Всего новостей: 4272238, выбрано 37513 за 0.331 с.
Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Списков нет
В коммерческих банках Италии оказались бесхозными 15 млрд. евро. Речь идет о так называемых «спящих счетах», никаких операций по которым не производилось в течение нескольких лет. Такие счета возникают по различным причинам. Эмигранты покидают страну, не успевая снять деньги, люди погибают в катастрофах или стихийных бедствиях, а их родственникам неизвестно о наличии сбережений. По мнению Джорджо Бенвенуто, бывшего председателя комиссии по финансам палаты депутатов национального парламента, не исключено, что среди «забытых» счетов есть и намеренно не востребованные. Люди, проходившие по делам о взятках в период широкомасштабной операции по борьбе с коррупцией в 90гг., боятся трогать деньги, чтобы снова не попасть в поле зрения правоохранительных органов, а банки этим пользуются.Ассоциация «Итальянские налогоплательщики» уже давно обратила внимание на проблему «спящих счетов». Ожидается, что после летних каникул парламент начнет, наконец, рассмотрение законопроекта, посвященного судьбе «забытых» денег. Согласно законопроекту, банки будут обязаны информировать заинтересованные стороны о наличии «спящих счетов», если же они спустя 5 лет так и останутся без движения, средства переведут в создаваемый фонд компенсации потерь инвесторов и вкладчиков банков в случае их банкротства.
По данным Евростата, среди 25 стран-членов ЕС самые высокие минимальные зарплаты установлены в странах Бенилюкса. Минимальная зарплата в Люксембурге составляет 1403 евро, в Нидерландах – 1265 евро и в Бельгии – 1186. В Ирландии, Франции и Великобритании минимальный уровень оплаты труда выше 1 тыс. евро. В Португалии, Испании, Греции, Словении и на Мальте он варьируется в пределах 471-605 евро. В семи новых странах ЕС – Латвии, Литве, Словакии, Эстонии, Польше, Венгрии и Чехии – минимальная зарплата составляет от 121 до 207 евро. Минимальный уровень зарплаты установлен во всех странах ЕС, кроме Германии, Австрии, Финляндии, Швеции, Италии, Дании и Кипра.
В I пол. 2004г. действующие на территории страны юр- и физлица установили с 112 странами торговые связи. Как сообщили в госкомитете Азербайджана по статистике, за этот период общий объем внешнеторгового оборота составил 2,8 млрд.долл., в т.ч. экспорт составил 1,3 млрд.долл., импорт – 1,5 млрд.долл. По сравнению с I пол. пред.г. объем внешнеторгового оборота увеличился на 33,7%, экспорт – на 33,8%, импорт – на 33,6%. 36,2% экспортно-импортных операций пришлось на долю стран Европейского Союза, 31,9% – стран СНГ, 31,9% – др. стран. 53,6% от общего оборота приходится на долю Европейских стран, 42,6% – стран Азии, 3% – Америки, 0,6% – стран Африки, 0,2% – Океании. Большая часть внешнеторговых операций были осуществлены с Италией, Россией, Туркменистаном, Казахстаном, Англией, Турцией, Израилем, Ираном, Китаем, Германией, Грузией, Украиной, Соединенными Штатами Америки и Францией.
Правительство Италии просит нефтепромышленников сдержать рост цен на бензин. Замминистра по вопросам промышленной деятельности Джованни Дель Эльче обратился в среду к итальянским нефтепромышленникам с официальным письмом, в котором просит их проявить «ответственный подход» и предпринять «разумные усилия» с тем, чтобы сдержать рост цен на автомобильное топливо, которые в последние дни достигли в Италии, вслед за ценами на нефть, рекордных показателей. В письме отмечается, что само правительство, «занятое борьбой за активизацию экономики» в условиях «длительной неблагоприятной конъюнктуры», не может выделить госсредств для регулирования бензинового рынка.21 июля правительство провело через парламент закон, сокращающий текущие госрасходы, а во вторник получило одобрение законодательного органа страны программы финансово-экономического развития на 2005-07гг. «Речь не идет о том, чтобы отказываться от рыночных ориентиров», – поясняет в своем письме Дель Эльче, но просит нефтепромышленников в этот «критический для страны и для потребителей момент» проявить «социальную солидарность» и «предпринимательскую этику», которые превалировали бы над «чисто экономическими результатами».
Цены на бензин достигли в Италии рекордного уровня. Стоимость литра наиболее популярного «зеленого» бензина подскочила до 1,171 евро. «Интеза консуматори» – итальянская организация, объединяющая ассоциации по защите прав потребителей, уже подсчитала, что в результате последних скачков цен на нефть и, соответственно, на бензин ежегодные расходы средней итальянской семьи возрастут на 526 евро.
Палата депутатов итальянского парламента приняла во вторник резолюцию, одобряющую в общих чертах программу финансово-экономической политики правительства на 2005-2007гг. Программа будет дорабатываться и конкретизироваться правоцентристским кабинетом Сильвио Берлускони в сентябре. Ее нынешний проект предполагает плавный рост валового внутреннего продукта до 2,3% в 2007г. Уровень инфляции, который в прогнозах на будущий год не должен превысить 1,6%, в 2007г. планируется снизить до 1,4%. Дефицит бюджета, который в нынешнем году после принятия закона о сокращении текущих государственных расходов не должен выйти за пределы 2,9%, к 2008г. планируется довести до 1,2%. Как полагает правительство, экономический рост приведет к сокращению уровня безработицы с 8,2% в 2005г. до 7% к 2008г.Особую статью программы занимает сокращение налогов как для физических, так и юридических лиц за счет упрощенной шкалы налогообложения. Такое сокращение Сильвио Берлускони, проповедующий идею итальянского варианта рейгановской либеральной экономики, обещал провести еще во время предвыборной кампании 2001г. Для физических лиц налоговая шкала должна быть сокращена с существующих сегодня пяти ступеней до трех: нижний предел – 23%, верхний – 39%. Как пообещал премьер журналистам после принятия резолюции, сокращение налогов начнется уже в 2005г. Довольно критически восприняли запланированные цифры профсоюзы, которые расценивают многие из них как нереальные. В частности, они считают явно заниженными показатели будущей инфляции.
«Галицкие контракты» сообщают, что на совете производителей автомобилей высшего класса в США Украина была признана чемпионом по количеству приобретенных автомобилей № 1 в мире – Maybach. На сегодняшний день «новые украинцы» уже приобрели 12 таких авто. Треть из них – Maybach 62 (длинные лимузины стоимостью 650 тыс. евро). Первым на Украине владельцем суперэлитного авто стал концерн «Правекс», который позиционировал свое приобретение как свидетельство «крепких позиций и финансовой стабильности концерна». В чьих гаражах стоят остальные подобные авто, неизвестно. Второе место по количеству приобретенных элитных автомобилей заняла Италия.Далеко позади оказались Германия и Франция. Некоторые эксперты объясняют «нелюбовь» европейцев к Maybach их консерватизмом и стремлением выглядеть скромными, чего, однако, не скажешь об украинцах. По данным некоторых дилеров, за последний месяц в Украине было продано также 12 недешевых и не очень скромных автомобилей Porsсhe. Оказалось, что спрос на эти авто на Украине минимум вдвое больше, чем в России.
В янв.-июне 2004г. отрицательное сальдо внешней торговли в Азербайджане составило 199,1 млн.долл. По данным Государственного таможенного комитета (ГТК) АР, внешнеторговый оборот за этот период был равен 2,83 млрд.долл. За 6 месяцев Азербайджан вел торговые операции со 119 странами мира. За этот период объем экспорта составил 1,31 млрд.долл., импорта – 1,51 млрд.долл. По сравнению с янв.м-июнем 2003г. объем импорта увеличился на 33,71%, экспорта – на 33,86%.В структуре импорта наибольшую долю занимает Россия – 14,5%. Далее следуют: Казахстан (11,92%), Великобритания (11,06%), Турция (6,8%), Германия (5,87%), Украина (4,7%), Китай (4,69%), США (4,47%), Малайзия (3,9%), Япония (3,83%) и прочие. В структуре экспорта наибольшую долю занимает Италия – 37,44%. Далее следуют: Туркменистан (10,86%), Израиль (8,62%), Россия (7,39%), Иран (5,8%), Грузия (5,54%), Турция (5,13%), Хорватия (2,75%), Китай (2,07%), Таджикистан (1,86%) и прочие. В янв.-июне 2004г. 70,02% экспорта Азербайджана пришлось на долю сырой нефти и нефтепродуктов.
Иранский министр нефти Бижан Намдар Зангане заявил, что Иран вышел на второе место в мире по нефтегазовым запасам после Саудовской Аравии. «В результате разведанных запасов двух крупных месторождений – газового и нефтяного – Иран вышел на второе место в мире по нефтегазовым запасам», – сообщил журналистам в субботу Зангане. По его словам, объемы газового месторождения в районе острова Лаван составляют 251 млрд.куб.м., а предполагаемая прибыль от добычи может достигнуть 7 млрд.долл. «Нефтяное месторождение на юго-западе Ирана в провинции Хузестан, которое названо Йадаваран, содержит в целом 17 млрд.бар. нефти, ежедневная добыча которой составит от 300 до 400 тыс.бар., – добавил министр. Он сообщил, что на освоение Йадаварана объявлен тендер, приглашения на который переданы нефтяным компаниям «Тотал», «Шелл», а также известным фирмам из Китая, Индии, Испании и Италии. Сроки тендера окончательно не определены. Зангане не исключил участия в освоении данного нефтяного месторождения американских компаний. «Если американцы захотят участвовать в тендере на освоение месторождения, никаких проблем нет, однако пока мы не убедимся в том, что с этих компаний снято эмбарго правительства США на сотрудничество с Ираном, никакой информации о данном месторождении мы предоставлять не будем», – добавил министр.
В Ливане арестован Садек Али Масри - один из крупнейших в мире наркобаронов. Масри разыскивался правоохранительными органами Италии, Колумбии, Венесуэлы, многих арабских стран. В общей сложности на его арест было выдано более 2,5 тыс. ордеров. Только МВД Ливана провело за последние четыре года 20 безуспешных операций по его поимке. Арестовать наркодельца смогли лишь после того, как в его организацию удалось внедрить агентов спецслужб Ливана, действовавших под видом крупных покупателей наркотиков. Они сумели войти в доверие к Масри и заманить в ловушку в его родной деревне в долине Бекаа. Долина Бекаа в течение многих лет, особенно в годы гражданской войны в Ливане (1975-1990г.), была одним из мировых центров производства и распространения наркотиков. Однако в последние годы ливанские власти ведут активную борьбу с наркодилерами в этом районе. Только начиная с 2000г. по обвинению в производстве и сбыте наркотиков в стране были арестованы пять тыс.чел. Масштабы проводимой в Ливане антинаркотической кампании можно понять, если учесть, что за все предыдущие годы независимости страны, с 1943г., за сбыт наркотиков были арестованы только 98 ливанцев.
НК «Лукойл» намерена приобрести у промышленной нефтяной государственной компании Италии ЭНИ (Ente Nazionale ldrocarburi) долю в российско-итальянском предприятии «ЛукАджип» (LuKAgip N.V). «Лукойл» подписала имеющее обязательную силу соглашение, в соответствии с которым компания приобретет у ЭНИ ее 50% долю в «ЛукАджип», - говорится в пресс-релизе «Лукойла». Ожидается, что сделка будет окончательно завершена при выполнении определенных условий в III кв. 2004г. «ЛукАджип» владеет 24% долей в соглашении о концессии по лицензии на разработку углеводородов на месторождении «Мелейя» в Египте. Компания также владеет 10% долей в соглашении о разведке, разработке и разделе продукции по месторождению «Шах-Дениз» в Азербайджане, 8% долей в компании «Азербайджан Гэз Сапплай» и 100% в «ЛукАджип» (Мидстрим). Последняя является владельцем 10% доли в «Южно-Кавказской трубопроводной компании» (ЮКТК). Подписание «Лукойлом» договора купли-продажи пятидесятипроцентной доли в «ЛукАджип» является основанием для возникновения преимущественных прав, связанных с долей «ЛукАджипа» в ЮКТК, отмечается в сообщении.
Позитивная экономическая ситуация привлекает все больше иностранных компаний в Россию, заявил директор по внешним связям британской компании «Кингфишер» Найджел Коуп. Компания объявила о планах начать свою деятельность в России, открыв в нескольких городах крупные магазины товаров для дома «Касторама». «Россия - это большой, растущий рынок. Розничные продажи хорошо развиты, потребительские траты растут. Потребители демонстрируют возрастающий интерес к обустройству своих домов», - так пояснил представитель «Кингфишер» планы расширения деятельности компании на Россию. «Наблюдается стабильность и на макроэкономическом уровне, в плане инфляции, ВВП. Мы видим и ощущаем Россию как очень привлекательный рынок», - сказал Коуп.После успеха магазинов «Касторама» в Польше, где рынок имеет схожие характеристики (с Россией), компания рассчитывает и на успех в России, добавил он. Руководителем розничных продаж направления «Касторама» в России назначен 34-летний швед Питер Партма. Ранее он работал директором розничных продаж ИКЕА в России и в общей сложности уже шесть лет занимается розничными продажами в России. «Первоначально мы планируем открыть четыре-пять наших магазинов в разных городах страны. Затем, если бизнес пойдет успешно, мы, возможно, увеличим их число», - уточнил Найджел Коуп. По его словам, сейчас идет выбор места для постройки первого магазина «Касторама» в Москве. По расчетам компании, он должен открыться в течение ближайшего года-двух.
В компании «Кингфишер» отмечают, что население России «характеризуется высоким уровнем доходов благодаря низким налогам, низкой стоимости коммунальных услуг и квартирной платы». Еще одной привлекательной стороной является так называемый «дачный» фактор -то обстоятельство, что 40% москвичей имеют дачи, которые тоже нужно обустраивать, считают в компании. «Кингфишер» - крупнейшая европейская компания розничной торговли потребительскими товарами с лидирующими позициями в Великобритании, Франции, Польше, Италии, Китае и Тайване. Годовая выручка компании превышает 7 млрд. фунтов стерлингов, из которых 41% обеспечивают продажи за пределами Великобритании. 568 магазинов компании под разными брэндами работают в девяти странах Европы и Азии.
Интеграция в свободу
© "Россия в глобальной политике". № 3, Май - Июнь 2004
А.Е. Бовин – журналист-международник, Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ. Когда номер готовился к печати, пришло скорбное известие о скоропостижной кончине автора. Эту публикацию редакция посвящает памяти человека, вклад которого в российскую международную журналистику и аналитику невозможно переоценить.
Резюме Многополюсный мир не должен быть антиамериканским (равно как анти- любым другим). Иначе он станет прелюдией к большой войне, по сравнению с которой конфликты XX века покажутся играми расшалившихся детей.
В каком мире нам суждено жить и какую роль будет играть Россия в международной политике? Наше будущее зависит прежде всего от нас самих, от нашей способности осмыслить собственную историю и освоить новое историческое пространство. Однако в том, что касается эволюции системы международных отношений, перестройки мирового порядка, определяющую роль играет не Россия и даже не Америка. Ведь общее направление изменений в мировой политике и экономике формируется под воздействием сложнейшего переплетения и столкновения разнородных и разнонаправленных интересов. В этом смысле мы сталкиваемся с историческими тенденциями объективного характера, пробивающими себе дорогу сквозь уйму случайных отклонений.
На первое место среди этих тенденций я бы поставил процессы, объединенные понятием «глобализация». Оставим в стороне суждения нео-, пост- и супермарксистов, трактующих глобализацию как целенаправленную и непременно злокозненную политику «золотого миллиарда», и в первую очередь США. Попробуем не выходить за пределы здравого смысла.
Понятие «глобализация» связано прежде всего с глобальными проблемами современности, решение которых требует совместных усилий если не всего человечества, то значительной его части. В конце 60-х – начале 70-х годов прошлого века приоритетными считались такие задачи, как прекращение гонки вооружений и ядерное разоружение. Далее следовали проблемы, вызванные демографической и экологической ситуацией, нарастающими дисбалансами в топливно-энергетической, транспортной, продовольственной и других областях жизни общества.
За прошедшие десятилетия в этих сферах в принципе мало что изменилось. Окончание холодной войны, заключение нескольких фундаментальных соглашений о ядерных вооружениях, очевидно, притупили остроту разоруженческой проблематики. А на глобальный уровень вышли опасности и риски другого типа, связанные с пугающим и чуть ли не безнадежным разломом мира на процветающее, прогрессирующее меньшинство (государства, по традиции обозначаемые как Север) и застывшее в сонной апатии большинство (опять же по традиции именуемое Югом). И не случайно международный терроризм активизировался вдоль линии разлома – безнадежность конвертируется в отчаяние. Более тревожными стали и кризисные явления по линии взаимодействия биосферы и техносферы, так называемых первой и второй природы.
Еще одна группа проблем, к которым также применимо слово «глобализация», возникла в результате нарастающего взаимодействия субъектов международного общения, то есть как следствие интернационализации, преодолевающей национальные границы и пронизывающей политику, экономику, культуру всех народов и стран. Происходит «усреднение» образов жизни. Люди в разных государствах пользуются одними и теми же техническими устройствами, смотрят одни и те же фильмы, слушают одну и ту же музыку. В общем, впитывают одни и те же ароматы времени. Этот процесс, формирующий единую историю единого человечества, начался задолго до ХХ века и вряд ли завершится в веке нынешнем. Он неизбежен и неотвратим.
Неизбежна и острая борьба внутри сферы, охваченной процессами глобализации. Глобализация, понимаемая как интернационализация жизни, движется вперед, преодолевая существующие противоречия и порождая новые, ломая сопротивление одних социальных групп и выводя им на смену другие. Плоды глобализации, связанные с ней плюсы и минусы «усреднения» распределяются неравномерно. Бедным и слабым, как всегда, не везет. Будучи обществом, ушедшим вперед, Америка получает от глобализации больше, чем, допустим, Россия или Восточный Тимор. Традиционные культуры, уходящие корнями в седую древность, оттесняются и вытесняются всякого рода агрессивными субкультурами, опирающимися на материальные возможности авангарда глобализации.
Протест порождает антиглобализм. В конечном счете он обречен, как в свое время были обречены луддиты. Но если не иметь в виду крайние экстремистские формы, протест полезен. Он помогает высветить неприемлемые крайности глобализации, нащупать пути и методы сохранения разнообразия в единстве, способствует усилению внимания к поискам альтернатив, качественно иной цивилизации.
Итак, глобализация в обеих своих ипостасях (и как поиск глобальных решений глобальных проблем, и как интернационализация жизни мирового социума) – объективная историческая данность. Ее невозможно «объехать», нельзя заговорить антиглобалистскими речами. Глобализацию нужно понять, и в нее необходимо включиться.
На втором месте среди ведущих тенденций мирового развития – дрейф системы международных отношений в сторону многополюсности, то есть постепенное и неравномерное вызревание новых «полюсов» (центров силы) за пределами «великолепной восьмерки».
По модулю «полярности» можно выделить три класса систем международных отношений: однополюсную, двухполюсную и n-полюсную. В первой доминирует один центр силы. Бывает такое не так уж часто. Вспоминается Древний Рим, а дальше – долгая пауза. И в начале XXI века – Соединенные Штаты Америки. Однополюсный мир достаточно удобен (особенно для того, кто и есть «полюс»). Нападение на этот самый «полюс» исключено почти по определению. Решающее превосходство центра силы позволяет поддерживать дисциплину и равновесие. И наводить порядок там, где он нарушается.
Но часто случается так, что порядок, дисциплина и равновесие на политической поверхности скрывают зреющие под ней разброд и недовольство. В критических ситуациях возможен бунт, хоть и на коленях. Поэтому гегемон вынужден изнурять себя повышенной и постоянной бдительностью.
Двухполюсный мир, как помнят многие из нас, тревожнее. Теоретически мирное сосуществование СССР и США не исключало возможность истребительной войны между ними. Чтобы не допустить ее на практике, потребовалось ракетно-ядерное равновесие и согласие «полюсов»-соперников на принцип взаимного гарантированного уничтожения. Двухполюсный мир характеризуется жесткой блоковой дисциплиной интересов и идеологий. В период холодной войны блоки, конфронтационные центры готовились к войне большой, настоящей. Но они и предотвращали ее, выталкивая локальные военные конфликты на периферию ойкумены.
Главная опасность соперничества обоих центров силы – постоянная гонка вооружений. Пользуясь своим техническим и экономическим превосходством, американцы шли впереди и держали «социалистический» противополюс в режиме постоянной необходимости догонять. Сохранение ракетно-ядерного равновесия далось нам только ценой полной разбалансировки народного хозяйства. Ноша, которую мы на себя взвалили, оказалась неподъемной…
Все прелести двухполюсного, а теперь уже и однополюсного мира мы смогли попробовать на зуб. А мир многополюсный существует для нынешнего поколения лишь в книгах по истории дипломатии.
Мировое сообщество, опирающееся на взаимодействие нескольких центров силы, несравненно сложнее и потенциально опаснее, чем мир, держащий равнение на один или два центра. Не случайно обе мировые войны разразились вследствие нарушения именно многомерного баланса, призванного удерживать великие державы тех лет от резких движений. Логика тут простая: чем больше независимых элементов образуют систему, тем труднее установить и поддерживать равновесие между ними. Процветающий Pax Americana или привычная конфронтация двух сверхдержав обойдутся человечеству дешевле, чем постоянное выяснение отношений между новыми актерами мировой сцены.
Возможно, это и так. Однако выбора-то у нас как раз и нет. Ведь новые центры силы формируются, возникают и утверждаются на международной арене не в результате реализации планов, замыслов, воли тех или иных исторических деятелей, а в результате глобализации, вызывающей стихийные сдвиги в мировой расстановке сил.
Контуры надвигающегося многомерного мира уже намечены. Первая очередь претендентов на мировое лидерство дышит Америке в затылок: Китай, Западная Европа, Япония. Подальше, но все же видны Индия, Бразилия, Индонезия. Пока еще лишь маячат у линии горизонта расплывчатые очертания возможных конгломератов арабских, африканских, иберо-американских стран. О России – разговор особый и отдельный.
Многополюсное устройство неизбежно отразится на характере глобализационных процессов. Наличие центров силы, каждый из которых вместе со своим ближайшим окружением будет нести на себе отпечаток той или иной самобытной цивилизации, создаст благоприятные условия для сохранения мировой полифонии культур. Формирование и отработка механизмов регулирования отношений между центрами силы, внедрение в эти отношения «принципов мирного сосуществования» позволят свести к нулю вероятность столкновения цивилизаций, которым пугал нас Самьюэл Хантингтон.
По мере движения к многополюсности удельный вес США в мировой экономике и политике будет снижаться, а однополюсный мир – постепенно растворяться в иной структуре международных отношений. Зависимость мира от США съеживается. Такой процесс – это еще одна ведущая тенденция мирового развития, но проходить он будет неравномерно и займет, возможно, полтора-два десятилетия.
Полезно напомнить, что превращение Соединенных Штатов в единственную сверхдержаву было обусловлено совпадением нескольких случайных обстоятельств. Это, с одной стороны, удаленность Америки от центра мировых бурь и потрясений, а с другой – неожиданная самоликвидация второго полюса международной жизни после самоуничтожения Советского Союза.
Политическая элита США оказалась на высоте: она постаралась выжать из возникшей ситуации максимальную пользу для Америки. Возможно, даже перестаралась. Ведь за океаном «державников» ничуть не меньше, чем у нас. И хотя американским «державникам» помогали «державники» российские, задача укрепить систему международных отношений как систему американоцентричную так и не была (если иметь в виду официальный уровень) поставлена достаточно четко.
Присущий американцам здравый смысл сдерживал столь же свойственную им самонадеянность силы. Даже в таком подчеркнуто «державном» документе, как Концепция национальной безопасности, опубликованном 20 сентября 2002 года, заявлено: «Мы… руководствуемся убежденностью в том, что ни одна страна не может построить более безопасный, лучший мир, действуя в одиночку. Альянсы и многосторонние институты могут умножить силу свободолюбивых стран. Соединенные Штаты привержены таким надежным, устойчивым институтам, как ООН, Всемирная торговая организация, Организация американских государств и НАТО, а также другим давно существующим альянсам. Коалиции единомышленников могут дополнять эти постоянные институты».
Все правильно. Ведь, строго говоря, однополюсного мира в буквальном смысле не было и нет. Америке всегда приходилось оглядываться по сторонам, с течением времени – все больше и больше. Зависимость США от остального мира возрастает и в наши дни. Умные люди в Вашингтоне понимают это. А неумные, надеюсь, будут умнеть.
Верю, что поумнеют и политики в Москве. Все они, естественно, против однополюсного мира. Но далеко не все, рассуждая о мире многополюсном, способны отказаться от привычного антиамериканского угла зрения и отнестись к Вашингтону не как к глобальному сопернику, а как к глобальному партнеру. Отсюда и политическая комбинаторика, выкраивание из «остального мира» фигур антиамериканской направленности. К примеру, знаменитый треугольник Москва – Пекин – Дели. Боюсь, эта идея напугала китайцев и индийцев едва ли не больше, чем американцев. А иракский кризис повел «многополюсную» мысль европейскими коридорами. Греша политическим наивом, Москва выдвигала против американцев тройственное франко-германо-российское взаимодействие. Те даже не оглянулись…
Многополюсный мир не должен быть миром антиамериканским (равно как антикитайским, антироссийским или анти- любым другим). В противном случае он станет прелюдией к мировой войне, по сравнению с которой войны XX века покажутся играми расшалившихся детей.
Усложнение всей сети общественных отношений, возросшая вероятность катастрофических последствий стихийного развития событий, находящегося за пределами социально-политического контроля, вызывают множащиеся попытки сознательно регулировать, направлять ход международной жизни. После Первой мировой войны родилась Лига Наций. Ее незавидная судьба отразила судьбу человечества, делавшего робкие попытки подняться над разрушительной силой истории.
После Второй мировой эти попытки стали более интенсивными и эффективными. Опыт регулирования внутренних проблем государств упорно переносился на мировую арену. Отдельные решения постепенно формировали важное направление перемен в международных делах. Вокруг ООН создавалось плотное облако институтов, органов и организаций, имевших отношение практически ко всем сторонам общественной жизни. До выработки «сознательного направления», до появления «на выходе» практически реализуемых решений было очень далеко. Однако накапливался опыт квалифицированного наблюдения, анализа, изучения социальной действительности, выработки рекомендаций, предлагавших оптимальные для тех или иных условий стратегии. Множилось число специалистов, знавших положение дел в разных странах и регионах и умевших сопоставлять несравнимые, казалось бы, явления и процессы. Экономика формально шла в ногу с политикой, но, по существу, опережала ее. Международный банк реконструкции и развития и Международный валютный фонд уже с конца 1940-х становятся заметными факторами мирового хозяйства.
Холодная война, ставшая буднями послевоенного мира, конфронтация двух мировых идеологий, ориентация обеих систем на игру с нулевой суммой изначально подрывали любую попытку единого подхода к формированию общего экономического и политического климата в глобальном масштабе. На таком фоне Восток вообще считал разговоры о мировом правительстве пустой тратой времени и уходил в глухую интеллектуальную изоляцию. Запад предпочел бы вовсе избавиться от Востока, а пока стремился дополнить его интеллектуальную самоизоляцию изоляцией политической и экономической.
Официальные международные организации для этого не годились. Началась самодеятельность. В 1954 году в Голландии прошло первое сугубо закрытое совещание высокопоставленных (но не значившихся на государственной службе) деятелей из США и Западной Европы. Повестка дня была вполне глобальна: приспособление капитализма к новым историческим условиям – в частности, защита Европы от коммунизма. Выработка рекомендаций правительствам. По месту проведения заседаний (отель «Бидельсберг») эти встречи получили наименование «Бидельсбергский клуб».
Потребовалось два десятилетия, чтобы дополнить эту неформальную трансатлантическую ассамблею. В 1973-м по инициативе Дэвида Рокфеллера создается Трёхсторонняя комиссия, объединяющая представителей деловых и политических кругов США, Западной Европы и Японии. Задачи остались прежние: разработка мировой стратегии стабилизации капитализма, противостояние напору коммунизма.
Параллельно проходило объединение и академической элиты, пытавшейся сформулировать глобальные проблемы и найти способы их решения. Дискуссии в рамках заседаний Римского клуба, созданного в 1968 году, отличались меньшим антикоммунистическим накалом и более внимательным отношением к самым актуальным вопросам современности. Знаменитые доклады Римского клуба, посвященные диагностике болезней цивилизации и методам их лечения, стали на долгие годы мировыми бестселлерами. Боюсь, правда, что они пользовались успехом в научных библиотеках, а не в правительственных учреждениях.
После арабо-израильской войны 1973-го резко взлетели цены на нефть, и «инфаркт экономики», пережитый капитализмом, заставил лидеров ведущих государств Запада срочно создать механизм регулярных контактов. Приходилось действовать по принципу: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих».
«Мир несчастен, – говорил в 1974 году президент Франции Жискар д’Эстен. – Он несчастен потому, что не знает, куда идет. А если бы знал, то обнаружил бы, что идет к катастрофе». Катастрофы удалось избежать. Во многом благодаря регулярным встречам клуба капитанов капитализма, «великолепной семерки». Первая из таких встреч состоялась в 1975-м в Рамбуйе под Парижем (тогда это была еще «пятерка»). Первоначально группа G5-G7 занималась экономическими сюжетами, но постепенно сфера ее интересов расширялась, охватив по существу весь спектр глобальных проблем. В целом Запад достиг нужного эффекта. В отличие от своего социального оппонента он сумел использовать научно-техническую революцию для укрепления политической и экономической стабильности капитализма.
Кризис и развал мировой социалистической системы, самоликвидация Советского Союза, окончание холодной войны вызвали к жизни принципиально новую ситуацию. Человечество стало гораздо более однородным. Постепенно создаются условия для формирования глобального механизма исполнительной власти – мирового правительства, которое могло бы наводить всемирный порядок. На первом плане – предотвращение военно-политических кризисов, а коль скоро они возникают, то скорейший и максимально безболезненный выход из них. Есть, разумеется, второй, третий и прочие планы, которые охватывают как уже существующие, так и вновь возникающие глобальные проблемы.
В рамках указанных тенденций неизбежен ренессанс ООН. Вопреки тому, чтЧ сегодня часто говорят и пишут, иракский кризис – не конец ООН, а исходная точка ее подлинной истории. Это начало не обещает быть легким. Необходимы радикальные реформы, чтобы покончить с пережитками Второй мировой войны, из-за которых ООН до сих пор сохраняется как организация, закрепляющая преимущества победителей. Крупные сражения, несомненно, развернутся вокруг права вето. Но в нынешнем виде оно обречено. Вероятное направление поиска – изменение состава Совета Безопасности ООН.
Многополюсное устройство мира – устройство, по существу, олигархическое. Реальной властью, то есть реальной возможностью оказывать решающее воздействие на ход глобального политического и экономического развития, будут располагать центры силы, мировые олигархи XXI века. Но такая власть и такая возможность вряд ли потребуют закрепления в виде права вето.
Формирование международной олигополии не вызывает особых симпатий. Но перепрыгнуть через этот этап эволюции миропорядка вряд ли удастся. Можно лишь предположить, что по мере упрочения демократического правосознания мировой элиты противостояние олигархического порядка основополагающим положениям Устава ООН будет постепенно утрачивать остроту.
Укрепление в ходе глобализации либерально-демократических начал общественной жизни, стабильные, выдерживающие нестандартные нагрузки отношения между мировыми центрами силы, общая демократизация и демилитаризация международных отношений позволят создать в рамках ООН эффективные институты и механизмы, которые можно будет использовать, чтобы минимизировать риски и опасности, угрожающие человечеству.
Центр таких рисков и опасностей постепенно перемещается в сторону экологических проблем. Но пока будут сохраняться и паразитировать на людских слабостях тиранические режимы, не исчезнет опасность геноцида, гражданских войн, агрессии, расползания оружия массового уничтожения. Следовательно, сохранится и необходимость совместными усилиями развязывать такие узлы, а еще лучше – не допускать их появления. В этом контексте правомерна постановка вопроса о «гуманитарных интервенциях», то есть о праве Совета Безопасности ООН использовать международные миротворческие силы (или вооруженные силы стран – членов ООН) для наведения порядка. Даже если для этого придется нарушать суверенитет того или иного государства и вмешиваться в дела, которые международное право традиционно считало и считает внутренними.
Гегель писал, что история – это прогресс в сознании свободы. И хотя бывали чудовищные «черные дыры» несвободы, в которые проваливались целые века и страны, немецкий философ прав. Ведущие тенденции развития современной системы международных отношений показывают, что движение к свободе в «западном», либерально-демократическом смысле продолжается. И темпы выздоровления России, ее роль в мировой истории будут зависеть от того, насколько полно она сможет интегрироваться в эту свободу. Как в свете внутренних преобразований, так и с точки зрения приспособления к требованиям нового мирового порядка.
Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 24 июня 2004 > № 2851567
Александр Бовин
Новая карта Пентагона
© "Россия в глобальной политике". № 3, Май - Июнь 2004
Томас Барнет – профессор Колледжа военно-морских сил США, неоднократно приглашался в Пентагон и американские разведслужбы в качестве консультанта по стратегическим вопросам. Данная статья была впервые опубликована в журнале Esquire в марте 2003 года, в апреле 2004-го ее расширенная версия вышла в свет в виде отдельной книги под названием The Pentagon's New Map: War and Peace in the Twenty-First Century в издательстве G.P. Putnam's Sons.
Резюме Проанализировав географию американских интервенций за последнее десятилетие, легко вывести основное правило безопасности. Вероятность того, что какая-либо страна спровоцирует США на военное вторжение, обратно пропорциональна ее вовлеченности в процессы глобализации.
Война Соединенных Штатов против режима Саддама Хусейна ознаменовала собой поворотный пункт истории. С этого момента Вашингтон взял на себя всю полноту ответственности за стратегическую безопасность в эпоху глобализации. Вот почему публичная дискуссия вокруг этой войны так важна. Она заставит американцев согласиться с тем, что я называю новой парадигмой в области безопасности, смысл которой передает фраза: разобщенность таит в себе опасность. Под знаком этой парадигмы будет протекать нынешний век. Незаконный режим Саддама Хусейна находился в опасной изоляции в глобализирующемся мире, пренебрегал его нормами и связями, обеспечивающими всеобщую взаимозависимость.
Когда эксперты спорят о глобализации, то, как правило, звучат две крайние точки зрения на то, чтЧ она собой представляет: грандиозный процесс планетарного масштаба или нечто ужасное, обрекающее человечество на гибель. Оба мнения явно несостоятельны, поскольку глобализация, как исторический процесс, – это слишком широкое и сложное явление, чтобы быть втиснутой в узкие рамки простых обобщений. Вместо этого необходим принципиально иной подход к оценке нового мира, в котором мы живем: есть регионы, где глобализация по-настоящему пустила корни, и регионы, куда она, по сути, еще не проникла.
Посмотрите на страны, куда глобализация добралась в виде развитых телекоммуникационных сетей, финансовых потоков, либеральных средств массовой информации и коллективной безопасности, и вы увидите регионы со стабильным правительством, растущим уровнем благосостояния, где люди скорее погибают от самоубийств, чем становятся жертвами преступлений. Эти регионы я называю «Функционирующим ядром» или просто «Ядром». Но взгляните на страны, которые пока слабо вовлечены в процессы глобализации или вообще в них не участвуют, — там господствуют авторитарные режимы, пышным цветом расцветают политические репрессии, царит тотальная нищета и отмечается высокий уровень заболеваемости. Массовые убийства стали в этих регионах обыденным явлением, и, что самое главное, там постоянно тлеют очаги конфликтов, в которых, как в инкубаторе, рождаются новые поколения мировых террористов. Эти регионы я называю «Неинтегрированным провалом» или просто «Провалом».
«Озоновая дыра» глобализации, возможно, не попадала в поле зрения до 11 сентября 2001 года, но после этого дня ее уже нельзя было не замечать. Так где же мы запланируем следующий раунд военных учений армии США в реальных полевых условиях? Ответ достаточно прост, и он основывается на опыте последних лет со времени окончания холодной войны: в зоне «Провала».
Я поддерживаю войну в Ираке не просто потому, что Саддам — это сталинист, готовый перерезать глотку любому ради того, чтобы остаться у власти, и не потому, что в последние годы его режим явно содержал тех, кто стремился раскинуть сети терроризма. На самом деле я сторонник этой войны, потому что длительное участие в военных действиях заставит Америку заняться всем «Провалом», видя в нем стратегически опасное пространство.
ПОДВИЖНАЯ ГРАНИЦА
Для большинства стран, находящихся в стадии формирования, принять глобальный набор правил, которые связаны с общей демократизацией, прозрачностью и свободной торговлей, — значит совершить беспримерный подвиг. Это очень непросто понять большинству американцев. Мы склонны забывать о том, с какими трудностями было на протяжении всей истории связано сохранение единства Соединенных Штатов и непрерывное согласование наших внутренних, подчас противоречивых правил в годы Гражданской войны, Великой депрессии и длительной борьбы за равноправие рас и полов, которая продолжается и по сей день. Что касается большинства государств, то с нашей стороны было бы нереалистично ожидать от них того, что они быстро приспособятся к правилам глобализации, которые выглядят уж очень по-американски. Но не нужно слишком увлекаться дарвиновским пессимизмом. Ведь, начав извиняться за глобализацию как навязывание американских ценностей или американизацию, легко перейти к намекам на то, что «эти люди никогда не станут такими, как мы, в силу расовых или цивилизационных различий». Всего десять лет тому назад большинство специалистов охотно списывали со счетов неблагополучную Россию, заявляя, что славяне по своей генетической природе не способны перейти к демократии и капитализму. Подобные аргументы звучали и в большинстве критических высказываний в адрес Китая в 1990-е годы, да и до сих пор их можно услышать в дебатах о возможности демократизации общества в постсаддамовском Ираке по западному образцу. Мол, «мусульмане — это все равно что марсиане».
Так как же отличить тех, кто по праву принадлежит к «Ядру» глобализации, от тех, кто остается во мраке «Провала»? И насколько постоянен и неизменен водораздел между ними? Понимая, что граница между «Ядром» и «Провалом» подвижна, выскажу предположение, что направление перемен важнее, чем их интенсивность. Да, можно сказать, что бразды правления в Пекине по-прежнему в руках Коммунистической партии, идеологи которой на 30 % руководствуются принципами марксизма-ленинизма и на 70 % — понятиями героев «Клана Сопрано» (название детективного сериала про итальянскую мафию в Америке. – Ред.). Однако Китай присоединился к Всемирной торговой организации, а в долгосрочной перспективе это гораздо важнее, чем перманентное вхождение страны в зону «Ядра». Почему? Потому что это вынуждает Китай приводить свои внутренние правила в соответствие с принципами глобализации в банковской сфере, в области таможенных пошлин, защиты авторских прав и окружающей среды. Конечно, простое приведение внутренних норм и правил в соответствие с формирующимися правилами глобализации еще не гарантирует успеха. Аргентина и Бразилия недавно на собственном горьком опыте испытали, что выполнение правил (в случае с Аргентиной весьма условное) автоматически не обеспечивает иммунитет против паники, пирамид в экономике и даже рецессии. Стремление приспособиться к глобализации само по себе не может служить гарантией от одолевающих страну невзгод. Это не значит, что беднейшие слои населения тут же превратятся в стабильный средний класс, – просто с течением времени уровень жизни людей будет расти. В итоге всегда есть опасность выпасть из фургона под названием «глобализация». Тогда кровопролитие неизбежно.
Какие же страны и регионы мира можно в настоящее время считать функционирующими? Это Северная Америка, бЧльшая часть Южной Америки, Европейский союз, Россия при Путине, Япония и формирующиеся азиатские экономики (в первую очередь Китай и Индия), Австралия и Новая Зеландия, а также ЮАР. По примерной оценке, в этих странах и регионах проживают четыре из шести миллиардов населения земного шара.
Кто же тогда остается в «Провале»? Было бы проще сказать, что «все остальные», но я хочу представить вам больше доказательств, чтобы аргументировать свою точку зрения о том, что «Провал» еще долго будет причинять беспокойство не только нашему бумажнику или совести.
Если мы отметим на карте те регионы, в которых США проводили военные операции после окончания холодной войны, то обнаружим, что именно там сосредоточены страны, не входящие в сферу разрастающгося «Ядра» глобализации. Эти регионы – Карибский перешеек, фактически вся Африка, Балканы, Кавказ, Центральная Азия, Ближний Восток и значительная часть Юго-Восточной Азии. Здесь проживают приблизительно два миллиарда человек. Как правило, на этих территориях отмечен демографический перекос в сторону молодого населения, доходы которого можно охарактеризовать как «низкие» или «ниже среднего» (по классификации Всемирного банка они составляют менее 3 тыс. долларов в год на душу населения).
Если обвести линией большинство тех районов, куда мы вводили свои войска, у нас, по сути, получится карта «Неинтегрированного провала». Конечно, некоторые страны, если принять во внимание их географическое положение, не укладываются в простые схемы. Они, как Израиль, окружены «Провалом», или, наоборот, как Северная Корея, волею случая оказались внутри «Ядра», или же, как Филиппины, расположились в пограничной зоне. Но, учитывая приведенные данные, трудно отрицать внутреннюю логику складывающейся картины: если та или иная страна выпадает из процесса глобализации, отвергает ее содержательную часть, резко возрастает вероятность того, что США рано или поздно отправят туда войска. И наоборот: если страна функционально связана с процессом глобализации и действует в основном по ее законам, нам нет нужды посылать свои войска, чтобы восстанавливать порядок и ликвидировать угрозы.
НОВОЕ ПОНИМАНИЕ УГРОЗЫ
Со времени окончания Второй мировой войны в нашей стране бытовало представление о том, что реальная угроза безопасности исходит от стран с сопоставимыми размерами, развитием и уровнем достатка, — иными словами, от таких же великих держав, как Соединенные Штаты. В годы холодной войны такой супердержавой был Советский Союз. Когда в начале 1990-х произошло крушение «большой красной машины», у нас высказывались опасения относительно объединенной Европы, могущественной Японии, а в последнее время — в связи с усилением Китая.
Любопытно, что все эти сценарии объединяло одно предположение: по-настоящему угрожать нам способно только развитое государство. А как насчет остального мира? В военных документах менее развитые страны и регионы проходили как «малые включенные». Это означало: достаточно располагать военной мощью, способной отвести угрозу, исходящую от великой державы, чтобы всегда быть готовыми к действиям в менее развитом регионе.
События 11 сентября заставили усомниться в этом предположении. В конце концов, мы подверглись нападению даже не со стороны государства или армии, а всего лишь группы террористов, которых Томас Фридмен на своем профессиональном жаргоне назвал «сверхоснащенными одиночками, готовыми умереть за свое дело». Их нападение на Америку повлекло за собой системную перестройку нашего государственного аппарата (было создано новое Министерство внутренней безопасности), нашей экономики (теперь мы платим де-факто налог на безопасность) и даже нашего общества. Более того, эти события послужили сигналом к началу войны с терроризмом, и именно через их призму наше правительство теперь рассматривает любые двусторонние отношения в области безопасности, которые мы налаживаем во всем мире.
Во многих отношениях атаки 11 сентября оказали огромную услугу американскому истеблишменту, отвечающему за национальную безопасность: они избавили нас от необходимости заниматься абстрактным планированием и искать себе «ровню» для будущих высокотехнологичных войн, заставив обратить внимание на присутствующие «здесь и сейчас» угрозы мировому порядку. Таким образом высветилась линия водораздела между «Ядром» и «Провалом» и, что еще важнее, приобрела рельефные очертания та среда, в которой зарождается сама угроза. Усама бен Ладен и «Аль-Каида» представляют собой продукты большого «Провала» в чистом виде — по сути дела, его наиболее жесткую ответную реакцию на посыл, исходящий от «Ядра». Они показывают, насколько хорошо мы справляемся с задачей экспорта безопасности в регионы беззакония (не очень-то хорошо) и какие государства они хотели бы «отлучить» от глобализации и вернуть к «хорошей жизни», как ее представляли себе в VII веке (их цель — все государства большого «Провала» с преобладающим мусульманским населением, особенно Саудовская Аравия).
Если принять во внимание эти намерения Усамы и сопоставить их с хроникой наших военных интервенций последнего десятилетия, то вырисовывается простое правило безопасности: вероятность того, что та или иная страна спровоцирует США на военное вторжение, обратно пропорциональна ее вовлеченности в процессы глобализации. Понятно, почему «Аль-Каида» сначала базировалась в Судане, а потом в Афганистане: они находятся в ряду стран, наиболее удаленных от процессов глобализации. Взгляните на другие государства, в которых в последнее время появлялись силы быстрого развертывания США: Пакистан (северо-западная часть), Сомали, Йемен. Эти страны и глобализация находятся на разных полюсах.
Деятельность данной сети терроризма важно пресечь на корню «на ее собственной территории», но столь же важно отрезать террористам доступ к «Ядру» через «промежуточные государства», расположенные вдоль политых кровью границ большого «Провала». В качестве примера на память тут же приходят такие страны, как Мексика, Бразилия, ЮАР, Марокко, Алжир, Греция, Турция, Пакистан, Таиланд, Малайзия, Филиппины и Индонезия. Но США работают над этой проблемой не в одиночку. Например, Россия ведет свою войну с терроризмом на Кавказе, Китай с удвоенной энергией взялся за укрепление своей западной границы, а всю Австралию взбудоражили взрывы на острове Бали.
Если мы отвлечемся на минуту и поразмышляем о значении складывающейся ныне новой карты мира в более широком смысле, то стратегию США в области национальной безопасности можно представить себе следующим образом: (1) добиться более широких возможностей защитных структур «Ядра» адекватно реагировать на события типа 11 сентября — например, осуществить системную перестройку; (2) работать с промежуточными государствами с целью расширения их возможности защищать «Ядро» от экспорта терроризма, наркотиков и пандемических болезней из стран большого «Провала»; (3), самое важное, сократить размеры большого «Провала». Обратите внимание: я не сказал, что надо отгородиться от «Провала». Первую нервную реакцию многих американцев на события 11 сентября можно выразить следующим образом: «Давайте покончим с нашей зависимостью от иностранной нефти, и тогда нам не придется иметь дело с теми людьми». В основе этой мечты лежит крайне наивное представление, будто сокращение того небольшого числа контактов, что существуют между «Ядром» и большим «Провалом», сделает последний менее опасным для нас в долгосрочной перспективе. Из-за того что Ближний Восток превратится в Центральную Африку, мир не станет более безопасным для моих детей. Мы не сможем просто взять и отмахнуться от тех людей.
Ближний Восток — это идеальная стартовая площадка. Дипломатия бессильна в регионе, где главный источник нестабильности – внутреннее положение в самих странах, а не взаимоотношения между ними. Хуже всего то, что на Ближнем Востоке отсутствует личная свобода, а это приводит к возникновению тупиковых ситуаций в жизни большинства здешнего населения — в первую очередь молодежи. Некоторые государства, такие, как Катар и Иордания, созрели для своего рода «перестройки» и рывка в более светлое политическое будущее благодаря молодым лидерам, осознающим неизбежность перемен. Иран также ждет прихода своего Горбачёва, если он уже не пришел.
Что мешает преобразованиям? Страх. Это боязнь отказа от традиций и боязнь осуждения муллы. Это и опасение мусульманских государств быть помеченными позорным клеймом «вероломных предателей» своей веры, и боязнь стать мишенью для радикальных группировок и террористических сетей. Но прежде всего это страх быть не такими, как все, и оказаться под огнем со всех сторон — разделить участь Израиля.
Ближний Восток давно уже превратился в некую дворовую кодлу, всегда готовую обидеть слабого. Израиль еще держится на плаву лишь потому, что стал, как это ни прискорбно, одним из самых «крутых» в квартале. Изменить эту гнетущую обстановку и открыть шлюзы для перемен способно только одно – вмешательство внешней силы, которая в полном объеме возьмет на себя функцию Левиафана. Свержение Саддама, главного хулигана во всей округе, заставит США играть роль Левиафана более последовательно и решительно, чем они это делали в последние десятилетия. В первую очередь потому, что Ирак — это Югославия Ближнего Востока, перекресток цивилизаций, которые исторически всегда нуждались в диктатуре для поддержания порядка. Когда надобность в приходящих «няньках» отпадет, за этим регионом так или иначе придется присматривать, так что наши длительные усилия в послевоенных Германии и Японии покажутся легкой прогулкой в сравнении с тем, что предстоит нам на Ближнем Востоке.
Дело это верное, и сейчас самое время им заняться, да к тому же мы единственная страна, которой это по плечу. Дерево свободы не зацветет на Ближнем Востоке, пока там нет безопасности, а безопасность занимает самое важное место в экспорте нашего государственного сектора. При этом я имею в виду не экспорт вооружений, а то внимание, которое наши вооруженные силы уделяют любому региону, где сохраняется опасность массового насилия. Мы единственное государство на планете, способное экспортировать безопасность на постоянной основе, и у нас имеется достойный послужной список в этом деле.
Назовите мне страну, в которой царят мир и спокойствие, и я укажу вам на прочные или укрепляющиеся связи между местными военными и американскими военнослужащими. Покажите мне регионы, где большая война немыслима, и я продемонстрирую вам постоянно находящиеся там американские военные базы и имеющиеся долгосрочные альянсы в области безопасности. Перечислите мне крупнейшие инвестиционные проекты мировой экономики, и я укажу вам на два примера военной оккупации, преобразившей Европу и Японию после Второй мировой войны. В течение полувека наша страна успешно экспортировала безопасность в регион старого «Ядра» глобализации (Западная Европа и Северо-Восточная Азия), а в последние 25 лет, после неудачи во Вьетнаме, и в формирующееся новое «Ядро» (развивающиеся страны Азии). Но наши усилия на Ближнем Востоке были несущественны, а в Африке почти ничего не предпринималось. Пока мы не начнем систематический, долгосрочный экспорт безопасности в большой «Провал», он будет все настойчивее экспортировать свои недуги в «Ядро» в виде терроризма и других факторов нестабильности.
Чтобы сократить размеры «Провала», потребуется нечто большее, чем только американский экспорт безопасности. Например, Африке придется оказать гораздо более существенную помощь, чем предполагалось в прошлом, и в конечном итоге интеграция большого «Ядра» будет скорее зависеть от частных инвестиций, нежели от усилий государственного сектора «Ядра». Но все должно начинаться с безопасности, потому что свободные рынки и демократия не могут процветать в условиях непрекращающегося конфликта.
Придется перестроить наш военный истеблишмент так, чтобы он мог соответствовать стоящим перед ним задачам. В обозримом будущем нам не грозит мировая война — прежде всего потому, что наш колоссальный ядерный потенциал делает такую войну бессмысленной для кого бы то ни было. Одновременно классические войны «государство против государства» становятся довольно редким явлением, и если Соединенные Штаты находятся в процессе преобразования своего военного ведомства, то возникает естественный вопрос: каким оно должно стать, чтобы успешно справляться с будущими угрозами? По-моему, клин выбивают клином. Если в мире растет число «сверхоснащенных одиночек», то и наша армия должна состоять из таких же «сверхоснащенных одиночек».
Это звучит, вероятно, как стремление возложить дополнительное бремя ответственности на и так уже перегруженных военных. Но именно непрерывный успех Америки в сдерживании глобальной войны и исключении войн в отношениях между отдельными государствами позволяет нам совать свой нос в более сложные межэтнические конфликты и предотвращать возникновение порождаемых ими опасных транснациональных сил. Мне известно, что большинство американцев не желают и слышать об этом, но реальное поле боя в глобальной войне с терроризмом по-прежнему находится именно там. Если бы все ворота были на замке и было бы достаточно «охранников», то 11 сентября никогда не стало бы реальностью.
В истории много поворотных моментов, подобных тому страшному дню, но вспять она не поворачивает никогда. Мы рискуем многим, игнорируя существование большого «Провала», потому что он никуда не исчезнет до тех пор, пока мы, как нация, не ответим на брошенный нам вызов и не сделаем глобализацию по-настоящему глобальной.
СДЕЛАТЬ «ПРОВАЛ» БЕЗОПАСНЫМ
Вот какие регионы являлись мировой проблемой в 1990-е годы и угрожают сегодня и завтра реальными бедствиями, способными застигнуть нас во дворе собственного дома.
1. Гаити. Усилия по строительству государства в 1990-е принесли разочарование. На протяжении без малого ста лет мы вводили сюда войска и, несомненно, вернемся в эту страну в случае кризиса.
2. Колумбия. Страна разбита на несколько незаконных территорий со своими армиями, повстанцами, наркобаронами и настоящими правительствами, которые заняты переделом территории. Наркотики по-прежнему текут рекой. На протяжении последнего десятилетия укреплялись связи между наркокартелями и повстанцами, а теперь стало известно о наличии связей с международным терроризмом. Мы вмешиваемся в этот конфликт, раздаем обещания, но так ничего и не достигли. Приложение с нашей стороны частичных, разрозненных усилий и постепенное их наращивание ни к чему не приводят.
3. Бразилия и Аргентина. Обе страны дрейфуют между большим «Провалом» и функционирующим «Ядром». В 90-е годы прошлого века обе вволю наигрались в игру под названием «глобализация» и чувствуют себя обманутыми. Им угрожает реальная опасность вывалиться из фургона и встать на путь саморазрушения, проводя политику крайне левого или крайне правого толка. Ни о какой военной угрозе говорить не приходится, разве что об угрозе их собственным демократическим завоеваниям (возможное возвращение военных к власти). Южноамериканский общий рынок МЕРКОСУР пытается создать собственную реальность, в то время как Вашингтон настаивает на свободной торговле между двумя Америками. Но, возможно, нам придется довольствоваться соглашениями с Чили или тем, что только Чили войдет в расширенную ассоциацию НАФТА (Североамериканское соглашение о свободной торговле). Неужели Бразилия и Аргентина доведут дело до самоизоляции и будут потом жалеть об этом? Бассейн реки Амазонка остается большой неуправляемой территорией Бразилии. Кроме того, окружающей среде наносится все более серьезный урон. Проявит ли мировое сообщество достаточную озабоченность в связи со сложившейся ситуацией, чтобы вмешаться и попытаться исправить положение?
4. Бывшая Югославия. В течение большей части последнего десятилетия Европа демонстрировала свою неспособность действовать сплоченно и согласованно даже на собственных задворках. Западу теперь долго придется выполнять в этом регионе роль приходящей няньки.
5. Конго и Руанда/Бурунди. В результате военных действий, длившихся на протяжении всего десятилетия, в Центральной Африке погибло от двух до трех миллионов человек. Насколько еще должно ухудшиться положение, прежде чем мы попытаемся хоть что-то предпринять? Должны погибнуть еще три миллиона? Конго — это государство в стадии деградации, ни живое, ни мертвое, и все стремятся поживиться за его счет. Кроме того, в этом регионе свирепствует СПИД.
6. Ангола. В стране так и не предпринято серьезных попыток остановить непрекращающуюся гражданскую войну, которая за прошедшие четверть века унесла полтора миллиона жизней. По сути дела, внутренние междоусобицы продолжаются здесь с середины 1970-х годов, когда рухнула португальская колониальная империя. Ожидаемая продолжительность жизни в этой стране менее сорока лет!
7. Южная Африка. ЮАР – единственная африканская страна, входящая в состав функционирующего «Ядра». Тем не менее она находится на перепутье. Существует множество опасений по поводу того, что ЮАР служит своего рода шлюзом для террористических сетей, стремящихся получить доступ к «Ядру» через заднюю дверь. Самая большая угроза безопасности — преступность, принявшая характер эпидемии. В этой стране также свирепствует СПИД.
8. Израиль — Палестина. Террор не утихает — каждое новое поколение на Западном берегу спит и видит продолжение эскалации насилия. Защитная стена, которая возводится в настоящее время, будет своего рода Берлинской стеной XXI века. В конце концов внешним державам придется разводить обе враждующие стороны, чтобы обеспечить безопасность (это разведение обещает быть очень болезненным). Всегда существует вероятность того, что кто-либо попытается нанести по Израилю удар с помощью оружия массового уничтожения (ОМУ) и тем самым спровоцирует ответный удар, на который, как нам кажется, Израиль способен, что тоже не может не вызывать тревогу.
9. Саудовская Аравия. Менталитет монаршей мафии, действующей по принципу «надо дать им кусок пирога», в конечном счете спровоцирует внутреннюю нестабильность и насилие. Политика выплаты отступных террористам, чтобы держались подальше от этой страны, рано или поздно приведет к краху, а поэтому следует ожидать опасностей и извне. Значительную часть населения составляет молодежь, у которой практически нет надежд на будущее, немногим лучше и перспективы правящей элиты, основной источник доходов которой — тающие на глазах долгосрочные активы. Вместе с тем нефть еще достаточно долго будет значить слишком много для Соединенных Штатов, и они не постоят за ценой, чтобы обеспечить стабильность в этой стране.
10. Ирак. После вторжения нас ожидает гигантская восстановительная работа. Нам придется выстраивать режим безопасности во всем регионе.
11. Сомали. Хроническое отсутствие дееспособного правительства. Хроническая проблема с продовольствием. Хроническая проблема подготовки в стране террористов. Мы ввели туда морских пехотинцев, а также специальный воинский контингент, но ушли разочарованными — это своего рода маленький Вьетнам 1990-х. Будет сделано все возможное, чтобы он не повторился.
12. Иран. Контрреволюция уже началась: на этот раз студентов не устраивают захватившие власть муллы, от которых они хотят избавиться. Иран стремится дружить с США, но возрождение фундаментализма — это та цена, которую нам, возможно, придется заплатить за вторжение в Ирак. Муллы поддерживают терроризм и реально стремятся заполучить ОМУ. Значит ли это, что они станут следующей мишенью после того, как мы разберемся с Ираком и Северной Кореей?
13. Афганистан. Эта страна попирала законы и была рассадником насилия еще до того, как на мировую арену вышел режим «Талибан», тянувший ее в прошлое, в VII век (что было не так трудно сделать). Правительство продалось «Аль-Каиде» за гроши. Это крупный центр производства наркотиков (героин). В настоящее время США увязли там надолго, пытаясь уничтожить наиболее отъявленных террористов/мятежников, которые предпочли остаться.
14. Пакистан. Всегда существует опасность того, что эта страна применит атомное оружие в конфликте с Индией по причине своей слабости (последний тревожный звонок прозвучал 13 декабря 2001 года, когда прогремели взрывы в Дели). Опасаясь, что Пакистан может пасть жертвой радикальных мусульман, мы решили поддержать приверженные твердой линии военные группировки, которым в действительности не доверяем. Страна кишит боевиками «Аль-Каиды». США намеревались объявить Пакистан государством-изгоем, пока 11 сентября не вынудило нас снова перейти к сотрудничеству. Попросту говоря, Пакистан, похоже, не контролирует большуЂю часть своей территории.
15. Северная Корея. Усиленными темпами продвигается к созданию ОМУ. Эксцентричное поведение Пхеньяна в последние годы (признание в похищениях людей; нарушение обещаний, связанных с ядерным оружием; открытая поставка вооружений в те страны, куда мы не рекомендуем поставлять оружие; подписание соглашений с Японией, которые как будто указывают на наступление новой эры; восхваление идеи новой экономической зоны) указывает на то, что он намерен провоцировать кризис. Такое поведение характерно для некоторых случаев психических заболеваний. Мы опасаемся, что Ким может пойти ва-банк (мало ли чего можно ждать от умалишенного). Численность населения сокращается — как долго люди там еще продержатся? После Ирака эта страна может стать нашей следующей целью.
16. Индонезия. Привычные опасения по поводу раскола страны «с самым многочисленным в мире мусульманским населением». Страна сильно пострадала от азиатского кризиса, буквально уничтожившего ее экономику. Как выяснилось, это район активных боевых действий террористических сетей.
Есть опасения, что новые/интегрирующиеся части «Ядра» в ближайшие годы могут быть потеряны. Речь идет о нижеследующих странах.
17. Китай. Страна во многом соревнуется сама с собой, пытаясь сократить число нерентабельных государственных предприятий, почти не снижая при этом уровня занятости. Кроме того, предпринимаются усилия, чтобы решить проблему роста потребностей в энергоносителях и сопутствующего загрязнения окружающей среды, а также предотвратить грядущий кризис с выплатами пенсий. Новое поколение лидеров подозрительно напоминает лишенных воображения технократов. И еще не известно, справятся ли они со стоящими перед страной задачами. Если ни один из этих макроэкономических факторов не спровоцирует внутреннюю нестабильность, то вряд ли Коммунистическая партия Китая (КПК) тихо растворится в ночи, предоставив массам бЧльшие политические и экономические свободы, которые на каком-то этапе могут показаться людям недостаточными. В настоящее время КПК чрезвычайно коррумпирована и фактически является паразитом на теле нации, но все еще верховодит в Пекине. Армия, похоже, все дальше уходит от общества и от реальности, более близоруко сосредоточиваясь на противодействии «угрозам» со стороны США, которые не дают Китаю возможности угрожать Тайваню, остающемуся еще одной взрывоопасной точкой. Кроме того, в Китае огромные масштабы приобрела эпидемия СПИДа.
18. Россия. Путину еще предстоит проделать большой путь в утверждении диктатуры закона; в руках мафии и баронов преступного мира все еще сосредоточено слишком много власти и влияния. Чечня и ближнее зарубежье в целом будут втягивать Москву в насилие, которое, тем не менее, вряд ли выплеснется за границы Российской Федерации. Продвижение США в Центральную Азию само по себе вызывает нервозность в Москве и может, если не действовать аккуратно, привести к ухудшению взаимотношений. У России слишком много внутренних проблем (слабость финансовой системы, деградация окружающей среды и пр.), слишком сильна ее зависимость от экспорта энергоресурсов, и она не ощущает себя в безопасности (не получится ли так, что восстановление экономики Ирака убьет курицу, несущую золотые яйца для России?). СПИД тоже распространяется здесь быстрыми темпами.
19. Индия. Постоянно сохраняется опасность ядерного противостояния с Пакистаном. Мало того, проблема Кашмира также не способствует улаживанию конфликта с Пакистаном, и война с терроризмом вызвала рост степени вовлеченности США. Индия наглядно демонстрирует все плюсы и минусы глобализации в миниатюре: высокие технологии, массовая бедность, островки бурного развития, трения между разными культурами/религиями/цивилизациями и т. д. Индия слишком велика, чтобы преуспевать, и одновременно она слишком велика, чтобы можно было допустить ее крах. Индия хочет быть могучим и ответственным военным игроком в регионе, надежным другом США и отчаянно стремится догнать по развитию Китай (сама себя убеждая в том, что нужно непременно добиться успеха). Кроме того, в стране быстро распространяется СПИД.
США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 24 июня 2004 > № 2851523
Томас Барнет
Национальная платежная система, созданная Нацбанком Азербайджана (НБА), признана среди стран СНГ самой эффективной, безопасной, надежной и отвечающей международным стандартам. Как сообщили агентству «Тренд» в пресс-службе НБА, такой вывод сделан после презентации платежной системы Азербайджана на Стамбульской региональной конференции, в которой участвовали центральные банки 22 стран мира.Конференция проходила при поддержке Центробанка Турции при поддержке Международного платежного банка. На конференции специалисты НБА проинформировали участников о действующей в Азербайджане и отвечающей современным стандартам платежной системе. Целью проведения конференции являлся обмен опытом, связанный с реформами, проводимыми в сфере региональных платежных систем, а также ознакомление представителей центральных банков с тенденцией развития платежных систем в мире. На конференции также была заслушана информация представителей центральных банков Германии, Франции, Италии, Египта, Турции, Болгарии, Греции и Казахстана.
Презентация представителей НБА вызвала большой интерес участников конференции и еще раз доказала соответствие действующих в республике платежных систем основным принципам, определенным Международным платежным банком.
17 июня в Милане состоялась конференция по вопросам развития российско-итальянского сотрудничества в инвестиционной сфере, организованная «Внешторгбанком» совместно с одним из его ведущих партнеров – крупнейшим инвестиционным банком Италии «Медиобанка». По данным, полученным в управлении общественных связей «Внешторгбанка», на конференции выступили президент, председатель правления «Внешторгбанка» Андрей Костин, президент «Медиобанка» Габриэль Галатери Ди Дженола, управляющий директор Агентства страхования экспортных кредитов Италии (Sace) Джорджио Теллини, вице-президент Агентства международного развития Италии (Simest) Паола Пиччинини Тозато, старший вице-президент «Внешторгбанка» Игорь Ложевский и другие представители российских и итальянских деловых кругов.Банкиры обменялись мнениями по вопросам текущего состояния и перспектив развития торгово-экономических связей и делового партнерства между Россией и Италией. В рамках визита в Италию А. Костин провел встречу с Габриэлем Галатери Ди Дженола, в ходе которой обсуждались совместные направления деятельности ВТБ и «Медиобанка», связанные с реализацией крупных и долгосрочных инвестиционных проектов и программ. В рамках действующего между «Внешторгбанком» и «Медиобанком» генерального кредитного соглашения на 300 млн. евро А. Костин и Галатери Ди Дженола также подписали ряд индивидуальных кредитных соглашений о предоставлении финансирования клиентам ВТБ.
Кредиты будут выделены российским предприятиям: металлургическому заводу им. А.К.Серова, Свердловская обл. – 6,4 млн. евро для финансирования поставки оборудования итальянской компании Siad; Тюменскому фанерному комбинату – 8,1 млн. евро для финансирования контракта с итальянской компанией Angelo Cremona; ООО «ЦСЗВ» В.С. Прогресс» – 12,1 млн. евро по поставке итальянского оборудования компании Bottero; ООО «Тверская керамика» – на 22,6 млн. евро для поставки оборудования итальянской компанией Piccinini Impianti srl. для строительства кирпичного завода.
Достигнутые в ходе состоявшегося визита в Италию делегации «Внешторгбанка» договоренности будут способствовать дальнейшему развитию сотрудничества между ВТБ и «Медиобанка», углублению двусторонних отношений между Италией и Россией, упрочению позиции «Внешторгбанка» в области обслуживания внешнеторговых операций и привлечения долгосрочных инвестиций для нужд российской экономики, считает руководство ВТБ.
Более 40 тыс. поддельных часов марок «Ролекс» и «Феррари» уничтожены на заводе по переработке отходов в Марселе. Как сообщается в коммюнике межрегионального управления таможни, две крупные партии подделок были задержаны таможенниками еще в середине 2002г. Сначала в магазине запчастей было обнаружено более 3 тыс. фальшивых часов марки «Феррари», доставленных из Италии. Затем таможенникам удалось перехватить около 40 тыс. поддельных «Ролексов», которые переправлялись из Гонконга в Тунис. По оценке таможенников, рыночная стоимость уничтоженных подделок превышает 100 млн. евро.
Четыре индивидуальных соглашения о финансировании поставок итальянской техники и технологии российским предприятиям подписали в Милане президент, председатель правления «Внешторгбанка» Андрей Костин и президент одного из ведущих инвестиционных банков Италии - «Медиобанка» Габриэль Галатери Ди Дженола. Договоренности заключены в рамках действующего между «Внешторгбанком» и «Медиобанка» генерального кредитного соглашения на 300 млн. евро, которое было подписано в нояб. 2002г. Костин и Ди Дженола обсудили направления совместной деятельности двух банков по реализации крупных и долгосрочных инвестиционных программ. В рамках этого сотрудничества был также подписан меморандум о взаимопонимании между «Внешторгбанком» и дочерней структурой «Медиобанка» - компанией «Компасс», занимающей лидирующие позиции в области розничного кредитования в Италии.Документ предусматривает сотрудничество по разработке и реализации на российском финансовом рынке совместного проекта по потребительскому кредитованию, включая программы автокредитования, экспресс-кредитования и выпуска кредитных карт. В целях реализации данного проекта будет рассмотрен вопрос о создании совместной структуры, основным направлением деятельности которой будет являться осуществление розничных кредитных операций на территории России.
В 2003г. итальянские компании не заплатили налоги с 13,7 млрд. евро. Об этом говорится в ежегодном докладе Финансовой гвардии, который был представлен общественности в среду в Риме. Сотрудники итальянской налоговой полиции обнаружили более 6,5 тыс. случаев полного и более 1 тыс. случаев частичного уклонения от уплаты налогов. Половина средств, скрытых предпринимателями от налоговых органов, – 7,2 млрд. евро – приходится на долю крупных компаний, оборот которых превышает 25 млн. евро. Вообще же в прошлом году Финансовая гвардия Италии уделила крупному бизнесу значительно больше внимания. Всего было проведено 420 проверок крупных компаний, что более чем в пять раз превышает количество инспекций, осуществленных в 2002г.
На демонстрацию протеста во вторник во французской столице вышли тыс. работников государственных предприятий «Электрисите де Франс» (ЭДФ) и «Газ де Франс» (ГДФ). Акция, проходящая по инициативе четырех ведущих профобъединений Франции, направлена против правительственного проекта реформы хозяйственно-правового статуса ЭДФ и ГДФ, который предусматривает превращение их в акционерные общества с преимущественным участием государства. Профсоюзы не согласны с предлагаемой реформой, которую они рассматривают как приватизацию, и настаивают на сохранении прежнего статуса ЭДФ и ГДФ. Они опасаются, что реформа, несмотря на заверения властей, повлечет за собой пересмотр режима зарплаты и государственных социальных пособий, которыми пользуются в настоящее время работники предприятий. Проведение демонстраций протеста запланировано также в 70 других городах Франции. Во многих районах страны акции протеста сопровождаются точечными отключениями электроэнергии, захватом трансформаторных подстанций и прекращением работы на ряде электростанций. По данным Всеобщей конфедерации труда - одного из ведущих профцентров Франции, акции энергетиков привели к тому, что во вторник к середине дня производство электроэнергии в стране сократилось на 15 тыс. мегаватт. На юго-востоке страны забастовщики перекрыли подачу энергии на высоковольтную линию, по которой осуществляется экспорт электроэнергии в Италию. Как заверяет администрация ЭДФ, итальянские потребители не пострадали, поскольку автоматически было произведено переключение на другую линию. Правительственный проект реформы, к рассмотрению которого приступили во вторник депутаты Национального собрания, предусматривает, что государство сохранит за собой не менее 70% акций ЭДФ и ГДФ. Кроме того, 15% акций предполагается выделить работникам предприятий. Изменение статуса ЭДФ и ГДФ вытекает из европейских обязательств Франции, которые предусматривают реформирование естественных монополий.
Италия готова принять участие в реализации ряда проектов, касающихся радиационной безопасности на Кольском полуострове, сообщил сайт Мурман.ру. В Мурманске был подписан протокол между руководством снежногорского судоремонтного предприятия «Hерпа» и итальянской компанией, сообщил замдиректора «Нерпы» по внеэкономическим связям Олег Ерин. Протокол предусматривает участие Италии в утилизации серии многоцелевых АПЛ класса «Виктор-1», строительство судна-контейнеровоза для сборки и транспортировки контейнеров с отработанным ядерном топливом, а также твердыми и жидкими радиоактивными отходами. Визит итальянской делегации, в которую вошли представители ведущих компаний страны, занимающихся ядерной энергетикой, проходил в рамках программы «Глобальное партнерство». В соответствии с этой программой Италия выделяет России 360 млн. евро.
Венгерские таможенники конфисковали 46 кг. кокаина, сообщило венгерское радио ТВ-2. Наркотики были найдены в микроавтобусе с итальянскими номерными знаками в районе венгерского города Вашвар, неподалеку от австро-венгерской границы. При досмотре таможенники обратили внимание, что на внутренней обшивке микроавтобуса не было болтов. Они вскрыли обшивку и обнаружили под ней тщательно упакованные пакеты с кокаином. По данным одного из руководителей таможенного подразделения в Вашваре Йено Шипоша, наркотики предназначались для переправки через Австрию в другие страны-члены Европейского союза. Как сообщил Шипош, стоимость найденного кокаина на «черном рынке» составила бы 2,8 млн. евро. Пока «рекорд» найденных в Венгрии и Австрии наркотиков составляет 112 кг. героина.
Казахстан и Евросоюз подписали соглашение, устанавливающее систему двойного контроля без количественных ограничений в отношении экспорта определенных видов стальной продукции из Казахстана в ЕС. Об этом сообщили в пресс-службе МИД Казахстана. Подписи под документом поставили постоянный представитель при ЕС посол Константин Жигалов и постоянный представитель Ирландии при ЕС посол Анн Андерсон. В соответствии с соглашением вводится система двойного контроля экспорта 12 видов изделий из стали, не охваченных количественными ограничениями. Документ предусматривает, что экспортируемая в страны Европы металлургическая продукция будет сопровождаться сертификатом качества, выданным Астаной и Брюсселем. Соглашение сроком до 2005г. подписано в рамках подготовки к проведению заседания Совета сотрудничества «Казахстан - Европейский Союз» в середине июля. По данным Агентства по статистике Казахстана, экспорт проката плоского железа, легированной и нелегированной нержавеющей стали из Казахстана в страны ЕС (Испания, Греция, Франция, Великобритания, Италия) в 2003г. составил 28,7 млн.долл., импорт (Финляндия, Великобритания, Германия, Бельгия, Италия, Швеция) - 3,4 млн.долл. Соглашение обеспечивает гарантированный доступ казахстанской продукции на европейский рынок, подчеркнули в пресс-службе МИД.
Германия, Индия и Италия в составе международного консорциума совместно с двумя иранскими компаними будут строить в Иране завод по производству гранитовых электродов. Индийская компания HAJ являющаяся одним из членов данного консорциума получила от национальной металлургической компании Ирана контракт на 7 млн. инд. рупиев по оказанию технических консультативных услуг в области строительства. Итальянская компания «Айреско» и немецкая SCS совместно с двумя иранскими компаниями являются четырьмя др. членами международного консорциума. Итальянская компания отвечает за финансовое обеспечение проекта, а немецкая сотрудничает в качестве консультанта. Согласно имеющейся информации в течении 4 лет на основании договора индийской компании будет выплачено 15 млн.долл.
Бельгийская газета Libre Belgique со ссылкой на доклад французского депутата Жака Флоша (Jacques Floch), представленный недавно французскому парламенту, сообщила, что представители правительства Бельгии чаще, чем министры др. стран ЕС, пропускают встречи и совещания в рамках Евросоюза, несмотря на то, что им «меньше др. нужно добираться на подобные мероприятия». Из 79 межправительственных совещаний в прошлом году бельгийские министры пропустили каждую четвертую встречу. При этом самыми недисциплинированными названы министр бюджетной политики и общественных организаций Йохан Ванде Ланотте (Johan Vande Lanotte) и министр транспорта и соцразвития Берт Ансио (Bert Anciaux), а самым обязательным – министр финансов Дидье Рейндерс (Didier Reynders). Он пропустил лишь одно заседание Совета ЕС по экономике и финансам. Регулярно участвовали в профильных совещаниях бельгийские министры занятости, здравоохранения, сельского хозяйства и средних классов.
После Бельгии в списке следуют Франция, члены правительства которой пропустили 24% совещаний в рамках ЕС, Дания и Австрия (19%). При этом своеобразный рекорд установила Италия, являвшаяся в 2003г. председателем Евросоюза – ее руководители не пропустили ни одной встречи ЕС.
Каждый десятый проситель политического убежища в ЕС подает ходатайства сразу в нескольких странах. Картотека с отпечатками пальцев не оставляет однако шансов на обман. Политики требуют открыть базу для полиции в целом. Борьба со злоупотреблениями в иммиграционной сфере давно стоит на повестке дня Европейского союза. Новый эффективный инструмент властей – общая база данных Eurodac. С ее помощью можно сравнивать отпечатки пальцев тех, кто просит убежища в ЕС. Ведомства по признанию статуса беженцев все чаще сталкиваются со случаями, когда иностранные граждане подают ходатайства сразу в нескольких странах, что, конечно, повышает шансы на успех получить желаемый статус в одном из европейских государств, но является нарушением существующих правовых норм. Eurodac помогает в борьбе с проблемой.
Ввод в эксплуатацию состоялся в начале 2003г. В проекте участвуют все «старые» страны Евросоюза за исключением Дании, Норвегии и Исландии.
Анализируя первые статданные о работе системы, Еврокомиссия пришла к выводу о ее полном успехе. Только за первый год было выявлено 17 тыс. попыток подать прошения в сразу несколько раз. Однако правозащитники и эксперты в области охраны личных данных граждан видят новую попытку создать в Европе новую систему слежки и контроля.
Вычислительный центр Eurodac находится в Люксембурге. Здесь в электронном виде хранятся отпечатки пальцев всех просителей убежища в возрасте старше 13 лет. На данный момент картотека включает 250 тыс. записей. Как отметил руководитель отдела Еврокомиссии, курирующий проект, Франк Пауль, в самом начале 1г. назад база данных была абсолютно пустой. К удивлению создателей, первые «попадания» появились очень скоро, что свидетельствовало о том, с какой скоростью просители убежища могут передвигаться из страны в страну: за несколько дней Италия, Австрия, Германия. Есть случаи, когда было выявлено сразу пять ходатайств, поданных одним просителем. Прогноз: количество попыток обмануть власти пойдет на убыль.
Имеются все основания предполагать, что сейчас каждый десятый проситель подает несколько заявлений. По мнению экспертов, в ближайшее время этот показатель достигнет своего пика, а потом пойдет на убыль, так как большинству соискателей станет известна бесперспективность попыток обмануть Eurodac. При этом нарушители не подвергаются каким-либо наказаниям или штрафам. Их просто высылают в ту страну, в которой они подали первое ходатайство. Eurodac реально помогает Евросоюзу экономить деньги. И касается это не только бюрократических расходов на проведение процедуры признания статуса беженца. Более важно, что с помощью системы удается избегать параллельной выплаты соцпособий лицам, ожидающим решения властей. Согласно европейским нормам, каждый кандидат в беженцы имеет право в течение 12 мес. получать средства на проживание и питание.
Важен и политический аспект совместной базы данных. Эксперты считают ее важной вехой в деле совместной политики ЕС в деле предоставления политического убежища. В перспективе европейские страны стремятся к разработке одинаковых правил как в этой конкретной области, так и в иммиграционных вопросах в целом. Но на это, по мнению Франка Пауля, уйдут годы. Систему Eurodac могут ожидать изменения. Политики во многих странах, в т.ч. в Германии, требуют открыть доступ к ней для полицейских органов в целом, чтобы использовать ее в борьбе с преступностью. Пока же в вычислительный центр продолжают поступать лишь отпечатки пальцев просителей политического убежища.
Президент Армении Роберт Кочарян принял сегодня известного аргентинского предпринимателя армянской национальности, президента компании American International Airports Эдуардо Эрнекяна. Как сообщили в пресс-службе главы Армении, в ходе встречи стороны обсудили ход осуществляемых в Международном аэропорту «Звартноц» инвестиционных программ и вопросы, связанные со строительством нового терминала. Эрнекян владеет 33 аэропортами Аргентины, а также ереванским Международным аэропортом «Звартноц», который был передан бизнесмену в концессионное управление в дек. 2001г. Недавно аргентинский авиамагнат приобрел итальянскую авиакомпанию Volare Airlines. Парк воздушных судов этой компании состоит из 16 Эрбасов А320, одного А321 и четырех А330 и одного Боинга-767-300.
Эстония имеет наиболее конкурентноспособную экономику среди новых членов Евросоюза. Такую оценку страна получила по результатам проведенного Всемирным экономическим форумом исследования. В распространенном во вторник пресс-релизе форума отмечается, что сильными сторонами эстонской экономики являются условия ведения бизнеса и наличие современных элементов информационного общества в экономике. В этих областях результаты Эстонии оказались даже выше среднего показателя ЕС. Данные Всемирным экономическим форумом оценки опираются на принципы принятой в 2000г. Лиссабонской стратегии, цель которой - сделать экономику ЕС в течение десяти лет самой конкурентоспособной и динамично развивающейся экономикой в мире. По своим показателям (4,64 балла) Эстония опередила и старых членов ЕС. Так, Испания набрала 4,47 баллов, Италия - 4,38, Португалия - 4,25, Греция - 4 балла. Среди новых членов ЕС за Эстонией следуют Словения (4,36 балла) и Латвия (4,34 балла). Самой конкурентоспособной в ЕС признана экономика Финляндии (5,8 балла), затем следуют Дания (5,63 балла) и Швеция (5,62 балла). На четвертом месте - Великобритания (5,3 балла), сообщается в пресс-релизе Всемирного экономического форума. Оценка экономики США по лиссабонским критериям - 5,55 балла, а средний показатель ЕС - 4,97 балла.
Россия будет использовать итальянский опыт в создании «промышленных округов». Об этом, накануне посещения Владимиром Путиным и Сильвио Берлускони Липецка, заявил высокопоставленный источник в Кремле. Именно Липецкая область стала своего рода полигоном создания промышленных округов на территории России. Создание подобных округов подразумевает концентрацию на определенной территории малых и средних предприятий, специализирующихся на производстве одного или нескольких типов продукции при высоком уровне используемых технологий.На территории Липецкой обл. зарегистрировано 157 предприятий с участием иноинвесторов. Большинство из них занято в сфере производства и переработки с/х продукции, выпуска пищевых товаров, в торговле и общепите, в строительстве, в производстве стройматериалов и промтоваров. Наиболее известные из этих предприятий: ЗАО «ЗХ Стинол» – современное предприятие по выпуску холодильников и морозильников, ЛМЗ «Свободный Сокол» - производитель литейного и передельного чугуна, труб из высокопрочных марок чугуна с шаровидным графитом, ООО «Золотой Петушок Инвест» – производитель мяса бройлеров, ОАО «Комтез» – производитель очковых оправ, ОАО «Дж.Т.И. Елец», выпускающее восстановленный табак и сигареты.
Группа «Пармалат» является держателем акций завода «Прогресс» в Липецке, где производятся соки Santal. В российском подразделении этой компании работает более 1 тыс. человек. Руководством итальянской компании «Мерлони» принято решение о расширении в Липецке производства «белой техники». Объем планируемых инвестиций составит на первом этапе 40 млн.долл. Предполагается, что изготовлением комплектующих для «Стинола» и будущего совместного предприятия по производству электробытовой техники будут заниматься предприятия «Синтегран» (Усмань), «Ассоль» (Лебедянь), «Электроаппарат» и «Центролит» (Липецк). С учетом намеченных планов развития производства, к 2006г. Липецк превратится в самую крупную зону бытовой техники в Европе с производством 2,5 млн. ед. «белой техники» в год.
Владимир Путин и Сильвио Берлускони приняли в Липецке участие в открытии завода стиральных машин, построенного итальянской компанией «Мерлони». Лидеры двух стран осмотрели производственную линию и приняли участие в церемонии выпуска первой стиральной машины. Решение о строительстве нового предприятия по производству стиральных машин в Липецке, где находится также принадлежащий компании «Мерлони» завод холодильников «Стинол», было принято в фев. 2001г.Завод по выпуску стиральных машин «Индезит» будет базироваться на сборке элементов, большая часть которых должна производиться и поступать от внешних поставщиков. Планируется, что в 2004г. будет выпущено 200 тыс. стиральных машин, в 2005г. – 400 тыс., в 2006г. – 1 млн. штук. Численность работающих на заводе - около 1 тыс. чел. Инвестиции в сооружение и оборудование завода оцениваются в 40 млн.долл. К 2006г. Липецк может превратиться в самую крупную зону бытовой техники в Европе с годовым суммарным производством холодильников и стиральных машин в 2,5 млн. штук.
Компания Merloni Elettrodomestici была основана в 1975г. За четверть века своего существования «Мерлони» вышла на третье место среди европейских производителей бытовой техники. Сейчас ее доля на европейском рынке крупной бытовой техники составляет 14%. На российском рынке компания представляет бытовую технику четырех линий – холодильники, плиты, посудомоечные и стиральные машины, которые представлены торговыми марками Ariston, Indesit, Stinol. С учетом доли приобретенной в 2000г. марки Stinol, концерн Merloni контролирует 36% российского рынка бытовой техники.
Италия намерена существенно облегчить визовый режим для российской молодежи, направляющейся в эту страну на работу. Об этом сообщил премьер-министр Италии Сильвио Берлускони на открытии отделения итальянского банка «Интеза» в Москве. Бесплатные визы на 5 лет будут предоставляться школьникам, студентам, молодым научным сотрудникам и молодым предпринимателям, сказал премьер.
Ливия намерена открыть свои средиземноморские шельфовые зоны для разработок нефтяных полей, сообщили в ливийском представительстве при Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК) в Вене. В связи с этим ливийские власти объявляют тендер на участие в морских нефтяных проектах зарубежных нефтегазовых компаний. Интерес к участию в тендере уже проявили британско-нидерландский нефтегазовый концерн «Ройял Датч Шелл», а также ряд французских и итальянских компаний. Участие российских компаний в указанных тендерах также не исключено, сообщили в ливийской делегации при ОПЕК. Крупнейшая в стране Ливийская национальная нефтяная компания (НОК) - фактический владелец всех нефтяных местрождений страны, в том числе офшорных, - поручила французской компании «СЖЖ» начать фундаментальные работы по геологоразведке углеводородных запасов Ливии, а также по составлению документации на сейсмические зоны, в которых расположены нефтяные и газовые поля.
Постоянный представитель Казахстана при Евросоюзе Константин Жигалов и постоянный представитель председательствующей в ЕС Ирландии Анн Андерсон подписали «Казахстано-Европейское межправительственное соглашение о торговле текстильной продукцией». Соглашение будет действовать либо до 2005г., либо до намеченной в ЕС либерализации рынка текстиля. Казахстан вправе до конца 2004г. экспортировать в страны ЕС свыше 150 наименований текстильных изделий без количественных ограничений. Соглашением предусмотрены проведение процедур двойного контроля с целью минимизации возможных злоупотреблений или попыток обхода и механизм консультаций для разрешения споров. В посольстве Казахстана в Брюсселе считают, что «Соглашение обеспечивает гарантированный доступ отечественной продукции на европейские рынки». По словам Жигалова, подписание Соглашения по текстилю говорит о переходе сторон «к конкретным прагматичным действиям».Соглашение в полной мере отвечает договоренностям и инициативам между Нурсултаном Назарбаевым и Романом Проди и является важным вкладом в укрепление юридической базы партнерства Казахстана с Евросоюзом. По данным МИД Казахстана, срок действия предыдущего аналогичного соглашения истек 31 дек. 2003г. Объем экспорта казахстанского текстиля в страны ЕС (Германию, Италию, Великобританию, Бельгию и Данию) в 2003г. составил 8,4 млн.долл., объем импорта из Германии, Великобритании, Италии, Франции и Нидерландов в тот же период - 29,6 млн.долл.
Правительство Италии предпринимает меры для вывода из финансового кризиса национальной авиакомпании «Алиталия». Как сообщили в пресс-службе председателя совета министров Италии, правительство разработало декрет, предусматривающий реорганизацию системы национальных авиаперевозок. Сильвио Берлускони проведет 15 апр. специальное заседание вместе с министрами транспорта, труда и экономики, на котором будет решаться судьба национальной авиакомпании, сказали в пресс-службе. Главным акционером «Алиталии» является минэкономики, и без его экстренного вмешательства авиакомпании грозит финансовый крах. Президент крупнейшего национального авиаперевозчика Джузеппе Бономи заявил на прошлой неделе, что без помощи государства компания не просуществует и одного месяца. На ее финансовую санацию срочно требуются как минимум 120 млн. евро.Кроме того, вряд ли удастся избежать массовых увольнений. Из «Алиталии» могут быть уволены 1500 человек, но профсоюзы категорически против такого развития событий. По подсчетам специалистов, каждую минуту компания теряет 1 тыс. евро. Только в 2003г. ее потери составили более 500 млн. евро и превысили треть всего капитала компании. По мнению экспертов, выходом из этой практически тупиковой ситуации может стать разделение «Алиталии» на две различные компании, одна из которых возьмет на себя все долги и обязательства нынешнего национального авиаперевозчика. При этом другая, обновленная фирма, которая сохранит брэнд «Алиталии», сможет вернуться к переговорам о вступлении в альянс с франко-нидерландской группой «Эр Франс» – КЛМ.
Воздушное пространство Словении официально защищают военно-воздушные силы альянса. Словения входит в список четырех стран, вступающих в НАТО стран, не имеющих достаточных технических средств для осуществления контроля воздушного пространства страны, которые бы отвечали требованиям общей системы противовоздушной обороны североатлантического альянса. Контроль впредь будут осуществлять истребители НАТО, дислоцированные на базах недалеко от словенской границы. Эти авиационные силы непосредственно подчиняются командующему силами Североатлантического альянса в Европе. Однако самолеты НАТО будут подниматься в воздух только по запросу Словении в том случае, если будет замечены приближение неизвестных летательных объектов к воздушному пространству страны. Агентство Бета сообщает, что пока неизвестно, авиационные подразделение какой страны НАТО будут защищать небо Словении, кроме Италии, которая уже согласилась на выполнение соответствующих задач.
Строительство магистральной сети, которая свяжет 14 стран Западной Европы, Ближнего Встока и Юго-Восточной Азии, будет завершено к III кв. 2005г. Общая стоимость проекта составляет 500 млн.долл. Основными участниками проекта являются французская корпорация Alcatel Submarine Networks, японская Fujitsu и 14 международных телекоммуникационных компаний. В проекте участвуют Франция, Алжир, Тунис, Италия, Египет, Саудовская Аравия, ОАЭ, Пакистан, Шри-Ланка, Индия, Бангладеш, Таиланд, Малайзия и Сингапур. Протяженность линий составит 20 тыс. км.
Принятое в начале фев. 2004г. решение правительства Португалии подписать Соглашение о реорганизации национальной энергетической компании Galp Energia в соответствии с которым один из основных ее акционеров итальянская компания Eni продает свой пакет акций государственному холдингу Parpublico и, таким образом выходит из состава совета директоров португальской компании, является, по мнению местных наблюдателей, началом серьезных изменений в национальном энергетическом секторе.В соответствии с подписанным Соглашением правительство Португалии, как основной акционер Galp Energia, готово выплатить итальянцам без каких-либо предварительных условий сумму эквивалентную 22% уставного капитала принадлежащего Eni, а также причитающиеся ей дивиденды по результатам работы Galp Energia в 2003г. Португальцы оставляют за собой право выбора будущего стратегического инвестора.
В качестве возможных претендентов на роль стратегического инвестора, по мнению некоторых местных аналитиков, называются: одна из крупнейших португальских финансовых групп Banco Espirito Santo, а также инвестиционная компания Fomentinvest, совместно с другими более мелкими инвесторами.
По мнению других экспертов, реальным претендентом на свободный пакет акций является американская финансово-промышленная группа Carlyle, интересы которой распространяются на предприятия ТЭК, ВПК, химической и фармацевтической промышленности. Первые контакты между американцами, правительством Португалии и представителями Galp Energia имели место еще в 2003г. с целью привлечь португальцев к послевоенному восстановлению ТЭК Ирака, а также прозондировать возможность вхождения американского капитала в состав акционеров португальской компании.
Как считают португальские аналитики, выход итальянцев явился результатом откровенного давления на правительство страны со стороны местного проамериканского лобби. В качестве основного лоббиста интересов американцев выступает недавно вышедший в отставку министр иностранных дел А. Мартинш да Круш, являющийся представителем Carlyle в Португалии и поддерживающий тесные отношения с бывшим послом США в Португалии Франко Карлуччи (ныне советник американской компании по Европе).
Как утверждают местные наблюдатели, между правительством Португалии и американцами уже достигнута, договоренность о конкретном механизме приобретения 22% пакета акций (второго по величине после государственного) национальной энергетической компании. В ближайшее время соглашение об этом, как считают здесь, будет подписано, а в начале марта 2004г. в Лиссабон должен прибыть управляющий из США, который будет представлять интересы Carlyle в совете директоров Galp Energia.
По мнению одного из видающихся экономистов Сербии, проф. Юрия Байеца, результатов формирования правительства ожидают не только потенциальные покупатели государственных предприятий, но и 150 тыс.рабочих в 50 государственных экономических гигантах, которые еще не приватизированы, – и пока ждут, производство все дальше приходит в упадок. По мнению Байца, «ждут и иностранные инвесторы, поскольку задаются вопросом, будет ли новое правительство готово обеспечить надежность вложенного капитала. Под знаком вопроса находится даже и ожидаемый минимальный рост (4-5% годовых), равно как и вкладывание 1,5 млрд.долл. в год, необходимых для начала производства». Другой выдающийся экономист, Стоян Стаменкович, предупреждает, что ряд экономических шагов, о которых известили лидеры будущего правительства, кажется весьма сомнительным. В первую очередь, идея, что срок правления правительства не должен длиться более года, по его мнению, не достаточен, чтобы «чего-то начать и показать какие-нибудь результаты». Он предупреждает, что «нужно с успехом реализовать текущий договор с МВФ, который рассчитывает на прочность цен и инфляцию в рамках 7%, т. е. не позволяет монетарного эксперимента, стремившего к поддержке производства с помощью инфляции». По его мнению, «никаким образом нельзя в 2004г. ревизовать приватизацию, достижения которой очень высоко оцениваются в мире» (о ревизии говорится в выступлениях некоторых лидеров партий, договаривающихся о формированию правительства меньшинства, особенно в выступлениях лидеров Социалистической партии Сербии). Что это не пустые слова, показывает реакция иностранных инвесторов в Сербии, которые с огромной осторожностью следят за складывающейся ситуацией. Некоторые считают своевременным покинуть свой «проект Сербия».
Французская торговая сеть Cora решила отложить на два г. строительство гипермаркета в Сербии, поскольку в Сербии продолжается политический кризис и предупреждения, что в будущем иностранные инвестиции в Сербии будут ограничены максимумом в 15 млн.долл. А генсек Совета иностранных инвесторов в Сербии и Черногории Кристоф Гройсинг предупреждает, что задержка с формированием правительства грозит дальнейшим уменьшением иностранных инвестиций в Сербии до уровня 400 млн. евро в 2004г. Добавляя, что, по оценкам иностранных финансовых экспертов, Сербия в 2003г. достигла очень хороших результатов в плане реализации реформ и что политические лидеры в Сербии должны понимать свою ответственность перед обществом и продолжить принятие важных законов, необходимых для продолжения и облегчения иностранного инвестирования. Наконец-то Гройсинг подчеркнул, что до сих пор не поздно «взять последний поезд» в смысле привлечения иностранных инвесторов, но предупредил, что дальнейшая задержка вытеснит Сербию из поля зрения международных финансовых кругов.
Кое-кто, невзирая на ситуацию, продолжает вкладывать в Сербию. Такие как Алексей Рассказов, который пришел в Сербию еще в 2000г. как представитель Европейского банка реконструкции и развития (EBRD), а ныне является одним из директоров инвестиционного фонда Midland Resources Holding, которому тот доверил быть главой одного из крупнейших мясообрабатывающих предприятий в Сербии – «Карнекс» в г. Врбас. По его мнению «в Сербию прибыльно инвестировать, особенно в производство продуктов питания». Midland Resources Holding пришел в Сербию с намерением остаться и развивать дела. На самом деле Midland представляет собой индустриально-инвестиционную компанию, которая работает в 34 странах и имеет годовую прибыль от 1,5 млрд.долл. В Сербию Midland инвестировал уже 30 млн. евро и контролирует помимо «Карнекса» еще 5 предприятий. Экономика Сербии сталкивается и с отрицательными экономическими показателями. Показатели внешнеторгового оборота показывают, что импорт в несколько раз превышает экспорт. Сербская индустрия успела экспортировать сырья и продуктов переработки на 2,5 млрд.долл., но сербская индустрия и сербский рынок импортировали сырья и продуктов переработки на 7,4 млрд.долл. Самой большой импорт Сербия имела из России – чуть более 1 млрд.долл., затем – из Германии (1 млрд.долл.), Италии (727 млн.), Китая (308 млн.), Франции (270 млн.) и т. д. В основном Сербия покупала нефть, автомобили, текстиль, газ и компьютеры, а экспортировала фрукты, сталь, автомобильные шины, обувь и пластмассовые изделия.
Чешский энергоконцерн ЧЭЗ представил предложение на приватизацию 7 болгарских региональных дистрибуторов распределительных энергосистем, госдоля в которых составляет 67%. В объявленном правительством Болгарии тендере примут участие итальянский концерн Enel, немецкий концерн E.ON, греческий концерн Public Power и австрийская компания EVN. Предприятия, подлежащие к продаже, скомпонованы в 3 группы по 2-3 предприятия в каждой. Участник тендера может приобрести предприятия только одной группы.
Контракты на общую сумму 13 млн.долл. заключило в этом году c западными компаниями ЗАО «Стерлитамакский нефтехимический завод». В течение всего года продукция завода (в основном, Агидол-0 и Агидол-1) будет экспортироваться в Саудовскую Аравию, Германию, Италию, Бразилию, Великобританию и Бельгию. Вышеперечисленные страны являются партнерами одного из крупнейших предприятий нефтехимической отрасли республики уже не первый год. При высоком качестве продукции и приемлемой цене стерлитамакский завод всегда выдерживает сроки и условия контрактов. Завод – одно из наиболее успешно работающих предприятий нефтехимической отрасли Башкирии.
По сообщению ЧСУ, объем экспорта ЧР в страны ЕС в 2003г. составил 957,6 млрд. крон (28,7 млрд. евро), а импорта из стран ЕС – 854,2 млрд. крон (25,6 млрд. евро), что от общих объемов экспорта и импорта ЧР составило соответственно 69,8% и 59,2%.Положительный баланс внешней торговли ЧР со странами ЕС в 2003г. составил 103,3 млрд. крон (3,1 млрд. евро), что на 43,3 млрд. крон (1,3 млрд. евро) больше, чем в 2002г. Наибольший объем чешского экспорта приходится на Германию – 507,1 млрд. крон (15,2 млрд. евро), что составляет 53% от общего объема экспорта в страны ЕС, далее идут: Австрия (8,9%) – 85,6 млрд. крон (8,9 млрд. евро), Англия (7,7%) – 73,9 млрд. крон (2,2 млрд. евро), Франция (6,8%) – 64,9 млрд. крон (1,9 млрд. евро), Италия (6,3%) – 60,8 млрд. крон (1,8 млрд. евро), Голландия (5,9%) – 56,7 млрд. крон (1,7 млрд. евро), Испания (3,0%) – 28,9 млрд. крон (0,9 млрд. евро).
Вооруженные силы России и ее геополитические приоритеты
© "Россия в глобальной политике". № 1, Январь - Февраль 2004
С.Б. Иванов – министр обороны Российской Федерации.
Резюме Российское военное ведомство обладает четким видением приоритетов строительства армии и флота. Это видение основано на учете места и роли России в современной системе международных отношений, а также на том принципиальном положении, что военное планирование должно отныне строиться, исходя из реальных потребностей в области национальной безопасности.
Мы последовательно выступаем за то, чтобы значение военной силы при решении международных проблем было сведено к минимуму, а ее функции ограничивались сдерживанием войн и вооруженных конфликтов. Однако с учетом тенденций мирового развития российское военно-политическое руководство вынуждено корректировать свое видение роли и места военной политики и военных инструментов. Наличие у России достаточного военного потенциала, прежде всего современных и эффективных Вооруженных сил, становится одним из условий ее успешной и безболезненной интеграции в строящуюся систему международных отношений.
ГЛОБАЛЬНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ МИРОВОГО РАЗВИТИЯ
Во-первых, в глобальной системе военно-политических отношений наиболее актуальным становится противодействие вызовам, стимулированным процессами глобализации. В числе этих вызовов распространение оружия массового поражения и средств его доставки, международный терроризм, демографические проблемы и этническая нестабильность, деятельность радикальных религиозных сообществ и группировок, незаконный оборот наркотиков, организованная преступность. Характер вызовов таков, что с ними невозможно эффективно бороться в рамках отдельных государств. В связи с этим резко повышается важность международного сотрудничества силовых структур, включая спецслужбы и вооруженные силы.
Во-вторых, реальностью становится осуществление международных силовых операций вне традиционных военно-политических организаций и институтов. Военная сила все чаще применяется в рамках коалиций, сформированных на временной основе. Такая практика, вероятно, станет расширяться и в дальнейшем. Россия продолжает настаивать на строгом соблюдении норм международного права при формировании подобных коалиций и будет вступать в них только в том случае, если этого потребуют ее национальные интересы.
В-третьих, экономические интересы государств становятся приоритетными по сравнению с интересами военно-политическими. Больше того, возникает все более сложное сочетание экономических интересов отдельных государств и интересов крупных транснациональных компаний. В результате, если раньше основанием для принятия решения об использовании военных средств, как правило, служило наличие прямой угрозы безопасности, то сейчас военная сила все чаще применяется и для обеспечения экономических интересов. Это объективно расширяет сферу востребованности военной силы.
В-четвертых, произошло сращивание внутреннего и международного терроризма. Попытки разделения террористической активности на внутреннюю и международную становятся бессмысленными. Это касается как подходов к политической оценке террористической угрозы, так и силовых мер по ее нейтрализации. Очевидно, что доля ответственности вооруженных сил, в частности Вооруженных сил России, в противодействии терроризму существенно увеличилась.
В-пятых, в определении характера внешнеполитических приоритетов различных государств мира все большую роль играют негосударственные субъекты системы международных отношений. Неправительственные организации, международные движения и сообщества, межгосударственные организации и неформальные «клубы» оказывают значительное, зачастую противоречивое, воздействие на политику отдельных государств.
Данные тенденции дополняют, а порой и видоизменяют процессы, разворачивающиеся на уровне двусторонних политических отношений, а также в рамках традиционных межгосударственных организаций.
Важнейшим аспектом, определяющим подходы к строительству и развитию Вооруженных сил России, является также характер отношений нашей страны с наиболее значимыми институтами современной системы международных отношений.
Россия стремится к активному участию в основных международных организациях для обеспечения различных аспектов своих внешнеполитических интересов.
Организация Объединенных Наций и Совет Безопасности ООН рассматриваются Россией в качестве важнейших инструментов, обеспечивающих глобальную стабильность. Принижение их роли и переход к практике применения вооруженных сил на основании решений, принятых отдельными государствами, представляются крайне опасной тенденцией. В перспективе она способна создать серьезную угрозу политическим и военно-политическим интересам России.
Развитие отношений с Содружеством Независимых Государств (СНГ) является для России одним из приоритетных направлений внешней политики. Наша страна стремится и впредь укреплять потенциал координации военно-политической деятельности стран СНГ в рамках существующих структур и институтов, и прежде всего Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Россия и в дальнейшем будет выступать за ее превращение в эффективную межгосударственную организацию, оказывающую стабилизирующее влияние на общую военно-политическую обстановку в Содружестве Независимых Государств и прилегающих к нему регионах.
Отношения России с Организацией Североатлантического договора (НАТО) определяются Римской декларацией 2002 года. Россия внимательно следит за процессом трансформации НАТО и рассчитывает на полное изъятие из военного планирования и политических деклараций стран – членов НАТО как прямых, так и косвенных компонентов антироссийской направленности. Но если НАТО сохранится в качестве военного альянса с действующей сегодня наступательной военной доктриной, то российское военное планирование и принципы строительства российских Вооруженных сил, включая их ядерную составляющую, будут адекватно пересмотрены.
Россия готова к дальнейшему развитию конструктивного и взаимовыгодного сотрудничества со странами Европейского союза (ЕС) при безусловном признании территориальной целостности Российской Федерации и уважении ее права на борьбу со всеми проявлениями международного терроризма.
Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) играет важнейшую роль в обеспечении стабильности в Центральной Азии и в Дальневосточном регионе. Дальнейшее укрепление потенциала ШОС позволит сформировать зону мира и стабильности на юго-восточном и дальневосточном направлениях, что, в свою очередь, исключит или сделает маловероятным возникновение там крупномасштабной военной угрозы.
В случае неблагоприятного развития военно-политической ситуации на данных направлениях Россия вынуждена будет рассматривать регион как потенциальный источник нестабильности.
Особое значение для России имеют ее отношения с Соединенными Штатами Америки. Мы рассчитываем на расширение разностороннего сотрудничества с США, в том числе по проблемам обеспечения глобальной и региональной стабильности, а также укрепления режима нераспространения оружия массового поражения и средств его доставки. Россия исходит из того, что компромиссные решения по любым международным проблемам должны достигаться на основе строгого соблюдения норм международного права и взаимного уважения национальных интересов.
Итак, современная международная обстановка характеризуется динамизмом, противоречивостью, а также эволюцией ряда ключевых международных институтов. Эта ситуация требует по-новому оценить систему угроз безопасности Российской Федерации и сформулировать приоритеты военного строительства, соответствующие международному статусу России и имеющимся у нее ресурсам.
УГРОЗЫ БЕЗОПАСНОСТИ РОССИИ
Существует три типа угроз, нейтрализация которых является в той или иной степени функцией Вооруженных сил Российской Федерации: внешние, внутренние и трансграничные.
При этом необходимо отметить, что даже традиционные внешние угрозы приобретают новые аспекты. В частности, относительно новыми для российского военного планирования следует считать такие из них, как вмешательство во внутренние дела Российской Федерации со стороны иностранных государств или организаций, ими поддерживаемых, нестабильность в приграничных странах, порожденную слабостью их правительств, и некоторые другие.
Возрастает роль Вооруженных сил в противодействии таким угрозам, как осуществление государствами, коалициями государств или общественно-политическими движениями программ по созданию оружия массового поражения либо получение ими доступа к наиболее опасным видам вооружений.
Особенности современных внешних угроз требуют от российских Вооруженных сил выполнения задач различного характера в разных регионах мира. Нельзя абсолютно исключать и превентивное применение силы, если этого будут требовать интересы России или ее союзнические обязательства.
К наиболее важным внутренним угрозам, нейтрализация которых относится к числу задач Вооруженных сил, следует причислить:
попытки насильственного изменения конституционного строя и нарушения территориальной целостности России;
создание, оснащение, подготовку и функционирование незаконных вооруженных формирований;
незаконный оборот на территории Российской Федерации оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ;
широкомасштабную деятельность организованной преступности, угрожающую политической стабильности в масштабах отдельных субъектов Российской Федерации;
деятельность сепаратистских и радикальных религиозно-националистических движений.
Особо следует остановиться на трансграничных угрозах, которые, будучи внутренними по форме проявления, являются внешними по своей сути.
Например, такие из них, как:
деятельность на территории России структур, связанных с международным террористическим сообществом;
подготовка на территории других государств вооруженных формирований для действий на территории России или ее союзников;
трансграничная преступность, контрабандная и иная противозаконная деятельность.
Необходимость противодействия трансграничным угрозам будет возрастать, что должно найти отражение в военном планировании. Вооруженные силы будут участвовать в нейтрализации внутренних и трансграничных угроз совместно с другими силовыми структурами, действуя на основе Конституции РФ и законодательства России. В столь сложный для страны период было бы безответственно ограничивать деятельность Вооруженных сил только внешней сферой. Опыт Чечни нас многому научил. Ведь именно здесь, противодействуя угрозе, которая имела форму внутреннего мятежа, Россия столкнулась с внешней агрессией со стороны международных террористических организаций.
Особо следует учитывать возможность возвращения ядерному оружию свойств реального военного инструмента. Это крайне опасная тенденция, подрывающая глобальную и региональную стабильность. Даже незначительное понижение порога применения ядерного оружия потребует от России перестройки системы управления войсками и принципов их боевого применения.
В целом можно констатировать, что ни одна из существующих конфликтных ситуаций за пределами территории России не создает прямой военной угрозы ее безопасности. Однако необходимо просчитывать ситуацию, которая может сложиться в будущем.
В обозримой перспективе российское военное планирование будет определяться существованием ряда факторов неопределенности, то есть конфликтов или процессов, развитие которых может существенно изменить геополитическую обстановку в приоритетных для интересов России регионах или создать прямую угрозу ее безопасности. К таким факторам относится, например, внутренняя ситуация в ряде стран СНГ и приграничных с ними районах.
Современное военное планирование должно учитывать и опыт, полученный в ходе вооруженных конфликтов конца прошлого – начала нынешнего века. Правильное усвоение этого опыта требует отказа от привычных стереотипов.
За прошедший период не выявилось какого-либо одного доминирующего типа вооруженного конфликта. Это означает, что боевая подготовка, планирование операций, военно-техническое обеспечение должны быть максимально гибкими. Ясно и то, что прежняя концепция обычных войн, как ограниченных, так и широкомасштабных, претерпевает значительные изменения. Поэтому необходимо готовиться и к боевым действиям в их классической форме, и к борьбе с терроризмом. Большинство конфликтов последнего времени развивались на ограниченной территории в пределах одного театра военных действий, но с широким использованием сил и средств, размещенных за его пределами. Это требует готовности не просто обороняться в случае внешней агрессии, а и умения тем или иным способом перенести боевые действия на территорию противника.
Совершенно ясно, что ход и исход вооруженной борьбы будут определяться главным образом противоборством в воздушно-космической сфере и на море, а сухопутные группировки закрепят достигнутый успех и непосредственно обеспечат достижение политических целей. Тот, кто до сих пор считает, что в современной войне по-прежнему решающими станут удары танковых клиньев, живет устаревшими представлениями.
Ясно также, что успех будет на стороне того, кто сможет функционально интегрировать все информационные потоки и в режиме реального времени корректировать планы боевого применения войск в зависимости от меняющейся обстановки. Поэтому в оперативном построении группировки войск должны присутствовать разведывательно-информационный центр, автоматизированная, высокозащищенная система управления войсками и оружием, а главное – воздушно-космический эшелон, выполняющий как разведывательные, так и ударные функции.
Особенности современных войн и вооруженных конфликтов заставляют сформулировать новые задачи Вооруженных сил Российской Федерации. Эти задачи должны учитывать как уже проявившиеся особенности развития военно-политической обстановки в зонах интересов России, так и возможные направления развития принципов вооруженной борьбы.
ЗАДАЧИ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ РОССИИ
Задачи российских Вооруженных сил классифицируются по четырем основным направлениям:
1. Сдерживание военных и военно-политических угроз безопасности, включая обеспечение стратегической стабильности и территориальную оборону страны.
2. Обеспечение экономических и политических интересов, что может включать в себя проведение по решению президента РФ операций с использованием Вооруженных сил.
3. Осуществление силовых операций мирного времени, включая выполнение союзнических обязательств, а также проведение миротворческих операций по мандату ООН или СНГ. Замечу, мы прорабатываем вопрос о создании в 2004 году действующей на постоянной основе отдельной миротворческой бригады в составе Сухопутных войск.
4. Применение военной силы для нейтрализации военной угрозы, в том числе и в условиях использования оружия массового поражения.
С учетом всего этого можно констатировать, что российские Вооруженные силы должны быть способны:
в мирное время и в чрезвычайных ситуациях успешно решать задачи силами постоянной готовности одновременно в двух вооруженных конфликтах любого типа, сохраняя потенциал стратегического сдерживания и без проведения дополнительных мобилизационных мероприятий, а также осуществлять миротворческие операции как самостоятельно, так и в составе многонациональных контингентов;
в случае обострения ситуации обеспечить стратегическое развертывание и сдерживать эскалацию обстановки за счет стратегических сил и маневра силами постоянной готовности;
в военное время наличными силами отразить воздушно-космическое нападение противника, а после полномасштабного стратегического развертывания решать задачи одновременно в двух локальных войнах.
Таким образом, геополитические потребности развития России и характер задач, возлагаемых на ее Вооруженные силы в сфере обеспечения национальной безопасности, позволяют сформулировать основные приоритеты строительства и развития российских армии и флота с учетом их нынешнего состояния.
АРМИЯ И ФЛОТ РОССИИ: ОСНОВНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ
За годы, прошедшие после обретения Российской Федерацией суверенитета, ее Вооруженные силы прошли сложный путь. Они, как и страна в целом, находились в процессе активного реформирования, связанного с глобальными изменениями геополитической обстановки в мире и становлением обновленной российской государственности. В условиях незавершенных преобразований социально-экономической структуры общества политическое руководство страны поставило задачу по осуществлению масштабных количественных и качественных изменений армии и флота России. И несмотря на все сложности, были достигнуты серьезные результаты.
Прежде всего сформированы правовая база развития Вооруженных сил и основы системы политического и общественного контроля их деятельности. Создана система взаимодействия армии и флота с другими силовыми структурами страны.
Осуществлены структурные преобразования, обеспечившие повышение эффективности системы военного управления. Вооруженные силы перешли на новую структуру, которая в большей степени соответствует сегодняшним требованиям.
В основном завершилось и сокращение численности армии и флота. Данный процесс был болезненным, в значительной мере из-за его масштабности. Напомню, что в 1993-м Вооруженные силы России составляли 2 млн 750 тыс. военнослужащих. Отрицательно сказывался и экономический кризис прошедших лет. Однако российские Вооруженные силы с честью выдержали испытание. В дальнейшем крупных сокращений не предусматривается, численность ВС выведена на уровень оборонной достаточности, соответствующей примерно миллиону военнослужащих.
Значительным изменениям подверглась система комплектования Вооруженных сил. Начат активный переход к контрактному принципу комплектования должностей солдат и сержантов.
Созданы предпосылки для развертывания современной системы социального обеспечения военнослужащих, хотя пока не решен ряд сложных вопросов, в частности обеспечения военнослужащих жильем.
В целом можно констатировать: масштабные изменения в Вооруженных силах, связанные с коренной перестройкой в рамках военной реформы, завершены. Достигнутые результаты дали возможность перейти от решения проблем выживания Вооруженных сил к полноценному военному строительству.
Перед военно-политическим руководством страны, Министерством обороны встала новая масштабная задача – разработка концепции дальнейшего развития армии и флота. И она была разработана.Ее основные положения изложены 2 октября 2003 года на совещании с участием военно-политического руководства страны и высшего командного состава Вооруженных сил России и обнародованы в доктринальном, по сути, документе «Актуальные задачи развития Вооруженных сил Российской Федерации».
Теперь мы можем с полным основанием заявить, что российское военное ведомство обладает четким видением приоритетов строительства армии и флота, основанным на учете места и роли России в современной системе международных отношений и на том принципиальном положении, что военное планирование должно отныне строиться, исходя из реальных потребностей в области национальной безопасности.
ПРИОРИТЕТЫ СТРОИТЕЛЬСТВА И РАЗВИТИЯ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ РОССИИ
Сохранение потенциала стратегических сил сдерживания. Главной целью политики Российской Федерации в области стратегического сдерживания является недопущение любого вида силового давления и агрессии против нашей страны или ее союзников. Сдерживание будет основываться на способности ответными действиями нанести ущерб, размеры которого поставили бы под сомнение достижение целей возможной агрессии. В любом случае ни у кого не должно вызывать сомнений, что будет задействован весь потенциал, гарантирующий защиту суверенитета, территориальной целостности и других жизненно важных национальных интересов России или ее союзников.
Наращивание количества соединений и частей постоянной готовности и формирование на их основе группировок войск. Долгосрочной задачей военного строительства с учетом опыта боевого применения войск является создание группировок, объединенных единым управлением и способных выполнять боевые задачи составом мирного времени. Основу таких группировок войск (сил) должны составлять соединения и воинские части постоянной готовности.
К соединениям и воинским частям постоянной готовности относятся те, что способны в мирное и военное время выполнять боевые задачи без проведения мероприятий по доукомплектованию мобилизационными ресурсами. Группировки сил постоянной готовности создаются на всех стратегических направлениях. Их состав различен, но адекватен степени угроз национальной безопасности. Как один из главных приоритетов развития Вооруженных сил России на ближайшие годы следует рассматривать увеличение числа частей и соединений постоянной готовности, повышение их способности к переброске на большие расстояния силами военно-транспортной авиации.
Активизация перевода Вооруженных сил на контрактную основу. Перевод Вооруженных сил на контрактную основу является не самоцелью, а средством повышения боеготовности Вооруженных сил. Принята федеральная целевая программа «Переход к комплектованию военнослужащими, проходящими военную службу по контракту, ряда соединений и воинских частей» на 2004—2007 годы. При этом реализация программы частичного перехода Вооруженных сил на контракт не снимает необходимости сохранения подготовленного мобилизационного резерва.
Совершенствование оперативной и боевой подготовки войск. Оперативная и боевая подготовка Вооруженных сил должна проводиться с учетом военных и иных угроз для России, гарантированного выполнения задач по обеспечению военной безопасности страны, новых тенденций в характере вооруженной борьбы и способов действий войск, оперативного предназначения группировок, особенностей театра военных действий и вероятного противника.
За последнее время сделан серьезный рывок в улучшении качества боевой подготовки. Количество учений и мероприятий боевой подготовки в 2003 году по всем видам Вооруженных сил превысило показатели 2002-го почти в два раза.
В проекте бюджета Министерства обороны на 2004 год на развитие системы боевой подготовки планируется направить около 16 % всех средств. В ходе проведения учений в 2004-м акцент будет сделан на отработку вопросов мобильности разнородных сил и средств, в том числе на проверку возможности осуществить межтеатровую перегруппировку. Мы должны исходить из того, что нашим войскам в большинстве возможных вооруженных конфликтов будет противостоять противник, чаще всего состоящий из разнотипных формирований, активно применяющий тактику партизанских и диверсионно-террористических действий.
Важным направлением военного строительства является интеграция всего обеспечивающего процесса Вооруженных сил и других войск Российской Федерации через переход к межведомственным системам технического и тылового обеспечения.
Главная цель такого перехода – повышение эффективности технического и тылового обеспечения всех воинских формирований на основе интеграции соответствующих органов силовых министерств и ведомств России, а также рационального использования материально-технической базы и инфраструктуры.
Задачу своевременного оснащения Вооруженных сил современным вооружением и военной техникой не решить без оптимизации системы заказов вооружения и военной техники в соответствии с требованиями времени. Уже сегодня для Вооруженных сил установлено двадцать генеральных заказчиков вооружения и военной техники (на 1997 год их было пятьдесят семь, на 1999-й – двадцать девять). В целях сокращения заказывающих структур во всех видах Вооруженных сил и родах войск оставлено по одной.
Для централизации заказов и поставок вооружения и военной техники в Министерстве обороны и других органах, имеющих войсковые формирования, Указом Президента России № 311 от 11 марта 2003 года при Министерстве обороны учрежден Государственный комитет по оборонному заказу.
Совершенствование военного образования. Модернизация Вооруженных сил требует постоянного совершенствования профессиональных знаний и мастерства офицерского корпуса. Реформы в системе военного образования необходимы, в том числе в связи с частичным переводом должностей сержантского и рядового состава на контрактную основу. Офицеры должны быть способны эффективно руководить подчиненными, имеющими порой большой жизненный опыт и высокий образовательный уровень.
Для решения наиболее сложных проблем военного образования Правительством Российской Федерации 27 мая 2002 года принята Федеральная программа «Реформирование системы военного образования в России на период до 2010 года». В ближайшие годы система военного образования будет совершенствоваться с учетом формирования межведомственной системы подготовки кадров по военным специальностям для Вооруженных сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов страны.
Перспективной представляется уже опробованная практика подготовки будущих офицеров на военных кафедрах гражданских вузов с обязательным призывом их в ряды Вооруженных сил.
Особая тема – подготовка офицеров запаса на военных кафедрах. Их количество не соответствует плановым цифрам, устанавливаемым для военных кафедр вузов, и сегодня востребован только каждый десятый специалист, подготовленный на этих кафедрах. Количество военных кафедр, готовящих фактически не востребованных Министерством обороны специалистов по малочисленным военным специальностям, неоправданно возросло. Очевидно, следует ставить вопрос об оплате функционирования военных кафедр, исходя из фактического выполнения плановых заданий, что должно или стимулировать сохранение военных кафедр, или поставить вопрос об их сокращении в связи с нецелесообразностью.
Совершенствование системы социального обеспечения. Основой социальной политики Министерства обороны, помимо повышения уровня денежного довольствия военнослужащих, является решение жилищной проблемы.
Понятно, что за год или два эту проблему не решить. Действующая система обеспечения военнослужащих жильем требует кардинальных изменений. Необходимо не только увеличить ассигнования на строительство жилья, но и незамедлительно начинать переход на накопительную систему обеспечения военнослужащих жильем.
В настоящее время фонд служебного жилья Минобороны составляет всего 98 тыс. квартир. А для того чтобы каждый человек, пока он служит в армии, гарантированно имел крышу над головой, требуется около 450 тыс. служебных квартир.
Расчеты показывают, что полностью проблема предоставления военнослужащим служебного жилья будет решена к 2012—2015 годам. Для этого, помимо строительства новых квартир, под служебное жилье будут активно перестраиваться казармы и другие здания, освободившиеся в ходе планового сокращения численности войск. Только ускоренное формирование фонда служебного жилья в сочетании с продолжением рассчитанной на 2002—2010 годы программы «Государственные жилищные сертификаты» и реализацией накопительной системы обеспечения военнослужащих жильем даст возможность выйти из ситуации, кажущейся сегодня тупиковой.
Правительство Российской Федерации одобрило план подготовки нормативных правовых актов и проведения мероприятий по переходу к накопительной системе обеспечения военнослужащих жильем. Разрабатываемая Минобороны, Минфином и Минэкономразвития программа позволит создать принципиально новый механизм. По сути, предусматривается накопление бюджетных средств на счету каждого военнослужащего с таким расчетом, чтобы по достижении 20 лет выслуги он мог приобрести собственное благоустроенное жилье в различных регионах России. А после этого срока предусматриваются так называемые бонусные начисления на лицевой счет, что будет стимулировать дальнейшее пребывание военнослужащего в рядах Вооруженных сил.
Переход к накопительной системе обеспечит социальную справедливость и на деле подтвердит, что военнослужащие – это граждане, имеющие особый государственный статус.
Совершенствование системы воспитания и морально-психологического обеспечения военнослужащих, патриотическое воспитание граждан России. Во все времена успех в бою решала не техника, а люди. От их боевого духа и моральной силы зависит решение поставленных задач. Поэтому воспитание личного состава, поддержание высокого уровня воинской дисциплины всегда были, есть и будут одной из основных задач военных руководителей всех уровней.
Высокий боевой дух и моральная сила военнослужащих не возникают вдруг. Они представляют собой результат сознательного, целенаправленного воздействия на мировоззрение, интеллект, моральное состояние и психику.
Несмотря на массированное воздействие всего комплекса факторов, негативно влияющих на обстановку в войсках, личный состав Вооруженных сил продолжает оставаться одним из самых законопослушных социальных слоев общества. Известно, что уровень преступности среди военнослужащих в два раза ниже, чем в целом по Российской Федерации.
* * *
Руководство страны, Министерства обороны имеют четкую программу развития и повышения эффективности Вооруженных сил, основанную на реалистичном понимании возможностей государства, а также задач, которые стоят перед Россией в процессе ее интеграции в современную систему международных отношений.
Применение военной силы мы рассматриваем как вынужденную крайнюю меру, целесообразную только в том случае, если исчерпаны все другие возможности. Взаимодействие с различными международными институтами существенно облегчает реализацию внешнеполитических целей России, но не дает полной и безусловной гарантии безопасности. Такую гарантию может дать только наличие высокоэффективных армии и флота.
Сегодня можно с уверенностью констатировать, что период кризисного развития российской военной организации завершился. Проблемы, имевшие место в недалеком прошлом, относятся к неизбежным трудностям роста. Теперь главное – модернизировать военную организацию в рамках обозначенных приоритетов ее развития.
В XXI веке Вооруженные силы России должны соответствовать статусу нашей великой державы.
Россия > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 2 февраля 2004 > № 2911812
Сергей Иванов
Европа задает вопросы
© "Россия в глобальной политике". № 1, Январь - Февраль 2004
Карл Бильдт – премьер-министр Швеции в 1991—94 годах, выполнял ответственные миссии ООН и ЕС на Балканах. Член попечительского совета корпорации RAND (США), член совета лондонского Центра европейских реформ, член редакционного совета журнала «Россия в глобальной политике». В основе данной статьи – выступление автора в декабре 2003 года на конференции в Москве, посвященной первой годовщине основания журнала.
Резюме Конкурентоспособная экономика, основанная на широкой отраслевой базе, вряд ли совместима с полуавторитарной политической системой. Зато экономика, базирующаяся на экспорте сырья, с ней вполне сочетается. Поэтому выбор типа экономического развития предопределяет и выбор того или иного политического режима.
Нынешний год будет, без сомнения, решающим для дальнейшего развития «широкой Европы» – пространства, связанного географией, историей и культурой. Чтобы понять, каким станет наше общее будущее, нужно ответить на два главных вопроса. Во-первых, как будет развиваться европейская интеграция? Во-вторых, каким путем пойдет Россия?
Начну со второго, поскольку тональность обсуждения российских событий в западных столицах сейчас заметно отличается от той, что была всего пару месяцев назад. Москве не стоит обольщаться дипломатическими формулировками, которые звучат в официальных заявлениях правительств стран Запада. Масштаб реальной озабоченности будущим России весьма велик. Все мы в Европе привержены идее дальнейшего развития, упрочения и углубления отношений между Российской Федерацией и Европейским союзом. Но сегодня эта важная задача представляется нам куда более трудновыполнимой, чем казалось еще недавно.
На следующий день после декабрьских выборов в Государственную думу председатель Парламентской ассамблеи ОБСЕ Брюс Джордж заявил: «Главное впечатление от всей избирательной кампании в том, что процесс демократизации в России обратился вспять». Подобные оценки звучат после нескольких месяцев непрерывных дискуссий, которые вызвал во всем мире арест главы ЮКОСа Михаила Ходорковского. Возникает вопрос: не произошла ли в России смена курса, а если произошла, то какие последствия это может иметь для отношений с внешним миром?
ВРЕМЯ ПЕРЕМЕН
Текущий год станет годом перехода к новому качеству европейской политики. Первого мая к Европейскому союзу присоединятся десять новых членов, в июне уже все 25 государств-участников выберут новый Европейский парламент. По итогам этих выборов будет сформирован и новый состав Европейской комиссии, которой предстоит руководить Европой до конца десятилетия. На Еврокомиссию ляжет огромная ответственность. Ей придется довести до конца трудный процесс заключения Конституционного договора, который потерпел неудачу на саммите ЕС в минувшем декабре. Начнутся переговоры о новом долгосрочном бюджете Евросоюза. А ближе к концу 2004 года Европейский совет примет чрезвычайно важное решение о том, целесообразно ли начинать переговоры с Турцией о ее членстве в ЕС.
Одновременно будет дана оценка переговорам с Румынией и Болгарией, а также рассмотрены уже полученное заявление от Хорватии и заявка, которую к тому времени, вероятно, подаст Македония. Предполагаю, что в этом насыщенном году политическая энергия Европейского союза будет направлена в основном на внутренние перемены и преобразования. Но сохранится и особое внимание, уделяемое отношениям с так называемой «широкой Европой», а также с Россией. После масштабного расширения сложившуюся ситуацию необходимо оценить по-новому.
Текущий год станет переходным и с других точек зрения. Только после мартовских президентских выборов в России мы сможем получить более точное представление о том, какой будет политика Москвы в предстоящие годы. По другую сторону Атлантики идет почти непрерывная избирательная кампания: с первых праймериз в январе до президентских выборов в ноябре.
ВМЕСТЕ ИЛИ ПОРОЗНЬ?
Некоторые сигналы, поступающие из России, настораживают. Кое-кто, очевидно, не прочь начать опасную игру, которая поставит под угрозу основу наших взаимоотношений – Соглашение о партнерстве и сотрудничестве между Россией и Европейским союзом. События конца 2003 года продемонстрировали: в нестабильных регионах, граничащих с Россией и Евросоюзом, существует угроза кризиса и политической конфронтации. Усилия следует сосредоточить на том, чтобы избежать возникновения этих проблем и одновременно добиваться структурного улучшения взаимоотношений, а это возможно даже в период преобразований и неопределенности. На протяжении этого периода – не слишком, как мы надеемся, продолжительного – ЕС и Российская Федерация должны дать более четкие и вразумительные ответы на некоторые фундаментальные вопросы.
Готов ли Европейский союз действительно сыграть стратегическую и ключевую роль в расширенной Европе, на Ближнем Востоке, в Африке и в других регионах, находящихся в сфере его интересов? Намерена ли Россия продолжать политику реформ, которая превратит в реальность идею интеграции и сотрудничества с остальной Европой? Станет ли она утверждать власть закона и строить более демократическую политическую систему? Будет ли стремиться к созданию более открытой и конкурентной экономики?
Если ЕС и Россия дадут утвердительные ответы на эти вопросы, мы вступим в новую эру больших совместных возможностей. Если же ответы будут отрицательными, то перспективы сотрудничества окажутся довольно безотрадными. Возможно, тогда в разных частях расширенной Европы нам не избежать противостояния, грозящего вылиться в открытый конфликт.
В общей Стратегии европейской безопасности, принятой на саммите Евросоюза в декабре 2003-го, намечен путь к проведению более активной и последовательной политики при решении проблем в области безопасности. Речь идет об угрозах, связанных с терроризмом, распространением оружия массового уничтожения, а также с проблемами непрочных, слабеющих или разваливающихся государственных образований.
Европейский союз создал и стремится расширять зону стабильности, власти закона, разумного управления и демократии в Европе и вокруг нее. Усилия сосредоточены прежде всего на интеграции стран – членов самого Евросоюза (по мере расширения ЕС задача осложняется). Но больше внимания мы будем уделять и вопросам разумного управления, стабильности и власти закона в «широкой Европе», то есть за пределами непосредственных границ ЕС.
Очевидно, что в интересах Европейского союза развивать партнерство с Российской Федерацией, а также стремиться к тому, чтобы Соединенные Штаты играли активную роль там, где это приносит пользу. Такое партнерство действенно лишь при наличии достаточной общности интересов и ценностей. И при взаимном признании того, что к стабильным решениям можно прийти только путем совместных действий.
В этом смысле обеим сторонам не удалось избежать ошибок. В начале 1999 года западным странам казалось, что они смогут решить косовскую проблему без полноценного участия России. Попытка была неудачной: мы получили войну и с тех пор так и не добились мирного решения.
Во время недавнего кризиса вокруг Молдавии ту же ошибку повторила Москва, посчитавшая, что России одной, без вовлечения других ключевых международных игроков под силу добиться политического урегулирования конфликта. Ее дипломатия потерпела фиаско, а неразрешенная кризисная ситуация в Молдавии способна стать серьезным бременем как для региона, так и для отношений России и Европы.
События в Грузии тоже вызывают опасения. Там есть силы, обращающиеся за поддержкой к США и Европе, но есть и те, кто не менее настойчиво ищет помощи у России. Если между ключевыми игроками на международной арене не будет налажен конструктивный диалог, результатом станет расчленение Грузии с долгосрочными плачевными последствиями для всех.
Европейский союз и Россия в равной мере заинтересованы в стабильности их общего «ближнего зарубежья». В наших совместных интересах остерегаться неверных шагов, подобных упомянутым ранее, и развивать более тесное партнерство. Однако ситуация может развиваться в другом направлении. При обсуждении положения в Молдавии и Грузии на совещании министров ОБСЕ в Маастрихте (декабрь 2003 года) Россия оказалась в полной изоляции. Это тревожный сигнал. Важно как можно скорее устранить недоразумения в конструктивном духе.
Общие интересы распространяются и на другие области. Раздираемый конфликтами Афганистан является источником почти всего героина, поступающего в Москву; оттуда же приходит более трех четвертей всего объема этого наркотика, потребляемого в остальных европейских городах. Если мы не сумеем стабилизировать положение в Афганистане, это ударит не только по уязвимым государствам Центральной Азии, но и по нашим странам.
И Россия, и Евросоюз граничат с регионом, который часто называют Большим Ближним Востоком. Если в прошлом говорили, что Балканы начинаются на окраинах Вены, то сегодняшний Ближний Восток начинается в пригородах Парижа, Лондона и Москвы, где имеются значительные мусульманские общины.
Наглядным подтверждением нашей совместной заинтересованности в решении этой проблемы служит тот факт, что ЕС и Россия конструктивно взаимодействуют в рамках «ближневосточного квартета». Мы стремимся к тому, чтобы постсаддамовский Ирак стал государством, уважающим принципы территориальной целостности, власти закона и демократии, а не источником соперничества, очагом напряженности или рассадником терроризма. В этом наши интересы совпадают с американскими. Возможности стратегического партнерства увеличатся, если Европейский союз будет проявлять бЧльшую активность, последовательность и дееспособность на международной арене.
ИЗБАВИТЬСЯ ОТ НЕФТЯНОЙ ЗАВИСИМОСТИ
В начале минувшего столетия Россия была одной из самых быстрорастущих экономик мира. Промышленная революция начала преображать страну. Санкт-Петербург и Москва превратились в шумные европейские столицы. Художники и предприниматели, например, из моей родной Швеции спешили на заработки на восток, в бурно развивающееся Российское государство.
Если бы эта тенденция продолжилась, Россия сегодня стояла бы в одном ряду с лидерами мирового экономического развития. Вместо этого она остается одной из наиболее бедных среди тех стран, где сто лет тому назад совершилась промышленная революция.
Пока Россия не станет в полном смысле слова частью Европы и мира, она не выберется из бездны нищеты и отчаяния, в которой оказалась после семи трагических десятилетий коммунистической тирании и изоляции. А если Россия не преодолеет это ужасное наследие, наши общие усилия, направленные на достижение стабильности, будут значительно затруднены. Поэтому цель Европы – сильная и стабильная Россия, уверенная в своем будущем.
На недавнем саммите ЕС — Россия в Риме была предпринята попытка обозначить четыре общих пространства для долгосрочного политического взаимодействия.
Во-первых, концепция Общего европейского экономического пространства, которая без особого успеха дискутируется вот уже около двух лет. Во-вторых, общее пространство свободы, безопасности и правосудия, где многое предстоит сделать. (К этому же разделу относится и важный вопрос о визах.) В-третьих, общее пространство внешней безопасности. Наконец, общее пространство научно-исследовательской деятельности, образования и культуры, в котором, особенно в области космических исследований, достигнут заметный прогресс, хотя потенциал сотрудничества намного шире. К этому перечню я бы добавил пятое, не менее необходимое пространство – демократии, власти закона и прав человека.
С европейской точки зрения несколько странно, что Китай является членом Всемирной торговой организации (ВТО), а Россия – нет. Если Россия не вступит в ВТО, неизбежны ограничения экономической интеграции между ЕС и Россией. В то же время российская экономика вынуждена будет покориться закону джунглей на мировых рынках.
Первоочередная цель – завершить переговоры между Россией и ВТО до конца 2004 года. Россия должна отбросить протекционистские интересы, препятствующие ее интеграции в мировую экономику. Необходимо найти формулу соответствия цен на природный газ на внешнем и внутреннем рынках. Кстати, недавние события в российской внутренней политике затруднят для Москвы поиск союзников по газовому вопросу в Конгрессе США.
Не исключено, что понятие «общее экономическое пространство» так и не наполнится практическим содержанием и останется лишь на бумаге. Главную причину следует искать в политической неразберихе, которая так долго удерживает Россию за пределами ВТО. Без членства России в этой организации крайне трудно и нелогично обсуждать создание зоны по-настоящему свободной торговли и прочие шаги в этом направлении.
Частью запутанного политического положения, сдерживающего прогресс, является ситуация неопределенности, сложившаяся вокруг экономических отношений между государствами СНГ. Один за другим декларируются амбициозные планы, но структурных сдвигов незаметно. Конечным результатом реализации различных схем взаимодействия под эгидой СНГ является замедление процесса вступления в ВТО и ограничение возможностей создания общего экономического пространства с Европейским союзом.
Хотя за последнее десятилетие Россия несколько снизила свою чрезмерную зависимость от экспорта нефти и газа, ее экономика по-прежнему ориентирована на вывоз сырья. Прогресс явился главным образом результатом успешной деятельности новых российских нефтяных компаний, сумевших выправить положение в старой, распадавшейся советской нефтяной индустрии и добиться роста производства, а также следствием высоких цен на нефть.
Однако предстоящий этап предъявит более высокие требования — не в последнюю очередь это касается притока капитала. Увеличится потребность в огромных инвестициях для финансирования геолого-разведочных работ и эксплуатации новых высокорентабельных, но отдаленных месторождений.
Газовая отрасль, гораздо более важная в долгосрочной перспективе, явно отстает в развитии. Какие-то реформы проведены, но старая структура, по сути, так и не демонтирована. Здесь также потребуются гигантские инвестиции в новые месторождения и в создание инфраструктуры для экспорта газа на «голодные» рынки Западной Европы, Китая и Японии.
В последние месяцы в России все громче звучат голоса, призывающие к сохранению или воссозданию того или иного вида государственного и национального контроля и даже к национализации природных активов. Такая модель развития имеет право на существование. Но надо отдавать себе отчет в том, что она повлечет за собой ограничение возможностей поступления капитала и технологий из других стран, а необходимое развитие добывающих отраслей значительно замедлится.
Главный для России вопрос заключается в том, сумеет ли она преодолеть нефтяную зависимость и превратится ли в поистине конкурентоспособную современную экономику с широкой базой. Если Россия пойдет этим путем, откроется огромный потенциал для интеграции и сотрудничества на всем европейском пространстве. В противном случае ее развитие будет все больше зависеть от экспорта колоссальных природных ресурсов, в основном нефти и газа (благо спрос на них в Европе, скорее всего, будет расти). При этом у нее не окажется возможности привлечь достаточно внутренних и зарубежных инвестиций для настоящей модернизации и расширения своей экономической базы.
Участники «круглого стола» промышленников ЕС — Россия, который прошел в Москве в декабре 2003-го, нарисовали мрачную, но, как мне кажется, верную картину состояния дел. «Несмотря на очевидные успехи экономического роста и некоторые институциональные реформы, системные риски инвестирования в российскую экономику остаются высокими. Основные структурные, правовые и институциональные реформы не завершены или проводятся неэффективно… Несмотря на повышение суверенного рейтинга, произошедшее благодаря высоким доходам от нефти и газа, Россия по-прежнему занимает нижние строчки международных инвестиционных рейтингов и общий объем прямых зарубежных инвестиций катастрофически мал в сравнении с масштабом российской экономики и ее потенциалом».
Далее отмечалось, что «за последние десятилетия страна, по сути дела, не пополнила свои основные производственные фонды и в настоящий момент переживает структурный кризис и технологические катастрофы во многих областях. Модернизация российской промышленности и реконструкция ее гигантской инфраструктуры потребуют колоссальных инвестиций, которые невозможно полностью профинансировать за счет внутренних источников. Инвестиционный климат и связанные с ним вопросы институциональной и структурной реформ остаются ключом к достижению высоких и устойчивых темпов долгосрочного экономического роста в России».
Только осуществляя эти реформы, Россия постепенно добьется освобождения от нефтяной зависимости и сможет превратиться в современную экономику, стать полноценным участником интеграции и сотрудничества в Европе, что так необходимо и россиянам, и европейцам.
ФУНДАМЕНТ ДЛЯ ДЕМОКРАТИИ
Экономическая и политическая системы взаимосвязаны. И если нефтяная экономика, безусловно, сочетается с полуавторитарной политической системой, то современная, основанная на широкой отраслевой базе и конкурентоспособная экономика с ней вряд ли совместима. Есть множество примеров того, как авторитарные и полуавторитарные режимы в разных странах мира развиваются до определенного уровня, но после этого потребность в эффективной власти закона, прозрачной и открытой политической системе и здоровом гражданском обществе, функционирующем помимо государства и господствующих экономических структур, диктует необходимость полноценной демократической системы.
Если Россия выберет современную экономику с широкой базой вместо малоперспективной нефтяной экономики, это будет выбор в пользу долгосрочного экономического развития, интеграции и сотрудничества с остальной Европой, а со временем – и в пользу соответствующего политического режима.
Я принадлежу к поколению, которое формировалось в эпоху холодной войны, возведения Берлинской стены и вооруженной экспансии советской коммунистической системы к самому сердцу Европы. Но я принадлежу и к поколению, которому посчастливилось увидеть чудо мирного распада империи, основанной на оккупации, освобождения самой России и окончания былой конфронтации…
Задача нашего поколения — построить новую систему безопасности, сотрудничества и демократии, охватывающую как можно большую часть нашего континента. Постепенно мы продвигаемся к созданию федерации национальных государств, которая будет включать в себя всю Европу к западу от России и Украины, простираясь от Северного Ледовитого океана до Средиземного моря. Этот процесс, разумеется, дается не легко, он не проходит гладко и бесконфликтно. Ничего подобного история не знает, и мы уже прошли половину пути к достижению целей, которые история возложила на нас после великих перемен 1989 и 1991 годов.
Превращение России из государства, охватывающего 11 часовых поясов, но обреченного на упадок, в современную европейскую демократию, граничащую с Китаем и Большим Ближним Востоком, очевидно, потребует времени. Но этот процесс столь же важен для построения новой Европы, сколь и поддержание и укрепление отношений с Соединенными Штатами.
Захочет ли Россия в один прекрасный день стать членом нашей федерации национальных государств — это открытый вопрос, ответ на который должна найти она сама. Я убежден, что такой масштабной стране, как Россия, будет трудно отказаться от суверенитета в решении широкого спектра вопросов, а ведь у себя в ЕС мы пытаемся делать именно это. Но свою судьбу должны определить именно сами россияне.
Внешний мир до сих пор не вполне понимает, в каком направлении движется Россия. Многим в России, как, впрочем, и в других странах, трудно понять непростую структуру Европейского союза и идущие в нем преобразования. И мы все стоим перед очередными вызовами и угрозами, которые нашли отражение в новой Стратегии европейской безопасности.
Какое-то время главная задача будет состоять в том, чтобы не допустить обострения напряженности в наших отношениях, признаки которой мы наблюдаем сегодня. Впоследствии нам всем следует потрудиться над обновлением и укреплением этих отношений. Если Россия проявит готовность, Евросоюз, я уверен, не замедлит с ответом. Но для того чтобы это стало возможным, обе стороны должны сделать свой выбор.
Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 2 февраля 2004 > № 2851557
Карл Бильдт
Решение об отказе от проведения работ по нефтеразведке, планировавшихся на юго-восточном побережье Мальты, приняла австралийская компания Hardman Recourses NL, обладающая лицензией на буровые работы. Это решение связано с неудачей компании по привлечению инвесторов, заинтересованных в создании совместного предприятия для реализации указанного амбициозного проекта. Официальная церемония по выдаче правительством австралийской компании соответствующей лицензии состоялась 4г. назад. Hardman Recourses имеет 87,6% акций в квадратах 4 и 5 берегового шельфа Мальты.Компания занималась поисками партнера для совместных инвестиций в проведение буровых работ на морском шельфе для продолжения действия лицензии. В отчете компании говорится, что хотя в район, на разработку которого выдана лицензия, весьма перспективен для добычи нефти, береговой шельф Мальты все еще рассматривается как достаточно рискованный участок для вложения средств в разведку углеводородов, а проведение этих работ весьма затратно – 8 млн.долл. Участок, переданный под нефтеразведку, охватывает квадраты 4 и 5, расположенные в 60 км. восточнее Мальты и к юго-востоку от нескольких нефтяных месторождений Сицилии.
26 янв. ОАО «Вимм-билль-данн продукты питания» объявило об установке новых производственных линий на двух молочных предприятиях компании, расположенных на Украине. Как сообщили корреспонденту ИА Regnum в пресс-центре ОАО «Вимм-билль-данн продукты питания», установка данного оборудования является частью глобальной программы, направленой на повышение эффективности производства и внедерения современных технологий в молочном секторе. Общий объем инвестиций в оборудование составил 13,3 млн.долл.На ОАО «Киевский городской молочный завод № 3» установлено оборудование по розливу молочной продукции в пластиковую бутылку (ПЭНД) фирмы «ACMA» (Италия), мощностью 15 тыс. бутылок в час. Данное оборудование предусматривает возможность расфасовки продукции по 450 г. и 900 г. Стоимость проекта составила 6,1 млн.долл. На АООТ «Харьковский молочный комбинат» установлена и запущена линия по розливу пастеризованых молочных продуктов в упаковку Tetra Brik Square компании Tetra Pak (Швеция), объемом 500 г. и 1000 г., мощностью 6 тыс. упаковок в час. Стоимость проекта составила 1,1 млн.долл. Там же установлена линия Erca-47001 компании Erca-Formseal (Франция) по упаковке и расфасовке творожных десертов, мощностью 3 т. готовой продукции в час. Стоимость проекта составила 6,1 млн.долл.
Вложенные средства являются частью глобальной программы по модернизации производственной базы, сообщают в компании Основной целью программы является удовлетворение потребительского спроса и повышение операционной эффективности путем внедрения новейших технологий в производство молочной продукции, отвечающих мировым стандартам качества.
По сообщению итальянского агентства новостей «Анса», следователи, рассматривающие дело о многомиллиардном скандале вокруг компании «Пармалат» уверены, что Мальта замешана в указанной афере, что украденные 250 млн. евро, часть 500-миллионной еврооблигации, выпущенной в Бразилии в 2001г., в конечном счете попали на Мальту через подразделение испанского банка Santander Center Hispagno, расположенного на Каймановых островах.
5 янв. 2004г. в силу вступил 5 Итало-мальтийский финансовый протокол. По gротоколу, подписанному в 2002г., островная республика получает в 2003-05гг. в 31 млн. мальт. лир (60 млн.долл.) на проекты в области улучшения дорожной инфраструктуры, сооружений по очистке сточных вод, надзор за морскими судами и здравоохранение. Как сообщается, правительство Мальты приложило определенные усилия, чтобы протокол был подписан в его нынешнем виде, поскольку итальянское правительство ранее считало достаточным существующий уровень жизни на Мальте и предлагало выделить всего 9 млн. лир (16 млн.долл.) в течение 3 лет. Первый такой протокол с Италией вошел в действие 23г. назад. За указанный период было подписано пять итало-мальтийских протоколов о финансовой помощи Мальте, общим объемом 237 млн. мальт. лир (660 млн.долл.)
Международная финансовая система: конец единовластия
© "Россия в глобальной политике". № 4, Октябрь - Декабрь 2003
О.В. Буторина – д. э. н., заведующая кафедрой европейской интеграции МГИМО МИД РФ, член научно-консультативного совета журнала «Россия в глобальной политике»
Резюме В ближайшие десять-пятнадцать лет мировая гегемония доллара будет разрушена. Костяк новой международной системы составят два-три десятка наиболее значимых валют, замкнутых в высокоэффективную сеть скоростных расчетов. Такая смена формата может кардинально улучшить позиции российского рубля и сменить ориентиры национальной валютной политики.
В ближайшие десять-пятнадцать лет мировая гегемония доллара будет разрушена. Ей на смену придет не единая мировая валюта, как предлагали Кейнс и Манделл, не множественность денежных единиц в рамках одного государства, как считал Хайек, и не раздел мира на несколько валютных зон. Костяк новой международной системы составят два-три десятка наиболее значимых валют, которые посредством новейших технологий будут замкнуты в высокоэффективную сеть скоростных расчетов. Такая смена формата может кардинально улучшить позиции российского рубля и сменить ориентиры национальной валютной политики.
Если Россия войдет в число стран, денежные единицы которых подключатся к общемировой паутине политвалютных платежей, то отечественные предприятия смогут расплачиваться рублями за импортные товары. Одновременно российский рубль станет главной валютой СНГ. Это резко расширит сферу его применения, понизит спрос на иностранные валюты и спровоцирует выведение долларов из внутреннего обращения. Как следствие, значительно увеличатся внутренние инвестиционные источники, а также возрастут количественные и качественные характеристики российского фондового рынка. Банку России не придется иметь огромные валютные резервы ради поддержания стабильности рубля. В целом же Россия сможет воспользоваться многими благами рыночной экономики, которые сейчас для нее не доступны из-за того, что в условиях глобализации ее валюта и финансовая система ежедневно вступают в конкуренцию с неизмеримо более сильными соперниками.
Чтобы подобный шанс был реализован, России следует уже сегодня делать три вещи. Во-первых, всеми доступными способами расширять сферу обращения рубля. Во-вторых, максимально использовать современные технологии расчетов. И в-третьих, быть готовой к системным изменениям в международных валютных отношениях, включая масштабные и плохо поддающиеся оценке перемены в глобальной роли американского доллара.
ОТ ЗОЛОТА К ДОЛЛАРУ
История человечества знает четыре международные валютные системы. Первая – Парижская – была создана в 1867 году и просуществовала до Первой мировой войны в общей сложности 47 лет. Самой недолговечной оказалась Генуэзская: возникнув в 1922-м, она распалась уже в 1931 году с началом Великой депрессии. Бреттон-Вудская система продержалась с 1944 по 1971 год, когда США прекратили размен долларов на золото, – то есть 27 лет. Ровно столько же действует нынешняя Ямайская система, официально оформленная совещанием стран – членов МВФ в Кингстоне в январе 1976 года.
Смена валютной системы всегда означала упразднение одних элементов международного денежного устройства и введение других. Закат Парижской системы – это отмена золотомонетного стандарта. С расстройством Генуэзской системы обменные курсы перестали фиксироваться по отношению к золоту. По Бреттон-Вудским соглашениям лишь доллар сохранил связь с золотом, а все остальные валюты привязывались к нему. Ямайская система упразднила последнее звено в цепи, связывавшей деньги с золотом, – мир раз и навсегда перешел к плавающим курсам.
Современный мировой валютный рынок невообразимо далек от того, каким он был в момент создания Ямайской системы. Однако способ его регулирования остался тем же, что и в 1976 году. Тогда, вспомним, в Китае прощались с Великим кормчим, в Москве открылся XXV съезд КПСС, а в Калифорнии два приятеля собрали в гараже первый персональный компьютер.
ВАЛЮТНО-ФИНАНСОВЫЕ РЫНКИ: ГЛОБАЛЬНОЕ ИЗМЕНЕНИЕ КЛИМАТА
В последней четверти XX века валютные рынки оказались под воздействием пяти новых факторов: 1) всеобщая либерализация движения капиталов, 2) развитие информационных технологий, 3) изменение природы курсообразования, 4) распад социалистической системы и 5) введение евро.
О размахе валютной либерализации говорит следующий факт: в 1976 году обязательства по VIII статье Устава МВФ (она запрещает ограничения по текущим платежам, дискриминационные валютные режимы и барьеры на пути репатриации средств иностранных инвесторов) выполняла 41 страна, в 2002 году – 152. Сравнительно недавно даже самые развитые страны Запада имели множество валютных ограничений. Так, например, в Англии до середины 1970-х резидентам запрещалось приобретать наличную иностранную валюту сверх установленного крайне низкого лимита, а во Франции в 1983 году были введены жесткие правила репатриации экспортной выручки, покупки валюты для импорта, покрытия валютных сделок на срок финансирования инвестиций за границей.
Для многих развивающихся стран и стран с переходной экономикой результаты валютной либерализации конца прошлого века оказались далеко не однозначными. По утверждению МВФ, валютная либерализация должна была содействовать интеграции в мировую экономику и росту конкурентоспособности. На практике же отмена валютных ограничений часто выпадала из макроэкономического контекста и ее темпы не соизмерялись с темпами формирования механизмов и институтов рынка. Как следствие, была создана почва для долларизации, утечки инвестиционных ресурсов, беспорядочного движения спекулятивных капиталов.
Революция в средствах связи и обработки информации сделала международные финансовые потоки еще более подвижными. В 1970–1980-е годы во многих странах были созданы общенациональные системы расчетов в режиме реального времени (Real Time Gross Settlement – RTGS). В 1990-е между ними возникли связующие звенья. Например, в Гонконге существуют такие системы расчетов в гонконгских долларах, в долларах США, а с апреля 2003-го – в евро, причем все они функционально дополняют друг друга. Кроме того, усовершенствованы традиционные системы международного клиринга, повышена их надежность, увеличены лимиты кредитования, расширен круг участников и набор функций. Это позволило перемещать огромные суммы денег из одной точки мира в другую простым нажатием клавиши.
За последнюю четверть века произошел и другой серьезный качественный сдвиг: обменный курс той или иной валюты перестал формироваться во внешней торговле. Это было вызвано стократным увеличением объемов международных валютных рынков. Действительно: если в 1970-е ежедневный объем валютных операций в мире составлял 10–20 млрд дол. (то есть приближался к стоимости ВВП, производимого в развитых странах в течение одного рабочего дня), то в 2001 году эта цифра равнялась 1,2 трлн долларов. На обслуживание товарных сделок теперь приходится всего 2 % от совершаемых в мире валютообменных операций. Поэтому возможность отклонения рыночного курса валюты от паритета покупательной способности (по которому курсовое соотношение двух валют должно отражать соотношение цен в данных странах) намного возросла. К примеру, на один доллар в России можно купить вдвое больше товаров, чем в США. То есть рыночный курс рубля составляет 50 % от паритета его покупательной способности (ППС). Такое положение характерно для большинства государств Центральной и Восточной Европы. В некоторых странах курс национальной валюты занижен еще больше, например, в Индии и Китае он находится на уровне 20 % от ППС.
Если в 1971 году обменные курсы оторвались от золотого якоря, то потом они оторвались и от казавшегося естественным товарного якоря. Несмотря на глобализацию и наличие развитого мирового рынка (который, правда, составляет менее 20 % от мирового ВВП), в настоящее время нет и намека на выравнивание внутренних цен между странами. Иначе говоря, коридор возможных колебаний курса той или иной валюты резко расширился. Моментальное обесценение валюты в два или в четыре раза, как это было с российским рублем, теперь никого не удивляет.
На рубеже 1980–1990-х годов распалась социалистическая система, бывшие страны СЭВ начали переход к рыночной экономике. Большинство из них сразу сделали конвертируемыми свои валюты и сняли основные ограничения по текущим операциям. В России в 1992 году был принят закон «О валютном регулировании и валютном контроле», разрешивший конверсионные операции и трансграничное движение капиталов. К мировым валютным рынкам добавился не существовавший ранее сегмент. Это серьезно изменило облик международной валютной системы, хотя на указанные регионы приходится только 2 % совершаемых в мире конверсионных операций. Достаточно вспомнить, что все новые валюты пережили периоды высочайшей инфляции и резкого обесценения. Одновременно произошла глубокая долларизация постсоветского пространства. Американские деньги, будучи гораздо сильнее и надежнее, чем встававшие на ноги местные валюты, выдавили последние из большой части внутреннего оборота. А в 1998 году Россию поразил финансовый кризис.
Еще один новый фактор современных валютно-финансовых отношений – введение с 1 января 1999 года единой европейской валюты. Два первых года своей жизни она теряла в цене, а уже на рубеже 2002–2003 годов евро стал стоить дороже доллара. Это показало частным и государственным инвесторам, что европейская валюта может использоваться как средство диверсификации их накоплений. Никогда еще европейские денежные единицы не использовались в международном масштабе столь широко, сколь теперешний евро. И если курс единой валюты останется стабильным, то ее привлекательность будет расти и впредь. С прежними национальными денежными единицами этого не могло случиться в принципе.
В то же время для мировых финансовых рынков евро стал еще одним фактором турбулентности. Связано это с тем, что у операторов появилась реальная альтернатива доллару (пусть не во всех сферах), а у Евросоюза – возможность проводить более независимую от США экономическую и валютную политику. В 2001 году, по данным Банка международных расчетов в Базеле, волатильность (краткосрочная изменчивость) курса евро по отношению к доллару США была в три раза (!) больше, чем аналогичный показатель для немецкой марки в 1998 году. Одновременно увеличилась амплитуда и частота колебаний в большинстве других важнейших валютных пар. Введение евро, конечно, явилось не единственной причиной, обусловившей нестабильность валютных рынков, однако налицо его «вклад» в сложившуюся ситуацию.
Все эти процессы привели в 1990-е годы к росту нестабильности международной валютной системы. Серию региональных кризисов открыл кризис Европейской валютной системы 1992–1993 годов. Тогда атакам впервые подверглись валюты даже тех стран, правительства которых придерживались вполне адекватного и грамотного курса. Экономисты заговорили о кризисах «второго поколения», когда решающим оказывается не качество национальной политики, а соотношение денежных средств, которые правительство с одной стороны и валютные спекулянты с другой готовы бросить в схватку. Спекулянты рассчитывают, какую сумму государство может потратить на интервенции, и если их собственные возможности оказываются весомее, то игра на понижение начинается.
В 1997–1998 годах на мир обрушился очередной ряд финансовых потрясений. Началось с Юго-Восточной Азии и России, дальше завибрировали валютные системы Латинской Америки, в 2001 году разразился кризис в Турции, в 2002-м – в Аргентине. Как бы ни хотелось считать эти события случайными, они, увы, таковыми не являются. Дело здесь не в безответственности властей и не в фатальном стечении обстоятельств, а в изменении глобального валютно-финансового климата как такового.
Что же мировое сообщество готово предпринять в ответ?
УПРАВЛЕНИЕ ВАЛЮТНЫМИ КУРСАМИ: КЛАССИКА ЖАНРА
Основными методами управления курсами до сих пор являлись валютные интервенции, изменение процентной ставки, регулирование текущего баланса и привязка национальной денежной единицы к более сильной. Однако с каждым из них в последние полтора десятилетия произошла глубокая метаморфоза.
Количество средств для интервенций снизилось. Не то чтобы их число в целом сократилось (напротив, с 1990 по 2002 год совокупные валютные резервы всех стран мира увеличились с 640 до 1730 млрд СДР (специальные права заимствования, расчетная единица МВФ. – Ред.) – почти в 3 раза) – их мало относительно объема рынка. Если потребуется поддерживать курс евро или доллара, то имеющихся запасов (все валютные резервы Европейской системы центральных банков составляют 300 млрд евро, а Федеральной резервной системы (ФРС) США – 60 млрд дол.) хватит лишь на косметические мероприятия. Осенью 2000 года Европейский центральный банк четырежды проводил интервенции в поддержку евро. Результат оказался минимальным: после первой интервенции, проведенной совместно с ФРС и Банком Японии, курс поднялся с 0,86 до 0,89 доллара за один евро, а после последней – котировки колебались вокруг отметки 0,85. О размере средств, потраченных зоной евро на интервенции, косвенно можно судить по тому, что за ноябрь 2000 года валютные резервы ЕЦБ (без золота, СДР и резервной позиции в МВФ) уменьшились на 13 млрд евро.
Крупнейшими в мире держателями золотовалютных резервов являются страны Юго-Восточной Азии. В середине 2003 года официальные валютные запасы Японии выросли до 540 млрд дол., Китая – до 350 млрд дол., Тайвань, Южная Корея и Сянган (Гонконг) имели по 100 с лишним миллиардов каждый. Получается, что главные мировые валюты эмитируют одни страны, а основной частью резервов владеют другие. Асимметрия налицо. В случае падения курса доллара или евро едва ли азиатские государства пожертвуют сколько-нибудь крупными средствами ради укрепления хотя и важных для них, но все-таки чужих валют.
Что касается процентной ставки, то ее влияние на обменный курс тоже довольно ограниченно. Связь между двумя показателями прослеживается более или менее отчетливо только для валют, имеющих широкое международное признание, в основном для доллара и евро. (В Японии последние годы процентные ставки близки к нулю, и на фоне вялой конъюнктуры власти не скоро смогут их повысить. В Великобритании естественным ограничителем роста ставки является высокая задолженность домохозяйств, большинство британских семей выплачивает ипотеку. В Швейцарии ставка традиционно низка благодаря банковской тайне, владельцы капиталов сомнительного происхождения мирятся с нулевой или отрицательной доходностью депозитов, обеспечивая швейцарским предприятиям дешевый доступ к внешнему финансированию.) Но и это происходит не всегда. Так, с лета 2001 года рыночные ставки в зоне евро превысили американские, но подъем евро начался полтора года спустя. Для нерезервных валют повышение ставки рефинансирования мало способствует притоку иностранных капиталов, затрудненному не только в силу отсутствия доверия, но и вследствие слабости местных финансовых рынков. Внешние операторы резонно опасаются, что, вложившись в редкую валюту или номинированные в ней ценные бумаги, они не смогут в нужный момент продать данные активы по прежней цене. Ведь резкие колебания конъюнктуры – обычное дело для неразвитых рынков.
Важнейшим фактором курсообразования считается состояние баланса по текущим операциям. Выдача кредитов на урегулирование текущих балансов стран-членов – один из основных инструментов МВФ в деле содействия курсовой стабильности. Однако неотрицательный баланс по текущим операциям в странах, чьи валюты не участвуют в международном обороте, на практике не гарантирует ровной курсовой динамики, хотя и благоприятствует ей (в 1998 году Россия имела положительное сальдо в размере 700 млн дол., но это никак не уберегло рубль от девальвации). В государствах же, чья валюта доминирует в мире, отрицательный текущий баланс может вполне компенсироваться притоком долгосрочного капитала, что и происходит в США уже многие годы.
До кризисов в Юго-Восточной Азии и России МВФ с подачи США настойчиво рекомендовал развивающимся странам и странам с переходной экономикой жестко привязывать свои валюты к наиболее сильным валютам мира, главным образом к американскому доллару. Считалось, что такой режим валютного курса быстро восстанавливает доверие инвесторов к местной денежной единице, подавляя инфляцию и увеличивая приток капиталов из-за рубежа. События 1997–1998 годов показали, насколько тяжелыми могут быть средне- и долгосрочные последствия такой политики. Обязательства правительств поддерживать жесткие паритеты и прозрачность сведений о работе центральных банков (в том числе о величине официальных резервов) позволили спекулянтам «правильно» сориентироваться на местности, точно определить время и характер наступательных действий.
НОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ – НОВЫЕ РЕЦЕПТЫ
Если испытанные методы действуют все с меньшей эффективностью и явно не соответствуют вызовам времени, значит, нужны новые решения. Их усиленно ищут, особенно после 1997 года. Новые или значительно модернизированные в последнее время способы валютно-финансовой стабилизации можно разделить на три группы: 1) региональное сотрудничество, 2) международное регулирование и 3) использование новых операционных технологий. Кроме того, в стадии обсуждения находится еще одно средство международной валютной стабилизации – увязка курсов основных валют.
Валютная стабилизация в рамках отдельного региона – процесс, в принципе, отработанный. Таким путем шла Западная Европа после Второй мировой войны: в 1950 году был создан Европейский платежный союз, в 1972 году – уже под эгидой Европейского экономического сообщества – «валютная змея», в 1979 году – Европейская валютная система, наконец, в 1999 году – Экономический и валютный союз. Упорство европейцев диктовалось хозяйственной необходимостью: для большинства стран региона торговля с соседями составляла больше половины всего внешнеэкономического оборота, а разнонаправленное движение курсов после распада Бреттон-Вудской системы нарушало традиционные товарные потоки.
Европейский опыт давно стал образцом для подражания: им попытались воспользоваться в Центральной Америке (в 1964 году Гватемала, Коста-Рика, Никарагуа и Сальвадор подписали Соглашение о Центральноамериканском валютном союзе) и в Африке (в 1975 году 16 стран Экономического сообщества Западной Африки (ЭКОВАС) создали Западноафриканскую клиринговую палату). В ноябре 1997 года 14 стран Юго-Восточной Азии создали Манильскую рамочную группу (Manila Framework Group), которая должна была разработать механизмы управления кризисами. Затем Индонезия, Малайзия, Филиппины, Сингапур и Таиланд заключили СВОП-соглашение (ASEAN Swap Arrangement) о кредитах. Система (аналогичная действовавшей в ЕС в 1980–1990-е годы) позволяет стране, валюта которой подверглась атаке, получить иностранную валюту для интервенций под залог государственных ценных бумаг. В мае 2000 года все страны АСЕАН, а также Китай, Япония и Южная Корея подписали в Таиланде соглашения о соответствующем расширении зоны действия данного механизма. Документы получили название «Инициативы Чианг-Май» (Chiang Mai Initiative). К весне 2003 года действовало уже 10 двусторонних кредитных линий на общую сумму 29 млрд дол. и еще три находились в процессе согласования.
Как видно, объем кредитов, предоставляемых в рамках инициативы, совсем не велик. Тем не менее организаторы считают, что она дает важный сигнал рынкам, так как центральные банки, не увеличивая резервы, получают дополнительные возможности противостоять спекуляциям. По мнению азиатских экономистов, ценно и то, что данные средства доступны по первому зову, тогда как финансовая помощь МВФ приходит с большим опозданием. Кроме того, кредиты МВФ всегда являются жестко обусловленными. Правительства не спешат обращаться за ними, боясь морального давления, вмешательства во внутреннюю политику и усиления оттока капиталов из страны.
Из остальных регионов мира, где имеются планы валютного сотрудничества, реальный шанс есть, разве что, у СНГ. Хотя в ближайшие 20–30 лет единая валюта здесь наверняка не появится, тем не менее страны Содружества способны значительно продвинуться по пути консолидации своего валютно-финансового пространства. Определенные результаты уже достигнуты. В 2000 году начали действовать банковская ассоциация «Объединенная платежная система Содружества» и Международная Ассоциация бирж (МАБ) стран СНГ. В 2001 году Межпарламентская ассамблея СНГ приняла модельные законы «О рынке ценных бумаг» и «О валютном регулировании и валютном контроле», также было разработано Соглашение о принципах организации и функционирования валютных рынков стран Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭс). В 2002 году девять стран СНГ договорились о создании Совета руководителей государственных органов по регулированию рынков ценных бумаг, была разработана Конвенция об интеграции фондовых рынков стран СНГ.
Перечисленные шаги сегодня имеют лишь косвенное отношение к проблеме стабилизации валютных курсов. И все же они содействуют увеличению масштабов и степени развития национальных валютно-финансовых рынков, что является одной из ключевых предпосылок для повышения их устойчивости. В перспективе введение коллективной расчетной единицы (подчеркну – не единой валюты), совместные действия по дедолларизации и реализация мер, аналогичных азиатской инициативе, могли бы заметно укрепить позиции валют СНГ.
Из международных инструментов валютно-финансовой стабилизации наиболее известным является налог Тобина. В 1972 году американский экономист, будущий лауреат Нобелевской премии Джеймс Тобин выступил с идеей обложить в масштабах всего мира спекулятивные движения капиталов особым налогом в размере до 0,1 % от суммы операции, а вырученные средства направить на нужды развивающихся стран. После финансовых кризисов 1997–1998 годов дискуссия об этом налоге наконец перешла в практическую плоскость. О его необходимости официально заявили правительство Финляндии, парламент Канады, президент Бразилии, а также различные парламентские фракции США, Великобритании, Франции, Бельгии, Италии. В 2001 году 40 членов Европейского парламента и национальных парламентов Евросоюза призвали ввести в ЕС налог Тобина, установив его на двух уровнях: нормальном и экстренном. Последний мог повышаться до 50 % при угрозе резкого обесценения той или иной валюты. Однако руководство Союза отклонило инициативу, сославшись на то, что налог вынудит бизнес уйти в офшорные зоны и в результате он скорее дестабилизирует рынки, нежели упорядочит их. Сейчас меры, аналогичные налогу Тобина, применяются на некоторых фондовых площадках: в Сингапуре сделки облагаются налогом в размере 0,2 %, в Сянгане – 0,4 %, в США – 0,0034 %, во Франции – от 0,3 до 0,6 %. Перспективы того, что налог Тобина будет введен сразу во всем мире – а только в этом случае он имеет смысл, – весьма призрачны.
Наконец, еще один тип методов валютной стабилизации – применение новых информационных технологий. Здесь основную нагрузку несет частный бизнес, а не государство. Как отмечалось выше, в 1990-е годы многие страны создали системы скоростных расчетов, сначала национальные, а потом трансграничные. В ЕС сейчас действует две крупные международные системы. Первая из них – ТАРГЕТ – проводит двусторонние расчеты между банками из разных стран через их центральные банки и специальную стыковочную платформу. Вторая – Евробанковская ассоциация – работает на основе многостороннего клиринга между коммерческими банками-участниками, а роль расчетной палаты выполняет Европейский центральный банк. Эти системы не только сократили время прохождения платежей (до нескольких минут), но и устранили валютные риски, поскольку по своей природе они могут работать только в одной валюте.
Что касается страхования валютных рисков, то это еще одна сфера, где требуются и уже начались перемены. Такие давно существующие на рынках инструменты страхования валютных рисков, как форварды, фьючерсы, опционы, уже не способны удовлетворить растущие требования бизнеса к инфраструктуре рынка. С сентября 2002 года в США начал действовать БПСР – Банк продолженных связанных расчетов (Continuous Linked Settlement Bank), созданный крупнейшими банками мира при взаимодействии с семью центральными банками. Данный механизм позволяет значительно снизить риск при проведении многовалютных платежей (возникающий из потенциальной возможности не получить купленную валюту после поставки проданной). В системе участвуют финансовые институты США, Европы и Юго-Восточной Азии – их число возросло с 42 в ноябре 2002 года до 70 в июле 2003 года. За это же время доля нового банка в общем объеме мирового валютообменного рынка увеличилась с 16 до 50 %, теперь он ежедневно осуществляет сделки на сумму более 600 млрд долларов. Операции ведутся в семи валютах: долларах США, евро, японских иенах, фунтах стерлингов, швейцарских франках, канадских и австралийских долларах. К ним планируется добавить еще шесть валют: шведскую, датскую и норвежскую кроны, а также сингапурский, гонконгский и новозеландский доллары.
Еще одно широко обсуждаемое средство международной валютной стабилизации – увязка курсов доллара, евро и, возможно, иены. В 1985 и 1987 годах страны «большой семерки» заключили сначала Соглашение «Плазы» (Plaza Agreement), а потом Луврское соглашение (Louvre Accord) с целью снизить завышенный тогда курс доллара и выровнять курсовую динамику. При отклонении котировок на 2,5 % начинались добровольные односторонние интервенции, при отклонении на 5 % – обязательные многосторонние. Больше подобные действия никогда не предпринимались.
В конце 1998 года – перед введением евро – идея увязать курсы двух или трех основных валют снова вышла на авансцену. Возможность создания коридора долго обсуждалась лидерами США, ЕС и, отчасти, Японии, но в конце концов она была отвергнута. Главное препятствие состоит в том, что модели рыночной экономики в США, ЕС и уж тем более Японии, сильно отличаются друг от друга. Не совпадают и не будут совпадать их экономические циклы, что делает невозможной синхронизацию инфляции и процентных ставок. Кроме того, объявление пределов колебаний наверняка дало бы повод спекулянтам для атак на одну из валют, а средства центральных банков США и ЕС не достаточны для результативных интервенций. Вопрос об увязке курсов вновь поднимался на недавней встрече «большой восьмерки» в Эвиане, однако вероятность того, что такая увязка действительно состоится, минимальна. Лучшим исходом данной дискуссии может быть закрытая договоренность о координации общих направлений валютной политики, например об управлении официальными резервами.
Казалось бы, в решении специфических валютных проблем развивающихся стран и стран с переходной экономикой одну из ключевых ролей должны играть МВФ и другие международные организации. Тем не менее они почти ничего не сделали в этой области. Наличие у развивающихся и «переходных» стран особых механизмов курсообразования, отличных от тех, что характеризуют промышленно развитые государства, до сих пор не получило официального признания. Им все еще предлагаются рецепты, пригодные для доллара, евро, иены и других международных валют. При этом игнорируются очевидные факты – а именно то, что инфляция там может расти и при зажиме денежной массы (она пополняется за счет иностранной валюты); что вследствие долларизации целые сегменты денежного рынка выводятся из-под влияния центрального банка; что импорт не оплачивается национальной валютой, а валютные рынки неглубоки и плохо держат удар.
Региональные кризисы конца 1990-х годов, вернее, неспособность их предвидеть и купировать, стали основанием для резкой критики МВФ со стороны как пострадавших государств, так и лидеров промышленно развитых стран, деловых кругов и мировой элиты в целом. Выяснилось, что фонд, располагавший первоклассными специалистами и проводивший жесткую «воспитательную работу» с развивающимися странами, оказался беспомощным в ситуации, когда от него требовались решительные действия.
В конце 2001 года МВФ опубликовал доклад о реализованных и готовящихся инициативах по предотвращению кризисов. Представленные в нем меры в основном касаются финансовых рынков, а непосредственно валютному регулированию посвящен всего один подраздел – о золотовалютных резервах. Точно так же в центре внимания Форума финансовой стабильности, созданного в 1999 году «большой семеркой», находится не что иное, как финансовый и пруденциальный надзор, координация действий и обмен информацией в данной области. (Форум собирается дважды в год на уровне министров финансов, представителей центральных банков и органов банковского надзора стран «большой семерки», Нидерландов, Сингапура, Австралии и Гонконга.) Бесспорно, курсовая динамика зависит от экономической политики, от состояния финансовой сферы и поведения зарубежных инвесторов. Но дело не только в этом. В 1990-е природа валютных кризисов изменилась. Теперь они имеют собственные причины, далеко не всегда проистекающие из слабой бюджетной дисциплины и безответственной государственной политики.
НА ПУТИ К ПЯТОЙ ВАЛЮТНОЙ СИСТЕМЕ
Последовательная смена четырех международных валютных систем включала в себя два параллельных процесса: вытеснение из обращения золота и переход валютного лидерства от одной страны к другой. В первом случае мы имеем дело с эволюцией собственно денег, во втором – с использованием национальной валюты в качестве мировой.
Выше было показано, что современная Ямайская система становится все менее эффективной. Ее конструктивные элементы не справляются с возрастающей нагрузкой. Пустоты, возникающие из-за снижения активности традиционных инструментов, заполняются лишь в небольшой части. Что может спровоцировать закат системы? До сих пор таким толчком являлись войны или тяжелые экономические кризисы, однако, как показал опыт Югославии и Ирака, локальный характер военных конфликтов XXI века, в которых к тому же применяются точечные удары и высокотехнологичное, нелетальное оружие, только лишь деформирует траекторию обменных курсов. К счастью, невелика и возможность глубочайшей депрессии в мире или в США.
Ямайскую систему подточат не катаклизмы, а высокие технологии. Они заявят о своих институциональных правах. До XIX века, когда мировыми деньгами были серебро и золото, покупателя и продавца не интересовало, чей герб красовался на монетах. По мере отступления золотого стандарта одни валюты приобретали функции мировых, а другие уходили с международной арены. Критерием отбора было то, насколько те или иные национальные валюты могли выполнять функции денег на внешних рынках. К концу XX века большинство национальных денежных единиц стали конвертируемы, однако они по-прежнему не обслуживают мировую торговлю. Россия не покупает китайские товары за рубли, а Китай не продает их за юани, хотя ни та ни другая сторона не ограничивает движение капитала по текущим операциям. Двусторонний бартер крайне неудобен, а многосторонний возможен только в общей расчетной единице.
Таким образом, доллар, евро и несколько других общепризнанных валют работают в качестве мировых денег именно потому, что урегулирование гигантской паутины международных платежей технически невозможно в поливалютном режиме. Это касается не только торговли и инвестиций, но и валютных рынков, на которых девять сделок из десяти совершаются с целью купли или продажи долларов. Поскольку большинство валют не обмениваются друг на друга напрямую, доллар США выполняет функцию денег на рынках, где продаются и покупаются деньги других стран.
Как только удастся наладить поливалютные многосторонние платежи, спрос на главенствующие валюты, особенно на доллар, уменьшится, а международное значение прочих валют начнет возрастать. Искомое техническое решение, скорее всего, будет найдено в течение десяти лет – к нему, как видно на примере применения оптико-волоконных технологий, уже подбираются. Балансировать платежи в 150 валютах не обязательно – для радикального перелома достаточно сделать это в валютах 20–30 стран, на которые приходится более 4/5 мировой торговли и финансовых потоков. Третьи страны, например Грузия, смогут перевести свою внешнюю торговлю с долларов на валюты основных партнеров – евро, российские рубли, турецкие лиры.
Данная система значительно сократит трансакционные издержки. Новая парадигма, кроме того, будет означать, что мировые деньги совершат виток в развитии, вернувшись в ином качестве на линию, от которой они начали движение при отмене золотомонетного стандарта. Единой мировой валюты не потребуется. А в процессе интернационализации имеющиеся центростремительные силы (региональные валютные организации) будут сочетаться с валютной полифонией.
В целом пятая валютная система может иметь следующий вид: развитая сеть поливалютных платежей для двух-трех десятков наиболее значимых денежных единиц плюс несколько региональных ареалов продвинутого валютно-финансового сотрудничества. Первый, ключевой элемент схемы имеет шанс материализоваться до конца десятилетия. Возможно, это произойдет и раньше, по крайней мере в отдельных сегментах финансовых рынков. Ждать осталось недолго.
США. Весь мир. Россия > Финансы, банки > globalaffairs.ru, 28 ноября 2003 > № 2911758
Ольга Буторина
Стратегическая стабильность в эпоху глобализации
© "Россия в глобальной политике". № 4, Октябрь - Декабрь 2003
Ю.Н. Балуевский – первый заместитель начальника Генерального штаба ВС РФ, генерал-полковник.
Резюме Международная стабильность времен холодной войны, в основе которой лежал принцип гарантированного взаимного уничтожения СССР и США в случае ядерного конфликта, ушла в прошлое. Как теперь обеспечить стратегическую стабильность? И насколько вообще устойчиво мироустройство, в котором больше нет соперничества двух сверхдержав?
Каким будет мир в XXI веке? Как в условиях глобализации обеспечить безопасность и стратегическую стабильность? Эти вопросы, давно превратившиеся из теоретических рассуждений в проблемы самого что ни на есть практического свойства, с предельной остротой встают сегодня перед мировым сообществом.
Сегодня мир сталкивается со следующими глобальными вызовами безопасности:
• глобальные и региональные военные угрозы в зонах нестабильности, таких, как Ближний и Средний Восток, в первую очередь – в Ираке и Афганистане;
• международный терроризм, экстремизм;
• распространение оружия массового уничтожения (ОМУ) и ракетных технологий;
• неравномерность развития, бедность, отсталость.
В современном мире практически не осталось непреодолимых экономических, культурных и информационных границ, и решить каждую из этих проблем в отдельности невозможно. Да и не связанными друг с другом они могут показаться разве что на первый взгляд. Масштаб и характер современных военных угроз требуют поиска новых, зачастую нетрадиционных форм и способов защиты национальных интересов. Возрастает роль экономики, научного и культурного потенциала, информационных возможностей государств. Если страны действительно заинтересованы друг в друге, они найдут такие механизмы разрешения конфликтов и защиты национальных интересов, которые сначала отодвинут силовые методы на второй план, а затем сделают их и вовсе ненужными. Но одно условие является обязательным: прежде всего необходима работающая международная система безопасности, базирующаяся на добровольно принятых всеми правилах и механизмах.
Между тем в условиях роста взаимозависимости государств у наиболее сильных может появиться желание воздействовать на другие страны для обеспечения собственной безопасности и решения тех или иных вопросов межгосударственных отношений. При этом военные способы поддержания безопасности начинают приобретать все большее значение, в том числе и в свете борьбы с международным терроризмом.
СТАРАЯ И НОВАЯ СТАБИЛЬНОСТЬ
Политические перемены последних двух десятилетий, стимулировавшие процесс глобализации, приводят к быстрым геополитическим изменениям. Новое наполнение получил и термин «стратегическая стабильность» – понятие, появившееся в эпоху холодной войны. Изначально оно затрагивало только отношения двух ядерных сверхдержав – Советского Союза и Соединенных Штатов Америки. Стратегическая стабильность означала такое состояние советско-американских отношений, при котором обе стороны имели возможность в случае глобальной ядерной войны многократно уничтожить друг друга, а заодно и весь остальной мир. Итогом гонки ядерных вооружений стал паритет стратегических наступательных арсеналов СССР и США, иными словами – «ядерный пат». Стремясь превзойти оппонента в количестве и качестве ракетно-ядерного оружия, каждая сторона одновременно боялась неосторожными шагами спровоцировать противника на опережающие действия.
«Стабильность глобального страха» поддерживалась идеологическим противостоянием, глубоким взаимным недоверием, нежеланием военно-политического руководства обоих государств идти на какие-либо компромиссы, тем более на договоренности по снижению угрозы. Отвлечение огромных ресурсов на смертоносные вооружения, способные в один миг уничтожить планету, препятствовало решению жизненно важных проблем каждой из стран. Начавшееся в период разрядки движение навстречу друг другу имело целью снизить уровень противостояния, уменьшить затраты на ядерные вооружения, то есть добиться стратегической стабильности не прибегая к использованию силовых механизмов. Система двусторонних и многосторонних договоров определила параметры сначала ограничения стратегических вооружений, а затем и их постепенного сокращения. Критерий «достаточности для обороны» стал ключевым при определении требований к системам стратегических вооружений.
Сегодня мы являемся свидетелями и участниками перехода от старого типа стратегической стабильности времен холодной войны и двухполюсного мира к новому типу стабильности. На чем может быть основана стабильность в мире, который, по мнению многих, будет однополюсным? Реален ли вообще сегодня однополюсный мир? И устойчив ли он?
ЛИДЕРСТВО ЕДИНОЛИЧНОЕ И КОЛЛЕКТИВНОЕ
Прежние механизмы обеспечения международной безопасности, основанные на сложной системе договоров по ограничению и сокращению ядерных и обычных вооружений, фактически прекратили существование после выхода США из Договора по ПРО 1972 года и принятия ими концепции превентивных силовых действий. Вот что предлагается нам взамен:
• однополюсный мир;
• ничем не ограничиваемое наращивание военной мощи единственной сверхдержавы;
• «право силы, а не сила права»: односторонние превентивные силовые действия без оглядки на международные нормы;
• снижение роли международных институтов и договоренностей.
Стоит добавить, что в этой новой модели Россия все чаще сталкивается с политикой двойных стандартов (отношение к чеченскому терроризму, нежелание списывать советские долги, хотя ряду бывших социалистических стран, например, Польше, долги списывались и т. п.), заметна тенденция к ее изоляции. Особенно в этом усердствуют «молодые» члены НАТО.
Неудивительно, что модель, предлагаемую фактически одним, пусть даже самым мощным в политическом, экономическом и военном отношении государством, Россия оценивает как потенциально опасную, способную нести угрозу ее безопасности.
Между тем Россию и Америку связывает долгий путь взаимодействия, который пролегает от эпохи разрядки через разрушение Берлинской стены к построению новой системы коллективной безопасности, призванной уберечь человечество от угроз XXI века. Не случайно именно руководители России и США проявили политическую волю и возглавили борьбу с международным терроризмом.
Сама жизнь сняла вопрос о том, в каком мире нам предстоит жить – многополюсном или однополюсном? Мир может быть только многополюсным, иначе он неустойчив. С уверенностью могу утверждать, что Вашингтон как единственный полюс силы просуществовал всего полтора года – с 11 сентября 2001 года, когда произошли террористические акты в Нью-Йорке и Вашингтоне, до 20 марта 2003 года, начала войны в Ираке. Лишь в этот период США обладали не только самой большой военной мощью, но и легитимностью безусловного лидера, несомненным моральным правом возглавлять мировое сообщество в борьбе с международным терроризмом. Однако подчеркнутое стремление к игнорированию мнения других стран и откровенное нежелание хоть в чем-то поступиться собственными интересами не способствует укреплению морального авторитета. К тому же дальнейший ход событий показал, что в одиночку с ролью всемирного лидера не могут справиться даже США.
Россия, как и Соединенные Штаты, в силу своего военного, научно-технического, ресурсного и человеческого потенциала просто обречена на то, чтобы занимать лидирующие позиции в грядущем многополюсном мире. И вместе с США Россия может сыграть ключевую роль в решении многих глобальных проблем.
РОССИЯ ВЧЕРА, СЕГОДНЯ, ЗАВТРА
Как отметил бывший глава Европейской Комиссии Жак Сантер, Россия слишком велика, чтобы стать полноправным членом Европейского союза. И если она велика даже для столь крупной организации, то едва ли «уместится» в рамках других. Так что, с одной стороны, России предначертано самостоятельное плавание по волнам истории, с другой – ей никуда не деться от участия в решении важнейших проблем современного мира. Это очевидный факт, с которым, нравиться это или нет, придется считаться всем.
Как государственное образование Россия существует более тысячи лет. Каков же ее вклад в решение проблем человечества за этот период?
История
Россия защитила европейскую цивилизацию от монголотатарского нашествия в XIII–XIV веках, тем самым фактически обеспечив возможность европейского Возрождения;
• освободила Европу от Наполеона;
• сыграла важнейшую роль в Первой мировой войне (многократно выручала союзников в безвыходных ситуациях);
• внесла решающий вклад в победу над фашизмом во Второй мировой войне;
• установила ядерный паритет с США, благодаря чему стратегическая стабильность была обеспечена на протяжении более полувека.
Современность
• инициировала разрядку и перестройку;
• способствовала разрушению Берлинской стены;
• проводит политику партнерства, равноправного сотрудничества и интеграции в европейские структуры;
• сохраняет твердый курс на ограничение и сокращение вооружений;
• стремится к сохранению правовых основ стратегической стабильности и международной безопасности.
Цели и задачи России в будущем
• стать своего рода мостом между Европой и Азией, а в каком-то смысле и между Старым и Новым светом (учитывая наметившиеся трения в трансатлантических отношениях);
• добиться полноправного членства в европейских и мировых структурах;
• явиться одним из полюсов будущего многополярного мира, который при этом не противостоит остальным полюсам, а взаимодействует с ними.
ОРУЖИЕ БЕДНЫХ
На России и США, какие бы трения и разногласия ни возникали между двумя государствами, лежит особая совместная ответственность за укрепление режима нераспространения ОМУ, предотвращение утечек «чувствительных технологий» в ядерной и ракетной области. Эволюция системы международных отношений в последнее десятилетие привела к заметному ослаблению режима нераспространения, стабильность которого обеспечивалась ранее двумя сверхдержавами. После разрушения биполярной системы во многих государствах появились или усилились стимулы к приобретению ОМУ, одновременно снизилась способность мирового сообщества этому противодействовать. Во времена холодной войны биполярная система обеспечивала странам Третьего мира определенные гарантии от нападения. Сверхдержавы ревниво следили за действиями друг друга, препятствуя применению силы против «нейтралов», которое могло привести к усилению противостоящего блока. Сегодня, когда роль международных организаций в вопросах контроля за применением силы резко снизилась, появляются объективные стимулы для создания или приобретения ОМУ государствами, не вошедшими в «зону американского влияния».
Ядерное оружие, возникшее в середине прошлого века, как оружие богатых государств, превращается в оружие бедных, которое обеспечивает им возможность парировать военные угрозы со стороны более развитых стран. Быстрая эволюция обычных вооружений, отрыв по качеству ведет к тому, что страны, опасающиеся силового вмешательства, ищут возможности приобретения ОМУ. Технический прогресс делает более доступными ядерные технологии, не говоря уже о химических и бактериологических. Новые угрозы и вызовы безопасности заставляют многие страны больше полагаться на ядерные арсеналы, что увеличивает вероятность ядерного распространения.
С этой точки зрения нас не может не беспокоить стремление США и Великобритании приписать ядерному оружию роль сдерживания других видов ОМУ, что противоречило бы принципу «негативных гарантий» для неядерных государств. В ряду таких же тревожных сигналов и намерение США создать в соответствии с их новой ядерной доктриной ядерные боезаряды малой и сверхмалой мощности для нанесения точечных, в том числе превентивных, ударов в борьбе с терроризмом.
Напомню, что согласно нашей Военной доктрине Россия рассматривает свое ядерное оружие как средство ответа на ядерную агрессию или агрессию с применением других видов ОМУ, а также на крупномасштабную агрессию в критических для ее национальной безопасности ситуациях. При этом Россия гарантирует неприменение ядерного оружия против государств – участников Договора о нераспространении ядерного оружия (это не касается случаев прямого нападения на нее).
Таким образом, нераспространение ядерного оружия и других видов ОМУ должно стать одним из приоритетных направлений политики национальной безопасности ядерных государств. При этом наше несогласие с тем или иным решением администрации США вовсе не означает, что мы отказываемся от стратегического партнерства или недооцениваем его важность.
НАШИ ПРИОРИТЕТЫ
Как писал еще в 20-х годах XX века выдающийся русский военный теоретик Александр Свечин, в военной сфере «стратегическая линия поведения должна являться проекцией на вооруженный фронт общей политической линии поведения». Долгосрочные политические и экономические приоритеты России определяют ее стратегические приоритеты в военной сфере.
Российская Федерация проводит твердый курс на интеграцию в мировое сообщество, на поиск взаимоприемлемых и взаимовыгодных форм сотрудничества со всеми, кто в нем заинтересован.
В прошлогоднем послании президента Российской Федерации Федеральному Собранию говорится: «Наши цели неизменны – демократическое развитие России, становление цивилизованного рынка и правового государства. И самое главное – повышение уровня жизни нашего народа. ... Мы должны сделать Россию процветающей и зажиточной страной. Чтобы жить в ней было комфортно и безопасно. Чтобы люди могли свободно трудиться, без ограничений и страха зарабатывать для себя и своих детей». В послании-2003 сказано еще более конкретно: «Все наши решения, все наши действия необходимо подчинить тому, чтобы уже в обозримом будущем Россия прочно заняла место среди действительно сильных, экономически передовых и влиятельных государств мира».
Главный национальный интерес России – это развитие экономически мощного, пользующегося уважением в мире государства, ориентированного на удовлетворение потребностей и чаяний всех социальных групп, всех народов и народностей Российской Федерации. Это невозможно без обеспечения оборонной мощи страны, поддержания ее военного потенциала на уровне, адекватном существующим и возможным угрозам.
В целом политическое и военное руководство страны исходит из того, что у России нет прямых врагов, но сохраняются потенциальные угрозы, которые должны учитываться во всех расчетах и планах развития государства и его армии.
К таким угрозам относятся, в частности:
• развертывание группировок сил и средств, имеющих целью военное нападение на Российскую Федерацию или ее союзников;
• территориальные претензии к России, угроза политического или силового отторжения от РФ отдельных территорий;
• осуществление государствами, организациями и движениями программ по созданию оружия массового уничтожения;
• наращивание группировок войск, ведущее к нарушению сложившегося баланса сил вблизи границ Российской Федерации или границ ее союзников и прилегающих к их территории морских водах;
• расширение военных блоков и союзов в ущерб военной безопасности Российской Федерации или ее союзников.
Недооценка военных угроз очень опасна, но не менее опасна и переоценка их. Она неизбежно приведет к ошибкам и во внешней, и в оборонной политике. В последней сфере это означает попытки создания таких Вооруженных сил, которые не могут быть обеспечены экономическими возможностями государства.
Национальные интересы Российской Федерации были обозначены в докладе министра обороны Сергея Иванова об актуальных задачах развития Вооруженных сил Российской Федерации, сделанном в октябре 2003 года, а также в документах, принятых на российско-американском саммите в Москве 24 мая 2002-го. Это «Совместная декларация Президента В.В. Путина и Президента Дж. Буша о новых стратегических отношениях между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки» и «Договор между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о сокращении стратегических наступательных потенциалов».
Признав, что нынешняя ситуация в области безопасности коренным образом отличается от эпохи холодной войны, Россия и США предпринимают шаги, чтобы отразить в военной области изменившийся характер стратегических отношений между ними, сформировать новую систему обеспечения стратегической стабильности и международной безопасности.
Данная система должна основываться на общепризнанных нормах международного права и использовать существующие международные институты, в первую очередь ООН. Вполне реально взаимодействие при ликвидации очагов нестабильности и проведении миротворческих операций, основанное на мандате Совета Безопасности ООН.
Ближайшие два года являются решающими на этом пути. Президенты России и США завершают первые сроки своего пребывания у власти и должны определить свои позиции на будущее. Вполне естественно, что каждый из них хочет победить на предстоящих выборах, чтобы продолжить начатые преобразования. Второй срок для президентов – это традиционно этап решительных действий, когда можно работать без оглядки на следующие выборы. Лидерам необходимо оставить достойный след в истории, обеспечить преемственность курса.
Стратегические национальные приоритеты России включают в себя следующее:
Внутри страны
• создание демократического правового общества, в котором будут обеспечены политические, экономические, социальные и гуманитарные потребности общества целом и каждого члена общества в отдельности;
• экономическое процветание и гражданское согласие всех слоев общества, всех движений, организаций и политических партий;
• обеспечение суверенитета и территориальной целостности, безопасности и обороноспособности Российской Федерации;
• продолжение военной реформы и переход преимущественно к профессиональной армии по контракту при сокращении службы по призыву.
На мировой арене
• обеспечение стратегической стабильности в мире, предотвращение кризисов и вооруженных конфликтов, сохранение позиций России как одного из самых надежных гарантов международной стабильности;
• расширение стратегического партнерства с США в политической, военно-политической и экономической сферах, продолжение сотрудничества по обеспечению стратегической стабильности и демонтажу наследия холодной войны;
• сугубо прагматичная внешняя политика, исходящая из наших возможностей и национальных интересов – военно-стратегических, экономических, политических. (Особо следует выделить развитие отношений со странами СНГ как главный внешнеполитический приоритет России, а также активную работу с Евросоюзом, направленную на формирование единого экономического пространства.);
• завоевание сильных позиций в условиях суровой мировой конкуренции – за рынки, за инвестиции, за политическое и экономическое влияние; ориентация на жесткие требования мирового рынка, на завоевание собственных новых ниш;
• поиск надежных союзников и укрепление репутации России как надежного союзника.
У Соединенных Штатов Америки, безусловно, свои приоритеты. Однако очевидно, что обеспечение безопасности в мире останется одним из важнейших приоритетов американского военно-политического руководства. Россия готова пройти свою часть пути, внести свой вклад в построение новой системы международной безопасности. Главное в такой работе, на наш взгляд, это наличие общего понимания проблемы и стремления разных стран к выработке единых подходов к парированию угроз и предотвращению конфликтов.
Не следует разрушать единство Европы от Атлантики до Урала, и вместо того, чтобы стараться исключить Россию из мирового сообщества, надо строить единую систему безопасности с участием всех стран. Тем более что основа для этого имеется. Она заложена год назад в Римской декларации.
Военный аспект такой работы должен обеспечить:
• укрепление взаимодействия между, прежде всего, постоянными членами Совета Безопасности ООН, на которых возложена особая ответственность за судьбу мира, странами – членами НАТО и Европейского союза, всеми другими государствами и международными организациями на основе принципов сотрудничества, взаимного учета позиций и взаимной выгоды, отказа от попыток получить односторонние преимущества;
• продолжение процесса радикальных, контролируемых, необратимых сокращений стратегических наступательных вооружений во взаимосвязи с ограничениями на стратегические оборонительные системы;
• укрепление режима нераспространения ОМУ;
• выработку и согласование мер, направленных на повышение предсказуемости и доверия в военно-стратегической деятельности, в том числе путем установления постоянного диалога в военной области.
Все это потребует серьезной работы и ответственного отношения со стороны каждого из государств мирового сообщества. Безопасность стоит недешево, однако обеспечивать ее необходимо. Эту задачу мы сможем решить тем успешнее, чем глубже будет наше взаимопонимание и теснее наше сотрудничество. Сложение научно-технических, финансовых и организационных возможностей России, США и всех других государств облегчит достижение поставленной цели.
Россия > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 28 ноября 2003 > № 2907521
Юрий Балуевский
Будущее свободы. Нелиберальная демократия дома и за границей
Fareed Zakaria. The Future of Freedom. Illiberal Democracy at Home and Abroad. New York: W. W. Norton & Co., 2003. 286 p. (Фарид Закариа. Будущее свободы. Нелиберальная демократия дома и за границей.)
Резюме Демократия – это лишь форма организации политического процесса, но не его содержание, утверждает в нашумевшей книге «Будущее свободы» известный американский аналитик Фарид Закариа. Автор приходит к выводу, что, вопреки утверждениям идеологов Белого дома, демократия не способна предложить адекватное решение современных проблем.
Несвободные от будущего
За столетия трудной и непредсказуемой истории люди создали множество концепций, призванных не столько усовершенствовать окружающий мир, сколько убедить самих себя в возможности и даже неизбежности его изменения к лучшему. Теории, предлагающие наиболее убедительные обоснования такой возможности, по сей день надежно защищены даже от непредвзятой научной критики. Их единственным, но бескомпромиссным критиком оказывается именно история, всякий раз демонстрирующая человечеству несбыточность его надежд на безоблачное будущее.
На протяжении последних столетий мечта о справедливом обществе, основанном на принципах демократического правления, обретает все большую власть над умами людей. Вера в то, что демократия способна изменить мир к лучшему, соперничает по своей распространенности и истовости разве что с основными мировыми религиями. Но почему демократию наделяют чуть ли не сверхъестественными качествами? Этим непростым, но своевременным вопросом задается в новой книге Фарид Закария, один из наиболее оригинальных политических аналитиков современной Америки, главный редактор журнала Newsweek и автор нескольких бестселлеров.
Со всей определенностью он заявляет, что демократия лишь форма организации политического процесса, но не сущностный его элемент. Уже сам по себе этот тезис заслуживает пристального внимания, поскольку чуть ли не каждый внешнеполитический шаг США обосновывается потребностями борьбы за расширение зоны демократии. Но система аргументов и выводов автора оставляет еще большее впечатление.
Закария утверждает, что демократическое правление не обязательно должно считаться справедливым (см. рр. 18–19), а одних лишь демократических процедур далеко не достаточно, чтобы говорить о либеральном порядке и соблюдении гражданских свобод (см. р. 25–26). Многие успешно развивающиеся территории, как, например, Сингапур и Гонконг, строго говоря, не являются демократическими, но отвечают требованиям, предъявляемым к либеральному правовому государству (см. р. 86). Напротив, соблюдение формально демократических принципов в Югославии не помешало установлению там автократического режима Милошевича и развязыванию этнических чисток и гражданской войны (см. р. 113–114). Анализируя пути демократии в современном мире, автор приходит к выводу, что адекватное решение нынешних проблем может быть предложено не демократией, а республиканской системой в ее кантовском понимании, где имеют место «разделение властей, сдержки и противовесы, верховенство закона, защита прав личности и определенная степень представительства (но отнюдь не всеобщее избирательное право)» (р. 116). Ценности современного западного мира, пишет Закария, берут свое начало не в греческих традициях, где «демократия зачастую предполагала… подчинение индивида власти сообщества», а в римских установлениях, главным из которых было «равенство всех граждан перед законом». «Римская республика, – продолжает он, – с ее разделением властей, избранием должностных лиц на ограниченный срок и акцентом на равенство перед законом с тех времен служит образцом [политической] организации, наиболее последовательно [принятым за основу] при создании Американской республики» (р. 32).
Исходя из таких посылок, Закария предлагает свою типизацию демократии, основанную на противопоставлении либеральной демократии (liberal democracy), явления всецело позитивного, демократии нелиберальной (illiberal democracy), препятствующей, по мнению автора, формированию республиканских порядков, адекватных современным требованиям. Термин «нелиберальная демократия» вряд ли достаточно полно передает смысл английского illiberal democracy. Говоря о «нелиберальной демократии», мы подчеркиваем не ее враждебность либеральной демократии как институту или как распространившейся практике (и потому не обозначаем ее как non-liberal democracy), а то обстоятельство, что этот тип демократии не «впитал в себя» истинные ценности либерализма (illiberal в том же смысле, в каком неграмотный человек называется illiterate). На первый взгляд некоторые тезисы автора позволяют предположить, что нелиберальная демократия чаще всего возникает в условиях копирования демократических порядков в странах, не имевших продолжительной демократической традиции, – так, едва лишь заговорив о ней, Закария приводит в качестве примера Китай и Россию (см. р. 89–96). Но фактически автор идет дальше – к утверждению, что нелиберальная демократия может возникнуть и там, где прежде существовала демократия либерального типа.
В начале XXI века, утверждает Закария, пути демократии и свободы, прежде «переплетенных в политической ткани западных обществ, во все большей степени расходятся повсюду в мире» (р. 17). Оказывается, что дефицит демократии отнюдь не всегда может вызывать сожаление, а избыток ее – удовлетворение. Автор доказывает, что демократические процессы в Югославии привели к гражданской войне, что в современной России демократически избранный президент урезает свободу прессы и способствует становлению умеренно авторитарной системы (см. р. 92). Он считает, что проблемы ряда африканских и азиатских государств, которые иногда объясняются недостаточным усвоением демократических принципов, обусловлены неспособностью их руководства реализовать меры, давно претворенные в жизнь в десятках менее демократических, но более развитых стран (см. р. 98). Автор отмечает, что демократизация арабского мира может оказаться предельно опасной, так как сегодня демократические выборы здесь могут привести лишь к победе исламистов и утрате тех немногочисленных достижений вестернизации, которые мы видим сегодня (см. р. 136–140). Наконец, он решительно отвергает спекуляции о якобы антидемократической природе Европейского союза. Институты ЕС, утверждает Закария, получили уникальную возможность принимать рациональные решения без учета популистских соображений, что в значительной мере и обусловило успех европейской интеграции (см. р. 242–243).
На протяжении многих десятилетий либеральная традиция утверждала, что демократия самоценна, как таковая, а ассоциирующиеся с ней проблемы порождены лишь ее недостаточной развитостью. «Лекарство от болезней демократии, – писал еще в 1927 году известный американский философ Джон Дьюи, которого цитирует в своей книге Закария, – это бЧльшая демократия» (р. 240). Анализируя опыт недавней истории, автор приходит к выводу об ошибочности этого рецепта. Распространение демократии «по-американски», которое он удачно сравнивает со столь типичным для американских корпораций франчайзингом (см. там же), способствует становлению режимов, основанных на нелиберальной демократии. Но «в целом, за пределами Европы, нелиберальная демократия не стала эффективным средством формирования демократии либеральной» (р. 100), и потому подобные режимы гораздо менее прогрессивны по сравнению с теми, что не вполне демократическими методами утверждают принципы гражданского общества (Фарид Закария называет их «либерализирующими автократиями», см. р. 56).
Система либерального и при этом «не вполне демократического» общества рассматривается в рецензируемой книге как оптимальная для нынешней ситуации политическая форма. Обосновывая ее достоинства, автор апеллирует к историческому опыту не только западных демократий, сформировавшихся на базе аристократических режимов, но и стран Третьего мира, среди которых последовательно придерживаются демократических принципов только бывшие британские колонии (см. р. 57). Политическое устройство, которое должно опираться на демократические процедуры, но не подменяться нелиберальной демократией, Закария определяет как конституционный либерализм: «На протяжении большей части современной истории характерной чертой правительств Европы и Северной Америки, отличавшей их от правительств в других частях мира, была не демократия, а конституционный либерализм» (р. 20). В начале 30-х годов XIX века в Британии право голоса на выборах в Палату общин имело лишь 1,8 % населения, а избирательное законодательство 1832-го, казавшееся в то время чуть ли не революционным, повысило долю избирателей всего до 2,7 %. Лишь в 1884 году она выросла до 12,1 %, а с 1930-го было введено всеобщее избирательное право. В США ситуация была несколько лучше – в 1824 году на президентских выборах могли голосовать около 5 % взрослых граждан страны, – но это не меняло ситуацию коренным образом (см. р. 20, 50). Не демократические плебисциты, а твердое установление законов и четкое следование им – вот что, по мнению автора, привело к тому, что демократия стала оптимальным дополнением конституционализма в западном мире.
Некритическое отношение к демократии рассматривается в книге как главная угроза, с которой сталкиваются западные общества, угроза тем более опасная, что она исходит изнутри самих этих обществ и редко анализируется с должным вниманием. В последнее время большинство населения стран Запада не готово признать, что у них «демократия процветает, свобода – нет» (р. 17). Сегодня для Запада становится особенно актуальной мысль Гёте, уверенного, что в самом жестоком рабстве пребывает тот, кто ошибочно считает себя свободным.
По мнению Закария, упадок свободы в условиях укрепляющейся демократии наиболее заметен именно в Соединенных Штатах. Он иллюстрирует эту мысль самыми разнообразными примерами. Так, «демократизация» финансовой сферы привела к тому, что солидные и уважаемые банки поглощаются новыми, ориентированными исключительно на предоставление стандартизированных услуг массовому клиенту (см. р. 200). Юристы все больше становятся бизнесменами, и их деятельность способна породить скорее пренебрежение к закону, чем уважение к нему (см. р. 232). Люди на выборных должностях быстро утрачивают интерес к чему бы то ни было, кроме собственного переизбрания (см. р. 172). Политические партии, которые прежде имели четко различающиеся идеологии и подходы, сегодня не располагают сколь-нибудь ясными программами и оказываются придатками своих лидеров (см. р. 181). Даже Церковь уступает свою роль десяткам сект и течений, единственная задача которых – вербовка все новых последователей (см. р. 205–206, 214–215).
Причины всех этих явлений автор видит в изменении отношения общества к заслугам граждан, что привело к «самоубийству элит». Этот момент в его рассуждениях настолько важен, что я остановлюсь на нем подробнее. Какой бы эгалитарной ни считала себя Америка, утверждает Закария, элиты присутствовали в ней всегда; сохраняются они и поныне. Но «прежние элиты представляли собой закрытый круг и основывались на родословной, родстве и этнической близости. Новая система более демократична: людей возвышают их богатство, таланты или известность – и этот процесс отбора, несомненно, является более открытым и предпочтительным. Однако другое важное отличие в том, что прежние элиты ощущали бЧльшую социальную ответственность, в том числе и потому, что их статус был незыблем. Новые элиты действуют в гораздо более открытом и конкурентном мире… Их интересы не простираются далеко и оказываются ограниченными, их горизонтом становится не отдаленное будущее, а непосредственное завтра. В результате они не думают и не действуют так, как должны были бы думать и действовать элиты, и это печально, поскольку они всё еще являются таковыми» (р. 228). Величайшее достоинство демократии, несомненно, состоит в том, что она дала народу возможность контролировать власть и ограничивать ее в действиях, которые большинство считает неправомерными. Величайший же недостаток демократии в том, что она отождествила неправомерные действия с неправильными и отдала большинству на откуп решение вопроса относительно того, что считать верным, а что – ошибочным. Возникшая в результате система сузила горизонты верхушки общества до горизонта низов, свела совершенные интересы к примитивным, сделала логику действий прямолинейной, а ответы на нестандартные вызовы недопустимо шаблонными и упрощенными.
Гражданин Соединенных Штатов, Закария критикует их за выхолащивание принципа демократии и вспоминает в данной связи Индию – свою историческую родину. Как известно, эта страна добилась независимости под руководством Махатмы Ганди, одного из самых выдающихся гуманистов и политиков ХХ века. Затем на протяжении более пятнадцати лет ею руководил Джавахарлал Неру, получивший образование в Хэрроу и Оксфорде по специальности «английская история и литература», человек, не чуравшийся называть себя «последним англичанином, которому довелось управлять Индией». Под его руководством были заложены основы самого большого демократического государства современного мира, где число голосующих избирателей в 3,5 раза больше, чем в США. Но каков результат? Сегодня в правительстве крупнейшего штата Индии, Уттар-Прадеша, каждый третий министр ранее подвергался уголовному преследованию, а каждый пятый обвинялся или даже был осужден за предумышленное убийство. При этом процент явки на избирательные участки в штате (откуда, кстати, избирались в национальный парламент сам Неру и его дочь Индира Ганди) остается наиболее высоким в стране (подробнее см. р. 105–113). В США, разумеется, вряд ли мыслимо что-то подобное. Но не стоит судить о возможных перспективах слишком поспешно.
Каковы же основные выводы рецензируемой книги? На мой взгляд, их два. Во-первых, создание демократического общества в странах нынешней периферии не требует немедленной «демократизации» в традиционном понимании. Автор проводит своеобразную параллель между политической демократизацией и экономической модернизацией. На протяжении последних десятилетий экономические успехи стран, где практикуются преимущественно авторитарные методы руководства, оказываются гораздо более впечатляющими, чем в государствах, начавших с реформирования политической сферы. В книге подчеркивается, что в современных условиях автократические режимы, приверженные соблюдению строгих законов, открывают перед своими народами больше перспектив, чем нелиберальные демократии.
Во-вторых, желание США максимально способствовать распространению демократии служит опасным дестабилизирующим фактором. Американская демократия стремительно вырождается в некий особый тип нелиберальной демократии, и сегодня, когда в самих США «в политической жизни необходимо допускать не больше, а меньше демократии» (р. 248), американцам нечему учить остальной мир. Более того, Фарид Закария находит фундаментальное различие между началом и концом ХХ столетия. Тогда основной целью было «сделать мир более безопасным для демократии», теперь же главной задачей стало «сделать демократию менее опасной для мира» (р. 256).
Справится ли Запад с этой задачей? Если это ему и удастся, главенствующая роль в данном процессе не будет принадлежать Соединенным Штатам. И даже если многим странам придется копировать демократические порядки, то лучше с европейского оригинала, а не с американской копии. Хотя именно она и предлагается сегодня гораздо более настойчиво, но это никого не должно вводить в заблуждение: везде и всегда копии тиражировались в избытке, но ценились дешевле.
США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 2 сентября 2003 > № 2906339
Фарид Закария
Разговор о будущем
© "Россия в глобальной политике". № 2, Апрель - Июнь 2003
Материал подготовлен Л.М. Григорьевым и А.В. Чаплыгиной по итогам закрытой дискуссии, организованной журналом «Россия в глобальной политике». В ней принимали участие ведущие отечественные специалисты в энергетической области.
Резюме К началу XXI века Россия и Европа экономически больше привязаны друг к другу, чем когда-либо в истории. Энергетический экспорт впервые приобрел для континента столь серьезную роль, и в перспективе она будет возрастать. Россия при этом не меньше зависит от своего главного клиента, чем ЕС – от своего основного поставщика.
Рубеж тысячелетий ознаменовался ростом политических рисков в мировом энергоснабжении. Связаны они и с последствиями событий 11 сентября 2001 года, и с иракской кампанией. Эти факторы, наряду со структурными сдвигами в энергопотреблении (особенно от угля к газу), интеграционными процессами в Европе и на постсоветском пространстве, обусловили повышение интереса к России как крупнейшему в мире экспортеру углеводородов. Основные мировые потребители энергоресурсов (Европейский союз, США, Япония, Китай) потенциально могут даже оказаться конкурентами за право обеспечить будущие поставки газа и нефти из России, а также участвовать в развитии экспортной инфраструктуры страны.
Первым углубленный энергодиалог с Москвой начал Евросоюз. Диалог стартовал на фоне замедления экономического роста в развитых странах и обострения конкуренции на мировых рынках. Россия же после десятилетия упадка обрела к осени 2000-го политическую стабильность и продемонстрировала высокие темпы роста. Признание России страной с рыночной экономикой, хотя и затянувшееся до осени 2002 года, стало частью возврата нашей страны в мировое сообщество на новой пореформенной основе.
Конъюнктура на энергетическом рынке складывается в результате взаимодействия различных, часто противоречащих друг другу интересов стран, энергокомпаний и производителей энергоемкой продукции. Сложность ситуации требует от российских политиков поиска сбалансированного и ответственного решения в пользу долгосрочных национальных интересов. При этом в отношениях с ЕС Москва лишена возможности маневрировать между позициями различных стран: единственным партнером по переговорам выступает Еврокомиссия (исполнительный орган ЕС) выражающая консолидированную волю 15, а в скором будущем и 30 государств. Сама эта позиция – результат сложного согласования интересов правительств (бюджеты), различных директоратов Еврокомиссии (по энергетике и по конкуренции), потребителей, крупных компаний по торговле энергоносителями; и наконец, собственных производителей. Иллюзий быть не должно: партнер станет проявлять максимальное упорство и неуступчивость, отстаивая интересы европейцев в понимании Еврокомиссии. Вести успешный диалог с единой Европой Россия сможет только в том случае, если внутри страны, где тоже есть различные интересы (бюджет, экспортеры энергоносителей, экспортеры энергонасыщенных товаров, экономика в целом как область реинвестирования экспортных доходов), будет достигнут устойчивый консенсус относительно существа национальных интересов в области энергетики.
Европа и Россия – взаимозависимость
Диалог России и ЕС по энергетическим проблемам начался на саммите в Париже в октябре 2000-го, хотя сама идея интеграции нашей страны в европейское экономическое и социальное пространство была включена в Общую стратегию ЕС в отношении России от 4 июня 1999 года. Эти шаги последовали за Соглашением о партнерстве и сотрудничестве, которое вступило в силу в декабре 1997-го, однако не принесло значительных результатов. В мае 2001 и мае 2002 годов вице-премьером правительства России Виктором Христенко и главой генерального директората Еврокомиссии по энергетике и транспорту Франсуа Ламуре были подготовлены два «Обобщающих доклада». Основными целями ЕС в энергодиалоге являются устойчивость энергоснабжения в условиях жестких требований к экологии и повышение конкурентоспособности европейской промышленности.
В ближайшие годы в непосредственной близости от России образуется единый рынок, потенциально включающий в себя 30 стран. (Здесь и далее данные приведены в расчете на 30 стран будущего ЕС: нынешние 15 членов, 12 кандидатов от Центральной и Восточной Европы, Прибалтики и Средиземноморья, а также Турция, Норвегия, Швейцария, поскольку наша политика должна строиться с перспективой на поколения.) Этот массив с 450 миллионами жителей (около 8 % от мирового населения в 2001-м) и 22-процентной долей в мировом ВВП (по паритетам покупательной способности в 2001-м) ввозит преобладающую часть российского энергетического экспорта. Сложилась ситуация, когда столь важные поставки энергии идут из европейской страны, но не регулируются по европейским правилам. И если, например, нефть и газ из Африки, c Ближнего Востока Евросоюз может воспринимать как импорт из отдаленных источников, то близость России позволяет ЕС взглянуть на проблему под углом потенциальной интеграции.
В последние 12 лет реинтеграция России в глобальную экономику при распаде «социалистического лагеря» сопровождалась шоковой ликвидацией значительной части рынков для нашей обрабатывающей промышленности. На мировых рынках машиностроения страна сохранила конкурентные позиции лишь в сфере вооружений и в некоторых отдельных нишах.
Преодоление переходного кризиса, финансирование развития и достижение положительного торгового баланса обеспечиваются сегодня в России за счет небольшого набора энергоемких и энергетических товаров. Интеграция в Европейское экономическое пространство (ЕЭП) через энергетику важна для России как способ ускорения развития, модернизации и – в конечном итоге – относительного сокращения роли энергетического экспорта в национальной экономике.
В 1990-е годы сформировалась устойчивая модель торговых отношений России с Европой. В экспорте доминируют две группы товаров: энергоносители (преимущественно нефть и газ), а также такие энергоемкие товары, как металлы и химическая продукция.
Российский импорт из Европы включает товары потребления, машиностроительную продукцию, а также такую массовую и дорогостоящую услугу, как туризм. Миграция рабочей силы из России в Европу не столь существенна. Движение капиталов характеризуется вывозом его из России в различных формах и ввозом в форме кредитов и облигационных займов (частично собственно российских средств).
К началу XXI века Россия и Европа оказались более привязаны друг к другу экономически, чем когда-либо в истории. Энергетический экспорт впервые приобрел столь серьезную роль в экономике континента, и в перспективе она будет, скорее всего, возрастать. Одновременно ввиду чрезвычайно высокой доли энергоносителей в экспорте (65 %) возникает новый вид зависимости нашей страны. Посол ЕС в Москве Ричард Райт в целом прав, когда подчеркивает, что у России нет иного выбора, кроме постепенного сближения ее нормативной базы с ЕС. В то же время сближение с Европой не снимает вопроса о приспособлении российского бизнеса к реалиям рынков в Азии и других регионах мира, где роль экспорта продукции обрабатывающей промышленности России заметно выше, чем в Европе.
С российской стороны движение в сторону европейского законодательства во многом объективно задано как собственно рыночными реформами, так и ожидаемым вступлением во Всемирную торговую организацию. Правда, вряд ли стоит рассчитывать на возможность селективно брать от соседей те или иные положения вне системы. Но именно энергетические рынки в наименьшей степени подвержены регулированию в ВТО, что делает сферу энергодиалога более инновационной и двусторонней по своей природе. Ожидаемый рост спроса на энергоносители в Европе в последующие 20 лет предполагает капиталовложения со стороны компаний, которые (независимо от страны принадлежности) должны будут продавать энергоносители внутри ЕС, а добывать их вне его. Чем больше схожи условия инвестиционного климата, тем меньше издержки развития бизнеса, о чем заранее печется Еврокомиссия. Специфика многомиллиардных инвестиций в добычу и доставку больших масс энергоносителей на расстояния, исчисляемые в тысячах километров, требует учета политических факторов, коммерческих рисков, длительности строительства, конкуренции не только между компаниями, но и между странами, чье благосостояние зависит от экспорта энергоресурсов.
Существо диалога с Европой невозможно понять без учета объективных тенденций спроса на различные виды энергоносителей в «тридцатке» будущей большой Европы. Последние четверть века Европа быстро смещается от потребления традиционных видов топлива, прежде всего угля и нефти, к газу и отчасти атомной энергии. Если сравнить с 1973-м, последним годом дешевой нефти, то к 2000-му доля угля упала с 25 % до 14 %, нефти – с 60 % до 42 %, доля природного газа выросла с 10,5 % до 23 %; а атомной энергии – с полутора до 15 % с лишним. (Остальное приходится на гидроэлектроэнергию и прочее.) В 1990-х годах по экологическим причинам, а также в связи с требованиями эффективности резко усиливается тенденция к более интенсивному выводу угля и переходу на газ.
Внутри расширенной Европы только Великобритания, Голландия и Норвегия представляют собой величины сколько-нибудь значимые в энергетике. В Голландии пик добычи газа уже пройден. Великобритания, оставаясь экспортером нефти, станет к 2005 году или чуть позже нетто-потребителем газа. В Норвегии добыча нефти стабилизируется, хотя есть перспективы роста добычи газа.
Прогноз спроса на газ в Европе, млрд м3
| 2000 г. | 2010 г. | 2020 г. | |
| ЕС-15 | 400 | 470–550 | 540–660 |
| Новые страны-члены | 100 | 130–170 | 170–240 |
| ЕС-30 | 500 | 600–720 | 700–900 |
| Добыча в ЕС-30 | 310 | 300 | 250–310 |
| Импорт в ЕС-30 | 190 | 300–420 | 450–590 |
Экспертная оценка – международные источники дают разброс показателей в пределах 10–15 %. Под новыми странами-членами подразумеваются Болгария, Венгрия, Кипр, Латвия, Литва, Мальта, Норвегия, Польша, Румыния, Словакия, Словения, Турция, Чехия, Швейцария, Эстония.
Если в мире потребление газа за последнее десятилетие выросло на 20 %, то в Европе – почти на 40 %. Правда, европейские страны прилагают усилия по развитию собственных возобновляемых ресурсов (энергия ветра, биомасса, солнечная энергия). Однако в обозримой перспективе использование возобновляемых видов энергоносителей не решит энергетические проблемы. Появились теории роста при стабильных, не увеличивающихся объемах энергии. Франция и Германия добились в этом направлении успехов, но темпы их роста оставались низкими, к тому же одновременно приходилось увеличивать долю газа. Так что повышения спроса на российский газ можно ожидать и в условиях стабильного общего потребления энергии.
Решение основных проблем своего энергетического сектора – повышение конкурентоспособности продукции ЕС и минимизация негативного влияния на окружающую среду – Европа видит в увеличении доли газа в энергобалансе. Это подразумевает переход на импортный ресурс: к 2020 году от 60 % до 70 % газоснабжения Европы будет обеспечиваться за счет импорта. И один из его главных источников – импорт из России и СНГ.
Реформы энергетических рынков Eвропы
Европейские рынки электроэнергии и газа переживают реформы, которые сначала назывались дерегулированием, а теперь – либерализацией. До недавнего времени в таких странах, как Франция и Италия, доминировали национальные монополии, защищенные государством. В Германии, где действует строгое антимонопольное законодательство, ключевые позиции занимали несколько крупнейших компаний. Подобная структура газовой отрасли была связана с тем, что ее развитие на протяжении последних 30 лет (активное использование газа в Европе началось в 70-е) происходило при непосредственном участии государства. Газ поступал преимущественно из внешних источников на основании межправительственных соглашений. Мощная инфраструктура доставки и потребления газа создавалась с помощью всевозможных преференций, в результате в данной сфере действовали экономические механизмы, от которых давно отказались в других отраслях.
Дорогие энергоресурсы – один из серьезнейших минусов для конкурентоспособности Европы. Решение этой проблемы пытаются найти на путях сокращения доли посредников, либерализации рынка и пр. Успешная либерализация газового рынка была проведена в Великобритании, но там этот процесс облегчало наличие собственных месторождений и отсутствие столь сложной налоговой системы, как на континенте.
Другой пример – либерализация электроэнергетики ЕС. Ранее каждая страна полагалась на самодостаточность: для Германии основой ее был уголь, для Италии – мазут и так далее. Это противоречило основополагающим принципам Европейского союза (единство рынков, конкуренция в масштабах ЕС и т.п.), и реформы в электроэнергетике в последние годы развивались стремительно. Там, где физически возможны перетоки, страны с избыточным внутренним производством электроэнергии стали экспортировать ее за границу, что привело к падению цен до 50 %. Избыток мощностей электроэнергетики существует сейчас во всей Центральной и Северной Европе. Сложившиеся в результате этого низкие цены (например, в Германии – 2,5 цента за кВт) отражают, видимо, только переменную часть затрат и не способствуют окупаемости новых мощностей. По оценкам, потребность в новых инвестициях в электроэнергетику ЕС может появиться не ранее 2010 года, тогда и цены могут вырасти. Именно поэтому в Европе пока не наблюдается серьезной активности в связи с вопросом о выходе на единый рынок РАО «ЕЭС России». Этот пункт энергодиалога пока в тени, но интерес к нему может повыситься, когда при нынешнем низком уровне инвестиций возникнет угроза нехватки мощностей. Важно, что либерализация электроэнергетического рынка ЕС произошла в условиях избытка мощностей и на базе собственного производства внутри ЕС – в этом существенное отличие от ситуации с газом.
Директивы ЕС, направленные одновременно на либерализацию и создание единого общеевропейского рынка (1996 год – электроэнергетика, 1998-й – газ), запустили процессы, которые на десятилетия вперед будут влиять на условия поставок энергоносителей. В 2002 году было принято решение, что процесс либерализации завершится в 2005-м (а не в 2008-м, как планировалось изначально). За разделением счетов по видам деятельности следует организационное разделение компаний, являющихся одновременно крупными газотранспортными и газосбытовыми, на два самостоятельных типа компаний.
Решение ЕС носило политический характер и предусматривало запуск процесса либерализации, не слишком вдаваясь в такие вопросы, как налоги, поведение поставщиков и др. Логика процесса предусматривала право потребителя на доступ к транспортным мощностям, на заключение и перезаключение любых контрактов. Но, как оказалось, газовый рынок нелегко вписать в подобные схемы. Он никогда не базировался на биржевой торговле, его основу составляют устойчивые долгосрочные связи. Торговля газом (кроме сжиженного природного газа) невозможна без системы крайне дорогостоящих трубопроводов, требует долгосрочных вложений как в трубы, так и в добычу. Переходя от рынка поставщиков к созданию рынка покупателей, Еврокомиссия рассчитывает одновременно решить две проблемы: добиться надежности долгосрочных поставок (с вероятным значительным ростом объемов импорта) и снижения цен на газ для крупных потребителей (химия и энергетика) и населения.
Либерализация газового рынка идет не слишком быстро и с трудом. Если в электроэнергетике производителями являются местные и довольно мощные компании, обладающие реальной конкурентоспособностью на общеевропейском рынке, то в газовой отрасли местные компании не склонны разрушать сложившиеся связи, а поставщики представляют собой внешний по отношению к ЕС фактор. Крупные покупатели и транспортировщики газа поняли, что им больше не гарантирована комфортная ситуация в рамках национальных границ, и стараются закрепиться на новом рынке. Но даже крупнейшие из этих компаний, такие, как Ruhrgas, недостаточно велики, чтобы легко стать общеевропейским игроком. Идет крупная реструктуризация, происходит покупка компаний, имеют место попытки создания альянсов. Рынок реагирует на либерализацию не лобовой конкуренцией и снижением цен, как это бывает в других случаях, а реорганизацией и укрупнением компаний. Для нас важно, что речь идет о начальной стадии длительного динамического процесса, а не о сложившейся системе, к которой можно было бы приспосабливаться. Внешним поставщикам трудно рассчитать саму эффективность крупных долгосрочных вложений в добычу и транспортировку газа, поскольку условия на европейском рынке постоянно меняются.
Готовится вторая газовая директива ЕС. Первая директива была нелегким компромиссом между отдельными странами, что нашло отражение в положении о взаимности (синхронизация степени открытости энергетических рынков страны А и страны Б друг другу). Сейчас это положение является частью внутреннего регулирования ЕС, затем может стать элементом единого экономического пространства (например, для Норвегии), а впоследствии важным элементом энергодиалога между ЕС и Россией.
Примером изменений в позиции ЕС в процессе внутренней трансформации может служить история с Транзитным протоколом к Энергетической хартии, подписанной Россией в 1994 году, но еще не ратифицированной. Комплекс вопросов регулирования транзита сам по себе сложен: положения о наличных мощностях, о тарифах за транзит, о «праве первого отказа» в отношении сторон действующего транзита и т. д. По существу, обсуждалась прозрачность для российского поставщика процедур доставки газа в страны ЕС в рамках долгосрочных контрактов, то есть де-факто «дедушкина оговорка».
Совсем иная ситуация сложилась в отношении вопроса о применимости Транзитного протокола к странам – членам ЕС. Вопрос этот возник достаточно неожиданно осенью 2001-го, когда делегация Евросоюза предложила внести в текст этого протокола конкретное указание о применении его к ЕС как единому образованию. Согласно этой поправке о «региональных экономических объединениях», под определение понятия транзита подпадают только такие случаи перемещения энергоносителей, когда они пересекают территорию ЕС как целое. Тем самым ЕС снимает с себя связанные с транзитом обязательства в отношении внешних поставщиков, поскольку движение газа должно будет регулироваться внутренними законами ЕС, а не международным договором. Такое понимание транзита означает, что в отношении экспорта газа из России оно будет применяться в считанном числе случаев – например, транзит через страны ЕС в Швейцарию. С учетом расширения ЕС в 2004 году в данном случае для экспортируемых российских энергоносителей сфера применимости положений Транзитного протокола практически сводится к транзиту через Белоруссию, Молдавию и Украину, а эти вопросы могут решаться и на двусторонней основе. В то же время вопросы транзита энергоносителей через Россию из третьих стран стали бы покрываться этим протоколом в полной мере, что сделало бы его международным договором о транзите через территорию России.
Попытки поставщиков сохранить долгосрочные газовые контракты и ясность своих перспектив вполне сродни желаниям западных инвесторов найти в России устойчивый инвестиционный климат, получить «дедушкину оговорку» по крупным контрактам или заключить контракт на условиях раздела продукции. Трудные переговоры о содержании будущего режима торговли газом в ЕС шли несколько лет. За это время со скрипом, но все-таки во «Втором обобщающем докладе» Христенко и Ламуре была подтверждена важность долгосрочности контрактов: «Комиссия ясно понимает незаменимость долгосрочных контрактов на условии “бери или плати”». (Неясно, является ли это окончательной позицией Еврокомиссии, – антимонопольный директорат имеет особое мнение.)
Важное отличие газового рынка от нефтяного – это очень высокая доля транспортных издержек. Прежний баланс интересов между поставщиками и потребителями базировался на том, что производитель газа имел гарантированный многолетний сбыт и мог рассчитывать на окупаемость инвестиций. Ценовой риск у поставщика оставался, поскольку газовые цены привязаны к нефтяной корзине, что не позволяет давать четких прогнозов. Но зато поставщику не приходилось думать о розничном сбыте. Теперь газотранспортные компании ожидает трудный период адаптации, сократится число посредников.
В будущем российские поставщики смогут вести конкурентную борьбу за конечного потребителя, но риск увеличивается. Это потребует высокой эффективности управления и проработки нового подхода, доступа к местной инфраструктуре. В принципе поставщики могут и остаться в выигрыше, но твердо предсказать это невозможно. Уход от долгосрочных контрактов, переход на биржевую торговлю, на краткосрочные сделки являются одной из основных целей либерализации. И хотя политически существование долгосрочных контрактов пока подтверждено в ходе энергодиалога, в будущем определение цены на основе краткосрочных сделок – как спотовый рынок на нефтяном рынке – может переложить риски на производителя. В этом случае газотранспортная компания берет свой тариф, а разница между спотовой ценой и тарифом окажется выручкой производителя газа. Последняя может колебаться столь же заметно, как и цена нефти. Если это цель либерализации ЕС, то для обеспечения такого рынка желателен избыток газа на основных региональных рынках. Цена поставки газа в Германию (115 дол.) при высокой цене на нефть (23 дол. за баррель) гарантирует достаточно высокую прибыль. Но в случае 16 дол. за баррель нефти цена газа опускается до 80 дол., что за вычетом стоимости доставки дает 10—15 долларов. На месторождении многие новые проекты этой цены уже не выдержат. Высокие риски поставщиков с учетом коммерческого риска неизбежно отражаются на желании инвестировать.
В настоящий момент определяется будущее инвестиций в снабжение развитых или быстро развивающихся стран с большой потребностью не столько в нефти, сколько именно в природном газе. Европейское пространство – попытка объединения ради повышения конкурентоспособности континента в соперничестве с Юго-Восточной Азией (включая Китай) и НАФТА. Либеральный рынок, конкуренция среди его участников – это принятые в Европе принципы. Однако высокая цена газа для конечных потребителей в Европе – результат не столько дорогого импорта, сколько внутриевропейской системы перераспределения и высокого налогообложения.
Газ, поставляемый в центр Европы примерно по 100 дол. за тысячу кубометров, доходит по цепочке до конечного потребителя по цене 120–150 для крупных и 300–350 дол. для отдаленных и мелких потребителей. Разница между ценой поставки энергетического сырья и конечными ценами для потребителей обусловлена налоговой и социальной политикой. За счет налогов на энергоносители частично решаются социальные задачи или поддерживаются капиталовложения в энергетику следующего поколения, хотя несбалансированность налоговых систем разных стран ЕС является очевидным препятствием для торговли энергоресурсами. В каком-то смысле за счет полученных прибылей и налогов осуществляется модернизация Европы. Этому надо учиться, и это надо использовать в целях собственного развития, сделать предметом энергодиалога.
Защита экономических интересов Европы должна превратиться во взвешенную и надежную защиту интересов всех участников единого экономического пространства, если уж Россия решает к нему присоединиться. Скорость внутренних изменений в ЕС растет, и требуется все более глубокий анализ ожидаемых последствий этих изменений для России и ее компаний, чтобы четко представлять себе состояние нашего основного рынка сбыта на следующее поколение.
Российские интересы и перспективы
Формулирование целей российской энергетической политики в Европе, масштабы нашего участия в снабжении ЕС, ограничения и риски в этом процессе, использование доходов от экспорта для развития страны – на все эти принципиальные вопросы четкие ответы еще не получены. Вряд ли кто-то в России сомневается в том, что цель торговли энергоресурсами – не максимизация объема экспорта того или иного отдельного энергоносителя, а получение и реинвестирование стабильных доходов в долгосрочном плане (на 20–30 лет). Изначально позиция России была проста: как часть Европы, Российская Федерация несет определенную долю ответственности за энергетическую безопасность континента. Поэтому она вступила в энергодиалог с ЕС и готова рассматривать возможности увеличения поставок энергии при определенных условиях:
* дополнительные поставки электроэнергии сопровождаются инвестициями и передачей России технологий;
* особое внимание уделяется технологиям сбережения энергии, которое рассматривается как самостоятельный источник расширения поставок;
* свобода транзита всех наших энергоносителей в ЕС-15 через Восточную Европу (которая сейчас растворяется в ЕС);
* расширение поставок энергии охватывает не только первичные энергоносители, но и электроэнергию (в том числе с АЭС), ядерное топливо, энергоемкие товары (удобрения, металлы), нефтепродукты и так далее.
В области нефти и угля значительное число частных российских компаний конкурируют на европейском рынке, стремясь закрепиться в Восточной Европе перед ее вхождением в ЕС. Доля бывшего СССР в европейском импорте нефти составляет примерно 37 %. С учетом проектов по выходу российской нефти на рынки США и Китая эта доля будет расти, скорее всего, за счет экспорта казахстанского сырья. Российские компании, видимо, будут увеличивать поставки нефтепродуктов, хотя не обязательно с российских НПЗ. В этом смысле врастание российского бизнеса в ЕЭП идет полным ходом.
В области электроэнергии Россия заинтересована в создании мостов в Европу для повышения устойчивости систем энергоснабжения, возможности маневрировать ресурсами в течение дня, обеспечивать выход вероятного (вследствие реформы электроэнергетики) избытка мощностей на рынки Европы. Программа строительства АЭС в России может иметь и экспортную составляющую. Ситуация по ядерному топливу – отдельная проблема, потому что в данном случае все соответствующие закупки лицензируются и тем самым искусственно сдерживается доля российского экспорта, хотя это и нарушает статью 22-ю СПС. Рано или поздно российская сторона должна будет сформулировать свои приоритеты в отношении всех видов и форм поставок на экспорт.
Внутренние интересы России по тарифам на электроэнергию и газ состоят в том, чтобы избежать серьезного конфликта между экспортерами металлов и удобрений, с одной стороны, экспортерами чистой энергии – с другой, и бюджетом – с третьей. Современная система ценообразования в газовой отрасли построена на том, что вся наша газовая инфраструктура была создана в 1970–80-е годы за счет государства и в ущерб другим социальным факторам. Чтобы создать экспортную отрасль, деньги «изымались» из других отраслей и из сферы потребления населения. Советский Союз ежегодно вкладывал в газовую промышленность порядка 10–12 млрд дол. Кажущаяся дешевизна тарифов сегодня – это игнорирование стоимости строительства тогдашней инфраструктуры. Условно можно сказать, что дешевый газ внутри страны есть не только результат наших естественных преимуществ (богатые ресурсы), но и «подарок» от жителей СССР: все построено на их скрытые сбережения.
Недавно Еврокомиссия выдвинула определенные требования именно в этой области по переговорам о вступлении в ВТО. Позиция ЕС выражена комиссаром по торговле Паскалем Лами: «Ключевым вопросом для ЕС является вопрос двойного ценообразования на энергопродукты. Стоимость энергии в России искусственно занижена. Стоимость природного газа составляет лишь одну шестую мировой цены. В результате низкие цены приводят к ежегодному субсидированию российской промышленности в размере около $5 млрд. Производители могут экспортировать свои товары по неоправданно низким ценам. Этот вопрос слишком важен для ЕС, чтобы игнорировать его» (цитируется по газете «Коммерсант»).
В Евросоюзе, судя по всему, хотят, чтобы российские энергонасыщенные товары стоили дороже. В печать просачивались неофициальные сведения, что целью переговоров со стороны ЕС является цена 45–60 дол. за тысячу кубометров для российской промышленности. В результате наши энергетики получили бы больше доходов для вложения в экспортные проекты, а конкуренция для европейской металлургической и химической промышленности снизилась бы.
Резкое повышение тарифов на газ стало бы в России, во-первых, разовым ценовым шоком внутри экономики, для которой крайне важно в ближайшие годы сократить уровень инфляции. Во-вторых, здесь не учитывается эффект кросс-субсидирования промышленностью российского частного потребителя в условиях колоссального социального неравенства. Заметим, что различие между уровнем ВВП на душу населения в ЕС и России (21 тысяча дол. к 2,5 тысячи по текущим курсам) слишком велико, чтобы его можно было бы игнорировать в контексте европейского экономического пространства. Наконец, для России важны процессы либерализации внутреннего рынка газа и электроэнергии, которые приведут к естественному росту тарифов, возможно, до уровня в 40 дол. против сегодняшней цифры в 21 дол., названной в неопубликованном докладе Всемирного банка по этому вопросу (приводится по The Financial Times).
Российская позиция состоит в том, что низкие внутренние цены на энергию – естественное преимущество богатой ресурсами страны. Иными словами, население, которое десятилетиями инвестировало (через плановую систему) в развитие энергетики, имеет право на более низкие энергетические цены. Россия сегодня в основном добывает еще «старый советский» газ, но замещает его частично «новым российским». Растет потребность в ремонте трубопроводов, а с 2010 года нужно будет осуществлять масштабные проекты – освоение новых регионов и строительство транспортных систем. Повторить вложения в советских масштабах при нынешних ценах (не только низких внутренних, но и экспортных, скажем, 100 дол.) сложно, поскольку значительная часть новых ресурсов газа пойдет на замещения выбытия, а не на прирост объемов.
Для долгосрочного планирования нужны ответы на целый ряд политических вопросов. Важно знать: как будет работать консорциум на Украине и сможет ли он обновить трубы в разумные сроки? Тянуть ли балтийскую трубу в обход всех стран, что приведет к росту начальной стоимости проекта, но позволит сократить территориальные тарифы? Получат ли в процессе реформы газовой отрасли нефтяные и другие компании приемлемые финансовые условия для добычи газа внутри России? Опыт США, например, подсказывает, что для рационального долгосрочного использования энергоресурсов целесообразно осваивать малые и средние месторождения. Новый газ нефтяных компаний или небольших месторождений, разрабатываемых независимыми компаниями, в будущем мог бы помочь упорядочить газовый баланс страны и разгрузить экспортные направления. Этой же цели объективно служит и программа строительства АЭС, которая снижает будущий спрос на газ в европейской части России.
Отдельной проблемой является вопрос о том, какую долю внутреннего потребления газа ЕС готов допустить из одного источника. Официально ограничений нет, но на уровне рекомендаций говорится о 30 %, особенно в связи с большой зависимостью от российского газа будущих членов ЕС. В Большую Европу Россия поставляет сейчас 36 % газа (31 % приходится на Великобританию, 16 % на Норвегию, далее по убывающей идут Алжир, Нидерланды, Нигерия), причем внутренняя добыча ЕС, скорее всего, не превысит в обозримом будущем 300 млрд кубометров. В целях сохранения своей доли (порядка 30 %) на расширяющемся европейском рынке требуется увеличение поставок с 130 млрд куб. м до 200–210 в 2010 году. Это означает необходимость строительства примерно трех ниток трубопроводов (по 30 млрд куб. м в год каждая) и расширение добычи до уровня обеспечения таких поставок плюс учет постепенного оживления спроса в России и СНГ. В этом случае остается неясной возможность одновременного выхода на другие экспортные рынки.
Трудным вопросом остается и соотношение между поставками собственных энергоресурсов и транзитом «чужих» в Европу. Россия, конечно, будет обеспечивать пропуск энергоресурсов через свою территорию. С точки зрения обслуживания старого «советского» капитала, вложенного в трубопроводный транспорт, при различных моделях ценообразования тарифы должны бы включать стоимость его обновления.
Учитывая будущую ситуацию в ЕС-30, Еврокомиссия пытается создать в перспективе «рынок покупателя» (то есть избыток предложения) газа в ЕС путем вывода на рынок максимальных объемов сырья из отдаленных регионов: Ирана, Катара, Нигерии, Центральной Азии. При этом создать избыток могут только сами страны или компании-поставщики, если они пойдут на «опережающие» долгосрочные инвестиции в расчете на быстро растущий европейский рынок. Альтернативой для поставщиков является переход на производство сжиженного газа, что позволит экспортировать его на весь мировой рынок, как это сложилось постепенно в нефтяной промышленности. Правда, стоимость доставки пока высока, а первоначальные вложения в строительство заводов и причалов сравнимы по стоимости с новыми газопроводами. Поскольку речь идет об огромных затратах, цена ошибки в прогнозе для инвесторов здесь поистине колоссальна.
Российский энергетический экспорт в Европу пока не имеет альтернативы для обеих сторон. Необходимо определиться с экспортными приоритетами, маршрутами, стоимостью и источниками финансирования проектов. До сих пор публично не проводилось сколько-нибудь детальной проработки схем и источников крупных европейских инвестиций в экономику России. При этом нужно четко понимать, что ответственные решения по стратегии сотрудничества придется принимать, не дожидаясь, пока российская правовая среда «дорастет» до европейских стандартов. Либо поставщики, желающие расширять экспорт, инвестируют сами и несут все риски, выбирая, на какой рынок им ориентироваться. Либо европейцы инвестируют свои средства, получив гарантии того, что добываемое сырье будет поступать именно в ЕС. Чем выше неопределенность с будущими условиями продаж в Европе, тем сложнее мобилизовать для таких проектов финансовые ресурсы.
Обязанности, которые накладывает на Россию участие в общем экономическом пространстве, должны дополняться правами. Например, инфраструктурные гранты ЕС на развитие бедных районов могли бы быть частью совместного финансирования в развитие России там, где вложения в добычу энергоресурсов затрагивают экологию и условия жизни местного населения.
Мы исходим из того, что в ближайшее десятилетие ЕС и Россия будут двигаться к формированию общего экономического пространства, предусматривающего более глубокую интеграцию. Но они сохранят различия, взаимно дополняя друг друга именно на энергетическом рынке. Россия имеет полное моральное право больше знать о будущем газового рынка в Европе, поскольку всегда, даже в условиях тяжелого кризиса 1990-х годов, оставалась абсолютно надежным партнером по устойчивому снабжению континента энергией.
Решение вопроса об инвестициях в добычу и экспорт энергоресурсов возвращает нас к целям Энергетической стратегии России в целом. В большинстве стран при выработке долгосрочной стратегии необходимо учитывать меньшее количество факторов. Это одна, максимум две энергетические отрасли, обрабатывающая промышленность (цена на энергоносители), интересы населения (тарифы) и государства (налоги). В России же полноценных энергетических отраслей сразу четыре (электричество, нефть, газ, уголь), их интересы где-то совпадают, а где-то конфликтуют, причем формы собственности на компании разных секторов различны.
Речь идет о существенных для населения вопросах, поэтому России жизненно необходима долгосрочная энергетическая политика, стратегия собственного развития, увязанная с ее внешнеэкономическими аспектами, а значит, и с энергодиалогом Россия – ЕС. В конечном итоге государство, озабоченное модернизацией экономики России в целом, будет интересовать не физический объем экспорта и даже не его стоимостной объем, а реинвестируемые в развитие российской экономики доходы от экспорта.
Россия. Евросоюз > Нефть, газ, уголь. Электроэнергетика > globalaffairs.ru, 16 июня 2003 > № 2908009
Леонид Григорьев, Анна Чаплыгина
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter