ли им организовать семинары по политическому ликбезу и объяснить украинцам, веками жившим под властью королей, ханов, императоров, большевиков, что устраивать кулачные драки в парламенте-раде есть атавизм, несовместимый с правилами демократического правления? Что если вы недовольны законно избранным президентом, то нужно дождаться перевыборов и усадить в кресло нового, а не свергать неугодного силой? Может быть, разумная Ангела Меркель могла бы позвонить Юлии Тимошенко и посоветовать ей не заявлять публично во время предвыборной гонки на пост президента: «Я не признаю ничьей победы на выборах, кроме своей, потому что знаю цену всем другим кандидатам»?

Увы, такого разумного подхода от западных политиков сегодня ждать не приходится. Они зависят от голосов избирателей, чья политическая ментальность формировалась ковбойскими фильмами, в которых хороших парней всегда легко было отличить от плохих, а победа добра достигалась при помощи меткой стрельбы и быстрой езды на лошади. Образованная часть избирателей, конечно, брала в колледжах курсы политических наук (political science), но, похоже, никто уже не считает нужным учить политическую азбуку. А как было бы хорошо, если бы муза Клио появилась на кафедрах истории западных университетов и повесила бы на стенах крупные плакаты обязательные к заучиванью:

А. Опыт всех мировых революций — американской (1776), французской (1789), итальянской (1849), мексиканской (1854), турецкой (1909), российской (1917), германской (1918), испанской (1936), китайской (1949), снова российской (1991) и т. д. — ясно показывает, что после свержения существовавшей верховной власти вы получите либо гражданскую войну, либо распад государства, либо террор, либо все эти три беды в разных сочетаниях.

Б. Свергнуть властителя можно за один день, но на переход от единовластия к республике всегда уходит около ста лет. Примеры: Афинская республика, Древний Рим, Англия, Франция, Германия, Испания, Россия.

В. Народы часто отказываются от демократических форм и смиряются с деспотической властью не потому, что они темны и запуганны, а потому, что, зная свою застарелую взаимную беспощадную вражду, ясно понимают: альтернатива деспотизму — кровавый хаос и война всех со всеми.

Но ведь слушаться старушку Клио — это означает снова садиться за парты, изучать исторические реалии всех этих неблагодарных племен, неспособных оценить дары демократии, заучивать их головоломные названия: албанцы, боснийцы, галичане, запорожцы, молдаване, русины, хорваты, черногорцы — и несть им числа. То ли дело отстаивать священные принципы! Например, право народов на самоопределение. Тем более что мы оставим за собой обязанность решать, кто и от кого имеет право отделяться.

Да, мы поддержали отделение косоваров от Сербии и даже слегка побомбили ее для этого. Неважно, что Косово — такое же священное место для сербов, как для израильтян — Иерусалим. Что косовары-албанцы появились здесь лишь после Второй мировой войны, спасаясь от собственного коммунистического диктатора Энвера Ходжи, и потом, стремительно размножаясь, вытеснили приютивших их сербов. И что становиться обратно албанцами они никак не хотят, потому что им очень понравилась вся индустриальная инфраструктура, выстроенная в Косове сербами.

Мы будем неустанно требовать самоопределения палестинцев. Этот многострадальный народ почему-то отказывается ассимилироваться в других арабских странах, где говорят на их языке и верят в того же Аллаха. Мы будем кормить их в лагерях для беженцев до тех пор, пока в израильтянах не проснется совесть и они не дадут свободу угнетенным и оккупированным. То, что палестинцы открыто объявляют своей главной целью физическое уничтожение восьми миллионов израильтян, не должно нас остановить. И то, что в независимой Газе они немедленно попали под власть террористической организации «Хамас», тоже не должно рассматриваться как аргумент «против». Палестина будет принадлежать палестинцам!

Мы благосклонно отнесемся к стремлению других народов выделиться из имеющихся государств — до тех пор, пока они останутся в сфере нашего влияния и подчинения. Пусть путем проведения всенародного референдума квебекцы отделяются от Канады, каталонцы — от Испании, шотландцы — от Англии, фламандцы — от Бельгии, даже венецианцы — от Италии (дуют и такие ветры). Вот попытки курдов выделиться из Турции и Ирака как-то не вызывают у нас энтузиазма. Ведь для них придется отнять территорию от «нашей» Турции и «нашего» Ирака, а захотят ли они сами стать «нашими» — гарантии нет. Зато самоопределение тираспольцев, абхазцев, осетин, крымчан — это уже такое возмутительное нарушение всех международных норм, что ни один западный лидер с ним никогда не смирится. И станет набирать голоса избирателей, противоборствуя очередному удобному «злодею» — российскому президенту Путину.

Ох, этот Путин! Вот он — враг священных принципов свободы и демократии, ухитряющийся без бомбежки чужих столиц достигать своих целей. Жаль только, что у него от советских времен остался мощный ядерный арсенал. Не то бы наши гуманитарные ракеты и бомбардировщики давно вылетели в направлении Москвы, как они уже вылетали в сторону Могадишо, Белграда, Кабула, Багдада, Триполи. Не дал, злодей, нам хотя бы разбомбить Дамаск!

Ах, как хорошо, как удобно иметь универсального суперагрессора, борьба с которым оправдывает — затеняет — все наши отступления от высоких принципов. Раньше мы лелеяли такие обременительные правила, как «презумпция невиновности», «тайна банковских вкладов», «священное право собственности», не отступали от них даже в противоборстве с безжалостными главарями мафиозных кланов. Теперь все стало гораздо проще! Без суда и следствия, без улик и свидетелей мы включим соратников Путина в черные списки и обрушим на них всевозможные кары, как это делала когда-то большевистская ЧК — по классовому признаку! — да еще назовем это красивым словом «санкции».

То, что за этим красивым термином прячутся и огромные финансовые потери для западного мира, теряющего выгодные связи с бескрайним российским рынком, нужно старательно и изобретательно замазывать. Поневоле задаешься вопросом: каким образом США, погрязшие в шестисоттриллионном государственном долге, могут позволить себе вмешиваться в военные конфликты по всему свету, содержать крупные войсковые соединения в Японии, Южной Корее, Германии, на Ближнем Востоке, рассылать авианосцы и атомные крейсера по всем океанам, обещать миллиардные дотации разным неустойчивым режимам. Оказывается, они нашли трюк, которому могли бы позавидовать персонажи О’Генри и Ильфа–Петрова: раз за разом поднимая потолок государственного долга, грабить неродившихся внуков, переваливая на них заботы о выплате непосильных займов и неоправданного транжирства налоговых ресурсов.

Один за другим разгораются кровавые межплеменные пожары в Африке: Берег Слоновой Кости, Руанда, Чад, Эфиопия, Дарфур, Нигерия... Не могло бы наше ЦРУ и здесь отыскать руку Москвы, происки все того же Путина? Не то разные темные силы могут потребовать возложения санкций на нас самих — за преждевременное навязывание священной демократии незрелым народам.

Шумят, грозят, протестуют политические недоросли — «народные витии». Никогда не признают простой истины: своими подзуживаниями и несбыточными посулами они раздули очередной пожар в очередной стране, разрушили шаткую постройку незрелой Украинской республики, лишили миллионы людей укрытия от социальных бурь.

Когда в Канзасе очередное торнадо разнесет в щепки городок, выстроенный не из железобетона, а из досок и картона, никто не осудит соседние города, давшие приют бездомным. Но Россию, давшую укрытие двум миллионам соотечественников в Крыму, оставшимся без социальной крыши над головой, будут проклинать неустанно. Потому что посмели истолковать право народа на самоопределение по-своему. И потому что краткосрочный политический капиталец можно зарабатывать на антироссийской брани легко и безотказно.

Конечно, пропагандная война вокруг разгоревшегося кризиса ведется свирепо и с реальностью считается мало. Каждая сторона спешит изобразить своих противников кровожадными негодяями, зловредными заговорщиками, грабителями и насильниками. На самом же деле, как это всегда и бывает при любой политической смуте, в глубине народного сознания идет невидимая война между страстными упованиями и неодолимыми страхами. Население западных районов Украины верит, что союз с культурной и пока благополучной Европой принесет им желанное облегчение. Население восточных страшится, что ни их донецкий уголь, проклинаемый защитниками чистой атмосферы, ни их подсолнухи и кавуны не смогут конкурировать с продукцией развитых европейских стран и им придется опуститься еще ниже в болото безработицы и нищеты, оказаться на одном уровне с Албанией, Грецией, Болгарией.

Чем кончится противоборство, никто предсказать не может. Хотелось бы надеяться, что украинцы преодолеют очередной порог на трудном пути к строительству своего устойчивого государства. С другой стороны, нелегко представить себе, чтобы шесть миллионов, живущих по берегам Северского Донца, сказавших на своих референдумах такое решительное «нет», согласились снова подчиниться киевским властям. И, конечно, вспоминаются печальные строчки Бродского: «Но Клио выбирает почему-то из многих — наихудший вариант».

___________________

1 В. О. Ключевский. Собрание сочинений. М.: Госполитиздат, 1957. Т. 3. С. 116.

2 Н. И. Костомаров. Русская история в жизнеописаниях ее деятелей. Глава 16. Мазепа. Цитируется по: http: //русскоедвижение.рф/index.php/history/52-articles/9452.

Опубликовано в журнале:

«Нева» 2014, №8

Обзорный материал, посвящённый девяти из лучших греческих островов опубликовало американское агентство CNN, в очередной раз подтвердив, что в Греции каждый путешественник может найти остров по своему вкусу.

Итак, каковы могут быть причины для того, чтобы вы посетили греческие острова?

1. Санторини: Фантастический вид на белые улочки, взбирающиеся на дикие скалы, кристально чистая вода с красочными вулканическими пляжами и, конечно, знаменитые закаты.

2. Миконос: остров известен во всём мире своей богатой ночной жизнью, являясь для многих греческой Ибицей.

3. Наксос: самый большой из Кикладских островов предложит своим посетителям лучшую картину спокойной провинциальной жизни.

4. Парос: Ещё один космополитичный остров Киклад, притягивающий известных людей со всего мира, знаменит также среди любителей кайтсерфинга и виндсерфинга, поскольку ветры августа делают его идеальным местом для этих видов спорта.

5. Милос: Ни один из Кикладских островов не имеет такого разнообразия и красоты пляжей. Пляжи с белым песком, пляжи с белыми скалами или пляжи с цветными камушками, все они предлагают путешественнику уникальный опыт.

6. Икария: Особенно хорош для любителей природы. Остров, хотя и относительно небольшой по размеру, имеет фантастический ландшафт благодаря горам и лесам, рекам и озерам.

7. Куфонисья: Лучшее место для отдыха и релаксации благодаря большому расстоянию от порта Пирей и, соответственно, отсутствию высокого туристического трафика, что даёт ему преимущество.

8. Фолегандрос: «дикой» красоты Фолегандрос является лучшим романтическим местом для супружеских пар, с великолепными видами и красивыми вьющимися мостовыми.

9. Крит: Самый крупный остров Греции славится многими вещами, в том числе пляжами, но то, что отличает остров, это деликатесы, которые, несомненно, оценят гурманы- посетители острова.

Греция > Миграция, виза, туризм > grekomania.ru, 14 августа 2014 > № 1172859

Госавиаслужба Украины ввела для российских авиакомпаний "Трансаэро" и "Аэрофлот" особый режим транзитных полетов через Украину, сообщается на сайте службы.

"Это касается непосредственно авиаперевозчиков "Трансаэро" и "Аэрофлот-российские авиалинии", выполняющих транзитные полеты через Украину в сообщении между Россией и Болгарией, Израилем, Турцией, Египтом и Грецией", — говорится в сообщении.

Поясняется, что эти две авиакомпании могут пересекать воздушное пространство Украины только при условии, что они получат соответствующее разрешение от Госавиаслужбы отдельно для каждого рейса. Ограничения вводятся с 20.00 по киевскому времени (21.00 мск).

По уточнению Госавиаслужбы, такие меры упорядочат полеты авиакомпаний, которые "пренебрегают правилами выполнения международных полетов" над территорией Крыма.

"Аэрофлот" и "Трансаэро" после крушения малайзийского самолета на Украине заявляли, что будут летать в третьи страны в обход всего воздушного пространства Украины.

Все больше безработных европейцев переселяются в Германию.

Число иностранцев из пострадавших от кризиса стран ЕС, получающих пособие по безработице в Германии, резко возросло, в то время как уровень безработицы среди молодежи находится на рекордно низком уровне.

Все больше иммигрантов из Восточной Европы и стран, пострадавших от кризиса евро, принимают социальные платежи согласно трудовому законодательству Hartz IV, сообщает портал The Local со ссылкой на газету Bild.

На данный момент в Германии почти 4,5 миллиона человек получают пособие по безработице. В апреле их количество увеличилось на 300 000, это рост на 21,6% по сравнению с тем же месяцем в прошлом году. Самой большой группой иностранцев на немецком денежном довольствии оказались итальянцы (66 458 человек), на пол-головы отстают поляки, греки и болгары.

Сложившаяся ситуация побудила немецкое правительство ужесточить правила для иммигрантов из ЕС в ближайшее время. Изменения предусматривают более жесткие наказания для тех, кто злоупотребил немецкой системой льгот, в том числе депортацию и отказ в повторном въезде. Согласно Frankfurter Allgemeine Zeitung, немцы также введут шестимесячный срок на поиск работы для граждан ЕС.

Согласно статистическим данным, опубликованным в честь Всемирного дня молодежи, Германия оказалась европейской рекордсменкой по уровню занятости молодого населения. На фоне общеевропейского уровня безработицы в 22,2% среди лиц, не достигших 25 лет, процент безработных в Германии составляет всего 7,8%. Следует отметить, что это самый низкий показатель за всю историю страны.

"Статистика подтверждает эффективность немецкой системы профессионального образования, которая облегчает переход молодежи со школьной скамьи на рабочее место и является прочной основой их последующей карьеры", - сказал руководитель Федерального агентства занятости Франк Вайзе.

Кризис сильнее всего сказался на рынках труда Греции и Испании. В странах где каждый четвертый ищет работу, безработица среди молодежи этих стран превышает 50%.

Цены на отпускную недвижимость Греции достигли рекордно высоких отметок.

Агенты по недвижимости страны сообщают о серьезном увеличении цен на дома и квартиры с зимы этого года. На греческих курортах стоимость недвижимости достигла новых высот.

Греция недвижимостьУправляющий агент в компании Engels and Völkers на Родосе Георг Петрас рассказывает немецкой газете die Welt: «Цена на курортное жилье в отдельных случаях достигает €13 000 за кв. м». Специалист больше не видит в Греции кризиса на рынке недвижимости. По его словам, в то время как цены на отпускное жилье снизились на 15-20% с 2007 года, теперь слишком поздно искать больших скидок на местечко в раю, сообщает портал OPP Connect.

Такая ситуация сложилась на побережье страны. Но в городах и селах в глубине материка дело обстоит совсем иначе. Даже в Афинах рынок недвижимости до сих пор находится в глубокой рецессии. Цены на недвижимость в Афинах и Салониках обрушились уже на 45% с 2007 года, показывают данные Банка Греции.

А тем временем на Родосе, по словам г-на Петраса, спрос на самую популярную недвижимость вырос на 30% по сравнению с 2013 годом. В основном это произошло благодаря международным покупателям на элитном рынке недвижимости, которых не коснулись строгие правила предоставления займов греческими банками. Возглавляют список покупателей британцы, немцы, голландцы, австрийцы и швейцарцы. На рынок также приходят новые клиенты – из стран Ближнего Востока – Ливии, Египта или Сирии.

Мировая экономика во втором квартале 2014 года «приспособилась» к усиливающейся геополитической напряженности. // Наталия Трушина, Bankir.Ru

Ливия: дрейф в сторону иракского сценария

Юрий Зинин

На фоне событий на Украине, на севере Ирака и в Газе тема Ливии несколько ушла в тень. В то же время здесь с середины июля наблюдается мощная вспышка насилия, что породило цепную реакцию закрытия зарубежных посольств в Триполи и массовую эвакуацию иностранцев.

Эпицентром событий стала столица — Триполи, в особенности Международный аэропорт и окружающие его кварталы. Группы бывших повстанцев из города Мисурата стремятся выбить формирования из Зинтана, которые правят здесь с осени 2011 года. Небо над столицей застилают черные облака от пожаров на нефтехранилищах, поврежденных в ходе ракетных обстрелов. Дежурными стали перебои со светом, подачей воды и поставками продуктов. По некоторым данным, ущерб от разрушений, обстрелов с применением танков и систем Град достиг 1,5 млрд. дол., при этом в аэропорту было повреждено не менее 20 гражданских лайнера. Число убитых в Триполи за это время превысило 220 человек и продолжает расти.

Во втором по значению городе Бенгази с переменным успехом сражаются между собой силы генерала–диссидента Хефтера и происламские отряды. Формирования Зинтана и их союзники поддержали действия генерала.

Сегодня заголовки статей в местных СМИ и социальных сетях красноречивы: «Ливийские милиции погрузили страну в хаос», «Наше горе от нас же самих», «Триполи крушат как во время нашествия Хулагу» и т.д.

Многие соглашаются, что последнее обострение по своему масштабу и ожесточенности превосходит подобные эксцессы после убийства Каддафи в октябре 2011 года. По словам ряда эвакуированных сейчас европейцев, свидетелей прошлой войны, ситуация с безопасностью в Ливии значительно хуже, чем было тогда.

Так, на КПП Ливии с Тунисом скопились толпы людей. Некоторым иностранным гражданам приходится ждать по несколько дней, чтобы перейти границу. Ежедневно ливийско-египетскую границу пересекают 4 тысяч египтян, бегущих домой.

Греция и Великобритания прислали свои суда для оказания помощи в деле эвакуации иностранцев

Красный полумесяц Ливии уже забил тревогу в связи с острой нехваткой лекарств и других медицинских материалов в больницах Триполи, Зинтана и других городов, дефицита продовольствия для населения. Он призвал оказать стране срочную помощь.

Как и раньше, неутихающее насилие пульсирует токами нестабильности в соседние страны и окружающий регион. Шесть соседних Ливии государств в июле провели встречу своих министров иностранных дел в Тунисе. Рассмотрены меры по совместной борьбе против угроз терроризма, распространения нелегального оружия, по путям умиротворения конфликтующих сторон.

В отличие от 2011 года, когда против Каддафи воевали слабо организованные повстанцы при поддержке НАТО, сегодня в ожесточенной схватке сцепились бывшие «братья по оружию» в борьбе с ливийским лидером – выходцы из Зинтана и Мисураты. Победив в войне, они наряду с другими милициями заполнили вакуум в сфере безопасности, образовавшийся после воздушно-ракетных ударов НАТО по силовым структурам Ливии.

Конкурирующие группы, возникшие по регионально-племенному признаку, почувствовали вкус к властному пирогу Ливии, крупнейшего производителя нефти в Африке с большими доходами. Их амбициозность и претензии задали тон событиям, затмевают разум и подогревают страсти сотен боевиков, которые держат руку на спусковом крючке.

Правительство, из бюджета которого оплачиваются вооруженные милиции, не в состоянии обуздать их отряды и лишь призывает к сдержанности. Оно заявило, что рассматривает возможность обратиться за помощью международных сил с целью защиты мирного населения и предотвращения хаоса.

Ситуация в Ливии все больше перекликается со сценарием Ирака. Внутренние процессы в обеих богатых нефтью странах были деформированы вмешательством извне: в первом случае воздушным со стороны НАТО, во-втором — англо-американским вторжением в 2003 году.

Так, в частности, был разрушен статус-кво, сложившийся между существующими в обеих странах общинами и этно-племенными образованиями, что спровоцировало междоусобицу и распри. За это народы указанных стран заплатили и продолжают платить высокую цену.

Ливия > Армия, полиция > ru.journal-neo.org, 13 августа 2014 > № 1199681 Юрий Зинин

CNN travel в очередной раз включил в свой рейтинг греческие пляжи. Так, в номинации «20 самых впечатляющих скалистых пляжей» оказались два пляжа, размещённых в Ионическом море. На втором месте в топ-20 находится Навагио (Закинтос) и на 15-м - Порто Кацики (Лефкада).

В частности, в своей статье журналист Марни Хантер останавливает свой выбор на пляжах со всего мира, известных не столько своими бесконечными песчаными берегами, сколько своей дикой красотой. Действительно некоторые из них, отмечает журналист, больше подходят для восхождений или походов, чем для купания.

Однако, по словам Хантера, это не касается Навагио в Закинтосе, где можно насладиться и плаванием, и дайвингом. Доступ к этому прекрасному пляжу осуществляется только на судне, и он является одним из самых красивых греческих пляжей.

Что касается Порто Кацики, журналист отмечает, что захватывающие дух пейзажи пляжа привлекают толпы отдыхающих, поэтому он рекомендует посетить его либо очень рано утром, либо вечером, чтобы найти место. Дорога к пляжу довольно узкая, и многие предпочитают добираться на пляж на корабле, пишет в заключение Марни Хантер.

Со знаками отличия вернулись домой юные греческие астрономы, принявшие участие в 8-й Международной олимпиаде по астрономии и астрофизике (IOAA), самой значимой и престижной среди других олимпиад в этой области, прошедшей в г.Сучава (Румыния).

Бронзовая медаль была присуждена Николасу Кукулекидису из Салоник, в то время как салоникская школьница Элени Тсапрази и Фотис-Иоаннис Ясемис из Агии Анны (Эвбея) получили похвальные грамоты.

Олимпиада проходила в три тура – теоретический, практический и наблюдательный. В этом году в олимпиаде приняли участие 209 учащихся из 37 стран мира. Следующая олимпиада пройдёт в Индонезии в августе 2015 года.

Молодёжный форум «Машук-2014».

Поездка Дмитрия Медведева в Пятигорск.

Северо-Кавказский молодёжный форум «Машук» – социальный образовательный проект, направленный на выявление и обучение представителей молодёжи субъектов Северо-Кавказского федерального округа, интересующихся политикой, экономикой, наукой и инновациями, гражданскими инициативами, искусством и творчеством.

В этом году в работе пятого, юбилейного форума принимают участие 2,5 тыс. молодёжных активистов из всех регионов Северного Кавказа.

Особенности этого форума - существенное расширение инфраструктуры для участников с ограниченными возможностями, новая система проживания (по направлениям, а не делегациями), новая система прохождения проектов, выбор собственной образовательной программы, создание единой информационной системы форума, возможность самим участникам проводить мастер-классы и альтернативные площадки.

* * *

Председатель Правительства встретился с участниками форума.

Стенограмма:

Д.Медведев: Всем привет! Я снова к вам приехал. Те, кто был в прошлом году, помнят, что мы сумели пообщаться.

Хочу всех поздравить с тем, что «Машук» уже пятый раз собирается, поэтому это, по сути, юбилейное мероприятие. Ну а всё остальное, наверное, вы мне сами расскажете, жизнь не стоит на месте. Лагерь, кстати, стал лучше, интереснее, больше возможностей. Я надеюсь, что вы тоже всё это оцениваете, и вам это доставляет приятные минуты.

Как обычно мы поступаем в таких случаях, я долго говорить не буду. Если у вас есть желание пообщаться, я в вашем распоряжении. Так что давайте начнём.

Пожалуйста, кто хочет.

А.Гайгиева: Добрый день, Дмитрий Анатольевич! Меня зовут Айна Гайгиева, я из Северной Осетии.

Д.Медведев: Здравствуйте!

А.Гайгиева: Мы как-то уже с Вами общались в МГУ. Тогда я Вам рассказывала о своём проекте, который связан со школьниками. С тех пор в моей жизни много что изменилось. К сожалению, у меня погиб супруг, я осталась с полуторагодовалым мальчиком вдвоём, и теперь заниматься школьниками у меня нет физически возможности. Но я решила у себя дома организовать детский сад кратковременного пребывания, чтобы мамаши могли на четыре-пять часов оставлять детей со мной.

Сюда я приехала для того, чтобы выиграть деньги на реализацию своего проекта. Дмитрий Анатольевич, скажите, пожалуйста, если у меня не получится выиграть здесь деньги, могу ли я рассчитывать на Вашу поддержку? И ещё я хотела бы спросить: будут ли какие-то программы, которые будут поддерживать женщин, оказавшихся в такой же сложной ситуации, как и я, матерей-одиночек, в неполных семьях? Благодарю Вас.

Д.Медведев: Спасибо. Во-первых, хочу сказать, что вы молодец, что даже в такой тяжёлой жизненной ситуации не растерялись, пытаетесь свою программу проводить.

По поводу такого рода детских садов, где собираются дети для временного пребывания, частных детских садов. Мы, вы знаете, реализуем сейчас большую программу по строительству полноценных детских садов, но это не умаляет достоинств небольших детских садов, где собираются дети, для того чтобы какое-то время провести, пока их мамы или папы находятся на работе, где детей воспитывают, дают какие-то элементарные навыки. Ровно поэтому мы поменяли стандарты, которые раньше были очень жёсткими, и такие группы для содержания детей почти невозможно было собрать – требовалось полноценное приспособленное помещение с кухнями, значительными комнатами и так далее. Сейчас все эти правила изменены, можно создавать практически в домашних условиях. Я надеюсь, что у вас получится.

Что касается финансирования, конечно, мы будем стараться что-то придумать, но лучше, если вы выиграете грант. Пожалуйста, ребята.

З.Токати: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич, меня зовут Заурбек, фамилия Токати. Хочу задать Вам вопрос. В Северной Осетии идёт сбор подписей против изменения в законе о языках народов России. Напомню, законопроект предполагает принцип свободного выбора родного языка из числа языков народов России в соответствии с потребностями личности, способностями и интересами человека. На практике это значит, что в условиях единых государственных экзаменов родители будут заявлять русский язык для ребёнка как родной, так как это предполагает более плотное его изучение. К шести часам изучения русского языка добавится ещё три часа родного языка. Это напрямую ставит под угрозу языки народов России, малых народов. Достаточно ли тщательно, по Вашему мнению, были оценены последствия изменений в этом законе? Каково в целом Ваше мнение по этому вопросу?

Д.Медведев: Заурбек, я вот что могу вам сказать. Раз вы этот вопрос ставите, значит, этот вопрос есть и требует более тщательного изучения. Вот, собственно, и всё, что я могу сказать. Потому что если бы всё было тихо и гладко, наверное, вы бы этот вопрос мне не задавали. Но если такая обеспокоенность по поводу судьбы различных языков нашей страны существует, значит, нужно ещё раз изучить законопроект, для того чтобы он не нанёс какого-то ущерба их развитию. Давайте это сделаем.

Ю.Гуцоев: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич! Меня зовут Юрий Гуцоев, я представляю Северную Осетию. У меня такой вопрос. После блестящего выступления наших спортсменов на зимней Олимпиаде в Сочи, а также после блестящей победы на чемпионате мира по хоккею, зимние виды спорта вышли на новый уровень, новый уровень качества. У меня такой вопрос. На Северном Кавказе с зимними олимпийскими видами немножко как-то похуже обстоят дела, чем с летними. Например, в Осетии 13 олимпийских чемпионов в летних видах спорта, а в зимних видах похвастаться нечем. Соответственно, я хотел бы Вас попросить (ой, то есть спросить), а будут ли строиться…

Д.Медведев: Почти одно и то же, да.

Ю.Гуцоев: Будут ли строиться зимние спортивные объекты, конькобежные или же ледовые дворцы, на Северном Кавказе и, в частности, в Осетии, для развития зимних видов спорта? А также хотелось бы очень сильно новые манежи.

Д.Медведев: Юрий, на самом деле вы правы, потому что традиционно на Северном Кавказе, конечно, занимались тем, что называется летними видами спорта, и достижения большого количества спортсменов из северокавказских республик не нужно пропагандировать, они всем известны. Это блестящие результаты, которые в копилку нашей сборной на летних олимпиадах и вообще на чемпионатах добавляют очень весомый вклад. Что касается зимних видов спорта, вы знаете, у нас есть программа по развитию курортов на Северном Кавказе, прежде всего это именно зимние курорты, это горные лыжи. Я считаю, что эту программу нужно реализовать до конца. У нас уже подготовлен целый ряд объектов, в том числе есть объект и на территории вашей республики. Надеюсь, что он будет достроен в ближайшее время, тогда можно будет заниматься горными лыжами в родной республике. Что же касается ледовых дворцов и манежей, я считаю, что это нормально, нужно будет обязательно к этому вопросу вернуться, потому что у нас и в тёплых местах сейчас активно стал развиваться хоккей и многие другие виды спорта, связанные с ледовым дворцом. Поэтому будем строить обязательно, нужно просто денег немножко поднакопить – и у вас построим обязательно, не сомневайтесь.

Пожалуйста.

Реплика: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич. Очень символично вновь приветствовать Вас на «Машуке», с прошлого года мы соскучились.

Д.Медведев: Я тоже.

Реплика: Хочется поблагодарить Вас за то, что Вы уделяете такое внимание молодёжи на Кавказе, хочу выразить слова благодарности также в адрес Сергея Меликова (полномочный представитель Президента в Северо-Кавказском федеральном округе), Александра Геннадьевича Хлопонина (заместитель Председателя Правительства) – большое вам спасибо.

Вы только что затронули тему курортов Северного Кавказа – дело в том, что ровно год назад здесь по инициативе молодёжи был создан молодёжный экспертный совет при курортах Северного Кавказа. Сегодня мы уже совместно с активом Кавказа реализуем ряд проектов, связанных с местным туризмом. Кавказское гостеприимство ни для кого не секрет, и об этом нужно рассказывать, нужно ломать негативные стереотипы о Кавказе. Вместе мы будем это делать.

И очень хочу Вас пригласить посмотреть курорт Архыз в Карачаево-Черкесии, чтобы Вы своими глазами взглянули на то, что сделано, и посоветовали нам, как дальше двигаться. Спасибо Вам большое, рады будем видеть.

Д.Медведев: Спасибо. Архыз я обязательно посмотрю, собираюсь это сделать во всяком случае уже в этот сезон. Я так понимаю, там уже точно есть что смотреть и есть где кататься, так что давайте запланируем мероприятие, прямо там встретимся и покатаемся. Вы катаетесь?

Реплика: Я в прошлом году встала на борд, в этом году хотела попробовать лыжи. Я думаю, с таким примером, как Вы, это у всех нас получится.

Д.Медведев: Я так себе пример, потому что я тоже относительно недавно на лыжах стал кататься. Но с другой стороны, это, может быть, и правильный пример, что это никогда не поздно делать. Это на самом деле очень интересная история.

Теперь в отношении более серьёзной части вашего вопроса. На самом деле вы правы. Во всём мире каждый регион имеет некое стереотипированное восприятие. К сожалению, восприятие Северного Кавказа заключается именно в том, что здесь есть проблемы, здесь неспокойно, стреляют иногда, и поэтому ездить туда опасно, а может быть, и не надо даже. Этот стереотип навязывается очень часто и средствами массовой информации, особенно зарубежными, конечно, прежде всего, да и, в общем, интернетом, социальными сетями, потому что, к сожалению, Кавказ очень часто коррелируется именно с проблемами, а это не так. Проблемы есть везде, и на Кавказе их, конечно, очень много тоже. На самом деле жизнь – такая удивительная история, что вот, казалось бы, в тех местах, где никто никаких проблем не предвидит, они появляются, а в тех местах, которые традиционно связаны с проблемами, этих проблем всё меньше и меньше. Достаточно посмотреть даже на то, что происходит в республиках Северного Кавказа, в Ставропольском крае. Очевидно же, что жизнь становится действительно лучше, более комфортной, более благоустроенной. Да, и проблем очень много, но тем не менее очевидно, что изменений позитивных много.

Почему я об этом говорю? Нет регионов, которые изначально являются нестабильными или проблемными. На Кавказе ситуация улучшается, становится более современной, более развитой, но есть и другие примеры. Давайте задумаемся, кто из нас ещё восемь месяцев назад мог себе представить, что на Украине будут происходить такие события? Стабильный регион? Да. Регион, где масса всяких разных возможностей для туризма, для развития экономики. И что сейчас? Сейчас ситуация полностью поменялась, к сожалению, – там просто беда. Я это говорю к тому, чтобы мы никогда не поддавались всякого рода пропагандистским штукам, когда говорят, что, допустим, тот или иной регион изначально тяжёлый, трудный, в нём невозможно навести порядок. Жизнь может поменяться буквально за несколько месяцев, и, конечно, не дай бог, если это будут такие изменения, как сейчас на Украине. А на Кавказе всё будет хорошо.

А.Даудова: Добрый день, Дмитрий Анатольевич! Хочу сказать, что я впервые на этом мероприятии, к сожалению, и хотелось бы поблагодарить всех организаторов – просто в восторге. На самом деле это такая платформа для реализации своих идей… Ввиду того, что я являюсь членом партии «Единая Россия», также доцент кафедры…

Д.Медведев: Значит, мы с вами коллеги.

А.Даудова: Да, мы коллеги. Естественно, будущее страны – это первоочередной вопрос как партии, так и нашей молодёжи. Я являюсь преподавателем и выиграла конкурс «Лучший молодой преподаватель», всероссийский конкурс 2014 года, и хотелось бы сделать своего рода призыв. Я думаю, что мой проект…

Д.Медведев: Так вы защищаете проект сейчас при всех нас?

А.Даудова: Да, проект называется «Экологически чистый продукт». Точки, где мы можем получить экологически чистый продукт… У нас это называется «кутан» – я думаю, что для всей молодёжи Северного Кавказа это знакомо. Мы благодарны Вам за то, что мы получили возможность выдвигать нашего отечественного производителя... Возрождение своего рода колхозов на территории Северного Кавказа, утрирую это название – «колхоз»…

Д.Медведев: Даже встану, как про колхозы заговорили…

А.Даудова: Пусть будет создан какой-то законопроект, чтобы и молодёжь была вовлечена – потому что мы немножко далеки от животноводства, но хочу сказать, что у нас Северный Кавказ очень богат как природными ресурсами, так и животноводством… То есть какой-то законопроект на развитие и поддержание отечественного производителя.

Д.Медведев: Как вас зовут?

А.Даудова: Амира Даудова, очень приятно, Дагестан.

Д.Медведев: Я только одно хочу сказать, давайте всех успокоим: колхозы возрождать не будем. Ладно?

А.Даудова: Образно я говорила…

Д.Медведев: Но в отношении сельского хозяйства вы абсолютно правы. Северный Кавказ – это зона, где традиционно всегда было очень сильное, развитое сельское хозяйство – и в древнейшие времена, и в советские времена, и в постсоветские времена. Поэтому нам сейчас очень важно сделать так, чтобы сельское хозяйство на Северном Кавказе (и не только на Северном Кавказе, конечно) развивалось как можно более высокими темпами.

Почему я об этом говорю? Вы знаете, у нас есть целый ряд проблем в обеспечении продовольствием, и у нас есть области сельского хозяйства, где у нас всё хорошо. Например, растениеводство – там у нас всё более или менее нормально, мы хорошие урожаи собираем, в этом году на Ставрополье будет очень хороший урожай, и в других республиках, надеюсь, тоже будет хороший урожай. А есть проблемные зоны – животноводство то же самое. Очевидно, что мы даже против советских возможностей потеряли. Я имею в виду прежде всего овцеводство и крупный рогатый скот, то есть производство молочного поголовья и мясного поголовья. Это очень важная государственная задача, на которой нам нужно обязательно сконцентрировать своё внимание. Поэтому если ваш проект на это направлен, то, надеюсь, он тоже победит.

А.Даудова: Знаете, у меня экомаркировка разработана как логотип, то есть при производстве продукта мы присваиваем логотип этому продукту, естественно, выводим на рынок. Вот таким образом.

Д.Медведев: Логотип красивый?

А.Даудова: Зелёненький. Красивый, симпатичный.

Д.Медведев: Спасибо.

Вопрос: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич, очень рад Вас здесь видеть. Я хотел бы задать такой вопрос. Ряд зарубежных стран создают машины для инвалидов, они удобные в управлении, ручного управления, это очень важно для социализации. У меня как раз проект такой. Будет ли наш автопром отечественный это развивать? Если бы такая машина появилась, я бы с удовольствием её купил.

Д.Медведев: Вы абсолютно правильный и важный вопрос задаёте. У нас огромное количество людей, у которых ограничения по здоровью, и нам очень важно наладить производство автомобилей, которыми могут управлять люди с ограничениями по здоровью. Причём это должны быть нормальные качественные автомобили, а не то, что когда-то в советские времена производилось, на что, в общем, без слёз смотреть невозможно было. Хорошо, что вы такой проект готовите, и я думаю, что мы обязательно будем этому уделять внимание. Надо просто выбрать базу для производства, выбрать несколько моделей, потому что у всех разные ограничения, и попытаться наладить выпуск таких автомобилей. Это на самом деле очень важно. Тем более что мы и за границей их не покупаем, просто переделываем те обычные модели, которые существуют. Так что не сомневайтесь, это очень важная тема, будем ей заниматься.

Д.Кузнецова: Здравствуйте, меня зовут Дарья Кузнецова. Я руководитель интеграционного клуба для инвалидов «Преодоление» и заместитель директора благотворительного фонда «Независимость». Сюда меня пригласили как эксперта в области образования, но у меня как бы в продолжение вопрос.

Безусловно, огромным успехом стала победа наших спортсменов на Паралимпиаде: 80 медалей – это просто герои.

Д.Медведев: Супер на самом деле.

Д.Кузнецова: Да. Этот результат показал, каким огромным потенциалом обладают наши граждане с ограниченными возможностями здоровья. Этот потенциал они желают реализовывать, помогать себе жить достойной жизнью, обеспечивать себя и, конечно, работать на благо страны.

У нас в стране, по официальной статистике, не менее 10 млн человек, и большинство из них хотят и готовы работать, особенно, конечно, это касается молодёжи. Нам очень хотелось бы обратиться от лица этой группы к Вам с просьбой как-то поучаствовать в организации большего количества специализированных рабочих мест, разработать программу, которая могла бы популяризировать для бизнеса привлечение такого типа граждан.

Д.Медведев: Спасибо.

Во-первых, Дарья, я не могу с вами не согласиться: выступление наших паралимпийцев стало просто триумфальным. Причём очень многие люди, которые привыкли смотреть обычные олимпийские соревнования и гордиться нашими спортсменами (а они тоже выступили просто выше всяческих похвал), с удивлением для себя открыли, что смотреть паралимпийские состязания не менее интересно, чем олимпийские. Более того, я даже по своему опыту могу сказать, что, когда я посещал некоторые паралимпийские состязания, тот же самый следж-хоккей, это вообще просто уникальное зрелище. Вначале ты переживаешь, потому что понимаешь, что людям тяжелее, чем обычным спортсменам, а потом ты забываешь об этом и следишь уже за этими соревнованиями как за обычными соревнованиями по хоккею, по-настоящему болеешь. Это очень здорово! Я считаю, что это очень важно для нашей страны. Давайте ещё раз просто поблагодарим наших паралимпийцев за то, что они сделали.

Теперь в отношении вашего вопроса. Безусловно, создание специализированных рабочих мест – это государственная задача. Есть программа, она реализуется, наверное, не так быстро, как нам бы хотелось, но всё-таки такие специализированные рабочие места создаются.

Сейчас очень важно сделать что? Сделать так, чтобы работодатели чувствовали, что для них это не обременение – создание нового рабочего места для инвалида, – а именно совершенно нормальное вложение денег. Что для этого нужно? Нужно продумывать систему стимулирования. Мы начали это делать. Наверное, пока ещё не достигли здесь больших успехов, но мы обязательно эту работу продолжим, потому что, как вы справедливо сказали, в нашей стране приблизительно 10 млн человек имеют ограничения по здоровью, и это наши граждане, это нормальные дееспособные люди, которые хотят трудиться и приносить пользу своей стране. Будем этим заниматься.

Вопрос: Ставропольский край. Дмитрий Анатольевич, Вы много сил, эмоций, финансов вкладываете в форум «Машук»…

Д.Медведев: Хорошее перечисление, мне очень нравится – сил, эмоций, финансов.

Вопрос: Да, финансы на третьем месте. Думаю, вопрос от всех участников форума. Оправдываем ли мы Ваши надежды и довольны ли Вы, по сути, всеми нами?

Д.Медведев: Я очень доволен (аплодисменты). И говорю вам это не ради того, чтобы сделать приятное… На самом деле это очень хорошая идея. Ведь этот опыт коммуникаций, опыт представления своих идей, он на самом деле очень ценен для каждого из здесь присутствующих.

Что такое жизнь? Жизнь – это бесконечное общение. И чем больше у тебя друзей, чем больше у тебя знакомых, с которыми ты провёл совместно время, тем тебе легче и в то же время интереснее жить. Поэтому я вам даже завидую, вам сейчас хорошо.

Вопрос: У меня есть подруга, она два месяца назад как беженка приехала из Украины. В следующем году ей поступать в вуз, и в связи с этим мой вопрос: как будет решаться проблема поступления или же дальнейшего обучения граждан, прибывших в поисках убежища с Украины?

Д.Медведев: Я начал уже говорить об украинских делах, о тех тяжелейших испытаниях, которые выпали на долю Украины, специально сравнив ситуацию здесь, на Кавказе, и ситуацию на Украине, для того чтобы мы все понимали: в мире не бывает раз и навсегда заведённого порядка. Всё зависит от людей, и если люди в какой-то момент договариваются, то жизнь настраивается, а если происходят другие процессы, всё это грозит превратиться в гражданскую войну, что, по сути, и случилось с Украиной. Это очень печальное событие. Но на Украине живут наши друзья, близкие нам люди, мы не можем относиться к этому.

Вы задали вопрос в отношении тех, кто приехал к нам. Их много, это люди, которые просто сбежали от войны, это люди, которые решили остаться в Российской Федерации. Пока это десятки тысяч людей, у них есть дети, и есть просто молодёжь. В общей сложности на территории нашей страны в настоящий момент находится порядка 16 тыс. школьников, которые получили либо временную регистрацию у нас, либо обратились за статусом беженца. Все эти ребята должны пойти в школу, и они в школу обязательно пойдут.

Но это ещё не всё. На территории нашей страны находится 17 тыс. детей дошкольного возраста, родители которых решили остаться на территории нашей с вами страны. Все эти 17 тыс. детей тоже должны быть устроены в детские сады, мы должны о них позаботиться – это наша святая обязанность.

Наконец, есть ещё одна категория тех, кто приехал с Украины, – это абитуриенты, некоторое количество студентов. Их в общей сложности около 3 тыс., все они хотят учиться в институтах, в университетах, о них мы тоже позаботимся, особенно с учётом того, что на Украине другая учебная программа, другие образовательные стандарты. Тем не менее они будут по упрощённой схеме зачислены в высшие учебные заведения нашей страны. Эти заведения отобраны, и все эти абитуриенты будут учиться, мы никого не бросим, не сомневайтесь.

Реплика: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич. Меня зовут Тимур, Республика Дагестан. Я хотел чуть-чуть затронуть тему санкций. Столько разговоров про санкции… Я хотел сказать, что мы, молодёжь, мы внутри себя уже ввели некоторые санкции. Я и мои друзья – мы принципиально больше не носим одежду с флагами зарубежных стран. Это такой крик души.

У меня есть и вопрос к Вам, Дмитрий Анатольевич. Как Вам известно, республики Северного Кавказа являются одной из территорий для выращивания сельхозкультур. Как Вы думаете, какими будут экспорт и импорт именно из республик Северного Кавказа?

Д.Медведев: Я уже об этом говорил на самом деле. Я считаю, что у нас на Северном Кавказе уникальные природные условия, и нам нужно просто побольше сейчас вложиться в производство сельскохозяйственных культур, в развитие животноводства, традиционного животноводства на Северном Кавказе. Я считаю, что если мы добавим немножко денег, где-то, может быть, простимулируем производителя, допустим, путём рефинансирования кредитов или субсидирования кредитной ставки, то эти процессы пойдут быстрее, хотя и так сельское хозяйство на Северном Кавказе развивается.

Вы про санкции говорили. Никакие санкции для нашей страны не страшны, мы с вами это прекрасно понимаем. Наша страна крепкая, и кто бы на нас как ни давил, мы всё равно будем жить в нашей любимой стране так, как считаем нужным, развивать её, вкладывать деньги, заниматься обустройством собственного государства. Попытки силового давления в отношении нашей страны никогда не проходили, вы это отлично знаете, и сейчас не пройдут, это понятно. Я надеюсь, что и вы также все считаете. По поводу одежды… Ну, одежду нужно носить комфортную, но у нас с вами есть свой государственный флаг, зачем нам чужие флаги-то таскать на себе, это понятно.

Реплика: Спасибо Вам за то, что Вы мне помогли, поддержали. После встречи с Вами я больше и увереннее начала двигаться вперёд, несмотря на ограничения, я открыла школу интеграционную в нашей Республике Ингушетии.

Д.Медведев: Молодец!

Реплика: Так как Вы меня вдохновили, я бы очень хотела, чтобы Вы приехали на форум «Таргим», который проходит ежегодно в Джейрахе – безумно красивом месте. Очень хотела бы Вас там видеть, чтобы Вы и в дальнейшем стимулировали и вдохновляли наших ребят. Спасибо Вам.

Д.Медведев: Спасибо за приглашение, я обязательно подумаю, как это можно сделать. Я вам желаю успехов и рад, что всё получилось.

Вопрос: Меня зовут Иван, аспирант Ставропольского аграрного университета, кафедра экологии и ландшафтной архитектуры. Нашим творческим коллективом совместно с межвузовской рабочей группой, Санкт-Петербургским архитектурным университетом, Санкт-Петербургским аграрным университетом, Ставропольским разработан проект третьего постсоветского наукограда аграрного профиля. Это академгородок, где должны быть сконцентрированы передовые технологии аграрного направления – животноводства, растениеводства, агротуризма и так далее. Мы сейчас планируем распечатать макет и на будущих выставках презентовать его. Как Вы смотрите на то, чтобы после «Сколково», «Иннополиса» в Казани здесь, на юге России, появился наукоград аграрного направления?

Д.Медведев: Иван, я очень хорошо на эту идею смотрю. Давайте денежки поищем и обязательно всё это осуществим.

Реплика: Мы всё посчитали!

Д.Медведев: Всё посчитали? Хорошо. Если говорить серьёзно, для нас очень важно, чтобы в условиях всякого рода давления на нашу страну и тех решений, которые, вы знаете, мы приняли, ответных мер, которые Российской Федерацией приняты, для того чтобы, по сути, перейти на собственные продукты, чтобы отказаться от импорта, особенно тех видов сельхозпродукции, которую мы можем сами выращивать, вкладываться в аграрную науку и создавать современные образцы сельхозпродукции, потому что у нас есть и достижения, и провалы. Но давайте зададимся простым вопросом: мы зачем, например, яблоки покупаем в Польше? Их что, нельзя в любой республике Северного Кавказа, на Ставрополье выращивать? У нас климат тут гораздо лучше.

Реплика: Мой проект, который я здесь представил, называется «Инносад». Итак, технология простая. Берётся черенок, опускается в установку, где туман подаёт питательные вещества на корень растения, где в десятки, сотни раз увеличивается процесс корнеобразования. В природе это годы занимает, у нас – месяцы. Сотни, тысячи черенков загружаются в машину, она едет, сажает эти череночки...

Д.Медведев: Вот видите, мы просто об одном говорим. Нам очень важно сейчас вложиться в том числе и в садоводство, потому что это как раз то направление сельского хозяйства, которое в последние годы у нас не так хорошо развивалось как многое другое, давайте это сделаем. Деньги ищите.

Вопрос: Добрый день! Меня зовут Елена Черенкова, я представляю делегацию из Северной Осетии. Дмитрий Анатольевич, единый госэкзамен уже много лет практикуется, вот такой вопрос: можно ли как-то, может быть, не ужесточать меры проведения экзамена, а, наоборот, их смягчить? В этом году в Северной Осетии около 10 человек были госпитализированы с нервными срывами. Какое-то ужесточение правил, детей вгоняют в такие рамки, плюс с 9-го класса затачивают только на систему сдачи ЕГЭ. У меня подрастают дети, младшие племянники. Я боюсь, честно говоря, за их образование, потому что, мне кажется, что советское образование было намного крепче, лучше и фундаментальнее.

Д.Медведев: Судя по реакции, разные оценки: кто-то считает так, кто-то нет. Каждому образованию соответствует своё время. Сейчас невозможно вернуться к советскому образованию, хотя оно на самом деле действительно было неплохим, это правда. Оно было неплохим, у него была масса достоинств, у него были свои недостатки, сейчас я не буду на этом останавливаться, но вернуться к советскому образованию невозможно. Точно так же как невозможно вернуться к образованию, которое было до революции. Тоже, кстати, неплохое образование было, латынь учили, греческий язык, но это уже другой мир.

Теперь по поводу единого госэкзамена. Я с вами согласен, что мы не должны просто закручивать гайки, в этом нет никакого резона. Но мы с вами, с другой стороны, должны понимать: для каждого человека рано или поздно наступает пора сдачи экзамена, и любой молодой человек, любая девчонка должны быть к этому готовы, но не бояться этого, а готовы быть морально. Для кого эта задача? Эта задача для школы и для семьи. Нужно просто чтобы ребёнок не боялся сдавать эти тесты, а понимал, что это первый шаг во взрослую жизнь. Это очень тонкая история. Но если вы думаете, что раньше такого не было, как сейчас, то вы сильно ошибаетесь. Я не сдавал единый госэкзамен, но я сдавал просто экзамены, и там тоже было много своих трудностей, люди в обморок падали. Естественно, кто-то списывал, кто-то ещё что-то делал, во все времена всё приблизительно одинаково проходит.

Нам нужно совершенствовать систему единого госэкзамена, он должен быть разумный, гуманный, содержательный, понятный для детей, и, самое главное, он должен объективно оценивать знания. Мы сейчас совершенствуем этот порядок. Уверен, что вместе с вами, вместе с родителями мы сможем создать современную систему тестирования, и тогда у нас всё будет хорошо.

Вопрос: Добрый день, Дмитрий Анатольевич! Меня зовут Ислам, я представитель Республики Ингушетия на «Машуке». Безмерно рад Вас видеть, безмерно также рад, не побоюсь этого слова, видеть нашего дорогого, любимого Министра образования Ливанова.

Д. Медведев: Не радуйтесь, это тонкая ирония.

Вопрос: Нет, на самом деле. Я просто аспирант Государственного университета управления, так что знаком со многими проблемами…

А если серьёзно, один вопрос, связанный с образованием тоже. Я здесь представляю проект бизнес-парка и центра деловых игр «Уникум», я его так назвал. Этот парк представляет собой площадку, которая находится, допустим, в республиках Северного Кавказа и позволяет наладить прямой контакт студентов, выпускников или тех же предпринимателей или организаций напрямую. Точно так же позволяет наладить контакт с организациями международными и отечественными, которые у нас есть, –выпускников и этих организаций, что решает проблему, когда не берут на работу, когда нет опыта. Вам это знакомо?

Д.Медведев: Это правда. Мне это знакомо. На работу не брали, опыта не было.

Вопрос: Как Вы относитесь к этой инициативе? И ещё маленький вопрос, такая просьба. У нас здесь, на «Машуке» существует огромное количество конкурсов, и один из конкурсов – это селфи. А я знаю, что Вы, как и я, любите селфи.

Д.Медведев: Не так, как Вы.

Реплика: Если можно, помогите мне победить в этом конкурсе.

Д.Медведев: Что я для этого должен сделать?

Ответ: Мы должны сделать селфи. Если, конечно, Вы позволите.

Д.Медведев: Ислам, давайте так: пойдём простым путём. Я сейчас могу долго и нудно рассказывать Вам о выстраивании системы взаимоотношений между работодателем и выпускником университета, что необходимо для этого сделать, как важно реализовать Ваш проект. Давайте поступим иначе. Давайте прямо сейчас сделаем селфи и на этом закончим. Всё.

Реплика: Сказано – сделано.

Д.Медведев: А потом со всеми большую фотографию.

Украинские власти в ходе спецоперации на востоке страны посылают на передовую группы наемников, некоторые из которых придерживаются неонацистской идеологии, пишет The Telegraph.

В настоящее время участники вооруженного формирования принимают самое активное участие в боях под Донецком, а в столкновении в Марьинке членов батальона отправили в атаку перед танками и бронетехникой, однако подключение подобных формирований к спецоперации должно приводить европейцев в ужас, отмечает The Telegraph. Несмотря на то, что официально подобные группировки подчиняются украинскому МВД, источники их финансирования туманны, подготовка несовершенна и занимает всего две недели, а идеология должна настораживать, пишет издание.

Так, батальон, как и нацисты во времена Третьего рейха, использует в качестве символа "волчий крюк", а члены формирования открыто признаются, что они либо расисты, либо антисемиты. При этом командир батальона "Азов" Андрей Белецкий, как отмечает The Telegraph, заявляет, что на националистические взгляды желающих вступить в группировку никто не обращает внимания. По его мнению, главное – чтобы новобранец был "хорошим бойцом и человеком, которому можно доверять".

Один из членов батальона 23-летний Степан рассказал изданию, что если бы лидеры ополченцев востока страны попали к ним в плен, они были бы казнены по решению "военного суда". Еще один боец с позывным "Фантом" открыто заявляет, что он нацист.

"Я не ненавижу представителей других национальностей, но считаю, что каждая нация должна жить в своем государстве", — приводит слова Фантома издание.

Тем не менее, подобные формирования привлекают не только украинцев, но и иностранцев. Как сообщает издание со ссылкой на Андрея Белецкого, в батальоне есть бойцы из Ирландии, Греции и скандинавских стран. Один из участников формирования, 37-летний швед, бывший снайпер в армии, рассказал The Telegraph, что он тренирует бойцов "Азова".

Несмотря на подобные факты, украинские власти не стремятся отказываться от привлечения неонацистов к спецоперации против востока страны и даже объявляют их "героями", сообщает The Telegraph. В то же время западные эксперты опасаются, что подобные формирования привлекают только "маргиналов со всей Украины и из-за ее пределов". Также опасность заключается и в том, что подключение батальона "Азов" и подобных ему к спецоперации станет "отравленным наследством" для Украины после войны, отмечает издание.

Украина > Армия, полиция > ria.ru, 12 августа 2014 > № 1145142

Южнокорейская судостроительная компания Daewoo Shipbuilding & Marine Engineering сообщила, что получила заказ от греческой компании Angelicoussis Group на строительство четырех нефтяных танкеров. Стоит отметить, что сумма контракта превысила 400 миллионов долларов. Сдача танкеров уже запланирована на 2016 год.

Angelicoussis Group — крупнейшая в Греции судоходная компания, которая специализируется на транспортировке грузов по всему миру. Танкеры ей понадобились в связи с расширением зон влияния. Фирма планирует поставлять нефть в ряд европейских держав из Египта и стран Ближнего Востока. Планируется, что это принесет дополнительную прибыль, учитывая сегодняшнее состояние неизвестности, которое касается отношений стран ЕС и России. То есть, если РФ прекратит поставки нефти и природного газа в Европу через Украину, то именно Angelicoussis Group станет заменой «Южного потока», обеспечив бесперебойную поставку сырья в Европу.

Примечательно, что контрактом оговорена возможность замены двигателей в случае необходимости. Базовый контракт предполагает установку дизельных двигателей, но если возможно, то Daewoo Shipbuilding & Marine Engineering поставит мотор, работающий на природном топливе. Однако замена двигателей будет означать повышение цены на танкер.

На данный момент, как сообщают представители обеих компаний, общая сумма заказов составляет почти 6 миллиардов долларов. Daewoo Shipbuilding было заказано несколько танкеров, сухогрузов и других торговых судов. Первая партия будет сдана уже в конце 2014 года.

Отметим, что судостроительная компания Daewoo Shipbuilding & Marine Engineering занимает второе место на корейском рынке. Она предлагает различные виды судов по конкурентным ценам.

Квартиры в Греции подешевели на 7,3% за год.

Банк Греции пришел к выводу, что падение цен на недвижимость в стране замедляется. По итогам первого квартала спад составлял 8,3% в годовом исчислении, по итогам второго – уже 7,3% за год.

Как передает портал Ekathimerini, стоимость жилья в Греции упала более чем на треть, по сравнению с пиковыми показателями 2008 года. В 2014 году покупатели квартир на вторичном рынке недвижимости Греции платили около €110 000 за объект. Для сравнения: в 2009 году цена апартаментов составляла в среднем €181 000.

По мнению аналитиков, быстрому восстановлению рынка препятствуют высокие налоги на недвижимость, введенные правительством страны в кризисный период.

По прогнозам рейтингового агентства Fitch, цены на недвижимость в Греции в среднесрочной перспективе должны снизиться еще на 15%.

Поставщики уверены, что смогут предложить ресторанам тот же ассортимент, что и до санкций

Морепродукты из стран Евросоюза, Норвегии, Австралии, Канады и США, на поставки которых введен запрет, в московских ресторанах заменят на турецкие и из стран Северной Африки. Об этом «Известиям» сообщил Меди Дусс, президент одного из крупнейших рыбных поставщиков La Maree (обслуживает более 2 тыс. компаний). Дусс отметил, что под санкции попала половина продукции компании.

— Под запретом оказалось около 50% наших продуктов. Например, мы сотрудничаем со странами Северной Африки, с Турцией, — сказал Дусс. — Но мы сможем сохранить весь прежний ассортимент.

Дусс отметил, что при этом некоторые виды продукции компании, такие как сибас или лобстеры, могут стать немного дороже из-за повышения стоимости доставки.

— Например, греческий сибас доставлялся наземным транспортом, а из Северной Африки его нужно будет везти на самолете — это дороже, — пояснил Дусс.

Сами рестораторы уверяют, что из столичных заведений общепита исчезнет всего несколько блюд из-за запрета на ввоз сельскохозяйственной продукции из ЕС, США и других стран. Как сообщил «Известиям» вице-президент Федерации рестораторов и отельеров России Вадим Прасов, замену не удастся найти, например, фуа-гра или элитным сырам, поставлявшимся из Франции. При этом Прасов отметил, что большую часть блюд, для приготовления которых использовались попавшие под запрет ингредиенты, рестораторам удастся сохранить.

— Например, европейских, канадских, австралийских поставщиков мяса заменят латиноамериканскими: хорошая продукция есть в Бразилии, Аргентине, — пояснил Прасов. — Найти поставщиков молочной продукции, овощей и фруктов в принципе не составит труда: это могут быть отечественные производители, а в случае необходимости можно обратиться к африканским или латиноамериканским.

Он также отметил, что на заключение контрактов с новыми поставщиками рестораторам понадобится до полугода.

— При этом прибыль снижаться не будет. Большая часть ассортимента сохранится, — объяснил Прасов.

Напомним, в среду президент Владимир Путин подписал указ о запрете на ввоз продукции из Евросоюза, США, Норвегии, Австралии и Канады. Сегодня на заседании кабмина премьер-министр РФ Дмитрий Медведев сообщил, что в перечень запрещенной к ввозу продукции попали рыба, свинина, говядина, мясо птицы, сыры, молочная продукция, овощи и фрукты.

Россия в ответ на санкции западных стран пошла на очень серьезные по последствиям действия в области поставок продовольствия.Что ждет в этой связи россиян пояснил президент Национального союза зернопроизводителей Павел Скурихин.

— Как на зерновой отрасли могут отразиться введенные западные санкции? Чего ожидают производители? Как вы это будете переживать?

— Если говорить об отрасли производства, пока, во всяком случае, нашу подотрасль санкции не затронули, с одной стороны. С другой стороны, наши традиционные рынки сбыта, это Египет, Саудовская Аравия, Турция, наиболее крупные, и страны Африки и Ближнего Востока. Поэтому, есть определенная доля оптимизма, что на нас каким-то значительным образом это не отразится. У нас в любом случае есть продажи зерновых культур в страны ЕС, такие, как Италия, Греция, Испания, но мы надеемся, что учитывая, что пока санкции не распространяются на поставки зерновых, что это будет сохранятся и впредь. Но, так или иначе, этот объем не слишком значителен в нашем экспорте.

— Вчера президент Путин озвучил ответные санкции в отношении стран, присоединившихся к санкциям против России. Введен запрет на импорт продовольствия и сырья из этих стран. Как вы оцениваете этот ответ? Он был для вас ожидаем?

— После совещания в Воронеже, где Владимир Владимирович сказал о том, что будут введены аккуратные санкции против стран, которые поддержал меры против России, надо было ожидать чего-то, поэтому, сказать, что они неожиданные, было бы неверно. То, что фактически, на год приостановлены поставки из поддержавших против России санкции в отношении мясных и молочных позиций, на мой взгляд это должно создать определенную поддержку этим подотрослям, прежде всего, молочному и животноводству. Я думаю, что мы увидим развитие ситуации в ближайшее время. Но, так или иначе, эти товарные позиции достаточно легко, в случае, если внутренний рынок не сможет обеспечить достаточного предложения по этим позициям, они могут быть заменены поставками из других стран, таких, как Бразилия, Аргентина, Китай. Поэтому, здесь ситуация достаточно рабочая.

Практически все районы Триполи остались без электричества. Об этом сообщают арабские телеканалы. Что именно стало причиной перебоев в подаче электроэнергии, не уточняется.

С 13 июля в главном городе страны не стихают бои за международный аэропорт между контролирующей его "Зинтанской бригадой" и исламистскими формированиями, в авангарде которых стоят силы милиции из Мисураты. За это время в стычках уже убиты около 200 человек и сотни пострадали. В ходе столкновений на ведущей в воздушную гавань столицы трассе были повреждены и загорелись нефтехранилища с миллионами литров топлива. Пожарные уже 11 дней не могут потушить пылающие резервуары.

Кроме того, как сообщил спутниковый телеканал "Аль-Арабия", нет электроэнергии и во втором по величине городе страны Бенгази, а также расположенной в 150 км западнее от него Адждабии. По данным телеканала, в районе города Эз-Завия на побережье Средиземного моря в 50 км к западу от Триполи идут ожесточенные бои с применением тяжелых вооружений.

Ранее из-за обострения обстановки многие действующие в Ливии международные организации и диппредставительства решили временно приостановить работу, эвакуировать персонал и своих граждан. Посольства в Триполи, в частности, закрыли Евросоюз, США, Великобритания, Канада, Франция, Испания, Греция и Бразилия. 1 августа из Ливии в Тунис по соображениям безопасности были эвакуированы сотрудники дипломатических представительств России и Белоруссии. Российская дипмиссия покинула страну в полном составе.

Уехать из страны по соображениям безопасности своим гражданам рекомендовали МИД Египта, Бельгии, Великобритании, Германии, Италии, Нидерландов и Франции.

Египет уже давно является одним из самых популярных курортов мира, однако за последние пару лет его посещаемость сильно снизилась. Определенную роль в этом сыграла политическая ситуация в стране, а также соседней с Египтом Ливией. Кроме того, выгодные туры и высококлассный сервис предлагают Индия, Карибы, Таиланд, Греция, Тунис и другие страны. Однако туроператоры сообщают, что в этом году ситуация кардинально изменилась, поскольку на данный момент гостиницы Египта практически полностью заполнены, принимая рекордно большое количество гостей. Последний раз такое наблюдалось в 2011 году.

Конечно, туры в Таиланд также не остались без внимания отдыхающих, но там посещаемость осталась практически неизменной. Наплыв туристов, в том числе отечественных, в Египет эксперты связывают с окончанием священного месяца Рамадан, а также с тем, что политические волнения в стране практически полностью завершились после длительного периода беспорядков. Поэтому безопасности гостей ничего не угрожает. Цены на этом курорте также претерпели существенные изменения в сторону снижения, став более гибкими.

Это дает возможность сделать очень благоприятный прогноз для дальнейшего развития индустрии гостеприимства в этой стране. Хотя большая часть лета уже позади, на ближайшие несколько месяцев недорогие туры в Египет заказать волне реально. Причем огромным спросом пользуются горящие путевки и другие спецпредложения туроператоров. Так как свободных мест в гостиницах Египта сегодня мало, то забронировать номер самостоятельно крайне трудно, куда проще обратиться в турагентство. Особенно учитывая, что в ближайшее время специалисты прогнозируют постоянное увеличение потока приезжих.

Для этого, в частности, увеличено количество авиарейсов в страну, а в Хургаде в самом скором времени ожидается открытие нового терминала международного аэропорта. По расчетам инженеров, теперь терминал сможет обслуживать до 13 миллионов человек в год, в то время как ранее принимал не более 7,5 миллионов туристов из разных стран мира.

Таким образом, власти Египта, прикладывают максимальные усилия, для возрождения популярности страны среди поклонников пляжного отдыха и эта программа уже начала приносить свои плоды. Повышенная безопасность, гибкие расценки и улучшенный сервис – вот чем может похвастаться Египет сегодня, вновь подтверждая статус самого популярного курорта мира.

По данным Мониторинговой группы общественной организации "Майдан иностранных дел" и онлайн-издания BSNews на 4 августа 2014 года Турция лидирует в списке владельцев морских судов, которые после оккупации и аннексии Крыма со стороны РФ посещали порты Крымского полуострова: в Евпатории, Севастополе, Ялте, Феодосии, Керчи.

В списке из 86 зафиксированных на 3 августа судов-нарушителей - 22 судна принадлежат компаниям из Турции. Это самое большое количество судов-нарушителей после РФ (38) и почти в два раза больше, чем у судовладельцев Греции (13).

8 из 22 судов турецких судовладельцев - танкеры и танкеры-газовозы (Oil/chemical Tanker, Lpg Tanker).

Три судна турецких компаний - автомобильно-пассажирские паромы (Ro-ro/passenger Ship), фиктивно проданные или переданные в бербоут чартер русским компаниям со сменой флага и названий.

Они обслуживают две постоянных паромных линии: Зонгулдак-Севастополь и Новороссийск-Феодосия. По крайней мере, один из них замечен в перевозке военной техники РФ из Новороссийска в Севастополь. Два остальных вполне могут заниматься тем же самым сейчас, перевозя военную технику в Крым с Новороссийской военно-морской базы, пишет издание.

Остальные 11 судов - сухогрузы (General Cargo). При этом, как минимум, четыре из них замечены в обслуживании запрещенного экспорта зерновых из Крыма (экспорт зерна осуществляется преимущественно в порт Фамагуста, административный центр признанного только Турцией Северного Кипра).

Россельхознадзор с 7 августа вводит временные ограничения на ввоз животных и генетического материала из ряда регионов Италии, округа Пелопоннес Греции, Хасковской области Болгарии в связи со вспышками блутанга.

В Италии вспышки блутанга зарегистрированы на территории коммуны Вибо-Валентия региона Калабрия, коммун Витербо и Рим региона Лацио и коммуны Салерно региона Кампания.

В частности, как сообщал Россельхознадзор, вводятся временные ограничения на экспорт в Россию из данных регионов Италии племенного крупного и мелкого рогатого скота, диких, зоопарковых и цирковых животных, восприимчивых к блутангу, верблюдов, а также биологического материала.

Очаги заболевания также обнаружены на территории округа Пелопоннес Греции, в номах Лакония, Аркадия и Мессения, а также в Хасковской области Болгарии.

Как заявлял РИА Новости помощник главы Россельхознадзора Алексей Алексеенко, запреты на ввоз в Россию ряда продуктов из стран ЕС и Украины, которые были введены в последние месяцы, ни в коей мере не являются ответом на введенные против РФ санкции.

Греция возлагает надежды на свободный допуск своей продукции на российский рынок.

В том числе и этому вопросы были посвящены недавно прошедшие переговоры Панайотиса Михалоса, генерального секретаря МИДа Греции по международным экономическим отношениям, с Андреем Масловым, послом РФ в Греции.

Пресс-служба российского МИДа сообщает, что, кроме обсуждения возможного временного запрета на импорт в Россию сельскохозяйственных продуктов, в текущем году Греция также предприняла ряд действий для обеспечения беспрепятственного доступа на российский рынок:

«По поручению вице-премьера, министра иностранных дел Эвангелоса Венизелоса генеральный секретарь МИД по международным экономическим отношениям Панайотис Михалос встретился в пятницу, 1 августа, с послом Российской Федерации в Греции Андреем Масловым для того, чтобы получить информацию о возможном введении временного запрета на поставки в Россию сельскохозяйственной продукции из Греции. Соответствующие контакты с российскими должностными лицами, в соответствии с инструкциями Венизелоса, провела и посол Греции в Москве Данаи-Магдалини Куманаку».

Напомним, что информация о возможном запрете была обнародована на прошлой неделе в результате выявления в нескольких российских регионах зараженной вредителями греческой сельскохозяйственной продукции.

В министерстве туризма Греции прошло совещание на тему координации действий, связанных с закрытием крупного российского турагентства «Лабиринт». В совещании приняли участие министр туризма Ольга Кефалоянни, генеральный секретарь министерства иностранных дел, ответственный за международные экономические отношения Панайотис Михалос, генеральный секретарь ЕОТ Панос Ливадас и генеральный секретарь министерства туризма Анастасиос Лиаскос.

На встрече были обсуждены возникшая ситуация и последующие шаги, которые будут предприняты для её урегулирования.

После совещания Ольга Кефалоянни заявила:

«Министерство туризма и ЕОТ (Греческая Организация Туризма), всегда в тесном сотрудничестве с Министерством иностранных дел и дипломатическими представительствами в Москве, подходят со всей ответственностью к проблемам, возникшим в результате банкротства российского туристического агентства. В этом случае важную роль играет и греческий туристический рынок, до сих пор обеспечивающий проживание туристов и их возвращение на родину. Россия была и остается для Греции очень важным туристическим рынком с безукоризненными двусторонними отношениями. Греческий туризм и в этом случае демонстрирует высокий уровень профессионализма и зрелости, которые его отличают».

С 10 по 12 августа в Тегеранском выставочном центре будет проводиться 14-ая международная строительная выставка. По словам заместителя главы Палаты кооперации Ирана по вопросам планирования Мохаммеда Хосейна Калатхаи, в ней примут участие 1 тыс. 158 иранских и зарубежных компаний, которые продемонстрируют свои возможности и последние достижения в области строительства.

М.Х.Калатхаи подчеркнул, что в этом году строительная выставка станет наиболее представительной по сравнению с предыдущими годами и в ней примут участие компании из Турции, Китая, Италии, Франции, Германии, Японии, Испании, Бельгии, Греции, Украины, России и Индии. Также будут представлены Швейцария, Южная Корея, ОАЭ, Финляндия, Австралия, США, Сирия, Малайзия и др.

На выставке будут демонстрироваться строительная техника и оборудование, двери и окна, лифты, лакокрасочные материалы, клеи, резинотехнические изделия, настенные и напольные покрытия, металлоизделия, кондиционеры и обогреватели, оборудование для бань, саун и кухонь, сантехника, кафельная и керамическая плитка и т.д.

Совещание с вице-премьерами.

О ситуации на рынке туруслуг.

И ещё одна проблема, которая сейчас волнует большое количество людей, –ситуация с туристическими фирмами. У нас какой-то обвал просто случился на рынке, такого не было, я не помню, вообще за всю историю. У нас курирующий вице-премьер в отпуске, её обязанности исполняет Дмитрий Николаевич Козак. Я вам поручаю и специализированному органу – Ростуризму взять ситуацию под личный контроль. Люди, конечно, не должны находиться в безвыходном положении, мы понимаем, что это такое. Там часть людей просто не способна ещё раз за себя заплатить – у всех же разные бюджеты. Но дело не только в этом. Понятно, что проблема возникла в том числе и в связи с недостатками системы страхования ответственности туристических операторов.

У нас что получается? Сами по себе туристические операторы разрослись, некоторые из них стали очень похожи на «МММ». И на что бы там они ни ссылались, что бы ни говорили по поводу уменьшения количества клиентов, отказов каких-то, каких-то сложностей с перевозчиками, необходимо, чтобы они правильным образом страховали свои риски. На это нужно обратить внимание при подготовке новой нормативной базы. Просто недопустимая ситуация. Следственный комитет уже дело возбудил, как водится. Надо, чтобы МВД их проверило. Хочу услышать, что Ростуризм в настоящий момент предпринимает для оперативного реагирования на эту ситуацию. Она действительно касается тысяч и тысяч людей.

О.Сафонов: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги!

1 августа, в пятницу, в 19 часов мы получили документ о том, что «Оренбургские авиалинии» по решению своего совета директоров прекращают работу с авиаброкером-консолидатором «Идеалтур». Сразу же был создан штаб по разрешению этой ситуации. В состав штаба были включены сотрудники МИДа, сотрудники МЧС, сотрудники Росавиации и, естественно, Ростуризма. Ситуация следующая по состоянию на сегодня: за выходные были вывезены 5500 человек из разных стран (Египта, Турции, Греции, Испании).

Д.Медведев: 5500?

О.Сафонов: Да.

1020 человек имеют обратные билеты, поэтому они смогут возвратиться обратно самостоятельно, и в настоящее время 15 780 человек – те, кто находится за рубежом и те, кому потребуется помощь и поддержка по линии ассоциации туроператоров «Турпомощь», в рамках которой создан специальный фонд. В настоящее время размер фонда – 360 млн рублей, и этот фонд достаточен для того, чтобы всех туристов туроператора «Лабиринт» вывезти в плановом порядке в Россию. Для этого уже создан штаб, он работает активно, мы получаем информацию. К сожалению, сталкиваемся с тем, что наши зарубежные коллеги и партнёры выселяют туристов, принимаются очень жёсткие меры по отношению к ним, и мы постоянно находимся во взаимодействии с нашими коллегами, защищаем интересы наших туристов. И заявляем, что мы, конечно, планируем создать чёрный список таких наших коллег и партнёров, с которыми не будем рекомендовать работать и взаимодействовать.

По нашим данным, для вывоза 15 тыс. человек понадобится порядка семи дней, вывозные мощности имеются: компания «Оренбургские авиалинии», которая входит в холдинг «Аэрофлот», готова вывезти всех людей, но только получив 100-процентную предоплату. Мощности у них есть, борты у них есть, экипажи есть.

Д.Медведев: Какие предложения?

О.Сафонов: Мы работаем, по линии «Турпомощи» уже было вывезено порядка 3 тыс. человек за субботу и воскресенье.

Д.Медведев: Я имею в виду, если они предоплату просят. Надо же вывезти людей.

О.Сафонов: Так мы уже и оказываем…

Д.Медведев: То есть платите?

О.Сафонов: Да, платим, конечно. Они географически распределены. За субботу и воскресенье уже 5 тыс. человек вывезли. Информацию мы получили только в конце пятницы. Причём хотел бы акцентировать внимание на том, что это было сделано так, что максимальное количество наших туристов, к сожалению, пострадало, потому что теоретически можно было приостановить деятельность в понедельник, во вторник, так как большинство людей выезжает, именно надеясь растянуть свой отпуск, захватить и субботу, и пятницу, и воскресенье. Поэтому это, конечно же, имело вот такой большой резонанс и, к сожалению, такую серьёзную негативную реакцию.

Мы считаем, что обеспечим возвращение всех 15 тыс. людей по нашей линии, без привлечения МЧС, хотя с Владимиром Андреевичем (Пучковым) мы об этом разговаривали, в случае необходимости нам помощь будет оказана, но мы считаем, что всё это сделаем самостоятельно.

Д.Медведев: Я с министром транспорта разговаривал с утра, он тоже подтверждает, что семи дней будет достаточно, хотя в жизни всё гораздо более разнообразно и непредсказуемо. «Лабиринт» – такое говорящее название. Ещё раз скажу, что правоохранительные органы занимаются всеми этими проблемами, но на что должны обратить внимание, мне кажется, Правительство, Ростуризм: не должно быть ситуации, которая сложилась, когда, во-первых, все эти турагентства действуют по принципу пирамиды, ни за что не отвечают, а потом говорят: «Ой, извините, у нас клиентуры стало мало». А когда начинаются вопросы к страхованию рисков, тот, кто занимается таким страхованием, вообще не способен ни за что ответить.

Я думаю, что просто нужны периодические проверки на будущее и исключение из реестра туроператоров тех, у кого нет надёжного финансового покрытия. Мы же не знаем, что будет твориться на туристическом рынке: может, он расти будет, может, он будет как-то иначе развиваться, поэтому займитесь этим, пожалуйста. И всех нужно вывезти в положенный срок.

Руководство Россельхознадзора передумало запрещать поставки фруктов из Греции.

- С фитосанитарной службой Греции у нас конструктивные отношения, опасений по поводу наших действий быть не должно,- сообщил Сергей Данкверт, руководитель ведомства, добавив, что дата встречи с греческой стороной будет определена в ближайшее время.

В ходе двусторонних переговоров представители стран обсудят состояние экспортируемой в Россию продукции и варианты ее обследования.

- Если возникнет необходимость, то в Грецию на предотгрузочный контроль могут выехать наши специалисты,- сказал г-н Данкверт.

Напомним, что информация о запрете на греческий импорт появилась в российских СМИ 31 июля по причине неоднократного выявления в партиях с фруктами персиковой плодожорки.

Богатая греческая мифология не перестаёт служить источником вдохновения для художников со всего мира. Греческий античный мир не потерял своей притягательности для современных художников, черпающих сюжеты для своих работ из древнегреческих мифов.

На этот раз, греческие боги заполнили улицы Бельгии в виде граффити в исполнении художественного дуэта Pichi & Avo. Художники хорошо известны в кругах граффити, в отличие от большинства уличных художников они предпочитают работать в дуэте, полагая, что четыре глаза и четыре руки способны добиться в короткие сроки более впечатляющих результатов. Граффити-д уэт принял участие в фестивале уличных искусств North West Walls Street Art Festival. Куратор мероприятия, бельгийский художник Arne Quinze, создал для фестиваля архитектурные конструкции из контейнеров для работы в качестве своеобразного холста для уличных художников. Он предоставил художникам полную свободу, благодаря которой испанский дуэт создал впечатляющую композицию с изображением величественных древнегреческих богов. На беспорядочно составленных семи гигантских контейнерах изображены Посейдон, Зевс, Афина и других боги на фоне красочных граффити.

Творческий дуэт Pichi & Avo, известный в мире граффити участием в различных международных мероприятиях, предпочитает изображать захватывающие художественные произведения. По словам Arne Quinze, их работы отличаются высоким уровнем детализации, прекрасным качеством исполнения и невольно приковывают внимание зрителя.

Среди стран ЕС в Швеции иностранцу сложнее всего получить работу.

Шведские граждане являются одними из наиболее востребованных соискателей работы в ЕС, но в самой Швеции представителям стран, не входящих в Евросоюз, на местной бирже труда будут не так рады.

В Швеции среди «неграждан» ЕС только 50,2% трудоустроены, пишет The Local. Хуже дела обстоят только в Бельгии – 39,9%, Греции – 49,7%, Испании – 50% и Франции – 48,6%

Если же сравнивать уровень занятости среди граждан и «неграждан», при том, что в стране имеют работу 81,3% местных жителей, а это самый высокий показатель в Евросоюзе, то отрицательная разница составит 31,1%. Это наихудший результат в ЕС. В Бельгии эта цифра будет немного ниже -28,8%, в Нидерландах - 26,8%, и Франция -22%.

Плохие показатели Швеции связаны со структурой рынка труда: «Вероятно, есть много факторов, но самым значимым из них является отсутствие достаточной гибкости местного рынка. Поэтому он не в состоянии поглотить такое количество новых иммигрантов», - объяснила экономист Конфедерации шведских предприятий Сюзанна Спектор.

Действительно, данные Евростата в июне 2014 года показали, что Швеция, население которой составляет всего 1,9% от общей численности граждан Европейского Союза, приняла 26 000 человек или в 19,5% от всех ищущих убежище в ЕС в 2013 году. Ни одна другая страна не испытала такого наплыва людей. Возможно, такая популярность связана с высоким уровнем жизни и зарплат в Швеции.

Облачная школа: Microsoft Research научит российских студентов работе с технологиями будущего

В Москве начала работу Летняя школа Microsoft Research <Исследуем в облаке>. Это первая и пока единственная в России школа для студентов, посвященная облачным вычислениям.

Москва, 31 июля 2014 года. - В Москве открылась шестая ежегодная Летняя школа Microsoft Research. С 30 июля по 6 августа студенты, аспиранты и молодые ученые из России, Украины, Азербайджана, Кыргызстана, Греции и Австрии будут исследовать возможности облачных вычислений, знакомиться с инструментами, необходимыми в век "Больших Данных" (Big Data). В программу школы включены лекции и семинары ученых мирового уровня из университетов Индианы (США), Ньюкасла (Великобритании), МГУ имени М. В. Ломоносова и исследователей Microsoft Research. Два дня программы будут посвящены практической работе с облачной платформой Windows Azure.

Впервые в Летней Школе Microsoft Research примут участие гуманитарии и студенты, изучающие естественные науки: обучение пройдут молодые исследователи в сфере геологии, инженерного дела, криптологии, мониторинга космического пространства, фотоники и оптики, биоинформатики, аэрофизики, физики плазмы и др. Напомним, что в предыдущие годы Летняя школа, в основном, была нацелена на молодых ученых, совершенствующихся в области компьютерных наук.

Летние школы Microsoft традиционно пользуются интересом у студентов: год от года количество поданных заявок неуклонно растет. В этом году участникам школы пришлось пройти строгий отбор: претендентам необходимо было предоставить примеры научных работ, описание прототипов научных проектов, рекомендательные письма и т.д. В итоге, из более чем 600 желающих были отобраны всего 62 молодых ученых (40% - студенты и 60% - аспиранты). Примечательно, что пятая часть из них - представительницы слабого пола.

Среди спикеров Летней школы:

· Тони Хей, вице-президент Microsoft Research;

· Деннис Геннон, директор по направлению Azure for Research компании Microsoft;

· Сергей Быков, старший разработчик Microsoft Research, возглавляющий группу разработчиков для облака

В рамках Летней школы гуру высоких технологий расскажут студентам о самых передовых исследованиях в сфере облаков, а также о научных перспективах, которые открываются в процессе развития облачных вычислений. <Мы любим работать с умными людьми, а в России молодых перспективных ученых очень много, - отметил Тони Хей. - Microsoft стремится создавать возможности для самореализации молодежи, мы вносим свой вклад в решение вопросов образования, повышения доступности цифровых технологий, свободы творчества и развития инноваций>.

С 2009 года в Летних школах Microsoft приняли участие более 400 молодых ученых. Школы стала эффективным инструментом развития молодых специалистов: студенты получили доступ к самым современным научным исследованиям в профильных для них областях, смогли пообщаться с ведущими мировыми учеными и обменятся опытом друг с другом.

Михаил Калыгин, студент двух предыдущих школ Microsoft, отмечает: <Для меня Летняя школа оказалась полезной не только с точки зрения приобретённых специализированных знаний, лекторы поделились советами о том, как выработать свою стратегию научных исследований, подготовить качественную статью или презентацию, представить проект на конференции - подобные навыки пригодятся вне зависимости от сферы интересов. Кроме того, я обзавелся полезными контактами с людьми, занимающимися исследованиями в области моих научных и профессиональных интересов. Я считаю, что подобные инициативы - это один из немногих доступных для молодых ученых способов заявить о себе в научном сообществе>.

Выпускники Летних школ уже сегодня работают над уникальными научными проектами международного значения, например, Ольга Баринова, кандидат физико-математических наук, занимается исследованиями в области компьютерного зрения и машинного обучения. В ходе работы над проектом распознавания текста на естественных изображениях Ольгой и ее коллегами были созданы новые алгоритмы для сегментации текста и его расшифровки. Разработки группы ученых под руководством Ольги заняли два вторых места на конкурсах ICDAR Robust Reading Competition 2013.

Более подробную информацию о Летней школе Microsoft Research 2014, расписание занятий и полный список преподавателей можно найти на сайте http://cloud2014.cs.msu.ru/ru/about.

Молдавский экспорт в страны Европейского союза в январе-мае 2014 г. составил $521,9 млн. (53,8% от всего экспорта), увеличившись на 22,5% в сравнении с аналогичным периодом 2013 г. По данным Национального бюро статистики, вместе с тем, импорт товаров в Молдову из стран Евросоюза вырос на 8,2% - до $1 млрд. 012,5 млн., составив 48,3% от всего импорта. Дефицит торгового баланса Молдовы со странами ЕС в январе-мае 2014 г. составил $490,6 млн., сократившись на 3,8% в сравнении с тем же периодом 2013 г. Согласно официальной статистике, в первые 5 месяцев 2014 г. наибольший объем молдавского экспорта в ЕС пришелся на Румынию – $165,2 млн., что на 9,4% больше, чем за тот же период 2013 г. Поставки отечественной продукции в Италию выросли на 90,8% - до $121,1 млн., в Германию - на 38,2% - до $55,1 млн., в Великобритании - на 4,3% - до $42,3 млн., в Болгарию - на 79,3% - до $18,4 млн., во Францию - на 16,1% - до $18 млн. В то же время, молдавский экспорт в Польшу сократился на 20,7% - до $27,2 млн., в Грецию - на 3% - до $14,7 млн.

Наибольшие объемы импорта в Молдову из ЕС в соответствующий период пришлись также на Румынию - $293,4 млн. (+16,8%). Далее следуют: Германия - $176,1 млн. (+16,2%); Италия - $147,7 млн. (+17,5%); Польша - $52,9 млн. (+3,9%); Австрия - $48,6 млн. (-13,8%); Франция - $46,6 млн. (-3,1%); Венгрия – $38,6 млн. (-7,8%); Великобритания - $31,1 млн. (+26%), Болгария – $26,7 млн. (-23%) и Чехия - $26,5 млн. (+3%).

24 июля 2014г. /ИП «noi.md»/

Болгарские производители персиков вынуждены держать свою продукцию на складах. Импорт персиков из Греции и отсутствие заказов из России и Румынии называются в качестве основных причин возникшей проблемы.

(Источник: «Стандарт»)

Болгарские производители бахчевых культур опасаются, что их продукция может исчезнуть с прилавков из-за больших объемов импортной продукции из Греции.

(Источник: StandartNews.bg)

Церемония вручения наград World Travel Awards-2014, известных как «Оскар» индустрии туризма, пройдёт в этом году в Афинах, в отеле Divani Apollon Palace & Thalasso (Вульягмени).

Мероприятие состоится 2 августа 2014 года в присутствии ключевых представителей ведущих брендов мировой индустрии туризма, товаров и услуг класса люкс, которые прибудут в греческую столицу на European Gala Ceremony 2014 WTA в качестве претендентов на желанные награды.

Ведущие церемонии - Тодорис Куцуянопулос и Мария Синанцаки, в то время как гостей будут развлекать греческая группа Onirama и танцоры Школы танца Доры Страту.

Говоря о торжественной церемонии вручения наград, Президент WTA Грэм Кук отметил: «Греция продемонстрировала удивительную стойкость в течение последних пяти лет, быстро восстанавливается после крупнейшего финансового кризиса, охватившего страну, и теперь утверждает свои законные лидерские позиции в сфере европейского туризма».

Добавим, что премия World Travel Awards отмечает в этом году свой 21-й день рождения.

Стабильный прогноз урожая винограда в Греции.

Производство столового винограда в Греции быстро восстанавливается после экономического кризиса. В связи с этим от отрасли в сезоне 2014, начинающемся с середины августа, ожидают докризисных объемов экспорта бескосточковых сортов.

По словам местных поставщиков, уровень экспорта винограда достигнет 40-45 тысяч тонн, что вместе с производством в Коринфе, Кавале и на Крите составит в целом 180 тысяч тонн.

- Урожай бескосточкового винограда, состоящий преимущественно из сорта Thompson Seedless и небольшого количества Crimson будет приблизительно таким же, как и в прошлом году. Урожай в Коринфе, главном виноградном регионе Греции, не изменился. В то же время сбор винограда на севере Кавалы будет немного меньше, а на Крите – немного больше, – рассказал Джордж Франгистас, руководитель по маркетингу экспортно-производственной компании Gefra.

Из-за прохладной весны экспорт винограда из Греции начнется в середине августа или на неделю позже, чем в прошлом сезоне. Такая задержка приведет к сокращению периода совпадения продаж греческого винограда с испанским, сезон которого начался чуть ранее обычного.

Греция экспортирует в основном виноград сортов Thompson Seedless и Crimson, несмотря на то, что в стране производится выращивается очень много разновидностей: «Кардинал», «Мускат Гамбург», «Ривьер», «Султана», «Италия», «Аттика», «Супериор», «Ува», «Фрагола», и «Виктория».

Основная часть экспортных поставок направляется в Великобританию, Германию, Нидерланды, Бельгию и Скандинавию.

Россельхознадзор на следующей неделе может ввести ограничения на ввоз фруктов из Греции, сообщил РИА Новости помощник руководителя ведомства Алексей Алексеенко.

В начале этой недели в Россельхознадзоре сообщали, что могут ввести ограничения на ввоз фруктов из всех стран Евросоюза в связи с непрекращающимися поставками продукции с опасным карантинным вредителем — восточной плодожоркой. В среду ведомство сообщило, что выявило этого вредителя в нектаринах из Греции.

"Сейчас наши эксперты оценивают серьезность ситуации, проводят оценку рисков. Она будет завершена в течение нескольких дней, в начале следующей недели <…> После этого существует вероятность введения ограничений на ввоз греческих фруктов в Россию", — заявил Алексеенко.

По его словам, решение зависит от того, насколько велико количество подобных нарушений фитосанитарных требований. "Сезон ввоза фруктов как раз начался, и из Греции пошли поставки. Их мы тоже проверим и решим", — сказал он.

По данным ФТС, Греция в 2013 году поставляла в Россию цитрусовые, виноград, дыни, яблоки и груши, абрикосы, вишню и черешню, персики и сливы, прочие свежие фрукты (малину, землянику, хурму и др.) На фрукты пришлось более трети греческого импорта в Россию (около 34%). Весь импорт составил 611,3 миллиона долларов.

Доля Греции в поставках в Россию абрикосов, нектаринов, персиков и вишни составила 12,5% (в абсолютных цифрах — 57,8 тысячи тонн на 90,1 миллиона долларов); в поставках по группе "прочие свежие фрукты" — 15,7% (58,7 тысячи тонн на 97,1 миллиона долларов). Доля остальных фруктов в экспорте в Россию невелика. Поставки цитрусовых в прошлом году составили 14,2 тысячи тонн на 15 миллионов долларов, винограда — 1,1 тысячи тонн на 2,3 миллиона долларов, дынь — 0,2 тысячи тонн на 0,2 миллиона долларов, яблок и груш — 3,4 тысячи тонны на 3,6 миллиона долларов.

По данным пресс-службы DCH, рейс по маршруту Харьков-Киев, а также двенадцать международных рейсов отправляются из воздушной гавани Слобожанщины без сбоев - согласно расписанию.

"Мы работаем в штатном режиме. Авиакомпании без задержек отправляют самолеты в Азербайджан, Армению, Болгарию, Грецию, Грузию, Египет, Турцию, Черногорию и на Кипр", - подчеркнул Владислав Ильин, начальник коммерческого отдела Международного аэропорта "Харьков".

Более того, продолжает реализовываться программа развития аэропорта, подразумевающая расширение географии прямых перелетов из Харькова и привлечение к работе новых авиакомпаний. Некоторые перевозчики, которые ранее сотрудничали с аэропортом, уже заявили о возобновлении выполнения рейсов в зимнем расписании. Среди них - авиакомпания Air Arabia, которая уже подтвердила информацию о том, что с октября 2014 года, как и предыдущей зимой, будут выполняться регулярные рейсы Харьков-Шарджа (Объединенные Арабские Эмираты).

Ранее уже сообщалось о том, что пассажирские авиаперевозчики самостоятельно принимают решения об отмене или выполнении рейсов из Харькова в связи с закрытием государственной авиационной службой воздушного пространства над Донецкой и Луганской областями, а также частично над Харьковской областью. Некоторые компании временно прекратили осуществлять полеты по определенным маршрутам. В частности, до 2 августа были приостановлены рейсы в Стамбул, а также до 4 августа - в Вену. Руководство Международного аэропорта "Харьков" рекомендует пассажирам уточнять информацию о конкретном рейсе у своего авиаперевозчика.

Первые два судна на солнечной батарее, которые будут использоваться для туристических поездок в заповедных районах Большой и Малой Преспы, приобрёл муниципалитет Преспы в рамках транснационального проекта под названием «ΠΡΑΣΙΝΟ ΣΚΑΦΟΣ/ GREEN BOAT».

Экскурсионные туры по заповедным местам Преспы, которые будут выполняться на этих двух судах, смогут содействовать укреплению туристического продукта, способствуя продвижению региона в качестве идеального места для альтернативного туризма.

Проект «ΠΡΑΣΙΝΟ ΣΚΑΦΟΣ/ GREEN BOAT» является одним из первых, осуществляемых программой «Греция - Албания». Именно этот проект был выбран и представлен в качестве передовой практики на 1-й Европейской конференции территориального сотрудничества, которая состоялась в Салониках, в рамках греческого председательства в Совете ЕС.

Торжественная презентация программы состоится 30 июля, в зале муниципального совета муниципалитета Преспа, в присутствии представителей местных и региональных органов региона Преспа.

Греческий ученый Эммануил Бенетос, работающий в Лондонском City University, стал одним из семи учёных, которым были вручены награды Королевской инженерной академии (Royal Academy of Engineering) в 2014 году. Лауреатам будет оказана финансовая поддержка для продолжения их исследовательской деятельности.

По мнению академии, научно-исследовательская работа д-ра Бенетоса в области звуковой инженерии «может привести к радикальным открытиям». Работа греческого учёного по созданию программного обеспечения, которое может обрабатывать звуки так же, как их обрабатывает человеческое ухо, будет финансироваться Королевской инженерной академией в течение пяти лет.

Исследование Эммануила Бенетоса фокусируется на развитии специального программного обеспечения, которое сможет различать звуки окружающей среды и извлекать соответствующую информацию из них. Эта технология может иметь множество применений в таких областях как биоакустика, безопасность, судебно-медицинская экспертиза, музыка (например, автоматически сортировать музыкальные коллекции), и т.д.

Греческий учёный окончил кафедру информатики Университета Аристотеля в Салониках в 2005 году и в 2012 году получил степень доктора (в области электротехники) в Центре цифровой музыки лондонского университета Queen Mary. Сегодня он занимается исследовательской деятельностью на факультете компьютерных наук в City University.

Нация

Пьер Манан (р. 1949) – французский философ и политический теоретик. С 1992 года профессор Высшей школы социальных наук (EHESS), член Центра политических исследований имени Реймона Арона (CRPRA).

Перевод выполнен по следующему изданию: Manent P. La Raison des nations. Réflexions sur la démocratie en Europe. Paris: Gallimard, 2006. P. 41–66.

Для большинства из нас разрушение башен-близнецов на Манхеттене 11 сентября 2001 года является не только отправной точкой целой серии событий, которые иначе не произошли бы, а теперь будут следовать одно за другим в направлении неопределенного будущего, – это еще и катастрофа, открывающая собой новую эпоху. Разумеется, это, так сказать, общее чувство быстро уступило место оживленным разногласиям относительно причин и значения этого события, а также оценки наступающих времен. В лучшем случае я могу лишь попытаться объяснить то, что стало если не первым моим чувством, то по крайней мере моей первой рефлексией после всего этого кошмара.

Подлинным результатом этого события, на мой взгляд, стало вовсе не открытие терроризма в качестве основного феномена нашего времени. Результат скорее заключается вот в чем: нынешнее человечество довольно сильно разобщено, и это разобщение труднее преодолеть, чем мы думаем. Одним махом было опрокинуто то, что мы представляли себе в качестве основных тенденций развития и предназначения современного человечества, – тенденций устойчивых, ведущих, как мы полагали, к его неизбежному объединению, в котором не возникало сомнений и которое после падения Берлинской стены, казалось, стояло у нашего порога. События 11 сентября открыли нам наличие другой стены: взаимную непроницаемость человеческих сообществ, сохранившуюся, несмотря на необыкновенную и все возрастающую легкость коммуникации.

С какой легкостью еще накануне этого события говорили мы о «различиях» и «праве на различие»! Ведь различия, о которых мы думали, были незначительны; объединенное человечество без труда могло их принять, и они расцвечивали бы его своей палитрой… Взгляд эстета? Нет, взгляд туриста на дела человеческие! Но нас внезапно вернули к политической реальности: каков бы ни был формат и характер людских сообществ, они являются чем-то компактным, замкнутым на себе и трудно проницаемым, ведь каждое из них обладает собственной перспективой развития и сплачивает своих членов на таких глубинах, что ни столь удобный коммерческий инструментарий, ни коммуникативные радости современной жизни недостаточны для того, чтобы породить между этими сообществами действительно общую жизнь.

Тот факт, что большинство террористов являются выходцами из Саудовской Аравии, то есть, если можно так сказать, близкого союзника Соединенных Штатов; то, что они превратили в смертельное оружие пассажирские самолеты, то есть средство коммуникации, способное объединять людей всей планеты; то, что они решили разрушить известные символы мировой торговли, расположенные в центре столицы мира, – все эти обстоятельства ни в коей мере не случайны. Они лишь подтверждают, что самые совершенные инструменты коммерции и коммуникации не затрагивают жизни народов и не способствуют их объединению, как на то надеялась либеральная и прогрессистская общественность или, скорее, рассчитывала на него начиная с XVIII века. Словом, сама по себе коммуникация не способна никого сплачивать.

В наших иллюзиях – либеральных и прогрессистских – относительно силы коммуникации есть что-то курьезное. Не зиждутся ли они на одном сверхубедительном и почтенном определении человека в качестве «животного, обладающего логосом»? «Только слово делает нас людьми, только слово дает нам возможность пребывать сообща», – пишет Монтень[1]. Как же не ждать еще большего расширения и укрепления людского союза, глядя на эту возрастающую и ускоряющуюся циркуляцию слова?

Но тут есть подвох. Связь между союзом между людьми и словом действительно чрезвычайно тесна, но несимметрична, потому что сами эти понятия не равны друг другу. Не слово ведет нас к сообществу, а сообщество производит и сохраняет слово. А поскольку существует много различных сообществ и, значит, много различных дискурсов, всякое слово обретает свой смысл в политическом союзе, в сообществе граждан. Раз человеческая жизнь развертывается между поэзией и прозой, прозой пользы и поэзией благородства и величия – значит, она упорядочивается через справедливость, которая является делом политики. Именно политическое сообщество сплачивает и дает возможность звучать всем голосам, и всякая настоящая коммуникация необходимым образом опирается на эту гармоническую гамму. В сущности мы совершенно безрассудно переоцениваем силу инструментов коммуникации, в частности, силу общего для всех языка-посредника. Даже если завтра мы все заговорим на английском, мы не сделаем к единству и шага. Израильские и палестинские официальные представители точно так же, как индийские и пакистанские дипломаты, говорят, как мне представляется, на вполне приемлемом английском. Но наличие общего языка само по себе не производит коммуникации. Взаимопонимание предполагает наличие одного политического сообщества или по крайней мере принадлежность к таким сообществам, чьи политические режимы и коллективный опыт были бы близки друг другу. Но мы знаем, что и этого тоже еще недостаточно. Сколько наций со схожими политическими режимами и опытом вступали друг с другом в войны!

Нам, европейцам, следовало бы яснее отдавать себе отчет в политическом характере слова. Европейские языки являются «языками национальными». И это действительно так, если под «нацией» понимать некое отдельное политическоеобразование. На самом деле наши языки отсылают нас не к невыразимости утерянных истоков или серии непередаваемых опытов, а прежде всего – к вполне понятной политической истории, к которой у нас появляется доступ как раз через язык. Наши языки выражают не некую «культурную» сущность (аполитическую, метаполитическую или возвышенную), а прежде всего – историю наших политических режимов. Режимов Расина и Шекспира… На определенном этапе истории в каждой отдельной стране поэт воплощает собой тот политический момент, в который нация осознает самою себя, обретая свою законченную форму. И в то же время поэт актуализует силы языка, фиксируя их качество и количество. Французский язык, язык двора, столь непоколебим в своих абстрактных взаимосвязях, что он совершенно естественно становится языком наставляющей и разглагольствующей Республики, языком наррации, предпочитающей вещам знаки, языком неприметных, но изумительных модуляций. Английский же – язык варварский, раньше других вознесшийся до ослепительных вершин экспрессивности благодаря одному из самых великих европейских поэтов и в то же время обладающий достаточной простотой и силой, чтобы впоследствии сделаться тем самым языком пользы, языком подражания, в котором еще слышится животный крик, в чем можно с легкостью убедиться, побывав в Палате общин. Наши европейские языки – и я упомянул здесь только два из них, наиболее мне близких, – являются дивными продуктами того колоссального скульптора европейской жизни, каковым является государство-нация.

Государство-нация стало в современной Европе тем, чем в Древней Греции был полис: то есть тем, что производит единство, а значит, и смысловые рамки жизни, формируя при этом некое общественное образование. Несмотря на обилие превосходных исторических трудов на эту тему, сравнение этих политических форм может еще таить в себе для нас много поучительного. Во всяком случае можно сказать, что полис и государство-нация являются двумя единственными политическими формами, которые были способны приводить, по крайней мере в своей демократической фазе, к глубокому единству цивилизации и свободы. Существовали и другие цивилизованные империи, но даже в свои самые спокойные периоды они не знали свободы. Жизнь племен, и «первобытная» жизнь вообще, тоже обладает явно выраженной формой свободы, но ей неведомы прелесть и очарование цивилизации. Я хотел бы рассмотреть здесь форму государства-нации, не без сожаления оставив в стороне вопрос о полисе.

Фамильярность питает пренебрежение. Во всяком случае мы уже не умеем ценить того, что было совершено европейским государством-нацией в его историческом развитии. А ведь это было чрезвычайно смелое предприятие, которое привело к невиданной по интенсивности, и особенно по длительности и разнообразию своих режимов, мобилизации внутренних ресурсов не только его вождей и вдохновителей, но и всех граждан. Нужно было распространить гражданскую жизнь, «свободное житье», которое до того являлось привилегией в лучшем случае ограниченного числа людей, на всю совокупность многочисленных людских союзов. Нужно было править огромными людскими массами, оставляя им при этом свободу.

Пренебрежение к этому периоду истории на самом деле имеет свои специфические и, если так можно выразиться, более глубокие причины, нежели фамильярность и привычка. Мы отделены от нашей политической истории огненным занавесом 1914–1945 годов. До – история, несущая в себе вину, потому что достигает своего апогея в грязи Лез-Эпарж[2] и трубах Освенцима. После – не крестившись, не обратившись в другую веру, мы восстаем в белых одеждах, наконец-то, очистившейся демократии – то есть демократии ненациональной, чьей единственной политической программой является сохранение своей невинности. Нам необходимо преодолеть огненный занавес, восстановить преемственность европейской истории, а не думать, что пятьдесят лет назад – скажем, в момент образования первых общеевропейских институтов – мы, наконец-то, вышли на свет из тьмы веков национального язычества. И мне хотелось бы способствовать этому хотя бы в малой степени.

Как бы мы это ни толковали, можно только дивиться долгой жизни европейского государства-нации. Как бы нас ни предупреждали о ловушках воскрешения прошлого в нашей памяти и о том, что Арон, цитируя Бергсона, любил называть «ретроспективной иллюзией фатальности», очевидное напрашивается само собой: большинство наших наций вполне узнаваемы на протяжении по крайней мере семи или восьми веков. Я говорил о языках: когда-нибудь кто-то говорил по-французски лучше, чем это сделала Жанна д’Арк перед своими судьями? Откуда такая протяженность, такая преемственность наперекор и вопреки всем этим чудовищным переменам и потрясениям? Это одна из самых волнующих исторических загадок. Во всяком случае мы можем констатировать, что из века в век европейские нации вырабатывали новые политические инструменты, обеспечивающие преемственность всего этого предприятия. Когда политическое устройство, а также тесно с ним связанное устройство, общественное и нравственное, казалось, исчерпывало свои возможности, когда оно «должно было бы» окаменеть, прийти в упадок или разложиться, европейцы находили невероятно смелые решения, перебрасывая через пропасть времен огромные мосты. Я упомяну здесь только некоторые из них. Вместо того, чтоб застыть в «феодальности», находящейся в плену локального местечкового господства, они придумали удивительный парадокс (так хорошо описанный Боденом) абсолютного суверена, осуществляющего свою власть над свободными подданными. Когда эта формула исчерпала свою эффективность вместе с развитием крупных монархий, хорошо администрированных и весьма цивилизованных, но лишенных постоянной политической свободы, они нашли новое невообразимое решение проблемы: представительное правление.

Суверенное государство и представительное правление являются двумя решениями-уловками, которые позволили дать цивилизацию и свободу огромным людским массам. Мы до сих пор живем в этой системе. Тем не менее катастрофичность войн прошлого века привела к новому пониманию этой системы. Процесс в развертывании трудно описывать. Поэтому скажу следующее: государство становится все менее суверенным, а правление – все менее представительным. Политические инструменты демократической нации – более функциональными и менее политическими. А политические решения-уловки – если так можно сказать – все изощреннее и с каждым днем все дальше от естественных движений души гражданина. Почему это происходит?

***

Прежде всего следует отметить, что оба звена этой системы теснейшим образом взаимосвязаны друг с другом, потому что если суверенное государство может и не быть представительным, то представительное правление предполагает наличие суверенного государства. В хронологическом отношении это совершенно верно, поскольку, как мы знаем, суверенное государство предшествовало представительному правлению. Сначала был Ришелье, а уж потом – Гамбетта! Но это также верно в логическом и политическом отношении. Мы не будем подробно рассматривать этот процесс, скажем лишь следующее: только суверенное государство способно определять и институировать абстрактное место «национального представительства», а также то, что я назвал «планом гражданского равенства», без которого невозможно демократическое представительство. В отсутствие суверена политическая формация непременно тяготеет к одной или другой форме олигархического господства. А значит, без суверенности не бывает и представительства.

Но ведь мы наблюдали и делали совсем другое? По истечении страшных войн прошлого столетия мы придумали две новые знаменательные уловки: первая радикально ограничила, если не устранила, суверенность, затронув тем самым и представительство, а вторая напрямую изменила сам смысл представительства.

Первая уловка – это, конечно же, строительство единой Европы. Мы не будем здесь воссоздавать все его этапы или анализировать его механизмы. Тем не менее, думаю, стоит сказать, что почти за пятьдесят лет своего развития оно основательно поменяло свой смысл. Все начиналось как общее предприятие старых европейских наций, в первую голову – Франции и Германии, предпринятое с целью положить конец эпохе деморализующей вражды и опустошительных войн и проложить дорогу к здравомыслящему будущему, которое, не будучи похожим на прошлое, увеличило бы продолжительность жизни наций, медленно, но все же идущих навстречу некоему новому политическому образованию. Были сомнения, была неясность, но это давало нашим изнуренным в войне нациям некую перспективу и, так сказать, возможность перевести дух, без чего они так быстро не восстановились бы и без чего не было бы ни «немецкого чуда», ни «итальянского чуда», ни стремительного французского восстановления (согласно Конституции, во Франции не бывает чудес![3]).

Довольно долгое время наши нации и Европа развивались вместе. Но на определенном этапе, который непросто, да и нет необходимости определять и который принято называть «Маастрихтским договором», европейское строительство претерпело серьезные изменения. Инструмент отделился от национальных политических формаций. Уловка начала жить собственной жизнью. «Европа» кристаллизовалась в идею, обладающую большей легитимностью, чем любая другая, и институциональными механизмами, способными переплавить все аспекты европейской жизни. Европейцы угодили в «бесконечную конечность», которая не имела теперь никакого политического смысла, ее единственным будущим стало безграничное расширение, о котором уже никто не знал, где и как можно его остановить. Таково положение дел.

Вторая уловка – это государство-провидение. Такое государство представляет из себя сложную систему, в которой можно запутаться. С одной стороны, оно, безусловно, является продолжением и улучшением представительного правления или, скорее, представительного государства. Благодаря ему представительная демократия сумела охватить и рабочий класс, угрожавший дальнейшему существованию прежнего государства. Этот класс и «народные слои» вообще лучше ощущают себя именно при таком политическом режиме. Их желание смены политического режима на новый, который действительно был бы «их режимом», в результате ослабло. В то же время представительство меняет свой смысл или теряет некоторую его часть. Гарантированные государством «социальные права», с соответствующими пособиями, сводят на нет то, что до этого столь красноречиво именовали «положением рабочих». Разница «положений» просто исчезает, когда все граждане, обладая равными гражданскими и политическими правами, становятся «правопреемниками» государства, в равной степени проявляющего заботу об их «социальных нуждах». Я не задаюсь вопросом о том, не был ли оплачен этот несомненный социальный прогресс некоторым упадком индивидуальной и даже социальной ответственности. Споры либералов и социалистов на эту тему здесь не представляют для нас интереса. Меня больше занимает парадоксальность этой игры в представительство.

Парадоксальность, о которой я говорю, заключается примерно в следующем. Живучесть представительного процесса предполагает, что народ, который нужно представлять во всем его разнообразии, существует и хочет существовать независимо от представительства, а значит, и от представительного государства. Чтобы быть представленным, нужно сначала быть. А чтобы действительно быть, нужно существовать в «положении», независимом от представительства. Таким образом, желание быть представленным предполагает и содержит в себе, если так можно выразиться, отказ от представительства, нежелание или уклонение от него. Пролетариат требовал представительства на уровне высших политических инстанций, а в конечном счете и на уровне правления нацией, но в то же время занимался организацией своей «классовой» автономии по отношению к обществу и буржуазному государству. Он не доверял государству, от которого требовал признания. На это можно возразить: это были разные пролетарии или разные рабочие организации, потому что одни были реформистами, другие – революционерами или синдикалистами-революционерами. Да неважно! Мы рассматриваем здесь представительную систему в неизбежной амбивалентности ее механизма, а значит, независимо от «субъективных устремлений» различных групп. Тогда можно было бы сказать, что хорошее, настоящее политическое представительство приобретается не только в борьбе с недостаточно представительным государством, но и в борьбе с нежеланием или уклонением всякого народного образования от необходимости быть представленным или оказывать доверие своим представителям. Разумеется, период, о котором идет речь – скажем, во Франции это XIX век и первая половина XX века, – полон социальных и политических волнений, которые мы, к счастью, наконец-то, преодолели. Разумеется, граждане тогда часто проявляли недовольство «столь плохим представительством». Но эти страсти и были жизнью, порой опасной, которая могла отвернуться от демократии, то есть от действительно представительного политического режима.

Но мы сегодня живем в несколько ином режиме. Я уже говорил, что на смену системе, строившейся на отношениях между отдельными народными образованиями, живущими согласно различию своего положения и представительства, постепенно пришло такое государство, чья миссия заключалась в гарантировании прав – не только «либеральных» прав на собственность и свободную деятельность, но и «прав социальных», «прав-требований»[4]. После промежуточного периода – грубо говоря, периода «славного тридцатилетия»[5], – когда в силу инерционности классовой борьбы стали, наконец, «хорошо представлять» граждан, мы вступили в эру «представительного несчастья» нового типа. Теперь граждане жалуются на своих представителей в широком смысле, то есть как на политический класс. И, чем больше этот класс предпринимает усилий, чтобы показать гражданам свою «близость», понимание, сострадание, тем больше граждане им недовольны.

Конечно, более или менее значительная часть возмущения связана с экономической ситуацией или вызывающими беспокойство перспективами. В то же время совокупное богатство наших обществ не прекращает расти, а индикаторы, в первую очередь здоровья и продолжительности жизни, не позволяют думать о каком-либо объективном ухудшении нашего «общего состояния». Не думаю, что безработица или краткосрочное трудоустройство могли бы объяснить растущее отчуждение граждан. Тут, конечно же, важнее потеря самой представительной способности политического аппарата. В случае Франции она имеет институциональные причины или причины, связанные с политическими нравами, например, с «коалиционностью» правительств. Тем не менее мне кажется, что зло не в этом. В негодовании по поводу плохого представительства есть тревога от перспективы стать непредставляемым: прекратить быть народом или же быть им все меньше и меньше; причем надо понимать это красивое слово «народ» в его социальном или национальном смысле. Социальная сочлененность народа, как и сочлененность национальная, уже потеряны нами или находятся на стадии исчезновения. Об этом свидетельствует сам язык. Нет больше пролетариев, нет даже «народных слоев», есть только «исключенные», под которыми понимают тех, кто, как говорится, «прошел сквозь сети социальной защиты». То, что являлось народом или частью народа, то, что пребывало в неком особенном социальном «положении», стало статистическим или административным агрегатом, лишенным для всего общества, и в первую очередь для самих «исключенных», всякого смысла. Нищета осталась прежней, а кое-где и возросла, но теперь она представляется осечкой социального механизма. Вот откуда одновременно исполненные пафоса и напрасные усилия по созданию «партии безработных» или «представительства безработных». В ходе развития нашей демократии различные части тела нации одна за другой оказались включенными в представительную систему. Теперь все они включены в эту систему, поскольку само исключение понимается сегодня как явление индивидуальное. Нет больше «социальной отстраненности», нет социальной независимости – независимости «классовой», – которые могли бы питать настоящее желание представительства. Индивидуум может сколько угодно взывать к своим представителям – ответом ему будет стократное эхо его отчаянного одиночества.

Таким образом, декорации остались теми же, и мы по-прежнему выбираем всякого рода представителей, но одной ногой уже стоим за пределами представительного режима. На смену суверенному государству и представительному правлению в рамках одного народа-нации пришло государство, стремящееся возможно полно гарантировать «человеческие права» всем членам общества. Государство? Но нужно ли нам для этого государство? Действительно ли государство является адекватным инструментом для выполнения этой функции? Не будет ли это лучше делать региональная, европейская или даже частная администрация? Не должно ли представительное правление уступить свое место демократическому менеджменту?

***

В сегодняшнем языке политических деятелей, да и граждан, эта подмена представительного правления менеджериальным управлением (gouvernance) показывает амбивалентность наших административных систем в отношении нашей демократии. Впрочем, слово «амбивалентность» недостаточно точно это выражает. Мы стоим на пороге смешения, даже противоречия наших политических чувств.

С одной стороны, мы патетично оплакиваем гражданскую апатию, хотя электоральное возмущение регулярно, пусть и ненадолго, прерывает ее. Правительства же с невозмутимостью констатируют свое бессилие в проведении реформ, необходимость и неотложность которых они всячески и охотно подчеркивают. Это прозвучало бы уморительной остротой, если бы мы сказали, что демократический менеджмент похож на представительное правление, которое больше ничего не представляет и ничем не управляет.

С другой стороны, мы хвалим друг друга за качество наших демократических ценностей и выгодно противопоставляем мягкость наших нравов карательному морализму американской демократии, которая, вопреки нашему порицанию, по-прежнему рассматривает смертную казнь в качестве инструмента правосудия. Когда мы смотримся в зеркало наших «ценностей» – и не стоит краснеть, признавая это, – мы находим в этом удовольствие.

Как объяснить все это уныние и замешательство, с одной стороны, и всю эту удовлетворенность собой, с другой? Возможно, то, что приводит нас в уныние, и то, что нас очаровывает в нашей коллективной жизни, является двумя контрастирующими друг с другом, но неотделимыми друг от друга аспектами одного и того же феномена, двумя следствиями одной и той же причины: нашего политического режима в настоящей фазе его истории и истории, разворачивавшейся в форме нации. Наши новые инструменты, в отличие от их предшественников – то есть государства-суверена и представительного правления, – вместо того, чтобы повышать степень власти в рамках самоуправления, каждый день все больше тормозят этот процесс. В отношении наций, после Первой мировой войны укрепляющихся вокруг своих национальных валют, крупный историк экономики Карл Поланьи говорил о «новом типе нации, о нациях-ракообразных». Можно было бы сказать, что защитный панцирь наших наций, многие из которых как раз отказались от своих национальных валют, становится все тоньше и уязвимее, а хватательные инструменты, я хочу сказать, инструменты административные, столь несоразмерны и изолированы от его рыхлого и нежного тела, что нации растеряли большую часть своей способности к движению. Недвижные в становящемся все придирчивее и неустойчивее обладании своими правами, наши нации предлагают такое толкование человеческого существования, чтобы можно было оправдать их политическую леность и духовную инерцию. Именно поэтому они могут, не ощущая противоречий, раздражаться своим бездействием и в то же время хвалиться своими добродетелями. К тому же, став частями общеевропейской нации, они теперь утешаются тем, что рассматривают себя в качестве творцов этого первого союза, эдакого союза-матрицы, ведущего к неумолимому объединению всего человечества, оставшиеся члены которого, следуя этой логике, вскоре тоже к ним присоединятся.

Эта странная депрессия самых изобретательных народов в истории, еще совсем до недавнего времени способных к обновлению, несомненно, является результатом огромного числа различных факторов. Стремительное старение не с такой уж и далекой перспективой – для некоторых из них – простого вымирания, конечно же, в значительной мере способствует этой пассивности. В конце концов, до сегодняшнего времени мимолетности индивидуума противополагалось бессмертие народа, и вот, когда жизнь индивидуума удлиняется, жизнь народа укорачивается, причем вплоть до того, что народ – какой необычайный человеческий феномен! – стареет и движется к смерти столь же стремительно, а в скором времени это будет еще стремительнее, что и индивидуум. Но мне хотелось бы подчеркнуть здесь именно важность политического фактора, то есть растущую и все парализующую диспропорцию между внутренней слабостью политических сообществ и несоразмерностью их инструментария. Управляемые этим инструментарием менеджмента – а не представительного правления, как прежде, – европейские народы становятся инструментами своих инструментов, недовольным, но податливым материалом для нагромождения всякого рода технократических структур, от простой коммуны до Объединенных Наций, преследующих одну-единственную цель: устранение всякой индивидуальной или коллективной деятельности, которая не являлась бы обычным приложением правовой нормы. Приняв сторону демократических «ценностей», мы забыли про смысл демократии, ее политический смысл, который состоит в самоуправлении. К нам вернулось время просвещенного деспотизма, что является точным определением всей этой совокупности агентств, администраций, судов и комиссий, которые хотя и беспорядочно, но сообразно друг другу навязывают нам различные скрупулезно прописанные правила.

Я только что сказал о том, что во имя демократии, или скорее во имя «демократических ценностей», мы институционализировали политический паралич демократии. Во имя того, что мы иногда называем демократией процедурной, мы выхолостили само существо демократии в ее исходном и прямом смысле, в ее политическом смысле самоуправления политической формацией. Значительную роль в этой эволюции сыграло неумолимо сужающееся понимание человеческой деятельности, хотя оно и стремилось, или, скорее следует сказать, потому чтооно стремилось, быть нравственным. Поэтому вполне допустимо сказать, что разрушение нашего политического мировоззрения берет начало в растущем и все более непреодолимом непонимании того, чем является человеческая деятельность, или «практическая жизнь».

Одним словом, человеческая деятельность обладает легитимностью, и даже в конечном счете интеллигибельностью, только если ее можно подвести под некую универсальную правовую норму или под некий универсальный «этический» принцип – то есть только если ее можно описать как частное приложение универсальных прав человека. Любопытно, что это положение сближает наш этический радикализм с тем, что поначалу представляется его противоположностью, его крайним антагонистом – религиозным «фундаментализмом». Для него тоже человеческая деятельность обладает легитимностью только в качестве приложения закона, закона, укорененного не в общности единого для всех человечества, а в суверенной господней воле, данной в откровении сообществу верующих. Обе эти концепции правильной человеческой деятельности как соответствия легальному правилу – правилу, повторюсь, понимаемому весьма по-разному в каждом из этих двух случаев, – весьма осложняют собственно политическую деятельность, потому что и одна, и другая лишают политические дебаты их легитимности и, так сказать, смысла существования. К этому следует добавить, что они делают невозможным, каждая в равной мере, хотя и по собственным причинам, создание минимального общего плацдарма между нашей экстремальной демократией и религиозным фундаментализмом, – создание, которое может основываться только на политическом образе действий. Нет общих правил, нет универсальных правовых норм, которые позволяли бы здраво, во взаимопонимании и спокойствии урегулировать конфликт тех, кто желает признавать только «права человека», и тех, кто желает признавать только «права божии».

***

Хотелось бы проиллюстрировать примером утверждение о том, что наш демократический радикализм и «этическая» концепция человеческой деятельности сделали нас неспособными к политическому действию, – примером, который сегодня кажется мне весьма показательным. Речь идет о вопросе возможного вступления Турции в Европейский союз – вопросе, в котором достаточно много путаницы.

«Турецкий вопрос» наилучшим образом иллюстрирует проблематичность расширения Европейского союза – проблематичность, возникшую с момента, который трудно локализовать, но легко определить: когда исходный политический образ действия уступил свое место слепому процессу безграничного расширения. Первая Европа, «Европа малая», отвечала определенному политическому дискурсу, о котором я говорил выше. Она строила свое сообщество на основе общего дискурса. Она отвечала на вопрос: что делать? Но как только были реализованы первые связи, которые явились знаком завидного успеха, представились и другие кандидаты, имевшие разные намерения и степень искренности. Следовало сохранять ясное видение и бескомпромиссную линию в отношении того, что мы хотели сделать. Генерал де Голль, и это правда, отверг кандидатуру англичан, искренность которых показалась ему сомнительной. Но нельзя ведь было бесконечно держать Соединенное Королевство перед закрытой дверью, когда оно хотело войти, – Соединенное Королевство, у которого столько исторических заслуг, которыми мы восхищаемся и признаем? Жорж Помпиду открыл им дверь. Решено! Мы еще не осознавали этого, но вопрос уже ставился иначе. Теперь это было не «Почему?», а «Почему бы и нет?». И вопрос этот ставился не основателями союза, а кандидатами на вступление в него. Не «Почему – ради чего – вы хотите вступить?», а «По какому праву вы держите нас за дверью?». Разве мы не такие же европейцы, что и вы? На самом деле, чем многочисленнее становились члены клуба, тем многочисленнее были те, кого хотели оставить на улице и кто был этим вполне справедливо возмущен. В конце концов, устав от сопротивления, в котором они больше не видели смысла и которое, впрочем, действительно его не имело, признанные члены сообщества открыли дверь нараспашку, и в этот проем хлынули все, кто мог или готовился это сделать. Конечно же, никто не был удовлетворен этим, ведь никто не был искренен; и каждый знает, что к тем результатам, которыми мы сегодня хвалимся, в сущности никто не стремился – они были достигнуты работой механизма, которым никто не управлял.

[…]

Итак, мы начали говорить о Турции. У механизма, который я только что описал, нет ни штурвала, ни тормозов. Он мчит на всех парах. Да, мы смутно предполагали, что он остановится, так сказать, сам собой, как только достигнет географических пределов Европы. Эта смутная идея была совершенно абсурдна, потому что географические пределы Европы – это всего лишь условность, условность как раз географическая, не обладающая ни политическим, ни более общим человеческим значением, и уж совсем ничего не стоит говорить о ее возможном практическом приложении, которое могло бы нас довести, например, до включения России, но только до Урала, а в случае с Турцией – большей части стамбульского региона, но никак не Анатолии! Впрочем, по какой причине следует уважать географическую границу – эту черту на карте, как иногда говорят, – если вот уже больше полувека мы гордимся тем, что уничтожили исторические и политические границы? Кто способен на большее – способен на меньшее.

Именно поэтому эта «бесконечная конечность» европейского процесса столкнулась с горячим, если не глубочайшим, желанием сменявших друг друга турецких правительств и, конечно же, большей части турецкого населения вступить в Евросоюз. Как отказать Турции в том, в чем не было отказано другим? Тогда европейские политические классы, вопреки чувству подавляющего большинства народов и их собственным инстинктам, а также за неимением какого-либо весомого аргумента против, вступили на путь принятия этой идеи, изобретая при этом бесчисленное множество хитростей по торможению этого процесса, то есть упрекая турок в недостатках их демократического управления, которые не сильно отличаются от недостатков новых «вступающих стран» или стран-кандидатов. А фактическая истина такова: подавляющее большинство европейских граждан и их представителей считают, что тот факт, что Турция – это сильная страна с большим населением, среди которого преобладают мусульмане, как раз и является основной помехой для ее интеграции в Европейский союз. Но как об этом заявить?

Таким образом, мы оказались в сложной ситуации, но при этом совершенно ясно, что мы сами ее и создали. Это наводит на мысль о том, что теперь только от нас зависит, как мы будем от этого избавляться и обретать, наконец, своюполитическую свободу. Для этого от нас потребуются постоянные усилия и необходимость снова принять тот факт, что внешняя деятельность политических образований, включая и демократические политические образования, никоим образом не подчиняется тем же принципам, что и внутренняя деятельность их правительств. Я не хочу этим сказать, что внешняя деятельность могла бы пренебрегать теми этическими правилами, которые навязываются при деятельности внутренней. Речь как раз не об этике и не о том, следует ли ей подчиняться или нет! Или тогда требуемая нравственность – это просто нравственность признания политической реальности со всеми объективнымисвойствами политических образований, и даже шире – людских союзов. Объективные свойства – это прежде всего свойства, независимые от того, чего каждый из нас опасается или на что надеется, что полагает и представляет себе.

Внутри демократических политических образований, внутри демократического государства все граждане, по определению, обладают одними и теми же правами, что мешает общественным инстанциям дифференцировать их, относиться к некоей группе людей иначе – то есть плохо – по причине расовой, религиозной или в силу мировоззрения. Но то, что европейские демократии вынуждены относиться к своим мусульманским гражданам, скрупулезно соблюдая их права – права граждан, – никоим образом не означает, что они вынуждены предоставить отдельно взятой мусульманской нации «право» войти в собственное сообщество наций. Здесь речь не идет ни о «праве», ни о «правах»! Благодаря какому странному изгибу мысли можно заключить, что Турция или, впрочем, любая другая страна «имеет право» войти в европейский совет? Этого можно желать по той или иной причине, но это не вопрос какого-либо права. Равные права и равное правосудие имеют смысл – и они возможны – только среди граждан некоего уже существующего и организованного в определенный демократический режим сообщества.

Тем самым вопрос о кандидатуре Турции становится тем, чем он и является, то есть не вопросом нравственной философии, и еще меньше возможностью заявить о «европейских ценностях», а вопросом о том, что мы еще недавно называли «большой политикой». Каков бы ни был ответ, он должен быть результатом широко гражданского обсуждения, мобилизующего, синтезирующего весь комплекс аргументации и соотносящего все это с основными политическими задачами, с которыми на самом деле согласны большинство континентальных европейцев: какую форму должна принять Европа, если мы хотим, чтобы она преодолела свою пассивность и обрела свое место с собственной перспективой развития среди других крупных игроков нынешнего мира? Если правильно оценить поставленные задачи, думаю, это приведет нас к отказу от принятия Турции. Но я здесь не стремлюсь выдвинуть аргументы в пользу такого решения, я лишь стараюсь установить, что именно по отношению к этим задачам и именно в такой политической терминологии встает перед нами «турецкий вопрос». […]

Но как вести политические дебаты о религии? Что может означать рассмотрение религии не в качестве материала, безучастного к общему или универсальному человеческому праву внутри некоего демократического режима, а в качестве серьезного коллективного факта, объективного политического элемента, который своим колоритом и формами может оказать мощнейшее воздействие на наш мир, а может быть, – и на его судьбу? Нам нужно вновь научиться политически говорить о религии.

Перевод с французского Сергея Рындина

[1] Мы вынуждены подправить неточность классического перевода Анания Бобовича, в котором речь идет о «возможности общаться между собой». –Примеч. перев.

[2] Битва при Лез-Эпарж во время Первой мировой войны. – Примеч. перев.

[3] Ирония автора связана с тем, что во Франции церковь отделена от государства, тогда как в упомянутых странах дела обстоят несколько иначе. –Примеч. перев.

[4] Оппозиция между «правами-свободами», заявленными в Декларации 1789 года, и «правами-требованиями», имплицитно возникшими уже в Конституции 1946 года, можно условно свести к «правам чего-то» (право слова, право свободы и так далее) и «правам на что-то» (право на образование, право на жилье), то есть к правам индивидуальным, которые защищает индивидуум в их противостоянии власти, и, наоборот, к правам на участие власти в их судьбе. – Примеч. перев.

[5] Период с 1946-го по 1975 год характеризуется расцветом французской экономики. Термин вошел в оборот в 1979 году, благодаря французскому экономисту Жану Фурастье, озаглавившему свою работу «Славное тридцатилетие, или Невидимая революция 1946–1975». – Примеч. перев.

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2014, №3(95)

«Коммуникативный поворот» и проблема универсального

Игорь Игоревич Кобылин (р. 1973) – философ, культуролог, доцент кафедры социально-гуманитарных наук Нижегородской государственной медицинской академии, соорганизатор междисциплинарного семинара «Теория и практики гуманитарных исследований».

Ключевой тезис статьи Джона Дарема Питерса – «от истории коммуникаций к истории как коммуникации» – вписывается в ту логику «расширений», которую наметил Маршалл Маклюэн в своей классической работе «Понимание Медиа» (1964). Действительно, если медиа – это расширения (extensions) наших тел и с момента появления электронных технологий новые медиатизированные тела достигли вселенских масштабов, превратив земной шар в деревню, то почему бы самой теории коммуникаций не «расшириться» за счет аннексии «территории историка». Впрочем, как кажется, речь идет не столько о принудительном захвате, сколько о добровольном присоединении: Питерс приводит внушительный список историков, уже осознавших важность медиа-практик для собственной работы. А поскольку любое историческое изыскание заперто, по его словам, в информационном «треугольнике запись–передача–интерпретация», то и всем остальным представителям профессионального цеха предстоит пережить неизбежную «коммуникативную метанойю».

Понятно, что такого рода «обращение» далеко не невинно и чревато целым рядом институциональных последствий, связанных с переопределением дисциплинарных границ внутри устоявшейся системы академического знания и с соответствующим перераспределением финансирования. Но разговор, предложенный Питерсом, носит теоретический характер, и потому обсуждение его статьи также не должно покидать сферу теории.

На первый взгляд, «коммуникативная революция» в историографии сводится у Питерса к напоминанию о тех банальностях, которые неочевидны лишь для очень наивного историка. Конечно, сфера коммуникаций не менее важна, чем сфера производства; конечно, исследователь «коммуницирует» с прошлым, различая непосредственное и опосредованное; конечно, сама позиция историка исторична, и он никогда не достигнет абсолютно исчерпывающего знания об объекте[1]. Но, как мне кажется, за этими общими местами скрывается нечто большее, чем сжатое обобщение современного теоретического мейнстрима.

Прежде, чем попробовать ответить на вопрос об этом «большем», необходимо сделать небольшое отступление. Райнхарт Козеллек убедительно показал, что «история» как общее понятие – изобретение, достаточно недавнее:

«Лишь начиная примерно с 1780 года появляется “история в общем смысле”, “история сама по себе”, “просто история”: с помощью различных пояснений это новое, самодостаточное понятие отделилось от привычных “историй”»[2].

Такая «просто история» возникает как «всемирная», как объединяющая действительность и рефлексию о ней и, наконец, как творимая человеком. Подобная универсализация – «понятийное достижение философии Просвещения»[3] – подготовила «большие нарративы» и «сильные теории» о «смысле и назначении» исторического процесса. (Хотя надо признать, что роль, отводимая человеку, в этих нарративах и теориях существенно разнится.) Сегодня «всемирная история» – удел школьных учебников и популярных энциклопедий, а сколько-нибудь масштабные теоретические обобщения берутся под подозрение на самых дальних подступах. Не успев родиться, «история» в единственном числе вновь рассыпается на бесчисленное множество отдельных «историй»: тела, кухни, елочной игрушки, сердца, частной жизни, унитаза, брюк или обуви. При этом тематическое дробление сопровождается взрывным ростом новых историографических направлений («новый историзм», «новая социальная история», «гендерная история», «интеллектуальная история», «устная история», «memory studies», «trauma studies») и сменяющих друг друга «поворотов» («лингвистический», «этический», «визуальный», «аффективный»). А за пределами академической среды история, по меткому наблюдению Кирилла Кобрина, используется в основном в качестве составной части рекламной «легенды», автоматически повышающей ценность продаваемого продукта. И чисто рекламное продвижение мало чем отличается от идеологического. В этой логике слоганы «Пиво “Амстел” – производится с 1870 года!» и «Государство “Россия” – производится с древнейших времен!» практически эквивалентны[4]. Другими словами, историческое прошлое все больше напоминает антикварную лавку, торгующую эффектами благородной старины, древних традиций и вековых устоев. Но, как и всякая антикварная лавка, она грозит постепенно превратиться в простое накопление бессмысленных следов времени, в склад лишенных всякой интенциональности фрагментов и руин[5].

В этом контексте небольшой, но чрезвычайно насыщенный текст Питерса может быть прочитан как попытка вернуть занятиям историей некое универсальное измерение. Это, по всей видимости, и есть тот «тайный месседж», тот «дар», который преподносится дезориентированным историкам теорией медиа и коммуникаций. Сама по себе такая попытка, безусловно, заслуживает пристального внимания и становится особенно интригующей на фоне тех актуальных политико-философских концепций, которые решаются заново продумать универсалистский проект, противопоставляемый постмодернистскому любованию карнавальным шествием нередуцируемых различий[6]. Но то, каким образом Питерс вводит в игру чаемую универсальность, вызывает целый ряд сомнений.

Сама игра, как представляется, ведется на трех взаимосвязанных между собой уровнях. Первый уровень – это уровень объекта. Очевидно, что история коммуникаций стала возможной только после того, как коммуникации превратились в массовое явление, а новые технологические медиа (прежде всего электронные) радикально изменили всю социальную, экономическую и культурную жизнь общества. Экспликация средств передачи информационных потоков, действительно охвативших сегодня всю планету, позволяет ретроактивно задаться вопросом об их «тайной истории», выявить «медийное бессознательное» ушедших эпох. Здесь Питерс, безусловно, прав: прошлое всегда возникает из будущего. Историчность точки зрения должна пониматься не как недостаток, некая дефицитарность по отношению к идеальному наблюдателю, занимающему вневременную позицию, но, напротив, как позитивное условие возможности любого высказывания о минувшем. «Перспективизм» вписан в наши размышления об истории именно потому, что самой Истории как Целого не существует[7]. Но выдержать этот ницшеанский «перспективизм» до конца удается редко. Актуальное настоящее зачастую проецируется не только в прошлое, но и в будущее, так что оно становится лишь несколько улучшенной версией самогó настоящего.

В этом смысле коммуникативный поворот в историографии до определенной степени сопоставим с марксистским проектом. Конституирование «экономики» как относительно автономной сферы стало возможным лишь при капитализме, так как капитализм – это первый способ производства, где изъятие прибавочного продукта формально осуществляется чисто экономическим путем[8]. Центральное положение, занимаемое экономикой в рамках буржуазной формации, Маркс спроецировал на весь исторический процесс, превратив диалектику «производительных сил» и «производственных отношений» в его (процесса) объяснительный принцип[9]. Нет сомнений, что Марксу именно благодаря этой проекции удалось высветить целое поле исторически значимых отношений, чье влияние трудно переоценить. Но вместе с тем на его примере становится особенно заметным противоречие между исторически определенным местом высказывания и финалистским характером последнего. Это противоречие удачно сформулировал Корнелиус Касториадис:

«В определенном смысле именно потому, что Маркс проецировал что-то на прошлое, он и смог в нем нечто открыть. Мы критикуем эти проекции лишь постольку, поскольку они выдают себя за абсолютную, исчерпывающую и систематизированную истину»[10].

Действительно, вполне обоснованная «герменевтика подозрения» по отношению к самоописаниям обществ прошлого грозит всякий раз обернуться их слишком сильным прочтением. В этом случае мы сталкиваемся со своеобразной инверсией. Нечто, возникшее или во всяком случае получившее определяющее значение в конкретной исторической ситуации, обретает статус универсального «естественного» объекта, имеющего, конечно, свою историю, но такую, где инаковость лишь подчеркивает сущностную непрерывность развития как развертывания во времени. То, что людям всегда приходилось материально обеспечивать собственное воспроизводство, и то, что они всегда общались между собой, позволяет возвести «экономику» и «коммуникации» на уровень антропологических констант, компенсируя историческую изменчивость универсальной неизменностью человеческой природы. История замыкается: точка начала (настоящее) становится и телеологически постулируемым концом. Насколько продуктивен такой подход – большой вопрос. Во всяком случае, здесь стоит напомнить об идеях Мишеля Фуко, проблематизировавшего само понятие вечных объектов.

Размышления Фуко в контексте их значения для историографии удачно сформулировал его ученик и близкий друг, специалист по античной истории Поль Вен. Согласно Вену, Фуко переключает внимание историков с «естественных объектов» на сингулярные практики, жестко привязанные к определенному моменту и порождающие сингулярные же «объективации»:

«Вместо того, чтобы полагать, что существует некая вещь под названием “управляемые”, на которую направлены действия “правителей”, надо принять во внимание, что “управляемых” можно рассматривать с точки зрения практик, столь меняющихся от эпохи к эпохе, что эти управляемые объединены только их названием»[11].

Управляемых объективировали как «племя», идущее к великой цели; как естественную «флору», которую, изъяв часть произведенного продукта, можно оставить в покое; как совокупность юридических субъектов; как объектов дисциплинарного воздействия и, наконец, как «население». В связи с этим Вен утверждает, что ключевым понятием у Фуко является понятие «редкости» (raritas), а сам метод можно определить как «прореживание»:

«Человеческие факты редки, они не укоренены в полноте разума, вокруг них имеется пустое пространство для других фактов, о которых наш разум не догадывается; ведь то, что есть, могло бы быть другим»[12].

Таким образом, задача историка – не описание детерминированных исторических форм «вечных» объектов в их преемственности, а обнаружение произвольных «редкостей» и единичных практик. При этом меняется тип понимания исторической каузальности. Вместо поисков единственной пружины телеологического развертывания исторического движения, некоего аналога схоластической «первопричины» или «перводвигателя», конкретная «редкая» практика объясняется исходя из всех смежных практик, с которыми она взаимодействует.

Важно отметить, что сегодня сама теория коммуникаций и медиа довольна далека от того единства, которое явным образом предполагается Питерсом, опирающимся на концепцию Гарольда Инниса. «Расширение», по всей видимости, имеет свой предел и оборачивается в итоге внутренним расколом, дифференциацией и теоретическими конфликтами. В этом плане показателен недавно вышедший сборник «Медиа: между магией и технологией», содержащий работы современных российских и западных медиатеоретиков, чей, по определению редакторов, «категориальный поиск […] направляется далее описаний по случаю, высказываний в апокалиптическом тоне и техновизионерских предсказаний и является более строгим и нацеленным на результативное знание»[13].

Действительно, в отличие от слишком поспешных обобщений как критического, так и апологетического толка, именно стремление к концептуальной «строгости», демонстрируемое авторами, становится главным фактором диверсификации. Это прежде всего касается самого понятие «медиума». В «вавилонском столпотворении» толкований можно выделить как минимум две ключевые стратегии интерпретации. Первая характерна для немецкой медианауки, представленной в первую очередь именами Зигфрида Цилински и Фридриха Киттлера. Здесь «медиум» понимается в основном материально-технически. Вторая связана с англо-американскими cultural studies, погружающими медиа в широкий контекст социальных и дискурсивных практик. Понятно, что на выходе мы получим две очень разные медиаистории, или, как сегодня принято говорить с поправкой на Фуко, две очень разные медиаархеологии. Так «киттлерианец» Вольфганг Эрнст в статье «Время медиа: понятия, археология, наука» четко различает Medienwissenschaft и Kommunikationwissenschaft и вслед за Линднером полагает, что первая появилась как результат глобальной неудачи второй. Медиум определяется Эрнстом с двух сторон: «с одной стороны, исходя из математической исчислимости физического мира, включая промежуточные пространства и помехи; с другой стороны, – из его машинной вписанности в материальное»[14]. Такое определение – медиум здесь именно «вещь», а не просто «объект» – позволяет дистанцироваться от расплывчатой «медиальности» и сосредоточиться не на жанрах, нарративах, переживаниях и представлениях, но на способах их технического опосредования.

Однако ампутированная дискурсивность настойчиво возвращается, вменяясь теперь самим медиа. Они превращаются в автономную саморазвивающуюся систему, рефлексивно пробегающую на каждом этапе собственную историю и создающую в итоге единственно подлинный дискурс – дискурс о самой себе. А «так называемые люди» (Киттлер) – более или менее случайные носители «машинного духа», всякий раз попадающиеся на гегельянский крючок хитрости «медийного разума». Комментируя идею Фрейда и Маклюэна о медиа как протезах телесности, Киттлер выражает сомнения в том, что именно человек является их субъектом:

«Если мы проанализируем развитие частичной системы медиа во всей исторической широте, […] то будет напрашиваться подозрение как раз в противоположном: о том, что технические инновации […] соотносятся лишь друг с другом и реагируют одна на другую, так, что именно из этого собственного развития, протекающего совершенно независимо от индивидуальных или же коллективных человеческих тел, впоследствии возникает подавляющее воздействие на органы чувств и органы как таковые»[15].

Конечно, эта преимущественно техническая история затрагивает человека, но лишь в той мере, в какой он сам не определен и нуждается в техномоделях для самопознания. Киттлер приводит любопытный пример. Стандартизация алфавитного письма в Афинах способствовала появлению философии. Но, отвечая на вопрос, как возможно философствование, сами греки вспоминали не ионический алфавит, а человека и его душу. Душа же понималась по аналогии с восковой табличкой для записей.

«Поэтому убежищем новооткрытой души в конечном счете оказалось – в обличье метафоры, но выступавшей не только как метафора – новая медиатехника для языка, вызвавшего к жизни эту душу»[16].

Исследователи, работающие в рамках cultural studies, справедливо критикуют такую техническую телеологию, где победное шествие «средств» триумфально завершается созданием компьютера. Важен не только синтаксис, но и семантика, не только сам факт технического опосредования, но и то, что опосредуется. История медиа невозможна без истории производства, истории дискурсов и истории ментальностей. Так профессор Калифорнийского университета Эркки Хухтамо, разрабатывающий близкий к cultural studies топологический вариант «медиаархеологии»[17], сочувственно упоминает Марка Блока, писавшего в «Апологии истории» о почти бесконечном разнообразии исторических свидетельств: «Все, что человек говорит или пишет, все, что он изготовляет, все, к чему он прикасается, может и должно давать о нем сведения»[18]. (Любопытно, что Блок ссылается далее на Поля Валери, критиковавшего «традиционную историю» за излишнюю увлеченность политическими событиями и невнимание к явлениям, куда более важным для будущего. Среди таких явлений Валери называет глобальную электрификацию земного шара, сомневаясь в том, что история этого процесса когда-либо будет написана. Надо ли говорить, что, как и полагал Блок, Валери глубоко ошибался, и сегодня мы имеем множество версий такой истории[19]).

Приведенная выше цитата из Блока позволяет прояснить важность того фундаментального сдвига (слегка напоминающего знаменитые хайдеггеровские хиазмы) от «истории коммуникаций» к «истории как коммуникации», который является диагностически важным для всего проекта Питерса. Дело не в том – или не только в том, – что история человечества представляет собой совокупность коммуникативных практик, а медиум может определяться и как «твердая» техническая вещь, и как «вещь», окруженная дискурсами и практиками. Причудливый список, помещенный Питерсом в конец статьи, где юбка соседствует с йоктосекундой, а охота – с клавиатурой, может быть продолжен до бесконечности потому, что само историописание – предприятие коммуникативное. «Все» не столько изначально и объективно является, сколько функционально становитсямедиумом именно в историческом исследовании. И вновь мы сталкиваемся с инверсией: не только медиумы «производят» историю, но и история «производит» медиумов. Универсальность объекта вторично обеспечивается универсальностью историографической процедуры, с критическим вниманием относящейся к собственным источникам. Недоверие к «великим нарративам» в духе Гегеля и Маркса оборачивается осознанием того, что любой исторический нарратив, повествуя о чем угодно, повествует одновременно и о медиальных условиях собственной (не)возможности. Расползающаяся на глазах история обретает единство в рефлексивном удвоении. Только, вместо провиденциального замысла, движения духа или неуклонного роста производительных сил, мы получаем воск, астролябию и формальдегид в качестве новых героев исторической сцены.

Но не наделяется ли здесь универсальной значимостью вполне определенный и, возможно, преходящий способ писать историю? Вернее, не предполагается ли у Питерса неявная теория прогресса, очередная версия гегельянского онтогносеологического развития, где единый «исторический разум» после долгих приключений и превращений, наконец-то, осознает себя, а «история коммуникаций» триумфально совпадает с «историей как коммуникацией»? И не так уж важно, что эмпирически этот процесс будет продолжаться, а прошлое – переписываться в зависимости от медиатехнологических достижений будущего, всегда оставаясь «неполным» и «неопределенным». По-настоящему важно то, что сам этот процесс определяется вневременной формой закона ретроактивной рефлексии. Нарратив, на мой взгляд, не менее «великий» и «тотальный», чем у Гегеля[20]. Особенно если вспомнить, что речь у Питерса идет не только о людях, но и об устройстве Вселенной в целом.

Здесь вновь имеет смысл обратиться к сомнениям Вена:

«История наук – это не история постепенного открытия правильного метода и непреложных истин. Греки по-своему, особым образом верили в свою мифологию или проявляли скептицизм, и эта их вера и их скептицизм лишь иллюзорно сходны с нашей верой и нашим скептицизмом. Они опять-таки по-своему, не так, как мы, писали свою историю; и этот способ написания истории зиждется на некоем неявном предположении, при котором различие первичных и вторичных источников [или «непосредственного» и «опосредованного». – И.К.] хотя и не упускается из виду, […] но не играет определяющей роли»[21].

Вряд ли диалектика способна протянуть тут единую нить развития.

И последнее. В статье американского теоретика обращает на себя внимание еще одна особенность. Медиа непрерывно усиливают нашу эпистемологическую оснащенность, но не ставят под вопрос ни саму познавательную деятельность, ни ее субъекта. Субъект – это третий и наиболее проблематичный уровень универсальности, неявно постулируемый Питерсом. Единство субъекта гарантирует в конечном счете и единство всего остального. Конечно, философская проблема субъекта слишком сложна, чтобы рассматривать ее здесь во всех необходимых деталях. Но мысль о том, что субъект – это не столько независимая от опыта данность, сколько «поле битвы сил внешнего» (Жиль Делёз), «складка», образуемая их исторически подвижными соотношениями, стала общим местом современной теории. И одной из таких сил, несомненно, является объективированная в технике система коммуникаций. Можно не соглашаться с логикой Киттлера в целом, но нельзя не согласиться с тем, что наша субъективность находится в определенной зависимости от используемых медиатехнологий. Так, например, появление такой технологии, как кино, не только предоставила историкам колоссальный архив визуальных свидетельств прошлого, но во многом изменила сам способ восприятия мира вообще и истории в частности. Олег Аронсон заметил:

«Сегодня мы уже не переживаем “нашими” душами, не чувствуем органами чувств, не мыслим мозгом, но переживаем, чувствуем и мыслим образами, причем образами кинематографическими»[22].

По сути, кинематограф – это не столько «искусство» (или познавательная техника), сколько беспрецедентно новый перцептивный режим, спектр исторических последствий которого – эстетических, политических, гендерных – еще не вполне изучен и осмыслен. Здесь индивидуализированный картезианский субъект (и скроенные по его модели коллективные субъекты – «класс», «нация», «народ»), суверенно распоряжающийся собственными представлениями, явно уступает место коллективной субъективности без четкой идентичности, некоему аффективному массовому «мы», где отдельное «Я» претерпевает становление Другим, «любым», «каждым». Присущая кинематографическому, и шире – «медийному» вообще, образу «коммуникативная избыточность» (зона банального и неуникального) находится за пределами истины и лжи и не подчиняется логике суждений, иерархий и социально одобряемых предпочтений. И при этом она способна объединять в сообщества тех, кто разделен интеллектуально, экономически, культурно; в сообщества, где все связи выключены из жесткого социального цикла производство–потребление и господство–подчинение[23]. Для такой «общности-в-аффекте» характерно уже не познание с его «истиной» в качестве эпистемологического идеала, а скорее «заражение» как становление Иным вне пространства репрезентации. В любом случае картина несколько сложнее, чем та, что нарисована Питерсом. Как будет писать историю новый «рассеянный» субъект и будет ли он писать ее вообще – это вопрос, на который нам только предстоит ответить.

[1] Впрочем, напоминания порой бывают совсем не лишними. Это особенно касается настойчиво повторяемой Питерсом идеи о необходимости постоянного переписывания прошлого: в эпоху ширящегося распространения «мемориальных законов» право на такое переписывание все чаще ставится под сомнение. К сожалению, Питерс почти ничего не говорит о политических аспектах всякий раз возобновляющихся «боев за историю». Здесь было бы важным не столько противопоставить конъюнктурным искажениям нейтральную «объективность», сколько отрефлексировать неизбежную политическую ангажированность любого пишущего. О политической нагруженности самой демаркационной линии между настоящим и прошлым см., например: Олейников А. Откуда берется прошлое? (Апология анахронизма) // Новое литературное обозрение. 2014. № 126.

[2] Козеллек Р. Можем ли мы распоряжаться историей? (Из книги «Прошедшее будущее. К вопросу о семантике исторического времени») // Отечественные записки. 2004. № 5(20) (www.strana-oz.ru/2004/5/mozhem-li-my-rasporyazhatsya-istoriey-iz-knigi-p...).

[3] Там же.

[4] Устное сообщение на «круглом столе» «Частный человек и Большая история: механизмы антропологического описания», проходившем в нижегородском филиале Государственного центра современного искусства «Арсенал» 12 июня 2013 года.

[5] Об «антикварном» историзме, фетишизирующем любые «следы времени», см.: Ямпольский М. Пространственная история. Три текста об истории. СПб.: Книжные мастерские; Мастерская «Сеанс», 2013. С. 193–202.

[6] Интересным примером здесь может служить концепция «политической теологии» Эрика Сантнера, совмещающая революционный мессианизм Вальтера Беньямина, «новое мышление» Франца Розенцвейга и «паулинистский» универсализм Алена Бадью. См.: Santner E.L. Miracles Happen: Benjamin,Rosenzweig, Freud, and the Matter of the Neighbor // Santner E.L., Zizek S., Reinhard K. The Neighbor: Three Inquiries in Political Theology. Chicago; London, 2005.

[7] Славой Жижек считает, что «перспективизм» является непременным условием и подлинно материалистической онтологии. «Можно… сформулировать это на языке хайдеггерианской эпохальности: “абсолютный перспективизм” означает, что “наш” мир всегда раскрывается для нас в каком-то конечном горизонте, возникающем на фоне непостижимой самопотаенности Бытия. Всякий онтологический дискурс является, по определению, частичным, искаженным “errance” Бытия, и эта ограниченность есть положительное условие возможности» (Жижек С. 13 опытов о Ленине. М., 2003. С. 39). Питерс, кажется, тоже не чужд широким космологическим обобщениям.

[8] Если для докапиталистических формаций проблематичным является существование «чисто экономического» базиса, то современный постфордистский капитализм ставит под вопрос понятие «надстройки», вписывающейся сегодня в структуру производства. Это имеет непосредственное отношение к коммуникациям: «В ситуации, когда инструменты изготовления не сводятся к машинам, но состоят в лингвистическо-познавательных способностях, неотделимых от живого труда, резонно предположить, что часть так называемых “средств производства” заключается в технике и процедурах коммуникации. Но где, как не в культурной индустрии, выковывается эта техника и эти процедуры?» (Вирно П. Грамматика множеств: к анализу форм современной жизни. М., 2013. С. 69).

[9] Безусловно, реальная мысль Маркса сложнее и противоречивее расхожих версий догматизированного «марксизма». О двух противоположных видениях истории у Маркса см.: Лефорт К. Маркс: от одного видения истории к другому // Он же. Формы истории. Очерки политической антропологии. СПб., 2007. С. 191–230.

[10] Касториадис К. Воображаемое установление общества. М., 2003. С. 43.

[11] Вен П. Как пишут историю. Опыт эпистемологии. М., 2003. С. 354.

[12] Там же. С. 351.

[13] Медиа: между магией и технологией / Под ред. Н. Сосны, К. Федоровой. М.; Екатеринбург, 2014. С. 4.

[14] Эрнст В. Время медиа: понятия, археология, наука // Медиа: между магией и технологией. С. 155.

[15] Киттлер Ф. Оптические медиа. Берлинские лекции 1999 г. М., 2009. С. 24.

[16] Там же. C. 29.

[17] См.: Хухтамо Э. Археология медиа. Особый взгляд // Медиа: между магией и технологией. С. 162–176.

[18] Блок М. Апология история, или Ремесло историка. М.: Наука, 1986. С. 39.

[19] См., например: Hausman W.J., Hertner P., Wilkins M. Global Electrification. Multinational Enterprise and International Finance in the History of Light and Power, 1878–2007. Cambridge: Cambridge University Press, 2008.

[20] Питерс, написавший предисловие к английскому переводу «Оптических медиа» Киттлера, не зря с одобрением отозвался о гегельянских амбициях последнего. См.: Peters J.D. Introduction: Friedrich Kittler’s Light Shows // Kittler F. Optical Media: Berlin Lectures 1999. Cambridge, 2010.

[21] Вен П. Греки и мифология: вера или неверие? Опыт о конституирующем воображении. М., 2003. С. 9.

[22] Аронсон О. Трансцендентальный вампиризм // Синий диван. 2010. № 15. С. 32.

[23] Он же. Медиа-образ: логика неуникального // Синий диван. 2010. № 14. С. 87–106.

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2014, №3(95)

История как проблема коммуникации

Джон Дарем Питерс (р. 1958) – специализируется на теориях медиа, профессор Университета Айовы (США), автор книг «Speaking into the Air» (1999) и «Courting the Abyss» (2005).

Историю коммуникации начали изучать, по историческим меркам, недавно. До конца XIX века никто не выделял коммуникации в качестве самостоятельного предмета исследования, отличного от таких областей, как транспорт, книгоиздание, обмен, язык или речь. Мысль о том, что имеются коммуникации, у которых есть собственная история, появилась в исторической науке и политической экономии XIX века – об этом писали Токвиль и Гизо во Франции, Милль в Англии, Книс и Шеффле в Германии. В начале ХХ века социологическую обработку этих данных осуществили Чарльз Хортон Кули в Соединенных Штатах и Вернер Зомбарт в Германии. Утверждение Кули, что «транспорт существует физически, коммуникация существует физически», стало первой вехой в становлении понятия коммуникации не просто как материального, а как метафизического способа передачи информации[1]. К 1930-м годам общие черты истории коммуникаций уже были различимы в произведениях Льюиса Мамфорда, Джона Дьюи, Эдварда Сепира, Вальтера Беньямина и его коллег по Франкфуртской школе, однако ключевую роль сыграл канадский историк политической экономии Гарольд Адамс Иннис (1894–1952), который в последние годы жизни (увы, короткой по причине рака) создал серию текстов – в том числе и оставшуюся незаконченной рукопись – по истории коммуникаций. Его первые исследования касались вопросов торговли в Канаде, впоследствии он занимался массовыми коммуникациями – таким образом, обмен и связи всегда были предметами пристального внимания Инниса. Свою лепту он внес и в процесс концептуализации понятия коммуникации. Многим коллегам взгляды Инниса, судя по всему, казались не совсем нормальными, поскольку он полагал коммуникацию столь же значимым историческим факторам, как и политика, рынки, война, демография и культура. Спору нет, определенную маниакальность Инниса в отношении к обнаруженной им разгадке становления и разложения цивилизаций усмотреть можно. При поверхностном прочтении его утверждение о том, что устная традиция, надписи на камнях, глине, папирусе, пергаменте и бумаге производят разные виды социальной и политической жизни и, соответственно, исторической фиксации, можно счесть банальным. Однако, если вдуматься, становится ясно, что Иннис не просто добавил еще одну тему в репертуар работы историка. Став предметом исторического исследования, коммуникация оказалась носительницей революционного потенциала для всей дисциплины. Иннис писал в 1949 году:

«Наше знание других цивилизаций в существенной мере зависит от характера используемых ею средств коммуникации – в первую очередь от того, насколько они долговечны и доступны для изучения»[2].

Наше знание о прошлом – это вопрос медиумов, средств коммуникации. Иннис не просто придумал историю средств коммуникации – он открыл медиум истории.

Для Инниса история – это проблема коммуникации во времени и пространстве; каждое средство коммуникации выборочно передает, записывает и делает доступной определенную информацию. При этом каждому историческому средству коммуникации – будь то документы, руины, предметы обихода, кости, ДНК и так далее, пережившему путешествие из прошлого в настоящее, – свойственны некоторые искажения. Историки, изучающие большие периоды, отмечает Иннис, обычно переоценивают значение религии, пренебрегая важностью бюрократического аппарата, потому что в веках, как правило, остаются документы, написанные повелителями времени – мудрецами и священниками, а не повелителями пространства – законниками и купцами. Выбор предмета и метода исследования априори влияет на его результат. Интерпретировать прошлое – значит, не просто считывать содержание исторических документов, но и изучать организацию самих этих документов. «Предубеждения» чреваты не только потенциальной необъективностью; сам Иннис прибегал к метафоре косого среза. Историкам приходится читать по диагонали: поскольку они вынуждены рефлексировать об условиях собственной деятельности, они оказываются исследователями массовых коммуникаций.

Едва ли исследование коммуникаций представляется нам неотъемлемой частью профессии историка. В обеих областях имеется методологическая проблема: как интерпретировать далекое и чужое? Обе дисциплины оперируют понятиями источника, записи, значения и передачи данных. Исследование коммуникаций обычно сосредоточено на распространении данных в пространстве, однако коммуникации возможны и во времени. Передача и сохранение данных, преодоление пространства и времени – центральные темы обеих дисциплин. Запись – это акт запечатления информации в долговечной форме; передача – это отправка данных через пространство или время; интерпретация – акт получения переданных данных и встраивание их в современный контекст. Историческое исследование всегда располагается в треугольнике запись–передача–интерпретация. В этой статье я рассматриваю сближение философии истории с теорией коммуникаций, не только чтобы расширить наше понимание истории коммуникаций, но и чтобы показать, насколько важны проблемы коммуникации для исторического исследования. История коммуникаций – это не просто вспомогательная историческая дисциплина; она ставит под вопрос сам наш подход к истории.

Историки прекрасно чувствуют разницу между непосредственным и опосредованным. В их задачу входит оценка подлинности документа, времени его создания, выяснение источника, авторства, принадлежности его к той или иной традиции и так далее. Первый вопрос историка к документу – не «Что в нем сказано?», а «Откуда он взялся?» или даже «Как он здесь оказался?». Сам факт того, что документ (до сих пор) существует, может оказаться наиболее информативным. Все историки являются исследователями коммуникаций – в том смысле, что, работая с текстами и артефактами, они изучают процессы их производства и распространения. Прошлое создается зазором между прошлым и будущим, оно образовано теми же историческими процессами, которые мы пытаемся понять. Иными словами, историки крайне чувствительны к условиям кодирования и декодирования. Историк культуры Карло Гинзбург говорит о семиотике улик, философ Поль Рикёр – о герменевтике свидетельства[3]. Оба этих интерпретационных стиля концентрируются на мелочах и случайностях. Один наблюдает за статистами, а не за звездами; другой слушает не речи, а оговорки. И Гинзбург, и Рикёр работают, как криминалисты: они ищут симптомы и косвенные улики. Историк, бросающий первый взгляд на старые документы, не будет сразу погружаться в их «содержание», он обратит внимание на их происхождение, на переплет, на порядок, в котором представлены отдельные элементы, на сгибы и помятости. Историку книгопечатанья переплет книги может показаться интересней ее содержания – так же, как исследователю вспышек холеры в Европе иногда интересней понюхать документ, чтобы уловить запах уксуса, который использовали для дезинфекции[4]. Так что и для историка средство коммуникации и есть само послание, the medium is the message.

Запись истории

Документируется, собственно, необычное. Здесь действует любимый журналистами когнитивный сдвиг: человек покусал собаку. Документы по самой своей природе сомнительны, они лишь частично отражают ход событий. Даже в повседневной речи – своего рода устной документации мыслей и поступков – невысказанного-но-понятого гораздо больше, чем фактически сказанного. В словах отливается лишь небольшая часть совместного общения. Любой документ покоится на массе незамеченного.

Гарольд Гарфинкель применяют эту модель к институциональным практикам документирования. Документы – например, медицинские записи – делаются не для того, чтобы предоставить историку точное и исчерпывающее описание. То, что человеку внешнему кажется беспорядочными записями, вполне может быть грамотной – с институциональной точки зрения – документацией. Как пишет Гарфинкель, для «плохих» медицинских записей есть «хорошие» организационные основания. Пометки психиатра не показывают, как происходит социальное взаимодействие внутри клиники; они предполагают его в качестве условия и таким образом скрывают. Если считать документы зеркалом реальности, то это будет кривое зеркало, однако вполне пригодное для того, кто умеет с ним обращаться[5]. Как раз самые важные детали часто остаются за пределами документа. Существует когнитивная экономика, а также политика и социология документации. Исторические документы, за редкими исключениями, пишутся не для историков – те лишь оказываются в роли подслушивающих (как и большинство из нас в процессе коммуникации). Эта ситуация знакома из герменевтики: мы читаем тексты, которые предназначались не нам[6].

Следует отличать документы от протокольных записей. Однажды ко мне в кабинет вошел коллега, размахивая письмом со «специальным предложением». Цинично ухмыляясь, он объявил, что ему предлагают купить фильм «Величайшие моменты в истории спорта». Я даже не сразу понял, над чем он так потешается: но ведь если это видео, то там не будет ни одного события из истории спорта до изобретения камеры, а также всего, что просто осталось неснятым. «История спорта» мгновенно сжалась до периода с 1895 года по сегодняшний день. Однако обратите внимание, что я только что допустил и более тонкую ошибку: я предположил, что существует непрерывная «история спорта», которая не зависит от способов ее фиксации. В самом буквальном смысле выбор средства коммуникации определяет исторический документ.

Археологические данные о доисторических временах – вопрос более тонкий. Большая часть находок – топоры, кинжалы, наконечники стрел и подобные им долговечные объекты. Это в основном то, что Льюис Мамфорд называл «технологиями силы», отличая их от «технологий емкостей», – к ним относятся корзины, кухонная утварь, язык, семья, водоемы и ритуалы, которые оставляют гораздо меньше следов. Орудия выживают лучше, чем слова, поступки, мысли или практика воспитания. Эта разница в способностях к сохранности, по мнению Мамфорда, дает нам искаженное и отнюдь не феминистское представление о людях как животных, пользующихся орудиями, а скажем, не о мечтающих или говорящих животных[7]. То, что время сделало с документами, должно приниматься во внимание при работе с ними – возможно, это избавит нас от идеологического рабства.

Документы – это описания, а описания в принципе не бывают исчерпывающими. Потенциальная коммуникация о событии не может быть полной. Всегда есть, что добавить; то есть документ, по определению, всегда не закончен. Каждый способный говорить человек наделен удивительной способностью составлять совершенно понятные фразы, которых до этого в истории никто не говорил; более того – каждый из нас проделывает этот невероятный трюк по нескольку раз на дню. Сходной порождающей способностью обладают документы и описания. Нет документа, который ставил бы последнюю точку в каком-либо вопросе. Из этого, разумеется, не следует, что один документ не может быть полнее другого. Мы благодарны Сэмюэлю Пипсу и Марте Бэллард за описания их миров, однако никому в голову не придет утверждать, что они рассказали все о Лондоне XVII века и штате Мэн XVIII века соответственно[8]. Мы не знаем, когда появятся и появятся ли вообще другие свидетельства, которые подтвердят, дополнят или опровергнут то, что мы знаем сейчас. Как гласит известная поговорка, прошлое России непредсказуемо. Новые старые документы переписывают старые новые. Кумранские рукописи, обнаруженные в 1947 году, перевернули наши представления о Библии. Прошлое находится в непрекращающемся становлении, как и любой объект описания.

Прошлое радикальным образом неполно, потому что исторические свидетельства сами являются частью истории. Историкам, изучающим социальное положение женщин, пришлось справляться с «отсутствием свидетельств», которое в свое время являлось главным аргументом против того, чтобы проводить подобные исследования[9]. Историки труда, детства, рабства, питания, менталитета, повседневной жизни, приватного пространства, болезней принялись раскрывать богатейший, как теперь кажется, исторический материал. Однако до 1900 года мало кто даже мечтал о том, что такая эфемерная вещь, как погода, может быть предметом реального исторического исследования. Благодаря дендрохронологии и глубинным пробам полярного льда, позволившим получить образцы атмосферы многовековой давности, история климата стала активно развивающейся дисциплиной, позволяющей ответить на многие вопросы о погоде на Земле в различные эпохи, – а это весьма значимые сведения на фоне современных проблем, связанных с глобальным потеплением. Новые свидетельства возникают в связи с обострением восприимчивости к определенным проблемам (как в случае с историей женщин) и появлением новых инструментов исследования (как в истории климата), однако, в принципе, это одно и то же. Дневник Марты Бэллард не стал бы таким ценным историческом свидетельством, не попади он в руки столь внимательной читательницы, как Лорел Тэтчер Ульрих. Невозможно априори определить, что именно окажется высказыванием, – как невозможно определить, что находится за пределами коммуникации, – поэтому потенциальное богатство прошлого неисчерпаемо.

Прошлое возникает в будущем. Вот что говорит итальянский антрополог, участвовавший в недавней эксгумации двух гуманистов Ренессанса:

«Тело – это хранилище информации, связанной с жизнью и смертью человека. Благодаря современным технологиям мы можем разрешить множество спорных вопросов последних столетий и получить ответы, которые еще несколько лет назад были недоступны»[10].

Пико делла Мирандола умер в 1494 году, однако в течение пяти веков его тело было просто разлагающимся трупом и лишь недавно превратилось в «архив». Ученые решили провести анализ ДНК, то есть по сути превратить тело в читабельный текст. Новые методы из арсенала криминалистики дали нам новые исторические документы – или, может, это старые исторические документы? Старое изменчиво не в меньшей степени, чем новое. Историк находится в той же позиции, что и очевидец: пока события разворачиваются, ни тот ни другой не знают, какая улика окажется решающей. Улика – и в области истории, и в суде – становится таковой постфактум[11]. То, что сегодня никому не нужно, завтра может стать бесценным[12].

Обращение с «историей» как с абстрактным философским понятием опасно, поскольку оно само является продуктом определенного исторического момента. И даже тезис, что прошлое рождается в будущем, сам по себе исторический. Лишь для современности, в которой прошлое стало таким фактурным благодаря успехам геологии, методам критической истории, эволюционной биологии, космологии и археологии, стало характерно столь острое осознание динамической природы исторического свидетельства. Благодаря графической революции XIX века, когда фотография, фонография, миография, кинематография, спектрография и другие техники уничтожили вековую монополию письма на сохранение культурного наследия, понятие исторического документа претерпело радикальные изменения. Новые документы порождаются автоматически, и сегодня мы имеем возможность «прочитать то, что никогда не было написано». Аналоговые медиа фиксируют и наделяют значением непроизвольные следы, не требуя их символической языковой обработки[13]. Самой современной чертой современности вполне может оказаться наше видение древности – вплоть до первой секунды после Большого взрыва; современность, вполне возможно, лучше всего проявляется не в достижениях медицины и техники, а в непрестанном переосмыслении прошлого. Мы живем с сознанием того, что еще может появиться средство свидетельствования, которое позволит превратить самые незначительные детали нашего мира в важные кирпичики исторического конструкта. Исторические свидетельства с годами могут не только разрушаться, но и, наоборот, становиться членораздельнее.

Передача истории

«Теория коммуникации» Клода Шеннона была первой попыткой разобраться в том, как отфильтровывать и расшифровывать получаемые издалека сигналы. Если отбросить математику, то перед историческим исследованием стоят схожие задачи. Пусть историю пишут победители, однако и они зависят от капризов природы и от того, захотят ли потомки сохранить знания об их победах. На передачу исторической информации оказывают влияние и культура, и природа. Недавнее исследование показало, что институты такой передачи – монастыри, библиотеки, университеты, музеи и архивы – имеют собственные интересы: политические, и не только[14]. Многое, очень многое может зависеть от аукционного каталога или королевского архивариуса! Исчезновение с исторических фотографий было знаком опалы (и, как правило, расстрела) в Советском Союзе в сталинские годы. Однако такое abolitio memoriae может быть и незапланированным. Насколько доступными современные данные окажутся через 50 лет, если уже сейчас компакт-диски почти вышли из употребления, терабайты данных на дискетах чахнут в техно-лимбе, а виниловые пластинки и видеокассеты покоятся на полках нетронутыми? Большая часть раннего кинематографа уже утрачена. Сибелиус сжег свою 8-ю симфонию в 1940-х; примерно тогда же, во время войны, Бахтин извел на самокрутки рукопись своего легендарного magnum opus. Однако прежде, чем впасть в меланхолию, давайте вспомним, что таблички с Линейным письмом Б – а это ценнейший источник для изучения древней письменности – сохранились только благодаря пожару в Кносском дворце: он превратился в своего рода печь для обжига. То же самое относится и к угаритскому языку[15]. Горячий пепел Везувия похоронил все население Помпеи, однако законсервировал сам город.

Специалисты по коммуникациям изучают механизмы возникновения тенденциозности в выпусках новостей, однако то же самое проделывается и при изучении прошлого. Критические штудии Гомера (и других греческих классиков) и Библии были важнейшей частью историографической революции на рубеже XVIII и XIX веков. Современная наука до сих пор крайне тщательно изучает способ передачи этих текстов. Еще Цицерон и Иосиф Флавий отмечали необычную композицию и способы передачи гомеровского эпоса. Для современности же характерно осознание необратимой утраты источника. В XVIII веке немецкий филолог Кристиан Готтлоб Гейне писал:

«Мы не сможем обрести “Илиаду” в том виде, в каком ее сочинил Гомер, – это очевидно. Так же и книги Моисея и Пророков мы никогда не узнаем такими, какими они вышли из-под пера их авторов»[16].

Похоронив надежду на получение подлинника, ученые принялись сравнивать разные списки и устанавливать наиболее аутентичный вариант. Иногда изначальный текст специально выдумывается – как знаменитый Q (от немецкогоQuelle – источник), синопсис евангелий от Марка, Матфея и Луки. Когда исследователи Нового Завета пытаются восстановить оригинальные слова Иисуса, они сначала выясняют, через кого они до нас дошли: «Если оригинальные реплики передавались из уст в уста, а записывались позже (а именно такова ситуация с евангелиями), то на каждом этапе передачи информация могла меняться»[17]. Таким образом, книга, которая когда-то считалась надиктованной Святым Духом, превращается для историков в лоскутное одеяло.

Любая передача никогда не происходит в вакууме. Средства передачи – не трубы, по которым течет содержание, точно так же, как время – не пустой медиум, несущий в себе прошлое. Фридрих Август Вольф (1759–1824), создатель термина «филология» и выдающийся исследователь Гомера, содействовавший развитию историко-критического метода, утверждал, что поздние списки могут оказаться более аутентичными, чем древние. Он был уверен, что текст Гомера, с которым он имел дело в 1794 году, лучше, чем списки, которые читались в Александрии двумя тысячелетиями ранее. (Он знал, что прошлое может возникать асинхронно.)

Некоторые ученые полагают, что очевидные искажения в передаче информации обладают огромной исторической ценностью – особенно учитывая, что идея о возможности передачи текста без искажений сама по себе исторична. В Средние века разницу между автором и переписчиком осознавали крайне редко, и, пожалуй, лишь изобретение печатного станка и породило саму идею «неизменного повторяемого текста»[18].

«Ошибки переписчика – описки, грамматические неправильности, перестановки и даже очевидные пропуски – могут быть ценным историческим свидетельством: реже они говорят о политической подоплеке создания конкретного текста, чаще – о литературных технологиях своего времени»[19].

Исследователи еврейских древностей долго не обращали внимания на схолии к Талмуду, сделанные великим комментатором XI века Раши, считая их каракулями; впоследствии оказались, что это ценнейший образец средневекового французского[20].

Анализ того, как свидетельство попало к нам, всегда является ключевой частью систематического исследования. Можно сказать, что любое исследование – это исследование средств коммуникации. Это ярко проявляется в эволюционной биологии и космологии – двух областях знания, которые изучают далекое прошлое и находят ключи для истолкования именно в процессах передачи данных. В «Происхождении видов» Дарвина (1859) есть глава «О несовершенстве геологических свидетельств», где анализируется дефицит данных о переходных звеньях между видами. Он утверждает, что их следов в окаменелостях нет не потому, что их не было, а потому, что мы имеем дело с неполными или искаженными данными. Следы истории биосферы уничтожаются самыми разными способами – от эрозии почвы до извержения вулканов. Как и Гарфинкель, Дарвин читает свидетельства, соотнося их со сформировавшими эти свидетельства процессами. Пытаясь обосновать свою теорию катастрофической нехватки данных, Дарвин говорит, что имеющиеся в ней дыры относятся лишь к способам передачи информации о прошлом, а не к самому прошлому. Если бы все свидетельства сохранились, мы увидели бы переходные звенья между видами. Искать же их в геологических источниках – все равно, что ждать видеороликов о древних олимпиадах в фильме о величайших моментах в истории спорта.

В космологии возможные сбои в передаче данных сами по себе несут важную информацию об истории вселенной. Когда мы смотрим в далекий космос, мы на самом деле смотрим в далекое прошлое. Видимый нами свет покинул свой источник миллиарды лет назад. Поскольку вселенная расширяется, свет, прошедший наибольшее расстояние, должен был испытать на своем пути наибольшие помехи. В соответствии с эффектом Доплера волны от объекта, удаляющегося от наблюдателя, удлиняются, то есть свет более далеких объектов смещается к красной – длинноволновой – части спектра. Этот сдвиг позволяет вычислить скорость и – косвенным образом – возраст таких объектов. Чем раньше появился светящийся объект, тем быстрее он будет удаляться, поскольку в начале Большого взрыва скорость расширения вселенной была максимальной. Чем дальше объекты, которые мы наблюдаем в космосе, тем они краснее и древнее. Вселенная вывернута наизнанку: ее окраины моложе центра. (Но для нас они старше.) Астрономы – например, Эдвин Хаббл – не стали отбрасывать красное смещение как ошибку передачи, поскольку посчитали, что само это искажение может оказаться свидетельством об истории вселенной. Хаббл научился читать это искажение как индекс прошлого. Сейчас красные смещения стали основным способом измерения возраста далеких небесных объектов. Это та же интерпретативная стратегия, что и изучение схолий в комментариях Раши[21].

История и коммуникация не свободны от свойственных XIX веку мечтаний о полной и однозначной передаче информации. Говоря очень условно, идеал историцизма – доминирующей с тех времен историографической доктрины – это путешествие во времени, имеющее своей целью идеально точную реконструкцию старого мира, создающую у историка ощущение полного погружения в него. В спиритуализме, определявшем в тот период популярные представления о коммуникации, идеалом считалась телепатия, то есть полное единение двух умов. Оба этих идеала стремятся найти средство коммуникации, которое было бы трансцендентно любым возможным помехам. Оба идеала возникают в ответ на все более усложняющиеся способы коммуникации и расширяющийся аппарат исторического исследования. Критический метод, возникший в Германии на рубеже XVIII и XIX веков, наоборот, постулирует, что документы, источники и архивы никоим образом не являются прозрачными или нейтральными каналами коммуникации. Историческое исследование эпохи модерна на определенном этапе всегда рефлексирует об условиях собственной (не)возможности. Критика источников – краеугольный камень исторического метода, и любой историк охотно признает, что прошлое в конце концов недоступно. Люди эпохи модерна в начале ХХ века были вынуждены прибегать к критике источников по мере появления в их жизни телеграфа, телефона и экспресс-почты. Они учились отделять технические факторы (например, задержки в доставке) от коммуникативных решений (например, отказ отвечать на письмо). Разрушив пространственно-временной континуум, электрические и прочие медиа одновременно делали далекое близким и уничтожали прежнее понятие интимного. Наше понимание истории и коммуникации отражает и присущую модерну надежду на трансценденцию, и отчаяние по поводу ее недостижимости.

Раскритиковать эти мечтания – задача несложная, однако передача информации в том или ином виде остается крайне важной темой для историков и теоретиков коммуникации. «Возможность ошибки – это отправная точка в интеллигибельном порядке вселенной», – говорил великий, хоть и забытый теперь Джосайа Ройс[22]. Стремление к корректной передаче информации – это, скорее, этическая позиция, связанная с уважением к инаковости истории, а не попытка добиться эпистемологической полноты и прозрачности. Отрицать Холокост не только глупо, но и безнравственно. Речь здесь идет не о дефекте познания, а о несправедливости. Исследуя прошлое, мы имеем дело с самым существенным и тонким видом коммуникации – с общением между живыми и мертвыми[23]. Задача историка не в том, чтобы убивать мертвых. Он должен воскрешать их в памяти снова и снова и следить за тем, чтобы наш мир был всегда наполнен новыми старыми вещами. В этом глубокий этический смыл, объединяющий изучение истории и коммуникацию.

Интерпретация истории

В истории немало моментов, сопровождающихся избыточной информацией, моментов информационной апоплексии, – это дело известное. Однако мы – отчасти благодаря Интернету – живем в эпоху обостренного архивного сознания. Перед историками, по выражению Майкла Поллана (употребленного, правда, в другом контексте), стоит «дилемма всеядного»[24]. Любое исследование потенциально бесконечно. Фрактальная геометрия показывает, что масштаб рассмотрения – вещь условная. Длина береговой линии Британии – это производная длины измерительного шеста, которым мы пользуемся[25]. Представьте отчаяние аспиранта, который понимает, что каждая фраза в его диссертации может превратиться в еще одну диссертацию, а его собственная диссертация может оказаться одной-единственной фразой в диссертации кого-то еще.

Задокументированное – лишь малая часть произошедшего, а сохранившееся – лишь малая часть задокументированного, при этом саму интерпретацию можно, пожалуй, считать, зоной наибольшей избирательности. (Конечно же, отбор может быть не только редукционистским; запись, передача и интерпретация могут и сильно преувеличивать «то, что было на самом деле».) У нас нет другого выбора, кроме как выбирать, потому что наше внимание конечно, а сами мы смертны. Можно писать большую историю маленьких вещей: гульфика, соли, подписи – или маленькие истории больших вещей: времени или первой секунды Большого взрыва, но историю всего написать невозможно. Выборка – это не только процедурный вопрос, определяющий подход к данным, это вопрос экзистенциальный: посредством выборки решается, на что человек будет тратить свою жизнь. Интерпретация – это отчасти решение логической задачи по распределению времени, пространства и сил. Писать историю – одно из самых исторических занятий. Наша принадлежность к конкретной исторической ситуации определяет, как мы пишем, гораздо сильнее, чем нам кажется.

«Антропный принцип» в космологии подчеркивает именно эту связь понимания с исторической ситуацией. Согласно этому принципу, знание возможно только в определенного вида вселенной: это должна быть достаточно старая и остывшая вселенная, способная произвести комплекс химических элементов, без которых разумная жизнь невозможна. То есть сама возможность наших знаний о вселенной требует наличия пригодной для жизни вселенной. Когда вселенная становится достаточно старой, в ней может зародиться жизнь, способная ее понимать; то есть для этого она должна быть остывшим, пустым, темным местом (пригодным для существования органической основы жизни). «То, что мы в принципе можем наблюдать, ограничено условиями нашего существования как наблюдателей»[26]. Антропный принцип указывает на совпадение нашей экзистенциальной ситуации и эпистемологического ресурса. Как историки вселенной мы сами являемся частью ее истории. Возникновение историков возможно лишь на определенном этапе истории вселенной. Наша восприимчивость к сигналам из далеких точек в пространстве и времени связана с нашим положением в пространстве и времени. Наша способность считывать эти сообщения отчасти конституирована тем же самым историческим процессом, который эти сообщения и породил. У историков есть доступ к области исторического, который им предоставила сама история. Находясь в рамках этих ограничений, историки раз за разом вынуждены совершать непростой выбор. События могут обладать внутренней неопределенностью. Неопределенность прошлого происходит не только от ограниченности нашей способности видеть – она связана с неопределенностью происходящего. Мы можем воображать более совершенный аппарат документирования, способный ухватить движение каждой молекулы, однако на деле он позволит нам увидеть лишь фундаментальную нестабильность вещей: чем лучше мы документируем, тем менее они определенны – таков урок, который преподает нам квантовая физика. Реальность может быть столь же туманной, как и текст, а текст – столь же непостижимым, как реальность. Описание оказывается неисчерпаемым не только потому, что язык производит генерализирующие эффекты, но и потому что сама вселенная неполна. Мы сами часто не вполне понимаем, что говорим, – но и вселенная, вероятно, не до конца уверена в себе.

Эпилог

Если история – это история коммуникаций, то нам предстоит большая работа. Одна из осей расширения – само время. Инниса часто цитируют, однако мало кто разделяет его интерес к сравнению старых и новых цивилизаций. Доисторическая эпоха дает богатый материал, которым раньше занимались исключительно антропологи: доместификация огня, институт родства, телесные и голосовые техники, речь и письмо. Одомашнивание животных и растений, приготовление пищи и воспитание детей, навигация и исчисление времени, ритуалы и искусство памяти – все это важнейшие части долгой истории коммуникаций. Общий архив человечества – с религией, философией, юриспруденцией, литературой и искусством – это богатейшее собрание медиапрактик. Различные истории коммуникаций за пределами Европы и Северной Америки еще ждут своих историков. Глобализация академических коммуникаций в современном мире стимулирует возникновение глобального прошлого. Крен в междисциплинарность может помочь нам преодолеть замкнутость гуманитарных и общественных наук и написать историю точной науки и технологии. Метафизика, говорил Пирс, – это обезьяна математики, а физика и математика – это во многом тайная история коммуникации. Наконец, мы должны вслед за Иннисом расширить наше изучение медиа[27]. Вот лишь небольшой их список: астролябия, башня, воск, гласные, день, единица, емкость, журнал, зонтик, имя, йоктосекунда, клавиатура, лучи, метроном, ноль, охота, подпись, рог, стекло, точка, ультразвук, формальдегид, хор, цепь, читающая машина, шкаф, щебень, электрод, юбка, язык. У истории коммуникации исключительно богатое будущее[28].

Перевод с английского Петра Серебряного

[1] См. краткий анализ этой истории в моей статье: Peters J.D. Communication, History of the Idea // Donsbach W. (Ed.). International Encyclopedia of Communication. Oxford, 2008.

[2] Innis H.A. The Bias of Communication. Toronto, 1949. P. 33.

[3] Гинзбург К. Приметы. Уликовая парадигма и ее корни // Он же. Мифы-эмблемы-приметы: Морфология и история. М., 2004; Ricoeur P. The Hermeneutics of Testimony // Idem. Essays in Biblical Interpretation. London, 1981.

[4] Оба примера взяты из статьи: Grafton A. Dreams of a Universal Library // The New Yorker. 2007. November 5. P. 50–54.

[5] Гарфинкель Г. Исследования по этнометодологии. СПб., 2007. Гл. 2, 3, 6.

[6] Ricoeur P. Hermeneutics and the Human Sciences. Cambridge, 1981.

[7] Мамфорд Л. Миф машины. Техника и развитие человечества. М., 2001; см. также: Zoe S. Container Technologies // Hypatia. 2000. Vol. 15. P. 181–201. Мамфорду было бы приятно узнать, что женщины-историки, проанализировав ДНК, опровергли старый археологический миф о том, что тело, захороненное с оружием, всегда мужское.

[8] Ulrich L.T. A Midwife’s Tale: The Life of Martha Ballard, Based on Her Diary, 1785–1812. New York, 1990. P. 24.

[9] Idem. Well-Behaved Women Seldom Make History. New York, 2007. P. XXII, 42–43, 208–220, passim.

[10] Researchers exhume 2 Renaissance writers(http://usatoday30.usatoday.com/news/topstories/2007-07-27-252902785_x.htm).

[11] Peters J.D. Witnessing // Media, Culture and Society. 2001. Vol. 23. P. 707–724.

[12] Thompson M. Rubbish Theory: The Creation and Destruction of Value. Oxford, 1979.

[13] Kittler F.A. Gramophone, Film, Typewriter. Stanford, 1999.

[14] Из недавних исследований см.: Ernst W. Das Rumoren der Archive. Berlin, 2002.

[15] Powell B.B. Writing and the Origins of Greek Literature. Cambridge, 2002. P. 105.

[16] Цит. по: Grafton A., Most G.W., Zetzel J.E.G. Introduction // Wolf F.A. Prolegomena to Homer. Princeton, 1985. P. 13.

[17] Fredriksen P. From Jesus to Christ: The Origins of the New Testament Images of Jesus. New Haven, 1988. P. 5.

[18] Маклюэн М. Галактика Гутенберга. Становление человека печатающего.СПб., 2013.

[19] Howell M., Prevenier W. From Reliable Sources: An Introduction to Historical Methods. Ithaca, 2001. P. 62.

[20] Blondheim D.S. Les gloses françaises dans les commentaires talmudiques de Raschi. Baltimore, 1937. Vol. 2.

[21] Я развиваю этот тезис в статье: Peters J.D. Space, Time, and Communication Theory // Canadian Journal of Communication. 2003. Vol. 28. P. 397–411.

[22] Royce J. The Religious Aspect of Philosophy. Gloucester, 1965.

[23] Беньямин В. О понятии истории // Новое литературное обозрение. 2000. № 46.

[24] Pollan M. The Omnivore’s Dilemma: A Natural History of Four Meals. New York, 2006.

[25] Mandelbrot B. How Long is the Coast of Britain: Statistical Self-Similarity and Fractional Dimension // Science. 1967. Vol. 156. P. 636–638.

[26] Barrow J.D. The Constants of Nature. New York, 2002. P. 160–176; цитата из Брэндона Картера – на с. 162.

[27] Подробнее см. мою статью: Peters J.D. Strange Sympathies: Horizons of German and American Media Theory // Kelleter F., Stein D. (Eds.). American Studies as Media Studies. Heidelberg, 2008.

[28] Я глубоко признателен Георгине Борн, Сэмюэлю Маккормику, Бенджамину Петерсу, Питеру Симонсону и Джоффри Уинтроп-Янгу за их комментарии и уточнения.

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2014, №3(95)

Морская экспедиция по маршруту «Греция - Азорские острова» отправилась в путь из порта города Салоники.

Четыре члена экипажа Томас Панагиотопулос, Спирос Гониотакис, Кристиану Сенини и Александрос Веис преодолеют 3.000 морских миль, отделяющих Грецию от Азорских островов, на надувной лодке длиной 10 метров. Экспедиция «Средиземноморье нас объединяет», проходит под эгидой «Салоники - Молодежная столица Европы 2014 года».

Конечным пунктом назначения является Понта - Делгада, крупнейший порт и столица архипелага Азорские острова. Промежуточные остановки будут сделаны в портах Неаполя, Марселя, Барселоны и Лиссабона.

Экспедиция, как ожидается, будет завершена в период с 20 по 25 августа, в зависимости от погодных условий. Последняя часть пути является наиболее сложной, так как она включает переправу через Атлантический океан из Португалии на Азорские острова, к тому же, без возможности дозаправки. По оценкам мореплавателей, чтобы преодолеть этот участок длиной в 800 морских миль, им понадобится двое суток. Сочетание всех факторов сложности делает экспедицию Греция - Азорские острова одним из самых впечатляющих европейских морских событий этого года.

Руководитель компании «Сюннёве Финден» Ларс Треттетейг, производящей и импортирующей молочные продукты, критикует правительство Норвегии за изменение порядка субсидирования отдельных категорий сельскохозяйственных товаров.

Так, с 1 июля 2014 года Государственное сельскохозяйственное агентство снизило в рамках системы мер по выравниванию цен на молочные продукты ставку сбора на йогурты с наполнителем, произведённые в Норвегии, на 0,13 норвежских крон на1 литрмолока. Кроме того, на 0,28 крон снижена ставка сбора на норвежское молоко, используемое для производства отдельных йогуртовых продуктов. Также правительство изменило порядок субсидирования производства натурального йогурта, «технически» перенеся его из категории йогуртов без наполнителей в категорию йогуртов с наполнителями.

Ларс Треттетейг считает все эти меры нарушением как отдельных статей Соглашения о ЕЭП, так и его духа, заключающегося в принципе создания условий для роста торговли, а не для закрытия национальных рынков от конкуренции.

Одно из последствий такой «игры» правительства, по мнению предпринимателя, – возможная потеря им легитимности и доверия в глазах производителей, от чего, в конечном итоге, проиграет норвежский потребитель.

/газета «Дагенс Нерингслив»/