Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Экспорт молдавских товаров за январь-июль составил $1,204 млрд., что на 2,4% больше по сравнению с аналогичным периодом 2011 г. В январе-июне рост темпов экспорта равнялся 4,6%, январе-апреле - 8,5%.

По данным Национального бюро статистики, экспорт местных товаров составил $725 млн. (60,2% от всего экспорта), зарегистрировав рост за год на 19,1%. Остальное - реэкспорт.

Основным потребителем молдавских товаров остается Россия, на долю которой пришлось $356,6 млн. (29,6% всего экспорта). На втором месте - Румыния - $194,2 млн. (16,1%), на третьем - Италия - $133,8% (11,1%).

Главными статьями экспорта РМ являются промышленные товары - $291,2 млн. (+3,3%), продовольствие - $213,7 млн. (+9,3%), машины и оборудование - $201,2 млн. (+2,3%).

Импорт в Молдову превысил $2,877 млрд. леев (+3,2%). В импорте превалируют минеральные и топливные ресурсы - $672,6 млн., машины и оборудование - $593,5 млн. (-5%), промышленное сырье для производства - $530,3 млн. (+0,3%).

Несомненным лидером по поставкам в Молдову остается Россия с $465,9 млн. (+9,5%). За ней следуют Украина - $323,9 млн. (-5,2%) и Румыния - $323,6 млн. (+0,5%).

Дефицит торгового баланса увеличился за год на 3,7% - до $1,672 млрд. Степень покрытия импорта экспортом составила в январе-июле 41,9% против 42,2% годом ранее. ИА «Инфотаг»

В «Гараже» ищут свежий взгляд на мир

«Музей всего» собрал произведения российских самоучек

В «Гараже» завершился прием произведений в «Музей всего» — кураторского проекта британца Джеймса Бретта по поиску талантов среди непрофессиональных художников. Впрочем, сам он понятие непрофессионализма отрицает как несостоятельное.

На газоне на территории Центра современной культуры «Гараж» расположились два ярко-красных фургона. Один заполнен картинами и скульптурами, весьма разношерстными. В другом расположилась отборочная комиссия. Отбирают работы в «Музей всего» — первый в мире передвижной музей «неизвестных, непризнанных и непрофессиональных художников современности». Жаждущие признания терпеливо ждут своей очереди, рассредоточившись небольшими группами по лужайке.

— Следующий художник! — деловито, с едва заметным акцентом, объявляет в мегафон небольшого роста подвижный человек в синей рубашке и вязаной белой шапке. Это Джеймс Бретт, создатель и куратор проекта. С 2009 года созданный им «Музей всего» побывал во многих странах в мира в поисках неизвестных талантов и провел четыре выставки в Великобритании и одну в Италии. Теперь вот добрался до России.

В фургон поднимается художник с увесистым пакетом, наполненным свернутыми холстами. Аккуратно разворачивает и по одному представляет на суд жюри. Помимо Джеймса Бретта в него входят российские кураторы и художники, среди которых участник группы «Синие носы» Александр Шабуров, известный фотограф Олег Доу, директор Государственного центра современного искусства Михаил Миндлин, арт-критик Валентин Дьяконов. «Полевой» состав жюри ротируется. Неизменен лишь Джеймс Бретт, за которым, в общем, последнее слово.

На каждого претендента — несколько минут. Этого хватает, чтобы бегло посмотреть работы и задать пару вопросов. Некоторым художникам такой «конвейерный» метод кажется обидным. Им хочется поговорить. Возле шатра, где регистрируют отобранные произведения, нервничает интеллигентная дама за шестьдесят. Собирается забрать свои картины. Ей объяснили, что они займут свое место в выставочном фургоне, наряду с другими работами последних дней. Попадут ли они на полномасштабную «Выставку №5» по итогам отбора в нескольких городах России, непонятно. Но фургон, по ее мнению, — как-то несолидно. Дама заявляет мужу, что они здесь «только время потратили» и решительно направляется к девушке-координатору.

Длинноволосый мужчина лет сорока в черном берете и косухе тяжелыми шагами меряет газон, степенно прохаживаясь между другими претендентами. Живой стереотип художника. В меру романтичный и в меру брутальный. Такие на Арбате и на Монмартре встречаются. Пообщаться отказался.

— Я бы не хотел называть своего имени, — угрюмо сообщил он. — У меня на то есть веские причины, — добавил таинственно и продолжил неспешную прогулку.

За столом в палатке мирно беседует компания из шести человек. Весьма занимательная.

— А что рассказывать? — разводит руками один из художников на просьбу рассказать о себе. — Мы показывать пришли.

Его сосед оказывается более словоохотливым. Выясняется, что по профессии он биотехнолог. Единственный, кстати, в семье архитекторов. Так что творческие задатки, можно сказать, в генах.

— Это портрет Вуди Аллена, американского режиссера, — он вытаскивает небольшую акварель. Не дожидаясь вопроса, спешит пояснить: — Почему у меня такие яркие цвета? Потому что я так выражаю свои эмоции. Мне нельзя каждый день прыгать и орать, поэтому я все сублимирую в творчество.

Первый художник, расслабившись, тоже начинает рассказывать о себе. Натурщик. Работает в Суриковском институте. Вот уже пять лет. А рисовать начал пятнадцать лет назад.

— Профессиональные художники не могут на меня повлиять, как бы ни пытались, — первым делом заявляет он, пресекая возможный вопрос, который, очевидно, ему задавали уже не раз. — Это только мое. Выражаюсь как могу. И как хочу. Он показывает серию акварелей — абстракций в духе Хоана Миро.

— А из знаменитых художников вы кого-то для себя выделяете?

— Очень нравится Кандинский. Одно время увлекался Дали, но в последнее время остыл. А вообще интересуют любые авангардные новые художники. Чего не люблю и не понимаю, так это инсталляции.

Судя по выставленным в красном фургоне работам, другие художники-самоучки этот жанр тоже не особенно жалуют. Подавляющее большинство произведений — живопись. Реже графика. Есть несколько небольших абстрактных скульптур. Впрочем, это объяснимо. Инсталляции — для больших галерейных пространств или, как минимум, мастерских. Искусство непрофессиональных художников ютится в стандартных квартирах, если повезет — с чуть большим комфортом располагается на дачах.

— Это не любители. Неверно считать непрофессионалами тех, кто не получил специального образования, — объясняет мне суть концепции «Музея всего» Джемс Бретт. — Именно эти художники — профессионалы. Потому что они живут настоящей жизнью, они генерируют и передают в творчестве настоящие идеи. И неправильно называть их творчество аутсайдерским или наивным — так создается впечатление, что это не искусство, а что-то другое. А ведь искусство начинается не с Микеланджело. Его истоки — в пещерной живописи.

Имея большой опыт общения с журналистами, в том числе российскими, он растолковывает это мне, как маленькому ребенку, внимательно вглядываясь в глаза в поисках понимания. Кажется, я начинаю понимать.

— А чем искусство российских художников-лю… — то есть самоучек — осекаюсь я, — отличается от творчества художников других странах?

— Во-первых, в России сильна художественная традиция школ, и она довлеет даже над самоучками, — продолжает Бретт, безуспешно пытаясь свернуть самокрутку. — Кроме того, многие люди здесь лишены возможности открыто высказываться. И нередко художники, которые приходят к нам, делают это в надежде на то, что их работы увидят другие люди.

Джеймс удивительно тонко чувствует их, понимает, что ими движет. Не всякий профессионал и знаток «высокого искусства» способен отказаться от его принципов абстрагироваться от незыблемых авторитетов из учебника по истории искусств. В конце XIX века подобные поиски незамутненного цивилизацией взгляда на мир вызвали повальное увлечение искусством традиционных народов Африки, Азии и Океании. Что нашло отражение в творчестве многих, от Гогена и Майоля до Пикассо, Джакометти да и вообще всего авангарда XX века. В «Музее всего» место африканских масок заняли картины художников-самоучек. Предыдущие выставки проекта, одна из которых прошла в одном из крупнейших музеев современного искусства Tate Modern, в общей сложности посетили более трехсот тысяч человек. И публика, и художники по-прежнему нуждаются в свежем взгляде на мир.

Инна Логунова

Современная политика ЕС и США на Южном Кавказе и в Большом Причерноморье

Н.А. Гегелашвили

В последнее время на фоне вялотекущей политики США на Южном Кавказе и в Центральной Азии заметно активизировалась политика ЕС в Большом Черноморско-Каспийском регионе.

Отношение ЕС к двум ключевым составляющим региона — Южному Кавказу и Каспию — различно. Программа «Восточное партнерство», охватывающая шесть постсоветских стран (Грузию, Украину, Азербайджан, Молдову, Армению и Беларусь), с самого начала предполагала тесное сотрудничество Европейского Союза с этими странами на всех уровнях, с учетом их исторических и культурных особенностей, которые казались европейцам менее специфичными, а значит более близкими в сравнении с центральноазиатскими республиками.

В рамках двустороннего формата «Восточного партнерства» все три страны Южного Кавказа проводят активные переговоры с ЕС по заключению соглашений об ассоциации, которое должно прийти на смену подписанным еще в 1996 г. соглашениям о партнерстве и сотрудничестве. Эти соглашения охватывают более широкий спектр вопросов и призваны стать новой правовой основой во взаимоотношениях между странами Южного Кавказа и Брюсселем. Характерно, что уже в декабре 2011 г. Совет министров ЕС выдал мандат на начало переговоров с Азербайджаном и Арменией по вопросам визового режима. Что же касается Грузии, то она оказалась первой страной Южного Кавказа, в которой с 1 марта 2011 г. вступил в силу упрощенный визовый режим с ЕС.

Содействие ЕС развитию стран Центральной Азии основывается на двух главнейших документах: Стратегия ЕС по Центральной Азии на период 2007–2013 гг. и относящаяся к данной Стратегии долгосрочная Индикативная программа. Несмотря на официальные заявления, призывающие центрально-азиатские страны к разностороннему сотрудничеству с ЕС, оно в основном коснулось энергетической сферы и строилось исключительно исходя из европейских прагматических интересов.

События последних лет актуализировали вопрос о сокращении зависимости ЕС от арабской нефти, поэтому наиболее реальной перспективой для Европы в настоящее время являются энергоресурсы Каспия. Европейский Союз, заинтересованный в диверсификации источников энергоносителей и путей их транспортировки в Европу, выступает за строительство новых трубопроводов из бассейна Каспийского моря в обход России. К тому же после расширения в 2004 и 2007 годах ЕС географически стал ближе к Центральной Азии, что должно было, по мнению Брюсселя, способствовать укреплению отношений ЕС со странами Центральной Азии. Это и явилось началом качественно новых взаимоотношений ЕС с данным регионом: теперь политика Брюсселя содержала, помимо энергетической, также и политическую составляющую. Однако последняя задача — не из легких, и, понимая это, Брюссель продолжает делать ставку на энергетику, оставляя политическую составляющую далеко позади, фактически на уровне деклараций.

Все страны как Южного Кавказа, так и Центральной Азии подписали с ЕС меморандум о взаимопонимании в области энергетики, призванный сократить зависимость ЕС от российских ресурсов за счет поставок с месторождений в Каспийском море.

За последние несколько лет расширилось сотрудничество между прикаспийскими странами и ЕС, которое было отмечено рядом энергично осуществляемых и поддерживаемых ЕС инициатив по транспортировке каспийской нефти и газа по трубопроводам в западном направлении в обход России.

7 мая 2009 года в Праге — столице председательствовавшей в Евросоюзе на тот момент Чехии — завершился учредительный саммит Евросоюза: «Восточное партнерство», на котором обсуждались вопросы, связанные как с энергетической безопасностью, так и со строительством газопровода Nabucco и его ключевого сегмента — Прикаспийского трубопровода.

А буквально на следующий день, 8 мая 2009 г., в той же Праге был проведен очередной энергетический саммит «Южный коридор — новый Шелковый путь», итогом которого должно было стать принятие совместной декларациио реализации проекта ЕС «Южный коридор»[1]. Данная декларация предусматривала разработку единой стратегии, включавшей в себя обязательства каждой из стран-участниц, а также четкий временной график. Первый этап предусматривал строительство газопровода Nabucco, который, согласно прогнозам, должен поставлять до 31 миллиарда кубометров каспийского газа в год, а также завершение строительства газопровода ITGI, проектная мощность которого должна составить 11 миллиардов кубометров в год.

Реализация этого проекта призвана обеспечить страны Каспийского региона возможностью транспортировать и продавать свои энергоносители напрямую в ЕС в обход России. Таким образом, главной задачей саммита стало четко озвученное намерение его участников установить прямое сообщение между двумя берегами Каспийского моря путем создания стратегических инфраструктурных проектов. Несмотря на то что Казахстан и Туркменистан не подписали итоговую декларацию, а также в связи с отсутствием окончательного соглашения по условиям транзита газа с Турцией[2], данный саммит явился еще одним шагом на пути продвижения проекта Nabucco, хотя бы потому, что подписантами этой декларации стали главы стран, по которым должен пройти закавказский участок трубы — Азербайджан и Грузия. Ждать окончательного результата оказалось недолго. Застопорившееся соглашение с Турцией о транзите газа было достигнуто 13 июля 2009 года в Анкаре, где прошла торжественная церемония подписания межправительственного соглашения по проекту Nabucco между Турцией и четырьмя странами — членами ЕС: Болгарией, Румынией, Венгрией и Австрией. Это явилось серьезным прорывом в области реализации все еще зыбкого проекта Nabucco.

Однако если Турция является ключевым игроком проекта «Южный газовый коридор», куда поступают энергоресурсы ключевых прикаспийских стран для выхода на европейские рынки, то Азербайджан является основным «собирателем» каспийского нефтяного золота. Таким образом, в настоящее время как у Анкары, так и у Баку имеются реальные шансы на роль ключевых игроков. Это в полной мере осознают и страны ЕС, и Россия, и США.

В контексте реализуемых ЕС энергетических проектов важным фактором становится установления более тесного сотрудничества стран, участвующих в том или ином проекте. В настоящее время как Баку, так и Стамбул, признавая свои ключевые позиции в регионе, активно осуществляют двустороннее сотрудничество, таким образом как бы подготавливая готовую площадку для запуска европейских проектов.

25 октября 2011 г. президентом Азербайджана И. Aлиeвым и премьер-министром Турции Эрдоганом в турецком городе Измире было подписано межправительственное соглашение по транзиту азербайджанского газа по территории Турции, а также соглашение по продаже газа Турции со второй стадии разработки месторождения «Шахдениз», к реализации которого планируется приступить в 2016 году. Согласно заявлению, сделанному официальным представителем BP-Azerbaijan, «успешное подписание газовых соглашений окажет поддержку продвижению проекта «Шахдениз-2» и обеспечит реализацию Южного газового коридора, что будет способствовать превращению Турции в энергетический узел для снабжения Европы[3]».

Таким образом, после длительных переговоров между обеими странами Анкара подписала долгосрочное соглашение с Баку о поставках природного газа, закрепив все достигнутые договоренности на юго-западе Каспийского моря. Это соглашение открывают путь для реализации проекта «Южный коридор», и в первую очередь Транскаспийского газопровода, являющегося одним из ключевых сегментов Nabucco.

Все это позволит Азербайджану играть ведущую роль в реализации проекта «Южный коридор» и максимально способствовать превращению Баку наряду со Стамбулом в энергетический узловой центр. Ясно одно: с учетом усиления роли южнокавказской транспортной артерии, которую она играет в реализации европейских энергетических проектов, Азербайджан, и в еще большей степени Турция неизбежно будут выдвигать свои условия и требования, которые ЕС игнорировать не сможет. Бесспорно, это скажется на усилении позиций обеих стран и сможет привести к серьезным сдвигам в мировой геополитике.

Таким образом, в настоящее время Азербайджан совместно со Стамбулом подготовили правовую и практическую основу для осуществления плана действий, разработанного ЕС — главного проводника и основного архитектора «дорожной карты», согласно которой действуют те страны, которые выразили желание примкнуть к созданию общей инфраструктуры для транспортировки своих ресурсов в западном направлении в обход России.

Со своей стороны ЕС, осознав значение прикаспийских стран как на энергетическом рынке, так и в области реализации своих энергетических проектов, начал предоставлять им бóльшую самостоятельность при решении вопросов, без которых реализация европейских энергетических проектов была бы невозможна. Это может быть обусловлено тем, что ЕС, осознавая в полной мере растущие требования этих стран при реализации европейских проектов, пытается «упредить» удар, предоставляя им умеренное поле для маневрирования.

По итогам визита в Бакупредседателя Еврокомиссии Жозе Мануэля Баррозу, состоявшегося 13 января 2011 г., в рамках программы ЕС «Восточное партнерство» была подписана совместная декларация по газопроводу «Южный коридор», обеспечивающего диверсификацию поставок энергоресурсов в Европу. Это стало первым конкретным обязательством Азербайджана поставлять газ в Европу. Декларация призвана обеспечить прямой доступ Европы к газу из Каспийского бассейна и усилить энергетическую безопасность европейских потребителей и бизнеса. Также был подписан и ряд других документов. Среди них: «Меморандум о взаимопонимании между Азербайджанской Республикой и Еврокомиссией о Национальной индикативной программе на 2011–2013 годы» и «Меморандум о взаимопонимании между Азербайджанской Республикой и Еврокомиссией по рамочному документу всесторонней институциональной созидательной программы»[4].

Следующий визит главы Еврокомиссии и еврокомиссара Оттингера в Баку, а заодно и в Ашхабад, с учетом того значения, которое может иметь Туркмения для заполнения газом европейских газопроводов, состоялся спустя несколько месяцев после визита председателя Еврокомиссии - 12 сентября 2011 года. Его итогом стало утверждение Евросоюзом мандата Еврокомиссии на ведение переговоров с Азербайджаном и Туркменией об определении правовой базы Транскаспийского газопровода, который должен стать частью проекта Nabucco и соединить Туркмению и Азербайджан по дну Каспия в рамках Южного энергетического коридора. Таким образом, по маршруту Тенгиз (Казахстан) — Тукрменбаши (Туркмения) — Баку (Азербайджан) — Тбилиси (Грузия) — Эрзерум (Турция) планируется ежегодно транспортировать 20–30 млрд куб. м газа. Стоимость проекта оценивается в 7,9 млрд евро. Соглашение между Европейским Союзом, Азербайджаном и Туркменистаном относительно проекта Транскаспийского газопровода закладывает основу для строительства инфраструктуры, способной обеспечить транспортировку природного газа из Туркмении через Каспийское море. Показательно, что это стало первым оперативным решением в рамках единой внешней энергетической стратегии ЕС относительно создания инфраструктурного проекта в третьих государствах, которое будут вырабатывать не отдельные страны сообщества, а Еврокомиссия — от имени всех 27 стран — членов ЕС.

Последовательность действий такова, что на начальном этапе ЕС, с учетом геополитических, энергетических и культурных характеристик той или иной страны (региона), определяет регион, подходящий для реализации энергетических проектов, затем подводит законодательную базу, призванную стать политической составляющей, и уже на последнем этапе начинает реализацию своих проектов. При этом ЕС обходит стороной такую взрывоопасную проблему, как урегулирование конфликтов, осознавая тот факт, что военные механизмы по решению последней имеются у НАТО, а не у ЕС.

В последние годы Европейский Союз активизировал свое присутствие на Черном море. Черное море, как и регион в целом, рассматривается ЕС как «мост» между Европой и Каспийским регионом, богатым углеводородами. Важен Черноморский регион и в связи с контролем над ключевыми транспортными путями, трубопроводами, что напрямую связано с энергетической безопасностью.

Последний прорыв ЕС на этом направлении — принятие резолюции Европарламента от 20 января 2011 года «О стратегии ЕС по Черному морю», которая призывает ЕС разработать комплексную и всеобъемлющую стратегию для Черноморского региона с целью разрешения существующих проблем и обеспечения стабильности, безопасности, демократии и процветания в регионе. Особо следует выделить положение о том, что «Черноморский регион имеет стратегическое значение для ЕС,.и в связи с тем, что Черное море частично является внутренним морем для ЕС, а с географической точки зрения и европейским морем, у ЕС и стран региона имеется ряд общих задач, требующих совместного решения»[5]. Показательно, что эту инициативу поддержала Турция, все три страны Южного Кавказа, а также Украина и Молдова.

На фоне резкой активизации политики ЕС в Большом Черноморско-Каспийском регионе политика США по отношению к Южному Кавказу и странам Центральной Азии за последние два года характеризуется некоторым ослаблением: Вашингтон как бы отошел в сторону, предоставив ЕС карт-бланш.

Эта позиция объясняется рядом факторов, и в первую очередь стремлением США придерживаться более умеренного подхода в результате острейшего финансового кризиса, последствия которого все еще продолжаются. Во-вторых, Вашингтон осознал тот факт, что главными потребителями энергоресурсов этого региона являются Китай, Индия, Европа, а вовсе не США. В-третьих, с учетом крайне неэффективной «перезагрузки» российско-американских отношений Вашингтону рано или поздно придется выбирать между Россией и Грузией, исходя из чисто прагматических соображений, хотя однозначного выбора в этой ситуации быть не может. Конечно, Вашингтону льстит тот факт, что Грузия за относительно короткий промежуток времени сумела превратиться в «оплот демократии», а ее молодое поколение — в истинных Yappi. Однако в условиях тотального финансового дефицита на первый план выступают соображения прагматического характера. И главное из них — то, что интересы Вашингтона на Южном Кавказе стали приобретать более размытые очертания; продолжать же игнорировать Россию просто не представляется возможным. К тому же активно осуществляемое двустороннее сотрудничество между Турцией и Азербайджаном, с учетом их роли в регионе, может способствовать их большей самостоятельности при выборе того или иного проекта. В этой ситуации представляется, что в настоящее время главный интерес Вашингтона в этом регионе сводится к поиску плацдарма для своего военного присутствия на Южном Кавказе — в случае нанесения ударов по Ирану. Обеспечение безопасности — первостепенная задача для США, а в нынешней ситуации она считается самой

актуальной. Этим в какой-то степени объясняется растущая поддержка со стороны некоторых правящих кругов США и сенаторов-республиканцев в обновленном Конгрессе — Джона Маккейна, Джо Либермана, Ричарда Лугара,Джона Кила — направленная на восстановление военно-технического сотрудничества с Грузией, которое практически не развивалось после грузино-российского конфликта 2008 года. В своем февральском послании 2011 г. к министру обороны США Роберту Гейтсу, все четверо вышеназванных сенатора призвали администрацию Обамы разместить радиолокационную станцию системы противоракетной обороны TPY-2 на территории Грузии, однако это американским президентом было проигнорировано. В целом же Южный Кавказ становится стратегически важным для США регионом — и прежде всего в связи с развитиями событий на Ближнем Востоке (в частности, в Иране), а также своей коммуникационной составляющей, ведущей в Афганистан и Азию.

К тому же сегодня предельно ясно и то, что в декларации, принятой на Лиссабонском саммите НАТО, подход к Грузии остается всего лишь на уровне обещаний — практические же результаты будут зависеть от позиции России. Уступки со стороны Москвы будут определяться целым рядом факторов: отношениями между НАТО и Россией, внутренней российской политикой, а также тем курсом, который изберет Тбилиси в отношении Москвы. Таким образом, похоже, что процесс расширения НАТО на Восток временно подвешен: и объясняется это тем, что главный интерес НАТО направлен на урегулирование ситуации в Ливии, Сирии и в Иране, а проблема, связанная с решением внутренних конфликтов на Южном Кавказе, отошла на задний план.

Это перекликается с выводами, сделанными авторами рабочего доклада «В поисках ответа на дефицит безопасности на Южном Кавказе», подготовленного для европейского исследовательского центра FRIDE в Мадриде

о том, что «в США видят острую необходимость в пересмотре политики в отношении Южного Кавказа. Это объясняется изменением политического расклада в Вашингтоне после промежуточных выборов в Конгресс США и сомнениями в способности политики «перезагрузки» обеспечить безопасность в Евразии. Однако, по их мнению, политика США при президенте Обаме кажется более разборчивой, чем при его предшественнике Джордже Буше, который придавал слишком большое значение Грузии как «светочу демократии», поэтому Америка, оставаясь ключевым игроком в регионе, не желает заполнять вакуум в безопасности, вызванный ослаблением позиций ОБСЕ и НАТО в регионе»[6].

Похоже, что в настоящее время США стоят перед необходимостью пересмотра своих подходов к постсоветскому пространству и, судя по всему, не хотят создавать дополнительное напряжение в отношениях между Москвой и Вашингтоном. Похоже, они пытаются найти баланс между продвижением демократии, что традиционно является частью внешней политики США, и теми реалиями, которые диктуются нынешним временем. Насколько это удастся Вашингтону, не в последнюю очередь будет зависеть и от России, от ее взвешенной и прагматичной позиции по отношению к США

Исходя из вышеизложенного, представляется, что заметная активизация Европейского Союза в Большом Черноморско-Каспийском регионе на фоне ослабления американских позиций, в первую очередь, связана с более конкретными целями ЕС в регионе, главным образом энергетического характера. Что же касается США, то они слегка отошли в сторону под грузом собственных накопившихся проблем долгосрочного характера. С учетом этого цели и задачи Вашингтона в регионе стали менее выпуклыми. Похоже, у американской администрации нет четких представлений о том, чтó является главным, а чтó — второстепенным в Большом Черноморско-Кавказском регионе.

[1] Южный газовый коридор включает в себя проекты газопроводов Nabucco (Азербайджан-Турция-Австрия), ITGI (Турция - Греция - Италия), «White Stream» (по дну Чёрного моря из Батуми на Украину) и TAP (Трансадриатический газопровод). Этот проект назван в числе приоритетных в Европейском плане действий по энергетической безопасности, обнародованном Еврокомиссией в 2008 году. Кандидатами на участие в этом проекте названы такие страны, как Азербайджан, Туркмения, Казахстан, Грузия, Турция, Египет, Ирак. Кроме того, Еврокомиссия в качестве потенциальных участников проекта рассматривает Иран и Узбекистан, однако считает, что для этого в обеих странах должны «сложиться соответствующие политические реалии».

[2] За участие в данном проекте Турция потребовала продавать ей 15% всего газа, предназначенного для Nabucco, по заниженным ценам для внутреннего потребления, что в целом делало данный проект бессмысленным.

[3] www.azebaijan.gov

[4] Ibid

[5] http://www.blackseanews.net/read/9668

[6] Jos Boonstra and Neil Melvin. Changing the South Caucasus Security Deficit. Fride. A European Think Tank for Global Action Working Paper, February 2011 .

Опубликовано в журнале:

«Вестник Европы» 2012, №33

У ЧЕРНОГО МОРЯ о геополитике и геоэкономике большого Причерноморья

Алла Язькова

Бурные события последних двух десятилетий привели к смещению многих мировых геополитических реалий. Тогда же на политической карте Европы вырисовался и регион Большого Причерноморья, ставший одним из проблемных центров европейской и мировой политики. До этого относительно спокойный и, в известной мере, периферийный, Черноморский регион сегодня стал перекрестком геополитического соперничества мировых держав, а число объединенных его рамками стран существенно возросло.

Достаточно упомянуть, что когда в 1990 г. тогдашний президент Турции Тургут Озал предложил программу взаимодействия и сотрудничества черноморских государств, их насчитывалось всего четыре — СССР, Турция, Румыния и Болгария. В 1992 году Договор о Черноморском экономическом сотрудничестве подписали уже 11 стран, а сегодня Организация Черноморского экономического сотрудничества насчитывает двенадцать членов и столько же стран-наблюдателей, в числе которых — Германия, Франция, США и ряд других государств.

Для Черноморского региона — в его широком понимании — издавна было характерно разнообразие цивилизаций, культур и религий. Всю долгую историю региона, его благосостояние, процветание или упадок определяли взаимоотношения между севером и югом, западом и востоком. Империи и цивилизации — Римская и Византийская, Российская и Османская — оставили свой неисчезающий след на берегах Черного моря. По Северному Причерноморью в древности был проложен Великий Шелковый путь из Китая на Кавказ и в Юго-Восточную Европу, по которому шла активная торговля между Востоком и Западом.

Персидский залив и Ближний Восток сегодня находятся в эпицентре существующих или потенциальных вооруженных конфликтов. В отличие от них, расположенный между большим Ближним Востоком и Объединенной Европой, регион Большого Причерноморья, хотя и остается относительно стабильным, но уже испытывает на себе давление множественных внутренних и внешних угроз. Находясь на перекрестке между исламским миром, Россией и Европой, большинство стран Причерноморья выбирают европейский вектор внешней политики, но не могут до конца избавиться и от своей традиционной “евразийской” сущности.

Политическое противостояние в регионе существенно осложнилось после вторжения в черноморское геополитическое пространство крупных внешних игроков — прежде всего Соединенных Штатов и Евросоюза.

Согласно материалам проведенных в начале 2000-х годов слушаний в Конгрессе США, американским стратегическим интересам в странах Черноморско-Каспийского региона соответствуют: возможность доступа к альтернативным Персидскому заливу энергопоставкам из стран, не являющихся членами ОПЕК; установление связей со странами с преимущественно мусульманским населением в противовес радикальному исламизму; поддержка независимости государств Южного Кавказа (и Причерноморья) и их продвижения по пути демократии. В принятых тогда же рекомендациях подчеркивалась необходимость наращивать дипломатические усилия и поощрять инвестиции, с тем чтобы направить потоки каспийских энергоресурсов по но-вому стратегическому магистральному трубопроводу Баку — Тбилиси — Джейхан, тем самым ограничив транзит нефти через территории стран-конкурентов (России и Ирана).

Параллельно с этим формируется и стратегия постепенного внедрения в страны Причерноморья НАТО, непосредственно связанная с целями поддержания стабильности на трассе нефте- и газопроводов. В рамках недавно одобренной “Концепции стратегической безопасности” на Черное море предполагается распространить антитеррористическую программу “Активные усилия” с опорой на Турцию, Румынию и Болгарию — членов Альянса, а также Грузию и Украину.

Ещё в конце 2005 года были подписаны соглашения с Румынией и Болгарией о создании на их Черноморском побережье американских военно-морских баз, как было заявлено, “в целях поддержания коммуникаций с воинскими группировками в Ираке”. На одной из них — в районе аэродрома близ Констанцы — размещена штаб-квартира Восточноевропейской оперативной группы Пентагона.

На этом пути Соединенные Штаты встречают противодействие не только России и Турции, использовавшей во время августовского конфликта 2008 г. свои права хранителя конвенции в Монтрё и не пропустившей в акваторию Черного моря крупнотоннажные американские крейсеры, но и еще одной региональной державы — Ирана. Сегодня Иран серьезно рассматривает возможности масштабных инвестиций (по одному миллиарду долларов) в экономики Грузии и Армении. В этом случае он может получить рычаги не только экономического, но и политического влияния в регионе, что уже сейчас стало предметом достаточно явно выраженной озабоченности американской стороны.

Европейский Союз долго не проявлял интереса к Черноморскому региону; только в ноябре 1997 г. появился первый документ — “Заявление Еврокомиссии по региональному сотрудничеству в районе Черного моря”. Далее были подписаны двусторонние соглашения о сотрудничестве ЕС с рядом причерноморских стран, и эти страны были включены в Европейскую политику соседства (ЕПС). А после вступления Румынии и Болгарии в ЕС (2007 г.) интерес Евросоюза к региону существенно повысился, были разработаны специальные проекты сотрудничества — “Черноморская Синергия” и “Восточное партнерство”.

Упомянутые проекты не могли не привлечь внимания Организации Черноморского экономического сотрудничества, предложившей Евросоюзу сотрудничество в рамках совместных действий, преимущественно в экономической сфере, но только в том случае, если бы ей была предложена роль равноправного партнера, а не объекта региональной политики ЕС. Впоследствии — не без труда — был достигнут компромисс: взаимное одобрение конкретных проектов, преимущественно в экономической сфере. Однако принятие программы “Восточное партнерство” вновь притормозило развитие сотрудничества, исключив Россию из сферы регионального взаимодействия.

Поддержанное Экономической Комиссией ООН для Европы и другими международными организациями, сотрудничество стран Причерноморья способствует решению ряда практических проблем: реализации энергетических и транспортных проектов, развитию малого и среднего бизнеса. В настоящее время Евросоюз участвует в делах Черноморского региона посредством финансирования ряда региональных программ. Но экономическое значение Черноморского региона определяется прежде всего его ролью транспортного плацдарма — наличием альтернативных (и наиболее выгодных) маршрутов поставок энергоносителей и транспортных коридоров, соединяющих Европу и Азию. Внимание ЕС все более привлекают и растущие рынки стран, расположенных в регионе. Не случайным поэтому стало принятие в январе 2011 г. “Черноморской стратегии” Евросоюза, в которой Черное море было объявлено “частично европейским внутренним морем и географически преимущественно европейским”.

Государства Большого Причерноморья, испытывающие на себе давление нестабильных районов Ближнего и Среднего Востока и пока еще не готовые к полноценной интеграции в Европу, несомненно, нуждаются в поддержке. В то же время и самим этим странам есть что предложить объединенной Европе. Это и более чем обширный рынок, в котором спрос далеко отстает от предложения, и рынок рабочей силы, как квалифицированной, так и неквалифицированной. Не говоря уже о том, что регион — в его широком понимании — обладает вторыми в мире запасами нефти и газа, пока еще неразработанными запасами цветных металлов и минералов.

Чрезвычайно важным сегодня представляется учет специфики интересов и позиций каждой из стран Причерноморья. Наиболее крупными региональными “игроками” остаются Турция и Россия.

Будучи инициатором и сторонником сотрудничества стран Причерноморья, Турция стремится использовать фактор исторической общности с ними для укрепления доверия и формирования добрососедских отношений, хотя это не всегда удается, что очевидно на примере нынешнего состояния турецко-армянских отношений.

Интересен заявленный турецкими политиками подход к формированию системы сотрудничества стран Южного Кавказа и урегулирования региональных конфликтов путем последовательного решения проблем и поиска компромиссных вариантов.

Неизменное направление черноморской политики Турции — сохранение регионального баланса военно-морских сил и поддержка потенциала черноморской группировки оперативного взаимодействия, в которую входят шесть прибрежных государств: Россия, Болгария, Грузия, Румыния, Турция и Украина.

На протяжении многих десятилетий гарантом стабильности на Черном море был и остается заключенный в 1936 году в Монтрё Договор о статусе черноморских проливов, хранителем которого является Турция. Как представляется, Анкара озабочена тем, что настойчивость США (кстати, не являющихся участником Договора) может привести к возобновлению дискуссий о пересмотре его статьи, ограничивающей тоннаж и сроки пребывания в акватории Черного моря иностранных военных судов.

Нельзя не упомянуть и Украину — одну из важнейших черноморских стран, располагающей наиболее протяженной береговой линией. Военно-морские силы Украины базируются в Севастополе совместно с Черноморским флотом России, что на протяжении ряда лет, вплоть до подписания российско-украинского договора, создавало напряженность в российско-украинских отношениях. В мае 2011 года впервые за восемь лет были организованы совместные украинско-российские военно-морские учения “Фарватер мира–2011”, в которых приняли участие боевые корабли, самолеты и вертолеты, береговая бронетехника, а также подразделения морской пехоты.

Тем не менее, нельзя, не учитывать и того, что после распада СССР военно-морские силы России и Украины сокращались и деградировали, в то время как Турция стала обладателем самого крупного и боеспособного на Черном море военно-морского флота.

Россия и Причерноморье — это обширная и пока еще недостаточно разработанная тема. На протяжении веков борьба за выход через Черное море в Средиземноморье и далее к теплым морям и в Мировой Океан была магистральной линией российской внешней политики. В XVIII – XIX веках это повлекло за собой серию русско-турецких войн, завершившихся территориальными разграничениями на основе договоров между Российской и Османской империями, а после Первой мировой войны — Версальской системы мирных договоров. В целом это заложило основы согласованной черноморской политики России и Турции, несмотря на последующий, не всегда ровный характер их взаимоотношений.

После распада Советского Союза Россия сохранила за собой лишь незначительную часть Черноморского побережья (“от Адлера до Анапы”) и единственный полноценный черноморский порт в Новороссийске.

В то же время основанный в Севастополе еще в XVIII веке (1783 год) российский Черноморский флот базируется там же, но уже на основании договоренности с Украиной.

Сегодня для России становится все более важной разработка на южном направлении сбалансированного стратегического курса, основанного на учете реалий экономики и политики других стран Большого Причерноморья и внешних игроков.

Сотрудничество России как крупной европейской державы с региональными, европейскими и евроатлантическими партнерами существенно важно для поддержания стабильности в Большом Причерноморье.

Таким образом, нынешнее геополитическое положение Причерноморья остается подвижным, неопределенным, что дает возможность рассматривать его извне как “фронтир” — “пограничье”, регион, которому присуще состояние “имманентной нестабильности”, порождаемой принципиальным несовпадением интересов и усиливающимся противостоянием внутренних и внешних сил. Этому способствует ставшее в последние годы заметным ослабление региональной активности России на фоне усиления позиций США и НАТО.

Чем же, в конечном итоге, станет Большое Причерноморье — сферой регионального сотрудничества или ареной противоборства внутренних и внешних сил? Чье присутствие в акватории Черного моря будет в ближайшие десятилетия доминирующим?

Ответы на эти вопросы пока не найдены, и ситуацию трудно прогнозировать, если вспомнить стремительное развитие событий на протяжении последних двух десятилетий. Тем не менее нельзя, не заметить, что ключевым компонентом стратегии стабильности должно стать встречное движение России и ее европейских и евроатлантических партнеров, равно как и уважение законных интересов всех государств региона. Если же сегодня не будут приняты соответствующие решения, то угроза дестабилизации на долгие годы станет реальным фактором развития Черноморского региона.

Язькова Алла Алексеевна

доктор исторических наук, профессор,

руководитель Центра Средиземноморье-Черноморье Института Ев-ропы РАН

Опубликовано в журнале:

«Вестник Европы» 2012, №33

«Мы по-прежнему живем в тени тоталитарного режима»

Фонд Гайдара запускает цикл материалов по горячим следам проекта “Гибель империи”. Директор Левада-центра Борис Дубин ответил на вопрос, заданный в теме лекции Татьяны Толстой, и объяснил, почему советское не только не ушло в небытие вслед за СССР, но и набирает силу в российском обществе начала XXI века.

Борис Дубин

Фонд Гайдара: Что такое советский человек с точки зрения социолога? В чём его отличие от человека западного было тогда, когда империя еще существовала, и какие трансформации с ним случились с тех пор?

Борис Дубин: Прямое сравнение с тем, что было во время СССР, практически невозможно, потому что опросы, подобных нашему, тогда не проводились. Советские исследования (прежде всего работы Бориса Андреевича Грушина) были все-таки очень сильно зацензурированы. Поэтому когда Юрий Александрович Левада во Всероссийском центре изучения общественного мнения (тогда еще — ВЦИОМе) в самом конце 1980-х придумал проект “Советский человек”, стояла задача реконструировать прошлое по нынешним данным, по открывшемуся на разломе, как бы по следам и обломкам прежнего.

Тут есть один принципиальный момент: и тогда, и сейчас мы не имели в виду какого-то конкретного человека или даже обобщённый образ, который изучает антрополог, работающий в докультурных условиях. Мы (прежде всего — Левада) создали под наш проект исследовательскую конструкцию, и она подразумевает, что мы сосредоточены на тех чертах, которые объединяют нынешнего человека, живущего уже в России, с тем, каким он был в СССР. Весь этот конструкт заточен на выявление повторяющихся устойчивых черт, на фоне которых мы оцениваем отклонение в какую-то сторону. Левада в целой серии статей, которые составили раздел в его книжке “От мнений к пониманию”, и в последней книге “Ищем человека” рассмотрел отдельные грани этого человека: человек ограниченный, человек недовольный, человек приспосабливающийся, человек лукавый, человек особенный, человек в новых условиях и т. д.

Прежде всего принципиальным для этой модели человека является его отношение к власти как к власти патерналистской, обязанной во всех отношениях заботиться о населении: и в смысле занятий, места в системе разделения труда, и в плане уровня дохода, пенсий, дополнительных выплат, обеспечения его безопасности и т. д. При этом бóльшая часть российского населения полагает, что власть свои обязанности исполняет плохо, и поэтому постоянно выражает претензии и неудовлетворённость.

Второй момент — в этих представлениях власть строится по иерархической модели и возглавляется одним человеком. Этот человек не является реальным политиком, его программа не важна, и никто не оценивает его действия в категориях полезности или эффективности. Предполагается, что в руках этого человека сосредоточена самая большая власть, и никакой ответственности он за неё не несёт. Соответственно, поскольку у него есть власть, он может нагнать страху на любых людей, которые находятся ниже него, поэтому время от времени он совершает (и это обычно одобряется населением) “выволочки” или какие-то жёсткие меры по отношению к чиновникам. С другой стороны, он вездесущ и своими непосредственными действиями восстанавливает нарушенный порядок. Такое представление о первом лице подразумевает, что ещё есть сидящая ниже этого первого лица бюрократия, которая и несет ответственность за все минусы.

Ф.Г.: Царь хороший, бояре — плохие...

Б.Д.: Да. Растут цены, не увеличиваются зарплаты и пенсии, есть угроза безработицы, нет порядка и защищённости, на улицах грязно, напряжённые отношения между людьми разной этнической принадлежности — во всём этом виноваты, условно говоря, бояре, а это не царское дело. Как ни парадоксально, чем дальше, тем больше эта патерналистская составляющая была выражена в массовом сознании.

Представление о том, что должна быть сильная рука, которая наведёт порядок, год за годом становилось всё сильнее. Если в самом начале наших исследований, в 1989-1990 годах, мы фиксировали, что бóльшая часть населения была против того, чтобы сосредоточивать власть в руках одного человека, то сейчас большинство народа это поддерживают. Напротив, представление о том, что инициатива человека многое решает, со временем убывало, при том, что при опросе люди на вопрос “на кого вы можете рассчитывать в сложных обстоятельствах?” отвечают так: “на самих себя” или: “на близких родственников”.

В сегодняшней России жёстко выражено недоверие по отношению друг к другу; непонимание того, зачем нужно объединяться и интегрироваться с другими людьми. И тогда, и сегодня процент людей, которые реально вовлечены в деятельность каких-то общественных организаций, добровольных объединений, политических партий, крайне низок. Взрослый русский человек не мыслит себя в объединении с другими людьми в каких-то устойчивых формах ассоциаций, союзов, движений, партий. Даже если в каких-то конкретных случаях возникает необходимость объединиться с кем-нибудь, это, как правило, ad hoc-объединения, которые заканчиваются вместе с поводом, вызвавшим их.

Третий важный момент: советский человек и раннепостсоветский человек вырос в условиях закрытого общества. Он настороженно относится к окружающему миру и видит в нём враждебную силу, которая если и не находится в состоянии открытой войны с Россией, всё равно спит и видит, как нанести ей ущерб. В самом начале опросов мы фиксировали сильное ослабление непременного присутствия образа врага в сознании человека, но к концу 1990-х и на протяжении 2000-х у России снова “появились” враги. Эту точку зрения разделяют по меньшей мере две трети населения, а временами и до 80% (например, когда ситуация обострялась в дни трёхдневной кавказской войны в 2008 году). Основным противником в военной, экономической, политической сферах, пусть и в латентной форме, для россиян продолжают оставаться США. Всё это происходит на фоне того, что свыше половины населения России вообще, не считают себя европейцами, а ещё бóльшая доля (до 2/3) полагают, что западная культура целенаправленно разрушает многовековую русскую культуру, обесценивают все то, что любит наш народ.

По правилу двойственности всего, что относится к советскому и постсоветскому, большинство россиян не против жить на уровне развитых стран, не против того, чтобы пользоваться западными благами и продуктами (работать — как у нас, получать — как у них). Отсюда принципиальный момент, который не раз исследовал Левада: мы как будто бы фиксируем черты, которые противоречат друг другу и вроде бы должны взаимоуничтожаться, но этого не происходит. Для россиянина некоторым образом естественно, с одной стороны, иметь в виду одно, а с другой — нечто совершенно противоположное.

Ф.Г.: Мне кажется, что это как раз коренной советский принцип.

Б.Д.: Конечно. Я думаю, что эта двойственность на самых разных уровнях сознания связана со всегдашним для советского и постсоветского человека противопоставлением общественного личному — того, что надо говорить, и того, что ты делаешь на самом деле. Зато советский человек как бы не отвечает за то, что происходит в его городе, в его стране. В лучшем случае он отвечает за то, что происходит у него на работе, а главным образом — у него дома. Поэтому для постсоветского человека модель нормальных отношений — отношения ближайшими родными (не реальными, а идеализированными, конечно), а не другие, более формальные типы отношений: профессиональные, политические, связи солидарности поверх родовой, этнической, территориальной принадлежности. Психологи скажут, что это последствия или синдром “травмы”.

Когда мы в 1989 году начинали наши опросы, это как раз было на волне тысячелетия принятия христианства на Руси, которое впервые на официальном уровне праздновалось в стране. Тогда соотношение верующих и неверующих было примерно такое: около 20-25% считали себя православными; очень маленький процент, в соответствии с долей мусульманского населения от числа жителей России, называли себя мусульманами; а примерно 60-65% россиян называли себя неверующими. Но уже к концу 1990-х годов пирамидка перевернулась, и сегодня примерно 72-75% взрослых людей называют себя православными; 4-5% относят себя к “верным мусульманам” и только 12-14% решаются назвать себя неверующими. Казалось бы: произошла сильнейшая перемена. Но когда мы это разбираем, мы видим, что большинство людей из этих 75% редко посещают церковь, систематически не молятся, не отправляют основные таинства (крещение детей, венчание молодых, исповедание и причастие, соборование и отпевание), не читают священные книги, и в этом смысле отнесение себя к православным просто выполняет функцию коллективного “мы”, которое они иным образом не знают, как назвать. Слово “россияне” внедрил Б.Н. Ельцин, а отношение к Ельцину резко отрицательное, поэтому люди иногда говорят “россияне”, но произносят такие интонационные кавычки — словно они цитируют Ельцина. (На самом же деле люди, населяющие Россию, в основном считают себя русскими — хотя среди них есть и евреи, и татары, и армяне, и огромное количество разных ассимилировавшихся наций и народностей).

Важный параметр модели советского и постсоветского человека — это его негативное отношение к основным институтам общества. Негативное отношение не распространяется на институт президента, армию и Русскую православную церковь. Близко к ним находится ФСБ, в принадлежности Путина к этой службе большинство населения не видят ничего настораживающего. Чем институты новее, чем они более формальны, не похожи на коллективную семью, тем в меньшей степени им доверяют. В самом низу находятся суды, правоохранительные органы, партии, профсоюзы, которые в нормальной развитой стране являются опорой коллективного поведения, дают возможность влиять на ситуацию в стране. Но если нет доверия к этим институтам, то нет и каналов, через которые человек мог бы выразить своё отношение к происходящему, и он выносит это просто в недовольство, ворчание, которыми сопровождает свою повседневную жизнь.

Ф.Г.: Мне кажется, то, о чём вы говорите, имеет отношение к ностальгии. Можно ли сказать, что фактически 90-е годы и породили эту ностальгию? И почему же они не смогли, наоборот, перевернуть сознание русского человека?

Б.Д.: Отчасти это так, но, мне кажется, тут более громоздкая картина. Да, мы имеем дело с некоторыми ностальгическими чувствами. Но, во-первых, почти что арифметическое большинство в своей сознательной жизни уже не знало советского образа существования — по чему же им тогда тосковать? Во-вторых, мы знаем, что в конце 80-х — начале 90-х большинство нашего народа (и это не только в России, но и во всех других республиках, особенно в прибалтийских) относилось ко всему советскому скорее отрицательно, и чем образованнее и урбанизированнее были эти слои, тем в большей степени критично они относились и к идеологии, и к компартии, и к съездам КПСС... Иначе говоря, понятно, что многие, даже и пожилые люди, просто вспоминают годы, “когда мы были молодые”, праздники, демонстрации, хорошие фильмы, отдых у моря, который был доступен многим по профсоюзным путевкам, и меньше всего ностальгируют они по генсекам и по той программе “Время”… Но есть и немало разочарований.

Я думаю, что тут, конечно, виноваты те самые реформы, которые велись безумно, без всякой разработанной программы, вне оценки потерь и последствий (к тому же и в объяснения всех своих действий народу реформаторы не особенно-то вдавались). Это, кстати, вообще одна из особенностей российской истории: Левада, на которого я всё время ссылаюсь, говорил, что история России в ХХ веке строится на коротких перебежках — пробежишь, пока тебя не подстрелили, до куста, ложишься и ждёшь возможности перебежать под следующий. Перебежки небольшой кучкой людей (спасаться в России лучше поодиночке), быстрее-быстрее, потом происходит сильнейший слом — Левада в самом начале 90-х назвал это французским словом avalanche (обвал, лавина).

Невозможность осуществлять в России долгие, систематические изменения связана с тем, что нет никаких сил, способных на протяжении длительного времени удерживать контроль над ситуацией, убеждать или другими ненасильственными средствами доносить до народа смысл перемен, убеждать его понимать и по возможности поддерживать то, что происходит. Поэтому в роли реформаторов выступает как бы кучка “заговорщиков”, которая пытается, пользуясь моментом, быстро сделать всё. Всё предыдущее сразу разваливается, и до того, как осела пыль и всё пришло в старое инертное состояние, иногда удаётся кое-что сделать. Но уже не удаётся передать это следующим поколениям и вывести это за пределы этой кучки инициаторов, иначе говоря — создать институциональную основу для изменений.

В этом смысле (это я уже излагаю то, как пытался и пытаюсь думать сам) можно говорить о том, что в политической, экономической, социальной истории России ХХ века, даже в быту людей экстраординарные моменты у нас чередуются с моментами рутинными, инерционными. И в этих двух режимах российская история и существует. Никак не удается подняться на некое высочайшее плато институциональных изменений, которые могли бы явить людям светлые перспективы в будущем. Или сдвинуть наконец механизмы реализации программы, которые выходили бы за рамки одной группы людей, инициировавших реформаторский сдвиг. Институты — по определению — никогда не могут быть апроприированы какой-то одной группой людей и ограничиваться действиями какого-то одного поколения. А значит — люди вынуждены ориентироваться на какие-то общие правила, общий язык, систему права, которые бы индивидуальный эгоизм и групповые пристрастия вводили в общий порядок и не давали бы им разрушать социальное целое.

Так что разочарования — это реакция людей на непродуманные, плохо проведённые, быстро оборвавшиеся реформы, одновременно больно ударившие по многим группам населения. Кстати сказать, и не по самым бедным. Бедные готовы приспосабливаться, и у них нет особых надежд на то, что можно что-то изменить. Важно, что реформы ударили по слою интеллигенции, которая лишилась работы и, соответственно, источников средств к существованию, а ведь она единственная имела возможность и навык рефлексировать происходящее, транслировать предметы своей рефлексии.

Характерно, что уже с середины 90-х в средствах массовой информации тоже начал восстанавливаться порядок, отчасти похожий на прежний: сначала газеты, радио- и телеканалы стали принадлежать большим частным собственникам, потом государство стало возвращать эту собственность себе, и тогда встал вопрос о контенте. Поначалу эфир заполнялся диким количеством купленных по дешёвке зарубежных сериалов, потом пошла отечественная продукция, ориентированная на ностальгическое представление о советском, перебиваемая наглым навязыванием дешевой и бездарной рекламы. При этом с экранов всё менее осторожно стали негативно высказываться по отношению к отдельным реформаторам, к самой идее реформ, к возможности России быть реформированной.

А после 2000-2001 годов основные каналы телевидения стали государственными, либо официальными, либо официозными, и начали поддерживать и развивать картину 90-х годов как страшных, “лихих”, а по контрасту с ними показывали позднесоветскую картинку, картинку брежневского времени как “золотого века”. У большинства населения России начало формироваться представление об истории, о прошлом: прошлое начинается с революции, кульминацией его является Победа в Великой Отечественной войне и полёт Гагарина; предвестием конца света является Чернобыль, а распад Советского Союза — концом русской и советской новейшей истории.

Если не у Горбачёва, то у Ельцина и его команды была твердая установка на разрыв со всем советским. Это был, скорее всего, компонент (но лишь один компонент!) правозащитной, диссидентской картины мира: советское — это тупик, с ним надо порвать и выйти на общую для всего человечества дорогу. В будущем смутно представлялся какой-то особый капитализм: то ли с человеческим лицом, то ли это был шведский вариант, то ли объединение Китая со Швецией — что-то такое мыслилось тогда. Но установкой 2000-х уже стало примирение с советским, по крайней мере, на символическом уровне.

Сегодня все силы, которые работали на разрыв с советским и преодоление советского, как бы они ни назывались: Горбачёв, Ельцин, реформаторы, либералы, Гайдар, Чубайс, — большинство народа России оценивают резко отрицательно. Хотя бывают и моменты послабления (скажем, после смерти Ельцина был момент смягчения оценок и его, и реформ, и всего того, что произошло со страной в 1990-е годы). По отношению к реформам Гайдара тоже постепенно растёт доля тех, кто считает, что эти реформы: а) были необходимы и полезны; б) были болезненны, но без них было нельзя. Впрочем, тут не всегда можно отделить сознательную смену оценок от характерного российского феномена “привыкания ко всему, даже самому страшному”. Среди прочего привыкают и к тому, что элементов нынешнего относительного благополучия могло бы не быть вообще, если бы не был запущен рыночные механизмы и тот механизм реформ, как его понимали реформаторы 1991-1992 года.

Давайте предварительно резюмируем: нельзя, конечно, сказать, что вообще не произошло никаких перемен. Они были — в политике, экономике, культуре, общественном сознании, религии, церкви. Но в конечном счёте получилось, что эти изменения либо были отодвинуты, забыты, переоценены, либо повлияли скорее на архаизацию общественного сознания, его стереотипизацию и примирение с советским, как бы на возвращение вспять, к предыдущей модели сознания. Конечно, это не возврат, никакой возврат в историческом времени невозможен. Но большинству народа все же удобно так думать о себе, о власти, о Западе, о республиках, которые вчера были советскими, а теперь стали независимыми государствами и вызывают враждебное отношение...

Мне кажется, что сама конструкция этого большинства, на которое то молчаливо, то говорливо откликается власть и которое в качестве основы своей легитимности воспроизводит, была сформирована именно в 2000-е годы, исходя из пассивного состояния людей, поражённых всем происходящим и не умеющих найти себе место в окружающей действительности, создать построить что-то новое. Работая на очернение 90-х и усиливая патерналистскую составляющую коллективного мнения, пропаганда сформировала это представление большинства и до поры до времени опиралась на него, считая, что эта опора вполне надёжна. И лишь в последнее время, уже в связи с кризисом 2008 года, у многих по самому широкому кругу параметров стало нарастать ощущение неопределённости, бесперспективности и какого-то ступора: время словно остановилось. То, что в прежний период — на первом, а особенно на втором президентском сроке Путина — еще работало, с точки зрения большинства, в пользу власти под псевдонимами “порядок”, “стабильность”, то теперь — в период тандема — то же большинство начало ощущать если не отрицательным феноменом, то, по крайней мере, как неопределённым, неуютным, бесперспективным существованием. Вершина таких настроений — выборы в декабре 2011 — марте 2012 и связанные с ними события, которые просто конденсировали в себе ощущение, условно говоря, несоветских людей.

Ф.Г.: Но на митинги выходят и другие — те, кто хочет реставрации Советского Союза, для них что Гайдар, что Путин — одно и то же. И националисты, и те, кто хочет империю…

Б.Д.: Конечно, я провокативно назвал их несоветскими людьми. Я бы предложил считать, что среди тех, кто выходил на Болотную площадь, на проспект Сахарова, на Манежку и на Поклонную гору (это всё разные сборища) — всё это те же атомы, но в другой комбинации, иной структуре. Тут вот что нужно отметить и понять: в том меньшинстве меньшинства (кстати, поддержанном тогда относительным большинством населения), которое вышло заявить, что недовольно происходящим и собирается отстаивать свои права в будущем, действительно были самые разные люди. Это не был средний класс, это не была только интеллигенция и это не была только молодёжь. Там были все — в разных пропорциях, — причём эти пропорции менялись от первых митингов к последним, вовлекая и те группы, которые раньше не были выпукло представлены. Во-первых, их объединяло общее недовольство властью и той системой, которая оказалась незыблемой. Во-вторых, идея честных выборов. Но я думаю, что дело здесь не просто в выборах, а в готовности к конкуренции и желании вернуть ее в политическую сферу хотя бы в виде механизма реальных выборов. В-третьих, в этом было требование прозрачности — открытости власти, публичности, нормального демократического характера и в этом смысле — снижения её как бы сакральных претензий (пропаганда безальтернативности), мифологии уникальности, неповторимости путей России (пропаганда особости). В-четвертых, что очень важно: это фактически был запрос на то, чтобы работали институты нормального современного общества. Чтобы работал суд, чтобы работала прокуратура, чтобы правоохранительные органы не были страшны населению, а помогали ему справиться с его страхами, чтобы работали институты образования.

Большинство вышедших на улицы и площади людей составляли отнюдь не самые молодые, а люди от 25 до 40 лет, у которых подрастают дети и которые, добившись чего-то сами, хотели бы понять, какие перспективы ждут их детей. Поэтому соединились заявка на институты, заявка на будущее и ценнейший и дефицитнейший капитал в российских условиях — готовность к солидарности. Вышли люди, готовые объединяться, невзирая на свои партийно-политические пристрастия. Конечно, националистам не нравилось, что они стоят рядом с либералами, а анархистам — что они идут рядом с коммунистами. Но они готовы были выносить это в определённых пределах, потому что очень понятно было, против чего они выступают. С позитивными требованиями было слабее, но против чего — было очень понятно, вот это и объединяло людей.

Поэтому в какой-то мере они несут в себе черты советского человека, но в них уже эти черты соединяются совершенно с другими явлениями, ориентациями, ценностями. Главными доминантами становятся именно ценности, которые, в свою очередь, перестраивают и значение советского. Тогда и получается, что кусочки смальты те же, но узор мозаики выкладывается совершенно другой, потому что им управляют другие ориентиры. У детей же этих людей, мне кажется, эти ценности сформируют совершенно иное представление о том, что власть должна служить народу, а не народ — обслуживать ее...

Ф.Г.: То есть можно дать прогноз, что советское будет постепенно изживаться, несмотря на продолжающуюся пропаганду примирения с советским?

Б.Д.: Я думаю, да. Во-первых, уже эпоха участников и современников практически ушла или вот-вот уйдет, время свидетелей тоже так или иначе в ближайшие годы истощится, дальше обычно наступает время мифологии, но вряд ли мифологизация советского даст реальные шансы для политических, культурных, религиозных элит и сил их поддержки. Видимо, должен будет смениться весь ценностный рисунок, набор ценностных ориентиров. Будет ли это синтез общечеловеческого, западного, непонятной русской особости, как именно создастся этот коктейль, кто его создаст, в каких формах — это дело ближайшего будущего. Но я думаю, что доля советской “водки” в нём будет уменьшаться.

Ф.Г.: То, о чём мы говорим, является следствием пережитого тоталитарного периода, или всё-таки есть в этом и непонятное особо русское, перешедшее ещё со времён Российской империи или даже Ивана Грозного?

Б.Д.: Вы имеете в виду властепочитание?

Ф.Г.: И властепочитание, и “короткие перебежки”, когда реформы проходят непонятно как, и принцип “царь хороший, бояре плохие”.

Б.Д.: Думаю, определяющим стал период тоталитаризма 1930-х — 50-х годов — причем само тогдашнее устройство власти, а не только ее персонификация в лице Сталина. Дело не в личности (“культ личности”), а в системе институтов, которые тогда были созданы. Скорее всего, образец тех представлений о государстве, обществе, власти, семье, Западе, будущем вобрал в себя и какие-то наиболее архаические, устойчивые, глубинные и, что важно, плохо контролируемые индивидуально, не поддающиеся рефлексии элементы прошлого, еще дореволюционного опыта. Характерно, что эти элементы касались именно опорных, базовых институтов: власть, насилие, роль армии, ничтожество индивида в большой коллективности, двойное сознание, doublethink советского разлива. Мои коллеги и я считаем, что мы по-прежнему живём в тени, в полуобломках, щелях и трещинах этого тоталитарного режима, к которым быстро, по мере возможностей, присоединяются какие-то элементы западного, либерального, восточного, евразийского, православного, а рядом — таких религиозных поисков в духе new age, которые, напротив, полностью отрицают православие. Из всего этого создана “времянка”, где мы существуем и где ведущая, опорная роль принадлежит тоталитарному порядку, его основным (прежде всего — силовым, причем закулисным, избегающим авансцены) институтам и представлениям.

Ф.Г.: А можно сказать, что в других странах, которые имели опыт тоталитарного периода, конструкция современного мира держится не на обломках этого режима, а на чём-то другом?

Б.Д.: Я думаю, что для многих стран этот процесс ещё не закончен, но принципиально вопрос решён - скажем, для стран Балтии. Опыт Японии, послевоенной Германии, даже более противоречивый опыт Италии и Испании, которые выходили из тоталитарных и авторитарных режимов, показывает, что выйти можно. Но нужна воля большинства, причём не просто в количественном отношении, а большинства тех людей, которые создают и транслируют представления, выносят решения, формируют отношение к происходящему, отвечают за деятельность СМИ, школы, за механизмы передачи культуры. Нужно изменение на всех уровнях социума и очень активная работа. Опыт Германии в этом плане особенно показателен, потому что просто можно видеть (и в специальных работах историков, социологов, политологов это показано), как год за годом элиты — политические, культурные, религиозные — включались в этот процесс и реформировали важнейшие институты общества. За 20 лет люди, которые ещё вчера говорили: фашизм — это, конечно, очень плохо, но посмотрите, сколько хорошего он сделал, — перестали так говорить. И когда порою молодые наци выходят с бритыми головами и со свастикой на рукаве, это — эксцессы, с которыми справляется социальный порядок.

Ф.Г.: А у нас, получается, есть попытка выбора?

Б.Д.: Именно попытка. Мне кажется, дело в том, что не сделан главный выбор. Ни элитами (большинством их), ни массами, ни теми людьми, которые задают повестку дня в массовых коммуникациях. И это стояние одной ногой там, а другой здесь, это постоянное мышление в двух разных кодах, которые противоречат друг другу, да ещё попытка, внешне приспособившись, себя и других обхитрить и выйти целым из этой ситуации, работает на увековечение советского, а не на его преодоление. Пока мы живём в стране, где люди говорят: ну, ничего, как-то жить можно, — вот до тех пор, пока основным критерием оценки будет не “чтобы лучше”, а “лишь бы не хуже”, боюсь, мы, даже не зная об этом, будем консервировать в себе советских людей.

По просьбе Фонда Егора Гайдара с Борисом Дубиным беседовал Кирилл Гликман

Опубликовано в журнале:

«Вестник Европы» 2012, №33

ПЛЮС ЧЕТЫРЕ, МИНУС ДВА

Алексей КУДРИН[*]

Мы обсуждаем материалы «Стратегии 2020»... Это уникальный опыт, когда по заказу правительства несколько сот экспертов работали по ключевым направлениям экономической и социальной политики. Хотя у нас нет программы, но есть неплохие сценарии для выбора людей, принимающих решения. Это фундаментальный вклад, эта работа имеет большой смысл и будет продолжать обсуждаться. Новое правительство сможет что-то взять из этого. Я бы взял процентов девяносто, если бы имел возможность влиять на эти решения...

Два тезиса по мировой экономике

Здесь говорили о поднимающейся второй волне кризиса... Да, она еще не поднялась; но на предыдущей стадии евро не подвергался такой опасности. Волна еще не поднялась, а мир обсуждает: сохранится ли евро? Еще два месяца назад мы обсуждали это: страна в рецессии, рецессия будет в пределах двух процентов. Возможно, Европа станет детонатором кризиса в других зонах. Решая проблемы развитых стран Европы, по существу, оставляют без кредитного финансирования и страны Центральной и Восточной Европы, которые могут вызвать куда более глубокий кризис. Долговой кризис усугубится.

Я бы обратил внимание на Италию. Там 120 процентов долга ВВП, мы такой долг имели после 1998 года. Риски растут, к спасению подключился европейский Центробанк. Но, решая текущие проблемы этих стран, ЕС увеличивает опасность втянуться и в другие проблемы.

Пока не возникает стимула для реального сектора. Как бы ни ругали рейтинговые агентства, они не нужны. Когда нам выставляли жесткие оценки, никто не дискутировал; когда же стали выставляться плохие оценки развитым странам, сразу возникло недовольство...

О России

У нас обсуждается много стратегий. В 2008 году была утверждена «Стратегия-2020», план Путина. Потом был кризис, потеряли два года, возможности экономики уже не те <...> Но увеличения оборонных расходов на 3-4 процента даже тогда не планировалось. Однако мы всегда легко отходим от прежних планов, вот и тот план перестал быть ориентиром. Нужно снова взвесить ресурсы, цели и приоритеты, мы имеем трёхлетний бюджет, сбалансированный по всем параметрам. Мы по-прежнему зависим от нефти — для сбалансированного бюджета нам нужно, чтобы цена нефти была не ниже, чем 110–115 долларов за баррель, но расходы растут. Хуже, что за рамками трех лет у нас нет дальнейшего понимания целей развития. Эксперты прописывают сценарии, они предлагают разные решения, но механизм принятия решений неясен... Поэтому нужно констатировать: у нас нет сбалансированной и обеспеченной ресурсами стратегии <...>Надеюсь, что этого можно добиться, и правительство это сделает. В 2011 году у нас бездефицитный бюджет, даже 8 процентов профицита. Но когда он вносился был в декабре 2010 года, цена на нефть прогнозировалась 75 долларов.

Все шло хорошо, окончательная цена — 109 долларов. Разница в стоимости нефти между 75 и 109 долларов дала российскому бюджету дополнительные доходы 3 триллиона 300 миллиардов — шесть процентов ВВП. Мы не ожидали, что нефть подарит нам шесть процентов, это не наша заслуга. У нас при высоких ценах может быть плюс 10 процентов, а при низкой цене — минус десять. На таких качелях летает наше благополучие.

Нам заново надо разрабатывать политику балансов, резервирования средств... Среди ключевых проблем, которые после станут доминирующими после 2020 до 2030 года — это демографическая проблема и связанная с ней пенсионная система. Год назад в пенсионной системе возник дефицит в 875 миллиардов рублей; в этом году он достигнет цифры в 1 триллион 75 млрд. рублей, а в следующем ожидаем дефицит 1 триллион триста миллиардов рублей. Больше двух процентов. Еще пять лет назад этого дефицита не было. С 2008 года количество занятых стало сокращаться на 300–400 тысяч человек в год. И это будет продолжаться не менее десяти лет ежегодно, это большой вызов для экономического роста. Миграция для роста экономики будет необходима, несмотря на недовольство общества. Повышение пенсионного возраста, отмена досрочного выхода на пенсию — это проблемы, которые надо решать срочно. Даже если мы сегодня примем решения, а процесс начнётся через пять лет, — цена вопроса 1-2 процента ВВП от пяти до десяти лет.

Сводный доклад предлагает сокращать дефицит за счет досрочных пенсий, недоиндексации пенсий (а это уже сокращение реальное)… Мы называем эту проблему «плюс четыре, минус два», имея в виду, что на образование, здравоохранение, дороги расходы надо увеличивать, а по каким-то экономика следует сокращать субсидии. Это наши федеральные целевые программы, это неэффективные предприятия, дотации ЖКХ. Необходимо реальное преобразование неэффективных и нерентабельных отраслей, уменьшение государственного патернализма, который не спасает, а консервирует неконкурентоспособность. Мы предлагали сократить расходы на оборону и госбезопасность, модернизация за счет более разумных и жестко контролируемых расходов. Моя позиция по оборонным расходам для меня стоила кресла. Я все время говорил и о пенсионной системе. Необходимо развитие институтов, в том числе в зоне «неприкасаемых» в госсекторе и госкорпорациях. Многое не удалось; мы не смогли разрушить барьеры, защищающие от контроля и критики зоны нереформирования.

Возвращаясь к оборонным расходам, скажу, что заявленное их увеличение на 3-4 процента ВВП включает и НИОКР, и денежное довольство военнослужащих, и закупки новой техники. Пока в эти планы не заложено увеличение на треть числа контрактников. Предполагается за три-четыре года увеличить их долю в войсках до двух третей, но это даже не просчитано. Нужна ли нам такая армия? Понимая, что, имея ВВП в 10 раз меньше США, соревноваться нам сложно, а если добавить страны НАТО, еще сложнее.

13 лет я был членом Совета Безопасности и поэтому в курсе проблемы. Я проверял программы по производству, скажем, подводных лодок... Данная программа неисполнима промышленностью в том состоянии, в каком она находится. Оборонная отрасль выведена из рынка (или не введена в него?) и никто из предыдущих вице-премьеров не знает, что в этой отрасли надо делать. Она не реформирована после СССР, там самое большое число неэффективных предприятий, а сейчас на них возлагают задачи, которые они исполнить не смогут.

Сама программа перевооружения, выдвинутая Минобороны на десять лет... Растянуть ее лучше на 15 лет, и она будет более эффективно развиваться. Я не буду говорить о военных аспектах. Мы выделяем 77 млрд. долларов по паритету покупательной способности (а США — 700 млрд.); но я считаю, что есть военные решения сохранения ядерного паритета и обороноспособности. У них выделяется 150 миллиардов долларов только на военные действия в разных районах мира. Нам не нужна такая армия, какую имеют США. Не вопрос, кто более патриотичен. Нам нужна армия, паритет и суверенитет, но такая армия, численность в миллион человек для обороны нам не нужна. Когда средства лимитированы, надо еще сто раз взвесить, а деньги уже запланированы. По существу, запланировано решение старых задач.

Последние десять лет мы жили в экономике спроса. Но такого роста цены на нефть, больше не будет, не будет и такого роста расходов бюджета. С 5 тыс. долларов на душу до 15 тысяч вырос валовый доход в долларах на душу населения. Нам больше таких темпов не приходится ожидать... Однако нам нужно получить своё место в мире, защитить свою конкурентоспособность. ВТО — здесь необходимый момент, без этого выходить на внешние рынки нельзя. Без ВТО надо закрыться и навсегда там остаться. ВТО необходимый момент, ВТО сейчас недооценивается; на ближайшие 7 лет переходного периода выстроены все траектории протекционистской защиты. Все ориентиры выстроены. Восемь лет мы выбивали эти позиции, нас заставили проводить структурные реформы. Мы поставили себе новые ориентиры в экономической политике... Эти данные были закрыты (всегда переговорные позиции скрываются). Только в декабре мы смогли открыть, что же ждет наши отрасли. Когда вели переговоры с каждой страной, они были закрыты. Мы теперь можем открыться, я считаю, что это даст новые возможности для инвестиций в Россию. Но кто даст инвестиции, если отсюда нечего экспортировать?

Модернизация через инвестиции — важный момент. В других странах проходили модернизацию без нефти, через развитие институтов. К тому же канал работы нефтяного дохода — самый неэффективный. Он идет, как правило, через бюджет, через госмонополии. Как попадают эти деньги в экономику? Через покупку активов в других отраслях, через зарплаты в этих отраслях, — но никак не на модернизацию. Или бюджет получил эти деньги, потратил на поддержку тех, кому нужно помогать. А правильный канал — через инвестиционную работу банков... Выход на инвестиционный рынок даст банкам больший доход.

Средний класс заявляет о себе все больше, и мы видим рост напряжения в обществе. Средний класс требует законов, политических прав, гарантий защиты... Значит, мы отклонились от развития институтов. Те, кто вышли на митинги, — это средний класс, это не радикалы-ниспровергатели, это скорее союзники для работы. (Я не говорю о политиках, которые там были.)

Мы должны найти выход из проблемы через представительство этих слоев в парламенте и других институтах.

Спрашивают: можно ли выиграть, если ориентироваться на мейнстрим? Не лучше ли искать своих, оригинальных путей? Отвечаю: сегодня мы не выполняем самых обычных стандартов, практик. Институты — это законодательства и практики исполнения... Законы вроде есть, а защиты нет. Мы говорим: нужно создавать институты защиты частной собственности, — здесь много чего практического надо сделать... Нужно ли изобретать что-то иное, чем это принято во всем остальном мире?

[*]  Гайдаровский форум 2012 г. Россия и мир 2012–2020. Академия народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ. Институт экономической политики имени Е.Т. Гайдара. Фонд Егора Гайдара.

Конспект выступления подготовлен редакцией.

Опубликовано в журнале:

«Вестник Европы» 2012, №33

Россия > Госбюджет, налоги, цены > magazines.gorky.media, 10 сентября 2012 > № 644144 Алексей Кудрин

Россия в поисках новой модели роста

Комментарий к программе 2020

Владимир Мау

Обещания и риски

Социально-экономическое развитие России в 2011 г. прежде всего определяли два обстоятельства: предстоящие парламентские и президентские выборы (и все, что с ними неизбежно связано), с одной стороны, и глобальный экономический кризис (со всей его тревожащей неопределенностью) — с другой. Несмотря на то что эти обстоятельства существенно различались как по силе, так и по направленности воздействия, именно они, в сущности, предопределяли поведение всех субъектов экономической и политической жизни.

Глобальный кризис пока не сказался негативно на российской экономике (см. табл. 1). Можно выделить три основных фактора, посредством которых мировая экономика влияет на современную Россию: через спрос на экспортные товары, через доступность инвестиционных ресурсов (прямые инвестиции и кредиты) и через спрос на российские ценные бумаги на фондовом рынке.

Разумеется, медленный рост мировой экономики тормозил спрос на российскую экспортную продукцию, однако цены на основные экспортные товары оставались высокими, хотя темпы их роста были ниже, чем в отдельные докризисные годы. Фондовый рынок России очень уязвим перед внешними шоками, что продемонстрировали события августа — сентября 2011 г., однако он пока не играет существенной роли в обеспечении экономического роста страны. Внешние заимствования корпоративного сектора продолжали расти, превысив докризисный уровень (см. рис. 1). Впрочем, осознание затяжного характера глобального кризиса с непредсказуемыми геополитическими и геоэкономическими последствиями сказалось на формировании экономической политики в России на среднесрочную перспективу.

Таблица 1

Макроэкономические показатели России по сравнению с рядом других стран (2010–2011 гг.)

В период выборов практически всегда растет неопределенность будущей экономической политики, а также усиление популизма действующей власти, стремящейся к переизбранию. Обе закономерности оказались актуальными и для России 2011 г., несмотря на то что вероятность сохранения власти в руках правящей партии и ее лидеров представлялась исключительно высокой, и масштабных финансовых вливаний в обеспечение своей поддержки ей не требовалось.

Но, вероятно, исходя из принципа, что «маслом кашу не испортишь», руководство страны радовало избирателей заявлениями о намерении осуществить в ближайшие годы крупные вложения преимущественно в социальную сферу и силовые структуры.

Впрочем, в минувшем году Россия продемонстрировала достаточную устойчивость своего экономического развития. Экономический рост, правда, оставался

умеренным и, в общем, вполне естественным для страны среднего уровня экономического развития — выше, чем в Германии, но ниже, чем в Китае. Макроэкономические параметры тоже формально оставались благоприятными: бюджет по итогам года был исполнен с профицитом почти в 1% ВВП, а инфляция опустилась до исторического минимума за все 20 лет существования посткоммунистической России. В области денежной политики Центральному банку РФ удалось перейти к плавающему валютному курсу и таргетированию инфляции. Это важнейшее инсти-туциональное завоевание последнего десятилетия.

***

Вместе с тем макроэкономическая стабильность нашей экономики остается крайне уязвимой. Она основывается на доходах бюджета от высоких цен на нефть, которые в настоящее время находятся в точке исторического максимума, в постоянных ценах сопоставимы с уровнем рубежа 1970–80-х годов. Политика наращивания расходных обязательств бюджета, предполагающих гарантированность таких конъюнктурных доходов, крайне опасна, что продемонстрировал опыт СССР в 1980-е годы.

Между тем ненефтяной дефицит федерального бюджета составил в 2011 г. около 10% ВВП, а дефицит бюджета при средней десяти-летней цене на нефть (условно гарантированный уровень) равен при-мерно 4,5% ВВП.

В 2011 г. существенно возрос отток капитала, превысив 85 млрд долл. Причины этого оттока различны — это и плохой инвестиционный климат, и спрос на иностранные активы со стороны крупных российских инвесторов, и обострение конкуренции за капитал со стороны развивающихся рынков Азии и Латинской Америки, и глобальный кризис, при котором растет спрос на размещение в резервной валюте (несмотря на экономические трудности ее страны-эмитента), и политические риски предвыборного периода. Однако эту системную проблему необходимо серьезно изучить и найти приемлемые варианты решения. Сложность состоит именно в ее многоаспектности, в переплетении нескольких процессов, и для решения проблем каждого из них необходим свой комплекс мер.

Экономический кризис — исходная точка модернизации.

Поскольку накопленные резервы позволили не допустить банкротств и принудительной структурной модернизации, российские власти стали формировать повестку модернизации сверху. В 2011 г. активизировалось обсуждение общих принципов ее стимулирования (по всей стране проводились экономические форумы, велись дискуссии о новой модели экономического роста), инициировались точечные проекты инновационного развития. Последние ориентированы как определенные территориальные кластеры-анклавы (Сколково, Томск), так и отдельные сектора научно-технического развития (информационно-коммуникативные системы, космос, нанотехнологии и др.). Одновременно работали две комиссии по модернизации и технологи-ческому развитию — под руководством президента РФ и председателя правительства РФ.

Однако модернизацию нельзя осуществить при помощи директив, пусть даже самого высокого уровня. Модернизация (во всяком случае, современная) требует конкуренции — как экономических агентов, так и институтов.

В этом смысле важными факторами модернизации могут стать два крупных внешнеэкономических решения 2011 г. — присоединение к ВТО и прорыв на пространстве постсоветской интеграции (начал функционировать Таможенный союз и заключено соглашение по Единому экономическому пространству России, Белоруссии и Казахстана). Вступление в ВТО должно повысить конкуренцию для российских товаропроизводителей, а создание ТС и ЕЭП — дополнить конкуренцию товаров конкуренцией институтов.

Характерной чертой минувшего года стала резкая политизация населения, хорошо прослеживаемая и в России, и в мире. Это и антиправительственные революции, и выступления в арабских странах, и движение «захвати Уолл-стрит» в развитом мире, и политическая активизация зимы 2011–2012 гг. в России, очевидная тенденция к демократизации политической системы, которую можно охарактеризовать под общим названием «Белая лента», или «Болотная площадь». Разумеется, причины и механизмы политизации в разных регионах различны, но нельзя не принимать во внимание их наложение во времени. Пока можно только предполагать, что всплеск политической активности в мире будет нарастать вместе с развитием (именно с развитием, а не обязательно с нарастанием) глобального экономического кризиса.

Одна из серьезных опасностей, с которой может столкнуться экономическая политика России в связи с этим, — усиление бюджетного популизма, дополняющего популизм политический. Однако если последний не опасен с точки зрения обеспечения долгосрочной стабильности страны, то первый, преследуя цели заботы о благе народа и отдельных со-циальных групп (военных, бюджетников, пенсионеров и т.п.), может обернуться тяжелым экономическим и политическим кризисом. Парадоксально, но факт: если проанализировать экономические программы всех политических сил, представленных и не представленных в Думе, выяснится, что наиболее (хотя и недостаточно) взвешенная программа была представлена правительственной партией. Наша страна пока располагает серьез-ными ресурсами, накопленными благодаря консервативной политике недавнего прошлого, но мир охвачен кризисом. Когда социальные и политические проблемы вдруг резко обостряются, риски бюджетного популизма нарастают.

Глобальный экономический кризис: общее и особенное

Начавшийся в 2008 г. глобальный экономический кризис носит структурный и системный характер. По своим базовым параметрам он соотносится с кризисами 1930-х и 1970-х годов. Можно выделить ряд принципиальных особенностей подобного кризиса, которые, в свою оче-редь, обусловливают факторы и предпосылки будущего выхода из него.

Во-первых, структурный кризис определяется серьезными дис-балансами в организации мировой экономической жизни. Они вызваны глубо-кими технологическими сдвигами, появлением принципиально новых технологий (некоторые экономисты даже называют это «новым техно-логическим укладом»). Поэтому выход из кризиса связан с трансфор-мацией производственной базы ведущих стран за счет распространения новых технологий. Формирование новой технологической базы сыграет в дальнейшем развитии такую же фундаментальную роль, которую в середине ХХ в. выполняла крупная машинная индустрия, а после 1970-х годов — микроэлектроника и компьютерные системы.

Кризис предполагает технологическое обновление, трансформирующее спрос на многие товары производственного и потребительского назначения, особенно на инвестиционные и топливно-энергетические продукты. Естественно, это скажется на ценах большинства присутствующих на рынке товаров, означает выход на новые равновесные уровни цен, что повлечет за собой изменение политических конфигураций.

Во-вторых, в мире накапливаются серьезные геоэкономические и геополитические дисбалансы. Экономические и политические возможности отдельных стран изменяются медленно, но в какой-то момент происходит качественный скачок и возникает необходимость в переходе к новой системе равновесия. В современных условиях наи-более очевидным примером такого дисбаланса стало изменение ролей развитых и развивающихся (быстро развивающихся) стран. Как выйти на траекторию более сбалансированного роста (по параметрам сбережений и инвестиций, экспорта и внутреннего потребления, доходов и расходов) — эта ключевая проблема стоит перед многими развитыми и развивающимися странами в Европе, Америке и Азии.

Тем самым, в-третьих, структурный кризис носит глобальный характер. Он охватывает все ведущие страны; в современных условиях для его преодоления требуются глобально скоординированные усилия. Иными словами, decoupling (развитие по разным траекториям), о котором много говорилось в 2008 г., практически исключен из кризисной повестки — почти нет значимых стран, которые не были бы затронуты кризисными процессами, пусть и с разной интенсивностью. Тем более необходимо обеспечить участие всех этих стран в формировании глобальных антикризисных мер.

Глобальность кризиса не отрицает возможности его перемещения по миру. На отдельных этапах кризисные явления могут концентри-роваться в тех или иных регионах и странах. Так, кризис начался в США, затем охватил Европу и частично Азию, а теперь сосредоточен преимущественно в Европе.

В-четвертых, структурный кризис способствует формирова-нию новых валютных конфигураций — появляется новая мировая валюта (или новые мировые валюты). В ХХ в. это проявилось в ко-ренном изменении роли золота, возвышении доллара, после 1970-х годов — в усилении бивалютного характера международных расче-тов. В новых условиях возникает вопрос о перспективах доллара, евро, юаня, а также о возможном повышении роли региональных резервных валют.

В-пятых, структурный кризис формирует серьезный интеллек-туальный вызов. Необходимо выработать новую повестку экономического и политического (и вообще гуманитарного — обществоведческого, соцологического, культурологического) анализа. Кризис становится мощным стимулом к переосмыслению существующих эко-номических и политических доктрин как в глобальном масштабе, так и применительно к отдельным странам.

Особенно это касается экономической доктрины. Экономисты должны предложить новые подходы к анализу экономических процес-сов, прежде всего к регулированию социально-экономической жизни. После Великой депрессии мир стал кейнсианским и социалистическим (этатистским). После стагфляции победили идеи дерегулирования и либеральной демократии. Новая экономическая модель должна не только дать ответы на актуальные вопросы, но и сформулировать их более четко и определенно.

Интеллектуальный ответ на этот вызов особенно важен на начальных этапах структурного кризиса, когда борьба с ним идет на основе наработок и рекомендаций, доказавших свою эффективность в предыдущие десятилетия спокойного (предполагающего только кризисы пузырей) экономического развития. На осознание необоснованности и вредонос-ности традиционной антикризисной политики уходит несколько лет.

В-шестых, структурный кризис охватывает примерно 10-летний период, который мы называем «турбулентным десятилетием». Это означает, что его можно разбить на этапы, в рамках которых доминируют те или иные проблемы отраслевого или регионального характера. Но отсюда следует, что ни одна характеристика не может служить единственным критерием углубления кризиса или выхода из него. Это касается и рецессии (кризис не начался с рецессии и не сводится к ней), и колебаний фондового рынка, и любых других параметров.

В-седьмых, борьба с кризисом сопровождается принятием сильнодействующих и не всегда адекватных антикризисных мер. С одной стороны, это связано с остротой структурных проблем, преодоление которых требует определенных (и немалых) экономических и социальных жертв. С другой стороны — отмеченная выше интеллектуальная неготовность к структурному кризису, т.е. попытки решать новые проблемы старыми методами, сама по себе ведет к накоплению дополнительных трудностей и нередко еще больше усугубляет кризис — как экономический, так и в некоторых случаях политический. Тем самым возникает проблема exit strategy (стратегии выхода из антикризисного режима функционирования), и требуется время не только для преодоления кризиса, но и для устранения последствий борьбы с ним.

Все эти факторы в совокупности объясняют коренное отличие системного кризиса от циклического. Циклический кризис лечит время, он не предполагает изменение политики, а преодолевается сам по себе, когда сдувается возникший в период бума пузырь. Системный кризис требует существенной трансформации экономической политики, основанной на новой философии экономической жизни. Иными словами, здесь структурные проблемы доминируют над циклическими.

Впрочем, современный глобальный кризис имеет ряд специфических особенностей, которые необходимо учитывать при выработке антикризисной политики и перспективной модели социально-экономического развития. Многие особенности связаны с технологическими обретениями эпохи — развитием информационно-коммуникационных технологий, которые делают мир «плоским»[1], т.е. позволяют бизнесу в кратчайшие сроки переносить активность из одного региона в другой, из одного сектора в другой, моментально осуществлять трансакции, начинать и прекращать предпринимательские проекты. Возросший динамизм приводит к возникновению новых явлений и связанных с ними новых конфликтов экономического и политического характера.

Глобальные дисбалансы

Поскольку нынешний структурный кризис разворачивается в эпоху глобализации (точнее, на качественно новом витке глоба-лизации), его существенной особенностью выступают глобальные структурные дисбалансы. Прежде всего это дисбалансы между раз-витыми и развивающимися странами, особенно между США как центром расходов и потребления и Китаем как центром сбережений и производства. Термин Chimerica (China + America), предложенный в 2008 г. Н. Фергюсоном[2], становится символом проблемы глобальных дисбалансов. В результате современной глобализации сложился режим, противоположный модели рубежа XIX–XX вв.: если 100 лет назад капитал двигался из центра (развитых стран) на периферию (emerging markets того времени), то теперь развивающиеся рынки стали центрами сбережений, а США и другие развитые страны — преимущественно потребителями произведенных в развивающихся странах товаров.

К структурным дисбалансам относится и нарастание противоре-чий между краткосрочными и долгосрочными интересами компаний, что проявляется в конфликте между капитализацией и ростом произ-водительности. В последние десятилетия акционеры и менеджеры преимущественно уделяли внимание капитализации компании, которая выступает важнейшим показателем ее успешности. Возможность легко избавиться от акций (гораздо легче, чем до информационной революции) еще больше способствует решениям в пользу быстрого наращивания капитализации (задача, которая может противоречить цели обеспечения долгосрочной устойчивости фирмы). Соответственно этот критерий становится основным при оценке эффективности менеджмента и при формировании бонусной политики корпораций.

Между тем стремление к максимальной капитализации вступает в противоречие с реальным основанием социально-экономического прогресса — повышением производительности труда. Рост капитализации с ней, конечно, связан, но лишь в конечном счете. Однако перед акционерами надо отчитываться ежегодно, а для получения красивых годовых отчетов, поддержания текущего роста капитализации требуется нечто иное, чем то, что обеспечивает рост производительности. Для хорошей отчетности нужны слияния и поглощения, поскольку увели-чение объема активов способствует росту капитализации. Разумеется, не следует закрывать и устаревшие предприятия, так как в текущем периоде это ведет к снижению капитализации. В итоге в составе многих крупных промышленных корпораций сохраняются старые неэффек-тивные производства.

Новая модель регулирования

Системный кризис всегда предполагает появление новой модели регулирования, включая существенное изменение экономической роли государства. Великая депрессия 1930-х годов привела к резкому увели-чению государственного вмешательства в экономику, кризис 1970-х — к дерегулированию. В начале нынешнего кризиса стала популярной тема неизбежного отказа от экономического либерализма и возвращения к «Большому Государству», активно вмешивающемуся в экономическую жизнь. Впрочем, быстро пришло осознание, что кризис в одинаковой мере можно объяснить как «провалами рынка» (избыточным дерегулированием), так и «провалами государства», не способного обеспечить стабильность экономического роста.

Постепенно становилось все яснее, что действительно требуется усилить государственное регулирова-ние, но относится это прежде всего к финансовым рынкам. Именно в финансовой сфере формировались институциональные инновации, которые сначала обеспечили беспрецедентно высокие темпы экономи-ческого роста, но потом привели к беспрецедентному кризису. Именно финансовый кризис (как в частном, так и в государственном секторе) лежит в основе современных экономических проблем — и именно его преодолением государство должно заняться в первую очередь.

Другая особенность новой модели регулирования — необходимость изначально создавать ее как наднациональную, если не глобальную. Регулирование на национальном уровне в условиях современных информационно-коммуникационных технологий становится бессмысленным. Однако формировать наднациональные институты регулирования очень сложно, механизмы их функционирования пока не проработаны, включая способы принятия решений, имеющих обязательную силу.

При выработке современной модели регулирования надо учитывать качественно новый глобальный экономический процесс, для обозначения которого иногда используют термин «финансиализация» (financialization).

В мире существует несколько типов рынков (и бирж) — денежный (фондовый), валютный, товарный. До последнего времени они функционировали независимо друг от друга, развивались по разным законам, на них выступали различные (специализирую-щиеся именно на данном типе рынка) агенты. Теперь же налицо про-цессы их сближения: рынки начинают влиять друг на друга, капитал перетекает между ними. В результате существенно трансформируется логика ценообразования на соответствующие продукты. С одной стороны, это существенно затрудняет анализ и прогнозирование развития ситуации на этих рынках и во всей мировой экономике, а с другой — экономические агенты получают новые инструменты для своей работы, в том числе для хеджирования рисков.

Применительно к проблемам развития российской экономики особый интерес представляет трансформация нефти из типичного продукта товарной биржи, цена на который определяется соотношением спроса и предложения на топливо, в инструмент финансового рынка, на цену которого влияют спекулянты нефтяными фьючерсами, а через этот механизм — и валютные спекулянты. Это существенно повышает неопределенность цены на нефть как важнейшего фактора прогнозирования российской экономики.

Нынешний глобальный кризис разворачивается на фоне демографического кризиса, охватившего большую часть развитого мира и некоторые развивающиеся страны. Он, в свою очередь, порождает две группы проблем, которые необходимо решить для выхода на траекторию устойчивого развития. Во-первых, это вопрос о механизмах экономического роста, поскольку до настоящего времени такой рост всегда предполагал увеличение численности населения. А во-вторых, обостряются бюджетные проблемы развитых стран, сумевших обеспечить высокий уровень социальной поддержки населения. Социальная нагрузка на одного работающего в ХХ в. неуклонно увеличивалась, а в условиях демографического кризиса это давление становится исключи-тельно опасным для финансовой стабильности и соответственно для роста. Особенно остро в 2011 г. это почувствовали европейские страны, для которых выход из макроэкономического кризиса предполагает существенную реструктуризацию бюджетных обязательств. С аналогичными проблемами столкнется и Россия — и не только в случае заметного снижения цен на нефть, но даже при их стабильности.

Такая ситуация выдвигает на передний план задачи реструктуризации отраслей социальной сферы, прежде всего образования, здравоохранения и пенсионной системы. Речь идет именно о структурных реформах, о формировании новых моделей функционирования этих секторов, а не только о необходимости экономии бюджетных средств. Подчеркнем, что финансовый кризис является отражением и проявлением кризиса структурного, т.е. для его преодоления необходимо глубокое реформирование соответствующих секторов, приведение их в соответствие с новой технологической базой и с новой социальной структурой постиндустриального общества.

Решение социальных проблем будет тем более сложным, поскольку существенным элементом современного кризиса является достижение критических уровней суверенного долга в ведущих развитых странах. Отчасти это стало результатом безответственной финансовой политики предыдущего десятилетия, а отчасти — результатом самой антикризисной борьбы, сопровождавшейся мерами бюджетного стимулирования. Подрыв доверия к финансовой ситуации и к политике ведущих стран, беспрецедентное за последние 50 лет снижение суверенного кредитного рейтинга США, снижение или угроза снижения кредитных рейтингов ведущих стран и их глобальных банков свидетельствуют о глубоком кризисе доверия к экономическим и финансовым институтам. Восстановление доверия в обозримом будущем станет стержневой проблемой преодоления глобального кризиса.

Наконец, современный кризис имеет определенные политические последствия, хотя пока они не являются сколько-нибудь радикальными. Выделим некоторые из них.

Мир сдвигается вправо

Во-первых, общий сдвиг политических настроений вправо: правоцентристские партии выиграли выборы в Германии, Великобритании, Польше, Испании и Португалии. Республиканцы существенно укрепили позиции в законодательном корпусе США.

Во-вторых, в Европе начался своеобразный эксперимент по поиску оптимальной политической антикризисной модели — между технократическим правительством, не имеющим мандата избирателей (Италия, Греция), и партийным правительством, победившим на выборах (новые правоцентристские правительства Испании и Португалии).

В-третьих, усугубляющийся конфликт внутри политической элиты США, уже приведший к казавшемуся еще недавно невероятным снижению суверенного рейтинга. Выбор экономической модели (между повышением налогов и сокращением расходов бюджета) стал здесь чисто политической проблемой, острота которой обусловлена приближением президентских выборов 2012 года. Естественное продви-жение в двух направлениях одновременно для сокращения дефицита бюджета при таком противостоянии оказывается заблокированным.

В-четвертых, начались массовые акции протеста преимущественно в развитых странах. Они пока, правда, не играют существенной роли при формировании экономико-политического курса. Во всяком случае, несмотря на их откровенно левые (подчас левоэкстремистские) лозунги, на выборах в минувшем году побеждали правые партии.

Россия ждет перемен

До настоящего времени кризис оказывал ограниченное влияние на ситуацию в России. Естественно, темпы роста страны замедлились, и уже трудно еще раз поставить задачу удвоения ВВП за следующее десятилетие. Однако это удвоение и не является критическим требованием. Гораздо важнее обеспечить прогрессивные структурные сдвиги, способствующие модернизации российской экономики и политики, включая ослабление зависимости страны от колебаний внешнеэкономической конъюнктуры. Именно поэтому в условиях глобального кризиса активизировалась дискуссия о путях российской модернизации. На рубеже 2010–2011 гг. перед экспертным сообществом была поставлена задача проработать варианты обновленной стратегии развития страны до 2020 года.

Строго говоря, существует две группы причин, сделавших актуальной задачу выработки новой стратегии. Во-первых, это последствия самого глобального кризиса, который, как отмечалось выше, требует пере-осмысления социально-экономической политики. «Нельзя позволить серьезному кризису пройти бесследно» — эти слова руководителя администрации президента США Р. Эмануэля точно отражают задачи, стоящие перед правительствами развитых стран.

Во-вторых, имеются специфически российские причины для обновления экономического курса. Модель экономической политики последнего десятилетия сложилась под мощным интеллектуальным, политическим и даже психологическим воздействием посткоммунистической трансформации 1991–1999 гг. вообще и финансового кризиса 1998 г. особенно.

Экономическая политика 1999–2009 гг. — экономика спроса

Перечислим основные характеристики модели экономической политики докризисного десятилетия:

обеспечение политической и социальной стабильности как условие sinequanon (непременное условие);

постепенное повышение роли государства как источника этой стабильности. Это проявляется по крайней мере в трех формах: рост государственной собственности; рост бюджетных доходов и расходов (абсолютно и в долях ВВП); компенсация недоверия к финансовым институтам за счет развития государственных финансовых структур (что было типично для стран догоняющей индустриализации);

бюджетная сбалансированность на фоне растущих доходов и расходов бюджета. Впрочем, она неустойчива на фоне мощной бюджетной экспансии. Остановка (или даже существенное замедление) роста доходов приводит к дефицитному бюджету;

политика сдерживания укрепления валютного курса при со-хранении высокой инфляции и высоких процентных ставок. В ней видели источник стимулов для отечественных производителей;

широкий доступ государственных, квазичастных и частных фирм к международному рынку капитала. Высокая стоимость кредита внутри страны уравновешивалась возможностью заимствований на мировом рынке;

государство выступало важнейшим источником спроса в эко-номике. Прежде всего это спрос со стороны средних и бедных слоев населения, связанных с государственным бюджетом (пенсионеры, безработные, государственные служащие и военные, а также при-мыкающие к ним работники госкорпораций). Большую роль играет финансирование силовых структур в части как содержания военно-служащих, так и закупки вооружений. Она особенно возросла в ходе глобального кризиса 2008–2010 гг.;

ограниченность государственных инвестиций в инфраструкту-ру. Осознавая высокий уровень коррупции в этом секторе, правитель-ство проводило осторожную политику применительно к соответствую-щим вложениям в отличие от социальных расходов;

поддержка крупных и неэффективных предприятий как фак-тор предотвращения социальной дестабилизации. Этим обусловлены политические и административные ограничения при высвобождении занятых из неэффективных производств;

сведéние административной реформы к постоянному уточне-нию круга функций различных государственных органов при отказе от пересмотра системы государственного управления по существу;

повышение налогов для обеспечения макроэкономической и социальной стабильности.

Из экономической политики с описанными характеристиками вытекает ряд естественных следствий. Экономика, основанная на государственном спросе, в принципе, более склонна к сохранению и поддержанию монополий, а также к инфляции. Монополии обеспечивали стабильность экономико-политической ситуации, правда, ценой более низкого качества товаров и услуг при более высокой инфляции. Доминирование государственного спроса смягчало потребность экономических агентов в снижении инфляции, поскольку государственные инвестиции имели больший приоритет, чем частные, а именно для частного инвестора важнее низкая инфляция как предпосылка снижения процентных ставок. Усиливался индивидуальный (адресный) характер решений государства, которое предоставляло стимулирующие льготы отдельным типам инвесторов и производителей, чтобы компенсировать повышение на-логов, высокие процентные ставки и административные барьеры. По сути, эту политику можно охарактеризовать как экономику спроса.

Макроэкономические и структурные ограничения модели 1999–2009 гг. («экономики спроса»), требующие выработки новой модели роста

Бюджетные проблемы. Нарастание бюджетных расходов в усло-виях остановки роста цен на нефть привело к появлению бюджетного дефицита. Резко возросла уязвимость российской экономики к внешним шокам вследствие непрогнозируемого поведения цен на нефть.

Одновременно проявилась двойственная роль Стабилизационного фонда (резервов правительства, связанных со сверхдоходами от экспорта нефти) в решении стратегических задач экономического развития страны. С одной стороны, эти резервы способствовали предотвращению бюджетного популизма, стерилизации денежной массы и создавали «подушку безопасности» на случай кризиса. С другой стороны, наличие значительных резервов в условиях кризиса стало мощным фактором торможения модернизации, поскольку они позволяли снижать социальную напряженность ценой замедления реструктуризации предприятий-банкротов. Аналогичной была ситуация в банковском секторе.

Денежная политика, основанная на сдерживании укрепления номинального курса рубля ценой повышенной инфляции, также перестала решать стоящие перед ней задачи. Курс рубля укреплялся и в реальном выражении давно превысил уровень 1997 года. В этих условиях он мало содействовал защите отечественных товаропроизводителей от иностранной конкуренции[3]. Зато сохранение высокой инфляции оборачивалось двузначными процентными ставками по кредитам, что делало невозможным получение средств, необходимых отечественному бизнесу, тормозило ипотечное кредитование. Эта ситуация ранее отчасти компенсировалась дешевизной иностранных кредитов, однако в условиях кризиса здесь возникли серьезные проблемы. Дальнейший рост российской экономики требует развития внутренней системы кредита, а это, в свою очередь, предполагает низкую инфляцию.

«Ножницы конкурентоспособности» — наиболее опасная структурная ловушка современной России. Если десять лет назад наша страна имела среднее качество институтов и дешевую и квалифицированную рабочую силу, то сейчас ситуация существенно изменилась. Высокие издержки на труд на фоне слабых институтов и низкой производительности труда ограничивают возможности как наращивания промышленного экспорта, так и покрытия прироста внутреннего спроса за счет отечественной промышленности. В прошедшем десятилетии стоимость рабочей силы устойчиво росла при стагнации или даже ухудшении качества институтов[4]. Естественно, оба показателя важны не сами по себе, а в сравнении со странами с сопоставимым уровнем экономического развития, конкурирующими с Россией за привлечение капитала и развитие производственных мощностей.

По уровню ВВП на душу населения Россия вышла на первое место среди стран с наиболее динамично формирующимся рынком; по качеству делового климата (Doing business) она ухудшила позиции и находится в группе отстающих вместе с Бразилией, Индией и Индонезией, душевой ВВП которых гораздо ниже российского.

Тем самым наша страна становится относительно менее привлекательной для инвестиций, причем это касается и иностранного, и отечественного капитала. По-видимому, этим отчасти объясняется отток капитала, наблюдаемый в последнее время.

Иными словами, Россия оказывается в структурной ловушке, имея (относительно) дорогую рабочую силу при (относительно) плохих институтах. Понятно, что в такой ситуации конкурентоспособными будут сектор услуг и производство сырья (эксплуатация природных ресурсов), которые, собственно, и доминируют в современной России.

Из этой ловушки существует два выхода: или нужно повышать качество институтов до уровня рабочей силы, или рабочая сила придет в соответствие с качеством институтов. Отечественные экономисты по понятным причинам предпочитают обсуждать вопросы повышения качества институтов.

Однако вариант деградации рабочей силы также нельзя сбрасывать со счетов. К этому подталкивают и миграционные процессы в современной России.

Демографический кризис — еще одна системная проблема, которая приобрела в настоящее время новые очертания.

Одной стороной проблемы является естественная убыль населения, которую удается лишь затормозить государственными мерами по стимулированию рождаемости. К тому же в настоящее время началось сокращение численности населения в трудоспособном возрасте. Существует представление, что демографическая проблема может быть компенсирована внешней миграцией.

Однако на самом деле в лучшем случае современная миграция может решить количественные проблемы при усугублении качественных. Миграционный поток осуществляется в Россию со стороны менее развитых стран и представлен населением, предъявляющим гораздо более низкий спрос на политические институты и институты развития человеческого потенциала (прежде всего образование, здравоохранение, науку). Тем самым проблема повышения качества институтов и повышения качества человеческого капитала оказывается в тупике.

Другая сторона этой проблемы состоит в активном распространении в среде креативного класса настроений по изменению страны проживания, настроения exitstrategy. Это достаточно новый феномен, требующий серьезного осмысления. Пожалуй, впервые настроения покинуть страну связаны не с ухудшением, а с существенным улучшением благосостояния. Глобализация в совокупности с быстрым ростом уровня жизни внутри страны привела к быстрому росту образованного и мобильного класса людей, которые чувствуют себя конкурентоспособными на мировом рынке труда и капитала. Они востребованы в наиболее развитых странах мира и могут легко перемещаться из страны в страну. В результате Россия должна конкурировать за свой креативный класс так, как будто он уже интернационален.

Эта ситуация создает и принципиально новые условия с точки зрения перспектив совершенствования институциональной среды. Креативный класс в значительной степени перестает предъявлять требования к улучшению качества институтов в стране происхождения, получая необходимые услуги (политическую систему, системы образования, здравоохранения) там, где они его более всего устраивают. А без спроса на современные институты не будет и их предложения. Именно это становится важнейшим структурным тормозом на пути модернизации.

Предпринимательский климат — еще одно серьезное ограничение действующей модели экономического роста. Если принять гипотезу, что предпринимательский климат более благоприятен в странах более высокого уровня экономического развития, то Россия демонстрирует здесь серьезное исключение: качество соответствующих институтов находится на гораздо более низком уровне, чем у стран сопоставимого уровня среднедушевого ВВП. Если по уровню развития Россия находится примерно на 50-м месте из почти двухсот стран, то по качеству институтов — во второй сотне (рис. 2). Согласно последним рейтингам и опросам предпринимателей, обострилась проблема доступа к инфраструктуре.

Быстрорастущие цены на нефть в совокупности с ростом экономической активности государства на определенном этапе компенсировали негативное воздействие предпринимательского климата на экономический рост. Между тем по ряду позиций международного рейтинга конкурентоспособности Россия находится в самом конце списка. Это относится к таможенному регулированию, к открытию и закрытию бизнеса, к ведению строительного бизнеса, защищенности инвесторов. Серьезным ограничителем выступает состояние базовых (правоприменительных) и финансовых институтов.

Пространственное развитие России также выступает структурным ограничителем повышения конкурентоспособности. Из-за неравномерности территориального развития и отсутствия полноценной ответственности региональных и муниципальных властей за ситуацию на своей территории федеральный бюджет вынужден нести избыточную бюджетную нагрузку, а регионы не заинтересованы в выявлении ресурсов для своего развития. Механизм назначения региональных руководителей стал дополнительным фактором, побуждающим их прежде всего лоббировать перераспределение федеральных средств. В отсутствие стимулов к территориальной консолидации человеческих и финансовых ресурсов, а также ее механизмов финансовое давление со стороны регионов на федеральное правительство будет постоянно воспроизводиться и порождать заведомую нерациональность бюджет-ных расходов.

Новая модель роста — «экономика предложения»

Исчерпание механизмов роста 1999–2008 гг. в совокупности с вызовами глобального кризиса ставит вопрос о формировании новой модели экономического роста. Новая политика роста должна предложить механизмы, позволяющие России успешно выступать в конкурентной борьбе за человеческие и финансовые ресурсы (за человеческий капитал и инвестиционный капитал), которая ведется в настоящее время в глобальном масштабе. Рассмотрим ключевые элементы новой модели роста.

Бюджетная политика. Принципиальными направлениями бюджетной политики выступают снижение бюджетной нагрузки относительно ВВП, ослабление зави-симости бюджета от колебаний внешнеэкономической конъюнктуры.

Решению этих задач будет способствовать восстановление жесткого бюджетного правила: при расчете бюджета опираться на твердо устанавливаемую и не зависящую от политического торга цену на нефть, например, на среднюю десятилетнюю цену, т.е. рентные доходы бюджета, которые с высокой вероятностью гарантированы. Если необходимо, чтобы расходы превышали рассчитанные при данном допущении доходы (структурные доходы), правительство должно повышать налоги или осуществлять заимствования, причем в рублях. Их общая сумма не может быть больше 25% ВВП. Если цена на нефть превышает среднюю десятилетнюю, следует дополнительные доходы направлять в резервный фонд и не расходовать на текущее потребление даже при параллельном наращивании государственного долга.

В бюджетной политике нужен структурный маневр в направлении увеличения инвестиционных и инновационных (на развитие человеческого капитала) расходов бюджета, а также сокращения социальных расходов (за счет расширения полномочий регионов) и финансирова-ния силовых структур.

Одновременно необходимо оптимизировать бюджетные расходы. Принятие в последние годы законов об автономных и бюджетных учреждениях, существенно трансформирующих их статус и отделяю-щих их обязательства от обязательств бюджета, — только первый шаг в направлении рационализации бюджетной сети. Важно уточнить роль Стабилизационного (резервного) фонда с целью не допустить ис-пользования его средств на поддержку неэффективных предприятий.

Надо минимизировать дальнейшие изменения в налоговой системе, за исключением касающихся расширения доходной базы региональных и муниципальных бюджетов. Однако речь здесь должна идти не столь-ко о перераспределении существующих налоговых доходов, сколько об увеличении налоговых полномочий субфедеральных органов власти.

Денежная политика. Необходимо снизить инфляцию до уровня, примерно соответствующего или немного превышающего показатель развитых стран, т.е. около 5%. Это предполагает продолжение политики модифицированного таргетирования инфляции, отказ от искусственного удержания рубля в заранее определенном коридоре при сглаживании денежными властями колебаний валютного курса. Предстоит повысить роль опе-раций на денежном рынке при формировании денежной политики, развивать кредитование экономики, принимая к учету качественные ценные бумаги отечественных эмитентов.

Отдельной проработки заслуживает вопрос о превращении рубля в региональную резервную валюту. У него есть определенные пре-имущества, позволяющие занять место региональной валюты (прежде всего размеры российской экономики и тяготение к ней сопредельных государств), хотя имеются и серьезные ограничители (ресурсный ха-рактер экономики предполагает повышенную волатильность валютного курса). Целесообразно подготовить специальную программу (систему мер) по укреплению международных позиций рубля.

В связи с этим особую актуальность приобретает задача создания в России международного финансового центра. Он призван формировать институциональные условия для развития национальной финансовой системы, а также для повышения конкурентоспособности рубля как региональной резервной валюты (это предполагает рост спроса на рубли как на инструмент финансовых трансакций).

К мерам денежной политики примыкают вопросы организации финансовых рынков. Здесь в качестве основных направлений можно назвать: ужесточение требований к капиталу банков; введение еди-ных международных стандартов финансовой отчетности (МСФО); разработку специальной программы стимулирования конкуренции в банковском секторе (а не демонополизации); введение макропруденциального надзора за банками и системообразующими небанковскими институтами; развитие и внедрение программ финансовой грамотности населения.

Экономический климат. В данной сфере важно сконцентрировать усилия на самых неблагоприятных компонентах предпринимательского климата, где улучшение ситуации может дать наиболее быстрый результат.

Среди основных мер следует выделить:

снижение рисков ведения бизнеса — реформа Уголовного кодекса в направлении отмены ряда статей, карающих за экономические и налоговые преступления (декриминализация соответствующих преступлений), а также уточнение и разделение функций и полномочий правоохранительных органов по контролю экономической деятельности;

улучшение законодательной защиты конкуренции, расширение прав бизнеса по защите своих интересов;

снижение уровня государственного вмешательства и повыше-ние эффективности регулирования (меры по изменению мотивации и усилению контроля государственного аппарата);

создание стимулов к улучшению условий ведения бизнеса на уровне региональных и местных властей;

повышение эффективности правового регулирования предпринимательской активности, включая создание Национального совета по инвестициям;

уточнение функций и ограничение масштабов прямого и косвенного присутствия государства в экономике в качестве экономического агента (приватизация);

содействие развитию форм публичной защиты интересов бизнеса, деятельности бизнес-ассоциаций, независимых СМИ;

разработка стратегии («дорожной карты») снижения барьеров, в наибольшей степени ограничивающих возможности экономического роста (барьеры входа на рынок, доступ к сетям, режим пересечения границы, либерализация строительного рынка).

Либерализация и повышение эффективности рынка труда, что является особенно важным в условиях сокращения численности экономически активного населения.

Необходимо пересмотреть Трудовой кодекс в направлении либерализации условий найма и увольнения, отказаться от практики неформального (политического) регулирования занятости на предприятиях и в регионах.

Другое направление — проведение политики, стимулирующей трудовую мобильность населения (внутреннюю миграцию), концентрацию людей в точках экономического роста, а также отраслевое перераспределение трудовых ресурсов при сокращении занятости в бюджетном секторе. Это предполагает легализацию и развитие рынка аренды жилья, облегчение доступа граждан России к социальным благам на всей территории страны (медицинское страхование и т.п.).

Наконец, нужны меры по повышению иммиграционной привлека-тельности России: переход от ограничительных принципов в регули-ровании миграции к дифференцированным; ориентация на «оседлую» миграцию; политика привлечения высококвалифицированной рабочей силы (в том числе стимулирование образовательной и академической иммиграции и мобильности). Сложнее всего стимулировать миграцию квалифицированной рабочей силы, но решить эту задачу намного важнее, чем обсуждать проблемы миграции нелегальных неквалифи-цированных рабочих.

Человеческий капитал — ключевой фактор развития современного постиндустриального общества. Инвестиции в человека были наиболее значимым условием в странах, которые за последние 50 лет успешно решали задачи модернизационного рывка. Прежде всего речь идет о развитии таких секторов, как образование, здравоохранение и пенсионная система.

Согласно традиционному (индустриальному) пониманию этих секторов, они представляют собой отрасли социальной сферы. При всей важности социального аспекта в современных развитых странах в названных отраслях переплетаются и взаимодействуют не только социальные, но и фискальные, инвестиционные и политические состав-ляющие. В отличие от конца XIX в. и большей части XX в., образование, здравоохранение и пенсионирование касаются всего населения (и как налогоплательщика, и как потребителя соответствующих благ), причем демографический кризис еще больше обостряет ситуацию. В результате отчисления на развитие этих отраслей могут подорвать финансовую стабильность любой развитой страны. Кроме того, они носят, как правило, долгосрочный характер, т.е. в значительной мере формируют инвестиционные ресурсы нации. Наконец, от эффективности функционирования этих секторов зависит политическая и социальная стабильность общества с доминированием городского населения.

Развитие человеческого капитала предполагает решение как финансовых, так и структурных проблем. С точки зрения финансовых ориентиров целесообразно сравнивать соответствующие расходы в России и в странах с сопоставимым или более высоким уровнем экономического развития, в частности, в странах ОЭСР. Россия тра-тит на образование примерно на 1,5–2, а на здравоохранение — на 3–4 п.п. ВВП меньше, чем в ОЭСР.

Однако проблемы развития отраслей человеческого капитала не сводятся к недофинансированию. Важнее структурная трансформация, приведение их в соответствие с вызовами постиндустриального общест-ва.

Можно выделить пять характерных черт (принципов функциони-рования) названных отраслей, которые необходимо учитывать при их структурной модернизации. Они отражают особенности современных технологий — их динамизм (быстрое обновление) и углубляющуюся индивидуализацию технологических решений.

Во-первых, непрерывный характер услуги. Образование и здравоохранение приобретают пожизненный характер, т.е. люди учатся и общаются с врачами на протяжении всей жизни. Само понимание работы трансформируется, тем самым размывается понятие выхода на пенсию.

Во-вторых, услуга становится более индивидуализированной. Человек все чаще будет выбирать собственные образовательные траектории и механизмы поддержания здоровья из множества предлагаемых образовательных и медицинских услуг.

Пенсионный возраст также все больше становится предметом индивидуального решения — человек сам определяет, когда он может и хочет прекратить свою трудовую деятельность. Применительно к пенсионной системе это будет означать существенную диверсификацию форм поддержки людей старших возрастных групп.

В-третьих, услуга приобретает глобальный характер. Образовательные и лечебные учреждения конкурируют не только с соседними школами и больницами и даже не с соответствующими заведениями в стране, но и с расположенными во всем мире. Разумеется, этот выбор могут позволить себе не все, но по мере роста благосостояния людей и реального удешевления соответствующих услуг и транспорта в глобальную конкуренцию будет включаться все больше людей.

В-четвертых, возрастает роль частных расходов на развитие человеческого капитала.

Все вышеперечисленные характеристики означают расширение возможностей людей покупать необходимые им услуги, следовательно, доля частного спроса будет расти, все больше опережая бюджетный спрос. Частные платежи или соплатежи — не только естественное, но и неизбежное следствие технологической мо-дернизации секторов социальной сферы.

В-пятых, все более активную роль начинают играть новые технологии, радикально изменяющие характер оказываемых услуг. По мере развития информационно-коммуникационных технологий и транспорта традиционные формы лечения и образования будут все больше уходить в прошлое. Это касается и организационных инноваций.

Учет всех названных особенностей формирует основу не только для модернизации отраслей человеческого капитала, но и для эко-номической и политической модернизации всей страны, включая ее технологическую базу .

Открытость экономики и стимулирование конкуренции. В 2011 г. было сделано два важнейших шага в создании условий для модернизации российской экономики: формирование Таможенного союза и Единого экономического пространства, с одной стороны, и прорыв в присоединении к ВТО — с другой. Значение этих решений состоит в том, что они должны усилить конкуренцию для российских предприятий, которая все еще остается недостаточной. До последне-го времени считалось, что вряд ли можно одновременно решить эти задачи (постсоветская интеграция и присоединение к ВТО), однако к началу 2012 г. существовавшие здесь противоречия удалось снять. От продвижения по обоим направлениям нужно ожидать большего, чем просто активизации конкуренции.

Постсоветская интеграция может иметь ряд важных последствий. Во-первых, не только раздвигаются границы рынка, но и создается важ-ный прецедент реинтеграции, открытой для других стран. Во-вторых, она содействует укреплению международных позиций рубля и de facto становится шагом на пути превращения его в региональную резервную валюту. В-третьих, помимо конкуренции товаров, она создает условия для конкуренции институтов и юрисдикций, и, хотя институты стран-партнеров не самые привлекательные, сам факт конкуренции будет способствовать прогрессивным институциональным сдвигам.

Присоединение к ВТО поможет диверсифицировать экспорт. Конечно, государство и бизнес должны предпринять соответствую-щие скоординированные усилия, однако появляются дополнительные шансы на активизацию участия российских фирм в международных производственных цепочках.

Кроме того, присоединение к ВТО станет первым шагом на пути к более широкой интеграции России в мировую экономику и ее инс-титуты. Следующими важными шагами должны быть вступление в ОЭСР и начало активного продвижения к зоне свободной торговли с Европейским союзом. Учитывая, что доля ЕС в российской внешней торговле приближается к 60%, стратегическая цель — установить отношения с Евросоюзом, аналогичные его отношениям с Норвегией.

Все это должно способствовать поиску Россией новых ниш в ми-ровом разделении труда за счет диверсификации сырьевого экспорта, стимулирования несырьевого экспорта и международной кооперации российских фирм. Для стимулирования несырьевого экспорта (или экспорта высокотехнологичной продукции) стратегическая цель — занять нишу высокотехнологичных товаров в торговле «юг–юг» (продажа технологий и высокотехнологичных товаров странами со средними доходами странам с низкими). Подчеркнем, что все успешные модернизационные рывки за последние 50 лет были связаны с экспортной ориентацией.

Экономическая география. Пространственная политика должна основываться на двух принципах: стимулирование притока населения в точки (регионы) экономического роста для компенсации демографического кризиса (общего сокращения численности населения); стимулирование конкуренции между регионами и между муниципалитетами за привлечение населения и бизнеса.

Федеральный центр должен не только гарантировать автономию каждого уровня власти при определении целей собственного развития и средств их достижения но и создавать общие для всех регионов условия для совре-менного роста; обеспечивать прозрачность, простоту и предсказуемость «правил игры» в федеративных отношениях, включая межбюджетные. Подступиться к решению этих задач невозможно без расширения доходной базы регио-нов и муниципалитетов, одновременно повысив их ответственность перед гражданами за реализацию отдельных полномочий социальной политики. Для этого необходимы серьезные изменения в налоговой системе, в том числе в направлении ее децентрализации.

Важным приоритетом федеральной власти в сфере пространст-венной политики должны стать транспортная связанность имеющих экономический потенциал территорий и поддержка формирующихся естественным путем центров развития. Необходимо создавать стиму-лы к улучшению условий ведения бизнеса на уровне региональных и местных властей: привязка федеральной поддержки к результатам экономического развития (в первую очередь — к динамике привлечения инвестиций).

Одна из главных проблем — обеспечение выборности руководи-телей муниципальных образований, имеющих адекватную для своего развития финансовую базу, а также руководителей региональных ор-ганов власти. Президент РФ и председатель правительства РФ выступили с инициативами о возвращении к выборности губернаторов, вносятся изменения в законодательство. Скоро мы увидим, как это заработает на практике. Принципиально важно последовательно и честно проводить этот принцип, начиная с муниципального уровня муниципальном уровне.

Политические процессы и экономика

Минувший год ознаменовался усилением политической ак-тивности различных общественных слоев. Декабрьские выборы в Государственную думу РФ привели к росту политического напряже-ния в стране, поскольку значительная часть общества не была готова признать их результаты легитимными.

На протяжении последнего десятилетия в России последовательно строилась модель «полуторапартийной демократии», специалистам хорошо знакомая из опыта Италии и Японии 1950–1980-х годов и Мексики на протяжении большей части ХХ в. Модель эта характеризуется нахождением у власти одной партии на протяжении десятилетий при наличии ряда других политических сил, участвующих в выборах, но не способных оказывать существенное влияние на принятие решений. Главным недостатком этой модели является высокий уровень коррупции, неизбежный при длительном пребывании у власти одной и той же политической силы.

Однако считалось, что этот порок несколько компенсировался наличием политической стабильности и успехами экономического роста. Эта модель казалась органичной для России, учитывая уровень ее экономического развития, «особенности исторического развития» и традиции поведения властных групп.

Правда, подобная «полуторапартийная демократия» плохо сочетается с прокламируемыми правами граждан, современными технологическими вызовами и особенно с информационной насыщенностью современного общества. Именно они стимулируют требования либерализации, которые легко получают поддержку среди информационно наиболее развитой (и наиболее молодой) части граждан. В этом отношении политическая активизация общества совершенно не обязательно должна быть связана с ухудшением экономического положения. Напротив, рост благосостояния стимулирует рост политической активности и готовности задавать власти «неудобные» вопросы. Еще Алексис де Токвилль заметил, что революции происходят не в стагнирующих обществах, а в странах динамичного экономического и социального развития. Опыт ХХ века, включая отечественный опыт, подтверждает этот тезис.

Я думаю, будет ошибкой видеть в нынешней активизации политических процессов проявление революционной ситуации. Россия прошла через полномасштабную революцию в 1987–1999 гг., и повторение ее совершенно невероятно. Однако анализ нынешних событий сквозь призму исторического опыта революций все-таки представляется уместным.

Великие революции прошлого всегда воздействовали на развитие соответствующих стран на протяжении нескольких десятилетий. Проявлялось это в периодических (раз в 15–20 лет) резких изменениях политической ситуации, происходивших как будто бы на пустом месте. Эти события не вели к коренному слому системы, не меняли базовые экономические и политические отношения. Однако они приводили к власти новые социально-экономические слои и новое поколение политиков. Эти слои и политики не обязательно отрицали предшественников и, как правило, входили в прошлую элиту. Но они отвечали на запросы и требования нового поколения и тем самым продолжали курс на постреволюционную консолидацию общества[5].

Усиление политической неопределенности может иметь негативное воздействие на экономическую динамику, особенно на динамику капитала. Однако для экономики опасна не столько политическая неопределенность (к ней бизнес вполне может адаптироваться), сколько политическая, макроэкономическая и социальная нестабильность. Избежать дестабилизации — важнейшая задача российской власти на предстоящий период.

С экономической точки зрения прослеживаются два источника дестабилизации — внешний и внутренний.

Внешний наиболее очевидно может быть связан с мировой рецессией (или хотя бы с рецессией в странах — основных торговых партнерах России), за чем последует существенное снижение цен на энергоресурсы, доходы от экспорта которых лежат в основе стабильности российского бюджета. Это обернулось бы внутренним шоком, на который надо будет ответить решительными и последовательными мерами в области бюджетной и денежной политики. Падение цен на энергоресурсы не будет катастрофой, если к нему подготовиться надлежащим образом. Введение «бюджетного правила» и отказ от политики поддержания стабильности валютного курса,

о чем речь шла выше, представляют собой важные шаги в направлении смягчения возможных шоков. Однако этого мало — правительство должно иметь четко разработанный план действий на случай резкого ухудшения экономической ситуации в мире.

Внутренние риски связаны прежде всего с опасностью перехода к политике бюджетного популизма. Обилие бюджетных доходов и формально весьма благоприятная макроэкономическая ситуация (особенно в сравнении с европейскими странами) в совокупности с опасением роста социально-политического недовольства могут повлечь за собой ослабление бюджетной политики, т.е. ускоренное наращивание расходов за счет конъюнктурных доходов от экспорта и заимствований. Это политически самый простой путь, однако он чреват серьезными потрясениями в будущем.

Другая реакция на политические события конца 2011 г. — выработка стратегии комплексной модернизации. Фундаментальной проблемой трехсотлетней истории российской догоняющей модернизации является ее некомплексный (можно сказать — лоскутный) характер. Власть всегда пыталась делать акцент на отдельных аспектах модернизации (на военном, технологическом, экономическом или научно-образовательном, реже — на политическом), но никогда это не была комплексная программа. Отсюда — непоследовательность и неустойчивость результатов модернизации.

Сейчас, когда модернизация стала «лозунгом дня», продвижение модернизации по всем направлениям, особенно сочетание модернизации технологической и институтов (экономических и политических), становится абсолютно необходимым.

Владимир Александрович Мау,

профессор, доктор экономических наук, соратник Е.Т. Гайдара, ректор Академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, автор многих книг по экономической истории, главный редактор журнала «Экономическая политика», член редсовета журнала «Вестник Европы».

[1] Ferguson N. The Ascent of Money: A Financial History of the World. L.: Allen Lane, 2008.

[2] Ferguson N. The Ascent of Money: A Financial History of the World. L.: Allen Lane, 2008.

[3] По расчетам А. Ведева, примерно 75% прироста внутреннего спроса в России оборачиваются инфляцией и ростом импорта, и лишь около 25% стимулируют внутреннее производство. (см.: Ведев А. и др. На пути к дешевым деньгам. Центр стратегических исследований Банка Москвы. 2010 г. Июнь).

[4] Вопрос о качестве институтов был, в частности, рассмотрен в статье: Фрейнкман Л., Дашкеев В. Россия в 2007 году: риски замедления экономического роста на фоне сохраняющейся институциональной стагнации // Вопросы экономики. 2008. № 4.

[5] Классическим примером такого рода развития событий является, разумеется, Франция XIX в., в которой после Великой революции происходили существенные политические подвижки в 1830, 1848 и 1870 гг. Реставрация 1814 г. вернула к власти земельную аристократию, на смену которой в 1830 г. пришла финансовая олигархия (при короле — родственнике прежнего монарха), а ее в 1848 г. сменила городская буржуазия (при императоре — племяннике прежнего императора). Период потрясений завершился с установлением Третьей республики в 1870 г., обеспечившей достаточно широкое представительство во власти всех ключевых групп интересов. Не входя в подробности, этот же тренд можно проследить и на примерах других великих революций прошлого.

Опубликовано в журнале:

«Вестник Европы» 2012, №33

Россия > Госбюджет, налоги, цены. Образование, наука > magazines.gorky.media, 10 сентября 2012 > № 644140 Владимир Мау

Кризис адекватности

Раздумья культуролога

Игорь Яковенко

Позиция культуролога

Тезисом — российское общество переживает кризис — сегодня трудно кого-либо удивить. В солидной аналитике рассуждения о кризисе давно стали общим местом. Проблема состоит в том, чтобы перейти от констатации к осмыслению.

С одной стороны, перед нами привычная страшилка. ритуального российского утверждения: все уже плохо, а скоро станет еще хуже, — в которую не слишком верят ни говорящие, ни слушатели.[1]

Кризис разворачивается давно, с конца 1960-х годов. В этой атмосфере сформировалось два поколения. Ситуация кризиса «опривычена». Причем с крахом советской идеологии снят психологический и культурный конфликт, усугублявший дискомфорт. Власти не надо более утверждать что Россия — столица мира и надежда всего прогрессивного человечества. Давившая на советского человека убогая бытовая и предметная среда, вечный дефицит ушли в прошлое. Самые тяжелые годы перехода к рыночной экономике позади. Утверждение о кризисе вступает в конфликт с обыденным опытом человека, принадлежащего к среднему классу.

Речь не о том, что Россия утратила статус сверхдержавы, а наша элита лишилась сознания силы, определяющей судьбы человечества. И слава Богу. Средний россиянин наконец получил право жить не ради величия державы, а ради своих близких. Жить — самореализуясь, выстраивая приватное пространство, постигая бесконечную диалектику свободы и ответственности. Речь совсем о другом. Российское общество переживает системный кризис, который проблематизирует сложившийся в 2000-е годы общественный договор и принесенное им благополучие.

На ранних этапах кризис фиксируют люди, особо чувствительные к тенденциям исторического развития. На этом этапе еще можно попытаться что-то сделать. Когда кризис становится очевиден для подавляющего большинства, делать что бы то ни было, как правило, уже поздно. Здесь наблюдается интересная закономерность: в момент глубокого кризиса доминирует тотальная неадекватность общества сложившейся ситуации. На формально-логическом уровне спасительные решения существуют. Но общество (и элита, и широкие массы) категорически не готово принять эти решения.

***

Первая мировая война была войной на истощение. Такая война может идти достаточно долго, но заканчивается мгновенным крахом одной из сторон. Перелом в общественных настроениях наступил осенью 1916 года[2]. Российское общество надломилось. История включила таймер, отсчитывавший время до взрыва.

Избежать революции можно было, лишь срочно заключив сепаратный мир с Германией. Однако из этого события (не говоря о внешних) вытекали веером неумолимые внутренние последствия: ссора с союзными державами, широкая земельная реформа, отказ от самодержавия, переход от унитарной модели к федеративному устройству страны. Все это было абсолютно неприемлемо как для «общественности» (модернизированных городских слоев), так и для правящей элиты. Крестьяне, пришедшие с войны, неизбежно потребовали бы землю. Национальные окраины — федеративного устройства. Большое общество — упразднения сословий. Ко всему прочему, правитель, проигравший войну, в России автоматически лишается легитимности. Оставалось воевать и воевать, надеясь на чудо. Чуда не случилось. Этот пример иллюстрирует важное положение: системный исторический кризис — это всегда кризис адекватности.

Кризис адекватности задается кризисом доминирующей культуры, кризисом сознания конкретного исторического субъекта. Актуальная культура, актуальная конфигурация психической и интеллектуальной сферы не позволяют адекватно осознать реальность и выработать стратегию ответов на вызовы истории.

Вспомним вакханалию самоубийственного поведения широкого субъектного слоя Речи Посполитой (магнаты и шляхта), завершившуюся утратой суверенитета и троекратным разделом страны. Во второй половине XVIII века Польша переживала глубочайший внутренний кризис. В рамках доминирующей в польском общественном сознании парадигматики выхода из этого кризиса не существовало. В этой ситуации Австрия, Пруссия и Россия выполнили функцию «санитаров леса»[3]. Надо сказать, что по полям истории во все времена рыщут энергичные и алчные «санитары леса», готовые добить любое общество, переживающее кризис, и поживиться остатками.

Сплошь и рядом большие и малые народы, локальные цивилизации сходят с исторической арены, поскольку оказываются неспособны к необходимому качественному преобразованию собственной природы. Говоря о природе, мы, разумеется, имеем в виду не конкретные практики или физические характеристики (все эти сущности производны), а сферу человеческой психики, сознание и подсознание. В современном гуманитарном знании данные сущности обобщают в понятие ментальности.

О ментальности

В двух словах: понятие ментальности описывает то, как, каким образом мы думаем. Каковы заданные культурой механизмы понимания и переживания мира. Подчеркнем — ментальность глубже уровня осознанного. Ментальность не про то, что мы думаем. Она детерминирует то, как мы это делаем.

Мы не очень-то понимаем, как устроена данная сфера человеческой психики, но ее проявления доступны наблюдению. Ментальность императивна, она задает способы понимания мира, задает наши реакции на те ситуации, в которые мы попадаем, а также формы и векторы творческой активности. Таким образом, ментальность определяет стадиальные и качественные характеристики социально-культурного целого.

Если доминирующие ментальные модели задают неадекватное поведение, общество переживает системный кризис. И чем значительнее уровень неадекватности, чем шире дистанция между ментальностью субъекта действия и объективной реальностью, тем глубже такой кризис.

Заметим, речь идет о доминирующей ментальности. В любом обществе наряду с носителями доминирующей присутствуют носители иных ментальных моделей (контрэлита, маргиналы, иноземцы, иноверцы и т.д.). В этой палитре могут оказаться люди, ментальные структуры которых позволяют реализовать более адекватное поведение. В некоторых случаях в результате кризиса эти группы перемещаются на более значимые социальные позиции и начинают влиять на процессы социально-культурного воспроизводства. Такова общая модель благоприятного протекания исторического кризиса.

В соответствии с этой моделью, к примеру, во II–IV веках разворачивался кризис греко-римского язычества, на смену которому утверждалось христианство.

Прецеденты неадекватности

Но гораздо чаще складывается другая, куда более драматическая ситуация. Носители адекватных моделей понимания реальности остаются в маргинальной позиции или оттесняются от власти, и побеждает самоубийственная историческая инерция. В упомянутом нами случае падения Речи Посполитой нельзя не назвать «Конституцию 3 мая» (1791 г.), принятую усилиями «патриотической партии». Эта конституция обеспечивала выход польско-литовского государства из исторического тупика. Однако дело этих «патриотов» похоронило национальное предательство значительной части магнатов и шляхты, создавших Тарговицкую конфедерацию, которая и послужила основанием для военной интервенции России, завершившейся окончательным разделом страны.

Сходным образом еще ранее развивались события, связанные с Флорентийской унией (1439 г.). Флорентийская уния представляла собой выдвигаемый католической Европой догматический компромисс между православием и католичеством; он являлся условием спасения доживавшей последние дни Византийской империи. Однако через несколько лет эта уния была отвергнута и осуждена дружными усилиями иерархов церкви и народных масс, а в 1453 году Константинополь пал под секирами османов. Миллионы внуков и правнуков тех греков, что отстаивали догматическую чистоту православия, стали мусульманами, их включили в неизбежный процесс «отуречивания», то есть этнокультурной ассимиляции.

Обобщая наши размышления, надо сказать, что проблема адекватности доминирующей культуры постоянно должна находиться в поле самого пристального внимания интеллектуальной элиты любой страны. А в эпохи системных кризисов рефлексия этого проблемного пространства становится делом жизни и смерти общества.

Сформулируем принципиально важное положение: кризис, переживаемый российским обществом, задан утратой адекватности носителя доминирующей культуры. Любые частные проявления кризиса — динамика рождаемости, деградация экономики, эпические масштабы коррупции, ранняя смертность, наркомания и т.д. — все это следствия критического уровня неадекватности массового россиянина новой реальности, сложившейся после краха коммунистического эксперимента.

Речь идет о кризисе культурной системы России, которая находится в драматических отношениях с реальностью, историческим императивом, задачами и перспективами модернизации.

Кризисы пугают и подавляют, однако они открывают окно возможностям качественных трансформаций. И чем глубже кризис, тем шире это окно. Масштаб кризиса, который переживает Россия, еще не осознан. Его прячет в подсознание слабая человеческая психика, маскирует идеология, затушевывает благоприятная конъюнктура цен на энергоносители.

Реально же Россия сходит с мировой исторической арены.

Глобальное и локальное

Кризис такого масштаба создает предпосылки для мутаций, разрывающих с системным качеством культуры. Альтернатива радикальной трансформации — распад социокультурной целостности Россия (русский мир, русская цивилизация). Либо эта территория попадает в другие цивилизационные круги, и местное население включается в эволюцию, по преимуществу заданную неимманентной логикой. Либо на наших пространствах происходит новый цивилизационный синтез, и рождается качественно новая цивилизационная модель.

Локальная цивилизация в ситуации кризиса исторического снятия обречена трансформации, поскольку системоообразующие основания перестали эффективно вписывать носителя культуры в мир. Система культуры переживает распад, связи между элементами ослабли, «твердые» носители традиционного качества маргинализованы и т. д. Произошло самое главное — культура критически утратила эффективность. Однако массы носителей еще не могут осознать и сформулировать это.

Эта истина табуирована к осознанию и произнесению. Но люди переживают и схватывают данное обстоятельство на дорациональном уровне и соответственно этому выстраивают свое поведение.

После 1990 года из СССР/РФ выехало не менее 5 млн. человек. Масштаб процесса эмиграции прежде всего свидетельствует о том, что системный кризис переживается и осознается миллионами граждан. Далее: качественная дистанция между советским/постсоветским русским и средой евроатлантической цивилизации уменьшилась настолько, что модернизированные русские сравнительно легко включаются в западный мир. Латвия и Литва дали миру феномен «еврорусских». Там исходно русскоязычные бизнесмены и менеджеры легко вписываются в европейские структуры и составляют серьезную конкуренцию местному бизнесу. Иными словами, стоит убрать имперский эгрегор и поместить прагматичного русского в нормальное социокультурное пространство, как он начинает жить в соответствии с иными нормами, ценностями и ориентирами.

Осознание критического уровня утраты эффективности врожденной культурой и минимизация проблем вписывания мигранта в реальность евроатлантической цивилизации задают масштаб и вектор миграционных процессов.

Императив выживания и культура

Механизмы изменения ментальных оснований заданы императивом выживания. Вопреки иллюзиям, транслируемым в сознание человека врожденной ему культурой, не человек существует для культуры, а культура — для человека. В тот момент, когда традиционная культура очевидным образом превращается в фактор, критически снижающий конкурентный потенциал ее носителей, разворачивается конфликт между человеком и его культурой.

Повторим: сознание человека постоянно оценивает меру эффективности собственной культуры. Сравнивает ее с альтернативными стратегиями бытия, данными человеку в опыте. Делает выводы. Субъективная лояльность родной культуре маскирует эту активность сознания и подсознания от субъекта, но она никогда не затихает. Поэтому, в частности, для обывателя во все времена так важны сообщения о «наших» победах и одолениях, о безусловных преимуществах «нашего» образа жизни, «наших» верований и политических убеждений. А когда эта благостная картина начинает меняться, тогда и проблематизируется общекультурная ситуация.

Верность культуре, впитанной с молоком, матери императивна. Однако задача выживания, успешной конкуренции, взращивания потомства и создания благоприятных условий жизни детей и внуков — императив абсолютный.

Конфликт этих базовых установок по-разному, разворачивается в слое идеологов и творцов нового — и в слое, по преимуществу репродуцирующим культуру. Идеологи и творцы нового рождают инновации, имеющие качественно новый характер. Это могут быть доктрины и учения, технологии, новое мироощущение, которые позволяют ответить на вызов истории. Репродуцирующий культуру слой ее носителей не обременен рефлексией, но чувствует: здесь что-то не так. Он дольше всех остается верен традиции и перетекает к новым формам лишь тогда, когда они явлены ему в опыте и начинают доминировать очевидным образом.

Завоевание Малой Азии турками поставило местное население — а это были греки, армяне и устойчиво эллинизированное население — в сложное положение. Режим налогообложения и другие обстоятельства заставили людей принимать ислам. Мусульманин там считался человеком первого сорта, а христианин — сорта второго. Процесс исламизации разворачивался постепенно. Новые мусульмане («ени мусульманлар») так и не упрочились в этой новой вере. Перешедшие в ислам все еще пытались сохранять старые верования, праздновали христианские праздники, восставали, возвращались к христианской общине. Но историческая логика была неумолима. Постепенно в чреде новых поколений происходила тюркизация и исламизация новообращенных. Смешанные браки закрепляли новую идентичность. Смена ментальных оснований происходила на фоне рутинной борьбы за лучшие условия выживания. Те же процессы разворачивались в ходе христианизации язычников на пространствах Римской империи или утверждения большевистской идеологии в СССР.

Политическая культура рассерженных горожан

Массовые протесты «рассерженных горожан», прошедшие нынешней зимой и весной не имеют прецедентов в истории России / бывшего СССР последних семидесяти лет. Вспомним о том, что «перестройка» была инициирована властью сверху, а это — совершенно иная ситуация. Позднесоветский человек осваивал модели гражданской и политической активности в русле разрешенного и свыше «одобрямса». Политическое поведение предполагало некоторый уровень субъектности, но лежало в общем русле традиционно конформистского позиционирования. «Рассерженные горожане» выдвигают требования к правящему режиму. Апеллируют к норме закона, осваивают модели самоорганизации и эффективного группового действия. В Советском Союзе на подобное отваживались лишь герои-одиночки. В последнее десятилетие — узкие группы политических радикалов.

Политическая активизация сотен тысяч граждан и выезд из России миллионов людей свидетельствуют о процессах осознания критической утраты эффективности. Говорить о трансформации базовых оснований культуры рано, но существенные предпосылки этого складываются на наших глазах.

События, происходящие в стране после декабрьских выборов в Государственную Думу, ставят новые вопросы. Мы стали свидетелями политической активности, которая возникла, казалось бы, на голом месте. Весомая часть общества демонстрирует гражданскую и политическую субъектность. Заметим, что процессы самоорганизации, разворачивающиеся после декабрьских выборов, не породили привычного для России харизматического лидера, и это можно только приветствовать. Многосубъектность протестного движения способствует становлению политического сознания. А это дает обществу шанс на смену традиционных властных отношений и замещение их полноценной политической ситуацией. Обобщенно можно говорить о новом уровне зрелости существенной части общества.

Рассматриваемые нами тенденции проблематизуют системное качество российского социокультурного целого. Осмыслении процессов такого масштаба лежит в поле гуманитарных дисциплин — культурологии и цивилизационного анализа, которые последовательно разрабатывают два взаимосвязанных проблемных пространства: с одной стороны, выявление устойчивых структурных связей и механизмов наследования культурного опыта, а с другой — исследование механизмов социально-культурной динамики. В рамках этого вúдения имеет смысл начать разговор о стратегии преобразования базовых оснований культурного сознания.

***

Ничто не вечно

Прежде всего возникает существенный вопрос: можно ли в принципе трансформировать устойчивые цивилизационные модели? Чаще всего «люди со стороны» трактуют защитников цивилизационного видения как эссенциалистов, утверждающих наличие неизменных и вечных качеств вещей, объединённых некоторой родовой характеристикой. Раз у России сложилась такая ментальность, то быть ей таковой на веки вечные. В этом суждении содержится имплицитная уверенность в вечном характере объекта «Россия», что есть чистая химера. Ничто не вечно, а иррациональная убежденность в вечности «своего» народа или его культуры — одна из универсальных иллюзий, которую культура формирует у своих носителей, и в этом — одно из проявлений манипулирования человеком со стороны культуры.

Вменяемое, лежащее в пространстве научного знания, цивилизационное видение лишено иллюзий и химер. Локальные цивилизации весьма устойчивы в своих базовых характеристиках. Однако они конечны, подвержены трансформациям, в том числе и весьма глубоким, и существуют ровно до тех пор, пока оказываются всостоянии воспроизводить себя в конкурентной среде других культур.

Людям, далеким от профессионального интереса к истории цивилизаций, историческое снятие конкретной локальной цивилизации чаще всего представляется в виде страшной катастрофы (по аналогии с падением Константинополя в 1453 году). Между тем цивилизации могут уходить в прошлое и перерождаться сравнительно спокойно.

Греко-римская цивилизации античности исчахла в IV–V веках, однако жители Рима существовали в убеждении континуитета античного мира; коронация Карла Великого в 800 году н.э. копировала классические римские образцы. Иными словами, гибель одной цивилизации и рождение на ее месте другой могут не осознаваться в полном объеме прямыми участниками (или объектами) процесса самоорганизации цивилизационных систем.

Альтернатива радикальной трансформации

Общество, переживающее кризис цивилизационной модели, раскалывается, как раскалывалось на христиан и язычников общество Рима II–IV веков. Этот процесс носил стихийный характер, реализовался в формах борьбы на уничтожение, был исторически затратным и исключительно драматичным. С тех пор прошло более полутора тысяч лет. И хотя мы любим повторять слова о том, что история ничему не учит, стоит поискать те решения, которые сводили бы к минимуму боль и страдания людей.

Новое и старое на могут примириться ни на идейно-теоретическом, ни на экзистенциальном уровне. Но из этого вовсе не следует, что необходима война, подавление и уничтожение проигравших.

В обществе всегда существует возрастная дифференциация — дети, люди молодые, зрелые, пожилые — те, кто оставляют активную работу и выходят на пенсию «по старости». В каждом поколении можно обнаружить возрастные субкульутры иногда весьма демонстративные (бороды молодых «старцев», вызывающие протест одежды хиппи). Необходима сознательная стратегия разделения общества на людей «вчерашних» (живущих в субкультуре времени своей молодости и активного доминирования) и «сегодняшних», «со-временных». «Вчерашним» общество должно создать комфортную социально-культурную среду и условия пристойного доживания. Сегодняшним — пространство адекватного саморазвития, дистанцированного от исчерпавшего себя исторического качества.

Трансформация ментальных оснований.

Общие соображения

Ментальность существует постольку, поскольку обеспечивает минимальный уровень эффективности воспроизводства ее носителей. Если резко изменяются параметры вмещающего пространства (и социального, и культурного, и природного), культура более или менее болезненно — но трансформируется, а это означает, что изменяются и ментальные основания.

Обратимся к примерам. Исходно Китай и Япония реализовывали исторически первичную, экстенсивную стратегию бытия. Люди расселялись и осваивали все возможные территории. Однако в Китае пространство, пригодное для традиционного сельского хозяйства, сравнительно невелико. А Япония — просто маленькая страна, живущая на островах. Возможности экстенсивного движения вширь у этих народов были крайне ограничены.

Исчерпание стратегии расселения породило кризис. Это была эпоха войн, борьбы за передел власти и территорий. А затем произошла социокультурная трансформация, в ходе которой родилась традиционно интенсивная культура. Японский и китайский крестьянин ориентирован на замкнутый хозяйственно-экологический цикл. В этом способе производства нет понятия отходов. Традиционное для России истощение одних земель и переход на новые здесь просто немыслимы. Японец умеет вести хозяйство на крошечных, с нашей точки зрения, участках, получая немыслимый урожай. Эта трансформация произошла в рамках одной идентичности. Территория и язык сохранились, однако качество культуры претерпело существенные изменения.

Греки, создавшие тысячелетнюю Византийскую империю (которая просуществовала 1084 года), не могли не быть имперским народом. Однако пятьсот лет османского владычества размыли имперскую доминанту ментальности. Современные греки живут совершенно иными радостями и заботами. Ассирия была одной из самых кровавых и свирепых империй в истории. Сегодня айсоры — мирный народ, рассеянный по всему миру.

Отдельная тема — качественная трансформация раскольников-старообрядцев. Для староверов распалось целое, которое давало основания бытия. Исчезла синкретическая связка «Вера–Царь–Отечество». Царь-батюшка стал еретиком, из помазанника Божия сакрального Государя превратившийся в неправедного царя, санкционированного гражданскими отношениями. Святая Русь канула в Лету. Религия утратила санкцию власти. «Мы» — в меньшинстве. Иными словами, моя вера находит основания лишь во мне самом. Все это обеспечило резкий рост индивидуального начала. В старообрядческой среде разворачиваются процессы вычленения автономной личности. Отсюда — феномен старообрядчества, особенно ярко проявившийся во второй половине XIX и на рубеже XIX–XX веков. Старообрядческое предпринимательство, соответствующая протестантской этике новая нравственность, политическая активность видных фигур из старообрядческой среды (таких как Третьяковы, Боткины, Рябушинской, Морозов, Мамонтов, Абрикосов и др.) свидетельствуют о революционных сдвигах в сознании, об ином позиционировании человека в мире.

Другое дело, что любые трансформации ментальности подчиняются принципу Ле Шателье–Брауна. Культура минимизирует изменения. Но если базовые характеристики вмещающего пространства радикально изменяются, минимальные трансформации могут оказаться не менее радикальными.

Далее: чем больше общность, тем медленнее ее изменения, что объяснимо. Поэтому новое качество вначале складывается в сравнительно узком слое, изолирующем себя от воздействий целого; затем этот слой общества наращивает свои объемы, втягивая в себя тех, кто готов меняться. И навязывает новые стандарты бытия остальному обществу. Фабриканты — старообрядцы нанимали на работу всех — без различия вероисповедания. И системой штрафов воспитывали вчерашнего крестьянина, требуя от него работать в соответствии с принципами протестантской этики.

Одна из базовых характеристик традиционной крестьянской психологии состояла в настороженном отношении к любым нововведениям и отказу от инноваций. От картофельных бунтов XVIII века традиционалистская масса перешла к принятию инноваций, идущих от имени Власти (советский период), а далее — к сегодняшней толерантности ко всему новому. Сегодня простая старушка на улицах Москвы, бойко говорящая по мобильнику, — типичная картина. Перед нами очевидная и глубокая эволюция. Исходная установка: инновации — опасный грех. Промежуточная: инновация санкционируется сакральной властью. Итоговая: инновация — это удобство и благо, откуда бы она ни шла.

Не менее выразительна эволюция отношения к образованию. Нам представляется курьезным тот факт, что отец так и не простил Ломоносову его самовольного побега на учебу. Сегодня же практически все население России готово давать детям высшее образование. На глазах людей старшего поколения происходило изживание настороженного отношения минимально модернизированной традиционалистской массы к европейской медицине.

И.А. Гончаров писал в «Обрыве»: «“Меланхолихой” звали какую-то бабу в городской слободе, которая простыми средствами лечила “людей” и снимала недуги как рукой. Бывало, после ее леченья иного скоробит на весь век в три погибели, или другой перестанет говорить своим голосом и только кряхтит потом всю жизнь; кто-нибудь воротится от нее без глаза или без челюсти — а все же боль проходила, и мужик или баба работали опять». И.А. Гончаров. Собрание соч. в 8 томах, т. 5 М., 1953, с. 66.) Еще лет пятьдесят назад, в глубинке, врача вызывали лишь в крайнем случае, исходя из того, что хуже уже не будет.

Обобщим: историческая реальность свидетельствует о том, что существенные модели поведения, базовые ориентации, ценностные структуры изменяются с течением времени. Эти изменения дают основания утверждать, что на уровне ментальных оснований происходит трансформация.

Механизмы воспроизводства и изменения

ментальности

Ментальность возникает в процессе цивилизационного синтеза и далее наследуется из поколения в поколение. И поскольку ментальность задает весь универсум самопроявлений человека — реальность, которую мы квалифицируем как новую цивилизацию, есть не что иное, как объективация этой ментальности. Разительно меняется создаваемый человеком мир, меняется и сам человек. Эти перемены позволяют нам говорить о том, что изменились и ментальные основания культуры.

Оставим за рамками нашего рассмотрения процессы цивилизационного синтеза. Они изучены мало. Мы можем сказать, что цивилизационный синтез происходит в процессах самоорганизации. Что субъективно за ним стоит потребность упорядочить критически хаотизированную картину мира. Что эта хаотизация выступает формой обнаружения резкого снижения уровня эффективности исходной культуры. Что абсолютный императив выживания вступил в неразрешимый конфликт с императивом верности врожденной культуре, который транслирует в психику своих носителей уходящая культура. Что данный конфликт разрешается с формированием нового блока ментальных оснований, которые наделяют окружающий мир новым смыслом, создают ценностные основания, предлагают модели эффективной жизнедеятельности в меняющемся мире.

Процессы изменения ментальности происходят в рамках смены поколений. Несколько огрубляя, можно сказать: за поколением твердых носителей прежних устоев следует паллиативное поколение (поколения) «людей полумеры» (или, как писал А. Вознесенский, «детей полдорог»), у которых уходящая ментальность частично размыта, но целое уже утрачивает системность, появляются частные установки, противостоящие исходному качеству. На смену же носителям паллиативного сознания «детей полдорог» приходят люди нового мира. Носители нового качества лишены экзистенциальной связи со своими предками, с их традициями и верой. Они им глубоко чужды. Сущностный диалог между этими людьми весьма проблематичен.

Инсталляция ментальности

Опуская развернутые теоретические обоснования[4], укажем, что, организуя мышление и деятельность человека, ментальность принадлежит к базовому слою культурного сознания и передается от поколения к поколению в специфическом процессе инсталляции (от франц. — установка). Ментальность инсталлируется в раннем возрасте в рамках процессов социализации и включения в родную культуру. Происходит это автоматически, еще на досознательном уровне. Инсталляция реализуется в соответствии с генетически закрепленной программой выделения из текста культуры, разворачивающегося перед входящим в жизнь человеком, устойчивых, закономерных оснований, по которым сформирован этот текст. Следуя этой программе, психика человека выделяет из ткани культурного пространства базовые нормы, устойчивые ценности, способы понимания и алгоритмы поведения, которые являются универсальными для данной культуры. Обозначенная программа включается с рождением ребенка и затухает с завершением процессов формирования индивида в качестве полноценного субъекта врожденной культуры. Это происходит в юношеском возрасте, в шестнадцать–восемнадцать лет. Выделенные основания становятся основаниями собственной жизнедеятельности культурного субъекта.

Точно таким же образом каждый человек осваивает родной язык. Мы имеем в виду речевую практику, а не законы построения языка, которые исследует лингвистика. В детстве усвоение родного и иностранных языков происходит без особый усилий. С годами потенциал автоматического освоения языка затухает. Взрослому человеку требуются особые усилия, желательно помещение в целостную языковую среду.

По завершении процессов инсталляции субъект культуры (он же — носитель культуры) уже сформирован в своих базовых культурных характеристиках. Его поведение укладывается в рамки диапазона вариантов поведения, разрешенных культурой (получающих в этой культуре приемлемую интерпретацию). А данная культура переживается ее зрелым носителем как часть собственной природы.

Изменения моделей

Как было сказано выше, изменение ментальных моделей разворачивается на фоне кризиса культуры. Можно выделить два потока процесса трансформации базовых оснований культуры.

Первый поток реализуется в рамках самоорганизации социокультурного целого. Самый яркий пример — смена корпуса актуальных, востребованных аудиторией сказок в конце 60-х — 70-х годах прошлого века. Здесь необходимо пояснение. Сказки читают маленьким детям, которые их запоминают. При этом сказка играет роль базовой мифологической структуры (из которой сказки, собственно говоря, и выросли), включающей человека в целостность культуры. Услышанные в детстве сказки участвуют в формировании матриц сознания. Образ мира, ценностные ориентации, модели поведения впервые явлены ребенку в сказке. Поэтому то, какие сказки слушают дети в раннем возрасте, играет существенную роль в формировании оснований картины мира, которая сложится у повзрослевшего ребенка. В конце 60-х годов ХХ века произошло примечательное событие. На книжном рынке появились качественно новые детские сказки. «Мумми-тролли» Туве Янсон, «Волшебник изумрудного города» Александра Волкова, Книги о Мэри Поппинс и Винни-Пухе в превосходных переводах Бориса Заходера пользовались бешеной популярностью.

Как мы понимаем, запрос на новую сказку возник отнюдь не в детской среде. Его породила городская интеллигенция, которая покупала книги для своих детей и не хотела обходиться традиционным набором советской детской книги. В ответ на этот запрос делались переводы и пересказы произведений известных европейских авторов. Авторы русских версий не ошиблись в выборе материала. Дети, воспитанные на этой литературе, весело похоронили Советский Союз, а их дети надели белые ленточки.

Книги не нашего детства

Другой яркий пример самоорганизации культуры демонстрирует социология чтения. А она свидетельствует об уходе от русской классической литературы XIX века. Это примечательно. Образ «тургеневской девушки» вошел в отечественное культурное сознание, а само это понятие стало нарицательным. Однако зададимся вопросом: легко ли в нашей жестокой реальности существовать человеку с характеристиками “тургеневской девушки?”

Мотивы, по которым люди читают книги, сложны и многообразны. И заведомо не сводятся к задаче приобщения к сокровищнице мировой/отечественной культуры. Молодой человек читает художественную литературу в контексте решения генеральной задачи вписывания себя в окружающий его мир: формирования норм, ценностей, личностных характеристик, эмоционального воспитания. Перед ним стоит задача формирования внутреннего мира, который позволит ему жить достойно и счастливо, быть удачливым, «успешным» и эффективным в окружающей его действительности. Эта сверхзадача не осознается, но именно она подвигает серьезного молодого человека к чтению.

Сталкиваясь с классической русской литературой, наш молодой современник чувствует, что идейно-ценностный бекграунд (background — задний план), который лежит под этим пластом художественной культуры, находится в неразрешимом конфликте с окружающим его современным миром. Дезадаптирует, предлагает цели, ценности, критерии оценки и способы действия, вовсе не приложимые к реальности. Эти тексты чужды ему в глубинно экзистенциальном смысле. Поэтому он и ограничивает свое знакомство с русской классикой школьным курсом. Русская классическая литература и глянцевые «гламурные» журналы несовместимы. Они выражают онтологически несопоставимые культурные реальности.

Нами приведены конкретные примеры. Изменение ментальности происходит также в соответствии с другими механизмами самоорганизации культуры. Такой динамизатор культуры, как феномен моды, очевидным образом выступает фактором значимых изменений в сцеплении с другими социальными и культурными процессами. И вот однажды поведение, санкционированное традицией и вытекающее из ментальных установок, становится старомодным и не престижным. Зато то поведение, что порицалось традиционным сознанием, обретает санкцию современного, престижного, модного.

Ментальные структуры поддерживаются конкретными устойчивыми параметрами социально-культурной среды. Изменения этой среды — урбанизация, распад большой семьи, изменение характера и предмета труда — неизбежно сказываются на процессах воспроизводства ментальности. Традиционная ментальность складывалась и устойчиво существовала в условиях ограниченного кругозора. Семьдесят лет назад более половины населения страны никогда не выезжали дальше райцентра. Сегодня массовые коммуникации, Интернет и рыночная экономика создают принципиально иной уровень открытости миру. Это, конечно, не могло не сказаться на процессах воспроизводства ментальных

оснований.

Традиционная большая семья создавала социальный и культурно-психологический базис коллективного владения, отдавала собственность в руки иерархии, противостояла процессам автономизации. Урбанизация и тесные квартиры похоронили большую семью. Существенный блок традиционной ментальности утратил основания в устойчивых социальных формах и переживает кризис.

Второй поток трансформации базовых оснований культуры реализуется в рамках систематической работы социальных и политических институтов самого разного уровня. В качестве исторического примера можно привести деятельность ордена иезуитов на территории Речи Посполитой. В XVI веке для противостояния успешному протестантизму в католическую Польшу и Литву были призваны иезуиты. Иезуиты устраивали бесплатные школы, писали ученые трактаты против ересей, вели в костелах блестящие проповеди, устраивали публичные диспуты[5]. Таким образом, иезуиты действовали с помощью высокой культуры. Надо помнить о том, что в эту эпоху школа была своеобразным социальным лифтом, ведущим наверх. А бесплатная школа — мощным стимулом. Каждый желающий получал высшее образование. В придачу к этому образованию воспитанное в иезуитских школах мировоззрение определяло базовые ориентиры и дальнейший жизненный путь выпускника. Из Львовской иезуитской коллегии, открытой в начале XVII века, вырос первый на Западной Украине университет (1661 г.). Разгромив протестантов, иезуиты принялись за православных, склоняя их к униатству. Ответом на этот натиск стала самоорганизация православной общественности, возникновение братств, богословских школ и православного университета в Киеве (Киево-Могилянской академии).

Можно привести примеры, в которых субъектом трансформации базовых структур сознания выступает государство. Генеральным фактором, задающим необходимость таких трансформаций, является модернизация. Во втором эшелоне модернизации сравнительно узкий слой правящей элиты, осознающей необходимость коренных перемен, всегда сталкивается с косной массой, тяготеющей к традиционной старине. В этой ситуации реализуются разные стратегии, направленные как на модернизацию элиты, так и на модернизацию всего общества.

Что все-таки делать?

Стратегия трансформации

При всех обстоятельствах стратегия трансформации должна включать в себя следующее: первосортность утверждаемого и второсортность изживаемого — непременное условие качественного преобразования. Речь не о диффамации или травле. Речь о создании ситуации ценностного различения утверждаемого и уходящего. Некоторые знания, нормы и практики утверждаются как самоочевидные, обязательные для всякого приличного человека.

Сами носители уходящего сознания и их окружение должны чувствовать и осознавать, например, что способность прочесть вывеску, набранную латинским шрифтом, — культурная норма. Что элементарное знание разговорного английского обязательно. Эти вещи достигаются простыми усилиями. Простейшие формы идут без перевода.[6] В школах вводятся дни английского, когда общение на другом языке запрещается, и т.д.

Может быть реализован проект издания русского журнала на латинице. Для кого? Сначала для тех, для кого латиница привычнее. Реакцию можно представить себе заранее, но лучше начинать это сейчас, нежели когда будет поздно. Не стоит недооценивать, что в Интернете широко используется латиница. Не стоит и исключать вероятность латинизации алфавита в будущем.

В общем виде задача изменения ментальных оснований связана с прерыванием социокультурной преемственности и утверждением альтернативного культурного комплекса. Изменения ментальности не могут носить волюнтаристический характер. Эта работа имеет шанс на успех только в том случае, если вектор изменений соответствует логике исторического процесса. Модернизационные изменения должны повышать шансы на выживание и конкурентный потенциал людей и страны. Только в этом случае можно преодолеть историческую инерцию.

Из приведенных нами примеров можно увидеть, что эффективная работа с ментальностью концентрируется на молодых поколениях. Как утверждают специалисты, характер человека формируется в самом раннем возрасте — к шести годам. Говоря языком антропологии, человек переживает процессы включения в ментальные комплексы родной культуры от рождения до инициации, знаменующей переход от детства или юношества к взрослому возрасту[7]. Выше шла речь о процессах инсталляции ментальных оснований. Таким образом, для того чтобы сменить ментальность, необходимо радикально трансформировать культурную реальность, которая открывается входящему в жизнь человеку. Далее: устойчивая смена ментальности требует нарушения межгенерационной преемственности базовых оснований культуры.

Руководствуясь здравым смыслом и исходя из опыта, практики, решавшие задачи коренного изменения культуры (а это возможно только в случае замены ментальных оснований) выполняли описанные два условия.

Так работал знаменитый Императорский Царскосельский лицей, задуманный М.М. Сперанским и открытый в 1811 году. Лицей создавался для подготовки управленческой элиты государства. Он успешно выполнял свою задачу. Среди выпускников Лицея не только Пушкин, но поэты и писатели, выдающиеся министры, государственные «мужи» и деятели культуры.

Традиционная семья и привычная среда воплощают историческую инерцию и тысячами нитей связаны с прошлым. Поэтому во всех модернизирующихся обществах возникают закрытые учебные заведения. Завершивший образование молодой человек может (как правило, ненадолго) вернуться в родной дом, но ничего, кроме ностальгических воспоминаний раннего детства, его более не связывает с породившей средой.

Из изложенного выше следует исключительная роль работы с детьми, начиная с самого раннего возраста и как минимум до завершения среднего образования. Можно и нужно работать с людьми любых возрастных категорий. Однако наивысшая эффективность такой работы — в возрастном диапазоне импринтинга (от англ. — запечатление, закрепление в памяти). В этой ситуации инсталляция ментальных структур происходит как бы «сама собой». Психика растущего человека извлекает данные структуры из окружающей его реальности. Важно, чтобы это пространство было целостным и непротиворечивым в культурном отношении.

Данная работа распадается на два направления: работа с сознанием и формирование значимых навыков и практик.

Такую работу надо начинать с дошкольного возраста. Речь идет о развитии интеллекта, о формировании моделей понимания, навыков мыслительной деятельности, интеллектуальных установок, ценностных структур.

Второе направление связано с формированием значимых навыков и практик. Это направление не менее важно. Каждая культура в обязательном порядке формирует значимые практики. Параллельно с этим она блокирует формирование альтернативных практик. И они не возникают и не могут утвердиться, поскольку противостоят системному качеству доминирующей культуры. Если ребенка с детства обучать навыкам индивидуальных и групповых действий, не вписывающихся в доминирующую культуру, и превратить эти практики в норму жизни, тогда, взрослея вместе с ним, они привнесут их в жизнь как органичное и естественное, вопреки противостоянию среды.

Развернуть описанные направления сколько-нибудь полно не представляется возможным. Ограничимся отдельными, очевидными для автора сюжетами, которые позволят составить представление об общей логике предлагаемой работы.

Говоря о самом раннем возрасте, надо заметить, что многие русские сказки воспроизводят тупиковые установки. Ковер-самолет, «сивка-бурка», гусли-самогуды, скатерть-самобранка, неразменный пятак и прочие радости магического мира, в котором не надо работать, не надо сеять, жать и класть в закрома, чтобы хорошо жить и сытно есть... Чтобы было понятно, о чем идет речь, приведу пример Буратино. Как известно, сказка «Золотой ключик или Приключения Буратино» (1936 г.) была вольным переводом А.Н. Толстого знаменитой сказки Карло Коллоди «Приключения Пиноккио» (1883). «Золотой ключик» был любим поколениями советских людей и постсоветских россиян. Никто не назовет эту сказку скучной, тупой, нравоучительной. Однако наш взгляд пропускает одну значимую для культуролога подробность. Приняв решение отправить Буратино в школу, папа Карло идет на рынок, продает там свою куртку и на вырученные деньги покупает деревянному мальчишке «Азбуку» с картинками. На следующий день Буратино по пути в школу водит рекламу кукольного театра синьора Карабаса, решает свернуть со школьной дороги, продаст «Азбуку» и на вырученные деньги покупает билет на представление кукольного театра. Это вам уже не скатерть-самобранка. За сказкой Карло Коллоди стоит две тысячи лет жизни в классовом обществе. Итальянский ребенок твердо знает: за все в этой жизни надо платить. Здесь мы сталкиваемся не только с базовым концептом законов сохранения: «ничто не появляется из ничего», но и с важнейшей моральной истиной. Сознание ребенка фиксирует эти положения не на уровне скучных сентенций, а на уровне деталей сюжета, фиксирующих самоочевидные вещи.

Одна из серьезных проблем нашей реальности связана с тем, что механизмыгоризонтального группового взаимодействия блокируютсякультурой. В России остро стоит проблема общинности, добровольной кооперации, консолидации во имя некоторой общей задачи, навыков и практик группового взаимодействия. Но для того чтобы хоть что-то заработало, в этой общине, кооперативе, необходима иерархическая структура. Тогда делегированная сверху власть, «начальство» объединяет людей, ставит задачу и обеспечивает координацию общих усилий. Решить те же задачи без «начальства» массовый носитель российской идентичности затрудняется.

Детей можно и нужно учить самоорганизации, отрабатывая все этапы этого процесса. Эти формы самодеятельности можно и нужно отрабатывать начиная с детского сада и далее — через среднюю школу — вплоть до окончания высшего учебного заведения.

Помимо проблемы самоорганизации существует проблема качества группового взаимодействия в нормальных, институционально закрепленных структурах. Люди сегодня не хотят и не очень-то умеют эффективно работать в группе. Работа (организация) не переживается как ассоциация, куда каждый из сотрудников пришел добровольно и где мы все единой командой делаем общее дело, от успехов которого зависят и мои собственные успехи[8]. Интриги, доносы, подсиживания, спихивание работы, а равно и ответственности на другого это, к сожалению, типичное явление, и никакие «корпоративные вечеринки» ситуацию к лучшему изменить не могут.

Заметим, что в СССР в высокой науке, оборонке и некоторых других сферах порою возникали коллективы, объединенные искренним интересом и энтузиазмом. Как правило, это было связано с талантливым руководителем, хорошей зарплатой и более высоким профессиональным уровнем, нежели средний по стране. Так работали физики под руководством И.В. Курчатова, так поначалу действовала идеальная атмосфера такой творческой работы описана в повести Стругацких «Понедельник начинается в субботу». Однако на среднем уровне доминирует вышеописанная ситуация. А заказники приличного и эффективного взаимодействия носили локальный характер и имели свойство со временем разрушаться.

Сегодня в бизнесе внедряют корпоративную культуру, которая исходит из императива, будто бы наш бизнес — одна большая семья. Насколько успешно это внедрение, оценить пока сложно, хотя русский в городской язык вошло это слово — «корпоратив». По отзывам людей, работающих в крупных корпорациях, там все равно процветает традиционная российская атмосфера.

Сходную картину мы видели и видим в творческих союзах, ТСЖ и других объединениях. Типичный, массовый участник некоторого сообщества, с одной стороны, устраняется от участия в управлении, демократических процедурах и контроле за правлением. С другой — он обвиняет это правление во всех грехах, выражает недовольство решениями, которые приняты от его имени (при том, что он устранился от обсуждения и принятия этих решений), интригует, бузит и т.д. В общем, являет собой балластный слой, описываемый словами «народ», «толпа», «охлос», «совок»...

В политических партиях, общественных объединениях, НПО и любых других организациях, объединенных на добровольной основе, мы продолжаем наблюдать борьбу честолюбий амбиций, вождизм, интриги, формирование клик, способных интересы дела принести в жертву во имя карьерных и имиджевых соображений, во имя создания лишнего информационного повода и т.д. Митинговая стихия, пафос борьбы на уничтожение, неспособность к компромиссу — все это лежит в том же ряду. Выходит, что русские люди фатально не приспособлены к эффективной консолидации в нежестких, неиерархических, собственно демократических структурах?

Наше понимание данной проблемы состоит в следующем: Интриги, отстраненная патерналистская позиция — специальный культурный механизм атомизации, блокирующий формирование ассоциаций как качественной альтернативы базовой модели российской социальности.

Российская культура ориентирует своего носителя на две социальные конфигурации — родовое/семейное целое и иерархическая пирамида власти/подчинения. Описанное выше поведение есть способ перевода чуждых структур в поле собственной органики. Род/традиционная семья, очевидно, переживают кризис. Эта модель отмирает и уже не воспроизводится. А иерархическая пирамида становится единственным универсальным механизмом.

Задача состоит в формировании и внедрении модели ассоциации. В школе, высшей школе, пространстве культуры, политике, сфере гражданского общества последовательно должны внедряться и поддерживаться модели добровольной ассоциации, предполагающей демократическое участие всех членов ассоциации в выработке и реализации стратегии и тактики управления.

Как это делается — для меня вопрос открытый. Но на Западе давно отработана практика самоуправления, которая осваивается еще в средней школе. Школьное и университетское самоуправление, молодежные клубы и организации при школах и высших учебных заведениях требуют специальной работы по формированию необходимой атмосферы и разворачивания продуктивного взаимодействия.

Разрушение синкрезиса

Следующая стратегически важное направление — разрушение синкрезиса. Опуская громоздкую теорию, поясним: синкрезис — это такое состояние мышления, общества и культуры, когда всё со всем связано. Ничто не вычленилось и не существует самостоятельно. К примеру, это соединение познания и оценки, истины и блага, власти и собственности. Нерасчленимая конструкция иерархия-истина-благо-народ переживается как синкретическая целостность, на которой стоит традиционная культура. Мышление носителя традиционной культуры противостоит дроблению, а значит и усложнению мира. Оно оперирует большими блоками: есть наше, оно свое и хорошее, а есть чужое — плохое и враждебное. Синкретическое сознание в принципе противостоит развитию, поскольку последнее обязательно предполагает анализ и дробления.

Магистральная задача состоит в размывании синкретических сущностей, транслируемых в сознание ребенка традиционной культурой. Традиционная культура дает имена окружающим человека сущностям (папа, мама, семья, родина, школа и т.д.). В этих конструктах знание и оценка спаяны нерасторжимо. Такой тип сознания не позволяет выделить элементы, запрещает сопоставления и анализ. Мир разделяется на позитивное, в пределе — сакральное, и негативное, отверженное. Ценностно выделенные сущности обретают мощный эмоциональный потенциал. Они априорно сакральны (или отвержены). Школа способна дробить синкретические сущности на самых ранних этапах обучения и формировать аналитическую доминанту сознания.

В этой работе особое значение имеют две дисциплины — логика и риторика. Надо заметить, что курсы логики и риторики преподавались в гимназиях Российской империи, и первое, что сделали большевики, когда пришли к власти — изъяли из гимназического курса и логику, и риторику.

Эту работу надо начинать с самого раннего возраста. Школьный курс непременно должен включать логику и риторику. В старших классах необходимы курсы «экономикс» и права. Логика и риторика учат мышлению и формируют культуру диалога. Несколько слов о курсе «экономикс» и курсе права. Мы живем в стране, где право представляется абстрактной сущностью, а экономическое мышление — достояние профессионалов и практиков бизнеса. Однако вне экономического и правового мышления какая бы то ни было модернизация в принципе невозможна. Экономика и право отторгались российской традицией как чуждые и бесполезные сущности. Воспитание ребенка в экономической и правовой парадигматике способно обеспечить кардинальные сдвиги в его сознании. Признаюсь, меня удручает, что у нас катастрофически низок уровень культуры мышления и практически повсеместно — от Думы до телешоу — отсутствует культура ведения дискуссии. Начиная с Древней Греции европейская традиция образования строилась на дискуссии и вокруг дискуссии. Необходима сквозная практика дискутирования через среднюю и высшую школу. Дискуссия получает статус междисциплинарного занятия (охватывая курсы логики, риторики, истории, литературы, «экономикс», права). В старших классах дискуссии должны устраиваться регулярно. Каждый учащийся должен уметь дискутировать, владеть образной речью, «держать» аудиторию. Учащиеся должны уметь выступать и спорить на такие взаимоисключающие темы, как за введение или отмена смертной казни, как автократия и демократия, империя или национальное государство и т.д. Доказывая на дискуссиях свою правоту либо оспаривая другую точку зрения, школьники на практике будут осознавать и личностно осваивать ограниченность любых суждений. Такая работа и формирует человека, обладающего собственной позицией и умеющего корректно выражать свое кредо, защищать свою точку зрения.

Необходимо дискуссионное обсуждение этических и гражданских проблем. Предметом дискуссии должен быть конфликт интересов и этических максим, части и целого, проблем религиозного сознания.

Вообще говоря, разведение ценностей и интересов — важный аспект воспитания нетрадиционно мыслящего человека. Необходима экспликация конфликта между ценностями и интересами. Исследование конфликта интересов и ценностей. А отсюда уже вырастает нравственное сознание и нравственная позиция (уроки литературы, обществоведения, истории).

Школьный курс должен подчиняться императиву формирования целостной картины мира, осмысливаемого деятельно-инструментально.

Наконец, опуская теоретическое обоснование, надо сказать о том, как важно обращаться к парадигме интереса. Надо учить людей мыслить интересами и раскрывать им экономическую логику истории. Почему Олег покорил «путь из варягов в греки» и пошел с дружиной на Царьград? Почему татаро-монголам было важно закрепиться в бассейне Черного моря? Наша школа не учит людей мыслить в категориях интересов социальных групп. А без постижения этого измерения реальности невозможно адекватное понимание мира.

Наше воспитание блокирует осознание гигантского культуротворческого потенциала частной собственности. Частная собственность — это что-то не очень приличное, о чем мы не привыкли размышлять. А между тем собственность трансформирует психологию, созидает автономную личность, позиционирует человека в социально-культурном космосе.

Собственность как священное и неделимое право должна лежать в основе той идеологии, которую дает детям школа. Надо объяснять, что государство существует для того, чтобы защищать права человека, и прежде всего право его собственности.

Есть еще одна труднорешаемая проблема. Русский язык гибок, велик, могуч и т.д., но он не всемирен. В эпоху глобализации он является тормозом. Заметим, что российская элита со второй половины XVIII века и до 1917-го говорила на европейских языках. Советская — уже нет. На первых этапах модернизации такое положение было терпимо. Но сегодня ситуация, когда языком международного общения владеет лишь узкий слой элиты, провальна. Ничего, кроме своекорыстного интереса элиты, за этим не стоит. Английский язык перестает быть языком иностранным и обретает статус языка международного. Он обязателен. Школа должна обеспечить выпускникам свободное чтение, понимание и общение, а диплом о высшем образовании требует свободного владения английским на уровне межународных требований.

Необходимо определить понимание культурной целостности России и Европы. Однако образование у нас до сих пор построено на иной — изоляционистски-конфронтационной — парадигме, и это будет существенно препятствовать заявленной долговременной политической стратегии партнерства и сотрудничества.

Необходима целенаправленная работа по воспитанию культуры компромисса. Мы живем в манихейской культуре, ориентированной на «вечный бой» («покой нам только снится…»). Идея компромисса, как важной и значимой социальной ценности, увы, не воспитывается. Школа так и не раскрывает перед ребятами, насколько бесперспективна установка на то, чтобы «дожать и додавить всех гадов».

Школе жизненно необходим курс — «История демократии и сопротивления несвободе». Имеет смысл создание специального курса — «Демократические инициативы и практики» в рамках высшей школы. Гражданская активность должна стать предметом осмысления, сопоставления мирового и российского опыта.

В формировании нового качества культуры нам не обойтись без систематического обучения за рубежом. Должно сложиться неписаное правило — для наиболее одаренных учащихся обязательно получение высшего образования за рубежом, связанное с проживанием за границей не менее четырех лет[9]. Учеба за рубежом (разумеется, не за счет родителей!) должна стать нормальной практикой для тех, кто желает делать карьеру в России. И кто будет служить новой, современной России!

А армия должна будет делать это в обязательном порядке, скажем, направляя на обучение за рубеж 500 молодых офицеров каждый год. В результате в страну будут возвращаться люди с другими мозгами. Эффективность этой стратегии видна на примерах многих стран — Балтии, Грузии, Пакистана. Отметим, что такая стратегия соответствует положениям Болонского процесса. Согласно Болонской декларации в идеале студент должен не менее семестра проучиться в другой стране. Это сделает его более гибким и повышает шансы на трудоустройство.

Общесоциальные процессы

Разумеется, дело не может ограничиваться начальной, средней и высшей школой. Все сказанное выше должно войти в систему надежных и респектабельных конвенций понимания мира и человека в мире. Тогда эти установки будут реализованы в работе средств массовой информации. Не следует недооценивать меру конформизма наших соотечественников.

Однако просветительская работа недостаточна. Культура развивается инверсиями. Любая конструкция ментальных оснований культуры с необходимостью поощряет одни и подавляет другие импульсы человеческой психики, желания, устремления.

Трансформация ментальных оснований не может быть эффективна без амнистирования, легализации и сакрализации запрещенных и профанированных вчера инстинктов. Только в этом случае реформаторы могут обрести массовую поддержку и собрать энергию, задавленную предшествующей эпохой.

С этого момента разворачивается борьба тех, кто стал на сторону нового, и сторонников старого порядка вещей. И это — необходимый и неизбежный этап утверждения нового.

Традиционная российская культура веками подавляла автономную личность потребителя, собственника, человека, ориентированного на демократические ценности. Борьба и изживание возможны на путях правовой легализации и культурного поощрения репрессированных альтернатив преодолеваемого патернализма.

Российская традиция есть традиция социоцентричного общества. Необходимо трансформировать этот комплекс и сформировать персоноцентристскую целостность. Это можно сделать единственным способом — разрушая ядро отторгаемой системы.

Традиционная модель: сакральная власть — единство комплекса власть-собственность — отрицание частной собственности — легализация переделов собственности. Альтернатива — не декларативное, а подлинное утверждение частной собственности как фундаментального права. Законодательно закрепленное право собственника — защищать свою законную собственность всеми доступными ему способами. Продажа оружия. Легализация самообороны и права защиты собственности. Драконовские статьи за соучастие в рейдерских захватах. Отмена сроков давности в преступлениях против частной собственности. И так далее…

В такой ситуации новые ценности будут закрепляться намертво, поскольку за ними встают задавленные изживаемой культурой инстинкты и устремления, органичные человеку.

Жесткая борьба приверженцев старого и нового в данном случае — самый короткий и наиболее надежный путь инверсии, закрепляющей новую установку. Следование изживаемым ценностям должно быть связано с большими рисками.

***

Так видятся нам пути преодоления того системного кризиса, переживаемого ныне Россией. Наверняка возможны другие подходы и иные позиции. Необходима серьезная дискуссия. Такая дискуссия может быть осмысленной и продуктивной только в том случае, если участники диалога признают масштабы и характер кризиса, переживаемого российским обществом.

Яковенко Игорь Григорьевич

Культуролог, историк, политолог.

Доктор философских наук, профессор РГГУ.

Сфера научных интересов: теоретическая культурология, цивилизационный анализ, россиеведение.

[1] Культурные истоки этого типа мышления страшно глубоки. Это и эсхатологическое сознание, и гностическая компонента отечественной ментальности.

[2] Потеря Румынии обеспечивала блок Центральных держав нефтью и зерном. Развал на транспорте обострял проблемы снабжения городов. Война принесла беспрецедентные людские потери.

[3] В 70-е годы прошлого века в советской публицистике бытовала лаконичная формула «волк –санитар леса».

[4] Яковенко И.Г. Теоретические основания цивилизационного анализа России//В поисках теории российской цивилизации. Памяти А.С. Ахиезера. С. 241.

[5] Платонов С.Ф. Курс русской истории. СПб 2001. С.197.

[6] Пример: фильм Гарри Бардина «Кот в сапогах». Герои говорят на трех европейских языках без перевода. Гарри Бардин апеллирует к общеинтеллигентскому бекграунду.

[7] Сценарии натурализации за границей взрослых и детей различаются разительно. Как правило, взрослый человек никогда не утрачивает интереса к России. Между ним и реальностью страны пребывания остается некоторая дистанция. Зрелые мигранты тяготеют к русскоязычной среде и так далее. Дети и подростки включаются в новую реальность неизмеримо менее болезненно, часто утрачивают экзистенциальную включенность в русскую проблематику и полностью входят в реальность своей новой родины. Единственное объяснение этому состоит в том, что в ранних возрастных группах процесс инсталляции российской ментальности был прерван, а далее произошло замещение ментальными структурами страны пребывания. Эти ребята могут свободно говорить по-русски, но при этом они остаются немцами, французами, американцами.

[8] А это свидетельствует об отсутствии контрактного сознания. Работа переживается как подневольная служба в чуждом тебе коллективе.

[9] Такая практика существовала в Российской империи: за счет государства (на «пенсион») отправляли учиться одаренных, перспективных студентов. Возвращаясь на родину, они обязаны были отчитаться в том, чему обучились за границей (Ред.).

Опубликовано в журнале:

«Вестник Европы» 2012, №33

Впервые в истории объёмы чешского экспорта в Россию в этом году превысят 6 млрд долларов (около 115 млрд крон). Об этом на международной машиностроительной выставке в Брно заявил замминистра промышленности и торговли Чехии Милан Говорка. В прошлом году чешские фирмы вывезли в Россию товаров на 5,2 млрд долларов.

По словам замминистра, Россия относится к приоритетным странам для чешской торговли. «Три крупнейших совместных чешско-русских проекта реализованы в регионах РФ», — сказал Говорка. По его словам, к ключевым направлениям сотрудничества относится энергетика, в том числе ядерное машиностроение. «Чешская промышленность готова предложить товары в соотношении цена — качества, которое ищут российские заказчики», — заявил замминистра.

В этом году был подписан ряд важных контрактов между Россией и Чехией. Так, чешская фирма Unis за 1 млрд евро будет модернизировать Ростовскую АЭС. Ряд чешских фирм под руководством OHL ŽS будут в этом году строить на Урале железную дорогу. Цена этого проекта составляет 58 млрд крон.

В минувшем году импорт из России вырос почти на 20 % и составил 8,1 млрд долларов. Товарооборот между двумя странами увеличился в 2011 г. на 28,5 % и достиг 13,31 млрд долларов.

По данным Министерства сельского хозяйства Франции, в период с 2000 по 2010 гг. площади французских садов сократились более чем на 17%.

Площади земель, на которых выращивают фрукты, сократились на 28000 га, и в настоящее время составляют 134000 га. Сокращение площадей садов коснулось всех фруктов, кроме киви; кроме того, увеличились площади выращивания орехов вследствие роста спроса на национальном и международных рынках.

Наибольшим сокращениям подверглись персиковые и грушевые сады (уменьшение площадей на 40% и 45% соответственно).

Между тем, сокращение производственных площадей, где выращиваются абрикосы и сливы, осталось на уровне 6%.

Причиной этого явления стало ожесточение конкуренции со стороны южноевропейских производителей, высокие расходы отрасли и плохие погодные условия.

Количество предприятий, занятых в плодоовощной индустрии Франции, сократилось на 29% между 2000 и 2010 годами, то есть уменьшилось с 24000 до 17000.

Необходимо добавить, что, несмотря на сокращение площадей фруктовых садов, Франция остается третьим ведущим европейским производителем фруктов после Испании и Италии.

Международный конгресс градостроителей ISOCARP-2012 впервые в России пройдет в Перми с 10 по 13 сентября и примет экспертов по городскому планированию из 40 стран, сообщает администрация краевого центра.

"Пермь станет первым из российских городов, принимающих международный конгресс ISOCARP - столица региона была выбрана местом проведения крупного события в октябре 2011 года после презентации генерального плана города на ISOCARP-2011 в Китае. В конгрессе примут участие специалисты по городскому планированию из 40 стран - Россия, Германия, Италия, Швейцария, ЮАР, Япония, Индия, Китай и других. На сегодняшний день зарегистрировано порядка 150 российских участников и около 170 - иностранных", - говорится в сообщении.

Центральной темой станут вопросы динамичного развития городов и связанные с этим угрозы и возможности. Урбанисты со всего мира обсудят проблемы устойчивого развития городов, планирования, экологической политики, управления рисками, подбора инструментов для анализа, визуализации, мониторинга.

В научный комитет ISOCARP-2012 отобраны 135 экспертов, которые выступят с докладами. Российские специалисты представят на мероприятии 16 выступлений. В общей сложности организаторы получили тезисы докладов от 192 экспертов со всего мира. На основе этих материалов сформирована детальная программа тематических сессий.

В преддверии конгресса на базе Пермского государственного национального исследовательского политехнического университета будет проходить школа молодых планировщиков. Ее цель - объединение молодых специалистов из разных стран для совместного обсуждения и поиска решений конкретных задач на примере городских территорий. Участниками школы станут молодые специалисты в возрасте от 24 до 34 лет из США, Японии, Бразилии, Швейцарии и других. В работе школы примут участие также специалисты пермских вузов.

В частности, в рамках школы планировщики из 21 страны мира разработают концепцию района железнодорожного вокзала Пермь-2, который планируется реконструировать, и прилегающей к нему территории.

Как ранее сообщили городские чиновники на заседании думы Перми, из бюджета на проведение конгресса выделено порядка 15 миллионов рублей. В частности, эти средства пойдут на возведение специального павильона на время конгресса перед зданием Театра-Театра - в нем разместится выставка.

Основные мероприятия будут проходить в Театре-Театре, который одновременно может вместить около тысячи человек. Это здание впервые станет площадкой для события международного уровня.

ISOCARP - союз градостроителей-профессионалов, основанный в 1965 году для объединения высококвалифицированных планировщиков. В его составе планировщики и градостроительные организации из более чем 70 стран мира. ISOCARP признается ООН и Советом Европы и имеет официальный консультативный статус в ЮНЕСКО. Главным событием, проводимым ISOCARP, является ежегодный конгресс - каждый год он проходит в новом городе.

Африка. ПФО > Недвижимость, строительство > ria.ru, 10 сентября 2012 > № 641013

Международная правозащитная организация Human Rights Watch (HRW) в опубликованном в понедельник докладе заявляет о нарушении трудовых прав работников, занятых в нефтяном секторе Казахстана.

В распространенном в этот же день сообщении организации отмечается, что столкновения, произошедшие в Мангистауской области страны в декабре 2011 года после длительной забастовки нефтяников, высветили более общую проблему игнорирования трудовых прав, которая, по мнению правозащитников, должна стать предметом внимания для торговых и инвестиционных партнеров Казахстана.

"Нефть служит локомотивом экономического роста в стране, однако правительство и компании игнорируют базовые права работников, которые выполняют трудную и нередко опасную работу по доставке казахстанской нефти на рынок. Права работников попираются, и им некуда обратиться для разрешения трудовых споров", - говорит исследователь HRW по Центральной Азии и автор доклада Мира Ритман, слова которой приводятся в сообщении.

Правозащитники считают, что эти обстоятельства могут иметь серьезные последствия для иностранного бизнеса и зарубежных правительств, заинтересованных в инвестировании в Казахстан.

"Евросоюз, который стремится к повышению уровня отношений с этой страной, и отдельные входящие в него государства должны обратить на это особое внимание и установить целевые показатели по улучшению ситуации с правами человека", - подчеркивается в сообщении.

Согласно документу, в 153-страничном докладе "Нефть и забастовки. Нарушения трудовых прав в нефтяном секторе Казахстана" проанализированы действия руководства трех компаний нефтегазового сектора на западе Казахстана по ограничению "прав работников на свободу собраний, ассоциации и выражения мнений накануне и во время мирных забастовок, начавшихся в мае 2011 года".

Речь идет о трех компаниях: АО "Каражанбасмунай" (КБМ) - совместное предприятие казахстанской государственной нефтегазовой корпорации АО "Разведка Добыча "КазМунайГаз" (РД КМГ) и китайской государственной CITIC Group; ТОО "ЕРСАЙ Каспиан Контрактор" (ЕРСАЙ) - нефтесервисная компания, которой частично владеет итальянская Saipem S.p.A., входящая в группу Eni; "Озенмунайгаз" (ОМГ) - производственный филиал РД КМГ.

HRW напоминает, что забастовку в одной из компаний власти прекратили в июне 2011 года. Работники двух других компаний продолжали мирно бастовать до 16 декабря 2011 года, когда в отдаленном западноказахстанском городе Жанаозен вспыхнули столкновения между полицией и протестующими, в числе которых были и забастовщики. В ходе столкновений полицией были застрелены 12 человек.

В сообщении HRW говорится, что в интервью этой организации работники всех трех компаний рассказывали о нарушениях прав человека накануне и во время майских забастовок 2011 года. По их словам, менеджмент вмешивался в попытки работников вступить в коллективные переговоры и проводил массовые увольнения после мирных забастовок.

По данным HRW, в общей сложности за время забастовок в трех компаниях было уволено более двух тысяч работников.

"В своих ответах на запросы Human Rights Watch с изложением выводов и предложением прокомментировать их руководство ЕРСАЙ и ОМГ утверждает, что эти компании действовали в рамках национального законодательства. От руководства КБМ ответа не поступило", - сообщается в материалах HRW.

В сообщении подчеркивается, что права на свободу объединений, ведение коллективных переговоров и забастовку закреплены в конвенциях Международной организации труда, участником которых является Казахстан.

"Вмешательство менеджмента в попытки работников провести коллективные переговоры и массовые увольнения в отместку за участие в мирных забастовках, а также попытки властей прервать забастовки и сохранение ими широкого запрета забастовок - все это нарушает права, гарантированные международным законодательством", - говорится в документе.

HRW призвала власти Казахстана изменить Трудовой кодекс, приведя его в полное соответствие международным нормам о коллективных переговорах, свободе объединений и праве на забастовку, и оградить профсоюзных активистов и работников от вмешательства в их профсоюзную деятельность со стороны национальных и многонациональных компаний.

В городе Жанаозен и поселке Шетпе Мангистауской области 16 и 17 декабря 2011 года произошли массовые беспорядки, в которых погибли 15 человек и свыше 100 получили ранения. Сожжены полсотни зданий, в том числе здание местной администрации и офис нефтяной компании "Озенмунайгаз", а также несколько автомобилей. Позже генпрокурор Казахстана Асхат Даулбаев заявил, что нарастанию социальной напряженности способствовали незаконные действия должностных лиц местных исполнительных органов и руководителей нефтяных предприятий. Михаил Егорин.

Объем продаж одного из ведущих подразделений крупнейшего европейского автоконцерна Volkswagen - Audi Group - увеличился за август на 14,9% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, составив 108,1 тысячи автомобилей; с начала года компания продала 961 тысячу автомобилей - на 12,7% больше по сравнению с январем-августом 2011 года, сообщается в пресс-релизе автокомпании.

Таким образом, объем продаж в прошлом месяце стал самым лучшим показателем августа за всю историю автокомпании.

"Запуск новых моделей, таких как A3, а также обновленная модель Q5 укрепят позицию Audi среди конкурентов на фоне сложной рыночной ситуации в Европе ", - сказал гендиректор Audi Руперт Штадлер (Rupert Stadler).

Наиболее существенное увеличение сбыта за прошлый месяц пришлось на российский и индийский рынки. Так, в Индии рост продаж составил 42,4% (726 машин). Объем продажа в России увеличился на 47,9% - до 2,9 тысячи автомобилей.

Среди европейских стран основное увеличение продаж наблюдалось в Швейцарии (+62,5% - до 1,6 тысячи автомобилей). При этом продажи в "проблемных" странах еврозоны, наоборот, снизились. Так, за август в Италии Audi продала 2,4 тысячи автомобилей, что на 3,9% ниже показателя за аналогичный период прошлого года.

По состоянию на 14.52 мск акции Audi выросли на 3,26% при общем росте индекса DAX на 0,08%.

Audi AG - немецкая автомобилестроительная компания в составе концерна Volkswagen Group, специализирующаяся на выпуске автомобилей под маркой Audi. Основана в 1909 году.

Федеральная антимонопольная служба (ФАС) одобрила ходатайство дочерней структуры крупнейшей российской частной нефтяной компании ОАО "ЛУКОЙЛ" - ООО "ЛУКОЙЛ-Волганефтепродукт" о покупке еще одного оператора автозаправочных станций в Мордовии, говорится сообщении ведомства.

ООО "ЛУКОЙЛ-Волганефтепродукт" подал ходатайство о получении в собственность основных производственных средств ООО "Петролинк" (Республика Мордовия, г. Саранск), составляющих 87,28% балансовой стоимости основных производственных средств и нематериальных активов общества. При этом ФАС выдала "ЛУКОЙЛ-Волганефтепродукту" предписание в связи с тем, что приобретение в собственность ООО "Петролинк" приведет к существенному повышению концентрации присутствия ООО "ЛУКОЙЛ-Волганефтепродукт" на ряде локальных рынков Республики Мордовия. В связи с этим ООО "ЛУКОЙЛ-Волганефтепродукт" предписано в течение одного года после даты осуществления сделки продать по одной принадлежащей компании автозаправочной станции в Большеберезниковском, Чамзинском, Ромодановском и Ичалковском районах.

Ранее "ЛУКОЙЛ-Волганефтепродукт" уже объявлял о покупке семи АЗС в Мордовии.

Сбытовая сеть ЛУКОЙЛа по состоянию на 1 января 2012 года охватывала 26 стран, включая Россию, страны СНГ и Европы (Азербайджан, Белоруссия, Бельгия, Болгария, Венгрия, Грузия, Италия, Кипр, Латвия, Литва, Люксембург, Македония, Молдова, Польша, Румыния, Сербия, Словакия, Турция, Украина, Финляндия, Хорватия, Черногория, Чехия, Эстония), а также США, и насчитывала 183 нефтебазы с общей резервуарной емкостью 2,7 миллиона кубометров. Сбытовая сеть ЛУКОЙЛа по итогам 2011 года включает в себя 5994 АЗС против 6508 годом ранее, в том числе 2336 - в России (2242 в 2010 году).

Объем розничных продаж нефтепродуктов через собственные и арендованные АЗС в 2011 году составил 15,25 миллиона тонн, что на 6% выше уровня 2010 года.

Около 20 человек пострадали в результате столкновений в Риме между полицией и рабочими металлургической компании Alcoa, которые в понедельник проводят в центре итальянской столицы акцию протеста против решения закрыть завод предприятия на Сардинии.

Как сообщает агентство TMNews, среди получивших ранения - 14 сотрудников правоохранительных органов, в том числе трое карабинеров, десять полицейских и один сотрудник Финансовой гвардии Италии.

Со стороны манифестантов, общая численность которых превышает 550 человек, пострадали двое.

Акция протеста металлургов началась утром в понедельник, когда рабочие единственного в стране предприятия по производству алюминия централизовано прибыли в Рим с итальянского острова.

Сотни мужчин в касках и с флагами пришли к зданию министерства экономического развития Италии, расположенному в центре Рима. Рабочие Alcoa требовали встречи с министром Коррадо Пассера, чтобы лично от него узнать о будущем завода.

Когда манифестанты поняли, что к ним никто не выйдет, а в здании, по их информации, находится только замминистра, они стали взрывать петарды и взрывпакеты.

После того, как полиция попыталась оттеснить распаленных гневом рабочих, произошли столкновения.

Американская металлургическая компания Alcoa является третьим по величине производителем алюминия в мире. В Италии она работает с 1967 года. Наталия Шмакова.

БЫВШАЯ ПЕРВАЯ ЛЕДИ ГЕРМАНИИ СУДИТСЯ С GOOGLE ЗА ЧЕСТНОЕ ИМЯ

Беттина Вульф - самая молодая в истории ФРГ, теперь уже бывшая первая леди - судится с компанией Google из-за подсказок, "разрушающих" ее репутацию

Супруга экс-президента Германии Кристиана Вульфа Беттина Вульф (Bettina Wulff) собирается судиться с компанией Google. Бывшая первая леди обвиняет поисковик в клевете. Причиной тому стала функция автозаполнения: при запросе Беттина Вульф в качестве вариантов дополнения предлагаются "эскорт-услуги" и многое другое.

Как сообщает Sdddeutsche Zeitung, в конце прошлой недели адвокат Вульфов Гернот Лер (Gernot Lehr) подал в суд Гамбурга иск против Google. Поисковик обвиняется в допущении клеветы и содействии распространению ложной информации.

В Google объясняют, что автозаполнение в поисковой системе базируется на данных, полученных от пользователей - в предлагаемые автоматически варианты попадают наиболее частые запросы.

"Когда вы вводите поисковый запрос, алгоритм Google пытается определить на основе действий других пользователей и проиндексированного контента, что именно вы хотите найти, - объясняется в специальном разделе Google. - Если вы вводите в качестве поискового запроса имя человека, алгоритм автозаполнения может предложить вам профили Google+. Помимо профилей Google+, все предложенные поисковые запросы, отображаемые в раскрывающемся списке, ранее были введены пользователями Google или появлялись в Интернете".

Во время президентства сам Кристиан Вульф и его супруга не раз подвергались нападкам в прессе и на различных блоговых площадках. Самую молодую в истории ФРГ первую леди часто обвиняли в том, что до брака она занималась эскорт-услугами. Яркая внешность и татуировка на правом плече сыграли не в пользу Беттины. Ее муж - самый молодой президент ФРГ - покинул пост после громкого скандала.

Беттина Вульф опровергает слухи и заявляет, что "подсказки" в поисковике - это клевета, разрушающая ее репутацию. Она хочет добиться через суд, чтобы Google исключил из базы имеющиеся варианты автозаполнения.

Даже если Google пойдет навстречу бывшей первой леди, в Интернет останется достаточно нелицеприятных отзывов о ней. Как пишет германская Sdddeutsche Zeitung, большую часть слухов распространяют блогеры, которые даже не проживают на территории страны, и, следовательно, бороться с ними затруднительно. Однако в некоторых случаях адвокатам Вульфов все же удается договориться с блогерами об удалении постов, не доводя конфликты до разбирательств в суде.

Стоит отметить, что вопросы к функции автозаполнения в поисковике Google возникают не в первый раз. Так, в январе компания была оштрафована на 65 тысяч евро по постановлению французского суда. Местная версия поисковика выдавала рядом с названием банка Lyonnaise de Garantie слово "мошенники". Суд обязал Google удалить ряд результатов из автозаполнения. Представители Google утверждали, что поисковик не может нести ответственности за подобные подсказки, поскольку они являются результатом действия автоматизированных алгоритмов. Суд не счел доводы интернет-компании убедительными.

В марте суд Японии обязал Google изменить алгоритм работы автозаполнения в локальной версии поисковика после того, как житель страны обратился в суд с жалобой. Он утверждал, что рядом с его именем появляются упоминания преступлений, с которыми он не связан. Адвокат истца заявлял, что из-за этого его клиент не может устроиться на работу.

Аналогичный иск рассматривался в суде Милана в прошлом году и также привел к обвинительному заключению против Google.

В России подобных прецедентов не было - если "подсказки" поисков и привлекали внимание общественности, то, скорее, в качестве забавы. В блогах часто распространяются картинки с популярными запросами, например, "как правильно целоваться" или "почему я шампунь". Причем варианты самых популярных вопросов к Google часто отличаются от запросов к "Яндексу".

В самом популярном российском поисковике также используется система автоматических подсказок.

"Поисковые подсказки "Яндекса" - это наиболее популярные запросы, начинающиеся с уже введенных пользователем букв или слов. Список популярных запросов обновляется ежедневно. Подсказки, связанные с актуальными событиями или происшествиями, могут обновляться каждые полчаса. Список подсказок формируется следующим образом: сначала выбираются наиболее популярные запросы, потом они проходят автоматическую фильтрацию, а затем уже попадают к пользователю в виде подсказок", - пояснил в интервью BFM.ru руководитель отдела маркетинга поисковых сервисов "Яндекса" Ростислав Шоргин.

Цель фильтрации - отсечь запросы, содержащие ненормативную и непристойную лексику, призывы к насилию, межнациональной розни, оскорбления или обвинения и прочее, говорит представитель "Яндекса". "Периодически к нам приходят жалобы от пользователей на конкретные подсказки. Мы их используем для улучшения алгоритмов фильтрации. При этом мы не удаляем подсказки по требованию пользователей", - рассказал Шоргин.

В суд по поводу поисковых подсказок "Яндекса" пока никто не обращался.

Власти Милана планируют ввести скоростные ограничения на передвижение в историческом центре города на машине до 30 км/ч, сообщает БілетівСВІТ.

В настоящее время ограничение скорости, в качестве эксперимента, вводится всего в двух центральных районах Милана: в районе между улицей Торино, проспектом Италиа и окружной дорогой и от площади Кордузио до базилики Святого Амвросия.

Однако муниципалитет, после анализа результатов эксперимента, планирует распространить его на всю территорию исторической части города, внутри линии крепостных стен "Черкья дей Навильи", пишет oevrope.ru. Кроме исторической части города, эксперты по развитию транспортной системы города считают необходимым ввести ограничение еще в 11 кварталах города.

Помимо установления дорожных знаков в районах, где нельзя превышать скорость движения в 30 км/ч, предполагается положить "дорожных полицейских", сузить проезжую часть, сделать новый тротуар с острыми краями, чтобы помешать водителям на нем парковаться.

К югу от евро

«Может, стоит «замахнуться на Вильяма нашего Шекспира» — и ввести специальный «южный» евро?»

Дизайн евробанкнот не менялся уже десять лет — с момента выпуска. В 2008 году европейский центробанк заявил о намерении с 2011 года ввести в обращение купюры с новым дизайном, но как-то не задалось. И вот на прошлой неделе появилась информация, что новые евробанкноты будут все же выпущены и произойдет это уже весной 2013 года.

Ничего примечательного в этом факте не было бы, если бы не одно обстоятельство — изменятся водяные знаки на банкнотах, где образцы архитектурных стилей сменят сюжеты на тему древнегреческого мифа о похищении Европы. Опять же, все бы ничего, и в далеком 2008 году вряд ли кто-нибудь придал сколько-нибудь значимое значение тому, что изображают водяные знаки на евробанкнотах... но на дворе уже 2012-й с его непрекращающимся «греческим» кризисом.

Отметим, что в случае выхода новых банкнот старые никто одномоментно изымать из обращения не станет, и таким образом в еврозоне будут обращаться сразу два типа евробанкнот — старые и новые. Опять же, все бы ничего — в тех же США такая ситуация случается регулярно, но все дело в том, что речь идет не о США, а о Евросоюзе, который находится в тисках бюджетного кризиса.

Если в 2008 году ЕС двигался в сторону большего единства, усиления унификации, увеличения количества стран-членов, то сейчас уже вполне официально — на уровне первых лиц правительства Германии — озвучиваются мысли о том, что выход Греции из ЕС был бы, возможно, и выходом для всех из сложившейся неприятной ситуации, в которой остальные страны ЕС вынуждены фактически взять Грецию на содержание.

И ладно бы одна только Греция с ее двумя процентами общесоюзного ВВП — уже не воспринимаются как что-то фантастическое предположения (и предложения!), предусматривающие, что вслед за Грецией состав Евросоюза покинет второй «больной человек» Европы — Испания, испытывающая схожие проблемы с дефицитом бюджета, также обратившаяся к ЕС за многомиллиардной финансовой помощью и имеющая сверхвысокую безработицу (нет работы у каждого четвертого испанца). А это уже совсем другой уровень проблемы — ВВП Испании превосходит греческий в несколько раз, банковский сектор Испании закредитован банками северных соседей гораздо больше, чем греческий.

И ладно бы Греция и Испания — схожие и практически столь же серьезные проблемы имеет и Португалия, и, страшно сказать, Италия. То есть, с одной стороны, проблемы сосредоточены на юге Европы, а с другой — за вычетом православной Греции — в католических странах.

Вопрос в том, что экономики южных стран давит дорогая валюта, и им могла бы помочь девальвация. Вспомним, что практически единственной относительно крупной страной Европы, чья экономика в кризис не просто не испытала падения, но и выросла, была Польша, которая девальвировала злотый почти в два раза. Импортные товары сразу же подорожали, и поляки переключились на отечественного товаропроизводителя.

Но это хорошо для Польши, где доля промышленности столь же велика, как и в Германии, и составляет 31 процент ВВП. Хорошо для той же Италии с долей производства в ВВП в 29 процентов. А вот в экономике Греции доля реального сектора — всего 22 процента. В Испании и того хуже — там производство составляет меньше 12 процентов ВВП. В Португалии — 23 процента. Проще говоря — у Польши, Германии, Италии есть производственные мощности, которые на девальвацию национальной валюты могут достаточно быстро отозваться ростом выпуска. Греция, Португалия, Испания свое производство, можно сказать, растеряли — и что особенно примечательно, в значительной мере в последовавшее вслед за введением в этих странах евро десятилетие. Таким образом, девальвация экономикам южных стран — за вычетом Италии — сразу не поможет. Сначала им придется нарастить производственные мощности, на что уйдет несколько лет. Но главное — ни Испания, ни Италия, ни Греция, ни Португалия не имеют возможности самостоятельно девальвировать свою национальную валюту за неимением таковой. У них у всех — единая валюта, и правила игры для нее устанавливает ЕЦБ. А он играет в игры с китайским юанем и американским долларом. То есть в игры Германии и Франции. Южным странам требуется конкурентное преимущество прежде всего в борьбе с товарами, произведенными в Германии и Франции, которого единое для всех евро предоставить не может.

Вот таким образом страны юга Евросоюза приходят к мысли о своей, южной евровалюте, которая хотя бы поможет им наполнить бюджет с помощью эмиссии. Ведь в первую очередь кризис юга Европы — это кризис национальных бюджетов, кризис огромного госдолга.

Логично было бы опробовать такой путь, что называется, «на кошечках» — то есть на той же Греции. А может, стоит «замахнуться на Вильяма нашего Шекспира» — и ввести специальный «южный» евро, который под запросы всех южных стран ЕС будет эмитировать ЕЦБ?

Максим Авербух

ге­не­раль­ный ди­рек­тор ЗАО «Завод «Элек­тро­мет», ве­ду­щий эко­но­ми­чес­ко­го бло­га rusanalit

КРИЗИС ЗАСТАВИТ ЕВРОПУ СТАТЬ ЕЩЕ СИЛЬНЕЕ

Старый Свет остается самым конкурентоспособным регионом планеты. Сейчас он совершает новый модернизационный рывок, ведь нигде в мире не осуществляются столь масштабные реформы, как в еврозоне, считает Андрей Гурков

Что будет через пару лет с Европой? Глядя на то, как долговые проблемы накрывают сейчас одну страну еврозоны за другой, можно прийти к весьма печальным выводам. Действительно, бывают кризисы, которые становятся предвестниками заката. Однако далеко не каждый кризис заканчивается упадком, как далеко не каждый вирус приводит к смерти. Если организм жизнеспособный, он находит в себе силы побороть болезнь и при этом укрепить иммунитет.

Самый конкурентоспособный регион в мире

Европа - организм очень даже жизнеспособный. Это в очередной раз подтвердил опубликованный 5 сентября рейтинг глобальной конкурентоспособности стран, ежегодно предоставляемый Всемирным экономическим форумом (ВЭФ). В десятку стран с самым отменным на планете здоровьем в 2012 году вошли шесть европейских государств, в первой двадцатке их ровно половина. Среди них, наряду с Швейцарией (1-е место), Швецией (4), Великобританией (8), Данией (12) и Норвегией (15), пять членов еврозоны: Финляндия (3), Нидерланды (5), Германия (6), Австрия (16) и Бельгия (17).

Так что Старый Свет, несмотря на кризис, остается самым конкурентоспособным регионом планеты. И упомянутый рейтинг - лишь одно из многих тому подтверждений. Возьмите, скажем, такой важный для развития внутреннего рынка показатель, как национальный доход на душу населения, посмотрите на рейтинги правовой защищенности бизнеса, что крайне важно для инвестиционного климата, или взгляните, к примеру, на список стран, лидирующих по числу ежегодно регистрируемых патентов, что красноречиво говорит об инновационном потенциале. Повсюду в первых рядах - европейцы.

Европа является ведущим в мире центром машиностроения, включая станкостроение, автостроение, авиастроение. Она возглавила такой мегатренд 21-го века, как переход на возобновляемые источники энергии. Она обладает мощной индустрией здоровья, включая выпуск лекарств и медицинского оборудования. Она лидирует в таких областях, как мода, дизайн, архитектура. И даже в области туризма она впереди планеты всей.

Глубокая пропасть между Севером и Югом

К чему столь откровенное восхваление Европы? Только к тому, чтобы немножко поднять всем нам настроение. Ведь если будет плохо Европе, то в нашем глобализированном мире не поздоровится и всем остальным: США, Китаю, России... А в данный момент Европе, действительно, плохо.

Точнее говоря, плохо тем государствам Южной Европы, которые подхватили долговой вирус. Произошло это из-за слабой сопротивляемости экономического организма, иначе говоря, из-за низкой конкурентоспособности. Корень зла - именно в этом, а огромная госзадолженность, которая ныне в центре всеобщего внимания, - это всего лишь следствие.

О том, сколь глубокая пропасть разверзлась сегодня между высококонкурентной северной частью еврозоны и проблемными южными странами, красноречиво говорит рейтинг ВЭФ. Испания оказалась на 36-м месте, Италия на 42-м, Португалия на 49-м, а Греция аж на 96-м.

Преобразующая роль Евросоюза

Из этих данных можно, конечно, сделать пессимистичный вывод: раскол в еврозоне просто неминуем. Но подобный прогноз не учитывал бы крайне важного обстоятельства: нигде в индустриально развитом мире - ни в США, ни в Японии, ни в Китае и других странах БРИК - не проводятся сейчас столь глубокие, широкомасштабные, радикальные социально-экономические и структурные реформы, как в еврозоне. Их цель - вывести конкурентоспособность ее членов на качественно новый уровень.

Не факт, что это удастся во всех без исключения случаях. Однако не стоит недооценивать преобразующую, модернизирующую роль Европейского Союза. Чем была Испания перед тем, как в 1986 году ее приняли в ЕС? Отсталым аграрно-патриархальным государством с тяжелым наследием четырех десятилетий фашистской диктатуры. Сегодня это современная демократическая европейская страна.

Чем была Ирландия до вступления в 1973 году? Нищими задворками Европы, откуда население в поисках лучшей доли бежало во все стороны света. После вступления ее стали называть "кельтским тигром" - настолько высокими оказались темпы экономического роста. А какой рывок сделали до и после расширения ЕС на восток в 2004 году бывшие соцстраны Восточной Европы, особенно Польша! Другие страны с реформами пока медлят.

Короче говоря, у Евросоюза богатейший опыт успешных модернизаций. Вот и сейчас борьба с долговым кризисом уже начинает давать положительные результаты. Ирландия, первой попросившая помощь у европейского стабфонда, после нескольких лет падения поднялась в рейтинге ВЭФ на две позиции до 27-го места. Это говорит о том, что выбранные в ЕС методы борьбы с долговым кризисом ведут к желаемому результату.

Так что на вопрос "Что будет через пару лет с Европой?" предлагаю такой вариант ответа. Государства еврозоны и всего ЕС после болезненного периода радикальных преобразований, оздоровив бюджеты, урезав до разумных пределов государственные аппараты и социальные системы, заложив основы экономических структур, отвечающих требованиям 21-го века, вступят в новую фазу процветания. И произойдет это в ситуации, когда другие страны (США, Япония, Россия), всячески оттягивающие сейчас коренные реформы, под давлением обстоятельств только-только начнут к ним приступать.

Автор: Андрей Гурков, экономический обозреватель DW

Россия надеется, что внутригосударственные процедуры в США по вопросу усыновления с Россией будут пройдены и соответствующее соглашение в ближайшее время вступит в силу, заявил глава МИД РФ Сергей Лавров.

"Ожидаем скорейшего завершения внутригосударственных процедур в США с тем, чтобы уже ратифицированное нами двустороннее соглашение о сотрудничестве в сфере усыновления и удочерения как можно скорее вступило в силу", - сказал Лавров в субботу журналистам.

Это соглашение было подписано между странами 13 июля 2011 года в Вашингтоне. Президент РФ подписал закон о ратификации 28 июля.

Соглашение разработано с учетом российского законодательства, прежде всего, Семейного кодекса РФ и опыта двухсторонних отношений в этой области с другими государствами, в частности с Италией.

В документе определяется порядок усыновления и устанавливается механизм контроля за условиями жизни и воспитания приемных детей.

Работа над соглашением началась после ряда скандальных случаев с усыновленными американцами российскими детьми, в частности, после того, как весной 2010 года приемная мать-американка вернула в Россию на самолете с "отказной" запиской семилетнего мальчика.

Чили будет приглашена на саммит "Большой двадцатки", который будет проходить в 2013 году в России, заявил президент РФ Владимир Путин на встрече со своим чилийским коллегой Себастьяном Пиньерой.

"В этом году мы принимали участие в саммите "двадцатки" по приглашению мексиканской стороны. В следующем году, как известно, саммит пройдет в России, поэтому для нас было бы большой честью принять участие в этом саммите", - сказал Пиньера.

Российский лидер ответил, что Россия так и сделает.

"У нас очень добрые, прекрасные отношения, мы должны это перевести в область нашего партнерства в сфере экономики", - добавил Путин.

В "Большую двадцатку" входят Австралия, Аргентина, Бразилия, Великобритания, Германия, Индия, Индонезия, Италия, Канада, Китай, Мексика, Россия, Саудовская Аравия, США, Турция, Франция, ЮАР, Южная Корея и Япония, а также Европейский союз.

РФ ЖДЕТ ВСТУПЛЕНИЯ В СИЛУ ДОГОВОРА С США ОБ УСЫНОВЛЕНИИ

Россия надеется, что США как можно скорее завершит внутригосударственные процедуры по этому вопросу

Россия надеется, что внутригосударственные процедуры в США по вопросу усыновления с Россией будут пройдены и соответствующее соглашение вступит в силу в ближайшее время, заявил министр иностранных дел РФ Сергей Лавров на саммите АТЭС, передает РИА "Новости". "Ожидаем скорейшего завершения внутригосударственных процедур в США с тем, чтобы уже ратифицированное нами двустороннее соглашение о сотрудничестве в сфере усыновления и удочерения как можно скорее вступило в силу", - сказал министр.

Соглашение о процедуре усыновления между Россией и США было подписано 13 июля 2011 года, ратификационный документ подписан президентом Владимиром Путиным в конце июля этого года. Поводом для разработки документа стала серия скандальных случаев с усыновленными американцами российскими детьми, в частности, после того, как весной 2010 года приемная мать-американка вернула в Россию с "отказной" запиской семилетнего мальчика.

Соглашение устанавливает порядок усыновления детей и механизм контроля за условиями их содержания. Документ разработан с учетом российского законодательства, в частности, Семейного кодекса, и опыта двухсторонних отношений по этому вопросу с другими государствами, например, с Италией.

Банк России тревожит не столько активность кредитных организаций в оспаривании решений регулятора, сколько позиция судебных органов, которая может парализовать деятельность любого ведомства, имеющего право проводить проверки участников какого-либо рынка. В то же время представитель регулятора, как и судья, имеет право на профессиональное суждение, и банкам не стоит этого бояться. Такое мнение высказал в интервью НБЖ заместитель председателя Банка России -директор юридического департамента Сергей Голубев.ОСТАЕТСЯ ПОСОВЕТОВАТЬ ВСЕМ ОДНО -ИДТИ В НАДЕЖНЫЙ БАНК

- Сергей Александрович, Банк России не планирует дополнительно расширять информацию о взысканиях за нарушение 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем», наложенных на банки?

- Некоторое время назад в силу закона мы стали размещать на своем сайте сведения о привлечении кредитных организаций к административной ответственности за нарушение требований этого закона по ст. 15.27 КоАП РФ. Понятно, что краткая информация о привлечении к ответственности не раскрывала сути самого правонарушения, а правонарушения носили зачастую характер чисто технический и в основном касались несоблюдения сроков сообщения в Росфинмониторинг об операциях, подлежащих обязательному контролю.

Чтобы не волновать инвесторов, в том числе крупных банков, мы были готовы давать информацию в большем объеме, с конкретизацией сути нарушения (в основном о сроках). Тогда бы всем было понятно, что ни о каком «отмывании» речи не идет. Но с тех пор изменилось законодательство: банкам дали не один, а три дня на передачу сообщений в Росфинмониторинг. Подавляющее большинство банков стало укладываться в сроки. Судя по всему, кредитные организации успокоились, во всяком случае, мы от них больше вопросов о конкретизации информации не получали. Если будут обращения банков, то мы готовы расширить эту информацию на нашем сайте.

- А информация об ограничении или запрете на привлечение вкладов?

- Информация о том, что банк больше не осуществляет операции с вкладами граждан, публикуется обязательно. А вот в части применения различных ограничений к кредитным организациям такой обязанности на Банк России не возложено. И это правильно, так как подобная информация может привести к тому, что у банка возникнут проблемы самого разного свойства.

- Минфин предлагает расширить список вкладов, не подлежащих страхованию. Как вы прокомментируете эту инициативу?

- Давайте сразу примем за аксиому очень простую мысль - этот законопроект никоим образом не окажет неблагоприятного влияния на рядового, добросовестного вкладчика любой кредитной организации. Вклады всех таких граждан останутся под безусловной государственной защитой.

Однако практика банкротств ряда кредитных организаций показала, что в условиях увеличения объемов страховых выплат и размера страхового возмещения до 700 тыс рублей недобросовестными клиентами банков предпринимались многочисленные попытки необоснованного получения страхового возмещения из фонда обязательного страхования вкладов.

Это делают юридические лица, индивидуальные предприниматели, а также физические лица, чьи средства во вкладах превышают 700 тыс рублей. Если банк утратил платежеспособность, его обязательства перед указанными лицами путем внесения технических записей в документы финансового учета трансформируются в обязательства перед подставными физическими лицами, претендующими на страховое возмещение.

В итоге фактически получается своего рода «полное» страхование вкладов физических и юридических лиц, что не заложено в правовые и экономические основы Системы страхования вкладов. В некоторых банках были обнаружены неправомерно сформированные остатки по вкладам физических лиц в объеме, превышающем сотни миллионов рублей.

Для защиты интересов добросовестных вкладчиков - я подчеркиваю, добросовестных вкладчиков, а не тех, которые хотят «раздробить» свои вклады для получения противоречащих закону необоснованных выплат из средств фонда обязательного страхования вкладов, - закон о страховании вкладов предлагается дополнить новыми положениями.

Не будут подлежать страхованию денежные средства, размещенные во вкладах физических лиц в результате перечисления или внесения сумм со счетов (вкладов) лиц, денежные средства которых не подлежат страхованию. Второй пункт - если деньги поступили в банк в результате перечисления со вкладов физических лиц, остатки на которых превышают установленный законом максимальный размер страхового возмещения, на вклады других физических лиц в том же банке, которые будут подлежать страхованию. Еще один критерий -поступление средств в результате перечисления во вклады физических лиц, подлежащих страхованию, в счет исполнения банком собственных обязательств (за исключением выплат процентов по вкладу).

И все это строго ограничено как по времени, так и по ряду условий -в течение одного месяца до дня наступления в банке страхового случая в период, когда банк не удовлетворял требования кредиторов по своим обязательствам и/или не исполнял обязанность по уплате обязательных платежей в связи с отсутствием или недостаточностью денег на его корреспондентских счетах. Повторюсь, добросовестным вкладчикам этот законопроект не навредит.

Аналогичные механизмы защиты от недобросовестных клиентов существуют в зарубежных системах страхования депозитов, активно выплачивающих страховое возмещение (например, в США, Корее, Турции, на Филиппинах).

- Вы удовлетворены появлением первого случая, когда клиента банка, тюменскую предпринимательницу, осудили за «дробление вкладов»?

- Никогда не испытывал радости от того, что кто-то привлечен к уголовной ответственности. Всегда хочется, чтобы люди действовали в рамках правого поля, разумно и добросовестно.

Но все же это событие значимое. Будем надеяться, что оно станет предупреждением всем тем, кто имеет желание незаконным образом, любым способом вернуть денежные средства за счет фонда страхования вкладов.

- Не пора ли вводить страхование средств юрлиц, хотя бы малого бизнеса, для предотвращения таких ситуаций? Ведь для небольшой компании банкротство банка, в котором она обслуживается, означает крах бизнеса.

- Думаю, что при огромном количестве малых и средних предприятий у нас пока не хватит ресурсов, чтобы застраховать эти средства, тем более в условиях некоторой нестабильности. Крах, кстати, возможен и для больших предприятий. Остается посоветовать всем одно - идти в надежный банк.

- Проект федерального закона, предусматривающий комплексные изменения в Гражданский кодекс РФ (ГК РФ), вводит в гражданское законодательство залог прав по договору банковского счета. Предметом залога могут быть права по договору банковского счета при условии открытия клиенту залогового счета. Если у банка, в котором открыт залоговый счет, отзывается лицензия, кому должно выплачиваться страховое возмещение? Должны ли при банкротстве права залогодателя, как конкурсного кредитора, обременяться в пользу залогодержателя?

- Вопрос выплаты страхового возмещения при отзыве лицензии у банка, в котором открыт залоговый счет, будет решаться в зависимости от того, обращено ли взыскание на заложенное право, были ли нарушены сторонами договора залога прав по договору банковского счета положения договора. Решение этого вопроса будет также зависеть от того, идет ли речь о залоге прав по договору банковского счета физического или юридического лица. А вопрос об очередности удовлетворения требований должен решаться с учетом положений специального законодательства о банкротстве, в которое, по всей вероятности, будут вноситься определенные уточнения в связи с изменением ряда положений ГКРФ.

ВНОСЯ В ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО БОЛЬШОЕ КОЛИЧЕСТВО ПОПРАВОК, ВАЖНО НЕ ЗАБЫТЬ ИХ ГАРМОНИЗИРОВАТЬ

- Как предотвращать утрату или фальсификацию отчетности в проблемных банках?

- Банк России поддерживает идею введения уголовной ответственности за такие действия. Как правило, при возникновении финансовых проблем, оснований для отзыва у банка лицензии его руководители, а также иные лица, ответственные за составление и представление отчетных данных о деятельности банка, скрывают эти обстоятельства. Как мы все знаем, руководители скрывают и даже уничтожают необходимые документы, уклоняются от представления отчетной документации, противодействуют надзорным органам. Гораздо реже руководители проблемных банков представляют в Банк России отчетность, объективно отражающую финансовое состояние организации. Очевидно, что одной из причин такого положения являются пробелы в законодательстве, выражающиеся в отсутствии уголовной ответственности за такие деяния.

Предлагаемая в Уголовный кодекс статья предусматривает ответственность должностных лиц кредитных организаций (в том числе лиц, в должностные обязанности которых входит ведение бухгалтерского учета и составление и представление бухгалтерской отчетности) за внесение в бухгалтерские и иные учетные и отчетные документы банка заведомо неполных или ложных сведений либо за искажение содержания таких документов с целью сокрытия существенной информации о фактическом финансовом состоянии кредитной организации, в том числе о сделках, влекущих существенное ухудшение финансового состояния банка. Ответственность также предусматривается за представление таких недостоверных сведений в Банк России либо за их публикацию или раскрытие в иных предусмотренных федеральными законами формах.

К существенной информации о фактическом финансовом состоянии банка относятся сведения о наличии у кредитной организации признаков банкротства или оснований для отзыва лицензии на осуществление банковских операций.

За это преступление предполагается установить наказание в виде штрафа до 700 тысяч рублей, или ограничения свободы на срок до трех лет, или лишения свободы на срок до четырех лет со штрафом до 200 тыс рублей.

- Подобные идеи обсуждаются уже довольно давно. Когда эти меры будут введены в УК?

- Все поддерживают это предложение, но пока в уголовно-правовом смысле движения нет. Надеюсь, что здоровые силы экономики и общества помогут их ввести. Мы продолжаем настаивать на этом.

- Какова судьба предложений Банка России об отмене премий и бонусов для руководителей проблемных банков?

- В этой сфере мы можем только давать рекомендации, так как вопросы оплаты труда относятся к оперативной деятельности банков, в которую мы не имеем права вмешиваться. Но все же эти вопросы рассматриваются, в том числе с изучением международного опыта, рекомендаций Базельского комитета. Эти вопросы становятся предметом обсуждений и для банковских ассоциаций.

- По вашему мнению, какие меры по защите кредитора нужно принимать в первую очередь?

- Одним из проблемных и уязвимых в настоящее время аспектов кредитования под залог движимого имущества является отсутствие у кредитора возможности проверить факт того, находится или нет указанное имущество в залоге по ранее заключенному договору. Для решения назревшей проблемы Минфин России при активном участии Банка России подготовил проект Федерального закона «О регистрации уведомлений о залоге движимого имущества». Предусматривается создание электронной системы регистрации залогов, позволяющей всем заинтересованным лицам по идентификационным признакам имущества получать информацию о нахождении такого имущества в залоге.

Функции регистратора предполагается возложить на бюро кредитных историй; направляться информация о заключении в отношении имущества договора залога будет залогодержателями через кредитные организации либо нотариусов.

Регистрация уведомления будет подтверждать право залогодержателя на первоочередное перед залогодержателями, зарегистрировавшими уведомление позднее или не зарегистрировавшими уведомление, удовлетворение своих требований за счет движимого имущества, указанного в уведомлении, в случае обращения на него взыскания.

Я уверен, что принятие данного закона будет способствовать повышению уровня обеспечения законных интересов кредиторов и, как можно надеяться, даст новый импульс развитию системы кредитования малого и среднего бизнеса со стороны банков.

- А как же борьба с «фирмами-однодневками» и выводом активов?

- Это большая проблема. С одной стороны, стоит вопрос о регистрации фирм без всякой волокиты, чтобы желающие заниматься бизнесом могли реализовать свои возможности. С другой стороны, регистрация без волокиты создает возможность очень быстро зарегистрировать десятки фирм-однодневок для перечисления на их счета денежных средств и, например, последующего их обналичивания.

Поэтому мы поддерживаем идею внести поправки в ГК РФ и увеличить размер уставного капитала фирм хотя бы до 100 тысяч рублей, чтобы не так легко и дешево можно было плодить фирмы-однодневки. Это не отпугнет тех, кто серьезно хочет заниматься предпринимательской деятельностью, но заставит задуматься создателей «схем» -лишние расходы нести никто не захочет.

- Как вы оцениваете влияние предложенных президентом поправок в ГК РФ на банковскую систему?

- Эти поправки во многом восполняют пробелы правового регулирования, выявленные за долгие годы применения Кодекса. Была проведена большая работа в области поиска новых институтов, известных мировой практике правового регулирования, - институтов, применение которых в российской правовой системе способно качественно улучшить отрасль гражданского права в нашей стране. Среди новелл, имеющих особое значение для банковской системы, можно назвать положения, касающиеся введения института «совместного счета», «счета эскроу» и связанного с ним института «условного депонирования». Можно также отметить и некоторые изменения, касающиеся правового положения юридических лиц, а именно - вводится институт «аффилированности», закрепляются давно использующиеся в деловом обороте понятия «публичного» и «непубличного» обществ, вводится институт «корпоративных договоров».

Однако их принятие отложено на осеннюю сессию работы Государственной думы, и я считаю, что это правильно. Опасно вносить такое большое количество изменений в законодательство за такой короткий срок.

Безусловно, многие из предложенных поправок потребуют внесения изменений в профильное, отраслевое законодательство. Но, на мой взгляд, при тщательном анализе и проработке предлагаемых изменений они могут существенно улучшить положение субъектов гражданского оборота, кем бы они ни были - физическими лицами, юридическими лицами, в том числе банками, или иными субъектами. Важно оперативно гармонизировать законодательство, чтобы не создавать очередную волну путаницы.

ПОТРЕБИТЕЛЬ ФИНАНСОВЫХ УСЛУГ - СТОРОНА И РАВНАЯ, И СЛАБАЯ

- Как, по вашему мнению, нужно решать проблему комиссий в розничном кредитовании?

- Как известно, в соответствии с Федеральным законом «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» целями банковского регулирования и банковского надзора являются поддержание стабильности банковской системы Российской Федерации и защита интересов вкладчиков и кредиторов. В силу положений этого же Федерального закона Банку России запрещено вмешиваться в оперативную деятельность кредитных организаций за исключением случаев, предусмотренных федеральными законами. Кроме того, ответ на вопрос о допустимости тех или иных комиссий зачастую сопряжен с толкованием норм федерального законодательства, на что у Банка России нет соответствующих полномочий. Все это заставляет Банк России занимать весьма осторожную, но одновременно взвешенную позицию в этом вопросе.

Существенно снизить эмоциональный накал, возникший между банковским сообществом и потребителями в обсуждении вопроса комиссий, помогло издание Президиумом ВАС РФ информационного письма от 13.09.2011 № 146 (решившего вопрос взимания комиссий за досрочный возврат кредита) и информационного письма от 13.09.2011 № 147 (указавшего на то, что банк имеет право на получение отдельного вознаграждения (комиссии) наряду с процентами за пользование кредитом в том случае, если это вознаграждение установлено за оказание самостоятельной услуги клиенту). В остальных случаях суд (если дело доходит до суда) оценивает, могут ли указанные комиссии быть отнесены к плате за пользование кредитом.

Закон «О банках и банковской деятельности» разрешает комиссии. Но банк не может брать комиссию за ведение ссудного счета, который он и так обязан вести. Мнение Банка России по этому вопросу очень простое: взимание комиссии возможно за реально оказываемую услугу.

Но нет сомнений в том, что этот вопрос нужно регулировать на уровне федерального законодательства. Именно по этой причине подходы, сформулированные в информационных письмах Президиума ВАС РФ, были отражены в разрабатываемом Минфином России проекте Федерального закона «О потребительском кредите».

- Нужно ли вводить закрытый список комиссий?

- Было бы неплохо, но будет ли он исчерпывающим с учетом фантазии наших банков... Во всяком случае, я не берусь определять этот список. Повторюсь, важно соблюдать сам принцип - комиссия берется за реально оказываемую услугу. И потом, проблема ведь не только в банках. Существуют микрофинансовые организации и просто фирмы, которые выдают займы гражданам (ГК это не запрещает). И жалобы на высокие проценты, немыслимые комиссии поступают к нам (хотя мы не отвечаем за микрофинансовые организации) и во все другие органы. Понятно, что ситуация требует регулирования.

- Как вы относитесь к идее максимально стандартизировать договоры банков и физлиц?

- Банк России считает очень актуальным вопрос повышения качества банковских услуг, в том числе и вопрос обеспечения их прозрачности и доступности для населения, а также качества информирования о них. Однако, на мой взгляд, стандартизация - лишь один из способов достижения поставленных целей, и далеко не единственный.

Согласно российскому гражданскому законодательству граждане (физические лица) и юридические лица свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора. ГК РФ устанавливает существенные условия отдельных видов договоров, в том числе договора банковского вклада, договора банковского счета, кредитного договора.

Установление стандартных форм может привести к существенному ограничению прав субъектов соответствующих правоотношений на свободное выражение своей воли, что будет означать нарушение принципов, положенных в основу гражданского законодательства.

В то же время весьма эффективным, с моей точки зрения, механизмом решения указанных задач могло бы стать повышение финансовой грамотности населения.

Я думаю, что банки, заинтересованные не в количественных, а в качественных характеристиках своих клиентов, могли бы через свои объединения в инициативном порядке разработать и внедрить стандарты оказания банковских услуг. Такие стандарты могли бы аккумулировать в себе как передовой российский опыт, так и устоявшуюся зарубежную практику.

Насколько мне известно, банковские ассоциации активно прорабатывают данный вопрос. Думаю, что результаты такой работы мы сможем увидеть уже в скором времени.

- Вы согласны с тезисом, что потребитель финансовых услуг - всегда слабая сторона?

- Я считаю, что в гражданском законодательстве нет слабых сторон, стороны договора равны. Я знаю примеры, когда слабая сторона, а обычно это физические лица, вкладчики, с успехом противостоят всей банковской системе.

- Имеет ли право на существование понятие «свобода договора» между банком и клиентом?

- По моему мнению, да. Принцип «свободы договора», безусловно, должен быть соблюден при заключении договоров между банком и клиентом. При этом вопреки расхожему мнению о «навязывании» банками условий договоров своим клиентам на практике нередки случаи, когда клиенты корректируют многие условия заключаемого с банком договора. Но для этого клиенты банков - особенно это касается физических лиц - должны обладать определенным уровнем финансовой грамотности.

В отношении договоров между банком и клиентом - физическим лицом (потребителем) также большое значение имеет правовая позиция Конституционного суда РФ (КС РФ), сформулированная еще в постановлении от 23.02.1999 № 4_П. В нем КС РФ указал на то, что заключаемые банками договоры, условия которых определяются в стандартных формах, по сути, имеют публичный характер и являются договорами присоединения. В результате граждане-вкладчики, как сторона в договоре, лишены возможности влиять на его содержание. Это является ограничением свободы договора и как таковое требует соблюдения принципа соразмерности, в силу которого гражданин, как экономически слабая сторона в этих правоотношениях, нуждается в особой защите своих прав. Это влечет за собой необходимость соответствующего правового ограничения свободы договора и для другой стороны, то есть для банков. А, как известно, решения КС РФ создают нормы права, и ими следует руководствоваться.

С моей точки зрения, закон о потребительском кредите должен будет стать той «особой защитой» прав физических лиц - клиентов банков, о которой более 13 лет назад сказал Конституционный суд.

- И все-таки гражданин - равная или слабая сторона?

- В моих ответах нет противоречия - стороны в гражданском договоре равны, а Конституционный суд определил физическое лицо (вкладчика) не просто «слабой» стороной, а «экономически слабой», в этом суть.

- Что вы, как юрист, думаете о коллекторской деятельности в ее нынешнем виде?

- В первую очередь я бы хотел отметить, что эта деятельность имеет право на существование, это абсолютно нормальная работа, выполняемая в соответствии с ГК И во многом нынешнего ее регулирования достаточно. По закону банковской операцией является выдача кредита, а истребование кредита можно поручить кому угодно. Еще я хотел бы подчеркнуть, что законы пишутся для нормальных людей. Коллектор, конечно, к сожалению, может начать действовать незаконными методами и в одну секунду стать преступником - но это уже относится к УК.

Именно поэтому в данной сфере возникает много жалоб и споров. Для преодоления этого правового вакуума Минэкономразвития России разработало проект Федерального закона «О деятельности по взысканию просроченной задолженности». Я думаю, что с принятием этого законопроекта коллекторская деятельность в нашей стране наконец-то получит правовую базу, которая обеспечит создание не только правовых условий для функционирования данного бизнеса, но и, в первую очередь, создаст механизмы защиты интересов должников и гарантий обеспечения их гражданских прав.

Еще хочу напомнить, что совсем недавно Пленум Верховного суда Российской Федерации принял постановление №17 от 28 июня 2012 года. Речь шла о том, должно ли лицо, которое приобрело право требования от банка к должнику по выданному этим банком кредиту, иметь лицензию на проведение банковских операций. Выдача кредита в соответствии с законом является банковской операцией, и она подлежит лицензированию. Но действия, предпринимаемые по возврату кредита, не подлежат лицензированию и, соответственно, их может осуществлять любое лицо. Этот принцип был подтвержден многочисленными судебными решениями.

Другое дело, что коллекторская деятельность приобрела некоторый негативный оттенок. Резко возрос поток жалоб граждан на коллекторов, поэтому активизировался Роспотреб-надзор, защищая права потребителей.

В итоге мы сейчас имеем п. 51 упомянутого мной постановления Пленума Верховного суда России. Предлагается разрешать подобного рода дела, имея в виду, что Законом «О защите прав потребителей» не предусмотрено право банка (или иной кредитной организации) передавать право требования по кредитному договору с потребителем лицам, не имеющим лицензии на право осуществления банковской деятельности (если иное не установлено законом или договором, содержащим данное условие, которое было согласовано сторонами договора при его заключении).

Следует отметить, что Закон «О защите прав потребителей» не регулирует лицензирование банковской деятельности и деятельности банков по передаче прав требования. Но тем не менее в первой части фразы фактически содержится определенный запрет. Окончание же фразы говорит о том, что стороны в договоре могут преодолеть этот запрет. Понятно, что такое решение - компромисс: дана реакция на действия коллекторских агентств, но в принципе эта деятельность не запрещена, если имеется договор между кредитором и заемщиком. Возможно, на данном этапе это некий выход из сложившейся ситуации.

- Каково ваше отношение к институту банкротства физлиц и обсуждаемому проекту закона?

- Целью указанного законопроекта является создание для гражданина-должника условий, при которых он сможет, не будучи объявленным банкротом, сохранить свой имущественный и социальный статус с реструктуризацией задолженности и восстановлением платежеспособности. В случае успешного выполнения плана реструктуризации гражданин освобождается от долгов, сохраняя при этом активную социальную позицию.

Если же гражданин в силу тех или иных причин не сможет расплатиться с кредиторами в ходе реструктуризации долга, законопроектом предусматривается процедура отмены арбитражным судом плана реструктуризации и признания гражданина банкротом.

Я в целом положительно оцениваю предлагаемые подходы к законодательному решению вопросов банкротства физических лиц. Однако хотелось бы, чтобы этот институт не превратился в своего рода «обряд очищения» от долгов для недобросовестных заемщиков, которые, например, умышленно наберут кредиты в банках, не имея намерений по ним расплачиваться, а потом будут пытаться использовать такие процедуры, чтобы безболезненно списать с себя все долги.

- Как вы прокомментируете тот факт, что Роспотребнадзор проверяет банки едва ли не чаще, чем ЦБ?

- Роспотребнадзор должен оперативно реагировать на жалобы потребителей. Его проверки проводятся по конкретному поступившему сигналу. Деятельность же Банка России по проведению проверок кредитных организаций, по частоте этих проверок регулируется нормами законодательства. Конечно, имеется возможность при необходимости провести тематическую, целевую проверку, и Банк России их проводит. И Банк России, и Роспотребнадзор реализуют возложенные на них функции.

ЦЕНТРОБАНК ДЕЛАЕТ ВЫВОДЫ ИЗ СУДЕБНЫХ ПРОЦЕССОВ

- Насколько остра проблема оспаривания банками результатов ваших проверок?

- Не могу сказать, что она слишком остра в количественном отношении. Скажу о другом: мы были несколько обескуражены тем, что арбитражный суд вынес решение о том, что акт проверки (ревизии), исходящий от любого надзорного, контролирующего органа (прокуратура, налоговые органы, органы финансового надзора, Банк России), является ненормативным правовым актом. Если исходить из такой логики, то суд способен парализовать работу любого органа надзора. А поднадзорные компании будут просто игнорировать проверяющих.

Нас беспокоит, что суд уходит от дачи правовой оценки наших действий и начинает подменять Банк России как регулятора. А суд не должен этого делать. Например, несколько лет назад при создании Системы страхования вкладов (ССВ) некоторые банки оспаривали тот факт, что мы их не включили в ССВ. Суды могли, и сомнения в этом нет, признать недействительным наш отказ, выраженный в решении Комитета банковского надзора, отменить наше решение, но не могли принять решение о том, что банк нужно включить в систему страхования. Сейчас суды пытаются решать, каким должен быть создаваемый банком резерв. Но суд - не орган регулирования экономики. К сожалению, такие решения не способствуют созданию благоприятного инвестиционного климата.

Акт проверки (ревизии), исходящий от любого надзорного, контролирующего органа, - это лишь документ, который должен объективно отражать положение в проверяемой организации. Именно этот документ может - не должен, а может - стать основой для принятия решений, влекущих правовые последствия. Такие решения реализуются в различных формах - приказы, предписания, представления. Вот эти документы и являются ненормативными правовыми актами, и именно они могут быть обжалованы в судах. Представляется, что судебная система, много лет формировавшая именно такую позицию, будет следовать ей и в дальнейшем с целью единообразного применения законов и с тем, чтобы не парализовать работу надзорных органов.

- Как вы оцениваете решение суда, в соответствии с которым Центробанк должен расплачиваться с кредиторами Межпромбанка? Будет ли Банк России его оспаривать?

- Между Банком России и Межпромбанком были заключены кредитные соглашения, и одним из условий этих соглашений являлось то, что при неисполнении Межпромбанком своих обязательств по возврату кредитных средств Банк России приобретает права списать со счетов Межпромбанка денежные средства. Как только Межпромбанк стал нарушать условия соглашений, эта норма стала действовать, и Банк России, таким образом, получил примерно 1,7 млрд рублей в счет погашения кредитов.

В дальнейшем у Межпромбанка была отозвана лицензия, и конкурсный управляющий в лице Агентства по страхованию вкладов, исполняя свои обязанности, проверил все операции, которые попадали в полугодовой срок до отзыва лицензии.

Естественно, конкурсный управляющий имеет право оспорить подобные сделки, с тем чтобы денежные средства были направлены в конкурсную массу. В арбитражный суд было направлено исковое заявление, и первой инстанцией принято решение о возвращении списанных Банком России со счетов Межпромбанка денежных средств в конкурсную массу.

Думаю, что Банк России обжалует решение суда первой инстанции. Это наше право - доказывать, что мы действовали в рамках заключенных соглашений и не во вред другим кредиторам. Кстати, Банк России, будучи самым крупным кредитором, из формируемой конкурсной массы (в нее может войти и 1,7 млрд рублей, если появится соответствующее решение суда), в установленном законом порядке получит денежные средства.

- Межпромбанк активно кредитовал проекты своих собственников. Поможет ли мотивированное суждение предотвращать подобные злоупотребления?

- Да, если есть соответствующая информация о связанности сторон, то применять мотивированное суждение можно. Другой вопрос, что такая информация должна быть доступна, известна. Зачастую мы ее просто не имеем. Но я бы хотел спросить, почему все так боятся мотивированного суждения?

У ЦБ уже есть право составлять протоколы об административных правонарушениях, рассматривать эти дела в двух инстанциях (территориальные управления - центральный аппарат). По КоАП РФ мы имеем право оценить доказательства по внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном и объективном исследовании всех обстоятельств дела. Такой же правовой институт оценки доказательств существует в уголовном, арбитражном, гражданском процессах. Профессиональное мотивированное суждение - такой же правовой институт, он имеет полное право на существование в работе любого надзорного, контролирующего органа.

- Суд подтвердил установленные ЦБ правила докапитализации банков за счет субординированных кредитов и депозитов (дело Тюменьэнергобанка). Какие последствия это решение несет для банковской системы?

- Хотелось бы для начала напомнить обстоятельства этого дела. Банк России в условиях кризиса кредитовал Тюменьэнергобанк при наличии обеспечения. Этим обеспечением был залог прав требования Тюменьэнергобанка к ОАО «Сибкомплектмонтаж» по кредитному договору на сумму 125 млн рублей. Одновременно существовал договор банковского депозита, заключенный между Тюменьэнергобанком и Сибкомплектмонтажем. Причем этот депозит на сумму 140 млн рублей содержал признаки субординированности и входил в состав источников собственных средств, принимаемых в расчет дополнительного капитала Тюменьэнергобанка.

В соответствии с условиями договора между этими юридическими лицами выплата суммы депозита не могла быть произведена ранее окончания срока договора, 3 декабря 2008 года Банк России отозвал у Тюменьэнергобанка лицензию. И оказалось, что 2 декабря 20о8 года ОАО «Сибкомплектмонтаж» направило в банк заявление о зачете в одностороннем порядке задолженности по кредитному договору между ними в счет размещенного депозита. Само это заявление, его учет в соответствующей книге вызывают много сомнений. Но главным было то, что этим зачетом грубо нарушен закон -срок исполнения обязательства не наступил, и зачета быть просто не могло.

По иску АСВ, конкурсного управляющего Тюменьэнергобанка, начались многочисленные судебные процессы. Наконец 9 июня 2012 года Восьмой арбитражный апелляционный суд принял решение о взыскании задолженности по кредитному договору с ОАО «Сибкомплектмонтаж». Кстати, на это решение ОАО «Сибкомплектмонтаж» подана кассационная жалоба.

Какие мы сделаем выводы из этого процесса? Банки смогут пользоваться этим инструментом, но, конечно, Банк России теперь будет еще тщательнее проверять активы, предоставляемые банками в обеспечение кредитов. Также мы, по всей видимости, для защиты своих интересов будем вносить в кредитные договоры условия запрета на подобные зачеты.

- Какова сейчас ситуация в Русском банке делового сотрудничества?

- Этот банк действует в обычном режиме, и его возможное присоединение к Социнвестбанку (Уфа) также является обычной правовой процедурой, запретить которую мы не можем, но соблюдение условий которой проверим.

- Какие шаги Банк России планирует предпринять в связи с грядущим вступлением в силу закона о налогообложении иностранных счетов (Foreign Account Tax Compliance Act, FATCA)? Согласно требованиям американского законодательства все резиденты США, подлежащие налогообложению, обязаны производить налоговые выплаты со своих активов не только на территории США, но и за рубежом. То есть этот закон позволяет американским налоговым органам вмешиваться во внутренние дела других стран.

- Действительно, с введением в действие нового закона предполагается распространить данную схему сбора сведений об иностранных вложениях американцев на зарубежные финансовые структуры, в первую очередь, на банки. В случае отказа от сотрудничества с налоговыми органами США зарубежные финансовые структуры рискуют оказаться под штрафными санкциями, такими как блокировка долларовых переводов, принудительное списание денежных средств. Это беспокоит власти России и других стран.

Понятно, что такие подходы противоречат многим основополагающим принципам равенства субъектов международных экономических отношений. FATCA предполагает, что все страны, в том числе и наша, вынуждены исполнять законодательство США, применять на территории России американские налоговые законы. Возникнут проблемы с защитой банковской тайны и с обменом информацией.

В настоящее время в данном вопросе больше политики, но все обеспокоены именно экономическими последствиями. Мы не можем просто отвергнуть эти требования, иначе возникнут проблемы с платежами. Если какая-нибудь кредитная организация нарушит американский закон, то под вопросом окажется возможность кредитной организации, а также нашего государства и его органов распоряжаться своими средствами.

В настоящее время российские ведомства (Банк России, Минфин, Федеральная налоговая служба, Минэкономразвития, МИД России, Росфинмониторинг) и АРБ проводят переговоры с американскими партнерами по выработке приемлемых решений. При этом единой позиции стран нет, ведутся сепаратные переговоры. Германия, Италия, Испания, Франция и Великобритания 8 февраля 2012 года согласились выполнять требования FATCA. Проблема очень непростая, и ее решение потребует определенного времени.

Елена Бродская, «Национальный Банковский Журнал»

Россия > Финансы, банки > bankir.ru, 8 сентября 2012 > № 638160 Сергей Голубев

Начиная с этой недели в квартале Сан-Тельмо в Буэнос-Айресе открыт новый музей, посвященный современному искусству и живописи XX века. Здесь собраны 150 работ художников со всего мира.Музей современного искусства Буэнос-Айреса (Museo de Arte Contemporaneo de Buenos Aires, Macba) расположился в семиэтажном здании из бетона и стекла. В выставочном пространстве общей площадью 1500 м2 представлены абстрактные геометрические композиции ярких цветов.

Среди экспонатов особо выделяются работы итальянских художников Тони Коста и Альберто Биаси, Сьюэлла Силлмана и Кеннета Ноланда из США, англичанки Сары Моррис, испанцев Росы Брун и Франсиско Собрино, французов Пола Бури и Джоэла Стайна, а также мастера из Венгрии Виктора Васарели.

Также здесь будут представлены образцы стенной росписи кисти бразильских художников Жоан Коста да Силва и Жоан Карлоса Гальвао, уругвайца Кармело Ардена Кина и аргентинцев Марты Минухин, Пабло Сикера, Хулио Ле-Парка и Рохелио Полесельо.

Этот частный музей и его коллекция принадлежат аргентинскому предпринимателю Альдо Рубино, который также является инвестиционным директором банка Wells Fargo. Впрочем, известен он в первую очередь как ценитель искусства и активный коллекционер. "Все, что мы делаем, направлено на увеличение нашей коллекции и продвижение художников", рассказал Рубино. "Именно поэтому я много путешествую, чтобы посмотреть на разнообразные полотна и посетить мастерские. Таким образом мы продвигаем наш проект за пределами страны", добавил он. По словам коллекционера, экспозиция будет иметь вполне четкую направленность, связанную с поп-артом и геометрией. Арт-директором Macba станет Мария Хосе Эррера.

Музей расположен в самом сердце красочного квартала Сан-Тельмо по соседству с музеем модернистского искусства Museo de Arte Moderno (Mamba), подчиняющимся министерству культуры аргентинской столицы.

Компания Honeywell получила контракт стоимостью 735 млн долларов на поставку Израилю двигателей F124-GA-200 для учебно-тренировочных самолетов Alenia Aermacchi M-346.

Поставщик не раскрывает точное количество поставляемых двигателей, однако известно, что Израиль заказал 30 двухдвигательных самолетов итальянской постройки.

«Минобороны Израиля будут поставлены эффективные и надежные двигатели F124-GA-200 для парка М-346», говорится в сообщении компании. Налет семейства F124-GA-200, тяга которых составляет 6000 фунтов (26,7 кН), превысил 700 тысяч часов.

В рамках контракта Honeywell также поставит запасные части и обеспечит техническое обслуживание в Израиле.

Более 67 компаний из Алтайского края, Республики Алтай и французского региона Франш-Конте примут участие в седьмом международном фестивале "Праздник сыра", который стартует в пятницу в Барнауле и продлится два дня, сообщает официальный сайт администрации края.

По данным ведомства, гостями фестиваля также станут представители отраслевых союзов России и Украины, ведущие российские ритейлеры, оптовые покупатели, а также туристические группы из Новосибирска, Бийска.

"Посетителей удивят сырные скульптуры на тему "2012 год - Год российской истории". В "Сырной лавке" гости смогут приобрести вкусные сыры и молочные продукты от производителей. Хорошо провести время с друзьями и семьей можно будет в уютном "Сырном кафе". В специальной зоне организуют презентации-дегустации", - говорится в сообщение.

По данным организаторов, впервые на "Празднике сыра" в Барнауле будет работать "Сырная деревня". Посетители смогут наблюдать за тем, как производят знаменитый алтайский сыр, узнают об особенностях этого процесса и познакомятся с технологией производства брендового продукта региона. Любой желающий сможет собственноручно взбить сливки в масло.

Кроме того, в рамках "Праздника сыра" пройдет фольклорная программа "Алтай - сырный край!", народно-развлекательная программа "Сырное ассорти", а также кулинарное шоу "Все вкусы мира - в кусочке сыра!", посвященное итальянской кухне. Олеся Кречетова.

Компания Itako, которая намерена возвести в Саратовской области домостроительный комбинат, планирует вложить в строительство еще пяти или шести заводов на территории России порядка 800 миллионов - одного миллиарда долларов, сообщил журналистам гендиректор фонда содействия развитию жилищного строительства (РЖС) Александр Браверман.

Ранее губернатор Саратовской области Валерий Радаев сообщил РИА Новости, что итальянская компания в 2012 году начнет строить на территории региона комбинат по производству панелей для строительства домов. Объем инвестиций в проект составит два миллиарда рублей.

"Компания уже выразила желание, приобретя один из участков фонда (РЖС) в городе Саратове и инвестируя туда порядка 140 миллионов долларов, построить еще пять-шесть таких заводов в России. То есть это порядка 800 миллионов - одного миллиарда долларов (инвестиций - ред.). (...) Сроки (в течение которых планируются эти инвестиции - ред.) будут зависеть от того, как (скоро - ред.) мы предложим им участие в аукционах и скорости предоставления информации по этим участкам. Ведь участок в Саратове они выиграли на аукционе и другие пять или шесть также будут разыгрываться на аукционах", - сказал Браверман.

Он добавил, что потенциально и Пермский край является для итальянской компании интересным.

"(Пермский край - ред.) является крайне привлекательным как с точки зрения сырьевых ресурсов, так и с точки зрения логистики - имеется в виду плечо безубыточности не только для регионального, но и других рынков сбыта - логистики с точки зрения наличия и самого транспорта, и высококвалифицированной рабочей силы, которая может быть использована", - заключил Браверман.

В четверг глава фонда РЖС побывал в регионе и принял участие во встрече с губернатором Виктором Басаргиным, посвященной теме жилищного строительства.

Федеральный фонд РЖС оказывает содействие развитию жилищного строительства, иному развитию территорий, строительству объектов инженерной, социально и транспортной инфраструктуры.

Жители российской столицы с 12 сентября 2012 года по 6 января 2013 года смогут посетить выставочные мероприятия проводимой посольством Италии программы "Exhibitaly - Итальянское совершенство сегодня", на которых можно будет ознакомиться с итальянским стилем в дизайне, моде, инновациях, гражданских технологиях, искусстве, виноделии и кулинарии, сообщается в полученном РИА Новости пресс-релизе посольства.

Программа, для которой на территории выставочной комплекса "Красный Октябрь" специально оборудовано так называемое "итальянское пространство", "задумана как логическое продолжение "Года итальянского языка и культуры в России 2011", ее целью является продвижение итальянской промышленной продукции". Постоянная экспозиция Exhibitaly "расскажет об исконно итальянском подходе к предпринимательству, в котором соединяются инновации и экологическая устойчивость", отмечается в релизе.

"Несмотря на кризис, несмотря на все то, что переживают сегодня Италия и Европа, все же итальянское государство решило вложить существенные капиталы в организацию данного мероприятия, и это является подтверждением большого интереса к Российской Федерации", - заявил в пятницу на пресс-конференции посол Италии в России Антонио Дзанарди Ланди.

Стартовым мероприятием программы будет организованный итальянской энергокомпанией Enel проект Energy Shaw, который включит в себя две посвященные электроэнергии выставки. Экспозиции пройдут с 12 по 28 сентября. Energia Mondo ("Энергия миру") расскажет об истории электрификации Италии и связанных с ней социальных изменениях в этой стране. Кроме того, Enel представит москвичам инсталляцию "Вы действительно уверены, что пол не может также быть потолком?", созданную художниками Лисбет Бик и Йосом Ван дер Полом - лауреатами премии в области современного искусства Enel Contemporanea.

На Патриаршем мосту с 12 сентября по 28 октября будет организована инсталляция на открытом воздухе Grand Tour of Italy, в рамках которой будут представлены 10 больших прозрачных коробов с объектами-символами бренда Made in Italy от Valentino, Salvatore Ferragamo, Ermenegildo Zegna, Ferrari, Gruppo Piaggio, Technogym, Kartell, Enit, Aidepi и Enoteca Italiana. В частности, москвичи смогут увидеть манекен высотой более трех метров в одежде от Valentino, гигантскую разноцветную босоножку от Salvatore Ferragamo, автомобиль Ferrari FF-GDI V12, гигантскую скульптуру, выполненную из макаронных изделий.

Среди других запланированных мероприятий Exhibitaly - посвященная оформлению жилых пространств выставка Welcome to Design, выставка моды и предметов роскоши Nation of Fashion и экспозиция технологических инноваций Tech Me to the Future.

По словам посла, в рамках Exhibitaly пройдет также демонстрация различной продукции агропищевой промышленности, дегустация вин и других продуктов. В этой связи посол сообщил, что на днях в Москву должен прибыть министр сельского хозяйства Италии, также ожидается прибытие заместителя министра иностранных дел и директора Агентства внешней торговли.

Кроме того, в Москву будет доставлен ряд произведений художников итальянского Возрождения (в частности, работы Тициана) и произведения современного искусства, будут организованы мероприятия, связанные с продвижением гастрономических продуктов, вина и туризма.

Посол прокомментировал также визовый режим с Россией. Отвечая во время пресс-конференции на вопрос о визовом режиме, он заявил, что власти его страны стараются применять правила Шенгенского договора в отношении граждан Российской Федерации в "максимально широкой интерпретации", чтобы увеличить количество выдаваемых россиянам виз. Посол, в частности, сообщил, что лишь генеральное консульство Италии в Москве за последние три года удвоило количество выдаваемых ежегодно виз - до примерно 620 тысяч. Учитывая действующие многогодичные визы, в этом году, по оценке посла, визами для въезда в Италию будут обладать около 800-900 тысяч россиян. Только в московском генконсульстве действуют примерно 80 окошек для выдачи виз, отметил посол.

"Визу можно получить без всяких очередей за 48 часов, максимум за три дня. Это действительно уже становится обширной сетью, которая уже не ограничивается Москвой", - сказал Ланди, добавив, что лично присутствовал при официальном открытии таких окошек в ряде крупных российских городов - последний раз в Уфе.

Широкомасштабные работы по строительству автомагистрали "Север-Юг", которые финансируются со стороны Азиатского банка развития, начнутся осенью, заявил министр транспорта и связи Армении Гагик Бегларян на встрече с госсекретарем министерства иностранных дел Италии, заместителем главы МИД Мартой Дассу.

"Другие иностранные инвесторы также проявляют интерес к финансированию данного проекта", - цитирует слова Бегларяна пресс-служба министерства транспорта и связи.

В связи с этим министр отметил, что в предстоящем конкурсе на участие в третьем и четвертом транше строительства автомагистрали свои заявки могут подать также итальянские компании.

Дассу с одобрением отнеслась к этому предложению, отметив, что по прибытии в Италию сообщит заинтересованным компаниям о реализуемых в Армении дорожно-строительных проектах, поскольку ее страна достаточно активна в строительстве инфраструктур.

Правительство Армении 14 января 2010 года одобрило инвестиционную программу строительства транспортного коридора "Север-Юг", а также рамочное финансовое соглашение между Арменией и Азиатским банком развития на общую сумму 500 миллионов долларов.

Японское агентство международного сотрудничества (JICA) также выразило готовность предоставить 50-70 миллионов долларов на строительство транспортного коридора "Север-Юг" в Армении

Строительство транспортного коридора "Север-Юг", благодаря которому будет улучшено дорожное сообщение Европа-Кавказ-Азия на стыке Восточной Европы и Западной Азии, планируется полностью завершить в 2017 году.

Коридор "Север-Юг" общей протяженностью в 556 километров обеспечит выход к Черному морю и к европейским странам через территорию Армении (Мегри-Капан-Горис-Ереван-Аштарак-Гюмри-Бавра) и Грузии.

Инвестиционная программа нацелена на обеспечение связи севера (граница с Грузией) и юга Армении (граница с Ираном) посредством транспортных коммуникаций, удовлетворяющих высоким международным стандартам, и выход на мировые рынки.

Программа позволит Армении в будущем смягчить последствия блокады со стороны Азербайджана и Турции, сыграть важную роль транзитного государства в грузоперевозках стран региона, а также присоединиться к Черноморской кольцевой автомагистрали.

Проект транспортного коридора "Север-Юг" инициирован Россией и Ираном и предполагает активизацию транспортных потоков, в том числе за счет строительства новых транспортных коммуникаций по маршруту Россия-Иран-Индия.

Между Арменией и Ираном на высшем уровне рассматривается также возможность прокладки железной дороги, которая свяжет две страны и станет частью транспортного коридора "Север-Юг".

Штормовая погода, проливные дожди и град в сочетании с сильнейшей за последние 10 лет засухой принесли сельскому хозяйству Италии ущерб в 3 миллиарда Евро по итогам лета 2012 года. По оценкам экспертов организации производителей сельскохозяйственных продуктов (Coldiretti), потеряно более 10% сельскохозяйственного ВВП.

Многие фермеры на протяжении всего года наблюдали, как результаты их работы исчезают в результате жары и непогоды. Огромный урон нанесен урожаю кукурузы, помидоров, свеклы, подсолнечника, и в особенности - винограда.

Больше других регионов пострадали Венето и Эмилия Романья: потери каждого из них оцениваются в миллиард Евро. Серьезный ущерб был нанесен Тоскане (260 млн. Евро), Ломбардии (200 млн.), Пулье (180 млн.), Умбрии (70 млн.) и Марке (60 млн.). В той или иной степени пострадали и другие регионы Италии.

Потеряно более 50% помидоров в Пулье, сожжены 30% национального урожая кукурузы и до 40% соевых бобов. Прогнозируется значительное уменьшение урожая сахарной свеклы и подсолнечника (-20%), а также 10%-ное уменьшение объемов производства молока по причине стресса, причиненного коровам в результате перегрева.

Расследование деятельности ОАО "Газпром" в Европе может привести не только к санкциям в отношении крупнейшего поставщика газа, но и стать поводом для пересмотра долгосрочных соглашений о поставках топлива в ряд европейских стран, говорят эксперты. Правда, есть риск, что пострадает от этого решения не столько сам газовый концерн, сколько покупатели газа в Европе.

Еврокомиссия (ЕК) может расширить регион проверок деятельности "Газпрома" в Евросоюзе, сообщил журналистам представитель ЕК 5 сентября.

Российскую компанию подозревают в нарушении антимонопольного законодательства ЕС. В частности, в нарушении 102-й статьи Договора о функционировании Европейского союза, которая определяет действия, расценивающиеся как использование доминирующих позиций на рынке для воздействия на торговлю между странами ЕС.

Обысков показалось мало

Сейчас расследование ведется в восьми странах Центральной и Восточной Европы: Польше, Чехии, Словакии, Венгрии, Болгарии, Эстонии, Латвии и Литве. "Мы не исключаем и другие страны ЕС, которые могут быть внесены в список расследования, если раскроется новая информация", - сказал представитель ЕК.

Еврокомиссия расследует три случая нарушений конкуренции в Центральной и Восточной Европе, говорится в сообщении ЕК.

Во-первых, "Газпром", предположительно, разделил рынки газа, затруднив свободные поставки в страны-члены ЕС.

Во-вторых, компания, возможно, препятствовала диверсификации поставок газа.

Наконец, газовый гигант мог установить несправедливые цены для своих клиентов, увязав их с ценами на нефть.

Это не первый случай вмешательства ЕК в "газовый" вопрос. В сентябре прошлого года представители ЕК провели обыски в нескольких европейских компаниях, связанных с "Газпромом". Эти компании занимались поставками, передачей и хранением газа. Тогда ЕК подозревала "дочки" российской компании в ценовом сговоре и нарушении антимонопольного законодательства.

Чем рискует "Газпром"

Фондовый рынок мгновенно отреагировал на заявление ЕК. С утра 5 сентября акции "Газпрома" подешевели сразу на 1,1%, в то время как индекс МВББ снизился всего на 0,4%. К вечеру акции стоили уже на 1,5% дешевле, чем днем ранее.

Впрочем, последствия для компании могут быть куда более значительными, говорят эксперты.

Во-первых, если подозрения ЕК подтвердятся, "Газпрому" может быть предъявлен штраф, достигающий 10% от годовой выручки продажи газа в стране, где были совершены нарушения. Если исходить из размера выручки компании от продаж газа в дальнее зарубежье, то размер штрафа может достигнуть 4 млрд долларов.

Если будет доказано, что компания нарушала законодательство ЕС в течение нескольких лет, то сумма штрафа может возрасти до 30% от годовой выручки.

Во-вторых, могут поменяться принципы ценообразования "Газпрома" на европейском рынке в разрезе отдельных стран.

"ЕК видит, что РФ поставляет газ европейским странам по разной цене, а каким-то партнерам предоставляет скидки, - говорит РИА Новости аналитик ИФД "КапиталЪ" Виталий Крюков. - Европейцам не понятно, почему, например, Польше и Литве в скидках отказали, а Германия и Эстония сумели их получить". В итоге ЕК может потребовать ввести единый принцип ценообразования, считает эксперт.

Некоторым странам удавалось договориться даже не о скидках, а о снижении цен на газ. Так в январе 2012 года "Газпром" сообщил, что, исходя из рыночных условий, скорректировал цену газа в контрактах с GDF Suez (Франция), Wingas (Германия), SPP (Словакия), Sinergie Italiane (Италия) и Econgas (Австрия). Цена была снижена примерно на 10%. В марте договоренности о снижении цены были достигнуты с Eni, а в июле - с E.On.

Газ как самостоятельный товар

Третьим последствием расследования Еврокомиссии может стать требование к российской компании "отвязать" цену на газ от цены на нефть.

"Уже сорок лет цена на газ рассчитывается от стоимости нефти, но за это время поменялся рынок, - пояснил Крюков. - Сейчас все большую роль на европейском рынке играет уголь. Почему бы часть поставок газа по отдельным рынкам не привязать к углю? Тогда бы цена на газ была бы ниже".

Уже очевидно, что рынок нефти и газа - это разные рынки. "Есть факторы, которые влияют на стоимость нефти, например, угроза перебоя ее поставок из Ирана, но они не действуют на рынок газа, - привел пример эксперт. - Почему из-за возможных перебоев с нефтью должна расти цена и на газ?"

"Если привязка цены на газ к цене на нефть неправильна, то это означает, что ЕС вообще считает, что стоимость газа не должна быть привязана к цене на другие энергоносители, - говорит РИА Новости глава Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов. - Если привязывать цену на газ к цене на уголь, будет то же самое".

Вариант, видимо, только один: сделать газ самостоятельным товаром, который будет торговаться отдельно. "Тогда нужно иметь достаточное количество торговых площадок и самое главное - полноценный газовый рынок, как, например, в США, - рассуждает Симонов. - Но США - это страна, полностью связанная газопроводами, там огромное количество труб, прекрасно развита инфраструктура и возможность осуществлять прокачку газа из одной точки страны в другую".

В ЕС такой возможности сейчас нет даже технически. В Евросоюзе нет единого "газового" пространства, нет достаточного количества СПГ-терминалов (где может храниться СПГ, то есть сжиженный природный газ), объясняет суть проблемы Симонов.

Под угрозой долгосрочные контракты

"Главная задача ЕК - оказать давление на "Газпром" с целью пересмотра действующих долгосрочных контрактов", - говорит Константин Симонов.

ЕК исходит из предположения, что он вступает в очень комфортный период, когда на рынке будет профицит газа, а потому европейцы смогут диктовать "Газпрому" свои условия.

"Евросоюз ждет, что вот-вот появится дешевый сланцевый газ из Северной Америки, но далеко не факт, что он будет продан Европе в необходимом количестве", - полагает Симонов.

Раньше много газа в ЕС поставлял Катар, но до 2014 год катарцы взяли мораторий на увеличение поставок топлива. Рассчитывать на газ из Ирана сейчас невозможно из-за обострения отношений ЕС с Ираном. Туркменский газ поставляется через РФ. Так что свободного нероссийского газа для Европы сейчас нет, делает вывод Константин Симонов.

Если окажется, что никакого профицита газа в действительности нет, а система долгосрочных контрактов с РФ будет разрушена, то по краткосрочным контрактам газ для ЕС может оказаться еще дороже, чем российский - сейчас.

Мария Селиванова, экономический обозреватель.

Ряд крупных контрактов с компаниями из Европы и России будет заключен во время проведения выставки "Гидроавиасалон-2012", проходящей в Геленджике, говорится в четверг в пресс-релизе компании Ростехнологии.

На выставке "Гидроавиасалон-2012" уже подписан контракт на поставку Россией 52 транспортных вертолетов Ми-171Е в Китай. По условиям контрактов, первые восемь Ми-171Е планируется передать китайской стороне в 2012 году, остальные вертолеты предполагается поставить в 2013 и 2014 годах. Договор заключили китайская компания "Политехнолоджи" и "Рособоронэкспорт".

"Холдинг "Вертолеты России" изготовит 18 вертолетов Ka-226ТГ для обслуживания предприятий "Газпрома", расположенных в различных природно-климатических районах, включая районы Крайнего Севера и шельфа Арктических морей. Предприятие концерна "Авиаприборостроение" и "Таганрогский авиационный научно-технический комплекс им. Г.М. Бериева" подпишут соглашение на поставку комплексов пилотажно-навигационного оборудования АРИА-200М для самолетов-амфибий Бе-200", - говорится в сообщении.

Кроме того, в релизе отмечается, что "Рособоронэкспорт" заключит с итальянской компанией OMA SUD S.p.A меморандум о взаимопонимании. "Основной целью сотрудничества является совместное создание легких самолетов-амфибий для выполнения специальных патрульных и гуманитарных задач, а также задач двойного назначения на базе российского самолета, созданного в ТАНТК им. Г.М. Бериева", - поясняется в сообщении.

По словам представителя компании, "Рособоронэкспорт" подпишет меморандум о взаимодействии по обеспечению эксплуатации авиационной техники российского и западного производства, ранее поставленной в третьи страны с итальянской компанией SELEX Galileo Ltd. "С еще одной итальянской компанией MBDA Italia S.p.A. "Рособоронэкспорт" планирует заключить соглашение, определяющее порядок взаимодействия сторон при реализации совместных проектов в области специальной авиации в интересах третьих стран",- сказано в релизе.

Кроме того, в ходе выставки входящий в холдинг "Вертолеты России" "Центр закупок и логистики" подпишет долгосрочный договор с "Раменским приборостроительным конструкторским бюро" на поставку его продукции.

Россия и Италия создадут новый патрульный гидросамолет, сообщил в четверг журналистам заместитель директора корпорации "Ростехнологии" Дмитрий Шугаев.

"Мы подписали соглашение с итальянской компанией OMA SUD о создании патрульного самолета, который также сможет выполнять гуманитарные задачи и задачи двойного назначения", - сказал Шугаев.

По его словам, он будет производиться на базе самолета, созданного Таганрогском авиационном научно-техническом комплексе имени Бериева (ТАНТК; о какой именно машине идет речь, пока не уточняется). "Это будет новый самолет. Партнерами по проекту станут итальянские компании-производители многоцелевых самолетов. При создании нового самолета будут использованы их наработки", - сказал Шугаев.

Как говорится на сайте компании, среди разработок ТАНТК такие машины, как многоцелевой самолет-амфибия Бе-200, его модификация для МЧС РФ Бе-200ЧС, многоцелевой самолет-амфибия Бе-103, легкий самолет-амфибия Бе-101, самолет-амфибия Бе-112, многоцелевой транспортный самолет-амфибия Бе-114, сверхтяжелый транспортный гидросамолет Бе-2500, а также патрульный поисково-спасательный самолет-амфибия А-42ПЭ.

Сербия и Россия подписали в четверг протокол, предусматривающий выделение российской стороной кредита на 1 миллиард долларов для стабилизации бюджета страны, сообщила пресс-служба сербского правительства.

Документ был подписан в Москве министром природных ресурсов и горнодобывающей промышленности Сербии Миланом Бачевичем и министром энергетики России Александром Новаком, которые являются сопредседателями межправкомитета по торговле, экономическому и научно-техническому сотрудничеству.

Протоколом предусмотрено, что в текущем году Россия выделит Сербии 300 миллионов долларов, а остальные 700 миллионов долларов - в 2013 году.

В протокол также вошли предложение Сербии по продаже крупнейшего металлургического завода страны "Железара Смедерево" по символической стоимости в один доллар и предложение по стратегическому партнерству между Сбербанком и сербским банком Nova Agrobanka.

По словам Бачевича, согласовать детали протокола, такие как, например, процент по российскому кредиту, предстоит специальным рабочим группам.

Накануне российский Минфин отказался от комментариев по вопросу о возможном предоставлении кредита Сербии, при этом напрямую не отрицал факт проведения переговоров. Николай Соколов.

Документов о выделении Сербии кредита на 1 миллиард долларов не подписывалось, была достигнута договоренность, что Сербия официально обратится к России по этому поводу, сообщил агентству "Прайм" советник министра энергетики РФ Дмитрий Клоков.

В четверг пресс-служба сербского правительства сообщила, что протокол о выделении российской стороной кредита на 1 миллиард долларов для стабилизации бюджета страны подписан в Москве министром природных ресурсов и горнодобывающей промышленности Сербии Миланом Бачевичем и министром энергетики России Александром Новаком, которые являются сопредседателями межправкомитета по торговле, экономическому и научно-техническому сотрудничеству.

Клоков уточнил, что информация о кредите не корректна и искажает суть протокола.

По его словам, 4 сентября состоялась встреча сопредседателей указанного межправительственного комитета в расширенном составе, делегации возглавляли Новак и Бачевич. По итогам был подписан протокол, в котором отмечается, что сербская сторона обратилась с просьбой к российской стороне о предоставлении кредита для поддержки бюджета Республики Сербии в размере 1 миллиард долларов. В ответ российская сторона проинформировала, что данная просьба может быть рассмотрена при наличии официального обращения сербской стороны, а конкретные параметры кредита можно обсудить в рамках российско-сербской рабочей группы по кредитно-финансовому и инвестиционному сотрудничеству.

"По итогам рассмотрения данного вопроса была достигнута договоренность, что сербская сторона в ближайшее время подготовит и направит официальное обращение в адрес российской стороны относительно государственного кредита", - подчеркнул Клоков.

Ранее в четверг Бачевич сообщил, что Сербия договорилась о получении нового кредита от России в 300 миллионов долларов на покрытие дефицита бюджета в 2013 году. По его словам, кредит будет выдан к концу текущего года и на благоприятных условиях.

Россия еще в 2009 году приняла принципиальное решение выделить Сербии кредит в 1 миллиард долларов, соглашение о его предоставлении было подписано в апреле 2010 года. Первый транш в размере 200 миллионов долларов был выделен также в 2010 году для погашения дефицита бюджета этого европейского государства. Остальные 800 миллионов долларов Россия намеревалась направить на инфраструктурные проекты в Сербии, но с условием предоставления технико-экономического обоснования. Эта часть кредита так до сих пор и не была передана, так как подготовка сербской стороной проектной документации затянулась.

QANTAS И EMIRATES ВМЕСТЕ ПРИКРОЮТ МИРОВОЕ НЕБО

Австралийская и эмиратская авиакомпания намерены объединить маршрутную сеть, пересадочные узлы, координировать цены на билеты. Альянс вступил в жесткую схватку за европейские направления

Авиакомпании Qantas и Emirates заключили стратегический альянс сроком на 10 лет, который может изменить расстановку сил на мировом рынке гражданской авиации. В рамках соглашения обе авиакомпании объединят маршрутную сеть, будут координировать ценообразование, сольют системы бронирования и программы лояльности для часто летающих пассажиров. В результате единая сеть Qantas и Emirates покроет территорию от Европы до Новой Зеландии, пересекать которую можно будет с минимумом пересадок.

Слияния или обмена акциями компании не планируют, равно как не хотят вступать ни в какой из существующих авиационных альянсов: Star, Oneworld и SkyTeam. Президент Emirates Тим Кларк вообще назвал такие объединения анахронизмом. В интервью The Wall Street Journal он сказал, что в последние два года связи внутри таких альянсов ослабли, так как более крупные их члены предпочитают работать на основе двусторонних отношений.

Для Qantas, которая испытывает тяжелые финансовые затруднения, партнерство с таким крупным игроком на мировом авиарынке может стать настоящим спасением. В частности, австралийцы смогут поддерживать дальнемагистральные направления (особенно в Европу) и надеются развить свою региональную сеть. С апреля 2013 года Qantas будет обслуживать 14 рейсов из Аделаиды, Брисбена, Мельбурна, Перта и Сиднея в Дубаи на самолетах А380 и Boeing-777.

В рамках альянса, формирование которого технически завершится в следующем году, Qantas перенесет стыковочный узел из Сингапура в третий терминал аэропорта Дубая - единственный в мире терминал, где обслуживаются только А380. Сейчас там работает только Emirates. Вместе австралийская и арабская компании будут осуществлять 98 рейсов между Австралией и Дубаем, в том числе четыре на крупнейших в мире авиалайнерах. В воздушном парке Emirates таких самолетов 23 (самое большое число в мире), у Qantas - 12. На А380 будут осуществляться полеты из Эмиратов в Лондон, Париж, Москву, Амстердам, Рим, Мюнхен, а Qantas поставит эти лайнеры на линии Сидней-Дубай-Лондон и Мельбурн-Дубай-Лондон (семь рейсов в день).

Спор за европейское небо

Битва за британское направление вполне оправданна, и тут расстановка сил может кардинально измениться. Как замечает The Wall Street Journal, здесь Qantas и Emirates могут значительно подвинуть Singapore Airlines. По подсчетам банка Bank of America Merrill Lynch, сингапурская авиакомпания получает 25% выручки от пассажирских перевозок получает именно на рейсах из Австралии в Лондон, обеспечивая загрузку 40 тысяч мест еженедельно. Qantas и Emirates, по мнению аналитиков Bank of America Merrill Lynch, перебьют это предложение: они противопоставят сингапурскому конкуренту 55 тысяч мест, большую частоту полетов и другой маршрут. В "Хитроу" авиакомпании будут обслуживаться в одном терминале, равно как в Сиднее и Мельбурне.

Австралийское издание The Australian не исключает, что рейсы на этот континент прекратит British Airways: ранее британский авиаперевозчик и Qantas решили с марта 2013 года приостановить сотрудничество, длившееся два десятка лет.

Впрочем, действия авиакомпаний станут предметом анализа в Австралийской комиссии по конкуренции: альянс Emirates и Qantas будет контролировать половину пассажиропотока между Австралией и Европой. Если антимонопольщики найдут угрозу конкуренции, то могут "свернуть" все блестящие планы. Кроме того, комиссия изучит тарифную политику: чиновники опасаются, что традиционно более низкие цены Emirates поднимутся до планки более высоких у Qantas.

Альянс ударит по Singapore Airlines и другим авиакомпаниям Юго-Восточной Азии на азиатских направлениях: Qantas намерена увеличить вместимость и изменить расписание на рейсах в Сингапур и Гонконг, где пассажиры смогут пересаживаться на партнерские рейсы.

Кроме того, Emirates начинает открывать Новую Зеландию, уже с октября 2012 года она запускает рейс Мельбурн-Окленд на А380, а в рамках альянса будет предлагать рейсы в Окленд и Кристчерч. Также клиенты арабской авиакомпании смогут пользоваться более чем 5 тысячами рейсов Qantas по 50 направлениям внутри Австралии.

Таким образом, Emirates и Qantas охватят весь мир: из Дубая австралийские путешественники смогут пересаживаться в используемых Emirates хабах - Далласе, Сантьяго (туда можно будет добраться и в обратном направлении - через Австралию), Йоханнесбурге, Сингапуре и Гонконге. Сотрудничество с арабской компанией обеспечит Qantas автоматическое партнерство с American Airlines, LAN, South African Airways и China Eastern, а также альянсом Oneworld.

По мнению экспертов, заключенный альянс с австралийцами свидетельствует о жесткой конкуренции между Emirates и ее главным соперником в борьбе за пересадочный бизнес в ОАЭ - Etihad Airways из Абу-Даби. Последняя намерена значительно усилить европейское и австралийское направление, для этого она приобрела доли в авиакомпаниях Virgin Australia и Air Berlin. Emirates атакуют также с европейского и американского фронтов - Lufthansa и Delta Air Lines обвиняют дубайского авиаперевозчика в получении субсидий от правительства эмирата и получении, таким образом, преимуществ.

Альянсы против поглощений

Авиационный эксперт холдинга "ФИНАМ" Алексей Захаров полагает, что быстрого передела неба ждать не стоит. "Процесс оптимизации бизнеса, который запустило это слияние, достаточно длительный, размазанный по времени. И преимущества будут проявляться по шажку... и каких-то изменений, заметных невооруженным глазом, с моей точки зрения, ждать не стоит", - сказал Алексей Захаров в интервью BFM.ru. Он признал, что оптимизация работы двух компаний в рамках альянса очевидна. "Она (оптимизация - BFM.ru) позволяет снизить издержки деятельности и той, и другой компании, и они смогут в какой-то степени, если не снизить цены на билеты, то компенсировать их перманентный рост. Во-вторых, они смогут предлагать достаточное количество удобных для пассажиров стыковок, что опять-таки повысит привлекательность для клиента и той, и другой компании", - говорит собеседник BFM.ru. По мнению Алексея Захарова, стратегические партнерства в авиаотрасли вообще благоприятно сказываются на пассажирах. "Это позволяет крупным компаниям успешно противостоять негативным изменениям, возникающим на рынке. Вы посмотрите на наши внутренние цены. Если их сопоставить по расстояниям, то они намного выше, чем цены за рубеж", - рассуждает эксперт.

Вместе с тем есть и опасности тенденции слияний и поглощений на авиарынке, а альянсы более гибки. "Слияния и поглощения имеют свой естественный предел, потому что всегда наступает момент, когда образовавшийся монстр становится неуправляемым, неповоротливым, теряет способность оперативно реагировать на изменения рыночной ситуации. Альянсы в этом смысле более благоприятны, поскольку они оставляют входящим в них компаниям свободу действия, с одной стороны, а с другой - задают достаточно высокие альянсовые стандарты и дают удобство за счет обобщенного расписания с благоприятными стыковками, удобными маршрутами и так далее. Скорее всего, все-таки конгломераты не доживут до тех размеров, какие могут иметь альянсы", - полагает Алексей Захаров

TRANSPARENCY: ЭКСПОРТ КОРРУПЦИИ ЦВЕТЕТ ИЗ-ЗА КРИЗИСА

Transparency International бьет тревогу: в 2011 году борьба с межгосударственной коррупцией всем мире ведется вяло

Лишь малая часть богатейших стран противостоят взяточничеству в компаниях, борющихся за выгодные контракты за рубежом. Глобальная кампания против таких преступлений, запущенная 15 лет назад, начала ослабевать с наступлением всемирного экономического кризиса. Об этом говорится в докладе Transparency International (TI).

США и Германия показали наибольшее рвение в 2011 году в поимке предпринимателей и чиновников, которые используют взятки для заключения сделок и покупки влияния. В этих двух государствах около 450 уголовных дел о подкупе иностранных должностных лиц завершились судебными приговорами. Это на 25% больше, чем в 2010 году, подсчитали в TI.

Отметим, что в США расследуется целая волна дел, в которых замешаны бизнес-практики американских компаний за рубежом. В этом году, в частности, в рамках такого дела штраф в 41 млн долларов согласилась выплатить фармацевтическая компания Pfizer, "дочек" которой Комиссия по биржам и ценным бумагам (SEC) обвинила в подкупе и "умасливании" врачей и фармацевтов за рубежом. В документах фигурировала и Россия: SEC утверждала, что на рубеже 1990-2000-х годов представители Pfizer выходили в том числе на довольно высокопоставленных чиновников.

В то время как Великобритания и Италия активнее включились в борьбу со взяточничеством в 2011 году, Япония за последние 12 лет добилась обвинительных приговоров только по двум случаям взяточничества за рубежом. Это самое низкая эффективность среди исследуемых государств (с учетом размера экономики).

Другие крупные страны, включая Францию, Канаду и Бразилию, не продвинулось в деле противостояния коррупции в компаниях, работающих в иностранных юрисдикциях. При этом Мексика, где местные подразделения американского ритейлера Wal-Mart Stores сталкиваются с обвинениями в даче взяток, не завершила в 2011 году ни одного дела.

Ситуация в мире в целом неблагоприятна. "Прогресс с точки зрения правоприменения в этой отсутствует, - констатировала глава подразделения TI в Брюсселе Яна Миттермайер. - Число иностранных дел о взяточничестве и в большинстве исследованных стран незначительно или равно нулю".

39 стран, включая большую часть промышленно развитых государств (за исключением Китая и Индии) подписали в 1997 году соглашение по борьбе со взяточничеством в международных деловых операциях. Соглашение разработала Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), которая отслеживает его исполнение наряду с TI. В опубликованном Transparency International отчете не дается характеристика двум странам - Росси и Исландии. Первая присоединилась к Конвенции только в 2011 году (вступила в силу в 2012 году). А в Исландии у организации нет исследовательского офиса.

Организация составила символический список, где ранжировала страны по их активности в деле борьбы с "экспортом коррупции". К активным отнесены США, Германия, Великобритания, Италия, Швейцария, Новергия и Дания, эти семь стран обеспечивают 28% мирового экспорта. В середнячках оказались Япония, Франция, Нидерланды, Южная Корея, Канада, Испания, Бельгия, Австралия, Швеция, Австрия, Аргентина и Финляндия (25% мирового экспорта). Среди "скромников" - Мексика, Бразилия, Турция, Венгрия, Чили, Люксембург, Португалия, Словакия, Словения, Болгария (6%). Никаких усилий к предотвращению взяточничества со стороны своих компаний за рубежом, по мнению аналитиков Transparency, не предпринимают Ирландия, Польша, Чехия, ЮАР, Израиль, Греция, Новая Зеландия и Эстония (4%).

Нежелание правительств дать решительный бой коррупции при осуществлении международных сделок связано с плохим состоянием мировой экономики. Впрочем, пока нет исследований, которые бы связали тенденцию к ослаблению борьбы со взятками с кризисом. "В то время, когда большинство промышленно развитых стран страдает от глобального спада экономики, все труднее заставить политических лидеров оказать решительную поддержку делу борьбы с подкупом иностранных должностных лиц", - сетуют в TI. В организации уверены, что лидеры государств должны отказаться от аргументации, согласно которой победа в зарубежных тендерах и получение заказов в период кризиса оправдывает попустительство подкупу иностранных чиновников

В США СТАЛИ РЕЖЕ УВОЛЬНЯТЬ

Число первичных заявок на получение пособия по безработице упало за неделю до 365 тысяч

Число заявок на получение пособия по безработице, впервые поданных американцами, на неделе, завершившейся 1 сентября, упало на 12 тысяч в месячном исчислении до 365 тысяч, сообщает Министерство труда США.

Эксперты, опрошенные агентством Bloomberg, ожидали снижение до 370 тысяч заявок. "Изменения незначительны, но мы движемся в правильном направлении", - отмечает аналитик TD Securities Милан Мулрейн.

В конце августа американские работодатели сократили объем увольнений, что в свою очередь повлекло за собой увеличение потребительских расходов. Наем по-прежнему слабый, безработица превышает 8% (показатель находится на уровне 8,3%). В августе работу нашли 201 тысяча человек - максимум за пять месяцев, подсчитали в джерсийской компании ADP Employer Services. При этом в августе в стране появилось 127 новых рабочих мест против 163 тысяч в июле.

Представитель Минтруда объяснил Bloomberg, что на последних статистических данных никак не сказались результаты прохождения урагана "Исаак". Ситуация в Луизиане стабильная.

В конце августа в США 3,32 миллиона человек получали пособие по безработице.

Европа накажет национальное достояние

«Газпром» могут лишить распределительных сетей в Евросоюзе

 Анастасия Матвеева 

Еврокомиссия начала расследование в отношении ОАО «Газпром» по подозрению в нарушении антимонопольного законодательства ЕС. Если подозрения в нарушениях подтвердятся, Газпром могут оштрафовать на сумму около 6 млрд долларов, но самым неприятным может стать принуждение газового монополиста работать в рамках Третьего энергетического пакета: Газпром могут принудить сдавать газ на границе ЕС. 

Европейские власти подозревают «Газпром» в нарушении 102-й статьи Договора о функционировании Европейского союза, которая определяет действия, расценивающиеся как использование доминирующих позиций на рынке для воздействия на торговлю между странами ЕС. Еврокомиссия начала формальную процедуру, чтобы «изучить, нарушает ли российский поставщик природного газа – «Газпром» европейские нормы по конкуренции, в частности, в странах Восточной и Центральной Европы, говорится в официальном сообщении ЕС. Еврокомиссия будет изучать страны, где на "Газпром" приходится от двух третей до полного объема поставок газа.

Впервые о претензиях Еврокомиссии к «Газпрому» стало известно год назад. В конце сентября 2011 года прошли обыски в офисах покупателей «Газпрома» и аффилированных с ним компаний в Германии, Польше, Чехии, Австрии, Болгарии, Венгрии, а также Латвии, Литве и Эстонии.

«Расследование ведется по трем возможным случаям нарушений конкуренции в Центральной и Восточной Европе. Во-первых, «Газпром», предположительно, разделил рынки газа, затруднив свободные поставки в страны-члены ЕС. Во-вторых, компания, возможно, препятствовала диверсификации поставок газа. Наконец, «Газпром» мог установить несправедливые цены для своих клиентов, увязав их с ценами на нефть», - говорится в документе. По официальным данным, 2012 году «Газпром» планирлвал отправить в Европу 154 миллиарда кубометров газа по средней цене в 415 долларов за тысячу кубометров. Среднегодовая цена в прошлом году составила 384 доллара за тысячу кубометров, а выручка от экспорта - 57,6 миллиарда долларов.

За что штрафуют еврокомиссары

Еврокомиссия имеет право накладывать штрафы на компании, замеченные в нарушении антимопольного законодательства – с 2009 года таким штрафам подверглись десятки организаций. С 2011 года полномочия еврокомиссии расширены – она может накладывать штрафы за неисполнение своих предписаний. Например, за фальсификацию статданных по дефициту бюджета и размеру госдолга, можно получить штраф от ЕК в размере 0,2% ВВП – такими занижениями активно занималась Греция в 2009 году. А за неисполнение предписаний по корректировке макроэкономических дисбалансов — полагается штраф в 0,1% ВВП. Оборотные антимонопольные штрафы в ЕС – 10% от годовой выручки компании в конкретной стране, но если они длились не один год, штраф может достичь и 30%. Согласно расчетам специалистов, если обвинения подтвердятся, на Газпром могут наложить штраф в размере около 6 млрд долларов.

«Евросоюз может покупать газ на Луне»

Эксперты видят в расследовании по «Газпрому» исключительно политическую волю Евросоюза, настроенного негативно по отношению к российскому газовому монополисту. «Обвинения, предъявленные Газпрому, были высосаны из пальца, - говорит президент Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов. По его словам, обвинения в препятствовании созданию единого газового рынка – «очень спорный момент»: «Если хотите создавать единый газовый рынок - создавайте трубы, создавайте терминалы, создавайте газовые биржи, «Газпром» тут ни при чем. Другое дело, что на это нужны огромные деньги, которых нет у европейских компаний сегодня», - отмечает эксперт. Критика российского газового монополиста за привязку к нефтяным ценам также не выдерживает критики. «Эта привязка придумана европейцами, речь идет о так называемой «гронингенская системе» по названию месторождения в Гронингене (Голландия), это не Газпром придумал. И непонятно, почему в отношении компании Statoil не начинается антидемпинговое расследование», - подчеркивает Симонов.

У «Газпрома» достаточно комфортная позиция до конца этого десятилетия - компания перезаключила контракты по системе take or pay (контракт на продажу газа с обязательной оплатой при отказе от получения).Газпром на ближайшие 8-10 лет застрахован от любых колебаний конъюнктуры: «Евросоюз может переходить на уголь, может покупать газ в Катаре, на Луне – важно, что контракты защищают «Газпром», и он может подавать в суд и требовать возврата этих денег», - говорит Симонов. Поэтому цель расследования Еврокомиссии – не оштрафовать компанию, а оказать на «Газпром» давление, так, чтобы он отказался от своих долгосрочных контрактов.

Российский газ может уйти в Азию

Самым неприятным последствие разбирательств для Газпрома может стать его принуждение в рамках Третьего энергетического пакета. Суть этого правила в том, что продавцы газа и электричества не должны владеть транспортными сетями, так как это приводит к искусственному взвинчиванию цен. «Газпром» требовал себе эксклюзивных условий, в то время как другие компании уже работали в рамках этого пакета, теперь же компанию могут принудить сдавать газ на границе», - говорит начальник отдела международных экономических исследований РИСИ Владимир Блинков.

У Европы нет альтернативы «Газпрому», поскольку проект альтернативного газопровода «Набукко» не реализован, и этот факт ограничивает возможности использования жестких мер в отношении российской компании. «Если в качестве санкций будет полный запрет на присутствие «Газпрома» в газораспределительной системе Европейского союза, руководство «Газпрома» найдет симметричные меры, например, переориентировать газовые потоки на азиатское направление, в частности, на Южную Корею, Китай и Японию», говорит ведущий эксперт ЦПКР Максим Минаев.

В чем обвиняют Газпром

— Злоупотребление доминирующими позициями в Центральной и Восточной Европе,

— Создание преград для диверсификации поставок энергоресурсов в ЕС

— Навязывание своим потребителям завышенных цен на газ, необоснованно привязанных к ценам на нефть.

Кого еще Еврокомиссия штрафовала за нарушение антимонопольного законодательства

2009

Европейский Союз наложил штраф на четыре компании: японскую Panasonic, датскую Danfoss и две итальянские компании: Embraco и Appliances Components за картельный сговор для продажи компрессоров, используемых в холодильниках. Общая сумма штрафа составила 160 млн евро.

2010

Европейская комиссия оштрафовала 11 авиакомпаний на сумму в почти 800 млн евро за сговор при определении тарифов на перевозку воздушных грузов в 1999-2006 годах. Британская компания British Airways оштрафована на 104 млн евро, Air France-KLM – на 340 млн евро и Cargolux Airlines –на 79,9 млн евро.

2011

Европейской комиссией наложен штраф в размере €899 млн (более $1,3 млрд) на корпорацию Microsoft. Компанию обвинили в невыполнении предписаний по поводу нарушения антимонопольного законодательства.

Июль 2012

По данным Еврокомиссии, 13 крупнейших производителей оптических дисков (CD, DVD) нарушили законы ЕС о конкуренции. По этой причине Еврокомиссия наложила штрафы на ряд компаний, занимающихся производством и поставкой CD- и DVD-дисков. Эти компании незаконно устанавливали завышенные цены в результате предварительного сговора. Названия компаний, которые должны выплатить штраф, не обнародованы.

Европа, предоставленная сама себе

Как континент, охваченный кризисом, отреагирует на десятилетие перегруппировки США

Резюме: Можно предположить три сценария развития Европы в ближайшие 10 лет в условиях перегруппировки сил США. Первый описывает раздробленную и расколотую Европу; второй предполагает успех за счет углубления интеграционных процессов; в третьем сценарии ослабленная и фрагментированная Европа начинает перестраиваться.

Данная статья написана в рамках проекта фонда ГФМ EuroFuture, нацеленного на понимание и исследование экономического, государственного и геостратегического измерений кризиса в Европе с трансатлантических позиций. Публикуется с разрешения Германского фонда Маршалла в США.

Европа и ее стратегическое окружение претерпевают эпохальные преобразования, сопоставимые по масштабу и интенсивности с теми, что сопровождали процесс завершения холодной войны.

Европейский финансовый кризис испытывает на прочность наднациональную модель (включая общую внешнюю и оборонную политику), а также политические и экономические возможности многих национальных государств. Кризис управления и гражданские восстания на восточной и южной периферии Европы, фактические (Сирия) или потенциальные (Иран–Израиль) конфликты на Ближнем Востоке накаляют общую атмосферу.

Тем временем Соединенные Штаты, главный гарант европейской безопасности, которые более 60 лет были партнером и союзником Европы по НАТО, борются с собственным финансовым кризисом, урезая расходы и пересматривая курс в области внешней политики и обороны. Они уходят из Европы и поворачиваются лицом к Тихоокеанскому региону. Перегруппировка лишь отчасти вызвана кризисом. Изменение настроений в обществе и новый стратегический выбор – гораздо более существенные факторы, которые, скорее всего, сохранятся и после восстановления мировой экономики.

Для ослабленной и разделенной Европы все это означает меньшую защищенность, большую ответственность внутри своих границ и в соседних регионах, которые по-прежнему представляют стратегический интерес для США, даже когда те отвлекаются на решение задач в других местах. Следовательно, способность или неспособность Европы выстраивать собственную политику в предстоящем десятилетии вызывает не только экзистенциальную тревогу, но и беспокоит ее соседей на Востоке, Ближнем Востоке, в Северной Африке и в самих Соединенных Штатах. Это важно и для ответа на вопрос о том, сможет ли Европа быть архитектором мирового порядка, отвечающего вызовам XXI века.

В данной статье рассматриваются три сценария развития Европы в ближайшие 10 лет в условиях перегруппировки сил США. В первом описывается раздробленная и расколотая Европа; второй предполагает успех за счет углубления интеграционных процессов; в третьем сценарии ослабленная и фрагментированная Европа начинает перестраиваться.

Сценарий 1: Крепость

«Конец евро означал бы конец Европейского союза».

Ангела Меркель, 2011 г.

К 2022 г. всем стало очевидно, что могущество Европы и Европейского союза, пик которого пришелся на первое десятилетие третьего тысячелетия, теперь безвозвратно утрачено. Финансовый кризис 2008–2014 гг. вначале казался, как и предыдущие моменты нестабильности (такие как балканские войны), одним из взрывоопасных катарсисов, которые раньше всегда подталкивали ЕС к продолжению и углублению интеграционных процессов. Однако оказалось, что Европа переживает медленный и постепенный упадок, охвативший весь Запад (в том числе и США), вследствие чего сила и могущество перетекают на Восток. Выход Греции из зоны евро в 2012 г. ознаменовал начало более масштабного развала. Сама еврозона рухнула в 2017 году. Единственной страной, формально вышедшей из Евросоюза, стала Великобритания (в 2014 году). Другие крупные государства, такие как Франция, Германия и Польша, даже не задумывались о выходе, поскольку межгосударственные отношения (известные также как «метод Союза» – термин, изобретенный немецким канцлером Ангелой Меркель) прекрасно удовлетворяли все их потребности, а европейские институты (Комиссия, Парламент и Суд) постепенно отмерли из-за полного пренебрежения этими структурами.

Экономика некоторых европейских государств какое-то время функционировала вполне прилично. Германия продолжала развивать энергичную торговлю с Китаем, пока китайцы не научились делать более качественные машины, станки и инструменты по более низким ценам. Франция строит атомные электростанции по всему миру для стран, правительства которых шокированы упадком России под руководством пожизненного президента Владимира Путина и крахом Саудовской монархии. А Великобритания остается мировым лидером в производстве сложных технологий слежения. Однако в целом Европа более половины десятилетия пребывала в состоянии рецессии, государственные долги остаются огромными, а экономический рост и технологический прогресс происходят где угодно, но только не здесь. Возврат к национальным валютам спровоцировал судебные разбирательства по поводу переоценки договоров и активов, многие компании обанкротились.

Вопреки самым мрачным прогнозам и ожиданиям, война в Европу не вернулась – по крайней мере, в сравнительно благополучные в экономическом плане северные страны. Но Балканы снова втянулись в вооруженный конфликт, развязанный ультранационалистическим правительством в Белграде, которое пришло к власти и вернуло Косово под свой контроль после того, как Сербию не приняли в Евросоюз. Страны Восточного Средиземноморья сражаются друг с другом за доступ к морским месторождениям газа (хотя некоторые циники отметили, что дискуссии в НАТО стали протекать намного более гладко после того, как Турция аннексировала греческую часть Кипра). В Ирландии, Португалии, Испании и Греции, где разразился правительственный кризис после того, как эти страны погрузились в рецессию, властям пришлось резко сократить социальные расходы, а кривая безработицы взметнулась вверх. Общенациональные забастовки, мятежи и лавинообразный рост организованной преступности превратили власти и государственное управление в фикцию. В Венгрии и ряде стран прокатилась волна погромов против румын, цыган и других национальных меньшинств. Эмиграция из государств, расположенных на периферии Европы, в Тихоокеанский регион быстро растет, так что Пекин и Сеул подумывают о введении квот на европейских «гастарбайтеров».

Даже на стабильном Севере низкие темпы роста и строгая экономия во всем вынудили правительства пойти на ряд непопулярных мер. Национализм, популизм и ксенофобия расцвели пышным цветом. После того как из-за потоков мигрантов из неспокойных стран Северной Африки и Ближнего Востока аннулировали Шенгенский договор, по всей Европе восстановлены границы. Богатые европейцы теперь отправляют своих детей в элитные школы-пансионы в Китае и Индии.

В этих условиях политика в области безопасности и обороны зиждится на трех китах: разведка, полицейские операции и пограничный контроль. Европейские правительства уже прибегли к массированным инвестициям в эти аспекты безопасности после терактов 11 сентября и соответственно пренебрегали расходами на оборону и современные вооружения. Через 10 лет экономический кризис, быстрорастущие цены на новые технологии и близорукая политика решительно изменили приоритеты расходной части госбюджетов с внешней безопасности на внутреннюю. Теперь повсюду установлены камеры наружного наблюдения, и почти у всех европейцев имеются вмонтированные чипы электронной идентификации. Но это невысокая цена за спокойствие и тот факт, что с 2005 г. в Европе не было ни одного крупного теракта. Боязливое и все более пожилое население европейских стран ожидает от правительств гарантий полной безопасности, а правительства крайне внимательно относятся к пожеланиям своих избирателей, проводя опросы общественного мнения каждую неделю.

И все же это не «1984». Взрывной рост личных контактов в социальных сетях обернулся расцветом местных гражданских инициатив и альтернативных моделей организации жизни.

Все это привело к появлению в 2016 г. трех процветающих европейских организаций: Европейского комитета по разведке, Агентства пограничной безопасности (усиленной разновидности организации-предшественницы Frontex), а также Европейского военизированного полицейского корпуса. У последнего на вооружении находятся мощные беспилотные летательные аппараты с ударными возможностями. Некоторые искушенные политические обозреватели утверждают: вопреки мнению Ангелы Меркель, это доказывает, что ЕС остается на плаву во время затяжного кризиса. В конце концов, даже Пекин и Вашингтон хвалят европейцев за впечатляющие методы борьбы с кибератаками, нелегальной миграцией, контрабандой оружия и наркотиков. И, конечно, стабильность – ключ к восстановлению мирового порядка. Ведь свободе грош цена, если люди не чувствуют себя в безопасности!

Удивительно полезной структурой в этих обстоятельствах оказывается НАТО. Конечно, американцы лишь формально состоят в альянсе. Им казалось, что это менее оскорбительно, чем выход из организации, которую один из членов Палаты представителей США охарактеризовал как «свору никчемных халявщиков». В любом случае американцы поглощены собственными проблемами пограничного контроля, а также вынуждены зорко следить за растущим напряжением в Южной Азии и Южно-Китайском море. Нападений на территорию Европы не предвидится. Россия слишком слаба, чтобы угрожать ЕС перекрытием вентилей на газопроводах, а кланы Путина и Прохорова благодарны за сохранение стабильных и легальных источников доходов. Структуры командования НАТО и процессы формирования войск во многом помогли преодолеть кризис в Европе и послужили образцом для укрепления пограничных и внутренних служб безопасности.

Напротив, атлантизм не очень хорошо себя зарекомендовал – на самом деле некоторые европейцы (и многие американцы) утверждают, что сам термин изжил себя. Распад еврозоны вызвал эффект домино в американской экономике, поскольку финансовые рынки и транснациональные компании остро реагируют на состояние европейской экономики. Положение дел усугубилось, когда европейские корпорации, попавшие в затруднительное положение, закрыли предприятия в Соединенных Штатах, а Конгресс проголосовал за ограничение торговых связей с Европой. В ООН, а также в международных финансовых и торговых организациях (Всемирный банк, МВФ и ВТО) американцы и европейцы вынуждены поступиться некоторыми полномочиями и правами при голосовании и считаться с мнением полдюжины уверенных в себе быстроразвивающихся стран.

В «Большой двадцатке» растущая группа незападных правительств, одержимых страстью наживы, все настойчивее требует, чтобы США и Европа признали «правила большой дороги», защищающие государственные предприятия и освобождающие их от любых условностей, связанных с внутренним управлением.

Единственная надежда, которая еще теплится у тех, кто борется с повсеместным упадком политиков в Вашингтоне и европейских столицах, связана с тем, что китайские и российские лидеры бизнеса, похоже, уже сыты по горло попытками правительства управлять экономикой, и им не терпится взять бразды правления в свои руки. В этом желании их полностью поддерживает немногочисленный, но решительно настроенный средний класс и шумная блогосфера. Однако западные политики не уверены, что эту надежду разделяет широкая общественность их стран, которую, похоже, волнует только собственное будущее.

Сценарий 2: Трансформация

«Способность Европы вести диалог с Китаем, Индией и США зависит от ее способности быть частью единого пространства – от айсбергов в Арктике до песчаных дюн Сахары и со Средиземным морем посередине. Это единственный способ избежать маргинализации и упадка и реалистичный сценарий, который позволит Европе иметь достаточный вес в геополитике будущего».

Доминик Стросс-Кан, 2004 г.

Европейский союз восстал из пепла экономического кризиса и превратил не только себя, но и соседние регионы в экономический и политический центр влияния, притягательность которого в 2022 г. выходит далеко за пределы его границ.

Конечно, следует признать, что решение создать подлинный финансово-экономический союз в 2014 г. и заложить основы для Соединенных Штатов Европы два года спустя было скорее актом отчаяния, нежели осознанным стратегическим выбором. Неплатежеспособность Греции и Португалии, кровавые мятежи в Италии и Испании и эмиграция большинства ирландцев в сочетании с безжалостной рыночной стихией и непреклонностью рейтинговых агентств убедили политиков и общественность, что лучше предпринять радикальные меры, чем продолжать балансировать на краю пропасти.

В 2014 г. последовательные шаги в направлении углубления интеграции наконец-то вылились в нынешние европейские договоры. В то же время была создана Комиссия для работы над Конституцией. Правда, она была окончательно принята лишь в 2021 г. после того, как две трети из 30 членов Евросоюза (к тому времени присоединились Исландия, Хорватия и Сербия) ратифицировали Договор о Конституции. Этому предшествовала яростная и затяжная полемика между северным и южным блоками. Первые (во главе с Германией) жаждали «союза стабильности», который был бы построен не по принципу федерализма, но в котором штрафные меры или санкции автоматически применялись бы к странам, посмевшим бросить вызов новым правилам строжайшей экономии. Вторые (во главе с премьер-министром Италии) требовали «союза роста», предусматривающего евробонды, Европейский центральный банк в роли кредитора последней инстанции и программы стимулирования всей европейской экономики.

В результате достигнутого компромисса немцы согласились с федерализмом как основополагающим принципом функционирования Европы, а также с созданием Европейского министерства финансов, европеизацией долга и инвестиционными пакетами для периферийных стран Союза, больше других пострадавших от кризиса. В обмен на это они добились отмены общей сельскохозяйственной политики (ОСП) и торжественного обещания всех глав правительств не проводить общенациональных референдумов по Конституции.

Этот пакет мер убедил рынки и рейтинговые агентства, что на этот раз европейцы настроены серьезно, и экономика пошла в рост благодаря структурным реформам и вновь обретенной уверенности. Полдюжины новых стран-членов быстро присоединились к зоне евро. Последней страной, весьма важной для Евросоюза, стала Великобритания. Лондон принял такое решение после того, как Конфедерация британской промышленности и Сити пригрозили перенести свои деловые операции в Польшу, которая первой вошла в зону евро.

Теперь Европой управляет Комиссия ЕС во главе с президентом, избираемым на прямых выборах. За ним стоит Европейский директорат, состоящий из Германии, Польши, Швеции и Великобритании (французы вошли в него несколькими годами позже, осуществив мучительные реформы, направленные на повышение конкурентоспособности). Европейцев по-прежнему раздражает самодовольство Германии, но представители 29 стран согласны с тем, что после наделения Берлина реальной силой и полномочиями немцы прекратили разглагольствовать о своем моральном превосходстве. В последние 10 лет большая часть Европы находится под управлением технократических правительств; процент неучаствующих в голосовании остается высоким, и гражданская активность находится на довольно низком уровне. Граждан, похоже, это не беспокоит. Они пережили ужас и панику, и теперь наслаждаются плодами вновь обретенного благополучия. Для них главное – гарантии безопасности.

К этому времени европейцы сумели преодолеть проблемы в экономике и наконец-то обратили внимание на другие вопросы. Бешеный темп технологических преобразований сделал их вооружение безнадежно устаревшим – по сравнению с Китаем или даже Соединенными Штатами оно подобно карманному калькулятору рядом с ультратонким гибким iPad’ом (дизайн которого разработал Ай Вэйвэй для компании Huawei Industries).

Однако это оказалось скрытым благословением, потому что ЕС смог начать с нуля. Пришлось отказаться от устаревших и отслуживших свое истребителей-бомбардировщиков, авианосцев и других «мастодонтов». Следующим шагом стала европейская унификация – для начала в сфере нематериальных ценностей, таких как стандарты, доктрины и образование; затем пришел черед создания единой европейской армии и стандартизации процессов принятия решений. Некоторые страны менее охотно вступали на этот путь, чем другие. Но англичане, французы и другие дали ясно понять, что «бесплатный сыр» в стиле НАТО отныне неприемлем: «Если не желаешь участвовать, тогда плати». Все были согласны с тем, что убедительная угроза или ранняя демонстрация силы могли бы предотвратить несколько затянувшихся и дорогостоящих военных кампаний; этот аргумент убедил даже немцев.

Лондон и Париж были вынуждены сохранить и модернизировать свой ядерный арсенал. Европейские силы обороны (ЕСО) имеют общее командование, генеральный штаб, военную доктрину, проводят совместные учения и подготовку военнослужащих, у них действующий штабной центр (в Великобритании), общие правила вступления в бой и не более 250 тыс. военнослужащих, находящихся в полной боевой готовности. У европейцев также единые ВВС, береговая и пограничная охрана.

Вместе с тем европейцы поступили мудро, направив значительную часть средств, выделенных оборонному ведомству, на достижение превосходства в сфере информации и знания. В частности, они уделили особое внимание средствам связи и разведки, а также наращиванию возможностей стратегического прогнозирования и анализа. Это хорошо сочетается с массированными инвестициями в контртеррористические и полицейские операции, сделанными в предыдущем десятилетии.

НАТО из практических соображений превращено в «дом европейской обороны», а за Соединенными Штатами зарезервирован постоянный гостевой номер (европейцы решили приспособить командные структуры и процессы альянса к своим потребностям, но на всякий случай поддерживать максимально возможное взаимодействие с американцами). США вполне удовлетворены новым разделением труда, которое позволяет им сосредоточиться на многочисленных горячих точках в Тихоокеанском регионе. У них нет ни желания, ни свободных средств для серьезного участия в урегулировании конфликтов на европейской периферии. Вашингтонские политики очень довольны тем, что Брюссель теперь готов при необходимости развертывать войска специального назначения вкупе с миротворческими и стабилизационными силами (при поддержке новой жандармерии ЕС). Вместе с тем в кулуарах они делают оговорку, что им будет легче решать трудные вопросы в Конгрессе, если Брюссель станет все же советоваться с ними перед тем, как предпринимать конкретные меры.

С точки зрения Америки значение имеет лишь тот факт, что Европейский союз обволакивает паутиной «мягкой силы» страны Восточной Европы и Северной Африки, декларируя при этом главную цель: «Сделать этот регион более стабильным, более демократичным и лучше управляемым путем повышения уровня общего благосостояния». Отказ от общей сельскохозяйственной политики позволил углубить соглашения о свободной торговле по всей Европе. Китайские и американские компании строят солнечные энергетические установки вдоль береговой линии южного Средиземноморья. Пересмотр программы «Эразм Мундус» позволил тысячам украинцев, россиян, египтян и представителям других стран обучаться в европейских бизнес-школах, а также на юридических факультетах и факультетах государственного управления. Они учатся тому, как функционируют либеральные демократии, приверженные принципам свободного рынка.

Как минимум полдюжины успешных развивающихся экономик в соседних регионах стучатся в двери ЕС. Первыми в очереди стоят израильтяне, которые утверждают, что Европе следует многому у них научиться. Турция отозвала заявку на присоединение к Евросоюзу на том основании, что ограничения суверенитета, которые предполагает членство, неприемлемы для гордого народа. Однако Анкара и Брюссель тесно сотрудничают в вопросе трансформации общего политического и экономического пространства, и турки участвуют в европейских военных маневрах и кампаниях.

Европейцам все еще непросто сохранять единодушие в области внешней политики, но теперь это не играет такой большой роли, поскольку периферия стала гораздо более стабильной и предсказуемой. Катастрофы, приключившиеся ранее в Сирии, Бахрейне и Ливане, балансирование Саудовской Аравии на краю пропасти и несколько суровых лет правления «Братьев-мусульман» в Египте, Турции и некоторых государствах Персидского залива привели к разочарованию тем, что Запад не был готов взять в руки вопросы безопасности региона, который представлял для него стратегический интерес. Европейцы и американцы признали, что их вмешательство в прошлом не всегда приводило к желаемым результатам. И теперь они без лишней шумихи ведут переговоры с несколькими дружественными им странами региона о том, как снизить социально-политическую температуру на Ближнем Востоке.

ООН и другие международные организации все еще существуют, хотя урегулированием споров и обеспечением необходимого уровня безопасности занимаются преимущественно региональные альянсы. Однако Вашингтону трудно убедить их (или еврократов) начать обсуждение волнующих его вопросов, таких как изменение климата, соперничество за природные ресурсы и укрепление хрупкой китайской экономики, и ему требуется сильный партнер и единомышленник для их решения. Похоже, что Европа наконец-то разобралась со своими соседями, но пока еще не готова брать на себя ответственность за положение дел в других стратегически важных регионах или за решение вопросов общемирового значения.

Сценарий 3: «Избирательное сродство»

«Сейчас не время для стратегических маневров – нам бы с кризисом разобраться».

Высокопоставленные немецкие дипломаты, 2012 г.

К радости многих европейцев, самые мрачные прогнозы об упадке и распаде ЕС после финансового кризиса не сбылись, как не сбылись и радужные предсказания некоторых американских евро-оптимистов. Фактически Европа 2022 г. сохранила много общих черт с Европой 2012 года. Вместе с тем европейцы явственно осознали, что так больше продолжаться не может.

Несмотря на отчаянные меры в начале 2012 г., дефолт Греции предотвратить не удалось. Длительные конвульсии греческой экономики имели один положительный эффект: шокировав европейцев, они подтолкнули их к более решительным действиям. Компромисс, который спас остальную часть еврозоны в 2013 г., представлял собой лоскутное одеяло из мер жесткой экономии и стимулирования экономического роста. К компромиссу удалось прийти в предрассветные часы брюссельского саммита, посвященного проблеме выхода из кризиса, когда итальянский премьер-министр сказал напуганному канцлеру Германии: «Сила – это еще не все; нужно иметь моральное право».

Так была спасена еврозона (за исключением одного члена), и Евросоюз не распался; ему даже удалось принять в свои ряды Хорватию вскоре после выхода британцев. Но на этом процесс расширения, равно как и дальнейшие интеграционные усилия, закончились, и Союз по формуле 9+17 уже не менялся до конца десятилетия, пребывая в состоянии шаткого равновесия и в поисках оптимального баланса между федеральными и межгосударственными элементами. Длительной рецессии избежали, но среднегодовые темпы роста оставались низкими, а некоторые европейские правительства продолжали бороться с бременем долгов.

Неравенство в доходах увеличивалось. Это оказывало давление на социальные модели в разных странах и оставляло мало места для маневра избранным политикам, которым приходилось отвечать на вызовы, брошенные популистами. Наверное, главным сюрпризом десятилетия стало «пике» немецкой экономики. Падение началось после того, как в Китае, крупнейшем экспортном рынке Германии, а также крупнейшем кредиторе Соединенных Штатов, начался экономический спад, вызванный экономическими неурядицами в США и затянувшейся внутренней борьбой за лидерство.

Дипломаты и журналисты в Брюсселе и европейских столицах отчаялись понять стратегию действий Европы и объяснить ее. «Когда кажется, что все получится, ничего не получается, а когда кажется, что ничего не получится, все получается», – писал один из них в полном смятении. «Европа многополярна», – заметил другой.

Корреспондент, специализировавшийся в области немецкой литературы в Гуманитарном колледже Среднего Запада, писал своему редактору: «Это похоже на героев романа Гёте “Избирательное сродство“: в чем-то они сходятся во мнении, в других вопросах расходятся, а затем создают новые союзы и конфигурации. В романе было четыре личности, и они запутались в своих отношениях. А как быть, когда их не четыре, а 26?».

Четче проступили некоторые контуры взаимного согласия и несогласия. Наиболее стойким оказался раскол между Севером, настаивающим на экономии, и менее ортодоксальным в экономическом плане Югом. Правительства еврозоны в первую очередь согласовывали финансово-экономическую политику друг с другом, оставляя страны, не входящие в зону евро (которые так и не смогли выработать общую платформу), справляться с неурядицами в меру своих способностей. И если лишь немногие государства (прежде всего Франция, к которой иногда присоединялась Великобритания) готовы были участвовать в ограниченных военных интервенциях на южной периферии Средиземноморья, большинство смогло договориться о проведении более действенных полицейских операций на границах и морских транспортных коридорах.

Но в целом первая половина десятилетия ознаменовалась преобладанием односторонней политики силы над интеграционными процессами: странам-членам редко удавалось устоять перед искушением – они добивались краткосрочных выгод для себя и вели тактические игры, предпочитая их общему благу Европы или более масштабным стратегическим целям. Государства, имевшие больше возможностей для развертывания войск, получали больше краткосрочных преимуществ, тогда как менее сильные упускали свою выгоду. Что касается европейских институтов, то Комиссия и Парламент постепенно утрачивали первоначальную роль. Совет выступал посредником в поиске консенсуса в чрезвычайных обстоятельствах, когда члены ЕС понимали важность выработки общей позиции. Тем временем Европейский суд и Суд по правам человека буквально утонули в потоке непрерывных исков правительств, которые те возбуждали друг против друга, а также жалоб от компаний, НПО и частных лиц, отчаянно нуждавшихся в руководящих указаниях, которые позволили бы им лучше ориентироваться в юридическом лабиринте.

Некоторые страны, понимая, что Европа терпит бедствие, попытались предложить прагматичные способы возвращения к согласованным коллективным действиям путем формирования «авангардных» или «стержневых» групп. Из-за постоянной угрозы наложения вето некоторыми государствами зачастую приходилось прибегать к прагматичным межгосударственным соглашениям по конкретным вопросам, выходящим за рамки европейских договоров. Избирательное регулирование и гармонизация фискальных мер оказывались столь же действенными, как и избирательное сотрудничество между уголовным розыском и полицией разных стран. Однако общая политика ЕС в области безопасности и обороны развалилась, к ужасу Вашингтона, который умолял европейцев углублять сотрудничество и даже составил подробные предложения по поводу того, как объединить имеющиеся силы, ресурсы и войска.

Все действия по урегулированию конфликтных ситуаций в соседних регионах предпринимались европейцами исключительно в рамках НАТО, которую один отчаявшийся европейский министр обороны описал как «ящик для инструментов, в котором есть много гвоздей, имеется несколько кривых отверток, но нет молотка».

Принципы взаимодействия с американскими войсками де-факто под вопросом, поскольку Конгресс ясно дал понять, что в следующий раз европейцам придется самостоятельно разбираться с кризисами, подобными ливийскому («Если только не произойдет нечто совершенно ужасное», – добавил представитель Белого дома с тяжелым вздохом). Перед лицом катастроф в Сирии и Ливане примерно дюжина стран ЕС объединилась для проведения ограниченных миротворческих операций и оказания гуманитарной помощи. Но постепенно стало понятно, что европейские войска не способны наладить взаимодействие даже друг с другом.

Единственное преимущество, если можно так выразиться, заключалось в том, что были уничтожены остатки ханжеского самодовольства и благодушия, сформировавшиеся в годы, когда европейцы испытывали эйфорию от того, что начали создавать самую мощную в мире экономическую структуру. Наиболее трезвые стратеги и политики, а также широкая общественность начали обсуждать принципы европейской солидарности и общей ответственности. Наконец-то они в полной мере осознали, что отсутствие внутреннего единства чревато возвратом к разрозненным и обособленным рынкам и что Европа быстро теряет вес на мировой арене.

Кроме того, неспособность экспортировать стабильность, общие правила игры и благополучие в страны, расположенные на периферии, означала, что в отсутствии других доминирующих игроков эта периферия становится источником многочисленных рисков. Некоторые отмечали, что усиление нелиберальных держав, предсказанное в конце 2000-х гг., оказалось эфемерной угрозой, поскольку мировой хаос обнажил внутреннюю уязвимость России и даже Китая, тогда как Соединенные Штаты и Европа продемонстрировали некоторые признаки устойчивости и приспособляемости.

Конечно, пришло понимание того, что единственный для Европы путь в новом тысячелетии – это интеграция, позволяющая ей установить либеральный порядок внутри европейского пространства и экспортировать его в другие страны. Немного переиначив знаменитый афоризм Черчилля по поводу демократии, один брюссельский стратег заявил, что интеграция – наименьшее из всех зол, тем более после того, как нежизнеспособность всех других моделей была установлена экспериментально. Прагматики склонны соглашаться с этой точкой зрения, с горечью понимая, что десятилетие уже упущено и перегруппировка сил теперь дастся гораздо большей кровью. Они по-прежнему обеспокоены нестабильностью, риском раскачивания общей лодки и зависимостью от выбранного пути, и с сожалением сознают, что после начала кризиса им пришлось умерить амбиции и пересмотреть определение успеха. Перестройка Европы и трансатлантических отношений неизбежна, но этот процесс будет нелегким.

Три сценария: выводы

Конечно, эти варианты будущего умозрительны и порой напоминают карикатуру (это сделано умышленно). Второй сценарий («Трансформация») представляется наименее вероятным с точки зрения сегодняшних реалий. Третий сценарий («Избирательное сродство») лучше других соответствует нынешнему опыту Европы и сулит ей умеренно счастливый исход, тогда как в первом сценарии («Крепость») описывается наихудшее развитие событий. Вместе с тем, все три сценария возможны. Во всех трех присутствуют нежелательные элементы, риски, преимущества и шансы для США и Европы, описывается мир, формируемый экономической интеграцией и взаимозависимостью, наделением отдельной личности правами и возможностями и размыванием государственной власти. Жесткая сила и традиционные угрозы по-прежнему актуальны, но главный аспект силы – это способность решать общие проблемы и добиваться общего блага. В частности, политика в сфере безопасности должна сосредоточиться на общих рисках и совместном управлении этими рисками. Пока НАТО не может похвастать такими навыками.

Все это предполагает несколько общих рекомендаций, касающихся организации (или даже обновления) трансатлантических взаимоотношений – притом что обе стороны какое-то время сосредоточат внимание на борьбе с внутренними экономическими и социально-политическими неурядицами:

Акцент на «внутригосударственном строительстве». Это в большей степени относится не к экономике, а к реформированию институтов, политических процессов, и восстановлению доверия со стороны широкой общественности. Распад Европы (первый сценарий) был бы катастрофой и для ее друзей и партнеров, включая Соединенные Штаты. Но какой уровень интеграции можно считать достаточным? В третьем сценарии показаны издержки латания дыр путем создания лоскутного одеяла. Переменная геометрия неизбежно ведет к неопределенному будущему. Похоже, пришло время для более высокого уровня финансово-налоговой стандартизации и отчетности с частичным объединением долговых обязательств. Глубокая (и необратимая) трансатлантическая экономическая интеграция стала системным риском, который неадекватно оценивается такими дипломатическими форумами, как «Большая восьмерка». Европе и США следует разработать действенные и постоянные рабочие форматы (и/или возродить имеющиеся концепции, такие как Трансатлантический экономической совет и зону свободной торговли) для углубления сотрудничества в области экономики. В вопросах безопасности и обороны Европе и Соединенным Штатам следует согласиться с географическим разделением труда в альянсе. США сохраняют кровную заинтересованность в таких регионах, как Северное Средиземноморье и Ближний Восток. Но Европа, которая расширяет торговлю с Китаем и Индией, а также дальневосточными странами, должна быть не меньше заинтересована в том, чтобы Америка оставалась стабилизирующим фактором в Тихоокеанском регионе. Согласиться с растущей значимостью региональных альянсов в сфере безопасности и всячески укреплять их, призывая в то же время к большей прозрачности, открытости и уважению общих правил. Делиться оценками угроз и рисков, обсуждать приоритеты и различные варианты реагирования на события в мире, создавать международные организации, занимающиеся сценарным прогнозированием дальнейшего развития ситуации, и согласиться с тем, что разногласия в оценке рисков законны, и их можно преодолевать.

Следуя этим общим руководящим принципам, нам предстоит проделать большой путь для восстановления взаимного доверия, которое является необходимой предпосылкой для солидарных действий в рамках альянса и способности последнего добиться установления нового либерального мирового порядка.

Констанца Штельценмюллер – ведущий научный сотрудник Германского фонда Маршалла (ГФМ) в США.

Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 5 сентября 2012 > № 735529

Необязательная катастрофа Европы

Судьба монетарного союза в руках Германии

Резюме: Германия вольна в своем выборе. Но если она допустит повторение того, что случилось во время валютного кризиса 1992 г., «оглушительный успех» евро войдет в историю как оглушительный крах.

Два десятилетия тому назад, когда европейская валютная система в последний раз находилась на краю пропасти, главный вопрос заключался в том, как много готова сделать для ее спасения Германия, локомотив европейской экономики. Экономики на периферии Европы переживали нелегкие времена, положение усугублялось тем, что проводившаяся монетарная политика была приемлема для Германии, но непосильна для более слабых стран. Перед Центральным банком Германии (Бундесбанком) встал непростой выбор: установить высокие процентные ставки и тем самым подтвердить свою приверженность стабильным ценам или снизить ставки, согласиться с умеренной инфляцией и таким образом спасти Европу от продолжительной рецессии.

Выбор Германии известен. В те годы Бундесбанк отмел любые намеки на то, чтобы пойти на риск более высокой инфляции во имя европейской солидарности. И спекулянты сделали правильный вывод, что в результате единая монетарная политика станет невыносимой для более слабых экономик Европы. В сентябре 1992 г. европейский механизм обменных валютных курсов, предшественник сегодняшнего евро, рухнул под давлением атак со стороны хеджевых фондов. Спустя почти 20 лет мир снова волнует тот же вопрос. Как далеко готов пойти Берлин ради сохранения единства Европы?

Экономист Рудигер Дорнбуш заметил, что вопреки нашим ожиданиям экономические кризисы назревают дольше, но затем развиваются быстрее, чем мы могли бы предположить. Возможно, к тому времени, когда вы будете читать эту статью, еврозона уже распадется. Но независимо от того, случится это или нет, и как скоро, ясно одно: с самого начала кризиса Германия могла спасти монетарный союз, если бы только пожелала. Распад союза был бы совсем необязательной катастрофой.

Банкиры-супермены из Центрального банка

Чтобы убедиться в том, почему крах евро можно предотвратить, необходимо понять, какой колоссальной силой и властью обладают современные центральные банки. До Первой мировой войны передовые экономики были привязаны к золотому стандарту. Это означало, что центральные банки не могли печатать деньги в неограниченном количестве. Точно так же на протяжении почти всех лет после окончания Второй мировой войны власть печатного станка сковывалась – сначала выхолощенной разновидностью золотого стандарта, а затем страхом перед инфляцией. Но сочетание необеспеченных валют и слабых экономик, находящихся на спаде, меняет правила игры. Деньги, больше не привязанные к золоту или любому другому «якорю», в любой момент и в любом количестве могут быть растиражированы по одному слову технократов. Поскольку заводы и фабрики работают не на полную мощность, а безработица препятствует росту зарплат, наказание в виде сколько-нибудь значительной инфляции оказывается маловероятным.

Конечно, центральные банки имели ту же власть в 1930-е гг., когда мир переживал депрессию, и от золотого стандарта пришлось отказаться. Но они не решились применить свое влияние, что подтверждается документально и о чем глубоко сожалеют монетарные историки – от Милтона Фридмана до Бена Бернанке (нынешнего председателя Федеральной резервной системы США). Напротив, после 2008 г. руководители центральных банков были полны решимости доказать, что хорошо усвоили уроки истории. Появившись на Капитолийском холме вскоре после объявления о банкротстве инвестиционного банка Lehman Brothers, сам Бернанке проинформировал Барни Фрэнка, тогдашнего главу финансового комитета в Палате представителей американского Конгресса, что Федеральная резервная система готова стабилизировать финансовое положение в страховой компании AIG, хотя это будет стоить больше 80 млрд долларов. «У вас есть эти 80 млрд?» – спросил Фрэнк. «У нас есть 800 млрд долларов», – ответил Бернанке. Фактически к декабрю 2008 г. Федеральная резервная система выбросила на рынки полтора триллиона долларов для экстренной финансовой помощи, значительно превысив фонд помощи в размере 700 млрд долларов, утвержденный Конгрессом в рамках Программы выкупа проблемных активов (TARP).

Центральные банки по другую сторону Атлантики действуют не менее решительно. Большую часть 2011 г. политическое руководство Европы громко обсуждало детали Европейского фонда финансовой стабильности (EFSF), аналога TARP, призванного спасти европейскую экономику путем вливания в финансовую систему Европы 440 млрд евро. В конце декабря Европейский центральный банк (ЕЦБ) предоставил 489 млрд евро терпящим бедствие крупным европейским банкам. В феврале 2012 г. он повторил этот трюк, успешно влив в европейскую экономику эквивалент двух фондов финансовой стабильности с помощью магии печатного станка.

С начала 2007 г. ЕЦБ скупил финансовые активы на общую сумму 1,7 трлн евро, увеличив свой портфель с 13% до 30% совокупного ВВП еврозоны. Это означает, что ЕЦБ напечатал достаточно денег, чтобы поднять свои бумажные активы на величину, превышающую ВВП Греции за 8 лет.

На момент написания данной статьи подобная тактика супермена позволила спасти систему евро от развала. Без чрезвычайной поддержки со стороны ЕЦБ частные банки в еврозоне после отчаянных попыток найти деньги неизбежно обанкротились бы. Потонули бы частные компании, неспособные привлекать банковские кредиты. Страны-должники не могли бы рассчитывать на то, что банки будут скупать их государственные облигации, и объявили бы дефолт, который, в свою очередь, привел бы к разорению частных банков, уже владевших государственными облигациями. Запуск печатного станка ЕЦБ резко улучшил настроения на рынке. Например, процентные ставки на 10-летние облигации Италии снизились с 7% примерно до 5,5%, хотя после этого они снова подросли.

ЕЦБ будет и впредь использовать имеющееся у него пространство для маневра. Некоторые наблюдатели опасаются, что сам по себе объем недавно напечатанных евро обязательно вызовет высокую инфляцию. Ввиду ускорения денежного оборота либо самой перспективы такого развития событий возникнут неизбежно сбывающиеся инфляционные ожидания. Однако хорошая новость состоит в том, что при нынешних почти нулевых темпах роста экономики и безработице, превышающей 10-процентную планку, угроза инфляции на континенте остается отдаленной перспективой: при колоссальных неиспользуемых мощностях любой рост спроса будет удовлетворяться за счет увеличения предложения, а не повышения цен. Следовательно, в обозримом будущем ЕЦБ может продолжить печатать деньги для поддержки банков, расширить довольно скромный объем прямых закупок государственных облигаций, чтобы дать возможность министерствам финансов привлекать средства под не слишком высокий процент. Он может даже увеличить поддержку нефинансовых компаний – объявив, например, что готов разместить на своем балансе кредиты малому и среднему бизнесу. Совершенно очевидно, что ЕЦБ в состоянии помочь преодолеть кризис, сохраняя краткосрочные процентные ставки на низком уровне.

Иногда увеличение денежного предложения отвергается как полумера. Но помимо поддержки банков, предприятий и правительств, легкие деньги могут способствовать структурной перестройке. Если ЕЦБ напечатает достаточно денег и при этом обеспечит в Европе среднюю инфляцию на уровне двух процентов, это будет означать нулевую инфляцию в странах, охваченных кризисом, где безработица находится на высоком уровне. С другой стороны, в сильных европейских экономиках, где работники чувствуют себя достаточно уверенно, чтобы потребовать повышения зарплаты, инфляция может достигать 3–4%. Иными словами, выполнив поставленную цель по обеспечению среднего уровня инфляции в еврозоне, ЕЦБ поможет Италии и Испании конкурировать с Германией и Нидерландами. Таким образом, будет уменьшаться разрыв в стоимости рабочей силы – одна из главных причин европейских бед. В то же время решительный и продолжительный период монетарной накачки, возможно, приведет к ослаблению евро. Это повысит конкурентоспособность охваченных кризисом экономик на мировом рынке и еще больше повысит вероятность восстановления экономики с помощью наращивания экспорта.

Короче говоря, ЕЦБ имеет реальную власть. Он может предотвратить обвал рынка и в то же время постепенно повышать конкурентоспособность на периферии еврозоны. Но чтобы ЕЦБ полностью реализовал свой потенциал, Германии не следует ему мешать. Она должна позволить банку совершенствовать инновационные методы спасения европейской экономики и согласиться на инфляцию внутри Германии на уровне 3–4%. К сожалению, в прошлом году немецкие финансовые лидеры посылали неясные сигналы другим странам еврозоны. На главный вопрос 1992 г. о том, как далеко готова пойти Германия во имя европейской солидарности, до сих пор не дано четкого ответа. Поэтому будущее Европы остается туманным.

Выход из создавшегося положения

Лидеры Германии правы, говоря о том, что страны, охваченные кризисом, должны заслужить восстановление своих экономик; ЕЦБ не может спасать их в одиночку. В частности, они должны усовершенствовать управление государственными финансами, пресекая уклонение от уплаты налогов и безответственное разбазаривание государственных средств, а также упразднить производственное и трудовое законодательство, подрывающее конкурентоспособность. Но подобные реформы обычно приносят отдачу в долгосрочной перспективе. В краткосрочной перспективе сокращение бюджетных расходов приведет к сужению спроса и замедлению роста, а некоторые реформы рынка рабочей силы, призванные облегчить процесс увольнения работников, поначалу могут повысить безработицу, подорвать доверие потребителей и еще больше замедлить рост. Следовательно, действия ЕЦБ следует дополнить другими срочными мерами, которые потребуют от Берлина новых инициатив.

Прежде всего Германии нужно пересмотреть свое отношение к государственным финансам на периферии еврозоны. До сих пор ее стратегия сводилась к сокращению бюджетного дефицита, поскольку при уменьшении заимствований страны накапливают меньше долговых обязательств в долгосрочной перспективе. Но ввиду того, что сокращение дефицита бюджета не дает экономике расти, подобная мера может не достичь цели, которую она, собственно говоря, преследует. В прошлом году в еврозоне действительно были резко сокращены дефициты; однако соотношение долга к ВВП ухудшилось. Германии нужно согласиться с тем, что агрессивные программы экономии политически нежизнеспособны и экономически несостоятельны. Чтобы взять под контроль рост своих долговых обязательств, соответствующие европейские страны должны постараться досрочно выплачивать свои долги или каким-то другим способом снижать долговую нагрузку.

Если бы европейские лидеры предприняли решительные меры в самом начале кризиса, они вынудили бы частных кредиторов пойти на существенное списание долгов. Но на сегодняшний день большинство частных кредиторов продали свои долговые обязательства Международному валютному фонду, ЕЦБ и другим официальным кредиторам (конечно, частные европейские банки владеют большим количеством европейских государственных облигаций; но, поскольку государственный сектор готов субсидировать эти банки, они не являются в полном смысле частными кредиторами).

Прошлогодняя реструктуризация греческого долга стала наглядной иллюстрацией этой проблемы. Почти через два года после начала долгового кризиса в Греции частных кредиторов этой страны вынудили пойти на списание примерно 65% общей суммы их требований. Но к тому моменту большинство частных кредиторов уже продали греческие государственные облигации, в результате чего долговое бремя Греции снизилось недостаточно для того, чтобы страна смогла привести в порядок финансы.

Поскольку правительства государств с бюджетным профицитом и международные финансовые организации стали важными кредиторами стран, охваченных кризисом, облегчение долгового бремени зависит от готовности этих официальных кредиторов к сотрудничеству. Вряд ли они пойдут на серьезное сокращение долговых требований: доверие к МВФ и ЕЦБ было бы сильно подорвано, если бы они допустили саму возможность объявления дефолта по выданным ими кредитам. Также маловероятен вариант явного перенесения долгового бремени периферийных стран еврозоны на налогоплательщиков стержневых стран Европы, поскольку это было бы чревато социально-политическим взрывом. Действительно внушающим доверие способом снижения долговой нагрузки является выпуск евробондов, чтобы долги стран, охваченных кризисом, были частично заменены долговыми обязательствами всей еврозоны. Экономические советники правительства Германии предложили план, с помощью которого можно добиться поставленной цели; теперь правительству предстоит принять его.

Европейским лидерам нужно не только избавиться от сверхнормативной государственной задолженности, но и укрепить банковскую систему, которая страдает от избытка проблемных кредитов и по крайней мере до недавнего времени – от неспособности честно признать их наличие. До тех пор, пока банки не признают, что безработные домовладельцы или нездоровые предприятия не способны своевременно платить по долгам, и пока они не создадут специальные фонды для покрытия убытков, непризнаваемая ими собственная слабость не позволит продолжить нормальное кредитование частных лиц и предприятий. Поскольку слишком мало заемщиков соответствует их критериям, это будет сильно тормозить экономический рост. Более того, оздоровление банков – необходимая предпосылка для восстановления уверенности на рынке, поскольку возможность дорогостоящих банковских банкротств бросает тень на страны, охваченные кризисом.

В настоящее время щедрое финансирование со стороны ЕЦБ гарантировало ликвидность европейских банков и смягчило удар, который был нанесен им на рынках частных облигаций. Но если миллионы вкладчиков начнут одновременно выводить свои капиталы из банков, ликвидности ЕЦБ может не хватить, и уже никакой объем ликвидности не сделает эти банки платежеспособными. Если у них не окажется в наличии больше капитала, они рискуют обанкротиться. Вряд ли эти средства будут предоставлены частными инвесторами или правительствами стран, охваченных кризисом, которые не способны в одиночку справиться с такой нагрузкой. Таким образом, часть необходимых средств должна быть предоставлена более сильными европейскими правительствами через выпуск евробондов.

Выбор Берлина

В 1992 г. Германия сделала своим приоритетом хорошее управление собственной экономикой, отодвинув на второй план поддержку европейской интеграции. Потом она, похоже, испытала угрызения совести и выступила за создание единой европейской валюты. Несмотря на явный риск оказаться связанными единой монетарной политикой тонущих экономик, политические амбиции европейских политиков создать единую Европу взяли верх. «История монетарного объединения Европы характеризуется медленным, но устойчивым прогрессом, несмотря на постоянный скепсис и предсказания катастроф, – заявил в 2001 г. Отмар Иссинг, представитель Германии в Исполнительном совете директоров ЕЦБ. – Переход к единой монетарной политике увенчался оглушительным успехом». Однако, несмотря на триумфализм Иссинга, сегодня Германия, похоже, затрудняется дать ответ на вопрос, какой путь избрать для себя. Долгая история кровопролития на континенте – убедительный аргумент в пользу единой Европы. Немецкие промышленники понимают, что экспорт промышленных товаров не был бы столь успешным в случае возврата к сильной национальной валюте. В то же время лидеры Германии не желают допускать даже умеренную инфляцию. Вполне понятно их нежелание взваливать на себя бремя выплаты долгов других стран или спасения их банковских систем. Конечно, Германия вольна в своем выборе. Но если она допустит повторение того, что случилось в 1992 г., «оглушительный успех» евро войдет в историю как оглушительный крах.

Себастьян Маллаби – старший научный сотрудник в области мировой экономики в Совете по международным отношениям, недавно написал книгу «Скорее деньги, чем Бог: хеджевые фонды и формирование новой элиты».

Курорты Северного Кавказа как единый комплекс должны будут конкурировать с мировыми аналогами, а не между собой, заявил во вторник председатель Совета директоров "Курорты Северного Кавказа" (КСК) Ахмед Билалов.

"Мы надеемся создать курорты, которые будут конкурировать не между собой, а с крупнейшими мировыми курортами - такими, как, например, в Ванкувере. Наша задача сделать их максимально доступными по цене и высокими по качеству услуг", - сказал он на выездном совещании на строящемся горнолыжном курорте "Мамисон" в горах Северной Осетии.

Планируется, что в 2020 году горный курорт "Мамисон", расположенный у границы с Южной Осетией, сможет принимать до 30 тысяч туристов ежедневно. Курортная зона займет около 600 квадратных километров, длина лыжных трасс будет превышать 190 километров. Курорт расположится в ущелье. Помимо горнолыжных спусков здесь будут созданы площадки для занятий альпинизмом, рафтингом, дельта- и парапланеризмом.

Билалов отметил, что в Мамисоне необходимо "построить не Европу 60-х - 70-х годов, а то, что будет актуально ближайшие 15-20 лет". "В этом смысле Мамисон по высотным и эстетическим характеристикам и транспортной доступности имеет все шансы стать одним из лучших курортов в мире", - добавил он.

Глава КСК сообщил, что компания рассматривает возможность строительства тоннеля или моста через водохранилище по пути к курорту, что сделает дорогу туда значительно комфортнее. "Этот вопрос мы в ближайшее время надеемся обсудить с полпредом (на Северном Кавказе) Хлопониным; наверное, какое-то решение найдем. То ли объездной тоннель, то ли красивый вантовый мост, который не только решить транспортный вопрос, но и будет красивым и удобным",- заметил он.

Как ожидается, первая из четырех курортных деревень, планируемых к строительству в Мамисоне, должна быть сдана 2016-2018 годах.

Билалов заявил, что проблем с инвесторами у КСК нет. "У нас несколько больших соглашений уже подписано, и сейчас мы работаем с итальянской компанией по недвижимости",- сказал он. Альбина Олисаева.

ОАО "Монди Сыктывкарский ЛПК" (Республика Коми), одного из крупнейших в России целлюлозно-бумажных предприятий, ввело в эксплуатацию новую линию резки и упаковки бумаги формата фолио, что позволит увеличить предложение бумаг потребителям в России и СНГ, говорится в сообщении компании.

Стоимость проекта составила 2,74 миллиона евро.

Линия установлена в цехе листовых бумаг "№"1 Монди СЛПК на месте первой листорезной машины Сыктывкарского ЛПК. С запуском новой линии фолио потребителям будет предложена бумага под брендом Maestro Print Syktyvkar.

Оборудование для новой линии поставлено компанией Pemco (США), бригада экспертов которой участвовала в монтажных и пуско-наладочных работах. Линия включает в себя американскую листорезную машину SHM 1450 Dual Rotary и первую в России итальянскую машину Wrapmatic для упаковки листов фолио форматов в пачки GRM.

Чистая прибыль ОАО "Монди Сыктывкарский ЛПК" выросла в 2011 году по РСБУ по сравнению с 2010 годом на 15,6% - до 3,17 миллиарда рублей. В 2011 году Монди СЛПК выпустил 19,097 тысячи тонн бумаги формата фолио (в 2010 году - 18399 тонн). Установка упаковочной машины GRM в линию с листорезной машиной позволяет увеличить производительность готовой продукции в три раза и повысить ее качество. Бумага формата фолио пользуется большим спросом у полиграфистов.

ОАО "Монди Сыктывкарский ЛПК" является частью группы Mondi. Сыктывкарский комбинат специализируется на выпуске офисной и офсетной бумаги, а также производит газетную бумагу, картон для плоских слоев гофрированного картона "топ-лайнер" и "крафт-лайнер", обеспечивает более 40% рынка офисной и офсетной бумаги в России и СНГ.

ОАО «Монди СЛПК» (г.Сыктывкар, Республика Коми) ввело в эксплуатацию новую линию резки и упаковки бумаги формата фолио, говорится в полученном Lesprom Network сообщении компании. Стоимость проекта составила 2,74 млн евро.Линия установлена в цехе листовых бумаг №1 «Монди СЛПК» на месте первой листорезной машины Сыктывкарского ЛПК, на которой начинался выпуск офисной бумаги «Снегурочка» - одного из основных брендов компании. С запуском новой линии фолио потребителям будет предложена бумага под брендом Maestro Print Syktyvkar.

«Наша компания построила эту линию, потому что одним из безусловных приоритетов её работы является неизменная ориентация на потребителя, - сообщил директор по маркетингу и продажам подразделения Uncoated Fine Paper (Немелованные белые бумаги) Mondi Europe & International Йоханнес Клумпп. – Новая линия фолио позволит нам ещё больше удовлетворить тот растущий потребительский спрос, который мы видим на рынках России и стран СНГ».

Оборудование для новой линии поставлено компанией Pemco (США), бригада экспертов которой участвовала в монтажных и пуско-наладочных работах. Линия включает в себя американскую листорезную машину SHM 1450 Dual Rotary и первую в России итальянскую машину Wrapmatic для упаковки листов фолио форматов в пачки GRM.

В 2011 г. «Монди СЛПК» выпустил 19,1 тыс. тонн бумаги формата фолио (в 2010 г. – 18,4 тыс. тонн). Установка упаковочной машины GRM в линию с листорезной машиной позволяет увеличить производительность готовой продукции в три раза и повысить её качество. Бумага формата фолио пользуется большим спросом у полиграфистов.

РЕЙТИНГ КОНКУРЕНТОСПОСОБНОСТИ РОССИИ СНИЗИЛСЯ

Страна опустилась с 66 до 67 места списке, рассчитываемым экспертами Всемирного экономического форума

Россия в 2012 году опустилась с 66 до 67 места в рейтинге конкурентоспособности, который рассчитывают эксперты Всемирного экономического форума (ВЭФ). Согласно опубликованному отчету по глобальной конкурентоспособности, рейтинг четвертый год подряд возглавляет Швейцария.

Сингапур остается на второй позиции, а Финляндия вытеснила с третьей позиции Швецию, которая опустилась четвертое место. Нидерланды занимают 5-е место, Германия - 6-е. Далее следуют США, Великобритания, Гонконг и Япония.

Отчет демонстрирует, что Швейцария и страны Северной Европы укрепили свои сильные позиции в конкурентоспособности со времени финансового и экономического кризиса 2008 года. С другой стороны, страны на юге Европы, такие как Португалия (49-е место), Испания (36-е место), Италия (42-е место) и особенно Греция (96-е место) продолжают страдать от конкурентных недостатков. В числе этих изъянов эксперты ВЭФ называют макроэкономическую неустойчивость, плохой доступ к финансированию, негибкие рынки труда и дефицит инноваций.

Позиции России остаются в целом стабильными со времени публикации доклада о конкурентоспособности России-2011, отметил партнер компании Strategy Partners Group (координатор программ ВЭФ по конкурентоспособности в России, управляющий директор Евразийского института конкурентоспособности Алексей Праздничных. "При этом слабые стороны, такие как конкуренция на рынках товаров и услуг и развитость финансового рынка, немного ухудшились на фоне улучшения макроэкономики и инфраструктурных показателей. Возможно, акцент на повышение конкурентоспособности отдельных регионов может в будущем внести положительный вклад в изменение ситуации", - рассказывает эксперт. Как и в 2011 году, ключевыми проблемами для развития бизнеса в России бизнес называет коррупцию и неэффективность госаппарата, а также высокие налоговые ставки. С другой стороны, в этом году существенно выросла значимость проблем с доступностью финансирования и с квалификацией рабочей силы.

Главная причина снижения позиции России в рейтинге заключается в чиновниках - такое мнение в интервью радиостанции Business FM высказал управляющий партнер Strategy Partners Александр Идрисов. "Коррупция и неэффективность госаппарата: два наиболее существенных фактора, которые понимают нашу позицию в рейтинге", - разъяснил экономист. В то же время он признает, что Россия улучшила макроэкономические и инфраструктурные показатели, однако, сетует эксперт, "сохранилась ситуация с низкой эффективностью институтов, доступом к финансированию и квалификацией рабочей силы".

СПАД ДЕЛОВОЙ АКТИВНОСТИ В ЕВРОЗОНЕ УСИЛИЛСЯ

Сводный индекс PMI сократился в августе до 46,3 пункта

Спад деловой активности в экономике еврозоны в августе усугубился. Сводный индекс деловой активности (Purchasing Managers Index, PMI), отражающий ситуацию как в сфере услуг, так и производства, в минувшем месяце сократился до 46,3 пункта против 46,5 пункта в июле. Об этом говорится в совместном докладе банка HSBC Holdings Plc и исследовательской компании Markit Economics.

Значение показателя ниже отметки 50 пунктов означает сокращение деловой активности. Индекс PMI формируется по результатам опроса менеджеров по закупкам около 4 500 компаний, работающих в различных сферах экономики. Индикатор используется для оценки занятости, объема производства и товарных запасов.

Самый значительный спад в августе произошел, как и в прежние месяцы, в производственном секторе. Хотя скорость сокращения промышленного производства замедлилась до двухмесячного минимума, спад стал одним из самых глубоких, произошедших с 2009 года. Деловая активность в секторе услуг снизилась седьмой месяц подряд, причем сокращение оказалось более существенным, чем в июле.

Данные по индексу PMI за август говорят о сокращении экономической активности практически во всех странах, охваченных исследованием, подчеркивают в Markit и HSBC. Самые высокие темпы снижения по-прежнему зарегистрированы в Испании и Италии (индексы составили 43,4 и 43,5 пункта соответственно). Спад продолжился также в Германии и Франции (индекс составлял соответственно 47 и 48 пунктов). Хорошие показатели пришли из Ирландии, где активность выросла третий месяц подряд (51,4 пункта).

Августовский индекс указывает, что экономика еврозоны останется в рецессии третий квартал подряд, комментирует старший экономист Markit Роб Добсон. "Резкое падение числа новых заказов у производителей и поставщиков услуг, а также дальнейшее сокращение рабочих мест означают, что у еврозоны мало шансов получить устойчивое улучшение экономических условий в ближайшей перспективе", - рассуждает Добсон. Он считает самой значительной угрозой новые признаки ослабления экономики Германии, которую, по словам эксперта, остальные страны еврозоны считают основой для поддержания роста в валютном союзе. "Если ключевые страны еврозоны споткнутся, перспективы периферийных государств, несомненно, ухудшатся", - предупреждает экономист.

Какие перспективы открываются в российских лесах для пришельцев-вредителей из других стран и континентов и в состоянии ли современная наука противостоять нашествию инвазивных организмов с "иностранной пропиской"? Тема проникновения на территорию России вредителей леса из других стран вызвала неподдельный интерес у участников совещания, состоявшегося в Федеральном агентстве лесного хозяйства.

Перед началом доклада глава Рослесхоза Виктор Масляков пошутил, мол, у инвазивных организмов не должно быть никаких перспектив в лесах России. Однако, рассказал заведующий лабораторией защиты леса от инвазивных и карантинных организмов ФБУ ВНИИЛМ Юрий Гниненко, "пришлые" вредители не только прекрасно приспосабливаются к российскому климату, но и весьма активно осваивают территорию нашей страны. Сдержать "ползучую интервенцию" может только четкая система противодействия, главными элементами которой должны стать постоянный мониторинг ситуации и разработка современных мер защиты, работающих на опережение.

Классический пример проникновения инвазивных организмов - это колорадский жук, который прибыл в Россию из Северной Америки и теперь опустошает картофельные поля на территории нашей страны.

Чужестранцы приносят беды не только сельскому, но и лесному хозяйству.

Появившаяся в 60-х годах прошлого века в Ростовской области американская белая бабочка, родиной которой считается Северная Америка, успела нанести немалый вред таким плодовым культурам, как яблоня, слива, черешня, орех грецкий, груша, айва, абрикос, персик, черемуха.

"Если в XX веке в Россию проникло несколько таких организмов, то уже в XXI веке скорость проникновения существенно возросла", - заявляет Юрий Гниненко.

По его мнению, главные причины "ускорения" - это более открытая экономика и активное перемещение людей по всему миру. В результате список инвазивных насекомых, прекрасно себя чувствующих в российских лесах, перевалил за полтора десятка. Наиболее опасные виды - это ясеневая узкотелая изумрудная златка, которая прибыла в Белокаменную из Восточной Азии и уже завершает уничтожение ясеня в Москве.

В настоящий момент, рассказал Гниненко о ближайших планах ясеневой златки, она подошла к Туле и скоро примется за ликвидацию ясеня в Тульской области.

Серьезную опасность представляет и уссурийский короед, активно уничтожающий пихтовые леса. "Пока мы тут говорим, не исключено, что к нам в это время проникают новые виды, - предупредил ученый. - В этом году впервые в Ростовской области выявлен сосновый семенной клоп, который уничтожает семена сосны. Его проникновение к нам угрожает всему семенному хозяйству юга нашей страны. По нашей оценке, на линии Белгород - Волгоград и южнее наши сосновые лесосеменные участки находятся под угрозой".

Усугубляет ситуацию то, что помимо насекомых в леса проникают и новые болезни.

"Я думаю, что мы не остановим этот процесс. Наша задача не в том, чтобы искоренить или уничтожить, а в том, чтобы видеть эту опасность и своевременно предпринять комплекс мер, способных снизить скорость проникновения и минимизировать ущерб", - отметил Гниненко.

Для этого, по его мнению, необходимо знать "подробности частной жизни" каждого из опасных вредителей. Юрий Гниненко проиллюстрировал свой рассказ жизнеописанием уссурийского короеда. Сначала жучок проделывает небольшие отверстия под корой. Пихта пытается защититься от нападения, заливая насекомых живицей. Но короед на своих крыльях приносит споры опасного гриба, который, попадая под кору, вызывает появление пятен некроза, постепенно опоясывающего ствол дерева. В результате дерево погибает, его доедают особи уссурийского короеда, которые разлетаются дальше в поисках очередной жертвы.

Нападению вселенцев подвергается и белая акация, которая в некоторых южных регионах занимает до10 процентов лесного фонда.

По статистике, главный источник "заразы" - это Северная Америка, откуда прибывает более 61 процента насекомых и 62 процента возбудителей болезней. На втором месте - Восточная Азия, поставляющая более 30 процентов опасных насекомых и 25 процентов возбудителей болезней. По мнению Гниненко, в перспективе Восточная Азия "переплюнет" Северную Америку, так как интенсивность связей с азиатским регионом будет только возрастать.

Система противодействия интервенции инвазивных организмов, считает московский ученый, должна быть основана на отлаженной системе слежения за происходящими процессами. Согласно проведенным Юрием Гниненко исследованиям, центром проникновения организмов из Америки в Европу является северная Италия, где дислоцируется крупная авиабаза НАТО.

Знание самых распространенных маршрутов "эмиграции" вредителей, по словам ученого, позволяет вовремя развернуть комплекс мероприятий по предотвращению распространения болезней и вредителей. Параллельно необходимо внимательно изучать насекомых, которые, перемещаясь в новые места обитания, могут существенно менять свои привычки. Например, рыжий сосновый дендрактон в Америке живет исключительно на стволах. Но, попав в Китай, он стал прекрасно себя чувствовать на корневых лапах, что серьезно затрудняет процесс его обнаружения.

Другое перспективное направление, по мнению Юрия Гниненко, - это изучение энтомофагов (насекомых, которые питаются вредителями) на родине того или иного инвазивного организма. Подобные знания позволяют в случае проникновения на территорию России опасных вредителей быстро выбрать наиболее эффективные и безопасные для экосистемы энтомофаги и приступить к их пусть не промышленному, но хотя бы лабораторному производству.

"Важно начать изучать воздействие энтомофагов на инвазивные организмы еще до того, как они появились на территории России", - подчеркнул Юрий Гниненко.

По прогнозам ученого, в ближайшие годы на юг страны придет дубовый клоп-кружевница, который из Америки уже попал в Италию и достиг черноморского побережья Турции. Скорее всего, предположил ученый, в качестве средства передвижения дубовый клоп-кружевница выберет паром, курсирующий между Сочи и турецким Трабзоном. Дело в том, что клопы воспринимают замкнутое пространство, в том числе и каюты, как идеальное убежище для пережидания непогоды. "Завезти его к нам - это дело времени", - убежден Гниненко.

Ученый считает, что уже сейчас необходимо приступить к изучению того, как чувствует себя вредитель на черноморском побережье Турции и как он реагирует на существующие препараты.

По мнению Гниненко, стратегия борьбы с инвазивными организмами должна включать систему взаимодействия и постоянного обмена информацией на международном уровне, мониторинг ситуации, изучение особенностей биологии инвазивных организмов и подготовку рекомендаций по их выявлению и мерам защиты. При этом, считает Юрий Гниненко, самый эффективный, современный и безопасный для природы метод борьбы - это разведение энтомофагов. Но развитие этого направления требует существенных вложений государства, так как коммерциализировать эту сферу не удастся. Это прекрасно понимают в США и Китае, где бюджет тратит немалые средства на создание лабораторий по производству энтомофагов.

Государство на службе глобализации

Как сочетаются базовые тренды современности

Резюме: Никем не предсказанные в рамках социальной и политической науки события последних десятилетий могут показаться доказательством неэффективности любых теорий. В действительности вопрос лишь в ущербности парадигм мышления эпохи Просвещения.

Последние десятилетия перспективы мирового развития все менее предсказуемы. В 1980-е гг. практически никто не предвидел распада советской системы союзов, а затем и самого СССР. Да, задним числом можно найти симптомы, говорившие о высокой вероятности такого исхода, но хорошо известно, что проще объяснить произошедшие события, чем заблаговременно выявить их возможность.

Почти никем – за редкими исключениями – не был предсказан и глобальный кризис, начавшийся в 2008 г., хотя цикличность в принципе присуща рыночной системе. В 2010 г. многим экспертам показалось, что потрясения завершились, а в мировой экономике наметились признаки оживления. Но уже в 2011 г. неприятным сюрпризом для большинства экономистов стал бюджетный кризис на юге Европы, поставивший под вопрос само существование единой европейской валюты. В прогнозах на 2012 г. все чаще попадался невнятный, но звучащий научно термин «волатильность». Его можно трактовать как «неопределенность», «разнонаправленность тенденций», хотя по сути дела речь идет о «непредсказуемости».

Непредсказуемыми, но типичными для современного мира становятся вооруженные или сопряженные с массовыми беспорядками внутригосударственные конфликты (порой – с ограниченным внешним военным вмешательством) в странах, где, казалось, нет условий для перемен. Только в 2011 г. правящие режимы свергнуты в Тунисе, Египте, Ливии и Йемене, начались столкновения в Сирии, в богатых нефтью областях Судана, граничащих с новообразованным Южным Суданом. Мало кто ожидал и подъема общественно-политической активности в России.

Ареал распространения внутригосударственных конфликтов постепенно расширяется, это уже не только государства Африки и Азии, страны СНГ; риски начинают проявляться и в рамках Евросоюза, Северной Америки, в том числе и США.

Разумеется, в каждом конкретном случае есть свои, национально-специфические причины напряженности. Однако нельзя пренебрегать обстоятельствами, связанными с глобализацией и вызванным ею мировым кризисом. Эти факторы политического, экономического и этносоциокультурного характера подрывают как международную стабильность, так и перспективы «устойчиво-безопасного» развития многих государств.

Учет перечисленных обстоятельств и тем более способность обратить их в свою пользу – условие успешного функционирования любого государства, а также крупной корпорации, имеющей интересы за границами страны своего происхождения.

Исчерпание парадигм Просвещения

Общепринятые объяснения многих конфликтных ситуаций в современном мире нередко носят поверхностный характер. Обычно выделяются две стороны, вовлеченные в ту или иную коллизию.

Вот самые традиционные «парные» категории. «Сторонники демократии» против «недемократических сил». «Сепаратисты» против «приверженцев территориальной целостности». «Экстремисты» против «защитников правопорядка» и т.д. Противостояние рассматривается в качестве игры с нулевой суммой, когда успех одной из сторон расценивается как поражение другой.

Разумеется, подобный подход всегда был присущ идеологизированным СМИ, а также школьной и отчасти студенческой аудитории. Однако менталитет многих экспертов также сложился под влиянием упрощенных представлений. Кроме того, за недиалектическим подходом к реальности стоит явление, которое можно определить как «понятийный кризис» современной политической, да и всей социальной науки. Даже самые передовые идеи и представления исходят из парадигм, зародившихся в эпоху Просвещения и с того времени почти не претерпевших существенных изменений.

Эти парадигмы выросли из естественно-научного подхода, который строился на смелом для своего времени отрицании «божественного промысла», убежденности в возможности разложить исследуемые явления на простые элементы, вычленить среди них ведущие факторы, построить относительно простые алгоритмы их взаимодействия и дать на этой основе прогноз ожидаемых изменений. В ХХ веке после открытия радиоактивности, законов микромира от подобных примитивно-механистических подходов к объяснению законов природы пришлось отказаться. И не случайно именно из естественных наук в гуманитарные перешли идеи синергетики, бифуркаций, отвергающие примитивный детерминизм.

Традиция объяснять процессы общественного развития некими императивами, которые якобы заложены в «природе человека», зародившаяся в эпоху Просвещения, была ничем не лучше ссылок на «волю Всевышнего». Вероятно, первыми, кто сумел дать формально-механистическое, материалистическое толкование истории, были Карл Маркс и Фридрих Энгельс, что и обеспечило их учению долгую жизнь. Другой вопрос, что основоположники марксизма располагали довольно ограниченным конкретно-историческим материалом – в основном касающимся Европы. Чтобы уложиться в заданную схему, им пришлось ввести в дополнение к «пятичленке» формаций такие категории, как «азиатская формация», «реакционные народы».

Современные отечественные историки, не скованные догмами формационной теории, признают, что в так называемую рабовладельческую эпоху далеко не везде – в том числе в Древнем Египте, греческих городах-государствах, Древнем Риме – рабовладение было основой хозяйственной жизни. Большую роль играли крестьянские общины, присутствовал наемный труд, свободные ремесленники и т.д. Ныне уже в учебниках признается, что классический феодализм существовал только в государствах Европы, но не Азии.

Однако и новейшие попытки «модернизировать» просвещенческий подход к общественному развитию во многом страдают тем же механицизмом, что и марксизм. Речь идет, в частности, о теории смены «господствующих укладов» Валлерстайна, волн развития Тоффлера, «конца истории» Фукуямы и других. Желание начертить жесткую схему «вертикального прогресса» человечества чаще всего привязано к конкретной политике той или иной супердержавы, которая признается носителем и защитником самых передовых идей.

Никем не предсказанные в рамках социальной и политической науки события последних десятилетий могут показаться доказательством неэффективности любых теорий и кризиса научного знания. В действительности вопрос состоит лишь в ущербности парадигм мышления эпохи Просвещения. Видимо, следует признать, что универсальных законов общественного развития не существует. Есть лишь определенные взаимодействующие (порой диаметрально противоположные) тренды в социально-экономической, общественно-политической, социокультурной жизни, международных отношениях, имеющие определенные временные и пространственные показатели действия. Их реализация зависит от цивилизационных или, точнее, этносоциокультурных характеристик общества. Именно они определяют, как индивиды и группы индивидов, составляющие социум, относятся к изменениям в реальном бытии. Некоторые тенденции порой становятся доминирующими, но лишь на период времени.

Например, международное разделение труда, ставшее значимым трендом мирового развития в XIX–XX веках, мало влияло на жизнь раннесредневековой Европы в эпоху преобладания в ней натурального хозяйства. Торговые маршруты – такие как Великий шелковый путь – существовали, но длительность и опасность следования по ним исключали возможность превращения их в значимый элемент развития. Аналогичным образом тенденция к обострению социальных антагонизмов во вступивших на путь промышленного развития странах очень четко прослеживалась в Европе XVIII–XIX веков. Однако провозглашение Марксом и Энгельсом классовой борьбы в качестве универсальной «движущей силы истории» явно было ошибкой. В Средние века в Европе намного большее значение имели религиозные различия, а во второй половине ХХ века с подъемом тяготеющего к конформизму и компромиссам «среднего класса», который составил свыше половины населения индустриальных стран, на смену конфликтам пришло социальное партнерство.

Проблема большинства теоретико-аналитических конструктов состоит в том, что их авторы, гениально (без всяких кавычек) выделившие некий базовый тренд современности и сделавшие на этой основе ряд блестяще оправдавшихся прогнозов, начинают абсолютизировать собственные выводы. Особенно грешат этим последователи той или иной научной школы. Строится определенная система «первичности», «вторичности» и «третичности» факторов мирового развития – правильная для определенного, но все же конечного периода. С его завершением приверженцы сложившейся парадигмы миропонимания оказываются в тупике – что и наблюдается в современных условиях.

Основным источником проблем и сложностей мира начала XXI века выступает неравномерность или несбалансированность процессов глобализации в различных сферах общественной жизни. В публицистической литературе глобализацию порой рассматривают как следствие тайных договоренностей (или заговора) некоей «мировой закулисы», высшей элиты транснациональных корпораций и банков (ТНК и ТНБ) и связанных с ней политиков.

Если бы такие «договоренности» существовали, то мировое развитие было бы намного менее хаотичным, поскольку ситуация менялась бы по четко определенному плану. И хотя не афишируемых соглашений между отдельными корпорациями и правительствами наверняка немало, к сожалению, их недостаточно, чтобы обеспечить плавное, упорядоченное течение перемен на планетарном уровне.

Как возникала глобализация

Вызревание предпосылок глобализации наметилось достаточно давно. Еще в XIX веке начала складываться система международного разделения труда, крупнейшие корпорации и банки Западной Европы и США создали сеть зарубежных филиалов. Однако столкновения геополитических интересов ведущих держав, конкурентная борьба за внешние рынки между национально-ориентированными финансовыми и экономическими группами неоднократно (особенно во время Первой и Второй мировых войн) приводили к разрыву единства мирового рынка. Появление стремящихся к автаркии режимов (гитлеровская Германия) и стран с централизованно планируемой экономикой (СССР, а затем и его союзники) ограничивало возможности углубления международного разделения труда. Тем не менее этот, в принципе позитивный процесс, содействующий оптимизации территориального размещения производительных сил в рамках стран с рыночной экономикой, постепенно набирал обороты после Второй мировой войны.

На место чреватой конфликтами «свободной конкуренции» между государствами пришло регулирование конкурентных отношений на договорной основе в рамках Генерального соглашения о тарифах и торговле (ГАТТ), которое затем сменила система Всемирной торговой организации (ВТО). Противоборство между ведущими странами мира за зоны «своего» валютного контроля заменили договоренности о ведущей (доллар) и резервных валютах, упорядоченности системы международных расчетов. Были созданы такие структуры, как Международный валютный фонд (МВФ) и Международный банк реконструкции и развития (МБРР), призванные, на основе унификации политики формирования бюджетов, помогать странам, которые сталкивались с внутренними сложностями. Началось формирование институтов региональной интеграции (в Европе – ЕЭС, затем Евросоюз, в Юго-Восточной Азии – АСЕАН, в Северной Америке – НАФТА) и другие. В их рамках, особенно в ЕС, наметился переход от союза национальных государств к единым пространствам перемещения товаров, капиталов и рабочей силы, постепенного сближения законодательств. Это значительно расширило рамки национальных рынков отдельных стран при регламентации конкурентных отношений (введение квот на масштабы производства и пр.).

Можно предположить, что масштабы инициированной правительствами стран Запада (отчасти под влиянием стремления предотвратить войны между ними, отчасти из-за противостояния с СССР) деятельности по упорядочению конкуренции на международной арене оказались оптимальны для следующей нормам рыночной экономики зоны мира. Именно в этот период, 1950–1970-е гг., острота циклических кризисов снизилась до минимума, произошли «экономические чудеса» в ФРГ, Японии и Италии.

Наконец, началось становление современных ТНК, они более или менее сформировались уже в 1970–1980-е годы. В отличие от крупных корпораций прошлого, создающих свои филиалы в зарубежных странах, они разделяли ранее единый производственный цикл на сегменты, размещавшиеся в разных государствах сообразно экономической рациональности. Создавались конвейеры, растянутые на десятки государств, объемы внутрифирменной международной торговли деталями и узлами оборудования приблизились к показателям продаж готовой продукции.

Процессы развития и усиления ТНК стимулировались совершенно объективными материальными факторами. С одной стороны – совершенствованием транспортной инфраструктуры, удешевлением перевозок в ХХ веке (появление контейнеровозов, автоматизация их разгрузки и т.д.), с другой – возникновение информационных технологий, позволивших оптимизировать управление филиалами корпораций, улучшить маркетинг выпускаемой ими продукции.

Вопрос о том, какую роль ТНК играют в современной мировой экономике, относится к числу дискуссионных. По данным школы бизнеса в Мюнхене, в 2008 г. (до начала глобального кризиса) в мире насчитывалось 79 тыс. ТНК, имеющих около 790 тыс. филиалов за границами страны происхождения. Они обеспечивали свыше 10% роста мирового валового внутреннего продукта (ВВП), ежегодный рост числа занятых на их предприятиях достигал 82 млн человек. Общая стоимость продаж предприятий, принадлежащих ТНК, достигла 31 трлн долларов. Здесь уместно напомнить, что весь мировой ВВП в настоящее время составляет около 70 трлн долларов.

Самый мощный импульс глобализации дали переход КНР к рыночным реформам, коллапс централизованно планируемой экономики в СССР и странах Восточной Европы, прекращение холодной войны и распад Советского Союза, то есть восстановление единства мировой рыночной экономики. На интенсификацию глобальных процессов большое влияние оказали решения Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), объединяющей наиболее развитые страны с рыночной экономикой, о либерализации банковской деятельности (конец 1990-х гг.), а также курс ВТО на углубление либерализации внешней торговли.

Ускорение темпов глобализации имело как позитивные, так и негативные последствия, которые при объективном подходе нет оснований ни идеализировать, ни демонизировать, хотя для теоретиков про- или антиглобалистски ориентированных политических сил не составляет труда создавать внешне убедительные концепты.

Глобальный кризис, начавшийся в 2008 г., был не только очередным потрясением, присущим циклически развивающейся рыночной экономике. Речь идет о системном кризисе, который вызревал в течение примерно двух десятилетий. Он затрагивает базовые принципы функционирования государства, общественного развития, применения международно-правовых норм, функционирования основных институтов мировой экономики.

Здесь следует уточнить, что понимается под «системным кризисом». В свое время Владимир Ленин определял революционную ситуацию как положение, при котором «верхи» не могут, а «низы» не хотят жить по-старому. В принципе симптомы подобной ситуации намечаются и в России. «Верхи» начали понимать: при существующем уровне коррупции, сырьевой ориентации экономики, продолжающемся оттоке капиталов страна скоро превратится в третьестепенную державу, неспособную сохранить территориальную целостность, а это может привести и к утрате ими власти. «Низы» все более явно проявляют нежелание терпеть коррумпированных чиновников, да и саму власть, демонстрирующую ограниченную способность решить стоящие перед нацией проблемы.

«Системный кризис», как представляется, существенно отличается от «революционной ситуации». Он подразумевает наличие противоречий, которые не могут быть разрешены в рамках преобладающих парадигм мировосприятия, но совершенно не факт, что данные противоречия незамедлительно вызовут какие-либо серьезные коллизии. Они, скорее всего, становятся их источником опосредованно, проявляются неодинаково в странах, принадлежащих к различным цивилизационным общностям.

Большая часть дискуссий связана с вопросом о том, в какой степени государство утрачивает свой суверенитет под влиянием происходящих в мире перемен, как меняются его функции. В действительности изменения касаются фундаментальных основ развития мировой цивилизации. На протяжении многих веков они были связаны с эволюцией и совершенствованием государства. Именно государство выступало главным структурообразующим фактором социума, взаимодействовало с обществом на контролируемых территориях, влияя на него – и меняясь в соответствии с его требованиями и запросами. Взаимоотношения государств определяли характер международных отношений, их тип и эволюцию. Такая ситуация сохранялась вплоть до середины ХХ века.

Затем, исподволь и не очень заметно для современников, началась эрозия государства, т.е. утрата им способности выступать системообразующим звеном мировой цивилизации. Этот процесс можно сравнить с постепенным разрушением несущих конструкций очень старого дома из-за действий жильцов, непродуманно модернизирующих свои квартиры.

Государства добровольно передавали часть своих функций наднациональным, международным организациям, принимая обязательства выполнять их решения; либерализовывали внешнюю торговлю и международные финансовые транзакции, порой получая от этого немалые дивиденды. В итоге уже сейчас начала складываться парадоксальная ситуация, когда страны мира формально суверенны, вроде бы выступают системообразующей структурой мировой цивилизации, но по сути большинство из них начинают превращаться в беспомощные «пустышки».

Прежде всего при достигнутом уровне международного разделения труда государства стали экономически взаимозависимыми и взаимоуязвимыми, что уже ограничивает свободу не только маневра на международной арене, но и выбора внутренней социально-экономической политики. Ключевые позиции в мировой экономике перешли в руки транснациональных корпораций и банков, которые далеко не всегда действуют в интересах стран своего происхождения, обладают ресурсами, позволяющими им диктовать волю правительствам формально суверенных государств. Последние уже утратили контроль над транзакциями капитала, их «утечка» или «приток» поддаются лишь приблизительным оценкам. Потеряна монополия и на применение насилия: частные военные и охранные структуры действуют самостоятельно, более того, государство нередко прибегает к их услугам. На мировую арену вышли силы международного терроризма, пиратства, систематически прибегающие к насилию.

В значительной мере неэффективным стал и контроль над миграционными процессами, большинство ранее мононациональных государств, регионов и городов уже превратились в конгломераты конфликтующих этносоциокультурных общин.

Собственную роль в мировой политике приобрели неправительственные, негосударственные образования, что уже фактически получило официальное признание. Так, США, сильнейшее государство современности, де-факто находятся в состоянии войны с «Аль-Каидой» и иными структурами наркокриминального и террористического «Интернационала», не имеющими ни государственности, ни собственной территории.

В ситуации информационной глобализации государства не в состоянии контролировать контент интернета, в том числе и несущий вызовы властным структурам. На национальной и международной арене все чаще в качестве влиятельных субъектов выступают различные сетевые сообщества, НПО.

Если суммировать происходящие перемены, то, вероятно, придется говорить не о «десуверенизации» государства, а о «деэтатизации» мирового развития, ограничении возможностей государства влиять на ход процессов, протекающих в том числе и на его территории.

Наиболее точно суть протекающих процессов передает термин «глокализация», предложенный английским социологом Роландом Робертсоном в книге «Глобализация: социальная теория и глобальная культура» (1992). Он предполагает, что глобализация, повышающая роль наднациональных политических, военных и экономических институтов, сочетается с партикуляризацией регионов (областей), стремящихся, помимо своих государств, принять участие в глобализационных процессах и в то же время сохранить собственную самобытность.

В современном мире, бесспорно, налицо тенденция «перетекания» властных полномочий во всех сферах общественной жизни от государств к наднациональным и транснациональным структурам, а одновременно – роста стремлений отдельных районов крупных государств к автономии или даже независимости. Также очевидно, что многие политические лидеры стремятся противостоять трендам, которые они рассматривают как противоречащие национально-государственным интересам своих стран и народов. Но данные тренды существуют как объективная реальность, они просчитываются на базе современных методик мир-экономического, социологического и социокультурного анализа. Стремление противостоять тенденциям к переменам лишь делает осуществление этих перемен более тернистым, чреватым дестабилизацией на обширных территориях.

«Пробел демократии»

Современный переходный период характеризуется наибольшей турбулентностью и непредсказуемостью.

Большинство государств, за исключением крупнейших, являющихся по сути дела самобытными цивилизациями (США, Китай, возможно, Индия) уже оказались в положении, когда способность контролировать собственное развитие становится чисто декларативной. В то же время международные и наднациональные организации, даже наиболее развитые в зоне Евросоюза, в условиях кризиса продемонстрировали недостаточную эффективность, что поставило на повестку дня вопрос об их реформировании, вектор которого пока остается неопределенным.

Главная проблема дня сегодняшнего – разнонаправленность импульсов, влияющих на перемены в современном мире. Большинству государств свойственны противоречивые стремления.

С одной стороны, восстановить (усилить) национальный контроль над экономикой: ожидается, что это позволило бы решить и обостряющиеся внутренние проблемы социального, этносоциального и регионального развития.

С другой – существует понимание, что нарушение ранее принятых международных обязательств, ограничение участия в глобализированном разделении труда крайне негативно скажется на экономическом положении соответствующих стран и на возможности пребывания у власти правящих элит.

В принципе большинство политических лидеров современности не исключают дальнейшего расширения функций наднациональных институтов и даже введения более жестких санкций за саботирование их решений. Но при одном условии: должны быть созданы благоприятные возможности выхода из кризиса и повышения глобальной конкурентоспособности государств. Однако поскольку проблемы ведущих стран мира неодинаковы, то прийти к согласию удается крайне редко. Кроме того, сказывается лоббирование ТНК и ТНБ своих интересов, которые также неоднозначны. Современные транснациональные суперкорпорации не хотели бы изменения принципов функционирования либерализированной и контролируемой только ими мировой экономики, но они вынуждены считаться с риском социальных взрывов в зонах тотальной депривации, созданных их стремлением к получению сверхприбыли, угрозой общей дестабилизации миропорядка. По этой причине определенный уровень социальной ответственности большинство ТНК все же вынуждены проявлять.

Мнимая «антагонистичность» существующих в современном мире импульсов влияния и соответствующих трендов не должна вводить в заблуждение.

Строго говоря, стремления «державников» и приверженцев более жестко ориентированной социальной политики, которая требует более «сильного» государства, нисколько не противоречат тенденции к усилению роли и функций наднациональных, международных институтов – при условии, что само государство станет своего рода исполнительным органом выполнения их решений. То есть транснационализированные элиты корпораций и наднациональных структур не имеют ничего против расширения полномочий государства – если оно будет исполнять их волю. Вполне вероятно, что трансформация государства в течение ближайших десятилетий приведет к изменению структуры и функций гражданского общества, функционирования институтов демократии.

На государственном уровне они, скорее всего, будут становиться все более формальными. С неизбежным провалом популистских обязательств (наподобие принятых избранным президентом Франции социалистом Франсуа Олландом) усугубится дискредитация традиционных политических партий. Рано или поздно избиратели поймут: какие бы радужные перспективы им ни рисовали, на национально-государственном уровне могут быть выполнены лишь решения, поддержанные транснациональными элитами. Возможность доступа в их среду и влияния на их решения определяется конкурентными возможностями крупнейших частных и государственных корпораций на мировом рынке, а отнюдь не волей граждан. Как писал еще в 1999 г. Энтони Гидденс, «народы и государства остаются мощным фактором, но между ними и глобальными силами, воздействующими на жизнь их граждан… возникает широкий “пробел демократии”».

В этой ситуации весьма вероятно, с одной стороны, что активность гражданского общества сконцентрируется на низовом уровне, решении местных, локальных проблем, в том числе и в жестком противостоянии с общегосударственными «центрами власти». Решение проблем зон «социального бедствия», противодействия экологически опасным проектам «центра», сохранение местной этносоциокультурной специфики станет основным вопросом внутригосударственной политики. С другой стороны, влиятельной, системообразующей силой нового века, способной воздействовать на глобальную повестку дня наднациональных управляющих структур, станут реальные и виртуальные трансграничные сетевые сообщества. Противоборствующие трансграничные сетевые структуры, способные организовывать спонтанные массовые акции (в том числе и в поддержку местных, локальных выступлений) на территории десятков государств, скорее всего, превзойдут по своему влиянию современные политические партии.

Спорный вопрос – возможность демократизации наднациональных институтов. Во всяком случае, в современном мире политика МВФ, Всемирного банка, оказывающих очень большое влияние на ход мирового развития, определяется размерами взноса государств в их фонд, а не голосованием избирателей. Деятельность ООН также далека от демократичности. Постоянные члены Совета Безопасности обладают привилегией – предпринимать все что угодно, обладая иммунитетом от применения против них санкций. Не вполне демократична и деятельность Генеральной Ассамблеи ООН – разве соответствует принципам демократии положение, при котором государства с населением в несколько сотен тысяч человек обладают таким же весом, как и страны с населением в сотни миллионов?

Едва ли стоит рассчитывать в обозримой перспективе на глубинное реформирование существующих международных организаций. Скорее, с учетом развития технологий трансграничного общения, можно ожидать упрочения структур глобального гражданского общества, способных воздействовать на ход мирового развития.

Роль института государства в этих условиях должна быть переосмыслена, но не им самим, а прежде всего в рамках разгорающихся дискуссий внутри все более глобальных структур гражданского общества. На них ложится дополнительная ответственность аккумулировать накопленный опыт переформатирования государства не только в рамках транснациональных инициатив, но и на низовом уровне (регионы, муниципалитеты и т.п.). Достойное место в этом обсуждении необходимо обеспечить и бизнесу (от мелкого до ТНК и ТНБ). Возможно, единственная роль государства в этом процессе должна заключаться в предоставлении формализованных площадок для такого рода дискуссий.

Это не значит, что государство как институт низводится до роли технической прислуги. Для формулирования и подготовки точных решений крайне необходим его профессионализм (точнее: профессионализм лучшей части чиновничества). Это тем более верно в отношении эффективной реализации того нового общественного интереса, который рано или поздно будет оформлен в требуемые решения.

Н.В. Загладин – доктор исторических наук, заведующий Центром ИМЭМО РАН.

Е.Ш. Гонтмахер – доктор экономических наук, заместитель директора ИМЭМО РАН.

США. Весь мир. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 сентября 2012 > № 735512 Евгений Гонтмахер, Никита Загладин

Не рыбу, а удочку

В чем состоит особенность «мягкой силы» России

Резюме: Россия способна предложить другим постсоветским странам не радужные идеалы, а реалистичные, применимые именно к ним модели решения общих и индивидуальных проблем. И представлять себя не в качестве цели, но в качестве метода.

Приметой нового столетия стало повышенное внимание к фактору привлекательности государств, формированию их позитивного имиджа как инструмента влияния на международной арене. Появилась концепция «мягкой силы» (soft power), автор которой американский политолог Джозеф Най определяет ее как «способность получать желаемое при помощи привлекательности, а не силы или денег». При этом национальный имидж обеспечивает привлекательность и доверие к стране, играя огромную роль как ключевой компонент «мягкой силы». А потому усилия государств на этом направлении имеют отношение не столько к культурно-информационной сфере, сколько к (гео)политике.

Имидж, ценности и «мягкая сила»

Об имидже (или его составляющих) можно говорить как о:

совокупности представлений внешних наблюдателей, то есть как о репутации, сформировавшейся нередко под влиянием устойчивых стереотипов (национальных, религиозных, исторических, политических) и информации от посредников (СМИ, рейтинги, заключения экспертов и т.п.); точном слепке объективной реальности, т.е. той, в существовании которой можно убедиться воочию, при личном ознакомлении – фактическое положение дел, способное в условиях не закрытого государства корректировать излишне негативные или, наоборот, неоправданно позитивные представления; бренде – всем том, что сознательно продвигают вовне национальные власти, желающие представить страну в привлекательном свете;

и, наконец,

антибренде, медийном и пропагандистском симулякре – том образе (чаще негативном), который сознательно формируют в сознании людей в отношении того или иного государства или народа его конкуренты и оппоненты. В современных реалиях прямое обращение к средствам «жесткой силы» негативно сказывается на образе применяющего ее государства, а потому создание антибрендов, дискредитирующих оппонента, его внешнюю и внутреннюю политику, экономику, историю, культуру, образование и проч., становится весьма эффективным инструментом государственной политики.

Скажем, в России было отнюдь не так много сторонников режимов Саддама Хусейна или Каддафи – реальную озабоченность вызывала практика внешнего силового вмешательства. Однако в зарубежных СМИ все подавалось как поддержка «авторитарной» Россией идейных «братьев по разуму» (а заодно и по явному антизападничеству, которое в этой подаче выглядит не ситуационным, а ценностным). Тот же сценарий в Сирии: опять «страны, отрицающие западные ценности» (Россия и КНР), защищают «близкий им идеологически» режим Асада, и потому препятствуют его дискредитации.

Большинство примеров такого рода объединяет одно: понятие ценностей. Для «мягкой силы» оно, в понимании автора этого термина, является ключевым. Само выдвижение собственных ценностей в ранг глобального эталона – тоже задача и результат действия «мягкой силы». Отсюда всего один шаг до составления «рейтинга» государств по жесткой шкале идеологических предустановок, монополизированных группой государств и безальтернативных по определению. Утверждение, что в основе практически всех событий в мире лежит противостояние либеральных ценностей «антиценностям» («свобода – несвобода», «демократия – диктатура»), формирует у миллионов людей соответствующие представления по аналогии с марксистской теорией классовой борьбы как движущей силы истории.

Разумеется, наиболее привлекательно выглядят страны, в которых права людей максимально защищены, а институты демократии наиболее развиты. Но, во-первых, из этого не обязательно следует, что такие страны уже в силу внутреннего демократизма будут привержены демократическим принципам и во внешней политике. Геополитику и интересы государств еще никто не отменял. А глобальный кризис, обостряющаяся конкуренция на фоне усиления новых регионов Земли и дефицит мировых ресурсов лишь укрепляют национальный эгоизм вплоть до готовности применять силу.

Во-вторых, нет прямой корреляции между степенью развития демократических институтов и свобод, с одной стороны, и благосостоянием, уровнем экономики, состоянием социальной сферы, с другой. Вряд ли люди в странах победившей «арабской весны» заживут богаче, чем при авторитарных правителях, а вот обратное очень вероятно. Не столько демократия порождает благосостояние, сколько наоборот – сама демократия в ее максимально развитой форме дает все больше поводов считать себя продуктом «богатых и сытых». Утверждать, что революционный переход беднейших стран к демократии в одночасье решит их самые насущные социальные проблемы – значит вводить людей в заблуждение, однако именно это фактически внушается многим народам. Скорее растущая экономика на определенном этапе будет требовать наличия реальной демократии в обществе, без которой дальнейший рост окажется объективно невозможным. Так, трезвая, неромантическая экономическая политика позволила многим странам Европы обеспечить себе оптимальные социальные условия и для политических преобразований в переходный период от социалистической модели к либерально-рыночной.

Рейтинг богатых и развитых стран не совпадает с рейтингом самых счастливых наций, и сводить ценности исключительно к западным либеральным в принципе некорректно. Есть более древние цивилизационные константы, уходящие корнями в традиции, в религии, в базовые этические нормы (уважение к старшим, помощь ближнему, семья, честь, достоинство, любовь к Родине). Именно это поднимает народы на защиту Отечества, рождает национальных героев, сплачивает в годы испытаний, помогает сохранить нацию после десятилетий и даже столетий чужеродного ига. Такие черты национального характера, безусловно, формируют имидж народа никак не менее его демократических институтов.

В-третьих, в праве есть понятие общественного достояния – оно охватывает те творческие произведения, имущественные авторские права на которые истекли или никогда не существовали. Примерно к этой категории относятся и базовые принципы демократии, прав и свобод человека, которые закреплены в основных международно-правовых документах – Уставе ООН, конвенциях и договорах, а потому не могут на понятийном уровне считаться чьей-то собственностью, например, западной, и индивидуальной характеристикой чьей-то «мягкой силы».

Свобода, демократия, законность, социальная стабильность, уважение к правам человека – все это стало той «потребительской корзиной» современного мира, которой в идеале хотел бы обладать каждый. Любая идея, отрицающая данный «стандартный набор XXI века», вряд ли будет иметь долгосрочный успех. С уходом мировой идеологической биполярности чаще мы можем говорить о единстве базовых ценностей для большинства народов, и при этом о различиях в их индивидуальном воплощении, обусловленном национальными, историческими и прочими особенностями (федеративное или унитарное государство, многонациональное или моноэтническое и т.п.). Не может быть одинакового уровня развитости демократических институтов у европейской страны, формировавшей их с XVI века, и у бывшей африканской колонии, до середины прошлого века снабжавшей ресурсами те самые европейские народы, не имея возможности пустить соответствующие ресурсы на собственное развитие.

«Мягкая сила»: две модели

Классический пример «мягкой силы» – американская модель.

Ее первым столпом служит, согласно Наю, привлекательность американской культуры и образа жизни. В качестве индикаторов называются такие показатели, как численность принимаемых эмигрантов, объем выпускаемой телепродукции, количество иностранных студентов в стране и число нобелевских лауреатов в области физики, химии и экономики, по которым Америка бесспорно лидерует.

Второй «столп» soft power США – политическая идеология, которой полностью или частично симпатизирует половина опрошенных в мире. За ней большая универсальность и, тем самым, более легкая интернациональная усвояемость. Но нередко за эффективностью чужого культурного влияния скрывается не его качественное превосходство, а просто большие затраты на «маркетинг» и «продвижение товара».

Тотальность чужого «мягкого» влияния может – в неменьшей степени, чем «жесткая сила» – вызывать внутренний протест у мыслящего класса. Наиболее эффективны те идеи, которые отвечают собственным представлениям и интересам гражданского общества других стран, не ломают национальную традицию, полезны и понятны каждому. «Мягкая сила» – это способность не только продвигать свои ценности, но еще и уважать чужие. Умение жить с другими, не ассимилируя их, создавая условия для их развития и сохранения культуры и языка. Ключевым является участие в создании общественных благ, готовность приносить пользу всему сообществу, реализовывать свои интересы через общие институты и механизмы, сочетая их с пользой для других.

Опыт Китая среди прочих также представляет один из интересных примеров для исследования. В основе китайской стратегии – концепция «гармоничного мира», озвученная председателем КНР Ху Цзиньтао на Афро-азиатском форуме в Джакарте в апреле 2005 г. и развитая на саммите, посвященном 60-летию ООН, в сентябре того же года. Китайский лидер призвал всех строить справедливый и разумный новый международный политический и экономический порядок. Это соответствует методам, с помощью которых Китай действует на международной арене, стремясь расширять свое влияние без вмешательства во внутренние дела других государств и навязывания им каких-либо цивилизационных моделей в соответствии с древнекитайским идеалом «единства без унификации». Новые политические инициативы, такие как «улыбчивая дипломатия», «публичная дипломатия» и «добрососедская дипломатия», играют важную роль в стремлении Пекина влиться в интеграционные процессы и стать неформальным региональным лидером.

Китайское определение «мягкой силы» шире западного, что открывает новые возможности ее применения. Китайские теоретики нередко цитируют образец древней мудрости, гласящий, что «в Поднебесной самое мягкое одерживает верх над самым твердым». На XVII съезде КПК в 2007 г. председатель КНР Ху Цзиньтао отметил, что культура становится все более важным фактором в совокупной государственной мощи, и призвал к повышению роли культурной составляющей «мягкой силы». Данная тематика явилась предметом специального разговора и на шестом пленуме ЦК КПК в октябре прошлого года, по итогам которого было принято «Решение ЦК КПК о некоторых важных вопросах углубления реформы культурной системы, содействия развитию и процветанию социалистической культуры». Оно затрагивает две проблемы – укрепление глобальной притягательности Китая и нейтрализацию негативного влияния западной культуры на граждан КНР.

Согласно трактовке руководителя Института международных проблем университета Цинхуа Янь Сюэтуна, комплексная сила страны сочетает в себе «жесткую» и «мягкую силу» не как сумма, а как произведение двух компонентов. Соответственно, при утрате «мягкой» или «жесткой силы» совокупная национальная мощь становится равной нулю (это перекликается с подходом Джозефа Ная, отраженным в его концепции «умной силы» – способности объединять в различных контекстах жесткие и мягкие ресурсы власти в успешные стратегии). «Мягкую силу» Янь Сюэтун определяет как «способность государства к политической мобилизации внутри и вовне» – умение использовать материальные ресурсы, сами по себе материальным ресурсом не являющиеся.

Сильной стороной китайского подхода к «мягкой силе» является ее принципиальная ненавязчивость, невмешательство в чужие дела, уважение к чужому суверенитету и самобытности, желание создать гармоничный справедливый миропорядок, который бы не ущемлял ничьих интересов и способствовал развитию каждого через равномерное развитие всех. Однако эффективность западной концепции, помимо прочего, заключается в том, что она апеллирует не столько к государствам или народам, сколько к каждому человеку в отдельности. Если Китай подчеркивает свое невмешательство во внутренние дела других государств, то принцип «мягкой силы» Запада гласит: «Меняй жизнь к лучшему! Не мирись с ущемлениями своих прав! Не жди, когда изменения вызреют сами собой!». Можно сказать, китайская версия адресована к довольным, а западная – к недовольным. Это, кстати, по логике будет побуждать Запад стимулировать внутреннее недовольство в других государствах, поскольку так создаются оптимальные условия для воздействия собственной «мягкой силы». (Об особенностях активно обсуждаемой в последнее время грузинской «мягкой силы» как частном случае soft power Запада будет сказано в отдельной статье автора в следующем номере журнала.)

Не цель, но метод

Недавно компания Ernst & Young совместно с московским Институтом исследования быстроразвивающихся рынков Сколково объявили об учреждении индекса «мягкой силы». Он рассчитывается по 13 критериям, разбитым по трем собирательным категориям: целостность (integrity), глобальная интеграция и имидж. Среди критериев – ранг компаний в рейтинге репутации журнала Fortune, показатели миграционных и туристических потоков, верховенства закона, знания английского, выбросов CO2, число граждан страны в мировой сотне влиятельных персон по версии журнала Time, статус национальных вузов в рейтинге Times Higher Education, число олимпийских медалей...

По поводу индикаторов можно спорить, но попытка измерить «мягкую силу» предпринята весьма интересная. Как любопытно и сопоставление индекса «мягкой силы» по странам и категориям. Среди развивающихся рынков с 30,7 пунктами лидирует Китай, «наступая на пятки» Японии – последней из списка G7, у которой показатель равен 31,8 (у лидера, США, – 87, у Германии – 43,2). Россия с 18 пунктами стоит на третьем месте в списке быстрорастущих экономик после Китая и Индии (на 10-м месте в общем списке, включающем «большую семерку»).

На довольно высокие позиции России в рейтинге повлияли, по мнению его составителей, такие факторы, как туризм и олимпийские медали, но более всего – миграция, в первую очередь, конечно, из стран СНГ. Дискуссионная тема в российском обществе оказывается, с точки зрения индекса «мягкой силы», весомым конкурентным преимуществом.

Россия способна предложить другим не какие-то радужные идеалы, а реалистичные, применимые именно к их странам, разработанные в тесной и честной кооперации модели решения общих и индивидуальных проблем. Предлагая не рыбу, но удочку. И представляя себя не в качестве цели, но в качестве метода.

Безусловно, это более сложная схема по сравнению с тем, что имеют в своем арсенале западные страны, рекламирующие осязаемую модель, которая отражает развитую экономику и высокие социальные стандарты, функционирующие демократические институты, реализованные свободы и права человека. Однако сегодня все чаще говорят об уникальности и невоспроизводимости данной модели, сложившейся исторически и имеющей в своих цивилизационных истоках множество индивидуальных особенностей. Если так, то ее социальные стандарты клонированию и экспорту, увы, не поддаются.

России нет смысла экспортировать некую модель как альтернативу западной, китайской или исламской – уже потому, что она сама ее еще не выработала. Но в качестве предмета «экспорта» предлагаются условия для выработки собственной концепции развития другими странами, их поддержка и региональные проекты сотрудничества.

Российский подход может опираться на три «столпа»: сотрудничество, безопасность, суверенитет.

Сотрудничество, которое строится на равноправных условиях, без навязывания идеологий, моделей правления и обязательной геополитической или цивилизационной ориентации. Предлагаемый формат отношений ближе к равенству, которое изначально подразумевалось основателями европейской интеграции, чем к тому «патронату», что с недавних пор сложился у США/НАТО/ЕС с «соискателями». Не контроль исполнения «домашнего задания» и личная зависимость властей «подопечных» государств от стран – источников помощи, а кооперация и содействие самостоятельному развитию.

Разумеется, прямым условием для поступательного развития является внутренняя и внешняя безопасность государства. Если ему постоянно угрожают внутренние конфликты, мятежи, радикализация сепаратизма, обострение отношений с соседями, ни о каких нормальных условиях для развития говорить не приходится. Альтернативная точка зрения фактически утверждает, что ради продвижения нужных идей допустимы межэтнические столкновения и хаос, вплоть до гражданской войны. Однако опыт нескольких практических воплощений этого подхода показал, что стимулирование невызревших преобразований способно привести к ситуации перманентного хаоса, бесчисленным жертвам и победе радикальных сил.

Конечно, задача сохранения национальной традиции не должна противопоставляться общепризнанным правам человека, нормам и принципам международного права, защищающим базовые демократические стандарты гражданина в XXI веке. В этом должны быть заинтересованы сами руководители государств. Ведь в противном случае люди рано или поздно начнут выражать неудовлетворение системой и либо мигрируют туда, где лучше, либо будут участвовать в протестном движении, рискуя при этом стать объектом манипуляции внешних сил.

Тема суверенитета крайне важна уже потому, что именно ее сознательно стараются размыть в сравнении с ролью тех же ценностей, прав негосударственных акторов международного процесса и отдельной личности. Соотношение (а то и противопоставление) прав человека и прав государства/народа сегодня – одна из самых сложных проблем в международной теории и практике. Именно отсюда черпаются обоснования для вмешательств во внутренние дела государств, приводящие к «неожиданным» и «побочным» результатам, вроде смещения режимов, смены собственников национальных природных ресурсов и т.п. Россия, как ни парадоксально это может звучать о «постимперском» государстве, вполне может предложить малым (прежде всего – бывшим советским) государствам реальный суверенитет и немалую геополитическую самостоятельность.

Во-первых, потому, что Россия уж в чем точно не нуждается, так это в новых территориях. Чтобы понять это, достаточно посмотреть на карту и на динамику российской демографии.

Во-вторых, потому, что Россия за века выработала рабочую модель сосуществования культур, наций, религий, не сломанную годами советской власти, основанную на умении стержневого русского народа не просто уживаться с другими, но и делать немало для их развития. На фоне кризиса европейской «мультикультурности» этот аргумент выглядит убедительно, отчего также подвергается пропагандистским атакам.

В-третьих, для многих из этих стран Россия может оказаться исторически единственной державой, которая уже как минимум один раз добровольно, без войны и применения силы их «отпустила». Для нее, если задуматься, нет таких уж экзистенциально важных экономических (и отчасти геополитических) резонов максимально плотно интегрировать это пространство (хотя такая цель ставится), поскольку Россия во многих отношениях самодостаточна. Возможно, именно поэтому долгое время процессы на постсоветском пространстве оставались вялотекущими (когда вообще протекали). Самым мощным побудительным стимулом оказались не собственные мотивы, не внутренние интеграционные стимулы (кроме, пожалуй, морального долга перед миллионами соотечественников), а нарастающая деятельность других держав в регионе по вовлечению этих государств в военно-политические альянсы. Именно тревога по этому поводу стала, пожалуй, главным катализатором интеграционных усилий России, которые были немедленно пропагандистски интерпретированы как попытка Москвы «восстановить империю», «возродить СССР» и т.п.

Концепция «интеграции без инкорпорации» может быть вполне успешной для восприятия, в том числе и национальными (и даже отчасти националистическими) интеллектуальными элитами и обществами. Хотя это процесс не простой, поскольку еще сильны представления о национальной независимости как о независимости исключительно от России. И сама эмансипация явилась для этих народов именно профилированием на фоне российского фактора в истории и современности. Однако многие уже столкнулись с практиками других держав (нередко бесцеремонными), и могли убедиться в отсутствии реальной заинтересованности России в поглощении бывших союзных республик (даже если пропагандистски выгодно утверждать обратное).

Позаботиться о своих подлинных интересах (невступление соседей в военные блоки, неразмещение оружия, права русских) Москва способна абсолютно без ущерба для целей других стран. А прямые выгоды от участия в интеграционных проектах с нашей страной чаще всего перевешивают «журавлей в небе», обещаемых «в конце долгого пути» после выполнения бесконечного и произвольно изменяемого набора условий.

Общее достояние

Российская модель не делает основной упор на общечеловеческие ценности, отнюдь не исключая их при этом из своих установок – просто они не являются ее «лицом» и не могут стать ее специфическим «экспортным продуктом» в силу их статуса общего достояния. Но потому она и не собирается перестраивать партнерские отношения под себя, что в практике других государств оборачивается десуверенизацией партнеров, приходом более мощного чужого бизнеса под панегирики открытым границам и свободному рынку, растворением религиозных и традиционных устоев.

Наш подход предполагает диалог не через навязывание своего культурного кода в виде «универсальных ценностей», а через взаимное обогащение самоценных культур, уже в силу этой самоценности не имеющих морального права претендовать на превосходство над другими. При понимании, что, к примеру, национальная государственность – также часть национальной традиции и культуры.

Участие в интеграционных объединениях с Россией не должно восприниматься национальными элитами и как своего рода поражение собственного проекта: дескать, вернулись к тому, от чего ушли 20 лет назад. Россия за эти годы тоже весьма далеко позади оставила свои представления и иллюзии двадцатилетней давности, и один из простых выводов этих лет: нужно ориентироваться на потребности простых людей. Мы нередко наблюдаем, что население соседних республик заинтересовано в поддержании максимально тесных связей с Россией, в то время как правящие элиты и работающие на них экспертные круги отчетливо ориентируются на другие центры силы, противопоставляя эту ориентацию сближению с Россией.

И это еще один аргумент в пользу того, чтобы наши интеграционные усилия были адресованы в первую очередь народам, а не только политикам (специфика адресата и отличает «мягкую силу» от дипломатии). Политики, во-первых, меняются, и всегда возможен вариант, когда к власти придут силы антироссийской направленности, если в обществе не возникнет отторжения такого рода позиции. Во-вторых, на постсоветском пространстве уже сложился целый пласт политиков весьма высокого уровня, превративших бесконечное разыгрывание темы конфликта Россия–Запад в свой чуть ли не главный политический ресурс. А в-третьих, пока не ушли в историю поколения, выросшие вместе и в чем-то ностальгирующие по тому хорошему, что нас связывало, по временам, которые характеризовались для многих как период личного творческого расцвета, стабильности, уверенности в будущем и т.п.

Провал искусственных конструкций, вроде ГУ(У)АМ, неясное будущее «Восточного партнерства», несмотря на высокие слова об их ориентации на ценности (или благодаря этому), не означают, что новые попытки предприниматься не будут, а российские проекты обречены на успех. Ключевой становится именно опора на инструменты «мягкой силы», а не только на формирование экономического фундамента, который кому-то мог ранее казаться абсолютным средством для создания устойчивых союзов. Акцент на экономику рискует превратить объединения в большой «собес», который, когда иссякнет его главный источник, скорее всего, самораспадется.

Не исключено, что т.н. постсоветский мир, каким мы его знаем, в скором времени претерпит трансформацию. Здесь возможны глубинные общественные процессы с не всегда предсказуемыми последствиями, что (в очередной раз) привлечет сюда ведущих мировых игроков. Свое влияние оказывают и «арабская весна», и процессы в соседних государствах, и мировой экономический кризис, и действие внешних сил, надеющихся получить дивиденды в послереволюционной ситуации. Не могут не сказываться и разочарования населения в достижениях своих стран после 20 лет «свободного плавания» и эйфории 1990-х гг., когда казалось, что главное – уйти от России. Во многих странах накапливается недовольство элитами и методами государственного управления (коррупция, социальное расслоение, архаичность, авторитаризм), на чем играют внешние игроки, пытаясь искусственно привязать это к образу России и ее интеграционных проектов.

Президент Владимир Путин говорил на июльском совещании послов и постоянных представителей Российской Федерации: «Политика “мягкой силы” предусматривает продвижение своих интересов и подходов путем убеждения и привлечения симпатий к своей стране, основываясь на ее достижениях не только в материальной, но и в духовной культуре, и в интеллектуальной сфере. Пока надо признать, образ России за рубежом формируется не нами, поэтому он часто искажен и не отражает реальную ситуацию ни в нашей стране, ни ее вклад в мировую цивилизацию, в науку, культуру, да и позиция нашей страны в международных делах сейчас освещается как-то однобоко». Очевидно, что вопрос ставится так именно потому, что соответствующие потенциал и возможности у России совершенно точно имеются. И этот ресурс является самым недооцененным активом России.

От пассивного авторитета к активному

Возможности «мягкой силы» более всего отвечают тем задачам, которые сегодня стоят перед Россией вовне. А задачи эти полностью вытекают из потребностей внутреннего развития: обеспечение дружественного окружения, создание модернизационных альянсов, усиление евразийской интеграции – все это не самоцель российской внешней политики, а средства для модернизации самой России. Не влияние ради влияния, для удовлетворения каких-то имперских комплексов, а продвижение интересов через их сочетание с интересами других государств и народов, формирование благоприятных сред для развития и модернизации и самой России, и ее партнеров.

Мощные опоры международного статуса России – место в числе постоянных членов Совбеза ООН, паритетное с США лидерство в «ядерном клубе», бесспорный экономический, научный и культурный потенциал – создают основу для, так сказать, «пассивного авторитета», т.е. всего того, что «не придумать и не отнять».

Но модернизация – это процесс активный, и он подразумевает не менее активную – и при этом многоопорную – внешнюю политику. Сегодня же основным трендом международных процессов является умение использовать возможности «мягкой силы» для реализации своих интересов. Это принципиально иная среда. Она отличается от традиционной дипломатии, подразумевая иные умения, иное кадровое, ресурсное, аналитическое, методологическое, организационное обеспечение. Необходимы навыки работы в информационном пространстве, прежде всего – в сфере новых средств коммуникации, на самых популярных площадках, понимая их законы и будучи там «своими», привлекательными, инновационными.

Скажем, у нас есть около 5 тыс. официально зарегистрированных некоммерческих организаций с теми или иными внешнеполитическими акцентами, в том числе 859 со статусом «международных». Но на практике мы порой видим, как пара американских или европейских фондов действуют эффективнее (что означает – и экономнее) нашей номинальной «армии» НКО. Умение и качество «бьет» количество. И так на многих направлениях.

Международное сотрудничество и вся наша внешняя работа в гуманитарной сфере должны предшествовать межгосударственному сотрудничеству, сопровождать его, иногда даже замещать его, в упреждающем режиме переводя дискуссии на качественно новый уровень. Наиболее очевидный пример – обсуждение будущего развития Евразийского союза в формате новых отношений, рождающихся на линии Минск–Москва–Астана: об этом нужно говорить с элитами, «мыслящим классом» соответствующих государств, чтобы не было ощущения сугубо бюрократического проекта.

Девиз Римского клуба «Мыслить глобально – действовать локально» подходит к нашей гуманитарной стратегии: глобальная стратегия продвижения интересов России и ее влияния должна найти выражение в локальных действиях применительно к каждой стране. Не может быть одинаковых подходов, скажем, к Киргизии и к Франции, к Венесуэле и к Латвии. Неуместны шаблоны и единые схемы, требуется исключительно адресная и целенаправленная работа – это не только более эффективно, но и оказывается элементарным проявлением большего уважения по отношению к другим странам.

Россия обладает таким мощным ресурсом, как миллионы соотечественников за пределами своих границ. Однако имеется отличие от других стран с многочисленными диаспорами за рубежом. Вспомним прежде всего то, как большинство из них оказалось вне Отечества: они практически проснулись за границей. Им пришлось пережить становление своих новых государств, которое часто происходило в виде эмансипации от СССР, от России и всего русского. Их самих считали (а кое-где продолжают считать) «пятой колонной», и многие из своих прав, которые в других странах давались меньшинствам автоматически, в силу демократической природы государства, русскоязычному населению приходилось отвоевывать. В этой ситуации оно, скорее, само нуждалось в поддержке России, чем могло быть ее ключевым ресурсом.

Чем сильнее Россия и ее позиции, прежде всего на постсоветском пространстве, тем больше считаются с соотечественниками за ее пределами, тем больше у нее возможностей помогать им в сложных ситуациях, которых пока еще немало. И, наоборот, соотечественники могут и должны осознавать себя влиятельной силой, способствующей созданию прочных и дружественных отношений с государствами их проживания. Что само по себе снижает вероятность и популярность в таких странах антироссийских трендов. Но такого рода обоюдополезный подход станет реальностью лишь при его восприятии обеими сторонами процесса. России необходимо усилить прежде всего ресурсное обеспечение этого процесса (например, у Россотрудничества, в полном названии которого присутствует термин «соотечественники за рубежом», на практике отсутствуют средства на какую-либо серьезную работу, кроме сугубо «клубной»). В мае 2011 г. президент Медведев подписал Указ о создании Фонда поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом, учредителями которого стали МИД России и Россотрудничество. Это важный шаг, но, разумеется, далеко не последний из тех, что требуются.

Надо всерьез заниматься аналитикой, изучением успешного опыта других стран, имиджевыми вопросами, усилением культурного и гуманитарного присутствия в других странах, повышением результативности общественной и парламентской дипломатии и работы НКО. Ключевым преимуществом России является распространенность в мире русского языка. Однако это также еще далеко не в полной мере освоенный и не на 100% задействованный ресурс отечественной «мягкой силы». КПД наших усилий невелик и больше тратится на сохранение того, что есть, без количественного прироста и качественной отдачи.

Теоретически все знают, что русский язык «велик и могуч», на практике же мы чаще говорим о нем, как о языке «отступающем». Чтобы русский язык учили больше, недостаточно обеспечить предложение: нужно работать и над спросом. Знание русского языка должно стать важным фактором, способствующим, в частности, трудоустройству как соотечественников, так и представителей других народов (например, в совместных компаниях или в филиалах), помогать в поступлении в российские вузы и, разумеется, становиться неотъемлемым элементом приобретения гражданства в упрощенном порядке.

Поэтому сегодня нам нужны умные усилия в его распространении: они должны быть адресными (культурные элиты, молодежь, мигранты, участники совместных проектов и предприятий, лица, интересующиеся страной), современными (использование информтехнологий, социальных сетей), системными и комплексными (привязка к учебе и работе – обеспечение местами в вузах и в экономике; льготы для обладателей сертификатов на знание языка – например, при посещении музеев, получении виз и т.п.). Есть, разумеется, много других идей практического характера, которые будут разрабатываться в том числе и по линии Россотрудничества.

«Мягкая сила» России – прежде всего, Русский мир в самом широком смысле – и соотечественники, и симпатизирующие, и специализирующиеся на России. В любом случае, это уже существующий и влиятельный фактор международных процессов, но требующий стратегического государственного подхода, достойного обеспечения – ресурсного, кадрового, аналитического, информационного. Пора прекращать прибедняться или ждать, когда в России родится какая-то ценностная альтернатива чужим проектам или очередная идеологическая утопия. У нас есть все для того, чтобы мы гордились своей страной и чтобы нас уважали за ее пределами. Чтобы мы были привлекательны и интересны своим успешным опытом, чтобы образ России стал адекватен ее достижениям, стал ее сильной стороной, а не проблемой.

К.И. Косачев – руководитель Федерального агентства по делам СНГ, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству (Россотрудничество), специальный представитель президента Российской Федерации по связям с государствами – участниками СНГ. Член редакционного совета журнала «Россия в глобальной политике».

Россия. СНГ. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 4 сентября 2012 > № 735511 Константин Косачев

Поворот к космополитизму

Жизнь и выживание в обществе всемирного риска

Резюме: В обществе глобальных рисков национализм становится врагом нации. Следовательно, космополитизация – отправная точка для исследований, политическая реальность и нормативная теория.

Данная статья основана на лекции, прочитанной в Горбачёв-фонде в Москве в июне 2012 г. в рамках совместного проекта с Институтом Кеннана. Публикуется с любезного согласия автора. По обоюдной договоренности материал также выходит в журнале«Полис».

Когда рушится мировой порядок, начинаются попытки анализа, хотя, кажется, они не имеют отношения к тому типу социальной теории, которая превалирует в настоящее время. Теории, кичащейся универсалистской отстраненностью и сомнамбулической уверенностью, витающей высоко над эпохальными тенденциями перемен.

Вдумайтесь в смысл «космополитических событий», которые преображают мир – 11 сентября 2001 г., обостряющийся финансовый кризис, усугубляющееся изменение климата, ядерная катастрофа в Фукусиме, последствия которой ощутимы до сих пор, продолжающаяся «арабская весна», затяжной упадок евро, бессрочное движение «Оккупируй Уолл-стрит». Все эти события можно охарактеризовать с помощью по меньшей мере двух общих признаков:

внезапность, означающая, что они не подпадают под общепринятые политические и социологические категории и находятся за пределами нашего воображения; транснациональная сущность, глобальность масштаба и последствий.

Отсюда вопрос: правда ли, что универсалистский социальный анализ (будь то с позиций структурализма, интеракционизма, марксизма или критической, а может быть, системной теории) устарел и отдает провинциализмом? Устарел, потому что исключает то, что очевидно – сдвиг парадигмы в современном обществе и политике. Провинциален, потому что абсолютизирует (исходя из ложных предпосылок) опыт западноевропейской и американской модернизации, искажая тем самым социологический взгляд на ее специфику.

Недостаточно сказать, что для довершения картины мира, предлагаемой европейской и мировой социологией в целом, понимание модернизации необходимо дополнить представлением о положении дел в других обществах. Скорее речь идет о том, чтобы нам, европейцам, «депровинциализироваться» – иными словами, научиться смотреть глазами других – в качестве социологического метода. И это я называю поворотом к космополитизму в социальной и политической теории и исследованиях.

Стоит сделать одну оговорку. Космополитизм – концепция, имеющая много значений, особенно в российском контексте; космополитизм, естественно, не означает «непатриотичный настрой и поведение», как Сталин определил его в политическом смысле. В теоретическом и эмпирическом смысле я рассматриваю «поворот к космополитизму» как ответ на гносеологический вызов глобализации: то есть то, как мы можем понять и анализировать новую взаимосвязанность мира. Иными словами: смотреть на себя глазами других – в плане методологии.

Предлагаю рассмотреть данный тезис в пяти аспектах.

Во-первых, позволю себе поставить под сомнение одну из наиболее прочно укоренившихся систем взглядов на общество и политику, одинаково присущую и социальным акторам, и ученым-обществоведам, – методологический национализм. Он приравнивает современное общество к национальному государству, ограниченному территорией.

Во-вторых, что понимать под «космополитизацией»? На этот вопрос лучше всего ответить при помощи парадигмального примера из области глобальной трансплантологии.

В-третьих, что нового в обществе всемирного риска?

В-четвертых, как глобальный риск – кризис евро – меняет расстановку сил в Европе?

В-пятых, представления о том, что такое новые космополитические сообщества риска, и реальность – на примере изменения климата.

Критика методологического национализма

Методологический национализм исходит из того, что национальное государство и общество суть «естественные» социальные и политические формы современного мира. То есть человечество естественным образом разделяется на ограниченное число наций, внутренне организующихся в виде национальных государств и устанавливающих внешние границы, чтобы отличаться от других национальных государств. Противопоставление национального и интернационального представляет собой фундаментальную категорию политической организации. Действительно, наши политические и общественно-научные референтные рамки уходят корнями в концепцию национального государства. Воображение политиков и социологов формируется под влиянием принятой национальной точки зрения на общество и политику, законы, правосудие и историю. Именно методологический национализм препятствует тому, чтобы общественные и гуманитарные науки проникли в суть того, что определяет политическую динамику мирового сообщества риска или Европы риска.

Там, где этого убеждения придерживаются социальные или политические акторы, я говорю о «национальной точке зрения»; там, где это убеждение принадлежит эксперту в области общественных наук, я говорю о «методологическом национализме». Различие взглядов социального актора и ученого-обществоведа очень важно, поскольку между ними существует не логическая, а лишь историческая связь. И только эта историческая связь – между социальными акторами и учеными-обществоведами – порождает аксиоматику методологического национализма. Методологический национализм – не второстепенная проблема или незначительное заблуждение. Он включает в себя как привычный порядок сбора/обработки данных, так и базовые концепции современной социологии, такие как общество, класс, государство, демократия, семья, воображаемое сообщество и т.д.

Очевидно, что в XIX веке европейская социология возникла и формировалась в условиях национальной парадигмы, и любые космополитические настроения подавлялись ужасами великих войн. В рамках методологического национализма Эмиля Дюркгейма братство становится солидарностью и национальной интеграцией. Он, конечно, имеет в виду интеграцию национального общества – Франции – даже не упоминая о ней (но верно и то, что и Дюркгейм, и Огюст Конт одновременно говорили о космополитизме как о возможном развитии современного общества в будущем). Социология Макса Вебера включала сравнительное изучение экономической этики и мировых религий, но политическим источником вдохновения его социологии является нация и национальное государство.

Критику методологического национализма не следует подменять тезисом о конце национального государства. Национальные государства (как показывают исследования) будут и дальше процветать или преобразовываться в транснациональные государства (например, Европейский союз). Решающий момент состоит в том, что национальная организация как структурирующий принцип действия в обществе и политике не может больше служить точкой отсчета для наблюдателя-обществоведа. Даже тенденцию ренационализации или реэтнификации в Западной или Восточной Европе и других частях мира невозможно понять вне космополитической перспективы. В этом смысле общественные науки способны адекватно реагировать на вызовы глобализации, только если им удастся преодолеть методологический национализм и разработать основы новоявленной космополитической общественной науки.

Для того чтобы преодолеть методологический национализм, нам нужен поворот к космополитизму, космополитическое видение перспективы.

Что подразумевается под «космополитизацией»?

Мы живем в эпоху не космополитизма, а космополитизации: «глобальный другой» находится среди нас. Понятие космополитизации сплошь и рядом встречает непонимание и неверное истолкование. Наилучший способ осмыслить его – это привести парадигмальный пример из области глобальной трансплантологии. Победа трансплантологии в хирургии стерла все этические барьеры медицины и проторила путь теневой экономике, которая поставляет на мировой рынок «свежие органы». В мире вопиющего неравенства нет недостатка в потерявших надежду людях, готовых продать почку, часть печени, легкое, глаз и даже семенник за гроши. Судьба обреченных пациентов, нуждающихся в органах, необъяснимым образом переплелась с судьбой столь же отчаявшихся доноров, поскольку каждая из этих групп ищет способ выживания. Так возникает то, что я называю реально существующей космополитизацией в чрезвычайных обстоятельствах.

Эта банальная, принудительная, протекающая далеко не в чистом виде космополитизация «свежих почек» образовала перемычку между Севером и Югом, центром и периферией, имущими и неимущими. В телах отдельных индивидуумов все переплавляется: континенты, расы, классы, нации и религии. Почка мусульманина очищает кровь христианина. Представитель белой расы дышит с помощью легкого, когда-то принадлежавшего чернокожему. Белокурый менеджер смотрит на мир глазами африканского оборванца. Католический священник выживает благодаря части печени, вырезанной у проститутки из бразильской фавелы. Тела богатых начинают напоминать лоскутное одеяло. Бедные же, напротив, становятся настоящими (с одним глазом или одной почкой) или потенциальными депозитариями органов. Продажа органов по частям – их способ страхования жизни. А на другом конце цепочки эволюционирует био-политический «гражданин мира» – белый индивид мужского пола, стройный или толстый, с почкой индуса или глазом мусульманина.

Этот пример иллюстрирует то, что я подразумеваю под термином «космополитизация». Глобальные бедные не просто рядом с нами, глобальные бедные внутри нас; и по одной этой причине уже больше нет «глобального другого».

Факты космополитизации – это, безусловно, предмет общественных наук, поэтому важно провести четкое разграничение между философским космополитизмом, который рассматривает нормы, и социологической космополитизацией, которая имеет дело с фактами.

Космополитизм в философском понимании Иммануила Канта и Юргена Хабермаса означает нечто действенное, задачу, сознательное решение, то, что определенно является ответственностью элит и осуществляется сверху. Сегодня, с другой стороны, разворачивается космополитизация банальная и протекающая не в чистом виде – непреднамеренная, незаметная, развивающаяся подспудно, но мощно и агрессивно за фасадами существующих национальных пространств, суверенных территорий и этикетов. Она охватывает все – от верхушки общества до повседневной жизни семей, ситуаций на работе, индивидуальных карьер и живых организмов, хотя над этим еще развеваются государственные флаги, а позиции государств, национальная идентичность и национальные формы сознания даже укрепляются.

Это как раз случай общества всемирного риска

Почему понятие «общество всемирного риска» так важно для осмысления социальной и политической динамики и преобразований в начале XXI века? В сегодняшнем мире аккумулируются значительные риски – ядерный, экологический, финансовый, военный, террористический, биохимический и информационный. В той степени, в какой присутствие рисков ощущается повсеместно, возможны только три варианта реагирования: отрицание, апатия и трансформация.

Отрицание вписывается в современную культуру, но игнорирует политический риск, с ним связанный; это очевидно на примере ядерной энергии после Фукусимы. В эпоху постмодернизма на смену апатии приходит нигилистическая напряженность. Трансформация характеризует проблему, которую отражает понятие «общество всемирного риска»: как множество ожидаемых вариантов рукотворного будущего и связанных с ними опасных последствий влияют на восприятие, условия жизни и институты современных обществ и трансформируют их? Один из самых ярких примеров – это, несомненно, мировой финансовый кризис и смятение, охватившее Европу и весь мир.

Прежде всего следует разграничить понятия риск и катастрофа. Риск не означает катастрофу. Риск – это ожидание катастрофы. Риски – это проецирование будущего в настоящее, тогда как подлинный характер будущих катастроф в принципе неизвестен. Без техник визуализации, символических форм, средств массовой информации риски ничего собой не представляют. Таким образом, глобальные риски – это в действительности риски, созданные СМИ в глобальном масштабе.

В социологическом и политическом смысле это означает: если есть ожидание разрушений и бедствий, возникает необходимость действовать. Предчувствие угрозы будущих катастроф в настоящем (и кризис евро опять-таки живой пример) приводит к всевозможным потрясениям на уровне национальных и международных институтов и в повседневной жизни. С политической точки зрения глобальные риски создают глобальное общественное мнение, мобилизующее людей, невзирая на любые границы – государственные, религиозные, этнические и т.п.

Что же нового в обществе всемирного риска? Современные общества до основания сотрясает глобальное предчувствие глобальных катастроф (изменение климата, финансовый кризис). Такое восприятие глобализированных, искусственно созданных рисков и неопределенности характеризуется тремя признаками:

Делокализация. Причины и следствия описанного восприятия не ограничиваются одной географической местностью, в принципе они присутствуют везде.

Невозможность просчитать. Их последствия не поддаются подсчету в принципе; в итоге это вопрос «гипотетических» или «виртуальных» рисков, которые не в последнюю очередь базируются на стимулируемом с научных позиций незнании и нормативном несогласии.

Невозместимость. Мечты о безопасности, которые были присущи европейскому модернизму XX века, основывались на научной утопии, которая состояла в том, чтобы сделать небезопасные последствия принятия решений контролируемым процессом; аварии могли происходить постольку, поскольку считалось, что ущерб от них можно компенсировать. Если климат изменился необратимо, если достижения в генетике позволяют необратимо воздействовать на само существование человека, если происходит крупная авария седьмого уровня (Чернобыль и авария на АЭС «Фукусима»), тогда уже поздно. С учетом нового качества угроз человечеству логика компенсации нарушается, на смену ей приходит принцип «предосторожность через превентивные меры» (Франсуа Эвальд).

Как глобальный риск – кризис евро – меняет расстановку сил в Европе?

Общепринятое понимание выражения «больше Европы» определенно взято на вооружение методологическим национализмом. Под углом зрения подобного национализма выделяется два и только два пути понимания современной европейской политики и интеграции. Методологический национализм видит Европу либо как федеральное сверхгосударство, либо как систему межправительственных договоров, ведущих к федерации государств. Обе модели эмпирически несовершенны. Они не отражают сущности сегодняшней Европы, равно как и государств, которые ее составляют. Обе модели в структурном смысле – глубоко антиевропейские. Они отрицают цель, к которой больше всего следует стремиться, – создание многоликой, космополитической Европы, где процветает разнообразие.

Очевидным это становится, когда речь заходит об идее федерации государств, которые, как считается, защищают свой суверенитет от экспансии власти централизованной Европы. С такой точки зрения европейская интеграция – разновидность самоколонизации. То же самое справедливо и в отношении концепции федерального сверхгосударства. И так Европа выглядит, если мыслить исключительно в национальных категориях, то есть воспринимая ее лишь одним способом – в качестве огромного (этнокультурного) национального государства. Единая европейская нация маловероятна, нежелательна и несовместима с самим понятием Европы. Но критикам интеграции никогда не приходит в голову, что, возможно, Европа и не задумана как национальное государство, как его увеличенная версия.

И федерация государств, и федеральное сверхгосударство с разных точек зрения описывают одну и ту же игру с нулевой суммой. Либо существует единое государство Европа (федерализм) – в этом случае больше нет национальных государств-членов; либо национальные государства-члены по-прежнему правят – тогда нет Европы (межправительственная модель). Стало быть, там, где Европа выигрывает, отдельные государства теряют.

Очевидно, что рассуждения в национальных категориях делают идею единой Европы невозможной. В тесных рамках этих ложных альтернатив выбор остается только между отказом от Европы и отрицанием Европы. И как раз в эту ситуацию Евросоюз сейчас попал. На передний план выступают те же проблемы, как и при нынешнем кризисе евро. Методологический национализм отрицает эмпирическую реальность космополитизирующейся Европы. И здесь уместна простая метафора: Европа напоминает яичницу-болтунью: если попытаться отделить желток от белка, ничего не получится.

Вместе с обвалом евро рушится Европейский союз (Ангелы Меркель и Николя Саркози). Ожидание европейской катастрофы коренным образом изменило расстановку сил: логика власти подстраивается под императив различия между странами-кредиторами и странами-должниками. Таким образом, речь идет не о военной, а об экономической логике. (В этом отношении разговоры о «Четвертом рейхе» неуместны.) Идеологический фундамент подобного соотношения сил я бы назвал германским евронационализмом, т.е. расширенным европейским вариантом национализма дойч-марки. Таким способом германская культура стабильности возводится в ранг направляющей идеи для Европы.

Как следствие – раскол, который находит отражение прежде всего в новом внутреннем конфликте между странами еврозоны и членами ЕС, не входящими в нее. Последние выключены из процесса принятия решений, от которых зависит настоящее и будущее Европы; низведены до положения наблюдателей, лишенных политического голоса. Особенно это заметно на примере Великобритании, которая скатывается к статусу страны, не играющей значимой роли в Евросоюзе.

Однако в еврозоне, раздираемой кризисом, происходит серьезное размежевание – между странами, которые уже зависят или вскоре будут зависеть от помощи, поступающей из фонда спасения, и странами, которые финансируют этот фонд. У первой группы нет иного выхода, как смириться с претензиями Германии на власть – при всем ее евронационализме. Пожалуй, одна из самых европейских стран, Италия, стоит перед перспективой того, что в дальнейшем она не будет играть роли в формировании настоящего и будущего континента.

Перед нами пример того, как ожидание европейской катастрофы, риск меняет расстановку сил. Действие основополагающих правил европейской демократии приостанавливается или даже движется в обратном направлении: парламенты, правительства и институты Евросоюза оказываются в стороне. Многосторонний подход оборачивается односторонним, взаимодействие превращается в гегемонию, суверенитет – в лишение суверенитета, а признание – в неуважение достоинства других государств. Даже Франция, которая долгое время играла доминирующую роль в унификации, должна подчиниться строгим правилам Берлина, опасаясь за свой международный кредитный рейтинг.

В то же время риск евро открывает новые возможности, новое пространство для действия, новые политические опции, кодовые слова: «банковский союз», «налог на финансовые транзакции», «еврооблигации», «европейское финансовое правительство», избираемый напрямую президент Европейского союза и т.д. Фактически вопрос о том, как управлять этим огромным пространством, включающим 27 государств, когда при принятии любого решения нужно убеждать глав правительств, кабинеты и парламенты всех стран, уже является ответом. В отличие от старого Евросоюза еврозона де-факто представляет собой сообщество двух скоростей. В будущем только еврозона – а не весь ЕС – будет находиться в авангарде европеизации. Это позволит задействовать крайне необходимое в данном случае институциональное воображение.

Наконец, еще одни пример того, как ожидание катастрофы меняет мир: изменение климата. Оно коренным образом преображает облик общества, привнося новые элементы власти, неравенства и ощущения опасности – а также новые формы сотрудничества и солидарности – на местном, национальном и глобальном уровнях. Поэтому мой вопрос состоит в следующем.

Можно ли представить себе и реализовать новые «космополитические сообщества риска»?

Ключевое понятие космополитических сообществ риска проистекает из работы Бенедикта Андерсона (1983) о подъеме национальных государств как «воображаемых сообществ». Как показал Андерсон, национализм формируется не столько через прямые столкновения, сколько через осознание того, что приобретаемый человеком жизненный опыт и события, которые на него влияют, схожи с тем, что переживают другие люди, находящиеся далеко от него. Андерсон ввел в употребление термин «воображаемые сообщества», чтобы показать, как строится национальная идентичность. Моя цель – расширить это понятие, попутно отвечая на следующий вопрос: как сделать «воображаемые космополитические сообщества риска» эффективным инструментом, призванным объяснить запутанные социальные, экономические и политические последствия изменений климата? Чтобы разобраться с этим вопросом, необходимо сделать следующие три замечания.

Первое. Динамика изменений климата сравнима с двуликим Янусом. С изменением климата само понятие «сообщество» уже не зиждется исключительно на общих ценностях. Скорее, новые глобальные взаимосвязи устанавливаются через случайные интерпретации угроз и ответственности, что создает пространство для прагматической подотчетности. Это новое космополитическое пространство, которое не приходит на смену локальным и национальным сообществам, а, скорее, трансформирует их, в значительной степени находится под влиянием каузальных (причинных) определений; и оно открыто для обсуждения. «Климатический скептицизм» иллюстрирует степень двойственности естественных наук. Хотя рабочий консенсус по вопросу антропогенной природы климатических изменений получил признание во всем мире, вероятность достижения полного согласия, которое преодолеет социальные и географические барьеры, маловероятна. Динамика сотрудничества и динамика конфликта по-прежнему переплетаются.

Второе. Изменение карты политической власти и социального неравенства вследствие изменения климата. Глобальное потепление трансформирует социальное неравенство и политический антагонизм в краткосрочной и долгосрочной перспективе на местном, национальном, региональном и мировом уровнях. Возникновение новых космополитических сообществ риска в значительной степени формируется распределением власти и ресурсов, социальной и природной уязвимостью и восприятием несправедливости богатыми и бедными регионами. Это может быть изучено на примере взаимосвязи глобальных городов в политической борьбе по вопросам климата.

Третье. Интенсивное международное сотрудничество становится абсолютной реальностью космополитического императива. В конечном итоге встает вопрос: как преодолеть глобальные риски в условиях плюрализма конкурирующих модернити с их различными нормативными моделями, материальными интересами и конфигурациями политической власти? Ключ к решению дает понятие космополитической Realpolitik. Чтобы усвоить и раскрыть его, необходимо проводить грань между нормативно-философским космополитизмом, с одной стороны, и идеалистическим утопическим космополитизмом – с другой. Космополитическая Realpolitik не апеллирует (по крайней мере, не в первую очередь) к общим идеям и идентичностям, а ставит во главу угла власть и интересы. Если мы принимаем такую «реалистическую» точку зрения, то наиболее важным вопросом становится моделирование гегемонистских «игр мета-власти» глобальной внутренней политики и отстаивание интересов таким образом, чтобы они служили реализации общих космополитических целей. Короче говоря, речь идет о том, как, следуя Бернарду Мандевиллю, превратить личные пороки в общественные, космополитические добродетели.

Новая историческая реальность общества всемирного риска состоит в том, что ни одна нация не способна справиться со своими проблемами в одиночку. Космополитизм, понимаемый таким образом, не призывает к тому, чтобы жертвовать собственными интересами или отдавать предпочтение исключительно высоким идеям и идеалам. Напротив, космополитическая Realpolitik признает, что политические действия по большей части основаны на интересах. Но настаивает на том, чтобы преследование собственных интересов было совместимо с интересами более широкого сообщества. Так, космополитический реализм, по сути, означает признание легитимных интересов других и их учет при формулировании собственных интересов. В этом процессе интересы становятся «рефлексивными национальными интересами» через повторяемые совместные стратегии самоограничения; точнее, полномочия возникают из самоограничения. В идеале индивидуальные и коллективные цели, как национальные, так и глобальные, могут быть достигнуты одновременно. В реальности, однако, часто приходится сталкиваться с ограничениями и дилеммами космополитической Realpolitik. Это не панацея от всех мировых проблем, и она далеко не всегда срабатывает. В частности, имеет ли та или иная проблема космополитическое разрешение, зависит от нормативных и институциональных рамок. Тем не менее основная идея такова: будущее открыто. Оно зависит от решений, которые мы принимаем.

Можно поспорить, но впервые в истории космополитические обязательства приобретают подлинно всемирное значение не только при ответах на вызовы общества глобального риска. «Гегельянский» сценарий обещает возникновение императива космополитического сотрудничества: сотрудничай или потерпишь крах. Права человека или катастрофа человечества.

Однако кризис евро наводит на размышления о возможной мрачной альтернативе, или «сценарии Карла Шмитта»: чрезвычайное положение как норма. И все же пока мало что известно о том, как переплетаются эти две противоположные тенденции, и об их социальных и политических последствиях.

Точка зрения

Что я подразумеваю под «космополитическими общественными науками»?

Первое. Большая часть общественно-политической литературы написана в духе эластичного методологического национализма, который исходит из того, что национальная территория остается главным местом действия для анализа социальных, экономических, политических и культурных процессов. В начале XXI века общество глобальных рисков бросает вызов политической и теоретической состоятельности идеи, тесно увязывающей историю и границы в качестве единственно возможного средства социальной и символической интеграции – и анализа.

Второе. Я отвергаю привычные представления о «космополитизме», тем самым выделяя его на фоне прочих понятий, таких как универсализм, глобализм, транснационализм и интернационализм. Для меня космополитизация – идеал и реальность универсализма, который предполагает совершенно особое измерение, в координатах глобальности, включающей национализм, и транснационализма, который не исключает плюрализм этничности и культур.

Третье. Я предлагаю реальное изменение. Я утверждаю, что космополитизация – не универсальная антитеза разнообразным отдельным концепциям (национализм, локализм, культурализм и т.д.), а, скорее, синтез предшествующих теорий. Космополитизация представляет собой преодоление дуализма универсализма и партикуляризма, интернационализма и национализма, глобализации и локализации. Таким образом, космополитизация – это гораздо больше, чем политическая теория, философская утопия, программа правления, личный образ жизни или состояние ума. Это реальность нашего времени.

Я восстановил справедливость в отношении космополитизма как якобы нереалистичной идеологии, напротив, утверждая, что это сторонники национальной точки зрения – идеалисты. Они рассматривают реальность сквозь устаревшую национальную призму и поэтому не способны увидеть глубинные изменения. В обществе глобальных рисков национализм становится врагом нации. Следовательно, космополитизация – отправная точка для исследований, политическая реальность и нормативная теория. Это кардинально важная теория нашего времени, поскольку она бросает вызов самым глубинным истинам, которых мы придерживаемся: национальным истинам.

Ульрих Бек – германский социолог и политический философ, профессор Мюнхенского университета и Лондонской школы экономики.

Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 сентября 2012 > № 735510 Ульрих Бек