Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

УКРАИНСКИЕ ВЛАСТИ ВПАЛИ В ПАРАНОЙЮ

Указы президента РФ о присвоении почетных наименований частям российской армии вызвали бурную и совершенно неадекватную реакцию украинских военных и политиков.

Напомним, Владимир Путин распорядился присвоить нескольким дивизиям и полкам Вооруженных сил России почетные звания. Части получили названия в память о тех местах, где их славные предшественники героически сражались в годы Великой Отечественной войны, в том числе белорусских, польских, украинских городов, в частности Львова и Нежина.

Казалось бы, что тут такого? Издревле и не только в России повелось включать в названия воинских частей географию их ратной славы в качестве напоминания солдатам и офицерам о героической истории их полков и дивизий. Одна из французских истребительных эскадрилий, например, сохранила почетное наименование, данное советским военным руководством в ноябре 1944 года, - эскадрилья «Нормандия - Неман».

Как видим, не только мы, россияне, но, к примеру, и французы свято чтут свои воинские традиции. Однако украинские деятели заподозрили в указах российского лидера нечто совсем иное, обвинили его в коварстве и имперских устремлениях.

Глава генштаба Вооруженных сил Украины генерал Виктор Муженко заявил: это, мол, «четкий сигнал Украине и миру, что Россия не собирается останавливаться на Донбассе и Крыме». Глава генштаба ВСУ полагает, что решение Путина - суть «маркировка территории и озвучивание претензий на земли других народов, к которым Россия не имеет никакого отношения».

Россия не имеет отношения к Украине? Нонсенс! Пан Муженко, видимо, в школе по истории имел твердую пару.

Политики тоже не остались в стороне. Так, представитель Радикальной партии Украины заявил, что его пугает решение Путина. Было предложено вызвать в Раду силовиков для отчета о возможных действиях в случае «если начнется полномасштабное вторжение».

«Киев должен каким-то образом реагировать на присвоение подобных названий, но интерпретаций, кроме как очередных отсылок к «российской агрессии» и якобы намерению России вторгнуться на Украину, у них нет, - отметил политолог Сергей Козлов в эфире радио Sputnik. - Собственно говоря, эта своеобразная паранойя украинских властей, которые в любых действиях российского руководства видят проявление агрессии, - это фирменный знак официального Киева».

Заявления генерала Муженко и иже с ним явно продиктованы комплексами и фобиями. Эти деятели прекрасно понимают: начни Россия и в самом деле войну против Незалежной, через сутки-двое все будет кончено. И чтобы это случилось, вовсе необязательно присваивать российским частям какие-то дополнительные наименования. Другое дело, что Россия вовсе не намерена нападать на Украину или на кого-то еще.

В отличие от своих украинских критиков Путин никогда не скрывал, что скорбит по нашей общей с украинцами утраченной родине - Советскому Союзу. Его развал он называет не иначе, как «величайшей геополитической катастрофой ХХ столетия».

Российскому президенту дорого все, что связано с СССР, он свято чтит победу советского народа в самой жестокой и кровопролитной войне за всю историю человечества. Победу, которую вместе с русскими ковали казахи и таджики, молдаване и узбеки, белорусы и украинцы, - словом, все большие и малые народы великой страны.

Разве мало было среди героев войны украинцев - солдат, офицеров, генералов? Украинцами были маршалы Советского Союза Григорий Кулик, Семен Тимошенко, Андрей Гречко. И этих прославленных военачальников, как и других героев Великой войны, хотят вычеркнуть из памяти народа нынешние украинские власти.

Никакой агрессии против братского народа Путин, естественно, не планирует. Наоборот, своими указами о почетных переименованиях он подчеркивает общее прошлое жителей Украины и России, их совместную героическую борьбу с фашизмом. Это не нравится нынешним хозяевам Незалежной.

«Такое переименование задевает их до глубины души, разрушая националистический миф и выдвигая на первый план общие победы. А с точки зрения официального Киева это все надо вычеркнуть», - говорит политолог Александр Асафов.

Однако ничто - ни плохое, ни хорошее - нельзя вычеркнуть из исторической памяти народов. Память о великих подвигах интернационала воинов-победителей останется на века. Имена тех, кто пытается предать ее забвению, канут в Лету.

Игорь Минаев

Oil India зовет «Белоруснефть» повышать эффективность месторождения Чабуа.

Ранее «Белоруснефть» разработала программу по восстановлению скважин восточной части месторождения Дигбой.

«Белоруснефть», успешно защитив проект по реабилитации месторождения Чабуа, получила приглашение Oil India провести геолого-технические мероприятия, направленные на интенсификацию нефтедобычи на этом месторождении в индийском штате Ассам.

Ранее «Белоруснефть» выполнила для Oil India разработку аналогичной программы по восстановлению скважин восточной части месторождения Дигбой (штат Ассам), сообщили в компании.

Созданное в 1966 году производственное объединение «Белоруснефть» осуществляет поиск, разведку и разработку нефтяных месторождений, бурение скважин, добычу нефти и попутного нефтяного газа в Беларуси, работает в нефтяной сфере других стран, в том числе России, Украины, Венесуэлы, Эквадора.

«Я не собираюсь писать по учебникам».

Александра Маринина - одна из самых читаемых в нашей стране российских авторов. Хотя прозаик экспериментирует с разными жанрами, за ней прочно закрепилось звание королевы детектива.

А вот сама писательница не любит публичности и общение с журналистами ей даётся нелегко. Однако из уважения к поклонникам создатель бестселлеров и образа оперативника Каменской ответила на вопросы в эфире радио «Милицейская волна». А до этого писательница встретилась с корреспондентом «Щита и меча».

- Марина Анатольевна, с детства вы занимались музыкой, учились в английской спецшколе. Наверняка мечтали о какой-то гражданской профессии? И вдруг делаете неожиданный выбор - служба в органах внутренних дел…

- Я росла в то время, когда языковое и музыкальное образование считалось нормой. Любые родители, у которых была хоть малейшая возможность развивать детей, старались это делать. Уроки английского и фортепиано начала посещать с пяти лет. Это обеспечило мне тренированные мозги и хорошую память. А уж решение, чем заниматься после школы, родители отдали полностью на моё усмотрение.

Никогда ни о чём не мечтала и не мечтаю. Просто неспособна на это. Но у меня были желания: хотела стать преподавателем музыкальной литературы, причём не рассказывать биографию композиторов, а говорить о самой музыке, об эмоциях, ассоциациях, которые она вызывает, какие диалоги могли бы соответствовать данному сочетанию звуков. Мне эта идея интересна до сих пор. Но для преподавания надо окончить не только музыкальную школу, но и училище, и консерваторию. Поэтому я решила, что не намерена посвящать себя исполнительскому искусству. Играла исключительно ради удовольствия. Потом появилось желание стать аналитиком кино. Не критиком, а именно аналитиком. Усиленно готовилась к поступлению во ВГИК на киноведение. Но в итоге пошла в криминологическую аналитику. Юридическое окружение сыграло роль: в органах правопорядка работали мои дед и отец, мама - учёный-теоретик в области уголовного судопроизводства.

- У многих читателей сложилось впечатление, что ваши книги основаны на реальных уголовных делах, которые вы сами и расследовали…

- Никогда ничего не расследовала. Я занималась научной работой, которую не зря называют гениальным изобретением для удовлетворения собственного любопытства за государственный счёт. Исследовала личность преступника с 1979 по 1987 годы. У меня были хорошие учителя - психологи, психиатры, криминологи. Я им искренне благодарна. После защиты кандидатской стала работать в другой области криминологии.

- А когда вы почувствовали, что ваше призвание - писательство?

- Это всего лишь хобби, доставляющее удовольствие. Оно, к счастью, оплачивается и какому-то количеству людей нравится. Призвание у меня одно - аналитика. А увлечение литературным творчеством появилось в 1991-1992 годах, когда я уже была майором милиции и кандидатом наук. К тому моменту несколько лет сотрудничала с журналом «Милиция». Вместе с коллегой вела рубрику «Школа безопасности» и как научный сотрудник готовила для издания статьи. Публикация «Присягаем: кому и на что?» вызвала крайне негативную реакцию моего руководства. В материале писала о необходимости отмены термина «милиция». Такое определение относится исключительно к народному ополчению для охраны общественного порядка в кризисные моменты для страны, а не к профессио­нальной высокоорганизованной государственной службе. И приводила аргументы, почему надо поменять текст Присяги, где в перечне охраняемых права человека стоят на пятом месте.

Изменения, о необходимости которых я говорила, произошли через 20 лет. Но тогда меня не поняли, грозили увольнением. Обошлось… Я ушла в отставку по собственной инициативе в звании подполковника милиции после 20 лет службы. И дала себе слово заниматься только тем, что интересно.

- К тому времени у вас уже издавались книги, пришла популярность…

- Но именно после ухода со службы я столкнулась с творческим кризисом, длившимся два года. Вообще ничего не писала и не была уверена, что когда-нибудь вернусь к этому занятию. Плакала с утра до вечера. Классическая депрессия.

- А как вышли из кризиса?

- Начала заниматься тем, чего никогда до этого не делала. Стала вышивать крестиком и танцевать фламенко. Заставила мозг с помощью развития мелкой моторики и пластики действовать по-новому и победила депрессию. О том периоде теперь напоминают мои работы - цветы, кошки в сумках. Муж относится к ним очень трепетно, поместив их под стекло в багеты.

- Как писателю, вам интересен человек, оказавшийся в сложной жизненной ситуации?

- Мне любопытен человек в любой ситуации. В моих книгах детективная линия - не главное. Они про взаимоотношения. Правда, существует теория в учебниках по писательскому мастерству, которым я не владею, где сказано: характер героя проявляется, когда он принимает решение под давлением обстоятельств. То есть нужно поставить персонаж в острую ситуацию. И тогда, в зависимости от того, какое решение он примет, раскроются его черты. Так учат учебники. Мне это скучно. Ещё в школе не любила их читать. А уж писать по ним точно не собираюсь. Возможно, в моих произведениях больше недочётов, чем у тех, кто учился по хорошим учебникам. Но мне интересно идти эмпирическим путём, наощупь.

- Помимо детективного, какие жанры вам ещё близки? И где черпаете идеи для будущих произведений?

- Всё романтическое у меня вызывает отторжение, поэтому никогда моим амплуа не были и не будут любовные романы. У меня есть семейные саги, психологические драмы и даже две пьесы для театра. Я всегда пишу о том, что мне интересно на данный момент. Из внешних источников могу получить только информацию, которую я обдумываю или нет. И может родиться какая-то идея. Многие считают: впечатления можно напихивать и напихивать, не анализируя их. Это всё равно что покупать новую одежду, не зная, для чего она, куда её надеть и на какую полку положить. Я в молодости тоже была такой. Но сейчас новых впечатлений не хочу. Сначала нужно разобраться с тем, что видела, слышала, чувствовала, что есть внутри тебя. Навести там порядок, осознать и извлечь опыт. Очень не люблю выходить из дома, тем более ездить куда-то. Сегодня мой мир ограничен квартирой и узким кругом близких мне людей. В нём есть всё, что мне необходимо для внутреннего комфорта. Я не включаю телевизор. Использую его лишь как экран для просмотра записанных на флешку фильмов, которые я бы хотела посмотреть. Для получения необходимой информации вполне хватает Интернета.

- Но с «киношной» версией своих книг наверняка знакомитесь. На сколько процентов попадают актёры в созданные вами образы?

- Разница колоссальная. По экранному образу Каменской больше попаданий. Елена Яковлева безумно талантлива, иначе не удерживала бы внимание зрителей на протяжении стольких серий. Другое дело актёры, поставленные в жёсткие рамки. Они играют то, что написано в сценарии. У их авторов тоже немало своих требований, так как следует учитывать и видеоряд. А вот писатель абсолютно свободен в творчестве.

- Над чем работаете сегодня?

- Новая книга, и это не детектив. Она о том, как нас учили в 70-е годы и как на это смотрит нынешняя молодёжь. Мне захотелось вернуться к школьной классике, к тем произведениям русской и советской литературы, которые моё поколение изучало в школе. Помню, тогда они мне активно не нравились. Прошло уже достаточно лет, чтобы забыть прежние впечатления. И решила с чистого листа попробовать это всё перечитать. Перечитала. Очень удивилась, что те книжки не про революцию, не про передовую роль пролетариата, а про жизнь, взаимоотношения разных поколений, любовь. А это интересно всем и всегда. Не поленилась, достала учебники за 9-10 классы 1972-1974 годов. Просмотрев их, долго смеялась, а потом мне стало грустно. Я поняла, как нас уродовали в советской школе.

Не уверена, что моя новая книга будет востребована широким кругом читателей. Я вообще по жизни человек неуверенный в себе. Это, безусловно, мешает. Но не борюсь. Потому что если бы я была какой-то другой, то вполне возможно, что и вся моя жизнь стала иной. Однако меня абсолютно устраивает, как она сложилась на данной момент.

Беседу вела Елена КУЗНЕЦОВА

Визитная карточка

Марина Алексеева (настоящее имя. - Прим.ред.) родилась во Львове Украинской ССР. В 1979 году она окончила юридический факультет МГУ имени М.В. Ломоносова и получила распределение в Академию МВД СССР. В должности научного сотрудника изучала личность преступника с аномалиями психики, а также совершивших повторные насильственные преступления. В 1986 году защитила кандидатскую диссертацию.

Литературная деятельность началась с публикации в журнале «Милиция» детективной повести «Шестикрылый Серафим», написанной в соавторстве с Александром Горкиным. Она подписана псевдонимом Александра Маринина, составленным из имён авторов.

После успешного дебюта занялась самостоятельным творчеством. А этот псевдоним использует до сих пор.

В 1995 году Марининой присуждена премия МВД России за лучшие произведения о работе российской милиции «Смерть ради смерти» и «Игра на чужом поле».

Написала более 50 произведений, многие из которых переведены на иностранные языки и издаются в зарубежных странах.

Цитаты:

«Самая любимая для меня из моих книг - «Обратная сила». Сегодня я так чувствую, а завтра могу и по-другому».

***

«Когда пишу, я не читаю книги, а слушаю мемуары в свободное время. В них нет сюжета, поэтому после перерыва не теряется качество восприятия».

***

«Там, где раздавали романтичность и мечтательность, я кругом опоздала».

***

«Я никогда не делаю то, что мне неинтересно».

Россия. ЦФО > СМИ, ИТ > mvd.ru, 12 июля 2018 > № 2669609 Марина Алексеева

Получить российский паспорт станет проще.

Министерство внутренних дел Российской Федерации внесло на рассмотрение правительства законопроект, который сделает процедуру получения российского гражданства менее сложной и отвечающей реалиям сегодняшнего дня. Какие нововведения предлагает ведомство и кто из иностранных граждан получит преференции - об этом на пресс-конференции рассказали начальник Главного управления по вопросам миграции МВД России генерал-майор полиции Ольга Кириллова и её заместитель генерал-майор полиции Валентина Казакова.

Необходимость либерализации миграционного законодательства назрела давно. Об этом говорил Президент России Владимир Путин на «Прямой линии», отмечая, что вопрос имеет как гуманитарное, так и экономическое значение в условиях непростой демографической ситуации. Около шести лет специалисты МВД работали над совершенствованием нормативной базы в этой сфере, тесно взаимодействуя с правозащитниками и журналистами, занимающимися данной тематикой. И эта деятельность продолжается. Очень важно, по мнению спикеров, выстраивая миграционную политику, соблюсти баланс интересов.

- Самое главное - помочь приезжающим, которые видят в России свою Родину, и при этом не ущемить права россиян, - отметила генерал-майор полиции Ольга Кириллова.

Проект закона направлен на урегулирование статуса достаточно большой группы людей, пребывающих в стране вне правового поля. Это те, кто приехал после 2002 года, нарушил установленный срок нахождения - а это 90 дней - и уже долгие годы расплачивается за совершённое административное правонарушение.

- Многие говорят о том, как важно, приехав в Россию, сразу ощутить стабильность своего нахождения в стране, чтобы можно было спокойно искать работу, не переживать, что государственные чиновники, занимающиеся вопросами миграции, включат «счётчик» и будут отсчитывать 90 дней и потом предложат вернуться туда, где они уже продали последнее имущество, попрощались с работой, - пояснила начальник Главного управления по вопросам миграции.

При этом, по словам руководителя главка, на упрощённый порядок могут рассчитывать только те, за кем не замечено никаких других серьёзных правонарушений.

Под нововведения попадёт особая категория лиц, не имеющих гражданства: это люди, которые отбыли наказание за совершённое преступление, но после выхода на волю уехать им некуда. Покинув места лишения свободы, они не имеют на руках никакого документа, кроме справки об освобождении.

- По новым правилам люди смогут обратиться в наше подразделение и получить документ, удостоверяющий личность. В дальнейшем это послужит основанием для приобретения гражданства Российской Федерации, - проинформировала Ольга Кириллова.

Журналистов интересовало: как решается проблема огромных очередей в миграционных подразделениях полиции? Ведь это одна из главных претензий переселенцев.

Представители ведомства отметили, что желающих приобрести российское гражданство с каждым годом становится больше. Это связано в том числе с упрощением ряда процедур, которое реализовывалось все предыдущие годы. Нагрузка на сотрудников подразделений по вопросам миграции ложится колоссальная.

Вопрос очередей взят на личный контроль министра внутренних дел Владимира Колокольцева, который потребовал ежемесячно докладывать о количестве ожидающих. Как один из вариантов решения проблемы специалисты предложили передать приём документов временного проживания иностранных граждан в многофункциональные центры. Облегчить этот процесс сможет и создание электронных кабинетов для мигрантов.

А вот проблему очередей в комиссии о признании носителями русского языка, куда помимо сотрудников органов внутренних дел входят и преподаватели вузов, должна урегулировать ещё одна инициатива - упрощение сдачи языкового экзамена для граждан Беларуси и Украины. Население этих государств прекрасно владеет русским, проведение собеседования в том ракурсе, в котором проходят мигранты сегодня, для этой категории, по мнению экспертов, не нужно.

- В Белоруссии русский язык имеет статус государственного, на Украине почти все говорят на нём, поэтому мы думаем, как упростить для украинцев и белорусов процедуру признания носителями русского языка, - рассказала присутствующим заместитель начальника Главного управления по вопросам миграции МВД России генерал-майор полиции Валентина Казакова.

Кроме того, на пресс-конференции говорилось о совершенствовании государственной программы добровольного переселения соотечественников, к которой уже присоединились 66 регионов России. По ряду процедур у её участников возникли претензии. Например, только переехавшему в Россию переселенцу сложно сделать регистрацию по месту жительства. А это - одно из условий действующего закона о гражданстве. Рассматривая большое количество жалоб, связанных с данной проблемой, Главное управление по вопросам миграции вышло с предложением по упрощению этого процесса.

- Мы надеемся, - заявила Валентина Казакова, - что участники госпрограммы смогут подавать заявление о приобретении гражданства, имея разрешение на временное проживание или вид на жительство, но по миграционному учёту.

Процесс совершенствования законодательства не прекращается. Ведомство прорабатывает вопросы, которые упростят получение гражданства для квалифицированных специалистов из-за рубежа. Соответствующее поручение 26 июня дал Президент Владимир Путин.

В планах создание экспертного совета при МВД России - своеобразной площадки, где профильные специалисты, учёные будут изучать проблемы и формулировать свои предложения. К тому же, давно обсуждается тема разработки Миграционного кодекса. Ведь законодательство в этой сфере очень ёмкое и назрела необходимость его систематизировать.

Елена КУЗНЕЦОВА

«...Самое главное заключается в том, что после развала Советского Союза 25 миллионов русских людей в одну ночь оказались за границей, и это реально одна из крупнейших катастроф XX века».

Владимир Путин в интервью режиссёру Оливеру Стоуну (2017 год).

Наша справка

В 2017 году в Российскую Федерацию въехало 17 млн граждан других стран, выехало 15 млн.

В настоящее время в нашей стране находится 9,9 млн иностранных граждан.

Проживают по виду на жительство 595 тыс., по разрешению на временное проживание - 543 тыс.

Состоят на учёте в качестве беженцев и лиц, которым предоставлено временное убежище, 108 тыс.

В 2017 году приобрели гражданство Российской Федерации 258 тыс.

В рамках Госпрограммы переселилось соотечественников и членов их семей 118 тыс.

(Щит и меч № 26, 2018 г.)

В МГУ им Невельского открылась выставка произведений В.С.Пикуля, приуроченная к 90-летию писателя и моряка

В научно-техническом информационном центре Морского государственного университета имени адмирала Г.И. Невельского открылась выставка произведений В.С.Пикуля, приуроченная к 90-летию выдающегося писателя, патриота, моряка.

Экспозиция, содержащая десятки книг, вышедших из-под блестящего пера «юнги Северного флота», которую организовала сотрудник абонемента художественной литературы Центра Татьяна Савина, оказалась в достойной компании – рядом расположены стенды с книгами, посвященными отечественной морской истории и современности, истории Морского университета, биографии и научному наследию адмирала, путешественника и ученого Г.И.Невельского.

В своих мемуарах Валентин Пикуль так определил смысл своего творчества: «Задача исторического романиста – разрушить стереотипы, шаблоны, для того чтобы воскрешать из забвения забытых героев Отечества». Огромным талантом писателя на общедоступные страницы истории страны возвращено множество ее героев, великих и незаметных, прославившихся и незаслуженно забытых, внесших со своим неповторимым характером и неординарной судьбой. Из-под его пера вышли исторические романы, такие как «На задворках великой империи», «Париж на три часа», «Пером и шпагой», «Битва железных канцлеров», «Фаворит», «Честь имею», и десятки прекрасных исторических миниатюр, посвященных конкретному человеку или эпизоду истории, с которыми писатель посчитал важным ознакомить современников и потомков.

Детские и юношеские годы Валентина Пикуля выпали на период Великой Отечественной войны. Когда ему было тринадцать лет, он тушил «зажигалки» в блокадном Ленинграде. В четырнадцать лет Валентин Саввич уже учащийся Соловецкой школы юнг, а в пятнадцать лет его назначают командиром боевого поста на эскадренном миноносце «Грозный.

За цикл романов на морскую тематику Пикуля называют писателем-маринистом. В отечественной маринистике прочно заняли место его романы «Океанский патруль», «Из тупика», «Моонзунд», «Реквием каравану PQ-17», «Богатство», «Три возраста Окини-сан», «Крейсера», «Каторга». За роман «Крейсера» в 1988 году он был удостоен звания лауреата Государственной премии РСФСР.

В богемных кругах Пикуля нередко упрекают во множестве исторических неточностей. Но его книгами зачитывались и зачитываются, они впервые сумели привлечь внимание массового читателя к отечественной истории. Писателю удалось соединить хронику событий с увлекательным сюжетом, что и притягивает читателей к его книгам до сих пор.

Автор книжной выставки о В. Пикуле, Татьяна Борисовна Савина, работает в абонементе художественной литературы с 1999 года, тогда он назывался отделом гуманитарно-просветительской работы. С 1990 года все книги вносятся в электронный каталог, но, отдавая дань традициям, дублируются в карточном алфавитном каталоге. В этом году в планах переход на новую базу «Ирбис». Сейчас коллектив проходит обучение и вносит в новую базу вновь приходящих читателей. Работа очень большая, но энтузиасты библиотеки обязательно справятся с ней.

В небольшом двух-этажном помещении абонемента художественной литературы тихо, очень уютно и пахнет «настоящими» бумажными книгами. Татьяна Борисовна человек творческий, любящий свою работу и своих читателей, всегда приветливо встречает студентов, курсантов и преподавателей. «Последние лет пять наблюдаю изменения в интересах и запросах посетителей, – говорит она. – Люди устали от компьютерных книг, растёт интерес к бумажным версиям. Приятно, что молодежь опять читает Хэмингуэя, Брэдбери, Ремарка, Толстого, Достоевского, Пикуля. Интересуются историей военного и гражданского флота, книгами о полярниках, путешественниках. Берут с собой в морские походы интересную, умную литературу».

Татьяна Борисовна регулярно знакомит читателей с новинками художественной литературы на виртуальной страничке Научно-технического информационного центра на сайте Морского университета. Но и «бумажные» выставки обновляет регулярно: об адмирале Г.И. Невельском, чьё имя носит Морской университет; Маринистика – Человек читающий; посвященные Владивостоку и Приморскому краю; О море! Я твой певец – об Айвазовском; также юбилейные – посвященные знаменательным датам как, например, выставка, посвященная 90-летию со дня рождения писателя-мариниста Валентина Пикуля.

Досье:

Валентин Саввич Пикуль (1928-1990) - русский советский писатель, автор многочисленных художественных произведений на историческую и военно-морскую тематику. Общий тираж книг, изданных при жизни писателя (исключая журналы и зарубежные издания), превысил 20 млн экз. На сегодняшний день Пикуль – один из самых издаваемых в мире отечественных писателей. Общий тираж его книг, изданных в России и десятках зарубежных стран, перевалил за 500 млн экз.

Валентин Пикуль - абсолютно уникальное и неповторимое явление в русской литературе. Самородок, войной лишенный возможности получения полноценного традиционного образования, величайший патриот, силой своего таланта и гражданской энергии вдохнувший новую жизнь в интереснейшие страницы русской истории. Блестящий популяризатор истории он вернул историческую память целым поколениям русских людей.

Вдова писателя Антонина Ильинична Пикуль при поддержке общественных организаций проводит большую работу по распространению творческого наследия великого патриота-моряка. Она автор 9 биографических книг, посвященных писателю и его творчеству.

«Судь­ба от­ме­ри­ла Ва­лен­ти­ну Пи­ку­лю толь­ко 62 го­да жиз­ни. С от­ро­че­с­ких лет и до по­след­не­го вздоха он слу­жил Оте­че­ст­ву и вос­пе­вал его ве­ли­чие. Ва­лен­тин Пи­куль был сча­ст­ли­вым че­ло­ве­ком. Он су­мел про­ло­жить мос­тик к серд­цу чи­та­те­ля, ос­то­рож­но сти­рая с ре­лик­вии пыль, что­бы мож­но бы­ло раз­гля­деть это со­кро­ви­ще – при­над­ле­жа­щую на­ро­ду его ис­то­рию. И на­род оце­нил это, еще при жизни при­знав его сво­им пи­са­те­лем», отмечает она.

13 июля, в день 90-летия В.С.Пикуля, в Москве на Пушкинской площади состоится Всероссийская литературно-историческая кают-компания, посвященная выдающемуся русскому писателю, патриоту, моряку и его творческому наследию. В мероприятии, организованном Общероссийским движением поддержки флота (ДПФ) во взаимодействии с Федеральным агентством морского и речного транспорта, другими отраслевыми и общественными организациями, примет участие вдова писателя А.И.Пикуль, приглашены представители институтов федеральной власти, в том числе, Министерства обороны РФ, Минтранса РФ, Росморречфлота, других государственных ведомств, творческих, ветеранских и профессиональных организаций, образовательных учреждений, волонтерского и поискового движений.

ДПФ активно, творчески работает над укреплением морского, речного, океанского вектора национального развития, системно ведет просветительскую патриотическую работу с молодежью. История ДПФ тесными узами связано с крупнейшими отечественными писателями, посвятившими творчество отечественному Флоту, его истории и русскому моряку, среди которых В.С.Пикуль занимает особое место. В конце «лихих 90-х» ДПФ возглавило всероссийскую акцию по сбору средств на достройку кораблей для ВМФ и морской пограничной охраны. На собранные средства были достроены три боевых корабля, в том числе, морский тральщик «Валентин Пикуль», ныне несущий службу на Черноморском флоте.

По инициативе ДПФ в 2013 году к 85-летию В.С.Пикуля был открыт памятник писателю, в годы войны юнгой проходившего службу на эсминце Северного флота.

«Вопреки непростым обстоятельствам своего времени, на всем широчайшем по тематическому охвату литературном пути Пикуль стремится быть предельно искренним в своих оценках. Истоки этой искренности и мощь его творческого метода - в колоссальном желании правдой, примером предков повлиять на русского человека, государственную, военную, военно-морскую систему в лучшую сторону. Книги Валентина Саввича обладают главным – их читают, образно говоря, на одном душеполезном дыхании»,- отмечает председатель ДПФ, кап.1 ранга запаса, кандидат политически наук Михаил Ненашев.

Военные базы США против «Северного потока – 2».

США может прибегнуть к НАТО как инструменту шантажа против российского газопровода.

США, Украина, ряд стран Восточной Европы и руководство ЕС продолжают упражняться в словесном противостоянии проекту «Северный поток – 2», поскольку никаких юридических способов помешать строительству газопровода у них не осталось. Вместе с тем дополнительную интригу во взаимоотношения США и Германии может внести предстоящий саммит НАТО, так как Вашингтон намерен заставить Берлин пойти на новые экономические уступки для сохранения Североатлантического альянса, которые касаются в числе прочего и поставок газа.

По данным ряда СМИ, в недавнем разговоре с канцлером Германии Ангелой Меркель президент Соединенных Штатов Дональд Трамп напомнил, что именно США защищают ФРГ от российской угрозы, но несут от этого сплошные убытки, в то время как Берлин заключает с Москвой многомиллиардное соглашение (строительство «Северного потока – 2»).

В связи с этим на предстоящем саммите НАТО Белый дом может заявить о намерении пересмотреть отношения с ФРГ.

Стоит отметить, что американский Конгресс активно готовится к этому разговору. В частности, он собирается рассмотреть законопроект, который обязывает госсекретаря, главу Минфина и директора Национальной разведки США подготовить доклады, где будет дана оценка последствий успешной реализации проекта «Северный поток – 2». Предполагается, что в документе будет содержаться параграф о том, что Вашингтон должен сделать все возможное, чтобы реализация российско-европейского проекта «Северный поток – 2» не состоялась. Для этого США готовы предпринять «дипломатические меры» для пресечения строительства в Европе подобных газотранспортных магистралей.

Заметим, что не так давно Германия, один из основных участников проекта «Северный поток – 2», заявляла, что Вашингтон предоставил предварительные гарантии защиты от санкционного давления на газовые проекты.

«Мы получили обещания американской стороны, речь шла прежде всего о проектах, связанных с трубопроводами, есть обещание американской стороны эти проекты пока что исключить из санкций», – заявила на брифинге в Берлине в мае 2018 года представитель Министерства экономики и энергетики Германии. Однако желание Трампа помочь американской нефтегазовой отрасли может быть сильнее всех предыдущих договоренностей.

На прошедшем на днях саммите Евросоюз – Украина также дежурно ругали «Северный поток – 2» и старались приободрить Украину. В совместном заявлении в рамках саммита глав ЕС и ЕК Дональда Туска и Жана-Клода Юнкера, а также украинского президента Петра Порошенко подтверждается роль Украины как стратегической страны – транзитера газа в европейские страны. При этом Дональд Туск отметил, что проект «Северный поток – 2» не отвечает стратегическим интересам Европы, но некоторые страны ЕС заняли другую позицию.

«Мы обсуждали «Северный поток – 2», но ничего нового сообщить не могу, мы пытаемся получить мандат на применение энергетических правил ЕС, но, к сожалению, некоторые страны заняли абсолютно иную позицию», – указал глава ЕС.

Отраслевые эксперты считают, что пока строительству «Северного потока – 2» ничего не угрожает, поскольку никаких юридических препятствий для его реализации нет. Более того, в него уже вложено много средств и сил европейского бизнеса. Не поменяется ситуация и с защитой ЕС от «российской угрозы», так как США ни при каких обстоятельствах не будут выводить свои войска из Германии.

Замдиректора аналитического департамента «Альпари» Анна Кокорева в интервью «НиК» отметила, что реализация проекта «Северный поток – 2» – вопрос решенный.

«Компания Nord Stream 2 ждет ответа от Дании, в зависимости от которого будет прокладываться маршрут газопровода. Соответственно, после этого начнется строительство, потому что разрешение от всех остальных стран получено, в том числе и от Германии. Я думаю, что Трамп может заявлять что угодно. Если посмотреть на статистику, то становится понятно, что США не способны обеспечить своим СПГ Европу в объеме, который заменит российский газ. У ЕС есть большая потребность в российском голубом топливе. Все эти разговоры и заявления просто являются негативным фоном», – считает аналитик.

Отвечая на вопрос о том, смогут ли навредить реализации проекта «Северный поток – 2» попытки украинского «Нафтогаза» арестовать имущество «Газпрома» в Европе, Кокорева заметила, что российский концерн не является единственным акционером Nord Stream 2, в их число входит и ряд европейских компаний.

«Даже арест офисных зданий не свидетельствует о том, что эти активы перестали принадлежать «Газпрому» или его дочерним предприятиям», – напомнила Кокорева.

Директор Института национальной энергетики Сергей Правосудов указал, что США традиционно против сближения России с Германией.

«Вашингтон всегда был против абсолютно всех трубопроводов, которые идут из России в ЕС. Ни один газопровод не был обойден вниманием, но так или иначе все они были реализованы. Сейчас вряд ли что-то повлияет и на «Северный поток – 2». Это экономический проект, уже все закуплено для его строительства, поэтому я не думаю, что немцы послушаются каких-то угроз и пойдут на поводу у США. Говорить будут много, возможно, прозвучат угрозы, но практических итогов они иметь не будут», – заявил эксперт в интервью «НиК».

Он считает, что Германия будет последней страной, из которой США выведут свои военные базы.

«Для них принципиально важно иметь возможность давления на Германию. Фактически ФРГ до сих пор является оккупированной странной», – заметил Правосудов.

Екатерина Вадимова

США. Евросоюз. Германия. Россия > Нефть, газ, уголь. Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > oilcapital.ru, 11 июля 2018 > № 2735651 Екатерина Вадимова

Ложная альтернатива

Почему нас убеждают, что без либерального порядка возможен только хаос

Александр Крамаренко – директор по развитию Российского совета по международным делам.

Петр Стегний – доктор исторических наук, чрезвычайный и полномочный посол, член Российского совета по международным делам.

Резюме В принципиальном плане международное положение США разрушилось в 1989-1991 гг. в рамках, как уже очевидно, общей с Советским Союзом «геополитической катастрофы». Теперь оно разрушается де-факто – на уровне практической политики.

В какой международной системе мы живем после окончания холодной войны? Этот теоретический, казалось бы, вопрос обрел актуальность в последние годы на фоне быстрых и разнонаправленных процессов на мировой арене. В западной дискуссии чаще всего фигурируют такие понятия, как «либеральный» и «основанный на правилах» миропорядок. В качестве единственно возможной альтернативы ему выдвигается отсутствие порядка вообще, что отражает нежелание западных политологов и политиков признавать объективную тенденцию к многополярности. Нас, по сути, подводят к упрощенному выбору: статус-кво, под которым понимается согласие с доминированием Запада в мировой политике, экономике и финансах, либо хаос, от которого пострадают все. Так в каком же миропорядке мы живем и есть ли основания для апокалиптических ожиданий?

Действующий миропорядок

Еще несколько лет назад, по крайней мере до начала украинского кризиса, преобладало мнение о том, что продолжает существовать послевоенное мировое устройство (Ялтинско-Потсдамская система) с центральной ролью ООН, ее Устава и всей совокупностью универсальных международно-правовых норм и инструментов, принятых в период холодной войны. Оно основано на правилах, которые уже почти 80 лет удерживают мир от большой войны. Никто этот порядок формально не отменял, да и западные страны из числа постоянных членов СБ ООН продолжают ценить свой статус.

Заметим, что ООН создавалась как раз в расчете на множественность центров силы, которые представлены державами-победительницами во Второй мировой войне с правом вето (впоследствии за ними был закреплен и ядерный статус). Отсюда особая ответственность «пятерки» постоянных членов Совета Безопасности: им надо договариваться между собой в интересах поддержания международного мира. Но и остальные государства-члены – отнюдь не статисты: они выражают свое мнение, принимая резолюции на Генассамблее ООН. По сути, была создана глобальная система коллективной безопасности, наличие которой стало, может быть, главной предпосылкой того, что роспуск Советского Союза в 1991 г. не сопровождался глобальными катаклизмами.

Конечно, холодная война внесла коррективы в международную систему, но скорее на уровне ее функционирования. Поэтому правильно различать нормативно-правовой международный порядок, универсальность и устойчивость которого обеспечивала стратегическую стабильность, и менявшийся геополитический расклад сил. Последний носил блоковый характер, выстраивался вокруг биполярной идеологической и военно-политической конфронтации и нередко искажал первый. На функциональном уровне его можно определить как фактор искажения временного пространства (time warp), по крайней мере в части понимания Вестфальских принципов, на основе которых формировалась сначала европейская, а затем и мировая система международных отношений. В частности, постепенной эрозии подвергалась норма, которая предусматривала необходимость вывода вопросов внутреннего порядка государств, включая религию, за рамки межгосударственных отношений. Это, разумеется, не могло не сказаться на эффективности институтов, прежде всего ООН, хотя ее базовые задачи, в частности связанные с процессом деколонизации, общим пониманием прав человека, приемлемым для всех мировых цивилизаций и культурных традиций, и кодификацией международного морского права, успешно решались, несмотря на идеологический антагонизм.

С окончанием холодной войны востребованность ООН выросла. Если с 1945 по 1989 гг. Совет Безопасности принял 646 резолюций, то за последние 29 лет – уже 1768 (по состоянию на 1 мая с.г.). В новых условиях ООН способна работать в соответствии с первоначальным замыслом ее основателей, адаптируясь, хотя порой и медленно, к новым вызовам и угрозам. Там, где организация не является прямым участником урегулирования, СБ легализует своими решениями уже сложившиеся многосторонние форматы и достигнутые в их рамках договоренности. Прежде всего это такие острые кризисы, как урегулирование на юго-востоке Украины (резолюция 2202 в поддержку Комплекса мер по выполнению Минских соглашений, согласованных в формате Нормандской четверки 12 февраля 2015 г.); ядерная программа Ирана (резолюция 2231 в поддержку Совместного всеобъемлющего плана действий, СВПД, согласованного 14 июля 2015 г. США, Россией, Китаем, Великобританией, ФРГ и Францией, с одной стороны, и Ираном – с другой) и сирийский кризис (резолюция 2254 в поддержку Венского заявления Международной группы поддержки Сирии в составе 20 стран региона и внешних игроков, включая ЛАГ, ООН и ЕС, от 14 ноября 2015 г.).

Показательно, что критический во многих отношениях 2015 г. оказался наиболее продуктивным в миротворческой деятельности ООН за последнее время. И хотя ряд договоренностей в силу сложности конфликтных ситуаций и недобросовестного поведения тех или иных игроков, в том числе не являющихся сторонами соглашений, остаются нереализованными, это не снижает ценности достигнутых компромиссов. Они продолжают служить основой или ориентиром для дальнейшей работы в рамках комплексной многосторонней дипломатии. Показательна негативная реакция в мире на заявление президента Дональда Трампа от 8 мая с.г. об одностороннем выходе Соединенных Штатов из СВПД, в поддержку сохранения которого складывается неформальная коалиция всех остальных участников.

И все же выбор в пользу здравого смысла Запад делает только тогда, когда у него включается инстинкт самосохранения.

Геополитика: двусмысленность и неконструктивная неопределенность

Размышляя о тенденциях развития современного мира, Алексей Арбатов заметил: «У США был уникальный исторический шанс возглавить процесс созидания нового, многостороннего, согласованного с другими центрами силы миропорядка. Но они этот шанс бездарно упустили». Почему после 1991 г. события в мире пошли по иррациональному сценарию формирования вертикально, а не горизонтально интегрированного миропорядка, хотя едва ли не самой популярной метафорой глобализации стал «плоский мир» Томаса Фридмана?

Причин много, но если выделить главное – в дилемме, сформулированной когда-то Збигневом Бжезинским и Генри Киссинджером, американцы предпочли лидерству доминирование. Еще 28 января 1992 г. президент Буш, выступая в Конгрессе, заявил, что Соединенные Штаты одержали победу в холодной войне. Соответственно, по окончании блокового противостояния в отличие от предшествующих европейских и затем глобальных конфликтов не последовало формального урегулирования, выработки совместного понимания правил игры в условиях геополитических сдвигов. В ельцинскую эпоху американцы вопрос о результатах холодной войны не педалировали. Да и в целом в «лихие девяностые» Запад в общении с Россией говорил одно, думал другое, а делал третье. В результате миропорядок, приходящий на смену холодной войне, складывался хаотически как набор конструктивных и не очень конструктивных двусмысленностей.

Возникли два нарратива, отражавшие диаметрально противоположные подходы к новому мироустройству. Соединенные Штаты, исходя из того, что сфера их доминирования автоматически становится глобальной в духе идеи «конца истории», перешли к экспорту неолиберальной модели демократии в нарушение государственного суверенитета. На практике это вылилось в серию операций по смене режимов, вооруженных и «гуманитарных» интервенций, дестабилизировавших обстановку в ряде регионов мира. Высокая себестоимость подобной политики для самой Америки, ставшей крупнейшим должником в мире, обусловила поражение Хиллари Клинтон на выборах 2016 года. Придя к власти, Трамп немедленно дистанцировался от наиболее одиозных компонентов этого подхода, включив, однако, другие – экономические – рычаги обеспечения американской исключительности и перейдя к монетизации «услуг безопасности».

В условиях опасно возросшей геополитической турбулентности Россия при Владимире Путине всегда действовала строго в логике безусловного признания принципов суверенитета и равенства всех государств, центральной роли ООН в международных делах. Мюнхенская речь президента Путина 2007 г., в которой были изложены эти принципы российской внешней политики, стала ответной реакцией на разработанную в 2002–2004 гг. программу Джорджа Буша «Повестка дня для демократии», осуществлявшуюся параллельно с продвижением НАТО к границам России. До этого Вашингтон обсуждал идею «сообщества демократий», которое стало бы машиной для голосования образца времен холодной войны, а то и конкурентом ООН. Кульминацией противостояния двух подходов к мировой политике оказались сирийский и украинский кризисы. При более объективном и ответственном подходе Запада к выработанным еще на Вестфальском конгрессе 1648 г. универсальным, прошедшим проверку временем принципам международного общения многих катаклизмов последнего времени можно было бы избежать.

На фоне провальных результатов курса на демократическое миссионерство даже такой яркий представитель этого направления, как Бжезинский, признал необходимость «общего понимания нашей исторической эпохи» как «основы стабилизации современных международных отношений». Он заметил, что США не могут самостоятельно решить ни одну из крупных международных проблем, а «демократия для немногих без социальной справедливости для многих была возможна только в аристократическую эру. Сейчас же одна без другой самоубийственна».

Чуть дальше в той же логике идет известный британский исследователь Ричард Саква в своей книге «Россия против остальных. Кризис миропорядка после холодной войны» (2017 г.): «Атлантическая система является системой властной гегемонии, основанной на американском лидерстве. Россия могла бы присоединиться к этой системе только в качестве подчиненного, но не равного… Но она не может обменять свою историческую идентичность и статус великой державы на членство в Атлантическом сообществе». И верный вывод: в этих условиях, т.е. ввиду расширения НАТО, требовались содержательные связующие Россию и Запад институты, для начала – «укрепление ОБСЕ в сфере безопасности, возможно, одновременно с созданием Европейского совета безопасности».

Получается, что Россия изначально не могла претендовать на равенство в кругу евроатлантических держав. А жаль, поскольку цели российской политики могли бы быть достигнуты разными путями, в том числе таким «мягким», как заключение рамочного Договора о европейской безопасности, закрепляющего принцип ее неделимости, что и предлагала Москва в июне 2008 г., а западные партнеры начисто проигнорировали.

Широко известно мнение Джорджа Кеннана о том, что «расширение НАТО было бы наиболее роковой ошибкой американской внешней политики за всю эпоху после холодной войны». Впоследствии, когда решение стало свершившимся фактом, он сказал в интервью Томасу Фридману: «Я думаю, что это начало новой холодной войны». Сам Фридман писал о «нищете воображения, которая характеризовала американскую внешнюю политику в девяностые годы». С ним солидаризируется американский исследователь Майкл Мандельбаум, заметивший в книге «Провал миссии» (2016 г.): «Вместо того чтобы укрепить безопасность союзников Америки в Европе, расширение НАТО ослабило ее. Это имело эффект, прямо противоположный заявленному: проведена новая – уже после окончания холодной войны – разделительная линия между членами Альянса и теми, кто не вошел в его состав». Администрация Билла Клинтона, как считает Мандельбаум, могла бы ограничиться для начала предоставлением конкретных гарантий безопасности Польше, единственной из «Вышеградской четверки» имевшей границу с Россией, или найти способы включить Россию в состав НАТО, либо «изобрести новую панъевропейскую организацию безопасности вместо НАТО». Но тогдашний госсекретарь Мадлен Олбрайт заявила: «США несут ответственность, от которой они не могут уклониться, – построить мирный мир и положить конец ужасным несправедливостям и условиям, которые все еще гнетут цивилизацию». В таком проекте не нужны соратники. А будущее отношений России с Западом становится заложником общего курса Соединенных Штатов на выстраивание современного мира под себя.

Неудивительно, что Всемирный саммит (ООН) 2005 г. не дал значимых результатов: Запад сосредоточился на продвижении концепции «ответственности по защите» в русле идей гуманитарных интервенций. Хотя развитие системы ООН продолжалось: принята концепция миростроительства, придан импульс реформе Организации, включая возможное расширение ее Совета Безопасности.

Тем не менее дискуссии о выживаемости западного альянса в новой конкурентной геополитической среде продолжаются. Бжезинский в книге «Стратегическое видение» (2012 г.) предлагал решать вопрос путем вовлечения России и Турции, включая возможность заключения «в следующие два или более десятилетия по-настоящему обязывающего соглашения о сотрудничестве Запада даже с последующим – при оптимальных обстоятельствах – членством России в ЕС и НАТО». Такой проект он назвал «Большим и более жизнеспособным Западом» (а larger and more vital West)». (Заметим в скобках, что высказывание, по сути, является признанием паллиативного, необязательного характера как Парижской хартии для новой Европы 1990 г., так и Основополагающего акта 1997 г. и Декларации Россия–НАТО 2002 г.)

Нечто похожее Россия давно предлагала, говоря о настоятельной необходимости восстановления политического и иного единства европейской цивилизации в целях обеспечения ее конкурентоспособности в современном мире. Но подобные идеи отражают только эволюцию мышления позднего Бжезинского. Американские элиты в целом до такого взлета мысли пока не дозрели. В основу всей западной политики последних 25 лет были положены нереалистичные, идеологизированные оценки самого факта окончания холодной войны. Трудно не согласиться с Уинстоном Черчиллем, который сказал, что американцы всегда примут правильное решение, но прежде испробуют все остальное.

США: хождение по мукам?

Питер Бейнарт в книге «Синдром Икара» (2010 г.) приводит реакцию представителей старшего поколения консерваторов, таких как Джин Киркпатрик и Ирвинг Кристол, на окончание холодной войны: теперь для Америки наступил момент стать «нормальной страной в нормальное время», что в числе прочего предполагает «заняться собственными делами» и «прекратить жить не по средствам». Оба призвали к роспуску НАТО, сокращению оборонного бюджета и подготовке к жизни в многополярном мире.

Киссинджер еще в «Дипломатии» (1994 г.) отмечал: в новом миропорядке США должны занять место «первого среди равных» наряду с Европой, Китаем, Японией, Россией и, вероятно, Индией. Новый порядок «будет больше похож на европейскую систему XVIII и XIX вв., чем на жесткие схемы холодной войны». Он также предостерегал от утопий о возможности достижения «конечных целей» и рекомендовал исходить из того, что «не будет конца пути», а «реализация идеалов Америки должна достигаться терпеливым накоплением частичных успехов». В более поздней работе «Мировой порядок» (2014 г.) Киссинджер прямо констатирует, что «традиционный европейский подход к порядку рассматривал народы и государства как изначально склонные к соперничеству» (то есть Америке, наконец, пора «возвратиться в Европу» на уровне стратегического мышления и мироощущения). Вестфальские принципы отнюдь не исчерпали своего потенциала регулирования международных отношений. Предположение о том, что после окончания холодной войны «распространение демократии и свободных рынков автоматически создаст справедливый, мирный и инклюзивный мир», оказалось несостоятельным.

В ноябре 2011 г. в качестве частной инициативы два военных аналитика опубликовали «Видение национальной стратегии» (A National Strategic Narrative), в котором содержался призыв к демилитаризации американской внешней политики и стратегического мышления. В предисловии к этому документу Анна-Мари Слотер (до этого в течение двух лет возглавляла внешнеполитическое планирование в Госдепартаменте при Хиллари Клинтон) так определила ключевую задачу позиционирования Америки в качественно изменившихся условиях. Перейти «от контроля в закрытой системе к вызывающему доверие влиянию в открытой системе», «от сдерживания к устойчивости», «от сдерживания посредством устрашения и обороны – к гражданскому вовлечению и конкуренции». То есть США должны стать «наиболее сильным конкурентом», что, собственно, и составляет философию Стратегии национальной безопасности администрации Трампа (декабрь 2017 г.), где говорится о «мире сильных, суверенных и независимых государств», отношения между которыми трактуются в парадигме конкуренции, служащей «наилучшим способом предотвращения конфликта».

Перечисленные публикации трудно воспринимать иначе как свидетельства глубокого кризиса однополярного миропорядка, причем именно в силу его органической неспособности стать инклюзивным. К слову, термин «либеральный миропорядок» не фигурирует и в Стратегии национальной безопасности администрации Трампа, поскольку, надо полагать, наряду с глобализацией это изобретение уже рассматривается как стремление остального мира, включая друзей и союзников, «сидеть на шее у Америки». Поэтому сейчас вопрос о том, как упорядочить быстро меняющийся миропорядок в логике модернизации Вестфальской системы. Киссинджер также пишет о необходимости «каких-то правил международного поведения в киберпространстве», иначе кризис возникнет из «внутренней динамики системы».

Предшествующая американская политика, разумеется, в удобоваримой редакции открытых документов, строилась в русле так называемой доктрины Вулфовица. В статье в The New York Times в 1992 г. он поставил задачу предотвратить (включая превентивные действия) появление государства, которое могло бы бросить США военный, экономический и иной вызов в любом «важном регионе мира». То есть речь шла о консервации «однополярного момента», искушения которым не выдержало новое поколение американской элиты. «Хеджирование» в отношении России, а затем и Китая, или попросту политика сдерживания позволяет говорить о том, что холодная война продолжалась в одностороннем порядке.

Согласно тексту Стратегии нацбезопасности, сделана серьезная попытка хотя бы в принципе выйти из стратегического тупика. Предотвращать ничего уже не приходится: как отмечал в ежегодном послании Федеральному собранию президент Путин 1 марта этого года, «все уже произошло». И подмена понятий, а именно попытка выдать кризис «однополярного момента» за развал послевоенного миропорядка, который вдруг стал «либеральным», будет только затягивать достижение общего понимания мира, в котором мы живем.

Глобализация – отдельный вопрос, который надо рассматривать в сравнении с ее предшествующим этапом, закончившимся Первой мировой войной. Здесь своя логика и свои проблемы, включая ее неуправляемый, рыночный характер, что уже обернулось издержками для западного общества и его системным кризисом. Этим объясняются такие явления, как «Брекзит», избрание Трампа и то, что принято называть ростом популизма. Тут суверенизация выступает в качестве общего знаменателя перемен, указывающих на незаменимость таких базовых принципов, как суверенитет, независимость, территориальная целостность и невмешательство во внутренние дела как главного регулирующего начала международных отношений. Не возвращение в XIX век, а восстановление нормы, заложенной в Уставе ООН, в т.ч. в части применения силы.

Ричард Хаас в книге «Мир в беспорядке» (2017 г.) пытается вернуться к тому же, но под малоубедительным предлогом необходимости дополнить суверенные права государств «суверенными обязательствами», в частности, в вопросе изменения климата и других элементов «всеобщего блага». Как представляется, последние вытекают из первых и дополнительно принимаются по соответствующим международным процедурам.

Гармонизация миропорядков

Кризис Запада закономерно совпал с кризисом эксклюзивных глобальных и региональных форматов межгосударственного взаимодействия, таких как «семерка/восьмерка», МВФ/Всемирный банк, Транстихоокеанское партнерство и Трансатлантическое торговое и

инвестиционное партнерство (последние на стадии проектов). Вполне возможно, то же относится и к еврозоне. На фоне глобального фи-

нансового кризиса 2008 г. возник инклюзивный формат саммитов «Группы двадцати». Ее состав может служить индикатором для сбалансированного – с учетом принципа географического представительства и необходимости обеспечения должного отражения культурно-цивилизационного многообразия мира – расширения СБ ООН.

Так, число постоянных членов могло бы возрасти до одиннадцати. Евро-Атлантика (и Северная Америка, Австралия и Новая Зеландия) уже достаточно представлена Соединенными Штатами и Россией. Место Лондона и Парижа можно преобразовать в кресло объединенной Европы, что решало бы сразу две проблемы – представительства в Совете Германии и избыточного присутствия европейской цивилизации. Азия (помимо Китая) могла бы делегировать Индию и Индонезию, последнюю в том числе как наиболее населенную мусульманскую страну. В Африке претенденты ЮАР и Нигерия (отсутствует в «двадцатке»), а в Латинской Америке – Бразилия и Аргентина (Мексика связана САЗСТ с США и Канадой). Арабо-исламский мир и Ближний Восток вполне мог бы представлять Египет (также отсутствует в «двадцатке»). Число непостоянных членов осталось бы на уровне 10 при общей численности Совета в приемлемом для всех размере 21 государство. Регионы и субрегионы способны обеспечить дополнительную гибкость, скажем, что касается представительства Японии, Вьетнама, Турции и Ирана. Это стимулировало бы укрепление регионального уровня глобального управления (в порядке реализации положений Главы VIII Устава ООН), в том числе в Европе.

Именно Европа, где начались две мировые войны и холодная война, должна подать пример, прежде чем требовать готовности к компромиссам от остальных. Это относится и к проблеме региональной безопасности, где другие явно ушли вперед, если, к примеру, взять Африканский союз и АСЕАН. Кто сейчас кроме дипломатов и экспертов помнит о существовании ОБСЕ? К тому же затянувшаяся неурегулированность отношений в Евро-Атлантике создает турбулентность во всей мировой политике. Как писал авторитетный британский телекомментатор Джереми Паксман (в его «Империи» 2011 г.), «британцы были на стороне победителей в обеих мировых войнах и поэтому никогда не испытывали потребности заново посмотреть на себя… Все, что от них требовалось, – готовность принять себя такими, какими они были прежде, только в уменьшенном состоянии». Это относится и к США, причем на контрасте с другими ведущими странами мира, прошедшими через радикальную трансформацию (и не одну) в ХХ веке, – Россией, Германией, Францией, Китаем, Индией и Японией.

Возможно, поэтому адаптация Соединенных Штатов к новой реальности столь болезненна. По существу, при Трампе американцы разрушают миропорядок, в котором доминировали. Они пытаются перейти к «прямому правлению» через двустороннюю «транзакционную дипломатию» (где всё становится предметом торга и обмена, включая союзнические обязательства, торговлю, валютные курсы и позиции по острым международным вопросам) – как наиболее отвечающую их интересам в новых условиях, включая, возможно, решение проблемы внешнего суверенного долга. Логика этих двух процессов совместима, раз Вашингтон не намерен или скорее психологически не готов к трансформации сложившегося порядка путем обеспечения его инклюзивности. Заметим, что в принципиальном плане международное положение США разрушилось в 1989–1991 гг. в рамках, как теперь очевидно, общей с Советским Союзом «геополитической катастрофы». Теперь оно разрушается де-факто – на уровне практической политики. Именно отсюда элементы хаоса в становлении полицентричного миропорядка. «Транзакционность» будет одним из источников резких поворотов во внешней политике Вашингтона.

Опыт последних 25 лет также показывает, что громоздкие фиксированные военно-политические альянсы устарели, они уступают дорогу гибким открытым союзам по интересам, сетевой дипломатии. Пример – провал продвигавшейся Киссинджером идеи «большой двойки» (Америка–Китай). Отсюда девальвация статуса союзников, как, впрочем, и империй, которые, по его же справедливому замечанию, подменяют собой международную систему (глобальная империя США – последняя). Изменились реалии самой жизни. На первый план для всех государств, включая западные, выходят вопросы развития, трансграничных вызовов и угроз: издержки прежних жестких форматов межгосударственных отношений перевешивают преимущества (о чем в числе прочих лидеров порой убедительно говорит и американский президент).

Альтернативы многосторонней дипломатии и коллективным усилиям на уровне международного сообщества и регионов (в т.ч. в плане поиска региональных решений региональных проблем) нет. Давно пришло время выстраивать международные отношения на той же демократической основе, на которой строится внутренняя жизнь государств. В подобных условиях возрастает значение политической культуры умеренности, что в наше время означает не только сдержанность и соблюдение международного правопорядка, но и навыки работы в открытой системе, и отказ от идеологизированной внешней политики. Примером того, как методом проб и ошибок нащупывается новая модель, служит комплексная, многоплановая дипломатия Москвы последних лет на Ближнем Востоке. Когда вдруг оказывается, что приемлемые для всех подходы находятся даже там, где, как считалось, в принципе невозможна никакая договоренность.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 июля 2018 > № 2714103

Возникновение нелиберальной гегемонии

Удивительная национальная стратегия Трампа

Барри Позен – международный профессор политологии и директор программы исследований в области безопасности в Массачусетском технологическом институте.

Резюме Хотя администрация Трампа отказалась от многих столпов либерального интернационализма, ее курс в сфере безопасности остается последовательно гегемонистским. Окажется ли нелиберальная гегемония более или менее устойчивой, чем ее либеральная кузина – вопрос открытый.

Во время избирательной кампании Дональд Трамп обещал положить конец национальному строительству за рубежом и высмеивал союзников Соединенных Штатов как любителей прокатиться за чужой счет. «Главной и преобладающей темой в моей администрации будет “Америка прежде всего”», – заявил он в речи о внешней политике в апреле 2016 г., которая перекликалась с высказываниями изоляционистов времен Второй мировой войны. «Страны, которые мы защищаем, должны оплачивать наши услуги в области обороны, а если они откажутся это делать, тогда США должны быть готовы дать им возможность защищать себя самостоятельно», – сказал он, очевидно намекая на ранее выдвинутое предложение позволить тем союзникам, которые не имеют ядерного оружия, приобрести его.

Подобные заявления вкупе с недоверием к свободной торговле, а также к обеспечивающим ее договорам и организациям породили среди политиков разных мастей обеспокоенность, что при Трампе Соединенные Штаты замкнутся в себе и откажутся от роли лидера мирового сообщества, которую играли со времен окончания Второй мировой войны. «В настоящее время США выпали из мирового порядка, они не при делах», – написал публицист Роберт Каган через несколько дней после избрания Трампа. С тех пор как Трамп вступил в должность, его критики, похоже, утвердились в своей правоте. Они ухватились за его непрестанные сетования относительно союзников, а также скептицизм по поводу беспрепятственной торговли, утверждая, что администрация отгородилась от мира и даже взяла на вооружение национальную стратегию замкнутости. Некоторые пошли еще дальше, навесив на Трампа ярлык, самый страшный для американского внешнеполитического истеблишмента: «изоляционист».

На самом деле Трампа можно обвинить в чем угодно, но только не в изоляционизме. Хотя его речи действительно пропитаны скептицизмом относительно глобальной роли Вашингтона, беспокойство по поводу изоляционизма Трампа совершенно неуместно на фоне все более громких призывов к войне с Северной Кореей, обостряющейся конфронтации с Ираном и растущего числа боевых операций во всем мире. Если говорить о наборе инструментов жесткой силы, то политика администрации Трампа представляется по крайней мере более амбициозной, чем политика Барака Обамы.

И все же Трамп отошел от традиционной национальной стратегии в одном важном аспекте. По крайней мере с окончания холодной войны демократические и республиканские администрации проводили государственную стратегию, которую ученые называют «либеральной гегемонией». Это гегемония в том смысле, что США намеревались стать самым могущественным государством в мире с большим отрывом, а либеральной она была потому, что американцы стремились трансформировать систему международных отношений в порядок, основанный на правилах, регулируемый многосторонними организациями, а также превратить другие страны в рыночные демократии, свободно торгующие друг с другом. Порвав со своими предшественниками, Трамп во многом изъял либеральный элемент из либеральной гегемонии. Он по-прежнему стремится сохранить экономическое и военное превосходство Соединенных Штатов, а также их роль арбитра в сфере безопасности для большинства регионов мира, однако предпочел отказаться от экспорта демократии и воздержаться от заключения многосторонних торговых соглашений. Другими словами, Трамп объявил о совершенно новой национальной стратегии: нелиберальная гегемония.

Не голубь мира

Национальная стратегия – довольно скользкое понятие, и для тех, кто пытается постичь стратегию национальной безопасности администрации Трампа, где намешано всего понемногу, мало что проясняется. Лучший способ понять подход Трампа к международным делам – оценить, во что реально обошлась его политика за год. Несмотря на все разговоры об отказе от внешнеполитического авантюризма и втягивания в конфликты, на практике администрация остается привержена геополитической конкуренции с крупнейшими военными державами мира, а также формальным и неформальным альянсам, которые она унаследовала. Она угрожает войнами, чтобы не допустить появления новых ядерных держав, как делали и ее предшественники; она ведет постоянные кампании против «Талибана» в Афганистане и «Исламского государства» (ИГИЛ, запрещено в России) в Ираке и Сирии, используя больше сил и средств, а также огневой мощи, чем предыдущая администрация. Она также объявила о планах выделить дополнительные средства Министерству обороны, бюджет которого по-прежнему превосходит совокупный военный бюджет всех военных соперников Америки.

Если говорить об альянсах, на первый взгляд может показаться, что Трамп отошел от традиции. Будучи кандидатом в президенты, он постоянно сетовал на нежелание союзников, особенно по НАТО, разделять бремя расходов на коллективную оборону. Как дилетантски ни звучали бы эти возражения, они абсолютно справедливы; на протяжении двух десятилетий вклад европейских стран-членов блока не дотягивал до планки, установленной самим альянсом. Сторонников НАТО по обе стороны Атлантики раздражают жалобы на нежелание разделять бремя военных расходов – не только потому, что они звучат правдоподобно, но также и потому, что они втайне считают их малозначительными. Фактическое обеспечение боеспособности меркнет в сравнении с политической целью во что бы то ни стало связать США с Европой тесными узами. Вот почему возникла некоторая паника, когда на саммите НАТО в мае 2017 г. Трамп не упомянул Пятую статью, то есть обязательство о взаимной обороне, которое берут на себя члены Альянса. Это означало, что Соединенные Штаты могут перестать быть конечным арбитром всех стратегических споров в Европе.

Однако в течение нескольких недель Трамп дал обратный ход и США продолжили заверять союзников в своей поддержке, как если бы никаких изменений не намечалось. Немногие американцы слышали об Инициативе по обеспечению безопасности Европы (ИБЕ). Можно понять тех, кто полагал, что 100-тысячный американский воинский контингент, находившийся в Европе после окончания холодной войны, был более чем достаточной гарантией, но после того как Россия вторглась на территорию Украины в 2014 г., союзники потребовали более надежных гарантий; отсюда и данная Инициатива. ИБЕ финансируется не из американского оборонного бюджета, а из отчислений на военные операции ВС США за рубежом – фонд «вынужденных расходов без строгого надзора», первоначально одобренный Конгрессом для глобальной войны с терроризмом. За счет ИБЕ оплачивалось наращивание военных учений в Восточной Европе, совершенствование военной инфраструктуры Соединенных Штатов в регионе, подарки Украине в виде нового оборудования, а также новые склады американской военной амуниции и снаряжения, достаточные для вооружения бронетанковой дивизии в случае чрезвычайной ситуации. В конце 2017 г. Вашингтон объявил, что впервые продаст Украине управляемые противотанковые ракеты, то есть летальные вооружения. До сих пор Белый дом потратил или запланировал потратить на ИБЕ 10 млрд долларов – эта сумма заложена в бюджете на 2018 финансовый год. Однако администрация Трампа увеличила финансирование почти на 1,5 млрд долларов. Тем временем все запланированные военные учения и развертывание войск в Восточной Европе шли полным ходом. Приверженность США военным обязательствам в рамках НАТО сохраняется, а союзники наращивают финансирование своих программ в области обороны, чтобы умиротворить президента. Другими словами, это обычный бизнес, деловой подход к вопросам обороны.

Военная активность Соединенных Штатов в Азии также повысилась по сравнению с эпохой президента Обамы, который объявил о «развороте» на восток. Трамп главным образом озабочен программой ядерных вооружений Северной Кореи, которые продолжают совершенствоваться, так как это идет вразрез с его размышлениями во время избирательной кампании о независимых ядерных силах для Японии и Южной Кореи. Пытаясь заморозить и в конечном итоге обратить вспять программу Пхеньяна, он угрожал применить военную силу, сказав, например, следующее в сентябре прошлого года: «У Соединенных Штатов есть много сил и терпения, но, если придется защищать себя или своих союзников, у нас не будет другого выбора, кроме полного уничтожения Северной Кореи». Хотя трудно сказать, воспринимает ли Пхеньян подобные угрозы всерьез, внешнеполитическая элита в Вашингтоне, конечно, воспринимает, и многие опасаются, что случайная или запланированная война сегодня более чем вероятна.

Пентагон поддерживает эти угрозы более частыми военными маневрами, включая отправку стратегических бомбардировщиков дальнего радиуса действия для полетов над Корейским полуостровом. В то же время администрация пытается оказывать экономическое давление на Северную Корею и стремится убедить Китай прекратить поставку в КНДР важных материалов, особенно нефти. В Тихом океане американские ВМС продолжают поддерживать бешеный темп различных операций – около 160 двусторонних и многосторонних учений в год. В июле США провели ежегодные Малабарские учения с Индией и Японией, впервые собрав воедино авианосцы из всех трех стран. В ноябре Соединенные Штаты собрали необычную флотилию из трех авианосцев возле Корейского полуострова во время визита Трампа в Азию. Начиная с мая 2017 г. ВМС США участили операции по обеспечению свободы навигации, когда американские корабли патрулируют акваторию Южно-Китайского моря, на которое претендует Китай. Американские военные моряки осуществляют настолько интенсивную деятельность, что только в 2017 г. Седьмой флот, базирующийся в Японии, пережил беспрецедентное столкновение четырех кораблей; еще один корабль сел на мель, и произошло крушение одного самолета.

Во время ноябрьской поездки в Азию Трамп предусмотрительно обновил обязательства Соединенных Штатов по обеспечению безопасности, и похоже, что премьер-министр Японии Синдзо Абэ решил не предавать огласке переговоры с президентом, в том числе о Северной Корее. С учетом нескончаемых жалоб Трампа на несправедливость торговых отношений в Азии и последующих уступок Китаю в части базовых экономических принципов можно только удивляться тому, что союзники в регионе настолько благосклонны к нашему президенту. Однако трудно чем-то заменить безопасность, безвозмездно обеспечиваемую военной сверхдержавой, а отношения с человеком, видящим мир через линзы экономических условий с более ярко выраженной нулевой суммой, чем обычно, – это небольшая цена.

Администрация Трампа также наращивает военную активность на Ближнем Востоке, что не может не радовать критиков Обамы, которые осуждали его за близорукий подход к этому региону. Трамп не тратил время даром, но сразу продемонстрировал намерение исправить ошибки прошлых лет. В апреле 2017 г., реагируя на доказательства применения сирийским правительством химического оружия, США разбомбили авиабазу, с которой была произведена химическая атака, выпустив по ней 59 крылатых ракет. Ирония в том, что Трамп наказал Сирию за пересечение «красной линии», проведенной Обамой, и за нарушение соглашения об уничтожении химического оружия, которое Обама заключил с Сирией, за что Трамп подверг предшественника беспощадной критике. Тем не менее был дан внятный сигнал, что в городе новый шериф.

Администрация Трампа также ускорила положительный исход войны с ИГИЛ. Нынешний Пентагон не любит делиться информацией о собственной деятельности, но из опубликованной статистики следует, что США отправили больше войск в Ирак и Сирию, а также сбросили больше бомб на эти страны в 2017 г., чем в 2016-м. В Афганистане Трамп, несмотря на рассуждения во время избирательной кампании об ошибках национального строительства, не отказал себе в импульсивном призыве, обращенном к американским военачальникам («мои генералы», как он их величал), не только остаться в стране, но и наращивать военные действия. Туда отправлен многотысячный дополнительный контингент, а авиаудары усилились до уровня, невиданного с 2012 года.

Наконец, администрация дала ясно понять, что планирует более агрессивную конфронтацию с Ираном на всем Ближнем Востоке. Сам Трамп возражал против ядерной сделки с Ираном в 2015 г., и его советники намерены снова ополчиться на эту страну. Например, в декабре Никки Хейли, посол США в ООН, стояла перед обломками того, что она назвала иранской ракетой, намекнув, что Тегеран вооружает мятежников в Йемене, где ведет опосредованную войну с Саудовской Аравией. Администрация Трампа, находясь за кулисами, по крайней мере не меньше прежней администрации Белого дома поддерживает интервенцию саудовцев в Йемене. Администрация Обамы предложила поддержку саудовцам, чтобы купить их сотрудничество в сделке по Ирану, но с учетом того, что Трамп презирает эту сделку, его поддержку саудовцев можно трактовать только как усилия, направленные против Ирана. Если удастся избежать войны с Северной Кореей, которая может потребовать больших военных ресурсов и внимания политиков, то усиление конфронтации с Ираном вполне возможно.

Оборонный бюджет администрации Трампа также предполагает сохранение Соединенными Штатами роли мирового полицейского. Трамп проводил президентскую кампанию под лозунгом, опубликованным в Твиттере: «Я сделаю нашу армию настолько большой и могущественной, что никто не захочет иметь с ней дело». Став президентом, Трамп предложил оборонный бюджет, на 20% превышающий тот, что был принят на 2017 год: примерно половина роста была запрошена администрацией, а вторая половина добавлена Конгрессом. (Судьба этого бюджета неясна: по Закону о расходовании бюджетных средств, подобное увеличение требует поддержки демократов, которую республиканцам придется покупать увеличением расходов на внутренние программы.)

Вот лишь один небольшой пример склонности новой администрации к дополнительным расходам: бюджет на приобретение высокоточных управляемых боеприпасов вырос более чем на 40% по сравнению с 2016 годом. Это решение вполне согласуется с часто декларируемым намерением более интенсивно вести текущие военные кампании, а также приготовиться к неминуемым войнам будущего.

Трамп также остается приверженцем программы ядерной модернизации, начатой администрацией Обамы, стоимость которой оценивается в триллион долларов. Эта программа предусматривает обновление всех элементов ядерной триады: ракет, бомбардировщиков и подлодок. Она опирается на исходную предпосылку времен холодной войны: чтобы гарантированно сдержать нападение на союзников, ядерные силы США должны иметь возможность ограничить ущерб от полномасштабного ядерного удара. Это означает, что Соединенным Штатам нужна способность первыми нанести удар и уничтожить весь ядерный арсенал противника до того, как он осуществит пуск своих ракет. Хотя усилия по ограничению ущерба – большой соблазн, они бесполезны против ядерных держав с сопоставимым ядерным потенциалом; поскольку, если уцелеет всего лишь несколько носителей и ядерных боеголовок, этого будет достаточно, чтобы нанести Соединенным Штатам недопустимо большой ущерб в качестве возмездия. В лучшем случае программа модернизации – деньги, выброшенные на ветер, поскольку она лишь подстегнет конкурентов США модернизировать свои ядерные силы, чтобы гарантировать способность нанести удар отмщения; в худшем случае она побудит неприятелей первыми нажать на спусковой крючок и повысит риск эскалации любого кризиса до масштабов ядерной войны. Если бы Трамп был действительно привержен принципу «Америка прежде всего», он лучше подумал бы об издержках и рисках подобной стратегии.

Бесцельное превосходство

Всегда трудно добиться гегемонии, поскольку большинство стран ревниво оберегают свой суверенитет и не желают выполнять указания со стороны. Однако после окончания холодной войны американская внешнеполитическая элита пришла к единодушному мнению, что либеральная гегемония отличается от прочих. Они доказывают, что этот вид доминирования – цель вполне достижимая при правильном сочетании жесткой и мягкой силы. Международная безопасность и экономические организации, свободная торговля, права человека и распространение демократии не только сами по себе являются ценностью, но и могут привлечь другие страны. В случае реализации эти цели сделали бы либеральный мировой порядок под руководством США более чем легитимным; они бы привели к появлению мира, настолько созвучного ценностям и интересам Соединенных Штатов, что Вашингтону не нужно было даже трудиться в поте лица для обеспечения его безопасности.

Трамп ушел с проторенного пути. Он пренебрежительно отзывался о международных экономических организациях, таких как ВТО, на которые можно возложить ответственность за разрушительные экономические перемены, активизировавшие его электорат. Он вышел из Парижского соглашения по климату отчасти потому, что оно экономически невыгодно американцам. Не уверенный в том, что Вашингтон сможет в достаточной мере доминировать в международных организациях для обеспечения своих интересов, президент вышел из Транстихоокеанского партнерства, инициировал воинственный пересмотр Североамериканского договора о свободной торговле и позволил Трансатлантическому торгово-инвестиционному партнерству засохнуть на корню. Вместо этих соглашений Трамп декларировал предпочтительность двусторонних торговых договоренностей, которые, по его мнению, легче проверять и ратифицировать.

Указывая на то, что недавние усилия США по построению демократии за рубежом были дорогостоящими и безуспешными, Трамп также отверг насаждение демократии как цель внешней политики, если не считать его одиночные твиты в поддержку протестующих против режима в Иране. До сих пор, судя по его действиям, ему нет ни малейшего дела до либеральной трансформации других обществ. Например, цель стратегии в Афганистане – не совершенствование афганского правительства, а принуждение талибов к переговорам военными средствами (при этом непонятно содержание этих возможных переговоров). В целом Трамп часто хвалит зарубежных диктаторов – от российского Владимира Путина до филиппинского Родриго Дутерте. Его планы ограничения программ иммиграции и приема беженцев отчасти из-за опасений по поводу проникновения в страну террористов практически граничат с неприкрытым фанатизмом. Его национальная стратегия – это бесцельное превосходство.

Подобная незаинтересованность в более мягкой и доброй части проекта американской гегемонии приводит в бешенство защитников этого проекта. Комментируя отсутствие либеральных элементов в Национальной стратегии безопасности Трампа, Сюзан Райс, которая служила советником по национальной безопасности в администрации Обамы, написала в декабре: «Эти упущения повсеместно ослабляют восприятие лидерства Америки; что еще хуже, они не позволяют сплотить мир вокруг наших целей, когда мы беззаботно игнорируем устремления других народов».

Однако правомерность или неправомерность подобного взгляда на вещи должна быть предметом дебатов, а не слепой веры. США давно уже пытаются сделать свою внешнюю политику легитимной, потому что даже принуждение к сотрудничеству обходится дешевле, чем мягкое противодействие. Но в случае с Соединенными Штатами либеральный блеск, похоже, не облегчает задачу достижения или поддержания гегемонии. Почти 30 лет Соединенные Штаты проверяли гипотезу о том, что либеральный характер их гегемонистского проекта делает его уникально достижимым или реализуемым. Итоги говорят о том, что эксперимент провалился.

Ни Китай, ни Россия не стали демократиями, и ничто не говорит о том, что они движутся в эту сторону. Обе страны наращивают военную мощь, необходимую для конкуренции с Америкой, и отказываются принимать либеральный мировой порядок во главе с США. Потратив уйму денег, Вашингтон так и не сумел создать стабильные демократические правительства в Афганистане и Ираке. Внутри НАТО, предполагаемом оплоте и хранителе демократии, Венгрия, Польша и Турция становятся все более авторитарными странами. Европейский союз, главное либеральное институциональное детище и плод победы Соединенных Штатов в холодной войне, недавно лишился Великобритании; другие страны-члены также нарушают его правила, как это недавно сделала Польша, отказавшись от стандартов независимости судебной власти. Новая волна политики идентичности – национальной, религиозной, расовой или иной – захлестнула не только развивающийся, но и развитый мир, включая Соединенные Штаты. Либеральная гегемония не принесла плодов ни во внешней, ни во внутренней политике.

Как выглядит сдержанность

Ничто из вышеперечисленного не может свидетельствовать в пользу политики национальной безопасности, проводимой Трампом. Его администрация берет на себя слишком много военных обязательств; она бесцеремонно и неосмотрительно угрожает применением силы; у нее нет никаких стратегических приоритетов и реального плана более справедливого распределения военных расходов между союзниками США. Под прикрытием борьбы с терроризмом она намерена продолжать военное вмешательство во внутренние дела других стран; она сбрасывает слишком много бомб в слишком многих местах на слишком большое число людей. Эти ошибки с большой долей вероятности приведут к тем же дурным результатам внутри страны и за рубежом, которые стали уделом США после окончания холодной войны.

Если бы Трамп действительно хотел реализовать некоторые свои задумки, которыми он делился во время избирательной кампании, то прилагал бы гораздо больше усилий для решения проблем безопасности в мире. Национальная стратегия сдержанности, как я вместе с другими исследователями называю этот подход, начинается с предположения о том, что у США все в порядке с безопасностью, и нужно лишь ответить на вопрос о тех немногих угрозах, которые все же существуют. На практике сдержанность означала бы осуществление осторожной стратегии поддержания баланса сил в Азии, чтобы не дать Китаю возможности доминировать в этом регионе – сохранение командного положения на море, не позволяющего Китаю проявлять насилие над соседними странами или мешать Вашингтону укреплять их, при одновременном признании и понимании страхов КНР. Вместо того чтобы окружать Китай американскими войсками, нужно было побуждать союзников больше делать для собственной обороны.

Это означало бы стремление делиться лучшими методами защиты ядерных арсеналов с другими ядерными державами, чтобы не допустить попадания этого оружия в руки негосударственных образований. И сотрудничество с другими странами, особенно в области разведки, для ограничения способности террористов осуществлять зрелищные теракты. Соединенные Штаты по-прежнему сталкиваются со всеми этими угрозами, они усугубляются происходящим в мире, где относительная позиция силы Вашингтона поколеблена. Таким образом, важно, чтобы союзники США, особенно богатые европейские страны, больше разделяли это бремя, позволив Соединенным Штатам сосредоточиться на главных угрозах. Например, европейцам следует всю военную мощь направить на сдерживание России, чтобы США могли перераспределить ресурсы на сохранение контроля над общими благами: Мировым океаном, воздушным пространством и космосом. Сторонники сдержанности также считают, что военную мощь дорого содержать, еще дороже использовать, и в целом это дает весьма «сырые» и спорные результаты; поэтому военную силу нужно использовать ограниченно и осмотрительно. Они благожелательно относятся к идее свободной торговли, но сомневаются, что американская торговля сильно пострадает, если армия будет менее активна. Они серьезно воспринимают проблему политики идентичности, особенно национализм, и потому не ожидают, что другие народы будут приветствовать усилия Вашингтона по преобразованию их обществ, особенно когда это делается под дулами автоматов. Таким образом, за исключением мероприятий, направленных на сохранение командного положения Соединенных Штатов в Мировом океане, поборники сдержанности не видят других достоинств во внешней политике Трампа, поскольку она абсолютно не сдержанна.

Во время избирательной кампании Трамп много и резко критиковал национальную стратегию США после окончания холодной войны. «Со временем наша внешняя политика становилась все менее и менее осмысленной, – сказал он однажды. – На смену логике пришла глупость и высокомерие, которые приводили к одной внешнеполитической катастрофе за другой». Некоторым казалось, что подобная критика может возвещать о новом периоде экономии бюджетных средств. Хотя администрация Трампа отказалась от многих столпов либерального интернационализма, ее курс в сфере безопасности остается последовательно гегемонистским. Окажется ли нелиберальная гегемония более или менее устойчивой, чем ее либеральная кузина – вопрос открытый. Внешнеполитический истеблишмент продолжает уклоняться от главного вопроса: является ли гегемония США устойчивой? Если нет, то какая политика должна прийти ей на смену? Трамп так же хорошо избегает этого проклятого вопроса, как и те, кого он осуждал.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 2, 2018 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

США > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 11 июля 2018 > № 2714102 Барри Позен

Миф о либеральном порядке

От исторической случайности к общепринятому мнению

Грэм Эллисон — директор Научного центра Белфер по международным делам при гарвардской школе Кеннеди и бывший помощник министра обороны по делам политики и планирования.

Резюме Как говорил Джон Кеннеди, достаточно поддерживать мировой порядок относительно «безопасным для многообразия» как либеральных, так и нелиберальных режимов. США предстоит адаптироваться к ситуации, когда у других стран противоположные взгляды на госуправление, и они стремятся установить свои порядки на основе собственных правил.

В дебатах, захлестнувших внешнеполитическое сообщество США с приходом администрации Трампа, неизменно ощущается тревога по поводу участи либерального мирового порядка, основанного на правилах. Она присутствует в большинстве дискуссий о роли Соединенных Штатов в мире – от утверждения исследователя международных отношений Джона Айкенберри, что «на протяжении семи десятилетий в мире доминирует западный либеральный порядок», до призыва вице-президента США Джо Байдена, прозвучавшего в последние дни администрации Обамы, «решительно выступить на защиту либерального мирового порядка».

Существует консенсус относительно трех главных постулатов этого порядка. Во-первых, практически все согласны с тем, что либеральный порядок был основной причиной так называемого длительного мира между великими державами в последние семьдесят лет. Во-вторых, построение его было главной движущей силой взаимодействия между Соединенными Штатами и остальным миром в течение этого периода. И, в-третьих, президент Дональд Трамп – главная угроза для либерального порядка, а значит, и для мира во всем мире. Вот что пишет, например, политолог Джозеф Най: «Доказуемый и наглядный успех существующего порядка в виде более безопасного и стабильного мира в последние семь десятилетий привел к консенсусу, что защита, углубление и расширение этой системы были и остаются главной задачей внешней политики США». Най пошел еще дальше, заявив: «Меня не беспокоит то, что сильнее становится Китай. Меня беспокоит усиление Трампа».

Хотя во всех этих высказываниях есть доля истины, в каждом из них больше заблуждения, чем правды. «Длительный мир» был не следствием либерального миропорядка, а побочным продуктом опасного поиска баланса сил между СССР и Америкой в течение четырех с половиной десятилетий холодной войны, вслед за которыми последовал короткий период доминирования Соединенных Штатов. Вовлеченность США в мировые проблемы объясняется вовсе не желанием насаждать либеральные ценности за рубежом, а потребностью сделать все необходимое для сохранения либеральной демократии в самой Америке. И, хотя Трамп подрывает ключевые элементы существующего порядка, он далеко не главная угроза стабильности в мире.

Эти неверные представления о причинах и следствиях побуждают защитников либерального порядка обращаться к США с призывом укреплять его, твердо придерживаясь основ, сформировавшихся в прошлом, и противодействуя авторитаризму по всему земному шару. Но вместо возврата к воображаемому прошлому, в котором Соединенные Штаты строили мир по своему образу, Вашингтону следует ограничить усилия по обеспечению приемлемого порядка за рубежом, что позволит сосредоточиться на реконструкции жизнеспособной либеральной демократии у себя дома.

Концептуальный кисель

Двусмысленность каждого термина в выражении «либеральный мировой порядок на основе правил» создает скользкую ситуацию, позволяющую применять данную концепцию почти ко всему. Когда в 2017 г. участники Всемирного экономического форума в Давосе провозгласили китайского президента Си Цзиньпина лидером либерального экономического порядка – хотя он возглавляет самую протекционистскую, меркантилистскую и хищническую из крупных экономик мира – тем самым они продемонстрировали, что, по крайней мере в данном контексте, слово «либеральный» утратило изначальный смысл.

Кроме того, фраза «порядок на основе правил» – очевидная тавтология. Понятно ведь, что без правил и их точного соблюдения ни о каком порядке не может идти речь. В действительности адепты либерального мирового порядка на основе правил имеют в виду порядок, олицетворяющий собой хорошие и справедливые правила, одинаковые для всех. Считается, что Соединенные Штаты сконструировали модель, которую другие страны охотно принимают и поддерживают. Однако многие забывают, что даже Устав ООН, запрещающий государствам применять военную силу против других стран или вмешиваться в их внутренние дела, закрепляет привилегии сильных в отношении слабых. Исполнение запретов Устава обеспечивается Советом Безопасности ООН, в котором каждая из пяти великих держав мира имеет постоянное место и право вето. Как отметил индийский стратег Си Раджа Мохан, сверхдержавы являются «исключительными», поскольку делают для себя исключения, когда решают, что какие-то действия отвечают их целям. Тот факт, что в первые 17 лет нынешнего столетия самопровозглашенный лидер либерального порядка вторгся в две страны, осуществил авиаудары и рейды спецназа, убив сотни людей, которых в одностороннем порядке объявил террористами, а также подверг десятки других людей «чрезвычайной экстрадиции» (или попросту похитил их), часто в обход международного права, не имея международных, а иногда даже национальных ордеров на их задержание – говорит сам за себя.

Порядок холодной войны

Те, кто утверждает, будто либеральный порядок обеспечил мир в последние семь десятилетий, упускают из виду важный факт: первые сорок лет определялись не либеральным порядком, а холодной войной между двумя полярными лагерями. Как объяснил историк, назвавший это время «длительным миром», система международных отношений, предотвратившая войну между великими державами того времени, была невольным следствием борьбы Советского Союза и Соединенных Штатов. По словам Джона Льюиса Гэддиса, «хотя этого никто не планировал и хотя никто даже не помышлял о требованиях правосудия, странам послевоенной эпохи повезло оказаться в системе международных отношений, которая, будучи основана на реальной расстановке сил, служила делу установления порядка, если не справедливости, лучше, чем можно было надеяться».

В годы холодной войны обе сверхдержавы заручались поддержкой союзников и сателлитов по всему земному шару, создавая то, что затем назвали биполярным миром. Внутри каждого альянса или блока порядок насаждался сверхдержавой (как это уяснили для себя чехи и венгры, когда попытались переметнуться на другую сторону, соответственно, в 1956 и 1968 гг., а британцы и французы, когда пошли наперекор желаниям США во время Суэцкого кризиса 1956 года)». Порядок был следствием баланса сил, который позволил двум сверхдержавам разработать ограничения, сохранявшие то, что президент Джон Кеннеди сразу после Кубинского ракетного кризиса назвал «шатким статус-кво».

Что двигало страной, которая почти два столетия тщательно избегала военных союзов, не желала содержать большую постоянную армию в мирное время, отдала мировую экономику на откуп другим странам и отвергла Лигу Наций в ее стремлении силой оружия, дипломатии и денег реформировать полмира? Если ответить одним словом, то страх. Стратеги, которых современные исследователи Соединенных Штатов почитают как «мудрецов», считали, что Советский Союз представляет более серьезную угрозу для США, чем нацизм. Как писал дипломат Джордж Кеннан в своей легендарной «длинной телеграмме», СССР был «политической силой, фанатично верящей, что с США не может быть прочного modus vivendi». Советские коммунисты, писал Кеннан, считали, что необходимо «подрывать наше общество, разрушать наш традиционный уклад жизни, уничтожать международный авторитет нашего государства, чтобы обезопасить советскую власть». До наступления ядерного века подобная угроза потребовала бы горячей войны – не менее интенсивной, чем та, которую Соединенные Штаты и их союзники только что вели против нацистской Германии. Но после того как Советский Союз в 1949 г. испытал первую атомную бомбу, американские государственные деятели начали пересматривать военную доктрину, так как признали, что идея тотальной войны устарела. Они осуществили самый большой скачок стратегической мысли в истории внешней политики США, разработав стратегию дотоле невиданной разновидности боевых действий – ведение бесконтактной войны, в которой основные противоборствующие стороны не встречаются на поле брани.

Чтобы не допустить перерастания холодной войны в горячую, они на какое-то время согласились со многими в ином случае неприемлемыми фактами, такими как доминирование СССР в Восточной Европе. Они умеряли дух конкуренции взаимными ограничениями, включавшими три запрета: на применение ядерного оружия, на откровенное убийство солдат неприятельской армии и на военную интервенцию в признанную сферу влияния противника.

Американские стратеги подключили Западную Европу и Японию к этим оборонным программам, потому что считали их важными центрами экономического и стратегического влияния. С этой целью Соединенные Штаты привели в действие «план Маршалла» по восстановлению Западной Европы, основали Международный валютный фонд и Всемирный банк, а также оговорили условия Генерального соглашения по тарифам и торговле для содействия всемирному процветанию. Чтобы Западная Европа и Япония активнее сотрудничали с Соединенными Штатами, последние создали НАТО и альянс Япония–США.

Каждая инициатива была подобна строительному блоку в возведении порядка, призванного прежде всего победить Советы. Если бы не было советской угрозы, не появился бы ни «план Маршалла», ни НАТО. США никогда не отстаивали бы принципы либерализма за рубежом, если бы верили, что это может означать серьезную угрозу их жизненно важным интересам на родине. И они никогда не воздерживались от применения военной силы для защиты своих интересов, даже когда это шло вразрез с международными правилами.

Тем не менее, как только у Соединенных Штатов появляется возможность отстаивать свободу для других, – опять-таки с важной оговоркой, что это не связано с большим риском для них самих – они действуют. С самого основания республики страна взяла на вооружение радикальные универсалистские идеалы. Провозгласив, что «все» люди «сотворены равными», авторы Декларации независимости имели в виду не только жителей 13 колоний.

Неслучайно в процессе восстановления побежденных неприятельских стран, Германии и Японии, и укрепления своих союзников в Западной Европе США попытались выстроить либеральные демократии, разделяющие их ценности и интересы. Идеологическая кампания против Советского Союза вдалбливала принципиальные, хотя и преувеличенные различия между «свободным миром» и «империей зла». Более того, американские политики знали, что для мобилизации и сохранения поддержки в Конгрессе и среди широкой общественности апелляция к ценностям так же убедительна, как и аргументы об общих интересах.

В своих мемуарах «Присутствуя при сотворении» (Present at the Creation) бывший государственный секретарь Дин Ачесон – архитектор послевоенного устройства – объяснил, что именно мотивировало внешнюю политику США. Перспектива того, что Европа через серию «соглашений, принятых в силу обстоятельств, под давлением СССР» будет контролироваться Советами, требовала «создания центров силы во всем свободном мире», которые бы «доказывали советским руководителям посредством успешного сдерживания, что им не следует надеяться на расширение влияния в мире». Ачесон признавал, что иногда требовалось предельно «прояснять все вопросы», чтобы убедить Конгресс и американскую общественность поддержать эти меры сдерживания.

Однополярный порядок

Понятно, что сразу после распада Советского Союза и кампании «похорон коммунизма», о которой объявил российский президент Борис Ельцин, американцев охватила эйфория от одержанной победы. Неприятель, который не давал им расслабиться и вздохнуть свободно более 40 лет, был теперь безучастным зрителем падения Берлинской стены и воссоединения Германии. Затем Россия вместе с США поддержала резолюцию Совета Безопасности ООН, давшую право на применение силы против армии Ирака, чтобы изгнать ее с территории суверенного Кувейта. Эта резолюция была единодушно одобрена всеми постоянными членами Совбеза ООН. Когда разжался железный кулак советского гнета, освободившиеся народы Восточной Европы с радостью приняли рыночную экономику и демократию. Президент Джордж Буш-старший объявил о «новом мировом порядке». С этого момента, под знаменем «взаимодействия и расширения», Соединенные Штаты приветствовали мир, жаждущий присоединиться к расширявшемуся либеральному порядку.

Говоря о силе идей, экономист Джон Мейнард Кейнс отметил: «Безумцы во власти, полагающие, что улавливают атмосферные флюиды, становятся жертвами возгонки собственной одержимости, почерпнутой однажды у какого-нибудь умника-писаки». В данном случае американские политики следовали сценарию, предложенному политологом Фрэнсисом Фукуямой в бестселлере 1992 года «Конец истории и последний человек». Фукуяма доказывал, что тысячелетия конфликта между идеологиями окончены. С этого момента все страны примут принципы экономики свободного рынка, чтобы сделать своих граждан богатыми, а демократические правительства сделают их свободными. «То, что мы наблюдаем, – писал он, – это не просто конец холодной войны или окончание конкретного периода послевоенной истории, но это конец истории как таковой: то есть, конечная остановка идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии в качестве конечной формы организации человеческого общества». В 1996 г. публицист «Нью-Йорк Таймс» Томас Фридман пошел еще дальше, назвав повсеместное распространение закусочных «Макдональдс» способом предотвращения конфликтов: «Когда страна достигает определенного уровня экономического развития, когда образуется достаточно большой средний класс, чтобы можно было открывать безубыточные рестораны сети “Макдональдс” – она становится страной “Макдональдса”, а люди в странах, где процветает эта сеть, не любят войны; они предпочтут встать в очередь за очередным бургером».

Подобная философия привела к странному объединению крестоносцев-неоконсерваторов на правом фланге с либеральными интервенционистами на левом. Вместе они убедили целый ряд американских президентов попытаться распространять капитализм и либеральную демократию в мире посредством оружейных стволов. В 1999 г. Билл Клинтон разбомбил Белград, чтобы заставить его освободить Косово. В 2003 г. Джордж Буш-младший вторгся в Ирак для свержения Саддама Хусейна. Когда обоснование вторжения оказалось несостоятельным, поскольку американские войска так и не нашли там оружие массового уничтожения, Буш объявил о новой миссии: «построить прочную, мирную и процветающую демократию». По словам Кондолизы Райс, которая в то время была его помощником по национальной безопасности, «Ирак и Афганистан находятся в авангарде усилий по распространению демократии, толерантности и свободы на всем Большом Ближнем Востоке». А в 2011 г. Барак Обама приветствовал «арабскую весну» как вестницу демократии на Ближнем Востоке и попытался поддержать это движение, разбомбив Ливию и свергнув ее жестокого лидера Муаммара Каддафи.

Мало кто в Вашингтоне тогда задумывался над тем, что во всех этих случаях однополярная держава применяла военную силу для насаждения либерализма в странах, правительства которых не могли нанести ответный удар. С тех пор как мир перевернул новую страницу истории, уроки прошлого о последствиях такого поведения просто игнорировались. Как теперь понятно, окончание холодной войны создало однополярный момент, но не ознаменовало начало однополярной эры. Современные внешнеполитические элиты с удивлением наблюдают за стремительным усилением авторитарного Китая, который сегодня соперничает на равных или даже превосходит США во многих областях, а также за нелиберальной ядерной Россией, готовой использовать армию для изменения границ в Европе и баланса сил на Ближнем Востоке. Гораздо медленнее и мучительнее до них доходит тот факт, что доля Соединенных Штатов в мировом раскладе сил снижается. Если измерять экономику по паритету покупательной способности, то американская экономика сразу после Второй мировой войны обеспечивала половину мирового ВВП, после окончания холодной войны – уже менее четверти, а сегодня – только одну седьмую. Подобный закат могущества страны, ключевой стратегией которой всегда были огромные ресурсы как ответ на любые вызовы, ставит под сомнение условия ее лидерства.

Это неприятное открытие о возвращении истории бросается в глаза в Стратегии национальной безопасности и Национальной стратегии обороны, выпущенных администрацией Трампа в конце прошлого и начале этого года соответственно. В НСО отмечается, что на протяжении десятилетий однополярного мира «США имели неоспоримое или явное превосходство во всех областях». Как следствие, «мы могли развертывать войска когда хотели, собирать их когда хотели, и действовать как считали нужным». Но сегодня, как отмечается в СНБ, Китай и Россия «размещают военные подразделения и оружие, призванное ограничить доступ Америки к театру военных действий во время кризиса и оспорить нашу способность беспрепятственно действовать». И делается вывод, что ревизионистские державы «пытаются изменить мировой порядок в свою пользу».

Американский эксперимент

В течение большей части своей 242-летней истории американцы признавали, что приоритет следует отдавать обеспечению свободы на родине, а не участию в зарубежных кампаниях. Отцы-основатели остро сознавали, что правление на принципах свободного самоуправления граждан – шаткое и опасное предприятие. Среди наиболее жестких из стоящих перед ними вопросов было создание правительства, достаточно сильного для того, чтобы обеспечить права американцев на родине и защитить их от врагов за рубежом, но в то же время не настолько сильного, чтобы начать злоупотреблять властью.

Их решение, как писал исследователь президентской власти Ричард Нойштадт, заключалось не только в «разделении властей» на исполнительную, законодательную и судебную ветви, но и в «разделении институтов, распределяющих власть между собой». Конституция была «приглашением к борьбе». И президенты, члены Конгресса, судьи и даже журналисты с тех пор не перестают бороться друг с другом. С самого начала предполагалось, что этот процесс будет малопривлекательным. Судья Верховного суда Луи Брендайс объяснил людям, разочарованным задержками, тупиками и даже идиотизмом – следствием этих сдержек и противовесов, что цель основателей состояла не в обеспечении «эффективности управления, а в предотвращении произвола властей». С тех ранних лет американский эксперимент в области самоуправления никогда не прекращался. Не раз он был близок к провалу. Когда Авраам Линкольн спросил, «может ли такая страна или любая другая образованная таким же образом страна долго просуществовать», вопрос был не риторический. Однако Соединенные Штаты вновь и вновь демонстрировали способность к обновлению и возрождению из пепла; нередко это было сродни чуду. Проходя через тяжелые испытания, американские лидеры помнили, что их важнейшая задача – доказать, что либерализм может прижиться по крайней мере в одной стране.

Почти два столетия это означало отказ от иностранных интервенций и предоставление других стран их участи. Отдельные американцы могли симпатизировать революционному кличу французов «Свобода, равенство, братство!»; американские торговцы колесили по всему миру, а американские миссионеры пытались обратить людей на всех континентах. Но если вставал выбор: когда и где проливать кровь и тратить деньги – правительство отдавало предпочтение Соединенным Штатам. Лишь после Великой депрессии и Второй мировой войны американские стратеги пришли к выводу, что выживание страны требует более деятельного участия во внешней политике. Лишь когда они заметили усилия Советов по созданию империи, представляющей неприемлемую для США угрозу, они начали создавать и поддерживать альянсы и организации для ведения холодной войны. В рамках усилий администрация Трумэна издала документ, описывающий принципы национальной политики в сфере безопасности, под названием НСБ-68. В нем обобщалась стратегия США времен холодной войны, а главной задачей объявлялось «сохранение Соединенных Штатов как свободной страны с незыблемыми фундаментальными ценностями и институтами».

Довлеет дневи злоба его

Одной из существующих сегодня потенциально смертельных угроз для мирового порядка называется Трамп, но это не самая серьезная опасность. Его отказ от инициатив, отстаиваемых прежними администрациями и нацеленных на ограничение выброса в атмосферу парниковых газов, а также на развитие мировой торговли, вызывает беспокойство, а его непонимание силы единства с союзниками действует на нервы. Вместе с тем подъем Китая, возрождение России и снижение доли США в глобальной мощи – вызовы гораздо более серьезные, чем Трамп. Кроме того, невозможно уйти от вопроса: Трамп – это симптом или причина?

Когда я недавно посетил Пекин, высокопоставленный китайский чиновник задал мне неудобный вопрос. Допустим, сказал он, что, как считает большая часть американской элиты, характер и опыт Трампа делают его непригодным для выполнения обязанностей руководителя великой страны. Но кого тогда винить в том, что он стал президентом? Самого Трампа и его авантюризм, благодаря которому он одержал победу, или политическую систему, которая позволила ему это сделать? Никто не отрицает, что в нынешнем виде правительство США не справляется со своими функциями. Еще задолго до Трампа политический класс, начавший нескончаемые и безуспешные войны в Афганистане, Ираке и Ливии, а также виновный в финансовом кризисе и Великой рецессии, дискредитировал себя. Эти катастрофы больше подорвали доверие к либеральному самоуправлению, чем это мог сделать Трамп в самых буйных фантазиях своих критиков, если не считать роковой ошибки, которая могла бы привести к катастрофичной войне. Таким образом, главный вызов, стоящий сегодня перед американцами, верящими в демократическое управление, – это восстановление действенной демократии в своей стране, ни больше ни меньше.

К счастью, для этого не нужно обращать китайцев, русских или кого бы то ни было в нашу веру, не нужно убеждать их, что свобода и демократия – главные ценности человечества. И для этого не нужно насаждать демократию в авторитарных зарубежных странах. Вместо этого, как сказал Кеннеди в своей речи на выпускной церемонии Американского университета в 1963 г., достаточно поддерживать мировой порядок «безопасным для многообразия» как либеральных, так и нелиберальных режимов. Это будет означать адаптацию усилий США за рубежом к реалиям сегодняшнего мира, где у других стран имеются противоположные взгляды на государственное управление, поэтому они стремятся установить свои мировые порядки на основе собственных правил. Чтобы добиться хотя бы минимальной упорядоченности, допускающей подобное многообразие, требуется полет стратегического воображения, выходящего далеко за рамки общепринятых мнений – подобно стратегии холодной войны, выработанной в течение четырех лет после Длинной телеграммы Кеннана, которая стала следствием Вашингтонского консенсуса 1946 года.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 4, 2018 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

США > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 июля 2018 > № 2714101 Грэм Эллисон

Время экспериментов

Соперничество великих держав в XXI веке

Майкл Кофман – старший научный сотрудник Центра военно-морского анализа (CNA), научный сотрудник Института Кеннана Международного научного центра имени Вудро Вильсона (США).

Резюме Отсутствие войны между главными игроками компенсируется многочисленными проявлениями острой конкуренции. Это политические нападки, подрывные действия, кибератаки, информационное противостояние, равно как разрушительные опосредованные столкновения и кампании сопротивления.

Система международных отношений, сложившаяся после окончания холодной войны, вступила в переходный период: трансформируется баланс сил, происходят перемены в основах, на которых зиждется мировой порядок. Одна из самых ярких особенностей прошедшего периода – видимое отсутствие в мировой политике конкуренции между ведущими государствами. Соединенные Штаты стали править в качестве сверхдержавы на фоне временного ослабления России, которая отстранилась от активного влияния на европейские дела, в то время как Китай только начал восхождение. Сегодня Вашингтон признает, что настал переломный момент. И в Стратегии национальной безопасности, и в Национальной оборонной стратегии США акцентируется соперничество между великими державами, которые характеризуются как ревизионистские силы. Америка же, подобно другим державам, доминировавшим в истории, не жаждет делиться привилегиями и считает оба вызова угрозой для себя.

Конкуренция с Россией: возвращение холодной войны?

Хотя новую конфронтацию между Москвой и Вашингтоном часто называют «новой холодной войной» или «холодной войной 2.0», подобное толкование нередко порождается отсутствием лучших аналогий и вводит в заблуждение. Сегодняшняя конкуренция – не следствие баланса сил или универсалистской идеологии как таковой, но результат сознательных решений лидеров, реализуемых ими стратегий и ряда поддающихся определению разногласий в мировой политике. Она не была предопределенной или неизбежной. Текущие противоречия России и Соединенных Штатов имеют мало общего с неотъемлемым структурным конфликтом на почве идеологической борьбы или борьбы за власть. Хотя ставки достаточно велики, масштаб и экзистенциальный характер конфликта не идет ни в какое сравнение с эпохой холодной войны. Одним словом, причины и характер этой конкуренции различны.

Однако имеются и некоторые примечательные сходства с прошлыми конфликтами между великими державами – прежде всего понимание изменений в балансе сил, на котором основывается международная система. США распространяли либеральный мировой порядок с опорой на ряд политических, экономических и военных институтов в то время, когда другие великие державы фактически отсутствовали на игровом поле. По окончании периода внутренней балансировки (проведение военной модернизации и реформ в случае России) эти страны вполне естественно потребуют пересмотра правил и условий функционирования мировой системы. Классические великие державы считают себя привилегированными гражданами международной системы, где для них должны существовать особые правила.

Прошлое – лишь пролог

Вызов со стороны России заключается в требовании исключительных условий, положенных великим державам, закреплении за ней сферы влияния, как во время Ялтинской конференции, разделившей Европу после окончания Второй мировой войны, а также в требовании формирования арбитража великих держав наподобие «Европейского концерта» 1815 года. Аргументы России направлены прежде всего на обеспечение ее региональных интересов на основе транзакционного взаимодействия с международным сообществом. Другими словами, речь не идет о претензиях на лидерство в международной системе или о желании России вновь заявить права на великодержавный пьедестал. Напротив, российская геополитика носит однозначно локальный характер, равно как и непосредственные причины этой конкуренции. Однако это соперничество может иметь глобальные последствия.

Для России текущее противостояние – вопрос ее выживания как значимой силы в мире; вопрос не только консолидации Российской Федерации, но и ее влияния на пространстве бывшего СССР. Хотя Советский Союз распался более 20 лет назад, шок ощущается до сих пор. Восприятие Россией собственной уязвимости многократно обострилось после краха СССР, и стремление сохранить влияние на стратегическую ориентацию соседей больше объясняется желанием предотвратить дальнейший распад, нежели возродить былую мощь. Ключевые моменты российской стратегии прямо противоречат желанию Вашингтона иметь «единую, свободную и мирную Европу», а также планам расширения Евросоюза. Россия обманчиво велика, но в действительности у нее нет стратегической глубины в Европе, где сосредоточена большая часть российского населения и инфраструктуры. Посредством дорогостоящих войн Москва всегда стремилась иметь буферные государства, отделяющие ее от других крупных держав, либо опираться на военно-политический блок в Европе. Потребность в таком подходе возросла после Второй мировой войны. Россия решила, что больше никогда не позволит крупномасштабной войне развернуться на ее земле, а буферным европейским странам переходить на сторону противника. Фактически это означало, что Москва будет всегда стремиться влиять на стратегическую ориентацию соседей и требовать сохранения буферных государств ради своей безопасности.

Реализация Москвой подобной внешнеполитической стратегии привела к естественному для мировой политики конфликту между российскими требованиями безопасности, желанием Запада развивать военно-политическую архитектуру в Европе и стремлениями таких стран, как Украина. Этот конфликт интересов можно разрешить только по обоюдному согласию, за счет компромиссов или посредством войны. Попытки России интегрироваться в западный мир и либеральный мировой порядок не избавили ее от такого восприятия угроз и вопросов обеспечения безопасности.

Одна из главных проблем в претензиях России заключается в том, что они исходят из давнего убеждения, будто Россия – генетически великая держава и, таким образом, заслуживает соответствующих привилегий. Исторически Россия всегда была слабой великой державой, которую трудно объективно оценить, но ее нынешние претензии не подкрепляются экономической силой. Россия заметно отстает по критериям, которые принципиальны для Запада, и не имеет союзников, которые бы подтверждали ее влияние. Следовательно, важный аспект конкуренции – попытки Москвы доказать, что ее военная мощь, один из показателей силы, наиболее актуальный для классических великодержавных амбиций, остается недооцененной. Россия вынуждена использовать те рычаги, которые у нее есть, чтобы компенсировать отсутствующие.

Желание России пересмотреть архитектуру безопасности в Европе игнорировалось по одной простой причине: у Москвы не было оснований для выдвижения подобных требований. Она была слаба и, что важнее, без того связана многочисленными договоренностями как страна-преемница СССР. США и Запад принципиально отказываются предоставить Москве великодержавные привилегии: не только из-за политической идеологии, но также потому, что, с их точки зрения, Россия того не заслуживает по причине экономической слабости. Претензии России на многополярность плохо стыкуются с фактическим распределением силы в системе международных отношений. Именно поэтому попытки России договориться о кондоминиуме великих держав постоянно терпят провал. Соединенные Штаты не готовы принять подобные идеи, а европейцы уже не мыслят такими категориями, поскольку давно отказались от политического реализма.

Россия достаточно сильна, чтобы бросить вызов Западу, и сегодня пытается доказать, что она более могущественна, чем Запад это раньше признавал. Российские лидеры полагают, что с их интересами необходимо считаться, тем более что они не глобальные, а региональные в своей основе; и они требуют пересмотра имеющихся соглашений в области европейской безопасности. По оценке Запада, Россия – возрождающееся государство, но ее сила держится на хрупкой основе. Поскольку США считают Россию великой державой в упадке, у них мало стимулов для пересмотра положений, на которых зиждется мировой порядок, или корректировки своих геополитических амбиций. Россия нарушила статус-кво, но смотрят на нее как на «великодержавного спойлера», а не того, кто способен бросить реальный вызов.

Третий элемент в этой конкуренции остается идеологическим. В условиях отсутствия в течение двух десятилетий держав, которые бы оспаривали американское влияние, Вашингтон выстроил и распространил на весь мир удобный для себя порядок. После окончания холодной войны он становился все более идейно-политическим по своей сути. Вера Америки в универсальную праведность либеральной гегемонии только крепла. Политический либерализм как таковой стал больше похож на богословие, во многих отношениях подменив собой искусство государственного управления, стратегию и международную политику. Хотя российские лидеры могут полагать, что за политическими лозунгами Запада скрывается циничный прагматизм, в действительности это удручающее и некорректное зеркальное отображение собственных приоритетов. Вашингтон руководствуется верой в то, что Соединенные Штаты находятся на правильной стороне истории – тем, что Тимоти Снайдер изящно называет «политикой неизбежности».

Сегодня Запад весьма идеологичен, и его идеология нетерпима к автократиям, не желающим подчиняться либеральному порядку, или анократиям, таким как Россия. Проблема больше в том, что российская политическая система не просто нелиберальна, но антилиберальна. Она есть живое воплощение критики либерализма Карлом Шмиттом, поскольку стремится к суверенитету при принятии решений и исключительности в проведении внутренней и внешней политики. Идейный компонент конфликта как таковой все еще малопонятен, но у России определенно есть идеология, которую Запад находит неприемлемой. Упадок либерализма в Европе ассоциируют с конкуренцией со стороны России, которая видится причиной упадка. В центре озабоченности по поводу отката от демократических завоеваний находятся два постулата либеральной политической идеологии: ожидание устойчивой либеральной гегемонии и теория демократического мира.

Хотя Москва и может предполагать, что в конфликте вокруг Украины или в Сирии не затрагиваются жизненно важные интересы США, это неверная трактовка. Соперничество бросает фундаментальный вызов некоторым исходным предпосылкам западной политической идеологии и поднимает неудобные вопросы о будущем мирового порядка. Пока Москва озабочена сохранением и защитой того, что осталось от империи, и стремится к признанию в качестве великой державы, вызов для США более стратегический, чем можно предположить, если взглянуть на собственно причины конфликта. Центральный вопрос: смогут ли Соединенные Штаты остаться лидером мирового порядка после утраты своего первенства, и останется ли нынешняя международная система неизменной, если не будет подкреплена однополярностью.

Нынешний мировой порядок основывается на преобладающей мощи Америки и отсутствии конкуренции со стороны других держав. Этот период истории совершенно точно подошел к концу. Конкуренция между великими державами может оказаться пагубной для мирового порядка, если державы будут ставить свои интересы выше институтов и договоров, существующих в этой системе. Подобные махинации разрушили «Европейский концерт» и мировой порядок после Первой мировой войны. По крайней мере очевидно, что ни Россия, ни Китай не поддержат либеральный характер мировой системы или политическую идеологию, которой Вашингтон пытался ее наполнить. Как таковой либерализм в структуре международных отношений сталкивается с сильными встречными ветрами, и обращение вспять достижений демократии представляется почти неизбежным.

Вызов со стороны Китая

Хотя Пекин пока существенно отстает от США по расходам на оборону, по большинству макроэкономических показателей Китай будет соперничать с Соединенными Штатами в ближайшие десятилетия и, скорее всего, обгонит их. Пекин использует экономическую силу в качестве рычага внешней политики, стремясь обезопасить поставки нужных для его экономического роста ресурсов посредством инвестиций в добычу полезных ископаемых во всем мире, в инфраструктуру их доставки, а также в развитие других стран. КНР демонстрирует, что смотрит на мир исключительно через призму геоэкономических и геостратегических интересов.

Причина опасений Америки весьма прозрачна: Китай все меньше напоминает обычное успешное национальное государство, стремящееся к участию в существующем миропорядке – он больше похож на страну, бросающую вызов системе и претендующую на лидерство. Политика «Один пояс, один путь» видится как еще одно доказательство геополитических амбиций, равно как и желание сделать китайскую национальную валюту мировым конкурентом доллара. Как таковая политика Пекина размывает доминирование западных институтов, обескровливает некоторые процессы, такие как развитие человечества на базе политических или идеологических условий, а также дает КНР веские основания требовать для себя больше прав в системе международных отношений.

Эта политика сопровождается существенным сдвигом в относительном экономическом балансе сил между Европой и Азией. На самом деле экономически и демографически американские союзники в Европе уже давно уступают союзникам США в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Эти диспропорции значительно усугубляются из-за существенной разницы в расходах на оборону и доли ВВП, идущей на укрепление обороноспособности. Доля европейских стран в глобальных расходах на оборону неуклонно снижается. Если в мировой политике есть такое понятие, как центр повышенной или нарастающей экономической и политической активности, то он неуклонно смещается в Азию.

Наибольшее внимание привлекают военные расходы Пекина. Все было бы иначе, если бы Китай стремился быть экономически сильной державой, опирающейся на союзы, но слабой в военном отношении, наподобие современной Германии. Однако Китай демонстрирует великодержавные амбиции, прежде всего стремясь максимизировать собственную безопасность по отношению к соседям и, несомненно, за счет других, а затем – умело использовать это для достижения региональной гегемонии. Он стремительно трансформирует экономическую силу в военную мощь. Неотъемлемой частью этих усилий стала военная реформа и модернизация Китая, уменьшение размеров и роли армии и больший акцент на других инструментах проецирования силы. Военная конкуренция обостряется на фоне резкого смещения в последнее десятилетие баланса сил в регионе из-за влияния Китая.

Пекин ведет себя неразумно и проявляет близорукость, не зная, как управлять вновь обретенной силой и как сигнализировать другим о своих намерениях. Китай склонен повторять многие стратегические ошибки, совершенные Германией перед Первой мировой войной. Первой ошибкой были угрозы в адрес соседей по региону. Вторая заключалась в строительстве большого военно-морского флота по настоянию Альфреда фон Тирпица, что неизбежно сделало Германию экзистенциальной угрозой для Великобритании, ведущей морской державы той эпохи. Китайские политики полагают, что, угрожая соседям, они вынудят тех защищаться, заключая союз с усиливающейся державой. «Политика девяти пунктиров», которую Китай проводит в Южно-Китайском море, сигнализирует соседним странам о реваншизме и ревизионистских амбициях Пекина, в результате чего растущая мощь Китая воспринимается как угроза. Здесь важно вспомнить, что страны в целом уравновешивают не силу, а угрозы, и, следовательно, ключевым моментом является восприятие одной страны другой. Учитывая историю Второй мировой войны, обиды и опасения не только остаются, но и могут быстро возродиться.

Решив инвестировать экономическую мощь в создание большого ВМФ, включая строительство десантных вертолетоносцев, авианосцев и эсминцев, Китай сделал серьезный стратегический выбор. Подобное решение предопределило будущее Германии примерно 100 лет назад, когда она решила примерить на себя мантию морской сверхдержавы своего времени. Естественной реакцией Великобритании стало создание серии балансирующих блоков, которые были с энтузиазмом встречены соседями Германии, напуганными ее военной мощью и воинственным поведением. Япония тоже придавала слишком большое значение теориям адмирала Мэхэна о роли военно-морской державы, строя корабли и большой ВМФ, что в конечном итоге привело к конфликту с США. Похоже, что уроки Великой восточноазиатской сферы взаимного процветания Японии сегодня подзабыты в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Пекин начал военную, политическую и экономическую конкуренцию с Соединенными Штатами, которая окажется главным стимулом для мобилизации вашингтонского политического истеблишмента в грядущие годы. Эта конкуренция кодифицирована в американских документах по национальной безопасности, а также прослеживается в более жесткой линии, недавно выразившейся в заградительных пошлинах против китайских товаров.

К соперничеству за военное превосходство в Азиатско-Тихоокеанском регионе добавляется более открытый конфликт в экономике. Решение Китая инвестировать в создание портовой инфраструктуры ближе к Европе и проведение совместных учений с Россией – послание всему миру о намерении Пекина осуществлять великодержавное проецирование мощи. Китай хочет, чтобы его корабли были видны в Европе, Средиземном море и Персидском заливе. Это также будет воспринято Вашингтоном как явная угроза длительному доминированию Америки в Мировом океане с целью обеспечения безопасного пользования общим достоянием.

В отличие от Европы, где у членов НАТО по сути нет альтернативы кроме присоединения к этому альянсу, в Азиатско-Тихоокеанском регионе конкуренция гораздо выше, и он менее стабилен в смысле формирования союзов. С одной стороны, альянсы здесь создаются по звездообразному принципу, когда все страны вступают в альянс с Америкой, но необязательно развивают союзнические отношения друг с другом. У них также есть варианты для хеджирования рисков, и, если Китай станет достаточно сильной державой в военном отношении и более выгодным партнером в экономическом плане, они могут пересмотреть свои стратегии. Хотя между Москвой и Вашингтоном нет конкуренции за союзников, в укреплении Китая кроется потенциал пересмотра политики заключения альянсов. В Европе также нет независимых средних держав, хотя это во многом зависит от оценки роли Турции. Кроме того, есть еще одно измерение конкуренции с Китаем, зависящее от курса, который выберет Индия.

Нельзя исключать, что со временем Индия сама станет великой державой, и ей придется выбирать, с кем строить союзнические отношения: с США или Китаем. Средние державы будут одним из объектов конкуренции между великими державами в XXI веке. В последние десятилетия у них не было выбора. Существовала лишь американская гегемония в укрепляющемся либеральном мировом порядке и… американское лидерство. От того, как успешно великие державы смогут «продавать себя» в качестве безобидных гегемонов, не угрожающих безопасности других стран, и формулировать прагматичное представление о своей роли в системе международных отношений, будет зависеть снижение напряженности в мире и вероятность появления новых уравновешивающих друг друга коалиций. До сих пор они не добились в этом больших успехов, что дает США существенные преимущества. Являясь самой могущественной военной силой в мире, Америка часто воспринимается как наименее опасная держава.

Стратегии сравнительного преимущества: кейс России

Сравнительное преимущество России – историческая устойчивость и выживаемость в системе международных отношений. Долгосрочные индикаторы тенденций неоднозначны. Несмотря на большую зависимость от добычи и продажи полезных ископаемых, Россия остается на плаву, и даже при вялом росте ВВП на уровне 1,5% (что фактически является стагнацией) способна долгое время оставаться конкурентной. С учетом нынешнего бюджета Россия может поддерживать расходы на оборону на уровне 2,8% ВВП как минимум в течение еще одного десятилетия.

Демографическая картина неоднозначна. Хотя ежегодно сотни тысяч человек покидают рынок труда, и число людей трудоспособного возраста год от года сокращается, ожидается рост числа мужчин призывного возраста. Демографические проблемы России обострятся в начале 2030-х гг., а это значит, что Москва способна легко поддерживать конкуренцию или конфронтацию как минимум еще десять лет. К тому же Россия является рынком труда для жителей бывших советских республик, что делает ее третьей или четвертой страной мира по объему ежегодного притока мигрантов. Следовательно, у России есть политические рычаги для сдерживания демографического упадка, хотя это чревато проблемами, связанными с социальной стабильностью, национальной идентичностью и т.д.

Оборонная промышленность продолжает восстанавливаться и обретает независимость от внешних обстоятельств. У России по-прежнему имеются ноу-хау и технологии для производства передового оружия, а поступательная реализация военных реформ, наряду с внушительной программой закупок, обеспечат мощь ее армии на протяжении 2020-х годов. Будущее после следующего десятилетия остается туманным, поскольку неясно, будут ли у России экономические ресурсы для разработки, испытания и развертывания следующего поколения вооружений, а также технологии, соответствующие развивающимся методам ведения войн. Россия сделала ставку на основные элементы военной мощи, необходимые для прямой конкуренции, посредством инвестиций в обычные и ядерные вооружения. Но она также добилась успехов в косвенной конкуренции, то есть в невоенных или «неактивных» сегментах. Сегодня становится очевидным, что, хотя большое внимание уделяется традиционному военному балансу в Европе и существенному нестратегическому ядерному потенциалу России, представляющему собой первую из замещающих стратегий, на первый план выходит непрямое противостояние.

Непрямая конкуренция – разновидность политической, экономической и информационной войны, ставшая возможной благодаря развитию различных механизмов в глобальных средах, под которыми подразумеваются кибервойны, соперничество в космосе или под водой, поскольку от них зависят современные телекоммуникации. Международные финансы и торговля, банковский сектор и арбитраж – среды, в которых также разворачивается конкуренция и конфронтация. Равно как и применение права в качестве оружия (lawfare) – одна из немногих разновидностей непрямого противостояния, где Запад пока имеет явные преимущества. Россия действенно использует преимущества в политической и информационной войне, включая нетрадиционные подходы. Однако она не способна эффективно применять правовые средства и оценить долгосрочные издержки экономической войны: в этих сферах США действуют гораздо увереннее.

Именно возрождение военной мощи позволило России взять на вооружение силовую дипломатию и использовать в качестве рычага менее дорогостоящие инструменты, такие как политическая война или неконвенциональные операции. Одно является главным источником для другого, и оба инструмента сдерживают резкую ответную реакцию противников, неся в себе существенные риски эскалации и одновременно оказываясь полезным инструментом принуждения. На Украине и в Сирии Россия продемонстрировала, что традиционная военная сила и ядерное оружие играют важную роль, влияя на решения, принимаемые противником, а также укрепляя другие инструменты достижения политических целей. Таким образом, российская стратегия сродни политическим и экономическим набегам с целью принудить Соединенные Штаты к кондоминиуму великих держав. Россия рассчитывает оставаться под боком США в качестве бунтовщика в системе международных отношений настолько долго, чтобы появление более серьезного вызова со стороны Китая убедило Вашингтон пойти на сделку. В некотором отношении Россия поменялась ролями с Китаем 1960-х и 1970-х годов.

Для реализации этой стратегии Россия сделала ставку на опосредованное участие в конвенциональных боевых действиях и контроль над эскалацией посредством нестратегических ядерных вооружений, считая, что подобное сочетание даст варианты для сдерживания Соединенных Штатов. Это имеет место в точках с достаточно узкой асимметрией интересов, таких как Сирия, где Россия балансирует на грани войны.

Еще один элемент российской стратегии – стремление к альянсу с Китаем. Несмотря на политические и экономические инициативы, а также растущее военное сотрудничество, в реальности союзы формируются в основном в ответ на угрозы или озабоченность по поводу безопасности. По сути, такой альянс могут инициировать только США, если они будут угрожать обеим странам в их регионах. Великие державы с недоверием относятся к альянсам и не предрасположены к их заключению, что вполне логично, поскольку любой союз подразумевает ограничение суверенитета, а также существенные обязательства. Только Соединенные Штаты и их внешняя политика может подтолкнуть Россию и Китай к заключению союза, если относительная конкуренция между этими державами и Вашингтоном будет намного острее двусторонних споров.

Вашингтон удваивает усилия

США сосредоточены на том, чтобы вновь как можно убедительнее заявить о своем превосходстве в сфере ведения боевых действий, сохраняя благоприятный расклад сил, а также укрепляя сеть альянсов. На самом деле у Соединенных Штатов есть все преимущества, но им приходится защищать огромную геополитическую область. До сих пор у вашингтонского истеблишмента не было желания определять свои интересы, в том числе торговые, и решать, что он будет защищать любой ценой, а от чего может отказаться. Фридрих Великий точно определил когда-то одну из главных стратегических проблем, актуальную для США: «Тот, кто защищает все, не защищает ничего».

Соединенные Штаты сохраняют колоссальные преимущества в экономических, военных и дипломатических ресурсах. Это и военный бюджет в размере более 600 млрд долл., который превосходит военные бюджеты всех соперников и союзников вместе взятых. Научные исследования и разработки остаются еще одним преимуществом американцев, равно как и их способность контролировать общее достояние человечества. Огромная сеть альянсов обеспечивает логистику, географию и оборонно-техническое сотрудничество, необходимое США для сохранения превосходства, если не гегемонии. Первоначальной реакцией было удвоить усилия для достижения военного превосходства, чтобы переиграть Китай, исходя из того, что многие возможности также пригодятся в гипотетическом конфликте с Россией. Проблема с нехваткой ядерных вариантов военных действий из-за добровольного разоружения, как уже было объявлено в «Обзоре состава и количества ядерного оружия – 2018» (Nuclear Posture Review 2018), будет разрешена. В создании глобальных вооруженных сил главный акцент будет сделан на гибкости и устойчивости.

Благодаря добыче сланцевой нефти и газа США стали энергетической державой, способной в будущем формировать энергетические рынки. Вашингтон может также стимулировать общее подавление энергетического рынка, чтобы задушить экономику своих противников, таких как Иран и Россия. Подъем производства сланцевой энергетики дает американцам большую свободу действий на Ближнем Востоке, поскольку они смогут выбирать себе союзников, не заботясь о безопасности поставок энергоносителей из этого региона.

Путь, которым идет Вашингтон, преимущественно состоит в наращивании возможностей прямой конкуренции посредством обычных и ядерных вооружений, создании новых технологий и потенциальных противовесов. США будут стремиться противодействовать мерам и способам воздействия, которые реализуют Россия и Китай, чтобы заставить эти страны платить по счетам, используя свое лидирующее положение в системе международных отношений. У Америки силовое превосходство над Россией в экономической войне и использовании правовых механизмов, но относительно Китая это преимущество незначительно. Исход конкуренции с Пекином будет во многом зависеть от региональных союзников, таких как Япония и Южная Корея. Вместо того чтобы спекулировать на интересах или искать компромиссы, Соединенным Штатам надо упорно работать над тем, чтобы «строить» новых партнеров, таких как Индия. Недостаток американской стратегии прямой конкуренции состоит в том, что Соединенные Штаты могут истощить себя, постоянно концентрируясь на вызовах Китая, России, Ирана или Северной Кореи.

Американская мягкая сила и привлекательность идеологии также дают США существенные преимущества над Москвой и Пекином. Модели социально-политического развития Китая и России не считаются слишком привлекательными где-либо за пределами этих стран, они и не особо заинтересованы в экспорте своих моделей развития. Проблема России и Китая в том, что они ведут себя цинично и исключительно по-деловому в международных отношениях, что можно считать недостатком в глазах Запада. Американская мягкая сила лежит в основе альянсов и коалиций, сглаживая одностороннее применение силы, и в целом поддерживает защиту интересов за рубежом с меньшими трениями. России и Китаю, похоже, нравится плыть против течения.

Китай – геополитический бульдозер

План Пекина состоит в неуклонной экспансии и проецировании силы, чтобы утвердиться в роли регионального гегемона и мировой державы, имеющей равное с Соединенными Штатами право голоса в международной системе на основании определяющих факторов жесткой силы. Китай пользуется преимуществами географического положения и современных военных технологий, тогда как США играют роль прибрежного балансира. Американские войска, базирующиеся в Японии, уже испытывают значительное напряжение, стремясь поддерживать региональный баланс сил. Китай использует современные технологии геоинженерии и творческий ревизионизм, создавая искусственные острова для захвата морской акватории, а также буферного морского пространства между своей территорией и американской военной армадой.

Основной элемент китайской стратегии – вытеснение американской военно-морской силы за пределы первой островной цепи. Сосредоточиваясь на традиционной военной силе, легко оттесняя фрегаты и миноносцы, Китай исходит из незатейливой логики «чем больше – тем лучше». Поэтому, когда встанет вопрос о военном балансе, у Китая будет больше кораблей и наступательной огневой мощи, чем у США. Однако перед китайской армией стоит фундаментальная проблема, аналогичная тому вызову, с которым сталкивается Япония. Китай экспортирует товары во все страны мира и импортирует природные минералы и ископаемые, а также аккумулирует немало прямых иностранных инвестиций. Экономика страны зависит от морского сообщения. Морские просторы патрулирует ВМФ США и, поскольку региональные моря оспариваются несколькими странами, Китаю необходимо получить доступ к природным ресурсам, чтобы выйти за пределы американского военно-политического контроля.

Усиление Китая неизбежно. Рано или поздно эта страна сможет конкурировать с США по части исследований и разработок военных технологий, а также в области производства военных кораблей. Соединенные Штаты не желают соглашаться с претензиями Китая на контроль морской акватории или с его вводом опознавательной зоны противовоздушной обороны. Конфронтация низкой интенсивности, операции по обеспечению свободы навигации и другие военные действия могут рано или поздно привести к кризису. Однако наиболее вероятен конфликт в отношениях Китая с одной из соседних стран, причем совершенно неожиданный для обеих держав, но с большими стратегическими последствиями. В мировой политике прибыли и потери чаще всего реализуются через такие кризисы, чем через просчитанные гамбиты.

Другое преимущество Китая состоит в том, что, хотя соседние страны могут считать его потенциальной угрозой, никто не рассматривает его как державу, способную на проецирование влияния в глобальном масштабе. Китайская военно-экономическая мощь как таковая не воспринимается в качестве угрозы большинством других участников системы международных отношений, и Пекин стремится представить свои амбиции как проект совместного процветания, а не геополитических устремлений. КНР – локомотив потребления, который другие страны, включая союзников США, не могут игнорировать. Это дает возможность Китаю использовать их желание вести торговлю в качестве рычага для получения доступа к технологиям, а также открытия этих стран для деятельности множества организаций, созданных по инициативе Пекина. В действительности экономическая стратегия Пекина гораздо более дальновидная и многообещающая, чем его военные планы.

Конкурентные стратегии

Цель конкурентных стратегий – вынудить неприятеля расходовать средства в конкретной области конкурентной борьбы. Когда какая-либо держава стремится обострить конкуренцию, логично предположить, что она будет искать стратегии, которые окажутся запретительно дорогостоящими для ее противников.

Главное преимущество Соединенных Штатов перед Россией – недостаточная защищенность ее бескрайних территорий и отсутствие необходимой инфраструктуры. Используя глобальную силу, США могут подтолкнуть Россию к более существенным расходам для создания военной инфраструктуры в удаленных регионах, таких как Арктика или Дальний Восток. Ей придется отвлекать ресурсы и средства от основного театра военных действий в Европе. Решение Москвы разработать целую линейку стратегических вооружений, чтобы обойти американскую противоракетную оборону, олицетворяет собой незапланированный успех конкурентной стратегии. Россия, вероятно, потратила немало средств на то, чтобы перехитрить американские системы противоракетной обороны, хотя возможности ПРО крайне ограничены, американцы даже близко не подошли к ее созданию. Таким образом, паранойя России, проистекающая из менталитета «осажденной крепости», может подстегивать гонку обычных вооружений даже в том случае, когда у Москвы имеется значительное преимущество в наступательных силах, таких как стратегическое ядерное оружие.

Вне всякого сомнения, Россия имеет преимущество в области ведения непрямых военных действий. Вашингтон уделяет избыточное внимание политическим или информационным войнам и операциям России. Конкуренция на Балканах – наверно, лучший пример этого фарса, так как неясно, чего Россия добилась в этом регионе, если вообще имеет смысл говорить о каких-либо достижениях, и стоит ли что-либо оспаривать. Однако Вашингтон, похоже, твердо намерен противодействовать непрямым военным операциям России, хотя можно заподозрить, что между действиями и реальными достижениями – огромная пропасть. С учетом вышеизложенного можно сказать, что в информационной войне побеждает Россия, несмотря на возмездие Запада в форме экономических санкций и дипломатических демаршей.

Фланговые театры военных действий, такие как Ближний Восток, также изобилуют выгодными вариантами и возможностями для превращения России в серого кардинала или кукловода ценой небольших издержек. В этом регионе для Москвы сокрыты большие возможности, которые она может использовать, чтобы вынудить Вашингтон вести с ней диалог на равных и оказывать давление на него, выступая альтернативной силой в регионе.

В конкуренции Китая и США больше нюансов. Пекин, вероятно, сосредоточится на количестве ракет, чтобы сделать передовое базирование нереалистичной задачей для американцев, хотя Вашингтон может воспользоваться своим значительным технологическим преимуществом аэрокосмической державы для нейтрализации такого давления. Очертания гонки вооружений все еще неясны, но Китай проглотил наживку, взявшись за разработку истребителя пятого поколения, хотя в этой области отстает на несколько десятилетий. Размещая подводные лодки стратегического назначения, Китай может также приступить к реализации заведомо нереалистичной стратегии ядерного сдерживания на море, опираясь на бастионный подход, взятый на вооружение Советским Союзом. С учетом превосходства Соединенных Штатов под водой и неблагоприятного географического положения, КНР вряд ли сможет конкурировать с американцами в этой области.

Между тем у Китая есть возможность вынудить США к перенапряжению. Для начала создать небольшую, но значительную сеть военных баз по всему миру, чтобы связать американские войска своими операциями, а затем использовать преимущества по паритету покупательной способности для создания масштабных обычных военно-морских сил с акцентом на наступательную огневую мощь. Сосредоточившись на наступательных вооружениях и боевых действиях, Китай может воспользоваться присущей Соединенным Штатам проблемой предоставления заслуживающих доверия гарантий безопасности союзникам в регионе. Американский истеблишмент склонен к принятию затратных технологических решений, которые увеличивают общие расходы на оборону. США окажут давление на союзников, требуя от них увеличить оборонные бюджеты и перекладывая бремя сдерживания на средние державы, уменьшая их выгоды от альянса с американцами. Возможным исходом станет попытка союзников в регионе защитить себя, так как они усомнятся в способности Вашингтона выполнить обязательства в сфере безопасности с учетом фактического военного баланса сил.

* * *

После холодной войны система международных отношений формировалась политикой не великих держав, а скорее одной великой державы. Эта эра подошла к концу. Однако мир вступает в период неопределенности. Все более явно проявляется тот факт, что великие и региональные державы не оказывают решающего влияния, с их военно-экономической силой мало считаются. Американские кампании в Ираке, Афганистане и Ливии, а также кампания России на Украине демонстрируют, что давление не обязательно становится действенным средством политического шантажа. Странам все труднее использовать жесткую силу в политических целях. Непонятно, что действительно идет в счет и как лучше этим воспользоваться. Какова фактическая динамика реализации силы и ее сущности. Система международных отношений не только вступает в период соперничества между великими державами, но и в эпоху экспериментирования, имеющую некоторое сходство с межвоенным периодом 1920-х и 1930-х годов.

Война между великими державами остается не только неправдоподобным, но и практически невозможным сценарием с учетом устойчивого гнета ядерного сдерживания. Однако отсутствие войны между главными игроками компенсируют многочисленные конфликты вследствие развертывающейся конкуренции. Политические войны, подрывные действия, кибератаки и непрекращающаяся информационная война будут привлекать больше внимания, равно как и разрушительные опосредованные войны и кампании сопротивления. Прямая конкуренция означает дальнейшую милитаризацию и давление на региональную обстановку, растущую напряженность и сопутствующие риски военного авантюризма. Отсутствие правил затрудняет снижение рисков. Таким образом, кризис ускорит принятие правил, как это происходило в первые десятилетия холодной войны, когда соглашения заключались вследствие чрезмерного увлечения прямой конкуренцией.

Данный текст представляет собой сокращенную версию Валдайской записки № 86, написанной по заказу Международного дискуссионного клуба «Валдай» и опубликованной в июне 2018 года. Другие Валдайские записки – http://ru.valdaiclub.com/a/valdai-papers/

США. Китай. Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 июля 2018 > № 2714100 Майкл Кофман

«Две войны» Запада и Россия

Природа международного кризиса и что это значит

Тимофей Бордачев - кандидат политических наук, директор Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», директор евразийской программы Фонда развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай».

Резюме Отношения России с Западом не имеют шансов на улучшение в обозримой перспективе. Это снимает проблему неопределенности намерений – наиболее важный методологический вопрос в теории международных отношений. Намерения в отношении России, Китая или Ирана понятны, что создает небывалую определенность в мировой политике.

Среди различных способов разрешения конфликтов и установления мира исторически наименее распространенным является соглашение с участием всех заинтересованных сторон. Даже такие классические примеры урегулирования не на поле боя, а за столом переговоров, как Венский конгресс 1815 г., были, в сущности, собраниями победителей. Хотя результат на условиях «всеобщей неполной удовлетворенности» и был достигнут посредством возвращения в европейский баланс побежденной Франции. Однако в остальном Конгресс оказался инструментом прагматичного перераспределения территорий, а не конструирования «светлого будущего». Принцип монархической легитимности и взаимного признания, конечно, сыграл роль во всеобщем мире (противоположность всеобщей войны), воцарившемся на 99 лет. Но сама по себе сделка государей стала возможна только после военной победы, уничтожившей их противника Наполеона.

К обществу и сообществу

Политическая история Запада – две с половиной тысячи лет перманентной борьбы внутри и с внешним окружением. Первым значимым сражением «внешней» войны стала битва при Марафоне в 490 г. до н. э., когда греческие полисы отразили вторжение Персидской империи. Последовавшие греко-персидские войны фактически завершились только с походом на Восток Александра Македонского. Он разрушил великую державу Ахеменидов и закончился на берегах Гидаспа, где произошло первое военное столкновение Запада и индийской цивилизации. В XI–XIII веках народы Европы пришли с оружием на Ближний Восток в отчаянной, хотя и обреченной, попытке захватить Святую землю. Но настоящий перелом произошел в XV–XVI столетиях, когда военно-техническое преимущество Запада над остальным миром стало подавляющим. Осенью 1502 г. каравеллы Васко да Гамы обратили в руины порт Кожикоде. Торговля между Востоком и Западом окончательно сместилась на океанские пространства, контролируемые европейцами, а Евразия превратилась в глухую и отстающую периферию.

Результатом многовековой борьбы стало установившееся 500 лет назад практически безраздельное политическое и военное доминирование Европы, а затем и Америки в мировых делах. Распространение вестфальской системы как универсального образа международного общения не происходило полюбовно – путем включения новых стран и народов, принятия ими общих правил. Оно осуществлялось через завоевание более сильными и успешными тех, кто был не готов отстоять независимость и воспользоваться суверенитетом. Исключения единичны и уникальны – Россия и Япония, сами вступившие затем на путь экспансии. При этом Япония в ХХ веке суверенитет частично утеряла. И если Европа свое глобальное значение утратила в результате двух катастроф минувшего столетия – Первой и Второй мировых войн, то Америка борьбу продолжает.

Дату первой битвы внутренней войны Запада установить невозможно. Однако то, когда состоялось ее последнее сражение, известно доподлинно. Последним актом «внутренней» войны стала центральноевропейская операция союзников 22 марта – 11 мая 1945 г., когда армии Соединенных Штатов, Великобритании и Франции заняли западную часть Германии и часть Австрии. А ее наиболее важным эпизодом в масштабах человечества стала Тридцатилетняя война 1618–1648 гг., 400-летие начала которой приходится на нынешний год. В результате этой самой важной войны в истории возник тот мир, в котором мы живем. То есть чисто внутренний эпизод (ни Россия, ни Китай, ни Индия в конфликт вовлечены не были) истории Запада оказался событием глобального значения. С этим, видимо, связана и установившаяся традиция отождествлять достижения Запада с достижениями всего человечества.

Итак, перманентный до этого внутренний конфликт завершился в 1945 г., пока, по меньшей мере. В середине прошлого века возникло уникальное сообщество, отношения между участниками которого строятся на иных, нежели в международной системе вообще, принципах. Это сообщество ценностей и интересов, собственно, и является физическим содержанием устоявшегося в публицистике понятия «Запад». В интеллектуальном плане оно было концептуализировано авторами «английской школы» теории международных отношений во второй половине ХХ века. Такие представители этого направления, как Хэдли Булл и Барри Позен, ввели в употребление понятия «международное сообщество» и «международное общество». Отношения между государствами внутри сообщества основаны на страхе неограниченного насилия и более совершенны, чем вне его. А «международное общество» продолжает жить по традиционным анархическим и эгоистическим правилам.

Примечательно, что после завершения первой холодной войны в 1991 г. была предпринята политическая и интеллектуальная попытка распространить понятие «международное сообщество» на всю совокупность государств. Установившийся в тот период т.н. либеральный мировой порядок в политическом измерении опирался именно на гипотезу о существовании целостного международного сообщества, выразителями интересов и ценностей которого является сплоченная группа западных государств во главе с США. Это было адекватно возникшей после распада СССР ситуации и даже в чем-то справедливо. При балансирующей на грани коллапса России и «копящем силы в тени» Китае кто-то должен был брать на себя ответственность. Более того, выступая от имени всего человечества, а не только своего собственного, Запад в своих глазах поступал даже благородно. Во-первых, он отказывался от многовековой традиции наслаждаться плодами победы. Во-вторых, любезно предлагал остальным присоединиться к победителям. Естественно, на тех условиях, которые победители могли предложить, обеспечивая приоритетность своих интересов. Отказ России, хотя и обусловленный объективными факторами, сделать это был воспринят с глубочайшим разочарованием, которое находится в сердцевине современного отношения к Москве подавляющего большинства в американском истеблишменте.

При этом в российской научной и экспертной дискуссии вопрос о том, как страна может стать участником этого «международного сообщества», был и остается одним из наиболее обсуждаемых. До конца 2000-х гг. этому вопросу посвящалось множество статей, докладов и книг. Спектр рецептов варьировался в самом широком диапазоне. Высказывались идеи о простом вхождении в Запад на основе фактически младшего партнерства (что обеспечивало бы определенный учет российских интересов) и восприятия ценностей. Но одновременно возникали и более экстравагантные концепции партнерства на равных и его институционального оформления в виде в том числе союза России и Европы. Однако Запад – это не только сообщество, основанное на ценностях и интересах, но и режим, гарантом существования которого остается наличие гегемона. Роль его всегда исполняли США, располагавшие ресурсами многократно большими, нежели другие участники. И исключительная адаптивность европейцев к зигзагам американской политики говорит в пользу неизменности объективных причин такого порядка вещей. Россия готова была принять ценности и даже разделить с Западом общие интересы – именно на этом делали и делают упор сторонники доктрины присоединения к Западу. Но вот участие в режиме изначально было совершенно невозможным. Несколько предложенных церемоний посвящения, как, например, в 1998–1999 гг. в связи с событиями вокруг Югославии, Москва успешно провалила.

Частично или полностью включенными в международное сообщество Запада оказались даже отдельные социальные модели, исповедующие другие ценности, нежели Европа и ее продолжение в Новом Свете. Например, Япония, Южная Корея или Сингапур. Поэтому пока предопределенность сохранения их в строю союзников Соединенных Штатов связана не с уникальной природой отношений между ними, а с военно-стратегическими соображениями локального характера. Другими словами – абсолютной зависимостью от Вашингтона как защитника и гегемона. Смогут ли эти страны оставаться частью Запада в случае (пока не просматривающемся) их военно-стратегической эмансипации – вопрос открытый.

Кто ревизионист?

Эти «две войны» – внутренняя и внешняя – определили поведение и стратегическую культуру стран Запада. В такой же степени, как Степь диктовала стратегическую культуру России во времена раннего Московского государства, а большая удаленность от других центров силы – привычки Китая и Индии. Для России соседство со Степью сделало неизбежной стратегию практически перманентной экспансии и собирания земель. У китайской и индийской цивилизаций географическая удаленность воспрепятствовала выработке навыков действовать в союзах – расположенный настолько далеко партнер просто не имел физической возможности прийти на помощь. Сейчас все три важнейшие стратегические культуры не-Запада сталкиваются с обстоятельствами, вынуждающими их адаптироваться.

Территориальная экспансия России ограничена собственной демографией и международной политикой в Евразии. В результате исторического поражения в холодной войне и резкого снижения возможностей России вдоль ее границ возникло множество новых суверенных государств вкупе с разнообразными интересами крупных внешних игроков. Поэтому Россия уже не полагается на силу, а строит международные институты, выступает с многосторонними инициативами. Такими, как, например, Большая Евразия – стратегический план формирования на евразийском пространстве международного сообщества, плотность которого будет выше, а отношения между участниками – теснее, чем с третьими сторонами.

Индия и Китай постепенно становятся уже не объектом политики других – России и Запада, а самостоятельными источниками экспансии регионального и глобального значения. Экспансия должна принимать современные формы многостороннего сотрудничества, иначе она неизбежно приведет к жесткому противодействию со стороны их малых, средних и даже великих соседей. Попытки уравновесить Китай можно наблюдать уже сейчас, когда Индия и Япония приветствует продвигаемые США концепции.

Трюизмом является утверждение, что европейская теснота – от греческих полисов до суверенных монархий XVII века – всегда была идеальным ландшафтом для конфликта. Отсюда задиристость европейских народов и одновременно их удивительная мобильность и гибкость в вопросах создания коалиций более или менее стабильного свойства. Обширные территории вовне исторически выглядели пространством экспансии и колонизации. За всю историю Европы она только два раза сама становилась объектом масштабного внешнего вторжения. В 711–732 гг. арабы Омейядского халифата захватили почти всю территорию Иберийского полуострова и дошли до Луары, пока не были отражены франками в битве при Пуатье. В XIV–XVII веках Европа подверглась вторжению турок-османов, решающим эпизодом которого стала Великая турецкая война 1683–1699 гг., после которой вторжения Европе уже никогда не угрожали. Все силы уходили на внутреннюю борьбу или внешнюю экспансию. В начале XVIII века возможность такой экспансии на востоке была прочно заблокирована Россией. Московское царство, Российская империя и СССР сами продвигались в западном направлении, успешно присоединив части Европы. На остальных географических векторах Запад не встречал практически никаких ограничений и непрерывно оставался источником экспансии. Два «длинных века» – восемнадцатый (1648–1789 гг.) и девятнадцатый (1789–1914 гг.) – могущество Запада растекалось по миру и к моменту своего заката заняло всю обитаемую сушу за исключением России и Японии.

Перманентный внутренний конфликт оставался нормой до тех пор, пока имелись силы, а внешней угрозы не было. Колыбель Запада – Европа постепенно слабела и после сокрушительной для себя первой половины ХХ века внутреннюю борьбу закончила. При поддержке США возник феномен европейской интеграции – наиболее цивилизованная за всю историю форма межгосударственных отношений. Этот проект стал спасением для европейских элит и необходимой «перезагрузкой» всей политической системы. Но последствия «второй тридцатилетней войны» оказались для Европы принципиально другими, нежели первой в XVII веке. Если 400 лет назад внутренний конфликт позволил европейцам создать правила, которые они потом распространили на весь мир, то события 1914–1945 гг., наоборот, привели к потере европейскими государствами глобального значения. Европа с тех пор, по выражению Раймона Арона, должна была одновременно делать много ставок. Возник и самый устойчивый военный блок в истории – Организация Североатлантического договора (НАТО).

При этом в обоих случаях – и в первой, и во второй Тридцатилетних войнах – источником конфликта служили силы, обойденные в сложившейся системе прав и привилегий. В XVII веке инициаторами конфликта выступили «восходящие державы» той эпохи – североевропейские государства и Франция, недовольные доминированием Габсбургов в Центральной Европе. В ХХ столетии такую же роль сыграли другие «восходящие державы» – Германия, Италия и Япония, недовольные разрывом между своими увеличившимися возможностями и недостаточным влиянием и престижем. Не случайно великий историк и политический философ Эдвард Карр констатировал в 1939 г.: «То, что получило всеобщее определение как “возвращение силовой политики”, было на самом деле концом силовой монополии, которой располагали до этого державы статус-кво».

Сейчас, в первой четверти XXI века, силовая монополия нарушена не только в традиционном, военном, измерении. Российская операция в Сирии впервые после 1991 г. ограничила США в праве произвольно использовать смену режима как наиболее простой способ решения внешнеполитических проблем за пределами «международного сообщества» Запада. Китайская стратегия «Пояса и пути» может стать концом монополии Запада в области экономической и «мягкой» силы. В последние годы экономическое могущество КНР и готовность его распространять привели к тому, что у малых и средних стран за пределами китайской периферии появилась альтернатива международным экономическим институтам, контролируемым Соединенными Штатами и их союзниками.

Однако парадоксальным образом инициатива конфронтации по-прежнему принадлежит тем, кто вроде бы должен держаться за существующий порядок вещей. На этот парадокс указывал в статье 2015 г. Рэндалл Швеллер: «Именно гегемоны – как недавно коронованные, так и перспективные (данный тип государства, насколько мне известно, вообще не обсуждался в литературе) – больше всего годятся на роль ревизионистских государств и наиболее к этому мотивированы». Как раз поэтому сейчас, как, собственно, и все годы после завершения первой холодной войны, к силовой политике наиболее активно обращались именно те государства, которые вышли из нее победителями. Это США и их европейские союзники. Количество вооруженных интервенций, осуществленных ими за 27 лет, несопоставимо с аналогичными деяниями России, Китая, который вообще ни с кем не воевал, и вообще всех остальных стран мира. Это заставляет согласиться со Швеллером в том, что подлинными ревизионистами, стремящимися пересмотреть международные порядки в более комфортную для себя сторону, являются именно державы Запада.

При этом изначально их ревизионистский напор был обращен к самим основам международного порядка, поскольку, добившись успеха в первой холодной войне, они чувствовали себя вправе перестраивать мир в соответствии с собственными представлениями, интересами и ценностями. Не случайно в 1990-е и первой половине 2000-х гг. было так много разговоров о «конце Вестфаля» и появлении новой системы координат, в том числе отмирании классического суверенитета. Как подметил в свое время Карр, больше всего о снижении значения суверенитета говорят те, кто свой суверенитет способен защитить. Сейчас дело принимает еще более увлекательный оборот. Во главе движения вновь встали главные ревизионисты мировой истории – США, провозгласившие устами эксцентрика Трампа стратегию извлечения односторонних выгод. Таким образом произошло окончательное возвращение к в принципе классической для мировой истории борьбе не за ценности, а за ресурсы и доминирование.

Со своей стороны, Россия никогда к пересмотру формальной стороны мирового устройства не призывала. Наоборот, вплоть до 2014 г. она неустанно подчеркивала на официальном и экспертном уровне, что международное право нужно соблюдать, а Совет Безопасности ООН – единственный легитимный орган международного сообщества. Аналогичным образом действовал и Китай. Хотя Пекин и создавал международные финансовые институты, параллельные тем, которые контролируют США, он никогда не ставил под сомнение институты политические. Либеральный мировой порядок, существовавший до последнего времени, экономически полностью устраивал Китай, позволяя ему копить силы и постепенно позиционировать себя в качестве альтернативного Западу источника ресурсов развития для средних и малых государств. В каком-то смысле эффективно паразитировать на глобализации, забирая у ее властелина – Соединенных Штатов – ресурсы и рабочие места. Но сейчас благословенные времена для Пекина закончились.

Еще один парадокс заключается в том, что борьба Россия с Западом исходит из презумпции необходимости установить некие правила игры. Формально новые, но фактически речь идет просто о соблюдении Западом требований, существующих со времен Вестфальского мира 1648 г., – не вмешиваться во внутренние дела, уважать суверенное равенство и не стремиться к силовому доминированию над другими. Это, кстати, ставит Москву в заведомо более уязвимую позицию в условиях разворачивающейся второй холодной войны. Потому что в рамках привычных представлений о целеполагании во внешней политике целью борьбы является максимизация выигрышей, то есть победа, а не соглашение или сделка. Соглашения фиксируют результат противостояния, но ни в коем случае не определяют его цели и задачи. Россия же, которую подозревают в ревизионизме, на деле стремится к договоренности. Однако, если рассуждать в категориях классической науки о международных отношениях, ее подход может быть воспринят как позиция относительной слабости. Взывая к уму и даже сердцу партнеров в США и Европе в условиях уже начавшегося конфликта, можно остаться неуслышанным.

Оговоримся, что соглашение может стать целью борьбы, только когда противники без оговорок признают легитимность друг друга. Как это было, например, во время самой яркой «дипломатической» войны за последние 400 лет – Крымской (1853–1856 гг.). Тогда целью главного игрока – императора Наполеона Третьего – было не реализовать экстравагантные планы Пальмерстона по отторжению у России Польши, Прибалтики, Крыма и Кавказа, а восстановить баланс сил в Европе. Что он успешно и сделал после занятия Севастополя. Заметим, кстати, что в середине XIX века противники России, как и сейчас, действовали в составе коалиции. Но в позапрошлом веке в основе отношений лежала монархическая легитимность, исполнявшая функцию сродни современному Уставу ООН – ограничивать произвол более сильных государств. К возвращению такой взаимной легитимности и призывают сейчас Россия и Китай.

Другое дело – Соединенные Штаты и их союзники. После 1991 г. они системно и последовательно нарушали базовые принципы международного общения и международного права. По-своему резонно, исходя из тезиса афинских послов в «Пелопонесской войне» Фукидида: «сильные делают то, что хотят, а слабые – то, что им позволяют сильные», а тем, кто слабее, «лучше подчиниться, чем терпеть величайшие бедствия». Это не сработало в случае с маленькой и совсем уже «отмороженной» Северной Кореей, зато получилось в случае с формально более весомым Ираком. Югославия – достаточно крупное европейское государство – была демонстративно демонтирована при активной помощи стран Европейского союза, которые без промедления признавали откалывающиеся республики бывшей федерации. Данный случай вообще уникален в европейской истории – крупнейшие державы Европы пошли на осознанное уничтожение суверенного государства.

В период 2003–2011 гг. страны Запада осуществили прямые вооруженные интервенции в Афганистане, Ираке и Ливии – в последних двух случаях результатом стало физическое уничтожение глав государств. Похожий сценарий готовился и для Сирии, но столкнулся с неожиданным препятствием – режим Башара Асада поддержали Иран и, что сыграло решающую роль, Россия. Наконец, после нескольких лет последовательного ухудшения отношений, в прямую конфронтацию втянули Россию. Поддержка Западом в феврале 2014 г. государственного переворота в критически важной для России стране не оставляла Москве выбора. А в конце 2017 г. противником США официально объявлен Китай, который вообще вел себя мирно по сравнению с относительно задиристой Россией. В ответ на жесткую позицию по Украине Россию обложили мерами экономического давления и периодически пытаются изолировать. Против Китая медленно, но последовательно разворачивается торговая война.

В каждом из приведенных примеров Запад действовал проактивно, инициатива обострения всегда принадлежала Соединенным Штатам и их союзникам. То, что мы наблюдаем сейчас – не контратака Запада в буквальном смысле этого понятия. Контратака следует за атакой, а на Запад никто не нападал. «Восходящие державы» Китай и Россия усомнились в праве США и их союзников узурпировать вопросы международной безопасности, сравнительно скромно ответили там, где агрессивность превысила все возможные пределы. Но системной борьбы никто не начинал и начинать не думал. Западные державы сами стали ее инициаторами после исчезновения единственного сдерживающего фактора – могущественного СССР в 1991 году. Особенность Запада – его имманентный ревизионизм, присущая ему, по мнению Швеллера, «склонность к риску и решимость вносить изменения в существующий порядок», в том, что он не перестает бороться и никогда не самоуспокаивается, как говорят в России, «на печи». Эта борьба является естественным состоянием и не имеет альтернативы. Она прекращается, только когда противник исчезает с карты как автономная единица. Будучи, как правило, включенным в Запад. Наиболее ярким примером стала Япония после поражения во Второй мировой войне и американской оккупации.

Не просто холодная война

Новая «мирная» война характеризуется одновременно нежеланием всех значимых участников сползти к полномасштабному конфликту (в нем погибнут все) и созданием множества рискованных ситуаций, которые к такому конфликту могут привести. В этом отношении она схожа с последними десятилетиями первой холодной войны второй половины ХХ века. И это основная причина искушения их отождествлять. Но подобное отождествление стало бы, видимо, фатальным аналитическим упрощением с точки зрения как системных признаков нового глобального конфликта, так и возможных стратегических решений участников.

Возникшую ситуацию нельзя считать простым продолжением истории прошлой холодной войны. Как, например, Вторая мировая война стала продолжением Первой, мотивированным необходимостью скорректировать возникшие по ее итогам системные перекосы – недобитую Германию и несправедливо обойденную трофеями Японию. В случае стратегического поражения опять подняться России, скорее всего, не дадут. Наиболее радикальным вариантом может оказаться даже физический раздел страны. Но полностью изменился контекст, как внутри, так и вовне. Этого не произошло в межвоенные 1919–1939 гг., когда основные участники международной политики не менялись. Только Россия переоделась из императорского мундира в большевистскую тужурку.

Тактически и стилистически текущие события в отношениях Россия–Запад ближе к отношениям Запада и Советской России в 1920–1930-е годы. Стратегически же сейчас с момента завершения холодной войны изменилось все. Во-первых, в новом этапе «внешней» войны Запада отсутствует ярко выраженная идеологическая составляющая. Противник не исповедует радикальную идеологию, отрицающую основы европейских ценностей. Более того, в мире растет ценностный плюрализм. Во-вторых, изменились все контексты. Уникальность ситуации, как уже многократно писали, в том, что адресатом политики США и их союзников по международному сообществу Запада является не локальная третьесортная диктатура, а одна из ядерных сверхдержав – развитая индустриальная Россия. За спиной которой стоит Китай.

Во второй половине ХХ века качественно отличался внутренний контекст, в рамках которого разворачивалось противостояние. На фоне подавляющей бедности в большинстве азиатских и не только стран только Запад мог предложить привлекательную модель экономического развития. Спору нет, помощь, которую СССР оказывал своим сателлитам, была значительной и в ряде случаев способствовала индустриализации. Однако сама экономическая модель, продвигаемая Москвой, не могла обеспечить устойчивого развития. Этим успешно воспользовался, в частности, Китай, решив параллельно задачу подстраховаться от угрозы с Севера. После десятилетий бедствий – войны, «большого скачка» и культурной революции – во второй половине 1970-х гг. власти КНР приняли решение перейти к политике экономической открытости.

Сейчас ресурс экономической «вестернизации» стратегически важных государств Азии в значительной степени, если не полностью, исчерпан. Да и сама Россия, хотя ей критически не хватает роста, уже – спасибо рыночной экономике – не бедная страна с отсутствующей туалетной бумагой и гнилой картошкой в овощных магазинах.

С другой стороны, на самом Западе закончился уникальный для истории капитализма период, когда неизбежное неравенство распределения доходов компенсировалось сногсшибательным экономическим ростом 1940-х – 1970-х годов. Сейчас запасы преимущественно исчерпаны, результат – рост популизма и неуверенность населения. Попытки гальванизировать общество через конфликт, в данном случае с Россией, материально подкрепляются слабо.

Внешний контекст также подвергся радикальной трансформации. Век Европы закончился в 1914 г., век Америки заканчивается на наших глазах, веку Китая не бывать – сдерживать его будут все. Но XXI век станет веком Азии, когда системообразующие конфликты будут происходить в самой населенной части земли. Новая мировая политическая география имеет совершенно определенное физическое измерение – выход Китая и Индии в число держав мирового порядка и заявление ими мировых же амбиций.

Потребовалось более чем полтора столетия для того, чтобы включение Китая в Вестфальскую систему привело к началу фундаментальных изменений принципов и условий ее развития. После обретения независимости в 1947 г. в вестфальскую систему включена Индия. Но фактором, влияющим на положение дел и расстановку сил в мире, это стало только сейчас. Китай и Индия – важнейшие участки «Римланда», контроль над которым, согласно классической геополитике, позволяет океаническим державам сдерживать континентальную Россию. Теперь эти две страны сами становятся уже не полем игры, а источниками глобальной и региональной экспансии. Как говорил Генри Киссинджер, возвышение Китая и Индии намного важнее для мировой политики, чем даже распад СССР. И именно оно, возможно, предопределило неизбежность синхронной атаки на Россию и Китай. Китай сдерживают, на Россию наступают в расчете победить и, полностью или частями, включить в режим «международного сообщества».

У Запада, безусловно, есть опыт одновременной успешной борьбы с двумя противниками (нацистской Германией и императорской Японией). Но тогда на его стороне выступала гигантская по своим природным, географическим и мобилизационным ресурсам Россия. Сейчас предпринимаются попытки сделать аналогичным союзником Индию. Но вероятность успеха зависит от того, насколько постоянное союзничество вписывается в индийскую стратегическую культуру. Пока результат не очевиден. А резкие действия Соединенных Штатов, угрожающие военно-техническому сотрудничеству Индии и России, уже вызвали раздражение Дели. Национально ориентированное правительство Нарендры Моди не может позволить даже таким могущественным державам, как США, диктовать себе, с кем вести дела, а с кем нет. У Соединенных Штатов меньше возможностей надавить на Индию, чем на Россию, не говоря уже о Китае, тесно связанном с Вашингтоном экономически, или о европейцах, полностью зависимых от американских союзников. Товарооборот Индии и США в 2017 г. составил 76 млрд долларов, что почти в 10 раз меньше американского товарооборота с Китаем. А главное – Индия не нуждается в Америке для обеспечения своей национальной безопасности. Вашингтону же хорошие отношения с Дели необходимы в контексте большой антикитайской игры.

Ясность намерений

Внешние и внутренние условия, в которых сейчас разворачивается конфликт, не предопределяют его исход в пользу одного из вовлеченных противников. Именно это, возможно, двигает решимостью России, вызывающей искреннее возмущение на Западе. И поэтому еще один, к сожалению, трюизм – отношения России с Соединенными Штатами и их союзниками вряд ли имеют шансы на улучшение в обозримой перспективе. Это снимает проблему неопределенности намерений – наиболее важный методологический вопрос в теории международных отношений со времен Фукидида. Сейчас намерения американского блока (в том числе Европы, которая постоянно колеблется и пытается играть разные партии) в отношении России, Китая или Ирана предельно понятны, что создает небывалую определенность в мировой политике в целом.

Москве, вероятно, следует стремиться к тому, чтобы выработать стратегические привычки, которые помогут извлечь выгоду из изменений внутреннего и внешнего контекста. Необходимо с большей осторожностью относиться к идее о возможности установления статус-кво и новых правил игры. Это невозможно просто потому, что прекратить борьбу на «внешнем» фронте Запад может, только инкорпорировав противника внутрь себя на тех или иных условиях, как это произошло с Германией в 1945 г. и предлагали сделать наиболее мудрые западные политики и ученые в отношении России после 1991 года. Тогда эти советы не послушали. Аналогичная стратегия, только другими средствами, проводилась в отношении Китая после начала рыночных реформ. Американские и китайские стратеги вели своеобразное соревнование. Китаю нужно было мирно наращивать мощь до того времени, когда для победы уже не потребовалась бы война, а США – поддерживать развитие рынка до объема, ведущего к неизбежности политической либерализации. Перелом, как констатируют видные российские китаисты, произошел на наших глазах. В Пекине поняли, что «держаться в тени» более невозможно, а в Вашингтоне – что развитый Китай не будет комфортным партнером по причинам стратегического характера. В принципе либеральные иллюзии 1990-х гг. дали Китаю два с половиной десятилетия форы.

Вряд ли можно рассчитывать на институциональные решения в форме международной конференции в формате Хельсинки-2. Запад выступает как коллектив с достаточно высокой степенью солидарности и дисциплины по важнейшим вопросам. «Философия Хельсинки» стала фундаментом поражения СССР в первой холодной войне, а судьба ОБСЕ после ее завершения показала всю ограниченность институциональных решений. Вариант соглашения на основе «всеобщей неполной удовлетворенности» (совершенно нетипичного для стратегической культуры Запада) гипотетически достижим только в условиях, когда Соединенные Штаты осознают, что победа невозможна. Собственных материальных ресурсов России недостаточно, чтобы создать такие условия, но история работает на нее, как бы эмоционально это в современных обстоятельствах ни звучало.

Новый глобальный контекст актуализирует необходимость внимательно прислушиваться к тому, как действия США и их союзников влияют на стратегические планы тех, кто пока остается основным получателем выгод от противостояния Запада с Россией, т.е. крупнейших стран Азии – Китая и Индии. Пока их устраивает положение вещей, но системные сдвиги, к которым может привести тотальность антироссийской компании Запада, вероятно, скажутся и на процессах, особенно в экономике, позволивших Пекину и Дели смотреть в будущее с оптимизмом. Обе державы достаточно индифферентны в отношении конфликта Россия–Запад. Однако вероятность «осыпания» существующей инфраструктуры глобализации может обесценить для них многие элементы отношений с Западом. Реакция Дели на новые санкционные действия Вашингтона в этом отношении показательна.

Внимательного наблюдения, видимо, заслуживает слабейший из игроков – Европа и ее ведущие державы – Германия и Франция. Сейчас Европа, вероятно, переживает третью за сто лет геостратегическую катастрофу. Втянувшись в 2014 г. в конфликт с Россией, западноевропейцы поставили себя в фатальную зависимость от США и их союзников в Восточной Европе, сократив поле для маневра до минимальных размеров. Результатом третьей катастрофы может оказаться полная утрата не только стратегической субъектности, но даже автономии. Однако произойдет это не сразу, Берлин и Париж будут пытаться лавировать, хотя бы тактически. Это лавирование также стоит использовать для создания упоминавшихся выше условий нового мира.

Важнейшие тенденции развития международной системы оправдывают ставку на относительную консолидацию широкого евразийского пространства. Для Запада объединенная и целостная Евразия представляет такую же угрозу, какую исторически для Франции представляла объединенная Центральная Европа. Как только германское единство впервые стало реальностью во второй половине XIX века, все претензии Парижа на гегемонию в Европе оказались бессмысленными. Россия уже предпринимала попытку объединить Евразию «железом и кровью» (под флагом коммунистической идеологии), и главным препятствием на этом пути оказался новый Китай, возникшии? в 1949 г. после 100 лет унижений. Сейчас Евразия может добиться относительной целостности через рациональное многостороннее сотрудничество основных держав, в центре которого китайско-российское взаимопонимание в области стратегических интересов. Внешнее давление и логика собственных глобальных амбиций должны двигать Китай в сторону ревизии подходов, традиционно отдающих предпочтение двустороннему сотрудничеству.

Наконец, необходимо корректировать собственные представления в отношении своего места и роли. Возникший конфликт Запада с Россией – это, скорее, первый эпизод гораздо более масштабных процессов адаптации Запада к новому внутреннему и внешнему контексту. Россия в немалой степени инструментальна. Это может задевать чувства россиян, поскольку не вполне отвечает их представлениям о себе как о центре международных процессов. Пока Москва стремится к тому, чтобы стать универсальным балансиром в международной системе, которая сформируется в ближайшие десятилетия. Но чтобы это стало реальностью, условия для уверенности нужно создавать внутри. Без постоянного наращивания внутренней устойчивости ставка исключительно на тактическую игру приведет к тому, что очередное изменение контекста лишит страну значения. Перефразируя автора известной телеграммы и статьи Джорджа Кеннана, можно без большого преувеличения сказать, что Россия должна быть благодарна Западу за ясность в отношениях. Однако в первую очередь за то, что впервые с начала XVII века ей создали условия для внутренней консолидации на основе приобретаемого самосознания самостоятельной единицы, уже не мечущейся между разными географическими направлениями.

Данная статья развивает и дополняет аргументы, изложенные в статье, подготовленной по заказу Валдайского клуба.

Россия. США. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 июля 2018 > № 2714099 Тимофей Бордачев

11 июля 2018 года Геологическому музею имени Н.В. Черского исполняется 60 лет

Геологический музей Института геологии алмаза и благородных металлов СО РАН был основан в 1958 г. в составе Института геологии Якутского филиала СО АН СССР. За годы существования музея в нем накоплены многие тысячи образцов различных минералов, горных пород, полезных ископаемых, драгоценных камней и металлов, а также остатков древней органической жизни Якутии. Музей – один из культурных центров Якутска и всей республики. За годы его существования в музее побывали более 150 тысяч человек, проведено более 5 тысяч экскурсий. Музей разделен на два отдела: геологический и зал мамонтовой фауны.

В экспозиции геологического раздела представлены все богатства недр республики – от обычных строительных и поделочных камней до самородков золота, серебра, платины и кристаллов алмазов. Они составлены из коллекций по всем промышленным типам месторождений и вмещающих пород различных геологических формаций, включающих следующие выставки: “Золото Якутии”, “Полиметаллы”, “Руды редких элементов”, “Горючие ископаемые”, “Железо”, “Цеолиты и нерудные полезные ископаемые”, “Апатитовые руды и продукты их переработки“, “Флогопит и древнейшие породы Земли”, “Царство минералов”, “Самоцветы”.

В музее экспонируются образцы уникальных минералов и пород, в том числе, ювелирных и поделочных камней. Коллекция пород и минералов беспрецедентного месторождения самого редкого в мире ювелирно-поделочного камня чароита – «Сиреневый камень» – вызывает восхищение публики и интерес специалистов.

Особый интерес представляет выставка кимберлитовых пород, которые являются источниками знаменитых якутских алмазов. В музее можно увидеть коллекцию алмазов, среди которых: природные и синтетические, ювелирные и технические, октаэдрические и кубические, чистой воды и окрашенные. Внимание ученых привлекают кристаллы с включениями минералов спутников, несущих в себе уникальную информацию о глубинах и температурах зарождения алмаза. Здесь же демонстрируются возможности применения метода термохимической обработки алмаза, разработанного в стенах нашего Института.

В музее экспонируются остатки древней жизни, которой сотни миллионы лет: окаменевшие кораллы, водоросли, трилобиты и аммониты. Уникальные географическое и геологическое положения Якутии позволяют изучать все геологические периоды и наблюдать развитие органического мира от древнейших проблематик до современной человеку мамонтовой фауны.

Собранная за многие годы сотрудниками музея уникальная коллекция мамонтовой фауны имеет большое научное значение и получила мировую известность. К настоящему времени в мамонтовом зале Геологического музея собрана крупнейшая на севере-востоке России коллекция ископаемых животных (мамонт, шерстистый носорог, ленская лошадь, бизон, овцебык, северный и благородный олени, лось, пещерный лев, волк и др.), населявших территорию Якутии на протяжении плейстоцена и конца плиоцена.

При геологическом музее существует остеологический коллектор, в котором хранится более 5 тысяч палеонтологических экспонатов мамонтовой фауны. Это костные остатки животных, некогда живших с мамонтом: носороги, бизоны, овцебыки, пещерные львы, лоси, олени. Их изучение дает возможность проникнуть в тайны прошлого, понять важные вопросы истории эволюции животного мира в четвертичном периоде.

Наряду с музейно-просветительской деятельностью сотрудники музея занимаются научно-исследовательской работой:

– изучение петролого-геохимических особенностей базитов и ультрабазитов Сибирской платформы;

– исследование минералов платиновой группы из коренных и россыпных месторождений, связанных с базит-ультрабазитовыми комплексами;

– изучение объектов с уникальной минералогией;

– исследование метеоритов Якутии;

– палеоэкологические исследования мамонтовой фауны;

– изучение палеозойских (преимущественно конодонтов) фаунистических комплексов в целях проведения стратиграфического районирования разнофациальных отложений северо-востока Азии.

Трамп признался Путину, что на него работают дураки

В преддверии саммита в Хельсинки резко активизировались усилия, направленные на минимизацию любого возможного позитива, готового возникнуть в российско-американских отношениях после встречи двух президентов. Как обычно, в дело идут "сливы" от "хорошо информированных источников" американских СМИ, которые пытаются донести до публики два важных тезиса.

Тезис первый: Трамп — предатель или, по крайней мере, опасный нарцисс, которого ни в коем случае нельзя оставлять наедине с Путиным.

Тезис второй: Трамп идет на сближение с Путиным вопреки рекомендациям своего собственного кабинета, который очень не хочет участвовать в нормализации отношений по линии Вашингтон — Москва.

Если мысль, что Трамп — предатель или просто глупый и некомпетентный политик, американцам вбивают в голову уже два года, то тезис о том, что Трамп ради Путина идет наперекор рекомендациям собственной команды, появился в репертуаре американского экспертного сообщества сравнительно недавно.

Девятого июля New York Times опубликовала материал, в котором описывается конфликт президента США с его администрацией. По сообщению источников газеты, дело дошло до того, что сам Трамп критиковал сотрудников президентской команды при общении с российским президентом.

"Он сказал Путину (во время телефонного разговора. — Прим. ред.), что Россия и США должны бы ладить лучше. А еще он заявил, что те члены президентской администрации, которые, по словам Путина, пытались предотвратить прямой разговор двух президентов, являются "глупыми". Так утверждает источник, обладающий прямой информацией о диалоге.

"Да они глупые люди. Не надо их слушать", — якобы заявил Трамп.

Эту предполагаемую нелестную оценку можно было бы списать со счетов как очередной пример "фейк-ньюс", но дело в том, что Трамп действительно известен своей склонностью довольно жестко отзываться о подчиненных, коллегах и партнерах, не соответствующих его ожиданиям. Причем зачастую он использует гораздо более крепкие выражения. Те немногие сторонники американского президента, у которых есть доступ к СМИ, многократно отмечали, что его довольно сильно беспокоят ситуации, когда американская бюрократия перехватывает контроль за теми или иными дипломатическими направлениями или внешнеполитическими вопросами.

Когда речь заходит о России, то страсти накаляются еще сильнее. Стоит вспомнить известный эпизод, предшествовавший телефонному звонку Трампа, когда он хотел поздравить Владимира Путина с избранием. Американские медиа утверждают, что все советники президента просили его не поздравлять Путина, и даже есть версия о том, что на папку с документами, подготовленными для звонка, был наклеен желтый стикер с размашистой надписью "Не поздравлять!", но это не помогло.

Перспектива даже минимальной нормализации отношений между США и Россией или даже того, что в общественном сознании Запада переговоры с Москвой начнут восприниматься как нечто привычное, вызывает ужас в американском экспертном сообществе. Как сообщает New York Times, "позиция Трампа беспокоит многих консерваторов". The Heritage Foundation, консервативный "мозговой центр", запостил твит с напоминаниями, обращенными напрямую к мистеру Трампу, перед его поездкой: "Что нужно запомнить перед тем, как Трамп поедет в Европу. Россия — это агрессор. Украина — это жертва. Крым принадлежит Украине. Войска НАТО и США в Европе служат нашим национальным интересам. Европейцы должны больше тратить на оборону. Прошлые действия Путина показывают, что доверять ему нельзя".

На этом фоне последующие заявления американского президента и особенно его новая формулировка сути российско-американских отношений явно оставят недовольными многих представителей американской политической элиты. Отвечая на вопрос о том, воспринимает ли он Владимира Путина в качестве врага или друга, Трамп ответил (цитата по Блумберг): "Я не могу сейчас сказать. По-моему, он — конкурент".

Для российского уха нет какой-то принципиальной эмоциональной разницы между понятиями "враг", "соперник", "конкурент", это все негативные оценки, которые отличаются скорее яркостью испытываемых негативных эмоций. Для американского слушателя все немного по-другому. В обществе, которое обожествляет соревновательность и конкуренцию, есть большая разница между статусом врага и статусом конкурента. С конкурентами, в отличие от врагов, можно, а иногда и нужно договариваться, именно между конкурентами (но не с врагами) может быть произведен обоюдовыгодный раздел рынка, именно конкурент — потенциальный союзник по картелю.

Более того, Трамп даже подчеркнул, что для него переговоры с российским президентом будут проще, чем переговоры с "партнерами" США по НАТО, с которыми он проведет саммит перед поездкой в Хельсинки. С точки зрения западной прессы, такая оценка — наглядное попрание священных идеалов русофобии, обязательных для любого респектабельного западного политика. Ибо западный политик должен сопровождать любое упоминание России ритуальными проклятьями и заявлениями, что Россия и лично Владимир Путин навсегда обречены на изоляцию от всего цивилизованного мира.

Забавно, но уже сейчас можно предсказать, каким образом западные СМИ попытаются дискредитировать любые хельсинкские соглашения или совместные заявления. Робин Ниблетт, директор влиятельного лондонского "мозгового центра" Chatham House, заявил, что поступки Трампа напоминают действия рэкетира. После поездки в Москву он заявил в интервью американским СМИ, что договариваться с российскими властями — это все равно что договариваться с мафией, и пожаловался, что в России нет "политической философии", кроме как философии "силы и денег". Показательно, что и Трампу предъявляли аналогичную претензию. Его обвиняли в том, что он циник, а с недавних пор еще и "рэкетир".

После саммита в Хельсинки можно ждать статей с заголовками в стиле "Два мафиози договорились, и это ужасно". А на самом деле, если два мастера политического реализма договорятся между собой — это будет хорошей новостью для всего мира.

Хотя бы потому, что, когда прагматики договариваются, пушки молчат.

Иван Данилов

Большая победа над Россией: Киев опять все предали

На чемпионате мира по футболу, входящем сейчас в завершающую фазу, вспыхнул и тут же позорно угас очередной околополитический скандал. Атмосферу праздника он, безусловно, не испортил. Но вот отдельных клоунов заставил играть настолько свежими красками, что многим стало не только смешно, но и откровенно неловко.

Впрочем, — по порядку.

…Сначала, как мы помним, отличились швейцарцы. Ну, "новые" швейцарцы. ФИФА вообще-то негласно поощряет так называемую "натурализацию" игроков. То есть ситуацию, когда талантливый футболист, либо по каким-то причинам не востребованный в сборной команде своей исторической родины, либо просто самостоятельно выбравший "новую землю", получает не только основное, но и так называемое "футбольное" гражданство и начинает выступать за сборную другой страны. Пройдя, естественно, целую серию испытаний и фильтров. И ничего дурного в этом, в общем-то, нет. За тех же хорватов (о них поговорим попозже) выступал этнический бразилец Эдуардо. Лучший нападающий звездной сборной Испании — "натурализованный" Диего Коста. Едва ли не лучшего и, несмотря на незнание русского языка, заставившего влюбиться в себя половину населения страны защитника сборной России зовут Марио Фернандес.

Так вот: Швейцария с подобного рода "натурализацией", возможно, несколько переборщила. И в отдельных играх в ее составе выходили на поле всего два-три местных, не "натурализованных" футболиста. Причем ладно бы "натурализованные" вели себя пристойно: может, тогда бы швейцарские футбольные функционеры сошли бы за умных. Но на игру с сербами один из них вышел в бутсах с флагом Косово, а потом эти мастера кожаного мяча праздновали голы, изображая руками албанского "орла".

Это не понравилось не только сербам и международной футбольной общественности. Нужно отдать должное и болельщикам сборной Швейцарии: есть множество репортажей о том, как они срывали с себя футболки с красными "швейцарскими крестами", отказываясь болеть за "сборную Албании". Функционерам ФИФА, отметившим это выступление публичным и вполне примерным наказанием, тоже данный креатив не понравился. После чего сборная Швейцарии как-то сдулась и, уступив в одной восьмой финала Швеции, разъехалась по домам. Заставив при этом футбольное руководство симпатичной европейской страны задуматься, все ли у них правильно с этой самой "натурализацией".

Ну вот. А теперь, уже под конец турнира, отличилась одна из лучших со спортивной точки зрения команд первенства — блистательная сборная Хорватии. В которой, на ее беду, кроме звездных Модрича, Калинича и Манджукича, есть еще и футболист Домагой Вида. Только этой зимой перебравшийся из киевского "Динамо" в турецкий "Бешикташ".

Хорватский защитник, славный многочисленными полицейскими арестами за пьяные драки и вождение автомобиля в состоянии, близком к сомнамбулическому, по просьбе своих "украинских друзей" записал видео после игры со сборной России. И все бы ничего: подумаешь, пьяный с пивом и в обнимку с одним из тренеров сборной Вукоевичем на радостях орет в камеру мобильного телефона "слава Украине". И прочие политические тезисы, неприятные для нервного уха ФИФА, для хозяев чемпионата — зато приятные "киевским друзьям".

А дальше украинские друзья моментально сделали эту запись публичной, выложив видео в сеть.

Скандал вышел жутчайший.

Помноживший на ноль не только имидж вполне симпатичной сборной Хорватии, но и подорвавший усилия еще более симпатичной госпожи президента этой страны Колинды Грабар-Китарович, прямо на чемпионате старательно налаживавшей отношения с русскими.

В общем, никогда такого не было — и вот опять.

Никому не нужный скандал, естественно, постарались максимально замять: страна-организатор (то есть мы) деликатно сделала вид, что ничего не заметила. ФИФА предупредила Виду и оштрафовала Вукоевича на 15 тысяч швейцарских франков. Хорватский футбольный Союз принес публичные извинения как ФИФА, так и Российской Федерации, с треском уволил Вукоевича и лишил его аккредитации на текущем чемпионате мира.

…Казалось бы, проехали. Самое время сосредоточиться на позитиве — полуфиналах, финале, матче за третье место, награждениях.

И все бы, наверное, было дальше хорошо и даже вполне политкорректно, если бы не все те же "киевские друзья" эксцентричного хорватского хулигана.

Сначала они выложили в сеть вторую часть скандального видео, со все тем же Видой и еще одним хорватским тренером Ивицей Оличем. Где неугомонный хорват не только орет "слава Украине", но и требует "сжечь Белград".

А потом еще и совершили массовую атаку на ресурсы ФИФА в соцсетях, в результате чего даже фейсбук, славный своими симпатиями к нынешней Украине и ее политикам, начал пачками репрессировать украинских пользователей.

И мы не знаем, чем закончится теперь новое разбирательство в ФИФА и какой бледный вид будет иметь сборная Хорватии во время полуфинала. Не знаем мы и того, чем все кончится для непосредственных участников этой, простите, трагикомедии.

Единственное, что тут можно сказать, — что у свидомых патриотов соседней страны появился еще один враг, нанесший им предательский удар в спину и в очередной раз превративший "перемогу в зраду". Это ФИФА. МИД Украины не замедлил заклеймить футбольную федерацию за содействие России и начать против нее очередную агиткампанию.

Для Украины, обожающей футбол, испорченные отношения с мировой футбольной организацией — конечно, тот еще триумф.

Ну и, наконец, у самой международной общественности (и не только в Хорватии) появился еще один повод для осознания того, каких токсичных "друзей" она приобрела в лице украинских борцов с Россией.

Дмитрий Лекух

На отставку Бориса Джонсона: даже главный клоун устал от британского цирка

Разразившийся в Британии правительственный кризис только частично остается внутренним делом островного государства. Более того, текущие реалии таковы, что в случае ключевых мировых держав их внутриполитические дела все больше влияют на ситуацию на мировой арене.

Причина, по существу, проста: глобальная турбулентность и распад десятилетиями существовавшей мировой системы охватили и значительную часть национальных государств. Как следствие, человеческий фактор резко усилил свое значение, а государственные системы и бюрократические механизмы, наоборот, заметно потеряли в своей способности "гасить" возникающие эксцессы и своей инерционностью обеспечивать последовательность проводимой государственной политики, в том числе и внешней.

Именно поэтому эксперты, аналитики и наблюдатели стали под микроскопом рассматривать детали внутриполитических процессов в приложении к международной сфере, а фигуры государственных деятелей из взаимозаменяемых статистов, не способных кардинально повлиять на происходящее, вновь стали значимым фактором.

Примеры такого положения дел, причем из числа держав первого эшелона, крайне многочисленны в последнее время: от Ангелы Меркель, чья судьба висит на волоске в ее собственной партии, до Дональда Трампа, вся деятельность которого сопровождается масштабным сопротивлением и саботажем со стороны "глубинного государства".

Можно счесть ироничным, что наибольшие проблемы и внутренние конфликты разрывают сейчас изнутри государственные системы тех стран, что принято называть "первый мир". Самые влиятельные незападные страны в целом демонстрируют куда больше внутренней и внешнеполитической стабильности в том, что касается и самих систем, и их лидеров. Будь то Си Цзиньпин в Китае, Нарендра Моди в Индии или Реджеп Тайип Эрдоган в Турции. Россия во главе с Владимиром Путиным также находится в этом списке.

Запад же лихорадит, и речь в его случае идет о том, какая из стран лучше других справляется с внутренней турбулентностью и успешнее других продолжает добиваться своих целей на внешнеполитической арене. Если по поводу лидеров в данном аспекте можно спорить долго (например, Германия успешно сохраняет статус европейского гегемона и добивается реализации нужных ей проектов, таких как "Северный поток — 2", несмотря на внутриполитические проблемы), то позиция безнадежного аутсайдера все более прочно закрепляется за Великобританией.

Это тем более впечатляюще, если учесть ее репутацию мировой державы. Ту, что веками позволяла сохранять ей доминирующее положение в мире, несмотря ни на какие внутренние пертурбации (которых, надо признать, всегда хватало).

Есть показательный английский анекдот о человеке, купившем "бентли", которому через пять минут после отъезда из салона звонят и, извиняясь, говорят, что забыли поставить в машину мотор. "А на чем же я ехал?" — изумляется покупатель. "На репутации", — поясняют ему.

Теперь же, похоже, "репутация выдыхается". Британия в геополитическом рейтинге все отчетливее занимает место не просто неудачницы, но и откровенного посмешища. Публично творимые британскими властями глупости, сопровождаемые громкими скандалами и провалами, приобрели такой размах, что веками складывавшийся имидж Соединенного Королевства как всемогущественного закулисья тает на глазах даже у самых завзятых англофилов.

Брекзит, инициированный как чисто пиарная акция предыдущего премьер-министра в расчете поставить на место усилившихся евроскептиков, сначала дал шокирующий результат, а теперь оборачивается тяжелейшим геополитическим поражением Британии. Эффективность бюрократической машины ЕС, также переживающей нелегкие времена, оказалась на порядок выше британской, в результате чего на переговорах о выходе Британии выкрутили руки настолько, что, по словам ушедшего в отставку Бориса Джонсона, "страна идет к тому, чтобы стать колонией". А теперь еще и полномасштабный правительственный кризис по той же причине со сменой сразу нескольких ключевых фигур.

"Дело Скрипаля" оказалось настолько шито белыми нитками и доведено до такого уровня абсурда, что превратило британские власти в подобие украинских (по степени авторитетности и достоверности заявлений). А то, что Лондон продолжает педалировать эту тему, да еще делает это настолько постыдным образом, привело к тому, что международное сообщество стало ее просто игнорировать. Как легко заметить, раздающиеся из Лондона новые призывы покарать Россию (на сей раз — за подлое покушение на пару английских наркоманов) встречены в мировом сообществе гробовым молчанием. Позориться настолько не готовы пока, кажется, нигде.

Ситуация похожа на ту, что возникает, когда в публичном месте человек начинает себя вести откровенно неадекватно, а все остальные просто игнорируют его, делая вид, что ничего не происходит. В принципе, такой подход можно понять, потому что мир оказался просто не подготовлен к тому, что министр обороны Великобритании (не забытого богом медвежьего угла, не Украины, а Великобритании!) на голубом глазу говорит, что "Россия совершила атаку на британской земле, которая привела к гибели гражданки Британии", и это заявление стало просто еще одним в длинной череде его феерических комментариев на занимаемом посту.

Про лужу, в которую сели британцы с дискредитацией России как хозяйки футбольного чемпионата, и говорить не приходится.

Эксцентричность и высокомерный снобизм — фирменный знак Британии, но на глазах мира страна соскользнула в откровенную клоунаду — и, похоже, даже не заметила этого качественного перехода.

Борис Джонсон, покинувший корабль Мэй после двух лет на посту главы МИД, стал квинтэссенцией этого феномена.

В принципе, он был ею изначально — от вызывающих улыбку внешности и манер до позиции "семь пятниц на неделе".

Сначала долгое колебание и даже подготовленное выступление против Брекзита, а потом внезапное начало кампании за выход из ЕС.

Сначала политически мотивированный отказ от визита в Россию, а спустя полгода — приезд, потому что выяснилось, что Москва слишком важный геополитический центр, чтобы ее игнорировать.

Многочисленные жесткие антироссийские заявления, оборачивающиеся внезапно похвальными. Вроде того случая, когда уже бывший министр сравнил Запад с Афинами, а Россию со Спартой, явно недооценив обаяние последней в глазах мира после фильма "300 спартанцев" и позабыв, что именно Спарта одержала вверх в Пелопоннесской войне, о которой он говорил.

Наконец, именно при нем была произведена главная внешнеполитическая победа Великобритании с высылкой российских дипломатов — победа, сейчас оборачивающаяся позорищем.

Борис Джонсон за два года работы в британском правительстве стал наглядным примером того, каким не должен быть министр иностранных дел великой державы. Впрочем, то же можно сказать о многих его бывших коллегах по кабинету, которые сохраняют свои посты. И вот теперь Джонсон ушел — вслед за своим коллегой Дэвидом Дэвисом, который тащил на себе главную тяжесть переговоров с ЕС и для которого также стала неприемлемой "пораженческая" позиция Терезы Мэй в отношениях с Евросоюзом.

По-своему забавно, что все больше превращающееся в балаган британское правительство одним из первым покинул самый известный шут — и на удивление по серьезным причинам.

Ирина Алкснис

На Украине открыли школу юных смертников

Рекламное объявление бывшего главы "Правого сектора"*, радикала и нациста Дмитрия Яроша о наборе детишек в "школу молодых диверсантов" серьезно переполошило широкие круги общественности Украины.

Еще бы — в проморолике под бодрую вдохновляющую музыку парубки и дивчины учатся стрелять, жечь и взрывать. Видеоматериалы наглядно демонстрируют спектр приемов, которыми овладевают в лагере подростки обоего пола: стрельба, в том числе снайперская, захват противника удушающим приемом, навыки боевых единоборств, тактика ведения партизанской войны и прочие необходимые каждому патриоту умения. Все это — под скандирование соответствующих речовок.

Но главное — фюрер "Украинской добровольческой армии"* Дмитрий Ярош, призывая детишек в школу молодых диверсантов, открыто указал, для чего, собственно, юные активисты будут осваивать навыки спецназовцев. Он заявил, что цель учебного центра, куда он зовет новобранцев, — подготовка юных украинских граждан к грядущей "войне на уничтожение России". Ярош уверен, что страну ждут испытания, поэтому уже сейчас активистам из радикальных группировок необходимо взращивать новых защитников страны, борцов с вековечным врагом — Россией.

Бытописатели украинской жизни, однако, удивлены — а что, собственно, нового явлено в боевом видеолистке правосеков? Лагеря, в которых готовят террористов, диверсантов и прочих остро необходимых Украине специалистов, функционируют на ее территории не менее двух десятилетий. В оставшихся на изрядно облысевших Карпатах островках растительности уже несколько поколений юной поросли радикальных националистов выковываются по заветам пана Бандеры и УПА* в мотивированных обученных боевиков. Кто виноват в том, что никому из украинских президентов и депутатов и в голову не приходило разобраться с этой кузницей террористов?

Кравчук в начале незалежности спешно переродился из секретаря ЦК КПУ, отвечавшего за борьбу с националистами, в свежеиспеченного националиста и был занят срочным ребрендингом. Кучма ковал деньгу, рассовывая на все идеологические должности галичан вроде Вятровича. Ющенко — ну, тут и говорить не о чем. А Янукович и вовсе был одержим идеей стать своим для так называемых западенцев/захидняков, поэтому и слова поперек им не говорил. Именно при Януковиче распетушились Фарионы с Тягнибоками, не имевшие вообще никакого окорота.

В общем, националисты чувствовали себя совершенно вольготно при всех властях, беспрепятственно несли бандеровскую идеологию в школьные программы, а на каникулах успешно окучивали детей и подростков в лагерях. Там звучали те же лозунги про смерть для инородцев и славу нации, которая понад усе (превыше всего), хором распевались повстанческие песни, с текстами которых легко может ознакомиться каждый в два клика мышкой. Те самые, которые внезапно стали сенсацией.

Если вы думаете, что эти заведения базировались в строго ограниченном локусе Галичины и Волыни, то сильно ошибаетесь. Зараза побила всю Украину как шашель муку. Такие лагеря годами работают, скажем, на Харьковщине, в сердце самой что ни на есть восточной русскоязычной Украины.

Украинские форумы наполнены восторженными отзывами родителей, посылающих детишек на обучение к боевикам — наследникам идей УПА*. Мол, их там обучают хорошему — дисциплине, ответственности, собранности и всяческому благонравию. Некоторые отцы оставляют отпрысков на две смены — такой восторг у них вызывают результаты воспитания.

В 2013 году, конечно, радикалы сорвали джекпот. Сегодня они практически полностью определяют стиль всей общественной жизни Украины, именно они формируют политическую нацию страны, которая под разговоры о европейских ценностях уверенно соскальзывает к специфической форме "политнацизма".

Участники факельного шествия активистов праворадикальных организаций, приуроченного ко дню гибели главнокомандующего УПА Романа Шухевича 5 марта 1950 года

Некоторые впечатлительные граждане, в том числе из числа россиян, сегодня потрясены неприкрытой ненавистью к ним со стороны тех, кого они упорно считают братьями. Ведь Ярош и орлы его гнезда чеканят однозначные, не завуалированные и минимальной политкорректностью угрозы в адрес "москалей", излагают планы диверсий и терактов.

Такое изумление производит немного странное впечатление. Ведь эти призывы слышны в рутинном порядке по крайней мере со времен Майдана. Без них не обходится ни одно массовое мероприятие, будь то партийный съезд, протестные акции перед Верховной радой или рок-концерт. Звучат они не только из уст маргиналов, внезапно ощутивших себя мейнстримом и солью земли украинской. Депутаты Верховной рады то и дело публично выступают с подобной риторикой.

Скажем, ровно год назад в эфире одного из украинских телеканалов с требованием "симметрично отвечать России" на "совершение терактов на украинской земле" выступил бывший министр обороны и нынешний соискатель поста президента Анатолий Гриценко. Не пеняйте на собственный склероз, пытаясь вспомнить, о каких терактах россиян на украинской земле идет речь. Вы наверняка в курсе, что любое убийство журналиста ли, чиновника ли, спецслужбиста ли, которые на Украине совершаются почти ежедневно, мгновенно относится на счет российских диверсантов. Вот именно на эти убийства и призвал реагировать взрывами в России пан Гриценко.

Или вот Крым. Украинские "политические наци" из числа беглых меджлисовцев* еще в 2014-м обильно разминались, например, подрывами опор ЛЭП, подающих электричество на полуостров. Сегодня "Меджлис"* не считает нужным даже как-то вуалировать призывы к провокациям, диверсиям и терактам на территории Крыма и далее везде. А уж обещаний взорвать Крымский мост и вовсе не перечесть. Так, в мае этого года подзуживаемый и наущаемый американским журналистом, который прямо объявил о необходимости и священном праве украинцев разрушить свежеоткрытую переправу, нардеп Игорь Мосийчук объявил, что объект вражеской инфраструктуры следует уничтожить и заняться этим должно Министерство обороны Украины. С американцем народного депутата роднит качество мозгового вещества и признаки психопатии возбудимого круга, но следует обратить внимание и на то, что ни одна международная организация не выразила даже минимальной озабоченности в связи с высказываниями того и другого.

Впрочем, украинские националисты готовы взрывать не только россиян, хотя, разумеется, это главный объект. В лагере у Яроша детишек, конечно, натаскивают именно на россиян. Но тут дело такое — если у тебя уже есть бойцовская собака, то натравить ее можно на кого угодно.

В эти дни известный фигляр украинской общественной мысли, провокатор и шут Дмитрий Корчинский призвал, например, жечь офисы ФИФА — из-за решения международной федерации футбола наказать членов хорватской команды за известную провокацию на чемпионате мира. ФИФА, разумеется, была названа продажной конторой, подотчетной Кремлю. Поэтому… "Там, где встретите чиновника ФИФА, плюйте ему в морду", сообщил Корчинский, добавив, что "там, где у нас на Украине есть какие-то структуры, которые имеют отношение к ФИФА", все они "должны сгореть". Собственно, украинских активистов долго просить не нужно, они и сами знают, что к чему. Жечь офисы ФИФА и плевать в лицо сотрудникам немного стремно — те, при всей международной любви к Неньке, могут не согласиться с такой постановкой вопроса. Поэтому 150 тысяч болельщиков устроили виртуальный поджог офиса в фейсбуке и вполне ощутимо заплевали лица сотрудникам тысячами грязных оскорблений.

Но вернемся к лагерям юных диверсантов. Сенсацией было бы, если бы среди здорового школьного воспитания, разумной государственной идеологии, ясного понимания истории и места Украины в мире вдруг появились эти чумные бубоны на теле огромной европейской страны. Но нет. Скорее наоборот. Странно было бы, если бы на таком теле эти язвы не появились.

В сегодняшней Украине окучивание будущих радикалов начинается уже в детсадовсих группах. Все годы школьного обучения проходят под знаком переписывания истории в парадигме священной войны с тысячелетним заклятым врагом Украины. Сеть наполнена роликами, в которых выпускники согласно прыгают в школьном дворе как оглашенные под вопли "Хто не скаче". Разумеется, настоящих энтузиастов не так уж и много. Но еще неизвестно, кто опаснее — они или "послушно подхватывающая" масса. На таком фоне было бы странно, если бы долгими летними каникулами эти юные волки, которым свастику уже зачастую не нужно маскировать под вольфсангель, оставались без присмотра.

…Украинские националисты, к слову, никогда не испытывали проблем с финансированием. Крупный бизнес, разнообразные партии, крайне правая часть украинской диаспоры, гранты от международных организаций под болтовню о построении демократического общества — радикалы всегда кормились вполне жирно. Теперь их совершенно официально содержит и правительство. Скажем, Министерство молодежи и спорта Украины финансирует неонацистскую группу C14* для продвижения, как сказано, "национальных проектов патриотического воспитания". Восьмого июня министерство объявило, что предоставит C14* около полумиллиона гривен на детский лагерь — совершенно того же типа, что у Яроша. Будут профинансированы также "Голосеевский схрон"* и "Образовательная ассамблея"* — учреждения крайне правого толка.

Все это — под оглушительное молчание кураторов украинской демократии.

А тем временем украинская версия ИГ* вербует своих будущих шахидов…

*Организация, запрещенная в России.

Нюра Н. Берг

Анвар Азимов: общественность Хорватии недовольна санкциями ЕС

В минувшие выходные в Сочи в рамках чемпионата мира по футболу состоялся матч Россия-Хорватия. Российская команда была близка к победе, но все же проиграла соперникам в серии пенальти. Но это не имеет значения для отношений между странами: жители Хорватии, по словам посла РФ в Загребе Анвара Азимова, относятся к россиянам с большой любовью. Российский дипломат в интервью корреспонденту РИА Новости Александру Логунову рассказал не только о традиционных аспектах внешней политики, торгово-экономического сотрудничества и культурных связей, но и о российских военных вертолетах на вооружении хорватской армии, местных мандаринах, а также о том, когда могут быть отменены визы с Евросоюзом.

— Как, глядя из Загреба, выглядят российско-хорватские отношения на данном этапе?

— Я как посол, естественно, должен быть доволен нынешней динамикой развития российско-хорватских отношений, но в то же время, и как посол опять же, я и недоволен тем, что все-таки потенциал и возможности у нас гораздо шире, чем мы сейчас имеем. К сожалению, на протяжении 10 лет наши отношения несколько пробуксовывают. Это не вина моих предшественников, наоборот, они активно работали, но были объективные обстоятельства: вступление Хорватии сначала в НАТО, потом в Евросоюз, переориентация Хорватии на евроатлантическую солидарность, на сближение с Западом, проникновение на европейский рынок. Активно был взят курс на развитие хорватско-американских отношений, то есть были объективные факторы, которые сказались на том, что наши отношения потеряли былую динамику.

И до 2016 года, к сожалению, на протяжении 10 лет у нас не было контактов на высоком уровне. Но в течение 2015 года, когда я приехал сюда, мы активно работали и, безусловно, я благодарен своим предшественникам-послам за то, что они создали для меня хорошую основу. Мы эту тенденцию, что называется, переломили: возобновились политические контакты, что очень важно.

2016 год был ознаменован прежде всего визитом министра иностранных дел — впервые за 8 лет, парламентская делегация тоже поехала в Россию — тоже не было 7 лет никаких контактов. С большим трудом, но мы возобновили работу межправительственной российско-хорватской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству. Опять же с 2000 года не было ни одной пленарной сессии. В 2016 году мы провели эту комиссию, которая в известной мере дала толчок развитию нашего торгово-экономического сотрудничества.

И наконец, главным событием наших отношений было возобновление политических контактов на высшем уровне: в октябре 2017 года был визит президента Хорватии, подписано шесть документов, но самое главное то, что наши президенты имели возможность проанализировать ситуацию и наметили ориентиры для дальнейшего развития отношений.

Тем не менее непросто все складывается. К сожалению, Россия по-прежнему не числится в ряду стратегических партнеров Хорватии. Они считают своими стратегическими партнерами прежде всего США, страны Евросоюза, однако нам за последние 2-3 года удалось создать необходимые условия для динамичного развития наших торгово-экономических, культурных отношений, и, самое главное, нам удалось восстановить политический диалог.

В этом году мы ожидаем товарооборот до двух миллиардов долларов, хотя в былые времена он у нас составлял и три миллиарда, но в прошлом году был в районе миллиарда. Сейчас мы его увеличили. Это главным образом связано с увеличением поставок нашего газа. Мне отрадно, что фактически мы на 60% удовлетворяем потребности Хорватии в газе. Тем не менее Хорватия, следуя в фарватере политики Евросоюза, естественно, пытается диверсифицировать источники, и другие страны тоже поставляют, но в любом случае ни по ценовым показателям, ни по качеству, ни по своевременности никто с нами не может конкурировать. И у нас есть перспективы того, что мы ежегодно будем поставлять Хорватии до 2 миллиардов кубометров газа в год.

Этот год у нас был тоже очень активный — в течение небольшого периода у нас было подряд три делегации наших различных областей. Приехали Владимирская, Калининградская области, и совсем недавно была очень большая делегация из Санкт-Петербурга во главе с губернатором Полтавченко: приезжали бизнесмены и культурные группы. Блистательно прошли выступления театра Якобсона, а до этого мы имели честь видеть звезд балета Мариинского театра. Это связано с тем, что Загреб и Санкт-Петербург отмечают в этом году 50 лет установления побратимских связей. С Москвой 15 лет, с Петербургом — 50.

Очень хорошо развиваются торгово-экономические связи между городами: здесь очень большую роль играет мэр Загреба Милан Бандич, который является, наверное, одним из главных локомотивов в наших отношениях и активно нам помогает. Достаточно сказать, что в 2016 году и первой половине 2017 года мы в Хорватии и в Загребе, в частности, установили три памятника: Пушкину, Есенину и Гагарину. А сейчас в главном музее Хорватии, галерее Кловичевы Дворы, вот уже два месяца с гигантским успехом проходит выставка Эрмитажа, посвященная Екатерине Великой. Впервые подобного рода выставка организована на Балканах.

И вообще, я хочу сказать, что культурное сотрудничество у нас развивается очень активно. Мы хотели бы открыть центр российской науки и культуры. Это непростая задача. Имеется и сопротивление со стороны западников. Им, к великому моему сожалению, не нравится наша активность, не нравится то, что широкая общественность Хорватии, в том числе деловые круги, все больше и больше тянутся к России. На это мы отвечаем нашим западным партнерам и хорватским коллегам, что для нас членство Хорватии в НАТО и ЕС — это реальность и данность, мы это полностью признаем, но это не должно мешать развитию взаимовыгодных торгово-экономических и других отношений между нашими странами. Мы сейчас находимся в периоде, когда мы проговариваем с хорватской стороной контуры возможного межправсоглашения о создании культурных центров России в Загребе и Хорватии в Москве. Я исхожу из того, что здесь, в Хорватии, политическая воля имеется, и к концу следующего года мы все-таки откроем Российский центр науки и культуры, что станет важным шагом на пути укрепления наших культурных и научных связей. Соответственно, мы готовы будем создать необходимые условия для наших хорватских партнеров и в Москве.

Я уже упомянул Бандича, но не могу не упомянуть главу хорватского государства Колинду Грабар-Китарович, которая, конечно же, не обладает всей полнотой власти — все-таки глава исполнительной власти в этой стране премьер-министр, но тем менее она вносит очень достойный вклад в укрепление наших отношений. Неслучайно она была в Нижнем Новгороде, была в Сочи, где встретилась с нашим председателем правительства Дмитрием Анатольевичем Медведевым, но, в принципе, мы готовы были увидеть ее в Москве и даже сделали такое предложение, поскольку в планах Владимира Владимировича Путина не было поездки в Сочи. И это тоже является высоким жестом нашего президента — он пригласил Китарович приехать накануне Сочи в Москву, но, к сожалению, ее рабочий график не позволил ей этого.

Китарович одержима основной идеей: она очень хотела бы, чтобы наш президент совершил первый государственный визит в Хорватию либо в конце этого, либо в начале следующего года. Дело в том, что в конце следующего года здесь пройдут президентские выборы. Она, конечно же, будет баллотироваться и имеет все шансы победить, поскольку на сегодняшний момент является самым популярным деятелем Хорватии. И я думаю, наш президент, безусловно, рано или поздно посетит Хорватию, но для этого нам нужно активно поработать: есть в запасе два-три документа, которые мы могли бы подготовить к этому визиту, потому что для него нужно конкретное наполнение, и постараться к этому визиту открыть наш центр науки и культуры. Плюс другое важное событие — в следующем году наше посольство переедет в новое здание. То есть набор документов есть, но я бы очень хотел, чтобы, если такой визит осуществится, наши президенты подписали важное политическое заявление. Допустим, одна из идей — это политическая декларация о мире, стабильности и безопасности на Балканах. Россия играет активную роль на Балканах, я не хочу сказать, что мы проигрываем нашим ЕСовским и американским партнерам, мы искренне заинтересованы во взаимодействии с Евросоюзом и с США в укреплении здесь стабильности и безопасности. Подобное заявление могло бы украсить такой визит.

Конечно, я, как посол, хотел бы, чтобы между нашими странами действительно были отношения стратегического партнерства, но надо иметь в виду, что все-таки Хорватия, хотя и дружественная страна по отношению к России, будучи маленьким государством, четко следует в фарватере евроатлантической политики, поэтому у нас есть с ними немало расхождений, поскольку они, понятное дело, занимают позицию Евросоюза. Тем не менее поле нашего взаимопонимания расширяется. В этой связи я особое значение придаю устоявшимся постоянным межмидовским контактам. Мы каждые два года подписываем план межмидовских консультаций, и уже в этом году у нас состоялось пять консультаций. И мы надеемся это наращивать. То есть по всем направлениям у нас наметилась позитивная динамика, но возможности и потенциал гораздо шире, чем мы имеем сейчас.

— Вы сказали, что страна следует в фарватере евроатлантической политики, то есть существует официальная позиция страны по евроинтеграции, по антироссийским санкциям. Но есть мнение общественности, позиция народа и бизнеса — каковы они?

— Скажем сразу, что Хорватия поддерживает все решения Евросоюза, в том числе поддержала санкционный режим по отношению к России. Страдает больше Хорватия, в результате наших ответных мер хорватские сельхозпроизводители ежегодно теряют 40 миллионов евро. Это прежде всего поставщики фруктов и рыбопродуктов. Известные и очень вкусные хорватские мандарины, к сожалению, сейчас не попадают на российский рынок, а раньше и они, и груши, и яблоки составляли основу сельскохозяйственного экспорта.

Общественность… Я бы сказал так, она недовольна этими санкциями. Она понимает, что эти санкции прежде всего бьют по экономике. Аналогичной позиции придерживаются и предприниматели. В этом отношении я опираюсь на широкое общественное мнение и на бизнес, чтобы сподвигнуть Хорватию в направлении того, чтобы она присоединилась к десятку как минимум государств ЕС, которые выступают либо за коренное смягчение санкций, либо за их устранение. Хорватия, к сожалению, в число этих государств не входит. Но положительный момент состоит в том, что президент Грабар-Китарович, понимая исключительную важность взаимоотношений Евросоюза с Россией, постоянно отмечает, что Хорватия крайне заинтересована в восстановлении в полном объеме взаимоотношений между РФ и Евросоюзом. Она не выступает против санкций, поскольку не выступают премьер-министр и правительство — они поддерживают решения Евросоюза, но еще раз хочу сказать, что широкие слои общественности и предпринимательские круги, думаю, где-то на 80% недовольны санкционным режимом и выступают против него.

Хотел бы отметить уникальное событие — у нас здесь активно работают два общества дружбы с Россией. Они и вообще хорватская интеллигенция, хорватская общественность и деловые круги тянутся к России. Нас сближают традиционные исторические дружеские связи и наши славянские корни. И, в принципе, хорватский народ с большой любовью и уважением относится к России. Они понимают, что путь Хорватии, безусловно, связан с Евросоюзом и НАТО, но считают, что Россия должна занять свою достойную нишу.

До приезда в Хорватию на протяжении 4 лет я был нашим главным переговорщиком по безвизовому режиму и хочу сказать, что накануне украинских событий мы практически на 90% подготовили проект соглашения об отмене виз с Евросоюзом. Это четыре года кропотливой, мучительной работы, и мы выполнили практически все условия, которые предъявлялись Евросоюзом, но диалог у нас был равный и они тоже выполняли наши условия. Мы планировали с 1 января 2016 года ввести безвизовый режим. Это было бы большим подспорьем, потому что как только Хорватия вступила в Евросоюз и был введен визовой режим между нашими странами, туристический поток сократился в 2,5 раза. В прошлом году количество туристов тем не менее немного возросло — до 130 тысяч человек. В этом году мы ожидаем до 200 тысяч наших туристов. Ясное дело, что Хорватия, будучи членом Евросоюза, сохранит визовой режим, пока мы не договорились с ЕС об его отмене. Но я, как специалист по Евросоюзу и общеевропейским организациям, исхожу из того, что потенциал санкций уже иссякает и даже нынешние шероховатости, которые происходят в отношениях между США и Евросоюзом, лишний раз говорят о том, что у Европы только один выбор — создать единое торгово-экономическое и гуманитарное пространство с Россией. И я лично убежден, что примерно к 2020 году мы, наверное, все-таки избавимся от этих санкций и постараемся восстановить прежний уровень стратегического партнерства с Евросоюзом, потому что для России Евросоюз это естественный и самый логичный партнер. Мы взаимосвязаны и, естественно, хотели бы тот же самый торговый оборот с Евросоюзом, который мы имели до украинских событий, — 400 миллиардов евро, а сейчас он в два раза меньше.

— Из-за наших ответных мер в Россию, как вы сказали, прекратился поток сельскохозяйственных и рыбных продуктов. Чего еще сегодня лишилась Хорватия? Как ударили антироссийские санкции по хорватскому бизнесу?

— У нас не было задачи ударить по Хорватии, это были ответные меры против правительств стран ЕС, поскольку они солидарно выступили за санкции в отношении России. Теряют сельхозпроизводители, да, и в принципе, деловое сообщество. Достаточно сказать, что экспорт хорватских бизнесменов и Хорватии в целом за период действия санкций сократился примерно с 500 миллионов евро до 250 миллионов. Хотя в последнее время тенденция несколько положительная. Я как посол, естественно, заинтересован в восстановлении экспорта хорватских сельхозпродуктов, и помимо них, я хочу сказать, мы крайне заинтересованы в хорватской фармацевтике. Сейчас фармацевтика, косметика, текстиль составляют основу экспорта Хорватии в Россию. Поэтому с устранением санкционного барьера создадутся более благоприятные условия, и я очень заинтересован, чтобы не только российскому бизнесу был открыт здесь путь, но и создались условия для хорватских бизнесменов в России. Западным странам, конечно, не нравится активная внешнеполитическая линия России в Хорватии, им не хотелось бы укрепления наших политических и торгово-экономических позиций и особенно укрепления России на энергетическом рынке.

Тем не менее наше предложение Хорватии, озвученное нашим президентом во время визита Китарович, остается в силе: мы готовы за собственные средства полностью газифицировать Хорватию, построить новые гидро- и теплоэлектростанции и оказать необходимую кредитную помощь этой стране для того, чтобы улучшить ее экономическое положение.

— Как российский бизнес представлен в Хорватии, в каких отраслях?

— Конечно, прежде всего газ. Есть частная компания PPD. Они подписали с нашим Газпромом стратегическое соглашение на 10 лет. В течение 10 лет мы гарантированно будем поставлять до 2 миллиардов кубических метров газа в Хорватию. Мы поставляем сюда и нефть, и нефтепродукты — немного, но готовы и больше, но западные конкуренты нам не дают. В целом 250-300 тысяч тонн нефтепродуктов — российские.

Наиболее успешно здесь работает наша компания "Лукойл", которая уже открыла более 50 топливозаправочных станций, и их количество будет расти. Лукойл занимает прочные позиции, и она имеет в виду их расширить. Хорваты очень довольны этим сотрудничеством, поскольку обслуживание и качество нефтепродуктов на наших станциях считаются лучшими.

Активно работает здесь Сбербанк. Это связано прежде всего с кредитованием нашим банком крупнейшего на Балканах концерна Agrokor, ритейлерской компании, которая на протяжении последних трех лет, к сожалению, находится в тяжелом кризисном положении, но наш Сбербанк предоставил 1 миллиард 100 миллионов евро, ВТБ также предоставил больше 300 миллионов евро кредита этой структуре, и в настоящее время Сбербанк и ВТБ фактически обладают 46% акций компании Agrokor, по сути, являясь главными держателями акций. В известной мере они будут играть ключевую стабилизирующую роль в этой компании. Я абсолютно уверен, что перспективы хорошие.

Компания Agrokor — это 10% валового национального продукта Хорватии, и от стабильности этой компании во многом зависит и внутриполитическая стабильность страны, поэтому хорваты должны быть нам благодарны за то, что мы играем стабилизирующую роль.

Страны Евросоюза, Соединенные Штаты Америки могли бы занять нишу того же Сбербанка, но они этого не делают. Если мы сравним объем инвестиций, допустим, наш и американский, то мы их опережаем. У нас официальные инвестиции порядка 500 миллионов долларов, у американцев они не превышают 150 миллионов, но к этим 500 миллионам нужно прибавить, во-первых, почти что полтора миллиарда наших инвестиций от Сбербанка и ВТБ. И я уже не говорю о том, что в советское время мы фактически создали здесь судостроительную область и промышленность, заказав более 400 судов. По нашим подсчетам, Советский Союз вложил в судостроение Хорватии более 10 миллиардов долларов. То есть с точки зрения фактической финансово-экономической помощи России и СССР никто не может сравниться — ни Евросоюз, ни США.

Несмотря на то, что Хорватия — член НАТО, нам удается развивать и военно-техническое сотрудничество. Это тоже уникальное явление. Во всяком случае, за последние два года мы подписали контракт на ремонт и модернизацию вертолетов Ми-171Ш. Мы выиграли тендер и будем модернизировать эти вертолеты, которые в свое время были переданы Хорватии в счет уплаты клирингового долга Советского Союза перед Югославией, частью которой была Хорватии. И сейчас имеются наметки для еще одного контракта в военно-технической области. Конечно, это натовцам не нравится, но с нашим качеством и ценами не могут конкурировать ни Украина, ни страны Евросоюза. Хорваты — прагматичный народ, и, несмотря на оказываемое на них давление, они идут на ВТС с Россией, хотя и ограниченное.

— Возвращаясь к Агрокору (Agrokor), существуют спекуляции в СМИ о том, что российский бизнес именно перед футбольным матчем решил купить крупнейшего ритейлера страны. Совпадение ли это? Как к этому следует относиться в здравом ключе?

— Никакой взаимосвязи здесь нет. Процесс выработки соглашения по Agrokor ведется уже два года. И год назад уже было известно, что процесс должен завершиться к 10 июля, поэтому никакой увязки с чемпионатом мира совершенно нет. Опять же — 80% кредиторов и поставщиков компании проголосовали за нынешнее соглашение, которое позволяет различным кредиторам, прежде всем Сбербанку и ВТБ-банку, играть определяющую роль. Поэтому я еще раз хочу подчеркнуть — никакой связи абсолютно нет, и в задействовании нашего Сбербанка никаких политических и геополитических целей и интересов нет. Сбербанк и ВТБ готовы работать в Хорватии ровно столько, сколько это будет отвечать интересам Хорватии и стабилизации Agrokor. Вся Хорватия и ее правительство заинтересованы в реструктуризации и стабилизации Agrokor, и эту задачу сейчас могут решить только наши банки.

Процесс на 99% завершен. В ближайшие дни будет решение коммерческого суда, и тогда основные кредиторы, и прежде всего Сбербанк, создадут совет управляющих, который фактически будет управлять этой компанией. И я думаю, что совету кредиторов, где ключевую роль будет играть наш Сбербанк, в течение 2-3 лет надо поставить Agrokor на ноги, потому что в системе его продовольственных предприятий задействовано более 60 тысяч хорватов. То есть хорватское правительство крайне заинтересовано, чтобы Agrokor работал эффективно. Я думаю, такая задача по плечу нашим банковским структурам. Не исключаю, что часть его сельскохозяйственной продукции будет поставляться в Россию, потому что она очень качественная.

Я исхожу из того, что ситуация в Agrokor будет улучшаться и постепенно Сбербанк и ВТБ должны будут вернуть свои кредиты. Они в ближайшей обозримой перспективе должны будут вернуть как минимум на 80-90% вложенные средства.

— Тема субботнего вечера — футбол. Президент Хорватии находилась в Сочи и после осеннего визита, уже официального, в Москве подготавливается почва для ответного визита президента РФ. Можно ли ожидать в скором времени шагов в этом направлении?

— Мы над этим активно работаем, просто потому что визит Путина — это очень ответственное мероприятие, и нам нужно весомое наполнение. Но я абсолютно уверен, что такой визит состоится либо в конце этого года, либо в следующем году. Во всяком случае, наш президент имел прекрасные переговоры с Грабар-Китарович и принял приглашение. Еще раз хочу подчеркнуть, что Путин, не направляясь в Сочи, пригласил Колинду 6 июля в Москву — это лишний раз свидетельствует о том, что наш президент уделяет должное значение российско-хорватским отношениям. Независимо от результата, а команды примерно равные, хорваты — народ правильный и гордый, они его примут. Доброе отношение к России в психологии и сознании хорватского народа укоренилось.

— Тогда может ли чемпионат мира еще более благотворно сказаться на отношении хорватов к России?

— Безусловно, потому что сами хорваты убедились в том, что такой чемпионат ни в одной стране мира не был организован так, как у нас. Мы активно сотрудничаем с хорватской футбольной лигой и задумываем в следующем году товарищеский матч "Динамо" Москва — "Динамо" Загреб. Это инициатива мэра Бандича, и мы ее поддерживаем.

Александр Логунов

Россия. Хорватия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 11 июля 2018 > № 2699962 Анвар Азимов

Максим Шевченко: «Политика – это высшая форма искусства»

О перспективах левых сил, правах человека, интернационализме, Гражданской войне, о том, нужно ли признать ДНР/ЛНР, и многом другом

– Во время недавней избирательной кампании вы были доверенным лицом Павла Грудинина, нередко представляли его интересы в теле- и радиоэфирах. Многим показалось, что в России появился новый яркий политик, однако после выборов Грудинин, можно сказать, исчез из политического пространства, общественной жизни. Почему так произошло?..

– Это не совсем так, Павел Николаевич участвовал в нескольких конференциях, крупных форумах. Просто его блокируют. Я не понимаю, чем он так опасен для государства, не знаю, какие инструкции разосланы, но очевидно, что федеральные СМИ получили указания не упоминать и не цитировать Грудинина. Он исчез не по своей воле, а по воле тех политтехнологов, которые занимаются в нашей стране идеологией. Я, между прочим, после выборов тоже отсутствую в федеральных медиа. Видимо, это такая политика – прятать от народа тех, кто осмелился бросить вызов власти бюрократии, власти тех людей, которые считают Россию своей собственностью.

– В какой степени, по-вашему, была уместна, в какой мере удалась эта попытка КПРФ «обновиться»?

– Она была крайне уместна. Думаю, это решение Геннадия Андреевича Зюганова было направлено на уменьшение роли партийной бюрократии в жизни КПРФ. Оно обеспечило приток свежей крови. Именно грудининская кампания заставила очень многих, в том числе и меня, присоединиться к народно-патриотической коалиции. В надежде на то, что именно эта политическая сила станет основой развития конституционных демократических принципов в России. Да, кампания оказалась во многом спонтанной, неподготовленной, даже наивной с точки зрения технологии, но политически это был яркий смелый шаг, не побоюсь этого определения – жертвенный вызов. Система ответила Павлу Николаевичу жёстким давлением, были спровоцированы арбитражные иски, судебные разбирательства…

– Как, по-вашему, скажутся результаты президентских выборов на положении компартии и вообще левых сил России?

– Думаю, компартия сделала серьёзные выводы, в том числе и по обновлению политических технологий, политической стратегии. Один из примеров обновления: я по согласованию с Геннадием Зюгановым иду на губернаторские выборы во Владимирской области. Новизна в том, что, с одной стороны, я нахожусь на патриотическом фланге, вхожу в Изборский клуб, при этом – являюсь членом Левого фронта и одновременно известен как человек вполне демократических и даже либеральных, от слова «свобода», взглядов. Как русский интеллектуал, как (не побоюсь этого слова) русский поэт отстаиваю ценности свободы и демократии. Думаю, такой подход позволит привлечь к движению левых сил новые человеческие ресурсы. В том числе и с так называемого демократического фланга. Такой подход позволяет нам инвентаризировать тех, кого мы называем патриотами. Я, например, считаю, что союз с движением «Народно-патриотические силы России» был ошибкой. Думаю, коммунисты просто не понимали насколько неоднородна эта структура: там и экзотическая личность – монархо-нацист Савельев, и человек с мутной биографией Стрелков, и вполне достойные люди вроде Алксниса… Это никакая не патриотическая коалиция, патриоты скорее объединены вокруг Проханова… А вообще я думаю, что будущее – на левом фланге, в коалиции с силами для которых принципы свободы и справедливости являются фундаментальными.

– Вы немало внимания уделяли теме межнациональных отношений и в качестве журналиста, и как общественный деятель. Ваша экспертная оценка: удалось ли «новой России» наполнить реальным содержанием понятие «россияне»? Удалось создать общность? Ведь попытки наполнить содержанием это понятие предпринимались…

– Можно, конечно, говорить об искусственности этого определения, однако для меня понятие «россиянин» идентично понятию «гражданин».

Власть бюрократии не хочет признавать за нами гражданские права. Мы, люди самых разных взглядов – левые, правые, консерваторы, либералы, – все мы граждане. Мы живём в данном государстве и обладаем конкретными правами, свободами и обязанностями. Мы вправе требовать от этого государства, чтобы оно защищало наши интересы, интересы граждан. По конституции мы – социальное государство, а социальное государство – это в первую очередь возможность развития. Главный фактор, который отличает человека от животного, – стремление развиваться. А не следовать инстинктам, в том числе инстинктам чинопочитания… А власть хочет иметь подданных, а не граждан. Поэтому сама власть и препятствует тому, чтобы термин «россиянин», идентичный, по сути, термину «гражданин», имел смысл. Россиянин – человек неважно какой национальности, неважно какого цвета кожи, какого вероисповедания, какого пола, но обладающий правами и свободами.

Я полагаю, мы не совсем точно осмыслили это понятие. Если бы мы на самом деле стали россиянами, то власть служила бы нам.

Социальное государство, на мой взгляд, – это оптимальная форма существования общности людей в современном мире. Но Россия, к сожалению, – это никакое не социальное государство. Это страна доминирующей бюрократии и либерального капитализма, направленного на хищнический вывоз капитала и природных ресурсов из нашей страны

– Удалось ли сформировать в современной России нечто аналогичное такому явлению, как «советский народ», или хотя бы приблизиться к созданию прочной общности, объединённой созвучными идеями, представлениями о прошлом и будущем? И на какой базе может возникнуть нечто сопоставимое?

– «Советский народ» – уникальное явление, аналогов которому не было в мировой истории. Это огромная масса людей, которые прошли ускоренными темпами социальную модернизацию в период с 21-го по 41-й год. Всего двадцать лет ушло на социальную модернизацию, на преодоление неграмотности, создание собственной науки, культуры, собственной экономической базы! И 22 июня 1941 года проект «советский человек» был остановлен силами объединённого Запада и их пособниками на территории нашей страны. Погибло 27 миллионов советских людей – почти все, кто считал советскую власть своей, кто искренне любил её, кто трудился на её процветание. Осмыслить масштаб этой трагедии практически невозможно. Это было уничтожение целой нации, целого народа. Потом пришло новое поколение. Послевоенная советская общность держалась на двух вещах – на памяти о социальной модернизации (со всеми её трагическими аспектами, перехлестами, ошибками, большим террором) и на великой Победе, которая была достигнута ценой уничтожения самого ядра советского проекта…

Ничего подобного, конечно, у россиян нет. Нет такой исторической травмы, такого прошлого. Да и само понятие «россиянин» изначально выдумано политтехнологами, которые хотят подчинить власти массу народа, у которой с помощью массовой пропаганды сформированы определённым образом мозги… При этом они хотят накачивать народ патриотизмом, но давать народу права не собираются, потому что они понимают: получив права, мы можем, как говорится, с власти спросить.

Поэтому моя принципиальная позиция – что бороться сегодня нужно за гражданские права и свободы, но опираясь при этом на историю ХХ века, на Советский проект. Не пытаясь его как-то реанимировать, восстановить, потому что это абсолютно невозможно. Просто нужно понимать, что Советский проект – это наилучший фундамент будущего.

Я считаю, что дореволюционный проект России погиб совершенно справедливо. Потому что Российская империя – это сословное государство полуколониального типа, которое было создано для того, чтобы от имени английского, немецкого или французского капитала эксплуатировать Евразию. Сегодня такой же может стать Российская Федерация. Если мы не добьёмся свобод, не вспомним, что наша Русская революция дала миллионам людей право на труд, образование, отдых, право на пенсию. Не вспомним, что мы – граждане. Граждане спросили бы у олигархов: почему вы живёте, как боги на земле, в то время как остальной народ из сил выбивается? Подданных, конечно, такие вопросы не интересуют. Подданные полагают, что правящая элита является богом данной, ниспосланной господом властью царя…

– Как вы считаете, почему современная Россия, по сути, отказалась от идей интернационализма? Во времена СССР эти принципы сосуществования народов не раз доказывали свою жизнеспособность, в том числе и в годы Отечественной войны. Но у нас говорят любо о толерантности, либо об имперских ценностях, а слово «интернационализм» как будто даже стесняются произносить…

– Современное российское государство ориентировано на то, чтобы скопировать всё с Запада. Власть сама это формулирует: то мы должны стать пятой экономикой мира, то частью Европы от Атлантики до Тихого океана… Если вы себя декларируете как часть Запада, значит, нужно брать западную идеологию, мировоззрение, ценности, адаптировать их к местным условиям. Похожим образом вели себя русские дворяне и помещики, которые были, по сути, представителями западной цивилизации на русской земле, держали русский народ в рабстве. Они считали, что так ему, народу, и надо, что грязные мужики, вся эта серая скотинка, плебеи, кухаркины дети существуют для того, чтобы Онегины и Салтычихи могли предаваться грустным размышлениям в «тёмных аллеях»…

Российская империя была создана немцами и голландцами при Петре Первом. Это был проект, который создавался как приложение к голландской, британской, немецкой экономикам. Современная российская элита, по сути, копирует эту систему, хочет, чтобы Россия была придатком западной экономики, хочет видеть себя такими же дворянами-помещиками в «тёмных аллеях» Барвихи, Жуковки, Баковки…

Поэтому никакой интернационализм им не нужен, им не нужны ценности, которые были сформулированы Революцией, добыты в боях Гражданской, которые помогли нашему народу победить в Отечественной войне Им надо уничтожить всё это. Поэтому они взяли власовский флаг, поэтому они не говорят, что значительная часть священников Русской православной церкви за границей поддержала нацистов, когда те напали на СССР.

Митрополит Анастасий (Грибановский): «Русский народ воскресает из мёртвых там, где мужественный германский меч успел рассечь его оковы. И древний Киев, и многострадальный Смоленск, и Псков светло торжествуют своё избавление как бы из самого ада преисподнего…»

Архиепископ Иоанн (Шаховской): «Право на операцию свержения 3-го Интернационала поручается искусному, опытному в науке своей германскому хирургу. Лечь под его хирургический нож тому, кто болен, не зазорно. Операция началась. Неизбежны страдания, ею вызываемые… Понадобилась профессиональная, военная, испытанная в самых ответственных боях железно точная рука германской армии. Ей ныне поручено сбить красные звезды со стен русского Кремля…»

В такой системе координат не предусмотрены права и свободы. Россия становится корпорацией, которая эффективно работает на западную экономику. Зачем им интернационализм? Это всё только мешает… Толерантность можно продать в Брюссель. Евробюрократы спросят: «Что вы там делаете в своей глухой России?» – «Мы тут толерантность внедряем». – «Хорошо, но нам известно, что вы обижаете геев…» – «Но это как бы специфика…» – «Ладно, мы понимаем, что вы не совсем Европа, вы приложение к Европе. Поэтому вам разрешается чуть-чуть обижать геев, но в целом ведь всё толерантно? – «Да-да, конечно…» И покажут пальцем, кто у нас является геем в российской элите…

– В этом году исполняется 100 лет с начала Гражданской войны. Как менялось ваше представление об этом историческом событии по мере обретения жизненного опыта, исторических знаний?

– Когда я был студентом, мне жутко осточертела вся эта система лживой пропаганды, которая была в СССР 80-х годов. Даже советскому человеку с левыми взглядами невозможно было воспринимать эту хрень, которую нам лепили из всех телевизоров, со всех кафедр… Тем более я хорошо знал среду партийной номенклатуры, у меня семья была профессорская, я видел, как люди говорят на трибунах одно, а во время застолий прямо противоположное.

Проблема позднего Советского Союза состояла в том, что всякое свободное методологическое осмысление опыта Революции, опыта Гражданской войны, опыта Советского проекта было запрещено. Осмысление истории развивалось в рамках, установленных людьми, интеллектуальный уровень которых не соответствовал масштабу поставленных задач. Прямо скажем, это были не Ленины, не Сталины и даже не Маленковы. Русская революция и связанные с ней процессы не были продуманы, проговорены. Попытки свободных интеллектуалов осмыслить советское прошлое натыкались на репрессии. По сути, происходившее у нас в 70–80-е годы уже не являлось Советским проектом. Это была власть бюрократии, которая руководствовалась идеологическими принципами, которые её саму тяготили, смысл которых она не понимала. Хотя народ был искренне советским.

Интеллигенция чувствовала: что-то тут не так… И я тоже реагировал на идеологический кризис поисками новых идей, восхищался, скажем, Мариной Цветаевой, штудируя сборник «Лебединый стан»: «Белая гвардия, путь твой высок…» Ну, и далее следовал весь джентльменский набор – догматы Зарубежной церкви, модные диссидентские фигуры: отец Дмитрий Дудко, Александр Огородников, Владимир Пореш… В 88-м году мы (группа рокеров, хиппи, поэтов и музыкантов) заказывали в Елоховском соборе панихиду по царской семье. Я помню, как перепугался один священник и как согласился другой. Нам это было весело, Советский Союз казался вечным, а вялотекущая жизнь «эпохи застоя» казалась никак не связанной с историей и революцией. Да, иногда снимались неплохие фильмы, но в целом пропаганда не могла объяснить величие эпохи даже через героические образы красных.

Советы не играли к тому времени никакой роли. Властвовала партийная номенклатура, которая запуталась в своих доктринёрских измышлениях о советской истории. Понять, что происходило в 20-е, 30-е годы, было невозможно: о ком разрешается говорить, о ком говорить нельзя, кто такой Троцкий, кто такой Бухарин, что такое «рабочая оппозиция»?.. Партноменклатура переврала, извратила историю Советского государства.

Но у меня тогда, в конце 80-х, было преимущество. Параллельно со всеми этими постмодернистскими белогвардейскими выкрутасами я изучал историю партии. Мой прадед был большевиком с дореволюционным стажем, и я нашел на даче кучу интересных книг. В буквальном смысле – откопал под домом. В тайнике была история партии 20-х годов, материалы партийных съездов с жёсткими политическими дискуссиями, суровой политической борьбой. До поры до времени весь этот интеллектуальный багаж оставался абстракцией.

В начале 90-х и мне, и людям, которые меня окружали (в основном из литературной богемы), было плевать на страну: рухнуло государство – ну и рухнуло. Все жили своими жизнями – искусством, литературой, авантюрами, путешествиями. Открылась заграница, и я успел побродяжничать по Европе, посмотреть, как люди живут. Меня не интересовала карьера, не интересовали деньги, я вышел из такого слоя интеллигенции, где погоня за богатством считалась постыдной. А потом наступил 93-й год. Глаза мои открылись после расстрела Верховного Совета, а окончательный перелом случился после начала Чеченской войны. Я, как Нехлюдов в толстовском «Воскресении», испытал внутреннее перерождение, духовное преображение, когда увидел, что делают с нашим российским городом Грозным, как его расстреливают и бомбят, как на улицах гибнут люди, горят танки…

Потом я пошёл в «Независимую газету», работал военным корреспондентом и как бы стал узнавать мир заново. Хотя я ещё только подступался к сути гражданской войны, к сути Советского проекта… Потом я познакомился с Гейдаром Джемалем, великим философом, азербайджанцем по происхождению. Я считаю, что он был великим русским мыслителем, русским поэтом. Гейдар позволил мне по-иному взглянуть на многие вещи, понять, что такое «власть», «народ», «человек»… Я познакомился с Прохановым, Дугиным. Вадима Кожинова, Станислава Куняева я успел прочитать ещё в 80-е, но тогда по большому счёту не понял прочитанного. В 2000-е я перечитал заново Кожинова, Сергея Кара-Мурзу, труды Александра Пыжикова, Владлена Логинова. Я осознал, что надо заново переосмыслить для себя ХХ век, и прочитал, думаю, больше сотни книг о Гражданской войне… И я стал для себя формулировать совершенно новый подход к советскому периоду. Я понял, что это был проект большинства народа, потому что жизнь была к этому большинству ужасно несправедлива. Я понял, что Красный проект был национальным проектом русского народа. В истории таких было только три – французский, американский и русский. Он заключал в себе огромный потенциал развития, но был трагически приостановлен войной, гибелью миллионов людей – носителей смыслов этого проекта. Позже Красный проект был остановлен тупостью, корыстолюбием и предательством советской номенклатуры в 70–80-е годы.

Советский проект начинался как очень радикальный. Но позже он нёс в себе оригинальные пути формирования национального капитала – финансового, интеллектуального, научного. Это была нация. Особая, ни на кого не похожая нация. Со своими историческими взглядами, мифами. Эту нацию практически уничтожили в 91-м году. Продолжается её уничтожение на наших глазах. Элиты не заинтересованы, чтобы советская нация из революционной, тоталитарной развилась в демократическую, свободную гражданскую нацию.

То и дело нас попрекают революционным радикализмом 20-х годов. Но радикализм – естественная составляющая всякой молодости – будь то молодость индивидуума или молодость нации. Я верю, что Советский проект в своём развитии приведёт к появлению оригинального национального субъекта. Нации, которая будет хозяином этой земли, которая будет носителем демократических ценностей – свободы, справедливости, прав личности.

– Как вы считаете, должна ли Россия признать ЛНР/ДНР? Как вы полагаете, почему схема присоединения Крыма к России не была использована в отношении, скажем, Донбасса?

– У меня есть очень простое объяснение. Я уверен, что присоединение Крыма произошло по согласованию с Германией, Западной Европой. Там прекрасно понимали, что киевский переворот был американской спецоперацией по недопущению создания Украины в качестве транзитного государства между Западной Европой и Россией… Давайте вспомним, с чего всё началось. Перед самым переворотом Янукович заключил масштабное, многомиллиардное соглашение с Китаем. В Крыму должен был заканчиваться Шёлковый путь, там намечалось строительство уникального глубоководного порта. А это, по сути, логистический проект Китая и Западной Европы, Германии. Было понятно, что после подписания соглашения 19 февраля 2013-го, по которому Янукович уходил с поста в течение года и назначались новые выборы, Украина без всякой гражданской войны становилась посредником между Европой и Россией. Зоны влияния между Таможенным и Европейским союзами определили бы без всякой войны в рамках разного рода согласительных процедур. Но американцам это было совершенно невыгодно. Поэтому они и устроили штурм администрации президента неонацистскими боевиками, фактически сорвав соглашение, подписанное министрами иностранных дел Франции, Германии, Польши.

И вот произошло это событие… И конечно, немцы прекрасно знали подоплеку киевского переворота. И разумеется, они не могли официально признать референдум в Крыму… Но неофициально они закрыли бы на это глаза. Крым ждала судьба «Северных территорий» – Курильских островов, которые де-юре никогда не будут признаны Японией в качестве российской территории, но де-факто японцы, конечно, их признали и даже инвестируют туда… Ну, и Крым был бы таким… Однако некие силы внутри России (полагаю, не в интересах нашей страны) организовали стрелковскую авантюру… Когда-нибудь выяснится, кто стоял за Стрелковым, – очень будет интересно узнать персоналии…

С точки зрения пиара эта история выглядела как освобождение Донбасса, а на самом деле с точки зрения большой политики она втягивала Россию в конфронтацию с Западной Европой и НАТО. Результатом могла стать война, которую бы Россия не выдержала.

Стрелков, на мой взгляд, делал всё, чтобы там не случилось победы. Он постоянно упрекал донецких, что они не восстают, что они трусят. Но донецкие восстали и без Стрелкова. Донецкий криминал и донецкие олигархи вооружили и «Восток», и другие структуры. В числе лидеров сопротивления был Александр Ходаковский – командир группы Альфа-антитеррор СБУ по Донбассу… Я был в это время там и видел, что донецкие пацаны совершенно не нуждались в каком-то Стрелкове. Могу сказать, что на моих глазах целые подразделения украинской армии переходили на сторону Донбасса. А Стрелков в этом процессе был негативным фактором. Именно из-за Стрелкова раскручивалась история об участии в конфликте российских спецслужб. Если бы не Стрелков, половина украинской армии перешла бы на сторону Донбасса и война закончилась в Киеве. Вся эта концепция «Русского мира» была против победы Донбасса. Потому что, опираясь на «Русский мир», невозможно мобилизовать ни Кировоградскую область, ни Полтавскую, ни даже Днепропетровскую. Поверьте, границы «Русского мира» на Украине вполне осязаемы. Даже Донбассу пришлось объяснять, что он часть «Русского мира»…

Война была остановлена, потому что после взятия Мариуполя прямое столкновение с НАТО становилось реальностью. Путин, естественно, понимал, что российская армия не готова к войне с современными вооруженными силами Запада. Поэтому всё и превратилось сейчас в такую вялотекущую бойню…

Я считаю, что признавать ЛНР/ДНР в их нынешних границах нельзя. Потому что значительная часть республик оккупирована киевской хунтой. Вот если бы Донецкая и Луганская области были целиком свободны, тогда надо было бы признавать. Признавать в качестве Новороссии. Я был и тогда сторонником Новороссии, и остаюсь её сторонником сейчас. С включением туда Херсона, Одессы, Николаева Днепропетровска, Запорожья – старых махновских, повстанческих земель…

Но как можно признавать два эти анклава? Это привело бы к тому, что война с Украиной стала бы неизбежной, это бы втянуло Россию в цепь необратимых политических ходов… Если признавать, то – Народную республику Новороссия.

– Почему вы ушли из журналистики в политику?

– Были серьёзные причины. Сначала я ушёл из журналистики в правозащиту, но понял, что никому не могу помочь, что системе плевать на простого человека, если это нельзя продать в качестве пиар-акции. Я понял, что систему не интересует расследование убийств журналистов, освобождение людей, незаконно брошенных в тюрьмы. Я разговаривал с крупными чиновниками о Расуле Кудаеве, других узниках совести, мне отвечали: «Да, Максим, мы понимаем, что этот человек невиновен, но не отпускать же его!»

Я понял, что изменить эту ситуацию можно только политикой. Что журналистика – это просто болтовня, что правозащита – это бессмысленное биение рыбой об лёд. Причём это понимают все: и либералы, и консерваторы. Власть в России – просто совокупность людей, защищающих свои личные интересы. Их не интересует государство, общество, нация. Эти слова для них – понятия из области политтехнологий.

Поэтому я решил пойти в политику. Чтобы продолжить борьбу за освобождение моих друзей, за достижение справедливости. Тем более я помню, как Гейдар Джемаль говорил: «Политика – это высшая форма искусства». Ты работаешь не просто со словами и смыслами, а ещё и с человеческими судьбами. Судьбами людей, которые доверяют тебе. Поэтому я ушёл в высшую форму искусства. А искусством занимался всю жизнь: литературой, журналистикой – одной из форм литературы.

– Почему решили баллотироваться в губернаторы именно Владимирской области?

– Потому что это слабое место власти. Они совершили ошибку, переназначив губернатора Орлову. А в политике, как на войне, слабые ходы оппонентов надо сразу использовать… По кампании Грудинина я понял, что всё безжалостно и никаких гуманистических принципов нету, что в политике, как говорится, всё по-взрослому.

А ещё Владимирская область имеет огромное символическое значение. Это реальное сердце исторической России. Не Москва, не Киев, а Владимиро-Суздальская Русь – исток нашего государства, точка отсчёта, место рождения Северо-Восточной Руси, которая потом стала Московским царством. Это некая антитеза Киеву, антитеза Западному проекту. Я считаю, что символические вещи имеют огромное значение. Здесь, в центре Руси, я хочу доказать, что возможны кооперация и солидарность, партнерство между левыми и демократами, между консерваторами и либералами. При условии, что все они являются патриотами своей Родины – Владимирской Руси, Московской Руси, Российской империи, Советского государства, Российской Федерации – как угодно называйте. Это всё наша Родина, которая НЕ Запад, не часть мирового порядка.

Беседовал Олег Пухнавцев

Россия > Внешэкономсвязи, политика > lgz.ru, 11 июля 2018 > № 2693376 Максим Шевченко

Военные базы США против «Северного потока – 2».

США может прибегнуть к НАТО как инструменту шантажа против российского газопровода.

США, Украина, ряд стран Восточной Европы и руководство ЕС продолжают упражняться в словесном противостоянии проекту «Северный поток – 2», поскольку никаких юридических способов помешать строительству газопровода у них не осталось. Вместе с тем дополнительную интригу во взаимоотношения США и Германии может внести предстоящий саммит НАТО, так как Вашингтон намерен заставить Берлин пойти на новые экономические уступки для сохранения Североатлантического альянса, которые касаются в числе прочего и поставок газа.

По данным ряда СМИ, в недавнем разговоре с канцлером Германии Ангелой Меркель президент Соединенных Штатов Дональд Трамп напомнил, что именно США защищают ФРГ от российской угрозы, но несут от этого сплошные убытки, в то время как Берлин заключает с Москвой многомиллиардное соглашение (строительство «Северного потока – 2»).

В связи с этим на предстоящем саммите НАТО Белый дом может заявить о намерении пересмотреть отношения с ФРГ.

Стоит отметить, что американский Конгресс активно готовится к этому разговору. В частности, он собирается рассмотреть законопроект, который обязывает госсекретаря, главу Минфина и директора Национальной разведки США подготовить доклады, где будет дана оценка последствий успешной реализации проекта «Северный поток – 2». Предполагается, что в документе будет содержаться параграф о том, что Вашингтон должен сделать все возможное, чтобы реализация российско-европейского проекта «Северный поток – 2» не состоялась. Для этого США готовы предпринять «дипломатические меры» для пресечения строительства в Европе подобных газотранспортных магистралей.

Заметим, что не так давно Германия, один из основных участников проекта «Северный поток – 2», заявляла, что Вашингтон предоставил предварительные гарантии защиты от санкционного давления на газовые проекты.

«Мы получили обещания американской стороны, речь шла прежде всего о проектах, связанных с трубопроводами, есть обещание американской стороны эти проекты пока что исключить из санкций», – заявила на брифинге в Берлине в мае 2018 года представитель Министерства экономики и энергетики Германии. Однако желание Трампа помочь американской нефтегазовой отрасли может быть сильнее всех предыдущих договоренностей.

На прошедшем на днях саммите Евросоюз – Украина также дежурно ругали «Северный поток – 2» и старались приободрить Украину. В совместном заявлении в рамках саммита глав ЕС и ЕК Дональда Туска и Жана-Клода Юнкера, а также украинского президента Петра Порошенко подтверждается роль Украины как стратегической страны – транзитера газа в европейские страны. При этом Дональд Туск отметил, что проект «Северный поток – 2» не отвечает стратегическим интересам Европы, но некоторые страны ЕС заняли другую позицию.

«Мы обсуждали «Северный поток – 2», но ничего нового сообщить не могу, мы пытаемся получить мандат на применение энергетических правил ЕС, но, к сожалению, некоторые страны заняли абсолютно иную позицию», – указал глава ЕС.

Отраслевые эксперты считают, что пока строительству «Северного потока – 2» ничего не угрожает, поскольку никаких юридических препятствий для его реализации нет. Более того, в него уже вложено много средств и сил европейского бизнеса. Не поменяется ситуация и с защитой ЕС от «российской угрозы», так как США ни при каких обстоятельствах не будут выводить свои войска из Германии.

Замдиректора аналитического департамента «Альпари» Анна Кокорева в интервью «НиК» отметила, что реализация проекта «Северный поток – 2» – вопрос решенный.

«Компания Nord Stream 2 ждет ответа от Дании, в зависимости от которого будет прокладываться маршрут газопровода. Соответственно, после этого начнется строительство, потому что разрешение от всех остальных стран получено, в том числе и от Германии. Я думаю, что Трамп может заявлять что угодно. Если посмотреть на статистику, то становится понятно, что США не способны обеспечить своим СПГ Европу в объеме, который заменит российский газ. У ЕС есть большая потребность в российском голубом топливе. Все эти разговоры и заявления просто являются негативным фоном», – считает аналитик.

Отвечая на вопрос о том, смогут ли навредить реализации проекта «Северный поток – 2» попытки украинского «Нафтогаза» арестовать имущество «Газпрома» в Европе, Кокорева заметила, что российский концерн не является единственным акционером Nord Stream 2, в их число входит и ряд европейских компаний.

«Даже арест офисных зданий не свидетельствует о том, что эти активы перестали принадлежать «Газпрому» или его дочерним предприятиям», – напомнила Кокорева.

Директор Института национальной энергетики Сергей Правосудов указал, что США традиционно против сближения России с Германией.

«Вашингтон всегда был против абсолютно всех трубопроводов, которые идут из России в ЕС. Ни один газопровод не был обойден вниманием, но так или иначе все они были реализованы. Сейчас вряд ли что-то повлияет и на «Северный поток – 2». Это экономический проект, уже все закуплено для его строительства, поэтому я не думаю, что немцы послушаются каких-то угроз и пойдут на поводу у США. Говорить будут много, возможно, прозвучат угрозы, но практических итогов они иметь не будут»,  – заявил эксперт в интервью «НиК».

Он считает, что Германия будет последней страной, из которой США выведут свои военные базы.

«Для них принципиально важно иметь возможность давления на Германию. Фактически ФРГ до сих пор является оккупированной странной», – заметил Правосудов.

Екатерина Вадимова

Президент Литвы Даля Грибаускайте в среду в Брюсселе заявила журналистам, что критика президента США Дональда Трампа по отношению к проекту "Северный поток — 2" обоснована.

В среду Трамп заявил, что Германия полностью контролируется Россией через поставки газа. Он считает совершенно неприемлемым, что ФРГ платит миллиарды за российский газ и планирует построить для него "Северный поток — 2", тогда как Соединенные Штаты должны ее защищать как союзника по НАТО, тратя на оборону непропорционально больше Берлина.

"Мы знаем, что энергетическими инструментами Россия всегда влияла на внутреннюю политику, поэтому я считаю, что такая критика обоснована", — приводит слова Грибаускайте портал LRT.

По ее словам, Литва всегда придерживалась позиции, что "Северный поток — 2" является геополитическим, политически ангажированным, не имеющим никакого экономического основания и "связывающим руки некоторым европейским государствам в проведении свободной энергетической политики".

"Северный поток — 2" предполагает строительство газопровода мощностью 55 миллиардов кубометров газа в год от побережья России через Балтийское море до Германии. США выступают против этого проекта. Президент РФ Владимир Путин в этой связи говорил, что Трамп преследует интересы американского бизнеса в поставках СПГ в Европу. Канцлер ФРГ Ангела Меркель со своей стороны неоднократно отмечала, что Берлин рассматривает проект "Северный поток — 2" как коммерческий, однако при этом она увязывает его реализацию с сохранением транзита российского газа через Украину.

Саммит НАТО проходит 11-12 июля в Брюсселе.

Госкомитет Украины по вопросам телевидения и радиовещания назвал 12 российских издательств и сайтов, в отношении которых собирается ввести санкции. Об этом сообщает пресс-служба ведомства.

Причиной применения ограничительных мер в Госкомтелерадио назвали "выпуск литературы антиукраинского содержания".

Отмечается, что комитет ведет список книжных изданий, содержание которых "направлено на ликвидацию независимости Украины, пропаганду насилия, разжигание межэтнической, расовой, религиозной вражды, совершение террористических актов, посягательство на права и свободы человека".

В этот список внесли 184 наименования книжной продукции из России. Среди них произведения Захара Прилепина, Эдуарда Лимонова, Александра Дугина, полковника КГБ Анатолия Терещенко и другие. Кроме того, в перечне оказались такие российские издательства, как "Вече", "Эксмо", "Центрполиграф", "Алгоритм".

Украинские санкции

В конце мая Киев ввел санкции в отношении МИА "Россия сегодня" и портала "РИА Новости Украина", а также заблокировал доступ к сайтам "Россиясегодня.рф", Sputniknews.com, Ria.ru, Rsport.ria.ru, 1prime.ru, realty.ria.ru. Кроме того, в санкционный список попали 1748 физических и 756 юридических лиц.

Российские СМИ подвергались давлению украинских властей и раньше, еще в прошлом году в санкционный список попали как СМИ, так и отдельные журналисты.

Генеральный директор МИА "Россия сегодня" Дмитрий Киселев назвал подобные действия проявлением бессилия Киева. Таким образом, по его мнению, украинские власти готовятся к зачистке медиапространства в преддверии выборов.

В Госдуме шаги Украины по ограничению свободы слова назвали незаконными и противоестественными.

Россия. Украина > СМИ, ИТ. Образование, наука > ria.ru, 11 июля 2018 > № 2675694

Министр инфраструктуры Украины Владимир Омелян предложил ввести санкции против российских портов в Черном море.

Такой шаг, по его мнению, должен стать ответом на задержание Россией судов, идущих в украинские порты.

"Украина должна принять зеркальные меры, мы предоставили свои предложения, мы также это обсуждали вчера в Страсбурге с коллегами и ЕС, и с американскими коллегами. Есть несколько инициатив с нашей стороны. Посмотрим, насколько они будут поддержаны. По моему мнению, должны быть наложены, как минимум, санкции на те российские порты, которые находятся в бассейне Черного моря", — заявил Омелян, его общение с прессой транслировал телеканал "112 Украина".

Он считает, что эти санкции должны поддержать европейские страны.

По словам министра, эту проблему нужно вынести на рассмотрение СНБО Украины.

"Мы фиксируем с апреля месяца этого года регулярные осмотры с целью остановки всех судов, которые идут в направлении Мариупольского или Бердянского портов. Мы понимаем, что Россия делает это специально, чтобы фактически заставить судовладельцев поменять порты", — заявил Омелян.

Ранее партия "Самопомощь" потребовала от руководства страны расторгнуть договор с Россией о совместном использовании Азовского моря и Керченского пролива.

По утверждению украинского министерства инфраструктуры, Россия с 29 апреля по 9 июля задержала для досмотра 93 судна, следующих в порты Украины через Керченский пролив, из-за чего суда простаивают, а их владельцы несут потери. По заявлению Киева, Москва не объясняет причины осмотра судов.

Провокации со стороны Украины

Россия, в свою очередь, обвинила Киев в провокациях в Черном море.

Как заявлял руководитель погранслужбы ФСБ Владимир Кулишов, украинская сторона периодически совершает провокации в отношении российских объектов у Крымского полуострова. Кроме того, им подвергаются суда, следующие в порты Крыма.

В погранслужбе подчеркивали, что проверки судов российской стороной проводятся в соответствии с международным морским правом. Служба пытается не допустить проникновения в страну террористов, экстремистов и нелегальных мигрантов.

Кроме того, досмотры препятствуют контрабанде оружия и боеприпасов.

Суд в Херсоне продлил до 13 сентября арест руководителю портала РИА Новости Украина Кириллу Вышинскому, сообщил украинский прокурор Игорь Поночовный.

"Подозреваемый будет находиться под стражей до 13 сентября", — написал он на своей странице в Facebook.

Адвокаты журналиста намерены обжаловать решение суда.

Главный редактор МИА "Россия сегодня" и телеканала RT Маргарита Симоньян назвала решение суда предсказуемым.

"Чуда не произошло, решение — в духе "европейских ценностей" по-украински", — отметила она.

Симоньян заявила, что продолжит бороться за скорейшее освобождение журналиста.

Руководителя РИА Новости Украина задержали 15 мая возле дома в Киеве по подозрению в госизмене и поддержке ДНР и ЛНР. Ему грозит до 15 лет лишения свободы.

Херсонский городской суд постановил поместить журналиста на 60 дней под стражу без определения залога.

Владимир Путин назвал ситуацию беспрецедентной. В МИД отметили, что это произвол, Москва направила Киеву ноты протеста с требованием прекратить насилие над представителями прессы. Акция в поддержку Вышинского прошла перед зданием украинского посольства в Москве.

Защита обжаловала арест журналиста, однако суд отклонил апелляцию. Во время заседания Вышинский обратился за помощью к Путину. Он также заявил, что откажется от украинского гражданства.

Украина. Россия > СМИ, ИТ > ria.ru, 11 июля 2018 > № 2675683

Чемпионат мира повысил спрос иностранцев на московские новостройки.

Интерес иностранных граждан к покупке недвижимости в России вырос во время Чемпионата мира. Об этом «Стройгазете» сообщили в пресс-службе ФСК «Лидер», уточнив, что основной интерес проявляют жители стран СНГ, Азии и Восточной Европы.

По данным пресс-службы, с 14 июня по 10 июля 2018 года увеличилось количество заявок от иностранных граждан в управление предпродажного обслуживания корпорации. Звонки от иностранцев составили 1% от общего количества поступивших за этот период заявок, что сопоставимо с показателями второго полугодия 2017 года.

Коммерческий директор компании Ольга Тумайкина отметила, что некоторые российские болельщики были полностью поглощены событием и отложили важные покупки до завершения мундиаля, чтобы принять решение о важных переменах в жизни с холодной головой. «При этом иностранным гостям так понравилось в России, что они даже задумались о вопросе покупки недвижимости здесь, что показывает статистика наших звонков», - сказала она.

В пресс-службе отметили, что основные покупатели квартир - молодые люди в возрасте 25-35 лет. По отдельным проектам корпорации доля этой категории достигает 60%. Это жители Москвы и Подмосковья с доходом 70-100 тыс. рублей (27%) и 100-150 тыс. рулей (25%). Многие из них покупают квартиру для создания семьи или в связи с появлением детей. При этом среди покупателей есть и иностранцы: по итогам 2017 года на покупателей из других стран пришелся 1% всех сделок в UP-кварталах. По количеству проданного жилья лидируют страны СНГ: на Республику Беларусь пришлось 66% всех сделок с иностранцами, на втором месте - Украина (15%).

Ольга Тумайкина подчеркнула, что интерес со стороны иностранцев к инвестициям в российскую недвижимость растет постепенно. «Мы заметили эту тенденцию и прорабатываем на данный момент вопрос о выделении специального направления в продажах, которое будет заниматься сделками с иностранцами. В скором времени мы собираемся создать отдельную телефонную линию с англоязычными специалистами для обслуживания таких клиентов», - прокомментировала она.

Автор: СГ-Онлайн

Имперский холм

Русская мечта — о благом государстве, благом обществе, блаженной праведной жизни

Александр Проханов

Сегодня Россия живёт тяжело. Слышится ропот, у людей недовольство, уныние. Иные ожесточаются, у других опускаются руки. Россия сегодня проходит сквозь игольное ушко своей великой истории. В чём черпать силы? На что уповать? Где путеводная звезда? В чём божественная русская мечта, помогавшая народу превозмогать великие беды, одолевать тьму, продолжать своё победное шествие в бесконечном русском времени?

Изборск — крохотный городок на подступах к Пскову. Среди деревянных домиков — каменная огромная крепость. Башни, бойницы, которые смотрят на окрестные поля и дороги. Сюда из Прибалтики на Русь из века в век двигался враг, катились нашествия: Ливонский орден, шведские отряды, польский Стефан Баторий, Литва, немецкие фашисты. Они натыкались на Изборскую крепость, завязывалась схватка. Изборский гарнизон отбивался, расстреливал врага из бойниц на дальних и ближних подступах, сдерживал неприятеля двое-трое суток, давая возможность Пскову приготовиться к нашествию.

Среди башен Изборской крепости есть одна, чьи бойницы смотрят не вовне, а внутрь. Когда враг вламывался в крепость, остатки русского гарнизона, подхватывая раненых, запирались в этой башне, вели свой последний смертный бой, расстреливали из бойниц врага, заполонившего внутренность крепости. И эту башню брали, убивали остатки воинов, двигались дальше, к Пскову. А там врага встречала свежая русская рать. Эта башня — памятник русской жертвенности, стоицизму, которыми во все века сберегалось государство Российское. К этой башне, как к иконе, надо подходить и прикладываться, вспоминая бессмертных героев.

Псковская земля — светящаяся, лучезарная. Здесь светятся и благоухают ручьи, цветы, камни. Кажется, что над Псковщиной реют невидимые чудные духи. И душа откликается светлой любовью и обожанием. Псковщина — та земля, где русская история с языческих древних времён до нынешних дней прикоснулась своими устами, поцеловала псковскую землю, оставила здесь своё немеркнущее дыхание.

Здесь радениями нынешних псковичей насыпан холм. Сюда, к древнему погребению, где покоятся кости павших русских ратников, мы снесли огромные валуны, собрав их на окрестных полях. Розовые, зелёные, золотистые — они похожи на метеориты, упавшие с неба. На вершине этой каменной горы, этой русской Голгофы, мы воздвигли огромное распятие из сибирской лиственницы и снесли в этот холм земли из всех священных мест, из всех пяти российских держав, российских империй, сменявших одна другую. Мысль была в том, что это землеприношение, эти всыпанные в холм горсти земли соединят рассечённое русское время, восстановят световод, по которому река русской истории льётся из прошлого в будущее. Этот могучий поток оросит сегодня государство Российское, наполнит людские души могуществом. Холм замышлялся нами как чудодейственный реактор, откуда энергия польётся в народ, помогая преодолевать уныние, подвигая народ на богатырские свершения. И мы отправились в странствие по псковской земле, добывая земли из всех священных мест, как добывают драгоценные клады, и всыпали земли в наш рукотворный холм.

Труворово городище. Отсюда открывается вид на озёра, реки, ручьи, на туманные леса, летящих птиц, вьющиеся дороги, по которым ступает безвестный путник. Сюда в языческие времена причалил свой чёлн князь Трувор, брат Рюрика. Здесь он поставил свой терем, здесь омыл своё лицо в водах гремящих ключей, бьющих из горы. Сюда и по сей день стекаются паломники, чтобы испить эту студёную горную воду. Здесь стоит величественный каменный крест, именуемый в народе Труворовым. И отсюда, из-под этого креста, от ручьёв, от Труворова городища, мы взяли землю и всыпали её в каменный холм.

В маленьком селении Выбуты на берегу реки Великой мы смотрели, как сверкает на перекатах вода. Здесь, по этим водам, юная княгиня Ольга, работая перевозчицей, гоняла свой чёлн с одного берега на другой. И однажды посадила в лодку князя Игоря, который стал её мужем. Княгиню Ольгу нарекли равноапостольной, потому что она задолго до князя Владимира приняла православие и исходила, проповедуя христианство, все псковские пределы.

Тут же, неподалёку, в маленькой деревеньке Будник, родился, по преданию, князь Владимир, будущий креститель Руси. Отсюда, из Будника, начал он свой путь к Киеву и дальше, к Херсонесу, где получил святое крещение и привнёс мистический свет православия в русскую историю от древности до нынешних дней.

Чёрный огромный камень, перегородивший ручей, как гласит предание, является Вифлеемской звездой, прилетевшей из Вифлеема на Псковщину и упавшей в Буднике. Оттого и родился здесь будущий креститель Руси. И отсюда мы взяли землю и всыпали в наш священный холм.

На берегу Чудского озера, где состоялась Ледовая сеча и князь Александр Невский разгромил ливонцев, пустив их под лёд, стоит дивная церковь. Отец Никандр рассказал нам, как однажды в годовщину Ледового побоища в безлюдном храме вдруг сами собой вспыхнули все лампады. Александру Невскому во время битвы помогала сама Богородица. И ангелы своими мечами рубили лёд под копытами ливонской конницы, толкали их в ледяную прорубь.

Здесь же, на кромке Чудского озера, расположились пограничники, ибо сегодня это край русской земли. Там, за озером, — Эстония. Протяни руку — и тронешь натовский танк. Кинь сучком в небо — и попадёшь в натовский бомбардировщик. Здесь на границе государства Российского по-прежнему слышен звон мечей той Ледовой сечи, витает дух Александра Невского. И отсюда мы взяли землю и всыпали в холм.

Кончилась Киевско-Новгородская Русь, и её сменило Московское царство. И оно, это великое царство, отметило себя на псковских стенах и пажитях. На гдовской дороге стоит изумительный Спасо-Елеазаровский монастырь. Ещё недавно захламлённый, превращённый в руину, с проседающим, готовым обвалиться храмом, теперь монастырь превратился в дивную обитель с райским цветниками, прудами, в которых отражаются белоснежные стены и золотые кресты. Здесь подвизался изумительный старец Филофей, создатель величественной теории "Москва — Третий Рим". Отсюда он писал письма великим князьям Ивану Третьему, Василию Третьему, наставлял их в том, что смысл государства — не в стяжании казны, не в расширении своих пределов, не в создании могучего войска, а в сбережении дарованного русским православия, мечты о Царствии небесном, о красоте и святости людских отношений, где справедливым и божественным является отношение человека к человеку, государя и подданного, природы и всего рода людского. Это возвышенная теория, по которой Русское царство является предтечей Царствия небесного, теория, по которой царство Российское наделяется мессианским смыслом, внушающим русским государям, что их дело свято. И отсюда мы взяли землю и принесли в наш холм.

Романовская империя одарила Псковщину своими победами, петровским бастионами, которые она воздвигала в ожидании нашествия шведов.

Здесь, в селе Михайловском, у Святогорского монастыря, на берегу Сороти, жил Пушкин, солнечный гений, в котором открылась вся бездонная русская красота, удальство, возвышенное обожание мира. Ты стоишь на крыльце михайловской усадьбы и думаешь, что по этим ступенькам взбегал молодой Пушкин, запахивал полу тулупа, падая в лёгкие санки, и мчался в солнечной пурге по этим холмам и далям, восхитительный и ликующий. Идёшь по липовой аллее Анны Керн, где половина деревьев уже исчезла, а оставшиеся, сгорбленные, с чёрными дуплами, доживают последние годы, и чуется, что здесь, среди цветущих лип, Пушкин обнимал свою возлюбленную, целовал её румяные уста. Приехав сюда, в Михайловское, тебе покажется, что ты приехал к себе домой. Здесь всё родное, знакомое. "Здесь русский дух, здесь Русью пахнет". Здесь золотой петушок и великий Пётр, Евгений Онегин, стреляющий из пистолета в Ленского, здесь Медный всадник, Пугачёв, ведущий своё крестьянское воинство по оренбургской степи. Пушкин всемирен — говорил о нём Достоевский. Будучи русским поэтом, он сделал русскую мечту мировой мечтой. Одарил своей красотой, своей русской надеждой, русской сказкой всё остальное человечество. Недаром в 1937 году по велению Сталина пушкинские стихи читали на пограничных заставах, в гарнизонах, в заводских цехах. Перед войной Пушкин стал самым популярным советским поэтом, вдыхал в народную жизнь неодолимую веру, свет.

Здесь же, на Псковщине, на печальной станции Дно завершилась Романовская империя. Преданный своими генералами, царедворцами, государь написал своё отречение, и отсюда, со Псковщины, он начал свой путь в расстрельный Ипатьевский дом. И из села Михайловского, со станции Дно, мы взяли земли и снесли их в свой каменный холм.

Красное государство неоднократно прикоснулось ко Псковщине своими огненными перстами. На берегу реки Черёхи, покрытые травяным дёрном, по сей день сохранились бугры и рытвины в том месте, где стояла орудийная батарея красного артиллерийского расчёта. Отсюда 23 февраля 1918 года красные артиллеристы выпустили снаряд по немецкому бронепоезду, который наступал на Псков. И кайзеровский бронепоезд повернул вспять, пустился в бегство, сопровождаемый пальбой артиллеристов. Этот день стал днём рождения Красной Армии, советским военным праздником, который сегодня празднуется нами как День защитника Отечества. На Псковщине в очередной раз свершилось чудо: малая горстка воинов отогнала могущественного врага.

В псковских лесах, у исчезнувшей деревеньки Чернушки, следов которой теперь и не найдёшь среди березняков и осинников, одиноко высится памятник Александру Матросову. Его бронзовая вознесённая высоко голова словно смотрит на нас из небес. Здесь был дот фашистских пулемётчиков, остановивших атаку советских войск. Сюда, к этому месту, бежал Александр Матросов, накрыл своей грудью гнездо вражеского пулемёта. Отсюда его душа вознеслась к небесам. Теперь его лик смотрит на нас из-под белой тучи. Герои великой войны, где добро одержало победу над злом, свет остановил нашествие тьмы, где духи рая остановили чёрные духи ада, все эти герои, кто сражался и погиб за Отечество, будут наречены святыми. И сейчас, когда смотришь на бронзовое лицо солдата, вознесённое ввысь, кажется, что вокруг него золотится и светится нимб.

Новое время, когда рождалось нынешнее государство Российское, отмечено на Псковщине подвигом 6–й воздушно-десантной роты, которая отсюда, с берегов Черёхи, из расположения Псковской воздушно-десантной дивизии, отправилась на чеченскую войну и там легла костьми вся, останавливая наступление превосходящего врага. Казалось бы, девяностые годы — время великого неверия и уныния, разгул низменных страстей, погоня за золотым тельцом. Но и в это время живущие в душе русского человека таинственные вечные коды подвигли солдат и офицеров героической роты на подвиг во имя государства Российского. Этот подвиг запечатлён в удивительном памятнике, созданном воображением десантников. Огромный раскрывшийся парашют, накрывающий своим куполом пламя горящих свечей. И на куполе — росписи всех погибших десантников, снятые с архивных документов. Да разве этот парашютный купол, погибшие русские воины отличаются чем-либо от той Изборской башни, где принимал свой последний смертный бой древний русский гарнизон?

Сменяются поколения, сменяются правители, сменяется оружие — не меняются живущие в душе русского человека коды, которые говорят ему: русское государство свято, русское государство — твой дом; здесь, в России, родились и похоронены твои предки, здесь будешь похоронен и ты, здесь родятся твои потомки, которые, как и ты, будут читать Пушкина, поклоняться храмам, строить города, превозмогая все напасти и трудности, заслоняя собой свою любимую Родину. Мы взяли землю у купола и из расположения Псковской воздушно-десантной дивизии, которая и сегодня незыблемо стоит на западных рубежах Отчизны. Россия сберегается великими трудами, воинскими подвигами, монашескими молитвами.

Здесь, на Псковщине в наше недавнее время подвизались два дивных старца, снискавшие себе известность великих молитвенников за Россию. Старец Иоанн Крестьянкин до последних дней жил в крохотной келье в Псково-Печерском монастыре, и здесь же, в псковских пещерах, он похоронен в подземной церкви. К нему при жизни стекались все страждущие и обременённые, и он утешал их. К нему приезжал президент Путин, и они целый час о чём-то говорили в крохотной келье. Теперь архимандрит Иоанн Крестьянкин молится за Россию, как молится за неё и его друг, отец Николай Гурьянов, долгие годы живший среди Псковского озера на острове Залит.

Псковское озеро — великолепное и загадочное. Каждый день у него свой цвет, свой лик, своё дыхание. Оно то голубое, то розовое, то нежно-зелёное, то гневно-чёрное. По преданию, лихие люди выкрали в Спасо-Елеазаровском монастыре чудотворную икону, везли её в лодке через озеро. Но налетела буря, похитители погибли, а икона ушла на озёрное дно. И теперь оттуда она посылает свои волшебные светы.

На острове на могиле Николая Гурьянова — целомудренные белые лилии. В крохотной келье трудно повернуться человеку. В малой избушке, где обитал нищенствующий старец, висит его икона, его бедная ряса. И сюда из самых дальних концов Руси стекаются люди. Старец Николай утешит всякого, научит и образумит. И отсюда, с острова, мы взяли горсть земли и снесли её в холм.

И когда земля из всех пяти империй, из всех пяти русских держав, сменявших друг друга: Киевско-Новгородской, Московской, Романовской, Красной (сталинской) и нынешней, пятой империи, — была всыпана в холм, владыка Евсевий, архиепископ Псковский и Великолукский, освятил этот холм и воздвигнутый на нём крест. На освящение сошлись и съехались тысячи людей: из Пскова, из деревень, из районных городков. Окружили холм своим многолюдьем, слушали песнопения, гром салюта, речи государственных мужей. Казалось, все земли, что были вброшены в холм, ожили, засверкали, засветились, словно топливо, вброшенное в реактор. Холм задышал, засиял, стал прозрачным, как стекло, из него полились потоки могучих энергий. И люди, собравшиеся вокруг холма, посветлели лицами, обнимали друг друга, ликовали, славили Родину.

И случилось чудо: летавший в поднебесье аист вдруг спустился на холм и сел на распятье. А потом слетел в народ, расхаживал среди людей. И люди касались вещей птицы, дивились на её появление, говорили, что холм — чудотворный. Этот холм, собранный из метеоритов, укреплённый священной землёй, увенчанный огромным крестом, и есть образ русской мечты. Русская мечта — это храм на холме. Русские люди насыпали этот холм всей своей огромной историей, своими бедами, страданиями, победами, чудесами и верованиями.

Насыпали холм и поставили на нём храм, чтобы тот своими крестами касался небес, черпал из небес волшебные энергии силы и красоты. Озарял этим светом небесным наши семьи, наши полки, наши пограничные заставы, наши заводы и университеты. Русская, российская мечта, — она о благом государстве, благом обществе, блаженной праведной жизни, в которой нет насилия и зла, а одна красота и служение. Российская мечта складывается из мечтаний всех народов, населяющих нашу державу. В каждой русской губернии, в каждой земле мы найдём подтверждение этой русской мечте. И оттуда, от псковского холма, я начинаю странствие по нашей необъятной России. И где бы ни ступала моя нога: во льдах Ямала, или в священных рощах Марий Эл, или на архангелогородском космодроме в Плесецке, или на удивительных полях и пашнях Белгородчины, — везде я вижу образ русской мечты, нашего русского чуда.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 11 июля 2018 > № 2674412 Александр Проханов

Лингвоцид

за четверть века "новой языковой политики" Украина провалилась в глобальную культурную пропасть

Алексей Анпилогов

Уничтожение русских на Украине: язык как маркер

Русские на Украине. Или, как теперь пытаются заставить всех говорить, в нарушение традиционных норм русского (да и украинского) языка, — "в Украине". Этот сюжет отдаётся болью в сердце любого русского человека вот уже целую четверть века. И здесь нет никакой "потерянной империи" или "великорусского шовинизма", о которых любят кричать националисты всех мастей и расцветок, но есть поломанные судьбы и разрушенные жизни миллионов русских, которые остались за пределами границ новой постсоветской России. И теперь, фактически, стали заложниками геополитики — и "неугодным элементом" для новых национальных республик, образовавшихся на обломках СССР.

Лингвоцид: краткое пособие от украинского националиста

Определение лингвоцида, или же, в буквальном переводе на русский, "языкоубийства", принадлежит Ярославу Рудницкому, украинскому канадскому лингвисту и, одновременно с этим, "премьер-министру Украинской народной республики в изгнании (1980—1989)". Интересна биография Рудницкого. Родился он на территории Западной Украины, в городе Перемышле. Родной город Рудницкого своей историей буквально отразил все шатания западных украинцев между европейскими "центрами силы": основан как город киевским князем Владимиром Святославовичем, во время монгольского нашествия завоёван Польшей, окатоличен, долгое время был приграничной крепостью Австро-Венгрии; потом, во время Первой мировой войны, был ненадолго занят русскими войсками, вскорости снова потерян во время немецкого наступления, попал в состав Второй Польской республики, после её разгрома гитлеровской Германией отошёл к СССР, по итогам Второй мировой войны окончательно передан Польше.

Неудивительно, что вместе с метаниями западных украинцев, попавших в жернова европейской истории, метался и наш герой. Молодой Рудницкий состоял в "Пласте" — украинской националистической скаутской организации, в членах которой отметились и Роман Шухевич, и Степан Бандера. Окончил университет во Львове, там же в 1937 году получил степень по философии. В 1938 году молодой Рудницкий переехал в нацистский в то время Берлин, где работал вплоть до 1940 года, после чего примкнул к Украинскому свободному университету (УСУ), организованному в оккупированной Праге.

Взаимоотношения УСУ с нацистами были весьма сложными: университет рассматривался Германией как нежелательный пережиток прошлой политики Чехословакии по поддержке украинской эмиграции. Тем не менее, УСУ спокойно пережил Вторую мировую войну, а в 1945 году переехал в Мюнхен, в американскую зону оккупации. США, в отличие от нацистской Германии, не испытывали никаких предубеждений против украинских "унтерменшей", предпочитая использовать их как оружие в борьбе против Советского Союза.

Судя по всему, именно тогда началось сотрудничество Рудницкого с американцами. В 1949 году Рудницкий переезжает в канадский Виннипег, основывая отдел украинистики в Манитобском университете. Во время руководства отделом он развернул активную политическую деятельность, добиваясь особого статуса украинского языка в Канаде. В частности, в 1967 году он добился того, что украинский язык и другие языки меньшинств были признаны официальными языками для территорий Канады, где таковые меньшинства составляли более 10% местного населения. В том же 1967 году Рудницкий ввёл в научный оборот и сделавший его известным термин "лингвоцид". Согласно принятому теперь определению, лингвоцид — это комплекс мер административно-политического, а также экономического характера, направленных на искоренение языка, обычно в регионах его исконного и исторического распространения. Впоследствии определение лингвоцида было включено в документы ООН, которые приравняли насильственное изменение языковой идентичности к геноциду. Обычно в случае лингвоцида доминирующая бюрократическая машина государства довольно лояльно относится к сохранению этнических, культурных или религиозных элементов при подавлении языка — однако вполне может сочетать все эти элементы для полного искоренения неугодной ей идентичности и "перепрошивки" своих граждан на нужный языковой, культурный и религиозный стандарт.

Лингвоцид русских на Украине: идеология

Конечно же, любой украинский националист, кроме совсем уж отмороженных праворадикалов, ни в коем случае не признается в использовании украинской государственной "машины" для насильственного уничтожения русской идентичности — как в языковом, так и шире того — в культурном смысле.

Манипулирование данными социологических опросов, фальсификация данных в рамках переписи населения, существующая политика замалчивания, а то и просто извращения повестки русского языка в украинских СМИ — всё это должно стать не более, чем "фиговым листком" для максимально жёсткого и однозначного курса государственной политики Киева на создание невыносимых условий для носителей русского языка. По определению одного из наиболее одиозных представителей украинского национализма, чьё имя не стоит рекламировать в нашей статье, "русский язык должен занять своё законное место — в туалете; а вот даже на кухнях между собой наши граждане должны говорить на украинском".

Такой радикальный подход — один из краёв украинского спектра отношения к русскому языку. Второй его край наглядно обозначил украинский писатель Андрей Курков, который призвал объявить русский язык на Украине "украинской культурной собственностью" и взять под "филологический контроль". По мнению Куркова, необходимо создать какой-то мифический "украинский русский язык", который позволит использовать его носителей в качестве тарана против "российского самодержавия".

Как видите, запрограммированный выбор для русских и русскоязычных на Украине в представлении украинских националистов различных оттенков весьма невелик: или же просто языковая смерть, о которой и говорит определение лингвоцида, или же — использование его носителей для борьбы с Россией, причём использование в буквальном смысле "до последнего русского".

Создание такой идеологической платформы для уничтожения, будь то медленного или быстрого, русского языка и "перепрошивка" его носителей — это альфа и омега для любого украинского националиста. Но откуда берётся такая звериная ненависть к русскому языку и к русским? Ведь, на деле, такой подход разрушает в первую очередь саму Украину! Миллионы граждан страны как бы "зависают" между двумя языками, по-прежнему общаясь между собой на русском, и лишённые свободного доступа к научным и техническим знаниям, русской "культурной матрице", включаются в украинское языковое поле — минимально, так как его наполнение им представляется и чуждым, и малозначительным.

В чём же состоит замысел идеологов русского лингвоцида на Украине, и является ли это чисто украинским изобретением и начинанием?

Лингвоцид: глобальный аспект

Неустранимой проблемой украинского национализма, как и всех "малых" национализмов второй половины ХХ века является их несводимое родимое пятно: никто из них просто не успел к настоящему, "взрослому" национализму, который смогли привнести в мир Великобритания и Франция, Германия и Россия, США и Япония.

Все эти мировые державы в той или иной степени прошли горнило национализма ещё в середине XIX века, и к началу ХХ века угодили уже в следующую стадию цивилизационного развития — имперскую. Именно имперская стадия, этот удивительный этап "сплава непохожего" позволил поднять голову национализму малых народов Европы, да и всего мира.

Ни германская, ни австро-венгерская, ни российская (а потом советская) империи не видели в национализме своих малых народов ничего плохого — ровно до тех пор, пока он не начинал разрушать имперский порядок и влиять на саму структуру государства. Поэтому-то и выходит, что все нынешние доморощенные украинские националисты были поголовно или комсомольцами или же членами КПСС: их в советское время использовали для будничного имперского строительства, предпочитая закрывать глаза на их мелкие "странности".

Однако проблемой стало то, что сами индустриальные империи попали в кризис в конце ХХ века, вступив в противоречие с новым формирующимся укладом — глобальным. Глобализм как течение возник сразу после Второй мировой войны, породив сразу два проекта: американский "мир объединённых корпораций" и европейский мир "объединённых наций".

Старая максима "враг моего врага — мой друг" была сполна использована глобалистами против классических империй. Новый, местечковый национализм стал поднимать голову везде: в Африке и в Юго-Восточной Азии, на Ближнем Востоке и на просторах деградировавшего в конце своего существования СССР. Уход Франции из Алжира, уход Великобритании из Южной Родезии и ЮАР или же уход России с Украины можно подвергнуть простому сравнительному анализу — и везде найти одни и те же сюжеты.

Переход к стадии картонного "национального строительства" происходил везде по одним и тем же странным лекалам. Квалифицированные имперские кадры во всех сферах тут же замещались "национальным элементом" различной степени некомпетентности. Уход из публичной сферы имперского, "большого" языка приводил обычно к чудовищной деградации культурной, научной, социальной и технической сферы. В случае с Украиной такой подход выразился в известном перечне "национальных" ценностей: тын, глечик, вышиванка и рушник (забор, кувшин, крестьянская рубашка и полотенце), — которые показывали уровень понимания современного мира в представлении украинских националистов.

Интересно в данном плане невольное сравнение с Россией: здесь лапти, балалайку, косоворотку или самовар никто не считает признаками нынешней "русскости", предпочитая в качестве символов нынешней России использовать куда более современные предметы, а не лубочную "клюкву" из прошлых и позапрошлых веков.

Впрочем, такой подход, если его рассмотреть через призму глобализма, оказывается весьма продуктивным. Такая полуразрушенная и перепаханная лингвоцидом территория (а назвать это образование государством как-то и язык не поворачивается), сразу же попадает в тотальную зависимость от глобальных систем. Имея собственные структуры на уровне "добротного конца XVIII века", а то и местами — куда хуже, нынешняя Украина как пример оказывается в полной политической и экономической зависимости от ЕС и США — не имея ни собственного будущего, ни собственной исторической судьбы после искомого часа икс, когда во главу националистического тупикового угла был поставлен отказ от русского языка.

Лингвоцид: последствия

Конечно же, изменение языкового ландшафта — это дело отнюдь не одного десятилетия. Демографические и языковые процессы достаточно инертны — например, сейчас на территории Украины ещё "рулят" в основном выпускники советской системы образования. Поэтому-то на Украине ещё не взлетают на воздух химические заводы или атомные станции, массово не падают самолёты и не сходят с рельс поезда. Хотя, надо сказать, что первые "звоночки" в такого рода сюжете мы уже наблюдаем — достаточно лишь внимательно прочитать ленту новостей об очередных происшествиях на просторах "незалежной".

Однако надо сказать, что в другой, более чувствительной и нежной, сфере Украина уже сполна получила все негативные эффекты от такой самоубийственной политики в сфере языка. Вам знакомы известные украинские театральные постановки? Произведения новой, независимой украинской литературы? Украинские кинофильмы мирового уровня? Наконец, ёлы-палы, украинские изобретатели и учёные?

Скажем просто: за прошедшие четверть века "новой языковой политики" Украина просто провалилась в глобальную культурную пропасть. Большая часть из того, что реально стоит упоминания в культурном плане, создана в стране русскими и на русском языке даже сегодня. А вот украинское культурное поле скорее напоминает заброшенный пустырь, по которому ветер гоняет грязные и рваные листки каких-то скучных и унылых заметок. В большинстве случаев — не интересных не то что читателям, но даже и самим авторам, которые творят их скорее из-за "вовлечённости в процесс", а не с вдохновением или с внезапно пришедшей музой.

Украинская культура и наука стали явлениями глубоко вторичными, не имеющими собственного наполнения и смысла. Результат достаточно запрограммированный, ожидаемый — но никогда не провозглашавшийся в начальной идеологической платформе. Как мы помним, четверть века на Украине националисты бредили "второй Францией", только вот по факту получили ухудшенную копию какой-нибудь африканской Зимбабве (бывшей Южной Родезии). Белых фермеров в Родезии или "русских колонизаторов" на Украине успешно выгнали, но тут же выяснилось, что национальная экономика без них "не работает". А национальная культурка так и вовсе — катится в тартарары.

Опять-таки, возвращаясь к идеологическому наполнению, разница между глобалистскими элитами Лондона, которые пятнадцать лет не признавали Родезию Яна Смита, но сразу же признали Зимбабве Роберта Мугабе, — и глобалистскими элитами в Москве, которые до сих пор говорят о каких-то "партнёрах" в Киеве, — минимальна. Нынешняя Россия столь же больна вирусом глобализма, как и лондонский Сити. Ведь для известной российской корпорации сохранность газопровода через территорию Украины является гораздо более весомой величиной, нежели сохранность или просто элементарное выживание русской и русскоговорящей общины. А Сбербанк России добровольно, по первой готовности готов докапитализировать свои "дочки" на Украине и косвенно финансировать украинскую войну против русских Донбасса — но в то же время лживо продолжает рассказывать, что не имеет возможности предоставлять свой сервис на территории российского Крыма.

Конечно, российских глобалистов на этом пути ждёт ожидаемая расплата — никто на Западе не рассматривает Украину как будущую глобальную вотчину Газпрома или Сбербанка. Скорее, незадачливых российских нуворишей при первой возможности выбросят из Украины, ещё и обеспечив позорную конфискацию всех активов. Как это уже, кстати, и происходит в случае упомянутых компаний. Но первыми пострадавшими, конечно же, будут отнюдь не эти "жирные коты", но — русские Украины, которые живут в состоянии лингвоцида уже не первое десятилетие.

Может ли Россия защитить русских?

Ситуацию, которую сегодня мы видим на Украине, уже отнюдь не решить "одним взмахом сабли". Если, конечно, вдруг не произойдёт чудо — и в Москве не появится единое мнение в вопросе Украины как имперской территории, ушедшей в сепаратное плавание. Но даже в этом случае, как показывают множественные примеры нового и новейшего времени, у России будет масса врагов в реализации такого силового подхода и, что гораздо важнее, — ноль союзников. Решения 1991 года никто не даст отменить "просто так" — за наши красивые голубые глаза или по причине величия русского языка.

Но, как показывает история, даже в нынешнем положении "независимой Украины" есть своя слабость. Аналогичный украинскому языковый подход по изменению языкового "ландшафта" уже не раз применялся в мировой практике. Наиболее наглядно он был оформлен в случае двух языков современной Норвегии: букмола (датско-норвежского) и нюнорска (новонорвежского).

Букмол (норв. "книжная речь") — это стихийно "норвегизированный" датский язык, аналог украинского суржика, во многом унаследовавшего нормы русского языка. Причём, как и в случае суржика, букмол имел давние исторические связи с Данией, а также испытал влияние Нового времени, когда южная часть Норвегии находилась под властью Дании. Известные норвежские писатели Генрик Ибсен и Бьёрнстьерне Бьёрнсон творили именно на букмоле, ничуть не стесняясь его датского прошлого.

В конце XIX века на волне собственной "украинизации" Норвегия тоже пошла на насильственное внедрение новой лексики и грамматики, взяв за основу сельские западнонорвежские диалекты. На их основе был создан во многом искусственный язык нюнорск (норв. "новонорвежский"). Впрочем, в истории Норвегии всё-таки не было попыток насильственной "норвегизации": начиная с 1915 года язык обучения в школах выбирается на общем голосовании совершеннолетних жителей местной коммуны.

Единственный краткий период насильственного внедрения нюнорска пришёлся на период нацистского режима Видкуна Квислинга в Норвегии во времена Второй мировой войны, когда доля преподавания нюнорска в школах составила около 34%. По иронии судьбы, в политике насильственной "норвегизации", проводимой режимом Квислинга, приняла самое активное участие его жена, Мария Квислинг (в девичестве — Пасечникова), которая была… уроженкой Украины, родом из Харькова.

Нынешнее же состояние новонорвежского весьма показательно — на сегодня он преподается в 15—17% норвежских школ, а языковая среда Норвегии в основном базируется на букмоле. Хотя жители страны в целом понимают "экспериментальный" язык, ставший частью норвежской идентичности. Во многом победа букмола произошла как из-за позиции Дании, защищавшей этот вариант норвежского языка, так и по выбору самих жителей Норвегии: в Скандинавии всё-таки здравый смысл победил — в отличие от украинских чернозёмов.

Именно на воплощение такого рода сценария и надо постоянно работать России на территории Украины. У нас есть свой "букмол" для неё — русский язык, который имеет куда меньшие отличия для случая Украины и России, нежели это наблюдалось для датского и старонорвежского языков. "Филологический контроль" русского языка — это прерогатива исключительно русских людей и России, никакой внешней рамки политического, бюрократического или государственного контроля над ним допускать нельзя ни в коем случае. В этом плане для российских политиков должна стать образцом реакция Венгрии на новый закон об образовании на Украине. Будапешт пошёл на радикальное ухудшение своих взаимоотношений с НАТО и ЕС — но чётко дал понять, что ни с какими проявлениями лингвоцида он не согласен в принципе. И только украинские венгры могут определять, на каком языке будут учиться их дети — и где и как они будут жить.

Именно такой подход стоит проповедовать России по отношению к украинским, среднеазиатским или прибалтийским националистам. Те русские, которые хотят уехать, — должны иметь возможность вернуться в Россию не как гастарбайтеры или бесправные мигранты, а как репатрианты и возвращающиеся на родину соотечественники. Тех же, кто вопреки внешнему давлению своих государств (которое никуда не денется) решат остаться, надо всячески поддерживать — как на уровне Российского государства, так и в виде целевых программ помощи.

Быть русским на Украине должно стать престижно — начиная от возможностей к образованию и работе в России и заканчивая участием в общем культурном и социальном пространстве. И, если вам кто-нибудь из "упоротых" украинских националистов скажет, что "русских на Украине слишком мало", то приводите им определение лингвоцида их кумира Ярослава Рудницкого и скромно упоминайте, что именно он добился того, что в Канаде даже 10% жителей той или иной территории имеют при желании право на полную языковую автономию.

В противном случае — просто посылайте их в Зимбабве, к наследникам товарища Мугабе. Они научат их, как бороться с "имперскими колонизаторами".

Украина. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > zavtra.ru, 11 июля 2018 > № 2674387 Алексей Анпилогов

Киев ждет встречи Путина и Трампа

Порошенко пожелал Трампу вернуть Путина на «верный путь»

Президент Украины Петр Порошенко призвал главу Белого дома Дональда Трампа «вернуть на верный путь» российского лидера Владимира Путина в ходе двусторонней встречи в Хельсинки. Между тем, политологи считают, что итог встречи глав двух государств может быть не столь хорошим для Украины, как того ждет Порошенко.

Президент Украины Петр Порошенко заявил, что он так же, как Москва и Вашингтон, ждет встречи главы Белого дома Дональда Трампа с российским лидером Владимиром Путиным в Хельсинки.

«Я желаю господину Трампу успеха в его усилиях, чтобы вернуть Путина на верный путь. Зная его, как я уверен, что он ждет нашего поражения. Но это не наш вариант, и никогда им не будет», — цитирует Порошенко его пресс-служба.

Он также выразил уверенность в том, что лидеры двух государств, пребывая в финской столице, услышат «мощный сигнал, который направит Украина, приглашенная на саммит НАТО на этой неделе».

Дональд Трамп накануне отъезда в европейское турне рассказал журналистам, что приготовил подарок для Владимира Путина. Трамп добавил, что сам подарок станет известен общественности после того, как он вручит его российскому лидеру.

«У меня действительно есть маленький подарок для него (Путина. — «Газета.Ru»), но вы узнаете, что это за подарок, только когда я его вручу», — сказал американский лидер.

Он также предположил, что встреча с Путиным может стать «самой легкой» частью его поездки в Европу, которая началась 10 июля.

«Итак, мне предстоят саммит НАТО, Великобритания, которая в некоторой степени находится в кризисе, и Путин. Честно говоря, Путин может стать самой легкой частью», — сказал глава Белого дома журналистам.

Израильский политолог Яков Кедми считает, что итог встречи Путина и Трампа может быть не столь хорошим для Украины, как того ждет Порошенко, передает ФАН.

«Большую роль сегодня для Киева имеет предупреждение российского лидера, который ранее заявил, что в случае провокаций во время мундиаля, государственность Украины окажется под вопросом. После слов Путина, Киев замолчал. Только перепуганный Порошенко позвонил по телефону выяснить подробности, а ему объяснили: сиди тихо», — сказал эксперт.

Украинский политолог Григорий Перепелица считает, что в ходе встречи Трампа с Путиным сторонами будет решен вопрос по Крыму, и интересы Киева при этом учитываться не будут.

«Трамп назвал Крым разменной монетой не случайно, ведь именно по этому вопросу будет строиться диалог лидеров двух стран на предстоящей встрече. США не учтут интересов Украины по вопросу Крыма», — сказал аналитик.

По мнению украинского политолога Андрея Бузарова, урегулирование ситуации в Донбассе и неэффективность процесса переговоров сторон конфликта на юге Украины станут одной из ведущих тем саммита Россия — США.

«Эффективных переговорных площадок по Донбассу не существует. Только Америка и Россия способны изменить эту ситуацию», — указал эксперт.

По его мнению, помимо Донбасса на обсуждение будут вынесены политическая ситуация на Украине и предстоящие в 2019 году президентские выборы. Российский политолог Алексей Мартынов уверен, что встреча в Хельсинки может привести к новым договоренностям по Украине, что заставляет нервничать Порошенко.

В июле прошлого года президент Владимир Путин на итоговой пресс-конференции саммита G20 в Гамбург заявил, что у Украины на сегодняшний день остался лишь один товар — русофобия и отдаление от России.

«У них остался только один товар, которым они успешно торгуют, — это русофобия. И еще они торгуют политикой разделения России и Украины, растаскиванием народов двух государств. Но я думаю, что это когда-нибудь закончится. Мы, во всяком случае, заинтересованы в том, чтобы такая ситуация закончилась как можно быстрее», — заявил российский лидер.

В рамках того же саммита 8 июля прошла встреча Владимира Путина, канцлера Германии Ангелы Меркель и президента Франции Эммануэля Макрона. Этот разговор журналисты разных стран еще заранее назвали переговорами усеченного «нормандского формата», поскольку в центре внимания лидеров трех государств, как ожидалось, должно было стать урегулирование конфликта в Донбассе.

При этом Петр Порошенко не участвовал в беседе, поскольку Украина не входит в «большую двадцатку», и сам Порошенко не получил приглашения поучаствовать в саммите.

Действительно, Путин обсудил со своими европейскими коллегами «ситуацию на Украине и пути ее урегулирования», говорилось на сайте Кремля. Тема Украины поднималась и во время первой встречи Путина и Трампа на данном саммите. В это время в Киев нанес визит тогдашний госсекретарь США Рекс Тиллерсон, передает НСН.

«Тиллерсон срочно отправился в Киев успокаивать Порошенко после 2-часовой беседы Путин — Трамп. Пусть захватит валидол: в Киеве нервничают очень», — так прокомментировал происходящее член Совета Федерации Алексей Пушков.

Возродить Пальмиру вновь

Сирийцы восстанавливают древний город без обещанной помощи ЮНЕСКО и западных стран.

Специалисты лаборатории На­ционального музея Дамаска при помощи российских специалистов из Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина приступили к восстановлению Пальмиры.

Этот древний город в сирийской пустыне, переживший не одно нашествие различных захватчиков и победивший само время, сохранив свой облик, уже в наши дни столкнулся, пожалуй, с самым страшным для себя испытанием – варварством террористов. Действовавшие в Сирии боевики нанесли серьёзный ущерб культурно-историческому наследию Ближнего Востока. В частности, развалины Пальмиры, объекта всемирного наследия ЮНЕСКО и одного из богатейших центров древней цивилизации, находились под их контролем с мая 2015 года. Пальмира была освобождена в марте 2016-го, однако через полгода боевики вновь захватили её, и, хотя вскоре древний город был опять освобождён, террористы успели нанести новые разрушения.

Каждый объект, каждый памятник архитектуры предстоит восстанавливать буквально по крупицам

Полтора года они яростно оскверняли жемчужину Востока и не пощадили ни одно из величественных сооружений. В римском амфитеатре устраивали публичные казни. Самые узнаваемые объекты – Триумфальную арку, погребальные башни, храмы Баалшамина и Бэла – взорвали и разграбили. Всё, что не смогли вывезти для продажи на чёрном рынке, просто уничтожали.

После освобождения города от боевиков ИГИЛ (террористическая организация, запрещённая в РФ) мировые лидеры сыпали громкими заявлениями о том, что символ Древнего мира необходимо восстановить. Однако все обещания, похоже, растаяли в воздухе. Экспертов ЮНЕСКО, чья непосредственная задача – восстановить и сохранить мировое наследие, в Пальмире видели лишь после её освобождения от террористов – они приезжали оценить ущерб. До сих пор

ЮНЕСКО не прислало ни одного специалиста, ссылаясь на то, что там небезопасно, хотя российские сапёры в течение месяца обследовали территорию и извлекли порядка 26 тысяч взрывоопасных предметов. «Туда приезжали иностранные специалисты для оценки ущерба, но пока они не воспринимают Пальмиру как объект, безопасный для таких работ. Они будут тянуть резину до последнего, но не будут участвовать в таком трудоёмком процессе, тем более что там действительно есть риск для жизни», – отметил зампред Комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Алексей Кондратьев. По словам зампреда комитета, с самого начала операции в Сирии стало понятно, что, несмотря на декларируемые ценности, западным странам не нужны все культурные ценности Сирии, многие из которых можно считать уникальными предметами раннего христианства. «Гуманитарное разминирование, в частности, Пальмиры проводили российские военнослужащие совместно с сирийскими правительственными войсками. Территории страны, заминированные бандитскими минёрами, остаются на совести западной коалиции, но никто из них даже близко туда не суётся. Американцы проводят разминирование, но лишь то, которое отвечает интересам самой коалиции», – заявил Кондратьев.

Следует отметить, что благодаря усилиям сирийских археологов и историков отдельные скульптуры и элементы всё же удалось доставить в реставрационные мастерские в Дамаск. Вывезли много – около 400 изваяний. День за днём кусок за куском всё осматривается, сортируется, нумеруется и составляется вместе. Гигантский пазл пока что собирается руками всего лишь восьми человек – сирийских реставраторов вместо обещанных ЮНЕСКО сотен специалистов мирового уровня.

«Сейчас наша группа из восьми человек начала работу над восстановлением скульптур, которые удалось спасти из Пальмиры. Это начало работы. Дальше наша группа будет расширена, количество специалистов увеличится, объём работ тоже увеличится. Нас консультируют специалисты из Государственного музея имени Пушкина в Москве. Они дают советы по восстановлению мозаики и мелких деталей культурных ценностей. Это очень важная помощь», – отметил директор лаборатории Национального музея Дамаска Махер Аль Джубари.

Храм Бэла, посвящённый местному верховному божеству, – одно из самых значительных строений древней Пальмиры – также был уничтожен террористами в ходе боёв. Под его основание боевики заложили сотни тонн взрывчатки. Устояли только свод центрального входа и часть внешней колоннады. Та же участь постигла статую «Лев Аллат», погребальные башни в Долине гробниц и амфитеатр, созданные в римский период, храм Баалшамина и Монументальную арку – символ античной Сирии – ту самую, с обложки учебника по истории.

Как говорят специалисты, многие памятники культуры восстановлению уже не подлежат, а вот спасти всю Пальмиру ещё можно, правда, на это потребуется около 200 миллионов долларов и годы кропотливого труда. По мнению Алексея Кондратьева, ликвидация оценённого комиссией ЮНЕСКО ущерба, нанесённого Пальмире, работы по реставрации и восстановлению требуют огромных вложений. «Боюсь, что затраты на восстановление культурных ценностей Сирии сопоставимы с затратами на восстановление её экономики», – подчеркнул он.

Каждый объект, каждый памятник архитектуры предстоит восстанавливать буквально по крупицам, по небольшим сохранившимся фрагментам. «Трудно оценить ущерб и подсчитать, сколько точно нужно денег на возрождение Пальмиры. Но мы сделали план восстановления памятников. Как это видит

ЮНЕСКО, я не знаю, их специалисты со мной не встречались. Зато знаю, что здесь были архитекторы из России», – сообщил директор музея Пальмиры Мухаммед Халид Асаад. Российские учёные создали трёхмерную модель – как может выглядеть восстановленный город. На развалинах амфитеатра все обломки уже пронумерованы. Только собрать их воедино – работа, которая займёт, по оценкам Мухаммеда, как минимум пять лет.

«Восстановление сирийских древностей – это задача для всего мира. Весь мир должен участвовать в этом напрямую. Если этим будут заниматься только сирийские специалисты, то мы и за сто лет ничего не восстановим», – заметил директор музея.

До войны Мухаммед Халид Асаад рассказывал многочисленным туристам о тысячелетней истории древнего города, о возведении его на месте Тадмора царём Соломоном, о периоде расцвета и разорении при набегах завоевателей. Теперь же – только журналистам о завоевателях современных, ордах игиловцев, разграбивших город и разрушивших памятники архитектуры доисламского периода. Разрушение Пальмиры для Мухаммеда ещё и личная трагедия – боевики казнили его отца, хранителя истории древнего города и его ценностей. Знаменитого на весь мир учёного, 82-летнего Халида Асаада, посвятившего 50 лет своей жизни работе над изучением артефактов мирового наследия, в течение месяца пытали в надежде узнать, где спрятаны сокровища Пальмиры.

«Террористы перерыли всё в доме отца, забрали все записи, книги, экспонаты, из личной коллекции. Всё искали хоть какие-то указания, где в Пальмире находятся драгоценности», – сообщил Мухаммед Халид Асаад. «Когда поняли, что отец ничего не скажет, террористы притащили его в центр города, собрали людей и сказали: «Директор музея – грешник. Он поклоняется идолам, он умрёт». Ему отрубили голову, потом тело отвезли на площадь и подвесили вверх ногами к столбу. Отец провисел там три дня – для устрашения непокорных», – добавил директор музея.

После произошедшего Мухаммед решил продолжить дело отца и сегодня прилагает огромные усилия, чтобы восстановить Пальмиру. Особых надежд на то, что в этом ему и всему сирийскому народу помогут мировое сообщество и ЮНЕСКО, он не питает. Но уверен, что это сделают российские археологи и реставраторы, которые вновь приедут работать в сирийской пустыне, чтобы собрать эту немыслимую фантастическую мозаику древнего Тадмора.

Мария ТОМИЛЕНКО

На плановый ремонт остановлен газопровод «Ямал-Европа».

Ремонт продлится до утра 14 июля.

Газопровод «Ямал-Европа» из России через Белоруссию и Польшу в Германию полностью остановлен на плановый ремонт. По данным компании Gascade, эксплуатирующей магистраль, ремонт продлится до утра 14 июля. Будут проводиться работы на компрессорной станции Mallnow на границе Польши и ФРГ, а также техобслуживание на линейной части трубы.

По этому газопроводу Германия получает до 90 млн кубометров газа в сутки. Во время ремонта объектов инфраструктуры с остановкой поставок может сокращаться товарный экспорт, снижаться закачка в европейские хранилища и даже начинаться отбор из них, а также наращиваться прокачка газа по альтернативным маршрутам поставки.

«Газпром» уже с 7 июля начал наращивать поставки газа через Украину по ужгородскому коридору. И если в первую неделю июля по нему прокачивалось около 148 млн кубометров в день, то номинация на 10 июля составляла уже 183 млн кубометров.

С 17 по 31 июля полностью остановятся обе нитки морского газопровода Nord Stream.

$14,5 млн инвестирует «Укрнафта» в ребрендинг АЗС.

Ребрендинг пройдет на 50 АЗС.

«Укрнафта» планирует вложить около $14,5 млн в реконструкцию и ребрендинг 50 автозаправочных станций, сообщил глава компании Марк Роллингс журналистам в Киеве. «Мы планируем провести ребрендинг 50 АЗС и около 380 млн гривен потратить на это», – сказал Роллингс. По его словам, компания уже закончила ребрендинг пяти АЗС, дальнейшие работы будут проводиться поэтапно. «Если все будет хорошо, то мы выйдем на реконструкцию 80-100 станций в год», – сказал глава «Укрнафты».

Сеть «Укрнафты» насчитывает 537 АЗС. Ребрендинг планируется провести за 2-2,5 года. Как отметил Роллингс, часть станций, которые не обеспечивают необходимую прибыльность, будут заменены на контейнерные установки без персонала или станции другого формата. По итогам реконструкции и ребрендинга «Укрнафта» рассчитывает увеличить продажи топлива на АЗС на 15-20%. При этом компания планирует и дальше оставаться в эконом-сегменте, заход в премиум-сегмент не планируется, отметил глава правления компании. Сеть АЗС «Укрнафты» ежегодно реализует около 0,5 млн тонн нефтепродуктов, занимает 10-процентный сегмент розничного рынка.

На 3% вырос транзит российского газа через Белоруссию в I квартале 2018 года.

11,4 млрд кубометров газа составил транзит по территории республики.

«Газпром» увеличил транзит газа по территории Белоруссии в I квартале 2018 года на 3% по сравнению с соответствующим периодом 2017 года – до 11,4 млрд кубометров, сообщила 100-процентная «дочка» российского холдинга «Газпром трансгаз Беларусь», который является оператором белорусской ГТС. Объем поставки газа внутренним потребителям в Белоруссии вырос в I квартале на 7,6% – до 6,6 млрд кубометров.

«Газпром» планирует поставить через Белоруссию в 2018 году 39,33 млрд кубометров газа, в 2019 году – 39,29 млрд кубометров. Расчетная стоимость транспортировки газа через Белоруссию в 2018 году составляет $360 млн.

«Газпром трансгаз Беларусь» эксплуатирует 7,9 тыс. км магистральных газопроводов и газопроводов-отводов, 13 компрессорных станций, 226 газораспределительных станций, 7 газоизмерительных станций и 27 автомобильных газонаполнительных компрессорных станций (АГНКС). В состав ГТС компании также входят 3 подземных хранилища газа: Осиповичское, Прибугское и Мозырское.

Через Белоруссию проходит около четверти транзита российского природного газа. Поставки идут в Польшу и страны Западной Европы (около 70% транзитных объемов), на Украину, в Литву и Калининградскую область. Основной транзит природного газа через Белоруссию – около 85% – осуществляется по белорусскому участку магистрального газопровода «Ямал-Европа».

Сроки транзита газа по территории Украины обсудят на трехсторонней встрече.

Только вмешательство Еврокомиссии может позволить обеспечить хотя бы минимальную загрузку газотранспортной системы Украины после завершения 10-летнего контракта с Россией.

Европейский союз, Украина и Россия обсудят на трехсторонней встрече 17 июля в Берлине сроки транзита российского газа через украинскую территорию Украины, сообщило Минэнерго РФ. «Основной повесткой переговоров станет обсуждение условий транзита газа через территорию Украины европейским потребителям, в том числе сроков транзитных договоров между «Газпромом» и «Нафтогазом Украины», – отмечается в сообщении. С российской стороны в переговорах примет участие министр энергетики Александр Новак.

В конце мая замглавы Еврокомиссии по Энергосоюзу Марош Шефчович направил Новаку письмо с предложением провести российским и украинским коллегам новый раунд трехсторонних переговоров по поставкам газа, о будущем транзита через Украину, его объемам и ценам.

Украина уже неоднократно заявляла, что готова вести трехсторонние переговоры по газу о транзите после 2019 года. Как считают эксперты, только вмешательство Еврокомиссии может позволить обеспечить хотя бы минимальную загрузку газотранспортной системы Украины после завершения 10-летнего контракта, подписанного Россией и Украиной в 2009 году, и ввода в строй «Северного потока – 2».

У Путина появился спецпредставитель по цифровому развитию

Анна Устинова

Владимир Путин подписал указ о назначении Дмитрия Пескова специальным представителем президента Российской Федерации по вопросам цифрового и технологического развития. С 2011 г. Дмитрий Песков является директором направления "Молодые профессионалы" Агентства стратегических инициатив (АСИ). Эксперты не исключают, что должность специального представителя президента по вопросам цифрового и технологического развития будет фактически аналогом должности советника президента по Интернету с добавлением значительного объема задач, связанных с цифровизацией отраслей экономики.

Вчера Владимир Путин подписал указ о назначении Дмитрия Пескова (на фото) специальным представителем президента РФ по вопросам цифрового и технологического развития.

Согласно данным официального сайта Агентства стратегических инициатив, Дмитрий Песков остался директором направления "Молодые профессионалы" АСИ, по которому он работал с 2011 г. По поводу своего назначения Дмитрий Песков написал в Facebook следующее: "Мы продолжаем работу в рамках Национальной технологической инициативы (Дмитрий Песков является координатором и соразработчиком комплексной программы по созданию условий для обеспечения лидерства российских компаний на новых высокотехнологичных рынках - здесь и далее прим. ComNews), программы "Цифровая экономика" (Дмитрий Песков - соруководитель группы "Кадры и образование" нацпрограммы "Цифровая экономика"), "Молодые профессионалы Worldskills" (Дмитрий Песков является главой совета Союза "Агентство развития профессиональных сообществ и рабочих кадров "Ворлдскиллс Россия"). Будут появляться и новые форматы".

Президент Фонда информационной демократии Илья Массух положительно оценил назначение Дмитрия Пескова на пост специального представителя президента по вопросам цифрового и технологического развития. "Дмитрий Николаевич зарекомендовал себя продвинутым визионером в области цифровой трансформации общества и экономики", - сказал он.

Илья Массух и источник, знакомый с ситуацией, в беседе с корреспондентом ComNews, отметили, что указанная должность - новая.

Напомним, что в июне Владимир Путин уволил Германа Клименко с поста советника президента по вопросам развития Интернета (см. новость ComNews от 14 июня 2018 г.). Эксперты не исключают, что в обязанности нового назначенца могут войти задачи прежнего советника по Интернету.

Отвечая на вопрос ComNews о том, можно ли говорить про переход части обязанностей от бывшего советника президента по Интернету Германа Клименко к Дмитрию Пескову, Илья Массух сказал следующее: "Я думаю, что Дмитрий Николаевич Песков сможет восполнить отсутствие советника и взять на себя решение тех вопросов, которыми ранее занимался Герман Сергеевич Клименко". Однако президент Фонда информационной демократии обращает внимание на то, что объем задач по вопросам цифровой трансформации намного больше того объема, который стоял перед бывшим советником по Интернету.

Генеральный директор юридической и консалтинговой компании "ОрдерКом" Дмитрий Галушко также полагает, что должность специального представителя президента по вопросам цифрового и технологического развития является фактически аналогом должности советника президента по Интернету, но в более широком смысле - сюда включена еще и цифровизация экономики.

Рассуждая о задачах, стоящих перед новым советником, Илья Массух предположил, что Дмитрий Песков займется координацией деятельности Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций, правительственных комиссий по цифровой экономике, АНО "Цифровая экономика", а также будет представлять Россию на международном уровне.

Дмитрий Галушко уверен, что круг обязанностей спецпредставителя президента по вопросам цифрового и технологического развития будет широким - от блокировок и до лоббирования интересов российских производителей в глобальной цифровой экономике.

Напомним, что на прошлой неделе министр цифрового развития, связи и массовых коммуникаций РФ Константин Носков с трибуны конференции "Цифровая экономика: прорыв в будущее" заявил о том, что в ряде министерств в ближайшее время появится должность заместителя министра по цифровому развитию (CDO; см. новость ComNews от 5 июля 2018 г.).

По вопросу того, можно ли считать должность спецпредставителя президента по вопросам цифрового и технологического развития эквивалентной должности заместителя министра по цифровому развитию, мнения экспертов разделились. Если Дмитрий Галушко ответил утвердительно, то источник ComNews считает это маловероятным.

Говоря о том, может ли в обязанности специального представителя президента по цифровому и технологическому развитию войти координация деятельности заместителей министра по цифровой трансформации, Илья Массух и источник ComNews ответили отрицательно.

Согласно указу президента РФ от 06.04.2004 №490 (ред. от 14.06.2018) "Об утверждении Положения об Администрации Президента Российской Федерации", в АП на текущий момент входят два специальных представителя - специальный представитель президента по вопросам природоохранной деятельности, экологии и транспорта Сергей Иванов и специальный представитель президента по развитию торгово-экономических отношений с Украиной Дмитрий Ливанов.

Досье ComNews

Дмитрий Песков родился 26 декабря 1975 г. в Воронеже. В 1998 г. окончил Воронежский государственный университет. В 1999 г. получил степень Master of Arts Манчестерского университета по политическим наукам.

С 2000 г. работал в МГИМО (У) МИД России, где руководил разработкой стратегии развития университета, Центром интернет-политики, созданием Российской ассоциации международных исследований. Последняя должность - директор по инновациям, заместитель проректора по научной работе.

В 2008 г. создал проектную группу "Метавер", которая занимается разработкой новых форм образования, проектами на стыке образования и венчурной экономики.

В 2009 г. возглавил управление стратегических разработок ОАО "Государственное акционерное общество "Всероссийский выставочный центр".

В 2011 г. назначен на должность директора направления "Молодые профессионалы" Агентства стратегических инициатив в соответствии с распоряжением правительства Российской Федерации от 11 августа 2011 г. №1394-р.

Является членом Экспертного совета при правительстве Российской Федерации, главой совета союза "Агентство развития профессиональных сообществ и рабочих кадров "Ворлдскиллс Россия", членом совета директоров ПАО "Аэрофлот", членом совета директоров АО "РВК", координатором и соразработчиком комплексной программы по созданию условий для обеспечения лидерства российских компаний на новых высокотехнологичных рынках "Национальная технологическая инициатива", соавтором модели "Цифровая экономика", соруководителем группы "Кадры и образование" нацпрограммы "Цифровая экономика РФ", автором программы "Глобальное образование".

Имеет благодарность президента Российской Федерации. Награжден медалью ордена "За заслуги перед Отечеством" II степени.

Россия > СМИ, ИТ. Госбюджет, налоги, цены > comnews.ru, 11 июля 2018 > № 2670352

Учёные обсудили вопросы сохранения здоровья работающих в Арктике

Влияние изменения климата в Заполярье на состояние человека и механизмы адаптации обсудили в Архангельске гости и участники конференции «Влияние климатогеографических факторов Арктического региона на состояние здоровья трудоспособного населения».

Конференция была организована Институтом физиологии природных адаптаций Федерального исследовательского центра комплексного изучения Арктики Российской академии наук.

В её работе приняли участие академик Валерий Черешнев, два члена-корреспондента РАН, 19 докторов наук, 32 кандидата наук и более ста молодых учёных. Всего – 155 специалистов из России и стран ближнего и дальнего зарубежья.

С приветственным словом перед участниками конференции выступили директор Института физиологии природных адаптаций ФИЦКИА РАН Лилия Добродеева, представитель губернатора Архангельской области по развитию Арктики Лев Левит, советник председателя организации «Газпром профсоюз» Владимир Кузнецов и ректор СГМУ Любовь Горбатова.

Проблема изменения климата уже требует разработки превентивных мер для сохранения здоровья людей, живущих и работающих на арктических территориях.

Особую актуальность меры по смягчению воздействия климата имеют для вахтовиков – как в период интенсивной работы, так и в межвахтовые интервалы.

Участники конференции на протяжении недели подробно обсуждали особенности жизненной среды человека и условий труда в Арктике, их воздействие на организм; физиологические механизмы адаптации и компенсаторные реакции населения арктических территорий; вопросы сохранение здоровья коренного и пришлого населения; разработка и применение реабилитационных технологий.

Участники рассмотрели особенности влияния высокоширотных гелиогеофизических и метеорологических агентов на заболеваемость населения Евроарктического региона.

Эти исследования помогут совершенствованию медицинской помощи, работающих в Арктике, профилактических мероприятий.

Рыбаки Аляски надеются на восстановление украинского рынка.

Американские рыбопромышленники рассчитывают увеличить экспорт морепродуктов на Украину. Они организовали визит украинских предпринимателей на Алеутские острова в надежде на восстановление объемов поставок, обвалившихся после Майдана.

Шестеро предпринимателей с Украины, желающих наладить связи с американскими поставщиками рыбопродукции, в составе международной делегации посетят в этом месяце городок Уналашка на Алеутских островах, а затем отправятся в Джуно (столицу штата Аляска) и Сиэтл. Визит украинцев организовал Аляскинский институт маркетинга морепродуктов (АИММ), пишет портал KUCB из Уналашки.

В 2013 г. Украина потратила 105 млн долларов на американскую рыбопродукцию – это рекордный показатель для стран Восточной Европы. Однако уже через два года объем поставок на Украину упал почти на 70% из-за политической и экономической нестабильности в этой стране. По словам Джереми Вудроу из АИММ, в настоящее время рыбный экспорт на Украину стал расти.

Джереми Вудроу предполагает, что украинских гостей, главным образом, заинтересует минтай и некоторые донные виды рыб, такие как палтус и треска. Кроме того, они смогут понаблюдать за лососевой путиной. Представитель АИММ надеется, что никаких новых препятствий для восстановления объемов экспорта на политическом ландшафте Украины не возникнет.

Джереми Вудроу подчеркнул, что российские антисанкции, распространившиеся в том числе и на аляскинскую рыбу, только повысили к ней интерес. Он выразил надежду, что потерю российского рынка рыбопромышленники Аляски компенсируют за счет таких стран, как Украина, жители которой имеют схожие с россиянами традиции в питании.

Как сообщает корреспондент Fishnews, это уже не первая попытка найти замену российскому рынку. До введения эмбарго американский экспорт только лососевой икры в Россию достигал 45 млн долларов в год. А недавно поднятая Китаем пошлина на ввоз горбуши и другой рыбопродукции из США только усугубили ситуацию.

Украинские депутаты обсудят раздел Азовского моря.

В Верховную раду Украины внесен проект постановления о расторжении договора с Россией об использовании Азовского моря и Керченского пролива. Предполагается дальнейшая демаркация морской границы. Поводами послужили строительство Крымского моста и осмотры судов российскими пограничниками.

Полное название документа: «Проект постановления об обращении Верховной рады Украины к президенту Украины, министра обороны Украины относительно Договора между Украиной и Российской Федерацией о сотрудничестве в использовании Азовского моря и Керченского пролива». Как следует из карточки проекта на сайте Верховной рады, документ был внесен 10 июля группой из 13 депутатов (12 – от фракции «Самопомощь» и 1 - внефракционного).

В тексте, который цитирует «Интерфакс-Украина», сказано, что строительство Крымского моста «является кричащим нарушением норм международного морского права и вмешательством в исключительную экономическую зону Украины». Также упомянуты «систематические нарушения свободы судоходства» со стороны ФСБ России. Авторы проекта предлагают обязать украинского президента подать в Верховную раду законопроект о денонсации договора с дальнейшей демаркацией госграницы в Азовском море.

Украинский «Канал 24» приводит слова одного из авторов проекта, депутата Семена Семенченко о том, что Россия свободно действует в Азовском море благодаря договору: «Украинской морской границы там фактически нет. В небольшом Азовском море сформировалась большая морская группировка России, и нам нужно на это немедленно реагировать».

Как сообщает корреспондент Fishnews, договор между Россией и Украиной об использовании Азовского моря и Керченского пролива был заключен в 2003 г. Документ определяет статус этой акватории как исторически внутренних вод двух государств и прописывает правила судоходства в море.

Напомним, что ситуация в Азовском море обострилась в марте текущего года после задержания украинскими пограничниками российского сейнера «Норд».

Банк ВТБ выиграл аукцион ГУП "Московский метрополитен" на предоставление услуги по бесконтактной оплате проезда. Об этом говорится в сообщении банка.

Сервис распространяется более чем на 1 тыс. турникетов на всех 215 станциях столичного метро. Новые устройства планируется установить до ноября 2018 года.

Сервис по бесконтактной оплате проезда позволяет совершить поездку, не покупая билет в кассе. Пассажиру достаточно приложить карту или смартфон, поддерживающий опцию PAY, к считывающему устройству турникета. После этого с карты спишется сумма, эквивалентная стоимости поездки в метро. Для успешного проведения операции необходимо иметь на своём счёте достаточно средств.

Помимо турникетов возможность бесконтактной оплаты проезда реализована в московском метрополитене во всех кассах и аппаратах по продаже билетов - в настоящее время это более 2.3 тыс. устройств. Кроме того, приобрести проездные билеты в кассах метро пассажиры могут с помощью смартфонов или электронных часов с технологией NFC.

На сегодняшний день в московском метрополитене также функционирует более 250 банкоматов банка, в которых доступна оплата порядка 200 услуг. Помимо внесения и снятия наличных, клиентам доступны различные виды переводов, в том числе погашение кредитов ВТБ и других банков, оплата коммунальных услуг, транспортных штрафов, налогов, пополнение карты "Тройка".

Группа ВТБ - российская финансовая группа, включающая более 20 кредитных и финансовых компаний, работающих во всех основных сегментах финансового рынка. В странах СНГ группа представлена в Армении, на Украине, в Беларуси, Казахстане, Азербайджане. Банки ВТБ в Австрии, Германии и Франции работают в рамках Европейского субхолдинга во главе с ВТБ Банк (Австрия). Кроме того, группа имеет дочерние и ассоциированные банки в Великобритании, на Кипре, в Сербии, Грузии и Анголе, а также по одному филиалу банка ВТБ в Китае и Индии, два филиала ВТБ Капитал Plc в Сингапуре и Дубае.

Московский метрополитен начал работу 15 мая 1935 года. Его доля в перевозке пассажиров среди предприятий городского пассажирского транспорта столицы составляет 56%.

Средняя дальность одной поездки в метро составляет около 14.6 км, ежедневно услугами метрополитена пользуются более 8 млн пассажиров.

Каждый день по линиям метрополитена пропускается более 10 тыс. поездов. Средняя эксплуатационная скорость поездов Московского метрополитена (с учётом остановок) составляет около 41.61 км/ч. При этом обеспечивается регулярность движения поездов с минимальным интервалом - 90 секунд.

Бессмысленный экономический патриотизм

Мариан Пилка, историк, вице-председатель «Польской правой партии»

Экономическое развитие базируется на стремлении к экспансии собственной экономики, а не нарушении конкуренции. Стратегия нанесения ущерба ведет в никуда. Это означает, что мы не используем возможности для развития, а экономику мы рассматриваем в плоскости политической борьбы. И хотя, конечно, есть ситуации, в которых экономическим интересом нужно пожертвовать для национального интереса, но это лишь исключения. Если же исключительные ситуации рассматривать как постоянный принцип экономической политики, ни экономические интересы, ни национальные интересы не будут являться целью этой политики.

Примером является закон о системе мониторинга и контроля топлива, который ударяет в основном по польским фирмам, торгующим углем. Теоретически, целью закона является устранение с рынка сырья низкого качества путем ограничения импорта угля. Цель, по идее, благородная и, казалось бы, благоприятная для польской экономики. Но она не является независимой от экономики ЕС. Необдуманные действия, вместо того, чтобы способствовать развитию предпринимательства, могут причинить больше вреда, чем пользы. Защита рынка угля в ситуации, когда в Польше не хватает топлива, может привести к росту цен, а, следовательно, и ударить по хозяйствам, которые отапливают квартиры этим топливом, и садоводам, использующим его для отопления теплиц. Уголь для отопления жилья потребляет до 5,4 млн домохозяйств. Это означает ухудшение финансового положения семей, а также удар по конкурентоспособности польского садоводства, увеличение импорта овощей.

Производство угля в польских шахтах систематически снижается, и его нельзя уравновесить переходом на другие источники энергии. Поэтому этот спад уравновешивается ростом импорта. Закон ударяет прежде всего по импорту т.н. жирного угля, который в Польше не производится нигде, кроме шахты «Богданка», и почти половина которого импортируется из России, а остальная часть из Австралии, США и Колумбии. Таким образом, импорт этого сырья не представляет конкуренции для продукта из польских шахт. Импорт из России осуществляется польскими фирмами, которые сортируют уголь, чистят его и перерабатывают.

Проект нововведений допускает на рынок энергетический уголь и должен заблокировать ввоз жирного угля. В такой конфигурации проект закона с учетом обязательств на уровне ЕС не сможет его успешно заблокировать. Вместо этого он может привести к тому, что переработка угля будет перенесена из польских терминалов на территорию России, Литвы, Белоруссии и Украины. Это будет означать банкротство польских фирм, в которых занято около 2 тысяч человек, в регионах без того с высоким уровнем безработицы, например, в Бранево.

Международные обязательства Польши приведут к тому, что намерение ликвидировать импорт угля останется нереализованным. Российский уголь без затруднений будет доставляться из Литвы, минуя контроль польских служб. В результате предлагаемые изменения усилят монополию российских концернов, способствующую росту цен на уголь, а на его переработке заработают иностранные фирмы. Предлагаемые изменения, хоть и объясняются благородными намерениями защиты национального рынка, скорее повредят, чем помогут польской экономике.

Dziennik Gazeta Prawna

Быстро текущий момент

Природа миропорядка и кризиса глазами ведущих мировых ученых-международников

Резюме Природу изменений в современном мире еще только предстоит осознать – трудно избавиться от инерции мышления после холодной войны и соблазна найти параллели в истории. Мы обратились к ученым и интеллектуалам из разных стран с просьбой кратко оценить характер перемен.

Количество перешло в качество. Деформации и напряжения в мировом устройстве, подспудно копившиеся и назревавшие на протяжении лет, если не десятилетий, выплеснулись наружу. Природу изменений в современном мире еще только предстоит осознать – трудно избавиться от инерции мышления после холодной войны и соблазна найти параллели в истории. Мы обратились к ученым и интеллектуалам из разных стран с просьбой кратко оценить характер перемен.

Павел Цыганков, доктор философских наук, профессор кафедры сравнительной политологии факультета политологии МГУ им. М.В. Ломоносова, профессор кафедры мировых политических процессов МГИМО (У) МИД России:

Если исходить из теории, то современная ситуация в мировой политике может быть описана в терминах реализма. Она стала, во-первых, следствием разрушившегося после окончания холодной войны баланса сил – основного условия стабильности международных отношений; во-вторых, результатом подрыва важнейших скреп мировой системы – государственности и суверенитета; в-третьих, эффектом навязывания морализаторского идеализма.

Явно смещенный баланс сил и вытекающая из этого неуравновешенность Соединенных Штатов породили у них ощущение неуязвимости, соблазняя на военные авантюры. Америка чувствует себя перед лицом мира так, как когда-то Афины перед Митиленой: «Что касается божьей милости, у нас нет причин беспокоиться. Мы не будем повержены». С исчезновением СССР был нарушен один из законов политического равновесия, согласно которому для сохранения стабильности мировой системы США и другие крупные государства должны были либо помочь России подняться до уровня великой державы, либо найти ей замену в этом же регионе. Как известно, не произошло ни того, ни другого. А «выстраивание» западных союзников вокруг Вашингтона как единственного центра глобализации привело вместо стабильности к обратному результату. Давление на Россию и шельмование ее внутренней и внешней политики, попытки сдерживания КНР, погружение Ближнего Востока в хаос, экстерриториальное применение американского права, практика смены режимов, в том числе путем «цветных революций», поддержка радикальных оппозиций и террористических группировок – все это резко снизило уровень международной безопасности. Нарастающая напряженность несет угрозу большой войны. Уверения политиков и экспертов в том, что ее ни в коем случае не будет, не убеждают, т.к. сдерживающая роль, которую играл в XX веке ядерный фактор, значительно снизилась.

Сравнение нынешнего положения с эпохой биполярного противостояния некорректно и потому, что второго полюса нет и пока не предвидится: Россия слаба, Китай все еще надеется «отсидеться». Одна из функций такого сравнения – самоуспокоение: «пронесло тогда, пронесет и сейчас, напряженность сменится разрядкой...». На самом деле и тогда положение было «чревато»: как писал Раймон Арон, «мир невозможен, война маловероятна». Сегодня напряженность только взвинчивается. Международные отношения и в XXI веке носят не предопределенный характер, а противоречия отличаются гораздо большей многомерностью, чем раньше. Риск глобального конфликта возрастает, хотя он и не фатален…

Спонсируемая Америкой и странами Западной Европы глобализация мыслилась и продвигалась как преодоление Вестфальской системы и как приоритет наднациональных и транснациональных структур над государственным суверенитетом. Суверенитет США при этом обсуждению не подлежал, а страны Западной Европы охотно передавали все большую часть своей государственности не только в структуры Евросоюза, но и в пользу Вашингтона. Как и Соединенные Штаты, они не склонны были ценить суверенитет других, считая его препятствием для глобализации, ведущей к всеобщему процветанию. Поэтому европейские страны не только поддерживали, но иногда инициировали американскую практику борьбы против «суверенизма» в формах гуманитарных интервенций, борьбы против диктаторских режимов, продвижения демократии и «обязанности защищать».

Подобная практика привела к росту конфликтов, дестабилизировала мировую политику и вернулась бумерангом к самим европейским странам. Оказалось, что США и НАТО не могут защитить Европу от потоков неконтролируемой миграции, распространения террористических актов на внутреннее пространство Евросоюза. «Угроза российской агрессии» продается труднее, требует все новых создаваемых наспех информационных кампаний при сомнительности их действительно сплачивающей роли. Экономические трудности, разногласия по вопросам антироссийских санкций, Брекзит, фрондерство Польши, неподчинение Венгрии и Чехии, «бунт» Италии, недовольство Греции разрушают образ ЕС как процветающего объединения. Евроатлантическое единство, в свою очередь, подрывается политикой Дональда Трампа «Америка прежде всего» и наметившимися торговыми войнами между союзниками. Эксперты и политики в Берлине, Париже и Брюсселе сегодня говорят о необходимости «взять свою судьбу в собственные руки», о защите своей экономики и даже о национально ориентированной политике и суверенитете. Но провозглашенный «поворот к прагматизму» в экономике по-прежнему подчинен политическим установкам, отказ от вмешательства в суверенитет третьих стран (например, Сирии как страны с «неправильным режимом») не предвидится, приверженность общим евроатлантическим ценностям остается постоянно повторяемой мантрой.

Ценностный и шире – моральный конфликт остается в числе главных проблем, вызывающих глобальную напряженность. Как известно, в теории МО существует три трактовки соотношения политики и морали. Одна из них гласит, что в международной политике нет места морали, здесь господствуют интересы, которых принято добиваться любой ценой. В соответствии с другой, международная политика должна быть подчинена общечеловеческим нравственным принципам. С позиции третьей, критерием моральной политики являются последствия принимаемых действий.

Разумеется, на практике все выглядит гораздо сложнее. В реальных действиях любой страны сочетаются все три варианта... И все же правомерно говорить о том, что сегодня наблюдается раскол между ведущими игроками по этим трем линиям. Китай, нуждающийся в ресурсах для быстрорастущей экономики, стремится действовать умеренно и осторожно, соизмерять свои действия с возможными последствиями для торговли. Америка исходит из презумпции цинизма в достижении финансовой прибыли, о чем Трамп заявляет вполне откровенно. Евросоюз главными принципами своей внешней политики провозглашает идеи демократии, индивидуальных свобод и прав человека, навязывая их всем остальным и не заботясь о том, как это может сказаться на представителях других культур и на самой Европе. Россия, выступая за традиционные в международных отношениях ценности суверенитета, невмешательства и национальной безопасности, готова идти до конца в отстаивании своей независимости. При этом самолюбование евроатлантических стран и претензии на моральное превосходство над «недемократическими режимами» плохо скрывают волю к власти и доминированию в международных отношениях. Как откровенный цинизм США, так и морализаторский идеализм Европы влекут за собой дестабилизацию мировой системы. Американские претензии на «исключительность», так же как европейские на «универсальность», не предполагают диалога с «остальными». Нормальная дипломатия как искусство компромиссов в таких условиях невозможна, что мы и наблюдаем сегодня. Хотя в Европе, как уже говорилось выше, какие-то сдвиги происходят.

Чез Фриман, cтарший научный советник Института мировой и публичной политики имени Уотсона в Университете Брауна, в прошлом – высокопоставленный дипломат и сотрудник Пентагона:

Вторая мировая война и холодная война неразрывно связали геополитику и идеологию. На протяжении полувека стратегии и ценности были идентичны, но сегодня они снова отличаются. Геополитика фактически превратилась в набор региональных, а не глобальных вопросов. Мир вступил в период абсурда и индифферентности к институтам, принципам и прецедентам.

В эпоху социальных сетей известность приравнена к авторитету, и распространение предрассудков – «прямая демократия» пользователей – определяет параметры политически возможного. Невежество и компетентность имеют теперь равный вес в политическом дискурсе. Удобные постулаты и массовые заблуждения вытесняют стратегические обоснования и анализ, становятся движущими силами политики и истории.

Восхваляющие себя эгоистичные лидеры придумывают популистскую идентичность, пропагандируют собственные заблуждения, действуют в соответствии с ними и отвергают факты, не вписывающиеся в созданную ими картину. Уверенность в своей правоте побеждает способность сострадать – ключевой фактор стратегии и дипломатии. Угрозы, агрессия, бойкоты, перевороты, саботаж и бомбардировки вытесняют международную вежливость и переговоры как инструмент разрешения споров между государствами.

Происходит переход от мирового порядка, в котором доминировали Соединенные Штаты и послевоенные институты, к системе региональных порядков, регулируемых субглобальными процессами. Подобный переход был бы трудным в любых условиях. Но США усложнили его, настаивая на собственном глобальном превосходстве, несмотря на упадок международной системы, которую Запад создал после победы во Второй мировой войне. Результат – непредсказуемая эволюция региональных стратегических вызовов на фоне стремительного разрушения мирового порядка.

После окончания холодной войны Соединенные Штаты получили большую часть советской сферы влияния и провозгласили свою ответственность за управление мировыми делами, практически вплотную приблизившись к границам России. При этом Вашингтон препятствовал попыткам других держав, включая Китай, играть более активную роль в своих регионах. Представление о глобальной сфере влияния за исключением запретных зон в России и Китае глубоко укоренилось в американском мышлении. Нежелание Москвы и Пекина принять эту идею стало главным фактором напряженности между великими державами в Юго-Восточной Европе, на Кавказе и в западной части Тихого океана.

Сложилась тупиковая ситуация, и фундаментальные вопросы регионального стратегического баланса и соперничества остаются неизученными. Но именно они являются причиной международной напряженности. Какова роль США, России и ЕС в мирном управлении Европой? Могут ли такие государства, как Украина, служить мостом или буфером между Россией и Евросоюзом? Если да, то как это будет работать? Какую роль должны играть Китай, Индия, Япония, две Кореи, АСЕАН и Соединенные Штаты в поддержании мира и безопасности в Восточной и Юго-Восточной Азии? Могут ли Иран, Израиль и государства Персидского залива восстановить баланс сил, который будет сдерживать их соперничество и принесет всем пользу? И так далее.

Нынешние стратегические сдвиги в международной системе, если оставить их без внимания, могут привести к катастрофе. Если существующие институты перестанут функционировать, мировому сообществу придется изобретать новые – на региональном и глобальном уровне. Но для этого потребуется интенсивный диалог между великими державами. В последний раз нечто подобное происходило в XIX веке. При этом Соединенным Штатам, Китаю, России и другим придется скорректировать свою политику, хотя сейчас никто из них не видит необходимости в этих корректировках.

Си Раджа Мохан, профессор, директор Института исследований Южной Азии в Национальном университете Сингапура, колумнист The Indian Express, ведущий научный сотрудник Фонда Карнеги за международный мир:

Чтобы найти объяснение нынешнему глобальному беспорядку, необходимо разобраться с четырьмя ключевыми нарушениями. Первое – это мощный сдвиг баланса сил между Востоком и Западом. Проблему подъема Китая и Азии в целом принято рассматривать как необходимость встроить новых акторов в построенный Западом порядок, который основан на правилах. Но это лишь попытка замаскировать реальную задачу – признать необходимость «системных изменений» и начать этим заниматься, вместо того чтобы интегрировать новых акторов в глобальный порядок. Такого подхода требует хотя бы размер азиатских стран – Китая, Индии и Индонезии.

Второе явление – негативное отношение к глобализации, распространившееся во всем мире и прежде всего на Западе. Под вопрос ставится традиционный постулат об открытых границах – в целях обеспечения свободного перемещения товаров, услуг и людей. Неудачники – реальные и не очень – вышли на политическую тропу войны, бросив вызов логике глобализации.

Ситуацию усугубляет третье явление – масштабная волна технологических инноваций, связанных с искусственным интеллектом, синтетической биологией, большими данными и новыми технологиями производства. Под угрозой оказались традиционные формы экономической организации, развивавшиеся в эпоху индустриальных революций XIX и XX столетий. Мы плохо понимаем влияние новых технологий на распределение глобальных экономических и политических сил. Если так называемая четвертая индустриальная революция находится лишь на ранней стадии развития, мировые правящие элиты даже представить себе не могут ответы на вопросы, которые вскоре появятся.

Три этих явления обусловили четвертое – растущую неопределенность во внутренней политике ведущих держав. Неустойчивость относительного внутриполитического спокойствия на Западе продемонстрировали такие события, как референдум в Великобритании и избрание Дональда Трампа президентом США. Бесконечные внешнеполитические эскапады Трампа шокировали американскую элиту, но уровень его поддержки населением не уменьшился. В то же время крупные государства Востока не защищены от внутриполитических изменений.

Если ускорение повсеместно распространившихся изменений – новая особенность нашего времени, студентам, изучающим международные отношения, следует искать способы интеграции четырех разрушительных явлений в единую аналитическую систему.

Дмитрий Тренин, директор Московского центра Карнеги:

Мировой порядок после четверти века беспрецедентного глобального доминирования одной державы вновь пришел в движение. Это движение – не только и даже не столько результат подъема других крупных стран – Китая и Индии – или возвращения России к проведению активной политики. Еще большее значение имеет растущая усталость мирового лидера – США – от бремени лидерства и стремление Вашингтона перераспределить это бремя. Демарши Трампа в торговой сфере, его давление на европейских союзников по части повышения их вклада в НАТО, приостановка США выполнения соглашения по климату продолжают, хотя и в более резкой форме, линию, обозначившуюся еще при Бараке Обаме, на постепенное снижение вовлеченности США за пределами их границ.

Начиная с 1940-х гг. Соединенные Штаты приступили к строительству Pax Americana. На этом пути они совершили многое: вступили в мировую войну против Японии и Германии, а затем в холодную войну против СССР; инициировали создание ООН и выстроили систему международных финансовых институтов; политически, экономически и стратегически помогли обустроить Западную Европу; создали сеть союзов, охватившую весь мир – от Восточной Азии до Западной Европы и от Ближнего и Среднего Востока до Южной Америки. Говоря словами Джона Кеннеди, США были готовы «нести любое бремя» во имя торжества дела капиталистической демократии. Сейчас эпоха либерального интернационализма в политике Вашингтона постепенно завершается.

Завершение эпохи займет немало времени. Обвала не случится. Но решающий поворот уже произошел. Чем дальше, тем больше американскую политику будут определять национальные интересы – в интерпретации, конечно, тех, кто будет действовать от имени Соединенных Штатов, – а не интересы «свободного мира». Системообразующая страна, настаивающая на «справедливости» отношений внутри возглавляемой ею системы, тем самым подрывает основы этой системы: любая империя подразумевает жертвенность, готовность «нести любое бремя». Отказ от жертвенности равнозначен отказу от империи.

Отношение к союзникам, таким образом, более показательно, чем отношение к противникам или конкурентам. Вызовы, которые США сегодня бросают друзьям, более существенны, чем те, которые они адресуют недругам. Перед странами НАТО, Японией, Южной Кореей, Австралией и другими после семи десятилетий американской опеки объективно встает задача подготовки к проведению самостоятельной внешней и военной политики, а также нового позиционирования по отношению к Соединенным Штатам. США, конечно же, не покинут этот мир, а станут более жестко отстаивать свои интересы с позиций по-прежнему самой крупной и влиятельной, но уже менее вовлеченной в чужие дела страны. Новых «планов Маршалла» не будет. America First. Yes. Pax Americana, RIP.

Сян Лянсин, профессор Женевского института международных отношений и развития, директор Центра «Одного пояса, одного пути» и евразийской безопасности в Китайском институте исследований ШОС (Шанхай):

Послевоенный либеральный мировой порядок терпит крах. Он был создан Соединенными Штатами в 1945 г., а теперь американская администрация бросает вызов практически всем его аспектам: свободной торговле, многостороннему подходу, системе альянсов. Но Китай и остальной мир по-прежнему встроены в этот порядок.

Как Китай воспринимает новый тревожный феномен? Исторически существовало две теории «неизбежности». С одной стороны – теория неизбежности интеграции в либеральный мировой порядок, предполагающая, что Китай в конце концов окажется вовлеченным в этот порядок благодаря глобализации. Экономически он будет увеличивать свою роль в поддержании либерального порядка, который принес ему много преимуществ, а итогом станет демократизация страны. С другой стороны, существует теория неизбежности того, что Пекин бросит вызов существующему международному порядку.

Однако Китай может пойти по совершенно иному пути. У него нет оснований для разрушения нынешнего мирового порядка, но он готов изменить некоторые правила игры в соответствии с национальными традициями, культурой и интересами. Кстати, вероятность конфликта с Западом возрастет, если мировоззрение Китая будет полностью «вестернизировано». Демократия не препятствует экспансионизму (как показала в свое время молодая американская республика). Вестернизированный Китай с активной территориальной повесткой обязательно вступит в конфликт с США по геополитическим причинам.

Дебаты о политической легитимности в Китае начались в середине XVII века – в период споров в Римской католической церкви о религиозности китайских ритуалов (1645–1742 гг.). Фундаментальный вопрос был поднят миссионерами-иезуитами, которые восхищались системой управления в Китае. Нарастающее доминирование Запада за пределами Европы с XVIII века привело к гегемонии западной мысли в мире – как ярко выраженной, так и скрытой. Активное взаимодействие Европы с Китаем намеренно игнорировалось историками постпросветительской эпохи.

Такая ортодоксальность ослабляла позиции самого Запада в беспокойный период борьбы за статус на мировой арене. В это время взаимодействие с незападными странами характеризовалось соперничеством, а не доминированием; приспосабливанием, а не отрицанием; переговорами, а не гегемонией. Поэтому сейчас Китай хочет вернуться к культурному диалогу с европейским гуманизмом времен Возрождения – диалогу, который был грубо прерван в XVIII веке в эпоху Просвещения. С исторической точки зрения вряд ли такое желание можно назвать необоснованным.

Александр Ломанов, главный научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН:

Запад утрачивает глобальное лидерство, и в этой ситуации ему приходится выбирать между сопротивлением переменам и приспособлением к ним. Утратив интерес и потенциал для привлечения на свою сторону растущих игроков, Запад хочет «вернуть себе величие». Проблема в том, что усилия по собственному оздоровлению сочетаются с попыткой притормозить других.

Неуверенность в способности остаться впереди при нынешних правилах игры побуждает США подставлять подножки партнерам. Первым крупным сражением стала торговая война Трампа против всех. Западные союзники могут обидеться и ответить встречными пошлинами, но к военно-политическому противостоянию с Вашингтоном они не готовы. А вот Китай будет вынужден драться до конца с привлечением всех имеющихся ресурсов. После долгих разговоров о сокращении торгового дисбаланса Америка решительно потребовала, чтобы Китай отказался от государственной поддержки новых наукоемких отраслей экономики. Согласие с этим требованием будет означать для Пекина самоубийственный отказ от «мечты о возрождении» и глобальном лидерстве.

Китайские аналитики рассуждают о том, что действия Трампа неразумны и являются следствием перехода Запада от фазы развития к застою. Опасная «ловушка Фукидида», о которой предупреждает гарвардский политолог Грэм Эллисон, обретает осязаемые контуры. Конфликт между набирающим силу Китаем и стареющим гегемоном в лице США уже дал о себе знать в экономике.

Давление Соединенных Штатов будет ускоренными темпами вытягивать КНР из завещанной Дэн Сяопином стратегической сдержанности во внешней политике. Каждая попытка дать американцам симметричный болезненный ответ станет провоцировать раскручивание спирали противостояния по всем направлениям. Все это похоже на сбывшееся пророчество Джорджа Кеннана об опасности расширения НАТО из-за предсказуемо негативной реакции России. Кеннана не услышали, поскольку Запад упивался триумфом после завершения холодной войны. Предупреждение о «ловушке Фукидида» не принимают во внимание, поскольку для слабеющего Запада противостояние растущему Китаю превращается в экзистенциальный вопрос. Путь двусторонних уступок и взаимной адаптации еще не закрыт, но шансов выйти на него становится все меньше.

Инерция утвердившейся за столетия западоцентричной картины мира воспроизводит оторванное от реальности противопоставление овладевшего наукой и демократией Запада «темному» и «деспотичному» Востоку. В обозримом будущем ощущение «чужого», а также латентные расовые и цивилизационные комплексы Запада, будут препятствовать принятию растущего Востока как равного себе.

На деле Восток еще не имеет инструментов для того, чтобы перевоспитать Запад и научить его ценить иные системы ценностей и модели развития. Незрелой мягкой силой на Трампа и нынешнюю Америку повлиять невозможно. Однако успешное использование Китаем рыночных механизмов в экономике при сохранении жесткой политической вертикали выглядит все более привлекательным для стран, которые еще не нашли свой путь к процветанию. И это делает реакцию Запада, не желающего превращаться в одного из многих, еще более резкой и эмоциональной.

Охваченный популизмом и скепсисом Запад перестает быть манящей целью. Как будет выглядеть мир, в котором у Запада не будет преимущества ни в богатстве, ни в военной мощи, ни в инновациях? России нужно размышлять об этом трезво и объективно. Преимущество России в том, что она не стала частью «коллективного Запада». Это дает возможность впитывать новое, не опасаясь конфликта с нормативными институциональными требованиями и ценностными установками. Однако реализовать это преимущество будет непросто. В сознании элиты будет тлеть постоянный конфликт между неразделенной любовью к «европейскому дому» и пониманием реальных перспектив сотрудничества с Востоком. Неизбывная российская вера в то, что Запад одумается и поймет, что ему без России не прожить, может сыграть злую шутку. Через пару десятилетий долгожданное приглашение в «европейский дом» может оказаться путевкой в стан отставших и проигравших.

Восток неспроста так сильно стремится к избавлению от «западоцентризма» и созданию современных дискурсивных систем, отражающих его ценностные воззрения. Напряженные усилия Пекина по развитию «общественных наук с китайской спецификой» стали конкретным воплощением этой тенденции. Отказ от осмысления собственной реальности с помощью иностранных критериев создает предпосылки для интеллектуальной эмансипации внутри страны. Нечто похожее уже происходит и будет происходить в России. Задача запихнуть себя в прокрустово ложе норм и стандартов ЕС утратила актуальность с учетом санкций, взаимного отчуждения и неопределенности будущего Евросоюза. Это расширяет горизонт для собственных инноваций и поисков.

Доля Запада в мировой экономике будет сокращаться. Сдерживание Китая даст возможность выиграть время, но в этом случае пропорция будет меняться за счет роста других стран. В долгосрочной перспективе надежда Запада на то, что его верным союзником станет Индия, может оказаться столь же обманчивой, как прежняя ставка на поддержку развития Китая. За рамками «коллективного Запада» возникнут новые группировки, обладающие сопоставимым потенциалом. Подлинная проблема даже не в том, что в отдаленном будущем ШОС вдруг станет восточной альтернативой НАТО, или «пояс и путь» превратится в достойную замену ЕС. Самой опасной будет точка перехода, в которой прежние мировые структуры уже утратят способность решать свои задачи, а новые еще не будут обладать необходимыми для этого инструментами и опытом.

Роберт Купер, британский дипломат, в прошлом – высокопоставленный сотрудник Европейской комиссии:

Мемуары Дина Ачесона начинаются словами о том, что время, которое он описывает, казалось «великой неизвестностью для тех, кто его пережил. Туманным было не только будущее – довольно распространенная ситуация, – но и настоящее». Это было время разрушений, которые происходили после 1914 года. Кульминацией стала война 1939–1945 гг. и хаос последовавшего за ней мирного периода. У людей, живших тогда, было преимущество: они знали, что ничего не знают. Сегодня мы ослеплены стремительно мелькающими огнями перемен, напуганы историями о будущем и даже не знаем, что мы ничего не знаем.

Прошло 70 лет с момента прямого конфликта великих держав. Закончилась ли эпоха войн великих держав или только приближается к концу? Возможны ли новые формы великих держав или их конфликтов? Может, это будет конфликт мифологий? Нации, как религии, строятся на идеях, не соответствующих действительности. Кто будет разрешать такие конфликты? Потребуется арбитр.

А как же нации? Они создавались благодаря печатной прессе. Когда люди могут читать тексты самостоятельно, они начинают в них сомневаться. Печатный станок превратил местный диалект в национальный язык и сформировал нации, помог становлению национального образования и национальной промышленности. Современные гаджеты мгновенно переводят тексты. Пока они делают это плохо, но быстро учатся. Сохранит ли национальный язык свое значение? Смогут ли коммуникационные технологии однажды предложить людям единую идентичность и схему действий? За что люди будут умирать? Сначала они боролись за жизнь, потом умирали за религию, за нацию. Что дальше? За футбол? Или ни за что?

Ясности нет. Можно сказать только одно. Мы можем представить себе будущее без религий, без государств, без великих держав, но не видим его без iPhone и самолетов. Значит, единственная определенность – это регулирование.

Время, в которое мы живем, – это всегда период неизвестности. Думаю, мы движемся к периоду, когда главной функцией власти – а я не могу представить мир без власти – будет регулирование.

Фрэнсис Корнегей, ведущий сотрудник Института глобального диалога в Университете Южной Африки (Претория) и сотрудник Центра Вильсона в Вашингтоне:

Международная система переживает опасный, нестабильный переходный период. Новой холодной войны нет, однако наблюдается завершающая фаза асимметричной холодной войны, а центр притяжения в глобальной экономике уже сместился с Запада на Восток. Глобальная экономическая интеграция определяет взаимозависимую и взаимосвязанную геополитическую экономику мира. Однако сдвиг на Восток обусловил динамику деиндустриализации в северных постиндустриальных экономиках Запада, что в различной степени дестабилизировало послевоенную социально-политическую систему.

Возникли линии разлома на социально-расовой, этнической, культурной и классовой почве, которые, учитывая развитие информационных технологий как нового оружия геополитической борьбы, открыли новое опасное измерение глобального переходного периода. Внутренние разногласия в государстве используются внешними противниками, которые хотят расшатать ситуацию, стимулировать популизм, создав таким образом выгодные геополитические условия на международном уровне.

Так, использование Россией расовой карты для воздействия на американских избирателей в 2016 г., чтобы стимулировать ультраправые, националистические и популистские настроения среди белого населения, можно считать примером опасной гибридной войны в международной политике. Еще одним трендом реакционного интернационализма и циничного нелиберализма является отрицание своего участия. Это характерная особенность информационной гибридной войны, которая также обладает параметрами мягкой силы. В любом случае исход выборов в США способствовал укреплению международных позиций правых тяжеловесов и возвращению к старой силовой политике великих держав, которая уже привела нас к двум мировым войнам и расцвету фашизма. Можем ли мы говорить о некоем феномене, к представителям которого относятся Путин, Трамп, Си Цзиньпин, Нетаньяху, бен Сальман, Моди, Дутерте?

Еще один вопрос: приведет ли регионализация многополярности в условиях развития региональных экономических объединений к дальнейшей институционализации глобального управления, которая ограничит геополитическую борьбу великих держав и укрепит международную систему. Систему, в которой скорректированный либеральный интернационализм будет отражать более демократический, плюралистичный мировой порядок. Основой плюралистичного интернационализма должна стать реформированная Организация Объединенных Наций.

Скотт Карпентер, управляющий директор Jigsaw (прежнее название – Google Ideas). (Точка зрения может не совпадать с позицией компании):

Международная система никогда в истории не была стабильной настолько, насколько мы думали, так что эффективность никакого мирового устройства не надо переоценивать. И все же очевидно, что послевоенный мировой порядок, основанный на нормах международного права, постепенно себя изживает. Тот, что придет ему на смену, будет совершенно другим, он выкристаллизуется из периода неустойчивости, возможно, конфликта. Первые три пункта далее – источники нестабильности, а затем – аналогия, как следует размышлять о том, что грядет на смену.

Информационно-технологическая революция. Стремительные изменения, происходящие с 1990-х гг. в области информационных технологий, уже изменяли все – политику, культуру, медицину, финансовый сектор и т.д. И с точки зрения того, что еще наступит, сейчас происходит отлив перед ударной волной искусственного интеллекта. Это обстоятельство в сочетании с неспособностью существующих институтов к быстрому реагированию означает, что даже демократиям предстоит пройти через тяжелый период адаптации. Попытка заткнуть пальцем дыру в дамбе (посредством авторитарного контроля или путем регулирования наподобие европейского) скорее только усугубит следующий фактор нестабильности.

Нарастающая неравномерность развития. Перефразируя Уильяма Гэддиса, будущее уже наступило, просто не все обладают к нему равным доступом. И в свете упадка мирового порядка, основанного на нормах международного права, в этом нет ничего хорошего. Скорее всего, существующие (или несуществующие) диспропорции в результате усугубятся, оказывая возрастающее давление на общества и союзнические отношения между государствами, которые будут пытаться решать проблемы, связанные с бешеным темпом изменений. Концентрация талантов, людей с высоким потенциалом в США и Китае гарантирует, что другие страны в основном будут лишь пассивно реагировать на возникающие проблемы. В то же время сила негосударственных акторов продолжит возрастать, так как возможность доступа к технологиям и право владения новейшими разработками позволит негосударственным игрокам бросить вызов все более слабеющим государствам.

Непредсказуемость Соединенных Штатов. Избрание Дональда Трампа президентом является симптомом усугубляющегося недовольства в американском обществе, частично подогреваемого силами, описанными выше. Но какой бы ни была причина, США больше не являются державой, стремящейся к сохранению статус-кво. Мы получали огромную выгоду в эпоху международного правопорядка, но, похоже, намерены теперь его разрушить. Если такой тренд продолжится, политика Соединенных Штатов останется непредсказуемой, и непредсказуемость, исходящая от крупнейшей мировой сверхдержавы, в значительной степени увеличит размер погрешности в расчетах, возможно, экспоненциально.

В этом случае, удобная для размышления (но наименее приятная) аналогия для меня – мы живем в предвоенный период, когда взаимодействие описанных выше сил увеличивает вероятность возникновения «черных лебедей», описанных Нассимом Талебом: их появление невозможно предсказать, но связанные с ними риски ущерба для неустойчивых систем колоссальны. Единственное решение – снизить уязвимость, но времени мало – и становится все меньше.

Виталий Куренной, профессор, руководитель Школы культурологии НИУ ВШЭ:

Контур современной цивилизации продолжает существовать в рамках модерна, а все теории, поторопившиеся объявить о наступлении нового постмодернового завтра, давно сами оказались вчерашними. В области международных отношений теоретики также слишком поспешили заявить о наступлении новой эпохи. А именно такой, где главная политическая единица модерна, т.е. государство, утрачивает наконец свое значение. Речь, по сути, шла о том, что место национальных государств вновь занимает империя, на роль которой – как в качестве международного полицейского, так и основного органа контроля мировых сетей и потоков (технологических, финансовых и т.д.) – некоторое время претендовали США. В мировом масштабе воспроизвелось то, что Наполеон в свое время пытался реализовать в Европе, неся покоренным народам гражданские свободы и Code civil.

Но как тогда, так и теперь этот сценарий не реализовался. Государства, будь то Россия, Великобритания или Соединенные Штаты, восстанавливают свою роль в самых разных сферах. Мир модерна устроен так, что в нем не может возродиться мировая империя. Карл Розенкранц, правый гегельянец, которые, в отличие от левых, лучше понимали реальность, в которой живут, писал в 1870-е гг., что современная цивилизация является «океанической». Рим мог взять под контроль Средиземное море и потому стать мировой империей в тогдашних границах ойкумены. Но Мировой океан взять под контроль нельзя: мечта о мировой монархии, развивал он свою метафору, «терпит неминуемое крушение на свободной волне океана, который бушует на берегах всех частей света».

Означает ли это, что целостному миру модерна наступил конец и мы наблюдаем его окончательный распад и неизбежную политическую регионализацию, чреватую пугающими конфликтами? Это возможно как рецидив реликтовых политических рефлексов, но невозможно в более фундаментальном смысле. А именно в смысле того, что можно назвать цивилизацией модерна, которая, по словам того же Розенкранца, становится все более «единообразной», стандартизованной или, если воспользоваться термином Джорджа Ритцера, макдональдизированной. Глобальная цивилизация – в отличие от всего национального, регионального и локального – действительно универсальна, она безродна. Римская канализация, британская железная дорога или американский интернет где-то возникают, но затем шествуют по всему миру, утрачивая всякую связь с местом своего происхождения. Речь, конечно, идет о цивилизационной инфраструктуре в широком смысле слова – финансы и право также являются цивилизацией. Цивилизации невозможно препятствовать, потому что она имеет только одну черту – несет с собой удобство и комфорт. Цивилизацию выбирают по той простой причине, что лечить зубы с анестезией комфортней, чем без нее.

Цивилизация имеет издержки, самая фундаментальная из которых – стресс, вызванный нарастающей скоростью изменений. Отсюда тяга к «стабильности», которую избирают своим слоганом политические популисты по всему миру, не будучи в силах, разумеется, сдержать своих обещаний. Просто потому, что люди по большей части склонны выбирать стоматологию с анестезией. Цивилизация также означает стандартизацию. И пока мы эмоционально переживаем свою суверенизацию, цивилизация все же продолжает неумолимое движение по стране, хотя и медленней, чем хотелось бы. Например, в форме обязательной сертификации российских гостиниц по классу «звездности» (предполагается завершить к 2021 г.). Но при этом мир модерна умеет справляться с указанным перманентным стрессом и страхом (например, о ближайшем отмирании множества профессий, о котором сегодня не рассуждает только ленивый). С этим стрессом, правда, можно попытаться справиться также политически – выбрав «особый путь», поставив барьеры на пути цивилизации и, положим, выдвинув вождя – гаранта всего этого. Но итог этого особого пути в конечном счете хорошо известен, поэтому подумаем лучше о хорошем варианте. А хороший вариант находится в сфере культуры.

Мы компенсируем, как выражается Герман Люббе, издержки динамики современной цивилизации, осуществляя историзацию и музеефикацию своей локальной специфики. Когда на территорию приходит цивилизация, на нее реагируют, пытаясь сохранять, а если сохранять уже нечего, то изобретать свою локальную культуру, свои традиции, вот эти вот «традиционные ценности» или, что лучше, национальную кухню. Что является сегодня наиболее стратегически разумной инвестицией? Можно без труда указать на вещи, которые имеют бесконечный горизонт окупаемости – бесконечный в смысле до конца человечества, как мы его понимаем. Это никакие не технологии или стартапы. Все они рано или поздно устареют и уступят место другим – такова неумолимая природа креативного разрушения, которую воплощает собой мир модерна. Единственная совершенно надежная инвестиция – в прошлое. В исторические памятники, в музеи, в сохранение локальной уникальности. Потому что цивилизация модерна стабилизирует себя в самых разных формах музеефикации и консервации прошлого. И, как мы знаем, люди все больше путешествуют по миру со стандартизированными гостиницами лишь для того, чтобы увидеть именно эту законсервированную культуру. А там, где ее по какой-то причине нет, ее начинают «воссоздавать». Или даже покупать, причем задорого – так, Арабские Эмираты просто за использование слова «Лувр» применительно к своему новому музею недавно заплатили 400 млн евро.

Но для того чтобы культура таким вот образом «возродилась» и процвела, нужна цивилизация. Если мы отстаем цивилизационно, то нам не интересна и собственная культура, и очереди будут стоять не в музеи, а в открывшуюся забегаловку мировой корпорации фастфуда. Но создание условий для цивилизованной жизни – это и есть главная задача суверенного государства модерна.

Кристофер Кокер, профессор международных отношений Лондонской школы экономики и политических наук:

Цивилизации возвращаются, утверждает Кришан Кумар. Однако на этот раз западные эксперты не обсуждают вероятность столкновения цивилизаций. Концепцию формулируют политики мейнстрима. Возьмем Россию Владимира Путина. Как утверждает социолог Лев Гудков, сегодня Великая Отечественная война воспринимается гражданами как победа не только над Германией, но и над Западом. Такое восприятие имеет значение, потому что для многих россиян война – самое важное событие в истории. Или возьмем Си Цзиньпина, который настаивает на том, что культурные различия не уступят место универсальным ценностям. В Китае уже ищут аргументы, позволяющие игнорировать «западное» международное право в Южно-Китайском море, ссылаясь на геокультурные особенности. Даже Нарендра Моди и другие индийские политики заявляют, что их страна принадлежит к индуистской цивилизации, истоки которой можно обнаружить в Ведах. Хотя археологические свидетельства говорят о том, что на протяжении первых 200 лет Веды составляли кочевники из Центральной Азии, которые завезли лошадей на Индостан.

Так что же происходит? Китай и Россия называют себя государствами-цивилизациями, отличающимися от национальных государств, установивших основанный на правилах миропорядок. В обеих странах политические лидеры предупреждают граждан, что их государства исчезнут как независимые культурные объединения, если западные идеи получат неограниченное распространение. Поэтому Компартия Китая заявляет, что программа реформ, открывшая путь принципам капитализма в 1979 г., зародилась «на китайской почве». В целях защиты китайских ценностей сегодня запрещена западная религиозная музыка: не допускается исполнение «Мессии» Генделя и «Реквиема» Верди – они якобы представляют угрозу для культурной целостности. А министр культуры России заявляет, что Netflix – проект по воздействию на российское общество. В попытке усовершенствовать защиту от внешнего влияния его ведомство ввело прокатные лицензии и запретило показ фильмов, которые «порочат национальную культуру».

Очевидно, цивилизационная риторика призвана уменьшить привлекательность западных идей. Пока сложно судить, насколько цивилизационные концепции изменили мышление людей. Но чем дольше они будут циркулировать, тем глубже проникнут в сознание, и тогда следующее поколение политиков окажется заложником этих концепций.

Ханс Мауль, профессор, доктор политологии, заслуженный научный сотрудник Фонда «Наука и политика» (Берлин):

Если либеральный международный порядок еще жив, он явно находится в критическом состоянии, и больше других этому способствовал президент Соединенных Штатов, который, казалось бы, должен быть его главным хранителем. Это не случайное совпадение. Избрание Дональда Трампа президентом США является отражением глубинных проблем американской демократии, а его усилия по уничтожению институциональных и нормативных основ демократии и либерального международного порядка показывает, насколько тесно и органично они взаимосвязаны.

Наблюдать за тем, как Дональд Трамп управляет процессом сноса из Белого дома, довольно увлекательно, но зрелище маскирует наносимый им ущерб. Возьмем, к примеру, встречу Трампа и Ким Чен Ына. То, как готовился этот саммит – независимо от его результатов – и освещался публично, оказало негативное воздействие. Раньше считалось, что в переговорах с Пхеньяном нельзя доверять одной стороне – руководству КНДР. Теперь так можно говорить об обеих сторонах. Если вы не верите в то, что Пхеньян или Вашингтон готов выбросить белый флаг и капитулировать, т.е. не верите в сказки, значит, вы понимаете, что переговоры о денуклеаризации Северной Кореи приведут к затягиванию процесса, а главная цель – набрать очки дома. Для описания стиля переговоров Трампа используют эвфемизм «транзакционный»: он действует хаотично и непоследовательно, что ведет к подрыву правил и доверия – двух ключевых ингредиентов для достижения дипломатического компромисса.

Независимо от резонансности саммита и его результатов ущерб региональной безопасности в Восточной Азии уже нанесен. Задайте себе вопрос: насколько вероятным вы считали распространение оружия массового уничтожения в регионе полгода назад и сегодня, после того как Трамп продемонстрировал пренебрежение к союзникам и договорным обязательствам? Правительства стран-союзников США в регионе могут задуматься об альтернативе американским гарантиям безопасности – у них есть для этого основания. Этот пример показывает, как легко культивировать заблуждения об упадке нынешнего, еще либерального, международного порядка. Самые распространенные среди них: это западный порядок, поэтому его разрушение – это хорошо; он уже не играет никакой роли; происходящее означает крах Запада и подъем остальных, так что беспокоиться не о чем. Происходит восстановление исторической справедливости.

Почему три этих предположения являются заблуждением? Либеральный международный порядок изначально действительно был западным проектом, но уже давно стал универсальным – как формально, так и фактически. Формально основополагающие документы и институты были согласованы и одобрены всеми, а не только Западом, в становлении порядка существенную роль сыграли незападные страны. Фактически либеральный международный порядок отражает развитие универсальных сил науки и технологий. Они тоже изначально были европейскими, но никто не станет отрицать, что они уже давно превратились в универсальные силы.

Либеральный международный порядок действительно органически связан с западной моделью демократии, и сейчас эта модель переживает глубокий кризис во многих странах. Но это кризис не демократии как таковой, а ее конкретных исторических форм. Идея демократического устройства универсальна, как силы науки и технологий. Его преимущества заключаются в уважении индивидуальных свобод и достоинства человека, верховенстве закона и возможности исправлять политические ошибки. Возможно, демократия не выдержит эволюционного соперничества с другими моделями государственного устройства, но говорить об этом преждевременно. Кризис демократии на Западе (затронувший отнюдь не все страны и в разной степени) уже вызвал ответную реакцию и мобилизовал корректирующие социальные силы.

Второе заблуждение касается упадка либерального международного порядка, от которого якобы пострадает только Запад. Ключевое слово здесь «либеральный», а не «порядок». И тут в дело вступает следующее заблуждение – о том, что последствия краха можно прогнозировать и контролировать. Это предположение наивно, учитывая то, что сегодня в Китае называют «взаимосвязанностью» (или, если хотите, взаимозависимостью) между людьми, обществами и национальными государствами. Последствия краха могут оказаться настолько масштабными и непредсказуемыми, что их будет сложно контролировать и тем более остановить. Вопрос о том, кто пострадает от краха либерального мирового порядка, остается открытым. Для кого-то ответ окажется неприятным сюрпризом.

Третье заблуждение (беспокоиться не о чем) предполагает, что крах либерального международного порядка будет сопровождаться «подъемом остальных», как выразился Фарид Закария. Предполагается, что мир переживает процесс перехода власти от одной группы стран к другой. Это действительно так. Но такова только часть более масштабной трансмутации власти, которая затрагивает природу и распределение сил в глобальной системе. Важнейший аспект процесса – не подъем остальных, а подъем многих и рост асимметричности сил в международных отношениях. С этой точки зрения власть не переходит от одних к другим, а скорее распыляется, все больше акторов могут влиять на ход истории, но во все меньшей степени.

Это касается и наиболее влиятельных акторов – современные великие державы, включая США и Китай. Несмотря на всю свою мощь, ни Советский Союз, ни Соединенные Штаты не смогли навести порядок в Афганистане, а руководству КНДР на протяжении 20 лет удавалось манипулировать участниками шестисторонних переговоров. Ограниченная мощь национальных государств, даже нынешних великих держав, обусловлена экспоненциальным усложнением современного мира. Одно из следствий усложнения – уязвимость, имеющиеся силы становится проще мобилизовать ради деструктивных целей. В то же время невероятно сложна мобилизация в конструктивных целях, для этого необходимо подключить к сотрудничеству или нейтрализовать все стороны, обладающие определенным влиянием (будь то деструктивная сила или право вето). Поэтому упадок Запада и крах либерального международного порядка вряд ли приведет к подъему остальных, скорее он вызовет распространение беспорядка. Будьте осторожны в своих желаниях!

Самир Саран, вице-президент исследовательского фонда Observer (Дели):

Мир не находится в беспорядке, он переживает переходный период. После перерыва в несколько столетий богатство и власть вновь смещаются на юг и восток, некоторые нормы и институты мирового порядка проходят серьезную проверку на эффективность. На протяжении 70 лет глобализация приносила огромные богатства странам Атлантики, но в последние 30 лет Азии удалось получить собственную значительную долю глобального роста. В результате в западных странах – традиционных гарантах послевоенного мирового порядка – наблюдается сокращение среднего класса, хотя элиты пытаются придумать способы сохранения своего преимущественного положения в международных делах.

В подъеме Востока и отступлении Запада можно выделить четыре основных тенденции.

Во-первых, смещение баланса сил с Запада на Восток ведет к износу системы норм и институтов, которые являлись определяющими на протяжении 70 лет. Некоторые державы, такие как Россия и Китай, видят в этой глобальной перебалансировке возможность уменьшить влияние США и скорректировать несправедливые правила, не отражающие реалии истории. Предъявляя претензии на собственные сферы влияния, эти страны стремятся изменить неисторический характер существующего порядка.

Во-вторых, индустриально развитые демократии не способны отвечать на вызовы, обусловленные смещением баланса экономических сил, из-за внутренних проблем. В условиях технологических изменений и невыгодной демографической ситуации кусок глобального экономического пирога уменьшается, и это способствует росту национализма и популизма в Америке и Европе. Политическая поляризация блокирует способность этих стран консолидироваться и защищать порядок, ими же и созданный. В результате в мировой политике медленно растет вакуум.

В-третьих, развивающиеся державы начинают претендовать на лидерство в этом вакууме. Китай – самый яркий, хотя и не единственный пример. Теперь уже Пекин стал сторонником экономической интеграции, которую раньше продвигал Запад. Однако Китай не считает нужным придерживаться принципов свободного рынка или следовать правилам прошлого. Пекин пытается продвигать альтернативную модель, фундаментально меняющую глобальный институциональный ландшафт, например, посредством инициативы «Один пояс, один путь». Другие страны, в том числе Индия, идут к глобальному столу переговоров собственным путем, выбирая менее революционные варианты.

Наконец, Евразия (и прилегающие к ней моря) как геополитический театр остается плохо разграниченной и постоянно переживает конфликты. Поскольку ни одна держава не обладает достаточной мощью, чтобы навязывать свою волю другим, – следствие распыления геополитических сил – ведется многоуровневое соперничество, в котором используются временные коалиции и строятся ситуативные оси. Недавно возрожденная «четверка» (Индо-Тихоокеанская), раздутая НАТО, возглавляемая Россией и Китаем ШОС – все это следствие геополитической неопределенности. Можно предположить, что один из этих альянсов в конце концов превратится в модель «концерта великих держав» XXI века, но в своих действиях он будет руководствоваться прагматизмом, а не идеологией.

Александр Филиппов, ординарный профессор НИУ ВШЭ, руководитель Центра фундаментальной социологии НИУ ВШЭ:

В самом конце прошлого тысячелетия Джон Ролз, едва ли не крупнейший политический философ США, выпустил книгу «The Law of Peoples» («Право народов»), заголовок которой недвусмысленно отсылал и к современному понятию международного права (international law), и к старому европейскому термину «ius gentium». Ролз, однако, не собирался оставаться в русле традиции. Он предложил то, что сам назвал «реалистической утопией». «Я, – писал он, – буду использовать термин “общество народов”, подразумевая все те народы, которые во взаимоотношениях следуют идеалам и принципам “права народов”. У каждого из них свое правление, будь то конституционная либеральная демократия или нелиберальное, но достойное правительство».

Задержимся ненадолго на этой утопии, реалистичность которой Ролз не переоценивал и возможные, сходу напрашивающиеся возражения против которой хорошо понимал. Дело не в том, что влиятельный автор выдумал что-то такое, во что хотелось верить ему одному. Напротив! В его рассуждениях явственно сказался дух эпохи. Всемирное общество, по Ролзу, должно состоять именно из народов, а не государств. У народов, как и у каждого человека, есть свой «нравственный характер» (moral character), так что те принципы сотрудничества, которые свойственны либеральным народам (и отчасти народам достойным, пусть и нелиберальным), могут быть положены в основу организации мирового общения. Государства же в известном смысле не меняются со времен античных, они готовы вести войны, они навязывают свою суверенную власть даже вопреки представлениям народов о достоинстве и справедливости. Либеральные народы не воюют кроме как ради самозащиты, они не воюют между собой, находя возможности договариваться, в том числе и с нелиберальными народами, по отношению к которым следует воздержаться от любого рода санкций, дать им возможность идти своим путем.

Возможно, для благородных идей Ролза еще придет время, и большинство нелиберальных (в его терминологии) народов, станут если и не либеральными, то достойными, тогда как либеральные станут еще ближе к идеалу и в отношениях между ними не будет тех недоразумений, которые все еще случаются. Однако очевидно, что за прошедшие два десятилетия дух времени изменился. Мне кажется очень важным зафиксировать это зыбкое, плохо определимое обстоятельство: интересы государств стабильны по крайней мере в том смысле, что не могут быть сведены к интересам или склонностям возглавляющих их людей. Геополитическое положение, соотношение сил, долговременные тенденции не представляют собой чего-то неожиданного, но есть то, что в одни времена делает возможным доверие, уступчивость, готовность посмотреть на свою позицию с чужой точки зрения, а в другие ситуация полностью меняется, причем вопрос о правоте, справедливости, достоинстве стоит тем более остро, что решать его окончательно просто некому. Исчезает позиция привилегированного интерпретатора событий или хотя бы группы соперничающих привилегированных интерпретаторов.

Исторически известно, что такие ситуации складываются необыкновенно быстро, выглядят как неожиданные ссоры между друзьями или добрыми партнерами, могут приводить к войнам, которые, в свою очередь, перемежаются более или менее надежным миром, который обеспечивается не только военным превосходством победителей, но и лидерской, контролирующей позицией внутри нового консенсуса. Тем самым, конечно, еще сказано довольно мало: мы лишь повторяем, что все или почти все испортилось, что это опасно, что так бывало и что к просто, одномерно понимаемой игре интересов сводить это нельзя.

Что еще? По меньшей мере в нескольких отношениях движение последних тридцати лет, времени взлета и падения большой идеи, большого нарратива глобализации, весьма поучительно, прежде всего в пространственном отношении. Идея глобализации означала, между прочим, исчезновение территориальности как базового принципа международного устройства. Территории – это государства, государства – это граждане и зависимость политических процессов от взаимной поддержки граждан и государств. В границах государств размещается народное хозяйство, собираются и распределяются налоги и т.п. Глобализация означает возникновение экономики сетей и потоков, перенос центра тяжести на глобальные центры, находящиеся в сложных отношениях с государствами, выведение множества процессов из-под государственного (гражданского и правового) контроля и передачу их в ведение международных бюрократических структур, не несущих ответственности ни перед кем. То возвращение государства в качестве главного агента международных отношений и политико-идеологической машины солидарности граждан, которое мы теперь повсеместно наблюдаем, означает пока еще не очень эффективный, но все более решительный отказ от этих издержек глобального. Но вместе с тем это отказ и от того нарратива, той самоочевидности надгосударственной общности, которая была заметна в предшествующую эпоху. Еще далеко до членения мира вновь по границам территориальных государств как главной политико-пространственной единицы, но недооценивать этого нельзя.

Языка для описания других, негосударственных территориальных образований, за исключением некоторых известных союзов, пока нет. Не менее важным является вопрос времени. Внезапно закрылся горизонт будущего. Остались только ситуации, требующие реагирования, остались долгосрочные договоры, осталось ожидание, что некоторые проблемы разрешатся в течение длительного времени, за пределами жизни тех, кто принимает решения сейчас. Никакого иного будущего, то есть никаких больших целей, состояний, которые должны быть достигнуты, вроде установления везде демократии или светского правления, побед над старыми эпидемиями и т.п., просто не осталось. Вместо сложных общих целей появляются задачи самосохранения государств, роста ресурсов и территорий. Без нового разговора о справедливости, общем благе и желательных переходах ничего, кроме эгоизма каждой страны, здесь ждать нельзя.

Бруно Масаеш, государственный секретарь Португалии по европейским делам в 2013–2015 гг.:

После 1815 г. европейцы перестали смотреть на звездное небо революции и обратили свои взгляды на реальный мир: Европа превратилась в идею, основанную на физической реальности, с этим нужно было что-то делать, отвечая на вызовы и разрешая проблемы. Нечто похожее происходит сейчас с Соединенными Штатами. Израненные, расставшиеся с иллюзиями о западных идеалах, американские мыслители и политики ищут нечто менее идеальное, то, с чем можно работать.

Запад всегда оставался идеалом, стоило к нему приблизиться – и он снова ускользал. На протяжении почти 100 лет американская внешняя политика строилась на идее «двойственного мира». Мир разделен на две половины, между ними находится цивилизационный барьер, но одна половина постоянно расширяется и призвана – достигнув зрелости или, возможно, после большой битвы – стать универсальным образцом. Соединенные Штаты видели себя лидером этого процесса, лидером экспансии Запада. Отношения с другой половиной – с темной стороной – всегда оставались отношениями с цивилизационным чужаком, даже в периоды мира и стабильности.

Сегодня мы видим иную картину. Экспансия неожиданно прекратилась. Барьер между двумя половинами рухнул, и они соединились. Теперь американской внешней политике приходится иметь дело с Европой, Россией, Китаем, Индией и другими как с частями одной системы, защищая свои интересы в структуре отношений, где США всегда стремились занимать центральную позицию. Главное отличие состоит в том, что система перестала динамично развиваться, она уже не стремится к идеалу.

Как европейцам после 1815 г., нам нужно подобрать слово для определения реального мира, а не недостижимого идеала. И подходящее слово есть, оно поможет нам, как «Европа» помогла в свое время европейцам. Это слово – Евразия, географический регион, где сосредоточены экономические, политические и культурные силы. Место конфликтов и противоречий, разделенное на разные культуры и предлагающее самый большой куш победителю в конкурентной борьбе. Любопытно, что Европа в XIX веке находилась в неоднозначных отношениях со своим далеким и одновременно близким соседом – мощным островным королевством, аналогичная ситуация складывается сегодня в отношениях Евразии и США, мощного государства, расположенного недалеко, если брать Мэн или Аляску.

Для американской внешней политики Евразия в определенном смысле заменила идеальную концепцию Запада. Можно сказать, что Соединенные Штаты превратились в реалистичную державу в мире многообразного идеализма: европейские ценности, «Один пояс, один путь», хиндутва, русская душа…

Анатоль Ливен, профессор Джорджтаунского университета в Катаре:

Нынешняя ситуация в США напоминает то, что долгое время происходило на Ближнем Востоке: невероятно сложно наладить эффективную работу правительства, не говоря уже о демократии, если огромная часть населения кардинально не согласна с фундаментальной этнической и культурной идентичностью государства. Американская внешняя политика перестала быть результатом анализа национальных интересов и превратилась в функцию нарастающей внутриполитической истерии. Ситуацию усугубляет потеря Соединенными Штатами глобального лидерства. Кроме того, экономические трудности, с которыми все чаще сталкивается белое население, вынуждают идти на жесткие меры в международной торговле, и это может привести к новой глобальной экономической депрессии.

Однако картина на самом деле не такая мрачная. Политическая культура, в которой факты не имеют значения, а дебаты – это вопрос восприятия, интерпретации и манипулирования, производит тягостное впечатление на человека, верящего в разум. Но с другой стороны, такая культура обладает определенными преимуществами во внешней политике. Если официальную позицию США по КНДР и отношение к ее лидеру удалось перевернуть за один день под одобрительные возгласы республиканского истеблишмента и СМИ, кто знает, какие еще трансформации возможны в будущем.

Важно отметить, что американское население может использовать агрессивную риторику, но на самом деле не хочет воевать. То же самое относится и к Пентагону, если речь идет об очередной антитеррористической операции или конфликте с великими державами. США делали громкие заявления во время конфликта между Грузией и Россией в 2008-м и кризиса на Украине в 2014-м, но вероятность отправки американских войск в зону конфликта была минимальной. Соединенным Штатам придется воевать, если Россия атакует страну-члена НАТО, но Москва не собирается этого делать. Если Китай не станет совершать необдуманные действия в Южно-Китайском море, риск конфликта между двумя государствами будет гораздо ниже, чем опасаются многие.

Наиболее высоки риски конфликта с Ираном: Израиль может нанести удар, чтобы спровоцировать ответную атаку Ирана на США, и тогда Вашингтон уничтожит иранскую экономику. В прошлом Пентагону удавалось блокировать подобные планы Израиля. Посмотрим, сможет ли он справиться с этой задачей при Трампе.

Йохан Гальтунг, математик, социолог и философ (Норвегия):

В XIX–XX веках общественная мысль выстраивалась вокруг доминирующих идей о конфликте между частным и общим, между рынком и планом. Это столкновение идей определяло отличие правых от левых. Но потом этот конфликт разрешился; он утратил актуальность – вместе с теми политическими силами, которые подпитывал. Появились новые дискурсы, основанные на базовых, фундаментальных потребностях человечества и природы – вопросы разнообразия, симбиоза. Толком они еще не осмыслены, но именно они могут определить «новых правых» и «новых левых».

Если Запад оставался более или менее неизменным как во время того, что мы называем холодной войной 1949–1989 гг., так и после нее, Восток преобразился самым драматическим образом. Варшавский договор распался, а НАТО осталось – но сейчас есть Шанхайская организация сотрудничества. И это уже не просто Россия, Китай и горстка исламских государств. В ШОС теперь входят и Индия, и Пакистан. Бóльшая часть мира сегодня живет вне старой схемы противостояния – Запад против Востока, НАТО против Варшавского договора, США против СССР. Это измерение времен холодной войны стремительно устаревает. Вместо этого сформировался многополярный мир, в котором лишь две страны – Соединенные Штаты и Израиль – остаются по-старому агрессивными, постоянно находясь в состоянии войны.

Кроме того, существует терроризм, и, вероятно, мы находимся на пороге формирования системы государственного терроризма. Однако до настоящего времени для бóльшей части многополярного мира пассивное, но мирное сосуществование наиболее благоприятно. И пока каждое государство занимается решением своей части глобальных вопросов, если те затрагивают несколько регионов, Соединенные Штаты по-прежнему пытаются монополизировать управление на глобальном уровне – хотя бы финансово. В ответ на это государства начинают создавать собственные валютно-финансовые корзины.

США и Россия слишком сильны, чтобы проиграть противостояние, но недостаточно могущественны, чтобы победить. Гораздо вероятнее, что они все же придут к мирному сосуществованию. Западу придется свыкнуться с этим, как он свыкся с деколонизацией, но Запад будет продолжать пытаться проникнуть в Россию за счет своего могучего капитализма. Соединенным Штатам по целой совокупности причин (прежде всего США – банкрот, одного этого достаточно) придется вернуться в Северную Америку, к себе домой. А России, я полагаю, стоит сосредоточиться на развитии собственной гигантской территории, которая остается предметом зависти Запада, а не экспансии. Как это сделать – это уже другой вопрос.

Хуан Цзин, заслуженный профессор Пекинского университета лингвистики и культуры:

Подъем Китая безвозвратно изменил экономический, геополитический и стратегический ландшафт. Можно выделить три аспекта последствий для мирового порядка и стабильности.

Первый фундаментальный вызов и одновременно возможность, которую открывает подъем Китая, касается глобальной экологической системы. Как известно, первая волна индустриализации, запустившая процесс модернизации в истории человечества, произошла в Западной Европе 250 лет назад и затронула менее 40 млн человек. Вторую волну в конце XIX – начале XX века возглавили США, Россия (СССР), Германия и Япония с общей численностью населения более 400 млн человек. А теперь подъем Китая в сочетании с быстрым развитием Индии и стран Юго-Восточной Азии ознаменовал третью волну модернизации и затронул уже более 4 млрд человек!

Однако модель модернизации посредством индустриализации, которая означает масштабное потребление природных ресурсов и безудержную урбанизацию, отнюдь не устойчива. Если Китай и другие страны Азии добьются модернизации с помощью этой индустриализационной модели, человечество будет обречено. Как же найти альтернативный путь к модернизации и одновременно сохранить уязвимую экосистему? С этой задачей мировое сообщество и прежде всего Китай обязательно должны справиться. Именно осознание суровой реальности заставило объединиться и предпринять усилия, чтобы противостоять вызовам экосистеме и оптимизировать возможности развития мира. В результате были разработаны Киотский протокол 1997 г. и Парижское соглашение 2015 года.

Во-вторых, подъем КНР достигнут благодаря интеграции в существующую международную систему, а не посредством ее подрыва. Развитие в рамках международной системы предопределило не только мирный характер подъема Китая, но и позволило воспользоваться благами глобализации, которая была инициирована и активно продвигалась Соединенными Штатами и их союзниками в 1990-е гг., после распада Советского Союза. Сегодня Китай превратился в крупнейшего торгового партнера в мире, а его экономика превзойдет американскую в ближайшие 10 лет. В то же время дальнейшее развитие Китая зависит от глобальной экономической интеграции на базе многосторонних договоренностей. Выдвинутая председателем КНР Си Цзиньпином инициатива «Один пояс, один путь» продемонстрировала заинтересованность в дальнейшей глобализации, которая, с точки зрения Пекина, в конце концов приведет к формированию «сообщества единой судьбы» человечества.

В-третьих, подъем Китая со стремительной экспансией его влияния и впечатляющим совершенствованием вооруженных сил кардинально изменили геополитический и стратегический баланс между ведущими державами. В результате однополярный мир, в котором доминировали Соединенные Штаты, постепенно трансформируется в многополярный, где международные дела и баланс сил определяются взаимодействием великих держав (США, Россия, Китай, Япония, Индия и ЕС), а не гегемонией Америки.

С точки зрения Вашингтона, все вышеперечисленные аспекты подъема Китая существенно навредили интересам США. Кроме того, американская политическая элита убеждена: именно политика «вовлечения Китая», которую Соединенные Штаты проводили с конца 1970-х гг., пытаясь стимулировать Пекин к «мирной эволюции» (в сторону англосаксонской демократии), позволила КНР быстро развиваться за счет США. Глубокое недовольство тем, что Китай «никогда не станет таким, как мы», и одновременно нарастающая тревога, даже паранойя, что Китай «выйдет вперед», привели к формированию стратегического консенсуса в американском истеблишменте.

Несмотря на неразрешимые разногласия, и демократы, и республиканцы уверены, что Китай превратился в «стратегического соперника», поэтому США должны принять «мощные и эффективные меры» для препятствования или даже полного ограничения его дальнейшего развития. Цель – не только остановить подъем КНР, гораздо важнее укрепить позиции Соединенных Штатов.

Поэтому администрация Трампа одобрила жесткий подход в отношении Китая. В экономическом плане США пообещали значительно повысить пошлины на китайский импорт, ужесточить запрет на экспорт высоких технологий в Китай и тщательно проверять китайские инвестиции. Кроме того, американцы наращивают военное присутствие в регионе в соответствии с новой «индо-тихоокеанской стратегией», целью которой является формирование четырехстороннего альянса – США, Япония, Индия и Австралия – против Китая. Учитывая нарастающую враждебность, некоторые эксперты утверждают, что две крупнейшие державы вступили в «новую холодную войну».

Но это не так. Фундаментальное следствие подъема Китая в рамках существующей международной системы и при содействии американской политики вовлечения состоит в том, что страны стали взаимозависимыми. Поэтому их отношения выходят за рамки традиционных. Практически все вопросы в отношениях двух стран имеют глобальное значение, а серьезные глобальные вызовы (например, корейскую ядерную проблему) невозможно разрешить без консультаций и определенного взаимодействия США и Китая. Кроме того, сегодня китайско-американские отношения определяются внутренней политикой, а не контактами Пекина и Вашингтона по конкретному вопросу. И в Соединенных Штатах, и в КНР в политическом процессе участвуют различные группы интересов с различными целями. Например, политика, порадовавшая Уолл-стрит, может расстроить правозащитников, экологи будут выступать против курса, продвигаемого энергетической отраслью, а промышленники и фермеры будут недовольны повышением пошлин, которое вызовет торговую войну между двумя странами. Поэтому, хотя США одобрили жесткий подход в отношении Китая, бесконечная борьба между группами интересов пока мешает администрации Трампа выработать всеобъемлющую и последовательную линию. В результате китайская политика Трампа в основном ситуативна и нередко противоречива. Аналогичные явления существуют и в Китае, хотя там политический процесс менее прозрачен. Поэтому, несмотря на «жесткую позицию» президента Трампа по Китаю, стабильность двусторонних отношений определяется авторитетом руководителей и их умением добиваться компромиссов во внутренней политике. Следовательно, Си Цзиньпин, явно обладающий большим авторитетом во внутренней политике, чем Трамп, будет играть ведущую роль в турбулентных отношениях двух стран.

Стратегическая взаимозависимость в условиях экономической глобализации подорвала фундамент «новой холодной войны», которая предполагает четыре условия. Во-первых, политический процесс в обеих странах должен определяться идеологией, чтобы, во-вторых, политически мир был разделен на два лагеря. В-третьих, обе экономики должны быть независимы друг от друга, чтобы, в-четвертых, стороны могли формировать альянсы для введения санкций друг против друга.

Однако, как и в большинстве стран, сегодня политический процесс в США и Китае не определяется идеологией, а ориентирован на интересы. Поэтому практически невозможно, что мир вернется к холодной войне, когда страны разделены на два политически враждебных и экономически независимых друг от друга лагеря. И хотя возглавляемая Соединенными Штатами система безопасности выстояла после окончания холодной войны, американские союзники вряд ли захотят участвовать в конфликте двух супердержав. Что касается Китая, то Си Цзиньпин ясно дал понять на саммите «Один пояс, один путь» в мае 2017 г.: Пекин не стремится к альянсам, он заинтересован в укреплении партнерства со всеми странами.

Таким образом, несмотря на резонансные меры президента Трампа против Китая, сложно представить, что США или Китай прибегнут к войне. Дело не в том, что они откажутся от конкуренции и даже соперничества, просто и Вашингтону, и Пекину будет невероятно трудно достичь внутриполитического консенсуса и сформировать альянсы за границей – а это обязательные условия конфронтации двух глобальных держав.

Тем не менее «жесткий подход» Вашингтона в отношении Китая окажет негативное воздействие на мировой порядок и стабильность не только потому, что антикитайские меры являются ключевым элементом кампании Трампа «Америка прежде всего». Дело в том, что Китай уже стал серьезным участником всех трех уровней современного международного порядка: политический порядок сосредоточен в ООН и ее органах, экономический и торговый порядок строится на базе ВТО и многосторонних соглашений, финансовый порядок поддерживают Всемирный банк, МВФ и другие институты, включая Азиатский банк развития и Азиатский банк инфраструктурных инвестиций. Неудивительно, что самые близкие союзники США в Европе и Азии – несмотря на существенные разногласия с Пекином в вопросах ценностей и политической системы – не хотят вместе с американцами препятствовать развитию Китая. Это отнюдь не означает, что они его поддерживают. Но, как и Китай, они встроены в существующий мировой порядок, базирующийся на многосторонних договоренностях. В конце концов, главная цель безрассудного одностороннего поведения администрации Трампа (выход из Парижского соглашения, иранской ядерной сделки и Совета ООН по правам человека, повышение пошлин на импорт со всеми ключевыми партнерами и требование, чтобы союзники платили больше за американские гарантии безопасности) – переписать правила игры в международных делах в пользу США и за счет всего мирового порядка. «Америка прежде всего» превратилась в «Америку в изоляции», потому что такой подход вредит всем участникам существующего мирового порядка, включая союзников Соединенных Штатов.

Реакция Китая на давление со стороны Вашингтона, напротив, выглядит рациональной и позитивной. Си Цзиньпин дал понять на Боаоском азиатском форуме в апреле 2018 г., что Китай намерен продолжать реформы и следовать политике открытости. В то же время он будет решительно защищать систему свободной торговли, базирующуюся на многосторонних договоренностях, и реализовывать стратегию «мирного развития». Сможет ли Пекин превратить риторику в конкретные действия, как и какими средствами он будет поддерживать отношения с США при непредсказуемой администрации Трампа – посмотрим. Но в любом случае это окажет серьезное воздействие на стабильность и развитие всего мира. Хорошая новость в том, что эгоцентризм и односторонние шаги Трампа могут укрепить позиции Китая, если он будет реагировать разумно. Плохая новость – Америка по-прежнему самая мощная держава на планете.

Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 10 июля 2018 > № 2714091

Эксперт: вместо Европы Украина рискует попасть в кабалу к Китаю

Опыт других стран показывает, что уклониться от возврата китайских инвестиций невозможно и за потраченные деньги придется отдавать страну

В любопытном ракурсе посмотрел на экономические проблемы нашего соседа – Украины политический обозреватель Александр Запольскис.

«Разговоры о целях происходящего на Украине ведутся давно и чаще всего сосредоточены вокруг богатых местных черноземов. Считается, что в итоге авторы проекта уничтожения Украины планируют если не переселить в степи население Израиля, то точно вывезти к себе украинский чернозем. Спасением от коварных планов, а также залогом успеха в противостоянии российской экспансии, в Киеве считают расширение делового сотрудничества с КНР. Рост объемов китайских инвестиций подтверждает успешность избранной стратегии. Теоретически. Однако пример Шри-Ланки показывает, что на практике результат выходит сильно другой.

На первый взгляд, Пекин действительно активно вкладывается в Украину. За последние пять лет совокупный объем китайского капитала (в виде долей в предприятиях и предоставленных проектных кредитов) превысил 7 млрд. долл. США или 6,4% ее ВВП за 2017 год. В совокупном объеме накопленных иностранных инвестиций страны (38 млрд. долл. на первый квартал 2017 года) они занимают почти пятую часть (18,4%), превосходя даже объемы российского инвестирования (4,81 млрд. долл.).

За десять лет доля Пекина в структуре украинского экспорта выросла с 0,86 до 4,5%. Если не считать традиционные рынки России и очень желанные в Евросоюзе, то большими торговыми партнерами Украины сегодня остаются лишь Индия (5,1%) и Турция (5,8%), что, в общем, уже не такое уж и подавляющее превосходство. По ряду товарных групп, например по бобовым и масличным культурам, объем украинского экспорта в Поднебесную даже превосходит аналогичные показатели мирового лидера - США.

Кроме собственно экспорта, Красный дракон активно инвестирует в расширение внутреннего промпроизводства Украины и совершенствование ее инфраструктуры. В 2016 году китайская корпорация COFCO Agri в морском порту Николаева запустила перегрузочный комплекс зерновых и масличных культур мощностью перевалки в 2,5 млн. т. в год. Инвестиции в проект составили 75 млн. долл. На данный момент COFCO Agri контролирует около 11% элеваторных мощностей и маслоэкстракционных заводов Украины. С каждым годом ища возможность дальнейшего увеличения.

Компании CNBM в Одесской и Николаевской областях принадлежит десять крупнейших солнечных электростанций на 267 МВт из 500 МВт общей солнечной генерации на Украине. Затраты CNBM составили 1 млрд. долл. Xinwei Group построила уже 150 базовых станций мобильной широкополосной сети межу Киевом, Харьковом и Мариуполем. Всего их планируется сделать более двух тысяч. Совместное предприятие с "Мотор Сич" создала компания Beijing Skyrizon Aviation Industry Investment Co Ltd. Анонсировано совместное производство целой гаммы самолетных и вертолетных двигателей для внутреннего китайского рынка.

Иными словами, китайцы на Украине сегодня "делают" практически все, включая мосты и автомагистрали. Украинским властям кажется, что это рай - инвесторы привозят большие деньги. А пример с успешно распиленным трехмиллиардным китайским кредитом Государственной продовольственно-зерновой корпорации Украины как бы позволяет надеяться, что это счастье будет длиться вечно.

Однако история Шри-Ланки показывает, как успешно и решительно Китай умеет свои инвестиции "защищать". После радости по поводу получения действительно очень дешевых китайских инфраструктурных кредитов страна теперь оказалась в долговой кабале. Из 14,8 млрд. долл. доходной части бюджета 12,3 млрд. уходит на обслуживание долгов, абсолютное большинство которых – те самые "инфраструктурные" китайские. Для снижения долговой нагрузки новое правительство страны согласилось передать Китаю в аренду на 99 лет построенный на его деньги порт Хамбантота, судя по всему, скоро способный превратиться в зарубежную базу китайских ВМС. А самое интересное в том, что сейчас всплывают факты о, скажем так, влияния Китая на нужный "результат" прошедших в Шри-Ланке выборов.

На Украине процессы "защиты инвестиций" выражены еще не так ярко. Потому местным властям и националистам будущее пока кажется безоблачным. Но в глубине они уже начались. Пекин, особо не светясь публично, приступил к постепенному отъему собственности у должников. Пока государственные власти, в том числе, в лице спецслужб еще тешат себя наличием возможности такие сделки останавливать и даже отменять. Но случаи успеха уже единичны, тогда как переход собственности приобретает массовый характер.

И чем сильнее Киев начнет пробовать отказываться от исполнения своих обязательств по "проигранным сделкам" через нахальное опрокидывание шахматной доски, тем очевиднее станет обострение конфликта интересов, в котором Киев решительно уступает Пекину по весовым характеристикам. А значит, смена власти на Украине, как и смена ее политической конструкции, становится ключевым геополитическим интересом КНР. Тем самым совпадая с позицией России.

В итоге у Украины действительно не остается никаких других вариантов. Идея вступить в Европу умерла окончательно, у США, как патрона, тоже возникло слишком много собственных проблем с утратой гегемонии. Получается, или под Пекин "за долги" или "сдаваться" в Москву. Третьего просто не дано...»

Залить водкой. В Киеве придуман новый план победы над Москвой

Острый и внезапный креатив пана Барны идет несколько вразрез с требованиями опустить между двумя странами железный занавес и прекратить какое бы то ни было экономическое сотрудничество, ибо Украина "окончательно" откочевала от агрессора в свободное незалежное плавание. Несмотря на то что объем памяти украинских нациствующих активистов исчерпывается парой мегабайт, старожилы все же помнят массовые флешмобы "Геть з Украины", начавшиеся в грозовые дни Майдана.

Тогда в ходе ярких акций активисты, напомним, жгли и крушили отделения российских банков, сбрасывали с полок товары из России, громили рестораны и торговые центры, принадлежащие российскому бизнесу, и требовали навсегда прекратить торговать с оккупантом. Впрочем, подобное регулярно практикуется и сегодня, когда в интересах заказчика требуется отжать очередной бизнес. В этом деле патриотические визги отлично обеспечивают успех предприятия.

Буквально на днях при традиционно-благожелательном бездействии полиции погрому подвергся один из лучших ТЦ Киева "Оушн-плаза" — файеры, листовки "Долой российский бизнес с Украины", надписи на фасаде "Стоп Путин!", "Не покупай российское", "Слава защитникам — смерть оккупантам".

И вдруг такое.

Залить водкой. И вообще — продавать все, абсолютно все, требует народный депутат Барна, но упирает конкретно на водку и спирт. По мнению депутата, только так Украина сможет выиграть у России экономическую войну и существенно пополнит свой бюджет. И убивая второго зайца, пан Барна обещает, что его хитрый план одновременно приведет население России, не могущее устоять перед океаном украинской водки, к окончательной деградации во всех сферах, включая индустриальную, где и так уже отсутствует производство.

Предложение Барны не вполне благожелательно оценили даже соратники. А жаль — ведь у нардепа наверняка есть еще пара десятков таких же плодотворных идей.

Этот пример мог бы показаться анекдотическим, если бы мы не знали, как настойчиво ищут креативные умы Неньки способы преодоления экономической пропасти, в которую страна упала, неосторожно скача по Майдану четыре года тому.

Собственно, способов найдено не так уж и много. Первый и главный — вымогательство денег у международных организаций и (насколько возможно) у России. Транши МВФ — священный фетиш обустроителей Украины, ради которого народные депутаты готовы загнать под плинтус собственное население. МВФ ставит и ставит все новые условия и списки требуемых реформ. Украинская власть отчитывается и отчитывается об успешном реформировании и даже проводит гей-парады, но с траншами всегда получается непросто.

Кроме челобитных в МВФ, Украина просит деньги везде, куда упадет глаз ее президента. В каждом из десятков зарубежных визитов Петр Алексеевич ищет помощи и иногда ее получает, не гнушаясь даже сущей мелочью вроде 50 тысяч евро от Литвы. Обо всем этом он, миллиардер и олигарх, владелец 76 компаний на Украине и еще нескольких на территории стратегического противника, с гордостью сообщает народу в социальных сетях.

Разновидностью вымогательства можно считать также отжим денег через судебные тяжбы. Здесь весьма перспективная дойная корова, по замыслу украинских чиновников, — "Газпром", у которого иногда удается что-то высудить, (ведь "весь мир с нами", включая Стокгольмский арбитраж). Последний по времени иск требует возврата 11,58 миллиарда долларов, якобы недоплаченных за транзит газа украинской ГТС c 2013 года. Впрочем, если Россия предоставит план дальнейшей прокачки через ГТС своего газа, то "Нафтогаз" согласен сумму уменьшить.

Интересно, что украинский патриотический активист заканчивается там, где начинается украинская ГТС и оккупантский газ. Этот последний почему-то по умолчанию не относится к числу российских товаров, которые нужно бойкотировать. Россия вообще тотально присутствует во всех планах превращения Украины в экономического тигра — с одной стороны, как донор, с другой — как объект для санкций западных кураторов Киева.

Другая группа способов стимулирования экономического процветания лежит в сфере мечтаний. Например, о пресловутом золоте гетмана Полуботка, которое где-то скрытно с XVIII века дожидается своего часа в западных банках, но непременно будет найдено и направлено в бюджет Украины. Там оно присоединится к возвращенным миллиардам Януковича, которые, впрочем, мгновенно исчезли в неизвестном направлении.

Из серии мечтаний можно вспомнить обещание Юлии Владимировны Тимошенко перекачивать нефть и газ из половины земного шара, "просто потому, что у нас на черноморском шельфе такие рельефы почв". Реализации этого циклопического проекта помешал лишь состоявшийся вскоре после заявления арест и тюремное заключение.

Справедливости ради отметим — не гнушается украинская власть и крупными проектами, включая инфраструктурные. Не все же с помпой открывать куски отремонтированной дороги или сельский фельдшерско-акушерский пункт. Душа просит чего-нибудь фантастического и неслыханного, как любит характеризовать свои дерзновенные планы украинский президент. Среди них, например, участие в проекте создания и внедрения знаменитого вакуумного поезда Hyperloop, который будет доставлять киевлян, например, в Одессу за тридцать минут. Меморандум об этом уже подписан.

Подвижной состав украинской ж/д находится в крайне убогом состоянии, в поездах можно снимать бюджетный вариант шоу "Остаться в живых", но теперь детище пана Илона Маска революционным образом решит проблему — на зависть надменному соседу, например. Речь идет об освоении трех миллиардов долларов, между прочим.

Никто, разумеется, в реальность проекта не верит, да и не нужно — не всякий петушиный крик должен непременно означать наступление рассвета.

Усиление борьбы с коррупцией и хитрыми схемами — еще одно излюбленное, хотя и малоуспешное направление стимулирования нашего экономического роста. Сегодня обещают дать узды лотерейным мошенникам, завтра планируется новый этап борьбы с контрабандой. На деле это всегда означает передел рынка коррупционных сделок и назначение правильных смотрящих. Петр Алексеевич, однако, очень настаивает на том, что искоренять коррупцию должен каждый. И чем больше фактов его собственных крайне мутных схем становятся достоянием общественности, тем громче анонсирует президент решительный бой.

Между тем, когда речь идет не о фантастических виртуальных проектах, а о собственном кармане, украинский президент и чиновники высшего ранга проявляют жесткий прагматизм и трезвость мышления. Буквально на днях была опубликована схема откатов при торговле оружием через Укроборонпром. Бывший соратник Порошенко, нардеп Лещенко, заявляет, что речь идет о сотнях миллионов долларов, которые выводятся под патронатом главного борца с коррупцией в кипрские офшоры.

…Итак, попрошайничество, вымогательство, иски, санкции, "золото Полуботка", схемы, муляжи реформ для наблюдателей из МВФ — вот приблизительный перечень инструментов стимулирования украинской экономики, которая на них отзывается крайне вяло. По прогнозу того же МВФ, даже в 2022 году Украина все еще не достигнет уровня развития 2007-го.

Усилия украинского руководства, кажется, лучше всего иллюстрирует известный анекдот — ветровое стекло протирал, коврик вытряхивал, по колесу ногой стучал, а машина почему-то не едет.

Нюра Н. Берг

Атомные страсти: обойдется ли Украина без России

В минэнерго Украины назвали «фейком» письмо Росатому о сотрудничестве

Киев собирается возобновить совместные с Россией проекты в области атомной энергетики. Такую информацию во вторник предоставили украинские СМИ, уточнив, что речь идет о строительстве завода по производству топливных сборок для АЭС в Кировоградской области. Однако сам министр энергетики и угольной промышленности Украины опроверг эти сообщения, назвав такие новости «фейком». Эксперты же уверены, что Украине после неудач с американцами не обойтись без Росатома.

Во вторник, 10 июля появилась информация, что Киев готов возобновить совместные проекты с Россией в области атомной энергетики. Об этом сообщило украинское издание «Экономическая правда» со ссылкой на письмо министра энергетики и угольной промышленности Украины Игоря Насалика в адрес первого заместителя генерального директора ГК «Росатом» Кирилла Комарова.

В своем обращении Насалик якобы отметил высокий уровень взаимодействия с Москвой в сфере атомной энергетики, обратил внимание на перспективы для наращивания сотрудничества и необходимость возобновления нескольких совместных проектов.

Украинская сторона предложила руководству Росатома провести встречу в Брюсселе в период с 9 по 12 июля, отмечает издание, чтобы, в частности, обсудить строительство завода по производству ядерного топлива для АЭС на территории республики.

Однако позднее сам министр энергетики и угольной промышленности Украины опроверг обращение своей страны к российской стороне. «Насалик опроверг существование ранее опубликованного «Экономической правдой» письма за его подписью, в котором говорится о необходимости возобновления ряда совместных проектов с ТВЭЛ в ядерной энергетике», — пишет издание, отметив, что чиновник назвал эту информацию «фейком».

Речь идет о возвращении к проекту по созданию на Украине производства тепловыделяющих элементов для АЭС.

В 2010 году украинский концерн «Ядерное топливо» и российская ТВЭЛ создали совместное предприятие по производству ядерного топлива для реакторов типа ВВЭР — ЧАО «Завод по производству ядерного топлива».

Предполагалось, что новое производство будет организовано возле поселка Смолино в Кировоградской области. Однако проект так и не был реализован: Киев не утвердил проектно-сметную документацию и отказался финансировать строительство, хотя российская сторона не раз говорила о том, что выполнила свои обязательства по этому проекту.

Согласно проекту программы развития атомно-промышленного комплекса на период до 2020 года, разработанному государственным концерном «Ядерное топливо», проект запуска производства тепловыделяющих элементов (ТВЭЛ) в Украине, обойдется в 5,64 млрд грн. Из них бюджетное финансирование — 300 млн грн. Остальное — привлеченные инвестиции.

«Экономическая правда» отмечала, что Киев готов вернуться к идее этого проекта, однако пока не очень понятно, как именно его предполагается реализовать.

Так, пресс-служба Министерства энергетики и угольной промышленности Украины сообщила 10 июля, что долю РФ в проекте завода ядерного топлива в Украине хочет выкупить китайская China Nuclear Fuel Corporation. Речь идет о доле в 50% минус 1 акция.

«С целью привлечения инвестиций для финансирования строительства завода по производству ядерного топлива в Украине, в 2015-2016 годах проведены переговоры с предполагаемыми инвесторами по созданию производства ядерного топлива в Украине, в частности с China Nuclear Fuel Corporation, которая предложила организовать совместное производство ядерного топлива для потребностей украинских АЭС. Предусматривается, что китайская сторона выкупит акции АО «ТВЭЛ» в полном объеме и обеспечит полное финансирование проекта», — говорится в сообщении.

Получить оперативный комментарий Росатома по этому поводу не удалось.

В июне 2018 года руководство China Nuclear Energy Industry Corporation выступило с инициативой провести трехсторонние переговоры: Украина — Китай — Россия, по поводу участия китайской стороны в этом проекте. В украинском министерстве подчеркивают, что для строительства завода «украинской стороной на сегодняшний день профинансирован эквивалент $10 млн долл. США, из них 5,2 млн долл. США — аванс на изготовление нестандартизированного оборудования производства ОАО «ТВЭЛ».

Проект должен был помочь Росатому бороться против экспансии американской компании Westinghouse на украинском рынке ядерного топлива, напоминает руководитель направления «Электроэнергетика» Центра энергетики Московской школы управления Сколково Алексей Хохлов.

Если бы политического конфликта между странами не было, вопрос поиска инвестиций решался бы с помощью российской стороны, отмечает аналитик «Алор Брокер» Алексей Антонов. Киеву необходим сильный инвестор, который мог бы компенсировать затраты, понесенные ГК «Ядерное топливо» для нужд ТВЭЛ. Привлечение китайской компании, которая имеет и свой интерес на местном рынке, решило бы проблему недостающих средств, добавляет аналитик.

В настоящее время на территории Украины расположены четыре работающие атомные станции: Южно-Украинская АЭС, расположенная в Николаевской области, Ровенская АЭС в Волынском Полесье, Хмельницкая АЭС на западе страны и самая крупная в Европе Запорожская АЭС, расположенная на берегу Каховского водохранилища. На станциях работают 15 реакторов типа ВВЭР (водо-водяной корпусной энергетический ядерный реактор) общей мощностью 13,8 ГВт.

Оператором всех действующих атомных станций страны является госпредприятие «НАЭК «Энергоатом». Оно приобретает ядерное топливо по контрактам с российской компанией ТВЭЛ (входит в ГК «Росатом») и шведским подразделением «дочки» японской Toshiba — Westinghouse Electric Sweden в соотношении 40% на 60%. Причем, еще в декабре прошлого года Насалик говорил, что в 2018 году планирует увеличить долю закупок у Westinghouse с 40% до 55%. Однако, в реальности приспособить американское топливо для украинских АЭС оказалось непросто.

Украинский проект для Westinghouse Electric — пожалуй, самый яркий пример неудачи в сфере атомной энергетики, отмечал партнер практики «Промышленность» АО «НЭО Центр» Александр Ракша. На адаптацию собственных ТВЭЛов для работы на советских энергоблоках компания потратила в разы больше, чем смогла заработать на их поставке.

Для Киева возвращение к Росатому является мерой безальтернативной, полагает директор Экспертной группы Veta Дмитрий Жарский. К началу текущего года 15 реакторов действующих на 4 украинских АЭС обеспечивали 55% генерации в стране и по мере снижения эффективности ТЭС в результате снижения качества и роста стоимости используемого угля нагрузка на АЭС уже значительно выросла, а достаточно туманные перспективы заключения новых контрактов с «Газпромом» создают куда более существенные вызовы для энергетики Украины в перспективе уже ближайших 3-5 лет, добавляет эксперт.

Между тем ранее старший вице-президент по коммерции и международному бизнесу компании Олег Григорьев отмечал, что ТВЭЛ готова поставлять более современные топливные сборки для украинских АЭС.

Депутаты Верховной рады от партии "Самопомощь" зарегистрировали законопроект о расторжении договора между Украиной и Россией о сотрудничестве при использовании Азовского моря и Керченского пролива.

Предложение передали на рассмотрение руководства парламента.

Во время заседания Рады представитель партии и инициатор проекта Семен Семенченко также призвал президента Петра Порошенко обратиться с посланием к парламенту в связи со строительством моста через Керченский пролив и "агрессивными действиями России в Азовском море".

Украинские депутаты не раз выдвигали предложения по противодействию России на этой территории. Так, в конце мая политическая партия "УКРОП" ("Украинское объединение патриотов". — Прим. ред.) призвала расторгнуть отношения с Россией, а также ввести санкции против всех российских портов в Черном и Азовском морях. Кроме того, депутаты предложили правительству взять под охрану воды Азовского моря и Керченского пролива и обеспечить их морское патрулирование.

В 2003 году Москва и Киев заключили договор о статусе Азовского моря и Керченского пролива. Согласно документу, эти территории исторически являются внутренними водами России и Украины. Договор определяет правила передвижения по указанной акватории торговых судов и военных кораблей, а также затрагивает вопросы российско-украинского сотрудничества в области судоходства.

Ситуация в Азовском море обострилась после задержания в марте украинскими пограничниками крымского судна "Норд". На борту находились десять российских граждан, которых Киев считает украинскими. В результате девятерых человек оштрафовали за "нарушение порядка въезда на временно оккупированную территорию Украины", а капитану судна грозит до пяти лет лишения свободы. В российском МИД пообещали способствовать возвращению моряков на родину, а крымское управление ФСБ объявило в розыск подозреваемых в захвате "Норда" украинских пограничников.

Украина планирует с 2020 запускать спутники дистанционного зондирования Земли, заявил во вторник председатель Государственного космического агентства Павел Дегтяренко.

"Сейчас мы заканчиваем разработку космической программы на ближайшие пять лет. Эта программа предусматривает, начиная с 2020 года, запуски по одному спутнику дистанционного зондирования Земли на ближайшие несколько лет с таким расчетом, чтобы примерно за семь-восемь лет Украина имела действительно эффективное и работоспособное созвездия собственных спутников дистанционного зондирования Земли, и мы будем полноправными членами космической семьи программы Copernicus", — приводит слова Дегтяренко агентство УНН.

В настоящее время в планах Украины стоит запуск телекоммуникационного спутника "Лыбидь", который создала российская компания "Информационные спутниковые системы". Контракт на изготовление был подписан в 2009 году, спутник должны были запустить в 2011 году — к проводившемуся на Украине чемпионату Европы по футболу. Неоднократно запуск переносился из-за финансовых проблем с украинской стороны, а затем, после госпереворота на Украине в 2014 году, проект был заморожен. Спутник так и находится на хранении в России. В 2015 году украинское космическое агентство утвердило программу до 2022 го да, в рамках которой планировался запуск шести спутников. До сих пор ни один из них не произведен.

Украина > СМИ, ИТ. Авиапром, автопром > ria.ru, 10 июля 2018 > № 2675704

Подарок для президента: чего ожидают от встречи Путина и Трампа

Почему Трамп назвал Путина своим соперником‍

Президент США Дональд Трамп заявил журналистам, что приготовил «маленький подарок», который передаст президенту Владимиру Путину в ходе предстоящей встречи в Хельсинки 16 июля. Ранее стало известно, что на переговорах главы государств в первую очередь обсудят конфликт на Украине и в Сирии. В преддверии двусторонней встречи Трамп заявил, что считает Путина соперником, но не врагом.

Президент США Дональд Трамп накануне отъезда в европейское турне рассказал журналистам, что приготовил подарок для президента России Владимира Путина. Трамп добавил, что сам подарок станет известен общественности после того, как он вручит его российскому лидеру.

«У меня действительно есть маленький подарок для него (Путина. — «Газета.Ru»), но вы узнаете, что это за подарок, только когда я его вручу», — сказал Трамп.

Американский лидер также предположил, что встреча с Путиным может стать «самой легкой» частью его поездки в Европу, которая началась 10 июля.

«Итак, мне предстоят саммит НАТО, Великобритания, которая в некоторой степени находится в кризисе, и Путин. Честно говоря, Путин может стать самой легкой частью», — сказал он журналистам.

В то же время американский президент не смог однозначно ответить на вопрос, является ли российский лидер его врагом или другом. Во время общения с журналистами он заявил, что видит в президенте Путина соперника, но не врага.

Во время европейского турне Трамп примет участие в саммите НАТО в Брюсселе и посетит Великобританию, где встретится с британским премьер-министром Терезой Мэй и королевой Елизаветой II. 16 июля в Хельсинки состоится саммит Дональда Трампа и Владимира Путина. Он станет первой официальной встречей лидеров стран с момента избрания Трампа в 2016 году.

По словам госсекретаря США Майка Помпео, главными темами переговоров станут конфликты в Сирии и на Украине. Так, он подчеркнул в беседе с журналистами, что Вашингтон нацелен на выработку новой сирийской конституции и политическое решение конфликта.

Кроме того, Помпео пояснил, что руководство США хочет заставить граждан России, Сирии и Ирана придерживаться политических договоренностей. Сам Трамп ранее заявил о намерении «поладить» с российским лидером.

В начале июля в ходе выступления перед своими сторонниками в штате Монтана Трамп высказался относительно российско-американских отношений и грядущей встречи в Хельсинки. Президент подчеркнул, что курс на улучшение отношений и с Россией, и с Китаем — «дело хорошее». Он также заявил, что не сомневается насчет позитивного исхода встречи с Путиным.

«Все будет хорошо, и сам Путин тоже в порядке», — заявил Трамп, добавив, что «мы все в порядке».

В ответ на ряд публикаций в американских СМИ, ставивших под сомнение готовность Трампа к переговорам с Путиным президент США подчеркнул, что «был готов к встрече [с Путиным] всю свою жизнь». Отметим, что конкретных примеров критики в свой адрес со стороны американской прессы Трамп решил не приводить.

Руководитель Центра исследований внешнеполитического механизма США Сергей Самуйлов полагает, что по итогам встречи не стоит надеяться на резкое улучшение российско-американских отношений, однако итог может быть более выгодным для Кремля, если Трампу не понравится саммит НАТО.

Саммит Североатлантического альянса пройдет перед встречей Трампа и Путина, напомнил Самуйлов, и американский лидер будет требовать от партнеров по военному блоку, чтобы они тратили на оборону больше — по 2% ВВП. Сейчас многие европейские страны, особенно бывшие члены социалистического лагеря в Восточной Европе, отказываются платить, считает эксперт.

«Трамп — человек импульсивный. Если он во время саммита НАТО додавит европейцев, тогда он будет доволен. Если же они не пойдут на уступки, тогда разозленный Трамп после этого встретится с Путиным и договорится о чем-то, что европейцам не понравится и нанесет им ущерб», — передает слова Самуйлова НСН.

Также в СМИ появлялась информация, что на предстоящей встрече главы государств, возможно, обсудят проблему признания Крыма частью России. Новость распространилась после того, как на соответствующий вопрос журналистов Трамп не дал отрицательного ответа и сказал: «Посмотрим». Многие журналисты после этого написали, что американский лидер не исключает возможность признания Крыма российским.

Однако пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков заявил, что полуостров является «неотъемлемой частью России», поэтому подобный вопрос не может стоять на повестке дня. Он также подчеркнул, что российская сторона открыта для диалога и совместных поисков компромисса, несмотря на существенное расхождение в позициях Москвы и Вашингтона по многим вопросам.

Ранее предстоящую встречу в Хельсинки прокомментировал президент Финляндии Саули Ниинисте. Он выразил надежду, что переговоры Путина и Трампа принесут миру надежду. «Надеюсь, они прибудут на встречу в Хельсинки с чем-то, что устранит страхи и укажет свет в направлении [движения], что напряжение будет снято», — сказал Ниинисте.

Финский президент подчеркнул, что его беспокоит биполярность этого мира, а также тот факт, что международная политика персонифицирована.

«Я также считаю, что Соединенные Штаты и Россия должны вести двустороннюю дискуссию, но они не могут вмешиваться в дела, касающиеся Европы», — подчеркнул президент Финляндии.

Путь Макрона: счастье в России и недовольство во Франции

Почему недовольство французов реформами не останавливает Макрона

Принять мандат не дают разногласия.

Украина на переговорах сопротивляется «Северному потоку – 2».

Мандат на переговоры с Россией по строительству газопровода «Северный поток – 2» страны-члены Евросоюза не могут принять из-за разногласий, сообщил на пресс-конференции в Брюсселе глава Евросовета Дональд Туск по итогам саммита ЕС – Украина. «Что касается «Северного потока – 2», то пока мало хорошего, к сожалению. Еврокомиссия добивается мандата, но, к сожалению, у нас до сих пор мнения некоторых страны совершенно разняться», – сказал он.

Тем не менее, Туск в очередной раз подчеркнул, что строительство этого газопровода противоречит интересам Евросоюза. «Он противоречит нашим стратегическим интересам, безопасности, правилам ЕС», – заявил глава Евросовета.

В свою очередь, президент Украины Петр Порошенко вновь утверждал, что «Северный поток – 2» – это не коммерческий, а геополитический проект, который направлен на то, чтобы «оставить Украину без доходов от транзита газа и взять от ЕС более $20 млрд за строительство инфраструктуры, что сделает Европу более зависимой от России». «Мы пытаемся всеми инструментами остановить этот проект, не допустить зависимости ЕС от газа из РФ. Это в интересах Польши, балтийских и скандинавских стран, всего ЕС и мира», – считает Порошенко.

«Северный поток – 2» предусматривает строительство и работу двух ниток газопровода общей мощностью 55 млрд кубометров газа в год от побережья России через Балтийское море в Германию.

Наночастицы диоксида церия защищают микрокапсулы с лекарствами от агрессивных веществ.

Разработка новых эффективных систем адресной доставки лекарственных средств является одним из наиболее перспективных путей совершенствования лечения социально значимых заболеваний. Совместная работа ученых из Института теоретической и экспериментальной биофизики РАН (ИТЭБ РАН), Института общей и неорганической химии имени Н. С. Курнакова РАН (ИОНХ РАН), Томского государственного университета совместно с иностранными коллегами из Института микробиологии и вирусологии им. Д.К. Заболотного (ИМВ НАНУ) и Лондонского университета королевы Марии при поддержке РНФ представляет инновационный подход к производству композитных микрокапсул с усиленными защитными функциями. Статья, посвященная этой разработке, была опубликована в майском номере журнала ACS Applied Materials & Interfaces.

Многие лекарственные средства, попадая в наш организм, подвергаются воздействию различных агрессивных для них веществ, из-за чего значительно уменьшается их эффективность. По этой причине приходится повышать дозировку лекарств. Некоторые из них имеют ряд нежелательных побочных эффектов, а есть и такие, которые очень токсичны для организма, например, химические вещества, с помощью которых борются со злокачественными опухолями. Выходом из этого положения является адресная доставка фармацевтических препаратов непосредственно к органу, который необходимо излечить. Делают это с помощью микрокапсул, обеспечивающих защиту лекарственных средств при доставке в целевую зону через агрессивные среды. Более того такие микрокапсулы предоставляют возможность контролируемого высвобождения их содержимого.

В настоящее время существуют различные варианты подобных микрокапсулы. Одна из наиболее перспективных разработок - полиэлектролитные микрокапсулы. Они формируются следующим образом: на кальций-карбонатную подложку поочередно наслаиваются полимеры, имеющие разный заряд. При 6-8 слоях полиэлектролитов капсулы становятся стабильными — они сохраняют свою структуру после удаления кальций-карбонатной подложки и могут быть использованы как микроконтейнеры. Однако полиэлектролитная оболочка микрокапсул обеспечивает только "пассивную" защиту инкапсулированных веществ, неспособную противостоять агрессивным средам. В новой работе ученые предложили в качестве одного из слоев полиэлектролита использовать наночастицы диоксида церия, обладающие уникальными антиоксидантными свойствами. Раннее они уже продемонстрировали, что эти наночастицы нетоксичны для нормальных клеток млекопитающих и обладают большим терапевтическим потенциалом.

Ученые заключали в полиэлектролитную капсулу со слоем из наночастиц диоксида церия биолюминесцентный фермент люциферазу и проверяли, сохранится ли активность белка после обработки таких капсул агрессивным агентом — перекисью водорода в высокой концентрации. Исследователи выяснили, что защитный эффект зависит от содержания диоксида церия в оболочке. Варьируя концентрацию наночастиц на поверхности микрокапсулы, можно контролировать уровень экранирования ядра с действующим веществом – от фильтрации активных форм кислорода до их полной блокировки.

Научный сотрудник Лаборатории роста клеток и тканей ИТЭБ РАН, кандидат биологических наук Антон Попов рассказывает: «Мы провели комплексный анализ физико-химических свойств микрокапсул с наночастицами диоксида церия и инкапсулированной люциферазой и показали, что они легко воспринимаются нейрональными клетками крыс. Эти микрокапсулы нетоксичны и способны защитить клетки от окислительного стресса, вызванного перекисью водорода».

В своей работе ученые показали, что активная защита микрокапсулированных веществ наночастицами диоксида церия весьма перспективна для разработки новых систем доставки лекарственных средств и для диагностики различных заболеваний, в том числе и в агрессивных средах.

Материал подготовила:

Татьяна Перевязова, Пресс-служба ИТЭБ РАН, iteb-press@yandex.ru,

Пресс-релизы ИТЭБ РАН http://web.iteb.psn.ru/press-release.htm

Великобритания. Украина. СФО > Образование, наука. Медицина > ras.ru, 10 июля 2018 > № 2668766

92-е заседание Управляющего Совета Международного института прикладного системного анализа (International Institute for Applied Systems Analysis - IIASА (ИИАСА)

25-26 июня 2018 в г. Баден, Австрия состоялось 92-е заседание Управляющего Совета Международного института прикладного системного анализа (International Institute for Applied Systems Analysis - IIASА (ИИАСА), который был создан в 1972 году по инициативе СССР и США в качестве площадки для внеидеологического взаимодействия между Востоком и Западом.

В работе Совета ИИАСА принял участие академик А.Д. Гвишиани - национальный представитель России в ИИАСА.

В связи с окончанием срока действия контракта Генерального директора ИИАСА Павла Кабата, на заседании Совета состоялись выборы нового Генерального директора ИИАСА, в результате которых новым Генеральным директором ИИАСА был избран Альберт ван Яарсфельд, Президент и Исполнительный директор Национального научного фонда и вице-ректор Университета КваЗулу-Натал, Южная Африка.

Уходящий директор ИИАСА, Павел Кабат, с 1 сентября 2018 года приступает к работе в качества Директора исследовательского департамента Всемирной метеорологической организации (ВМО).

России в ИИАСА. КСА активно работает по продвижению интересов России и расширению участия российских ученых в работе ИИАСА. Руководство и члены КСА принимают участие в формировании научных планов и кадровой политики ИИАСА.

Краткая справка о ИИАСА

Международный институт прикладного системного анализа (International Institute for Applied Systems Analysis - IIASА (ИИАСА) был создан в 1972 году по инициативе СССР и США и является неправительственным многонациональным автономным некоммерческим объединением ведущих национальных научных организаций стран-участниц. Институт расположен в Австрии, в г. Лаксенбург.

Основной целью Института является проведение научных исследований по вопросам происходящих или возможных экологических, экономических, технологических и социальных изменений, масштабы которых выходят за рамки какой-либо страны или академической дисциплины.

В настоящее время в ИИАСА входит 23 страны-участницы: Австрия, Бразилия, Великобритания, Вьетнам, Германия, Египет, Индия, Индонезия, Иран, Китай, Малайзия, Мексика, Нидерланды, Норвегия, Пакистан, Россия, США, Украина, Финляндия, Швеция, Южная Корея, ЮАР, Япония.

ИИАСА демонстрирует устойчивый рост своего научного и финансового потенциала. Количество проектов и партнеров Института постоянно возрастает. В прошлом году Институт принимал участие более чем в 150 проектах в партнерстве с более чем 600 институтами из 75 стран, а также в проектах по линии международных организаций, в том числе, ООН. В ИИАСА работают представители 50 стран мира. Численность постоянных научных сотрудников Института составляет 170 человек.

Членство в ИИАСА от Российской Федерации осуществляет Российская академия наук, представленная Комитетом по системному анализу (КСА), созданным при Президиуме РАН для реализации членства

Россия. Австрия. Весь мир > Образование, наука > ras.ru, 10 июля 2018 > № 2668763

Росаккредитация приняла участие в 53-м заседании Межгосударственного совета по стандартизации, метрологии и сертификации

Заместитель руководителя Росаккредитации Сергей Мигин в составе российской делегации принял участие в 53-м заседании Межгосударственного совета по стандартизации, метрологии и сертификации (МГС) государств – участников СНГ, прошедшем в г. Ташкенте (Республика Узбекистан, в ходе которого выступил с сообщением о достижениях Росаккредитации по линии международного признания. На заседании совета от российской стороны также присутствовали представители Минпромторга России и Росстандарта, от иностранных государств и межгосударственных организаций – представители национальных органов по аккредитации, стандартизации, метрологии и сертификации Республики Беларусь, Республики Казахстан, Республики Молдова, Республики Узбекистан, Кыргызской Республики, Республики Таджикистан и Украины, а также Исполнительного комитета СНГ и Бюро по стандартам МГС.

В ходе заседания обсуждались вопросы, касающиеся дальнейшей совместной работы в области стандартизации, метрологии, оценки соответствия, аккредитации, государственного надзора.

В части аккредитации участники ознакомились с ходом согласования в государствах – участниках СНГ проекта Соглашения о взаимном признании аккредитации органов по оценке соответствия, обсудили ход реализации Программы работ Рабочей группы МГС по вопросу создания Региональной организации (ассоциации) по аккредитации (РОА). В том числе решено делегировать Росаккредитации разработку проекта Правил разработки, принятия, обновления и отмены документов Региональной организации по аккредитации для последующего рассмотрения проекта данного документа членами рабочей группы РОА.

Важными темами обсуждения стали развитие сотрудничества между МГС и ИСО, совершенствование правил и процедур межгосударственной стандартизации, согласование Порядка распространения документов по межгосударственной стандартизации. Стороны также проанализировали идею формирования и ведения базы данных национальных эталонов, реализацию, принятие и актуализацию программ и планов в сфере обеспечения единства измерений. Рассмотрена разработка Перечня приоритетных направлений при выборе объектов проверок в области надзора и контроля за соблюдением требований технических регламентов, межгосударственных стандартов и метрологическому надзору на 2019-2023 гг.

В соответствии с Положением о МГС и Правилами процедуры МГС Председателем Межгосударственного совета по стандартизации, метрологии и сертификации избран руководитель Росстандарта Алексей Абрамов.