Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Председатель Гостаможслужбы Игорь Калетник встретился с Вице-министром Генеральной таможенной администрации КНР Сун Ибиао. Во встрече также приняли участие Чрезвычайный и Полномочный Посол КНР в Украине Чжань Сиюнь, представители таможенных администраций Украины и КНР.

Председатель Гостаможслужбы отметил, что Китай является стратегическим торговым партнером Украины. Товарооборот между двумя странами с начала года вырос почти на 20 процентов и составил 3,5 миллиарда долларов США.

Именно с КНР поступает около половины всех контейнеров с грузами, которые импортируются в Украину.

Игорь Калетник отметил, что эта встреча очень важна, поскольку Украина уже месяц работает по новому таможенному законодательству. Новый Таможенный кодекс дал мощный импульс развитию бизнеса. Он значительно упростил условия ведения внешнеэкономической деятельности. Значительно уменьшилось количество физических осмотров.

"Информация от китайских коллег позволит быстро и качественно оформлять грузы, которые поступают из Китая в Украину. У нас есть очень положительный опыт информационного взаимодействия с нашими польскими, российскими, белорусскими и молдавскими коллегами. Ведь мы и наши коллеги получаем информацию относительно груза, который направляется в наши страны еще до того, как транспортное средство с этим грузом фактически пересекло границу. Это позволяет значительно упростить и ускорить таможенное оформление. И мы надеемся на такое же эффективное сотрудничество с китайскими коллегами", - сказал Игорь Калетник.

Вице-министр Генеральной таможенной администрации Китая поддержал предложение украинских коллег. "Рабочая группа экспертов двух стран конкретизирует форматы обмена информацией с тем, чтобы сделать его действительно оперативным. Уверен, что в ближайшее время бизнес почувствует положительные изменения, которые произошли в результате этой встречи", - отметил Сун Ибиао.

Донецкий аэропорт за время Евро-2012 обслужил более 1,3 тысячи самолетов и 57 тысяч пассажиров. Об этом Информационному центру "Украина-2012"сообщили в пресс-службе Донецкой облгосадминистрации."Международный аэропорт "Донецк" за время Евро-2012 обслужили 1372 самолета и более 57 тысяч пассажиров. Основными направлениями прилета гостей стали Польша, Германия, Франция, Великобритания, Испания, Румыния, Россия и внутренние украинские рейсы", - отмечается в сообщении.

По данным пресс-службы, 27 июня аэропорт "Донецк" впервые принял воздушные суда из Пекина и Сингапура.

На матчах финальной части чемпионата Евро-2012 в столице Донбасса побывало около 300 тысяч болельщиков. В среднем на Евро-2012 каждый матч на стадионе посещало 40-45 тысяч болельщиков, в основном из Англии, Франции, Испании, Польши, Германии, России, Украины.

За время работы донецкой фан-зоны ее посетило около 320 тысяч болельщиков. Во время турнира работало около 1300 волонтеров принимающего города.

Поезда производства Hyundai Rotem - техника нового поколения, построенная по современным технологиям на современном оборудовании, - об этом в интервью журналистам рассказал начальник Управления внешних связей Укрзализныци Игорь Матвеев."Украинские экспрессы полностью изготовлены из нержавеющей стали и имеют очень много технологических преимуществ, в частности, распределенную тягу и дисковые тормоза. То есть равномерно по всему поезду установлены тяговые моторы, которые ускоряют или тормозят движение поезда. Ранее украинские железнодорожники не имели подвижного состава такого класса и теперь нарабатывают опыт эксплуатации и обслуживания таких поездов. Увеличение скорости для железнодорожной инфраструктуры - принципиальная разница и такие скорости требуют иного подхода к инфраструктуре", - отметил Игорь Матвеев.

Начальник Управления внешних связей рассказал, что перед подписанием контракта изучались предложения мировых производителей: Alstom, Siemens, Skoda; рассматривалось несколько видов подвижного состава. Поезда такого типа могут производить все компании, присутствующие на рынке мирового железнодорожного оборудования, но перед Укрзализныцей была поставлена задача Правительства - поезда были нужны до начала чемпионата Евро-2012 в Украине. Со времени подписания контракта до поставки первого поезда оставалось ровно 13 месяцев. На такие сроки не соглашался ни один производитель. Задать 6 поездов до начала чемпионата согласилась только компания Hyundai Rotem. Компания Skoda также приняла участие в проекте и учитывая свои возможности согласилась изготовить для Укрзализныци два поезда.

"Проект реализовывался в столь короткие сроки, что многие не верили, что мы успеем запустить скоростные поезда к Евро. Когда мы получили новый подвижной состав оказалось, что для него нужна новая система обслуживания. Нужны новые депо, моечные комплексы, то есть это повлекло перестройку всей структуры, которая поддерживает работоспособность подвижного состава. И решать надо было за полгода. Такого прецедента "железнодорожная" мировая история не знает, чтобы параллельно со сбором скоростных поездов, готовилась инфраструктура по их обеспечению. Россияне, например, готовили инфраструктуру для поездов "Сапсан" 5 лет, а Укрзализныця успела за 6 месяцев. В частности, построены новые депо в Киеве и Харькове - это фантастика! Возможно, через 10 лет оценят то, что было сделано", - отметил Игорь Матвеев.

Основным вопросом при рассмотрении предложений мировых производителей железнодорожного подвижного состава был источник финансирования этого проекта. Финансовым донором выступил корейский "Эксимбанк", предложив весьма приемлемые ставки по кредитованию. Государство не выделяло средств на закупку этих поездов, хотя согласно "Закону Украины о железнодорожном транспорте" пассажирский подвижной состав должен закупаться за бюджетные средства. За 20 лет дотаций от государства к железнодорожной отрасли не поступало. В развитых странах железная дорога, особенно развитие современной железнодорожной инфраструктуры, закупка пассажирского подвижного состава, - дотируется из государственного бюджета. "В Австрии, Германии железнодорожные администрации получают до 80% дотаций, 45-50% - в Польше, Венгрии, 40-45% - в России. Украина чуть ли не единственная страна в мире, где железная дорога строит современную инфраструктуру за счет внутренних ресурсов. Даже Грузия, Азербайджан, Таджикистан, Молдова и Прибалтика в разных пропорциях дотируются государством", - отметил начальник Управления внешних связей Укрзализныци.

Государственная таможенная служба Украины обеспечила максимально быстрое и комфортное пересечение границы во время Евро-2012. Об этом во время брифинга в Кабинете Министров Украины сообщил первый заместитель председателя Гостаможслужбы Александр Дороховский.

По его словам, во время Евро-2012 основной задачей Таможенной службы было создание условий для комфортного и быстрого пересечения границы. Чтобы максимально упростить и ускорить таможенные процедуры Гостаможслужба полностью завершила реконструкцию 8 пунктов пропуска: "Рава-Русская", "Ягодин", "Чоп" ("Тиса"), "Бачевск", "Просяное", "Ямполь", "Выступовичи", "Новые Яриловичи".

Это позволило значительно увеличить их пропускную способность. В частности, пункта пропуска "Ягодин" на границе с Польшей - в два раза, а пункта пропуска "Новые Яриловичи" - в три раза.

Кроме того, по информации первого заместителя Председателя Гостаможслужбы, во время проведения "Евро-2012" на польской территории проводился совместный таможенно-пограничный контроль. Для граждан это означало одну остановку лишь на одной стороне границы. В результате было существенно сокращено время пересечения границы. Для легкового автомобиля он составлял до 2 минут, для автобуса (40 пассажиров) - до 20 минут. Гостаможслужба планирует в дальнейшем, по согласованию с польскими коллегами, ввести на постоянной основе эту систему контроля как такую, что себя полностью оправдала.

Также в рамках смежных пунктов пропуска было отделено "полосы движения Евро-2012" для перемещения ими сборных футбольных команд, представителей УЕФА и организованных групп болельщиков.

Александр Дороховский сообщил, что Гостаможслужба разработала целый ряд нормативных актов, которыми урегулированы вопросы упрощенного порядка ввоза и оформления товаров, предназначенных для организации Чемпионата. В частности, введено: упрощенную форму таможенной декларации, минимум разрешительных документов, возможность осуществления таможенного оформления как по месту назначения, так и в пунктах пропуска, круглосуточное дежурство инспекторов в принимающих городах для обеспечения срочного таможенного оформления.

Особое внимание Служба уделяла мероприятиям по защите прав интеллектуальной собственности УЕФА (товарный знак Евро-2012). В результате осуществления таможенного контроля выявлено 5 фактов незаконного использования символики УЕФА. Это около 1,3 миллиона единиц продукции.

По инициативе Гостаможслужбы на период проведения Евро-2012 в Мониторинговом центре таможенной службы был создан оперативный штаб с привлечением офицеров связи с таможенных администраций Польши, России, Беларуси, Молдовы с целью оперативного обмена информацией для обеспечения предотвращения чрезвычайных ситуаций и конфликтных ситуаций на границах Украина. Вместе с тем, в Таможенной Администрации Республики Польша Государственную таможенную службу Украины также представляли опытные работники. Между оперативными штабами двух стран была организована постоянная "он лайн" видеосвязь.

Путем оперативного обмена информацией была исключена любая возможность возникновения чрезвычайных ситуаций на границах.

Благодаря слаженной и четкой работе украинских и польских таможенников очередей на границе не возникало.

Нарушений таможенного законодательства со стороны гостей турнира, болельщиков не зафиксировано.

Международный стандарт ISO 26000 является одним из трех документов, рекомендованных Европейской комиссией в качестве руководящего документа для европейских компаний по обеспечению обязательств в области социальной ответственности.

Применять данный стандарт было рекомендовано в недавно опубликованном послании Европейской комиссии руководящим органам Европейского союза, в котором устанавливается новая стратегия социальной ответственности в ЕС на период 2011-2014.Комиссия планирует осуществлять мониторинг обязательств, взятых на себя европейскими компаниями с численностью более 1000 человек, по применению в их деятельности международно признанных принципов обеспечения социальной ответственности и требований стандарта ISO 26000.

Одновременно Комиссия обратилась с призывом ко всем крупным европейским компаниям к 2014 году взять на себя обязательства по применению, по меньшей мере, одного из трех наборов принципов и рекомендаций при разработке подхода к обеспечению социальной ответственности: ISO 26000, Глобального договора ООН или Рекомендаций для мультинационалcных корпораций Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР).

Мотивом для продвижения корпоративной социальной ответственности, по мнению Европейской комиссии, является то, что "экономический кризис и его социальные последствия нанесли определенный ущерб доверию потребителей к бизнесу. Это привело к повышению вниманию к социальным и этическим показателям работы компаний. С помощью новой попытки популяризации корпоративной социальной ответственности Комиссия стремится создать благоприятные условия для устойчивого развития, ответственного ведения бизнеса и обеспечения надежности рабочих мест в краткосрочном и долгосрочном периодах".

ISO 26000 был опубликован 1 ноября 2010 года и стал одним из самых популярных стандартов ИСО. В нем даются рекомендации по социальной ответственности, которые, по мнению ИСО, должны быть полезны как бизнесу, так и государственному сектору и неправительственным организациям.

В соответствии с требованиями стандарта социальная ответственность в организации может влиять, среди прочего, на следующие факторы:

конкурентные преимущества

репутацию

способность привлекать и сохранять рабочую силу, членов, покупателей, клиентов, пользователей

моральных дух, вовлеченность в работу и производительность сотрудников

мнение инвесторов, владельцев, спонсоров и финансового сообщества

связи с компаниями, органами власти, СМИ, поставщиками, другими компаниями, покупателями и окружающей социальной средой.

ISO 26000 является добровольным стандартом рекомендательного характера, который не должен использоваться для сертификации подобно стандартам ISO 9001:2008 (менеджмент качества) и ISO 14001:2004 (экологический менеджмент).

Рекомендации ISO 26000 базируются на передовом опыте, собранном в результате инициатив частного и государственного секторов. Они совместимы с соответствующими декларациями и конвенциями ООН и входящих в нее организаций, в частности, Международной организации труда (МОТ), с которой ИСО подписала Меморандум о взаимопонимании, чтобы обеспечить совместимость требований ISO 26000 и трудовых нормативов МОТ. ИСО также подписала Меморандум о взаимопонимании со Службой глобального договора ООН и ОЭСР с целью расширения сотрудничества при разработке ISO 26000.

«Газпром» откупился от арбитража

Концерн вернет немецкому E.ON Ruhrgas миллиард евро

Алексей Гривач

Один из самых острых споров «Газпрома» с европейским клиентом — немецким E.ON Ruhrgas — завершился полюбовно. Российский концерн согласился снизить цену на газ и вернуть покупателю около 1 млрд евро за период с 1 октября 2010 года по июль 2012-го. А E.ON Ruhrgas отзывает свое обращение в международный коммерческий арбитраж, поданное год назад.

Как сообщили в «Газпром экспорте», дополнительное соглашение к контрактам подписали зампред правления «Газпрома» Александр Медведев и шеф E.ON Ruhrgas Клаус Шефер. Медведев подчеркнул, что это компромиссный документ, учитывающий «современные тенденции развития рынка газа». А в E.ON сообщили, что соглашение включает корректировку ценовых условий задним числом с четвертого квартала 2010 года. В немецкой компании оценивают положительный эффект к настоящему моменту в размере 1 млрд евро. За этот период, по оценкам «МН», E.ON Ruhrgas закупил у «Газпром экспорта» около 30 млрд кубометров газа. Соответственно, скидку можно оценить в 30–35 евро с тысячи кубометров. Примерно такой же дисконт ранее в этом году получили и другие партнеры «Газпрома», которые не обращались в арбитраж.

Всего в бюджет на 2012 год менеджмент «Газпрома» заложил 202 млрд руб. (около 5 млрд евро) на ретроактивные платежи европейским клиентам по результатам корректировки контрактов с ними задним числом. Источник «МН», знакомый с договоренностями, говорит, что механизмы спотового ценообразования, на чем изначально настаивали немцы, в контракты не вводились. Соглашение с E.ON Ruhrgas также не предусматривает снижения минимальных обязательств покупателя по отбору газа. В то же время стороны сохранили право очередного и внеочередного пересмотра контрактов в будущем, хотя изначально «Газпром» был готов предоставить скидку в обмен на гарантии, что покупатель не потребует новых изменений в течение пяти-семи лет.

Договоренности пока не достигнуты еще с двумя партнерами: чешской «дочкой» немецкого концерна RWE и польской PGNiG, которые инициировали против «Газпрома» арбитражные разбирательства. Александр Медведев недавно выражал оптимизм, что достижение компромисса и с ними не за горами. Напомним, что в 2009 году в период профицита газа на рынке и драматичного снижения спотовых цен европейские импортеры обратились к поставщикам, в том числе к «Газпрому», с требованием пересмотреть контракты.

В ходе переговоров E.ON Ruhrgas, который только для рынка Германии имеет договоры на приобретение до 24 млрд кубометров российского газа, первым (в начале 2010 года) получил корректировку в виде права приобретать около 15% объемов по спотовым ценам. Остальные покупатели также получили уступки, но в отличие от немецкого партнера они в основном хотели просто получить скидку к базовой цене и/или уменьшить свои обязательства по отбору в рамках правила «бери или плати». Кроме того, выяснилось, что ни спотовая составляющая, ни скидки не позволяют европейским партнерам избежать убытков при перепродаже российского газа. Справедливости ради надо сказать, что это касалось и газа других крупных поставщиков по долгосрочным контрактам — Норвегии и Алжира.

В результате уже в 2010 году E.ON сменил руководство E.ON Ruhrgas и тут же в «Газпром» была подана внеочередная заявка на пересмотр контрактных условий (стороны имеют право инициировать переговоры раз в три года). Немцы требовали отвязки всего объема закупаемого газа от нефтяных индикаторов и перехода к ценообразованию на основе котировок на спотовых площадках в Европе. «Газпром» отказался, и немцы обратились в коммерческий арбитраж. Переговоры тем не менее продолжались. И после того как в начале 2011 года российский концерн предоставил ретроактивные скидки всем основным партнерам в размере 7–10% от контрактной цены, а итальянская Eni добилась также и снижения объемов в рамках «бери или плати», E.ON Ruhrgas отказался от радикальных требований по изменению механизма ценообразования и взял свое деньгами.

Пограничная служба Украины опубликовала данные по выезду за рубеж украинских граждан. Как говорится в докладе, в 2011 году за пределы Украины выезжало 20,3 млн. украинцев, среди которых с туристической целью — 1,6 млн. человек. Этот показатель по сравнению с 2010 годом вырос на 30%.

Как уточняет портал «Дело», самым популярным направлением путешествий украинцев остается Турция. В минувшем году с туристическими целями Турцию посетили 427,3 тыс. украинцев.

На втором месте в рейтинге оказалась Россия. Основные направления украинских туристов в России: Сочи, Байкал, Анапа, Геленджик и Туапсе. В 2011 году Россию посетили 5,5 млн. украинских граждан.

Египет у украинцев на третьем месте, в 2011 году египетские пирамиды посетили 207,5 тыс. человек. На четвертом месте расположилась Польша — 113,6 тыс. туристов.

Перед новым урожаем российские овощи заменила импортная продукция, в результате чего в июне цены заметно выросли. По данным Общественной палаты, больше всего подорожал так называемый борщевой набор — на 50% по сравнению с маем. Картофель прибавил в цене 35%. Из-за неблагоприятной погоды на юге страны аграрии могут собрать слабый урожай, и поэтому цены, возможно, останутся на высоком уровне, предупреждают эксперты.

РБК daily удалось ознакомиться с данными, которые получила рабочая группа по агропромышленному комплексу и продовольственным рынкам Общественной палаты в ходе мониторинга цен на продукты питания. Согласно исследованию, в июне набор продуктов социального назначения в среднем по стране подорожал на 3,4% по сравнению с маем текущего года, до 2806 руб. Такой рост зафиксирован впервые с декабря 2011 года, отмечает член Общественной палаты Михаил Попов.

В июне подешевели сыр (на 10%) и куриные яйца (на 7%), но резко подорожали борщевой набор (включает капусту, лук, морковь и свеклу) — на 50% и картофель — на 35%. «Мы объясняем такой всплеск сезонным фактором, — говорит г-н Попов. — Уже в июле цены должны стабилизироваться и даже несколько снизиться». Цена картофеля в среднем по стране в июне составила 21,2 руб. за 1 кг, тогда как в Москве «второй хлеб» можно было купить дешевле — за 20,4 руб.

Руководитель аппарата Картофельного союза Татьяна Губина соглашается, что нынешнее подорожание картофеля обусловлено сезонным фактором. «В мае—июне традиционно российский картофель заканчивается, и на это время его замещает более дорогой импортный, — говорит она. — При этом если цены на отечественный продукт колеблются в течение года, то импортный стабильно держится в высоком ценовом диапазоне».

С поступлением свежего урожая российских овощей цены традиционно начинают снижаться, отмечает гендиректор компании «Дмитровские овощи» Владимир Чикин. «Однако в этом году стоимость овощей будет меняться по-разному — из-за неблагоприятной погоды в южных регионах страны», — предупреждает он.

Засуха и проливные дожди могут отразиться на раннем и среднем урожае овощей. К примеру, сейчас наблюдается дефицит моркови, и ее стоимость достигает 35 руб. за 1 кг против прошлогодних 30 руб., отмечает он. «Много лука погибло в южных регионах из-за сильных морозов минувшей зимы, ранняя капуста пострадала от засухи, а затем от града, но капусты позднего созревания должно быть много, — надеется г-н Чикин. — Также большой урожай ожидается по картофелю и моркови».

Г-жа Губина затруднилась оценить валовой сбор картофеля в этом году в силу неблагоприятной погоды. «Из-за этого прогноз мы можем дать не ранее конца июля», — говорит эксперт.

При этом г-жа Губина считает прошлогодний уровень цен на отечественный картофель несправедливым. В августе—сентябре 2011 года из-за большого урожая на фоне высокого импорта и снижения потребительского спроса российские сельхозпроизводители вынуждены были продавать картофель ниже себестоимости — по 4—5 руб. за 1 кг.

Крупнейший ритейлер по выручке X5 Retail Group также зафиксировал рост цен на плодоовощную продукцию в июне. К примеру, если в январе в магазинах сети картофель стоил 10 руб. за 1 кг, в апреле—мае — уже 30 руб., а в середине июня — 34 руб. Но затем цены пошли вниз, и сейчас он стоит порядка 20 руб., говорит руководитель отдела по связям с общественностью X5 Светлана Витковская. «Сейчас есть проблема с капустой из-за неурожая на юге, но поставщики обещают, что все нормализуется через пару недель», — добавляет она.

Изменение цен на овощи не окажет существенного влияния на общую инфляцию, уверен ведущий эксперт Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования Игорь Поляков. «Доля этой категории продуктов слишком мала при расчете общей инфляции», — поясняет он. К примеру, при удорожании плодоовощной продукции на 20% в год общая годовая инфляция увеличится лишь на 0,8%. В то же время рост продовольственной инфляции при такой динамике цен составит 10,9%, отмечает эксперт.

Демографические изменения зависят от экономических циклов сильнее, чем можно было полагать, и последствия европейского кризиса более масштабны, чем кажется на первый взгляд, пишет The Economist. Из 15 государств, которые уже опубликовали демографическую статистику, 11 зарегистрировали за 2011 год снижение суммарных коэффициентов рождаемости (среднее ожидаемое количество детей у одной женщины за детородный период). Больше всего изменились показатели в странах, которые сильнее других пострадали в результате кризиса евро, отмечает издание. В Испании суммарный коэффициент рождаемости снизился с 1,46 ребенка в 2008 году до 1,38 в 2011, в Латвии - с 1,44 до менее чем 1,20. Томас Соботка из Венского института демографии констатирует, что последние три года в этих странах перечеркнули рост рождаемости за предшествующие десять лет.

Независимо от фактического уровня деторождения - высокого, как в Великобритании, или низкого, как в Венгрии, - тенденции везде похожие: десятилетний рост остановился примерно в 2008 году с наступлением кризиса, а в 2011 года началось снижение.

Временной лаг между наступлением события в стране и соответствующим изменением рождаемости составляет не менее девяти месяцев. Кроме того, демографическая статистика обычно запаздывает на год или около того. Поэтому поразительно видеть подобное изменение тенденции так скоро после начала рецессии. Как бы то ни было, есть разные суждения о характере взаимосвязи между экономическими трудностями и отношением к созданию семьи. Адам Смит считал, что экономическая неопределенность негативно отражается на деторождении. Другие экономисты утверждали, что рецессии могут сказываться, напротив, положительно, поскольку снижаются "альтернативные издержки" рождения ребенка (издержки упущенных возможностей) и это подталкивает женщин в периоды безработицы посвящать себя вынашиванию и воспитанию планируемого потомства.

Европейский опыт последнего времени подтверждает точку зрения Смита. Экономические факторы сказываются на демографической ситуации, оказывая влияние на показатели миграции, новых браков и деторождения. В конце 1990-х - начале 2000-х в Испании отмечалась волна иммиграции из Латинской Америки. Отчасти в результате этого количество рождений в Испании резко возросло на 43% - с 363500 в 1995 году до 518500 в 2008 году. Но с оттоком мигрантов динамика деторождения "развернулась" в обратном направлении - за год по июнь 2011 года показатель составил всего 482700. Та же тенденция с количеством заключаемых браков: с 1995 года по 2004 год наблюдался рост - с 199 тысяч до 214,3 тысячи, - а затем снижение до 164,6 тысячи в 2011 году.

Эти закономерности соблюдаются во многих странах, хотя не везде тенденции в миграции были именно такими. Например, относительно малочисленным был отток поляков из Великобритании, отмечает The Economist. Кроме того, в некоторых случаях мигранты прибывают из стран с более низким коэффициентом рождаемости по сравнению с принимающей страной (например, это касается мигрантов в Скандинавии, приехавших из стран Балтии).

Рецессия отразилась и на показателях заключения браков и рождаемости у местного населения. Если молодые пары откладывают с созданием семьи и рождением детей до появления стабильного дохода, то действительно очевидна взаимосвязь между созданием семьи и безработицей, особенно безработицей среди мужчин.

Франс Приу из Национального института демографических исследований построила двойной график, иллюстрирующий изменение показателя безработицы во Франции и количество заключаемых браков за прошедшие двадцать лет. В итоге получились линии, почти зеркально друг друга отражающие.

Зеркальные результаты получил и Томас Соботка, проанализировав взаимосвязь между безработицей и коэффициентом рождаемости в Латвии. Как резюмирует The Economist, не остается почти никаких сомнений, что в Европе рецессия действительно повлияла на рождаемость. Вопрос в другом: является ли это изменение временным или постоянным. Дело в том, что пары могут планировать меньше детей или просто откладывать появление потомства на будущее.

Согласно выводам недавнего исследования Соботки и Джона Бонгаартса из Совета по проблемам народонаселения (США), в Европе нужно учитывать временной эффект. Ученые отмечают, что в последние тридцать лет в большинстве западноевропейских стран средний возраст матери на момент рождения первого ребенка повышается. Если в 1970 году он составлял 22-25 лет, то в 2008 - уже 27-29 лет. Но примерно с 2000 по 2008 темпы его изменения значительно замедлились, кроме того, многие семьи наверстывают отставание за прошлые годы.

В некоторых странах количество появляющихся на свет первенцев за период снижается более резко на фоне общих показателей деторождения, что позволяет сделать вывод о повышении возраста создания семьи.

Если дело именно во временном эффекте, то в Европе могут быть эффективными государственные программы поддержки. Например, снижение платы за услуги детских садов или увеличение отпуска по уходу за ребенком может повлиять на временные горизонты готовности семьи к появлению планируемых детей

Словения может стать следующим членом еврозоны, который обратится за международной финансовой помощью. К такому общему мнению пришли экономисты, опрошенные агентством Bloomberg. К настоящему времени это пришлось сделать Кипру, Греции, Ирландии, Португалии и Испании после того, как они потеряли доступ к рынкам капитала из-за очень высоких ставок по гособлигациям.

Любляне, скорее всего, придется просить поддержки Евросоюза, поскольку словенские банки испытывают серьезные сложности, указывают эксперты. В этой ситуации правительству приходится брать на себя часть бремени банков, хотя ситуация в сфере госфинансов Словении и без того непростая. По итогам 2011 года дефицит госбюджета Словении составил 6,4% от ВВП. Чтобы преодолеть нехватку свободных средств, правительство страны было вынуждено применить средства экономии (в том числе - урезание зарплат и социальных выплат), которые сократили расходы на 800 млн евро.

"С каждым днем возрастает вероятность того, что Словения станет следующей небольшой страной, которая обратится с просьбой о спасении к Евросоюзу. Запрос будет сосредоточен на решении проблем в банковском секторе", - сообщил агентству экономист BNP Paribas SA в Варшаве Михал Дибула. Банковская отрасль Словении получает деньги в основном от Европейского центрального банка. По мнению Дибулы, Любляна может подать заявку на получение финансовой помощи, если европейские лидеры не придумают средство для быстрого разрешения трудностей, вызванных долговым и банковским кризисом.

В Любляне эти заявления не воспринимают всерьез. Крупнейший банк Словении, Nova Ljubljanska Banka d.d. (NLB), 2 июня добился разрешения Еврокомиссии на получение от правительства Словении денежных средств в размере 382,9 млн евро. "Главное, что мы увеличили капитал NLB, - прокомментировал Bloomberg министр финансов Янез Сустершич. - Я считаю, мы можем решить эту проблему путем внутреннего финансирования. Я не думаю, что "спасательная акция" произойдет. Эти экономисты могут говорить, что захотят, потому что у них нет самой актуальной информации". 28 июня министр Сустершич заявил журналистам в Любляне, что Словения не изучает вопрос о получении иностранных денег на спасение банков. "Мы не просчитывали конкретные суммы возможной помощи, потому что в данный момент мы не рассматриваем возможность просить о такой помощи, - разъяснил представителям прессы чиновник. Международная помощь - один из вариантов частичного покрытия "плохих обязательств" банков. Но сначала мы должны узнать, сколько у банков накопилось этих плохих долгов".

"Газпром" согласился дать своему крупнейшему европейскому покупателю - немецкой E.ON - скидку на газ. В результате газовая монополия может недосчитаться до 3 млрд долларов на уровне EBITDA

"Газпром экспорт" и крупнейший европейский покупатель российского газа германская E.ON завершили переговоры о цене российского газа, поставляемого по долгосрочным договорам. Соответствующее соглашение было подписано во вторник зампредом правления "Газпрома", гендиректором "Газпром экспорта" Александром Медведевым и главным исполнительным директором E.ON Ruhrgas AG Клаусом Шафером.

"Соглашение представляет компромисс и учитывает современные тенденции на газовом рынке", - приводится в сообщении комментарий Медведева. Клаус Шафер, со своей стороны, назвал договоренность "приемлемой для обеих сторон". Конкретные цифры по новой цене стороны не называют.

ОАО "Газпром" образовано в 1989 году. Бенефициаром компании является государство, контролирующее через Росимущество, "Роснефтегаз" и ВЭБ 51% акций монополиста. "Газпром" является крупнейшей газовой компанией в мире. Запасы составляют около 33,3 трлн куб метров. В 2011 года выручка составила 4,64 трлн рублей, чистая прибыль - 1,342 трлн рублей.

Спор о ценах между немецкой компанией и "Газпромом" продолжается достаточно давно, дело даже дошло до арбитражного трибунала в Стокгольме. "Стороны согласились, что после этой договоренности о цене нет необходимости продолжать арбитражное разбирательство", - говорится в сообщении "Газпром экспорта". Размер денежных средств, подлежащих возврату покупателю в результате ретроактивного пересмотра контракта, не уточняется, но известно, что изначально сумма претензий E.ON в арбитраже составляла 1,5 млрд евро.

Однако в пресс-релизе об итогам изменения контракта германский партнер оценивает единовременный позитивный эффект на свои финансовые показатели в размере 1 млрд евро. Кроме того, немецкая компания заявила о повышении прогноза финансовых показателей. По обновленным оценкам руководства E.ON, EBITDA концерна в 2012 году составит 10,4-11 млрд евро, чистая прибыль - 4,1-4,5 млрд евро против первоначально ожидавшихся показателей в 9,6-10,2 млрд евро и 2,3-2,7 млрд евро соответственно.

E.ON - крупнейший оператор коммунальных услуг в Германии. 100% акций компании находятся в свободном обращении. Бизнес компании разделен на пять секторов: генерация электроэнергии, возобновляемые источники энергии, строительство и энергетические технологии, добыча газа, дистрибуция энергии и газа. Подразделения E.ON находятся в Европе и США, под управлением компании 11 атомных электростанций.

Ранее в "Газпроме" говорили, что новые ценовые условия, которые обсуждались с E.ON, будут аналогичны изменениям, ранее внесенным в контракт с другим германским импортером - Wingas, который еще полгода назад договорился о снижении цены в контрактах до 10% без дополнительного увеличения спотовой составляющей.

По оценкам аналитика UBS Константина Черепанова, скидка приведет к снижению EBITDA "Газпрома" в 2012 году на 3-5% или на 1,8-3 млрд долларов. "Несмотря на негативный финансовый эффект, вряд ли бумаги газовой монополии ждет серьезное падение. Акции "Газпрома" уже оценены значительно дешевле аналогов и учитывают самые пессимистичные сценарии развития компании", - считает эксперт.

Партнер консалтинговой компании RusEnergy Михаил Крутихин допускает, что в случае дальнейшего снижения цен на газ на спотовом рынке партнеры вновь будут просить "Газпром" о скидках. Отметим, сейчас среди внешних партнеров судебные претензии к "Газпрому" предъявляет также польская PGNiG и чешская RWE Transgas.

Дополнительное давление на цены может оказать и общее снижение спроса на газ в регионе.

"Газовая монополия выбрала неправильную стратегию. Сейчас цель "Газпрома" заключается в том, чтобы настаивать на соблюдении контрактных условий и получать максимальную прибыль. Альтернатива - проявить большую гибкость сейчас, но сохранить эти рынки, поскольку "Газпром" уже теряет свою нишу в Европе", - поясняет Крутихин.

Впрочем, газовая монополия все же порой может идти навстречу партнерам без судебного давления. Например, в прошлом году "Газпром" согласился понизить цены для Белоруссии, правда в обмен на возможность выкупить ее газотранспортную систему. Российская компания также согласилась снизить темпы роста цен для своих турецких, венгерских и греческих партнеров - после того, как они подтвердили свои интересы к проекту "Южный поток".

Украинская оппозиция требует создать в Верховной Раде следственную комиссию по расследованию целевого использования бюджетных средств, потраченных на подготовку и проведение чемпионата по футболу Евро-2012.

Евро-2012 проходил в Украине и Польше с 8 июня по 1 июля. Ранее украинский президент Виктор Янукович сообщал, что расходы страны на подготовку Евро-2012 составят около 4,4 миллиарда долларов.

"Оппозиция требует создать следственную комиссию на предмет использования 10 миллиардов долларов, которые поступили на строительство объектов инфраструктуры Евро-2012 из карманов 46 миллионов украинцев", - заявил лидер объединенной оппозиции, экс-спикер парламента Арсений Яценюк, выступая с трибуны Рады во вторник.

По его словам, именно благодаря украинским гражданам состоялся чемпионат Европы по футболу.

"Они (украинцы) заплатили свои налоги и деньги, и они должны знать, куда они ушли, и призвать к ответственности тех, кто разворовал эти 10 миллиардов долларов", - добавил оппозиционер.

Ранее лидер фракции "Партии зеленых" в Европарламенте Ребекка Хармс во время визита в Украину сообщала о намерениях инициировать расследование злоупотреблений со стороны украинских властей во время подготовки к чемпионату Европы по футболу сразу же по его завершении. София Мусич.

Вооруженные силы Украины обеспечили надежную защиту воздушного пространства страны во время проведения матчей финальной части чемпионата Европы по футболу 2012 года, сообщает во вторник Минобороны Украины.

По данным ведомства, во время проведения в стране Евро-2012 выполнен комплекс мероприятий плана противовоздушной обороны по защите воздушного пространства государства.

К выполнению задач привлекали 6 тысяч 520 военнослужащих, 905 единиц вооружения и военной техники, среди которых: 24 самолета, 24 вертолета, 26 зенитно-ракетных и ракетно-артиллерийских комплекса.

Во время проведения матчей в городах Украины выполнены 68 полетов. Всего летчики на самолетах и вертолетах дежурили в воздухе более 170 часов.

В ходе проведения чемпионата осуществлялся обмен информацией о воздушной обстановке между пунктами управления Воздушных сил Вооруженных сил Украины, Польши, России и Беларуси. Для более качественного взаимодействия дежурных сил противовоздушной обороны между вооруженными силами Украины и Польши был осуществлен обмен офицерами связи.

Кроме того, к выполнению задач по назначению в принимающих городах были готовы подразделения радиационной, химической и биологической защиты ВС Украины, а на аэродроме в Винницкой области на постоянном дежурстве находился самолет аэромедицинской эвакуации Ан-26 "Вита". В медицинских учреждениях министерства обороны Украины в городах Киеве, Львове и Харькове было подготовлено 620 койко-мест и два мобильных госпиталя для оказания медицинской помощи болельщикам.

Евро-2012 принимали украинские и польские города с 8 июня по 1 июля, финал прошел на киевском стадионе в минувшее воскресенье, победу в этом поединке одержала сборная Испании, забив четыре гола в ворота сборной Италии. Алена Мейта.

Словения может стать шестой страной еврозоны, которой понадобится внешняя финансовая поддержка от властей европейского региона в связи со сложностями в банковском секторе, считают экономисты, опрошенные агентством Bloomberg.

Ранее за финансовой помощью к властям Европы обратились Греция, Португалия, Ирландия, Испания и Кипр.

"Растет вероятность того, что Словения станет следующей небольшой экономикой, которая попросит у Евросоюза финансовую помощь, направленную на поддержку финансового сектора", - приводит агентство Bloomberg мнение экономиста BNP Paribas SA в Варшаве Михала Дыбулы (Michal Dybula).

Накануне Еврокомиссия одобрила предоставление государственной помощи крупнейшему банку Словении - Nova Ljubljanska Banka (NLB) - в размере 382,9 миллиона евро, а также начала исследования эффективности проводимого оздоровления этого банка. Это уже вторая докапитализация банка за два года - в марте прошлого года ЕК одобряла докапитализацию банка на 250 миллионов евро.

Премьер-министр Словении Янеш Янса (Janez Jansa) в конце июня говорил о том, что страна рискует повторить "греческий сценарий", и при этом несколько дней назад заявил, что правительство страны делает все возможное для того, чтобы нормализовать ситуацию и избежать необходимости обращения за внешней финансовой помощью.

"Если произойдет усугубление долгового кризиса в еврозоне, то это подтолкнет вверх доходности гособлигаций до тех уровней, где может понадобиться поддержка МВФ и ЕС, - считает экономист Capital Economics Уильям Джексон (William Jackson). - Не обязательно, что это произойдет в самое ближайшее время, но такую возможность исключать нельзя".

Министр финансов страны Янеш Шуштершич (Janez Sustersic), в свою очередь, сказал, что самое главное - это завершение докапитализации NLB. "Я думаю, что мы можем решить это посредством внутреннего финансирования. Я не думаю, что запрос на внешнюю финпомощь будет, а экономисты могут говорить то, что пожелают, так как они не обладают последними актуальными данными", - добавил Шуштершич.

ВВП Словении по итогам 2011 года в ценах 2010 года составил 35,354 миллиарда евро, свидетельствуют данные Евростата. Госдолг достиг 47,6% ВВП, увеличившись более чем вдвое с момента принятия евро в 2007 году, и может вырасти до 54,7% ВВП к концу 2012 года.

Почти два миллиона иностранных гостей посетили Украину за время проведения финальной части чемпионата Европы по футболу 2012 года, заявил вице-премьер-министр Украины Борис Колесников, слова которого приводит информационный центр "Украина-2012" со ссылкой на итальянское издание Il Sole 24 Ore.

Матчи Евро-2012 прошли в украинских городах Киеве, Харькове, Донецке и Львове и польских Варшаве, Гданьске, Вроцлаве и Познани. Финал чемпионата прошел в Киеве 1 июля.

"По нашим подсчетам, Украину во время Евро-2012 посетили 1,8 миллиона иностранных гостей", - сказал Колесников.

По его словам, каждый гость оставил на Украине в среднем 400 долларов, а учитывая дополнительные расходы, общая сумма составила около миллиарда долларов.

Колесников поблагодарил украинцев за гостеприимство и отметил, что стране удалось провести чемпионат Европы на высоком уровне.

"Успех чемпионата вместе с организаторами должны разделить простые украинцы, которые всячески помогали многочисленным гостям. Мы продемонстрировали свою способность организовать третье по величине спортивное событие после Олимпийских игр и чемпионата мира по футболу", - подчеркнул вице-премьер. Алена Мейта.

Польский государственный нефтегазовый концерн Polskie Gornictwo Naftowe и Gazownictwo (PGNiG) рассчитывает добиться от "Газпрома" 20-процентной скидки на поставляемый газ, пишет во вторник Dziennik Gazeta Prawna (DGP) со ссылкой на источник.

Польская фирма требует от российского газового монополиста снижения цены на газ, заложенной в долгосрочный контракт. По его условиям, цена этого топлива для Польши привязана к мировым ценам на нефть. При этом поляки платят в среднем около 550 долларов на тысячу кубометров, тогда как для остальных европейских потребителей цена составляет в среднем 450 долларов, напоминает газета. Осенью 2011 года PGNiG пожаловалась на "Газпром" в Стокгольмский арбитраж. Параллельно продолжаются коммерческие переговоры двух компаний.

Вице-премьер польского правительства, министр экономики Вальдемар Павляк в июне заявил, что справедливая цена на газ для Польши должна быть хотя бы "на символичные полдоллара ниже", чем для Германии.

Польша ежегодно покупает в России около 10 миллиардов кубометров природного газа, что составляет около 70% потребностей страны в этом сырье.

Попутно PGNiG инициировала создание консорциума для разведки залежей сланцевого газа в стране. В компании рассчитывают совместно с рядом других польских сырьевых и энергетических концернов оценить запасы сланцевого газа в стране к 2019 году. Вооружившись этими данными, PGNiG надеется выторговать выгодные для себя условия при перезаключении контракта с "Газпромом", срок действия которого истекает в 2022 году, пишет издание.

"Эти данные позволят нам чувствовать себя комфортно в ходе переговоров о перезаключении контракта с "Газпромом" который кончится в 2022 году. За три года до этого у нас должен быть ясный ответ на то, сколько газа мы в состоянии добывать", - приводит DGP слова источника, связанного с компанией. Евгений Безека.

Годовая инфляция в странах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) сократилась в мае 2012 года по сравнению с апрелем на 0,4 процентного пункта - до 2,1%, говорится в сообщении ОЭСР.

Темп роста потребительских цен в ОЭСР в мае оказалась на минимальном уровне с января 2011 года, уточняется в сообщении.

"Замедление годовой инфляции в основном отражает динамику цен на энергию (где инфляция упала до 2,0% в мае с 4,8% в апреле) и цен на продовольствие (2,6% против 3,1%)", - отмечается в сообщении.

Без учета факторов энергии и продовольствия, годовой темп роста потребцен в ОЭСР замедлился до 1,9% в мае с 2,0% в апреле.

Наибольшем показателем в мае была инфляция в Турции - на уровне 8,3%, наименьшим стала дефляция в Швейцарии, в размере 1,0%.

В месячном выражении в ОЭСР в мае наблюдалась дефляция впервые с июня 2011 года - 0,1%.

В ОЭСР входят Австралия, Австрия, Бельгия, Канада, Чили, Чехия, Дания, Эстония, Финляндия, Франция, Германия, Греция, Венгрия, Исландия, Ирландия, Израиль, Италия, Япония, Южная Корея, Люксембург, Мексика, Нидерланды, Новая Зеландия, Норвегия, Польша, Португалия, Словакия, Словения, Испания, Швеция, Швейцария, Турция, Великобритания и США. Мария Князева.

Российские танки до 2015 года сохранят лидирующие позиции на мировом рынке вооружений, сообщает во вторник Центр анализа мировой торговли оружием.

"В сегменте основных боевых танков Россия прочно удерживает лидирующие позиции на мировом рынке оружия. Это касается как прошедшего 4-летнего периода (2008-2011 годы), так и прогноза на предстоящие четыре года (2012-2015 годы)", - говорится в сообщении на сайте ЦАМТО.

Эксперты ЦАМТО прогнозируют, что в предстоящие четыре года объем продаж новых основных боевых танков (ОБТ) на мировом рынке превысит тысячу и будет оцениваться в сумму 5,1 миллиарда долларов.

По их оценкам, это произойдет в случае выполнения графиков поставок по текущим контрактам, намерениям и проводимым тендерам. За последние же четыре года в мире было поставлено на экспорт или произведено по лицензии не менее 1,4 тысячи новых танков на сумму 9,5 миллиарда долларов.

По данным ЦАМТО, на втором месте находятся США, на третьем - Германия, на четвертом - Китай, на пятом - Южная Корея, на шестом - Украина, на седьмом - Польша.

Прогноз в отношении России сделан с учетом того, что программа с Индией по лицензионному производству танков Т-90С после завершения сборки первой партии в 300 машин (из 1000 ОБТ Т-90С, предусмотренных лицензионным соглашением) в 2013 году и далее будет продолжена.

Как отмечают в ЦАМТО, в 2012-2015 годах произойдет снижение на 33% поставок новых танков (по сравнению с 2008-2011 годами). "При этом только Россия и Украина укрепят свои позиции в данном сегменте рынка", - заключают эксперты.

Крупнейшая российская частная нефтяная компания ОАО "ЛУКОЙЛ" планирует расширить сеть своих автозаправочных станций в Свердловской области, говорится в сообщении компании.

Во вторник в Екатеринбурге президент ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов и губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев подписали дополнительное соглашение к договору о сотрудничестве между компанией и областью от 2 ноября 2010 года. Согласно документу правительство Свердловской области в соответствии с действующим законодательством рассмотрит предложения об использовании нефтяного дорожного битума производства дочерних предприятий компании с целью повышения качества строительства и реконструкции дорог области.

"В протоколе к дополнительному соглашению также перечислен ряд земельных участков, которые могут быть предоставлены для размещения автозаправочных станций ЛУКОЙЛа, в первую очередь автоматических", - говорится в сообщении.

Стороны также договорились обсудить варианты сотрудничества в сфере реализации на территории области природного и сжиженного газа.

Как сообщалось ранее, инвестиции ЛУКОЙЛа в развитие сбытовой сети в 2011 году сократились на 18% и составили 339 миллионов долларов, а общее число АЗС снизилось на 7,8% - до 5994 станций. В частности, инвестиции в развитие российского сектора розничной торговли в 2011 году составили 216 миллионов долларов, в развитие сбытовой сети - 123 миллиона долларов.

Сбытовая сеть ЛУКОЙЛа по состоянию на 1 января 2012 года охватывала 26 стран, включая Россию, страны СНГ и Европы (Азербайджан, Белоруссия, Бельгия, Болгария, Венгрия, Грузия, Италия, Кипр, Латвия, Литва, Люксембург, Македония, Молдова, Польша, Румыния, Сербия, Словакия, Турция, Украина, Финляндия, Хорватия, Черногория, Чехия, Эстония), а также США, и насчитывала 183 нефтебазы с общей резервуарной емкостью 2,7 миллиона кубометров. Сбытовая сеть ЛУКОЙЛа по итогам 2011 года включает в себя 5994 АЗС против 6508 годом ранее, в том числе 2336 - в России (2242 в 2010 году).

Объем розничных продаж нефтепродуктов через собственные и арендованные АЗС в 2011 году составил 15,25 миллиона тонн, что на 6% выше уровня 2010 года.

Польские политики с возмущением восприняли слова председателя Всероссийского объединения болельщиков Александра Шпрыгина об условиях содержания в Польше российских болельщиков.

Представитель сообщества болельщиков во вторник высказал на пресс-конференции в РИА Новости надежду на скорейшее освобождение находящихся под стражей с 12 июня семерых российских граждан (четверо из них вышли во второй половине дня на свободу), отметив, что у одного из них "имеются проблемы со здоровьем".

Польские СМИ распространили сообщения, в которых цитировалось высказывание Шпрыгина о "польских пыточных" и политической подоплеке дела российских болельщиков.

Председатель комитета польского сейма по международным делам Гжегож Схетына высказал мнение, что МИД Польши должен выразить несогласие с такой оценкой польского правосудия.

"Это абсурд, который требует жесткой реакции МИД и информации польского суда. Нельзя пользоваться такой терминологией", - сказал он в эфире телеканала TVN24.

По его мнению, беспорядки и провокации, которые сопровождали матч Россия-Польша 12 июня, "это нечто плохое, о чем не хочется вспоминать". "Может быть и так, что группа из более десятка или нескольких десятков фанатов или бандитов испортит наш образ и мнение о Евро, и этого нельзя допустить", - сказал он.

Не согласна с приведенным в польских СМИ высказыванием Шпрыгина и спикер сейма Эва Копач. "Они сидят не потому, что кто-то так захотел. Сидят, потому что такое решение принял суд. Если суд принял такое решение, то я верю, что он изучил ситуацию", - сказала она.

Министерство юстиции Польши, в свою очередь, выступило с заявлением, что никто из арестованных россиян на условия содержания в СИЗО не жаловался.

В день матча Россия - Польша (1:1) болельщики российской команды провели в Варшаве шествие, которое было санкционировано местными властями. Во время прохода на стадион хулиганы выкрикивали оскорбления и нападали на российских болельщиков, в полицию летели камни, металлические заграждения и файеры. Стражи порядка рассеяли нападавших, применив водомет и дубинки.

Варшавская полиция по итогам беспорядков 12 июня задержала за участие в драках более 100 польских футбольных хулиганов и 27 граждан России. Суды оставили за решеткой семерых россиян, из них трое были приговорены к двум-трем месяцам лишения свободы. На 10 июля назначено рассмотрение их апелляций. Четверо ожидали суда в варшавских тюрьмах и вышли на свободу по решению прокурора варшавского района Прага-Полудне при содействии посольства РФ. Евгений Безека.

Очередь грузовых автомобилей в направлении Литвы, по территории Белоруссии растянулась более чем на 20 километров.Плотная колонна фур в направлении госграницы начинается в районном центре Ошмяны. На подступах к территории белорусского контрольно-пропускного пункта "Каменные лог" колонная разделяется на три-четыре "рукава", объезжать которые приходится по встречной полосе в нарушение действующих правил дорожного движения. Несущие службу на подъезде к границе сотрудники ГАИ Гродненской области на это массовое нарушение ПДД закрывают глаза, как, впрочем, и на иные нарушения дорожного порядка. Фактически его невозможно поддерживать. Водителям грузовых автомобилей приходится стоять в очереди более 5 суток. Люди озлоблены и доведены до состояния загнанных в угол животных.

Это происходит на фоне полного отсутствия какой бы то ни было придорожной инфраструктуры. Из всей "культуры" присутствуют только полиэтиленовые мешки для мусора, кучами валяющиеся через каждые 500 метров. Столовой служит кабина с заранее запасенным "харчем", туалетом - кювет.

Власти города Ошмяны и Ошмянского района никаких попыток создать минимум удобств для водителей грузовиков не предпринимают. Сотрудники Госпогранкомитета и Ошмянской таможни от проблемы отмахиваются, не считая ее своим делом. Фактически водители, большинство из которых составляют россияне, следующие в Калининградскую область, поляки и литовцы, брошены на произвол судьбы

Как ранее сообщало ИА REGNUM, плотные очереди на белорусско-литовской границе в международном пункте пропуска "Каменный лог" - "Мядининкай" начали образовываться в начале 2012 года по вине белорусской стороны. Предполагалось. Что с наступлением летнего сезона они рассосутся. Пропускная способность КПП - 2,5 тыс. грузовых и легковых автомобилей в сутки.

Российские границы оборудуют по последнему слову техники. Чтобы упростить переход границы и сократить туристам ожидание в очередях, на российско-эстонских пограничных пунктах в июле запустят систему электронной очереди, сообщают эстонские СМИ.В ход пойдет та же самая система GoSwift, которую эстонская сторона ввела в августе 2011 года. Сначала на предварительное бронирование пограничной очереди путешественники жаловались много, а потом GoSwift, наконец, отладили, и поток туристов пошел через границу без препятствий.

Систему он-лайн-бронирования перехода запустят сначала на нескольких пунктах в России. Это будут Шумилкино-Лухамаа - Куничная гора - Кодуйла, Ивангород - Нарва. Заниматься пилотным проектом собирается Федеральное агентство по обустройству государственной границы РФ.

Теперь туристам, выезжающим из Эстонии в Россию, придется по телефону, на сайте или прямо на границе, бронировать время для перехода. Регистрироваться придется, даже если путешественник уже стоит в "живой очереди". Причем тем, кто не забронировал время проезда заранее, придется стоять дольше предусмотрительных туристов, ведь на "живую очередь" выделяется только часть пропусков.

Отметим, что среднее время ожидания для автотуристов в Нарве составляет сейчас 68 часов. Так что когда GoSwift заработает в полную силу, забронировавшим нужное время туристам будет значительно проще попасть в Россию. На то чтобы проехать границу, путешественникам отводится один час. Записаться можно только на одно часовое "окно" - повторная бронь возможна только после аннуляции предыдущей. Так что перекупщики очереди останутся не у дел. В перспективе электронная очередь на въезд в Россию может появиться на границе с Латвией, Литвой, Финляндией и Польшей.

Получить статус низкобюджетного авиапреревозчика в соответствии с предложенными Министерством инфраструктуры критериями в Украине смогут только венгерская авиакомпания Wizz Air (Hungary) и ирландская Ryanair.

Такое мнение высказал агентству УНИАН генеральный директор компании "Нью Системс АМ" (компания-оператор Международного аэропорта "Харьков") Владимир Васильченко, комментируя разработанный Минифраструктуры проект постановления "О некоторых вопросах относительно стимулирования развития низкобюджетных пассажирских авиаперевозок".

"Все зависит от критериев (определения низкобюджетных авиаперевозчиков - УНИАН), которые они установят. Если это будут те же критерии, что и в проекте, то им могут соответствовать (из потенциальных авиакомпаний) только Wizz Air (Hungary) и Ryanair", - сказал он.

В то же время В.Васильченко отметил, что инициатива Мининфраструктуры не вызовет роста цен на авиаперевозки классических аивакомпаний.

"Приход бюджетных перевозчиков ужесточит конкуренцию на рынке, и чтобы удерживать свои позиции, классические перевозчики также будут искать схемы снижения затрат на аэропортовое обслуживание", - сказал он.

Также В.Васильченко высказал мнение, что "активное развитие бюджетных перевозок в стране создаст дополнительный пассажиропоток в аэропортах Украины".

"Хорошим примером такого резкого увеличения пассажиропотока является Польша. Наряду с существующим сегментом авиаперевозок на рынке Украины появится новый сегмент. Чтобы это стало возможным, размер аэропортовых сборов должен соответствовать модели и требованиям бюджетных авиакомпаний. Такая инициатива МИУ поможет аэропортам Украины предложить авиакомпаниям необходимый уровень аэропортовых сборов", - сказал он.

Как сообщалось Министерство инфраструктуры разработало проект постановления Кабинета министров Украины "О некоторых вопросах относительно стимулирования развития низкобюджетных пассажирских авиаперевозок", которым предлагает аэропортам самостоятельно устанавливать размер аэропортового сбора для низкобюджетных авиакомпаний, а также определяет критерии таких авиакомпаний.

Республика Молдова в I квартале 2012 года увеличила экспорт алкогольной продукции в РФ.

Как сообщило Национальное бюро статистики, за тот же период прошлого года его поставки в Россию составил 8,25 млн. долл. США. Россия заняла 1 место по объему закупок молдавской винно-коньячной продукции в январе-марте 2012 года. На долю РФ пришлось 38% от общего объема молдавского экспорта алкогольной продукции за этот период.

В I квартале 2011 года на долю РФ пришлось 24% от общего экспорта молдавской алкогольной продукции. После России крупнейшие объемы экспорта молдавских вин и коньяков в январе-марте 2012 года пришлись на долю Белоруссии (20,3%), Украины (16,3%), Польши (4,6%). Следует отметить, что ранее, до введения винного эмбарго в 2006 году, в Россию поставлялось около 80% от общих объемов молдавских вин, коньяков и шампанского. К примеру, в 2005 году Республика Молдова экспортировала в РФ алкогольной продукции на сумму 234,92 млн. долл. США, или 74,8% от общего экспорта, составившего 314,26 млн. долл. США. ИА «Инфомаркет»

Национальная акционерная компания "Нафтогаз Украины" и Ferrostaаl Industrieanlagen GmbH (Германия) сегодня, 2 июля 2012 г., подписали меморандум о взаимопонимании относительно модернизации оборудования на газокомпрессорной станции Бар (Винницкая область) магистрального газопровода "Союз". Подписание состоялось в центральном офисе компании при участии заместителя председателя правления "Нафтогаз Украины" Вадима Чупруна и управляющего директора компании Ferrostaаl Марка Ноймана, сообщает пресс-служба "Нафтогаза".

Целью данного проекта реконструкции является продление срока эксплуатации газовых турбин и газовых компрессоров станции на следующие 15 лет, снижение объемов потребления топливного газа газовыми турбинами примерно на 28% при полной нагрузке оборудования и повышение коэффициента полезного действия газовых компрессоров.

Напомним, в 2011 г. Украина импортировала 44 млрд 801 млн 404,2 тыс. куб. м. газа, что на 22,43% больше объема 2010 г. В стоимостном выражении импорт газа в 2011 г. вырос на 49,5% - до 14 млрд 046 млн 027,6 тыс. долл. В I кв. 2012 г. Украина снизила импорт газа на 24,2% - до 3,5 млрд долл.

Отметим, магистральный газопровод "Союз" (Оренбург-Госграница) построен в 1975-78 гг. совместно с Болгарией, Венгрией, ГДР, Польшей и Чехословакией. Проектная мощность газопровода 26 млрд куб. м в год, проектное давление 7,5 МПа; длина по территории Украины - 1 тыс. 568,5 км. На газопроводе находится 12 компрессорных станций. Компрессорная станция Бар газопровода "Союз" была введена в эксплуатацию в 1979 г., имеет 7 газоперекачивающих агрегатов общей мощностью 70 тыс. кВт, - передает www.ugmk.info.

Зарплаты шведских учителей ниже, чем у их коллег в других европейских странах. Союз учителей Швеции представил рапорт о заработных платах преподавателей школ и гимназий страны. В нем учтены данные Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) и сделано сопоставление с зарплатами других профессиональных групп в Швеции.

Средняя зарплата учителя в Швеции - 29 900 крон (до налога, который составляет чуть более 30%). Тогда как учителя в Германии - получают в два раза больше.

88% учителей школ и гимназий Швеции работают в муниципальных учебных заведениях. Соответственно, за уровень их зарплат отвечает каждый отдельный муниципалитет страны, поэтому оклады отличаются в зависимости от того, в каком муниципалитете (коммуне) данный учитель работает.

Сегодня Инспекторат вооружения Минобороны Польши объявил, что 29 июня заключен контракт с компанией Airbus Military на закупку 5 дополнительных военно-транспортных самолетов C295M. По некоторым данным, стоимость контракта составляет около 870 млн злотых.

Контракт включает поставку пяти самолетов С295М и пакет материально-технического обслуживания. Поставки должны быть осуществлены в 2012-13 годах. Машины поступят в 8-ю транспортную авиабазу в Кракове. Там всего будут размещены 16 самолетов этого типа.

Ранее Польша по контракту 2001 года получила 12 самолетов С295М. В 2007 году ВВС Польши объявили о планах увеличить парк С295М до 16 машин. После потери С295М в январе 2008 года в трагической катастрофе в Мирославце заказ был увеличен до 5 машин. Рассматривался и другой вариант – закупка дополнительных C-130 Hercules.

Поставка двух первых самолетов С295М запланирован на декабрь этого года. Вероятно, по конфигурации они будут идентичны тем, которые уже эксплуатируются в ВВС Польши.

Общий заказ на самолеты С295 производства Airbus Military увеличился до 113 машин, из них 85 самолетов эксплуатируются в 13 странах.

На фото: президент Airbus Military Доминго Урена (Domingo Urena) и начальник Инспектората вооружения МО Польши генерал дивизии Анджей Дукс (Andrzej Duks) подписывают соглашение.

Восемьдесят курсантов судоводительского факультета Камчатского государственного технического университета в понедельник в порту Петропавловска - Камчатского поднялись на борт известного российского парусного фрегата "Паллада" для того, чтобы с гардемаринами морских учебных заведений Дальнего Востока совершить учебное плавание по морям Тихого океана, сообщил РИА Новости представитель Дальневосточного государственного рыбохозяйственного университета, которому принадлежит судно.

Фрегат "Паллада" покинул Владивосток 19 июня и отправится в учебное плавание по морям Тихого океана по маршруту Владивосток - Невельск - Петропавловск-Камчатский - Йосу (Южная Корея) - Далянь (Китай). Учебное плавание совершают более 100 курсантов из Дальрыбвтуза и других морских учебных заведений Приморья, в том числе пять юнг из Хабаровского края.

"В понедельник утром "Паллада" бросила якорь в порту Петропавловск-Камчатский на причале "Pacific Network". На борт поднялись 80 местных будущих мореходов. Вместе с курсантами из Приморья и Сахалина они совершат учебное плавание и пройдут практику под парусами", - рассказал собеседник агентства.

По его словам, стоянка фрегата в порту продлиться три дня. За это время курсанты из Приморья и Сахалина совершат экскурсии по городу, посетят местные музеи и достопримечательности.

"Во время стоянки фрегат будет открыт для посещений местными жителями. В среду "Паллада" покинет Петропавловск-Камчатский и возьмет курс в Южную Корею, куда он должен прибыть 16 июля", - уточнил он.

Фрегат "Паллада" был построен в 1989 году на верфи польского города Гданьск. Флаг на судне был поднят 4 июля 1989 года. Фрегат 12 лет провел в плаваниях, посетив 101 порт в 35 странах. Парусник занесен в "Книгу рекордов Гиннеса" как самое быстроходное парусное судно в мире, развивающее скорость более 18 узлов.

"Паллада" - неоднократный победитель и лауреат крупных международных фестивалей, гонок парусных судов и престижных регат. Почетными гостями экипажа парусника были многие известные люди планеты, в том числе звезды Голливуда - Джеки Чан и Арнольд Шварценеггер.

К офисному сленгу положительно относится четверть сотрудников российских компаний, выяснил Исследовательский центр рекрутингового портала Superjob.ru, опросив 2000 офисных работников из всех округов страны.

По словам 25% респондентов, особые слова и выражения, употребляемые в рабочем коллективе, "помогают большему взаимопониманию", поскольку понятны только посвященным, а также позволяют "ускорить вербальное общение" за счет сокращения слов.

Частота употребления тех или иных слов зависит это как от профиля организации, так и от специализации конкретных сотрудников. Так, в среде бухгалтеров и финансистов особой любовью пользуется глагол "крыжить" ("открыжить"), то есть подробно проверять бухгалтерскую отчетность, ставя на документах крестики (слово произошло от польского krzy - крест).

"Физики" и "юрики" - слова из профессионального сленга юристов, обозначающие физических и юридических лиц соответственно. В некоторых компаниях по обслуживанию абонентов клиентов ласково именуют "абонюсиками". Вне зависимости от профиля компании генерального директора могут называть "Геной", столовую - "кормушкой", сотрудников финансового отдела - "финиками", а пожелания клиентов - "хотелками". Существуют и целые сленговые словосочетания, к примеру: "Этот манагер мои экспенсы не апрувит" ("Этот менеджер мои расходы не одобрит"), "Вам намылить предложение?" ("Вам отправить предложение по электронной почте?").

Не любит офисный сленг 21% опрошенных, считающих, что он "умаляет красоту и достоинство русского языка" и "значительно обедняет общение". "Сильно раздражает, когда используют офисный сленг или делают "умные" англоязычные вставки. Мы живем в России, так давайте разговаривать по-русски!"; "Причина использования сленга - недостаток в голове нормальных слов и выражений, а точнее, глупость", - комментируют респонденты.

Не знают, что такое офисный сленг, 24% сотрудников, еще 30% затруднились обозначить свое отношение к специфическому офисному языку: "Это зависит от того, с кем и когда говоришь"; "Это нормальная практика - так легче понимать коллег, но клиенты такой язык понимают далеко не всегда, поэтому при них лучше выражаться общепринятым языком"; "Он приемлем только на работе".

Большинство опрошенных (59%) убеждено, что современный корпоративный новояз повышает эффективность взаимодействия коллег: "Во-первых, он сокращает время передачи информации между сотрудниками. Во-вторых, сближает, появляется чувство сопричастности, что положительно сказывается на результатах сотрудничества. В-третьих, это очередная тема для шуток!"; "Люди работают продуктивнее, так как находятся на одной волне".

Им возражают 29% сотрудников, считающих, что сленг не улучшает коммуникации между сотрудниками, а напротив, делает общение более примитивным: "У меня волосы дыбом встают, когда я читаю безграмотную писанину некоторых сотрудников. Полное отсутствие словарного запаса они скрывают за так называемым офисным сленгом. Современные Эллочки-людоедки!".

Жители балтийских стран признают ценность Балтийского моря и готовы тратить на улучшение его состояния в среднем примерно 17,4 евро на человека в год, или около 4 миллиардов евро, говорится в сообщении Российской экономической школы, представители которой участвовали в исследовании.

Международная исследовательская группа BalticSTERN опросила 10,5 тысячи человек в Дании, Эстонии, Финляндии, Германии, Латвии, Литве, Польше, Швеции и России. Респонденты отвечали на вопросы о том, какую роль в их жизни играет Балтийское море и сколько они готовы платить за улучшение его состояния.

В частности, участникам исследования показывали прогнозы ухудшения состояния моря в 2050 году из-за эвтрофикации - излишней питательности морской среды, в которой наблюдается слишком активный рост водорослей и "цветение" моря. Респонденту предлагалось сопоставить этот прогноз с тем результатом, которого можно достичь к этому же году, если принимать специальные меры, а затем оценить, сколько он готов платить ежегодно в виде гипотетического "балтийского" налога, который тратился бы исключительно на борьбу с эвтрофикацией и улучшение состояния моря.

Выяснилось, что каждый второй житель Балтийского региона сталкивался с последствиями эвтрофикации, чаще всего с мутной или "цветущей" водой. В среднем 53,7% опрошенных заявили, что были бы готовы платить специальный "балтийский налог", при этом самой высокой доля согласных тратить деньги на улучшение состояния Балтийского моря оказалась в Швеции, где таких было 74,1%, а самой низкой - в России, где на налог согласились 31,1% респондентов.

В среднем жители России оказались готовы платить 5,8 евро в год на человека, для жителей других стран этот показатель колебался от 4 до 110 евро в зависимости от уровня доходов. Суммарно жители России считают ценность оздоровленного Балтийского моря равной 694,5 миллиона евро в год. Если распространить выводы исследования на все 232,98 миллиона жителей Балтийского региона, то общая сумма такого "балтийского" налога составила бы чуть более 4 миллиардов евро в год.

"Результаты нашего исследования показывают, что жители Балтийских стран придают большое значение достижению целей по снижению выбросов питательных веществ, заявленных в Плане действий по защите Балтийского моря. Это важная информация для тех, кто принимает политические решения, это означает, что меры, направленные на улучшение состояния Балтийского моря, получат общественную поддержку. Слишком дорого будет ничего не делать", - сказала соавтор исследования, экономист Центра экономических и финансовых исследований и разработок в Российской экономической школе Юлия Халеева.

ХЕЛКОМ (Хельсинская комиссия) - постоянно действующий международный орган со штаб-квартирой в Хельсинки. Является руководящим органом Хельсинкской конвенции 1992 года, принятой в целях защиты морской среды района Балтийского моря. Комиссия объединяет Россию, Германию, Данию, Финляндию, Швецию, Польшу, Латвию, Литву и Эстонию, имеющих выход к Балтийскому морю.

План действий по защите Балтийского моря ХЕЛКОМ - это договор между девятью странами, по которому каждая страна взяла на себя обязательство снизить выбросы питательных веществ на заданную величину для того, чтобы улучшить состояние Балтийского моря.

Специалисты "ИнтэлЛекс" получили результаты первого внедрения электронной цифровой подписи (ЭЦП) при оформлении международных грузоперевозок по железной дороге в рамках СМГС. По итогам двух месяцев работы 51% порожних вагонов, следующих из Латвии в Россию, оформляется по безбумажной технологии.

Электронный документооборот в железнодорожном сообщении Россия-Латвия начал функционирование 23 апреля 2012 года. Уже в первый месяц эксплуатации 42,7 % накладных, оформляемых на порожние приватные вагоны, сопровождалось ЭЦП. По итогам мая доля таких вагонов достигла 51%.

На данный момент сопровождение накладных ЭЦП осуществляется в одностороннем порядке - только для отправки порожних вагонов из Латвии в Россию.

С российской стороны накладные оформляются в системе ЭТРАН ОАО "РЖД". С латвийской стороны - в автоматизированной системе Государственного акционерного общества "Latvijas dzelzcels", осуществляющего железнодорожные перевозки в Латвии. При оформлении железнодорожных накладных системы взаимодействуют при помощи буферной зоны.

Это уже не первый проект компании "ИнтэлЛекс" связанный с трансграничным обменом данными. С января 2012 года в двустороннем режиме функционирует документооборот в грузовом сообщении Россия-Финляндия.

Однако проекты нельзя назвать аналогичными. В отличие от Финляндии, отправки порожних вагонов в Россию регламентированы СМГС** Соглашение о международном железнодорожном грузовом сообщении, сокращённо СМГС - международное соглашение о прямом грузовом сообщении между станциями, которые открыты для грузовых операций во внутреннем железнодорожном сообщении стран, железные дороги которых участвуют в этом соглашении. Участники соглашения: Азербайджан, Албания, Беларусь, Болгария, Венгрия, Социалистическая Республика Вьетнам, Грузия, Исламская Республика Иран, Казахстан, Китайская Народная Республика, Корейская Народно-Демократическая Республика, Кыргызстан, Латвия, Литва, Республика Молдова, Монголия, Польша, Российская Федерация, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Украина, Эстония.. Другой тип соглашения определяет различия регламентирующих документов, договоров, правил оформления грузоперевозок и типографских бланков, принятых в разных странах.

Латвия стала первой страной в рамках соглашения СМГС, с которой запланировано внедрение безбумажного оформления железнодорожных накладных на порожние вагоны. На данный момент ведутся работы в рамках рабочей группы ОАО "РЖД" и Белорусских железных дорог. Совещание по итогам опытной эксплуатации проекта планируется провести в первом полугодии 2012 года.

Кроме того, в ближайшей перспективе эксперимент по организации безбумажного документооборота может быть распространен на перевозки в направлении остальных стран Балтии, а также Казахстана и Киргизии.Пресс-релизы по теме:

Доля электронного документооборота между Россией и Финляндией превысила 97 %.

Россия и Белоруссия сделали первый шаг к единому таможенному пространству.

Компания "ИнтэлЛекс" (www.intellex.ru) занимает лидирующие позиции на рынке разработки программного обеспечения для железнодорожного транспорта. В числе проектов компании автоматизированная система ЭТРАН, в которой оформляются 100% грузовых железнодорожных перевозок в России, и электронная площадка "Пассажирские перевозки", включающая онлайн сервис продажи билетов на поезда дальнего следования. Компания "ИнтэлЛекс" несколько раз была удостоена премии "Партнер открытого акционерного общества "Российские железные дороги" в номинации "Лучший поставщик ИТ-решений", является номинантом премии "Золотая колесница" в номинации "Проект года транспортной отрасли России".

Открытое акционерное общество "Российские железные дороги" (ОАО "РЖД") - оператор инфраструктуры российской сети железных дорог, одна из крупнейших в мире транспортных компаний. Основным направлением коммерческой деятельности компании являются грузовые и пассажирские перевозки. ОАО "РЖД" владеет 99 % железнодорожных магистралей в России общей протяженностью 85,5 тыс. км (исключение составляют ряд железных дорог, управляемых частными компаниями, например, Норильская железная дорога и др.), станциями и вокзалами, депо и диспетчерскими системами. Также компании принадлежит около 90 % всего локомотивного парка и более 600 тыс. грузовых и пассажирских вагонов.

* Соглашение о международном железнодорожном грузовом сообщении, сокращённо СМГС - международное соглашение о прямом грузовом сообщении между станциями, которые открыты для грузовых операций во внутреннем железнодорожном сообщении стран, железные дороги которых участвуют в этом соглашении. Участники соглашения: Азербайджан, Албания, Беларусь, Болгария, Венгрия, Социалистическая Республика Вьетнам, Грузия, Исламская Республика Иран, Казахстан, Китайская Народная Республика, Корейская Народно-Демократическая Республика, Кыргызстан, Латвия, Литва, Республика Молдова, Монголия, Польша, Российская Федерация, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Украина, Эстония.

В мае 2012 года с воздушными судами, которые внесены в государственный реестр гражданских воздушных судов Украины, произошло 7 авиационных событий и инцидентов, в том числе один серьезный инцидент, говорится в сообщении Государственной авиационной службы.

В частности, серьезный инцидент произошел 5 мая во время рейса по маршруту Днепропетровск-Шереметьево на самолете EMB-145 авиакомпании "Днипроавиа".

Кроме того, в мае 2012 года с воздушными судами Украины произошло 6 инцидентов, в том числе инциденты произошли 2 мая при выполнении рейса по маршруту Борисполь-Ивано-Франковск на самолете EMB-145 авиакомпании "Днипроавиа", 3 мая при выполнении рейса по маршруту Днепропетровск-Борисполь на самолете EMB-145 авиакомпании "Днипроавиа", 4 мая при выполнении рейса по маршруту Борисполь-Вильнюс на самолете EMB-145 авиакомпании "Днипроавиа", 8 мая при выполнении рейса по маршруту Тебри-Машхад (Иран) на самолете МД-83 авиакомпании "Хорс", 15 мая при выполнении рейса по маршруту Братислава-Кассель на вертолете ЕС-120В авиакомпании "Челендж Аэро", 20 мая при выполнении рейса по маршруту Борисполь-Варшава на самолете Б-737-500 авиакомпании "АэроСвит".

Госавиаслужба также отмечает, что в мае произошло два повреждения воздушных судов на земле. В частности, 19 мая на вертолете МИ-2 авиакомпании "Николаев-Аэро", а также 25 мая при выполнении рейса по маршруту Днепропетровск-Борисполь на самолете Б-737 авиакомпании "Международные авиалинии Украины" (МАУ).

Кроме того, с иностранными воздушными судами в мае произошло 6 событий, в частности, в аэропорту "Киев" (Жуляны) с самолетом авиакомпани K.S.AVIA (Латвия), а также с самолетами авиакомпаний Turkish AirLines, Air Enka (Турция), Netjets (Португалия), Astra AirLines (Греция) и PTL Gmbh (Германия).

Справка УНИАН. В январе-марте 2012 года с воздушными судами, которые внесены в государственный реестр гражданских воздушных судов Украины, произошло 27 авиационных событий и инцидентов, в том числе два серьезных инцидента.

В 1-м квартале 2011 года с воздушными судами, которые внесены в государственный реестр гражданских воздушных судов Украины произошло 19 авиационных событий и инцидентов, в том числе 1 катастрофа, 1 авария и 1 серьезный инцидент.

Всего в 2011 году с воздушными судами, которые внесены в государственный реестр гражданских воздушных судов Украины, произошло 105 авиационных событий и инцидентов, в том числе три катастрофы, одна авария и четыре серьезных инцидента.

Окружная прокуратура столицы Польши Варшавы закрыла дело о нарушении правил организации полетов при подготовке визита президента Леха Качиньского в Смоленск 10 апреля 2010 года, который закончился авиакатастрофой, заявила в понедельник пресс-секретарь прокуратуры Рената Мазур.

Прокуратура варшавского района Прага расследовала, в частности, деятельность при организации визита президента в Смоленск чиновников канцелярии премьер-министра и президента, МИД, Минобороны. Степень ответственности лиц, состоящих на действительной воинской службе, расследует военная прокуратура (упавший самолет эксплуатировало Минобороны). Дело в отношении гражданских лиц было выделено в отдельное производство и передано окружной гражданской прокуратуре в Варшаве в 2011 году.

По словам Мазур, прокуроры выявили ряд нарушений, допущенных некоторыми чиновниками, однако ни одно из этих действий не подпадает под статью о халатности. Следователи проверяли обстоятельства подготовки двух визитов в Смоленск - премьер-министра Дональда Туска 7 апреля 2010 и президента Леха Качиньского 10 апреля того же года.

Одно из основных нарушений касается разрешения президентскому самолету на вылет в аэропорт "Смоленск-Северный", которого на тот момент не было в польском списке действующих аэродромов, разрешенных для посадки правительственных рейсов.

"Ни один из гражданских чиновников не имел полномочий для оценки технического состояния аэродрома, не было у них и такой обязанности... Эти полномочия есть у совсем других структур. Напомню, за безопасность полета отвечает перевозчик, а за безопасность на аэродроме отвечает администрация аэропорта", - сказала Мазур на пресс-конференции в Варшаве.

По ее словам, прокуроры использовали в своей работе доклад Главной контрольной палаты Польши (аналог Счетной палаты РФ), которая критически оценила работу администрации премьер-министра, президента, МИД и Бюро охраны правительства.

Среди других действий чиновников, которые не являются преступлением, пресс-секретарь прокуратуры отметила нерасторопность чиновников МИД и посольства Польши в Москве при подаче заявки на визит в Смоленск на траурные мероприятия президента Леха Качиньского и получении необходимых согласований. Также отмечены нарушения в документообороте, который сопутствовал организации правительственных визитов.

Польский Ту-154 разбился 10 апреля 2010 года под Смоленском при заходе на посадку. Погибли 96 человек - восемь членов экипажа и 88 пассажиров, в том числе президент Лех Качиньский, его супруга и часть руководства Польши. Межгосударственный авиационный комитет (МАК) в 2011 году обнародовал окончательный отчет о результатах технического расследования, согласно которому непосредственной причиной крушения признано решение экипажа не уходить на запасной аэродром, а системными причинами - недостатки в обеспечении полета и подготовке экипажа. Евгений Безека.

Глава комитета Европарламента по международным делам Элмар Брок высказался против подписания на данном этапе соглашения об упрощении визового режима между Евросоюзом и Украиной.

"Еврокомиссия намеревается предложить решение о подписании и заключении соглашения об упрощении визового режима с Украиной. Сделать это было бы неправильным", - говорится в заявлении парламентария, поступившем в РИА Новости.

По сообщениям СМИ, украинская сторона рассчитывает, что договор будет подписан 23 июля в Люксембурге.

"На данный момент мы продолжаем испытывать серьезную обеспокоенность по поводу верховенства закона и случаев избирательного правосудия и политических преследований на Украине", - указал Брок.

По его словам, любое соглашение с действующими украинскими властями может стать для них поддерживающим в преддверии предстоящих на Украине выборов.

"Мы также с нетерпением ждем доклада посланцев Европейского парламента - господ Пата Кокса и Александр Квасьневского", - заявил Брок. Европарламент делегировал в качестве наблюдательной миссии на рассмотрение кассации по делу экс-премьера Украины Юлии Тимошенко бывшего президента Польши Александра Квасьневского и экс-президента Европарламента Пата Кокса. Александр Шишло.

Оценка внешней политики Обамы

Прогрессивный прагматик пытается изменить ход истории

Резюме: Продолжающееся ослабление экономических основ несовместимо с сохранением национальной мощи в долгосрочной перспективе и успешной внешней политикой. Неспособность Соединенных Штатов остановить упадок у себя дома и во всем мире будет иметь гораздо более печальные последствия, чем снижение личной популярности президента Обамы в народе или в своей партии.

Данный очерк – адаптация новой книги «Изменить ход истории: внешняя политика Барака Обамы» (Издательство Института Брукингса, 2012 год). Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 3, 2012. © Сouncil on Foreign Relations, Inc.

По мере приближения ноябрьских президентских выборов в Соединенных Штатах вопросы внешней политики и национальной безопасности все больше выходят на передний план. Приоритетами президента Барака Обамы в этой сфере являются окончание военных действий в Ираке и Афганистане, а также демонстрация жесткости в отношении «Аль-Каиды». Республиканские оппоненты обвиняют его в том, что он безучастно наблюдает за упадком США и безалаберно ведет себя в отношении Ирана. Истина, как всегда, сложнее картины, которую пытается представить каждая из сторон.

Принося присягу в январе 2009 г., Обама уже имел четкое представление о своей роли во внешней политике. Он был твердо намерен изменить имидж Америки за рубежом – прежде всего в мусульманском мире, завершить войны в Афганистане и Ираке, протянуть руку Ирану, перезагрузить отношения с Россией и попытаться сделать шаг к освобождению мира от ядерного оружия. Он также собирался наладить сотрудничество с Китаем по региональной и мировой повестке дня и стать миротворцем на Ближнем Востоке. Обама, по его словам, замахнулся на то, чтобы изменить ход истории в направлении справедливости, мира и стабильности.

Конечно, идеалистическая риторика нового президента и стремление к фундаментальным переменам сталкивались с его инстинктом прагматичного управленца. И внешняя политика, проводимая администрацией, состояла в попытках примирить возвышенные представления хозяина Белого дома с его врожденным реализмом и политической осторожностью. Находясь на президентском посту, Обама проявлял себя прогрессистом там, где возможно, и прагматиком там, где необходимо. Но с учетом внутри- и внешнеполитических реалий верх чаще брал прагматизм.

Это балансирование мало кому нравилось и стало пищей для критиков. Компромиссы Обамы истолковывались как слабость, а его неспособность добиться четкого и внятного исхода в сжатые сроки – как признак некомпетентности. Стремясь установить взаимодействие с конкурирующими державами, Обама подчас игнорировал интересы традиционных союзников. И самое главное, его курс заставил многих задуматься над тем, есть ли у президента вообще четкая стратегия или он просто реагирует на события.

В этом политическом портрете упущено нечто важное. Обама не столь наивен, как кажется некоторым, и он не является реалистом, действующим исключительно по ситуации. Он пытается сформировать новый либеральный мировой порядок, в котором Соединенные Штаты будут по-прежнему играть ведущую роль, но там, где это возможно или необходимо, разделять ответственность и бремя с другими.

Окружив себя опытными министрами, которые лично ему не близки, а также близкими по духу, но неопытными младшими советниками, Обама оставил в своих руках выработку концепций внешней политики, их формулировку и проведение в жизнь. Умный, самоуверенный, честолюбивый и отстраненный от всех, Обама больше, чем его предшественники, несет непосредственную ответственность за свое президентское досье. Он добился заметных успехов: существенно ослабил «Аль-Каиду», отрегулировал отношения с Китаем, восстановил международную репутацию США, перезагрузил отношения с Россией и ратифицировал новый Договор о сокращении стратегических вооружений. Обама добился принятия резолюции СБ ООН, вводящей жесткие санкции против Ирана, заключил запоздалые, но необходимые соглашения о свободной торговле и вывел американские войска из Ирака.

Но были и заметные неудачи. Среди них – отсутствие прогресса в разрешении израильско-палестинского конфликта, неубедительные результаты в борьбе с изменением климата, дальнейшая потеря авторитета в мусульманском мире. Обострилась напряженность в американо-пакистанских отношениях. Можно также отметить погружение Мексики в пучину насилия и наркоторговли, упрямое стремление Ирана к получению средств производства и доставки ядерных вооружений, Северную Корею, продолжающую наращивать ядерный арсенал.

На практике Обама деидеологизировал внешнюю политику, руководствуясь реалистичной оценкой той роли, которую США могут играть в XXI веке. В его речах отсутствовал триумфалистский тон, и он не подчеркивал исключительность Америки, но в то же время не говорил и о закате. На поверку подобный подход оказался весьма действенным. Президент внимательно относился к взглядам руководителей других стран и к интересам остальных народов, одновременно проецируя уверенность и лидерство. Если иметь в виду защиту американских интересов в мире, то внешняя политика Обамы до сих пор срабатывала неплохо. Но если говорить о практическом воплощении мечты о новом мировом порядке, то еще многое предстоит сделать.

Подъем Азии

Перед приходом к власти Обама поставил перед собой три цели, которые можно считать столпами его внешней политики. Прежде всего он попытался изменить отношения с усиливающимися азиатскими державами, особенно Китаем; затем трансформировать отношения с мусульманским миром, где на смену конфликту должно прийти сотрудничество; и, наконец, ускорить движение к режиму нераспространения ядерного оружия и ядерному разоружению. Избрание Обамы стало вехой в американской истории, но финансовый крах превратил выход из экономического кризиса в приоритетную задачу президента во внутренней и внешней политике, ограничив его выбор в обеих сферах.

Можно утверждать, что самые трудные решения по предотвращению катастрофы были приняты в конце президентства Джорджа Буша. В частности, речь идет о программе стерилизации плохих активов и мерах по спасению ключевых финансовых учреждений. Но Обаме предстояло определить, какие из них стоит спасать, а также принять другие меры для вывода экономики из состояния свободного падения и стимулирования ее роста. Это оказало существенное влияние на внешнюю политику и обусловило необходимость быстрых действий вместе с другими сильными экономиками. Администрация работала как с крупными мировыми державами, входящими в «Большую восьмерку», так и с более широким, но пока еще неофициальным клубом «Большой двадцатки», в которой представлены все быстроразвивающиеся экономики.

В итоге удалось по сути избежать опасной ситуации, когда каждый защищает свою экономику за счет других, и было продемонстрировано удивительное чувство солидарности в отстаивании общих интересов. Однако роль Соединенных Штатов, которые провоцировали кризис путем популяризации сомнительных финансовых инструментов, серьезно дискредитировала поддерживаемую Вашингтоном модель свободной торговли, нерегулируемых рынков и снижения дефицитов. Другой президент, менее способный успокоить международную общественность, мог бы вызвать всеобщее разочарование, и Обама заслуживает большей похвалы, чем обычно звучит в его адрес, за то, что ему удалось избежать подобного исхода и предотвратить крах.

В результате кризиса о китайской экономике все чаще говорят как о растущей, а об американской – как о находящейся в относительном упадке. Это могло бы осложнить американо-китайские отношения во второй год пребывания Барака Обамы в должности и стать более серьезным вызовом проводимому им внешнеполитическому курсу. С самого начала администрация пыталась активнее сотрудничать с Азией, дабы улучшить связи с друзьями и союзниками, и взаимодействовать с КНР в решении вопросов двусторонней, региональной и мировой повестки дня. Команда Обамы признала, что относительный вес Китая в мире растет, и Соединенные Штаты уже не могут использовать методы политического давления на эту державу.

Однако, несмотря на повышенное внимание к Китаю, попытки наладить более тесное сотрудничество не привели к желаемым результатам. Да, удалось избежать серьезного ухудшения отношений, что отражает зрелость американо-китайских связей и давнишнее желание лидеров обеих стран не выходить за определенные рамки в разногласиях. Регулярные встречи на высшем уровне создали стимулы для стабилизации контактов и налаживания взаимодействия в разных областях. Однако намерения, выраженные на этих встречах, зачастую не удавалось воплотить в жизнь.

Одна из главных целей заключалась в том, чтобы Китай стал ответственным игроком в либеральном мировом порядке, принял основополагающие цели и правила и вносил свой вклад в общий успех. Но оказалось, что быстрый рост значимости КНР в мире породил завышенные ожидания международного сообщества, которым Пекину трудно соответствовать. Хотя Китай – серьезный фактор международной политики, он по-прежнему видит себя развивающейся страной, долг которой – прежде всего совершенствовать национальную экономику, а не принимать на себя какие-то обязательства перед мировым сообществом.

Возможно, величайшей политической неудачей для обеих стран стала их неспособность смягчить недоверие к долгосрочным намерениям друг друга. Пекин считает почти все американские политические инициативы частью изощренного заговора, направленного на пресечение дальнейшего усиления Китая. Подобные взгляды все больше расстраивают Вашингтон, который, в свою очередь, озабочен тем, что Пекин стремится использовать свою экономическую и военную мощь в Азии для получения дипломатических и военных преимуществ за счет Соединенных Штатов. Вашингтон также хорошо понимает, что почти все страны в Азии хотят, чтобы США уравновешивали растущее давление Китая, но при этом не заставляли их делать выбор между двумя гигантами.

Объявленный Обамой в ноябре прошлого года «стратегический поворот» к Азии был попыткой вселить в государства региона уверенность в том, что Америка не намерена отказываться от лидерства там, в чем многие начали сомневаться. Это сложная интегрированная стратегия в области экономики, дипломатии, обороны и безопасности, но ее полноценная реализация потребует четкого административного управления и убедительных доказательств экономического возрождения Соединенных Штатов. Таким образом, стратегия изменения баланса в пользу Азии имеет смысл, но при этом есть риск появления ожиданий, на которые Вашингтон будет не в состоянии ответить, подозрения Китая при этом усугубятся, что чревато гораздо большей напряженностью. Американские официальные лица должны умело действовать как внутри страны, так и в Азии, чтобы реализовать имеющиеся стратегические преимущества, не увеличивая при этом недоверия и напряженности.

Ближневосточная трясина

Отношения с мусульманским миром полны сюрпризов и драматизма. Обама всегда выражал намерение сражаться с терроризмом, но не принимал концепцию Буша о «глобальной войне с террором». Вместо этого он попытался положить конец непрекращающимся войнам в Ираке и Афганистане, сосредоточив внимание на том, чтобы атаковать боевиков «Аль-Каиды» в Афганистане, Пакистане и других местах, и полностью устранить угрозу, исходящую от этой организации для Соединенных Штатов и мира в целом. Успех в этой области – одно из самых выдающихся достижений, и Обама может по праву утверждать, что покончил с войной в Ираке, Америка выстояла в Афганистане и Пакистане и обезглавила «Аль-Каиду».

В борьбе с террором Обама проявил жесткость, избавившись от наивных иллюзий, что сила его личного обаяния или предвидения способна разрешить вопросы войны и мира. Однако стабильность в Ираке, Афганистане и Пакистане висит на волоске, и пока неясно, удастся ли президенту одновременно добиться двух целей – выйти из состояния войны и при этом не оставить позади опасный хаос.

И в Ираке, и в Афганистане администрация проявила достойную восхищения гибкость. Например, в Ираке президент привел свои предвыборные обещания в соответствие с реалиями. Он существенно замедлил вывод американских войск, который завершился лишь в конце 2011 г. по графику, согласованному и утвержденному еще президентом Бушем и иракским премьер-министром Нури аль-Малики в 2008 году. Трудно представить, как президент, оставаясь в правовом поле, мог бы держать американские войска в стране, не желающей их присутствия. Тем не менее торжество Обамы по поводу окончательного вывода войск было неуместным, если учесть, что администрация пыталась достичь согласия с иракцами по поводу размещения контингента на более длительное время. В то же время, учитывая возможность будущих военных интервенций за рубежом, было разумнее восстановить репутацию Америки, выведя войска, когда ее об этом попросили, вместо того чтобы оставаться там, где ее присутствие было нежелательно.

Обама решил выделить больше финансовых ресурсов, чем его предшественник, на решение проблем в Афганистане и Пакистане. Однако полного успеха не случилось из-за того, что ситуация в этих странах чрезвычайно сложная, и в администрации имелись существенные разногласия по поводу того, как справляться с возникающими там задачами.

Практически у каждого высокопоставленного чиновника американских силовых ведомств были собственные приоритеты в Афганистане и Пакистане, поэтому неудивительно, что местные жители никак не могли до конца понять, остаются американцы или уходят, и считает ли Вашингтон их своими друзьями или врагами. Это, естественно, приводило к тому, что местные политики часто занимали оборонительную позицию, и Белому дому не удавалось добиваться поставленных целей. Желая положить конец мятежам в Афганистане и восстановить государственные учреждения в этой стране, Обама не жалел сил, работая на этом направлении. Но в случае его избрания на второй срок он должен будет постепенно снижать численность воинского контингента в 2013–2014 гг., когда ответственность за безопасность в стране возьмет на себя афганская армия.

Главным разочарованием стала ближневосточная дипломатия – именно в этом регионе мы увидели самое большое расхождение между обещаниями и реальными делами. А ведь с первого же дня президентства Обама торжественно обещал сделать мир на Ближнем Востоке своим приоритетом. Критики единодушно считают главной ошибкой нереалистичное требование полностью заморозить строительство израильских поселений на оккупированных территориях. Они утверждают, что, настаивая на этом, Обама отстранил палестинского президента Махмуда Аббаса от переговоров (поскольку от него нельзя было ожидать, что он согласится на нечто меньшее, чем то, что потребовал от израильтян сам президент США). Не добившись поставленных целей в этом регионе, Обама тем самым подорвал доверие к Вашингтону как посреднику в урегулировании конфликта.

Требование Барака Обамы было логичным: ограничение новых поселений должно было бы улучшить обстановку на переговорах и уменьшить недоверие палестинцев к намерениям израильтян. Под присмотром Буша палестинская администрация добилась успехов в борьбе с терроризмом, и было разумно ожидать, что Израиль, в свою очередь, выполнит взаимные обязательства и ограничит активность поселенцев. Более того, воспоминания о том, как израильский премьер-министр Биньямин Нетаньяху воспользовался имевшейся лазейкой в договоренностях, допустив «естественное разрастание» поселений при президенте Клинтоне, еще больше увеличивало решимость старших советников Обамы, которые поддержали президента в его желании добиваться полного замораживания строительства новых поселений.

Но когда Обама, следуя своим инстинктам прагматика, дал Джорджу Митчеллу, спецпредставителю на Ближнем Востоке, зеленый свет на то, чтобы договариваться о чем-то меньшем, чем полное замораживание строительства на оккупированных землях, президент не скорректировал декларированные ранее цели. Из-за этого возникло расхождение между публичными требованиями администрации и ее фактическими достижениями. Та же проблема с речью президента, в которой он заявил, что на сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 2011 г. палестинское государство должно будет присоединиться к ООН – впоследствии администрация дезавуировала эти слова. В результате отношения с Израилем испортились, а введение лишь временного моратория на новые поселения разочаровало арабов.

Любопытно, что в целом отношения Обамы с израильтянами отличались полным отсутствием способности различать полутона. Его прорывная речь 2009 г. в Каире явно предназначалась для арабов; в то же время не было соответствующих визитов в Израиль или слов, предназначенных для израильтян. В итоге он еще на раннем этапе утратил возможность влиять на израильское общественное мнение. В свою очередь, это привело к провалу мирной дипломатии, поскольку Обама не мог воздействовать на позицию Нетаньяху, упорно следовавшего опросам общественного мнения и понимавшего, что он больше приобретет, чем потеряет у себя на родине, если отвергнет предложения президента США, которого его сограждане считают недружественным. Многие советники из окружения Обамы призывали его приложить больше усилий для того, чтобы попытаться изменить умонастроения израильтян. В их числе вице-президент Джозеф Байден, бывший глава администрации Белого дома Рам Эммануэль, государственный секретарь Хиллари Клинтон и ее советник Денис Росс. Но сам президент полагал, что сможет завоевать израильтян усиленной поддержкой в оборонной области, не понимая, что израильская общественность в действительности жаждет его внимания и благорасположения.

Все это могло бы быть забыто или прощено, убеди Обама арабский мир занять более конструктивную и обнадеживающую дипломатическую позицию. Но когда он оказался неспособен выполнить свои обещания по поводу разрешения палестинской проблемы и закрыть базу в Гуантанамо, разочаровалась и арабская улица. В конце концов арабы повернулись к нему спиной после того, как он занял сторону израильтян в виду приближающихся выборов. В итоге Обама лишился поддержки и израильтян, и палестинцев, а это худшее, что только могло произойти, поскольку он ровным счетом ничего не добился на Ближнем Востоке. Конечно, в лице Нетаньяху и Аббаса он получил крайне несговорчивых партнеров, но его собственные ошибки привели к тому, что оба «соскочили с крючка». Если в случае своего переизбрания Обама предпримет вторую попытку добиться мира на Ближнем Востоке, ему нужно будет убедить израильских и палестинских партнеров идти ради мира на риск, на необходимые, хотя и болезненные компромиссы. Но ему также нужно гораздо больше работать с ними, а не против них.

Ринуться вперед?

Арабское пробуждение – это самый неожиданный поворот событий, с которым Бараку Обаме пришлось столкнуться за время пребывания на посту президента. Он сумел выработать достаточно правильный подход к этой смуте и беспорядкам, понимая, что арабские революции не направлены против Соединенных Штатов, и следовательно, он не может решительно влиять на их исход. В отличие от протестов после выборов в Иране в июне 2009 г., когда Обама воздержался от критики, хотя иранский режим подавил продемократическое движение, на этот раз президент решительно поддержал требования свободы и демократии в арабском мире. Он также помог в свержении непопулярных диктаторов в Египте, Ливии и Йемене, делая в то же время все возможное, чтобы сохранить стабильность в регионе Персидского залива, в которой заинтересованы США. Не обошлось и без тактических просчетов – унижение президента Египта Хосни Мубарака, неспособность добиться глубоких реформ в Бахрейне и непростительная медлительность, из-за которой не удалось изгнать сирийского диктатора Башара Асада. Но в целом инстинктивный идеализм Обамы позволил Вашингтону занять правильную позицию перед лицом этого тектонического сдвига в истории. А врожденный прагматизм президента помог ему найти новый баланс между американскими ценностями и стратегическими интересами в этом неспокойном регионе.

Обама поддержал идею сохранения роли армии в Египте – это позволило добиться быстрого начала переходного процесса. Вместе с тем ставка на военных в роли «повивальной бабки» египетской демократии не принесла ожидаемых плодов. Хотя Верховный совет Вооруженных сил (ВСВС), временный правящий орган в Египте, неоднократно заявлял о намерении соблюдать все международные обязательства, в том числе мирный договор с Израилем, на поверку он оказался неспособен выполнить требования народа и защитить права меньшинств. Что еще хуже, вместо того чтобы обеспечить упорядоченный переход, к которому Обама стремился с первых дней революции, армия попыталась защитить свои особые интересы и поставить себя выше Конституции. Требуя от ВСВС уважать итоги недавно прошедших выборов и допустить к власти исламистов, Обама делает ставку на то, что «Братья-мусульмане» не будут пытаться навязать шариат четвертой части населения арабского мира. Он лелеет надежду на то, что эта победившая на выборах партия предпочтет стабильность, гарантом которой может служить сотрудничество с Соединенными Штатами и соблюдение мирного договора с Израилем, поскольку только так «Братья-мусульмане» смогут обеспечить реальные изменения к лучшему для тех, кто голосовал за них. Обама высказал суждение, что интересы США меньше пострадают, если попытаться участвовать в этом драматичном развитии событий вместо того, чтобы подавлять реальное волеизъявление граждан Египта. Но это сродни ставке в азартной игре: правильный исторический выбор в нынешних условиях означает необходимость согласиться с тем, что один из самых важных партнеров Соединенных Штатов в арабском мире будет управляться исламистскими религиозными партиями. Это ставка на то, что прагматизм исламистских лидеров перевесит их идеологическое неприятие идей либерализма, секуляризации и целей США в ближневосточном регионе.

Однако неопределенность в стратегических отношениях между Вашингтоном и Каиром компенсируется нежданной удачей в виде беспорядков в Сирии – союзнице Ирана в арабском мире. Если Иран потеряет Дамаск в качестве проводника своего политического влияния в самом сердце арабо-израильского конфликта, это станет для него серьезным стратегическим поражением. Международная изоляция Асада и его вынужденная сосредоточенность на критических внутриполитических вызовах, которые ему бросила сирийская оппозиция, уже существенно ослабили способность Дамаска поддерживать другого проводника иранского влияния в регионе – движение «Хезболла», которое стремится удерживать под контролем Ливан. Тем временем ХАМАС также сходит с иранской орбиты, дрейфуя в сторону египетского лагеря. Это объясняется растущим влиянием в Египте покровителя движения ХАМАС – партии «Братья-мусульмане». Достаточно сказать, что ХАМАС перенес свою штаб-квартиру из Дамаска, а Иран прекратил оказывать помощь этой группе.

Ливия в стратегическом смысле никогда не была на первом плане. Обама помог свергнуть жестокого диктатора в этой стране сравнительно малой кровью, поддержав военную интервенцию европейских союзников по НАТО, которая в немалой степени способствовала успешному исходу. Но косвенных издержек избежать не удалось. Непрерывно призывая к низвержению Муаммара Каддафи, в то время как это не предусматривалось резолюцией Совета Безопасности ООН, разрешившего военное вторжение войск альянса, Обама подтвердил обвинения Пекина и Москвы, заявивших, что Запад будет искажать смысл резолюций ООН ради достижения своих целей. Непредвиденным следствием стало то, что Китай и Россия, а также другие быстроразвивающиеся державы (Бразилия, Индия и ЮАР), участвующие в работе Совбеза, больше не желают поддерживать резолюции, которые могут привести к военным интервенциям с целью смены правлений в других странах арабского мира. Это затруднило Обаме задачу изоляции режима Асада.

Между тем поиск равновесия между американскими ценностями и интересами, который ведет Обама, неизбежно подвергнется серьезному испытанию в Персидском заливе, и произойдет это скорее раньше, чем позже. Похоже, что Саудовская Аравия твердо решила не допускать политических реформ у себя на родине, а заодно предотвратить их в соседнем Бахрейне. Она явно не желает, чтобы процессы политической либерализации затронули королей и шейхов в регионе Персидского залива. Подобный подход нельзя назвать жизнеспособным, долговременным решением, несмотря на то, что монархии более легитимны в глазах местного арабского населения, чем фараоны и генералы, правившие в других странах арабского мира.

И в самом деле, складывается впечатление, что ни один авторитарный арабский режим не сможет длительное время игнорировать требования политической свободы и подотчетного правительства, которые выдвигают народные массы. Склонность Обамы пустить этот переходный процесс на самотек, в общем-то, понятна. Однако подобный подход может оказаться близоруким, если только Обаме не удастся договориться о новом соглашении с саудовским королем Абдуллой. Обаме нужно убедить короля, что составление дорожной карты, которая в конечном итоге приведет к установлению конституционных монархий в соседних странах – сначала в Бахрейне, а со временем в Иордании и других государствах, входящих в Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива, – сможет лучше защитить эти королевства, а также интересы их подданных.

Положа руку на сердце, следует признать, что более последовательная политика США на Ближнем Востоке вовсе не обязательно привела бы к более позитивным результатам с самого начала восстаний. В большинстве случаев влияние Соединенных Штатов на ситуацию было ограниченно. Но итоги взрывных событий в арабском мире в сочетании с неспособностью Обамы добиться мира между израильтянами и палестинцами и решимостью Турции стать лидером арабского мира, пожертвовав при этом отношениями с Израилем, лишили Вашингтон последовательной стратегии и не оставили другого выбора, как только реагировать на непредсказуемые события.

Ядерная опасность

Обама вступил в должность президента с твердым намерением «стремиться к миру и безопасности в мире без ядерного оружия», как он заявил в своей знаменитой Пражской речи в апреле 2009 года. Президент понимал, что без Москвы он не сможет реализовать свой план, поэтому попытался перезагрузить отношения с ней и снять напряженность, вызванную приближением НАТО к границам России и желанием Буша разместить элементы противоракетной обороны в Чехии и Польше. Новый Договор о сокращении наступательных стратегических вооружений (СНВ), подписанный Обамой и российским президентом Дмитрием Медведевым в марте 2010 г. и предусматривающий сокращение американского и российского ядерного арсенала, был проявлением этого нового партнерства, которое было призвано подать пример остальному миру.

Иран и Северная Корея остаются главной проблемой, препятствующей утверждению режима нераспространения ядерного оружия. Обама попытался взаимодействовать с Ираном, но когда усилия не принесли плодов, начал оказывать на Тегеран давление. Стремясь поставить заслон на пути распространения ядерного оружия, Обама хотел, чтобы нарушители общих правил пожинали, как он выразился, «все более серьезные последствия», то есть против них должны быть введены санкции, которые можно охарактеризовать как «реальную расплату». Обама попробовал наладить взаимодействие с Ираном и Северной Кореей, и это повысило его шансы на успех в ООН, когда он стал добиваться широкой поддержки своей жесткой позиции. Даже Китай и Россия проголосовали за введение более строгих санкций в отношении Ирана за нарушение им Договора о нераспространении ядерных вооружений.

Попытки администрации изменить поведение Пхеньяна не привели к положительному результату, но по крайней мере позволили Соединенным Штатам получить другие важные дипломатические преимущества. Четко сформулировав последствия продолжающегося развертывания ядерных и ракетных вооружений в виде усиления военного присутствия США в Северо-Восточной Азии, администрация тем самым подтолкнула Китай к более решительным действиям по обузданию Северной Кореи. Белый дом также грамотно работал с Сеулом, чтобы выработать общую линию поведения в отношении КНДР. Как следствие, союз Соединенных Штатов и Южной Кореи крепок как никогда. Расширенные консультации с Токио также позволили улучшить отношения с японским правительством и снизить риск ослабления союза с Японией в связи с приходом к власти там Демократической партии после более чем 50-летнего безраздельного правления либерал-демократов.

Точно так же, несмотря на трения с Израилем по палестинскому вопросу и с Саудовской Аравией по поводу пробуждения в арабском мире, тесное сотрудничество с этими важнейшими ближневосточными союзниками для противодействия Ирану повысило эффективность американской стратегии.

Во время написания данной статьи Иран и Северная Корея продолжают программы создания ядерных вооружений и баллистических ракет. Особенно дерзкий вызов международному сообществу бросает Тегеран, и обе страны нервируют соседей. Но они уже начали пожинать «все более серьезные последствия», о которых предупреждал Обама в Пражской речи. И ценой неимоверных дипломатических усилий Обама убедил Китай и Россию в необходимости сотрудничать с ним по более широкой повестке контроля над вооружениями, а также с Советом Безопасности ООН в его стремлении заставить Иран и Северную Корею платить все более высокую цену за свою несговорчивость. Все это, вкупе с другими мерами, вынудившими иранских лидеров столкнуться со зловещими последствиями упорного продвижения к созданию ядерного оружия, возможно, убедило Пхеньян в необходимости обдумать шаги по возобновлению шестисторонних переговоров. Кроме того, действия Обамы дали сигнал другим государствам – становиться «странами-изгоями» себе дороже.

Хотя прорывов в области всеобщего разоружения пока не произошло, Обама укрепил приверженность мирового сообщества режиму нераспространения и идее ядерного разоружения. По этой причине Иран и Северная Корея сталкиваются с растущей изоляцией в нарождающемся новом мировом порядке, архитектором которого является Обама. Однако перспектива возможной разработки Ираном собственного ядерного оружия ставит под вопрос эффективность подобных усилий. Это может нанести удар по режиму нераспространения – главному столпу мирового порядка под руководством США – и заронить сомнения в действенности тактики оказания давления, которую избрал Обама.

Что дальше?

Внешняя политика Обамы была разумной и серьезной, но не новаторской. Он умело отстаивал интересы своей страны в большинстве областей, но может похвастать немногими свершениями (особняком здесь стоит устранение Усамы бен Ладена), которые стали бы частью его исторического наследия. Он стоял на страже экономической безопасности и не позволил Соединенным Штатам скатиться в еще более глубокую экономическую пропасть, а это уже немало. Но его достижения фактически сводятся к предотвращению худшего сценария – например, еще одного ужасного теракта или еще одной Великой депрессии. Разрыв между риторикой президента и его делами породил разочарование на родине и за рубежом среди тех, кто не оценил по достоинству применяемый Обамой пошаговый, а не трансформационный метод достижения успеха. Послужной список президента фактически оставляет его без четкой дорожной карты на будущее в случае его переизбрания. Ирония в том, что эту ситуацию можно выправить, снова подняв на щит приоритет Обамы: постепенную корректировку лидирующей роли США в формирующемся мировом порядке. В последние семь десятилетий возглавляемая Соединенными Штатами система международных отношений способствовала развитию и усилению других держав – от государств Европы и Японии до прочих стран Азии, Латинской Америки и государств на других континентах. Постепенные направленные изменения, соответствующие растущей роли этих усиливающихся держав в конструктивном управлении системой, могли бы принести пользу большинству государств, включая и Соединенные Штаты.

Похоже, Обама это хорошо понимает, но он пока еще не разработал четкую стратегию достижения результатов и не нашел способа убедить американскую общественность в необходимости проведения подобного курса и его преимуществах.

Краеугольным камнем могло бы быть смещение акцентов в направлении Азии, о котором администрация Обамы объявила осенью прошлого года. Если наполнить это понятие конкретным содержанием и осуществить сдвиг продуманно, то США могли бы застолбить за собой роль мирового лидера на годы вперед и выработать правила для стимулирования торговли и инвестиций. Нужно снизить численность вооруженных сил и сделать их более гибкими, а также тесно сотрудничать с зарубежными партнерами и союзниками. Необходимо также реформировать международные и региональные организации, чтобы сохранить за Америкой ведущую роль, и в то же время чтобы эти организации точнее отражали меняющийся расклад сил в мире.

Однако способность Обамы эффективно осуществлять подобную стратегию будет зависеть от двух факторов: некатастрофичного разрешения иранского ядерного вопроса и восстановления сбалансированного экономического развития в самих Соединенных Штатах. Если Иран обзаведется ядерным оружием, а Израиль или США решат нанести по нему удар, чтобы не допустить этого, вопросы безопасности на Ближнем Востоке снова станут внешнеполитическим приоритетом. В результате регион погрузится в хаос, и решение всех других вопросов придется отложить до лучших времен. С Обамой может случиться то же, что с Майклом Корлеоне – в тот момент, когда ему будет казаться, что удалось существенно уменьшить вовлеченность в дела региона, он будет снова втянут в его орбиту с удвоенной силой.

Второй фактор заключается в том, удастся ли президенту преодолеть структурные проблемы Соединенных Штатов, такие как низкие темпы роста экономики, высокая безработица и непосильное долговое бремя. Мировая система основана на политической, экономической и военной мощи США. Сегодня эта мощь поставлена под сомнение, и внутриполитические проблемы, с которыми сталкивается американское общество, влияют на ожидания и настроения людей в разных частях мира. Это многомерная задача, но способность Вашингтона дать достойный ответ на финансовые вызовы и в то же время осуществлять необходимые инвестиции, которые позволят Соединенным Штатам адаптироваться к меняющимся условиям и сохранить в будущем конкурентоспособность, будет критически важным элементом любой серьезной программы.

Можно и нужно урезать бюджет на оборону и безопасность, но не до такой степени, чтобы полностью развалить силовые ведомства. У США все еще много преимуществ: самая сильная в мире армия, мощная сеть союзников и партнеров, первенство в научных исследованиях и технологических разработках, лучшая в мире система высшего образования, лидерство в области инноваций и высокотехнологичного производства. Соединенные Штаты остаются демографическим «плавильным котлом», домом для представителей всех основных наций и культур мира. В стране благоприятная демографическая ситуация – умеренный и сбалансированный рост населения. Можно также упомянуть о прозрачной политической системе и надежной власти закона, которая помогает привлекать зарубежные инвестиции, а также обильные природные ресурсы и полезные ископаемые, развитое и энергичное гражданское общество и колоссальный опыт мирового лидерства.

И все же некоторые ключевые политические сферы развиваются в неверном направлении, и экономическое будущее остается под угрозой. Попросту говоря, продолжающееся ослабление экономических основ несовместимо с сохранением национальной мощи в долгосрочной перспективе и успешной внешней политикой. Таким образом, неспособность Соединенных Штатов остановить упадок у себя дома и во всем мире будет иметь гораздо более печальные последствия, чем падение личной популярности президента Обамы в народе или в своей партии.

Мартин Индик – вице-президент и директор внешнеполитической программы в Институте Брукингса.

Кеннет Либерталь – директор Центра Джона Торнтона в Китае и старший научный сотрудник по внешней политике, мировой экономике и развитию в Институте Брукингса.

Майкл О’Хэнлон – старший научный сотрудник и директор отдела внешнеполитических исследований в Институте Брукингса.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 июля 2012 > № 735559

Консорциум Eurofighter выпустил доклад об участии 8 истребителей Typhoon из состава авиакрыла Jagdgeschwader 74 – JG 74 ВВС Германии на учениях Red Flag Alaska, которые состоялись 11-22 июня в США (штат Аляска). На учениях также участвовали самолеты ВВС США, Польши, Японии и Австралии. Истребители ВВС Германии впервые перелетели через Атлантический океан с базы Нейбург (юг Германии) на базу ВВС Эйелсон (Eielson, Аляска).

«Тайфуны» пролетели расстояние 8000 км за 10 часов, в ходе полета выполнялись дозаправки в воздухе от самолетов-заправщиков A310MRTT ВВС Германии. Подполковник Марк Грюне (Marc Grüne) заявил, что «в ходе перелета испытывались личные навыки пилотов и возможности самолетов, мы хотели удостовериться в том, что «Тайфуны» способны на все, что мы планировали, и истребители показали себя с наилучшей стороны».

«Тайфуны» принимали участие в составе «синих», выполняли задачи по ведению воздушного боя и перехвату самолетов «противника» во взаимодействии с наземными средствами ПВО.

Согласно докладу, в течение двух недель оперативного развертывания немецкие истребители выполнили 102 вылета. Во время учений в воздухе одновременно находилось от 70 до 90 самолетов. «Синим» противостояли 18 истребителей, которые имитировали действия очень способного и эффективного противника.

Правительство Канады придерживается принципов честности и справедливости в отношении налоговой системы государства и рассматривает Организацию по экономическому сотрудничеству и развитию (ОЭСР) в качестве ключевой позиции по развитию сотрудничества в сфере налоговой политики и администрирования. Это заявление поступило со стороны министра Канады по государственным доходам. На переговорах по обсуждению вопросов уклонения от уплаты налогов и применения международных норм по обмену информацией министр отметила, что осталась удовлетворена значительным прогрессом Канады по гарантированию справедливости налоговой системы. Она четко дала понять, что правительство продолжит поиск инновационных путей по усовершенствованию соответствия налоговому законодательству Канады. Министр признала важность эффективного применения международных стандартов и норм по обмену налоговой информацией, а также необходимость разработки различных проектов, направленных на повышение сотрудничества в области налогов и администрирования между ОЭСР и странами, не придерживающимися принципов Организации по экономическому сотрудничеству и развитию. Канада > Госбюджет, налоги, цены > nalogi.net, 1 июля 2012 > № 587550

Экспансионизм не догма

Является ли внешняя политика России авторитарной и агрессивной?

Резюме: Акцентируя внимание на якобы неизбывной автократической сущности России, теория авторитарного экспансионизма игнорирует важные и конфликтующие между собой мировоззренческие школы и группы интересов внутри страны.

Полностью статья опубликована в Europe-Asia Studies, Vol. 64, No. 4, Taylor & Francis, pp. 695-713.

Действия России в мире продолжают вызывать оживленные споры среди политиков и экспертов. Одни считают, что Москва в основном приспосабливается к предлагаемым обстоятельствам и не представляет угрозы для Запада, другие указывают на экспансионистские цели Кремля, идущие вразрез с существующими международными правилами. По этой логике, авторитарная культура и политическая система вынуждают российскую власть внутри страны эксплуатировать образ западной угрозы, а на международной арене вести себя ревизионистским образом.

Споры о намерениях Москвы ставят глубинные теоретические, исторические и этические вопросы. Станет ли более демократическая Россия действовать в согласии с Соединенными Штатами и Европой? Будет ли Россия авторитарная с неизбежностью представлять угрозу для Запада? Могут ли культурные и политические характеристики России служить достаточным основанием для исключения ее из списка партнеров и потенциальных союзников? И вообще, должны ли различия в политической системе и ценностях – будь то в России, Китае, Иране или какой-то другой стране – рассматриваться западными государствами как потенциально опасные?

Многие западные исследователи пользуются при анализе российского поведения так называемой теорией авторитарного экспансионизма (ТАЭ). Акцентируя внимание на якобы неизбывной автократической сущности России, теория игнорирует важные и конфликтующие между собой мировоззренческие школы и группы интересов внутри страны. Рассматривая исторические и институциональные особенности России как представляющие фундаментальную угрозу для Запада, ТАЭ по сути отказывает Москве в законном праве иметь собственные интересы и делать ставки в международной игре. В результате многие сторонники теории обвиняют Кремль во всех проблемах в отношениях с западными странами, а их рекомендации неизменно сводятся к необходимости изоляции или сдерживания России.

Попробуем оценить обоснованность ТАЭ применительно к России посредством сравнения такого подхода с двумя другими школами внешнеполитического анализа – реализмом и конструктивизмом. Вместо того чтобы сосредоточиться на авторитарном характере российского общественно-политического устройства, реализм и конструктивизм рассматривают курс России сквозь призму факторов международной системы – анархии и нормативной упорядоченности соответственно.

Теория авторитарного экспансионизма России

Основные идеи ТАЭ можно свести к двум утверждениям описательного и причинно-следственного характера. Согласно описательному утверждению, главная цель российской внешней политики – сохранение и расширение имперских границ и институтов. Причинно-следственный тезис предстает в двух разновидностях.

Первая разновидность связывает экспансионизм России с ее авторитарной культурой и склонностью подчинять другие страны. Это выражается в самоуверенности политического режима, готового действовать в одностороннем порядке, вместо того чтобы придерживаться духа международного сотрудничества. Вторая разновидность исходит из внутренней нестабильности и низкого уровня уверенности лидеров. Неустойчивость власти и озабоченность политическим выживанием ведут к отвлекающей форме экспансионизма. Предполагается, что общество в основном пассивно и не интересуется международной жизнью.

Обе разновидности подразумевают разные типы экспансии и различный политический подтекст. Если в первой речь идет о так называемом «экспансионизме с позиции силы» или «миссионерском экспансионизме», то во втором случае описывается экспансионизм, обусловленный слабостью или отчаянием, направленный на то, чтобы отвлечь внимание общества от низкой легитимности и эффективности режима. Две интерпретации отличаются друг от друга и в понимании возможности сотрудничества западных стран с Россией. Хотя обе теории скептически воспринимают возможность развития прочных отношений с Москвой, первая, подчеркивающая авторитарную поддержку международного экспансионизма, гораздо более пессимистична, чем вторая.

Описание целей России и мотивов ее поведения в мире с точки зрения ТАЭ резко контрастирует с другими теориями российской внешней политики – в частности, реализмом и социальным конструктивизмом.

Реалисты обычно подчеркивают материальные возможности и статус великой державы как внешнеполитические цели государства. Специалисты, работающие в этой традиции, полагают, что Россия действует в рамках международной анархической системы, которая определяет выбор любой страны. Хотя такие внутренние факторы, как идеология, природа государственного устройства и политическая культура, тоже имеют значение, их задача – определять, иногда прикрывать, но ни в коем случае не противоречить «истинным» национальным интересам.

Для социальных конструктивистов важны не столько власть или объективные материальные возможности, сколько то, что они дают государству с точки зрения обретения признания в глазах «значимых других». Европа и Запад в целом воспринимались Россией как значимые другие и постоянно фигурировали в спорах о национальной идентичности, создавая тот особый нормативный контекст, в котором российские правители защищали свои внешнеполитические решения. Эксперты-конструктивисты часто полагают, что российская внешняя политика сигнализирует западным странам о желании Кремля добиться равноправия и признания.

Контекст и долгую историю теории российского экспансионизма можно проследить, начиная с реакции Европы на подавление Николаем I стремления Польши к независимости в 1830–1831 годах. Россия не ограничилась борьбой с внутренней смутой, но и сыграла важную роль во время националистических революций 1840-х гг. в Европе. В 1846 г. Россия возглавила поход против польского восстания в Кракове, который по решению Венского конгресса являлся частью империи Габсбургов. В июле 1848 г. Николай положил конец революциям в дунайских княжествах Молдавии и Валахии – отчасти чтобы помочь Турции справиться с румынским националистическим движением. В 1849 г. Россия оказала финансовое и дипломатическое содействие Австрии, чтобы укрепить ее позиции в Италии, и царь направил почти 200 тыс. солдат, чтобы содействовать Габсбургам в расправе с беспорядками в Венгрии.

Уничтожая внутреннюю оппозицию монархическому правлению, Николай действовал в рамках Священного союза и не имел собственных амбиций. Хотя Россия поступала в соответствии с многосторонними обязательствами и делала лишь то, что от нее ожидали, Николая назвали «жандармом Европы». Такое представление о России в определенной степени стало результатом борьбы за власть на континенте. Великобританию и Францию не удовлетворяла Венская система, и они стремились остановить подъем России как великой державы-соперника. Однако не меньшее значение имело растущее расхождение России и Европы в представлениях о ценностях. Для европейских либералов Польша и другие страны, бросившие вызов монархиям, стали воплощением прогрессивных ценностей, а Россия – империализма и репрессий. Россию стали воспринимать как слишком «варварскую» и «автократическую».

Таким был политический контекст в момент появления ТАЭ на либеральном Западе. Польский вопрос не исчез, и в 1863 г. тамошняя элита подняла еще одно восстание, а европейские державы вновь выступили против усилий России разрешить проблему и сохранить существующие территориальные границы. Представлению о России как о стране нецивилизованной, имеющей экспансионистские устремления, способствовали иностранные путешественники, например, маркиз Астольф де Кюстин, который высказывался в таком духе еще до польских событий. После убийства Александра II в 1881 г. американские иммигранты (особенно еврейского происхождения) сформировали антироссийское лобби, целью которого было «освобождение» России от автократии и антисемитизма. Восприятие России как опасного автократического государства укрепилось при Александре III и Николае II, которые стремились сохранить влияние на Балканах. Начали развиваться теории авторитарного панславизма, и специалисты были убеждены, что «панславистский империализм» главенствовал в мотивации российского императора в начале XX века.

Социалистическая революция в октябре 1917 г. дала мощный импульс для закрепления восприятия России как экспансионистской автократии. Советский Союз продолжил отход от западных институтов и бросил вызов чувству военной безопасности Запада. Роспуск большевиками Учредительного собрания в январе 1918 г., доктрина мировой революции и создание в 1919 г. Коминтерна с целью распространения коммунистических идей и учреждения новых компартий за границей – все это создавало образ государства, продолжающего – и самым опасным образом – действовать в духе авторитарного экспансионизма. Даже после того как большевики отказались от идеи мировой революции и распустили Коминтерн, большинство западных политиков и экспертов не изменили свое мнение. Они были уверены, что идея мирного сосуществования является прикрытием идеологической экспансии или наступательной войны против Запада.

Классическим проявлением этой позиции можно считать обличение Джорджем Кеннаном авторитарной идеологии советского режима. По словам Кеннана, западные правительства стали ненавидеть советских лидеров «за то, что они делали», в то время как большевики ненавидели западные страны «за то, кем они были, независимо от их поступков». Такое разграничение стало общепринятым в западном взгляде на советскую внешнюю политику со времен холодной войны.

После ее окончания многие по-прежнему интерпретировали Россию как авторитарное государство с экспансионистскими инстинктами, ревизионистское или не принимающее правила международного поведения. Часто говорилось о том, что Россия пытается возродить утраченную империю, отступает от демократии и бросает вызов жизненно важным интересам Запада. Российское вторжение в Грузию в августе 2008 г. стало очередным поводом вспомнить ТАЭ. Хотя у России есть законные интересы на Кавказе, многие эксперты и аналитики объясняли вторжение Кремля либо решимостью обеспечить полный контроль над грузинской территорией и ресурсами, либо стремлением Москвы укрепить свою легитимность и защищенность перед лицом цветных революций.

Критика ТАЭ

Теория авторитарного экспансионизма страдает от искажений, связанных с эссенциализмом, культурным этноцентризмом и политическим лицемерием.

Эссенциализм. Первая проблема касается продвигаемого ТАЭ представления о России как о государственном образовании с неизменной сущностью, которое постоянно строит империалистические планы подчинения и оккупации других стран. Определяя суть внешней политики через политическую культуру страны и стратегические планы режима, эта концепция пренебрегает другими факторами. Объяснения, согласно которым наступательность России на международной арене является реакцией на действия Запада и имеет достаточно ограниченные цели, ТАЭ всерьез не рассматривает.

Например, несмотря на частые заявления, что в XIX веке Санкт-Петербург добивался разрушения Османской империи и завоевания Константинополя, цели России были гораздо менее амбициозными. Речь шла о защите православных христиан на Балканах, а также праве безопасного прохода российских судов через Черное море. Даже после поражения в Крымской войне правительство не отвернулось от Европы, как надеялись российские сторонники жесткой линии. Как показывали действия канцлера Александра Горчакова, Петербург хотел признания своих интересов в Черном море, которые Россия была готова защищать даже ценой объединения Германии.

Советская внешняя политика также имела более ограниченные цели, чем считали многие западные ученые и эксперты. Исключая краткий период стремления к мировой революции, Кремль в основном старался утвердить позиции Советского Союза как великой державы и признанного члена международного сообщества, а не расширять геополитические границы. Холодную войну, включая советскую оккупацию Восточной Европы, Карибский ракетный кризис в 1962 г. и военное вторжение в Афганистан в 1979 г., нельзя адекватно оценить, не принимая во внимание действия западных стран. Подозрения и недоверие Запада по отношению к СССР способствовали укреплению его решимости действовать наступательно. От готовности сотрудничать с Россией до и во время Ялтинской конференции Великобритания и США вскоре перешли к одностороннему и потенциально конфронтационному поведению. Несмотря на идеологические разногласия, Сталин и его окружение не оставляли попыток наладить отношения с Западом, пока 12 марта 1947 г. Трумэн не представил официально свою доктрину глобального сдерживания коммунизма, а в июне того же года не был провозглашен план Маршалла.

Сложно представить и недавнюю наступательность России как часть плана Кремля восстановить империю и доминирование над своими соседями, пусть даже ценой конфронтации с Западом. Те, кто обвиняет Россию в реваншизме, отступлении от демократии и угрозе жизненно важным интересам Запада, упрощают чрезвычайно сложный процесс трансформации страны и ее отношений с западным миром. В частности, действия Москвы в основном были следствием политики США по смене режимов, продвижения Запада на территорию, которую Россия воспринимала как сферу своих геополитических интересов, а также усилий по достижению ядерного превосходства. Не следует игнорировать интерактивную природу отношений Запада и России, представляя ее как эссенциалистское образование с раз и навсегда заданными ценностями и моделями поведения.

Этноцентризм. Отмеченное выше эссенциалистское представление о России отчасти является результатом культурного этноцентризма обсуждаемой теории. Вместо того чтобы рассматривать другие культурные общности как источник знаний, этноцентрические подходы имеют тенденцию воспринимать их как потенциальную угрозу именно в силу их инаковости. Этноцентризм не позволяет ТАЭ оценить исторические, геополитические и институциональные особенности России, потому что этноцентрические идеи исходят из превосходства собственной культуры и ущербности других.

Отличным примером западного этноцентризма является теория демократического мира, согласно которой демократии не воюют друг против друга. При ближайшем рассмотрении теория демократического мира – это зеркальное отражение теории авторитарного экспансионизма. Проще говоря, обе теории гласят, что, не воюя друг с другом, демократии западного образца предпочитают действовать мирным путем и сотрудничать, в то время как незападные авторитарные системы, такие как Россия, агрессивны и стремятся к экспансионизму именно потому, что не являются демократиями. Однако социальные структуры и внутренние условия государств гораздо сложнее, чем предполагают обе теории. В посткоммунистическом контексте демократизация нередко сопровождается ослаблением государства, что ведет к возникновению и распространению милитаризма и этнического национализма. С другой стороны, авторитарные режимы, которым не хватает легитимности, могут быть достаточно осторожными и воздерживаться от наступательной внешней политики, если считают, что это способно дестабилизировать ситуацию.

Излишне упрощенное отношение к политической системе России особенно пагубно в постсоветском контексте. Российская система продолжает развиваться, и ее нельзя назвать ни устоявшейся демократией, ни авторитаризмом в чистом виде. Если мы хотим выявить адекватное соотношение внутренней и внешней политики, следует разрабатывать более гибкие категории и теории. Даже на Западе представления о демократии меняются с ходом времени, и нелогично анализировать посткоммунистическую российскую демократию, соотнося ее с моделью западных обществ, а не с собственной историей России.

Лицемерие. Эссенциализм и этноцентризм теории авторитарного экспансионизма ведут к появлению спорных политических рекомендаций. Если страна – особенно в соответствии с первой разновидностью ТАЭ – была, есть и будет автократическим и антизападным империалистическим государством, то Западу придется либо сдерживать его, либо вступать с ним в конфронтацию. Подобные рекомендации не только ведут к сохранению напряженных отношений, но и являются политическим лицемерием, поскольку лишают Россию права на собственные интересы, т.е. отказывают ей в том, что сам Запад полагает основой своего существования.

Примером рекомендаций подобного рода могут быть призывы сторонников ТАЭ сдерживать Кремль путем исключения России из «Большой восьмерки» и других западных институтов, введения запрета на частные инвестиции и признания независимости сепаратистских регионов (Чечня). Однако такой подход вряд ли дисциплинирует Москву. Наоборот, последовательное отношение к России как к потенциальной угрозе приведет к власти тех, кто действительно заинтересован в обострении отношений с Западом. В политическом плане это чревато длительным периодом враждебности, ставшей результатом неверных представлений о намерениях друг друга. Расширение НАТО, бомбардировка Югославии и вторжение в Ирак уже внесли свой вклад в формирование такого рода отношений.

Три иллюстрации

Рассмотрим несколько показательных случаев проявления Россией наступательности и покажем уязвимость ТАЭ в их интерпретации.

Крымская война. Сторонники ТАЭ выдвинули два тезиса относительно решения России вступить в войну с Османской империей. Во-первых, они заявляли, что ультиматум, который царь предъявил султану по поводу прав православных христиан, был предопределен извечным желанием России завоевать Константинополь. Во-вторых, утверждалось, что автократический характер процесса принятия решений в Петербурге не допускал серьезной оппозиции плану царя. Доводы в пользу этих тезисов нельзя назвать убедительными.

Николай не стремился свергнуть султана. Его цели были более ограниченными и включали защиту прав единоверцев на территории Османской империи, сохранение престижа европейской державы и права держать флот в Черном море. Более трети населения Османской империи (почти 13 млн человек) составляли православные, а Кючук-Кайнарджийский мирный договор предоставлял России особые права по защите православных на территории Османской империи. Хотя эти права не были четко определены, статья 7 договора обязывала Порту «дать христианской вере и ее церквям твердую защиту» и предоставляла «министрам российского императорского двора [право] защищать все интересы церкви, созданной в Константинополе». Россия также рассматривала свои обязательства по защите православных христиан как согласующиеся с ее европейскими обязательствами в качестве члена Священного союза. Николай полагал, что он бросил вызов султану по вопросу о святых местах, чтобы подчинить османские территории европейским ценностям. Наконец, царь стремился подтвердить свой контроль над проливами Босфор и Дарданеллы, что было жизненно необходимо для экономических связей России с Европой.

Крымская война стала результатом не столько российского экспансионизма, сколько неправильного понимания Россией и Западом мотивов друг друга, а также самоуверенности Николая. Неверно утверждать, что император не столкнулся с оппозицией внутри страны. Сторонники более умеренного курса, включая наиболее влиятельных советников царя, таких как граф Нессельроде и барон Бруннов, призывали монарха к осторожности в переговорах с османцами и консультациях с Австрией и Пруссией. С противоположных позиций выступали славянофилы, провозгласившие Крымскую войну «священной» и служащей цели возрождения христианской миссии России, и требовавшие увеличения военной поддержки балканских славян. Николай отверг советы обеих сторон.

Холодная война. ТАЭ акцентирует внимание на экспансионистской идеологии СССР и тоталитарной системе принятия решений при Иосифе Сталине. Но и в этом случае ТАЭ не отражает всей полноты картины.

Исторические данные свидетельствуют, что после Второй мировой войны цели СССР на международной арене были ограниченными и формировались под влиянием государственных представлений о стратегических интересах, а не под воздействием коммунистической идеологии. До конца 1945 г. Сталин действовал сдержанно и в целом в духе своего понимания Ялтинско-Потсдамских соглашений. Советский руководитель был готов смириться с независимостью Польши, хотя и в пределах советской сферы влияния. Он также не планировал никаких коммунистических захватов в Европе и советовал лидерам компартий в Италии, Франции, Венгрии и Болгарии сотрудничать с национальными правительствами, а не рассчитывать на получение власти в обозримом будущем – отчасти потому, что хотел помешать укреплению независимых коммунистических центров. Кроме того – в соответствии с соглашением о разделении сфер влияния, задуманным им совместно с Черчиллем, – Сталин отказался вмешиваться в ситуацию в Греции. Он воздерживался от вторжения в Финляндию, которую рассматривал как государство, в целом занимающее «дружественную» позицию. Сталин советовал китайским коммунистам вступить в коалицию со своими противниками – националистами. Он также отказался бросить вызов США, направив войска на Хоккайдо, хотя именно это предлагали некоторые его советники, когда в августе 1945 г. Трумэн сбросил атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки.

Отношение СССР к Западу радикально изменилось только в июне 1947 г. – после официального провозглашения плана Маршалла. Даже когда в марте Трумэн обнародовал свою новую доктрину, Сталин надеялся, что политические контакты и переговоры с Соединенными Штатами и Великобританией продолжатся. В апреле во время длительной встречи с госсекретарем Джорджем Маршаллом Сталин выступал за возможный компромисс «по всем основным вопросам» и говорил, что «нужно иметь терпение и не становиться пессимистами». Однако Маршалл придерживался противоположного мнения и в своем радиообращении 28 апреля заявил, что США не намерены продолжать консультации, а также планируют предпринять решительные действия. 5 июня он выступил с речью, в которой пообещал финансовую помощь на послевоенное восстановление европейского континента. В ответ Сталин и Молотов выдвинули свою альтернативу, создав блок со странами Восточной Европы и подавив любую оппозицию собственному курсу в регионе. Для самого Советского Союза это означало возвращение к довоенной системе массовой мобилизации и репрессий.

Советская структура власти, несмотря на высокую степень централизованности, допускала наличие различных позиций и точек зрения. Сразу после войны наиболее нетерпеливые в окружении Сталина хотели, чтобы советские войска перешли через Эльбу и оккупировали часть стран Западной Европы – он отверг этот совет как нецелесообразный. На другой стороне политического спектра бывший министр иностранных дел Максим Литвинов и посол в США Андрей Громыко защищали «либеральный» подход, предусматривающий большее уважение к выбору стран Восточной Европы и более широкие переговоры с Западом. Международные амбиции обеих сторон и недоверие к намерениям друг друга привели к ухудшению ситуации, и полномасштабная политическая конфронтация стала практически неизбежной. Геополитически ограниченный «социалистический империализм» Сталина столкнулся с глобальным «демократическим империализмом» Запада. Если бы Запад занимал не столь ревизионистскую позицию и не так опасался проникновения Кремля в западные страны, не исключено, что Сталин продолжил бы послевоенное сотрудничество в сфере безопасности.

Российско-грузинский конфликт. Те же претензии можно предъявить сторонникам ТАЭ, утверждающим, что автократическая Москва стремилась установить имперский контроль над Тбилиси и что война с Грузией была частью более масштабного геополитического плана восстановления господства России на территории бывшего Советского Союза.

Москва руководствовалась оборонительными целями, направленными преимущественно против расширения НАТО и включения в альянс Грузии, а в перспективе и Украины. Тбилиси был недоволен нежеланием Москвы уважать независимость Грузии, ее право на выбор внешнеполитического курса, Россия же была раздосадована отсутствием признания ее интересов со стороны США и Североатлантического блока. Если уместно предполагать, что Кремль намеревался получить полный контроль над Грузией, то не менее правомерно усматривать в мотивах России и соображения обороны и безопасности. Интересы безопасности помогают понять поведение Москвы и объяснить, почему она ограничилась признанием независимости Абхазии и Южной Осетии, но воздержалась от реализации более масштабных целей – свержения Саакашвили и установления в Тбилиси прокремлевского режима.

Западные страны и Грузия разделяют ответственность за все более наступательное поведение России на Кавказе. Оказывая содействие Тбилиси во время переходного периода после «революции роз», закрывая глаза на восстановление контроля над Аджарией, Кремль ожидал, что Грузия с уважением отнесется к российским интересам в регионе. От Тбилиси ждали, что он прекратит требовать немедленного вывода войск, исключит применение силы в отношении Южной Осетии и Абхазии и будет консультироваться с Москвой по ключевым вопросам безопасности, таким как членство в НАТО. Однако грузинское руководство вскоре избрало стратегию разрешения территориальных споров без содействия России и опираясь на поддержку США.

За 10 лет Вашингтон выделил Грузии 1,2 млрд долларов помощи и направил туда военных советников. Соединенные Штаты стремились обеспечить себе доступ к каспийской нефти и укрепить геостратегическое присутствие на Кавказе, что Кремль расценивал как американскую ангажированность и нежелание признавать российскую роль в регионе. США не пытались ограничить милитаризацию Грузии и умерить пыл готового к применению силы Тбилиси. В то время как Россия начала наращивать содействие Абхазии и Южной Осетии, представители НАТО и Соединенных Штатов не скрывали своей поддержки Тбилиси и редко публично критиковали действия Грузии.

Неверно и то, что кремлевская система принятия решений исключала серьезные споры. По словам Глеба Павловского, одна из кремлевских фракций хотела движения к Тбилиси, чтобы бросить вызов Западу и в полной мере восстановить доминирование на Кавказе. Другая группа придерживалась более умеренных целей, но рассматривала возможность отстранения от власти Саакашвили. Премьер-министр Владимир Путин и министр иностранных дел Сергей Лавров давали понять, что хотят отставки президента Грузии, предполагая выдвинуть это в качестве условия прекращения огня. Третья фракция, по-видимому, была вполне удовлетворена военной победой над Грузией и признанием независимости двух ее регионов. Правящая структура отнюдь не была однородной и консолидированной.

Лучше понять Россию

Возможности понять Россию и ее внешнюю политику с позиций ТАЭ довольно ограничены. Сторонники этой теории зачастую не только неверно представляют направление и масштабы действий России на международной арене, но и способны усугубить неопределенность в вопросе о мотивах российского поведения.

Сосредоточившись на роли внутреннего «авторитаризма» в формировании внешней политики, ТАЭ упускает из виду ряд иных факторов международного поведения государств, таких как интересы безопасности и действия других держав по отношению к России. Тенденция эссенциализировать внутренние условия России и преувеличивать ее международные амбиции должна заставить аналитиков скептически отнестись к политическим рекомендациям ТАЭ.

Адекватный подход требует более сложной классификации российской внешней политики. История показывает, что Россия с момента ее становления как независимого централизованного государства движется не по одной, а по нескольким траекториям в отношениях с Западом. С момента открытия постоянной миссии в Риме в начале XVII века и до политики коллективной безопасности перед Второй мировой войной Россия часто вступала в коалицию с западными государствами против тех, кого считала угрозой для себя. Вторая траектория российских отношений с Западом – это оборонительное поведение или сочетание внутренних реформ и гибких международных альянсов. К этой модели относятся периоды восстановления России после Смутного времени, а также иных внешних и внутренних потрясений – длительной войны со Швецией, Крымской войны, Октябрьской революции и распада СССР. Наконец, Россия не раз в истории демонстрировала наступательность, как было показано выше на примерах Крымской войны, холодной войны и российско-грузинского конфликта в августе 2008 года. ТАЭ применима лишь для третьей траектории российской внешней политики, да и то лишь в ограниченной степени.

Адекватный подход к России требует избавления от предвзятости и политического лицемерия. Он должен быть эклектичным, основанным на различных теоретических традициях и принимать во внимание внутренние институты, интересы национальной безопасности и потребность в международном признании как факторы, в равной степени влияющие на внешнюю политику. Если же опираться на распространенное 200 лет назад маркизом де Кюстином представление о России как о государстве «по своей природе агрессивном» и пытаться реконструировать мотивы Кремля, не опираясь на достоверные сведения, это вряд ли поможет лучше понять страну и выработать разумные политические рекомендации.

А.П. Цыганков – профессор международных отношений и политических наук Университета Сан-Франциско.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 июня 2012 > № 735553 Андрей Цыганков

Русский национализм и российская геополитика

Пойдет ли Россия путем Турции?

Резюме: Раньше русский национализм был для России и самого русского народа своего рода резервным историческим проектом, который пунктирно заявлял о себе в переломные моменты, но не мог всерьез оспорить имперского мейнстрима. Теперь имперского проекта (как альтернативы национальному) в России больше нет, есть только имперские фантомные боли.

Для исследователя национализма, как и для его идеолога, одна из главных проблем – парадоксальное словоупотребление. С одной стороны, «национализм» – одиозное, маргинальное явление, синоним социальных девиаций. Эталонной в этом отношении можно считать формулировку из проекта предвыборной программы Владимира Путина («Программы 2012–2018»), опубликованной на старте кампании: «Мы будем бороться с попыткой использовать информационное пространство для пропаганды жестокости, национализма, порнографии, наркомании, курения и пьянства». Думаю, многие шедевры политической пропаганды меркнут перед красотой этого логического ряда.

С другой стороны, «национализм» – один из бесспорных соавторов современной эпохи, common sense исторического модерна. Так называемый принцип национальности стал решающим не только и не столько в перекройке территориальных границ старого имперского миропорядка, сколько в ревизии его социальных, сословных границ. Утверждение гражданского равенства в череде европейских революций и реставраций было движимо пафосом национального достоинства. Сначала средние, а затем и массовые слои общества перестали быть «низшими сословиями» именно постольку, поскольку стали «англичанами», «немцами», «французами». «Национализм стал стимулом… перехода от статуса… подданных к статусу граждан», – пишет Юрген Хабермас, которого вряд ли можно заподозрить в симпатиях к национализму. Американский исследователь Лия Гринфельд добавляет к этому, что основанная на культуре национальная идентичность «довела до конца то, что Просвещение не смогло: уравняла их («неприкрепленных интеллектуалов» и представителей образованной буржуазии. – Авт.) в человеческом отношении с любым представителем высшего класса».

«Национализмом» в широком смысле является сама манера структурировать социальное пространство в национальных категориях. Энтони Смит называет это «методологическим национализмом», а Майкл Биллинг – «банальным национализмом». Ни первое (дискриминационное), ни второе (рамочное) понятие национализма не пригодно для выявления содержательной стороны позиции.

Первое – просто в силу жанровых соображений. Вряд ли стоило бы вести передачу «Международная панорама» в категориях передачи «Дорожный патруль». «Национализм», идущий через запятую с курением и пьянством, является не политическим, политико-полемическим понятием, а просто ругательством с использованием переноса значения.

Со вторым понятием несколько сложнее. Оно как раз является политико-полемическим. Несмотря на свою широту, оно включено в довольно интенсивную оппозицию – есть «вещь», которую оно оспаривает и которая оспаривает его. Это глобализация. Тоже в широком, методологическом смысле, как о ней рассуждает, например, Ульрих Бек.

«Глобализация, – пишет он, – означает разрушение единства национального государства и национального общества (т.е. разрушение одной из главных «привычек» методологического национализма. – Авт.). Образуются новые силовые и конкурентные соотношения, конфликты и пересечения между национально-государственными единствами и акторами, с одной стороны, и транснациональными акторами, идентичностями, социальными пространствами, ситуациями и процессами – с другой».

Т.е. как раз в контексте международных отношений эта оппозиция критически важна. Но все дело в том, что перед лицом того превращения, о котором говорит Бек, «методологический национализм» уже не может оставаться всего лишь методологическим. Он либо просто теряется, размывается в мире трансграничных идентичностей, либо перестает быть банальной привычкой, когнитивной рамкой, становясь активной и осознанной нормативной концепцией. Точнее сказать – вновь становясь. Поскольку именно осознанной нормативной концепцией он и был в период своего становления, когда деление мира на нации было не банальностью, а вызовом самим основам феодально-династической картины мира.

Упрощенно смысл этой нормативной концепции я бы свел к двум постулатам.

1. Понимание легитимности государства/государственной власти через нацию.

На этом уровне национализм противостоит династическим, теократическим, идеократическим концепциям власти. Можно было бы сказать, что речь просто-напросто о демократии. Это так. Но речь не о процедурной демократии как таковой, а о ее основании, каковым является современная концепция суверенитета.

Положение Декларации прав человека и гражданина 1789 г., гласящее: «Источником суверенной власти является нация», означает, что суверенная власть имеет в своей основе не проекцию трансцендентного порядка («божественное право» королей) или, забегая вперед, не проекцию утопии/модели будущего в настоящее («всепобеждающее учение» генсеков), а некую представительную способность. Т.е. способность олицетворять народ как целостность, как политическую личность. Чтобы было понятно, что дело не в процедурной демократии (выборы – лишь технология представительства), напомню: представительной способностью может обладать и монарх, если его власть истолкована как функция народного суверенитета, а он сам – как «представительное лицо». Это означает безусловный разрыв с традиционной концепцией монархии, благодаря которому, собственно, многие монархические дома и сохранились в современную эпоху, продемонстрировав завидную ловкость в переоблачении феодального института в национальные одежды.

2. Понимание нации не через абстракцию общественного договора, а через идею совместного наследия. На этом уровне национализм противостоит либерализму и, шире, универсализму Просвещения (включая и тот строй мысли, в котором выдержана упомянутая Декларация 1789 года). Но противостоит не обязательно в качестве антагониста, а подчас в качестве имплицитного знания. Знания о том, что общность правовых институтов, как правило, возникает и развивается на базе общности культуры, языка, исторического самосознания.

Условный «общественный договор» заключается не между случайными друг для друга людьми, а между людьми, имеющими минимум взаимного доверия, способными друг друга понимать, различающими «своих» и «чужих» и, соответственно, знающими, с кем именно необходимо достичь соглашения. И все подобные свойства обеспечиваются не «естественной природой» людей, а их совместной историей.

Поэтому в «гражданском состоянии» имеют значение не только индивидуальные права и публичные институты для их реализации, но совместное достояние (материальное и нематериальное), которое делает возможным то и другое. Отсюда присущее национализму понимание природы государства. Оно воспринимается как механизм политики идентичности. Его целью видится не только обеспечение индивидуальных прав, но и сохранение/воспроизводство совместного наследия, передаваемого от поколения к поколению.

Гражданство воспринимается не как формальное членство, а как соучастие в общем деле/общей судьбе, которое невозможно вне способности говорить на одном языке (в прямом или переносном смысле) и чувства сопричастности, присущих национальному единству. «Если в народе нет чувства солидарности, если он говорит и пишет на различных языках, то не может существовать объединенного общественного мнения, необходимого для представительного правления», – пишет Джон Стюарт Милль.

Национализм: историческая ситуация

Милль был одним из немногих либеральных теоретиков, признававших националистический фундамент современного демократического государства. Чаще это оставалось за скобками и не артикулировалось явным образом. Что, с одной стороны, понятно: многие вещи лучше практиковать, не декларируя явным образом. Но с другой стороны, чревато проблемами: нация относится к числу самореферентных общностей, т.е. общностей, воспроизводящихся через знание о себе, и это знание должно быть по возможности адекватным. Чтобы воспроизводить базовое свойство современного национального государства – синергию политической власти и культурной однородности, – его необходимо адекватным образом артикулировать, что оказалось невозможно в силу табу на национализм на определенном этапе европейской истории. Стоит отметить, что этапом, на котором возникло это табу, стал отнюдь не собственно послевоенный период. В этот период как раз отдельные европейские национализмы деятельно праздновали свою победу над нацизмом, примерами чему служат феномен голлистской Франции или послевоенные этнические чистки в странах Центральной и Восточной Европы. А вне европейского ареала – не будем забывать – век национализма вообще только начинался. Скорее, табу на национализм (на артикуляцию национальной «предвзятости» современных демократических государств) возникло по итогам культурной революции 1960–1970-х гг. прошлого века, бросившей вызов «консервативным» основаниям западной цивилизации и серьезно изменившей ее моральный облик.

Эту эволюцию современного государства, которое сначала порождается национализмом, затем предпочитает о нем забыть и, в конечном итоге, от него отказаться, декларируя свою универсальность и практикуя культурный нейтралитет, обосновывает Хабермас. Если «в начале своего развития», утверждает он, национальному государству «вряд ли хватило бы сил на достижение… нового… уровня общественной интеграции» без «культурной интерпретации прав политического участия», то в фазе зрелости оно больше не нуждается в доминирующей культуре – достаточно чисто правовых форм интеграции.

Но нации – это не достигнутые состояния, это процессы, которые необходимо снова и снова возобновлять на всех уровнях, и все усилия по правовой и политической интеграции общества без его культурной интеграции будут бесплодны. Кстати, в отличие от Хабермаса, это хорошо понимает Верховный суд Германии, который по запросу в связи с Маастрихтским договором признал: «Конституционное государство требует определенной культурной однородности граждан».

Дав трещину в фундаменте, здание современности начинает проседать. Множественные кризисы «позднего модерна» – кризис демократического участия, кризис социального государства, кризис образования и воспитания – имеют в общем знаменателе эрозию национального единства, утрату оснований морального консенсуса и социальной солидарности.

Этим задана историческая повестка нового национализма.

Если национализм «первой волны» был идеологией в целом революционной (он революционизировал общество, будучи новым принципом легитимности власти и, шире, новым принципом социальной картографии – я имею в виду членение социального и географического пространства на нации), то национализм сегодняшнего дня является скорее консервативной идеологией. Консервативной – в смысле возобновления истоков, защиты основ, а не сохранения статус-кво.

Его миссия – артикуляция непризнанных и, как следствие, рискующих быть утраченными оснований проекта «модерн». Т.е. – национальных, партикулярных оснований того, что воспринимается как нечто универсальное. О каких взаимосвязях идет речь, думаю, в целом уже понятно:

культурная целостность и суверенитет как основание представительной демократии, национальная солидарность («горизонтальное братство» национализма) как основание социального государства, национальный эгоизм промышленной политики как основание экономического богатства, стандартизация общества на базе национальной высокой культуры («ассимиляционизм») как основание современных систем массового образования/воспитания, унаследованная христианская идентичность европейских народов как основание культуры прав человека.

И так далее.

Если всмотреться в этот «дискурс об основаниях», балансирующий где-то на грани банальности и неполиткорректного радикализма, можно заметить, сколь сильно изменились отношения национализма с либерализмом как главной фасадной идеологией современности. Если на раннем этапе он идет с либерализмом рука об руку (они едины в преодолении феодальных порядков), то сегодня оказывается по отношению к нему в глубокой оппозиции. Во многом – вынужденной, поскольку либерализм главным образом и стал идеологией той самой глобализации, которая, по Ульриху Беку, «разрушает единство национального государства и национального общества», а вместе с ним – и субстанцию проекта «модерн».

Глобализацию в этом значении не стоит понимать как объективный процесс развития средств связи, а скорее – как проект своего рода двойной эмансипации, «сверху» и «снизу». Субъектами «эмансипации сверху» являются те элиты, которые давно тяготятся национальным государством как системой связывающей их хозяйственной, культурной, политической солидарности. В их логике разрушение национальных барьеров равнозначно снижению издержек. Субъектами «эмансипации снизу» являются меньшинства, тяготящиеся доминированием культуры национального и морального большинства. На пересечении обоих процессов происходит размывание «среднего класса» и далеко идущая фрагментация общества.

Правый антиглобализм: повестка для России

Перед лицом этих вызовов национализм лишается счастливой возможности быть локальным сознанием. Отвечать на вызовы проекту национальных государств нужно на том уровне, на котором они возникают. А это глобальный уровень, уровень развертывания глобализации как исторического проекта. Поэтому национализм в своем международном измерении предстает как правый антиглобализм.

Однако здесь возникает очевидный парадокс, напряжение между национальными целями подразумеваемой «реконкисты» (возвращение национальным государствам, насколько это возможно, внутренней целостности и суверенности) и очевидной недостаточностью национального масштаба (масштаба отдельно взятых государств) для их достижения.

Этот парадокс хорошо заметен в риторике обновленного «Национального фронта» – самой яркой из националистических сил последнего времени. Идеи Марин ле Пен действительно можно назвать правым антиглобализмом – она мыслит комплексно и находит общий знаменатель для проблем, которые действительно имеют общую природу, в качестве ипостасей глобалистского проекта (аутсорсинг, экспансия китайского бизнеса, безответственность крупных ТНК, массовая иммиграция, геттоизация, мультикультуралистская реформа школьного образования, размывание среднего класса и т.д.). Но уже в рецептах очевиден разрыв. С одной стороны, рекомендуемый ею протекционизм (миграционный, промышленный, да и культурный) может быть стратегически эффективен только в европейских масштабах, с другой – именно евроинтеграция оказывается одной из главных мишеней пропаганды.

И это не субъективное заблуждение, а отражение реальной дилеммы: наднациональные интеграционные структуры ЕС действительно часто оказываются проводниками неолиберального проекта и своего рода «точками входа» глобализации в Европу, но и демонтаж наднациональных конструкций не выход. Закрыться от разрушительного действия глобализации невозможно в масштабе компактного национального государства, необходимо защищенное «большое пространство».

Глобализацию вряд ли можно победить, зато из нее можно «выйти» большими политико-региональными группами. Поэтому геополитика «пан-регионов» сегодня не альтернатива геополитике национальных интересов, а одна из ее проекций. Собственно, это главная дилемма правого антиглобализма – необходимость поиска адекватных наднациональных форм для решения национальных задач. Или, точнее сказать, – интер-национальных форм. Сегодня актуально новое прочтение интер-национализма, на этот раз через дефис. Т.е. программы взаимной соотнесенности «националистов» разных стран, чьи проекты были бы как минимум не враждебны друг другу, как максимум – совместимы в едином геокультурном, хозяйственном, оборонном пространстве.

Как общий принцип это понятно. Но формулу «интер-национального» баланса придется искать применительно к каждому конкретному случаю. Случай, который интересует нас больше других, – это Россия. Поэтому дальше речь пойдет о том, как специфицируется повестка правого антиглобализма применительно к нашей стране.

Попробую выразить эту специфику в нескольких постулатах.

1. Россия сверхтипична. Мы любим говорить о своей исключительности. Но наша сегодняшняя ситуация является типовой, даже модельной для современного мира. Наверху – предательство элит: жизненный выбор в пользу внешних центров цивилизации, восприятие страны как добычи, вывод капитала/отказ от его концентрации на национальном уровне, конвертация национальных ресурсов в гипотетическое членство в клубе глобальных элит и/или сверхпотребление («нефть в обмен на удовольствие»).

Внизу – экспансия меньшинств: консолидация «этносословий» (удачный термин Павла Крупкина для коалиций этнических кланов – криминальных, коммерческих и административных) в условиях атомизированного общества и слабых институтов правопорядка. Массированная замещающая иммиграция с «бедного юга» (пока без образования компактных гетто, но с тенденцией к появлению широкого мультиэтничного гетто «бедного юга» внутри страны, в которое рискуют войти все, кто не может физически и социально изолироваться от мигрантизированного/архаизированного социума).

В середине – даже не размывание «среднего класса», а его обвал, с гибелью под обломками больших масс людей и элементов социального уклада. Я имею в виду гибель советского «среднего класса» в десятилетие победного шествия глобализации, каковым были 1990-е годы.

В минувшее десятилетие рост показателей уровня жизни позволил говорить о формировании нового среднего класса. Но он явно не становится и не станет в обозримое время доминирующей социальной силой. Во-первых, потому что рост ВВП происходил параллельно росту социального неравенства. Во-вторых, потому что «средний класс» – это не столько характеристика уровня дохода, сколько показатель уровня социальной интегрированности, который, в свою очередь, зависит от качества социальных инфраструктур (образование, здравоохранение, правовая защищенность). А оно в целом продолжает снижаться, что тоже, увы, соответствует глобальным трендам (одно из главных измерений нового неравенства в развитых обществах – деградация общедоступных социальных инфраструктур).

Иными словами, мы в целом движемся в общем, «глобальном» русле. Но с большим опережением. Опережение связано с тем, что нам ощутимо не хватает тех барьеров, которые сдерживают разрушительные проявления глобализации в других государствах. В развитых странах это механизмы представительной демократии, сильное гражданское общество, система правопорядка и т.д. Где-то это, напротив, традиционные социальные структуры и религиозные нормы. В развивающихся странах сглаживать многие проблемы позволяет сама динамика экономического роста плюс сильная, национально ответственная власть (Китай, Бразилия в последнее десятилетие).

Всего перечисленного нам отчетливо недостает, отсюда – сомнительная честь быть витриной глобализационной динамики социума и в очередной раз играть роль марксова «язычника, страдающего от язв христианства». Собственно, это известно давно: противоречия цивилизационного уклада острее проявляются на периферии. Но благодаря этому на периферии могут быть даны и более острые ответы. Позволю себе предположить, что правый антиглобализм в России имеет не только особую актуальность, но и особые шансы на успех.

2. Россия обладает потенциалом самодостаточности. «В период дебатов о глобализации и всеобщей зависимости, – пишет Эмманюэль Тодд, – Россия… может стать гигантской демократической страной, имеющей равновесие внешнеторгового баланса и обладающей энергетической независимостью. Короче говоря, в мире, где доминируют Соединенные Штаты, она может стать воплощением голлистской мечты». В случае с голлистской мечтой Тодд, возможно, сказал больше, чем хотел. Ведь это не просто мечта о реальном суверенитете, это мечта о суверенитете в ситуации, когда планета стала ареной для игры превосходящих сил. Чужой игры, в которую так легко быть втянутыми на чужих условиях.

Для де Голля такой игрой была американо-советская биполярность, для современной России – американо-китайская. При всех различиях между ними в обоих случаях речь идет о конфликтном сосуществовании двух сверхдержав (в американо-китайском случае – конфликтном симбиозе, что чревато еще большим напряжением), от которых зависит положение дел в мире и которые испытывают его на прочность. Сегодняшняя нестабильность в Северной Африке, на Ближнем и Среднем Востоке вполне может быть прочитана как ситуация косвенного конфликта сверхдержав (через посредничество третьих сил) в условиях невозможности их прямого военного столкновения. Т.е. как нечто относительно знакомое по американо-советскому опыту.

Существенное различие состоит в том, что если в эпоху прежней биполярности угроза миру исходила от взаимных противоречий сверхдержав, то сегодня также (а возможно, и прежде всего) – от их внутренних противоречий.

Эмманюэль Тодд много пишет о тех внутренних проблемах, которые делают Соединенные Штаты «опасной державой», отнюдь не безумной, но вынужденной реализовывать «стратегию умалишенного». «Блуждающая и агрессивная, напоминающая походку пьяницы стратегическая траектория “одинокой сверхдержавы” может быть удовлетворительно объяснена только на пути выявления нерешенных или неразрешимых противоречий и вытекающих отсюда чувств неудовлетворенности и страха».

Это эффект неожиданной бесполезности, постигший США после окончания холодной войны. Новая биполярность не имеет открытой блоковой формы и реализуется преимущественно в экономической, а не военной сфере. В этой ситуации откровенная избыточность (с точки зрения интересов союзников и мира в целом) инфраструктуры глобального военного присутствия Соединенных Штатов может камуфлироваться только за счет генерирования и консервации множественных локальных конфликтов и конструирования вспомогательных «осей зла».

Это огромный внешний долг и внешнеторговый дефицит, критическая зависимость от внешнего мира в экономической сфере, балансируемая позицией эмитента «мировой валюты». Необходимость обеспечения такой позиции под залог внеэкономических активов (политический контроль за мировыми ресурсами, военное превосходство) опять же отсылает к стратегии генерирования локальных кризисов.

Эти и подобные обстоятельства делают США державой «эксцентричной» во всех смыслах – вынужденной хронически «выходить из себя», сбрасывая внутреннее напряжение во внешний мир. Но ровно то же самое, хотя и в силу иных обстоятельств, можно сказать о КНР. Совокупность вызовов, с которыми сталкивается Китай, – демографических, социально-экономических, экологических, идеологических – может находить разрешение или хотя бы отсрочку только на пути разноплановой глобальной и региональной экспансии (об этом подробно пишет Александр Храмчихин).

Таким образом, обе глобальные сверхдержавы, чтобы поддерживать свою внутреннюю устойчивость (в одном случае за счет высоких стандартов потребления, в другом – высоких стандартов роста), вынуждены (или будут вынуждены) продуцировать нестабильность вовне. Сама конструкция миропорядка эпохи американо-китайской биполярности генерирует кризис.

Если дополнить это картиной стихийных вызовов (изменение климата, новое «великое переселение народов», ресурсные кризисы, религиозные войны новой волны – болезненное протекание урбанизации, демографического перехода в исламских регионах и т.д.), то «глобальный мир» предстанет совсем не тем местом, куда мы должны как можно глубже интегрироваться. Напротив, критически важно сохранять по отношению к нему автономию – силовую, хозяйственную, ценностную.

Разумеется, это не значит, что все двери должны быть закрыты. Но двери должны быть. И ключи должны оставаться внутри. Собственно, это и называется суверенитетом.

3. Россия достаточно однородна. Владимир Путин как-то сказал, что реальный суверенитет – эксклюзивная вещь в современном мире. Это действительно так. Стран, обладающих большой территорией, разнообразными природными ресурсами, более или менее многочисленным населением, научно-технологическим и оборонным потенциалом, традицией государственности, на планете совсем не много, и Россия, безусловно, входит в их число. При этом от большинства из них она отличается одним весьма важным свойством: при своем масштабе пространства она удивительно однородна в культурно-этническом отношении. По крайней мере, пока.

К этническому ядру здесь принадлежит порядка 85% населения (русские, белорусы, украинцы – внутри Российской Федерации они по-прежнему могут считаться единым народом). Русский язык безоговорочно доминирует практически на всем пространстве страны (за исключением относительно компактных анклавов иноязычия). Этнические меньшинства в целом в немалой степени русифицированы, внутри самого русского ядра нет таких барьеров для взаимопонимания (диалектных, социокультурных), какие есть между, например, «северянами» и «южанами» у ханьцев или итальянцев.

Это противоречит дежурным рассуждениям об «уникальной многонациональности» России. Но уникальным в национальной конструкции нашей страны является разве что тот самоотверженный радикализм, с которым большевики реализовали принцип институционализации этничности в территориальном устройстве, а «демократы» ельцинского призыва возвели его на новую ступень в асимметричном федерализме.

По аналогии с «институциональными ловушками», по которым мы блуждаем весь т.н. переходный период, можно говорить об «институциональных минах», заложенных в этно-территориальном устройстве страны, что, несомненно, ограничивает мой тезис об однородности. До тех пор, пока это пространство не разминировано (желательно не посредством стихийных подрывов), говорить о его однородности можно лишь условно. Это однородность с изъянами.

Вопреки другому официальному трюизму, гласящему: «В многонациональности – наша сила», территориализация этничности – основной пункт стратегической уязвимости нашей страны. В той ситуации кризисогенного мира, о которой шла речь выше, значение имеет не только потенциал самодостаточности пространства, но и уровень его внутренней консолидации. Задача стратегии реального суверенитета – сбалансировать эти сложно сопрягаемые императивы, найти оптимум между ними.

После распада СССР «золотая середина» в стратегии российского суверенитета не могла остаться прежней, она кардинально сместилась в сторону «однородности». После 1991 г. попытки стилизовать Россию в виде поликультурного «гуляй-поля» отдают зловещим анахронизмом. «Почему никто не видит нелепости всего этого? – писал о подобных попытках еще в 1990-е гг. Вадим Цымбурский. – Разве на наших глазах от России не отслоились периферии, как раз и представлявшие переходы от нее к соседним цивилизациям, разве не выделилось ее доимперское культургеографическое ядро с прочным и абсолютным преобладанием русских»?

Иными словами, распад Союза – не только геополитическая катастрофа, но и геополитический шанс. Шанс заново консолидировать российское пространство на национальной основе.

4. Россия застряла между империей и национальным государством. Об этом доселе нереализованном шансе, вслед за Цымбурским, писал и другой крупный политический теоретик – Дмитрий Фурман: «Россия – значительно более “русское” государство, чем СССР. В отличие от СССР, русские в нем составляют несомненное большинство… Но при этом термины “русские” и “русское государство” тщательно избегаются новой властью. Вместо них пропагандируется лишенный этнической нагрузки термин “россияне”. Русское сознание вновь вводится в привычную для него имперскую форму, в рамках которой… наднациональный характер государства компенсируется тем, что русские – “главный” народ империи».

Эта компенсаторная логика хорошо заметна в статье Владимира Путина о национальном вопросе. С одной стороны, русский народ признается «скрепляющей тканью», «стержнем» и даже «государствообразующим» народом «по факту существования России». А с другой стороны, раздраженно отвергаются «насквозь фальшивые разговоры о праве русских на самоопределение» и «попытки проповедовать идеи построения русского “национального”… государства».

На чем основан этот необычный софизм: народ признается государствообразующим «по факту, но не по праву» (хотя, казалось бы, право, даже фактически реализованное, должно оставаться правом)?

В подтексте очевидно банальное нежелание придать признанному факту правовой характер (например, зафиксировать его в Конституции в той или иной форме). Но если вдуматься, формула «по факту, но не по праву» довольно точно отражает реальное положение русского народа в Российской Федерации, при котором он обеспечивает само существование и устойчивость этого государства. Но не определяет его целевую функцию. Т.е. является донором, но не субъектом. Отсюда, очевидно, особенности политики предоставления гражданства, безразличной к положению русских как разделенного народа, миграционной политики, стимулирующей замещение населения, этнотерриториального устройства, сочетающего государственный статус меньшинств с безгосударственным статусом большинства и т.д. Собственно, это ровно та малость, которой ему не хватает, чтобы считать это государство в полном смысле своим («национальным»).

Автор статьи «Россия: национальный вопрос» в известной степени прав, утверждая, что стремление к национальной государственности «противоречит нашей тысячелетней истории». Он забывает лишь упомянуть о том, что эталонных национальных государств это касается в ничуть не меньшей мере: такое стремление на тот момент, когда оно возникает, действительно «противоречит истории». Истории династических государств и аграрно-сословных обществ, в недрах которых постепенно вызревает «национальная альтернатива». Где-то династии, вольно и невольно, взращивают ее сами (как взрастили революционный французский национализм Бурбоны), где-то ветер истории скорее заносит ее извне, как разнесли национализм по континенту наполеоновские войны, «заразив» им немцев и русских. Неслучайно одним из ранних провозвестников национального поворота в нашей истории стало вышедшее из горнила первой Отечественной войны декабристское движение.

Это повод вспомнить, что национальный принцип власти стал актуальным для нас примерно тогда же, когда и для остальной Европы. Но в силу разного рода превратностей оказался не вполне реализованным по сей день. Поэтому сегодня, в отличие от национализма других европейских народов, русский национализм не может ограничиться консервативной повесткой дня. Предметом его заботы является не только то, что возникло и подвергается эрозии (такая постановка вопроса для нас актуальна, например, в отношении национальной культуры), но также и то, чему лишь предстоит возникнуть (национальное государство).

Россия – опять же процитирую Фурмана, – «переживает в XXI веке процессы, пережитые другими странами в XIX – начале ХХ веков. Она вынуждена строить то, что в иных местах не только построено, но уже перестраивается». И учитывая это активное перестраивание (кризис проекта национального государства на глобальном уровне), русский национализм оказывается в сложном положении. Он вынужден вести войну на два фронта и противостоять не только грядущей «империи» глобального миропорядка (условной «Империи» Антонио Негри и Майкла Хардта), но и фантому своей прежней империи.

В данном случае очень важно понять, что речь идет именно о фантоме, о ситуации «мертвые хватают живых». Антиномия национальной идеи (в первую очередь как национального принципа легитимности власти, о котором велась речь выше) и имперской идеи (как легитимации власти через глобальную миссию вкупе с масштабом и разнородностью пространства) долгое время определяла содержание русского исторического сознания и оставалась для него неразрешимой. Причем не только как предмет полемики сословного консерватизма, стоящего на страже империи, с одной стороны, и русского протонационализма – с другой. Но в том числе и как внутренняя дилемма русского протонационализма. Характерна полемика в среде тех же декабристов по поводу возможности отделения «царства Польского» как этнически чуждой и «не ассимилируемой» периферии. Или полемика другого пророка национальной альтернативы – Солженицына – со своими, в общем, единомышленниками из белой эмиграции, оказавшимися не в силах преодолеть, вопреки логике политического момента, догматику «единой и неделимой».

Но в определенный момент дилемма оказалась разрешена самой историей. В свое время евразийцы подчеркивали, что не они, а «сама жизнь» сделала выбор в пользу их концепции, лишив русский народ статуса «единственного хозяина государственной территории» (имелся в виду революционный распад страны и ее пересборка в формате советской империи). Так вот, сегодня можно сказать, что не русские националисты, а «сама жизнь» сделала прямо противоположный выбор.

Во-первых, в нашем распоряжении просто нет ресурсов легитимации имперской/наднациональной власти. Она не может опереться ни на династический принцип легитимности, ни на идеократический. Банально, за неимением соответствующих «идей». Даже если закрыть глаза на все издержки идеократической модели и масштабы политического насилия, связанного с ее утверждением, в нашем распоряжении просто не существует всепобеждающего «учения», способного выдержать такие нагрузки, обеспечить такую энергию и собрать государство на вненациональных принципах.

Во-вторых, в составе нашего государства больше нет тех обширных иноэтничных/иноцивилизационных периферий, которые перевешивали бы его русское ядро. Геополитически мы слишком далеко ушли и из Европы, и из Азии, чтобы увлекаться евразийством. Скорлупа империи треснула, осталось, еще раз цитируя Цымбурского, «доимперское культургеографическое ядро с прочным и абсолютным преобладанием русских».

Эти два обстоятельства в корне меняют соотношение между «имперским» и «национальным» проектами в нашей истории. Раньше русский национализм был для России и самого русского народа своего рода резервным историческим проектом, который пунктирно заявлял о себе в переломные моменты, но не мог всерьез оспорить имперского мейнстрима. Теперь имперского проекта (как альтернативы национальному) в России больше нет, есть только имперские фантомные боли.

Сегодня «национальный проект» мог бы одержать в своей большой исторической дуэли «техническую победу» – за неявкой соперника. Но для этого необходимо как минимум явиться самому. Вовремя и в адекватной исторической форме.

Несмотря на то, что Россия в острой форме «больна глобализацией», у нее есть все необходимое для того, чтобы излечиться:

потенциал самодостаточности в «мультикризисном» мире (объем территории, номенклатура ресурсов, количество и качество населения, научно-технологический и оборонный задел и т.д.), потенциал этнокультурной однородности/внутренней консолидации (редкостный для большого государства), везение на глобальную конъюнктуру (даже американо-китайская биполярность в чем-то неплохая новость, учитывая, что и обе сверхдержавы, и те, кто обеспокоенно наблюдают за схваткой, с одной стороны, заинтересованы в России, с другой – не слишком погружены в ее дела).

Все, кроме одного: внутреннего стержня. Механизма, который перерабатывал бы обстоятельства в интересы, вызовы в ответы. Таким механизмом традиционно считается тойнбиевское «творческое меньшинство», элита, на отсутствие которой мы часто жалуемся. Но отсутствие адекватной элиты – это не отсутствие адекватных людей, а отсутствие адекватной точки сборки. Что в нашем случае обусловлено тем промежуточным положением между «уже не империей» и «еще не национальным государством», о котором шла речь выше.

У нас равно отсутствует «имперская» элита – объединенная дисциплиной большого наднационального проекта. И элита «национальная» – объединенная дисциплиной лояльности по отношению к жизненным интересам своего народа. В лучшем случае присутствует довольно узкая правящая группа, осознавшая, что для сохранения элитного статуса нужно хотя бы «сохранить государство в существующих границах» (наиболее емкая и внятная формулировка исторической сверхзадачи, прозвучавшая в одном из интервью Дмитрия Медведева в его бытность главой администрации). Но во имя чего? Сохранения статус-кво? Приверженности принципам «хельсинкской системы»? С таким же успехом можно строить государство на могильной плите Леонида Ильича Брежнева.

Вместо заключения: терапия для «больных людей»

Пожалуй, только здесь я могу вернуться к заголовку статьи. Понятно, что между «русским национализмом» и «российской геополитикой» – сложные отношения. С одной стороны (со стороны «национализма») – переживание «пространственного проклятия» как препятствия для обретения своего национального дома. Из заметных фигур особенно остро это переживание у Солженицына. «Я с тревогой вижу, – пишет он в 1990 г., – что пробуждающееся русское национальное самосознание во многой доле своей никак не может освободиться от пространнодержавного мышления, от имперского дурмана». И дальше: «Не к широте Державы мы должны стремиться, а к ясности нашего духа в остатке ее».

С другой стороны (со стороны «геополитического» сознания) – упреки в «развале страны» с угрозой гибели под обломками чуть ли не самого русского народа. Чтобы далеко не ходить, сошлюсь на уже упоминавшегося автора: «Попытки проповедовать идеи построения русского “национального”… государства… это кратчайший путь к уничтожению русского народа» (Владимир Путин. «Россия: национальный вопрос»).

Таковы полюса, непримиримые кредо. Казалось бы, какие мосты могут быть между ними? И все же мосты наводить возможно и необходимо. Но не по принципу компромисса, поиска усредненных вариантов. А по принципу углубления, если угодно, даже радикализации обеих позиций.

Радикальное осознание национализмом своей исторической повестки дня, повестки вызовов и ответов, приводит к выводу, что ее проведение в жизнь требует реального суверенитета (как силовой, хозяйственной, ценностной автономии по отношению к глобализационному миропорядку), который, в свою очередь, возможен лишь в довольно объемном геополитическом и геоэкономическом пространстве. Этот вывод прорабатывается в логике того комплекса идей, который я предлагаю называть правым антиглобализмом.

Радикальное осознание «имперской мыслью» той исторической ситуации, в которой оказался многовековой российский имперский проект, приводит к выводу, который напоминает слова радикального монархиста Доносо Кортеса, сказанные еще в разгар века революций: «Теперь не может быть монарха иначе, чем по воле народа». Так вот, отныне не может быть «российской империи» иначе, чем через русское национальное государство.

Выше я преимущественно сосредоточился на первом выводе (повестке «правого антиглобализма»). Возможно, потому, что мне кажется, что сегодня оправдание «российской геополитики» в глазах «русского национализма» в чем-то более насущно, чем обратная задача. Тем не менее и оправданию «русского национализма» с позиций «российской геополитики» стоит посвятить в завершение хотя бы несколько слов.

Если считать императивом этой геополитики (а я думаю, к этому есть основания) воссоздание прежнего имперского ареала в виде преимущественной сферы влияния, то наиболее поучителен для нас не интеграционный опыт ЕС, с которым мы себя то и дело сверяем, а тот длинный путь, которым пошла постимперская Турция.

Сначала – прощание с призраками «имперского величия» на фоне решимости «выгрызть» из обреченной имперской ойкумены крепкое этническое ядро. Безоговорочное переопределение государства как национальной территории титульного этноса. В итоге ядро получается немаленьким, поскольку сам этнос крупный, а идея своего национального дома дает ему силы бороться.

Затем – рост национального государства: повышение внутренней однородности (ассимиляционизм), наращивание внешней гравитации. Молодой хищник держится в орбите западного союзничества, но вместе с тем не перестает охотиться самостоятельно (мягкий, но настойчивый пантюркизм).

И наконец, окрепшая, снявшая остроту внутренних противоречий «Турция для турок» расправляет крылья. Одно – в сторону арабского мира, другое – в сторону Европы с ее исламскими этническими анклавами. Медленно, но верно Турция становится исламской державой номер один, которая может свободно комбинировать влияние на арабскую и отчасти европейскую улицу с более традиционными инструментами геополитики, которая по-прежнему пользуется преимуществами западного союзничества, но уже с позиций сильного.

Т.е. перед нами реинкарнировавшая – в куда более здоровом теле – Османская империя. Диалектическим условием этого перерождения была решимость безоговорочно порвать со старой имперской оболочкой в пользу идеи строительства национального дома. Между тем для Турции не меньше, чем для постсоветской России, был велик соблазн держаться до последнего за фантомные пространства «империи, которую мы потеряли». Как напоминает Цымбурский, идеология османизма с ничуть не меньшим энтузиазмом, чем наше евразийство, утверждала «братство народов Оттоманской Порты по тем же основаниям “судьбы” и “пространства”».

Представьте себе Турцию, которая провела бы свой постимперский век в этой ретроспективной позиции. Чем она была бы? В лучшем случае предметом насмешек и циничной эксплуатации чувств для молодых, вылупившихся из оттоманского кокона национализмов «братских народов».

Получилось иначе. Легкость в расставании с прошлым сулила ей большее будущее. «Больной человек Европы» прошел хорошую терапию. Интересно в этой связи – что ждет «больного человека Евразии»? Готов ли он учиться на чужих успехах? Или, по старой привычке, предпочтет учить на своих ошибках – чужих?

М.В. Ремизов – кандидат политических наук, президент Института национальной стратегии.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 июня 2012 > № 735552 Михаил Ремизов

До основанья, а затем?

Способна ли Россия предложить новую внешнеполитическую стратегию

Резюме: Шанс России состоит в возможности покинуть сложившиеся мировые институты до того, как они рухнут нам на голову. Так мы сможем показать пример другим странам. Но это случится при условии, что наш внутренний крах произойдет «с опережением» по отношению к глобальному крушению и тем самым даст нам надежду выйти из мирового кризиса одними из первых.

Россия – страна без внешней политики. Не то чтобы совсем: все соответствующие ведомства у нас имеются, они работают, иногда хуже, иногда лучше, пишутся, как положено, дипломатические ноты, подписываются соглашения, принимаются решения по конкретным вопросам, а время от времени даже удается урегулировать стихийно возникающие конфликты и кризисы. Но внешняя политика – это не сумма взаимодействий государства с его соседями и внешними партнерами. По крайней мере, не только это.

Внешняя политика предполагает представление о долгосрочных интересах государства, о его реальном и желаемом месте в мировой системе и последовательную стратегию действий, направленных на реализацию поставленных целей.

Все хорошо знают известную формулу британской дипломатии о том, что у государства нет постоянных друзей, есть только постоянные интересы. На самом деле интересы тоже меняются, по мере того как меняется страна, ее экономическая и социальная система, ее границы и внешнее окружение. Современной России никак не удается определиться с национальным интересом. Вернее, с тем, чей и какой интерес будет подразумеваться под этой формулой...

Немного истории

На протяжении новой русской истории концепция внешней политики менялась неоднократно. От борьбы за гегемонию в восточноевропейской сырьевой торговле, определявшей задачи, которые ставила и решала петербургская империя на протяжении всего XVIII века, в первой половине следующего столетия Россия перешла к политике поддержания общеевропейского консервативного равновесия в рамках Священного союза. Затем, после внезапной катастрофы Крымской войны, вызванной не столько нашей отсталостью, сколько быстрым и неожиданным для отечественных элит изменением мировой экономической и политической ситуации, дипломатические ведомства империи лет двадцать занимались преодолением последствий. Причем, надо признать, справились с этой задачей довольно успешно, вернув Россию на лидирующие позиции в системе европейских держав. Правда, в начале ХХ века последовали две новые беды – Русско-японская и Первая мировая войны, после чего империя перестала существовать...

Советская бюрократия хорошо выучила урок, связанный с периодически повторявшимися провалами царской дипломатии. Ведь они не были следствием того, что старая дипломатическая система плохо работала или ставила перед собой невыполнимые задачи. Их причиной было изначально противоречивое положение империи в мировой системе. Будучи одновременно одной из ведущих европейских держав и страной с зависимой, периферийной, по сути полуколониальной экономикой, Россия постоянно отставала от глобальных процессов. Каждый раз, когда разрыв становился критическим, происходили потрясения, превращавшие внешнеполитические неудачи во внутриполитические кризисы.

Во время революции политика большевиков была проста и понятна – помогать пролетариату всей планеты раздувать мировой пожар на горе всем буржуям. Мировая революция виделась быстрым и единовременным решением всех проблем и противоречий российской истории. Отсталость страны и ее зависимое положение в рамках старого международного порядка исчезнут вместе с самим этим порядком, а в новом постреволюционном мире сотрудничество придет на смену конкуренции, и победоносный пролетариат Запада поможет нам так же, как мы сейчас помогаем ему. Расчет не такой уж наивный, если принимать во внимание господствовавшие тогда идеи и революционные настроения, охватившие в 1919–1923 гг. большую часть Европы. Но в 1920 г. Красная армия не взяла Варшаву, революции в Германии и Венгрии подавили, правящий класс Франции справился с революционной ситуацией за счет эйфории военной победы, в Италии же выходом из кризиса оказался триумф не левых, а фашизма. План не оправдался, начались поиски новой внешнеполитической стратегии, первые очертания которой стали вырисовываться уже в начале 1920-х годов. Эволюционируя и трансформируясь, она сохранялась на протяжении всего советского периода.

Если на заре 1920-х гг. внешняя политика Советской республики была реально привязана к обострению мировой классовой борьбы или по крайней мере к тому видению социального конфликта, который господствовал в партиях Коммунистического интернационала, то уже в середине 1930-х гг. приоритеты меняются. Лидеры коммунистических партий все больше вынуждены ориентироваться на государственные интересы СССР как «страны-авангарда». Применительно к тому периоду, однако, можно скорее говорить о компромиссе между классовой идеологией и государственным интересом, трактуемым все более прагматически. Переломом стал 1939 г., когда Сталин, подписав пакт с Гитлером, однозначно сделал выбор в пользу государственного интереса. Далее идеология продолжает привлекаться для обоснования принимаемых решений, но не выступает в качестве их побудительной причины.

Внешняя политика отныне представляла собой сочетание трех компонентов или принципов, которые требовалось по возможности непротиворечиво увязывать друг с другом.

Советская дипломатия должна была, во-первых, создавать максимально благоприятные условия для модернизации собственной страны, для индустриального и научно-технологического рывка, который раз и навсегда покончил бы с отсталостью и периферийным развитием, разрешив тем самым противоречия, погубившие петербургскую империю.

Во-вторых, СССР выступал наследником старой империи, претендуя на сохранение ее влияния и позиций, регионального и международного статуса, причем не на символическом уровне, а в качестве дополнительного ресурса, который мог быть использован для решения главной стратегической задачи модернизации. После Второй мировой войны эта задача трансформировалась в новый сценарий внешней экспансии, завершившийся в 1947–1949 гг. созданием Восточного блока, оказавшегося куда сильнее и влиятельнее старой империи.

Наконец, в-третьих, советское государство оставалось опорой «прогрессивного человечества», оказывая поддержку национально-освободительным движениям, коммунистическим партиям и антибуржуазным революциям. Поддержку, как правило, свободную от мелочных корыстных интересов, но и не совсем альтруистическую, поскольку успехи на этом поприще помогали благополучно решать задачи первого и второго порядка. Таким образом, все три внешнеполитических направления, хотя и приводили иногда к противоречиям, но были между собой увязаны. При этом последовательность приоритетов никогда не менялась. Поэтому постимперской экспансией периодически жертвовали в интересах внутреннего развития и безопасности, а интересами братских партий и движений – ради постимперской политики и международного равновесия, которое способствовало внутреннему развитию. (Достаточно вспомнить, как Сталин настраивал французскую компартию на отказ от захвата власти в 1944–1946 гг., сдал англичанам Грецию и, учтя опыт не слишком удачной советско-финской войны, отказался от попыток укрепить позиции в Финляндии.)

В послесталинские годы советская внешняя политика становилась все более и более инерционной и консервативной, а задача обеспечения модернизационного рывка сменилась необходимостью поддержания достигнутого статуса сверхдержавы в рамках нового глобального равновесия. Но три основных элемента, заложенных в систему внешней политики СССР, сохраняли свое значение вплоть до последних дней советского государства, пусть и в постоянно меняющихся трактовках и соотношениях.

Постсоветские зигзаги

Бесспорно, подобная картина выглядит крайне упрощенной, реальная история советской дипломатии полна самыми неожиданными коллизиями и зигзагами, но, как говорил замечательный отечественный политолог Григорий Водолазов, стратегическая прямая складывается из тактических зигзагов.

Отличие постсоветской внешней политики от советского периода состоит в том, что на сей раз никакой стратегической линии за этими зигзагами не прослеживается. Отвергнув после распада СССР старую идеологию и методологию, российская элита не позаботилась о том, чтобы выработать что-то новое. На первых порах наивное представление о благожелательном патронате Великой Америки превратило отечественное внешнеполитическое ведомство в филиал Государственного департамента США. Конец этому унизительному положению дел положил знаменитый разворот самолета Евгения Примакова над Атлантикой в 1999 году. Но Примаков на посту премьера продержался недолго, да и приоритетом его правительства была отнюдь не внешняя политика. Идея необходимости самостоятельного курса в международных делах наконец-то была реабилитирована, только вот сам курс выработать не удосужились.

Это отнюдь не значит, будто российская внешняя политика не активна. Еще как активна. Мы то перекрываем газ Украине, то затеваем свару с Белоруссией, то жалуемся на дискриминацию со стороны Европейского союза, то воюем с Грузией. Однако единой линии не складывается, стратегии не прослеживается.

На практике стержнем внешней политики России является обслуживание конкретных запросов отечественных компаний и бюрократических ведомств. Заказчиков довольно много, и они не всегда хотят одного и того же. Отсюда опять же странные и даже нелепые зигзаги в политике, но здесь по крайней мере можно проследить объективный интерес. Не государственный, конечно, но хотя бы частный.

Например, отношения России с Украиной и Белоруссией легче всего понять, исходя из стратегических задач «Газпрома» и проблем, с которыми корпорация сталкивается на рынках – внутреннем и внешнем. На уровне политической публицистики «газовые войны», неоднократно возникавшие между Украиной и Россией, часто рассматривались в контексте геополитического противостояния. Предполагалось, что Москва пытается таким образом «наказать» Киев за сближение с Западом. Однако и эта картина утрачивает смысл, едва только мы посмотрим на то, как развивались отношения с соседней Белоруссией. В отличие от Киева, Минск сделал ставку на сближение с Москвой прежде всего, что бы ни заявлял президент Александр Лукашенко, по прагматическим соображениям, поскольку не только российские энергоресурсы и комплектующие имеют решающее значение для белорусской промышленности, но именно Россия остается основным рынком сбыта. Ради сохранения и развития этих отношений Минск демонстрировал готовность последовательно проводить политику, направленную на защиту геополитических интересов России – так, как участники процесса на тот момент подобные интересы понимали. Но скоро выяснилось, что никакой внятной концепции Москва предложить не может, а соответственно партнерство с Белоруссией превращается для нее в «чемодан без ручки»: нести неудобно, бросить жалко.

Тем не менее особые отношения сохранялись до тех пор, пока на первый план не вышли интересы «Газпрома», который к дружественной Белоруссии применял ту же линию на повышение цен и захват собственности, что и к враждебной Украине. В результате единственным более или менее надежным политическим союзником Москвы в Европе решено было пожертвовать ради повышения прибыльности ведущей отечественной корпорации.

В других регионах мира политика Москвы еще менее вразумительна, чем на пространстве бывшего СССР. Например, единственное, что интересует российскую дипломатию в Африке, – это защита инвестиций Олега Дерипаски и некоторых других отечественных капиталистов, которые рискнули вложить деньги на этом континенте. Да и из разрозненных бизнес-проектов наших олигархов не складывается экономическая стратегия, которая отличает действия западного или в последнее время китайского капитала.

В Европе главная задача, которую последовательно и с определенной настойчивостью решает внешнеполитическое ведомство, состоит в продвижении интересов российских инвесторов, которые, кстати, вывозят за рубеж капиталы, остро необходимые для модернизации собственной промышленности. Параллельно, конечно, МИД упорно добивается безвизового режима для россиян, едущих на Запад, но ничего кроме общих слов в ответ на свои усилия не получает. Неэффективность при решении даже такой, в сущности, простой задачи (западные дипломаты в Москве откровенно говорят о том, что объективных препятствий для отмены визового режима давно нет), сводится именно к отсутствию политического мышления. Все вопросы рассматриваются как чисто формальный бюрократический процесс: написать ноту, послать бумаги, подготовить обоснование. Вместо того чтобы заводить друзей, выстраивать долгосрочные отношения, учитывать сложные балансы интересов, соотношение сил и воздействовать на них, занимаются техническими вопросами, решение которых никак не меняет ситуацию.

Еще более очевиден провал российской дипломатии на Ближнем Востоке в ходе арабских революций. После падения режима Бен Али в Тунисе и начавшегося краха Мубарака в Египте стало понятно, что общественная ситуация изменилась необратимо. И дело даже не в том, могли или не могли полицейские силы, лояльные старой власти, сдержать протест. Как показал опыт Ливии, «силовики» вполне могли продержаться довольно долго, а в Сирии и вовсе возникло «катастрофическое равновесие», когда власть не способна подавить революцию, а революция не в состоянии свергнуть власть. Но в Москве проигнорировали главное, то, что поняли на Западе – вопрос уже не в том, насколько надежны полицейские дубинки и у кого больше пушек. Социальный порядок и культурно-политические нормы, на которых держались «старые режимы», безвозвратно рухнули. Иными словами, даже если кто-то из правителей удержится, то лишь ценой «пассивной революции». Для такой цели нужны правители вроде австрийского Франца-Иосифа, итальянского Кавура или германского Бисмарка, способные сверху реализовать значительную часть программы той самой революции, которую они снизу подавляют. Напротив, в Москве явно верили, что любые политические, социальные и культурные проблемы решаемы с помощью одной лишь силы.

Единственным объяснением революционных процессов оказывается самая пошлая теория заговора, а единственной реакцией – идеологическое и моральное оправдание репрессий. Не сумев извлечь уроков из событий в арабском мире, российская власть обнаружила полную неподготовленность к повторению аналогичного кризиса у себя дома, так что с декабря 2011 г., когда по стране прокатилась волна протеста, правящие круги начали последовательно повторять ошибки, совершенные их арабскими коллегами.

Обсуждение арабских революций в российской прессе отражало тот же катастрофический кризис официального сознания. Участники отечественных дискуссий в большинстве своем даже не пытались разобраться в социальных, экономических или институциональных процессах, приведших к кризису. Более того, сам факт существования экономики, общества, институтов фактически отрицался, действия многомиллионных масс людей и глобальные процессы сводились к чьим-то проискам. Если в российской политике на Ближнем Востоке и было рациональное звено, то оно, как и во всех других случаях, сводилось к сумме деловых контрактов, подписанных отечественными компаниями, и панической реакции при мысли о возможных убытках российских капиталистов в случае, если контракты будут расторгнуты.

Не менее сомнительной выглядит позиция России и в экономических вопросах. На протяжении многих лет важнейшим приоритетом Москвы являлось вступление во Всемирную торговую организацию. То, что процесс затягивался, само по себе свидетельствовало о наличии многочисленных проблем и противоречий отнюдь не технического характера. В обществе не только отсутствовало единство по данному вопросу, но и нарастало неприятие проводимой политики. Тем не менее власти не предприняли ни малейшей попытки серьезно обсудить эту тему. Вопрос о том, вступать или нет, не ставился.

В случае с ВТО в числе недовольных оказались достаточно влиятельные представители бизнеса, обеспокоенные тем, что полное открытие и дерегулирование рынка вызовет массовые банкротства, приведет к потере рабочих мест, снижению качества товаров и услуг, закрытию предприятий и, как следствие, упадку целых городов и регионов, с трудом оправляющихся от шока 1990-х годов. Традиционно принято считать, что вступление той или иной страны в ВТО выгодно экспортерам и лоббируется ими (зачастую при полном пренебрежении к проблемам внутреннего рынка). Однако российские экспортеры нефти и газа не слишком зависят от режима ВТО. Немного сложнее обстоит дело с производителями стали и алюминия, но и тут выгоды, потенциально получаемые от членства в международной организации, не выглядят чрезвычайными.

Беда в том, что российские финансово-промышленные группы, контролирующие экспорт сырья, по совместительству держат в руках и значительную часть компаний, занимающихся импортом – на такие операции уходит изрядная часть валютной выручки, а внутренний рынок находится под давлением все тех же монополистов. Легко догадаться, что именно эти группы заинтересованы в сведении к минимуму ограничений и пошлин. Делается это, разумеется, под лозунгом свободы торговли, но на практике должно резко укрепить именно позиции монополистов, окончательно раздавив средний и мелкий бизнес на местах. Чего стоят в таких условиях разговоры о снижении цен для конечных потребителей, видно на примере белорусской продукции, беспошлинно поступающей на отечественный рынок. После рекордной девальвации белорусского рубля цена на эти товары должна была стремительно упасть, но для розничного покупателя они не подешевели ни на копейку – вся разница досталась торговым монополистам.

Пиар для внутреннего пользования

Входящая в общую стратегию ВТО коммерциализация системы образования, здравоохранения, постепенная приватизация культурных учреждений, транспорта и остатков жилищно-коммунального хозяйства, явственно идущая вразрез с интересами и потребностями населения, пользуется энергичной поддержкой тех же монополистических групп российского бизнеса.

На фоне растущих цен на нефть и газ в 2000-е гг. российские элиты обрели иллюзию собственной значимости, причем пропаганда успешно убедила не только большинство населения, но и немалую часть экспертного сообщества в том, что влияние России на мировой арене возросло. Активное участие в международных встречах на высшем уровне, многочисленные государственные визиты и публичные выступления способствовали созданию такого эффекта. Но в отсутствие четкой стратегии и ясных целей внешнеполитическая деятельность свелась, в сущности, к более или менее успешному пиару, причем главным образом – для внутреннего пользования.

Продолжалось свертывание российского присутствия в странах периферии, яркими примерами чего стало закрытие военных объектов на территории Кубы и Вьетнама. Усилия президента Венесуэлы Уго Чавеса, направленные на то, чтобы вернуть русских в Латинскую Америку, не дали ничего, кроме ряда коммерческих контрактов. Аналогичным образом к коммерции свелись и отношения Россия с Индией. В мире устойчиво сложилось восприятие России как крупной, но глубоко провинциальной державы, совершенно неспособной к серьезным дипломатическим инициативам, заинтересованной только в финансовых выгодах, да и то – краткосрочных.

Таким образом, если некая идеология «государственного интереса» в России и существует, то она сводится к примитивной формуле: что хорошо для крупнейших корпораций, то хорошо для страны.

Конечно, правящие классы всегда и всюду ставят свои интересы на первое место, в том числе и при формулировании задач внешней политики. Но реальный успех политики, как и жизнеспособность государства в целом, зависит от того, насколько господствующие элиты способны учесть более широкие общественные интересы, включить их в свою повестку дня и сформулировать на этой основе программу, пользующуюся реальной поддержкой общества или хотя бы его значительной части. Точно так же власть должна предложить и выполнять систему правил – понятных и приемлемых для общества, на основе которых принимаются решения, как внешнеполитические, так и внутренние.

Нынешние российские элиты такой способностью не обладают, за два десятилетия они не только не смогли ее выработать, но и подавляли любые попытки поставить принятие решений хотя бы под какое-то подобие общественного и гражданского контроля. Все проблемы, неизбежно возникавшие между властью и обществом, они пытались решить с помощью пропаганды, на сугубо вербальном уровне, придумывая красивые патриотические обоснования для своих сугубо прагматических и принципиально беспринципных решений. Подобный подход проливает свет и на распространение конспирологии в качестве объяснительной модели – в обществе, где нет ни публичной дискуссии, ни системы представительства и учета различных интересов, само правительство обречено действовать как банда заговорщиков, другое дело, что последствия принимаемых таким способом решений неизменно и неминуемо оказываются катастрофическими.

Господство пиара над содержанием сделало невозможной любую попытку выработать какую-либо внятную стратегию модернизации, взамен которой предложили бессвязное восхваление всевозможных «инноваций» и мутное обещание «диверсифицировать» экономику, зависимость которой от экспорта углеводородов, напротив, росла. Дискурс модернизации, перестав постепенно играть даже роль сколько-нибудь эффективного пиара, превратился в форму самообмана высшей бюрократии, блокируя способность осознать не только проблемы, стоящие перед страной, но и смертельную угрозу для самой правящей элиты со стороны постепенно теряющего терпение общества.

Не надо быть пророком, чтобы предсказать, что при подобном подходе не только внешняя политика обречена на провал, но и само государство – на крушение. Таких примеров история знает немало, начиная со времен поздних Стюартов и последних Бурбонов и заканчивая французской Второй империей накануне войны с Пруссией.

Вопрос не в том, произойдет ли аналогичным образом крушение современного Российского государства, и даже не в том, когда это случится – огненные письмена уже написаны на стене столь крупным шрифтом, что не разобрать их может только слепой. Окажется ли крах государства одновременно национальной катастрофой для России или страна, выбравшись из-под обломков очередного режима временщиков, продолжит свое развитие?

Как ни плачевно нынешнее положение дел, нет причин думать, будто реконструкция Российского государства на новых основах невозможна. А новому государству понадобится и новая внешняя политика.

Внешняя политика, отвечающая потребностям общества

Придумывать внешнеполитический курс абстрактно, вне связи со структурой, социальной природой и социально-политическими институтами государства, дело неблагодарное. Но сегодня, когда все отчетливее формулируется общественный запрос на реконструкцию общественного порядка, можно говорить и о том, как это отразится на международном положении.

Самые большие успехи советской внешней политики были достигнуты именно тогда, когда она в наибольшей степени руководствовалась идеалистическими целями, выходившими за рамки прагматических задач. Это не значит, однако, будто подобная политика была непрактичной. В 1920–1930-е гг. страна не только вышла из международной изоляции, но и вернула себе статус влиятельной европейской державы. Дипломаты того времени прекрасно понимали, что политика делается не только чиновниками и правителями, но и народными массами, что есть объективные общественные процессы, которые могут стать союзниками куда более ценными, чем любые дружественные государства. В те годы СССР выступал против доминирующих тенденций и господствующих норм, говорил собственным голосом, выражая на международном уровне интересы тех, кто не был представлен в официальной мировой иерархии. Именно поэтому Москву слушали и слышали. Победа большевиков в Гражданской войне показала, что именно коммунисты-интернационалисты оказались наиболее последовательными и эффективными защитниками национального интереса. Ведь они нашли, вернее, создали для страны новое, уникальное место в мире, вписав ее развитие в глобальный процесс перемен. В мировом масштабе «социальными союзниками» СССР стали национально-освободительные движения, левые и рабочие партии всего мира.

На какие тенденции может опереться демократическая внешняя политика России, чьи интересы выразить, кто станет ее новым глобальным союзником? Традиционные левые партии пришли в упадок, а национально-освободительное движение, завоевав политическую независимость для колониальных стран, сошло со сцены. Крах СССР был катастрофическим ударом по странам периферии, пытавшимся найти самостоятельный путь развития.

Однако начало XXI века знаменуется выходом на сцену новых глобальных движений, выступающих по сути наследниками левых сил предыдущего столетия. Мировой экономический порядок трещит по швам, институты, призванные воплощать в жизнь его правила игры – Всемирная торговая организация, Международный валютный фонд, Всемирный банк – находятся в глубочайшем кризисе. Многомиллионные массы на периферии, еще недавно пассивные и безмолвные, приходят в движение. На государственном уровне никто не решается до поры выразить эти потребности и ожидания языком политики и дипломатии, но тот, кто рискнет сделать это, станет лидером глобального процесса перемен.

Некоторые правительства успешно использовали потребность в изменении сложившегося порядка вещей для укрепления своих позиций. Венесуэла Уго Чавеса на волне протестов против неолиберального господства в Латинской Америке превратилась из второстепенной страны, не игравшей почти никакой роли в истории региона, в одного из его лидеров, сумев предложить собственный проект интеграции – в противовес стратегиям создания свободного рынка, продвигавшихся Соединенными Штатами. Можно, конечно, говорить о нефтяных ресурсах, но ведь и предыдущие власти Венесуэлы имели нефть – это никак не укрепило положение страны на международной арене. Дело не в ресурсах, а в способах их использования.

Российские публицисты-конспирологи страшно злятся по поводу того, как маленький Катар с помощью телеканала «Аль-Джазира» превратился из провинциального нефтяного эмирата в региональную державу. Но дело опять же не в нефти, которой полно и у всех соседних стран, не в самом по себе телеканале – англоязычная или арабоязычная Russia Today не сделала Москву более сильным игроком на Ближнем Востоке или в каком-либо ином регионе мира. «Аль-Джазира» выразила потребность арабских обществ в демократизации, в самостоятельности и национальном достоинстве (после трех десятилетий унижений и поражений), предложив дискурс, который может стать основой для появления светской альтернативой и старым диктаторским режимам, и набирающему силу исламистскому движению.

В Москве любят рассуждать про «мягкую власть», soft power, применяемую какими-то враждебными силами, но не могут и не хотят понять, что эффективность таких средств прямо пропорциональна тому, насколько общая политическая линия, проводимая с их помощью, соответствует реальным потребностям обществ или по крайней мере значительных социальных сил.

Формулируя международные приоритеты на будущее, надо отдавать отчет в том, что демонтаж неолиберальной системы, основанной на диктате рынка и транснациональных компаний, назрел, об этом говорит реальность кризиса. На смену старому порядку неизбежно придет новый, нуждающийся в возрождении социального государства, построенный на демократических договоренностях и новом протекционизме. Смысл его – не в защите собственного капитала от иностранной конкуренции, а в создании экономических площадок, где могут быть реализованы решения и стратегии, сознательно вырабатываемые самим обществом. Западные страны подошли вплотную к необходимости освобождения от неолиберальных институтов, но сделать это можно, лишь сломав сопротивление элит, интегрированных в неолиберальный проект. Именно поэтому все попытки новой политики (экологической, демократической, социально-ответственной), провозглашаемые время от времени в странах мирового центра, оказываются непоследовательными или даже демагогическими. Лидеры пытаются успокоить собственное общественное мнение, но они слишком связаны с реальными интересами, имеющими противоположную направленность.

Как ни парадоксально, именно слабость и саморазрушение сегодняшнего российского государства дают России как стране шанс на то, чтобы вновь предложить миру нечто принципиально новое, такое, чего все давно ждут, но никто не способен окончательно сформулировать. Кризис открывает новые возможности. Ведь очень скоро нам будет нечего терять. Распад государственных структур современной России является объективной и непреодолимой тенденцией. Если на смену придет сила, готовая к переменам и признающая ценности «демократической левой», вполне возможно, что Москва станет одним из архитекторов нового, посткризисного мира. При условии, конечно, что после кризиса мир и Россия еще будут существовать.

Впрочем, ориентация на ценности демократической левой идеологии возможна лишь в самом общем плане, в виде признания ее идейной первоосновой, а не руководством к действию. Сами по себе подобные идеи и лозунги, сформулированные в относительно благополучную эпоху второй половины прошлого столетия, сейчас безнадежно устарели. Мир позднего капитализма – это бескомпромиссная и смертельная борьба классов, когда правящие элиты, полностью утратившие всякое представление о социальной ответственности, неспособны принимать сколько-нибудь здравые решения и меры даже в собственных стратегических интересах (если понимать под этим не поиск сиюминутной выгоды или латание дыр, а попытки долгосрочного разрешения противоречий). Эта ситуация не может быть решена иначе, чем через гибель нынешних господствующих элит, вопрос в том, будет эта катастрофа концом современного общества, концом человечества, концом капитализма или только крушением его нынешней модели.

Единственная стратегия прогрессивного преобразования состоит сегодня в грамотном разрушении существующих институтов – от «Большой восьмерки» до Международного валютного фонда, от Европейского союза до Всемирной торговой организации. Задача грамотного разрушения состоит в том, чтобы стараться на каждом данном этапе свести к минимуму негативные последствия происходящего, осознавая, что единственной альтернативой демонтажу является стихийный и бесконтрольный крах, распад все тех же институтов, которые мы сегодня призываем ликвидировать организованно и осознанно. На это в идеале должна быть направлена деятельность на международной арене. Скорее всего, разумеется, надежда на управляемый демонтаж является утопической. Из опыта последних лет можно сделать вывод, что нам предстоит иметь дело с руинами, которые оставит после себя консервативная политика.

Готовить в такой ситуации какую-либо программу заранее – это значит быть наивным доктринером или утопистом. Лишь реальная практика новой власти, если таковая в России вообще сложится, даст возможность нащупать алгоритм новой международной политики. Теоретические заготовки, исходящие из прошлой или даже нынешней реальности не только не помогут, но и помешают поиску этого алгоритма.

Шанс России состоит в возможности покинуть сложившиеся институты до того, как они рухнут нам на голову. В этом случае мы сможем показать пример другим странам мира. Но это случится при условии, что наш внутренний политический крах произойдет «с опережением» по отношению к глобальному крушению и тем самым даст нам шанс выйти из мирового кризиса одними из первых.

Б.Ю. Кагарлицкий – кандидат политических наук, директор Института глобализации и социальных движений.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 июня 2012 > № 735550 Борис Кагарлицкий

От активности к эффективности

Когда внешняя политика избавится от советского наследия

Резюме: Под лозунгом обеспечения национальных интересов, первоначально предложенным рядом экспертов как разумная альтернатива примитивному западничеству, происходит частичное возвращение к советским целям и подходам, пусть и без прежней риторики, но под девизом «СССР – это Россия».

Почти четыре года назад на страницах этого журнала было высказано предположение, что конфликт в Грузии станет водоразделом, который положит конец постсоветскому подходу Москвы к миру, и Россия наконец сформулирует «программу реальной и прагматичной внешней политики, отвечающей ее подлинным стратегическим интересам и целям экономического и социального развития» (А.В. Лукин. «Внешняя политика: от постсоветской к российской. Уроки конфликта с Грузией» // «Россия в глобальной политике», № 6, 2008 год). Автор ошибался: российская внешняя политика осталась постсоветской и ныне даже ближе к советскому прошлому, чем 10 или 15 лет назад.

Тяга к сверхдержавности

Сразу после распада СССР и прихода к власти «демократов» козыревский МИД провозгласил деидеологизацию внешней политики. Однако на смену коммунистической идеологии пришла идеология примитивного западничества. То, что раньше считалось плохим, теперь стало хорошим, бывшие враги превратились в друзей, и наоборот. Отказ от козыревщины также не привел к прагматизации. Под лозунгом обеспечения национальных интересов, первоначально предложенным рядом экспертов как разумная альтернатива, происходило частичное возвращение к советским целям и подходам, пусть и без прежней риторики, но под девизом «СССР – это Россия», и, мол, в советское время многое делалось в ее интересах.

Под этим предлогом сегодня происходит ползучий возврат к идеологии сверхдержавности. Если конечной целью Советского Союза было преобразование мира по коммунистическому образцу, то Россия все больше отстаивает ложно понятые национальные интересы по всему миру, причем чаще всего в борьбе с прежним геополитическим противником. Россия утратила значительную часть территории и ресурсов СССР, половину населения, оставшаяся его часть не готова вступать в какое бы то ни было геополитическое соревнование, страна опустилась в мировой иерархии со второго места далеко в конец первой десятки (по некоторым показателям – и ниже). Но государство и правящая элита упорно продолжают искать какую-то всемирную миссию, «русскую идею», осуществить которую по традиции можно исключительно в борьбе или в соревновании с другой сверхдержавой – Соединенными Штатами (или Западом в целом).

На словах это, конечно, не так, но по сути отношения с Западом в России, как и в Советском Союзе, обычно рассматриваются как «игра с нулевой суммой». В то же время современная элита хорошо понимает, что для достижения реального статуса сверхдержавы, которая могла бы теснить США по всей планете, нет ни сил, ни ресурсов, ни особого желания населения. По сути порывы к сверхдержавию накатывают волнами в тот момент, когда Москва хочет продемонстрировать недовольство политикой Запада, отказывающегося признавать ее в качестве равного и достойного партнера.

У современной элиты с ельцинского времени сохранилось искреннее убеждение, что Россия должна стать частью «цивилизованного мира», то есть Запада в широком понимании, пусть и не в политическом плане, но хотя бы в экономическом и культурном. К этому ее подталкивают прежде всего частные коммерческие интересы, часто больше связанные не с Москвой, а с Кипром, Лондоном, югом Франции и Испании, куда вкладываются деньги и где покупается недвижимость. Однако средства на все это получают благодаря политической системе, в корне отличной от тех, что приняты в «цивилизованном мире». Возникает противоречие: смена этой системы подорвала бы основу власти и благополучия российской элиты. С другой стороны, гордые от богатства и влияния российские чиновники и олигархи хотели бы, чтобы с ними общались на равных, как с представителями крупного и современного государства.

Результатом являются неожиданные внешнеполитические зигзаги. Каждый новый российский руководитель начинает с крайне прозападного курса, считая, что Запад можно подкупить уступками: заявить об общих ценностях, закрыть раздражающие (и, заметим, весьма дорогостоящие) объекты за рубежом, поддержать в трудную минуту и т.п. А затем выясняется, что сегодня не XIX и даже не ХХ век, и Запад не может, хотя бы по внутриполитическим соображениям, принять в свои институты представителей совершенно другой политической системы, где нет ни реального разделения властей, ни прозрачных выборных процедур.

Любые действия Соединенных Штатов и их союзников – создание системы противоракетной обороны в Европе, баз НАТО в Центральной Азии, операция в Афганистане, позиция по ядерным проблемам Ирана и Корейского полуострова, а также в отношении арабских революций – рассматриваются как намеренно инспирированная, хорошо спланированная деятельность врагов, направленная против интересов России. Естественно, ответом может быть только решительное противодействие. От довольно высокопоставленных чиновников можно услышать рассуждения о том, что США специально поощряют производство наркотиков в Афганистане, чтобы развалить Россию, посадив ее население на иглу. Или: революции в арабских странах были задуманы, чтобы вытеснить из региона Россию и низложить дружественные Москве центральноазиатские режимы.

Конечно, схема «нулевой суммы» работает не всегда. Иногда приходится и сотрудничать. Сотрудничал с Западом и СССР: и во времена нэпа, и в период Второй мировой войны, и позднее, продавая нефть и газ. Но складывается впечатление, что, как и в советские времена, взаимодействие вызвано не ростом доверия, даже не осознанием общих интересов, а острой необходимостью наполнять казну и иметь доступ к заграничной собственности. Это вызывает внешнеполитические зигзаги: от неоправданных уступок к неоправданно же резкому противодействию.

По мнению психологов, представление о том, что все в мире, будь то плохое или хорошее, происходит исключительно ради тебя, в связи с тобой и как-то тебя затрагивает, характерно для детского сознания. Во внешней политике оно свойственно глобальной идеологии, как правило тоталитарной, рассматривающей собственные ценности как вершину цивилизации. Такая идеология проявляется либо в попытках навязать свои ценности всему миру, либо в убеждении, что кругом враги, покушающиеся на эти ценности. В современном мире подобных агрессивных идеологий осталось всего две: американский (или шире – западный) либеральный «демократизм» и радикальный исламизм, причем лишь за первой из них стоят мощные государства.

Локальные тоталитарные идеологии второго типа определяют внешнюю политику многих менее крупных государств: Ирана, Северной Кореи, Ливии при Каддафи, Венесуэлы Уго Чавеса. Россия после распада СССР отошла от идеологии глобального тоталитаризма, она больше не стремится устроить мир по своему подобию. Но продолжает с опаской смотреть на окружающий мир, постепенно сдвигаясь в сторону тоталитаризма локального с некоторыми глобальными претензиями.

В последнее время на аудиторию вылился мутный поток явно ангажированных телепрограмм, интервью и статей, напоминающих материалы, разработанные в недрах советского КГБ, в которых рассказывается о том, что все проблемы российского общества инспирированы внешними и внутренними врагами на деньги «заграницы». И это в сегодняшних уникальных условиях, когда у России нет ни непосредственных геополитических противников, ни планов мирового доминирования. Николай Спасский назвал такой подход «мифом сверхдержавности» (Н.Н. Спасский, «Остров Россия. Можно ли снова стать сверхдержавой и нужно ли это?» // «Россия в глобальной политике», № 3, 2011 год). Он убедительно показал, что такой миф есть инерция периода холодной войны, так как никогда в другое время – ни до 1917 г., ни после него – Россия не была сверхдержавой, боровшейся за доминирование в мире.

Один из элементов идеологии сверхдержавности – советская идея проведения «активной» внешней политики. В реальности это выражается в том, что Москва настойчиво стремится стать членом всех международных организаций и групп, воспринимает свое отсутствие в них как удар по престижу. Так, она долго стучалась в двери «Группы восьми», куда ее приняли со скрипом и без права участия в обсуждении вопросов экономики, пробивалась в Совет Европы, где на нее смотрят с опаской из-за ситуации с правами человека. Вместо наращивания присутствия в экономике АТР, ничтожного по сравнению с Китаем, США или Японией, Москва пытается участвовать на всех форумах, вступать во все организации региона, включая такие малоэффективные, как Восточноазиатский саммит и АСЕМ, проводит шумные и затратные мероприятия, чтобы ни в коем случае не остаться незамеченной.

Признать себя развивающимся государством России не позволяет постсоветская гордость, а между тем данный статус приносит реальные дивиденды таким экономическим гигантам, как Китай, Индия и Бразилия. Развиваясь гораздо быстрее нас, эти страны получают помощь от международных организаций и богатых государств. Они не спешат получить статус развитых, который ничего не даст, а лишь наложит лишние обязательства, не стремятся в престижные объединения и клубы, а упорно наращивают торгово-экономические связи в своих регионах.

Элементом российской политики стало постоянное списание долгов: одним – чтобы не отстать от развитого Запада, другим – чтобы помочь «социально близким» режимам. За первое десятилетие нового века Москва списала долги Ираку, Монголии, Афганистану, Сирии, Вьетнаму, Алжиру, Ливии на общую сумму более 70 млрд долларов. А ведь этого хватило бы на то, чтобы повысить финансирование образования в два раза в течение семи лет.

«Без решительного отказа от мифа о сверхдержавности, – пишет Спасский, – никакой серьезный разговор о будущем России невозможен. Нужна нацеленность на реальное, а не риторическое, позиционирование страны как самостоятельного центра силы, обладающей ею не для экспансионистского проецирования, а для гарантии лучшей жизни своего народа». Но, к сожалению, этого не происходит. Напротив, идея, что Россия может быть только первой, или, в крайнем случае, второй державой мира в смысле геополитического, силового влияния, не только провозглашается, но и навязывается населению, молодая часть которого уже не помнит холодной войны.

Тяга к советскому прошлому

Одна из причин популярности мифа о сверхдержаве – поиски легитимности в минувшем. Россия юридически стала правопреемницей Советского Союза, и это, говорят, было необходимо для плавного, безболезненного выхода из советского прошлого. На наш взгляд, это решение было большой ошибкой, которую впоследствии признал и Борис Ельцин. Преемственность следовало провозгласить в отношении не тоталитарного СССР, а досоветской России. И не только царской, как предлагает, например, Андрей Зубов (это предполагало бы возвращение к самодержавию, сословным привилегиям и многому другому), но и в отношении Временного правительства. При всех недостатках, крайней неэффективности и даже отсутствии реальной возможности управлять оно все же было легитимной властью. Подобное правопреемство решило бы проблемы как личной, так и государственной собственности. Оно открыло бы перспективы создания новой политической системы, охватывающей самые разнообразные силы досоветской России – от левых социалистов до монархистов, но за исключением сторонников полностью дискредитировавших себя тоталитарных идеологий: большевизма и нацизма. Эта новая демократическая система знаменовала бы решительный отказ от тоталитарного прошлого. Новая Россия не должна была наследовать Советскому Союзу, нести за него ответственность, тем более в области внешней политики. Так поступило большинство стран Восточной Европы, ставших частью демократического мира.

Да, Россия существенно изменилась, но носят ли эти изменения качественный характер? Дело не в игре символов, не в том, что снова приходится вставать под музыку гимна, от текста которого тошнило еще в школе, а вместо новых слов старого автора в голову так и лезет «Ленин великий», который «нам путь озарил». Академик Юрий Пивоваров определил современный российский режим как «советский посткоммунистический». Автор удачно замечает, что, например, эквивалентом весьма умеренных предложений Совета по развитию гражданского общества и правам человека при Президенте РФ по исторической памяти (в прессе закрепился термин «десталинизация»), выдвинутых через два десятилетия после распада СССР (которые всерьез даже не обсуждались властями), были бы предложения комиссии ЦК ВКП(б) 1937 г. по частичному «преодолению последствий режима Романовых и буржуазно-помещичьего произвола». Пусть и на нашу беду, но большевики, провозгласившие новый мир, действительно уничтожили наследие царизма, нынешние же российские власти до сих пор не нашли сил полностью уйти от большевизма, напротив, они используют его наследие все более широко.

В области внешней политики это выражается в стремлении защищать многие советские внешнеполитические акции как свои собственные и воспринимать критику СССР как выпады против современной России. Например, выявилась тенденция к отрицанию экспансионистских целей Москвы при аннексии прибалтийских государств в 1940 году. Не только некоторые российские историки и пропагандисты, но и дипломаты твердят о том, что Эстония, Латвия и Литва якобы добровольно вступили в СССР, а принятые под дулами советских танков решения их парламентов о присоединении были легитимными. Зачем отрицать очевидное – не имеющую легального основания оккупацию независимых государств, признанных еще ленинским правительством? Формальная причина – возможность выдвижения этими странами требований о компенсациях. Но компенсации можно требовать, только если считать Россию ответственной за советские преступления. Гораздо более разумной была бы другая позиция: коммунистический режим захватил Прибалтику и совершил там страшные преступления. Но до этого, и не без помощи некоторых прибалтов, коммунисты захватили саму Россию, она – такая же пострадавшая страна, а латыши, например, несут не меньшую ответственность за преступления ВЧК, чем россияне. Такая точка зрения выбила бы козыри из рук русофобов, приветствовалась бы жителями балтийских государств и послужила бы большему взаимному доверию. С этих позиций гораздо удобнее защищать и права русскоязычного населения, не вызывая опасений в использовании его для реализации «имперских амбиций». Бессмысленное же отрицание очевидной аннексии и последовавших репрессий сотен тысяч ни в чем не повинных людей вызывает естественные опасения относительно истинных намерений современной России.

Та же ситуация складывается с финской войной и советской оккупацией части Польши в соответствии с пактом Молотова–Риббентропа. И здесь вместо объективного признания территориальной агрессии все чаще слышатся знакомые из советских учебников аргументы типа: «Мы попросили финнов отдать Карельский перешеек, потому что Ленинград был слишком близко к границе» и «СССР стремился освободить братьев украинцев и белорусов». В результате наглое требование к суверенной стране отдать часть ее территории и предательское открытие второго восточного фронта против Польши вскоре после нападения на нее союзной в то время Германии выдаются за действия обоснованные и даже заслуживающие одобрения. А перед специально обученными «юристами-международниками» ставится привычная для них задача – найти аргументы для оправдания того, что невозможно оправдать. Стоит ли после этого удивляться, что в Финляндии и Польше настороженно относятся к современной России, видя в НАТО залог собственной безопасности? Так ради чего в России обеляют сталинскую внешнюю политику? Почему не согласиться с очевидным и не откреститься от советского прошлого?

Между прочим, идея захватить Финляндию дорого обошлась Советскому Союзу и всему миру. Неожиданно упорное сопротивление финской армии спасло страну от оккупации и тоталитарного режима (марионеточное «рабоче-крестьянское правительство» «Финляндской демократической республики» во главе с идейным отцом тов. Ю.В. Андропова тов. О. Куусиненом уже было сформировано). А бездарное ведение войны и очевидные слабости советских войск, по мнению многих, послужили важным фактором в принятии Гитлером решения о нападении на СССР.

Отмежевание от советских преступлений создало бы значительно лучшие условия для разговора не только с государствами Прибалтики и Восточной Европы, но и Центральной Азии, где советская власть хотя и способствовала росту образования и промышленности, но также совершала массовые репрессии. Такое признание создало бы более благоприятный климат для осуществления стратегической цели России – создания Евразийского союза.

Более сложная проблема – победа СССР над нацистской Германией и захват Восточной Европы. Современная официальная позиция предает анафеме сравнение Советского Союза и гитлеровской Германии. Действительно, СССР внес решающий вклад в разгром нацизма и спас мир от ужасов расовой теории. Однако победа была предпочтительной вовсе не потому, что сталинский режим был лучше или гуманнее гитлеризма. Просто он представлял для человечества меньшую угрозу, его победа не несла с собой немедленную смерть цивилизации. Это поняли лидеры других государств антигитлеровской коалиции и пошли на союз со Сталиным.

Победа была достигнута ценой огромных жертв и героизма миллионов советских солдат, подвиг этот должны и будут чтить будущие поколения. Но, признавая это, не следует отрицать и того, что государствам Восточной Европы советская победа принесла порабощение, порой даже более тяжелое, чем нацистское. Сегодня отрицание или затушевывание преступлений сталинизма против народов стран Восточной Европы приводит их к отторжению от России, которая упорно выступает в качестве защитницы палачей. Честное признание преступлений сталинизма в Восточной Европе, решительное отмежевание от них новой демократической России привело бы к укреплению взаимного доверия, повысило бы авторитет нашей страны и не толкало бы «новую Европу» к сближению с США, в которых она видит защитника от возможного возрождения российского экспансионизма.

Социальные причины

Конечно, у тяги к советскому прошлому есть не только психологические, но и социальные причины. Они связаны с интересами значительной части правящей элиты. В России в отличие от послевоенной Германии и большинства посткоммунистических государств Восточной Европы советская номенклатура не была отстранена от власти, она лишь взяла на вооружение другие лозунги, да и то на время. Ключевые институты коммунистического режима – КПСС, КГБ, комсомол и т.п. – не были признаны преступными, а только сменили названия. Первый президент Борис Ельцин позднее сожалел о незаконченности российской демократической революции, но, находясь в Кремле, практически ничего не сделал для институционального изменения основ власти. (Возможно, этого не случилось, потому что сам он вышел из номенклатуры.) Не была, по примеру послевоенной Германии, проведена программа четырех «Д»: декоммунизация, демократизация, демилитаризация, демонополизация. Попытки запретить компартию провалились, власть забрала у нее собственность, но оставила возможность прославлять советское прошлое. Ключевые институты тоталитарного режима не объявили преступными, а их лидеры и активные сотрудники сохранили право занимать государственные должности. Демократизация коснулась только выборов, но не создано реальной системы разделения властей. Так удобнее управлять: результаты голосования невозможно оспорить в суде, а парламент по Конституции 1993 г. лишился реальной власти. Вместо демилитаризации произошел крах армии при сохранении ее советской структуры и сущности. Демонополизация свелась к переходу государственных монополий в частные, но тесно связанные с государством руки.

В результате лица, бывшие опорой коммунистического режима, слегка стушевавшись в 1990-е гг., вновь вышли на первый план, да еще и заняли агрессивную позицию. По сути это та же советская элита брежневского времени, освободившаяся от коллективного Суслова: партийно-идеологического контроля, сдерживавшего ее стремление к необузданному обогащению. Чего только стоит известная метафора «крюка» органов безопасности, который якобы вытянул Россию из бездны развала 1990-х годов. Воспрянув от временной встряски, эта часть элиты, сохранив свою советскую корпоративную идеологию, напористо навязывает ее всему обществу. Перекрасившиеся коммунисты внушают, что Сталин – не кровавый убийца, а эффективный менеджер. Представители спецслужб продолжают почитать палача Феликса Дзержинского, рассказывают о «подвигах» международных террористов и убийц типа Павла Судоплатова и Наума Эйтингона, которые еще при советской власти получили вполне заслуженные тюремные сроки. Да и у Лаврентия Берии сегодня находят положительные черты: он, мол, был не только убийцей и сексуальным маньяком, но и талантливым управленцем, организатором советского ядерного проекта.

Среди российских дипломатов стало модно возвеличивать Андрея Громыко, прославившегося исключительно как «мистер нет» и поддерживавшего все начинания руководства, от ввода войск в Венгрию и Чехословакию до Афганистана. В конце карьеры этот «прозорливый дипломат» еще и выдвинул в лидеры будущего виновника развала так лелеемой им империи – Михаила Горбачёва. И «сталинский сокол» Вячеслав Молотов, подписавший пакт с нацистской Германией и заявивший, что «Польша, уродливое порождение Версальского договора, не может существовать вопреки интересам крупнейших европейских держав», тоже имеет своих почитателей.

Не нужен отказ от советского прошлого и бизнес-элите, ведь большая часть ее собственности – советское наследие, а основа бизнеса – не конкуренция на рынке, а монополия, поддерживаемая государственной бюрократией. Отмежевание от советского наследия разрушило бы институциональные и идеологические основы власти постсоветской бюрократии и связанного с ней госкапиталистического бизнеса.

Структурное и идеологическое сходство современной российской власти с авторитарными режимами приводит к вряд ли обоснованной политике защиты интересов диктаторов и экстравагантных фигур по всему миру. Отсюда неуклюжие попытки вести полемику с Западом по принципу «сам дурак». Составление списков лиц, которым запрещен въезд в Россию (хотя они к нам и не собирались). Защита преследуемых зарубежным правосудием российских граждан (в число которых почему-то попадают торговцы оружием и наркотиками). Создание «белых книг» о нарушениях прав человека в США и Европе (но отчего-то не в КНР, Туркменистане или КНДР, где ситуация, видимо, не столь удручающая). Несерьезность этого курса не в том, что на Западе все в порядке (там случается всякое), но его проводит страна, где пытают в полицейских участках, в армии до смерти забивают призывников, а в школы принимают за взятки. Не лучше ли направить мощь разоблачительных усилий на решение собственных проблем?

Один из элементов самозащиты власти – попытка скрыть правду о советской истории. Полное открытие архивов будет означать не только то, что все узнают о преступлениях и агентурной деятельности конкретных лиц, возможно, членов семей нынешних потомственных бюрократов, от государственных до церковных. Главное, развеется миф о благородной деятельности чекистов и партийных бонз на благо России. Поэтому архивы, приоткрывшиеся в 1990-е гг., вновь в значительной мере закрыты, а против историков, пытающихся ввести в научный оборот новые документы о репрессиях, заводятся уголовные дела.

Касается эта ситуация и внешней политики. Например, Россия уже давно признала вину СССР за Катынскую трагедию, но не все документы по ней переданы польской стороне. Причина – могут раскрыться имена убийц. Так что же в этом плохого? Разве страна должна знать только имена героев? Двери архивов МИД России все плотнее закрываются не только для иностранных, но и для отечественных исследователей. В России нет закона о том, чтобы архивы через определенное время (обычно это 20–50 лет) автоматически открывались. Если вы хотите работать с архивными материалами, дозволенные документы сначала должен отобрать специалист. Зачем такая секретность? Говорят, что правда о внешнеполитическом курсе Советского Союза, пусть даже в первой половине ХХ века, может нанести ущерб престижу России. Но каким образом? Только в том случае, если считать новую Россию ответственной за действия СССР.

Будущее

Так возможна ли российская, а не постсоветская внешняя политика? Речь идет отнюдь не о возвращении к положению «младшего брата» Запада козыревского периода. Это время прошло, его ущербность многократно описана. Новая политика должна быть не прозападной и не антизападной, не прокитайской и не антикитайской. России следует сотрудничать с любыми партнерами там, где ей это выгодно, и проявлять жесткость там, где это затрагивает ее коренные интересы (не бюрократической элиты, а страны в целом). Чтобы избежать перенапряжения, интересы нельзя толковать расширительно, к ним должны быть отнесены вопросы суверенитета России и ее союзников (скажем, членов ОДКБ), безопасность границ, процесс интеграции на постсоветском пространстве. Это, конечно, не означает, что у Москвы не может быть интересов за пределами приграничных территорий. По мере роста экономического и других потенциалов сфера жизненных интересов, вероятно, расширится. Но пока для этого нет ни возможностей, ни ресурсов.

Сегодня у России уникальное внешнее окружение. В мире нет стран, которые хотят ее уничтожить или захватить, реальные угрозы безопасности несравнимо ниже, чем в большинство периодов истории. Хватает финансовых средств, что обусловлено крайне благоприятной ситуацией с ценами на энергоносители. В этих условиях не обязательно проводить активную внешнюю политику, свойственную сверхдержаве. Внутренняя модернизация должна сопровождаться модернизацией внешнеполитического курса, повышением его эффективности. Если внутриполитическая модернизация должна привести Россию к ситуации, когда за ее политическую систему, уровень коррупции, темпы экономического роста, благосостояние населения не будет стыдно перед развитым миром, то новую внешнюю политику необходимо направить исключительно на обслуживание этого внутреннего «сосредоточивания», создание для него благоприятных условий. Она должна вести не к растрачиванию сил и средств на мероприятия престижного характера и уколы не уважающих нас иностранцев, но на экономию ресурсов, чтобы использовать их для экономического прорыва. Нужны не дорогостоящие международные форумы, а реальное развитие российского Дальнего Востока. Российскому флоту нечего делать в чужих морях, он должен быть способен охранять наши морские рубежи, и не более того. Незачем соревноваться с США в ядерном оружии, его должно быть достаточно для нанесения ответного удара и сдерживания желающих атаковать нас обычными силами. Между тем только на формирование войск военно-космической обороны в рамках Государственной программы вооружения до 2020 г. выделяется астрономическая сумма – около 4 трлн рублей.

Но в первую очередь России нужно научиться относиться спокойно к событиям в отдаленных регионах. Африка, Латинская Америка, Ближний Восток – все это слишком далеко от непосредственных интересов России, чтобы тратить время и средства. Возможно, когда-то, через несколько десятилетий, Россия, как сегодняшний Китай, пережив экономический бум, начнет расширять сферу своих интересов. Но это будет следствием десятилетий успешного экономического развития и социальной модернизации, а не роста амбиций неэффективной элиты, паразитирующей на природных богатствах.

В настоящее время происходит нечто иное. Там, где мы могли бы сотрудничать с Западом, советское прошлое и интересы бюрократии тянут нас к противостоянию. А там, где можно было бы проявить большую жесткость, интересы той же бюрократии, не желающей идти на серьезный конфликт с Западом, тянут к сдаче позиций под явным давлением.

Приведем несколько примеров. Основным раздражителем в российско-американских отношениях сегодня является проблема размещения в Восточной Европе американских систем противоракетной обороны. Затрагивает ли эта проблема безопасность России настолько, что стоит идти до конца, рискуя серьезными последствиями, отказываясь от предлагаемых Соединенными Штатами схем сотрудничества (пусть и не вполне нас удовлетворяющих)? А главное – стоит ли разворачивать собственную программу новой тяжелой МБР, которая похоронит любую возможность договоренности с США по ПРО, а, возможно, и всю российскую экономику? По мнению большинства серьезных экспертов (Алексей Арбатов, Юрий Соломонов, Виктор Есин, Владимир Дворкин, Павел Золотарёв), серьезной угрозы безопасности России американская программа не представляет. К тому же администрация Барака Обамы пошла на некоторые изменения первоначального плана с учетом пожеланий России. Поэтому здесь надо искать компромисс.

Другим раздражителем в отношениях с Западом является непоследовательность Москвы в отношении арабских революций. Очевидно, что Соединенные Штаты не только не инспирировали эти события, но и проводят реактивную политику. Однако действия Вашингтона прагматичны: если нельзя удержать союзника-диктатора у власти, надо поддержать восставший народ и наладить связи с новым руководством. В отличие от США Россия металась от желания поддержать социально близких до их осуждения под давлением Запада. В результате позиция оказалась невнятной. По Ливии – и не за вмешательство, и не против. Естественно, после неизбежного ухода Каддафи российские позиции там, в том числе и экономические, были утеряны. Сегодня сходная ситуация складывается в Сирии. Очевидно, что Башар Асад рано или поздно будет свергнут. И Россия, ненавидимая новыми властями (какими бы они ни были) и народом страны за поддержку диктатора, потеряет стратегические и экономические преимущества. Между тем более активная поддержка международных усилий и в том и в другом случае могла бы привести к частичному сохранению позиций в обеих странах.

Другой коренной интерес России – безопасность на границах. Она может быть обеспечена, если власти соседних государств будут если и не дружественными, то хотя бы разумными, и уж точно не враждебными. Ни одно крупное государство не потерпит открыто враждебного режима на своих границах. Это не означает, что дружественные режимы необходимо насаждать силой. В современном мире есть множество других инструментов воздействия: дипломатических, экономических, культурных. Но в 2008 г. в Южной Осетии сложилась экстраординарная ситуация, и Москва совершенно обоснованно решилась на военную операцию для защиты своих миротворцев. Однако введя войска в Грузию и разрушив военную машину Михаила Саакашвили, Москва под давлением Запада не стала менять власть в Тбилиси. В результате действия России стали хорошим прецедентом демонстрации решимости по защите коренных интересов. Но эффект был бы много ярче, прояви Москва последовательность и не уступи давлению.

Нарисованная выше картина вряд ли настраивает на оптимизм. Однако изменения возможны и даже неизбежны, это вопрос времени. В период стабильности первого десятилетия нового века выросло поколение людей – успешных, образованных и молодых, которые не считают своей родиной СССР, а Дзержинского и Громыко – своими героями (многие вообще о них не слышали). Они не хотят отвечать за их преступления, платить по долгам большевиков, но мечтают нормально жить, сотрудничать со всем миром, а не грозить ответным ядерным ударом «потенциальному противнику». Именно они уже начинают влиять на внутриполитическую ситуацию. И если внешний курс не будет отвечать их интересам, они найдут способ его изменить и сделать истинно российским, а не постсоветским.

Б.П. Козловский – доктор исторических наук, политолог.

П.В. Лукин – кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института российской истории РАН.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 июня 2012 > № 735545

Бывший президент Польши Войцех Ярузельский, который ввел в стране военное положение с 1981 по 1983 год, не может участвовать в судебных процессах по состоянию здоровья, постановили эксперты.

Как передает Польское агентство печати, доклад врачебной комиссии был передан в Окружной суд Варшавы, который принял решение на время прекратить процесс. Повторный медосмотр 88-летнего генерала назначен через полгода.

Ярузельский в мае признался журналистам одной из газет, что смертельно болен. Ранее жена экс-президента Барбара сообщала, что у ее супруга лимфома, и он проходит курс химиотерапии.

Экс-президента обвиняют в связи с введением в 1981 году в Польше военного положения, существенно расширившего его полномочия как главы государства, которые он использовал для подавления оппозиции. Судебный процесс по его делу начался в 2008 году. Также Ярузельский является одним из обвиняемых по делу о расстреле рабочих в декабре 1970 года в Гданьске и соседних городах. Тогда массовые акции протеста против повышения цен на продукты вылились в беспорядки, которые были жестоко подавлены военными и милицией.

Премьер-министр Польши Дональд Туск на пресс-конференции в Брюсселе заявил, что Ярузельского уже осудила история.

"Мне кажется, что никто не снимет с Войцеха Ярузельского моральной и политической ответственности за преступление декабря 1970 года. Поляки, историки, политики считают военное положение более трудным для однозначной интерпретации, но что касается декабря 1970 года, то ни у кого не может быть сомнений, что это было жестокое преступление, совершенно бессмысленное, за которое виновные должны ответить", - сказал Туск.

Ярузельский родился в 1923 году в Польше. Перед Второй мировой войной его семья перебралась в Вильнюс. После установления там советской власти семью Ярузельских выслали в Сибирь, где он трудился на лесоповале. В годы войны будущий глава польского государства получил военное образование в Рязани, после участвовал в боях за освобождение Польши от фашистов в составе Первой Армии Войска Польского. После войны он сделал успешную военную и политическую карьеру. В 1968 году назначен министром обороны. После объявления в охваченной политическими беспорядками стране военного положения возглавил Военный совет национального спасения. Впоследствии занимал посты первого секретаря Польской объединенной рабочей партии, главы правительства. В 1989 году был избран президентом. В 1990 году уступил свой пост Леху Валенсе, после чего отошел от политической деятельности. Евгений Безека.

Действующее законодательство об обращении с отходами производства и потребления необходимо серьезно обновлять, заявила, открывая совещание, заместитель председателя Совета Федерации Светлана Орлова. На обсуждение парламентариев, представителей министерств и ведомств, организаций, работающих на рынке отходов, были представлены законодательные предложения по правовому регулированию сложнейших вопросов обращения с отходами.

Как отметила вице-спикер палаты российского парламента, в настоящее время в от­валах и хранилищах на территории России скопилось более 100 млрд. тонн отходов. Средний уровень утилизации отходов производства составляет около 30 процентов, а из отходов потребления извлекается в виде вторичного сырья только 2 процента, остальные 98 - загрязняют окружающую среду, ставя под угрозу жизнь и здоровье людей. Объемы не переработанных и не обезвреженных отходов ежегодно возрастают, подчеркнула Светлана Орлова: по оценкам экспертов, этот показатель за последние десять лет увеличился на 16 процентов.

Заместитель председателя СФ обратила внимание на сложности, которые сопровождают подготовку законодательных предложений по этой проблематике. И это, по ее словам, объяснимо, поскольку очень многие заинтересованы в ситуации отсутствия «правил игры» на этом рынке.

Принимаемые нормативно-правовые акты, сказала С.Орлова, зачастую лишь усугубляют и без того тяжелую ситуацию. Например, по ее словам, в противоречие международным нормам из сферы действия закона «Об отходах производства и потребления» были выведены медицинские и биологические отходы. Существует и несовместимость российской классификации отходов с принятой в Евросоюзе и ОЭСР.

Проблемы обращения с отходами, заявила заместитель председателя СФ, широко обсуждались в пленарном заседании и на «круглых столах» Пятого Невского международного экологического конгресса. Проводимое в Совете Федерации совещание, добавила она, является логическим продолжением состоявшихся дискуссий.

Существует два пути решения накопившихся проблем, подчеркнула вице-спикер СФ: внесение изменений в действующее законодательство и подготовка новой редакции закона об отходах. Она обратила внимание на то, что правительством России на рассмотрение Государственной Думы представлен законопроект «О внесении изменений в Федеральный закон «Об отходах производства и потребления» и другие законодательные акты РФ в части экономического стимулирования деятельности в области обращения с отходами». Осенью минувшего года он прошел первое чтение, а летом 2012 года состоялось его обсуждение в рамках подготовки этого акта ко второму чтению. Анализ полученных от субъектов РФ материалов об отношении к этому законопроекту, заявила С.Орлова, позволяет сделать вывод, что он не может в полной мере обеспечить формирование полноценной системы обращения с отходами производства и потребления как в регионах, так и на федеральном уровне, исключить последствия их негативного воздействия на окружающую среду и обеспечить введение в хозяйственный оборот переработанных отходов.

Как сообщила заместитель председателя СФ, в Совете Федерации по инициативе главы палаты Валентины Матвиенко был разработан проект федерального закона «Об обращении с отходами производства и потребления и вторичными ресурсами». При его разработке были учтены нормы международного права и модельного экологического права государств-участников СНГ, действующих в России и СНГ стандартов, замечания и предложения субъектов Федерации, деловых и научных кругов, общественности.

В этих двух законопроектах, отметила С.Орлова, разный понятийный аппарат, по-разному трактуются права собственности на отходы, различное понимание степени опасности разных видов отходов и их классификация, роли и возможности саморегулирования и государственного регулирования. По ее мнению, разработанный Советом Федерации проект закона, более полно раскрывает требования к обращению с отходами и вторичными ресурсами. Это и экологические и санитарно-эпидемиологические требования, лицензирование деятельности по сбору, использованию, обезвреживанию, транспортированию, размещению, термическому уничтожению, захоронению отходов, и требования к эксплуатации предприятий, зданий, строений, сооружений, и требования к обращению с различными видами отходами. Такой конкретики в законопроекте Минприроды, по ее словам, нет.

Совет Федерации, отметила она, не видит проблемы в существовании двух законопроектов. Это позволит выйти на оптимальное, грамотное решение проблемы, заявила С.Орлова.

Нужен законодательный акт, который бы регулировал вопросы обращения со всеми видами и потоками отходов - как промышленными, так и бытовыми. Он должен установить механизмы экономического стимулирования при обращении с вторичными ресурсами и их вовлечении в хозяйственный оборот. Закон должен сформировать основу для воссоздания в регионах местной промышленности, что позволило бы повысить эффективность использования вторичного сырья. Нужно, чтобы правовой акт определил права, обязанности и ответственность участников отношений на протяжении всего технологического цикла. В нем должны содержаться основные принципы определения собственника любой группы отходов и сформулированы механизмы передачи прав собственности. Закон должен предусмотреть введение международных норм обращения с отходами, классов их опасности, ввести принцип «ответственности производителя», сказала С.Орлова.

Принятие такого законодательного акта, подчеркнула заместитель председателя СФ, позволит сократить количество отходов, направляемых на захоронение, в том числе путем их вовлечения в хозяйственный оборот в качестве вторичных материальных ресурсов, а также уменьшить негативное воздействие на окружающую среду при размещении отходов. «Считаю целесообразным поднять эту тему на уровень более широкого обсуждения и для этого в период осенней сессии провести всероссийское совещание с привлечением федеральных министерств и ведомств, а также региональных органов власти», - заключила С.Орлова.

Удовлетворение предпринимаемыми шагами властей по решению проблем обращения с отходами – выстраиванию системы переработки - высказал на совещании заместитель министра природных ресурсов и экологии Денис Храмов.

В ходе совещания его участники поддержали высказанное в процессе обсуждения предложение заместителя председателя Совета Федерации С.Орловой о создании межведомственной рабочей группы при Правительстве России с участием представителей Федерального Собрания, заинтересованных министерств и ведомств для выработки единого подхода по совершенствованию нормативно-правовой базы в сфере обращения с отходами.

Байкальский экономический форум (БЭФ) пройдет в Улан-Удэ 13-15 сентября, в нем могут принять представители более 15 стран, сообщил в пятницу РИА Новости представитель правительства Бурятии.

В столице Бурятии в пятницу состоялось заседание оргкомитета с представителями Совета Федерации по проведению БЭФ. Совет Федерации утвердил смету расходов: на проведение конференций и круглых столов в рамках форума направят 8,5 миллиона рублей.

Как сообщил на оргкомитете первый замруководителя аппарата Совета Федерации Валерьян Викторов, в БЭФ планируют участие российские сенаторы, представители КНР, Монголии, Южной Кореи, Франции, Польши. Кроме того, планируется приезд представителей стран СНГ. "Среди участников - представители политической элиты, бизнеса этих стран, эксперты", - сказал он. Планируется участие спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко.

Глава Бурятии Вячеслав Наговицын отметил, что БЭФ является самым важным событием в Улан-Удэ в нынешнем году. Он распорядился подготовить Улан-Удэ к проведению форума, разработать культурную программу, как для участников, так и для жителей столицы Бурятии, сообщил представитель правительства республики.

По его словам, форум пройдет под девизом "Новая экономика - новые подходы". Ожидается до 700 участников. Состоится шесть круглых столов, объединенных темой развития Сибири и Дальнего Востока до 2025 года. Основные проблемы, которые будут обсуждаться за круглыми столами - развитие энергетики, территориальных кластеров, законодательного обеспечения социально-экономического развития Байкальской территории и другие.

Рекомендации, выработанные по итогам БЭФ, будут направлены в администрацию президента России, Госдуму и регионы.

Один из крупнейших российских деловых форумов, БЭФ, проходит под эгидой Совета Федерации РФ при поддержке минрегионразвития РФ и правительства Иркутской области с 2000 года. В январе 2012 года Совет Федерации принял решение об отмене монополии Иркутска на проведение форума. Теперь БЭФ или крупные международные конференции в его рамках будет проходить также в других регионах Сибири и Дальнего Востока.

Спецслужбы России готовы обеспечить безопасность при подготовке и проведении Олимпийских игр в Сочи в 2014 году, сотрудничая с зарубежными коллегами и экспертами, сообщил в пятницу журналистам руководитель межведомственного оперативного штаба по обеспечению безопасности Игр 2014 года, глава делегации ФСБ России генерал армии Олег Сыромолотов.

В пятницу в Сочи состоялось второе заседание рабочей группы экспертов спецслужб, органов безопасности и правоохранительных органов иностранных государств - партнеров ФСБ России по обеспечению безопасности крупных международных мероприятий. В нем приняли участие члены 31 делегации из 20 стран.

Представители ФСБ России рассказали коллегам о мерах обеспечения безопасности, предпринимаемых при подготовке и проведении Игр в Сочи, а также об обстановке в регионе.

"После того, как Россия получила право проведения Игр, был проведен ряд серьезных мероприятий организационного плана для того, чтобы создать систему безопасности будущей Олимпиады и избежать вот этой главной угрозы (терроризм)", - сказал Сыромолотов.

По его словам, было предложено создать рабочую группу из представителей спецслужб и правоохранительных органов ряда стран, чтобы учитывать международный опыт. Международное сотрудничество осуществляется в нескольких направлениях: получение упреждающей информации о возможных угрозах, организация взаимодействия при обеспечении безопасности олимпийских команд в период прохождения Олимпиады и обеспечения безопасности ВИП-гостей.

В ходе встречи в Сочи опытом работы на крупных спортивных мероприятиях поделились специалисты из Канады, Китая, Украины, Голландии, Польши, США, Италии и Казахстана. Участники заседания высказали готовность улучшать взаимодействие и обмениваться информацией.

В свою очередь, как сообщил по итогам заседания заместитель генерального комиссара управления полиции Нидерландов региона Амстердам-Амстелланд Пим Янсониус, при обеспечении безопасности крупных мероприятий чаще всего угрозу представляют так называемые "одинокие волки". По его словам, это те потенциальные преступники, которые "выступают соло, довольно трудно предугадать, когда они совершат тот или иной акт правонарушения".

Он пояснил, что необходимо учитывать все возможности и заранее предусматривать всевозможные виды таких угроз.

"Мы предлагаем наш практический опыт, наши теоретические знания и постоянное консультирование... В наших общих интересах, чтобы Олимпийские игры были проведены наиболее безопасным образом", - отметил Янсониус, сообщает агентство "Р-Спорт".

29 июня 2012 года СМИ сообщили, что в Госдуму поступил запрос генпрокурора РФ Юрия Чайки о частичном лишении депутатской неприкосновенности депутата от КПРФ Владимира Бессонова, которого следствие обвиняет в сопротивлении сотрудникам полиции.

По версии следствия, 2 декабря 2011 года в РостовенаДону Бессонов организовал несогласованный с властями митинг численностью более 100 человек. На требование полиции прекратить акцию Бессонов и другие организаторы ответили отказом. По данным следствия, после попыток полицейских самостоятельно отключить звукоусиливающую аппаратуру, участники митинга, включая Бессонова, устроили с ними драку. Сам депутат отверг обвинения СК и заявил, что он намерен добиваться привлечения к уголовной ответственности самих сотрудников ростовской полиции, которые, по его мнению, сами превысили должностные полномочия.

Это не единственный случай попытки лишения депутатской прикосновенности депутатов Государственной Думы и возбуждения против них уголовных дел.

21 июня 2012 года на комиссии Госдумы по депутатской этике рассматривался запрос единоросса Сергея Железняка в связи с действиями ряда парламентариев 6 мая 2012 года на "Марше миллионов" в Москве.

Комиссия признала поведение депутатовэсеров Дмитрия и Геннадия Гудковых и Ильи Пономарева порочащим статус депутата Госдумы, подрывающим авторитет законодательной власти. Комиссия предложила этим трем депутатам добровольно сложить свои полномочия.

Геннадий Гудков согласился извиниться перед сотрудницей МВД, с которой он излишне эмоционально разговаривал во время обыска в частном охранном предприятии "Пантан", которое принадлежит родственникам Гудковых. При этом он заявил, что мандат депутата по предложению думской комиссии по этике сдавать не намерен.

22 октября 2010 года Госдума приняла постановление, которым разрешила возбудить уголовное дело в отношении депутата от фракции ЛДПР Ашота Егиазаряна. С просьбой дать разрешение на возбуждение против депутата уголовного дела в нижнюю палату парламента обратился и.о. председателя Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин.

28 октября Генпрокуратура сообщила, что Генеральный прокурор РФ Юрий Чайка подписал представление спикеру Госдумы Борису Грызлову о даче согласия на лишение депутатской неприкосновенности депутата Ашота Егиазаряна.

По данным следствия, в действиях Егиазаряна усматриваются признаки состава преступления, предусмотренного частью 4 статьи 159 УК РФ (мошенничество в особо крупном размере). Эта статья предусматривает лишение свободы на срок до десяти лет.

3 ноября 2010 года Госдума приняла решение о снятии депутатской неприкосновенности с Ашота Егиазаряна, а 9 марта 2011 года дала согласие на арест депутата.

2 февраля 2009 года пресс-служба партии "Правое дело" сообщила, что партия обратилась к председателю Следственного комитета при прокуратуре РФ Александру Бастрыкину с просьбой рассмотреть вопрос о возбуждении уголовного дела в отношении депутата Госдумы Владимира Жириновского по статье 213 Уголовного кодекса РФ (хулиганство) и внести соответствующее представление в Госдуму. Также "Правое дело" направило запрос министру внутренних дел Рашиду Нургалиеву с просьбой разобраться в правомерности действий охранников Жириновского.

По утверждению пресс-службы, во время съемок передачи "К барьеру!", показанной на телеканале НТВ 18 декабря 2008 года, Жириновский оскорбил члена Федерального политсовета "Правого дела" Бориса Надеждина, "угрожал ему и фактически сорвал эфир".

9 декабря 2008 года кассационная коллегия Верховного суда РФ заявила о наличии признаков преступления в деятельности депутата Госдумы Валерия Драганова.

По версии СКП, Драганов, занимая в 19981999 годах должность председателя Государственного таможенного комитета, превысил полномочия при заключении договоров о переуступке долга и переводе счетов территориальных таможенных органов из Мостбанка в Росбанк. Сам Драганов утверждал, что действовал в рамках полномочий и в государственных интересах.

За Драганова заступались его коллеги по Госдуме, в том числе спикер Борис Грызлов.

Заместитель генпрокурора Сабир Кехлеров заявил, что прокуратура не будет добиваться лишения Драганова депутатского иммунитета, так как недостаточно аргументов для того, чтобы генпрокурор мог выйти с соответствующим представлением в Госдуму.

В мае 2007 года в думскую комиссию по депутатской этике поступили запросы из Генпрокуратуры на лишение неприкосновенности двоих народных избранников - Евгения Ройзмана и Павла Анохина. Анохин обвинялся в клевете и представлении в суд фальсифицированных документов. Ройзман в прямом эфире одной из екатеринбургских радиостанций в октябре 2006 года подрался со своим оппонентом депутатом Госдумы Евгением Зяблицевым.

Госдума отстояла неприкосновенность Ройзмана и Анохина.

В мае 2005 года Генпрокуратура РФ направила представление в Госдуму с предложением дать согласие на лишение депутатской неприкосновенности зачинщиков драки в зале заседания в апреле того же года. Всего в списке было пять претендентов на лишение депутатского иммунитета: депутаты от ЛДПР и "Родины" Владимир Жириновский, Алексей Островский, Игорь Лебедев, Сергей Абельцев и Андрей Савельев.

Драка произошла во время обсуждения итогов выборов в одном из регионов, в ходе которого Савельев задел репликой Жириновского, а затем ударил после того, как лидер ЛДПР попытался плюнуть в ответ.

18 мая Госдума отказала Генпрокуратуре в просьбе лишить депутатского иммунитета пятерых парламентариев.

1 ноября 2001 года по запросу Генпрокуратуры частично был лишен депутатской неприкосновенности независимый депутат Госдумы Владимир Головлев.

Уголовное дело в отношении Головлева, по данным Управлении информации и общественных связей Генпрокуратуры, было возбуждено в 1996 году в связи с его деятельностью в Челябинской области и расследовалось областной прокуратурой. Как отмечалось в представлении Генпрокурора, органы следствия располагают доказательствами причастности Головлева к совершению хищений государственных средств в крупных размерах при проведении приватизации на территории Челябинской области.

Дума согласилась с ходатайством Генпрокуратуры о проведении следственных действий в отношении Головлева и обыска, однако не дала согласия на его арест.

21 августа 2002 года депутат был убит.

18 сентября 1998 года депутатской неприкосновенности был лишен депутат от Дагестана Надир Хачилаев (Госдума второго созыва). В отношении него было возбуждено уголовное дело за организацию им вместе с братом беспорядков в столице Дагестана Махачкале в мае 1995 года. В июне 2000 года Хачилаев был приговорен к полутора годам, но амнистирован. 11 августа 2003 года застрелен в Махачкале.

26 апреля 1995 года отклонено представление о лишении депутатской неприкосновенности на Сергея Станкевича, подозревавшегося в получении взятки в 10 тысяч долларов. В 1997 году, после окончания полномочий, он был задержан в Варшаве, но суд отказал в экстрадиции. В 1999 году дело прекратили.

6 октября 1995 года депутатской неприкосновенности был лишен Сергей Мавроди (Госдума первого созыва), в отношении которого было возбуждено уголовное дело в связи с финансовыми махинациями в бытность его главой компании "МММ".

Задержан Мавроди был только 31 января 2003 года. 28 апреля 2007 года он приговорен к четырем с половиной годам и вскоре вышел на свободу.

1 февраля 1995 года в парламент поступило представление о лишении депутатской неприкосновенности на Сергея Скорочкина, обвинявшегося в убийстве двух человек. Вопрос не был рассмотрен 2 февраля депутат Скорочкин был похищен и убит.

В январе 1995 года Госдума отказалась рассматривать представление Генпрокуратуры о лишении депутатской неприкосновенности Вячеслава Марычева, Егора Гайдара и Сергея Юшенкова, участвовавших в несанкционированном митинге против войны в Чечне.

Чемпионат Европы по футболу 2012 года завершился в четверг на территории Польши, страна по его итогам получила четыре современных стадиона, десятки новых дорог, вокзалов на несколько лет раньше запланированного и мощный заряд оптимизма.

Инвестиции в объекты инфраструктуры к Евро составили 95 миллиардов злотых (28 миллиардов долларов), но они и так были в планах, пояснили РИА Новости в польском оргкомитете чемпионата в пятницу.

"Всего за пять лет подготовки к Евро было реализовано 83 инвестиции, связанных с чемпионатом, но ни одна из этих инвестиций не осуществлялась специально к соревнованиям. Чемпионат лишь ускорил их завершение. В случае с объектами инфраструктуры - это около четырех лет, для стадионов - шесть-семь лет", - сказал представитель оргкомитета Михал Янковский.

Несмотря на то, что официальных данных о количестве посетивших страну иностранных болельщиков нет, предварительные данные свидетельствуют о том, что их оказалось меньше, чем ожидалось. По данным главы польского оргкомитета Марчина Херры, страну посетили около полумиллиона туристов - в первую очередь россиян, ирландцев и чехов. Власти раньше надеялись на 800 тысяч или даже миллион. По итогам жеребьевки, команды, чьи болельщики ездят активнее всего: Германия, Голландия, Швеция, Англия - играли на полях Украины.

Ложка дегтя

Отчасти поэтому лидер крупнейшей оппозиционной польской партии "Закон и справедливость" экс-премьер Ярослав Качиньский объявил Евро организационным провалом из-за недостроенных дорог.

"Евро закончилось полным провалом", - заявил он в пятницу. Качиньский напомнил, что в 2007 году его правительство планировало построить к чемпионату 3,2 тысячи километров шоссейных дорог, после чего перехватившая власть "Гражданская платформа" сперва повысила планку до 4 тысяч километров, а затем опустила ее сначала до 3 тысяч, а затем и вовсе до 1,7 тысячи.

Заряд оптимизма для поляков

Президент Польши Бронислав Коморовский в беседе с группой иностранных журналистов назвал Евро-2012 в Польше успехом, отметив, что оппозиция всегда рисует действительность в черных красках.

По его мнению, проведение в Польше столь масштабного международного мероприятия добавило полякам уверенности в себе и колоссальный заряд энергии. Коморовский верит, что благодаря Евро поляки научились по-новому праздновать, "делать это сообща". По его мнению, успех проведения чемпионата подчеркнул успех польской экономики, которая непрерывно растет на протяжении последних двух десятилетий.

По словам президента, сотрудничество с Украиной при подготовке к чемпионату оставит "долгосрочную пользу" для отношений двух стран, будет способствовать дальнейшей интеграции Украины в Европу. Успех этого предприятия в значительной мере повлияет на сближение Москвы и Брюсселя, полагает польский президент.

Комментируя неудачи на чемпионате, Коморовский посетовал на скромные спортивные достижения польской команды и на беспорядки в день матча Россия - Польша 12 июня. По его словам, общеевропейская тенденция к ожесточению футбольных хулиганов касается в равной степени и Польши.

Президент отметил, что польское общественное мнение однозначно осудило нападения на российских болельщиков. Власти, в свою очередь, подготовили поправки в закон о митингах, которые, в частности, запрещают их участникам прятать лица, с мыслью о беспорядках в Варшаве в ноябре 2011 и в июне 2012 года.

Коморовский подтвердил намерение приехать на Украину на финальный матч между командами Италии и Испании, который пройдет в Киеве 1 июля.

Польша и Украина были выбраны местом проведения чемпионата Европы по футболу 2012 года. Матчи финального этапа европейского первенства, который стартовал 8 июня, прошли в четырех городах Польши: Варшаве, Гданьске, Вроцлаве, Познани - и в четырех городах Украины: Киеве, Донецке, Львове и Харькове. Евгений Безека.

Республика Коми намерена развивать сотрудничество с Китайской Народной Республикой в области туризма. Об этом заявила заместитель министра экономического развития Республики Коми, комментируя визит в республику группы журналистов, представляющих один из крупнейших медиа-холдингов КНР «Международная телерадиокомпания Китая».

Ольга Конакова пояснила, что благодаря сотрудничеству с федеральным агентством по туризму Республика Коми вошла в проект «Здравствуй, Россия», который китайским медиа-холдингом реализует в рамках Года российского туризма в Китае. Проект даёт возможность российским регионам представить свой туристский потенциал в самой большой по численности населения стране мира.

"Китайские журналисты побывали в Институте геологии Коми научного центра Уральского отделения РАН, Национальном музее Республики Коми. Им был презентован туристский поезд «Сияние Севера». Кроме того, представителям китайских СМИ рассказали о планах по развитию Финно-угорского этнокультурного парка. Особый интерес у китайцев вызвало посещение старинных коми сёл Усть-Вымь и Ыб. Они смогли увидеть быт коми народа, православные храмы, оценить красоту природы», - говорится в сообщении правительства региона.

Серия репортажей о Республике Коми будет размещаться на крупнейших китайских теле- и радиоканалах, в известных печатных изданиях, туристических Интернет-порталах.

Отметим, что регион только в последние два года стал развивать туризм. Это связано, конечно, прежде всего с транспортной составляющей — дальность от Москвы, неразвитость дорог внутри региона. Но главным фактором, по мнению петербургских туроператоров, работающих на внутреннем рынке, является отсутствие маркетинговой информации о достопримечательностях региона. Ее не хватает даже на петербургском рынке.

"Коми имеет свои туристические бренды, просто они еще не успели стать общеизвестными. Это, в первую очередь, природные жемчужины региона — «каменный город» Торе-Порре-Из и национальный парк Югыд Ва с множеством красивейших рек, горных озер и хитовых гор, на которые предлагается совершить восхождение. Главная изюминка республике Коми — загадочные каменные болваны Маньпупунер. Как только Маньпупунер был официально включен в 7 чудес России, и о нем узнали широкие массы, поток туристов сюда возрос в 7 раз. Это лишний раз говорит о том, как важно информационное и рекламное продвижение региона. С этим пунктом у властей Коми пока проблемы", - отметил один из собеседников "Туринфо".

По мнению ряда туроператоров, уповать комичам на приток китайских туристов не стоит - в первую очередь, из-за сложной транспортной логистики, которая в конечном итоге сильно влияет на конечную стоимость путешествия.

Отметим, что в прошлом году в Коми принимали туристические группы из Москвы, Екатеринбурга, Перми, Мурманска, Калининграда, Сургута, Петербурга. Традиционно уникальная северная природа вызывает интерес у иностранцев: в регион приезжали гражданине Украины, Латвии, Литвы, Польши, Чехии, Эстонии, Дании, Великобритании. В основном иностранные туристы предпочитают смешанные туры, предполагающие как сплав по рекам, так и горные восхождения.

Грузоперевозки в Европе активно развиваются и, по прогнозам, значительно увеличатся к 2025 году.

Исследование аналитической компании «Ocean Shipping Consultants» (OSC) показало, что в 2011 году из портов Северной Европы было отправлено около 57,9 млн. контейнеров TEU. Это соответствует увеличению на 22% с 2009 года и на 84% с 2001 года. Спрос на морские грузоперевозки растет и долгосрочные перспективы развития отрасли хорошие.

К 2025 году, по оценкам экспертов, грузоперевозки значительно вырастут: Северный Континент: 33-52% (52,6 / 60,2 м TEU) в 2011-20 и 14-18% (59,7 / 71,8 м TEU) к 2025 году; Британские острова: 39-59% (12,9 / 14,8 м TEU) в 2011-20 и 13-18% (14.5/17.4 м TEU) к 2025 году; Северные и Балтийские страны: 79-101% (16,2 / 18,2 м TEU) в 2011-20, и 23-28% (20,0 / 23,3 м TEU) к 2025 году.

Прогнозы были сделаны на основании анализа деятельности портов Континентального Севера (северные порты Франции, Бельгии и Нидерландов, Германии, Северного моря), Британских островов (Великобритания и Ирландия), Северных и Балтийских стран (Скандинавия, Финляндия, Швеция, Дания, Норвегия , Исландия, Эстония, Латвия, Литва, Россия, Прибалтика, Польша).

Вопрос об обмене архивами с Польской республикой обсудили в четверг в рамках встречи в Минкультуры РФ глава ведомства Владимир Мединский и его польский коллега министр культуры Польши Богдан Здроевский.

Вопрос о возможности возврата польских архивов, оказавшихся в России, поднял Здроевский.

Речь прежде всего идет об архивах Института Юзефа Пилсудского, который был вывезен Красной армией после Второй мировой войны. Сначала немцы вывезли архив из Варшавы, а потом Красная армия вывезла его в СССР, захватив под Гданьском. В него входит множество уникальных документов из истории Второй Польской республики. Все 72 фонда хранятся в Российском государственном военном архиве (РГВА).

"Мы готовы обсуждать эту возможность, но тогда поднимем и вопрос о возврате российских архивов оказавшихся в Польше", - сказал замминистра культуры РФ Андрей Бусыгин. Он заверил поляков, что у Минкультуры есть положительный опыт в этом вопросе.

Как рассказал Бусыгин РИА Новости, в Россию хотелось бы вернуть документы подразделений Красной армии, которые были захвачены во время войны с поляками в 1919-21 годах, а также германские документы по истории Калининграда до 1945 года, которые хранятся в архиве в Ольштыне.

Также в рамках встречи министров культуры России и Польши обсуждался вопрос о строительстве памятника жертвам авиакатастрофы под Смоленском и проведение культурных мероприятий, в том числе перекрестного года России и Польши в 2015 году. Мария Ганиянц.