Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Белорусский бизнес угрожает Лукашенко

Впервые в Белоруссии индивидуальные предприниматели объединились и потребовали смены власти

Денис Лавникевич (Минск)

В феврале нынешнего года работающие в Белоруссии индивидуальные предприниматели впервые на своих акциях протеста начали выдвигать политические требования — включая отставку части правительства. Само по себе противостояние мелких бизнесменов и властей длится уже не первый год, но теперь многие из ИП полностью лишились возможности работать.

29 февраля, на следующий день после акции протеста, которую провели в центре Минска белорусские индивидуальные предприниматели (ИП), торгующие на вещевых рынках страны, начали готовиться к следующей — 14 марта. Это будет уже четвертая демонстрация протеста, акции проходят с начала февраля.

В воскресенье протестующие ИП выдвигали уже вполне определенные политические требования: отправить в отставку премьер-министра Андрея Кобякова, министра экономики Владимира Зиновского и министра по налогам и сборам Сергея Наливайко.

По мнению представителей малого бизнеса, именно эти три чиновника пролоббировали президентский указ №222 «О регулировании предпринимательской деятельности и реализации товаров индивидуальными предпринимателями и иными физическими лицами». Этот документ фактически заблокировал работу тех ИП, которые торгуют на вещевых рынках одеждой и обувью (чаще из Китая, Вьетнама или Турции), закупленной на московских рынках. Многие из них прекратили торговлю 1 января 2016 года.

Согласно указу, еще с 1 июля 2014 года в Белоруссии для ИП вводилась обязанность иметь сопроводительные документы на ввозимые в страну товары, в том числе и из стран Таможенного союза и ЕАЭС (Евразийский экономический союз; объединяет Россию, Белоруссию, Казахстан, Армению и Киргизию). Кроме того, несколько раз продлевался срок реализации «остатков товаров, ввезенных до 1 июля 2014 года в Беларусь без сопроводительных документов», чтобы избежать недоразумений.

Однако рыночные торговцы утверждают, что при закупках в России им нереально получать сертификаты качества на небольшие партии товаров. Более того, в других странах ЕАЭС такие сертификаты никто не требует, то есть белорусские торговцы оказываются в заведомо худших условиях.

По мнению протестующих, государство просто пытается создать бесконкурентную среду для предприятий легкой промышленности, которые остались в госсобственности, совершенно нерентабельны и до сих пор производят одежду и обувь фактически еще советских образцов, но которая почему-то значительно дороже импортных товаров. В результате без средств к существованию остаются 65–70 тыс. предпринимателей плюс члены их семей (обычно торговля на вещевом рынке является семейным бизнесом).

Из предпринимателей в маргиналы

Требовать ухода Александра Лукашенко «ипэшники» пока не рискуют, хотя сам белорусский президент не скрывает своего презрительно-негативного отношения к бизнесменам как таковым. В белорусский фольклор вошло выражение Лукашенко «вшивые блохи», которым он когда-то наградил представителей мелкого бизнеса. Оборот «всякие бизнесмены и прочие преступники» в речах главы страны встречается регулярно и уже мало кого удивляет.

На февральских акциях протеста уже не только звучат политические лозунги, но и присутствуют лидеры белорусской демократической оппозиции Анатолий Лебедько, Николай Статкевич, Владимир Некляев и другие. По сути, сегодня все оппозиционные политики Белоруссии пытаются так или иначе использовать в своих интересах протесты «ипэшников». Однако сами рыночные торговцы очень долго старались не политизировать свои требования: в белорусском обществе любые формы политической активности считаются уделом маргиналов.

После того как с 1 января работать предпринимателям стало невозможно (проверяющие требуют документы на товар, а их обычно нет), ИП объявили бессрочную забастовку и потребовали предметных переговоров с правительством.

Однако 9 февраля Лукашенко заявил министрам: «И не смотрите на забастовки неких «ипэшников» или еще кого-то. Надо понимать, что те, кто завозит сюда разного рода тряпье, и даже хорошего качества, если бы это было из Турции, Китая, России и прочее, надо понимать: все, что мы завезли к себе оттуда, мы настолько же угробили свою легкую промышленность. Слушайте! Это же мы узакониваем бандитизм, преступников! Одних ловим, сажаем, а другим разрешаем».

Именно это стало моментом, с которого значительная часть мелких белорусских предпринимателей заговорила о переходе от чисто экономических требований к политическим. По словам лидера «Разам» («Вместе» по-белорусски, незарегистрированное общественное движение) Николая Автуховича, если их требования не будут удовлетворены, предприниматели станут «голосовать рублем» против государства.

«Для Лукашенко это будет очень мощный удар, если мы перестанем платить налоги. Более сильный, чем любые протесты, — сказал «Газете.Ru» Автухович. — Сегодня мы не заплатим налоги, завтра мы откажемся еще от чего-то, не заплатим за аренду, уйдем из торговых центров. Все это будет значить, что люди перестали бояться. И это основа для диалога. Хотя на самом деле вести диалог в правительстве не с кем».

Также, по его словам, протест белорусских ИП прямо сейчас из экономического перерастает в политический. «Все эти проблемы — это уже не проблемы предпринимателей, это политические проблемы. И на площади уже звучат соответствующие призывы, — предупредил лидер партии «Разам». — Все эти «рабочие группы» предпринимателей с чиновниками ничего не решают. Нас 20 лет гнобят, и мы все это время с какими-то заявлениями обращаемся. Надо выходить на площадь и говорить про свои проблемы».

Россия усугубляет

Между тем перипетии белорусских торговцев с вещевых рынков прямо связаны с Россией. Дело в том, что благодаря отсутствию таможенной границы между Россией и Белоруссией все без исключения белорусские ИП закупают мелкооптовые партии товаров народного потребления преимущественно на рынках Москвы, а также Смоленска и Брянска. По оценкам белорусских экономистов, в 2010–2014 годах объемы таких закупок составляли около $2 млрд ежегодно. В 2015-м они сократились на 30–50% — как из-за действий белорусских властей, так и из-за падения платежеспособного спроса.

Один из лидеров белорусских «ипэшников» Анатолий Шумченко описывает, как происходят закупки в Москве. «Вот я приезжаю на оптовый рынок в Москве, подхожу к торговому месту, где хочу купить товар, и говорю: «Я из Беларуси, предоставьте мне в соответствии с нормами Союзного государства или Единого экономического пространства пакет документов». А меня посылают подальше — ни у кого таких документов нет, никому это не нужно», — рассказал собеседник «Газеты.Ru».

Отдельная претензия у предпринимателей — к Владимиру Путину, который, по их словам, внес в Госдуму законопроект, запрещающий нерезидентам России приобретать оптовые партии товаров за безналичный расчет.

Если такое правило будет введено, белорусским торговцам станет намного сложнее закупаться в Москве. Судя по всему, речь идет о новой (от 30 декабря 2015 года) редакции федерального закона от 10 декабря 2003 года №173-ФЗ «О валютном регулировании и валютном контроле».

Сюда добавляется несоответствие указа №222 нормам ЕАЭС. «Индивидуальные предприниматели являются субъектами хозяйствования не только Беларуси, но и Таможенного союза. Для этого случая есть суд ЕАЭС, который находится под юрисдикцией Евразийской экономической комиссии. Я думаю, что предпринимателям нужно подготовить документы в этот суд в связи с тем, что ограничили их права в области реализации годной для употребления продукции на территории стран Таможенного союза, — заявил агентству «Интерфакс-Запад» директор аналитического центра Белорусской конфедерации предпринимательства Анатолий Змитрович. — Подписав межгосударственное соглашение о создании ТС, Беларусь взяла на себя обязательства соблюдать нормативные документы ТС и привести в соответствие национальную нормативную базу».

Змитрович также указал, что в законодательстве ТС нет порядка одностороннего ограничения реализации продукции, годной к употреблению, в том числе и календарного ограничения.

«Вы представьте ситуацию: Беларусь отправляет в Россию партию тракторов или «МАЗов», а Россия заявляет: «Вы свою продукцию можете продавать только шесть месяцев», — говорит он. — Получается, что разработчики указа 222 ввели в заблуждение президента, который эту норму подписал». Таким образом, нормы указа нарушили нормы международных соглашений, считает эксперт.

Учёные Гуандунского университета иностранных языков и международной торговли Ван Шуцунь и Вань Чинсун писали в одной из статей, посвящённой политике Китая в странах СНГ: «С момента создания Содружества (Независимых Государств – прим. CL) в 1991 году в процессе развития этой организации проявились различные тенденции. В настоящее время стало очевидным, что центробежные силы оказались явно мощнее, чем центростремительные. Страны СНГ имеют серьёзные разногласия… продолжается спор и в сфере экономического сотрудничества. Члены Содружества поддерживают все меньше связей в области политики, экономики и безопасности…на пространстве СНГ начали формироваться субрегиональные группировки… Эти группировки неодинаковы по своему экономическому потенциалу… пространство Содружества стало ареной жёсткой международной конкуренции: за влияние на нем активно борются не только Россия, но и США, Евросоюз, Индия, Турция и некоторые другие государства». Вкратце это и есть та позиция, исходя из которой, своё сотрудничество со странами СНГ строит Китай.

В Китае в отношении СНГ руководствуются двумя ключевыми принципами: «держать большое — отпускать малое», то есть ориентироваться на связи с крупными государствами в первую очередь; и продвигаться «от ближних к дальним», то есть двигаться от границ, включая в свой ареал сначала сопредельные страны. В соответствии с этими принципами Китая ориентируется в СНГ на сотрудничество с Казахстаном, Узбекистаном, Туркменистаном, Азербайджаном, Беларусью. В Китае также осознают, что Россия считает СНГ «своей» сферой влияние, что неизбежно ведёт к затруднениям продвижения Китай на этой территории. Для преодоления этих препятствий Китай использует организацию ШОС.

На руку Китаю и экономическая ситуация в России, которая ограничивает инвестиционные возможности России, а также и постепенная утрата западных стран к региону, в том числе потому, что Китай использует здесь свои преимущества эффективнее.

Китай через СМИ регулярно напоминает, что именно в последнее десятилетие стал де-факто ведущей экономической и политической силой на территории стран СНГ. Особое внимание в Китае уделяется странам Центральной Азии, - Казахстану, Киргизии, Таджикистану, Туркмении и Узбекистану. Уже в 2013 году товарооборот Китая с ними превысил товарооборот этих стран с Россией. Китай всерьёз готов вкладываться в экономическое восстановление этих стран, в частности, в строительство инфраструктуры, что является критически важным для стран региона.

Все мероприятия, с помощью которых планируется включить страны СНГ в китайский ареал, включены в концепцию «Экономический пояс Шёлкового пути» (ЭПШП).

Стратегия расширения влияния Китая не носит надуманного «геополитического» содержания и это не попытка доказать свою значимость в мире. Цель ЭПШП прагматична - создание наиболее благоприятных условий для внутреннего развития страны, особенно центральных и западных провинций. С помощью движения в соседние страны Китай предполагает устранить дисбаланс в экономическом развитии внутренних регионов, - это одно из слабых мест в экономической географии страны.

Реализовывать концепцию ЭПШП планируется с помощью трёх инструментов: политическое сотрудничество, международная торговля и инвестирование. В Китае акцентируют усилия на расширении всех видов сотрудничества в широтном направлении, создавая тот самый экономический пояс, в основе которого – экономически взаимосвязанное пространство ряда регионов Китая и стран Центральной Азии.

Китай более развитое государство, чем страны СНГ, поэтому СНГ на данном этапе рассматривается как рынок сбыта китайских товаров и источник топливно-энергетических ресурсов. В частности, прямые инвестиции в Казахстан, - одну из ключевых стран в китайской стратегии, - в 2015 году составили 23,6 млрд. долл. И 98% этих инвестиций вложены в добычу и транспортировку нефти и добычу газа. Кстати, объём инвестирования российских проектов в 2015 году был в семь раз меньше, чем казахстанских.

В Казахстане доля китайских компаний в нефтедобычи достигает 25%, в Туркменистане более 60% газа идёт на экспорт в Китай, и вскоре эта доля вырастет ещё, так как строится очередная ветка газопровода, которая будет идти по территории Узбекистана, Таджикистана и Киргизии. Так Китай связывает азиатские страны СНГ в единую энергетическую систему. Кстати, инвестиции Китая в Казахстан, Узбекистан и Туркмению уже сейчас больше российских по меньшей мере в 10 раз.

Инвестиции в транспортную инфраструктуру - стратегически важное направление освоения пространства СНГ. Список инфраструктурных проектов, которые развивает Китай, велик. Среди них проект международного хаба «Хоргос» на границе Китая и Казахстана, который должен стать одним из ключевых пунктов экономического пояса Шёлкового пути. Хаб необходим для перевалки грузов, следующих из Китая в Центральную Азию, Европу и на Ближний Восток. Провинция Цзянсу планирует инвестировать 600 млн. долл. до 2022 года. Тем временем, количество контейнеров, которые транспортируются через Казахстан из Китая в Европу, увеличилась с 2011 по 2014 гг. в 18 раз.

По всей видимости, в Китае не планируют одинаково активно проникать в экономики всех стран СНГ. Например, объём инвестиций в РФ растёт крайне медленно, в Казахстан довольно быстро, а некоторые страны практически инкорпорируются в китайскую экономику. Например, Таджикистан вынужден привлекать очень большой объём инвестиций из Китая. Это связано с тем, что сильно уменьшилась одна из крупных статей дохода – деньги из России от работающих там граждан Таджикистана. Объём китайских инвестиций таков, что экономика Таджикистана может потерять самостоятельность. Тем не менее, во многих странах региона ситуация такова, что только китайские инвестиции могут их спасти. И Китай оправдывает ожидания.

За пределами Центральной Азии, Китай особое внимание уделяет Беларусь. Здесь реализуются крупные проекты, в которые Китай вкладывает существенные средства: индустриальный парк "Великий камень", автомобильный завод "БелДжи", горно-обогатительный комплекс на сырьевой базе Нежинского участка Старобинского месторождения калийных солей, проекты Белорусской железной дороги. По всей видимости, Беларусь важна как удобный выход в страны ЕвроСоюза. Другие страны Содружества пока мало интересуют Китай, это хорошо заметно по инвестиционной активности. В то же время, Китай практически во всех странах СНГ так или иначе обозначает свои интересы, и повсюду находит отклик, так как других инвесторов такого уровня на этой территории пока нет.

Роман Готов

Виктор ДЯТЛОВ

«Черкизон», «Шанхай» и другие...

Этнические рынки в современной России

+++ ——

Дятлов Виктор Иннокентьевич — доктор исторических наук, профессор кафедры мировой истории и международных отношений Иркутского государственного университета. Постоянный автор «Дружбы народов». Последние публикации в «ДН»: «Граждане ближнего зарубежья. Динамика формирования стереотипов» (№ 4, 2011); «Великие ксенофобии». Взаимовлияние и взаимодействие на опыте России (№ 7, 2011); «Россия в предчувствии чайнатаунов» (№ 3, 2012); «Благовещенская трагедия»: историческая память и историческая ответственность (№10, 2012).

Феномен, уходящий в прошлое

Ярчайшая примета городской жизни постсоциалистической эпохи — большие и маленькие, иногда огромные, рознично-мелкооптовые рынки под открытым небом. Бывшие стадионы, закрытые фабрики, пустыри, заполненные бесконечными рядами торговых прилавков, контейнеров, ангаров, наскоро приспособленных для торговли заводских цехов. Тысячи, порой десятки тысяч, торговцев и покупателей, огромные потоки товаров, денег, услуг. Первозданный на первый взгляд хаос, в котором, как в муравейнике, сформировался свой порядок, система влияния и власти, своя логика отношений и связей.

Рынки стали неотъемлемой и чрезвычайно важной частью процесса краха социалистической модели организации общества и последовавших вслед за этим глобальных трансформаций. Они возникают на огромном пространстве от Китая до Польши и Германии. Вкупе с гигантским по масштабам и значению «челночничеством» они сформировали новый феномен экономической, социальной, политической, культурной жизни.

Это были не пережившие советский строй рудименты восточных базаров и ярмарок. Традиционных базаров вообще. Это и не советские «колхозные рынки» и барахолки (вещевые рынки), пусть даже гипертрофированно разросшиеся в новых условиях. При некотором внешнем сходстве, иногда при генетическом родстве с ними, — это качественно новый феномен. Новизна предопределялась контекстом — особыми экономическими и социальными функциями в переходную эпоху, огромной ролью, новыми людьми и новыми отношениями.

Торговлей на рынках стали заниматься бывшие советские люди, выросшие в обществе, где профессиональная рыночная деятельность не просто запрещалась государством, но и осуждалась общественным мнением и моралью.Пришла масса людей без рыночного прошлого, без соответствующих традиций, ценностных установок, навыков и опыта. Пришли советские люди, вынужденные жить, работать, взаимодействовать в не советской ситуации.

Рынки стали механизмом экономического выживания для огромного количества людей, потерявших прежний статус и источники доходов. Торговля для многих, а может быть и большинства из них, была на первых порах способом существования, а не механизмом получения прибылей. Для наиболее предприимчивой, энергичной, мотивированной и удачливой части — это была стартовая площадка для занятия бизнесом, предпринимательством в полном смысле этого слова.

Рынки обрели и другие функции, критически важные для общества. Они стали на какое-то время ключевым элементом механизма снабжения в условиях полного краха социалистической распределительной системы, жизненно важным институтом снабжения для слоев с низкими доходами.

Довольно быстро рынки стали логистическими узлами новой системы торговли, почти сразу трансрегиональной и трансграничной. В качестве начальных и конечных терминалов системы челночной торговли, мест, где формировались торговые потоки и где они заканчивались, рынки интегрировались в глобальную систему отношений — не только торговых, но и социокультурных.

В качестве механизма по продвижению на формирующиеся потребительские рынки китайских и турецких товаров, они практически сразу стали притягивать экономическую активность мигрантов, в том числе и трансграничных, превратившись в место и механизм их экономической, социальной и культурной адаптации. Масштабы этого явления оказались таковы, что многие из них стали в глазах городских сообществ этническими — китайскими, киргизскими, кавказскими.

С точки зрения горожан, китайские рынки, например, это место, где китайцы торгуют китайскими товарами, где звучит китайский язык и представлена китайская бытовая и деловая культура. При этом в чистом виде такой набор встречается крайне редко.

«Этнические рынки» стали играть важную экономическую, социальную, символическую роль в городском пространстве. Они быстро переросли простой формат торговых площадок и превратились в сложные и саморазвивающиеся социальные организмы, сгустки социальных связей, сетей, конфликтов, механизмов власти и контроля.

Концентрация иноязычных и инокультурных мигрантов быстро сделала этнические рынки крупным, возможно, крупнейшим этническим кластером на карте многих городов, особенно востока России. В отличие от других, не очень видимых кластеров (гостиниц, общежитий, например), рынки — это публичная сфера. Здесь постоянно встречается и тесно общается масса людей. Это место контакта — повседневного и обыденного — представителей различных культур. Место и механизм их взаимной адаптации.

С первых дней своего существования этнические рынки стали очень важным, видимым и обсуждаемым объектом внимания в городском сообществе, предметом управленческих решений властей всех уровней и их головной боли по поводу сопровождающего их сгустка проблем и конфликтов.

Рынки приобрели огромное символическое значение, олицетворяя в глазах населения массу новых форм жизни, экономических и культурных практик, способов социальных контактов и отношений.

Постсоветская эпоха в целом закончилась. Или заканчивается. Вместе с нею уходит в прошлое, в историю и порожденный ею феномен. Рынки не исчезают совсем, но меняются сами, главное же — меняются их функции и место в сообществе. Они маргинализируются, оттесняются на периферию, иногда в прямом смысле — выдавливаются на окраины городов. Часто — просто исчезают. Закрываются или радикально меняют формат. На месте прежних оптово-розничных рынков под открытым небом появляются предприятия современных форматов — гипермаркеты, молы и т.д. В качестве отдельной отрасли сформировался крупный, высокомеханизированный транспортно-оптовый бизнес, встали на ноги мощные ретейлерские сети. Рынки под открытым небом становятся маргинальной, окраинной частью городского пространства и системы экономических и социальных отношений и связей.

Уходит натура… Уходит почти не замеченная исследовательским сообществом, почти сразу забытая обществом. Это странно — учитывая огромную роль феномена в переходную эпоху и его воздействие на жизненные траектории миллионов людей. Это ставит сложнейшую исследовательскую задачу — описать и проанализировать текущую ситуацию, попытаться реконструировать ушедшее прошлое.

Это сложная, возможно уже невыполнимая задача. Революционная эпоха не очень-то заботится об архивах, о сохранении исторической памяти. Ее больше устраивают мифы. Да и сам изучаемый объект, большая часть жизни и деятельности которого находилась в «серой», а иногда и «черной» зоне, не стремился к публичности. Скорее — наоборот. Огромная масса информации осталась незафиксированной, не отложилась в письменных и визуальных источниках. Важнейший экономический феномен почти не оставил за собой «статистического следа».

Видимая открытость и простота конструкции рынков создала иллюзию, в том числе и в исследовательских кругах, что здесь и нечего особенно изучать, что нет важной и сложной исследовательской проблемы. В свое время британские антропологи, приехавшие изучать индийских торговцев в Родезии, столкнулись с недоумением среди местных белых. «Но что можно исследовать об индийцах? Они сидят в своих маленьких лавочках, живут в их задних комнатах по полдюжины вместе. Они едят жирную еду, они не очень чистые и не очень честные. Что еще надо знать? Вы можете узнать все об индийцах этой страны за пятнадцать минут»1 .

Политические потрясения и социальные катаклизмы заслонили в сознании людей и в представлениях исследователей эту проблему как второстепенную. Возможно, это также результат отсутствия интереса зарубежных ученых — а именно они формировали в то время исследовательскую повестку дня, можно сказать — моду.

Задачу исследования осложняет — и делает ее одновременно чрезвычайно важной и увлекательной — то, что это очень сложный, динамично развивающийся и практически не прозрачный институт, система связей и отношений. Не просто место для торговли и много больше, чем хозяйствующий субъект. Российские рынки постсоветской эпохи — это феномен, который находится на перекрестье нескольких важнейших социальных феноменов, соответственно — исследовательских проблем. Каждая из них требует отдельного исследовательского внимания — причем внимания представителей различных наук. В идеале — это предмет комплексного анализа историков, экономистов, географов, политологов, социологов, лингвистов, специалистов по экономической социологии, социальной антропологии, урбанистике. Опыт показал, насколько сложно им взаимодействовать, как трудно состыковать концептуальные и терминологические аппараты, переводить с одного научного языка на другой. Возможно, изучение постсоветских рынков заставит в процессе совместной работы находить общий язык.

Задачу этого текста я вижу в некой инвентаризации, систематизации того, что мы знаем — и чего предположительно не знаем — об открытых этнических рынках постсоветской эпохи. Возможно, это позволит сформулировать повестку дня для дальнейших исследований.

И — как историка по происхождению и культуре — меня тянет начинать работу с исторического экскурса, с исторической традиции.

Базар, «колхозный рынок», «барахолка»…

В каком-то смысле базар вечен, он существовал и играл важную роль в любом относительно организованном и сложном обществ. Но это не означает его неизменности. В различных исторических контекстах он приобретает различные функции, меняет — иногда радикально — внутренние характеристики и параметры, играет разные роли в обществе.

Самый известный тип, вошедший в массовую мифологию и ставший стереотипом — это, несомненно, «восточный базар». О нем много написано европейскими путешественниками, он стал излюбленной натурой для европейских же художников. Он породил яркие образы в художественной литературе. Для меня в этом смысле эталонным стал образ бухарского базара в блестящей книге Леонида Соловьева «Повесть о Ходже Насреддине».

Несомненно, это феномен другой эпохи и иного типа общества, чем постсоветские рынки. Это важный, возможно системообразующий, элемент традиционного общества — с соответствующими функциями, местом в обществе, внутренней организацией, повседневными практиками. Прямая преемственность здесь, скорее всего, отсутствует. Хотя возможно, где-то (скажем, в Центральной Азии) могли сохраниться, пройдя через советскую эпоху хотя бы в виде рудиментов, и генетическая преемственность, традиция, стиль жизни, система ценностей, практики…

«Колхозные рынки» и «барахолки» советских времен — в каком-то смысле — это прямые исторические предшественники постсоветских рынков. Отчасти и генетические — в качестве площадок, с которых они начали развиваться, главное же — как носитель идеи и отношений рыночности в официально нерыночном обществе. Конечно, базар — это не рынок, но в базарности неизбежно присутствует рыночный элемент. Принципиально важно, что «колхозные рынки» и «барахолки» были не очень любимым и совсем не уважаемым феноменом социалистического общества, однако вполне законным. Служили они при этом еще и легальной «крышей» для незаконных и сурово караемых «спекулянтов», «теневиков», «фарцы» и прочих представителей незаконного предпринимательства.

Строго говоря, это отдельная, самостоятельная и невероятно интересная проблема. И крайне загадочная. Рынки были неотъемлемой и очень важной частью реальных социалистических отношений. Это важнейший, неискоренимый — несмотря на свою сомнительную идеологическую природу — институт советской социалистической системы. Без их изучения наше понимание социалистической эпохи будет заведомо неполным и неадекватным.

По официальным правилам, рынки были местом примитивного обмена, купли-продажи личных вещей, площадками для сбыта излишков с приусадебных участков колхозных крестьян. Важным подспорьем в снабжении жителей городов. По сути же, набор функций был неизмеримо богаче. Это было место легитимного обмена и торга; канал обмена и механизм жизнеобеспечения города и деревни; площадка, на которой формировался и функционировал рыночный механизм межрегионального обмена; терминал «теневой экономики»; зародыш «этнической экономики».

При крахе социалистической государственной распределительной системы рынки стали важнейшим механизмом снабжения потребительскими товарами огромной массы людей. Площадкой и механизмом формирования слоя массового мелкого бизнеса, механизмом кристаллизации рыночных отношений и связей. Они послужили стартовой площадкой для развития бизнеса и «бизнеса» массы начинающих мелких торговцев и «челноков». Рынки достались им по наследству от социалистического прошлого как место привычного и законного обмена и торга.

Однако новые времена и новые задачи радикально изменили и функции прежних колхозных рынков и барахолок, их место в новой системе отношений. Изменился сам их характер (новые формы собственности, новый менеджмент, новые функции), произошла экспансия на новые площадки. Старые оказались неадекватно малыми и не очень хорошо организованными для новых задач. Поэтому создаются новые рынки на стадионах, разорившихся фабриках и т.д. Там где простор, коммуникации, чистое место с точки зрения организации и собственности. Старые рынки и барахолки стали не самой крупной и влиятельной частью новой системы, утратив при этом советские черты организации и стиля.

Уже только перечисленное говорит об огромной роли феномена. Поразительно при этом то, что он почти не изучен и даже толком не описан. Практически это историографическое «белое пятно». Можно предположить, что и советский рынок, его функции и способ существования, роль в обществе не были статичными. Он претерпевал радикальные изменения: от «Сухаревки» времен Гражданской войны до «колхозного рынка» и «барахолки» времен застоя. Но все это, повторюсь, «белое пятно».Все остались только в виде легенд и мифов в исторической памяти. В виде распространенного сюжета в художественной литературе, в фильмах, но в основном относящихся к кризисным моментам — войнам и послевоенным временам.

Можно строить предположения о причинах. Возможно потому, что социалистическая эпоха — одна из наименее изученных и осмысленных в истории нашей страны. И дело не только в патологической страсти властей к засекречиванию, в общей закрытости общества. Даже открытие архивов, свободный доступ к самой засекреченной информации советской эпохи не решит проблемы. Одна из причин — нормативность описания социальной действительности. Чего не должно было существовать, то вообще не откладывалось в документах, письменных источниках. Существовал богатый язык эвфемизмов, умолчаний, намеков, «взаимных подмигиваний» и неформальных практик. Почти по С.Довлатову: «Я не был антисоветским писателем, и все же меня не публиковали. Я все думал — почему? И наконец понял. Того, о чем я пишу, не существует. То есть в жизни оно, конечно, имеется. А в литературе не существует. Власти притворяются, что этой жизни нет».

Возможно, такой сомнительный с идеологической точки объект, как базары, был табуирован для изучения. И даже если не было прямого запрета, изучение задворок социализма грозило выходом на запретные для проговаривания сюжеты. Поэтому сейчас изучать базары чрезвычайно трудно в силу острого дефицита источников и их заведомой неполноты и односторонности. Объект окончательно ушел в прошлое, оставив пугающе мало информационных следов. И следы эти — заведомо односторонние. Масса информации, очевидной для участников процесса, не просто закрывалась, засекречивалась. Это было бы полбеды. В чудовищно забюрократизированном обществе существовал гигантский документооборот. И сокрыть хотя бы часть его, засекретить — невозможно. Как и полностью уничтожить пласты документов. Но масса информации вообще не откладывалась на бумаге. Многие вещи (очень важные) или устно проговаривались, или скрывались за эвфемизмами, или не проговаривались вообще, совершаясь «по умолчанию».

Конечно, существует острая потребность «поднять архивы» советской эпохи, извлечь из них максимум возможного. Ведь «колхозные рынки» и «барахолки» были юридически оформлены, они имели бухгалтерии и отделы кадров, профсоюзные организации и партийные ячейки. Должны остаться приказы, отчеты, протоколы. Некоторую надежду внушают архивы правоохранительных органов и судебные дела. Но необходимо понимать, что это «официальное лицо» феномена, то, что положено было видеть. Теневая сторона рынков, их рутинные практики, их реальная жизнь, реальные функции, масштабы и формы экономической деятельности могут быть отражены в архивных документах случайно, отрывочно, косвенно. Или не отражены вообще. Есть слабая надежда на свидетельства очевидцев, участников, но по понятным причинам этот источник уходит в прошлое безвозвратно.

Будем реалистами — мы уже не сможем реконструировать, выявить и описать мир советского базара во всей его полноте и разнообразии. Тем важнее задача ухватить то, что еще можно.

Инкубаторы мелкого бизнеса

Новое качество и новая роль открытых рынков в постсоциалистическую эпоху стали результатом кумулятивного воздействия целого ряда факторов. Рухнула социалистическая система производства и распределения товаров народного потребления. Потребовалась, причем немедленно, альтернативная система жизнеобеспечения. Из государственного сектора экономики было выброшено огромное количество людей, сразу потерявших средства к существованию. Произошла фактическая девальвация их прежних жизненных стратегий, статусов, квалификаций. Были легализованы рыночные отношения и открыты границы.

Рынки, рыночная деятельность стали средством выживания, областью обретения новых ресурсов и статусов, территорией самореализации. Здесь можно было начинать почти с нуля, не имея за спиной первоначального капитала, связей, рыночного опыта и системы ценностей. Конечно, имевшие это нелегальные и полулегальные предприниматели-профессионалы старого режима получили огромное стартовое преимущество. В рыночную деятельность пришла масса высокообразованных и готовых к географической и социальной мобильности горожан. Насколько это было возможно для людей, выросших в рамках социалистической системы.

Товарный голод в сочетании с открытыми границами и проторенными первопроходцами — польскими челноками — путями и созданной ими инфраструктурой породили массовый феномен челночничества. «Челночная» торговля — это отдельная огромная и сложная исследовательская проблема, Нас здесь интересует та ее сторона, которая прямо связана с открытыми рынками. «Челночная» торговля сыграла огромную, возможно даже решающую, роль в снабжении населения в критический момент краха социалистической экономики. Для сотен тысяч занятых в ней людей она стала школой предпринимательства, инкубатором для мелкого и среднего бизнеса. Были сформированы огромные товарные трансграничные потоки, почти не учтенные, кстати, официальной статистикой.

Уже сейчас очевидно, что это явно недооцененный и недостаточно изученный феномен. Хотя, конечно, и не в той степени, что советские базары. Изучается история феномена, а она естественно связана с катаклизмами, пережитыми Россией в ХХ веке. Большая работа проделана по изучению масштабов «челночничества» и его роли в экономике страны и отдельных регионов, его довольно сложной организации, описаны различные типы челноков и их мотивации и стратегии. Однако обобщающие монографические исследования еще ждут своего часа.

Масштабы челночной торговли быстро породили специализацию и разделение труда. Сформировался спрос на инфраструктуру, особенно на стабильные стационарные площадки, терминалы формирования и распределения товарных потоков. Торговля с рук и «знакомым» себя быстро исчерпала. Ситуация, когда один человек закупал товары, вез их через границу и сам же распродавал, резко сужала деловые возможности.

В результате происходит быстрый переход от торговли с рук к прилавкам, контейнерам, ангарам. Рынки обрастают обслуживающей инфраструктурой и сопутствующими услугами. Особое значение имело обеспечение безопасности. Был стремительно пройден путь от первоначального хаоса и индивидуальных усилий (где рынок был просто площадкой для торговли) к системе — от конгломерата отдельных торговцев к структурированию, сетям, параллельным институтам власти и управления. К рынку как сложно организованному организму. Индивидуальный и действующий на свой страх и риск челнок быстро и на разных условиях интегрируется в систему.

Когда ограничительные действия властей, конкуренция крупных компаний, создавших эффективную и конкурентоспособную систему импорта и крупного опта, постепенно вытеснили челноков, рынки приспособились и к этой ситуации. В качестве входных и выходных терминалов они остались частью меняющейся системы, меняясь при этом сами.

Три элемента системы

Российские рынки очень быстро, практически сразу, стали очень важной частью международных сетей, по которым огромным потоком шли товары, деньги, люди, информация, встречались и притирались друг к другу деловые культуры, где формировались и эффективно функционировали нормы, правила и санкции за их невыполнение.

В самом общем виде эта система состояла из трех важнейших элементов. Товарные потоки начали формироваться во «входных терминалах», особенно в Китае и Турции, для которых обслуживание российской «челночной торговли» стало значимой отраслью экономики. Ими могли быть специализированные «русские рынки» в Пекине, Стамбуле, специализированные города-терминалы в Китае (Маньчжурия, Суйфуньхе, Хэйхе). Как вариант — транзитные рынки в Киргизии, куда поступали китайские товары, которые шли затем в Россию или через Ферганскую долину в страны Центральной Азии. В функции этих терминалов входили отслеживание эволюции спроса в России, формирование листа заказов для местных производителей, опт и розница, формирование мелкооптовых партий, консалтинг, услуги («помогайки»), сервис (рестораны, сауны, проституция).

Второй элемент — это «челноки», вслед за которыми пришли и в конечном счете вытеснили их специализированные фирмы. Их функция — закупка, формирование товарных партий, транспортировка, оптовый сбыт в России. Иногда челноки сами и сбывали привезенные товары. Но побеждали специализация и разделение труда.

И наконец, рынки в России, а также отчасти в Восточной Европе, как опорные базы новой системы торговли и снабжения. Их наиболее заметная, но, возможно, не главная функция — розница и мелкий опт для непосредственных потребителей. Именно из них состояли огромные людские потоки, достигавшие иногда десятков тысяч человек в день. И хотя сумма покупок большинства из них была невелика, но в массе это давало огромные обороты. Покупателей, особенно людей с низкими доходами, привлекали низкие цены, возможность торговаться, широта выбора. Импонировал и весьма демократический стиль общения, позволявший чувствовать себя свободно и раскованно.

Однако главной функцией крупных рынков была все-таки логистика. На иркутском рынке «Шанхай» регулярно делали оптовые закупки не только торговцы из ближайших городов, но из Улан-Удэ и Читы. О масштабах этого бизнеса говорит информация, ставшая доступной после закрытия Черкизовского рынка в Москве. Он обеспечивал работой до ста тысяч человек, 70—80 процентов из которых, по оценкам Федерации мигрантов России, были гражданами КНР. По оценкам китайской газеты «Дунфан цзаобао», на рынке остался товар на сумму около пяти миллиардов долларов, принадлежащий китайским торговцам2.

Таким образом, рынки вряд ли можно охарактеризовать как чисто российское явление.

Рынки одевают, обувают, кормят…

Рынки стали не просто ключевыми элементами формирующейся рыночной системы снабжения, а значит, и жизнеобеспечения низших и средних слоев населения страны, но и площадкой, полигоном, на котором происходило формирование слоя массового мелкого предпринимательства. Сюда сходились огромные товарные и денежные потоки, здесь концентрировались самые разнообразные интересы; происходила стыковка формальной и неформальной экономик. В конце концов, регулярные походы на них входили в стратегию экономического выживания основной массы горожан.

На круглом столе «Трудовая миграция и розничные рынки» (2007 г.) заместитель председателя Объединенной комиссии по национальной политике и взаимоотношениям государства и религиозных объединений при Совете Федерации Владимир Слуцкер отметил, что в России насчитывается около 6 тысяч розничных рынков, на которых занято 1,2 миллиона человек. «Рынки полностью одевают, обувают, кормят и поят все население России…Большинство потенциальных покупателей рынков — малообеспеченные россияне, поэтому любые непродуманные действия по регулированию рынков могут существенно подорвать их жизненный уровень»3 .

На обслуживании челночной торговли и открытых рынков в России выросли заметные сектора экономики в Турции и Китае. О масштабах этой торговли может многое сказать таможенная статистика этих стран.

Рынки, став школой предпринимательства, породили новые массовые социальные и профессиональные группы, с собственным образом жизни, типом поведения, с особой субкультурой.Есть примеры того, как организованно и энергично они могли отстаивать свои корпоративные интересы. Борясь против решения муниципальных властей о закрытии иркутского рынка «Шанхай», торговавшие на нем местные торговцы объединились в собственный профсоюз, провели несколько публичных акций, даже обратились с посланием к президенту страны. Для защиты своих интересов они основали газету «Восточно-Сибирский Шанхай», которая почти год вела энергичную борьбу против решения о закрытии рынка. Рынок это не спасло, но ярко продемонстрировало властям, что это реальная сила, с которой необходимо считаться и искать компромиссные решения.

Массовость рыночных торговцев, их происхождение из различных социальных слоев и социальных страт, сохранившиеся тесные связи с ними — все это способствовало легитимации в прежде нерыночном обществе рыночных ценностей, привычек, образа жизни, понимания законности и необходимости рыночной торговли.

Для меня важным свидетельством того, как далеко зашло привыкание к рыночности, к людям рынка, стала последняя повесть В.Г.Распутина «Дочь Ивана, мать Ивана». Новые времена и новые буржуазные отношения писателю категорически не нравятся. Еще больше, чем старые, социалистические. Рынок предстает символом зла. И в то же время в повести есть рыночная торговка, «угарная баба», грубо, решительно и весело выстраивающая не просто бизнес, а и жизнь — свою и окружающих. И она писателю симпатична.

«Этнические рынки» и «этническое предпринимательство»

Постсоциалистические рынки формировались в контексте открытости границ, перехода к рыночным отношениям, в симбиозе с трансграничным «челночничеством», они стали логистическими центрами по продвижению импортируемых потребительских товаров и продовольствия. Дополнительным и очень важным обстоятельством стали беспрецедентные в истории России трансграничные трудовые миграции. Все это вместе создало феномен, который население обозначило как «китайские», «кавказские» или «киргизские» рынки и торговые ряды.

В исследовательской литературе их чаще всего называют «этническими рынками». Условность этой терминологии очевидна — на этих рынках торгуют и оказывают разнообразные услуги люди различных национальностей и гражданств. Все они в той или иной мере этнофоры4, но прилагательное «этнический» у нас привычно относят только к представителям меньшинств. О терминах не спорят, о них договариваются — и коль скоро они прочно вошли в оборот, ничего не остается, как ими пользоваться. С соответствующими оговорками и пояснениями.

Наиболее распространенным феноменом этого ряда стали «китайские рынки», которые возникли в больших и многих малых городах востока России, а также часто и в городах Европейской части. Китайскими они были названы населением этих городов, что очень часто маркировалось и названием рынков («Шанхай» или «шанхайка», «Маньчжурия», «Китайский рынок» в Иркутске, например). Иногда названия были в этническом смысле нейтральными — но это не мешало считать их китайскими. Так или иначе, это взгляд извне.

Если попытаться понять, что дает основание для такого взгляда, можно выделить следующие факторы: китайские товары, китайские торговцы, китайские капиталы, китайский менеджмент (обычно закулисный). В целом, это констатация не преобладания китайских торговцев, а типа отношений, определяемого китайским товаром. Этот тип отношений включает дешевизну товара, его не очень высокое качество, возможность торговаться, стилистику поведения китайских торговцев, их деловую культуру. С течением времени «китайскость» становится брендом, торговой маркой — и такое понимание далеко выходит за этническое поле, определяя по большей мере параметры экономические и даже социальные. Тогда появляется смысл осознанно, в качестве деловой технологии, формировать и «китайский облик» рынка через нехитрый набор символов (название, китаизированный дизайн в оформлении и т.д.). Китайскость становится специально производимым товаром для продажи. И, видимо, далеко не случайно выстроенный на месте снесенной знаменитой иркутской «шанхайки» торговый пассаж был назван «Шанхай Сити-моллом».

Это предполагает возможность ситуаций, когда рынок мог маркироваться как «китайский» без видимого преобладания китайских торговцев. Материала для анализа мало — и можно лишь предполагать в качестве гипотезы, что на рынки городов Западной Сибири и Урала китайские товары продвигались через государства Центральной Азии. Удобнее и выгоднее было использовать услуги граждан этих стран и их деловые сети.

К слову говоря, Турция, одно время сопоставимая с Китаем по объемам товаров, производимых для продажи по «челночным» каналам, не включилась в процесс их транспортировки и продажи в России. Турецкие товары шли сюда без турецких челноков и без турецких капиталов и менеджмента. В результате турецкие товары не породили «турецких рынков».

Зато китайские товары породили не только китайские, но и киргизские рынки. Имеющиеся наблюдения показывают, что буквально в считанные годы в России сформировались многочисленные (особенно учитывая небольшую численность населения этой страны) киргизские общины. Для нас важно то, что в отличие от таджикских и узбекских мигрантов они активно вторглись в бизнес на открытых рынках и завоевали там довольно сильные позиции. В большинстве сибирских и дальневосточных городов сформировались киргизские рынки или киргизские ряды. Можно предположить, что этот интенсивный миграционный поток был вызван не только совокупностью выталкивающих факторов — слабостью экономики страны, бедностью населения, регулярными политическими потрясениями. В силу либерального таможенного режима Киргизия стала важным транзитным пунктом для продвижения потребительских товаров из Китая (и не только) на российские рынки. Эти потоки в значительной части обслуживаются киргизами.

И здесь мы подходим к чрезвычайно важному вопросу о роли мигрантов в деятельности и структуре рынков, особенно этнических. Роль это не просто заметна — она велика настолько, что стала одной из сущностных характеристик феномена. И дело не только в численности. Конечно, и один только китайский товар сам по себе может быть важным знаком, символом отношений и статусов. Но когда за ним стоит человек — проблема приобретает дополнительные измерения.

У присутствия мигрантов на рынках имеется советская предыстория. В 1960—1980-е годы на «колхозных рынках» сложился устойчивый, довольно многочисленный и очень заметный слой выходцев с Кавказа. Они обслуживали, в основном, трафик и продажу овощей, фруктов, цветов, производимых у них на родине. Масштабы и регулярный характер их деятельности позволяют говорить о ней как о профессиональном предпринимательстве, полулегальном с точки зрения властей и не одобряемом общественной моралью.

Тогда и сформировался «образ кавказца» — человека, не просто отличающегося особенностями культуры и поведения, внешним обликом, но и олицетворяющего в моральных категориях тех лет «торгашество». Можно предположить, что привычные этнические категории стали способом стереотипизации явлений социально-экономических. Навязанный государством и в целом принятый обществом взгляд на этничность («национальность» в терминах того времени) как на феномен скорее не культурный, а определяемый «кровью», происхождением провоцировал и появление расовых коннотаций в этом стереотипе. «Кавказцев» выделяли как группу — и относились как к группе, олицетворяющей не просто непривычные культурные нормы и практики поведения, но и осуждаемый общественной моралью тип экономического поведения.

Когда же с распадом Советского Союза и крахом социалистических отношений в Россию хлынул поток трансграничных мигрантов, значительная их часть в поисках работы и экономических возможностей пришла на рынки. Челноки изначально были разных национальностей и гражданской принадлежности — русские, украинцы, китайцы, киргизы и т.д. Преобладание или заметная роль тех или иных групп определялась не столько тем, что иногда называют «этнической предрасположенностью», сколько ситуацией и экономической целесообразностью. Ведь и саму стратегию челночничества, практики, навыки, инфраструктуру бывшие советские граждане переняли от поляков. Не зря многие русские рынки в Китае и Турции первоначально были польскими.

Те же «кавказцы», которые в советские времена специализировались на обслуживании товарных потоков из родных мест, постепенно переориентировались на общую торговую и посредническую деятельность. Уже отмечалось, что экономически эффективнее обслуживать потоки китайских товаров через Центральную Азию стали жители этого региона. Многочисленные китайские челноки или занялись в России стабильным бизнесом, или вступили в кооперацию с русскими торговцами.

Открытые рынки стали местом и механизмом экономической и социальной адаптации трансграничных мигрантов, площадкой концентрации их экономической деятельности и социальной организации. Анклавом «этнического бизнеса».

Все это делает чрезвычайно насущным и важным вопрос, сформулированный в продолжающихся дискуссиях об «этнической экономике»: коллективные или индивидуальные стратегии избирают мигранты в качестве инструмента достижения экономического успеха на рынках? Если коллективные — то на какой основе формируются их группы? Их поведение на рынках определяется экономической целесообразностью или соображениями групповой лояльности? Дополняют или исключают друг друга эти мотивы? Какова роль этнического фактора в их рыночной деятельности, да и в образе жизни в принимающем обществе? Возможно или невозможно использование ими сети внутриэтнических (внутригрупповых, но маркированных этнически) связей, отношений сотрудничества, зависимости и власти в качестве ресурса в предпринимательстве?

Хотелось бы подчеркнуть, что эти вопросы возникли в концепциях «этнической экономики» в результате изучения огромного количества самых разнообразных случаев и ситуаций. Предлагаемые ими исследовательские подходы, утверждения и гипотезы важны не для получения априорного ответа, не как источник единственно правильного знания, а для того, чтобы задать вопросы изучаемому феномену.

Относительно сформулированных выше вопросов высказывались прямо противоположные гипотезы. Одна из них состоит в том, что торговец руководствуется чисто экономическими мотивами и стимулами, поэтому этнические, земляческие и другие групповые лояльности не определяют выбора его стратегии и практик. Есть и противоположная точка зрения — модель поведения торговца предопределена его принадлежностью к своей этнической группе и групповой лояльностью.

Для обоснования или отрицания этих гипотез по отношению к современной России катастрофически не хватает эмпирического материала. Представляется однако, что ответ на этот вопрос может быть разным в различных обстоятельствах и контекстах. Главное же, такая постановка вопроса может увести от признания того, что групповые связи и лояльности (земляческие, семейные, клановые, этнические или маркируемые в качестве этнических) могут быть мощным рыночным, экономическим ресурсом. Опыт «торговых меньшинств» традиционного общества свидетельствует об этом со всей очевидностью5 . Конечно, специфика постсоциалистических рынков в том и состоит, что это институт общества современного, не общинного. Поэтому прямые аналогии здесь невозможны. Но постановка вопроса представляется не просто корректной, но и чрезвычайно важной и перспективной.

Использование эвристического инструментария «этнической экономики» позволяет вновь вернуться к проблеме того, что же такое «этнические рынки». Сложившееся понимание, как уже было отмечено, определено взглядом принимающего общества. Оно исходит из безусловной презумпции того, что на «китайском рынке» действуют не торговцы (в том числе и китайского происхождения и гражданства), а китайцы как группа, люди, чье экономическое поведение, деловые практики, человеческие лояльности определяются их китайскостью. Принимающее общество видит на рынках группы, а отдельных людей воспринимает как органическую их часть.

Исследовательская задача состоит, видимо, в том, чтобы поставить здесь знак вопроса. И пытаться отвечать на вопросы на основании изучения конкретных ситуаций и кейсов. Причем крайне желательно — в динамике. «Этнические рынки» — это площадки, где действуют отдельные люди, мотивированные прежде всего мотивом прибыли? или это поле деятельности групп, организованных по этническому принципу? или не по этническому — но этнически маркированному? Противоречит ли одно другому? Являются ли «этнические рынки» просто торговыми площадками, на которых действуют на свой страх и риск отдельные торговцы — или там сложились устойчивые и эффективные внутренние механизмы регулирования, контроля и власти? Если да — то являются ли они этническими — или клановыми, но этнически маркированными? Или власть определяется наличием экономического и силового ресурса? Существует ли разделение труда по этническому признаку? При этом необходимо иметь в виду ярко выраженный феномен этнизации миграционных процессов в современном российском обществе. Ситуацию, когда процессы социально-экономические (миграция например) привычно описываются в категориях культурных, в том числе и этнических. Когда логика и практики поведения мигранта приписываются этнической группе.

Вопросов куда больше, чем ответов. Однако опыт изучения иркутских рынков позволяет утверждать (не распространяя это априори на все «этнические рынки»), что это не просто торговые площадки и хозяйствующие субъекты. Там сложилось и разделение труда (в том числе и по этническому принципу), и внутренние механизмы организации и контроля, и социальные сети, в том числе и на этнической основе.

Можно предположить, что формируется и особая субкультура таких рынков. Одним из свидетельств этого стало формирование и довольно широкое распространение пиджинов — особенно в российско-китайском торговом приграничье. Возрождена на новой основе и в новом историческом контексте дореволюционная традиция кяхтинского пиджина как языка приграничной торговли.

Контекст. Рынки в городской среде

Рынки — не просто место, где товары и деньги переходят из рук в руки. Теперь это место встречи и взаимного привыкания людей различных культур. Место и механизм привыкания к феномену этнического и культурного многообразия как норме.

Они стали неотъемлемой частью городского пространства в качестве олицетворения не только торговли и рыночных отношений, но и особого культурного феномена. Природа этой особости требует отдельного изучения. Но может быть далеко не случайно в телевизионном сериале «Черкизона. Одноразовые люди» рынок предстает неким воплощением сталкеровской «зоны». Местом запредельно чужим и уже только поэтому опасным. Но и привлекательным своей экзотикой и возможностями. Скорее всего, это гипертрофированный взгляд, художественное преувеличение. Вряд ли обычный посетитель рынка испытывает там чувство риска или опасности, но ощущение настороженной отчужденности явно присутствует.

Рынки не были изолированными институциями в городской среде. Вокруг них естественным образом формируется самая разнообразная инфраструктура сервиса и развлечений. Не случайно, например, именно в районах рынков, особенно «этнических», наблюдается высокая концентрация самых разнообразных предприятий «этнического общепита». Мелкая уличная торговля также притягивается сюда, ближе к сложившимся потокам покупателей. Поближе к рынкам предпочитают селиться мигранты, формируя здесь хотя и размытые, пока еще не очень явно выраженные, но этнические кластеры.

Рынки — предмет постоянной озабоченности городских властей, так как являются важным источником ресурсов и механизмом жизнеобеспечения и одновременно — причиной или поводом разнообразных проблем и конфликтов. Проблемы транспорта, санитарии, затрущобливания окружающих территорий, уклонения от налогов и нарушения миграционного законодательства, повышенный уровень преступности, коррупция — все это создает у властей и населения справедливое ощущение слабой подконтрольности и управляемости этих стратегически важных для города объектов.

Поэтому «этнические рынки» постоянно находятся в центре общественного внимания, это предмет регулярных дискуссий в прессе и в интернете. И внимание это редко бывало доброжелательным.

Закрытие «шанхайки»: современные тенденции

Конечно, открытые рынки, в том числе и этнически маркированные, не исчезнут совсем. Своя ниша у них останется — в формате «блошиных рынков», продовольственных рынков, да и в какой-то мере оптово-розничных тоже. Вряд ли исчезнет и «этнический бизнес» — он уже сейчас эффективно осваивает современные форматы, эффективно реагируя на все запреты и ограничения. Однако время процветания открытых рынков позади — если конечно страну не постигнет какой-нибудь новый политический и экономический катаклизм. Российский опыт ХХ века показал, что экономическая и общественная роль открытых рынков радикально возрастает в переходные и кризисные моменты истории.

Что же происходит после закрытия или маргинализаци этнических рынков? Куда уходят их обитатели и в каком направлении концентрируется их энергия? Стоит поискать ответы в опыте не раз упомянутой иркутской «шанхайки».

С первых же дней существования рынка было объявлено о его временности. Об этом постоянно заявляли представители городских и областных властей, руководители пожарных, правоохранительных, санитарных служб. От властей требовали закрыть «эту клоаку», а те охотно обещали это сделать. Но рынок эффективно функционировал тринадцать лет, пережив даже эпидемию атипичной пневмонии в 2003 году. Это был прекрасный повод для атаки. Два вице-губернатора жестко потребовали от мэрии закрыть рынок по соображениям эпидемиологическим, а также безопасности и общественного порядка. В очередной раз заявили о необходимости радикально решить проблему депутаты городской думы. В сентябре 2006 года городская администрация все же ликвидировала рынок. Это встретило отчаянное сопротивление торговцев: подавались иски в Арбитражный суд, проводились публичные акции (пикеты, перекрытие улиц), подписывались коллективные обращения, распространялись листовки, был организован профсоюз работников рынка, его представители встречались с мэром. Дело дошло до телеграммы президенту страны. Городские власти оказались непреклонными. На организованное сопротивление они ответили конфронтационной риторикой, обычно им не свойственной. Единственной уступкой стала отсрочка закрытия рынка до начала 2007 года.

По словам представителя мэрии, по новому закону о местном самоуправлении город был обязан к 2009 году продать все свои коммерческие учреждения. Не исключено, однако, что причиной решительности и непреклонности стало то, что, как проницательно заметила журналистка, «рынок "Шанхай" стал символом целой эпохи»6 . Проблема «шанхайки» переместилась в символическую плоскость. Она олицетворяла «китайскость», трущобность («клоака»), неприкрытую бедность («рынок для бедных»), огромные финансовые потоки и подозрения в том, что городские чиновники используют их не по назначению. Для муниципальной власти рынок был не только источником доходов, но и головной болью. «Шанхайка» была только частью единой торговой площади, на которой расположены еще несколько частных рынков, создающих абсолютно такие же проблемы для города. Та же трущобность, антисанитария, скученность, транспортные проблемы, запутанные финансовые и налоговые проблемы, те же китайцы. Но об их закрытии речь не шла.

«Шанхай» ликвидирован как хозяйствующий субъект, ушел в прошлое как торговая площадь. Означает ли это прекращение деятельности китайского рынка в городе? Показательна реакция китайских торговцев. Чрезвычайно активные, боевитые, организованные, способные на риск во время борьбы за передел ресурсов рынка, они полностью отстранились от борьбы за его спасение. Это выявилось еще на стадии подспудной борьбы в администрации города, в ходе которой и было принято решение о закрытии. Тогда, в ноябре 2004 года, произошло уникальное для России событие — была создана газета под замечательным названием «Восточно-Сибирский "Шанхай"». В разговоре с автором ее основатель и журналисты подчеркивали, что инициатива и ресурсы исходили от русских торговцев и что главная задача газеты — воздействовать на общественное мнение иркутян с целью сохранения рынка. Газета выходила до лета 2005 года (около десяти выпусков) двадцатитысячным тиражом и довольно умело и профессионально боролась за жизнь рынка. Осенью 2006 года в арьергардных боях также участвовали только русские торговцы.

Китайский рынок перерос границы официального «Шанхая», соответствующая инфраструктура переместилась на другие торговые площадки города, особенно соседние. Фактически сформировался «Большой Шанхай». И решение городских властей обрушились только на символ китайского рынка.

Закрытие «шанхайки» остро поставило вопрос о судьбе китайского бизнеса в условиях радикального снижения экономической роли открытых рознично-мелкооптовых рынков и мер по их административному выдавливанию. Что будет в этой ситуации с их китайской ипостасью? Каковы перспективы китайских торговцев, китайского бизнеса? «Китайские рынки» — «уходящая натура»? Феномен, который сыграл свою роль — и роль огромную, — а теперь власть при явном одобрении значительной, возможно даже преобладающей, части общества добивается его ликвидации?

Внимание исследователей привлекли только немногие «китайские рынки» страны. Поэтому об общих тенденциях можно говорить только предположительно. С этой важной оговоркой можно констатировать, что если неорганизованный «челночный» бизнес и преобладал, то только на ранних стадиях формирования феномена. Довольно быстро крупные предприниматели или корпорации установили контроль над деятельностью рынков, используя экономические и внеэкономические («патрон-клиент») механизмы подчинения мелких торговцев. Китайский бизнес эффективно функционировал, используя труд китайских мигрантов, но мог обходиться при необходимости и без них или с их минимальным участием, делая упор на китайские товары, капиталы и менеджмент. Ключевой здесь видится функция продвижение китайских товаров. Уверенно же можно говорить о том, что за два прошедших десятилетия китайский капитал, китайские товары, труд китайских торговцев стали важным, необходимым и интегральным компонентом принимающей экономики. И важнейшим инструментом этого были «китайские рынки».

Потеряв прежние позиции, рынки под открытым небом вряд ли исчезнут окончательно. Они останутся, хотя и будут оттеснены на окраины городов и периферию экономической жизни. Однако кластеры, «сгустки» китайской торговли, в том числе и розничной, не исчезнут благодаря освоению новых торговых форматов. Залогом этого является то, что китайский бизнес в России накопил большие ресурсы (не только капиталы, но знания, опыт и связи). Он продемонстрировал огромную адаптивность к суровым и стремительно меняющимся условиям. Он не откажется и от такого мощного ресурса, как опора на общинность, на клановые связи и механизмы.

В ответ на правительственные меры по вытеснению иностранцев с рынков были мгновенно и эффективно задействованы система подставных лиц, маневра ресурсами, механизм смены юридического статуса. На смену открытых «шанхаев» идут крытые пассажи, торговые ряды и супермаркеты с китайскими капиталами, товарами и рабочей силой. Иркутский «Шанхай» ликвидирован как юридическое лицо. И тут же на его месте был построен «Шанхай Сити-молл».

В 2012 году городские власти резко активизировали борьбу с комплексом из одиннадцати открытых рынков в районе Центрального рынка («большим Шанхаем»). Они принадлежат частным владельцам, поэтому просто закрыть их (как «шанхайку», которая была муниципальным предприятием) власти не могут. Аргументация властей та же — антисанитария, трущобность, помехи дорожному движению, массовые правонарушения, «китайскость». Кроме того, с 2014 года вступили в силу новые нормы закона «О розничных рынках», по которым в городах, имеющих численность населения свыше ста тысяч человек, торговля может осуществляться только в капитальных строениях. Мэр Иркутска потребовал от хозяев рынков возвести современные торговые центры с парковками или перебраться из центра города, угрожая в случае неповиновения «навести порядок» с помощью интенсивных рейдов и проверок санитарных, пожарных, миграционных служб, Роспотребнадзора и т.д.

Одновременно при участии городских властей на этой территории был открыт новый торговый центр «Шанхай сити-молл». Хозяева рынка специально подчеркнули: «Прежнее название рынка… решили сохранить, потому что это популярное у горожан место, где можно недорого купить любые вещи». Подчеркивание символической реинкарнации рынка говорит и о том, что само слово «шанхай» обрело новые устойчивые коннотации, превратившись из имени собственного в имя нарицательное.

Китайский бизнес пришел в Россию навсегда. Он будет меняться, приспосабливаться к экономической и политической конъюнктуре, но не уйдет. Он уже перестал быть чужеродным для экономической и общественной жизни России, стал своим и необходимым. Теперь это неотъемлемая часть российской социально-экономической системы. А обогащение словаря русского языка новыми словами, типа «шанхайка» свидетельствует о том, что теперь это уже часть культуры.

____________________

1 Dotson F., Dotson L.O. The Indian Minority of Zambia, Rhodesia and Malawi. — NewHaven: YaleUniversityPress, 1968 — Р. 273.

2 Габуев А., Козенко А. Китай торгуется за Черкизовский рынок // Коммерсантъ. — 2009, № 131, 22 июля.

3 Московское Бюро по правам человека. Хроника МБПЧ: март-апрель 2007 г. (http://antirasizm.ru).

4 Этнофор — индивидуальный носитель определенной этнической культуры и национальной психики.

5 Дятлов В.И. Предпринимательские меньшинства: торгаши, чужаки или посланные Богом? Симбиоз, конфликт, интеграция в странах Арабского Востока и Тропической Африки. — М., 1996.

6 Трифонова Е. Шанхайское «ополчение»// Восточно-Сибирская правда. — 2006, 2 нояб.

Дружба Народов 2016, 2

Ольга БАЛЛА

Pax Sovietica: большое послесловие — или?..

«Национальные» номера «толстых» журналов

+++ ——

В минувшем году сразу несколько центральных «толстых» журналов посвятили отдельные свои номера литературам бывших советских республик. Почти все они вышли в рамках связанного с Годом литературы проекта Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям (кроме литовского номера «Иностранной литературы» и украинского номера «Нового мира»). Увы, Азербайджан, Туркмения, Киргизия и Таджикистан остались за пределами проекта.

Что происходит на бывших имперских окраинах спустя четверть века после распада Pax Sovietica? Как идут их выздоровление от империи, работа с травмами XХ века, освоение собственных, суверенных исторических смыслов? Как там сегодня видят самих себя и Россию? Все ли еще длится послесловие к советскому опыту — или уже пишутся совсем новые главы другого, неведомого нам текста?

«Национальные» номера журналов отвечают на эти вопросы — и даже ставят их — с разной степенью полноты.

По идее, опыт бывшего имперского центра должен был бы — мог бы — научить нас особенному роду зоркости, внимания к тем, кто раньше был с нами в одном трюме чудовищного, как броненосец в доке, государства, а теперь плывет своими путями. Нас должна (может) научить этому новообретенная дистанция. Все время хочется думать — хотя, быть может, ошибочно, — что уже прошло время и слепоты друг к другу из-за рутинного сосуществования в одном всеусредняющем государстве, и (за исключением особенного, трагического украинского опыта) обид друг на друга и отталкивания друг от друга. Самое время учиться друг у друга.

Что же получается на самом деле? Попробуем составить себе представление об этом.

* * *

Больше всего повезло литературам Литвы и Казахстана — а вместе с ними и нам: каждой из них досталось внимание сразу двух журналов, нам же — счастливая возможность узнать о них гораздо больше, чем о словесностях других постсоветских стран. Литовской литературе посвящены мартовская «Иностранка» целиком и часть сентябрьского «Октября» (в котором она делит пространство с эстонской и латышской). Литературе Казахстана — декабрьские номера «Невы» и «Нового мира».

Повезло нам тем более, что в каждом из случаев свой общий предмет эти издания рассматривают по-разному.

И дело не в составе авторов — хотя да, он почти не совпадает. В двух «литовских» журналах одно общее имя все же есть — это Томас Венцлова, без которого, согласитесь, разговор о Литве, о литовской мысли и слове обречен на неполноту. В обоих журналах — его стихи в переводе Владимира Гандельсмана, а в «Иностранке», кроме того, — его же эссе о Москве шестидесятых. В «Иностранке» круг авторов шире — и основная их часть доселе оставалась русскому читателю неизвестной.

Все вошедшие сюда тексты — переводы. Почти все — с литовского, кроме тех двух, что составили совсем небольшой раздел «Россия—Литва»: Венцлова переведен с английского, Юргис Балтрушайтис (его письма к Джованни Папини) — с итальянского. По-русски здесь говорит только московский литовец — главный режиссер театра имени Маяковского Миндаугас Карбаускис со своим интервьюером Георгием Ефремовым; да Рута Мелинскайте с Марией Чепайтите — кстати сказать, составители номера — пишут по-русски о книгах, связанных с Литвой, и о русских тоже — в разделе «БиблиофИЛ». И все.

И это, среди прочего, значит, что русскоязычная литература Литвы оставлена в этом варианте разговора о литовской словесности практически без внимания. В отличие от «Октября», где тексты трех из шести авторов литовского раздела — то есть ровно половина его — опубликованы в их русском оригинале: рассказ Далии Кыйв, стихи Лены Элтанг (пишущей только по-русски, но принципиально наднациональной, — и это второе, после Венцловы, известное и знаковое имя в литовской части журнала) и Таисии Ковригиной. (Забегая вперед — остальные разделы «балтийского» «Октября» организованы так же: переводы из латышских и эстонских авторов и там соседствуют с примерами литературы, пишущейся по-русски либо жителями этих стран — как Игорь Котюх, родившийся и живущий в Эстонии, либо выходцами оттуда, давно обитающими в иных краях — как Таисия Ковригина, выросшая в Литве, живущая в Абу-Даби).

Вряд ли так вышло потому, что люди, работавшие над номером «Иностранки», считают русскую компоненту литовской литературы незначительной или недостойной внимания. Просто там разговор в принципе — о другом. В «балтийском» «Октябре» речь скорее о взаимоналожении, взаимопроникновении, взаимодействии разных культур, литератур, языков, волею исторических судеб оказавшихся на одной территории. В литовской «Иностранке» — об обретении Литвой самой себя, о проведении границ. (Не отсюда ли — кажется, характерно литовская — тема границы, «пограничных ситуаций, вернее — проблема человека в условиях пограничья (или приграничья)», с упоминания которой Ефремов начинает разговор с Карбаускисом? Вспомним, что именно так — «Пограничье» — назывался и вышедший в минувшем году сборник эссе и публицистики Томаса Венцловы, рассмотренный, кстати, в «библиофильском» разделе «Иностранки». Типично литовское беспокойство?) Здесь важна работа самоопределения, выработки себя — «Рождение нации», как называется таинственный (ни слова о Литве! ни единого литовского имени! хотя все вполне прозрачно, но… такое могло происходить где угодно) рассказ Саулюса Томаса Кондротаса.

Номер в целом недаром называется «Рассеяние и собирание» — именно это, считают составители, происходило с литовцами в XX веке. Два этих процесса, оба травматичные, стали для них формами самоосознания.

Составителей «Иностранки», при всем их внимании к разнообразию стилистических пластов литовской литературы, к широте диапазона ее возможностей, занимает, похоже, даже не в первую очередь литература как таковая, но судьба и историческое состояние народа, которые словесность отражает, как, может быть, ничто другое. Она — точный слепок с исторического состояния.

Этот номер журнала — в отличие от «Октября», повествующего исключительно о современности, — во многом ретроспективный, открывающий русскому читателю едва (если вообще) известное ему литовское прошлое и, насколько это возможно на ограниченной журнальной территории, соединяющий разные ее потоки в сложное и живое целое. «Оборванные звенья, — пишет Юрате Сприндите в статье «Вызовы постцензурной свободы», — соединились в живое целое, и стало ясно, что литовская литература, "расколотая" пополам в 1944—1945 годы, вопреки прежней искаженной оценке, едина и неделима».

То, что мы хоть сколько-то знали в советское время под именем литовской советской литературы — лишь малая ее часть. Теперь нам показывают другие, не менее (не более ли иной раз?) полноправные ее части: написанное в эмиграции и в противостоянии советской власти. Мы прочитаем — кроме названного рассказа Саулюса Томаса Кондротаса, с советских лет живущего в эмиграции, — стихи и фрагменты дневника за 1938—1975 год Альфонсаса Ника-Нилюнаса (1919—2015) — поэта, переводчика, критика, бежавшего в 1944 году на Запад и проведшего основную часть жизни в США; записи журналиста Балюкявичюса, который в 1948—49 годах возглавлял сопротивлявшийся понятно кому партизанский отряд и погиб 25-летним; эссе священника-диссидента, проведшего семь лет (1979—1986) в сибирской ссылке... И эти тексты здесь — на равных правах и в одном ряду с тем, что писал, скажем, заслуженный деятель культуры Литовской ССР (1990) Ромуальдас Гранаускас (1939—2014).

Номер получился не просто представительным, но весьма аналитичным. Сам его тщательно подобранный состав — уже рефлексия. «Осмысление опыта рассеяния и воссоединения <…> — пишут составители, — принесло плоды, которые не созрели бы раньше». Травматический опыт ХХ века, полного разрывов и утрат, парадоксальным (ли?) образом способствовал богатству и сложности литовской литературы. (Ей пошел на пользу даже советский период с его навязанным упрощением образа мира и самих себя: «Советское время, — сказала некогда президент Ассоциации литовских издателей Лолита Варанавичене, — подарило нам одну хорошую вещь — любовь к книге».) Литература литовцев, пожалуй, и для них самих до сих пор еще во многом — в стадии открытия и освоения. Мы же и вовсе стоим только на ее пороге — и уже понятно, что тут есть что осваивать и над чем думать.

* * *

В отличие от «исторической» «Иностранки» балтийский номер «Октября» скорее культурологичный и даже отчасти экзистенциальный. Здесь нет речи ни о преодолении имперского наследия, ни о собирании насильно разрозненного, ни об изживании травмы. Здесь, главным образом — о человеке в мире, проживающем себя и мир в ситуации двукультурья и двуязычья. О парадоксах и возможностях этой ситуации. О людях — междумирья ли? Двух ли миров сразу?

Таких здесь большинство. Таков уже самый первый из авторов номера — Ян (Яан) Каплинский, эстонский поэт, в 2014 году выпустивший первый сборник своих стихов, написанных по-русски, — и в «Октябре» он тоже опубликовал русские стихи. Из представленных здесь русских Эстонии таков буквально каждый. Журналист Андрей Хвостов, родившийся и всю жизнь живущий в Эстонии, автор эссе о запахах и звуках Таллина; поэты, прозаики и переводчики Елена Скульская (говорящая о себе: «Моя родина — это русский язык и литература» — и так могли бы сказать здесь многие) и Николай Караев; П.И.Филимонов — русский поэт и специалист по английской филологии, получивший премию фонда «Eеsti Kultuurkapital» за лучшую книгу на русском языке. Людмила Глушковская — главный редактор русскозычного журнала «Вышгород» и директор Эстонского культурного центра «Русская энциклопедия». Полурусская-полуэстонка Света Григорьева — вообще многомерная личность: хореограф, режиссер, актриса, поэт и критик (стихи — эстонские, даны в переводе). Олеся Ротарь — редактор выходящего в Эстонии русскоязычного журнала о культуре «Плуг». Борис Балясный — поэт и переводчик с эстонского, финского, украинского, болгарского, — родившийся в Житомире, переселившийся в Эстонию взрослым («после института попал по распределению в Эстонию, где остался жить. — пишет о нем Игорь Котюх, — выучил эстонский язык, основал Литературно-переводческую школу-студию, стал крупным переводчиком эстонской поэзии»). Наконец, сам Котюх — поэт и переводчик, специалист по эстонской литературе: ему здесь принадлежат не только стихи (русские), один из «рассказов с ладонь» (тоже русский) и переводы большинства эстонских текстов, но и цитированная выше статья «Русская литература и Эстония». Она интересна тем, что написана не просто о «приграничных явлениях русской литературы в Эстонии» (самое известное — Игорь Северянин, невольный эстонский житель и первый русский «последовательный переводчик эстонской поэзии»), но — что важно особенно — изнутри собственного, весьма нетривиального культурного, языкового, литературного опыта. Какую культурную нишу — и языковую картину мира — создает себе человек (сложного происхождения — но с русским самосознанием), родившийся в крохотном городке на юге Эстонии и с самого начала живущий в окружении нескольких языков? «Дома и в школе это русский. На дворе эстонский. В библиотеке и книжном магазине <…> это вырусский диалект. Его отец с бабушкой говорят между собой на сетуском диалекте. А летом их семья посещает родственников по линии мамы, говорящих на украинском и белорусском. В России бывает проездом». Что при этом способно получиться? Сразу хочется ответить, что — редкая возможность полноты и объемности видения мира. Сам Котюх видит это сложнее и осторожнее:

Причислять себя к эстонцам — родной язык русский.

Причислять себя к русским — не тот темперамент.

Называться европейцем — привилегия избранных.

Гражданином мира — слишком абстрактно.

Остаётся быть просто человеком.

Но поймут ли?

Нервность, проблематичность ситуации двойной принадлежности — она же и двойная непринадлежность? — проговаривает и Света Григорьева. Не прямо, скорее интонациями и общим напряжением, скрытым вызовом возможным, только предполагаемым еще упрекам в чуждости с любой стороны:

я родилась в 1988

нет я не говорю по-эстонски

с акцентом

тем более

когда не называю свое имя

и я не говорю по-русски с акцентом

тем более когда не называю имя своей матери-эстонки

читай это стихотворение

только не смотри на мое имя

читай это стихотворение

без моего имени

и скажи ещё

что я говорю с акцентом…

Многокультурны (очень мне нравится тяжеловесное, но точное словцо «многопринадлежностны», пусть будет здесь хотя бы в скобках) и авторы латвийской трети номера. Может ли быть отнесен к латышской литературе — хотя бы к литературе Латвии — открывающий эту часть журнала уроженец Риги Александр Генис, русский, давным-давно живущий в США и по-латышски, насколько известно, никогда не писавший? По крайней мере, без этой земли он не был бы самим собой — поэтому он тут. Скорее всего, многим в себе и в своей поэзии обязан Латвии и поэт Олег Ленцой, родившийся в Приморье, учившийся в Риге русской филологии и пишущий русские стихи. И русские рижане Семён Ханин и Сергей Тимофеев (их тексты — снова в оригинале!). Лишь пятый по счету автор этой части — поэт (а также переводчик, художник и ученый-лингвист) Валт Эрнштрейт — оказывается наконец переведенным с латышского, и мы видим латышскими глазами Ригу — город трудный и жесткий:

Волки воют в ледяной темноте ноября.

Последняя волчица Риги вышла из логова,

встала из пыли металла, стальных балок, электромоторов,

идёт стребовать свою долю.

Идёт, чтобы перегрызть Риге

сонную артерию…

Далее рядом с латышскими авторами — Артисом Оступсом, Рональдом Бриедисом, Кришьянисом Зельгисом, Карлисом Вердиньшем — снова возникают люди междумирья: живущий на два города, Ригу и Москву, уроженец латвийской столицы Андрей Левкин с его штучной работой с русским языком и сознанием — и рижским пространством, писатель и художник Свен Кузьмин, активно работающий в латышской культуре, но пишущий и по-русски (в «Октябре» — его русский рассказ), и снова русские рижане — поэты Дмитрий Сумароков (показывает нам свою Ригу, город странного постисторического безвременья: «Пуэрто-Рига, / забытая кем-то на пляже немецкая книга / с ленивой рекой-закладкой…») и Елена Глазова, прозаики Владимир Ермолаев и Елена Катишонок…

Русскоязычные междумиряне оказываются в конечном счете в большинстве. Почему? Они ли определяют общую картину?

И, к сожалению, — ни единого аналитического текста о сегодняшней латышской литературе.

В целом же в балтийском «Октябре» рефлектируется не конфликтная сторона многокультурной и пограничной ситуации (которая уж наверное есть!), но, скорее, само ее устройство — и плодотворность.

Конечно, темы самообретения и самоопределения было не миновать. Виргиния Цыбарауске обозревает тенденции литовской поэзии последних трех десятилетий, группируя авторов по дате рождения и дебюта, и разбирается с вопросами, претендующими на статус вечных: «действительно ли полемика с доминирующей традицией означает кризис культуры, а поиски личного взаимоотношения с культурной памятью всегда являются десакрализацией?» (Полезно читать вместе с мартовской «Иностранкой» — здесь мы встретим имена некоторых ее авторов — например, поэта Сигитаса Парульскиса.) Нам представлены и чистые, без всяких пограничностей, образцы воплощенного в литературе мировосприятия и душевного устройства жителей балтийских стран (яркий пример — рассказы эстонца Мехиса Хейнсаара, вполне, кажется, понятные человеку русской культуры, но резко экзотичные для него).

Вообще же составителей сентябрьской книжки «Октября» занимает не столько разделение, сколько симбиоз и синтез — даже если он не вполне удается или небезболезнен. «…Освоение "чужого", — пишет Людмила Глушковская, — одна из созидательных функций русской культуры». А Олеся Ротарь на примере своего журнала показывает, как (и почему вообще!) работает русское интеллектуальное предприятие в эстонской культурной среде. Неплохо, оказывается, работает.

* * *

Первое, что бросается в глаза в декабрьском номере «Невы», посвященном Казахстану: решительно все, без изъятия, тексты, написаны по-русски — независимо от происхождения авторов, от нынешнего их места жительства, от принадлежности к тому или иному поколению (то есть от возраста, в котором они встретили крах империи). Эта литература продолжает создаваться на русском языке, даже когда речь идет о чисто казахских обстоятельствах (как, например, у Данияра Сугралинова или у Заира Асима). Ничего подобного мы не видим, скажем, в грузинском или литовском номерах.

Ведущая тема номера — посткатастрофическое состояние. О нем, с той или иной степенью интенсивности и художественной силы — почти у каждого из авторов. Тексты Олжаса Сулейменова, открывающие номер, полны живой памятью о катастрофе:

<…>Эти стены полгода горели от масляных молний,

Двести дней и ночей здесь осадные длились бои.

Перекрыты каналы. Ни хлеба, ни мяса, ни сена,

Люди ели погибших и пили их теплую кровь.

Счёт осадных ночей майским утром прервала измена,

И наполнился трупами длинный извилистый ров.

Только женщин щадили, великих, измученных, гордых,

Их валяли в кровавой грязи возле трупов детей,

И они, извиваясь, вонзали в монгольские горла

Исступлённые жала изогнутых тонких ножей.

Книги! Книги горели! Тяжёлые первые книги!

По которым потом затоскует спалённый Восток!<…>

И одновременно с этим — тоска по мировой культуре и языческая, хтоническая мощь, нерастраченные силы, не оплакивание жизни, но страстное требование ее, желание начать мир заново:

Я бываю Чоканом! Конфуцием, Блоком, Тагором!

...Так я буду стоять, пряча зубы, у братских могил...

Я согласен быть Буддой, Сэссю и язычником Савлом!…

Восьмидесятилетний поэт — старший среди авторов номера — превосходит их всех по дикой жизнеутверждающей силе и согласен быть начинателем мира, основополагателем его будущих коренных течений! Кроме него под этой обложкой на подобное не отваживается никто.

И вот еще одна бросающаяся в глаза особенность представленной нам тут казахстанской литературы: внимание не столько к густому и горячему центру жизни, сколько к ее окраинам: к началу и концу. К тем областям, в которые заглядывает небытие. И это тоже независимо от возраста авторов.

Два рассказа Бахытжана Канапьянова (родившегося в 1951-м) — о восходе жизни и о ее закате: о детстве художника (автор оставляет его на пороге юности) и о последних часах и минутах старого ученого, успевающего перед смертью вспомнить всю свою жизнь и проститься с нею.

Данияр Сугралинов (родившийся в 1978-м, заставший конец Союза тринадцатилетним) пишет моралистические сказки из казахстанской жизни. Пожалуй, это наиболее благостные и наименее глубокие тексты номера (за исключением, может быть, одной сказки, в середине которой читателю, даже взрослому, становится по-настоящему страшно: у мальчика, по одному его эгоистичному, моментально исполнившемуся желанию, бесследно исчезает брат, как будто его никогда не было. И мальчик чувствует бессилие перед неустранимыми последствиями собственного желания… пока автор не избавляет его от этого одинокого ужаса, возвращая брата вместе с прежней жизнью).

Стихи бывшего карагандинца Владимира Шемшученко, живущего теперь в Ленинградской области (1956 года рождения), — об усталой, больной, сожженной жизни в родном — и навсегда оставленном — городе автора:

Вечер сыплет крупу антрацитовой пыли

На усталых людей, доживающих век.

Город мой, ведь тебя никогда не любили!

Сказки здесь так похожи на страшные были,

Что кровит под ногами карлаговский снег.

<…>

На сожжённую степь, на холодный рассвет

Дует северный ветер — гонец непогоды.

На дымящие трубы нанизаны годы…

В этом городе улицы в храм не приводят,

Да и храмов самих в этом городе нет.

Любви к Казахстану, похоже, нет и у него самого: «Я задохнусь в каганате.

Я уезжаю. Прости». В другом стихотворении он, правда, говорит о казахах: «А мы ведь их действительно любили / И, как ни странно, любим до сих пор». Но как-то не очень верится, тем более что несколькими строчками выше — вот что:

И среднеазиатскому меньшинству

Дозволено на улицах кричать,

И «русскому невиданному свинству»

Своих детишек в школах обучать.

А говорили — мы баранов съели,

И зверски распахали целину,

И с кровью кровь мешали, как хотели,

И (вай, улляй!) ломились в чайхану.

Шемшученко открыто признается, что крушение СССР для него — и для всей окружавшей его жизни — катастрофа:

Разорвали империю в клочья границы,

Разжирели мздоимцы на скорби людской.

Там, где царствует ворон — веселая птица,

Золотистые дыни сочатся тоской.

Южный ветер хохочет в трубе водосточной,

По-разбойничьи свищет и рвёт провода…

Всё назойливей запахи кухни восточной,

Но немногие знают — так пахнет беда.

И даже — прямее некуда: «Я бы вырвал по плечи руки / Тем, кто сбросил с Кремля звезду!»

Ну, ладно, Шемшученко — проживший в Советском Союзе большую и, наверно, лучшую часть своей жизни. Но вот и русские стихи казаха Заира Асима, родившегося в 1984-м — начало постсоветской истории он встретил семилетним, практически застал ее как данность — об усталой, больной, по существу тоже ведь посткатастрофичной жизни:

<…> Алмата в январе —

грязный огрызок яблока

рыхлая мякоть снега

искусана муравьиными тропами

следами обыденного изгнания

серый прокуренный город

ширится в глазах памяти

тридцатью годами дыма

серебряное солнце мерцает

монетой на дне облаков

тянется позвоночник гор

высится шприц башни

вколотый в мутное небо <…>

Если судить по публикациям этого номера, очень похоже на то, что серьезная работа разграничения (между имперским наследием и последующей историей, между русским и национальным, между навязанным извне и собственным) здесь не проводится, даже не начата. Идея преодоления советского наследия, кажется, в принципе не очень популярна. Крушение империи переживается — притом людьми очень разных поколений, включая и тех, что встретили девяносто первый год детьми — как катастрофа, отбросившая здешнюю жизнь далеко назад, в лучшем случае — в архаику, в худшем и более характерном — в умирание. Даже если само событие, суть его уже не помнится.

Так Адильхан Сахариев, родившийся в 1982 году, пишет страшную пост-апокалиптическую прозу о мире, совершенно разрушенном, существующем уже почти по ту сторону смерти, сквозь который прорастает архаика — глубокая, доисламская, дохристианская, доцивилизационная. Как, когда этот мир стал таким? Этого в памяти уже нет. «Старики, я хочу знать, как погибли мои города!», — требует восьмидесятилетний Сулейменов. У героев тридцатитрехлетнего Сахариева такой вопрос даже не возникает.

«Жулдызым» — рассказ о вымирающем полустанке, на котором среди спивающихся и ищущих смерти людей, «обманутых временем и никому не нужных», остался один-единственный ребенок — немая (зато одаренная сверхчуткостью к чудесному) девочка. И ту, к счастью, оттуда увозят. Но все ее родные остаются там умирать — уже без всякой надежды.

«Говорят, что первый поселенец в этих краях был сумасшедшим. Он искал счастье в пустыне. Оно оказалось в безумии. Мы, наверное, его потомки. Потому что все здесь появляются на свет полоумными или становятся такими. А в последнее время никто не рождается. Ты была последней. Эта земля — дом только для мертвых и юродивых. Остальные — вечные изгнанники, как их предшественники — бывшие заключенные, изгнанные из тюрем и обосновавшиеся здесь… Мы живем на могилах изгнанников. Они, видимо, прокляли нас, мстят нам и не успокоятся, пока не исчезнет с лица земли последний из нас. А последняя из нас — это ты. Мы пытались убежать от вездесущего рока. Построили железную дорогу. Десятки лет она нас кормила, десятки лет мы ее грабили. Но и она создана на человеческих костях. Теперь никому не нужна. А мы вымираем. Молодежь дуреет. Больше не слышно детского смеха, потому что нет самих детей. Рок нас догнал. Ангелы покинули наши края. Осталась только ты — наш последний ангел. И если не будет тебя, то, наверное, не будет и этого хаоса, в котором мы живем. А значит, и нас не будет. Нужно беречь тебя». Так говорил маленькой Аяне дедушка «в пьяном бреду, а наутро все забывал».

Схлестнувшиеся в этом мире в последней битве силы жизни и смерти (как в повести Сахариева «Волчьи пляски» об извечной и безнадежной борьбе людей и волков) уже почти не отличаются друг от друга. Обе страшны. Лишь едва-едва сквозь каждую из них процарапывается смутная, рудиментарная память о ценностях, о морали, о любви. Она пока еще есть — но надолго ли?

Почти все время читателя не оставляет чувство, что настоящая жизнь, в чем бы ни состояла, для большинства авторов этого номера не вполне здесь — а то и совсем не здесь. Она где-то (или когда-то) еще.

В опубликованных в этом номере стихах карагандинца Валерия Михайлова (родившегося в 1946 году и проведшего в Казахстане всю жизнь) ни казахского, ни казахстанского нет вообще — по ним даже не догадаешься о том, что автора с этой землей связывает хотя бы география. Он говорит, думает и чувствует исключительно о России, о ее народе и ее языке: «Казак уральский, на дорожку выпив чая, / Как водится у русских испокон, / Прощался с другом и, слов сказочных своих не замечая, / Обыденно промолвил: "А свату моему скажи поклон"»; «<…> воздух Родины, земная грусть уходят ввысь прозрачно, немо, глухо / Туда, где ждет нас всех, любя, небесная Святая Русь»; «Война против нас не кончалась, / Война эта будет всегда. / Одна ты, Россия, осталась, / Как в небе пред Богом звезда».

Ничего казахстанского или казахского нет и в стихах одного из самых сильных авторов номера — у выросшей в Казахстане, живущей в Москве русской немки Елены Зейферт. Русское и московское — есть, немецкое — есть (Зейферт — человек из тех, чья родина — прежде всего язык, в данном случае — два языка, русский и немецкий, сильные питающие источники). Казахского — ни единого слова. Зато есть большая витальная сила, страстная любовь к жизни, к ее основам — помимо, прежде и по ту сторону любых исторических обстоятельств:

сон склоняясь в предложном скорее похож на снег

плавкий и незаконченный ангелов перистых пот

что стекая на землю становится легче пера

Schnee! мой зыбкий не выпавший Schnee это имя идёт

твоим белым рукам целовавшим меня до утра

талой влаге висков и всему что весомо во сне

Читатель готов уже думать, что русская и казахская жизнь в этой стране почти не заметили друг друга, особенно русская — казахскую (говорящую во многом на ее языке!). Такие предположения не вовсе лишены оснований. Пишущий на русском казахстанец Илья Одегов, например, о литературной жизни говорит в том же номере следующее: «К сожалению, русскоязычные авторы в Казахстане и авторы, пишущие на казахском языке, практически не знакомы друг с другом. <…> И я даже не понимаю, как нам друг друга найти». Но на мысль о том, что это все же не вполне так, наводит повесть, написанная Валерием Куклиным и Александром Загрибельным — «Белый осел». Она — целиком из казахской жизни (кстати — в ее неотделимости от русской, в их трудной, иной раз конфликтной, но неразрывной взаимопереплетенности), с явно хорошим ее знанием (включая и знание языка!) и внимательным чувством.

Впрочем, тема катастрофы оказалась неминуема и здесь. «Стоя на одной распухшей от любви к родине ноге, огромная страна однажды подкосилась и упала.»

Самым же интересным в номере кажется мне анализ современных литературных процессов в Казахстане: в рубрике «Астана — Санкт-Петербург. Диалоги культур» — ответы на вопросы редакции журнала о литературной жизни их страны писателей Михаила Земскова, Юрия Серебрянского, Ильи Одегова, Светланы Ананьевой, Валерия Михайлова (все — казахстанцы, и, увы, лишь стихи Михайлова мы прочитаем в самом номере; а мнений казахов не услышим ни одного), в рубрике «Критика и эссеистика» — размышления Веры Савельевой о рассказе в современной прозе Казахстана, Светланы Ананьевой — о прозе Мориса Симашко, Надежды Черновой — о рано ушедшем из жизни писателе, поэте, мыслителе, музыканте Алексее Брусиловском (здесь тоже авторы всех статей, как и их герои, — казахстанские русские), в «Публицистике» — статья доктора филологических наук Бейбута Мамраева о казахской литературе начала ХХ века. И в этой же рубрике — статья Уалихана Калижанова об истории казахов.

* * *

В отличие от казахского номера «Невы», в посвященном той же теме «Новом мире» наконец-то представлены переводы с казахского — оба поэтические. Правда, написаны переведенные стихи давно и принадлежат перу казахских классиков: Абая Кунанбаева (1845—1904) и Магжана Жумабаева (1893-1938). Если первого русский читатель себе еще как-то представляет (в основном, подозреваю, благодаря движению «ОккупайАбай», потрясшему столицу в декабре 2011-го и ныне стремительно погружающемуся в забвение, — тогда, помнится, даже переиздали тексты Абая, вокруг памятника которому на Чистых прудах группировались протестующие, — интересно, многие ли прочитали?), то имя второго, по всей вероятности, большинству из нас ничего не скажет.

А между тем Абай был мощнейшей культурообразующей личностью — «поэт, философ, композитор, просветитель, общественный деятель, основоположник казахской письменной литературы и ее первый классик, реформатор культуры в духе сближения с русской и европейской культурами на основе просвещенного либерального ислама. В истории казахской литературы Абай занял почетное место, обогатив казахское стихосложение новыми размерами, рифмами и стихотворными формами. Абаем создано около 170 стихотворений и 56 переводов, написаны поэмы, «Слова назидания». Он был также талантливым и оригинальным композитором, создал около двух десятков мелодий, которые популярны и в наши дни. Абай Кунанбаев оказал большое влияние на зарождавшуюся казахскую национальную интеллигенцию конца XIX — начала XX века». Обо всем этом сказано в коротком подстрочном примечании (а стоило бы — в основательной аналитической статье).

Жумабаев же, поэт, писатель и педагог, убитый советской властью, почитается как основатель новой казахской литературы и, по словам академика АН КазССР Алкея Маргулана, «имеет для казахского народа такое же значение, какое для англичан Шекспир, для русских — Пушкин».

«Вошедшие в эту подборку стихи Абая и Магжана, — пишет переводчик Илья Одегов, — не просто выдающиеся голоса двух разных поколений. Это две совершенно разные энергии. Абай — тяжелый, мудрый, печальный, вросший в землю, как старое дерево. И Магжан — стремительный, гарцующий, ироничный, жизнелюбивый».

Одегов не только перевел их стихи, но и предварил переводы вступительной статьей — небольшой, но не менее интересной, чем сами представленные образцы казахской поэзии. Там говорится о том, чего в русском общекультурном сознании практически нет: о том, как устроен казахский язык и казахская поэзия, какие из этого устройства следуют трудности восприятия и перевода, на каких путях они разрешаются — если разрешаются вообще. «В казахской поэзии много ловушек. На первый взгляд, все просто. Идет традиционная, отработанная веками, форма построения строфы, где срифмованы окончания первой, второй и четвертой строки, а третья строка существует как бы самостоятельно (в ней, кстати, часто и скрывается главная мысль). Но приглядываешься внимательнее и видишь, что рифма-то сплошь и рядом фонетически не точная, не "любовь-морковь" и "слезы-грезы", а скорее ритмическая: "бала-шама", "жарыс-табыс", "пана-жара" и т. д. Зато обнаруживается добавочная рифма, где-нибудь в середине строки. И это при работе с традиционной формой. А что уж говорить о стихах Магжана Жумабаева, который традиционными формами часто пренебрегает и создает собственную, авторскую форму.

Или ритм, размер. Слушаешь поэта и думаешь, что ритм ровный, постоянный, а начинаешь читать стихотворение на бумаге и понимаешь, что вот здесь слог лишний, а там — даже два. Здесь синкопа, там эпентеза. В устном исполнении такие нюансы нивелируются, и поэтому нетренированным ухом всего не услышать. Это как пытаться воспринять индийскую музыку в рамках европейских двенадцати полутонов, без учета того, что в индийской октаве двадцать две ступени. Но на бумаге форма построения текста раскрывается. И попробуй-ка передать все это на другом языке, на русском».

Современная же казахстанская литература представлена здесь, как и в «Неве», в ее русских оригиналах — включая и ту, что пишется казахами. (Из которых здесь — Ербол Жумагулов, Заир Асим, Айгерим Тажи, Азамат Байгалиев. Четверо. Да, они в меньшинстве.) С чем это связано — загадка, на страницах журнала разрешения не находящая. В «Неве» Илья Одегов признавался: «Несколько лет назад ко мне обратился заведующий отделом прозы российского литературного журнала «Дружба народов» Леонид Бахнов с просьбой подыскать для публикации в журнале интересные произведения современных авторов, написанные на казахском языке и переведенные на русский. Я расспросил всех знакомых, разместил объявления в социальных сетях — в общем, старался, как мог, но так ничего и не выяснил». А Юрий Серебрянский там же на вопрос «Как построено взаимодействие национальной и русскоязычной литератур Казахстана?» отвечает: «Не построено никак. <…> Переводы практически отсутствуют, и в этой ситуации казахскоязычные авторы в более выгодном положении, так как большинство из них превосходно владеют русским. Из современных русскоязычных книг, переведенных на казахский язык и вышедших в Казахстане, я могу назвать только свою повесть "Destination. Дорожная пастораль"». А из казахских — переведенных на русский? Нет не только ответа — нет самого вопроса.

Весьма неплохую общую картину казахстанской русской словесности читатель «Нового мира» может составить себе по рубрикам «Опыты» (в ней — статья Анны Грувер «Точка разборки» о прозе Ильи Одегова), «Литературная критика» (где Евгений Абдуллаев и Павел Банников рассуждают о русскоязычной литературе этой страны) и «Книжная полка», на которую Оксана Трутнева ставит книги исключительно современных казахстанских авторов. Вы уже догадываетесь: все русскоязычные.

У «Невы» и «Нового мира» есть общие авторы — представленные в разных изданиях разными текстами. Это — Заир Асим (здесь у него — стихи и повесть «Ксения»), Илья Одегов, Юрий Серебрянский (в «Неве» их участие ограничивается ответами на анкету о казахстанской литературе; в «Новом мире» у них — художественная проза).

На страницах «Нового мира» мы, наконец, получаем возможность познакомиться с творчеством писателей, определяющих, как говорил в «Неве» алмаатинец Юрий Серебрянский, современный литературный ландшафт Казахстана, но в «Неве» лишь упоминаемых: Павла Банникова, Айгерим Тажи, того же Ильи Одегова. Одегову, кроме того, посвящено в номере целых три критических статьи: Анны Грувер, Елены Скульской и подглавка в «Книжной полке» Оксаны Трутневой, пишущей также и о других авторах номера: о Ерболе Жумагуле (Жумагулове), о Юрии Серебрянском, о русскоязычном алмаатинском армянине Тигране Туниянце.

Что до собственно казахстанской жизни, то в стихах здешних русскопишущих поэтов ее немного (или нет совсем, как у Туниянца). А вот из прозы о ней можно узнать много интересного и необщеизвестного. Например, из рассказа Марии Рябининой — о том, как чувствуют себя в ее стране ЛБГ — «лица без гражданства».

«Вот приеду, брат будет спрашивать, зачем мне гражданство. Он сам уже давно забыл о нем, сидит, поправляет только очки и смотрит в книги. А мне кажется, спокойнее быть к чему-то привязанной. А то как будто про тебя забыли. Как будто яблоки вывалились из большой повозки, когда у нее отвалилось колесо, и пара яблок закатилась в канаву у дороги. Все собрали, положили обратно и поехали дальше. А эти, в канаве, забыли. И они лежат там. Ничейные.

Родители наши тоже были без гражданства. Мы приехали в Ильинское, это совсем недалеко от Борового. Маленькая деревня, всего-то две улицы. Никто сначала не мог понять, как это так — "без гражданства"? Вы кто же, русские или казахи? Что значит это "ЛБГ"? Но потом привыкли. А это у нас Фомичевы, они ЛБГ. Заходите вечерком выпить, у нас свекровь из соседней деревни приехала.

Потом, когда брат начал работать учителем в школе, это даже начали произносить с уважением. Это "ЛБГ" теперь стало чем-то вроде "профессора" или "образованного человека"».

И, кстати, — градус катастрофичности (по сравнению с «Невой») здесь существенно ниже.

* * *

Ноябрьский номер «Знамени» целиком посвящен Армении — причем не только армянской литературе и культуре как таковым, но и людям, чем бы то ни было связанным с этой страной (вплоть до, например, Осипа Мандельштама с его «Путешествием в Армению» и Марии Петровых, единственная прижизненная книга которой была издана в Ереване). Армянскому пласту смыслов.

В разделе «Страницы поэзии» почти все — переводы с армянского, кроме подборок Анаит Татевосян (переводчицы некоторых из представленных здесь же поэтов), Гургена Баренца (тоже переведшего в этом номере ряд стихов) и молодого русскоязычного поэта из Степанакерта Эммы Огольцовой. Этот раздел, столь же неровный, сколь и интересный — открытие для большинства русских читателей (за исключением читателей «Дружбы народов»), хотя среди его авторов есть и те, кто очень известен в своей культуре, а иногда и не только в ней.

Об одном из самых ярких авторов — о поэте и художнике Аревшате Авакяне — его переводчик Георгий Кубатьян пишет: «Что до рисунков Аревшата, выполненных обычно пером на бумаге либо картоне, то они, как, впрочем, и картины, написанные на холсте маслом, и гравюры, и работы, сделанные в смешанной технике <…> — с первого взгляда напоминают детские. Но только с первого. Слишком изощренные для бесхитростного ребячьего взгляда, слишком изобретательные, витиеватые и частенько загадочные, композиции поэта-художника тяготеют к притче, к иносказанию, той самой тайнописи <…> Точно так же в его стихах обитают и духовные существа, схожие с ангелами-хранителями, да и много кто еще. Вселенную можно, словно музыку, записать нотами». (И тут жалеешь, что в «Знамени» не предусмотрены иллюстрации: их отчаянно не хватает для полноты образа.)

А Артём Арутюнян (представленный здесь единственным стихотворением), на русский, кстати, тоже переводившийся, хотя и слишком давно (в 1979-м) — оказывается, лауреат французской литературной премии имени Рене Шара и, более того, выдвигался в начале девяностых на Нобелевскую премию за книгу «Пожар древней земли» — проза? стихи? Вот, подумаешь, из чего стоило бы перевести хоть небольшой фрагмент — опубликованное тут стихотворение «Ночь в Вашингтоне», признаться, никакого представления о масштабе этого автора не дает.

На «Страницах прозы» — только рассказы. Среди авторов есть и те, чьи тексты уже стали событиями русской словесности. Это — Анаит Григорян (думаю, многие помнят вышедший четыре года назад ее роман «Из глины и песка» — а то и дебютный сборник прозы «Механическая кошка» (2011) — и уж наверняка многие читали второй ее роман — «Diis ignotis» — в прошлогоднем «Урале») и Каринэ Арутюнова («Пепел красной коровы», «Скажи красный», «Счастливые люди», «Дочери Евы», множество публикаций в журналах за пределами Армении). Их рассказы, как и «Записки ереванского двора» Елены Шуваевой-Петросян, даны в русских оригиналах. Собственно, петербурженку Григорян и уроженку Киева, много лет прожившую в Израиле и вернувшуюся в Киев Арутюнову с Арменией объединяет разве что происхождение и фамильная память — которую обе они сделали достоянием русской литературы и осмыслили с помощью русской культуры и языка. Арутюнова (ее «Другой жанр» — один из самых сильных текстов номера) вообще пишет о киевском детстве, в котором армянского только и было, что ее собственные глаза. Да и такие ли уж они армянские? — разве обитатель московского двора тех же семидесятых не узнает себя и своего, например, в следующем: «В детстве звезды были огромными, а вишни черными и сладкими. Ноги сводило от холодной воды, но выходить не хотелось, — стуча зубами, в очередной раз плюхались и вновь выскакивали, как посиневшие поплавки. Вода была в ушах, в носу, в глазах, но этого никто не замечал. Никто не задавался вопросом, зачем "баба сеяла горох", отчего именно горох, и отчего именно этот момент вызывал столько шума и мокрой радости»? Или — совсем уж точнее и общечеловечнее некуда: «В детстве все было важным. Мир слов не стоял особняком, он был живым и разнообразным, подвижным и вкусным. Он был страшным и потешным…»? Григорян же прямо в первых словах своей «Родной речи» признается: «Родного языка я не знаю». Но зато дальше, дальше!...

«Он помнится набором странных отрывистых звуков. Какие-то бесконечные "ш" и "к". И почему-то вспоминается запах. Пахнет печеными яблоками с корицей».

Да разве это не знание? — пусть не смысловое (впрочем, формы смысла многообразны), но в своем роде более глубокое — предсмысловое, чувственное.

Об Армении как событии культуры (в частности — русской) мы узнаем в этой книжке «Знамени» многое: это — качественно и подробно выстроенный путеводитель по разным областям армянской культуры и особенностям армянского мировосприятия, с отдельной рубрикой для неармянских авторов — о том, какова у каждого из них «Моя Армения». Кроме поэзии и прозы, нас знакомят с армянской эссеистикой и критикой, с историей армянской литературы и русско-армянских культурных связей; раздел рецензий целиком посвящен книгам, связанным с Арменией; а «Незнакомый журнал» представляет литературно-переводческий журнал «Гexarm», издающийся в Степанакерте. И даже раздел «Выставки» отдан армянскому изобразительному искусству.

Но все-таки открываемая очередной раз русскому читателю Армения предстает прежде всего как событие чувственное (и поэтому, несмотря на множество армянских реалий, вроде, например, грабара — древнеармянского языка или не единожды упоминаемого тандыра, где выпекают хлеб, — общечеловеческое, может быть, и надкультурное) — неотделимое от метафизического, даже тождественное ему. Это здесь гораздо важнее и исторического, и политического.

…А в самом начале было немое

Таяние снегов Арарата.

Ребёнок должен обеими руками

Сжать и заставить треснуть гранат,

Чтобы овладеть

Тайнами этого багрового,

звучащего по зёрнышку языка,

Который, если говорить откровенно,

Ещё не вкусил до конца

Ни один сказитель.

(Эдвард Милитонян.

Перевод Альберта Налбандяна)

В рубрике «Непрошедшее» целых две статьи посвящены Левону Мкртчяну. Скажет ли что-нибудь его имя среднестатистическому русскому читателю? А между тем этому человеку — весьма значительному для армянской культуры и для русско-армянских культурных связей — есть за что быть благодарной и нашей поэзии. В частности, именно Мкртчян стал инициатором и издателем первой — и единственной прижизненной — книги стихов Марии Петровых «Дальнее дерево», вышедшей в Ереване в 1968 году. В статье Каринэ Саакянц приводятся большие фрагменты из переписки, связанной с этой трудной историей.

«Собственно, — пишет Саакянц, — Левона Мкртчяна задуматься о незаурядном поэтическом даре Петровых заставили ее талантливые переводы из армянской поэзии. О том, что у нее есть собственные стихи, знали только в ее ближайшем окружении. И те, кто был знаком с этими стихами, пытались уговорить поэта опубликовать их. Но безуспешно. И потому, когда "бурливый" и "могучий" Левон Мкртчян издал в Ереване книгу ее стихов, друзья Петровых, восприняв это как подвиг, стали говорить: "Если Левон не сделает за свою жизнь больше ничего, одного только "Дальнего дерева" будет достаточно, чтобы имя его навсегда осталось в истории русской поэзии"».

Мкртчян отдал много сил привлечению русских поэтов к переводам армянских стихов и популяризации русской поэзии в Армении. Его стараниями вышли в свет вышли в свет, например, русский трехтомник Туманяна, переводы из армянской средневековой поэзии, в числе которых — «Книга скорбных песнопений» Григора Нарекаци. Он учил гостей из России видеть и чувствовать свою Армению. Однако о нем есть что помнить и помимо наведения русско-армянских культурных мостов (тем более, что культуры бывших советских республик, среди них и Армении, стоит понимать и в их самоценности, без отсылок к бывшему центру). О том, каким он был и что значил для своих соотечественников — «ученый-филолог, знаток и тонкий ценитель поэзии, талантливый писатель, педагог, воспитавший не одно поколение армянских русистов, просветитель в самом точном смысле этого слова», — рассказывает знавшая Мкртчяна с юности Елена Мовчан.

* * *

Сентябрьский «Новый мир» знакомит читателей с настоящим и недавним (ХХ век) прошлым украинской литературы — пишущейся, — где бы ни писалась! — в Украине ли, за ее ли пределами, — как по-украински, так и по-русски. Эта последняя, как мы имеем возможность увидеть, тоже с полным правом украинская: по устройству мировосприятия, по основным заботам, тревогам, напряжениям, направлениям внимания. (Так что этот номер журнала — не об упразднении границ, не о несущественности их: он — о более тонком и внимательном их проведении.)

Таков дневник ивано-франковца Владимира Ешкилева «Все воды твои…». Этот текст автор, пишущий главным образом по-украински, написал из некоторых соображений на сильном, сложном, хищно-точном русском языке (догадываюсь — или могу домыслить — из каких именно: чтобы не отождествлять язык и выраженные на нем мысли и чувства с политикой одного известного нам государства, а отношения с этим языком — с позицией в отношении этой политики. Да, это работа разграничения). Таковы рассказы знакомой уже читателю по «армянскому» номеру «Знамени» киевлянки Каринэ Арутюновой — тоже, как и там, — о киевской жизни, киевском детстве, киевской памяти… — и все по-русски.

Русской или украинской словесности принадлежат такие тексты? — Не сомневаюсь: обеим; и наращивают возможности обеих.

Литературе этого рода посвящена в рубрике «Критика» большая статья русскоязычного украинского (рукраинского, как сказал бы он сам) писателя, харьковчанина Андрея Краснящих «Русукрлит как он есть». Уж он знает предмет изнутри. А предмет многосложен, многоуровнев, достоин целой, пока не написанной, монографии, а то и не одной: от «киевского неореализма, натурализма и нуара», через «донецкий магический постмодернизм» — до «харьковского метафизического авангарда». И это наверняка еще не все: «жизнь русукрлита не заканчивается на Киеве, Харькове, Донецке. Есть Днепропетровск и по-пелевински загадочная — ее никогда никто не видел — Ульяна Гамаюн <…>, Николаев, Черновцы и много других городов. <…> И знаете еще что? Где-то обязательно сидит и пишет неизвестный гений, и не публикуется, не хочет, никто о нем не знает».

В художественном разделе, занимающем чуть меньше половины номера, — стихи львовянки Марианны Кияновской (мощные, метафизические, работающие, кажется, с самим веществом бытия, — и тут жалеешь о том, что у «Нового мира» нет обыкновения публиковать наряду с переводом оригинал) и уроженки Ивано-Франковска, киевлянки Катерины Бабкиной в переводе Марии Галиной, много лет живущего в эмиграции, в США, Василя Махно — в переводе Ирины Ермаковой, Василя Голобородько (одного из ведущих авторов украинского андеграунда семидесятых-восьмидесятых — в переводе Аркадия Штыпеля. Перевод украинской прозы (сделанный Еленой Мариничевой) здесь всего один — зато это рассказ одного из самых ярких прозаиков современной Украины Тани Малярчук. Важным событием кажется мне публикация в разделе «Из наследия» переводов стихотворений и рассказов Олега Лышеги — умершего совсем недавно, в декабре 2014-го, поэта и переводчика, одного из создателей украинской неофициальной культуры семидесятых, который, как пишет автор небольшой вводной статьи о нем Инна Булкина, «поразительным образом соединял в своем мире восточную философию, украинские поэтические реалии и американский модерн». В «Семинариуме» Павел Крючков вспоминает умершего в позапрошлом августе «самого известного детского украинского писателя» — Всеволода Нестайко. Раздел рецензий почти весь посвящен украинским книгам. А киевский поэт и переводчик, обозреватель журнала «ШО» Наталья Бельченко на своей «Книжной полке» знакомит нас с новейшими изданиями украинской поэзии.

Даже то немногое из современной украинской литературы, что смогло вместиться в этот номер «Нового мира», дает очень неплохое представление о диапазоне ее возможностей, о глубине ее культурной памяти, о ее витальной силе.

На ощупь ты свет — значит, так тебя и назову.

Прозренья осенние станут тебе роднёю.

Стрела так прозрачно ложится на тетиву.

Лук — в полночь. А в полдень идут страною,

Дорогами, временем, морем — соплодья туч.

Иные из них останутся нам навеки.

Растёт предгрозье. Дар молнии — дивен, жгуч,

Сух, солон — и накрапывает на веки.

Колонны огня живого корнями — в рай.

Тебя одного опознают горние травы.

Целься, мерцай, меняйся, припоминай — и знай:

У пойманных небом звёзд даже свет кровавый.

(Марианна Кияновская.

Перевод Марии Галиной)

Может показаться, что о нынешних трагических обстоятельствах в русско-украинских отношениях (не думать о них, не жить с мыслью о них — невозможно) здесь ничего не говорится. Да, впрямую, в лоб, публицистически — ничего, на самом же деле мысль и тревога об этом присутствуют здесь постоянно.

«Великая война не закончилась, шепчут камни, грехи не искуплены, пророчества не избыты, солдаты не погребены с должными ритуалами, все еще впереди; война вновь проснулась, тянется к своему исполнению, развертывает фронты и наполняет свежей кровью угасшие, словно тела древних вампиров, смыслы. Все вокруг нас подчиняется закону вечного возвращения, измены все еще гниют в нездешних садах разбегающихся тропок; их запах не даст нам забыть, простить, заболтать, убежать. Рано или поздно мы все равно попадемся: заблудимся в петлях времени, выйдем на темные уровни и упремся во все ту же войну, как в стену…» (Владимир Ешкилев)

Мне ли одной кажется, что это — самый трагический из «национальных» номеров толстых журналов минувшего года? Но и один из самых мощных по объемам переполняющей его жизни, по упорству этой жизни, по чувству ее ценности.

«Я шепчу слова псалма: Бездна бездну призывает голосом водопадов Твоих; все воды Твои и волны Твои прошли надо мною…» (Владимир Ешкилев)

* * *

Августовский номер «Звезды» открывается — еще на обложке — двумя стихотворениями-ключами ко всему: Хорезми (XIV век) и Машраба (1657—1711). Так глубоко в прошлое ни один из «национальных» номеров журналов не спускался. Видимо, это — затем, чтобы дать читателю если и не понять, то хоть сколько-нибудь почувствовать узбекское мировосприятие. Обозначить корни этой культуры, которые куда глубже и значительнее, чем и советское наследие, и постсоветская повседневность.

Номер, собранный редакцией в сотрудничестве с Евгением Абдуллаевым (он же, в своем писательском облике — Сухбат Афлатуни, один из главных переводчиков номера) и Элеонорой Шафранской, почти целиком посвящен узбекской словесности, — как той, что написана на узбекском языке и с него переведена, так и русскоязычной, причем не только новейшей, и пишущейся как в самом Узбекистане, так и вдали от него: в России, в Израиле... Так, в разделе рецензий мы видим статьи о книгах, вышедших в 2008, 2006 и даже в 1999 году. Дело же не в новизне — а в устройстве жизни и ее смыслов.

Предмет внимания здесь — не национальная литература как таковая, но литература (литературы?) культурного круга — даже нескольких культурных кругов, которые в Узбекистане накладываются друг на друга, не столько смешиваясь, сколько друг через друга просвечивая, обмениваясь элементами. Речь не только об узбеках, но о разных народах и разных людях, населяющих эту страну и даже всего лишь живших здесь некоторое (зато важное для них и для их культуры) время — как, например, венгерский ученый и путешественник Армин Вамбери, которого тут знали как дервиша Решида-эфенди, или русские поэты и писатели, эвакуированные в Ташкент во время войны (а среди них была сама Анна Ахматова). О восприятии этими людьми и народами друг друга, о том, что возникает при их взаимодействии.

Кстати, полиэтничность, отличавшая Узбекистан исторически совсем недавно, теперь во многом уже в прошлом, и есть немало свидетельств о том, что жизнь из-за этого обеднела — даже на бытовом, чувственном и эмоциональном уровне. «В Узбекистане сожалеют не столько об эмиграции именно бухарских евреев, — пишет историк и этнограф Татьяна Емельяненко в одной из двух своих вошедших в номер статей, посвященной культуре этого народа, — сколько о том, что так много выехало представителей разных национальностей. "Когда были детьми, играли вместе, бегали друг к другу, а там угощали — татары вкусно заваривали кофе, делали сладости, у евреев ели халта палау, у кого что…" — вспоминал житель Шахрисабза, который вырос в квартале с этнически смешанным населением».

Художественная часть номера начинается с переводов из современных узбекских поэтов: Турсуна Али, Абдуллы Арипова, Мухаммада Гаффара, Рауфа Сухбана, Абдуллы Шера, Баходыра Якуба (говорят ли эти имена хоть что-нибудь русскому читателю?) — по одному-два стихотворения от каждого автора. Далее чередуются стихи и проза, причем на равных с художественными текстами представлен и нон-фикшн — очерк русскоязычного узбекского (или уже просто русского?) поэта и прозаика Вадима Муратханова о ташкентском Тезиковском рынке, одной из главных городских достопримечательностей, сердце русского Ташкента. К ним примыкает отрывок из повести известного (но не у нас!) узбекского прозаика Тагая Мурада (1948—2003) «Люди, идущие в лунном луче», — написанная в 1980 году, она до сих пор не переводилась на русский, как, впрочем, и почти все остальные повести этого автора. Теперь большую ее часть перевел и сопроводил краткой вступительной заметкой Сухбат Афлатуни.

Собственно литературная часть занимает в номере более двух третей объема. Плотно разместившиеся на остальной территории анализ и рефлексия хоть и в тесноте, но никак не в обиде: они получились весьма интенсивными.

В «Исторических чтениях» — статьи Татьяны Емельяненко: о культуре бухарских евреев (и обо всей сложившейся вокруг них жизни, теперь уже утраченной в связи с массовой эмиграцией) и об узбекских коллекциях Российского этнографического музея, в котором работает автор.

Литературовед Элеонора Шафранская в рубрике «Люди и судьбы» рассказывает об Армине Вамбери (в России его почему-то упорно называют Арминием) — о крупнейшем венгерском ориенталисте, одном из величайших интеллектуалов своего времени, прожившем жизнь, достойную стать сюжетом авантюрного романа (часть этого сюжета разворачивалась на территории нынешнего Узбекистана), а в рубрике «Слова и краски» — о «русском дервише» Александре Николаеве, художнике, жившем в Узбекистане и известном под именем Усто Мумин.

«Философский комментарий» пятигорского историка Александра Пылева открывает русскому читателю Ахмада Дониша — мыслителя второй половины XIX века, жившего в Бухарском эмирате, — его, утверждает автор, «можно считать родоначальником просветительского движения во всей Средней Азии». Заодно Пылев знакомит нас с интеллектуальной жизнью Бухары того времени, когда как раз начиналось присоединение Средней Азии к Российской империи. Петербургский же историк Сергей Абашин в рубрике «Мнения» рассматривает историю Узбекистана последней четверти века, которую большинство наших соотечественников представляет себе смутно, если вообще представляет. При всей распространенной нынче ностальгии по СССР, замечает Абашин, почему-то «не видно желания больше узнать, как сегодня живут и что думают люди, которые еще буквально вчера были согражданами одного государства. Особенно не повезло в этом отношении странам Центральной Азии, о которой в России бытуют очень отрывочные и часто искаженные представления, множество необоснованных и негативных стереотипов».

Впрочем, как мы уже знаем из статьи Емельяненко, идеализировать минувшее при не слишком ясном понимании как его, так и настоящего склонны не только наши соотечественники. «То, что раньше жить было интереснее благодаря присутствию разных народов, что все жили мирно и друг другу не мешали, часто можно услышать сегодня от узбеков, несмотря на характерное для них устойчивое этнокультурное дистанцирование». И даже так: «Любопытно, что многие с присутствием бухарских евреев связывают "лучшие времена", то есть эпоху до начала перестройки: "Помню, недалеко от бабушкиного дома один еврей продавал куриц, петухов, очень дешево продавал, — рассказывал другой информант. — И узбеки, когда сегодня покупают что-нибудь на базаре, то вспоминают, как все было дешево при евреях". Хотя совершенно очевидно, что рост цен никак не связан с отъездом евреев, а лишь по времени совпал с ним».

(Примечательно, что, например, в тех выпусках журналов, что посвящены литературам стран Балтии, мы ничего сопоставимого не прочитаем. Почему бы?)

И вот что еще бросается в глаза: переводов с узбекского на целый номер — всего четыре.

Это (не считая стихотворений-эпиграфов) — начальная поэтическая «прослойка» художественного блока; рассказы Назара Эшонкула и Мухаммада Шарифа (оба — в переводе Саодат Камиловой) и уже упомянутый отрывок из Тагая Мурада. Все остальные образцы литературы Узбекистана представлены здесь в их русских оригиналах: русское слово главенствует и количественно, и качественно.

Да, собственно узбекского материала здесь, пожалуй, не хватает. Но чего не хватает еще более, так это основательного разговора — например, большой аналитической статьи — об узбекской русскоязычной литературе (или даже так: об узбекской русской литературе) как одном из самых ярких явлений нашей словесности последних десятилетий (имею в виду прежде всего ферганскую и ташкентскую поэтические школы и их представителей, разъехавшихся ныне по разным странам). На страницах августовской «Звезды» это явление представлено куда более сдержанно и фрагментарно, чем того требовала бы его значимость. Мы встретим здесь небольшой рассказ Санджара Янышева, упомянутое уже эссе Вадима Муратханова, маленькие рецензии на сборник стихотворений и эссеистики Шамшада Абдуллаева «Приближение окраин» и давний уже (2006) «Ташкентский роман» Сухбата Афлатуни. Сам Афлатуни предпочел ограничиться (важной, но скромной) ролью переводчика и комментатора.

* * *

Увы, читатель «молдавского», декабрьского номера «Москвы» обречен остаться в неведении о том, что происходит в молдавской литературе. Там речь вообще не об этом.

На весь номер — ни единого перевода с молдавского, хотя почти все его авторы родились и живут в Молдове. Он целиком посвящен русской литературе этой страны. Дело даже не в том, что все опубликованные здесь авторы русскоязычны, — мы помним, что похожая ситуация была и в «казахском» номере «Невы», где, однако, о казахской жизни говорилось много важного. Дело в том, что местная молдавская жизнь занимает их минимально. Почти во всех текстах — исключения единичны — ей отведена роль не более чем декораций.

Рассказ Олеси Рудягиной — из жизни кишинёвских русских в последнее советское десятилетие, о сильной, многолетней и безнадежной любви — история мучительная (и очень неровно прописанная), но такая, которая могла бы случиться где угодно — от Бреста до Владивостока. Молдавского в ней только и есть, что указание на место действия да единственный речевой оборот из местного обихода: «ла ботул калулуй» — «у морды лошади» — аналог русского «на посошок». И все. Оба рассказа Александры Юнко — тоже о кишинёвских русских, с минимальными молдавскими деталями (поднимать упавшего на улице главного героя одного из рассказов подбежал мальчик, что-то говоривший по-молдавски). Героиня первого рассказа, выучившаяся в Кишинёве на экономиста, уехала в Италию работать уборщицей. Герой второго, бедный пенсионер, до сих пор не может привыкнуть к тому, что Липецк — это в другом государстве. В рассказе Татьяны Орловой-Волошиной — лишь отдельные молдавские детали и словечки («— Вэй! Деадеа-Вадеа, ты в помадеэ! — дразнится из переулка, коверкая акцентом слова, сопливый ангел в засаленных спортивных штанах»; «Ненавижу праздники на работе. Что за люди у нас! Ненавидят друг друга, но есть повод, нет повода — «маса-касамаре», «щи ла мулцьань» или как там у них?»). Вообще же молдавская жизнь заглядывает сюда только в виде смутных воспоминаний — почти сновидений — главных героев о детстве, в котором бабушка пела им песни на молдавском языке (которого главный герой тогда еще как следует не понимал). Отрывок из романа Сергея Сулина — гротескный текст о посещении молдаванином (жителем «Вишенок», должно быть, зазеркального Кишинева) фантастической Москвы начала 90-х. Но молдавского там только и есть, что происхождение гостя да пара фраз, которые, к его изумлению, говорит ему, пьяному, — уже в поряде все более разнуздывающейся фантасмагории — выставляющий его из Москвы милиционер. В остальном же (поданное с прямолинейной карикатурностью) московское безумие, после которого ничто, даже езда на метро через города и страны вспять по течению времени, не кажется достаточно безумным.

Впервые молдавская жизнь обнаруживается на этих страницах лишь к середине номера — в рассказе Михаила Поторака (он — единственный из представленных здесь авторов, пишущий не только по-русски, но и по-румынски. Здесь опубликованы его русские тексты). Она является в одном из самых неожиданных своих обликов: в виде слов, которыми молдаване разговаривают с животными.

«<…> откуда взялись все эти странные слова, которыми люди разговаривают с животными? Ладно там "кыс-кыс" или "цыпа-цыпа", тут все понятно. Но откуда, например, взялось лошадиное слово "хэйс"? Почему у нас в Молдавии свиней зовут "гыж-гыж!", почему, отгоняя корову, говорят "кути!", гусей гонят криком "хыле!", собаку — "цыба!", а барана — "хурду!"? Причем только барана, не овцу. Овцу как-то по-другому, я забыл. "Хурду", надо же... По-молдавски эти слова ничего не значат и ни для чего больше не используются. Ну хорошо, допустим, тпруканье — это звукоподражание. Это похоже слегка на то, как лошадь фыркает или ржет. Но никогда-никогда, ни от одной лошади не слыхал я ничего похожего на "хэйс" или "ча"! И вряд ли я когда-нибудь пойму, отчего баран, услышав слово "хурду", отступает, никого не забодав.

Откуда, из какого странного рая пришло это в наш язык? Именно что из рая, откуда бы еще?»

Пожалуй, Михаил Поторак среди здешних авторов наиболее привязан к молдавской чувственной, языковой, бытовой реальности, менее всех судит ее, более всех внимателен к ней и благодарен ей. «По всей Молдавии винный дух стоит, — пишет он в рассказе "Пьяный сентябрь", — и у детей усы от муста — едва забродившего виноградного сока. Он сладкий такой и совсем не хмельной, только слегка язык пощипывает. Вот когда начинает пощипывать — значит, пора отжимать и сливать в бочки. У настоящих хозяев и отжимки в дело идут. Из них гонят совершенно зверский самогонище».

Сергею Диголу (кстати, «автору исследований по истории Молдавии XX века, опубликованных в научных журналах Молдавии, России и Румынии») принадлежит рассказ — наконец-то! — из современной молдавской жизни (о том, как эту жизнь и ее людей разрушил дикий капитализм). Тут в первый раз на весь номер (он же последний — больше художественных текстов в декабрьской «Москве» нет) у главных героев молдавские имена: Георге и Виорика. Бизнесмена-хищника Георге в конце рассказа убивают бандиты, а та, с кем он встретил свое последнее утро, — проститутка. («Пятьдесят баксов за любовь — форменное свинство. Правда, Виорика не любила — она работала. Может быть, в Лиссабоне, куда по какой-то тайной причине стремились сельские девицы, она получала бы больше. Может быть. Но Виорика в Португалию и вообще за пределы Молдавии никогда не ездила, а приезжавших из дальних краев на родину подруг спрашивать в подробностях о расценках заграничной сладкой жизни как-то не решалась».)

К авторам, связанным с Молдавией, составители номера относят и Павла Кренева. Кренев родился и живет в России, но повесть его — о войне в Приднестровье («вооруженном конфликте» России и Молдавии, то есть России и Запада, в котором Россия, конечно, права, а ее противники — разумеется, нет), о трудной работе и горькой судьбе истребителя снайперов (о да, мы многое узнаем об этом — а также о том, сколь различны взгляды на жизнь у «наших» снайперов и у их противников) и о чудовищном коварстве врагов. Художественную часть повествования сопровождает историософская, объясняющая, кто на самом деле во всем виноват: «Мир тогда разрушался по сценарию, составленному в секретных масонских лабораториях "заклятых друзей" России — США и некоторых западноевропейских стран. Главный удар наносился по СССР. Военный, экономический потенциал этой страны необходимо было сломать с одной только целью: чтобы создать управляемый со стороны Запада однополярный мир во главе с США. Для этого необходимо было разорвать по кускам СССР, растащить его по углам, создать в нем и среди его союзников обстановку неуправляемости, бардака и хаоса. Опытный рыбак знает: в грязной, беспросветной воде рыбу ловить легче, чем в прозрачной. Такая обстановка и создавалась». «Приднестровье ждало помощи от Москвы, но на московском троне сидел человек, посаженный американцами, и вершил дела не в пользу России и ее интересов, а в угоду своим американским хозяевам».

Раздел же «Публицистика» посвящен Приднестровью, точнее, взаимодействию России и Приднестровья — «неповторимого уголка русского мира», как выразился один из авторов этого раздела, Александр Шевченко. «Помнит и Россия об этой исторической частице своей земли, оставшейся в результате драматических событий распада СССР за пределами нынешнего российского государства и не пожелавшей быть в составе Молдовы в связи с усилившимися в ней настроениями в пользу слияния с Румынией». Его коллега по номеру Павел Кренев, в свою очередь, выразился следующим образом: «Приднестровью, этому вечнозеленому, солнечно-виноградному краю, планировалась роль пушистой дрессированной собачки, которая должна была сидеть в молдавской конуре и, что называется, не скулить и не тявкать». И это уже не публицистика. Это, прости Господи, художественная литература.

* * *

Из июльского «Нашего современника» о новейшей белорусской литературе (по крайней мере — об образе ее в головах составителей номера) мы узнаем тоже немного. Хотя, правду сказать, все же больше, чем совсем ничего.

Здесь опубликованы произведения лауреатов Конкурса молодых литераторов России и Беларуси «Мост дружбы», занимающего, как пишут составители, «особое место» «среди интеграционных проектов, реализуемых под эгидой Постоянного Комитета Союзного государства» и имеющего целью «укрепление социально-культурного взаимодействия в рамках Союзного государства». Для материалов конкурса выделены две сквозные рубрики: «Белая Русь» и «Мост дружбы». Тексты русских и белорусских авторов идут подряд, как части одного континуума. Границы (которые, по идее, — условие диалога и взаимного внимания) между явлениями русской и белорусской культуры здесь не только не проводятся, но и задача такая не ставится. Задача, напротив, — «интеграция», сращивание.

Такой границы нет не только для составителей, но и для самих авторов. Отношения и с советским опытом, и с Россией здесь наименее конфликтны — собственно, они не конфликтны вообще. Они не проблематичны. Проблематичны скорее отношения с современностью, но об этом — чуть ниже.

Так, всю жизнь живущие в Беларуси Анатолий Аврутин, Валентина Поликанина, Татьяна Дашкевич, Елена Крикливец, Андрей Скоринкин пишут стихи не просто по-русски, но исключительно о русском и о России — как о своем. Аврутин: «По русскому полю, по русскому полю / Бродила гадалка, вещая недолю. / Где русская вьюга, там русская вьюга. / Там боль и беда подпирают друг друга…» Вся подборка называется «Где русская кровь проливалась…». Подборка Поликановой озаглавлена повторяющейся строкой из первого стихотворения — «Льют на Руси колокола». «А на Руси прекрасней нет зари… / На Волге лодок тихое скольженье». Далее — о Соловецком монастыре; затем — «Молитва о России», частью которой автор чувствует себя: «Упаси нас, Господь, от проклятий грядущего дня…». В следующем стихотворении: «Это старый русский Север, / Самый дальний из родных».

Аналитических статей о новейших тенденциях в белорусской литературе, книгоиздании, культуре, о современном белорусском обществе здесь попросту нет. Нет и осмысления постсоветского опыта — за исключением отдельных, вполне сдержанных удивлений тому, что как же это так получилось — была большая общая страна, а теперь ее нет. Конец СССР для авторов этого культурного круга — явно травма, но совершенно не отрефлектированная (хотя бы и так грубо, как в журнале «Москва»), даже не выговоренная. (Тамара Краснова-Гусаченко: «Стою под небом я, оглушена. / Понять пытаюсь, и не понимаю. Такой была огромною страна! Где большаки мои теперь, не знаю…») Нет, похоже, и чувства исторических перспектив — есть чувство (большею частью меланхолическое, без энергичного протеста) скорее конца, чем начала: «Здесь снова хоронят эпоху, / и снова вороны снуют…» — пишет Крикливец в стихотворении с эпиграфом из Ахматовой («Когда погребают эпоху, / Надгробный псалом не звучит…»):

И ты, безусловно, намерен

исполнить отцовский завет.

И прошлое загнанным зверем

рванётся из чащи на свет,

в убийственной жажде спасенья

помчится быстрей и быстрей

туда, где в угодьях осенних

плывут голоса егерей.

Чувство катастрофы выговаривают прямым текстом только двое: Андрей Скоринкин (первое же стихотворение в его подборке называется «Apokalypsis»: «Повсюду кровь и слёзы… В наши дни / Упразднены Священные законы… / Героев нет, предатели одни — Лукавые, как змей, хамелеоны…») и — по совсем свежим тогда еще следам в своих ранних стихах — Татьяна Дашкевич (рожденная и живущая в Беларуси, своим отечеством она называет Россию): «Я ничего совсем не знаю, / Я никого не узнаю, /Я дым Отечества вдыхаю / В расстрелянную грудь мою» (1991); «Стоит Россия чёрная, немая, / Стоит, к лицу ладони прижимая: / На мёртвом мёртвый — некуда ступить! <…> Языческие огнища пылают, / Отравный дым Отчизну выстилает, / Вновь наступает долгая зима» (1993).

Некоторая концепция происходящего — вкупе с представлением о перспективах — есть только у Скоринкина:

В сердцах гремит духовная война,

За горний трон дерётся сатана…

Грядёт конец, а с ним — начало света…

Померкнут звёзды, солнце и луна…

Но за зимой ворвётся в мир весна

И расцвётет спасенная планета!

Тревога о будущем для здешних молодых авторов совсем не характерна, но у одного из них мы ее все-таки обнаружим: в рассказе «Европа» Андрея Диченко (1988 года рождения) — о необычных детях, один из которых видит (зловещее) будущее. Европа — источник опасности. Тревожащее чужое, не укладывающееся в рамки привычного восприятия.

Переводов с белорусского на весь журнал целых четыре: три поэтических и один прозаический. Прозаический, пожалуй, — самый интересный: рассказ Алеся Бадака «Идеальный читатель» — несколько рассудочное повествование о совсем не рассудочных вещах: о взаимоотношениях человека и искусства. Причем к искусству на равных правах причисляются не только литература и музыка, но и кулинария — как действие, тонко настроенное на его предполагаемое восприятие. Белорусского как такового в рассказе не очень много, кроме разве места действия, цитаты из Янки Купалы да признания героя, он же и автор: «<…> я пишу на языке, на котором поэзию и прозу читает не слишком много людей».

Переведеные стихи — Михаила Позднякова, Михася Башлакова и Геннадия Пашкова — интересны значительно менее. Все они глубоко вторичны, и тема во всех без исключения — малая родина авторов, очарование ее чувственным обликом, любовь к ней и мягкая меланхолическая тоска по ней («Те ягоды пахнут простором и лесом. / Далёким моим босоногим Полесьем…» — Башлаков, «Милый край, где растёт ежевика, / Хвойный воздух струится, как дым, / Никогда, никогда не привыкну / Я к дарам и красотам твоим.» — Пашков) да разве еще экзистенциальная печаль («И дни мои летят / Так быстро — не заметить…» — Башлаков). Будто, право, по-белорусски больше и сказать не о чем. Авторам — за шестьдесят. Ни один молодой поэт, пишущий по-белорусски, не представлен.

* * *

«Грузинский», августовский номер «Дружбы народов» — среди всех «национальных» выпусков «толстых» журналов, пожалуй, особенный. Потому что он весь — о любви. Нет, он и об историческом самоопределении тоже, и о катастрофе, и о проведении границ — от этих тем постимперским литературам, включая и нашу, похоже, никуда не деться. Но в первую очередь, поверх всего этого, посредством всего этого — о любви.

Открывается номер републикацией лучших, по мнению редакции, из произведений грузинской поэзии, опубликованных в журнале в прежние годы. Это — классики: Тициан Табидзе, Паоло Яшвили, вполне близкий по крупности к классикам Отар Чиладзе, гораздо менее известные русскому читателю Анна Каландадзе и Шота Нишнианидзе. И все это — стихи и ХХ век. Самый ранний текст здесь написан в 1915 году — ровно столетие назад.

О временах более ранних речь не заходит. Составителям важно говорить о том, что еще не стало в полной мере историей и остается живой проблемой.

В художественной части номера — современная словесность и история, которая делается на наших глазах (то, что еще не стало объектом ностальгии, но уже становится предметом рефлексии).

Роман «Очкастая бомба» Гурама Одишария, грузинского писателя, родившегося (в 1951-м — следовательно, целиком сформировавшегося в советское время), выросшего и основную часть жизни проведшего в Абхазии, — о грузино-абхазской войне как части катастрофы советского мира. (Да, то была творящая катастрофа — создающая новые миры, новые человеческие общности с их коллективным и личным самосознанием, — что не уменьшает ее катастрофичности.) О живых кровавых клочьях, на которые разлетался вчерашний советский мир.

Тут вообще много текстов о беде, о смерти, о распаде привычных связей. Кровоточащая литература.

О войне — оба рассказа Беки Курхули; рассказ Бесо Соломонашвили — рефлексия (помимо личных обстоятельств героев, точнее, с их помощью) грузинской истории ХХ века — катастрофичной начиная уже по меньшей мере с 1920-х) и отношений с Россией. Рассказ Нугзара Шатаидзе — снова о катастрофе, разломе, поражении и утрате: события происходят весной 1921 года, когда остатки грузинской гвардии отправились в Батуми, а оттуда в эмиграцию.

Но есть и еще одна, не менее важная линия. Здесь представлен поэт Звиад Ратиани, родившийся в 1971-м — из тех, кто начал работать в литературе уже в постсоветскую эпоху (и из оставшихся, таким образом, за пределами русского литературного сознания — у нас он до сих пор не переводился, а вот на многие европейские языки — да) с ориентацией на европейские образцы, из тех, кто способствовал и способствует европеизации грузинской литературы — переводил на грузинский Рильке, Элиота, Паунда, Одена, Целана… Поэма «Джакомо Понти» Дато Маградзе (родившегося в 1962-м, бывшего в 90-х министром культуры Грузии, автора слов ее государственного гимна) — вписывание себя в систему европейских координат, прочитывание себя с помощью европейских культурных кодов (как пишет философ и литературовед Заза Шатиришвили, «<…> Фабула произведения, одновременно и символическая, и реалистическая, предельно проста — идет судебный процесс самого Джакомо Понти, а весь текст — апология лирического героя (апология в древнегреческом смысле: «оправдательное слово»). Как известно, этот кафкианский мотив отразился и в лирической поэзии XX века: можно вспомнить такие примеры, как лирические тяжбы Леона Фелипе и Анны Ахматовой»)

Таким образом, в грузинском литературе видны как минимум две ведущие темы: изживание (по крайней мере — проработка) травмы, которой стала практически вся история ХХ века, и вживание, врабатывание в Европу.

В номере подробно представлен особый пласт смыслов: русских мечтаний о Грузии, русских образов ее, неотъемлемости Грузии от русского чувства мира, вполне возможно — русской тоски по этой стране, бывшей (или мнившейся?) в советские годы ближе и доступнее. Это — рубрика «Сны о Грузии». Здесь мы видим яркие образцы того, что Наталия Миминошвили назвала «грузинским текстом русской литературы», — текста, не прекратившего возникать и теперь, после распада бывшего сложного единства на разные, не менее сложные государства.

Грузия рассказана и пережита здесь как один из важнейших источников русского самосознания, как личный, эмоциональный, чувственный, поэтический — и, опять же, очень русский опыт (Борис Мессерер, «Дружбу нельзя предать»). Опыт, необходимым условием которого была инаковость Грузии — адресованная инаковость, «свое другое». Грузия — это взволнованность и любовь — бери наугад цитаты из любого текста — не ошибешься. Михаил Синельников: «Грузины — мой любимый народ, и, мне кажется, я знаю их настолько, насколько можно знать, не будучи грузином». Олеся Николаева: «Я сажусь в машину и сразу включаю грузинские песни. И сразу оживает передо мной моя жизнь, быть может, лучшая и блаженнейшая часть которой была связана со страной, которую я называю "второй родиной" и от которой получила столько света и столько поэзии, что душа изнемогает от этого избытка.

Подкрепите меня вином,

освежите меня яблоками,

ибо я изнемогаю от любви!»

О каком еще народе бывшей империи русский может так сказать?

Отношение грузин к России и русским — предсказуемым образом сложнее. Правда, о нем — особенно о сегодняшнем — из этого номера журнала мы узнаем немного.

Грузинские слова о России звучат в статье грузинского классика Григола Робакидзе «Сталин как дух Аримана», — но она написана в 1935 году (в германской эмиграции, на немецком языке, с которого и переведена). Тему отношений Грузии и нашего отечества отчасти затрагивает лишь один текст из двух, составивших рубрику «Публицистика» — и написанный, к слову сказать, на качественном русском языке. Это — «Грузия на распутье» Георгия Лорткипанидзе, двуязычного автора (кроме грузинской прозы выпустившего и русский роман «Станция Мортуис»). И мы видим, что отношения эти проблематичны.

«Писать в российской прессе о современной Грузии — для грузина задача неблагодарная. Любой автор, который рискнет затронуть ряд болезненных тем (от порушенной территориальной целостности до причин войны 2008 года), вряд ли избежит обвинений в субъективности и попадет в итоге — с высокой долей вероятности — под словесный обстрел с противоположных берегов... Но с другой стороны, несмотря на ставшие, к сожалению, привычнымы драматизм и почти полный застой в грузино-российских отношениях, задача эта, как все полузапретное, чрезвычайно интересная. А быть может, не только интересная, но еще и полезная, хотя порой очень непросто различить невидимую грань между пасквилянтством на свою страну и той дозой нелицеприятной критики, что необходима для ее же здравия».

Другой текст той же рубрики — «На пути к Европе» Георгия Нижарадзе — посвящен отношениям Грузии и Европы — как бы «поверх» опыта исторической совместности с русскими.

Существуют ли — существовали ли когда-либо — грузинские «Сны о России»?

В том же, что пишут здесь о Грузии люди русской культуры, смыслов отталкивания и преодоления, кажется, вообще нет. Трудности сближения (и усилие их преодоления) есть, но нет ни тени враждебности. Есть боль за Грузию («Зеркалка» Натальи Соколовской — дневниковые записи эпохи разлома империи на ее кровоточащие составные части), но нет ни отторжения, ни осуждения.

«Ни с одной чужой речью не общалась я так долго и близко, как с грузинской, — пишет цитируемая Мессерером Белла Ахмадулина о своей переводческой — даже не работе, а жизни. — Она вплотную обступала меня говором и пеньем, искушая неловкую славянскую гортань трудиться до кровавых ссадин, чтобы воспроизвести стычку и несогласие согласных звуков и потом отдохнуть в приволье долгого "И". Как мучилась я из-за этой не данной мне музыки — мне не было спасенья в замкнутости, потому что вода, лившаяся из-под крана, внятно обращалась ко мне по-грузински».

Есть — благодарность: всему в Грузии, Грузии в целом, самому ее чувственному, пластическому облику: «Открыт, распахнут и грузинский пейзаж, — говорит Вадим Муратханов. — Многоярусный Тбилиси напоминает слоеный пирог, румяный, с надрезами в поджаристой корке. Оказавшись на краю надреза, видишь далеко вокруг. Множество складок, заселенных площадок и уступов словно увеличивают площадь маленькой уютной страны». Есть неизменное чувство связи — даже через разрывы, — притом взаимной связи. «По совести я плохо верю в самую будущность переводческого ремесла, — признается Михаил Синельников. Но верю в единение поэтов, в мистическую связь Лермонтова с Бараташвили, в братство Тициана и Бориса. Несмотря на тягостные события, я не в силах согласиться с разрывом нашего духовного единения. Благородными примерами которого дорожу… Был в Тбилиси старый профессор, филолог Акакий Гацерелиа. Раз в месяц на протяжении долгих лет он отправлялся на городской почтамт и посылал продуктовую посылку с дарами земли грузинской старой дочери В.В.Розанова, жившей на пенсию в 37 рублей 26 копеек в городе Загорске (ныне вновь Сергиев Посад). Русские давно и позорно о ней забыли, но грузинская интеллигенция еще помнила, кто такой Розанов (между прочим, ничего о Грузии не писавший)». И даже — отождествление: «Все мы немного грузины». Так пишет Вадим Муратханов — русский узбек, родившийся и выросший в Киргизии. О тех же (русских!) чувствах к Грузии говорит и Бахытжан Канапьянов — казах, человек (и) русской культуры (тоже), цитирующий «русского поэта и писателя, сына грузина и армянки, <…> батоно Булата». Все это — люди многокультурья, которое окаянная империя, однако, сделала возможным.

Людьми русской культуры Грузия прочитывается как опыт расширения горизонтов, всечеловечности, вообще — полноты человечности, ее раскрытия и осуществления.

«Здесь, в Грузии, — пишет Муратханов, — задумываешься о том, что человек потенциально шире своей географии. В нем заложено больше, чем вынуждает проявлять место его проживания. Новое солнце высвечивает новые грани характера и темперамента. Кто-то из моих друзей неожиданно для себя начинает блистать остроумием и обаять окружающих женщин. Другой высказывает тебе в глаза обиду, которая, случись в обжитом, привычном пространстве, наверняка осталась бы, не облеченная в слова, тлеть в глубине сердца. Через несколько дней, проведенных здесь, все мы уже немного грузины».

Тут уже хочется воскликнуть вместе с Михаилом Синельниковым: «И неужели все это уйдет бесследно для поколений, вступивших в небывало черствую эпоху?»

Честно сказать, у меня нет надежно утешающего ответа.

Разве что — воскликнуть вместе с Анной Бердичевской, автором бережного, даже ласкового и грустного текста о тбилисском доме-музее Тициана Табидзе: «Дай Бог, чтоб не оборвалась нить, связь всего, для чего стоит жить. Нет ничего прочнее нити основы. Но если она все-таки оборвется — мир расползется и прекратится».

Дружба Народов 2016, 2

В Бишкеке проходят выборы мэра. Об этом сообщает корреспондент КирТАГ в субботу.

«По процедуре голосования постановлением Центральной избирательной комиссии выборы мэра города Бишкек назначены на 27 февраля в 10:00. В голосовании должны принять участие не менее 30 депутатов Бишкекского горкенеша. У нас кворум есть сегодня. Голосование проходит не на сессии, у нас идет отдельный избирательный процесс. Мэр избирается простым большинством, то есть кандидату необходимо набрать более 23 голосов. С кандидатом отдельные собеседования провели, вопросы, ответы. Сегодня день выборов, наверное, кандидату дадим время для краткого выступления и приступим к процедуре голосования», - сказал председатель Бишкекской территориальной комиссии Кайрат Маматов.

Единственный кандидат Албек Ибраимов выступил с кратким докладом, после чего депутаты Бишкекского городского кенеша начали голосовать.

Напомним, А. Ибраимов является единственным кандидатом на выборах мэра столицы, однако в бюллетенях есть срока – против, так что, по мнению избиркома, выборы нельзя назвать безальтернативными.

Албек Ибраимов избран на пост мэра столицы Киргизии, за его кандидатуру проголосовало большинство депутатов 45-местного городского совета Бишкека.

Ибраимов, выдвинутый президентской партией СДПК, был единственным кандидатом на эту должность. За него отдали свои голоса 42 депутата, один был против. Ибраимов, представляя депутатам свою программу, пообещал усилить работу мэрии, пополнив ее профессионалами, а также разгрузить от пробок главные дороги столицы, население которой составляет около 1,2 миллиона жителей.

Согласно законодательству Киргизии, кандидатов в мэры могут выдвигать фракции партий, входящих в городской совет, и премьер-министр республики. В этот раз фракции других входящих в горсовет партий — «Республики», «Ата-Мекена» и «Замандаш Современника» — не воспользовались правом выдвижения кандидатов по внутрипартийным мотивам. По мнению экспертов, такая пассивность может быть связана с тем, что четырехлетний срок полномочий нынешнего состава совета истекает в декабре и вместе с ним уйдет в отставку и избранный депутатами мэр.

Выдвиженец президентской Социал-демократической партии (СДПК) 49-летний Ибраимов является давним соратником действующего президента страны Алмазбека Атамбаева. После госпереворота и свержения президента Курбанбека Бакиева он был назначен исполняющим обязанности генерального директора СЭЗ «Бишкек», после избрания Атамбаева занимал пост замруководителя аппарата президента республики, с 2013 года стал председателем правления, а впоследствии — председателем совета директоров крупнейшего в Киргизии ОАО «Международный аэропорт «Манас».

Бывший мэр столицы Киргизии Кубанычбек Кулматов досрочно подал в отставку по собственному желанию в начале февраля.

Горсовет Бишкека выберет в субботу мэра столицы Киргизии, сообщил РИА новости представитель пресс-службы Центризбиркома страны.

"Двадцать седьмого февраля в 10.00 (07.00 мск) состоятся выборы мэра города Бишкек. Албек Ибраимов, выдвинутый политической партией СДПК, является единственным кандидатом на эту должность", — сообщили в пресс-службе.

Представитель ЦИК Киргизии пояснил, что выборы столичного градоначальника не являются безальтернативными, так как в бюллетене имеется графа "против кандидата".

Мэр столицы Киргизии, население которой составляет около 1,2 миллиона жителей, избирается депутатами 45-местного городского совета. Согласно законодательству Киргизии, кандидатов в мэры могут выдвигать фракции партий, входящих в городской совет, и премьер-министр республики.

В этот раз фракции других входящих в горсовет партий — "Республики", "Ата-Мекена" и "Замандаш Современника" — не воспользовались правом выдвижения кандидатов, объяснив это внутрипартийными мотивами. По мнению экспертов, такая пассивность может быть связана с тем, что четырехлетний срок полномочий нынешнего состава совета истекает в декабре этого года и вместе с ним уйдет в отставку и избранный депутатами мэр.

Как сообщили в ЦИК Киргизии, выборы пройдут путем открытого голосования и будут считаться состоявшимися, если в них приняло участие не менее двух третей от общего числа депутатов горсовета. Чтобы быть избранным, Ибраимову необходимо набрать в свою поддержку голоса как минимум 23 депутатов.

Мэром Бишкека может быть избран несудимый гражданин Киргизии без второго гражданства, имеющий высшее образование и стаж работы на государственной, муниципальной службе или на руководящих должностях в организациях, учреждениях и частных хозяйствующих субъектах не менее пяти лет, свободно владеющий государственным языком.

Выдвиженец президентской Социал-демократической партии (СДПК) 49-летний Ибраимов является давним соратником действующего президента страны Алмазбека Атамбаева. После госпереворота и свержения президента Курбанбека Бакиева он был назначен исполняющим обязанности генерального директора СЭЗ "Бишкек", после избрания Атамбаева занимал пост замруководителя аппарата президента республики, с 2013 года стал председателем правления, а впоследствии председателем совета директоров крупнейшего в Киргизии ОАО "Международный аэропорт "Манас".

Бывший мэр столицы Киргизии Кубанычбек Кулматов досрочно подал в отставку по собственному желанию в начале февраля.

Стратегическим приоритетом правительства Кыргызстана является – обеспечение права на семью каждому ребенку. Об этом сказала вице-премьер-министр Гульмира Кудайбердиева на круглом столе, посвященном вопросам деинституционализации интернатных учреждений.

На круглом столе презентовали альтернативные формы семейного устройства социальные ясли, малые групповые дома, помещение в семью в случае.

При этом участники круглого стола отметили, что в Кыргызстане уже начали открывать дома семейного типа и внедрять институт фостерных (приемных) детей. Но полный отказ от крупных интернатных учреждений требует времени и тщательной подготовки.

Относительно предоставления детям права на труд было отмечено, что работниками учреждений социального развития за прошлый год было возвращено в семью из интернатов 256 детей. При этом в прошлом году семейное окружение получили всего 139 детей.

Также в мероприятии также приняли участие министр труда и социального развития Кудайберген Базарбаев, министр образования Эльвира Сариева, депутаты Жогорку Кенеша Жанар Акаев, Галина Строкова, Наталья Никитенко, представители неправительственных организаций.

В Кыргызстане сохраняется тенденция незаконного ввоза ГСМ. Об этом сообщил исполнительный директор ассоциации нефтетрейдеров Улан Кулов на заседании комитета по фискальной и экономической политике в пятницу.

«Мы начали бить тревогу еще осенью прошлого года, однако до сих пор невозможно решить этот вопрос полностью. Закупать у Казахстана ГСМ нерентабельно, так как у них высокий порог на экспорт. И мы не сможем в любом случае конкурировать. Мы работаем вместе с ГСБЭП и правительством, но результатов пока нет», - сообщил он.

По информации заместителя председателя ГСБЭП Алтынбека Капарова за два месяца было зафиксировано лишь 4 случая срыва пломб.

«С начала года зафиксировано 4 факта срыва пломб. Со входом в ЕАЭС понятия контрабанда нет, сейчас есть проблема недостоверного декларирования и незаконного ввоза. Последняя схема, которую мы выявили: больше грузные тягачи, бензобак по 10-20 раз могут заехать и выехать, все они сливают в кустарных нефтехранилищах», - сообщил он.

Выпускники школ России, Казахстана, Таджикистана и Беларуси могут претендовать на бюджетные места в вузах Кыргызстана. Об этом сообщила директор Центра оценки в образовании и методов (ЦООМО) Инна Валькова на пресс-конференции.

«С 15 февраля до 7 апреля 2016 года пройдет регистрация на общереспубликанское тестирование для выпускников школ страны. Выпускники других стран тоже имеют право сдавать ОРТ, выпускники СНГ могут претендовать на обучение в вузах Кыргызстана по контракту, кроме тех стран, с которыми заключен договор – это Россия, Казахстан, Таджикистан и Беларусь, они могут учиться не только на контракте, но и на бюджете, в зависимости от того, какие баллы они получат», - сообщила И.Валькова.

Как она отметила, в этом году очень многое сделано для подготовки абитуриентов. «Сейчас у многих вопрос как лучше готовиться к ОРТ, мы можем сказать, что при помощи ЮСАИД мы обновили существенно свой сайт и сейчас можно увидеть онлайн тестирование бесплатное на нашем сайте www.testing.kg. Там же можно ознакомиться с правилами поведения не тесте, с тем как готовиться к тестированию, с объявлениями, которые помогут сориентироваться в выборе предметных тестов, какие документы необходимы для регистрации и так далее», - пояснила глава центра ОРТ.

Любовь зрителей надо заслужить

Автор: Виктор КОЖЕМЯКО.

В связи с тем, что нынешний год объявлен властями Годом кино, «Правда» обратилась к известным кинемато-графистам страны с просьбой поделиться своими мыслями о состоянии отечественного киноискусства и перспективах его развития. Первые ответы на заданные вопросы были опубликованы в №1, №7 и №13. Сегодня, в преддверии Международного женского дня 8 Марта — очередная публикация, подготовленная Виктором КОЖЕМЯКО.

Любовь зрителей надо заслужить

Татьяна КОНЮХОВА,

народная артистка России:

— Конечно, у нас было великое советское кино — это неоспоримо. И, конечно, после 1991 года в этом важнейшем из искусств (Владимир Ильич Ленин был совершенно прав, когда так его назвал!) мы понесли огромные потери.

Я могу сказать, что, как и большинство моих современников в нашей стране, росла, воспитывалась, училась на лучших советских фильмах. Например, «Цирк» Григория Александрова, где впервые зазвучала песня «Широка страна моя родная», смотрела больше 20 раз. А «Молодая гвардия» Сергея Герасимова не только потрясла меня до глубины души, но и повлияла на мой выбор профессии. Увидев в этой картине, вышедшей к 30-летию комсомола в 1948 году, столько замечательных молодых актёров, тогда ещё студентов ВГИКа, я тоже решила поступать в этот уникальный институт. И в 1949-м поступила…

В самое трудное для Родины время кино наше было с народом и помогло ему выстоять. Оно доходило до самых дальних кишлаков, аулов и селений, и зал всюду замирал, покорённый действием на экране. Что уж говорить про годы войны: очевиден бесценный вклад советских кинематографистов в достижение Великой Победы.

Навсегда врезался в мою память ноябрьский вечер 1943 года. Отец на фронте, а мы с мамой и сестрой в эвакуации. Это небольшой казахстанский городок Мерке близ Киргизии. Так вот, перед очередной годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции мы в клубе с замиранием сердца смотрим фильм «Два бойца». И вдруг в зале зажигается свет, на сцену выбегает какой-то парень и восторженно кричит:

— Товарищи! Только что пришло сообщение: от немецко-фашистских захватчиков освобождена столица Советской Украины — город Киев!

Невозможно описать, что тут в зале началось. Люди обнимались и целовались, смеялись и плакали. Причём здесь были казахи, русские, украинцы, киргизы, то есть наши советские соотечественники самых разных национальностей. И для всех прозвучавшее сообщение означало большой общий праздник!

Вот в какой стране мы жили, потому и в кино того времени это чувствовалось. Лет десять назад, ещё до пресловутого «евромайдана», была я с Инной Владимировной Макаровой и Светланой Светличной в Киеве. Выступая там, рассказала о памятном вечере 1943 года. Мне показалось, что слушатели в большинстве восприняли это не просто с интересом, но и с волнением. Были дружные аплодисменты. Значит, поняли меня и пережили всё вместе со мной.

Вот я и думаю: а каким же образом многих из этих людей сумели за короткое время так враждебно настроить по отношению и к России, и к тому нашему общему, прекрасному советскому прошлому? Ужасно это. Видите, можно хорошее, доброе взращивать в человеке, в том числе с помощью кино, а можно привить ему и дурное, злое…

Очень горько, что в последние десятилетия американские «блокбастеры» стали пропагандироваться у нас как некий эталонный образец, а к собственному кинематографическому опыту, который в своё время получил высочайшую оценку и на Западе, внедряется явно пренебрежительное отношение. Всё-таки от родной земли нельзя отрываться! Я вот заметила: некоторые из наших актёров и других деятелей кино подались в Америку искать успеха и счастья, да что-то ничего яркого или хотя бы заметного из этого не получилось.

А в родной стране, помня советское время, многие по-прежнему сохраняют интерес и даже уважение, любовь к тем, кто понравился им на экране — пусть даже было это уже достаточно давно. Сошлюсь хотя бы на своё 12-летнее участие в кинофестивале «Амурская осень», который проходит в Благовещенске и во всей Амурской области. Встречают нас, актёров советских поколений, ну просто изумительно, и в этом, безусловно, дань благодарности за прежние наши работы.

Прошлой осенью, скажем, посчастливилось мне поездить по дальневосточной земле вместе с Зинаидой Кириенко и Аристархом Ливановым. «Наматывали» по 300 километров в день и даже усталости при этом не чувствовали. А всё потому, что была на встречах со зрителями необыкновенная атмосфера доброжелательства и гостеприимства, от которой, честно говоря, в так называемое постсоветское время постепенно начинаешь отвыкать.

Да, мы понимаем: нам это — благодарность за прошлое, а молодым артистам — аванс на будущее. Люди всегда ждут по-настоящему хороших, душевных, талантливых картин, ждут и верят, что они появятся.

Талантами наша страна не оскудела. В этом убеждаюсь, работая на кафедре режиссуры и мастерства актёра в Московском государственном институте культуры. Выпустила недавно в своей мастерской очень значимые для меня чеховские спектакли — «Чайку» и «Иванова». Но понимаю, будущее ребят, которые в них сыграли, зависит не только от их дарований, но и от тех условий, в которых им придётся работать. Очень хочется, чтобы условия эти были благоприятными для творчества.

Мы потеряли умного учителя жизни

Людмила ЗАЙЦЕВА,

народная артистка России:

— За последние два с лишним десятилетия кино, без которого раньше я просто жизни своей не могла представить, стало мне совершенно неинтересно. И не только потому, что теперь сниматься почти не приглашают, а то, что предлагается, для меня неприемлемо (последняя по времени значительная работа Людмилы Васильевны — роль матери Григория Мелехова в «Тихом Доне» режиссёра Сергея Урсуляка. — Ред.). Главное, из-за чего так резко упал мой интерес к современному кино, заключается в его теперешнем состоянии.

Кино упало, причём ужасающе низко. Ушло из него всё, чем оно особенно было мне дорого. Да и не только мне, конечно! Ушло содержание воспитательное, нравственное, героическое.

Мы когда-то с детства и юности привыкали, что кино — это образец жизни. Даже моду в одежде нередко брали с экрана. Не говоря уж о том, что после многих фильмов непременно хотелось сделать что-то хорошее — например, помочь кому-нибудь в беде или поехать на дальнюю стройку… Во всяком случае киноэкран дурному нас не учил. А теперь, я считаю, мы потеряли того умного и чуткого наставника жизни.

Да случайно ли, что кинотеатров осталось так мало, но и в них люди почти не ходят? А ведь я прекрасно помню, какой радостью бывала для нас, молодых, встреча с фильмами, где играли любимые актёры. И мама моя, её пожилые сельские сверстницы, отстряпавшись и управившись с другими домашними делами, готовились идти в клуб на новую картину как на праздник. В ожиданиях своих редко обманывались, так что долго потом обсуждали увиденное и пережитое…

Ну а сегодня? По-моему, в последние годы всемерно воспитывается обыватель, жующий и равнодушно упёртый в телеэкран. А оттуда ему мало хорошего преподносят. Иногда начинаю смотреть какой-нибудь сериал, показываемый в наилучшее время выходного дня, но, как правило, очень скоро телевизор выключаю. До того всё это однообразно, бездарно и угнетающе.

Можно сказать одной фразой: какое время, такое и кино. Ну, конечно, молодёжь «самовыражается», как ныне принято говорить. Но это же, выходит, лишь «для себя», а не для публики, поскольку широкий зритель вряд ли обрадуется такой продукции.

Вот мне по линии киноакадемии «Ника» присылают списки фильмов, представленных в очередной раз на премию. Так уже названия о многом говорят: «Арвентур», «Реверберация», «Метаморфозис», «Инсайт», «Между нот, или Тантрическая симфония»…

На что и кому выделяются деньги министерством культуры? Я знаю серьёзных и талантливых людей с действительно интересными замыслами, однако реализовать это у них нет возможности.

В заключение — о так называемых ремейках, то есть о производстве картин, пытающихся «по-новому перепеть» популярные в своё время советские фильмы. Но ведь получается-то убожество или ещё хуже — всё выворачивают наизнанку, как в новом варианте «Молодой гвардии».

Или, скажем, «А зори здесь тихие…», «Небо. Самолёт. Девушка» (вместо «Ещё раз про любовь»)… Ну кому и зачем это надо? Разве что «распиливающим» деньги при съёмках.

Молодёжь охотно смотрит лучшие советские фильмы

Тамара СЁМИНА,

народная артистка России:

— Разумеется, я хочу, чтобы возродилось наше былое кино. А для этого нужно, чтобы современный российский кинематограф повернулся лицом к настоящим художникам — талантливым режиссёрам, операторам, сценаристам, артистам. Если они будут действительно востребованы, то творчески оживут, а вместе с тем и кино воспрянет.

Много чего развалили. Нет уже прежнего «Мосфильма», других киностудий, какими знали мы их в советское время. Впрочем, развал всего — по всей стране, далеко не только в кино. И у меня такое ощущение, что говорить об этом бесполезно. Что толку говорить, если тебя никто не слышит?

Хотя, я считаю, твёрже обращаться надо по проблемам кино к директору «Мосфильма» Шахназарову, к министру культуры Мединскому и другим, от кого что-то реально в этой сфере зависит. У нас в последние годы стало обычным произносить добрые и красивые слова о человеке искусства у крышки его гроба. Провожать в последний путь, торжественно прощаться — это для некоторых стало прямо-таки любимым занятием. Побольше бы внимания к людям при жизни!

Не подумайте, что я жалуюсь на свою судьбу. Как ни удивительно, без работы не сижу. Зовут на телевидение, снимаюсь в сериалах, даже с коллегами делюсь иногда ролями, которые мне предлагают. Другой вопрос, каково бывает качество предлагаемых сценариев и ролей…

А молодёжь, по моим наблюдениям, всё больше смотрит наши советские фильмы. Смотрит их с удовольствием. Какое счастье, что они есть! И будут.

О переговорах Россельхознадзора и Государственной инспекции по ветеринарной и фитосанитарной безопасности при Правительстве Киргизской Республики

26 февраля 2016 года состоялись технические консультации специалистов Россельхознадзора и Государственной инспекции по ветеринарной и фитосанитарной безопасности при Правительстве Киргизской Республики.

В ходе встречи стороны обсудили вопросы осуществления ветеринарно-санитарного контроля производства молочной продукции, оформления ветеринарно-сопроводительной документации, обеспечения прослеживаемости перемещения животноводческой продукции.

Российская сторона предложила использовать российские государственные информационные системы автоматизации ветеринарного надзора.

Стороны обменялись контактными данными для оперативного обмена информацией между службами.

Киргизская сторона в ближайшее время направит комментарии к окончательному отчету об инспекции киргизских предприятий по производству животноводческой продукции, проведенной Россельхознадзором феврале 2015 года.

24 ФЕВРАЛЯ ЗАМЕСТИТЕЛЬ МИНИСТРА ТРАНСПОРТА РФ АЛЕКСЕЙ ЦЫДЕНОВ ВСТРЕТИЛСЯ С ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОГРАНИЧНОЙ СЛУЖБЫ КИРГИЗСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

Во встрече приняли участие директор Департамента международного сотрудничества Минтранса России Роман Александров, руководитель ФГКУ «Дирекция по строительству и эксплуатации объектов Росграницы» Леонид Бершанский, начальник Главного управления охраны границы (Киргизия) Сайитжан Эратов.

Стороны обсудили вопрос реализации мероприятий по обустройству и техническому оснащению внешней границы Евразийского экономического союза, в том числе вне пунктов пропуска, и необходимых вспомогательных объектов.

Кроме того, в ходе встречи поднималась тема реализации Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Киргизской Республики об оказании технического содействия Киргизской Республике в рамках присоединения к Евразийскому экономическому союзу.

Участники мероприятия обсудили ранее проделанную сторонами работу, направленную на подготовку реализации мероприятий по техническому оснащению и инженерному оборудованию внешней границы Евразийского экономического союза, а также договорились о дальнейших шагах по её проведению.

Союз рубля и зайчика

Владимир Путин и Александр Лукашенко утвердили бюджет Союзного государства

Рустем Фаляхов, Денис Лавникевич (Минск)

Россия и Белоруссия нашли бюджетные скрепы, укрепив Союзное государство еще на 4,8 млрд руб. Кроме того, «Газпром» проинвестирует в экономику соседа России еще $2,5 млрд. Эксперты уверены, что Москва продолжит спонсировать Минск. Белоруссия остается важным военно-политическим партнером, а деньги нужны в том числе и для того, чтобы пресечь заигрывания Минска с НАТО.

Владимир Путин и Александр Лукашенко утвердили бюджет Союзного государства России и Белоруссии.

Бюджет текущего года составит 4,8 млрд руб. Эту сумму утвердили в четверг в Минске на заседании Высшего госсовета двух государств. При этом Россия внесла 65% этой суммы.

В прошлом году бюджет весил столько же. Тем самым Кремль дает понять, что вопреки экономическому кризису взаимоотношения двух стран находятся в активной фазе. На этот раз на Высший госсовет прилетели и президент, и премьер, что немного даже удивило Александра Лукашенко. На встрече с Путиным Лукашенко обратился к Путину: «Уважаемый Дмитрий Анатольевич», — то есть по имени-отчеству премьера Медведева. «Правильно, деньги-то там», — отшутился Путин, кивнув в сторону Медведева и членов правительства.

Белорусский лидер быстро исправился. Лукашенко выразил надежду, что экономический кризис не помешает укреплению Союзного государства. Путин заверил, что не помешает, ведь Союзное государство — драйвер интеграционных процессов. «Значимость Союзного государства нисколько не утрачена. Наоборот, Союзное государство развивается успешно и в известной степени даже становится драйвером развития интеграционных процессов на всем постсоветском пространстве», — отметил российский лидер.

К заседанию Высшего госсовета была сформирована повестка из 13 вопросов, затрагивающих едва ли не все сферы сотрудничества, от инвестиционной до гуманитарной. Например, в Гродненской области Белоруссии «Росатом» с 2012 года возводит АЭС мощностью 2400 МВт. Стоимость проекта — $10 млрд. Запуск первого энергоблока запланирован на 2018 год. «Полным ходом идет сооружение атомной электростанции. Объем российских капиталовложений в проект составляет $10 млрд», — заявил Путин.

Кроме того, президент Владимир Путин, премьер Дмитрий Медведев и министр энергетики РФ Александр Новак подтвердили новость о том, что до 2020 года российский «Газпром» планирует вложить в развитие газотранспортной системы Белоруссии $2–2,5 млрд, а в увеличение мощностей подземных хранилищ газа — $1,1 млрд.

Крепкое плечо

Местные СМИ и политологи гадают: планирует ли Кремль и в дальнейшем финансировать союзника? Даст ли добро на очередной кредит в этот раз? Сам Лукашенко ранее заявлял, что в случае необходимости Россия «всегда подставит плечо». И это плечо Владимира Путина и Дмитрия Медведева. «Я имею твердые договоренности с президентом и премьер-министром: если нам будет трудно, очень будет тяжело — Россия плечо подставит. Я процитировал Путина», — говорил Лукашенко на своей пресс-конференции в Минске год назад.

Живых денег Лукашенко в этот раз, скорее всего, не получит, но подвижки могут быть по ранее достигнутым соглашениям. 5 февраля Лукашенко встречался с Путиным в Сочи. Белоруссия добивается перевода шестого транша ранее выданного кредита. Речь идет о $440 млн по линии Евразийского фонда стабилизации и развития (ЕФСР).

Еще одна просьба белорусского лидера рассматривалась в декабре прошлого года по линии Евразийского фонда. О выделении кредита сначала в $3 млрд, а потом хотя бы в $2 млрд. Но решение о выделении и транша, и нового кредита пока не принято. Белоруссия не выполнила условия по кредиту, отмечал в эксклюзивном интервью «Газете.Ru» председатель Евразийского банка развития Дмитрий Панкин. Не дал согласия и российский Минфин. В Белоруссии не были повышены тарифы на услуги ЖКХ, транспорт, не в полной мере реализована программа приватизации госактивов, необходимых для стабилизации бюджета и улучшения платежного баланса, отмечал Минфин.

К тому же ЕФСР зависит от основного донора — бюджета России, а в бюджете на этот год плановый дефицит 3% и дополнительных денег на интеграцию вроде бы нет.

Жизнь взаймы

Лукашенко не раз утверждал, что не любит брать кредиты. Но выбора у него нет. Белоруссия остро нуждается в финансовой помощи. Антикризисный фонд ЕврАзЭС в июне 2011 года принял решение о выделении Минску стабилизационного кредита в размере $3 млрд, из них республика уже получила пять траншей на $2,56 млрд. А в 2014 году российский банк ВТБ одобрил предоставление и поэтапную выдачу Белоруссии кредита на общую сумму до $2 млрд на пополнение золотовалютных резервов.

Брать все новые и новые кредиты Лукашенко вынужден в том числе на обслуживание внешнего госдолга. На пике госдолг достигал $17 млрд, а на 1 января 2015 года, по данным минфина РБ, составляет $12,6, или 16,6% ВВП.

Давать взаймы такому партнеру российской стороне проблематично. Тем более что товарооборот между странами сокращается три года подряд. В 2015 году взаимная торговля обвалилась на 26% — до $27,5 млрд. Отчасти, правда, за счет снижения мировых цен на нефть.

За закрытыми дверьми

Вероятнее всего, на встрече в Минске Кремль возобновил обсуждение ряда интеграционных проектов в реальном секторе экономики. Речь о том, что условие выделения Москвой финансовых субсидий для Минска — передача под российский контроль ряда белорусских предприятий, имеющих для России принципиальную важность. Но поскольку по политическим причинам просто отдать их в российскую собственность белорусское руководство не может, во всех случаях речь идет о создании неких «белорусско-российских промышленных проектов».

Ряд таких проектов активно обсуждался на протяжении 2011–2014 годов; с российской стороны эти вопросы курировал вице-премьер Аркадий Дворкович. Самые заметные из них — создание автомобильного холдинга «Росбелавто» (МАЗ + КамАЗ), электронного холдинга («Интеграл» + «Российская электроника»), холдинга по производству колесных шасси для стратегических ракетных комплексов и другой военной техники (Минский завод колесных тягачей + ГК «Ростех»), холдинга по производству оптики и электроники для военных и космических систем («Пеленг» + «Роскосмос»), холдинга по производству удобрений («Гродно Азот» + «Еврохим»).

Однако все перечисленные проекты, как и ряд других, в итоге окончились ничем. По поводу «Росбелавто» Лукашенко заявил, что этот проект невыгоден Белоруссии, а по поводу МЗКТ просто сказал: «Никому не отдадим!»

В 2015 году вопрос возобновления переговоров по упомянутым проектам даже не поднимался. Но в начале 2016 года, по информации источника «Газеты.Ru» в правительстве Белоруссии, от российского правительства пришла инициатива: провести ревизию состояния интеграционных проектов и вернуться к их обсуждению. Причем речь в данном случае идет не только о проектах, которые обсуждались в 2011–2014 годах, но и о новых, возможно, с участием белорусских НПЗ или таких предприятий, как «Гомельтранснефть» или Гомельский химический завод (ГХЗ).

Синеокая смотрит на Запад

Если у Лукашенко не получится выбить у Москвы очередную порцию финансовой поддержки, он обратится за помощью на Запад.

Многовекторность — сильная сторона белорусского лидера. Лукашенко не скрывает, что готов дружить не только с Москвой. Тем более что Евразийский союз, по мнению белорусского президента, так и не стал полноправным союзом. Интересы Белоруссии в этом союзе ущемлены, между Белоруссией и Россией идут «торговые войны». Лукашенко грозился даже выйти из ЕАЭС.

Возможно, так совпало, но 23 февраля в Минск прибыла делегация ЕС во главе с заместителем руководителя Еврокомиссии Катериной Матерновой и вице-президентом Европейского инвестиционного банка Ласло Баранаем. Речь на переговорах шла в том числе и о получении финансирования от европейских и международных финансовых институтов.

И при этом Лукашенко готов подружиться с НАТО.

В прошлом году во время выступления перед командующими белорусской армией Лукашенко дал понять, что военная концепция Белоруссии в корне изменилась: теперь власти страны «держат в уме» возможность российского вторжения и ради сохранения независимости готовы сотрудничать с НАТО. Раньше Лукашенко называл НАТО не иначе как «монстром, подползающим к границам синеокой Беларуси». Впрочем, на встрече с Путиным Лукашенко заявил, что «сохраняющиеся военно-политические кризисы, возвращение ряда стран к блоковому мышлению, повсеместное использование санкций как инструмента политического давления вынуждают нас держать порох сухим».

В любом случае Минск и Москва продолжат игру в Союзное государство, поскольку в его построение было вложено много времени и средств. «В конце концов, Союзное государство — это инерция и традиция. Но формат Союзного государства, созданный в 1999 году, сейчас утратил смысл. Сам Лукашенко не раз давал понять, что не готов терпеть над собой никакого начальника и не даст согласия на образование некоей новой единой структуры», — говорит первый вице-президент Центра политтехнологий Алексей Макаркин.

Но Союзное государство — это не только экономический союз, но и военно-политический. Лукашенко — партнер неудобный, затратный, но важный в вопросах безопасности.

После того как Украина в экономическом плане «ушла» под Евросоюз и попала под военную опеку НАТО, может сбыться страшный сон российских «ястребов» — натовские танки в Харькове. Если не поддерживать Лукашенко финансово, то «эти танки могут оказаться в Витебске, рядом со Смоленском», добавляет эксперт.

Вопрос оказания финансовой помощи Белоруссии со стороны РФ еще будет обсуждаться, сообщил журналистам замминистра финансов России Сергей Сторчак.

"Дискуссия по этому вопросу будет продолжена", — сказал Сторчак журналистам.

Он отказался от дополнительных комментариев.

Президенты РФ и Белоруссии Владимир Путин и Александр Лукашенко в середине декабря прошлого года обсуждали вопрос о возможности предоставления кредита Минску из фондов ЕАЭС, однако каких-то решений тогда принято не было. Лукашенко на минувшей неделе говорил, что РФ окажет помощь Белоруссии через Евразийский банк развития (ЕАБР).

Источник в финансово-экономическом блоке правительства сообщил РИА Новости в четверг утром, что вопрос предоставления кредита Белоруссии планируется обсудить в ходе визита Путина в Минск. Позднее премьер Белоруссии Андрей Кобяков заявил, что вопрос кредита может обсуждаться на заседании госсовета Союзного государства РФ и Белоруссии.

В Кыргызстане 60% беременных женщин страдают анемией. Об этом стало известно на заседании парламента в четверг.

По озвученной информации на заседании, в прошлом году при родах умерли 80 женщин. По сравнению с прошлыми годами материнская смертность сократилась.

«Основная причина смертности матерей – это кровотечение. 60% беременных страдают анемией, а роды - это риск, это второе рождение женщины. Также причинами являются инфекционные заболевания (сепсис) и третье - экстрогенитальные заболевания. Из 60 беременных трое болеют туберкулезом», - сообщила вице-премьер Г. Кудайбердиева.

Также одной из проблем материнской смертности назвали внешнюю миграцию.

«Миграция также влияет на уровень материнской смертности, многие женщины не состоят под наблюдением врачей, приезжают на родину уже перед родами, а это также большой риск», - сказала она.

Утверждены форма и степень защиты избирательного бюллетеня по выборам депутатов местных кенешей Кыргызской Республики. Об этом сообщает пресс-служба ЦИК КР в четверг.

«Сегодня на заседании члены ЦИК утвердили форму и степень защиты избирательного бюллетеня по выборам депутатов местных кенешей Кыргызской Республики, протоколы об итогах голосования и результатах выборов главы Чуйского айыл окмоту Чуйского района Чуйской области, а также решения некоторых территориальных избирательных комиссий о передаче вакантных депутатских мандатов кандидатам в депутаты местных кенешей Кыргызской Республики», - говорится в сообщении.

Глава Савайского айыл окмоту А.Айткурбанов был освобожден от занимаемой должности на основании поданного им заявления, в этой связи на заседании ЦИК назначены выборы главы Савайского айыл окмоту Кара-Суйского района Ошской области, которые состоятся 15 марта 2016 года.

Кроме этого, внесены изменения в составы и резервы Кочкорской, Жумгальской, Нарынской городской территориальных избирательных комиссий Нарынской области; Аксыйской, Тогуз-Тороуской территориальных избирательных комиссий Жалал-Абадской области; Кеминской, Панфиловской территориальных избирательных комиссий Чуйской области; Каракольской, Джети-Огузской территориальных избирательных комиссий Иссык-Кульской области; Манасской территориальной избирательной комиссии Таласской области; Лейлекской территориальной избирательной комиссии Баткенской области и Ошской территориальной избирательной комиссии.

Минэкономики предлагает маркировать пивную продукцию акцизной маркой. Соответствующий законопроект внесен на рассмотрение парламента.

«В связи со вступлением КР в Евразийский экономический союз увеличились перетоки неучтенных товаров, в том числе пивной продукции. Для целей недопущения выпадения акцизного налога и выявления контрафактной продукции предлагается маркировать данную продукцию акцизной маркой. Оценочно стоимость 1 штуки акцизной марки будет составлять порядка 80 тыйын и ее стоимость напрямую зависит от роста курса доллара», - говорится в справке-обосновании.

В соответствии с требованиями статьи 285 Налогового кодекса Кыргызской Республики пиво солодовое относится к подакцизным товарам.

Также в справке-обосновании отмечается, что данный проект размещен 7 апреля 2015 года для общественного обсуждения на официальном сайте правительства и по данному проекту поступили обращения от бизнес-сообществ о нецелесообразности принятия проекта закона. Доводы бизнес-сообществ отражены в анализе регулятивного воздействия к данному проекту. Однако по вышеуказанным основаниям считаем целесообразным принятие данного проекта.

На лечение онкобольных государством выделяется всего 121 млн сомов, при потребности в 800 млн сомов. Об этом сообщил министр здравоохранения КР Талантбек Батыралиев на заседании парламента в четверг.

По словам министра, в Кыргызстане проживают 23 тыс. граждан, больных раком, на их лечение государство в год выделяет 121 млн сомов, в то время как необходимая сумма составляет 800 млн сомов.

«Больницы строились в 50-ые годы, оборудование устанавливалось в 70-ые годы. Современных клиник и оборудования у нас нет, все нужно менять. Единственный способ исправить ситуацию - инвесторы», - отметил глава ведомства.

Айзура Чыкынова. Минэкономики рассматривает вопрос введения сезонных квот для ввозимых куриных яиц. Об этом сообщил руководитель Секретариата Совета по развитию бизнеса и инвестициям при правительстве КР Таалайбек Койчуманов на заседании совета по развитию бизнеса и инвестициям в четверг.

«Минсельхозу совместно с минэкономики необходимо рассмотреть вопросы, внесенные ассоциацией птицеводов по применению мер защиты внутреннего рынка в соответствии с положениями договора о ЕАЭС. Минэкономики в настоящее время рассматривает вопрос по применению мер защиты внутреннего рынка и возможности введения сезонных квот для ввозимых куриных яиц», - сообщил Т.Койчуманов.

По его словам, в случае ввоза на территорию страны куриных яиц, не отвечающих требованиям техрегламентов Таможенного союза, могут быть введены ограничения для ввоза.

«Минэкономики разработали и направили в аппарат правительства 18 февраля законопроект об отмене НДС на импортируемые кормовые компоненты для отечественных птицеводческих предприятий», - добавил руководитель секретариата.

Также он отметил, что необходимо рассмотреть вопросы, внесенные ассоциацией птицеводов, ассоциацией «Кыргыз Эл», с участием представителей коммерческих банков Российско-Кыргызского фонда развития по разработке механизмов государственно финансовой поддержки отечественных птицеводческих компаний и по софинансированию проектов создания убойных цехов и мясокомбинатов.

В Кыргызстане показатель смертности от злокачественных новообразований за последние пять лет увеличился на 6,2%. Об этом сообщила вице-премьер министр КР Гульмира Кудайбердиева на заседании парламента в четверг.

«Показатель смертности от злокачественных новообразований за последние пять лет увеличился на 6,2% и составил в 2014 году 55 случаев смерти на 100 тыс. человек. Первое место в структуре смертности занимает рак желудка, 2-е место – рак молочной железы, 3-е место – рак шейки матки», - сообщила Г. Кудайбердиева.

По ее словам, увеличение показателя смертности связан со слабой диагностикой рака на ранних стадиях, финансовой недоступностью химпрепаратов и отсутствием современного оборудования лучевой терапии.

Отметим, в 2015 году на 100 тыс. человек приходится 92 онкобольных, тенденция роста наблюдается во всех странах.

В связи с появлением в СМИ информации о наличии в местности Узун-Акмат Токтогульского района Жалал-Абадской области КР урана и опасений местных жителей об экологических угрозах, государственное агентство по геологии и минеральным ресурсам сообщает следующее:

На основании имевшихся ранее договоренностей совместно с представителем общественности Чолпон-Атинского айыл окмоту (сел Кара-Кунгей, Ак-Тектир и Чолпон-Ата) организовано изучение архивных фондовых материалов государственного агентства по геологии и минеральным ресурсам с целью получения информации о наличии месторождений и проявлений урана в почвах Чолпон-Атинского айыл окмоту Токтогульского района Жалал-Абадской области.

В ходе изучения данных материалов присутствовал представитель отрицательно настроенной части местных жителей Табылды Тургунбаев.

По результатам проделанной работы установлено, что на всей территории Токтогульского района были найдены и изучены месторождения свинца и цинка, а месторождений и проявлений урана, как основного или сопутствующего элемента, в других полезных ископаемых нет.

«Опасения местного населения по поводу добычи урана и размещению захоронений урана в 50-60 годах прошлого века на территории Чолпон-Атинского Токтогульского района Жалал-Абадской области не получили подтверждения и являются безосновательными», - говорится в сообщении.

Кыргызстан должен выдержать конкуренцию в интеграционном союзе. Об этом сказал премьер-министр КР Темир Сариев на заседании совета по развитию бизнеса и инвестициям в четверг.

«Предприниматели завозят товары с Казахстана, при прохождении через пропускной пункт указывают на накладной, например, 3 сома за килограмм муки, разве так стоит? Не стоит. Или завозят яйца, там десяток стоит 10 тыйынов. То есть мы столкнулись со второй проблемой. Это интеграционный союз, более продвинутый рынок, более открытый, но там и ответственности намного больше. Мы должны что-то предпринять, это же конкуренция очень большая, мы эту конкуренцию должны выдержать и государство должно помочь в этом отношении. Но конкуренция должна быть честной. Для того, чтобы нарисовать на накладной 3 сома на товар, потом продать, не платить НДС, не платить другие налоги, на это много ума не надо. Поэтому мы вынуждены предпринять кое какие шаги для того, чтобы сделать конкуренцию более прозрачной и чистой», - сказал Т.Сариев.

Президент ассоциации птицеводов Рустам Осмоналиев попросил главу правительства ускорить процесс поддержки птицеводческой отрасли.

«На юге страны назревает социальный взрыв в птицеводческой отрасли. Просьба немного сверху повлиять на правительство с целью ускорить процесс поддержки птицеводческой отрасли. Потому что уже сейчас вымирают мелкие фермеры, на следующем этапе, буквально в течение полугода закроются и крупные предприятия», - сказал он.

Для поставки кыргызской сельскохозяйственной продукции в Китай внедрят систему «зеленого» коридора. О таких намерениях правительства сообщил заместитель министра экономики КР Данияр Иманалиев на заседании совета по развитию бизнеса и инвестициям в четверг.

«Мы планируем внедрить систему «зеленого» коридора для упрощения прохождения сельхозпродукции из Кыргызстана в Китай и из Китая в Кыргызстан, что сократит время операции на границе при перемещении товаров», - сказал Д.Иманалиев.

Как он отметил, также предусматривается упростить таможенные операции в отношении добросовестных участников внешнеэкономической деятельности.

«Для обеспечения своевременной сертификации, стандартизации продукции планируется запуск 7 ветеринарных и 5 фитосанитарных лабораторий», - сказал замминистра.

Эксперты Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) во главе с директором департамента Владимиром Скибой проверили выполнение кыргызскими таможенниками требований, предусмотренных в рамках вступления КР в Евразийский экономический союз (ЕАЭС). Об этом сообщила пресс-служба ЕЭК.

Как сообщается, представители ЕЭК провели проверку оснащенности автомобильных и железнодорожных пунктов пропуска Кыргызстана «на таможенной границе ЕАЭС» весовым оборудованием, «досмотровыми рентгеновскими установками», системами видеофиксации перемещаемых товаров и транспортных средств. А также аппаратурой радиационного контроля, обнаружения наркотических и взрывчатых веществ, каналами связи и «инженерным оборудованием, необходимым для бесперебойной работы пунктов пропуска».

«Кроме того, проведена оценка модернизации таможенных информационных технологий и информационно-программных средств, которую кыргызская сторона обязалась осуществить не позднее чем через полгода с даты вступления в силу договора о присоединении Кыргызской Республики к ЕАЭС», - отмечается в документе.

По оценке В.Скибы, таможенная служба Кыргызстана справилась с поставленной перед ней задачей. «В полном объеме проведена модернизация в части информационно-программных средств, обеспечивающих обязательное предварительное информирование о товарах, ввозимых автомобильным транспортом на таможенную территорию ЕАЭС, - приводит пресс-служба его слова. - Это позволило ввести с 12 февраля 2016 года соответствующую таможенную информационную технологию в действие». Кыргызские таможенники также выполнили рекомендацию ЕЭК и обеспечили «непрерывный процесс информационного обмена с таможенными службами стран союза и ЕЭК».

«Мероприятия по модернизации таможенной системы в рамках присоединения Кыргызстана к ЕАЭС предусмотрены поэтапно до 12 августа 2017 года, - сказал В.Скиба. - Со вторым этапом наши кыргызские коллеги успешно справились. Но предстоит еще большая работа по завершению в полном объеме модернизации информационно-программных средств таможенных органов и дооснащению всех пунктов пропуска республики на таможенной границе ЕАЭС в соответствии с едиными требованиями».

В Бишкеке потребление электроэнергии с 2012 года ежегодно растет по 10%. Об этом сообщил заместитель министра экономики КР Туратбек Джунушалиев в ходе антикоррупционного форума в четверг.

«Вопрос по энергоснабжению в республике – самый актуальный на сегодняшний день. Как показывает последняя статистика, потребление электроэнергии в Бишкеке с 2012 года растет почти на 10% в год. За это же время энергетики не создали энергетических мощностей. Вот вам горькая правда», - сказал Джунушалиев.

Он отметил, что серьезный прорыв ожидается только в 2017 году за счет реконструкции ТЭЦ города Бишкек, где будет около 300 мегаватт дополнительно генерировано мощностей.

Вместе с тем он подчеркнул, что со строительством линии «Датка Кемин серьезно улучшилось энергоснабжение севера республики и устранена зависимость от транзита через территорию Казахстана в Кыргызстан, снят перегруз с подстанции «Фрунзенская», также существенно реконструирована подстанция «Быстровка».

«Это все, несомненно, сказалось на том, что энергообеспеченность Чуйской долины, в особенности города Бишкек была более или менее нормализована. Анализ аварийных отключений показал, что по сравнению с 2014 годом отключения за 2015 год, включая часть зимнего периода, сократились почти на 30%», - сообщил замминистра.

«Ввод линии электропередач «Датка Кемин» позволил теперь нам серьезно заявить о том, что нами уже созданы условия для выдачи мощностей для будущих ГЭС «Камбар-Ата-1» и работающей «Камбар-Ата - 2» и будущего комплекса «Верхненарынского каскада ГЭС». Эта линия уже может обеспечить переток по напряжению 220-500 киловольт», - сказал Т.Джунушалиев.

В Кыргызстане нет ни одной современной установки для проведения лучевой терапии для онкобольных. Об этом сообщила вице-премьер-министр КР Гульмира Кудайбердиева на заседании парламента в четверг.

«По подсчетам, от 50 до 70 тыс. сомов требуется на курс терапии, 80% больных получают лучевую терапию. Отметим, по всей территории страны - устаревшая аппаратура для лучевой терапии. Недавно правительство выделило 32 млн сомов на закупку нового оборудования, в скором времени будет проведен тендер», - сообщила она.

По ее словам, в Кыргызстане, по данным 2015 г., на 100 тыс. человек приходится 92 онкобольных, тенденция роста наблюдается во всех странах.

Число погибших от болезни выросло на 6%. Среди всех больных - 25% выявляются на 3 и 4 стадиях, 50% из них погибают в течение года.

«Причиной того, что рак выявляется на последних стадиях, можно назвать малую информированность среди населения, также в больницах нет возможности выявлять рак на ранних стадиях», - сообщила она.

По словам министра здравоохранения Талантбека Батыралиева в стране наблюдается рост детской онкологии. В 2009 году рост онкологических заболеваний среди детей составил 25,7% на 100 тыс. человек, в 2014 году 46,8% к 100 тыс. человек. Количество больных раком 4 стадии составило 24,6%.

В год на гемодиализ больные затрачивают более 900 тыс. сомов. Об этом сообщила вице-премьер министр КР Гульмира Кудайбердиева на заседании парламента в четверг.

«В стране действует 8 гемодиализных отделений, 76 аппаратов. Всего 350 больных лечатся за счет средства ФОМСа. Потребность в необходимых препаратах и материалах для гемодиализа растет. Если в прошлые годы необходимо было 70,4 млн сомов, то в 2014 году эта сумма достигла 102,1 млн сомов», - сообщила Г. Кудайбердиева.

По ее словам, с 2010 года минздрав разрешил частникам предоставлять услуги гемодиализа.

«552 больных получают лечение за счет бюджетных средств, однако все равно недостаточно мест для получения гемодиализа. В частных клиниках получают лечение более 110 больных, один курс лечения обходится в более 7 тыс. сомов, в год больные тратят более 900 тыс. В гемодиализе нуждаются около 2 тыс. человек», - сказала она.

Также вице-премьер отметила нехватку специалистов в области нефрологии.

«Опасность есть, угрозы нет»

Каково состояние вооруженных сил Белоруссии

Екатерина Згировская

Президент России Владимир Путин 25 февраля вновь посетит с рабочим визитом Белоруссию. Минск — пожалуй, основной партнер Москвы во всех сферах, в том числе и оборонной. Сегодня Белоруссия является своего рода буфером между Россией и поглощаемой НАТО Европой. В каком состоянии сегодня находятся вооруженные силы братской республики, разбиралась «Газета.Ru».

Военно-политический союз с Россией прописан в новой редакции военной доктрины Белоруссии. При этом Минск на сегодняшний день считает, что в отношении нее в настоящий момент угрозы военных действий нет. Глава минобороны Белоруссии Андрей Равков накануне заявил, что республика не планирует переходить на полностью контрактную армию и отказываться от призыва. По его словам, срочная служба позволяет быстро подготовить мобилизационный резерв, который можно использовать в военное время.

«В мире существует немного контрактных армий. Контрактная армия на современном этапе для Белоруссии преждевременна и некорректна. Чтобы понять, нужно на это переходить или нет, надо посмотреть на те государства, где началась война. Взять Украину: они сначала в течение нескольких лет позиционировали переход от армии по призыву к армии по контракту. Но как только что-то началось, они перешли на призыв, на срочную службу», — сказал в интервью телеканалу «Беларусь 1» Равков.

Как отмечал президент республики Александр Лукашенко, в стране в настоящее время совершенствуется система территориальной обороны, активно изучается опыт вооруженных сил Украины. Особое внимание силы спецопераций Белоруссии уделяют противодействию гибридным войнам, предупреждая военные конфликты на территории своей страны. При этом белорусские военные констатируют, что не только конфликт на Украине является опасностью, озабоченность вызывает размещение НАТО близ границ Белоруссии.

«Военная опасность существует всегда. В том числе размещение сил и средств НАТО вблизи границ с Белоруссией, наращивание череды мероприятий боевой оперативной подготовки вблизи наших границ, а также военный конфликт на Украине — все это является военной опасностью… Но чтобы перерасти в [военную] угрозу, должны быть какие-то конкретные действия предполагаемого или потенциального противника. Таких действий пока нет, говорить о том, что у нас сейчас есть угроза развязывания войны, мы не можем. Опасность есть всегда, но угрозы нет», — сообщил министр обороны.

Армия мирной страны

Армия Белоруссии после распада СССР формировалась в несколько этапов, датой ее создания считается день принятия постановления «О создании Вооруженных сил Республики Беларусь» 20 марта 1992 года. В советское время общая численность группировки войск на территории Белоруссии составляла более 280 тыс. военнослужащих и гражданского персонала.

Концентрация воинских частей и соединений в Белоруссии во времена СССР была самой высокой в Европе.

Один военный приходился на 43 человека гражданского населения, тогда как на Украине соотношение было один к 98, в Казахстане — один к 118, а в самой России — один военный на 634 гражданских.

В 1992–1996 годах были частично реформированы или вовсе прекратили свое существование более 250 воинских формирований в Белоруссии, в связи с тем что, в соответствии с итоговым актом Хельсинкского соглашения от 10 июля 1992 года, общая численность армии не должна была превышать 100 тыс. военнослужащих.

Белорусские ВС имеют два вида войск — сухопутные войска и военно-воздушные силы и войска противовоздушной обороны (ВВС и ПВО, куда входят ВВС, зенитные ракетные, радиотехнические и специальные войска и службы). Силы специальных операций (ССО) республики также подчиняются непосредственно генеральному штабу. Существуют специальные войска (службы), органы тыла. Любопытно, что для Белоруссии характерно ежегодное привлечение военнослужащих к гражданским занятиям: например, для уборки урожая.

Вооруженные силы к 2005 году состояли из 62 тыс. человек: 48 тыс. военнослужащих и 13 тыс. лиц гражданского персонала. В этих пределах численность белорусской армии находится и сейчас, по данным открытых источников, в резерве еще 350 тыс. человек. Официально белорусские военные точных цифр не называют.

«Какая численность вооруженных сил в мирное время, я не имею права сказать, — пояснил начальник управления информации главного управления идеологической работы минобороны Белоруссии Владимир Макаров. — Но есть классический показатель, он характерен и для XX века, и для века нынешнего — 10% от населения страны. Например, гитлеровская Германия нарушила эту закономерность и мобилизовала 13%, а под конец войны — и около 16% от населения страны. Численность Красной армии составляла в годы войны максимум 6,5–7,5% от численности населения Советского Союза. Иными словами, мы теоретически можем под ружье поставить и 900 тыс. человек, но, разумеется, столько не нужно», — добавил он.

По итогам реформ, по данным открытых источников, сейчас в составе ВС Белоруссии два оперативно-тактических командования (Западное и Северо-Западное), включающих три механизированные, две десантно-штурмовые, одну спецназа, две ракетные, пять артиллерийских, две зенитно-ракетные бригады сухопутных войск, три авиабазы, пять зенитно-ракетных и две радиотехнические бригады ВВС и ПВО.

Самым многочисленным и разносторонним по боевому составу видом вооруженных сил в Белоруссии являются сухопутные войска, обладающие большой огневой и ударной мощью, высокой маневренностью и самостоятельностью.

Проблема устаревания и отсутствие денег

Проблемой ВС Белоруссии является старение вооружений и военной техники и инфраструктуры, а также небольшой бюджет.

На вооружении армии республики стоит в основном советская техника, требующая все больше финансовых вложений в ремонт и модернизацию. Белорусские аналитики отмечают, что именно по причине роста затрат на ремонт в 2012 году из боевого состава выведены все фронтовые бомбардировщики Су-24 и истребители Су-27.

Как пояснил в беседе с «Газетой.Ru» эксперт по вооружениям Виктор Мураховский, при помощи России Белоруссия сегодня модернизирует истребители МиГ-29 и небольшое количество вертолетов. Своими силами республика ремонтирует зенитные ракетные системы С-125 «Печора», которые в «своей версии» также и продает за рубеж. Самостоятельно белорусы проводят и ремонт бронетанковой техники и АСУ. Белорусские ремонтные заводы производят необходимые комплектующие, но, когда дело доходит до более высокотехнологичных систем, самостоятельно справиться не получается. «Например, они модернизируют комплексы «Оса». А более технологичные комплексы типа «Бук» работают с Россией, аналогично и по системе С-300», — говорит Мураховский.

По словам заместителя директора Института СНГ Владимира Жарихина, белорусский оборонно-промышленный комплекс (ОПК) — важный элемент для российского военпрома. Работа в Белоруссии ведется по тем же стандартам, что и в России.

«Что касается белорусской военной промышленности, она небольшая, но достаточно современная и прогрессивная.

Те же самые тягачи, которые они делают, вполне удовлетворяют российские ракетные силы. На них базируются и российские системы ПВО С-300, С-400. Белорусский ОПК является важной частью российско-белорусского оборонного комплекса», — отметил Жарихин.

Напомним, что некоторое время назад Россия даже пыталась приобрести Минский завод колесных тягачей, поставляющий российскому ОПК шасси для оперативно-тактических ракетных комплексов «Искандер», реактивных систем залпового огня «Ураган», «Смерч», «Град», «Торнадо», а также зенитных ракетных систем С-300 и С-400 и комплексов ПВО «Бук» и «Тор». Белоруссия отказалась продавать предприятие, более того, республика рассчитывает к 2017 году создать свой собственный ракетный комплекс залпового огня дальностью более 200 км. Кроме того, в стране уже создана ракетная система залпового огня «Полонез», которая принята на вооружение и должна быть поставлена в войска до 1 июля 2016 года, ее даже хотят начать экспортировать.

Президент Белоруссии Александр Лукашенко регулярно подчеркивает необходимость развития отечественной военной продукции и улучшения ее качества. «Непонятно, например, почему мы закупаем те же бронежилеты в России, если научились их делать у себя?

Я задаю простой вопрос: зачем это нужно? У нас что, своей [техники] не хватает? Модернизируйте ее.

Возможно, качество нашего оборонного сектора экономики еще не дотягивает до мировых брендов, ну и стоимость чуть дороже зарубежной. Так, надо совместными усилиями довести отечественную продукцию до нужного качества. В том числе в ходе ее эксплуатации в войсках. Любое произведенное изделие в ВПК надо немедленно отдавать в армию и там его хорошенько протестировать», — заявлял в октябре 2015 года Лукашенко. При этом речи о тотальном импортозамещении в белорусской оборонке не идет.

В том числе и сотрудничество с Россией Минск также намерен поддерживать и совершенствовать. Государственный военно-промышленный комитет Белоруссии в качестве основных партнеров называет Россию, Китай и «многие другие страны».

«У нас есть договор и соглашение [с Россией] по военно-техническому сотрудничеству, оно жестко и строго выполняется, есть программа до 2020 года. Несмотря на принимаемые жесткие меры со стороны российского правительства в части ужесточения доступа к гособоронзаказу, мы имеем возможность работать с Россией», — отмечал глава ведомства Сергей Гурулев.

Дата «2020 год» в Белоруссии связана с большими планами по перевооружению армии. Так, после этого рубежа страна должна определиться с закупками российских ракетных комплексов С-400 «Триумф» и оперативно-тактических «Искандеров», а может быть, и уже более совершенной техники, если таковая появится. Согласно заявлению замминистра обороны по вооружению Игоря Латенкова, тогда же решится и вопрос с закупкой истребителей Су-30СМ на смену действующим и устаревающим МиГ-29.

«Возможности по уничтожению воздушных целей после приобретения Су-30 увеличатся, а боевые задачи за счет большего тактического радиуса можно будет выполнить с любого аэродрома страны», — сказал он в интервью газете «СБ. Беларусь сегодня».

В гораздо более обозримом будущем армия Белоруссии должна получить из Казани 12 вертолетов Ми-8МТВ-5, батарею систем ПВО «Тор-М2». Кроме того, уже в этом году в строй должны войти модернизированные танки Т-72Б с новой системой управления огнем, обновленные БТР и бронеавтомобили.

Весной 2015 года ВВС Белоруссии получили от России четверку новейших учебно-боевых самолетов Як-130, второй контракт (еще на четыре единицы) был заключен во время авиакосмического салона МАКС-2015 в августе. И Минск хочет еще. «В ближайшей перспективе планируется закупка еще восьми таких же самолетов. В результате будет создана полноценная эскадрилья Як-130 и организовано обучение летного состава», — заявлял «Белорусской военной газете» в конце августа командующий ВВС и войсками ПВО республики Олег Двигалев. По его словам, обсуждается также замена устаревших советских штурмовиков Су-25.

Больной вопрос

Самолеты — тема для Белоруссии очень актуальная. Недаром в последнее время регулярно всплывает вопрос размещения на территории республики российской авиабазы. Так, Минобороны РФ и главкомат ВВС два года назад объявляли о планах разместить в 2015 году в Белоруссии полк истребителей Су-27СМ3. Четкого понимания, где именно они должны были базироваться, так и не сложилось: в своих заявлениях российские военные упоминали то аэродром города Лида, то Бобруйск, то Барановичи. Отметим, что в рамках Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ), членами которой являются Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Россия и Таджикистан, обсуждается вопрос о создании коллективных авиационных сил организации. В августе 2015 года замгенсека ОДКБ Валерий Семериков сообщал, что предложение уже подготовлено и авиационные силы ОДКБ непосредственно будут обеспечивать переброску общих сил и средств в тот или иной регион коллективной безопасности.

Когда в 2015 году в СМИ активно стала муссироваться тема размещения российских летчиков в Белоруссии, глава республики поспешил опровергнуть эти планы, сославшись на то, что таких разговоров нет: «Господи, я ничего об этом не знаю! Человек, который должен принимать это решение, я, об этом ничего не знаю!» — возмутился Лукашенко.

Доцент кафедры международной безопасности факультета мировой политики МГУ Алексей Фененко пояснил «Газете.Ru», что предложение о размещении российской авиабазы в Белоруссии было сделано еще 20 лет назад самим президентом республики. «Это Лукашенко России предложил еще в 1996 году, когда шла первая волна расширения НАТО на восток, он предложил разместить тактическое ядерное оружие в Белоруссии и создать военно-воздушные базы. Но Россия тогда отказалась, объявила о возвращении ядерного оружия на Балтийский флот, и на этом все закончилось», — отметил он.

За 20 лет реалии изменились, сегодня у Александра Лукашенко настроения размещать на своей территории базу российских ВВС нет. Оно и понятно, страна пытается вести многополярные отношения, налаживает взаимодействие с Европой, а российские военные в Белоруссии могли бы вызвать озабоченность западной стороны.

Вместо авиабазы Лукашенко предлагает России вполне логичный вариант — предоставить Минску самолеты. «Два года назад я попросил президента России: «Дайте нам самолетов! 20 штук дайте самолетов». Чтобы мы обеспечили оборону и их [России] — у нас же сейчас совместная противовоздушная оборона России и Белоруссии», — говорил Лукашенко.

«Нет, не можем, не произвести и прочее», — был ответ. «Я пригласил руководителей нашего завода — у нас как раз и завод в Барановичах по ремонту, модернизации самолетов. Поставил задачу: в этом году десять самолетов ввести в строй, — пояснял президент на встрече с представителями оборонпрома осенью 2015 года. — В ноябре месяце дадут десятый самолет. Прекрасные самолеты, модернизированные, истребители, которые работали «воздух-воздух», сегодня работают и по земле».

Отдельно президент подчеркивал качества своих летчиков. «У нас прекрасные летчики, у нас хорошая школа летчиков военных, гражданских. И зачем мне создавать базу? Зачем мне сегодня завозить сюда самолеты и летчиков других государств? А свои что будут делать?» — отмечал белорусский президент. Белорусские летчики, участвующие в частых совместных с Россией учениях, регулярно повышают уровень своей подготовки. Мастерство свое они также демонстрируют, участвуя в конкурсе «Авиадартс», уже несколько лет проводящемся на полигонах в РФ, — экипажи из Белоруссии занимают на соревнованиях призовые места. К слову, конкурс военных летчиков — действительно показатель мастерства: источник «Газеты.Ru» в российском Минобороны сообщил, что все российские экипажи, участвовавшие в «Авиадартсе», сегодня прошли через операцию Воздушно-космических сил России в Сирии, куда отправляют только лучших.

«На мой взгляд, с военно-технической точки зрения это нормальный вариант, — отмечает военный эксперт Мураховский. — Мы можем пойти на такое и выдать им в аренду самолеты, как мы идем на такой вариант с Индией и атомными подводными лодками, я думаю, что ничто не мешает так же сработаться с Белоруссией по авиации».

Приемлемым такой вариант ВТС считает и эксперт Фененко. «Почему бы и нет? В зависимости от того, какие они хотят самолеты, почему бы и нет: стратегов, конечно, им передать не можем, а если это фронтовая авиация, то вполне. Тем более в рамках ОДКБ», — сказал он в беседе с «Газетой.Ru».

Речи о стратегических бомбардировщиках, безусловно, Белоруссия не ведет. Вполне логичной была бы передача Минску модернизированных истребителей Су-27. По словам Мураховского, это могли бы быть и более современные самолеты Су-30СМ.

С точки зрения замдиректора Института СНГ Владимира Жарихина, у России нет «большого избытка» Су-27: «Производство их шло в предыдущие годы преимущественно на экспорт, нельзя сказать, что у нас избыток этих самолетов, которые мы могли бы отдать, — самим нужно», — сказал он. При этом эксперт подчеркнул, что Россия предоставляет Белоруссии «всю мощь своих ракетных ядерных сил», гарантирующих, что никто «не сунется» в эту страну. «Беларусь, как военно-политический союзник России, находится под российским ядерным зонтиком, поэтому боеготовность ВС Белоруссии противостоять нападению можно рассматривать в чисто теоретическом плане», — добавил собеседник.

Как сообщила пресс-служба Кремля, президент России Владимир Путин 25 февраля посетит Белоруссию с рабочим визитом, повесткой которого предусмотрено принятие бюджета Союзного государства на 2016 год, утверждение Программы согласованных действий в области внешней политики на 2016–2017 годы и ряд других двусторонних вопросов.

День защитника Отечества отметили за рубежом в представительствах Россотрудничества

Торжественные мероприятия по случаю Дня защитника Отечества состоялись в представительствах Россотрудничества за рубежом и российских центрах науки и культуры более чем в 50 странах мира. Среди них - Аргентина, Болгария, Белоруссия, Киргизия, Таджикистан, Абхазия и многие другие.

По словам руководителя Россотрудничества, День защитника Отечества – всенародный праздник, олицетворяющий героизм солдат и офицеров, стоящих на страже своей Отчизны. «Важно отметить, что в этот день мы вспоминаем наших соотечественников, которые с мужеством и несокрушимой силой духа бесстрашно решали самые сложные задачи в любой точке мира», - сказала Любовь Глебова.

Память о славных боевых подвигах почтили в разных странах по всему миру. Так, в Таджикистане прошел торжественный марш и показательные выступления воинских подразделений. В Белоруссии вспомнили своих соотечественников в рамках заседания исторического круга «Истоки». В Аргентине на базе российского центра науки и культуры в Буэнос-Айресе состоялся открытый урок, посвященный дням воинской славы России.

Памятные мероприятия посетило большое количество людей, среди которых были не только наши соотечественники, но и местное население. Люди из разных стран выражали солидарность героизму солдат и офицеров, подвиги которых стали настоящим примером доблести, истинного мужества, любви к своей земле.

Рустам Осмоналиев, президент ассоциации птицеводов: «Сейчас стоит вопрос: быть или не быть птицеводству в Кыргызстане»

Проблемы сельхоз предпринимателей ни раз поднимались в высших государственных органах. Однако, очень мало говорили о птицеводах, хотя отрасль находится на грани, в критической ситуации. О том, как приходится сейчас выживать нашим птицеводам, как большим, так и малым, КирТАГ поговорил с президентом ассоциации птицеводов Рустамом Осмоналиевым.

- Какое на сегодня положение в отрасли птицеводства в стране?

- На сегодняшний день птицеводство испытывает огромные трудности, мы на грани потери отрасли. Влияние вхождения в Таможенный союз на нашей стране сказывается негативно. Казахстанские и российские яйца заходят на территорию страны по очень низким ценам, ниже, чем себестоимость яйца в нашей стране, к тому же контрабандным путем. Из-за большого наплыва яиц из Казахстана по низкой цене, с весны прошлого года цены на яйца местного производителя резко упали, с 6,8 сом до 3,8 сом за штуку. В 2016 году такое положение достигло критической точки. На юге страны, если фермеры продавали яйца оптом по 5,3 за штуку, то на второй неделе февраля цена стал 4,3 сом. При том, что себестоимость продукта на юге составляет 5 сом. Дальше идет спад сезона, появляются фрукты, в связи с тем, что мы ожидаем спад потребления, можно прогнозировать снижение цены еще на сом. Фермеры теряют деньги, они все на грани банкротства. Те оптовики перекупщики, которые завозят яйца из России и Казахстана, очень сильно роняют цену. Яйцо продают они там по 4 сома и наши фермеры не могут продавать яйцо на рынке, за счет того, что цены перебивают. На юге страны наблюдается просто катастрофическая ситуация. Там в основном мелкие производители, около 2 тыс. человек, которые занимаются производством яиц, терпят колоссальные убытки. На этой неделе мы едем на юг, по просьбе предпринимателей, они не знают, как и быть дальше, фермеры уже на грани. Мы должны обсудить текущую ситуацию, проблемные вопросы.

- В связи с чем сложилась такая ситуация?

- Есть несколько причин, такой плачевной ситуации. Основная проблема сейчас заключается в кормах. Кыргызстан является страной гор, мы не производим столько кормов, сколько требуется нашим производителям. Дело в том, что мы закупаем сырье, как у местных производителей, также импортируем из соседних стран, из Казахстана и России. Кроме того, мы закупаем с третьих стран ветеринарные препараты. Это все влияет на себестоимость яйца.

К примеру, себестоимость одного яйца в Бишкеке держится на уровне 4 сом, на юге около 5 сом. Как правило, к октябрю-ноябрю то сырье, то есть корма, которые мы покупаем у местных фермеров, на внутреннем рынке уже не остаются, поэтому мы вынуждены покупать корма извне. Стоимость сырья увеличивается за счет сезонного удорожания, НДС на импорт, транспортировки - это приводит к удорожанию кормов. А корма составляют 70% себестоимости яйца.

- По какой цене закупаются яйца с соседних стран? И какое качество импортируемых яиц?

- Мы обращались в таможенные органы, хотели узнать, по каким ценам они растамаживают товар еще до вхождения в союз. Сейчас они бесконтрольно проходят через границы, там они указывают цену ниже 4 сома. Грубо говоря, они закупаются по 3 сома за одно яйцо, может быть цена даже меньше. Вопрос качества товара остается под вопросом. Это, как правило, излишки на предприятиях России или Казахстана. Торговые сети закупают яйца, после 10 дней они его снова возвращают поставщику. Так как срок сохранения полезных свойств яйца всего 21 день, после оно уже теряет все свойства, перестает быть диетическим. У них есть еще 11 дней, чтобы снизить цену и переотправить нам. Но учитывайте, там транспортировка сколько занимает. И яйца к нам уже приходят, можно сказать пустыми, без необходимых для организма человека веществ.

- Сколько птицефабрик функционирует в стране?

- Вообще, больших птицефабрик, которые производят порядка 400 тыс. яиц вы день, у нас около семи сейчас. ОАО «Аккуу» (Сокулукския птицефабрика), племенной завод «Три Т» (Кантская птицефабрика), ОАО «Улар» (Чуйская область), ОсОО «Нэйчурал Агро», ОсОО «Оазис агро» (Чуйская область), птицефабрика «Брид» и есть компания, которая занимается производством кормов, обучением фермеров.

За последние 2 года уже закрылись крупнейшие птицефабрики по выращиванию кур бройлеров и производству яиц, это ОАО «Искра Азия» и ОАО «Шумкар». Под угрозой закрытия и остальные крупные птицефабрики, что может привести к потери отрасли в целом. В таком случае восстановление отрасли невозможно из-за утери основных фондов.

- Какую поддержку оказывает государство вашей отрасли?

- Государство предоставляет льготу предприятиям для всех отраслей сельского хозяйства. Но надо отметить, что отрасль птицеводства находится в более уязвимом положении. Так базовые факторы у животноводства и растениеводства есть. Для животноводства – это пастбища, для растениеводства – это земля и вода, и это все есть внутри страны в достаточном количестве. Но что касается отрасли птицеводства, внутренних факторов производства кормов недостаточно для удовлетворения годовой потребности, по этой причине в определенный момент восполнять недостаток кормовой базы приходится импортным сырьем. Здесь возникает косвенное налогообложение для птицеводства. Одна из причин удорожания кормов - это НДС на импорт сырья. Более точно рассматривая налогообложение птицеводов, мы обнаружили, что птицеводы, оплачивая НДС на импорт при входе корма, но продавая его без НДС, стали носителями бремени всех 12%. Таким образом, теряется смысл НДС, который является налогом на добавленную стоимость. Если бремя на импорт зерна для производства кормов будет снято, тогда цена кормов снизится минимум на 13%, так как откроется возможность в сезон кормов закупать больше и откроется возможность закупаться в сезон урожая непосредственно у источников сырья. Снижение себестоимости кормов позволит местным производителям стать более конкурентоспособными в условиях низкой стоимости импортных яиц. Повысится заинтересованность среди фермеров, будут открываться новые хозяйства, это окажет волновой эффект на развитие других областей. Больше услуг обучение птицеводов, больше кур, то есть создание и развитие принесет дополнительные поступления в бюджет в части подоходного налога, социальных отчислений, а также НДС, НСП и налога на прибыль. Мы сможем в сезон закупать больше кормов.

- Какой уровень экспорта в отрасли птицеводства?

- Какой экспорт, мы сейчас сами на грани разорения. Конечно, мы можем экспортировать в рамках таможенного союза, но мы пока не покрываем внутреннюю потребность. Мы не можем вырасти. Если, скажем, из 100% потребляемых яиц мы производим около 53-55%, порядка 45% яиц завозится извне. Мы могли бы увеличить производство и могли бы закрыть все 100%, а дальше выйти на экспорт, но сейчас доля экспорта - это мизер. У нас есть потенциал экспортировать и яйца, а также и племенную продукцию, у нас есть породистые куры, мы сможем поставлять цыплят в рамках ТС.

- Какие есть пути решения такой катастрофической ситуации в вашей отрасли?

- Мы обратились к премьер-министру Темиру Сариеву через инвестиционный совет при правительстве КР. Подняли проблемные вопросы птицеводства. Премьер-министром поручено министерству экономики и министерству сельского хозяйства выработать меры по поддержке отечественных производителей. По поручению главы кабмина, была создана рабочая группа. Минэконом и Темир Сариев нас поддержали, минэконом инициировал постановление о внесении изменений в законодательные акты, предусматривающее освобождение от НДС на импорт кормов, в корма входит порядка 9 позиций. Постановление внесено на рассмотрение правительства, теперь мы ждем, сейчас идут процедуры. Нас услышали, но сейчас идет вопрос времени. Насколько быстро это постановление будет одобрено. Нам это нужно ужей сейчас. В ближайшие два-три месяца мы просто вымрем. Мы сейчас держимся за счет собственных ресурсов, но мелкие фермеры, которые кормят свои семьи, вымрут в первую очередь, второй волной пойдут крупные хозяйства, через полгода мы можем полностью потерять отрасль. Сейчас стоит вопрос быть или не быть птицеводству в Кыргызстане.

- К чему может привести потеря отечественного птицеводства?

- Сейчас потеря отрасли может привести к социальному взрыву, более 5 тысяч человек потеряют работу, хозяйства, а также это угроза продовольственной безопасности страны. Население Кыргызстана уже потребляет 100% импортного куриного мяса, к этому может прибавиться и еще 100% потребления импортного яйца. Яйцо – продукт, входящий в минимальную продуктовую корзину, согласно нормативам, утвержденным правительством. Яйца являются легкодоступным по цене источником протеинов и аминокислот, необходимых для здоровья человека. И его очень сложно чем-то заменить, в продуктовой корзине, такого количества аминокислот нет ни в одном другом продукте. Тут затрагивается вопрос о продовольственной безопасности страны. Государство, не обеспечивающие внутреннее производство основных продуктов питания, в будущем станет зависим от импортеров, что может повлиять на суверенитет государства. К тому же очевидно, что в скором времени мы можем потерять не только отрасль по производству яиц, но и отрасль по производству кормов. А также производство сельхозпродукций, отруби, ячмень, сою. Фермеры не смогут сбывать произведенную продукцию, так как основную часть закупают птицеводы. Это же целая цепочка.

- Что даст отмена НДС на импорт зерна для кормов?

- Нам отмена НДС нужна сейчас, мы ежедневно закупаем корма сейчас.

Что даст отмена НДС? Мы сможем сохранить отрасль, а также сможем развивать дальше то производство, что у нас есть, кроме того, будет возможность возобновить бройлерное направление. Сейчас у нас по производству бройлерного мяса нет ни одного предприятия. Если нам сейчас помогут, то дальше мы сможет привлечь инвесторов и возобновить производство по бройлерному направлению, по производству куриного мяса. Получая возможность закупать корма без налогов, мы сможем покрыть 100% потребления яиц в стране, а дальше сможем выйти на экспорт.

Айша Чуштук

Киргизия > Агропром > kyrtag.kg, 24 февраля 2016 > № 1666819 Рустам Осмоналиев

Кыргызские пограничники вернули 100 голов скота, угнанного на территорию Узбекистана. Об этом сообщает отдел по связям с общественностью и СМИ государственной пограничной службы Кыргызской Республики в среду.

«23 февраля 2016 г. кыргызские пограничники возвратили 100 голов мелко-рогатого скота гражданам Кыргызстана - это часть МРС, угнанного в начале января 2016 г. из местности Кум-Бель Араванского района Ошской области на территорию Узбекистана», - говорится в сообщении.

В начале января 2016 г. четверо неизвестных перегнали мелко-рогатый скот граждан Кыргызстана в количестве 332 головы на территорию Узбекистана. Получив информацию о краже МРС, пограничный представитель Кыргызской Республики по Ошскому участку незамедлительно связался с пограничным представителем Республики Узбекистан по Булак-Башинскому направлению.

В ходе поиска МРС большая часть скота была обнаружена в местности Кок-Бель на территории Узбекистана.

Уже 10 января 2016 г. в соответствии с договоренностями между пограничными ведомствами Кыргызстана и Узбекистана узбекские пограничники передали кыргызской стороне часть обнаруженного скота — 146 голов.

В ходе оперативно-следственных мероприятий правоохранительными органами сторон были задержаны лица, угнавшие скот: двое граждан Кыргызстана и один гражданин Узбекистана, еще один узбекистанец находится в розыске.

В результате взаимодействия пограничников двух государств, вчера, 23 февраля 2016 г., узбекские пограничники передали кыргызской стороне часть угнанного МРС: 80 баранов, 3 козы и 17 ягнят.

В Кыргызстане 50% сотрудников налоговой службы не имеют собственного жилья. Об этом было сказано на заседании парламента в среду при обсуждении поправок в закон «О государственной налоговой службе КР».

«В налоговой системе работают 2 тыс. 256 человек, 77% из них – рядовые сотрудники, 23% - руководители. Заместитель председателя зарабатывает 19,5 тыс. сомов, рядовой сотрудник – 6,5-7 тыс. сомов. Они каждый год сдают декларацию о доходах в государственную кадровую службу, в ГНС — налоговые декларации. Мы проанализировали декларации, 50% сотрудников не имеют собственного жилья. Мы обращались в мэрию, в ипотечную компанию с предложениями, чтобы сотрудникам давали квартиры в ипотеку. В связи с вступлением в ЕАЭС, созданием фондов мы взяли на себя дополнительные функции, и мы должны стимулировать сотрудников, чтобы эти функции выполнять качественно», – сообщил глава ведомства Замирбек Осмонов.

По его словам, у ведомства есть свой фонд, средства которого расходуются по решению коллегии службы, однако сейчас предлагается передать эти полномочия правительству.

«Размер фонда составляет около 117 миллионов сомов ежегодно, из них 17 миллионов – отчисления в соцфонд. То есть нам остается 100 миллионов сомов, половину расходуем на премии сотрудникам к праздникам, а оставшаяся идет на обновление материально-технической базы», - отметил З. Осмонов.

По мнению некоторых депутатов, таким уровнем заработных плат государство толкает налоговиков на коррупционные правонарушения.

Некоммерческие организации (НКО) Кыргызстана просят отозвать законопроект об иностранных агентах, принятый Жогорку Кенешем в первом чтении. Об этом озвучено на круглом столе «Право на свободу объединений: последние тенденции и перспективы развития гражданского общества» в среду.

«Был инициирован законопроект об иностранных агентах. Принят в первом чтении Жогорку Кенеша. И озабоченность некоммерческих организаций относительно возможности принятия данного законопроекта ясна, поскольку те организации, которые получают иностранное финансирование и так или иначе участвуют в политической жизни государства, общества, им будут давать статус иностранных агентов. Но поскольку фактически все, с чем мы соприкасаемся, является политикой, то на самом деле, практически каждая некоммерческая организация может попасть под этот статус, не только те правозащитные организации, которые напрямую продвигают права и свободы, но и даже те социально-ориентированные благотворительные организации», - сказала эксперт по вопросам международных обязательств в договорные органы ООН по правам человека Асылгуль Балыбаева.

В своей презентации в рекомендации эксперт включила – отозвать законопроект по иностранным агентам.

«Самый лучший вариант – это то, чтобы инициаторы сами отозвали, безусловно, нужно исходить из того, что уже проведен ряд экспертиз, в том числе законопроект об иностранных агентах получил негативные заключения от ОБСЕ по демократическим институтам, даже министерство юстиции давало отрицательное заключение. Мы направляли письмо-обращение в комитет по конституционному законодательству, было озвучено, что не могут рассмотреть обращение, нужно обратиться к самим инициаторам», - сообщила А.Балыбаева.

«В парламенте нет инициаторов этого законопроекта, они не попали в новый созыв парламента. По процедурам ЖК, если законопроект уже принят в первом чтении, то во втором чтении он отходит от инициаторов и уже профильный комитет полностью занимается законопроектом и его судьбой. Конечно, идеальный вариант был бы, если бы во втором чтении законопроект об иностранных агентах отклонили», - отметили участники круглого стола.

Этнические кыргызы, переселившиеся в Кыргызстан из Таджикистана, не могут получить обещанные им земельные участки. Сообщила КирТАГ этническая кыргызка из Мургаба (Таджикистан) Бубукадыча Орозоева в среду.

«Этнические кыргызы Мургаба в 2006 году подавали списки на получение земель в сельской управе Мады Карасуйского района Ошской области. Земельные участки должны были получить 80 человек, из них на сегодняшний день 10 скончались. А земельные участки вместо этнических кыргызов получили жители села Сары Могол Алайского района», - сказала Б.Орозоева.

По ее словам, земли получили состоятельные люди, имеющие возможность купить недвижимость, хотя у них уже есть дом.

«Есть факты того, что некоторые члены комиссии выделили земли своим родственникам. А в это время, мы живем на квартирах, кто-то в гаражах (Ошская область)», - сказала Б.Орозоева.

Специалист по земельным вопросам сельуправы Мады Рахматулла Садыков сообщил, что 8 га земли в сельском округе Мады были трансформированы для выделения этническим кыргызам.

«Эта земля в 2013 году была распределена по списку, который подавали нам. Мы выдали земли именно по этому списку. Сейчас идет судебное разбирательство, если суд примет решение, что земли были выданы незаконно, то мы будем пересматривать этот вопрос», - прокомментировал он.

Отметим, по некоторым данным, за годы независимости в Кыргызстан переселились около 50 тыс. этнических кыргызов, из них 80% – из Таджикистана, остальные из Узбекистана.

Правительство РФ внесло на ратификацию в Госдуму законопроект о ратификации соглашения о реализации в 2015–2016 годах пилотного проекта по введению маркировки товаров контрольными знаками по товарной позиции "Предметы одежды, принадлежности к одежде и прочие изделия, из натурального меха", следует из базы данных нижней палаты парламента.

Соглашение было подписано на заседании Евразийского межправительственного совета 8 сентября 2015 года в городе Гродно.

Ключевая задача системы маркировки — снизить долю "серых" товаров легкой промышленности в обороте в странах ЕАЭС. Пилотный проект маркировки контрольными метками, о котором договорились в сентябре в Белоруссии, будет проводиться на изделиях из натурального меха с использованием специальных RFID-меток, сообщало ранее правительство РФ.

"Реализация соглашения направлена на уменьшение влияния недобросовестной конкуренции на производителей государств — членов Евразийского экономического союза, а также обеспечение контроля за оборотом товаров, легальности импорта и производства товаров на территории государств — членов Таможенного союза и Единого экономического пространства", — говорится в пояснительной записке.

Члены ЕАЭС для реализации соглашения должны создать национальный компонент информационной системы маркировки товаров.

Государства ЕАЭС должны обеспечить реализацию финансирования пилотного проекта.

Мечта восточноевропейских государств, бывших членов Совета экономической взаимопомощи (СЭВ) вступить в Европейский союз (ЕС) сбылась уже довольно давно. Последними "счастливчиками" оказались Болгария и Румыния в 2007 году и Хорватия в 2013. Остальные, включая бывшие прибалтийские республики СССР, приобщились к европейским ценностям с 2004 года.

Можно по-разному оценивать конкретные результаты восточноевропейских экономик, достигнутые в ходе европейской интеграции. Кто-то акцентирует внимание на резком падении уровня жизни в большинстве осчастливленных стран, разрушении национальной промышленности. Кто-то утверждает, что это издержки процесса реформирования нежизнеспособной экономической модели, и ожидает стремительного экономического роста в ближайшем будущем. Во всяком случае, ни одно из восточноевропейских правительств серьёзно не рассматривало возможность выхода из ЕС.

Но вот в Великобритании после семилетней дискуссии назначили референдум о целесообразности сохранения членства в Евросоюзе. Обращу внимание, что референдум был назначен, несмотря на то, что правительство Её Величества в ходе многолетних переговоров добилось от ЕС уступок по всем принципиальным для Лондона вопросам. Свою роль орудия шантажа Брюсселя, с целью склонения его к максимальной конструктивности, накрутка общественного мнения выполнила. Однако за прошедшие годы идея так прочно укоренилась в массах, что отказаться от референдума было уже нельзя.

Теперь, независимо от результатов, джин выпущен из бутылки. Брюсселем недовольны многие "старые" члены ЕС, а сама идея выхода из Союза довольно популярна в странах бедного юга Европы. Они не видят никакой возможности избавления от непосильного долгового бремени и восстановления конкурентоспособности национальных экономик без, как минимум, реформирования ЕС в сторону меньшей централизации и избавления от диктата брюссельской евробюрократии и Европейского центрального банка.

В то же время Франции и особенно Германии, извлекающим из нынешнего положения вещей наибольший профит, реформа ЕС не то чтобы совсем не нужна, но несет угрозу национальным интересам. Ведь для того, чтобы где-то прибавилось, надо чтобы где-то убавилось. Если удовлетворить потребности Юга, то заплатить за это придётся Северу — тем самым Франции и Германии, поскольку Великобритания уже вынесена за скобки последними соглашениями, а больше в ЕС платить некому.

Евросоюз оказался в цугцванге. Отказаться от реформы нельзя, поскольку это приведёт к дальнейшему росту, вплоть до критических значений, центробежных настроений в странах бедного юга. Проводить реформу за счёт относительно (весьма относительно) благополучного Севера также невозможно, поскольку тогда Союз становится бессмысленным для стран, составляющим его политический и экономический становой хребет. В общем оказался нужен кто-то, кто заплатит за дальнейшее существование ЕС, причём этот кто-то не может входить в круг "старых членов".

Первоначально, до украинского кризиса 2014 года и в самом его начале, предполагалось, что почётная миссия оплатить дальнейшее европейское благоденствие будет предоставлена России. Соглашение об ассоциации с Украиной, в комплексе с соглашениями о зоне свободной торговли в СНГ должны были сработать в качестве финансово-экономического пылесоса, обеспечивающего перетекание ресурсов с рынков России и стран СНГ в пользу Европейского союза. В идеале это должно было позволить решить проблемы бедных стран ЕС без ущерба для позиций богатых.

Однако Россия не только не стала донором ЕС, но благодаря адекватной реакции на государственный переворот на Украине и на последующую санкционную политику ЕС сумела сконцентрировать ресурсы на реформировании собственной экономики. В результате общая ситуация для ЕС только ухудшилась — была потеряна серьёзная часть российского рынка, а снижение цен на продукцию российских экспортёров в результате девальвации рубля привело к усилению конкуренции как на рынках третьих стран, так и на собственном рынке ЕС.

Свободных источников ресурсов за пределами Евросоюза не осталось, кризисные явления в его экономике продолжают усиливаться, внутренние противоречия, а с ними и центробежные настроения нарастают. В "Старой Европе" год от года всё больший вес набирают уже не просто евроскептики, евронигилисты. Если срочно не изыскать ресурсы для реформирования Союза, в какой-то непросчитываемый заранее, но не такой уж далёкий момент количество может перейти в качество и спасать европейское единство станет поздно.

Если вне ЕС свободных ресурсов нет, а нужны они срочно, значит найти необходимые ресурсы можно только в самом ЕС.

И что мы видим в течение последнего года?

Появилась и начала всё активнее обсуждаться концепция сохранения ЕС в пределах "Старой Европы" (до расширения 2004 года). Некоторые предлагают сократить число членов более радикально, но пока в этом нет жёсткой необходимости. Конечно, просто взять и исключить из ЕС часть членов невозможно. Поэтому прорабатывается (пока на теоретическом уровне) более сложная операция.

Речь идёт о возможной отмене или резком сокращении Шенгенской зоны и зоны евро. А также о заключении ядром ЕС ряда сепаратных двусторонних и многосторонних договоров, по новому регулирующих отношения между странами "Старой Европы" и фактически исключающих из состава нового интеграционного объединения Восточную Европу. При этом ЕС не распускается, и формально все наличные на сегодня члены таковыми остаются.

Что получает "Старая Европа"?

Во-первых, "разноуровневую интеграцию" даже в ядре ЕС. То есть отношения между Францией и Германией будут регулироваться одним пакетом документов, а их отношения, допустим, с Италией, Испанией или Грецией — другим (или другими).

Во-вторых, снижается, а в идеале нивелируется роль евробюрократии. Её решения оказываются недействительными для новых внутриесовских объединений. Нечто подобное мы наблюдаем на постсоветском пространстве, где есть аморфное СНГ, но отношения между странами — членами Евроазиатского экономического союза и их отношения с другими членами СНГ выстраиваются исходя из приоритетности документов ЕврАзЭС как более продвинутого интеграционного объединения. Соответственно снижается роль второстепенных членов ЕС, которые теряют способность влиять на "Старую Европу" через своих еврокомиссаров, решения Еврокомиссии и другие механизмы, требующие общеевропейского консенсуса.

Наконец, в-третьих, — и это самое важное — обязательства восточноевропейских государств, принятые ими при вступлении в ЕС продолжают действовать, ведь Евросоюз никто не распускал. А вот бонусы, получаемые ими от ЕС, исчезают, поскольку новая многоуровневая схема позволяет не только нивелировать значение евробюрократии, но и существенно сократить общий бюджет ЕС, обеспечивающий финансовую поддержку восточноевропейских экономик.

В рамках данной концепции, если она будет реализована, заплатить за сохранение миража европейского единства будет вынуждена Восточная Европа. Что характерно, если она откажется от подобной реформы, то всё равно заплатит. В этом случае политическая и юридическая формализация распада ЕС станет неизбежной. И Восточная Европа всё равно останется без западноевропейской поддержки, но с перестроенной, по требованиям ЕС, под интересы "Старой Европы" экономикой. То есть в ближайшие годы Восточная Европа всё равно будет обречена на работу ресурсным донором ядра ЕС.

Фактически попытка бывших стран СЭВ обеспечить себе политическое и экономическое благополучие путём смены гегемона (с СССР на ЕС и США) провалилась. Они запрыгнули на подножку европейского поезда в тот момент, когда состав ушёл с магистральной колеи в тупик. Теперь "Старая Европа" заставляет неофитов раскачивать вагоны и имитировать гудки паровоза, чтобы сохранить иллюзию движения.

Ростислав Ищенко, обозреватель МИА "Россия сегодня"

Мечты не сбываются

Владислав Иноземцев о том, что мы хотели свершить за последние 25 лет и что из этого получилось

России как независимому государству уже четверть века. Это большой срок, в который зачастую умещались драматические исторические события. В этот отрезок времени вписались вся Французская революция и эпоха Наполеона, за такой же срок Европа закончила Первую мировую войну и начала Вторую, Китай превратился из глобального захолустья в крупнейшего в мире экспортера, а Apple и Microsoft — из маленьких групп энтузиастов в самые дорогие корпорации мира.

Россия же, хотя и изменилась довольно сильно, все же остается в целом той же страной, какой мы знали ее четверть века назад. Что мы хотели свершить за эти годы и что у нас не получилось? Этот вопрос редакции показался мне очень интересным, и я попытаюсь ответить на него по нескольким направлениям.

Прежде всего следует отметить, что у России не получилось реализовать ни одну из экономических «мечт», к которым она стремилась.

В 1990-е годы в качестве цели провозглашалось формирование «нормальной» рыночной и конкурентной экономики (в 2005-м американский профессор А. Шлейфер даже издал книгу «А Normal Country: Russia After Communism»). Сегодня, когда монополии плодятся каждый день, а основными экономическими ньюсмейкерами выступают представители силовых структур, о «нормальности» никто уже не вспоминает.

В 2003 году президент Путин объявил следующий экономический лозунг — знаменитое «удвоение ВВП» к 2013 году. Пик был отмечен лишь в 2014-м, и то на уровне не 200%, а 163% от уровня 2003-го. В 2006 году он же провозгласил лозунг «энергетической сверхдержавы», но и эта цель вспоминается сегодня с улыбкой: если в 1990 году РСФСР обеспечивала 16,2% мировой добычи нефти и 29,7% — газа, то в результате беспримерных усилий последних лет сейчас ее доля составляет соответственно 12,6 и 16,7%.

В 2008-м, как мы помним, была объявлена модернизация и переход к высокотехнологичной экономике; сейчас, когда Россия полностью зависит от импорта не только компьютеров и оргтехники, но даже расходных материалов к ним, а в городах не хватает вакцин от гриппа, о модернизации (а также лидерстве в производстве софта и фармацевтических товаров как ее части) давно забыто. Что характерно, с тех пор амбициозных экономических целей больше не выдвигалось (власть стала если не более умелой и опытной, то хотя бы более адекватной).

Провалив все намеченное, мы логично впали в хозяйственную стагнацию, которая может затянуться на годы.

С более частными задачами получалось ненамного лучше. В большинстве быстроразвивающихся стран движителем экономического роста является промышленность — сначала менее, а потом более высокотехнологичная. Россия оказалась единственной страной, «выпавшей» из этого тренда. За годы в стране не построено почти ни одного нового предприятия (за исключением разве что автомобильных заводов иностранных компаний).

Мы производим сейчас меньше промышленной продукции, чем во времена РСФСР, по отдельным позициям в 2,5–200 (!) раз.

Отрасли промышленности, определяющие облик современной экономики (разработка и производство компьютеров и оргтехники, средств связи и коммуникации, лекарств и медицинского оборудования и даже конкурентоспособное машиностроение), у нас почти полностью отсутствуют — страна не производит даже собственного инсулина, лишь разливая привозной на заводе в Орловской области. В результате Россия не только не преодолела зависимость от нефти и газа, но и углубила ее: энергоресурсы, составлявшие 26,2% экспорта в 1989 году, расширили долю до 39,7% в 1999-м и 69,5% — в 2014 году.

Рассуждая о «возрождении суверенитета» и «вставании с колен», Россия во многом загнала себя в угол, перестав быть крупной промышленной державой. По объему экспорта конечной индустриальной продукции мы в 2015 году серьезно отстали от… Словакии. Структура нашей экономики, отраслевая и региональная, не оставляет сомнений: Россия — страна третьего мира, зависящая от экспорта ресурсов и развивающая только столичный регион.

Еще одним «большим проектом» долгое время считалось развитие инфраструктуры и использование транзитного потенциала страны. Кто у нас не слышал про планы стать мостом между Европой и Азией? На деле мы видим иное: объем транзитных перевозок по Транссибу сейчас не превышает 7 млн тонн в год, тогда как через Суэцкий канал в прошлом году прошло 823 млн тонн грузов. В стране не построено ни одного нового морского порта (в Китае за то же время — более 15 портов), а все порты России обрабатывают на 20–25% меньше грузов, чем порт Шанхая.

Проект Северного морского пути также, по сути, забыт: в 2015 году проводки транзитных грузов по нему составили 39 тыс. тонн против 460 тыс. тонн в 1999-м, что меньше транзита через Суэц в 21 тыс. (!) раз. Обещанный железнодорожно-автомобильный «Шелковый путь» через Россию и Казахстан из Китая в Европу буксует: дороги для него обещают построить «после 2020 года», и потому поезда сейчас пробираются через Актау, Баку и Тбилиси, а автомобильных дорог в 2014–2015 годах строилось по 1,2 тыс. км в год — в четыре раза меньше, чем в 2000 году.

Россия — единственная в мире страна, где высокоскоростные поезда умудрились поставить на построенную еще в 1970-е годы железнодорожную колею, в то время как нормальные новые ветки для них остаются «в проекте».

Уникальные возможности создания авиационных хабов не использованы: в стране не появилось ни одного нового аэропорта, в то время как для обслуживания пассажиров, следующих из Европы в Азию, в Дубае построен крупнейший авиационный узел мира, через который в 2015 году прошло 75 млн человек. Emirates, Etihad, Qatar, Turkish — лишь некоторые авиакомпании, на деле создавшие тот европейско-азиатский мост, о котором мы болтали.

В середине 2000-х в российской элите «блеснула» еще одна идея: Россия должна стать самой если не богатой, то «роскошной» страной. «Роскошь как национальная идея России» — называлась в то время одна из секций давно почившего Российского экономического форума в Лондоне. Процесс шел неплохо:

к 2008 году Москва стала одним из глобальных городов миллиардеров, а Россия заняла по их числу второе место в мире.

Капитализация отечественных компаний достигла 145% ВВП страны, причем один «Газпром» оценивался в 22% ВВП (в США сегодня Apple тянет только на 3,2%). В 2008 году руководитель «Газпрома» (недавно переназначенный на этот пост до 2021 года) пообещал довести капитализацию своей компании с тогдашних $365 млрд до $1 трлн через семь-восемь лет (сегодня она составляет… $41 млрд). Пузырь, который надували всей страной, лопнул: «Роснефть», веря в него, в 2013 году купила ТНК-ВР за $55 млрд, хотя сейчас вся консолидированная компания стоит менее $40 млрд.

Сейчас весь российский фондовый рынок оценивается в $276 млрд — если бы он был одной компанией, она заняла бы 12-е место среди крупнейших мировых корпораций (будучи процентов на пятнадцать дешевле Facebook). Нуворишество закончилось, даже не успев по-настоящему начаться.

Москве, похоже, предстоит в обозримом будущем превратиться в крупнейшую свалку самых дорогих в мире автомобилей и в музей неиспользуемых и недостроенных вычурных офисов и бутиков.

Однако мы мечтали не только об экономических достижениях. Одной из важнейших целей Кремля всегда заявлялась реинтеграция постсоветского пространства. За постсоветское время России, однако, удалось создать относительно развитый союз только с Белоруссией, тогда как все прочие проекты как минимум не оправдали ожиданий.

Таможенный союз и ЕАЭС сейчас объединяет, кроме России, лишь четыре страны — Казахстан, Белоруссию, Киргизию и Армению, в то время как между 1994 и 2013 годами в «умирающий» и «деградирующий» Европейский союз было принято… 16 новых членов. О том, что там были введены Шенгенская зона (1995 год) и единая валюта (1999 год), я и не вспоминаю.

При этом «тяжелая борьба» за реинтеграцию привела к самому драматичному на постсоветском пространстве конфликту между Россией и Украиной, который фактически лишил Евразийский союз шанса на обретение европейской составляющей, делая его преимущественно обращенным в Азию.

Сегодня, как ни относись к этому проекту, возникает странное ощущение тупиковости: в эпоху, когда 61% всего мирового производства товаров и услуг сосредоточено в регионах, отстоящих от океанского побережья менее чем на 100 миль, а облик XXI века будут задавать Трансатлантическое и Транстихоокенское торговые партнерства, Россия сумела собрать вокруг себя только те страны СНГ, которые вообще не имеют выхода к океану.

Наконец, подъем страны немыслим без реального национального возрождения — и, я бы сказал, наши власти сделали все для того, чтобы не дать ему состояться. Еще в 1990-е мы позволили ныне «реинтегрируемым» странам выдавить (порой жестоко) русских и русскоязычных с их территории (в Казахстане доля наших соотечественников в общем населении сократилась с 1989 по 2010 год с 44,4 до 26,2%, в Киргизии — с 24,3 до 6,9%, в Таджикистане — с 8,5 до 1,1%).

Мы, по сути, провалили принятую в 2006 году программу возвращения соотечественников, показав, что даже на пике своего благополучия Россия не готова была предложить им ничего сопоставимого с тем, что обещали своим репатриантам Германия или Израиль.

Но самым жестоким ударом по «русскому миру» стала дискриминация людей с двойным гражданством и даже с видом на жительство за рубежом. Вместо того, чтобы просто раздать российские паспорта всем, кто имеет российские корни (в Италии получение гражданства теми, у кого в роду имелись итальянцы начиная с XVII века, происходит почти автоматически), не заботясь об их иных паспортах, мы, похоже, считаем всех «иностранцев» потенциальными предателями.

Но страна, которая явно не верит в то, что именно ее паспорт для человека является главной идентичностью, — по определению неуверенное в себе государство. Весь мир идет в другом направлении: с 1999 года в США отменены все запреты на занятие постов в правительственных структурах для американских граждан, имеющих также и иностранный паспорт, а в ЕС гражданин любой из стран союза имеет право занимать любое должности в другой.

Шварценеггер дважды избирался на пост губернатора самого крупного американского штата — Калифорнии, будучи гражданином Австрии, но нам нужны только «исключительно свои», «чистые» россияне.

А в еще большей мере — не люди, а территории, на которых они живут (как показывают примеры Крыма или Восточной Украины). В этом — причина неудачи в консолидации творческих сил нашего народа.

Будучи ограниченным объемом статьи, я не могу описать всего того, что у нас не получилось: не удалось создать нормальные правоохранительную систему и суд, победить коррупцию, сделать рубль конвертируемой валютой, заложить основы устойчивого развития российских регионов, радикально повысить качество образования и здравоохранения (я перечисляю тут лишь те задачи, которые в разные годы президент Путин ставил в посланиях Федеральному собранию).

В то же время России, похоже, удалось главное: ей удалось воспитать новых людей — экономически мотивированных, предельно индивидуалистичных, нацеленных на личный успех, а не готовых жертвовать собой ради власти. Эти люди в будущем изменят страну и сделают ее по-настоящему нормальной и потому успешной. Но это займет следующие четверть века нашей истории…

Россия > Госбюджет, налоги, цены > gazeta.ru, 24 февраля 2016 > № 1661155 Владислав Иноземцев

Что случилось 23 февраля

Какое историческое событие страна празднует 23 февраля

Владимир Ващенко

23 февраля обычно большинство мужчин в российских семьях принимают поздравления от своих жен, матерей и дочерей. Однако изначально это день образования Красной армии в конце неудачной для России Первой мировой войны. «Газета.Ru» вспоминает, почему праздник всех военных был учрежден именно в этот день и что этому сопутствовало.

Праздник День защитника Отечества у значительной части людей в России стал негласным «Днем всех мужчин», когда представители сильного пола с удовольствием получают подарки и поздравления от прекрасной половины человечества. Изначально же день 23 февраля считался датой, когда советским правительством была создана новая, Красная армия взамен практически прекратившей как организованная структура свое существование армии Российской империи.

Становление советских вооруженных сил шло с большим трудом. Советская Россия потерпела ряд военных неудач в ходе, по сути, еще не законченной Первой мировой войны. Поэтому еще в начале ХХ века среди политиков, военных деятелей и историков не было единого мнения, когда именно нужно праздновать день создания Красной армии.

18 февраля 1918 года Германия и Австро-Венгрия объявили советскому правительству об окончании временного перемирия и перешли в наступление по всей линии фронта. Из-за плохой организации и малой численности отрядов так называемой Красной гвардии (военной силы большевиков, состоящей из добровольцев и перешедших на сторону советской власти войск) наступление германской армии происходило крайне успешно для сил кайзера. Потеряв ряд важных городов и населенных пунктов — Двинск (Даугавпилс), Режице (сейчас — Резекне), Минск, Полоцк, Ревель (Таллин) и другие, — большевики создают революционный комитет обороны Петрограда, который фактически возглавляет бывший генерал царской армии Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич.

Газеты тех дней сообщали, что, когда немцы начали наступление, в Минске «Совет народных комиссаров в западной области начал организовывать отряды для защиты города. Однако, узнав о приближении врага, эта охрана тут же бросила свои посты и бросилась к вокзалам, принимая поезда приступом. Жители заперлись в домах, в городе угасло электричество. В 12 часов ночи в город вступили немецкие войска».

Люцин был взят следующим образом: в городок «прибыло из Режиц всего 42 человека (немцев) в двух вагонах. Немцы были очень утомлены и прежде отправились в буфет, где сытно закусили». После чего ими был «задержан эшелон солдат, готовых к отъезду. Немцы построили солдат в шеренгу на платформе, отобрали у них ружья и заявили: «Теперь вы свободны. Марш, куда хотите, только паровозов не получите».

По воспоминаниям большевика Антонова-Овсеенко, добровольческая Красная гвардия оказалась весьма неэффективной силой, ее бойцы были крайне недисциплинированны, а их боевой дух оказался очень низким. При этом некоторая часть русского общества приветствовала наступление немцев, полагая, что так можно будет покончить с установившейся в большинстве российских регионов советской властью.

Так о тех событиях вспоминал известный писатель Иван Бунин: «Вчера были у Б. Собралось порядочно народу — и все в один голос: немцы, слава Богу, продвигаются, взяли Смоленск и Бологое… Слухи о каких-то польских легионах, которые тоже будто бы идут спасать нас… Немцы будто бы не идут, как обычно идут на войне, сражаясь, завоевывая, а «просто едут по железной дороге» — занимать Петербург… После вчерашних вечерних известий, что Петербург уже взят немцами, газеты очень разочаровали…»

В крайне тяжелых для правительства страны условиях

Совет народных комиссаров (так называлось правительство в те годы) 23 февраля опубликовал согласованное со всеми его членами воззвание «Социалистическое отечество в опасности», которое заканчивалось словами: «Все к оружию. Все на защиту революции. Поголовная мобилизация для рытья окопов и высылка окопных отрядов поручается советам с назначением ответственных комиссаров с неограниченными полномочиями для каждого отряда. Настоящий приказ рассылается в качестве инструкции во все советы по всем городам».

В этот же день председатель Совета народных комиссаров Владимир Ленин опубликовал в «Правде» статью «Мир или война», в которой настаивал на необходимости немедленного заключения мира, в конце статьи он призвал спешно готовить армию на призывной основе.

Первой крупной «проверкой на прочность» вновь созданной Красной армии стали бои за Псков. Они развернулись с 23 по 25 февраля. Наспех сформированные подразделения красноармейцев только готовились занять город, в который уже почти вошли немецкие части. При этом в самом Пскове еще находились остатки старой царской армии. Обстановка внутри города была напряженная: участились грабежи и убийства должностных лиц. Вооруженная толпа солдат-погромщиков убила заместителя председателя Совета народных комиссаров, присланного для восстановления дисциплины.

Немцы, воспользовавшись хаосом, проселочными дорогами обошли правый фланг псковских красногвардейцев и захватили городскую железнодорожную станцию Псков-1. При этом они были встречены ожесточенным пулеметным огнем подразделений латышских стрелков (одно из подразделений Красной армии), пытавшихся контратаковать, но в конце концов германская армия сломила их сопротивление. После этого основные красноармейские части — так называемый второй пехотный полк и латышские стрелки — получили приказ отступить из Пскова. Некоторое время оставшиеся в городе небольшие группы красногвардейцев в разных местах пытались вести с немецкой армией уличные бои, чтобы прикрыть отступление Красной армии.

Наиболее ожесточенный бой развернулся в ночь на 25 февраля на углу улиц Сергиевской и Великолуцкой (ныне Октябрьский проспект и улица Советская). При этом 24 февраля отступавшие к Пескам псковские красноармейцы взорвали расположенный рядом с вокзалом пироксилиновый склад как раз в тот момент, когда в него вошел немецкий батальон, и таким образом уничтожили 270 военнослужащих германской армии, в том числе нескольких офицеров. Немецкое командование признавалось, что в результате этого взрыва потеряло больше солдат и офицеров, чем за все время 250-километрового наступления на Псков. Вскоре после занятия Пскова немцы казнили 140 пленных красногвардейцев, большевиков и советских должностных лиц. В то же время оккупационные немецкие власти разрешили офицерам старой русской армии свободное проживание во Пскове и даже ношение формы.

После падения Пскова в окрестности города было переброшено около 1,3 тыс. солдат из вновь созданных частей Красной армии, снабженных пулеметами и даже артиллерийскими орудиями. Им удалось остановить наступление немцев около железнодорожной станции Торошино и даже захватить пленных и трофеи — пулеметы и несколько велосипедов разведчиков немецкой армии. После этого германское наступление на этом участке фронта остановилось.

Гораздо легче немцам удалось захватить Нарву. Город обороняли крупные силы революционных матросов под командованием Павла Дыбенко, бежавших из населенного пункта почти без боя. Опасаясь суда, Дыбенко бежал в Самару с отрядом матросов, где его арестовали и переправили в Москву. Трибунал лишил военачальника всех постов и выгнал из партии большевиков.

Ряд военных неудач привел к тому, что советское правительство 26 февраля перенесло столицу из Петрограда в Москву.

В начале марта Советская Россия и Германия заключили Брестский мир на крайне невыгодных для российской стороны условиях, фактически признав потерю ряда крупных территорий.

Военный историк Борис Юлин считает, что дата 23 февраля была выбрана именно потому, что в этот день закончилось юридическое оформление создания Красной армии. «Особенность ситуации тех лет была в том, что создание армии шло как бы снизу вверх. Депутаты Совета Выборгской и Петроградской сторон Петрограда приняли решение о создании армии еще 1 января 1918 года и даже сформировали первый добровольческий батальон красноармейцев. А 23 февраля Совет народных комиссаров окончательно оформил решение по созданию армии новой страны. Потом же советские руководители попытались придать этому событию героический оттенок, заявив о том, что в этот день произошли серьезные бои с немцами. Они были, но именно в этот день носили локальный характер», — сказал он.

По словам историка, первым успехом вновь созданных вооруженных сил действительно можно считать остановку немецкого наступления во Пскове. «Да, там не было крупных боев с германской армией. Но сам факт появления красноармейцев все же сыграл свою роль в дальнейших мирных переговорах с Берлином. Немцы отказались от дальнейшего наступления. Красная армия, не успев еще стать военной силой, уже стала силой политической», — полагает Юлин. По его словам, тот факт, что Красная армия выиграла гражданскую войну, говорит о том, что работа советской власти по военному строительству принесла свои успехи.

«В Красной армии воевало в те годы около 300 тыс. человек. За белых и интервентов – порядка 700 тыс. При этом после гражданской войны советской власти удалось воссоздать страну практически в границах Российской империи», — напомнил он.

Сам праздник был учрежден в январе 1922 года, в четвертую годовщину создания Красной армии.

Первоначально он был обычным рабочим днем, и только уже в Российской Федерации в 2002 году Госдума постановила считать его выходным. Аналогичный праздник есть и в других постсоветских республиках — Белоруссии, Киргизии и Таджикистане. В некоторых из этих стран 23 февраля проходит военный парад. При этом в Республике Беларусь этот день продолжает оставаться рабочим. Украина с недавних пор решила поздравлять защитников в октябре. Президент страны Петр Порошенко 14 октября 2014 года подписал указ об учреждении нового праздника. «Установить в Украине праздник — День защитника Украины, который отмечать ежегодно 14 октября», — решил Порошенко.

Международный институт прессы призвал Казахстан немедленно освободить председателя правления Союза журналистов Казахстана Сейтказы Матаева.

«Мы призываем власти освободить Сейтказы Матаева немедленно и позволить обоим Матаевым, которые заявили о своем намерении доказать свою невиновность, ответить на выдвинутые в их адрес обвинения», - заявил директор по коммуникациям и правозащитной деятельности Международного института прессы Стивен Эллис.

В свою очередь и международный Комитет по защите журналистов, головной офис которого расположен в Нью-Йорке, США, выразил обеспокоенность задержанием в Алматы Сейтказы Матаева.

«Если у казахстанских властей есть доказательства того, что или Сейтказы Матаев, или Асет Матаев (генеральный директор КазТАГ) совершили преступление, пусть представят их. В противном случае, власти Казахстана и Алматы должны немедленно прекратить преследовать их и воздержаться от беспочвенных обвинений против журналистов», - сказала координатор программ по Европе и Центральной Азии Нина Огнянова.

Тем временем, международные, европейские и американские СМИ сообщили о рейдерской подоплеке в задержании С.Матаева.

«Асет Матаев сообщил, что, по его мнению, обвинения мотивированы попыткой отнять ценную недвижимость, принадлежащую его отцу. Собственность включает в себя два здания Национального пресс-клуба – одно на главной улице Алматы – Фурманова (где цены на недвижимость заоблачные), и офисы в Астане. Они будут конфискованы, если Матаева признают виновным», - говорится в публикации международного информационного портала Eurasianet.org.

При этом отмечается, что расследование проводится «очень высокопоставленными людьми».

«Расследование дела по обвинению в коррупции проводится «очень высокопоставленными людьми, преследующими свои меркантильные интересы по отъему собственности моего отца», - сообщил А. Матаев. Он отказался назвать имена этих людей, но подчеркнул свою уверенность в том, что президент страны Нурсултан Назарбаев не имеет к этому никакого отношения», - говорится в публикации.

Аналогичную информацию распространил и международный информационный ресурс «Центр по исследованию коррупции и организованной преступности», география которого охватывает территорию от Восточной Европы до Центральной Азии.

В свою очередь, британская редакция информационного агентства Reuters отметила выгодное месторасположение здания Национального пресс-клуба в Алматы.

«Матаев, который работал пресс-секретарем Назарбаева в 1991-93 годах, известен как глава Национального пресс-клуба в Алматы. Клуб, расположенный в небольшом здании в центре города, часто использовался бизнесменами, политиками и активистами для проведения пресс-конференций», - отмечает издание.

Как подчеркивает американское издание Global Post, именно С.Матаев в свое время объявил журналистам о распаде Советского Союза.

«В качестве пресс-секретаря Назарбаева, он объявил журналистам в декабре 1991 года, что Советский Союз перестал существовать после саммита советских республик в бывшем тогда столицей Казахстана Алматы, за чем последовал официальный распад СССР», - пишет издание

Комбинаторы в министерских креслах

Автор: Сергей КОЖЕМЯКИН. (Соб. корр. «Правды»). г. Бишкек.

Власти Киргизии придумали новый способ «сравнительно честного» отъёма денег у населения. Им стало обязательное страхование жилья и автотранспорта. Несмотря на недовольство жителей и недостаточную проработанность, законы вступили в силу.

ИЗВЕСТИЕ о том, что граждане должны в обязательном порядке и в кратчайшие сроки застраховать своё жильё и личный автотранспорт, стало одним из первых неприятных сюрпризов наступившего года. Как оказалось, законы были приняты ещё в прошлом году, но сделано это было тайно, без общественного обсуждения и под прикрытием предвыборной суеты.

Согласно первоначальным нормам этих документов, каждый владелец жилья в сельской местности должен был заплатить в год свыше 2,5 тысячи сомов, а в городе — более 3 тысяч. Размер жилплощади в расчёт не берётся: одинаковый тариф установлен и для обитателей деревенских лачуг, и для хозяев огромных особняков. Что касается автострахования, то базовый тариф здесь составляет 3,2 тысячи сомов.

Для республики, где, даже по официальной статистике, треть граждан живут за чертой бедности, суммы являются, мягко говоря, немалыми. К этому можно добавить и крупные штрафы, которые должны были взиматься за несвоевременную уплату страховых взносов.

Под давлением общественного мнения и после предостережений ряда депутатов о том, что инициатива может привести к очередному взрыву недовольства, правительство частично пересмотрело положения законов. Так, ежегодный взнос по страхованию жилья снижен до 600 сомов для сельчан и 1200 сомов для горожан, в новом варианте исключены штрафные санкции. Некоторые уступки сделаны и автовладельцам: штрафовать за отсутствие страхового полиса начнут только с 2018 года.

Впрочем, отступление чиновников может быть временным. Об этом свидетельствует та настойчивость, с которой они продвигают непопулярные меры. Очевидно, что речь идёт о попытке создания очередной схемы для легального выманивания денег у населения. В связи с этим обращают на себя внимание противоречивость и крайняя неоднозначность целого ряда норм законов, вступивших в силу в начале февраля.

С одной стороны, в них определены размеры компенсаций (500 тысяч сомов для жителей сёл и 1 миллион для горожан) и перечисляются страховые случаи, предусматривающие их выплату, — землетрясения, пожары, ураганы, оползни, сели и т.д. С другой — оставлена масса лазеек, которые позволят государству уйти от ответственности. Так, землетрясение должно быть силой не менее 6 баллов, а скорость ветра при урагане — не менее 25 метров в секунду. Отказ от выплаты компенсаций может последовать и в том случае, если комиссия выявит, что дом построен «с нарушениями законодательства», а также при чрезвычайных ситуациях «техногенного, экологического, биолого-социального и конфликтного характера». Подобная размытость формулировок присутствует и в законе об автостраховании. Всё это наталкивает на мысль о том, что, собирая с населения деньги, чиновники не будут спешить с этими деньгами расставаться.

Заниматься страхованием жилья будет некая государственная страховая компания. Кроме того, что создана она совсем недавно — в январе, о ней почти ничего не известно. Автострахование же поручено частным конторам. Но далеко не факт, что здесь отсутствуют интересы отдельных представителей руководства страны: сращивание власти и собственности для Киргизии — явление обычное.

Неудивительно, что в республике всё громче говорят о грандиозной афере, совершаемой под прикрытием закона. Однако в условиях продолжающегося ухудшения социально-экономической ситуации эта «гениальная комбинация» может выйти «комбинаторам» боком, как уже было в истории Киргизии не раз.

Благодаря созданию природного парка «Хан-Тенгри» основные местообитания барса в Центральном Тянь-Шане, Киргизия, окажутся под охраной. Тем временем в соседнем заповеднике зафиксирован почти двукратный рост числа ирбисов.

Постановление о создании государственного природного парка “Хан-Тенгри» в Ак-Суйском районе Иссык-Кульской области 16 февраля подписал премьер-министр Республики Кыргызстан Темир Сариев. Площадь охраняемой территории составит 275800 га.

Территория будущего природного парка является одним из основных мест обитания снежного барса в Киргизии. Она примыкает к Сарычат-Эрташскому заповеднику – одному из ключевых очагов сохранения этого уникального вида.

В последние годы благодаря работе WWF и других международных организаций численность снежного барса в Сарычат-Эрташском заповеднике существенно увеличилась. Это показал анализ, проведенный Институтом проблем экологии эволюции РАН по сборам проекта и сотрудников заповедника. Если в 2011 году на территории насчитывалось 12-15 барсов, то в 2014 году – не менее 23 особей.

“С созданием нового парка под охраной оказываются все основные места обитания снежного барса в Центральном Тянь-Шане, – подчеркнула Ольга Переладова, руководитель Центрально-Азиатской программы WWF России. – Мы также уже работаем с населением, которое проживает на близлежащей территории, и оно мотивировано на охрану барсов. Все это позволяет рассчитывать на стабильное увеличение популяции снежного барса в Центральном Тянь-Шане».

Природный парк “Хан-Тенгри» создан в рамках проекта, финансируемого Глобальным экологическим фондом и реализуемого Программой развития ООН с 2013 года. Строгая охрана этой территории была рекомендована WWF в рамках проекта “Эконет», в дальнейшем эксперты WWF подготовили все базовые документы для создания парка и соответствующие разделы для инициирования проекта ГЭФ-ПРООН.

Всемирный фонд дикой природы проводит работу по сохранению биоразнообразия в Сарычат-Ээрташском заповеднике с 2009 года. В частности, WWF оказывает заповеднику техническую поддержку, обеспечивая сотрудников униформой, фотоаппаратами, фотоловушками для мониторинга, альтернативными ветровыми источниками энергии и пр.

Кровавая история человечества: «Охота на зайцев»

В феврале 1945 года полтысячи пленных советских офицеров совершили беспримерный героический побег из фашистского концлагеря Маутхаузен в Австрии. В живых остались единицы.

ФИЛИАЛЫ АДА

Бухенвальд, Освенцим, Дахау... Настоящий ад на земле. Что же представлял собой Маутхаузен? Концентрационный лагерь в Австрии близ города Линц, 49 его филиалов были разбросаны по всей Австрии. До Второй мировой в них содержались уголовные преступники, которых затем сменили политзаключенные.

Около 335 тысяч человек были узниками Маутхаузена за годы его существования. Казнено в лагере более 122 тысяч, свыше 32 тысяч - советские граждане. Среди них легендарный генерал-лейтенант инженерных войск Дмитрий Карбышев, которого поливали ледяной водой на морозе, пока его сердце не перестало биться.

Маутхаузен, машина смерти, вдруг оказался экономически выгодным предприятием. Высшие чины вермахта выкупили соседние с лагерем каменоломни и развернули добычу и поставку гранита для благоустройства германских городов. За счет заключенных, естественно.

Условия жизни арестантов, как и в любом концлагере, были бесчеловечными, но особняком стоял барак №20. В нем содержались «унтермеши» - недочеловеки. Подавляющее большинство из них, около 500, были советские офицеры, бежавшие из других лагерей либо взятые в плен на поле боя в бессознательном состоянии. За время существования барака №20 там было уничтожено около 6 тыс. человек.

Заключенных барака даже не привлекали к работам в каменоломнях. А зачем? Жить им предстояло недели две от силы. Ежедневной обязанностью заключенных было бегать вокруг барака под дулами автоматов или ползать, когда силы кончались. Нар в бараке не было. Фашисты поступали просто: брали шланги и заливали пол барака водой. В итоге люди спали просто на льду. И не каждому было суждено утром проснуться. Ежедневный лагерный паек вчетверо меньше, чем у обычных заключенных. При этом им не полагалось даже ложек. Барак никогда не отапливался, в февральские морозы тоже. В помещении вообще не было оконных рам.

Спецбарак выполнял функции тренажерного зала. Элитные подразделения СС могли войти в него в любое время дня или ночи, чтобы отработать приемы рукопашного боя на истощенных, изможденных людях. При этом не возбранялось забить до смерти кого угодно и сколько угодно.

ПОБЕГ ИЗ «БЛОКА СМЕРТИ»

И все же в ночь со 2 на 3 февраля 1945 года советские офицеры из «блока смерти», как называли барак №20, совершили дерзкий массовый побег из лагеря. План побега был разработан очень тщательно. В назначенное время узники выскочили из барака и пошли на штурм. Впереди - ночь, забор высотой в два с половиной метра, колючая проволока под напряжением и три пулеметные вышки. Из оружия - камни, куски угля и два огнетушителя. Более 400 человек - каким-то чудом! - вырвались из лагеря, успев добраться до одного из пулеметчиков. Но 100 заключенных были уничтожены огнем с двух других вышек. Разбившись на группы, узники рассеялись по окрестным лесам. В бараке осталось 75 человек, эти люди просто физически не могли бежать. Они были расстреляны на месте.

Участь ушедших из лагеря была не лучше. На беглецов организовали настоящую охоту, в которой участвовали подразделения СС, вермахта и гитлерюгенда. К ним охотно присоединились и местные жители. «Мюльфиртельская охота на зайцев» - так в документах СС обозначена эта варварская операция.

Порядка 300 человек, избежавших смерти при побеге, были обнаружены и расстреляны бригадами СС. Гражданское население забивало обессиленных людей вилами и палками, патроны старались не тратить. Спастись и вернуться в Советский Союз удалось единицам. По некоторым данным, лишь восьмерым.

Трагические события в Маутхаузене не остались забытыми. Подвигу советских офицеров посвящена документальная повесть Ивана Ходыкина «Живые не сдаются», роман австрийской писательницы Элизабет Райхарт «Февральские тени» и книга австрийского журналиста Вальтера Коля «Тебя тоже ждет мать». Отметим и австро-германский фильм режиссера Андреаса Грубера «Охота на зайцев», который стал самым кассовым фильмом 1994-1995 годов в Австрии.

Фильм, конечно, не тянет на «Оскара», и в нем не снялись ни Арнольд Шварценеггер, ни вечно обиженный американской киноакадемией Леонардо Ди Каприо. И тем не менее лента очень реалистично отображает трагические события тех далеких дней, когда жизнь или смерть человека зависела от степени опьянения фашистского фельдфебеля или гаупт-ефрейтора с автоматом на шее. Фильм австрийского режиссера - еще одно напоминание всему миру, что русские могут вырваться даже из ада.

Из архивных документов Маутхаузена:

«Трупы остались лежать там, где людей убили. Кишки и половые органы были выставлены на всеобщее обозрение... В Лем-вилла жил некий фермер, жена которого услышала вечером шорох в хлеву для коз. Она привела своего мужа, который вытащил беглеца из его укрытия. Фермер сразу же ударил этого человека ножом в шею, и из раны хлынула кровь. Жена фермера подскочила к умирающему и дала ему еще пощечину перед смертью...»

Валерий Мальчев

В Таласской области в селе Манас прошла мирная акция с участием 120 человек. Об этом сообщает полномочный представитель области Байышбек Джуманазаров в понедельник.

«В акции участвовало около 100-120 человек. Собрание проходило в Доме культуры и основными вопросами были: тарифы на электроэнергию, соцфонд и вопросы, связанные с месторождением Джеруй», - проинформировал полпред.

Отмечается, что 19 февраля 2016 в области проходил круглый стол с участием министров и депутатов, где все эти вопросы уже поднимались и ответы на них были даны.

В пресс-службе УВД области сообщили, что акция прошла без происшествий.

«На собрание было выдано официальное разрешение местных властей и милиции, никаких правонарушений не зафиксировано», - пояснил пресс-секретарь УВД Таласской области Максат Абдысейитов.

В Алматы сегодня, в понедельник, в 9:30, задержаны президент Национального пресс-клуба, глава Союза журналистов Казахстана Сейтказы Матаев и генеральный директор информационного агентства КазТАГ Асет Матаев, сообщил Международный фонд защиты свободы слова «Адил соз».

Позже национальное бюро РК по противодействию коррупции официально сообщило, что С. Матаев и А. Матаев были доставлены для дачи показаний. Через несколько часов Асет Матаев был отпущен. Сейтказы Матаев официально задержан.

«Насколько я знаю, в последнее время они регулярно допрашивались и в Алматы, и в Астане и никогда не уклонялись от этих допросов. Чем вызвана сегодняшняя принудительная доставка можно только гадать», — сказала на пресс-конференции 22 февраля президент фонда «Адил соз» Тамара Калеева.

По информации фонда, Сейтказы Матаева официально подозревают в многомиллионных хищениях государственных средств и незаконной реконструкции здания Национального пресс-клуба в Алматы. Асету Матаеву инкриминируют многомиллионные хищения при выполнении государственного информационного заказа.

«Обстоятельства дела позволяют предполагать, что реальной целью их преследования является свертывание открытой диалоговой площадки, какой является пресс-клуб, введение негласного государственного контроля за содержанием публикаций КазТАГ и снижение общественной активности Союза журналистов Казахстана», — отмечается в пресс-релизе.

Согласно данным «Адил соз», национальный пресс-клуб создан как общественное объединение казахстанских и зарубежных журналистов в 1997 году. Принадлежащие ему здания в Алматы и Астане выкуплены и реконструированы за счет взятых и давно погашенных кредитов.

«Законность этих действий подтверждена всеми необходимыми документами. Для своей деятельности Национальный пресс-клуб никогда не брал средства из государственного бюджета. В принадлежащих ему зданиях расположены офисы республиканских и корпункты зарубежных СМИ, проводятся пресс-конференции видных государственных и общественных деятелей, представителей бизнес-структур, оппозиции, частных лиц, общественных организаций», — говорится в сообщении.

«Созданное в 2008 году, частное информационное агентство КазТАГ существует на доходы от своей деятельности, полностью отчитался за выполнение госзаказа и отклоняет все попытки вмешательства в свою информационную политику. Партнерами КазТАГ являются Кыргызское, Таджикское, Узбекское, Афганское, Иранское телеграфные агентства, новостной портал в Китайской Народной Республике», — отмечается в информации.

Сейтказы Матаев и Асет Матаев категорически отвергают все обвинения в свой адрес и готовы документально доказать свою невиновность, подчеркивает «Адил соз».

«Мы открыто заявляем, что закон не нарушали и бюджетные средства не похищали. Национальный пресс-клуб не участвовал в тендерах по информационному освещению государственной политики через СМИ, и бюджетные средства через Комитет казначейства минфина РК на его расчетный счет не поступали. Действительно, КазТАГ заключал договоры с Комитетом связи, информатизации и информации и полностью отчитался за полученные и использованные по назначению средства. 18 января мы предоставили антикоррупционной службе г. Алматы все документы (договора, счета-фактуры, акты выполненных работ)», - говорится в заявлении Сейтказы и Асета Матаева, распространенном в понедельник.

По их словам, с 20 января 2016 года бывшие финполовцы устроили за ними круглосуточную наружную слежку, сопровождают даже при приезде и отъезде из детского сада.

«Нами также установлено, что финполовцы прослушивают наши телефоны и что вскрыли личную переписку в компьютерах. Мы обнаружили взлом нашей почты из Усть-Каменогорска и Костаная. Об этом нас проинформировала служба сервисной безопасности Google», - говорится в заявлении.

«10 февраля 2016 года антикоррупционная служба г.Алматы открывает новое уголовное дело, обвиняя Национальный пресс-клуб и АО «Казахтелеком» в хищениях государственных средств в 2011 - 2013 годах. При этом антикоррупционная служба г.Алматы неоднократно, с помощью мягких уговоров, а зачастую с применением угроз предлагает нам полностью взять на себя вину, компенсировать ущерб и только на этих условиях освободить от уголовной ответственности. Мы заявляем, что никакие государственные средства не похищали, взяток не давали и так называемые откаты не передавали», - заявляют руководитель СЖ РК и КазТАГ.

Компании «Центерра Голд Инк.» и «Кумтор Голд Компани» уточнили объём запасов и ресурсов на месторождении Кумтор по состоянию на 31 декабря 2015 г. Сообщается в пресс-релизе, распространенном в понедельник.

«Общий объём доказанных и вероятных запасов на 31 декабря 2015 г. составляет в целом порядка 5,6 млн унций золота в руде (69,2 млн тонн руды при содержании в ней золота 2,5 грамм на тонну), тогда как на 31 декабря 2014 г. этот объем составлял 6,1 млн унций золота в руде. Объем доказанных и вероятных запасов сократился на 495 тыс. унций золота с учетом фабричной переработки 658 тыс. унций в 2015 году», - говорится в сообщении.

Подсчитанные и предполагаемые ресурсы на «Кумторе» уменьшились на 240 тыс. унций золота в руде и их общий объем составил 2,6 млн унций золота в руде (29,6 млн тонн руды при содержании в ней золота 2,7 г/т). Подсчитанные ресурсы увеличились на 313 тыс. унций золота в руде и составили порядка 1,8 млн унций золота в руде (19,5 млн тонн руды при содержании в ней золота 2,9 г/т). Предполагаемые ресурсы уменьшились на 553 тыс. унций золота в руде, составив в целом 777 тыс. унций золота в руде (10,2 млн тонн руды при содержании в ней золота 2,4 г/т).

Из имеющихся на Кумторе предварительно оцененных ресурсов, составляющих 1,8 млн унций золота в руде (8,6 млн тонн руды при содержании в ней золота 6,5 г/т), 1,7 млн унций золота в руде (4,7 млн тонн руды при содержании золота 10,9 г/т) включены в предварительно оцененные ресурсы с высоким содержанием золота, залегающие в зоне SB и штокверковой зоне.

Расчёт всех запасов и ресурсов по состоянию на конец 2015 года производился исходя из цены золота 1200 долларов за унцию.

19 февраля 2016 года в Верховном суде Кыргызской Республики прошел очередной Х съезд судей Кыргызской Республики. Об этом сообщается на сайте Верховного суда КР.

«На съезде вместе с другими важными вопросами путем открытого голосования утвержден новый состав Совета судей Кыргызской Республики. Новый состав Совета судей, состоящий из 15 судей, провели свое первое собрание и избрали председателя Совета и его заместителя. Председателем Совета судей избран судья Верховного суда Канатбек Турганбеков, заместителем избрана председатель межрайонного суда города Бишкек Гульжан Есеналиева», - говорится в сообщении.

Новый состав Совета судей Кыргызской Республики:

1) Канатбек Турганбеков, председатель Совета судей, судья Верховного суда;

2) Гульжан Есеналиева, заместитель председателя Совета судей, председатель Межрайонного суда г. Бишкек;

3) Жамалкан Исакова, судья Верховного суда;

4) Кыдык Джунушпаев, председатель Чуйского областного суда;

5) Сооронбай Карабаев, председатель Баткенского областного суда

6) Абылай Мухамеджанов, судья Верховного суда;

7) Чолпон Осмонова, судья Конституционной палаты Верховного суда;

8) Ирина Воронцова, и.о. председателя Бишкекского городского суда;

9) Абдрасул Шамшиев, председатель Ошского областного суда;

10) Жолборс Кудаяров, судья Ошского городского суда;

11) Шаршенбек Камбаров, председатель Жалал-Абадского областного суда;

12) Токтосун уулу Каныбек, судья Таласского областного суда;

13) Алдаярбек Абдыбеков, и.о. председателя Нарынского областного суда;

14) Таалайбек Даркимбаев, председатель межрайонного суда Иссык-Кульской области;

15) Нурланбек Ашымбеков, председатель Военного суда Кыргызской Республики.

В Кыргызстане кандидатам наук доплачивают 300 сомов. Об этом сообщила депутат фракции СДПК Альфия Самигуллина на заседании комитета по социальным вопросам, образованию, науке, культуре и здравоохранению в понедельник.

«За ученую степень кандидатам наук ежемесячно доплачивают всего 300 сомов, а докторам наук - 600 сомов. Поэтому и престиж науки очень низкий. Надо поднять зарплату, и тогда, возможно, поднимется престиж науки, и больше людей, в том числе в сфере искусства и спорта, будут готовы защищать кандидатские и докторские диссертации», - сказала она.

Отметим, по данным минобразования, в республике насчитывается 3,7 тыс. кандидатов наук и около 800 докторов наук.

В воскресенье работники ОсОО «Алтынкен» приступили к выполнению своих обязанностей. Этого удалось добиться в результате переговоров, которые состоялись в субботу с участием руководства ОАО «Кыргызалтын», госгеолагентства, горно-металлургического профсоюза КР и местных органов власти. Об этом сообщает председатель ГМП КР Эльдар Таджибаев в понедельник.

Председатель правления ОАО «Кыргызалтын» Алмаз Алимбеков направил в ОсОО «Алтынкен» официальное требование об отмене незаконно изданного приказа, а также заверил трудовой коллектив, что впредь возьмет ситуацию на месторождении под свой личный контроль, и решения будут приниматься согласованно.

Ранее, 20 февраля правовой инспектор труда ЦК ГМПК Керимбекова Г. направила руководству ОсОО «Алтынкен» предписание об устранении нарушений норм трудового законодательства.

После переговоров с представителями администрации ОсОО «Алтынкен» и китайскими инвесторами необоснованный приказ был отменен.

В ближайшее время на рудник прибудет новый генеральный директор ОсОО, с которым и будут обсуждаться остальные вопросы регулирования трудовых отношений, и в целом, деятельности предприятия.

А вопрос повышения зарплаты и ее индексации будет рассмотриваться после запуска золотоизвлекательной фабрики и реализации золота.

Полноценный запуск фабрики и выпуск золота намечен на апрель-май месяцы т.г.

Также в настоящее время решается вопрос оплаты двухдневного простоя вследствие незаконно изданного администрацией приказа о снижении зарплаты.

Осмотр после капитального ремонта здания отдела ГУ МВД России по району Южное Медведково

Сергей Собянин: Добрый день, коллеги! В Москве проводится большая работа по реконструкции и строительству новых сооружений для Главного управления внутренних дел. В частности, идут капитальный ремонт и реконструкция районных отделов внутренних дел, которые находятся, по сути дела, на передовой, и сотрудники районных отделов принимают на себя самый главный удар, на их участке самая сложная работа. И конечно, нужно, чтобы они находились в достойных условиях, тем более что сотни тысяч москвичей каждый год обращаются по тем или иным вопросам именно в районные отделы внутренних дел. Мы за последние годы привели в порядок около 45 районных отделов, сделали ремонт, благоустройство, спортивные площадки. В этом году будет приведено в порядок около 24–25 объектов. Помимо этого, мы строим центры спецназа, ряд других серьёзных объектов для Главного управления внутренних дел.

Анатолий Иванович (начальник ГУ МВД России по городу Москве Анатолий Якунин), как идёт работа? Как вы оцениваете эту работу?

Анатолий Якунин: Сергей Семёнович, спасибо большое Вам за такую серьёзную поддержку московского гарнизона. Действительно, за пять лет проделана огромная работа, и Вы видите, в каких условиях личный состав работает, — это совсем уже другие люди, совсем другие сотрудники, теперь они совсем по-другому относятся к обязанностям. И качество предоставления государственных услуг для москвичей выросло в разы.

Созданы условия для инструктажей сотрудников органов внутренних дел: в каждом районном отделе есть тиры, где можно проводить стрельбы, тренироваться. Кроме того, введены инструкторы по служебно-боевой и физической подготовке, оборудованы спортивные залы, есть вся спортивная инфраструктура. Всё это позволяет сегодня сотрудникам более уверенно действовать в разных чрезвычайных, экстремальных ситуациях: по задержанию нарушителей, преступников и так далее.

Поэтому та программа, которая проводится Правительством Москвы, очень важна для безопасности москвичей. Спасибо большое за поддержку московской полиции!

Сергей Собянин: Несмотря на сложности с бюджетом и проблемы с экономикой, мы будем продолжать работу по поддержанию материальной базы Главного управления внутренних дел, чтобы у ваших сотрудников была достойная материальная база, были достойные условия для работы.

Анатолий Якунин: И очень важно то, что именно приоритет определён Правительством Москвы. Это капитальный ремонт районного звена — главного, базового органа системы Министерства внутренних дел, где рассматривается 85 процентов, а в некоторых районах до 90 процентов всех заявлений и жалоб граждан.

Сергей Собянин: Спасибо!

Анатолий Якунин: Спасибо!

***

Сергей Собянин: Я хотел бы в преддверии 23 Февраля поздравить вас с праздником. Мы сегодня ознакомились с итогами реконструкции и капитального ремонта вашего отдела. На самом деле мы по городу проводим большую работу по поддержанию материально-технической базы Главного управления внутренних дел и особенно уделяем внимание районным отделам внутренних дел, потому что вы находитесь на передовой, большую часть всех проблем москвичи решают именно в районных управлениях внутренних дел. До 80 процентов всех вопросов сконцентрировано именно в этом звене. Поэтому очень важно привести в порядок районные отделы внутренних дел, благоустроить их, создать спортивные залы, спортивные площадки, чтобы и у вас были достойные условия работы, и москвичи, которые приходят к вам, видели, что это действительно место, где решаются их вопросы и принимают их доброжелательно и в достойных условиях.

Ещё раз благодарю вас за вашу героическую порой работу! За ответственную работу, за те результаты, которые вы даёте по району и в целом по Москве. Поздравляю вас с наступающим праздником! Желаю успехов, счастья, здоровья!

Ну и здесь среди вас находятся два человека, которые буквально не так давно совершили настоящий героический поступок. Один из ваших коллег, Артём (сотрудник первого отдела полиции УВД на Московском метрополитене Артём Королюк), и Марат (гражданин Киргизии Марат Исаев) вместе спасли женщину, которая упала на рельсы. Они, рискуя своей жизнью, бросились под поезд и спасли её от неминуемой смерти. Благодарю их и хочу им вручить благодарственные письма.