Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Рекламная трагедия
Индонезийские военные нашли место крушения российского самолета Sukhoi SuperJet-100
Михаил Кукушкин
Лайнер Sukhoi SuperJet-100, с которым российские авиационные власти связывают надежды на возврат на международные рынки авиатехники, пропал в Индонезии во время рекламного турне по странам Азии. Утром 10 мая вертолеты ВВС Индонезии обнаружили место крушения лайнера и обломки фюзеляжа, разбросанные по джунглям. Спасательные службы и авиационные эксперты доберутся до зоны катастрофы к середине дня 10 мая. Причины крушения до сих пор не ясны.
«Суперджет» с бортовым номером 97004 отправился в турне, чтобы продемонстрировать свои возможности потенциальным покупателям в шести странах Азии: Казахстане, Пакистане, Бирме, Индонезии, Лаосе и Вьетнаме. Покинув Москву 2 мая, он прибыл в индонезийскую столицу Джакарту 8 мая и успел совершить там два коротких демонстрационных полета: один в тот же день, а второй — на следующее утро. Во время третьего полета, 9 мая, самолет пропал с экранов радаров. Аварийные маяки, которые должны были сработать при ударе машины о землю или при падении в воду, не подали никаких сигналов. Поисковый вертолет, высланный индонезийскими военными, не нашел следов катастрофы. Местные власти даже объявили, что не исключают версию угона воздушного судна, не уточнив, правда, подозревают ли они в этом какую-то конкретную группу или организацию. С наступлением темноты поиск с воздуха был прекращен до следующего дня. О судьбе тех, кто находился на борту SSJ-100 во время злополучного демонстрационного полета, ничего не известно.
Основным источником информации из Индонезии вчера стали российские журналисты и известный блогер Сергей Доля, сопровождавшие «Суперджет» в рекламном турне. Как они передали, по уточненным данным индонезийских властей, на борту пропавшего самолета находились 50 человек, из них восемь россиян — экипаж и сотрудники службы продаж «Сухого». Остальные — в основном индонезийские журналисты, но также два итальянских гражданина, француз и американец. Руководство одного местного журнала сообщило, что мобильные телефоны двух его сотрудников, находившихся на борту, принимают сигнал, но трубку никто не поднимает. Больше никаких признаков существования лайнера вчера обнаружено не было. В Twitter, правда, появилась запись, автор которой утверждает, что находится на борту пропавшего лайнера и что с ним все в порядке, не считая проблем со связью. Однако информация не вызвала доверия у других пользователей соцсети, в том числе у Сергея Доли. Пресс-секретарь ОАК Ольга Каюкова передала из Джакарты официальный комментарий: «Полет выполнялся из аэропорта Халим. Предполетная подготовка была проведена в полном объеме, и технически самолет был полностью исправен. По информации из Индонезии, связь с самолетом прервалась через 20 минут после начала полета, в 14.35 по местному времени. Сейчас ведутся поисковые работы, создан оперативный штаб».
Кризисный штаб создан был также в Москве. Вечером стало известно, что глава ОАК Михаил Погосян, а также чиновники Минпромторга и сотрудники Авиационного регистра Межгосударственного авиационного комитета срочно вылетают в Индонезию, чтобы участвовать в расследовании. Индонезийские власти в течение дня высказывали разные догадки о том, где именно мог потеряться самолет: на расстоянии от 40 до 120 км от Джакарты. «Ищут в районе горы Salak. Высота 7175 футов. Это в 32 милях от аэропорта», — сообщил ночью (по времени Джакарты) блогер Сергей Доля.
Азиатское турне было первой подобной акцией с тех пор, как год назад начались поставки SSJ-100 заказчикам. Этот ближнемагистральный самолет стал первым гражданским воздушным судном, разработанным в постсоветской России «с ноля», без использования советских конструкторских заделов, зато с применением новых технологий и принципов, позаимствованных у западных коллег. С ним российский авиапром связывает надежды на восстановление своих позиций на зарубежных рынках авиатехники. Вряд ли случайно в феврале 2011 года, буквально за несколько недель до того, как первый экземпляр SSJ-100 поступил в коммерческую эксплуатацию, президентом ОАО «Объединенная авиастроительная корпорация» (ОАК), объединяющего все российское самолетостроение, был назначен Михаил Погосян — глава холдинга «Сухой», где спроектировали новый самолет.
Чрезвычайные происшествия с Sukhoi SuperJet
6 мая 2012 года самолет Sukhoi SuperJet100 при посадке в аэропорту Казани выкатился с взлетнопосадочной полосы и вернулся на нее, после чего пассажиров высадили.
16 марта 2012 года Sukhoi SuperJet100, который направлялся в Астрахань, из-за проблем с шасси был вынужден вернуться в Москву. На борту самолета, совершавшего рейс компании «Аэрофлот», находилось 65 пассажиров. Сразу после взлета командир экипажа доложил о том, что створка переднего шасси не закрылась, и принял решение о возврате в аэропорт вылета.
25 декабря 2011 года самолет SSJ95 (модификации Sukhoi SuperJet100) авиакомпании «Аэрофлот» не смог вылететь из Минска из=за неполадки с шасси. Устранить неполадку на месте не удалось, в результате было принято решение о возвращении самолета в Москву без пассажиров.
Сейчас SSJ летает в двух авиакомпаниях. Семь самолетов этого типа эксплуатирует «Аэрофлот», и еще один летает под флагом армянской авиакомпании Armavia. В портфеле заказов лежат 168 твердых контрактов на SSJ, рассказывал в феврале этого года Погосян. В числе заказчиков есть и иностранцы. В течение этого года, по словам представителей «Сухого», им планируется поставить десять «Суперджетов», в том числе четыре самолета — мексиканской авиакомпании Interjet, еще три — также мексиканской Sky Aviation, и три — лаосской Laos Central Airlines. Другие десять SSJ до конца года должны получить стартовые заказчики — «Аэрофлот» и Armavia.
Коммерческий расчет проекта SSJ построен на том, что до 2029 года ОАК сумеет продать примерно 800 таких машин. Чтобы выполнить эту задачу, компания нуждается в новых заказчиках, и азиатское турне было призвано произвести на них благоприятное впечатление. В ходе турне познакомиться с SSJ предлагали не только представителям коммерческих авиакомпаний, но и местным чиновникам, в том числе самым высокопоставленным. Так, в Астане на его борт поднялся президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. В Мьянме самолет осмотрели местные военные, выразившие намерение купить две машины для нужд вооруженных сил страны. Ранее армия Мьянмы заказала в России два близких по классу самолета Ан-148, но отказалась от контракта после того, как одна из этих машин потерпела катастрофу в ходе заводских испытаний. 5 марта 2011 года во время учебного полета в Белгородской области разбился самолет Ан-148 — один из двух заказанных в России властями Мьянмы. Российские пилоты обучали летчиков из этой страны. В катастрофе погибли все шесть членов экипажа — четверо россиян и два гражданина Мьянмы. После этого заказчик аннулировал контракт.
Сходная трагедия омрачила украинско-иранский проект по совместной сборке самолета Ан-140 в Исфахане (Иран). 23 декабря 2002 года на подлете к Исфахану врезался в гору украинский самолет этого типа, направлявшийся на торжества по поводу первого вылета иранской версии машины. Погибло 44 человека — экипаж, а также руководители украинских и российских предприятий, участвовавших в проекте. Хотя сама по себе эта катастрофа не остановила сотрудничество, по разным причинам проект выпуска Ан-140 в Исфахане так и не набрал намеченный темп, ограничившись сборкой всего нескольких машин.
«Кадима» пришла к Нетаньяху
В Израиле появилась крупнейшая коалиция в истории
Мария Гришина
Некогда оппозиционная партия «Кадима» присоединилась к правящей коалиции. Теперь в ней 94 члена кнессета (всего в израильском парламенте 120 человек). Это самая многочисленная коалиция за всю 64-летнюю историю существования Израиля. Создание широкой коалиции в кнессете фактически развязывает Биньямину Нетаньяху руки по любому вопросу.
«Как только у нас появилась возможность создания самой большой правительственной коалиции, мы пошли на это и в результате конструктивных переговоров договорились о создании правительства национального единства», — отметил Нетаньяху. Досрочных выборов Израиль избежал чудом. Законопроект о проведении парламентских выборов 4 сентября уже прошел первое чтение в кнессете, когда лидер «Кадимы» Шауль Мофаз объявил о присоединении к коалиции. «Я с самого начала не хотел досрочных выборов, не хотел лишней траты денег и потери времени», — заявил 8 мая израильский премьер Биньямин Нетаньяху, отметив, что пойти на досрочные выборы он решил из-за «политического вымогательства».
Глава «Кадимы» Шауль Мофаз в результате присоединения к коалиции стал замглавы правительства и займет должность министра без портфеля. «Кадима» — самая многочисленная партия в кнессете (28 человек) и в результате такого союза могла бы рассчитывать на большее, чем один министерский портфель, тем не менее члены некогда оппозиционной партии поддержали решение Мофаза. «Союз между «Кадимой» и «Ликудом» должен был быть заключен еще несколько лет назад, сразу после выборов», — заявила в беседе с «МН» член партии «Кадима» Марина Солодкина. По мнению нашего собеседника, создание такой коалиции станет гарантом стабильности для страны еще на полтора года. Осенью 2013 года в еврейском государстве должны пройти парламентские выборы.
«Присоединение к коалиции говорит о том, что члены «Кадимы» смирились с поражением и отказались от идеи быть сильной и независимой центристской партией, — говорит политический обозреватель ведущей израильской газеты «Гаарец» Алуф Бен. — Теперь Нетаньяху, если захочет, сможет пойти налево, передумает — пойдет направо».
«Кадиму» в 2005 году создал легендарный израильский премьер Ариэль Шарон, выйдя при этом из партии «Ликуд». Вместе с Шароном к «Кадиме» присоединилась часть политиков «Ликуда», а также некоторые члены левой израильской партии «Авода». За шесть с половиной лет партия сменила четырех лидеров, была замешана в коррупционных скандалах, находилась у власти и в оппозиции. Согласно социологическим опросам, на следующих выборах «Кадима» сможет рассчитывать не более чем на десять мандатов в кнессете. Возможное слияние с «Ликудом» и возвращение в родные пенаты — это лучший выход для членов партии, желающих продлить свою политическую карьеру.
«Последний, у кого была столь широкая коалиция, был Чаушеску», — заявил лидер партии «Еш атид» («Есть будущее»), бывший телевизионный журналист Яир Лапид. Согласно соцопросам, если бы парламентские выборы состоялись в сентябре, его партия могла бы рассчитывать на 12 мест в кнессете. «Это политика занятых кресел, а не политика принципов», —говорит Лапид. Ему вторит бывший лидер «Кадимы», в марте проигравшая на праймериз в этой партии Ципи Ливни. «Настоящая политика все равно победит», — уверяет она. Однако простые израильтяне уже переключили свое внимание с несостоявшихся выборов на такие проблемы, как рост цен на продукты и необходимость запасаться противогазами на случай возможной атаки на Иран.
Заместитель министра дорог и городского строительства, генеральный директор Иранской компании по строительству и развитию транспортной инфраструктуры Мохаммед Садеки в интервью агентству ИСНА сообщил, что в настоящее время общая протяженность иранских железных дорог составляет около 10 тыс. км и ведется строительство новых железных дорог примерно такой же протяженности.
Мохаммед Садеки подчеркнул, что имеющиеся в стране железные дороги эксплуатируются без каких-либо проблем.
В текущем году должно завершиться строительство примерно 500 км новых железных дорог.
Коснувшись вопроса о железных дорогах, которые должны связать Ирана с соседними странами и с международной железнодорожной сетью, Мохаммед Садеки сказал, что в текущем году начнется движение поездов по железной дороге Горган – Инче-Барун протяженностью около 80 км, которая свяжет Иран с Туркменистаном и далее с Казахстаном, и, кроме того, должно завершиться строительство железной дороги Хаф – Герат протяженностью 88 км, которая свяжет Иран с Афганистаном.
В текущем году, который провозглашен в Иране годом национального производства и поддержки иранского труда и капитала, автопромышленная группа (АГ) «Иран ходроу» произведет 820 тыс. автомобилей, что на 6% больше по сравнению с прошлым годом, сообщает агентство ИРНА.
Заместитель генерального директора АГ «Иран ходроу» Хосейн Таджари заявил, что в настоящее время АГ «Иран ходроу» ежесуточно производит и поставляет на рынок 2,5 тыс. автомобилей разных моделей и с началом серийного производства автомобиля «Ранна» этот показатель вырастет до 3 тыс. единиц.
Хосейн Таджари отметил, что в АГ «Иран ходроу» повышается уровень самодостаточности в области производства автомобильных комплектующих и это позволяет не испытывать обеспокоенности по поводу обеспечения автомобилей запчастями.
Заместитель генерального директора АГ «Иран ходроу» сообщил, что с начала текущего года (с 21 марта 2012 г.) в АГ «Иран ходроу» произведено 9 тыс. 909 автомобилей «Пежо 206» и «Пежо 207», 7 тыс. 971 автомобиль «Пежо Парс», 4 тыс. 896 пикапов «Пейкан Бардо», 4 тыс. 47 автомобилей «Тондар 90», 487 автомобилей «Судзуки» и 14 автомобилей «Ранна». Кроме того, за указанный период произведено 442 коммерческих автомобиля.
Заместитель министра сельскохозяйственного джихада, глава Организации лесов, пастбищ и водных ресурсов Али Реза Оранги на заседании Штаба по развитию сельскохозяйственной отрасли в провинции Илам заявил, что на развитие сельского хозяйства страны выделено 150 трлн. риалов (более 12 млрд. долларов), сообщает агентство ИРНА.
По словам А.Р.Оранги, независимость и сила страны во многом зависит от уровня развития национального производства и от поддержки, которую получают отечественные производители и инвесторы.
А.Р.Оранги подчеркнул, что различные сельскохозяйственные отрасли страны располагают квалифицированной рабочей силой и во многом уникальными возможностями, использование которых окажет непосредственное воздействие на развитие иранской экономики.
Указав на программу перспективного развития страны, рассчитанную на 20-летний период (2005-2025 гг.), А.Р.Оранги отметил, что на реализацию программы должны быть направлены все силы, и благодаря использованию квалифицированной рабочей силы и накопленных знаний, а также самоотверженному труду в стране будут созданы самые благоприятные условия для достижения уровня самодостаточности и широкого экспорта.
В соответствии с новыми соглашениями, с будущего года в Иране при сотрудничестве с китайскими специалистами начнется производство ста троллейбусов (электроавтобусов), предназначенных для использования в крупных городах, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».
Названное соглашение было подписано с китайскими компаниями в ходе визита в Китай вице-президента Ирана, главы Организации по защите окружающей среды Мохаммади-заде.
Заместитель министра внутренних дел, глава Организации по делам муниципалитетов Ирана Хамид Реза Аршадманеш в интервью корреспонденту Телерадиовещательной компании Ирана в Пекине сообщил, что троллейбусы не нуждаются в ископаемых видах топлива и не загрязняют окружающий воздух.
Х.Р.Аршадманеш отметил, что китайская сторона заявила о своей готовности передать на иранские предприятия, занимающиеся производством автобусов, технологии производства троллейбусов.
Кроме того, в соответствии с подписанным соглашением, иранские заводы получат возможность при сотрудничестве с китайскими компаниями ежегодно производить и передавать муниципалитетам до 2 тыс. обычных автобусов и до 1 тыс. скоростных BRT-автобусов (Bus rapid transit).
В результате проведенных исследований оказалось, что месторождение «Сардар Джангал», которое ранее называлось газовым, располагает значительными запасами нефти, сообщает агентство ИСНА.
В декабре прошлого года министр нефти Ростам Касеми объявил об обнаружении в водах Каспийского моря крупного газового месторождения. Спустя какое-то время в ряде соседних стран было выражено сомнение по этому поводу, однако сегодня руководители министерства нефти снова подтвердили наличие очень больших запасов углеводородов в иранских территориальных водах, причем было подчеркнуто, что на месторождении «Сардар Джангал» сосредоточены большие запасы нефти.
Как сообщил агентству ИСНА генеральный директор иранской нефтяной компании «Хазар» Али Осули, в период тестирования месторождения «Сардар Джангал» в течение нескольких дней в факеле на буровой платформе «Амир Кабир» горел природный газ, а спустя какое-то время вместо газа стала гореть нефть, и сегодня в факеле платформы продолжается горение именно сырой нефти.
По словам Али Осули, это свидетельствует о том, что месторождение «Сардар Джангал» является нефтяным.
Али Осули отметил, что на данный момент точные запасы нефти на месторождении не определены. В течение одного-двух ближайших дней министр нефти представит более подробную информацию о разведанных запасах нефти в водах Каспийского моря.
Генеральный директор Региональной электроэнергетической компании провинции Хузестан Масуд Моаянпур заявил, что правительство выделило 5 трлн. риалов (примерно 410 млн. долларов) на строительство 7-го и 8-го энергоблоков тепловой электростанции (ТЭС) «Рамин», расположенной в 25 км к северо-востоку от Ахваза, административного центра провинции Хузестан, сообщает агентство ИРНА.
Масуд Моаянпур отметил, что ТЭС «Рамин» – это крупнейшая в Иране тепловая электростанция и строительство ее 7-го и 8-го энергоблоков повысит ее производственную мощность примерно на 660 МВт.
На данный момент производственная мощность ТЭС «Рамин» составляет 1 тыс. 850 МВт электроэнергии. На 7-ом и 8-ом блоках будет производиться по 330 МВт, и, таким образом, производственная мощность электростанции со строительством этих энергоблоков достигнет 2 тыс. 510 МВт.
По словам Масуда Моаянпура, подрядчик будет строить новые энергоблоки на условиях BOT.
Сроки ввода в эксплуатацию 7-го и 8-го энергоблоков Масуд Моаянпур не назвал.
ТЭС «Рамин» представляет собой сердце электроэнергетической отрасли провинции Хузестан, и ввод в эксплуатацию 7-го и 8-го энергоблоков обеспечит надежное и бесперебойное энергоснабжение в провинции.
Названная ТЭС находится на 25 км автотрассы Ахваз – Масджеде-Солейман вблизи реки Карун к северо-востоку от Ахваза.
Согласно прогнозу Центрального банка Ирана (CBI), расходы иранцев на продукты питания увеличатся с 50 до 165 процентов в год. Цены на продукты питания уже выросли на целых 50 процентов, что говорит о галопирующей инфляции в стране. Цены повысились почти на все продукты - молоко, баранину, говядину, бобовые, овощи и фрукты. Цены на мясо выросли на 45 процентов, свежие овощи - на 156 процентов, чай - 33 процентов, растительное масло, сахар и сахарный песок - на 42 процентов, бобовые - на 50 процентов и молочные продукты - на 51 процент.
Иран уже взял под контроль запасы сельхозпродуктов. Так, первого мая правительство Ирана выделило 2 миллиарда долларов для обеспечения страны жизненно необходимыми сельхозпродуктами, которые практически не производятся на территории страны Персидского залива, пишет в своей статье эксперт аналитического центра АМИ Trend Лейла Абдуллаева.
В список жизненно важных продуктов питания Ирана в основном входят такие сельхозпродукты как рис, растительное масло, сахар, красное мясо, куриное мясо и кукуруза. Всего иранское правительство на импорт и хранение 20 видов основных продовольственных товаров выделило от 22 до 24 миллиардов долларов.
Продовольственная безопасность каждой страны зависит от того, насколько она сама себя может обеспечить необходимым количеством пищи, основным показателем которого является объем запаса зерна, сохраняющийся в государстве до уборки следующего урожая. Согласно Международной организации по аграрным вопросам и продовольствию (ФАО), безопасным считается так называемый переходящий запас зерна на 60 суток (около 20 процентов потребляемого зерна в стране в течение года). Учитывая это, Иран также закупил 1,2 миллион тонн пшеницы. Страна закупила 800 тысяч тонн пшеницы, в том числе, 500 тысяч тонн в России и 300 тысяч тонн в Австралии. А частные импортеры Ирана закупили около 200 тысяч тонн бразильской и 200 тысяч тонн немецкой пшеницы. Все зерно закуплено с немедленной поставкой.
Серьезной покупкой Ирана за последние месяцы после введения санкций США и Европейского союза является покупка у Индии 60 тысяч тонн сахара. Ранее Иран уже импортировал из Индии рис. Также из Индии Иран активизировал закупки соевого шрота и приобрел этого продукта в объеме 275 тысяч тонн. Индия уже отгрузила приблизительно 175 - 200 тысяч тонн. Поставка шрота в Иран намечена на период с апреля по июнь.
При этом все сделки проведены по рекордно высоким ценам. Иран вместе с некоторыми международными торговыми компаниями прорабатывает схемы оплаты поставок зерна золотом, а также по бартеру нефтью. Так, Иран сейчас намерен получить 200-400 тысяч тонн пшеницы в обмен за нефть. Также расчеты в обмен за нефть будут производиться поставками пальмового масла, риса, кукурузы и индийского чая.
Причиной подобных действий является борьба с западными санкциями, которые ограничили возможности страны закупать продовольствие из других источников.
Из-за санкций у частных иранских мельниц возникают проблемы с платежами, из-за чего срываются поставки зерна.
США продолжает призывать все страны, включая страны Центральной Азии поддержать санкции в отношении Ирана. Своими санкциями США и Европейский союз намерены заставить Тегеран отказаться от программы по разработке ядерного оружия.
Также Иран начал принимать оплату за поставленную в КНР нефть китайскими юанями. Такое заявление сделал посол Ирана в Объединенных Арабских Эмиратах (ОАЭ) Мохаммед Реза Фаяз, передает Reuters. По его словам, Тегеран намерен использовать юани для отплата импорта китайских товаров и услуг.
Напоминаем, что правительство Ирана выделило $2 млрд. для обеспечения продовольственными запасами. Иранские власти подписали приказ, в котором говорится о том, что пришла пора запасаться жизненно необходимыми сельхозпродуктами, которые практически не производятся на территории страны Персидского залива. В список жизненно важных продуктов питания Ирана в основном входят такие сельхозпродукты как рис, растительное масло, сахар, красное мясо, куриное мясо и кукуруза.
Как сообщало ранее ИА Казах-Зерно, Пакистан на прошлой неделе принял решение экспортировать 1 млн. тонн пшеницы на бартерной основе в Иран, взамен Тегеран поставит мочевину, что позволит стране обеспечить себя в удобрениях в текущем сезоне. Первая партия пшеницы может быть доставлена в течение текущего месяца.
Также на этой неделе, государственное зерновое агентство Ирана (GTC) закупило порядка 60 000 тонн австралийской пшеницы, продолжая пополнять запасы после пика закупок в последние месяцы.
Для справки. По данным МСХ Ирана, если во всем мире на душу населения производится в среднем 85 кг сельскохозяйственной продукции, то в Иране этот показатель составляет около 200 кг. Иран занимает с первого по седьмое места в мире по производству сельхозпродукции 14 наименований, а в области производства садоводческой продукции ему принадлежит восьмое место в мире.
Исполняющий обязанности главы МИД РФ Сергей Лавров отправляется в Китай для подготовки предстоящего государственного визита в КНР президента России Владимира Путина, а также для участия в заседании совета министров иностранных дел стран-членов ШОС в Пекине.
В ходе поездки, которая продлится с 10 по 11 мая, Сергей Лавров посетит мемориальный комплекс в городе Люйшунь (Порт-Артур), где после реконструкции будет открыт Музей истории освобождения Северо-Востока Китая Советской армией, и проведет в Пекине переговоры с министром иностранных дел КНР Ян Цзечи и заместителем Председателя КНР Си Цзиньпином.
Переговоры в Пекине
Помимо обстоятельного обсуждения вопросов подготовки и проведения визита президента России в КНР, в ходе переговоров планируется рассмотреть график важных двусторонних контактов. В том числе, официального визита в Россию Премьера Госсовета КНР Вэнь Цзябао осенью, а также ряда отдельных встреч глав государств "на полях" различных международных форумов, прежде всего, саммита АТЭС во Владивостоке, который состоится в сентябре.
Сергей Ларов и Ян Цзечи проведут углубленный обмен мнениями по широкому кругу актуальных глобальных и региональных проблем. Министры обсудят обстановку в регионе Ближнего Востока и Северной Африки, в том числе в Сирии, продолжат диалог по всему спектру вопросов, связанных с иранской ядерной программой и с ситуацией на Корейском полуострове. Россия и Китай придерживаются сходных подходов по большинству международных проблем и намерены тесным образом координировать позиции. Отдельное внимание планируется уделить Азиатско-Тихоокеанскому региону, разворачивающимся здесь процессам интеграции, в том числе в рамках АТЭС, формированию новой региональной архитектуры безопасности, а также проблемам, влияющим на обстановку в этой части планеты.
В последние годы диалог между Россией и КНР укрепляется. В 2012 году главы двух государств встречались "на полях" саммита БРИКС в Нью-Дели, состоялись визиты заместителей председателя Правительства РФ Владислава Суркова и Дмитрия Рогозина в Китай, а также первого вице-премьера Госсовета КНР Ли Кэцяна в Россию. В апреле были проведены первые российско-китайские военно-морские учения. Стартовал новый культурно-гуманитарный проект - Год российского туризма в Китае. В рамках межпарламентских обменов предстоят также визиты в Китай председателей Совета Федерации и Государственной Думы.
Стратегическая дружба
Экономические связи остаются важнейшей составляющей отношений Москвы и Пекина. По данным посольства РФ в Китае, в 2011 году товарооборот России с КНР увеличился более чем на 40%, составив 80 млрд. долларов. На первые три месяца 2012 года товарооборот уже составил 21,5 миллиарда долларов. Несмотря на это объем взаимных инвестиций пока далек от желаемого. Совокупный объем китайских прямых (нефинансовых) инвестиций в Россию в прошлом году составил 3,09 миллиарда долларов. Российские же инвестиции в Китай невелики - порядка 787 миллионов долларов.
Основным продуктом российского экспорта являются энергоресурсы. Россия является одним из крупнейших поставщиков сырой нефти в Китай, занимая 4-е место после Саудовской Аравии, Анголы и Ирана. В целом, энергодиалог наших стран развивается достаточно динамично. С 2011 года осуществляются коммерческие поставки в Китай российской нефти в объеме 15 миллионов тонн в год по ветке нефтепровода Восточная Сибирь - Тихий океан. Контракт рассчитан на 20 лет. Ведутся интенсивные переговоры по проектам трубопроводных поставок российского природного газа в Китай. В Тяньцзине "Роснефть" и Китайская национальная нефтегазовая корпорация в рамках совместного предприятия "Восток-нефтехимия" начали строительство нефтеперерабатывающего завода мощностью 13 миллионов тонн в год. Общий объем инвестиций в этот проект оценивается в 4,5 миллиарда долларов.
Благоприятные перспективы для наращивания двустороннего сотрудничества и в области электроэнергетики. В марте 2012 года Москва и Пекин подписали долгосрочный контракт между ОАО "Восточная энергетическая компания" и Государственной электросетевой корпорацией Китая о поставках электроэнергии из России в Китай на 25 лет.
Страны тесно сотрудничают в области мирного атома. В частности, в 2011 году был запущен в эксплуатацию Китайский экспериментальный реактор на быстрых нейтронах, спроектированный российскими специалистами и построенный при их непосредственном участии с использованием российского ключевого оборудования. Это позволило Китаю наряду с Россией и Японией войти в тройку государств мира, где действуют подобные реакторы 4-го поколения.
Успехи есть и в банковской сфере. В ноябре 2010 года на биржах двух стран открылись рублево-юаневые торги, по результатам которых устанавливается рыночный обменный курс национальных валют России и КНР. Таким образом, сегодня российские и китайские предприниматели могут рассчитываться напрямую рублями или юанями, не переводя их в доллары, что позволяет избежать курсовых рисков и упрощает процедуру торговли. Как ожидается, переводы в национальных валютах в будущем смогут осуществлять и физические лица.
Москва и Пекин также развивают многочисленные проекты в сферах транспорта, связи, авиастроения, космоса, в научно- и военно-технической областях. Особое внимание уделяется вопросам приграничного сотрудничества. Есть перспективы взаимодействия в сфере нанотехнологий, деревообработки и сельского хозяйства.
200 мероприятий для туристов
Одним из наиболее интересных событий 2012 года для Москвы и Пекина станет Год российского туризма в Китае, открытие которого состоялось в марте. Россия пока находится лишь на 11-м месте среди наиболее посещаемых гражданами Китая стран. В прошлом году в РФ приехало 235 тысяч китайских туристов. В тоже время для россиян Китай является одним из самых приоритетных направлений зарубежных поездок. В 2011 году Китай занял второе место среди основных направлений выезда россиян, Поднебесную посетило свыше 2,4 миллиона граждан РФ.
По планам РФ и КНР в рамках туристического Года будет проведено более 200 различных мероприятий. В том числе, в июне на площадке Харбинской торгово-экономической ярмарки будет организована масштабная российская экспозиция, полностью посвященная туристическим возможностям РФ, а в сентябре в России состоится Российско-Китайский форум по развитию приграничного туризма. Уже стартовала серия региональных презентаций и презентаций отдельных туристических направлений, планируются также конкурсы на знание России. Закрытие Года российского туризма состоится в ноябре в Шанхае.
Главы МИД ШОС обсудят ситуацию в Сирии
По завершении переговоров с руководством КНР в Пекине и.о. главы МИД РФ Сергей Лавров 11 мая примет участие в заседании совета министров иностранных дел государств-членов (СМИД) Шанхайской организации сотрудничества (ШОС).
Как ранее сообщил официальный представитель МИД РФ, ключевой темой обсуждений министров станет подготовка к июньскому саммиту организации, намеченному на 6-7 июня в Пекине.
"В соответствии с принятой практикой министрам предстоит одобрить проекты документов и решений, которые будут рассмотрены на саммите в Пекине", - заявил Лукашевич.
Дипломат подчеркнул, что речь, прежде всего, идет о проекте итоговой Декларации государств-членов ШОС, в которой будет дана "оценка глобальных процессов, происходящих в мире, отражены позиции государств-членов по актуальным международным и региональным проблемам".
По словам Лукашевича, главы внешнеполитических ведомств обменяются мнениями по ключевым проблемам международной и региональной повестки дня, в числе которых, прежде всего, нынешняя ситуация в Сирии, в Афганистане, вокруг Ирана и на Ближнем Востоке. Высокопоставленные дипломаты обсудят и необходимость ускорения работы по формированию юридических, финансовых, административных и иных условий расширения членского состава ШОС.
Министры также рассмотрят проект Основных направлений стратегии развития ШОС и новую редакцию Положения о политико-дипломатических мерах и механизмах реагирования ШОС на ситуации, ставящие под угрозу мир, безопасность и стабильность в регионе, утвержденного в июне 2009 года на саммите ШОС в Екатеринбурге.
Лукашевич отметил, что скорректированный документ поможет расширить возможности кризисного реагирования стран, так как предусматривает ряд дополнительных мер в случае ЧС, среди которых "обмен оперативными сведениями, предоставление спецтехники и спецсредств, взаимопомощь в эвакуации граждан, оказание финансово-экономической и гуманитарной помощи".
Кроме этого в Пекине будет одобрен проект Программы сотрудничества государств-членов ШОС в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом на 2013-2015 годы.
"Документ предусматривает комплекс мероприятий, направленных, в том числе, на пресечение деятельности террористических организаций, незаконного оборота оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ, предотвращение и пресечение актов насилия, координацию сотрудничества пограничных служб, продолжение практики проведения на территории государств-членов ШОС антитеррористических учений", - добавил официальный представитель МИД РФ.
ШОС создана в 2001 году. В нее входят Казахстан, Китай, Киргизия, Россия, Таджикистан и Узбекистан. Председательство в ШОС определяется между членами организации на основе ротации. С 1 августа 2011 года председательство в ШОС на один год перешло к Китаю. С 1 января 2013 года на трехлетний срок должность Генерального секретаря ШОС займет представитель России.
В начале июня в Пекине также пройдет саммит стран-участниц ШОС, по итогам которого, как ожидается, стороны примут документ об оперативном реагировании на события, угрожающие их безопасности. Поводом для этого послужили недавние события на Ближнем Востоке и Северной Африке, сообщил ранее замминистра МИД Китая Чэн Гопин.
Канада является одним из главных мировых источников незаконно изготавливаемых синтетических наркотиков, в частности МДМА (экстази) и метамфетамина, прежде всего, для использования внутри страны. В то же время экстази все чаще вывозится контрабандой в Соединенные Штаты, а также на такие расширяющиеся рынки, как Австралия, Япония и Новая Зеландия.
Основным запрещенным наркотиком, производимым в Канаде, также является каннабис. Подавляющую часть незаконно производимого каннабиса получают из растений, культивируемых в закрытом грунте, поэтому он является сильнодействующим. Значительная часть канадского каннабиса предназначается для незаконного сбыта в Соединенных Штатах. В свою очередь США являются основной транзитной зоной для контрабанды кокаина в Канаду. По данным Канадского агентства пограничной службы, другими основными странами происхождения/транзита кокаина, перехваченного на пунктах въезда в Канаду в 2010 году, были Аргентина, Доминиканская Республика, Мексика и Чили.
Основной страной происхождения героина, потребляемого в Канаде, является Афганистан, на долю которого предположительно приходится около 78% героина, потребляемого в стране. Контрабандой афганского героина в Канаду обычно занимаются индийско-канадские, иранские и пакистанские преступные организации; этот героин идет транзитом через Индию, Пакистан, Турцию и во все большей степени через Иран.
Согласно результатам обследования потребления алкоголя и наркотиков за 2010 год, проведенного Министерством здравоохранения Канады, доля жителей страны в возрасте 15 лет и старше, сообщающих о том, что они потребляли каннабис в течение жизни, сократилась с 42,4% в 2009 году до 41,5% в 2010 году.
Показатель злоупотребления наркотиками среди лиц в возрасте от 15 до 24 лет значительно выше, чем показатели для взрослого населения в возрасте 25 лет и старше: в три раза выше в отношении каннабиса (25,1% по сравнению с 7,9%) и в девять раз выше в отношении всех других наркотиков (7,9% по сравнению с 0,8%).
По оценкам Канадского центра по проблемам злоупотребления психоактивными веществами, издержки, вызванные незаконным потреблением наркотиков, для экономики Канады составляют более 8 миллиардов долларов.
В Канаде на федеральном уровне осуществляется ряд антикриминальных программ. Одна из наиболее значимых - Национальная программа борьбы с наркобизнесом, принятая в 2007 году на пятилетний срок с целью сокращения незаконного предложения наркотиков и спроса на них.
Данная программа включает в себя шесть подпрограмм:
- просвещение и профилактика;
- контроль над соблюдением действующего законодательства;
- лечение и реабилитация;
- сбор и обработка информации и проведение научных исследований;
- международное сотрудничество;
- мобилизация общественности.
Антинаркотическая программа Королевской конной полиции Канады (RCMP) включает в качестве основного направления деятельности просвещение и образование. Ее цель - предоставление несовершеннолетним, учителям, родителям объективной и своевременной информации о наркотических и психотропных средствах и их действии на организм человека.
В 2010-2011 годах этой программой, в рамках которой сотрудники Королевской канадской конной полиции преподают официальный курс учащимся школ, была охвачена почти 81 тысяча учащихся в 1895 школах.
В 2009 году в рамках Национальной стратегии борьбы с наркотиками было начато осуществление Инициативы в отношении синтетических наркотиков - первой канадской программы контроля над наркотиками, нацеленной на какой-то один класс наркотиков. Эта инициатива предусматривает принятие комплекса правоохранительных и профилактических мер, а также мер сдерживания для борьбы с незаконным изготовлением синтетических наркотиков. Другая цель этой инициативы заключается в предотвращении утечки химических веществ-прекурсоров из законных каналов распределения в Канаде.
В качестве медикаментозной помощи наркозависимым в Канаде применяется поддерживающая терапия. В конце 50-х годов XX века была впервые осуществлена заместительная терапия с использованием метадона. В настоящее время метадон выписывается лицензированными врачами и раздается в лицензированных аптеках. Рецепты, как правило, выдаются на еженедельной основе, но это на усмотрение лечащего врача общего профиля. Лекарства по рецепту выдаются в местных аптеках, участвующих в программе. В 2005 году в Канаде был одобрен к применению в качестве замещающего препарата бупренорфин.
В стране действует несколько программ низкопороговых (доступных) услуг. В провинции Британская Колумбия есть несколько программ для наиболее уязвимых групп населения.
"Шивэй" - программа для беременных и недавно родивших женщин, которые употребляют психоактивные вещества. Комплексное медицинское обслуживание и социальные услуги "Шивэй" включают в себя помощь на улицах, дроп-ин центр, дородовой уход и поддержку беременных женщин и женщин, имеющих детей в возрасте до 18 месяцев. Персонал оказывает помощь в области продовольствия и питания, получении медицинской помощи, метадоновой терапии, консультирует по вопросам контрацепции и тестированию на ВИЧ и другие передаваемые половым путем инфекции и др. До 2003 года "Шивэй" была единственной программой в Ванкувере, которая предоставляла перинатальные услуги женщинам, употребляющим наркотики. В 2003 году Женская больница Британской Колумбии расширила сферу услуг для беременных и недавно ставших матерями женщин, употребляющих психоактивные вещества, и их новорожденных, подвергшихся воздействию наркотиков, открыв "Фер Сквер" - отделение комбинированной терапии. В отделении 12 персональных палат комплексного дородового и послеродового ухода.
"Ванкуверское oбщество здоровья коренных жителей" предоставляет медицинские, социальные и консультационные услуги с акцентом на сокращение неравенства в области здравоохранения в общинах коренных жителей страны, проживающих в Центральном Истсайде (центральный район Ванкувера).
"Ванкуверское oбщество здоровья коренных жителей" предоставляет услуги коренным (и некоторым некоренным) жителям через свою клинику открытого доступа. Все услуги, предоставляемые на месте, бесплатны, в том числе первичная медицинская помощь, консультирование и лечение ВИЧ/СПИДа, тестирование инфекций, передаваемых половым путем, метадоновая терапия, консультации по алкоголю и наркотикам.
В дополнение к медицинской клинике, в "Ванкуверском общество здоровья коренных жителей" действует программа "Позитивный взгляд", оказывающая поддержку, помощь и лечение людям, живущим с ВИЧ. Программа "Позитивный взгляд" включает в себя предоставление ухода за больными, социальную работу, консультирование зависимости и услуги аутрич, юридическую помощь, продовольственные пункты и питание, а также максимальную поддерживающую медикаментозную помощь.
Согласно законодательству Канады, принудительное лечение от наркозависимости "распространяется на лиц, нарушивших закон, или лиц, которые в состоянии наркотического опьянения могут быть опасны для общественной безопасности".
Принудительное лечение по поводу героиновой наркомании составляет 3 года, причем в эту программу включено как стационарное, так и амбулаторное лечение.
В Ванкувере, где проблема инъекционного употребления наркотиков стоит особенно остро, работает единственный пункт безопасных инъекций в Северной Америке - Инсайт. Инсайт был открыт 12 сентября 2003 года и представляет собой чистое, безопасное пространство, где потребители наркотиков могут сделать инъекцию - вне улиц и под наблюдением медицинских работников.
Также Центр предоставляет места для детоксикации и временное жилье. Клиенты пункта могут пройти детоксикацию на втором этаже здания. На этаже расположены 12 комнат, у каждой есть своя ванная, а также общий зал, кухня и медицинский кабинет. Как и в других программах детоксикации, на втором этаже, в отличие от первого, употребление наркотиков запрещено, или людей исключат из программы. Клиентам, которые являются бездомными или живут в небезопасных условиях, отвели третий этаж здания, где был создан временный приют на 18 комнат.
Проекту Инсайт несколько раз угрожало закрытие. В сентябре 2010 года Верховный суд Канады вынес решение по вопросу о применимости закона о контролируемых лекарственных средствах и психо-активных веществах к работающему под наблюдением инъекционному кабинету в Ванкувере. В этом решении указанный кабинет получил разрешение на продолжение работы на основании исключения из применения закона, одобренного предыдущим правительством в "медицинских или научных целях". Суд отменил решение правительства об отказе в продлении срока действия исключения в отношении этого кабинета, что позволило ему продолжить работу.
Закон о контролируемых препаратах и веществах (1996) содержит два общих состава преступления - владение контролируемыми веществами (Перечни I, II и III), и приобретение веществ (Перечни I-IV). Размер назначаемого наказания за указанные преступные деяния зависит от того, в какой Перечень занесено вещество, являющееся предметом преступления, и от способа преследования - по обвинительному акту (за более тяжкие преступления) или в упрощенном порядке.
Кроме того, в качестве отягчающего вину обстоятельства и, как следствие, влекущего более строгое наказание при совершении преступления, преследуемого в порядке суммарного производства, Закон предусматривает признак повторности.
Владение наркотическими веществами, преследуемое по обвинительному акту, наказывается лишением свободы от трех до семи лет. Приобретение наркотических веществ, преследуемое по обвинительному акту, наказывается лишением свободы от полутора до семи лет. Те же преступления, преследуемые в упрощенном порядке, караются лишением свободы на срок не более 6 месяцев и/или штрафом в размере, не превышающем тысячу долларов (если преступление совершено впервые). За повторные преступления грозит один год тюремного заключения и/или штраф в размере до двух тысяч долларов.
Хотя указанный Закон и не содержит специальной нормы, устанавливающей ответственность за снабжение несовершеннолетних наркотиками или привлечение их к совершению такого рода преступлений, тем не менее, при назначении наказаний суд учитывает данные факторы. Обстоятельствами, отягчающими вину преступника, являются:
- продажа, предоставление либо передача, поставка контролируемых веществ; владение указанными веществами в вышеперечисленных целях на территории школьного двора, либо в другом публичном месте, часто посещаемом несовершеннолетними в возрасте до 18 лет;
- продажа таких веществ лицу, не достигшему 18-тилетнего возраста, а также использование в качестве сообщника несовершеннолетнего в возрасте до 18 лет в целях совершения преступления либо вовлечения последнего в совершение преступления, связанного с незаконным оборотом наркотических средств.
УК Канады также содержит специальные нормы об уголовной ответственности за преступления, направленные на облегчение употребления наркотических веществ. Предусмотрена уголовная ответственность за импорт, экспорт, производство, распространение, продажу инструментов или литературы, предназначенной для облегчения незаконного использования наркотических средств.
Президент РФ Владимир Путин принял решение не ехать 18-19 мая в американский Кэмп-Дэвид на саммит стран "большой восьмерки" (в качестве причины названа необходимость завершить формирование правительства) - вместо него Россию будет представлять премьер-министр Дмитрий Медведев. Таким образом, встреча Путина с Бараком Обамой и лидерами других крупнейших стран пройдет на месяц позже - 18-19 июня в мексиканском городе Лос Кабос на полях саммита "двадцатки".
Эксперты разошлись в оценках ситуации. Одни считают, что это решение демонстрирует понижение приоритета G8 для России, другие исключают вероятность охлаждения отношений со странами "восьмерки", в том числе с США. К тому же, мнению ряда политологов, Путин хочет держать под контролем процесс формирования структуры правительства. Другие эксперты полагают, что причина может быть более простой: "Медведеву нравится ездить на международные саммиты, а Путину - не очень". С другой стороны, не исключают они, курирование внешнеполитической сферы частично может войти в полномочия председателя правительства.
Путин сожалеет, Обама понимает
Глава российского государства сообщил о том, что не поедет в США, в телефонном разговоре с американским коллегой Бараком Обамой. Отметив "необходимость завершить формирование кабинета министров в новом российском правительстве", президент Путин, "выразил сожаление, что не сможет присутствовать на саммите". "Обама отметил, что понимает решение президента Путина и приветствовал участие в саммите премьер-министра Медведева", - говорится в сообщении Белого дома.
Путин и Обама обменялись поздравлениями с Днем Победы над фашизмом и обсудили перспективы развития российско-американских отношений и личные контакты.
Кроме того, отметили в пресс-службе Кремля, Путин и Обама затронули вопросы ядерной безопасности, а также проблемы, связанные с Афганистаном, ВТО и экономикой, и договорились продолжить "перезагрузку".
"Обама и Путин с удовлетворением отметили конкретные достижения последних трех лет и выразили намерение развивать двустороннее сотрудничество на основе взаимных стратегических интересов", - указывается в сообщении.
Президенты также вспомнили о тесных связях двух стран во время Второй мировой войны и "подчеркнули взаимное стремление к усилению американо-российского партнерства", говорится в сообщении.
Одними из главных достижений политики "перезагрузки" стали подписание нового договора по СНВ и соглашение о транзите военных грузов НАТО в Афганистан.
Путину важно быть в Москве
Президент Путин, которому премьер-министр Медведев в середине мая представит предложения по составу нового правительства, планирует провести консультации с кандидатами на посты министров, и это не позволит ему принять участие в саммите в США, сообщила пресс-секретарь главы государства Наталья Тимакова.
Путин и Медведев неоднократно заявляли, что состав правительства обновится. "И президент намерен лично встретиться с претендентами на посты министров", - объяснила Тимакова.
"В данном случае, действительно, есть техническая или технологическая проблема. Действительно, президент принимает решение о структуре и составе вновь формируемого правительства в соответствии с Конституцией России по представлению премьера", - сказал в свою очередь и.о. помощника президента Аркадий Дворкович.
"Премьер должен в течение нескольких дней после своего назначения (до 15 мая) представить свои предложения по формированию правительства, что Дмитрий Анатольевич Медведев и сделает. Но затем президенту нужно эти предложения внимательно рассмотреть, и он будет этим заниматься", - отметил Дворкович.
На вопрос, почему Путин совершает свой первый визит не за границу, а в Нижний Тагил - из-за боязни неудобных вопросов о соблюдении прав человека или из-за того, что внутренняя политика для него важнее - Дворкович ответил, что это "досужие размышления, не имеющие отношения к реальности".
"Я не думаю, что Путин боится вообще чего бы то ни было, связанного с политикой", - добавил он.
Дворкович заметил, что у президента и председателя правительства есть большой круг обязанностей, и отсюда могут возникать проблемы с графиком, "повсюду быть не удается".
При этом он добавил, что и у президента, и у премьера предвидится много поездок.
Медведев на консультациях с парламентскими фракциями перед утверждением его кандидатуры на пост премьера Госдумой заявлял, что кабинет обновится на 80%, но фамилии претендентов на министерские посты не назвал.
"Вероятно, Путин не хочет отпускать вожжи в плане формирования структуры правительства, распределения полномочий между министрами, вице-премьерами и так далее, хочет наладить управление правительством", - считает политолог Михаил Ремизов.
Тем не менее, по словам политолога Евгения Минченко, вполне вероятно, что в отсутствие Медведева кабинет министров сформирован не будет, и фамилии глав ведомств будут известны после 20 мая.
"С формированием кабинета могут затянуть и озвучить после "большой восьмерки", тем более по конституции назначение может быть до 22 мая", - пояснил эксперт.
У Медведева - и полномочия, и компетентность
Медведев полноценно представит Россию на саммите "большой восьмерки" в США, подчеркнул Дворкович.
Он не предвидит каких-либо проблем с участием в саммите "восьмерки" не президента, а премьера.
"Я думаю, что на саммите будет конструктивное, подробное рассмотрение всех вопросов, которые есть в повестке дня. Дмитрий Анатольевич с ними хорошо знаком. Он работал президентом России четыре года и всеми этими темами занимался, поэтому здесь никаких проблем не будет", - считает Дворкович.
Медведев имеет полномочия для обсуждения на саммите G8 всех тем, в том числе в рамках неформальных дискуссий, "ему делегировано это право", подтвердил и.о. помощника главы государства.
"Он будет обсуждать как полноценный участник саммита" многие вопросы, в том числе по ситуации в Сирии, Иране, Северной Корее, Европе, добавил Дворкович.
На вопрос, не нарушает ли Путин некую традицию, связанную с презентацией внешней политики РФ в ходе первого зарубежного визита нового президента, Дворкович отметил, что в последнее время было много масштабных выступлений, в рамках которых были представлены все аспекты внешней политики России.
"Еще раз делать это в рамках отдельного визита просто нет необходимости", - сказал и.о. помощника президента.
По словам Тимаковой, решение о том, что Россию на саммите будет представлять Медведев, "говорит о преемственности внешней политики РФ, а также о том, что курс на укрепление отношений с нашими партнерами будет продолжен".
"Именно в период работы Медведева на посту президента, в частности, в российско-американских отношениях отмечен существенный прогресс, и работа в этом направлении и впредь будет продолжаться", - сказала пресс-секретарь.
По мнению экспертов, такое решение не исключают вероятности того, что в полномочия председателя правительства частично может войти курирование внешнеполитической сферы.
По словам политолога Михаила Виноградова, могут быть две интерпретации. По одной из них, "Путин берет на себя ключевой вопрос - кадровые решения, а церемониальное участие составляет Медведев", по другой - "Медведев силен и получил не только посты премьера и партийного лидера, но и частично курирование внешнеполитической сферы".
С ним согласен и политолог Евгений Минченко. При этом он высказывает мнение, что "просто Медведеву нравится ездить на подобного рода международные саммиты, а Путину - не очень".
Приоритет "восьмерки"
Подобный случай - первый в практике саммитов "восьмерки". Кроме того, сама встреча лидеров G8 первоначально должна была пройти в Чикаго вместе с саммитом НАТО. Об этом администрация США объявила еще прошлым летом. Однако 6 марта Белый дом решил перенести саммит в загородную резиденцию американских президентов Кэмп-Дэвид - "чтобы обеспечить непринужденную беседу" с ближайшими партнерами.
Эксперты отмечали, что такое позднее объявление о переносе места проведения саммита столь высокого уровня достаточно необычно. Обама, отвечая на вопросы журналистов, признал, что действительно обычно встречи такого рода стараются проводить в одном месте. Однако, по его словам, саммит "восьмерки" отличается неформальностью - лидеры говорят достаточно откровенно и предпочитают находиться в более неформальной обстановке. В СМИ же появилась информация, что якобы это сделано специально для России, которая отказалась принимать участие в саммите НАТО.
"На языке международной политики это означает утверждение низкого приоритета встречи "большой восьмерки" с точки зрения Кремля", - заявил политолог Михаил Ремизов, комментируя решение Путина.
С другой стороны, отмечает политолог Виноградов, Путин, возможно, "хочет избежать какого-то четкого обозначения собственной позиции в отношениях с зарубежными партнерами на фоне высокого уровня внутриполитической неопределенности в России и до конца не сделанного выбора во внешней политике".
Политолог Минченко исключает вероятность того, что решение Путина не ездить на саммит охладит отношения между Россией и США. "Сейчас американцы удовлетворены уровнем отношений с Россией", - сказал он.
Сирия вынуждена импортировать значительные объемы зерна через Ливан в обход санкций, наложенных Западом, рассказали Reuters европейские трейдеры.
Основная масса зерна идет из черноморских регионов России и Украины. Официальный Киев в марте сообщил, что поставит в Сирию 300 тысяч тонн продовольственного зерна в рамках межправительственного соглашения. В 2010 года Сирия называлась среди стран, которые более всех в мире зависят от поставок российского зерна.
"Сирийский зерновой импорт в основном оформляется через офисы в Ливане, который выступает первичным покупателем. Затем сделка переоформляется, и груженые корабли отправляются из Ливана в Сирию", - рассказывают трейдеры. Небольшие объемы зерна оформляются дилерами в Дубае.
Прямая торговля зерном с Сирией для европейских поставщиков невозможна. "У меня на прошлой неделе от сирийских покупателей поступило заказов на 10 тысяч тонн ячменя и 10 тысяч тонн кукурузы, но я не могу торговать с Сирией, так как сотрудничающие со мной банки в Германии и Швейцарии просто не обеспечат финансирование", - объяснил один из собеседников агентства. "Регулярная торговля зерном с Сирией кончилась. Теперь это второй Иран", - жалуются трейдеры.
За год товары первой необходимости подорожали в Сирии более чем в два раза. Жители Дамаска рассказывают, что вынуждены запасаться продуктами минимум на месяц.
Подсолнечное масло в Сирию подвозит ООН, которая закупает его в Турции, рассказывают трейдеры. В марте Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН сообщила, что потребность Сирии в зерне за год выросла на 1 млн тонн из-за плохого урожая летом 2011 года.
Тем временем в Сирии продолжаются бои. По данным Reuters, семеро сирийских военнослужащих получили ранения в результате взрыва, прогремевшего между грузовым автомобилем правительственной армии и автоколонной наблюдателей ООН. Еще восемь человек пострадали. Есть ли раненые среди международных наблюдателей - не сообщается. Ожидается, что до конца мая в Сирию прибудут 300 международных наблюдателей. Сейчас их в стране около 60.
По данным ООН, с марта 2011 года в ходе сирийского кризиса погибли более 9 тысяч человек. По данным официального Дамаска, жертвами боевиков и иностранных наемников стали 2600 военнослужащих и полицейских.
Президент США Барак Обама продлил действие введенных в 2004 году санкций в отношении Сирии.
"Действия и политика сирийского режима, в том числе попытки помешать эффективно функционировать правительству Ливана, стремление к получению химического и биологического оружия, поддержка террористических организаций, продолжают представлять сбой чрезвычайную угрозу национальной безопасности, внешней политике и экономике США", - говорится в тексте распоряжения Обамы о продлении санкций.
В этом году президент включил документ абзац, в котором заявил о недопустимости насилия, чинимого сирийским режимом в отношении своих граждан, и призвал президента Сирии Башара Асада немедленно отказаться от власти. В зависимости от поведения сирийских властей США будут рассматривать вопрос о продлении или не продлении санкций в будущем, отметил американский лидер.
В период правления президента Буша сирийско-американские связи были практически заморожены. Вашингтон обвинял Дамаск в тесных связях с Ираном, в поддержке палестинского и ливанского движений сопротивления - ХАМАС и "Хезболлах", а также в том, что Сирия позволяет иностранным боевикам проникать со своей территории в соседний Ирак.
В соответствии с распоряжением от 2004 года санкции США предполагали полный запрет на военные поставки в Сирию, резкие ограничения на общую внешнюю торговлю с Сирией, запрет на посадку сирийских пассажирских самолетов в США, а также замораживание средств, принадлежавших лицам, оказывавшим содействие Сирии в укрывании представителей известных террористических организаций или в получении доступа к технологиям по производству ядерного, химического и биологического ОМУ.
Дополнение, выпущенное Белым домом в мае 2006 года, предусматривало также блокировку всех находящихся в юрисдикции США активов, принадлежащих лицам и организациям, которые, по мнению США, могли быть причастны к террористической деятельности, связанной с убийством бывшего ливанского премьера Рафика Харири и еще 22 человек, а также чинили препятствия проводимому ООН расследованию этого убийства. При этом санкции запрещали любые финансовые и торговые операции США с этими лицами или организациями. Мария Табак.
Президент Сирии Башар Асад на встрече с министром иностранных дел Ирана Али Акбаром Салихи в Дамаске во вторник вечером заявил, что Голанские высоты в скором времени станут фронтом сопротивления израильской агрессии, сообщает ливанский телеканал "Аль-Маядин".
"Агрессия Израиля показала степень вовлеченности Израиля, некоторых стран региона и Запада в происходящие в Сирии события. Сирийский народ, достигший многих успехов в борьбе с террористами и экстремистскими группировками, способен противостоять израильским авантюрам, являющимся одной из личин терроризма, с которым Сирия сталкивается ежедневно", - сказал Асад.
Во вторник официальный представитель группировки "Народный фронт освобождения Палестины - Главное командование" (НФОП-ГК) Анвар Раджа сообщил РИА Новости, что палестинские группировки в Сирии получили разрешение от властей страны проводить операции против Израиля на Голанских высотах и в ближайшее время намерены приступить к их подготовке.
"Нам дали "зеленый свет" на проведение операций - мы получили ясный сигнал от руководства Сирии... Это не означает, что мы непосредственно приступаем, требуется подготовка, но мы уверены, что у Сирии есть серьезное намерение относительно этого решения", - сказал Раджа.
Депутат сирийского парламента Шариф Шахада подтвердил РИА Новости, что такой вариант ответа Израилю активно обсуждался в Дамаске после авиаудара израильских ВВС по исследовательскому центру в пригороде Дамаска Джамрайя и расположенным там военным объектам.
"Сирия заявила, что выберет подходящий способ ответить на израильскую агрессию. Одним из вариантов такого ответа может стать открытие фронта на Голанах с участием сил палестинского сопротивления. Я полагаю, что открытие фронта на Голанах для нанесения удара по Израилю будет полезным", - сказал депутат, который регулярно выступает с разъяснениями сирийской позиции на гостелевидении Сирии и в зарубежных СМИ. Денис Малков.
Израиль не собирается вмешиваться во внутрисирийский конфликт, но готов применить силу, чтобы помешать переправке оружия радикальным группировкам, сказал израильский министр обороны Моше Яалон.
Он, как и все остальные израильские политики, не стал комментировать сообщения о причастности Израиля к авиаударам, в результате которых на прошлой неделе был будто бы уничтожен склад иранских ракет, предназначавшихся для ливанского движения "Хезболлах", и караван, перевозивший ракеты того же типа транзитом через Сирию.
"У нас есть "красные линии", от которых мы не откажемся. Мы не вмешиваемся в гражданскую войну в Сирии, но четко обозначили свои интересы", - цитируют израильские СМИ Яалона, который пояснил, что под "красными линиями" следует понимать недопустимость передачи оружия радикальным группировкам и любые "посягательства на израильский суверенитет".
Он особо предостерег сирийцев от новых обстрелов Израиля, напомнив, что войска имеют приказ открывать в таких случаях огонь на поражение. В понедельник и вторник на контролируемой Израилем части Голанских высот упали три сирийских минометных снаряда, не причинивших ущерба. "Наши силы находятся в этом районе, и, как только будет огонь с сирийской стороны и они выявят его источник, они его уничтожат. Для этого не требуются дополнительные приказы от меня, начальника Генштаба или командующего округом", - сказал Яалон.
Реакция на последние обстрелы свелась к подаче жалобы миротворцам ООН, которые обеспечивают на Голанах режим разъединения, хотя в прошлом израильские военные отвечали огнем на поражение. При этом армия полагает, что во всех подобных случаях имеет место не целенаправленный обстрел израильских объектов, а случайный перелет снарядов в ходе боев между сирийскими войсками и отрядами оппозиции.
За последние четыре недели Сирия не получила ни барреля дизельного топлива из России, рассказал Reuters источник в сирийских промышленных кругах. Агентство уточняет, что он имел ввиду газовое масло - газойль. Он необходим для заправки тяжелой техники, в том числе, армейских танков.
Ранее российский дизель поставлялся морем в порты Баниаса и Тартуса, где расположен пункт материально-технического обеспечения кораблей ВМФ России.
Зимой Россия и Иран выступали основными поставщиками дизеля в Сирию, напоминает Reuters. Последняя поставка была осуществлена 12 апреля кораблем, который вышел из Новороссийска под флагом Либерии. Агентство подчеркивает, что российские поставки легальны, так как Москва не присоединилась к санкциям, наложенным на Дамаск Совбезом ООН.
В Сирии есть два нефтеперерабатывающих завода, но их продукция не в состоянии удовлетворить внутренний спрос. Дизель используется в стране и в транспорте, и в энергетике.
Накануне высокопоставленный сирийский нефтянщик Назих Джухара заявил, что Сирия намерена также закупать у Ирана сжиженный газ - около 900 тысяч тонн в год.
В начале мая МИД РФ отметил снижение уровня насилия в Сирии.
Сильный взрыв произошел во вторник в городе Шуштер иранской провинции Хузестан, сообщает агентство FARS.
В район, где произошел взрыв, направлены бригады пожарных и спасателей. До сих пор остается неустановленным число взрывов - по некоторым данным в Шуштере имела место серия взрывов.
Причины произошедшего устанавливаются. Информации о возможных жертвах, пострадавших и разрушениях не поступало.
Провинция Хузестан примыкает к северной оконечности Персидского залива и богата полезными ископаемыми и водными ресурсами. При Саддаме Хусейне в Ираке этот регион называли Арабистаном. Хузестан - экономическое сердце Ирана. В провинции ежегодно производится 12 миллионов тонн различной сельскохозяйственной продукции, добывается 86% производимой в стране сырой нефти, выплавляется 7 миллионов тонн стали и производится 14 миллионов тонн нефтехимической продукции.
Хузестан является одной из древнейших иранских провинций. Именно там в 3 тысячелетии до нашей эры образовалось первое государство на территории Ирана - Элам. Столицей Элама был город, на месте которого в настоящее время находится Шуштер.
Второй тур президентских выборов пройдет в воскресенье во Франции; уже вечером станет известно имя будущего президента страны.
По итогам прошедшего 22 апреля первого тура выборов борьбу за президентское кресло продолжили действующий глава государства Николя Саркози (27,18%) и кандидат от Социалистической партии Франсуа Олланд (28,63%).
Согласно последним предвыборным опросам, свои голоса за Олланда готовы отдать 52,5-53,5% участников голосования, за Саркози - 46,5-47,5%.
От слов к делу
С пятницы кандидаты не имеют права агитировать избирателей, но плакаты с их изображениями по-прежнему будут размещены на специальных металлических щитах по всей Франции. По сложившейся традиции, информационные телеканалы не собираются передавать заявления претендентов на пост президента, в том числе призывы прийти на избирательный участок, чтобы это не сочли предвыборной агитацией.
Свое последнее слово оба кандидата уже сказали. Николя Саркози провел решающий митинг в пятницу в коммуне Сабль-д'Оллон (департамент Вандея), а Олланд - в городе Периге (департамент Дордонь). Для действующего президента это был последний шанс перетянуть на свою сторону избирателей, голосовавших в первом туре за лидера "Национального фронта" Марин Ле Пен и центриста Франсуа Байру. По словам Саркози, выбор "будет балансировать на лезвии бритвы".
Олланд в свою очередь призвал своих сторонников не терять бдительности. По его словам, "победа близка, но еще не достигнута", от противника всегда можно ожидать "маневров, затей и авантюр".
В субботу действующий президент посетил Елисейский дворец, встретился с представителями своей команды в предвыборном штабе и поприветствовал собравшихся рядом сторонников, а остаток вечера намерен посвятить своей супруге Карле Бруни-Саркози и их дочери Джулии.
Президент и его супруга проголосуют в воскресенье в 11.30 (13.30 мск) в лицее имени Лафонтена в 16-м округе Парижа, неподалеку от которого находится квартира первой леди. Саркози будет ждать результатов голосования в Париже и выступит перед сторонниками и журналистами в воскресенье вечером в специально арендованном для этого конференц-зале.
В свою очередь Олланд, как и перед первым туром, отправился в ставший ему родным город Тюль в департаменте Коррез, где долгое время был мэром, а затем возглавил департаментский генеральный совет.
В субботу Олланд вместе со своей спутницей, журналисткой Валери Триервейлер, решил прогуляться по местному рынку, как всегда делал это ранее. Кроме того, он планирует встретиться с друзьями, близкими и представителями местных властей.
Он проголосует здесь же в 10.30 (12.30 мск) воскресенья. Триервейлер, которая прописана в Париже, исполнит гражданский долг по доверенности.
Оглашения результатов выборов Олланд также будет дожидаться в Тюле, где и выступит с первым заявлением после второго тура.
Разные или все-таки похожие?
Действующий президент и кандидат-социалист обещают французам две модели общества: при Саркози - авторитет и право на пользование плодами своего труда, при Олланде - общество социальной справедливости. Но за идеологическими догматами стоят две схожие экономические модели: оба кандидата будут ограничивать госрасходы, которые Саркози планирует поднять на 0,4%, а Олланд - на 1% в год, а также рассчитывают ликвидировать бюджетный дефицит: Саркози - в 2016 году, Олланд - в 2017. Оба намерены повысить налоги, хотя Олланд делает упор на отчисления обеспеченных слоев населения и предприятий. По его словам, состоятельным французам ежегодно придется платить в казну дополнительно по 15 миллиардов евро в год. В свою очередь Саркози провел в парламенте закон об увеличении НДС с 19,6% до 21,2%, что, по подсчетам социалиста, увеличит взносы всех французов на 12-13 миллиардов евро.
Олланд также намерен пересмотреть европейский пакт бюджетной стабильности и предложить коллегам налог на финансовые транзакции, финансировать госпроекты за счет ресурсов Европейского банка инвестиций и Европейского структурного фонда, а также выпустить еврооблигации для финансирования инфраструктурных проектов. В ответ Саркози заявил, что уже выступал за эти меры, кроме введения евробондов, поскольку не намерен финансировать чужие долги за счет Франции и Германии.
Оба кандидата поддерживают европейский протекционизм, который они называют "взаимностью" торгового обмена. Политики выступают за равные требования к европейцам и производителям импортируемых Европой товаров, а также доступа производителей из Европы на рынки развивающихся стран, прежде всего Китая.
Даже в вопросах иммиграции Олланд не готов порвать с существующей политикой: он намерен сохранить на нынешнем уровне - 180 тысяч в год - число легальных иммигрантов, дать бой нелегальной иммиграции и выдавать разрешение на проживание 30 тысячам нелегалов в год, как это делают нынешние власти. Он может ограничить лишь экономическую иммиграцию, объемы которой будет определять парламент.
Саркози, который за пять лет правления не смог перейти к избирательной системе иммиграции, вновь обещает регулировать миграционные потоки и уменьшить число легальных мигрантов до 100 тысяч человек. Он также угрожает приостановить участие в шенгенских соглашениях, если в течение года партнеры не смогут прийти к единым нормам в области иммиграции, установить контроль на внешних границах и избрать президента шенгенской зоны.
В международной политике кабинет Олланда не планирует отклоняться от курса предшественника, но обещает быть более последовательным. Соцпартия, как и партия Саркози, не ставит под сомнение дружбу с США, планируя лишь заручиться большей самостоятельностью. В частности, социалисты намерены провести дебаты о мировой роли НАТО, чтобы не следовать слепо за Вашингтоном. Россию и Китай кандидаты считают стратегическими партнерами и не намерены портить отношения с Пекином громкими заявлениями о соблюдении прав человека.
Социалисты поддержали военную операцию в Ливии и согласны с политикой действующего президента по Сирии. Обе стороны выступают за переговорное решение иранской проблемы, считая катастрофой возможную военную операцию со стороны Ирана.
При этом Олланду в случае избрания придется устанавливать контакты с лидерами других государств, тогда как Саркози пожелали успеха на выборах президент США Барак Обама, канцлер Германии Ангела Меркель и британский премьер Дэвид Кемерон.
Планы на будущее
Саркози за два месяца до второго тура выборов публично заявил, что уйдет из политики в случае поражения. При этом президент не сообщил, чем собирается заниматься. В тот же день его супруга Карла Бруни-Саркози в телеинтервью поддержала позицию мужа, которому, по ее словам, уже не подобает становиться министром или мэром.
"Возможно, он вернется к своей первой профессии - профессии адвоката", - предположила первая леди.
Вместе с тем, Саркози самому может понадобиться адвокат в случае лишения президентского иммунитета. Суд Бордо сейчас расследует громкое дело об уклонении от налогов владелицы L'Oreal Лилиан Бетанкур, которую в том числе подозревают в незаконном финансировании предвыборной кампании Саркози в 2007 году. Кроме того, парижский суд ждет окончания полномочий президента, чтобы завести на него два дела о нарушении презумпции невиновности. Саркози якобы до решения суда назвал виновными осужденного за убийство корсиканского сепаратиста Ивана Колонну и оправданного по делу о клевете на политиков экс-премьера Франции Доминика де Вильпена.
Олланд, напротив, не намерен уходить из политики в случае поражения. Он собирается выставить свою кандидатуру на парламентских выборах, чтобы продолжить представлять в Национальном собрании (нижней палате парламента) интересы департамента Коррез. При этом политик, 11 лет занимавший пост первого секретаря Социалистической партии, не намерен вновь оспаривать в ней лидерство.
Ни один из кандидатов не назвал имя будущего премьер-министра в случае победы на выборах. Олланд лишь сообщил, что в правительство должно войти равное число мужчин и женщин, а возглавит его социалист. Французские СМИ в качестве претендентов на пост главы правительства называют имена лидера Соцпартии Мартин Обри и главы социалистической фракции в Нацсобрании Жана-Марка Эйро.
Саркози на прошлой неделе заявил, что уже знает имя своего будущего премьер-министра, но отказался назвать его. Он заявил, что глава правительства должен обладать богатым опытом, но не стал подтверждать гипотезу журналистов, что кабмин возглавит нынешний глава МИД Ален Жюппе.
"Опыт есть не только у него", - подчеркнул президент.
Порядок голосования
Президентские выборы в истории Пятой республики (с 1958 года) проходят в десятый раз. До Николя Саркози высший государственный пост занимали Шарль де Голль, Жорж Помпиду, Валери Жискар д'Эстен, Франсуа Миттеран и Жак Ширак.
Президент Франции избирается сроком на пять лет путем всеобщего прямого тайного голосования. В выборах могут принять участие граждане в возрасте от 18 лет - всего около 45 миллионов избирателей.
Голосование в ряде заморских территорий - Гваделупе, Сен-Мартене, Сен-Бартелеми, Гвиане, Мартинике, Сен-Пьере и Микелоне, Французской Полинезии, а также в посольствах и консульствах Франции в Северной и Южной Америках, - прошло уже в субботу.
В метрополии и других заморских территориях избирательные участки откроются в воскресенье в 8 часов утра по местному времени (10.00 мск) и закроются, в зависимости от решения властей, не раньше 18.00 и не позднее 20.00 (22.00 мск). Также в воскресенье проголосуют жители расположенных в Индийском океане французских островов Майотта и Реюньон, расположенных в Океании Новой Каледонии и острова Уоллис и Футуна, а также французы, проживающие за пределами страны.
По информации Конституционного совета Франции, в избирательные списки внесены фамилии 46 миллионов человек.
За проведение выборов и подсчет голосов во Франции отвечает МВД. При этом уровень доверия французам со стороны БДИПЧ ОБСЕ настолько высок, что бюро не стало направлять во Францию своих наблюдателей, хотя заблаговременно получило соответствующее приглашение властей. Не приедут во Францию и наблюдатели от ЦИК РФ: по словам главы Центризбиркома Владимира Чурова, на первый тур россиян не пригласили, а на второй они сами отказались ехать, потому что не готовы пропустить церемонию вступления в должность избранного президента РФ, которая пройдет 7 мая.
"Ни одна из миссий международных наблюдателей не выразила желания следить за президентскими выборами 6 мая. Иностранные делегации, в том числе из Канады, Киргизии и Кении, пожелали присутствовать, чтобы расширить свои знания об избирательном процессе во Франции", - заявил представитель МИД Франции Флореани.
По информации французского Сената (верхней палаты парламента), организация и проведение президентских выборов обойдется государственному бюджету в 217 миллионов евро.
Объявление результатов выборов
Во Франции многие участки закрываются уже в 18.00, поэтому следящие за подсчетом голосов исследовательские институты быстро обобщают идущие оттуда данные и на их основе готовят самые первые оценки результатов выборов. Таких "тестовых участков" во Франции около 250. Традиционным exit-polls - опросам на выходе с участков - французы уже не доверяют.
Согласно французскому законодательству, любые данные об итогах голосования запрещено публиковать до закрытия последних избирательных участков, то есть до 20.00 воскресенья. Однако уже на выборах 2007 года эмбарго было нарушено бельгийскими и швейцарскими СМИ.
На этот раз в первом туре выборов ситуация повторилась, причем теперь к нарушителям присоединилось французское информационное агентство Франс Пресс, руководство которого не смогло спокойно смотреть на то, как все вокруг смакуют информацию, идущую из-за рубежа. В свою очередь прокуратура заявила о возбуждении расследования по этому делу против Франс Пресс, а также ряда иностранных СМИ.
После первого тура французская национальная комиссия по контролю за проведением президентских выборов призывала внести изменения в порядок проведения выборов и закрыть все избирательные участки в одно время, чтобы избежать нарушения эмбарго. Однако власти заявили, что между двумя турами правила менять не будут, и инициативу отклонили.
Страны ООН договорились о выделении 1,9 млрд. долларов на поддержку афганских беженцев.
Представители Афганистана, Пакистана, Ирана, Швейцарии и ООН на конференции в Женеве разработали план по удовлетворению нужд возвращающихся в Афганистан беженцев. Однако, поскольку конференция не была встречей стран-доноров, пока не известно, кто именно профинансирует проект.
«Мы определили 48 районов Афганистана, где в первую очередь потребуется помощь беженцам, как, например, обеспечение их работой, медицинскими услугами. Однако проект зависит от поддержки международного сообщества», – цитируют афганского министра по делам беженцев афганское местные СМИ.
Двухдневная конференция прошла при поддержке ООН и Швейцарии. Предполагается, что предложенный проект решит проблемы 9 млн. бывших и нынешних афганских беженцев.
Ежегодно границу Афганистана в обоих направлениях пересекают десятки тысяч беженцев. После вторжения США в Афганистан в 2001 году и падения режима «Талибана» в Афганистан вернулось 5,7 млн. беженцев, что составляет 25% населения страны. В прошлом году политического убежища в других странах просили 35,7 тысяч афганцев. Около 2 млн. афганских беженцев в настоящее время проживают в Пакистане и ещё 1 млн. в Иране.
Напомним, что ранее власти Пакистана заявляли о своём желании вернуть афганских беженцев на родину в течение 2012 года, однако подчёркивали, что возвращение должно быть добровольным.
Министр нефти Ростам Касеми во время встречи с представителями неправительственных СМИ, совершающими поездку в Асалуйе, заявил, что в текущем году в нефтяной промышленности Ирана реализуются проекты общей стоимостью более 50 млрд. долларов, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».
При этом министр подчеркнул, что в период выполнения 5-ой пятилетней программы развития страны (2011-2015 гг.) в нефтяную отрасль будет инвестировано около 200 млрд. долларов.
Ростам Касеми отметил, что к числу приоритетов министерства нефти относится ускорение разработки всех фаз освоения газового месторождения «Южный Парс» и других нефтяных и газовых месторождений, находящихся в совместном с соседними странами владении, в том числе крупного месторождения «Южный Азадеган» (совместного с Ираком) и месторождения «Фарзад А» (совместного с Саудовской Аравией).
По словам Ростама Касеми, одна из важнейших проблем при реализации проектов связана с источниками их финансирования. В любом случае, как подчеркнул министр, нельзя допустить отставания в реализации проектов.
Ростам Касеми выразил надежду на то, что в течение ближайших трех лет разработка всех фаз освоения газового месторождения «Южный Парс» полностью завершится и на всем месторождении начнется промышленная добыча газа.
Далее министр отметил, что введенные в отношении Ирана санкции привели к некоторому увеличению производственных расходов, однако при этом сложились условия, при которых возникла необходимость максимального использования собственных возможностей и ресурсов страны. К настоящему времени началось производство оборудования для нефтяной промышленности на отечественных предприятиях, и именно иранские производители получают заказы на изготовление такого оборудования.
Ростам Касеми сообщил, что согласно 5-ой пятилетней программе развития страны, объем добычи газа должен быть доведен до 1,4 млрд. куб. м в день и объем добычи нефти – до 5 млн. баррелей в день.
Представители неправительственных СМИ, с которыми встречался министр нефти, ознакомились с ходом работ на 12-ой, 15-ой, 16-ой, 17-ой и 18-ой фазах освоения месторождения «Южный Парс» и посетили некоторые объекты нефтехимического комбината «Кавиян» и морского порта в районе Асалуйе.
В текущем году автопромышленная группа САЙПА поставит на экспорт около 85 тыс. автомобилей, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».
При этом около 36 тыс. автомобилей «Тиба» и «Прайд» из названного количества будут экспортированы в Ирак.
Спрос на продукцию АГ САЙПА в Ираке продолжает расти, и, соответственно, увеличиваются поставки иранских автомобилей на иракский рынок.
За последние два года компания САЙПА заняла 30% иракского автомобильного рынка и сумела выйти на первое место по продажам автомобилей в Ираке.
В прошлом году компании САЙПА удалось стать ведущим экспортером автомобилей среди иранских автомобилестроителей. На текущий год запланировано дальнейшее увеличение экспорта продукции с торговой маркой САЙПА на рынки Ближнего Востока, Средней Азии, Африки и Латинской Америки.
Генеральный директор Иранской национальной компании нефтеналивного флота (ИНКНФ) Хамид Бехбехани заявил, что текущий год назван в Иране годом национального производства и, как заявляет министр нефти, объем производства нефти в стране вырастет до 6 млн. баррелей в день и объем ее экспорта – до 4 баррелей в день, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».
По словам Хамида Бехбехани, в этой связи требуется увеличение суммарного водоизмещения нефтеналивного флота страны.
В текущем году иранский нефтеналивной флот пополнится 9-ю новыми ширококорпусными танкерами водоизмещением 319 тыс. т, и, таким образом, количество судов, находящихся во владении ИНКНФ, возрастет до 51 единицы, а суммарное водоизмещение флота компании достигнет примерно 13 млн. т.
Такое пополнение нефтеналивного флота позволит ИНКНФ выйти на третье место в мире по суммарному водоизмещению. Сейчас компания занимает четвертое место. Кроме того, она будет располагать самым «молодым» нефтеналивным флотом со средним сроком эксплуатации судов около пяти лет.
Далее Хамид Бехбехани заявил, что в ближайшее время в Иране начнется производство сжиженного природного газа (LNG) и это позволяет ИНКНФ приступить к созданию первого в стране флота LNG-танкеров.
Хамид Бехбехани отметил также, что с успешным развитием нефтехимической промышленности требуется как минимум 40 танкеров для перевозки химических грузов для обеспечения экспортных поставок нефтехимической продукции.
Заместитель министра дорог и городского строительства, генеральный директор компании Иранские железные дороги (ИЖД) Абдолали Сахеб Мохаммади в интервью агентству «Мехр» сообщил, что строительство железной дороги Казвин – Решт завершится в будущем году.
Как уточнил А.С.Мохаммади, усилия иранских специалистов направлены на то, чтобы строительство названной железной дороги было завершено в будущем году к Неделе правительства (отмечается в Иране в конце августа – п.п.).
Глава ИЖД отметил, что к числу особенностей данного проекта относится то, что железная дорога прокладывается по одной из самых живописных территорий. Протяженность железной дороги Казвин – Решт составляет 185 км. Отсыпка железнодорожного полотна выполнена примерно на 70%, и в настоящее время ведется подготовка к началу укладки шпал и рельсов. Общая протяженность тоннелей на железной дороге составит 22 км и мостов – 17 км. На данный момент в проект инвестировано 350 млрд. туманов (примерно 285 млн. долларов).
А.С.Мохаммади подчеркнул, что железная дорога Казвин – Решт представляет собой важный элемент транспортного коридора «Север – Юг». Она будет продолжена от Решта до Астары, и тем самым завершится формирование железнодорожного маршрута в рамках названного транспортного коридора.
Далее А.С.Мохаммади сообщил, что продолжается строительство железнодорожного участка Керманшах – Хосрави в рамках транспортного коридора «Восток – Запад». Оно должно завершиться через два года.
По поводу проекта электрификации железной дороги Тебриз – Азершехр А.С.Мохаммади сообщил, что его реализация уже завершена, однако официальное открытие электрифицированной железной дороги еще не состоялось. Глава ИЖД напомнил, что в реализации проекта принимали участие российские инвесторы.
Директор Организации по новым видам энергии Ирана Юсеф Армудели в интервью агентству «Мехр» сообщил о том, что президент Ирана дал свое согласие на выделение части нефтяных доходов на производство электроэнергии с использованием восполняемых видов энергии.
По словам Ю.Армудели, о своей готовности принять участие в строительстве в Иране солнечных и ветряных электростанций заявили инвесторы из Китая и Индии.
Ю.Армудели отметил, что в меджлис отправлен на рассмотрение законопроект о выделении части нефтяных доходов на строительство подобных электростанций в рамках бюджета на текущий год. На данный момент этот законопроект находится на рассмотрении в согласовательной комиссии меджлиса. Предполагается, что в случае его утверждения примерно около 1 цента, полученного от экспорта каждого барреля иранской нефти, будет расходоваться на строительство электростанций, вырабатывающих электроэнергию с использованием восполняемых видов энергии.
Ю.Армудели подчеркнул, что выделяемые средства не могут в полной мере удовлетворить потребности страны в «чистой» электроэнергии. В этой связи между представителями частного сектора и компаниями из Китая и Индии ведутся переговоры о совместном строительстве мощностей по производству электроэнергии с использованием восполняемых видов энергии, и в самое ближайшее время, с завершением этих переговоров, будут созданы необходимые условия для участия частных и зарубежных инвесторов в производстве «чистой» электроэнергии.
Министр нефти Ростам Касеми указал на то, что газовое месторождение в районе острова Киш в Персидском заливе, которое представляет собой крупнейшее месторождение, полностью принадлежащее Ирану, может обеспечить внутренние потребности страны в голубом топливе и экспортные поставки газа, сообщает агентство ИРНА.
Ростам Касеми заявил, что Иранская национальная нефтяная компания и ее дочерние компании должны как можно скорее завершить буровые работы на названном месторождении и приступить к его эксплуатации.
По словам министра, газовое месторождение в районе острова Киш занимает стратегически важное положение, которое позволяет поставлять газ для удовлетворения внутренних потребностей страны и одновременно экспортировать его в страны региона.
Ростам Касеми подчеркнул, что на названном месторождении сосредоточены значительные запасы газа и эксплуатация месторождения будет способствовать дальнейшему развитию иранской экономики.
Кроме того, разработка месторождения позволит привлечь новые инвестиции в свободную экономическую зону «Киш».
Разработку газового месторождения в районе острова Киш ведет Инженерная компания по развитию нефтяной промышленности IRAN PETROTECH и для бурения скважин используются буровые платформы «Фатх 61» и «Фатх 54», которые принадлежат Иранской национальной буровой компании.
В Китай было экспортировано иранской ненефтяной продукции на общую сумму в 5 млрд. 652 млн. долларов, что на 24% больше по сравнению с предыдущим годом, и эта страна занимает первое место среди основных импортеров иранской продукции, сообщает агентство ИРНА.
Второе место принадлежит Ираку, в который было экспортировано иранской ненефтяной продукции на общую сумму в 5 млрд. 151 млн. долларов, что на 13% больше по сравнению с предыдущим годом.
Эти две страны представляют собой важнейшие рынки для экспорта иранской продукции.
Третье место среди импортеров иранской продукции принадлежит ОАЭ. В эту страну было экспортировано иранской ненефтяной продукции на общую сумму в 4 млрд. 515 млн. долларов, что на 35% больше по сравнению с предыдущим годом.
За прошлый год в страны Азии было экспортировано 64 млрд. 167 млн. т иранской ненефтяной продукции (без учета газового конденсата) на общую сумму в 30 млрд. 844 млн. долларов. Если сравнивать эти показатели с объемом иранского экспорта на остальные четыре континента, то на экспорт в страны Азии приходится 91% экспортных поставок иранской ненефтяной продукции.
К числу 10-ти основных импортеров иранской продукции относятся такие страны, как Китай, Ирак, ОАЭ, Индия, Афганистан, Турция, Южная Корея, Сингапур, Индонезия и Пакистан. В эти страны было экспортировано иранской ненефтяной продукции на общую сумму в 26 млрд. 188 млн. долларов, что на 41% больше по сравнению с предыдущим годом.
Директор департамента зарубежных выставок Мешхедской компании по проведению международных выставок Али Хаксар заявил, что с 13 по 15 июня в Кабуле будет проводиться 6-ая Иранская специализированная выставка, посвященная энергетике, строительной индустрии и пищевой промышленности, сообщает агентство ИРНА.
По словам Али Хаксара, названная выставка организуется Мешхедской компанией по проведению международных выставок, и в ней примут участие иранские компании, специализирующиеся в различных сферах экономики, которые могут поставлять необходимую Афганистану продукцию.
Али Хаксар отметил, что афганские предприниматели заинтересованы в торговле с Ираном в связи с тем, что они хорошо знают иранский рынок и иранские товары, которые отличаются высоким качеством. Они нуждаются в Иране, поскольку через эту страну пролегают самые надежные и дешевые, а также наиболее безопасные транзитные маршруты, которые могут использоваться для экспортно-импортных поставок. Кроме того, обе страны объединены общими традициями и культурой.
Али Хаксар сказал, что Афганистан нуждается в продуктах питания и напитках, домашнем скоте и птице, медицинском оборудовании, строительных материалов. Этой стране необходимо развивать сферу образования, сельское хозяйство, перерабатывающую промышленность, ковроткачество, народные промыслы и ремесла, туризм, гостиничный бизнес, дорожное строительство.
Али Хаксар подчеркнул, что участие в выставке иранских компаний, специализирующихся в перечисленных отраслях, не только позволит удовлетворить потребности Афганистана, но и будет способствовать дальнейшему росту национального производства.
По словам Али Хаксара, представители компаний, желающих принять участие в Иранской специализированной выставке в Кабуле, для получения дополнительной информации могут обратиться на Интернет-сайт http://www.expo.ir .
Член совета директоров Национального союза налогоплательщиков (НСН) США Кен Блэкуэлл (Ken Blackwell) опубликовал на сайте breitbart.com статью, где говорится о том, что президент США Барак Обама становится опасен для системы ПРО США.
Блэкуэлл утверждает, что первой линией обороны США являются противоракеты SM-3, которые способны обеспечить защиту от перспективных баллистических ядерных ракет Ирана и стать основой европейской системы ПРО. Однако Обама делает все возможное, чтобы «отвернуться от этой противоракеты». В бюджете 2013 года Пентагон сокращает финансирование разработки новейшей версии SM-3 IB, что приведет к нехватке примерно на «52%» противоракет на театрах военных действий. Вместо того, чтобы увеличить финансирование создания этой модификации, Обама, по мнению Блэкуэлла, решил вложить 224 млн долл на разработку версии SM-3 IIB, которая, по самым оптимистичным прогнозам, может появиться лишь в 2021 году.
SM-3 IIB является всего лишь «теоретической концепцией», нам нужны более реалистичные системы, пишет Блэкуэлл, хотя и признает, что не является специалистом в области аэрокосмической и оборонной стратегии. Тем не менее, он убежден, что таких же взглядов придерживаются многие члены Конгресса.
Например, председатель подкомитета по стратегическим силам Конгресса Майк Тернер (Mike Turner) недавно заявил директору Агентства по ПРО США Патрику О'Рейли (Patrick O'Reilly), что подкомитет обеспокоен тем, что «вы и мы можем исписать пачки бумаг по разработке SM-3 IIB вместо того, чтобы закупать существующие противоракеты для защиты нашего народа». В том же слушании, состоявшемся в марте 2012 года, Тернер назвал SM-3 IIB как систему, которая может быть создана только в следующем десятилетии.
Ключевые сенаторы также признают наличие подобной проблемы. Сенатор от штата Алабама Джефф Сешн (Jeff Session) заявил О'Рейли, что «SM-3 IIB еще не разработана, не находится на конвейере, не готова к развертыванию, не является зрелой технологией. Мы в двух шагах проходим от синицы в кустах, которую могли поймать (вероятно, имеется в виду SM-3 IB – прим. «ВП»)… мы находимся в очень неопределенной ситуации… честно говоря, я беспокоюсь об этом…».
В конце статьи Блэкуэлл пишет, что Обама нерационально использует финансовые средства для обороны Америки, игнорируя «разумные доводы» Конгресса по соблюдению «налоговой ответственности».
Конгресс должен отвергнуть стратегию Обамы по ПРО и обеспечить более эффективное использование средств налогоплательщиков, чтобы наша страна была надежно защищена, пишет член совета директоров НСН США. Такая политика могла бы стать той «реальной переменой», которую американцы могут одобрить, пишет Блэкуэлл.
Накануне в Женеве состоялось открытие двухдневной конференции по проблемам афганских беженцев. Участие в разработке стратегии решения данного вопроса приняли представители Афганистана, Ирана, Пакистана и Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ).
В качестве задачи мероприятия была поставлена разработка мер, направленных на предоставления убежища афганцам, вынужденным покинуть страну, в соседних государствах, а также обеспечение реинтеграции в афганское общество тем, кто принял решение вернуться на родину.
По данным ООН, начиная с 2002 года, в Афганистан из эмиграции вернулись уже 5,7 миллиона человек. Тем не менее, число афганцев, вынужденных оставаться за границей, до сих пор остаётся высоким. На данный момент в Пакистане легально проживают около 2 миллионов афганцев, а в Иране – ещё примерно 1 миллион.
В последние несколько лет темпы возвращения афганских беженцев на родину замедлились. За прошедший год из эмиграции вернулись в Афганистан только 70 тысяч человек.
Как отметил в своём выступлении Верховный комиссар ООН по делам беженцев Антонью Гутерриш, в настоящее время ситуация в Афганистане остаётся сложной, что отражается в том числе и на возвращении беженцев. Тем не менее, глава УВКБ подчеркнул, что следует приложить усилия для облегчения реинтеграции бывших эмигрантов на родине.
В свою очередь, министр Афганистана по делам беженцев Джамахир Анвари заявил, что сокращение притока бывших эмигрантов в страну объяснимо, поскольку для тех, кто прожил за границей уже более 30 лет, возвращение на родину было бы сопряжено с серьёзными трудностями и вызовами.
Начиная с 2002 года, при поддержке министерства по делам беженцев и ООН в Афганистане для бывших эмигрантов было построено около 220 тысяч домов, установлено более 10 тысяч пунктов водоснабжения, предоставлена финансовая помощь 4,6 миллионам афганцев, вернувшихся на родину.
Тем не менее, около 60% бывших эмигрантов до сих пор испытывают затруднения с поиском жилья, трудоустройством, получением услуг образовательных и медицинских учреждений.
Джамахир Анвари подчеркнул, что помощь беженцам, вернувшимся в Афганистан, должна носить долговременный характер, чтобы их реинтеграция в афганское общество была полноценной.
Антонью Гутерриш сообщил, что для выполнения стратегии ООН по поддержке афганских беженцев требуется 1,9 миллиарда долларов, и призвал страны, входящие в состав организации, оказать содействие в финансировании данной программы.
В нынешнем году в Турции отдыхает гораздо меньше туристов, чем в 2011 году, сообщают турецкие СМИ. По данным министерства культуры и туризма Турции, за период с января по март 2012 года Турция приняла всего 3,44 миллиона иностранных граждан, что на 6,35% меньше, чем в прошлом году.
Негативно на туристическом секторе сказались напряженные отношения Турции с Сирией и Ираном, а также позиция турецкого правительства по сирийскому кризису. Так, за период с января по февраль 2012 года туристический поток из Сирии и Ирана упал на 25% и 29% соответственно. А также заметно убавилось число туристов из России на курортах Антальи (-33%) и Муглы (-93%).
"Из-за неопределенности ситуации вокруг Сирии, Турция потеряла гораздо больше туристов, нежели получила в прошлом году, возможно, не менее 500 тысяч человек", - говорит министр культуры и туризма Турции Эртугрул Гюнай. Так, по данным Министерства культуры и туризма Турции, с января по март 2012 года туристический поток в Анталию упал на 15,8%, тогда как в аналогичный период 2011 года наблюдался рост показателей на 14,8%. Значительно сократилось число туристов в Измире (-33%) и Мугле (-40%). Даже на майские праздники раннее бронирование гостиниц не достигло уровня 2011 года.
В Грузии пытаются отказаться от импортных овощей и фруктов. Сейчас собственную сельхозпродукцию практически полностью вытеснила заморская. Почему турецкие огурцы и помидоры дороже местных, пыталась разобраться корреспондент МТРК «Мир» Марика Джологуа.
Чтобы вырастить качественные овощи и фрукты, земледельцам приходится работать не покладая рук. Однако изнурительный труд оценивается в копейки. На рынках Грузии появляется все больше импортных овощей и фруктов. «Импортная продукция значительно дешевле. Но наша-то натуральная, потому и стоит дороже. Чтобы выжить, приходится значительно снижать цены, так что мой труд почти не окупается», - сетует крестьянин Нугзар Квеладзе.
Прилавки грузинских рынков буквально ломятся от изобилия. Выбор овощей и фруктов большой как среди местной, так и импортной продукции. Правда, зарубежные картофель, огурцы, помидоры и сладкий перец значительно дешевле. Например, килограмм помидоров, привезенных из Турции, стоит 3 доллара, а местные томаты в два раза дороже. Выбор остается за покупателем и за его платежеспособностью. Однако местные овощи и фрукты намного вкуснее и экологически чище импортных аналогов. «Я срастаюсь все покупать все в сезон и исключительно нашу продукцию. Наши помидоры очень дорогие, я не могу их себе позволить. В хорошее качество и вкус импортных овощей я не верю, поэтому буду ждать, пока созреют местные томаты», - говорит жительница Тбилиси Елена Котрикадзе.
В Министерстве сельского хозяйства страны заявляют: обеспечить потребность местного рынка собственной продукцией полностью не удается. И подчеркивают, что, несмотря ни на что львиную долю на грузинских рынках занимает местная продукция. «Сейчас самообеспечение одним картофелем составляет 93%. Были кое-какие проблемы у местных крестьян, но теперь проблема решена, и я уверен, что в этом году мы полностью обеспечим себя овощами», - заявил руководитель департамента маркетинговых исследований и стратегического развития сельского хозяйства Грузии Павел Мгеладзе.
Основные поставщики овощей и фруктов - Турция, Иран, Китай и Греция. По словам властей, рост импорта бывает лишь, когда свои помидоры, лук, морковь и баклажаны не созрели. Министерство сельского хозяйства предложило выделить деньги на закупку техники, строительство парников и плодоовощных хранилищ. Это позволит в будущем меньше зависеть от импорта.
Глава Организации развития торговли Хамид Сафдель в интервью агентству ИРНА сообщил, что за последнее десятилетие Иран экспортировал инженерно-технические услуги на общую сумму более 20 млрд. долларов.
По словам Хамида Сафделя, Иран предоставляет свою услуги, в основном, в таких областях, как энергетика, промышленность, дорожное и городское строительство, газовая промышленность и нефтехимия.
Хамид Сафдель отметил, что около 6,5 млрд. долларов из общего объема иранского экспорта инженерно-технических услуг за десятилетний период пришлось на услуги в области энергетики. В прошлом году экспорт этих услуг составил около 1 млрд. долларов.
Инженерно-технические услуги в области энергетики предоставлялись, в основном, таким странам, как Узбекистан, Таджикистан, Пакистан, Оман, Судан и Ирак.
Хамид Сафдель сообщил, что в прошлом году объем иранского экспорта инженерно-технических услуг составил 4 млрд. 118 млн. долларов, что на 24,7% больше по сравнению с предыдущим годом.
Объем экспорта иранской промышленной продукции за прошлый год составил 14 млн. 954 тыс. т общей стоимостью 11 млрд. 977 млн. долларов, что на 20% больше в стоимостном и на 16,5% больше в весовом выражении по сравнению с предыдущим годом.
Объем экспорта продукции горнодобывающей промышленности составил 24 млн. 985 тыс. т общей стоимостью 2 млрд. 453 млн. долларов, что эквивалентно показателю позапрошлого года в весовом выражении и примерно на 2% больше в стоимостном выражении.
Министр нефти Ростам Касеми на совещании в администрации свободной экономической зоны (СЭЗ) «Киш» заявил, что газовое месторождение в районе острова Киш можно считать крупнейшим после месторождения «Южный Парс».
По словам министра, на месторождении в районе острова Киш, обнаруженного в период пребывания у власти предыдущего 9-го правительства (2005-2010 гг.), сосредоточены значительные запасы природного газа.
Упомянутое совещание проводилось в конференц-зале администрации СЭЗ «Киш» при участии министра нефти, директора СЭЗ и его заместителей и представителей министерства нефти.
Ростам Касеми отметил, что работы в рамках первой фазы освоения месторождения в районе острова Киш выполняются специалистами Инженерной компании по развитию нефтяной промышленности IRAN PETROTECH. В конце прошлого года был выбран подрядчик для строительства газоочистительного завода, и возведение объектов будущего комплекса уже началось в районе морского порта Афтаб на острове Киш.
Министр нефти сообщил также, что с целью разработки следующих фаз освоения месторождения подписано соглашение с одной зарубежной компанией и для финансирования проекта ведутся поиски инвесторов.
Ростам Касеми отметил, что на острове Киш имеется достаточно развитая инфраструктура, необходимая для обеспечения разработки газового месторождения. Здесь уже построены международный аэропорт и другие инфраструктурные объекты, что позволит значительно ускорить разработку месторождения.
По словам министра нефти, согласно оценкам, стоимость продукции, полученной в рамках первой фазы освоения месторождения в районе острова Киш, составит около 3,7 млрд. долларов в год, а с завершением разработки всех шести фаз освоения месторождения стоимость всего полученного здесь газа может составить до 22 млрд. долларов в год.
Директор департамента зарубежных представительств Организации развития торговли Ирана Хамид Реза Задбум в интервью агентству ИРНА сообщил, что на втором заседании глав организаций по содействию торговле стран-членов Организации экономического сотрудничества (ЭКО) в Баку состоялось обсуждение вопросов разработки общей торговой стратегии названных стран, а также совершенствования системы обмена торговой информацией между ними.
По словам Х.Р.Задбума, участники заседания в Баку обсудили также вопросы развития торговли, расширения сотрудничества в области таможенной, банковской и страховой деятельности, расширения транспортных и транзитных перевозок грузов.
Х.Р.Задбум подчеркнул, что разработка общей торговой стратегии будет способствовать развитию торговли между странами-членами ЭКО и расширению их совместной инвестиционной деятельности.
Х.Р.Задбум положительно оценил результаты второго заседания глав организаций по содействию торговле стран-членов ЭКО в Баку и отметил, что представители названных стран выступили с конструктивными предложениями и обстоятельно рассмотрели пути развития взаимовыгодной торговли.
Х.Р.Задбум напомнил, что первое заседание глав организаций по содействию торговле состоялось в феврале 2009 года в Тегеране, а третье заседание будет проводиться в будущем году в Турции.
Второе заседание глав организаций по содействию торговле стран-членов ЭКО проходило в Баку 2 и 3 мая.
Организация экономического сотрудничества была создана в 1984 году при участии трех стран, Ирана, Турции и Пакистана, с целью повышения уровня жизни населения региона и развития региональной и внерегиональной торговли. Позже, в 1992 году, к организации присоединились Афганистан, Таджикистан, Узбекистан, Казахстан, Туркменистан, Кыргызстан и Азербайджан.
Генеральный директор компании Иранские железные дороги (ИЖД) Абдолали Сахеб Мохаммади в интервью агентству «Мехр» заявил, что строительство коридора «Север – Юг» будет вестись при участии Индии.
По словам А.С.Мохаммади, Индию и Иран объединяют общие интересы, и индийская сторона весьма заинтересована в реализации проекта.
А.С.Мохаммади отметил, что один из маршрутов коридора «Север – Юг» протянется от порта Чабахар до Мешхеда и прокладка этого маршрута уже началась. В этой связи с индийской стороной проводятся переговоры о ее участии в строительстве этого маршрута, и Иран заявляет о своей готовности к сотрудничеству с ней. Пока переговоры не завершились.
Ранее директор департамента инвестиций и международных дел ИЖД Аббас Назари в интервью агентству «Мехр» заявлял, что новый транспортный коридор, предназначенный для транзита грузов по маршруту Чабахар – Захедан и далее Захедан – Мешхед, будет строиться при участии индийских инвесторов. Этот коридор свяжет Иран со странами прикаспийского региона и с Афганистаном.
По словам Аббаса Назари, с индийской стороной проведены переговоры с тем, чтобы она взяла на себя финансирование строительства коридора, общая протяженность которого на участках Чабахар – Захедан и Захедан – Мешхед составит 1 тыс. 310 км. В этой связи стороны обменялись соответствующей документацией.
Генеральный директор компании «САЙПА Кашан» Насер Ага Мохаммади во время встречи с журналистами заявил, что программой компании на текущий год предусматривается увеличение экспорта автомобилей «Тиба» с прошлогодних 50-ти единиц до 20 тыс., сообщает агентство ИРНА.
Насер Ага Мохаммади отметил, что в прошлом году на внешние рынка была поставлена пробная партия численностью в 50 автомобилей «Тиба», и в текущем году планируется существенно увеличить экспорт названных автомобилей.
По словам Насера Ага Мохаммади, в прошлом году на автозаводе компании «САЙПА Кашан» было выпущено 134 тыс. автомобилей, и в текущем году объем производства будет доведен до 150 тыс. автомобилей.
Насер Ага Мохаммади подчеркнул, что увеличение производственной мощности автозавода происходит благодаря применению современных технологий и, кроме того, компанией прилагаются усилия к тому, чтобы с помощью контроля за конечной стоимостью продукции повысить эффективность производства.
Насер Ага Мохаммади сообщил, что компания «САЙПА Кашан» была создана в 2009 году. В строительство автозавода инвестировано 450 млрд. туманов (около 370 млн. долларов). В настоящее время предприятие работает в три смены.
Генеральный директор Иранской инженерной компании по развитию газовой отрасли Али Реза Гариби в интервью агентству «Мехр» заявил, что начинается строительство трубопровода для поставок иранского газа в Ирак при объеме капиталовложений в 450 млн. долларов.
По словам А.Р.Гариби, материалы, необходимые для строительства нового газопровода, уже заготовлены.
Газопровод, предназначенный для поставок газа в Ирак, будет представлять собой ответвление от 6-го транснационального газопровода. Протяженность нового газопровода составит около 220 км при диаметре трубы в 48 дюймов.
Строительство газопровода начнется сразу же после подписания нового газового контракта между Ираном и Ираком.
Пропускная способность нового газопровода составит около 25 млн. куб. м природного газа в сутки.
А.Р.Гариби напомнил, что проектирование газопровода уже завершено.
Ранее генеральный директор Иранской национальной газовой компании Джавад Оуджи в ходе встречи с журналистами заявлял о предстоящем подписании контракта на поставки иранского газа в Ирак. Согласно этому документу, Иран в течение пяти лет будет поставлять около 25 млн. куб. м газа в сутки.
По словам Дж.Оуджи, иранский газ будет использоваться в качестве топлива на электростанциях в Багдаде и Мансурии.
Подписание контракта должно состояться в ближайшее время в присутствии министра нефти Ирана Ростама Касеми и министра нефти Ирака Карима Лаиби.
Первый вице-президент Ирана Мохаммед Реза Рахими во время встречи с журналистами в международном аэропорту Бейрута перед вылетом на родину заявил, что Тегеран и Бейрут решительно настроены на расширение двусторонних торгово-экономических отношений и на увеличение товарооборота между двумя странами до 2 млрд. долларов в год, сообщает агентство ИРНА.
М.Р.Рахими отметил, что в ближайшем будущем начнутся поставки иранского газа в Ливан по суше через территорию Ирака и Сирии. Договоренность об этом была достигнута на заседании Высшего совета по сотрудничеству между Ираном и Ливаном.
Необходимое согласие иракского правительства на такие поставки было получено в ходе недавнего визита в Тегеран премьер-министра Ирака Нури аль-Малики.
По словам первого вице-президента Ирана, на данный момент объем товарооборота между Ираном и Ливаном составляет 150 млн. долларов, и, согласно принятым решениям, этот показатель должен вырасти более чем в 14 раз.
М.Р.Рахими сообщил, что между двумя странами достигнута договоренность о строительстве в Ливане трех электростанций мощностью 500 МВт, шести электростанций мощностью 25 МВт и линии электропередачи мощностью 50 МВт, которая пройдет по территории Ирака и Сирии.
По словам М.Р.Рахими, Тегеран и Бейрут договорились завершить работу над проектами соглашений о свободной торговле между двумя странами, о бесплатном предоставлении въездных виз непосредственно в месте пересечения границы, о предоставлении льгот предпринимателям обеих стран для расширения их коммерческой деятельности, о сотрудничестве в области таможенной и страховой деятельности, а также о сотрудничестве в области культуры и между молодежными организациями. Кроме того, достигнута договоренность о поставках в Ливан лекарственных препаратов иранского производства.
Более 3,5 тысячи человек пострадали в Иране в результате землетрясения, произошедшего накануне на границе с Ираком, сообщает в пятницу агентство Синьхуа со ссылкой на иранские СМИ.
По данным главы Организации по действиям в условиях чрезвычайной ситуации иранского отделения Международного комитета Красного Полумесяца (МККК) Махмуда Мозаффара, ранения различной степени тяжести в Иране получили 3 тысячи 518 человек. Также он сообщил, что достаточно серьезно пострадали 50 поселков и деревень - они разрушены на 30-80%.
Подземные толчки, эпицентр которых располагался в 80 километрах от иранского города Дезфул, были зафиксированы в четверг в 02.09 по местному времени (02.09 мск). Очаг землетрясения, магнитуда которого составляла 5,5, залегал на глубине 10 километров.
Иран входит в десятку самых сейсмоопасных районов земного шара, здесь почти каждые 10 лет происходит землетрясение магнитудой более 7,0. Так, в декабре 2003 года жертвами землетрясения магнитудой 6,3 в городе Баме на юго-востоке страны стали более 31 тысячи человек, около 42 тысяч получили ранения. Сам город, а также знаменитая крепость были разрушены почти полностью.
Посольство и консульские представительства Саудовской Аравии в Египте, закрытые на минувшей неделе, возобновят работу в воскресенье, заявил в пятницу саудовский монарх Абдулла бен Абдель Азиз аль-Сауд на встрече с египетскими парламентариями.
На минувшей неделе Эр-Рияд объявил об отзыве своего посла в Египте для консультаций, а также о временном закрытии посольства в Каире и генеральных консульств в Александрии и Суэце.
"Мы не позволим этому преходящему кризису углубиться. Я надеюсь, что СМИ как Саудовской Аравии, так и Египта займут здесь благоразумную позицию, публикуя конструктивные материалы, либо просто промолчат", - заявил саудовский монарх во время встречи с египетской делегацией.
В четверг в Саудовскую Аравию прибыла делегация Народного собрания Египта (нижней палаты парламента) во главе со спикером Мухамедом Саадом аль-Кататни. В состав группы помимо депутатов вошли известные египетские ученые, деятели культуры, писатели и спортсмены.
Ранее министр иностранных дел королевства Сауд аль-Фейсал на встрече с парламентской делегацией Египта заявил, что напряженность в отношениях между Саудовской Аравией и Египтом могла быть спровоцирована "внешними силами".
Впрочем, какие именно силы аль-Фейсал так и не уточнил. По мнению местных экспертов, под словосочетанием "внешние силы" саудовские дипломаты в последние несколько лет часто подразумевают Иран.
Отзыв посла и закрытие дипмиссий королевства на территории Египта были вызваны акциями протеста, устроенными у их стен сотнями местных жителей. Митингующие требовали освободить египетского правозащитника Ахмеда аль-Гизави, задержанного в Саудовской Аравии.
По утверждению египетских источников, аль-Гизави был взят под стражу из-за того, что нелицеприятно высказывался о правящем режиме в Эр-Рияде. В то же время, посольство Саудовской Аравии распространило заявление, в котором говорится, что египтянин был задержан полицией в аэропорту саудовского города Джидда с большой партией наркотиков.
В Саудовской Аравии проживают сотни тысяч египетских рабочих, приехавших в королевство в поисках заработка. Рафаэль Даминов.
В начале апреля 2012 года специалисты компании "Доктор Веб" обнаружили первую в истории масштабную бот-сеть, состоящую из компьютеров, работающих под управлением операционной системы Mac OS X. Она была создана с использованием вредоносной программы BackDoor.Flashback.39. Чуть позже компания объявила об установлении контроля над ботнетом Win32.Rmnet.12, численность которого превысила 1 млн инфицированных компьютеров.
Еще в конце марта "Доктор Веб" стал получать сообщения о том, что преступники активно используют известные уязвимости Java с целью распространения вредоносных программ для Mac OS X. BackDoor.Flashback.39, как и многие другие подобные ей программы, имеет встроенный алгоритм подбора доменных имен, которые впоследствии используются троянцем в качестве управляющих серверов. Такой подход, во-первых, позволяет значительно увеличить "живучесть" сети, а во-вторых, оперативно перераспределять нагрузку между командными центрами, если создаваемый ботами трафик превысит некие критические значения. С другой стороны, это дает возможность специалистам по информационной безопасности вычислить используемый троянцем метод выбора управляющих центров и создать поддельный командный сервер с целью собрать необходимую статистику или даже перехватить управление сетью. Данный подход носит наименование "sinkhole" и широко используется в антивирусной практике.
Для того чтобы заразиться троянской программой, в операционной системе должна быть установлена Java и пользователь должен открыть в браузере один из инфицированных веб-сайтов. Таковыми являются как специально созданные злоумышленниками веб-страницы, так и взломанные ресурсы, к которым вирусописатели получили доступ. Вредоносная веб-страница загружает апплет - специальную микропрограмму, написанную на языке Java. Используя уязвимость Java-машины, апплет сохраняет на жесткий диск компьютера Apple исполняемый файл и специальный файл .plist, отвечающий за запуск приложения. После этого апплет использует сервис launchd, которому передается сохраненный на диске конфигурационный файл, что позволяет запустить троянца без участия пользователя.
Большая часть заражений пришлась на долю США (56,6% инфицированных узлов). На втором месте расположилась Канада (19,8%), на третьем - Великобритания (12,8%), на четвертом - Австралия (6,1%).
4 апреля Apple выпустила обновление Java, закрывающее используемую троянцем BackDoor.Flashback уязвимость, однако если компьютер уже был инфицирован ранее, установка обновления не защищала пользователя от действия вредоносной программы. Вскоре количество зараженных устройств превысило 800 000.
По заявлению компании "Доктор Веб", одно из лидирующих мест среди угроз, заражающих рабочие станции под управлением Microsoft Windows, сегодня занимает файловый вирус Win32.Rmnet.12. Его распространение происходит несколькими путями, в частности, с использованием уязвимостей браузеров, позволяющих сохранять и запускать исполняемые файлы при открытии веб-страниц. Вирус выполняет поиск всех хранящихся на дисках файлов html и добавляет в них код на языке VBScript. Помимо этого, Win32.Rmnet.12 инфицирует все обнаруженные на дисках исполняемые файлы с расширением .exe и умеет копировать себя на съемные флеш-накопители, сохраняя в корневую папку файл автозапуска и ярлык, ссылающийся на вредоносное приложение, которое в свою очередь запускает вирус.
Наибольшее количество зараженных ПК приходится на долю Индонезии (27,12%). На втором месте находится Бангладеш (14,08%), на третьем - Вьетнам (13,08%). Далее следуют Индия (7,05%), Пакистан (3,9%), Россия (3,6%), Египет (2,8%), Нигерия (2,3%), Непал (2,3%) и Иран (2,0%).
В середине апреля в антивирусную лабораторию "Доктор Веб" стали поступать сообщения от иностранных пользователей, пострадавших в результате действия троянцев-энкодеров и прежде всего вредоносной программы Trojan.Encoder.94. Как и другие представители данного семейства шифровальщиков, троянец отыскивает на дисках инфицированного компьютера пользовательские файлы, в частности, документы Microsoft Office, музыку, фотографии, картинки и архивы, после чего шифрует их. Зашифровав пользовательские файлы, троянец выводит на экран сообщение, требующее выплатить злоумышленникам сумму в размере 50 евро или фунтов стерлингов с помощью платежных систем Ukash или Paysafecard.
Троянец имеет англоязычный интерфейс, но случаи заражения уже были зафиксированы в Германии, Италии, Испании, Англии, Польше, Австрии, Норвегии, Болгарии и некоторых других странах. Тревожные сообщения поступали и от жителей Бразилии, Аргентины, других государств Латинской Америки. География заражений троянцем охватила практически всю Европу, включая такие страны, как Хорватия, Швейцария, Нидерланды, Словения и Бельгия, Франция, Венгрия и Румыния.

Нет у революции конца
Демократизация Ближнего Востока и новые вызовы
А.Г. Аксенёнок – кандидат юридических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посол, опытный дипломат, арабист, долго работавший во многих арабских странах, в том числе в качестве посла России в Алжире, а также спецпредставителем на Балканах и послом Российской Федерации в Словакии.
Резюме оссия вынужденно пошла на риск обострения отношений с Западом и с нефтяными монархиями Персидского залива. Соображения внешнеполитического позиционирования как государства, с которым нельзя не считаться, совпали с экспертными оценками региональных последствий.
Пошел второй год с тех пор, как началась череда массовых народных выступлений, которая смела целый ряд несменяемых арабских правителей (Тунис, Египет, Ливия, Йемен). Другим странам (Марокко, Иордания, Сирия) пришлось пойти на частичные политические реформы, промедление с которыми в Сирии было одной из причин разгоревшегося внутреннего конфликта. Третьи восприняли «арабскую весну» как сигнал серьезной опасности, с которой нужно бороться финансовым «пряником» и «мечом» одновременно (нефтяные монархии Аравии). Вновь, как и в начале прошлого века, когда первое «пробуждение арабов» было поставлено под англо-французский протекторат, или во время подъема освободительного движения 1950–1960-х гг. под руководством националистически настроенного офицерства, этот регион, жизненно важный для всего человечества, вошел в полосу затяжных потрясений. Эволюционный путь развития в последние два-три десятилетия вылился в авторитарную стабильность, и теперь вступили в силу законы революционного хаоса. Мощная энергия массовых протестов, выплеснувшаяся на поверхность, создает атмосферу неопределенности, повышенных конфронтационных рисков.
Новое поколение арабов потрясло мир страстным призывом к отстаиванию человеческого достоинства, социальной справедливости, права на свободное национальное развитие. Вместе с тем нельзя не видеть и другой стороны этой медали. Завязался тугой клубок острых противоречий и сталкивающихся интересов. Естественная тяга к давно назревшим переменам и открытость перед внешним миром переплетаются с живучестью исторических и религиозных традиций, завышенные ожидания – с отсутствием реальных возможностей для их быстрой реализации, интервенционизм Запада – с непомерными амбициями ближневосточных игроков, не затронутых «арабской весной». В результате теряется или затушевывается видение конечных целей, а справедливые демократические лозунги, провозглашаемые протестными движениями, поиски национальной идентичности превращаются в банальное средство борьбы за власть и перехват революционной волны на регилнальном уровне. По мере снижения государственной управляемости международные террористические группировки укрепляют свои опорные базы в Северной Африке, Йемене, Ираке и последнее время Сирии, что вносит в переходные процессы дополнительные элементы непредсказуемости.
Революционные всплески на всем пространстве арабского мира от Марокко до Бахрейна высветлили три слоя напряженности, воспроизводя все новые очаги конфликтогенности на страновом, региональном и глобальном уровнях.
И после распада биполярного мира, когда «игра с нулевой суммой», казалось бы, закончилась, международное сообщество демонстрирует неспособность согласованно реагировать на политический форс-мажор. Эксперты-ближневосточники и ранее прогнозировали смену правящих элит, но скорость обвала прежних режимов и формы, в которые это вылилось, захватили врасплох практически всех. Политические решения принимались в условиях острого дефицита времени, причем скорее интуитивно, чем продуманно. Спустя год пора не только трезво осмыслить происходящее, но и попытаться найти общие подходы, которые за истекший период так и не наметились.
В чем, собственно, заключаются расхождения? Действительно ли Россия и ее западные партнеры заняли места по разные «стороны истории»? Или проблема здесь в том, что сама история, в том числе арабская, не закончилась, имеет свое пока неясное продолжение, а в мире, как справедливо заметил Фрэнсис Фукуяма, происходит что-то странное. Важно проследить последовательность международной реакции на системные сдвиги в регионе, определиться с процессом адаптации к их побочным негативным последствиям.
«Свой – чужой»
С самого начала «арабская весна» выглядела как демократический вызов авторитаризму и воспринималась на Западе как некое универсальное явление. Нередко проводились даже аналогии с разрушением Берлинской стены и демократическими революциями в странах Восточной и Центральной Европы на рубеже 1980-х и 1990-х годов. Одним словом, инерционно возобладала тенденция к идеологизации сложных и далеко неоднозначных событий в мусульманском мире. Настолько велик был соблазн подкрепить «пробуждением арабов» тезис о победном шествии демократии по всему миру. В условиях, когда сама либеральная модель мирового капитализма переживает кризисные времена, такие упрощенные трактовки представлялись особенно своевременными.
Сегодня очевидно, что арабские революции не были и не могут быть «бархатными». В каждой из трансформация власти проходила своим путем, а в Ливии и Сирии эти процессы приняли характер вооруженного противостояния. В Египте взрыв народного протеста, во многом стихийный, вынудил армию, которая не применила жесткую силу, взять на себя управление страной в переходный период.
В тех особых условиях логика действий свелась к необходимости принести в жертву крупную фигуру, чтобы спастись от сползания в анархию. Режим Каддафи в Ливии был свергнут повстанческим движением племен, вылившимся в многомесячную гражданскую войну, однако решающую роль сыграло вооруженное вмешательство НАТО. Социально-политические причины, вызвавшие взрыв в Египте и Тунисе, налицо и в Сирии. Особое ожесточение конфликту между баасистским режимом и оппозицией придал конфессиональный фактор: алавитское меньшинство, сконцентрировавшее в своих руках власть и финансово-экономические ресурсы, против суннитского большинства. Нарастающее напряжение в Бахрейне также развивается по линии межконфессионального разлома с той разницей, что там все зеркально – правящее суннитское меньшинство противостоит требованиям раздела власти со стороны шиитского большинства. В Йемене затянувшееся отречение Али Абдаллы Салеха от власти, хотя и имело под собой политически договорную основу и одобрение Совета Безопасности ООН, проходило в обстановке внутреннего конфликта, немалых человеческих жертв и по сути латентной гражданской войны.
В отличие, например, от США и Франции, которые по идеологическим причинам быстро начали идеализировать «арабские революции», Россия сразу сделала акцент на недопустимости иностранного вмешательства и необходимости решать проблемы внутреннего развития – такие, как характер и темпы реформ – через политический диалог. Возможно, с российской стороны декларации солидарности с демократическими устремлениями арабских народов звучали и не столь громко. Исчерпавшая в минувшем столетии лимит на революции и войны и имевшая свой, не во всем успешный опыт на Ближнем Востоке, Россия не пошла по пути продвижения демократии на риторическом уровне. Тем более что российское экспертное сообщество в отличие от западных политиков не рассматривало происходящее в черно-белых тонах. В общем и целом падение режимов в Тунисе и Египте не повлекло за собой заметных противоречий в позициях России и Запада. И это нужно отметить особо.
В международную повестку дня арабская тема вошла только на волне ливийских и сирийских событий. И дело здесь не в том, что одни альтруистически встали на сторону «демократии», а другие своекорыстно выступили в поддержку «диктатур», как об этом в пылу полемики всерьез заявляли солидные официальные лица Соединенных Штатов, Франции и Англии. Предмет спора видится гораздо шире, и дело вовсе не в спасении старых режимов, боровшихся или борющихся за выживание. По большому счету речь идет о том, будут ли и дальше действовать такие фундаментальные нормы международного права, как государственный суверенитет и невмешательство во внутренние дела, или правила поведения государств меняются де-факто в зависимости от политической, экономической или иной целесообразности. После военного удара НАТО по Сербии и американской оккупации Ирака именно эти уставные принципы вновь подверглись серьезному испытанию в Ливии и Сирии. Объявление правящих там режимов априори нелегитимными и поспешная поддержка оппозиционных внутренних сил вплоть до прямого или косвенного, как в Сирии, вооруженного вмешательства. Привлечение Организации Объединенных Наций, имеющей немалый опыт миротворчества, к легитимации операций совсем иного рода – «по принуждению к демократии». Все это не могло не вызвать в России подозрений, не используется ли «арабская весна» для перекраивания геополитического ландшафта.
Мышление категориями «свой – чужой» превалировало в период холодной войны и блокового противостояния, особенно в регионах, где переплетались интересы двух сверхдержав. В новых постконфронтационных условиях многополярного мира глобальная управляемость утрачивается, и региональные процессы стали развиваться зачастую бесконтрольно, подчиняясь собственной внутренней логике.
В период 1990–2000 гг. Ближний Восток не числился среди приоритетов России, переживавшей трудности собственной трансформации в условиях распада государства и внутренних конфликтов. Соединенным Штатам, в свою очередь, не удалось воспользоваться моментом для укрепления позиций в регионе. Политика США попала в заложницы двух трудносовместимых противоречий – приверженности союзническим отношениям с Израилем на базе общих ценностей и осознанию того, что продолжение ближневосточного конфликта наносит ущерб коренным интересам Америки в мусульманском мире. Это противоречие особенно обострилось после того, как администрация Джорджа Буша инициировала две войны – в Афганистане и в Ираке.
Возвращение России
Возвращение России на Ближний Восток в последнее десятилетие происходило уже в иных условиях. Отношения с арабскими государствами более или менее выровнялись, развиваясь по широкому спектру. Во главе угла стояли соображения прагматического свойства, в первую очередь экономика и региональная безопасность. На этой основе строились, и довольно успешно, отношения с традиционно дружескими арабскими режимами (Алжир, Египет, Сирия, Ирак), начали выходить на стратегический уровень взаимовыгодные связи с новыми партнерами в регионе Персидского залива. Наметилось совпадение подходов России и США к решению практических вопросов палестино-израильского урегулирования, что позволило наладить конструктивное взаимодействие в рамках «ближневосточного квартета» при признании за Вашингтоном ведущей роли международного посредника. Словом, Россия, поставившая своей целью обеспечение национальных интересов на более ограниченном поле, отошла от системного противоборства.
В этом духе российская дипломатия действовала и в ходе ливийского кризиса. И даже два вето на проекты резолюций Совета Безопасности ООН по ситуации в Сирии Москва не рассматривает как повод для возвращения к давно минувшим баталиям. Российские мотивировки заслуживают того, чтобы быть услышанными.
С самого начала реакция России на конфликт в Ливии, как и ранее в Тунисе и Египте, отражала международную озабоченность судьбой мирного гражданского населения и призывала к общим усилиям по предотвращению насилия. Особенно после того, как против повстанцев была задействована тяжелая артиллерия и даже авиация. Россия поддержала резолюцию 1970 Совета Безопасности ООН, которой вводилось эмбарго на поставку в Ливию вооружений с целью обеспечить условия для начала политического диалога. Когда это не помогло, и считанные часы отделяли войска Каддафи от взятия Бенгази, было принято решение не блокировать резолюцию 1973 Совета Безопасности о введении бесполетной зоны. Москва показала, что помимо стремления избежать человесческих жертв для нее имеют значение соображения глобальной политики, сохранения авторитета ООН и действенной роли Совета Безопасности.
Дальнейшие действия западных партнеров, вольно трактовавших резолюцию ООН для легализации военной операции по смене режима (Каддафи или кого-то другого – не имело значения), были расценены не только как намеренный выход за пределы мандата совершенно в иных целях, но и как удар по международному престижу самой России. Этим, в частности, объяснялась позиция при рассмотрении в Совете Безопасности ООН сирийского кризиса. Россия вынужденно пошла на риск обострения отношений с Западом и с нефтяными монархиями Персидского залива. Для совершения такого серьезного и даже драматического шага в большой политике требуются, как правило, весомые основания. В данном случае соображения внешнеполитического позиционирования как государства, с которым нельзя не считаться, совпали с экспертными оценками региональных последствий от неконтролируемого развития событий. Свою роль сыграло и крайне негативное восприятие натовских ударов российским общественным мнением, что не могло не учитываться в непростой предвыборной обстановке.
Силовая смена режима в Ливии, и сегодня это очевидно всем, повлекла за собой тяжелые гуманитарные и политические последствия, прежде всего для самих ливийцев, вновь вернула страну в состояние полураспада, дестабилизировала обстановку южнее Сахары (события в государстве Мали, которое фактически развалилась, тому свидетельство), подстегнуло нелегальную иммиграцию в Европу. Сирия в отличие от «отдаленной» Ливии находится в сердце ближневосточного региона. Нарушение хрупких конфессиональных и этнических балансов в случае продолжительной гражданской войны чреват риском ее перетекания в соседние страны. Возрастет вероятность новых вспышек палестино-израильского противостояния. Наихудший из возможных сценариев: международному сообществу придется иметь дело с внутримусульманским конфликтом по линии шиитско-суннитского разлома.
Ставка таких крупных региональных игроков, как оформившийся союз арабских государств Персидского залива, на победу сирийской оппозиции, где ощутимо влияние воинствующих исламистов, судя по всему связана не столько с поддержкой демократии, сколько с осуществлением антииранской стратегии. В сирийской головоломке присутствует и цивилизационный аспект с учетом международной озабоченности судьбой христианского населения, численность которого на Святой земле неуклонно сокращается. Для России с ее двадцатимиллионным мусульманским населением и исторической ролью покровителя ближневосточного православия перенос внутренних конфликтов в плоскость религиозно-конфессиональных крайне чувствителен. В этой связи особую опасность для выстраивания эффективных международных подходов представляет разыгрывание конфессиональных карт в борьбе за сферы регионального влияния.
Экспертные оценки негативных последствий гражданской войны в Сирии в основном совпадают. Суть же разногласий на официальном уровне сводится к тому, как добиться прекращения кровопролитного внутреннего конфликта – через вооружение оппозиции и насильственные действия по свержению режима или путем внутрисирийского диалога о политических реформах, нацеленных на достижение соглашения о разделе власти. По российским оценкам, поощрение оппозиции к движению по первому пути чревато неоправданными региональными рисками, оно перегружает международные отношения конфронтационными элементами. К пониманию этого постепенно пришел и Генеральный секретарь ООН, который, вопреки своему статусу высшего международного чиновника, поначалу занял несбалансированную позицию. Теперь и он признает: «Вооруженный конфликт в Сирии может серьезно сказаться на ситуации во всем ближневосточном регионе… привести к непредсказуемым глобальным последствиям».
В многосторонних контактах по сирийскому кризису Россия пытается снизить конфронтационный тон, заданный западными и некоторыми арабскими партнерами. Ее дипломатические усилия направлены по сути дела на то, чтобы наладить скоординированную параллельную работу влиятельных внешних игроков с сирийским режимом и оппозицией, побуждая обе стороны к политической гибкости. Не остаются без внимания и просчеты, допущенные сирийскими властями. Дамаск с трудом расстается с иллюзиями о том, что в быстро меняющемся мире можно сохранить монопольную власть одной партии.
Международная адаптация к политическим катаклизмам, сотрясающим арабский мир, проходит столь же болезненно, сколь и сами трансформационные процессы. Государствостроительство началось практически с нулевого цикла. В первую очередь это касается Ливии, где единоличный режим Каддафи, прикрывавшийся фасадом народовластия, оставил после себя политический вакуум. Египет также находился в шаге от послереволюционного хаоса, если бы армия не взяла на себя роль стабилизатора. Другой сколько-нибудь монолитной силы к тому времени не было, но даже военным вынужденным в ходе перехода к гражданскому правлению маневрировать между различными политическими силами, с большим трудом удается контролировать ситуацию. Если напор улицы выйдет за рамки законности, реакция Высшего военного совета может быть жесткой. Призывы ко «второй революции» раздаются и в Йемене уже после ухода Салеха и проведения президентских выборов. Если смена нынешней власти партии БААС в Сирии произойдет обвальным, а не реформистским путем, эту страну, как и соседний Ирак, ожидает долгая полоса нестабильности с более трагическими последствиями.
Легализация исламистов
Революционные потрясения в арабском мире с новой силой поставили перед мировым сообществом такие вопросы, как роль и перспективы политического ислама. Причем уже не столько в академическом аспекте, сколько в плане практической внешней политики и дипломатии. Исламские движения и партии, находившиеся многие годы в подполье, получили легальный статус. Не будучи главными движущими силами массовых выступлений, они сумели оседлать революционную волну и одержать победу на парламентских выборах в Египте и Тунисе, закрепиться в рядах ливийских повстанцев и разрозненной сирийской оппозиции, сформировать правительство в Марокко и получить более трети мест в парламенте Кувейта.
Побед с таким широким региональным охватом не одерживало ни одно политическое движение со времени подъема националистической волны на Ближнем Востоке в 50–60-е гг. прошлого столетия. Тогда перемены в регионе происходили в результате военных переворотов, теперь же исламистские партии пришли во власть через всеобщие выборы, получив международную легитимность.
Особое внимание этот феномен привлекает к себе в Египте. От того, какая модель развития там возобладает, зависит, как можно полагать, и ход трансформаций в других частях арабского мира. Если успех умеренных «братьев-мусульман» в целом прогнозировался, то поистине ошеломляющего результата добились кандидаты от спешно образованной крайне консервативной исламистской партии «Ан-Нур» (Свет), представляющей так называемых салафитов – около четверти голосов египетских избирателей. В итоге исламистское движение в Египте получило более двух третей парламентских мест.
Неожиданный приход во власть салафитов вносит существенные коррективы в расстановку политических сил. Поле борьбы за влияние на принятие политических решений пролегает теперь не только в треугольнике между военными, исламистами и светской частью общества. Следует ожидать усиления борьбы внутри самого исламистского движения.
Программы «братьев-мусульман» и салафитов во многом расходятся. Лидеры салафитских группировок в своих проповедях вообще отвергали демократию представительного типа. Приняв участие в выборах, они несколько смягчили эти акценты. Суть требований осталась, однако, прежней: добиваться принятия такой конституции, которая гарантировала бы исламский характер египетского государства и распространение жестких норм шариата, пусть и постепенное, на все стороны общественной жизни, гражданские и личные свободы. Египетский салафизм берет за основу саудовскую ваххабитскую модель государства. По данным египетской печати, благотворительные фонды этого толка в прошлом году получили от доноров из арабских государств Персидского залива более 65 млн долларов. Для Египта с его светскими устоями и традициями веротерпимости такая исламизация неминуемо сопряжена с новыми всплесками массовых выступлений уже против тех, кто «украл революцию». Реакция египетского гражданского общества на монополизацию исламистами конституционного процесса показывает, насколько революция далека от завершения.
Помимо умеренного и жестко исламского крыла в составе салафитского течения легализацию получили и так называемые джихадисты, то есть активисты находившихся ранее в подполье многочисленных террористических организаций. Такой пестрый расклад сил еще более обостряет внутриполитическую борьбу в Египте вокруг президентских выборов и принятия новой конституции.
Руководство «братьев-мусульман», заявляющих о готовности играть по современным демократическим правилам, опасается соперничества со стороны радикальных исламистов, которые могут потеснить их именно на религиозном фронте. В этом случае они окажутся перед дилеммой – либо рисковать сужением своей социальной базы, либо поставить под угрозу отношения с Западом, в финансовой помощи которого Египет остро нуждается. Придерживаясь принципов социально ориентированной рыночной экономики, умеренные исламисты видят в жесткой исламизации серьезные преграды на пути иностранных инвестиций и угрозу для туристического сектора, одного из главных источников валютных поступлений.
Разногласия в исламистской среде имеют также серьезный внешнеполитический аспект. Теперь, когда исламисты стали доминирующей силой в египетской политике, возникают вопросы о судьбе мирного договора с Израилем, об отношениях Египта с палестинцами, о корректировках планов сдерживания исламского экстремизма и великодержавных амбиций Ирана. Конечно, быстрое возвращение Египта в глобальную политику вряд ли возможно. Слишком тяжел груз внутренних проблем. Вместе с тем появляются признаки того, что на региональном направлении новый Египет будет пытаться проводить более самостоятельный и нюансированный курс. Хотя истоки египетской революции находятся внутри страны, свою роль сыграли и такие общественные настроения, как недовольство слишком большой зависимостью от США и Израиля, а также принижением ведущей роли Египта на Ближнем Востоке.
Победу политического ислама на международной арене оценивают противоречиво. Существуют две крайние точки зрения. Согласно одной из них, умеренные исламисты представляют собой некий аналог христианско-демократических партий Европы. Соответственно, со временем, после прихода к власти, они будут вынуждены демонстрировать прагматизм и развиваться по пути секуляризации. Сторонники противоположных оценок утверждают, что исламистские партии в силу самой природы ислама склонны к догматизму, испытывают комплексы антизападничества и не способны адаптироваться к мировым реалиям.
Реакция на американскую инициативу «Большой Ближний Восток» показала, что к идее ускоренной демократизации по западным рецептам исламский мир отнесся скептически. На фоне революционного подъема, когда эти вопросы стали неотъемлемой частью повестки дня, вновь разворачиваются дискуссии вокруг того, до какой степени современная демократия соотносится с нормами шариата, не является ли демократизация синонимом вестернизации, очередной попыткой Запада навязать свои ценности. По мере того как проходит эйфория в лексиконе арабских политологов все чаще фигурирует такое понятие, как «хассыя арабия», то есть «арабская особость». И в этом есть свой резон. Демократические ценности в их либеральном понимании не во всем ложатся на арабо-мусульманскую почву. Регион имеет специфический менталитет, свои глубоко укоренившиеся традиции правления и бытовой жизни, отличные от западных. Реформирование Ирака даже в условиях иностранной оккупации показало, что парламентаризм в многоконфессиональной и многоэтнической арабской стране прививается с трудом. Египет также трудно представить парламентской республикой европейского образца. Эффективную, зачастую харизматическую власть арабское сознание не рассматривает как автократию, скорее как способ национально-государственного существования. От семьи до государственных институтов в арабском мире укоренены такие негласные нормы, как патернализм и консенсусное принятие решений по принципу «ни победителей, ни побежденных», что не укладывается в русло строго регламентированных демократических процедур.
Как бы ни сужались возможности внешнего воздействия на стихийные процессы в регионе, их интернационализация уже произошла. Причем в немалой степени по инициативе самих арабских государств. Какие-то уроки из ливийского, йеменского, бахрейнского и особенно сирийского кризисов уже можно извлечь. В первую очередь это касается характера вмешательства извне. Силовой способ решения деликатных внутренних проблем значительно осложняет проведение реформ на переходном этапе. Внешнее воздействие, пусть и по просьбе самих государств региона, имеющих свои особые интересы, должно быть направлено на поиск разумных компромиссов, на достижение общенационального примирения. Без этого накопившуюся протестную энергию арабов трудно направить в русло конструктивных программных действий по реализации их справедливых чаяний.

Сирия как системный сбой механизмов безопасности
Почему на Ближнем Востоке нужны принципиально новые подходы
Резюме: Глядя на события в Сирии, трудно не задаться вопросом: а что делать, если все стороны междоусобного конфликта не на высоте – как говорил один из отечественных руководителей, «оба хуже»? Как сделать правильный выбор, если его по существу нет?
Кризис в Сирии как следствие общего роста напряженности в регионе быстро превратился в острую проблему международного масштаба. Противостояние, начавшееся с внутреннего конфликта, сегодня затрагивает интересы многочисленных стран, включая великие державы. И от его исхода во многом зависит дальнейший ход событий не только на Ближнем Востоке, но и в мире в целом.
В последние месяцы мне не раз доводилось встречаться с представителями противоборствующих сторон в Сирии, слышать их аргументы. Президент страны Башар Асад, его ближайшие помощники, лидеры оппозиции, в том числе и непримиримой, конфессиональные и общественные деятели – все ссылаются на то, что действуют во имя «высших интересов народа и нации». Однако выдвигаемые ими варианты развития страны, прямо скажем, не впечатляют. Оценки, как правило, очень конъюнктурны, подходы старомодны и грешат оторванной от жизни декларативностью. Отсутствует современное перспективное видение цели. Люди как будто продолжают жить где-то на рубеже 1980-х годов. Как ни странно, столь же архаичные в своей основе идеи высказывает и молодежь, новое поколение тех, кто претендует на ведущую общественно-политическую роль в стране.
В целом на данный момент противостояние носит клановый характер. Сражаются друг с другом не платформы и программы, а личные и групповые амбиции. Пока рано говорить о наличии в Сирии каких-то сил, способных предложить и возглавить модель развития, ориентированную на будущее. И поэтому вряд ли стоит проявлять поспешность в выборе долгосрочных партнеров, велик риск сделать неверный шаг.
Многие в мире упрекают Москву в том, что она поддерживает «силы прошлого» – режим Асада, который все больше утрачивает почву под ногами. Россия выдвигает встречные обвинения в адрес ряда стран, в частности в том, что они встали на сторону лидеров оппозиции, слабо представляя, куда могут привести страну эти люди. Возникает вопрос: а что делать, если все стороны конфликта не на высоте – как говорил один из отечественных руководителей, «оба хуже»? Как сделать правильный выбор, если его по существу нет? И такая ситуация возникает не впервые. Достаточно вспомнить прискорбные для всего международного сообщества события периода крушения Югославии, когда многие крупные государства спешили найти «правильного» партнера среди преступных, по сути, элементов в стане противодействующих сил – сербов, хорватов и так называемых мусульман.
Сирия сегодня – страна, которая постепенно погружается в гражданскую войну. Авторитет власти невысок. Но многие поддерживают режим, опасаясь, что последствия его ухода будут еще хуже. Основания для таких предположений существуют. На сегодняшний день в Сирии, казалось бы, нет броских примеров технического прогресса, экономического процветания. Однако имеются важные для каждого жителя достижения более приземленного характера. Так, уровень цен на продукты питания и предметы первой необходимости – один из самых низких в мире. Сохранится такая ситуация при новых лидерах? Едва ли.
В самой Сирии отсутствуют предпосылки для динамичного преодоления нынешнего опасного тупика. Национальный диалог под «присмотром» властей идет вяло, реформы носят запоздалый и вымученный характер. Но и оппозиция не предлагает ничего дельного, как будто после свержения «ненавистной диктатуры» все наладится само собой.
Дисфункция международного сообщества
В таких условиях многое зависит от внешнего фактора. Однако события в арабских странах, в том числе в Сирии, высветили плачевное состояние механизмов обеспечения безопасности. И на международном, и на региональном уровне. Скажем откровенно – ООН и ее Совет Безопасности действовали на ближневосточном направлении неповоротливо и неубедительно.
Так, первые решения СБ ООН относительно ситуации в регионе (по вопросу Ливии) принимались не на основе выверенных серьезных данных о реальном развитии обстановки, а с использованием эмоционально окрашенных кино- и фотоматериалов, комментариев СМИ. Можно смело говорить о предвзятости и субъективности оценок большинства публикаций относительно событий в Ливии, Сирии, других странах. Но долгое время не предпринималось даже попыток организовать мониторинг положения дел, направить на место событий международных инспекторов, миссии по выяснению фактов и т.п. Целый год потребовался только для того, чтобы принять решение о назначении спецпредставителя Генерального секретаря ООН и Лиги арабских государств по вопросам разблокирования ситуации в Сирии.
Невразумительная и несбалансированная позиция ряда членов ООН, Совета Безопасности в этот период дополнялась фактическим отсутствием региональных структур, которые могли бы эффективно содействовать укреплению мира и стабильности в странах этого важного района мира. Лига арабских государств вновь продемонстрировала разобщенность, подверженность внешнему воздействию. Других же механизмов регионального масштаба на Ближнем Востоке в наличии не оказалось. Стороны конфликта соревновались в продавливании через СМИ своих версий происходящего. Победителем оказывался тот, кто имел непосредственный выход на каналы информации, прежде всего западные. Это были, как правило, представители оппозиции. В таких условиях остро ощущалось отсутствие механизма региональной безопасности по мониторингу ситуации и содействию сторонам в преодолении кризиса.
Между тем уместно напомнить, что Российская Федерация приложила в свое время немало усилий, чтобы создать такой механизм. Именно в Москве в январе 1992 г. – 20 лет назад – был осуществлен запуск многостороннего формата мирного ближневосточного процесса, который включал проблематику взаимодействия в сфере региональной безопасности на Ближнем Востоке.
Мне довелось принимать непосредственное участие в подготовке и проведении этой встречи стран – участниц ближневосточного мирного процесса на уровне министров иностранных дел, давшей старт созданию пяти многосторонних рабочих групп, в том числе группы по контролю над вооружениями и региональной безопасности на Ближнем Востоке (РГКВРБ).
Московская встреча не только провозгласила начало деятельности РГКВРБ, но и способствовала формированию конструктивного, без излишних эмоциональных всплесков режима работы этой группы. Сопредседателями ее были Россия и Соединенные Штаты. В 1992–1996 гг. состоялось шесть пленарных заседаний. До 1994 г. они проходили поочередно в Москве и Вашингтоне. В мае 1994 г. группа встретилась в Дохе, а в декабре того же года – в Тунисе. В 1993 г. был дан старт межсессионным мероприятиям на уровне экспертов, условно разделенным на две корзины – «концептуальную» и «оперативную».
В зоне «концептуального» внимания (прошло три заседания) находились вопросы контроля над вооружениями и создания системы региональной безопасности, специально обсуждались границы региона. Наибольшее признание получала «расширительная» трактовка с включением в зону будущей системы безопасности таких стран, как Турция и Иран. В такой интерпретации просматривается прямая связь с выдвинутой президентом США Джорджем Бушем концепцией «Большого Ближнего Востока» (2004 год).
Россия высоко оценила внесенное в рамках «концептуальной» корзины предложение Иордании об учреждении регионального центра по контролю над вооружениями и региональной безопасности. Была достигнута договоренность о том, что такой центр будет функционировать в столице Иордании – Аммане, а в Тунисе и Дохе откроются его филиалы. Реализация этих идей должна была привести к формированию отработанной системы быстрого реагирования на любые события, представляющие угрозу безопасности того или иного государства. Если бы такая система существовала в регионе, сегодня можно было бы оперативно задействовать готовый механизм проверки и мониторинга ситуации, направить на место событий миссию по оказанию добрых услуг и т.п.
Однако плодотворная работа в рамках РГКВРБ, направленная на создание таких механизмов, была приостановлена в 1996 году. Руководители ряда арабских стран, и прежде всего Египта, исходили из того, что многосторонний формат, дававший израильтянам «законный» выход на арабские страны, якобы имел большую ценность для Израиля, чем для арабских стран. На фоне драматических событий того периода на палестинских территориях арабы по инициативе Каира приняли решение вести дело к отказу от участия в деятельности рабочих групп. Это явилось серьезной ошибкой.
По предложению Российской Федерации в начале февраля 2000 г. в Москве после четырехлетнего перерыва было проведено заседание участников многосторонних переговоров по Ближнему Востоку на уровне министров иностранных дел. В нем приняли участие представители коспонсоров – России и США, а также главы внешнеполитических ведомств Египта, Израиля, Иордании, Туниса, Норвегии, Швейцарии, Канады, Японии. Присутствовали председатель Совета ЕС, представители Палестинской национальной автономии, Саудовской Аравии, Китая, Швейцарии, специальный координатор ООН по ближневосточному мирному процессу. В качестве заместителя директора департамента Ближнего Востока и Северной Африки МИД России мне было поручено руководить работой группы по подготовке и проведению этого мероприятия.
Примечательно, что встреча стала первым международным форумом, который провел Владимир Путин, только что приступивший к исполнению обязанностей президента Российской Федерации. В своем выступлении он выразил надежду, что московский форум поможет восстановить полноформатные переговоры по общерегиональной проблематике. Речь идет, отмечал он, о возвращении к совместной работе, нацеленной на мирное обустройство Ближнего Востока путем формирования коллективной системы безопасности и сотрудничества при соответствующих международных гарантиях. На встрече приняли решение о возобновлении мирного процесса в его многостороннем измерении. Однако импульс, полученный тогда, был утрачен, так как вновь выявились расхождения в позициях сторон, обострилась ситуация на палестинских землях.
Пути выхода из тупика
Что можно было бы предложить сейчас, чтобы придать динамику работе на ключевом для Ближнего Востока направлении – создании системы межгосударственных отношений на основе обеспечения мира и безопасности? После «арабской весны» выявились два блока проблем региональной безопасности на Ближнем Востоке.
Первый – противостояние между арабскими странами и Израилем, связанное с базовой неурегулированностью арабо-израильских отношений по всем направлениям.
Второй – конфликтные ситуации, в основном внутреннего характера, обусловленные сменой режимов в ряде арабских стран.
В первую очередь необходимо определиться, в каком состоянии находятся идеи арабо-израильского урегулирования. К сегодняшнему дню удалось добиться успеха по тем сегментам кризиса, которые относительно легко поддавались решению на основе стратегии размежевания, в том числе территориального (мирные договоры между Египтом и Израилем, Иорданией и Израилем). Но данный метод выявил свою ограниченность в некоторых крайне сложных случаях. Прежде всего это относится к ключевой проблеме – палестино-израильской.
Все более очевидно, что нужна новая стратегия поисков формулы безопасности на палестинских и израильских землях. Пора наконец признать ограниченность попыток разделить все аспекты функционирования властных структур на весьма ограниченной территории палестино-израильского противостояния. Линию на размежевание требуется дополнить стратегией синтеза усилий сторон и поиска общих схем безопасности и мирного переустройства. Необходимо ставить вопрос о создании единого пространства безопасности на всех палестинских и израильских землях. И здесь могут быть востребованы достаточно сильные и авторитетные органы совместного мониторинга ситуации и принятия решений как законодательного, так и оперативно-распорядительного характера, включая эффективную систему скоординированных практических мероприятий (совместное патрулирование и т.п.). Эта двусторонняя или даже многосторонняя (в случае привлечения представителей третьих стран) система безопасности должна быть органично связана с региональной системой коллективной безопасности.
Необходимо определиться по ряду сложных вопросов, в частности, в отношении ядерных программ Ирана, вызывающих серьезные опасения у многих государств. С учетом озабоченности Израиля, а также принимая во внимание целый набор других международных и региональных факторов, иранскую ядерную проблематику целесообразно рассматривать в сочетании с формированием надежных режимов нераспространения на Ближнем Востоке.
Конечно, трудно на все сто процентов оспорить точку зрения, согласно которой развитие даже сугубо мирных ядерных программ объективно ведет к созданию предпосылок (интеллектуальных, технических, промышленных) для укрепления оборонного потенциала. Вместе с тем вряд ли развивающиеся страны примут тезис о том, что из-за гипотетической возможности создания ими ядерных вооружений необходимо сдерживать исследовательские и иные работы по мирному использованию ядерной энергии. Более логичной выглядит не чисто запретительная схема, а совокупность мероприятий, направленных на оказание помощи неядерным государствам – при достаточно жестком механизме контроля и сопровождения их ядерных программ. Внесенное Россией предложение о подобном сотрудничестве предстоит дополнить соответствующими работающими механизмами.
Другим аспектом является упреждающее создание таких региональных и международных условий, при которых побудительные мотивы для трансформации мирных ядерных программ в военные полностью утратили бы свою актуальность. Помимо этого система региональной безопасности должна дать надлежащий ответ на новые вызовы, прежде всего создав систему мониторинга и оказания добрых услуг противостоящим силам в случаях кризисного развития в отдельных странах.
В целом встает задача активизации работы по формированию концептуальной базы, способной обслуживать будущую интегральную региональную систему безопасности на Ближнем Востоке. Как показывает опыт, для создания такой системы требуется как минимум три основных компонента:
политический документ, закрепляющий принципы взаимоотношений расположенных в регионе государств и общие правила функционирования региональной системы безопасности;механизм практического взаимодействия в сфере безопасности, охватывающий систему соответствующих обязательств и предполагающий наличие органов, призванных разрабатывать общие подходы в сфере безопасности и реализовывать их на практике;достаточно развитая «периферия» мер доверия, включающая проверочные мероприятия по установлению фактов соблюдения государствами на практике взятых обязательств и декларируемых ими правил поведения, в том числе в отношении своего собственного населения. Должны быть разработаны и элементы мер доверия нового поколения, способствующие разрешению внутриполитических кризисов и конфликтных ситуаций.
Итак, как подступиться к формированию новой системы межрегиональной безопасности на Ближнем Востоке? Необходимо вести дело к возобновлению многостороннего измерения мирного ближневосточного процесса. С соответствующей инициативой могла бы выступить Россия. Начать стоит с осуществления программы из четырех последовательных шагов.
Первый шаг – возобновление многостороннего формата переговоров по Ближнему Востоку, в том числе деятельности рабочей группы по проблематике безопасности.
Второй шаг – разработка всеобъемлющей ближневосточной концепции безопасности, рассчитанной на взаимный учет и взаимную увязку интересов и озабоченности всех основных расположенных здесь государств. Такая концепция должна учитывать уроки «арабской весны».
Третий шаг – проведение международного общественно-политического форума, призванного утвердить выработанную концепцию региональной безопасности. В нем предполагается участие специалистов по Ближнему Востоку, политических, общественных и религиозных деятелей. Заинтересованным сторонам (государственным структурам) по итогам будет передан пакет документов, разъясняющих сущность подготовленной концепции.
Четвертый шаг – созыв международной конференции по всеобъемлющему урегулированию на Ближнем Востоке с участием представителей властных структур заинтересованных государств.
В рамках такого форума можно завершить создание инструментов поддержания мира и безопасности в регионе, к примеру, таких, как Центр по профилактике конфликтов, проведению мониторинга и осуществлению миротворчества. Все более очевидна необходимость комплексного решения проблем безопасности Ближневосточного региона на основе принятия уже в самом ближайшем будущем программы действий расположенных здесь стран, международного сообщества в целом. Это позволит предотвратить наметившийся новый разлом в регионе по поводу событий в Сирии и преодолеть последствия нынешнего сбоя в механизмах обеспечения безопасности.
А.Г. Бакланов – начальник управления международных связей Совета Федерации Федерального собрания РФ, чрезвычайный и полномочный посол, заместитель председателя Совета Ассоциации российских дипломатов.

Поворот в ближневосточной геополитике
Арабские восстания и меняющаяся реальность
Резюме: Арабские восстания и последовавшие за ними военно-политические события поставили под сомнение представление о том, что «международное сообщество» способно разрешить любую региональную проблему. Внешнее вмешательство снизило уровень безопасности, спровоцировало кризис или усугубило раскол.
Арабские восстания стали поворотным пунктом в развитии геополитической ситуации на Ближнем Востоке. В свое время подобным же образом на положении в регионе сказались исламская революция в Иране (1979 г.), распад Советского Союза и теракты 11 сентября 2001 года. Эти события, создавшие вакуум власти, немедленно привели к геополитическим изменениям и идеологическому соперничеству региональных и трансрегиональных игроков.
Проявлением борьбы за влияние после революции в Иране стала ирано-иракская война (1980–1988 годы). Исчезновение СССР обусловило геополитическое и идеологическое соперничество таких держав, как Россия, Иран, Турция и Соединенные Штаты в Центральной Азии и на Кавказе. Региональные кризисы в Афганистане и Ираке после терактов 11 сентября 2001 г. спровоцировали конкуренцию между Ираном, США и Саудовской Аравией, имевшую идеологический подтекст вплоть до «священной войны» против радикального исламизма и вооруженных группировок. Наконец, арабские восстания породили новую форму противостояния, в котором задача поддержания баланса сил переплетается со столкновением региональных идеологических моделей. В игру вовлечены, с одной стороны, региональные акторы – Иран, Турция, Саудовская Аравия и Израиль, а с другой – международные силы и великие державы, включая Соединенные Штаты, Россию, Китай и Евросоюз. Соперничество наиболее ярко проявилось в сирийском кризисе.
Изменения, вызанные с «арабской весной», продемонстрировали, что Ближний Восток – очень динамичная часть мира, а проблемы, затрагивающие ценности и идеологии, неотделимы от вопросов геополитики, баланса сил и роли различных держав. Арабские восстания позволили расширить традиционную концепцию геополитики, включив в нее тему подвижности границ, политической безопасности и роли этнических факторов в вопросах идеологии и ценностей. Все это приобретает особое значение в регионе, где великие державы имеют жизненные интересы. Хотя США выводят войска из Ирака и Афганистана, стремясь изменить форму своего присутствия и масштабы влияния, их заинтересованность в Ближнем Востоке (как и других крупных государств) в значительной степени сохранится.
Идеологические расхождения
Существуют две доминирующих идеологических тенденции, определяющие развитие Ближнего Востока.
Первая – «западный либерализм», в рамках которого Запад стремится управлять развитием арабских стран, исходя из собственных интересов, и вести их к тому, чтобы они взяли на вооружение западную идеологию и ценности. Это предусматривает проведение быстрых политических реформ, свободную рыночную экономику, приоритет гражданской и личной свободы и др. Преобладание в мире западных ценностей имеет длинную историю, начавшуюся еще в конце XIX века. Тогда Запад попытался институционализировать свою политическую философию и образ мышления, сосредоточившись на среднем классе, буржуазии, вопросах глобализации и гармонизации мира. Хотя этот курс вызвал сопротивление в разных странах, особенно когда дело касалось культуры и традиций, он продолжает осуществляться.
Можно говорить о двух волнах влияния западного либерализма на арабский мир. Первая, связанная с процессом деколонизации, началась в 1920–1930-х гг. и продолжалась до 1960–1970-х годов. Она способствовала формированию в арабском сообществе национальных государств. Постепенно они сблизились с Западом или стали зависимыми от него в вопросах приобретения технологий, знаний и благосостояния.
Вторая волна связана как раз с «арабской весной». В 2000-е гг. стратегия Соединенных Штатов в рамках концепции «Большой Ближний Восток» была нацелена на то, чтобы способствовать подобному развитию событий. Однако эта инициатива провалилась из-за обострения ситуации в Ираке и Афганистане и необходимости поддерживать стабильность в регионе. Политику США и Европы в нынешних арабских событиях можно считать продолжением духа «Большого Ближнего Востока» с точки зрения продвижения идеи прав человека, социальных и экономических трансформаций, которые Запад воспринимает как свое фундаментальное право и ответственность.
Другая важная составляющая происходящих событий, которая выступает альтернативой либерализму, – «исламская идеология», основанная на исламских идеях и ценностях и обеспечивающая иные формы влияния. Как мы видим, после арабских революций общественные движения склоняются к исламу. Об этом свидетельствуют и результаты всеобщих выборов, в частности в Тунисе и Египте, и укрепление влияния исламистов. Две дискуссии – западная об «арабской весне» и региональная об «исламском пробуждении» (термин, в основном используемый в Иране) – существуют в рамках доминирующих трендов и не исключают друг друга, так как обе имеют прочную ценностную и духовную базу. Важно отметить, что сосуществование двух дискурсов преобладает над желанием определить победителя или проигравшего. Хотя в этих дискуссиях используется много схожих понятий, в том числе «борьба с деспотизмом», укрепление «национальной исламской идентичности» и «противодействие Израилю», они различаются степенью доверия к Западу в вопросах проведения реформ, политической философии и моделей развития. Идеология, проблемы геополитики и вопросы государственного управления неотделимы друг от друга, поскольку в совокупности подразумевают новое распределение ролей между региональными и нерегиональными акторами. Иными словами, будущее власти и политики на Ближнем Востоке будет в равной степени зависеть от баланса идеологий (ценностей) и ролей (сил).
Различия региональных и международных подходов
Все острые региональные кризисы были связаны с применением западных рецептов, включая использование силы. В случае с Ираком, например, США и Запад рассматривали международный терроризм и «Аль-Каиду» как наиболее серьезную и неминуемую угрозу мировой безопасности. Атаку на Ирак объясняли тем, что режим Саддама Хусейна обладает оружием массового поражения и может передать его террористам либо вооруженным исламистским группировкам. Хотя подозрения не подтвердились, Запад развязал восьмилетнюю кампанию, пагубные последствия которой ощущаются до сих пор. Война в Афганистане началась из-за прямого участия страны в международном терроризме, но дальнейшие события имеют исключительно локальные корни. Тем не менее НАТО продолжает интервенцию, не учитывая местных особенностей и потребностей. В Сирии западные страны склонны разрешать преимущественно региональный вопрос при помощи своего традиционного метода, оказывая политическое давление и бряцая оружием, но при этом они не в состоянии оценить реальные политические риски и возможные потери.
Восстания в арабском мире связаны с проявлением активной роли людей. Возникновение национальных исламских движений в странах с независимыми парламентами, отражающими настроения общества, будет оказывать растущее влияние на власти и региональную политику. Это не значит, что западные подходы и схемы исчезнут, поскольку они пользуются поддержкой некоторых политических и интеллектуальных групп, и особенно этнических меньшинств. Но геополитика определит баланс между региональными и международными подходами. События доказывают, что разумнее решать проблемы, опираясь на региональные и локальные реалии, а не на основе схем, привнесенных извне. В отношении сирийского кризиса региональное решение, несомненно, будет более благотворным, чем международное в форме военного вторжения НАТО. В этой сфере такие ближневосточные державы, как Иран, Турция и Саудовская Аравия могут сотрудничать с трансрегиональными и мировыми державами – Соединенными Штатами, Россией, Китаем и Евросоюзом – ради достижения консенсуса и разрешения кризиса на базе региональных интересов, что принесет пользу и международному сообществу.
События в регионе заставили усомниться в традиционном представлении о том, что у мирового сообщества (Запада) есть решение для любой региональной проблемы. Во многих случаях предложенные рецепты подорвали политическую систему и безопасность, спровоцировав конфликты и усугубив разногласия. Например, западный подход к сирийскому кризису столкнул Иран и Турцию, что само по себе является стратегической ошибкой. Разногласия или соперничество между двумя ключевыми региональными державами опасны для перспектив мира и устойчивой безопасности в регионе, прежде всего в Афганистане и Ираке. Региональные решения, напротив, способны учесть интересы всех сторон, локальных и внешних. При этом естественно, что у таких держав, как Иран и Турция, проводящих активную политику и руководствующихся динамичной идеологией, будет больше возможностей для использования приемлемых для них подходов и защиты собственных интересов.
Противоречивые роли региональных и внешних акторов
В число активных региональных игроков входят Иран, Турция, Саудовская Аравия и Израиль. Внешние акторы – США, Россия, Китай и Европейский союз. Все они вышли на арену, стремясь добиться реализации собственных геополитических и идеологических интересов.
Турция взяла на вооружение «максималистский» подход, используя любую возможность, чтобы посредством поддержки арабских восстаний повысить свою региональную и международную роль. Однако по ходу дела (особенно в случае с кризисом в Сирии) проблемой Анкары стал поиск баланса между ценностями идеологии, внутренней политикой и геополитическими интересами. Мустафа Кемаль Ататюрк, основатель современной Турции, полагал, что страна нуждается в тесных взаимоотношениях с Западом, но не считал вестернизацию обязательной. Затем, однако, сторонники светского государства поставили эту идею себе на службу, подстегивая идеологическое и геополитическое сближение с США и Европой. Это до сих пор затрудняет для Турции решение региональных вопросов. Приверженцы светской модели и сегодня твердо убеждены, что необходимо делать ставку на взаимодействие с НАТО и Западом. Основным вызовом для правящей исламистской Партии справедливости и развития (ПСР) и правительства Реджепа Тайипа Эрдогана является, с одной стороны, позиция прозападных секуляристов, с другой – более происламское общественное мнение. Светские оппоненты официальной Анкары утверждают, что ПСР переоценивает возможности страны и идет на поводу у оппортунистического подхода, стремясь опереться на ислам и исламские группировки, такие как «Братья-мусульмане». Общественное мнение при этом настроено против чрезмерного вовлечения в региональные вопросы, особенно в конфликт вокруг Сирии и тем более против участия в военных интервенциях под руководством Запада.
На Западе принято считать, что Турция выиграет от событий в арабском мире, но это отнюдь не гарантировано. Перемены, в особенности кризис в Сирии, привели к разногласиям между ПСР и секуляристами. В результате Турция стала более консервативно, чем в предыдущие месяцы, оценивать перспективы и более реалистично воспринимать роль других акторов, включая Иран и Россию, в урегулировании сирийского кризиса. Из-за своего максималистского подхода Анкара оказалась перед серьезным выбором. С одной стороны, если Турция поможет союзникам по НАТО, она не сможет претендовать на ведущую роль в регионе. С другой – сосредоточенность на внутриполитической ситуации может вступить в противоречие с традиционной ролью, которую ПСР определила для себя в решении этих вопросов.
Саудовская Аравия, наоборот, использует «минималистский» подход. Она пытается замедлить события или «реквизировать» революции, поставить их себе на службу. Нельзя не отметить относительный успех такой политики. Используя свои финансовые ресурсы, подконтрольные СМИ и наличие влиятельных лобби в Египте, Сирии и Йемене, а иногда применяя силу (например, для подавления восстания в Бахрейне), Эр-Рияд старается сохранить позиции. При этом Саудовская Аравия, которая и сама почувствовала на себе дыхание «арабской весны», попыталась ускорить события в Сирии, так как в Эр-Рияде, по-видимому, считают, что любой режим в Дамаске будет выгоднее Западу и саудовцам, чем нынешний. Как бы то ни было, цель консервативного саудовского режима – отодвинуть «арабскую весну» подальше от своих границ. Кроме того, Саудовская Аравия старается воздействовать на геополитику и идеологию. Так, она препятствует установлению тесных связей между Ираном и Египтом и пропагандирует исламские прогрессивные ценности.
Тегеран практикует умеренный подход. Он основан на защите своих геополитических интересов (насколько смены власти повлияют на стабильность двусторонних отношений) и идеологических ценностей (идеалы исламской революции 1979 г., целью которой были поддержка народных движений, противостояние вмешательству иностранных держав и содействие «исламскому единству»). Формулируя курс по сирийскому вопросу, Иран ищет баланс между геополитическими и идеологическими интересами. Тегеран не возражает против реформ в Сирии при условии, что они не будут представлять угрозу для движений сопротивления – «Хезболлы» и ХАМАС. Иран считает, что кризис в Сирии – это региональный вопрос, который должен решаться на региональном уровне с учетом реалий безопасности. В определенной степени это поддерживают Россия и Китай, для них важно не противодействовать трансформации Сирии, а установить пределы западного вмешательства. Определение этих рамок позволит избежать одностороннего взгляда на ситуацию, отражающего интересы исключительно Запада.
Наконец, Израиль рассматривает арабские восстания с пессимистической и консервативной точки зрения. Израиль столкнулся с серьезными проблемами в отношениях с Египтом, Сирией, Ираном и Турцией, четырьмя столпами стабильности на Ближнем Востоке. Безопасность еврейского государства зиждется на Кэмп-Дэвидских соглашениях – мирном договоре Израиля и Египта, позволявшем поддерживать приемлемые отношения с ключевыми арабскими государствами, чтобы затем добиться так называемого устойчивого мира. Эта стратегия, по сути, неприменима после падения режима Хосни Мубарака. Общество обрело более активную роль в формировании парламента, что ведет к росту влияния исламских и национально ориентированных сил. События в Сирии не отвечают израильским интересам, хотя Израиль и пытался свергнуть режим Асада. А участие России и Ирана в урегулировании сирийского кризиса в значительной степени ослабило роль Запада и Израиля.
В свою очередь у Турции, которая рассматривает арабские революции как возможность расширить свое влияние и использовать мягкую силу в арабском мире, не осталось других вариантов, кроме как дистанцироваться от Израиля. Это стало еще одним ударом по двусторонним отношениям после рейда против «флотилии свободы» в мае 2010 г. (инцидент с судном «Мави Мармара»), который почти привел к разрыву дипломатических контактов. Наконец, Иран, противодействуя стремительной смене режима в Дамаске и пропагандируя исламские ценности и единство, пытается ослабить роль Израиля на Ближнем Востоке, что еврейское государство воспринимает как угрозу безопасности.
На трансрегиональном уровне также наблюдается соперничество между Соединенными Штатами и Евросоюзом с одной стороны, и Россией и Китаем – с другой. В октябре 2011 г. Москва и Пекин заявили о необходимости ограничить западное вмешательство в дела региона, а затем наложили вето на резолюцию Совета Безопасности ООН против сирийского режима. Де-факто сформировались коалиции: Иран, Россия и Китай – с одной стороны, и США, ЕС, Саудовская Аравия, Катар и Израиль – с другой. Турция находится где-то посередине. Подобное противостояние не отвечает долгосрочным интересам Ближнего Востока, поскольку издержки могут оказаться очень высокими. Нужно осознать необходимость компромисса между интересами региональных и трансрегиональных акторов, который достижим посредством учета региональной специфики.
* * *
Арабские восстания оказали огромное геополитическое воздействие на структуры региональной власти и политики. Они привели к дальнейшей политизации ближневосточной проблематики, укрепив регионализм в дихотомии «региональные – интернациональные подходы», а также обострив конкуренцию между игроками. Тегеран воспринимает эти восстания и как новые возможности, и как вызов. Формирование новых национальных исламских правительств может позволить Ирану преодолеть прежнюю изоляцию неарабского государства и укрепить связи с арабскими странами, что обещает более активную роль на Ближнем Востоке. Но события в арабском мире также бросают Ирану вызов, поскольку растет риск противоречий с влиятельными акторами, включая Турцию, Саудовскую Аравию и США. Геополитическая значимость Ирана связана с его региональной ролью. Как новая региональная держава Иран может выиграть от событий в арабском мире, воспользовавшись стратегической возможностью консолидировать геополитические и идеологические интересы.
Кайхан Барзегар – глава факультета политологии и международных отношений научно-исследовательского отделения Исламского университета Азад и директор Института стратегических исследований Ближнего Востока в Тегеране.

Арабская весна – первый год
Опасное время для жизни
Резюме: Римский историк Тацит однажды точно подметил, что «лучший день после свержения плохого императора – это самый первый день». Нынешнее третье арабское пробуждение лежит на весах истории. В нем есть опасности и перспективы, опасность оказаться в застенках, но и возможность обрести свободу.
Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 2, 2012 год. © Council on Foreign Relations, Inc.
На протяжении всего 2011 г. из арабского мира доносилось ритмичное скандирование: «Народ – за свержение режима». Этот клич легко преодолевал границы, нашел отражение на страницах газет и журналов, в социальных сетях Twitter и Facebook, звучал на телеканалах «Аль-Джазира» и «Аль-Арабия». Арабский национализм недооценивали, зато налицо были все признаки панарабского пробуждения. Молодые люди, жаждавшие политической свободы и экономических возможностей, уставшие просыпаться каждый день в монотонной действительности, восстали против своих склеротичных господ.
Все произошло неожиданно. На протяжении почти двух поколений волны демократии захлестывали другие регионы – от Южной и Восточной Европы до Латинской Америки, от Восточной Азии до Африки. Однако до Ближнего Востока они не докатывались. Местные тираны взяли под контроль политический мир и стали владельцами своих стран – если не по форме, то по сути. Сложилась довольно унылая картина: ужасные правители, подавленное население, террористы-маргиналы, в отчаянии бросающиеся под каток нелегитимного режима. Арабы почувствовали, что над ними тяготеет проклятье, они обречены на деспотизм. Исключительность региона оборачивалась не только гуманитарной катастрофой, но и моральной ущербностью.
Внешние державы закрывали глаза на происходящее, полагая про себя, что это лучшее, на что арабы способны. Внезапный порыв вильсонианства привел к тому, что в течение нескольких лет Соединенные Штаты своей властью провозгласили в Ираке свободу. Саддама Хусейна удалось вытравить из его «паучьей щели», сирийские террористы и вымогатели были изгнаны из Ливана, деспотизму Хосни Мубарака, который долгое время был столпом американского влияния, также был положен конец. Но Ирак после Саддама представлял собой противоречивую смесь демократии с кровью на улицах и религиозным противостоянием. Автократии ушли в глухую оборону и сделали все возможное, чтобы новый иракский проект окончился провалом. Ирак оказался в огне, и арабские «самодержцы» указывали на него как на предостережение – к чему приводит свержение даже худшего из деспотов. Более того, Ирак нес двойное бремя унижения из-за ослабления арабов-суннитов – США принесли свободу, и война усилила позиции шиитов в арабском мире. Результатом оказалась ничья: арабы не могли затушевать или игнорировать проблески свободы, но пример Ирака не стал маяком надежды для простых людей, на что многие рассчитывали.
Сами арабы говорят, что Джордж Буш вызвал цунами в регионе. Это верно, но арабы хорошо умеют пережидать бури, и вскоре уже сами американцы упали духом и решили не продолжать экспериментировать. На выборах 2006 г. в Палестинской автономии победу одержало движение ХАМАС, и администрацию Буша постигло еще одно разочарование. Наращивание контингента в Ираке стало весьма своевременным спасением всей военной кампании, но от более честолюбивых планов реформирования арабского мира пришлось отказаться. Автократиям удалось пережить короткий период наступательного порыва Соединенных Штатов, и вскоре новый знаменосец американской власти Барак Обама принес утешительную весть: США изменят свою политику, установят мирные отношения со всеми имеющимися режимами, обновят партнерство с дружественными автократами и даже попытаются взаимодействовать с враждебными режимами в Дамаске и Тегеране. Какое-то время Америке еще потребуется для завершения миссии в Кабуле, но Большой Ближний Восток оказался предоставлен самому себе.
В первое лето президентства Обама был захвачен врасплох мятежом против засилья аятолл в Иране и не знал, что предпринять. Твердо взяв курс на умиротворение правителей, он не нашел нужных слов для переговоров с мятежниками. Тем временем сирийский режим, отказавшийся под нажимом мирового сообщества от владычества в Ливане, жаждал восстановить там утраченные позиции. Тайная кампания терактов и убийств, доминирование «Хезболлы» и субсидии Ирана способствовали подавлению «Кедровой революции», которая была гордостью дипломатии Буша.
Изучая баланс сил в регионе в конце 2010 г., наблюдатели могли побиться об заклад, что автократия просуществует еще долго. Имея перед собой пример Башара Асада в Дамаске, они невольно приходили к выводу, что аналогичная участь ждет Ливию, Тунис, Йемен и даже законодателя мод в арабской политической и культурной жизни – Египет. Однако за внешней стабильностью скрывались нищета и бесплодность политической мысли. Арабы не нуждались в каких-либо докладах о «развитии человечества», и без того осознавая свое жалкое положение. В обществе отсутствовало согласие; единственное, что связывало правителей и их подданных, – это страх и подозрительность. Не было и намека на какие-либо проекты по общественному переустройству, которые можно было бы завещать будущему поколению, и это в арабских странах, где молодое население столь многочисленно.
Затем грянул гром. В декабре 2010 г. в Тунисе отчаявшийся торговец фруктами Мохаммед Буазизи не смог найти иного выхода, как совершить самосожжение в знак протеста против несправедливого уклада жизни. Вскоре миллионы его безымянных соотечественников вышли на улицы, избрав другой способ выражения протеста. Внезапно деспоты, владычеству которых, казалось бы, ничто не угрожало, без пяти минут небожители, вынуждены были спасаться бегством. Со своей стороны, Соединенные Штаты поспешили оседлать эту волну. «В слишком многих странах, и везде по-разному, фундамент региона проседает и уходит в песок,» – заявила государственный секретарь Хиллари Клинтон, выступая в Катаре в середине января 2011 г., когда буря только начиналась. Вскоре события в арабском мире стали красноречивой иллюстрацией к ее словам. Единственное, что упустила госсекретарь, так это то, что в песок ушли и наработки нескольких поколений американской дипломатии.
На этот раз огонь
Мятеж был сведением счетов между властью и населением, которое твердо решило покончить с засильем деспотов. Первый взрыв произошел в маленькой стране, расположенной на периферии арабского политического пространства, более образованной, процветающей и связанной с Европой, чем большинство других государств Магриба. Когда волна восстаний начала продвигаться на восток, она поначалу обогнула Ливию и обрушилась на «мать мира» Каир. Там продолжающееся представление обрело достойные подмостки в соответствии с амбициями мятежников.
Часто списываемый со счетов как страна, преимущественно покорная, Египет столкнулся с беспрецедентными по своей жестокости беспорядками. То, что народ терпел Мубарака три десятилетия, можно отнести за счет везения диктатора. Будучи преемником Анвара Садата, Мубарак проводил осторожную политику, но со временем у него возникли династические амбиции. В течение 18 дней в январе и феврале египтяне всех профессий, как завороженные, собирались на площади Тахрир, требуя избавления от Мубарака. Ведущие военачальники сместили его с президентского поста, и он разделил участь тунисского деспота Зин эль-Абидина Бен Али, кабинет которого пал месяцем ранее. После Каира пробуждение охватило весь арабский мир – восстания вспыхнули в Йемене и Бахрейне. Последний, будучи монархией, стал редким исключением, поскольку весной 2011 г. беспорядками были охвачены только республики, управлявшиеся автократами. Но если в большинстве монархий действовал общественный договор между властью и подданными, Бахрейн оказался расколот противостоянием шиитского большинства и суннитских правителей. Таким образом, страна уязвима, и в порядке вещей, что социальный взрыв в ней вылился в межрелигиозное противоборство. Тем временем беднейшая из арабских стран, Йемен, раскололась на два лагеря вследствие буйствующих на севере и на юге изоляционистских течений и политики лидера страны, Али Абдуллы Салеха, ничем не примечательного, кроме владения искусством политического выживания. Феодальная вражда в Йемене вспыхивала в основном из-за ссор между племенами и их вождями. Широкие волнения в арабском мире дали йеменцам, жаждущим избавиться от правителя, мужество, чтобы бросить ему вызов.
Затем волна с удвоенной силой обрушилась на Ливию. Это было царство безмолвия, где безраздельно правил психически неуравновешенный Муаммар Каддафи, самопровозглашенный «староста арабских правителей». Четыре мучительных десятилетия ливийцы находились под началом тюремного надзирателя – полутирана, полуклоуна. Каддафи разграбил богатейшую в Африке страну и довел ее население до ужасающего обнищания. В период между мировыми войнами Ливия столкнулась с жестоким колониальным господством итальянцев. После небольшой передышки при аскетичном короле Идрисе страну в конце 1960-х гг. охватила революционная лихорадка. Главный лозунг тех лет звучал так: «Иблис ва ла Идрис» – лучше дьявол, чем Идрис. И Ливия получила то, чего хотела. Наличие больших запасов нефти лишь подливало масла в огонь безумия: европейские лидеры и американские интеллектуалы всячески обхаживали ливийских заправил. На сей раз в 2011 г. поднялся Бенгази – город, находящийся на некотором удалении от столицы – и история дала ливийцам еще один шанс.
Египетские воротилы заявили, что их страна – не Тунис. Каддафи сказал, что его республика – не Тунис и не Египет. Башар Асад также уверял, что Сирия – это не Тунис, не Египет и не Ливия. Асад молод, его режим был более легитимен в глазах ислама, потому что противостоял Израилю, а не сотрудничал с ним. Но он явно поторопился со своим суждением, и в середине марта настала очередь Сирии. Туда ислам пришел сразу после того, как преодолел пределы Арабского полуострова, но раньше, чем его центр переместился из арабского мира в Персию и Турцию. Вместе с тем несколько десятилетий тому назад отец Башара Хафез – чрезвычайно изворотливый и опытный политик – привел военных и партию Баас к абсолютной власти, создав режим алавитов, народа, составляющего меньшинство. Объединение деспотизма и религиозного фанатизма породило самое страшное государство на арабском Востоке.
Когда в 2011 г. вспыхнуло восстание, оно имело четкие географические границы, как доказывал французский политолог Фабрис Баланше. Главными очагами стали городские кварталы и территории, населенные арабами-суннитами. Сначала социальный взрыв произошел в южном провинциальном городке Дераа, затем мятеж перекинулся на такие города, как Хама, Хомс, Джиср эль-Шугур, Растан, Идлиб и Дейр-аз-Зор, минуя курдские и друзские территории, а также горные селения и прибрежные города, считающиеся оплотом алавитов. Наиболее ожесточенные столкновения произошли в третьем по величине городе Сирии Хомсе из-за его взрывоопасной демографии – две трети суннитов, четверть алавитов и 10% христиан.
Конечно, дело не только в религиозной вражде. В Сирии один из самых высоких показателей рождаемости в регионе; ее население выросло почти вчетверо с 1970 г., когда к власти пришел Хафез Асад. У режима, образно говоря, произошла закупорка сосудов, поскольку в политике и экономике доминировал военно-торговый комплекс. Финансовые средства государства значительно сократились, после того как под знаменами приватизации, проводимой в последние годы, государство самоустранилось от решения злободневных проблем. Мятеж явился выражением чувства экономической обездоленности и гнева суннитского большинства, твердо решившего избавиться от власти нечестивого меньшинства.
Нынешнее положение дел
Никакого единого сценария по смене режимов в арабском мире, конечно, не существовало. Тунис с его глубокими традициями государственности и ярко выраженной национальной самоидентификацией решил все проблемы сравнительно легко. Было избрано учредительное собрание, в котором большинство получила исламистская партия «Ан-Нахда». Ее лидер Рашид Ганнуши оказался мудрым и предусмотрительным человеком; годы, проведенные в изгнании, научили его осторожности, и партия сформировала коалиционное правительство совместно с двумя светскими партиями.
В Ливии иностранная интервенция помогла повстанцам свергнуть режим. Каддафи вытащили из трубы коллектора, где он скрывался, и зверски убили. Та же участь постигла одного из его сыновей. Диктатор пожал ненависть и ярость, которую сам сеял. Богатство, небольшая плотность населения и помощь иностранных государств – вот те плюсы, на которые может рассчитывать Ливия. Годы правления Каддафи – худшее, что могло приключиться с этой страной.
Над Бахрейном витают тени Ирана и Саудовской Аравии. Массового террора нет, но политический порядок малопривлекателен. Имеет место религиозная дискриминация, да и правящая верхушка ведет себя по меньшей мере странно. Династия Халифа, завоевавшая эти территории в конце XVIII века, до сих пор не заключила мирного соглашения с местным населением. Силы безопасности комплектуются иностранцами, и до настоящей стабилизации еще очень далеко.
Что касается Йемена, то это государство несостоятельно по определению. Правительство почти не вмешивается в дела населения, оно неплатежеспособно, зато в стране почти нет такого понятия, как террор. Заканчиваются запасы пресной воды, джихадисты, бежавшие из предгорий Гиндукуша, нашли здесь пристанище. Это тот же Афганистан, но с протяженной береговой полосой. Люди, высыпавшие на улицы Санаа в 2011 г., требовали восстановления правопорядка, более достойной политики, чем та, которую проводил циничный фигляр, стоявший у руля больше трех десятилетий. Будут ли их требования выполнены, неясно.
Сирия по-прежнему в хаосе. Палестинское движение ХАМАС ушло из Дамаска в декабре, потому что оно боялось оказаться на неправильной стороне укрепляющегося среди арабов консенсуса, который направлен против сирийского режима. «Никакого Ирана, никакой «Хезболлы», мы хотим правителей, боящихся Аллаха», – так звучит одно из наиболее осмысленных требований протестующих. Власть алавитов незаконна. Режим, жестоко подавляющий восстания, позволяющий силам безопасности осквернять мечети, стрелять в молящихся и приказывающий несчастным заключенным скандировать: «Нет Бога, кроме Башара», сам себя изжил. Хафез Асад тоже совершал жестокости, но всегда умудрялся оставаться в арабском правовом поле. Башар ведет себя иначе – совершенно безрассудно и безответственно, так что даже Лига арабских государств, которой свойственно закрывать глаза на некоторые бесчинства и авантюры своих членов, приостановила членство Дамаска.
Битва продолжается, Алеппо и Дамаск пока еще не восстали, и осажденный правитель, похоже, убежден, что сможет бросить вызов законам гравитации. В отличие от Ливии, на горизонте пока не маячит иностранная гуманитарная миссия. Но несмотря на всю неопределенность, одно не вызывает сомнений: устрашающая система государственной безопасности, которую построил Хафез Асад, партия Баас, солдаты-алавиты и главари спецслужб канули в Лету. Потеряв народную поддержку, режим какое-то время держался на страхе, но люди победили страх и вышли на улицы. Узы, некогда связывавшие властителей Сирии с ее населением, теперь разорваны окончательно.
Что после фараона
Тем временем Египет, возможно, утратил былой блеск, но об этой арабской эпохе будут судить по конечным результатам. При катастрофическом сценарии революция приведет к образованию исламской республики: копты будут вынуждены бежать, о доходах от туризма можно будет забыть, и египтяне будут жаждать железной хватки фараона. Большое число голосов, которые получили на недавних парламентских выборах «Братья-мусульмане» и еще более экстремистская партия салафитов, наряду с расколом светского и либерального электората, похоже, оправдывают опасения по поводу возможного развития политической ситуации. Но египтяне с гордостью вспоминают о либеральных периодах своей истории. Шесть десятилетий военный режим лишал их преимущества проведения открытой политики, и вряд ли они теперь легко откажутся от нее.
Выборы были прозрачными и представительными. Либеральные и светские партии оказались не готовы к борьбе, тогда как «Братья-мусульмане» десятилетиями ждали благоприятного исторического шанса и не преминули им воспользоваться. Не успели салафиты выйти из катакомб, как население возмутилось, и им пришлось отказаться от некоторых экстремистских взглядов. События на площади Тахрир ошеломили мир, но, как выразился молодой египетский интеллектуал Самуэль Тадрос, «Египет – это не Каир, а Каир – это не площадь Тахрир». Когда осядет пыль, за будущее Египта будут бороться три силы: армия, «Братья-мусульмане» и широкая светская коалиция либералов, лозунгами которой являются отделение религии от политики, гражданская форма правления и спасительные добродетели нормальной политической жизни.
«Братья-мусульмане» привносят в политическую борьбу проверенную временем смесь политической хитрости и искреннего стремления установить политический порядок по канонам ислама. Основатель этой партии Хасан аль-Банна был убит в результате покушения в 1949 г., но до сих пор служит ориентиром для мусульманского мира. Неутомимый заговорщик, он говорил о Божьем правлении, но подспудно совершал сделки с королем Египта против Вафд – господствующей партии тех дней. Он играл в политические игры, собрав грозное ополчение и попытавшись найти сочувствующих в офицерском корпусе, к чему с тех пор стремятся и его последователи. Вне всякого сомнения, его бы восхитило тактическое искусство преемников, маневрирующих между либералами и Высшим советом Вооруженных сил. Они приобщились к мятежу на площади Тахрир, но не участвовали в погромах и эксцессах, подчеркивая приверженность трезвости и общественному порядку.
Правда в том, что Египту не хватает финансовых средств для построения успешного современного исламского порядка. Исламская Республика Иран опирается на нефтяные доходы, и даже умеренное усиление Партии справедливости и развития в Турции обеспечивается процветанием благочестивой буржуазии из нагорной Анатолии. Египет находится на перекрестье международных сообщений и во многом полагается на доходы от туризма, судоходства по Суэцкому каналу, зарубежную помощь и денежные переводы от египтян, живущих за рубежом. Добродетель вынуждена идти на поклон к необходимости: в прошлом году золотовалютные резервы снизились с 36 до 20 млрд долларов. Инфляция стучится в дверь, цена импортной пшеницы очень высока, и приходится платить по счетам. Желание стабильности сегодня уравновешивает пьянящий восторг от низложения деспота.
Лидерам Египта придется решать грандиозные проблемы, и нежелание «Братьев-мусульман» и военных принять всю полноту власти говорит о многом. Вместе с тем здравый смысл и прагматизм может возобладать. Разумное разделение полученной в результате выборов легитимности и ответственности обещает оставить за «братьями» министерские портфели, которые им наиболее дороги: образование, социальное обеспечение и судебно-исполнительную власть, тогда как генералы будут контролировать оборону, разведку, мирный договор с Израилем, военные связи с США и сохранение экономических прерогатив офицерского корпуса. Светские либералы сохранят за собой значительное число сторонников, влияние в повседневной жизни, которая с трудом поддается регламентации и организации, а также возможность выставить сильного кандидата на предстоящих президентских выборах.
На протяжении двух веков кряду Египет борется за современное общество и достойное своих амбиций место в международной жизни. До сих пор это напоминало Сизифов труд, но египтяне упорствуют. В августе прошлого года страна стала свидетелем сцены, которая продемонстрировала великодушие египтян, что может их утешить. Перед судом на инвалидной коляске предстал, если так можно выразиться, последний фараон. Мубарака не вытащили из трубы коллектора, чтобы расправиться, как с Каддафи, он не затаился со своей семьей и не убивал свой народ, как это делал Асад. По словам писателя Эдварда Моргана Форстера, египтяне всегда демонстрировали способность примирять противоречия и могут сделать это еще раз.
Третье великое пробуждение
Это третье пробуждение в новейшей истории арабского мира. Первое – культурно-политический ренессанс, порожденный желанием быть частью современного мира – началось в конце 1800-х годов. Возглавляемое книжниками и законниками, мнимыми парламентариями и христианскими интеллектуалами, оно задалось целью реформировать политическую жизнь, отделить религию от политики, эмансипировать женщин и восстановить мусульманский мир после развала Османской империи. Не случайно это великое движение, важнейшими центрами которого были Каир и Бейрут, основал его летописец Георг Антониус, христианский писатель, родившийся в Ливане, выросший в Александрии, получивший образование в Кембридже и служивший в британской администрации на территории Палестины. Написанная им в 1938 г. книга «Арабское пробуждение» остается главным манифестом арабского национализма.
Второе пробуждение началось в 50-е гг. прошлого столетия и набрало силу в последующее десятилетие. Это была эпоха Гамаля Абдель Насера в Египте, Хабиба Бургибы в Тунисе и ранних лидеров партии Баас в Ираке и Сирии. Лидеры того времени не были демократами, но они энергично занимались политикой, стремясь решать насущные проблемы своего времени. Они были выходцами из среднего класса или даже ниже среднего и мечтали об индустриализации и избавлении своего народа от комплекса неполноценности, который развился в годы колониального господства, и еще раньше – в эпоху правления Османов. Простое обращение к их деяниям не способно раскрыть всего величия проекта. Их грандиозные свершения были отчасти сведены на нет демографическим взрывом, поползновениями авторитаризма и другими недостатками. Когда режим зашатался, образовавшийся вакуум заполнили полицейские государства и политический ислам.
Нынешнее, третье, пробуждение произошло как никогда вовремя. Арабский мир стал мрачным и пугающим. Население ненавидело своих правителей и их иностранных покровителей всеми фибрами души. Банды джихадистов, прошедшие закалку в жестоких тюрьмах зловещих режимов, распространились повсюду, сея смерть. Мохаммед Буазизи призвал своих собратьев творить новую историю, и миллионы людей в этом регионе услышали его и откликнулись. В июне прошлого года алжирский писатель Буалем Сансал написал Буазизи открытое письмо: «Дорогой брат, пишу тебе эти строки, чтобы ты знал, что у нас в целом все хорошо, хотя день на день не приходится: иногда меняется ветер, начинается дождь, и жизнь пробивается из всех пор… Давай задумаемся на мгновение о будущем. Может ли найти путь тот, кто не знает, куда идти? Разве изгнание диктатора – это все, что нам нужно? Теперь, когда ты второй после Бога, Мохаммед, тебе, наверно, стало очевидно, что не все дороги ведут в Рим, и за изгнанием тирана автоматически не последует свобода. Узники любят менять одну тюрьму на другую ради перемены обстановки, и чтобы получить возможность чему-то научиться, приобрести новый опыт».
Римский историк Тацит однажды точно подметил, что «лучший день после свержения плохого императора – это самый первый день». Это третье арабское пробуждение лежит на весах истории. В нем есть опасности и перспективы, опасность оказаться в застенках, но и возможность обрести свободу.
Фуад Аджами – старший научный сотрудник Института Гувера при Стэнфордском университете и сопредседатель Рабочей группы Герберта и Джейн Дуайт по исламизму и мировому порядку при Институте Гувера.
Выйти из тени
Китай в поисках новой внешней политики
Резюме: События вокруг Ливии показали, что никакое экономическое могущество Китая не может компенсировать отсутствие военно-политических инструментов для утверждения влияния. А сама по себе военная мощь мало что значит, когда нет воли для ее использования.
Первое десятилетие текущего века стало для Китая временем взрывного расширения сферы национальных интересов и превращения из не самой сильной региональной во вторую по значению глобальную экономическую державу. Схожую по темпам трансформацию пережили китайская промышленность и военные структуры. В обеих сферах произошел качественный технологический скачок, который позволил резко сократить отставание от мировых лидеров, выйти на новые рынки и приобрести новые военно-политические инструменты влияния.
Доктринальные основы китайской внешней политики претерпели, однако, минимальные изменения со времен, предшествовавших распаду СССР и даже более ранних. Политические концепции, разрабатывавшиеся китайскими лидерами в 1990 – 2000-е гг., в частности, концепция «мирного развития», выдвинутая председателем КНР Ху Цзиньтао на форуме в Боао (2004 г.), оставались в русле стратегической линии, которую Дэн Сяопин начертал еще в 1980-е годы. Свои взгляды на внешнеполитическую стратегию он изложил в известной «формуле из 24 иероглифов» в начале 1990-х годов. Ее можно перевести следующим образом: «хладнокровно наблюдать; крепко стоять на ногах; спокойно решать проблемы; выжидать в тени; вести себя скромно; никогда не претендовать на лидерство».
В рамках этой концепции Китай должен был проводить жесткую линию в вопросах национального суверенитета, безопасности и территориальной целостности («крепко стоять на ногах»). При этом Пекин изначально отказывался от любой возможной конфронтации и претензий на лидерство при разрешении международных проблем. Вообще считалось, что на мировой арене КНР лучше лишний раз не демонстрировать свое влияние и не привлекать внимание. Следовало проводить многовекторную политику, направленную главным образом на решение экономических задач, оставляя острые политические темы следующим поколениям.
Применение такой концепции привело к тому, что Пекин, превозносимый по всему миру в качестве нарождающейся сверхдержавы, на деле оставался на международной арене в роли ведомого, а точнее, в сильнейшей зависимости от взаимодействия с Москвой. Роль главного выразителя интересов «незападного мира» при обсуждении мировых проблем играла Россия – даже в периоды своей максимальной слабости 1990-х годов. Китай предпринимал какие-либо действия по подавляющему большинству острых проблем после консультаций с Москвой, и, как правило, эти действия носили характер поддержки российских инициатив.
Именно Россия в 1990-е – начале 2000-х гг. находилась на переднем крае борьбы за отмену санкций против режима Саддама Хусейна, и именно она активно противодействовала операции по свержению его режима, хотя китайские интересы в Ираке были значительнее российских. Россия играла и продолжает играть первостепенную роль в обсуждении ядерной программы Ирана, хотя для Китая эта страна куда важнее в качестве поставщика углеводородов и перспективного рынка – помимо закупок нефти китайцы осуществляют там целый ряд крупных инфраструктурных проектов (например, расширение тегеранского метро), поставляют промышленное оборудование и технологии.
Россия вместе с Китаем накладывала вето на проект резолюции СБ ООН против режима зимбабвийского диктатора Роберта Мугабе (2008 г.) и долгое время сдерживала попытки ввести санкции против правительства Судана, хотя сама по себе (в отличие от Пекина) не имела особого интереса в обеих темах. В 2011–2012 гг. Москва играла первую скрипку в обсуждении ситуации в «революционных» странах арабского мира, хотя речь опять же шла, по сути, о единой российско-китайской позиции в отношении государств, где экономические интересы КНР на порядок превосходят российские.
Москва была и остается на переднем крае дискуссии об американской стратегической ПРО, хотя гигантскому и высокотехнологичному ракетно-ядерному потенциалу России эта система угрожает куда меньше, чем слабым и технически отсталым стратегическим ядерным силам Китая. Континентальную территорию США могут поразить в общей сложности не более 40 китайских межконтинентальных ракет (МБР) DF-5, DF-31A с одной боеголовкой каждая. Россия по-прежнему располагает сотнями разнообразных стратегических носителей ядерного оружия и только за 2011 г. поставила в войска 30 МБР сухопутного и морского базирования. Легко понять, чей потенциал сдерживания американская противоракетная оборона обесценивает в первую очередь и кому придется нести многомиллиардные расходы на наращивание ядерного арсенала.
Исключениями из правила «держаться в тени» оказывались локальные международные темы, совершенно неинтересные России, либо вопросы, напрямую затрагивавшие национальную безопасность КНР (к ним относится прежде всего ситуация в Корее). Такая политика должна была обеспечить благоприятные внешние условия, а также время для экономического роста и последующего военно-политического усиления государства. Цели были достигнуты, хотя, вероятно, небезвозмездно.
Российские «внешнеполитические услуги» Китаю наверняка присутствуют в качестве весомого фактора в бесконечном российско-китайском торге по вопросам экономического и военно-технического сотрудничества. Для России также, несомненно, ценен демонстративный отказ КНР от политического соперничества с Москвой на пространстве бывшего Советского Союза, хотя некоторые постсоветские лидеры (например, белорусский президент Александр Лукашенко) не прочь втянуть Пекин в подобные отношения.
Но в последние годы со всей очевидностью обнаружились ограничения старой внешнеполитической концепции. Пекин стал слишком значительным фактором на международной арене, чтобы прятаться в чьей-то тени.
Новая реальность
Еще десять лет назад Китай был всего лишь крупным экспортером промышленной продукции в Евросоюз и Соединенные Штаты и важным импортером комплектующих и оборудования из соседних развитых экономик Восточной Азии. Экономическое присутствие китайцев на Ближнем Востоке выражалось главным образом в импорте нефти и очень скромных поставках оружия. В Латинской Америке и Африке китайский фактор был вообще незаметен. Китайские прямые инвестиции за рубежом оставались совершенно ничтожными вплоть до конца 1990-х годов.
Сейчас Китай – главный торговый партнер стран Африки (торговый оборот 2011 г. превысил 160 млрд долларов), Бразилии, Саудовской Аравии, ОАЭ, Ирана. Для Аргентины Пекин является вторым по значению торговым партнером, а для Латинской Америки в целом – третьим. Китай – третий торговый партнер Турции и второй – России (после объединенной экономики ЕС). По данным Государственного валютного управления КНР, накопленные китайские инвестиции за рубежом выросли с 33,2 млрд долларов в 2003 г. до 345 млрд долларов. Основными реципиентами прямых инвестиций являются страны Азии, Африки и Латинской Америки. В огромных масштабах китайские компании осуществляют в других государствах подрядные работы по строительству объектов инфраструктуры – например, за 2011 г., согласно данным Министерства коммерции, таких проектов было завершено на сумму 103,42 млрд долларов (80% на территории стран Азии и Африки).
Значительная часть инвестиций направляется в стратегически важные разработки по добыче полезных ископаемых (например, нефтяные проекты в Казахстане, Венесуэле, Судане, Нигерии, Анголе и т. п.), однако китайцы все активнее участвуют и в индустриальном развитии наиболее бедных развивающихся стран – как через строительство инфраструктуры, так и путем создания сборочных производств. Например, заводы по сборке китайских легковых машин, автобусов и грузовиков уже работают в Анголе, Камеруне и Кении, в 2011 г. Chery заявила о планах строительства крупного автосборочного предприятия в Бенине.
Китайский фактор сказывается не только в экономике, но и во внутренней политике многих развивающихся стран. Например, тема китайской экономической экспансии и бизнес-практик инвесторов эксплуатировалась в ходе президентской избирательной кампании в Замбии в 2011 году. Победитель Майкл Сата во многом строил свою предвыборную агитацию на критике «неоколониализма» Пекина. Правда, после победы он ожидаемо снизил накал антикитайской риторики.
Присутствие китайских компаний и десятков тысяч китайских граждан на территориях нестабильных и слабых развивающихся стран уже начинает создавать Пекину серьезные проблемы в сфере безопасности. Например, в январе 2012 г. боевики местного повстанческого движения на территории суданского штата Южный Кордофан похитили 29 китайцев – сотрудников компании Sinohydro. Чуть позднее в Египте бедуины взяли в заложники 25 работников китайской цементной фабрики и использовали их для давления на власти в процессе переговоров. Масштабы интересов КНР в экономиках нестабильных стран Азии, Африки и Латинской Америки таковы, что невозможно защитить их, оставаясь в русле старой внешнеполитической концепции отказа от лидерства, невмешательства во внутренние дела других стран, неприятия военно-политических союзов.
Нагляднее всего бесперспективность нынешней политики обнаружилась в связи с ливийской ситуацией. На момент начала волнений в феврале 2011 г. китайские компании осуществляли в Ливии строительные проекты на сумму 18,8 млрд долларов, в стране находилось более 35 тыс. китайских граждан. В начале ливийского кризиса казалось, что будет реализована обычная модель совместной защиты Москвой и Пекином дружественного режима от давления США с последующей раздачей призов. Но эти ожидания не оправдались, когда по довольно неожиданному личному решению президента Дмитрия Медведева Россия отказалась блокировать в Совете Безопасности ООН резолюцию 1973. Оказавшись в одиночестве, Китай также был вынужден воздержаться. В результате свержения Каддафи и хаоса, охватившего Ливию, только китайские строительные корпорации, по данным Министерства коммерции КНР, понесли убытки в объеме 16,6 млрд долларов. С учетом интересов китайских экспортеров оборудования и инвесторов можно уверенно предполагать, что общие потери намного превысили 20 млрд долларов. 35 тыс. китайцев пришлось спешно эвакуировать из страны – соответственно, эти люди потеряли хорошо оплачиваемую работу.
Новые ливийские власти обещали чтить ранее заключенные соглашения и даже компенсировать китайским компаниям убытки от войны, однако их способность сделать это сомнительна – экономика разрушена, а реальным контролем над национальной территорией Триполи не обладает. Таким образом, зависимость от политического взаимодействия с Россией и неспособность действовать самостоятельно обошлись Пекину в несколько десятков миллиардов долларов только прямых убытков и в десятки тысяч рабочих мест. Имеющаяся на сегодняшний день информация указывает на то, что накануне принятия резолюции СБ ООН 1973 ливийские повстанцы были на грани военного поражения, и простое затягивание принятия документа на неделю-другую означало бы для них гарантированный крах.
События вокруг Ливии показали, что никакое экономическое могущество не может компенсировать отсутствие необходимых военно-политических инструментов для утверждения влияния. Что касается военной мощи, то она мало что значит, когда нет политической воли для ее использования.
Поиски новой политики
Последние два года в китайских СМИ и академическом сообществе оживились дискуссии по вопросу о будущем национальной внешней политики. Идея о необходимости смены старой модели становится все более распространенной. Из самой формулы Дэн Сяопина следует, что стратегия изначально предполагалась как временная («выжидать в тени»). Рано или поздно Пекин должен был накопить силы для выхода из тени.
Но успешное развитие Китая и благоприятные внешние условия в 2000-е гг. создали соблазн отложить этот момент на неопределенное будущее. Давление со стороны Соединенных Штатов начало было расти на рубеже XXI века, и в начале первого срока Джорджа Буша многие полагали, что отношения с Пекином будут основной внешнеполитической темой его президентства. В апреле 2001 г. между двумя странами произошел серьезный дипломатический кризис, вызванный столкновением американского разведывательного самолета EP-3 с китайским истребителем над Южно-Китайским морем.
Однако теракты 11 сентября, война с террором и иракская компания на время заслонили прочие проблемы. В течение десяти лет Вашингтону было не до Китая, а тот занимался скупкой сырьевых активов и налаживанием отношений с правительствами развивающихся стран по всему миру. К моменту, когда американцы начали выбираться из иракского болота, Китай уже создал бизнес-империю глобального масштаба. Все складывалось настолько хорошо, что Пекин просто не видел необходимости что-то менять в своей политике. Более того, само решение об отказе от успешно применявшейся два десятилетия концепции, выдвинутой некогда патриархом китайской политики и архитектором всего нынешнего благополучия, чревато политическими рисками для любого лидера, который рискнет его принять.
По мере приближения очередной смены поколений руководства КНР (в ноябре начнется XVIII съезд КПК) происходит и обострение борьбы за места в будущем постоянном Комитете Политбюро ЦК КПК – де-факто высшем органе власти, состоящем из девяти небожителей. Недавнее падение партийного лидера гигантского мегаполиса Чунцин Бо Силая, считавшегося одним из вернейших кандидатов на место в ПК Политбюро, показывает, насколько сложна и деликатна внутриполитическая ситуация. Аресты близких к Бо людей, связанных с ним чиновников и бизнесменов продолжаются до сих пор – например, в начале апреля стало известно о заключении под стражу 41-летнего миллиардера, председателя правления корпорации «Далянь Шидэ» Сюй Мина.
В этих условиях уходящее поколение лидеров во главе с председателем КНР Ху Цзиньтао и премьером Госсовета Вэнь Цзябао не будет предпринимать никаких радикальных внешнеполитических шагов. Сейчас китайские руководители обеспокоены прежде всего вопросами сохранения политического наследия и продвижения своих более молодых последователей во властные эшелоны. Но уже в следующем году вопрос о принципиальной корректировке внешней политики КНР может встать ребром. Идущая в стране дискуссия, по сути, готовит идеологическую и теоретическую базу для таких нововведений.
В прямой и явной форме о необходимости изменений говорят военные. Китайская армия в последние годы выдвинула из своих рядов немало влиятельных и талантливых полемистов и публицистов – как правило, это преподаватели Национального университета обороны НОАК и сотрудники Академии военных наук КНР. Среди наиболее радикальных и решительных комментаторов можно выделить, например, старшего полковника ВВС Дай Сюя, контр-адмирала Инь Чжо, генерал-майора Ло Юаня, генерал-майора Цзинь Инаня. Помимо оборонных проблем, военные активно обсуждают вопросы внешней политики, идеологии и социально-экономической политики. Они критикуют нынешний курс за отсутствие четкой идеологии, концентрацию на достижении абстрактных макроэкономических показателей, пассивность перед лицом предполагаемых угроз и экспансии со стороны Запада, неспособность остановить моральное разложение общества и госаппарата.
Дай Сюй в своих выступлениях издевательски называл термин GDP (ВВП) «собачьей задницей», используя существующее в китайском языке созвучие (GDP – gou de pi), указывая, что экспортом игрушек и нижнего белья достойного места в мире не завоевать. Цзинь Инань затрагивал вопросы коррупции и разложения госаппарата – в прошлом году в интернет явно преднамеренно была «слита» видеозапись его закрытой лекции, где он перечислил ряд ранее неизвестных фактов работы высокопоставленных китайских чиновников на иностранные спецслужбы, прямо связав это с происходящими процессами разложения и материального расслоения общества.
Во внешнеполитической сфере военные выступают за переход от пассивной политики сдерживания США к активному курсу – при этом в самом тесном взаимодействии с Москвой. Вообще российская внешняя политика рассматривается военными, и не только ими, в качестве позитивного примера эффективного отстаивания национальных интересов и собственного мнения. Так, в сентябре 2011 г. Ло Юань заявил в интервью интернет-порталу «Женьминьван», что Китаю следует отвечать на враждебные действия Соединенных Штатов «так же жестко, как Россия». Китай должен не только протестовать против таких шагов США, как продажи оружия Тайваню, но и «превращать свои слова в действия». Примерами эффективных шагов России Ло Юань называл, например, планы развертывания ракет «Искандер» в Калининградской области в ответ на намеченное строительство объектов американской ПРО в Польше, а также демонстративно реализуемую Россией программу создания новых образцов стратегического оружия, специально предназначенного для преодоления системы ПРО Соединенных Штатов.
Дай Сюй пошел еще дальше, призвав в январе 2012 г. к созданию военно-политического союза между Пекином и Москвой, направленного на сдерживание США и поддержку дружественных режимов по всему миру. Важнее, чем сам факт наличия подобных идей, то, что соответствующую статью Дай Сюя опубликовал главный печатный орган КПК газета «Жэньминь жибао». Одновременно военные считают целесообразным ужесточать политическую линию КНР в территориальных спорах в случае, если противоположная сторона пытается заручиться поддержкой Соединенных Штатов. Например, в начале апреля Ло Юань опубликовал на сайте газеты «Хуанцю Шибао» воинственную статью, в которой указал, что у Филиппин остался «последний шанс» разрешить противоречия с Пекином из-за островов в Южно-Китайском море мирным путем.
Меняется и позиция академического сообщества. С идеей создания Китаем системы альянсов выступил один из ведущих китайских ученых-международников Янь Сюэтун, возглавляющий Институт международных отношений университета Цинхуа. В 2010 г. он опубликовал книгу «Древняя китайская философия, современная китайская мощь», в которой попытался, опираясь на философское наследие старого Китая, разработать идеологическую базу будущей китайской внешней политики, ориентированной на лидерство. В публичных высказываниях он затем прямо говорил о необходимости создания союзов, предполагающих взаимные военные обязательства.
Идея активизации внешней политики находит поддержку у крупнейших китайских государственных нефтяных компаний, уже вложивших десятки миллиардов долларов в проекты на территориях нестабильных развивающихся стран и испытывающих давление со стороны США и их союзников. Например, директор Института исследований зарубежного инвестиционного климата нефтяной корпорации CNPC Сюй Сяоцзе заявлял вскоре после падения режима Каддафи в интервью «Ди и цайцзин жибао»: «Хаос, разразившийся в этом году на Ближнем Востоке, не просто затрагивает кровные интересы Китая в арабском мире, но и означает еще большее влияние Китая на ближневосточные дела, дает шанс усилить наше влияние как великой державы». По мнению Сюй Сяоцзе, после революций в регионе разворачивается «новая борьба за нефть, и это станет важнейшим тестом для китайской дипломатии».
Разумеется, в руководстве китайской внешней политикой пока доминируют сторонники сохранения прежней внешнеполитической стратегии. Однако они вынуждены держать глухую оборону и по существу не способны предложить иных аргументов кроме ссылок на успешное развитие страны в предыдущие десятилетия и повторений старых политических установок. В 2011 г. Госсовет КНР опубликовал очередную «Белую книгу» по вопросам «мирного развития Китая», которая весьма слабо освещалась мировыми СМИ просто потому, что не содержала в себе ничего нового даже с точки зрения риторических приемов. Представлявший новинку сотрудник МИДа на мой вопрос о смысле публикации такого документа прямо ответил: в китайском обществе, мол, развернулась дискуссия о внешней политике и в связи с этим появилась необходимость напомнить и обществу, и миру, что китайская внешняя политика «остается именно такой, как написано в книге».
Что касается материально-технической и организационной базы для изменений китайской внешней политики, то она создавалась все предыдущие годы. Армия планомерно наращивает возможности по проецированию силы в удаленные районы мира. Например, осуществляется строительство десантно-вертолетных кораблей-доков проекта 071 (Россия судов с такими возможностями не имеет и до поступления французских «Мистралей» иметь не будет). Испытания проходит первый китайский авианосец, серийно строятся эсминцы ПВО с современными зенитными ракетными комплексами, способные прикрыть корабельные соединения, действующие вдали от своих берегов.
Полным ходом идет работа над китайским стратегическим военно-транспортным самолетом Y-20, свой первый полет он, возможно, совершит уже до конца текущего года. ВВС расширяют использование дозаправки в воздухе (недавно осуществлен экспериментальный полет истребителя J-10 с десятью дозаправками). Создаются новые аэротранспортабельные образцы вооружения для воздушно-десантных войск. Серийно выпускается новый дальний бомбардировщик-ракетоносец H-6K с крылатыми ракетами «Дунхай-10», имеющими дальность до 2500 км.
Разумеется, пройдут еще долгие годы, прежде чем возможности НОАК по глобальному проецированию силы хотя бы приблизятся к западному уровню. Тем не менее очевидно, что в это уже сейчас вкладываются значительные средства. Китайские войска получают опыт действий вдали от национальной территории, принимая участие в международной антипиратской операции у берегов Сомали (там постоянно находятся два-три корабля китайских ВМС), а также в ходе международных миротворческих операций. По состоянию на декабрь 2010 г., согласно данным Минобороны КНР, в Африке было 1620 китайских миротворцев.
Пекин пытается наращивать и «мягкую силу». Китайское центральное телевидение CCTV вещает на шести иностранных языках, включая арабский и русский. Открываются новые англоязычные газеты, дополнительные средства вкладываются в ранее созданные структуры, ответственные за вещание на иностранных языках, такие как Международное радио Китая. Сеть Институтов Конфуция, центров изучения китайского языка и культуры, начала развертываться лишь в 2004 г., а сегодня такие институты действуют уже в 94 странах.
Мир, прежде всего развивающийся, расположенный за пределами Восточной Азии, испытывает растущую готовность воспринимать Китай в качестве не только экономического партнера, но и серьезной военной силы. Например, в декабре 2011 г. в ходе визита министра обороны КНР Лян Гуанле на Сейшельские острова министр иностранных дел Сейшел Жан-Поль Адам прямо предложил Китаю создать там военно-морскую базу. Сейшелы, находящиеся недалеко от зоны деятельности сомалийских пиратов и не располагающие собственными существенными вооруженными силами, считали, что китайский флот укрепит их безопасность. Министерство обороны КНР откликнулось на эту инициативу спустя две недели, заявив, что Китай не станет строить базу, поскольку опасается повредить уникальную природную среду Сейшел. Но можно не сомневаться, что подобные предложения будут делаться Пекину и в будущем, и со временем китайская реакция на них может в корне измениться.
В.Б. Кашин – кандидат политических наук, старший научный сотрудник Центра Анализа стратегий и технологий (АСТ).

Арабские решения арабских проблем?
Изменение региональной роли стран Персидского залива
Резюме: Государствам Персидского залива удалось избежать худшего сценария и подтвердить репутацию долгожителей ближневосточной политической сцены. Катар, ОАЭ и Саудовская Аравия пытаются направлять ветер перемен в нужном им направлении. Но все эти правящие элиты уязвимы.
События в Ливии, а затем в Сирии знаменовали собой новый этап региональной политики – о намерении резко повысить собственную значимость и вовлеченность в процессы политического переустройства заявили арабские государства Персидского залива. Эти монархии в основном выдержали давление, вызванное массовыми волнениями на Ближнем Востоке, после чего переключились на поиск «арабских решений арабских проблем».
Первые признаки их стремление к новой роли появились в марте 2011 г., когда Катар и Объединенные Арабские Эмираты присоединились к международной интервенции сил НАТО в Ливию. Эскалация кровопролития в Сирии побудила Катар и Саудовскую Аравию занять еще более воинственную позицию и начать вооружать сирийскую оппозицию. Весьма консервативные режимы хотят соответствовать запросам общественного мнения по всему арабскому миру, которое все решительнее высказывается в поддержку народных восстаний против автократов, лишившихся легитимности и политического авторитета.
Наперегонки с революцией
Вспышка восстаний стала неожиданностью для большинства наблюдателей и правительств. Вполне случайное самосожжение Мохаммеда Буазизи в Тунисе в декабре 2010 г. явилось катализатором накопившегося народного возмущения по поводу вопиющего неравенства и унижения, которые ежедневно испытывают люди в арабском мире. Всплеск гнева после смерти Буазизи 4 января 2011 г. способствовал тому, что протест против социально-экономических трудностей обрел ярко выраженную политическую составляющую.
Водораздел прошел между молодым населением, приобщенным к интернету и спутниковому телевидению, жаждущим модернизации и перемен, и косными репрессивными режимами, неспособными дать молодежи надежду на лучшую жизнь и новые возможности. Современные СМИ и достижения в области телекоммуникационных технологий изменили условия взаимодействия между правителями и народными массами, лишив режимы возможности контролировать информационные потоки. Интернет, спутниковое телевидение и социальные сети открыли новое пространство для горячих дискуссий о ширящейся пропасти, которая разделяет общественные прослойки, и о неравенстве в распределении богатства и доходов между «имущими» и «неимущими». В Египте и Тунисе коммуникационный удар пришелся по слабому месту усталой геронтократии – отсутствию прозрачности и подотчетности. Мобильная телефония и связь в режиме реального времени объединяли друг с другом все больше людей, создавая мощную платформу для распространения сообщений о планируемых демонстрациях и освещения идущих в данный момент выступлениях.
Наиболее радикальные события, сопряженные со сменой режима, прокатились по Северной Африке. Однако «дух времени» отчетливо ощущался по всему ближневосточному региону, включая и страны Персидского залива. Социальное напряжение неуклонно нарастало в течение всего 2010 г., особенно в Бахрейне и Кувейте, где на действия оппозиции власти ответили репрессиями. Таким образом, еще до начала волны арабских восстаний в других местах появились признаки того, что многие режимы сидят на пороховой бочке, способной взорваться от любой искры.
Вполне предсказуемо ареной нарастающих протестов местного населения стал Бахрейн, страна с богатой историей социально-политического противостояния. Правящую семью Эль-Халифа спас от свержения своевременный ввод войск Саудовской Аравии и ОАЭ. Не столь масштабные (но до сих пор продолжающиеся) протесты зафиксированы в Кувейте, Омане (где гибель в феврале 2011 г. нескольких демонстрантов спровоцировала обострение ситуации) и в Восточной провинции Саудовской Аравии, богатой нефтяными месторождениями. Жесткие меры властей побудили организации гражданского общества и представителей интеллигенции потребовать политических реформ, однако власти и тут прибегли к подавлению. В Саудовской Аравии арестовали основателей первой политической партии королевства, а в ОАЭ задержали и осудили пятерых интеллектуалов, подписавших петиции с требованиями реформ.
На этом фоне две страны из Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) – Катар и ОАЭ – стали архитекторами международной интервенции в поддержку восставших против печально известного своими зверствами режима в Ливии. Это дало монархиям передышку в атмосфере повсеместных восстаний, поскольку отвлекло всеобщее внимание от трудностей, возникших в непосредственной близости от их границ и внутри них. Более того, монархи позиционировали себя в качестве противников репрессивного и эксцентричного ливийского режима и решительно выступили против тирании в других государствах, хотя в Бахрейне пришли на помощь власти, жестоко подавив восстание.
Катар решительнее всех вступился за права человека и демократические свободы, присоединившись к международному сообществу во главе с Западом. Катарский премьер-министр шейх Хамад бен Джассем бен Джабр Аль-Тани инициировал поддержку Лигой арабских государств (ЛАГ) и ССАГПЗ идеи создания над Ливией зоны, запрещенной для полетов авиации, а впоследствии – признания повстанческого Национального переходного совета (НПС). Он также заявил, что «Катар будет участвовать в военных операциях, поскольку мы считаем, что они должны предприниматься и арабскими государствами ввиду невыносимого положения в некоторых странах». ОАЭ поддержал решимость Катара искать арабские решения арабских проблем. Совместными усилиями они предоставили военно-финансовую помощь, необходимую для международной коалиции и успеха НПС. Катарские истребители «Мираж» участвовали в ударах НАТО и обеспечили арабскую поддержку операции, призванную развеять впечатление, что кампания в Ливии – это еще одна западная интервенция на Ближнем Востоке. Катар снабжал повстанцев оружием, обеспечивал их обучение, командировал советников, а также направил в Ливию специальные отряды, которые, как говорят, сыграли решающую роль во взятии Триполи 20 и 21 августа.
Обе страны также оказывали материально-техническую помощь повстанцам, которая была для них жизненно важна. В мае 2011 г. ОАЭ организовали на своей территории встречи представителей ливийских провинций и племен, а в июне – третью встречу Международной контактной группы. Помимо военного содействия, Катар предоставил Ливии финансовую помощь на сумму 400 млн долларов, запасы питьевой воды и газа для обогрева помещений, товары первой необходимости, а также посредничал в продаже ливийской нефти на мировых рынках. Четыре танкера с бензином, соляркой и другими видами топлива, отправленные в июне компанией «Катар Петролеум» в Бенгази, покрыли основные потребности подконтрольной мятежникам территории в энергоносителях. Кроме того, Катар был одной из четырех стран, признавших НПС в качестве законного представителя ливийского народа и организовавших в апреле первую встречу Международной контактной группы. Катарский флаг развевался рядом с флагом повстанцев после взятия последнего оплота Каддафи – Баб-эль-Азизия.
Другие страны ССАГПЗ, например, Кувейт, поддержали Катар, пообещав создать механизм финансирования НПС Ливии на сумму 260 млн долларов, а также выделили гуманитарную и медицинскую помощь. Даже Саудовская Аравия высказалась в пользу управляемого перехода, добавив Ливию к списку стран (наряду с Сирией и Йеменом), которым намерена оказать помощь в смене режима. Когда-то монархии Персидского залива считались оплотом контрреволюционных сил, решительно сопротивляясь любым изменениям. Однако заявления Эр-Рияда относительно сирийской диктатуры, которая не несла непосредственной угрозы саудовской династии, означали изменение позиции монархии в отношении «арабской весны». Они отражают стремление саудовцев учитывать баланс сил в мире в интересах безопасности собственного режима.
Ливийские события в целом пошли на пользу странам Персидского залива, хотя НПС с тех пор уже выражал недовольство уровнем и размером катарской помощи негосударственным соперникам в борьбе за власть. Падение Каддафи означало новый импульс для волны мятежей, которая пошла было на спад, но оно также дало режимам Персидского залива возможность восстановить свою репутацию после неприятных для них событий «арабской весны». Роль ОАЭ и Катара, а также телеканала «Аль-Джазира», освещавшего ливийскую революцию, изменили мнение многих наблюдателей. Сдержав волнения в своих странах и даже в Бахрейне с помощью иностранного воинского контингента, региональные монархии своей успешной политикой в Ливии вернули многим уверенность в том, что они способны держать под контролем призывы к переменам и реформам.
Конкуренция Дохи и Эр-Рияда
В 2011–2012 гг. Катар председательствует в Лиге арабских государств. В этой связи катарский эмир и премьер-министр попытались мобилизовать арабский мир на то, чтобы дать ответы на ключевые вопросы региональной повестки дня.
В Сирии Доха, похоже, намерена продолжать дело, начатое в Ливии, чтобы подтвердить роль Катара как ответственного и прогрессивного члена мирового сообщества. Когда режим Асада решительно и сурово подавил протесты, а противостояние внутри страны приняло характер войны, Катар возглавил усилия арабского мира по разрешению усугубляющегося конфликта. Эмир Шейх Хамад первым из арабских лидеров призвал к военному вмешательству с целью положить конец кровопролитию. Однако призыв к решительным действиям в отношении Сирии был встречен намного прохладнее, чем его инициативы по Ливии. Хотя лидерство Катара в ЛАГ практически гарантировало согласие этой организации относительно необходимости принять меры, не удалось договориться о том, что именно надо делать, особенно после того как первоначальная наблюдательная миссия в Сирии не добилась ощутимых успехов. Баланс сил в Сирии неопределенный, и оппозиция не получает такой единодушной поддержки арабского сообщества, как повстанцы в Бенгази.
В ответ Катар усилил политическое, экономическое, информационное, а косвенно и военное давление на Дамаск. Кульминацией стало официальное объявление 27 февраля 2012 г. о том, что Катар будет добиваться смены режима в Сирии. В этот день катарский премьер Аль-Тани призвал международное сообщество вооружать сирийскую оппозицию, чтобы помочь ей «во что бы то ни стало» свергнуть Асада.
Саудовская Аравия и Катар руководствуются разными политическими мотивами, оказывая помощь повстанцам, но обе страны искренне желают положить конец бедствиям и страданию народа Сирии, а также насилию, инициаторами которого становятся власти. (Национальная Ассамблея Кувейта призвала судить режим Асада за военные преступления в Международном уголовном суде.) Интрига состоит в том, что Доха и Эр-Рияд фактически оспаривают друг у друга роль лидера в решении сирийского вопроса. Призыв Катара вооружать сирийскую оппозицию прозвучал через три дня после того, как министр иностранных дел Саудовской Аравии принц Сауд аль-Фейсал назвал это «прекрасной идеей», перед тем как покинуть учредительное собрание Группы друзей Сирии в Тунисе в знак протеста против ее «бездействия». Саудовцы первыми признали Сирийский национальный совет в качестве законного представителя сирийского народа за несколько недель до того, как это сделало большинство других стран. На негосударственном уровне Эр-Рияд снабжает сирийских повстанцев оружием и финансами, успешно используя для этих целей трансграничные племенные сети. Это еще один уровень саудовской поддержки сирийских братьев-суннитов.
Не последнюю роль в действиях Саудовской Аравии играют геополитические соображения, поскольку свержение главного в арабском мире сторонника Ирана ослабило бы Тегеран, усугубив его региональную и международную изоляцию. Саудовские официальные лица давно считают расширение иранского влияния в Ираке главным следствием американской интервенции и последовавшей за ней передачи значительных полномочий в руки шиитского большинства. Еще в 2005 г. министр иностранных дел Саудовской Аравии аль-Фейсал предупреждал администрацию Джорджа Буша, что США «без всякого на то основания выдают Ирак на поруки Ирану». Саудовское правительство решительно не доверяет иракскому премьеру Нури аль-Малики, которого считает доверенным лицом Тегерана. Подозрения саудовцев усилились, когда после спорного переизбрания в 2010 г. аль-Малики попытался сосредоточить в своих руках всю власть. И сразу после вывода из Ирака американского воинского контингента в декабре 2011 г. начал преследовать главных политических конкурентов из числа суннитов.
Малики также изменил иракскую политику в отношении Сирии – гневные обвинения в адрес Дамаска в связи с организацией подрывов багдадских министерств в 2009 г. сменились поддержкой Асада в трудное для него время. Учитывая фактическое формирование регионального триумвирата в составе Ирака, Ирана и Сирии, который обеспечивает стратегическую глубину режимов, считающихся враждебными для саудовских (и американских) интересов на Ближнем Востоке, низложение Асада создало бы благоприятные условия для внесения раскола в эту коалицию.
Элемент соперничества между Саудовской Аравией и Катаром может осложнить политику в отношении Сирии и арабских восстаний в целом. Благодаря очень небольшому населению и значительным запасам нефти и газа на душу населения Катар совершенно не ощутил на себе социально-экономического или политического давления, которое почувствовали все другие страны региона. В силу своего уникального положения Катар воспринял арабские восстания не как вызов для себя, а как возможность укрепить международную (прозападную) репутацию, пусть и ценой ухудшения отношений с некоторыми арабскими странами. Последнее становится все более очевидно по тому сопротивлению, которое встречает ряд инициатив Катара на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Можно упомянуть о серьезной размолвке между катарским и алжирским министрами иностранных дел на саммите ЛАГ в ноябре 2011 года. Визит катарского эмира в Мавританию в январе 2012 г. был резко сокращен после того, как президент Мавритании остро отреагировал на предложение эмира начать процесс демократических преобразований.
Во второй половине января 2012 г. Би-би-си сообщила, что в Саудовской Аравии готовится встреча афганского правительства с эмиссарами движения «Талибан» для начала мирных переговоров. Талибы сразу опровергли эту новость. Однако в свете широко разрекламированного объявления о том, что «Талибан» откроет представительство в Катаре, чтобы начать переговоры с Соединенными Штатами, многие усмотрели в сообщении британской телерадиокомпании попытку произвести «предупредительный выстрел» в сторону Дохи. Не менее провокационной была статья в немецкой газете Die Welt в середине февраля 2012 года. Саудовская Аравия якобы провела встречу с другими странами Персидского залива для обсуждения противодействия нарастающей активности движения «Хезболла», но не пригласила представителей Катара. Авторы высказали предположение, что одной из причин может быть «ненадежность» Катара в решении региональных вопросов. Как бы то ни было, это лишний раз подтвердило отсутствие доверия и взаимопонимания между саудовскими и катарскими официальными лицами по ключевым вопросам региональной повестки.
Вечный двойной стандарт
Хотя общественность стран Персидского залива мобилизована в пользу более активной интервенционистской политики, поддержка этого курса монархиями делает их уязвимыми для обвинений как минимум в двойных стандартах. Об этом говорил сирийский делегат, выступая в ООН 2 марта 2012 года. Государства Персидского залива отнюдь не являют собой демократический пример, достойный подражания. Сирийский оратор даже призвал ООН направить миротворческий контингент в Саудовскую Аравию для защиты демонстрантов в городе Катиф, расположенном в беспокойной Восточной провинции. Он также потребовал, чтобы королевство вывело свои войска из Бахрейна. На его слова можно было бы не обращать внимания, квалифицировав их как эскападу человека, загнанного в угол, но в них есть большая доля правды.
Так, 14 марта 2011 г. более тысячи солдат Национальной гвардии Саудовской Аравии и менее многочисленный полицейский контингент из ОАЭ вошли на территорию Бахрейна по плотине короля Фахда. Хотя они не принимали непосредственного участия в безжалостном подавлении оппозиционных групп, выступавших за демократизацию, само их присутствие развязало руки Силам обороны Бахрейна. Всего через пять дней, 19 марта, Катар и ОАЭ возглавили международную интервенцию в Ливию, дабы защитить гражданское население Бенгази от неминуемой бойни, которую устроили бы в этом городе войска Каддафи. Сопоставление этих действий убедительно продемонстрировало, как одна и та же концепция международной интервенции может приобретать диаметрально противоположный смысл в разных контекстах.
Это ставит, в частности, ОАЭ в неловкое положение, поскольку страна отправляла войска и в Бахрейн, и в Ливию. Катар как член ССАГПЗ тоже был соучастником интервенции в Бахрейне, осуществленной от имени совета. Более того, «Аль-Джазиру», базирующуюся в Дохе, обвинили в неравномерности освещения восстаний в арабском мире. Примечательно, что ее отделение, ведущее вещание на арабском языке, гораздо более скупо рассказывало о событиях в Бахрейне, чем англоязычный канал, на котором вышел получивший высокие награды документальный фильм «Крики в темноте». Противоречие между энергичной позицией во время революций в Египте и Ливии и относительным молчанием по поводу непрекращающихся волнений в непосредственной близости от штаб-квартиры «Аль-Джазиры» – на востоке Саудовской Аравии и в Бахрейне – породили скептицизм по поводу целей и скрытой повестки канала.
Этот скептицизм выразил потрепанный в боях с повстанцами йеменский президент Али Абдулла Салех, который весной 2011 г. отверг инициативу ССАГПЗ по передаче власти. Идея фактически была выдвинута Катаром. Тогда Салех заявил: «Катарская инициатива неприемлема, неприемлема, неприемлема. Мы отвергаем все то, что исходит от Катара или от “Аль-Джазиры”». В этом высказывании он фактически объединил Катар с «Аль-Джазирой», что созвучно настроениям многих жителей данного региона. Тема вмешательства властей Дохи в деятельность «Аль-Джазиры» и редакционный контроль ее новостной ленты катарскими официальными лицами поднималась в переписке американских дипломатов в конце 2010 г., еще до начала восстаний, о чем стало известно в результате утечки. Масла в огонь подозрений добавила внезапная замена генерального директора «Аль-Джазиры» Вадаха Ханфара представителем катарской правящей семьи.
Создание в 2006 г. и быстрый рост англоязычного отделения «Аль-Джазиры» привели к интернационализации торговой марки и позволили совершить прорыв на главные мировые телерынки. Освещение израильского наступления в Газе в 2008–2009 гг. стало для «Аль-Джазиры» тем же, чем прямая трансляция «Бури в пустыне» для CNN в 1991 году. А драматичный репортаж в режиме реального времени с каирской площади Тахрир (январь-февраль 2011 г.) позволил завоевать всемирное признание и увеличить аудиторию на 2500% (!). Но по мере роста узнаваемости более пристальным становится и анализ программ. Теперь продукция «Аль-Джазиры» подвергается более критическому осмыслению, чем в прошлом году.
Под жестким международным прессингом и контролем может оказаться и новый арабский канал спутникового телевидения, созданный принцем Аль-Валид бен Талалом, колоритным саудовским медиамагнатом. Решение разместить «Аль-Араб» в новом офисном комплексе Манамы «Медиа Сити» сразу же бросило тень сомнений на независимость этого ресурса. Аль-Валид настаивает, что его канал сосредоточится «на важных изменениях, происходящих во всем арабском мире, с акцентом на свободу слова и свободу печати». Весьма странно при этом, что базироваться компания будет в государстве, которое более других потрудилось на поприще подавления свободных СМИ и замалчивания независимых суждений. В интервью для arabianbusiness.com Аль-Валид убедительно говорил о ветре перемен, который рано или поздно проникнет во все уголки арабского мира, но до сих пор именно режим Бахрейна решительно и отчаянно сопротивляется этому ветру.
Недоброжелатели «Аль-Джазиры» указывают на то, что она не освещает внутриполитические события в Катаре, иными словами, между каналом и страной его базирования, по всей видимости, была заключена сделка. Крупномасштабные волнения в Катаре если и возможны, то лишь в отдаленном будущем, но налицо признаки перегрева экономики и растущего недовольства темпом и направленностью реформ в эмирате. К тому же существует вероятность того, что раскол между престолонаследником и премьер-министром выльется в открытое противостояние и междоусобицу. Новейшая история Катара свидетельствует о том, что политические передряги и вызовы власти вызревали не в обществе, а внутри правящей семьи. В 1995 г. нынешний эмир отнял власть у собственного отца, который, в свою очередь, в 1972 г. низложил с престола своего кузена. Как и в случае с новым каналом Аль-Валида в Бахрейне, лакмусовой бумажкой станет способность «Аль-Джазиры» критически освещать любые внутренние события в Катаре – в том же стиле, в каком этот канал информирует о волнениях в других странах региона.
Туманные перспективы
Сегодня, когда так называемая арабская весна вступила во вторую календарную весну, на первый взгляд может показаться, что государствам Персидского залива удалось избежать худшего сценария и подтвердить репутацию долгожителей ближневосточной политической сцены. Посрамив политологов и социологов, которые предсказывали их неминуемую гибель под давлением модернизации 1960-х и 1970-х гг., нефтяные монархии последовательно демонстрировали способность адаптироваться к переменам, умиротворяя недовольных и протестующих. Ход событий последнего года, похоже, подтверждает и укрепляет эту тенденцию, по мере того как Катар, ОАЭ, а теперь и Саудовская Аравия пытаются направлять ветер перемен в нужном им направлении. На Аравийском полуострове по-прежнему используются испытанные стратегии выживания и обновления режимов.
Вместе с тем правящие элиты в странах Персидского залива уязвимы. Крупномасштабные волнения в Бахрейне удалось сдержать, но мелкие протесты продолжаются ежедневно, и отсутствие политического консенсуса означает, что недовольство может вспыхнуть в любой момент. Более того, насильственное подавление разорвало общественную ткань в архипелаге и поляризовало общество как никогда прежде. Спокойствие в Бахрейне, скорее всего, иллюзорно, и мир в лучшем случае «холодный», а в худшем случае – лишь ожидание удобного момента для новой эскалации.
Не утихают стихийные беспорядки и по другую сторону пролива, в богатой нефтью Восточной провинции Саудовской Аравии. Они происходят еженедельно и подавляются репрессивными методами. Волнения, нередко приводящие к гибели людей по вине служб безопасности, возникают, как считают саудовцы, в основном среди шиитского меньшинства, и они едва ли воспламенят широкие массы суннитского населения. Несмотря на это, упование на угрозу применения силы и ее фактическое использование для подавления выхолащивает осуждение других режимов, которые реагируют аналогичным образом.
Последний сценарий менее вероятен в Катаре и ОАЭ, хотя арест и суд над пятью активистами в ОАЭ в 2011 г. нанесли урон международной репутации страны. Однако мировая политика может быть грязной игрой, которая порой порождает ответную реакцию и вспышки насилия против тех, кто ею занимается. Сообщения о попытке государственного переворота, якобы имевшей место в Катаре, и смертоносном взрыве на предприятии по производству газа в апреле 2012 г., за которыми последовала хакерская атака на пользователей социальных сетей канала «Аль-Арабия», стали примером ущерба, который могут нанести информационная кампания противников.
В первый год арабских мятежей усилия государств Персидского залива направить народный гнев, захлестнувший регион, в свою пользу, были на удивление успешны и позволили им оградить свои страны от «заразы» народных бунтов. Но миновала ли угроза? По-видимому, эмир Катара решил действовать на упреждение и объявил о проведении в 2013 г. первых выборов в парламентскую ассамблею. Время покажет, станут ли эти выборы действительно поворотным моментом в политической жизни или (что более вероятно) политической декорацией.
Кристиан Коутс Ульрихсен – доктор наук, заместитель директора Кувейтской программы по развитию, управлению и глобализации в странах Персидского залива, Лондонская школа экономики и политологии.

Нет у революции конца
Демократизация Ближнего Востока и новые вызовы
Резюме: Россия вынужденно пошла на риск обострения отношений с Западом и с нефтяными монархиями Персидского залива. Соображения внешнеполитического позиционирования как государства, с которым нельзя не считаться, совпали с экспертными оценками региональных последствий.
Пошел второй год с тех пор, как началась череда массовых народных выступлений, которая смела целый ряд несменяемых арабских правителей (Тунис, Египет, Ливия, Йемен). Другим странам (Марокко, Иордания, Сирия) пришлось пойти на частичные политические реформы, промедление с которыми в Сирии было одной из причин разгоревшегося внутреннего конфликта. Третьи восприняли «арабскую весну» как сигнал серьезной опасности, с которой нужно бороться финансовым «пряником» и «мечом» одновременно (нефтяные монархии Аравии). Вновь, как и в начале прошлого века, когда первое «пробуждение арабов» было поставлено под англо-французский протекторат, или во время подъема освободительного движения 1950–1960-х гг. под руководством националистически настроенного офицерства, этот регион, жизненно важный для всего человечества, вошел в полосу затяжных потрясений. Эволюционный путь развития в последние два-три десятилетия вылился в авторитарную стабильность, и теперь вступили в силу законы революционного хаоса. Мощная энергия массовых протестов, выплеснувшаяся на поверхность, создает атмосферу неопределенности, повышенных конфронтационных рисков.
Новое поколение арабов потрясло мир страстным призывом к отстаиванию человеческого достоинства, социальной справедливости, права на свободное национальное развитие. Вместе с тем нельзя не видеть и другой стороны этой медали. Завязался тугой клубок острых противоречий и сталкивающихся интересов. Естественная тяга к давно назревшим переменам и открытость перед внешним миром переплетаются с живучестью исторических и религиозных традиций, завышенные ожидания – с отсутствием реальных возможностей для их быстрой реализации, интервенционизм Запада – с непомерными амбициями ближневосточных игроков, не затронутых «арабской весной». В результате теряется или затушевывается видение конечных целей, а справедливые демократические лозунги, провозглашаемые протестными движениями, поиски национальной идентичности превращаются в банальное средство борьбы за власть и перехват революционной волны на регилнальном уровне. По мере снижения государственной управляемости международные террористические группировки укрепляют свои опорные базы в Северной Африке, Йемене, Ираке и последнее время Сирии, что вносит в переходные процессы дополнительные элементы непредсказуемости.
Революционные всплески на всем пространстве арабского мира от Марокко до Бахрейна высветлили три слоя напряженности, воспроизводя все новые очаги конфликтогенности на страновом, региональном и глобальном уровнях.
И после распада биполярного мира, когда «игра с нулевой суммой», казалось бы, закончилась, международное сообщество демонстрирует неспособность согласованно реагировать на политический форс-мажор. Эксперты-ближневосточники и ранее прогнозировали смену правящих элит, но скорость обвала прежних режимов и формы, в которые это вылилось, захватили врасплох практически всех. Политические решения принимались в условиях острого дефицита времени, причем скорее интуитивно, чем продуманно. Спустя год пора не только трезво осмыслить происходящее, но и попытаться найти общие подходы, которые за истекший период так и не наметились.
В чем, собственно, заключаются расхождения? Действительно ли Россия и ее западные партнеры заняли места по разные «стороны истории»? Или проблема здесь в том, что сама история, в том числе арабская, не закончилась, имеет свое пока неясное продолжение, а в мире, как справедливо заметил Фрэнсис Фукуяма, происходит что-то странное. Важно проследить последовательность международной реакции на системные сдвиги в регионе, определиться с процессом адаптации к их побочным негативным последствиям.
«Свой – чужой»
С самого начала «арабская весна» выглядела как демократический вызов авторитаризму и воспринималась на Западе как некое универсальное явление. Нередко проводились даже аналогии с разрушением Берлинской стены и демократическими революциями в странах Восточной и Центральной Европы на рубеже 1980-х и 1990-х годов. Одним словом, инерционно возобладала тенденция к идеологизации сложных и далеко неоднозначных событий в мусульманском мире. Настолько велик был соблазн подкрепить «пробуждением арабов» тезис о победном шествии демократии по всему миру. В условиях, когда сама либеральная модель мирового капитализма переживает кризисные времена, такие упрощенные трактовки представлялись особенно своевременными.
Сегодня очевидно, что арабские революции не были и не могут быть «бархатными». В каждой из трансформация власти проходила своим путем, а в Ливии и Сирии эти процессы приняли характер вооруженного противостояния. В Египте взрыв народного протеста, во многом стихийный, вынудил армию, которая не применила жесткую силу, взять на себя управление страной в переходный период.
В тех особых условиях логика действий свелась к необходимости принести в жертву крупную фигуру, чтобы спастись от сползания в анархию. Режим Каддафи в Ливии был свергнут повстанческим движением племен, вылившимся в многомесячную гражданскую войну, однако решающую роль сыграло вооруженное вмешательство НАТО. Социально-политические причины, вызвавшие взрыв в Египте и Тунисе, налицо и в Сирии. Особое ожесточение конфликту между баасистским режимом и оппозицией придал конфессиональный фактор: алавитское меньшинство, сконцентрировавшее в своих руках власть и финансово-экономические ресурсы, против суннитского большинства. Нарастающее напряжение в Бахрейне также развивается по линии межконфессионального разлома с той разницей, что там все зеркально – правящее суннитское меньшинство противостоит требованиям раздела власти со стороны шиитского большинства. В Йемене затянувшееся отречение Али Абдаллы Салеха от власти, хотя и имело под собой политически договорную основу и одобрение Совета Безопасности ООН, проходило в обстановке внутреннего конфликта, немалых человеческих жертв и по сути латентной гражданской войны.
В отличие, например, от США и Франции, которые по идеологическим причинам быстро начали идеализировать «арабские революции», Россия сразу сделала акцент на недопустимости иностранного вмешательства и необходимости решать проблемы внутреннего развития – такие, как характер и темпы реформ – через политический диалог. Возможно, с российской стороны декларации солидарности с демократическими устремлениями арабских народов звучали и не столь громко. Исчерпавшая в минувшем столетии лимит на революции и войны и имевшая свой, не во всем успешный опыт на Ближнем Востоке, Россия не пошла по пути продвижения демократии на риторическом уровне. Тем более что российское экспертное сообщество в отличие от западных политиков не рассматривало происходящее в черно-белых тонах. В общем и целом падение режимов в Тунисе и Египте не повлекло за собой заметных противоречий в позициях России и Запада. И это нужно отметить особо.
В международную повестку дня арабская тема вошла только на волне ливийских и сирийских событий. И дело здесь не в том, что одни альтруистически встали на сторону «демократии», а другие своекорыстно выступили в поддержку «диктатур», как об этом в пылу полемики всерьез заявляли солидные официальные лица Соединенных Штатов, Франции и Англии. Предмет спора видится гораздо шире, и дело вовсе не в спасении старых режимов, боровшихся или борющихся за выживание. По большому счету речь идет о том, будут ли и дальше действовать такие фундаментальные нормы международного права, как государственный суверенитет и невмешательство во внутренние дела, или правила поведения государств меняются де-факто в зависимости от политической, экономической или иной целесообразности. После военного удара НАТО по Сербии и американской оккупации Ирака именно эти уставные принципы вновь подверглись серьезному испытанию в Ливии и Сирии. Объявление правящих там режимов априори нелегитимными и поспешная поддержка оппозиционных внутренних сил вплоть до прямого или косвенного, как в Сирии, вооруженного вмешательства. Привлечение Организации Объединенных Наций, имеющей немалый опыт миротворчества, к легитимации операций совсем иного рода – «по принуждению к демократии». Все это не могло не вызвать в России подозрений, не используется ли «арабская весна» для перекраивания геополитического ландшафта.
Мышление категориями «свой – чужой» превалировало в период холодной войны и блокового противостояния, особенно в регионах, где переплетались интересы двух сверхдержав. В новых постконфронтационных условиях многополярного мира глобальная управляемость утрачивается, и региональные процессы стали развиваться зачастую бесконтрольно, подчиняясь собственной внутренней логике.
В период 1990–2000 гг. Ближний Восток не числился среди приоритетов России, переживавшей трудности собственной трансформации в условиях распада государства и внутренних конфликтов. Соединенным Штатам, в свою очередь, не удалось воспользоваться моментом для укрепления позиций в регионе. Политика США попала в заложницы двух трудносовместимых противоречий – приверженности союзническим отношениям с Израилем на базе общих ценностей и осознанию того, что продолжение ближневосточного конфликта наносит ущерб коренным интересам Америки в мусульманском мире. Это противоречие особенно обострилось после того, как администрация Джорджа Буша инициировала две войны – в Афганистане и в Ираке.
Возвращение России
Возвращение России на Ближний Восток в последнее десятилетие происходило уже в иных условиях. Отношения с арабскими государствами более или менее выровнялись, развиваясь по широкому спектру. Во главе угла стояли соображения прагматического свойства, в первую очередь экономика и региональная безопасность. На этой основе строились, и довольно успешно, отношения с традиционно дружескими арабскими режимами (Алжир, Египет, Сирия, Ирак), начали выходить на стратегический уровень взаимовыгодные связи с новыми партнерами в регионе Персидского залива. Наметилось совпадение подходов России и США к решению практических вопросов палестино-израильского урегулирования, что позволило наладить конструктивное взаимодействие в рамках «ближневосточного квартета» при признании за Вашингтоном ведущей роли международного посредника. Словом, Россия, поставившая своей целью обеспечение национальных интересов на более ограниченном поле, отошла от системного противоборства.
В этом духе российская дипломатия действовала и в ходе ливийского кризиса. И даже два вето на проекты резолюций Совета Безопасности ООН по ситуации в Сирии Москва не рассматривает как повод для возвращения к давно минувшим баталиям. Российские мотивировки заслуживают того, чтобы быть услышанными.
С самого начала реакция России на конфликт в Ливии, как и ранее в Тунисе и Египте, отражала международную озабоченность судьбой мирного гражданского населения и призывала к общим усилиям по предотвращению насилия. Особенно после того, как против повстанцев была задействована тяжелая артиллерия и даже авиация. Россия поддержала резолюцию 1970 Совета Безопасности ООН, которой вводилось эмбарго на поставку в Ливию вооружений с целью обеспечить условия для начала политического диалога. Когда это не помогло, и считанные часы отделяли войска Каддафи от взятия Бенгази, было принято решение не блокировать резолюцию 1973 Совета Безопасности о введении бесполетной зоны. Москва показала, что помимо стремления избежать человесческих жертв для нее имеют значение соображения глобальной политики, сохранения авторитета ООН и действенной роли Совета Безопасности.
Дальнейшие действия западных партнеров, вольно трактовавших резолюцию ООН для легализации военной операции по смене режима (Каддафи или кого-то другого – не имело значения), были расценены не только как намеренный выход за пределы мандата совершенно в иных целях, но и как удар по международному престижу самой России. Этим, в частности, объяснялась позиция при рассмотрении в Совете Безопасности ООН сирийского кризиса. Россия вынужденно пошла на риск обострения отношений с Западом и с нефтяными монархиями Персидского залива. Для совершения такого серьезного и даже драматического шага в большой политике требуются, как правило, весомые основания. В данном случае соображения внешнеполитического позиционирования как государства, с которым нельзя не считаться, совпали с экспертными оценками региональных последствий от неконтролируемого развития событий. Свою роль сыграло и крайне негативное восприятие натовских ударов российским общественным мнением, что не могло не учитываться в непростой предвыборной обстановке.
Силовая смена режима в Ливии, и сегодня это очевидно всем, повлекла за собой тяжелые гуманитарные и политические последствия, прежде всего для самих ливийцев, вновь вернула страну в состояние полураспада, дестабилизировала обстановку южнее Сахары (события в государстве Мали, которое фактически развалилась, тому свидетельство), подстегнуло нелегальную иммиграцию в Европу. Сирия в отличие от «отдаленной» Ливии находится в сердце ближневосточного региона. Нарушение хрупких конфессиональных и этнических балансов в случае продолжительной гражданской войны чреват риском ее перетекания в соседние страны. Возрастет вероятность новых вспышек палестино-израильского противостояния. Наихудший из возможных сценариев: международному сообществу придется иметь дело с внутримусульманским конфликтом по линии шиитско-суннитского разлома.
Ставка таких крупных региональных игроков, как оформившийся союз арабских государств Персидского залива, на победу сирийской оппозиции, где ощутимо влияние воинствующих исламистов, судя по всему связана не столько с поддержкой демократии, сколько с осуществлением антииранской стратегии. В сирийской головоломке присутствует и цивилизационный аспект с учетом международной озабоченности судьбой христианского населения, численность которого на Святой земле неуклонно сокращается. Для России с ее двадцатимиллионным мусульманским населением и исторической ролью покровителя ближневосточного православия перенос внутренних конфликтов в плоскость религиозно-конфессиональных крайне чувствителен. В этой связи особую опасность для выстраивания эффективных международных подходов представляет разыгрывание конфессиональных карт в борьбе за сферы регионального влияния.
Экспертные оценки негативных последствий гражданской войны в Сирии в основном совпадают. Суть же разногласий на официальном уровне сводится к тому, как добиться прекращения кровопролитного внутреннего конфликта – через вооружение оппозиции и насильственные действия по свержению режима или путем внутрисирийского диалога о политических реформах, нацеленных на достижение соглашения о разделе власти. По российским оценкам, поощрение оппозиции к движению по первому пути чревато неоправданными региональными рисками, оно перегружает международные отношения конфронтационными элементами. К пониманию этого постепенно пришел и Генеральный секретарь ООН, который, вопреки своему статусу высшего международного чиновника, поначалу занял несбалансированную позицию. Теперь и он признает: «Вооруженный конфликт в Сирии может серьезно сказаться на ситуации во всем ближневосточном регионе… привести к непредсказуемым глобальным последствиям».
В многосторонних контактах по сирийскому кризису Россия пытается снизить конфронтационный тон, заданный западными и некоторыми арабскими партнерами. Ее дипломатические усилия направлены по сути дела на то, чтобы наладить скоординированную параллельную работу влиятельных внешних игроков с сирийским режимом и оппозицией, побуждая обе стороны к политической гибкости. Не остаются без внимания и просчеты, допущенные сирийскими властями. Дамаск с трудом расстается с иллюзиями о том, что в быстро меняющемся мире можно сохранить монопольную власть одной партии.
Международная адаптация к политическим катаклизмам, сотрясающим арабский мир, проходит столь же болезненно, сколь и сами трансформационные процессы. Государствостроительство началось практически с нулевого цикла. В первую очередь это касается Ливии, где единоличный режим Каддафи, прикрывавшийся фасадом народовластия, оставил после себя политический вакуум. Египет также находился в шаге от послереволюционного хаоса, если бы армия не взяла на себя роль стабилизатора. Другой сколько-нибудь монолитной силы к тому времени не было, но даже военным вынужденным в ходе перехода к гражданскому правлению маневрировать между различными политическими силами, с большим трудом удается контролировать ситуацию. Если напор улицы выйдет за рамки законности, реакция Высшего военного совета может быть жесткой. Призывы ко «второй революции» раздаются и в Йемене уже после ухода Салеха и проведения президентских выборов. Если смена нынешней власти партии БААС в Сирии произойдет обвальным, а не реформистским путем, эту страну, как и соседний Ирак, ожидает долгая полоса нестабильности с более трагическими последствиями.
Легализация исламистов
Революционные потрясения в арабском мире с новой силой поставили перед мировым сообществом такие вопросы, как роль и перспективы политического ислама. Причем уже не столько в академическом аспекте, сколько в плане практической внешней политики и дипломатии. Исламские движения и партии, находившиеся многие годы в подполье, получили легальный статус. Не будучи главными движущими силами массовых выступлений, они сумели оседлать революционную волну и одержать победу на парламентских выборах в Египте и Тунисе, закрепиться в рядах ливийских повстанцев и разрозненной сирийской оппозиции, сформировать правительство в Марокко и получить более трети мест в парламенте Кувейта.
Побед с таким широким региональным охватом не одерживало ни одно политическое движение со времени подъема националистической волны на Ближнем Востоке в 50–60-е гг. прошлого столетия. Тогда перемены в регионе происходили в результате военных переворотов, теперь же исламистские партии пришли во власть через всеобщие выборы, получив международную легитимность.
Особое внимание этот феномен привлекает к себе в Египте. От того, какая модель развития там возобладает, зависит, как можно полагать, и ход трансформаций в других частях арабского мира. Если успех умеренных «братьев-мусульман» в целом прогнозировался, то поистине ошеломляющего результата добились кандидаты от спешно образованной крайне консервативной исламистской партии «Ан-Нур» (Свет), представляющей так называемых салафитов – около четверти голосов египетских избирателей. В итоге исламистское движение в Египте получило более двух третей парламентских мест.
Неожиданный приход во власть салафитов вносит существенные коррективы в расстановку политических сил. Поле борьбы за влияние на принятие политических решений пролегает теперь не только в треугольнике между военными, исламистами и светской частью общества. Следует ожидать усиления борьбы внутри самого исламистского движения.
Программы «братьев-мусульман» и салафитов во многом расходятся. Лидеры салафитских группировок в своих проповедях вообще отвергали демократию представительного типа. Приняв участие в выборах, они несколько смягчили эти акценты. Суть требований осталась, однако, прежней: добиваться принятия такой конституции, которая гарантировала бы исламский характер египетского государства и распространение жестких норм шариата, пусть и постепенное, на все стороны общественной жизни, гражданские и личные свободы. Египетский салафизм берет за основу саудовскую ваххабитскую модель государства. По данным египетской печати, благотворительные фонды этого толка в прошлом году получили от доноров из арабских государств Персидского залива более 65 млн долларов. Для Египта с его светскими устоями и традициями веротерпимости такая исламизация неминуемо сопряжена с новыми всплесками массовых выступлений уже против тех, кто «украл революцию». Реакция египетского гражданского общества на монополизацию исламистами конституционного процесса показывает, насколько революция далека от завершения.
Помимо умеренного и жестко исламского крыла в составе салафитского течения легализацию получили и так называемые джихадисты, то есть активисты находившихся ранее в подполье многочисленных террористических организаций. Такой пестрый расклад сил еще более обостряет внутриполитическую борьбу в Египте вокруг президентских выборов и принятия новой конституции.
Руководство «братьев-мусульман», заявляющих о готовности играть по современным демократическим правилам, опасается соперничества со стороны радикальных исламистов, которые могут потеснить их именно на религиозном фронте. В этом случае они окажутся перед дилеммой – либо рисковать сужением своей социальной базы, либо поставить под угрозу отношения с Западом, в финансовой помощи которого Египет остро нуждается. Придерживаясь принципов социально ориентированной рыночной экономики, умеренные исламисты видят в жесткой исламизации серьезные преграды на пути иностранных инвестиций и угрозу для туристического сектора, одного из главных источников валютных поступлений.
Разногласия в исламистской среде имеют также серьезный внешнеполитический аспект. Теперь, когда исламисты стали доминирующей силой в египетской политике, возникают вопросы о судьбе мирного договора с Израилем, об отношениях Египта с палестинцами, о корректировках планов сдерживания исламского экстремизма и великодержавных амбиций Ирана. Конечно, быстрое возвращение Египта в глобальную политику вряд ли возможно. Слишком тяжел груз внутренних проблем. Вместе с тем появляются признаки того, что на региональном направлении новый Египет будет пытаться проводить более самостоятельный и нюансированный курс. Хотя истоки египетской революции находятся внутри страны, свою роль сыграли и такие общественные настроения, как недовольство слишком большой зависимостью от США и Израиля, а также принижением ведущей роли Египта на Ближнем Востоке.
Победу политического ислама на международной арене оценивают противоречиво. Существуют две крайние точки зрения. Согласно одной из них, умеренные исламисты представляют собой некий аналог христианско-демократических партий Европы. Соответственно, со временем, после прихода к власти, они будут вынуждены демонстрировать прагматизм и развиваться по пути секуляризации. Сторонники противоположных оценок утверждают, что исламистские партии в силу самой природы ислама склонны к догматизму, испытывают комплексы антизападничества и не способны адаптироваться к мировым реалиям.
Реакция на американскую инициативу «Большой Ближний Восток» показала, что к идее ускоренной демократизации по западным рецептам исламский мир отнесся скептически. На фоне революционного подъема, когда эти вопросы стали неотъемлемой частью повестки дня, вновь разворачиваются дискуссии вокруг того, до какой степени современная демократия соотносится с нормами шариата, не является ли демократизация синонимом вестернизации, очередной попыткой Запада навязать свои ценности. По мере того как проходит эйфория в лексиконе арабских политологов все чаще фигурирует такое понятие, как «хассыя арабия», то есть «арабская особость». И в этом есть свой резон. Демократические ценности в их либеральном понимании не во всем ложатся на арабо-мусульманскую почву. Регион имеет специфический менталитет, свои глубоко укоренившиеся традиции правления и бытовой жизни, отличные от западных. Реформирование Ирака даже в условиях иностранной оккупации показало, что парламентаризм в многоконфессиональной и многоэтнической арабской стране прививается с трудом. Египет также трудно представить парламентской республикой европейского образца. Эффективную, зачастую харизматическую власть арабское сознание не рассматривает как автократию, скорее как способ национально-государственного существования. От семьи до государственных институтов в арабском мире укоренены такие негласные нормы, как патернализм и консенсусное принятие решений по принципу «ни победителей, ни побежденных», что не укладывается в русло строго регламентированных демократических процедур.
Как бы ни сужались возможности внешнего воздействия на стихийные процессы в регионе, их интернационализация уже произошла. Причем в немалой степени по инициативе самих арабских государств. Какие-то уроки из ливийского, йеменского, бахрейнского и особенно сирийского кризисов уже можно извлечь. В первую очередь это касается характера вмешательства извне. Силовой способ решения деликатных внутренних проблем значительно осложняет проведение реформ на переходном этапе. Внешнее воздействие, пусть и по просьбе самих государств региона, имеющих свои особые интересы, должно быть направлено на поиск разумных компромиссов, на достижение общенационального примирения. Без этого накопившуюся протестную энергию арабов трудно направить в русло конструктивных программных действий по реализации их справедливых чаяний.
А.Г. Аксенёнок – кандидат юридических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посол, опытный дипломат, арабист, долго работавший во многих арабских странах, в том числе в качестве посла России в Алжире, а также спецпредставителем на Балканах и послом Российской Федерации в Словакии.

Газовая безопасность на переходном европейском рынке
Тенденции, события и альтернативы для России в Европе
Резюме: Энергетическая «игра с нулевой суммой» между Еврокомиссией и Россией лишена экономического смысла. Политические цели комиссии часто не совпадают с интересами стран и компаний. А Россия, как правило, добивается своих стратегических устремлений лишь ценой сокращения доходов государства от продажи энергоресурсов.
Газ считается наиболее предпочтительным видом ископаемого топлива в европейской энергетике будущего. Продукт, сравнительно распространенный в природе, недорогой, безвредный для окружающей среды и обеспеченный передовыми технологиями переработки. Однако надежность этого источника и его поставок в Европу во многом зависит от отношений, складывающихся между Москвой и Брюсселем, тем более что в обозримом будущем альтернатив российским ресурсам не появится. Европа погрузилась в беспрецедентную рецессию. Привлекательность энергетического рынка Старого Света, как и его способность к составлению перспективных планов (своевременно договариваться и создавать эффективную инфраструктуру доставки), под сомнением. Однако слабость Европы не означает силу России, поскольку география и весь обслуживающий эту отрасль комплекс объединили Москву и Брюссель тесными и неразрывными узами.
Общепринятого определения энергетической безопасности нет. Судя по дебатам в рамках евроатлантического сообщества, имеется по крайней мере два представления, которые не обязательно взаимно исключают друг друга: безопасность потребления и безопасность поставок.
Если проанализировать энергетические отношения между ЕС и Россией, похоже, речь идет о выборе между олигопсонией и олигополией. (Ситуация на рынке, при которой в первом случае лишь ограниченное число покупателей, а во втором случае – продавцов, определяют конъюнктуру. – Ред.) Можно говорить даже о «балансе страха» на энергетическом рынке ископаемого топлива, особенно природного газа. ЕС покрывал за счет импорта из России 40% своих потребностей в газе (по состоянию на 2008 г.) и 32% потребностей в нефти (по состоянию на 7 сентября 2011 г.). В целом, как отмечает Джеффи Майерс, позиции России на мировом энергетическом рынке уникальны, поскольку на ее территории залегает восьмая часть всех мировых запасов нефти (хотя по добыче она занимает второе место, уступая Саудовской Аравии) и четверть всех мировых запасов газа. Однако в отличие от других стран, богатых природными ресурсами, тех же саудовцев, Россия в силу географического положения и существующей инфраструктуры замкнута на европейский рынок.
Европа полагает опасность энергетической зависимости от Москвы очевидной. Второй российско-украинский кризис в январе 2009 г. показал, насколько опасна привязка к одному источнику поставок, одной распределительной сети, которая находится под контролем одной компании. (Еще более тревожным сигналом послужило то, что механизм раннего оповещения, созданный Москвой и Брюсселем после кризиса 2006 г., оказался несостоятельным.) Причина нервозности понятна: хотя у Европейского союза в целом имеются альтернативные источники, такие как Норвегия и Северная Африка, некоторые регионы в большей степени зависят от поставок из России. Речь идет прежде всего о балканских странах, не имеющих выхода к морю, Балтии, частично Северной Европе, центральных регионах Восточной Европы и все в большей степени о Германии. Однако после открытия «Северного потока» в ноябре 2011 г. (в обход Украины) проблемы Западной Европы, связанные с безопасностью поставок российского газа, можно считать решенными.
«Звездный» экономический рост, наблюдавшийся в России с 2000 по 2007 гг., выдохся. По сравнению с остальными странами БРИК или даже Турцией российская экономика буксует. Иными словами, развитие России во многом обусловлено состоянием европейских рынков. В 2011 г. дефицит государственной торговли (исключая энергетику) достиг, по данным Минфина, 13,5%, и это вызов, на который нужно ответить еще до того, как до Москвы докатятся последствия европейского экономического кризиса. Причина дефицита неэнергетических торговых операций понятна: еще два года назад министр финансов России предупреждал, что доля энергетики в ВВП, скорее всего, снизится с 25% (2010 г.) до 14% в 2014 году. Можно уверенно говорить о том, что структурная зависимость Москвы от европейского потребителя чрезвычайно высока.
С учетом этих закономерностей грузинские экономисты Владимир Папава и Михаил Токмазишвили указывают на два различных сценария или «парадигмы» структурной эволюции отношений между Россией и ЕС.
Конфронтационный сценарий. Это субъектно-ориентированный подход, при котором отношения по типу олигопсония-олигополия есть в структурном отношении игра с нулевой суммой или конфронтационная игра. С точки зрения Евросоюза, разрешить дилемму энергетической безопасности можно с помощью диверсификации источников поставок, а также видов энергоносителей. С позиции Москвы, энергобезопасность обеспечивается посредством сохранения монополии на поставки, переключения на неевропейские рынки и создания картеля поставщиков природного газа. Папава и Токмазишвили окрестили этот двухполюсный подход к анализу отношений между Евросоюзом и Россией «трубопроводной холодной войной».
Сценарий гармоничных отношений. Существует также иной субъектно-ориентированный подход, опирающийся на функциональную парадигму. Ссылаясь по умолчанию на понятие конкурентных преимуществ, авторы такого подхода доказывают, что, несмотря на разные модели капиталистического развития и институциональные традиции, энергетический рынок от Москвы до Брюсселя может действовать как саморегулирующийся механизм. ЕС полагает, что трубопроводы, доставляющие в Европу энергетические ресурсы, должны являться не альтернативными, а взаимодополняющими. Но, способствуя развитию системы таких взаимодополняющих маршрутов, Брюссель должен учитывать, что Россия неизбежно останется стратегически важным поставщиком Евросоюза. Инвестиции России в монополизацию газовых поставок будут отвлекать капитал от других крайне необходимых ей инфраструктурных проектов, а также создадут напряженность в регионах, имеющих важнейшее геополитическое значение. Папава и Токмазишвили окрестили этот сценарий «трубопроводной гармонизацией».
Тезис: доводы в пользу конфронтации
Академические и журналистские круги основное внимание, естественно, уделяют захватывающему сценарию «трубопроводной холодной войны». Москва недвусмысленно дала понять, что намерена использовать энергетический сектор как рычаг для решения более широких стратегических задач. Согласно «Энергетической стратегии России до 2020 года» (август 2003 г.), роль страны на мировых энергетических рынках будет во многом определять ее геополитическое влияние. Для достижения этой цели президент Владимир Путин фактически национализировал нефтегазовый сектор, начав с развала ЮКОСа и тюремного заключения Михаила Ходорковского, которое вызвало много споров. В результате образовалась гигантская государственная отрасль, органически связанная с Кремлем, подтверждением чему служит политика чередования чиновников в советах директоров нефтегазовых предприятий и прямая связь с государством их генеральных директоров.
Соперничество между Москвой и Брюсселем все больше сводится к вопросу о том, сумеет ли Россия закрепить свой стратегический статус главной добывающей державы олигополией в области распределительных сетей. На этом фронте Россия быстро и более или менее успешно наступает. По крайней мере такие инфраструктурные проекты, как «Северный» и «Южный» потоки, значительно опережают инициативы, продвигаемые Брюсселем.
Что касается западноевропейского рынка, в 2012 г. ожидается выход на полную мощность «Северного потока», строительство которого завершено. В Юго-Восточной Европе «Южный поток» поначалу сталкивался с серьезными вызовами. До недавнего времени камнем преткновения было участие в проекте Болгарии, поскольку кабинет Бойко Борисова пообещал «в равной мере» поддерживать спонсируемый Брюсселем проект «Набукко» и «Южный поток». Фактически это означало благожелательный нейтралитет, поскольку болгарское правительство стремилось ограничить зависимость своей страны от российских энергоносителей. Но теперь позиция Болгарии изменилась, хотя парламент планирует ратифицировать и договор о конкурирующем «Набукко».
В 2008 г. Москва заручилась сотрудничеством Белграда, когда Сербия решила продать «Газпромнефти» контрольный пакет акций своей энергетической монополии NIS без проведения международного тендера и менее чем за половину его оценочной рыночной стоимости. После того как проект поддержали Греция, Австрия и Словения, похоже, что «Южный поток» застолбил для себя северный коридор от Черного моря до Северной Италии в Центральную Европу.
Реагируя на наступательную стратегию России, Европейская комиссия опубликовала в 2007 г. документ, озаглавленный «Энергетическая политика для Европы», а в 2008 г. обнародовала «Стратегический обзор энергетики». Еврокомиссия предложила план действий, призванный ослабить позиции «Газпрома». Она воспользовалась своим нормативным арсеналом. Третий пакет документов по энергетическому рынку (2008 г.) потребовал от газовых компаний, действующих в единой Европе, отделить добычу или производство от распределения и открыть инфраструктуру транспортировки для конкурентов. Нарушение предписаний чревато громадными штрафами – до 10 млрд евро; таким образом, «Южному потоку» придется преодолеть колоссальные препятствия, чтобы сохранить монопольное положение.
На Будапештском саммите в январе 2009 г. стало ясно, что Еврокомиссия предпочитает «Южному потоку» конкурирующий проект «Набукко». Это венский консорциум, созданный в 2004 г. и занятый разработкой, строительством и эксплуатацией планируемой трубопроводной сети, которую предполагалось использовать в качестве моста сообщения с запасами газа Центральной Азии и которая однажды соединит Каспийский бассейн с европейским рынком. В финансовом и техническом отношении проект являлся весьма амбициозным: общая протяженность должна была составить 3900 км, а проектная мощность – 31 млрд кубометров газа. Европа надеялась, что один «Набукко» позволит решить стратегическую задачу диверсификации поставок. Но в политическом и логистическом отношении ему предстояло преодолеть еще более существенные препятствия, чем «Южному потоку».
Сделка «Газпрома» с Туркменией и Казахстаном в 2008 г. означала, что «Набукко» столкнется с новыми трудностями по наполнению трубы, ведь за ресурсы Центральной Азии пришлось бы конкурировать не только с Россией, но и с Китаем. С 2009 г. действует трубопроводная система, позволяющая экспортировать энергетические ресурсы Туркмении, Казахстана и Узбекистана на китайский рынок, потребности которого растут экспоненциально. Тем не менее «Набукко» рассчитывал заполучить большие объемы туркменского газа, предложив более привлекательные цены. Год от года на глазах возникал порочный круг: нельзя было создавать инфраструктуру без гарантий поставок, но пока строительство трубопровода откладывалось, все большие объемы энергоресурсов уходили в конкурирующие распределительные сети.
Не менее серьезной проблемой были финансы. Предполагалось, что «Набукко» обойдется порядка 8 млрд евро, но, согласно недавно опубликованным оценкам, расходы могут возрасти до суммы от 10 до 26 млрд евро. А между тем основной спонсор проекта, немецкий концерн RWE, похоже, стал главной жертвой решения Германии отказаться от атомной энергетики и ввести налог на ядерное топливо. В последующие годы с учетом того, что RWE пришлось сократить инвестиционные расходы, вероятность отказа от «Набукко» росла. Пока компания заявляет о стойкой приверженности проекту: отказ крупнейшего рынка Европы от атомной энергетики означает рост потенциальной привлекательности природного газа. И RWE заверяет акционеров, что проект в силе. Фактически наполнение «Набукко» могут обеспечить только азербайджанские, иранские и иракские месторождения.
Иран нельзя считать реалистичным вариантом в обозримом будущем. Наряду с Россией Иран борется против «Набукко» всеми средствами, чиня юридические препятствия в Каспийском бассейне и выражая сомнения в возможности прокладки трубопровода через Каспий. Помимо всего прочего существует озабоченность в связи с состоянием окружающей среды. А если учесть политическую напряженность из-за ядерной программы Тегерана, скорее всего, его ресурсы останутся вне досягаемости для «Набукко» – тем более что ЕС и США собираются ужесточать санкции против Ирана. Управляющий директор иранской газоэкспортирующей компании даже рискнул предположить, что речь идет о «мертвом проекте».
Резонно, что «Набукко» больше надежд возлагал на Ирак, но и на этом фронте складывалась неоднозначная картина. Ирак обладает высоким потенциалом добычи, но инвесторов не вдохновляет конфликт по поводу разделения доходов между региональным правительством Курдистана и центральной администрацией в Багдаде. И хотя RWE уже присутствует в Курдском автономном регионе, где строит местную распределительную сеть, заявления о том, что «сначала необходимо удовлетворить внутренний спрос и только потом думать об экспорте», едва ли обнадежат инвесторов. К тому же в Ираке пока не до конца приватизирована добывающая индустрия, то есть отсутствует четкое представление о правилах игры. Задача не являлась неразрешимой, но требовалось время. Да и в любом случае одного иракского газа недостаточно.
Жизнеспособность «Набукко» во многом зависела от Азербайджана: потенциально страну и транзитную (для туркменского газа), и добывающую. Два года назад участие Баку в проекте оказалось под сомнением после того, как Государственная нефтяная компания Республики Азербайджан (SOCAR) подписала с «Газпромом» соглашение о доступе к газовому месторождению Шах-Дениз II. Для заключения этой сделки, которая могла нанести смертельный удар по «Набукко», «Газпром» предложил европейские цены без ограничений по объемам закупок в долгосрочной перспективе (350 долларов за 1000 кубометров). Эта финансовая жертва могла оправдать себя. Ведь заручись «Набукко» содействием Азербайджана и Туркмении, Украина смогла бы постепенно снизить энергетическую зависимость от России, серьезно подорвав ее геополитические позиции. Тем не менее через два года оказалось, что сделка «Газпрома» с Азербайджаном была пирровой победой, поскольку французская компания Total открыла новое месторождение (на лицензионном участке Апшерон Х-2), которое в будущем может стать базовым для «Набукко». В результате сегодня «Газпрому» придется покупать еще больше газа по крайне высоким ценам, чтобы сохранить олигополию. В перспективе есть риск утратить влияние на Туркмению.
А между тем 25 октября 2011 г. в турецком Измире было подписано очень важное соглашение. Сделка азербайджанской SOCAR и турецкой BOTAS предполагает строительство трубопровода, которое должно быть завершено к 2017 году. Эта инфраструктура должна обеспечить поступление ресурсов Каспийского бассейна на турецкий и европейские рынки с того же самого месторождения Шах Дениз II. Хотя европейский комиссар по энергетике Гюнтер Эттингер с самого начала приветствовал это соглашение как «благоприятное для Европы», он поспешил добавить, что приоритетом остается создание «трубопровода, который будет эксплуатироваться на основе четкого юридического регламента, совместимого с международным правом» (то есть «Набукко»). Его преимуществами оставались: а) амбициозная идея магистрального трубопровода с единой структурой тарифов от Баку до Баумгартена (Австрия); б) единый трубопровод через Турцию. Но при всей соблазнительности планов виртуальная инфраструктура не может подменить реальную, а главная задача Азербайджана – это выход на европейские рынки. И поскольку «Набукко» не доказал свою реализуемость, Шах-Дениз выдвинулся в качестве альтернативы.
Когда выяснилось, что Транскаспийский проект не воплотил в жизнь в ближайшем будущем и туркменский газ можно считать потерянным для «Набукко» (хотя иракские месторождения доступны), Баку взялся за поиски стратегии по выходу из проекта, чтобы не обидеть ни одного из партнеров, от Брюсселя и Вашингтона до Москвы. Перед Азербайджаном стоял вопрос, как сделать так, чтобы хотя бы 10 млрд кубометров газа в год – здесь и сейчас – попадали в Европу, не ожидая воплощения грандиозных планов «Набукко», предусматривающих 31 млрд кубометров в год. Начиная с ноября, SOCAR и BOTAS договорились о прокладке надежного и совместимого трубопровода через Анатолию, который располагался бы параллельно изначальному плану «Набукко». Серьезным претендентом на решение этого вопроса до сих пор был трубопровод Юго-Восточной Европы, спонсируемый BP. ITGI (Турция–Греция–Италия) уже отвергли как рассчитанный исключительно на итальянский рынок. Смешанным проектом, спонсируемым группой Statoil и, возможно, греческой DEPA, является консорциум, нацеленный на строительство Трансадриатического трубопровода (для Италии и Балкан).
Введя в действие трансанатолийский трубопровод в начале этого года, Турция и Азербайджан лишили «Набукко» его турецкого отрезка. В итоге осталась уменьшенная версия трубопровода без его восточной (туркменской) части (т.н. «Набукко-Запад»). Чуть позже итальянский проект ITGI был лишен доступа к Шах-Денизу, и теперь заговорили о его объединении с «Набукко-Запад». Это стало бы сильным ходом. Но проект «Набукко» в его изначальном виде фактически мертв.
Антитезис: изменение динамики отношений между Россией и Европой
Игра с нулевой суммой, в которой участвовали Европейская комиссия и Российская Федерация, могла иметь политическую подоплеку, но она лишена экономического смысла. Политические цели комиссии часто не совпадают с корпоративными задачами. А Россия, как правило, добивается своих стратегических устремлений лишь ценой сокращения доходов государства от продажи энергоресурсов. По мере усугубления в Европе экономического кризиса, который способен серьезно сказаться на доходах российского бюджета, трубопроводная война становилась невыгодной для обеих сторон.
В российской энергетике, как и на всем постсоветском пространстве, преобладает государственный сектор. Государство владеет 50% компаний, акции которых котируются на Московской товарно-сырьевой бирже, и главный вклад в столь высокую долю государственной собственности вносят как раз энергетические компании. Преимущество преобладания государственных активов заключается в возможности стратегически планировать развитие отрасли. Минус в том, что краткосрочная и среднесрочная доходность легко может стать жертвой политических амбиций и мотивов.
Вышеупомянутая сделка между SOCAR и BOTAS о поставках газа с месторождения Шах-Дениз II, как ни парадоксально, обрадовала акционеров «Газпрома». Причина раскрывается в докладе азербайджанского Центра социально-экономического развития (ЦСЭР), где говорится, что экспортный портфель компании, который сейчас оценивается в 158 млрд кубометров, переполнен иностранным газом, включая азербайджанский и туркменский, покупаемый по европейским ценам и продаваемый по сути без прибыли европейским потребителям. Дешевый российский газ замещается в портфеле «Газпрома» дорогим зарубежным. При этом, по сообщению ЦСЭР от 4 ноября 2011 г., упущенная выгода или альтернативные издержки превышают 3 млрд долларов. Такую цену, может быть, и стоит платить, если это позволяет в долгосрочной перспективе сохранить олигопольные позиции в Европе, монополию в Украине и Туркмении. Но если цель не будет достигнута, то такая потеря вредоносна, поскольку деньги жизненно необходимы для инвестирования в добывающую и распределительную инфраструктуру. Сделка между SOCAR и BOTAS может освободить «Газпром» от договорных обязательств по приобретению дорогого азербайджанского газа.
Но даже если «Набукко» когда-нибудь будет завершен, он не станет столь серьезным геополитическим вызовом России, как изначально предполагалось. На обозримое будущее Москва остается единственным западным партнером Туркмении, то есть тарифы могут быть пересмотрены в ходе переговоров. Украина также полностью зависима от российских поставок, тем более что консорциум Шах-Дениз II предположительно сосредоточится на рынке Юго-Восточной Европы. Наконец, все менее вероятно, что Еврокомиссии удастся заблокировать продвижение российского «Южного потока».
Могло показаться, что Еврокомиссия фактически гарантировала себе победу над «Южным потоком», когда 13 марта 2008 г. в Третий энергетический пакет была включена «газпромовская оговорка». В соответствии с ней, от российской компании требовалось разрешить доступ третьей стороны к инфраструктуре поставок компании, тогда как проект «Набукко» был огражден от аналогичных требований. Это весьма чувствительный момент в отношениях между Европейским союзом и Россией.
Вместе с тем Еврокомиссия может обнаружить, что самое яростное сопротивление ее политике оказывают вовсе не российское правительство или «Газпром». С самого создания в 2008 г. «Южного потока» 50% акций этого базирующегося в Швейцарии консорциума находилось во владении итальянской компании ENI. В июне 2010 г. к ней присоединился французский концерн GDF. Затем Владимир Путин пригласил к участию в проекте крупные немецкие энергетические компании (Wintershall, BASF, E.ON.), ведь главным лоббистом газовых интересов России в Германии выступает бывший канцлер Герхард Шрёдер. Таким образом, основные противники «газпромовской оговорки» находятся в странах – членах ЕС.
Проблемы и противоречия, подстерегающие Еврокомиссию на внутреннем фронте, станут еще рельефнее, если проанализировать паутину альянсов, образовавшихся вокруг «Северного потока». Идея проекта поначалу пришлась по душе далеко не всем. В 2005 г. тогдашний польский министр обороны Радослав Сикорский сравнил его с пактом Молотова–Риббентропа; шведы выразили озабоченность по поводу российского военного присутствия в зоне своих исключительных экономических интересов, целый ряд организаций выдвинули экологические возражения. Но инициатива доведена до конца. На церемонии открытия «Северного потока» в ноябре 2011 г. помимо российского президента Дмитрия Медведева присутствовали канцлер Германии Ангела Меркель, премьер-министры Франции и Нидерландов Франсуа Фийон и Марк Рютте, генеральные директора ведущих европейских энергетических концернов и комиссар Еврокомиссии по энергетике Гюнтер Эттингер.
Если распространить аргументацию в пользу завершения «Северного потока» на другие проекты, становится понятной логика Владимира Папавы и Михаила Токмазишвили с их «сценарием гармонизации», а также предположение норвежского исследователя Бендика Солум-Уиста, который назвал это «согласием в силу взаимозависимости». С формальной точки зрения, чем больше Россия привязана к европейскому рынку, тем более сбалансированной представляется структура этих отношений по типу «монопсония-олигополия». И по мере того как противодействие «Южному потоку» в Евросоюзе будет стихать, Россия сосредоточится на укреплении доверия клиентов, а не будет полагаться на грубую силу принуждения, применяемую монополией. В конце концов, подобный стимул неизбежно становится единственной реальной стратегией, поскольку трубопроводы, в отличие от заводов по сжижению газа, невозможно куда-либо перенести. Чем больше Россия инвестирует в эту инфраструктуру, тем меньше вероятность того, что ее стратегия наращивания экспорта будет перенаправлена в сторону Азии.
Озабоченность Москвы будет расти в связи с тем фактом, что она обрекла себя на гонку за монопольные поставки ценой частичной потери доходов в краткосрочной и среднесрочной перспективе. Стремление «Газпрома» к зарубежным приобретениям приводит к дефициту необходимых капиталовложений в разведку и разработку. Международное энергетическое агентство даже предположило, что Россия в скором времени окажется неспособной удовлетворять внешний и внутренний спрос на энергоносители. Схожая критика звучит и в Брюсселе.
Рассматривая вопрос диверсификации поставок на Балканах, греческие аналитики Арес Ямуридис и Спирос Палеояннис пришли к следующему выводу. Европейский кризис, который ведет к снижению спроса на энергоносители, вносит неопределенность в вопрос об удовлетворении потребности ряда стран региона в энергоносителях и об их способности осуществить крупные инвестиции в инфраструктуру. Зато снижение спроса дает возможность подумать о немасштабной диверсификации поставок и более гибких решениях. Вместо многомиллиардных вложений в проекты общеевропейских трубопроводов, перекачивающих через балканский регион миллиарды кубометров каспийского газа, есть куда менее затратные варианты. Например, трубопроводные перемычки (с обратными потоками), устройства получения газа из СПГ и дополнительные газохранилища, которыми могли бы пользоваться сразу несколько стран.
Мыслить более локально стоит не только на Балканах. Например, почти все потребности Италии в газе в течение ближайших 15 лет можно покрыть за счет строительства морских терминалов СПГ. Короче говоря, если аргументация относительно функциональной взаимозависимости не сможет убедить Брюссель или Москву, то доводы в пользу целесообразности разрядки в трубопроводной войне в любом случае будут иметь смысл. Они просто не могут сегодня позволить себе эту гонку.
Синтез: уход от субъектно-ориентированной схемы
Позиции, описанные в разделах «тезис» и «антитезис», тяготеют к традиционному субъектно-ориентированному подходу, принятому в дипломатии. Но в этом случае пригодится конструктивистский подход, что большая редкость при анализе проблем безопасности. В европейских исследованиях он получил распространение благодаря Александру Вендту. Главная теоретическая предпосылка заключается в том, что социальные явления, такие как нормы, угрозы, сила и разные идентичности конструируются через процессы взаимодействия, создающие коллективный смысл. При таком подходе действующие на международной арене акторы определяют свои «интересы» через взаимодействие с другими. Например, оборонное и дипломатическое ведомства опираются на опыт конфронтации со «значимыми противниками». Они пишут сценарий для конкретного актора (будь то компания или государство) в контексте сложившихся традиций.
В этой схеме внешнеполитическая «идентичность» или самоопределение возникает скорее в рамках взаимодействия, нежели на основе холодных расчетов кабинетных властителей умов. Если смотреть сквозь такую призму, характер внешнеполитических отношений между Европейским союзом и Россией формировался в условиях холодной войны вслед за падением Берлинской стены и распадом СССР. Идентичности, как и традиционные представления о «национальных интересах», относительно стабильны. Но первые, в отличие от интересов, зависят от той роли, которую берет на себя тот или иной субъект международной политики. Насущный вопрос состоит в том, будет ли московская бюрократия или брюссельская технократия переосмысливать свою роль в контексте разворачивающегося экономического кризиса. По мере изменений общей обстановки трансформируются представления России о себе самой и Европы о ней. Можно представить себе, что спад, который переживает Европа, а вместе с ней и Россия, преобразит мировоззрение обеих. Во время кризиса возникает настоятельная потребность увеличить краткосрочные, максимум среднесрочные доходы – возможно, пожертвовав при этом долгосрочными геополитическими целями.
Когда речь заходит об отношениях с бывшими советскими республиками, немедленно оживает дух противостояния. С 1999 по 2003 гг. Россия как минимум раз десять приостанавливала поставки нефти в Латвию. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в 2003 г. Рига решила продать перевалочную нефтяную базу в Вентспилсе американской Williams International, а Литва в 2006 г. продала самый большой нефтеперерабатывающий завод на своей территории Mazeikiu Nafta польской компании. В Эстонии резкое сокращение поставок газа из России произошло в 1993 г., после принятия и ратификации нового закона о гражданстве. Газовые кризисы не раз случались с Украиной, а в августе 2008 г. разразилась война с Грузией. В целом понятно, что Россия твердо намерена использовать энергетику как рычаг в решении политических задач. Но по мере того как вскрываются ресурсы Каспийского и Эгейского морей и множатся предприятия по производству сжиженного природного газа, у России неизбежно появится необходимость работать с клиентом, оставив в прошлом борьбу за влияние на европейских рынках.
До недавнего времени Вашингтон, похоже, всерьез относился к стремлению России восстановить бывшее жизненное пространство. В июне 2003 г. Пентагон заявил о намерении разместить на Кавказе воинский контингент численностью 15 тыс. человек – в Азербайджане и, возможно, в Грузии – чтобы гарантировать долгосрочную жизнеспособность проектов по экспорту ресурсов Каспийского бассейна. До сих пор единственный проект создания альтернативной распределительной сети из Каспийского бассейна в Европу был реализован по дипломатической инициативе Вашингтона. Не случайно, как подчеркивает Мамука Церетели, трубопровод Баку–Тбилиси–Джейхан (БТД), соединивший азербайджанские нефтяные месторождения с турецким средиземноморским портом Джейхан через территорию Грузии, не был плодом усилий Брюсселя. То же самое можно сказать и о Южно-Кавказском трубопроводе длиной 692 км, проложенном параллельно БТД, который соединяет гигантское месторождение Шах-Дениз в азербайджанском секторе Каспийского моря с городом Эрзурум в Турции через территорию Грузии.
Однако конфронтационный подход не станет в будущем выбором Вашингтона. Летом 2008 г. ни Соединенные Штаты, ни НАТО не проявили достаточно решительности для открытой конфронтации с Москвой из-за Грузии. Твердые союзники Запада в Грузии и Азербайджане (Украина больше не считается таковым) теперь знают, что ни Европа, ни Америка не применят принудительные меры к России, когда она защищает то, что считает своим жизненным пространством. Тем более сейчас, когда Соединенные Штаты собираются в течение десятилетия урезать свой военный бюджет на 450 млрд долларов. А это пятикратно превосходит совокупный военный бюджет Франции и Великобритании. Более того, Хиллари Клинтон ясно дала понять, что стратегические приоритеты США перемещаются из Евразии в Тихоокеанский регион. Все это оценили в Баку, который не захотел присоединиться к Транскаспийскому проекту, грозившему подорвать его отношения с Москвой и Тегераном без предоставления каких-либо твердых гарантий.
Пока рано говорить о том, как геополитическая трансформация отношений между Брюсселем, Вашингтоном и Москвой скажется на энергетической безопасности. Но альянсы претерпевают изменения, когда проходят проверку на прочность в результате таких потрясений, какое Грузия пережила летом 2008 года. Вполне вероятно, что продолжающееся экономическое сближение между Берлином и Москвой, вкупе со снижением уровня противостояния между Москвой и Вашингтоном, изменит представление главных игроков энергетической отрасли и за ее пределами о самих себе и своей роли. Если, как представляется сторонним наблюдателям, мы постепенно переходим от архитектуры многосторонней безопасности к многополярной парадигме евразийского баланса сил, нельзя больше надеяться на то, что поведение отдельных государств или корпораций будет столь же предсказуемым, как во времена холодной войны. Формируется вакуум силы, вызванный военным отступлением Вашингтона и экономическим упадком в Евросоюзе. В общем, Запад все больше склоняется к тому, чтобы признать за Россией право на «красную линию» и работать в этом направлении.
В то же время не вселяет надежды и «гармоничное сотрудничество», если принимать во внимание раскол и расхождение интересов между корпорациями и государствами, между странами-членами и Еврокомиссией, противоречия внутри кремлевской элиты и усиление новых региональных игроков, таких как Турция. В настоящий момент роли исполняются по устаревшему сценарию. От Атлантики до Урала и от Каспийского бассейна до Балтийского моря энергетическая игра становится непредсказуемой.
У России есть выбор. Она вольна считать себя европейской державой и укреплять стратегические связи, способствующие ее самостоятельности в новой многосторонней архитектуре международных отношений, соавтором которой Москва способна стать. Это с неизбежностью подразумевает умиротворение некоторых стран в регионе, включая те, поведение которых она считает вызывающим, поскольку многосторонний подход накладывает обязанности следовать определенным нормам. Либо Москва может считать себя европейской державой, не находящейся в Европе. В результате Россия рискует обречь себя на дорогостоящее военное противостояние и продолжение трубопроводной войны с главным рынком сбыта своих энергоносителей, то есть с Европой.
Европа может продолжать строить отношения с Москвой как с главным историческим «чужаком». Однако подобный подход уже отвергнут франко-германской осью и рядом других стран – членов ЕС. В любом случае продолжение конфронтации в энергетической политике представляется дорогостоящим и нереалистичным сценарием с учетом удручающего положения в экономике.
Если Москве, Брюсселю и Вашингтону удастся найти золотую середину в своей дипломатии, то их взаимоотношения в области энергетики кардинально изменятся. Вариант «золотой середины» становится все более вероятным. На фоне маячащего кризиса «малые подходы» выглядят привлекательными. Крупномасштабные, дорогостоящие и стратегические проекты все больше представляются рискованными начинаниями. Так что вслед за сокращением «Набукко» можно ожидать аналогичной гибкости и от «Южного потока».
Внимание предстоит сосредоточить на экономических понятиях: рыночный пул, эффективные капиталовложения и быстрые доходы. Энергетическая разрядка не значит наступления эры без конкуренции, не будет и продолжения эры геополитических проектов. Главной заботой станут рост и прибыль.
Тедо Джапаридзе – грузинский дипломат, в 2003 – 2004 гг. – министр иностранных дел Грузии, в настоящее время – советник по внешней политике коалиции «Грузинская мечта».
Илия Рубанис работал в различных аналитических центрах Греции и Европы, является консультантом Европарламента.
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter