Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Газ в обмен на деньги. Китай даёт Туркмении $4 млрд долларов в счет будущих поставок

Пекин пытается «застраховаться» от перемен в настроении туркменского руководства. Банк развития Китая подписал с «Туркменгазом» кредитное соглашение на $4,1 млрд. Они скрепили и документ с участием китайской нефтегазовой корпорации Petrochina, который предусматривает гарантию возврата займов за счет поставок в Китай туркменского газа.

Это уже второй 4-миллиардный кредит китайского государственного Банка развития под будущие поставки со стороны Ашхабада. Первый был выдан в сентябре 2009?года в преддверии запуска новой газотранспортной магистрали Турк­менистан—Китай. Строительство этой трубы велось в соответствии с межправительственным соглашением о поставках в КНР 40 млрд кубометров туркменского газа.

За прошлый год экспорт в Китай составил всего около 6 млрд кубометров, но уже на этот год запланирован рост до 17 млрд кубометров, что, вероятно, сделает эту страну крупнейшим потребителем газа из Туркмении. Еще 8–10?млрд кубометров газа экспортируется в Иран. Закупки со стороны «Газпрома» в результате скандала в 2009 году снизились вчетверо, и с тех пор остаются на уровне 10–11 млрд кубометров. Состоявшийся на днях визит зампреда правления «Газпрома» Валерия Голубева в Ашхабад завершился безрезультатно.

Искать финансовую поддержку в Пекине Ашхабад заставило «газовое похолодание» в отношениях с Россией. Напомним, что в первом квартале 2009 года, несмотря на войну с Украиной и обвал поставок в Европу, «Газпром» закупил у «Туркменгаза» около 11 млрд кубометров по невероятно высокой цене — $375 за тысячу кубометров. Но туркменский президент Гурбангулы Бердымухамедов в ходе визита в Москву отказался снижать цену и заявил о намерениях продолжить политику диверсификации экспорта, в том числе в европейском направлении.

Такую наглость в Кремле и «Газпроме» не потерпели, и уже в начале апреля российский концерн резко снизил отбор туркменского газа. А несогласованность действий диспетчерских служб двух компаний привела к разрыву трубы на территории Туркмении. Поставки туркменского газа в российском направлении прекратились до конца 2009 года. Возобновились они по cкорректированной формуле лишь 1 января прошлого года. В 2010 году «Газпром», по информации «МН», в среднем платил около $250 за тысячу кубометров.

Из-за этого туркменская казна испытывала огромные проблемы, и первый кредит от Китая был разделен на 2 части — $1 млрд на общие нужды Ашахабада, а $3 млрд — на финансирование работ по обустройству нового крупного месторождения «Южный Йолотен», которое в будущем должно стать ресурсной базой для поставок в КНР.

В декабре 2009 года Бердымухамедов объявил о присуждении двух сервисных контрактов на обустройство двух добычных комплексов и двух заводов по очистке газа от серы. Общая сумма — $9,7 млрд, а производство товарного газа — 20 млрд кубометров в год. Один из четырех подрядов достался «дочке» китайской CNPC, занимающейся бурением.

Тем не менее весной 2010 года руководство Китая отказало президенту Туркменистана в выдаче нового крупного кредита. После этого Бердымухамедов вновь резко активизировал риторику о диверсификации экспортных направлений. Но теперь она была ориентирована в первую очередь не на Москву, а на Пекин. Вернувшись из китайской столицы, туркменский лидер поручил «Туркменгазу» к 2015 году построить газопровод «Восток—Запад», который должен соединить «Южный Йолотен» с берегом Каспия с прицелом на возможные поставки в Европу через Азербайджан, Грузию и Турцию. Одновременно были активизированы переговоры с Афганистаном, Пакистаном и Индией о реализации проекта TAPI. Бердымухамедов регулярно говорит о намерениях подписать контракты. Вчера в Ашхабаде состоялся очередной раунд переговоров по ценам на газ, но до инвестиционного решения очень далеко.

В то же время и никаких гарантий поставок газа в Европу, помимо ни к чему не обязывающего меморандума с Еврокомиссей на 10 млрд кубометров, Бердымухамедов благоразумно не дает. Договор о снабжении туркменским газом ЕС, несмотря на наличие серьезных препятствий в сфере транспортировки через Каспий, несет серьезные риски для Китая.

И его готовность гарантировать собственные поставки кредитами Ашхабаду — лишнее тому подтверждение. Такую же тактику Пекин использовал, подписывая нефтяной контракт с Россией.

Помимо прочего, для Китая это означает еще и пониженные цены на сырье. Так, по информации «МН», сейчас туркменский газ экспортируется в Китай со значительным дисконтом к договорной цене. Примерно $60–70 вместо $200. По данным Ашхабада, от экспорта 9,7 млрд кубометров газа в Иран (4 млрд), Китай (3 млрд) и Россию (2,7 млрд) Туркмения выручила $1,7 млрд. То есть в среднем $175 за тысячу кубометров. Если бы 10 млрд кубометров сейчас закупил «Газпром», формула цены, привязанная к европейскому рынку, позволила бы «Туркменгазу» получить в полтора раза больше денег. Пока диверсификация не принесла Ашхабаду финансовой выгоды, а толкнула его в долговую яму перед Китаем. Алексей Гривач

Председатель государственного комитета по инвестициям Таджикистана Давлатали Саидов заявил, что Иран – главный инвестор Таджикистана, сообщает агентство ИРНА.

По словам Д.Саидова, основные инвестиции, как и в прошлом году, продолжают поступать из Ирана. Так, за первый квартал текущего года этой страной в различные отрасли экономики Таджикистана было инвестировано более 97 млн. долларов.

Д.Саидов отметил, что кроме Ирана экономические проекты Таджикистана инвестируют Англия (42 млн. долларов), Россия (40 млн. долларов) и Китай (3,6 млн. долларов).

Заместитель министра дорог и транспорта, глава Организации дорог и автомобильного транспорта Шахрияр Эфенди-заде в интервью агентству ИРНА сообщил, что в прошлом году доходы Ирана от транзита превысили 3 млрд. долларов.

По словам Ш.Эфенди-заде, за прошлый год через территорию Ирана было перевезено 9,5 млн. т различных транзитных грузов, что на 34% больше по сравнению с предыдущим годом.

Ш.Эфенди-заде сообщил, что в 5-ой пятилетней программе развития страны (2011-2015 гг.) предусматривается ежегодное 10-процентное увеличение объема транзитных перевозок через иранскую территорию, а в текущем году объем таких перевозок достигнет 12 млн. т.

Ш.Эфенди-заде отметил, что планами организации, которую он возглавляет, с целью повышения качества автомобильных дорог предусматривается отремонтировать и покрыть асфальтом в текущем году около 10 тыс. км автодорог.

Директор департамента торговли Организации культурного наследия, народных промыслов и туризма Ахмед Балан на церемонии открытия международной выставки золотых и ювелирных изделий в Мешхеде заявил, что в прошлом году объем экспорта изделий народных промыслов и ремесел составил 329 млн. долларов, что в 8 раз больше по сравнению с предыдущим годом, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

Ахмед Балан отметил, что на долю народных промыслов и ремесел приходится около 3% ВВП страны и в отрасли занято около 15% трудоспособного населения.

Продукция иранских народных промыслов и ремесел экспортируется в 78 стран, в том числе в Европу.

На экспорт отправляются, в основном, изделия из драгоценных и полудрагоценных камней, ювелирные украшения, керамика, инкрустированные и покрытые эмалью изделия.

В 5-ой пятилетней программе развития страны особое внимание уделяется обеспечению занятости в народных промыслах и предусматривается целый ряд мер по оказанию поддержки отрасли.

В области народных промыслов и ремесел для создания одного рабочего места требуются капиталовложения в размере 20 млн. риалов (около 2 тыс. долларов), в то время как в промышленности с этой целью необходимо вложить как минимум в 10-15 раз больше средств.

На сегодня в Иране насчитывается 204 различных видов народных промыслов и ремесел, и в отрасли занято около 2 млн. человек.

4-ая международная выставка золотых и ювелирных изделий, драгоценных и полудрагоценных камней, часов и ювелирных инструментов открыта в Мешхедском центре международных выставок, и ее работа продлится до 30 апреля.

Генеральный директор автопромышленной группы АГ «Иран ходроу» Джавад Наджмэддин заявил, что в текущем году с целью удовлетворения потребностей внутреннего рынка и расширения присутствия на внешних рынках АГ «Иран ходроу» планирует начать производство как минимум трех новых автомобилей, сообщает агентство ИРНА.

Дж.Наджмэддин отметил, что в текущем году объем производства вырастет на 12% по сравнению с прошлым годом и предприятия АГ «Иран ходроу» выпустят 850 тыс. легковых автомобилей разных марок.

К числу стратегических задач АГ «Иран ходроу» в текущем году относится достижение конкурентоспособного сочетания цена – качество, максимальное удовлетворение потребностей клиентов в послепродажном обслуживании, налаживание производства новых автомобилей и расширение экспортных рынков.

Планами АГ «Иран ходроу» на текущий год предусматривается дальнейшее повышение эффективности производства на предприятиях и получение 51% автомобильного рынка по количеству выпускаемой продукции и 60% – по стоимости проданных автомобилей.

Генеральный директор Иранской инженерной компании развития газовой отрасли Али Реза Гариби в интервью агентству ИСНА сообщил, что к концу выполнения 5-ой пятилетней программы развития страны (2011-2015 гг.) в Иране будет построено 5 тыс. км газопроводов и 50 газокомпрессорных станций высокого давления.

Али Реза Гариби отметил, что в строительство названных объектов будет вложено около 15 млрд. долларов. При этом к весне 2013 года планируется инвестировать 6 млрд. долларов, из них 4 млрд. долларов в текущем году и 2 млрд. долларов в будущем.

За ближайшие два года будет построено более 3 тыс. км газопроводов.

К числу важнейших программ компании в указанный период относится продление 7-го транснационального газопровода от Ираншехра до границы с Пакистаном. В рамках этого проекта предполагается проложить 300-километровый участок магистрального газопровода и завершить, таким образом, строительство иранской части газопровода «Мир», предназначенного для поставок иранского газа в Пакистан. Кроме того, будет построено 90-климетровое ответвление от этого газопровода для поставок 15 млн. куб. м газа в сутки в Чабахар.

7-ой транснациональный газопровод будет также соединен с газопроводом протяженностью 260 км и с диаметром трубы в 36 дюймов, который предназначен для поставок газа на север провинции Систан и Белуджистан.

В названной компании запланировано также продлить 6-ой транснациональный газопровод до терминала Базерган на границе с Турцией и построить некоторые другие газопроводы.

Директор инженерно-производственного департамента Иранской национальной компании по производству и распределению нефтепродуктов Саид Махджуби в интервью агентству «ИРИБ ньюз» заявил, что с октября этого года в Иране начнется производство более качественного дизельного топлива.

По словам Саида Махджуби, на данный момент реализуются проекты по повышению качества производимых нефтепродуктов на нефтеперерабатывающих заводах в Тегеране, Эраке и Абадане. Первый этап их реализации завершится к октябрю, и с этого времени начнется производство более качественного дизельного топлива, соответствующего экологическим стандартам «Евро 4» и «Евро 5».

Саид Махджуби подчеркнул, что в настоящее время в Иране производится качественное дизельное топливо, соответствующее стандарту «Евро 3».

По поводу экспортных поставок иранского дизельного топлива Саид Махджуби сообщил, что эти поставки напрямую зависят от объема производства и от потребностей внешнего рынка. Излишки произведенного на данный момент дизельного топлива будут экспортироваться до середины июня.

Заместитель министра дорог и транспорта Реза Пильпайе во время встречи с послом Армении в Иране Григором Аракеляном заявил, что иранские компании готовы реализовать проекты по строительству в Армении железных и автомобильных дорог и связать тем самым железнодорожную сеть Армении с иранскими железными дорогами, сообщает агентство ИРНА.

Указав на заинтересованность обеих стран в том, чтобы их железные дороги были связаны между собой, Реза Пильпайе отметил, что установление связи с международными транспортными коридорами на территории соседних государств, в том числе Армении, представляет собой одно из главных направлений политики министерства дорог и транспорта Ирана.

По словам Резы Пильпайе, проектом по соединению железных дорог Ирана и Армении предусматривается строительство железнодорожного участка общей протяженностью около 540 км. На территории Армении необходимо проложить участок протяженностью 480 км, и, если армянская сторона реализует этот проект, Иран в свою очередь займется прокладкой своего 60-киломтрового участка для того, чтобы соединить железные дороги двух стран.

Реза Пильпайе отметил, что с целью ускорения реализации железнодорожных и автодорожных проектов следовало бы создать консорциум и вопрос о таком сотрудничестве между двумя странами можно рассмотреть на предстоящем в ближайшее время заседании совместной Ирано-Армянской комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству.

Григор Аракелян в свою очередь выразил надежду на расширение сотрудничества между двумя странами и согласился с необходимостью создания совместного консорциума.

Посол Армении в Иране напомнил о проекте по строительству автодороги, которая протянется от границы с Ираном до границы с Грузией. В случае ее строительства автотранспорт сможет в условиях полной безопасности следовать по территории Армении.

Григор Аракелян отметил, что Иран и Армения связаны друг с другом через пограничный терминал Нурдуз. Ежегодно здесь пересекают границу около 40 тыс. грузовиков и автобусов. Некоторые товары, импортируемые Арменией, доставляются по морю в иранский порт Бендер-Аббас и уже оттуда доставляются по иранской территории в Армению.

Пограничный терминал Нурдуз находится на автотрассе Джульфа – Ходаафарин на ирано-армянской границе. По проекту, его площадь должна составлять 8 га. Строительство терминала продолжается, и на сегодня в проект вложено 35 млрд. риалов (около 3,5 млн. долларов). Нурдуз находится в 65 км от Джульфы напротив армянского города Агарак.

В настоящее время железнодорожное сообщение Армении с другими странами осуществляется только через железные дороги Грузии.

Экономический советник посольства Бельгии в Иране г-жа Элизабет на совещании с участием руководителей провинции Йезд и представителей экономических кругов заявила, что Бельгия готова к сотрудничеству с названной иранской провинцией в самых разных областях, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

Г-жа Элизабет отметила, что ее поезда в провинцию Йезд предпринята с целью укрепления двусторонних торгово-экономических связей, и подчеркнула, что для расширения отношений между двумя странами необходимо изучать потребности друг друга в области сельского хозяйства, промышленности и в сфере услуг, постоянно обмениваться торговыми делегациями и проводить двусторонние встречи.

Директор экономического департамента администрации провинции Йезд Монтазери в свою очередь отметил, что провинция обладает большим промышленным потенциалом. Здесь насчитывается около 3 тыс. промышленных предприятий и добывается 52 вида полезных ископаемых. Провинция занимает 6-ое место в стране по уровню промышленного развития.

Монтазери указал на перспективность совместных инвестиций в такие отрасли, как железные дороги, водоснабжение, промышленное производство, туризм, текстильная промышленность и экспорт совместной продукции на рынки третьих стран.

С 27 по 30 апреля в Узбекистане г.Ташкент проходит 16-я Международная выставка "Здравоохранение - ТIHE". Специалисты ОАО "Татхимфармпрепараты" принимают участие в международной выставке с целью укрепления уже существующих связей с медицинской общественностью, дистрибьюторами, производителями Узбекистана. На сегодняшний день в Узбекистане зарегистрировано 31 лекарственное средство производства ОАО «Татхимфармпрепараты».

Выставка «Здравоохранение –TIHE» - это самое крупномасштабное медицинское событие в Узбекистане, организаторами которого выступили Министерство здравоохранения Республики Узбекистан, Министерство внешних экономических связей, инвестиций и торговли Республики Узбекистан, Международная выставочная компания ITE Uzbekistan.

За 16 лет своего существования TIHE дала начало ряду медицинским выставок, которые сегодня проходят под общим названием «Неделя Здравоохранения Узбекистана - TIHE». В этом году TIHE 2011 объединит специализированные медицинские выставки: 16-ю Ташкентскую международную выставку «Здравоохранение – TIHE 2011», 6-ю Центрально-азиатскую международную фармацевтическую выставку «AptekaExpo 2011» , 7-ю Узбекскую Международную стоматологическую выставку «Stomatology Uzbekistan 2011».

В работе Международных выставок «Недели Здравоохранения Узбекистана – TIHE 2011» примет участие свыше 140 компаний из 26 стран мира. В числе стран-участниц: Беларусь, Великобритания, Венгрия, Германия, Египет, Индия, Иран, Италия, Казахстан, Китай, Литва, Молдова, Нидерланды, ОАЭ, Пакистан, Польша, Россия, США, Турция, Узбекистан, Украина, Финляндия, Чехия, Швейцария, Южная Корея, Япония.

В выставочной экспозиции ОАО «Татхимфармпрепараты» представлены высокоэффективные импортозамещающие и оригинальные лекарственные средства.

11 апреля в Институте востоковедения РАН состоялась научная конференция «Санкции и их влияние на положение в Иране».

Организатором этого форума выступил сектор Ирана Центра изучения стран Ближнего и Среднего Востока. В работе конференции приняли активное участие сотрудники отдела Израиля, представители научных центров и практических организаций, посольства ИРИ и студенты московских вузов.

Открыла работу конференции заведующая сектором Ирана Н.М.Мамедова. В своем докладе «Усиление санкционного режима и его результаты» она отметила, что в отношении Ирана санкции со стороны международного сообщества применялись и ранее. Однако особенно широко санкционный режим стал применяться после исламской революции. Если в первые двадцать лет существования ИРИ в основе введения санкций со стороны США и Европы лежали политические причины, то в последние годы - реализация Ираном своей ядерной программы. После принятия Резолюций СБ ООН, начиная с 2006г, санкции приобрели международный характер. Так как санкции ужесточались постепенно, иранская экономика также постепенно приспосабливалась к ним. Но в 2010г. ситуация кардинально изменилась. После июньской Резолюции СБ ООН санкционный режим против Ирана не только стал международным, но и приобрел довольно жесткий характер. В результате санкций экономическая динамика развития замедлилась, сократился объем иностранных инвестиций в иранскую экономику. Однако падения ВВП до отрицательного и тем более, нулевого уровня не произошло, а торговля Ирана со странами ЕС, не говоря уже о Китае и России, в 2010г. даже выросла по сравнению с 2009г. Эффективность применения санкций ограничивает геополитический и экономический потенциал Ирана. Представляется, что экономика Ирана, на мой взгляд, достигла той стадии, когда почти все факторы роста, кроме цен на нефть, оказались практически исчерпанными. Дальнейшее ужесточение санкций может повлиять на позицию иранского руководства в отношении ядерной программы, особенно, если применение санкций не будет никак увязываться с попытками изменить сам режим.

В ходе первого заседания, которое было посвящено обсуждению международной ситуации вокруг ИРИ, отношениям к санкциям некоторых государств, а также внешней политике Ирана, был рассмотрен вопрос о международно-правовых основах санкционного режима и проблеме легитимности односторонних санкций в отношении Ирана. В.Лаптев, магистрант МГИМО отметил, что Устав Организации Объединенных Наций фиксирует весьма разветвленную систему норм, принципов, институтов и мер, направленных на обеспечение международного правопорядка. Характерной чертой института международно-правовых санкций является то, что они применяются только после того, как определенное государство совершает деликт – то есть нарушает лежащее на нем международно-правовое обязательство или норму международного права. Санкции могут применяться только в качестве меры ответного характера, которая может иметь место лишь в случае совершения государством международного противоправного деяния.

В зависимости от предмета правонарушения санкции можно разграничить на меры, направленные на предотвращение или пресечение создания оружия массового уничтожения; милитаризации государства; нарушение прав человека; антитеррористические санкции. По характеру воздействия санкции Совета Безопасности ООН можно разделить на дипломатические, экономические, коммуникационные, санкции культурного характера, санкции научно-технического характера, военные санкции.

В последние годы в международном праве активно обсуждается концепция так называемых «умных» (smart) или «точечных» (targeted) санкций, которые должны осуществляться путем минимизации их возможных отрицательных последствий и придания санкциям большей гуманности. Таким образом, в последнее время Совет Безопасности в рамках своих полномочий склонен обращаться к мерам, которые направлены не против государства в целом, а только против отдельных лиц. Резолюция, принятая в июне 2010 г. против Ирана, разработана в русле такой политики СБ ООН.

В.И.Сажин, старший научный сотрудник ИВ РАН, выступивший с докладом «Либо санкции, либо война», проанализировал ситуацию вокруг иранской ядерной программы и возможную реакцию мирового сообщества, испытывающего беспокойство относительно ее военной составлящей. Иранская ядерная проблема – это, по сути, проблема сохранения режима нераспространения. Для решения иранской ядерной проблемы существуют два способа: 1.- признать за Ираном статус ядерной державы (то есть обладающей ядерным оружием), что откроет ИРИ легальную дорогу к созданию ядерного оружия со всеми вытекающими отсюда последствиями в плане региональной и глобальной безопасности; 2.- вынудить Иран прекратить создание промышленной инфраструктуры для обогащения урана (то есть вынудить ИРИ выполнить требования резолюций Совета Безопасности ООН). Принятие Совбезом новой резолюции свидетельствует о двух вещах. 1. – озабоченность международного сообщества иранской ядерной проблемой возрастает с геометрической прогрессией. 2 - политика Ирана в последние месяцы в ядерной сфере была настолько конфронтационная, что вынудила даже Россию и Китай согласиться с необходимостью введения против ИРИ санкционных мер. Международное сообщество надеется, что постепенные финансово-экономические санкции могут оказать позитивное влияние на разрешение иранской ядерной проблемы, вынудив иранские власти сделать хоть малейшие шаги навстречу Совбезу ООН и МАГАТЭ. В сложившихся условиях только жесткие санкции могут с одной стороны «образумить» иранские власти, с другой – не довести ситуацию до военной катастрофы.

И.Е.Федорова, старший научный сотрудник сектора Ирана, в докладе «Санкции против Ирана как инструмент политики США» подчеркнула, что в последние 30 лет одна из целей политики США на Среднем Востоке заключалась в смене режима в Иране. Наиболее оптимальным способом оказания нажима на Иран, по мнению американских политологов, является введение экономических, финансовых, политических санкций против банков, компаний и отдельных физических лиц. Они вводятся указами президента, Конгрессом США в виде законов, а также администрацией США в виде постановлений отдельных министерств. Эти же структуры осуществляют контроль над их выполнением. Поводом для введения санкций служит ядерная программа Ирана, нарушение прав человека в Иране, обвинения в террористической деятельности. Последний наиболее полный пакет санкций был введен в июле 2010 года президентом США, подписавшим Закон о всесторонних санкциях в отношении Ирана и привлечении к ответственности и дивестированию. И.Е.Федорова полагает, что ужесточение санкций поддерживают как представители Республиканской, так и Демократической партий, поэтому эта политика будет продолжена независимо от результатов грядущих президентских выборов.

Выступившая на конференции с докладом «Нанесет ли Израиль удар по Ирану» Т.А. Карасова, заведующая отделом изучения Израиля Института, отметила, что для Израиля Исламская Республика Иран - «стратегический противник номер 1». С точки зрения Израиля опасность для него, как государства представляет как иранская помощь организациям Хезболла и Хамас, так и ядерная программа Ирана. Израиль, безусловно, разрабатывает вариант военного удара по ядерным центрам Ирана, однако в настоящее время с военной точки зрения он к этому еще полностью не готов. Большинство израильских политиков считают, что в нынешних условиях наиболее оптимальным может быть ужесточение санкций до уровня «калечащих». Израиль предлагает ужесточить все виды эмбарго в отношении поставок в Иран и в вопросе о санкциях ввести формулировку «вплоть до применения военной силы». Однако израильские политологи считают маловероятным нападение Израиля на Иран, так как понимают, насколько велики будут последствия контрудара. Карасова также отметила, что некоторые из представителей израильской политической элиты полагают, что одним из эффективных способов разрешения иранской проблемы могли бы стать прямые переговоры США и ИРИ.

Об отношении Турции к санкционному режиму против Ирана и развитию взаимоотношений двух государств за последние годы рассказала И.А.Свистунова (независимый эксперт). Она отметила, что последние годы характеризуются невиданным прежде расцветом турецко-иранских экономических и политических связей, расширяющихся, несмотря на рост международной напряженности вокруг ядерной программы Ирана. Причины турецко-иранского сближения в условиях санкций не ограничиваются экономическими мотивами, но представляют собой явление более сложного характера. Турция выступает за дипломатическое урегулирование иранской ядерной проблемы, совершает посреднические шаги, направленные на содействие диалогу между Ираном и мировым сообществом, и выступает против режима санкций. Определенное влияние на ситуацию оказывает ухудшение турецко-израильских отношений в последние два года. Таким образом, сложности международного положения Ирана не препятствуют развитию турецко-иранских отношений, но создают поводы для солидарных действий, которые расширяют сферы возможного сотрудничества.

Л.М.Кулагина, старший научный сотрудник сектора Ирана, выступила с докладом «Влияние санкций на внешнюю политику Ирана». Отметив, что введение жестких международных санкций оказывает негативное влияние на экономическую, социальную и политическую сферы жизни иранского общества, поскольку ставит страну в положение изоляции и разрушает исторически сложившуюся систему международных связей страны, ориентированную на Европу, США, Японию, Россию, Китай и Юго-Восточную Азию. Тем не менее, в этих условиях иранское руководство ищет возможности развития контактов со странами, не связанными тесными взаимоотношениями с США, и соседними государствами. Эта новая внешняя политика, проводимая президентом М.Ахмадинежадом, была названа в Иране «взгляд на Восток». В последние годы Иран активизировал свои контакты с Ливаном, Сирией, Турцией, улучшил отношения с Азербайджаном и Арменией. В иранской внешней политике стало активно эксплуатироваться африканское направление. Расширяется экономическое сотрудничество со странами латиноамериканского континента. Таким образом, в условиях международных санкций Иран опирается на страны, не присоединившиеся к бойкоту.

В.Данилов (независимый эксперт), в докладе «Антииранские санкции и их влияние на российско-иранское сотрудничество в области высоких технологий», ссылаясь на ряд публикаций иранских экспертов, заявил, что иранская сторона видит в России своего основного поставщика современных технологий. Однако, в последние годы наблюдается прекращение сотрудничества как крупных российских компаний, так и более мелких фирм с иранскими партнерами, поскольку они зависимы на корпоративном и личном уровне от позиции своих европейских и заокеанских партнеров, которые опасаются попасть под санкции.

Писаревская Д.Б., научный сотрудник отдела Израиля, в докладе «Израильская молодежь и ее отношение к санкциям против Ирана» представила результаты исследования, проведенного на основе изучения сообщений русскоязычных блогов и социальных сетей Израиля, которые демонстрируют, что тематика Ирана привлекает пристальное внимание активной части израильского общества. Отношение израильской молодежи к иранской проблематике неоднозначно. Представители «правых взглядов», которых большинство, считают, что санкции надо сохранить и даже ужесточить. «Левые» полагают, что санкции бессмысленны и следует найти другие пути решения иранской ядерной проблемы через сотрудничество и договоренности.

На втором заседании были рассмотрены вопросы влияния международных санкций на внутреннюю ситуацию в ИРИ.

С.Б.Дружиловский, профессор МГИМО, в ходе своего выступления «Влияние санкций на динамику политической борьбы в Иране» отметил, что продолжающееся стремление постоянных членов СБ ООН и, прежде всего, США при помощи все новых санкций принудить Иран свернуть его ядерную программу, пока не дало видимых результатов. Более того, санкции послужили стимулом для выполнения ИРИ ряда важных государственных программ, как в области экономики, так и в сфере социальной политики. Отмечаемое некоторыми экспертами политическое противостояние по вопросу о дальнейшей судьбе ядерной программы ИРИ имеет верхушечный характер, и пока не отразилось на настроениях основной массы иранского населения. Важным показателем доверия к проводимому правительством курсу является реакция «базара», который не поддержал манифестации оппозиции. В целом солидарно с М.Ахмадинежадом выступают иранские парламентарии. Стабильно проправительственной остается позиция имамов главных иранских мечетей. В то же время надо признать, что декларирующееся иранским руководством во главе с нынешним президентом М.Ахмадинежадом все большее сплочение иранского народа под знаменем бескомпромиссного противодействия санкциям, явно не соответствует действительности. Это стало очевидным во время президентских выборов 2009 г. Очевидно, что жесткий внешнеполитический курс, проводимый правительством М.Ахмадинежада, способствовал расколу в руководстве страны, что предполагает дальнейшую эскалацию политической борьбы в ИРИ.

Е.В.Дунаева, старший научный сотрудник сектора Ирана, в докладе «Санкции и оппозиционное движение» обратила внимание присутствующих на тот факт, что разработка международным сообществом последнего пакета санкций против Ирана проходила в условиях усиления противостояния сил на внутриполитической арене страны. Развернувшееся в стране протестное движение на Западе рассматривалось как инструмент оказания давления на правительство с целью проявления им большей гибкости и сговорчивости, а, возможно, и смены лидеров или даже формы правления в Иране.

Однако лидеры оппозиции выступили против ужесточения санкционного режима, поскольку увидели в санкциях возможность упрочения позиций правительства и особенно КСИРа в краткосрочной перспективе и возможности использования санкций как предлога для усиления репрессий против оппозиции. Они подчеркивали неизбежность влияния санкций на сокращение ВВП, рост безработицы, обострение социальных проблем, что в результате приведет к отставанию уровня развития Ирана от других развивающихся стран, особенно ближайших соседей. Важным моментом, характеризующим позицию оппозиции относительно усиления санкций, стало внесение предложения о проведении всеиранского референдума относительно дальнейшего развития ядерной программа.

Проанализировав развитие оппозиционного движения за прошедший год, Е.В.Дунаева констатировала, что санкции обострили внутриполитическую обстановку, усилили процессы поляризации общества, радикализации протестного движения, с одной стороны, и радикализации власти, с другой.

Н.Филин, преподаватель РГГУ, выступивший с докладом «Проблема устойчивости иранского режима в период санкций» присоединился к мнениям, высказанным предыдущими докладчиками относительно того, что санкции в определенном смысле выгодны действующей политической элите. Отметив, что в условиях Ирана конфликтность межэлитных отношений в большей степени зависит от цен на нефть, чем от санкций, Н.Филин, подчеркнул, что нация всегда сплачивается перед лицом внешней опасности, и это позволяет власти жестче контролировать поведение членов общества и не допускать во власть новые группы элит. Он также отметил, что санкции выгодны и значительной части экономической элиты страны – базару, который лоббирует в правительстве протекционистскую политику. Н.Филин в заключении сказал, что Иран имеет своеобразный иммунитет против санкций, так как более 30 лет существует в условиях тех или иных запретов и ограничений.

Конференция завершилась активной дискуссией. Большинство ее участников сошлись во мнении, что Ирану даже в условиях мирового кризиса и ужесточения санкций удалось, возможно из-за высоких цен на нефть, сохранить положительную динамику экономического роста, определенную привлекательность для мирового рынка и иностранных инвестиций. Санкционный режим усиливает легитимацию политической системы через образ внешнего врага, что позволяет руководству страны поддерживать стабильность режима и продолжать курс на укрепление обороноспособности страны. Снижение темпов экономического роста и ухудшение экономической ситуации большинство населения страны связывает не с внешней политикой правительства, не с его экономической деятельностью, а с санкциями врагов режима. Хотя экономическое давление санкций, безусловно, повысило степень экономической и политической уязвимости режима, но оно не привело к ожидаемому внутриполитическому и внешнеполитическому эффекту. Хотя иранское общество в определенной степени «устало» от насаждения исламских норм, тем не менее влияние религиозных институтов остается достаточно сильным. На данном этапе центростремительный эффект санкций в иранском обществе продолжает превалировать над центробежным.

Н.М. Мамедова Е.В.Дунаева

Заместитель министра нефти Али Реза Зейгами заявил, что при участии частного сектора в Афганистан отправлено несколько партий иранского бензина и, кроме того, ведутся переговоры с Арменией и еще одной страной региона об экспортных поставках иранских нефтепродуктов, сообщает агентство ИРНА.

Али Реза Зейгами отметил, что подготовка к экспорту иранского бензина и дизельного топлива в Армению завершена и поставки нефтепродуктов начнутся в самое ближайшее время.

По словам Али Резы Зейгами, в конце прошлого года (новый год в Иране наступает 21 марта – п.п.) министерству нефти было дано разрешение экспортировать 1 млрд. литров бензина, и на данный момент уже все подготовлено к экспорту этой стратегически важной продукции.

Али Реза Зейгами подчеркнул: «Мы не хотим, чтобы поставляемый в Афганистан иранский бензин использовался иностранными военными. Мы поставляем бензин исключительно для народа и правительства Афганистана».

Заместитель министра нефти сообщил, что состоялись переговоры о поставках иранского бензина с еще одной страной региона. С повышением качества дизельного топлива, производимого на иранских нефтеперерабатывающих заводах, начнутся экспортные поставки и этой продукции.

Официальный представитель министерства торговли Сейед Али Реза Шоджаи заявил, что в прошлом году экспорт свежих фруктов в стоимостном выражении вырос на 30% по сравнению с предыдущим годом, сообщает агентство ИРНА.

При этом в весовом выражении рост экспорта названной продукции составил 16%. Одновременно импорт свежих фруктов уменьшился на 8%.

По словам представителя министерства торговли, за последние годы экспорт фруктов заметно вырос. Так, в 2004 году, который был последним годом 3-ей пятилетней программы развития страны, свежих фруктов было экспортировано на общую сумму в 135 млн. долларов. В 2010 году этот показатель вырос до 682 млн. долларов, т.е. в ходе выполнения 4-ой пятилетней программы развития экспорт свежих фруктов увеличился более чем в 5 раз.

В период выполнения 4-ой пятилетней программы развития страны, т.е. с 2005 по 2010 гг. Иран экспортировал в общей сложности свежих фруктов на сумму в 2 млрд. 560 млн. долларов. Это значительно больше, чем за предыдущий аналогичный период.

Как отметил Сейед Али Реза Шоджаи, приведенные данные свидетельствуют об эффективности программ правительства, в частности министерства торговли, по оказанию поддержки отечественным производителям свежих фруктов.

Глава профобъединения производителей кафельной и керамической плитки Мохаммед Роушанфекр Феллах во время встречи с журналистами после церемонии открытия в Тегеранском выставочном центре Международной выставки керамических изделий и сантехники заявил, что в прошлом году объем производства кафельной и керамической плитки в Иране достиг 400 млн. кв. м, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

По словам М.Р.Феллаха, по производству кафельной и керамической плитки Иран занимает 5-ое место в мире после Китая, Испании, Италии и Индии.

М.Р.Феллах сообщил, что за последнее десятилетие в Иране в производство названной продукции вложено около 3 млрд. долларов и на сегодня в отрасли занято более 40 тыс. человек.

За прошлый год около 55 млн. кв. м кафельной и керамической плитки было поставлено на экспорт, что на 24% больше по сравнению с предыдущим годом. В стоимостном выражении объем экспорта названной продукции составил 260 млн. долларов. Иранская плитка экспортируется в страны региона и в Европу, в частности в Ирак, Саудовскую Аравию, Азербайджан, Англию, Италию и Венгрию.

По экспорту кафельной и керамической плитки Иран занимает 7-ое место в мире, а по потреблению данной продукции ему принадлежит 8-ое место.

В Иране насчитывается более 100 компаний, занимающихся производством кафельной и керамической плитки, и в связи с высокой конкуренцией на рынке в отрасли постоянно уделяется внимание повышению качества выпускаемой продукции.

Руководитель Штаба по управлению транспортными перевозками и потреблением топлива Мохаммед Руйаниян во время пресс-конференции заявил, что на повестке дня стоит вопрос об обновлении общественного транспорта, в том числе грузовиков, автобусов и микроавтобусов, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

По словам М.Руйанияна, на текущий год запланировано вывести из эксплуатации около 30 тыс. старых грузовых автомобилей.

В настоящее время на дорогах страны эксплуатируется около 100 тыс. грузовиков, возраст которых превышает все допустимые сроки, и в текущем году будут заменены на новые 30 тыс. таких автомобилей. В обычное время ежегодно из эксплуатации выводятся около 8 тыс. грузовиков, однако в год экономического джихада (так назван наступивший 21 марта 1390 год по иранскому календарю – п.п.) планируется заменить 30 тыс. старых грузовиков.

М.Руйаниян подчеркнул, что подобный шаг положительно скажется на всей экономике страны, поскольку около половины расходуемого дизельного топлива приходится на грузовой транспорт и его обновление позволит сэкономить значительное количество топлива.

Штабом по управлению транспортными перевозками и потреблением топлива запланирована также реализация проекта по обновлению изношенных автобусов и микроавтобусов с участием отечественных и зарубежных инвесторов. В рамках этого проекта замене подлежат около 40 тыс. микроавтобусов, которые, в основном, эксплуатируются в небольших городах и в сельской местности.

М.Руйаниян отметил, что прошлый 1389 год (21.03.10-10.03.11) стал поистине золотым в плане замены изношенного и устаревшего транспорта. За прошлый год впервые было утилизировано более 260 тыс. старых автомобилей, и в ближайшее время в Иране будет отмечаться такое знаменательное событие, как вывод из эксплуатации и замена на новый миллионного автомобиля.

Генеральный директор Иранской национальной компании нефтехимической промышленности Абдолхосейн Байат во время встречи с послом Китая в Иране Ю Хонг Янгом заявил, что Иран готов предоставить льготные условия зарубежным компаниям, заинтересованным в инвестировании нефтехимической промышленности Ирана, и решить все проблемы, с которыми сталкиваются эти компании, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

Указав на то, что нефтехимические проекты считаются прибыльными, А.Байат заявил, что в нефтехимической промышленности Ирана имеются уникальные возможности для инвестиций.

Сегодня производственные мощности иранских нефтехимических предприятий позволяют производить до 51 млн. т продукции в год, и при этом планируется довести этот показатель в течение пяти ближайших лет до 100 млн. т.

К основным видам нефтехимической продукции, производимой в Иране, относятся метанол, мочевина и полиэтилены, и с развитием иранской нефтехимической промышленности Китай сможет обеспечивать свои растущие потребности в перечисленной продукции.

Посол Китая в Иране в свою очередь указал на успешно развивающиеся в последние годы отношения между Тегераном и Пекином и заявил, что Китай намерен и дальше расширять свое сотрудничество с Ираном в области нефтегазовой и нефтехимической промышленности.

Ю Хонг Янг отметил, что в 2010 году объем товарооборота между Ираном и Китаем вырос на 38% и обе страны прилагают максимум усилий для укрепления двусторонних связей и расширения сотрудничества с целью дальнейшего развития своих экономик.

Министр торговли Мехди Газанфари на общенациональной конференции по вопросам интеллектуальной собственности и ее значения в деле оказания поддержки производителям ковров ручной работы заявил, что в Иране ежегодно производится 5 млн. кв. м ковров, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

Мехди Газанфари подчеркнул, что аналогов такому количеству производимых ковров нет во всем мире.

При этом министр отметил, что две трети от названного количества ковров поставляются на экспорт и, если не закрепить достигнутый успех в области экспорта ковровой продукции, многие производители столкнутся с серьезными проблемами.

Ковроткачеством в Иране занимаются около 2 млн. человек, и примерно еще 10 млн. человек так или иначе связаны с ковровым рынком.

Совет директоров международной организации ICAAN, управляющей адресным пространством Интернета, принял решение о делегировании доменов верхнего уровня, использующими отличную от латиницы письменность, Марокко, Алжиру и Сербии, говорится в сообщении Координационного центра национального домена сети Интернет.

Сербия получила кириллический домен - .срб, Марокко и Алжир - домены на национальных языках.

Делегирование домена - это передача контроля над частью доменного пространства ответственной стороне. В данном случае это сербская организация RNIDS, марокканское агентство ANRT, а также алжирская регистратура CERIST.

Делегирование не означает начала эксплуатации домена: между этапом делегирования и началом открытой регистрации может пройти несколько месяцев. В частности, домен .рф был делегирован Координационному центру 12 мая 2010 года, а открытая регистрация началась через полгода, 11 ноября 2010 года.

До старта открытой регистрации каждый домен, как правило, проходит также через этапы предварительного резервирования имен, при этом правила приоритетной регистрации разнятся от домена к домену, говорится в сообщении.

В настоящее время насчитывается уже 30 прошедших процедуру утверждения названия национальных доменов (IDN). Из вышеназванных доменов 20 уже делегировано, а 10 все еще ожидают делегирования. Собственные функционирующие домены верхнего уровня в отличной от латиницы письменности есть у Китая, Ирана, Индии, Египта, Иордании, Катара, России, Саудовской Аравии, Сингапура, Южной Кореи, Шри Ланки, Сирии, Туниса, Таиланда, ОАЭ и др.

Один из директоров Иранской компании по производству и распределению нефтепродуктов Саид Махджуби в интервью агентству ИСНА сообщил, что весной текущего года начнется экспорт иранского дизельного топлива.

По словам Саида Махджуби, объем экспортных поставок будет зависеть от объемов производства и потребления названной продукции.

В связи с заявлениями некоторых специалистов о том, что качество иранского дизельного топлива остается низким, Саид Махджуби сказал, что производимое в Иране топливо соответствует экологическому стандарту «Евро 3». Бензин и дизельное топливо проверяются на соответствие стандартам качества три-четыре раза, и в случае несоответствия принятым стандартам не поступают в распределительную сеть. Образцы произведенного топлива хранятся на предприятии в течение двух-трех месяцев, и, если у кого-то возникнут претензии к качеству продукции, всегда можно проверить, соответствует ли топливо стандартам.

В воскресенье, 24 апреля, состоялось обсуждение вопросов расширения двустороннего сотрудничества в области производства железнодорожной техники между иранской компанией «Вагон Парс» и ее южнокорейскими партнерами, сообщает агентство ИРНА.

Директор завода «Вагон Парс» в Эраке Мостафа Саиди во время осмотра производственных линий завода членами южнокорейской экономической делегации, представляющими железнодорожную промышленность Южной Кореи, заявил, что компания «Вагон Парс» является крупнейшим на Ближнем и Среднем Востоке производителем подвижного состава для железнодорожного транспорта.

По словам Мостафы Саиди, использование самых современных технологий представляет собой главный приоритет компании «Вагон Парс».

Производственные мощности завода позволяют ежегодно выпускать 1,5 тыс. товарных вагонов разного назначения, 120 пассажирских вагонов и вагонов метро, 40 локомотивов, и применение новых технологий при производстве названной техники позволит обновить подвижной состав, а также расширить присутствие иранской железнодорожной техники на ближневосточном рынке.

Мостафа Саиди отметил, что железнодорожная промышленность Южной Кореи обладает большим научно-техническим потенциалом и это позволяет наладить плодотворное сотрудничество между компанией «Вагон Парс» и ее южнокорейскими партнерами.

Директор Организации портов и мореходства провинции Хормозган Али Акбар Сефаи заявил, что во всем мире перевозится около 9 млрд. т различных грузов и примерно 90% этих перевозок осуществляется морским транспортом, сообщает агентство ИСНА.

По словам Али Акбара Сефаи, в Иране на морские перевозки приходится 93%.

Али Акбар Сефаи отметил, что в провинции Хормозган насчитывается 70 портов, которые подразделяются на торговые, многоцелевые, пассажирские, рыболовецкие и военные. Все они имеют официальные разрешения компетентных органов на осуществление портовой деятельности.

В провинции Хормозган осуществляется 63% морских перевозок Ирана. Ее можно с полным основанием назвать морской провинцией. Второе место по объему морских перевозок занимает провинции Хузестан, на долю которой приходится 25% морских перевозок страны.

Провинция Хормозган играет главную роль в области экспортных и импортных поставок страны. Об этом свидетельствует тот факт, что на ее долю приходится 82% контейнерных перевозок (более 2,6 млн. контейнеров TEU). В административных границах провинции насчитывается 14 островов, и этим во многом объясняется значительный объем пассажирских перевозок в провинции.

В Иране готов к официальному вводу в эксплуатацию новый завод по производству губчатого железа «Гадир ираниан», сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

Глава Организации развития и модернизации горнодобывающей промышленности (ИМИДРО) Мохаммед Масуд Самиинежад заявил, что пробное производство продукции на заводе «Гадир ираниан» было начато 25 ноября прошлого года и в самое ближайшее время при участии руководства металлургической отрасли состоится официальный ввод в эксплуатацию завода.

По словам М.М.Самиинежада, объем капиталовложений в строительство завода составил 175 млрд. туманов (около 175 млн. долларов). Благодаря продукции нового завода ежегодная экономия валютных средств в стране должна составить не менее 300 млн. долларов.

М.М.Самиинежад сообщил, что на завод «Гадир ираниан» завезено 10,5 тыс. т промышленного оборудования и при этом около 7 тыс. т составляет оборудование, произведенное на отечественных предприятиях.

Завод по производству губчатого железа «Гадир ираниан» построен в 25 км от города Эрдекан провинции Йезд в непосредственной близости от предприятия по производству железорудных окатышей.

Глава Организации развития торговли Ирана Хамид Сафдель в ходе конференции по вопросам ирано-российских торговых отношений заявил, что за первые три месяца текущего года объем прямых экспортных поставок Ирана в Россию составил 114 млн. долларов и объем импорта из России – 79 млн. долларов, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

Хамид Сафдель подчеркнул, что потенциал ирано-российских отношений во много раз превышает сегодняшний объем двусторонней торговли.

В 2010 году объем иранского экспорта в Россию составил 317 млн. долларов и импорта из России – 495 млн. долларов.

Хамид Сафдель подчеркнул, что для дальнейшего укрепления связей между двумя странами необходимо обмениваться информацией о возможностях друг друга, подготовить комплексную программу развития сотрудничества, ввести упрощенный порядок выдачи виз, решить банковские, таможенные и транспортные проблемы и регулярно проводить совместные выставки.

Хамид Сафдель заявил, что сразу же после конференции состоится заседание совместной ирано-российской рабочей группы по содействию развитию торговли и есть все основания надеяться на то, что будет подписан целый ряд взаимовыгодных контрактов с российскими компаниями.

Посол России в Иране Александр Садовников во время встречи с журналистами в рамках конференции по вопросам торговых отношений между Ираном и Россией указал на то, что российским и иранским предпринимателям будут предоставляться льготные банковские кредиты, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

А.Садовников заявил, что Россия никогда не закрывала и не закроет двери для сотрудничества с Ираном, и подчеркнул, что нельзя слепо подчиняться чьим-либо приказам.

Российский дипломат отметил, что на повестке дня стоит вопрос о расширении сотрудничества с Ираном в области передовых технологий и модернизации промышленности.

Стороны самым серьезным образом займутся такими вопросами, как строительство электростанций в Иране, строительство железных дорог и активизация работ по формированию международного транспортного коридора «Север – Юг».

А.Садовников отметил, что иранские и российские предприниматели должны самым тщательным образом изучить потенциальные возможности двух стран. По словам дипломата, Россия, например, может воспользоваться преимуществами Ирана в области производства зерновых, фруктов и овощей.

А.Садовников подчеркнул, что сегодняшняя конференция служит подготовкой к очередному заседанию совместной ирано-российской комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству, которое должно состояться летом этого года в Москве.

Заместитель министра торговли Ирана, глава Организации развития торговли Хамид Сафдель в свою очередь заявил, что товарооборот между двумя странами составляет 1 млрд. долларов, а с учетом непрямой торговли и поставок российской техники через третьи страны достигает 4 млрд. долларов.

По словам Хамида Сафделя, объем торговли России со странами всего мира превышает 440 млрд. долларов, и ее экономика считается одной из наиболее важных.

Хамид Сафдель отметил, что сегодняшняя конференция будет способствовать активизации торгово-экономической деятельности предпринимателей, расширению взаимодействия между представителями частного сектора и укреплению межрегиональных связей, а также расширению экспорта инженерно-технических услуг.

Хамид Сафдель заявил, что еще одна цель конференции состоит в устранении таможенных барьеров, решении проблем межбанковского сотрудничества и рассмотрении вопросов, касающихся предоставления коммерческих виз.

Прогнозы мировых экспертов свидетельствуют, что капиталу китайского происхождения все труднее будет удерживаться внутри Поднебесной. Вскоре его экспансию почувствуют во всех точках земного шара, в том числе и в США. Впрочем, уже сейчас этот процесс набрал серьезные обороты, и даже высказываются предположения, что к 2050 г. штаб-квартиры финансовых организаций, таких как Всемирный банк и Международный валютный фонд, могут переместиться в крупные китайские города.

Китай смотрит на мир широко. Этому есть два ярких примера образца 2009 г., которые на первый взгляд противоречат друг другу. Первый – заявление директора Китайского банка Развития Чэнь Хуан, сделанное в самый пик мирового финансового кризиса. “Говорят, что мы должны направиться на западные рынки, чтобы скупать обесценившиеся акции, – комментировал высказывания мировых аналитиков Чэнь Хуан. – Но я считаю, что мы должны избегать Wall Street и сконцентрироваться на регионах, богатых сырьем”. Иными словами речь шла о том, чтобы вкладывать деньги в натуру, а не в бумаги. И все это для того, чтобы максимально ускорить глобальную экспансию компаний КНР, сообразуясь с китайской стратегией “вхождения в мир”. Недавний подтверждение этому покупка китайской угольной компанией Jinchuan 70% акций Tiomin Kenya Limited (TKL), владеющей титановым месторождением в Кении.

В том же 2009 г., буквально за несколько месяцев до комментариев директора Китайского банка Развития позвучали другие слова, сказанные главой Центробанка страны Ху Сяолянем. По его мнению, правительство Китая готово и в дальнейшем кредитовать американскую экономику, скупая казначейские облигации США, которые являются все еще хорошим инструментом для инвестирования.

Казалось бы, два заявления противоречат друг другу. Это мнение справедливо, но лишь для двухмерного пространства, где кривая эффективности определяется двумя координатами – деньги-ресурсы. В реальности Китаю, еще сильно привязанному к западной экономике и к доллару, приходится учитывать многомерность ситуации. Таким образом, чтобы “входить в мир” приходится конвертировать свои ресурсы в те же американские облигации, пусть и с определенным риском. Кроме того, подобный подход к долговременным инвестициям, сам по себе снижает потребность в привлечении иностранной валюты. А это сильно коррелирует с намерениями Поднебесной отойти от доллара.

Ресурсы не любят прозрачности

Кредитование вообще стало элементом последовательной политики Пекина по распространению своего влияния на ряд стран. В данной связи можно рассуждать и о государствах Центральной Азии. Поднебесная рассматривает этот регион как зону своего влияния и с готовностью предлагает странам региона серьезные кредиты. При этом китайские банки готовы на работу в условиях меньшей прозрачности со стороны получателей займов, а это однозначно политическая составляющая. Дело в том, что чем меньше значимость сделки для Китая, тем ближе условия выдачи кредита к общемировым, то есть, они более жесткие.

Типичный пример, Туркмения. Она интересует Китай в качестве поставщика газа, для чего Пекин и Ашхабад в свое время подписали генеральное соглашение о реализации к 2009 г. проекта газопровода Туркмения-Китай. А еще раньше Поднебесная выделила Туркмении долгосрочный льготный кредит в $ 300 млн на 20 лет под 3% годовых. Он пошел на реконструкцию производственного объединения “Марыазот” и строительство стекольного комбината.

Энергетические интересы сблизили КНР с Узбекистаном. На этом фоне общий объем предоставленных китайской стороной Узбекистану кредитных и грантовых ресурсов составил почти $ 430 млн. Продолжает инвестировать Китай и в экономику Казахстана.

Процесс предоставления займов дошел до того, что по объемам кредитования развивающихся стран Китай опередил международные финансовые организации, в том числе Всемирный банк. Последний с середины 2008 г. до середины 2010 г. предоставил правительствам развивающихся стран $ 100,3 млрд. В то время как в 2009-2010 годах China Development Bank и China Export-Import Bank подписали соглашения о кредитах для правительств и госкомпаний развивающихся стран на сумму не менее $110 млрд. Только африканские страны в ближайшие два-три года получат кредиты на льготных условиях от Китая на $10 млрд.

Единственная оговорка – условия предоставления займов до поры, до времени остаются закрытой информацией. Кстати, сами объемы вложений китайских банков в экономики разных стран, оцениваются лишь на основании доступной информации. В свою очередь, ни China Development Bank, ни China Export Import Bank не публикуют детализированных отчетов об иностранных займах. Поэтому вполне логично порой слышать оценки о том, что цифра в $ 110 млрд сильно недооценена. Зато такие условия способствуют резкому увеличению скорости приобретения Китаем тех или иных ресурсов. Так, Иран долго присматривался к богатейшему на Памире таджикскому месторождению “Рангкуль” и вел неторопливый торг, а потом оказалось, что оно уже отдано китайской компании.

Суммируя подобные факты, некоторые аналитики утверждают, что КНР сознательно дает огромные деньги тем странам, которые, даже имея большие запасы ископаемых, при низких процентных ставках по кредитам объективно не смогут вовремя рассчитаться по долгам. Результат – правительства этих стран уступают китайцам богатые месторождения. Эти мнения подтверждаются тем фактом, что по итогам 2010 г. на слияния и поглощения китайскими компаниями своих партнеров и конкурентов приходится 40 % всех китайских инвестиций в экономики других стран. И это на фоне того, что объем китайских зарубежных инвестиций в 2010 г. составил $ 59 млрд.

В надежде на рост экономики и стабильность

Но что в этом случае говорить таких государствах, как Белоруссия и Украина? Отчего Китай готов инвестировать, и инвестирует в них, ведь, мягко говоря, особыми энергетическими и природными ресурсами эти страны не обладают. В данном случае играет роль такой ресурс, как выгодное местонахождение страны – аккурат “на въезде” в Европу, где можно прибыльно разместить какое-либо производство. Плюс, наличие ряда освоенных технологий, которых пока Китаю не хватает.

В результате в 2007 г. Белоруссия официально получила от Китая $ 1,3 млн на инвестиции в 13 предприятий легкой промышленности. Следом зашел разговор о $5,7 млрд. А в 2010 г. белорусский премьер рассказал о $ 10 млрд китайских инвестиций в экономику.

Украина обозначилась как потенциальный получатель кредитов из Поднебесной лишь в 2010 г. В результате прошлогоднего визита украинского президента в Поднебесную Китай заявил о готовности инвестировать в Украину $ 4 млрд. Но самое главное – то, что китайский бизнес получил отмашку работать с Украиной. Речь может идти о сотрудничестве в области космоса, авиастроения, открываются также перспективы в кораблестроении и машиностроении. Отдельно также говорится о сотрудничестве в области сельского хозяйства — Пекин заинтересован в украинских черноземах. В ответ Минуглепром предоставил для рассмотрения китайской стороне семь инвестиционных проектов по реконструкции, техническому переоснащению и модернизации угольных шахт. Общая стоимость предложенных для финансирования проектов составляет $ 1,3 млрд.

Что касается роста внешних инвестиций, то китайские власти связывают его с ожидаемым восстановлением экономики США и государств Европейского союза. Отсюда поток средств в виде нескольких миллиардов евро в Грецию. Также активизировались контакты на самых разных уровнях между Китаем и Испанией. Правительство Каталонии собирается заключить договор с автопроизводителями из Китая о строительстве автозаводв по сборке автомобилей Chery. По заявлению сторон этот проект позволит напрямую занять 3000 человек, и косвенно еще 10000 безработных.

Свой интерес Китай отыграл и в Прибалтике. В не богатой Латвии китайская компания купила и вывезла рельсы, разобрав ставшую ненужной железную дорогу. А с относительно развитой Литвой Пекин договорился о реконструкции порта в Клайпеде, чтобы превратить его в узловой пункт для транспортировки своих товаров в Европу. Помимо этого, Китай предложил Вильнюсу заняться созданием технологических парков, транспортных центров и другими проектами.

Инвестициям Китая радуется и такая закрытая для внешних контактов страна, как Северная Корея. В середине февраля 2010 г. стало известно, что Китай помог Северной Корее получить более $10 млрд. в виде инвестиций от китайских банков и транснациональных компаний. Доля китайского капитала должна составить 60% от общего объема инвестиций. И здесь во весь рост встает политика. Дело в том, что в обмен на инвестиции, которые предполагается направить на строительство школ и дорог, Северная Корея должна вернуться за стол переговоров о ядерном разоружении.

Таким образом, в области взаимоотношений с другими странами можно констатировать, что долговая зависимость стран мира от Китая год от года растет. Уже сейчас этот долг, значительная часть которого лежит на США, составляет примерно $2,5 трлн и как прогнозируют мировые эксперты в будущем эта тенденция только усилится.

В компьютерных системах Ирана обнаружен новый вирус, получивший название Stars. Об этом со ссылкой на командующего гражданской обороны страны Голамрезу Джалали (Gholamreza Jalali) сообщает Reuters.

По словам Джалали, программа была выявлена несмотря на то, что ее тщательно замаскировали. Чиновник рассказал, что вирус передан для изучения специалистам, которым уже удалось выявить его основные характеристики. В то же время Джалали не пояснил, какие именно системы поразила вредоносная программа.

О предыдущей кибератаке на Иран стало известно в 2010 году. Тогда сообщалось, что годом ранее в компьютерных системах страны был выявлен вирус Stuxnet, который, по некоторым данным, направлен против ядерной отрасли Ирана. В частности, сообщалось, что вирус сбивал скорость вращения центрифуг по обогащению урана. По оценке немецкого IT-специалиста Ральфа Лангера (Ralph Langer), которому удалось изучить код Stuxnet, вирус отбросил ядерные исследования Ирана на два года назад.

В Иране ответственность за внедрение вируса возложили на США и Израиль, которые являются главными критиками ядерных разработок страны. Между тем сообщалось, что аналогичная вредоносная программа была якобы обнаружена в системах ряда других стран, в том числе Индонезии и Индии.

Эльмар Мамедъяров: «Когда территория оккупирована, с чем прийти к людям?»

Глава МИД Азербайджана о перспективах карабахского урегулирования

На днях в Москве прошли очередные переговоры министров иностранных дел Азербайджана, Армении и России поурегулированию армяно-азербайджанского конфликта. О дипломатии Москвы и общей ситуации в регионе «МН» беседуют с министром иностранных дел Азербайджана Эльмаром Мамедъяровым.

— Господин министр, Россия предпринимает в последнее время активные усилия для урегулирования армяно-азербайджанского конфликта. Вы ощущаете результат?

— Контакт у меня с Сергеем Викторовичем Лавровым достаточно плотный, тесный. Очень плотный и тесный контакт у президентов, особенно теперь, когда Дмитрий Анатольевич лично включился в работу по урегулированию конфликта. Встречи регулярные, и тема урегулирования присутствует на всех встречах. Она и была до этого. Но сейчас Дмитрий Анатольевич в деталях знает позицию обеих стран, как мы реагируем на то или иное противоречие, и он очень искренне пытается найти точки соприкосновения, чтобы процесс не замерз, не буксовал, а двигался вперед.

— Двигается?

— Движение есть. Нынешнее состояние дел, так называемый статус-кво, приводит к регрессу в развитии и региона, и взаимоотношений. Большое количество беженцев, перемещенных лиц. Плюс, конечно, военный фактор очень серьезный. И в этом контексте все больше и больше движения, то есть понимания того, что статус-кво приведет к негативным последствиям.

— То есть вы не считаете конфликт замороженным?

— Я никогда не считал. Если мы видим на линии соприкосновения вооруженные силы, перестрелки, взрывы, как его назвать замороженным? Наличие оккупированных территорий, размещение вооруженных сил, наращивание вооружения, включая тяжелую технику и военно-воздушные силы, ведет в никуда. Только в сторону перехода из состояния спорадических перестрелок в более активную фазу, но это и есть в никуда. С другой стороны, азербайджанцы изгнаны с мест постоянного проживания, причем оттуда, где армяне никогда не проживали, это взрывоопасная масса. Больше 700 тыс. человек, которые требуют решить вопрос.

— Этот фактор существен для внутренней политики Азербайджана?

— Благодаря доходам от продажи нефти есть специальная государственная программа по обустройству беженцев, прежде всего тех, кто живет в палаточных городках. Чтобы люди, которые обрастают на протяжении времени собственным скарбом, имели возможность, когда вернутся обратно, мобильно переместиться на места, где раньше проживали.

— Вы считаете, что такой момент наступит?

— Абсолютно уверен.

— Но в истории не было прецедентов, к несчастью, когда после массовых переселений кто-то возвращался.

— Даже если и не было, с чего-то надо историю начинать.

— Как война в Южной Осетии 2008 года повлияла на ситуацию в области безопасности и урегулирования региональных конфликтов на Южном Кавказе?

— Это было потрясение. Но оно подтолкнуло к интенсификации переговоров по урегулированию армяно-азербайджанского конфликта. В 2009 году был представлен обновленный план документа, который вырабатывался в рамках ОБСЕ в 2007 году, Мадридский документ. Это обнародовали потом сопредседатели Минской группы, в том числе на уровне президентов. План закрепил понимание того, что оккупация территорий не может дальше продолжаться, поэтому поэтапно, в соответствии с фиксированным графиком, силы должны быть выведены с оккупированных территорий вокруг Нагорного Карабаха. Конечно, статус Нагорного Карабаха всегда остается в повестке дня. Вопрос, который важен для армянской стороны. Но и для нас, хотя мы, как и все страны мира, за исключением Армении, считаем эту территорию составной частью Азербайджана, серая зона, нынешняя бесстатусность Карабаха тоже является очень серьезной проблемой, мы это признаем. Если вывод армянских войск с оккупированных территорий в зафиксированных рамках открывает возможности, начиная от укрепления мер доверия, заканчивая открытием всех коммуникаций, то, конечно, надо отразить и вопрос безопасности. Есть принципиальное решение, что международные миротворческие наблюдатели будут размещены в местах, которые будут определены не только с политической, но и с военной точки зрения. Люди начнут возвращаться, экономика заработает. Начнутся меры по укреплению доверия между людьми, которые дадут возможность вывести отношения из-под сегодняшней риторики.

— Вы говорите, люди начнут возвращаться. Вы имеете в виду в перспективе возвращение и собственно в Карабах?

— В Карабах люди тоже должны вернуться.

— Но там выросло поколение людей, которое существует в другой реальности. Это не советская реальность межэтнического сосуществования.

— Надо исходить из аксиомы, что люди не могут вечно жить во вражде. Соседей иногда не выбирают. На нас лежит серьезная внешнеполитическая ответственность за то, чтобы находить точки соприкосновения. Но когда у тебя территория оккупирована, с чем прийти к людям? Мое глубокое убеждение, что вывод армянских войск, как минимум начало вывода, очень серьезно и драматично изменит ситуацию на местах.

— В 2008 году был нанесен удар по принципам неприкосновенности границ в Европе. Сначала Косово, потом признание Абхазии и Южной Осетии. Прежнее табу— не трогать административные границы бывших единых государств— фактически больше не действует.

— Из того, что вы сказали, получается, что мы возвращаемся в ситуацию, когда право сильного становится приоритетом. И куда это приведет? Есть основополагающие документы— Хельсинкский заключительный пакт, Устав ООН, на них выстраивались международные отношения. И эти принципы надо сохранить, должна быть не революция, а эволюция. Без сомнения, технический прогресс ставит серьезные вопросы. Наличие доступа в Интернет, глобализация стирают границы. То, что началось в конце XX века, это тектонические процессы. Готовы ли мы к ним? Мы не можем, не подготовившись, вступить впериод, когда право сильного диктует условия поведения для всех. Пока мы не изобрели какие-то новые удобоваримые подходы, я сторонник классического подхода. Потому что он помогает как минимум сохранять баланс.

— Вы упомянули тектонические процессы. Азербайджан ощущает отголоски потрясений, которые сейчас происходят на Ближнем Востоке и в Северной Африке?

— Мы отслеживаем очень внимательно. Мы видим Египет и все понимаем, что отстранение президента и приход к власти армии вообще-то всегда трактовались по-другому, чем торжество демократии. С другой стороны, конечно, если есть массовые народные выступления, их надо очень внимательно проанализировать. В ливийском случае еще не время расставлять акценты, хотя... Существует Организация Объединенных Наций, Устав ООН, Совет Безопасности, который по мандату, признанному всеми государствами, является основным органом по поддержанию международной безопасности. Есть и резолюции по армяно-азербайджанскому конфликту, которые с 1993 года являются правовой базой для урегулирования, но так и не исполняются. А вот принимается резолюция по Ливии и исполняется моментально...

— По общему мнению, одним из результатов событий на Ближнем Востоке будет повышение роли Турции и укрепление позиций Ирана. И та и другая страна для вас крайне важна. С Турцией у вас недавно были размолвки. Как сейчас обстоят дела?

— Мы не называем это размолвками. Есть вопросы, которые существуют между любыми соседями. Последние 20 лет роль Турции не только на региональном, но и на мировом уровне усиливается. Турция уже в двадцатке мировых экономик, и рост продолжается, демографический фактор играет большую роль. Географическое расположение Турции определяет ее вовлеченность во многие вопросы.

— Вы удовлетворены тем, как Турция сегодня учитывает интересы Азербайджана в процессе армяно-турецкого примирения?

— Армяно-турецкое сближение— это, конечно, решение самой Турции. Мы не можем вмешиваться в ее внутренние дела. Но, с другой стороны, если этот процесс пойдет в том же формате, как раньше, не учитывая интересы Азербайджана, нам придется реагировать. И турецкое руководство это поняло. Основополагающим фактором закрытия Турцией границ с Арменией явился в свое время вопрос оккупации Кельбаджара, первого района за пределами Нагорного Карабаха. И это была сознательная реакция турецких властей на то, что Кельбаджар оккупирован, а они не могут выстраивать отношения со страной-агрессором. Что-то изменилось? Кельбаджар свободен? До сих пор под оккупацией. Потому мы призываем Турцию как очень влиятельную страну, чтобы она сыграла роль стабилизатора и содействовала движению в рамках урегулирования, начиная с освобождения территорий. Поверьте, вывод армянских войск с оккупированных территорий стимулирует очень серьезные положительные процессы.

— Армянская сторона очень внимательно слушает, что говорят в Баку, и постоянно обнаруживает агрессивные нотки. Азербайджан грозит, вот терпение кончится, и мы попробуем силой.

— Один из принципов международного права— это неприменение силы или угрозы ее применения. Но в данном случае сила уже была применена, причем не нами, нарушен принцип территориальной целостности, зафиксированный в Уставе ООН в Хельсинкском заключительном акте и остальных международных правовых документах. Угрозы применения силы не будет, как только будут ликвидированы последствия использования первой части силы. Азербайджан старается строить всю свою внешнюю политику в духе добрососедства. В Грузии нефтяная компания Азербайджана— крупнейший налогоплательщик в бюджет. Наши соседи через Каспийское море— Казахстан, Туркменистан, взаимоотношения с ними развиваются очень уважительно и позитивно. С огромным удовольствием мы бы выстроили аналогичную политику и с Арменией, рано или поздно у нас получится, как только устраним негативные последствия по Карабаху.

— Еще один ваш сосед, Иран, находится в центре всеобщего внимания и является одним из главных объектов американской политики. Многие полагают, что предотвратить обретение Ираном ядерного статуса уже невозможно, только если попытаться силой— либо со стороны Израиля, либо со стороны США.

— Иран— большое государство, имеет свою государственность на протяжении более двух тысяч лет, сохраняя ее. Этот фактор должен приниматься во внимание. Если же обобщить ситуацию по вопросам ядерного распространения, у меня складывается следующее впечатление. По мере развития технологий, по мере того как в клуб ядерных держав вступают и стремятся вступить другие державы, потому что это принадлежность к эксклюзивному кругу, политика сдерживания себя уже не оправдывает. Надо переориентироваться с политики сдерживания ядерных технологий на политику неиспользования ядерных вооружений. То есть пойти от обратного. Создать серьезный международный правовой механизм, который бы гарантировал, что даже если ты владелец ядерного вооружения, ты не можешь его использовать. Зачем тогда содержать такое дорогостоящее оружие?

— А как это возможно? Если есть оружие, оно может быть использовано.

— В ХХ веке, когда ядерное оружие появилось, все понимали, что ядерное оружие трудно будет использовать, оно нацелено на сдерживание амбиций. Надо перенести сдерживание на следующий уровень. Создать механизм ответа на использование ядерного оружия. Остановить распространение ядерных вооружений чрезвычайно сложно.

— Я правильно вас понимаю, что сдерживание с глобального уровня может перенестись на региональный? Скажем, Иран и Израиль друг друга сдерживают? Или США дают ядерные гарантии странам, которые опасаются Ирана?

— Два уровня, глобальный и региональный, будут друг друга дополнять. Сдерживание— это фактор прогнозируемости. В ХХ веке он присутствовал, а сейчас очень сильно ослаб. Его нужно создать вновь.

— А конкретно Азербайджан пугает перспектива ядерного Ирана?

— Мы уже находимся по соседству с ядерными державами, понимаем, что политика нераспространения чрезвычайно важна. Но мы категорически не приемлем военный путь решения. Как непосредственный сосед Ирана, где проживает очень много азербайджанцев, больше, чем в независимом Азербайджане, мы, конечно, военное решение вопроса не принимаем.

— Неприятие военного решения касается любых политических вопросов с вашей точки зрения? Включая и то, что мы обсуждали раньше?

— Вы задаете вопрос министру иностранных дел.

— Я понимаю.

— Если бы вы говорили с министром обороны, ответ был бы другой. Конечно, я считаю, что там, где есть возможность работать дипломатам, надо дать возможность работать дипломатам. Хотя когда работают дипломаты, существует еще понятие военной дипломатии. Этот фактор, который поддерживает прогрессивный ход переговоров, всегда существовал, существует и будет существовать.

— Из того, что вы сказали вначале, я делаю вывод, что нынешняя позиция России и активность президента Медведева вам импонирует.

— Активная вовлеченность России в лице Дмитрия Анатольевича уже дает плоды. На последней встрече, которая прошла в Сочи 5марта, мы увидели проблески надежды на то, что двигаемся в правильном направлении. Помимо этого год тому назад, в январе, после Мадрида-2 (имеются в виду обновленные мадридские принципы.— «МН»), было ощущение, что мы топчемся на месте. И надо отдать должное, что Дмитрий Анатольевич скрупулезно лично искал точки соприкосновения, нестандартные решения. Последняя встреча в Сочи дала надежду. То,что сегодня существует во взаимоотношениях Азербайджана и Армении, не удовлетворяет никого. Хотелось бы, чтобы прорыв получился быстрее, чем мы ожидаем. Ведь принципы еще не мирный договор. Здесь усилия понадобится даже не удвоить, а утроить. Решение по Карабаху очень сложное, завязано на много факторов. И даже если мы подготовим мирный договор, это еще не конец, но это свет в конце тоннеля. Беседовал Федор Лукьянов

Азербайджан > Внешэкономсвязи, политика > mn.ru, 25 апреля 2011 > № 320446

Глава Организации развития торговли провинции Южный Хорасан Надер Миршекар на заседании специальной рабочей группы по вопросам торговли и туристических услуг в рамках совещания «Инвестиции и развитие» в шахрестане Сарбише заявил, что Афганистан ежегодно импортирует различной продукции на 6 млрд. долларов и на долю Ирана из этой суммы приходится 1,2 млрд. долларов, сообщает агентство ИРНА.

Надер Миршекар отметил, что провинция Южный Хорасан имеет общую с Афганистаном границу протяженностью 450 км и может играть большую роль в экспортных поставках в эту страну.

По словам Надера Миршекара, укреплению прямых торговых связей с Афганистаном служат пограничный терминал Махируд и переход в районе пограничного столба №78.

В районе Махируд выделен земельный участок площадью 10 га под рынок приграничной торговли. Здесь созданы все условия для инвестиционной деятельности, и предприниматели могут использовать предоставленные им возможности с большой выгодой для себя.

В Тегеране в понедельник было подписано соглашение между иранскими и египетскими туристическими компаниями, сказал председатель ирано-египетского торгового совета Мухйаддин Аль-Гандур, сообщает иранское информационное агентство FARS.

Согласно подписанному в торгово-промышленной палате Ирана соглашению, ежемесячно 10 тысяч иранцев смогут посещать Египет и 60 тысяч египтян приезжать в Иран, сказал Аль-Гандур. Выполнение соглашения начнется после назначения послов Ирана и Египта, добавил он.

Вчера агентство FARS со ссылкой на источник в МИД Ирана сообщило, что Иран в ближайшие шесть месяцев назначит своего посла в Египте. Несколько дней назад иранское телевидение "Пресс ТВ" сообщило, что после переговоров между министром иностранных дел Али Акбаром Салехи и руководителем МИД Египта Набилем аль-Араби Иран назначил в Египте нового посла. Но затем официальный представитель министерства иностранных дел Ирана Рамин Мехманпараст заявил, что эта информация не соответствует действительности.

Отношения между Ираном и Египтом были разорваны после подписания в 1979 году между Египтом и Израилем кемп-дэвидского мирного договора, и когда Каир предоставил убежище свергнутому иранскому шаху Мохаммаду Резе Пехлеви. Отношения между двумя странами начали налаживаться после свержения в Египте режима Хосни Мубарака.

Глава совместной Ирано-Китайской торговой палаты Асадолла Асгароулади, прибывший в Пекин для участия в 14-ом заседании совместной Ирано-Китайской комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству, в интервью агентству ИРНА заявил, что к концу выполнения 5-ой пятилетней программы развития страны (к 2015 году) объем товарооборота между Ираном и Китаем достигнет 50 млрд. долларов.

По словам А.Асгароулади, за 40 лет, прошедших со времени установления отношений между Ираном и Китаем, объем товарооборота между ними достиг 30 млрд. долларов. При этом торговый баланс остается положительным для Ирана, т.е. объем иранского экспорта в Китай превышает объем импорта.

А.Асгароулади назвал 14-ое заседание совместной Ирано-Китайской комиссии поворотным пунктом на пути к дальнейшему повышению уровня двустороннего сотрудничества, в частности в области торговли.

Глава совместной Ирано-Китайской торговой палаты подчеркнул необходимость китайских инвестиций в иранскую экономику. «Вместо того чтобы обмениваться товарами, мы должны двигаться в направлении совместных инвестиций», – отметил А.Асгароулади. По его словам, благодаря таким инвестициям китайцы смогут через Иран выйти на рынки третьих стран региона.

А.Асгароулади указал на подписание таможенного соглашений между Ираном и Китаем и подчеркнул, что этот документ позволит создать более благоприятные условия для дальнейшего расширения двусторонних отношений во всех областях.

Заместитель генерального директора Иранской национальной газовой компании Мостафа Кяшкули в интервью агентству «Мехр» сообщил, что между Иранской национальной газовой компанией и российским Газпромом ведутся переговоры о строительстве мини-заводов по производству сжиженного природного газа (LNG) и по результатам этих переговоров уже достигнута договоренность о строительстве первого такого завода.

По словам Мостафы Кяшкули, подобные мини-заводы представляют собой новый способ обеспечения газом населенных пунктов, расположенных в отдаленных районах, и с Газпромом подписано соглашение о строительстве первого мини-завода в одном из таких населенных пунктах.

В настоящее время изучается вопрос о конкретном месте строительства мини-завода.

Следует напомнить, что в прошлом году министр нефти Ирана Сейед Масуд Мирказеми и министр энергетики России Сергей Шматко подписали соглашение, в котором предусматриваются участие российских компаний в проектах по строительству газовых хранилищ и закачиванию газа в нефтяные скважины, а также поставки современных турбокомпрессоров.

Кроме того, в ходе встречи в Москве стороны договорились об обмене технологиями строительства мини-заводов по производству LNG.

В настоящее время в Иране насчитывается менее 8 тыс. населенных пунктов, не имеющих газоснабжения. Большинство таких населенных пунктов располагается в труднодоступных горных районах, и в этой связи обеспечить их газом с помощью прокладки трубопроводов не представляется возможным.

Посол Ирана в Грузии Маджид Сабер встретился с министром регионального развития и инфраструктур Грузии Рамазом Николаишвили, сообщает агентство ИСНА.

В ходе этой встречи стороны обсудили вопросы будущего сотрудничества в области экономики, в частности дорожного строительства, а также межрегионального сотрудничества между двумя странами.

Кроме того, состоялся обмен мнениями по поводу проведения в Грузии совещаний с участием иранских промышленников и представителей крупных компаний с целью изучения иранскими предпринимателями грузинского рынка, экспорта иранскими компаниями инженерно-технических услуг в Грузию и оказания содействия иранским предпринимателям с целью их участия в проектах, реализуемых на территории Грузии.

Рамаз Николаишвили высоко оценил возможности Ирана в области реализации крупных проектов, в частности по строительству дорог и мостов, и заявил, что выход Ирана на рынок Грузии станет важным событием и будет полезным для обеих стран.

Заместитель министра дорог и транспорта, глава Организации дорог и автомобильного транспорта Шахрияр Эфенди-заде в интервью агентству ИСНА заявил, что доходы от транзита могут превысить нефтяные доходы и в этом деле весьма важная роль принадлежит министерству иностранных дел.

Ш.Эфенди-заде упомянул о том, что в программе по развитию транзита предусматривается увеличение протяженности железных дорог на 4 тыс. км и переоборудование примерно 6 тыс. км автодорог общего назначения в скоростные автотрассы.

По словам Ш.Эфенди-заде, чрезвычайно важным представляется коридор «Восток – Запад», автомобильные дороги которого пересекают территорию Ирана и связывают страны СНГ с Европой. Особое значение имеет железнодорожная составляющая названного коридора. Реализация крупного железнодорожного проекта позволит связать Китай через Казахстан и Туркменистан с Ираном и Турцией и далее с Европой.

Еще одним важным проектом является международный транспортный коридор «Север – Юг». Автодорожные перевозки в рамках этого коридора уже осуществляются. По коридору «Север – Юг», созданному по инициативе России, Ирана и Индии, грузы через порт Бендер-Аббас доставляются в Иран и далее перевозятся в Россию и Европу.

К числу важнейших национальных проектов Ирана относится строительство железной дороги Казвин – Решт – Астара, которая свяжет железнодорожную сеть Ирана с азербайджанской Астарой. С вводом в эксплуатацию этой железной дороги товары будут доставляться в Европу через территорию Ирана в кратчайшие сроки.

В качестве еще одного важного проекта Ш.Эфенди-заде назвал строительство железной дороги, которая свяжет иранскую провинцию Хузестан с Ираком, Сирией и далее со странами Северной Африки. Самое серьезное внимание уделяется реализации планов, которые направлены на то, чтобы соединить Ирак с Ираном, Афганистаном, Азербайджаном, Грузией и Турцией.

Ш.Эфенди-заде напомнил, что недавно состоялось пятистороннее совещание с участием представителей Ирана, Омана, Туркменистана, Узбекистана и Катара. Если между названными странами будет подписано окончательное соглашение, на востоке Ирана сформируется еще один важный транспортный коридор.

Далее Ш.Эфенди-заде упомянул о проекте по строительству железной дороги Чабахар – Захедан – Мешхед – Серахс, по которой совместно с министерством торговли планируется, в частности, перевозить зерновые. В этой связи Ш.Эфенди-заде отметил, что к числу производителей зерновых относятся Казахстан, Россия и Украины, а страны Персидского залива считаются крупными потребителями этой продукции. Таким образом, если зерновые будут транспортироваться через территорию Ирана, это принесет очень существенные доходы.

Ш.Эфенди-заде подчеркнул, что развитие транзитных перевозок увеличит доходы страны, обеспечит высокую занятость населения, будет способствовать стабильности ситуации в стране и укреплению связей с другими государствами.

В "черном списке" ЕС нет больше ни одной украинской авиакомпании.

""Украинские средиземноморские авиалинии" (UM Air) стали последней украинской авиакомпанией, фигурировавшей в таком списке Европейской комиссии и исключенной из него на днях решением Комитета по безопасности полетов Еврокомиссии", - сообщили агентству "Интерфакс-Украина" в среду в Брюсселе в миссии Украины при Европейском Союзе.

"Евроинспектор SAFA отметил, что мы выполнили все требования по безопасности самолетов. Мы получили новый сертификат эксплуатанта, соответствующий европейским требованиям",- рассказал Коммерсанту гендиректор UM Air Сергей Полищук. По его словам, компания еще не решила, на какие направления полетов будет претендовать. UM Air основана в 1999 году. Сейчас выполняет рейсы в Ливан, Сирию, Иран и Иорданию. В ее парке - один самолет 1-MD-83. Мажоритарным акционером компании является ливанский предприниматель Родриг Мерхеж.

Кроме того, ни одна из украинских авиакомпаний также не входит и в так называемую "красную зону" контроля, которая является предварительной стадией для внесения в "черный список".

Это следует из результатов Анализа системы управления безопасностью полетов Европейского агентства по авиабезопасности за 2010 год. В соответствии с данными Государственной авиационной администрации Украины, коэффициент безопасности украинских авиаперевозчиков в 2010 году составил 0,85, что является средним показателем таких стран авиаперевозчиков, как Франция, Великобритания, Польша.

Если бы «стакснета» не было, его следовало бы выдумать. Слишком уж долго эксперты в области международной безопасности предрекали начало wwww, они же www wars, — войн во Всемирной сети; а ничего действительно впечатляющего не происходило.

Вот, произошло. В понедельник Иран обвинил США и Израиль в том, что они стояли за заражением в прошлом году его ядерных объектов компьютерным вирусом Stuxnet.

Можно только гадать, кто истинные изобретатели этого мощного вируса. Но в чем у меня нет сомнений, так это в серьезности этих кибератак. Они нанесли весомый урон темпам развития иранской атомной энергетики, временно выведя из строя часть центрифужного оборудования. Не исключаю, что вирусы могли больно ударить и по элементам ракетной программы. Наконец, создается впечатление, что «стакснет»-атаки, которые и российские, и американские военные эксперты, не сговариваясь, включили в десятку наиболее значимых военных событий 2010 года, лишь предупреждение о грозных возможностях, которыми располагают противники Ирана: продолжение последует?

Для площадки обсуждения вопросов «кто виноват?» и «что делать?» наметили, вполне логично, Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ). 25 января там должен был пройти семинар в узком составе (Германия, Россия, США, Финляндия, Франция, Иран), но он не состоялся — Франция и США обсуждать этот вопрос с иранцами отказались.

Между тем со стороны иранцев росла нервозность. Ведь на Ближнем Востоке острее, чем где бы то ни было еще, стоит на повестке дня вопрос о выработке договоренностей, которые гарантировали бы ненападение на объекты ядерной инфраструктуры. Пока «суд» здесь вершат израильтяне. В сентябре 2007 года они уничтожили сирийский не вполне опознанный ядерный объект — вроде бы недостроенный ядерный реактор. Только Израиль имеет сегодня в регионе собственное ядерное оружие и игнорирует призывы присоединиться к Договору о нераспространении ядерного оружия. Все это идет вразрез с решениями международных форумов о важности формирования на Ближнем Востоке зоны, свободной от оружия массового уничтожения. Тот факт, что израильтяне обладают преимуществом еще и в кибероружии, заставил обычно невозмутимых иранцев занервичать: они оказались куда более уязвимы, чем полагали.

Применение «стакснета» против ядерной инфраструктуры Ирана — повод подумать и о расширении дефиниции «атак», и о срочности принятия договоренностей о ненападении на ядерные объекты по всему миру. С такой резолюцией мог бы выступить Совет Безопасности ООН. Россия, играющая роль инициатора дискуссий о международной информационной безопасности, могла бы выступить застрельщиком формирования международного кодекса поведения в интернет-пространстве. Не покушаясь на свободу в Сети, такой кодекс объявлял бы вне закона кибератаки по объектам критической инфраструктуры. Однако сделать это можно, лишь предварительно проведя международную оценку киберугроз.

Авторы «стакснет»-атаки на Иран, напомнили всему миру, что он, наш мир, уже вступил в эпоху войн нового поколения. Основные арены битв в течение века будут переноситься с земного пространства в два других — космическое и Интернет. Информационно-коммуникационные военные технологии, или информационное оружие, будут постепенно вытеснять ядерное в качестве «сверхоружия века». И, в отличие от ядерного оружия, его применение будет куда меньше — если вообще как-то — сопряжено с вопросами морали. Уже совсем скоро «стакснет» покажется детской игрушкой. Владимир Орлов.

События на Ближнем Востоке продолжаются, но ощущение сенсационной новизны, охватившее всех минувшей зимой, проходит. Предварительные итоги «арабской весны» выглядят иначе, чем предполагалось на стадии первичной экзальтации.

Происходящее в Северной Африке — «рубеж не только в ближневосточной, но и во всемирной истории», написал в «МН» 19 апреля Дмитрий Фурман, имея в виду крушение «имитационно-демократических режимов личной власти». Наверное, это так. Институциональный дизайн Ближнего Востока, по сути, не менявшийся со времени деколонизации в середине ХХ века и даже сумевший избежать (единственный в мире) влияния глобального перелома конца 1980-х — начала 1990-х годов, будет трансформироваться. Однако направление изменений непредсказуемо, а общественно-политические предпосылки для качественных перемен преувеличены.

Какова в сухом остатке политическая ситуация на конец апреля 2011 года? В Тунисе, где загорелся бикфордов шнур, у власти находится явно временное (в силу более чем преклонного возраста) руководство, которое маневрирует, изображая приверженность «идеалам революции». Судя по нарастающему потоку тунисских граждан, которые устремляются в Европу, само общество в практическое воплощение идеалов не верит ни капли.

В Египте ситуация намного яснее. На волне манифестаций там произошел классический военный переворот, и дальнейшие события зависят исключительно от воли правящего совета генералов — доброй или не очень. Парадоксальным образом все внешние комментаторы приводят это как пример оптимального сценария: всех устраивает способность военных сохранять полный контроль, сопровождая его продемократической риторикой.

Ливия стала примером того, как наличие у диктатора воли к власти способно остановить революционный импульс, да так, что не помогает даже вмешательство самого мощного военно-политического альянса. В Бахрейне и Йемене на ведущие политические роли выдвигается Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) — организация, объединяющая, вероятно, самые консервативные режимы мира, не склонные даже имитировать демократию. Монархии региона заинтересованы исключительно в стабильности, а как она будет достигнута, не принципиально. Отсюда внешняя непоследовательность.

ОАЭ и Катар поддерживают мятежников в Ливии, в Бахрейне подавлять их помогает весь ССАГПЗ, а в Йемене он призывает к отставке президента Салеха. При этом именно Персидский залив, а не Северная Африка и даже не Левант определяющая часть Ближнего Востока. Развитие событий там задаст тон будущему. На фоне растерянности внерегиональных игроков растет значение местных держав. То же заметно и в Сирии, где роль «консультанта» по преодолению кризиса пытается взять на себя Анкара, а на заднем плане, как и в Бахрейне, маячит призрак Тегерана.

Перераспределение геополитического влияния и является пока наиболее заметным следствием событий начала года. США еще не сформулировали новую стратегию, но напугали всех союзников: выяснилось, что даже 30 лет беспорочной лояльности, как у Мубарака, не препятствие для того, чтобы «сдать» партнера в один момент.

А ЕС нивелировался настолько, что даже почти перестал назидательно учить средиземноморских соседей, как правильно жить. Европу волнует только поток беженцев, с которым пока непонятно что делать. Отдельные европейские страны, попытавшиеся повысить свой международный престиж, инициировав интервенцию в Ливию, достигли обратного эффекта — завязли в междоусобном конфликте, участие в котором подрывает, а не укрепляет репутацию. На происходящее с интересом смотрят страны БРИК, консолидированно дистанцировавшиеся от активного участия, особенно Китай и Индия. Они рассчитывают заполнить вакуум, который будет образовываться по мере ослабления западного влияния в регионе. В этом контексте, скорее всего, окончательно утратят адекватность прежние институты урегулирования, например «ближневосточный квартет».

Большой Ближний Восток, безусловно, вступил в период изменений, которые коснутся и внутреннего устройства отдельных государств. Западное присутствие, до недавнего времени доминирующее, не способствовало демократизации, скорее наоборот. Рост значимости региональных сил — монархий Персидского залива или крупных держав Южной и Восточной Азии, которые, как правило, не отличаются демократическими достижениями, — может, напротив, стимулировать влияние «улицы». Но это будет не либеральная демократия, а какой-то свой вариант в спектре от кемалистской Турции до теократического Ирана. И может статься, после «арабской весны» предшествовавшую ей «зиму» будут вспоминать с ностальгией.Может статься, после «арабской весны» предшествовавшую ей «зиму» будут вспоминать с ностальгией. Федор Лукьянов.

Тунис > Внешэкономсвязи, политика > mn.ru, 21 апреля 2011 > № 320512

В шахрестане Саводжболаг провинции Альборз началось строительство крупнейшего в стране комплекса по глубокой переработке зерновых, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

Губернатор провинции Альборз Иса Фархади на церемонии начала строительства названного комплекса заявил, что планируется построить 30 фабрик и заводов по переработке зерновых и на этих предприятиях ежегодно будет перерабатываться около 1 млн. т пшеницы.

По словам Исы Фархади, комплекс по глубокой переработке зерновых будет введен в эксплуатацию к 2013 году и с завершением его строительства работу получат около 15 тыс. человек.

На строительство комплекса, площадь которого составит около 100 га, планируется израсходовать 2 трлн. туманов (примерно 2 млрд. долларов).

На предприятиях комплекса из пшеницы, используемой в качестве сырья, будет изготавливаться продукция 60-ти наименований, в частности крахмал, натуральный сахар, лекарственные препараты и др.

Доставка сырья на предприятия комплекса и отправка готовой продукции будет осуществляться по железной дороге Тегеран – Тебриз, которая пересекает территорию комплекса в южной ее части. Это позволит снизить расходы на производство конечной продукции.

Комплекс по глубокой переработке зерновых после его ввода в эксплуатацию станет одним из важных производственно-экспортных центров Ирана и всего региона.

Представитель министерства промышленности и рудников Ирана в совместной ирано-эквадорской комиссии Тахер Тахери заявил, что в ходе визита иранской экономической делегации в Эквадор создано 5 совместных комитетов, важнейшим из которых является комитет по сотрудничеству в области промышленности, сообщает агентство «Моудж».

В ходе визита члены иранской делегации обсудили со своими эквадорскими коллегами ход выполнения подписанных между сторонами соглашений и высказались за дальнейшее расширение двустороннего сотрудничества.

Эквадорская сторона обратилась с просьбой ускорить реализацию иранских промышленных проектов в Эквадоре, в частности строительство цементного и тракторного заводов и предприятий по производству молочных продуктов.

В настоящее время в Эквадоре работают специалисты Иранской компании промышленного строительства, Тебризского тракторного завода и компании «Соут машин», которая занимается производством оборудования для пищевой промышленности.

В Кито, столице Эквадора, проходит заседание совместной ирано-эквадорской комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству, на котором стороны обсуждают вопросы расширения сотрудничества и новые инвестиционные проекты двух стран в области промышленности.

В прошлом году объем иранского экспорта промышленной продукции в Эквадор составил 271 тыс. долларов.

Директор свободной экономической зоны (СЭЗ) «Эрвенд» Али Асгар Пархизкар заявил, что за прошлый год в названной СЭЗ с местными и зарубежными инвесторами было подписано 7 соглашений о сотрудничестве общей стоимостью 5 трлн. 120 млрд. риалов (около 500 млн. долларов), сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

На данный момент проекты в рамках этих соглашений реализованы на 10-40%, и к числу важнейших из них относится строительство отелей, культурно-развлекательных комплексов, административно-торговых зданий, центров по оказанию складских и логистических услуг в районе пограничного перехода Шаламче.

Али Асгар Пархизкар отметил, что помимо иранских инвесторов в перечисленных проектах участвуют представители таких стран, как Кувейт, Канада, Китай, Южная Корея и Нигерия.

В порту Энзели в присутствии вице-губернатора провинции Гилян состоялась церемония передачи флоту торгового судна «Дарьядель 1», сообщает агентство ИРНА.

Председатель совета директоров частной судоходной компании, приобретшей названное судно, Азиз Алаи в ходе церемонии заявил, что в настоящее время в развитых странах уделяется особое внимание морскому транспорту и сегодня около 90% грузоперевозок во всем мире осуществляется по морю.

По словам Азиза Алаи, многоцелевое судно водоизмещением 2,8 тыс. т приобретено в России за 18 млрд. риалов (около 1,8 млн. долларов). Его длина составляет 90 м, ширина – 13 м и осадка – 4,5 м. Порт приписки – Энзели.

Судно «Дарьядель 1» будет курсировать между иранскими северными портами и портами прикаспийских стран, России, в частности Дагестана, Казахстана и Азербайджана.

В настоящее время в иранском флоте на Каспийском море насчитывается 30 судов.

Директор Организации промышленности и рудников провинции Кохгилуйе и Бойерахмед Хейдарпур заявил, что в шахрестане Гячсаран началось строительство нефтеперерабатывающего завода (НПЗ), сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

Названное предприятие займет площадь в 250 га, и его перерабатывающая мощность составит 120 тыс. баррелей в сутки.

По словам Хейдарпура, основной продукцией нового НПЗ будет бензин, дизельное топливо, топочный мазут, керосин, битум и сера.

80% финансирования строительства НПЗ берет на себя малазийская компания, и остальные средства предоставляются иранской компанией. В общей сложности в рамках проекта по строительству НПЗ будет израсходовано около 3 млрд. долларов.

Министр сельскохозяйственного джихада Садек Халилиян заявил, что к числу основных приоритетов деятельности министерства в ходе выполнения 5-ой пятилетней программы развития страны (2011-2015 гг.) относится создание поливных и богарных садов на ровной поверхности и на склонах, общую площадь которых планируется довести до 1 млн. га, сообщает агентство ИСНА.

По словам министра, провинция Курдистан обладает достаточно большим потенциалом в области сельского хозяйства и садоводства, и здесь, без всякого сомнения, могут быть созданы необходимые условия для всестороннего развития.

Во время встречи с жителями селений, расположенных в районе водохранилища при плотине «Гавешан», Садек Халилиян сказал, что согласно распоряжению президента страны, все поливные сельскохозяйственные угодья провинции Курдистан должны быть оборудованы системами принудительного орошения, причем финансирование проекта на 50% будет обеспечено за счет безвозмездной помощи и на 50% – за счет льготных кредитов.

Садек Халилиян отметил, что в провинции Курдистан около трети поливных земель оборудованы современными системами принудительного орошения и в этом отношении она занимает лидирующее положение. Согласно планам, в провинции должны быть разбиты новые сады на нескольких тысячах гектаров.

Азербайджан построил европейцев в очередь за своим газом. Европа ищет выходы к азербайджанскому газу, который позволит снизить зависимость от российских поставок. Операторы азербайджанского газового проекта должны в этом году сделать выбор из предлагаемых трех трубопроводных проектов

Нагромождение построек, труб и вентилей у берега Каспийского моря на вид мало похоже на будущую отправную точку газоснабжения Европы, пишет The Financial Times. И, тем не менее, терминал в Сангачале в Азербайджане должен стать начальным звеном новой цепи, которая соединит ЕС с важнейшим для него источником природного газа и позволит снизить зависимость от России. Три консорциума борются за строительство будущей магистрали и окончательное, политически очень значимое, решение будет принято в этом году, пишет издание.

Будет ли оно продиктовано в большей степени экономическими или политическими соображениями? Советник государственной азербайджанской нефтегазовой компании SOCAR Мурат Гейдаров говорит, что единственным фактором будет коммерческая жизнеспособность проекта. Пока, по его словам, не приходится даже говорить о «первом среди равных», все альтернативы равны.

На шельфе Каспийского моря находится азербайджанское газоконденсатное месторождение Шах-Дениз с запасами в 1000 млрд кубометров газа. К 2017 году, когда планируется разработка второй стадии этого месторождения, годовой уровень добычи газа в Азербайджане вырастет до 24 млрд кубометров, благодаря чему страна сможет снабжать европейский рынок. Когда расширение Шах-Дениз будет завершено, Азербайджан получит возможность экспортировать в Европу 10 млрд кубометров газа в год, пишет The Financial Times.

В этом случае Европа сможет решить одну из стратегических проблем. ЕС импортирует около 60% потребляемого газа, самым важным поставщиком является Россия, обеспечивающая примерно четверть объема потребностей блока. Но между странами степень зависимости от российского газа сильно колеблется. Например, Финляндия, Эстония, Латвия, Литва получают от России все 100% своего газа и еще четыре страны ЕС — не менее 70%. Потенциальная уязвимость этих стран отчетливо проявилась в 2009 году, когда газовый конфликт между Украиной и Россией привел к срыву европейских поставок.

Первым важнейшим препятствием будет выбор правильного трубопровода. Неизбежное для крупных энергетических проектов столкновение экономических и политических факторов будет еще более острым, чем обычно, пишет The Financial Times.

Самый амбициозный план — проект Nabucco, который Европейская комиссия считает наиболее предпочтительным, дающим континенту выход к энергетическим резервам всего Каспийского бассейна, к которому относится не только Азербайджан, но и его богатые газом соседи, в частности Туркменистан, пишет издание.

Проект Nabucco предполагает строительство трубопровода протяженностью около 3900 км, из Турции в Австрию. Возможно, Nabucco пользуется политической поддержкой Европы, но этот проект намного проигрывает по издержкам: согласно публичной оценке консорциума, капитальные расходы составят 7,9 млрд евро (11 млрд долларов). Однако внешняя оценка стоимости трубопровода — 20 млрд долларов.

Управляющий директор Nabucco Рейнхард Митчек (Reinhard Mitschek) настаивает: главное не то, что проект должен быть самым дешевым — он должен быть самым привлекательным. По трубопроводу Nabucco газ будет поступать в европейский распределительный узел в Австрии, так что можно поставлять газ во все страны Европы, в том числе в Великобританию.

Годовая мощность Nabucco составит 31 млрд кубометров, что более чем в три раза превышает объем потенциальных поставок из Азербайджана. Изначальный план проекта предусматривал поставки в Европу газовых ресурсов из Ирана. Но в связи с конфликтом вокруг иранской ядерной программы он изменен таким образом, чтобы была возможность поставлять газ из Туркмении и Азербайджана.

«Чтобы тарифы в Nabucco были конкурентоспособными, необходимо 20 млрд кубометров газа в год, что вдвое выше экспортного ресурса Азербайджана», — комментирует The Financial Times Риккардо Пулити (Riccardo Puliti), возглавляющий направление энергетики в Европейском банке реконструкции и развития (ЕБРР).

Но есть еще только две страны, которые могут обеспечить необходимый дополнительный объем загрузки, — Туркменистан и Ирак, но в обоих случаях с их ресурсами связаны серьезные трудности. Прежде чем можно будет начать поставки из северного иракского Курдистана, потребуется одобрение центрального правительства страны, а получение его в ближайшей перспективе маловероятно.

Что касается Туркменистана, к его месторождениям потребуется подвести дополнительную подводную магистраль. Но Россия и Иран настаивают, что сначала они должны дать свое согласие для ведения таких проектов (в связи с правовым статусом Каспийского моря).

Все это усиливает риски Nabucco. Другие потенциальные претенденты на азербайджанскую нефть — более дешевые и простые проекты, но с менее привлекательными маршрутами, по которым газ будет поступать в Италию, а не в австрийский центральный распределительный узел. Трансадриатический газопровод предполагает использование существующей инфраструктуры в Греции и Турции и строительство 520-километровой подводной ветки из Албании в Италию при объеме инвестиций 1,5 млрд евро. Компания IGI Poseidon планирует проложить магистраль по такому же маршруту с более протяженным подводным участком за 1,3 млрд евро. У этих трубопроводов пропускная способность примерно в три раза меньше, чем у Nabucco, в соответствии с потенциалом экспорта из Азербайджана.

Консорциум Шах-Дениз запросил у конкурирующих трубопроводных проектов официальные тарифные предложения до 1 октября, пишет The Financial Times. Партнеры должны будут сделать окончательный выбор, но доминирующий голос — за правительством страны. Наталья Бокарева

Опасности ядерного Ирана

Пределы сдерживания

Резюме: Желание и способность Вашингтона защитить партнеров в регионе от обладающего ядерным оружием Тегерана вызывают сомнения. Основы сдерживания СССР в эпоху холодной войны – официальные гарантии договоров и размещение значительных военных контингентов на территории стран-союзниц – вряд ли возможно применить в данной ситуации.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 1 за 2011 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Что делать с ядерной программой Ирана – один из наиболее дебатируемых внешнеполитических вопросов, стоящих перед администрацией президента Барака Обамы. Ведущиеся дискуссии отмечены все большим пессимизмом относительно того, что с помощью дипломатических усилий мирового сообщества и экономических санкций Ирану можно помешать обрести ядерное оружие. Впрочем, присутствует и осторожный оптимизм, внушаемый надеждой на то, что с последствиями появления у Тегерана ядерного оружия удастся справиться. Весной прошлого года на страницах этого журнала Джеймс Линдсей и Рэй Тайкей из Совета по международным отношениям писали, что даже если Иран разработает ядерный арсенал, США смогут его сдерживать, установив четкую «красную линию», которую Тегеран окажется не в силах переступить, не рискуя столкнуться с ответными действиями. Например, если Иран применит свое ядерное оружие, передаст его третьим странам, вторгнется в соседние государства или увеличит поддержку таких террористических группировок, как ХАМАС или «Хезболла», Соединенные Штаты будут вынуждены ответить, хотя меры, которые предпочтет применить Вашингтон, не будут определяться заранее. Этот аргумент отражает публичную позицию многих высокопоставленных американских и европейских официальных лиц, а также ряда известных ученых и экспертов по обороне.

Однако эта точка зрения слишком оптимистична. Прежде всего, она базируется на спорных тезисах. О том, что обладание ядерным оружием побуждает действовать осторожно и сдержанно. Что другие ближневосточные страны выступят в качестве противовеса Ирану, а не объединятся с ним. Что, обладая ядерным оружием, Тегеран будет вынужден уважать новую «красную линию», хотя он и с обычным вооружением не слишком-то обращал внимание на подобные предупреждения. И что дальнейшего распространения ядерного оружия в регионе можно избежать. Более вероятной представляется другая перспектива. Получив ядерное оружие, Иран станет более агрессивным, союзники США на Ближнем Востоке, ощутив реальную угрозу, будут вынуждены ладить с Тегераном, способность Соединенных Штатов продвигать и защищать свои интересы в регионе ослабнет, а дальнейшее ядерное распространение со всеми вытекающими отсюда опасными последствиями все-таки произойдет. Наибольшую обеспокоенность в краткосрочной перспективе вызывает возникновение нестабильного ядерного соперничества между Ираном и Израилем с высокой вероятностью того, что одна из сторон способна первой нанести удар, несмотря на огромные риски и затраты. В долгосрочной перспективе у Саудовской Аравии и других стран Ближнего Востока может появиться желание разрабатывать собственный ядерный потенциал, что повысит вероятность ядерной гонки вооружений в очень нестабильном регионе.

Более того, стратегия, которая рассматривается как наиболее подходящее решение при таком исходе – комбинация сдерживания и усиленного сдерживания, – имеет серьезные недостатки, которые преуменьшаются или, что гораздо хуже, игнорируются. Согласно общепринятой точке зрения, обязательства США в сфере безопасности позволят держать Иран под контролем, а также воспрепятствуют сотрудничеству американских союзников на Ближнем Востоке с Тегераном, поскольку убедят их в бесперспективности разработки ядерного оружия. Однако желание и способность Вашингтона защитить своих партнеров в регионе от ядерного оружия Ирана вызывают сомнения. Соединенные Штаты сдерживали ядерный Советский Союз в период холодной войны, но тогдашние основы обеспечения безопасности – официальные гарантии договоров и размещение значительных военных контингентов на территории стран-союзниц – вряд ли материализуются снова в ближайшее время. Несмотря на заявления членов администрации Обамы о том, что не стоит исключать ни один из вариантов вплоть до применения военной силы, они не преуспели в разработке убедительного военного сценария. Такого, который отбил бы у Ирана охоту разрабатывать ядерное оружие или позволил бы сдерживать его в случае фиаско таких мер, как дипломатическая изоляция, экономические санкции и «красные линии». Разместив дополнительные контингенты ВВС и ВМС на Ближнем Востоке, Америка подкрепила бы свои дипломатические усилия инструментами принуждения, заложила бы основы режима усиленного сдерживания и обеспечила бы себе средства для применения силы, если военная операция окажется не самым худшим вариантом.

Иран, Израиль и бомба

Учитывая статус Израиля как предполагаемой, но официально не провозглашенной ядерной державы, непосредственно после того, как Иран пересечет порог, на Ближнем Востоке возникнет нестабильное биполярное ядерное соперничество. С учетом огромного количественного и качественного превосходства Израиля в ядерном вооружении (его арсенал, по оценкам, составляет от 100 до свыше 200 боеголовок и, по всей вероятности, включает термоядерное оружие) Тегеран может опасаться обезоруживающего упреждающего удара. Кризис поставит иранское руководство перед дилеммой «используй ядерное оружие или проиграешь», и в конечном итоге оно способно решиться атаковать первым.

Израильские лидеры, со своей стороны, тоже не исключают нанесение первого удара, несмотря на огромные риски. Для критических разрушений на незначительной территории Израиля достаточно всего несколько ядерных ударов. Бывший президент Ирана Али Акбар Хашеми Рафсанджани лишь отчасти преувеличивал, говоря, что «даже одна ядерная бомба по территории Израиля уничтожит все». Иранский ядерный арсенал, вероятно, вначале будет совсем скромным и уязвимым для упреждающего удара. Кроме того, даже если нынешняя и будущая система противоракетной обороны Израиля окажется неспособна остановить полномасштабный заранее спланированный удар баллистическими ракетами, она вполне эффективна против любого ответного удара Ирана, если его удастся атаковать первым. Готовность нанести обезоруживающий упреждающий удар при столкновении с серьезной угрозой – глубоко укоренившийся элемент стратегической культуры Израиля, это было продемонстрировано в ходе атак против Египта в 1956 и 1967 гг., против ядерной программы Ирака в 1981 г. и против предполагаемого ядерного объекта в Сирии в 2007 году. Единственный раз, когда Израиль сам стал объектом первого удара – в 1973 г., – чуть было не привел его к поражению. Иными словами, на ранних стадиях ирано-израильское ядерное соперничество будет нестабильным.

Даже если Ирану и Израилю удастся избежать прямого конфликта, ядерный арсенал Ирана останется постоянным источником нестабильности на Ближнем Востоке. Тегеран почти наверняка попытается увеличить потенциал, чтобы повысить выживаемость своей ядерной системы. В этой связи у него появится мощный стимул для использования северокорейской модели: вести переговоры с международным сообществом и при этом наращивать арсенал. Эксплуатируя желание президента Барака Обамы и других западных лидеров добиться прогресса в создании безъядерного мира , Тегеран также может ослабить давление со стороны международного сообщества, еслипредложит отказаться от собственного арсенала в обмен на аналогичный шаг Израиля. Однако с увеличением арсенала и уменьшением страха перед ответными действиями у Ирана может возникнуть желание использовать более тонкие, но не менее опасные формы агрессии, включая активную поддержку террористических группировок или силовую дипломатию.

Между тем, если Тегеран обретет ядерное оружие, на Израиль оказываться давление изнутри и извне с требованиями отказаться от политики ядерной неопределенности или непрозрачности, когда власти не подтверждают и не отрицают наличие ядерного оружия. Давление изнутри будет исходить от тех, кто считает, что признание ядерного арсенала Израиля необходимо для предотвращения удара со стороны Ирана. Давление извне станут осуществлять те, кто видит в таком признании Израиля первый шаг к ядерному разоружению. Но если Израиль откажется от политики ядерной неопределенности, значительно усложнится его сотрудничество с арабскими соседями, а реализовать стратегию сдерживания Ирана станет гораздо труднее. Признание Израиля в обладании ядерным оружием может также побудить другие страны региона начать разработку собственных программ. Большинство соседей пока готово мириться с неопределенным статусом еврейского государства. Но сочетание двух новых факторов – Иран, обладающий ядерным оружием, и Израиль, признавший свой ядерный статус, – способно изменить ситуацию из-за повышенного чувства опасности, стремления к престижу, внутреннего давления или по всем трем причинам.

Из Исламабада в Эр-Рияд

В докладах Комиссии Конгресса по оценке стратегического положения США и Комиссии по предотвращению распространения оружия массового уничтожения и терроризма, а также в других аналитических обзорах, отмечается риск того, что появление у Ирана ядерного оружия приведет к дальнейшему распространению на Ближнем Востоке, даже если Израиль не признает наличие собственного ядерного арсенала. В частности, Алжир, Бахрейн, Египет, Иордания, Саудовская Аравия, Турция и ОАЭ, подписавшие Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), недавно объявили о программах по ядерной энергетике или приступили к их реализации. И хотя некоторые из этих государств имеют разумные экономические основания для разработки атомной энергии, а низкообогащенное топливо для ядерных реакторов непригодно для производства оружия, эти шаги были истолкованы как сооружение барьеров против ядерного Ирана. ДНЯО не запрещает странам разрабатывать чувствительные технологии для собственного производства ядерного топлива, т. е. обогащать природный уран и извлекать плутоний из отработанного ядерного топлива. Однако обогащение и переработку также можно использовать, чтобы накапливать обогащенный оружейный уран и плутоний, и именно этой лазейкой, по-видимому, воспользовался Иран.

Разработка ядерного оружия остается длительным, дорогостоящим и трудоемким процессом даже для стран со значительными экономическими ресурсами, особенно если они сталкиваются с ограничениями доступа к ядерным материалам и технологиям со стороны других государств. Без поддержки извне вряд ли какая-либо страна, стремящаяся войти в ядерный клуб, в состоянии за 10 лет разработать атомное оружие.

Однако есть, по крайней мере, одно государство, которое могло бы рассчитывать на серьезную внешнюю поддержку – Саудовская Аравия. И если это произойдет, ядерное распространение в регионе ускорится. Иран и Саудовская Аравия давно являются геополитическими и идеологическими соперниками. Эр-Рияд столкнется с огромным давлением в связи с необходимостью как-то реагировать на ядерный статус Ирана, чтобы не только сдержать силовые действия Тегерана, но и сохранить ощущение, что Саудовская Аравия остается ведущей державой мусульманского мира. Правительство уже занимается программой по ядерной энергетике, которая может стать первым этапом в длительном процессе разработки ядерного оружия. И существуют серьезные опасения, что процесс ускорится благодаря тесным связям с Пакистаном. В 1980-е гг. Саудовская Аравия приобрела у Китая несколько десятков баллистических ракет средней дальности CSS-2 в ответ на использование ракет в ходе ирано-иракской войны и их распространение в регионе. Посредником при заключении сделки предположительно являлось правительство Пакистана, и оно могло предложить саудитам купить ядерные боеголовки для CSS-2S, недостаточно точных для эффективной доставки обычных боеголовок к цели.

По слухам, Эр-Рияд и Исламабад обсуждали вопросы ядерного оружия, ядерных технологий и гарантий безопасности. Этот «исламабадский вариант» может развиваться по нескольким сценариям. Например, Пакистан продает Саудовской Аравии действующее ядерное вооружение и средства доставки или обеспечивает ее необходимой инфраструктурой, материалами и технической поддержкой, что позволит производить собственное ядерное оружие уже через несколько лет, а не спустя десятилетие или больше. Пакистан и раньше предоставлял подобную помощь, ныне же он строит еще два реактора на тяжелой воде для производства плутония и второй объект химической переработки для извлечения плутония из отработавшего ядерного топлива. Иными словами, Исламабад способен накапливать больше ядерного материала, чем необходимо для поддержания его собственного (даже значительно увеличенного) арсенала.

В качестве альтернативы Пакистан может предложить Саудовской Аравии расширенные гарантии сдерживания и размещение ядерных вооружений, средств доставки и войск на ее территории – Соединенные Штаты десятилетиями практиковали это с союзниками. Не исключено, что такой вариант покажется и Саудовской Аравии, и Пакистану особенно привлекательным. Эр-Рияд тогда заявит, что он не нарушает ДНЯО, так как не разрабатывает собственное ядерное оружие. А расширенное сдерживание со стороны Пакистана выглядит более предпочтительным, чем со стороны США, поскольку развертывание на саудовской территории иностранных мусульманских сил не вызовет негативной реакции населения. Пакистан, в свою очередь, разместив в Саудовской Аравии ядерное оружие, извлечет финансовую выгоду и приобретет международный вес, а также стратегические преимущества в отношениях со своим главным соперником, Индией.

«Исламабадский вариант» поднимает целый комплекс проблем, из которых наибольшее беспокойство, вероятно, вызывает реакция Дели. Нацелит ли он обычное или ядерное оружие на пакистанские системы в Саудовской Аравии? Как это расширенное ядерное соперничество повлияет на стабильность в случае кризиса на Ближнем Востоке или в Южной Азии? Вне зависимости от действий Индии, любое решение саудовского правительства о приобретении ядерного оружия тем или иным способом возымеет дестабилизирующий эффект. Другие государства Ближнего Востока получат дополнительный стимул для разработки собственного ядерного оружия. А их возможности возрастут вследствие устранения оставшихся барьеров на пути ядерного распространения: каждое новое государство, завладевшее атомным оружием, ослабляет режим нераспространения, даже если конкретный способ его получения позволил обойти, но не нарушить ДНЯО.

Соперничество ядерных игроков

Если Саудовская Аравия завладеет ядерным оружием, на Ближнем Востоке появится три ядерных державы, а возможно, в скором времени и больше. Неизвестно, как будет развиваться подобное соперничество, поскольку анализ сдерживания основан преимущественно на опыте гонки между США и СССР в годы холодной войны. Однако, скорее всего, в соревновании трех или более держав вероятность неуклонной эскалации и ошибки в расчетах значительно выше, чем при биполярном противостоянии. В эпоху холодной войны Соединенные Штаты и Советский Союз беспокоило только одно – угроза взаимного обмена ударами. Многополярные системы в принципе менее стабильны, чем биполярные, поскольку состав коалиций быстро меняется, нарушая баланс сил и создавая различные мотивы для нанесения удара.

Кроме того, новоявленным ядерным державам Ближнего Востока может показаться, что предпринимать затратные шаги во имя сохранения стабильности в регионе и предотвращения обмена ударами не обязательно. Краеугольным камнем сдерживания является понимание того, что каждая из сторон обладает гарантированным потенциалом для ответа, поэтому ни одна страна не может нанести первый удар в надежде уничтожить силы противника и избежать разрушительного ответного удара. Однако новые ядерные державы, возможно, не будут вкладывать средства в дорогостоящее поддержание боеспособности, включая шахтные пусковые установки или ядерные силы, базирующиеся на подводных лодках. Учитывая эту вероятную уязвимость, тесное расположение стран на Ближнем Востоке и короткое время полета баллистических ракет, игрокам придется действовать по принципу «запуск по предупреждению» или даже – в условиях кризиса – использовать свои ядерные силы для превентивного удара.

Правительства также способны делегировать полномочия по пуску командирам низшего звена, что повысит риск ошибок в расчетах и вероятность эскалации. Кроме того, если системы раннего оповещения не будут интегрированы в полноценные системы командования и управления, риск несанкционированного или случайного пуска возрастет еще больше. А без современной системы раннего оповещения виновник ядерного удара может быть либо не распознан вообще, либо установлен неправильно. Иными словами, если предположить, что руководство страны выжило после первого удара, оно, скорее всего, не сумеет точно определить, какое государство несет за него ответственность. И эта неопределенность в сочетании с необходимостью быстро отреагировать создает серьезный риск того, что ответный удар будет нанесен неверно.

Большинство существующих ядерных держав предприняли шаги, чтобы защитить свое ядерное оружие от несанкционированного применения: от тщательного подбора персонала до разработки мер технической безопасности, включая предохранительные блокировочные устройства, которые требуют введения специальных кодов, прежде чем ядерные боеприпасы будут снабжены зарядом. Однако нет никакой гарантии, что новые обладатели атомного оружия захотят или будут способны принимать подобные меры, поэтому возникнет значительный риск того, что их правительства потеряют контроль над оружием или ядерными материалами, которые станут доступны негосударственным акторам. Вероятно, некоторые страны постараются уменьшить угрозу для своего ядерного арсенала; например, они попытаются засекретить местонахождение своего оружия. Однако в случае утечки информации их арсенал рискует подвергнуться удару или может быть похищен.

При этом государства за пределами Ближнего Востока также могут стать источником нестабильности. В период холодной войны Соединенные Штаты и Советский Союз были вовлечены в гонку ядерных вооружений, на которую другие страны практически не влияли. На многополярном ядерном Ближнем Востоке другие ядерные державы и страны, обладающие современными военными технологиями, воздействуют – позитивно или негативно – на военное соперничество в регионе путем торговли или передачи технологий, которых сегодня пока нет у большинства местных акторов. Это ракетные двигатели на твердом топливе, усовершенствованные системы наведения ракет, технология миниатюризации боеголовок, системы раннего оповещения, системы противовоздушной и противоракетной обороны. Передача таких технологий может стабилизировать хрупкий баланс, если в результате новые ядерные державы получат менее уязвимые арсеналы. Но может и дестабилизировать. Если, например, держава извне стремится заслужить расположение потенциального клиента или повлиять на перспективного союзника, она будет готова поделиться с ним технологией, повышающей точность ракет, что расширит его возможности нанесения первого разоружающего удара по любому противнику. Стремление существующих ядерных держав и других продвинутых в военных технологиях государств воздействовать на возникающее на Ближнем Востоке ядерное соперничество грозит привести к новой «Большой игре» с непредсказуемыми последствиями.

Невероятные средства сдерживания

Если Иран станет ядерной державой, сможет ли стратегия сдерживания сохранить стабильность на Ближнем Востоке? Некоторые аналитики, в том числе Линдсей и Тайкей, заявляют, что, хотя временами Иран агрессивен, он контролирует свое поведение, чтобы не спровоцировать ответные действия. Поскольку режим чувствителен к затратам, логично предположить, что он осознает опасности эскалации конфликта, поэтому сдерживание сработает. Другие аналитики заявляют: антагонизм Ирана по отношению к США и Израилю столь велик и занимает настолько важное место в идеологии его руководства, что, приобретя ядерный арсенал, Тегеран станет более враждебным, независимо от последствий.

Истина находится где-то посередине. Иран, вероятно, не столь иррационально агрессивен, но структура его руководства и система принятия решений непрозрачны. Высказывания иранской верхушки в адрес Америки, Израиля и арабских государств часто провокационны. А враждебное поведение Тегерана, включая поддержку представителей «Хезболлы», попытки диверсий в соседних странах и вызывающие морские маневры в Персидском заливе, легко могут привести к кризису. Иными словами, непонятно, как обладающий ядерным оружием Иран оцениват затраты, выгоды и риски балансирования на грани эскалации и насколько просто будет его удержать от попыток подорвать интересы Соединенных Штатов и их партнеров на Ближнем Востоке.

Одним из наиболее важных элементов американской стратегии сдерживания является усиленное устрашение с целью предотвратить атаки Ирана на другие страны Ближнего Востока. За последние несколько лет популярность обрела идея о том, что сдерживание ядерного Ирана, стабилизация отношений между ним и Израилем и предотвращение дальнейшего ядерного расползания потребуют распространения американских гарантий безопасности на некоторых союзников и партнеров на Ближнем Востоке. Так, в июле 2009 г. госсекретарь Хиллари Клинтон предложила расширить «зонтик безопасности над регионом». Тем самым предполагается противодействовать продолжению иранской ядерной программы и не допустить агрессии Ирана, если Тегеран все же получит ядерное оружие. Также, по-видимому, имеется в виду убедить союзников и партнеров США не разрабатывать собственное ядерное оружие.

На первый взгляд, политика усиленного сдерживания может показаться разумным и эффективным подходом. Она сыграла важную роль в предотвращении советского удара по странам Запада и ограничении ядерного распространения в период холодной войны. Поиски ядерной державы-патрона – привлекательный вариант для стран, которые не чувствуют себя в безопасности, но не хотят или не могут взять на себя бремя и риски разработки собственной ядерной программы. Кроме того, Соединенные Штаты уже заложили прочный фундамент альянсов и партнерства в сфере безопасности, включая длительные «особые отношения» с Израилем, тесные связи с Бахрейном, Египтом, Ираком, Иорданией, Саудовской Аравией и ОАЭ, не говоря уже о членстве Турции в НАТО. США также обладают уникальными военно-техническими возможностями, которые включают системы противоракетной обороны (может быть применена против основных иранских средств доставки) и раннего оповещения (особенно важны с учетом короткого времени полета любых ракет, запущенных Ираном в направлении соседних стран). Государства региона, без сомнения, хотели бы видеть их на службе собственной безопасности.

Однако стратегия, основанная на усиленном сдерживании, может оказаться гораздо более сложной в реализации и гораздо менее эффективной, чем это признает большинство политиков и экспертов. Ее сторонники опираются главным образом на опыт холодной войны, но эти параллели слишком упрощают проблемы, с которыми столкнутся Соединенные Штаты, если на Ближнем Востоке начнется распространение ядерного оружия. В период советско-американского противостояния США и союзники под их «ядерным зонтом» были не просто объединены одной главной угрозой; у них практически не было серьезных претензий друг к другу в сфере безопасности, особенно после того как в 1950–1960-е гг. прекратилось соперничество между Францией и Германией. Сегодня большинство ближневосточных государств рассматривает Иран как угрозу, но их собственные отношения остаются напряженными, а зачастую даже враждебными. Эти многочисленные противоречия способны воспрепятствовать усилиям Америки по созданию эффективного режима усиленного сдерживания в регионе, особенно если Вашингтон пообещает защитить Израиль и ряд арабских государств.

В годы холодной войны США разместили несколько сотен тысяч военнослужащих в демократических странах Западной Европы, над которыми нависала тень авторитарного Советского Союза. Противостояние Вашингтона и Москвы было борьбой за глобальное доминирование. Американские союзники в культурном и политическом плане гораздо больше походили на Соединенные Штаты, чем их нынешние партнеры на Ближнем Востоке, а договорные обязательства Америки и войска передового базирования четко демонстрировали готовность выступить на защиту союзников. Но вот по поводу готовности Вашингтона применить ядерное оружие против Советского Союза, чтобы нанести противнику военное поражение в Европе, оставались сомнения. Если в ту пору не было полной уверенности, что американцы рискнут Нью-Йорком ради спасения Бонна, Лондона или Парижа, почему же теперь, появись у Тегерана средства для нанесения ядерного удара по территории США, на Ближнем Востоке должны поверить в готовность Америки рискнуть ради Каира, Дубая и Эр-Рияда? А ведь Иран может вместо межконтинентальных баллистических ракет использовать нестандартные средства доставки, например, транспортировку на грузовом судне.

При этом Конгресс вряд ли охотно одобрит обещание защитить арабские государства, особенно учитывая неприязненное отношение многих из них к Соединенным Штатам. Даже неофициальные публичные гарантии вызовут серьезную оппозицию в Конгрессе. А частные заверения не произведут эффект, поскольку в этом случае Вашингтон не поставит на карту свою репутацию. Еще одно различие между СССР и ядерным Ираном заключается в том, что с Ираном у США, вероятно, не будет широких возможностей задействовать значительные передовые силы и таким образом продемонстрировать готовность ответить на любой удар по своим партнерам на Ближнем Востоке. Многие правительства выступят против присутствия американских войск, поскольку не захотят, чтобы население воспринимало их как протектораты, не способные защитить себя.

Принять неприемлемое

Ряд серьезных вопросов возникает и по поводу надежности американского режима усиленного сдерживания. Первый и самый главный: Вашингтон собирается давать гарантии, хотя ему не удалось остановить иранскую ядерную программу. И это после того как подряд три президента заявляли, что Иран, обладающий ядерным оружием, будет представлять основную угрозу безопасности Соединенных Штатов и стабильности на Ближнем Востоке. Управление балансом страха в годы холодной войны, возможно, требовало «вообразить невообразимое», но неспособность США остановить стремление Ирана стать ядерной державой означала бы для многих «принять неприемлемое». Если американцы не в состоянии помешать Ирану, обладающему обычными вооружениями, получить ядерное оружие, американские партнеры на Ближнем Востоке наверняка поставят под сомнение и способность противостоять ядерному Тегерану.

Более того, если Вашингтон выполнит свои обязательства по новому Договору о сокращении стратегических наступательных вооружений и планы Доктрины ядерной стратегии по дальнейшему сокращению ядерных сил, а также воздержится от разработки новых боеголовок, то американский ядерный арсенал будет уменьшаться при одновременном значительном расширении обязательств по безопасности. Соединенные Штаты традиционно соотносили масштабы и состав своего ядерного арсенала с силами Советского Союза (и позже России). Однако сейчас США должны иметь возможность сдерживать удары по своей территории со стороны нескольких стран: по-прежнему России, а также Китая, КНДР и в скором времени, возможно, Ирана. Кроме того, возникла необходимость предотвращать удары по многим странам, находящимся под американским «ядерным зонтиком», включая более 20 членов НАТО в Европе и их союзников в Азии, таких как Япония и Южная Корея, а также по Австралии. С сокращением американского арсенала у Вашингтона будет меньше оружия, чтобы обеспечить выполнение любых обязательств. Поскольку до сих пор Соединенные Штаты отказывались от разработки ядерного оружия нового поколения, оставшийся арсенал будет состоять преимущественно из боеголовок большой мощности, предназначенных для ударов по крупным городам и мирному населению. В результате у союзников и противников может создаться впечатление, что США сдерживают сами себя – Вашингтон не захочет применять ядерное оружие в ответ на атаку против одного из своих партнеров из-за огромного сопутствующего ущерба и большого числа жертв среди мирного населения.

Америка действительно обладает значительными средствами противоракетной обороны, призванными укрепить расширенное сдерживание путем противодействия наиболее вероятным системам доставки ядерного оружия Ирана. Однако, учитывая другие требования, в особенности необходимость защитить союзников и базы Соединенных Штатов в Европе и Азии, маловероятно, что Вашингтон будет располагать достаточным количеством систем наземного и морского базирования, чтобы обезопасить своих партнеров на Ближнем Востоке. Эта проблема будет обостряться по мере постепенного роста иранского арсенала баллистических ракет. В конечном итоге Тегеран сможет подавить системы ПРО США с помощью залпового запуска ракет с неядерными боеголовками. Поскольку существующие системы ПРО не различают ядерные и неядерные боеголовки, подобные атаки могут вывести из строя противоракетную оборону Америки и ее союзников, оставив эти страны уязвимыми для последующего ядерного удара. Системы противоракетной обороны стоят значительно дороже, чем наступательные баллистические ракеты, поэтому, сооружая новые системы ПРО, чтобы не отстать от Ирана, который увеличивает число ракет, США рискуют оказаться в минусе по объему затрат – и это в момент, когда ресурсы Пентагона сократятся.

Опасность баллистических ракет Ирана порождает дополнительные сомнения по поводу американских гарантий безопасности. Захотят ли Соединенные Штаты изматывать свою противоракетную оборону для защиты Египта, Ирака или Саудовской Аравии от иранских атак, если в результате Израиль окажется уязвимым для последующего ядерного удара? Доверят ли ближневосточные государства свою защиту Америке, готовой применить все имеющиеся в ее распоряжении перехватчики, зная, что Вашингтон очень неохотно оставит без защиты Израиль, своего самого близкого союзника в регионе? Направят ли США дополнительные средства ПРО морского базирования в случае кризиса, понимая, что это грозит спровоцировать упреждающий удар либо Ирана (до того, как его противники станут менее уязвимыми), либо кого-то из американских союзников (считающего, что американцы перехватят ответ Тегерана)?

Наконец, пытаясь сдерживать ядерный Иран, Вашингтон столкнется с фундаментальной дилеммой: действия Тегерана, которые проще всего сдерживать, а именно – подготовленный удар с применением обычного или ядерного оружия, являются наименее вероятной формой иранской агрессии. Наиболее же вероятные ее формы, в особенности поддержку терроризма и диверсий, сдерживать значительно сложнее. Ближневосточные государства очень серьезно относятся к подобным угрозам более низкого уровня. Но в отличие от удара с применением ядерного или обычного оружия трудно определить, откуда исходят эти угрозы, а ущерб от них меньше. И любое обещание Соединенных Штатов обеспечить силовой ответ с использованием ядерной компоненты или без нее вряд ли будет восприниматься как заслуживающее доверия и в Тегеране, и среди союзников США.

Одним словом, любые американские попытки установить режим усиленного устрашения на Ближнем Востоке, чтобы сдерживать ядерный Иран и предотвратить ядерное распространение в регионе, столкнутся с серьезным противодействием. Учитывая масштабы подобного вызова, Соединенным Штатам следует удвоить усилия, чтобы помешать Ирану обрести ядерное оружие, а также предпринять шаги по укреплению доверия к себе – если сдерживание станет необходимым в случае обретения Ираном ядерного оружия.

Что делать?

Неудивительно, что, когда дело доходит до борьбы с опасностями, сопряженными с ядерной программой Ирана, хороших вариантов просто не находится. Дипломатия и экономические санкции, кажется, пока только укрепили решимость Тегерана разрабатывать ядерный потенциал. Хотя секретные попытки сорвать иранскую ядерную программу могут замедлить ее реализацию, они вряд ли помешают Ирану получить ядерное оружие. Удар Израиля по ядерным объектам способен отбросить программу назад, но лишь на короткий срок, учитывая ограниченные возможности Израиля по поражению противника на большой дальности. Даже если Соединенные Штаты сосредоточат более крупные силы, а военная операция США против иранских объектов предоставит больше шансов по отсрочке выполнения иранской ядерной программы, затраты и издержки военной кампании будут ошеломляющими.

Кроме того, подобная атака грозит пагубными последствиями: она может вернуть народную поддержку режиму, который в последнее время становится все менее популярным, еще больше укрепить решимость Ирана стать ядерной державой, а также спровоцировать ответные меры, которые нанесут серьезный ущерб Соединенным Штатам и их союзникам на Ближнем Востоке. Альтернативные же действия – попытки надежно удержать обладающий ядерным оружием Иран от агрессивного поведения в отношении США, их союзников и их интересов в регионе – почти наверняка будут чрезвычайно дорогостоящими и сложными.

Что же в таком случае предпринять Америке? На сегодняшний день наилучшей стратегией является трехсоставной подход: дипломатические санкции, секретные мероприятия и угроза применения военной силы. Во-первых, Соединенным Штатам следует продолжать оказывать дипломатическое и экономическое давление. В результате возрастут издержки Тегерана по созданию ядерного потенциала, Иран попадает во все большую изоляцию во мнении международного сообщества, а его руководство – в глазах иранского народа. Тем самым будет внесен раскол в иранское правительство, и радикалы отдалятся от более прагматичных коллег. Хотя до сих пор эта политика была успешной лишь отчасти, но, учитывая непрозрачность режима, вполне вероятно, что ему нанесен гораздо больший ущерб, чем кажется на первый взгляд. Более того, надежное разрешение данного конфликта зависит от вероятности (пусть и невысокой) того, что значительная доля иранского общества и иранской элиты придет к выводу, что игра не стоит свеч. Если Соединенным Штатам и международному сообществу удастся замедлить процесс обретения Тегераном ядерного оружия, в конечном итоге санкции, изоляция и осознание Ираном того, что он останется государством-изгоем, пока не откажется от своих ядерных амбиций, возымеют эффект. Как минимум продолжение использования дипломатических и экономических инструментов продемонстрирует, что США предпочитают невоенный подход к проблеме, что поможет смягчить критику, если более решительные меры когда-нибудь все-таки потребуются.

Во-вторых, последние сообщения СМИ позволяют предположить, что сразу несколько государств пытаются нанести урон ядерной программе Ирана. Если это так, и они добьются успеха, появится время для действия дипломатов, разработки эффективных военных сценариев и для того, чтобы предпринять шаги, которые уменьшат уязвимость Соединенных Штатов в случае ответного удара Ирана. Подрывная деятельность особенно важна, если Тегеран выберет стратегию «ядерного прорыва», откладывая момент вооружения, пока он не накопит достаточно ядерного материала для небольшого количества боеголовок. В действительности это наиболее вероятное поведение Ирана: она не только позволит избежать упреждающего удара благодаря неопределенности, которая окружает сейчас иранскую ядерную программу, но и обеспечит Тегерану более мощное средство сдерживания, когда он войдет в ядерный клуб. Однако поскольку Ирану нужно значительное количество расщепляемых материалов, прежде чем он сможет создать и испытать свой арсенал, препятствия на пути к производству обогащенного урана поставят его перед непростой дилеммой. Быстро изготовить очень скромный арсенал, даже если он будет уязвим для удара, или ждать, пока можно будет сразу произвести больше оружия. Если Тегеран выберет второй вариант, США получат значительно больше времени, чтобы остановить программу или подготовиться к появлению ядерного Ирана.

В-третьих, Соединенным Штатам следует расширить свои военные возможности в регионе Персидского залива и разместить там дополнительно бомбардировщики B-2 вертикального взлета, высокоточное вооружение, радиоэлектронные системы, средства подводной атаки, включая ракетные субмарины, платформы ПРО морского базирования и, возможно, вторую авианосную ударную группу. Если дипломатия не поможет, такое дополнение к силам США, уже дислоцированным в регионе, подкрепит дипломатические усилия администрации Обамы и расширит возможности по противодействию ядерной программе. Дополнительные войска предоставят дипломатам больше возможностей для оказания давления. В последнее время высокопоставленные военные и гражданские чиновники, включая министра обороны Роберта Гейтса и председателя Объединенного комитета начальников штабов адмирала Майка Маллена, в своих официальных заявлениях практически предлагали сбросить со счетов военный вариант, ссылаясь на трудности операции и опасности ответного удара. Если руководство Ирана придет к выводу, что Америка не захочет или не сможет применить силу, это не добавит Тегерану стимулов для отказа от ядерного оружия.

В то же время более твердая военная позиция Соединенных Штатов продемонстрирует, что преимущества, которые Иран рассчитывает получить от ядерной программы – вытеснение США из региона и ослабление местных альянсов, – вряд ли достижимы. Это также поможет убедить американских союзников и партнеров в том, что Вашингтон придерживается обязательств по их защите. Даже если администрация Обамы посчитает, что ядерный Иран можно сдерживать, и дальнейшего распространения ядерного оружия на Ближнем Востоке удастся избежать, либо если усилия по противодействию вступлению Ирана в ядерный клуб провалятся, Соединенным Штатам все равно уже сейчас пора предпринимать шаги по укреплению доверия. А проблемы с ним обязательно возникнут, если Иран получит ядерное оружие и сдерживание станет необходимым. Наконец, дополнительные силы улучшат позицию США для быстрого осуществления военной атаки, если Вашингтон решит, что таковая отбросит иранскую ядерную программу, по крайней мере, на несколько лет назад, а потенциальный ущерб от ответных действий Ирана сочтут приемлемым.

Несмотря на привлекательность поисков эффективного решения мирными средствами, скорее всего, Америке придется выбирать между двумя малоприглядными сценариями – нанесением военного удара, не допускающего вхождения Тегерана в ядерный клуб, и применением стратегии сдерживания, позволяющей сосуществовать с ядерным Ираном. Использование силы всегда рискованно и особенно в этом случае, поскольку значительное число американских войск дислоцировано вблизи Ирана. Будет ли применена сила, зависит от ответов на три непростых вопроса. Насколько близко находится Иран к получению ядерного оружия? Будет ли удар эффективным? Как Иран ответит, и какой ущерб понесут в результате Соединенные Штаты, их союзники и партнеры? Риски войны следует соотнести с другими обстоятельствами. Например, с вероятностью того, что сдерживание позволит сохранить региональную стабильность и избежать дальнейшего ядерного распространения, с потребностью введения и поддержания стратегии сдерживания, а также с неизбежным сокращением возможностей США в плане защиты своих жизненно важных интересов в других регионах.

Последствия присоединения Ирана к числу ядерных держав будут очень серьезными, а проблемы стратегии сдерживания, коренящиеся в усиленном устрашении, нельзя назвать тривиальными. Военный вариант не следует сбрасывать со счетов, основываясь только на привлекательном, но неоднозначном убеждении, что сдерживание – относительно простой или менее рискованный способ решения весьма сложной проблемы. Напротив, сдерживание может потребовать от Соединенных Штатов значительно более широкого военного присутствия на Ближнем Востоке, в особенности ВВС и ВМС, а также крупных инвестиций в дорогостоящие виды вооружений, включая противоракетную оборону, модернизированный ядерный арсенал с оружием малой мощности. Кроме того, потребуется гибкая дипломатия для создания и поддержания сплоченности таких разных союзников и гораздо более жесткие экономические санкции, чем были возможны до сих пор. Понимание и выполнение этих требований будет иметь ключевое значение, если США решат попытаться сдерживать Иран. Независимо от того, посчитают ли они издержки и трудности превентивных действий слишком высокими, либо потому, что Иран пересечет ядерный порог быстрее, чем ожидается, и других вариантов уже не останется.

Эндрю Крепиневич – президент Центра стратегических и бюджетных оценок

Эван Брэйден Монтгомери – научный сотрудник Центра стратегических и бюджетных оценок

Эрик Эдельман – почетный сотрудник Центра стратегических и бюджетных оценок, в 2005–2009 гг. был заместителем министра обороны США по политическим вопросам

Иран. США > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 20 апреля 2011 > № 739773

Технико-экономическое обоснование и экологическая экспертиза Рогунской ГЭС будут завершены в мае текущего года, заявил сегодня выступая на совместном заседании двух палат таджикского парламента президент республики Эмомали Рахмон.

Глава государства сообщил, что строительство Сангтудинской ГЭС-2, которую возводит в Таджикистане Иран, будет полностью завершено до конца 2011 года.

Рахмон подчеркнул, что в ближайшие 30 лет Таджикистан сможет стать полностью энергетически независимым государством.

По словам главы государства, в стране идет активное строительство малых ГЭС. На территории Таджикистана уже построена 241 малая гидростанция, а до 2020 года в стране будет возведено еще 190 малых ГЭС.

Кроме того, президент Таджикистана отметил, что в ближайшие годы Таджикистан сможет сам себя обеспечить природным газом.

"Сейчас на территории Таджикистана на 87 газоперспективных площадях работают 15 отечественных и зарубежных компаний, которые ведут поиски и добычу газа, – сказал Рахмон. - Только одно месторождение "Шахринав-1п" на лицензионном участке Сарикамыш в Шахринавском районе Таджикистана, которое разрабатывает российская компания "Газпром зарубежнефтегаз", может обеспечить природным газом Таджикистан на 50 лет".

Строительство Рогунской ГЭС мощностью 3,6 тыс. МВт на реке Вахш с возведением плотины высотой в 335 метров началось в середине 80-х годов прошлого века.

Впоследствии работы были приостановлены. Для строительства станции требуется $2,2 млрд. Таджикистан заявил, что намерен самостоятельно построить Рогун.

В 2011 году на восстановительные работы на ГЭС в государственном бюджете заложено $800 млн. сомони.

В 2010 году правительство РТ и Всемирный Банк подписали соглашение о проведении международной экспертизы проекта строительства Рогунской ГЭС и исследований об экологических последствиях ее функционирования для стран региона.

В конце 2010 года международный консорциум во главе с французской Coyneet Bellier Consulting Engineers выиграл тендер ВБ на проведение ТЭО проекта.

В феврале этого года швейцарская Poyry Energy Ltd в ходе тендера была выбрана подрядчиком для проведения экологической и социальной экспертизы проекта.

Планировалось, что итоговые документы будет подготовлены в начале 2012 года. До этого Таджикистан будет вести на объекте исключительно восстановительные работы.

Генеральный директор Иранской компании нефтяных терминалов Голям Реза Гариби заявил, что в ближайшее время завершится реализация проекта по увеличению емкости нефтехранилищ в порту Генаве на 14 млн. баррелей, сообщает агентство ИРНА.

В настоящее время емкость нефтехранилищ в названном порту составляет 6 млн. баррелей.

По словам Голяма Резы Гариби, строительство новых нефтехранилищ полностью финансируется частным сектором, и цель названного проекта заключается в том, чтобы довести объем нефтехранилищ в порту Генаве до 20 млн. баррелей сырой нефти.

Говоря о ситуации на нефтяных терминалах на острове Харк, Голям Реза Гариби сообщил, что здесь также ведется строительство новых нефтехранилищ. Их суммарная емкость должна быть доведена до 4 млн. баррелей.

Голям Реза Гариби отметил, что иранскую нефть, в основном, закупают европейские компании. Среди постоянных покупателей есть также несколько компаний из стран Азии.

В прошлом году объем производства двухтопливных легковых автомобилей в Иране вырос на 58,6% и составил 372 тыс. 516 единиц, сообщает агентство ИСНА.

Автопромышленной группой (АГ) «Иран ходроу» за прошлый год было выпущено 225 тыс. 959 двухтопливных автомобилей («Пежо 206», «Пежо 405», «Пежо Парс», «Пежо Роа», «Тондар 90» и «Саманд»), что на 93% больше по сравнению с предыдущим годом. Таким образом, АГ «Иран ходроу» является крупнейшим производителем подобных автомобилей в Иране.

Компанией «Сайпа» выпущено на 2,3% меньше двухтопливных автомобилей по сравнению с предыдущим годом, и их численность составила 91 тыс. 84 автомобиля («Прайд Насим» и «Прайд Себа»).

Компания «Парс ходроу» выпустила 55 тыс. 473 двухтопливных легковых автомобиля, что на 126,6% больше по сравнению с предыдущим годом («Прайд Насим» и «Прайд Себа»).

Объем экспорта полезных ископаемых из особой экономической зоны (ОЭЗ) горнодобывающей и металлургической промышленности «Халидже Фарс» в стоимостном выражении вырос на 34%, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

За прошлый год из названной зоны экспортировано 5 млн. 514 тыс. т полезных ископаемых общей стоимостью 85 млн. долларов.

По заявлению директора ОЭЗ «Халидже Фарс» Масуда Хендияна, из зоны экспортируются, в основном, железорудные и алюминиевые концентраты, железорудные окатыши, и названная продукция отправляется в Китай и Японию.

Масуд Хендиян сообщил, что доходы, полученные от экспорта полезных ископаемых из ОЭЗ «Халидже Фарс», составили около 500 млрд. риалов (50 млн. долларов).

Сегодня, 20 апреля, между Иранской нефтяной компанией континентального шельфа и промышленной группой МАПНА подписывается контракт на разработку двух газовых месторождений «Фару 1» и «Фару 2» в Персидском заливе, сообщает агентство «Мехр».

Генеральный директор Иранской нефтяной компанией континентального шельфа Махмуд Зиркачиян-заде подчеркнул, что данный контракт подписывается с целью использования природного газа названных месторождений для производства электроэнергии и экспорта этой электроэнергии в соседние страны.

Предполагается, что стоимость контракта на разработку газовых месторождений «Фару 1» и «Фару 2» достигнет в общей сложности 5 млрд. долларов.

На первом этапе разработки названных месторождений ежесуточно будет добываться 15 млн. куб. футов природного газа. На втором этапе этот показатель должен достигнуть 30 млн. куб. футов. При этом на первом этапе планируется производить 3 тыс. МВт электроэнергии и на втором – 6 тыс. МВт.

Газовое месторождение «Фару» находится в Ормузском проливе, и оно состоит из двух блоков, первого и второго. Запасы природного газа на этом морском месторождении оцениваются примерно в 30,5 трлн. куб. футов.

В провинции Курдистан в районе Саришабад при участии министра промышленности и рудников состоялась официальная церемония начала строительства металлургического комбината, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

Названный комбинат станет крупнейшим металлургическим предприятием на западе Ирана. Его площадь составит около 60 га, и в строительство комбината частным сектором будет инвестировано 600 млрд. риалов (около 60 млн. долларов).

Первая очередь комбината представляет собой завод горячей прокатки производственной мощностью 600 тыс. т стального прутка, который будет поставляться на внутренний рынок и в Ирак.

Вторая очередь комбината будет включать цех по производству губчатого железа, а также сталеплавильный и литейный цеха.

В ходе названной церемонии министр промышленности и рудников подчеркнул, что строительство металлургического комбината в Саришабаде станет важным событием с точки зрения экономического развития региона и обеспечения занятости населения.