Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Крестьяне провинции Фарах экспортировали в различные провинции Афганистана и соседние страны 250 тысяч тонн арбузов общей стоимостью около 1 млрд. афгани (20 млн. долларов).Арбузы из провинции Фарах славятся своими превосходными вкусовыми качествами и экспортируются в Пакистан и Иран. Один арбуз весит около 12 килограммов, сообщил представитель сельхздепартамента провинции Мохаммад Джафар Казми.

В прошлом году экспорт составил лишь 150 тысяч тонн при общем урожае в 544 тысячи тонн. Однако в текущем году из 505 тысяч тонн 250 тысяч удалось экспортировать благодаря проведённой работе по поиску рынков сбыта, цитирует его слова информационное агентство «Салам Ватандар».

Также высокопоставленный чиновник подчеркнул, что в прошлом крестьяне использовали удобрения, которые ускоряли созревание арбузов, однако несколько ухудшали их вкус. В текущем году все арбузы созрели естественным образом.

Местный житель рассказал журналистам, что в этом году многие проблемы с ирригацией были решены и крестьяне смогли получить хороший заработок благодаря продаже фруктов. Он призвал правительство построить новые рынки и хранилища, после чего, по его мнению, крестьяне не захотят сажать опиумный мак и будут честно зарабатывать на жизнь, выращивая легальные культуры.

БАРАК ОБАМА МОЖЕТ ОТМЕНИТЬ СВОЙ СЕНТЯБРЬСКИЙ ВИЗИТ В МОСКВУ

Из-за дела Сноудена вопрос об участии Обамы в саммите G20 Вашингтон оставил открытым и передал ультиматум Москве

Президент США Барак Обама может отменить свой сентябрьский визит в Москву, если к тому времени экс-сотрудник ЦРУ Эдвард Сноуден все еще будет в "Шереметьево". Это сообщает "Коммерсантъ" со ссылкой на источник в госдепартаменте.

Вопрос об участии Обамы в саммите G20 Вашингтон оставил открытым и передал ультиматум Москве. Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков сказал Business FM, что "в Кремле об этом ничего не известно".

Отказ американского президента ехать в Москву вполне реален, считает политолог Борис Шмелев.

"Это будет жесткое предупреждение Москве о том, что ее действия в отношении Сноудена затрагивают высшие интересы безопасности США и Вашингтон готов заставить любую страну, в том числе и Россию, с этими интересами считаться, - говорит Шмелев. - России в таких условиях остается только один шаг - сделать все для того, чтобы Сноуден вылетел в какую-нибудь другую страну. Для этого нужно преодолеть юридические препятствия - решить проблему его выезда из России. Вместе с тем Москва, конечно, не пойдет на то, чтобы выдать Сноудена Соединенным Штатам. Для этого нет юридических оснований, и Россия не сможет отказаться от уже заявленной президентом Путиным позиции. Задача состоит в том, как из этой ситуации выйти с наименьшими политическими и имиджевыми потерями".

Позиция Обамы была высказана уже давно: американцы сразу заявили, что могут пойти на решительные шаги, если развитие событий покажется им неудовлетворительным.

До сегодняшнего дня они были вполне довольны решениями Москвы, считает директор российских и азиатских программ Центра оборонной информации США Николай Злобин.

"С самого начала американцы намекали, что если развитие событий будет с их точки зрения неудовлетворительным, то они могут пойти, а самые решительные шаги, - говорит Злобин. - В том числе понизить уровень участия США в сентябрьской встрече G20 в Санкт-Петербурге. Это реальная угроза. И если Вашингтон пойдет на это, цепная реакция может распространиться и на часть европейских стран-участниц G20. Во-вторых, Обама находится под давлением со стороны республиканцев и некоторые решения он вынужден принимать в зависимости от внутриполитической ситуации, а не от того, как складываются отношения с Россией".

Ранее журналисты сообщили со ссылкой на Сноудена, что американские спецслужбы прослушивали россиян. Агентство Национальной Безопасности США якобы проникало в телекоммуникационные сети Бразилии, Ирана, Пакистана, Китая и России. Силовики отслеживали миллионы телефонных звонков, взламывали электронную переписку

Военно-морские силы Ирана начали пятидневные учения в Каспийском море, передает в понедельник агентство Fars.

Командующий Северным флотом иранских ВМС адмирал Хордад Хакими (Khordad Hakimi) сообщил, что учения под названием "Устойчивая безопасность" начались в территориальных водах Ирана на Каспии в воскресенье и продлятся до четверга.

По словам военного, главной целью маневров является отработка действий в боевых условиях.

Помимо Ирана выход к Каспийскому морю имеют Россия, Азербайджан, Казахстан и Туркмения.

Таджикистан в этом году решил не использовать выделенные Египтом квоты для обучения в вузах этой страны, сообщил на брифинге в понедельник глава минобразования Нуриддин Саидов.

"Из-за нестабильной политической ситуации, которая наблюдается сейчас в Египте, мы не можем отправить наших студентов учиться, так как не должны подвергать их опасности", - пояснил глава ведомства.

До сегодняшнего дня ежегодно на учебу в Египет выезжали по 12-15 студентов. В основном, они учились по специальностям: регионоведение, языковедение и международные отношения.

Саидов также сообщил, что направления для обучения за счет госбюджета в вузы РФ в этом году уже получили 800 молодых таджикистанцев. "Конкурс для поступления еще в 16 вузов России продолжается", - сказал он.

По словам министра, Китай для обучения граждан Таджикистана выделил в текущем году 135 мест, Иран - 322, Белоруссия - 30, Украина - 20 мест. Лидия Исамова.

Новоизбранный президент Ирана Хасан Рухани, который вступит в должность 4 августа, на этой неделе сделал ряд заявлений, которые западная пресса восприняла как сигналы либерализации политической жизни Ирана после 8 лет консервативного правления Махмуда Ахмадинежада. Так, новый глава государства выступил за снятие ограничений в Интернете, ослабление внутренней цензуры и общую «оттепель» политической жизни страны, которую многие наблюдатели именуют не иначе как «полицейское государство».

Заявления господина Рухани продиктованы в первую очередь сложным внутри- и внешнеполитическим положением, в котором оказался Иран после правления Махмуда Ахмадинежада. Режим экономических санкций, в особенности отказ Европы от иранской нефти, привели к резкому падению национальной валюты и дестабилизации экономики. По некоторым категориям товаров широкого потребления, ранее ввозившимся из западных стран, иранцы ощутили дефицит. Все это вкупе с жесткой политикой подавления инакомыслия в прессе и поиском «иностранных агентов» (в первую очередь Израиля и США) привели к тому, что народ устал и на президентских выборах, которые прошли в июне, победил подержанный в том числе и реформаторами Хасан Рухани. Вместе с тем эксперты считают Рухани близким прежде всего к аятолле Али Хаменеи, который в последние годы резко разошелся с действующим президентом Махмудом Ахмадинеджадом во взглядах на иранскую внешнюю политику и «атомную проблему» в частности. Аятоллы требуют от правительства и президента добиться снятия санкций и нахождения компромиссного решения по проблеме ядерной программы. Однако Ахмадинеджад, наоборот, взял курс на обострение отношений с Западом, для которого иранский лидер стал «нерукопожатным».

Стране потребовалась внутренняя и внешняя перезагрузка, которая должна снять напряжение в обществе и создать в глазах представителей западных стран видимость реформ и смягчения позиции по международным вопросам (кроме атомной проблемы сюда можно отнести палестинское урегулирование и «сирийский вопрос»). На самом деле – как и в случае с аналогичными недавними «оттепелями» в России, Китае и Туркмении – «откручивание гаек» в Иране будет носить, скорее, демонстративный, чем настоящий характер. Так, господин Рухани сразу же после признания его победителем на выборах заверил аятолл, что не коснется религиозных устоев общества, чего очень хотят ЕС, США и Израиль, опасающиеся растущей региональной мощи Тегерана. Более того, он отметил, что осуществление «радикальных реформ» не планируется. В этом контексте его недавние заявления о послаблениях для гражданского общества можно расценить как игру на публику, которая в лучшем случае приведет к нескольким показательным шагам администрации, но не к изменению «правил политической игры» внутри страны.

Во внешней политике Иран будет искать компромисса сразу по нескольким вопросам – сроки формирования и состав переходного правительства в Сирии, судьба ядерной программы и Палестинского государства. По первой проблеме Москва и Вашингтон подготовили почву для компромиссного варианта – Башар Асад может уступить часть своих полномочий коалиционному правительству, в которое войдут представители оппозиции. Ирану ничего не останется, как согласиться на такие условия, иначе страна окажется в изоляции не только от врагов, но и от недавних партнеров по Совету безопасности ООН.

Что касается судьбы ядерной программы, то Тегеран может пойти на рассмотрение различных вариантов международного посредничества – от переноса обогащения урана в другие страны до нового призыва экспертам МАГАТЭ проинспектировать ядерные объекты.

Ситуация с Палестиной – одна из наиболее запутанных. Для поддержания авторитета в мусульманском мире, который сейчас испытывается на прочность в ходе длящейся «арабской весны», Тегеран должен поддерживать палестинское руководство в их стремлении получить суверенное государство. Однако реально добиться этого пока не представляется возможным, поэтому наиболее выгодна позиция сохранения статус-кво.

Предшественник Хасана Рухани настолько обострил отношения Ирана с глобальными игроками, что новый президент изначально выигрывает в глазах иностранных партнеров, если он не консерватор или реакционер. Однако господину Рухани еще придется доказать, что он может не только делать резонансные заявления, но и находить компромисс в сложных международных ситуациях, от которых будет зависеть будущее Ирана, а также балансировать между светской оппозицией, консерваторами в правительстве и Совете аятолл.

ПОЛИТКОМ.ru

В Мюнхене открылся самый большой в мире магазин специй.

Его создателем стал знаменитый повар Альфонс Шубек, разместивший магазин специй и приправ на улице Платцль в столице Баварии.

Общая площадь торговой точки – 500 квадратных метров, ассортимент – свыше 70 видов и 130 смесей приправ и специй.

- Я привожу специи, аромат и опыт из моих многочисленных путешествий из Индии, Таиланда и Персии сюда в Мюнхен – и вместе с ними 1001 вдохновение для моих клиентов,- сообщил г-н Шубек.

Настоящая «изюминка» магазина – кашмирский шафран, стоимость которого достигает 15,5 евро за один грамм.

- Мы привезли вдохновение с востока и создали здесь что-то вроде стиля ориентального барокко,- добавили создатели магазина.

Количество туристов в Грузии в период с января по июнь месяц составило 813,9 тысячи, что на 25,1% больше аналогичного периода прошлого года, передает в пятницу агентство "Новости-Грузия" со ссылкой на информационно-аналитический департамент грузинского МВД.

Всего с начала года государственную границу Грузии пересекли около 2,2 миллиона визитеров, что на 37% больше показателя прошлого года. Из них 410,6 тысячи человек были транзитом в Грузии, 813,9 тысячи - туристы, а 964,2 тысячи - это визитеры другой категории.

При этом, по данным департамента, в июне государственную границу пересекли 490 575 визитеров, большинство из которых (155,5 тысячи) прибыли из Турции. На втором месте граждане Армении - 103,9 тысячи, на третьем - Азербайджана (85 тысяч).

За ними следуют граждане России (79,3 тысячи), Евросоюза (21,9 тысячи), Украины (11,8 тысячи), Ирана (9,8 тысячи) и других стран (26,6 тысячи).

МВД Грузии отдельно приводит статистику потока визитеров, пересекающих границу через КПП "Казбеги-Верхний Ларс" на российско-грузинской границе. С начала года этим пропускным пунктом воспользовались 223,6 тысячи человек, из них 122,2 тысячи граждан России, 64,2 тысячи - граждан Армении, 12,8 тысячи - граждан Грузии, 14,2 тысячи - граждан Азербайджана и 10,1 тысячи граждан других стран.

В рамках 2-ой международной конференции «Инвестиционные возможности и развитие нефтехимической промышленности», проходившей в Махшехре (провинция Хузестан), состоялось подписание двух новых соглашений о сотрудничестве в области нефтехимического производства между двумя иранскими компаниями и компаниями из Турции и Южной Кореи, сообщает агентство ИРНА.

Генеральный директор Иранской национальной компании нефтехимической промышленности Абдолхосейн Байат во время встречи с журналистами после церемонии подписания названных соглашений заявил, что один из этих документов представляет собой соглашение между иранской и турецкой компаниями о строительстве установки по производству ПВХ-компаундов производственной мощностью до 350 тыс. т продукции в год.

Второе соглашение подписано между иранской и южнокорейской компаниями, и в нем предусматривается производство полимерных смесей в объеме до 30 тыс. т продукции в год.

А.Байат выразил надежду на то, что реализация названных соглашений при участии зарубежных партнеров начнется в самое ближайшее время.

Далее генеральный директор Иранской компании нефтехимической промышленности сообщил, что сегодня складываются самые благоприятные условия для инвестиций в нефтехимическую промышленность и в министерстве нефти Ирана прилагаются усилия к дальнейшему развитию отрасли, что в свою очередь послужит развитию всей страны.

А.Байат напомнил, что в этой связи министерством проводятся конференции с целью презентации инвестиционных возможностей в нефтехимической промышленности, вторая из которых только что завершила свою работу в Махшехре.

В названной конференции принимали участие иранские и зарубежные инвесторы, и присутствовавшие на конференции иностранные специалисты проявили желание проинвестировать совместно с иранскими партнерами целый ряд нефтехимических проектов.

На 2-ой международной конференции «Инвестиционные возможности и развитие нефтехимической промышленности», которая проводилась в Махшехре 2-3 июля, присутствовали первый вице-президент Ирана и министр дорог и городского строительства.

В апреле этого года заместитель министра нефти Ирана Джавад Оуджи заявил о том, что в июле начнутся поставки иранского газа в Ирак, сообщает агентство ИСНА.

По словам Джавада Оуджи, первоначально объем поставок составит 5-7 млн. куб. м в сутки, а в дальнейшем постепенно будет доведен до 25 млн. куб. м в сутки.

Поставки иранского газа в Ирак будут осуществляться по двум маршрутам. Первый из них представляет собой газопровод, по которому планируется поставлять газ на иракские электростанции в районе Багдада и Мансурии. Второй газопровод берет начало в Хорремшехре, и по нему иранский газ будет поставляться на электростанцию в районе Басры.

Доходы Ирана от поставок газа в Ирак должны составить на первом этапе от 1,5 до 2 млн. долларов в сутки.

Кроме того, планируется построить газопровод Иран – Ирак – Сирия – Ливан, который странами региона именуется Газопроводом дружбы, а в западных СМИ − Исламским газопроводом. Диаметр трубы названного газопровода должен составить 56 дюймов, и его пропускная способность планируется в объеме 110 млн. куб. м газа, добываемого на двух или трех фазах освоения газового месторождения «Южный Парс».

Протяженность этого газопровода составит около 5,6 тыс. км. Он возьмет начало в Асалуйе, пересечет территории Ирака, Сирии и Ливана и выйдет на средиземноморское побережье. С помощью этого газопровода могут обеспечиваться потребности европейских стран в голубом топливе. Предполагается, что расходы на строительство газопровода вместе с компрессорными станциями высокого давления составят около 10 млрд. долларов.

В провинции Исфаган в Барзоке (шахрестан Кашан) началось строительство нового нефтеперерабатывающего завода (НПЗ), сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

На церемонии по случаю начала строительства названного НПЗ мэр Барзока Ганджи заявил, что строительство нового НПЗ будет вестись в 10 этапов и на первом этапе в проект будет инвестировано 19 млн. долларов, полученных из зарубежных источников.

По словам Ганджи реализация всех 10-ти этапов проекта должна завершиться через 6 лет.

В качестве сырья на НПЗ в Барзоке будет использоваться газовый конденсат, а также сырая нефть, импортируемая из Ирака. На первом этапе на предприятии будет производиться бензин, дизельное топливо и некоторые виды растворителей.

Ганджи сообщил, что под строительство НПЗ выделен земельный участок площадью 50 га и по мере реализации проекта предполагается увеличить эту площадь до 250 га.

Заместитель министра дорог и городского строительства Шахрияр Эфендизаде в интервью агентству «Мехр» сообщил, что работы по строительству железной дороги Казвин – Решт – Энзели – Астара выполнены на 70% и в случае достаточного финансирования реализация проекта будет завершена уже в следующем году.

По словам Ш.Эфендизаде, поскольку создание совместного консорциума с участием Ирана, России и Азербайджана затянулось, строительство железнодорожного участка Казвин – Решт началось на кредитные средства Ирана, и на данный момент названный участок построен на 70%.

Ш.Эфендизаде подчеркнул, что проект по строительству упомянутой железной дороги имеет большое значение в плане развития транзита и выделение дополнительных финансовых средств позволит существенно ускорить его реализацию.

Далее заместитель министра дорог и городского строительства сообщил, что за последние три года объем транзитных перевозок через территорию Ирана увеличился на 80%. При этом одним из важнейших портов, через которые осуществляются транзитные перевозки, является порт Имам Хомейни. Его пропускная способность составляет около 40 млн. грузов в год, и он считается основным официальным портом международного транспортного коридора «Север – Юг».

Иран заработал на туризме около $8 млрд за прошлый иранский календарный год, начавшийся 21 марта, сообщил заместитель директора Иранской организации по культурному наследию, туризму и ремесленному искусству. Данное заявление он сделал во время беседы в кулуарах на второй встречи стран «Развивающейся восьмерки» (D-8), посвященной туризму, которая состоялась в Тегеране. За прошлый иранский календарный год страну посетили примерно 4 млн. иностранных туристов, отметил заместитель директора.

D-8 – это группа развивающихся стран, в которых проживают в основном мусульмане, создавших союз в целях экономического развития. В «Развивающуюся восьмерку» входят такие страны, как Бангладеш, Египет, Индонезия, Иран, Малайзия, Нигерия, Пакистан и Турция. В качестве целей D-8 поставила перед собой улучшение позиции стран-участниц в мировой экономике, диверсификацию и создание новых возможностей в торговле, расширение участия в принятии решений на международном уровне и повышение уровня жизни.

Оборонно-промышленный комплекс Ирана провел оптимизацию зенитных ракетных комплексов С-200 советского производства, уменьшив время их реакции. Об этом, как сообщает FARS, заявил бригадный генерал ВВС Ирана Фарзад Эсмаэли. По его словам, благодаря улучшениям значительно сократилось время, необходимое для запуска ракеты после обнаружения воздушной цели.

По словам Эсмаэли, время реакции комплексов было уменьшено до наименьшего, возможного для подобных систем. При этом какие-либо технические параметры генерал не уточнил, но отметил, что доработанные С-200 теперь способны поражать не только стратегические и множественные цели, но также способен передавать параметры целей другим зенитным расчетам. Комплексы способны сбивать воздушные цели на дальности от 200 до 350 километров.

Помимо усовершенствования зенитных ракетных комплексов Иран, по словам Эсмаэли, провел перенастройку всех своих радиолокационных станций системы противовоздушной обороны, а также начал производство собственных радаров, работающих на разных частотах. Такая доработка радиолокационной составляющей системы ПВО, по мнению иранских военных, позволила сделать ее менее уязвимой для средств радиоэлектронной борьбы.

В конце апреля 2013 года представитель иранского военного ведомства по исследованиям и разработкам контр-адмирал Фархад Амири заявил, что Тегеран намерен в 2014 году принять на вооружение новый зенитный ракетный комплекс Bavar-373. Эту систему иранские военные позиционируют как аналог российского С-300, разработанный оборонно-промышленным комплексом страны самостоятельно.

Директор департамента по производству овощных и бахчевых культур министерства сельскохозяйственного джихада Хасан Хаданги в интервью агентству ИСНА сообщил, что в Иране производится до 2,2 млн. т овощной зелени в год и никаких проблем с точки зрения удовлетворения потребностей в этой продукции нет.

Овощная зелень выращивается на 83,3 тыс. га сельхозугодий, и ее средняя урожайность по стране составляет 27 т продукции с одного гектара.

К числу основных производителей овощной зелени относятся провинции Хузестан и Мазендеран. В провинции Хузестан под этими культурами занято 30 тыс. га и при урожайности в 33 т продукции с 1 га здесь производится около 1 млн. т овощной зелени в год. В провинции Мазендеран овощная зелень выращивается на 22 тыс. га сельхозугодий, и при урожайности в 18 т продукции с 1 га здесь производится около 400 тыс. т зелени.

Центральный банк Ирана изменил официальный курс доллара США, который до сих пор ровнялся 12 260 риалов.

Новый официальный курс будет 24 500 риалов, то есть по курсу доллара, который установлен в бюджете на этот год.

Глава Центрального банка Ирана Махмуд Бахмани заявил, что изменение курса не повлияет на стоимость товаров.

По его словам, бюджет предусматривает средства для обеспечения финансирования импорта основных продуктов питания и лекарств.

Председатель Общенационального центра массового и жилищного строительства Ирадж Рахбар во время посещения 13-ой Международной строительной выставки в Тегеранском выставочном центре заявил о необходимости специальных мер по обеспечению жильем населения с низкими доходами, сообщает агентство ИРНА.

По словам Ираджа Рахбара, такие меры должны позволить малообеспеченным слоям населения приобрести собственное жилье. К счастью, жилищная программа «Мехр» предоставляет возможность лицам, отвечающим определенным условиям, стать владельцами единицы жилья за 10-20 млн. туманов (8,15-16,15 тыс. долларов).

Ирадж Рахбар подчеркнул, что согласно Конституции Ирана правом на жилье обладают все граждане страны.

Ирадж Рахбар отметил, что строительная отрасль должна получить дальнейшее развитие с тем, чтобы спрос не превышал предложения и цены на жилье оставались под контролем.

Далее Ирадж Рахбар затронул вопрос о ветхом жилье и отметил, что перестройка и восстановление такого жилья должны составлять один из приоритетов правительства. Наличие такого жилья создает многочисленные проблемы, в том числе и связанные с их низкой сейсмостойкостью. В этой связи будущему правительству предстоит заняться вопросами ветхого жилья, а также арендуемого и социального жилья.

Иран приступит к производству современного препарата против рака, сказал заместитель начальника Организации по продуктам и лекарствам Минздра Ирана Шамсали Рзазаде. Он отметил, что препарат “Docetaxel”, применяемый при лечении различных форм рака, до сих пор импортировался из-за рубежа, но теперь будет производиться самим Ираном.

По его словам, Иран также организует производство в стране препарата “Faktor VII”, а также препаратов, применяемых при лечении рассеянного склероза, вследствие чего не будет необходимости импортировать препараты данного типа.

По официальной статистике, в Иране каждый год выявляется 63 тысячи случаев заболевания раком, 46 тысяч больных умирают.

Но по информации СМИ Ирана, реальная цифра заболевших раком составляет 90-95 тысяч, а умерших от него – более 50-55 тысяч. Кроме того, на данный момент в Иране имеется 50 тысяч больных рассеянным склерозом.

Санкции США и Европейского союза, охватывающие финансовый, торговый, энергетический и транспортный сектора Ирана, привели к экономическому спаду. Эти санкции, наряду со снижением стоимости национальной валюты, также создали проблемы в импорте лекарственных препаратов в страну. Так, по сообщению СМИ Ирана, в последнее время в стране стали труднодоступными 90 видов препаратов, используемых при лечении некоторых инфекционных заболеваний, рака, диабета и других тяжелых заболеваний.

Молодой, но быстрорастущий и богатый нефтью Азербайджан представляет очень благоприятную почву для глобальных инвесторов в сфере здравоохранения. Об этом говорится в исследовании консалтинговой компании Frost & Sullivan, опубликованном на сайте Wall Street Journal.

“В частности, существует значительный рынок для фармацевтических препаратов, особенно в предоставлении высококачественных и недорогих продуктов. Более 70 процентов расходов пациентов в стране идут на покупку лекарственных средств, более 60 процентов которых составляют импортные товары. Турция, Иран, Индия, Украина и Россия поставляют в страну недорогие лекарственные препараты, в то время как лекарства из США, Франции, Германии и других стран ЕС стоят гораздо дороже, но имеют лучшую репутацию”, – отмечается в исследовании.

Аналитики компании отмечают, что продолжающиеся в Азербайджане реформы в сочетании с нехваткой медицинских экспертиз, оборудования и персонала являются причиной преобразований в сфере здравоохранения в стране.

“Правительство увеличило бюджет отрасли более чем в 10 раз за последние десять лет, и на сегодняшний день было построено или реконструировано более 500 объектов здравоохранения”, – говорится в исследовании.

По мнению аналитика Frost & Sullivan Улдуза Беренджфоруша (Uldouz Berenjforoush), долгосрочные планы страны сосредоточены на дальнейшем развитии медицинской помощи и расширении ее охвата. Этот продолжающийся процесс предоставляет большие возможности для частных инвестиций, сказал Беренджфоруш.

“Кроме того, большинство современных технологий и оборудования, используемых в новых и отремонтированных больницах, импортируются, что делает Азербайджан привлекательным для поставщиков медицинского оборудования. Процветающая экономика и растущая система здравоохранения создает выгодные возможности для инвестиций в фармацевтический сектор, медицинские учреждения и оборудование, а также в повышение квалификации персонала”, – считает эксперт.

С растущим населением, составляющим на сегодняшний день более девяти миллионов человек со средним возрастом около 30 лет, система здравоохранения Азербайджана будет зависеть от организованного и хорошо налаженного сектора общественного здравоохранения, полагают исследователи Frost & Sullivan.

“В настоящее время расходы на здравоохранение Азербайджана остаются небольшими по отношению к ВВП страны. Это означает более высокие затраты для пациентов. Чтобы облегчить это бремя, государство проводит реформы, направленные на улучшение инфраструктуры здравоохранения и материального положения больниц и медицинских работников. Более 225 миллионов долларов было потрачено в рамках девяти государственных программ здравоохранения. Общие расходы на здравоохранение в 2010 году составили 612 миллионов долларов. В 2013 году этот показатель, как ожидается, вырастет до 760 миллионов долларов”, – отмечается в исследовании.

Турция рассчитывает принять по итогам текущего года около 4 миллионов российских туристов, сообщил посол республики в РФ Айдын Сезгин.

Турция - самая посещаемая российскими туристами страна мира, в 2012 году здесь побывали, по данным Росстата, 3,33 миллиона россиян, в то время как годом ранее цифра составляла 3,47 миллиона. Впрочем, турецкая статистика дает иные цифры: 3,5 миллиона в 2011 году и 3,6 миллиона - в 2012-м. За первый квартал 2013 года Турцию посетили 195 тысяч россиян (плюс 18.2% к аналогичному показателю 2012 года).

"В июне турпоток из России вырос на 13,5%, а в целом за полгода - на 19,6%. К концу года мы надеемся выйти на цифру в 4 миллиона российских туристов", - заявил Сезгин.

Всего по итогам года Турция, по его словам, надеется принять 33 миллиона иностранных гостей - на миллион больше, чем годом ранее.

Основным туристическим донором республики остается Германия, Россия занимает вторую строчку с долей 11,5% в общем турпотоке. Следом идут Франция, Великобритания и Иран.

Этой статьей ИА "FruitNews" открывает серию публикаций специального проекта "Путь банана". В его рамках мы постараемся проследить путь банана к российскому потребителю от плантации до полки магазина на примере продукции, которая выращивается в Эквадоре, так как большая часть бананов привозится в Россию именно из этой страны.

Начиная наше путешествие, мы хотим поблагодарить Pro Ecuador, директора российского представительства этой организации Карлоса Лема Боне и Ассоциацию экспортеров бананов Эквадора (AEBE), которые оказали огромную помощь в организации поездки представителей ИА "FruitNews" в эту страну, подготовке программы встреч и проведении интервью с официальными лицами и представителями бизнеса Республики Эквадор.

В дополнение к официальным встречам, в рамках этого проекта мы посетили банановую плантацию, понаблюдали за упаковкой и отправкой бананов, увидели процесс погрузки бананов в порту, побеседовали со многими представителями банановой отрасли, а также стали участниками Международного бананового форума, где Ирина Козий, директор ИА "FruitNews" выступила с докладом о российском рынке бананов и тенденциях плодоовощной отрасли.

Статьи, фотографии и цифры, собранные в ходе нашей поездки, Вы найдете в следующих материалах спецпроекта "Путь банана".

Бананы в Эквадоре

Республика Эквадор не является самым крупным, но все же остается одним из ведущих производителей бананов, обеспечивающим примерно треть от мирового урожая этого фрукта. Банановая отрасль Эквадора обеспечивает около 10% от полного объема продукции, экспортируемой из страны на внешние рынки. Бананы - второй по размеру продукт экспорта из этой страны после нефти, и именно поэтому ему уделяется такое большое внимание на государственном уровне.

В общей сложности, под выращивание бананов в стране отведено порядка 214 тысяч гектаров земли. Основные плантации сосредоточены на востоке этого центральноамериканского государства, в регионах – Эсмеральдас (Esmeraldas), Пичинча (Pichincha), Котопакси (Cotopaxi), Боливар (Bolivar), Лос Риос (Los Rios), Гуайас (Guayas), Манаби (Manabi), Канар (Canar), Азуай (Azuay) и Эль Оро (El Oro).

Правительство страны и руководство организации Pro Ecuador стремятся к увеличению экспорта и усилению поставок бананов, как по всему миру, так и в Россию, так как она является крупнейшим рынком сбыта выращенной в Эквадоре продукции.

По итогам 2011 года поставки бананов из Эквадора распределялись следующим образом:

Россия – 23%;США – 18%;Италия – 14%;Германия – 11%;Бельгия – 6%;Чили – 5%;Сербия и Черногория – 4%;Турция (не только поставки в страну, но и транзит в Иран и Ирак) – 3%;Нидерланды – 2%;Прочие страны – 14%.

- Бананы - как Coca Cola, для которой стратегия бизнеса строится на 3A: availability (прим. ред. - наличие продукта в любой точке продаж), affordability (прим. ред. - доступность продукта по цене) и acceptability (прим. ред. - приемлемость продукта по качеству и вкусу для большинства потребителей),- считает Карлос Лема Боне.

Помимо России, в список попали еще 86 стран мира. По словам властей, такие меры защитят Косово от нелегальной миграции и торговли людьми.

Как сообщает РИА Новости, в список стран, гражданам которых для въезда в Косово теперь понадобится оформить визу, вошли Украина, Белоруссия, Молдавия, Казахстан, Иран, Куба, а также ряд стран Азии и Африки, в том числе Египет, Индия, Пакистан и Индонезия.

Теперь гражданам России и этих государств необходимо будет не позднее, чем за десять дней до поездки в Косово подать в консульство страны ряд документов для получения разрешения на въезд. Иностранцы, владеющие действующими шенгенскими визами, смогут находиться на территории Косово до 15 дней без визы.

Отметим также, что наряду с Косово, несколько государств также изменили свою визовую политику. Так, например, безвизовый режим для россиян был введен в Сент-Китс и Невис.

ГАЗОВЫЙ САММИТ В МОСКВЕ: СОЗДАТЬ НОВЫЙ ОПЕК ПОКА НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ

Дмитрий Дризе

У газодобывающих стран больше разногласий, чем интеграции. А у "Газпрома" появился серьезный конкурент в лице Катара

Газовый саммит: в Москву съехались колоритные лидеры организации стран - экспортеров газа. В частности, президенты Ирана Махмуд Ахмадинежад, Венесуэлы Николас Мадуро и Боливии Эво Моралес.

Среди интриг не только газовое топливо. А, например, такой вопрос - увезет ли Мадуро в своем самолете из России злосчастного Сноудена. Главы газовых государств - почетные участники конных состязаний на приз президента России. В программе заявлены конь Алексея Миллера и скакуны Рамзана Кадырова.

Газовый саммит выступает в поддержку долгосрочных контрактов. Владимир Путин предупреждает - отказ от базовых принципов больно ударит по самим покупателям. Президент традиционно критикует Европу с ее третьим энергопакетом.

Тем не менее, доля так называемых спотовых или краткосрочных контрактов все больше. А идея газовой ОПЕК уже не столь очевидна, как раньше. По-прежнему довлеет сланцевая революция.

Государство Катар - новый игрок на мировом газовом рынке - готов конкурировать с "Газпромом". Он научился сжижать газ и располагает флотом для его поставок. Более того, как считается, эта страна действует в русле американской политики. Она не захочет кооперироваться с Ираном и Россией.

Газовой ОПЕК не хватает идеологии, поделился с Business FM мнением директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов: "Когда создавали ОПЕК - ее не экономические цели объединяли, а политические. Была идея наказать страны Запада за их поддержку Израиля. Это было очень мощным мотиватором. Сейчас на форуме общей интегрирующей идеологии нет, у всех разные истории, у всех куча обид друг на друга. Нет общей политической цели, а в экономическом плане все подозревают друг друга в попытке обмануть".

Конечно, это все не значит, что Россия проиграет газовый рынок. Специалисты считают, что она остается лидером. Однако нужно быть более гибкими, а с этим пока не очень выходит, отмечает начальник аналитического отдела компании "Универ-Капитал" Дмитрий Александров. По его словам Москва будет пытаться создать объединенную организацию, но это не нужно ставить во главу угла, пренебрегая политическими соглашениями.

Ну а поскольку газовая интеграция не очень получается, впору сходить на ипподром. Останется приятное впечатление от встречи - а это уже не так мало

Владимир Путин и Махмуд Ахмадинежад обсудили актуальные вопросы двустороннего сотрудничества.

Накануне Президент Ирана принял участие во втором саммите глав государств и правительств стран – участниц Форума стран – экспортёров газа.

* * *

В.ПУТИН: Уважаемый господин Президент, уважаемые коллеги!

Очень рад вас видеть и иметь возможность на полях встречи, в рамках Форума стран – экспортёров газа, поговорить о наших двусторонних вопросах. Прежде всего хочу Вас поблагодарить за Ваше личное участие в саммите. Как мы видели, он проходил в деловой обстановке, закончился успешно.

Россия и Иран – крупнейшие страны мира по запасам природного газа. У нас, безусловно, здесь есть общие интересы, но есть и возможность поговорить о наших двусторонних отношениях сегодня, поговорить о ситуации в регионе, о том, что нам нужно сделать дополнительно, чтобы способствовать развитию товарооборота. Мы с Вами соседи по Каспийскому региону, у нас и здесь есть общий интерес. В общем, повестка дня большая.

Я очень рад Вас видеть. Добро пожаловать!

М.АХМАДИНЕЖАД (как переведено): Во имя Аллаха всемилостивого и милосердного, я также очень рад вновь видеть Вас. Благодарю Ваше Превосходительство за приглашение и превосходную организацию саммита Форума стран – экспортёров газа.

Как Вы верно отметили, основными странами – экспортёрами газа являются Россия и Иран. Сотрудничество двух стран идёт на пользу как нашим обеим странам, так и всему миру. Я также благодарю Вас за гостеприимство и тёплый приём. Саммит прошёл хорошо и был успешным.

Как Вы правильно отметили, у Ирана и России есть широкая повестка дня для расширения отношений двух стран. Мы являемся двумя странами-соседями, которые не могут отсоединиться друг от друга. Особенно в настоящее время, сейчас сотрудничество между нашими странами является необходимостью.

Я согласен с Вами, что необходимо поднять уровень нашего экономического сотрудничества на максимально возможный уровень. Естественно, существуют определённые административные препятствия для развития отношений двух стран. И, я думаю, благодаря нашим общим решениям мы сможем эти административные препятствия устранить. С нашей стороны нет никаких препятствий для развития отношений – начиная от сотрудничества в сфере технологий и нефтегазовой сфере и заканчивая сотрудничеством в сфере науки и торговли.

Что касается нефтегазовой сферы, у нас есть хорошее взаимопонимание, которое, я полагаю, нам необходимо реализовать в практическом плане. Что касается сотрудничества в атомной энергетической сфере, то обещание, которое Вы дали в Стамбуле, сейчас реализовывается. Завершилось строительство атомной станции, и сейчас она производит электроэнергию. Атомная электростанция в Бушере превратилась в хороший символ двустороннего сотрудничества России и Ирана.

Думаю, что мы можем расширить наше сотрудничество в этом направлении и построить новые электростанции. Предварительные переговоры по этому поводу состоялись. Необходимо указание Вашего Превосходительства для того, чтобы работа была завершена и началась практическая деятельность.

Я с интересом выслушал бы Ваше мнение относительно событий в регионе и относительно развития отношений наших двух стран.

В.ПУТИН: Спасибо.

Согласно информации, опубликованной Росстатом, в мае на российский рынок поступило лишь 1,8 тысяч тонн яблочного повидла, что в полтора раза меньше, чем в аналогичном месяце 2012 года, и является самым низким показателем для мая за последние четыре года.

Тем не менее, данный объем скорее выбивается из общего правила, чем является тенденцией, так как Россия увеличивает импорт продукции с каждым месяцем. Так с июля 2012 года по май 2013-го на рынок страны поступило порядка 23 тысячи тонн продукции, что на 10% больше, чем в прошлом периоде, и максимально за последние несколько лет.

Основные страны-экспортеры продукции на российский рынок – Чили, Иран и ЮАР.

Согласно данным Росстата, в последнем весеннем месяце на российский рынок поступило порядка 2,5 тысяч тонн изюма, что на 11% меньше, чем в мае 2012 года.

В общем же за период с июля 2012 года по май 2013-го на рынок нашей страны поступило порядка 46 тысяч тонн изюма, что, опять же, на 10% меньше, чем за аналогичный период 2011/2012.

По-прежнему лидером-экспортером сухофруктов этого вида в нашу страну является Иран, за ним следуют Афганистан, Чили, Турция и Индия.

Напоминаем, что с 22 по 24 августа текущего года в Украине пройдет отраслевое мероприятие «Золотая гроздь винограда-2013», которое объединит поставщиков и производителей фруктов и продуктов их переработки.

Министерство иностранных дел Грузии подтверждает распространившуюся в СМИ информацию об одностороннем упразднении безвизового режима с Ираном..

"С 1 июля Грузия упразднила безвизовый режим с Ираном. Для граждан Грузии со стороны Ирана безвизовый режим пока остается в силе", - сообщили агентству "Новости-Грузия" в департамент прессы и информации грузинского МИД во вторник.

Власти Грузии пока не поясняют причины принятия данного решения.

Безвизовый режим между Грузией и Ираном был введен 26 января 2011 года и предусматривал пребывание граждан на территории другой страны без виз в течение 45 дней.

Государственное агентство охраны окружающей среды и лесного хозяйства внесло на рассмотрение правительства республики «Государственную программу по развитию орехоплодных культур (орех грецкий, фисташка, миндаль) в Кыргызской Республике до 2025 года».

В качестве причин начала инициативы ведомство называет необходимость повышения эффективности перспективности отрасли, которая может внести существенный вклад в экономику Киргизии и формирование дохода от сельского хозяйства страны в целом. К тому же республика обладает весьма благоприятными климатическими условиями и возможностью выращивать сразу несколько различных сортов орехов.

В настоящее время под посадку ореховых и плодовых культур в Киргизстане отдано порядка 644 тысяч гектаров, из них 41 тысячи гектаров – грецкий орех, 33,8 тысяч гектаров – фисташковые деревья и 2,7 тысяч гектаров – миндальные. А среднестатистический валовой сбор первой разновидности с одного гектара – всего лишь 100-140 килограмм, в то время как в Италии, Турции, Иране и других странах – около 3-5 тонн с той же территории.

- Если учесть, что в среднеурожайные годы валовой сбор грецких орехов в КР может составлять до 3000 тонн (учтенный лесхозами урожай) и стоимость ореха в скорлупе на внутреннем рынке составит от 80 до 120 сомов, то общий доход может оцениваться до 300 млн сомов,- говорится в обосновании Агентства.

Иранские военные корабли, посетившие порт Астрахани с неофициальным дружественным визитом, не будут проводить учения или маневры совместно с кораблями Военно-морского флота России, сообщил РИА Новости в понедельник официальный представитель Каспийской флотилии.

Два ракетных катера военно-морских сил Ирана "Пейкан" и "Джушан" 28 июня зашли с неофициальным дружественным визитом в пункт базирования Каспийской флотилии - порт Астрахань.

"По плану дружественного визита не планировалось и не планируется проводить какие-либо учения на Каспии с участием кораблей ВМС Ирана", - сказал собеседник агентства. Таким образом он прокомментировал информацию некоторых зарубежных СМИ о том, что в Каспийском море проводятся военно-морские учения с участием российских и иранских кораблей.

Он добавил, что сегодня иранские моряки побывали с визитом у губернатора Астраханской области, а также посетили музей Каспийской флотилии. "На 19.00 мск запланирован отход кораблей ВМС Ирана от причала порта Астрахань, далее они встанут на рейд, дождутся разводки мостов и утром двинутся по каналу на выход в Каспийское море", - сказал представитель Каспийской флотилии.

Он также отметил, что на осень 2013 года запланирован ответный дружественный визит кораблей Каспийской флотилии в Иран. "Он будет третьим по счету в новейшей истории России, предыдущий визит был в 2007 году. Будут ли в ходе этого визита проводиться военно-морские учения, нам пока неизвестно", - добавил источник агентства.

Как сообщил ранее замкомандующего Каспийской флотилии Николай Якубовский, ВМФ России и Исламской Республики Иран планируют провести совместные учения на Каспии во второй половине 2013 года.

Министры, принявшие участие во внеочередной министерской встрече в преддверии второго саммита стран-участников Форума стран-экспортеров газа (ФСЭГ) в России, одобрили предложение Ирана провести третий газовый саммит в Тегеране.

Предложение министра нефти Ирана Ростама Гасеми провести следующий саммит стран-участников ФСЭГ в Иране было единогласно принято министрами, присутствовавшими на московской встрече.

Выступая в субботу, 30 июня, на внеочередной министерской встрече в преддверии второго саммита стран-членов Форума стран-экспортеров газа, которая прошла в гостинице "Президент" в Москве, Ростам Гасеми сказал, что принимая во внимание то, что заявки на проведение у себя второго газового саммита подали Иран и Россия, и данное заседание состоялось в Москве, было озвучено предложение провести третий саммит в Тегеране. Предложение министра нефти Ирана, прозвучавшее на московской встрече было одобрено министрами энергетики, принявшими участие в этом заседании, и было решено, что детали проведения данного важного международного события будут обсуждены позже.

Министр нефти Ирана Ростам Гасеми в пятницу во главе высокопоставленной делегации в составе руководства нефтяной компании и дочерних компаний прилетел в Москву. По прибытии в российскую столицу, Ростам Гасеми встретился с министром энергетики России Александром Новаком. Стороны на данной встрече обсудили двухсторонние и международные вопросы, а также вопросы касающиеся энергетического рынка.

Затем министр нефти Ирана принял участие в министерской встрече в преддверии второго саммита стран-участников Форума стран-экспортеров газа (ФСЭГ) в столичной гостинице "Президент", где выступил среди участников встречи. На полях мероприятия Ростам Гасеми провел ряд двусторонних встреч с министрами профильных энергетических ведомств ряда стран.

Членами ФСЭГ являются Иран, Алжир, Боливия, Египет, Экваториальная Гвинея, Ливия, Нигерия, Катар, Россия, Тринидад и Тобаго, Венесуэла и Оман.

Статусом стран-наблюдателей в Форуме обладают Голландия, Казахстан, Норвегия и Ирак. Газовый саммит стран-участников Форума стран-экспортеров газа пройдет 1-2 июля в Москве, в котором примет участие действующий президент Ирана Махмуд Ахмадинежад.

Действующий президент Ирана Махмуд Ахмадинежад во время встречи с журналистами в аэропорту Мехрабад перед вылетом в Москву на саммит глав государств Форума стран-экспортеров газа (ФСЭГ) заявил, что сегодня энергетика играет важную роль в деле развития экономических и политических отношений в мире, сообщает агентство ИРНА.

По словам иранского президента, перед вторым саммитом глав государств ФСЭГ в Москве стоит задача скоординировать политику названных государств в области ценообразования, способов торговли энергоносителями и управления газовыми ресурсами.

М.Ахмадинежад отметил, что ископаемые энергоносители составляют основную часть источников энергии и продолжают играть ключевую роль в области энергетики. Именно поэтому объем производства энергоносителей, организация рынка, соотношение между спросом и предложением и цены на энергоносители определяют характер межгосударственных отношений в мире.

Создание ОПЕК и членство в этой организации основных экспортеров нефти в значительной мере способствовало в свое время формированию нефтяного рынка и определению объемов добычи и продаж черного золота.

Президент Ирана напомнил, что за последние два десятилетия в мире существенно возросли объемы потребления природного газа и это заставило экспортеров газа задуматься о создании ФСЭГ с целью формирования газового рынка. К счастью, благодаря эффективному сотрудничеству между Ираном и Россией на сегодня такой форум уже создан и успешно функционирует.

М.Ахмадинежад отметил, что иранская делегация в ходе саммита глав государств ФСЭГ изложит свою точку зрения по включенным в повестку дня саммита вопросам, и выразил надежду на то, что на саммите будут приняты важные и полезные решения.

В ходе пребывания в Москве президент Ирана планирует провести переговоры с участниками саммита. Кроме того, он встретится с иранцами, проживающими в Москве, и примет участие в пресс-конференции.

В Грузию прибывает торговая делегация Исламской Республики Иран.

Как сообщили Trend в понедельник в посольстве Ирана в Грузии, визит продлится до 5 июля.

В состав делегации входят представители крупных иранских компаний, предприятий и инвестиционных групп. Они ознакомятся с инвестиционной средой Грузии.

Второго июля в тбилисском выставочном зале "Экспо-Джорджия" пройдет грузино-иранский бизнес-форум. В рамках форума 1-2 июля состоится выставка иранской продукции и пройдут переговоры между представителями частного сектора двух стран.

В ходе визита российской торговой делегации в провинцию Ардебиль была подчеркнута необходимость развития торгово-экономических отношений названной провинции с Россией, сообщает агентство ИРНА.

Во время встречи членов российской делегации с предпринимателями провинции Ардебиль состоялся обмен мнениями по поводу путей дальнейшего расширения двустороннего торгово-экономического сотрудничества.

В частности, глава Организации промышленности, рудников и торговли провинции Ардебиль Аржанг Азизи указал на высокий экономический потенциал российских регионов, в том числе в области сельского хозяйства, и заявил о необходимости расширения сотрудничества между двумя сторонами.

По словам Аржанга Азизи, Россия входит в число пяти основных стран, в которые провинция Ардебиль поставляет свою продукцию, и дальнейшее развитие отношений отвечает интересам обеих сторон.

Аржанг Азизи напомнил, что два года назад члены торговой делегации провинции Ардебиль в ходе поездки в Москву и подмосковный Реутов, состоявшейся при содействии со стороны посольства Ирана в России, получили полезную информацию о московском рынке фруктов и пришли к выводу о том, что провинция Ардебиль может с успехом поставлять на российский рынок свою сельскохозяйственную продукцию.

Интерес частного сектора к российскому рынку будет способствовать развитию ненефтяного экспорта Ирана, и поэтому сотрудничество между двумя странами пользуется в ИРИ самой широкой поддержкой.

Глава российской торговой делегации, президент Реутовской торгово-промышленной палаты Виктор Садовников в свою очередь отметил, что у российской стороны имеются самые обширные программы укрепления деловых связей с Ираном и, в частности, с провинцией Ардебиль.

По словам Виктора Садовникова, Иран обладает большим потенциалом в области производства строительных материалов, машинного оборудования и сельскохозяйственной продукции, и он может с успехом поставлять свои потребительские товары на российский рынок.

Представители деловых кругов Ирана и России, принимавшие участие в упомянутой встрече, обстоятельно обсудили все проблемы, касающиеся двусторонней торговли, инвестиционного сотрудничества и присутствия иранских предпринимателей на российском рынке.

Если действующие экономические санкции в отношении Ирана не возымеют действия, их альтернатива будет еще хуже, заявил министр финансов США Джейкоб Лью.

"Для Ирана и для всего мира будет лучше, если экономические санкции сработают, так как альтернатива будет хуже для обеих сторон", - сказал глава американского минфина на пресс-конференции в штате Колорадо.

Тем не менее, он не уточнил, какие именно альтернативы имеются в виду.

Дж.Лью также выразил мнение о том, что никакой президент США "не должен принимать решение о том, выходить за пределы этих санкций или нет, не использовав все доступные методы".

Министр финансов отметил, что санкции уже работают, что заметно по снижению уровня ВВП Ирана, ослаблению национальной валюты, повышению уровня инфляции и безработицы.

США и другие западные страны ввели в одностороннем порядке ряд санкций, направленных против нефтяного и банковского сектора Ирана.

Вашингтон обвиняет Иран в разработке ядерного оружия под прикрытием программы мирного атома. Иран утверждает, что развивает ядерную программу исключительно в мирных целях.

Директор свободной экономической зоны (СЭЗ) «Арас» Садек Неджефи заявил, что 6-7 июля в ходе 4-ой международной конференции «Инвестиционные возможности в провинции Восточный Азербайджан» состоится презентация 85 готовых к инвестированию и реализации проектов в 10-ти разных областях, сообщает агентство ИРНА.

Названные проекты, размер инвестиций в которые должен составить около 10 трлн. риалов (примерно 815 млн. долларов), охватывают такие сферы деятельности, как промышленность, добыча полезных ископаемых, сельское хозяйство, торговля, туризм и сфера услуг, перерабатывающая промышленность, энергетика, благоустройство, городское строительство, инфраструктурное строительство.

Садек Неджефи подчеркнул, что 4-ая конференция «Инвестиционные возможности в провинции Восточный Азербайджан» будет способствовать расширению международного сотрудничества в самых разных областях экономики и промышленности и привлечению зарубежных инвестиций.

Директор СЭЗ «Арас» отметил, что в названной СЭЗ создана вся инфраструктура, необходимая для реализации проектов в разных областях, и это может стать важных стимулом для инвесторов.

В названной конференции должны принять участие 12 иранских инвесторов, проживающих за границей, 203 отечественных инвестора и 269 гостей из 19 стран.

4-ая международная конференция «Инвестиционные возможности в провинции Восточный Азербайджан» будет проводиться 6-7 июля в Тебризе и в торгово-промышленной СЭЗ «Арас».

Строительство железной дороги Туркменистан-Афганистан-Таджикистан (TAT), которое стартовало в начале июня, привлекло внимание Китая, Ирана и Кыргызстана.О желании перечисленных стран подключиться к проекту сообщается в пресс-релизе министерства экономики Туркменистана. Предполагается, что новая железная дорога будет введена в эксплуатацию уже в 2015 году, причём в строительстве афганского участка могут принять участие туркменские железнодорожные компании, передаёт информационное агентство «Trend».

Новая железная дорога будет иметь важное стратегическое значение, поскольку откроет транспортный коридор между странами Центральной Азии и портами Индийского океана. Напомним, что Афганистан испытывает ряд проблем с импортом и экспортом товаров из-за проблем с транзитом через Иран и Пакистан.

Неуловимая пятая модель

Почему демократии недостаточно

Резюме: В VII веке достижение консенсуса означало учет мнений мусульман, прежде всего мужчин. Сегодня консенсус в арабском мире должен охватывать не только религиозных приверженцев ислама, но и светских мусульман, представителей других конфессий и обязательно женщин. В этом заключается главный вызов тем, кто ищет модель нового устройства государств после «арабской весны».

Признаков того, что «арабская весна» идет на спад, не видно, до эндшпиля далеко. Спустя два с лишним года после того, как Мохаммед Буазизи, сам того не ведая, повсеместно воспламенил народные протесты, арабский мир и международное сообщество остаются в неведении, чем завершится противостояние. Некоторые примелькавшиеся лица исчезли, доминировавшие группы стали маргинальными, бесконечные политические дебаты обогатились новыми идеями. Повеяло свежим ветром, в первую очередь для молодежи – крупнейшего сегмента населения в большинстве арабских стран. Впрочем, у нее так и не возникло иных героев, которые пришли бы на смену презренным «пожизненным» правителям и диктаторам.

Образец для подражания не появился. Ни одно из государств, включая те, что избавились от авторитарных правителей, не предложило альтернативу модели долгого автократического правления, преобладавшей в регионе с начала деколонизации в 1950-е гг., а заложенной еще после распада Османской империи. Не только демонстранты, но и их вожаки не определились с тем, что считать приемлемым минимумом, гарантирующим сохранение политической стабильности, с одной стороны, и удовлетворяющим требования масс – с другой. Даже кудесник не в состоянии удовлетворить запросы всех групп населения. Существует ли вообще модель, которая устроила бы большинство населения в арабском мире?

Можно обрисовать четыре гипотетические альтернативы однопартийному правлению или власти диктатора. Для удобства определим их как алжирскую, иранскую, ливанскую и турецкую. Все они противоречивы либо неприемлемы для арабских условий. Следовательно, арабским странам придется искать ускользающую от понимания пятую модель консенсуса в обществе. Вместо того чтобы сосредоточивать внимание на западной схеме выборной демократии, нужно искать пути национального примирения. Только так удастся преодолеть нынешнюю смуту и предотвратить возможный крах экспериментов по обновлению национальных государств.

ТУРЕЦКАЯ МОДЕЛЬ

Наиболее очевидным следствием «арабской весны» стал рост влияния исламистов на Ближнем Востоке. Это побудило многих, особенно в Турции, предположить, что курс Партии справедливости и развития (ПСР) являет собой жизнеспособную модель. Сумев объединить ислам с современностью и прийти к власти демократическим путем, она трижды подряд победила на парламентских выборах с ноября 2002 г., что рассматривается как доказательство одобрения ее постулатов избирателями. ПСР также нацелена на то, чтобы избавить понятие «исламист» от негативных стереотипов, которыми его награждают на Западе. Следуя этой логике, каждый вправе спросить: если в Турции умеренная исламистская партия избирается демократическим путем, почему это невозможно у арабов?

Программы арабских исламистов и ПСР внешне мало отличаются. В Турции ПСР пытается «разбавить», если не изменить, светский кемалистский режим, опираясь на имеющиеся политические институты. Хотя многие соотечественники обвиняют партию в выхолащивании секулярной сущности общества, нельзя не признать, что кемализм был изначально недемократичным и никогда не пользовался поддержкой всего общества, да и не считал ее необходимой. Любая эрозия светского режима, чего добивается ПСР, потребует одобрения народа, и поэтому процесс будет более демократичным и умеренным. Но тернистым, в чем Реджеп Тайип Эрдоган убедился во время недавних выступлений на площади Таксим в Стамбуле.

Модель интересна, но неуниверсальна. Арабы – не турки, в этническом отношении и по темпераменту они – совсем другой народ. Исторический водораздел, усугубленный длительным владычеством Османской империи, заставляет арабских исламистов усомниться в целесообразности принятия турецкой модели. Еще существеннее то, что ПСР добилась успеха не в вакууме, а в политической среде, создававшейся на протяжении десятилетий со времен Кемаля Ататюрка. Усилия последнего по созданию современной Турецкой республики были направлены на разрыв с памятью об исламской Османской империи. Его стремление вестернизировать государство сопровождалось отказом, в частности, от такого наследия, как арабская вязь. Мощным напором и железной рукой Кемаль осуществил преобразования, используя военных как инструмент государственной власти.

Политику Кемаля продолжили его последователи. Благодаря вовлеченности в политический процесс армия играла роль не только хранительницы кемалистского наследия, но и самопровозглашенной защитницы светской республики, в которой 98% населения – мусульмане. Проведение в жизнь заветов Ататюрка, в свою очередь, привело к возникновению среднего класса, кровно заинтересованного не только в сохранении статус-кво, но в плюрализме и сосуществовании различных сил, что стало предпосылкой многопартийности. В прошлом кризисы приводили к вмешательству военных, но с конца 1990-х гг. Турция стала свидетелем другого явления. Упадок привычных политических объединений привел к росту популярности партий с исламистскими притязаниями – сначала Партии благоденствия, а затем ПСР, Эрдоган играл видную роль в обеих.

Словом, успех ПСР объясняется не только провалом светских политических организаций, но и созданием других институтов, необходимых для нормального политического процесса, таких как эффективный парламент, многопартийная система, разделение властей и профессиональная армия, охраняющая интересы государства. Основы, заложенные ранее, позволили сделать это довольно быстро.

В большинстве арабских стран подобных общественно-политических институтов нет. Во-первых, до «весны» массы населения не были знакомы с по-настоящему многопартийной выборной системой. До начала президентства Мухаммеда Мурси в Египте в июне 2012 г. покойный палестинский глава Ясир Арафат был единственным арабским лидером, избранным всенародным голосованием. Периодические президентские кампании в Египте, Сирии и Тунисе, например, являлись не чем иным, как фарсом. В избирательных бюллетенях фигурировал единственный кандидат – действующий президент. В некоторых случаях он никогда не набирал менее 98% законно отданных голосов.

Во-вторых, как это было в Иране до исламской революции 1979 г., мечети оставались единственным местом, где граждане могли собираться, обсуждать политические вопросы и участвовать в общественной деятельности без непрошеного государственного вмешательства. Не то чтобы мечети были местом свободного обмена мнениями – в большинстве случаев проповедники находились на содержании властей, за ними внимательно следили, их проповеди и деятельность контролировались. Однако других публичных политических площадок просто не существовало.

В-третьих, исламисты относятся к категории тех, кто пришел на все готовенькое. Они не были в первых рядах протестующих, хотя являлись главной мишенью авторитарных режимов. Например, на площади Тахрир их стали замечать лишь тогда, когда стало ясно, что дни Мубарака сочтены. Такая тенденция характерна и для других стран. Однако организационные навыки и обширные сети социального обеспечения исламских организаций оказались действенными, когда они все же решили окунуться в политику. Прошло совсем немного времени, как исламист стал главной альтернативой статус-кво.

Правда, арабским исламистам повезло меньше, чем их турецким собратьям. Они не только пытаются предложить иной политический порядок, но вынуждены делать это в отсутствии жизнеспособных общественно-политических институтов и системы сдержек и противовесов. Как показал пример президента Мурси, демократия не устанавливается приказами и посредством монополизации полномочий.

Арабские режимы были не только авторитарными и отчужденными от широких масс, но и в большинстве случаев династическими. И монархии, и республики стремились к преемственности в рамках правящих семей. Главным приоритетом правящих кланов всегда являлось не создание общественно-политических институтов, а обеспечение плавной передачи власти. Приверженность арабских исламистов демократии также подвергается серьезным сомнениям как в регионе, так и за его пределами. Многие подозревают их в том, что они намерены «дополнить» известный демократический принцип: один человек – один голос, но –только один раз. Даже в частных беседах видные лидеры не стремятся рассеять опасения по поводу их готовности признать и принять поражение на свободных и справедливых выборах. Единственный прецедент – выборы в Палестине – не воодушевляет. С начала 1990-х гг. воинственное палестинское движение ХАМАС не желало признавать легитимность Ясира Арафата и возглавляемые им политические институты, такие как ФАТХ, ООП и ПНА. После январских выборов 2006 г. к тотальному отрицанию итогов выборов прибегла уже ФАТХ, не признавшая победу ХАМАС. Причина разобщенности кроется не во внешних факторах, а в нежелании согласиться с волеизъявлением избирателей.

Отсутствие в арабском мире политических институтов – реальность политической системы, и по этой причине арабские исламисты едва ли могут пойти путем турецких единомышленников из Партии справедливости и развития.

ИРАНСКАЯ МОДЕЛЬ

Дата падения режима Мубарака, 11 февраля 2011 г., совпала с годовщиной победы революции в Иране. Даже если правители арабских стран не готовы подражать иранской модели, представляет ли исламская революция привлекательную альтернативу для масс?

Нельзя игнорировать основополагающую религиозную структуру иранского общества и арабских стран со всеми вытекающими последствиями. Исторически суннитский ислам предпочитает хаосу статус-кво. Приверженность стабильности и порядку порой заставляла суннитских богословов терпимо относиться к авторитарным и несправедливым правителям, поскольку больше всего они опасались того, что общество низвергнется в бездну хаоса и анархии. Напротив, шиитский ислам преподносит себя как силу сопротивления, стоящую на страже справедливости и равенства; поэтому по своей природе шиитский ислам не желает мириться со сложившимся положением. Наглядным примером служит движение «Хезболла» в Ливане.

В контексте «арабской весны» особенно наглядно проявилось суннитское стремление к порядку в противовес шиитским призывам к насильственному ниспровержению. «Братья-мусульмане» в Египте и движение «Ан-Нахда» в Тунисе отдают предпочтение постепенному переходу вместо насильственной трансформации. То же можно было сказать о Ливии и Сирии до того, как они погрузились в пучину гражданских войн.

Успех иранской модели предполагает присутствие харизматического лидера, который пользовался бы всеобщим уважением и обладал религиозным авторитетом. Таким был аятолла Хомейни. Но «арабская весна» – не тот случай. Ни в одной из стран у демонстрантов не было узнаваемой идеологической платформы, не говоря уже о лидере. Рассредоточение сил не дало возможности какой-либо конкретной группе или классу демонстрантов доминировать над толпой, но в этом заключалась и ее слабость. Без сильного лидера с религиозным весом арабские исламисты не смогут подражать Ирану.

Хомейни завоевал репутацию своим долгим противостоянием шаху в 1960-х гг., в арабском мире таких вождей нет. Деятельность большинства исламских богословов и учреждений финансировалась режимами. Клир и правоведов в Египте и Саудовской Аравии критикуют за то, что они низведены до уровня придатка государственного аппарата, а потому не пользуются уважением рядовых граждан. Многие улемы не желают создавать даже видимость того, что дистанцируются от правящего клана.

Более того, арабские власти не являются светскими ни в западном, ни в кемалистском понимании. Они скорее криптоисламистские, чем светские. Изображая себя оплотом сопротивления религиозному экстремизму, арабские правители зачастую без колебаний соглашаются с требованиями религиозно настроенной части общественности. Чтобы отвести от себя стрелы критики и доказать собственную легитимность, многие арабские правители объявили шариат источником всех законов в своих странах. Даже революционные режимы, ничтоже сумняшеся, ставят на высшие посты исключительно верующих и набожных мусульман. Иногда государство доходит до того, что пытается дать официальное определение правоверному мусульманину.

В Иране богословы смогли использовать народное негодование, клеймя верхушку за низкопоклонство перед Западом и, как следствие, за отчуждение от народа. Шах намного опережал свою эпоху и стремился преобразовать страну по западным лекалам, хотя делал необдуманные шаги, которые маргинализировали могущественных землевладельцев и настроили их против него. Арабский мир более разношерстный и подвержен разным культурным и социальным воздействиям. Например, в Тунисе ощущаются арабское, исламское, африканское, берберское и европейское влияние. То же можно сказать о многих других странах, широко взаимодействующих с внешним миром. С практической точки зрения это означает, что арабское общество куда больше пропитано секуляризмом, чем Иран в 1970-е годы. Например, готовность «Братьев-мусульман» в Египте и «Ан-Нахды» в Тунисе позиционировать себя в качестве умеренных сил в сравнении с салафитами-экстремистами означает признание того факта, что широкая общественность в этих странах не приемлет религиозных крайностей.

Отсутствие харизматичного лидера, традиционные предпочтения суннитов, выбирающих спокойную жизнь, длительное влияние внешнего мира и светский характер общества означают, что иранская модель здесь не подходит.

АЛЖИРСКАЯ МОДЕЛЬ

Она подразумевает активное военное вмешательство для предотвращения захвата государства исламистами и сохранения или восстановления светского порядка. Подобная реакция имела место в Алжире в 1991 г., когда стало понятно, что на выборах неминуемо побеждает Исламский фронт спасения.

Однако, к несчастью для армии, в арабских странах она всегда служила оплотом дискредитировавших себя республиканских режимов. То есть военные обеспечивали легитимность и выживание ненавистных народу властителей. Алжирская модель предполагала бы возвращение генералов в качестве главного арбитра, но именно этому и стремились положить конец демонстранты. Даже профессиональные армии в арабском мире не могут подменять собой государственные учреждения хотя бы потому, что не представляют интересы всех слоев населения. Арабская военная верхушка, как правило, олицетворяет собой отсутствие согласия в обществе, навязывание ему определенных правил. Если в Тунисе армия слаба, то в Ливии и Йемене она расколота по этническому и племенному принципу. Этот внутренний раскол во многом способствовал гражданской войне и продолжающемуся насилию.

В Сирии ситуация несколько иная, но нельзя сказать, что принципиально отличная. Сирийские вооруженные силы отражают состав правящей элиты, и доминирующее положение занимает алавитское меньшинство. В каком-то смысле продолжающееся насилие в Сирии – это прежде всего попытка алавитской армии Асада сохранить статус-кво. Личное и коллективное выживание Асада и алавитов тесно связаны.

Поскольку демографическая ситуация в Бахрейне складывается в пользу шиитов, правительство давно привлекает в вооруженные силы мусульман-суннитов, предлагая им гражданство. Так, после «арабской весны» армия Бахрейна пополнилась немалым числом выходцев из Пакистана. Богатые нефтью монархии Персидского залива обладают самыми современными вооружениями и арсеналами, но способность использовать их ограниченна. В критический момент, как это видно на примере кризиса в Кувейте 1990–1991 гг., выживание режимов зависит от внешних держав. Точно так же Саудовская Аравия вынуждена была прибегнуть к помощи элитных французских войск, чтобы положить конец осаде Великой мечети Кааба в Мекке, организованной Джухайманом Аль Утайби в ноябре 1979 года.

К тому же военный переворот, например в Алжире, отнюдь не обошелся без массового кровопролития, и в конечном итоге генералам пришлось отказаться от власти в пользу более приемлемого политического устройства. Алжирская модель может быть лишь временным решением, поскольку не решит ни одной из проблем, воспламенивших протесты на арабской улице. Большинство армий не являются сильным государственным институтом, их способность осуществлять институциональные перемены наподобие тех, что произвели турецкие военные, также ограниченна. В лучшем случае они смогли бы управлять временно, что в арабском контексте означало бы продолжение прежней политики. Кроме всего прочего, возвращение генералов разожжет народный протест, и тогда к нему активно присоединятся исламисты, которые начинают ощущать вкус власти благодаря волеизъявлению граждан на избирательных участках.

ЛИВАНСКАЯ МОДЕЛЬ

Тот факт, что «арабская весна» вывела на передний план разнообразные и соперничающие политические силы, привлекает внимание к «квотируемой» модели демократии в Ливане (ее еще называют консоциальной, когда в правительстве обязательно представлены все политические силы и этнические меньшинства). Несмотря на преобладание арабов и мусульман, арабский мир неоднороден. В нем наличествуют доисламские и немусульманские общины, проживают неарабские этносы. Даже если исключить три страны – Иран, Израиль и Турцию, – арабское большинство на Ближнем Востоке вынуждено искать общий язык с бедуинами, берберами, друзами и курдами. На религиозном фронте арабам-мусульманам приходится считаться не только с христианами и иудеями, но и с другими несуннитскими мусульманскими направлениями, такими как шииты, бахаисты, исмаилиты и т.д. Учесть интересы всех и каждого невозможно, но ливанская модель обеспечит большинству религиозных групп представительство, а также нечто вроде коллективного договора. Но есть четыре препятствующих фактора.

Во-первых, действующая в Ливане модель признает лишь три доминирующие группы: христиан, мусульман-суннитов и мусульман-шиитов, тогда как друзы, бахаисты и др. вынуждены присоединяться к одной из них, чтобы участвовать в управлении страной и в распределении богатства. В таких странах, как Сирия, с ее многочисленными религиозно-этническими группировками подобное привело бы к расчленению государства.

Во-вторых, курды проживают в Иране, Ираке, Сирии и Турции, и любая уступка курдскому меньшинству в одной стране может иметь далеко идущие последствия и подорвать стабильность в других. Курдские ирредентисты стремятся к воссоединению разрозненных частей исторической родины и образованию великого Курдистана, что усугубит все проблемы.

В-третьих, ливанская модель возникла не в одночасье. Желая, чтобы у христиан-маронитов была своя родина, французы создали Ливан (Маронитское государство), заодно усилив свои позиции на Ближнем Востоке. Для сохранения арабской идентичности Ливана выработан компромисс, в соответствии с которым марониты получили больше власти, впоследствии его закрепили. Распределение полномочий власти между тремя основными религиозными группами произошло после продолжительной борьбы и 15-летней кровавой междоусобицы. Аналогичный эксперимент в Ираке еще продолжается; страна расколота по деноминационным линиям. Хотя Ирак может гордиться тем, что выбрал первого в истории неарабского главу государства, общество раздроблено по религиозному признаку, и не видно конца насилию. Если будет выбрана подобная модель, ситуация в других странах может развиваться по аналогичному сценарию.

В-четвертых, новое устройство будет нуждаться в крепком политическом ядре, а зачастую и внешней поддержке. Как видно на примере Турции, сильный национальный лидер способен добиться консолидации ценой пренебрежения правами меньшинств. Ататюрк объединил и укрепил Турцию, но пожертвовал правами курдов. Сколько-нибудь выдающиеся арабские лидеры в поле зрения пока не попадали. Поэтому ливанская модель на практике означала бы активное и продолжительное внешнее вмешательство во имя государственного строительства. Сменить режим гораздо легче, чем трансформировать его, и ни одна держава или коалиция не пожелает взвалить на себя такую геркулесову ношу. Но без этого консоциальная модель не пустит корней или все пойдет по иракскому пути, и страны погрузятся в пучину хаоса.

ЕСТЬ ЛИ ВЫХОД?

Чтобы «арабская весна» закончилась коренными изменениями, нужен не только демократический, но и по-настоящему представительный политический порядок. Западная разновидность выборной демократии может быть привлекательна для исламистов, особенно когда они добиваются всенародной поддержки на выборах. Даже если они не получают абсолютного большинства, вне всякого сомнения, после 2011 г. это доминирующая политическая сила. Благодаря расширенным сетям социального обеспечения, организационным навыкам и политической приспособляемости они сумели не только преподнести себя как альтернативу презираемым и свергнутым авторитарным режимам, но и усвоить демократическую риторику. Хотя их реальные планы до конца не ясны, исламисты разных мастей говорят о либерализме, демократии, универсализме и равенстве.

Приверженность духу демократии и электоральная популярность сделали их политически приемлемыми для Запада и других крупных игроков. Таким образом, поддержка на родине обеспечила им легитимность на международной арене, и они пришли надолго. Однако долгосрочная политическая программа окажется под вопросом, если они сочтут, что перевес 51:49 дает карт-бланш на трансформацию арабских обществ в исламистские.

Новым правителям Египта и Туниса приходится платить высокую цену за то, чтобы понять, что подобный курс приводит к конфронтации. Миллионы демонстрантов, собравшихся на площади Тахрир и в других местах, не стремились к замене одного диктаторского режима на другой. Многие граждане не позволят исламистам монополизировать их веру во всем ее многообразии. Идеологический авторитаризм гораздо опаснее власти военных: армия лишь борется за выживание, тогда как «братья» стремятся навязать всем определенные доктрины и подчинить их своему пониманию религии. Мубарака в последние дни его пребывания у власти стали именовать фараоном. Это оскорбительное прозвище как бы отсылало его в доисламскую и неисламскую эпоху «аль-Джахилии». Аналогичное оскорбление кое-кто уже адресует и Мурси.

Отказ арабских исламистов безоговорочно объявить о готовности прислушаться к всенародному протесту и общественному мнению – предмет главной обеспокоенности светских кругов. Чем больше арабские исламисты говорят о демократии и принятии их широкими массами, тем меньше им верят.

Чтобы заслужить доверие избирателей и одновременно остаться носителями духа «весны», арабской элите, включая исламистов, придется вступить на долгий и мучительный путь поиска и достижения консенсуса в обществе. Этот метод создает условия для более представительного общества, чем выборная демократия, поскольку учитывает интересы всех слоев и групп. Что еще важнее, путь – мусульманский по своей сути, поэтому никто не обвинит их в слепом подражании Западу. В VII веке лишь благодаря согласию были избраны четыре непосредственных преемника Пророка Мохаммеда. Только Абу Бакр, первый халиф, умер своей смертью, трех остальных зверски убили. Однако при выборе учитывалось мнение всех групп населения, поэтому в основе его лежал всеобщий консенсус. Не все остались довольны, и это посеяло первые семена раздора, а именно – привело к возникновению шиитского ислама.

Многие жаждут появления современного Саладина, который освободит мусульман. Но если легендарный курд был снисходителен к своим пленникам, особенно немусульманам, современная эпоха до сих пор порождала лишь автократов, которые были социалистами в том смысле, что одинаково жестоко обращались со всеми гражданами. Поиск и достижение консенсуса в обществе – модель, наиболее доступная для «арабской весны», особенно для новых исламистских лидеров, пришедших к власти на ее волне. На примере Ливии и Ирака мы видим, что любой другой подход, будь то демократический или авторитарный, ведет к тяжкой смуте.

Однако есть одно «но». В VII веке достижение консенсуса означало учет мнения и взглядов верующих мусульман, прежде всего мужчин. В современном контексте узкой социальной базы недостаточно. Согласие в арабском мире должно охватывать не только набожных, но и светских мусульман, представителей других конфессий и обязательно женщин. В этом реальный вызов для любого политика, ищущего модель, способную умиротворить арабский мир.

П.Р. Кумарасвами – профессор Университета имени Джавахарлала Неру, почетный директор Института Ближнего Востока в Дели.

Алжир. Иран. Ливан. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 29 июня 2013 > № 885381 Полур Кумарасвами

Цена одной ошибки

Сирийский зигзаг премьера Эрдогана

Резюме: Анкаре снова придется идти к Западу – только уже не в роли ключа к арабскому миру, который можно на время арендовать, а рупора Брюсселя и Вашингтона на Ближнем Востоке. То есть в той ипостаси, в какой она была до прихода Эрдогана.

Даже самые умные аналитики зачастую проигрывают в блэк-джек из-за того, что не могут сдержать азарт. После серии выигрышей, основанных на продуманной стратегии, они теряют осторожность, рискуют и идут ва-банк, попадая в итоге на перебор. Именно такого азартного игрока напоминает сейчас Турция. Еще несколько лет назад эксперты восторгались продуманной и осторожной политикой Анкары. Премьер-министра Реджепа Тайипа Эрдогананазывали одним из самых успешных турецких лидеров за все послевоенное время – реформами он вывел страну из стагнации и обеспечил ей бурный экономический рост.

Менялась и идейная палитра – исламизация, которая была целью его партии, фактически означала либерализацию, избавление от ряда ограничений периода Ататюрка. Турецкий премьер поставил знак равенства между понятиями «политический ислам» и «прогресс». Меняющееся лицо Турции не осталось без внимания соседей, уже много лет ищущих оптимальную модель. В итоге умелое сочетание экономической и идеологической политики вело ее – наследника ненавистной арабам Османской империи – к статусу если не общеарабского лидера, то одного из ведущих центров силы на Ближнем Востоке.

Сейчас все признают, что Турция пережила головокружение от успехов. Анкара решила использовать «арабскую весну» для того, чтобы сократить свой путь к позиции региональной доминанты, а в результате рискует не только утратить достижения в арабском мире за последние 10 лет, но и создать себе новые проблемы. А все более авторитарное правление премьер-министра столкнулось с протестами населения.

ТРИ СЛАГАЕМЫХ УСПЕХА

В 2000 г. Турция представляла собой страну со стагнирующей экономикой на периферии исламского мира. По сути, единственная внешнеполитическая установка состояла в попытках протаранить преграды на пути в Евросоюз. Унизительное «держание в прихожей» со стороны Брюсселя, союзнические отношения с США и партнерские с Израилем, а также воспоминания о периоде османского владычества закрывали ей путь в арабские страны и большую ближневосточную политику. Там героем улиц скорее уж был Муаммар Каддафи, а серыми кардиналами во властных коридорах – Хосни Мубарак и саудовские короли. Отношения с соседями складывались неровно – за исключением Азербайджана на всем протяжении границ постоянно присутствовала напряженность.

Однако пришедшие к власти в 2002 г. молодые бизнесмены-исламисты из Партии справедливости и развития (ПСР) во главе с Реджепом Эрдоганом все изменили. Менее чем за 10 лет Турция превратилась в одного из самых влиятельных игроков на Ближнем Востоке и даже предмет для подражания. Стратегия, благодаря которой Эрдогану и ПСР удалось достичь впечатляющих результатов, зиждилась на трех столпах: экономической экспансии на Ближний Восток и в Северную Африку, стабилизации отношений с соседями, использовании фактора исламской сопричастности.

Турция обладает второй по силе армией в НАТО, и ее возможности для военного давления на соседей ограничены. Любая такая попытка сразу порождала у арабов воспоминания об османском владычестве и разжигала антитурецкие настроения во всем регионе. Именно поэтому турки сделали ставку на экономику. Крайне успешная политика Эрдогана и его министров по стимулированию экспортоориентированного малого и среднего бизнеса дала туркам возможность не только оживить собственный рынок и поднять уровень благосостояния населения, но и захватить арабские рынки. С 2004 по 2010 гг. объем товарооборота с арабскими странами возрос почти втрое – с 13 млрд долл. до 33,5 млрд долл., а с Египтом в 10 раз – с 320 до 3,3 млрд долларов. Двухсторонняя торговля между Турцией и Ираном с 2000 по 2011 гг. увеличилась в 16 раз. С 2007 г. по 2010 г. турецкие инвестиции в Египте возросли двадцатикратно, достигнув около 1,5 млрд долларов. Турецкий бизнес распространялся по всему региону. Так, в Ливии работало около 30 тыс. турецких строителей, которые принимали участие в 214 проектах стоимостью 15 млрд долларов.

Одновременно Турция стала играть и на своей принадлежности к исламской умме. Опираясь на возросшую экономическую мощь, Эрдоган приложил усилия для смены имиджа Турции с проводника интересов Запада на защитника исламского мира. Жертвой ребрендинга стал Израиль – резко обострив отношения с «сионистским врагом» и помогая боевикам в Газе, Турция стала участником общеарабского «палестинского дела». После ряда публичных действий в отношении Израиля (включая унижение израильского президента, а также акции с «Флотилией свободы») Эрдоган стал героем на арабской улице.

УМИРОТВОРЕНИЕ ГРАНИЦ

Экономическое и идеологическое подчинение региона было бы невозможным, если бы перед этим турецкий министр иностранных дел Ахмед Давудоглу (главный архитектор турецкого внешнеполитического чуда) не запустил программу «ноль проблем с соседями». «Турция может снова обрести политическую мощь лишь в том случае, если она использует “стратегическую глубину” (термин, введенный в политический оборот Давудоглу – Авт.) своего местоположения, улучшит отношения с мусульманскими соседями, особенно с Сирией и Ираном. От этих отношений напрямую зависит будущая сила Турции», – говорил Эрдоган в начале правления.

В целом политика принесла успех. Так, нивелирование фобий в сирийско-турецких отношениях (в частности, снятие напряженности вокруг турецкой провинции Хатай, которую сирийцы считали своей территорией) не только улучшило атмосферу между Дамаском и Анкарой, но и позволило Турции подстегнуть экономическое развитие ее юго-восточных провинций. Экспорт последних был завязан на рынки Алеппо, а местная сфера услуг получала неплохие деньги от сирийских визитеров (сирийцы составляли 71,8% общего туристического потока в провинции Хатай, 28,8% в Килисе и 98,4% в провинции Шанлыурфа).

Турции удалось стабилизировать отношения и с союзником Дамаска – Ираном. В Тегеране стали рассматривать Турцию не в качестве сателлита враждебных Соединенных Штатов (демонстративный отказ предоставить США базы для нападения на Ирак произвел впечатление), а как партнера по преодолению хаоса, который американцы создали после операции «Несокрушимая свобода». Анкара и Тегеран совместно занялись стабилизацией Ирака, разделив между собой на сферы влияния эту некогда мощную арабскую страну. Они также совместно работали над решением курдского вопроса, координируя усилия по подавлению курдских боевиков, действовавших и на иранской, и на турецкой территории. Вкупе с четким исполнением Дамаском обязательств по Аданскому договору 1998 г. (согласно которому Сирия обещала не помогать курдским боевикам в Турции и не позволять им создавать базы на сирийской территории), тесное сотрудничество с Ираном помогло туркам нанести сокрушительный удар по позициям Рабочей партии Курдистана (РПК). Доказательством высокого уровня турецко-иранских отношений стала попытка Турции оказать в 2010 г. посреднические услуги в деле решения всех проблем вокруг иранской ядерной программы. И хотя турецкое предложение в итоге похоронили американцы, Анкара одержала дипломатическую победу, продемонстрировав степень своего влияния на Исламскую Республику.

Конечно, не на всех направлениях политика «ноль проблем с соседями» сработала. Но неудача, например, с Арменией компенсировалась серьезным улучшением отношений с Москвой. В России увидели готовность Турции играть стабилизирующую роль на Кавказе (до этого ее в Кремле рассматривали как дестабилизатор, особенно с учетом политики на Северном Кавказе в 1990-е годы). Провал планов по объединению Кипра (по вине греческой общины) снял с Турции клеймо агрессора и серьезно ударил по репутации ЕС, который вопреки декларациям принял в свой состав греческую часть острова.

Наконец, несмотря на неудачу на фронте евроинтеграции (Саркози в 2011 г. прямо заявил, что место Турции не в Европе, а на Ближнем Востоке), турки перестали выступать в роли вечного просителя и предмета общеарабских насмешек. Вместо жалоб на Брюссель Турция стала методично готовить и обтачивать инструменты для оказания давления на ЕС. Среди них – улучшение отношений с Тегераном и превращение Турции в транзитную страну для альтернативных «Газпрому» путей поставок энергоносителей в Европу. Кроме того, в ответ на враждебные действия ЕС (в частности, запрет на отрицание армянского геноцида во Франции) турки принялись проецировать свои новые экономико-идеологические возможности на территории, входящие в европейскую сферу влияния, в частности на бывшие французские колонии. «Я уже дал поручение: в какую бы африканскую страну ни поехал Саркози, нужно, чтобы каждый раз, поднимая глаза, он видел здание турецкого посольства, турецкий флаг. Я дал указание арендовать посольства в самых лучших местах», – говорил в 2011 г. Ахмед Давудоглу.

ПРИДАЛИ УСКОРЕНИЕ

В Европе и некоторых арабских государствах, считавших себя лидерами Ближнего Востока (Египте, Саудовской Аравии), с опаской взирали на рост могущества Турции. Однако свою поступь Анкара оборвала сама, решив банально срезать путь. И когда весь Ближний Восток погрузился в пучину «арабской весны», турецкие власти вознамерились использовать процесс трансформации режимов в своих интересах. Прежде всего для ликвидации конкурентов в битве за статус ближневосточного «царя Горы». Среди главных целей оказались ведущие светские арабские режимы – египетский и ливийский, а также иранские «друзья».

Египетские руководители, привыкшие считать Каир центром региона, крайне негативно отнеслись к турецкому конкуренту. Особенно им не понравилось стремление Турции оспорить роль основного медиатора в арабо-израильских делах (в частности, попытки посредничать в израильско-сирийских переговорах). Хосни Мубарак старался ограничивать турецкое влияние в регионе – и у него это получалось. Исследование, проведенное одним из палестинских центров летом 2009 г., показало: 43% палестинцев видели Турцию в качестве наиболее важного внешнеполитического партнера, в Египте цифра составляла лишь 13%. С Муаммаром Каддафи конфликтов у турок не было, но в Анкаре яркого ливийского лидера рассматривали как одного из основных конкурентов Эрдогана за симпатии арабских масс. Таким же соперником виделся Махмуд Ахмадинежад, автор громких антиизраильских и антиамериканских выступлений. Кроме того, и в Анкаре и в Тегеране понимали, что ирано-турецкое партнерство – явление временное. Ближний Восток всегда был слишком мал для турок и персов, и никто не сомневался, что в среднесрочной перспективе они превратятся в региональных соперников. Не случайно исследование того же палестинского центра показало, что Турцию в качестве наиболее важного внешнеполитического партнера рассматривали лишь 6% иранцев. Вероятно, в Анкаре надеялись, что финальным аккордом «арабской весны» станет именно сокрушение Ирана.

«Турция играет роль, которая позволит ей изменить ход истории и поможет перестроить регион с чистого листа», – заявил в феврале 2011 г. Эрдоган. Используя свой имидж как единственной демократии, способной совместить политический ислам и прогресс, Анкара предлагала умеренным исламским силам, заменившим светские диктатуры, турецкий путь развития. Именно поэтому она жестко выступала против египетской хунты, требуя передать власть «Братьям-мусульманам» и победившему на выборах Мухаммеду Мурси. Исламистам всегда легче договариваться с исламистами, нежели чем со светскими диктатурами, которые рассматривают политический ислам как основную угрозу своей власти.

СИРИЙСКИЙ КЛЮЧ

Если в Тунисе, Египте и Ливии Турция играла скорее вспомогательную роль, то в сирийских событиях стала одним из основных игроков. Анкара рассчитывала решить целый ряд тактических задач, но вместо этого Сирия похоронила все надежды на то, что Эрдоган сможет и далее проводить свою новую внешнюю политику.

Накануне арабской весны мало кто мог поверить в то, что Турция выступит против режима Башара Асада. Отношения между Анкарой и Дамаском были великолепными, в начале февраля 2011 г. Реджеп Эрдоган вместе с тогдашним сирийским премьером Наджи Отри принял участие в церемонии закладки «Плотины дружбы» на реке Аси возле сирийско-турецкой границы. В перспективе, по словам Эрдогана, планировалась реализация других совместных проектов, включая турецко-сирийский банк, запуск скоростных поездов по маршруту Газиантеп–Алеппо, а также соединение газовых сетей. После того как в 2010 г. между Дамаском и Анкарой был введен безвизовый режим, число сирийских туристов в Турции увеличилось в два раза (до 1 млн человек), а турецких в Сирии – в два с половиной (до 1,5 миллиона). Более того, обе стороны были объективно заинтересованы в дальнейшем укреплении политических отношений. Так, Турция через Сирию получала выход на ХАМАС (который на тот момент содержался Ираном, и его штаб-квартира размещалась в Дамаске) и, соответственно, на израильско-палестинский конфликт. В свою очередь, Дамаск рассматривал Анкару как противовес Ирану, от которого Башар Асад не хотел слишком сильно зависеть.

Но сирийские активы были принесены в жертву стратегическим интересам – точнее тому, что в Анкаре посчитали таковыми.

В Турции, вероятно, рассчитывали не только заменить алавитскую элиту Башара Асада на лояльный Анкаре суннитский режим, но и получить через подконтрольную Сирию прямой выход к Палестине, суннитским районам Ирака, Иордании и через нее к нефтяным запасам Саудовской Аравии. Не исключено, что некоторые силы в Анкаре надеялись втянуть в Сирию Соединенные Штаты, спровоцировать американо-иранский «конфликт на периферии» и руками Америки убрать иранских конкурентов. Вероятно, войной против Асада Турция также хотела добиться расположения зараженной вирусом демократии арабской улицы, а также элит монархий Персидского залива. Они давно мечтали выбить Сирию из сферы влияния Ирана и восстановить санитарный кордон на его восточных границах, рухнувший с разгромом саддамовского Ирака. А также протянуть через сирийскую территорию трубопроводы в Европу и избавиться от необходимости возить газ и нефть через простреливаемый иранской артиллерией Ормузский пролив.

В итоге Турция играет ключевую роль в поддержке сирийских боевиков. Именно Анкара приложила усилия для консолидации всех противников Асада (в начале июля 2011 г. в Турции прошел учредительный съезд объединенной оппозиции), на турецкой территории находятся лагеря Сирийской свободной армии (ССА), где боевиков обучают иностранные инструкторы и вооружают на деньги монархий Залива. Лидеры ССА находятся под охраной турецких сил безопасности (после того как их попытались выкрасть сирийские агенты). Через турецко-сирийскую границу проникает оружие, а также идет поток ливийских «добровольцев» для сирийского джихада (размещением этих людей в Турции, по некоторым данным, официально занимается посольство Ливии).

ВТОРЖЕНИЕ – НЕ ВАРИАНТ

Между тем турецкие власти недооценили стойкость режима Башара Асада. Ценой огромных жертв и усилий сирийские власти сохранили контроль над ситуацией в стране. Армейские подразделения, к которым присоединились бойцы «Хезболлы» и, по некоторым данным, иранские подразделения, постепенно зачищают от боевиков населенные пункты. В начале июня они взяли стратегически важный город аль-Кусейр, важный пункт на ливанском пути снабжения боевиков. Сейчас Дамаск намерен перекрыть и второй, турецкий – армия начала в июне масштабную операцию по зачистке провинции Алеппо под названием «Северная буря». Вероятнее всего, без без массированного внешнего вмешательства сокрушить династию Асадов не удастся.

В свою очередь, Турция терпит колоссальные убытки – вместо прибыли от торговли с Северной Сирией турецкие власти тратят огромные деньги на содержание лагерей беженцев. По состоянию на январь 2013 г. в 13 лагерях и двух временных центрах проживало более 160 тыс. сирийских беженцев, на которых ежемесячно уходит 40 млн долларов. Кроме того, еще около 70–80 тыс. беженцев расселились по турецким городам, подняв цены на аренду недвижимости и уровень безработицы, а также ухудшив криминогенную ситуацию. В Анкаре начинают осознавать, что, несмотря на все принесенные жертвы, туркам, возможно, придется и дальше жить бок о бок с Башаром Асадом, который ничего не забудет и не простит.

Многие склоняются к тому, что единственным способом спасти сирийскую революцию и лицо Анкары может стать внешняя интервенция – либо силами самой Турции, либо сколоченной ею коалиции. Впрочем, оба варианта практически нереализуемы. В одиночку турецкая армия (особенно после массовой чистки высшего офицерского состава – более половины адмиралов и около 20% генералитета находятся за решеткой по делу о заговорах против ПСР) едва ли в состоянии справиться с сирийскими вооруженными силами, тем более с добровольцами из числа кадровых бойцов иранского КСИР. Успех операции сомнителен даже в том случае, если ее целью станет не поход на Дамаск, а создание «зоны безопасности» на севере Сирии. В Массачусетском технологическом институте подсчитали, что во время первых ударов с воздуха должно быть уничтожено более 450 целей, включая 150 противовоздушных батарей, 27 батарей с ракетами «земля-земля», 12 противокорабельных батарей, 22 радара раннего оповещения и командных объектов, 32 аэродрома и более 200 укрепленных ангаров для самолетов. Если же обещания России по поставкам С-300 воплотятся в жизнь, само нанесение удара крайне рискованно. Кроме проблем военно-технического характера, возможное вторжение в Сирию маловероятно и по имиджевым причинам. Ввод войск в арабскую страну дезавуирует все усилия Анкары по снятию антитурецких фобий в арабских странах.

Попытки сколотить коалицию для интервенции также, скорее всего, обречены на провал. Турецкая газета «Радикал», перефразируя публицистический штамп, привязавшийся к Турции в XIX веке, – «больной человек Европы», – называет ее сейчас «одинокий человек Ближнего Востока».

Так, надежды Анкары на то, что США решат устроить в Сирии «войну на периферии» с Ираном, не оправдались. Вашингтон постепенно сокращает участие в сирийской гражданской войне и, несмотря на одобрительную резолюцию Конгресса, избегает поставок повстанцам тяжелого вооружения. Вероятно, это отчасти связано с американо-иранскими секретными переговорами, а также переключением фокуса внимания Америки с Ближнего Востока на Восточную Азию. Кроме того, Соединенные Штаты после Ирака и Афганистана вряд ли готовы к новой войне в исламском мире. Особенно когда американский электорат демонстрирует, что устал от активной внешней политики в ущерб внутриэкономическим проблемам. Европа без США воевать не станет – военная операция против режима Каддафи (чья армия на порядок слабее сирийской и на два порядка иранской) четко продемонстрировала европейцам ограниченность их собственных военных возможностей, неспособность участвовать в крупных компаниях без поддержки Соединенных Штатов. Сейчас речь идет лишь о поставках оружия, однако ряд государств (в частности, Германия) уже заявили, что участвовать в этом не намерены. Арабские монархии, конечно, готовы помочь, но лишь словом и долларом. Для ведения войны у них нет достаточных армий. Недавно для участия на сирийском и, возможно, на будущем иранском фронте они пытались «арендовать» иорданскую армию через предложение включить это небогатое королевство в ССАГПЗ и щедро вложиться в его экономику, однако иорданский король Абдалла II ответил вежливым отказом.

Не получит Турция помощи и от сильнейшей армии в регионе – израильской. В Израиле негативно относятся к Башару Асаду, но большая часть израильского истеблишмента, не ослепленная идеей разгромить Иран в Сирии, не желает «исламистской демократии» у своих границ. Ряд единичных операций израильских сил на территории Сирии (когда израильтяне, по их словам, не допустили передачи сирийского оружия массового поражения в руки «Хезболлы» или бомбили сирийские объекты) стоит рассматривать скорее как единичные акты тактического характера, а не как прелюдию к израильскому вторжению. По всей видимости, в Тель-Авиве сменили позицию благожелательного нейтралитета (которой придерживались с самого начала войны), потому что осознали: после победы Асада в Сирии им придется говорить не с местным президентом, а с Тегераном. Израиль серьезно обеспокоен усилением иранского влияния на Дамаск и, по всей видимости, желает, чтобы гражданская война в Сирии продолжалась подольше.

Даже если режим Башара Асада сбросят, никаких особых дивидендов Турция не получит. «В постасадовской Сирии Эрдоган скорее всего сделает ставку на суннитов, которых также поддерживает его религиозный электорат. В этой ситуации Турция окажется в крайне неудобной ситуации – ей придется поддерживать радикальное правительство из “братьев-мусульман”, находящееся под влиянием катарских и саудовских денег. И к тому же пойти на конфликт с Соединенными Штатами, которые хотели бы видеть в Сирии широкую коалицию умеренных сил со значительным представительством курдов», – считает бывший посол США в Турции Мортон Абрамовиц.

КУРДСКИЙ ОТВЕТ

А пока турки усиленно ищут выход из сирийской авантюры, Дамаск и Тегеран нанесли Эрдогану контрудар через намеренное обострение курдской проблемы. Так, Асад пошел на компромисс с собственным курдским населением. По всей видимости, в обмен на обещание автономии курды обязались поддержать режим, что позволило сирийскому президенту в июле вывести войска из курдских населенных пунктов и перекинуть их на опасные участки фронта. Сами города взяты под контроль курдскими ополчениями, которые, по некоторым данным, активно и беспрепятственно помогают братьям по ту сторону границы с Турцией. Со стратегической же точки зрения укреплением Сирийского Курдистана Дамаск фактически поставил ультиматум Анкаре. Ведь если сейчас режим Асада падет, то контролируемый курдскими ополчениями сирийский Курдистан попросту станет независимым.

«Курды – самая организованная этническая группа в Сирии, и если дела в этой стране пойдут совсем плохо, они этим воспользуются, – считает бывший министр иностранных дел Турции Яшар Якис. – Идея независимого Курдистана живет в сознании каждого курда». На компромисс со своими курдами пошли и иранцы – в сентябре 2011 г. Тегеран заключил перемирие с иранскими курдами и их партией PJAK (Партией за свободную жизнь в Курдистане). Одновременно сирийцы фактически вышли из Аданского соглашения и, по некоторым данным, стали поставлять оружие курдским боевикам на территории Турции.

В какой-то степени курдский вопрос обостряет и сама Турция. Анкара недовольна своей энергетической зависимостью от Ирана: 91% потребляемой в стране нефти приходит из-за рубежа, 51% этого импорта дает Иран. Также иранцы поставляют Турции значительные объемы газа (зависимость от импорта 98%). Пытаясь ликвидировать зависимость от потенциального соперника, турки обратили взор на Иракский Курдистан и его запасы нефти объемом в 45 млрд баррелей. На сегодняшний день Анкара и Эрбиль ведут переговоры о строительстве трубопровода, по которому в Турцию будет поступать более 3 млн баррелей нефти в день и 10 млрд кубометров газа в год. В обмен Турция фактически устранила экономическую зависимость Иракского Курдистана от остальной части Ирака. На сегодняшний день турки снабжают иракских курдов всеми необходимыми товарами (именно за счет экспорта в Иракский Курдистан Ирак стал вторым рынком сбыта для турецких товаров, и ожидается, что в 2013 г. он выйдет на первое место).

Данная политика действительно способна обеспечить энергетическую независимость Анкары от Тегерана, но чревата колоссальными рисками. Во-первых, она добивает остатки стратегии «нуля проблем с соседями» и ведет Турцию к конфликту с Ираком. Иракский премьер Нури аль-Малики открыто назвал Турцию «враждебным государством». Он не позволил турецкой компанииTPAO работать на месторождении в Южном Ираке и не пустил турецкого министра энергетики на конференцию в Эрбиль. На стороне аль-Малики выступил не только Иран (активно влияющий на процесс принятия решений в современном Ираке), но и Соединенные Штаты, заинтересованные в сохранении единства Ирака. «Мы не поддержим экспорт нефти из любой части Ирака без соответствующего одобрения иракских властей», – заявила представительница Госдепартамента Виктория Нуланд. Во-вторых, снижая энергозависимость от Ирана, турки создают большую проблему – независимый Иракский Курдистан. Да, сейчас его глава Масуд Барзани следует в фарватере турецкой политики (в частности, помогает решать проблемы с турецкими курдами), но лишь потому, что турки обеспечивают экономическую независимость иракских курдов и могут помочь им во время неизбежного конфликта с Багдадом за Киркук. Однако в среднесрочной перспективе (особенно в случае падения режима Башара Асада и дезинтеграции Ирака) все изменится, и с Эрбиля может начаться процесс консолидации всех курдских земель (в том числе и тех, которые являются частью Турции) в единое 40-миллионное курдское государство. «Турция сначала клюнет на приманку пользования в определенных пределах нефтегазовыми ресурсами Северного Ирака, а затем станет участником реализации более широкого плана по созданию Великого Курдистана на территории Ирака, Сирии и Турции», – возмущается лидер оппозиционной Народной республиканской партии Кемаль Киличдароглу.

ИЗВИНЕНИЯ НЕ ПРИНЯТЫ

На фоне внешнеполитических неудач последних лет одним из немногих достижений стали извинения Израиля за инцидент с Мави Мармара (штурм в 2010 г. «Флотилии свободы», пытавшейся прорвать блокаду сектора Газы). Впрочем, это скорее успех не турецкой дипломатии, а американской, причем достаточно локальный и краткосрочный.

22 марта Биньямин Нетаньяху позвонил своему турецкому визави Реджепу Эрдогану и за 20 минут перечеркнул всю принципиальную трехлетнюю позицию израильского МИД, называвшего гуманитарный конвой провокацией. «В свете проведенного израильтянами расследования, выявившего ряд ошибок при осуществлении операции, премьер-министр Нетаньяху принес извинения турецкому народу за любые ошибки, которые могли стать причиной гибели людей, и согласился завершить соглашение о выплате компенсации», – говорится в заявлении канцелярии Нетаньяху. Израиль пообещал сотрудничать с Анкарой по вопросу улучшения гуманитарной ситуации на палестинских территориях.

Израильский премьер объясняет свой поступок серьезным обострением ситуации на израильских границах. «Усугубление кризиса в Сирии стало решающим фактором при принятии решения… Сирия распадается, гигантские запасы оружия начинают попадать в руки различных группировок… Важно, чтобы Турция и Израиль, граничащие с Сирией, могли сотрудничать и действовать сообща против иных угроз в нашем регионе», – написал он на своей странице в социальной сети. Впрочем, большая часть комментаторов считает причинами не израильское раскаяние или опасение за последствия сирийского кризиса, а давление со стороны Барака Обамы, находившегося в тот момент с визитом на Святой земле. Американскому президенту необходимо согласие между его союзниками для ответа на ряд региональных вызовов.

Турции же примирение не нужно. Конфликтные отношения с Израилем – один из основных инструментов политики по завоеванию лидерства в исламском мире, что для Эрдогана важнее и ценнее, чем координация по сирийскому вопросу или совместные проекты с Израилем (в частности, добыча углеводородов в Восточном Средиземноморье – только на стыке территориальных вод Израиля и Кипра находится примерно 122 трлн кубометров газа). Кроме того, Эрдогана не поймет собственное население. «Израиль в Турции непопулярен и никогда не был таковым, несмотря на расцвет стратегических отношений между Иерусалимом и Анкарой в 1996 году. Эти связи скорее играли роль инструмента в проводимой турецким генштабом политике национальной безопасности, а также во внутриполитических интересах, во времена, когда власть офицеров в стране была максимальной. Еще до прихода к власти ПСР, когда общественное мнение не имело особого влияния на турецкую внешнюю политику», – пишет старший научный сотрудник Совета по международным отношениям Стивен Кук. События в Газе, поддержка Израилем идеи независимого Иракского Курдистана не добавляют турецкому населению любви к израильтянам. Не случайно турецкая оппозиция, нещадно критикующая Эрдогана за ряд внешне- и внутриполитических действий, не включила в обвинительный список пункт об Израиле.

Именно поэтому сразу после получения израильских извинений Турция не только не пошла на ответные шаги (в частности, отказалась предоставлять данные американского радара, который стоит на турецкой территории и контролирует иранское воздушное пространство), но и потребовала у Израиля новых уступок, прежде всего снятия блокады с Газы – именно так в Анкаре интерпретировали слова Нетаньяху об «улучшении гуманитарной ситуации на палестинских территориях». Требование невыполнимое – Тель-Авив отказывается снять досмотр всех идущих в сектор грузов (именно этот досмотр и называют на Западе блокадой) и свободно пускать туда иранские ракеты, специальные марки цемента для строителей бункеров и другие подобные товары. Однако без этого потепления отношений не будет. «Когда Израиль будет выполнять свои обещания, тогда и будет нормализация. В ином случае пусть не обижаются. Мы говорим это четко и ясно», – отметил турецкий премьер.

ОТЫГРАТЬСЯ НЕ ПОЛУЧИТСЯ

Проблема турецкой внешней политики не только в том, что она обесценила все достижения Эрдогана и Давудоглу предыдущих восьми лет. Сейчас сложно вернуться даже на позиции до начала курса «ноль проблем с соседями». Причем не только в арабском мире, но и за пределами Ближнего Востока.

Прежде всего речь идет о евроинтеграции. Хотя само по себе вхождение в Евросоюз практически нереально, процесс, который поддерживался большей частью населения, как таковой был важен для демократизации Турции. Под предлогом необходимости соответствовать европейским нормам власти проталкивали через парламент (в том числе и сам Эрдоган) либеральные экономические реформы. Однако жесткая позиция ЕС относительно членства Турции и ряд турецко-европейских конфликтов (часть из которых специально раздувалась премьером для укрепления репутации в исламском мире) привели к коренному изменению позиции турецкой общественности.

В декабре 2012 – январе 2013 гг. стамбульский Центр экономических и внешнеполитических исследований провел опрос среди экспертов по внешней политике и электората ведущих партий страны, стоит ли Турции продолжать упорно добиваться полного членства в ЕС. И если 87% от опрошенных экспертов ответили утвердительно, то население – отрицательно. Лишь 30% избирателей Партии справедливости и развития и 34% избирателей ведущей оппозиционной Народной республиканской партии хотят, чтобы Турция продолжала поход за членством. Среди националистов из Партии национального движения сторонников евроинтеграции еще меньше – 15%. За членство в Евросоюзе выступают только избиратели прокурдской Партии мира и демократии (88% из них ответили утвердительно), поскольку евроинтеграция является лучшим гарантом соблюдения прав курдского населения. Некоторые аналитики опасаются, что потеря интереса к евроинтеграции не только лишит власти возможности использовать этот рычаг для либерализации, но и позволит Эрдогану реализовать свои авторитарные амбиции. Так, либеральные газеты возмутились, когда 25 января с.г. Эрдоган подтвердил свою позицию, что если ШОС предложит Турции членство, то она вступит в организацию и «забудет о Евросоюзе». А заявление Ахмеда Давудоглу о том, что Турция хочет получить в ШОС статус наблюдателя, лишь укрепило подозрения в том, что Турция стремится интегрироваться в те структуры, где на соблюдение прав человека не обращают особого внимания.

Между тем Турция, скорее всего, не только не станет наблюдателем в ШОС, но и рискует испортить отношения с Россией. Москва дорожит ими, поэтому не заняла жесткую позицию в связи с фактом принудительной посадки в Турции самолета, который предположительно вез оружие из России в Сирию. Однако сомнительно, что Москва так же сквозь пальцы будет смотреть на нарушение Турцией статус-кво на Южном Кавказе – а именно в этом направлении сейчас и пытается действовать Анкара, рассчитывая отыграться за неудачи на остальных фронтах. Ахмет Давудоглу выступает с речами об интеграции между Грузией, Азербайджаном и Турцией. Анкара выражает готовность «помочь» официальному Тбилиси в возвращении в Грузию турок-месхетинцев, настаивает на строительстве новой мечети в Аджарии.

БОЛЬШЕ НЕ ЛИДЕР

В Анкаре осознают всю сложность ситуации, в которой оказались. И даже пытаются исправлять ситуацию. В частности, Эрдоган хочет избежать обострения курдского вопроса за счет превентивного примирения с РПК. Ему удалось добиться компромисса с находящимся в заключении Абдуллой Оджаланом, и в результате курдские боевики прекратили нападения и стали покидать турецкую территорию, а лидеры РПК обещали перейти от партизанской к политической борьбе. Однако, как показали начавшиеся в мае массовые волнения в Турции, у Эрдогана для работы над ошибками может не хватить ни времени, ни политической легитимности.

Жесткий разгон мирной акции экологов, выступавших против вырубки стамбульского парка Гези, спровоцировал объединение различных слоев населения: курдов и турок, секуляристов-либералов и исламистов, и даже основных антагонистов страны – болельщиков «Бешикташа», «Галатасарая» и «Фенербахче», которые на время протестов стали представителями виртуального клуба «Стамбул Юнайтед».

Главная причина недовольства – склонность премьера к авторитаризму, демонстративное неуважение к государственным системам сдержек и противовесов (особенно ярко проявившееся после того, как Эрдоган подавил организованное сопротивление кемалистов и военных). Так, турки выступили против намерения премьер-министра изменить Конституцию и остаться у власти. По закону его нынешний срок истекает в 2014 году, возглавить кабинет министров он больше не сможет, однако Эрдоган намерен превратить Турцию в президентскую республику.

Многие против увлечения Эрдогана идеями неоосманизма. Премьер настолько привержен последним, что публично пригрозил судом создателям сериала «Великолепный век» (который смотрят 150 млн человек) за то, что они, по словам Эрдогана, клевещут на турецкого султана Сулеймана Великолепного. Между тем для значительной части населения еще со времен Ататюрка Османская империя ассоциируется с деспотизмом и ретроградством. И платить за возвращение к внутриполитической отсталости и внешнеполитической экспансии собственной безопасностью (в конце мая турецкие спецслужбы взяли группу сирийских боевиков, которые планировали устроить в стране теракт с применением зарина и свалить его на Башара Асада) население Турции не намерено.

Под эту же категорию подпадает соглашение с курдами. Премьер говорит о федерализации, однако никто не знает, какие уступки Эрдоган обещал курдам в обмен на мир и на их голоса в парламенте на голосовании по Конституции. Курдская партия BDP уже требует введения постов «региональных президентов», изъятия выражения «турецкая нация» из проекта новой конституции, а также придания в ней курдскому языку официального статуса. Кроме того, курды намерены дать курдское название 12 провинциям, которые они считают своими.

Недовольство вызывает и демонстративная исламизация. Если раньше она рассматривалась в контексте либерализации, освобождения от перегибов секулярных законов Ататюрка, то теперь – как путь в сторону исламской республики. Обязательное изучение Корана в школах, запрет стюардессам Turkish Airlines (на 49% принадлежат государству) использовать яркую губную помаду, статья, по которой за оскорбление ислама можно сесть в тюрьму на полтора года – все это стало вызывать недовольство не только кемалистов, но и умеренно-исламизированного городского среднего класса. То есть группы, которая является хоть и меньшей, но наиболее пассионарной частью эрдогановского электората. Последней каплей стал жесткий антиалкогольный закон, который (притом что 80% населения страны не пьет) превратился в символ «иранизации».

Особенностью акций протеста стало четкое разделение в глазах народа партии и премьера. Большая часть населения выступает за сохранение ПСР у власти, не видит ей альтернативы. И ряд высших членов партии, и без того недовольных авторитарными замашками лидера, начинают от него дистанцироваться. Среди последних – президент Абдулла Гюль, вице-премьер Бюлент Аринч и вице-председатель ПСР Хусейн Челик, они заявили о готовности пойти на компромисс с митингующими.

Итогом второго периода правления Эрдогана, когда власти попытались «срезать путь» к лидерству за счет использования «арабской весны», стали стратегические потери на всех фронтах. Турция превращается в одинокого человека на Ближнем Востоке, с серьезными внутренними проблемами и в окружении враждебных государств, некоторые из которых будут стремиться свести с ней счеты. И в этой ситуации Анкаре снова придется идти к Западу – только уже не в роли ключа к арабскому миру, который можно на время арендовать, а рупора Брюсселя и Вашингтона на Ближнем Востоке. То есть в той ипостаси, в какой она была до прихода Эрдогана.

Г.В. Мирзаян – кандидат политических наук, научный сотрудник Института США и Канады РАН.

Курдский вопрос – вновь на повестке дня

Опасности и перспективы

Резюме: Эскалация региональной конфликтности может консолидировать силы курдского национально-демократического движения этнического Курдистана под лозунгом борьбы за свои права и самоуправление курдских ареалов Турции, Ирака, Сирии и Ирана.

Курды стран Западной Азии, этнического Курдистана (курдские ареалы Турции, Ирана, Сирии и Ирака условно в научной литературе именуются Турецкий, Иранский, Сирийский, Иракский Курдистан) утверждают свое принципиальное отличие от персов, равно как от турок и арабов. Они всегда стремились к национальному самоопределению. Их сплачивает мечта о создании курдского государства. Однако курдские лидеры больше внимания уделяют партикулярным целям и настраивают курдов на мирное решение курдской проблемы. Между тем напряженность в Сирии и вокруг Ирана, а также в Турции, способная перерасти в широкий международный конфликт, делает актуальным решение курдского вопроса, в том числе и реализацию общекурдского объединительного национального идеала (провозглашения курдского государства) при условии поддержки извне.

НЕСБЫВШИЕСЯ НАДЕЖДЫ

После того как американо-британская коалиция свергла в 2003 г. диктаторский режим Саддама Хусейна и создала федеративный Ирак, Курдистанский регион, объединивший три иракские провинции Эрбиль, Сулейманию и Дохук, стал субъектом рыхлой иракской федерации. Его «специальный» (полунезависимый) статус был зафиксирован в Конституции в 2005 году. Иракский Курдистан получил уникальную возможность поступательного социально-экономического, политического и культурного развития. В Курдистанском регионе был избран президент (Масуд Барзани, глава авторитетного клана), сформировано региональное правительство и национальная ассамблея, подготовлен проект местной Конституции. Курдистанское руководство стало проводить самостоятельную экономическую и социальную политику, осуществлять международные контакты со многими странами мира, были даже введены некоторые внешние атрибуты суверенного государства – флаг, гимн, денежные знаки, штемпели в паспортах посещающих регион иностранцев, создана национальная армия (пешмерга), построен аэропорт, оснащенный по последнему слову техники, и т.д.

Иракские курды добились больших успехов благодаря продаже нефти и иностранным инвестициям в курдистанскую экономику. Это вселило надежду на возможность провозглашения курдского независимого государства. (Еще в 2005 г. во время выборов президента Курдистанского региона был проведен неофициальный референдум о независимости, в результате которого почти все население региона поддержало эту идею.) Осенью 2012 г. Барзани попытался заручиться поддержкой Вашингтона. Но накануне президентских выборов американская администрация не решилась начать изменение конфигурации традиционных границ государств Западной Азии, указав курдам, чтобы они не мешали осуществлению «демократического эксперимента в Ираке». Масуду Барзани объяснили, что в современной геополитической ситуации он не может рассчитывать на поддержку Соединенных Штатов и Турции в деле провозглашения курдского государства, потому что сегодня «США не поддерживают движения, нацеленные на отделение от Ирака». В современных геополитических условиях американская администрация как будто заинтересована в сохранении стабильного и целостного Ирака. Однако некоторые авторитетные американские политики выражают иное мнение. Курдам, мол, «лучше быть независимыми, чем застрять в Ираке навсегда», а Курдистан может стать независимым государством в ближайшие 10 лет.

В этой связи премьер-министр Курдистанского региона Ирака Нечирван Барзани, племянник Масуда Барзани, призвал сплотиться всем политическим силам Иракского Курдистана перед лицом внутренних и региональных угроз и в целях выработки общей позиции. Он подчеркнул, что спорные вопросы с Багдадом будут решаться без вмешательства извне. Нечирван Барзани считает, что наступает время, когда решается судьба курдской нации. Поэтому курдам необходимо национальное единство для осуществления стратегической политики во имя самоопределения. «Все другие интересы – вторичны». Он признает, что стремление курдов к независимости огромно, но даже туркоманы и ассирийцы-халдеи якобы ожидают и надеются на провозглашение независимости Иракского Курдистана. Пока руководство иракских курдов сосредоточено на решении проблемы спорных территорий и своих противоречий с Багдадом, носящих экономический характер.

Проблему возможной сецессии Иракского Курдистана Анкара рассматривала с точки зрения объединения Курдистанского региона Ирака с курдским ареалом Турции. Турецкое руководство не могло не считаться с возможностью этого сценария и пыталось корректировать свою курдскую политику, исходя из учета этого фактора. В 2009 г. оно разработало так называемую «дорожную карту» демократического переустройства Турции, осуществление которой способствовало бы и урегулированию курдского вопроса. Однако, несмотря на провозглашенную тогда правительством Реджепа Тайипа Эрдогана «курдскую инициативу», направленную на широкое общественное обсуждение проблемы, до недавнего времени дальше дискуссий и демонстративного признания культурно-лингвистических особенностей курдов, отличающих их от турок, политических решений и законодательного закрепления таких прав не происходило. В то же время турецкое руководство не могло воспрепятствовать усилению трансграничных контактов и взаимодействия курдов Турции, Ирака и Сирии. Анкара всеми средствами препятствовала повторению иракского сценария в Сирии, опасаясь обострения курдского вопроса в самой Турции.

Возможное обретение независимого статуса Иракским Курдистаном могло нанести удар по гордости и престижу Турции и ослабило бы ее положение как региональной державы, лишило контроля над богатыми водными ресурсами юго-восточной Анатолии, а также сократило ведущую роль в будущем экономическом развитии Западной Азии. Путем укрепления экономических и торговых связей с Курдистанским регионом Ирака турецкое руководство стремилось сдерживать тенденции, способствующие созданию там независимого курдского государства.

Курдские политологи полагали, что выход Турецкого Курдистана из состава Турецкой Республики предоставит ей большие преимущества. По их мнению, Турция сможет гармоничнее развиваться экономически, если избавит себя от решения курдской проблемы, что облегчит ей задачу вступления в Европейский союз. Они подчеркивали, что объединение Иракского и Турецкого Курдистана продвинет идею создания курдского государства. Потеря Турцией Курдистана действительно существенно ослабит ее геополитическое значение в Западной Азии и станет препятствовать осуществлению стратегических планов в отношении Центральной Азии, Кавказа и России. Объединенное курдское государство (состоящее из курдских районов Турции и Ирака) будет доминировать в юго-восточных и восточных районах Турецкой Республики и преградит ей доступ к Азербайджану, Кавказу и тюркским республикам Средней Азии. Однако сегодня некоторые американские политтехнологи утверждают, что распад Турции может произойти только к 2030 г., и прогнозируют создание курдского государства, объединяющего курдские ареалы Ирака, Сирии и Ирана.

Усиление турецких позиций в Иракском Курдистане заботит Иран и Армению, которые, как и Турция, не заинтересованы в провозглашении иракскими курдами независимости. Они стремятся к развитию своих экономических, торговых и политических отношений с Курдистанским регионом Ирака, сдерживая националистические устремления иракских курдов, а также с целью снижения турецких поползновений относительно Кавказа и Средней Азии.

РАДУЖНЫЕ МЕЧТЫ

В последнее время в зарубежных СМИ и среди курдской общественности распространилось суждение о том, что курды этнического Курдистана будто бы стремятся создать федеративное государство, состоящее из четырех автономных районов с центрами в Эрбиле, Камышлы, Диарбакыре и Мехабаде.Оно должно обеспечить себе коридор к Средиземному морю для транспортировки нефти и газа из Курдистана на мировой рынок. Этот сценарий напоминает рассуждение Абдуллы Оджалана, лидера Рабочей партии Курдистана (РПК), томящегося в заключении, о создании четырех курдских мини-государств в этническом Курдистане. Стали говорить о начале «курдской революции», которая в конечном итоге должна привести к созданию независимого и объединенного Курдистана.

Актуализация решения курдского вопроса не остается без внимания руководства региональных и мировых держав, мирового общественного мнения, поскольку этнический Курдистан расположен в центре Западной Азии, изобилующей локальными конфликтами, отягощенными активностью исламистских вооруженных группировок. Лоббирование идеи курдского государства всегда совпадает с очередной попыткой американских политиков использовать курдов для дестабилизации региона ради собственных интересов. К примеру, когда в 90-е гг. ХХ века американские военно-политические круги строили планы относительно Ирака, они использовали курдов, обещая им широкую автономию или даже провозглашение государства. Но осуществление этих обещаний, очевидно, не входило в планы американских покровителей курдов, поскольку последних, по-видимому, не удалось заставить в полной мере играть по американским правилам. Хотя официальный Вашингтон и призывает курдов к сдержанности, американская и израильская пропаганда, напротив, направлена на обострение их националистических устремлений. Так, например, некоторые израильские политологи стараются убедить курдов, что изменение конфигурации границ стран Ближнего и Среднего Востока якобы не за горами и курды непременно добьются своих целей, в том числе и выхода к морю.

С 90-х гг. ХХ века мировоззрение и политическая культура курдов существенно изменились. Курдское общество и его политическая элита стали воспринимать современные методы политической деятельности, которые исходят из признания сложившейся системы международных отношений. Окрепли демократические тенденции, а лидеры выступают за региональную стабильность, заявляя о приоритете мирных способов решения курдской проблемы в каждом ареале стран Западной Азии, в соответствии со спецификой национального развития курдов. Они осознают авантюристичность и сложность практического воплощения сегодня проекта четырехсоставного курдского государства.

Современный этнический Курдистан не является географически, экономически, культурно, лингвистически, религиозно гомогенным. Процесс национального развития курдов в каждом ареале стран их проживания осуществляется в соответствии со спецификой этих государств и особенностями курдского национального движения. Находясь в разных социокультурных, экономических и политических условиях и системах, курды подвергались в своих географических подразделениях воздействию самых разнообразных факторов и по-разному реагировали на вызовы времени. Как в прошлом, так и теперь курдское национальное движение локально. В разных частях этнографического Курдистана периоды его подъема и упадка не совпадают, что указывает на неравномерность этнонационального развития в курдских ареалах Турции, Ирака, Сирии и Ирана, разновеликих по территории и численности курдского населения. Это существенно затрудняет процесс консолидации курдов на общенациональном уровне. Однако руководство иракских курдов мыслит общекурдскими категориями, рассматривая Иракский Курдистан как ядро, центр будущего независимого курдского государства. Оно стремится к экономической независимости от Багдада.

СОВРЕМЕННЫЕ РЕАЛИИ

Стремление руководства Иракского Курдистана подхлестнуть рост экономики региона стимулирует создание благоприятного инвестиционного климата для иностранных компаний. Особенно активно развиваются курдистано-турецкие отношения в области добычи нефти и ее транспортировки в Турцию и на мировой рынок в обход Багдада. Недавно курдистанское руководство подписало соглашение на поставку Турции 420 тыс. баррелей сырой нефти по новому трубопроводу, строительство которого планируется завершить к 2014 году. Курдистано-турецкое сотрудничество в сфере энергетики, с одной стороны, способствует экономическому развитию Иракского Курдистана, а с другой – вызывает опасения части курдского населения в том, что Курдистан попадет в зависимость от политической воли Турции. Отсутствие экспортных маршрутов и современной инфраструктуры (Иран и Сирия не смогут в ближайшее время восполнить этот пробел) и ставка на добычу нефти (продажа которой составляет 95% бюджета региона) действительно делают курдистанское руководство весьма уступчивым в отношениях с Анкарой. Это позволяет некоторым аналитикам сделать предположение, что «нефтяная независимость» от Багдада не способствует автономизации Курдистанского региона, а делает его «экономическим вассалом Турции». А оппозиционные правящей коалиции (ДПК и ПСК) курдские политики заявляют, что Турция якобы «оккупировала Курдистан своим бизнесом, а не танками». Это является питательной средой для критики регионального правительства Курдистана, политики действующего президента региона Барзани накануне парламентских и президентских выборов в Иракском Курдистане, назначенных на сентябрь 2013 года. Руководство Курдистанского региона полагает, что сотрудничество с Турцией продвигает реализацию идеи курдской экономической независимости от Багдада и способствует процветанию региона.

В то же время развитие курдистано-турецкого сотрудничества затягивает процесс разрешения противоречий между Эрбилем и Багдадом. Если различные политические силы региона не достигнут консенсуса в предвыборный период, то возможно углубление разрыва между теми курдскими политическими течениями, которые поддерживают тесное сотрудничество с Анкарой, и теми, которые выступают против него.

Дистанцированию Эрбиля от Багдада способствует и нерешенность проблемы спорных территорий. Правительство Нури аль-Малики, возглавляющего шиитскую правящую группировку, медлит с реализацией ст. 140 иракской Конституции, способной разрешить эту проблему. Курды намерены присоединить к своему региону нефтеносный район Киркука и его окрестностей. С точки зрения курдов, Киркук – курдский город, который должен стать столицей расширенной курдской автономии или государства. Не случайно курдистанское руководство рассчитывает на присоединение и некоторых других территорий, населенных преимущественно суннитами, что чревато ослаблением влияния политических позиций шиитов. Но Масуд Барзани стоит на своем, ультимативно заявляя, что отказ может спровоцировать выход Курдистанского региона из состава Ирака.

Подобного рода конфликты, иногда происходящие с участием вооруженных подразделений, способны обострить суннито-шиитские противоречия. Президент Ирака Джаляль Талабани прилагал усилия для смягчения отношений между Эрбилем и Багдадом. Кроме того, третейским судьей выступают Соединенные Штаты, заинтересованные в сохранении Иракского Курдистана в качестве зоны своего влияния и призывающие курдов к сдержанности.

Региональный политический климат, как известно, в значительной степени определяет позиция Вашингтона. Перевыборы президента Барака Обамы на второй срок подразумевают корректировку американского политического курса и в отношении курдов этнического Курдистана. Оставаясь доминирующим центром политического влияния на курдов Ирака и некоторые курдские политические течения Сирии и Ирана, США как будто заинтересованы в поддержании политического равновесия и стабильности курдских ареалов стран Западной Азии, о чем свидетельствует наметившаяся тенденция переговорного процесса в Сирии и Турции. Вместе с тем в последнее время наблюдаются попытки крупных американских нефтяных корпораций и отдельных дельцов (в числе которых военные и политики, работавшие в Ираке) при посредничестве Турции добиться долевого участия в нефтедобывающей промышленности Иракского Курдистана. При этом министр природных ресурсов региона Ашти Хаврами заявил о беспрецедентном увеличении добычи нефти: 1 млн баррелей в 2015 г. и удвоении ее реализации в 2019 году. С увеличением объемов добычи нефти и газа стратегическое значение региона неуклонно возрастет. В то же время это несет в себе опасность истощения природных ресурсов, что может привести к нивелировке его углеводородной значимости в ходе борьбы за контроль над ним между региональными и мировыми державами.

Проамериканская позиция курдистанского руководства позволяет некоторым российским аналитикам делать заключение, что сегодня его интересы в высокой степени интегрированы в региональную заинтересованность Соединенных Штатов и Великобритании, и что оно уже не только «инструментарий», но и в определенной степени партнер этих держав. Но с этим можно согласиться лишь отчасти, поскольку в курдском национализме преобладает одна генеральная линия – борьба за независимость исторической родины курдов – Курдистана, освобождение курдов от векового гнета и порабощения чужой властью, какой бы она ни была по географической, этнической, культурной или религиозной принадлежности.

Об этом свидетельствует, в частности, ситуация в Сирийском Курдистане. Вывод правительственных войск из Сирийского (Западного) Курдистана позволил вооруженным формированиям Партии демократического единства, руководствующейся идеологией Абдуллы Оджалана, захватить над ним контроль. Курды хотят расширить территорию своего доминирования с населением в 490 тыс. человек, находящуюся на пути к Средиземноморью. Сирийские курды, составляющие десятки организаций, объединившихся в два блока, стремятся мирным путем добиться национально-культурной автономии, признания своих гражданских прав и гарантий в новой Конституции страны. Отсутствие единства сирийских курдов составляло серьезное препятствие на пути к достижению поставленных целей. Однако при содействии Масуда Барзани произошло объединение двух блоков – Курдского национального совета и Национального совета Сирийского Курдистана. Они подписали соглашение о единстве действий и создании Высшего совета Курдистана. Безопасность этого региона обеспечивают подразделения, готовящиеся в Иракском Курдистане, где расположены тренировочные базы.

Между тем руководящий орган сирийской оппозиции – Сирийский национальный совет неоднократно обращался к Барзани с предложением войти в него и склонить курдов присоединиться к сирийской оппозиции, в составе которой действуют также радикально-исламистские группировки («Джабат аль-Нусра»), аффилированные с «Аль-Каидой». Однако Барзани уклончиво отреагировал на это предложение, поскольку подобный альянс вряд ли приблизит курдов к намеченной цели.

Сегодня сирийские курды находятся в изоляции и испытывают острую потребность в продуктах питания, тепле и лекарствах. Раскол Сирии по этническому принципу и создание федеративного государства ослабит влияние ИРИ на сирийских шиитов, и федеративные округа (сирийские курды, друзы, алевиты, суннитские арабы), по-видимому, не будут заинтересованы в сотрудничестве с Ираном. В то же время усиление во властных структурах организации «Братьев-мусульман» составит новые вызовы для Израиля и Запада. Если удастся перевести процесс сирийского урегулирования в переговорную стадию, то ВСК, по всей видимости, выступит как самостоятельная политическая сила с программой мирного решения курдского вопроса в новой Сирии.

Эскалация сирийского кризиса и обострение ситуации на турецко-сирийской границе (протяженность которой составляет 500 км, где проживают преимущественно курды) требовало от Эрдогана принятия более решительных мер. Втягивание Турции в широкомасштабные международные и региональные действия с целью ограничения иранского влияния на Дамаск могло осложнить турецко-российские отношения и усугубить вооруженную конфронтацию с РПК, возглавляемой Оджаланом, объявленной турецким руководством террористической и находящейся на нелегальном положении. Опасаясь обострения курдского вопроса в Турции и создания курдского самоуправления на части территории Сирийского Курдистана, турецкое руководство было вынуждено сдерживать свои экспансионистские намерения в отношении Сирии, а также выступить с беспрецедентной инициативой начала переговоров с Оджаланом, несмотря на сопротивление турецких националистов и армии.

Турецкое руководство попыталось создать новую «курдскую» политику, основанную на синтезе особенностей национализма турецких курдов и неолиберальных исламских ценностей. Этому способствовали заинтересованность Эрдогана в обуздании возможного подъема курдского национализма в Турецком Курдистане и сохранении власти Партии справедливости и развития в преддверии президентских выборов.

В ходе переговоров, начатых курдским парламентским блоком с участием представителей турецких спецслужб, достигнуто соглашение, направленное на сдерживание националистических устремлений курдов. Впервые турецкое правительство признало, что Оджалан является политическим лидером, а не террористом; оно сочло возможным начать переговоры с ним по курдскому вопросу. Оба политика как бы отказались обсуждать его с позиций национализма, стремясь вернуться к состоянию турецко-курдских отношений, характерных для докемалистского периода истории Османской империи, когда Курдистан имел особый статус. Подчеркивался тезис об «общей родине для турок и курдов» на основе религиозного единства, т.е. суннитского ислама. При этом Эрдоган намекал, что в дальнейшем возможно обсуждение создания федеративной структуры. Вместе с тем в своем послании (март 2013 г.) Оджалан заявил, что прекращение вооруженной конфронтации курдских бойцов с турецкой армией и согласие на конституционные гарантии прав курдов означает перевод демократической борьбы на политический уровень.

Объявление перемирия стало главным и долгожданным результатом переговоров и консультаций между правительством Турции и Оджаланом. Часть националистически настроенных курдских интеллектуалов рассматривают его позицию как «пораженческий шаг» и ждут от правительства встречных шагов: права получения курдами образования на родном языке, всеобщей амнистии для партизан, признания курдской идентичности Конституцией и в перспективе – предоставления большей автономии местным муниципальным образованиям. Замирение Турецкого Курдистана, являющегося воротами на Кавказ и Среднюю Азию, способствует укреплению турецких позиций в районах, граничащих с Арменией и Иранским Курдистаном, имеющим общую границу с Азербайджаном.

Достигнутые договоренности сглаживают остроту создания национально-территориальной автономии в Турецком Курдистане и вовсе отодвигают вопрос о формировании курдского государства. Очевидно, что в нем не заинтересованы ни Турция (как и другие региональные державы), ни Соединенные Штаты, всегда охотно способствовавшие неизменности курдского вопроса, используя который, им удавалось поддерживать необходимый для них баланс сил в регионе.

Между тем идея независимого Курдистана живет как в среде простых курдов, так и интеллектуалов и местных элит и не только Турецкого, но и соседнего Иракского Курдистана. Не случайно турецкое руководство обеспокоено усилением политической роли и влияния Барзани в этническом Курдистане. Несмотря на идеологические и прочие расхождения, с ним считается, например, руководитель РПК Мурат Карайылан. Турецкие курды в лице РПК и руководство Курдистанского региона Ирака поддерживают усилия сирийских курдов в борьбе за свои национальные права в новой Сирии, с одной стороны, а с другой – преследуют цель осуществления и собственных интересов. Не имеющий выхода к морю, Курдистанский регион Ирака нуждается в нем, и решение этого вопроса может состояться с помощью курдов Сирии. В то же время экономические и торговые отношения с Курдистанским регионом, в частности заключение соглашений по нефти и газу в обход Багдада, подкрепляются заявлениями турецкого руководства о важности единства Ирака.

Таким образом, политическое размежевание характерно для каждого курдского ареала в Западной Азии, являющихся зонами локальных конфликтов. Хотя окончательное решение курдского вопроса связано с проблемой создания государства, ее реализация осложняется отсутствием консолидированного общекурдского национально-демократического движения. Курды представляют светское и прозападное движение в Ираке, левосоциалистическое – в Турции, коалиционное в Сирии (при доминировании прозападной ориентации). Однако идеологические расхождения не играют столь уж существенной роли для решения общей цели.

Разобщенность действий, отсутствие единой политической платформы и общенационального лидера делают уязвимым курдское движение за самоопределение в форме государства. Это способствует втягиванию курдов как в турецко-иранское региональное соперничество, так и в перспективные планы США и Израиля в отношении Сирии, Ирана, кавказских республик, Центральной Азии и России.

Вместе с тем мощным фактором, консолидирующим курдов Сирии, Ирака и Турции (а также Ирана), являются их антиисламистские позиции. Масуд Барзани направил усилия на развитие интеграционного национализма, солидаризуясь и поддерживая курдов Сирии и Турции. Курдское движение является секулярным, и оно более прогрессивно и либерально, чем активизировавшиеся в регионе ретроградные силы. Просматриваются также тенденции политического объединения действующих разрозненно, но ставящих сходные цели иранских курдов. Они выступают против режима ИРИ и требуют автономного статуса Иранского Курдистана. Выборы в Иране нового президента Хасана Роухами, известного своими умеренными взглядами, вселяет надежду на начало переговорного процесса с оппозицией иранских курдов, состоящей из конгломерата политических партий, авангардом которых выступает Демократическая партия Иранского Курдистана.

Вероятность расширения войны в Сирии, обострение социально-политической напряженности в Турции и Ираке могут усилить значимость курдского фактора. В обмен на обещания Запада поддержать провозглашение независимости Иракского Курдистана его территория может быть использована в качестве плацдарма военных операций и подрывной деятельности против сохраняющего власть режима Башара Асада в Сирии. Это может активизировать борьбу за лидерство между двумя направлениями курдского национального движения и вызвать конфликт между иракскими и сирийскими курдами. В то же время эскалация региональной конфликтности, напротив, способна консолидировать силы национально-демократического движения этнического Курдистана под лозунгом борьбы за свои права и самоуправление курдских ареалов Турции, Ирака, Сирии и Ирана. Направление развития политического процесса в этническом Курдистане полностью зависит от исхода разрешения сирийского кризиса.

О.И. Жигалина – доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института востоковедения РАН, заведующая сектором курдоведения и региональных проблем, Центра изучения стран Ближнего и Среднего Востока, автор шести книг по новой и новейшей истории курдов и Курдистана.

Турция. Сирия. Ирак > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 29 июня 2013 > № 885379 Ольга Жигалина

«В исламе не существует понятия секуляризации»

Махатхир бин Мохамад на протяжении 22 лет (1981–2003) был премьер-министром Малайзии, превратив ее в бурно развивающееся государство, одного из экономических лидеров Азии.

Известен как автор собственной модели развития, которая отвергает неолиберальные принципы, страстный критик западной экономической политики и идеолог самоопределения мусульманского мира.

В.В. Наумкин – член-корреспондент РАН, профессор, доктор исторических наук, директор Института востоковедения РАН, член Группы высокого уровня и посол доброй воли Альянса цивилизаций.

Резюме: Запад думает, что, рассуждая о правах человека, может вмешиваться во внутренние дела других стран. Но эти проблемы – их собственное изобретение, представляющее собой не существовавшие ранее ценности. И до настоящего времени они не имели нынешней значимости и весомости.

Виталий Наумкин недавно взял обширное интервью у доктора Махатхира, отрывок из которого мы публикуем. Полный текст беседы издан Институтом востоковедения РАН.

Виталий Наумкин: – Еще совсем недавно казалось, что основная траектория развития современного международного сообщества – обеспечение всеобщего процветания и мира. Однако мир захлестнула волна различного рода конфликтов, в том числе этнополитических с применением насилия. Все новые государства стремятся приобрести ядерное оружие, не удалось добиться решающих успехов в борьбе с бедностью, огромные массы людей не имеют доступа даже к чистой воде, капитализм и в особенности его финансовые институты вступили в период острого кризиса, усугубились экологические проблемы. Что же было сделано не так?

Махатхир бин Мохамад: – Когда холодная война закончилась, мы ожидали, что победитель установит такой мировой порядок, который будет основываться на принципе мира, безопасности и демократических формах правления. К сожалению, обнаружилось, что победитель все равно нуждается в противнике, ему нужен враг для того, чтобы поддерживать свой военный потенциал, так как существует опасение, что кто-то другой может занять место противоборствующей стороны в рамках нового витка холодной войны. И на сей раз в качестве такого «кого-то другого» были избраны мусульмане. Конечно, мусульмане многочисленны, но все же они очень слабы и слишком разрозненны. Тем не менее необходимо иметь врага для того, чтобы мобилизовать людские массы и совершать определенные действия.

ВН: – Исламский мир становится все более влиятельной силой в мировой политике…

МБМ: – Мусульмане сами по себе чрезвычайно дезорганизованы. Исламский мир подразделяется приблизительно на 60 государств, которые постоянно наступают друг другу на «любимые мозоли». Некоторые из них придерживаются проамериканских взглядов, а некоторые антиамериканских. Тем не менее Израиль всякий раз находит способ воспользоваться противоречиями между мусульманами, а в особенности между арабами, и ослабить их единство.

Мусульман еще отличает то, что они крайне слабы в военном отношении – сейчас ведь уже не существует Османской империи. Они пользуются технологиями, заимствованными у других, а это делает их еще более уязвимыми, несмотря на внушительное численное превосходство. Те страны, которые подверглись оккупации, почти все без исключения – исламские государства. Мусульманские общины испытывают притеснение. Например, в республике Мьянма. Во многих странах, где мусульманское население составляет этническое меньшинство, оно подвергается дискриминации. И ничего не может с этим поделать, потому что слишком слабо и разобщено. Даже если мы возьмем палестинское движение, то увидим, что есть исламские страны, которые оказывают поддержку палестинцам, однако есть даже некоторые арабские страны, которые в действительности помогают Израилю в его борьбе против палестинцев.

ВН: – Но Запад, в том числе Соединенные Штаты, в 2011–2012 гг. поддержал протестные движения в арабском мире, в результате которых во многих государствах пришли к власти исламистские партии.

МБМ: – США оказали поддержку восстаниям в арабских странах по той причине, что сочли их подходящей возможностью осуществить смену режима в этих государствах. Они бы хотели провести на ключевые посты своих кандидатов. Но лидирующие позиции в этих восстаниях удерживают преимущественно исламисты, поскольку именно они чувствуют себя притесняемыми. В тех странах, где произошли массовые восстания, сформированы исламские режимы. Они не собираются поддерживать дружеские отношения с Западом. Наоборот, хотят освободиться от его влияния. И конфликт между ними будет продолжаться отчасти из-за того, что внутри своей страны этим исламистским силам, одержавшим победу, противостоят другие силы, которые хотят иметь иную форму правления. Наряду с этим американцы будут пытаться дестабилизировать арабские страны в надежде на то, что в какой-нибудь из них появится, наконец, прозападный лидер. Но этого не произойдет в ближайшей перспективе. А если вообще и произойдет, то уж точно очень не скоро. Таким образом, взаимоотношения между мусульманами и Западом не улучшатся, поскольку мусульмане сейчас ясно осознают, что Запад создал эту проблему, Запад пытается манипулировать нами, а так как нам это совсем не нравится, то и наши отношения не могут улучшиться.

Вдобавок ко всему прочему Запад испытывает подспудный страх из-за того, что исламисты могут добиться стабилизации в своих странах, обрести силу, и тогда нанести удар по Израилю. По мнению Запада, необходимо остановить Иран, например, с помощью наложенных на него санкций, ослабить его. Дело доходит даже до прямых угроз развязывания войны, вторжения на территорию этого государства. И люди, конечно, напуганы, ибо силы союзных стран Запада способны вести военные действия, как это уже было продемонстрировано, когда они осуществили вооруженное вторжение в Ирак и Афганистан.

ВН: – В настоящее время наши арабские друзья занимаются поиском моделей, которые они смогли бы взять на вооружение. Некоторые говорят о турецкой модели, другие вспоминают Малайзию и Индонезию как примеры демократических государств, достигших экономического процветания. Существует ли такое явление, как малайзийская модель, и могут ли ею воспользоваться арабские государства?

МБМ: – Я беседовал с египтянами, встречался с другими арабскими представителями. И я говорил им: для того чтобы быть демократичными, вам надо научиться проигрывать и принимать свое поражение. Если вы участвуете в выборной кампании только для того, чтобы выиграть, никакой демократии не получится. А если победителем окажется кто-то другой, а вы захотите подорвать его силы… свергнуть его?… Вы тоже не сможете победить. Потому что в этом случае в вашей стране не будет стабильности. Поэтому готовность к потерям и поражению – очень важный компонент любой демократии. Причина того, почему демократия победила на Западе, это то, что побежденный признает свое поражение.

К примеру, Альберт Гор мог бы выиграть президентскую избирательную кампанию у Джорджа Буша, однако не выиграл и признал свое поражение. В арабских же странах мы наблюдаем перманентное желание правителей оставаться у власти до скончания века, независимо от того, победители они или проиграли на выборах. А вот в Малайзии другая модель. Мы уступили пять штатов оппозиции, но это произошло в результате честных выборов. Это очень важно для нашей демократии. В противном случае нам пришлось бы обманывать избирателей в процессе выборов.

ВН: – Одновременно с повышением своего веса в мире исламские государства переживают период ожесточения межрелигиозных противоречий, выплескивающихся порой в прямые насильственные столкновения. Вражда между суннитами и шиитами, салафитами и приверженцами суфизма и т.п. стала элементом повседневной жизни многих сообществ. Отдельные проповедники самочинно присваивают себе право выступать от имени ислама. Ситуацию делают еще более напряженной непростые отношения между мусульманским большинством и христианским меньшинством в ряде государств, например на Ближнем Востоке. Кроме того, можно видеть осложнение отношений между сторонниками религиозного государства и поборниками светской, секулярной модели, утвердившейся в ряде стран. Как можно преодолеть губительные для развития исламских государств распри? Есть ли шанс добиться торжества религиозной толерантности?

МБМ: – В Малайзии мы все толерантны. Толерантны по отношению к религии, которую исповедуют люди, а также к их этнической принадлежности. Можно было бы ожидать, что люди будут настроены агрессивно друг к другу. Однако нам удалось найти способ работать вместе, объединив наши усилия, и меньшинство согласно с тем, что, когда мы прибегаем к использованию наших полномочий, они должны подчиниться воле большинства, тогда как большинство, со своей стороны, нуждается в поддержке меньшинства и должно следить за его благосостоянием. Вследствие того, что мы смотрим на эти вещи в духе толерантности, нам удалось сохранить мир и стабильность со времени обретения независимости. Поэтому мы можем совершенствовать и развивать нашу систему, а также реализовывать демократические свободы таким образом, чтобы добиваться смены правительства без какой бы то ни было революции. Все, что для этого необходимо, – провести всенародное голосование. Такое понимание пока еще не сформировалось в новых демократических исламских государствах, потому что до этого там царили авторитарные режимы. Требуется переворот в сознании определенных людей. И этому придется еще долго учиться.

Расхождения во взглядах между мусульманами, включая салафитов, ваххабитов, суннитов, шиитов и других, основываются на вероучениях и различных толкованиях Священного писания, принятых разными религиозными учеными. Но существует один-единственный ислам. И этот единственный ислам проистекает из Корана. Если вы обратитесь к Корану, то у вас никаких проблем не возникнет, но если вы обратитесь к вашему конкретному наставнику или имаму, то убедитесь, что другой имам может быть неправ. То есть сейчас наставники отдельных сект имеют обыкновение становиться чересчур фанатичными в отношении своих собственных религиозных убеждений, полагая, что другие мусульмане недостаточно просвещенные для того, чтобы считаться истинными мусульманами, и их последователи враждуют друг с другом.

Нам повезло – все малайзийцы являются мусульманами-cуннитами, последователями имама аш-Шафии. Но теперь уже политики пытаются использовать ислам для осуждения других за то, что они якобы не являются истинными мусульманами. И это стало приводить к конфликтам даже в Малайзии. Но мы все-таки в состоянии справиться с такой проблемой, потому что понимаем, что некоторые люди просто-напросто неправильно трактуют положения нашей религии. В сообществах, где мусульмане проявляют фанатизм в отношении своих сект, всегда будут происходить столкновения, проявления враждебности на религиозной почве, что несовместимо с демократией и толерантностью.

ВН: – Многие интеллектуалы и аналитики пытаются осмыслить события так называемой арабской весны, неожиданно потрясшей порядок, существовавший десятилетиями. Одни пытаются привести корни всех протестных движений, революций, переворотов к одному знаменателю, другие подчеркивают их специфику в каждой стране. Одни считают, что они вызваны исключительно внутренними причинами, другие видят в них (во всяком случае, в части стран) роль внешних сил. Одни утверждают, что это явление исключительно регионального формата, особенно часто такие утверждения слышны в Тунисе и Египте, где народные массы выступают с призывами к равенству, уважению принципов человеческого достоинства и полномасштабному участию в политическом процессе. Другие – что в этом явлении заложены признаки, свидетельствующие о его глобальном значении. Одни говорят о «революции фейсбука», считая, что современные информационные технологии играют основную роль в мобилизации населения, другие акцентируют внимание на значении традиционных инструментов, в частности использовании мечетей и проповедей.

МБМ: – Все, что происходит, не может объясняться одной-единственной причиной. Да, люди не чувствовали себя счастливыми. В прошлом они не могли общаться между собой. А сейчас они могут общаться не только в мечетях, но и через интернет. Интернет во многом облегчил людское общение, и поймать кого-нибудь в нем очень трудно. В мечети, если вы выступаете с призывом, вас могут арестовать, и если вы начинаете произносить ваше обращение у выхода, вас тоже могут арестовать. В этой связи возможность поддерживать общение, оставаясь незамеченным, очень важна, и такая возможность сыграла важнейшую роль в упомянутых событиях.

Основной причиной арабского пробуждения было просто-напросто то, что люди чувствовали себя крайне подавленными и несчастными. У них не было ни работы, ни доходов, ни средств к существованию. Люди, получившие университетское образование, вынуждены были продавать овощи на рынке. Все эти обстоятельства являются очень распространенными причинами, которые порождают в человеке чувство неудовлетворенности, и если степень недовольства доходит до критической отметки, это может привести к взрывоопасной ситуации.

ВН: – В последнее время резко обострились противоречия между двумя типами международных акторов. Одни привержены принципу национального суверенитета государств, лежащего в основе Вестфальской системы, невмешательства в их внутренние дела, опоры на международные правовые нормы и институты. Другие противопоставляет этому концепцию «гуманитарной интервенции». Она допускает внешнее вмешательство, в том числе в рамках «ответственности за защиту». Что вы думаете по этому поводу?

МБМ: – Когда западные государства утратили свой имперский статус, они лишились права осуществлять вмешательство во внутренние дела других стран. И некоторое время они уважали наше право на суверенитет и не вмешивались в наши дела. Но потом случилось так, что они упустили определенные возможности, появившиеся в других странах. И тогда им понадобилось заполучить к ним доступ, расширить свои рынки сбыта. А проникнуть туда они могут при одном условии – если обнаружат слабые места в тех странах, которые недавно обрели независимость.

После этого они стали заострять внимание на вопросе о правах человека. Эти проблемы – их собственное изобретение, представляющее собой не существовавшие ранее ценности. И до настоящего времени они не имели нынешней значимости и весомости. А теперь Запад думает, что, рассуждая о правах человека, может вмешиваться во внутренние дела других стран. Должен все же оговориться на этот счет, ибо в отдельных случаях такое вмешательство может быть оправдано. Например, в Камбодже правительство уничтожило огромное число своих собственных граждан. Это могло бы послужить поводом для иностранной интервенции, но только на основе однозначного международного мандата, одобренного, скажем, Советом Безопасности ООН. Если любое отдельно взятое государство единолично присвоит право принятия таких решений даже под знаком помощи «угнетенному народу», то это будет противозаконно. Если это позволить, то на Земле никогда не будет мира.

ВН: – Женщины играют важную роль в современных обществах, а гендерное равенство стало универсальной ценностью. Уже никто не может открыто утверждать, что женщина в чем-то уступает мужчине или не способна добиваться такого же успеха, как мужчина, во многих сферах деятельности. Однако в отдельных государствах исламского мира существуют порядки, которые воспринимаются за их пределами как дискриминирующие женщин. Возможно, дело в инерции тех родоплеменных институтов и норм, которые существовали в этих странах до ислама?

МБМ: – Трактовка ислама разными людьми является причиной возникновения многочисленных проблем. Если обратиться к основополагающим принципам вероучения, фундаментальным основам, изложенным в Коране, вы не найдете там ни одного положения, которое предписывало бы женщинам закрывать лицо и укрывать тело под покровами бесформенной одежды или не разрешало бы женщинам участвовать в определенных видах деятельности.

Я часто задавал себе вопрос – как мы должны относиться к женщинам в Малайзии? И всякий раз я отвечал на него, помня, что мы – небольшое государство. Нам необходимо мобилизовать усилия всей страны. Если мы исключим женщин из этого числа, то вычеркнем половину нашей собственной силы. То есть мы никак не может исключить женщин. Они способны выполнять работу наравне с мужчинами там, где требуется высококвалифицированный и профессиональный труд. И это ни в коей мере не противоречит принципам, заложенным в исламе. Те, кто думают иначе, руководствуются доисламскими традициями или практикой, присущей определенной общности. Но это ничего общего не имеет с исламом.

По правде говоря, ношение вуали было изначально распространенной практикой в христианстве. Лишь позже было принято решение отказаться от требования носить вуаль. Эта христианская практика явилась предвестницей исламского хиджаба. В исламе женщины могут обнажать лицо и руки. Итак, если вы обратитесь к первоосновам исламского вероучения, то, как я полагаю, не найдете ни одного прецедента, который бы оправдывал то, что женщины могут быть в какой-то степени притесняемыми.

ВН: – Один турецкий политик недавно высказал мнение о том, что среди причин, почему европейская модель не приветствуется в мусульманском мире, ее излишняя секуляризация, проявляющаяся в государствах Евросоюза. Эта точка зрения разделяется многими мыслителями в мусульманском обществе. Со своей стороны, представители западных стран в целом полагают, что отделение религии от государства является принципиально важной составной частью демократического общества наряду с такими элементами, как власть закона, независимость судебной системы, уважение к правам меньшинств, свобода слова и т.д. До какой степени мы можем говорить об общих ценностях человечества, таких как демократия или права человека?

МБМ: – Никакой секуляризации в исламе нет, потому что, как вы знаете, ислам – это универсальный образ жизни. С одной стороны, ислам разъясняет все происходящее в нашем обществе, потому что в Коране содержится свод наставлений применительно к каждому аспекту жизни, что отличает его от Библии или Торы. Но, с другой стороны, те вещи, которые мы должны делать, полностью совместимы с демократией, и это нисколько не противоречит исламскому вероучению, ибо демократия существовала еще во времена самого раннего мусульманства.

Когда Пророк Мухаммед умер, у него не было сына, который наследовал бы ему, и верующие избрали нового халифа, Абу Бакра ас-Сиддика. Они избрали его в качестве преемника Пророка Мухаммеда, а после него было избрано еще три халифа. И только Муавия бин Аби Суфьян основал династию, но это уже не являлось частью исламского вероучения. Таким образом, демократия – неотъемлемая часть ислама, и мы должны быть честны перед собой, когда мы применяем ее. А вот надругательства над системой и нарушения ее принципов идут вразрез с исламской верой. Иначе вы не выполняете истинных демократических наставлений нашей религии.

ВН: – Сегодня много спорят о соотношении свободы слова и уважения к религиозным ценностям. Хорошо известны примеры грубого оскорбления чувств мусульман со стороны некоторых представителей западного общества. В чем тут дело? В укоренившейся в западном мире исламофобии? В хамстве и распущенности, которые прикрываются свободой слова? Но если свобода самовыражения является универсальной ценностью, заложенной в Хартии прав человека, означает ли это, что запреты на подобные выходки неприемлемы? Кстати, недовольство выражают не только мусульмане. Не так давно на демонстрацию вышли ливанские христиане, который сочли турецкий фильм «Завоевание. 1453» оскорбительным для себя. Но турецкие власти поддержали права авторов фильма на выражение своего художественного видения истории. Даже ряд турецких журналистов увидели в этом проявление двойных стандартов.

МБМ: – Не существует такого явления, как абсолютная свобода. Что бы вы ни делали, нельзя выходить за определенные рамки. Конечно, вы можете высказывать то, что хотите, и подойти к человеку, права которого вы ущемили. Но что тогда сделает этот человек? Он вступит в борьбу с вами, ударит вас, потому что вы нарушили границу дозволенного. Поэтому свобода тоже имеет ограничения. Нельзя пользоваться свободой, чтобы оскорблять людей. А если вы себя не сдерживаете, то власти окажут на вас соответствующее воздействие. Интерпретация свободы различна в разных обществах. В Европе вы можете появляться на пляже в обнаженном виде. Но это ни в коем случае не приемлемо в нашем обществе. У нас вы должны соблюдать наши правила и обычаи. Те же, кто считает, что свобода не имеет границ, видят ее в ложном свете.

Если мы начнем переходить установленные границы, в обществе наступит хаос. Люди станут совершать непозволительные вещи, начнут оскорблять других людей, сквернословить или говорить непристойности о чьих-то родственниках и т.д. Если одна группа говорит гнусности в адрес другой, используя при этом недопустимые ругательства, это может спровоцировать спонтанную реакцию, ответные действия и неизбежно приведет к дестабилизации. А обществу нужна стабильность, и власти обязаны ее поддерживать. Поэтому да, нам нужна свобода, но только до определенного предела.

ВН: – Было бы очень интересно услышать от вас несколько слов по поводу идеологии, которая была создана в вашей стране, я имею в виду рукунегару.

МБМ: – Рукунегара, по существу, является сводом ценностей, которые все мы должны разделять, будучи гражданами нашей страны. Нам безразлично, является ли это идеологией или нет и к какому виду эта идеология относится, если вообще ее можно считать таковой. Если та или иная система ценностей способна помочь Малайзии, мы принимаем ее к использованию. С одной стороны, мы взяли на вооружение несколько социалистических принципов, таких как главенствующая роль государства в торговле и пятилетние планы развития. С другой стороны, нам вполне подходит капиталистическая система торговли и инвестиций. Иными словами, мы принимаем все то, что полезно и пригодно для нас, и не отвергаем ничего, исходя из идеологических соображений. В общем и целом можно сказать, что у нас вообще нет никакой идеологии.

Махатхир бин Мохамад на протяжении 22 лет (1981–2003) был премьер-министром Малайзии, превратив ее в бурно развивающееся государство, одного из экономических лидеров Азии.

Известен как автор собственной модели развития, которая отвергает неолиберальные принципы, страстный критик западной экономической политики и идеолог самоопределения мусульманского мира.

В.В. Наумкин – член-корреспондент РАН, профессор, доктор исторических наук, директор Института востоковедения РАН, член Группы высокого уровня и посол доброй воли Альянса цивилизаций.

Малайзия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 29 июня 2013 > № 885376 Махатхир бин Мохамад

Корпорация Sony признала, что ее партнеры из Дубая перепродали несколько крупных партий ее продукции Ирану. Речь идет о медицинском оборудовании и видеоаппаратуре на общую сумму $12,8 млн.

Дубайские посредники заключили контракты с Министерством здравоохранения Ирана и ведомством, отвечающим за телевещание. Всего было проведено четыре транзакции, из которых одна оказалась убыточной, а три другие принесли прибыль не более $500 тыс.

Тем не менее, у Sony после такого признания могут возникнуть проблемы с американскими властями, которые штрафуют компании, продающие продукцию иранскому режиму в обход санкций.

Представители японской компании заявили, что последствия такого штрафа или каких-либо санкций могут нанести ей ощутимый урон. В Sony говорят, что ее менеджеры действуют в рамках закона. Они делают все, что было в их силах, но полностью контролировать процесс торговли с Ираном невозможно.

Напомним, что США и ЕС наложили на Иран ряд санкций с целью подорвать финансирование ядерной программы, которая якобы нацелена на создание атомного оружия. Пока что все старания Запада тщетны, а Тегеран по прежнему утверждает, что только медики и энергетики получат доступ к атому, и программа является абсолютно мирной.

Sony не отрицает, что в будущем может заключить новые контракты с Ираном через посредников. США могут потребовать раскрытия информации о них. Японцы настаивают, что все подобные сделки легальны.

Министерство финансов Японии в своем последнем отчете сообщило, что импорт иранской нефти в мае увеличился в два раза.

По сведениям информационного агентства "Фарс", министерство финансов Японии в четверг в своем отчете сообщило, что поставки черного золота из Ирана в мае в среднем составили 221 тысячу 535 баррелей в день, хотя в прошлом году в мае данный показатель составил лишь 99 тысяч 336 баррелей в день.

Согласно данному отчету в апреле сего года Япония ежедневно импортировала из Ирана в среднем 111 тысяч 218 баррелей нефти.

Директор Ассоциации хлопкоробов Ирана Али Мозаффари в интервью агентству ИСНА сообщил, что площадь земель, занятых под хлопком, увеличена на 10-15% и в текущем году будет произведено около 70 тыс. т очищенного хлопка, что составляет примерно половину потребностей текстильных промышленности страны.

По словам Али Мозаффари, причинами, которые побудили крестьян увеличить площади хлопковых плантаций, послужили рост мировых цен на хлопок и повышение спроса на эту продукцию внутри страны. Предполагается, что увеличение площади полей, занятых под хлопком, позволит повысить производство этой продукции на 10-15%.

В прошлом году площадь хлопковых плантаций в Иране составляла около 100 тыс. га. В текущем году этот показатель достиг 120 тыс. га. Поскольку урожайность хлопка в расчете на единицу площади останется прежней, ожидается, что с этих площадей будет получено примерно 210 тыс. т хлопка-сырца или 70 тыс. т готовой продукции.

Али Мозаффари отметил, что наиболее высокой урожайностью хлопка отличаются США и Китай. В этих странах с 1 га получают до 3,7 т хлопка. В Иране этот показатель едва достигает 2,5 т.

Потребности текстильной промышленности Ирана в хлопке составляют примерно 120 тыс. т в год, и поэтому в текущем году около 50 тыс. т названной продукции будет импортировано из-за границы.

Генеральный директор Иранской центральной железорудной компании Мохаммед Джавад Аскари во время встречи с журналистами заявил, что на комбинате компании, расположенном в районе Бафка (провинция Йезд), добывается до 8 млн. т железной руды, около 20% которой в измельченном виде поставляется на экспорт, сообщает агентство ИРНА.

По словам М.Дж.Аскари, комбинат в Бафке экспортирует свою продукцию с целью обеспечения потребностей в валюте, необходимой для зарубежных закупок.

Содержание железа в поставляемой на экспорт руде составляет около 53%, и такая руда, как правило, не используется в самом Иране. Эта руда отличается также высоким содержанием фосфора.

На данный момент основным потребителем иранской руды является Китай, и некоторое количество данной продукции поставляется также в Пакистан. В прошлом году на долю Китая пришлось более 98% экспортных поставок иранской железной руды.

М.Дж.Аскари сообщил, что предполагаемые запасы железной руды в районе Бафка оцениваются в 1,7 млрд. т.

Иранская центральная железорудная компания обеспечивает железной рудой многие отечественные металлургические предприятия, в том числе Исфаганский металлургический комбинат, металлургический комбинат «Мобараке» и Ахвазский металлургический комбинат.

По данным Геологической службы США, в 2011 году в Иране было добыто 30 млн. т железной руды, и это позволило ему занять 10-ое место среди крупнейших мировых производителей этой стратегически важной продукции.

4-ый энергоблок мощностью 305 МВт электростанции «Рамин» в Ахвазе введен в эксплуатацию после капитального ремонта, проведенного иранскими специалистами, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

Директор электростанции «Рамин» Мусави отметил, что названный энергоблок был остановлен для проведения капитального ремонта в конце ноября прошлого года и сейчас благодаря усилиям специалистов электростанции он снова введен в эксплуатацию.

Мусави подчеркнул, что еще совсем недавно для проведения капитального ремонта на электростанции «Рамин» использовались зарубежные подрядчики и теперь впервые все работы выполнены иранскими специалистами. Таким образом, на электростанции достигнут уровень самодостаточности в инженерно-технической сфере.

Электростанция «Рамин» состоит из 6-ти энергоблоков, и ее мощность составляет 1 тыс. 850 МВт. Она считается крупнейшей паровой электростанцией в Иране и играет важную роль в деле обеспечения стабильных поставок электроэнергии в энергетическую сеть страны.

Министр иностранных дел Таджикистана с одобрением отнесся к ряду предложений губернатора провинции Хорасане-Резави о развитии торгово-экономических отношений между двумя странами, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

В Мешхеде состоялась встреча между губернатором провинции Хорасане-Резави Форузаном Мехром и министром иностранных дел Таджикистана Хамрохоном Зарифи, в ходе которой ее участники подтвердили необходимость укрепления экономических и культурных связей между двумя странами и заявили о готовности сторон к дальнейшему развитию отношений.

Хамрохон Зарифи поддержал предложение губернатора провинции Хорасане-Резави об увеличении количества авиарейсов между Мешхедом и Душанбе и высказался за расширение сотрудничества в области железнодорожного транспорта и транзитных перевозок грузов. Он с одобрением отнесся к идее о разработке программы развития торгово-экономических отношений и, в частности, расширения сотрудничества в области сельского хозяйства и обеспечения иранской провинции водными ресурсами.

Форузан Мехр в свою очередь указал на уникальное в географическом отношении месторасположение провинции Хорасане-Резави и заявил, что провинция находится в точке пересечения маршрутов, связывающих Запад с Востоком и Север с Югом. Она имеет прямой выход на страны СНГ и Ближнего Востока. Все это создает самые благоприятные условия для транзитных перевозок грузов.

Форузан Мехр заявил также о готовности провинции Хорасане-Резави к тому, чтобы обеспечивать часть своих потребностей в кормах для животных и зерновых за счет ресурсов и возможностей Таджикистана.

АЭС "Бушер" в Иране три дня назад была выведена на 100% мощности, неполадок не имеет, сообщил глава Организации по атомной энергии Ирана (AEOI) Ферейдун Аббаси-Давани журналистам в пятницу в Санкт-Петербурге.

"Три дня назад АЭС "Бушер" была запущена в эксплуатацию на мощности 1000 МВт. К счастью, за последние дни мне не сообщали о том, что там есть какие-то дефекты", - сказал он.

Он также сообщил, что после того, как российская компания-генподрядчик проведет необходимые испытания, станция будет предварительно сдана в эксплуатацию.

АЭС "Бушер" в Иране несколько дней назад пущена в эксплуатацию, сообщил журналистам глава организации по ядерной энергии Ирана, глава иранской делегации на конференции МАГАТЭ и на международном форуме "АтомЭкспо-2013" Ферейдун Абасс Давани.

"АЭС "Бушер" были нужны определенные технические инспекции и проверки, и мы их провели несколько месяцев назад. Три дня назад АЭС "Бушер" была пущена в эксплуатацию на мощности в 1000 мегаватт. И, к счастью, мне пока не докладывали о каких-либо сбоях в ее работе ", — сказал он.

Иран вскоре может передать МАГАТЭ список отобранных площадок для размещения в стране новых АЭС, заявил журналистам глава Организации по ядерной энергии Ирана, глава иранской делегации на конференции МАГАТЭ и на форуме "Атомэкспо-2013" Ферейдун Аббаси-Давани.

"Мы занимаемся тем, что ищем места для того, чтобы построить дополнительные станции на территории страны. В скором будущем мы передадим соответствующую информацию и географические характеристики этих мест в распоряжение МАГАТЭ", — сказал он.

Глава иранской делегации на конференции МАГАТЭ напомнил, что Иран ранее неоднократно заявлял о планах расширения АЭС "Бушер" и отметил, что на площадке этой станции планируется возвести еще три энергоблока. Он также подчеркнул, что у Ирана было очень хорошее сотрудничество с Росатомом.

"Мы надеемся, что в будущем в сфере строительства новых реакторов мы сумеем расширить наше сотрудничество", — заявил Ферейдун Аббаси-Давани.

ГРУЗОВОЙ ПОРТ В АГИДЕЛИ НАШЕЛ ИНВЕСТОРОВ, СКОРО ВОЗОБНОВИТСЯ СТРОИТЕЛЬСТВО

В республике разморозили крупный инвестпроект - речной порт в городе Агидель. Напомним, срок его сдачи был назначен на 2011 год, а строительство оценивалось более чем в 4 млрд рублей, но в связи с недофинансированием работы были приостановлены.

В состав грузового речного порта войдут терминал темных и светлых нефтепродуктов и сухогрузный терминал с 5 причалами, грузооборот речного порта в навигацию составит более 3,5 млн тонн. Комментирует председатель Госкомитета по транспорту и дорожному хозяйству республики Ильяс Муниров: "Агидель - это последняя точка в России, куда могут заходить суда типа "река-море" до 10 000 тонн. Водный транспорт сегодня самый дешевый, поэтому мы в Агидели планируем сделать порт. Такое письмо мы направили премьер-министру РФ. На площадях, которые там есть, мы планируем организовать и производство. Сегодня вода мелеет в русле реки Белой, поэтому выход надо оставлять. Здесь будут ходить малотоннажные суда - проекты таких судов у нас есть. Из Уфы будем выходить на судах с малой осадкой, а в Агидели будем перебазироваться на суда "река-море".

Порт обеспечит выход судам в Балтийское, Черное и Каспийское моря. Пунктами назначения генеральных грузов станут порты Ирана, Турции, Греции и Италии, а также российские порты в городах Азов, Астрахань и Новороссийск. Пристань в Агидели планируется обеспечить филиалом судоремонтно-судостроительного завода, сообщил заместитель директора предприятия Альберт Давлетбаев: "Вопросом порта в Агидели занимается аппарат президента. Что касается судоремонтно-судостроительного завода, который планируется строить в Агидели, то там будет строиться филиал нашего завода. Возможно, в перспективе завод полностью перейдет туда, но пока этот вопрос открыт".

Выгодное географическое положение позволит обеспечить снижение затрат на транспортировку массовых, тяжелых и объемных грузов по территории России, а также с выходом на европейские и ближневосточные государства.

Азалия Максютова

Иракский стальной рынок: Украина возвращается в Залив

В число наиболее динамичных по приросту потребления и импорта в регионе Персидского залива выдвинулся Ирак. Начатые программы по восстановлению страны и наращиванию нефтяного экспорта гарантируют высокий спрос на конструкционный прокат и трубы в течение ближайших 10 лет.

В 2012 г. в число крупнейших в мире нетто-импортеров стальной продукции впервые вошел Ирак, закупки которого на внешних рынках, по сведениям WSA, достигли 4 млн. т. В регионе Ближнего Востока больший объем импорта – лишь у Саудовской Аравии (8 млн. т) и ОАЭ (6 млн. т).

Однако для последних характерна тенденция к снижению импорта, в то время как Ирак его быстро наращивает, на глазах превращаясь в один из наиболее привлекательных рынков ближневосточного региона. На фоне стагнации спроса в большинстве регионов мира возможности иракского рынка не остались незамеченными ни экспортерами, ни инвесторами.

Рынок

С середины 90-х до начала 2000-х годов стальное потребление в стране составляло 2-2,5 млн. т, 80-90% приходилось на арматуру. С начала операции «Иракская свобода» (2003 г.) и в последующие 5 лет внутренний рынок металлопродукции не существовал, возродившись к жизни примерно с 2008 г., когда стал набирать силу процесс восстановления экономики.

Растет и импорт, объем которого с 2008 по 2012 год утроился и достиг 2,9 млн. т. По данным WSA, за 2011 г. Ирак импортировал 2,6 млн. т: 1,9 млн. т длинномерного проката, 180 тыс. т плоского и 530 тыс. т труб.

На сегодня рынок страны сильно зависит от импорта. Крупнейшими поставщиками металлопродукции в страну являются Турция и Украина. Поставки турецкой арматуры в Ирак в минувшем году составили 1,9 млн. т.

На сегодня основным производителем арматуры в стране является построенный при поддержке турецких инвесторов мини-завод Erbil Steel Company мощностью 240 тыс. т в год, расположенный в Курдистане (север Ирака). Недавно стартовало производство квадратной заготовки на заводе Alanmaa, принадлежащем местной компании.

Доминирующее место на иракском рынке застолбили вездесущие турки, которые будут реанимировать крупнейшее в стране предприятие черной металлургии State Company for Iron and Steel Plant (SCIS). Построенный в конце 70-х гг. в 40 км от Басры и в 7 км от порта Khor Al Zubar завод мощностью 440 тыс. т длинномерной продукции в год не работает с апреля 2003 г. В феврале иракское правительство заключило контракт на $ 700 млн. с турецкой группой United Brothers Holding на реабилитацию SCIS.

На 1-м этапе (2014 г.) должны быть построены электросталеплавильный цех, МНЛЗ для литья 130-150 мм заготовки и стан мощностью 820 тыс. т для производства арматуры диаметром 8-32 мм.

Впоследствии мощность электропечи будет увеличена до 1 млн. т, будет установлен стан для выпуска секций и уголка мощностью 250 тыс. т, мощность арматурного стана расширена до 1 млн. т (до 2015 г.).

На 3-м этапе две установки для восстановления железа будут заменены на новую линию DRI мощностью 1,2 млн. т в год (2016 г.).

Существует также проект реабилитации/строительства завода AL-Sumood в Таджи, к северу от Багдада. Стоимость проекта (инвестора пока нет) оценивается в $100 млн. Предполагается построить 2 электропечи, МНЛЗ для выпуска квадрата и стан для производства 250 тыс. т сорта.

Страна имеет возможности для развития не только прокатного передела, но и сталеплавильного производства, учитывая ресурсы газа и руды, что дает преимущества для выпуска прямовосстановленного железа.

Перспективы

Огромны. В соседнем Иране потребление стали на душу населения составляет 250 кг. При аналогичном уровне в Ираке стальное потребление (население 31 млн.) составит 7-8 млн. т. Однако потенциал роста иракского рынка намного выше, учитывая, что стране будут необходимы значительные объемы строительного проката и трубной продукции.

Если сохранится стабильность для продолжения восстановления разрушенной экономики, потребление стали в Ираке за 7-8 лет может вырасти до 10 млн. т в год. Данный потенциал обусловлен необходимостью инвестиций в создание жилой, транспортной и прочей инфраструктуры, систем водоснабжения, коммуникаций и пр.

Второй необходимый фактор – деньги, и с этим также проблем быть не должно. Располагая 3-ми крупнейшими в мире запасами нефти, Ирак уже вернулся в ряды крупнейших экспортеров. В 2012 г. вывоз нефти составил 887 млн. баррелей на $94 млрд. (третий показатель в мире). К 2020 г. Ирак нарастит добычу нефти более чем в два раза, а к 2030 г. выйдет на второе место в мире по объемам ее экспорта, обойдя Россию.

В 2011-2012 гг. средний рост ВВП страны составил 11%, а валютные резервы превысили $40 млрд. На сегодня основными торговыми партнерами Ирака (товарооборот – порядка $76 млрд.) являются США, Индия, ЕС, Китай, Южная Корея и Турция. Ирак экспортирует нефть, импортируя, в свою очередь, металлы, машины, бытовую технику и продукты.

Украина в 2012 г. имела товарооборот с Ираком в 487 млн. евро, и на 90% это экспорт военной техники и металлопроката. Основной поставщик – АМКР, для которого иракский рынок остается одним из ключевых рынков сбыта в данном регионе. В 2012 г., по предварительным оценкам, АМКР отгрузил в Ирак порядка 700 тыс. т арматуры. К слову, общий объем поставок этой продукции из Украины в минувшем году практически удвоился, и достиг 1,6 млн. т.

Украина экспортирует в Ирак не только БТР, самолеты и металл, но и трубы. Растущий спрос на них подтолкнул «Интерпайп», крупнейшего украинского экспортера труб, к открытию офиса в Басре. «Интерпайп» уже участвует в тендерах, проводимых национальной компанией South Oil Company, рассчитывая получить свой кусок «иракского пирога».

Конкурентами украинцам могут стать корейская STX и индийские Jindal и Welspun, готовящие к запуску производства непосредственно в Ираке.

Георгий Карпенко